автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.02
диссертация на тему: Образы Урал-батыра и Салавата Юлаева в музыкальном искусстве Башкортостана

Полный текст автореферата диссертации по теме "Образы Урал-батыра и Салавата Юлаева в музыкальном искусстве Башкортостана"

РГВ од

1 8 ДЕК 2000

На правах рукописи

МИННУРОВА Альфия Фуатовна

ОБРАЗЫ УРАЛ-БАТЫРА И САЛАВАТА ЮЛАЕВА В МУЗЫКАЛЬНОМ ИСКУССТВЕ БАШКОРТОСТАНА (к проблеме преемственности)

Специальность 17.00.02 — Музыкальное искусство

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

МАГНИТОГОРСК 2000

Работа выполнена в Магнитогорской государственной консерватории

Научный руководитель: доктор искусствоведения,

заслуженный деятель искусств России, профессор Е. Б. Долинская

Официальные оппоненты: доктор искусствоведения,

профессор Н. В. Парфентьева

кандидат искусствоведения, доцент Е. Р. Скурко

Ведущая организация: Уральская государственная

консерватория имени М. П. Мусоргского

Защита состоится декабря 2000 г. в А £>£> часов на

заседании диссертационного совета К 092.23.01 по присуждению ученой степени кандидата искусствоведения в Магнитогорской государственной консерватории (455036, г. Магнитогорск Челябинской области, ул. Грязнова, 22, аудитория 85).

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Магнитогорской консерватории.

Автореферат разослан " " ноября 2000 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат искусствоведения,

доцент

Г. Ф. Глазунова

¿1 313з.о

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Осознание народами самобытности своей национальной культуры стало реальностью сегодняшнего времени. В национальном искусстве существуют образы, вобравшие в себя черты ментальности народа, аккумулирующие сущность национального характера. Как известно, именно фольклор создает образы, которые являются носителями позитивного заряда, отстоявшихся в результате длительного исторического развития национальных качеств. В рождении фольклорных образов срабатывают каноны этноса, каноны культуры данного народа. Так формируются в веках некие образы-крнстанты, инварианты определенных свойств, присущих народу.

В башкирской культуре, равно как и в любой другой, особую значимость приобретают образы, содержащие черты высокой степени обобщенности. При этом в произведениях фольклора они являются и вымышленными, и созданными на основе реальных прототипов. Это служит основой их мифологизации. Герои отстаивают те духовные ценности, которые служат мерой добра и справедливости. Для башкирской культуры особую значимость приобрели образы Урал-батыра и Сала-вата Юлаева. Их характеристики складывались на протяжении столетий и достигли уровня национальных символов.

Большой научный интерес представляет сравнительный анализ произведений народного и композиторского творчества, где художественно воплощаются образы Урал-батыра и Салавата Юлаева. На первом этапе мы установили преемственные связи мифологического образа Урал-батыра и реально-исторического Салавата Юлаева в устном поэтическом творчестве башкирского народа. Затем проделали анализ произведений профессионального искусства с целью обнаружения граней фольклорной традиции в композиторском творчестве.

Выбор образов Урал-батыра и Салавата Юлаева в качестве объекта исследования не случаен. Во-первых, они являются представителями башкирской национальной культуры, следовательно, воплощают суть менталитета одного и того же народа. Во-вторых, героическое сказание об Урал-батыре и эпические произведения о Салавате образуют некую, условно говоря, «хронологическую рамку», в пределах которой

развивался башкирский национальный эпос. Образ Урал-батыра, связанный с самим зарождением эпической истории башкирского народа, стал образом-моделыо, инвариантом целого ряда эгшко-героических образов в башкирском фольклоре и неким символом Родины. Образ Салавата Юлаева в фольклоре создавался в иную историческую эпоху: он мифопоэтизирован в произведениях исторического эпоса, завершающего этап формирования национальной эпической традиции.

Цель настоящей работы— рассмотреть в разных жанрах народного и профессионального композиторского творчества принципы создания образов эпических героев в свете преемственности образа Салавата по отношению к образу Урала. В соответствии с поставленной целью в работе выдвигаются следующие задачи:

- выявить архетипичность образа Урал-батыра и эпоса о герое;

- обнаружить в образах Урал-батыра и Салавата Юлаева проявление черт ментальности башкирского народа;

- определить и соотнести закономерности создания эпического образа в фольклоре и мифологизации реальной исторической личности в профессиональном композиторском творчестве;

- сопоставить музыкальное запечатление образов в фольклоре и профессиональном композиторском творчестве;

- определить роль фольклорного слова как основы для создания национальной интонационности в мелодике произведений, написанных на подлинные тексты Салавата;

- обобщить принципы воплощения образа Салавата в песне, вокальном цикле, симфонии, опере, балете.

Весомой частью музыкально-источниковой базы данного исследования стали башкирские народные песни, опубликованные в сборниках или монографиях (Л. Лебединского, М. Фоменкова, Р. Сулеймано-ва), а также фонозаписи башкирского музыкального фольклора, хранящиеся в кабинете звукозаписи Уфимского государственного института искусств. Учитывались также результаты изучения фольклорного материала, полученного автором диссертации во время экспедиций в села Абзелиловского района Башкортостана и в процессе работы в музее народного творчества села Аскарово. Кроме того, нами широко привлекалось композиторское творчество, в частности, следующие сочинения, связанные с образом Салавата: опера 3. Исмагилова «Салават Юлаев» (1954) и его вокальный цикл на стихи Салавата Юлаева (1976), симфония-оратория Д. Хасаншина «Песни о Салавате» (1977), вокальная симфония С. Низамутдинова «Разговор с Салаватом» (1980). Рассмотрение разных жанровых образцов — оперы, вокального цикла, 4

симфонии, балета — способствовало обнаружению влияния закономерностей конкретного жанра на отображение исторического героя, определению тех граней образа Салавата, которые получают преимущественное развитие в сферах народной и композиторской песни, а также в симфонии, опере, балете.

Научная новизна. В диссертации впервые рассматриваются образы Урал-батыра и Салавата Юлаева в ракурсе проявления преемственных связей в произведениях башкирского фольклора. В результате сравнительной характеристики фольклорной модели (Урал-батыр) и мифологизированного исторического персонажа (Салават Юлаев) обнаружено общее и особенное в создании фольклором образов эпических героев. Рассмотрение образа Салавата Юлаева в профессиональном музыкальном искусстве позволило определить линии преемственности фольклора и композиторского творчества. Последняя задача решалась с учетом всего комплекса средств выразительности: жанрово-сти-листических, л адово-интонационных, метроритмических, композиционных элементов.

Методологическая основа. Настоящее исследование предполагает комплексный подход к изучению проблемы. Оно опирается на методологию сравнительно-исторического, интонационно-стилистического, культурологического анализа. Базисными явились теоретические положения, разработанные в трудах А. Арановского, Б. Асафьева, Э. Баллера, С. Галина, Г. Головинского, В. Гринина, И. Земцовского, А. Ладыгиной, Е. Мелетинского, В. Проппа, Б. Яворского и др.

Апробация и практическое значение. По материалам диссертации сделаны сообщения на научно-практических конференциях (Магнитогорск 1997, 1998, 1999, 2000 годы), а также опубликованы статьи в различных сборниках. Результаты исследования могут быть использованы в специальных курсах по истории башкирской культуры для студентов башкирской национальности, обучающихся в гуманитарных вузах. Диссертация была обсуждена и одобрена на заседании кафедры теории и истории музыки Магнитогорской государственной консерватории (октябрь, 2000 г.).

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии и приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается выбор и актуальность темы диссертации, определяются цели и задачи, приводится теоретическая аргументация избранных аспектов интерпретации литературных и музыкальных произведений, посвященных Урал-батыру и Салавату Юлаеву.

Рассмотрение явлений национальной культуры в динамике их развития дает возможность их изучения с позиции непрерывности (исторической преемственности). Принцип диахронического анализа отдельных элементов культуры предполагает исследование преемственности как одного из главных механизмов культурног о процесса. Именно преемственность, как известно, выступает в качестве связующего звена между старым и новым, обуславливая устойчивость целого. Изучению различных аспектов проблемы преемственности в отечественной науке посвящены труды Э. Баллера, В. Гринина, Н. Дьяченко, II. Кри-ничной, А. Ладыгиной, А. Марченко, Т. Морару, 3. Столяра, Г. Чистова и др.' Йо введении указываются фольклорные источники, объясняются отправные положения реферируемой работы.

Связь времен в искусстве осуществляется через художественный образ, который в процессе исторического развития постоянно наполняется новым содержанием. Образ, созданный в'фольклоре, отражает живой процесс передачи традиций, посредством которых и реализуются механизмы преемственности. Поскольку главной темой устного народного творчества вообще является борьба за независимость, особое место в его образной системе занимает образ богатыря как результат художественного обобщения, воплощения в одном человеке способностей и силы целого народа. Создавая его, народ на многие вёка вперед задал масштаб гражданского поведения, что стало традицией' фольклора, впоследствии продолженной профессиональным творчеством. Как известно, именно традиции позволяют непрерывно развиваться культуре как единому организму. Главным и единственным хранителем традиции в искусстве выступает народ, а историческая преемственность, предполагающая наследование художественного содержания, логики развития, а также способов выражения этого содержания, становится необходимым условием существования духовной культуры нации.

Образы Урал-батыра и Салавата Юлаева выдвинуты разными историческими эпохами. Урал-батыр — мифологический герой, созданный народом путем обобщения наиболее фундаментальных национальных черт. Его сверхъестественная сила, храбрость, готовность сразиться с врагом явились воплощением представлений башкир об иде-6

алыюм человеке, веры народа в свои силы. Вместе с тем фольклорный персонаж наделялся человеческими качествами: любовью к родине, к детям, готовностью прийти на помощь другим, доверчивостью, что придавало образу жизненную убедительность. Салават Юлаев — реальная историческая личность, героическая судьба которого идеализировалась башкирским народом по канонам эпической традиции. Талант полководца, безграничная отвага, богатый поэтический дар завоевали ему право быть национальным героем. Адаптация образа Сала-вата фольклором привела к его мифологизации. Народ видел в своем батыре лишь лучшие качества, гиперболизировал отдельные стороны его характера, в результате чего реальное и вымышленное соединяются в фольклорном образе, в чем и проявляется специфика фольклора.

Мифопоэтизация образов Урал-батыра и Салавата происходила на разных этапах развития фольклорной традиции — архаическом (сказание «Урал-батыр») и более современном (фольклорные произведения о Салавате). Эти герои обладают очевидным сходством: фантастический и реальный персонажи оказались близки друг другу благодаря привнесению в мифологический образ Урал-батыра человеческих качеств и приданию отдельных сверхъестественных свойств реальной исторической личности — Салавату Юлаеву. Их взаимосвязь можно определить как соотношение: прототип - тип. Рассмотрение образа Урал-батыра как некоего поэтического инварианта, ставшего исходным феноменом фольклорной традиции, явилось в исследовании одной из фундаментальных научных позиций. Во введении доказывается, что мифологизированный образ Салавата Юлаева был создан в народе с опорой на конкретного прототипа — Урала.

Разные стадии исторического бытования образов Урал-батыра и Салавата Юлаева потребовали выведения некоего инварианта в рамках содержательного наполнения каждого из избранных образов. Для этого в нашей работе используется понятие архетипа для определения роли образа Урал-батыра как некоей образной универсалии в башкирском устно-поэтическом творчестве. Как известно, выявление и изучение архетипов дает возможность обнаружить существование фундаментальных закономерностей в художественном мышлении, в конечном итоге обуславливающих целостность культуры народа. Прием сравнительной характеристики фольклорной модели и мифологизированного исторического персонажа позволил обнаружить общее и особенное в самих механизмах создания фольклором образов эпических героев.

Кроме того, изучение бытования двух национальных образов не ограничивается в реферируемой работе сферой фольклора.Поскольку

их дальнейшая «жизнь» связана с произведениями профессионального искусства, значительный интерес представляет анализ образов Урал-батыра и Салавата в контексте композиторского творчества. Сфера последнего показала, что внушительное количество сочинений связано с образом Салавата и лишь одно — с Урал-батыром (симфоническая картина X. Ахметова «Урал-батыр» (1980), в которой обобщенно предстала идея самопожертвования). Парадоксален факт: многочисленные фольклорные образцы, посвященные Урал-батыру, почти не стимулировали композиторов к созданию в разных жанрах произведений о нем. Образ же Салавата оказался достаточно востребованным профессиональным музыкальным творчеством. В этой связи выдвигается гипотеза, что повышенный интерес к этому образу в разных сферах художественного творчества был первично обусловлен возникновением литературного архетипа, ставшего его своеобразной мифопоэтической моделью.

В диссертации доказывается: именно литература (и литературоведе-гае) в немалой степени оказали влияние на разноаспекшое воплощение образа Салавата Юлаева в профессиональном музыкальном искусстве.

. В историю башкирского народа Салават Юлаев вошел не только как национальный герой, но и как поэт, чьи стихи явились поэтической основой отдельных произведений башкирских композиторов. В этой связи нами изучался не только возможно более широкий.круг исторических документов, связанных с личностью Салавата Юлаева, но и работы, посвященные его литературной деятельности, рассматривающие поэзию героя в контексте башкирской литературы 2-й половины XVIII века.

Первая глава «РОЛЬ, БАШКИРСКОГО ФОЛЬКЛОРА В СОЗДАНИИ ОБРАЗОВ УРАЛ-БАТЫРА И САЛАВАТА ЮЛАЕВА» имеет исто-рико-теоретический аспект и посвящена разработке методологических основ исследования. В первом параграфе изучается соотношение прототипа и типа при создании образов в устном поэтическом творчестве башкирского народа. Глубинные традиции башкирской художественной культуры формировались в недрах древнего доисламского мировоззрения. Башкирский народ прошел длительный путь исторического развития, формирования национальных традиций и национального характера. Становление менталитета башкирского народа было обусловлено рядом типологических факторов: условиями географической среды, верованиями народа, особенностями хозяйственной деятельности. Своеобразие последней заключено в совмещении традиционных черт кочевничества и элементов земледельчества. Окружающая, природа явилась важным фактором формирования у башкир не только ува-8

житсльного отношения к ней, но и ее обожествления. Одной из доминирующих черт общественного сознания башкир была антропоморфи-зация жизни природы и животных, характерная для древних верований. Под ее влиянием сложился поэтический взгляд народа на мир.

