автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Обновление эпической традиции в адыгейском историческом романе двух последних десятилетий XX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Обновление эпической традиции в адыгейском историческом романе двух последних десятилетий XX века"

ООЗ 4

На правах рукописи

....... 1

Ахметова Джульета Амнновна

ОБНОВЛЕНИЕ ЭПИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ В АДЫГЕЙСКОМ ИСТОРИЧЕСКОМ РОМАНЕ ДВУХ ПОСЛЕДНИХ ДЕСЯТИЛЕТИЙ XX ВЕКА (А. ЕВТЫХ «БЫЧЬЯ КРОВЬ», И. МАШБАШ «ХАН-ГИРЕЙ», Н. КУЕК «ВИНО МЕРТВЫХ»)

10.01.02 - Литература народов Российской Федерации

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Майкоп 2009

Работа выполнена на кафедрах русской филологии и адыгейской филологии Адыгейского государственного университета

Научные руководители: доктор филологических наук, профессор

Чамоков Туркубий Нухович

доктор филологических наук Хачемизова Мира Нуховна

Официальные

оппоненты: доктор филологических наук

Паранук Кутас Нуховна

кандидат филологических наук Тлепцерше Халид Гиссович

Защита состоится чЗО »р^А^р 2009 года в часов на

заседании диссертационного совета ' Д. 212.001.02 при Адыгейском государственном университете по адресу: 385000, Республика Адыгея, г. Майкоп, ул. Университетская, 208.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Адыгейского государственного университета.

Автореферат разослан « ЗС » А^уъ^сЯл , 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор филологических наук, профессор

^--Т.М. Степанова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Роман - один из продуктивно развивающихся жанров в мировой литературе. Каждая социально-историческая и культурная эпоха вносила новые эстетические особенности в его биографию. Этот закон в какой-то степени объединяет романный эпос русской классики, литературы советского периода, многонациональной российской литературы нашего времени. Для романа двух последних десятилетий реальностью стали демократизм и гуманизм художественного творчества, ускорение в нем трансформационных процессов, отражающих перемену идеологических ориентиров и переоценку устоявшихся художественных ценностей. Особую актуальность приобретают проблемы преемственности национальных художественных традиции и новаторства, первые ступени которого - в обновлении эпической традиции и её последующей трансформации.

Взгляд на адыгейский роман в историческом ракурсе позволяет уловить динамику национальной эпической традиции и осмыслить новые эстетические ценности, которые адыгейский роман прибавляет к уже накопленному опыту. Современные исследователи этого жанра (К. Шаззо, Е. Шибинская, Р. Мамий, Т. Чамоков, X. Тлепцерше, М. Хачемизова, К. Паранук) - отмечают смелое новаторство авторов, многообразие в романе стилевых решений, сопрягающих элементы разных художественных систем (реализм, модернизм, постмодернизм) и создающих новые модификации эпических жанров (мифоэпический, полифункциональный, философский роман в русле магического реализма). Новая наполненность понятия «эпическая традиция» и диалектика её связей с художественным мышлением, как и динамика взаимодействия с законами неизбежного обновления и трансформации стали сегодня предметом интенсивных идеолого-эстетических поисков адыгских литераторов преимущественно в жанре национальной исторической романистики. Этот процесс вписывается в исследование научно-творческой деятельности классиков российской литературы (от М. Горького, М. Шолохова до В. Астафьева, В. Распутина) и обращение к трудам ученых (Л. Чичерин, В. Кожинов, В. Днепров, М. Кузнецов и др.)

Исследование теории и истории российского и адыгского романов позволило современным ученым (К. Султанову, Ю. Тхагазитову, У. Панешу, К. Паранук, К. Шаззо) сосредоточить особое внимание на модификациях социально-исторического, собственно-исторического романа двух предшествующих периодов развития (20-е - 80-е годы XX в.) и выработать периодизацию эволюции адыгского романа в его

взаимосвязях с фольклором и мифом (современный период). Создана методологическая концепция обновления романного эпоса через собственно-эпический синтез, философизацию прозы, неомифологизм (использование онтологических основ мифа).

Если с точки зрения монографического исследования адыгейские романы современного и предшествующего периода имеют добротную теоретико-эстетическую основу (научные труды К. Шаззо, Р. Мамия, X. Тлепцерше, Ш. Ергук-Шаззо, К. Паранук), то проблема обновления художественных традиций в современном романе в конкретной динамике жанровых и идейно-эстетических признаков не исследована (за исключением трудов К. Паранук), как новое явление в системе не изучена.

Нам представляется логически обоснованным отбор для исследования трех модификаций современного адыгейского исторического романа, представляющих различные формы обновления эпической традиции, достигнутого на трех разных путях художественного взаимодействия с фольклором, мифом, современными реалистическими традициями и модернистскими приемами. Речь идет о романах А. Евтыха «Бычья кровь», И. Машбаша «Хан-Гирей», Н. Куёка «Вино мертвых». В этом обращении к своего рода «знаковым» романам и стремлении к изучению на их основе значительной теоретико-философской проблемы заключается актуальность данного исследования.

Степень разработанности исследуемой темы. Литературоведческими работами монографического характера, проложившими путь к исследованию по нашей теме, являются труды А.И. Алиевой, JI.A. Беки-зовой, К.К. Султанова, А.Х. Мусукаевой, Т.Н. Чамокова, "У.М. Панеша, К.Н. Паранук, A.A. Схаляхо, Ю.М. Тхагазитова, А.Х. Хакуашева, М.А. Хакуашевой, Х.Х. Хапсирокова, Р.Х. Хашхожевой, М.Н. Хаче-мизовой. Научные исследования Р.Г. Мамия интересны монографической полнотой очерков о творчестве А. Евтыха на уровне современного знания о писателе. Книги К.Г. Шаззо и Ш.Е. Ергук-Шаззо, Х.Г. Тлепцерше о творчестве И. Машбаша и его романе «Хан-Гирей», исследования Р. Камбачоковой достаточно исчерпывающе представляют основные стороны художественного новаторства писателя, значение «Хан-Гирея» для адыгской романистики. К.Н. Паранук принадлежит заслуга глубокого монографического исследования прозы Н. Куёка. Среди диссертационных исследований необходимо отметить работы Ф.А. Аутлевой и Н.Х. Хуажевой, посвященные творчеству А. Евтыха. В них авторы сделали первые шаги в сторону осмысления эпоса А. Евтыха во взаимодействии с литературной и фольклорной

традициями. Среди статей, других материалов по отдельным вопросам творчества А. Евтыха, И. Машбаша, Н. Куека следует отметить работы К.Н. Анкудинова, Ф.Н. Хуако, Е. П. Шибинской.

Объект исследования - адыгейский исторический роман последних десятилетий («Бычья кровь» А. Евтыха, «Хан-Гирей» И. Машбаша, «Вино мертвых» Н. Куека).

Предмет исследования - типы художественного сознания, определяющие модификацию, структурно-стилевые доминанты жанра исторического романа: собственно эпический синтез с тенденцией к философизации прозы («Бычья кровь» А. Евтыха), лирико-психологическая ветвь эпической традиции («Хан-Гирей» И. Машбаша), синтез мифоэпического и современного литературного сознания как качества неомифологизма («Вино мертвых» Н. Куека).

Целью предпринятого исследования является изучение идейно-художественных проблем, составляющих понятие эпической традиции и путей ее обновления и трансформации в современном историческом романе.

Для достижения цели необходимо решить следующие задачи:

- исследовать способы обновления эпической традиции в романе А. Евтыха «Бычья кровь»;

- изучить своеобразие проявления лирико-психологических и философских тенденций в романе И. Машбаша «Хан-Гирей»;

- рассмотреть особенности взаимодействия повествовательно-изобразительных структур эпоса с фольклором и мифом в романе

H. Куека «Вино мертвых»;

- осмыслить и изложить общую концепцию особенностей обновления эпической традиции в адыгейском историческом романе последних десятилетий.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в реализации идей трансформации и обновления эпической традиции в конкретном научно-художественном анализе современных романов трех модификаций: собственно-философского, лирико-психологического и неомифологического (мифоэпического) романа.

Положения, выносимые на защиту:

I. Эпическая традиция, при всей многозначности этого понятия, применительно к романной эпике обозначает прежде всего прозаическую повествовательность, широту и объемность (многомерность) изображения, т. е. свою специфику времени и пространства.

Движение от фольклорной эпической традиции к литературной связано со значительными процессами обновления и трансформации -как в содержании, так и в форме художественного произведения, которая претерпевает изменения благодаря взаимодействию с фольклором, мифом и литературой.

2. Объективная и субъективная обусловленность данных процессов в настоящее время стала предметом глубокого интереса общероссийской, национальной адыгской литературной науки и художественной практики. Общими усилиями заложена методологическая основа исследования проблемы обновления эпической традиции, причем преимущественное внимание адыгской науки (К. Шаззо, Р. Мамий, Ю. Тхагазитов, X. Тлепцерше, К. Султанов, К. Паранук, Р. Камбачокова) сосредоточено на исторической романистике.

3. Три этапа развития адыгейского романа в его взаимосвязях с фольклором и мифом в XX столетии нашли знаковые выражения в исторических романах А. Евтыха «Бычья кровь», И. Машбаша «Хан-Гирей» и Н. Куека «Вино мертвых», объединяемых убедительно выраженной тенденцией к обновлению эпической традиции посредством новофункционального использования фольклора и мифа, модернизации литературных изобразительно-выразительных средств.

4. Рассмотрение аспектов обновления эпической традиции в романе А. Евтыха «Бычья кровь» акцентировано на путях и способах философизации быта и бытия человека, среди которых специфичными для А. Евтыха являются новаторское воссоздание многонациональных образов народа и носителей духовности в романе; использование новых средств осмысления истории и революции; символики красного цвета, других мифологем как способов выражения авторской художественной концепции мира и человека.

5. Изучение романа И. Машбаша «Хан-Гирей» позволило рассматривать роман как убедительное проявление новых качеств, синтезирующее новые жанровые лирико-философские тенденции, черты воспитательного романа с социально-историческим анализом эпохи.

Впервые в адыгейской литературе осуществленная художественная реконструкция образа исторического деятеля прошлого в широком историческом и духовном контексте его времени создала для национальной литературы прецедент нового исторического эпоса.

6. Результат исследования романа Н. Куека «Вино мертвых» дает основание квалифицировать произведение Н. Куека как неомифологический эпос в современной адыгейской литературе, о чем

свидетельствуют особенности взаимодействия повествовательно-изобразительных структур литературного эпоса с фольклором и мифом, своеобразный эстетико-онтологический ракурс истолкования истории и современности, философия бытия человека.

Методологической и теоретической основой диссертационного исследования являются научные концепции теоретиков постсоветского и современного исторического романа, а также теоретические положения в работах А. Алиевой, Л. Бекизовой, Р. Камбачоковой, Р. Мамия, У. Панеша, К. Паранук, А. Схаляхо, X. Тлепцерше, Ю. Тхагазитова, М. Хачемизовой, Т. Чамокова, К. Шаззо, Е. Шибинской.

Методы исследования - сравнительно-исторический, системно-типологический, текстологический.

Теоретическая значимость обусловлена тенденцией системного анализа современных модификаций адыгейского исторического романа, открывающих новые возможности в исследовании национальной психологии и национального менталитета. Результаты исследования в указанных направлениях расширяют теоретические понятия, связанные с обновлением классической романной традиции поэтикой мифа, с трансформацией фольклорных элементов в стиле романа и расширением культурологического контекста, достижением жанрового синкретизма.

Практическая значимость состоит в возможности использования результатов диссертационного исследования при разработке учебных лекций, спецкурсов и спецсеминаров по литературе народов России, в индивидуальной научной деятельности по проблематике, диктуемой потребностями современной гуманитарной науки.

Апробация работы. Основные положения диссертационной работы изложены в докладах и статьях, представленных на научно-практических конференциях (Майкоп, 2001; 2002; 2004; 2007; 2008; 2009; Нальчик, 2003; Краснодар, 2007). Диссертация обсуждалась на расширенном заседании кафедры адыгейской и русской филологии АГУ.

Структура работы. По своей структуре работа организована в соответствии с поставленной целью и задачами и состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, характеризуется степень её разработанности, формулируются цель и задачи работы, принципы исследования; определяется степень новизны и практическая значимость исследования. Система основных положений, выносимых на защиту, отражает логику развития научной концепции и отвечает структуре работы.

