Общечеловеческие ценности в русской культуре

Синячкин, Владимир Павлович

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Общечеловеческие ценности в русской культуре

Год: 2011
Автор научной работы: Синячкин, Владимир Павлович
Ученая cтепень: доктора филологических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 10.02.19

Диссертация по филологии на тему 'Общечеловеческие ценности в русской культуре'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Общечеловеческие ценности в русской культуре"

ФГВОУ ВПО «ВОЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

11-1

На правах рукописи

синячкин

Владимир Павлович

ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЦЕННОСТИ В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ: ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Специальность 10.02.19 - теория языка

Москва - 2011

Диссертация выполнена на кафедре германских языков ФГВОУ ВПО «Военный университет»

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор

Тарасов Евгений Федорович, заведующий сектором психолингвистики Института языкознания РАН

Официальные доктор филологических наук, профессор

оппоненты: Сидоров Евгений Владимирович,

профессор кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации Российского государственного социального университета

доктор филологических наук, профессор Маслова Валентина Авраамовна,

профессор кафедры общего и русского языкознания Витебского государственного университета

доктор филологических наук, доцент Григорьев Андрей Александрович,

ведущий научный сотрудник Центра исследования и развития одаренности при Московском государственном психолого-педагогическом университете

Ведущая организация: Московский государственный областной

университет

Защита диссертации состоится на заседании диссертационного совета Д 215.005.01 в Военном университете февраля 2011г. в 11 часов по

адресу: 111033, г. Москва, ул. Волочаевская, д. 3/4, тел. 362-41-38.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Военного университета.

Автореферат разослан 21 января 2011 года.

Учёный секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

Нечаевский В.О.

РОССИ'-ГОСУ

Е! '¡ОТ|л;ч

2011 ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертация посвящена лингвокультурологическому анализу общечеловеческих ценностей (ОЦ) в русской культуре.

Аюуальность исследования. Язык выступает как основной носитель культурных ценностей и регулятор общественных отношений. Овладение неродным языком предполагает знание культуры и тех ценностных оснований, на которых базируется речевое поведение ее носителей. Данный постулат актуализируется в силу «усиления напряженности, нетерпимости в человеческих отношениях из-за трудно преодолимой ментальной несовместимости людей и человеческих сообществ» [Б.С. Гершунский, 2002]. Понимание менталитета как долговременного мировосприятия, сформировавшегося на фундаменте принятых конкретным этносом ценностей, позволяет полагать, что знакомство с аксиологией его (этноса) речевой культуры способствует преодолению ментальной несовместимости при условии направленности педагогического процесса на знакомство с номенклатурой жизненных целей и ценностных ориентиров поведения, характерных для данного этноса.

Общественное и обыденное сознание — это два уровня (формы) языкового сознания этноса. Знаковые формы объективации ценностей адекватно интерпретируются двумя уровнями сознания, что свидетельствует об отсутствии непреодолимых границ между двумя формами ценностного этнического сознания.

Интерес исследователей к лингвокультурологическому анализу ОЦ в русской культуре на современном этапе обусловлен, не в последнюю очередь, кризисным состоянием российского менталитета. Сложившаяся в советский период система ценностей оказалась разрушенной, а новая, — либерально-демократическая, — еще не сформировалась. Это позволяет охарактеризовать сегодняшнюю ситуацию «с русским языком как хранителем русской национальной культуры» «чрезвычайно сложной» и нуждающейся «в аксиологических активных исследованиях» [Ю.Е. Прохоров, 2009]. Несформированность системы общественно значимых целей, способных сплотить этнос и обеспечить его гармоничное существование, обусловливает эпистемологическую позицию исследователя с целью выполнения диагностической функции и, в частности, решения конкретной проблемы — формирование содержания обучения российских и иностранных студентов, изучающих русский язык, а так же русских детей, живущих вне пределов русской языковой среды, системе ценностей русской культуры. «Вопрос стабилизации числа говорящих на русском языке» [Громыко, 2010] — приобретает особую модальность для российской действительности. Ориентация на ОЦ в преподавании русского языка как родного /неродного / иностранного определила в практическом плане актуальность диссертационной работы.

Другая причина обращения к анализу общечеловеческих ценностей определяется необходимостью преодоления узконаправленных координат их изучения с позиций одной отдельно взятой дисциплины, общего расширения числа

аспектов их изучения путем совмещения различных научных подходов, дающего эффект так называемой «парадигмальной прививки» (B.C. Степин), что предполагает перенос исследовательских процедур из других дисциплин в лингвокультурологию, в частности, дополнительной верификации лингвокулыурных фактов на основе экспериментальных методик, используемых в области психологии. Такой подход адекватен вызовам времени, поскольку позволяет исследователям по-новому взглянуть на общепризнанные и глубоко изученные факты языка. «Привитая» лингвокультурология, выходящая за рамки известных теорий, взглядов, представлений, требует творческих усилий ученых из различных отраслей науки. Но именно решение неординарных проблем способно обеспечить качественно новое знание.

Целостный подход к изучению языкового сознания предопределил выбор объекта исследования в части анализа языкового материала, который охватывает обе формы существования ценностей: общественно значимую и обыденную.

Основным материалом при рассмотрении аксиологии языкового сознания стали дефиниции ценностей из лингвистических, толковых, ассоциативных энциклопедических, философских, социологических, психологических словарей; семантические пространства, профили, графики, дендрограммы ценностей, полученные в процессе психосемантического эксперимента.

Предмет исследования составил аксиологический компонент языкового сознания, который обнаруживает себя в различных формах знаковой объективации, выступающих как дополнительные (Н. Бор) описания одного и того же объекта. Поэтому исследовательское поле включает в себя содержание ценностей русской культуры и их множественные, дополняющие друг друга формы.

Гипотеза исследования: В качестве базовой гипотезы исследования принималось то предположение, что языковая концептология ОЦ в общественном сознании действует как консервативный фактор. Несмотря на то, что общая иерархия языковых концептов и способов их вербальных репрезентаций гибко отражает перестройку ОЦ в сознании носителей языка, в целом смысловые мутации в плане вербальных репрезентаций ОЦ не носят абсолютного характера. Язык в плане дискурсивной концептуализации элементов, через которые осуществляются вербальные репрезентации ОЦ, ограничивает возможные аксиологические отклонения, выходящие за рамки существующей в культурной традиции системы ОЦ, выполняя роль своеобразного аксиологического стабилизатора. В аксиологическом сознании язык выступает в качестве исторического ретранслятора ценностей культуры.

Основная цель исследования состояла в раскрытии содержания релевантной группы ценностей в русской лингвокультуре {достаток, труд, здоровье, успех, родина, прогресс, образование, любовь, семья, долг), которое предстает в виде множества взаимодополнительных знаковых объективаций.

Для достижения поставленной цели были сформулированы и решались исследовательские задачи, в рамках которых потребовалось:

подвергнуть анализу состояние исследуемой проблемы с позиций

лингвокультурологии, лингвосемантики, психолингвисгшш;

• определить онтологические и лингвистические критерии выделения феноменов ОЦ с учетом их м^ста и роли в жизни общества;

• выявить и описать знаковые формы объективации ценностей в русской культуре, отражающих общественно значимый обыденный уровни аксиологического сознания современных носителей русского языка и культуры;

изучить языковой материал, используемый при вербализации ценносгных характеристик и приемов оценки, свойственных русскому языковому сознанию;

исследовать приемы выявления и описания ОЦ в лингвокультурологии, сформулировать базовые принципы построения экспериментальной методики выявления ОЦ в языковом сознании носителей языка;

• проверить сформулированные положения путем проведения психосемантического эксперимента среди носителей русского языка;

провести концептуальный и лингвокультурологический анализ результатов психосемантического эксперимента на предмет определения релевантных ОЦ в русской лингвокультуре.

Методологическую основу исследования составляют лингвистические, профессионально-педагогические, социо-, психолингвистические, междисциплинарные идеи отечественных и зарубежных ученых, позволяющие осмыслить специфику смысловой асимметрии языкового / неязыкового знаков как закономерность их функционирования, связывающую лингвокультурологический анализ вербальных проявлений ОЦ с фундаментальными критериями общественного опыта и знаний, лежащими за пределами языкового значения, служащими ценностной детерминации коммуникативной и иной деятельности членов общества как важнейший фактор ирескрипционного общественного контроля, определяющий аксиологию сознания членов общества, стратегию их речевого поведения, их национальную лингвокультурную идентификацию, на основе которого раскрывается этнокультурная специфика их поведения в условиях межкультурной коммуникации.

В исследовании применены лингвистические методы: дефиниционный, дискурсивный, концептологический и лингвокультурологический анализ исследуемого языкового материала с опорой на результаты ассоциативного и психосемантического экспериментов; а также общенаучные методы: системный анализ, метод моделирования, многофакторный анализ статистических данных. Достоверность результатов обеспечивается, прежде всего, психосемантическим и свободным ассоциативным экспериментом (около 170 испытуемых, носителей современного русского языка и русской культуры, в возрасте от 18 до 24 лет).

разграничения аксиологического языкового и аксиологически неязыкового уровней сознания; впервые при анализе выявленных в ходе психЬсемантического эксперимента лингвокультурно значимых ОЦ был применен метод наложения нескольких измерений концептуальной интерпретации - триангуляционный подход (сформированный в рамках постнеклассическош типа научной рациональности), позволяющий устанавливать значимые расширения семантического поля выявляемых ОЦ с учетом предельно широкой вариативности их вербальных репрезентаций; впервые исследованы релевантные критерии вербально-речевой реализации ОЦ в научном и обиходном дискурсах; впервые выполнено функциональное описание совокупности значимых в русской лингвокультуре ОЦ применительно к ситуации межкультурной коммуникации и межкультурного восприятия в системе преподавания РКИ.

Положения, выносимые на защиту:

1) Универсальное значение ОЦ не исключает возможности их специального культурологического и, в частности, лингвокультурологического изучения в плане выявления значимых этнокультурных расхождений в способах их материальной и деятельносгной репрезентации в фактах национальной культуры. Система ОЦ органична каждой национальной культуре. Национальная и этнокультурная специфика ОЦ раскрывается в аспекте их ассоциации с элементами культурного опыта народа в исторической перспективе. Система ОЦ, с учетом их национально-культурной специфики, получает концептуальное закрепление в аксиологическом сознании народа.

2) Язык выполняет важнейшую роль в части концептуальной организации и концептуального закрепления культурного опыта народа, включая аксиологическую составляющую. Речевое общение членов социума во многом регулируется ценностными ориентирами. Язык, с одной стороны, гибко отражает систему общественных ценностей, фиксируя в своем составе возможные исторические изменения в системе ценностных обозначений. С другой стороны, языковое сознание обладает признаками самостоятельности, при этом наивысшую степень устойчивости обнаруживает концептуальная сфера языка. В силу этого, имеет смысл выделять аксиологическое языковое сознание с учетом его тесной взаимосвязи с общекультурным аксиологическим сознанием и в то же время его противопоставленности последнему.

3) Ценности как ментальные образования доступны для исследования только через свои вербальные / невербальные знаковые объективации. Анализ последних в ряде случаев приводит к выявлению нескольких сосуществующих представлений о содержании одной и той же ценности, которые могут не совпадать и даже противоречить друг другу (концептуальная аксиологическая энантиосемия). Множественность ментальных представлений о содержании одной и той же ценности, объективируемых при помощи разных знаковых образований, включается в общее концептуальное поле ОЦ на правах взаимодополнительных вариантов объективации. При исследовании концептуальной аксиологической энантиосемии высокую эффективность показывает триангуляционный подход, при котором

несовпадающие варианты ценностной вербализации, тем не менее, получают общее аксиологическое осмысление (включаются в общее поле аксиологического концепта).

4) Исследование показало ошибочность(теоретическую бесперспективность) установки на построение внутренне непротиворечивой концептологии языкового дискурса (т.е. выявление внутренне непротиворечивой системы вербальных реализаций языковых концептов). Концептуализация языкового дискурса должна учитывать возможные внутренние противоречия в себе, т.е. основываться на принципах концептуальной энантиосемии. Аксиологическое поле языка доказывает необходимость такого принципа рассмотрения языковой концептологии.

5) Система ОЦ в концептуальном пространстве языка с учетом национальной специфики их вербальных реализаций подлежит экспериментальному изучению на основе известных и продуктивных психолингвистических методик (ассоциативная, психосемангическая) в прагматических целях, в т.ч. лингводидакгических. Применение психолингвистических методик показывает высокую эффективность при выявлении устойчивых ассоциативных взаимосвязей и различных видов взаимодополнительности вербальных реализаций и лингвокультурной специфики ОЦ в языковом дискурсе. Результаты психосемантического эксперимента должны учитываться в лексикографической практике при отражении коннотативного аспекта семантики лексических единиц, а также в опыте преподавания русского языка при отработке аксиологических и коммуникативных стратегий.

6) Значимостное восприятие русскоязычных вербальных реализаций ОЦ носителями другой культуры зависит от заданной в их сознании сетки ценностных ассоциаций на основе опыта родной культуры. При ознакомлении иностранных учащихся со значимыми ценностными ориентирами, действующими в опыте русскоязычной коммуникации, следует учитывать специфику их отношения к знаковым формам объективации ОЦ в русской лингвокультуре. Автоматизация ценностных ассоциаций в контексте русской лингеокультуры у иностранных учащихся требует дополнительных дидактических усилий.

противоречащих друг другу способов вербальных реализаций ОЦ в культурном опыте языка; в распаренном описании значимых ценностных ориентиров в русском языковом сознании и их фактическом обосновании в процессе проведения психосемантического эксперимента с привлечением широкого круга русскоязычных респондентов; в обосновании тезиса о концептуальной устойчивости аксиологического языкового сознания независимо от масштаба вариативности на уровне вербальных репрезентаций ОЦ, что в целом нашло подтверждение в ходе психосемантического эксперимента.

Практическая значимость исследования состоит в обосновании положения о применимости в процессе обучения РКИ описания ценностей русской культуры в форме анализа нескольких знаковых объективации, результаты которого могут рассматриваться как дополнительные картины одного и того же объекта.

Апробация. Результаты исследования были изложены на заседании кафедры общего и русского языкознания РУДН и апробированы автором на Международных и Всероссийских научно-практических конференциях и семинарах, при чтении курсов лекций. Содержание диссертации отражено в 61 работе общим объемом 100,9 п.л., среди которых 1 монография и 12 статей, опубликованных в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, определенных Высшей аттестационной комиссией.

Структура диссертации. Объем и структура работы определяются целью и логикой исследования. Диссертация состоит из Введения, 2-х разделов, включающих 5 глав, Заключения, 2-х глоссариев, приложений и Списка литературы. Работа иллюстрируется прецедентными текстами.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении дается общая характеристика работы, определяются ее актуальность, цель и задачи, материал, объект и предмет исследования, методологическая основа и методы исследования, научная новизна, выносимые на защиту основные положения, сведения об апробации работы. Вступительной главой мотивируется композиция работы, в которой отмечается, что лингвокультурологи могут дополнить понятийный инструментарий дисциплины представлением об образе сознания и его составляющих.

В первой главе «Онтология общечеловеческих ценностей» Раздела I «Методология и теория исследования общечеловеческих ценностей», обосновывается актуальность лингвокультурологического исследования ОЦ и неразработанность принципов выявления и описания их содержания.

Факт многозначности понимания ценностей носителем языка является очевидным и вытекает из самой ситуации оценивания. При любом акте ценностного отношения к действительности возникает стандартная ситуация, состоящая из постоянных компонентов: предмет, подлежащий оценке, основание оценки и образец, воплощающий отношение соответствия данного предмета должному.

Предмет, рассматриваемый как ценность, становится объектом обыденного сознания: ценностью считается любой предмет, ставший значимым для отдельной личности или группы лиц. Понимание ценностей как отношения соответствия должному характерно для теорий, рассматривающих социально значимые ценности: этические {сострадание, любовь к ближнему), эстетические {красота, прекрасное, эстетически совершенное), собственно социальные (<суверенитет индивида, гуманизм, демократия).

С установления различия между предметами как ценностями и обобщенными отношениями этих предметов к должному начинается собственно аксиология — наука о человеческих ценностях. Ценность как отношение — это продукт деятельностной активности всего человечества, а ценность как предмет — это исторически конкретное предметное воплощение ценности. Истина, добро, красота

— это ценности-отношения, являющиеся общими условиями человеческого существования и отношениями к миру. Не следует абсолютизировать различие ценностей как предмета и как идеального образца, потому что последний не существует в отрыве от своего предметного воплощения. Ценность как идеальный образ и предметное воплощение ценности—две формы ее существования.

Ценности, которые формируются в процессе социального определения предметов окружающего мира, вовлеченных в сферу общечеловеческого бытия, и ставших явленяягци общественного сознания, носят социальный характер.

Научные этические системы, создаваемые носителями европейской культуры, реально существуют в виде этнических вариантов, затрудняющих естественным образом взаимопонимание при ориентировке на идентичные аксиологические нормы. Соотношение идеальных ценностей и их этноспецифическое предметное воплощение носит не умозрительный характер. Рассуждая о будущем России, разработчики русской идеи полагают, что оно зависит в первую очередь от того, сможет ли русская идея заложить ценностные основы интеграции в глобальную цивилизацию. Экономическое и политическое развитие России, ее интеграция в мировую цивилизацию невозможна без формирования и развития ее ценностных оснований. Таким образом, ценностная интеграция российской культуры в мировую

— непременное и необходимее условие и предпосылка возрождения России как суверенной цивилизации.

При анализе ценностей целесообразно исходить из накопленных за полтора столетия основных знаний о них. Выявленные в аксиологии ценности имеют статус общечеловеческих, присущих человечеству в виде его родовых свойств. Исходные знания о ценностях требуют верификации их этноспецифических форм. ОЦ имеют две формы существования: идеальную и предметно-деятельносгную. Номенклатура идеальных ценностей отображает родовые качества членов общества и является основой для межкультурного анализа, а предметно-деятельностная форма инструментом для вскрытия их этнокультурной специфики. ОЦ по критерию модуса своего существования подразделяются на идеальные образования, существующие в общественном сознании в виде «вечных» ценностей, присущих человеческому роду {истина, красота, справедливость), и в конкретно-исторической форме {равенства,

демократия). Очевидно, содержание ОЦ трансформируется во времени и обусловлено жизнью конкретного социума в определенный исторический период.

Для дальнейшего анализа форм существования ОЦ в русском социуме необходимо ввести их дифференциацию по критерию отношения к общественной форме сознания или к обыденному сознанию. В общественном сознании ценности существуют как принятый идеал в форме абстрактного представления о качествах должного во всех сферах социальной жизни. В обыденном сознании ОЦ функционируют как ценностные ориентиры, детерминирующие цели и мотивы индивидуальной жизнедеятельности: ОЦ в индивидуальном сознании предстают как набор целей, которые индивиды ставят перед собой в общественной практике. Очевидно, что ценности в форме общественного идеала или в индивидуальном сознании являются внутренними ментальными образованиями, которые для своего функционирования нуждаются в символических (знаковых) опорах: в виде некоторых предметов материальной и духовной культуры или в форме ритуалов (ритуальных человеческих поступках). Эту форму существования ОЦ можно назвать знаковой обьеюпивациег1.

Анализ форм овнешнения ценностей неизбежно подводит к необходимости определить онтологию процесса объективации (овнешнения), т.е. указать тот фрагмент реальной действительности, в котором осуществляется исследуемый процесс. Им является совместная деятельность членов социума, протекающая в процессе речевого общения. Совместная деятельность осуществляется минимум двумя субъектами, объединенными общностью образа мира, один из которых производит овнешнения своих мыслей, а второй конструирует в своем сознании мысли, используя собственные знания и опираясь на анализ воспринятого овнешнения как на совокупность правил этого конструирования. Совместная деятельность коммуникантов и полимодальность овнешнений общечеловеческих ценностей являются их онтологией.

Во второй главе «Гносеологические проблемы общечеловеческих ценностей» раскрываются эвристические преимущества использования ценностей как инструмента анализа языкового сознания членов социума; обоснована трактовка ОЦ как объекта ттгвокулыщрологического анализа, научный статус исследования ОЦ как лингвокультурологической проблемы. Особое внимание уделяется изучению познавательной ценности рефлексии и эпистемологической позиции исследователя при анализе ОЦ конкретной (русской) культуры.

Изучение аксиологического фундамента языка и культуры входит в задачи лингвокультурологических исследований, поэтому для анализа ОЦ может быть использован понятийный аппарат, сформированный в рамках лингвокультурологии: концепт, концептосфера, лингвокультурема и др. Цели, которые встают перед исследователем ОЦ в лингвокультурологии, заключаются в формировании представлений об ОЦ как особом классе концептов, описывающем ценностные регулятивы общества; разработке понятийного аппарата и методического инструментария для вскрытия и фиксации содержания ОЦ; вскрытии и фикстцш содержания группы языковых единиц, описывающих ОЦ современного носителя

русского языка; создании лингводидактической модели комплексного лингвокулыурологического описания ОЦ для целей преподавания русского языка как родного и как РКИ. Изучение ОЦ как объектов лингвокультурологического анализа — новая область исследования лингвистических единиц с социально сконструированным значением {добро, зло, семья, родина, здоровье, труд и т.п.).

Изучение лингвистами языковых единиц, обозначающих предметы культуры и их взаимосвязанности (А.К. Аксаков, В.Г. Белинский, А.Х. Востоков, A.A. Потебня, A.A. Шахматов, И.А. Бодуэн де Куртенэ, ММ Бахтин, В.В. Виноградов и др.), получило свое развитие в теории лингвострановедения (В.Г. Костомаров, Е.М. Верещагин), в этносоциокультурной концепции речевого общения (Ю.Е. Прохоров), лингвокультуролоши (В.Н. Телия, Ю.С. Степанов, А.Д. Арутюнова, В.В. Воробьев, В.А. Маслова, К.В. Маерова, В.М. Шаклеин и др.), прошедшей путь от «нейтральной, универсальной к сопоставительной лингвокультуролоши» (В.А. Маслова, В.В. Воробьев).

Выдвинутое учеными (В.Г. Костомаров, Е.М. Верещагин, Н.Д. Бурвикова) понятие единицы описания семиотической системы русского языка-логоэпистемы, новой таксономической единицы описания и представления в лингвострановедческой практике обогатило терминопонятийный ряд: концепт, лингвострановедчески ценная лекажа, лингвокулыпурема, речевой стереотип, кулыпурно-языковые эмблемы. Источником логоэпистемического значения является прецедентный текст в широком, семиотическом понимании этого слова. "Речь идет, таким образом, о знании, несомом словом как таковым - его скрытой "внутренней формой", его индивидуальной историей, его собственными связями с культурой" [Костомаров, Бурвикова, 1999а, 69]. Это направление на стыке лингвострановедения и лингвокулыурологии определяется как логоэпистемология (логоэпистематика). Логоэпистема позволяет ввести в лингвокультурологию связующую цепочку языка и с культурой, и с логикой, психологией и философией языка, что расширяет иерархическую цепочку единиц описания лингвокультурологических ситуаций. Знаковая форма существования ОЦ выражается в том, что в их экзистенциальных формах проявляются идеальная сторона, являющаяся достоянием сознания, и материальная опора, принадлежащая миру предметов, точнее, миру квазипредметов. Признание двойственной природы их существования делает необходимым поиск адекватных методов их анализа. И здесь возникает сложная задача Идеальная сторона ОЦ доступна для анализа только через свои материальные опоры и только в процессе овне1инения или в процессе конструирования содержания при восприятии и анализе (реципиентом) этого овнешнения. Однако данная аналитическая процедура, привычная при анализе знаков и знаковых образований (напр., речи), не позволяет лингвистам сделать эпистемиологические выводы: содержание ОЦ становится объектом анализа только при наблюдении за одновременно протекающими процессами овнешнения содержания знака (или знаковых образований), восприятия этого овнешнения и конструирования содержания. Это происходит при восприятии речи и объектом анализа является его сознание, т.е. конструирование им содержания воспринятого знака в форме мегасодержания.

Процедура анализа меняется при создании экспериментальной ситуации, в которой испытуемый воспринимает некоторое знаковое сообщение (сгимульный материал), конструирует ею содержание; а затем овнешняет сконструированное содержание в заданной мерности, позволяющей сравнивать ответы отдельных испытуемых и выводить усредненные показатели. Естественно, на последнем этапе анализа в исследование вносится неизбежный элемент субъективности: приведенные к стандартному виду экспериментальные данные становятся объектом субъективного анализа исследователя, в результате которого при помощи своего категориального аппарата (в функции метаязыка) он составляет представление о содержательной стороне полученных данных. Преимущество этих экспериментальных данных состоит в том, что они позволяют судить о содержании ОЦ, которое инвариантно для всех (с определенной погрешностью) носителей русской культуры, что делает правомерным их использование методикой преподавания русского языка. Так, в ходе проведения психосемантического эксперимента была выявлена система ОЦ в русской культуре, которая моделируется дендрограммог7, группирующей все ценности в кластеры. В каждой отдельный кластер входят ценности, получившие близкие шкальные оценки, что указывает на наличие смысловой связи между отдельными ценностями. Все ценности распадаются на два глобальных кластера: на ценности и антнценноапи. ОЦ «бедность, неудача, одиночество, беззаконие» — это антиценности, все остальные элементы дендрограммы — это ценности.

