автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Образный мир Кузебая Герда: оригинал и переводческая интерпретация

Полный текст автореферата диссертации по теме "Образный мир Кузебая Герда: оригинал и переводческая интерпретация"

На правах рукописи

Камитова Алевтина Васильевна

ОБРАЗНЫЙ МИР КУЗЕБАЯ ГЕРДА: ОРИГИНАЛ И ПЕРЕВОДЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

Специальность 10.01.02 - литература народов Российской Федерации (удмуртская литература)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Чебоксары-2004

Диссертация выполнена в отделе литературы и фольклора Удмуртского института истории, языка и литературы Уральского отделения Российской академии наук

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

- доктор филологических наук

В. М. Ванюшев

- доктор филологических наук, профессор Г. И. Федоров

- кандидат филологических наук, профессор А. П. Хузангай

Ведущая организация: - Удмуртский государственный

университет

Защита состоится « » декабря 2004 года в «/^ » часов на заседании Диссертационного совета Д 212. 301. 03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при Чувашском государственном университете им. И. Н. Ульянова по адресу: 428034 г. Чебоксары, Университетская, 38 тел.: 49-79-79

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Чувашского государственного университета им. И. Н. Ульянова

Автореферат разослан « » ноября 2004 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета доктор филологических наук профессор А. Р. Губанов

Общая характеристика работы

Актуальность темы. В настоящее время в литературоведческой науке актуализируется проблема изучения национальной поэзии (оригинальной и переводной) с точки зрения этнокультурных традиций, философских аспектов, системы образов - это позволяет выявить своеобразие художественных произведений. В удмуртском литературоведении назрела настоятельная необходимость анализа исследовательских позиций и концепций, посвященных проблеме переводческой интерпретации поэтических текстов. Самобытное творчество Кузебая Герда всегда было объектом внимания отечественных и зарубежных исследователей и требует отдельного комплексного анализа. Особый интерес представляют переводы его произведений на русский язык, осуществленные самим автором и другими поэтами.

Степень изученности. Творческая эволюция Кузебая Герда с точки зрения комплексного изучения образного мировосприятия до настоящего времени не находилась в центре научных интересов удмуртских литературоведов. Большинство пишущих высвечивают лишь какую-то одну грань, отдельные аспекты его творчества. Изучению жизни и творчества удмуртского поэта посвящена монография Ф. К. Ермакова, статьи В. М. Ванюшева, А. Г. Шкляева, Н. П. Кралиной. Особое место занимают работы 3. А. Богомоловой, А. Г. Шкляева, А. Г. Красильникова, А. С. Измайловой-Зуевой по изучению творчества писателя как системы с единым художественным мироощущением. Диссертационное исследование Л. В. Бусыгиной опирается на изучение проблемы «автора», «мифологических комплексов» в поэтической картине мира К. Герда.

Несмотря на разностороннее исследование творчества удмуртского поэта, адекватное постижение его творческой эволюции до настоящего времени остается актуальной проблемой.

Цель исследования. Предлагаемое сравнительно-сопоставительное исследование переводного наследия ставит своей целью выявить национальное своеобразие лирической поэзии Кузебая Герда, его авторское мировидение сквозь призму механизмов порождения многозначности поэтического образа, семантического богатства; сравнительно-сопоставительного анализа оригинала и переводов. Задачами исследования являются:

1) анализ субъектно-объектных отношений в оригинальном и переводном наследии поэта;

2) анализ сквозных образов и мотивов лирики поэта, раскрытие их семантических ассоциаций, отражающих индивидуальные и национальные особенности поэта;

3) выявление национально-культурной специфики переводов на русском языке:

4) определение границы трансляции национально-специфических элементов исходной культуры в принимающую.

Методологическая основа. Теоретико-методологическую базу диссертационной работы составляют положения таких отечественных и зарубежных специалистов в области изучения художественного образа вообще и поэтического образа в частности, как Л. В. Чернец, В. А. Скиба, Ю. М. Лотман, З.О. Паперный, В. С. Ротенберг, исследования теоретиков поэтического языка и литературных стилей (Ю. И. Тынянов, В. В. Виноградова); теоретические разработки по проблеме контекста, содержащиеся в работах М. М. Бахтина, Е. Г. Эткинда; концепции по изучению лирических произведений: Б. О. Кормана, Т. Сильман, Л. Я. Гинзбург. В работе использованы труды отечественных и зарубежных теоретиков и практиков перевода: К. И. Чуковского, А. В. Федорова, Г. Р. Гачечиладзе, И. Левого, А. Б. Абуашвили и др. Из работ удмуртских литературоведов конструктивную помощь оказали труды 3. А. Богомоловой, В. М. Ванюшева, А. С. Зуевой, Ф. К. Ермакова, А. Г. Шкляева, А. Г. Красильникова, В. Г. Пантелеевой, Е. Н. Ельцовой.

В основу исследования лирики К. Герда положены образно-семантический, контекстуальный, системно-субъектный подходы, которые интегрируются в едином сравнительно-сопоставительном анализе оригинала и переводов.

Научная новизна работы. Предлагаемый труд являет собой первый опыт монографического исследования образного мира поэзии К. Герда как целостной системы, характеризующей мировоззрение поэта. В рамках диссертации реконструируется формирование видения мира поэтом.

Сравнительно-сопоставительный анализ оригинальной и переводной лирики К. Герда позволяет выявить достоинства и недостатки переводов авторских и переводных вариантов в интерпретации русских поэтов, степень адекватности художественного образа в оригиналах и переводах, особенности форм адресации к иноязычным читателям в авторских переводах К. Герда.

Предметом исследования послужили лирические стихотворения К. Герда (около 400 стихотворений), а также произведения поэта в переводах на русский язык, осуществленные разными переводчиками (около 100 стихотворений), в том числе и самим автором (33 стихотворения). В качестве основного источника исследования послужили лирические стихотворения (1910-1930 гг.) Кузебая Герда. Выбор для анализа стихотворений в каждом конкретном случае функционально оправдан и мотивирован целью и задачами исследования. Нами впервые проведено комплексное исследование лирических текстов на удмуртском языке и их переводы на русский язык, выявлены особенности поэтической картины мира поэта; закономерные образные изменения культурно значимых единиц при переводе с удмуртского языка на

Практическая значимость работы заключается в том, что результаты исследований открывают широкому кругу читателей самобытность удмуртского лирика. Теоретические выводы и наблюдения, сделанные на основе сравнительно-сопоставительного анализа оригинальной и переводной поэзии, дают возможность их применения в дальнейшей практике поэтических переводов с удмуртского языка на русский, в лекционных курсах, практических занятиях по истории удмуртской литературы, истории литератур народов России, при подготовке спецкурсов по теории и практике художественного перевода.

Апробация результатов исследования.

Основные положения диссертационного исследования получили свое отражение в статьях, опубликованных в разных изданиях. Отдельные аспекты темы были изложены автором в виде докладов, на международных, всероссийских и региональных конференциях: «Г. Е Верещагин и этнокультурное развитие народов Урало-Поволжья» (г. Ижевск, 2001), «К изучению жизни и творчества Кузебая Герда. Кузебай Герд и финно-угорский мир» (г. Ижевск, 2002), «Г. Д. Красильников и тенденции развития прозаических жанров в национальных литературах Урало-Поволжья» (г. Ижевск, 2003), Всероссийская научно-практическая конференция «Вторые Флоровские чтения » (г. Глазов, 2004), III Всероссийская научная конференция финно-угроведов (г. Сыктывкар, 2004), Международная научно-практическая конференция «VII Короленковские чтения» (г. Глазов, 2004), Межрегиональная научно-теоретическая конференция «Ашмаринские чтения» (г. Чебоксары, 2004). Диссертационная работа обсуждена и рекомендована к защите на заседании отдела литературы и фольклора УИИЯЛ УрОРАН.

В структурно-композиционном плане диссертация состоит из введения, трех глав, соответствующих основным проблемно-целевым направлениям исследования, заключения и библиографии.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы, формулируются цели и задачи исследования, мотивируются избранные методики анализа поэтического текста, описывается степень изученности проблемы, подчеркивается научная новизна и практическая значимость исследования.

Первая глава «Лирическая система Кузебая Герда: особенности художественной образности» состоит из 5 параграфов.

В параграфе 1.1. «Художественный образ автора в лирической системе К. Герда: национально-культурная специфика» ставится проблема воплощения авторского сознания в лирике К. Герда.

Для анализа субъектной организации гердовских стихотворений выбрана научная методика, разработанная в трудах Б. О. Кормана. В качестве форм выражения авторского сознания в текстах К. Герда удмуртские литературоведы выделяют лирического героя, ролевого героя, сознание «мы» (А. С. Измайлова-Зуева, С. Т. Арекеева, Н. В. Киреева, В. И. Чулков и др.). Но до сих пор нет семантической интерпретации и анализа функциональных проявлений данных субъектов сознания. Таким образом актуализируется задача изучения и семантической интерпретации системы субъектно-объектных отношений в произведениях поэта.

Придерживаясь опыта системно-субъектного анализа (Б. О. Корман), мы выявили, что центральным образом в поэзии К. Герда является лирический герой. Мировидение, формируемое образом лирического героя, наделено социальным, национальным характером; прослеживаются отдельные штрихи его художественной биографии, автобиографические мотивы: образы матери (анай), отца (аи), семьи, друзей. Активный в своих, действиях, призывающий к свободе, лирический герой ранней поэзии К. Герда противопоставлен изначально внимающему, бездействующему народу. Реалистические изображения жизни героя дополняются романтическими мотивами побуждения народа, к активности и просвещению.

В творческой эволюции удмуртского поэта прослеживается сложное лереплетение лирического и эпического начал. Лирический герой часто повествует о жизненных ситуациях отдельных людей. От его лица прослеживается эволюционный путь народного самосознания, прошедшего путь от «черных лесов» к «солнцу», «широкому полю»; от социального угнетения к революционному будущему.

В произведениях К. Герда часто прослеживается прием образного параллелизма лирического героя и мира природы. Поэт развивает традиционную ассоциацию: листья, цветы -певец, поэт, творец. В лирике Герда прослеживаются и другие «вечные сюжеты», связанные с образом поэта и развивающиеся в рамках традиционной семантической модели, насыщенные элементами национально-стилевых особенностей, среди которых выделяются: сеятель, певец -поэт; бабочка, зерно - поэзия.

Введение сознания «мы» в лирический цикл К. Герда имеет важное значение: опыт

индивидуального сознания «я» (лирического героя) сказывается в соотнесении себя с другими

людьми через обобщенное сознание. «Мы» является выражением коллективного, обобщенного

сознания, субъектом трудового и социального типа, играет роль активного созидателя,

представляющего собой сплоченное единство, «неисчислимость» (по определению ТС. Герда).

Образ «мы» включает в себя и сознание неповторимой национальной культурной традиции и

языка: - язык звонкий, мягкий, красивый. Обнаружение такой

самобытности обостряет в сознании «мы» чувство «других культур», для которых также дорог и

6

красив родной язык: Котькыче кыл/Ас интыяз/Чебер, IЖипгрес... /Луэузыр но сззь. - Всякий-язык / На своем месте / Красив, / Звонок... / Становится богатым и четким.

В индивидуальной лирической системе поэта для субъектов сознания характерна взаимосвязь традиций и культур, при которой социальная установка является ориентиром в их самосознании.

В параграфе 1.2. «Поэтическая семантика сквозных образов в лирике К. Герда» рассматривается поэтическая модель картины мира Кузебая Герда путем анализа -сквозных образов, их смысловых оттенков и экспрессивно-эмоционального содержания (художественной семантики и коннотации).

В ряду сквозных мотивов в поэтической системе К. Герда в отдельную категорию в работе выделяются космические (солярные) образы. Одним из ярких образов рассматриваемого компонента является солнце (шунды). В лирике удмуртского поэта данный образ состоит из следующего семантического образно-ассоциативного ряда:

- возвышенное романтическое представление о солнце как знамении счастья, будущего, новой жизни:. - Золотое солнце народам счастье принесет;

- образ солнца наделен антропоморфными чертами: - золотые руки солнце протянуло;учкиз - солнце посмотрело;

- с явлением «восхода солнца» связана вера в положительные начала: -выпь югдур/ Вань калыкез шунтылоз! - Солнце взойдет - новое время / Весь народ согреет!

В позднем творчестве К. Герда солнце представленов виде эмблемы родины. Поэт здесь опирается на мировую культурную традицию, где данный образ является интернациональным, выражает смысл счастливого светлого постоянства:

- Впереди - весна, / Впереди - солнце, солнце!

В поэтическом творчестве К. Герда не раз используется образ звезды (кизили). Образно-ассоциативный ряд его представлен в значении предначертанности судьбы человека звездами: - На небе

горящие (светящиеся) звезды погасли, / В германской войне дорогие сыновья

Смысловая емкость образа звезды дополняется значением эмблемы, армейского знака: вылын / Эроплан жургетз, каньычъя поръяса / Мугорыз: сталь-корт... / Бурдъёсыз бордын / Кизили ворекъя. - В вышине / Аэроплан гудит, тихо кружась, / Тело: сталь-железо... / На крыльях / Звезда блестит.