Введение содержит очерк по теории и истории российского и адыгского романа, периодизацию развития адыгского романа в его взаимосвязях с фольклором и мифом. Охарактеризованы уровни фольклорной ориентации, типы мифологического и литературного сознания, определены современные структурно-стилевые доминанты обновления жанров: собственно-эпический синтез (А. Кешоков), философизация прозы, имеющая два разветвления: лирико-психологическое (И. Машбаш, Т. Адыгов) и собственно-философское (А. Евтых, М. Эльберд), мифо-эпическое (Н. Куёк, Д. Кошубаев, X. Бештоков, Ю. Чуяко).1

Таким образом введение выполняет функцию ввода в тему, соединяющего три современных адыгейских романа, воплощающих в разных жанровых модификациях идею коренного обновления эпической традиции: «Бычья кровь» А. Евтыха, «Хан-Гирей» И. Машбаша, «Вино мертвых» Н. Куёка .

Первая глава «Тенденция к философизация адыгейской прозы в романе А. Евтыха «Бычья кровь» - состоит из трех параграфов. В 1.1 излагаются особенности формирования индивидуальной художественной системы в творческой практике А. Евтыха и аспекты обновления эпической традиции в историческом романе «Бычья кровь». В 1.2 внимание сосредоточивается на путях философизации быта и бытия человека посредством новаторского воссоздания портрета народа и образов носителей его духовности, философского осмысления истории, революции и Кавказской войны, новизны художественного решения проблем веры и религии. В 1.3 анализируются символика, мифологемы художественного мира романа и другие способы философизации жанра.

'Тхагазитов, Ю.М. Эволюция художественного сознания адыгов: (Опыт теоретической истории: эпос, литература, роман) / Ю.М. Тхагазитов. Нальчик, 1996. 256 е.; Паранук К. Н. Мифопоэтика и художественный образ мира в современном адыгском романе / К. Н. Паранук. Майкоп, 2006. 312 с.; Шаззо, К.Г. История адыгейской литературы: в 3 т. Т. 3. Творческие искания адыгейских писателей поколения 1980-2000-х годов / К.Г. Шаззо; под ред. Р.Г. Мамия. Майкоп, 2006. С. 385-481.

1.1. Становление индивидуального стиля А. Евтыха осуществлялось на основе формировавшейся романной культуры, традиций устно-поэтического художественного сознания, опыта русской литературы и литературного двуязычия автора. Признаки крепнущей философской тенденции наметились в романах «Глоток родниковой воды» и «Воз белого камня». Философизация романов А. Евтыха, приведшая к значительному обновлению их эпической первоосновы, связана с дилогией «Баржа» и «Бычья кровь». Последний роман, имеющий в науке статус самостоятельного произведения, демонстрирует признаки традиционного литературного эпоса, подвергшегося обновлению по содержательной линии (изменение предмета изображения, типов героев, авторской точки зрения на реальность) и в эстетическом плане (способы психологизма, философизации истории, быта и бытия человека).

1.2. А. Евтых, впервые в адыгейском романе осваивая новую эстетику, избрал философский ракурс изображения истории и народного бытия на Кубани и в Адыгее, осмысливая судьбу своей нации в контексте общенародной и общечеловеческой судьбы (Р. Мамий). Исторический масштаб событий (революция и гражданская война) автор сумел приложить к массовому и индивидуальному герою разных национальностей, создав многомерный портрет современников -участников событий (адыги Аладж и Хатрак Баг, казаки Щербина и Колесников, крестьяне, «иногородние», военные). С движением истории автор выделяет из их образа понятие «народ» с акцентом на народном самосознании. В основе этого нового качества эпичности в романе -трудные поиски героями правды, уважение к толерантности и гуманизму через преодоление насилия и крови, через победу над человеконенавистнической психологией, не всегда уверенную опору на веру в добро. Носители нравственно-философских идей принадлежат как к «верхам», так к «низам» социальной пирамиды адыгско-кубанского общества.

Наиболее художественно разработаны образы носителей духовности (Хаджи Исмель Малах, казак Щербина, крестьянин Хатрак Баг).

Предметом житейского и нравственно-философского осмысления в романе является историческое время, связанное с революцией, началом гражданской войны, Кавказской войной. Именно на их восприятии скрещиваются и политические, и этические оценки власти, свободы, Отечества, нации, веры, добра и милосердия.

В диссертации отмечается особая художественная новизна решения автором мировоззренческих идей. Предмет осмысления, как

правило, подается на уровне конкретики (семейных, бытовых, национально-сословных отношений), за ним следует народно-эпическое осмысление понятий «дом», «земля», «Отечество», «власть», «свобода», «война», «добрососедство» и т. п. И на уровне нравственно-философских обобщений обсуждаются понятия «добро» и «зло», «смысл жизни», «предназначение человека», «вера и религия». Таким образом, нравственно-философские идеи перерастают рамки конкретного дела и обретают общефилософский смысл.

Вместе с тем постижение истинности того или иного философского понятия, как правило, идет традиционным для адыгейского романа путем диалогов - споров героев, но автор избегает публицистически прямолинейного в них участия, взамен включает массовый голос народного мнения. Этот прием придает эпически широкому народному самосознанию новое диалектическое качество: всеобщности - исторической единичности.

Таков в романе «Бычья кровь» философский ракурс анализа эпохальных исторических событий начала XX века и Кавказской войны, проблем веры и религии, личной ответственности человека за свой нравственный выбор. Из массы мыслящих героев автор выделяет своеобразных духовных «идеологов» (Хаджи Исмель Малах, казак Щербина, князь Аладж). Осмысление Кавказской войны поражает своей неожиданностью и художественной правдой благодаря образу старого русского солдата по прозвищу Капказ. Апокалипсическое предвестие гибельности назревающей гражданской войны связано с образом попа-расстриги Иннокентия. Библейским изречением - лейтмотивом романа «Брат на брата пойдет» - автор не только выражает философскую идею бренности всего земного, но и подкрейляет этическим содержанием романа мысль о конечности бездуховного существования человека перед лицом социально-политических катаклизмов, воплощающих конфликт гармонии и хаоса, веры и безверия. Серьезный этический смысл придан Евтыхом и вечной проблеме взаимоотношений религий между собой. Необходимо отметить новизну в постоянном обращении автора к духовно-религиозному аспекту в структуре и содержании романа, в умении представить христианскую и мусульманскую религии, Библию и Коран через восприятие и поведение исповедующих эти религии людей разных национальностей и сословий. То есть речь идет об очень серьезном отношении автора к данной проблеме, полностью исключающей всякое «иллюстративное» введение темы религии, что находит подтверждение в глубокой художественной разработке образа Хаджи Исмеля Малаха.

1.3. Интеллектуальный пласт романа, сильное философское поле жизни героев, рождаемое растущим накалом сложнейших мировоззренческих проблем, жизнь духа, массовое сознание как предмет изображения находят воплощение в абстрактной лексике, народно-поэтической речи, фольклорных и мифологических образах. Сквозная идея крови - насилия, приближающего апокалипсические времена, и надежда на спасение жизни добром воплощается в символике красного цвета (кровавый, революционный, мятежный, гибельный - победоносный). Другие способы философизации жанра, составляющие в романе гибкую систему обновления эпической традиции, - это мифологемы, создающие национальную модель мира: вода и огонь, солнце, заря, горы, лес, деревья, конь, всадник... Их авторская трактовка проецируется на образы людей, природу, сказывается в особенностях мышления героев. Эпический склад авторского повествования, стилизация сказовой речи ряда стариков-адыгов, диалектизмы и идиомы казачьего говора, русский и адыгский фольклор гибко сочетаются с формами литературного психологизма: внутренней речью, несобственно-прямой речью героя, исповедью, медитацией, потоком сознания. Эпическая традиция трансформируется в способах повествования и описания, меняющихся на «перебивку» планов, переносы точек наблюдения, смену объектов размышлений (Р. Мамий), неожиданные ритмико-интонационные переходы и временные смещения. Тем не менее мы разделяем точку зрения К. Султанова о «эстетическом и психологическом единстве», составляющих суть нового романа, каковым является «Бычья кровь» А. Евтыха.

Во второй главе «Своеобразие проявления лирико-психологических и философских тенденций в романе И. Машбаша «Хап-Гирей» - рассуждение построено на результатах изучения аспектов обновления эпической традиции в названном произведении, синтезирующем новые лирико-философские качества в жанровых формах исторического романа и ВШиг^эготапа (романа-воспитания). В трех параграфах рассматриваются вопросы: 2.1 - место романа «Хан-Гирей» в адыгской исторической романистике, оценка личности Хан-Гирея, воссозданной в романе. 2.2 - новизна жанра романа. 2.3 - роль живописания эпохи в художественной реконструкции образа Хан-Гирея.

2.1. Анализ современной научной литературы и публицистики о Хан-Гирее и его времени (М. Аутлев, К. Шаззо, X. Тлепцерше, А. Хакуашев, X. Хапсироков, Р. Хашхожева) дает основания судить о романе И. Машбаша как произведении, потребовавшем от автора большого

исследовательского и творческого труда. Автору приходилось преодолевать трудности, обусловленные противоречивостью исторической фигуры Хан-Гирея, сложностью его эпохи, неоднозначностью оценок личности и творчества писателя, просветителя, крупного политика. И. Машбаш создал новаторское повествование, занявшее ведущее место в адыгейской исторической романистике.

2.2. Роман «Хан-Гирей» отличается своеобразной композицией: образ героя-выразителя национальной идеи вписан в целый массив историко-художественного повествования, создающего образ времени (начало XIX века). Две обширные первые главы представляются развернутой экспозицией сюжета жизни и дел главного героя - Хан-Гирея Султанова. Фактура произведения свидетельствует о присутствии в историческом повествовании очертаний нового для адыгейской литературы жанра - так называемого «воспитательного романа». И. Машбаш своеобразно преломляет европейскую и русскую традиции этого жанра в истории формирования личности молодого адыга в атмосфере законов «адыгэ хабзэ», правил аталыка Мэрчана и благодетельно-строгих уроков бабушки-княгини Канитат, воспитывающих качества адыгской ментальности.

Прослеживание этапов становления личности Хан-Гирея отличается обращением к приемам лирического психологизма.

Тенденции философизации прозы обнаруживаются с первых глав романа в воссоздании духовно-нравственной атмосферы жизни адыгов через их отношение к вопросам власти, независимости, чести, свободы и мужества, через их этикетное поведение, правила воспитания. Формы: размышления, внутренняя и несобственно-прямая речь, диалоги-споры героев, воспоминания и реминисценции, ассоциации с миром природы, одухотворение пейзажей, философская окраска авторского повествования, направленного на осмысливание вечного и мгновенного в человеческой жизни.

В 2.3 излагаются результаты осмысления драматической жизненной судьбы и личности Хан-Гирея, вписанных в историческое изображение эпохи. Её временные - пространственные координаты -30-40-е годы XIX века, Северный Кавказ, Россия, Санкт-Петербург, Тифлис, Польша. Исторические события - восстание на Сенатской площади, Калаусская битва, русско-персидская война, военные действия в Польше, миротворческая миссия князя Султанова на Кавказе. События вплетены в сеть конфликтов разного плана. Их сердцевина - черкесско-российские отношения, проявляющие свой драматизм на всех уровнях: личностном, семейном, дипломатическом,

общественном. Исторический фон расширится за счет введения в него фигур реальных разнонациональных персонажей - от черкесских и екатеринодарских «людей власти», до образов царя и его сановников. Особую группу лиц составляют представители духовно-интеллектуального горского и петербургского слоя (Шора Ногмов, Султан Казы-Гирей, Пушкин, Греч, Сенковский). Не все герои точно соответствуют своим реальным прототипам, что является доказательством особой трудности реконструкции исторических персонажей. Образ Хан-Гирея не избежал рецидивов этих трудностей, например, в изображении любовной линии отношений взрослого героя. Зрелый период (петербургская жизнь, два года пребывания на родной земле) - время стабилизации патриотического национального мировоззрения героя через интеллектуальное осмысление черкесской истории и этики, расширение политического кругозора и культуры. В этом процессе много значит литературно-историческая работа Хан-Гирея над «Записками о Черкесии», крепнущая связь с кавказскими российскими писателями, горскими просветителями. Стабилизация мировоззренческих основ духовного мира Хан-Гирея проходила в драматических коллизиях его служебного положения (флигель-адъютант при царском дворе) и недоверия к его деятельности черкесского общества на родине. Все усилия дипломатии Хан-Гирея были направлены на укрепление прочного союза адыгов и русских. Однако ни российская сторона (в лице императора и его окружения), ни адыгская не хотели понять героя, воспринимали как предателя интересов своего народа. Предсмертные слова Хан-Гирея были горькими: «Ни те, ни другие... не поняли». Эта трагедия духа стала причиной ранней смерти героя.

