автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Новосибирское Приобье в X-XIV вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Новосибирское Приобье в X-XIV вв."

з ^АЛЩГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

1 о ДПР 1995

на правах рукописи

Адамов Александр Александрович

НОВОСИБИРСКОЕ ПРИОБЬЕ В Х-Х1У ВВ.

Специальность: 07.00.06 - археология

Автореферат диссертации на соискаш/е ученой степени кандидата исторических наук

Барнаул - 1995

Работа выполнена в Новосибирском государственном педагогическом университете

Научный руководитель - доктор исторических наук, профессор Троицкая Т.Н.

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Худяков Ю.С. кандидат исторических наук, доцент Неверов C.B.

Ведущая организация Институт проблем освоения Севера, лаборатория археологии и этнической антропологии

Защита состоится " 1995 г. в /2- часов

на заседании диссертационного совета К 064.45.04 в Алтайском государственном университете. Адрес: 656099, Барнаул, ул.Димитрова, 66. С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Алтайского ■ государственного университета

Автореферат разослан " 1995 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, /

кандидат исторических наук/УЛ^, ^ —Соболева Т.Н.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Предлагаемое исследование памятников X - XIV вв. Новосибирского Приобья ликвидирует одно из белых пятен в изучении средневековой истории Западной Сибири, подводя йсточниковую базу под один из сложных вопросов о тюркизации в Приобье, точки зрения на которую являются весьма различными. Ё своем исследовании мы анализируем дискуссионные вопросы, касающиеся сросткинской культуры, прослеживаем судьбу сросткинского населения в первой половине П тыс. н.э., рассматриваем как повлияли бурные процессы передвижения многих народов в период монгольских завоеваний на обстановку в Новосибирском Приобье.

Целью настоящего исследования является культурная и этническая характеристика населения Новосибирского Приобья в X - XIV вв. вытекающая из анализа археологических источников - многочисленных могильников и поселений. В соответствии с целью были поставлены и главные задачи:

1. Характеристика и типология поселений и жилищ.

2. Характеристика погребального обряда и поминальных сооружений.

3. Описание и систематизация инвентаря поселений и могильников.

4. Хронология и периодизация памятников Новосибирского Приобья.

5. Рассмотрение хозяйственных занятий населения Новосибирского Приобья.

6. Определение культурной и этнической принадлежности рассматриваемых памятников.

Территориальные и хронологические рамки исследования. Работа построена на материалах памятников, расположенных на территории Новосибирского Приобья, представляющего собой совершенно своеобразный район. Здесь, в непосредственной близости к долине р.Оби, наблюдается сочетание пойменных лугов, кустарниковых зарослей, сосновых боров и небольших участков степей. Хронологические рамки работы охватывают X - XIV вв. н.э. когда в Новосибирском Приобье происходит смена археологических культур.

Методика исследования. Методологической основой диссертации являются положения исторического материализма о развитии общества и

месте в жизни общества производительных сил, а также о роли переселений в историческом процессе. В работе применялись и конкретные методы археологического исследования: сравнительно-типологический, позволяющий проследить эволюционно-хронологические изменения форм и типов основных категорий инвентаря; метод аналогий; статистический, экспериментальный, картографический. К анализу 'археологических материалов применялся и экологический подход разработанный М.Ф.Косаревым, а также использовались палеозоологические определения, выполненные И.Е.Гребневым.

Источниковзя база настоящего исследования включает в себя материалы 37 археологических памятников. Это могильники, городища, поселения и местонахождения. Основные материалы собраны автором в результате полевых работ 1978-1989 и 1992 годов в Новосибирском Приобье. Опорными являются исследованные автором памятники: Черный борок 20, Старобибеево 4, Боровое 1, Каменушка 3, Высокий борок, Елыдовский 1, Крохалевка-Соколово 3 и 4. Автором продолжены начатые другими исследователями работы на таких памятниках, как Ордынское 5, Березовый остров 1, Красный Яр 1, Каменушка 1, Крохалевка 13.

Привлекались также опубликованные материалы Т.Н.Троицкой, В.И.Молодина, В.И.Соболева, А.П.Уманского, В.Д.Романцовой. Широко использовались архивные материалы и коллекции, хранящиеся в Институте археологии РАН, Новосибирском краеведческом музее, краеведческом музее НГГТУ, а также письменные источники, данные этнографии.

Научная новизна. История Новосибирского Приобья в X - XIV вв. изучена довольно слабо. На хронологию, культурную и этническую интерпретацию памятников, введенных в оборот (городищ Седова Заимка и Каменушка 1, поселения Ордынское 5 и могильников Седова Заимка 2, Усть - Алеус 7, Раздумье 1) существуют различные точки зрения.

Новые многочисленные археологические материалы, исследованные автором и впервые вводимые в науку, позволяют по-новому, с большей степенью достоверности, определить хронологические рамки памятников, выделить в развитии материэльной культуры населения два хронологических этапа - X - XII и XIII - XIV вв., рассмотреть изменения, происходящие в материальной культуре, и на основании новых материалов решить вопрос о культурной принадлежности и этнической интерпретации

исследованных памятников. Кроме того, определить степень участия в сложении культуры пришлых и автохтонных групп населения, а также рассмотреть вопрос о керамике сросткинской культуры, до сих пор не учитываемой при решении ее дискуссионных проблем.

Практическая значимость работы заключается и возможности использования ее положений и выводов при дальнейших археологических исследованиях Новосибирского Приобья, в применении ретроспективного метода для воссоздания исторических процессов, происходивших в первой половине П тыс. н.э. на юге Западной Сибири. Материалы диссертации помогут в написании обобщающих трудов по средневековой истории Сибири. Их можно также использовать при чтении лекций, спецкурсов и спецсеминаров в вузах, для лекционной пропаганды среди населения и при оформлении экспозиций краеведческих музеев, что особенно важно на сегодняшний день, в период возросшего самосознания у коренных народов Сибири.

Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертационной работы нашли отражение в выступлениях на следующих конференциях: "Генезис и эволюция этнических культур Сибири и сопредельных территорий" (Новосибирск, 1985); "Проблемы археологии степйой Евразии" (Кемерово, 1987); "Актуальные проблемы методики западносибирской археологии" (Тюмень, 1989); "Памятники истории и культуры Омской области" (Омск, 1989); "Этническая история тюркских народов Сибири- и сопредельных "территорий" (Омск, 1992). Результаты проведенных исследований опубликованы в 17 статьях.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка литературы и приложений (приложение 1 - описание археологических памятников, приложение 2 - таблицы, рисунки).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность темы, определены цели и задачи исследования, даны территориальные и хронологические рамки, охарактеризована методологическая основа, научная новизна и практическая значимость работы. Уделено также большое внимание анализу истории исследования археологических памятников Новосибирского Приобья и историографии сросткинской культуры.

Несмотря на то, что впервые памятники Приобья привлекли внимание еще участников академических экспедиций ХУШ в. (Д.Г.Мессершмидта и Г.Г.Гмелина), только с момента организации в 1957 г. Новосибирской археологической экспедиции стали исследоваться памятники, относящиеся к первой половине П тыс. н.э. Публикуются статьи посвященные исследованиям отдельных памятников (Троицкая Т.Н., Молодин В.П., Соболев В.И., Романцова В.Д.), появляются и первые обобщения накопленного к тому времени небольшого материала (Романцова В.Д., Соболев В.И.).

Однако степень изученности памятников не позволяла решить еще целый ряд наметившихся к середине 80-х годов проблем: о датировке памятников и прежде всего поселений в материалах которых отсутствовали датирующие вещи, а погребения не содержали посуды; о преемственности керамического комплекса первой половины П тыс. н.э. и керамики верхнеобской культуры; о единстве материальной культуры населения Новосибирского Приобья и взаимосвязь с одновременными памятникоми соседних территорий, а ' также об этнической интерпретации исследованных памятников.

По мере изучения культуры населения Новосибирского Приобья X - XIV вв., стало возможным по-новому взглянуть на решение сложных вопросов сросткинской культуры, взгляды на которую весьма разнообразны. В настоящий момент высказаны следующие основные точки зрения; М.П.Грязнов считал, что сросткинцы сложились на Алтае, а в 1Х - X вв, вытеснили с Оби древнее, верхнеобское население. Д.Г.Савинов, датирует сросткинскую культуру 1Х - X вв. и отмечает, что она сложилась на основе памятников катандинского типа УП - УШ вв. с сильным влиянием культуры восточно-казахстанских племен. Сросткинская культура была государственной культурой кимакского этносоциального объединения. В.А.Могильников локализовал сросткинскую культуру в лесостепном Приобье и Прииртышье, датировав ее УШ - нач. XIII вв. Культура рассматривается им как многокомпонентная, сложившаяся при участии кимаков и самодийского или угорского субстратов. С.В.Неверов, датировав сросткинскую культуру УП - XII вв., считает, что она была распространена только в Верхнем Приобье. .Сложилась она на базе одинцовской и принадлежит самодийскому (или угро-самодийскому) этносу.

Глава 1. Городища и поселения

Содержит характеристику поселенческих комплексов Новосибирского Приобья X - XIV вв. В основу нашей типологии был положен топографический признак: расположение относительно водного источника. Выделяются две группы. В первую группу входят памятники, находящиеся на краю надпойменной террасы или в пойме, на краю высоких борков в непосредственной близости от воды. Ко второй группе относятся "оселения, расположенные в глубине от террасы, в густом лесу, на значительном удалении от воды. Поселения первой группы можно разделить на два типа.

Тип 1. Долговременные. На них прослеживаются остатки капитальных построек, и памятники имеют чаще всего мощный культурный слой, свидетельствующий о продолжительном использовании поселений. К этому типу относятся все городища и большинство поселений. К памятникам, датируемым X - XII вв., относятся: городища Черный борок 20, Седова Заимка. Умна 4, Сторобибеево 4, Кругоборка 2, Кашламский бор 7, Ташара 4; поселения Боровое !, Каменушка За, Черный борок 21. К датируемым XIII - XIV вв. - городище Каменушка 1, поселения Каменушка 2, Крохалевка-Соколово 4, Черный борок 6.

Тип 2. Кратковременные стоянки. К этому типу относятся местонахождения. Их объединяют следующие признаки: отсутствие культурного слоя, капитальных построек, незначительное количество находок. X - XII вв. датируются памятники Красный Яр 1, Ордынское 11, Крохалезка 11, Бурмистрово, а ХШ - XIV вв. - местонахождения Турист, Крохалевка 13.

Вторая группа поселений, расположенных на значительном расстоянии от воды, представлена памятниками: X - XII вв. - поселение Ордынское 5; XIII - XIV вв. - поселение Крохалевка-Соколово 3. Культурный слой на этих поселениях практически отсутствует, находки сосредоточены в жилище или в ямах возле него.

Разделение поселений на группы отражает хозяйственную направленность населения в конкретных географических условиях. Первая группа памятников расположена над поймой вблизи рек и пойменных лугов, здесь удобно заниматься земледелием, рыболовством, имеются богатые травой пастбища. Продуваемые ветром края террас спасали летом от

гнуса. Поселения первого типа этой группы с мощным культурным слоем, капитальными постройками свидетельствуют о том, что на них проживали значительные коллективы основную часть года.