Внимание к космическому пространству в поэтическом мире К. Герда дополняется космическим образом луны

- это реалия мира природы: - Золое солнце

7

село... / Серебряная луна взошла.

- рассматриваемый образ интерпретируется как «антропоморфный»: /

Ветлэ, пииит - Целую ночь луна / Ходит, светит.

Исторические события 1917 года оказали сильное влияние на лирическое творчество К. Герда: «У всех поэтов, переживших Октябрь как эпохальное событие [...] созидалась новая картина мира» (В. И. Фатющенко). «Новая картина мира» в лирике К. Герда представлена как модель будущего, атрибутами которой и явились рассмотренные выше «космические» образы: солнце, звезда, луна. Модель будущего изображена поэтом с точки зрения бинарных оппозиций: прошлое (позади) - мрак, ночь, сон, тюрьма, лес; будущее (впереди) - солнце, день, свет. Образ «новой картины мира» в лирике К. Герда, непосредственно возникший на основе революционных событий, представлен в космических образах и природных стихиях, семантически связана с народным гневом. Это борьба прошлого и будущего.

В поэтической системе К. Герда немалое место занимают образы природы, в частности -деревьев. Можно выделить круг устойчивых образов, характеризующих особенности «индивидуального почерка» поэта и национальной удмуртской поэзии: кызьпу (береза), бадьну (ива), льбмпу (черемуха). На основе семантических оттенков и метода контекстуального анализа сквозных образов (береза, ива, черемуха) выявлен их определенный «поэтический комплекс» (В.Н.Топоров).

Языческая мифологическая поэтика представлена образами Керемета (священной рощи), ветра Уйшора (севера, полуночи). Керемет - образ определенной эпохи, не только центр ритуальных деяний, но и средоточие атмосферы древности.

В соответствии с поэтикой мифологических традиций построено стихотворение «Уйшор (Северный/полночный ветер). Образ Северного/полночного ветра является символом суровый мир, противостоящий человеку.

В творчестве К. Герда прослеживается частое использование образа сеятеля. Поэтический комплекс рассматриваемого образа выстраивается из образов: семя (зерно), нива, сеятель. Образ семени наделен значением жизни, зарождения, а образ Сеятеля - функцией ритуально-символического земледельческого труда, с другой стороны - функцией деяния добра, в том числе - литературного творения:

Кизем кылбурьёсмы / Борддор кадь сюрес дуре жутскозы - Мы пашем, сеем! / Жать молодые придут... / Посеянные стихи / Как стена у дороги взойдут.

С образом Сеятеля связаны евангельские и онтологические темы жизни и смерти, в которых акцентируется категория жизни в функции выражения благополучия, возрождения. В подобном миросозерцании заключена традиционная образная параллель: жизнь-сеяние.

В параграфе 1.3. «Образы времени и пространства» ведется анализ пространственно-временных категорий в поэзии Кузебая Герда. Среди них образы времени биографического (детство, старость), исторического (смена эпох), календарного (смена времен года), суточного (утро - вечер, день - ночь), передающие представление о соотнесенности прошлого, настоящего, будущего. Пространство в лирике поэта представлено замкнутым, в виде концентрических кругов (образ дома, образ священной рощи Керемет и т.д.).

В лирике К. Герда перемежаются знаки разных эпох, так складывается своеобразная «поэтика миров». Она представлена в форме троичной пространственно-временной структуры и условно обозначается как: прошлое - «темный мир»; настоящее - «железный (стальной) век»; будущее - ожидание «золотой эпохи».

Поэзия К. Герда запечатлела великие события, которые имели важное место в современной жизни и истории удмуртского народа («Керемет», «Шайтан уллян» («Изгнание нечистой силы»)). В элегии «Керемет» средствами поэтического языка автор воссоздал и сохранил максимальную тождественность рощи с реальностью, «деталями» ее пространственного размещения: представление о сакральном пространстве с его концентрированным построением, в котором сужение начинается с луга, рощи Керемет и замыкается образом священного огня в центре. Обращение к традициям прошлого позволяет соединить временные параметры: прошлое-настоящее. Модель линейного времени представляет собой прямую, направленную в другую сторону - в прошлое. Такая ретроспектива тяготеет к древности, воспринимаемой как эпоху, которая была лучше. Однако новое время рождает новое сознание - страх перед Кереметом, пространством «чужого».

В стихотворении «Уйшор ТОЛ» («ветер снвера/полночи») пространство делится на два полюса: на мир эмпирически данный и тайно-условный. Посредством контрастного построения бытия поэт изображает противопоставление пространства реального и вымышленного, где второе воспринимается в качестве антинормы и становится зоной зла, а бытовое • пространство приобретает качество нормы.

Сопоставление реального мира и инобытия, в котором существуют образы выдуманной действительности, изображено в «этнографическом» стихотворении К. Герда «Шайтан уллян» («Изгнание нечистой силы»). В основу стихотворения заложена изначально заданная обрядовая ситуация, поведенческий и интонационно-жестикуляционный стереотип. На основе художественного переложения обрядового действия появляется зрительный образ древних представлений о мире и человеке, о формах поведения в конкретных сложившихся ситуациях, которые определяют систему мировоззренческих принципов, модель мироустройства, воплощенную в виде словесного и поведенческого текста.

Поэтическое творчество К. Герда обращено и к теме цикличного календарного обновления природы, смене времен года. Закономерность смены времен года, дня и ночи вносит в поэтический контекст ощущение замкнутого мира, движения времени по кругу (возвращение к тому, что уже было), стабильности.

Одним из способов организации пространства в лирическом контексте явился для поэта образ дома. Это особое пространство, в центре которого дом, далее следуют двор, огород, забор - которые выстраиваются в несколько концентрических кругов, за счет которых создается спиралевидная модель пространства.

В организации поэтического пространства в лирике К. Герда обнаруживается и местоименная поэтика. В поэзии Герда местоименное наречие «там» (отын) создает пространственно-временную неопределенность: даль, высота. Неопределенность порождает образ нереального бытия, неопределенно далекого, недоступного пространства.

Благодаря разнообразной ландшафтной тематике топонимов шаер(край), гурт (деревня); Сибирь, Кавказ, Германия, Кама достигается панорамность широкого географического пространства. Топонимы.в лирике К. Герда состоят из отдельных локусов Родины и страна.

Таким образом, в континууме поэтического творчества К. Герда мы наблюдаем многообразие пространственных категорий, связанных с календарно-обрядовыми моментами, мифологическими традициями, топонимами. Для перечисленных категорий свойственно определенное представление о времени: цикличном, замкнутом. Во взаимосвязи пространства и времени прослеживается национальное своеобразие творчества удмуртского поэта.

Параграф 1.4 «Цветовые образы» опирается на семантический анализ цветописи в творчестве поэта.

В поэтической системе К. Герда представлено все богатство цветовой гаммы. В ней можно выделить основные, доминирующие цвета, к которым относятся традиционные: красный, черный, белый. Подобная доминанта является универсальной, связанной еще с традицией первобытных ритуалов (по определению В. Тэрнера), элементами языческой культуры. Базовый пласт цветовых единиц представлен и в традиционном удмуртском национальном костюме, государственной символике Удмуртской Республики.

Кроме канонической символизации цветообозначений, связанной с историческими корнями, цвета образуют дополнительную семантическую группу. В построении индивидуальной картины мира К. Гердом использованы традиционные значения языка цветов, обогащенные и новыми авторскими коннотациями.

Синонимический ряд со значением белого цвета состоит из слов: юг-юг (белым-бело).

(светло); часто упоминается наряду с черным цветом. Данный цвет связан с семантикой

10

победы, жизни: - Впереди будет очень светло.

Значения черного цвета:

- это традиционная символика черного цвета как знак скорби: -

- «Где могила моего

сына?», - Говоря, не разыскивай мое место захоронения. / Черное платье, платок, / Страдая, не надевай;

- этот цвет связан с универсальным для многих культур оппозицией черное - белое (прошлое - будущее):

- Позади остались черная жизнь, черный мир, / Страдания. / Впереди будет очень свободно, очень светло;

- он соотносится со значением пространственного характера как противопоставление прошлой и будущей жизни, миров: Удмурт калык сьдд тэльысь !Паськыт бусые потоз'.— Удмуртский народ из черного леса / В широкое поле выйдет!

- черный цвет связан с мотивом рекрутчины.

Атмосфера тяжелой жизни и быта народа в поэтическом творчестве К. Герда передается посредством цветовых обозначений (грязный), (темный),

(закоптелый). С этими оттенками связаны предметные реалии быта, характерные окружению бедного человека: это цвет деревень и домов - (грязные деревни),

(темный дом); это цвет одежды - жоб зустари (грязные лохмотья).

Выявлен широкий диапазон красного цвета, имеющего также значение огненного- это цвет революции - горд ож (красная война), горд йырсие ныл (рыжеволосая девушка

- метафора революции); красный цвет имеет символически-атрибутивное значение; красный флаг - атрибут революционного движения, красный галстук - символ приобщения к новой жизни.

- это характерный цвет в солдатской атрибутике: - Красная армия,

- красная звезда.

- это признак огня и крови; символ жизненной силы: -красной кровью забрызганная дорога; - ты сей в землю огненные звезды.

Рассмотренная триада цветовой классификации: белый - черный - красный является традиционной и общей для многих народов с разным культурным уровнем. Но каждый из цветов в различных этнических, и в частности - поэтических контекстах, имеет расхождения в смысловой интерпретации, что, верно, связано с культурными контактами, этнической историей

и, конечно, индивидуально-авторской коннотацией цветового представления.

В параграфе 1.5. «Звуковые и графические образы» сделан анализ текста на фонологическом и графическом уровнях.

Звук и звукоподражания исследуются в связи с проблемами фоносемантической мотивированности, теории детской речи, стилистики и поэтики. Звуковая организация стиха является фактором смысловым, оказывающим «сильнейшее воздействие на значение слов» (Л. Я. Гинзбург). Поэзия К. Герда отличается насыщенным употреблением выразительных междометных слов, игры звуков: - Звонкие гусли

жингыр-жангыр звенят. С помощью звуковых повторов и фигур, ассонансов, «слоговых созвучий», «слоговых близнецов», рифм устанавливаются не только формальные, но и семантические связи, отсутствующие за пределами поэтического языка.

Использование поэтом элементов звукозаписи голосов птиц послужило приемом языковой изобразительности: В звуковых повторах прослеживается и

ономатопеическая, звукоподражательная функция: гусли звенят эютгыр-жапгыр.

В некоторых случаях звуковые элементы несут не столько смысловое значение, имитируют звучание тех или иных предметов, образов, явлений. Создание образа «нового мира» потребовало от поэта опоры на шум, звон, стук строящегося мира:

молотки - ток-ток-чик! Кусо лэчыт I Шич-шач! Шич-шач!.. I Жин-жан' Жин-жан! - Коса острая. / Шич-шач! Шич-шач!.. / Жин-жан! Жин-жан!

Построение текста на стыке звука и графики явилось характерной чертой идиостиля К.

- Герда. Лирическая система поэта в области языковой композиции отличается от системы его предшественников введением в поэтический язык новаторских приемов: создания новых семантических единиц за счет дробления лексических элементов. При этом доминируют короткие стихотворные строки. Подобную поэтическую систему с ритмико-синтаксическим контрастом можно наблюдать в творчестве Маяковского, Цветаевой и других, поэтов. За языковыми экспериментами прослеживается стремление поэтов освободиться от окостеневшей условности внешней формы. Синтаксический прием стал одним из способов расширения рамок нормативного языка. Дробление стихотворной строки достигается и благодаря многоточиям. Подобные разрывы послужили Герду способом создания ощущения недоговоренности, недосказанности, раздумий. Иногда многоточием заменяются целые стихотворные строки, благодаря чему достигается новизна прочтения и семантического кодирования.

Следует сказать не только о графическом построении всего стихотворения, но и о

графике стиховой строки в нем. Герд усилил именно внешние признаки стиха: в его «поэзии

выделенного слова» возросло значение ритмического такта и ударения. Прием использования

12

графики в поэтическом тексте (в том числе «лесенки»), изобразительного языка как знаковой системы явился одним из способов моделирования индивидуальной поэтической картины мира.

Вторая глава «Лирика Кузебая Герда в русских переводах: национально-культурная и образно-смысловая интерпретация поэтического текста» состоит из трех параграфов.

Параграф 2.1. «Способы проявления национально-стилевых и образно-смысловых особенностей в процессе перевода» базируется на анализе обрисовки культурно-значимых реалий.

Наша работа опирается на переводы поэтического текста К. Герда в интерпретации А. Смольникова, Г. Иванцова, Вл. Емельянова, М. Чайникова, В. Новикова, О. Хлебникова.

Следует отметить существующую проблему понимания, переводческой интерпретации иноязычного произведения. Русские переводчики обращаются к подстрочным переводам, осуществленным другим лицом. Это создает дополнительные трудности. При истолкования поэтического произведения задача посредника-переводчика состоит в донесении смысла слова/текста до воспринимающего субъекта-читателя. При этом интерпретация поэтического образа требует знания языкового, культурного, религиозного, традиционно-символического и других контекстов. На художественные особенности переводческих текстов решающее значение оказывает и культура, родная для интерпретатора.