Для башкирской культуры эпическое сказание «Урал-батыр» Представляет собой «текст-код». Оно принадлежит к кубаиру — древнему жанру народной поэзии. В его основу лег миф, сложенный из мотивов этиологического характера. Однако пафос сказания заключается не в них, а в моральной интерпретации традиционного мифологического материала. Вера в Добро и неизбежность гибели Зла не только провозглашается героем, но и реализуется в его действиях. Герой добровольно возлагает на себя нелегкую, но благородную задачу разыскать и уничтожить Смерть, которая интегрирует в народном сознании все бедствия и страдания. Основной моральной ценностью выступает Добро, которое становится не только критерием оценки деятельности главного героя, но и универсальным ценностным ориентиром. В сказании отражена сакральная идея башкирского народа, свято верившего в существование батыра, названного Уралом. Урал-батыр освободил землю от чудовищ, обессмертил и одухотворил природу края, стал ее частью. Понятие «Урал» в мировосприятии башкир соединило образ Родины и образ батыра по имени Урал. В рамках башкирской культуры Урал-батыр и Уральские горы представляют собой единое целое.

Урал-батыр — классический образец «культурного героя» в эпосе. Ему присуща огромная сверхчеловеческая сила, смелость, готовность к борьбе, а также внимание к близким, друзьям, сочувствие слабым и беззащитным, нуждающимся в его помощи. Образ Урала обладает определенным набором качеств, характерных для эпического героя: од-нопланов, лишен развития. Созданный в фольклорных канонах мифо-поэтического творчества, Урал-батыр стал прототипом целого ряда эпических образов, особое место среди которых все же принадлежит Сала-вату Юлаеву. Для башкирского народа оба богатыря являются главными собирательными героями эпоса.

Вместе с тем в фольклоре Салават Юлаев (верный сподвижник Пугачева в период Крестьянской войны 1773-1775 гг.) наделяется, как исторический персонаж, особыми гранями: в его изображении смешиваются исторические реалии с мифологическими и эпическими чертами. Судьба Салавата Юлаева в произведениях народного творчества зримо отличается от его реальной биографии. Происходит «творение легенды» вокруг имени героя, хотя многие события, описываемые в произведениях, имеют реальную основу: реалистическое и мифологическое

соединяются, создавая легендарный персонаж. Показательно, что для доказательства этого положения образ Салавата Юлаева изучается в произведениях фольклора в постоянном соотнесении с наиболее характерными мотивами эпического сказания «Урал-батыр». Так, например, период детства героя трактован метафорически: он соотнесен с «детс-. . ким» периодом истории башкирского народа, описанным в сказании «Урал-батыр». Не имея достоверных сведений о детстве Салавата Юлаева, башкирский народ характеризует и его в традициях древних сказаний. Мифологизируя конкретный исторический тип, народная память, однако, сохраняет название мест, связанных с рождением Салавата. В повествова-. нии о героических подвигах Салавата Юлаева народная фантазия также идеализирует своего героя, преувеличивая его физические возможности в борьбе с заводчиками и баями. Подвиги, совершаемые Салава-том, связаны с проявлением необыкновенной силы и фантастической ловкости, что несомненно заимствуется из былинных традиций.

Народ в эпосе «Урал-батыр» не является участником событий, так как герою не нужна его помощь: он сам — олицетворение всей силы нации. Сила же Салавата — в единстве с народом, причем не только башкирским, но и другими народами, живущими на этой земле. Словом, в новых исторических условиях соотношение герой — народ изменяется. Последнее обстоятельство иллюстрируется частным случаем. Особую значимость приобретает, например, образ старика, функция которого в эпосе тюркского народа подобна роли мудреца, покровителя богатырей, направляющего на верный путь, предостерегающего от опасности. В эпосе об Урале старик несет идею истины как символического выражения представлений людей о значимости жизненного опыта. Он выступает и в роли посланника, открывающего герою истину бессмертия. В преданиях же о Салавате образ старика играет иную, более конкретную роль: персонаж является с целью помочь спасти сына Салавата. •

Сравнительная характеристика героев эпоса позволила нам констатировать несколько важных моментов. В их числе, например, то факт, что мифологизация реального персонажа происходит, через усиление позитивного начала: реалистические штрихи в мифологическом портрете достигаются путем привнесения самых добрых человеческих качеств. Сказанное привело;к выводу: сходство героев не являлось случайным, так как оба принадлежали одной и той же культуре, а значит, воплощали мировоззрение одного и того же народа. Если Урал-батыр был создан фольклорной традицией как идеал героя, то Салават Юла-ев явился в фольклорный мир как его реальное воплощение. Кроме 10

того, нами акцентируется черта, которая принципиально отличает образы Салавата и Урал-батыра: речь идет о феномене, который Б. Брехт определил как «идея цели». Она, естественно, по-разному воплощается в те или иные периоды развития фольклора и проявляется на уровне языка: в эпоху мифопоэтизации образа Салавата фольклор, например, уже оперирует не общими понятиями и категориями, а конкретными географическими названиями и историческими именами (Пугачев, Карасакал и др). Поэтому мифическая схватка с хаосом, представленная в сказании «Урал-батыр», трансформируется в эпических произведениях о Салавате Юлаеве в реальную борьбу за свободу своего народа.

Проявлению преемственных связей в системе фольклорных жанров посвящен второй параграф главы. Преемственность в фольклоре в значительной степени осуществляется путем переосмысления содержания образа при внешнем сохранении его традиционных черт. Развитие архетипа (мифологического персонажа) при относительном сохранении его внешних признаков — лишь одна из сторон фольклорного процесса в проявлении преемственности традиций. При нарастании несоответствия персонажа принципам отражения социально-общественных явлений происходит его «переключение» в иную жанровую систему: на смену эпическому сказанию приходит предание, что и имело место в мифопоэтизации образа Салавата.

В качестве одной из научных позиций при исследовании эпоса «Урал-батыр» и преданий о Салавате в настоящем труде использовался метод морфологического анализа, разработанный В. Проппом. Обращение к нему в нашем исследовании было вызвано необходимостью выявления композиционных особенностей произведений различных жанров, связанных с эпическими прототипом и типом. В процессе сравнительного анализа сказания об Урал-батыре и преданий о Салавате были обнаружены устойчиво повторяющиеся общие элементы как на сюжетном уровне (использование типологических ситуаций, связанных с главными героями), так и на образном (сходные персонажи — друзья, враги, помощники, с которыми они вступают в контакт).

Очевидно близкими выступают основные этапы развития сюжета в сказании и преданиях, которые в начале их сравнительной характеристики представлены схематично — в виде цепи совцадающих сюжетах ситуаций. Схематически их последовательность следующая: фольклорные повествования открываются зачином, где указывается место действия, описывается детство героя, представляются герои-антиподы. Далее предстает завязка, включающая запрет, нарушение запрета,

11

предсказание. Эти наиболее важные в развитии сюжета ситуации образуют первый раздел обоих повествований — экспозицию. Следующий раздел — центральный. Герой покидает дом,отправляется в путь, во время, которого происходит ряд встреч,икаждая из них приводит к смене сюжетной ситуации. Однако при всей мозаичнос-ти построения данного раздела наблюдается движение к кульминации: прибытие к месту, где происходит встреча с врагом и бой с ним. Заключительный раздел повествования содержит развязку сюжета — победа героя и исход, завершающий все произведение.

В выводах данной части диссертации подчеркнута особая роль гиперболы как одного из ведущих средств мифологизации. Народная фантазия создает приближенный к эпическим образ на основе реального персонажа, избирательно используя факты его биографии: выделяются лишь общезначимые ситуации. Реалистические элементы проникают в изображение исторического персонажа благодаря демифологизации функций, воспринятых от «культурного героя», однако в процессе эволюции трансформировавшихся.

Новые грани сродства Урала и Салавата проступили в проделанной нами сравнительной характеристике башкирских народных песен, посвященных этим героям. Формирование духовной культуры башкир относится к доисламскому периоду, тогда же складывается эпическая манера сказывания. Первые примеры эпических напевов связаны с произведениями героического эпоса, основная функция которых связана с усилением выразительности произносимых нараспев слов стиха. Сохранились немногочисленные записи мелодий кубаиров, что позволило наметить их характерные черты: умеренный темп, ангемитоновая ладовая основа, однотипность метроритмической структуры (слог -звук), обиходность напева. Мелодии башкирских сказаний отличаются небольшим звуковым объемом, повторностью, речитативным складом, когда каждый слог не поется, а сказывается. В дальнейшем происходит постепенный отход от обиходного напева в сторону усиления лирического начала в мелодике. Этот процесс в башкирском музыкальном фольклоре связывают с общей эволюцией эпических жанров, когда на смену кубаиру приходит историческая песня. Поскольку в башкирской культуре образ батыра по имени Урал и Уральские горы составляют единое целое, цикл песен об Урале рассматривался нами с точки зрения дальнейшего воплощения образа Урала в музыкальном фольклоре башкирского народа. Характер напева во многом определялся типом повествования, который обуславливал его жанровую специфичность. Широко распространен лирический жанр с мелодикой в стиле 12 ,■„«. . ..

озон кюй. Это песни-воспоминания о прошлом, о героях, отдавших жизнь за свободу своей земли, чувства, навеянные красотой Уральских гор, природой родного края. В связи с этим произошло возрастание роли эмоционального начала в песне и как следствие — усиление значимости мелодики.

Мы провели анализ мелодико-стилевых особенностей напевов песен «Урал» и выявили, что они насыщены внугрислоговыми распевами, что в свою очередь, способствовало их интонационной и метроритмической свободе. Общим для всех напевов является начало развития мелодии из вершины источника, затем ниспадающего к самому низкому звуку. Напевы как правило звучат в медленном темпе, развертываясь неторопливо, с эпической сдержанностью, и исполняются высокими голосами, легкость и подвижность которых позволяет пропевать сложные мелодические фигурации, расширяя диапазон до интервала дуодецимы и более. Здесь наиболее ощутима характерная для мусульманских музыкальных культур тенденция устного профессионализма, предполагающего виртуозные исполнительские данные. В монодичес-ких музыкальных культурах, к которым относится и башкирская, особую значимость приобретает ладовая основа. Так, в напевах песен «Урал» господствуют диатонические пентатонные лады, при этом обращает на себя внимание доминирование тетрахордовых звукорядов в объеме квинты с ангемитонной интерваликой. Ладовая основа большинства песен «Урал» — мажорная пентатоника. В качестве важного компонента ладообразования выступает опорность звуков, которая проявляется наиболее рельефно во временном измерении — в протяженности звуков. Принцип противопоставления долгого и группы коротких звуков лежит в основе формирования мотивов протяжных песен. Особенностями ладовой организации башкирских народных: песен предопределен характер орнаментики в напевах песен «Урал». Она служит здесь не только способом колористического расцвечивания напева, но и важным приемом его интонационного развития. Мы подчеркиваем вывод: сложно орнаментированные напевы озон-кюй возникли на основе неорнаментированных озон-кюев вследствие ли-ризации жанра, при этом орнаментальные мотивы явились важным элементом национального своеобразия.

Образ Салавата представлен в музыкальном фольклоре в разных жанрах: кубаире, байте, исторической песне. Кубаир о Салавате является переходной формой от древнего кубаира к песне. В качестве характерных черт данного жанра мы отметили семисложный размер, типичный для стиха тюркоязычных народов и принцип свободной имп-

13

ровизации, влияющий на варьирование объема строф. С жанром эпических сказаний песню-кубаир связывает семисложный принцип стихосложения, а также поэтика и приемы характеристики героев. Однако в отличие от сказания, которое исполняется речитацией под аккомпанемент домбры, песня-кубаир поется в сопровождении курая. Появление кубаира о Салавате свидетельствует о его преемственности с аналогичными эпическими жанрами, воспевающими Урала. Кубаир избирается для их воссоздания как ■ общий жанр. Анализ эпических напевов и мелодий кубаиров об Урале и Салавате позволил нам выявить различия, обусловленные бытованием жанра на разных исторических этапах. Связь мелодии кубаира о Салавате с напевами древних эпических сказаний проявляется на уровне лада, метроритмической структуры (для которой характерен уже указанный принцип «слог -звук»), а также мелодики, основанной на речевой декламации. Вместе с тем кубаир о Салавате обогащен чертами исторического песенного жанра. Видимо в связи с этим структура фольклорного образца приобретает более четкие очертания: строфической форме поэтического текста соответствует период, состоящий из двух предложений. Намечается сближение древнего эпического жанра также с песнями-маршами героического характера. Вместе с тем с появлением и развитием песенного жанра кубаир постепенно утрачивал свое значение в народном музыкальнрм творчестве. Впоследствии именно песенные жанры обобщали наиболее характерные черты народного героя.

Рассмотрение исторических песен о Салавате показало их разнохарактерность: образ героя освещен в них с самых разных сторон. Одна, наиболее многочисленная группа песен, характеризует его как воина, другая — как мечтательного поэта, любящего природу, третья — передает страдания верного сына, находящегося вдали от Родины. Поскольку героем песен является конкретная историческая личность, в создании его поэтического образа важное значение приобретают все детали и подробности героической судьбы. В связи с этим на первый план выступает семантическое наполнение текста. В процессе анализа фольклорных жанров были обнаружены типологические черты песенных напевов. Они соответствуют двум стилям — кыска-кюй и озон-юой. В напевах преобладает декламационный склад мелодики, в которой отсутствуют сложные орнаментированные украшения; прослеживается четкость и определенность ритма, выявляющего его маршевые признаки; отмечается периодичность мелодико-композиционной структуры.