Кластеры, на которые распадаются ценности:

• 1-й кластер ''свобода личности' включает такие ценности, как «независимость, свобода личности, достаток»;

2-й кластер 'социальная справедливость' — «справедливость, труд, эффективность»;

• 3-й кластер 'безопасность' объединяет такие ценности, как «богатство, безопасность, практичность, стабильность, законность»;

• 4-й кластер 'физическое и сощюльное здоровье' — «здоровье, родина, свобода, процветание, успех»;

• 5-й кластер 'общественный прогресс' — «прогресс, развитие, наука, образование»;

• 6-й кластер 'семейное счастье' — «творчество, семья, удовольствие, любовь, комфорт»;

7-й кластер Устройство сощгума' — «демократия, патриотизм, равенство, правосудие, долг, конформизм, религиозность, власть»;

• 8-й кластер 'общественная отчужденность' включает, соответственно, ангиценносги вышеназванных ценностей.

Labal

Основное внимание сосредоточено на следующих ОЦ: «долг, достаток, здоровье, любовь, образование, прогресс, родина, семья, труд, успех», которые анализировались с учетом их взаимосвязей и взаимозависимости друг от друга.

Исследователю культуры следует учитывать неустранимое обстоятельство: он является носителем определенной этнической культуры, вооружающей и одновременно ограничивающей его определенной системой категорий. Родная и иная культура доступна для понимания только через категории унаследованных критериев восприятия и оценки.

Особое место при изучении культуры занимают универсалии, или общечеловеческие репрезентации накопленного культурного опыта, в которых можно выделить два основных блока. Первый — охватывает категории, которые описывают предметный мир, преобразуемый в деятельности: «пространство, время, движение, вещь, свойство, отношение, количество, качество, причинность, случайность, необходимость» и др. Второй блок содержит категории, характеризующие человека как члена социума, т. е. описывают его в структуре социальных отношений: «человек, общество, я, другие, труд, сознание, истина, добро, красота, вера, надежда, долг, совесть, справедливость, свобода» и др. [B.C. Степин, В.И. Толстых, 2007: 17].

Эти универсалии, служащие категориальной сеткой для описания любой культуры, содержат как инвариантные, так: и вариативные этноспецифические черты. При определении научной позиции мы исходим из концепции B.C. Степина о типах научной рациональности в истории теоретического знания.

Посгнеклассический тип научной рациональности отображается следующей

схемой:

Внутрипаучные ценности и цели

Ср:-ЮД

поанания) (средств»)

(объект)

_У™--

Социальные ценности и цели

операции

Этот тип научной рациональности существенно отличается от декартовской модели деятельности ученого, поскольку в ней учитывается связь исследовательских процедур с результатами анализа и рефлексируегся зависимость внутринаучных познавательных установок от ценностных ориентиров общества. Объект анализа не изолируется от других объектов, а понимается как часть системы и полагается как имеющий некоторую структуру системный объект [B.C. Степин, 2000].

Изучение ОЦ в русской культуре требует специальных методов анализа в силу специфики изучаемого объекта (аксиологическое сознание) и стоящих перед исследователем лингводидакгических целей. Следовательно, результаты исследования сознания должны обладать заданными свойствами. Важно понимать, что сознание учащихся имеет различную этнокультурную специфику и поэтому процесс обучения РКИ должен быть ориентирован на овладение категориями русской культуры и на этой основе — ценностями современных россиян. Результаты исследования аксиологического сознания предназначены для написания пособий по русскому языку для детей, проживающих в русских семьях за рубежом, для обучения безвозвратных иммигрантов, поселившихся в России на постоянное место жительства и приобщающихся к русской культуре, для соотечественников, приезжающих в Россию из-за рубежа. Исследователь ОЦ в русской культуре погружен в социальную действительность двояким образом: 1) он связан с социумом через нормы и идеалы своей профессиональной деятельности; 2) он имеет собственную аксиологическую ориентацию и связан с социумом отношениями члена общества с определенной этико-нравственной и социально-политической позицией в культуре этноса. Отсюда характеристики эпистемологической позиции исследователя при анализе ОЦ в русской культуре предстают следующими:

1. Исследование ценностей в русской культуре — это проблемно-ориентированное исследование, имеющее целью решение конкретной прагматической проблемы.

2. ОЦ в русской культуре образуют сложную систему идеальных объектов, имеющих разные овнешнения.

3. Содержание ОЦ — это социально сконструированное знание, создаваемое общественно значимыми личностями (лидерами) и подхватываемое общественными институтами, специализирующимися на формировании общественного сознания. Процесс конструирования их содержания в конкретном

социуме — диалог между социумом в лице социальных институтов, формирующих общественное сознание, и личностью, о чем свидетельствуют варианты понимания ОЦ представителями различных социальных слоев [Рябов, Курбангалеева 2003].

4. Внутринаучные установки исследователя ОЦ в русской культуре зависят- от его социально-политической позиции. Понимание ценностей зависит не только от объекта анализа, но и от языка описания, т.к. исследователь может надеяться на внимание к полученным результатам только в случае, их изложения приемлемым образом (см., нап|з., востребованность в современной России эсхатологических и алармистских суждений о состоянии российского социума).

5. Результаты исследования зависят от исследовательских процедур, например, от форм овнешнения содержания ценностей, вскрываемых в анализе.

6. Лингвокультурологический анализ ОЦ может быть напрямую расширен за счет психологических процедур путем простой «парадигмальной прививки» (B.C. Степин), т.е. путем переноса исследовательских процедур из психологии в лингвокультурологию.

7. Исследователь в рамках посгнеклассического типа научной рациональности не может не быть пристрастным.

Раздел II. «Экспериментальные исследования общечеловеческих ценностей» состоит из 3-х глав. В Главе 1 «Теория психосемантических исследований» рассматривается история развития экспериментальной психосемантики; методы исследования представлений человека о различных объектах действительности и отношений к ним, условия использования экспериментальных психосемантических методик; метод семантического дифференциала (СД) и техника его использования; модель субъективного семантического пространства, построенного в результате проведенного многомерного статистического анализа экспериментальных данных.

Теоретические и методические основы экспериментальной психосемантики были разработаны в исследованиях ДжКелли [Kelly 1955] и Ч. Осгуда [Osgood 1960, 1962, 1964, 1976]. Методы для измерения индивидуальной системы субъективных значений различных объектов для человека получили распространение при исследовании самооценки, межличностных отношений, СМИ, рекламы, искусства, дизайна, политики, в области клинической психологии, профессионального, семейного консультирования, в сфере образования. Экспериментальная психосемантика на русском языке представлена работами Е.Ю. Артемьевой, В.Ф. Петренко, A.A. Нистратова, А.Г. Шмелева, В.И. Похилько, В.П. Серкина, Ю.Д. Апресяна, А.М Эгкинда, А.П. Клименко, Т.М. Дридзе, О.Н. Дудченко и др.

Эпоха персональных компьютеров увеличила возможности названных методик по изучению представлений человека о различных объектах действительности и отношений к ним, что составляет суть сознания. Определение сознания как отражения действительности в знаковой форме обнаруживает явную связь между сознанием и психосеманшкой. Ведь знак — искусственный стимул или символ, замещающий объект в процессе познания и общения, а значение как отношение знака к объекту является предметом психосемантического исследования. Условием

эффективности указанных методик стала математическая модель индивидуального сознания — семантическое пространство — система признаков, описывающих объекты некоторой действительности. Различные признаки можно представить как координатные оси многомерного семантического пространства, объекты — как точки в этом пространстве, значения признаков этих объектов — как координаты или проекции точек на оси, а различия между объектами — как расстояния между тючками. Испытуемый в психосемантическом исследовании оценивает ряд объектов по специально разработанным шкалам. Результат представляет собой не строку, а целую матрицу значений показателей, где в строках представлены оцениваемые объекты, а в столбцах — оценочные признаки. Матрица полученных данных подвергается многомерному статистическому анализу с целью получения расчетных показателей и повышения наглядности результатов. Таким образом, в психосемантике личность представляет собой не точку в многомерном пространстве объективных признаков, а целое пространство субъективных признаков, точки в котором представляют различные объекты действительности. Результатами оценки испытуемым объекта служат его собственные оценки.

Эмоционально-оценочное отношение определяет первовосприятие: восприятие в любых условиях проходит две стадии — стадию семантическую и стадию собственно перцептивных признаков [Артемьева 1999]. Первовосприятие объясняется как визуально представленные объекты, которые сначала оцениваются целостно («опасно-неопасно», «злой-добрый») — допредметное значение. В акте восприятия эмоциональная оценка предшествует категориальной квалификации объекта в вербальном языке, происходящей после прохождения информации через категориальный фильтр сознания [Артемьева 1999].

Наиболее близкими по духу исследованиям лексикона человека в отечественной традиции оказались психолингвистика и психосемантика, использовавшая психолингвистические технологии (семантический дифференциал /СД/ Ч. Осгуда). Основная задача исследования субъективной семантики сводилась к построению моделей языкового сознания различных социальных групп. В основе организации индивидуального лексикона лежат факторы как обобщенные значения, организующие семантические пространства обыденного сознания и определяющие ранжированносгь значения языковых единиц.1 Из психосемантической реальности вытекают существенные для лингвистики положения, а именно: каждый человек использует различные модальности, понимаемые как семантика сенсорных систем, т.е. воздействие внешнего стимула представлено в языковом сознании с преобладанием значений визуальной, аудиальной, тактильной, обонятельной и вкусовой модальностей. При этом системы смыслов различных модальностей взаимопроекпфуемы, а эмоционально-оценочный фактор первичен с точки зрения

См. например, изучение семантического пространства русских фразеологизмов, а также этнических и профессиональных стереотипов / Петренко, В.Ф. Основы психоссмантики / В.Ф.Петренко. — М., нзд. Моск. ун-та, 1988.

упорядочения значений внешних стимулов.2 Для исследования субъективного лексикона существенным оказывается положение об особенностях видения мира разными профессиями [Артемьева 1999]. Важным для понимания организации индивидуального лексикона является влияние психических состояний на использование лексики при описании ситуаций. Так, депрессивные рассказывают менее конкретно, определенно, т.е. тревожные, угрожающие стимулы переводятся в разряд «непонятных», «неясных».

СД первоначально предназначался для оценки субъективных оттенков значений слов. Ч. Осгуд предположил, что реакции на знак «предположительно зависят от предшествующего ассоциирования знака с означаемым». Психологическим механизмом, лежащим в основе СД он считал синестезию — «мышление по аналогии» — психологический феномен, состоящий в возникновении ощущения одной модальности под воздействием раздражителя другой модальности [Osgood 1960, Mirón 1961, Rigs, Karworski 1974]. Явление синестезии наблюдают в абстрактных картинах современных художников, изображающих различные, не всегда визуальные^ понятия.

Метафоры, генетически основаны на «ассоциациях по сходству», в синестезии же эта связь формируется «по сходству» разномодальных явлений, что и вьгглядит как «смешение чувств», точнее — «межчувственный перенос». Причем сходство здесь может быть либо по содержанию (смыслу, эмоциональному воздействию), либо по форме (структуре, гештальту). Межчувственный перенос, синесгегическое сравнение, как и любое сравнение «по сходству» — это уже операция мышления. Только туг мышление осуществляется, не выходя за рамки сенсорно-чувственной сферы, т.е. относится к сфере невербального, чувственно-образного мышления. Причем здесь невербальное мьгшление осуществляется уже в ранге связей в целостной полимодальной сенсорной системе и потому более сложное, чем просто визуальное или музыкальное мьгшление. А то, что происходит этот акт синесгегического мышления зачастую с участием подсознания, а на свет сознания выходит лишь результат, фиксируясь часто в слове, все это и придает синестезии элемент таинственности. Синестезия3, использующаяся в языке и в искусстве, — это скорее «сопредставление», «сочувствование», но не «соощущения». По своей психологической природе это есть ассоциация, конкретно — межчувственная ассоциация. И как любая ассоциация, она может быть пассивной, или активной

2 В лингвистике на это обратил внимание В.И.Шаховский, отмстивший бесконечность состава речевых, т.е. некодифицированных эмотивов или эмотивно окрашенных единиц, базой которой является потенциальная бесконечность и открытость лингвистических множеств.

3 Способность человеческого сознания описывать перцептивные данные, полученные от одного органа чувств, при помощи перцептивных данных других органов (теплые, холодные цвета, острый взгляд, сухие слова и т.д.). Эта методика получила применение в исследованиях, связанных с поведением человека и его восприятием различных социальных явлений, с анализом социальных установок и личностных смыслов; позволяет измерять т.н. коннотативнос значение — состояние, следующее за восприятием символа-раздражителя, и необходимо предшествует осмысленным операциям с символами. Большое значение имеет представление о синестезии, сформированное Ч. Осгудом, как об одном из процессов существования знаний в сознании субъекта познания.

(творческой), с разной степенью переживания (вплоть до эйдетического). Простейшие по генезису ассоциации — это «ассоциации по смежности» (основа метонимии в поэзии). Они чаще всего индивидуальны4

Объясняя особенности «ассоциаций по сходству», нельзя не заметить, что феномен «сходства» может быть подобием по форме, структуре, гештальту слухового и зрительного образов (напр., на этой основе строится общезначимая, общеупотребительная синестетическая аналогия «мелодия-рисунок»). Наряду с этим, сходство может быть и по содержанию, по эмоциональному воздействию (на этом основаны, напр., синесгетические аналогии «тембр — цвет», «тональность — колорит»). Последний тип синестезий, формируемых на основе эмоционального подобия, наиболее присущ искусству. И при признании связующих функций, которые здесь выполняются высшими, социальными эмоциями, в формировании синестезий можно усмотреть участие мыслительных операций, пусть они и осуществляются чаще всего на подсознательном уровне. А на свет сознания выходит, фиксируясь уже и в слове, лишь результат этого межчувственного сопоставления, что и привносит в синестезию элемент таинственности. Тем более, что в синестезии внешне осуществляется сравнение несравнимых вещей. В таких синестезиях, есть общее и понятное для всех людей. «Сравнивать», отмечать сходство в других вещах — элемент мышления, поэтому синестезию следует отнести к области невербального (чувственного, образного) мышления, наряду с визуальным, музыкальным мышлением. Если речь идет о слухозрительной синестезии, то она как раз и является связующим компонентом визуального и музыкального мышления. Синестезию можно охарактеризовать как концентрированную и симультанную актуализацию чувственного в широком спектре его проявлений. Здесь мы имеем дело как бы с «удвоенной» сенсорностью, здесь наличествуют эмоции (сфера чувственного), осуществляющие как посредник это метафорическое «удвоение». Поэтому именно искусство было той основной сферой социальной практики, где культивировалась и функционировала синестезия. Все эти выводы являются своего рода окончательным приговором аномальным объяснениям природы синестезии. Обращение к истории науки, подводит к выводу о том, что нет ничего удивительного в появлении таких аномальных объяснений. Ведь и в отношении самих «ассоциаций» в ХУЛ в., бытовала оценка их как «некоторого вида сумасшествия» (Дж. Локк). Словесная метафора как языковой феномен XIX в. характеризовалась некоторыми лингвистами как «семантическая аномалия», как «болезнь языка» (М.Мюллер). Ныне все повторяется — уже в отношении невербального, ассоциативного (синестетического) мышления, в отношении невербальной, межчувственной метафоры, принимаемой поначалу за аномалию психики.

СД позволяет измерять коннслгативное значение, связанное с эмоциями, личностным смыслом и опытом, социальными установками, стереотипами и

А Именно такими психическими связями ограничивала свой интерес к ассоциациям наука прошлого, чем и воспитала у людей негативное отношение к т.н. «ассоцианистской» теории.

другими эмоционально насыщенными, слабо структурированными и мало- и неосознаваемыми формами восприятия и отношения. Метод СД представляет собой комбинацию процедур шкалирования и метода контролируемых ассоциаций. Связь метода СД с методами ассоциаций показана в работах Нобла [Noble 1952]. По существу методом СД исследуется именно эмоциональная окраска значений. Коннотативное значение можно определить как подразумеваемое значение, т.е. то, что предполагается на уровне индивидуального восприятия и опыта индивидом, когда он говорит или думает о том или ином объекте. Коннотативному противопоставляется денотативное значение, понимаемое как знание об объекте оценивания, о его реальных характеристиках. Отношение денотативного и коннотативного аспектов во многом соответствует отношению объективного и субъективного и отношению знака к обозначаемому: денотативное значение — когнитивно, межличностно, осознаваемо, объективно (напр., «высокое здание»), а коннотативное субъективно, индивидуально, ценностно, эмоционально, метафорично (напр., «медленное здание»).

СД как методу самоотчета, при применении которого исследователь получает нужную ему информацию со слов самого респондента, свойственны следующие характеристики: закрытость (ограниченность) — оценивание значения признака по заданной шкале; пространство шкалы между противоположными значениями воспринимается испытуемым как континуум градаций выраженности признака; направленность (контролируемость) — направленные ассоциации по поводу заданных объектов, оцениваемых респондентами по ряду шкал, представляющих те или иные характеристики объекта исследования; шкалирование — метод СД предполагает получение информации о выраженности у объекта тех или иных качеств, заданный набором шкал; проецирование — в основе метода СД лехшт предположение, что для респондента оцениваемый объект приобретает значение не только из-за его объективного содержания, но и по причинам, связанным с личным отношением респондента, придаваемым им объекту; массовость — возможность использования метода при массовых опросах; стандартизированность респондентам предъявляется одинаковая инструкция, объекты оценивания и шкалы.

Применение СД во многих случаях дает возможность избежать попытки респондента соотносить оценки со своим представлением о социально одобряемом ответе, т.к., оценивая те или иные объекты с помощью шкал СД, респондент не имеет полного четкого представления о конечных результатах этой процедуры.

Первоначальный отбор шкал из прилагательных проводится в зависимости от целей и задач исследования, однако есть несколько общих положений:

1. Метафоричность шкалы (объекту приписываются качества, которых у него в буквальном смысле чаще всего нет). Тем не менее, допускается использование определенного количества денотативных признаков, т.к. иногда бывает трудно ограничиться только коннотативными качествами.

2. Универсальность шкалы (характеристики, описываемые шкалой, пригодны для любых объектов, интересующих исследователя).

3. Полисемашичностъ шкалы (осторожное использование многозначных слов,

которое может внести неясность для респондента при оценивании объекта).

4. Синонимия при выборе полюсов шкалы (на конце шкалы может расположиться один из нескольких возможных синонимов, выбор одного из этих синонимов во многих случаях оказывает некоторое влияние на ответы респондентов; исследователь должен выбрать наиболее подходящий вариант).

5. Контекстуальность шкалы (учет того, что прилагательные могут иметь контекстуальные значения; в зависимости от контекста уменьшается диапазон уместности антонима) и контексту альность оценки (введение в процедуру оценивания объектов, имеющих ярко выраженную эмоциональную окраску, повлияет на результаты оценивания других объектов по соответствующим шкалам). Считается, что явления, лежащие за пределами индивидуального социального опыта и обладающие большой степенью абстрактности, обобщенности, — абстрактные ценности, идеалы, символические представления, научные обобщения — лучше исследовать с помощью заданных шкал; явления, понятия, которые непосредственно связаны с индивидуальным социальным опытом и потребностями личности (напр., семья), лучше исследовать с привлечением выявленных шкал.

1. Направленность шкалы (в бланке СД необходимо использовать как шкалы, образованные оппозициями от положительного полюса к отрицательному, так и шкалы, имеющие обратную направленность). Эта мера применяется для пресечения позиционного стиля ответов респондента, когда через некоторое время респондент начинает давать одинаковые ответы.

2. Дублирующие шкалы (во избежание случайных ответов в ряде случаев целесообразно ввести дублирующие друг друга шкалы, отличающиеся, напр., направленностью).

3. Неуместные шкалы (включение в СД шкал, которые должны казаться респондентам абсолютно не подходящими к исследуемым объектам). С помощью таких шкал в ряде случаев молено несколько замаскировать цель исследования и поколебать респондентов в намерении давать преимущественно социально желательные, по их мнению, оценки [Сагго111959].

СД составляется таким образом, чтобы ограничить количество сочетаний шкал и объектов, при которых ответы будут буквальными. В список объектов оценивания нужно включать те из них, которые отвечают целям и задачам исследования и репрезентируют выборку. В ряде случаев при составлении СД можно использовать метод контент-анализа, позволяющий отобрать объекты, наиболее адекватно отражающие интересующую исследователя область. Они должны быть известными и однозначно понимаемыми всеми респондентами: информация о неизвестных и непонятных респонденту объектах, полученная с помощью метода СД, не имеет практической пользы.

Вид СД и сама процедура шкалирования могут варьироваться:

1. Объекты представляются для шкалирования по очереди, за каждым из объектов следует весь набор шкал.

2. Объект фиксируется в бланке СД над перечнем шкал. Первый объект оценивается по одной из шкал, за ним следует другой объект, также оцениваемый только по

одной шкале, выбранной в случайном порядке. Напр., понятие «негр» оценивается по шкале «хороший — плохой», понятие «русский» — по шкале «сильный — слабый», понятие «американец» — по шкале «активный — пассивный». В результате все объекты должны быть оценены по всем шкалам.

3. Вверху страницы указывается отдельная шкала (напр., «хороший — плохой»), следом за ней предлагается весь набор оцениваемых объектов, шкала изображается возле каждого из них, респондент должен оценить все объекты по предлагаемой шкале, а затем переходить к следующей.

4. Аналогично третьему варианту все объекты оцениваются сначала по первой шкале, причем респондент располагает свои оценки для всех объектов, используя условные обозначения, на одном и том же изображении шкалы. После этого респондент переходит к следующей шкале. Такой вариант СД позволяет респонденту визуально соотнести место тех или иных объектов на предложенной шкале.

5. Процедура СД происходит в два этапа: сначала интервьюер спрашивает у респондента, какой полюс шкалы более соответствует оцениваемому объекту, затем просит отметить на шкале степень соответствия.

Исследования показали небольшую разницу в результатах, получаемых при использовании того или иного формата, хотя третий и четвертый варианты СД некоторыми исследователями считаются менее предпочтительными.

Главная задача метода СД — построение семантического пространства, структура которого может служить для исследователя объяснительной моделью того, как индивид воспринимает, классифицирует, сравнивает, оценивает заданные объекты или их характеристики. Семантическое пространство — это модель категориальной системы индивидуального сознания, иерархизированный набор наиболее глобальных, универсальных индивидуальных категорий, определяющих построение и содержание значений в сознании респондента (В.Ф. Петренко). Семантическое пространство также можно определить как «пространство реакций». В математическом смысле построение семантического пространства является переходом от пространства данных большей размерности к меньшей. Исследователю всегда нужно точно знать, какие связи он хочет изучать — между шкалами или между объектами.

Исходные данные СД можно представить как трехмерный объект, осями которого являютсй оцениваемые объекты, шкалы и респонденты (Ч Осгуд). Для того чтобы применить методы многомерного анализа, необходимо привести исходные данные к двумерному виду.

Основные способы такого преобразования: рассмотрение ответов одного респондента; усреднение или суммирование по шкалам ответов всех респондентов по каждому из объектов (матрица «объекты — шкалы»); рассмотрение ответов по одному из оцениваемых объектов (матрица «респонденты шкалы»);

«растягивание в вереницу» (горизонтальный или вертикальный варианты) оценок респондентов (матрица «объекты — шкалы»), этот способ требует дополнительных процедур расчета (например, усреднения); рассмотрение ответов респондентов по

одной из шкал (матрица «респонденты — объекты»); усреднение или суммирование оценок, данных по всем шкалам одним респондентом одному объекту (матрица «респонденты объекты»); суммирование индивидуальных корреляций,

осуществляемое на основе матрицы интеркорреляций строк и столбцов для каждого респондента.

Результаты СД показывают, что один из компонентов денотативного или референтного значения прилагательного сводится к приписыванию положительной или отрицательной оценки величине вознаграждения. Второе измерение — активность указывает на необходимость или отсутствие необходимости совершать движения при адаптации к стимулам. Таким образом, обозначилась теория, объясняющая, что случается, когда индивид сталкивается с задачей оценить понятие на наборе шкал прилагательных. (Предположим, что все эти шкалы и понятия не выходят за пределы трех подробно описанных основных измерений). Что же происходит при предъявлении понятия, будь это слово, фраза или физический раздражитель? По предположению, испытуемый дает ряд явных или неявных ответов, часть которых может быть лишь смутно им осознана. Все происходящее воспринимается им через соответствующую сенсорную или рецепторную систему и вызывает неявные моторные и вегетативные реакции, он «думает о понятии», вспоминает соответствующие примеры, «свободно ассоциирует» с понятием, и он может вызывать некий след памяти или «образ» понятия. Что бы он ни делал, его ответ будет зависеть только от общей суммы знаний и впечатлений, которыми он располагает в данный момент жизни (Рамо, А.). Некоторые из этих знаний обусловлены взаимодействием с другими индивидуумами его языковой среды — это те знания, благодаря которым он отдает себе отчет, что обычно имеется в виду или обозначается словом, которое ему предъявлено; другие знания зависят от его индивидуального опыта, содержащего, возможно, общие элементы с опытом других индивидуумов.

Пусть5 теперь индивидуум должен определить положение понятия (или стимула) относительно такой шкалы, как «быстрый — медленный», «тяжелый — лёгкий» или «приятный — неприятный». Если он поступает в соответствии с нашей теорией, то найденное им положение будет зависеть от двух взаимосвязанных вещей. Во-первых, оно будет зависеть от степени, в которой индивидуум видит в стимуле или его референте 1) положительные или отрицательные последствия для себя или тех, с кем он себя идентифицирует, 2) необходимость (для себя или тех, с кем он себя идентифицирует) более или менее быстрого приспособления к референту и 3) потребность в усилии во время приспособительной реакции. Во-вторых, найденное им положение будет зависеть от того, в каком отношении к основным измерениям находится данная шкала прилагательных. Многочисленные

Дж.Кэрролл отмечал в своей статье в книге Дж. Снайдера и Ч. Осгуда «Техника семантического дифференциала» [1969], что можно предположить, что три основные измерения СД являются и наиболее важными для индивидуума при приспособлении к объектам внешней срсды.