Поселения второго типа, скорее всего, представляет собой кратковременные стоянки с легкими переносными жилищами пастухов и рыболовов, возникшие в отдалении от постоянных поселений.

Вторую группу поселений, расположенных в глубине террасы, и не привязанных к воде, можно интерпретировать как сезонные, скорее всего -зимние поселения.

В расположении семи городищ X - XII вв. Новосибирского Приобья замечена закономерность. Они находятся по обоим берегам р.Оби, и растояние между ними, как правило, составляет около 30 км. Такое размещение одновременных городищ позволяет выдвинуть предположение, что они являлись родовыми укрепленными центрами, тем более, что существование родовых центров на территории Приобья прослеживалось еще в начале ХУП в.

Во втором параграфе рассматриваются жилища Новосибирского Приобья. К настоящему времени мы располагаем сведениями о девятнадцати постройках X - XIV вв. Они подразделяются на две группы: полуземлянки и наземные жилища. Полуземлянки делятся в свою очередь на срубные и каркасные жилища. К ним мы можем отнести четырнадцать построек.

Срубные полуземлянки представлены пятью постройками X - XI! вв. и шесть датируются XIII - XIV вв. Жилища были небольшими, подквадратной формы, со стороной 4 - 5 м и глубиной 40-60 см от поверхности земли. В них вел неширокий вход, сеней, по всей видимости, не было. Крыша, возможно, была конической - из жердей, перекрытых берестой или корой.

Каркасные полуземлянки представлены жилищем X - XII вв. с городища Старобибеево 4 и двумя постройками XIII - XIV вв. с поселения Крохалевка-Соколово 4. Котлован каркасных жилищ аналогичен котловану срубных полуземлянок, отличаясь только наличием столбовых ямок по углам жилища и в центре котлована. Угловые столбы в жилищах стояли вертикально, и, скорее всего, они служили для пазовых соединений нетолстых бревен или досок. Посредине проходила матка, на которую

опирались жерди или плахи перекрытия. Центральную перекладину подпирал столб. В одном жилище выявлены материковые нары.

Каркасные наземные жилища представлены в Новосибирском Приобье тремя постройками X - XII вв. (Ордынское 5) и двумя XIII - XIV вв (Крохалевка-Соколово 3). Конструкции построек имели прямоугольную форму. Жилища не углублялись в грунт. На площадках жилищ, ближе к центру, прослежены столбовые ямы от каркаса построек. Каркас представлял собой четыре столба, соединенные вверху перекладинами. На них опирались под наклоном стены из жердей и плах. Стены и крыша засыпались землей, которую брали тут же, в результате чего образовались ямы.

Кроме трех описанных типов стационарных жилищ население Новосибирского Приобья в X - XIV вв. использовало и легкие, переносные постройки. Об этом прямо свидетельствуют находки в двух курганах Ельцовского 1 могильника бересты, одна из сторон которой имеет четкие следы закопчения. Такое закопчение, очень сильно похожее на обожжение, имеется на реальных берестяных тисках с переносных жилищ сибирских народов.

Все жилища отапливались открытым очагом без всяких конструкций.

Глава II. Погребальный обряд

Хронологически могильники укладываются в два периода: X - XII и XIII -XIV вв. К X - XII вв. относятся пять могильников (Березовый остров 1, Высокий борок, Крохалевка 13, Быстровка 1, Батуринский Мыс), в четырех исследованных выявлено 27 погребений. К XIII - XIV вв. относятся десять могильников (Юрт-Акбалык 4, Крутоборка 2, Красный Яр 1, Высокий борок, Седова Заимка 2, Усть-Иня, Ельцовский 1, Усть-Алеус 7, Раздумье 1, Кротово 15), но исследовались девять и в них выявлено 81 погребение.

Сравнение погребального обряда могильников X - XII вв. из Новосибирского Приобья с обрядом XIII - XIV вв. показывает их несомненную идентичность. Сходство проявляется по таким чертам: на всем протяжении X - XIV вв. могильники курганные, в 50% курганов X - XII вв. и 43,3% XIII - XIV вв. в насыпях выявлены следы тризн. Это прокалы или кости животных. Общей чертой является и наличие ровиков: в X - XII вв. они имеются в 16,7%, а в XIII - XIV вв. в 24,6% курганах. Погребенные, как правило, в могилах (92,3 и 97,1%), на спине, головой ориентированы на СВ

с отклонениями в X - XII вв. - 84,6%, а в XIII - XIV вв., с учетом ориентации ограбленных могильных ям - 81,4%. Погребенные, как правило, одиночные в X - XII вв. - 96,2%, а в XIII - XIV вв. - 98,6%. Несколько меньше процент в X - XII вв. могил с деревянным перекрытием (23,1 против 42,9%) и берестяных чехлов (19,2 против 31,4%). Только у 7,7% могил X - XII вв. в погребальный инвентарь входили сосуды, в XIII - XIV вв. сосудов в могилах не выявлено. Редко встречаются и погребения человека вместе с конем или его чучелом (7,7% в X - XII вв. и 10% в XIII - XIV вв.). Причем целый костяк коня на обоих этапах располагался в отдельной могиле рядом с человеком, а чучела коней находились в одной могиле с ним.

Рассмотренные черты сходства показывают, что в XIII - XIV вв. в сравнении с X - XII вв. не происходит смены погребального обряда у основной группы населения Новосибирского Приобья. Исключением является только могильник Усть - Алеус 7, имеющий другую ориентацию.

Сравнивая основные черты погребального обряда могильников Х- XII вв. с погребальным обрядом последнего этапа верхнеобской культуры, нужно отметить, что отсутствие каких-либо признаков трупосожжения, редкость пключения в погребальный инвентарь сосудов, ровики, окружающие курганы, другая ориентация могильных ям в погребальном обряде Новосибирского Приобья X - XII вв. не позволяют видеть приемственности с погребальным обрядом верхнеобской культуры конца 1 тыс. н.э.

