автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Нравственно-эстетическая организация базовых элементов культуры кавказского эпоса "Нарты"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Нравственно-эстетическая организация базовых элементов культуры кавказского эпоса "Нарты""

На правах рукописи

КОЛЯСНИКОВ Иван Нниколаевич

НРАВСТВЕННО-ЭСТЕТИЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ БАЗОВЫХ ЭЛЕМЕНТОВ КУЛЬТУРЫ КАВКАЗСКОГО ЭПОСА «НАРТЫ»

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук по специальности 10. 01. 09 - Фольклористика

\

Майкоп-2005

Работа выполнена в Армавирском государственном педагогическом университете и на кафедре литературы и журналистики Адыгейского государственного университета.

Научные консультанты: доктор филологических наук, профессор Сосновский В. Т. доктор филологических наук, профессорХут Ш. X.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор Унарокова Р. Б. доктор филологических наук, профессор Тугов В. Б. доктор филологических наук, профессор Баков X. И.

Ведущая организация: Адыгейский республиканский институт гуманитарных исследований

Защита состоится: <£$/» — 2005 г. в час,

на заседании диссертационного совета Д 212. 001. 02 при Адыгейском государственном университете по адресу: 385000, г. Майкоп, ул. Университетская, 208, конференц - зал.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Адыгейского государственного университета.

Автореферат разослан « 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор филол. наук, профессор

Демина Л. И.

1!Уд 61А

/МВ

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Актуальность темы. Эволюция современной науки все более ориентируется на синтетические методы, которые предполагают использование человеческого опыта в трех измерениях: прошлого, будущего и настоящего. Отсюда повышенный интерес ученых мировой науки к ранним этапам развития человечества, его национальной культуре, к которой принадлежит и фольклор.

Нартский эпос, созданный творческим гением народа, ставший достоянием всего 'Кавказа, настолько неисчерпаем в своем содержании как культурная ценность, что его проблематика дает пищу для размышления и сейчас вызывает не меньший интерес, чем в то время, когда начался интенсивный сбор, систематизация и осмысление сказаний.

В эпосе заключен гигантский опыт народа, глубокие символы, поэтому изучение его обогащает духовно, учит жизни в экстремальных условиях, позволяет обогатить и расширить понятийный аппарат философии, этики, эстетики, фольклористики, литературоведения, антропологии и других человековедческих наук.

Культурологи, нартоведы, историки проделали титаническую работу. Они оживили Нартиаду, чтобы познакомить следующие поколения с древней культурой и историей.

Но есть герменевтический закон: культура живет интерпретацией. Угасает интерпретация ценностей культуры, и они забываются людьми, а новые интерпретации вызываются новыми парадигмами мышления.

Кавказский эпос глубоко и всесторонне изучался по частям, но его необходимо исследовать с синергетических позиций, синтезируя классические и постнеклассические методы науки. Эпос «Нарты» ещё не рассматривался с точки зрения системы базовых элементов культуры, в их целостном функционировании. В этом мы видим актуальность избранной проблемы.

Нартоведение представляет собой обширный массив научных данных, посвященных эпосу «Нарты» (Нартиаде), как в отечественной, так и зарубежной науке.

Первый этап был связан с выработкой методов исследования художественной культуры, в том числе и древнего эпоса. Яркими представителями этого этапа были адыгские мыслители конца Х1Х-го - начала XX веков: Хан - Гирей, Ю.Казибек (Ахметуков), С.Сиюхов, С.Крым-Гирей (Инатов), И.Супаго, Х.Хаджемуков, И.С.Цей. Они искали пути всестороннего отображения усложняющейся жизни в литературе, стремились к обогащению творческого метода, включающего общекультурные подходы. Для этой группы представителей адыгской культуры было характерно размышление о судьбах народа, проблемах человеческого бытия в процессе художест-

венного творчества и в

и культуры. РОС НАЦИОНАЛЬНАЯ 3 БИБЛИОТЕКА 1 С.ПетеН»0 Г * 09

ПИОТЬКА 1 1 | »■! ш

Значительные шаги в направлении общекультурного подхода к анализу художественного творчества и к выработке новой методологии его изучения сделаны современными представителями адыгской культуры (Л. А. Бекизова, Б. X. Бгажноков, А. М. Гадагатль, А. М. Гутов, М. Ш. Кунижев, Р. Г. Мамий, У. М. Панеш, А. А. Схаляхо, X. Г. Тлепцерше, А. К. Тхакушинов, А. Хакуашев, X. Хапсироков, Ш. X. Хут, Р. Б. Унароко-ва, В. Б. Тугов, X. И. Баков, К. Г. Шаззо, Н. М. Шиков и др.). Представители этой группы ученых высказывают идею расширения содержания художественного метода и обновления методов научных исследований художественной культуры. Они определяют основные направления решения стратегических задач с ориентацией на важнейшие элементы культуры.

Выход на общекультурную проблематику у авторов виден в подчеркивании связи адыгской культуры с мировой культурой, с материальной, этнографической, духовной культурой всего Кавказа.

В качестве важнейшей задачи художника ставится умение «цементировать события в фокусе ведущей идейно-художественной задачи произведения, проникать вглубь исторических процессов, постигать психологические и нравственные основания сформированных в этих процессах социальных типов». Хотя терминологически и не подчеркнуто, но речь идет о том, что писатель и исследователь художественных произведений должны ориентироваться в своем творчестве на нравственную, психологическую, художественную культуры в их синтезе.

Особое внимание при этом обращается на вскрытие многообразия противоречий и отражение их художественными средствами.

Современному нартоведению присуще все большее осознание необходимости изменения парадигмы художественного творчества и его теоретического осмысления. Итоговым показателем в этом отношении явился 6-й Международный Майкопский коллоквиум Европейского общества кавказологов, на котором были определены стратегические исследования эпоса «Нарты». Главная из них - ориентация на исследование эпоса в контексте культуры. В выступлениях участников коллоквиума «Нарты» рассматривались с мировоззренческих, нравственных, эстетических, семиотических, художественных, религиозных позиций, что является шагом вперед в области нартоведения.

Эпос должен быть изучен как система, выделены его системные элементы. С этой точки зрения эпос пока что не привлекал должного внимания исследователей. Но, если эпос рассматривается, например, с нравственной, религиозной, семиотической точки зрения, то возникают вопросы, а как связаны между собой эти подходы, каким законам подчиняются отношения между религиозным, семиотическим, нравственным содержанием эпоса, что придает целостность его культурному аспекту. И здесь возникает необходимость рассмотрения эпоса с точки

зрения системных методов в единстве с синергетическими, что также ещё не реализовано в науке.

Начальный этап в развитии нартоведения был связан не только с решением методологических проблем. Это был также период собирательства и систематизации материала, реконструкции и интерпретации эпоса, концептуального оформления. В этом аспекте наблюдаются два направления исследований: выявляются языковые, национальные особенности эпоса и его нравственное содержание (В.И.Абаев, М. Кумахов, З.Кумахова, А.Гадагатль, А.Гутов, Ш.Шаззо и др.).

В настоящее время наука выработала концепцию, что эпос «Нарты» по своему происхождению - кавказский, его ядро - адыгское. Дальнейшая задача - это установление общих черт различных версий эпоса (адыгской, осетинской, абхазской, чечено-ингушской) - т.е. Нартиады.

Объектом исследования является кавказский эпос «Нарты» (Нар-тиада).

Предметом исследования - базовые элементы культуры как открытой системы эпоса «Нарты» (Нартиады) и законы, выводящие систему на высший (эстетический) уровень организации.

Цель исследования: проанализировать действие организационных принципов в системе базовых элементов культуры эпоса «Нарты» (Нартиады), которые переводят систему на высший уровень нравственно-эстетической организации базовых элементов культуры. Данная цель конкретизируется в решении следующих задач:

1. Сформулировать состав базовых элементов культуры эпоса «Нарты» (Нартиады).

2. Обосновать наличие организационного (синергетического) принципа сосредоточения функций в системе базовых элементов культуры «Нартов» (Нартиады).

3. Проанализировать соотношение принципа единства в многообразии и организационного принципа сосредоточения функций в эпосе «Нарты» (Нартиаде).

4. Выявить действие принципа сосредоточения функций как условие перехода базовых элементов культуры на уровень эстетических ценностей.

5. Установить условия перехода нравственных ценностей на эстетический уровень (уровень прекрасного).

6. Выявить синергетическое соотношение гармонии и трагического в «Нартах» (Нартиаде).

Методологической основой исследования являются свежие идеи, связанные с изменениями парадигмы мышления в XX веке, которые диктуют необходимость новых подходов в интерпретации культурных ценностей; положения, вытекающие из анализа и обобщений философ-

ских, культурологических, литературоведческих концепций, моделей мира и человека.

Общеметодологической основой исследования является идея о том, что для понимания текстов, их ценностей необходимо исходить из признания культуры как открытой, многоуровневой системы, учитывая роль исследователя, наблюдателя.

Общефилософские и эстетические идеи конкретизируются в системных и синергетических принципах. В центре внимания должен быть человек в контексте социоприродного взаимодействия, учета конкретно-исторических условий развития социума.

Важнейшей методологической установкой исследования является извлечение из культурных текстов прошлого конструктивно-созидательного, положительного содержания.

В исследовании реализован подход к эпосу «Нарты» как результату развития общекавказской культуры; компоративистский подход, включающий установление соотношения общего и особенного с идейно-художественных позиций; новые установки в изучении истории национальной духовной жизни, требования переоценки литературного, культурного процесса с точки зрения новых методологических и эстетических подходов и осмысления критического, исследовательского опыта.

В качестве методологического принципа утверждается, что адыгский народ, который занимает одно из первых мест в создании эпоса, раскрывая и развивая свое художественное сознание, создавая высокоразвитую культуру и литературу, опирался на такие фундаментальные ценности, как эпос «Нарты».

Методологической основой работы является использование базы данных по проблемам национального своеобразия художественного мышления народов, участвовавших в создании эпоса «Нарты»; интерпретация фольклора как исходной, базовой матрицы в духовном развитии нации. Эта идея явилась основной при рассмотрении эпоса «Нарты».

Фольклорность оценивают как основную черту духовных истоков национальных литератур такие исследователи, как А.М.Гадагатль, Х.Хапсироков, А.А.Схаляхо, М.Ш.Кунижев, Л.А.Бекизова, С.Аутлева. В нашем исследовании основной методологический подход к эпосу - это рассмотрение его с точки зрения системы базовых элементов культуры. Идея о том, что многообразие жанровых форм в адыгской литературе обусловлено богатством содержания эпоса, устанавливает органическую связь устного и письменного творчества народа и служит обоснованию правомерности рассмотрения эпоса с точки зрения структурности культуры, её элементов на высшем организационном уровне, где они наиболее проявляются, но с учетом специфики древней культуры.

Общефилософские методологические основы исследования эпоса -рассмотрение его с точки зрения оснований культуры как системы мировоззренческих универсалий, категорий культуры: жизненных смыслов, которые заключены в интерпретации человека, его целеполагающей деятельности, пространства и времени, нравственно-эстетических ценностей, единство классических и постнеклассических , системных и синергетиче-ских методов исследования.

В статусе методологической предпосылки выдвинута идея единства этики и эстетики, которая характеризует их новый уровень, содержание и место в системе научных знаний.

На наш взгляд, при выборе методов исследования эпоса «Нарты» правомерно исходить из определений эпоса, предложенных Г. В. Ф. Гегелем. Хотя они даны в рамках классической парадигмы мышления, в них замечаются признаки системы в духе современности. Г. В. Ф. Гегель определяет эпос как слово, сказание, которое раскрывает суть, преображенную словом. Он рассматривает эпопею в собственном смысле слова и особые определения эпоса: всеобщее эпическое состояние мира, индивидуальное эпическое действие, эпос как единую целостность, историю развития эпической поэзии в её отношении к лирической поэзии. По Г.В.Ф.Гегелю содержание и форму эпического составляют миросозерцание и объективность духа народа во всей их полноте, которые представлены в их объективируемом облике как реальное событие.

В эпосе как изначальной целостности, отражающей дух народа, его историю, содержание жизни предстает во всей широте обстоятельств и отношений, а дух минувшего бесконечен как мир. Эпическое произведение заключает в себе бесконечное многообразие событийных рядов, судеб, деталей, обстоятельств, характеров, обладающих множеством значимых черт, свойств, находящихся в противоречии и движении, крупных планов и мельчайших деталей. В соответствии с этим исследование эпоса требует таких методов, которые позволили бы охватить это многообразие и вскрьпь в нем единство и универсальные законы. Мы считаем, что наиболее эффективным путем исследования эпоса является использование культурологического и синергетического методов в их дополнительном отношении, реализующем единство постижения эпоса в функционирующей структуре и динамике.

Одним из репрезентативных определений культуры является определение ее как особого способа организации и развития человеческой жизнедеятельности, представленного в продуктах материального и духовного труда, в системе социальных норм и учреждений, в духовных ценностях, в совокупности отношений людей к природе, между собой и к самим себе. Культура в этом плане рассматривается как способ общественного бытия, способ деятельности, характерный для того или иного

общественного устройства. В понятие культуры включаются материальные и духовные ценности, созданные человеком, технология их создания и способ потребления, характер функционирования, использование их человеком. Это широкое философское определение культуры, но понятие культуры имеет и более узкий смысл. С точки зрения широкого смысла культурой являются все без исключения продукты и формы деятельности. Но, когда мы начинаем рассматривать структуру культуры, то обнаруживаем, что различные её элементы по значению не идентичны. Некоторые элементы выражают родовые признаки больше, другие - меньше, вплоть до того, что отдельные родовые признаки вырождаются и начинают выполнять в системе дисфункции. Таким образом, они становятся инородным телом культуры, выпадают из её сферы, хотя это выпадение не всегда можно зафиксировать в границах. В узком, собственно культурологическом аспекте, с понятием культуры связывается конструктивно-созидательный смысл. За этим утверждением стоит мощная философская и эстетическая традиция.

Культура - улучшение природы, которое приводит к улучшению жизни (С.Пуфендорф); культура - устремленность к истинной гуманности жизни (И.Г.Гердер); культура - пробуждение самосознания (Шпенглер); культура -это созидательная, творческая деятельность человека и ее результаты, обработка и совершенствование внешних условий жизни, возделывание и украшение земли, возделывание человеком самого себя ради высокого оформления души и физического облика (А.А.Мейер); культура характеризуется наличием альтернативы, предполагающей выбор из различных возможностей как правильных, так и неправильных (Ю.Лотман).

В данном случае эпос «Нарты» рассматривается в духе второй интерпретации культуры. При этом выделяются базовые элементы культуры - первоэлементы, базисные единицы, имеющие целостное значение и целостные функции, отличающиеся монолитностью. Они лежат в основании культуры, являются её базовым, социально-генетическим фондом. Базовые элементы не могут быть фундаментом культуры, если они не имеют конструктивно-созидательного содержания. Набор базовых элементов культуры задается структурой деятельности и подчиняется закону иерархии. На основе этого мы предлагаем следующую систему базовых элементов культуры: культура отношения, потребностей, целе-полагания, культура пространственно-временной ориентации, труда, мышления, семиотическая культура, языковая, лингвистическая, аксиологическая, психологическая, религиозная, трансовая, философская, игровая, экологическая, техническая, культура тела, биоэнергетическая, нравственная, эстетическая, художественная, политическая и правовая, экономическая культура. Иерархия этих элементов относительна и может

/

иметь некоторые варианты. Так, семантическая культура раскрывается в языковой, лингвистической культурах, которые предстают как подэле-менты, философская культура может рассматриваться как высшая стадия культуры мышления и т.д.

В связи с этим следует уточнить предмет нашего исследования в том смысле, что здесь рассматриваются не все отмеченные базовые элементы, присущие высокоразвитой культуре, а лишь те, которые выражены наиболее ярко в эпосе «Нарты». Это культура труда, мышления, художественная, семиотическая, культура целеполагания, культура пространственно-временной ориентации, религиозная и трансовая культура. Подобный подход позволяет наиболее адекватно выявить содержание эпоса.

В современной науке утвердился взгляд, что развивающиеся системы для своего осмысления требуют особой категориальной сетки (В.С.Сте-пин). В соответствии с этим, категории части и целого получают новые смыслы. Новые уровни организации требуют перестройки целостности при введении нынешних параметров порядка. Поэтому важно не только зафиксировать системное качество целого, но и представить системную целостность в развитии. Большие системы, а к ним относится и эпос, дифференцируются на автономные подсистемы взаимодействующими элементами. Целостность эпоса как системы имеет прямые и обратные связи между блоком управления и подсистемами. В этих системах имеется программа функционирования, задающая управляющие команды, корректируя поведение системы по принципам обратных связей.

Сложной проблемой является установление динамической связи элементов культуры в эпосе, причем, такой связи, которая переводила бы всю систему культуры на эстетический уровень. В процессе исследования текстов Нартиады обнаружилась необходимость использования синерге-тических методов, в частности, организационного принципа сосредоточения функций, который конкретизирует эстетический принцип единства в многообразии. Согласно этому принципу в системе имеется интегратив-ный элемент, или несколько элементов (интегративное поле), которые интегрируют, синтезируют все элементы системы и одновременно зависят в своем существовании от совокупности элементов и каждого элемента в отдельности.

Интегративный элемент (интегративное поле) предстает в эпосе как блок управления, имеющий прямые и обратные связи с элементами культуры как подсистемами.

В данном случае эпос оказывается многоуровневой, иерархической, самоорганизующейся системой, актуально существующей и потенциально многовариантной по возможным сценариям эволюции, как активно распределенной нелинейной средой, нелинейной динамической структурой, способной сохранять самоподобие, самоповтор при неограниченном из-

менении масштаба, что обнаруживается в многовариантности сказаний эпоса. Эта многовариантность нами зафиксирована в понятии Нартиады, содержание которой выражается в различных версиях эпоса «Нарты»: адыгской, абхазской, осетинской, чечено-ингушской, карачаево-балкарской. Нартиада включает в себя и фоновые явления, служащие почвой для возникновения жанра эпоса, вплоть до различных интерпретаций и комментариев различных версий эпоса.

Здесь ставится главная методологическая задача - показать действие принципа сосредоточения функций как синергетического принципа, однако синергетические методы по отношению к эпосу этим не исчерпываются.

Мы пытались обосновать правомерность исследования эпоса также с точки зрения лазерно-голографической парадигмы, являющейся одной из версий синергетической парадигмы. В рамках данной парадигмы акцент делается на постнеклассическую трактовку вектора познания от целого к части, нелинейность процессов и событий и, в связи с этим, отказ от ориентации на однозначность и унифицированность, признание методологии ветвящегося поиска вариативного знания, рассмотрение реальности как поля сосуществующих возможностей, поиск таких систем, свойства которых определяются происходящими в них процессами так, что результат каждого из взаимодействий в присутствии другого оказывается иным, чем в случае отсутствия последнего.

В пределах этой парадигмы синергетический метод подчинен задачам поиска оперирования информацией в нелинейном, динамически распределенном виде. Особый акцент делается на выяснение роли человека при наблюдении явлений действительности. Эти положения апробируются в анализе текста эпоса. Наличие элементов нелинейности в эпосе показано на примере культуры целеполагания, отношений между базовыми элементами культуры. Так, нелинейность события в сказании «Гибель Шабатнуко» (бжедугский текст) заключается в том, что на принятие решения влияет наличие сопутствующих причине событий. Челахстен принял решение убить Саусырыко и Шабатнуко, но на него влияет присутствие жены Челахстена -Акуанды с её советами. Челахстен принял решение не пускать стрелу в Саусырыко вопреки совету Акуанды и убил Шабатнуко.

Базовые элементы культуры в рамках этой парадигмы можно рассматривать как среды, различные по своему субстратному составу, но схожие по поведению вблизи точек нестабильности. Так, культура целеполагания в качестве субстратного состава имеет: цель, метод, достижение целей, конкретной меры в выборе целей и методов, принятие решения.

Субстратным составом семиотической культуры является знак и его смысл, оперирование знаками, производство семиозиса и интерпре-

тация знаков. Несмотря на субстратное различие, эти элементы эпоса в своем функционировании оказываются схожими вблизи точек нестабильности. Если точкой нестабильности в культуре целеполагания является отсутствие конкретной меры в выборе целей и методов достижения, то в семиотической культуре аналогичной точкой нестабильности оказывается знак - слово, которое изменяет своё значение настолько, что перестает отражать адекватно действительность и лишается функции открытия и утверждения истины. Вблизи точек нестабильности схожесть поведения культуры целеполагания и семиотической культуры как двух различных сфер выражается в нарушении конкретной меры.

Сырдон в сказании «Смерть Созырко» (осетинская версия) нарушает меру в выборе целей и методов их достижения. Он завидует славе и могуществу Созырко и ставит себе цель - ускорить его гибель, которую уготовил ему Балсаг. Такова его «культура целеполагания». Точка нестабильности выражается в сказании через образ Сырдона.

Если рассматривать этот образ под углом зрения семиотической культуры, то точкой нестабильности здесь будет стремление Сырдона построить всё на лжи и предательстве. Он обманывает Созырко*, нартов, колесо Балсага, земные и небесные силы. Здесь Сырдоном также нарушается мера, только в другой среде, отличной по своему субстратному составу от культуры целеполагания.

Г. Хакен продемонстрировал эффективность лазерной модели самоорганизации для объяснения процессов распознавания образов, принятия решения, процессов достижения конструктивного согласия в человеческих сообществах. В связи с этим важно отметить, что характеристика ла-зерно-голографической парадигмы по отношению к культуре и методам её исследований имеет метафорический смысл.