кросс-культурные исследования показали универсальность выделенного Ч. Осгудом [Osgood 1960, 1975] семантического пространства ЕРА6 Универсальность ЕРА позволяет сделать вывод о возможности использования уже полученной группировки шкаЛ в факторы без проведения факторного анализа, что существенно облегчает расчеты. На основе семантического пространства исследователь может изучить: 1) Специфику факторов, которые определяют смысловую значимость объектов для респондентов. 2) Собственно «семантическую дифференциацию» — место объектов в семантическом пространстве (различение реакций респондентов на объекты). Происходит проецирование объектов-денотатов в коннотативное пространство: значение объекта для одного индивида представляется в виде точки, значение объекта для группы индивидов — в виде «облака» точек; в качестве координат служат величины факторов. 3) Расстояния и взаимное положение объектов в семантическом пространстве (различия в восприятии объектов) респондента; расстояние вычисляется с помощью формул геометрии на основании координат, которые определяют местонахождение объектов в семантическом пространстве. Сюда же молено отнести изучение различий в оценках одного понятия разными респондентами (или группами), выделение типов людей, имеющих сходную категориальную систему. 4) Сдвиг координат объектов при изменении контекста оценки (напр., при вхождении слова в словосочетание). Трансформация отношения индивидов к объектам при изменении каких-либо важных исходных условий лежит в области особого внимания последователей теории когнитивною соответствия («теории конгруэнтности»), к которым относят Ч. Осгуда.

Построение СД на базе оценок объектов из определенных областей — частные СД — продемонстрировало возможность трансформации классического семантического пространства ЕРА и появления новых факторов. Частные СД характеризуются различной размерностью (числом некоррелирующих факторов), разным содержанием выделенных факторов, которые в то же время сохраняют некоторую преемственность с универсальным СД [Петренко 1997]. Так, многие факторы частных семантических пространств являются конкретизацией универсальных факторов, которые видоизменяются и наполняются определенным денотативным содержанием. В частном СД используемые прилагательные и объекты более контекстуальны, и ассоциация становится более направленной. Одной из разновидностей частных СД являются личностные СД, построенные на базе прилагательных, обозначающих черты личности и характера, и ориентированные на оценку и сравнение самого себя и других людей. С помощью личностного СД могут быть исследованы социальные стереотипы1

Метод СД, как и любой другой — небезупречен и имеет свои преимущества и недостатки, но объективно может применяться: 1) в качестве пилотажа для

6 ЕРА — это стандартное международное сокращение слов evaluation, potency, activity.

7 Каким образом отображаются стереотипные представления об этносе в значениях языковых единиц? // Крысин, Л.П. Лингвистический аспект изучения этностсреотипов (постановка проблемы, 2002. — С. 171. Стереотипы выделяет как предмет исследования лингвокультурологии В.А. Маслова // Маслова, В.А. Лиигвокультурология. 2001. — С.36-37.

определения смысловой наполненности ключевых понятий, используемых в исследовании (представления исследователя об изучаемом явлении дополняются информацией о категориальной системе сознания респондентов; это особенно справедливо при обосновании СД данными, полученными при применении других методов — техники репертуарных решеток [Франселла, Баннисгер 1987], контент-анализа и др.); 2) в качестве основного инструмента, если факторная структура СД уже отработана в предварительных исследованиях; 3) совместно с другими методами социологического исследования.

Исследование восприятия некоторых ценностей студентами московских вузов включало в себя отбор некоторого количества ценностей в результате предварительного эксперимента. Для исследования использовалась методика СД Ч. Остуда. В эксперименте приняло участие 170 респондентов в возрасте 18-24 года примерно в равном соотношении мужчин и женщин. Полученная суммарная матрица обрабатывалась в статистическом пакете (SPSS) методом факторного анализа с последующим вращением факторов до простой структуры. Результаты были представлены в виде построенных семантических пространств и профилей оценок по шкалам, а также в виде дендрограмм при проведении кластер-анализа [Жамбю 1988] для выявления интегрального сходства и различия в восприятии анализируемых ценностей. Количество и состав респондентов позволил рассмотреть и гендерные различия. Выяснилось, что набор ценностей у студентов включает 37 ценностей. Анализ методов экспериментальной семантики показал, что СД сейчас является одним из точных методов анализа и фиксации содержания сознания. Хотя форма фиксации содержания сознания при помощи семантических пространств не совсем привычна для исследователей сознания, имеющих дело обычно с дефинициями и дискурсивными знаковыми объективациями, и, следовательно, в известной мере трудна для интерпретации. Но семантические пространства позволяют овнешнять сознание многих испытуемых в категориях сознания самих же испытуемых. В целом экспериментальную психосемантику можно трактовать как наиболее адекватньтй в настоящее время подход к анализу сознания.

В главе II «Эмпирический анализ общечеловеческих ценностей русской ¡сультуры» детально рассматривается восприятие ценностей, подсчитываются средние значения оценок объектов по шкалам и строятся профили оценок некоторых объектов (ценностей), описываются ценности с предварительным анализом ее дискурсивных определений.

Трудность анализа ценности «любоеь» состоит в том, что она является истинно ОЦ, присущей всем человеческим сообществам, как строго облигаторная предпосылка воспроизводства этноса во времени и пространстве. Человеческие отношения, называемые любовью и присущие каждому этносу, имеют этнокультурную специфику, проявляющуюся в различной степени ее очеловечивания (окультуривания). Очеловечивание любви включает в себя очеловечивание также отношения общества к женщине, признание сближения этических норм поведения мужчины и женщины. Поэтому все суждения о любви как об ОЦ должны учитывать ее и межкультурный статус, и специфику содержания

этой ценности в каждой конкретной этнической культуре. Впрочем, двойственный характер ОЦ — межкультурный и этноспецифический — следует учитывать при анализе любой ОЦ.

Анализ дендрограммы показывает, что ОЦ «любовь» непосредственно связана с ОЦ «удовольствие, творчество» и опосредованно с ОЦ «комфорт, семья». Связь ОЦ «любовь» с ОЦ «удовольствие, комфорт, семья» является ожидаемой: гедонистическая окраска отношений мужчины и женщины хорошо артикулирована и четко осознается. Связь с ОЦ «творчество» является менее ожидаемой, так как не все члены российского социума представляют, что любовь — это творчество, вернее, сотворчество мужчины и женщины; тот факт, что в русской культуре все же существует такое представление о любви, можно рассматривать как достижение этой культуры. Дискурсивное определение ОЦ «любовь» содержат почти все философские работы, рассматривающие проблемы родовых качеств человека. На основе определения любви из «Всемирной энциклопедии: Философия XX век», подчеркнем, что оно указывает на универсальный характер феномена любви и на его пограничность («индивидуальное — общесоциальное», «телесное — духовное», «интимное—универсально значимое»). Поэтому, анализируя ассоциативные поля (АП) «любовь» на основе прямого и обратного Русского ассоциативного словаря (РАС), мы имеем дело с универсальными для языкового сознания русских этнокультурноспецифическими содержаниями, входящими в ОЦ «любовь». К настоящему времени сложился весьма устойчивый в своем категориальном составе философский дискурс об ОЦ «любовь»: «одухотворение плоти, мужчина и женщина, безумие и радость, ощущение и любовь, эстетизация отношений, выбор объекта любви, любовь и судьба человека» [Василев 1982].

Слово «любовь», по С.И.Ожегову: «1. Чувство самоотверженной, сердечной привязанности. 2. Склонность, пристрастие к чему-н.». Очевидно, что словарные статьи из толковых словарей типа словаря С.И.Ожегова являются овнешненнями, находящимися между общественным и обыденным сознанием.

Приведем только частотную часть АП слова-стимула «любовь» из прямого словаря РАС: ЛЮБОВЬ: с первого взгляда 9; до гроба 8; чувство 5; зла, счастье 3; безответная, горе, и голуби, к женщине, ненависть, платоническая, пришла, радость, разлука, страстная, Яровая 2. АП из обратного словаря РАС имеет следующий вид: ЛЮБОВЬ <— до гроба 36; амур 28; сердце 24; ревность 19; весна 18; поцелуй 16; чувствовать 15; нежность, страдание 14; совет 13; для двоих, жгучая, романтика 12; свидание 11; секс, семья, страсть 10; вера, жалость, чувство 9; верить, верность, встретить, найти, наслаждение, эротика 8; жена, зла, моя 7; дружба, ласка, мать, ненависть, обещать, потерять, прощай, родители, сострадание, счастье 6; близость, девушка, женщина, кровь 5; двое, единственный, жизнь, забыть, измена, к человеку, мама, наедине, неземной, поцеловать, признание, терзание, ты, это 4; вдвоем, весной, гармония, гнев, голубь, ждать, матерями, милосердие, муж, мужчина, надеяться, нежный, нравиться, облагораживает, отвергнуть, относиться, отнять, печаль, подумать, пожениться, постель, преданность, равнодушие, разлука, романс, ромашка, свиданиям, свиданиями, целовать, юность 3; без слов, беречь,

бесконечная, блаженство, Бог, болезнь, брак, в крови, всю жизнь, главнее, девушке, дети, дитя, Дон Кихот, дорогая, друг, желать, жить, изменили, изменишь, интриги, мечта, музыка, надежда, ночь, объяснять, о маме, о матерях, о свиданиях, отношение, отчизна, письма, письмо, поговорить, подарить, простыня, работа, расстаться, родина, родной, роза, роман, свиданию, сестра, скамейка, смерть, сниться, соперник, страдать, тема, тепло, увлечение, успех, флирт, цветок, цветы 2.

АП обратного словаря привлекает внимание своим объемом, свидетельствующим о том, что большое количество предметов, явлений, действий, которые приобретают знаковый характер, вовлечено в человеческие отношения мужчины и женщины в современном обществе русских.

Анализ АП прямого и обратного словарей позволяет распределить ассоциации по следующим категориям: длительность процесса любви: «до гроба, бесконечная, всю жизнь»; временные периоды проявления чувства любви: «весна, весной, ночь, юность»; внешние знаки в поведении влюбленных: «свидание, секс, ласка, друэ/сба, близость, наедине, поцеловать, ждать, разлука, целовать, Дон Кихот»; чувства и состояния, сопровождающие любовь: «неэ/сность, страдание, страдать, романтика, страсть, сострадание, неземной, печаль, преданность, гнев, вера, э1салость, ревность, ненависть, счастье, милосердие, блаженство, горе, радость»; интенсивность чувства любви: «лсгучая, страстная, неземной»; социальная ячейка, сформированная обществом для осуществления любви: «семья, брак»; предел процесса любви: «смерть, прощай»; действия и явления, связанные с чувством любви: «потерять, признание, терзание, надеяться, нравиться, облагораживает, отвергнуть, относиться, отнять, забыть, измена, подумать, пожениться, без слов, беречь, желать, надежда, интриги, объяснять, поговорить, подарить, расстаться»; форма проживания любви: «болезнь»; субъекты и объекты любви: «девушка, женщина, двое, единственный, мама, ты, вдвоем, матерями, муж, мужчина, отчизна, родина, к человеку»; общая оценка любви: «гармония, интриги, мечта, увлечение, музыка, роман, успех, флирт»; оценка субъекта/объекта любви: «дорогая, друг, родной»; символы любви: «цветок, цветы, голубь, сердце, поцелуй, соперник, письмо, постель, роза, романс, ромашка, отношения, скамейка»; характеристика влюбленности: «нежный»; плоды любви: «дети, дитя»; реципрокносгь:«безответная»; прецедентные тексты.

Номенклатура сформированных нами категорий, на основе которой классифицируются ассоциаты, естественно, является альтернативной.

Параграф 2 посвящен ОЦ «семья» в научном сознании, содержание которой раскрывается через специфическую систему понятий. Эта ценность наиболее чужда обыденному сознанию. Система понятий складывается при формировании концепции т.н. семейной политики, обладающей определенной этнической спецификой в государственной деятельности в разных странах. Научное сознание в связи с ОЦ «семья» оперирует таким понятиями, как «семейные ценности, обеспечение интересов семьи в процессе общественного развития, экспертиза деятельности семьи, функции семьи, семья как социальный институт, семейные проблемы жизнедеятельности детей и женщин, репродуктивная функция семьи,

морально-правовой союз мужчины и женщины» и т.п. [Дармодехин 2001,397].

Дискурс словаря С.И. Ожегова, дает лапидарную дефиницию слова семья и некоторое другое представление о его содержательном наполнении: «группа э/сивущих вместе родственников (муле и э/сена, родители с детьми)». На основе анализа дендрограммы выяснилось, что ОЦ «семья» в сознании современных русских непосредственно связана с ОЦ «комфорт, любовь, удовольствие, творчество» и опосредованно с ОЦ «образование, наука, развитие, прогресс».

АП слова-стимула «семья» (прямой словарь) из РАС имеет следующий вид: СЕМЬЯ: большая 82; друленая 63; дети 37; дом, моя 27; и школа 23; школа 17; мама 14; крепкая 12; счастливая 11; любовь, распалась, ячейка 10; муж 8; очаг, родная 7; друэгеба, многодетная, ячейка общества 6; брак, наша, хорошая 5; люди, ребенок, родители, семья, тепло 4; квартира, маленькая, молодая, общество, родня 3; Адамсов, благополучная, будущее, веселая, военнослужащего, друг, друга, дружный, жена, здоровая, и дети, крепость, круг, мать, много, мы, неполная, плохая, полная,радость, развод, скамья, счастье, хорошо, художника, человека, я, 3; человека 2.

АП слов-стимулов, вызвавших реакцию семья (обратный словарь): СЕМЬЯ <— друленая 75; многодетная 37; фамилия 9; супруги 8; жена, мать, член 7; вместе, мы, отец, родители, родня 6; бедная 5; дети, Карамазовы, муж, семейка 4; большая, дом, Отцы и дети, пожениться, прочная, раздор, семя, сын, узы 3; брак, бюджета, взаимозависимость, глава, дома, наша жизнь, опора, половина, родственница, скандал, совет, традиция, трудовая, я 2.

Ассоциаты АП членятся по следующим критериям: величины — «большая, маленькая, многодетная»-, сплоченности — «дружная, друлсба, крепкая, крепость, прочная, раздор, скандал, распалась, развод, вместе, хорошая, плохая»; переживаемых чувств и эмоций — «любовь, счастливая, веселая, радость, счастье, тепло, родная»; по критерию членства в семье — «мама, ребенок, родители, родня, жена, и дети, мать, тен, отец, муж, сын, родственнгща»; синонимичности — «узы, брак, семейка, дом, опора, ячейка общества, наша жизнь, половина, совет, мы, очаг»] длительности совместного проживания супругов — «молодая»; основы семейных отношений в обществе — «традиция, общество»; полноты — «полная, неполная»', по наименованию главы семьи — «военнослужащего, друга, художника, человека, глава»; по упоминанию в прецедентных текстах — «и школа» (ассоциат отсылает нас к названию журнала «Семья и школа»), «Адамсов» (— к американской «черной» комедии «Семейка Адамсов»); «Отцы и дети» (— к одноименному роману И.С.Тургенева); «Карамазовы» (— к роману Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы»). Интересный факт: две первые реакции в обоих АП (прямой и обратный словари) по своему объему составляет почти четверть (23 %) всех ответов — это, вероятно, самые социально санкционированные характеристики в русской культуре, самые распространенные комплименты в адрес семьи.

Ценность «труд» в русской культуре занимает одно из центральных мест в системе ценностных ориентиров. Анализ дендрограммы показывает, что ценность «труд» в сознании русских непосредственно связана с такими ценностями, как

«эффективность, справедливость, достаток, свобода личности, независимость». Более отдаленно стоят ценности «богатство, безопасность, практичность, стабильность, законность».

Определение слова «труд» по С.И. Ожегову: «1. целесообразная и общественно полезная деятельность человека, требующая умственного и физического напряжения. 2. множественное ч.) занятия, работа. 3. усилие, направленное к достижению чего-л. 4. результат деятельности, работы, произведение.

Труд в русской культуре является важнейшей ценностью и основой предметно-преобразующей деятельности [H.H. Зарубина, 2001]. Ценность труда, в первую очередь труда крестьянина, вероятно, сформировалась еще на ранних этапах существования этноса. Феномен страды — непременная часть крестьянской жизни в зоне рискованного земледелия — требовал особого настроя, трансформировавшего самый тяжелый труд в радость. Феномен страды превращал кульминационный момент труда земледельца «в праздник в древнейшем смысле слова, т.е. в подлинно космогоническое действо». Отношение к труду в русской культуре амбивалентное: труд для себя осуществляется с величайшим напряжением сил; труд может осуществляться без полной отдачи. Амбивалентность возникла как результат существования барщины в России — внеэкономического принуждения крестьянина трудиться «из-под палки» на помещика, отдавая ему безвозмездно часть своего труда. Отсюда два модуса труда: на помещика и для себя, т.е. труд с «халтурой» и честный труд для себя. Социальный статус крестьянского труда в России был традиционно высок, и эта оценка согласовывалась с православной нравственностью: тяжелый физический труд был непременной частью монашеской аскезы. В сознании современных русских наемный труд рабочих по статусу приравнен к труду крестьян, ч то произошло уже во времена советской власти, с которой связано и формирование низкой оценки интеллектуального духовного труда, сложившейся в извращенной форме в условиях ложно понятых принципов диктатуры пролетариата. Рефлексы такой оценки интеллектуального труда сохранились в российском социуме до наших дней, т. представители законодательной и исполнительной власти в значительной мере рекрутируются из носителей советского сознания.

Наш анализ ценности «труд» осуществляется на материале, зафиксировавшем уже постсоветское сознание, однако, неразрывно связанное с сознанием предыдущего поколения.

Частотная часть АЛ на слово-стимул «труд» (прямой словарь): ТРУД: работа 53; тяжелый 45; мир 14; облагораживает, ударный 13; лень, май 12; мир, май; на благо 11; непосильный, полезный 9; напрасный 8; адский 7; дело, каторжный, легкий, лопата, радость, упорный 6; газета, добросовестный, обязанность, отдых, честный 5; бесполезный, людей, мирный, молоток, пруд, работать, радостный, ратный, усталость, физический, человека 4; безделье, бесплатный, благо, великий, впустую, деятельность, доблестный, земля, коммунистический, на благо Родины, необходим, общественный, подневольный, производительный, рабочий, руки, свободный, созидательный, умственный, урок, хорошо 3; бескорыстный, благородный, всему голова, деньги, жизни, завод, земледельца, и мир, лодырь, лозунг,

надо, наш, нелегкий, обезьяна, общественно полезный, полезен, посильный, почетный, праведный, щ>стой, рабский, создал человека, социалистический, терпение, «Труд», труп, тяэ/ский, учителя 2.

АП «труд» из обратного словаря РАС: ТРУД <— совместный 91; напрасный 89; непосильный 64; нелегкий 47; тяжкий 28; общественный 26; ударный 25; физический 24; работа20; мирный 19; тяжелый, упорный 17; бесплодный, тщетный 12; научный, социалистический 11; повседневный 10; бесполезный 9; рабочий, терпение 8; облагораживает, полезный 6; воскресник, в поте лица, ежедневный, огромный, пот, пчела, ручной, свободный, сельскохозяйственный, ударно, чистый 5; деятельность, наука, орудие, усердие, усилие, учиться 4; активный, в работе, невыполнимый, польза, пчеле, работник, упорно, учеба, ученые, экзамен 3; бесценный, большой, борьба, глубокий, детский, думать, живой, жить, зачет, мастер, механический, мучение, неделя, недужный, общий, обязанность, особый, работать, рабочие, разный, труда, уметь, хлеб 2;

Ассоциаты «работа, деятельность» — это речевые синонимы к слову «труд» в обыденной устной речи.

Ассоциаты «тяжелый, непосильный, адский, каторжный, легкий, нелегкий, тяэ/ский» — привычные для русской культуры характеристики степени тяжести труда; обратный словарь дополняет этот список следующими характеристиками: «нелегкий, в поте лица, невыполнимый, мучение».

Высокий социальный статус ценности «труд» подтверждается в ассоциатах: «облагораэ/сивает, на благо, полезный, радость, обязанность, честный, радостный, благо, великий, доблестный, на благо Родины, необходим, свободный, созидательный, благородный, всему голова, общественно полезный, полезен, почетный, праведный» — характеристики в значительной мере были утверждены в речевой практике и в русском языковом сознании усилиями социальных институтов по формированию общественного мнения в советский период.

Часть ассоциатов зафиксировала политическую риторику советской власти и указывает на распространенность этих определений, напр.: ценности «труд» в советских прецедентных текстах: «облагораэ/сивает, ударный, добросовестный, обязанность, ратный» (к труду приравнивается воинская служба), «бесплатный, великий, доблестный, коммуниспш/есшш, общественный, свободный, бескорыстный, благородный, почетный, социалистический».

АП слова-стимула «труд» показывает, что ценность «труд» является глубоко осознанным образом научного и обыденного сознания и результаты формирования образа в русском языковом сознании получили обширную вербальную фиксацию: ассоциаты «мир, май» — части широко распространенного лозунга советской пропаганды «Мир, труд, май»; ассоциаты «лень, лодырь» — указывают на обстоятельства, препятствующие успешному труду; ассоциаты <<ударный, упорный, повседневный, ежедневный, облагораэ/а/вает, полезный, воскресник, свободный, общественный, бескорыстный, коммунисттеаа/й, социалистгнеский, общественно полезный, почетный» фиксируют характеристики образцового труда, формировавшегося в пропагандистских текстах советского периода; ассоциаты

«обезьяна, создал человека» связаны с распространенным афористичным выражением «Труд создал из обезьяны человека», знакомое нескольким поколениям советских студентов, изучавших труды Ф. Энгельса.

В параграфе 4 рассматривается ОЦ «долг», которая по шкалам дня ценностей долг, семья, здоровье, характеризуется наиболее отрицательными коннотациями. Он воспринимается как грубый, наименее приятный и красивый, как нависшая угроза Семья и здоровье достаточно сильно коррелируют между собой и близки по оценкам и воспринимаются как вполне обычные. В научном дискурсе ОЦ «долг» понимается как категория этики и обозначает нравственные обязанности члена общества, как одна из категорий аксиологии, она ассоциирована с категорией совести. В качестве аксиологической категории «долг» — достояние общественного сознания, в обыденном сознании принимает форму ценностной ориентации и функционирует в качестве целей социальной деятельности.

По С.И.Ожегову, «долг» определяется, как «то же, что обязанность», а «обязанность» — как «определенный круг действий, возложенных на кого-нибудь и безусловных для выполнения». Авторы работы «Базовые ценности россиян» [2003] установили, что современные россияне ОЦ долг считают своей базовой ценностью.

Анализ дендрограммы позволяет сделать вывод, что ОЦ «долг» непосредственно связан с ОЦ «власть, религиозность, конформизм, правосудие, равенство, патриотизм, демократия» и опосредованно с ОЦ «семья, комфорт, любовь, удовольствие, творчество».

Анализ АП из РАС слова-стимула «долг» и АП слов-стимулов, вызвавших в качестве ассоциаций слово «долг» (обратный словарь): ДОЛГ: чести 55; честь 40; деньги 38; платежом красен 31; отдать 29; обязанность 28; перед Родиной 19; большой 14; интернациональный 11; совести, совесть 10; мой 9; вынуть, каждого, отдавать, человека 8; гражданина, платеж, родина, святой 1; выполнять, наш 6; денежный, перед Отечеством 5; выполнить, ответственность, памяти, платежом 4; армия, гражданский, красен, красен платежом, плата, платить, родине, священный, служба, службы, человеческий 3; вечный, военный, возвратить, возвращать, волк, врача, залог, зарплата, и совесть, исполнить, карты, матери, мужество, надо, не мой, не отдать, общественный, отдан, перед людьми, Родине, рубль, служебный, тяжесть, человек, чувство, чушь 2.

АП слов-стимулов, вызвавших реакцию долг: ДОЛГ <— отдать 71; платить 23; обязанность 22; вернуть 17; общественный 16; отдавать 15; исполнить 10; заплатить 8; перед Родиной 7; внешний, возмещать, общий, остальной, отплатить 6; отдай, служба 5; взять, выполнять, забрать, материальный, невыполнимый, платил, платишь, требовать 4; брать, ваш, взаймы, одолжение, оплатить, ответственность, платила, работа, расплачиваться, святость, услуга, чувство 3; высший, давать, должен, иметь, исполнять, малый, милицейский, наш, нравственный, обещать, передать, платим, повинность, получен, помнить, постоянный, приказ, принести, свой 2.

Анализ АП из прямого и обратного словарей позволяет распределить ассоциации по критериям: нравственному — «чести, честь, совести, совесть, и

совесть, нравственный, повинность, памяти, чувство долга, ответственность»; признания ответственности перед своим/чужим этносом — «перед Родиной, Родина, Роднне, перед отечеством, интернациональный»', ответственности перед обществом — «гражданин, гражданский, общественный, перед людьми, человеческий»; специфической сферы деятельности: «армия, служба, службы, военный, служебный, врача, карты, мшиг ¡ейский»; признания/непризнания сакральносги долга «священный, высший, святость, муэ/сество, чушь»', величины долга — «малый, большой»; модуса существования — шпатеэ/сом, красен, красен платежом, платить, плсппа, отдать, отдавать, вернуть, выполнять, выполнить, возвратить, возвращать, не отдать, отдан, заплатить, возмещать, оттатить, отдай, взять, забрать, платил, татипа, платишь, платим, требовать, брать, оплатить, растачиваться, давать, иметь, исполнять, обещслпь, передать, получен, помнить, принести»', синонимичности — «приказ, обязанность, одолэ/сение услуга, надо, чувство»; эквивалента измерения долга — «рубль, деньги, денежный»', принадлежности долга — «мой, свой, ваш, наш, немой»', субъекта долга «человека, гражданина, матери, врача, каэ/сдого»;

внешней/внутренней ориентированности — «общий, внешний, остальной».