Анализ песен «Урал» и песен «салаватского» цикла позволил сделать следующие выводы. В рассмотренных вариантах песен об Урале 14

велика роль эмоционального начала, связанного с насыщением мелодики внутрислоговыми распевами, что и было предопределено обращением к стилю озон-кюй. Импровизационность, свойственная данному стилю, обусловила свободу интонационного и ритмического изложения. Общим для всех напевов является принцип развитая из вершины источника. Основу мелодики составляют звукоряды, возникшие на пентатонике в сочетании с диатоническими и ангемитонными ладами. Принцип развития тематизма, используемый в песнях — вариант-но-попевочный. Хотя песни о Салавате принадлежат разным жанрам, ведущим среди них стал жанр песни-марша, которому соответствует стиль кыска-кюй. В определении типологических черт песен «салават-ского цикла» сделаны заключения о том, что во-первых, это мелодика напевно-декламационного склада, в которой отсутствуют сложные мелодические узоры; во-вторых, для них характерен четкий ритм, нередко выявляющий маршевые признаки; в-третьих, налицо периодичность мелодико-композиционной структуры; в-четвертых, опора на диатонические лады. И, наконец, везде используется вариантно-попевочный принцип в качестве основы развития тематизма.

Во второй главе «ОБРАЗ САЛАВАТА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ БАШКИРСКИХ КОМПОЗИТОРОВ» изучается образ национального героя в сочинениях разных жанров. Прежде всего рассматривается творчество 3. Исмагилова — автора оперы о герое, музыки к драме М. Кари-ма «Салават», вокального цикла на стихи Салавата Юлаева, обработок народных песен о Салавате.

Первый аналитический этюд посвящен опере «Салават Юлаев». События, описанные в опере, представляют страницы национальной истории башкирского народа, частью которой была судьба Салавата. Сочиняя оперу на историческую тему, композитор учитывал богатый опыт и традиции, которые сложились в жанре русской исторической оперы к середине 1950-х годов. Типологические принципы оперной драматургии народных музыкальных драм русских композиторов XIX века доминировали в советских песенных операх, посвященных героям национально-освободительных движений. В качестве основы музыкальной драматургии композиторами использовались принцип противопоставления антагонистических миров, двойная развязка, интонационная взаимосвязь партий героя и хоровой сферы. Образ Салавата трактуется в опере как образ национального героя, судьба которого неразрывно связана с судьбой башкирского народа. Экспозиция образа, завязка действия, развитие и развязка, в которых участвует главный герой, происходят на фоне массовых сцен. Следуя традициям рус-

15

с кой исторической онеры, 3. Исмагилов использует темы и интонации народных песен для характеристики главных действующих лиц: образы Салавата и башкирского народа характеризуются темой, построенной на интонациях народной песни о Салавате, а образы Пугачева и его воинов связаны с темой русской народной песни «Не шуми ты, мати зеленая дубравушка». Песня о Салавате звучит в опере в различных вариантах в зависимости от конкретной музыкально-драматической ситуации (увертюра, вступления ко второй и шестой картинам). Образ Салавата в опере имеет сходство с его фольклорным вариантом, который связан с образами героических эпических сказаний. Это повлекло за собой использование характерных для данной группы произведений средств и приемов выразительности (куплеты и ария Салавата из 1-й картины близки напевам эпических героических сказаний). Важным элементом национального стиля оперы является цитатное включение в текст либретто фрагментов подлинных стихов Салавата Юлаева (ария из первой картины, ариозо из второй картины). Национальный колорит оперы усиливает оркестровка (композитор в частности трактует соло английского рожка как имитацию звучания курая). Опера Исмагилова анализируется в реферируемом исследовании с выделением главного аспекта: преемственности национальной фольклорной традиции и композиторского творчества.

Для воплощения героических черт в образе Салавата использованы мелодико-интонационные, ритмические, композиционные особенности эпических напевов, в частности кубаира: семисложный тип стихосложения, преобладание периодичной ритмики, напевно-декламационный тип мелодики. Вместе с тем в условиях оперного жанра образ психологизируется: авторы наделяют его способностью к глубоки^ размышлениям, самооценке, раскрывают нравственные основы его героической судьбы. Лирические страницы оперы — как вокальные, так и инструментальные — связаны с жанрово-стилевой основой озон кюев, которая ярко проявилась в арии Салавата из 7-й картины. Это опева-ние опорных тонов, использование орнаментальных фигур, переменные метры и свободные непериодические ритмические группы, сек-вентно-вариантный принцип развития мелодики.

Предлагаемое исследование является подтверждением необходимости в опере на исторический сюжет развернутых хоровых эпизодов, которые служат характеристикой образа народа как одного из главных участников событий. Хор в анализируемом произведении является активным элементом действия (первая и третья картины), служит фоном в развитии сценического действия (четвертая и шестая картины). В каче-16 ' '''"""

стве опосредованной характеристики главного героя выступает хор воинов из шестой картины.

Второй аналитический этюд посвящен вокальному циклу 3. Исма-гилова на стихи Салавата Юлаева («Восемь романсов на стихи Сала-вата Юлаева»), рожденному на основе подлинных поэтических строк, принадлежащих герою. В этой связи нами проанализировано поэтическое слово Салавата (его литературное наследие невелико по объему — оно включает семь стихотворений и кубаир), выявлены принципы сопоставления текстов в вокальном цикле и методы их музыкального воплощения. Общая идея исследуемого вокального цикла — создание многогранного образа Салавата на основе его поэзии, раскрывающей богатый внутренний мир героя: любовь к чудесной природе Урала, призыв к борьбе за свободу, готовность защитить свою Родину от врага, восхищение женской красотой. Цикл состоит из романсов, сюжетно не связанных между собой, однако объединенных двумя центральными образами — Родины и поэта, которые создают сквозную линию, соединяющую части цикла в единое целое. Композитором был избран обобщенно-поэтический подход в музыкальной реализации цикла, где органично переплетаются эпическая, героическая, философская и лирическая сферы. Подобно эпическому жанру кубаира линия развития образов ггаправлегга от лирически спокойных с элементами философского начала («Мой кош», «Зюлейха», «Соловей») к более активным, действенным («Юноше-воину», «Битва», «Стрела»). В реферируемом исследовании мы выявили те средства выразительности, характерные для башкирского музыкального фольклора, которые композитор использует для воссоздания ггационального колорита. В основе мелодики ромаггсов лежит народно-песенный стиль—халмак кюй. Преимущественное обращение к декламационному типу мелодии в романсах цикла связано и со стремлением композитора к монологичности, желанием подчеркнуть главенство речевого начала, текстовой содержательности. Таким образом, мелодический стиль композитора складывается из соединения эпической речитации, декламационно-сти и песенности. Кроме того очевидно стремление 3. Исмагилова соединить национальные черты музыкального языка с признаками, характерными для классического романса, что проявляется в использовании полифонических принципов изложения тематизма («Юноше-воину», «Стрела»), в характере соотношения вокального и инструментального начала.

Образ Салавата нашел свое воплощение и в произведениях симфонического жанра: симфония-оратория Д. Хасашиина «Песни о Са-

17

лавате» для солистов, смешанного хора и большого симфонического оркестра И 977) и вокальная симфония С. Низамутдинова «Разговор с Са-лаватом'(1980) для чтеца, солистов, хора и оркестра. Их анализу посвящен третий параграф главы.

Обращение башкирских композиторов к симфонии со словом (симфония-оратория, вокальная симфония) можно объяснить, по нашему мнению, попыткой ассимилирования башкирской культурой мировых музыкальных традиций. В обоих симфонических произведениях в качестве литературной основы композиторы используют тексты народных песен. Кроме того, в вокальной симфонии С. Низамутдинова озвучена поэзия Салавата Юлаева и А. Атнабаева. Обращение к народно-песенной сюжетике служит одним из проявлений взаимодействия фольклорного и профессионального. Отсутствие закрепленного за поэтическим текстом напева дает композитору возможность его свободного музыкального прочтения. Вместе с тем композиторская трактовка фольклорного источника опирается на тот комплекс жанрово-типоло-гических черт, которыми обладает песенный текст. Именно особенности последнего во многом определяют выбор композитором музыкальных средств для его воспроизведения. Д. Хасаншин определил жанр своего произведения как симфония-оратория. Поскольку главным героем здесь является историческая личность, оратория, в силу своей специфики, тяготеет к воплощению прежде всего героических черт фольклорного образа (Салават предстает как защитник малой Родины — Урала и башкирского народа). Основная тема первой части вырастает из начальной интонации песни о Салавате, которая приобретает в сочинении функции лейтмотива в череде картин-зарисовок.

В вокальную симфонию «Разговор с Салаватом» С. Низамугдинов ввел партию чтеца, чем продолжил традицию эпических жанров башкирского фольклора, в частности иртэков, в которых прозаическая и стихотворная части объединяются. Наряду с введением текстов народных песен, композитор прибегает к прямому цитированию напевов как средству более точного отображения конкретной исторической эпохи. Прием вербализации замысла симфонии связан с идеей образной конкретизации. Поэтическое слово о Салавате, и тексты самого Салавата, включенные в контекст инструментального сочинения, придают музыке большую конкретность, приближают ее к слушателю. Выстраивая композицию произведения, композитор опирается на кинематографический прием, широко используемый в музыкальном искусстве XX века — на принцип монтажа — свободного объединения и чередования различных планов. Использование современного музыкального языка не за-18

теняет связей произведения с фольклором, который представлен в симфонии-оратории достаточно широко: на уровне жанрово-стилистичес-ких, мелодико-ит онационных и исполнительских особенностей.

В Заключении обобщаются основные выводы, сделанные в отдельных частях работы, подводятся итоги исследования. В процессе сопоставления музыкального запечатления изученных образов в фольклоре и профессиональном композиторском творчестве было доказано, что мифопоэтизация Салавата башкирским фольклором и литературой предопределила глубокий интерес к этому образу со стороны самых разных сфер профессионального художественного творчества.

Лишь на первый взгляд факт «невнимания» художественной практики к Уралу и многожанровое воплощение образа Салавата можно отнести к парадоксальным явлениям. Вместе с тем сегодня разгадка этой «тайны» не представляет особого труда. Не только в башкирской профессиональной культуре, но и, пожалуй, на всем культурном пространстве бывшего СССР очевидна меньшая заинтересованность в нахождении художественного (в том числе музыкального) эквивалента фигурам былинного эпоса или сказочным персонажам. Опорными, вероятно, здесь становились реальные герои истории каждого народа, которые подверглись в советский период канонизации.

Интенсивная мифологизация Салавата как крупной исторической личности стала возможной потому, что он оказался для «канонизации» фигурой абсолютной, безусловной: на начальном этапе (первая половина XX века) эту функцию осуществлял фольклор, на втором (вторая половина завершившегося столетия) — профессиональное творчество. Вместе с тем созданный народно-поэтическим творчеством идеальный мифопоэтический образ Салавата не претерпел изменений на протяжении всей истории его адаптации: это прежде всего Салават-герой, Салават-узник, тоскующий по родине, а также Салават-поэт. Более того, все звенья этой устойчивой характеристики, созданной в канонах фольклорной традиции, были воплощены и профессиональным композиторским творчеством.

Неиссякаемым источником, питающим творческую фантазию художников, всегда были и остаются герои национального эпоса, запечатленные в таких памятниках культуры разных народов, как «Слово о полку Игореве», сказание о Гильгамеше, «Песнь о Нибелунгах», «Витязь в тигровой шкуре» и др. В этом ряду свое достойное место заняли сказание об Урал-батыре и предания о поэте и борце Салавате Юлаеве.

. Основное содержание диссертации изложено в следующих публикациях:

1. Миф и реальность: образы Урал-батыра и Салавата Юлаева в башкирском эпосе // Из прошлого и настоящего музыкальной культуры: Межвуз. сб. статей. — Вып. 3. — Магнитогорск: Изд-во МаГК, 1997. — С. 269-276.

2. Образы эпических героев в устном поэтическом творчестве башкирского народа // Наука - ВУЗ - школа: Сб. науч. трудов молодых исследователей. — Магнитогорск: Изд-во МГПИ, 1997. — С. 142-147.

3. Воплощение черт ментальности башкирского народа в музыкальном образе Салавата Юлаева (на примере одноименной оперы 3. Исма-гилова) // Наука - ВУЗ - школа: Сб. науч. трудов молодых исследователей. — Магнитогорск: Изд-во МГПИ, 1999. — Вып. 5. — С. 252-255.

4. Проявление черт ментальности башкирского народа в поэтических образах национальных героев // Наука на рубеже веков: Сб. статей по филологии, истории, педагогике, культурологии. — СПб.: Нестор, 2000. —Вып. 2. —С. 113-115.

5. Арабо-мусульманская музыкальная культура. Методическая разработка по курсу Мировая художественная культура для студентов дневного отделения. — Магнитогорск: Изд-во МГПИ, 1998. — 24 с.

6. Образы национальных героев в эпосе башкирского народа // Современные проблемы науки и образования: Тезисы докладов XXXV научной конференции. — Магнитогорск: Изд-во МГПИ, 1997. — С. 76-77.

7. О соотношении документального и художественного начала в историческом романе (на примере романа С. Злобина «СалаватЮла-ев») // Актуальные проблемы науки и образования: Тезисы докладов

XXXVI внутривузовской науч. конф. преподавателей МГПИ. — Магнитогорск: Изд-во МГПИ, 1998. — С. 94.

8. Образ Салавата Юлаева в системе жанров башкирского фольклора // Современные проблемы науки и образования: Тезисы докладов

XXXVII внутривузовской науч. конф. преподавателей МГПИ. — Магнитогорск: Изд-во МГПИ. — 1999. — С. 98-99.