Если, например, в голографическом изображении часть точно воспроизводит целое, то голографический эффект в применении к тесту культуры имеет условный характер. Если голограмма дает объемное изображение, то по отношению к письменному культурному тексту эта объемность достигается за счет рассмотрения объекта с точек зрения прошлого, настоящего, будущего. Это объемно-временное изображение. Примером этого является анализ Л.А.Бекизовой творчества Кадыра Натхо. Интерпретируя и оценивая его новеллу «Первые лучи рассвета» с точки зрения прошлого, настоящего и будущего, Л.А.Бекизова вскрывает глубокие содержательные пласты этого произведения, которые ускользали от внимания при другом подходе. К. Натхо стремится истолковать фольклорные мифы и легенды адыгов, максимально приближая их существо к истории народа и их жизни, отмечает Л.А.Бекизова. Наряду с этим, К.Натхо ориен-

•Имсна I ероев «Нартов» мы приводим так, как они обозначены в национальных версиях

тировался на читателя черкесской культурной диаспоры. Высокие художественные достоинства новеллы оказались обусловленными объемным голографическим изображением действительности в плане объемности временной. Миф как своеобразная форма постижения мира, уходящая своими корнями в прошлое, интерпретируется с точки зрения настоящего и ориентирован на понимание будущими поколениями.

Метафора лазера как коммуникативного, познавательного средства есть эпистемологический лазер.

Иллюстрацией действия этого метафорического лазера может быть реляционно-аксиологическая концепция эстетического, согласно которой, предметом эстетического отношения является вся без исключения действительность, но взятая под углом зрения человеческих интересов в его самоутверждении через достоинство. Таким образом, этот нравственный угол зрения оказался, подобно лазерному лучу, эпистемологическим лучом, эпи-стемиологическим лазером, который высокоупорядоченным, когерентным светом освещает объективное, а селективно выделяет кооперативно взаимодействующую область со сложной топологией, которая называется реальностью и описывается таким образом, чтобы описание было воспроизводимым и устойчивым, будучи коммунифицированным другому. Из этого вытекает важный принцип лазерно-голографического мышления: признание роли наблюдателя в процессе познания. Об открываемом невозможно что-либо утверждать или отрицать без учета изменяющегося наблюдателя, места наблюдателя и приборов, с помощью которых осуществляется наблюдение. Предпосылки этой черты постнеклассического, лазерно-голографического метода наблюдаются уже у человека эпической эпохи. Так он в эстетическом отношении отражал действительность избирательно. Человек был заинтересован в оценке. Ему было важно знать, как его оценивают другие, даже звери: для Сосруко было важно мнение коня Тхожея (адыгская версия). Сеска Солса интересовался, что думает о нем ласка (чечено-ингушская версия). Герой эпоса фиксировал внимание прежде всего на тех объектах, сторонах действительности, которые были для него наиболее важными, жизненно необходимыми для физического и духовного самоутверждения.

Эпос возник в период бесписьменной культуры. Сказания передавались устно сказителями. И каждый сказитель был не простым исполнителем, а интерпретатором. Он давал свою версию сказанию. И как сказание представало в восприятии слушателей, зависело от общего культурного уровня сказителя. Сказитель-исполнитель накладывал отпечаток на текст сказания, акцентируя внимание на том, что для него представляло интерес, умалчивая о другом. Исполнитель выступал в роли исследователя, что характерно вообще для исполнительского искусства.

Различные версии эпоса имеют национальный оттенок, что также является свидетельством большой значимости субъекта. Можно заме-

тить, что учёные, исследователи эпоса, принадлежащие к различным национальностям, изменяли, трансформировали объект исследования через его оценку.

В лазерно-голографической парадигме учитывается не просто роль наблюдателя, исследователя, но изменяющегося наблюдателя. Изменяющийся антропный наблюдатель придает событию - акту наблюдения -культурно-историческое измерение, делокализируя события в историческом или мыслимом времени, благодаря рефлексии над предыдущим опытом и герменевтическому прочтению текста.

Лазерно-голографическая парадигма предполагает анализ культуры с точки зрения информационно-энергетической. Эпос весь проникнут энергией. Огненным является главный герой Сосруко (адыгская версия). Особой энергией в эпосе наделяются Соска Солса (чечено-ингушская версия), Сасрыква (абхазская версия), Сослан (осетинская версия). Энергией обладают предметы, связанные с производством, и пища, предметы домашнего обихода, украшения, оружие и игровые предметы. Энергией обладают самоуправляемая стрела и простой серп для жатвы просо.

Автор стремился показать в анализе текстов, как проявляется организация в процессе перехода от динамического хаоса к порядку. Рассмотрено проявление бифуркации, дана типология аттракторов и фракталов, благодаря которым осуществляется переход от хаоса к порядку, выявлены тенденции применения и отношения синергетики к общественным явлениям.

Первая тенденция - стремление жестко ограничить сферу применения синергетики, замыкаясь на математическом аппарате. Фиксация эффекта кооперативного (синергетического), совместного взаимодействия части, элементов не раскрывает возможности синергетики. Сама коопера-тивность требует от исследователя изучения условий, обстоятельств взаимодействия элементов при помощи точного расчета с использованием математического аппарата (В.Б Губин).

Вторая тенденция - демонстрация результатов применения синер-гетических методов в теории и практике. Используя организационные принципы, понятия бифуркации и ядра исторической системы, А.И. Шаповалов глубоко проанализировал процесс формирования исторической системы и установил разнообразные типы циклов саморазвития системы.

Третья тенденция - методологическое обоснование правомерности применения синергетики для постижения сложных, необратимых процессов, эволюционизирующих систем (В. А.Шевлоков).

Четвертая тенденция - косвенное признание универсальной значимости синергетики и её понятийного аппарата. Выдвигая идею необходимости формирования новой антропологии - антропологии грани-

цы, определяя границу человека через раскрытие понятий «феномен границы», «феномен трансгрессии», «горизонт существования» как полную совокупность его предельных проявлений, конкретизируя понятие границы как универсальной категории, С.С.Хоружий прибегает к категориям синергетики. Горизонт человеческого существования, согласно С.С.Хоружему, - многомерная, многоаспектная реальность. Граница же в целом обладает топикой, строением, структурой. Когда рассматривается конституция онтологической Границы, то онтологическая трансформация человека, стремление к перемене горизонта бытия, онтологического статуса выводится из основ устройства человеческого существования, из смертности человека, из начальной природы его отношения со смертью. Эти отношения считает С.С.Хоружий образующими обширную, разветвленную икономию, ядро которой - первичная негативная реакция сознания организма, всего существа человека на собственное уничтожение.

В концепции границы топика имеет системно-организационные принципы-ядро, структуру. Из этого следует вывод, что синергетические принципы необходимо использовать творчески, с учетом конкретного предмета исследования. Они позволяют откорректировать традиционные понятия эстетики. Так, понятие бифуркации уточняет характер трагического конфликта, трагическое расширяется до пределов хронотопа, проявляясь в стремлении к реализации человеком синтеза времен.

Методологическая основа в филологическом же значении выражается здесь в ориентации на герменевтическое прочтение эпоса как текста, который является первичной данностью всего гуманитарно-филологического мышления.

Методологической и теоретической основой исследования являются научные труды отечественных и зарубежных авторов, специалистов в области кавказоведения, нартоведения, всеобщей истории, философии, антропологии, лингвистики, семиотики, этики, эстетики, культурологии, экономики, экологии, религиеведения, археологии, трансовой культуры, биоэнергетики, теории принятия решений, психологии, герменевтики, литературоведения и фольклористики.

По культуре труда реализовались в качестве такой основы работы С.Московичи, Н.Н.Моисеева, А.С.Панарина; культуре мышления - Платона, Г. В. Ф. Гегеля, Г. Померанца, В. Е. Давидовича, В. Н. Сагатовского, Г. В. Лейбница, С. Л. Рубинштейна, В. П. Кохановского, Г. X. фон Вригта, В. А. Смирнова, И. Канта, В. Шмакова, Э. Гуссерля, Ю. А. Жданова, Б. В. Бирюкова, П. П. Гайденко, Э. Я. Голосовкера, М. Мамардашвили, К. Поппера; семиотической культуре - С. Н. Булгакова, А. Ф. Лосева, Ю. М. Лотмана, Н. Пенника, Р. С. Сакиевой. М. Фуко, Е. В. Волковой, Л. А. Бекизовой, Ж. Делёза, X. Г. Гадамера, П. Рикёра, Чжуан Цзы, В. Гум-

больдта, Ю. С. Степанова, Э. Кассирера, А. А. Потебни, М. А. Кумахова, 3. Ю. Кумаховой, М. М. Бахтина, В. Н. Топорова, Г. Лобоса; культуре це-леполагания - С. А. Орловского, А. И. Шаповалова, Л. Заде, К. Ясперса, О. Т. Чораяна; культуре пространственно-временной ориентации - В. В. На-лимова, В. Д. Комарова, В. И. Вернадского, М. Хайдеггера, А. Бергсона, А. Бич, А. Л. Чижевского, М. Элиаде; религиозной культуре - А. Т. Шор-танова, Н. С. Капустина, Г. Ф. Гораевой, Д. Д. Фрэзера, И. И. Ильина, A.B. Меня, Г. А. Бондарева, Ж. Дюмезиля, П. А. Флоренского; трансовой культуре - В. М. Кандыбы, Д. Чопры, Мантэка Чиа, К. Г. Юнга, В. С. Поликарпова, Бхагавана Шри Раджниша, К. Кастанеды, П. А. Успенского, Зора Алефа; по нравственной культуре - Е.В. Аболиной-Золоту-хиной, А. А. Гусейнова, Аристотеля, А. де Сент-Экзюпери, А. П. Гримака, Ф. Ницше, Б. X. Бгажнокова, В. Г. Белинского, Д. Дидро, Б. Спинозы, Э. Фромма, Н. А. Бердяева, Н. О. Лосскаго, Э. Левинаса, А. Р. Чочие-ва; по художественной культуре - Г. В. Ф. Гегеля, В. В. Бычкова, М. Ф. Овсянникова, И. Г. Гердера, Ортеги-и-Гассета, Ф. Шлегеля, Н. Г. Чернышевского, К. Г. Шаззо, А. А. Схаляхо, Ш. X. Хута, Р. Г. Мамия, X. Г. Тлепцерше, В. Б. Тугова, X. И. Бакова, А. К. Тхакушинова, Н. М. Ши-кова, А. М. Гутова, Р. Унароковой.

Для решения поставленных проблем полезными оказались исследования, посвященные анализу культуры «Нартов», А. М. Гадагатля, С. Ш. Аут-левой, М. Г. Аутлева, Ш. Д. Инал-Ипа, М. И. Мыжея, В. П. Федунова, Н. Т. Гишева, Т. Заремы, Т. Каряевой, Н. Н. Чамокова, М. А. Шенкао, М. Н. Меретукова, К. X. Меретуковой, Р. А. Ханаху, X. Меретукова, Н. Соколовой, С. Л. Зухбы, Н. Г. Ловпаче, А. Н. Абрегова, И. А. Шорова, А. Кул-ки, К. Хутыза, В. Алтунина, С. Хуако, 3. У. Блягоза.

По избранной теме автор опирался на конструктивные идеи, высказанные учеными по методам научного исследования, в частности, по системным и синергетическим методам и, в том числе, применительно к эпосу (Д. Бом, Г. Хакен, В. С. Степин, И. С. Пригожий, А. А. Богданов, С. С. Хо-ружий, Е. Н. Князев, С. П. Курдюмов, М. И. Сетров).

В диссертации использованы диалектические, системные, синер-гетические, семиотические, герменевтические, аксиологические, компаративистские, исторические, культурологические и литературоведческие методы.

Теоретическая значимость исследования. Исходя из содержания и определения теории, важно отметить следующие моменты, которые свидетельствуют о теоретической значимости исследования.

Показаны элементы, структура, функции, закономерности движения и развития эпоса «Нарты». Органически соединяются различные теории, соответствующие различным элементам культуры, фиксированными в эпосе. Эти теории и понятия обладают смысловой определенно-

стью и систематизируются. Каждый элемент культуры показан в специфическом проявлении.

Рассмотрение различных элементов в статике, динамике, подчиняющихся организационным принципам, направлены на более глубокое истолкование эпоса.

Рассмотрение эпоса с точки зрения базовых элементов культуры как формы организации научного знания дает целостное представление об эпосе «Нарты».

Эпос как объект рассматривается в плане всесторонних отношений элементов объекта. В работе дается новая трактовка знаков и принципов культурологии, эстетики за счет введения синергетической терминологии, синергетических принципов и законов. Таким образом, происходит обновление теории эпоса.

Теория предполагает использование эстетических и нравственных принципов, в соответствии с этим содержание организационных принципов раскрывается, именно, по этим направлениям.

Трактовка организационного принципа, определения функций как принципа, переводящего систему с одного уровня на другой, логически обоснована, подчиняется правилам логического вывода и доказательства. Она ориентирована на обоснованность, достоверность, непротиворечивость, точность.

Выводы следуют из совокупности утверждений и понятий, размышления о содержании понятий и из опыта анализа содержания эпоса как исходной эмпирической основы.

Благодаря этим особенностям теоретический аспект исследования позволяет судить о состоянии художественного сознания нашей эпохи, закладывает программу дальнейшего исследования опыта эстетических творений.

По вышеотмеченным теоретическим характеристикам исследования можно судить о его теоретической значимости.

Информационная база исследования. В числе информационных источников использованы тексты адыгской, абхазской, осетинской, чечено-ингушской версий эпоса «Нарты», тексты, относящиеся к Нартиаде, сведения из монографий и книг, научных докладов по избранной теме.

Научная новизна исследования. В работе впервые установлено наличие базовых элементов культуры, таких как культура труда, культура мышления, семиотическая культура, культура целеполагания, культура пространственно-временной ориентации, религиозная культура, трансовая и художественная культура и их особенности. Установлено, что в этой системе действует принцип сосредоточения функций при наличии двух интегративных полей: «культура целеполагания-семиотическая культура» и «нравственно-эстетический континуум».

Синергетический принцип сосредоточения функций интерпретируется как конкретизация общеэстетического принципа, единства в многообразии, являющегося признаком гармонии и прекрасного. Благодаря этому принципу система базовых элементов культуры переходит на уровень эстетических ценностей.

Установлено, что система нравственных ценностей тоже имеет два интегративных центра: добродеяние - справедливость, достоинство - совесть и подчиняется также принципу сосредоточения функций. В результате нравственные ценности переходят в разряд эстетических.

В эпосе «Нарты» (Нартиаде) выражены две тенденции эстетизации базовых элементов культуры: ориентация на прекрасное и трагическое.

Применение к анализу текстов Нартиады синергетических методов позволило расширить содержание категории трагического, распространяя его на хронотоп.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Нартский эпос в его различных версиях определяется как «Нар-тиада». В этом понятии эпос предстает как многообразное единство -продукт духовной деятельности различных народов Кавказа. Он отличается богатством культурного, нравственно-эстетического содержания и требует системного рассмотрения.

2. Содержание эпоса «Нарты» раскрывается в базовых элементах культуры, которые являются первоэлементами, базисными единицами, имеющими целостное значение и функции. Они лежат в основании культуры и составляют её фундамент. Таких элементов насчитывается около двадцати. В эпосе «Нарты» наиболее отчетливо выражены: культура труда, мышления, культура художественная, семиотическая, це-леполагания, пространственно-временной ориентации, религиозная, трансовая культуры. Важно не только показать особенности этих элементов культуры в Нартиаде, но и характер их связи, что возможно при использовании системных и синергетических методов исследования в их единстве.

3. Исследование текстов Нартиады позволяет установить в них действие организационных принципов, в частности, принципа сосредоточения функций, конкретизирующего принцип единства в многообразии. В соответствии с этим принципом система базовых элементов культуры «Нартов» имеет два интегрированных поля: «культура целеполагания -семиотическая, (языковая культура» и «нравственно-эстетический континуум». Эти поля имеют дуальную природу и коррелируют с остальными элементами культуры. Они синтезируют, интегрируют все элементы культуры, но одновременно зависят в своем существовании от каждого из них и совокупности элементов.

4. Принцип сосредоточения функций действует и в рамках отдельных элементов, как подсистема. Нравственные ценности (как подсистема) в эпосе «Нарты» имеют также два интегративных поля (центра): добродеяние (добро) - справедливость и достоинство-совесть. В результате культура, как система ценностей и каждый элемент как подсистема, переходит на новый организационный уровень - эстетический.

5. В системе базовых элементов культуры эпоса «Нарты» (Нартиады) выражены две эстетические тенденции, дополняющие друг друга: ориентация на гармонизацию мира, на прекрасное и трагическое.

6. Анализ эпоса показывает, что категория трагического не сводится к социальному аспекту бытия. В характеристику трагического необходимо включать пространственно-временной континуум-хронотоп.

Практическая значимость диссертации:

Результаты данной работы могут быть использованы в качестве основы для определения стратегических, фундаментальных исследований эпоса, в реализации культурных программ, в учебном процессе по предметам философского, литературоведческого и культурологического цикла. Материалы диссертации использованы нами в базовых курсах по философии, этике, эстетике и спецкурсах философского, культурологического и филологического цикла, например, по выбору студентов «Культура и литература народов Северного Кавказа».

Апробация работы: результаты диссертационного исследования отражены в нашей научной и педагогической работе последних десятилетий.

С 80-х годов отрабатывалась методология исследования культурных текстов в различных дискурсах. По результатам были сделаны сообщения на Международном симпозиуме, посвященном проблемам самоорганизации в природе и обществе (г.Ленинград, 1998 г.), в КубГУ (1999 г.), Нальчике (2000 г.), Армавире (2001-2004 гг.) и на III- м российском философском конгрессе «Рационализм и культура на пороге 111 -го тысячелетия» (г.Ростов-на-Дону, 2002 г.), на выездных сессиях АМАН а г.Черкесске, Майкопе, Армавире (2003 г., 2004 г.). Методологическая концепция изучения текстов апробировалась в учебных пособиях и учебных программах для студентов по курсам культурологии и, художественной культуры и философии культуры.

Структура работы. Диссертация состоит из теоретического введения, 4-х глав, заключения и списка использованной литературы.

Объем основного текста составляет 384 страницы, использованная литература - 592 названия.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении дается обоснование выбора темы, степень её разработанности, формулируются цели и задачи исследования, определяется объект, предмет исследования, новизна, приводится перечень базисных положений, выносимых на защиту, определяются теоретическая и практическая значимость работы и формы её апробации, формулируются и осмысливаются основные методологические принципы анализа эпоса «Нарты».

Глава первая «Базовые элементы культуры эпоса «Нарты» посвящена выяснению особенностей и критериев базовых элементов культуры, фигурирующих в текстах эпоса Нартиады: культуры труда, мышления, семиотическая культура, культура целеполагания, пространственно-временной ориентации, художественная, религиозная, трансо-вая культуры. Культура труда определяется тем, что производится и как производится. Определяя культуру труда, мы учитываем то, как человеком оцениваются трудовая деятельность и продукты его труда. О культуре труда нартов можно судить по описанию трудовых процессов. Используя лингвистический анализ текста, выяснить, какие предметы труда упоминаются в нем. Анализ показывает, что нарты отличались высокой культурой труда, предвосхищая даже современные достижения. Нартские боги используют зеркало в качестве телескопа, воздушные средства обработки почвы, человек создает подводные средства передвижения, создаются сверхпрочное оружие (зеркало дочери Солнца, чугунный фоб Урызмага, небесная борона Дзылау). Для нартов характерна дисциплина труда, его организованность, максимальное удовлетворение запросов заказчиков.

Культура мышления нартов выражалась в мудрости (Л. А.Бе-кизова, Б. X. Бгажноков). Она характеризуется аналитическими способностями (Тлепш, Сатаней в адыгской версии), в интуитивном постижении коллективным автором эпоса проблем причинности, способностью к обобщениям («Сатаней-цветок» в адыгской версии). Культура мышления выражалась не только в оперировании идеальными конструктами, но и в практических действиях. У нартов она имела тринитарные, ипостасные черты, для которых были характерны единосущность, равночестность, не-слиянность, нераздельность. Ипостасный метод учитывал сакральный, нравственный, эстетический аспект познания.

Ипостасное мышление как внутренняя игра планов происходит в эпосе на уровне сознания и тела (совершая мыслительную операцию, адекватную ситуации, Пшибадыноко изменяется телесно: у него отрастают стальные усы, при помощи которых он обезвреживает змей, погруженных противниками в его кубок). Ипостасное мышление - это мышление лицом. В адыгской этике лицо - это честь с акцентом на

представлениях о совести, репутации. Лицо выполняет функцию моральной идентификации личности. Сатаней мыслит красотой тела («Песнь о Бадыноко» - адыгский вариант). Герои нартского эпоса мыслят по аналогии. Причем, учитывается не только аналогия между предметами, но и аналогия отношений, где схожее сопрягается с различием (Пшинатль о Саусаруке - адыгский текст из Сирии).

Аналогия используется нартами на уровне символики (Серп Тлепша) как предела всех познавательных, творческих и этических норм. Мышление нартов образно-ассоциативное и атомарно-логическое. Оно имеет метафорический характер.

Культура мышления нартов имела мифологические черты. В работе анализируется содержание понятия мифическая отрешенность, данная А.Ф.Лосевым. Мы, уточняя определение А.Ф.Лосева, показываем, что в эпосе «Нарты» отрешенность как признак мифологического мышления проявлен больше всего в сходстве как тождестве. Сходство иногда трактуется в виде тождества. Примером может быть сходство человека и лошади в проявлениях некоторых элементов сознания. В «Нартах» видимая разумность в поведении лошади давала повод к отождествлению лошади и человека на уровне мышления (диалоги Сосруко и его коня Тхожея в адыгской версии).

Мифологическое мышление - нечеткое разделение слова и вещи. В эпических сказаниях можно найти элементы данного признака мифического мышления. В Нартиаде существует неотчетливость разделения слова и вещи, что выражается в неразличении связей вещей и связей слов, когда связь между словами воспринимается как связь между вещами. На этой основе возникают незабываемые образы (Абхазское сказание «Абрскил»).