И. Машбаш впервые в адыгской исторической романистике создал художественный образ героя как выдающейся личности с её многогранными человеческими параметрами. Прибегая к принципам образостроения «воспитательного романа», автор не только внимательно следует за знаменательными точками его судьбы, но обращается к психологическим «срезам» внутреннего мира героя посредством его рефлексии, мыслей и размышлений, внутренних диалогов - споров с собой и с собеседниками. Это качество психологизма в таком убедительном многоформатном проявлении держится на идее становления личности незаурядного человека и вписанности её в потенциально конфликтную среду.

Предмет мыслей и рассуждений героя - всегда в центре мировидческих нравственных проблем: прежде всего война и политика вокруг нее и в связи с ней. Человек на войне, восприятие этических

категорий в связи с ментальным и социальным статусом человека. Религия, вера, родина, кодекс чести офицера и солдата; наследственные и сословные законы жизни. Уроки мужества и стоицизма, воспринятые Хан-Гиреем с юности и на всю жизнь. Мысли о культуре и этике человека, о значении родного и иных языков для духовного становления личности. Вопросы к себе: что движет людьми, почему с таким трудом им дается осознание путей к истине и добру? Мысли о конкретных фактах невольно вплетаются в обобщения - о войне, о мире. Важны для понимания высокой духовности Хан-Гирея его выводы: главные противники адыгов и русских - это узконационалистические соображения. Лейтмотив мыслей зрелого героя - необходимо двум враждующим народам предпочесть «союз двух древних народов».

В работе подчеркнуты особенности историзма в изображении героя и его времени в романе «Хан-Гирей»: точность обобщения основных тенденций эпохи; художественность их сопряжения с конкретикой пластичного изображения реальных и вымышленных персонажей; мастерское использование документов времени (умение облекать их в художественно-публицистический стиль и романное изложение); пейзажные картины, их одухотворенный лиризм и символика (Кубань, Черное море, горы), сближающие кавказскую живопись Машбаша с осмыслением природы его современниками и предшественниками (Т. Керашев, А. Евтых). Главное - обновление эпических традиций посредством их обогащения современными художественными приемами автора. Философизация авторского повествования направлена на осмысление вечного и мгновенного в человеческой жизни.

Третья глава «Трансформация эпической традиции в романе Н. Куека «Вино мертвых» - состоит из трех параграфов: 3.1 -новаторские аспекты взаимодействия повествовательно-изобразительных структур дите-ратурного эпоса с фольклором и мифом. 3.2 - Духовно-интеллектуальный спектр изображения национального бытия. 3.3 - жанровые и эстетические признаки нового эпоса в романе.

Изложению результатов анализа темы предшествует краткий очерк процесса взаимодействия адыгского романа с национальным фольклором, значение традиций Т. Керашева и новаторских достижений Н. Куека в этом аспекте, их оценки современной наукой (К. Шаззо, К. Паранук, К. Анкудинов).

Сложность и многогранность художественного мира Н. Куека нашла воплощение в поэзии и в повествовательных жанрах. Среди них

повесть «Черная гора» и роман «Вино мертвых» отличаются «сращением сразу нескольких начал в повествовании: лирического, мифологического и подчеркнуто реалистического» (К. Паранук).

В 3.1 сделана попытка доказать усиление философизации в романе «Вино мертвых» как проявление тенденции к трансформации эпического начала, которая сказалась на жанровых и стилевых параметрах романа. Речь идет о новаторских аспектах взаимодействия с фольклором и мифом, повлекшего к полифоничности, историко-философскому содержанию, художественному осмыслению исторического прошлого в планетарном контексте, обновлению идейно-нравственного содержания и новизне разработки характеров. В итоге констатируется движение романа от жанра повести к жанру историко-философского романа с признаками эпопейности. , /

Анализ первой части романа, в частности эпизодов «Кунтабеш и сын Хаткоесов», «Дэдэр и его сыновья», «Редед», позволяет согласиться с мнением ученых о том, что «эпизоды выстроены на фундаменте мифологии», сюжеты их архетипичны и соответствуют как сюжетам национальной адыгской мифологии, так и общим канонам мирового Мифа» (К. Анкудинов). Однако Куек обращается к нетипичным для прежней литературы приемам творческого переложения фольклорного материала: использование «имен-перевертышей» мифо-эпических героев (Кунтабеш - Шабатнуко, Дэдэр - Редед»), иное видение характеров нартских героев, в том числе и женских - светлорукой Адиюх, Гошанды; неэстетичный внешний облик Три-бабушки и др.

В новелле «Хаткоес Дэдэр» герой прямо противоположен историческому Редеду, который всеми силами старался предотвратить кровопролитие (эпизод его битвы с Мстиславом) Кровожадная воинственность Дэдэра побуждает -старуху Три-бабушки в своём пророчестве предсказать последствия любого насилия и жестокости, передать авторское неприятие войны как таковой, обращаясь то к фольклорным, то к литературным приемам. При создании образа Ляшина в одноименной новелле автор использует приемы устного народного творчества, но вопреки законам сказочного жанра, обеспечивающего полное благополучие героя, Ляшин остается одиноким и нищим вечным странником. Уходя от традиционного образа поэта-философа, автор воссоздает тип Человека, посмевшего пойти против традиций своего рода, в котором все были воинами, и получившего прозвище «Сорнячок» (т. е. растение, которое не может быть побеждено человеком).

В 3.2 анализ новелл сосредоточен на рассмотрении духовно-нравственных сторон в изображении национального бытия. Ряд образов

героев подчинен этой авторской задаче. Среди них - образ Ляшина, который появляется не только в эпиграфах, но и почти во всех новеллах, что говорит о неистребимости тех качеств, которыми наделен и этот герой, и весь род Хатов, и целый народ - умение мыслить смело, слышать сердцем, ощущать единство всего сущего на земле. Образ Ляшина оказывается сквозным собирательным образом и внутренним голосом автора, его совестью, воплощением тоски по родине некоторых героев (мамлюк Хаткоес).

В образе Дэдэра подчеркнуто сложное интеллектуальное содержание, что далеко не всегда соответствует фольклорным канонам изображения (внутренний протест против «готовых традиций и законов», осознание горечи отрыва от родины). Вопреки традиционной идеализации воина, отправляющегося на битву с врагами, Куек изображает Дэдэра далеко не безупречным. По мнению Три-бабушки, у него «темное сердце» и «темный ум», символ надежды на внутреннее (духовное) прозрение героя. В отличие от фольклорной традиции, балагур и пьяница Фэнэс у Куека воплощает в себе лучшие человеческие качества - толерантность, миролюбие, мудрость, любовь к жизни, веру в ее бесконечность. Имя этого персонажа - перевертыш от слова Сэнэф - «Светлое вино». Фэнэс - выразитель идеального мышления - принимать жизнь такой, какова она есть, пить вино жизни до дна, даже после смерти. Вино мертвых - символ вечной повторяемости жизни; мотив восточной поэзии. Вместе с тем автор не всегда нарушает традиционные приемы изображения национального бытия. Об этом свидетельствуют новеллы «Великий князь», «Братья», «Танец Мешвеза».

Тем не менее, как правило, Н. Куек совершенно по-новому подходит к трактовке мифологических персонажей, адыгских традиций, мировоззрения, религиозных представлений - всего, что в адыгейской литературе до него преподносилось как нечто вечно безупречное. Но из этого не следует, что автор ставит под сомнение правильность традиционных воззрений своего народа. Это означает только, что Куек в своем романе доводит до конца глубочайшие противоречия в истории народа и стремится передать в образах героев свое представление о том, как должно жить адыгам. При этом Куеку удается сочетать традиционные и новаторские методы взаимодействия с фольклором и мифом. Причем последние превалируют над первыми. Этот синтез способствует философизации жизни в романе. Новаторский характер романа проявляется и в том, что художественное осмысление в нем истории своего народа, авторская трактовка извечных вопросов о Добре и Зле, Свете и Мраке, Любви и Ненависти, дружбе и предательстве,

истинном и ложном героизме, войне и мире перерастает рамки узконационапьного мировидения, доходя до общечеловеческих, даже планетарных масштабов. Так, в новелле «Хаткоес Дэдэр» Гошанда предстает как Матерь всех детей Микро- и Макрокосмоса. Размышления Ляшина позволяют говорить о космизме мировидения, адыгского поэта-сказителя. Рассуждения Ляшина и Фэнэса заключают, на наш взгляд, авторскую концепцию всего романа: ни одно из нравственных понятий в очищенном виде не содержит в себе истину. Все они переплетаются друг с другом, и в их единстве и противопоставленности друг другу кроется ответ на вопрос, мучающий автора: почему народ, наделенный такими блистательными качествами, так и не обрел покоя и счастья ни на своей земле, ни на чужбине.

Воплощение идей романа - образы-типы можно разделить на мифологические (Кунтабеш-Шебатнуко, Адиюх, Тлепш), исторически реальные (Редед, Мстислав), вымышленные (сыновья Рэдэда, мамлюк Хаткоес и др.). Но есть в романе особая группа персонажей -«насельники вневременного пространства мифа» (Ляшин, Фэнэс и Три-бабушки). Немаловажную роль в романе играют образы-символы (Танцующая гора, Дерево, Зверь, стрела, меч, тень и др.), олицетворяющие то абстрактные понятия, то обобщенные образы Врага. Эпиграфы, изречения, сентенции поэта Ляшина несут значительное нравственное содержание, перекликающееся с реминисценциями из мировой классики. Символы и образ Ляшина -веский аргумент в пользу мысли о высокой степени философизации романа.

В 3.3 содержится рассуждение о жанре «Вина мертвых», который был обозначен автором как «роман в новеллах». На наш взгляд, этому произведению присущи жанровые и эстетические признаки нового эпоса, позволяющие выявить в нем некоторые черты эпопейности. Признаки романа-эпопеи в «Вине мертвых»: объем событий, охватывающих несколько веков и позволяющих автору полно показать судьбы несколько поколений одного рода (Хаткоесов), а на его фоне изобразить историю адыгского народа. Характерно включение в повествование обширных вставных историй (новелл, из которых, собственно и состоит эта книга), описаний и сцен, драматических диалогов и стихотворных вставок. В мировой литературе попытки воспроизвести монументальные формы в условиях постантичного времени позволяли применять термин «эпопея» к произведению, отмеченному обширностью замысла, масштабностью изображения жизни и национально-исторических событий. Однако с середины XIX века монументальность формы всё чаще стала синтезироваться с

погружением в частную жизнь человека, которая составляет сущность классического романа. Образовался новый жанр. Примером является роман-эпопея в русской литературе - «Война и мир» Л. Толстого. Современники Л. Толстого выявляли сходства и различия в способах осуществления масштабных эпических замыслов Бальзаком, Золя, Стендалем и отнюдь не единодушно относили их произведения то к жанру романа-эпопеи, то к серии романов. Споры обострились применительно к произведениям советской литературы - «Хождению по мукам» А. Толстого, «Железному потоку» А. Серафимовича, некоторым романам С. Сергеева-Ценского. Попытка сопоставительного анализа «Войны и мира» и «Вина мертвых» дала следующие результаты. Признаки эпопейности, за исключением пространственно-временной масштабности, по - Л. Толстому, сближают роман Н. Куека с толстовским. Масштабность же в современном литературоведении не считается неотъемлемым условием жанра романа-эпопеи. Далее Н. Куека сближает с автором «Войны и мира» характер обращения к героическому эпосу (в данном случае адыгов) как художественное переосмысливание, а не литературная обработка известных текстов. Доказывает этот факт авторская интерпретация мифологических героев, нередко расходящаяся с оригинальными источниками. Н. Куек не воссоздает летопись жизни адыгов, .а пытается передать свое представление об их истории. Включение в образную систему романа поэта-сказителя и мифологических персонажей - еще один показатель его эпопейности.

Другие признаки эпопейности - выражение в «Вине мертвых» коллективных национально-исторических и государственных идей, единство и нерасторжимость Макро- и микрокосмоса (К. Паранук), «равенство сил», воздействующих на происходящие процессы, образующих гармонично звучащую «симфонию»; сказовый стиль повествования в ряде новелл романа.

Таким образом, тезис о наличии в «Вине мертвых» определенных черт эпопейности имеет основания. Следовательно, Н. Куек создал совершенно новую для адыгейской литературы модель историко-философского романа, еще не нашедшую, однако, точного терминологического обозначения.