9. Фольклорное слово в симфонизме башкирских композиторов (на примере симфонии-оратории Д. Хасаншина «Песни о Салавате» и вокальной симфонии С. Низамутдинова «Разговор с Салаватом») // Современные проблемы науки и образования: Тезисы докладов XXXVIII науч. конф. преподавателей МГПИ. — Магнитогорск: Изд-во МГПИ, 2000.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата искусствоведения Миннурова, Альфия Фуатовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. РОЛЬ БАШКИРСКОГО ФОЛЬКЛОРА В СОЗДАНИИ ОБРАЗОВ УРАЛ-БАТЫРА И САЛАВАТА ЮЛАЕВА

1.1. Урал-батыр и Салават Юлаев: прототип и тип образов в устном поэтическом творчестве башкирского народа.

1.2. Проявление преемственных связей в системе фольклорных жанров.

1.3. Башкирские народные песни об Урале и Салавате.

ГЛАВА 2. ОБРАЗ САЛАВАТА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ БАШКИРСКИХ КОМПОЗИТОРОВ

2.1. Образ Салавата в одноименной опере 3. Исмагилова.

2.2. Вокальный цикл 3. Исмагилова на стихи Салавата Юлаева.

2.3. Фольклорные тексты в симфоническом творчестве композиторов Башкортостана (на примере симфонии-оратории Д. Хасаншина «Песни о Салавате» и вокальной симфонии С. Низамутдинова «Разговор с Салаватом»).

Введение диссертации2000 год, автореферат по искусствоведению, Миннурова, Альфия Фуатовна

Осознание народами самобытности своей культуры стало реальностью сегодняшнего времени. В национальном искусстве существуют образы, вобравшие в себя типологические черты ментальности народа, аккумулирующие сущность национального характера. Как известно, именно фольклор создает образы, которые являются носителями позитивного заряда и отстоявшихся в результате длительного исторического развития национальных качеств. В рождении фольклорных образов срабатывают каноны этноса, каноны культуры данного народа. Так формируются в веках некие образы-константы, инварианты определенных свойств, присущих народу.

В башкирской культуре, равно как и в любой другой, особую значимость приобретают образы, содержащие черты высокой степени обобщенности. При этом в произведениях фольклора они являются и вымышленными, и созданными на основе реальных прототипов. Последние, как правило, «получают окраску, соответствующую чаяниям народа, его социальным и нравственным устремлениям» (44, 6). Это служит основой их мифологизации: они наделены лучшими человеческими качествами, сформировавшимися в процессе исторического развития. Герои отстаивают те духовные ценности, которые служат мерой добра и справедливости. Для башкирской культуры особую значимость приобрели образы Урал-батыра и Салавата Юлаева. Их характеристики складывались на протяжении столетий и достигли уровня национальных символов.

Давно замечено, что из всех явлений культуры ближе всего к национальному языку находится музыка. В этой связи большой научный интерес представляет сравнительный анализ произведений народного и композиторского творчества, где художественно воплощаются образы

Урал-батыра и Салавата Юлаева. Важным является на первом этапе установление преемственных связей между мифологическим образом Урал-батыра и реально-историческим - Салаватом Юлаевым в устном поэтическом творчестве башкирского народа. В дальнейшем - с возникновением профессионального музыкального искусства - появляется необходимость обнаружения элементов фольклорного наследия в композиторском творчестве.

Рассмотрение явлений культуры в динамике их развития представляется важным, поскольку даёт возможность их изучения с позиции непрерывности (исторической преемственности). Принцип диахронического анализа отдельных элементов культуры предполагает исследование преемственности как одного из главных механизмов культурного процесса, связующего звена между старым и новым: «связывая настоящее с прошлым и будущим, преемственность тем самым обуславливает устойчивость целого» (33, 15).

Связь времен осуществляется через образ, который в процессе исторического развития постоянно наполняется новым содержанием. Образ, созданный в фольклоре, отражает живой процесс передачи традиций, посредством которых осуществляется преемственность.

Главная тема устного народного творчества - борьба за независимость, поэтому особое место в его образной системе занимает образ богатыря. Само слово богатырь употребляется как мера оценки людей в беспредельном проявлении их возможностей и лучших качеств. Богатырь стал воплощением идеала мужественного, честного, преданного Родине, народу человека. Его богатырские качества проявляются в подвигах. Важно при этом отметить, что образ богатыря - это результат художественного обобщения, воплощения в одном человеке способностей и силы целого народа. Создав величественный образ защитника, эпос на многие века вперёд задал масштаб гражданского поведения. Это стало традицией фольклора, впоследствии продолженной в литературе. Известно, что именно традиция позволяет непрерывно развиваться культуре как единому организму, а главным и единственным её хранителем выступает народ.

Исследователь Ф. Абукова пишет: «Каждый народ богат своей историей, и в продолжении дела умерших поколений выражено его отношение к наследию прошлого, сопричастность ему» (2, 142). Именно историческая преемственность становится необходимым условием существования духовной культуры нации (ЮЗ). Она предполагает наследование художественного содержания и способов его выражения (133, 157). Функционирование культуры во многом обусловлено существованием традиций. Средоточием национальных традиций, идей, образов, самого духа народа является фольклор. Выявляя специфику фольклора, определяя его сущность, И. Земцовский называет традиционность его основополагающим признаком. По словам исследователя, «своеобразны и традиционны в фольклоре не только форма и стиль, но и содержание, система образов, сюжетосложение, самый принцип отображения действительности (что может и что не может быть воспето-воплощено в фольклоре!)» (94, 43).

Таким образом, традиционность образной системы фольклора со свойственной ей системой выразительных средств обусловили особый интерес к ним.

Выбор образов Урал-батыра и Салавата Юлаева в качестве объекта исследования не случаен. Во-первых, они являются представителями одной и той же национальной культуры, следовательно, воплощают суть менталитета одного и того же народа. Во-вторых, героическое сказание об Урал-батыре и эпические произведения о Салавате образуют некую, условно говоря, «хронологическую рамку», в пределах которой развивался башкирский национальный эпос. Образ Урал-батыра связан с самим зарождением, начальным этапом эпической истории башкирского народа. Это образ-модель, ставший, по сути, не только инвариантом целого ряда эпико-героических образов в башкирском фольклоре, но и неким символом Родины. Образ же Салавата Юлаева создан в иную историческую эпоху: он мифопоэтизирован в произведениях исторического эпоса, завершающего этап формирования национальной эпической традиции.

Таким образом, Урал-батыр и Салават Юлаев выдвинуты разными историческими эпохами. Урал-батыр это - мифологический герой, созданный народом путем обобщения наиболее фундаментальных национальных черт. Его сверхъестественная сила, храбрость, готовность сразиться с врагом явились воплощением представлений башкир об идеальном человеке, веры народа в свои силы. Вместе с тем мифопоэтический персонаж наделяется человеческими качествами: любовью к родине, к детям, готовностью прийти на помощь другим, доверчивостью, скромностью. Это придает образу жизненную убедительность. Салават Юлаев — историческая личность, героическая судьба которого явилась воплощением в реальном человеке идеала башкирского народа. Талант полководца, безграничная отвага, преданность своему народу, богатый поэтический дар завоевали ему право быть национальным героем. Адаптация образа Салавата фольклором привела к его мифологизации. Народ видел в своем батыре лишь лучшие качества, идеализировал отдельные стороны его характера, в результате чего реальное и вымышленное соединяются в фольклорном образе, в чём и проявляется специфика фольклора: «. Используемые для изображения реального персонажа (нередко исторического лица) традиционные средства, сочетаясь с реалиями, привносят в это изображение некоторый "диссонанс", но именно этим "диссонансом" и определяется особая фольклорность образа, точнее, без него нет фольклорного образа как такового» (133, 188).

Так, условно говоря, образы фантастический и реальный оказались близки друг другу благодаря привнесению в мифологический образ Урал-батыра человеческих качеств и мифологизации реальной исторической личности — Салавата Юлаева. Их взаимосвязь можно определить как соотношение: прототип - тип. Как отмечают исследователи, мифологические функции сознания не отмирают в процессе исторического развития, что находит свое отражение в творчестве (133, 234). Примером подобной мифологизации в башкирской культуре является образ реального человека Салавата Юлаева и его отражение в народном творчестве.

Отправным моментом данной работы является рассмотрение образа Урал-батыра как некоего инварианта, ставшего показательным феноменом фольклорной традиции, образа же Салавата Юлаева - как мифопоэтического, созданного уже на основе конкретного прототипа.

При этом в центре нашего внимания оставался тот факт, что образы Урал-батыра и Салавата были созданы на разных этапах развития фольклорной традиции — архаическом (сказание «Урал-батыр») и историческом (фольклорные произведения о Салавате).

Таким образом, в данной работе было важным, с одной стороны, слияние мифологического персонажа (фольклорной модели) и образа, созданного на основе реального прототипа (мифологизированного исторического персонажа), с другой — необходимость их сравнительной характеристики, что позволило обнаружить общее и особенное в создании фольклором образов эпических героев.

Бытование указанных образов, однако, не ограничивается фольклором. Дальнейшая их «жизнь» связана с произведениями профессионального искусства, в частности, особый интерес представляет рассмотрение Урал-батыра и Салавата в контексте композиторского творчества. В соответствующем разделе исследования представлялось существенным выявление преемственности по линии «композитор и фольклор» на разных уровнях функционирования жанрово-стилистических, ладово-интонационных, метроритмических, композиционных элементов - всего комплекса выразительных средств, выработанных в различных видах музыкального фольклора и адаптированных композиторским творчеством. При этом принципом нашего исследования является поэтапное рассмотрение как фольклорных сочинений, так и произведений композиторского творчества, связанных с воплощением названных героических фигур. В качестве материала использованы башкирские народные песни, опубликованные в сборнике «Башкирские народные песни» (38), в монографиях Л. Лебединского (138), М. Фоменкова (220), Р. Сулейманова (211), а также фонозаписи башкирского музыкального фольклора, хранящиеся в кабинете звукозаписи Уфимского государственного института искусств. Учитывались также результаты изучения фольклорного материала, полученного автором диссертации во время экспедиций в села Абзелиловского района Башкортостана и в процессе работы в музее народного творчества села Аскарово.

Анализ произведений, написанных в разных жанрах, — оперы 3. Исмагилова «Салават Юлаев» (1954) и его вокального цикла на стихи Салавата Юлаева (1976), симфонии-оратории Д. Хасаншина «Песни о Салавате» (1977), вокальной симфонии С. Низамутдинова «Разговор с Салаватом» (1980)— позволил рассмотреть образ Салавата в различных аспектах. Привлечение трех жанровых образцов — оперы, вокального цикла, симфонии — помогает определить, каково влияние жанровых закономерностей на отображение конкретного исторического героя, какую проекцию обретает образ Салавата в жанрах народной и композиторской песни, а также в симфонии, опере, балете.

Важно подчеркнуть: художественная практика профессионального творчества показала, что абсолютное большинство перечисленных выше сочинений связано с образом Салавата и лишь одно — с Урал-батыром (симфоническая картина X. Ахметова «Урал-батыр» (1980). Парадоксально, что существующие фольклорные источники, посвященные Урал-батыру, не стимулировали композиторов на создание серии произведений о нем. Была написана только одна симфоническая картина, где в обобщенной форме предстала идея самопожертвования. Образ же Салавата оказался в профессиональном художественном творчестве в значительной степени востребованным. Это стало возможным, видимо, благодаря тому, что, прежде всего, возник литературный архетип, была создана своеобразная мифопоэтическая модель. Можно предположить, что тенденция многостороннего отображения исторического персонажа в устно-поэтическом народном творчестве вызвала со стороны разных сфер художественного творчества повышенный интерес к этому образу. Подчеркнём главное: именно литература в немалой степени оказала влияние на разноаспектное воплощение образа Салавата Юлаева в профессиональном музыкальном искусстве.

Литературный образ Салавата появился в начале XIX века, в частности, в исследовании A.C. Пушкина «История Пугачева». В башкирской литературе образ Салавата был создан впервые Ш. Бабичем в стихотворении «Салават батыр». Позже появилась пьеса Д. Юлтыя «Салават и Пугачев». В 1929 году - исторический роман «Салават Юлаев» С. Злобина. Образ национального героя был создан в поэмах Г. Амири «Завет Салавата», 3. Биишевой «Монолог Салавата», в целом ряде поэтических произведений татарских, казахских, украинских, русских, эстонских поэтов. Таким образом, современное художественное изображение Салавата Юлаева имеет богатую предысторию.

В основу данной диссертации положен принцип комплексного подхода к исследованию башкирской культуры, что потребовало привлечения данных разных наук: истории, филологии, философии, фольклористики и музыковедения.

Общеметодологической основой диссертации послужили теоретические положения, содержащиеся в трудах по проблемам этномузыковедения (И. Земцовского, Г. Головинского, Э. Алексеева), эпосоведения (В. Проппа, Е. Мелетинского, А. Киреева, С. Галина), преемственности в культуре ( Э.Баллера, В. Гринина, А.Ладыгиной, М. Криничной). Для анализа связи фольклора и композиторского творчества привлекались фундаментальные труды И. Земцовского (95), Г. Головинского (75), Э. Алексеева (11). В частности, «переинтонированию» как одному из методов освоения фольклора особое внимание уделяет И. Земцовский: «. переинтонирование следует понимать как музыкальную сущность жанровых и образно-содержательных (в том числе функциональных) метаморфоз» (95, 47). При этом автор различает переинтонирование «простое» - то есть отдельных песен, отдельных компонентов стилистически конкретных жанров и «сложное» - синтезирующее черты многих и разных, в самом фольклоре не синтезированных музыкальных стилей и жанров (там же, 51).

В монографии «Композитор и фольклор» Г. Головинский сопоставляет фольклор и композиторское творчество как различные системы художественного мышления, намечая два подхода к использованию композиторами народного искусства: в первом случае автор стремится «воспроизвести не только образ, но и определенный фольклорный жанр в более или менее подлинном, близком к "натуре" виде», во втором — происходит «подчинение народного напева или других фольклорных элементов индивидуальному художественному замыслу.» (75, 51).

Идея архетипичности содержания мифа, героического эпоса, сказки легла в основу разработанного В. Я. Проппом метода морфологического анализа, который был изложен в его монографии «Морфология сказки» (177).