В то же время основные черты погребального обряда X - XIV вв. Новосибирского Приобья присущи сросткинским могильникам Верхней Оби 1Х - X вв. и прежде всего, могильникам Ближние Елбаны У1,УП, Грязново, Кучук 1. Общими чертами являются: курганные насыпи, ровики вокруг курганов, как правило, одиночные погребения в могильных ямах, вытянутое положение погребенного головой на СВ и В, использование в погребальном обряде бересты, погребальная пища (кости животных), редкость положения коня с человеком и почти полное отсутствие в могилах посуды.

Поминальные сооружения.

В могильниках первой половины П тыс. н.э. выявлены остатки трех поминальных сооружений. Одно относится к X - XII вв., два - к XIII - XIV вв. Это сооружения подквадратной формы из дерева. Конструкции сожжены. В

них найден инвентарь. Особенно близки между собой конструкции XIII - XIV вв. Обе они из досок, слегка углублены в материк. Располагались к СВ от погребений. В погребениях костяк ориентирован головой на СВ, с ним чучело коня.

Взаимосвязь культовых сооружений с могильниками аналогична расположению древнетюркских поминальных оградок. Принадлежность четь'пехугольных каменных оград тюркам не вызывает сомнения у исследователей.

По основным чертам сооружения Приобья повторяют поминальные древнетюркские оградки. Они расположены на могильниках и связаны с погребениями. Подквадратные конструкции, напоминающие жилища, строились здесь из дерева из-за отсутствия выходов . гнлня. Аналогичен и инвентарь из оградок: наконечники стрел, ножи, сосуды. Связью с поминальным ритуалом объясняется и то, что в сооружении могильника Ь1ьцовский 1 сосуд стоял вверх дном. По окончании поминок, как и на Алтае, сооружения сжигались, а над комплексами возводили земляную насыпь.

Аналогичные описанным поминальным конструкциям черты ма находим у половцев. Половецкие изваяния устанавливались в квадратных в плане святилищах, стены которых были сделаны из камня. Вполне могли сооружаться и деревянные святилища. Кроме каменных изваяний половцы изготавливали и деревянные статуи (Плетнева С.А.).

Таким образом, в первой половине П. тыс. н.э. в Новосибирском Приобье сохранялась древнетюркская традиция сооружения поминальных конструкций. Только с приходом тюрок в Приобье, бедное камнем, конструкции возводились ими исключительно из дерева.

Глава III. Материальная культура и вопросы хронологии памятников

Первый параграф посвящен керамическому комплексу Новосибирского Приобья X - XIV вв. Сосуды X - XII вв. (223 экз.) представлены тремя группами: горшками, банками, чашами. В XIII - XIV вв.(76 экз.) отсутствуют баночные сосуды, хотя и в X - XII вв. они составляли незначительную часть - 1,4%. Горшки подразделяются на два варианта: с диаметром по венчику меньше, чем диаметр по тулову, и больше, чем диаметр по тулову. Сосуды первого варианта в X - XII вв.

составляют 63,2%, в XIII - XIV вв. - 67%, а сосуды второго варианта 11,2 и 10,6% соответственно. Остается одинаковым и количество чаш-- в коллекциях на обоих этапах: в X - XII вв. - 13% в XIII - XIV вв. - 13,2%. В XIII -XIV вв. появляется новый тип горшков: с очень небольшой, почти отсутствующей шейкой - 6,6%. Падает доля горшков, имеющих прямую шейку, с 11,2 до 2,6%. Сосуды (это относится к горшкам и банкам), как правило, имеют круглое дно, исключение составляют только восемь плоскодонных горшков, встреченных в X - XII вв.

На протяжении всего рассматриваемого периода общими являются и формы венчика: срезанный наружу в X - XII вв. встречается у 72,7% сосудов, в XIII - XIV вв. у 81,6%. Прямой венчик встречается у 19,3% и 11,8% сосудов соответственно. Другие формы встречаются на незначительном количестве сосудов.

Рассматривая элементы орнамента, нужно отметить несомненное сходство их на протяжении пяти столетий. Это, прежде всего, ямочные вдавления округлой или граненой палочкой, углом палочки, оттиск гладкой палочки, гребенчатый штамп, включая и такие его разновидности как пильчатая гребенка и однозубый штамп. Общими являются и все основные мотивы орнаментации.

Хронологическим показателем является степень орнаментированное™ посуды. В X - XII вв. 64,1% сосудов имеют только один мотив орнаментации, в подавляющем количестве случаев это ряд ямочных вдавлений по шейке. В XIII - XIV вв. доля такой посуды падает до 29%. Одновременно растет и орнаментация сосудов. Так, в X - XII вв. двумя и более мотивами украшено 29,6% а в XIII - XIV вв. их уже 68,4%.

Проведенный сравнительный анализ керамического комплекса относящегося X - -XII вв. с керамикой верхнеобской культуры и прежде всего ее последнего юрт-акбалыкского этапа показал, что керамика X - XII вв. существенно отличается от верхнеобской. Это выражается в формах сосудов и формах венчика, элементах и мотивах орнаментации, степени орнаментированности сосудов. Хотя отдельные^черты сходства в элементах и мотивах орнаментации прослеживаются. Но они выражаются в незначительном проценте. Поэтому основой для формирования керамики X - XIV вв. Новосибирского Приобья не может быть керамика верхнеобской культуры.

Посуда, аналогичная сосудам Новосибирского Приобья начала П тыс. н.э., изредка (что обусловлено традицией не ставить сосуды погребенным) встречается в сросткинских могильниках - Ближние Елбаны, Грязново, Иня, Хлеборобный Елбан, Камышинка , Зевакинский могильник, Гилево, Измайловка, Карашат 1, Акчий Ш, Бобровский и Чулым 2. Материалы из пог ребений дополняются находками на поселении Ушлеп 5.