Можно выдвинуть гипотезу о том, что большая частотность ассоциатов «чести», «честь» связан не с реальным функционированием образа чести в сознании русских, а с частотностью употребления словосочетания «долг чести» с диффузным значением.

Значение слова «здоровье», по С.И. Ожегову: «1. правильная, нормальная деятельность животного организма. 2. то или иное состояние организма». Близкое определение слова дает «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д.Н. Ушакова [2007]: 1. Нормальное состояние правильно функционирующего, неповрежденного организма. 2. внутренняя целостность, неповрежденность, отсутствие внутренней порчи, разложения (книжн.).

Ценность «здоровье» в обыденном сознании русских связана непосредственно с ценностью «свобода» и более опосредованно с ценностями «процветание, успех, родина». Семантическая связь ценности «здоровье» с ценностями процветание, успех» интерпретируется достаточно легко и очевидно, а семантическая связь с ценностью «родина» поддается только гипотетической интерпретации.

Научное сознание в русской культуре обладает дифференцированным представлением о здоровье. Определение здоровья по БРЭ [2001]: «Здоровье, естественное состояние организма, характеризующееся его уравновешенностью с окружающей средой и отсутствием каких-либо болезненных изменений. Здоровье человека определяется комплексом биологических (наследственных и приобретенных) и социальных факторов». В.Ф. Пилипенко дает сходное определение [Безопасность 2005]. Словарь «Клиническая психология» содержит несколько иное, хотя и близкое определение. Патолог И.В. Давыдовский термины «патология» и «здоровье» относил в разряд интроспективных субъективных представлений. Со здоровьем связаны наиболее специфические или атрибутивные свойства, присущие человеческому роду — разум, доброта и красота. По мнению

философа Э.В. Ильенкова, наряду с интеллектом и нравственностью само здоровье индивида входит в триаду «тех всеобщих («универсальных») способностей, которые делают его Человеком (а не химиком или токарем)». В контексте «универсальных» способностей человека медицинский критерий здоровья — «способность к делу», введенный врачом Г.А.Захарьиным, как бы «резюмирует» все многообразие морфофизиологических, психоэмоциональных и духовно-волевых «измерений» индивида, характеризующих его готовность к предстоящему напряжению и открытость детерминации будущим. В состоянии здоровья целеполагающая жизнедеятельность не лимитируется непосредственно наличными обстоятельствами и тем самым обретается актуальная свобода «от» них, а вместе с нею — и свобода «к» саморазвитию, к осуществлению определенной цели» [Жирнов 2007].

Анализ этих определений позволяет усмотреть в научном представлении о здоровье в русской культуре устойчивые категориальные черты: естественное состояние организма человека; отсутствие болезненных изменений в организме человека; возможность адаптации к окружающей среде, достижение гармонии с ней; способность различным формам родовой деятельности. Итак, обыденному представлению о здоровье в русской культуре присущ логический системный характер научного представления о здоровье и присутствие иной системности.

АЛ слова-стимула «здоровье» из РАС (прямой словарь): ЗДОРОВЬЕ: крепкое 45; хорошее 36; болезнь 19; отличное 17; плохое 16; лсурнал 14; беречь 13; аига 12; мое 11; жизнь 10; железное, слабое, спорт 9; богатство 7; дороэ/се 6; богатырское, бодрость, больница, в порядке, людей, неважное, не купишь, радость, сибирское, счастье 5; народа, прекрасное, сильный, человека 4; дороже всего, коровье, мамы, нет, опушчно, передача, подорвано, прежде всего 3; боль, в наших руках, в опасности, врач, всех, главное, дорого, дрянь, как у быка, матери, медицина, молоко, на годы, не вечно, недуг, не купить, необходимо, не очень, ни к черту, поликлиника, ребенка, самое главное, свежесть, сердце, сына, так себе, человек, чистота 2.

АП слов-стимулов ассоциата здоровье (обратный словарь): ЗДОРОВЬЕ болезнь 19; восстанавливать 15; недуг 12; бодрость 11; спорт 9; закаляться 7; беречь 6; желать 5; сердце, хворь 4; больной, группа, женьшень, залог, коровье, недужный, организм, пульс, физкультура 3; бегать, бодрый, желудок, кашель, кузница, медицина, немощь, отнять, пожелание, полезно, польза, хуже 2.

Вначале приведем ассоциаты, характеризующие состояние здоровья людей: «крепкое, хорошее, отличное, плохое, жепезное, слабое, богатырское, в порядке, неважное, сибирское (основано на представлении, что жители Сибири отличаются /фепшм здоровьем, которое необходимо, чтобы э/сить в суровом сибирском климате), отлично, подорвано, дрянь, как у быка, не вечно, не очень, ни к черту, так себе».

В сознании русских ценность «здоровье» ассоциирована с антиценностью «болезнь». Между ними существует древняя архетипическая связь.

Образ здоровья в сознании русских ассоциирован также с действиями, при помощи которых можно сохранить здоровье — «беречь», «восстанавливать», «закаляться», «физкультура», «спортом» (делать физические упражнения), «бегать»;

с «силой» (в обыденном сознании сила считается признаком здоровья); с «жизнью» (для которой необходимо здоровье); с «богатством» как эквивалентом здоровья; с отсутствием возможности купить его: «не купишь»; с «радостью», со «счастьем», с «чистотой» (имеется в виду моральные и гигиенические условия в месте проживания); с человеческими органами, здоровье которых вызывает наибольшее беспокойство «сердце», «желудок», «организм»; с членами семьи, которые, вероятно, наиболее дороги: «матери, мамы, ребенка»; с «передачей» (для поддержания здоровья пациента в больнице, т.к. содержание передачи в первую очередь составляют лекарства и продукты: питание в российских больницах довольно скудное).

Профиль оценок по шкалам для ценностей долг, достаток, успех свидетельствует о том, что респонденты воспринимают достаток и успех как близкие понятия (высокая корреляция и близкое расположение кривых). Если есть достаток, то это уже успех и, если есть успех, то должен быть и достаток. Частотные ассоциации — деньги, богатство, зарплата, благополучие, прибыль, большой. А вот долг не коррелирует с достатком и успехом и не совпадает по оценкам. Можно даже сделать вывод, что следование долгу может мешать достижению достатка и успеха. Он является не только наиболее «грубым», но и наиболее «тяжелым», «опасным». Вероятно, столь неоднозначное восприятие долга связано с принуждением следованию долгу под давлением общественного мнения и иногда с негативными социальными последствиями при уклонении от его выполнения.

При формировании знаний о ценностях следует помнить, что ассоциативное поле (АП) — это фиксация обыденного сознания русских, которое лишено строгой системности, являющейся, вероятно, научной идеализацией [Караулов 2002, 755]. РАС — это своеобразное овнешнение сознания русских, живших в определенный период истории России, и фиксация их сознания отображает реалии этого периода. Однако частотная часть АП обладает стабильностью и существует в неизменном виде длительные периоды в жизни этноса, обеспечивая межпоколенное общение носителей русской культуры. О стабильности частотной части АП свидетельствуют сравнения АП одних и тех же слов «Ассоциативного словаря русского языка» под редакцией A.A. Леонтьева [1974] и РАС.

Слово, обозначающее ценность «достаток», в словаре И.С. Ожегова имеет два значения «1. зажиточность, отсутствие нужды и 2. материальное благосостояние, доходы» с пометой (разговорное).

Словарная статья «Достаток» в РАС: ДОСТАТОК: деньги 13; в доме 1; большой, в семье 6; полный 4; недостаток, средннй 3; благополучие, богатство, в деньгах, в э/снзнн, во всем, денег, довольство, жизнь, иметь, материальный, неплохой, средств, ума 2.

Слова АП «достаток» имеют ассоциативные связи со словом-стимулом «достаток». АП «достаток» из обратного словаря РАС: ДОСТАТОК материальный 30; средний 4; престиж, роскошь 2. Эта статья содержит слова-стимулы, ассоциатом которых в ассоциативном эксперименте (АЭ) было слово «достаток». Обратимся к анализу АП «достаток» из прямого ассоциативного словаря

(1-й том РАС). Самая частотная реакция «деньги», а также ассоциат «в деньгах и денег» указывают, что наличие денег у кого-либо является универсальным показателем достатка в русской кулыуре.

Ассоциаты «в одежде, в пище, средств пума» показывают другие эквиваленты достатка, хотя и менее частотные. Частотное слово-стимул «материальный» из обратного словаря наталкивает на вывод, что ценность «достаток» в русской культуре имеет, прежде всего, значение материального достатка.

Ассоциаты «в доме, в семье», понимаемые как отсутствие що/сды, указывает на ту сферу, где обычно определяется уровень жизни, хотя на противоположную тенденцию использования слова «достаток» как средства измерения уровня жизни указывают ассоциат ы «в жизни» и «во всем».

Ассоциаты «большой, полный, средний, неплохой» — это стандартные способы измерения материального обеспечения человека в русской культуре.

Ассоциаты «благополучие, богатство, довольство», а также «престиж, роскошь» из обратного словаря можно рассматривать как способы осмысления ценности «достаток» в русской культуре.

Ассоциат «недостаток» как средство характеристики уровня жизни связан семантическим отношением со словом «достаток», которое сформировалось в процессе сравнения: связь подобного типа, вероятно, является самой древней, если судить на основе данных онтогенеза, где она является первой логической операцией, которая усваивается ребенком.

Связь ассоциата «жизнь» со стимулом «достаток» может быть интерпретирована только гипотетически: «жизнь — это существование в достатке».

Анализ сознания русских (см. дендрограмму) показывает, что ценность «достаток» связана, с одной стороны, с ценностями «независимость, свобода личности», с другой — с ценностями «справедливость, труд, эффективность», но в АП стимула «достаток» нет никаких следов этой связи.

Осмысливая анализ ценности «успех», заметит, что материалы РАС в целом дают достаточные возможности для понимания этой ценности. По С.И. Ожегову, слова «успех»: «1. удача в достижении чего-л., 2. общественное признание».

Анализ дендрограммы показывает, что ценность «успех» в сознании современных русских связана с ценностями «родина, процветание, свобода, здоровье» опосредованно, с одной стороны, с ценностями «законность, стабильность, практичность, безопасность, богатство», а с другой — с ценностями «прогресс и развитие». Эти выводы согласуются с интуитивными представлениями носителей русской культуры.

АП слова-стимула «успех» в РАС (прямой словарь): УСПЕХ: большой 40; огромный 28; удача 24; радость 21; обеспечен 17; дела, победа 14; пришел 13; полный 12; неудача, цветы 11; счастье 9; в делах, в деле 8; иметь, слава 7; в работе, колоссальный, поражение 6; блестящий, потрясающий, придет 5; бешеный, в обществе, грандиозный, ошеломляющий, у женщин, шумный 4; аплодисменты, в любви, громкий, дело, долгожданный, друга, закономерен, легкий, на сцене, неожиданный, первый, провал, случайный, театр 3; артиста, безусловный, великий, в

э/сизни, в игре, вскружил голову, в учебе, выигрыш, гарантирован, головокружительный, громадный, деньгн, достиэ/сение, заслуженный, крупный, любовь, начало, овации, овация, сопутствует, а/ена, триумф,ура, чужой 2.

АП слова-ассоциата «успех» (обратный словарь): УСПЕХ гарантировать 11; огромный 10; крупный 8; получаться 7; иметь 6; удача, шумный 5; абсолютный, большой, добиваться, материальный, победа, предвидеть, результат 4; блестящий, будущий, громадный, громкий, добиться, желать, общий, определенный, относительный 3; безуспешный, в любви, достижение, мимолетный, надеяться, найти, нежданный, полнейший, принести, серьезный, слава, средний, талант, уверенность, удастся, усердие, успеть 2.

Ассоциаты «большой, огромный, колоссальный, грандиозный, громадный, крупный» — характеристики успеха, принятые в русской культуре по критерию величины. Ассоциат «абсолютный, определенный, относительный, общш, полный» выделен по критерию полноты — неполноты. Ассоциаты «блестящи\ бешеный, ошеломляющий, громкий, безусловный, великий, головокружительный, заслулсеиный» выделены по критерию положительной — отрицательной оценки. Ассоциаты «долгожданный, неоясиданный, случайный» — предсказуемости. Ассоциат «легкий» вычленяется по критерию легкости — трудности достижения, ассоциат «первый», «будущий» — очередности, ассоциат «шумный» — по критерию произведенного эффекта, ассоциат «материальный» — по критерию материальности — идеальности.

Ассоциаты «удача, радость, победа, счастье, слава, выигрыш, деньги, достижение, любовь, триумф, результат, талант» — эквиваленты успеха, выступающие речевыми синонимами в речевом дискурсе современных русских.

Ассоциаты «дела, в делах, дело, в деле, в работе, в обществе, у женщин, в любви, на сг(ене, а/ена, театр, в э/сизни, в игре, в учебе» обозначают сферу деятельности, где хорошие результаты называют успехом.

Ассоциат «неудста, пораэ/сение, провал» — отсутствие успеха.

Ассоциаты «цветы, аплодисменты, вскруэ/ат голову, деньги, «овации», овсп/ия, ура» обозначают атрибуты успеха в русской культуре.

Ассоциаты «получаться, желать, обеспечен, пришел, иметь, придет, добиться, добиваться, предвидеть, гарантировать, принести, успеть, сопутствует» указывают на стандартные действия, связываемые с успехом в русской культуре.

Анализ АП «успех» подводит к выводу, что дискурс, в рамках которого функционирует представление об успехе деятельностей членов русского социума, является достаточно проработанным.

Проанализированные ассоциаты обозначают содержание ценности «успех». Наши данные согласуются с данными ассоциативного эксперимента, проведенного в рамках проекта «Томская инициатива» в 2001-2002 гг. [Базовые ценности 2003]. Самым частотным ассоциатом на слово «успех» являются «радость, счастье, удача, труд, работа, удовлетворение». Исследователи делают вывод, что основные ассоциации на слово «успех» — это разные названия сильнейшей положительной эмоции в случае достижения успеха [Дубов 2003,263].

Профиль оценок по шкалам для ценностей образование, прогресс, родина, {параграф 8), при наличии определенного сходства в оценках имеет достаточно и различий. Наибольшее различие в профилях ценностей родина, с одной стороны, и образование, прогресс — с другой. Образование и прогресс воспринимаются кате достаточно динамичные и сложные, так как наиболее частотными ассоциациями дня ценности прогресс являются развитие, эволюция, движение. Родина воспринимается как неподвижная и большая, наиболее частотные ассоциации — «Россия», «мать», «дом» — три ценности воспринимаются кате довольно приятные и светлые. Можно видеть, что образование воспринимается как наиболее упорядоченная ценность, а также наряду с родиной и наиболее устойчивая.

Функционирование ценности «образование» опирается на более чем тысячелетнюю историю существования у восточных славян практики подготовки молодых поколений. После становления государственности образование как социальный институт постоянно пользовалось поддержкой государства и общества. В наше время государство, отдавая себе отчет в ценности образования, подвергает систему образования постоянному реформированию, пытаясь восполнить урон, нанесенный ему в лихие годы «разгула» демократии в России [В.И. Беляев, 2001].

Значение слова «образование», по С.И. Ожегову: «1. обучение, просвещение. 2. совокупность знаний, полученных специальным обучением». Содержание ценности «образование» включает в себя оба значения. Анализ дендрограммы показывает, что ОЦ «образование» непосредственно связано с ОД «наука, развитие, прогресс» и опосредованно с ОЦ «творчество, удовольствие, любовь». Исследование «Базовые ценности россиян» также выявило непосредственную связь ОЦ «образование» с понятиями «просвещение, знание, наука, творчество, культура, преемственность» и опосредованно с понятиями «новшество, новизна, новапюрство».

АП слова-стимула «образование» из РАС (прямой словарь): ОБРАЗОВАНИЕ: высшее 60; среднее 9; школа 5; институт, учение 4; нуэ/сно, обучение, плохое 2. АП слов-стимулов, вызвавших в качестве реакции ассоциат «образование» (обратный словарь) имеет следующий вид: ОБРАЗОВАНИЕ <— университет 5; высший 4; иметь, культура 3; диплом, МГУ, средний 2.

Ассоциаты «высшее, среднее, начальное» — это обозначение ступеней образования в современной России, «школа, институт, министерство, университет, МГУ» —это обозначение учреждений, осуществляющих образование в России. Ассоциаты «учение, обучение, наука, учеба» — это речевые синонимы, функционирующие в обыденной речи. Ассоциаты «высокий, выше среднего, очковтирательство, высший, средний» — это, вероятно, обозначение качества обучения, существующее в обыденном сознании.

Образование как социальный институт имеет очень сломсную структуру, полностью открытую только профессионалам, руководящим чрезвычайно сложным процессом образования и воспитания. Обыденное сознание довольствуется весьма скудными знаниями, которые и составляют содержание этой ценности.

Ценность «прогресс» {параграф 9) имеет достаточно ограниченную сферу функционирования: и научное, и обыденное сознание оперирует этой ценностью,

прежде всего, для формирования ценностных ориентиров в области науки и образования. Этот вывод поддерживает анализ дендрограммы: ценность «прогресс» непосредственно связана с ценностями «развитие, наука, образование» и опосредованно с ценностями «родина, успех, прог/ветание, свобода, здоровье, законность, стабильность, практичность, безопасность, богатство, эффективность, труд, справедливость, достаток, свобода личности, независимость». Связь этих ценностей с ценностью «прогресс» базируется, вероятно, на существующей в научном дискурсе практике оценивать успехи в областях общественной деятельности, название которых совпадает с названиями ценностей, при помощи ценности «прогресс».

По С.И. Ожегову, «прогресс» — «поступательное движение вперед, улучшение в процессе развитая». Содержание ценности «прогресс» на основе анализа АП в РАС.

АП «прогресс» в РАС (прямой словарь): ПРОГРЕСС: науки 9; вперед 8;регресс 7; в науке 5; большой, научный 3; в учебе, движение вперед, делать, издательство, кинотеатр, мировой, научно-технический, общества, техники, ЭВМ2.

АП ассоциатов на слово-стимул «прогресс» (обратный) словарь: ПРОГРЕСС <— двигать 48; регресс 32; наука 6; процесс, развитие, 20 век 4; двигатель, ускорение 3; достижение, научный, экономический 2.

Анализ АП из прямого и обратного словарей. Ассоциаты «наука, науки, в науке, научный, в учебе, мировой, научно-технический, общество, техники, ЭВМ, экономичеаат» следует понимать как указание на сферы деятельности, для фиксации успеха которых в русской культуре принято использовать ценность «прогресс».

Ассоциаты «вперед, деиэ/сение вперед, двигать, развитие, двигатель, ускорение, процесс» — это слова, эксплицирующие полностью или частично значение слова «прогресс», такие реакции являются распространенными среди испытуемых в ассоциативном эксперименте.

Ассоциаты «издательство» и «кинотеатр» — указание на реалии культурной жизни Москвы: это названия книжного издательства и кинотеатра.

Наличие в АП ассоциатов «регресс» и «20 век» объяснимо легко: «регресс» — это ангиценность, связанная с ценностью «прогресс» на основе связи, сформированной в результате логической операции сравнения. В целом ценность «прогресс» можно расшифровать как специализированную ценность, функционирующую в ограниченной сфере деятельности членов социума.

При анализе ценности «родина» четко проявляется различие форм его существования в научном и обыденном сознании: образ родины (России) является объектом анализа российских философов, социологов, культурологов и поэтому хорошо и тщательно артикулирован, в меньшей мере этот образ рефлексируется носителями обыденного сознания, т.к. потребность русских в идентификации с родиной и с русскими при проживании среди русских незначительна, и из-за этого образ родины осознается русскими на низких уровнях сознания.

Дендрограмма показывает, что ОЦ «родина» в сознании современных русских непосредственно связана с ОЦ «успех, прог{ветание, свобода, здоровье» и

опосредованно с ОЦ «законность, стабильность, практичность, безопасность». Образ родины и соответствующая ценность в научном сознании осознается при помощи следующих категорий: Россия, Восток и Юг, Россия и Запад, русская идея, общенациональная идея, общероссийская идентичность, соборность, российская цивилизация, чиновничество и т.п.

В обыденном сознании образ родины опирается, скорее, на внешние предметы

символы, чем дискурсивные определения: скульптуры, памятные знаки, государственная символика, изображение специфических ландшафтов, животных и растений. Ценность «родина» на основе дендрограммы в сознании русских непосредственно связана с ценностью «успех» и более опосредованно с ценностями «процветание», «свобода», «здоровье».

Анализ АП на стимул «родина» в РАС (прямой словарь) и АП слов-стимулов, вызвавших ассоциат «родина» (обратный словарь) показывает, что понимание ценности «родина» русскими близко к пониманию русской (российской) идентичности, опирающейся на общественные институты и символы, позволяющие русским, с одной стороны, обособляться от других общностей, а с другой — формировать чувство сопричастности с общностью русских, проживающих на территории России, на основе общности исторического прошлого.

АП в РАС (прямой и обратный словари) производят впечатление крайней лапидарности, что объясняется, неактуализированностью этой категории сознания у русских, проживающих в России. В психологической и социологической литературе (напр., М.М. Мчеддова [2001, 69-73]) есть мнение, что национальная идентичность как результат самоидентификации «запускается» потребностью в самоопределении, актуализирующейся перед лицом представителей иных общностей.

АП слова-стимула «родина» из РАС (прямой словарь): РОДИНА: мать 65; моя 19; Россия 15; зовет 6; любимая, одна, СССР 5; Отчизна 4; большая, Отечество, страна 3; город, кинотеатр, край, любовь, мать зовет, Москва, наша, патриот, родная 2; и АП слов-стимулов, вызвавших ассоциат «родина» (обратный словарь): РОДИНА отчизна 46; отечество 31; патриотизм 15; мать, патриот 13; СССР 8; Русь 7; кинотеатр 6; колхоз 5; защитник, матушка, Советский Союз 4; государство, моя, отчество 3; защита, изменить, покидать 2.

Анализ обоих АП показывает стереотипность ассоциатов со словом «родина», что свидетельствует о социально отработанной селективности вербальных и невербальных овнешнителей образа родины в сознании современных русских.

Ассоциация ценности «родина» с образом матери является очень устойчивой: из 205 разных реакций испытуемых на слово-стимул «родина» реакция «мать» имеет частоту 65 (!) — это более 30 %. Устойчивость связи между образами родины и матери формируется не только вербальным дискурсом, но и многочисленными скульптурными изображениями женщины-матери, особенно в мемориальных комплексах (Волгоград, Санкт-Петербург).

Ассоциаты «Россия, СССР, Отчизна, Отечество, Москва, страна, Русь» могут бьпъ поняты как альтернативные вербальные символы родины, являющиеся ее субститутами в обыденном дискурсе современных русских.

Слова-реакции «тобимая, большая, моя, одна, наша, родная» — стереотипные определения, образующие устойчивые словосочетания со словом «родина».

Ассоциаты «зовет», «мать зовет» отсылают нас к прецедентному тексту: в первые дни ВОВ большим тиражом был выпущен плакат художника И. Тоидзе «Родина-мать зовет!», который многократно издавался.

Ассоциат «город» подсказывает нам, что у русских есть понятие малой родины

— места, где человек родился и вырос. Ассоциаты «защита, защитник, изменить»

— слова, описывающие санкционированное и несанкционированное поведение по отношению к родине. Любопытно появление среди слов-реакций глагола «покидать» с явно негативной коннотацией8 Ассоциаты «патриотизм, патриот» естественным образом входят в тематическое поле «родина».

Для читателя-иностранца требует пояснения ассоциат «кинотеатр» — почти в каждом российском городе есть кинотеатр «Родина».

В параграфе 11 представлены результаты кластер-анализа, т.е. интегрального сходства или семантической близости ценностей в сознании респондентов. Весь набор ценностей разбивается на группы наиболее тесно семангически связанных между собой ценностей. В первую группу вошли такие ценности, как независимость, свобода личности, достаток, логично предположить, что, по мнению респондентов, без достатка и независимости не может быть подлинной свободы личности. Согласно ассоциативному словарю, наиболее частотная ассоциация на слово «достаток» — «деньга», но деньги, видимо, не очень большие, так как присутствуют ассоциации: «зарплата, труд, семья, заработок, благополучие, приличный, средний, стабильный». С этой группой тесно связана группа труд, эффективность, справедливость. Видимо, труд должен быть эффективен и справедливо оценен. К этому кластеру примыкает также следующая группа ценностей: Богсппство, безопасность, практичность, стабильность и законность. Перечисленные ценности составляют один более крупный кластер. Ценности, входящие в него, связаны с социальной устойчивостью и стабильностью. Достаток (от слова «достаточно») более тесно связан со справедливостью и трудом, а богатство с безопасностью, законностью, стабильностью. В следующий кластер вошли ценности: здоровье, свобода (наиболее тесно связаны), прог/ветание, успех, родина. Процветание и успех, очевидно, логически связаны, но, надо полагать, возможны при наличии здоровья и свободы. Не так очевидна связь ценности родина с остальными ценностями в этой группе. Однако этот кластер связан непосредственно с рассмотренным выше кластером социальной стабильности и в этом контексте становится понятен. Четвертый кластер, включающий такие ценности, как прогресс, развитие (эти ценности наиболее тесно связаны, т.к. наиболее частотная ассоциация на развитие — прогресс) и наука, образование, достаточно очевиден. Интересен кластер — творчество, удовольствие и близко к

8 Автор исследования сам слышал фразу в устной беседе: «Правительство Гайдара бросило в Саровс на произвол судьбы физиков-атомщиков и многие из них покинули родину, разбежавшись, как тараканы, по всему свету» (из личного архива. - B.C.).