В исследовании «О литературных архетипах*» Е. Мелетинский предлагает свою классификацию архетипических мотивов и приходит к выводу о том, что «клубок» их образует в итоге полный сюжет произведения (151).

Разные стадии исторического бытования образов Урал-батыра и Салавата Юлаева потребовали выведения некоего инварианта в рамках содержательного наполнения каждого из этих образов. Опираясь на положение об архетипичности фольклора, которое излагается во многих исследованиях, мы используем в работе понятие архетипа для определения роли Урал-батыра в системе фольклорных образов. Известно, что архетип, т.е. праформа, служит средством передачи накопленного человечеством опыта, важного для последующих поколений, это составная часть «коллективного бессознательного», в котором заключена многовековая мудрость человечества. Выявление и изучение архетипов дает возможность обнаружить существование закономерностей в художественном мышлении, в конечном итоге обуславливающих целостность культуры народа (3, 17, 119, 146, 239).

Совершенным проявлением «коллективного бессознательного» служат мифы, и их образы выступают архетипами (прототипами), моделями для последующего творчества. Основная тема мифов — творение мира, поэтому главной фигурой в них становится «творец, роль которого играет культурный герой» (3). Для башкирской культуры

Архетип — (греч.) первообраз, модель (Понятие введено в научный обиход швейцарским психологом К. Юнгом). таковым стал Урал-батыр.

Культурологический аспект диссертации обусловил использование сравнительно-исторического метода, разработанного в эпосоведческих трудах В. Проппа (179), А. Киреева (124, 126), М. Сагитова (197), С. Галина (66 - 68), Е. Мелетинского (150, 152, 153), А. Петросян (172).

Среди указанных работ ценным для нас явилось исследование А. Киреева, посвященное вопросам зарождения эпической традиции, формирования и эволюции эпических жанров в башкирском фольклоре. Концептологически важно, что автор выявляет исторические корни и национальные особенности башкирского героического эпоса: в данной работе исследуются проблемы соотношения эпических сюжетов с исторической действительностью и мифологическими воззрениями башкирского народа.

В работах Э. Балл ера ( 33 ), В. Гринина и А.Ладыгиной ( 76 ) важным для нас стало раскрытие сущности преемственности как одного из главных механизмов культурной динамики. В монографии В. Криничной (133) особенно ценно исследование персонажей преданий, начиная с образов мифологических предков. Автор рассматривает фольклорный процесс в связи с преемственностью образов мифа и предания и трансформацию архетипа как один из путей осуществления преемственной связи.

Философские аспекты в изучении башкирского фольклора представлены в работах Д. Валеева, в которых автор актуализирует проблемы нравственной культуры и ее развития в разные периоды истории народа (54-57).

Отметим возросший в 1990-е годы интерес к сказанию «Урал-батыр», результатом чего стало появление ряда трудов, в которых оно рассматривается и с философских позиций как некий прототекст, «текст-код» башкирской культуры (1, 78), и с филологической точки зрения (233).

Уже подчеркивалось, что именно в художественной литературе и литературоведении образ Салавата Юлаева получил наиболее широкую освещенность. Целый ряд работ обращен к анализу документальных сведений о жизни героя (65, 73, 199, 200). В частности, исследование И. Гвоздиковой (73), представляет собой источниковедческий анализ документов следственного дела Салавата Юлаева, в результате которого были установлены и уточнены реальные факты биографии героя, его роль в Крестьянской войне 1773-1775 гг.

В историю башкирского народа Салават Юлаев вошел не только как национальный герой, но и как поэт, чьи стихи явились поэтической основой ряда произведений башкирских композиторов. В этой связи для нас важным было изучение не только возможно более широкого круга исторических документов, связанных с личностью Салавата Юлаева, но и работ, посвященных подлинному слову героя, литературной деятельности Салавата, и рассматривающих его поэзию в контексте башкирской литературы 2-й половины XVIII в. (100, 222, 225).

В научной литературе довольно широко освещена проблема создания образа национального героя в произведениях фольклора и профессионального композиторского творчества (30, 35, 41, 43, 44, 49, 101, 159, 186, 198). Нас лее заинтересовало исследование внутреннего строения произведений разных жанров (например, башкирской литературы и драматургии), их структурно-системных отношений. Были учтены и работы по проблеме исторического романа (в связи с анализом романа С. Злобина «Салават Юлаев»), которые значительно расширили представления об образе героя. Кроме того, Салават Юлаев является героем и многих музыкальных произведений - народных и композиторских, и в исследовании некоторых музыкальных жанров, связанных с его образом, мы также опираемся на обширную научную литературу.

Башкирский музыкальный фольклор впервые был описан уже в конце

XIX в. С. Рыбаков (194) систематизировал народную музыку башкир, выделил основные стилевые признаки. В его монографии намечены основные типы мелодики — озон кюй и кыска кюй, которые стали основополагающими для исследования башкирского музыкального фольклора. В современной фольклористике следует отметить монографии Л. Лебединского и М. Фоменкова. Так, в работе Л. Лебединского (138), содержащей полезную для нашего исследования характеристику всех жанров музыкально-поэтического творчества, центральное место занимает рассмотрение ладовых закономерностей, композиционных особенностей, мелодико-интонационной структуры озон кюев. Не менее интересна работа М. Фоменкова (220), в которой акцентирована поэтическая содержательность народных текстов.

Классификация вокальных жанров башкирского фольклора по типу сюжетно-поэтической основы, на которую мы опираемся в данной работе, представлена в монографии Р. Сулейманова (211), появившейся уже в конце 1990-х годов. Отдельные аспекты башкирского музыкального фольклора акцентируются в трудах музыковедов Ф. Камаева, Р. Зелинского, X. Ихтисамова, Н. Ахметжановой, И. Зинатшиной, Ф. Фаизовой. Особое внимание уделено классике башкирского фольклора — озон юоям, роли метроритма в процессе формообразования (113), структурной типологии напевов (117), проявлению жанрового многообразия (217) и др.

Профессиональное музыкальное искусство в настоящее время изучается достаточно активно. Например, творчеству одного из основоположников национальной профессиональной музыкальной культуры 3. Исмагилова посвящены статьи Р. Исламгуловой (106, 107), Э. Давыдовой (80-82), С. Каримовой (121), А. Лемана (140), Т. Угрюмовой (216). В конце 1990-х годов издана монография Г. Галиной, содержащая обширный аналитический материал по всем жанрам, представленным в творчестве этого композитора (69). Кроме того, были учтены результаты исследований музыковедов, посвященные отдельным проблемам музыкального творчества, а именно камерно-вокальному циклу в творчестве башкирских композиторов (120), русско-башкирским связям (148). Исследование Е. Скурко (203) посвящено анализу художественных процессов, происходящих в музыкальной культуре Башкортостана в 1980 -1990 годы. Автор концентрирует внимание на историко-стилистических процессах музыкальной культуры 1980-х годов и, в частности, музыкального театра. В работе содержатся и творческие портреты таких композиторов, внесших весомый вклад в развитие национальной музыкальной культуры, как Л. Исмагилова, Р. Газизов, Д. Хасаншин, Р. Хасанов.

Наконец, интересующая нас проблема соотношения прототипа и художественного образа в произведениях искусства (в связи с образом Салавата Юлаева) глубоко исследована в работе М. Андрониковой (12), в которой выводится принцип анализа образа, имеющего исторический прототип.

Однако, несмотря на большой объем и многоаспектность накопленных сведений, в настоящее время назрела необходимость анализа проблемы преемственности образов мифологического героического и исторического эпоса в разных областях культуры башкирского народа. Важным сейчас является анализ не только различных сторон искусства, но и закономерностей в развитии искусства как целостного феномена. Поэтому целью настоящей работы является рассмотрение принципов создания образов эпических героев в свете преемственности образа Салавата по отношению к образу Урала в разных жанрах народного и профессионального композиторского творчества.

Для реализации цели поставлены следующие задачи: выявить архетипичность образа Урал-батыра и эпоса о герое; обнаружить в образах Урал-батыра и Салавата Юлаева проявление типизированных черт ментальности башкирского народа; определить и соотнести закономерности создания эпического образа в фольклоре и мифологизации реальной исторической личности в профессиональном творчестве; сопоставить музыкальное запечатление образов в фольклоре и профессиональном композиторском творчестве; определить роль фольклорного слова как основы для создания национальной интонационности в мелодике произведений, написанных на подлинные тексты Салавата; обобщить принципы воплощения образа Салавата в песне, вокальном цикле, симфонии, опере, балете.

Круг поставленных проблем определил структуру работы. Она включает Введение, две главы, Заключение, Приложения.

Во Введении обоснован выбор темы, дан обзор научной литературы, охарактеризована степень изученности данной проблемы, приводится теоретическая аргументация избранных аспектов интерпретации литературных и музыкальных произведений, посвященных Урал-батыру и Салавату Юлаеву.

Структура содержания глав имеет разную направленность.

Первая глава носит историко-теоретический аспект и посвящена разработке методологических основ исследования. Здесь обосновывается выбор образов Урал-батыра и Салавата Юлаева в качестве предмета исследования. Изучение роли фольклора в создании образов Урал-батыра и Салавата Юлаева дает возможность наметить жанровую палитру их воплощения.

Отдельный раздел главы посвящен выявлению особенностей музыкального языка башкирского фольклора в песнях об Урале и Салавате. Указаны важные знаки национального стиля — звуковые

17 матрицы, лежащие в основе музыкальной характеристики образов.

Вторая глава состоит из трех аналитических этюдов, в которых исследуются разножанровые произведения. В ракурсе проявления в них «свободы» и «несвободы» композиторского запечатления образа Салавата Юлаева рассматриваются опера 3. Исмагилова «Салават Юлаев» и его вокальный цикл на стихи Салавата Юлаева. Материалом третьего аналитического этюда послужило рассмотрение симфонии-оратории Д. Хасаншина «Песни о Салавате» и вокальной симфонии С. Низамутдинова «Разговор с Салаватом» с точки зрения работы композитора с фольклорным текстом.

В Заключении суммируются научные наблюдения над воплощением образов Урал-батыра и Салавата Юлаева как неиссякаемом источнике для фольклорного и композиторского творчества, поскольку они рождены на важных знаках национальной идеи.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Образы Урал-батыра и Салавата Юлаева в музыкальном искусстве Башкортостана"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Обобщим основные выводы, сделанные в отдельных частях нашей работы. Методика исследования, основанная на выделении совокупности стилевых черт разножанровых произведений, позволяет не просто проделать структурный анализ, а полагаться во многом и на смысловые критерии. Нами прослежены преемственные связи между инвариантом, в качестве которого выступает мифопоэтический персонаж Урал-батыр, и его фольклорным и профессиональным художественным вариантом — исторической личностью Салаватом Юлаевым. В центре нашего внимания были не только формальные связи, а игра значений, отношения оппозиций, инверсии, симметрии, ассиметрии и т.п.

В результате анализа эпического сказания «Урал-батыр» была выявлена архетипичность составляющих его образной и сюжетно-композиционной сфер. Сравнительный анализ эпоса об Урал-батыре и фольклорных произведений о Салавате позволил обнаружить проявление типизированных черт ментальности башкирского народа в образах столь разных по происхождению героев. Выведены закономерности воссоздания эпического образа в фольклоре и мифологизации реальной исторической личности.

В процессе сопоставления музыкального запечатления образов в фольклоре и профессиональном композиторском творчестве было доказано, что мифопоэтизация Салавата в устном творчестве башкирского народа определила глубокий интерес к образу со стороны самых разных сфер профессионального художественного творчества.

Как уже было сказано, в определенной степени именно литературная разработка образа Салавата оказала влияние на его разножанровое воплощение в профессиональном музыкальном искусстве, вследствие чего герой оказался той духовной универсалией, «доминантой» культуры, которая была апробирована художественным творчеством начиная с середины XX века.

Образ Урал-батыра как ключевая фигура в башкирском устно-поэтическом творчестве был вместе с тем воспринят и фольклором, и художественной практикой в качестве некоей прамодели, первообраза. Однако он не получил сколько-нибудь развернутого воплощения в профессиональном музыкальном искусстве. По сути, единственное произведение с одноименным названием относится к жанру симфонической картины, написанной башкирским композитором X. Ахметовым, которое не воссоздает образ эпического героя, а обобщенно воплощает основную идею сказания — идею самопожертвования ради вечной жизни и процветания окружающей природы.

Лишь на первый взгляд этот факт можно отнести к явлениям исторического парадокса. Вместе с тем сегодня разгадка этой «тайны» не представляет особого труда. Не только в башкирской профессиональной культуре, но и, пожалуй, на всем культурном пространстве бывшего СССР очевидна меньшая заинтересованность в нахождении художественного (в том числе музыкального) эквивалента фигурам былинного эпоса или сказочным персонажам. Опорными здесь становились подлинные герои истории каждого народа, которые подверглись канонизации на советский лад. Само это явление резонировало тенденции «вождизма».

Мифологизация крупной исторической личности — Салавата была возможна потому, что он оказался абсолютной фигурой для «канонизации». На первом этапе (конец первой половины XX века) это было связано с фольклором, на втором (вторая половина завершившегося столетия) — с профессиональным творчеством. Данная тенденция прежде всего прослеживается в музыкальных жанрах, связанных со словом (опера, оратория), которые оказались адекватным выражением «агитирующего слова» .

Анализ музыкальных сочинений, связанных с образом Салавата, показал, что взаимоотношение народного и композиторского начал в произведении решается свободно: используется не столько метод цитирования фольклорных образцов, сколько опосредованное его преломление через систему выразительных средств, то есть на уровне обобщения языковых традиций. Так, стилевые признаки озон кюя стали основой арии Салавата в седьмой картине оперы 3. Исмагилова «Салават Юлаев». Декламационность, характерная для стиля халмак кюй, во многом определила интонационно-мелодический строй романсов вокального цикла 3. Исмагилова, написанного на подлинные тексты Салавата Юлаева. Импровизационность как принцип тематического и композиционного развития находит свое отражение в абрисе структуры вокальной симфонии С. Низамутдинова «Разговор с Салаватом». Трихордовость как одна из «визитных карточек» стиля башкирского фольклора наложила свой отпечаток на интонационный строй тематизма симфонии-оратории Д. Хасаншина «Песни о Салавате».