В Заключении приводятся обобщающие результаты исследования, делаются выводы. Вносятся новые аргументы, намечающие перспективы дальнейшей разработки данной темы. Проведенное исследование трех современных адыгейских исторических романов позволяет сопоставить результаты и выделить новизну общего и индивидуального в романах. 1. К общему следует отнести идеи

национального менталитета и общечеловеческого гуманизма в основе художественно-философского ядра, определяющего общую доминанту жанра как исторического романа, но с преобладающими модификациями социально-философского, историко-философского и неомифологического направления. 2. Сближает романы обновление эпической традиции путем дистанцирования от преобладания традиционного эпического повествования, описания и диалога; интерес к диалектике психологического состояния личности героя; обращение к трансформации повествовательных линий через композиционные смещения и перебивку планов, переносы точек наблюдения и др. 3. Соответственно есть близость в обновлении способов художественной выразительности, в неожиданных ритмико-интонационных переходах, смещениях во времени и пространстве, аритмии сюжетного движения и т. п.

Уровень, степень и мотивы востребованности новизны и форм её проявления разнятся у каждого романиста.

1. Так, авторы «Бычьей крови» и «Хан-Гирея» расширили эпическую основу исторического романа, прибегнув к психологизму в современных формах его выражения; вместе с использованием исторических документов создали «документы» человеческой судьбы, проведя реконструкцию образов Щербины, Хан-Гирея, Сафербия Зана, литераторов горского и русского окружения Хан-Гирея. Автор романа «Вино мертвых» пошел для решения исторической темы по дорогам возрождения исторического мифа.

2. Особенности художественной индивидуальности каждого из авторов романов продиктованы нравственно-философскими идеями национального и общечеловеческого гуманизма. В «Бычьей крови» «народное сознание - сердцевина художественной концепции мира и человека» (Н. Хуажева); в «Хан-Гирее» единство целостного художественного мира - «главная философская опора всей новаторской структуры произведения» (К. Шаззо); в романе «Вино мертвых» «национальная история адыгов предстала как единое повествование, в котором сопрягаются прошлое, настоящее и будущее адыгов» (К. Паранук). Таким образом, все три автора идут к утверждению целостности и единства адыгского народа, найдя для разработки актуальной проблематики новаторские художественные способы, создав современные произведения.

Мы остановились на трех современных исторических романах как знаковых в системе адыгейской романистики рубежа ХХ-ХХ1 вв.: в них ярко запечатлены признаки идущих процессов обновления эпоса, они типологически родственны по ряду серьезных схождений с другими

новыми романами в адыгской, российской и мировой литературах. Это прежде всего романы Ю. Чуяко «Сказание о Железном Волке» и «Милосердие Черных гор, или Смерть за Черной речкой», романы И. Машбаша «Адыги» и «Рэдэд», повесть Н. Куёка «Черная гора», романы Д. Бештокова, Д. Кошубаева.

Творчество ярких представителей современных направлений мировой и отечественной литературы (Г.Г. Маркес, X. Кортасар, X. Борхес, П. Коэльо, Д. Зантариа, Ч. Айтматов, А. Ким, В. Пелевин, Г. Матевосян, В. Маканин, В. Распутин, Ю. Кузнецов, А. Вознесенский и др.) свидетельствует об интенсивности процесса обновления традиционного эпоса и возникновении на этой почве линий, связанных с реализмом (магический реализм, новейший реализм), модернизмом (постмодернизм, минимализм) и мифологизмом (синкретический мифологизм, новомифологический роман) и др. Серьезное погружение литераторов в духовно-художественные глубины зарубежного эпоса адыгской диаспоры (А. Мидхат, М. Кандур, К. Натхо, О. Челик) обогащает тот историко-эстетический опыт, что становится драгоценным источником постижения мира в масштабе всечеловеческой жизни, взращивая и охраняя её интеллектуальные и нравственные богатства.

Основное содержание диссертации изложено в следующих публикациях:

I.

Ведущий рецензируемый журнал, рекомендованный ВАК:

1. Ахметова Д. А. Об адыгейской романистике 90-х годов XX века // Культурная жизнь Юга России. - Краснодар, 2007. - № 3 (22). - С. 93-94.

2. Ахметова Д. А. Обновление эпических традиций в современном адыгейском романе («Бычья кровь» А. Евтыха) // Вестник АГУ. -Майкоп, 2009. Выпуск № 3 (46). - С. 13-17.

II.

3. Мерзаканова Д. А. К творчеству Аскера Евтыха // Актуальные проблемы общей и адыгской филологии. (Материалы конференции)

- Майкоп, 2001. - С. 119-120.

4. Мерзаканова Д. А. О повести С. Панеша «Зеркало треснуло» // Материалы научной конференции молодых ученых и аспирантов «Наука - 2» - Майкоп, 2002. - С. 243-245.

5. Мерзаканова Д. А. Адыгейский роман 80-2000-х годов (тенденции и ориентиры развития) // Материалы Всероссийской научной конференции студентов, аспирантов, молодых ученых «Перспектива

- 2003», - Нальчик, 2003, том П. - С. 84-86.

6. Ахметова Д. А. О жанровом своеобразии современного романа в адыгейской литературе // Материалы научной конференции молодых ученых АГУ Наука, Образование. Молодежь. - Майкоп, 2004, том II. - С. 92-95.

7. Ахметова Д. А. Жанрово-стилевые особенности романа Аскера Евтыха «Бычья кровь» // Материалы IV Всероссийской конференции молодых ученых АГУ Наука. Образование. Молодежь. - Майкоп, 2007, том И - С. 42-44.

8. Ахметова Д. А. Постмодернизм и адыгейский роман // Актуальные проблемы общей и адыгской филологии. (Материалы конференции) -Майкоп, 2008.-С. 41-43.

9. Ахметова Д. А. Некоторые мысли о состоянии современного адыгейского романа // Научное издание «Псалъ» («Слово») № 5 (8) (на адыгейском языке) - Майкоп, 2008. - С. 97-102.

Ахметова Джульета Аминовна

ОБНОВЛЕНИЕ ЭПИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ В АДЫГЕЙСКОМ ИСТОРИЧЕСКОМ РОМАНЕ ДВУХ ПОСЛЕДНИХ ДЕСЯТИЛЕТИЙ XX ВЕКА (А. ЕВТЫХ «БЫЧЬЯ КРОВЬ», И. МАШБАШ «ХАН-ГИРЕЙ», Н. КУЕК «ВИНО МЕРТВЫХ»)

Автореферат

Подписано в печать 27.08.09. Бумага типографская № 1. Формат бумаги 60x84. Гарнитура Times New Roman. Печ.л. 1,0. Тираж 100 экз. Заказ 092.

Отпечатано на участке оперативной полиграфии Адыгейского государственного университета. 385000, г.Майкоп, ул.Первомайская, 208.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Ахметова, Джульета Аминовна

Введение.

Глава 1. Тенденция к философизациии адыгейской прозы в романе А. Евтыха «Бычья кровь».

1.1. Формирование индивидуального художественного мышления в процессе таорчества и аспекты обновления эпической традиции в историческом романе «Бычья кровь» А. Евтыха.

1.2. Пути философизации быта и бытия человека.

1.3. Художественные способы философизации жанра.

Глава 2. Своеобразие проявления лирико-психологичсских и философских тенденций в романе И. Машбаша «Хан-Гирей».

2.1. Место романа «Хан-Гирей» в адыгейской исторической романистике И. Машбаша. Оценка критиками и литературоведами личности Хан-Гирея, воссозданной в романс.

2.2. Новизна жанра романа, синтез историко-психологической формы признаками «воспитательного» (Bildungs romana).

2.3. Живописание эпохи и его значение в художественной реконструкции образа Хан-Гирея.

Глава 3. Трансформация эпических традиций в романеН. Куека «Вино мертвых».

3.1. Новаторские аспекты взаимодействия повествовательно-изобразительных структур литературного эпоса с фольклором и мифом.

3.2. Духовпо-интеллектуальпый спектр изображения национального бытия.

3.3. Жанровые и эстетические признаки нового эпоса в романе.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Ахметова, Джульета Аминовна

1. Общая характеристика работы Актуальность исследования. Переход к искусству нового XXI в. в постсоветских странах совпал с небывалыми по своему характеру культурно-историческими изменениями. Реальностью стали демократизация и гуманизация художественного творчества, ускорение в нем трансформационных процессов, отражающих кардинальную перемену идеологических ориентиров и переоценку устоявшихся художественно-эстетических ценностей.

Проблемы преемственности и новаторства, поступательного развития национального художественного сознания приобретают сегодня особую актуальность. Можно утверждать, что современный адыгский роман наследует предшествующий опыт и вместе с тем содержит в себе принципиально новые художественные открытия. Исторический взгляд на роман позволяет уловить динамику национальной эпической традиции, проследить связь прошлого и настоящего и, что особенно важно, осмыслить те новые эстетические ценности, которые адыгейский роман прибавляет на современном этапе к уже накопленному опыту. Исследователи современного адыгейского романа (К. Шаззо, Т. Чамоков, Р. Мамий, X. Тлепцерше, К. Паранук, М. Хачемизова, Е. Шибинская) отмечают смелое новаторство и многообразие в нём стилевых решений, сопрягающих элементы разных художественных систем и создающих модификации эпических жанров. «Реальностью, определяющей атмосферу складывающегося литературного процесса, остается до сих пор переломившаяся действительность с чертами переходности. Традиционный реализм, разные течения модернизма, постмодернизм, натурализм — такое многообразие тенденций в гораздо большей степени, чем раньше, определяет поиски национальной литературы» (У. Панеш)1.

1 Панеш У.М. История национальной литературы в зеркале культурно-исторических перемен //Филологический вестник №7. Майкоп, 2005. С.25

Национальное художественное сознание «как бы возвращается к истокам. Но это не простое возвращение к прошлому, а удивительно разноспектровая трансформация мифа и эпоса в современную прозу, в результате которой на новом витке развития литературы достигается новый уровень художественности. Среди возникающих в «другой культурно-исторической ситуации» проблем главнейшая -восстановление настоящей истории отечественной культуры с диалектикой ее противоречий, что требует, по мнению У. Панеша, реинтерпретации, нового исследования необъективно оцененных художественных произведений и включения их в общую культурно-историческую систему.

Переход из одного века в другой - время подведения итогов. Мы разделяем мнение критиков, считающих вторую половину XX века временем окончательного становления адыгейской литературы. Об этом свидетельствует творчество адыгейских писателей, дающее возможность проследить главные стилеобразующие принципы, непосредственно связанные с авторским мировидением. По словам М. Хачемизовой, «Философские проблемы действительности в произведениях писателей воплощаются на всех уровнях художественной структуры - от художественной речи до сюжетно-композиционной сферы в разных жанровых проявлениях»2.

Эти суждения доказуемы ссылкой на биографию адыгейского романа.

История романа в адыгейской литературе чётко отражает путь новописьменных жанров от фольклорного художественного сознания к творческим принципам реалистической художественности, вобравших в себя всю полноту жизни общества и человека, не отбросив традиции национального эпоса, опыта мировой и русской классики.

2Хачемизова М.Н. Художественный мир Тембота Керашева (художественно-эстетический аспект). Майкоп, 2005. С.151.

Наполненность понятия «эпическая традиция» и диалектика ее связей с художественным мышлением определенного литературного периода, как и динамика взаимодействия с законом неизбежного обновления и трансформации, стали сегодня предметом интенсивных идеолого-эстетических поисков адыгских литераторов.

Исследователи современной адыгейской прозы отмечают, что «тенденции нынешнего состояния адыгейского романа связаны с новым художественным качеством романного мышления писателей, с обновлением классической традиции в современной литературе, с проникновением в роман поэтики мифа и строгости документа, с трансформацией народно-поэтических элементов в стиле романа, совмещением традиционных и нетрадиционных форм выражения» (Е. Шибинская).

Основные вехи национальной романной истории прослежены адыгскими литературоведами и критиками: А.И. Алиевой, JI.A. Бекизовой, M.III. Купижевым, Р.Г. Мамием, А.Х. Мусукаевой, З.М. Налоевым, У.М. Панешем, К.II. Паранук, Т.В. Саськовой, К.К. Султановым, А.А. Схаляхо, Х.Г. Тлепцерше, М.Т. Тутуковой, Ю.М. Тхагазитовым, А.Х. Хакуашевым, Х.Х. Хапсироковым, М.Н. Хачемизовой, Р.Х. Хашхожевой, Т.Н. Чамоковым, К.Г. Шаззо, Ш.Е. Шаззо-Ергук, Е.П. Шибинской.

Необходимо отметить труды молодых адыгейских исследователей современного исторического романа: Н.Х. Хуажевой, Н.А. Дахужевой, Ф.А. Аутлевой.

Поскольку предметом нашего интереса является современный исторический роман, коснемся его теории в общероссийском масштабе и жанровой специфики в рамках адыгейской современной романистики.