Керамике X - XII вв. Новосибирского Приобья аналогична керамика с одновременных памятников: Басандайского могильника, селища Есауловское 2, городища Маяк и хозяйственной ямы на окраине г. Бийска.

Изменения прослеженные в керамике XIII - XIV вв. Новосибирского Приобья, являются не спицифическими. Аналогичная керамика представлена на Басандайском могильнике в кургане N42, на городище Маяк, на Гурьевском поселении, на Ближних Елбанах, поселении Зайцево 2.

Таким образом, основой в сложении керамического комплекса X - XIV вв. Новосибирского Приобья явились не верхнеобские керамические традиции, а керамика населения сросткинской культуры второй половины 1 тыс. н.э. Сохранение этих традиций прослеживается в формах сосудов и слабой их орнаментации. Изменения в керамике происходили постепенно, не нарушая сложившихся традиций.

Вооружение представлено прежде всего наконечниками стрел. Было выделено 19 типов железных наконечников. X - XII вв. представлен 15 типами, XIII - XIV вв. -. 10. В X - XII вв. выделяется большая группа бронебойных наконечников. С монгольского времени их количество заметно уменьшается. Преобладают плоские наконечники, предназначенные для нанесения больших резаных ран. Костяные наконечники представлены 9 типами. Основные их типы не менялись во времени, однако в XIII - XIV вв. резко возросло число ромбических и ассиметрично-ромбических наконечников, что может объясняться копированием железных, среди которых также преобладали эти формы.

Костяные накладки на лук представлены тремя фронтальными накладками с вырезом для тетивы, подтреугольными в сечении. Еще от одного лука сохранились две фронтальные плечевые накладки. Все они обнаружены в могильниках XIII - XIV вв.

Остатки колчанов представлены костяной петлей для продевания ремня портупеи. Кроме того, известны остатки двух берестяных колчанов. В большинстве выявленных случаев стрелы в колчанах лежали наконечниками в разные стороны.

К рубящему оружию относятся две сабли и палаш из могильника Березовый остров 1. В X - XII вв. существовало два типа панцирей. Ламмелярный из пластин, скрепленных кожаным ремешком, и ламинарный - из двух горизонтальных железных пластин, крепившихся на кожаную основу.' .

Основу военных отрядов населения Новосибирского Приобья в X - XII вв. составляла легкая кавалерия из взрослых мужчин-войнов, которые были вооружены луками со стрелами, в колчанных наборах которых был большой спектр бронебойных наконечников, кроме того, войны были вооружены и рубяще-колющим оружием. В составе этих отрядов имелись и тяжеловооруженные всадники, защищенные панцирными доспехами.

В XIII - XIV вв. размеры наконечников увеличились, что потребовало увеличения мощности лука. Это достигалось с помощью костяных накладок. В погребениях отсутствует защитное вооружение (что подтверждается сокращением доли бронебойных наконечников), рубящее оружие.

Конская упряжь представлена: удилами двух типов - с восьмерковидным окончанием грызла (1 экз.) и кольчатыми удилами с однодырчатым окончанием грызла (6 экз.); стременами четырех типов и подпружными пряжками. Кроме железных, известны и две костяные, сильно вытянутой формы, по "всей видимости, их можно считать хронологическим признаком монгольского времени. Найдены так.же и другие детали упряжи: наносный султанчик, бронзовые наконечники ремней, седельные кольца, навершие плети. .

Из орудий труда известно 18 тесел. Тесла р плечиками являются господствующим типом в X - XII вв., а тесла без плечиков - в XIII - XIV вв.

Инструменты кузнеца и литейщика представлены кузнечным набором из могилы X - XII вв., в который входили железные клещи, молоток ,и ножовка. Найдены также льячка и обломки тиглей.

Из других орудий труда известны: серп,"жернова, рыболовные крючки, костяные кочедыки. . '

Предметы быта представлены: . кресалами одного типа (это скобковидный железный стержень прямоугольного сечения с загнутыми приостренными концами для вбивания _в деревянную основу), двумя железнвми вилками и железными игольниками. Известны и два бронзовых зеркала.

Среди разнообразного . инвентаря, полученного из раскопок средневековых памятников Новосибирского Приобья X - XIV вв.. выделяются своей многочисленностью астрагалы, имеющие следы обработки - насечки, отверстия, стачивания. Они использовались в разнообразных играх в кости.

Украшения и предметы одежды представлены большой серией пряжек, которые изготавливались из железа, бронзы и кости. В X - XII вв. продолжаются 'использоваться бронзовые пряжки с сердцевидной передней дужкой.

С XIII - XIV вв. появляются наборные пояса которые изготавливались из бронзы (3 набора), железа (2 набора) и кости (1 набор). Характерной чертой является включение в набор крупных^лях-обойм, имеющих скобки. Такие наборы хорошо датируются XIII - XIV вв.

В семи погребениях могильников X - XIV вв. встречены парные железные крючки, служившие для поддерживания высоких голенищ сапог. Их конструкция представляла собой два ременных кольца с крючками, которые надевались на ноги. Поясной ремень спереди продевался в кольца крючков и застегивался. Аналогичные крепления изображены на многих каменных половецких изваяниях (Плетнева С.А.).

Серег найдено 15 экземпляров, они делятся на три типа: из бронзовой проволоки, скрученной спиралью, кольчатые серьги и серьги в виде знака вопроса. Наиболее многочисленны кольчатые серьги.