Общим критерием семиотической культуры Нартиады являются: выражение национального духа (А.М.Гадагатль, Г.Ш.Цицишвили); песенно-стихотворный характер; фонетические, морфологические, стилистические, лексические особенности (Н.Т.Гишев); богатство, диапазон, информативность, архаичность различных пластов лексики и семантики; художественная соотнесенность с общей картиной социальной организации; широкие типологические параллели семантических инвариантов в мифологии других народов (М.А.Кумахов, З.Ю.Кумахова). Сильной чертой семиотической культуры нартов является эмоциональность. Нами была произведена выборка слов, обозначающих эмоциональные состояния и эмоции из книги легенд нартского эпоса «Самоуправляемая стрела Тлепша». Из её анализа следует, что на первом месте стоят эмоции горя и радости. «Эмоциональные слова придают языку неповторимое своеобразие, индивидуально-конкретную образность» (Р.С.Сакиева).

Конечно, это схематическая картина. Так, хотя слово гостеприимство употребляется во всей книге один раз, сцен гостеприимства, где выражена характерная черта кавказских обычаев, можно обнаружить множество. Кроме того, некоторые эмоциональные состояния имеют размытость, что отражается и на соотнесении их с определенным типом или видом. Далее слово, которое обозначает ту или иную эмоцию, нужно рассматривать в контексте, ибо богатство и характер эмоционального плана текста зависят от формы речи и типа текста (Р.С.Сакиева). Пример: «Верные друзья», «Золотое яблоко нартов» (адыгская версия). Эмоциональный аспект в Нартиаде выражен не только словами, но и структурой текста.

Подтверждением этого является анализ А.М.Гутовым цветовой символики, в результате чего он на примере версий историко-героической песни об Андемиркане подтверждает, что цвет в его эстетической функции и в органической связи с идеей произведения может быть представлен без прямого его названия. В результате создается эмоциональная многоплановость текста: первый план представлен сочетанием, противопоставлением предметов и явлений, второй план связан с ассоциациями, которые порождают цветовые представления.

Аналогичным образом в языке эпоса можно обнаружить ориентацию на радостное восприятие жизни без прямого названия радости, а в соотношении эмоции со смыслом текста, где раскрывается богатство её содержания («Путешествие Хамыца к Белому морю», «Свадьба Сайнаг-алдара» - осетинская версия, «Как родился Сосруко», «Верные друзья» -адыгская версия).

«Философия радости» в языке нартов раскрывается А.Гутовым в многочисленных текстах эпоса. Радость для нартов была золотым кольцом, сияние которого освещает лестницу, подпирающую небо, пеньем, под воздействием которого весь народ становился веселым, без ронга кружился в быстром танце. Радость заставляет дышать мертвого, старую женщину превращает в девушку. Мертвый Уастырджи возвращается на землю и, держа на гриве лошади фандыр, увлекает нартов волшебной игрой и своим пением приносит им радость.

Мы отмечаем, что характерной чертой семиотической культуры Нар-тиады является ориентация на нравственные ценности, которая была выражена в именах. Основываясь на идеях А. А. Потебни, П. А. Флоренского, Г. Г. Шпета, Г. Лобоса, С. Н. Булгакова, А. Ф. Лосева, Ю. М. Лотмана, Чжуан цзы, анализе имен эпоса А. М. Гадагатлем, М. А. Кумаховым, критически осмысливая учения Каббалы, герметизм Арканов Tapo, автор производит нравственное декодирование имен-символов эпоса, расширяя понятие имени до ситуации, обосновывая это анализом гексограмм И-

цзина («Смерть Болатбарзая», «Верные друзья», «Ачамаз-сын Уаза», «Сказания о Сосруко», «Сказания об Адиюх (Адыиф)».

Далее автор раскрывает особенности культуры целеполагания, отмечая такие её черты, как определение значения жизненных целей, способность осмысленно принимать решения, опираясь на поиск информации (многие сюжеты сказаний в различных версиях построены не просто на поисках героев, а на поиске информации).

Б.Х.Бгажноков отмечает, что в адыгстве нарушение меры рассматривалось как реальная угроза устоям бытия и в адыгской этике сформировалась целая система нравоучительных высказываний о значении меры в жизни человека. Понятие «мера» здесь является универсальным принципом жизни. В эпосе можно обнаружить ориентацию героев на меру в выборе целей и методов их достижения («Верные друзья», «Сказания о Шэу-ае»). В работе на анализе сказаний показаны особенности принятия решения при нечеткой исходной информации в духе ипостасного мышления, в предельных ситуациях. Коллизии возникают в результате когнитивного диссонанса, который основан на относительной истинности целей, характера совершенства и оптимальности выбранного метода его достижения. Главное в преодолении диссонанса заключается в том, чтобы сравнить альтернативы по отношению к стратегической задаче. На этом пути человек оказывается перед дилеммой: ритуал-традиция и действия, связанные с достижением реальной цели. Подобные примеры присутствуют в сказаниях о Сосруко.

Он часто оказывается перед выбором: действовать ли в рамках ритуала, традиции, или исходить из конкретной ситуации и своих желаний. Мы в связи с этим подчеркиваем, что культура целеполагания эпического человека не лишена была рефлексии. Эпический герой был способен в процессе принятия решений оценивать альтернативы в ситуации когнитивного диссонанса (Сатаней, Сосруко - адыгская версия).

Особенности культуры пространственно-временной ориентации эпических героев раскрываются наиболее полно в том, как человек сообразовывается с ритмом природы, ориентируется в пространстве, воспринимая конечность своего существования во времени. Нарт был чуток к ритму природы, эффективность его действий зависела от этого. Смерть он считал таким же естественным явлением, как и жизнь. Отрицательные ассоциации, связанные со смертью, он компенсировал системой символов, системой оптимистического значения.

Пространство в эпосе структурировано, насыщено информацией (Кадка сано, чаша - нарта-цамонга). Виды ландшафта имеют различные символические значения (Барсово поле, дом Алиджевых, Харам-гора, арык, ущелье великана, пространство подвала).

Для понимания времени в эпосе важным оказывается категория

бренности В.И. Вернадского. Народная мудрость, здравый смысл, бытовое, вековое знание человеком реальности проявляющегося мира, быт эпической эпохи - зафиксировали эту идею бренности в образной, простой, глубокомысленной форме в сказаниях Нартиады. Бренность выступает в эпосе как необратимость смены качественных состояний жизни человека (Рассказы Хамчи Патараза и Орзми - чечено-ингушские сказания).

Для героя эпоса характерно проявление интереса к границам мира, в целях упорядоченности пространства и времени. Бесконечность пространства иногда трактуется как обширность ( «Песнь о Батразе, сыне Хамыша» - кабардинский текст). Герой активно осваивает различные пространственные среды (небо, море).

Мы считаем, что особенности религиозной культуры нартов могут быть выявлены лишь на основе оптимального варианта определения религии. При этом принимаем концепцию религии И.И.Ильина, определяющего её через религиозный опыт. Но мы предлагаем уточняющее определение религии, которое называется синергетическим: это сотрудничество Бога и человека на основе слова, выраженного в молитвах и гимнах. Причем, молитва трактуется и как невербальное действие. Отношения эпического человека к Богу имели в основном утилитарно-практический смысл. Часто человек апеллировал не к Богам, а к своим силам, к помощи другого человека (героя, колдуна). Проявляются богоборческие тенденции, особенно в осетинской версии, но они связаны с неудовлетворенностью языческим пантеоном богов, предчувствием христианства и ислама.

Трансовая культура нартов проявляется в ритуально-символических действиях (битва, праздники, поедание пищи), где широко используется символика. Она характеризуется развитием необычной способности к самоорганизации, регулированию поведения, что начинается с воздержанности во всем. («О том, как Орзэмэдж раздал три волшебных камня-оселка» - адыгский эпос). Таким образом, рассмотренные элементы культуры Нартиады отличаются богатством содержания.

Глава вторая «Условия перехода базовых элементов культуры на эстетический уровень организации в эпосе «Нарты». Здесь показано, как базовые элементы культуры, подчиняясь организационному принципу сосредоточения функций, конкретизирующему принцип единства в многообразии, переходят на более высокий организационный уровень -эстетический.

Анализ эпоса свидетельствует о том, что в системе его базовых элементов существует два интегративных поля, состоящих из двух элементов: «культура целеполагания - семиотическая культура», «нравственно-эстетический континуум». В рамках каждого интегративного поля эле-

менты - бинеры взаимообусловлены и едины. Члены оппозиции (антиномии) в рамках интегративного поля представляют собой нераздельную систему, проявляющуюся в актуальном бытии. Вместе они составляют живое, единое целое. Каждая оппозиция заключает в себе наряду с собственной идеей идею другого.

Синтезирующее единство культуры целеполагания и семиотической культуры выражается в эпосе «Нарты» в том, что жизненные цели часто выступают как символы-образы. Конкретным фактом, подтверждающим выражение цели в символике «Нартов», является сюжет похищения невесты, её насильственный захват как символ, обозначающий цель утверждения индивидуальной семьи в условиях разложения матриархально-родового строя. Доказательством единства культуры целеполагания и семиотической культуры под эгидой первой является установленная A.M. Гадагатлем обусловленность имен героев эпоса закономерностями этноса, функционально семантическим назначением, фиксированным в цели. Семиотическая культура оказывалась взаимообусловленной целями, в частности, нравственными.

В этом духе можно интерпретировать высказывания Л.А.Бекизовой, из которых следует, что речевая характеристика героев как показатель семиотической культуры базируется на представлениях об уме, достойной личности, которые становятся целью, ориентированной на древние традиции почитания мудрости.

Б.Х. Бгажноков говорит, что стремление к выражению точности в языке подчинено было в адыгстве нравственным целям. Иллюстрацию находим в сказании «Верные друзья». Но культура целеполагания в Нартиа-де, в свою очередь, причинно обусловлена семиотической (языковой) культурой. Прежде всего это выражается в том, что принятие решения в эпосе зависит от осознания героями значения жизненных целей и их интерпретации.

В работе показана синтезирующая функция данного интегративного поля. Интегрирующая функция какого-либо элемента определяется тем, что данный элемент входит в содержание нескольких элементов. Культура целеполагания содержится во всех элементах культуры эпоса как один из подэлементов. Она выражает общее, что содержится во всех элементах. Но согласно принципу сосредоточения функций, культура целеполагания как интегративный элемент зависит в своем существовании от всех элементов.

Так, культура труда нартов порождала новые цели и методы их достижения. Подобным образом появился серп (Серп Тлепша). Культура целеполагания требует нахождения меры при выборе целей и средств их достижения. Но это невозможно вне культуры мышления, когда человек производит анализ, сравнение и выбор целей, методов их достижения.

Нарт осуществлял выбор в процессе мышления (Поиск похищенных золотых плодов Пыджэ и Пызыгэш - «Золотое яблоко нартов»).

В эпосе «Нарты» герои принимают решения на основе ориентации в пространственно-временном континууме. (Дзылау, «Бора в заповедном лесу», «Как Урызмаг женился на Сатаней» - осетинская версия. Адыгское сказание «Нарты, Тлепш и Худимиж). Автор отмечает, что даже религия подчиняется этому принципу.

Зависимость культуры целеполагания обнаруживается и по отношению к трансовой культуре, что подтверждается отношением нартов к колдунам перед принятием решения.

Аналогично культуре целеполагания выступает и семиотическая культура. По представлению Ю. М. Лотмана, существование любого языка невозможно без погружения в контекст культуры, которая имеет в центре структуры типа естественного языка. В семиотической культуре важное место занимает способность оперирования символами, поэтому факт присутствия её в других элементах конкретизируется наличием в них символов. Будучи механизмом памяти, они переносят различные семиотические образования из одного пласта культуры в другой. Константные наборы символов берут на себя основную функцию осуществления единства культуры в диахронном срезе (Ю.М.Лотман).

В.Х.Бгажноков говорит, что адыгский этикет обладает смыслооб-разующими символическими признаками и синтезирует нравственные ценности.

Интегративная функция семиотической культуры может быть прослежена на примере культуры мышления и культуры пространственно-временной ориентации. В сказаниях обнаруживается, что познание действительности героями углубляется за счет символов («Золотое дерево», «Сэтэнай-цветок»). В эпосе семиотическая культура органически включается в культуру мышления через интерпретацию как единство понимания и оценки.

Одним из показателей культуры пространственно-временной ориентации является отношение человека к смерти. В «Нартах» это отношение в значительной степени зависит от символического обозначения смерти. Семиотическая культура, пронизывая синхронно культуру мышления и пространственно-временную культуру, осуществляет синтезирующую функцию, но как и культура целеполагания, она в своем существовании зависит от других элементов культуры.

В отечественной науке ХХ-го века был поставлен вопрос о возможных универсальных особенностях культуры с антропологическими свойствами сознания, о выражении в картине мира признаков пространственной характеристики.

Появились концепции, согласно которым пространственная характеристика картин мира, принадлежащих культуре, является их формальным компонентом, и в силу этого она становится уровнем содержания универсальной культурной модели мира. На этой основе появилась надежда, что метода пространственных характеристик текстов культуры, выделенная в самостоятельную систему, может быть использована в качестве метаязыка единообразного описания текстов культуры.

Данная точка зрения на пространственно-временной континуум может быть истолкована в плане признания определяющей роли пространственно-временной культуры в системе культуры в целом.

Анализ Нартиады показывает, что в соответствии с подобными концепциями, семиотическая культура, действительно, зависит в значительной мере от пространственно-временной культуры, которая в Нар-тиаде оказывала влияние на семиотическую культуру через символику в плане значения и восприятия соотношения жизни и смерти. Страх смерти - это антропологическое состояние, возникающее с открытием человеком неизбежности собственной смерти и осознанием, что смерть есть полное исчезновение. Нарт не преувеличивал значение чисто телесного существования, но и не относился с презрением к физическому телу, физической жизни. Он умел жить настоящим, извлекая из каждого момента максимум радости, ценил жизнь, потому что она составляла часть его существования. Установка на жизнь придавала и символам смерти особый характер. В Нартиаде символы смерти «просветлены». В качестве таковых выступает, например, сон, утрата воином коня, переход через реку, самоуправляемая стрела, холод, колесо Балсага, проклятье, ложное слово. Этим нарт нейтрализовывал чувство страха перед смертью. Символика Нартиады под воздействием пространственно-временной культуры приобретала нравственно-эстетическое значение в плане жизнеутверждения.

Аналогичным образом функционирует и второе интегративное поле, нравственно-эстетический континуум. Нравственный аспект этого поля состоит из таких ценностей, как добро (добродеяние), справедливость, долг, совесть, любовь, достоинство.

Эстетический аспект - это основные эстетические ценности: прекрасное, возвышенное, трагическое, комическое. Единство этих ценностей осуществляется за счет тех же организационных принципов, которые действуют в отношениях между базовыми элементами культуры. Благодаря действию принципа сосредоточения функций, нравственные ценности переходят на уровень эстетических. Но эстетическая и нравственная культура составляют единство культуры, которая обусловлена не только данным принципом, но и совершенством, что детально рассматривается в следующей главе.

Первым интегративным полем нравственно-эстетической культуры в Нартиаде является добродеяние, (добро) и справедливость. Добро -это благо, высшая ценность, раскрывающаяся, подобно достоинству, через совокупность всех нравственных ценностей. Это готовность и способность человека изменять существующие условия и самого себя по вектору эволюции и совершенствования. Справедливость есть конкретная мера деяния и воздаяния добром, требующая щедрости души. В эпосе «Нарты» прослеживается единство этих ценностей. В сказании «Золотое яблоко» Пызыгэш, охраняя золотую яблоню, ранит дочь морской богини, которая хотела похитить яблоко. Но, когда он проник в царство богини морей, оказалось, что её дочь погибает от раны, нанесенной им. Он спасает дочь. Её братья в знак благодарности предложили ему в жены своих сестер. Пызыгэш выбрал спасенную им Мыгэзеш-гуаше. Щедрость души как признак справедливости проявляется здесь в том, что человек воздает другому за добро больше, чем получил. Обе стороны проявили щедрость души. Братья отдали свою сестру в жены тому, кто её смертельно ранил. А Пызыгэш берет в жены ту, которая похитила золотое яблоко.

Данная черта нравственной культуры нартов подтверждается исследованием Б. X. Бгажнокова, который, устанавливая пять постоянств адыгской этики, среди первых принципов называет человечность. Содержание этого принципа близко к понятию добра. Человечность раскрывается в понятии «хьатыр», которое является концентрированным выражением повседневного альтруизма и самопожертвования, ассоциируясь с понятием «услуга», «одолжение», «выручка», «помощь». Это готовность действовать в интересах ближнего, порождающая у человека чувство защищенности, уверенности, «что в трудную минуту он может рассчитывать на сочувствие и помощь со стороны окружающих». Второе понятие, раскрывающее связь добра и справедливости, «Псапэ», в котором «слиты воедино две идеи - благодеяния и воздаяния». Человечность раскрывается также через «гущТэгьу» - эмпатию, «доброе, непредвзятое и уважительное отношение ко всему живому». Согласно «Псапэ», доброта обязывает совершать человеколюбивые поступки, адыгство придает им, по определению Б. X. Бгажнокова, характер сакральных деяний, которые являются средством самоорганизации и совершенствования.

Второе интегративное поле нравственно-эстетического континуума Нартиады, «достоинство - совесть». Достоинство это переживание человеком самого себя и других как ценности. Оно основано на самоутверждении человека в жизни, укоренении в полноте бытия. Доказательством того, что в эпосе достоинство выступает как интегративный элемент, является то, что на эту ценность обычно ориентируются герои (Тлепш, Сатаней - адыгская версия эпоса). Тлепш ценит достоинство.

Для него оно служит залогом доверия. Герой оскорбляется даже тогда, когда проявляют непочтительность к пространству, в котором он работает. Сосруко без разрешения зашел в его кузницу, и Тлепш покинул её. Сатаней, оскорбленная отказом Сосруко рассказать ей как женщине о том, что говорят на хасэ, выражает готовность покончить жизнь самоубийством. Для Ёризмека унижение достоинства - самая страшная мука, сохранение достоинства - вопрос жизни и смерти. Ради этого он готов на смертельную битву. Достоинство распространялось на духовную и физическую жизнь человека, вплоть до мельчайших деталей. Достоинство как элемент интегративного поля интегрирует все нравственные ценности, в том числе, и элементы первого интегративного поля, добродеяние в единстве со справедливостью. Добродеяние и справедливость содержат в себе элемент достоинства как общую основу, которая их объединяет (Адиюх). Достоинство интегрирует любовь и долг. В работе это иллюстрируется образами Лашин, Чэчаныко Чэчан, Бадыноко, дочери Даргавсара, Шаризан, Шармата, Саулаха и др.

Автор установил также, что в эпосе обнаруживается зависимость достоинства от других нравственных качеств. Общей основой для этого является уже то, что достоинство, подобно добру, раскрывается через систему всех нравственных ценностей. Достоинство проистекает из добра. Такова одна из главных тем осетинского сказания «Ацамаз-сын Уаза». Звуки, извлекаемые Ацамазом из свирели как энергия радости, несли добро всей природе. И это добродеяние повышало его достоинство. Смертельно раненный Созырко определяет достоинство даже животных и птиц с учетом их справедливых действий по отношению к нему в прошлом. Когда Пшибадыноко говорит пастуху о себе, отрицая наличие в себе пороков, высказывая неприятие их, то трудно даже отделить достоинство от совести как критической самооценки.

В сказании «Урызмаг и кривой великан» любовь выступает критерием достоинства человека, ибо позволяет определить его истинную ценность.

Интегративное поле достоинства и совести отчетливо проявилось в адыгстве, что было показано Б.Х.Бгажноковым, который отмечал, что наибольший вес и наибольшую регулятивную силу в адыгстве имеет парадигма совести и репутации - «напэ». В адыгстве потерять напэ (лицо) означает потерять совесть.

В адыгской культурной традиции фиксировалась моральная идентичность и интраидентичность, т.е. моё лицо, личное достоинство и его поддержание и лицо референтной группы, общности. Интраидентичность фиксирует индивидуальный аспект образа «Я» и это, по определению Б. X. Бгажнокова, наиболее полное выражение совести, её визуализация и материализация. Совесть - основа самоидентификации. В

результате анализа адыгства, Б. X. Бгажноков приходил к выводу, что достоинство и совесть объединяются в мужестве, мужество проявляется в доблести и благородстве как выражение достоинства. Доблесть же как кратковременная активность, актуализирующаяся в моменты опасности, требует таких проявлений качеств, которые характерны для совести. Это борьба мотивов, победа человека над обстоятельствами и собой, нравственное обоснование своих действий, критическое отношение к своим действиям. В эпосе совесть интегрирует достоинство со всеми нравственными качествами, находясь в зависимости от них, в том числе, и от достоинства.

Глава третья «Совершенствование человека в эпосе «Нарты» посвящена выяснению процесса совершенствования и критериям совершенства героев Нартиады, показано непреходящее методологическое значение данной проблемы. На анализе текстов эпоса устанавливаются условия и критерии совершенства: единство духовного и физического, конкретная мера в рамках культуры пространственно-временной ориентации, свободы и творчества.

Нами подробно рассмотрен механизм перехода системы базовых элементов культуры и нравственной культуры Нартиады на эстетический уровень с учетом синергетических принципов, в частности, принципа сосредоточения функций. Но переход системы на эстетический уровень конкретизируется, как уже отмечалось, в эстетических категориях. Важнейшими из них являются прекрасное и трагическое. Синергетический принцип сосредоточения функций как дополнение эстетического принципа единства в многообразии это признак гармонии, являющейся в свою очередь признаком прекрасного. Наряду с этим прекрасное имеет, кроме гармонии, существенный признак - совершенство. Совершенство есть максимальное выражение положительных родовых признаков, конструктов действительности. Тексты Нартиады свидетельствуют, что её герои отличались стремлением к совершенствованию. А.Р.Чочиев это продемонстрировал, опираясь на исторические документы, проливающие свет на генезис и эволюцию эпоса.