Согласно требованиям советских теоретиков исторического романа3, история должна быть воспроизведена в «лицах» и в художественном изображении автора. Дословное же цитирование исторических документов, как правило, - прием, нарушающий «чистоту» жанра, т.к. данный прием нарушает требование художественности и является признаком присутствия в произведении элементов других жанров - хроники, например. Однако предмет изображения в современном романе традиционно требует присутствия и документа, и авторской публицистики. Так в русской и адыгейской литературах XX века преобладал историзм социально-исторический с соответствующим мотивированием характеров и сюжетов, с историей, находящей «лицо» в сердцевине частной и общественной жизни («Жизнь Клима Самгина», М. Горького, «Тихий Дон» и вторая книга «Поднятой целины» М. Шолохова, «Петр I» и «Хождение по мукам» А, Толстого, «Русский лес» JI. Леонова, «Одинокий всадник» Т. Керашева, романы А. Евтыха, И. Машбаша, Ю. Чуяко, А. Шортаиова, А. Шогенцукова и др.).

В российской литературе представлены жанры историко-биографического романа (10. Тынянов, К. Федин), романа-воспитания (Н. Островский, А. Макаренко), национально-исторического романа (Т. Керашев, А. Шортанов, А. Шогенцуков, И. Машбаш, Ю. Чуяко, Н. Куек), социально-психологического романа (В. Астафьев, М. Булгаков, А. Евтых, Л. Леонов, В. Распутин, К. Федин,). Первое десятилетие XXI века отмечено усилением художественно-этического интереса российских литераторов всех поколений к истории, попыткам создания художественных произведений исторического содержания, в которых стремление к реинтерпретации истории неразрывно связано с обновлением жанровой формы.

3 Чичерин А.В. Возникновение романа-эпопеи. М., 1958; Кожинов В.В. Происхождение романа. М., 1963; Днепров В. Черты романа XX века. М-Л., 1965; Советский роман, М., 1978; Современный советский роман. Л., 1979; Кузнецов М. Советский роман. Пути и поиски, М., 1980; Тхагазитов Ю.М. Адыгский роман. Нальчик, 1987.

Характерной чертой литературы конца XX — начала XXI века и современного адыгейского романа, как замечает К. Паранук, стал мифологизм, который настойчиво утверждается в современном адыгском романе двух последних десятилетий4. Об этом значительном факте в истории адыгской литературы свидетельствуют, прежде всего эволюция жанра романа, возрастание нового пристального интереса к уровню его фольклорной ориентации, попытка исследования способов мифологизирования и установления в зависимости от результатов исследования дифференциации творчества современных романистов; выяснение роли мифа и эпоса в воссоздании целостной картины мира и выражении национального мировидения и мироощущения.

Как доказывает в своей книге К. Паранук, «осмысление глобальных проблем современности через использование онтологических основ мифа»5 — новый путь в строении и исследовании адыгского романа в конце XX века.

Однако открывался этот путь художникам значительно раньше. Так, Ю. Тхагазитов6 выделяет два этапа в развитии адыгского романа в его взаимосвязях с фольклором и мифом. Первый — 20-30 годы XX века, когда молодая литература переходила от малых эпических форм (рассказа, очерка) к освоению жанра романа, способного «отобразить коренные преобразования в жизни целых народов, па фоне которых изображалась судьба и нового героя». Имеются в виду первые романы адыгских авторов: X. Абукова «На берегах Зеленчука» (1930), М. Дышекова «Зарево» (1934), Т. Керашева «Шамбуль» (1937). Ряд критиков, в частности, У.Б. Далгат, видит главную особенность раннего адыгского романа в сильном влиянии фольклорной поэтики на авторов при довольно поверхностном, порой, ее усвоении. Ю. Тхагазитов

Паранук К.Н. Мифопоэтика и художественный образ мира в современном адыгском романе. Майкоп, 2006. С. 29. 3 Там же. С. 3.

6 Тхагазитов Ю.М. Эволюция художественного сознания адыгов // Опыт теоретической истории: эпос, литература, роман. Нальчик, 1996. определяет первый уровень фольклорной ориентации как «ориентация на эпическое сознание» и распространяет ее на ряд романов 60-80-х годов (А. Шомахов «Заря над Тереком», М. Кармоков «А тополя все растут» и др.). Основу второго уровня фольклорной ориентации Ю. Тхагазитов видит во взаимопроникновении двух типов художественного сознания -мифоэпического и литературного, который и определяет структурно-стилевые доминанты жанра: а) собственно-эпический синтез (романы А. Кешокова); б) философизация прозы, имеющая два разветвления: лирико-психологическое (И. Машбаш, Т. Адыгов) и собственно-философское (А. Евтых, М. Эльберд)7.

Однако данная классификация адыгского романа охватывает период до середины 80-х гг. Литература последующих двух десятилетий (80-е-2000-е годы) сделала убедительный скачок в своем развитии, отличаясь многообразием в жанровом и стилевом отношениях, и прежде всего — в активном взаимодействии с мифом. Это новое качество нагляднее всего продемонстрировали романы Н. Куека, Ю. Чуяко, Д. Кошубаева, X. Бештокова, некоторых других авторов, свидетельствуя не только о реализации мпогожапровых возможностей взаимодействия между разными художественными реалиями, но и об убедительном приобщении к идущим процессам в мировой литературе.

Новый, третий, период адыгские исследователи (К. Шаззо, Р. Мамий, У. Панеш, К. Парану к, К. Султанов, Ю. Тхагазитов, Е. Шибинская, Ш. Ергук-Шаззо) квалифицируют как период неомифологизма и резонно ведут исследование его корней в адыгском романе от особенностей мифо-фольклорпых и литературных связей второго этапа.

Поскольку данная концепция представляется нам убедительной, предпримем краткий обзор второго и третьего периодов развития романов, эстетические параметры которых свидетельствуют о качествах, стоящих в преддверии формирующегося нового типа адыгского романа и объясняющих источники и мотивы оформления совершенно новых сущностных признаков художественного мышления третьего периода.

Некоторые современные адыгские исследователи относят к нему произведения, основанные па синтезе двух типов художественного сознания (мифоэгшческого и современного литературного), определяющего, в свою очередь, формально-содержательные особенности жанров.

В качестве примеров романов этого уровня в исследованиях приводятся «Вершины не спят» А. Кешокова, «Одинокий всадник» Т. Керашева, романы И. Машбаша 80-х - 90-х годов, Т. Адыгова «Щит Тибарда», романы А. Евтыха «Баржа» и «Бычья кровь».

В них авторам удается преодолевать дихотомическое мировосприятие и воспроизводить «эпически целостную картину бытия своего народа»8.

Среди романов с ориентацией на философизацию прозы и усиление личностного начала, по мнению литературоведов К. Шаззо, К. Паранук, Р. Мамия, необходимо выделить ветвь с лирико-психологической тенденцией, нашедшей яркое выражение в романах Т. Адыгова и И. Машбаша («Жернова», «Хан-Гирей»), и ветвь с собственно философским началом (романы М. Эльберда, А. Евтыха «Глоток родниковой воды», «Баржа», «Бычья кровь»).

Как правило, тенденция к философизации эпической формы, к углублению психологизма в адыгейской литературе 80-х - 90-х годов находит воплощение в жанре исторического романа. В этом жанре больше, чем в других, наглядны признаки обновления прежде всего эпической традиции, что влечет за собой изменения, порой коренную трансформацию всей эпической художественной системы. Это наглядно видно в исторических романах последних десятилетий. Среди них романы Н. Куека представляют собой новое художественное явление для истории адыгейской литературы, вступившей в период поисков нового художественного синтеза.

Правда, ряд адыгейских исследователей (Р. Мамий, X. Тлепцерше, М. Хачемизова), будучи единодушными во мнении о том, что адыгейской литературе удалось избежать постмодернизма, считает возможным отнести романы Н. Куека «Черная гора» и «Вино мертвых» к постмодернизму и признать его присутствие в романах Ю. Чуяко «Милосердие Черных гор, или Смерть за Черной речкой» и «Сказание о Железном Волке». Об этом свидетельствуют многослойность построения, интертекстуальная насыщенность, широкий культурологический контекст, преднамеренная фрагментарность, жанровый синкретизм, присутствующие в них на уровне жанра.

Однако мы согласны с тем, что перечисленные (и другие) признаки могут быть формальными вне системы постмодернистского художественного сознания и нового эстетического качества не выражают. Мы разделяем мнение К. Шаззо, подчеркивающего признаки «новейшего реализма» в романах Н. Куека, ставших «важным итогом в развитии адыгской исторической литературы, но вместе с тем и продолжением тех традиций фольклора, которые открыли новые возможности в исследовании национальной психологии и национального менталитета»9.

Отмечая как литературно-идеологический факт расцвет исторического романа в России последних десятилетий, критика дифференцирует из массовой «исторической» беллетристики романы интеллектуально, эстетически сложные и предполагающие собственные, достаточно оригинальные историософские концепции (Ю. Давыдов, И. Ефремов, А. Иванов, В. Шаров и др.). В адыгских литературах

9 История адыгейской литературы: в 3 т. Т. 3. Майкоп, 2006. С. 386. романы И. Машбаша, Н. Куека, Ю. Чуяко, Д. Кошубаева, X. Бештокова и др.

Если с точки зрения требований монографического исследования, упоминаемые в данном обзоре адыгейские романы имеют добротную теоретико-эстетическую основу (научные труды К. Шаззо, Р. Мамия, X. Тлепцерше, Ш. Ергук-Шаззо, К. Паранук, Е. Шибинской), то проблема обновления художественных традиций в современном романе, поставленная в литературоведческих работах многих ученых, в конкретной динамике жанровых и идейно-эстетических признаков не исследована (за исключением трудов К. Паранук), как новое явление в системе не представлена.

Нам кажется логически обоснованным отбор для исследования трех модификаций современного адыгейского исторического романа, представляющих различные формы обновления эпической традиции, достигнутого на трех разных путях художественного взаимодействия с фольклором, мифом, современными реалистическими традициями и модернистскими приемами. Речь идет о романах А. Евтыха «Бычья кровь», И. Машбаша «Хан-Гирей», Н. Куека «Вино мертвых». В этом стремлении к изучению значительной теоретико-философской проблемы заключается актуальность данного исследования.

Объект исследования - адыгейский исторический роман двух последних десятилетий («Бычья кровь» А. Евтыха, «Хан-Гирей» И. Машбаша, «Вино мертвых» Н. Куека).

Предмет исследования - типы художественного сознания, определяющие модификацию, структурно-стилевые доминанты жанра исторического романа: собственно эпический синтез с тенденцией к философизации прозы («Бычья кровь» А. Евтыха), лирико-психологическая ветвь эпической традиции («Хан-Гирей» И. Машбаша), синтез мифоэпичсского и современного литературного сознания как качества неомифологизма («Вино мертвых» Н. Куека).

Целыо предпринятого исследования является изучение идейно-художественных проблем, составляющих понятие эпической традиции и путей ее обновления и трансформации в современном историческом романе.

Для достижения цели необходимо решить следующие задачи:

- исследовать способы обновления эпической традиции в романе А. Евтыха «Бычья кровь»;

- изучить своеобразие проявления лирико-психологических и философских тенденций в романе И. Машбаша «Хан-Гирей»;

- рассмотреть особенности взаимодействия повествовательно-изобразительных структур эпоса с фольклором и мифом в романе Н. Куека «Вино мертвых»;

- осмыслить и изложить общую концепцию особенностей обновления эпической традиции в адыгейском историческом романе последних десятилетий.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в реализации идей трансформации и обновления эпической традиции в конкретном научно-художественном анализе современных романов трех модификаций: собственно-философского, лирико-психологического и неомифологического (мифоэпического) романа.

Методологической и теоретической основой диссертационного исследования являются научные концепции теоретиков постсоветского и современного исторического романа, а также теоретические положения в работах А. Алиевой, Л. Бекизовой, Р. Камбачоковой, Р. Мамия, У. Панеша, К. Парану к, А. Схаляхо, X. Тлепцерше, Ю. Тхагазитова, М. Хачемизовой, Т. Чамокова, К. Шаззо, Е. Шибинской.

Методы исследования - сравнительно-исторический, системно-типологический, текстологический.

Теоретическая значимость исследования обусловлена тенденцией системного анализа современных модификаций адыгейского исторического романа, открывающих новые возможности в исследовании национальной психологии и национального менталитета. Результаты исследования в указанных направлениях расширяют теоретические понятия, связанные с обновлением классической романной традиции поэтикой мифа, с трансформацией фольклорных элементов в стиле романа и расширением культурологического контекста, достижением жанрового синкретизма.