Подвески представлены большой серией. Выделяются бронзовые-ажурные подвески (9 экз.) из "памятников X - XII вв.. характерные для сросткинской культуры. В XIII - XIV вв. ажурное лигье исчезает. Кроме того-, встречен медный перстень со стеклянной вставкой и бусы.

Хронологически памятники разбиваются на два периода X - XII и XIII • XIV вв. К X - XII вв. относятся 22 памятника из Новосибирского Приобья Прежде всего хорошо датируются могильники. Основанием для их датировки являются некоторые из типов бус и железных наконечников

стрел, костяная колчанная петля, бронзовые полубубенчики, длинные бронзовые наконечники ремней с \Л/-образными окончаниями, оловянные лунницы.

Имеются датирующие находки и на городищах и поселении Черный борок 20. Седова Заимка, Каменуцжа За. Это трехлопастные ромбические с шейкой наконечники стрел и железные булавки. Однако большая часть памятников датируется только на основании керамики, которая имеет специфические черты, характерные для X - XII вв. Кроме поселенческих комплексов, керамика известна и в могильниках.

К XIII - XIV вв. относятся 17 памятников. Датирующие находки известны только в могильниках. Основанием для датировки является несколько типов наконечников стрел, длинные костяные подпружные пряжки, поясные наборы, в которые входили бляхи-обоймы со скобками, костяная ручка щетки, наносный султанчик, серьга в виде знака вопроса. На основании сосудов из могильников имеющих характерные черты, датированы и остальные памятники.

Глава IV. Хозяйственные занятия

Для реконструкции древних форм хозяйственной деятельности исследовались различные источники: остеологические материалы, анализ орудий труда, природные условия, этнографические и исторические источники, лингвистические данные.

Основу хозяйства населения Новосибирского Приобья в X - XIV вв. составляло скотоводство. Основным животным в стаде была лошадь, разводили также и крупный рогатый скот, который, кроме мяса, давал и молочные продукты, незначительной была доля в стаде мелкого рогатого скота, причем, кроме овец разводили и коз. Для существования в Приобье скотоводства необходима заготовка кормов. Заготовку сена производили, возможно, с помощью серпов. Соотношение пород домашних животных в стаде, сложившись в начале П тыс. н.э., сохранялось на этой территории до конца Х1Х в.

Подсобную роль играло пашенное земледелие. Основным злаком, который сеяли, очевидно, был ячмень. Из орудий уборки урожая использовали железные серпы и, возможно, ножи. Переработка урожая осуществлялась с помощью ручных, каменных, ротационных мельниц.

Присваивающие отрасли охота и рыбная ловля, также, как и земледелие, выполняли подсобную роль. Остеологические определения показывают, что доля мяса диких животных в питании населения вряд ли превышала 1/5. Основными объектами охоты были лось, косули и барсуки. Развита была И охота на пушных животных. К орудиям рыболовства относятся железные крючки от самоловов. При рыбном промысле использовались долбленки.

В XIII - XIV вв. у части населения (городище Каменушка 1) в хазяйственной деятельности упала доля скотоводства, в питании основную роль играли дикие животные. Вполне возможно, что, потеряв значительную часть стада, неселение вынуждено было переоринтмровать пушной промысел на мясное направление.

Несомненно, основная часть железных изделий производилась на месте. Об этом свидетельствуют находки металлургических шлаков почти на всех памятниках и кузнечный набор инструментов, найденный в погребении, который свидетельствует о том, что для изготовления железных изделий выделяются специализированные мастера-кузнецы.

В X - XII вв. в Новосибирском Приобье отливался большой спектр бронзовых украшений. Литье не отличалось особой сложностью и производилось с помощью односторонних форм. В XIII - XIV вв., судя по всему, происходит прекращение литейных работ. В это же время появляются штампованные изделия.

Широко применялась береста и дерево в хозяйственных целях, в том числе и при строительстве жилищ. Расщепляя бревна, получали доски и плахи, которые использовались в погребальном обряде. Из дерева делались лодки-долбленки и погребальные колоды. Деревянными были ручки ножей, сабель и их ножны.

Глава V. Эт^но-культурная характеристика Новосибирского Приобья в X - XIV вв.

При сравнении памятников X - XII вв. Новосибирского Приобья со сросткинскими нельзя не заметить их близкого сходства. Сходство выражается в погребальном обряде. Общими являются такие черты, как курганные насыпи с одной или несколькими могилами, наличие ровиков под курганами, единичные погребения в могильных ямах, костяки лежат на спине вытянуто головой на СВ и В. В погребальном обряде используется

береста, отмечается почти полное отсутствие в могилах посуды и наличие погребальной пищи, редкое положение вместе с человеком коня или его чучела.

"Сходство проявляется и при анализе керамических комплексов. Это горшки с ярко выраженной шейкой и срезанным наружу венчиком. Общими 'являются элементы орнамента и скудная орнаментация сосудов, 2/3 из которых, кроме орнамента по срезу венчика и ряда ямок по шейке, других украшений не имеют.

В начале П тыс. н э. сохраняются отдельные черты предметного комплекса сросткинской культуры. Достиг своего расцвета ажурный стиль. Продолжают использоваться сросгкинские поясные бронзовые пряжки с вытянутым носиком, кольчатые серьги. Дополнительным штрихом сходства может являться и способ хранения наконечников стрел е колчанах остриями в разные стороны, как и в сросткинских погребениях на Ближних Елба^ах.

Это позволяет нам сделать вывод о том, что памятники X - XII вв. Новосибирского Приобья относятся к сросткинской культуре.

Сходство памятников XIII -' XIV вв. с памятниками предшествующего времени выражается прежде всего в погребальном обряде, который практически идентичен. Существует, как и на предыдущем этапе, обычай возведения поминальных деревянных сооружений, которые сжигались. Ярко черты сходства проявляю!ся в керамическом комплексе. Изменение произошло только в степени орнаментированное™ сосудов. Не изменились с течением времени характерные особенности в расположении поселений. Остается прежней техника строительства жилищ.