Совершенствование человека это древняя задача. К.Кастанеда, изучая опыт древних магов Мексики, отмечал, что маги были убеждены в существовании в космосе гигантской силы, которую они называли Орлом или темным морем осознания. Эта сила всем живым существом от вирусов до людей предоставляет во временное пользование осознание, а они его расширяют и совершенствуют посредством накопления собственного жизненного опыта. Мы замечаем, что нарты следовали принципам этого древнего учения магов, хотя о его истоках и не подозревали. Отказывать древнему мифическому народу в такой способности, в таком стремлении нельзя. Обойти эту проблему невозможно,

хотя она должна быть предметом и специального исследования. Проблема совершенствования получает высокий статус в рамках нартове-дения, потому, что, как было показано, в культуре Нартиады обнаруживается сильная ориентация на достоинство, которое динамично благодаря стремлению человека к повышению своей ценности. Герои стремятся всегда максимально проявить себя в различных видах деятельности и не ограничиваются достигнутым.

Самым лучшим положением для совершенствования героев было уединение. «С самого рождения пши Бадыноко к людям не выходил», и его самого, и его коня в подвале воспитовали, люди не видели их, только слышали рассказы о том, чему его обучали: «конем своим лихо правит, саблей играет». Можно было ему среди людей появиться: по силе, и по уму стал он настоящим джигитом» («Нарты»),

Наряду с этим в тексте Нартиады можно заметить, что совершенствование человека возможно только сообща. Важное методологическое значение имеют глубокие выводы Сукунова X. X. и Сукуновой М. X., доложенные на международной научной конференции в Черкесске в 1991-м году, где они, рассматривая образ черкешенки в литературе как этнолин-гво-культурную проблему, утверждают, что для эстетических идеалов адыгских (черкесских) народов характерным является единство красоты внешней формы предметов, явлений, человека и красоты их сущности, содержания и значения.

Совершенствование человека в «Нартах» не ограничивается физическим обликом. Здесь оно уже предстает как единство духовного и физического. Это отчетливо видно в сказании о Мелечипх (адыгская версия эпоса).

В Нартиаде выражен идеал женской красоты, созвучный представлениям о красоте черкесских женщин в культуре адыгов. Красота их привлекала одинаково людей Востока и Запада именно тем, что в этом этническом типе объединились духовные и физические черты в органическом единстве и в высшем проявлении, что соответствует классическому определению прекрасного как совершенного в своем роде. Поэтому, точнее, нужно здесь говорить не о выражении красоты, а о выражении прекрасного в человеке. Вследствие этого, данный тип выражения прекрасного в черкешенке как представительнице адыгского этноса привлекал всегда внимание художников, писателей и поэтов. И в мировой художественной культуре, особенно в поэзии, мы находим шедевры, посвященные женской красоте, красоте черкешенки.

Некоторые аспекты функции второго интегративного поля (нравственно-эстетического) рассматривались выше. Одним из общих признаков интегративной функции этого поля является то, что человек Нартиады, ориентированный на совершенствование, с этих позиций относился к ми-

ру на уровне культуры целеполагания и культуры пространственно-временной ориентации.

Одним из признаков совершенства, совершенствования является конкретная мера. В области культуры целеполагания это учет внешних и когнитивных условий при выборе целей и методов их достижения.

В выборе целей герои эпоса стараются определить насколько цель реальна в своем осуществлении, даже несмотря на то, что они действуют в мире, где совершаются чудеса, сказочные события, непредвиденное и сверхъестественное. Этот учет реальности выражается в том, что при постановке целей и методов их достижения герои учитывают внешние условия.

Вторая сторона данной меры заключается в учете собственных сил человека. Герои эпоса опираются прежде всего на собственные силы. Выдающиеся воины отличаются от массы нартов тем, что они помогают им, дают пищу, богатство, защищают от врагов. Герои трезво взвешивают свои силы, но не любят их занижать.

Сосруко хорошо знает свои слабости и учитывает это при достижении целей. «Меня ни одно оружие не возьмет, если удар не придется по коленям, мои колени не закалены, если ударить по ним, даже меч легко перерубит их».

Нахождение меры в выборе целей и методов их достижения предполагает свободу, ибо нахождение это значит выбор. Человек же совершает выбор по свободному волеизъявлению. Без этого выбор не может осуществиться, но свобода не сводится лишь к произвольным действиям, идущим от субъекта. Свобода означает также наличие безграничных возможностей человека. Но мера накладывает ограничения на эту свободу, т.е. свобода существует в рамках меры, хотя она и характеризуется безграничной потенцией человека.

Свобода связана с совершенством не только через меру, но и творчество. Свобода как безграничное осуществление человеческих возможностей и потенций способствует совершенству благодаря творчеству, потому что сущность творчества ориентирована на безграничные возможности, их реализацию как рождение нового. Если мы подходим к анализу нартов с этой точки зрения, то обнаружим интерес героев нартов к новизне. Это и есть один из признаков свободы.

Мы видим, что свобода героев нартов проистекает из способности видеть новое, восторгаться им и любить его, что и является творческим стилем жизни нартов. Сатаней и Урызмаг были восхищены ножами, превращающимися в мальчика и девочку и выполняющими приказания хозяина. Ради этого нового чуда они простили даже измену друг другу, ибо в этом приобщении к новому они ощущали свою свободу, которая оказывалась даже выше любви. Сатаней

была поражена открытием, что из камня рождается человек, вода оживляет розу.

Как было отмечено при рассмотрении особенностей культуры целе-полагания нартов, они умели приближаться к этой мере и находить её. И это свидетельствует о том, что эстетический фактор присутствовал в их культуре целеполагания.

С аналогичных позиций человек относился так же к пространству и времени, т.е. здесь присутствовала нравственно-эстетическая установка на совершенствование при соблюдении меры в отношении к пространству и времени.

Так, по отношению к пространству человек старался соблюдать золотую середину. Поскольку пространство предстает человеку на земле в виде ландшафта, то вопрос стоит о золотой середине в реализации свободы как способа бытия. Пространство перед нартом развертывалась как природа, ландшафт, он умел наслаждаться этой красотой. Даже сны человека были наполнены этой красотой.

Красота мира, являясь человеку в пространстве природы, обозначает начало духовного пробуждения человека. Он ценит начало ритма природы за то, что это начало таит в себе заманчивые возможности.

Достижение меры при восприятии пространства было для нартов более легкой задачей, чем при восприятии времени. По отношению к времени человек чувствовал больше свою отчужденность или слабость, чем по отношению к пространству. Именно с временным отношением связаны больше трагические коллизии в культуре нартов.

Но это не значит, что в Нартиаде не найти меры в области пространственно-временной культуры. Главным показателем наличия меры нарта является его отношение к жизни и смерти. С точки зрения меры как золотой середины, равновесия нарт не абсолютизировал эти ценности. Он не отдавал предпочтения какой-то одной из них. Была жизнь, и он принимал жизнь, приходила смерть, и он принимал ее как такую же необходимость спокойно и невозмутимо. На могильной плите 79-летнего валаамского монаха высечены слова: «С любовью много трудился при каменоломнях и без малейшего смущения ожидал и встретил смертный час». Аналогичное отношение к жизни и смерти можно найти и в Нартиаде. Нарт так же трудился в каменоломнях жизни и невозмутим был перед лицом смерти.

В связи с этим возникает вопрос, если мера - это золотая середина, то как это сочетается с совершенством - максимальным проявлением положительных родовых признаков предмета или явления. Нечто усредненное и максимально проявленное как могут сочетаться, сохраняя целостность прекрасного. Но дело в том, что золотая середина это не просто середина как что-то ординарное и серое. Это преодоление крайностей, а они

не исключают максимального проявления признаков. Мера выражается в творчестве. Например, соблюдая меру в выборе методов достижения целей, нарт, проявлял творчество и в нравственном аспекте. Он не только соблюдал нормы нравственности, но и творил их.

В культуре пространственно-временной ориентации нарт, преследуя меру, тоже открывал новое, осваивая новые сферы пространства, создавал чугунный гроб, наподобие современной подводной лодки, передвигаясь в водной среде, обрабатывал поле небесной бороной, спускался в подземное царство ада, опускался на морское дно, танцевал на краю кубка.

Выражение меры, связанное с творческим отношением к миру и целям, и являлось интегративным элементом, объединяющим культуру целеполагания и пространственно-временную культуру Нартиады, что порождало элементы прекрасного в жизни человека. Но существовала и друга, тенденция в культуре Нартиады, когда человеку не удавалось синтезировать целеполагание и хронотоп, что порождало трагические коллизии.

В главе четвертой «Предпосылки и элементы трагического в хронотопе и нравственной системе эпоса «Нарты» показано, что эстетизация ценностей культуры «Нарты» имеет два вектора: ориентация на прекрасное, гармонию, совершенство, меру, единство в многообразии и на трагическое.

Здесь дается определение трагического в истории эстетики, его интерпретация в свете принципов синергетики, устанавливается значение различия для трагической коллизии, доказывается правомерность постановки проблемы трагического по отношению к эпосу, показано проявление трагического в культуре пространственно-временной ориентации, дается характеристика типов хронотопов и элементов трагического в эпосе «Нарты», раскрывается связь трагических коллизий с циклом и вечным возвращением, вскрываются причины трагических коллизий - противоречия между нравственными ценностными ориентациями.

Обращение к эпосу «Нарты» под углом зрения трагического позволяет обогатить содержание трагического как эстетической категории. Необходимость в этом обнаружилась наиболее отчетливо в XX-ом веке, который был богат трагическими коллизиями небывалой формы. Вместе с тем, такой подход дает возможность глубже, всесторонне исследовать этот памятник культуры.

Анализ эпоса «Нарты» показывает, что содержание трагического не сводится лишь к чисто социальному аспекту бытия. В характеристику трагического необходимо включать пространственно-временной континуум-хронотоп, пространственно-временную ориентацию людей. В литературо-

РОС НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА СПетсрбург

~ Л

•а ш —

ведении, по определению М.М.Бахтина, хронотопом называется существенная взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных. Художественный хронотоп по Бахтину характеризуется слиянием пространственных и временных примет в конкретно осмысленном целом, где время сгущается, уплотняется, становится художественно зримым, а пространство интенсифицируется, вторгается в движение времени, сюжета, истории; «приметы времени раскрываются в пространстве, а пространство осмысливается и изменяется временем», образуя пересечение рядов.

Хронотоп имеет большое жанровое значение. Как формально-содержательная категория определяет образ человека, который становится хронотопичным (М.М.Бахтин).

Эта пространственно-временная ориентация осуществляется не только в мире необходимости, но и в мире случайности, которая связана с различием, повторением и циклами. Трагические коллизии возникают на границе различных типов хронотопов, при переходе от одного типа и синтеза времени к другому.

В учении о хронотопе существует различная классификация хронотопов (М.М.Бахтин, Ж.Делёз). Ж.Делёзом выделяются следующие типы времени: время РЬуз18, периодическое или циркулярное, подчиненное событиям, которые в нем протекают, или движениям, которые оно мерит, превратностям, которые его дробят.

Второе время это настоящее метаморфозы, становление, равенство действию, раздвоение мыслящего субъекта, проекция его на образ действия. Это обезумевшее время, «вышедшее за данную ему богом кривизну, освободившееся от своего слишком простого кругового вида, избавившееся от событий, составляющих его содержание, порвавшее связь с движением» (Ж.Делёз).

Третье время открывает будущее. Оно означает обладание событий и действий тайной связностью, которая исключает связность субъекта, противостоит ему, становится ему равной и разрывает его на тысячи частей. Мыслящий субъект тем самым приравнивается к непрерывному в себе. Третье время это вечное возвращение. Нами дана конструктивно-критическая оценка данной типологии, после чего она послужила методологическим элементом для трагического в хронотопе эпоса «Нарты».

Нами установлено, что все виды времени в эпосе присутствуют. Трагические коллизии возникают на границе различных типов хронотопов, связаны со стремлением человека синтезировать эти типы времени, упорядочить их чередование, протекание и неспособностью осуществить подобный синтез. Трагическая коллизия возникает, когда от человека требуются титанические усилия, и он, падая под непосиль-

ной ношей, своей смертью, лишениями утверждает объединение этих векторов времени.

Типичной причиной трагической коллизии в эпосе были несоответствия между выбранными целями и методами их достижения. Результаты нашего исследования эпоса в этом плане совпадают с теми выводами, которые сделал А.Р.Чочиев относительно трагического характера распада родового равенства на племенном уровне; борьбы нартовской эпохи с её конкуренцией военных «демократов» и «военных аристократов», функциями насилия.

Ссылаясь на исторические документы и текст Нартиады, А.Р.Чочиев показал, что дуально-родовая организация была разрушена в результате переворота, осуществленного военными аристократами. В эпосе этот исторический период нашел символически-художественное воплощение. «Кровавые расправы Батраса над нартами рисуют картину жестоких нравов», - говорит А.Р.Чочиев. Но жестокость влечет за собой трагизм.

В «Нартах» присутствуют все базовые нравственные ценности: добро, справедливость, долг, совесть, любовь, достоинство и трагические коллизии зарождаются в системе этих ценностей как результат их рассогласованности, нарушения координации, субардинации, меры.

Особое место занимают трагические коллизии как результат нарушения меры в выборе методов достижения целей, в частности, универсализации методов насилия при переходе к новым общественным отношениям.

В заключении диссертации подводятся общие итоги, обобщаются результаты проведенного исследования и определяются перспективы разработки проблем Нартиады.

Рассмотрение эпоса с точки зрения базовых элементов культуры позволяет всесторонне выявить содержание эпоса "Нарты", декодировать его символику; особенно это имеет значение в отношении его нравственно-эстетического содержания.

В результате исследований текстов эпоса «Нарты» в адыгской, осетинской, абхазской и чечено-ингушской версиях мы пришли к следующим выводам. Различные версии эпоса дополняют друг друга, усиливают, обогащают по содержанию и форме и составляют единое целое кавказского эпоса, что можно обозначить как «Нартиада». Это имеет большое значение для выработки основ сотрудничества различных народов Кавказа и духовного единства.

Культура эпоса «Нарты» имеет сложную структуру. При целенаправленном исследовании оказалось возможным выделить следующие базовые элементы культуры и их особенности: культура труда, мышления, семиотическая, пространственно-временной ориентации, трансовая, религиозная, нравственная, художественно-эстетическая.

Характерные черты культуры труда: уважение к труду, благоговейное к нему отношение, высокий профессионализм, внимательное отношение к заказчику, соревновательность, четкие критерии оценки технологии изготовления и продуктов деятельности.

Культура мышления: высокие аналитические способности развития, интуиция, способность к глубоким обобщениям. Выражены черты ипо-стасного, тринитарного мышления, которые проявляются в единосущно-сти, равночестности, неслиянности, нераздельности во взглядах на мир. Для ипостасного мышления характерно было мышление телом, лицом, которое выполняло функцию идентификации человека. Герои эпоса мыслят часто по аналогии. При этом учитывается не только аналогия между предметами, но и отношениями.

Семиотическая (языковая) культура являлась выражением национального духа в песенно-стихотворном характере, фонетических, морфологических, стилистических, особенностях, богатства лексики и семантики.

Язык нартов отличается эмоциональностью. В языке эпоса обнаруживается ориентация на радостное восприятие жизни, что можно интерпретировать как эстетическое отношение к действительности, ориентация на нравственные ценности.

Особенности культуры целеполагания нартов: поиск меры при выборе жизненных целей, способность осмысленно принимать решения, опираясь на достижение наиболее полной информации.

Особенности культуры пространственно-временной ориентации нартов: чувство ритма природы, умение вписаться в этот ритм. В эпосе пространство структурировано и насыщено информацией, наблюдается повышенный интерес к границам мира, бесконечности и конечности пространства.

В сказаниях Нартиады в образной форме выражена идея бренности человеческого существования, но отрицательные ассоциации, связанные со смертью, компенсируются системой символов оптимистического значения. Отношения эпического человека к богу, что относится к сфере религиозной культуры, имели в основном утилитарно-практический смысл.

Трансовая культура нартов проявляется в ритуально-символических действиях (битва, праздники, поедание пищи), характеризуется развитием необычной способности к саморегуляции, самоорганизации, что проявляется в универсальной воздержанности.

Анализ эпоса показал, что в системе базовых элементов культуры существует два интегративных поля, состоящих из двух элементов: «культура целеполагания - семантическая культура» и «нравственно-эстетический континуум»

Существенным доказательством единства культуры целеполагания и семиотической культуры в эпосе является то, что жизненные цели часто

выступают в форме символов-образов. Подтверждением обнаруженной нами закономерности являются данные, полученные А. М. Гадагатлем, Л. А. Бекизовой, Б. X. Бгажноковым при исследовании эпоса с литературоведческой, лингвистической и этической точек зрения. Синтезирующая функция этого поля по отношению к другим элементам культуры выражается в том, что оно присутствует как общее свойство во всех элементах культуры, вместе с тем бинеры - оппозиции этого поля - культура целе-полагания и семиотическая культура - зависят в своём существовании от каждого базового элемента культуры.

Аналогичным образом функционирует второе интегративное поле -«нравственно-эстетический континуум», нравственный аспект которого состоит из таких ценностей как добро (добродеяние), справедливость, долг, совесть, любовь, достоинство, а эстетический аспект это прекрасное, возвышенное, героическое, трагическое, комическое. В данном ин-тегративном поле нравственные и эстетические ценности выступают также в качестве двух полей, интегративных центров, они имеют свои интегративные поля. В нравственной системе эпоса «Нарты» такими центрами являются «добродеяние (добро) - справедливость» и «достоинство - совесть».

Интегративное поле достоинства и совести отчетливо проявлялось в адыгстве, что было показано Б. X. Бгажноковым, который отмечал, что наибольший вес и наибольшую регулятивную силу в адыгстве имеет парадигма совести и репутации - «напэ».

В эпосе «Нарты» прослеживается одновременно зависимость достоинства и совести от других нравственных элементов. Существенным доказательством является уже то, что достоинство в своем содержании раскрывается, как и добро, через систему всех нравственных ценностей.

Тексты Нартиады свидетельствуют, что герои эпоса стремятся максимально проявить себя в различных видах деятельности и не ограничиваются достигнутым. Описание героев эпоса, раскрытие их образов всегда дается в этом аспекте.

Важным методологическим ресурсом при исследовании текста «Нар-тов» оказалась концепция совершенствования человека, основателя гуманистической психологии А. Маслоу.

Для человека, стремящегося к совершенствованию, характерно бесстрашие перед неизвестностью и неопределенностью. Он относится к ним спокойно и не видит в них опасности, не боится неизведанного, а стремится к нему. Он не навязывает природе свой произвол. Человек, стремящийся к совершенствованию, характеризуется внутренними потенциями, которые заложены в его природе, кразвитию своих уникальных возможностей, движим потребностью в саморазвитии, самовыражении, самовоплощении, самоакутализации.

Стремление к совершенству в текстах характеризуется осознанием гначения как уединения, так и коллективной деятельности, наличием единства духовного и физического в облике человека, соблюдением меры в выборе целей и методов их достижения.

Эпос - продукт перехода общества от одного типа отношений к другому и поэтому как любой переходный период эпохального значения он противоречив. И здесь обнаруживается не только эстетически прекрасное, но и трагическое. Обращение к эпосу «Нарты» под углом зрения трагического позволяет обогатить содержание трагического как эстетической категории. Необходимость в этом обнаружилась наиболее отчетливо в ХХ-ом веке, который был богат трагическими коллизиями небывалой формы. Вместе с тем, такой подход дает возможность глубже, всесторонне исследовать данный памятник культуры.

Основное содержание диссертации изложено в следующих публикациях:

1. Колясников И. Н. Нравственно-эстетическое содержание кавказского эпоса «Нарты». - Монография. - Армавир, АЛУ, 2002. - 171 с.

2. Нравственно-эстетические основы и базовые элементы культуры эпоса «Нарты» - Майкоп, АРИГИ, 2005,28,5 п.л.

3. Колясников И. Н. (в соавторстве). Распад СССР и строительство демократической России: системно-историческая эволюция основных интеграторов этнокультурного развития// Этнокультурные проблемы Северного Кавказа. Социально-исторический аспект. Монография подготовлена и опубликована при поддержке администрации Краснодарского края и Российского фонда фундаментальных исследований (проект № 000696033) / Под ред.А.И.Шаповалова. - Армавир: Издательский центр АГПИ, 2003. - С.216 - 326.

4. Колясников И. Н. (в соавторстве). Значение жизненных целей. Культура целеполагания личности и ценностная ориентация молодежи //Депон В ИНИ-ОН РАН № 47014 от 10.09.92 г. (0,5 п/л.).

5. Колясников И.Н. Бог, мир и человек в Византийской культуре. Пособие по курсу «Мировая художественная культура». - Армавир, АГПИ, 1996, 10, 7 п.л.

6. Колясников И. Н. (в соавторстве). Введение в культурологию и мировую художественную культуру. Учебное пособие по курсам «Культурология» и «Мировая художественная культура» / Под ред. А.И. Шаповалова - Армавир АГПИ, 1997. 2,5 п.л.

7. Колясников И. Н. (в соавторстве). Модели человека в культуре ХХ-го века // Семенюк Е. Ю., Колясников И.Н., Малахов С.Н. и др. Введение в художественную культурологию XX века. Учебное пособие по курсам «Культурология» и «Мировая художественная культура». -Армавир, АГПИ, 2001 г - С. 27 - 47. 0,5 п.л.

8. Колясников И. Н. (в соавторстве). Культурология. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений / Под ред. А.И.Шаповалова - М 2003 - 319 с. 12,9 п.л.

9. Колясников И. Н. Числобог Ладомира и досок судьбы //Журнал Санкт-Петербургских философов «Сто страниц», № 13 (1 - 4). - СПб. -1993.-С. 28-48. 0,6 п.л.

10. Колясников И. Н. Священная и нравственно-эстетическая энергия слова //Доклады Адыгской (Черкесской) международной академии наук. - Т.2, № 2. - Нальчик, 1997. - С. 133 - 143. 0,7 п.л.