Практическая значимость диссертации состоит в возможности использования ее результатов при разработке учебных лекций, спецкурсов и спецсеминаров по литературе народов России, в индивидуальной научной деятельности по проблематике, диктуемой потребностями современной гуманитарной науки.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Эпическая традиция, при всей многозначности этого понятия, применительно к романной эпике обозначает прежде всего прозаическую повествовательность, широту и объемность (многомерность) изображения, т. е. свою специфику времени и пространства.

Движение от фольклорной эпической традиции к литературной связано со значительными процессами обновления и трансформации - как в содержании, так и в форме художественного произведения, которая претерпевает изменения благодаря взаимодействию с фольклором, мифом и литературой.

2. Объективная и субъективная обусловленность данных процессов в настоящее время стала предметом глубокого интереса общероссийской, национальной адыгской литературной науки и художественной практики. Общими усилиями заложена методологическая основа исследования проблемы обновления эпической традиции, причем преимущественное внимание адыгской науки (К. Шаззо, Р. Мамий, Ю. Тхагазитов, X. Тлепцерше, К. Султанов, К. Паранук, Р. Камбачокова) сосредоточено на исторической романистике.

3. Три этапа развития адыгейского романа в его взаимосвязях с фольклором и мифом в XX столетии нашли знаковые выражения в исторических романах А. Евтыха «Бычья кровь», И. Машбаша «Хан-Гирей» и Н. Куска «Вино мертвых», объединяемых убедительно выраженной тенденцией к обновлению эпической традиции посредством новофункционального использования фольклора и мифа, модернизации литературных изобразительно-выразительных средств.

4. Рассмотрение аспектов обновления эпической традиции в романе А. Евтыха «Бычья кровь» акцентировано на путях и способах философизации быта и бытия человека, среди которых специфичными для А. Евтыха являются новаторское воссоздание многонациональных образов народа и носителей духовности в романе; использование новых средств осмысления истории и революции; символики красного цвета, других мифологем как способов выражения авторской художественной концепции мира и.человека.

5. Изучение романа И. Машбаша «Хан-Гирей» позволило рассматривать роман как убедительное проявление новых качеств, синтезирующее новые жанровые лирико-философские тенденции, черты воспитательного романа с социально-историческим анализом эпохи.

Впервые в адыгейской литературе осуществленная художественная реконструкция образа исторического деятеля прошлого в широком историческом и духовном контексте его времени создала для национальной литературы прецедент нового исторического эпоса.

6. Результат исследования романа Н. Куека «Вино мертвых» дает основание квалифицировать произведение Н. Куека как иеомифологический эпос в современной адыгейской литературе, о чем свидетельствуют особенности взаимодействия повествовательно-изобразительных структур литературного эпоса с фольклором и мифом, своеобразный эстетико-оитологический ракурс истолкования истории и современности, философия бытия человека.

Апробации работы. Диссертация обсуждалась на расширенном заседании кафедр адыгейской филологии и русской филологии АГУ. Основные выводы и положения работы освещались на региональных научных конференциях в городах Майкопе, Нальчике, Краснодаре в течение 2001-2009 гг.

По своей структуре работа организована в соответствии с поставленной целью и задачами и состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Обновление эпической традиции в адыгейском историческом романе двух последних десятилетий XX века"

Заключение

Существование современных литературных жанров, их вновь оживившаяся диалектика нового взаимодействия с мифом и фольклором дает результаты, достойные заинтересованного внимания и читателей и литераторов. За два последние десятилетия это явление всё интенсивнее утверждается в российской и национальных литературах Северного

Кавказа и находит всё умножающееся число творцов и исследователей, прежде всего обращающих свои взоры к традиционному эпосу. Эпосу, зачастую уходящему от «узаконенных практикой» эталонов. Эпосу, чьи потери на пути «ухода» уступают место приобретениям. Хотя бы потому, что живет и обретает другие качества содержательная форма. Этот процесс в адыгском литературоведении последнего десятилетия все настойчивее обозначается возрождающейся терминологией: обновление, преобразование, трансформация, модернизация эпической традиции.

Смысл терминов можно выстроить в виде лестницы восхождения к новому качеству - от внесения в старое отдельной новизны до коренного изменения этого старого качества то ли на прежних путях, то ли на абсолютно новых. Не споря о терминологической неточности ряда понятий, связанных с идеей преобразования традиций, вспомним уже достаточно проверенные конкретной практикой идеи адыгских ученых:

Л. Бекизовой, 10. Тхагазитова, У. Папеша, К. Паранук, М. Хачемизовой,

Т. Чамокова, К. Шаззо, Е. Шибинской и др. На наш взгляд, необходимо выделить одну - главную идею: «Без глубинного постижения жизненной правды, «прямо в душу бьющей» (Твардовский), вряд ли возможны в

208 сегодняшней прозе подлинные открытия» .

Проведенное нами исследование трех современных адыгских исторических романов («Бычья кровь» А. Евтыха, «Хан-Гирей» И. Машбаша, «Вино мертвых» Н. Куёка) позволяет обратиться к обобщению

208 Шаззо К. Духовно-эстетическая ситуация в творческих исканиях адыгейских писателей поколения 80-90-х годов. / Художественная структура конфликтов эпохи и духовно-философские искания личности. Майкоп, 2005. С.95. полученных результатов. Применяемый здесь сравнительно-сопоставительный метод дает возможность выделить новизну общего между романами и индивидуального.

К общему следует отнести идеи национального менталитета и общечеловеческого гуманизма в основе художественно-философского ядра, определяющего общую специфику жанра как исторического романа, но с преобладающими модификациями социально-философского, историко-философского или неомифологического жанрового направления.

Сближает романы обновление эпической традиции путем дистанцирования от преобладания традиционного эпического повествования, описания и диалога; интерес к диалектике психологического состояния личности героя; обращение к трансформации повествовательных линий через композиционные смещения и перебивку планов, переносы точек наблюдения, отказ от принятых в «старой» прозе «фотографических описаний», сюжетно-хронологической канвы изложения истории героя. Соответственно тенденция к обновлению способов художественной выразительности, усложнению «неожиданных ритмико-интонационпых переходов и смещений во времени и в пространстве», художественно-смысловая оправданность аритмии сюжетного движения и т. п.

Безусловно, уровень, степень и мотивы востребованности новизны, форм её проявления разнятся у каждого романиста.

Авторы «Бычьей крови» и «Хан-Гирея» расширили эпическую основу исторического романа, прибегнув к психологизму в современных формах его выражения; вместе с использованием исторических документов создали «документы» человеческой судьбы, проведя реконструкцию образов Щербины, Аладжа («Бычья кровь»), Хан-Гирея, Сафербия Зана, Пушкина, литераторов горского и русского окружения героя романа («Хап-Гирей»). Автор романа «Вино мертвых» Н. Куёк пошел для решения исторической темы по дорогам возрождения исторического мифа.

Построенные на художественной ретроспекции исторического прошлого, романы являются современными благодаря своевременности их создания, актуальности разработанной проблематики, её философскому и идеологическому осмыслению, убедительности созданных социально-психологических типов. Подтвердим повторным цитированием свою солидарность с известным критиком Натальей Ивановой: «Непреходящая современность, как правило, опережающая современность»209.

Особенности художественной индивидуальности каждого из авторов романов продиктованы нравственно-философскими идеями национального и общечеловеческого гуманизма, своеобразно преломленными в художественном сознании авторов.

Так, мы разделяем мысль Н. Хуажевой о том, что в «Бычьей крови» А. Евтыха «народное сознание - сердцевина художественной концепции мира и человека». Глубоко прав К. Шаззо, отмечая у И. Машбаша «единство целостного художественного мира» в романе «Хан-Гирей» как главную философскую опору всей новаторской структуры произведения. Нельзя не согласиться с мнением К. Паранук о концепции романа Н. Куёка «Вино мертвых», где «национальная история адыгов предстала как единое повествование, в котором сопрягаются прошлое, настоящее и будущее адыгов».

Соответственно писатели находят новые художественные пути обогащения эпической традиции. Так, Н. Хуажевой точно отмечены особенности художественного мышления автора «Бычьей крови»: «Новаторство Евтыха в видении им неизбежного, переходного момента от традиционного к новому, момента, особенно болезненного для

209 Иванова Н. Ускользающая современность. Русская литература XX-XXI веков: от «внекомплектной» к постсоветской, а теперь к всемирной. // Вопросы литературы. 2007. №3. С. 35. малочисленного народа; в умении изображать адыга с огромной объективностью, иногда кажущейся объективизмом, когда писатель смотрит на все происходящее на родной земле как бы со стороны, издали, как «посторонний» строгий наблюдатель, а иногда как человек другой национальности»210.

В пашей работе рассмотрены способы обновления эпической традиции по содержательной линии романа «Бычья кровь», по путям и способам философизации истории, бытия и быта, изображению религиозно-духовного аспекта народной жизни, способам структурирования образа героя нового типа. Рассмотрены особенности слога автора, составляющего единство с его жизненной философией. Особое внимание акцентируется на авторских приемах неомифологизма и поисках современного стиля.

В романе «Хан-Гирей» И. Машбаша впервые в адыгейской литературе осуществлена художественная реконструкция образа исторического деятеля прошлого в широком контексте политико-идеологической и духовной жизни народов двух национальностей: черкесской и русской. Секрет успеха Машбаша в этом плане кроется в синтезе достижений эпической традиции с современными формами её обновления с помощью лирико-психологических приемов и сочетания жанровых признаков социально-исторического романа с романом воспитания.

Трансформация эпической. традиции в романе «Хан-Гирей» наблюдается в изменении объекта изображения, типов героев и способов структурирования их образов; в изменении авторской точки зрения на реальность за счет углубления в диалектику психики и мышления героя и мастерства двумерного видения человека в мире, человека наедине с собой; отсюда психологический анализ внутреннего состояния

210 Хуажева Н.Х. О творческой концепции действительности в прозе Аскера Евтыха// Филологический вестник АГУ Майкоп. 2001. С. 67. непосредственных участников исторического действа, самоанализ героя; художественно-интеллектуальный интерес к религиозному аспекту индивидуального бытия, естественное слияние духовной и физической стороны жизни.

Роман в новеллах Н. Куёка «Вино мертвых» опирается на фольклорно-эпическую традицию, присущую новеллам И. Цея, Ю. Тлюстена, А. Евтыха, Т. Керашева. Вместе с тем, «Вино мертвых» по структуре и жанровым признакам - исторический роман нового типа, включающий в художественный синтез на повествовательной- основе разножанровые образования сказового, стихотворного и драматургического строя, конструирования модели мира по мифоэпическому образцу. Вместе с тем показ судьбы нескольких поколений одного рода (Хаткоесов) как фона для изображения жизни и национально-исторических судеб адыгского народа вносит в жанр романа качества эпопейности: масштабность, охват значительного периода истории народа, внимание к мировым философским проблемам, художественное переосмысливание героического эпоса адыгов. Однако своеобразие авторской интерпретации мифологических героев и событий, его собственной роли безымянного поэта-сказителя побуждает говорить о новом мифологизме романа Н. Куёка. В этих главных качествах произведения и заключается трансформация исторического романа, произведенная Н. Куёком.

Безусловно, мы остановились на трех современных исторических романах как знаковых в системе адыгейской романистики рубежа XX-XXI вв.: в них ярко запечатлены признаки идущих процессов обновления эпоса, они типологически родственны по ряду серьезных схождений с другими новыми романами в адыгской, российской и мировой литературах. Это прежде всего романы Ю. Чуяко «Сказание о Железном Волке» и «Милосердие Черных гор, или Смерть за Черной речкой», романы И. Машбаша «Адыги» и «Рэдэд», повесть Н. Куёка «Черная гора», романы П. Кошубаева, С. Панеша, Д. Бештокова, Д. Кошубаева.

Творчество ярких представителей современных направлений мировой и отечественной литературы (Г.Г. Маркес, X. Кортасар, X. Борхес, П. Коэльо, Д. Зантариа, Ч. Айтматов, А. Ким, В. Пелевин,' Г. Матевосян, В. Маканин, В. Распутин, Ю. Кузнецов, А. Вознесенский и др.) свидетельствует об интенсивности процесса обновления традиционного эпоса и возникновении на этой почве линий, связанных с реализмом (магический реализм, новейший реализм), модернизмом (постмодернизм, минимализм) и мифологизмом (синкретический мифологизм, новомифологический роман) и др. Серьезное погружение литераторов в духовно-художественные глубины зарубежного эпоса адыгской диаспоры (А. Мидхат, М. Кандур, К. Натхо, О. Челик) обогащает тот историко-эстетический опыт, что становится драгоценным источником постижения мира в масштабе всечеловеческой жизни, взращивая и охраняя её интеллектуальные и нравственные богатства.