В лирике Кузебая Герда вычленяются фольклорно-этнографические, бытовые и отчасти ономастические реалии, которые в переводном творчестве требуют определенных способов их воссоздания. Фольклорно-этнографический образ Керемета в переводном тексте поясняется использованием такого способа перевода, как транслитерация с затекстовой сноской: Керемет -священная роща. Дополнительные пояснения в виде затекстового комментирования с внутритекстовым пояснением иноязычного слова в переводах позволяют уяснить национально-культурную информацию, заключенную в транслитерации. Сохранение подобных образов исходных вариантов является плодотворным в том плане, что в контекст русскоязычного творчества привносится специфика национально-окрашенного слова, наделенного историко-литературными ассоциациями.

В стихотворении «Изгнание нечистой силы» перевод мифологических персонажей осуществленпутемподбора эквивалента (черти домовые, вурдалаки, бяки) ианалога (шайтаны, черты). Хотя в подобранных реалиях прослеживается иная национальная окрашенность переводного слова, тем не менее сохраняется сам рисунок поэтического монтажа происходящей сцены, что является в этом случае наиболее важным.

Среди ономастических реалий выделим личные имена литературных персонажей. В

13

одних случаях собственные имена, вводимые как типично национальные, остаются в переводах в неизменном виде: Трокай, Сезяй, Илля, Онсим. В других случаях они переводятся на «русский манер»: Настенька.

В переводных текстах наблюдается тенденция включения наиболее значимых топонимов: Кама, Вала. При сохранении географических названий переводчиками не учитывается их коннстативное значение. Разрушение ореола семантических оттенков не позволяет реализовать адекватные возможности переводного текста. Так, встает часто встречающаяся проблема несовпадающих семантических полей. Переводчики склоняются на восприятие русскоязычного читателя. В итоге перевод представляет собой трансформированный текст в соответствии с особенностями литературного языка принимающей культуры.

Переводчики в большинстве случаев сохраняют формообразующие элементы, рифму и сочетание различных метрических элементов, образную символику и напевность, но зачастую утрачивают семантическое значение оригинала. Конкретные образы в сочетании с теми эпитетами, которыми их наделяет переводчик, становятся условием создания образной картины несколько иного ракурса. Переводчиками осталось не учтенным единство обратной. системы художественного произведения. В подобных отступлениях от оригинала мы можем говорить об измененной художественной информации. В переводных текстах при создании художественного образа ослаблена и «эмоциональная память» поэта, в результате чего прослеживаются диссонирующие ноты. Переводчики используют образы, свойственные русской поэзии. В отличие от оригинала, в переводных стихах сквозные образы деревьев, космические образы чаще выступают в номинативном значении; отсутствует ассоциативная емкость, присущая текстам оригинала. В переводах утрачивается цельность картины, создаваемая сквозными образами, в них не прослеживаются амбивалентные, противоречивые, порой тревожные значения, присущие произведениям К. Герда. Не в полной мере удалось сохранить самобытно-авторское содержание подлинника при переводе в виду того, что поэт и переводчик стоят на разных мировоззренчески-эстетических позициях.

Цветовые эпитеты в сочетании с космическими и иными образами актуализируют романтическое, светлое ощущение картины мира: Золотого солнца свет / Счастье миру принесет (пер. Г. Иванцова); Свети же, солнце, самый яркий светом, / Всю страшную и злуюнечистьэту/Скорей сожги огнем своихлучей (пер. Г. Иванцова). В переводах слова со значением цвета, как правило, используются традиционные образные выражения для русской культуры со связанным значением: черная мгла, желтая листва (пер. Г. Иванцова), синие небеса (пер. М. Чайникова), синяя Кама (пер. Вл. Емельянова). Неожиданными являются

следующие сочетания слов со цветовыми эпитетами: здесь на траве - следы кровавых рос, оранжевая вьюга (пер. Вл. Емельянова).

Эпитеты в переводах - прежде всего, поэтические штампы, как элементы возвышенной речи, которые стали необходимостью: ветхие избенки, шалый ветер бродит-мается /с гармонией своей (пер. А. Смольникова), страшилище-зима npuuma.../Иземлю белым саваном покрыла (пер. Г. Иванцова). Метафорическую систему оригинала авторы переводят на язык «гармоничной точности», хотя при этом требовалось нахождение слова точной стилистической тональности.

Глубокое знание истории, мифологии, традиционного искусства народа является необходимым условием для переводчиков при воссоздании лирических текстов. Существенное значение имеет творческий подход исследователя-переводчика по поводу совпадения/несовпадения его собственной аксиологии и системы ценностей той культурной традиции, которую наследует переводной текст.

Приемы поэтики изобразительного искусства (использование графического расположения слов и предложений), сохранение текста в визуальном аспекте соблюдается почти всеми переводчиками. Как правило, переводчиками восстанавливается точное дробление словосочетаний на отдельные слова.

При переводе поэзии К. Герда на русский язык обнаруживается сложность воссоздания и акустических моментов оригинала. Повышенная апелляция к звуковым средствам является характерной чертой поэтического мышления удмуртского поэта. Сохранение живописно-музыкальной стороны поэтического текста в переводах явилось одним из способов воссоздания смысловых особенностей. Звуковой колорит иноязычных слов вносит и «эмоциональный заряд», обусловленный звучанием слов из исходной среды. Звуки природы нашли в переводной поэзии свое звуковое словесное воплощение, близкое к восприятию русскоязычного читателя, хотя часто и непривычные для слуха. Так, например, в интерпретации Вл. Емельянова шум, стук трещоток и палок передан следующим образом: Джукыр-джукыр-джукырта - / Шатыр-шатыр, копоти! / Дыбыр-йыг, молоти! В интерпретации М. Чайникова колокола звенят: тилигь-тинь, тринь, журавли разговаривают: тур-лур-лур! Подобные примеры служат доказательством возможности воплощения в переводе чужой речи, иноязычного образа.

Раздел 2.2. «Художественный образ автора в текстах переводов» опирается на анализ соответствия и/или своеобразия субъектно-объектной организации стихотворений К. Герда в

переводах.

В организации субъектно-объектных отношений оригинала ярко прослеживается историко-культурная и национальная специфика. И в этом случае встает вопрос об адекватности передачи национального своеобразия подлинника в переводе. Верное воспроизведение национального колорита существенно восполняет облик лирического героя - носителя национального сознания во временных и национально-своеобразных рамках. Лирический субъект оригинального и переводного текстов определен социальными рамками. Фольклорное мышление К. Герда, проявляющееся в постоянстве обобщающих образов, отчасти учитывается переводчиками, что в свою очередь делает поэзию на русском языке национально- яркой и близкой удмуртскому читателю. Но в поэтических переводах в интерпретации А. Смольникова довольно трудно проследить путь становления лирического героя; его характер оторван от прямолинейного движения и задан «скачкообразно». Адекватный перевод предполагает верное отображение индивидуально-психологических черт лирического героя, отражение картины мира через сознание героя, воссоздание его этнокультурной принадлежности. Например, в текстах, переведенных А. Смольниковым, не наблюдаются национально-биографические черты. Тип лирического субъекта, который бы отличался цельным мировоззрением, оказался разрушен.

С точки зрения моделирования образов субъектных сфер в переводах наиболее удачным и тождественным оригиналу оказалось сознание «мы». Возможно, рассматриваемое-лирическое «мы» оказалось «удобной моделью» для реализации потенциально возможных особенностей индивидуально авторской концепции оригинала в ее максимальном проявлении. Включение в переводные тексты сознания «мы» стало плодотворным в том плане, что в лирических сюжетах четко наблюдаются ситуации переменных эпох, сохранен смысловой стержень стихотворения.

Следует выделить несколько моментов, при котором возможна проследить проявление авторского сознания переводчика (на примере переводов А. Смольникова):

- внесение дополнительных или упущение основных оттенков: например, нарушение лично-биографических черт лирического героя;

- проявление авторского начала в содержательной интерпретации актуализация идеи свободного человека, акцентуация духовно-нравственных качеств;

- непосредственное наличие творческого потенциала переводчика, использование им новых образных ресурсов, отличающихся от оригинала, с целью благоприятного эмоционального воздействия на читателя;

Семантическое содержание, идентифицирующееся с исходной мыслью автора

оригинала или расходящееся с ней, также является гранью открытости сознания переводчика.

И, конечно, мировоззренческий аспект переводчика, характеризующийся несколько иным

16

восприятием мира: отсутствием единства внутреннего состояния лирического героя и картины мира, созданной в переводах. Эго, возможно, связано с разрывом между автором и переводчиком:существует разрыв во времени и в традициях национальных культур.

Нарушение целостной системы субъектной организации ведет за собой разрушение структурно-композиционных и смысловых уровней текста. Перевод поэтических текстор требует максимального сохранения формально-количественной стороны субъектной организации, учет исходной смысловой нагрузки.

В параграфе 2.3. «Формирование поэтических образов в авторских переводах» анализируется русскоязычное творчество К. Герда

Выбор исходных произведений для автоперевода на русский язык может быть связан с их спонтанным произвольным «отбором» поэта-билингва или осознанным выбором. Варианты авторских переводов в основе своей гармоничны постоянными образами, строящими гердовский мир. В авторских текстах Кузебая Герда наиболее удобным и близким для. воплощения авторского мировосприятия оказался тип сознания, выраженный лирическим героем. В его представлении мир устроен гармонично, но иногда в восприятии личного повествователя проскальзывают противоречивые, порой тревожные чувства: «убитые мечты», «гибнет лето, гибнет счастье». Сознание рассматриваемого субъекта корректируется удмуртскими культурными традициями и представлениями, что часто достигается благодаря непосредственному включению в тексты национально-специфичных элементов, экспрессивно и стилистически маркированных единиц: «Вотский гурт на косогоре / Под лучамизолотится»; «Иворота полевые/Вновь стучат,скрипят и стонут».

В русскоязычных текстах в образе лирического героя мы полнее, чем в удмуртских, ощущаем, самого автора, его субъективное отношение к миру, миропонимание, складывающееся на основе личностных представлений и ценностей родного народа..

Концепция авторского отбора стихов не способствовала возникновению ярко воплощенного, сюжетно оформленного образа лирического героя. Вместе с тем, возможно проследить определенные грани его мировосприятия. Для лирического героя характерна актуализация географической и этнической соотнесенности: Я - сын угрюмого Прикамья, / Удмурт, заброшенный в лесах. В его мировосприятии соединяются реалистические и романтические традиции, проявляющиеся на противопоставлении: страна моя - синий простор Миры мечты традиционно романтические, идеализированные, описания же родного края вполне реальны.

Для обобщенно-собирательного «мы» характерен символистский тип

мироотношения. Основным «в мировосприятии «мы» становится погружение в стихию обновления, захватывающую мир» (Н. В. Киреева). Это выражается в движении времени вперед, в смене поколений. В целом для сознания «мы» свойственно ощущение открытости мира, движения времени от прошлого к будущему, ориентированному на духовное восприятие мира.

Благодаря включению в авторские переводы высокопоэтичных слов, тексты приближены к восприятию русскоязычного читателя: посевы благие, грезы О Лсизни иной, эльфам легким, среброкрылым. Поэтический мир переводов отличается насыщенной пестрой цветовой гаммой мировосприятия, несколько отличной от цветовой палитры, оригинала: в лиловых пятнах, желтых и багряных; рябина в синяках, в кровавых сгусткахягод. Вместе с тем, в авторских переводах можно наблюдать как пастельные, мягкие краски: золотая пыль, серебристые серпы, так и холодные, более жесткие: синий глаз василька, простор голубой. Для Герда-переводчика характерно изображение мира и в световом, сверкающем образе: предзакатный тихий свет, даль манящая сверкает, плещет солнечныШбаесыц свет, любовь стальюкинжала блеснет.

Справедливо отмечает В. М. Ванюшев: «многие стихотворения..: претерпели изменения при переводе. В одних случаях они незначительны, в других настолько существенны, что перевод с полным правом можно назвать новым вариантом произведения». Утверждать, что переводы Кузебая Герда представляют собой качественно новые произведения, созданные на основе оригиналов, позволяет то, что тексты на русском языке изначально отличаются эмоционально-экспрессивным тоном, выдвинутым идейным замыслом семантико-стилистической, порой и

образной отдаленностью от исходного текста. Тем не менее, в русскоязычном творчестве удмуртского поэта обнаруживается проявление авторского сознания, явленного посредством некоторых устойчивых моментов: мировосприятия субъектов сознания, характера творческой эволюции, идейно-художественной установки и сюжетной выстроенности, наличия биографических черт, своеобразия речевого стиля, особом характере поэтического видения. Авторское присутствие проявляется и в форме внетекстовых примечаний Результатом проявления переводчика является ориентация на восприятие принимающей культуры, а также стремление сохранить ценность исходного текста, непосредственное включение «чужого слова» в тексты переводов с целью передачи этнического колорита. Связующим моментом является лексико-семантического пласта

оригинала и перевода, характер образного мышления писателя - целенаправленная динамическая система образов, индивидуально-неповторимые художественные семантические оттенки.