11. Колясников И. Н. Нравственно-эстетическая интерпретация исторических событий //Проблемы социокультурного развития Северного Кавказа: социально-исторические аспекты. Сборник научных трудов АГПИ. - Армавир, 1998. - С.58 - 85 0,6 п.л.

12. Колясников И. Н. Особенности эстетического сознания и художественного мышления писателя // Новая литература по социальным и гуманитарным наукам. Литературоведение. - 1993. - № 9. - 23 с. 1,5 пл.

13. Колясников И. Н. Богословская, нравственно-эстетическая концепция мира и человека Антония Фивского Великого //Проблемы духовной культуры. Армавирский православно-социальный институт. - Армавир, 1998. - С. 48 - 60. 0,75 п.л.

14. Колясников И. Н. (в соавторстве). Корректирующая функция любви при восприятии другого человека // Деп. В ИНИОН РАН № 55410 от 01.03.2000 г. - 22 с. 1,4 п.л.

15. Колясников И. Н. (в соавторстве). Сила и энергия слова//Доклады Адыгской (Черкесской) Международной Академии наук. - Нальчик, 1997. №2-3.-С. 97 - 117. 1,4 пл.

16. Колясников И. Н. (в соавторстве). «Нравственно-эстетическая концепция Байрона»//Депонирование в ИНИОН РАН. - М, 2000. - С. 17. 1,4 п.л.

17. Колясников И. Н. (в соавторстве). О диалектике понятия и значения //Депонирование в ИНИОН РАН. № 56759 от 09.10.2001 г. 0,5 пл.

18. Колясников И. Н. Утверждение нравственных ценностей в эпосе «Нартхэр»//Образование, наука, творчество. Вып.1. - Армавир, 2000.-С. 111-120. 0,5 п.л.

19. Колясников И. Н. Организационные принципы базового фонда культуры //Вестник МГОУ. - Кропоткин, 2003. -№4 (13). -С. 160 - 162.

20. Колясников И. Н., Сакиева Р.С. Народ и культура //Адыгский эпос «Нартхэр» - сокровищница мировой культуры. - Майкоп, 2003. - С.400 - 406.

21. Колясников И. Н. Влияние культуры пространственно-временной ориентации на символику Нартиады // Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани. Сборник научных трудов АГПИ. - Армавир, 2003. - С.332 - 333.

22. Колясников И. Н. Протеический менталитет гения в революционное время //Советский менталитет: источники и тенденции развития. Сборник научных трудов АГПИ. - Армавир, 2003. - С. 18-21.

23. Колясников И. Н. (в соавторстве). Значение фактора ментально-сти в расшифровке художественной символики //Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани. Научные труды. - Армавир, 1995. - С.21 - 23.

24. Колясников И. Н. (в соавторстве). Ключи ментальности к загадкам шедевров искусства //Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани. Научные труды. Выпуск первый. - Армавир, 1995. - С.53 - 56.

25. Колясников И. Н. Опыт новой интерпретации фрески «Путешествие волхвов в Волотовской церкви Успения Богоматери» //Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани (Сборник тезисов). Выпуск первый -Армавир, 1999.-С.50-53.

26. Колясников И. Н. Эстетическая значимость архитектурного пространства //Научно-технический прогресс и искусство. Симпозиум. - М, 1971.-С. 109-112.

27. Колясников И. Н. (в соавторстве). Активность жизненной позиции и система нравственных качеств личности//Вестник Московского университета. 1978. - №5. - С. 58 - 67.

28. Колясников И. Н. Принципы организации системы нравственных качеств//Самоорганизация в природе и обществе. Тезисы докладов и сообщений. Научная конференция Академии наук СССР. Межведомственный координационный совет АН СССР в Ленинграде. Ленинградская кафедра философии. Проблемный совет по материалистической диалектике Минвуза РСФСР. Ленинградская организация общества «Знание» РСФСР. - Л., 1988.-С. 170- 171.

29. Колясников И. Н. (в соавторстве). Хранитель кавказских сокровищниц // Лингвистика текста и методы работы с ним. Министерство общего и профессионального образования РФ. - АГПУ. Кафедра немецкого языка. Юбилейное издание, посвященное 50-летию АГПИ. - Москва-Армавир, 1998. -С.96-99.

30. Колясников И.Н. Совесть как нравственная ценность в эпосе «Нарты» // Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани. - Армавир, 2002. -С. 64 - 65.

31. Колясников И.Н. Организация базовых элементов культуры //Рационализм и культура на пороге тысячелетия: Материалы третьего Российского философского конгресса. (16 - 20 сентября 2002 г.). В 4-х томах. Т.4. - Ростов-на-Дону: Изд-во СКНЦ ВШ, 2002.

32. Колясников И. Н. (в соавторстве). Особенности эстетического сознания писателя //Научные труды АГПИ. Вып.2. - Армавир, 1995// Де-пон. в ИНИ-ОН РАН № 5 -507 от 19.06.1995 г. - 6 с.

33. Колясников И. Н. (в соавторстве). Утверждение гармонии в «Нартхэр»// Вестник МГОУ. - Кропоткин, 2002. - № 3. - С.74 - 80.

34. Колясников И. Н. Лазерно-голографическая версия синергетиче-ской парадигмы в интерпретации текста культуры. Неделя науки АГПУ. Материалы научно-практической конференции. Секция гуманитарных наук - Армавир, 2004, 0,2 п.л.

35. Колясников И. Н. К вопросу изучения трагического в хронотопе и нравственной системе эпоса «Нарты» - Краснодар, ж. «Культурная жизнь Юга России», 2005, № 4,1.0 п.л.

КОЛЯСНИКОВ Иван Николаевич

НРАВСТВЕННО-ЭСТЕТИЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ БАЗОВЫХ ЭЛЕМЕНТОВ КУЛЬТУРЫ КАВКАЗСКОГО ЭПОСА «НАРТЫ»

АВТОРЕФЕРАТ

Подписано в печать 20.10.2005 i. Формат бумаги 60x84'/,г,. Бумага ксероксная Гарнитура Гаймс. Усл. печ л 2,5. Заказ № 630. Тираж 120 экз

Издательство МГТУ 385000. г. Майкоп, ул. Первомайская, 191

»20859

РНБ Русский фонд

2006-4 19218

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Колясников, Иван Николаевич

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. КАЗОВЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ КУЛЬТУРЫ ЭПОСА "НАРТЫ".

Глава 2. УСЛОВИЯ ПЕРЕХОДА БАЗОВЫХ ЭЛЕМЕНТОВ КУЛЬТУРЫ НА ЭСТЕТИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ ОРГАНИЗАЦИИ В ЭПОСЕ

НАРТЫ".

Глава 3. СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ЧЕЛОВЕКА В ЭПОСЕ "НАРТЫ.

Глава 4. ПРЕДПОСЫЛКИ И ЭЛЕМЕНТЫ ТРАГИЧЕСКОГО В ХРОНОТОПЕ И НРАВСТВЕННОЙ СИСТЕМЕ ЭПОСА

НАРТЫ".

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Колясников, Иван Николаевич

Эпос "Нарты" - опрокинутый в вечность кубок мудрости. Он заслуживает того, чтобы назвать открытые новые безымянные звезды именем "Созвездие нартиады", которое напоминало бы человечеству сияющими из космоса символами о людях, создавших этот шедевр, о героях, действующих лицах человеческой драмы, о величии человека, жившего в такой же, как наш, драматический век, идущего по ступеням прекрасного и трагического.

Шедевр мировой культуры, эпос "Нарты" по своей значимости неисчерпаем. Он создавался в течение многих столетий. Он аккумулирует колоссальный запас духовной энергии, содержит в себе большое количество информации о человеке прошлых эпох, о генезисе и предпосылках цивилизации.

Особый интерес представляет нравственно-эстетическое содержание эпоса, ибо современные народы Кавказа сохранили на уровне архетипов многие черты человека древней эпохи, которые не потеряли своей функциональной значимости. Исследование подобных культурных текстов способствует и будет способствовать взаимопониманию современных народов и сближению их на конструктивных основах сотрудничества. Это была эпоха максимальной активности, напряженности общественной и индивидуальной жизни на уровне героически прекрасного и трагического.

Актуальность диссертационного исследования определена тем, что современная наука все более ориентируется на синтетические методы, которые предполагают использование человеческого опыта в трех измерениях: прошлого, будущего и настоящего. Отсюда повышенный интерес представителей мировой науки к ранним этапам развития человечества, его культуре, достоянием которой является фольклор.

Нартский эпос, созданный творческим гением народов Кавказа, настолько неисчерпаем в своем содержании как культурная ценность, что его проблематика и в настоящее время дает пищу для размышления и вызывает не меньший интерес, чем в тот период, когда начался интенсивный сбор, систематизация и осмысление сказаний.

Нартоведы, историки проделали большую работу по собиранию и изданию партских текстов. Но есть герменевтический закон: культура живет интерпретацией. Угасает интерпретация ценностей культуры, и они забываются, а новые интерпретации вызываются иными парадигмами мышления. Кавказский эпос глубоко и всесторонне изучался по частям, по его необходимо исследовать с синергетических позиций, синтезируя классические методы науки. Эпос "Нарты" ещё не рассматривался с точки зрения системы базовых элементов культуры в их целостном функционировании. В этом мы видим актуальность избранной проблемы.

Нартоведение представляет собой обширный массив научных данных, посвященных эпосу "Нарты" (нартиаде), как в отечественной, так и в зарубежной науке.

Первый этап был связан с выработкой методов исследования художественной культуры, в том числе, и древнего эпоса, со сбором и систематизацией материала, изучением генезиса «нартов», национальной идентификацией, реконструкцией, интерпретацией эпоса, концептуального оформления. Яркими представителями этого этапа были адыгские мыслители конца XIX - начала XX веков: Ю.Кази-бек (Ахметуков), С.Крым-Гирей (Инатов), С.Сиюхов, И.Супаго, Ц.А.Теучеж, Х.Хаджемуков, И.С.Цей. Они искали пути всестороннего отображения усложняющейся жизни в литературе, стремились к обогащению творческого метода, включающего общекультурные подходы. Для этой группы представителей адыгской культуры было характерно размышление о судьбах народа, проблемах человеческого бытия в процессе художественного творчества и в теоретическом осмыслении искусства и культуры.

Второй этап исследования "Нартов" связан с углублением традиционной проблематики и, прежде всего, с иовыми задачами, потребовали корректировки научных методов в аспекте учета новых их направлений и использования категориального аппарата метатеории, который давал бы возможность представить эпос в свете фундаментальных ценностей.

В русскоязычной адыгейской литературе необходимость выработки новых художественных методов и методов исследования художественной культуры осознавалась рядом известных выдающихся художников и мыслителей конца XIX - начала XX века. Они искали пути всестороннего отображения усложняющейся жизни в литературе, стремились к обогащению творческого метода, включающего общекультурные подходы. Первый шаг, который должна была сделать интеллигенция в этом направлении, усматривался в преодолении невежества. Без этого широта подхода к жизни немыслима, ибо невежество - это духовное рабство, при котором ни о каком z' творчестве в области художественной культуры говорить не приходится, и люди живут в сумерках. При обсуждении романа "Хацук-Хаджи" И.Цей говорил, что он ставил перед собой задачу "в художественной форме дать развернутую картину социального быта адыгов" [Цей-539]. Из анализа его творческой жизни видно, что под широтой охвата и развернутой картиной подразумевается общекультурный подход.

Значительные шаги в направлении общекультурного подхода к анализу художественного творчества и к выработке новой методологии его изучения сделаны современными представителями адыгской культуры (Б.Х.Бгажноков, Л.А.Бекизова, 3. и М. Кумаховы, А.М.Гадагатль, А.М.Гутов, М.Ш.Кунижев, Р.Г.Мамий, У.М.Панеш, Р. Унарокова, А.А.Схаляхо, Х.Г.Тлепцерше, А.К.Тхакушинов, А.Хакуашев,

Х.Хапсироков, Ш.Х.Хут, К.Г.Шаззо, Н.М.Шиков, А. Чирг и др.). Представители этой группы ученых высказывают идею расширения содержания художественного метода и обновления методов научных исследований художественной культуры. Они определяют основные направления решения стратегических задач с ориентацией на важнейшие элементы культуры.

Выход на общекультурную проблематику у авторов виден в подчеркивании связи черкесской культуры с мировой. «И как естественная часть Кавказа, черкесская история, материальная и духовная культура адыгов ограниченно и глубоко вписаны в материальную, этнографическую и духовную культуру всего Кавказа» [555 - с. 206].

В концепции авторов в качестве важной задачи художника ставится умение "цементировать события в фокусе ведущей идейно-художественной задачи произведения, проникать вглубь исторических процессов, постигать психологические и нравственные основания сформулированных в этих процессах социальных типов" [555 - с. 218]. Хотя терминологически и не подчеркнуто, но речь идет о том, что писатель должен ориентироваться в своем творчестве на нравственную, психологическую, художественную культуру в их синтезе, особое внимание при этом обращается на вскрытие разнообразия противоречий и отражение их художественными средствами.

В подобном ключе К.Г.Шаззо, А.К.Тхакушинов рассматривают творческое наследие С.Сиюхова: "Мысль писателя объемлет культуру России, духовные завоевания человечества, автор свободно апеллирует к особенностям культуры и литературы, философии и культовым учениям древности, средних веков, Возрождения, а также и современности. При этом анализ проблем у писателя - свободный, глубокий, наполненный размышлениями, фактами, картинами из жизни, художественными и философскими выводами" [555 - с. 135].

Мы видим, что авторы следуют тем установкам С.Сиюхова, которые им импонируют. Раскрывая сложность путей зарождения новописьменной адыгейской литературы 20-х годов, авторы говорят: "Идейная и идеологическая дифференциация общества четко определила направление поисков молодой литературы, но при этом возникли непростые эстетические задачи: освоение внутренних процессов, происходящих в жизни и психологии людей трудной исторической эпохи, формирование художественного метода, постижение мирового эстетического опыта и опыта национальной устной поэзии и на основе этого формирование жанров и стилей в молодой литературе» [555 - с. 199].

Здесь предельно четко выражена мысль о расширении содержания художественного метода и обновлении методологии научных исследований художественной культуры, определено одно из основных направлений решения данных стратегических задач - ориентация на важнейшие элементы культуры.

Осознание необходимости изменения парадигмы художественного творчества и его теоретического осмысления присуще и современному нартоведению. Итоговым показателем в этом отношении явился 6-й Международный Майкопский коллоквиум Европейского общества кавказологов, на котором были определены стратегические направления исследования эпоса "Нарты". Главное из них - ориентация на исследование эпоса в контексте культуры. В выступлениях участников коллоквиума "Нарты" рассматривались с мировоззренческих, нравственных, эстетических, семиотических, художественных, религиозных позиций, что является преодолением односторонних интерпретаций.

Эпос "Нарты" может быть понят как система культурных ценностей народов Кавказа лишь в контексте нартиады, которую можно образно представить как корни и ветви эпоса "Нарты" (адыгского эпоса "Нарты)".

Структурную характеристику адыгского (черкесского) эпоса ("Нарты") дал А.Гадагатль, определив его как "совокупность самобытных песен (орэд), былин (пщынатлей) и легенд (хъишъэ) о нартах".

Выясняя национальные художественные истоки адыгской литературы, Ш.Х.Хут подчеркнул, что героический эпос "Нарты" - это "самостоятельный вид народной словесности, состоящий из трех жанров - пщынатлей, сказаний и преданий" [536 - с. 75].

Оба исследователя доказывают, что основным ядром нартского эпоса являются пщынатли. А.Гадагатль писал: "Тексты адыгского героического народного эпоса "Нартхэр" бытуют среди адыгов в песенно-стихотворной, стихотворно-прозаической и прозаической формах. Причем песенно-стихотворные тексты составляют ядро адыгского эпоса, [123 - с. 201]. Ш.Х.Хут: "Пщынатли эти и составляют основное ядро нартского эпоса" [536 -с. 76].

Под словом "Нартиада" подразумевается широкий культурный контекст, в пределах которого формировался и функционировал эпос "Нарты". Сюда относятся различные фрагменты бесписьменной литературы и, шире, культуры: легенды, хабары - "прозаические произведения реалистического характера, отличающиеся экспрессивностью и лаконичностью повествования", гимнические, трудовые, заклинательные песпи, исторические документы, связанные с эпосом. И поскольку арсеналом эпоса являются мифы, мифические легенды, то они тоже относятся к нартиаде. Кроме того, в понятие нартиады включаются различные версии адыгского эпоса "Нартхэр": адыгская, абхазская, осетинская, чечено-ингушская.

В данной работе используется в основном адыгский вариант "Нартов", но учитывается и то, что "Нарты" - это продукт развития народов Кавказа. В этом отношении важными являются выводы М.А.Кумахова и ЗЛО.Кумаховой [273] о том, что здесь мы имеем дело с полицикличным фольклорным произведением, гетерогенные компоненты которого сложились в различные эпохи, и что, наряду с архаичными сказаниями, которые пронизаны мифологическими элементами, нартский эпос содержит циклы и сказания, отразившие более поздние представления.

При анализе "Нартов" следует учитывать, что данный эпос начал формироваться в первобытнообщинном строе и испытал влияние в виде наслоений последующих эпох. А.Гадагатль отмечает: "Возникнув ещё в недрах доклассового общества, он не остается без изменения, новые поколения вносят в него новые мотивы» [123 - с. 162].

В эпосе "Нарты" явно выражены мотивы патриархата, а "в песнях, пщынатлях и легендах о нартах наличествуют черты матриархата и патриархата". "Основные циклы этого эпоса зародились в недрах доклассового общества за много столетий до появления на Кавказе монголов, иранцев и алан.

На протяжении многих столетий соседями адыгов являлись: убыхи, абазины, абхазы, сваны, осетины, чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаи -несколько поодаль - народы Дагестана. Ближайшими родственниками адыгов являются абхазы, абазины, а также убыхи. Между этими народами наблюдается постоянное общение, многовековое историческое взаимодействие и взаимообогащение их культур. В результате чего из языка одного народа в лексику другого, из фольклора одного народа в устно-поэтическое творчество другого вошли новые слова, новые легенды о нартах, с относящимися к ним личными именами» [124 - с. 368]. "В своем многовековом живом бытовании в результате постоянного живого общения и взаимодействия народов, в процессе взаимного творческого влияния и взаимного обогащения произведения героического эпоса "Нарты" сближают и духовно роднят культуры народов Кавказа. Эти обстоятельства породили в произведениях народов о нартах созвучие образов и сюжетов, типологическое сходство; вместе с тем у каждого народа ясно определилось отличительное национальное своеобразие" [123 - с. 369 - 370].

Объектом исследования является кавказский эпос "Нарты" (нартиада). Предметом нашего исследования - базовые элементы культуры как открытая система эпоса "Нарты" и законы, приводящие систему на высший (эстетический) уровень организации.

Цель исследования: проанализировать действие организационных принципов в системе базовых элементов культуры эпоса "Нарты" (нартиады), которые переводят систему на высший уровень нравственно-эстетической организации базовых элементов культуры.

Данная цель конкретизируется в задачах:

1. Определить состав базовых элементов культуры эпоса "Нарты".

2. Обосновать наличие организационного (синергетического) принципа сосредоточения функций в системе базовых элементов культуры нартов.

3. Проанализировать соотношение принципа единства в многообразии и организационного принципа сосредоточения функций в эпосе "Нарты".

4. Выявить действие принципа сосредоточения функций как условие перехода базовых элементов культуры на уровень эстетических ценностей.

5. Установить условия перехода нравственных ценностей на эстетический уровень (уровень прекрасного).

6. Выявить синергетическое соотношение гармонии прекрасного и трагического в нартиаде.

Методологической основой исследования являются идеи, связанные с изменениями парадигмы мышления в XX веке, которые диктуют необходимость новых подходов в интерпретации культурных ценностей.

Общеметодологической основой исследования является идея о том, что для понимания текстов необходимо исходить из признания культуры как открытой, многоуровневой системы. Известно, что общеэстетические идеи конкретизируются в системных и синергетических принципах, поэтому в центре внимания должен быть человек в контексте социоприродного взаимодействия, конкретно-исторических условий развития общества. Важнейшей методологической установкой исследования является извлечение из культурных текстов прошлого конструктивно-созидательного, положительного содержания. В исследовании эпос "Нарты" представлен как результат развития общекавказской культуры. Таким образом, реализуется компаративистский подход, включающий выявление соотношения общего и особенного с идейно-художественных позиций; используются новые установки при изучении истории национальной духовной жизни, учитываются требования переоценки литературного, культурного процесса с точки зрения осмысления прежнего исследовательского опыта. В качестве методологического принципа работы принимается использование базы данных по проблемам национального своеобразия художественного мышления народа, интерпретация фольклора как исходной, базовой матрицы в духовном развитии нации. Эта идея явилась одной из основных при рассмотрении эпоса "Нарты".

Глубокий философский, культурологический анализ эпоса дал в своё время Гегель. Он показал место и функции эпоса в контексте культуры, творческой деятельности и эстетического освоения действительности. Осмысление его концепции имеет большое эвристическое значение. Хотя новая философская парадигма несколько снизила интерес к Гегелю, традиция осмысления эпических памятников и мифов, идущая от Гегеля, сохраняются.

По Гегелю, содержание и форму эпического составляют миросозерцание и объективность духа народа во всей их полноте, которые представлены в их объективируемом облике как реальное событие. К нему относятся религиозное сознание всех глубин и уровней человеческого духа, конкретное внешнее бытие, гражданская и частная жизнь "вплоть до форм внешнего существования с его потребностями и способами их удовлетворения" [133 - с. 426]. Гегель отмечает, что эпос как индивидуально постигнутый мир продвигается к своей реализации не торопясь, практически и драматически, к своим целям и результатам так, что можно углубиться в отдельные картины его развития и насладиться развернутым изображением. Эпическая поэма пространна, свободна во взаимосвязях частей, которые отличаются большой самостоятельностью, не разрушая целого. Эпос проходит ряд этапов. В настоящем эпосе поэтически выражается наивное сознание нации. В подлинном эпосе обнаруживается пробуждение народа от тяжелого сна, укрепление духа в себе самом настолько, чтобы в своем особом мире чувствовать себя как под родным кровом. В эпосе все остается живым умонастроением, не отделенным от индивида, находятся в единстве воля и чувства.