ним любовь. Надо полагать, такая группа порадовала бы психоаналитика. К этому кластеру примыкает группа комфорт, семья. Видимо, по мнению респондентов, семья должна быть зоной комфорта. В 7-ой кластер входят: демократия, патриотизм, равенство, правосудие ценности, носящие социально-

политический характер и связанные с группой: долг, конформизм. Эту пару ценностей, видимо, связывает присущий им несколько принудительный характер. Отсюда и отрицательная коннотация. Ценности религиозность и впасть можно также включить в этот кластер. Особняком стоит группа «антиценностей», тесно связанных между собой. Этот кластер присоединяется к основному кластеру на крайне низком уровне сходства. «Антиценности» имеют резко негативную оценку респондентов, вызывающую реакцию неприятия и отторжения. Ассоциации на «антиценности» также в основном имеют негативную коннотацию.

В главе III «Гендерные различия восприятия ценностей» представлен анализ для женской и мужской выборки, позволивший выявить специфику мужского и женского общественного сознания в отношении изучаемых ценностей. Результаты исследования показали, что отношение мужчин и женщин различно к некоторым ценностям. Существуют так называемые мужские и женские ценности. Нечеткость и противоречивость восприятия некоторых ценностей можно объяснить, происходящей сейчас трансформацией общественного сознания. Социум удерживается от распада, благодаря стабильности мифологического сознания, эволюция которого происходит медленнее, чем социально-политические трансформации. Это дает возможность влиять на формирование ценностных ориентиров посредством изменения языкового сознания в процессе изучения языка и культуры страны.

Анализ тендерных аспектов содержания ОЦ в русской культуре показал ожидаемые различия у мужчин и женщин в представлениях о ценностях. Стало очевидно, что содержание ОЦ, вскрываемое в эксперименте как представления, свойственные всем русским, является, естественно, научной идеализацией. ОЦ в качестве прескрипций, формируемых для всех членов социума, модифицируются при интериоризации их носителями различных социальных полов (гендер).

Анализ ОЦ показал достаточную эффективность триангуляционного

метода 01тисания ОЦ в русской культуре. Несколько знаковых объекгиваций одной и той же ОЦ позволяют существенно расширить объем знаний, подлежащих трансляции при преподавании русского как иностранного. Вероятно, следует рассматривать предложенный вариант метода триангуляции только как альтернативный, т.е. метод триангуляции подлежит дальнейшей модификации.

В Заключении формулируются основные выводы и результаты исследования. В работе определены критерии отношения населения России к различным ОЦ, выявлена специфика отношения россиян к ценностям: достаток, труд, здоровье, успех, родина, прогресс, образование, любовь, семья, долг в контексте другах ценностей. Проанализирована тендерная специфика отношения к названным ценностям. Изучены вопросы деформации ценностей россиян в 90-е годы и их трансформации для построения новой России. Использование психосемантического

метода позволило выявить ситуативные и устойчивые представления жителей России об указанных ценностях, которые нелегко поддаются быстрому изменению, поскольку сформировались главным образом на основе сложившихся стереотипов, мифов, обычаев, носящих устойчивый характер. Перспективы исследования видятся в дальнейших исследованиях общечеловеческих ценностей в русской культуре, которые будут способствовать созданию онтологии общечеловеческих ценностей в русской культуре.

Результаты диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора

Монографические издания

1. Синячкин, В.П. Психолингвистический и лингвокулыурологический анализ общечеловеческих ценностей в русском языковом сознании / В.П. Синячкин. М.: изд-во РУДН, 2010. - 337 с. (19,76 пл.).

Статьи в ведущихрщензируемых научных лсурнапах и изданиях, определенных Высшей аттестационной комиссией

2. Синячкин, В.П. Основы русской орфографии для детей, изучающих русский язык в ограниченной языковой среде / В.П. Синячкин // Вестник РУДН. Серия: Вопросы образования: языки и специальность. - 2007. - №2. - С. 71-79.

3. Синячкин, В.П. Лингвокультурема «хлеб», «хлеба» в художественной литературе / В.П. Синячкин // Вестник РУДН. - Серия: Литературоведение и журналистика. - 2007. - № 1. - С. 15-21.

4. Синячкин, В.П. Культурные концепты в концептосфере русского языка / В.П. Синячкин // Вестник РУДН. - Серия: Русский и иностранные языки и методика их преподавания. - 2007. - №1. - С. 55-59.

5. Синячкин, В.П., Бахтикиреева, У.М., Брагина, МЛ. Состояние и перспективы методики преподавания русского языка и литературы / В.П. Синячкин, У.М. Бахтикиреева, М.А. Брагина // Журнал «Русский язык за рубежом». -2008. - №6 (211).-С. 108-112.

6. Синячкин, В.П., Дронов, В.В., Тарасов, Е.Ф. «Он русский. Это многое объясняет... Формирование русского языкового сознания на уроках РКИ / В.П. Синячкин, В.В. Дронов, Е.Ф. Тарасов // Журнал «Русский язык за рубежом». - 2009. - № 1. - С. 4-22.

7. Синячкин, В.П. Лингвокультурологический аспект исследования общечеловеческих ценностей / В.П. Синячкин // Вестник РУДН. - Серия: Вопросы образования: языки и специальность. - 2009. -№ 3. - С. 64-68.

8. Синячкин, В.П. Онтология общечеловеческих ценностей / В.П. Синячкин // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. 2009.-№1.-С. 192-194.

9. Синячкин, В.П. Формы существования общечеловеческих ценностей в русской культуре / В.П. Синячкин // Вестник Челябинского государственного университета. - 2009. - № 10. - С. 273-288.

10. Синячкин, В.П. К вопросу об онтологии ценностей / В.П. Синячкин // Вестник Пятигорского лингвистического университета. - 2009. - №2. - С. 135-143.

11. Синячкин, В.П., Дронов, В.В., Мальцева, КВ., Хамраева, ЕЛ., Хруслов, Г.В. Русский язык для детей соотечественников, проживающих за рубежом / В.П. Синячкин, В.В. Дронов, И.В. Мальцева, Е.А. Хамраева, Г.В. Хруслов // Журнал «Русский язык за рубежом».- 2009. - № 6. - С.4-34.

12. Синячкин, В.П. Об эпистемологической позиции исследователя общечеловеческих ценностей в русской культуре / В.П. Синячкин // Вестник ЦМО МГУ. - 2010. - № 1. - С. 70-76.

13. Синячкин, В.П Методы исследования восприятия ценностей. Международный аспирантский вестник / В.П. Синячкин // Журнал «Русский язык за рубежом». -2010.-№1-2.-С. 82-90.

Научные статьи и тезисы докладов по теме диссертации, опубликованные в научных э/сурналах и изданиях

14. Синячкин, В.П. Русская фразеология и афористика с точки зрения лингвострановедения / В.П. Синячкин. - Донецк: изд-во ДПИ, 1990. - С.30-31.

15. Синячкин, В.П. Формирование языковой личности при преподавании РКИ / В.П. Синячкин. - Волгоград: Перемена, 1998. - С.95-96.

16. Синячкин, В.П. От лингвострановедения к линлвокультурологии В.П. Синячкин. - М.: РУДЫ, 1999. - С. 164-165.

17. Синячкин, В.П. Концепт ХЛЕБ в библейской традиции / В.П. Синячкин. - М.: Экон, 2000.-С.101-102.

18. Синячкин, В.П. Лингвокультурема «хлеб» со значением продукта / В.П. Синячкин. - М.: РУДЫ, 2000. - С.276-278.

19. Синячкин, В.П. Концепт ХЛЕБ в русской культуре / В.П. Синячкин. Волгоград: Перемена, 2000. - С.163.

20. Синячкин В.П. Лингвокультуремы концепта «хлеб» в русском языке и культуре / В.П. Синячкин // Материалы Конгресса МАПРЯЛ. - СПб, 2003. - С. 255-263.

21. Синячкин, В.П. Сдвоенные лингвокультуремы концепта ХЛЕБ в книжной культуре / В.П. Синячкин. - Волгоград: изд-во ВГПУ, 2005. - С. 61 -70.

22. Синячкин, В.П., Кремер, E.H. К вопросу о методике преподавания русского языка в школе / В.П. Синячкин, E.H. Кремер // Материалы IX научно-практической конференции молодых ученых «Актуальные проблемы русского языка и методики его преподавания», Москва, РУДН, 27 апреля 2007 г. - М.: изд-во Флинта: Наука, 2007. - С. 238-241.

23. Синячкин, В.11. Практический курс русской орфографии для детей, изучающих русский язык в ограниченной языковой среде / В.Г1. Синячкин // Русский язык в семьях соотечественников: Сб. научно-методических материалов семинара для преподавателей русского языка, работающих с детьми мигрантов. - М.: РУДН, 2007.-С. 36-57.

24. Синячкин, В.П., Дронов, В.В., Тарасов, Е.Ф. Лингвокультурологические аспекты формирования языкового сознания иностранных студентов в процессе изучения

русского языка: проект учебно-методического комплекса / В.П. Синячкин, В.В. Дронов, Е.Ф. Тарасов // Русский язык и культура в системе образования Монголии: Сб. материалов Недели русского языка и российского образования в Монголии. — М.: РУДН, 2007. - С. 119-127.

25. Синячкин, В.П. К вопросу об усовершенствовании методики преподавания русской орфографии в российских и национальных школах / В.П. Синячкин // Русский язык и культура в системе образования Монголии: Сб. материалов Недели русского языка и российского образования в Монголии. - М.: РУДН, 2007.-С. 244-250.

26. Синячкин, В.П. К обсуждению некоторых предложений по методике преподавания русской орфографии для школьников, изучающих русский язык как неродной / В.П. Синячкин // Региональный форум преподавателей-русистов закавказских стран в Азербайджанской Республике. - Баку, г. Гянджа, 10-14 сентября 2007. - Баку: изд-во «Матарджим», 2007. - С. 240-255.

27. Синячкин, В.П., Дронов, В.В, Тарасов, Е.Ф. Учебно-методический комплекс по проблемам формирования языкового сознания иностранных учащихся в процессе изучения русского языка / В.П. Синячкин, В.В. Дронов, Е.Ф. Тарасов // Русский язык и литература в XXI веке: теоретические проблемы и прикладные аспекты: Сборник материалов I международного Конгресса, состоявшегося в рамках Дней русского языка и российской культуры в РК. Астана: ИД «Сарыарка», 2007. ~ С. 66-72.

28. Синячкин, В.П. Методика использования логических шагов при создании учебников и учебных пособий по орфографии / В.П. Синячкин // Русский язык и литература в XXI веке: теоретические проблемы и прикладные аспекты: Сб. материалов 1 международного Конгресса. - Астана: ИД «Сарыарка», 2007. - С. 170-178.

29. Синячкин, В.П. Практический курс русской орфографии для детей, изучающих русский язык в ограниченной языковой среде / В.П. Синячкин // Русский язык и литература в XXI веке: теоретические проблемы и прикладные аспекты: Сб. материалов I международного Конгресса. - Астана: ИД «Сарыарка», 2007 - С. 268-281.

30. Синячкин, В.П. Обучение чтению и особенности лингвокультурологического комментирования текста / В.П. Синячкин // Русское языковое пространство в контексте межкультурной коммуникации. Научно-методическая конференция. Методический семинар повышения квалификации преподавателей русского языка, Ханой-Хошимин, 28 окт.-5 ноября 2007 г. - Ханой-Хошимин, 2007. - С. 131-135.

31. Синячкин, В.П., Дронов, В.В., Тарасов, Е.Ф. Проект учебно-методического комплекса прикладной лингвокультурологии / В.П. Синячкин, В.В. Дронов, Е.Ф. Тарасов // Русское языковое пространство в контексте межкультурной коммуникации. Научно-методическая конференция. Методический семинар повышения квалификации преподавателей русского языка, Ханой-Хошимин, 28 окт-5 ноября 2007 г. - Ханой-Хошимин, 2007. - С. 281-288.

32. Синячкин, В.П., Брагина, МЛ, Красс, НА. К вопросу о систематизации в области русской орфографии в прикладных целях / В.П. Синячкин, М.А. Брагина, Н.А. Красс // Материалы Ш Международного конгресса исследователей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность», МГУ, 20-23 марта 2007 г. - М.: МАКС-Пресс, 2007. - С. 630.

33. Синячтн, В.П. Состояние и перспективы методики преподавания русского языка / В.П. Синячкин // Актуальные проблемы преподавания русского языка и литературы в Казахстане: Материалы республиканской научно-практической конференции. - Караганда: ТОО «САНАТ-Полиграфия», 2008. - С. 82-85.

34. Синячкин, В.П. Историко-культурный слой тюркизмов в русском обыденном сознании / В.П. Синячкин // Славянские и тюркские языки: грани взаимодействия. Сб. научн. трудов по материалам Круглого стола. - Астана, 2008.-С. 132-147.

35. Синячкин, В.П. Методика использования логических шагов при обучении русской орфографии в условиях ограниченной языковой среды. Русский язык: как второй родной и методика его преподавания в диаспоре / В.П. Синячкин // Сборник научных трудов. - Frankfurt am Main, 2008. - С. 160-167.

36. Синячтн, В.П. О новом подходе к методике преподавания орфографии на примере курса русского языка для соотечественников, проживающих за пределами России / В.П. Синячкин //1 Международная научно-методическая конференция «Состояние и перспективы методики преподавания русского языка и литературы»: Сборник статей. - М.: РУДН, 2008 - С. 168-176.

37. Синячтн, В.П., Бахтикиреева, У.М. К вопросу о новых лингвистических гипотезах / В.П. Синячкин, У.М. Бахтикиреева // I Международная научно-методическая конференция «Состояние и перспективы методики преподавания русского языка и литературы»: Сб. статей. - М.: РУДН, 2008. - С. 496-503.

38. Синячтн, В.П., Дронов, В.В., Тарасов, Е.Ф. Прикладная лингвокультурология как способ формирования обыденного языкового сознания (анализ учебно-методического комплекса) / В.П. Синячкин, В.В. Дронов, Е.Ф. Тарасов // I Международная научно-методическая конференция «Состояние и перспективы методики преподавания русского языка и литературы»: Сб. статей. - М.: РУДН, 2008.-С. 612-629.

39. Синячкин, В.П. Общечеловеческие ценности как инструмент анализа языкового сознания членов общества / В.П. Синячкин // 1 Международная научно-методическая конференция «Состояние и перспективы методики преподавания русского языка и литературы»: Сб. статей. - М.: РУДН, 2008 - С. 675-678.

40. Синячкин, В.П., Дронов, В.В., Тарасов, Е.Ф. Лингвокультуроведческий подход к проблеме языковой подготовки новых соотечественников-мигрантов в России / В.П. Синячкин, В.В. Дронов, Е.Ф. Тарасов // Материалы Ш научно-практической международной конференции «Новые технологии в обучении русскому языку и риторике». - Екатеринбург, 2009. - С. 68-79.

41. Синячтн, В.П. Логический шаг в обучении орфографии / В.П. Синячкин // Русский язык в национальной школе. Научно-методический журнал. - 2009.

№ l.-C. 10-15.

42. Синячкин, В.П. Изучение и отбор общечеловеческих ценностей в процессе преподавания русского языка / В.П. Синячкин // Русский язык в многополярном мире. Сб. статей Международной научно-практической конференции. М.: РУДН, 2009. - С. 332-341.

Научно-методические и учебно-методические издания

43. Синячкин, В.П., Бисерое, AJO., Брагина, М.А. Практикум по русскому языку / В.П. Синячкин, А.Ю. Бисеров, М.А. Брагина. - М.: РУДН, 2001 .-181с.

44. Синячкин, В.П., Бисерое, AJO., Брагина, МА. Учебник «Русский язык как родной» / В.П. Синячкин, А.Ю. Бисеров, М.А. Брагина. - М.: РУДН, 2002. - 303 с.

45. Синячкин, В.П., Брагина, М.А. Русский язык. Базовый курс. Учебник и рабочая тетрадь / В.П. Синячкин, М.А. Брашна. - М.: РУДН, 2006. - 316 с.

46. Синячкин, В.П., Брагина, М.А. Русский язьж. Базовый курс. Учебник и рабочая тетрадь / В.П. Синячкин, М.А. Брагина. - М.: РУДН, 2007. - 316 с.

47. Синячкин, В.П., Брагина, МА. Сборник упражнений по русскому языку / В.П. Синячкин, М.А. Брагина. - М: РУДН, 2007. - 99 с.

48. Синячкин, В.П., Брагина, МА., Дронов, В.В., Красс H.A., Тарасов, Е.Ф. Лингокультуроведческие аспекты формирования языкового сознания иностранных студентов в процессе изучения русского языка (Уч. пособие) / В.П. Синячкин, М.А. Брагина, В.В. Дронов, H.A. Красс, Е.Ф. Тарасов. - М.. РУДН, 2008. -347 с.

49. Синячкин, В.П., Брагина, МА., Дронов, В.В., Красс, H.A., Тарасов, Е.Ф. Лингокультуроведческие аспекты формирования язьиодвого сознания иностранных студентов в процессе изучения русского языка. [CD-диск] / В.П. Синячкин, М.А. Брагина, В.В. Дронов, H.A. Красс, Е.Ф. Тарасов. - М., № гос. регистрации - 0320802885.

50. Синячкин, В.П., Брагина, М.А. Русский язык. Базовый курс. Учебник и рабочая тетрадь / В.П. Синячкин, М.А. Брагина. - М.: РУДН, 2008. - 316 с.

51. Синячкин, В.П., Дронов, В.В., Мальцева, И.В., Хамраева, Е.А., Хруспов, Г.В. Русский язык и чтение для зарубежных школ: учебник русского языка для 1 класса / В.П. Синячкин, В.В. Дронов, И.В. Мальцева, Е.А. Хамраева, Г.В. Хруслов. - М.: Дрофа, 2009. - 176 е.: ил.

52. Синячкин, В.П., Дронов, В.В., Мальцева, ИВ., Хамраева, Е.А., Хруслов, Г.В. Русский язык и чтение для зарубежных школ: чтение и развитие речи для 1 класса / В.П. Синячкин, В.В. Дронов, И.В. Мальцева, Е.А. Хамраева, Г.В. Хруслов. - М.: Дрофа, 2009. - 160 е.: ил.

53. Синячкин, В.П., Дронов, В.В., Мальцева, ИВ., Хамраева, ЕА., Хруслов, Г.В. Русский язык и чтение для зарубежных школ: методическое руководство для учителя / В.П. Синячкин, В.В. Дронов, И.В. Мальцева, Е.А. Хамраева, Г.В. Хруслов. - М.: Дрофа, 2009. - 40 с.

54. Синячкин, В.П., Дронов, В.В., Мальцева, ИВ., Хамраева, ЕА., Хруслов, Г.В.

55. Синячтт, В.П., Дронов, В.В., Мальцева, КВ., Хамраева, ЕА, Хруслов, Г.В. Русский язык и чтение для зарубежных школ: рабочая тетрадь №2 для 1 класса / В.П. Синячкин, В.В. Дронов, И.В. Мальцева, Е.А. Хамраева, Г.В. Хруслов. - М.: Дрофа, 2009. -40 с.

56. Синячкин, В.П., Дронов, В.В., Мальцева, КВ., Хамраева, Е.А., Хруслов, Г.В. Русский язык и чтение для зарубежных школ: учебник русского языка для 2 класса / В.П. Синячкин, В.В. Дронов, И.В. Мальцева, Е.А. Хамраева, Г.В. Хруслов. -М.: Дрофа, 2010. -176 с.

57. Синячкин, В.П., Дронов, В.В., Мальцева, КВ., Хамраева, Е.А., Хруслов, Г.В. Русский язьж и чтение для зарубежных школ: чтение и развитие речи для 2 класса / В.П. Синячкин, В.В. Дронов, И.В. Мальцева, Е.А. Хамраева, Г.В. Хруслов. - М.: Дрофа, 2010. - 160 с.

58. Синячкин, В.П., Дронов, В.В., Мальцева, КВ., Хамраева, ЕА., Хруслов, Г.В. Русский язьж и чтение для зарубежных школ: методическое руководство для учителя / В.П. Синячкин, В.В. Дронов, И.В. Мальцева, Е.А. Хамраева, Г.В. Хруслов. - М.: Дрофа, 2010. -126 с.

59. Синячтт, В.П., Дронов, В.В., Мальцева, КВ., Хамраева, ЕА, Хруслов, Г.В. Русский язьж и чтение для зарубежных школ: рабочая тетрадь №1 для 2 класса / В.П. Синячкин, В.В. Дронов, И.В. Мальцева, Е.А. Хамраева, Г.В. Хруслов. -М.: Дрофа, 2010.-40 с.

60. Синячкин, В.П., Дронов, В.В., Мальцева, КВ., Хамраева, Е.А., Хруслов, Г.В. Русский язьж и чтение для зарубежных школ: рабочая тетрадь №2 для 2 класса / В.П. Синячкин, В.В. Дронов, И.В. Мальцева, Е.А. Хамраева, Г.В. Хруслов. -М.: Дрофа, 2010.-40 с.

61. Синячтт, В.П. Лингвокультурологический анализ художественного текста / В.П. Синячкин // Учебное пособие. «Текстология сегодня: итоги, проблемы, методы». - М.: РУДН, 2010. - С. 114-126.

Подписано в печать 17.01.11. Формат 60x84/16. Тираж 100 экз. Усл. печ. л. 2,5. Заказ 16

Типография Издательства РУДН 117923, ГСП-1, г. Москва, ул. Орджоникидзе, д.З

2009255243

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Синячкин, Владимир Павлович

Настоящее диссертационное исследование посвящено лингвокультурологическому анализу общечеловеческих ценностей (ОЦ) в русской культуре.

Актуальность исследования. Язык выступает как основной носитель культурных ценностей и регулятор общественных отношений. Овладение неродным языком предполагает знание культуры и тех ценностных оснований, на которых базируется речевое поведение ее носителей. Мы исходим из постулата, что овладение языком предполагает овладение знаниями о языке и культуре (прежде всего ее идеальной формой) носителей изучаемого языка: только владение языковыми и культурными знаниями может привести к формированию навыков речевого общения на изучаемом языке. Это положение приобретает особую значимость на рубеже XX и XXI веков.

Мы разделяем мысль Б.С. Гершунского о том, что преподаватели, работающие на стыках этнических культур, должны чувствовать особую ответственность в «.век резкого усиления напряженности, нетерпимости в человеческих отношениях из-за трудно преодолимой ментальной несовместимости людей и человеческих сообществ; не говоря уже- о позорных для человечества фактах геноцида, реанимации фашизма, тоталитарных и диктаторских политических режимов, попрания элементарных прав человека, репрессивного подавления инакомыслия и демократических свобод» [2002, 22-23].

Понимание менталитета как долговременного мировосприятия, сформировавшегося на фундаменте принятых конкретным этносом ценностей, позволяет полагать, что знакомство с аксиологией его (этноса) речевой культуры способствует преодолению ментальной несовместимости при условии направленности педагогического процесса на знакомство с номенклатурой жизненных целей и ценностных ориентиров поведения, характерных для данного этноса.

Интерес исследователей к лингвокультурологическому анализу ОЦ в русской речевой культуре на современном этапе обусловлен, не в последнюю очередь, кризисным состоянием российского менталитета [Абульханова, Александрова, Воловикова, Джидарьян 2007, 453; Верещагин 2000, 235-245; Дмитриева 2005, 61-68; Дубов, Ослон, Смирнов 2003, 543-580; Журавлев, Журавлева 2007, 469; Иванов 1993; Нарочницкая 2003; Разин 2002; Рождественский 2003; Соловьев 2009; Франк 1992]. Сложившаяся в советский период система ценностей оказалась разрушенной, а новая, — либерально-демократическая, — еще не сформировалась. Это позволяет охарактеризовать сегодняшнюю ситуацию «с русским языком как хранителем русской национальной культуры» «чрезвычайно сложной» и нуждающейся в «активных исследованиях» [Ю.Е. Прохоров, 2009], и едва ли не в первую очередь — аксиологических.

Вместе с тем, актуальной проблемой для российской действительности становится понятие Русского мира как цивилизации, которая «шире этносов и наций, территорий, религий, политических систем и идеологических пристрастий». Ученые подчеркивают: «Двадцатый век стал весьма трагичным для Русского»мира, для русского языка. <.> Распад СССР нанес очень серьезный удар по позициям русского языка. Число его носителей значительно сократилось. Русский — это единственный из крупных языков, который не просто терял свои позиции в мире на протяжении последних 20 лет, а терял их стремительно. <.> вселенная Русского мира огромна, но она сокращается. Русский язык по-прежнему является пятым или шестым на планете, но это единственный мировой язык, который утрачиваетои позиции»1 (выделено нами. — B.C.) [Никонов, 2010, 5, 6, 7, 12].

Отток части людей разных национальностей, общающихся между собой на русском языке, из разных уголков бывшего Союза в дальнее зарубежье позволяет называть их в принимающих странах «русскими». В связи с этим нельзя не согласиться с выводом В.А. Никонова о том, что «определяющим для русскости» является не только кровь, этнос, православие, но «мир русского языка».