В авторских переводах корпус сквозных образов несколько отличается от оригинала. Так, например, образы деревьев в основном выступают в роли второстепенных, как фон для формирования сюжета. Эти образы выделяются меньшей семантической наполненностью и, как правило, являются фигурами для описания природы. Если в оригинале в сквозных образах проступали тревожные чувства, связанные с этнической историей удмуртского народа, то в переводах мы не ощутим резкого столкновения с таким чувством, соотносимым с проблемой национального характера. Чувства тревоги, волнения в русскоязычном творчестве поэта связаны непосредственно с психологическими моментами субъекта. Одним из выразителей такого состояния явились образы сада, леса: Сад трепещет. /Пруд пред смертью тихо плещет,/Лес вдали с тоской шумит.

Сквозные образы в движении от оригиналов к переводам, претерпели динамику обогащения семантического поля. Хотя они в авторских переводах К. Герда отличаются несколько иной семантической кодировкой, семантическим сдвигом и наращением смысла, но в них также заключена емкая, точная информация.

Сравнительно-сопоставительный анализ оригинала и автоперевода позволяет проследить во «вторичных» текстах преобладание следующих типов реалий: бытовых, ономастических, этнографических и мифологических. Доминирующим и наиболее удачным способом является перевод транслитерацией, благодаря которой достигается передача богатой фольклорно-этнографической информации, воссоздание инокультурного содержания поэтического текста. В русскоязычном творчестве К. Герда можно проследить включение «чужого слова» и без дополнительных комментариев (внутритекстовых или затекстовых). Вероятно, это связано с его частым употреблением в контексте всего поэтического цикла, при этом лексическое значение угадывается уже исходя из внутритекстовых связей (из контекстов стихотворений), во-вторых, инонациональное значение использованных реалий можно усмотреть в авторских затекстовых сносках, использованных со вспомогательным словом.

Круг топонимических реалий входит в разряд непереводимых. Собственные имена гидронимов и топонимов в русскоязычном варианте заданы по правилам русской, орфографии. Непосредственная их соотнесенность с определенными географическими объектами (реками, городами) в поэтических текстах расшифровывается в виде внетекстового комментирования или

внутритекстового пояснения. Основным способом перевода мифологических реалий послужил прием перевода транслитерацией с дополнительным их пояснением в виде затекстовыч сносок (комментариев).

Включение в поэтические тексты мифологических образов позволяет воссоздать самобытность формы религиозных воззрений, их соотнесенность с семейно-родовыми, аграрными и иными культами. Анализ стихотворений позволяет говорить о введении в тексты переводов наиболее почитаемых удмуртами божеств: Инвожо (бог полудня, богиня небесной кары (по К. Герду)), Кылдысин (ангел), Воршуд (божество домашнего очага).

К. Герд - исключительный в удмуртской литературе поэт, который обладает особым литературным почерком на двух языках. Творческое наследие удмуртского поэта неисчерпаемо, в исследовании предложен лишь один из вариантов прочтения его лирики. Проведенный анализ исследования творчества поэта открывает новые перспективы изучения его стихов в контексте поэзии не только финно-угорской, но и европейской литератур.

В Заключении подведены итоги диссертационной работы, намечены возможные направления дальнейшего исследования.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Лирика Ашальчи Оки в переводах Кузебая Герда (опыт системно-субъектного анализа) // Вестник Удмуртского университета Специальный выпуск. Ижевск. 1996. С. 35-40. (0,3 а. л.).

2. Звук - элемент языковой изобразительности текста. К постановке вопроса // К изучению жизни и творчества Кузебая Герда: Сб. ст. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, Вып. 3: Кузебай Герд и финно-угорский мир. 2002. С. 154-157. (0,3 а. л.).

3. Формирование поэтических образов в авторских переводах Кузебая Герда // Г. Д. Красильников и тенденции развития прозаических жанров в национальных литературах Урало-Поволжья: Материалы конференции. Ижевск.-0,4 а. л. (в печ.).

4. Образ субъекта речи в лирике Кузебая Герда //Г. Е. Верещагин и этнокультурное развитие народов Урало-Поволжья: Сб. ст. / Сост. В. М. Ванюшев, Т. С. Зыкина. Отв. ред. В. М. Ванюшев. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН. 2004. С. 278-290. (0,5 а. л.).

5. Пространство и время в лирике К. Герда (на примере стихотворения «Керемет») // Финно-угроведение. 2003. № 2. С. 90-96. (0,4 а. л..)

6. Графика стиховой строки лирики Кузебая Герда // Всероссийская научно-практическая конференция «Вторые Флоровские чтения»: Материалы конференции. Глазов. - 0,2 а.л. (в печ.).

7. Фольклорно-этнографические мотивы в лирике Кузебая Герда (на примере стихотворения «Шайтан уллян») // III Всероссийская научная конференция финно-угроведов: Материалы конференции. Сыктывкар. - 0,2 а л. (в печ.).

8. Образ революции в лирике Кузебая Герда // Международная научно-практическая конференция «VII Короленковские чтения»: Материалы конференции. Глазов. - 0,3 а. л. (в печ.).

9. Образная картина мира Кузебая Герда // Межрегиональная научно-теоретическая конференция «Ашмаринские чтения»: Материалы конференции. Чебоксары. - 0,3 а л. (в печ.).

Отпечатано с оригинал-макета заказчика

Подписано в печать 29.10.2004 Тираж 100 экз. Заказ № 1390

Типография Удмуртского государственного университета 426034, Ижевск, ул. Университетская, 1, корп. 4

««21042

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Камитова, Алевтина Васильевна

Введение

Глава 1. Лирическая система Кузебая Герда: особенности художественной образности

§ 1.1. Художественный образ автора в лирической системе К. Герда: национально-культурная специфика.

§ 1.2. Поэтическая семантика сквозных образов в лирике К. Герда.

§ 1.3. Образы времени и пространства.

§ 1.4. Цветовые образы.

§ 1.5. Звуковые и графические образы.

Глава 2. Лирика Кузебая Герда в русских переводах: национально-культурная и образно-смысловая интерпретация поэтического текста

§ 2.1. Способы проявления национально-стилевых и образносмысловых особенностей в процессе перевода.

§ 2.2. Художественный образ автора в текстах переводов.

§ 2.3. Формирование поэтических образов в контексте авторских переводов.

Введение диссертации0 год, автореферат по филологии, Камитова, Алевтина Васильевна

Выбор темы исследования продиктован стремлением научного осмысления некоторых аспектов поэтического творчества Кузебая Герда (1898-1937). Изучение творчества удмуртского поэта в аспекте национально-культурных, образных особенностей представляется плодотворным прежде всего с точки зрения возможности реконструирования авторского мировидения, картины мира. Отсутствие монографической, фундаментальной научно-критической литературы о переводном творчестве поэта делает попытку анализа чрезвычайно важной и насущной.

Актуальность темы данной работы обусловлена несколькими факторами. В настоящее время в литературоведческой науке актуализируется проблема изучения национальной поэзии (оригинальной и переводной) с точки зрения этно-культурных традиций, философских аспектов, системы образов - это позволяет выявить своеобразие художественных произведений. Первый фактор вызван потребностью осмысления образной системы Кузебая Герда, связанной с особенностями его поэтического мировидения.

В удмуртском литературоведении назрела настоятельная необходимость анализа исследовательских позиций и концепций, посвященных проблеме переводческой интерпретации поэтических текстов. Самобытное творчество Кузебая Герда всегда было объектом внимания отечественных и зарубежных исследователей и требует отдельного комплексного анализа. Особый интерес представляют переводы его произведений на русский язык, осуществленные самим автором и другими поэтами. В подобном бинарном «межъязыковом творчестве» возникает проблема адекватной передачи с одной сферы читательского восприятия в другую, трансформации системы образов, эмоций, понятий и мыслей, выраженных определенными речевыми средствами. Это фторой фактор актуальности темы.

Цель работы. Предлагаемое сравнительно-сопоставительное исследование переводного наследия ставит своей целью выявить национальное своеобразие лирической поэзии Кузебая Герда, его авторское мировидение сквозь призму механизмов порождения многозначности поэтического образа, семантического богатства; сравнительно-сопоставительного анализа оригинала и переводов. Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи:

1) анализ субъектно-объектных отношений в оригинальном и переводном наследии поэта;

2) анализ сквозных образов и мотивов лирики поэта, раскрытие их семантических ассоциаций, отражающих индивидуальные и национальные особенности поэта;

3) выявить национально-культурную специфику переводов на русском языке;

4) определить границы трансляции национально-специфических элементов исходной культуры в принимающую;

Методология и методы исследования. В основу изучения поэтического творчества К. Герда положен комплексный подход, включающий в себя следующие методы исследования: образно-семантический, системно-субъектный, сравнительно-сопоставительный, контекстуальный. Важное место в исследовании занимает процесс взаимодействия культур как своеобразие национальных, литературных, фольклорных традиций с элементами мифотворчества.

Мы предлагаем анализ отдельных выразительных языковых средств поэтического произведения в соотношении с их семантикой, свойством «двойного означивания» (формального и семантического) [Шапир 2000: 16] (звук и смысл, цвет и смысл, местоимение и смысл) в соответствии с идиостилем К. Герда. Важнейшей целью подобного лингвистического анализа является выявление и объяснение использованных в художественном тексте системы образов в их значении и употреблении, выявление философской концепции поэта, совместившей в своем поэтическом творчестве традиционные и новаторские языковые средства.

При анализе произведений удмуртского поэта с точки зрения образного строя следует учитывать и роль контекста. Ведь именно «контекст - ключ к движению ассоциаций» [Гинзбург 1997: 94], благодаря которому возможна реконструкция первосмысла, заложенного в образе. Переход образа из стихотворения в другое предполагает наращивание контекста, в котором вырабатывается определенная смысловая зарисовка.

Теоретико-методологическую базу диссертационной работы составляют положения таких отечественных и зарубежных специалистов в области изучения художественного образа вообще и поэтического образа в частности как: JI. В. Чернец, В. А. Скиба, Ю. М. Лотман, 3. О. Паперный, В. С. Ротенберг; исследования теоретиков поэтического языка и литературных стилей: Ю. И. Тынянов, В. В. Виноградов; теоретические разработки по проблеме контекста, содержащиеся в работах М. М. Бахтина, Е. Г. Эткинда; концепции по изучению лирических произведений: Б. О. Кормана, Т. Сильман, JI. Я. Гинзбург. В работе использованы труды отечественных и зарубежных теоретиков и практиков перевода: К. И. Чуковского, А. В. Федорова, Г. Р. Гачечиладзе, И. Левого, А. Б. Абуашвили и др. Из работ удмуртских литературоведов конструктивную помощь оказали труды 3. А. Богомоловой, В. М. Ванюшева, А. С. Зуевой, Ф. К. Ермакова, А. Г. Шкляева, А. Г. Красильникова, В. Г. Пантелеевой, Е. Н. Ельцовой.

Степень изученности проблемы. Разностороннее изучение текстов художественной словесности не утратило внимания исследователей к проблеме образа. Современные ученые все чаще акцентируют проблему многосубстанциональности явлений литературного течения и отказываются от одностороннего определения понятия «образ». В отечественной науке существует ряд определений данного понятия в зависимости от угла зрения, сущности и определения конкретного исследования. В связи с этим проблема образа остается открытой, и каждый из исследователей решает ее, исходя из собственных представлений и поставленных перед собой целей и задач. Тем не менее, понятие образа остается одним из ключевых при исследовании литературного произведения.

В силу масштабности и определенной универсальности рассматриваемого понятия существуют многочисленные его трактовки, в зависимости от того направления, по которому ведется изучение образа. Так, например, можно выделить следующие параллели: связь образа с мифом и ритуалом (А. Ф. Лосев), образ и художественная речь (А. В. Чичерин), историческое развитие и национальная специфика образов (Г. Д. Гачев), образ как особая модель освоения действительности (М. Б. Храпченко), условность и знаковость образа (Ю. М. Лотман), образы-мотивы, символы, топосы, архетипы (Д. С. Лихачев, С. Г. Бочаров, С. С. Аверинцев), пространственно-временная форма образов (М. М. Бахтин), образ автора и героя (В. В. Виноградов, Л. Я. Гинзбург).

Рассмотрению художественной образности как «эстетической реальности» посвящены труды Гегеля, В. Г. Белинского, современных ученых: Ю. М. Лотмана, В. С. Ротенберг, Л. В. Чернец. Проблемы универсальной классификации образов-тропов принадлежат разработкам И. Ф. Волкова, Л. В. Чернец, Ц. Тодорова. Особое место занимает лирический образ. Разработке данной категории также посвящен ряд работ: Т. Сильман, Ю. М. Лотмана, П. Г. Пустовойт, Н. М. Шанского и других.

Особое место в изучении образного постижения мира занимает и проблема перевода: воссоздание образно-смысловых особенностей подлинника, своеобразие развития и взаимодействия образов в художественной системе в сложном переплетении его с другими составляющими элементами образного творчества художника. Этой проблеме посвящены работы Г. Р. Гачечиладзе, И. Левого, К. М. Нартова и др.