Для эпоса, по Гегелю, требуется также единство чувства и действия, "единство внутренних последовательно воплощаемых целей и внешних случайностей и событий". Пора эпоса настает, когда уходит в прошлое непроясненность сознания, и поэт обращается к тому, что он может сам, помимо традиций и внешних влияний иных культур, и по достоинству ценит свой дух. "Подлинно же эпический поэт, несмотря на самостоятельность своего творчества, чувствует себя в своем мире совершенно как дома в отношении как всеобщих сил, целей и страстей, действенно проявляющихся во внутреннем мире индивидов, так и всех внешних сторон" [133 - с. 430].

Гегель, анализируя эпос как единую целостность, отмечал, что он должен заимствовать причину происходящего не из субъективного настроения или простой индивидуальности характера, но придерживаться формы объективности, составляющей основной эпический тип. А, именно, лля пего внешние обстоятельства не менее важны, чем определения, исходящие из внутреннего существа характера. В эпосе характер и необходимость имеют одинаковое значение. "Подобное происходит и в "Освобожденном Иерусалиме" Тассо, где, помимо мужественного сопротивления царацин, целям христианского войска противостоят и многообразные явления природы. Можно привести множество подобных примеров почти из всех знаменитых эпопей. Ибо эпический поэт как раз и должен выбирать такие сюжеты, где подобный способ изображения возможен и необходим. То же самое имеет место и там, где результат должен вытекать из действительной решимости индивидов [133 - с. 464].

По определению Гегеля, в эпосе как изначальной целостности, отражающей дух народа, его историю, содержание жизни предстает во всей широте обстоятельств и отношений, а дух минувшего бесконечен, как мир. Эпическое произведение заключает в себе бесконечное многообразие событийных рядов, судеб, деталей, обстоятельств, характеров, обладающих множеством значимых черт, свойств, находящихся в противоречии и движении, крупных планов и мельчайших деталей.

В соответствии с этим исследование эпоса требует таких методов анализа, которые позволяли бы учесть это многообразие и вскрыть единство и универсальные законы, ухватить бесплотный, вездесущий, таинственный дух данной художественной формы.

Поскольку определений культуры в науке на сегодняшний день сотни и они часто противоречивы, возникает необходимость обозначения концептуальной позиции. Одним из репрезентативных определений культуры является определение её как особого способа организации и развития человеческой жизнедеятельности, представленного в продуктах материального и духовного труда, в системе социальных норм и учреждений, в духовных ценностях, в совокупности отношений людей к природе, между собой и к самим себе.

Ю.Лотман, отмечая многообразие определений культуры, выделял черты, которые сохраняются при любом истолковании этого термина. Во-первых, в основу всех определений культуры положено убеждение в наличии у неё определенных признаков. "Она никогда не включает в себя всё, образуя некоторую особым образом отгороженную сферу. Культура мыслится лишь как участок, замкнутая область на фоне не-культуры. Характер противопоставления будет меняться: не-культура может представать как непричастность к определенной религии, некоторому знанию, некоторому типу жизни и поведения. Но всегда культура будет нуждаться в таком противопоставлении. При этом именно, культура будет выступать как маркированный член оппозиции. Во-вторых, всё многообразие отграничений культуры от не-культуры, по сути дела, сводится к одному: на фоне некультуры культура выступает как знаковая система. В частности, будем ли мы говорить о таких признаках культуры, как сделанность (в антитезе "природности"), условность (в антитезе "естественности" и "безусловности"), способность конденсировать человеческий опыт (в отличие от природной первозданности), - во всех случаях мы имеем дело с разными аспектами знаковой сущности культуры [292 - с. 485].

Как видно из содержания этого текста, Ю.Лотман главное отличие культуры от не-культуры видит в том, что культура выступает как знаковая система на фоне не-культуры.

Культура характеризуется наличием альтернативы, предполагающей выбор из различных возможностей, как "правильных", так и "неправильных".

Ю.Лотман говорил, что типология культуры означает рассмотрение ее с точки зрения этапов развития. В культуре имеются различные тексты, принадлежащие данному типу. То же самое можно сказать и о базовых элеметах культуры.

Совокупность этих текстов - это текст-конструкт, который представляет собой инвариант всех типов культуры определенного типа. А тексты выступают в качестве его реализации в знаковых структурах разного типа. Этот текст - конструкт можно назвать текстом культуры. Текст культуры - это наиболее абстрактная модель действительности. Его можно определить как картину мира данной культуры, что подтверждает правомерность выделения базовых элементов культуры в самостоятельную систему. Если придерживаться логики Ю.Лотмана, который утверждал, что картина мира представляет собой связные тексты, то и по отношению к совокупности базовых элементов этот принцип должен действовать

Общенаучной предпосылкой изучения культуры с точки зрения универсалий является возможность осмыслить все многообразие реально данных культурных текстов как единую, структурно организованную систему," - говорил Ю.Лотман [292 - с. 465]. Согласно его концепции, модель, которая не охватывает универсального множества элементов структуры мира, не может быть моделью мира. Ю.Лотман доказывал необходимость структурного рассмотрения культуры с семиотической точки зрения. В этом случае она предстает перед нами как иерархия частных семиотических систем, сумма текстов и набор соответствующих функций или как устройство, которое способно порождать тексты. По его мнению, основное назначение языковой культуры заключается в структурной организации окружающего человека мира. То, что он говорил относительно структуры семиотической культуры и её структурирующей функции, относится и к культуре в целом. Структурность культуры выражается не только в различии исторических типов, связанных с этапами эволюции общества, но и в наличии элементов, прежде всего базовых.

Базовые элементы культуры - это первоэлементы, базисные единицы, имеющие целостное значение и функции, иначе говоря, отличающиеся монолитностью. Базовые элементы культуры - это такие, которые лежат в её основании, составляют её фундамент. Совокупность этих элементов является базовым, социально-генетическим фондом культуры. По отношению к человеку культура выступает как объективная среда, создающаяся поколениями, которую он вынужден принять с момента своего рождения.

Базовые элементы культуры подчиняются закону иерархии, которая определяется временем появления, формирования элементов и функций в системе культуры, хотя строгую иерархию установить невозможно в силу относительности действия этого закона. На основе сказанного можно выделить следующие базовые элементы культуры: культура общения, потребностей, целеполагапия, пространственно-временной ориентации, труда, мышления, семиотическая, языковая, лингвистическая, аксиологическая, психологическая, религиозная, трансовая, философская, игровая, экологическая, техническая, культура тела, биоэнергетическая, нравственная, эстетическая, художественная, политическая и правовая, экономическая культура. Иерархия этих элементов относительна и может иметь некоторые варианты.

Установление исторических типов и элементов культуры позволяет представить ее как органически, внутренне стройную идейно-художественную структуру, когда необходимо объяснить сущность хронологически или этнически отдаленной эпохи художественной культуры.

Базовые элементы культуры - это её созидательный потенциал, который подчиняется в своём существовании и функционировании определенным законам и принципам, в частности организационным, относящимся к синергетическим принципам.

Мы рассмотрим лишь те базовые элементы культуры, которые наиболее ярко представлены в эпосе "Нарты" и раскрывают его содержание, в отношениях которых выражены организационные принципы, переводящие структуру культуры на эстетический уровень.

В данном случае эпос предстает как многоуровневая, самоорганизующаяся система, актуально существующая и потенциально многовариантная по возможным сценариям эволюции, как динамическая структура, способная сохранять самоподобие, самоповтор при неограниченном изменении масштаба, что обнаруживается в многообразии сказаний эпоса.

Организационные принципы относятся к сфере синергетики, поэтому мы должны дать оценку значения синергетических методов исследования нартиады, а, следовательно, дать определение синергетики. До середины XX века в науке господствовал классический тип мышления, который характеризовался, по определению Д.Бома [86], тремя допущениями:

1. Мир можно разложить на отдельные элементы.

2. Состояние каждого элемента можно описать через динамические переменные, которые определимы с произвольной степенью точности.

3. Взаимоотношения между частями системы можно описать с помощью точных динамических переменных со временем через их начальные значения. Поведение системы в целом можно рассматривать как результат взаимодействия всех её частей.

Классический тип мышления, получивший в XVI веке экспериментально-инструментальное выражение с изобретением линзы и ее использованием при наблюдении небесных тел, характеризуется следующими существенными признаками: процесс познания направлен от части элемента к целому, причинно-следственные связи линейны и непрерывны; случайность и хаос остаются за пределами науки, роль наблюдателя в характеристике, измерении объекта не учитывается.

В XX веке формирующаяся синергетика установила новую парадигму мышления. Здесь процесс познания идет от целого к части, причинно-следственные связи носят нелинейный и прерывный характер. Внимание обращается на случайные процессы, хаос. Синергетика формируется как наука о самоорганизующихся открытых системах, в которых самоорганизация осуществляется через рождение порядка в хаосе. Но следует учесть и то, что синергетика не сводится только к изучению законов хаоса. Она исследует процесс возникновения порядка из хаоса.

Динамический хаос возникает, когда бесчисленные количества информации, будучи неустойчивыми, актуализируются в сложный иррегулярный паттерн события. Эпос в режиме динамического хаоса обнаруживает обнаженность, открытость, беззащитность по отношению к малейшим внешним воздействиям. Он вступает в диалог со Вселенной, причащается Универсуму, становится его подобием и частью. В этой хаотической эволюционной фазе оказывается возможной гармонизация и синхронизация системы в соответствии с космическими принципами.

В проявлении креативного творческого начала хаоса, эффекта синхронизации часов, биологических ритмов, сообществ, связанных со сравнительно малыми взаимодействиями произвольной природы, состоит коммуникативная функция хаоса, иначе говоря, пространственно-временные структуры синхронизируются благодаря хаотическим и стабильным компонентам. Поэтому необходимо исследовать содержание "Нартов" сквозь призму единства порядка и беспорядка, их взаимодействия.

В различных системах в том числе художественных существуют различные аттракторы. Их можно классифицировать по числу переменных, которые необходимы для описания временной эволюции этих систем. Точечный аттрактор - это аттрактор первой размерности, основной способ привнести порядок в хаос.

Иллюстрацией точечного аттрактора в эпосе может быть поведение героев, охваченных чувством мести, чувством долга перед предками и т.д. Например, Чечаныко Чэчан: "Избавление от врагов лежит на моей совести, и я выполню этот свой долг". Или "Сказание о Батаразе, сыне Хымыша" (бжедугский текст): "Рассказала мать, кто убил его отца. - Пока я не погублю его, не успокоюсь, - решил мальчик и встал. Он догнал и убил старика -убийцу своего отца. С тех пор не стало жестоких нартов, а Патараз прославился" [359 - с. 275].

Другой аттакторбы называется циклический - существует во втором измерении плоскости, состоящей из бесконечного числа линий. В нем чередуются притяжение и отталкивание. Он является основной структурой более сложного поведения, когда одна деятельность автоматически приводит к другой в повторяющемся порядке.

Саусуруко закатывает Джан-шерих на Харама-гору, но тот скатывается обратно на него, что напоминает миф о Сизифе. Если в греческом мифе само закатывание камня на гору является целью, то в сказании о Саусуруко это закатывание включено в контекст игры - сражения: колесо Балсага пытается отрезать герою ноги, выполняя волю Бога и просьбу нартов. Но в том и другом случае мы имеем дело с циклическим аттрактором. Следующий, третий аттрактор-бы назван аттрактор Торас - существует в третьем измерении, состоящем из плоскостей. Он начинает сложную циркуляцию повторений себя по мере движения вперед, вводит более сложную степень беспорядочности, графически образует спиралевидные круги на ряде различных плоскостей, иногда возвращается к себе, завершая полный оборот. Это повторяющееся действие. Например, Кар и Караф вели беседу. Неожиданно из дымохода скатилась к ним голова великана. Караф "заскрежетал зубами" и "воскликнул, побледнев от изумленья": "Хотел бы знать я, что за наважденье. Тот, кто бросать мог вызов небесам, по воле неба опрокинут сам". Великан отвечает, что его сразил "рожденный от огня, душа которого была ему неподвластна".

Кар и Караф решили "покарать прославленных отвагой". С ними было фантастическое существо Пилтхор, поедающее дерн земли. Кар вспахал всю землю ледяной косой, неся несчастье нартскому народу. Караф рассеял искрометный иней. Но тут превратился в жар Зола, вступил в бой со злобным

Карафом и уничтожил иней, а Кара загнал в дремучий лес, но одолеть его никак не мог. К нему на помощь пришел Уархаг - родоначальник нартов. Уархаг с другим родоначальником нартов Уархтанагом сели на Золу верхом, и все они, запылав "огнем палящего юга", растопили лед. Но два нарта вскоре охладились, и Кар с Карафом снова сковали землю ледяной корой, "в сравненье с первой - толщины двойной".

Уархаг и Уархтанаг снова воспламенились силой и отвагой и с пылающим Золой "Пеплом белым расплавили покров обледенелый". Они стали биться с Каром и Карафом и прогнали их за нартскую границу. Только, совершив свой долг, они хотели забыть о грозном бое, как Кар и Караф вновь "послали льды на землю". Тогда разгневался Бог Бардулаг и растопил лед, "наполнив мир сияньем". Зола с Пеплом сожгли Пилтхора. В бессилье Кар и Караф пошли на север и нашли убежище у маликов. Зола и Пепел сожгли землю недругов. Тогда боги "стали хмуриться на нартов, возненавидев их слепо": "Золу внезапно умертвили с Пеплом. И сделалась Зола вдруг пылью черной, а Пепел пыль тогда покрыл проворно". Огня владыка был разгневан этим, В ущельях гор он скрылся в темный вечер. Был Нартский род сражен бедой суровой, Но жизнь свою он начал строить снова. И травы вновь в полях зашелестели, И снова ветви распростерли ели, Лесных зверей опять собрались стаи, И птицы звонко вновь защебетали [360 - с. 55].

Аттрактор этот образует спиралевидные круги на ряде плоскостей, различие которых определяется совокупностью участников событий. Этапы битвы Кара и Карафа с Золой и Пеплом представляют собой сложную циркуляцию, выражающую повторение событий на новом витке.

Четвертый аттрактор самоорганизуется и можно себе представить множеством пульсирующих линий в трехмерном пространстве. Важнейшей его чертой благодаря которой он называется странным, является чувствительность к начальным условиям (эффект бабочки). Малейшие отклонения от начальных условий приводят к большим различиям в результатах.

В сказании "Как появились камыль и пхачич" передается история появления музыкального инструмента (флейты). Нарт Ашамез после утомительного путешествия заехал в лес, прилег отдохнуть под старым развесистым деревом и заснул. Но вдруг услышал необычайно нежные и певучие звуки. Проснувшись, он внимательно прислушался к звукам и понял, что это под порывом ветра поет сломанная ветка. Оказалось, что древесные черви выели сердцевину ветки, а в коре просверлили множество дырочек. Когда в отверстия залетал ветер, в них звучала музыка. "Ашамез отрезал часть полой ветки, подул вовнутрь. По лесу разлилась удивительной красоты мелодия. Вот так впервые появился в стране нартов камыль". Изобретение флейты оказало влияние не только на жизнь нартов, но и на весь мир. "Сказывают, что камыль Ашамеза был чудесным. Подует в него с белой стороны - оживают горы и долы, цветут сады и поля; подует с черной стороны - весь мир остывает, дуют ветры, бушуют моря и реки. Но он дул только в белую сторону камыля. которая отзывалась радостью и счастьем" [435 -с. 81].

Это яркая иллюстрация проявления Странного аттрактора, необычайно чувствительного к малейшим изменениям начальных условий. Древесные черви оказались причиной музыки, изменяющей мир и людей. Более того, имеет значение даже сторона камыля, моделирующего ветку. Когда дуют с белой стороны - звучит музыка радости, когда с черной стороны - мрачная музыка. Но характеристика этого начального условия события детализируется ещё более, когда стороны определяются через цвет: когда в флейту дуют не с левой или правой стороны, а с белой и черной, ибо как левая, так и правая сторона веточки-флейты может быть черной или белой [435-с. 81].

Эффект бабочки" широко используется в творчестве многих выдающихся художников XIX-XX веков, например, А.Пушкина, М.Цветаевой. Б.Пастернака, А.Проханова, Р.Брэдбери.

Когда человек находится под воздействием отмеченных аттракторов, он управляем и предсказуем. В диапазоне Странного аттрактора он действует свободно, влияет на окружающую действительность, организует прекрасный мир спонтанности и свободы. Провалы и успехи ведут к свободе, дают новый опыт и знания. Хаос организует жизнь человека, и он переходит па более высокий уровень. В этом случае удача зависит от убеждений человека и шкалы ценностей, действуя методом проб и ошибок, меняя минус на плюс, он извлекает новый, позитивный опыт, начиная с нового информационного уровня [Тихоплав В.Ю., Тихоплав Т.С.].

В середине XX века синергетическая парадигма получила лазерно-голографическую версию. В определении Д.Бомом новой, неклассической парадигмы мышления фигурирует термин "голография". Он говорил о голографической парадигме. В настоящее время используется термин "лазерно-голографическая парадигма", но те характеристики, которые Г.Хакен относил к лазерной парадигме, применимы и к данному термину. Поэтому можно дать общую характеристику названной парадигмы с учетом хакеновской концепции.

Конкретизация синергетической парадигмы под именем лазерно-голографической связана с тем, что лазер и голограмма проявились на инструментально-экспериментальном уровне науки. Особенности постнеклассического стиля мышления проникли во все сферы жизни общества. Каков же физический и гносеологический смысл голографии, голограммы и лазера?

Сейчас наукой установлено, что Вселенную заполняет физический вакуум, который является единым носителем всех известных полей, а они представляют собой лишь его фазы. Вселенная оказывается пронизанной волнами различного уровня вибрации. Каждая волна одного рода образует с синхронной ей волной того же рода интерферограмму - информационную матрицу. В голографических интерференционных микроструктурах закодирована информация обо всем мире в любой точке. Таким образом, Вселенная предстает перед человеком как голограмма.

Если Вселенная - гигантская голографическая и квантово-мехапическая система, то и психика, регулирующая поведение человека и животных, должна содержать в себе элементы голографии, имеющей квантово-волновую природу" [327а- с. 73]. В соответствии с этим и культура имеет голограмматическую природу. В культуре на уровне самых микроскопических фрагментов могут действовать закономерности целого. И любой субъект данной культуры может быть уподоблен любому образу, который ею задается [572 - с. 22].

Культура как голографический объект имеет признаки, принципы, аналогичные голограмме в физическом смысле. Голографические аспекты имеет и эпос "Нарты".

Как уже отмечалось, эпос можно рассматривать как многоуровневую, самоорганизующуюся систему, актуально существующую и потенциально многовариантную по всевозможным сценариям эволюции активную, распределенную, нелинейную среду. Нелинейная динамическая структура, способная сохранять самоподобие, самоповтор при неограниченном изменении масштаба называется фракталом.

Фрактальная структура имеет изначальный порядок в виде алгоритмической операции итерационного построения её пространственно-временной конфигурации. Фрактал - бесконечно самоподобная фигура. Его структура состоит из частей, которые подобны целому. Все в мире дробится до бесконечности на части, приблизительно подобные целому.

Фрактальность - мера неправильности. Фракталы бывают линейные и нелинейные. Линейные фракталы определяются линейными функциями. В них проявляется самоподобие. Любая часть - уменьшенная точная копия целого. Нелинейные фракталы определяются нелинейными функциями. В них часть не точная, а похожая, деформированная копия целого. Основное свойство фракталов - самоподобие, которое является условием выполнения закона единства в многообразии. На границе между конфликтами противоположных сил происходит самоорганизация порядка более высокого уровня, структура которой динамична. В человеке фрактально все: и в структуре, и в функционировании.

Культура как организм состоит из множества структурно-функциональных звеньев, основными из которых являются базовые элементы культуры. Они связаны в единую многоуровневую сеть на разных этапах системной иерархии культуры. Основой структурно-системной организации, функционирования и управления является человек как фрактал. Центральным звеном, фракталом Вселенной является индивидуально-человеческое сознание. Взаимодействие человека и культурной среды осуществляется через резонанс внутренних и внешних колебательных процессов. Так, брачные обряды у нартов приурочены к ритму природы, сезонным ритмам. В осетинском эпосе балсы - военные походы - имели различную продолжительность: годичные, трехлетние, семилетние, которые были связаны с периодами взросления. Примером может быть ритмический резонанс человека и культурной среды, их колебаний. Нартская и осетинская версия эпоса характеризуются ритмическим повтором праздненств после победы войска или отдельных героев над врагами. Период неимоверных бедствий народа сопровождается упадком культуры. Победа над захватчиками ритмически обозначает состояние ликования и радости человека. Горе и радость ритмически синхронно отражает состояние упадка и разрушения культуры и ее возрождения. Фракталы подобны, но не идентичны. Фрактал, не повторяя структуру в точности, содержит и отражает целое подобно голограмме. Фрактальный подход - это рассмотрение структуры целого через разветвление разного масштаба.

Эпос "Нарты" как нелинейная система взаимодействует с другими системами. В качестве таковой он входит в более сложную систему, вместе с тем включает в качестве подсистем другие системы. Так адыгский эпос "Нарты" входит в более сложную систему - "нартиаду", включая в себя как подструктуры - песни, былины, легенды. Эпос обменивается информацией, энергией с окружающими системами, и эта сложная сеть взаимодействий представляет собой нелинейную среду.