Отмечая рост интереса к русскому языку за последние годы в Европе, исследователи замечают, что число вновь изучающих русский меньше, чем убыль тех, кто выучил язык еще вветское время: «Ясно, что в целом число знающих в той или инойепени русский язык в Старом Свете будет ближайшие годыкращаться по мере убылиарших поколений вранах Восточной Европы, вопрос в том — на каком уровне удастсяабилизировать число носителей русского языка» [Громыко, 2010, 2223]. Для решения этогоожного вопроса, по мнению А. Громыко, необходимо оказыватьдействие и поддержку модели мультикультурализма,особной противостоять ассимиляции,особствовать решению вопроса оздании в Европети начальных иедних школ полного образования на русском языке, поддерживать российские программы в европейских вузах, от которых «во многихучаях зависитхранение кафедр русского языка, российских исследований как таковых» [там же, 23].

Несформированность системы общественно значимых целей, способных сплотить этнос и обеспечить его гармоничное существование, обусловливает эпистемологическую позицию исследователя с целью выполнения диагностической функции и, в частности, решения конкретной проблемы — формирование содержания обучения российских и иностранных студентов, изучающих русский

1 В. Никонов. Не воспоминание о прошлом, а мечта о будущем / Смыслы и ценности Русского Мира. Сборникатей и материалов круглыхолов, организованных фондом «Русский мир». Под ред. В. Никонова. - М., 2010. - 112 - С.4-14. язык, а так же русских детей, живущих вне пределов русской языковой среды, системе ценностей русской культуры. «Вопрос стабилизации числа говорящих на русском языке» [Громыко, 2010] — приобретает особую модальность для

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Синячкин, Владимир Павлович

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ ГЛАВА . 1 7

РАЗДЕЛ I. МЕТОДОЛОГИЯМ ТЕОРИЯ

ИССЛЕДОВАНИЯ ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ. 3 О

НАУЧНЫЙ ГЛОССАРИЙ 1. 3 1

Другая причина обращения к анализу общечеловеческих ценностей определяется необходимостью преодоления' узконаправленных координат их изучения с позиций одной отдельно взятой дисциплины, общего расширения числа аспектов их изучения путем совмещения различных научных подходов, дающего эффект так называемой «парадигмальной прививки» (B.C. Степин), что предполагает перенос исследовательских процедур из других дисциплин в лингвокультурологию, в частности, дополнительной верификации лингвокультурных фактов на основе экспериментальных методик, используемых в области психологии. Такой' подход адекватен вызовам времени, поскольку позволяет исследователям по-новому взглянуть на общепризнанные и глубоко изученные факты, языка. «Привитая» лингвокультурология, выходящая за рамки известных теорий, взглядов, представлений, требует творческих усилий ученых из различных отраслей науки. Но именно решение неординарных проблем способно, обеспечить качественно новое знание. .

Целостный подход к изучению языкового сознания предопределил выбор объекта-исследования1 в части анализа языкового материала, который охватывает обе формы существования ценностей: общественно значимую и обыденную.

Предмет исследования составил аксиологический компонент языкового сознания, который обнаруживает себя в «различных формах знаковой объективации, выступающих как дополнительные (в понимании Н. Бора) описания одного и того же объекта. Поэтому исследовательское поле включает в себя содержание ценностей русской культуры и их множественные, дополняющие друг друга формы.

Основная цель исследования состояла в раскрытии содержания релевантной группы ценностей в русской лингвокультуре (достаток, труд, здоровье, успех, родина, прогресс, образование, любовь, семья, долг), которое предстает в виде множества взаимодополнительных знаковых объективаций.

• подвергнуть анализу состояние исследуемой проблемы с позиций лингвокультурологии, лингвосемантики, психолингвистики; ® определить онтологические и лингвистические критерии выделения феноменов ОЦ с учетом их места и роли в жизни общества; ® выявить и описать знаковые формы объективации ценностей в русской культуре, отражающих общественно значимый и обыденный уровни« аксиологического сознания современных носителей русского языка и культуры;

• изучить языковой материал, используемый при вербализации ценностных характеристик и приемов оценки, свойственных русскому языковому сознанию;

• исследовать приемы выявления и описания ОЦ в лингвокультурологии, сформулировать базовые принципы построения экспериментальной методики выявления ОЦ в языковом сознании носителей языка;

• провести концептуальный и лингвокультурологический анализ результатов психосемантического эксперимента на предмет определения релевантных ОЦ в русской лингвокультуре.

Методологическую основу исследования составляют лингвистические, профессионально-педагогические, социо-, психолингвистические, междисциплинарные идеи отечественных и зарубежных ученых, позволяющие осмыслить специфику смысловой' асимметрии языкового / неязыкового знаков как закономерность их функционирования, связывающую лингвокультурологический анализ вербальных проявлений ОЦ с фундаментальными критериями общественного опыта и знаний, лежащими за пределами языкового значения, служащими ценностной детерминации коммуникативной и иной деятельности членов общества как важнейший фактор прескрипционного общественного контроля, определяющий аксиологию сознания членов общества, стратегию их речевого поведения, их национальную и лингвокультурную идентификацию, на основе которого раскрывается этнокультурная специфика их поведения в условиях межкультурной коммуникации.

Достоверность результатов обеспечивается, прежде всего, психосемантическим и свободным ассоциативным экспериментом (около 170 испытуемых, носителей современного русского языка и русской культуры, в возрасте от 18 до 24 лет).

Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что впервые на конкретном языковом материале исследуется концептуальная взаимосвязь аксиологической сферы общественного менталитета и языкового сознания; впервые экспериментальным путем устанавливается, что аксиологическое сознание необходимо функционирует с опорой на вербальные и невербальные знаковые объективации (овнешнения); впервые предлагаются значимые критерии разграничения аксиологического языкового и аксиологически неязыкового уровней сознания; впервые при анализе выявленных в ходе психосемантического эксперимента лингвокультурно значимых ОЦ был применен метод наложения нескольких измерений концептуальной интерпретации - триангуляционный подход (сформированный в рамках постнеклассического типа научной рациональности), позволяющий устанавливать значимые расширения семантического поля выявляемых ОЦ с учетом предельно широкой вариативности их вербальных репрезентаций; впервые исследованы релевантные критерии вербально-речевой реализации ОЦ в научном и обиходном дискурсах; впервые выполнено функциональное описание совокупности значимых в русской лингвокультуре ОЦ применительно к ситуации межкультурной коммуникации и межкультурного восприятия в системе преподавания РКИ.

Положения, выносимые на защиту:

1) Универсальное значение ОЦ не исключает возможности их специального культурологического и, в частности, лингвокультурологического изучения в плане выявления значимых этнокультурных расхождений в способах их материальной и деятельностной репрезентации в фактах национальной культуры. Система ОЦ органична каждой национальной культуре. Национальная и этнокультурная специфика ОЦ раскрывается в аспекте их ассоциации с элементами культурного опыта народа в исторической перспективе. Система ОЦ, с учетом их национальнокультурной специфики, получает концептуальное закрепление в аксиологическом сознании народа.

5) Система ОЦ в концептуальном пространстве языка с учетом национальной специфики их вербальных реализаций подлежит экспериментальному изучению на основе известных и продуктивных психолингвистических методик (ассоциативная, психосемантическая) в прагматических целях, в т.ч. лингводидактических. Применение психолингвистических методик показывает высокую эффективность при выявлении устойчивых ассоциативных взаимосвязей и различных видов взаимодополнительности вербальных реализаций и лингвокультурной специфики ОЦ в языковом дискурсе. Результаты психосемантического эксперимента должны учитываться в лексикографической практике при отражении коннотативного аспекта семантики лексических единиц, а также в опыте преподавания русского языка при отработке аксиологических и коммуникативных стратегий.

6) Значимостное восприятие русскоязычных вербальных реализаций ОЦ носителями другой культуры зависит от заданной в их сознании сетки ценностных ассоциаций на основе опыта родной культуры. При ознакомлении иностранных учащихся со значимыми ценностными ориентирами, действующими в опыте русскоязычной коммуникации, следует учитывать специфику их отношения к знаковым формам объективации ОЦ в русской лингвокультуре. Автоматизация ценностных ассоциаций в контексте русской лингвокультуры у иностранных учащихся требует дополнительных ди дактических усилий.

Теоретическая значимость исследования выражается в формулировании базовых положений теории аксиологического языкового сознания в свете современных тенденций развития лингвокультурологии, находящих фактическую верификацию на материале русского языка; в конкретизации аспектов взаимосвязи форм существования аксиологического сознания на социокультурном и языковом уровнях, что раскрывается в работе на материале научного дискурса, а также дискурса обиходного общения; в обосновании тезиса о регулировании речевого общения технологическими правилами, обеспечивающими организацию общения как типа совместной деятельности [Тарасов, 2009] и этические правила речевого сотрудничества личностей в социуме на уровне аксиологического языкового сознания; в дальнейшем развитии принципов концептологического изучения языкового дискурса (на аксиологическом уровне) на основе формулируемых критериев концептуальной аксиологической энантиосемии, подразумевающих возможность множества взаимодополнительных различающихся и/или противоречащих друг другу способов вербальных реализаций ОЦ в культурном опыте языка; в расширенном описании значимых ценностных ориентиров в русском языковом сознании и их фактическом обосновании в процессе проведения психосемантического эксперимента с привлечением широкого круга русскоязычных респондентов; в обосновании тезиса о концептуальной устойчивости аксиологического языкового сознания независимо от масштаба вариативности на уровне вербальных репрезентаций ОЦ, что в целом нашло подтверждение в ходе психосемантического эксперимента.

Практическая значимость исследования состоит в обосновании положения о применимости в процессе обучения РКП описания ценностей русской культуры в форме анализа нескольких знаковых объективаций, результаты которого могут рассматриваться как дополнительные картины одного и того же объекта.

Апробация. Результаты исследования были изложены на заседании кафедры общего и русского языкознания РУДН и апробированы автором в выступлениях на различных международных и всероссийских научных и научно-практических конференциях, симпозиумах, конгрессах, методических семинарах, в том числе:

- Конференция «Лингвистический полилог культур», Москва, Институт иностранных языков РУДН, март 2007 г.

- III Международный конгресс исследователей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность», Москва, филологический факультет МГУ, 20-23 марта 2007 г.

- Научно-методическая' конференция, Методический семинар повышения квалификации преподавателей русского языка, Ханой-Хошимин, 28 октября-5 ноября 2007 г.

- Международная конференция «Сферы социума: в контексте традиций и новаций», Москва, 3 марта 2007 г.

- Международный Конгресс «Русский язык и литература в XXI веке: теоретические проблемы и прикладные аспекты», Астана, 18-19 октября 2007 г.

- Международная научно-методическая конференция «Русскоязычие и би/полилингвизм в межкультурной коммуникации XXI века: когнитивно-концептуальные аспекты», г. Пятигорск, 14-17 мая 2008 г.

- Вторая Ассамблея Русского мира 3-4 ноября 2008 года, Москва, Интеллектуальный центр МГУ.

- Международная научно-практическая конференция «Традиции и инновации в теории и практике преподавания второго языка». Казахстан, Алматы (КазНУ имени,аль-Фараби), 2008.

- Международная научно-практическая конференция «Состояние1 и перспективы методики преподавания русского языка, и- литературы», Москва, РУДН, 2008 г.

- Международная научно-методическая конференция «Русский язык — посредник в диалоге культур», Москва, МГИМО, 2009.

- Международная научно-практическая конференция «Русский язык — гарант диалога культур и научного сотрудничества». 10-11 декабря 2008 года. Армения, Ереван.

- III научно-практическая международная конференция «Новые технологии в обучении русскому языку и риторике», Екатеринбург, 27 марта 2009.

- Семинар «Внедрение инновационных методов преподавания русского языка на базе нового учебно-методического комплекса для зарубежных школ», Вена, Венский университет, 1-4 сентября 2009.

- Международная научная конференция «Язык как целостность. Системная лингвистика Г.П.Мельникова и ее современное развитие». 20-23 января 2009 года, Москва (МГУ-РУДН).

- Международная научно-практическая конференция «Русский язык в многополярном мире: Новые лингвистический парадигмы диалога культур», Москва, РУДН, 2009 г.

- II Международный семинар «Внедрение инновационных методов преподавания русского языка на базе нового учебно-методического комплекса для зарубежных школ (УМК 2 класс)», Австрия, Зальцбург, 2225 мая 2010.

Содержание диссертации отражено в 61 работе общим объемом 100,9 п.л., среди которых 1 монография и 12 статей, опубликованных в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, определенных Высшей аттестационной комиссией.

Структура диссертации. Объем и структура работы определяются целью и логикой исследования. Диссертация состоит из Введения, 2-х разделов, включающих 5 глав, Заключения, 2-х глоссариев, 2-х приложений и Списка литературы. Работа иллюстрируется прецедентными текстами.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Общечеловеческие ценности в русской культуре"

Выводы по главе III

ОЦ в качестве прескрипций, формируемых для всех членов социума, модифицируются при интериоризации их носителями различных социальных полов (гендер).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Обобщенные результаты всего исследования можно сформулировать следующим образом.

Исследование ОЦ в русской культуре подтвердило целесообразность разделения всех проблем, связанных с научным анализом, на онтологические и гносеологические.

Исследование онтологических проблем ОЦ привело к подтверждению уже имеющегося положения о двух уровнях существования содержания ОЦ: уровня общественного и уровня обыденного сознания, и о множественных формах знаковой объективации содержания ОЦ.

Истинность всех форм знаковой объективации содержания ОЦ в равной мере может признаваться легитимной, поскольку концептуализация языкового дискурса не может выстраиваться без учета возможных внутренних противоречий в себе.

Исследования гносеологических проблем ОЦ показало необходимость рефлексии над эпистемологической позицией исследователя ОЦ и об эвристической ценности рассмотрения позиций исследователя в рамках постнеклассического типа научной рациональности, в соответствии с которым исследователь вместе со своими общественной и научной позициями оказывается включенным в объектную область исследования. Такая позиция исследователя ОЦ в русской культуре отвечает современным регулятивам научной деятельности, сформировавшимся в последней половине XX века под давлением экологических настроений международного сообщества.

Практической целью данного исследования было определить глубинные критерии отношения населения России к различным общечеловеческим ценностям, выявить специфику отношения россиян к следующим ценностям: достаток, труд, здоровье, успех, родина, прогресс, образование, любовь, семья, долг в контексте других ценностей.

Заслуживает особого внимания проблема деформации ценностей россиян в 90-е годы и проблема их трансформации для построения новой России.

Была проанализирована тендерная специфика отношения к выбранным ценностям. Использование психосемантического метода исследования позволяет выявить не только ситуативные, но и устойчивые представления жителей России о выбранных ценностях. Как правило, эти представления нелегко поддаются быстрому изменению, поскольку сформировались главным образом на основе сложившихся стереотипов, мифов, обычаев, которые носят устойчивый характер. В результате исследования были выделены четыре основных критерия, по которым российские респонденты оценивают представленные ценности:

• Оценка («тёмный — светлый», «неприятный — приятный», «безобразный - красивый», «опасный - безопасный»);

•v Упорядоченность («изменчивый — устойчивый», «таинственный — обычный», «хаотичный - упорядоченный»);

Активность («неподвижный — движущийся», «медленный — быстрый», «пассивный - активный»);

• Сила («легкий - тяжелый», «мягкий — твердый», «простой -сложный», «маленький - большой»).

На основе этих критериев (независимых факторов) было построено семантическое пространство исследуемых ценностей, структура которого может служить для исследователя объяснительной моделью того, как индивид воспринимает, классифицирует, сравнивает, оценивает заданные объекты или их характеристики.

Первый критерий, «оценка», соответствует склонности индивидуума приближаться к стимулу или избегать его; эта оценка выражает положительный или отрицательный характер подкрепления реакций индивидуума на данный, стимул. Как видно по результатам исследования, по критерию «оценка» наиболее позитивно респонденты относятся к таким ценностям, как семья, любовь, удовольствие, родина, успех, творчество, комфорт. Несколько меньшую, но достаточно положительную оценку имеют ценности справедливость, свобода, образование, достаток, развитие, процветание, свобода личности. Избегать респонденты стараются так называемых антиценностей: бедность, беззаконие, одиночество, неудача. Власть и долг также относятся к тем ценностям, к которым респонденты не хотели бы приближаться.

Второй критерий - «упорядоченность» - это организованность или возможность адаптироваться к данным ценностям. В наибольшей степени обладают этим качеством такие ценности как практичность, стабильность, семья, родина, равенство, образование. Эти ценности воспринимаются как «устойчивые», «обычные», «упорядоченные». В несколько меньшей степени этими качествами обладают, по мнению респондентов, труд, безопасность, комфорт, законность, здоровье. Как считают россияне, сложнее всего адаптироваться к «антиценностям» — бедность, беззаконие, одиночество, неудача, а также к ценностям любовь, религиозность, власть, творчество.

Третий критерий — «активность» — указывает на необходимость или отсутствие необходимости проявлять активность при адаптации к стимулам. Можно сказать, что наибольшие предпосылки для адаптации имеют ценности: прогресс, развитие, наука, труд, образование, а наименьшие — одиночество, бедность, религиозность, стабильность, равенство, неудача, комфорт.

Наконец, четвертый критерий — «сила» — предполагает оценку объема приспособительной деятельности, которая вызвана или должна быть вызвана стимулом, или, быть может, оценку суммарного усилия, которое вложено в ответ на стимул. Наибольшие значения по критерию «сила» и, следовательно, ассоциации с дескрипторами «тяжелый», «твердый», «сложный» имеют власть, наука, правосудие, образование, прогресс, законность. Наиболее слабым по этим критериям воспринимается комфорт, т.е. он ассоциируется с «легкостью», «мягкостью» и «пассивностью». То же, но в меньшей степени, можно сказать о ценностях конформизм и удовольствие.

Выявление глубинных психологических механизмов, лежащих в основе данных категорий, помогает понять взаимосвязи аксиологического сознания с языковым сознанием россиян, объяснить ключевые аспекты менталитета россиян. Для более детального анализа восприятия ценностей были построены профили средних оценок по шкалам. Профили оценок позволяют сравнить отношение респондентов к интересующим ценностям по всем заданным параметрам. Проведенный кластер-анализ позволил получить результаты интегрального сходства, иначе говоря, семантической близости ценностей в сознании респондентов. Весь набор ценностей разбивается на группы наиболее тесно семантически связанных между собой ценностей. Кластерное дерево позволяет увидеть иерархию семантических связей в оценках стимулов (ценностей).

Был проведен также анализ дискурсивных определений ценностей, содержащихся в различных словарях, философских работах. Так, рассмотрение изучаемых ценностей в РАС позволяет анализировать ассоциативные поля этих ценностей и сопоставлять их с результатами психосемантического эксперимента. Однако при формировании знаний о ценностях исследователь должен помнить, что ассоциативное поле (АП) -это фиксация обыденного сознания русских, которое, по мнению исследователей, лишено . строгой системности, являющейся, вероятно, научной идеализацией [Караулов, 2002, с. 755]. Кроме того, нужно иметь в виду, что «Русский ассоциативный словарь» (РАС) — это своеобразное овнешнение сознания русских, живших в определенный период истории России, и поэтому фиксация их сознания отображает реалии этого периода. Однако нельзя упускать из внимания то обстоятельство, что частотная часть АП обладает стабильностью и существует в неизменном виде длительные периоды в жизни этноса, обеспечивая межпоколенное общение носителей русской культуры. О стабильности частотной части АП свидетельствуют сравнения АП одних и тех же слов «Ассоциативного словаря русского языка» под редакцией А.А. Леонтьева [1974] и РАС.

Наше исследование общечеловеческих ценностей в русской культуре целесообразно рассматривать как первую попытку создания идеологии и технологии систематического описания этих ценностей в русской культуре.

Автор будет считать цель своего исследования достигнутой, если оно в конечном итоге приведет к созданию антологии общечеловеческих ценностей в русской культуре.

Кроме того, полагаем, что выявление специфики отношения россиян к ценностям: достаток, труд, здоровье, успех, родина, прогресс, образование, любовь, семья, долг в контексте других ценностей расширяет исследовательское поле сопоставительной лингвокультурологии10.

Работы, посвященные сопоставительному лингвокультурологическому изучению немногочисленны. Наиболее интересной из них, по мнению ученых, является «работа М.К. Голованивской "Французский менталитет с точки зрения носителя русского языка", в которой особенности французского менталитета изучаются с позиций носителя русского языка и культуры. Материалом для анализа послужили абстрактные существительные в русском и французском языках: судьба, опасность, удача, душа, ум, совесть, мысль, идея и др.» [Маслова, 2001, с. 29].

Список научной литературыСинячкин, Владимир Павлович, диссертация по теме "Теория языка"

1. Абульханова, К.А., Александрова, Н.Л., Воловнкова, М.И,

2. Артемьева, Е.Ю. Основы психологии субъективной семантики / Е.Ю. Артемьева. М. : «Наука Смысл», 1999. - 349 с.

3. Артемьева, Е.Ю. Психология субъективной семантики / Е.Ю. Артемьева. М. : Изд-во МГУ, 1980.

4. Артемьева, Е.Ю. Взаимопроекции разномодальных семантик / Е.Ю.Артемьева // Всесоюзный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникаций. — М., 1982. -С. 88-89.

5. Артемьева, Е.Ю. Семантические измерения как модели / Е.Ю. Артемьева // Вестник МГУ. Психология. 1991. - № 1.

6. Арутюнова, НД. Язык и мир человека / Н.Д. Арутюнова. — М., 1998.

7. Аскольдов, С.А. {Алексеев) Концепт и слово / С.А. Аскольдов // Русская словесность. — М., 1977.

8. Асмолов, А.Г. Культурно-историческая психология и конструирование миров / А.Г. Асмолов. М., 1996.

9. Базовые ценности россиян: Социальные установки. Жизненные стратегии. Символы. Мифы / Отв. ред. A.B. Рябов, Е.Ш. Курбангалеева. М., 2003. - 448 с.

10. Баттистини, М. Символы и аллегории (энциклопедия искусства), (пер. с итальян.) / М. Баттистини. М. : Омега, 2007. — 384 с.

11. Безопасность: теория, парадигма, концет^ия, культура. Словарь-справочник Электронный ресурс. / Автор-сост. профессор В.Ф.

12. Пилипенко. Изд. 2-е, доп. и перераб. М. : ПЕР СЭ-Пресс, 2005. -Режим доступа : http://slovari.yandex.ru/dict/bezopasnost

13. Беляев, В.И. Образование в России / В.И. Беляев // Российская цивилизация: Этнокультурные и духовные аспекты: Энц. Словарь / Ред. кол.: Мчедлов М.П. и др. Авт. кол.: Андреев A.A. и др. М., 2001.-544 с.

14. Быне, А. Вопрос о цветном слухе / А. Бине. М., 1894.

15. Большаков, В.П. Культура как форма человечности / В.П. Большаков. Великий Новгород, 2000.

16. Большая Российская энциклопедия. Издание 1969-1978, 2001 Электронный ресурс. Режим доступа : http://slovari.yandex.ru/dict/bse

17. Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий / Отв. ред. В.Н. Телия. М. : АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2006. - 784 с.

18. Василев, К. Любовь / К. Василев. М., 1982. - 384 с.

19. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание / А. Вежбицкая. М., 1996.

20. Верещагин, Е.М. Об относительности мирской этической нормы / Е.М. Верещагин // Логический анализ языка: языки этики. — М. : Языки русской культуры, 2000. С. 235-245.

21. Вильдебанд, В. Прелюдии. Философские статьи и речи / В. Вильдебанд. СПб., 1904.

22. Виноградов, В. А. Язык и культура в их соотношении и взаимодействии / В.В. Виноградов // Материалы И Международной научной конференции «Язык и культура». — М.: Вопросы филологии. 17-21 сент., 2003. С.18-19.

23. Гершунскый, B.C. Философия образования для XXI века / Б.С. Гершунский. М., 2002.

24. Глазьев, С.Ю. Геноцид. Россия и новый мировой порядок. Стратегия экономического роста на пороге XXI века / С.Ю. Глазьев. — М., 1997. 188 с.

25. Голдман, М. Пиратизация России / М. Голдман. Новосибирск, М., 2004.-434 с.

26. Головин, С.Ю. Словарь практического психолога (около 2000 терминов) Электронный ресурс. / С.Ю. Головин. 1998. — Режим доступа : http://www.cyclopcdia.ru/ 88/214/2656398/html

27. Горянин, А. Мифы о России и дух нации / А. Горянин. — М., 2002. — 306 с.

28. Громыко, А. Русский мир: понятие, принципы, ценности, структура / А. Громыко.// Смыслы и ценности Русского Мира. Сборник статей и материалов круглых столов, организованных фондом «Русский мир». Под ред. В. Никонова. М., 2010. - 112 с. - С.22-23.

29. Гумбольдт, В. Избранные труды по языкознанию / В. Гумбольдт. — М., 1984.

30. Гуревич, А. Избранные труды. Средневековый мир / А. Гуревич. — СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2007. 560 с.

31. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка Электронный ресурс. / В.И. Даль. Режим доступа : http://slovari.yandex.ru

32. Дармодехын, C.B. Семейная политика / C.B. Дармодехин // Российская цивилизация: Этнокультурные и духовные аспекты: Энц. Словарь / Ред. кол.: Мчедлов М.П. и др. Авт. кол.: Андреев A.A. и др.-М., 2001.-544 с.

33. Демьяиков, В.З. Англо-русские термины по прикладной лингвистикеи автоматической переработке текста. Вып. 2. Методы анализатекста / В.З. Демьянков // Всесоюзн. центр переводов. Тетради новых терминов, 39. М., 1982.

34. Дмитриева, Н.М. Духовно-нравственная лексика в языке сельской молодежи / Н.М. Дмитриева // Русская речь. ML, 2005. - № 5. - С. 61-68.