В XIII - XIV вв., как и на предыдущем этапе, продолжают использовать поножи для поддержки высоких голенищ у сапог. Не изменились и игры в кости с ис!пользованием астрагалов. Наконечники стрел в колчанах продолжают хранить остриями в разные стороны. Сохранились и кольчатые серьги. Ажурный стиль в XIII - XIV вв. прекращает свое существование, хотя в нашей коллекции есть подвески, имеющие листовидную форму, как и ажурные подвески предыдущего этапа.

Все- это говорит о том, что смены населения в Новосибирском Приобье в XIII - XIV вв. не произошло и памятники XIII - XIV вв. также относятся к .сросткинской культуре. .

Сравнивая характерные черты материальной культуры одинцовского этапа верхнеобской (так как он непосредственно предшествует на Верхней Они сросткинским памятникам) и сросткинскои культур, нужно отметить, что некоторые черты сходства в погребальном обряде между двумя культурами можно выделить. Различие же заключается в отсутствии в одинцовских курганах ровиков и пусть, на первый взгляд мелкой, но. как нам кажется, принципиально важной детали: помещение в могилу глиняной посуды. Для одинцовских погребений это правило, а в сростшнсше могилы сосуды помещались крайне редко.

Различие ярко проявляется и в керамическом комплексе. Одинцовские сосуды круглодонные, с орнаментом, покрывающим всю шейку, с прямым или срезанным вовнутрь венчиком, шейка в большинстве случаев утолщена. Т.Н.Троицкой выделено 30 композиционных построений для сосудов У - У1 вв. Это совершенно не похоже на сросткинские плоскодонные горшки со срезанным наружу венчиком и практически не орнаментированных.

Данные керамического комплекса подтверждаются сравнением бронзовых литых изделий верхнеобской и сросткинских культур. Верхнеобские изображения птиц с личиной на груди, медведей, композиции из животных резко отличаются от ажурного стиля литых бронзовых изделий сросткинской культуры.

Различие в погребальном обряде, керамике, литье верхнеобцев и сросткинцев дает нам право рассматривать вслед за М.П.Грязновым сросткинцов Барнаульского Приобья кок пришлое население. Возможно, появились они в УП в., так как здесь нет памятников тимирязевского этапа, тогда как в Новосибирском и Томском Приобье такие памятники есть. Верхнеобское население из Барнаульского Приобья было вытеснено, и оно не оказало заметного влияния на пришедшее население.

Участие верхнеобцев в сложении культуры населения X - XII вв. Новосибирского Приобья с икалось определяющим. Однако сравнение погребального обряда и керамических комплексов показывает, что пришедшее с верховьев Оби в X в. сросткинское население сыграло определяющую роль в формировании населения Новосибирского Приобья. Сохранение некоторых верхнеобских черт в орнаментации керамики пришлого населения, а также возросшая по сравнению с предшесшующим

временем степень орнаментированное™ сосудов говорит о том, что какая- то часть прежнего верхнеобского населения приняла участие в формировании культуры пришельцев. Однако, учитывая небольшое количество этих элементов сходства, их малый процент в орнаментации посуды, это участие было крайне незначительным.

При сравнении памятников Новосибирского Приобья с одновременными им памятниками прилегающих территорий прежде всего рассмотрим керамический комплекс. В Томском Приобье керамика, относимая Л.М.Плетневой к басандайской культуре, по своим характерным ' чертам аналогична сосудам Новосибирского Приобья. В обоих случаях это сосуды с отогнутым венчиком и раздутым туловом и чаши. Сосуды украшались только в верхней части. Общими являются и элементы орнамента: гребенка, ямки, оттиск палочки, резные линии. Совпадают и мотивы: ряды из вертикальных оттисков гребенки, ряд ямок, зигзаг или волна из оттисков гребенки. Полностью аналогичны нашей керамике и сосуды с памятников Кузнецкой котловины (поселения Есауловское 2 и у г. Гурьевска. городища Маяк) и с верховьев Оби с поселения на Ближних Елбанах.

Таким образом, в X - XIV вв. на всей Верхней Оби, Кузнецкой котловине был распространен единый керамический комплекс, имеющий свои характерные особенности.

При рассмотрении погребального обряда сразу бросаются в глаза черты сходства характерные для всей территории Верхнего Приобья и Кузнецкой котловины. Это все те же - основные признаки сросткинской культуры верховьев Оби второй половины 1 тыс., важнейшей из этих черт является групоположение в большинстве случаях без коня и сосудов в могилах под курганными насыпями. Особенно близок погребальный обряд Новосибирского Приобья обряду басандайской культуры, который охарактеризован Л.М.Плетневой.

Однако в погребальном обряде в различных регионах прослеживается и локальные черты. В Новосибирском Приобье на всем протяжении X - XIV □ь господствует В-СВ ориентировка. Эта же ориентация является ведущей и в первой четверти П тыс. н.э. для Барнаульского Приобья. В Томском Приобье в могильниках X - XIV вв. ведущей является Ю-ЮВ ориентировка

погребенных. В Кузнецкой котловине известны могильники только X - XII вв., которые отличаются большим количеством погребений с конем.

Таким образом, на территории Верхнего Приобья. Кузнецкой котловины в X - XIV вв. был распространен одинаковый керамический комплекс. Очень схож и погребальный обряд, но все же можно выделить несколько локальных вариантов: Новосибирский - с СВ ориентировкой. Томский - с Ю-ЮВ ориентировкой, Кузнецкий - с большим количеством коней в могилах. Все они относятся к одной археологической культуре -сросткинской. Отличие в ориентировке памятников Томского Приобья не может служить для выделения отдельной басандайской культуры.