В эпосе элементы нелинейности мы находим, например, в культуре целеполагания, в отношениях между базовыми элементами культуры. Челахстен решил убить Саусарыко и Шабатнуко, которые запретили нартам выходить из аула во время сражения с иныжами. Нарты выполняли их приказ, но им надо было работать в поле и они выражали недовольство. Челахстен использовал это недовольство в своих целях. Он хотел отомстить Шабатнуко за то, что он отсек ухо его отцу, но решил предварительно попросить совета, кого убить из двоих, у своей жены Акуанды. Она просила его не убивать ни того, ни другого, ибо они защищают нартов. Несмотря на это, Челахстен не изменил своего решения. Акуанда, видя это, сказала ему, что если он не может удержаться, то надо пустить стрелу в того, кто стоит на возвышенности. Но там стоял Саусарыко, а Шабатнуко - в долине. Из ненависти к Шабатнуко он пустил стрелу в него и убил. Нелинейность события заключается в том, что на принятие решения может повлиять наличие сопутствующих причине событий. Если бы не было Акуанды как второго фактора условий событий, то возможно, что исход был бы другим, например, на месте Акуанды оказался бы другой человек, который не желал смерти Шабатнуко. Нелинейность здесь проявляется на уровне принятия решений.

Итак, эпос - нелинейная система. Нелинейность проявляется во фракталах. Внутренние сопоставления фрактала являются аналогом общей формы, которая выступает как аналог его основы. Все это приводит к появлению гологорафичности фрактального объекта, в котором по любому выбранному участку можно восстановить картину, объект в целом. Из этого следует, что анализ эпоса как нелинейной системы определяется голограммой, гологорафией, гологорафической картиной, иначе говоря, метод исследования имеет черты, проистекающие из эффекта голограммы.

Эпос - целостная, динамическая система, находящаяся вблизи точек неустойчивости; характеризующаяся в процессе самоорганизации информации и при возникновении новых параметров порядка (аттракторов) качественной трансформацией, фазовыми переходами, порождающими новые знаки, новую символику, представления динамической системы, объединенные в языковой сети интерсубъективной кооперации. Синергетические методы включают в силу этого переориентацию интеллектуальной, нравственной позиции исследователя в зависимости от динамики нелинейного, междисциплинарного взаимодействия. Синергетический метод подчинен задачам поиска оперирования информацией в нелокальном, динамически распределенном виде. Рассмотрение содержания эпоса с точки зрения базовых элементов культуры придает новый смысл, раскрывает новые значения символов эпоса "Нарты", их многозначность.

Базовые элементы культуры в рамках этой парадигмы можно рассматривать как среду, различную по своему субстратному составу, но схожую по поведению вблизи точек нестабильности. Так культура целеполагания в качестве субстрактного состава имеет цель, метод её достижения, конкретные меры в выборе целей и методов, принятие решения.

Субстратным составом семиотической культуры является знак и его смысл, оперирование знаками, производство семиозиса и интерпретация знаков. Не смотря на субстратное различие, эти элементы в своем функционировании оказываются схожими вблизи точек нестабильности. Если точкой нестабильности в культуре целеполагания является отсутствие конкретной меры в выборе целей и методов достижения, то в семиотической культуре аналогичной точкой нестабильности оказывается знак-слово, которое изменяет свое значение настолько, что перестает отражать адекватно действительность и лишается функции открытия и утверждения истины.

Сырдон в сказании "Смерть Созырко" нарушает меру в выборе целей и методов их достижения. Он завидует славе и мужеству Созырко и ставит цель ускорить его гибель, которую уготовил ему Балсаг. Такова его "культура целеполагания". Точка нестабильности выражается в сказании через образ Сырдона. Если рассматривать этот образ с точки зрения семиотической культуры, то точкой нестабильности здесь будет желание Сырдона построить все на лжи и предательстве. Он обманывает Созырко, нартов, колесо Балсага, земные и небесные силы. Здесь Сырдоном так же нарушается мера только в другой среде, отличной по своему субстратному составу от культуры целеполагания.

Понятие "парадигма" сформировалось сначала в науке. Под ним подразумевалась совокупность устойчивых, общезначимых норм, теорий, методов, схем научной деятельности, предполагающая единство в толковании теории, в организации эмпирических исследований и интерпретации полученных данных. Затем понятие "парадигма" стали активно использовать лингвисты, филологи, культурологи.

Характеристика лазерно-голографической парадигмы по отношению к культуре и методам ее исследований имеет прежде всего метафорический смысл. В топографическом изображении часть точно воспроизводит целое, то голографический эффект в применении к тексту культуры имеет условный характер. Если голограмма дает объемное изображение, то по отношению к письменному культурному тексту эта объемность достигается за счет рассмотрения объекта с точки зрения прошлого, настоящего, будущего. Это объемно-временное изображение.

Из этого вытекает важный принцип лазерно-голографического мышления: признание роли наблюдателя в процессе познания. Самые древние памятники культуры свидетельствуют о том, что он фиксировал внимание прежде всего на тех сторонах действительности, которые были для него жизненно необходимыми для физического и духовного самоутверждения. В искусстве он фиксировал свойства предметов и одновременно давал им оценку и через нее человек как наблюдатель входит составной частью в описание предмета. Эта оценка вносит поправки в характеристику объекта, изменяет его параметры.

- Во что ты оцениваешь моего коня? - спросил Сеска Солса у ширтки.

Твой конь в голодный год стоит коровы, - ответила ширтка.

Недовольный Сеска Солса взмахнул плетью, намереваясь ударить её, но ширтка юркнула в норку.

Во что ты оцениваешь меня? - успокоившись, спросил Сеска Солса.

В опасную ночь ты стоишь собаки, - ответила ширтка.

Как ты смеешь так говорить?! Что это значит?! - воскликнул удивленный Сеска Солса.

А я подобно тебе. Ведь и ты говорил, что жеребенок от кобылы Няртби рожден твоим конем, - ответила ширтка.

Рассерженный её ответом, Сеска Солса ударом шашки отсек от скалы большую глыбу. Люди становились молиться в том месте, где был сделан удар шашкой, так как это место точно указывало направление на юг».

Человек был заинтересован в оценке. Для него это имело жизненно важное значение. Ему было важно знать, как его оценивают другие, даже зверек ширтка (ласка). И, когда ширтка дает оценку Сеска Солсу и его коню через другие существа (корову и собаку), он оказывается недовольным и разгневанным. Он даже ударом шашки в гневе отсекает от скалы глыбу. Чем объясняется такое недовольство? Прежде всего тем, что Сеске Солса не получил прямой оценки себя и коня. Эта оценка была закодирована, а код был для него недоступен. Но это была эстетическая оценка, которая часто и кодируется в нравственном отношении, а Сеска Солса ожидал именно такой оценки. Оценки ширтки становились эстетическими благодаря сравнению. Сеска Солса хотел бы, чтобы ширтка оценила его по высшей шкале, что и требует положительной, эстетической оценки. Однако ширтка уравняла его с собой. На выражение недовольства Сески Солсы она отвечает, что подобна ему: "А я подобна тебе. Ведь и ты говорил, что жеребенок от кобылы Няртбы рожден твоим конем?"

Для исследователя, который измеряет микрообъект, измерительный прибор - это конь, который рождает микрообъект - жеребенка. И в этом аспекте человек как субъект эстетического отношения вносит поправки в описание объекта при помощи оценок. Эти оценки как корректирующий момент имеют для человека важное значение.

В реальности человек ищет те факторы, которые напоминают о его ценности или утверждают его как ценность, и, если не находит их, он испытывает неудовлетворенность. Это своеобразная "инструментальная" поправка в эстетическом отношении, которая аналогична синергетическому, голографическому принципу.

В синергетике описание событий наблюдателем предполагает повторное наблюдение системы и периодическую корректировку событий, имеющих цель построения дерева эволюции, пространственно-временной сетки наблюдателей, которые находятся в коммуникативно-диалоговых отношениях, передавая друг другу систему. Это не просто наблюдатель-летописец, а "рефлектирующее историческое сознание в сопровождающей системе отсчета", связанной с динамикой времени-пространства. В результате осуществляется переоткрытие эпистемологического пространства как конкретной коммуникативной формы существования культуры. На примере эволюции нартоведения мы видим, как происходит переоткрытие эпистемологического пространства эпоса, его культурного содержания.

Роль наблюдателя в процессе исследования, рассмотрения объекта обнаруживается и в содержании эпоса. Эпос возник в период бесписьменной культуры. Сказания передавались устно сказителями. И каждый сказитель был не простым исполнителем, а интерпретатором. Он давал свою версию сказанию. И как сказание представало в восприятии слушателей, зависело от общего культурного уровня сказителя. Сказитель-исполнитель накладывал отпечаток на текст сказания, акцентируя внимание на том, что для него представляло интерес, и умалчивая о другом. Исполнитель выступал в роли исследователя, что характерно вообще для исполнительского искусства. Версии эпоса имеют национальный оттенок, что также является свидетельством большой значимости субъекта. Можно заметить, что исследователи эпоса, принадлежащие к различным национальностям, изменяли, трансформировали объект исследования через его оценку.

В лазерно-голографической парадигме учитывается роль не простого наблюдателя, исследователя, но изменяющегося. Изменяющийся антропный наблюдатель придает событию - акту наблюдения культурно-историческое измерение, делокализируя события в историческом или мыслимом времени благодаря рефлексии над предыдущим опытом и герменевтическому прочтению текста. Изменяясь в процессе рефлексии над текстом, антропный наблюдатель, субъект познания, погружается в самотрансцендентацию, приходит к самоактуализации и самоорганизации. Он изменяется, рефлектируя над текстом, и это изменение также вносит поправку в характеристику объекта.

Лазерно-голографическая и линзовая парадигмы мышления, классическая и постнеклассическая дополняют друг друга. Хотя на сегодняшний день синергетическая парадигма используется на новейших, передовых рубежах науки, абсолютизировать её преимущества, достоинства в ущерб классической преждевременно. Ибо классические принципы в снятом виде содержатся в синергетических, поскольку синергетика - это наука не только о хаосе, но и о законах возникновения порядка в хаосе, а порядок находится в центре внимания классической науки.

В силу сложности данных вопросов те исследователи, которые пытаются использовать синергетику для решения научных проблем, могут преувеличивать её значение или в силу неверной интерпретации запутывать вопросы ещё больше, что вызывает законную критику.

Нельзя применять синергетический подход, то есть какие-то феноменологические описания, уравнения или эффекты синергетики, не выяснив предварительно, что там происходит на самом деле". [155 - с. 125].

Мы не претендуем на то, чтобы дать оценку синергетическим подходам и результативности их применения в отечественной науке в целом, и используем в методологических целях лишь один из организационных принципов, которые относят к синергетическим, а так же системным, ибо синергетика изучает системы в эволюции и динамике.

Подтверждением правомерности применения синергетических принципов в исторической науке может быть исследование А.И. Шаповаловым российской исторической системы. В своем труде, применяя новые методологические подходы с использованием организационных принципов, ему удалось глубоко проанализировать процесс формирования российской исторической системы. В качестве важной он выдвигает идею ядра исторической системы, которое интерпретирует как «отношения связи -разрыва между нормами и правилами жизнедеятельности, ценностными ориентациями, стереотипами мыслительных и поведенческих реакций, исторически выработанных и саморазвивающихся в пределах определенного социокультурного целого» [556 - с. 31].

Ядро исторической системы полиморфно, мозаично, латентно. Оно не является в ясных формах. Его структура определяется через ментальпости, присущие той или иной исторической системе, как выражение мировидения, мироотношения, строя мышления, фиксирующих смысл культуры и особенности социального поведения. Применяя понятие "ядра", автор выявляет особенности русской исторической системы. Наиболее существенная особенность русской и её варианта - советской - исторических систем состоит в бинарном устройстве её ядра. Впервые эта особенность была отмечена Г.П.Федотовым [505], который, стремясь обосновать своеобразие русской истории, русской культуры, русского национального характера, сделал вывод о том, что "в изображении коллективной души как единства противоположностей" необходимо отказаться от "ложного монизма" и, «чтобы не утонуть в многообразии», можно свести его к полярности двух необходимых далее типов. Такое устройство исторических систем «порождает напряженное пульсирующее самострессирование, высочайшую и напряженную внутреннюю динамичность их исторического саморазвития, непредсказуемость его проявления на разных исторических этапах: христианство и язычество, земство и опричнина, почвенничество и западничество, революция и реакция, коммунизм и антикоммунизм, демократия и национал-патриотизм и т.п." [505]. Важным следствием применения синергетических понятий к историческому процессу является вывод А.И.Шаповалова о том, что "разнородные типы циклов саморазвития системы создают два основных варианта состояния системы в целом: относительно стабильную траекторию саморазвития, в котором реализуется созидательный потенциал системы, и бифуркационный интервал, который возникает при переходе одного периода цикла в другой". [556 - с. 31].

В настоящее время существуют концепции, согласно которым эссенциалистская антропология, которая описывает человека в терминах сущностей, субстанциональных элементов, принципов, должна быть заменена новой - антропологией границы. Антропология границы (С.С.Хоружий) исходит из того, что природа современного человека беспредельна, изменчива, пластична, подвижна.

Человек имеет многообразные проявления, и они должны быть на первом плане внимания исследователей. Характерный род этих проявлений называют "предельными проявлениями", "феноменом границы". Основания и критерии выделения этих проявлений размыты, интуитивны.

Граница человека есть полная совокупность его предельных проявлений. В границе человек представлен сложным, многообразным, полифоничным. Здесь он в подвижной стихии, причем даже синергетические эффекты "крыла бабочки", самые трудноуловимые и незначительные, могут изменять границу.

Граница имеет онтологический аспект, выступает в форме онтологической границы, которой определяется ориентация человека в бытии. Явления, порождаемые бессознательным, относятся к онтической границе.

И, наконец, существует виртуальная граница, которая связана с виртуальными явлениями, характеризующимися недостатком, отсутствием определяющих черт эмпирической реальности, частичным, недовоплощенным существованием. И, когда автор рассматривает эти топики и их взаимоотношения, он использует понятия, которые относят к синергетике как теории и науке об организации, самоорганизации систем.

Но, когда автор начинает конкретизировать понятие Границы, он прибегает к категориям синергетики. Это видно в следующих высказываниях: "Горизонт человеческого существования - разнородная, многомерная, многоаспектная реальность", "Граница же в целом обладает, таким образом, некоторым строением, некоторой тоникой; и первая большая задача антропологии границы заключается в полном описании, реконструкции этой тоники" [534 - с. 42]. Таким образом, граница, оказывается, обладает структурой, сложным строением.

Когда рассматривается конституция онтологической Границы, то онтологическая трансформация человека, стремление к перемене горизонта бытия, онтологического статуса выводится из осповоустройства человеческого существования, из смертности человека, из начальной природы его отношения со смертью. «Эти отношения образуют обширную, разветвленную икономию, ядро которой - первичная негативная реакция сознания и организма, всего существа человека на собственное уничтожение: глубинный, органический и непроизвольный импульс отталкивания, неприятия смерти как собственного абсолютного небытия, конца уничтожения, тотальной аннигиляции субъективного мира. Этот изначальный импульс человеческой природы, первоимпульс неприятия смерти, как мы его будем называть, развертывается во множестве проявлений и форм. и очевидно из самого определения, что тем, к чему он направлен, - его искомым предметом и исполнением его стремления -служит избавление от описанной перспективы, или же "преодоление смерти" [534-с. 45].

И хотя автор говорит, что это искомое не обретает определенного облика и не принадлежит к числу описанных содержаний субъективного мира, первоимпульс неприятия смерти не определен, но отношения человека к смерти имеют разветвленную икономию, они имеют ядро - негативную реакцию.

Стратегия человека, ориентированная на онтологическую границу, обладает универсальным строением и выглядит как "холистическая практика себя, имеющая ступенчатый характер"; "множество всех энергий человека здесь последовательно преобразуются, проходя ряд ступеней, своего рода лестницу, поднимающуюся к Границе" [534 - с. 50].

В концепции топической Границы топики бессознательного передаются метафорами вертикальной иерархии уровней сознания. Уровни сознания делятся на высшие и низшие. В этой концепции Границы топика имеет традиционные системно-организационные принципы: ядро, структуру, устройство.

Существует иерархия уровней сознания. Верхние уровни актуализируют все остальные и строит эту стратегию ум - координирующий и управляющий центр. В феноменах бессознательного внешняя энергия создает циклический процесс, который описывается метафорически как обращение по орбите в поле силового центра.

Подтверждение значимости синергетических принципов для антропологии Границы обнаруживается не только в оперировании понятиями - ядро, структура, организация, но и необходимостью выхода на понятие фрактала как одного из главных понятий синергетики, который характеризуется нелинейной зависимостью структуры границ объектов от начальных условий их существования, конкуренцией вблизи границ областей за обладание приграничным пространством, где происходит переход хаоса к порядку, о чем говорилось выше.

Так борьба между религиями многобожия и единобожия как различными фракталами приводила к хаотичности сознания и действий человека, но в этой борьбе происходило упорядочение религиозного опыта в том плане, что он обогащался представлениями о религии как сотрудничестве бога и человека. В нартском эпосе прослеживается, что в более древних сказаниях отношения человека к богу отличались необязательностью сотрудничества. Человек часто обращался за помощью к героям, а не богам.

Структуры границ отдельных элементов культуры как фракталов иногда оказывались относительно независимыми от начальных условий существования. Границы между нравственной и эстетической культурой отличалась большой подвижностью по отношению к начальным условиям их существования и больше тяготели то к одному, то к другому фракталу.

На анализе этой концепции мы видим, что организационные принципы действуют в рамках предметной эссенциальной и новой антропологии Границы. Использование понятийного аппарата организационных принципов даже в тех концепциях человековедения, которые претендуют на преодоление традиционных представлений, говорит о том, что исключить абсолютно идеи организационного подхода из общественных наук невозможно, несмотря на все перипетии развития.

Таким образом, синергетический подход связан с отказом от одного пусть и фундаментального, способа описания. Необходимость множества уровней описания, отсутствие превосходства одного уровня над другими -главный принцип синергетики.

В нашем исследовании поставлена задача - выяснить, при каких условиях базовые элементы культуры, вообще и нравственной в частности становятся эстетическими ценностями или приобретают их значение. При этом мы не претендуем на использование всей мощи синергетических методов, а берем лишь один организационный принцип - сосредоточения функций, элиминируя его от других принципов в целях самоограничения и из-за недостаточной разработанности проблемы методологического значения системы организационных принципов при изучении культуры в целом. При этом данный принцип используется для конкретно ограниченной области эпоса "Нарты" (нартиады).

Анализ нартиады с культурологических позиций, философской антропологии показал, что идея организационного интегративного центра или ядра эпоса как системы позволяет взглянуть на культурно-исторический процесс в компаративистском срезе, что дает совершенно неожиданные результаты. А.И.Шаповалов [556] доказывал, что русская история и культура обладает двоецентрием - двумя разнозаряженными центрами - полюсами, между которыми существует связь взаимного притяжения и отталкивания, отношение связи - разрыва, выступающие источником саморазвития, но оказывается, и мы покажем это в изложении текста, что в культуре нартиады так же существует двоецентрие: в системе базовых элементов культуры два центра и в нравственной культуре два интегративных центра. Что означает подобное совпадение результатов?

Сипергетические понятия помогают обобщению эмпирических фактов культуры, помогают найти ответы на подобные вопросы. Ядро в рассмотренных концепциях С.Е.Хоружева и А.И.Шаповалова наделяется интегративными функциями. Дальнейший шаг состоит в том, чтобы выяснить, как эта идея работает в системе базовых элементов культуры.

Общефилософские методологические основы исследования эпоса -рассмотрение его с точки зрения оснований культуры как системы мировоззренческих универсалий, категорий культуры: жизненных смыслов, которые заключены в интерпретации человека, его целеполагающей деятельности, пространства и времени, нравственно-эстетических ценностей; единство классических и системных и синергетических методов исследования. В качестве методологической предпосылки выдвинута идея единства этики и эстетики, которая

I / ✓ характеризует их новый уровень, содержание и место в системе научных знаний. Методологическая основа в филологическом значении выражается здесь в ориентации на герменевтическое прочтение эпоса как текста, который является первичной данностью всего гуманитарно-филологического мышления.

Теоретической основой исследования являются научные труды отечественных и зарубежных авторов, специалистов в области кавказоведения, нартоведения, всеобщей истории, философии, антропологии, лингвистики, семиотики, этики, эстетики, психологии, герменевтики.

По культуре труда реализовались в качестве такой основы известные работы Н.Н.Моисеева, С.Московичи, А.С.Панарина; культуре мышления -Б.В. Бирюкова, Г.Х.фон Вригта, П.П.Гайденко, Г.В.Ф.Гегеля, Э.Я.Голосовкера, Э.Гуссерля, В.Е.Давидовича, Ю.А.Жданова, И.Канта, В.П.Кохановского, Г.В.Лейбница, М.Мамардашвили, Платона, Г.Померанца, К.Поппера, С.Л.Рубинштейна, В.Н.Сагатовского, В.А.Смирнова, В.Шмакова; семиотической культуре - М.М.Бахтина, Л.А.Бекизовой, С.Н.Булгакова, Е.В.Волковой, Х.Г.Гадамера, В.Гумбольдта, Ж.Делёза, Э.Кассирера, М.А.Кумахова, З.Ю.Кумаховой,

A.Ф.Лосева, Г.Лобоса, Ю.М.Лотмана, Н.Пенника, А.А.Потебни, П.Рикёра, Р.С.Сакиевой, Ю.С.Степанова, В.Н.Топорова, М.Фуко, Чжуан Цзы; культуре пространственно-временной ориентации - А.Бергсона, А.Бич,

B.И.Вернад-ского, В.Д. Комарова, В.В.Налимова, М.Хайдеггера,

A.Л.Чижевского, М. Элиаде; религиозной культуре - Г.А.Бондарева, Г.Ф.Гораевой, Ж.Дюмезиля, И.И.Ильина, Н.С.Капустина, А.В.Меня, Д.Д.Фрезера, П.А.Флоренского, А.Т.Шортанова; по эстетической культуре

B.В.Бычкова, Г.В.Ф.Гегеля, И.Г.Гердера, А.М.Гутова, Р.Г.Мамия, М.Ф.Овсянникова, Ортеги-и-Гассета, А.А.Схаляхо, Х.Г.Тлепцерше,

A.К.Тхакушинова, Ш.Х.Хута, Н.Г.Чернышевского, К.Г.Шаззо, Н.М.Шикова, Ф.Шлегеля.