35. Дробницкий, О.Г. Некоторые аспекты проблемы ценностей / О.Г. Дробницкий // Проблема ценности в философии. М.; JL, 1966 (а). -С. 32.

36. Дробницкий, О.Г. Проблема ценности и марксистская философия / О.Г. Дробницкий // Вопросы философии. М., 1966 (б). - № 7. -С.33-44.

37. Дробницкий, О.Г. Мир оживших предметов: проблема ценности и марксистская философия / О.Г. Дробницкий. М., 1967.

38. Дробницкий, О.Г. Понятие морали / О.Г. Дробницкий. М. : Наука, 1974 (а).-С. 165-183.

39. Дробницкий, О.Г. Кант — этик и моралист / О.Г. Дробницкий // Вопросы философии. М., 1974 (б). - 4.

40. Дробницкий, О.Г. Проблемы нравственности / О.Г. Дробницкий. — М, 1977.

41. Дубов, И.Г. Анализ смыслового наполнения понятий, обозначающих ценности / И.Г. Дубов // Базовые ценности россиян: Социальные установки, жизненные стратегии. Символы. Мифы / Отв. ред. A.B. Рябов, E.UI. Курбангалеева. М., 2003. - 448 с.

42. Дубов, К, Ослон, А., Смирнов, Л. Экспериментальное исследование ценностей в российском обществе / И. Дубов, А. Ослон, JI. Смирнов // Десять лет социологических наблюдений. — М. : Институт Фонда «Общественное мнение», 2003. С. 543-580.

43. Дюран, Б., Оделл, П. Кластерный анализ / Б. Дюран, П. Оделл. М., 1977.

44. Емельяненко, T.B. Методы межкультурных исследований и ценностей / Т.В. Емельяненко // Социология. М., 1977. - №9.

45. Жамбю, М. Иерархический кластер-анализ и соответствия / М. Жамбю.-М., 1988.

46. Зарубина, H.H. Труд в русской культуре / H.H. Зарубина // Российская цивилизация: Этнокультурные и духовные аспекты : Энц. словарь / Ред. кол.: Мчедлов М.П. и др. Авт. кол.: Андреев A.A. идр.-М., 2001.-544 с.

47. Зинченко, В.П., Мамардагивили, М.К. Проблема объективного метода в психологии / В.П. Зинченко, М.К. Мамардашвили // Вопросы философии. -М., 1977,-№7.-С. 109-125.

48. Зинченко, В.П., Моргунов, Е.Б. Человек развивающийся. Очерки российской психологии / В.П. Зинченко, Е.Б. Моргунов. М., 1994.

49. Иберла, К. Факторный анализ / К. Иберла / Пер. с нем. В.А. Ивановой; Предисл. A.M. Дуброва. М. : Статистика, 1980. - 398 с.

50. Иванов, A.B. Запад — Россия — Восток: (сравнительно-типологический анализ познавательных стратегий и ценностных ориентаций) / A.B. Иванов. М. : Изд-во МГУ, 1993. - 72 с.

51. Ивин, A.A. Ценности в научном познании / A.A. Ивин // Логиканаучного познания : Актуальные проблемы. М., 1987. - С. 246-247.

52. Ивин, A.A. Моральное рассуждение / A.A. Ивин // Мораль ирациональность. М., 1995. - С.33-47.

53. Измайлов, Ч.А. Цветовая характеристика эмоций / Ч.А. Измайлов // Вестник МГУ. Сер. 14. Психология. М., 1995. - № 4. - С. 27-35.

54. Ильин, В.В. Общенациональная идея / В.В. Ильин // Русская цивилизация: Этнокультурные и духовные аспекты : Энц. словарь / редкол.: М.П. Мчедлов и др., авт. кол.: Андреев А.Л. и др. М. : Республика, 2001. - 544 с.

55. Ильин, И.А. Сущность и своеобразие русской культуры / И.А. Ильин / Сост., подгот. текста, вступ. ст., коммент. Ю.Т. Лисицы. — М. : Русская книга XXI век, 2007. - 464 с.

56. Караулов, Ю.Н., Сорокин, /O.A., Тарасов Е.Ф., Уфимцева Н.В., Черкасова, Г.А Русский ассоциативный словарь: в 2 т. / Ю.Н. Караулов, Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов и др. : М. : ООО «Издательство Астре ль», 2002.-784с.

57. Касавин, И.Т. Традиции и интерпретации / И.Т. Касавин. СПб., 2000.

58. Келли, Дж. Теория личности. Психология личностных конструктов / Дж. Келли. СПб. : Речь, 2000.

59. Кондаков, ИВ. Культура России / И.В. Кондаков. М., 2007. - 360 с.

60. Котщептуалъный анализ языка / РАН. Ин-т языкознания; Мин-во образ, и науки РФ. ТГУ им. Г.Р. Державина; Редкол.: Кубрякова Е.С. (отв. ред.) и др. М. ; Калуга : Изд-во «Эйдос», 2007.

61. Костомаров, В.Г., Бурвикова, Н.Д. Современный русский язык и культурная память / В.Г. Костомаров, Н.Д. Бурвикова // Этнокультурная специфика речевой деятельности. М., 2000. — С. 23-36.

62. Краткий психологический словарь / Сост. JI.A. Карпенко; Под общ. ред. A.B. Петровского, М.Г. Ярошевского. М. : Политиздат, 1985. -431 с.

63. Краткий психологический словарь Электронный ресурс. — Режим доступа : http://www.cyclopedia.ru/ 85/214/2649595/html

64. Крьгсько, В.Г. Этническая психология / В.Г. Крысько. — М. : Академия, 2002. 320 с.

65. Культурные KOHifenmbi — Логический анализ языка. — М., 1991.

66. Кэррол, Д.ж. Факторный анализ стилевых характеристик прозы / Дж. Кэррол // Семиотика и искусствометрия. М. : Изд. «Мир», 1972.

67. Лакофф, Дэ1с. Мышление в зеркале классификаторов / Дж. Лакофф // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. № 23. - М. : Прогресс, 1988.-314с.

68. Лапин, Н.И. Как чувствуют себя, к чему стремятся граждане России / Н.И. Лапин // Социологические исследования. Июнь 2003. — № 6. — С. 78-87.

69. Леви-Стросс, К. Культура как система / К. Леви-Стросс // Семиотика и искусствометрия. — М.,1972.

70. Леонтьев, A.A. Психологическая структура значения / A.A. Леонтьев // Семантическая структура слова. М., 1971.

71. Леонтьев, A.A. Общие сведения об ассоциациях и ассоциативных нормах / A.A. Леонтьев // Словарь ассоциативных норм русского языка. -М., 1977.

72. Леонтьев, A.A. Психолингвистика / A.A. Леонтьев. — М., 1997.

73. Леонтьев, A.N. Деятельность, сознание, личность / А.Н. Леонтьев. -М., 1977.

74. Леонтьев, Д.А. Личностный смысл и трансформация психического образа / Д.А. Леонтьев // Вестник МГУ. Психология. 1988. - № 2.

75. Леонтьев, Д.А. Субъективная семантика и смыслообразование / Д.А. Леонтьев // Вестник МГУ. Психология. М., 1990. - № 3.

76. Леонтьев, Д.А. Неклассический вектор в современной психологии / Д.А. Леонтьев // Постнеклассическая психология. — М., 2005. № 1(2).-С. 51-71.

77. Лихачев, Д.С. Заметки о русском / Д.С. Лихачев. М., 1984.

78. Лихачев, Д.С. Концептосфера русского языка / Д.С. Лихачев // Русская словесность. М., 1997. - С. 280-287.

79. Лурия, А.Р. Язык и сознание / А.Р. Лурия. М. : МГУ, 1979.

80. Мандель, ИД. Кластерный анализ / И.Д. Мандель. М. : Финансы и статистика, 1988.

81. Марксистская этика / Под ред. А.И. Титаренко — М., 1986.

82. Маслин, М.А. Русская идея / М.А. Маслин // Русская цивилизация: Этнокультурные и духовные аспекты: энц. Словарь / редкол.: Мчедлов М.П. и др., авт. кол.: Андреев А.Л. и др. М. : Республика, 2001.-544 с.

83. Маслова, В.А. Когнитивная лингвистика: Учебное пособие./ В.А. Маслова Минск: ТетраСистемс, 2004. - 256 с.

84. Маслова, В.А. Лингвокультурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений./ В.А. Маслова — Москва, 2001. — С.87, 89, 90.

85. Маслова, В.А. Лингвокультурология. 3-е изд., испр./ В.А. Маслова -М.: Академия, 2007. 208 с.

86. Миллер, Д.А. Речь и язык / Д.А. Миллер // Экспериментальная психология. — М. : Иностр. лит-ра, 1963. С. 348-378.

87. Миронов, В.В., Васильев, В.В., Маркин, В.И. Философия сознания: Классика и современность / В.В. Миронов, В.В. Васильев, В.И. Маркин (отв. ред.). М., 2007.

88. Можейко, М. А. Любовь / М.А. Можейко // Всемирная энциклопедия: Философия XX век. / Главн. науч. ред. и сост. A.A. Грицанов. М. : ACT, Мн. : Харвест, Современный литератор, 2002. -976 с.

89. Мчедлова, М.М. Идентичность общероссийская / М.М. Мчедлова // Российская цивилизация: Этнокультурные и духовные аспекты : энц. словарь / редкол.: Мчедлов М.П. и др.; Авт. кол.: Андреев А.Л. и др. М. : Республика, 2001. - 544 с.

90. Нарочницкая, H.A. Россия и русские в мировой истории / H.A. Нарочницкая. М. : Международные отношения, 2003. — 536 с.

91. Нерознак, В.П. Предисловие к монографии В.М. Шаклеина «Лингвокультурная ситуация и исследования текста». // В.П. Нерознак. Вступительная статья. М.: Общество любителей российской словесности, 1997. — С.3-4.

92. Нистратов, A.A., Петренко, В.Ф., Романова, Н.В. Рефлексивные структуры обыденного сознания / A.A. Нистратов, В.Ф. Петренко, Н.В. Романова // Вопросы языкознания (на материале семантического анализа фразеологизмов). М., 1989.

93. Нистратов, A.A. Петренко, В.Ф. Исследование форм репрезентации обыденного сознания / A.A. Нистратов, В.Ф. Петренко // Тезисы IX Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. «Языковое сознание». — М., 1988. — С. 136.

94. Никонов, В.А. Не воспоминание о прошлом, а мечта о будущем / В.А. Никонов//Смыслы и ценности Русского Мира. Сборник статей и материалов круглых столов, организованных фондом «Русский мир». Под ред. В. Никонова. М., 2010. - 112 с. - С.4-14.

95. Недосугова, A.B. Понятие «японская национальная личность» в лингвокультурологическом аспекте / А.Б. Недосугова // Вестник РУДН, сер. Русский язык нефилологам. Теория и практика. — М., 2002. -№3.

96. Недосугова, А.Б. Понятие «японская национальная личность» в лингвокультурологическом аспекте / А.Б. Недосугова // Вестник РУДН, сер. Русский язык нефилологам. Теория и практика. — М., 2002. -№3.

97. Ожегов, С.И., Шведова, Н.Ю. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. -М., 1998.

98. Окунь, Я. Факторный анализ / Я. Окунь. — М., 1974.

99. Осгуд, Ч, Су си, Дж., Танненбаум, П. Приложение методики семантического дифференциала к исследованиям по эстетике и смежным проблемам / Ч. Осгуд, Дж. Суси, П. Танненбаум // Семиотика и искусствометрия. — М. : Изд. «Мир», 1972. — 364с.

100. Петренко, В.Ф. Основы психосемантики / В.Ф. Петренко. — М. : изд. Моск. ун-та, 1988.

101. Петренко, В.Ф. Основы психосемантики / В.Ф. Петренко. — М. : изд. Моск. ун-та, 1997. 398 с.

102. Петренко, В.Ф. Основы психосемантики / В.Ф. Петренко. — Изд. 2-е доп. — М., 2005.

103. Петренко, В.Ф. Многомерное сознание: психосемантическая парадигма. М. : Новый хронограф, 2010. - 440 с.

104. Петренко, В.Ф., Нистратов, A.A. Построение вербального семантического дифференциала на базе русской лексики / В.Ф. Петренко, A.A. Нистратов // Исследование проблем речевого общения.-М., 1979.-С. 139—156.

105. Петренко, В.Ф., Шмелев, А.Г., Нистратов, A.A. Метод классификации как экспериментальный подход к семантике изобразительного знака / В.Ф. Петренко, А.Г. Шмелев, A.A. Нистартов // Вестник Моск. ун-та. — Серия 14. — Психология. — М., 1978.-№4.-С. 25-37.

106. Петренко, В.Ф., Нистратов, A.A. Психосемантические исследования мотивации / В.Ф. Петренко, A.A. Нистратов // Вопросы психологии. — № 3. М., 1983.

107. Проблема сознания в философии и науке / Под ред. Д.И. Дубровского. М. : 2009. - 472 с.

108. Прохоров, Ю.Е. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль в обучении русскому языку иностранцев. М., 1996.

109. Психология. Словарь / под общ. ред. A.B. Петровского, М.Г. Ярошевского. 2-е изд., исп. и доп. — М. : Политиздат, 1990. — 494 с.

110. Психология и культура / под ред. Д. Мацумото. СПб. : Питер, 2003. -718 с.

111. Психология цвета: сб. / пер. с англ. М. : Рефл-бук, Ваклер, 1996. — 349 с.

112. Разин, A.B. Этика: история и теория / A.B. Разин. — М. : Академический Проект, 2002. 496 с.

113. Риккерт, Г. Ценности жизни и культурные ценности / Г. Риккерт. — Кн. I и И. -М., 1912- 1913.

114. Риккерт, Г. Науки о природе и науки о культуре. — М., 1998.

115. Рождественский, Ю.В. Словарь терминов: (общеобразовательный тезаурус) : Мораль. Нравственность. Этика / Ю.В. Рождественский. -2-е изд. М. : Флинта: Наука, 2003. - 88 с.

116. Русина, H.A. Изучение оценочных эталонов и социальных стереотипов с помощью семантических измерений / H.A. Русина // Вопросы психологии. М., 1981. - № 1.

117. Семиотика и искусствометрия. -М. : Изд. «Мир», 1972.

118. Серкин, В.П. Методы психосемантики / В.П. Серкин. М. : Аспект пресс, 2004.-206 с.

119. Серкин, В.П., Сиротский, В.Е. Психосемантика: на пути к моделированию / В.П. Серкин, В.Е. Сиротский // Вестник МГУ. — Серия 14. Психология. - М., 1990. - № 4.

120. Симмат, В.Е. Семантический дифференциал как инструмент искусствоведческого анализа / В.Е. Симмат // Семиотика и искусствометрия. — М.: Изд. «Мир», 1972. 364 с.

121. Скворцов, JI.B. Россия: проблема «правильности» пути/ JI.B. Скворцов // Человек: образ и сущность : Ежегодник / РАН. ИНИОН Центр гуманит. науч.-информ. исслед. / редкол.: Скворцов JI.B., гл. ред., Галинская M.JL, сост. и др. М., 2002.

122. Слобин, Д., Грин, Дж. Психолингвистика / Д. Слобин, Дж. Грин. -М. : Прогресс, 1976. 348 с.

123. Соколова, Е.Е. Судьба неклассической науки в эпоху постнеклассической психологии / Е.Е. Соколова // Неклассический подход в науках о человеке и трансформация психологического знания // Психология, лингвистика и междисциплинарные связи:

124. Сборник научных работ к 70-летию со дня рождения Алексея Алексеевича Леонтьева / Под ред. Т.В. Ахутиной, Д.А. Леонтьева. — М. : Смысл, 2008.-391 с.

125. Соловьев, В.М. Тайны русской души. Вопросы. Ответы. Версии. Книга для чтения о русском национальном характере для изучающих русский язык как иностранный / В.М. Соловьев. 4-е изд., исп. и доп. - М.: Русский язык. Курсы, 2009. - 144 с.

126. Соммэр, Д.С. Мораль XXI века: пер. с исп. / Д.С. Соммэр. М. : ООО Изд. дом «София», 2004. - 528 с.

127. Соснова, М.Л., Тарасов, Е.Ф. Театр чтеца: проблемы функционирования образов сознания / МЛ. Соснова, Е.Ф. Тарасов // Язык и сознание: парадоксальная рациональность / Отв. ред. Е.Ф.Тарасов. -М., 1993.-С. 135-151.

128. Степанов, Ю.С. Константы. Словарь русской культуры, / Ю.С. Степанов. М., 1997.

129. Степин, B.C. Теоретическое знание. Структура. Историческая эволюция / B.C. Степин. — М. : Прогресс-Традиция, 2000. — 744 с.

130. Степин, B.C., Толстых, В.И. Поиск новых ценностей и стратегия развития / B.C. Степин (отв. ред.), В.И. Толстых// Россия в глобализирующемся мире: мировоззренческие и социокультурные аспекты. М. : Наука, 2007. - 640 с.

131. Телия, В.Н. Коннотация / В.Н. Телия // под ред. В.Н. Ярцевой. Лингвистический энциклопедический словарь. — М., 1990.

132. Телия, В.И. О методологических основаниях лингвокультурологии // В.Н. Телия// 11-ая Междун.научн.конф. «Логика, методология, философия науки». -М. -Обнинск, 1995. С.118-137.

133. Тернер, В. Цветовая классификация в ритуалах Ндембу: Проблема невербальной классификации / В. Тернер // Символ и ритуал. М.: Наука, 1983.

134. Толковый словарь русского языка Ушакова Электронный ресурс. / под ред. Ушакова Д. Н., издание 1935-1940 гг. © Яндекс (электронная версия), 2007. Режим доступа : http://slovari.yandex.ru/dict/ushakov

135. Тугаринов, В.П. Теория ценностей в марксизме / В.П. Тугаринов. — Л.: Изд-во Ленинград, гос. ун-та, 1968. 124 с.

136. Уорф, Б.Л. Отношение норм поведения и мышления к языку / Б.Л. Уорф //Новое в зарубежной лингвистике. — Вып. № 1. — М.: «Издательство иностранной литературы», 1960. — 462 с.

137. Уорф, Б.Л. Наука и языкознание / Б.Л. Уорф // Новое в зарубежной лингвистике. — Вып. № 1. — М. : Издательство иностранной литературы, 1960. —462 с.

138. Ушакова, Т.Н. Психолингвистика / Т.Н. Ушакова. М. : ПУР СЭ, 2006.

139. Философия и ценностные формы сознания. — М., 1978.

140. Философская энциклопедия. М., 1960-1970. - Директ Медиа Паблишинг, 2006.

141. Фокс, К. Наблюдая за англичанами. Скрытые правила поведения / К. Фокс. М.: РИПОЛ классик, 2008.

142. Франк, С.Л. Духовные основы общества / С.Л.Франк.— М. : Республика, 1992.-511 с.

143. Франселла, Ф., Баннистер, Д. Новый метод исследования личности / Ф. Франселла, Д. Баннистер. — М., 1987.

144. Харман, Т. Современный факторный анализ / Т. Харман. — М, 1972. -412 с.

145. Хинштейн, А. Как убивают Россию / А. Хинштейн. М., 2008. - 448 с.

146. Холлингсуорт, М., Лэнсли, С. Лондонград. Из России с наличными. История олигархов из первых рук / пер. с англ. И. Мизининой и др. / М. Холлингсуорт, С. Лэнсли. М. : Астрель: ACT, 2010. - 416 с.

147. Хоффман, Г. Олигархи / Г. Хоффман. М., 2007. - 624 с.

148. Ципко, А. Почему я не «демократ». Критика национального нигилизма российских либералов / А. Ципко. М. : Изд-во «Эксмо», Изд-во «Алгоритм», 2005. — 480 с.

149. Шмелев, А.Г. Введение в экспериментальную психосемантику: теоретико-методологические основания и психодиагностические возможности / А.Г. Шмелев. М.,1983.

150. Шрейдер, Ю.А. Ценности, которые мы выбираем / Ю.А. Шрейдер. — М., 1999.

151. Элъконнн, Д.Б. Избранные психологические труды / Д.Б. Эльконин. -М. : Педагогика, 1989.

152. Albert, Е.М., Kluckhohn, С.A. Selected Bibliography on Values, Ethics and Esthetics / E.M .Albert, C.A. Kluckhohn. IL, 1959.

153. Bentler, P.M., La Voie, A.L. An extension of semantic space / P.M. Bentler, A.L. La Voie // J. of Verbal Learning and Verbal Behavior, 1972. -V. 11.-P. 491 -496.

154. Bujas, Z. Graphic form of Osgood's semantic differential / Z. Bujas // Acts Instituti Psychologici, 1967. P. 49-63.

155. Carroll, J.D. A review of the measurement of meaning language / J.D. Carroll. 1959. - P. 35, 58-77.

156. Carroll, J.D., Wish, M. Models and methods for Three-way multidimensional scaling / J.D. Carroll, M. Wish // Contemporary development in mathematical psychology. — San Francisco, 1974.

157. Osgood, C.E. On the why's and therefore's of E, P, and A / C.E. Osgood //Journal pers. Soc. Psychol. 1969. - Vol. 32. - P. 194-199.

158. Osgood, C.E. The Psychology of Thinking / C.E. Osgood. New York : McGuigan and Schoonever, 1973.

159. Osgood, C.E. Focus of Meaning / C.E. Osgood. Paris, The Hague: Mouton, 1976.

160. Osgood, C.E. Psycholinguistics / C.E. Osgood // Cross-Cultural Universals, and Prospects for Mankind. Praeger Publishers, 1988. -ISBN 0-03-059433-2.

161. Osgood, Ch, Suci, G.J., Tannenbaum, P.H. The measurement of meaning / Ch. Osgood, G.J. Suci, P.H. Tannenbaum. Urbana, 1957. - 342 p.

162. Osgood, C.E., Ware, E.E. & Morris, C. Analysis of the connotative meaning of a variety of human values as expressed by American college students / C.E. Osgood, E.E. Ware, C. Moms // J. abnorm, soc. Psychol., 1961.-62.-62-73.

163. Osgood, C.E., Suci, G. Factor analysis of meaning / C.E. Osgood, G. Suci // Semantic Differential Technique. A sourcebook. Chicago, 1969. - P. 42-55

164. Osgood, C.E., May, W.S., Miron, M.S. Cross Cultural Universals of Affective Meaning / C.E. Osgood, W.S. May, M.S. Miron. University of Illinois Press, 1975. - ISBN 0-252-00426-4

165. Paivio, A. Imagery and language / A. Paivio // Imagery: Current cognitive approaches / Ed. By Segal. New York : Academic Press, 1971 a.

166. Paivio, A. Imagery and verbal processes / A. Paivio. N.Y., 1971 b.

167. Rigs, L.A., Karworski, I. Synaestehesia / L.A. Rigs, I. Karworski // Brit. Journal Psychol. 1974. - Vol. 25. - P. 29-41.

168. Simmat, W. E. Semantische Probleme der Profilmethode /, W.E. Simmat. Manuskripte. — Psychologisches Institut an der Universität Frankfurt am Main. - 1961.

169. Абульханова, К.А., Александрова, Н.Л., Воловнкова, М.И,

170. Артемьева, Е.Ю. Основы психологии субъективной семантики / Е.Ю. Артемьева. М. : «Наука Смысл», 1999. - 349 с.

171. Артемьева, Е.Ю. Психология субъективной семантики / Е.Ю. Артемьева. М. : Изд-во МГУ, 1980.

172. Артемьева, Е.Ю. Взаимопроекции разномодальных семантик / Е.Ю.Артемьева // Всесоюзный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникаций. — М., 1982. -С. 88-89.

173. Артемьева, Е.Ю. Семантические измерения как модели / Е.Ю. Артемьева // Вестник МГУ. Психология. 1991. - № 1.

174. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека / Н.Д. Арутюнова. — М., 1998.

175. Аскольдов, С.А. {Алексеев) Концепт и слово / С.А. Аскольдов // Русская словесность. — М., 1977.

176. Асмолов, А.Г. Культурно-историческая психология и конструирование миров / А.Г. Асмолов. М., 1996.

177. Базовые ценности россиян: Социальные установки. Жизненные стратегии. Символы. Мифы / Отв. ред. A.B. Рябов, Е.Ш. Курбангалеева. М., 2003. - 448 с.

178. Баттистини, М. Символы и аллегории (энциклопедия искусства), (пер. с итальян.) / М. Баттистини. М. : Омега, 2007. — 384 с.

179. Безопасность: теория, парадигма, концет^ия, культура. Словарь-справочник Электронный ресурс. / Автор-сост. профессор В.Ф.

180. Пилипенко. Изд. 2-е, доп. и перераб. М. : ПЕР СЭ-Пресс, 2005. -Режим доступа : http://slovari.yandex.ru/dict/bezopasnost

181. Беляев, В.И. Образование в России / В.И. Беляев // Российская цивилизация: Этнокультурные и духовные аспекты: Энц. Словарь / Ред. кол.: Мчедлов М.П. и др. Авт. кол.: Андреев A.A. и др. М., 2001.-544 с.

182. Быне, А. Вопрос о цветном слухе / А. Бине. М., 1894.

183. Большаков, В.П. Культура как форма человечности / В.П. Большаков. Великий Новгород, 2000.

184. Большая Российская энциклопедия. Издание 1969-1978, 2001 Электронный ресурс. Режим доступа : http://slovari.yandex.ru/dict/bse

185. Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий / Отв. ред. В.Н. Телия. М. : АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2006. - 784 с.

186. Василев, К. Любовь / К. Василев. М., 1982. - 384 с.

187. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание / А. Вежбицкая. М., 1996.