Изучив принципы воплощения образа Салавата в фольклорной песне, можно сделать вывод о том, что для его воссоздания привлекались с разной степенью интенсивности такие жанры, как кубаир, байт, историческая песня. В количественном отношении наиболее значительной является группа исторических песен, воспевающих образ национального героя в разных ракурсах —воина, невольника, тоскующего вдали от родины, и, наконец, мечтательного поэта.

Сошлемся, для примера, на широкое обращение советской культуры первой половины XX века к образам богатырей русской истории: Ал. Невскому, Дм. Донскому, Ем. Пугачеву, которые стали ключевыми фигурами ораторий, кантат, опер. Сходные процессы происходили в региональных музыкальных культурах (образ Мусы Джалиля— поэта, героя Великой Отечественной войны, стал главным персонажем одноименной оперы Н. Жиганова).

Поскольку героем песен явился конкретный исторический персонаж, в создании фольклорного поэтического образа доминирующее значение приобрели все же подробности его героической судьбы. В песнях подобного содержательного наклонения проступали прежде всего черты стилей кыска кюй и озон юой. Их ведущими признаками стали декламационный тип мелодики, четкость и определенность ритма, выявляющего маршевые признаки напева, периодичность композиционной структуры.

Подчеркнем важное — созданный народно-поэтическим творчеством идеальный мифопоэтический образ Салавата не претерпел изменений на протяжении всей истории его адаптации фольклором: это прежде всего Салават-герой, Салават-узник, тоскующий по родине, а также Салават-поэт. Более того, все звенья этой устойчивой характеристики, созданной народом в канонах фольклорной традиции, были восприняты профессиональным композиторским творчеством как некая модель.

Наиболее разножанровую характеристику образ Салавата получил в профессиональном музыкальном искусстве. В работе отмечается тот факт, что различия в трактовке Салавата были в значительной степени предопределены спецификой жанра, в котором этот образ воплощался.

Данные, полученные в результате анализа произведений башкирских композиторов — оперы, вокального цикла, симфонии-оратории, вокальной симфонии, позволяют сделать ряд выводов.

Механизмы преемственности, используемые в опере, опираются на явления, которые условно можно обозначить как «двойной контекст». На уровне драматургии опера «Салават Юлаев» имеет фундаментом тип русской героической оперы. Связь с русской исторической оперой обнаруживается в самом использовании оперных форм и выразительных средств. Об этом свидетельствует типологизированность образно-интонационного конфликта (народ-враги), наличие традиционной двойной развязки, номерной тип структуры оперы. Обязательным атрибутом становится масштабная оркестровая увертюра в трехчастной форме с традиционным «парадом» лейтмотивов, демонстрирующих основные силы. В музыкальном языке оперы проявилась национальная природа тематизма в характеристике главных персонажей наряду с меньшей интонационной конкретикой речитативной сферы. В канонах жанра героической исторической оперы было составлено либретто оперы, специфика которого предусматривала последовательное изложение отдельных эпизодов жизни героя. Не стремясь к точному воспроизведению подлинной биографии Салавата Юлаева, композитор и либреттист пытались не отступать от исторической правды. Образ представлен в опере многопланово, однако с теми же «акцентами», которые были свойственны его фольклорной разработке: как вождь башкирского народа, борющийся за его свободу, и вместе с тем как личность, способная к глубоким переживаниям. Словом, этот тип оперы ныне классифицируется в системе «договаривания» (А. Соколов) культурно-исторических традиций XIX века.

Не менее важна еще одна сторона образа — искренняя и преданная любовь не только к жене, но и родному краю — Уралу.

Значительно обогащает образ народного вождя поэтический дар Салавата. Его стихотворное Слово было использовано в опере в качестве поэтической основы некоторых сольных номеров главного персонажа (ариозо из первой и второй картин). Оно было инкрустировано в ткань произведения в виде поэтической цитаты.

Поэтическое наследие Салавата, используемое в опере лишь в отдельных номерах, стало целостной литературной основой самостоятельного произведения — цикла романсов, написанных 3. Исмагиловым. Стиль вокального цикла отразил ряд традиций, широко адаптированных вокальной музыкой XX века. С одной стороны, речь может идти о традиции воссоздания образа самого поэта, коль скоро лишь его поэтические строки служат основой цикла. С другой — показательна опора на Слово Салавата не только как на документальное свидетельство, поэтическое завещание героя, но и как на конкретный источник, инициирующий лексические особенности тематизма.

Анализ показал, что в первую очередь Слово Салавата определило не только интонационно-тематическую характерность цикла, но и тип его образности, драматургию. Композитором не ставилась задача детальной обрисовки героя. Главной в вокальном цикле стала тема Салават-поэт. В композиции Исмагилова имела место попытка воплощения национального героя как бы сквозь призму психологических событий, что было обусловлено доминантой субъективно-лирического аспекта в отображении Салавата.

Ведущим эмоциональным фокусом цикла оказался мир переживаний поэта. Его стихи окрашены личными переживаниями: в них и гордость за свою родину, и любовь^ восхищение-природой Урала, красотой девушки. Но не только это. Важным фактором здесь выступает и иной мотив — призыв к борьбе. В своих поэтических произведениях Салават предстает как истинный патриот, выражающий любовь к родной земле и ненависть к врагу. Поэтому его голос звучит то нежно, лирично, то грозно и призывно. Лирика и героика, таким образом, составили основу образного содержания вокального цикла, представив портрет поэта достаточно обобщенно.

Подчеркивая значение подлинного документа— Слово Салавата, необходимо сказать, что в башкирском профессиональном творчестве существует группа произведений, которые следует определить как музыкально-поэтическое слово о Салавате. Речь идет не о событийно-сюжетном, а об обобщенном подходе к запечатлению образа башкирского национального героя. Свое «Слово о Салавате» сказали Д. Хасаншин и С. Низамутдинов.

В работе исследованы разные жанры сочинений — симфония-оратория («Песни о Салавате» Д. Хасаншина) и вокальная симфония («Разговор с Салаватом» С. Низамутдинова). Общим в стиле этих разных произведений является устремленность к известной театрализации инструментально-звуковой среды. Так, например, в финале симфонии-оратории «Песни о Салавате» Д. Хасаншин использует прием вокального исполнения без точной фиксации высоты звука, а также внемузыкальные эффекты (крики и свист), создающие ощущение массового действа. В вокальную симфонию «Разговор с Салаватом» С. Низамутдинов вводит партию чтеца, играющего роль рассказчика.

Слово, введенное в симфоническое произведение, призвано, как известно, конкретизировать образ, и в этом главная задача вербализации замысла инструментального сочинения. Фольклорное слово, ставшее литературной основой симфонии-оратории Д. Хасаншина «Песни о Салавате», используется без напева. Однако в партитуре открываются широкие возможности для его музыкального прочтения.

Возросший в последние годы интерес к глубинным пластам национального фольклора— общая тенденция русской культуры 1960 -1970-х годов, получившая свое отражение в башкирской культуре особенно ярко в 1980-е годы.

К жанровой группе «Слово о Салавате», трактуемой нами метафорически, как обобщенный взгляд художника на личность героя, его поступки, который может предложить программная оркестровая композиция, следует отнести и партитуру X. Ахметова. Его симфоническая картина «Урал-батыр», созданная в 1980-м году, демонстрирует органичность синтеза фольклорной традиции с техникой композиции XX века. Национальная почвенность сочинения не затеняется современной оркестровкой с ведущей ролью ударной группы. Интерес к сонористическим эффектам, алеаторическим построениям, к гармониям с полутоновыми диссонансами, неразрешенными переченьями не затушевывают национальный колорит. Справедливо утверждение Э. Денисова о том, что «все лучшее, что создано в новой музыке, остается в связи с национальной и интернациональной традицией. Возможна и интернациональная техника, но нет интернационального музыкального языка»*.

Несмотря на различные подходы в воссоздании образа Салавата, в настоящей работе подчеркивается наличие общих моментов в их художественной реализации. Важнейшей остается опора на народно-песенные истоки, активное использование фольклорного материала в виде цитатного включения, и путем «растворения» народных интонаций в авторском тематизме. Связь с фольклором проявляется также в стремлении использовать отдельные принципы метроритмической, ладовой организации, особенности композиции и исполнительской манеры.

Неиссякаемым источником, наполняющим творческую фантазию художников, всегда были и остаются глыбы национального эпоса, нетленные памятники культуры каждого народа, такие, например, как «Слово о полку Игореве», сказание о Гильгамеше, «Песнь о Нибелунгах», «Витязь в тигровой шкуре» и др. В этом ряду своё особое место занимает и сказание об Урал-батыре. Жизненность национальной традиции в её истоках подтверждает факт особого интереса и к мифопоэтическому Урал-батыру, и к образу поэта и борца Салавата Юлаева.

Одна из духовных задач искусства — сохранение для нации исторической преемственности, которая была прервана в советский период. «История, и только она одна, может и должна научить нас самому Денисов Э. Если ты настоящий артист, ты всегда независим / Музыкальная академия. - 1994. -№ 3. - С. 75.

131 трудному, самому нужному: тому, как ее продолжить. А продолжать ее надо, после того, как не продолжали ее, а ей изменяли, предавая ее, зачеркивая ее смысл» (цит. по: 190, 404). Эта мысль, высказанная по поводу восстановления преемственности с прошлым в России, распространяется и на исследованную здесь проблему. Необходимо констатировать, что в башкирской культуре этот процесс только начался. Он, несомненно, принесёт свои новые плоды. Наша работа выполнена в русле исследований, рассматривающих художественное произведение любого жанра как величайшую эстетическую национальную ценность.

Список научной литературыМиннурова, Альфия Фуатовна, диссертация по теме "Музыкальное искусство"

1. Абдуллин А. Символы народного творчества как основа воссоздания традиционного искусства: Дис. . канд. филос. наук. - Уфа, 1997.

2. Абукова Р. Современное творчество композиторов Туркменистана в констекте культуры нации. М.: Честь, 1994. - 270 с.

3. Аверинцев С. Архетипы // Мифы народов мира,- М.,1980. Т.1. С.111.

4. Авижанская С., Бикбулатов Н., Кузеев Р. Декоративно-прикладное искусство башкир. Уфа, 1964. — 259 с.

5. Адибаев X. Образ-идея и литературный процесс // Простор. 1989. -№ 7.-С. 155 - 159.

6. Азбелев С. Историзм былин и специфика фольклора. М., 1982. - 328с.

7. Азбелев С. Народный эпос и история (к изучению национального своеобразия) // Русская литература. 1983. — №2. — С. 104 - 117.

8. Азбелев С. Отражение действительности в преданиях, легендах, сказаниях // Прозаические жанры народов СССР. Минск, 1974. - С. 96 -109.

9. Аксёнов В. Молдавская симфония: историческая эволюция, разновидности жанров. Кишинёв, 1987. - 128 с.

10. Александрова Н. Инструментальные транскрипции башкирской народной песни // Вопросы искусствоведения. Уфа, 1983. - С. 43 - 52.

11. Алексеев Э. Раннефольклорное интонирование: звуковысотный аспект. -М.: Советский композитор, 1986. 240 с.

12. Андроникова М. От прототипа к образу М.: Наука, 1974. - 200 с.

13. Аникин В. Былины. Метод выяснения исторической хронологии вариантов. — М.: Изд-во Московского ун-та, 1984. 288 с.

14. Антоневич И. Особенности претворения народной сюжетики в творчестве современных композиторов Беларуссии // Композитор и фольклор: Сб. тр. М., 1982. Вып. 64. - С. 29 - 40.

15. Арановский М. Симфонические искания. Л., 1979,— & с.

16. Аристов М. О происхождении башкир // Живая старина. М.,1896. Вып. 3 - 4. - С. 405 - 406.

17. Архетипические образы в мировой культуре: Тез. докл. Всерос. науч. конф. СПб.: Государственный Эрмитаж, 1998. - 108 с.

18. Асафьев Б. Музыкальная форма как процесс. Л.: Музыка, 1978. -376с.

19. Асафьев Б. О народной музыке. Л.: Музыка, 1987. - 248 с.

20. Асафьев Б. О симфонической и камерной музыке. Л., 1981,—2.1 & с.

21. Атанова Л. Композиторы Башкирии. Краткий биографический справочник. Уфа, 1982. - 128 с.

22. Атанова Л. Мухаметша Бурангулов и башкирская опера //Сказительское и литературное творчество М. Бурангулова. Уфа: Изд-во БНЦ Уральского отд. РАН, 1992. - С.81 - 87.

23. Атанова Л. Собиратели и исследователи башкирского музыкального фольклора. Уфа, 1992. 190 с.

24. Афанасьев А. Живая вода и вещее слово. М.: Сов. Россия, 1988. -512с.

25. Афанасьев А. Народ художник. - М., 1988,- 3 £7 с.

26. Ахмедов А. Мировоззренческие проблемы устного народного творчества: Автореф. дис. .д-ра филос. наук. Ташкент, 1991.

27. Ахметжанова Н. Башкирская инструментальная музыка. Уфа, 1996. -105 с.

28. Ахметжанова Н. мире башкирской музыки. Уфа, 1996. - 101с.

29. Ахметова Г. На пороге зрелости: О творчестве молодых композиторов Башкирии // Сов. музыка. 1980. - №7. - С. 23 - 26.

30. Ахметшин Б. Предания о крестьянской войне 1773 1775гг., записанные в д. Ильчино Учалинского р-на БАССР // Фольклор народов РСФСР. - Уфа; Изд-во Баш. ун-та, 1981. - С. 74 - 78.

31. Багуманова М. Указатель литературы о башкирах. Уфа, 1994. Ч. 1

32. Балашов Д. Эпос и история (к проблеме взаимосвязи эпоса с исторической действительностью) // Русская литература. 1983. - № 4,-С.103 - 108.