Для решения поставленных проблем полезными оказались исследования, посвященные анализу культуры нартов, А.Н.Абрегова,

B.Алтунина, М.Г.Аутлева, С.Ш.Аутлевой, З.У.Блягоз, А.М.Гадагатля, Н.Т. Гишева, Ю.Гучипс и С.Л.Зухбы, Ш.Д.Инал-Ипа, Т.Каряевой, А.Кулки, Н.Г.Ловпаче, К.Х.Меретукова, К.Х.Меретуковой, М.А.Меретукова,

М.И.Мыжея, Н.Соколовой, Ю.Схаплок, В.П.Федунова, Т.Н.Чамокова, И.А.Шарова, М.А.Шенкао, Р.А.Ханаху, С.Хуако, К.Хутыза.

По избранной теме автор опирался на конструктивные идеи, высказанные учеными по методам научного исследования, в частности, по системным и синергетическим методам и, в том числе, применительно к эпосу (А.А.Богданов, Д.Бом, Е.Н.Князев, С.П.Курдюмов, И.С.Пригожин, В.Я.Пропп, М.И.Сетров, В.С.Степин, Г.Хакен, С.С.Хоружий).

В диссертации использованы диалектические, системные, / синергетические, семиотические, герменевтические, аксиологические, компаративистские, историко-литературные методы исследования.

Теоретическая значимость исследования. В работе рассмотрены элементы, структура, функции, закономерности движения и развития эпоса "Нарты". Органически соединяются различные теории, соответствующие элементам культуры, фиксированным в эпосе. Эти теории и понятия обладают смысловой определенностью и систематизируются. Каждый элемент культуры показан в специфическом проявлении. Анализ различных элементов в статике, динамике, подчиняющихся организационным принципам, направлен на глубокое истолкование эпоса. Рассмотрение эпоса е точки зрения базовых элементов культуры как форма организации научного знания дает целостное представление об эпосе "Нарты". Эпос как объект анализируется в плане всесторонних отношений его элементов. В V ('работе дается новая трактовка законов и принципов культурологии, эстетики за счет введения синергетической терминологии, синергетических принципов. Таким образом, происходит обновление теории эпоса.

Информационная база исследования опирается на такие источники, как тексты адыгской, абхазской, осетинской, чечено-ингушской версий эпоса "Нарты", тексты, относящиеся к нартиаде, сведения из монографий и книг, научных докладов по избранной теме.

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые в эпосе

Нарты" установлено наличие таких базовых элементов культуры, как культура труда, культура мышления, семиотическая культура, культура целеполагания, культура пространственно-временной ориентации, религиозная культура, трансовая культура и их особенности. Установлено, что в этой системе действует принцип сосредоточения функций при i наличии двух интегративных полей: "культура целеполагания -семиотическая культура" и "нравственно-эстетический континуум".

Синергетический принцип сосредоточения функций интерпретируется как конкретизация общеэстетического принципа, единства в многообразии, являющегося признаком гармонии и прекрасного. Благодаря этому принципу система базовых элементов культуры переходит на уровень эстетических ценностей.

В исследовании установлено, что система нравственных ценностей тоже имеет два интегративных центра - добродеяние-справедливость, достоинство-совесть - и подчиняется также принципу сосредоточения функций. В результате нравственные ценности переходят в разряд эстетических. В эпосе "Нарты" (нартиаде) выражены две тенденции эстетизации базовых элементов культуры: ориентация на прекрасное и трагическое. Применение к анализу текстов нартиады синергетических методов позволило расширить содержание категории трагического, распространяя его на хронотоп.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Нартский эпос в его различных версиях определяется как нартиада. В этом понятии эпос предстает как многообразное единство -продукт духовной деятельности различных народов Кавказа. Он отличается богатством культурного, нравственно-эстетического содержания и требует системного рассмотрения. лчюскйрклл

ГОСУДАРСТВЕННАЯ 41 БИБЛИОТЕКА

2. Содержание эпоса "Нарты" раскрывается в базовых элементах культуры, которые являются первоэлементами, базисными единицами, имеющими целостное значение и функции. Они лежат в основании культуры и составляют её фундамент. Таких элементов насчитывается около двадцати. В эпосе "Нарты" наиболее отчетливо выражены: культура труда, мышления, семиотическая, целеполагания, пространственно-временной ориентации, религиозная, трансовая культуры. Важно не только показать особенности этих элементов культуры в нартиаде, но и характер их связи, что возможно при использовании системных и синергетических методов исследования в их единстве.

3. Исследование текстов нартиады позволяет установить в них действие организационных принципов, в частности, принципа сосредоточения функций, конкретизирующего принцип единства в многообразии. В соответствии с этим принципом система базовых элементов культуры нартов имеет два интегрированных поля: "культура целеполагания - семиотическая (языковая) культура" и "нравственно-эстетический континуум". Эти поля имеют дуальную природу и коррелируют с остальными элементами культуры. Они синтезируют, интегрируют все элементы культуры, но одновременно зависят в своем существовании от каждого из них и совокупности элементов.

4. Принцип сосредоточения функций действует и в рамках отдельных элементов, как подсистем. Нравственные ценности (как подсистема) в эпосе "Нарты" имеет также два интегративных поля (центра): добродеяние (добро) - справедливость и достоинство-совесть. В результате, культура как система ценностей и каждый элемент как подсистема переходят на новый организационный уровень - эстетический.

5. В системе базовых элементов культуры эпоса "Нарты" (нартиаде) выражены две эстетические тенденции, дополняющие друг друга: ориентация на гармонизацию мира, на прекрасное и трагическое.

6. Анализ эпоса показывает, что категория трагического не сводится к социальному аспекту бытия. В характеристику трагического необходимо включать пространственно-временной континуум - хронотоп.

Практическая значимость диссертации. Результаты данной работы могут быть использованы в качестве основы для определения стратегических, фундаментальных исследований эпоса, в реализации культурных программ, в учебном процессе по предметам философского и культурологического цикла. Материалы диссертации использованы нами в базовых курсах по философии, этике, эстетике и спецкурсах философского и общефилологического цикла, например, курс по выбору студентов "Культура народов Северного Кавказа".

Апробация работы. Результаты диссертационного исследования отражены в нашей научной и педагогической работе с 1998 по 2004 годы. С 80-х годов отрабатывалась методология исследования культурных текстов в различных дискурсах. По результатам были сделаны сообщения на Международном симпозиуме, посвященном проблемам самоорганизации в природе и обществе г. Ленинград (1998 г.), в КубГУ (1999 г.), Нальчике (2000 г.), Армавире (2001-2004 гг.) и на Ш-м российском философском конгрессе "Рационализм и культура на пороге Ш-го тысячелетия" (г.Ростов-на-Дону, 2002 г.), на выездных сессиях АМАН в г.Черкесске, г.Майкопе, г.Армавире (2003 - 2004 гг.). Методологическая концепция изучения культурных текстов апробировалась в учебных пособиях и учебных программах для студентов по курсам, художественной культуры и философии эпоса.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, 4-х глав, заключения и списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Нравственно-эстетическая организация базовых элементов культуры кавказского эпоса "Нарты""

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Нарты" - шедевр культуры Кавказа, который заключает в себе неисчерпаемые возможности духовного обновления человека. Он доставляет человеку радость, заряжает энергией не только как предмет эстетического отношения, но и как предмет научного исследования.

В силу своей универсальной значимости и неисчерпаемости он заслуживает большого внимания науки и применения к нему новейших методов исследования. Он должен изучаться классическими и постне-классическими методами в их единстве.

Классическая парадигма остается эффективной при рассмотрении эпоса как системы в состоянии устойчивости.

Постнеклассическая парадигма, в частности синергетическая парадигма, в лазерно-голографической версии, позволяет рассмотреть эпос с точки зрения динамики соотношения хаоса и порядка, аттракторов, фракталов, организационных принципов.

Рассмотрение эпоса с точки зрения базовых элементов культуры позволяет всесторонне выявить содержание эпоса "Нарты", декодировать его символику; особенно это имеет значение в отношении его нравственно-эстетического содержания.

В результате исследований текстов эпоса «Нарты» в адыгской, осетинской, абхазской и чечено-ингушской версии мы пришли к следующим выводам. Различные версии эпоса дополняют друг друга, усиливают, обогащают по содержанию и форме и составляют единое целое кавказского эпоса, что можно обозначить как «Нартиада». Это имеет большое значение для выработки основ сотрудничества различных народов Кавказа и духовного единства.

Эпос как сложная открытая система является замечательным проблемным полем, на котором можно отработать новые методы исследования различных типов культур, различных уровней её существования и функционирования.

Исследование эпоса показало, что прототип мифологического народа нартов обладал высокой общей культурой. Это был не примитивный народ, как это представляется на первый взгляд. Жизненный опыт героев нартиады полезен для XX века.

Культура эпоса «Нарты» имеет сложную структуру. При целенаправленном исследовании оказалось возможным выделить следующие базовые элементы культуры и их особенности: культура труда, мышления, семиотическая, пространственно-временной ориентации, трансовая, религиозная, нравственная, эстетическая.

Характерные черты культуры труда: уважение к труду, благоговейное к нему отношение, высокий профессионализм, внимательное отношение к заказчику, соревновательность, четкие критерии оценки технологии изготовления и продуктов деятельности.

Культура мышления: высокие аналитические способности развития, интуиция, способность к глубоким обобщениям. Выражены черты ипостасного, тринитарного мышления, которые проявляются в единосущности, равночестности, неслиянности, нераздельности во взглядах на мир. Для ипостасного мышления характерно было мышление телом, лицом, которое выполняло функцию идентификации человека. Герои эпоса мыслят часто по аналогии. При этом учитывается не только аналогия между предметами, но и отношениями. Аналогия используется на уровне символики как предела познавательных, творческих, этических норм. Культура мышления нартов имела мифологические черты при нечетком разделении слова и вещи.

Семиотическая (языковая) культура являлась выражением национального духа в песенно-стихотворном характере, фонетических, морфологических, стилистических, лексических особенностях, богатстве лексики и семантики. Язык нартов отличается эмоциональностью. В языке эпоса обнаруживается ориентация на радостное восприятие жизни, что можно интерпретировать как эстетическое отношение к действительности, ориентация на нравственные ценности.

Особенности культуры целеполагания нартов: поиск меры при выборе жизненных целей, способность осмысленно принимать решения, опираясь на достижение наиболее полной информации.

Особенности культуры пространственно-временной ориентации нартов: чувство ритма природы, умение вписаться в её ритм. В эпосе пространство структурировано и насыщенно информацией, наблюдается повышенный интерес к границам мира, бесконечности и конечности пространства.

В сказаниях нартиады в образной форме выражена идея бренности человеческого существования, но отрицательные ассоциации, связанные со смертью компенсируются системой символов оптимистического значения. Отношения эпического человека к богу, что относится к сфере религиозной культуры имели в основном утилитарно-практический смысл.

Трансовая культура нартов проявляется в ритуально-символических действиях (битва, праздники, поедание пищи), характеризуется развитием необычной способности к саморегуляции, самоорганизации, что проявляется в универсальной воздержанности.

Применение организационных принципов позволило установить, что базовые элементы культуры нартов подчиняются организационному принципу сосредоточения функций, при котором все элементы интегрируются, синтезируются главным элементов, и которое в своём существовании зависит от них.

Анализ эпоса показал, что в системе базовых элементов культуры сущществует два интегративных поля, состоящих из двух элементов: "культура целеполагания - семантическая культура" и "нравственноэстетический континуум". В рамках каждого интегративного поля элементы - бинеры взаимообусловлены и едины. Члены оппозиции (антиномии) в рамках интегративного поля представляют собой нераздельное единое, живое, целое, проявляющееся в актуальном бытии.

Существенным доказательством единства культуры целеполагания и семиотической культуры в эпосе является то, что жизненные цели часто выступают в форме символов - образов. Подтверждением выявленной нами закономерности являются данные, полученные А.М.Гадагатлем, Л.А.Бекизовой, Б.Х.Бгажноковым при исследовании эпоса с литературоведческой, лингвистической и этической точки зрения. Синтезирующая функция этого поля по отношению к другим элементам культуры выражается в том, что оно присутствует как общее свойство во всех элементах культуры, вместе с тем бинеры - оппозиции этого поля -культура целеполагания и семиотическая культура зависят в своём существовании от каждого базового элемента культуры. Так культура труда порождала новые цели и методы их достижения. Культура целеполагания требует нахождения меры при выборе целей и методов, а это невозможно вне культуры мышления, когда человек производит их анализ, сравнение и выбор.

Зависимость семиотической культуры от пространственно-временной ориентации выражается в том, что с изменением взглядов, на соотношение жизни и смерти изменяется их символическое значение. Так установка нарта па жизнь придавала и символам смерти особый характер. Символика нартиады вод воздействием пространственно-временной культуры приобретала нравственно-эстетическое значение в плане жизнеутверждения.

Аналогичным образом функционирует второе интегративное поле -«нравственно-эстетический континуум», нравственный аспект которого состоит из таких ценностей как добро (добродеяние), справедливость, долг, совесть, любовь, достоинство, а эстетический аспект это прекрасное, возвышенное, героическое, трагическое, комическое. В данном интегративном поле нравственные и эстетические ценности выступают также в качестве двух полей, интегративиых центров и они имеют свои интегративные поля. В нравственной системе эпоса "Нарты" такими центрами являются "добродеяние (добро) - справедливость" и "достоинство-совесть". Подобные выводы коррелируют с выводами Б.Х.Бгажнокова, анализировавшего адыгский этикет, который установил её пять постоянств (констант). В нравственной системе эпоса обнаруживается, что достоинство интегрирует все нравственные ценности, наличествуя в их основании, и, в свою очередь, зависит от них. Оно интегрирует и элементы второго интегративного поля "добродеяние и справедливость". Интегративное поле достоинства и совести отчетливо проявлялось в адыгстве, что было показано Б.Х.Бгажноковым, который отмечал, что наибольший вес и наибольшую регулятивную силу в адыгстве имеет парадигма совести и репутации -"напе". Лицо в адыгстве интерпретируется как честь с акцентом на представлениях о совести. В адыгстве потерять лицо - значит потерять совесть. В адыгской культурной традиции фиксировалась мораль как идентичность и интраидентичность, т.е. мое лицо, личное достоинство и его поддержание и лицо референтной группы, общности. Интраидентичность фиксирует индивидуальный аспект образа «Я» и это, по определению Б.Х.Бгажнокова, наиболее полное выражение совести, её визуализации и материализации.

В эпосе "Нарты" прослеживается одновременно и зависимость достоинства и совести от других нравственных элементов, в соответствии с принципом сосредоточения функций. Существенным доказательством является уже то, что достоинство в своем содержании раскрывается, как и добро, через систему всех нравственных ценностей.

Организационный принцип сосредоточения функций является дополнением и конкретизацией эстетического принципа единства в многообразии. Проявляясь на уровне системы базовых элементов культуры, и на уровне отдельных элементов как подсистем, данный принцип эстетизирует их. Эпос, подчиняющийся этому принципу переходит на высший уровень - уровень эстетический, когда все элементы в отдельности и в совокупности гармонизируются, получая черты прекрасного.

Этим достигается полнота бытия предметов и явлений действительности, как проявление их положительных свойств и качеств. Максимальное проявление положительных родовых признаков интерпретируется в эстетике как совершенство.

Тексты нартиады свидетельствуют, что герои эпоса отличались стремлением к совершенствованию. Они стремятся максимально проявить себя в различных видах деятельности и не ограничиваются достигнутым. Описание героев эпоса, раскрытие их образов всегда дается в этом аспекте.

Важным методологическим ресурсом при исследовании текста "Нартов" оказалась концепция совершенствования человека, основателя гуманистической психологии А.Маслоу.

В качестве характерной черты самоактуализированного, самоакутализирующегося (совершенного, совершенствующегося) человека А.Маслоу считал такого, который способен к эффективному восприятию реальности и установлению с ней комфортных взаимоотношений, способен распознавать, улавливать тонко проявление лжи, фальши, неискренности, разглядеть скрытую сущность людей и оригинальное от банального. Самоакутализирующийся человек стремится к тому, чтобы видеть реальность в её истинном свете. Он воспринимает свою природу и природу других такой, какая она есть, а не такой, какой хотел бы её видеть.

Для человека, стремящегося к совершенствованию характерно бесстрашие перед неизвестностью и неопределенностью. Он относится к ним спокойно и не видит в них опасности, не боится неизведанного, а стремится к нему. Он не навязывает природе свой произвол. Человек, стремящийся к совершенствованию характеризуется внутренними потенциями, которые заложены в его природе - развитию своих уникальных возможностей, движим потребностью в саморазвитии, самовыражении, самовплощении, самоакутализации.

У каждого такого человека есть дела, которому он посвящает себя без остатка. Он озабочен проблемой, решение которой требует от него всех сил и энергии. Он предан работе, задаче, обязанности, занятию, которые считает нужными, озабочен проблемами других, близких людей. Такой человек характеризуется независимостью, самоопределением, самоуправлением, способностью к принятию ответственности, мужеством, силой, активным поиском решений. Он способен радоваться жизни, растворяется в другом человеке, что является признанием любви.

Тексты нартиады свидетельствуют, что в свете этих критериев героев эпоса стремится к совершенствованию или уже реализуют в себе некоторые признаки совершенствования и, таким образом подлежат оценке с точки зрения прекрасного.

Проблема совершенствования получает высокий статус в рамках наротоведения, потому что в культуре нартиады обнаруживается сильная ориентация на достоинство, которое динамично благодаря устремленности человека к повышению своей ценности. Герои прилагают большие усилия, чтобы максимально проявить себя в различных видах деятельности и не ограничиваются достигнутым. Описание героев эпоса, раскрытие их образов всегда дается в этом аспекте.

Стремление к совершенству в текстах характеризуется осознанием значения как уединения, так и коллективной деятельности, наличием единства духовного и физического в облике человека, соблюдением меры в выборе целей и методов их достижения, предполагающим свободу.

Эпос - продукт перехода общества от одного типа отношений к другому и, поэтому как любой переходный период эпохального значения он противоречив. И здесь обнаруживается не только эстетически прекрасное, но и трагическое. Обращение к эпосу «Нарты» под углом зрения трагического позволяет обогатить содержание трагического как эстетической категории. Необходимость в этом обнаружилась наиболее отчетливо в ХХ-ом веке, который был богат трагическими коллизиями небывалой формы. Вместе с тем, такой подход дает возможность глубже, всесторонне исследовать этот памятник культуры.

Анализ эпоса «Нарты» показывает, что содержание трагического не сводится лишь к чисто социальному аспекту бытия. В характеристику трагического необходимо включать пространственно-временной континуум-хронотоп, пространственно-временную ориентацию людей.

Эта пространственно-временная ориентация осуществляется не только в мире необходимости, но и в мире случайности, которая связана с различием, повторением и циклами. Трагические коллизии возникают на границе различных типов хронотопов, при переходе от одного типа и синтеза времени к другому. В эпосе «Нарты» трагические коллизии проявляются в Великом возвращении.

В «Нартах» уже присутствуют все базовые нравственные ценности: добро, справедливость, долг, совесть, любовь, достоинство и трагические коллизии зарождаются в системе этих ценностей как результат по рассогласованности, нарушения координации, субардинации, меры.

Особое место занимают трагические коллизии как результат нарушения меры в выборе методов достижения целей, в частности, универсализации методов насилия при переходе к новым общественным отношениям.

В эпосе «Нарты» существуют две нравственно-эстетические тенденции: ориентация на трагическое и ориентация на гармонию, прекрасное.

Трагическое преодолевается гармонией и, таким образом, утверждается прекрасное.

Список научной литературыКолясников, Иван Николаевич, диссертация по теме "Фольклористика"

1. Абаев В.И. Из осетинского эпоса. 10 нартовских сказаний. М.-Л., 1939.

2. Абаев В.И. Дохристианская религия алан. Доклады делегации СССР на XXV Международном конгрессе востоковедов. М., 1960.

3. Абаев В.И. Калоев Б.А. Послесловие//Нарты. Эпос осетинского народа. -М., 1957.

4. Абаев В.И. Концепция «просветления» в Махаяна-Шраддхошпада-шастре//Психологические аспекты буддизма. Новосибирск, 1996.

5. Абаев В.И. Нартовский эпос. Известия Сони. Дзауджикау. 1945.

6. Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. -М. -Л., 1959.

7. Абаев В.И. Скифо-европейские изоглоссы. На стыке Востока и Запада. -М., 1965.

8. Абаев И.О. О работе В.А.Кузнецова//Кузнецов нартский эпос и некоторые вопросы истории осетинского народа. Орджоникидзе, 1980.

9. Абрамова Н.Т. «Я» и «Другой» (внешнее и внутреннее): многообразие форм связей//Философские исследования. № 1, 2004.

10. Абхазские сказания о нартах//Героический эпос народов СССР. т.1. М., 1975.

11. Абхазские сказания. Сухуми. 1969.

12. Абхазские сказки. Сухуми, 1979.

13. Авени Э. Империи времени. Изд-во София, 1998.

14. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1978.

15. Адыгейские сказания и сказки. -Ростов-на-Дону, 1937.

16. Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII-XIX вв.-Нальчик, 1974.

17. Адыгские нарты//Уз.КБНИИ. Нальчик, 1961. т.28.

18. Адыгский эпос «Нартхэр» сокровищница мировой культуры. Турипп «Адыгея» - Майкоп, 2003.