188. Верещагин, Е.М. Об относительности мирской этической нормы / Е.М. Верещагин // Логический анализ языка: языки этики. — М. : Языки русской культуры, 2000. С. 235-245.

189. Вильдебанд, В. Прелюдии. Философские статьи и речи / В. Вильдебанд. СПб., 1904.

190. Виноградов, В. А. Язык и культура в их соотношении и взаимодействии / В.В. Виноградов // Материалы II Международной научной конференции «Язык и культура». — М.: Вопросы филологии. 17-21 сент., 2003. С.18-19.

191. Гершунскый, Б.С. Философия образования для XXI века / Б.С. Гершунский. М., 2002.

192. Глазьев, С.Ю. Геноцид. Россия и новый мировой порядок. Стратегия экономического роста на пороге XXI века / С.Ю. Глазьев. — М., 1997. 188 с.

193. Голдман, М. Пиратизация России / М. Голдман. Новосибирск, М., 2004.-434 с.

194. Головин, С.Ю. Словарь практического психолога (около 2000 терминов) Электронный ресурс. / С.Ю. Головин. 1998. — Режим доступа : http://www.cyclopcdia.ru/ 88/214/2656398/html

195. Горянин, А. Мифы о России и дух нации / А. Горянин. — М., 2002. — 306 с.

196. Громыко, А. Русский мир: понятие, принципы, ценности, структура / А. Громыко.// Смыслы и ценности Русского Мира. Сборник статей и материалов круглых столов, организованных фондом «Русский мир». Под ред. В. Никонова. М., 2010. - 112 с. - С.22-23.

197. Гумбольдт, В. Избранные труды по языкознанию / В. Гумбольдт. — М., 1984.

198. Гуревич, А. Избранные труды. Средневековый мир / А. Гуревич. — СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2007. 560 с.

199. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка Электронный ресурс. / В.И. Даль. Режим доступа : http://slovari.yandex.ru

200. Дармодехын, C.B. Семейная политика / C.B. Дармодехин // Российская цивилизация: Этнокультурные и духовные аспекты: Энц. Словарь / Ред. кол.: Мчедлов М.П. и др. Авт. кол.: Андреев A.A. и др.-М., 2001.-544 с.

201. Демьяиков, В.З. Англо-русские термины по прикладной лингвистикеи автоматической переработке текста. Вып. 2. Методы анализатекста / В.З. Демьянков // Всесоюзн. центр переводов. Тетради новых терминов, 39. М., 1982.

202. Дмитриева, Н.М. Духовно-нравственная лексика в языке сельской молодежи / Н.М. Дмитриева // Русская речь. М., 2005. - № 5. - С. 61-68.

203. Дробницкий, О.Г. Некоторые аспекты проблемы ценностей / О.Г. Дробницкий // Проблема ценности в философии. М.; JL, 1966 (а). -С. 32.

204. Дробницкий, О.Г. Проблема ценности и марксистская философия / О.Г. Дробницкий // Вопросы философии. М., 1966 (б). - № 7. -С.33-44.

205. Дробницкий, О.Г. Мир оживших предметов: проблема ценности и марксистская философия / О.Г. Дробницкий. М., 1967.

206. Дробницкий, О.Г. Понятие морали / О.Г. Дробницкий. М. : Наука, 1974 (а).-С. 165-183.

207. Дробницкий, О.Г. Кант — этик и моралист / О.Г. Дробницкий // Вопросы философии. М., 1974 (б). - 4.

208. Дробницкий, О.Г. Проблемы нравственности / О.Г. Дробницкий. — М, 1977.

209. Дубов, И.Г. Анализ смыслового наполнения понятий, обозначающих ценности / И.Г. Дубов // Базовые ценности россиян: Социальные установки, жизненные стратегии. Символы. Мифы / Отв. ред. A.B. Рябов, E.LLL Курбангалеева. М., 2003. - 448 с.

210. Дубов, К, Ослон, А., Смирнов, Л. Экспериментальное исследование ценностей в российском обществе / И. Дубов, А. Ослон, JI. Смирнов // Десять лет социологических наблюдений. — М. : Институт Фонда «Общественное мнение», 2003. С. 543-580.

211. Дюран, Б., Оделл, П. Кластерный анализ / Б. Дюран, П. Оделл. М., 1977.

212. Емельяненко, T.B. Методы межкультурных исследований и ценностей / Т.В. Емельяненко // Социология. М., 1977. - №9.

213. Жамбю, М. Иерархический кластер-анализ и соответствия / М. Жамбю.-М., 1988.

214. Зарубина, H.H. Труд в русской культуре / H.H. Зарубина // Российская цивилизация: Этнокультурные и духовные аспекты : Энц. словарь / Ред. кол.: Мчедлов М.П. и др. Авт. кол.: Андреев A.A. идр.-М., 2001.-544 с.

215. Зинченко, В.П., Мамардагивили, М.К. Проблема объективного метода в психологии / В.П. Зинченко, М.К. Мамардашвили // Вопросы философии. -М., 1977,-№7.-С. 109-125.

216. Зинченко, В.П., Моргунов, Е.Б. Человек развивающийся. Очерки российской психологии / В.П. Зинченко, Е.Б. Моргунов. М., 1994.

217. Иберла, К. Факторный анализ / К. Иберла / Пер. с нем. В.А. Ивановой; Предисл. A.M. Дуброва. М. : Статистика, 1980. - 398 с.

218. Иванов, A.B. Запад — Россия — Восток: (сравнительно-типологический анализ познавательных стратегий и ценностных ориентаций) / A.B. Иванов. М. : Изд-во МГУ, 1993. - 72 с.

219. Ивин, A.A. Ценности в научном познании / A.A. Ивин // Логиканаучного познания : Актуальные проблемы. М., 1987. - С. 246-247.

220. Ивин, A.A. Моральное рассуждение / A.A. Ивин // Мораль ирациональность. М., 1995. - С.33-47.

221. Измайлов, Ч.А. Цветовая характеристика эмоций / Ч.А. Измайлов // Вестник МГУ. Сер. 14. Психология. М., 1995. - № 4. - С. 27-35.

222. Ильин, В.В. Общенациональная идея / В.В. Ильин // Русская цивилизация: Этнокультурные и духовные аспекты : Энц. словарь / редкол.: М.П. Мчедлов и др., авт. кол.: Андреев А.Л. и др. М. : Республика, 2001. - 544 с.

223. Ильин, И.А. Сущность и своеобразие русской культуры / И.А. Ильин / Сост., подгот. текста, вступ. ст., коммент. Ю.Т. Лисицы. — М. : Русская книга XXI век, 2007. - 464 с.

224. Караулов, Ю.Н., Сорокин, /O.A., Тарасов Е.Ф., Уфимцева Н.В., Черкасова, Г.А Русский ассоциативный словарь: в 2 т. / Ю.Н. Караулов, Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов и др. : М. : ООО «Издательство Астре ль», 2002.-784с.

225. Касавин, И.Т. Традиции и интерпретации / И.Т. Касавин. СПб., 2000.

226. Келли, Дж. Теория личности. Психология личностных конструктов / Дж. Келли. СПб. : Речь, 2000.

227. Кондаков, ИВ. Культура России / И.В. Кондаков. М., 2007. - 360 с.

228. Кош^ептуальный анализ языка / РАН. Ин-т языкознания; Мин-во образ, и науки РФ. ТГУ им. Г.Р. Державина; Редкол.: Кубрякова Е.С. (отв. ред.) и др. М. ; Калуга : Изд-во «Эйдос», 2007.

229. Костомаров, В.Г., Бурвикова, Н.Д. Современный русский язык и культурная память / В.Г. Костомаров, Н.Д. Бурвикова // Этнокультурная специфика речевой деятельности. М., 2000. — С. 23-36.

230. Краткий психологический словарь / Сост. JI.A. Карпенко; Под общ. ред. A.B. Петровского, М.Г. Ярошевского. М. : Политиздат, 1985. -431 с.

231. Краткий психологический словарь Электронный ресурс. — Режим доступа : http://www.cyclopedia.ru/ 85/214/2649595/html

232. Крьгсько, В.Г. Этническая психология / В.Г. Крысько. — М. : Академия, 2002. 320 с.

233. Культурные KOHifenmbi — Логический анализ языка. — М., 1991.

234. Кэррол, Д.ж. Факторный анализ стилевых характеристик прозы / Дж. Кэррол // Семиотика и искусствометрия. М. : Изд. «Мир», 1972.

235. Лакофф, Дэ1с. Мышление в зеркале классификаторов / Дж. Лакофф // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. № 23. - М. : Прогресс, 1988.-314с.

236. Лапин, Н.И. Как чувствуют себя, к чему стремятся граждане России / Н.И. Лапин // Социологические исследования. Июнь 2003. — № 6. — С. 78-87.

237. Леви-Стросс, К. Культура как система / К. Леви-Стросс // Семиотика и искусствометрия. — М.,1972.

238. Леонтьев, A.A. Психологическая структура значения / A.A. Леонтьев // Семантическая структура слова. М., 1971.

239. Леонтьев, A.A. Общие сведения об ассоциациях и ассоциативных нормах / A.A. Леонтьев // Словарь ассоциативных норм русского языка. -М., 1977.

240. Леонтьев, A.A. Психолингвистика / A.A. Леонтьев. — М., 1997.

241. Леонтьев, A.N. Деятельность, сознание, личность / А.Н. Леонтьев. -М., 1977.

242. Леонтьев, Д.А. Личностный смысл и трансформация психического образа / Д.А. Леонтьев // Вестник МГУ. Психология. 1988. - № 2.

243. Леонтьев, Д.А. Субъективная семантика и смыслообразование / Д.А. Леонтьев // Вестник МГУ. Психология. М., 1990. - № 3.

244. Леонтьев, Д.А. Неклассический вектор в современной психологии / Д.А. Леонтьев // Постнеклассическая психология. — М., 2005. № 1(2).-С. 51-71.

245. Лихачев, Д.С. Заметки о русском / Д.С. Лихачев. М., 1984.

246. Лихачев, Д.С. Концептосфера русского языка / Д.С. Лихачев // Русская словесность. М., 1997. - С. 280-287.

247. Лурия, А.Р. Язык и сознание / А.Р. Лурия. М. : МГУ, 1979.

248. Мандель, И.Д. Кластерный анализ / И.Д. Мандель. М. : Финансы и статистика, 1988.

249. Марксистская этика / Под ред. А.И. Титаренко — М., 1986.

250. Маслин, М.А. Русская идея / М.А. Маслин // Русская цивилизация: Этнокультурные и духовные аспекты: энц. Словарь / редкол.: Мчедлов М.П. и др., авт. кол.: Андреев А.Л. и др. М. : Республика, 2001.-544 с.

251. Маслова, В.А. Когнитивная лингвистика: Учебное пособие./ В.А. Маслова Минск: ТетраСистемс, 2004. - 256 с.

252. Маслова, В.А. Лингвокультурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений./ В.А. Маслова — Москва, 2001. — С.87, 89, 90.

253. Маслова, В.А. Лингвокультурология. 3-е изд., испр./ В.А. Маслова -М.: Академия, 2007. 208 с.

254. Миллер, Д.А. Речь и язык / Д.А. Миллер // Экспериментальная психология. — М. : Иностр. лит-ра, 1963. С. 348-378.

255. Миронов, В.В., Васильев, В.В., Маркин, В.И. Философия сознания: Классика и современность / В.В. Миронов, В.В. Васильев, В.И. Маркин (отв. ред.). М., 2007.

256. Можейко, М. А. Любовь / М.А. Можейко // Всемирная энциклопедия: Философия XX век. / Главн. науч. ред. и сост. A.A. Грицанов. М. : ACT, Мн. : Харвест, Современный литератор, 2002. -976 с.

257. Мчедлова, М.М. Идентичность общероссийская / М.М. Мчедлова // Российская цивилизация: Этнокультурные и духовные аспекты : энц. словарь / редкол.: Мчедлов М.П. и др.; Авт. кол.: Андреев А.Л. и др. М. : Республика, 2001. - 544 с.

258. Нарочницкая, H.A. Россия и русские в мировой истории / H.A. Нарочницкая. М. : Международные отношения, 2003. — 536 с.

259. Нерознак, В.П. Предисловие к монографии В.М. Шаклеина «Лингвокультурная ситуация и исследования текста». // В.П. Нерознак. Вступительная статья. М.: Общество любителей российской словесности, 1997. — С.3-4.

260. Нистратов, A.A., Петренко, В.Ф., Романова, Н.В. Рефлексивные структуры обыденного сознания / A.A. Нистратов, В.Ф. Петренко, Н.В. Романова // Вопросы языкознания (на материале семантического анализа фразеологизмов). М., 1989.

261. Нистратов, A.A. Петренко, В.Ф. Исследование форм репрезентации обыденного сознания / A.A. Нистратов, В.Ф. Петренко // Тезисы IX Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. «Языковое сознание». — М., 1988. — С. 136.

262. Никонов, В.А. Не воспоминание о прошлом, а мечта о будущем / В.А. Никонов//Смыслы и ценности Русского Мира. Сборник статей и материалов круглых столов, организованных фондом «Русский мир». Под ред. В. Никонова. М., 2010. - 112 с. - С.4-14.

263. Недосугова, А.Б. Понятие «японская национальная личность» в лингвокультурологическом аспекте / А.Б. Недосугова // Вестник РУДН, сер. Русский язык нефилологам. Теория и практика. — М., 2002. -№3.

264. Недосугова, А.Б. Понятие «японская национальная личность» в лингвокультурологическом аспекте / А.Б. Недосугова // Вестник РУДН, сер. Русский язык нефилологам. Теория и практика. — М., 2002. -№3.

265. Ожегов, С.И., Шведова, Н.Ю. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. -М., 1998.

266. Окунь, Я. Факторный анализ / Я. Окунь. — М., 1974.

267. Осгуд, Ч., Су си, Дж., Танненбаум, П. Приложение методики семантического дифференциала к исследованиям по эстетике и смежным проблемам / Ч. Осгуд, Дж. Суси, П. Танненбаум // Семиотика и искусствометрия. — М. : Изд. «Мир», 1972. — 364с.

268. Петренко, В.Ф. Основы психосемантики / В.Ф. Петренко. — М. : изд. Моск. ун-та, 1988.

269. Петренко, В.Ф. Основы психосемантики / В.Ф. Петренко. — М. : изд. Моск. ун-та, 1997. 398 с.

270. Петренко, В.Ф. Основы психосемантики / В.Ф. Петренко. — Изд. 2-е доп. — М., 2005.

271. Петренко, В.Ф. Многомерное сознание: психосемантическая парадигма. М. : Новый хронограф, 2010. - 440 с.

272. Петренко, В.Ф., Нистратов, A.A. Построение вербального семантического дифференциала на базе русской лексики / В.Ф. Петренко, A.A. Нистратов // Исследование проблем речевого общения.-М., 1979.-С. 139—156.

273. Петренко, В.Ф., Шмелев, А.Г., Нистратов, A.A. Метод классификации как экспериментальный подход к семантике изобразительного знака / В.Ф. Петренко, А.Г. Шмелев, A.A. Нистартов // Вестник Моск. ун-та. — Серия 14. — Психология. — М., 1978.-№4.-С. 25-37.

274. Петренко, В.Ф., Нистратов, A.A. Психосемантические исследования мотивации / В.Ф. Петренко, A.A. Нистратов // Вопросы психологии. — № 3. М., 1983.

275. Проблема сознания в философии и науке / Под ред. Д.И. Дубровского. М. : 2009. - 472 с.

276. Прохоров, Ю.Е. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль в обучении русскому языку иностранцев. М., 1996.

277. Псшология. Словарь / под общ. ред. A.B. Петровского, М.Г. Ярошевского. 2-е изд., исп. и доп. — М. : Политиздат, 1990. — 494 с.

278. Психология и культура / под ред. Д. Мацумото. СПб. : Питер, 2003. -718 с.

279. Психология цвета: сб. / пер. с англ. М. : Рефл-бук, Ваклер, 1996. — 349 с.

280. Разин, A.B. Этика: история и теория / A.B. Разин. — М. : Академический Проект, 2002. 496 с.

281. Риккерт, Г. Ценности жизни и культурные ценности / Г. Риккерт. — Кн. I и И. -М., 1912- 1913.

282. Риккерт, Г. Науки о природе и науки о культуре. — М., 1998.

283. Рождественский, Ю.В. Словарь терминов: (общеобразовательный тезаурус) : Мораль. Нравственность. Этика / Ю.В. Рождественский. -2-е изд. М. : Флинта: Наука, 2003. - 88 с.

284. Русина, H.A. Изучение оценочных эталонов и социальных стереотипов с помощью семантических измерений / H.A. Русина // Вопросы психологии. М., 1981. - № 1.

285. Семиотика и искусствометрия. -М. : Изд. «Мир», 1972.

286. Серкин, В.П. Методы психосемантики / В.П. Серкин. М. : Аспект пресс, 2004.-206 с.

287. Серкин, В.П., Сиротский, В.Е. Психосемантика: на пути к моделированию / В.П. Серкин, В.Е. Сиротский // Вестник МГУ. — Серия 14. Психология. - М., 1990. - № 4.

288. Симмат, В.Е. Семантический дифференциал как инструмент искусствоведческого анализа / В.Е. Симмат // Семиотика и искусствометрия. — М.: Изд. «Мир», 1972. 364 с.

289. Скворцов, JI.B. Россия: проблема «правильности» пути/ JI.B. Скворцов // Человек: образ и сущность : Ежегодник / РАН. ИНИОН Центр гуманит. науч.-информ. исслед. / редкол.: Скворцов JI.B., гл. ред., Галинская M.JL, сост. и др. М., 2002.

290. Слобин, Д., Грин, Дж. Психолингвистика / Д. Слобин, Дж. Грин. -М. : Прогресс, 1976. 348 с.

291. Соколова, Е.Е. Судьба неклассической науки в эпоху постнеклассической психологии / Е.Е. Соколова // Неклассический подход в науках о человеке и трансформация психологического знания // Психология, лингвистика и междисциплинарные связи:

292. Сборник научных работ к 70-летию со дня рождения Алексея Алексеевича Леонтьева / Под ред. Т.В. Ахутиной, Д.А. Леонтьева. — М. : Смысл, 2008.-391 с.

293. Соловьев, В.М. Тайны русской души. Вопросы. Ответы. Версии. Книга для чтения о русском национальном характере для изучающих русский язык как иностранный / В.М. Соловьев. 4-е изд., исп. и доп. - М.: Русский язык. Курсы, 2009. - 144 с.

294. Соммэр, Д.С. Мораль XXI века: пер. с исп. / Д.С. Соммэр. М. : ООО Изд. дом «София», 2004. - 528 с.

295. Соснова, М.Л., Тарасов, Е.Ф. Театр чтеца: проблемы функционирования образов сознания / М.Л. Соснова, Е.Ф. Тарасов // Язык и сознание: парадоксальная рациональность / Отв. ред. Е.Ф.Тарасов. -М., 1993.-С. 135-151.

296. Степанов, Ю.С. Константы. Словарь русской культуры / Ю.С. Степанов. М., 1997.

297. Степин, B.C. Теоретическое знание. Структура. Историческая эволюция / B.C. Степин. — М. : Прогресс-Традиция, 2000. — 744 с.

298. Степин, B.C., Толстых, В.И. Поиск новых ценностей и стратегия развития / B.C. Степин (отв. ред.), В.И. Толстых// Россия в глобализирующемся мире: мировоззренческие и социокультурные аспекты. М. : Наука, 2007. - 640 с.

299. Телия, В.Н. Коннотация / В.Н. Телия // под ред. В.Н. Ярцевой. Лингвистический энциклопедический словарь. — М., 1990.

300. Телия, В.И. О методологических основаниях лингвокультурологии // В.Н. Телия// 11-ая Междун.научн.конф. «Логика, методология, философия науки». -М. -Обнинск, 1995. С.118-137.

301. Тернер, В. Цветовая классификация в ритуалах Ндембу: Проблема невербальной классификации / В. Тернер // Символ и ритуал. М.: Наука, 1983.

302. Толковый словарь русского языка Ушакова Электронный ресурс. / под ред. Ушакова Д. Н., издание 1935-1940 гг. © Яндекс (электронная версия), 2007. Режим доступа : http://slovari.yandex.ru/dict/ushakov

303. Тугаринов, В.П. Теория ценностей в марксизме / В.П. Тугаринов. — Л.: Изд-во Ленинград, гос. ун-та, 1968. 124 с.

304. Уорф, Б.Л. Отношение норм поведения и мышления к языку / Б.Л. Уорф //Новое в зарубежной лингвистике. — Вып. № 1. — М.: «Издательство иностранной литературы», 1960. — 462 с.

305. Уорф, Б.Л. Наука и языкознание / Б.Л. Уорф // Новое в зарубежной лингвистике. — Вып. № 1. — М. : Издательство иностранной литературы, 1960. —462 с.

306. Ушакова, Т.Н. Психолингвистика / Т.Н. Ушакова. М. : ПУР СЭ, 2006.

307. Философия и ценностные формы сознания. — М., 1978.

308. Философская энциклопедия. М., 1960-1970. - Директ Медиа Паблишинг, 2006.

309. Фокс, К. Наблюдая за англичанами. Скрытые правила поведения / К. Фокс. М.: РИПОЛ классик, 2008.

310. Франк, С.Л. Духовные основы общества / С.Л.Франк.— М. : Республика, 1992.-511 с.

311. Франселла, Ф., Баннистер, Д. Новый метод исследования личности / Ф. Франселла, Д. Баннистер. — М., 1987.

312. Харман, Т. Современный факторный анализ / Т. Харман. — М, 1972. -412 с.

313. Хинштейн, А. Как убивают Россию / А. Хинштейн. М., 2008. - 448 с.

314. Холлингсуорт, М., Лэнсли, С. Лондонград. Из России с наличными. История олигархов из первых рук / пер. с англ. И. Мизининой и др. / М. Холлингсуорт, С. Лэнсли. М. : Астрель: ACT, 2010. - 416 с.

315. Хоффман, Г. Олигархи / Г. Хоффман. М., 2007. - 624 с.

316. Ципко, А. Почему я не «демократ». Критика национального нигилизма российских либералов / А. Ципко. М. : Изд-во «Эксмо», Изд-во «Алгоритм», 2005. — 480 с.

317. Шмелев, А.Г. Введение в экспериментальную психосемантику: теоретико-методологические основания и психодиагностические возможности / А.Г. Шмелев. М.,1983.

318. Шрейдер, Ю.А. Ценности, которые мы выбираем / Ю.А. Шрейдер. — М., 1999.

319. Элъконнн, Д.Б. Избранные психологические труды / Д.Б. Эльконин. -М. : Педагогика, 1989.

320. Albert, Е.М., Kluckhohn, С.A. Selected Bibliography on Values, Ethics and Esthetics / E.M .Albert, C.A. Kluckhohn. IL, 1959.

321. Bentler, P.M., La Voie, A.L. An extension of semantic space / P.M. Bentler, A.L. La Voie // J. of Verbal Learning and Verbal Behavior, 1972. -V. 11.-P. 491 -496.

322. Bujas, Z. Graphic form of Osgood's semantic differential / Z. Bujas // Acts Instituti Psychologici, 1967. P. 49-63.

323. Carroll, J.D. A review of the measurement of meaning language / J.D. Carroll. 1959. - P. 35, 58-77.

324. Carroll, J.D., Wish, M. Models and methods for Three-way multidimensional scaling / J.D. Carroll, M. Wish // Contemporary development in mathematical psychology. — San Francisco, 1974.

325. Osgood, C.E. On the why's and therefore's of E, P, and A / C.E. Osgood //Journal pers. Soc. Psychol. 1969. - Vol. 32. - P. 194-199.

326. Osgood, C.E. The Psychology of Thinking / C.E. Osgood. New York : McGuigan and Schoonever, 1973.

327. Osgood, C.E. Focus of Meaning / C.E. Osgood. Paris, The Hague: Mouton, 1976.

328. Osgood, C.E. Psycholinguistics / C.E. Osgood // Cross-Cultural Universals, and Prospects for Mankind. Praeger Publishers, 1988. -ISBN 0-03-059433-2.

329. Osgood, Ch, Suci, G.J., Tannenbaum, P.H. The measurement of meaning / Ch. Osgood, G.J. Suci, P.H. Tannenbaum. Urbana, 1957. - 342 p.

330. Osgood, C.E., Ware, E.E. & Morris, C. Analysis of the connotative meaning of a variety of human values as expressed by American college students / C.E. Osgood, E.E. Ware, C. Moms // J. abnorm, soc. Psychol., 1961.-62.-62-73.

331. Osgood, C.E., Suci, G. Factor analysis of meaning / C.E. Osgood, G. Suci // Semantic Differential Technique. A sourcebook. Chicago, 1969. - P. 42-55

332. Osgood, C.E., May, W.S., Miron, M.S. Cross Cultural Universals of Affective Meaning / C.E. Osgood, W.S. May, M.S. Miron. University of Illinois Press, 1975. - ISBN 0-252-00426-4

333. Paivio, A. Imagery and language / A. Paivio // Imagery: Current cognitive approaches / Ed. By Segal. New York : Academic Press, 1971 a.

334. Paivio, A. Imagery and verbal processes / A. Paivio. N.Y., 1971 b.

335. Rigs, L.A., Karworski, I. Synaestehesia / L.A. Rigs, I. Karworski // Brit. Journal Psychol. 1974. - Vol. 25. - P. 29-41.

336. Simmat, W. E. Semantische Probleme der Profilmethode /, W.E. Simmat. Manuskripte. — Psychologisches Institut an der Universität Frankfurt am Main. - 1961.