Накопленные материалы дают возможность уточнить датировку сросткинской культуры и границы ее распространения. Материалы Новосибирского Приобья хорошо разбиваются на два этапа - X - XII и XIII -XIV вв. Для каждого этапа характерны особенности в погребальном обряде, керамике, вещевом комплексе, но в то же время ясно выступают и черты сходства. характерные для сросткинской культуры. Поэтому мы поддерживаем мнение С.В.Неверова о выделении шадринцевского этапа. Датировку этапа нужно расширить до X - XII вв. Он охватывал все Верхнее Приобье и Кузнецкую котловину.

Этап XIII - XIV вв. предлагаем назвать по городищу Каменушка 1 -каменушкинским. Памятники этого этапа распространены в Новосибирском и Томском Приобье, Кузнецкой котловине.

Этническая характеристика памятников Новосибирского Приобья X -XIV вв. в связи с выявленным тождеством их со сросткинской культурой может иметь взаимоисключающие точки зрения. При этом исследователи исходили из ее связи с верхнеобской культурой. Однако, учитывая, что между сросткинцами второй половины 1 тыс. н.э. и верхнеобцпми нет устойчивой связи ни в погребальном обряде, ни в керамике, точка зрения о значительном участии самодийцев в сросткинской культуре не подтверждается. На Верхней Оби сросткинская культура является пришлой. Поэтому наиболее вероятной является точка зрения с тюркской принадлежности памятников сросткинской культуры.

Это подтверждается поминальными сооружениями, напрямую связанными с широко известными поминальниками Алтая и Южной Сибири Еще одна яркая черта - специфическое крепление высоких голенищ сапог.

Такое крепление изображено на многих половецких каменных изваяниях. Широкое их распространение в Новосибирском, Томском Приобье, Кузнецкой котловине говорит в пользу не просто тюркской принадлежности этих памятников, а о кыпчакской. В пользу тюркской принадлежности говорит и отсутствие керамики в погребальном инвентаре и погребения вместе с человеком лошадей или их чучел. О кыпчакской принадлежности памятников говорит и ажурное литье, широко распространенное на беохнеп Оби и Кузнецкой котловине.

Таким образом, приход в X в. в Новосибирское и Томское Приобье, Кузнецкую котловину нового населения ознаменовал не постепенную норкизацию на протяжении веков местных аборигенов, а про.^икнозение больших групп кыпчакского населения, в состав которых были включены отдельные небольшие группы аборигенов. Именно на основе населения сросткинской культуры, судя по всему, сформировалась большая группа сибирских татар - томские татары.

СПИСОК работ, опубликованных авторам но теме диссертации

1. Разведочные работы Новосибирской экспедиции//Археологические открытия 1978 г. - М.. 1979. - С.206-207 (в соавторстве с А.В.Матвеевым, Е.А.Сидоровым).

2. Разведочные работы в Новосибирской облэсти//Археологические открытия 1979 г. - М.. 1980. - С. 185-186 (в соавторстве с

A.П.Бородовским).

3. Высокий борок - курганный могильник XII! - XIV вв.//Проблемы ар/еологии Северной Азии. - Чита, 1987. - (в соавторстве с

B.Ю.Дубининым).

4. Раскопки в Новосибирском Приобье//Археологические открытия 1935 г - М.. 1987. - С.220.

5. Смена археологических культур в Новосибирском Приобье на рубеже 1 - П тыс. н.э.//Проблемы археологии степной Евразии. -Кемерово. 1987. - 4.2. - С 177-178 (в соавторстве с Т.Н.Троицкой).

6. Астрагалы со следами обработки из Новосибирского Приобья П тыс. н.э.//Экономика и общественный строй древних и средневековых племен Западной Сибири. - Новосибирск, 1989. - С.93-97.

7. Городища чатских татар в Новосибирском Приобье//Памятники Новосибирской области. - Новосибирск, 1989. - С.55-61.

8. К вопросу об одном из типов жилищ в Новосибирском Приобье в первой половине П тыс. н.э.//Актуальные проблемы методики Западносибирской археологии. - Новосибирск. 1989. - С. 150-151.

9. К вопросу о расселении чатских татар//Исторический опыт социально-демографического развития Сибири. - Новосибирск. 1989. -Вып.1. - С.38-39.

10. К вопросу о так называемых "колчанных" _крючках первой половины П тыс. н.э.//Археологические исследования в Сибири. - Барнаул. 1989. - С.85-86 (в соавторстве с В.Ю.Дубининым).

11. Керамика X - ХУП вв. Новосибирского Приобья//Тезисы областной научно-практической конференции "Памятники истории и культуры Омской области". - Омск, 1989. - Вып.2. - (Археология). - С.51 -52.

12. Наборные пояса монгольского времени из Новосибирского Приобья//Палеоэтнология Сибири. - Иркутск. 1990. - С.66-67 (п соавторстве с В.Ю.Дубининым).

13. Жилища поселения Боровое 1//Жилища народов Западной Сибири. - Томск, 1991. - С.3-7.

14. Новые памятники верхнеобской культуры в Новосибирском Приобье//Источники этнокультурной истории Западной Сибири. - Тюмень. 1991. С. 140-148 (в соавторстве с Т.Н.Троицкой).

15. О назначении парных крючков из погребений первой половины П 1ыс. н.э. Лесостепного Приобья//Источники этнокультурной истории Западной Сибири. - Тюмень, 1991. С.164-168.

16. Жилища поселения Крохалевка - Соколово 4//Этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий (по данным археологии). - Омск, 1992. - С.3-4.

17. Тюркские поминальные сооружения лесостепного Обь-Иртышья//Этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий (по данным археологии). - Омск. 1992. - С.4-8.