Круг исследований, посвященных проблеме художественного билингвизма той или иной национальной литературы, ограничивается небольшим числом научных работ, в которых чаще всего рассматриваются отдельные стороны двуязычного творчества.

Что касается непосредственно удмуртского литературоведения, то проблемой образа специально никто не занимался. В центре научных интересов удмуртских литературоведов не находилась и творческая эволюция Кузебая Герда с точки зрения комплексного изучения его творчества, и, в частности, образного своеобразия его лирики. Большинство пишущих о поэте высвечивают лишь какую-то одну грань, отдельные аспекты его творчества. Анализ поэтического творчества поэта в основном проходит в нескольких направлениях:

- исследователи делают упор на опыт системно-субъектного анализа с целью выявления авторской концепции (например, статьи В. И. Чулкова, А. С. Измайловой);

- ряд работ направлен на выявление образно-семантического своеобразия, а точнее - роли символических образов в лирике К. Герда (статьи В. М. Ванюшева, Ф. К. Ермакова, П. Домокоша);

- творчество К. Герда - это взаимодействие культур, формирование мироотношения под влиянием других поэтов. Этой теме посвящен также ряд работ (3. А. Богомоловой, В. М. Ванюшева, А. Г. Шкляева);

- в некоторых наблюдениях исследователей отмечено влияние фольклора на поэтическое творчество поэта (работы А. Г. Шкляева, В. М. Ванюшева);

- некоторые работы посвящены выявлению пространственно-временных особенностей в лирической системе Герда (статьи С. Ф. Васильева, А. Г. Красильникова);

- поэзия Кузебая Герда на русском языке рассматривается в одноименной статье В. М. Ванюшева.

Тем не менее категория художественного (поэтического) образа является ключевым понятием литературоведения и остается открытой; каждый исследователь решает ее, исходя из собственных представлений, поставленных перед ним целей и задач.

Материалом исследования послужили лирические стихотворения К. Герда, а также произведения поэта в переводах на русский язык, осуществленные разными переводчиками, в том числе и самим автором.

В качестве основного источника исследования послужили лирические стихотворения (1910-1930 гг.) Кузебая Герда. Выбор стихотворений для анализа в каждом конкретном случае мотивирован целью и задачами исследования.

Научная новизна работы. Предлагаемый труд являет собой первый опыт монографического исследования образного мира поэзии К. Герда как целостной системы, характеризующей мировоззрение поэта. В рамках диссертации реконструируется формирование видения мира поэтом.

Сравнительно-сопоставительный анализ оригинальной и переводной лирики К. Герда позволяет выявить достоинства и недостатки переводов авторских и переводных вариантов в интерпретации русских поэтов, степень адекватности художественного образа в оригиналах и переводах, особенности форм адресации к иноязычным читателям в авторских переводах К. Герда.

В данном аспекте исследуются существующие взаимосвязи между переводом и оригиналом, переводом и читателем, переводчиком и автором, культурой отправителя и культурой воспринимающей среды.

Научно-практическая значимость работы состоит, прежде всего, в возможности выявления основных и специфических образных несоответствий/тождественностей и особенностей в процессе поэтического перевода. Важно обозначить новые перспективы изучения данной проблемы, поскольку развитие современной духовной культуры и литературы (национальной и мировой) немыслимо без художественного перевода и нуждается в дальнейшем усовершенствовании своей методики, упрочении выработанных тенденций. Перевод как форма общения национальных культур и литератур остается одной из главных проблем в области теории перевода и литературоведения. Отдельные положения данного исследования могут послужить материалом для работ сравнительного характера как в узкорегиональном контексте, так и в области общего финно-угроведения.

Теоретические выводы и наблюдения, сделанные на основе сравнительно-сопоставительного анализа оригинальной и переводной поэзии, дают возможность их применения в дальнейшей практике поэтических переводов с удмуртского языка на русский, в лекционных курсах, практических занятиях по истории удмуртской литературы, истории литератур народов России, при подготовке спецкурсов по теории и практике художественного перевода.

Наблюдения и выводы, связанные с образным миром поэта, внесут определенный вклад в разработку вузовских курсов по истории удмуртской литературы, в такой раздел, как гердоведение.

Некоторые положения работы могут найти применение в смежных научных областях знания - лингвистике, культурологии, краеведении.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования получили свое отражение в ряде публикаций. Отдельные сюжеты работы доложены автором на конференциях разного уровня: в Ижевске, Глазове, Сыктывкаре, Чебоксарах.

В структурно-композиционном плане диссертационная работа состоит из введения, трех глав, соответствующих основным проблемно-целевым направлениям исследования, заключительного раздела и списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Образный мир Кузебая Герда: оригинал и переводческая интерпретация"

Заключение

Проблема образа представляет для гуманитарных наук особый интерес. Понятие образа является всеобщей категорией художественного творчества, основным элементом искусства.

Для переводов художественных текстов так же характерна преимущественная ориентация на семантику, на значение, смысл. Углубление внимания к семантике образов переводного текста еще не стала доминирующей в переводах на русский язык лирических произведений удмуртского поэта Кузебая Герда.

На основе проведенного исследования разработаны некоторые подходы, позволяющие осмыслению образной картины мира лирической системы Кузебая Герда.

Индивидуальная картина мира удмуртского поэта разработана на основе определенной модели мироздания. Выражение авторского видения мира одними и теми же образами, за которыми скрыта смысловая многозначность, становится стилевой доминантой поэтического языка К. Герда. Выбор сквозных образов в художественном тексте аргументирован авторским мировоззрением и в то же время сами выстраивают модель мира писателя. Через анализ ключевых слов художественное произведение предстает перед нами как целостная структура, состоящая из множества элементов, несущих смысловую и эстетическую нагрузку. Данный аспект исследования представляет интерес в рамках поэтической семантики, поэтики, теории художественного перевода. На основе комплексного изучения лирики К. Герда со стороны филологических дисциплин получены следующие результаты:

- образная система лирики организована по лирическому принципу. Ее конструктивным элементом являются эмоциональные, художественно-выразительные, ассоциативные и другие комплексы, формирование которых обусловлено лирической природой слова - его предельной многозначностью. В ряду сквозных мотивов выделяются космические (солярные) образы, образы деревьев, модели времени и пространства (прошлое - настоящее - будущее);

- приемы художественной изобразительности позволяют выявить новые семантические оттенки образов, за их традиционными значениями существуют и дополнительные смыслы;

- в системе пространственно-временного построения картины мира ведущим принципом отличается линейное построение временной категории: прошлое - настоящее - будущее. Присутствуют'замкнутые пространства, отличающиеся схематическим построением в ' виде концентрических кругов; i

- в оригинальной лирике обнаруживаются различные формы авторского сознания: лирический герой, сознание «мы». В данной системе «мы» является главным носителем авторского сознания в лирическом цикле.

Переводное наследие Кузебая Герда - новая страница в его биографии. Исследование произведений поэта в оригинале и переводах на русский язык является объектом изучения второй главы. Переводное наследие К. Герда практически не изучено и не. осмыслено. Корпус второй главы построен на сравнительно-сопоставительном анализе, в основе своей опирающийся на методику теории перевода выдающихся теоретиков и практиков: К. И. Чуковского, А. В. Федорова, Г. Р. Гачечиладзе и других. Исходя из результатов исследования предыдущей (первой) главы, основой для анализа послужила проблема воссоздания национальных, образно-смысловых особенностей подлинника в переводных вариантах.

Переводчики сохраняют поэтический словарь первоисточника, номинативный смысл включенных образов, но теряют при этом их семантические ассоциации. Сохранение повторяющихся образов является одним из гарантий адекватности, однако разрушение ореола семантических оттенков не позволяет реализовать адекватные возможности переводного текста.

Переводчики в большинстве случаев сохраняют формообразующие элементы, рифму и сочетание различных метрических элементов, образную символику и напевность, но зачастую утрачивают семантическое значение оригинала. Переводчик использует образы, свойственные русской поэзии. В отличие от оригинала, в переводных стихах сквозные образы деревьев, космические образы чаще выступают в номинативном значении. Это - образы природы: солнца лучи (В. Новиков), березы старые (В. Емельянов), мерцают звезды (Г. "Йванцов) и так далее. В этих образах отсутствует ассоциативная емкость, присущая текстам оригинала. В переводах утрачивается цельность картины, создаваемая сквозными образами, на семантическом уровне сквозные образы (деревьев, космических образов) подвержены переводческой интерпретации с новыми смысловыми оттенками. Это позволяет говорить о том, что сохранение самобытно-авторского плана содержания подлинника при переводе удалось не в полной мере, в виду того, что поэт и переводчик стоят на разных мировоззренчески-эстетических позициях.

Эпитеты в переводах - прежде всего, поэтические штампы, как элементы возвышенной речи, которые стали необходимостью: ветхие избенки (А. Смольников), шалый ветер бродит-мается / с гармонией своей (А. Смольников^), страшилище-зима пришла . / И землю белым саваном покрыла (Г. Иванцов). В подобных отступлениях от оригинала мы можем говорить об измененной художественной информации. В переводных текстах при создании художественного образа ослаблена и «эмоциональная память» поэта, в результате чего прослеживаются диссонирующие ноты. В итоге перевод .представляет собой г трансформированный текст в соответствии с особенностями литературного языка перевода. Надо отметить и то, что глубокое знание истории, мифологии, искусства народа является необходимым условием для переводчиков при воссоздании лирических текстов. То есть при интерпретации существенное значение имеет творческий подход исследователя-переводчика по поводу совпадения / несовпадения его собственной аксиологии и системы ценностей той культурной традиции, которую наследует переводной текст.

Так, в воссоздании наиболее ярко насыщенных образных особенностей стиля поэта, а именно культурно, социально и эмоционально значимых этнографизмов переводчиками был востребован калькированный перевод. Успешность или неточность переводческих исканий зависит от множества фактов, главные из них -знание переводчиком языка оригинала, единство мировоззренческих и эстетических позиций поэта и переводчика, стилевое родство двух поэтических систем. В этом плане наиболее успешным оказались переводы А. Смольникова.

Проблема авторского перевода также является малоизученной дисциплиной. На примере автопереводов Кузебая Герда мы попытались выявить образную и семантическую точность стихов с оригиналом. Бесспорно, удмуртский поэт создал своеобразный по стилю новый вариант русских стихов. К. Герда по праву можно считать единственным поэтом в удмуртской литературе, который вырастил свой собственный литературный почерк на двух языках. Цельность лирической системы поэта сформирована его самобытным поэтическим видением мира и художественно выстроенным образом мира. На основе анализа оригинала и авторских переводов Кузебая Герда следует сделать вывод, что мировоззрение поэта претерпело динамику художественного освоения мира. Русскую лирику Герда отличает художественная емкость и выразительность слова, приемы его эстетического обогащения, пути превращения обычного слова в значимый элемент художественного целого. Если в оригинале в сквозных образах проступали тревожные чувства, связанные с этнической историей удмуртского народа, то в переводах мы не ощутим резкого столкновения с таким ощущением, соотносимым с проблемой национального характера. Чувства предощущения тревоги, волнения в русскоязычном творчестве поэта связаны непосредственно с психологическими моментами субъекта. Сквозные образы в авторских переводах К. Герда отличаются несколько иной семантической кодировкой, семантическим сдвигом и наращением смысла, но в них также заключена емкая, точная информация. Художественные образы переводов контекстуально многоплановы.

Одним из возможных направлений исследования может быть анализ переводных текстов произведений удмуртских писателей на русский язык с подобной методикой исследования (и в частности, произведения удмуртской поэтессы Ашальчи Оки, переведенные на русский язык Кузебаем Гердом).

Условные сокращения

ЛЭС - Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990.

ЛЭС - Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В. М. Кожевникова, П. А. Николаева. М.: Советская энциклопедия, 1987. ЛЭ - Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. Н. А. Николюкина. Ин-т научн. информации по общественным наукам РАН. М.: НПК «Интелвак», 2001. -1600 стб.

Список научной литературыКамитова, Алевтина Васильевна, диссертация по теме "Литература народов Российской Федерации (с указанием конкретной литературы)"

1. Абуашвили А. Б. За строкой лирики. М.: Советский писатель, 1989. 208с.

2. Айтуганова Л. Д. Особенности стиховой организации поэзии Кузебая Герда // Айтуганова Л. Д. Удмуртское стихосложение: Вопросы формирования и развития. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1992. С. 84-96.

3. Акашка сям / Песня обряда акашка // Нуриева И. М. Песни завятских удмуртов. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1995. - 47 с.

4. Аникин В. П. Образность и стиль // Аникин В. П. Теория фольклора. Курс леекций. М.: КДУ, 2004. С. 202-227.

5. Аникина А. Б. Значение и смысл художественного слова. // Значение и смысл слова: художественная речь, публицистика / под ред. Д. Э. Розенталя. М.: Издательство московского университета, 1987. С. 823.

6. Анненков Ю. Владимир Маяковский // Дневник моих встреч. Цикл трагедий. В 2-х томах. Т. 1. Л.: Искусство, 1991. С. 167-198.

7. Архитектура и эмоциональный мир человека / под ред. Г. Б. Забельшанского. М.: Стройиздат, 1985. С. 65-150.

8. Аскин Я. Ф. Категория будущего и принципы ее воплощения в искусстве. // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л.: Наука, 1974. С. 67-72.