Список научной литературыАхметова, Джульета Аминовна, диссертация по теме "Литература народов Российской Федерации (с указанием конкретной литературы)"

1. Анкудинов, К. Из света и звука / К. Анкудинов // Голос адыга. - 2002. — 16 ноября. - С. 6.

2. Анкудинов, К.Н. От мифа к новелле: Идейная роль жанрово-композициоппой структуры книги Н. Куека «Вино мертвых» / К.Н. Анкудинов // Лит. Адыгея. 2004. -№ 1. - С. 132-137.

3. Аутлев, М.Г. Адыгские Гиреи. Кто и откуда они? / М.Г. Аутлев // Биография моего современника. Майкоп: Адыгея, 2000. - С. 565-571.

4. Байрамукова, С. Поэтика новописьменного исторического романа (на материале литератур пародов Северного Кавказа): автореф. дис. . канд. филол. наук / С. Байрамукова. Майкоп, 2005. - 23 с.

5. Баков, Х.И. Адыгский литературный процесс сегодня / Х.И. Баков // Проблемы адыгейской литературы и фольклора. Майкоп, 1996. — Вып. 9. -С. 371-384.

6. Бакова, 3. Формирование и развитие литературы адыгского (черкесского) зарубежья и ее художественное своеобразие: автореф. дис. . д-ра филол. наук / З.Х. Бакова. Майкоп, 2002. - 50 с.

7. Барт, Р. Мифологии / Р. Барт. М., 1996. - 320 с.

8. Бахтин, М. Вопросы литературы и эстетики / М. Бахтин. М., 1975. — 447с.

9. Бахтин, М. Эпос и роман / М. Бахтин. СПб.: Азбука, 2000. - 304 с.

10. Бекизова, Л. От богатырского эпоса к роману / Л. Бекизова. Черкесск, 1974.-288 с.

11. Бекизова, JI.А. Художественная трактовка нового героя в современной прозе Северного Кавказа / Л.А. Бекизова // Традиции и современность. Метод и жанр / Карачаево-Черкесск. НИИ истории, филологии и экономики. -Черкесск, 1986.-С. 57-71.

12. Бекизова, Л.А. Эпопея судьбы народной. Адыги никогда не сдавались / Л.А. Бекизова // Образование. Наука. Творчество. 2004. - № 1. - С. 119-129.

13. Бзегежева, Л. История и духовное бытие личности в структуре художественной ретроспекции в последних произведениях Аскера Евтыха: автореф. дис. . канд. филол. наук / Л. Бзегежева. Майкоп, 2006. - 25 с.

14. Бовыкина, 3. «Ни те, ни другие не поняли меня», или Судьба Хан Гирея в новом романе Исхака Машбаша / 3. Бовыкина // Советская Адыгея. - 1998. - 21 июля. - С. 6.

15. Володихин, Д. Исторический роман, потерянный и возвращенный / Д. Володихин // Москва. 2008. - № 7. - С. 169-181.

16. Воронина, Т. Интерпретация концептов «время» и «пространство» (на примере романа в новеллах «Вино мертвых» Н. Куека) / Т. Воронина // Вестник Ставропольского государственного педагогического института. -2004,-№4.-С. 172-173.

17. Гинзбург, JI. О психологической прозе / Л. Гинзбург. Л.: Сов. писатель, 1971.-463 с.

18. Голубков, М. Литература второй половины XX века: размышления о новых подходах, новом учебнике и не только о нем / М. Голубков // Вестник Московского университета. 2002. — № 4. - С. 7-25.

19. Голубков, М. Постмодернизм: начало и концы / М. Голубков // Литературная учеба. 2003. - № 6. - С. 71-93.

20. Голубков, М. На рубеже тысячелетий литература XX века как предмет научного исследования / М. Голубков, Е. Скороспелова // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2002. - № 1 - С. 7-19.

21. Гусейнов, Ч.Г. Этот живой феномен / Ч.Г. Гусейнов. М., 1988. - 432 с.

22. Далгат, У.Б. Литература и фольклор: теоретические аспекты / У.Б. Далгат. М.: Сов. писатель, 1981.- 190 с.

23. Дахужева, Н.А. Национальное своеобразие исторического романа в адыгейской прозе: автореф. дис. . канд. филол. наук / Н.А. Дахужева. -Майкоп, 2000.- 18 с.

24. Днепров, В. Черты романа XX века / В. Днепров. — М.; Л., 1965. 548 с.

25. Евсеев, Б. Мост через бездну. Новая проза новой России на рубеже веков / Б. Евсеев // Литературная учеба. 2003. - № 3 - С. 73-82.

26. Евтых, А. Баржа / А. Евтых. М.: Сов. писатель, 1984. - 520 с.

27. Евтых, А. Бычья кровь / А. Евтых. Майкоп: Адыг. кн. изд-во, 1993. -496 с.

28. Егорова, Л.П. Литература народов Северного Кавказа: очерки / Л.П. Егорова. Ставрополь, 2004. - 412 с.

29. Ергук, Ш.Е. Восхождение к памяти. Размышления о прозе Исхака Машбаша / Ш.Е. Ергук. Майкоп, 1994. -22 с.

30. Звонарева, Л. Новая проза России / Л. Звонарева // Международная жизнь. -2004. №45. с. 123-132.

31. Зухба, СЛ. Железный волк и уроки истории: о романе Ю. Чуяко «Милосердие Черных гор, или Смерть за Черной речкой» / С.Л. Зухба // На сквозняке времен. Сухум, 2006. - С. 19-23.

32. Иванова, Н. Ускользающая современность. Русская литература XX — XXI веков: от «внекомплектной» к постсоветской, а теперь к всемирной / Н. Иванова // Вопросы литературы. 2007. - № 3. - С. 30-54.

33. Ильин, И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия / И.П. Ильин. — М., 1998.-255 с.

34. Камбачокова, Р.Х. Адыгский исторический роман / Р.Х. Камбачокова. -Нальчик, 1999.- 117 с.

35. Кешоков, А. Собрание сочинений: в 4 т. Т. 3 / А. Кешоков. М., 1981. -586 с.

36. Кожинов, В. Происхождение романа / В. Кожинов. М.: Сов. Россия, 1963.-56 с.

37. Куек, H.IO. Адыгейская любовь к Александру Пушкину / Н.Ю. Куек // Лит. Адыгея. 2006. - № 2. - С. 3.

38. Куек, Н.Ю. Гримасы родного слова (О сегодняшнем состоянии адыгейской литературы) / Н.Ю. Куек // Дружба народов. 1989. - № 5. - С. 172-175.

39. Куек, Н. Черная гора / Н. Куек. Майкоп, 1997. - 114 с.

40. Куек, Н. Вино мертвых: роман в новеллах. Майкоп, 2002. - 296 с.

41. Кузнецов, М. Советский роман. Пути и поиски. / / М.М. Кузнецов- М., 1980.- 160 с.

42. Куклин, И. Исторический роман в ситуации кризиса национальных утопий / И. Куклин // Новое литературное обозрение. 2005. - № 71. — С. 299-300.

43. Куликова, О. Особенности художественного осмысления философско-религиозной проблематики в современной прозе (на материале русской и адыгских литератур): автореф. дис. . канд. филол. наук / О. Куликова. — Майкоп, 1997.-22 с.

44. Куиижев, М.Ш. Истоки нашей литературы / М.Ш. Купижев. Майкоп, 1978.- 184 с.

45. Куиижев, М.Ш. Одно общее горе, одна судьба . / М.Ш. Кунижев // Милосердие Черных гор, или Смерть за Черной речкой: роман. — Майкоп, 2003.-С. 171-175.

46. Кунижев, М.Ш. Гений есть добро / М.Ш. Купижев // Сов. Адыгея. 2005. - 27 авг. - С. 6.

47. Курицын, В. Русский литературный постмодернизм / В. Курицын. М., 2000. - 288 с.

48. Липовецкий, М. Русский постмодернизм: очерки исторической поэтики / М. Липовецкий. Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 1997. - 317 с.

49. Кунижев, М.Ш. Адыгейская литература / М.Ш. Кунижев // Литературы народов России, XX век: словарь / РАН, Ин-т мировой лит. им. A.M. Горького; отв. ред. Н.С. Надъярных. М.: Наука, 2005. - С. 18-30.

50. Лосев, А.Ф. Знак. Символ. Миф / А.Ф. Лосев. М: Худож. лит., 1982. -280 с.

51. Ляшева, Р. Слово писателя — душа народа / Р. Ляшева // Сов. Адыгея. -2005. 2 авг. - С. 6.

52. Мамий, Р. Эпопейиое мышление в современной прозе адыгов / Р. Мамий // Доклады Адыгейской (Черкесской) международной Академии наук. 1998. -Т. 1, № 1. - С. 86-90.

53. Мамий, Р.Г. Вровень с веком. Идейно-нравственные ориентиры и художественные искания адыгской прозы во второй половиие XX века / Р.Г. Мамий. Майкоп: Качество, 2001. - 340 с.

54. Мамий, Р. История адыгейской литературы: в 3 т. Т. 2. Аскер Евтых / Р. Мамий. Майкоп, 2002. - С. 165-218.

55. Мамий, Р. История национальной литературы: проблемы и опыт написания / Р. Мамий // Лит. Адыгея. 2007. - № 1. - С. 127-131.

56. Мэщбэш1э, И. Непэ адыгэ литературэм изытет: ихэхъопыгь, ищык1агъ / И. Мэщбаш 1 // Зэкъошпыгъ. 1987. - № 2. - Н. 93-94.

57. Мэщбэш1э, И. Лъэхъанык1эм игупшысэ дедгъэштэн: литературэм и1офыгъохэр / И. Мэщбаш 1 // Зэкъошпыгъ. 1989. - № 1. - Н. 2-4.

58. Машбаш, И. Хан-Гирей / И. Машбаш. Майкоп: Адыгея, 1998. - 832 с.

59. Мелетинский, Е.М. Поэтика мифа / Е.М. Мелетипский. М.: Восточ. лит., 2000. - 407 с.

60. Момент истины: диалог критика К. Шаззо и адыгейского писателя И. Машбаша. // Лит. Россия. 1988. - 26 фев. - С. 7.

61. Мусукаева, А.Х. Северокавказский роман / А.Х. Мусукаева. Нальчик, 1993.- 192 с.

62. Налоев, З.М. Корпи и ветви / З.М. Налоев. Нальчик, 1991. - 278 с.

63. Немченко, Г. Аул Пушкина: (о романе адыг. писателя Ю. Чуяко «Милосердие Черных гор, или Смерть за Черной речкой) / Г. Немченко // Майкопские новости. — 2004. — 14 февр. — С. 10.

64. Оскоцкий, В.Д. Роман и история: традиции и новаторство советского исторического романа / В.Д. Оскоцкий. — М.: Худож. лит., 1980. 384 с.

65. Османова, 3. Встречи и преображения: Поэтика повествовательных жанров в контексте взаимосвязей национальных литератур / 3. Османова. — М., 1993. 231 с.

66. Палиевский, Г1. Слышать и понимать друг друга / П. Палиевский // Сов. Адыгея. 2005. - 22 авг. - С. 6.

67. Панеш, У.М. Традиции и новаторство / У.М. Панеш. Майкоп, 1984. -175 с.

68. Панеш, У.М. Типологические связи и формирование художественно-эстетического единства адыгских литератур / У.М. Панеш. — Майкоп: Адыг. кн. изд-во, 1990.-203 с.

69. Панеш, У.М. О системном подходе при изучении новописьменных литератур / У.М. Панеш // Вести Пятигорского государственного лингвистического унисрситета. Пятигорск, 2001. -№ 3. - С. 42-46.

70. Панеш, У. Черты реализма в новописьменной литературе XX века: (на примере адыг. лит.) / У.М. Панеш // Вестник Адыгейского государственного университета. Майкоп, 2002. - Вып. 3-4 - С. 119-123.

71. Панеш, У. История национальной литературы в зеркале культурно-исторических перемен / У. Панеш // Филологический вестник. Майкоп, 2005.-№ 7-С. 24-31.

72. Панеш У.М. Литература изменяющегося мира / У.М. Панеш. Майкоп, 2007.-278 с.

73. Паньков, IT. М.М. Бахтин и теория романа / Н. Паньков // Вопросы литературы. 2007. - № 2. - С. 252-316.

74. Паранук, К. К вопросу о фолыслорно-мифологических истоках романа Н. Куека «Вино мертвых» / К. Паранук // Филологический вестник. — 2002. № 4.-С. 52-60.