33. Баллер Э. Преемственность в развитии культуры. М., 1969,— 2.94 с.

34. Барток Б. О значении народной музыки // Советская музыка. 1965,-№2.-С. 98 - 100.

35. Башкирия в русской литературе: В 6 т. Уфа: Башк. кн. изд., 1989. -512 с.

36. Башкирская профессиональная музыка: Справочное издание. Уфа, 1994.

37. Башкирская фольклористика. Библиографический указатель (19671985). -Уфа, 1993.-64 с.

38. Башкирские народные песни. Уфа, 1954." $10 с.

39. Башкирский народный эпос/ Вст. ст. А. Мирбадалевой. М.: Наука, 1977.- 519 с.

40. Башкирское народное творчество. Эпос. Уфа: Баш. кн. изд., 1987. Т.1. - 544 с.

41. Башкирское народное творчество. Предания и легенды: Пер. с башкирского. Уфа: Баш. кн. изд., 1987. Т.2. - 576 с.

42. Башкирское народное творчество. Богатырские сказки. Уфа: Баш. кн. изд., 1988. Т.3.-448 с.

43. Башкирское народное творчество. Песни (дооктябрьский период). -Уфа: «Китап»,1996. Т.8.-400 с.

44. Башкирское народное творчество. Исторический эпос / Вст.статья Н. Зарипова. Уфа: «Китап», 1999. Т. 10. - 392 с.

45. Башкорт халык ижады Байты. Уфа, 1978. (на башк. яз.).- 400 а.

46. Башкортостан: Краткая энциклопедия. Уфа: Башкирская энциклопедия, 1996. - 672 с.

47. Белов Г., Белова О. Хоровая симфония-действо // Советская музыка. -1988.-№ 1.-С. 24-28.

48. Бикбай Б. Салават. Драма / Дорога. Уфа, 1955. - С. 113 - 223.

49. Билялов М. Дмитриев Н. Башкирские песни о Салавате. Б. М., 1936.

50. Бобровский В. Тематизм как фактор музыкального мышления: Очерки. М.: Музыка, 1989. Вып. 1.-266 с.

51. Бокщанина Е. История музыки народов СССР. М: Музыка, 1978. -429с.

52. Борисова С. Проблема образа в музыкальном искусстве: Дис. канд. филос. наук. Тюмень, 1999. - 181 с.

53. Валеев Д. Нравственная культура башкирского народа: прошлое и настоящее. Уфа, 1989. - 256 с.

54. Валеев Д. О культуре башкир с древнейших времен до XVI века // Культура Башкирии: история и современность. Сб. тр. Уфа, 1993. -С. 7-22.

55. Валеев Д. О сюжетных параллелях и исторических связях сказания «Урал-батыр» // Фольклор народов РСФСР. Уфа, 1982. - С. 18-24.

56. Валеев Д. Очерки общественной мысли Башкортостана, Уфа.: «Китап», 1995.-224 с.

57. Валеев Д. Философские мотивы в башкирском эпосе // Фольклор народов России. Уфа, 1993. - С. 17-22.

58. Валитова Л. Некоторые аспекты интоннационно-музыкальной организации башкирской народной песни // Фольклор народов РСФСР.-Уфа, 1988.-С. 76 -84.

59. Валитова Л. О башкирской народной музыке // Музыка композиторов Башкирской АССР (СССР) и округа Галле (ГДР) . Сб. ст. Уфа, 1990. -С. 16-21.

60. Валитова Л. Проблемы ладовой организации в башкирской народной музыке : Автореф. дис. канд. искусствоведения. -М., 1989,- ,2.4-с.

61. Валькова В. Музыкальный тематизм мышление - культура: Монография. - Н.Новгород: НГУ, 1992. - 161 с.

62. Васина Гроссман В. Музыка и поэтическое слово. - М.: Музыка, 1972. Ч. 1. - 150 с.;-М.: Музыка, 1978. Ч. 2. - 180 с.

63. Виноградов В. Вопросы развития национальных культур в СССР. М.: Сов. композитор, 1961. -302с.

64. Вопросы оперной драматургии. М., 1975.— 3 1Ь с.

65. Галин Г. Последний путь Салавата. Сподвижники Пугачёва в Прибалтике: Научно-популярное издание. Уфа: «Китап», 1994. - 128 с.

66. Галин С. Башкирский мифологический эпос. Уфа, 1998. - 10 3 С.

67. Галин С. Башкирский народный эпос: природа жанра // «Ватандаш». -1998. -№ 1. -С.169 174.

68. Галин С. Эпические традиции в башкирском фольклоре. Уфа, 1994.

69. Галина Г. Загир Исмагилов. Уфа: «Китап», 1997. — 2-/2. е.

70. Галина Г. Хусаин Ахметов. Жизнь, творчество, время. Уфа: «Китап», 1994.- 128 с.

71. Гачев Г. Национальные образы мира. М., 1998. - 432 с.

72. Гачев Г. Жизнь художественного сознания: очерки по истории образа. -М„ 1972 .-200ft,

73. Гвоздикова М. Салават Юлаев. Уфа: «Китап», 1992. - 256 с.

74. Гиршман Я. Одноименные башкирские исторические песни в их мелодико-стилевой характеристике: Отчёт о НИР. Казань, 1983. - 9 с.

75. Головинский Г. Композитор и фольклор: из опыта мастеров XIX-XX веков: Очерки. М.:Сов.композитор, 1981. -280 с.

76. Гринин В., Ладыгина А. Искусство: диалектика преемственности.-Минск, 1979. -Z1G С.

77. Гусев В. Эстетика фольклора. Л, 1967.—с.

78. Давлеткулов А. Картина мира в народном эпосе (анализ мировоззренческого содержания эпических сказаний башкир): Автореф.дис. . канд. филос. наук. Уфа, 1991. - 18с.

79. Давыдова В. К проблеме синтеза жанров в современной советской вокально-симфонической музыке // Проблемы музыкального жанра. М., 1981. - С. 149- 165.

80. Давыдова Э. Башкирская опера // Музыка композиторов Башкирской АССР (СССР) и округа Галле (ГДР): Сб. ст. Уфа, 1990. - С. 37 - 52.

81. Давыдова Э. Загир Исмагилов // Композиторы Российской Федерации: Сб. ст. М.: Сов. композитор, 1983. Вып. 3. - С. 39 - 60.

82. Давыдова Э. Народно-песенные истоки вокальной лирики 3. Исмагилова // Вопросы башкирской фольклористики. Уфа,1978. - С. 101 - 115.

83. Дияров К. Мелодии седого Урала. Уфа, 1988. - 152 с.

84. Дьяченко Н. В Преемственность в развитии культуры и культурный процесс. Харьков, 1984,- %f е.

85. Еловская Н. Пути развития башкирской симфонической музыки (симфонизм Р. Муртазина) // Вопросы искусствоведения. Уфа, 1983. -С. 5- 17.

86. Жирмунский В. М. Тюркский народный эпос. Ленинград, 1974. -728 с.

87. Жоссан Н. Проблема претворения русских фольклорных жанров в сочинениях кантатно-ораториального типа (на материале отечественной музыки 1960 1980 годов). Дис. .канд. искусствоведения. - М., 1998.

88. Закржевская С. Освоение многоголосия восточными культурами (на примере гармонии в творчестве композиторов Узбекистана, Таджикистана. Туркмении): Дис. д ра искусствоведения. - Ташкент, 1989.

89. Зарипов Н. Научный свод башкирского фольклора // Башкирский фольклор: исследования последних лет. Уфа, 1986. - С.4 - 17.

90. Зарипов Н. Отражение национального самосознания в народном творчестве // Башкирский фольклор: исследования и материалы. Уфа,1993. С. 7-25.

91. Зарипова А. Некоторые вопросы перевода эпических сказаний с башкирского на русский язык // Источниковедение башкирской, филологии. Уфа, 1984 - d.

92. Зелинский Р. О программности в башкирской народной инструментальной музыке // Вопросы музыковедения: Сб. ст. Уфа, 1977. -Вып. 2.-С. 671.

93. Земцовский И. Б. Асафьев и методологические основы интонационного анализа народной музыки // Критика и музыкознание: Сб. ст. — JL: Музыка, 1980. Вып. 2. С. 184 - 197.

94. Земцовский И. Народная музыка и современность (к проблеме определения фольклора) // Современность и фольклор: Статьи и материалы. М.: Музыка, 1977. - С. 28 - 75.

95. Земцовский И. Фольклор и композитор. Теоретические этюды. Л.; М.: Сов. композитор, 1978. - 176 с.

96. Зинатшина И. Опыт сравнительного анализа вариантов башкирских исторических песен в диахроническом аспекте // Вопросы истории башкирской музыкальной культуры. Уфа, 1990. - С. 10-20.

97. Злобин С. Собрание сочинений в 4 т. Салават Юлаев: исторический роман (вст. ст. И. Козлова). М.: Художественная литература, 1980. Т. 1. -525 с.

98. Иванова Л. Типы музыкального воплощения русских народных поэтических текстов в произведениях советских композиторов 1960 1970 годов: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. - М., 1980.

99. Идельбаев А. Хронологические рамки эпоса «Урал батыр» и отражение в нём социально-бытовых условий древних башкир // Сказительское и литературное творчество. Уфа, 1992. - С. 109 - 115.

100. Идельбаев М. Башкирская литература 2 половины XVIII века и творчество Салавата Юлаева: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Уфа,1980.

101. Идельбаев М. Истоки и характер народных песен о Салавате Юлаеве // Новые материалы и исследования по истории и филологии Башкирии. -Уфа, 1976. 116с.

102. Идельбаев М. Роль М. Барангулова в изображении образа С. Юлаева в литературе и народном творчестве // Сказительское и литературное творчество М. Бурангулова. Уфа,1992. - С. 101 - 108.

103. Изучение преемственности этнокультурных явлений. М., 1980. -224 с.

104. Илимбетов В. Поэтика башкирских песен: Автореф. дис. канд. филол наук.-Уфа, 1998.

105. Имамутдинова 3. Развитие культуры башкирского народа и его устные музыкальные традиции: Дис. канд. искусствоведения. М., 1997. - 260с.

106. Исламгулова Р. Загир Исмагилов и башкирская музыкальная культура // Вопросы искусствоведения. Уфа, 1983. - С.5 - 10.

107. Исламгулова Р. Принципы лирико-эпической драматургии в опере 3. Исмагилова «Салават Юлаев» // Проблемы музыкознания и методы преподавания музыкально-теоретических дисциплин. Уфа, 1976.

108. Исмагилов 3. Возвращаться к истокам: Диалог с писателем Я. X. Хамматовым // Вечерняя Уфа. 1984. - 12 нояб.

109. Исмагилов 3. Салават Юлаев. Опера. Клавир. М.: Советский композитор, 1986. - 256 с.

110. История Башкортостана с древнейших времён до 60-х годов XIX в. -Уфа: «Китап», 1996.- 520 с.

111. История музыки народов СССР: В 6 т. М.: Сов. композитор, 1976.

112. История музыки народов СССР. М., 1997. Т. 7. Ч. 2.

113. Ихтисамов X. К вопросу о формообразующей роли ритма башкирской протяжной песни озон кюй // Научно-методические записки. Уфа, 1983.1. Вып. 1. С. 31 - 55.

114. Каган М. Об изучении музыки в контексте художественной культуры // Вопросы социологии искусства. Л., 1988. - С. 100- 108.

115. Каган М. Музыка в мире искусств // Советская музыка. 1987. - № 1. -С. 26 - 38; № 3. - С. 15-17.

116. Камаев Ф. К вопросу о структурной типологии башкирских протяжных песен // Вопросы музыковедения: Сб. ст. Уфа, 1977. - Вып. 2. -С. 42-46.

117. Камаев Ф. Стилевые и жанровые особенности башкирского музыкального фольклора // Научно-методические записки. Уфа, 1973. -Вып. 1. - С. 14-30.

118. Капица Ф. Изображение человека в фольклорном эпосе (архетип и его эволюция) // Архетипы в фольклоре и литературе: Сб. науч. ст. -Кемерово, 1994. С. 24 - 29.

119. Каримова С. Камерно-вокальная музыка башкирских композиторов. -Уфа, 1997.

120. Каримова С. Камерное вокальное творчество Загира Исмагилова // Вопросы искусствоведения. Уфа, 1986. - С. 54-73.

121. Каримова С. Камерно-вокальный цикл башкирских композиторов. Жанр, драматургия, композиция: Автореф. канд. искусствоведения. М., 1998.-22 с.

122. Келдыш Ю. Опера // Музыкальная энциклопедия. М., 1978. - Т. 4. -С. 20-45.

123. Киреев А. Башкирский народный эпос. Уфа: Башк. кн. изд., 1970.304 с.

124. Киреев А. Об исторических типах народных сказителей Башкирии // Фольклор народов РСФСР. Уфа, 1974. - С. 36 - 44.

125. Киреев А. Отражение мифологических воззрений в эпическом творчестве башкирского народа // Эпические жанры устного народного творчества. Уфа, 1969. - С. 24 - 31.

126. Ковалёва И. Миф: повествование, образ и имя // Литературное обозрение. 1995. -№ 3. - С. 92 - 94.

127. Кондратьева С. К исторической типологии эпических напевов // Типология народного эпоса. М: Наука, 1975. - С. 152 - 162.

128. Конен В. Театр и симфония. М., 1968.— 35Z с.

129. Котов В. Древность эпоса «Урал-батыр» // «Ватандаш». 1997. - № 8. -С. 172 - 178.

130. Кржижевский М. Жемчужины народной мудрости: Очерки по эстетике и культуре башкир. Самара, 1996.

131. Кривцун О. Эстетика. М., 1998. - 432 с.

132. Криничная М. Персонажи преданий: становление и эволюция образа. -Л., 1988 Ш с.

133. Кузбеков Ф. Г. История культуры башкир. Уфа: «Китап», 1997. -128с.

134. Кузеев Р., Бикбулатов Н., Шитова С. Декоративное творчество башкирского народа. Уфа, 1979 е.