9. Атаманов М. Г. Исторические пласты удмуртской антропонимии // Удмуртская ономастика. Ижевск: Удмуртия, 1998. С. 109-124.

10. Багров И. А. Язык мой враг? М.: Всесоюзный молодежный книжный центр, 1990. -127 с.

11. Бархударов Л. С. Язык и перевод. М.: Междунар. отношения, 1975. -237 с.

12. Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М.: Художественная литература, 1975. -501 с.

13. Бахтин М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. С. 237^415.

14. Берков В. Словарь и культура народа // Мастерство перевода. М.: Советский писатель, сб. 10. 1975. С. 400^10.

15. Берман А. Фр. Шлейермахер и В. фон Гумбольт: перевод в герменевтическо-языковом пространстве // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2000. № 4. С. 118-129.

16. Блок и музыка / Сб. ст. Сост. М. Элик. Л., М.: Советский композитор, 1972. -280 с.

17. П.Богомолова 3. А.»Как эхо долины родной.»: Статьи, очерки, воспоминания / Предисловие А. Блинова. Ижевск: Удмуртия, 1983. -304 с.

18. Богомолова 3. А»Прозревший молнией сверкнуть.» // Как молния в ночи. К. Герд. Жизнь. Творчество. Эпоха / Сост. и лит. обработка 3. А. Богомоловой. Ижевск: Издательство Удмуртского университета, 1998. С. 8-11.

19. Богомолова 3. А. Пафос рождения // Богомолова 3. А. Песня над Чепцой и Камой. М.: «Современник», 1976. С. 29-71.

20. Брутян Г. А. Язык и картина мира // Научные доклады Высшей школы, философские науки. М. 1973. № 1. С. 19-31.

21. Бурдина С. В. Библейские образы и мотивы в поэме А. Ахматовой «Реквием» // Филологические науки. 2001. № 6. С. 3-12.

22. Бусыгина Л. В. Поэтическая картина мира в лирике Кузебая Герда. Автореф. на соискание уч. степ. к. ф. н. Саранск. 2003.

23. Волгина Н. С. Знаки препинания как средство выражения смысла в тексте // Филологические науки. 2004. № 1. С. 16-26.

24. Валгина Н. С. Категории времени и пространства в художественном произведении // Валгина Н. С. Теория текста: Уч. пос. М.: Логос, 2003. С. 136-141.

25. Валгина Н. С. Словесный (художественный) образ // Волгина Н. С. Теория текста: Уч. пос. М.: Логос, 2003. С. 119-134.

26. Ванюшев В. М. Вплетаясь в венок искусства. К вопросу о становлении мировоззрения Кузебая Герда // Ванюшев В. М. Вершины корнями сильны: Ст. об удмуртской литературе. Устинов: Удмуртия, 1987. С. 77-118.

27. Ванюшев В. М. Иван Куратов но Кузебай Герд: ваче вазись сюлэм гуръёс // К изучению жизни и творчества Кузебая Герда. Вып 3: Кузебай Герд и финно-угорский мир. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2002. С. 83-95.

28. Ванюшев В. М. Из истории гердоведения // К изучению жизни и творчества Кузебая Герда. Вып 3: Кузебай Герд и финно-угорский мир. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2002. С. 158-172.

29. Ванюшев В. М. Мифологические сюжеты и образы в удмуртской поэзии // Удмуртская мифология / Под ред. В. Е. Владыкина. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2004. С. 159-170.

30. Ванюшев В. М. Поэзия Кузебая Герда на русском языке // К изучению жизни и творчества Кузебая Герда: Сборник статей. Ижевск: УИИЯЛ УрО АН СССР, 1988. С. 32-65.

31. Ванюшев В. М. Современное литературоведение и критика о Кузебае Герде // Кузебай Герд и удмуртская культура: Сб. ст. / Отв. ред. А. Г. Шкляев. Ижевск: УИИЯЛ УрО АН СССР, 1990. С. 40-52.

32. Васильев С. Ф.»Ветру Уйшора Кузебая Герда» // Кузебай Герд и удмуртская культура: Сб. ст. / Отв. ред. А. Г. Шкляев. Ижевск: УИИЯЛ УрО АН СССР, 1990. С. 135-139.

33. Верещагин Е. М. Психологическая и методическая характеристика двуязычия (билингвизма). М.: Издательство Московского Университета, 1969. -160 с.

34. Винарская Е. Н. Выразительные средства текста (на материале рус. поэзии). Учеб. Пособие для студентов педагогических институтов по спец. «Рус. яз. и лит.» М.: Высшая школа, 1989. -136 с.

35. Виноградов В. В. Стиль Пушкина. М. 1941.

36. Владимиров С. Стих и образ. Размышления о современном стихе. Ленинградское отделение советский писатель, 1968. -159 с.

37. Владыкин В. Е. Билингвизм в литературном творчестве PRO ЕТ CONTRA // Владыкин В. Е. Мон. Ижевск: Удмуртия, 2003. С. 301303.

38. Владыкин В. Е. Общее и особенное в системе язычества у удмуртов // Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов. Ижевск: Удмуртия, 1994. С. 96-126.

39. Владыкин В. Е. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов как система и ее основные структурные компоненты // Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов. Ижевск: Удмуртия, 1994. С. 64-95.

40. Владыкин В. Е. Удмурты и река Кама: опыт рассмотрения этнокультурной соотнесенности // Владыкин В. Е. Мон. Ижевск: Удмуртия, 2003. С. 193-197.

41. Владыкина Т. Г. Фольклорный текст в мифологическом контексте // Удмуртская мифология / Под ред. В. Е. Владыкина. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2004. С. 54-66.

42. Влахов С., Флорин С. Непереводимое в переводе. 2-е изд., испр. и доп., М.: Высш. шк. 1986. 416 с. .

43. Волков И. Ф. Теория литературы: Учеб. Пособие для студентов и преподавателей. М.: Просвещение; Владос, 1995. -256 с.

44. Володарская Э. Ф. Заимствование как отражение русско-английских контактов // Вопросы языкознания. 2002. № 4. С. 96118.

45. Волоцкая 3. М., Головачева А. В. Языковая картина мира и картина мира в текстах загадок // Малые формы фольклора: Сб. ст. памяти Г. Л. Пермякова / Сост. Т. Н. Свешникова. М.: «Восточная лит-ра» РАН, 1995. С. 218-244.

46. Вопросы художественного перевода. Сб. ст. М.: Советский писатель, 1955. -310 с.

47. Габричевский А. Г. Пространство и время // Вопросы философии. 1994. №3. С. 134-147.

48. Габриэлям Н. Ева это значит «жизнь» (Проблема пространства в современной женской прозе) // Вопросы литературы. 1996. № 7-8. С. 32-55.

49. Галанов Б. Е. Живопись словом. М.: Советский писатель, 1974. -344 с.

50. Гачев Г. Д. Жизнь художественного сознания. Очерки по истории образа. Ч. 1. М.: Искусство, 1972. -200 с.

51. Гачев Г. Д. Национальные образы мира. Америка в сравнении с Россией и Славянством. М.: Раритет, 1997. -680 с.

52. Гачев Г. Д. Образ в русской художественной культуре. М.: Искусство, 1981. -247 с.

53. Гачечиладзе Г. Р. Художественный перевод и литературные взаимосвязи. М.: Советский писатель, 1972. -264 с.

54. Герд К. В полёте к солнцу: Стихи и поэмы / Перевод с удмуртского. Ижевск: Удмуртия, 1989. -23 с.

55. Герд К. Зарни кылчуръёсы: Кылбуръёс, поэмаос. Ижевск: Удмуртия, 1997. -360 с.

56. Герд К. О ней я песнь пою. .: Стихи и поэмы, статьи и научные работы, письма. Ижевск: Удмуртия, 1997. -336 с.

57. Герд К. Ступени: Стихотворения и поэмы / Перевод с удмуртского А. Смольникова. М.: Современник, 1985. -164 с.

58. Герд К. Та кырзанъёсы-турагайёсы: Люкам кылбуръёс, поэмаос / Дасяз но азькылзэ гожтйз Ф. К. Ермаков. Ижевск: Удмуртия, 1994. -304 с.

59. Гинзбург Л. Я. О лирике. М.: Интрада, 1997. 408 с.

60. Гончаров Б. П. Фольклор в творчестве писателей // Литература в школе. 1995. № 3. С. 49-51.

61. Грачева И. В. Каждый цвет уже намек // Литература в школе. 1997. №3. С. 50-55.

62. Гумболът В. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1984. -398 с.

63. Данилевский Р. Ю. Подобие и родство: об истории литературных мотивов. // Россия, Запад, Восток. С.-Петербург: Наука, 1996. С. 82-109.

64. Деревянко Е. И. Из истории изучения древнего искусства Дальневосточных племен // Семантика древних образов. Первобытное искусство. Сб. науч. трудов. Новосибирск: Наука, 1990. С. 126- 130.

65. Домокош П. Кузебай Герд // Домокош П. История удмуртской литературы / Перевод с венгерского В. Васовчик. Ижевск: Удмуртия, 1993. С. 217-248.

66. Дремов А. К. Художественный образ. М.: Советский писатель, 1961. -408 с.

67. Евзлин М. Космогония и ритуал. Предисловие В. Н. Топорова. М.: Радикс, 1993. -344 с.

68. Ельцова Е. Н. Языковое членение мира русскими с позиции носителя удмуртского языка. Автореф. на соискание уч. степ. к. ф. н. Москва. 2002.

69. Ермаков Ф. К. Дореволюционный этап // Творческие связи удмуртской литературы с русской и другими литературами. Ижевск: Удмуртия, 1993. С. 18-50.

70. Ермаков Ф. К. Кузебай Герд (жизнь и творчество). Монография. Ижевск: Ижевск: Полиграфкомбинат, 1996. -448 с.

71. Ермаков Ф. К. Кузебай Герд. Жизнь и общественная деятельность //Луч. 1998. № 1-2. С. 1-9.

72. Ермаков Ф. К. Проблематика и поэтика ранних произведений Кузебая Герда // Об истоках удмуртской литературы: Сб. ст. / Редкол. 3. А. Богомолова, В. М. Ванюшев и др. Ижевск: Удмуртия, 1982.

73. Ермаков Ф. К. Удмуртский поэт и ученый: Очерк. Ижевск: Удмуртия, 1988. -264 с.

74. Ермилова Е. В. Теория и образный мир русского символизма. М.: Наука, 1989.-176 с.

75. Ермолаев А. А. О творческой истории стихотворения Кузебая Герда «Мы сеем». Текстологические заметки // К изучению жизни и творчества Кузебая Герда. Вып 3: Кузебай Герд и финно-угорский мир. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2002. С. 114-120.

76. Есин А. Б. Время и пространство // Введение в литературоведении. Лит. произведение: Основные понятия и термины: Уч. пос. / Л. В. Чернец, В. Е. Хализев, С. Н. Брайтман и др. / Под ред. Л. В. Чернец. М.: Высш. шк.; Изд. центр «Академия», 2000. С. 47-62.

77. Жерар Жанетт. Фигуры. В 2 томах. Том 1. М.: Издательство имени Сабашниковых, 1998. -472 с.

78. Жерар Жанетт. Фигуры. В 2 томах. Том 2. М.: Издательство имени Сабашниковых, 1998. -472 с.

79. Жирмунский В. Теория стиха. Л.: Советский писатель, 1975. -664 с.

80. Жук М. Авторизованный перевод как литературоведческая проблема // Кормановские чтения: Матер, междунар. конф.»Текс -2000» (апрель 2001). Вып. 4. / Сост. Д. И. Черашняя. Ижевск: Удм. ун-т, 2002. С. 316-322.

81. Журавлев А. П. Звук и смысл. Кн. для внеклассного чтения (8-10 кл.). М.: Просвещение, 1981. -160 с.

82. Залыгин С. П. Критика, публицистика. М.: Современник, 1987. -83 с.

83. Зубова Л. В. Художественный билингвизм в поэзии М. Цветаевой // Вестник Ленинградского ун-та. Сер. 2. Вып. 4. 1988. С. 40-45.

84. Зуева А. С. Евангельские мотивы в лирике Кузебая Герда // Удмуртская литература в контексте языческих и христианскихтрадиций. Монография. Ижевск: Издательство Удмуртского университета, 1997. С. 264-302.

85. Зуева А. С. Какой цвет любит Кузебай Герд? // Кенеш. 1998. № 2. С. 54-57.

86. Зуева А. С. Сеятель добра и света // Как молния в ночи. К. Герд. Жизнь. Творчество. Эпоха / Сост. и лит. обработка 3. А. Богомоловой. Ижевск: Издательство Удмуртского университета, 1998. С. 52-54.

87. Зыкина Т. С. Этнография и литература: на примере творчества Г. Верещагина и К. Герда // К изучению жизни и творчества Кузебая Герда: Сб. ст. Вып. 3: Кузебай Герд и финно-угорский мир. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2002. С. 121-124.

88. Измайлова А. С. Образ сеятеля в поэзии Кузебая Герда: истоки, типология и новаторство // Кузебай Герд и удмуртская культура: Сб. ст. / Отв. ред. А. Г. Шкляев. Ижевск: УИИЯЛ УрО АН СССР, 1990.С. 104-121.