75. Паранук, К. Иду к Человеку: Размышления о творчестве Н. Куека / К. Паранук. Майкоп: Изд-во АГУ, 2004. - 98 с.

76. Паранук, К. Хронотоп в романе Н. Куека «Вино мертвых» / К. Паранук // Кавказ сквозь призму тысячелетий. Парадигмы культуры. Нальчик, 2004. — С. 188-191.

77. Паранук К. II. Мифопоэтика и художественный образ мира в современном адыгском романе / К. Н. Паранук. Майкоп, 2006. - 312 с.

78. Паранук, К. Мифопоэтика и структура художественного текста в современном адыгском романе (Ю. Чуяко, Н. Куек, Д. Кошубаев) / К. Паранук // Вестник Адыгейского государственного университета. 2006. - № 1.-С. 210-216.

79. Паранук, К. История адыгейской литературы: в 3 т. Т. 3. Нальбий Куек / К. Паранук; под ред. Р.Г. Мамия. Майкоп, 2006. - С. 62-107.

80. Паранук К.Н. Характер мифологизма в романах Г. Маркеса «Сто лет одиночества» и Н. Куека «Вино мертвых». // Вестник АГУ, 2007. С. 66.

81. Питина, С.А. Концепты мифологического мышления как составляющая концептосферы национальной картины мира / С.А. Питина. — Челябинск, 2002. 270 с.

82. Поляков, Ю. / Россия на рубеже XXI века: Оглядываясь на век минувший: Сборник статей. Под ред. Полякова Ю.А., Сахарова А.Н. М.: Наука, 2000. -343 с.-С. 135-155.

83. Поспелов, Г. Проблемы литературного стиля / Г. Поспелов. М.: Изд-во Мое. Гос. ун-та, 1970. - 330 с.

84. Приймакова, Н. Миф и исторический роман в адыгейской прозе (поэтика сюжета) / Н. Приймакова. Майкоп: Изд-во МГТИ, 2003. - 53 с.

85. Распутин В. Как должно в наше время любить свой народ. Предисловие к роману Ю. Чуяко «Сказание о Железном Волке» // Роман-газета. 1994. -№ 12 .- С. 1-2.

86. Салов, Е. Многогранность памяти / Е. Салов // Сов. Адыгея. 2005. - 23 авг. - С. 7.

87. Скоропанова, И. Русская постмодернистская литература: Новая философия, новый язык / И. Скоропанова. М.: Флинта: Наука, 2001. -608 с.

88. Советский энциклопедический словарь / гл. ред. A.M. Прохоров. 3-е изд. -М.: Сов. энциклопедия, 1985. - 1600 с.

89. Султанов, К. Национальное самосознание и ценностные ориентации литературы / К. Султанов. М.: ИМЛИ РАН, 2001.- 196 с.

90. Схаляхо, А. Идейно-художественное становление адыгейской литературы / А.А. Схаляхо. Майкоп, 1988. - 285 с.

91. Тлепцерше, X. Судьба человеческая, судьба народная / X. Тлепцерше // Лит. Адыгея. 1998.-№3.-С. 137 - 148.

92. Тлепцерше, X. Разговор о вечном. Исхак Машбаш: творчество, личность / X. Тлепцерше. М.: Сов. писатель, 2003. - 575 с.

93. Тлепцерше, X. Точка опоры: современная адыгейская литература и состояние литературной критики / X. Тлепцерше // Лит. Адыгея. 1998. - № 1.-С. 132-140.

94. Тхагазитов, Ю.М. Адыгский роман: национально-эпическая традиция и современность / Ю.М. Тхагазитов. — Нальчик, 1987. 120 с.

95. Тхагазитов, Ю.М. Эволюция художественного сознания адыгов: (Опыт теоретической истории: эпос, литература, роман) / Ю.М. Тхагазитов. -Нальчик, 1996.-256 с.

96. Тхакушинов, А.К. Социокультурная среда и отражение социальных процессов в худ. лит-ре: (социол.анализ) / А.К. Тхакушинов. Майкоп: Зихи, 1995.- 54 с.

97. Хагуров, А. Аскер Евтых писатель и пророк / А. Хагуров // Кубанские новости. - 1995. - 23 декабря.

98. Хакуашева, М. Литературные архетипы и основные мотивы в романе Н. Куека «Вино мертвых» / М. Хакуашева // Актуальные проблемы общей и адыгской филологии: материалы Международ, науч. конф. / Адыг. гос. ун-т. -Майкоп, 2003.-С. 181-182.

99. Хап-Гирей, С. Избранные произведения / С. Хан-Гирей. Нальчик, 1974. -335 с.

100. Хапсироков, Х.Х. Жизнь и литература / Х.Х. Хапсироков. М.: Олма-Пресс, 2002. - 302 с.

101. Хачемизова, М.Н. Художественный мир Тембота Керашева (художественно-эстетический аспект) / М.Н. Хачемизова. — Майкоп, 2005. — 276 с.

102. Хуажева, Н.Х. Художественная концепция личности в прозе Аскера Евтыха: автореф. дис. . канд. филол. паук / Н.Х. Хуажева. — Майкоп, 1999. — 22 с.

103. Хуажева, Н. Адыгейская литература (1930 — 1950). Хрестоматия исследований. Часть 1: Учебное пособие. Майкоп: Изд-во АГУ, 2005. - 136 с.

104. Хуажева, Н. Адыгейская литература (1960-1980). Хрестоматия исследований: учеб. пособие. Ч. 11 / II. Хуажева. Майкоп: Изд-во АГУ, 2006.- 161 с.

105. Хут LLI.X. Национальные художественные истоки адыгейской литературы. / История адыгейской литературы: в 3 Т. т. 1. — Майкоп: Меоты, 1999. С. 47 - 126.

106. Хут Ш.Х. Адыгское народное искусство слова / Ш.Х. Хут. Майкоп,2003.-300 с.

107. Цукор, А. Мир и любовь вам, живущие. Размышление о романе Исхака Машбаша «Хан-Гирей» / А. Цукор. Майкоп: Адыгея, 2001. - 144 с.

108. Чамоков, Т. О национальном своеобразии литератур Северного Кавказа / Т. Чамоков// Дон.- 1982.-№ 1.-С. 137-145.

109. Чамоков, Т.Н. В ритме эпохи / Т.Н. Чамоков. — Нальчик: Эльбрус, 1986. -184 с.

110. Чамоков Т.Н. Уроки Т.М. Керашева / Т.Н. Чамоков // Литературная Адыгея. 1997. -№ 3. - С. 5.

111. Чамоков, Т. О национальной специфике реализма в адыгской новописьмеиной прозе / Т. Чамоков // Актуальные проблемы общей и адыгской филологии: материалы Всерос. иауч. конф., 18-19 окт. / Адыг. гос. ун-т. Майкоп, 2001. - С. 196-197.

112. Чичерин, А. Возникновение романа-эпопеи / А. Чичерин. М.: Сов. писатель, 1975. - 376 с.

113. Чукреев, В. Художественный слепок эпохи / В. Чукреев // Сов. Адыгея. — 1999.- 17 марта.-С. 6.

114. Чуяко, Ю. Кавказская дилогия / Ю. Чуяко. Майкоп, 2004. - 583 с.

115. Чуяко, Ю. От Черных гор до Черной речки / Ю. Чуяко // Сов. Адыгея.2004. 5 июля. - С. 12.

116. Чуякова, Б. Структура и типология художественного конфликта, и эволюция характера в творчестве А.К. Евтыха: автореф. дис. канд. филол. наук / Б. Чуякова. Майкоп, 2006. - 21 с.

117. Шаги к рассвету. Адыгские писатели-просветители XIX века: избр. произведения / III. Хут. Краснодар, 1986. - 398 с.

118. Шаззо, К. Художественный конфликт и эволюция жанров в адыгских литературах / К. Шаззо. Тбилиси, 1978. - 238 с.

119. Шаззо, К. Охранная грамота серости: литературные споры и размышления / К. Шаззо // Лит. Россия. 1987. - № 29. - 17 июля. - С. 16.

120. Шаззо, К. О прошлом во имя будущего. О романе Ю. Чуяко «Сказание О Железном Волке». / К. Шаззо // Сов. Адыгея. - 1997. - 23 авг.

121. Шаззо, К. Как слово наше отзовется: О проблемах адыг. литературы и критики: беседа с доктором филологических наук К.Г. Шаззо. / записал X. Тлепцерше // Лит. Адыгея. 1999. -№ 1. - С. 140-144.

122. Шаззо, К. XX век и духовные искания новописьменных литератур / К. Шаззо // Актуальные проблемы общей и адыгской филологии: материалы Всерос. науч. конф., 18-19 окт. / Адыг. гос. ун-т. Майкоп, 2001. - С. 213214.

123. Шаззо, К.Г. Художественная структура конфликтов эпохи и духовно-философские искания личности / К.Г. Шаззо. Майкоп: Изд-во МГТУ, 2005. -278 с.

124. Шаззо, К.Г. История адыгейской литературы: в 3 т. Т. 3. Творческие искания адыгейских писателей поколения 1980-2000-х годов / К.Г. Шаззо; под ред. Р.Г. Мамия. Майкоп, 2006. - С. 385-481.

125. Шаззо, К.Г. Живое слово правды / К.Г. Шаззо // XX век: эпоха и человек. Майкоп, 2006. - С. 269-287.

126. Шаззо, К. Четыре вечерние беседы / К.Г. Шаззо, Ш.Е. Шаззо // Лит. Адыгея.-2007.-№ 1.С. 103-127.

127. Шаззо, Ш. Исхак Машбаш: история и современность / Ш. Шаззо // Лит. Адыгея. 2006. -№3,- С. 105-132.

128. Шибинская, Е.П. История адыгейской литературы: в 3 т. Т. 2. Традиции Т. Керашева и современный адыгейский роман / Е.П. Шибинская; под ред. К.Г. Шаззо, Р.Г. Мамия. Майкоп, 2002. - С. 76-105.

129. Шибинская, Е.П. История адыгейской литературы: в 3 т. Т. 3. Юнус Чуяко / Е.П. Шибинская; под ред. Р.Г. Мамия. Майкоп, 2006. - С. 108-148.

130. Шибинская, Е. Черкесская свеча перед духовным алтарем Пушкина / Е. Шибинская // Сов. Адыгея. 2004. — 31 янв. — С. 6.

131. Эпштейп, М. Постмодерн в России: литература и теория / М. Эпштейн. — М., 2000. -368 с.

132. Литература на адыгейском языке

133. Пэнэшъу, У. Зэманымрэ къэгъэлъэгъок1э амалхэмрэ: лит. и1офыгъохэр / У. Пэнэшъу // Зэкъошныгъ. 1994. - № 3. - Н. 135-144.

134. Пэнэшъу, С. Адэ джы сыд сш1эщт? / С. Пэнэшъу // Адыгэ макъ. — 2000. — 27 окт. И. 4.

135. Шъхьэлэхъо, А. Шъыпкъагъэр шэтапкъ / А. Шъхьэлахъо. - Мыекъуапэ: Краснодар тхылъ тедзап1эм и Адыгэ отделение, 1990. - П. 192.

136. Хъуажъ, IT. Лъэпкъым идупай / Н. Хъуажъ // Псалъ. 2003. - № 1. - Н. 6074.

137. Хъуажъ, Н. Къуекъо Нальбый ироманэу «Адыгэук1» («Вино мертвых») 1оры1отэ мотивхэр зэрэщыгьэфедагъэр // Актуальные проблемы общей и адыгской филологии: материалы Междунар. науч. конф. / Адыг. гос. ун-т. -Майкоп, 2003.-С. 174-175.

138. Хьак1уащэ, А. Гъуэгу пхэнжыр мыгъуагьэщ / А. Хьак1уащэ // Горизонт: лит. альманах. Нальчик, 2002. - С. 3-17.

139. Цуамыкъо, Т. Шъыпкъэм игъогу зэщизэп (литературнэ критикэм ехьыл1эгъэ гупшысэхэр) / Т. Цуамыкъо // Зэкъошныгъ. 1989. - № 3. - IT. 7178.

140. Цуамыкъо, Т. Щы1эк1ак1эм ихъишъэ1уат: (Еутых Аскэр ехьыл1эгъэ псалъ: (литературнэ-критическэ статьяхэр, творческэ сурэтхэр, этюдхэр) / Т. Цуамыкъо. Мыекъуапэ, 1992. - IT. 185-193.

141. Щэш1э, К. Дышъэ дзыо нахьи, шъыпкъэ зан: Литературнэ критикэм игумэк! гупшысэхэр / К. Щэш1э // Зэкъошыныгь 1988. - № 4. - Н. 43-54.