135. Кузеев Р. Историческая этнография башкирского народа. Уфа, 1978.-^64 е.

136. Кузеев Р. Происхождение башкирского народа: этнический состав, история расселения. М., 1974,—151 с.

137. Лебединский Л. Н. Башкирские народные песни и наигрыши. М.: Музыка, 1965.-246 с.

138. Левинтон Г. Предания и мифы // Мифы народов мира. М., 1982. Т. 2. -С. 332 - 333.

139. Леман А. С. Загир Исмагилов // Музыка России. М., 1976. - Вып.1

140. Липец Р. Образ батыра и его коня в тюрко-монгольском эпосе. -М.:Наука, 1984.-263 с.

141. Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. - 7 50 С.

142. Лосев А. Знак. Символ. Миф. М.,1982. - 480 с.

143. Лотман Ю. Структура художественного текста. М., 1970.

144. Мажитов Н., Султанова А. История Башкортостана с древнейших времён до XVI века. Уфа, 1994.— 360 с.

145. Мариносян Т. Архетип как понятие философской антропологии: Дис. канд. филос. наук. -М., 1998. 113 с.

146. Марченко А. Преемственность в развитии культуры: классическая парадигма и современность: Дис. канд. филос. наук. Ростов на Дону, 1998.

147. Махней С. Русские композиторы и Башкирия: Дис. канд. искусствоведения. М., 1997.

148. Мелетинский Е. Аналитическая психология и проблема происхождения архетипических сюжетов // Вопросы философии. 1991. -№10. -С. 41-47.

149. Мелетинский Е. Введение в историческую поэтику эпоса и романа. -М.: Наука.- 1986.-320 с.

150. Мелетинский Е. Избранные статьи. Воспоминания. М., 1998. - 576 с.

151. Мелетинский Е. Поэтика мифа. 2-е изд. - М.: Изд. фирма «Вост. Лит.» РАН; Школа «Языки рус. культуры», 1995. - 408 с.

152. Мелетинский Е. Происхождение героического эпоса. Ранние формы и архаические памятники. М., 1963.— f QI о.

153. Мелик-Шахназарова Н. Национальная традиция и композиторское творчество. Эволюция взаимодействия: Автореф. дис. . д-ра искусствоведения М., 1998. - 47 с.

154. Месягутов Ш. Загир Исмагилов (от курая до оперы). Уфа, 1967.

155. Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. М.: Рос. Энциклопедия, 1997. - Т. 1 А-К. - 671 е.; Т. 2 К-Я. - 719с.

156. Морару Т. Культурное наследие и механизмы его освоения: Автореф. дис. .канд. филос. наук-М., 1991. 16 с.

157. Назайкинский Е. Проблемы комплексного изучения музыкального произведения // Музыкальное искусство и наука: Сб. ст. М.: Музыка, 1978. -Вып. 3,-С. 3-12.

158. Надршина Ф. Исторические корни башкирских преданий и легенд // Башкирский фольклор: исследования последних лет. Уфа, 1986. - С. 18 -30.

159. Наш Салават. Уфа: Баш. кн. изд., - 1973. - 304 с.

160. Никитина Л. Об истоках и типологических чертах оперного эпоса Глинки и Прокофьева // Московский музыкант. М., 1991. Вып. 2. - С. 102 -117.

161. Николаева Е. О взаимоотношении мелодики и ладообразования (к проблеме фольклор и композитор) // Советская музыка. 1983. - № 11. -С. 97- 100.

162. Обыденнов М. Миннигулова Ф. Древнее искусство Башкирии. Уфа,1964.-74*7 с,

163. Оперные либретто. М., 1962. - 800 с.

164. Орджоникидзе Г. Некоторые характерные особенности национального стиля в музыке //Музыкальный современник. М.: Музыка, 1973. - Вып. 1. -С. 144-181.

165. Орджоникидзе Г. О диалектике национального и интернационального // Советская музыка. 1976. - № 12. - С. 8 - 21.

166. Орлова Е. К проблеме взаимоотношения восточных и западных художественных традиций в музыке XX века // Проблемы музыкознания. -М., 1976. Вып. 4. - С. 19-35.

167. Орлова Е. Некоторые черты общего и отдельного в закавказскомсимфонизме (1955-1975гг.) // Проблемы музыкознания. М.,1975. Вып. I. -С. 27-46.

168. Очерки по культуре народов Башкортостана. Уфа: «Китап», 1994. -160 с.

169. Парсамов С. К вопросу об отражении мифологических воззрений в башкирском народном эпосе «Урал-батыр» // Фольклор народов РСФСР. -Уфа, 1982.-С. 25-33.

170. Петенева 3. О специфике фольклорного эпитета // Русский язык в школе. 1999. - № 4. - С. 76 - 81.

171. Петросян А. История народа и его эпос. М.: Наука, 1981. - 216 с.

172. Полтавцева Г. Эпос и эпическое в музыке. Автореф. дис. канд. искусствоведения. -М., 1998. — 2.2 с.

173. Поэзия народов СССР IV XVIII веков. Библиотека всемирной литературы. - М., 1973. - .С. 543 - 547.

174. Пришвина В. О преемственности // Традиция в истории культуры. -М: Наука, 1978. С. 253 - 258.

175. Проблемы музыкального ритма: Сб. ст. / Сост. В. Холопова. М: Музыка, 1979. -293с.

176. Пропп В. Морфология сказки. М., 1928 —

177. Пропп В. Открытая лекция, посвященная некоторым вопросам поэтики фольклора, состоявшаяся 1 марта 1966 г. в ЛГУ // Живая старина. 1995. - № 3. - С. 17.

178. Пропп В. Русский героический эпос. М., 1957.—£>Ь6 с.

179. Пропп В. Фольклор и действительность: Избранные статьи // Русская литература. 1963. - № 3. - С. 62 - 84.

180. Пророков М. Категория художественного образа и проблема символа // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 1987. - № 4. -С. 39 -47.

181. Путилов Б. Архаический и классический эпос: нарратив и музыка

182. Проблемы изучения музыки эпоса: Тезисы докладов и сообщений научно-практической конференции. Клайпеда, 1988.

183. Путилов Б. Героический эпос и действительность. М.: Наука, 1988.

184. Путилов Б. Перечитывая и передумывая Проппа // «Живая старина». -1995.-№ 3-С. 2-6.

185. Пятьдесят на пятьдесят (50/50): Опыт словаря нового мышления // Под. ред. М. Ферро и Ю. Афанасьева. М: Прогресс, 1989. - 560 с.

186. Рахимкулов М. Воспевшие Салавата. Образ батыра в русской литературе. Уфа: «Китап», 1994. - 160 с.

187. Рахимкулов М. Народной мудрости родник. Башкирский фольклор в русской литературе. Уфа, 1988. - 179 с.

188. Рахманова М. О фольклорном направлении в современной русской музыке // Советская музыка. 1972. - № 1. - С. 9 - 20.

189. Руденко С. Башкиры. М.;Л., 1955.

190. Русская музыка и XX век / Ред. составитель М.Арановский. -М.,1997. - 875 с.

191. Русская опера XIX века: Сб.трудов. М., 1991. Вып. 122.— 136 с.

192. Русское народное творчество. М.: Высшая школа,1966. - 360 с.

193. Ручьевская Т. Функции музыкальной темы. Л., 1977. — !<оОс.

194. Рыбаков С. Музыка и песни уральских мусульман с очерком их быта. -СПб., 1897.-330 с.

195. Сабинина М. Шостакович симфонист. - М.: Музыка, 1976. - 477 с.

196. Новая башкирская опера // Советская музыка. 1954. - № 3. - С. 90 -97.

197. Сагитов М. Древние башкирские кубаиры. Уфа: Баш. Кн. Изд., 1987. - 224 с. (на башк. яз.).

198. Сидоров В. Народно-поэтическая биография С. Юлаева // Вопросы башкирской фольклористики. Уфа, 1978. - С. 37 - 59.

199. Сидоров В. О башкире-певце и бесстрашном бойце. Уфа, 1986.168 с.

200. Сидоров В. По следам Салавата. Уфа, 1988. - 160 с.

201. Сидоров В. Салават Юлаев в фольклоре Урала // «Бирюковские чтения». 4-е изд. - Челябинск, 1977.

202. Симакова Н. К вопросу о разновидностях жанра симфонии // Вопросы музыкальной формы. М.: Музыка, 1972. Вып. 2. - С. 261 - 285.

203. Скурко Е. Очерки современной музыкальной культуры Башкортостана. Уфа, 1997. - 156 с.

204. Современная западная философия: Словарь. // Сост. Малахов В., Филатов В. -М: Политиздат, 1991. С. 398 - 399.

205. Словарь литературных терминов. М., 1974. - С. 345 - 347.

206. Соллертинский И. Исторические типы симфонической драматургии // Исторические этюды. Л., 1963.

207. Сохор А. Вокально-симфонические жанры в советской музыке // Вопросы теории и эстетики музыки М., 1963. Вып. 2. - С. 25 - 55.

208. Сохор А. Эстетическая природа жанра в музыке. М.,4968.

209. Степанова И. Слово и музыка. Диалектика семантических связей. -М, 1999. -288 с.

210. Столяр 3. Некоторые вопросы преемственных связей мелодики молдавских симфоний и национального фольклора // Музыкальный современник. -М.,1979. Вып. 3

211. Сулейманов Р. Жемчужины народного творчества Урала. Уфа: «Китап», 1995.-248 с.

212. Тараканов М. О методологии анализа музыкальных произведений (к проблеме соотношения типологического и индивидуального) // Методологические проблемы музыкознания. М.: Музыка, 1987. - С. 31 -71.

213. Тараканов М. Симфония и инструментальный концерт в русской советской музыке (1960 1970 годы). Пути развития. - М.: Сов.композитор, 1988. 272 с.

214. Третьякова JT. Героика в русской и советской музыке. М.: Знание, 1985.- 128 с.

215. Тухватуллина В. Собственные имена в эпосе «Урал-батыр» // Исследования по башкирской диалектологии и ономастике. Уфа, 1986.

216. Угрюмова Т. Оперное творчество 3. Исмагилова // Музыка композиторов Башкирской АССР (СССР) и округа Галле (ГДР). Уфа, 1990.-С. 43 -52.

217. Фаизова Ф. О разножанровом бытовании башкирских песен «Урал» // Фольклор народов РСФСР. Уфа, 1983. - С. 103 - 111.

218. Фольклор и этнография. У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов. JL: Наука, 1984. 256 с.

219. Фоменков М. О башкирском музыкальном эпосе // Советская музыка. 1974.-№ 1,-С.-66 - 68.

220. Фоменков М. Башкирская народная песня. Уфа, 1976. - 204 с.

221. Хамраев М. Основы тюркского стихосложения. Алма-Ата, 1963. -107 с.

222. Харисов А. Литературное наследие башкирского народа (XVIII -XIX веков). Уфа, 1973.

223. Холопова В. Музыка как вид искусства: В 2 ч. М., 1990.

224. Хохловкина А. Советская оратория и кантата. М., 1955. - 148 с.

225. Хусаинов Г. Башкирская литература XI XVIII веков. - Уфа, 1996. -196 с.

226. Хусаинов Г. К вопросу о башкирском стихосложении // Вопросы башкирской филологии. М., 1959. - С. 85 - 96.

227. Хусаинов Г., Сагитов М. Башкирские байты // Вопросы башкирской фольклористики. Уфа, 1978. - С. 28 - 36.

228. Цийль В. Актуальна ли сегодня «структурная модель волшебной сказки» В. Я. Проппа?//Живая старина. 1995. -№ 3. - С. 17-28.

229. Черкашина М Историческая опера эпохи романтизма. Киев: Муз. Украина, 1986. - 152 с.

230. Чернова Т. О понятии драматургии в инструментальной музыке // Музыкальное искусство и наука. М., 1978. Вып. 3. - С. 13-45.

231. Чистов Г. Проблема преемственности в искусстве: Автореф. дис. . канд. филос. наук. -М., 1971. -22с.

232. Шакурова Ш. Религиозные верования башкир по эпосу «Урал-батыр» (Исторический опыт развития духовной культуры Башкортостана): Тезисы докладов научной конференции. Уфа, 1992.

233. Шакурова Ш. Текстология башкирского эпоса «Урал-батыр»: Дис. канд. филол. наук. М., 1998. - 360 с.

234. Шарыпина Т. Проблемы мифологизации в зарубежной литературе XIX XX веков. - Н. Новгород, 1995. -112 с.

235. Шахназарова Н. О национальном в музыке. М.: Музыка, 1968. - 86с

236. Шевяков М. Менталитет: сущность и особенности функционирования: Автореф. дис. .канд. филос. наук. Волгоград, 1994. -23 с.

237. Шункаров Н. Байты бурных лет// Вечерняя Уфа. 1983. - 16 марта.

238. Эрре Т. Опера в среднем Поволжье. Закономерности формирования жанра. Чебоксары, 1990.

239. Эсалнек А. Архетип // Русская словесность. 1997. - № 5. - С. 90 - 93.

240. Юдин Ю. Героические былины. — М.: Наука, 1975. 120 с.

241. Юлдашбаев Б. История формирования башкирской нации. -Уфа,1972. 335 с.

242. Юсфин А. Фольклор и композиторское творчество // Советская музыка.- 1967.-№ 8.-С. 53.

243. Яворский Б. Избранные труды. М.:Сов.композитор, 1987. Т.2. -366 с.

244. Ярустовский Б. Драматургия русской оперной классики. М.,149

245. Госмузиздат, 1953. -402 с.

246. Ярустовский Б. Опера // Музыка XX века. М., 19 76. Ч 1. ¡Си. 1.- С. 1Ц8~12С>

247. Ярустовский Б. Оперная драматургия Чайковского. М.; Л., 1947. -242 с.

248. Ярустовский Б. Очерки по драматургии оперы XX века: В 2 ч. М.: Музыка, 1971.-360 с.ж « 1. Г)1. НОТНЫЕ ПРИМЕРЫ-»=