89. Келъмаков В. К. Удмуртско-русские языковые контакты // Проблемы лингвистической контактологии: Материалы рабочей конференции. М.: Языки и культуры Северной Евразии им. кн. Н. С. Трубецкого, 1999. С. 42-44.

90. Кёпеци Б. Знак, смысл литературы // Семиотика и художественное творчество. М.: Наука, 1977. С. 4(М9.

91. Киреева Н. В. Русская лирика Кузебая Герда // Как молния в ночи. К. Герд. Жизнь. Творчество. Эпоха. Ижевск: Издательство Удмуртского университета, 1998. С. 559-564.

92. Клестов И. К. К философской реконструкции мира Кузебая Герда // Об этнической психологии удмуртов. Сб. ст. / сост. И отв. ред. Г. К. Шкляев. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1998. С. 81-103.

93. Климкова Л. А. Ассоциативное значение слов в художественном тексте // Филологические науки. 1991. N° 1. С. 32-37.

94. Колобаева Л. Л.»Архитектура души» в лирике О. Мандельштама // Русская словесность. 1993. № 4. С. 24-31.

95. Коптилов В. Трансформация Художественного образа в поэтическом переводе // Теория и критика перевода. Л.: изд-во Ленинградского ун-та, 1962. -243 с.

96. Коптилов В. Этапы работы переводчика // Вопросы теории художественного перевода / Сб. ст. М.: Художественная литература, 1971. С. 152-169.

97. Корман Б. О. Избранные труды по теории и истории литературы / Предисл. и сост. В. И. Чулков. Ижевск: Издательство Удмуртского университета, 1992. -236 с.

98. Корман Б. О. Изучение текста художественного произведения. М.: Просвещение, 1972. -110 с.

99. Корман Б. О. Практикум по изучению художественного произведения. Лирическая система. Ижевск: УдГУ, 1978. -88 с.

100. Красылъников А. К. Об особенностях поэтического мышления Кузебая Герда // К изучению жизни и творчества Кузебая Герда: Сборник статей. Ижевск: УИИЯЛ УрО АН СССР, 1988 С. 81-85.

101. Красильников А. К. Творчество К. Герда в контексте этнокультурного сдвига // Вестник УдГУ. 1995. № 5. С. 88-91.

102. Крупное В. Н. В творческой лаборатории переводчика (Очерки по профессиональному переводу). М.: Международные отношения, 1976. 92 с.

103. Кузебай Герд (Кузьма Павлович Герд-Чайников). Жизнь и творчество. Пос. для учителей и учащихся / Автор-сост. Ф. К. Ермаков. Ижевск: Удмуртия, 1994. -100 с.

104. Куклйн А. Н. Семантический сдвиг в условиях билингвизма // XVII всесоюзная финно-угорская конференция. Языкознание (Тезисы докладов). Устинов: НИИ при СМ УАССР, 1987. С. 124126.

105. Кукулин И. Актуальный русский поэт как воскресение Аленушки и Иванушки // Новое литературное обозрение. 2002. № 53. С. 273-297.

106. Левидов А. М. Автор образ - читатель. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1977. -360 с.

107. Левин Ю. И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М.: Языки русской культуры, 1998. -824 с.

108. Левинская Г. С.»Дом» в художественном мире Федерико Гарсии Лорки // Филологические науки. 1991. № 2. С. 3-8.

109. Левый И. Искусство перевода. М.: Прогресс, 1974. -400 с.

110. Либерман Я. Л. Как переводят стихи (Заметки о переводе европейской и не только европейской поэзии). Екатеринбург:

111. Издательство Уральского государственного университета, 1995. -90 с.

112. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990.

113. Литература. Язык. Культура / отв. ред. Г. В. Степанов. М.: Наука, 1986. -294 с.

114. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. Н. А. Николюкина. Ин-т научн. информации по общественным наукам РАН. М.: НПК «Интелвак», 2001. -1600 стб.

115. Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В. М. Кожевникова, П. А. Николаева. М.: Советская энциклопедия, 1987.

116. Лихачев Д. С. Поэзия садов. К семантике садово-парковых стилей. Сад как текст. Издание 2-ое, исправленное и дополненное. С. -Петербург: Наука, С. -Петербургское отделение, 1991. -371 с.

117. Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. М.: Наука, 1979.

118. Лотман Ю. М. Анализ поэтического текста. Структура стиха. Л.: Просвещение, 1972. -270 с.

119. Лотман Ю. М. Структура художественного текста. М: Худ. лит. 1970. С. 72-73.

120. Лотман Ю., Успенский Б. Условность в искусстве // Философская энциклопедия. М.: Сов. энц., 1970. Т. 5. С. 287

121. Лукин В. А. Художественный текст: Основы лингвистической теории и элементы анализа: Учебник для филологов спец. вузов. М.: Ось-89, 1999. -192 с.

122. Лукьянова Н. А. Экспрессивная лексика разговорного употребления: Проблемы семантики. Новосибирск. 1986. -164 с.

123. Манн Ю. В. Диалектика художественного образа. М.: Советский писатель, 1987. -320 с.

124. Маркштайн Э. Постмодернистская концепция перевода // Иностранная литература. 1996. № 9. С. 267-272.

125. Мастерство перевода. М.: Советский писатель, сб. 12. 1981. -592 с.

126. Медведева Н. Г. Проблема условности в художественной литературе. Ижевск: Удмуртский университет, 1989. -31 с.

127. Мелетинский Е. М. О литературных архетипах. М.: Российский государственный гуманитарный университет, Вып. 4. 1994.-136 с.

128. Микушевич В. Поэтический мотив и контекст // Вопросы теории художественного перевода / Сб. ст. М.: Художественная литература, 1971. С. 7-20.

129. Минц 3. Г. Поэтика Александра Блока. С. -Петербург: Искусство СПб, 1999. -727 с.

130. Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып. 4. // Филологические науки. 2001. № 6. С. 113-116.

131. Миронова Л. Н. Цветоведение. Учеб. пособие. Мн.: Выш. шк., 1984. -286 с.

132. Михайлин В. Переведи меня через MADE IN: несколько замечаний о художественном переводе и о поисках канонов // Новое литературное обозрение. 2002. № 53. С. 319-339.

133. Мосалева Г. В. Поэтика Н. С. Лескова (системно-субъектный анализ): Учеб. пособие. Ижевск: Издательство Удмуртского университета, 1993. -109 с.

134. Москвин В. П. К типологии речевых образов // Известия Академии Наук. Серия литературы и языка. Том 63. № 2. С. 33-41.

135. Москвин В. 77. Тропы и фигуры: параметры общей и частных классификаций // Филологические науки. 2002. № 4. С. 75-85.

136. Наговицына Е. К. Удмуртский фольклорный текст в научном наследии Юрьё Вихмана. Дис. на соискание уч. степ. к. ф. н. Ижевск. 2002.-182 с.

137. Наполъских В. В. Как вукузё стал создателем суши. Удмуртский миф о сотворении земли и древнейшая история народов Евразии. Научно-популярное сочинение. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1993.-159 с.

138. Нартов К. М. Роль художественного перевода при изучении русской и зарубежной классики в национальной школе: Учеб. пособие. М.: Институт национальных проблем образования МОРФ, 1992.-87 с.

139. Немиро О. В. Отечественная праздничная культура: исторический опыт и современное состояние // Историческое познание: традиции и новации: Материалы Междунар. теор. конф. Ижевск: Изд-воУдм. ун-та. 1996. С. 197-206.

140. Нечкина М. В. Функция художественного образа в историческом процессе / Сб. работ. М.: Наука. 1982. -320 с.

141. Никитина Т. В. К проблеме «времени» в архаических культурах // «Манифестация». Учебно-теоретический журнал «Ленинградской школы африканистики», СПб, 2000. № 1. С. 79-81.

142. Новикова М. Символика в литературе // Литература. 1995. № 9. С. 2-3; №43. С. 4-5.

143. Носик Б. Набоков переводчик и переводчики Набокова // Иностранная литература. 1993. № 11. С. 238-242.

144. Образцы изучения лирики: Учебное пособие: В 2 ч. / Сост. Т. Л. Власенко, Д. И. Черашняя, В. И. Чулков. Ижевск: Издательство Удмуртского университета, 1997. ч. 1. Разд. 1-6. С. 3-304.

145. Осорина М. В. Секретный мир детей в пространстве мира взрослых. СПб.: Питер, 2000. С. 7-43.

146. Отин Е. С. Коннотативные онимы и их производные в историко-этимологическом словаре русского языка // Вопросы языкознания. М.: «Наука», 2003. № 2. С. 55-72.

147. Отто Каде. Проблемы перевода в свете теории коммуникации // Вопросы перевода в зарубежной лингвистике: Сб. ст. М.: Междунар. отнош., 1978. С. 69-90.

148. Очерки истории языка русской поэзии 20 века. Поэтический язык и идиостиль: Общие вопросы. Звуковая организация текста. / В. П. Григорьев, И. И. Ковтунова, О. Г. Ревзина и др. / Под ред. В. П. Григорьева. М.: Наука, 1990. -304 с.

149. Очерки истории языка русской поэзии 20 века: Грамматические категории. Синтаксис текста. М.: Наука, 1993. -240 с.

150. Панова Г. Г. Обозначения реалий в автобиографической трилогии М. Горького // Вестник Ленинградского университета. Сер. 2. Вып. 4. 1988. С. 115-117.

151. Пантелеева В. Г. Национально-семантические особенности стиля Ф. Васильева (сопоставительный анализ оригинала и перевода). Автореферат на соискание ученой степени к. ф. н. Москва. 1999.

152. Пантелеева В. Г. Переводим ли смысл текста (Об одном стихотворении Ф. Васильева) // Вестник УдГУ. 1995. № 5. С. 88-91.

153. Пантелеева В. Г. Поэтический мир Ф. Васильева. Национально-семантические особенности стиля. Монография. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2000. -196 с.

154. Паперный 3. О художественном образе. М.: Гос. из-во политич. лит-ры, 1961. -72 с.

155. Паперный 3. С. Поэтический образ у Маяковского. М: Гос. из-во политич. лит-ры, 1961.

156. Петраков А. А., Разин А. А. Деревня уникальный тип цивилизации // Вестник УдГУ. 1997. № 8. С. 133-142.

157. Пешковский А. М. Вопросы методики родного языка, лингвистики и стилистики. М. -JI. 1930.

158. Поздеева И. П. Удмуртско-русское двуязычие (фонетико-фонологический уровень). Автореферат на соискание уч. степ. к. ф. н. М., 1985.

159. Попович А. Проблемы художественного перевода. М.: Высшая школа, 1980. -199 с.

160. Потебня А. А. Теоретическая поэтика / Сост., вступ. ст., коммент. А. Б. Муратова. М.: Высш. шк., 1990. -344 с.

161. Потебня А. А. Эстетика и поэтика. М.: Искусство, 1976.—614с.

162. Поэтика и стилистика: 1988 1999. М.: Наука, 1991.-240 с.

163. Проблема автора в художественной литературе. (Межвузовский сборник научных трудов). Ижевск: Удмуртский университет, 1990. -185 с.

164. Проблема автора в художественной литературе: К 70-летию Б. О. Кормана: Сб. научных трудов / Под ред. В. И. Чулкова. Ижевск: Издательство удмуртского университета, 1993. -220 с.

165. Проблемы стиховедения и поэтики. Межвузовский научный сборник. Алма-Ата: Издательство Казахского педагогического института им. Абая, 1990. -183 с.

166. Пророков М. В. Категория художественного образа и проблема символа // Вестник Московского университета. Филология. Серия 9. № 4-6. 1987. С. 39^14.

167. Пространство и время / Под ред. Парнюк М. А., Причепий Е. Н., Огородник И. В. и др. Киев: Наукова думка, 1984. -294 с.

168. Пунегова Г. В. Фонетическая интерфкренция в условиях коми-русского двуязычия на материале экспериментально-фонетического исследования согласных). Автореферат диссертации на соискание уч. степ. к. ф. н. Йошкар-Ола. 2002.

169. Пустовойт П. Г. От слова к образу. Киев: Радянська школа, 1974.- 192 с.

170. Ракш А. Н. Лексика цветообозначения в пермских языках // XVII всесоюзная финно-угорская конференция. Языкознание (Тезисы докладов). Устинов: НИИ при СМ УАССР, 1987. С. 180182

171. Реформаторский А. А. Контекст и эллипсисы // Введение в языковедение / Под ред. В. А. Виноградова. М.: Аспект Пресс, 2000. С.112-115.

172. Реформаторский А. А. О числе // Лингвистика и поэтика. М.: Наука, 1987. С. 76-87.

173. Реформаторский А. А. Слово как предмет лексикологии // Введение в языковедение / Под ред. В. А. Виноградова. М.: Аспект Пресс, 2000. С. 60-74.

174. Реформаторский А. А. Структура сюжета у Л. Толстого // Лингвистика и поэтика. М.: Наука, 1987. С. 180-203.

175. Реформаторский А. А. Фонемы, позиции, вариации и варианты // Введение в языковедение / Под ред. В. А. Виноградова. М.: Аспект Пресс, 2000. С. 211-220.

176. Ротенберг В. С. Слово и образ: проблемы контекста // Вопросы философии. 1980. №4. С. 152-155.

177. Русская культура и мир: Тезисы докладов участников второй Международной научной конференции. Нижний Новгород: НГЛУ им. Н. А. Добролюбова, 1994. Ч. 1. -205с.

178. Русская культура и мир: Тезисы докладов участников второй Международной конференции. Нижний Новгород: НГЛУ им. Н. А. Добролюбова, 1994. Ч. 2. -205 с.

179. Русская литература 20 века: исследования американских ученых. С. -Петербург: Петро Риф, 1993. -576 с.

180. Русская литература 20 века: Учебное пособие для студентов высших педагогических учебных заведений: В 2 т. Т. 1: 19201930-е годы / Под ред. Кременцова JT. П. М.: Академия, 2002. С. 330. С. 280^46.

181. Русский язык. Энциклопедия. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. -703 с.

182. Санджи-Гараева 3. С. Текстовое воплощение категории времени в поздней прозе Ю. Трифонова // Филологические науки. 2002. № 4. С. 53-59.

183. Сарнов Б. Художественный образ // Литература. 1997. №17. С.5.

184. Сафина Р. А. Проблема образности (на материале фразеологических единиц русского и немецкого языков, выражающих денежные отношения) // Фразеология и межкультурная коммуникация: В 2-х ч. Ч. 2. Тула. 2002. С. 56-70.

185. Семиотика и искусствометрия. М.: Мир, 1972. -364 с.

186. Серафимова В. Д. Слово в художественном мире Валентина Распутина // Русская речь. 2002. № 11-12. С. 24-29.

187. Серебряный век в Росси. Избранные страницы. М.: РАДИКС, 1993.-340 с.

188. Серова М. В. Поэтика лирических циклов в творчестве Марины Цветаевой: Научно методическое пособие. Ижевск: Издательство Удмуртского университета, 1997. -160 с.

189. Силъман Т. Заметки о лирике. Л.: Советский писатель, 1997. 222 с.

190. Символ versus троп: сравнительный анализ семантики // Филологические науки. 2001. № 6. С. 50-58.

191. Скиба В. А., Чернец Л. В. Знак в художественном произведении // Русская словесность. 1993. № 2. С. 87-89.

192. Славянские древности: этнолингвистический словарь в 5-ти томах / Под ред. Н. И. Толстого. М.: Международные отношения. 1995. Т. 1: А-Г.-584 с.

193. Слепухов Г. Н. Пространственно временная организация художественного произведения // Философские науки. 1984. № 1. С. 64-69.

194. Слово и образ. Сб. ст. Сост. В. В. Кожевникова. М.: Просвещение, 1964. -288 с.

195. Соболев Л. Н. О переводе образа образом // Вопросы художественного перевода. Сб. ст. М.: Советский писатель, 1995. -309 с.

196. Современные проблемы русской филологии. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1985. -113 с.

197. Степанов Ю. С. Концепт // Степанов Ю. С. Константы: словарь русской культуры. М.: Академический проект, 2001. С. 4385.

198. Сухих С. И. Теоретическая поэтика А. А. потебни. Нижний Новгород. 2001.-288 с.

199. Тараканов И. В. Удмуртские термины цветообозначения в пермских языках // XVII всесоюзная финно-угорская конференция. Языкознание (Тезисы докладов). Устинов: НИИ при СМ УАССР, 1987. С. 192-194.

200. Тарановский К. О поэзии и поэтике / сост. М. Л. Гаспаров. М.: Языки русской культуры, 2000. -432 с.

201. Тарпанов 3. Русский язык фактор сплочения России // Русская речь. 2002. № 11-12. С. 48-52.

202. Телия В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М.: Наука, 1986. -144 с.

203. Телия В. Н. Типы языковых значений. М.: Наука, 1981. -270 с.

204. Теоретическое введение в мир литературного произведения // Введение в литературоведение / Под ред. JT. В. Чернец. 1999. С. 137— 140.

205. Теория и критика перевода. JL: Издательство Ленинградского университета, 1962. -168 с.

206. Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Образ, метод, характер. М.: издательство Академии наук СССР, 1962.-452 с.

207. Теуш О. А. Этимологизация финно-угорских заимствований в русском языке и семантический анализ. Вопросы языкознания. 2003. № 1.С. 99-108.

208. Типологические схождения и взаимосвязи в русской и зарубежной литературе 19-20 веков: Межвузовский сб. научных трудов. Красноярск. 1987. -120 с.

209. Тодоров Ц. Теории символа / Пер. с франц. Б. Нарумова. М.: Дом интеллектуальной книги, Русское феноменологическое общество, 1998. С. 81-86, 97-110, 222-228, 266-278, 347-360.

210. Томашевский Б. В. Тематика // Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика. М., 1996. С. 108.

211. Топер 77. Перевод и литература: творческая личность переводчика // Вопросы литературы. М. 1998. №№ 11-12. С. 178— 200.

212. Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. М.: Прогресс Культура, 1995.-624 с.

213. Топоров В. Н. Пространство // Мифы народов мира. Энциклопедия. В 2 томах / Гл. ред. С. А. Токарев. М.: Сов. энциклопедия. 1988. Т. 2. С. 340-342.

214. Топоров В. Н. Числа // Мифы народов мира. Энциклопедия. В 2 томах / Гл. ред. С. А. Токарев. М.: Сов. энц. 1988. Т. 2. С. 629-631.

215. Торсуева И. Г. Интонация и картина мира художественного текста // Текст как отображение картины мира: Сб. науч. трудов. М.: ВАСХНИЛ, 1989. Вып. 341. С. 5-11.

216. Травушкин С. Буревестник до и после Горького (символ, метафора, слово сигнал) // Русская литература. 1983. № 4. С. 158— 163.

217. Тростина М. А. Прза русскоязычных писателей Мордовии 60-90-х годов XX века (идейно-эстетические аспекты и вопросы поэтики). Автореферат на соискание уч. степ. к. ф. н. Саранск. 2000.

218. Тэрнер В. Символ и ритуал / Сост. В. А. Бейлис и автор предисловия. М.: Наука, 1983. -277 с.

219. Удмуртская литература 20 века: Направления и тенденции развития. (Удмурт литература 20 дауре: Будон сюресэз но азинскон оръёсыз): Учебное пособие / Ижевск: УдГУ, 1999. -291 с.

220. Удмуртский фольклор: Пословицы, афоризмы и поговорки / Сост. Т. Г. Перевозчикова. Устинов: Удмуртия, 1987. -276 с.

221. Уляшев О. И. Цвет в представлениях и фольклоре коми. Сыктывкар: Издательство Коми науч. центра УрО РАН, 1999. -156 с.

222. Урысон Е. В. Языковая картина мира VS обиходные представления (модель восприятия в русском языке) // Вопросы языкознания. 1998. № 2. С. 3-21.

223. Ушаков Г. А. Образование синонимов на базе удмуртского билингвизма // Вестник УдГУ. Ижевск: изд-во удм. ун-та, 1993. № 6. С. 6-9.

224. Фатющенко В. И. Новый мир в ранней советской лирике // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 1987. № 5. С. 13-22.

225. Федоров А. В. Основы общеё теории перевода (лингвистические проблемы): Для институтов и факультетов иностранного языка. Учебное пособие. 4-е издание. М.: Высшая школа, 1983.-303 с.

226. Федоров Ф. П. Романтический художественный мир: пространство и время. Рига: Зинатне, 1988. -456 с.

227. Хайруллин О. И. Культура и перевод // Русская культура и мир. 1994. ч. 2. С. 120-129.

228. Хализев В. Е. Мифология XIX-XX веков и литература // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2002. № 3. С. 7-21.

229. Хализев В. Е. Содержательность композиции. // Теория литературы. М.: Высшая школа, 1999. С. 282-285.

230. Хализев В. Е. Специфика художественной речи. // Теория литературы. М.: Высшая школа, 1999. С. 235-236.

231. Хализев В. Е, Формы поведения. // Теория литературы. М.: Высшая школа, 1999. С. 184-194.

232. Хализев В. Е. Художественный вымысел. Условность и жизнеподобие. // Теория литературы. М.: Высшая школа, 1999. С. 92-96.

233. Халшевников В. Е. Стиховедение и поэзия. JL: Издательство Ленинградского университета, 1991. -256 с.

234. Харченко В. К. Переносные значения слов. Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1989. -199 с.

235. Храпченко М. Б. Горизонты художественного образа. М.: Художественная литература, 1986. -439 с.

236. Христолюбова Л. С. Калык сямъёсты чакласа. Ижевск: Удмуртия, 1995.

237. Христолюбова Л. С. Этнонимы «удмурт» и «вотяк» в лексике Кузебая Герда и в печати Удмуртии в 1920-е годы // К изучению жизни и творчества Кузебая Герда. Вып 3: Кузебай Герд и финно-угорский мир. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2002. С. 77-82.

238. Художественный образ и историческое сознание. Межвузовский сборник. Петрозаводск: Петрозаводский государственный университет им. О. В. Куусинена, 1974. -206 с.

239. Художественный перевод: проблемы и суждения. Сб. ст. М.: Известия, 1986. -576 с.

240. Щелкова Л. Н. Мотив // Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины/ под ред. Л. В. Чернец. М.: Высш. шк, 2000. С. 202-209.

241. Чагинская Е. А. Символика числа в лирике Федерико Гарсии Лорки // Филологические науки. 1991. № 1. С. 32-37.

242. Чернец Л. В. Виды образа // Филологические науки. 2003. № 4. С. 3-13.

243. Чернец Л. В. К теории поэтических тропов // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2001. № 2. С. 7-19.

244. Чернец Л. В. Функционирование произведения // Введение в литературоведение: Уч. пос. / Л. В. Чернец, В. Е. Хализев и др. / Под ред. Л. В. Чернец. М.: Высш. шк. 2000. С. 452^63.

245. Чичерин А. В. Ритм образа. Стилистические проблемы. М.: Советский писатель, 1980. -334 с.

246. Чуковский К. Высокое искусство. М.: Искусство, 1964. -355 с.

247. Чулков В. И. Лирическая система Кузебая Герда // Кузебай Герд и удмуртская культура: Сб. ст. / Отв. ред. А. Г. Шкляев. Ижевск: УИИЯЛ УрО АН СССР, 1990. С. 122-125.

248. Шанский Н. М. Лингвистический анализ художественного текста: Уч. пособие. Л: Просвещение, 1990. -415 с.

249. Шапир. Universum versus: Язык стих - смысл в русской поэзии 18-20 веков. Кн. 1, М.: Языки русской культуры, 2000. -534с.

250. Шафранская Э. Ф. Анализ лирического текста // Русская словесность. 2002. № 3. С. 38^3.

251. Шибанов В. Л. Жужалоз-а шунды, яке К. Гердлэн «Удмурт пилы» кылбурысьтыз одйг архетип пумысен // Шибанов В. Л. Кылбурлэн паймымон дуннеез. Ижевск: Удмуртия, 1994. С. 9-14.

252. Шибанов В. Л. Нимысьтыз кылбурез эскерон. Ижевск: 1996.

253. Шкляев А. Г.»Араны егит муртъёс лыктозы» // Шкляев А. Г. Араны егит муртъёс лыктозы. Устинов: Удмуртия, 1986. С. 128-157.

254. Шкляев А. Г. К вопросу о датировке ранних произведений К. Герда // Об истоках удм. литературы. Сб. ст. Ижевск: НИИ при Совете Министров УАССР, 1982. С. 118-123.

255. Шкляев А. Г. На подступах к реализму: Удмуртская литература, литературное движение и критика в 1917 1934 г. г. Ижевск: Удмуртия, 1979.

256. Шкляев А. Г. Что может переводчик? // Шкляев А. Г. Времена литературы времена жизни: Сб. об удмуртской литертатуре. Ижевск: Удмуртия, 1992. С. 176-187.

257. Шмелев Д. Н. Семантическая структура слова // Шмелев Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики. М.: Наука, 1973. С. 211-258.

258. Штейнер Е. Картины из письменных знаков (заметки о визуальной поэзии) // Индекс. 1990. С. 29-314.

259. Экспрессивность текста и перевод. Казань: Издательство Казанского университета, 1991. -127 с.

260. Энциклопедический словарь юного литературоведа / Сост. В. И. Новиков. М.: Педагогика, 1998. -203с.

261. Энциклопедия символов, знаков, эмблем / Сост. В. Андреева и др. М.: Локид; Миф, 2000. -556 с.

262. Эпштейн М. Н. «Природа, мир, тайник вселенной.»: Система пейзажных образов в русской поэзии. М.: Высшая школа, 1990.-303 с.

263. Эткинд Е. Поэзия и перевод. М. Л.: Советский писатель, 1963.-429 с.

264. Язык и композиция художественного текста. Русский язык. Межвузовский сб. научных трудов / Отв. ред. Л. Ю. Максимов. М.: МГПИ им В. И. Ленина, 1984. -101 с.

265. Языковые процессы современной русской литературы. Поэзия. М.: Наука, 1977. -392 с.