автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Один: структуризация образности главы древнескандинавского пантеона в мифологической традиции и социокультурной сфере

Полный текст автореферата диссертации по теме "Один: структуризация образности главы древнескандинавского пантеона в мифологической традиции и социокультурной сфере"

На правах рукописи

УДК 1.215 ББК 86.3+87.3(41)

#

ФАДЕЕВА Татьяна Федоровна

Один: структуризация образности главы древнескандинавского пантеона в мифологической традиции и социокультурной сфере

Специальность 09.00.13 - религиоведение, философская антропология, философия культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени 1 кандидата философских наук

!

Санкт-Петербург 2006

Диссертация выполнена на кафедре философии Русской христианской гуманитарной академии

Научный руководитель: доктор философских наук

Хлевов Александр Алексеевич

1

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Быстрое Владимир Юрьевич

кандидат философских наук Сурова Екатерина Эдуардовна

Ведущая организация: Государственный музей истории религии

Защита состоится «_/£Ь> 2006 г. в // ° часов на заседании

Диссертационного совета Д ¿12. 199. 24 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук при Российском государственном педагогическом университете им. А.И.Герцена по адресу: Санкт-Петербург, ул. Малая Посадская, дом 26. Факультет философии человека, ауд. 317.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Российского государственного педагогического университета им. А.И.Герцена

Автореферат разослан « 21» ЯУАе/!*, 2006 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета кандидат философских наук, доцент

А.М.Соколов

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Диссертационное исследование посвящено рассмотрению структуризации образности главы древнескандинавского пантеона в мифологической традиции и социокультурной сфере на материале переводов основного корпуса древнескандинавской словесности: «Старшей Эдды», «Младшей Эдды» и «Саги об Инглингах».

Актуальный характер вопросов, затронутых в диссертационном исследовании, обусловлен следующими факторами: возросшим в настоящее время интересом к изучению древнескандинавской культуры как мировоззренческого феномена; необходимостью структурировать образность главы пантеона, что позволит философски раскрыть образ О дина через его построение, осмысливая духовные приоритеты древнего общества. Не менее важно и то, что необходимо проведение дальнейшего сравнительного религиоведческого анализа, поскольку изучение образа Одина является ключом к изучению индоевропейской мифологии. Выявление структурного построения и взаимосвязей в различных сюжетных элементах в полностью сформированной северной мифологии предоставит возможность проследить подобные построения и в других мифологических системах. В этом же ряду стоит необходимость освещения данного материала в педагогической деятельности, поскольку происходит массовое обращение к этому материалу и к данной традиции профанирующих личностей, пагубно влияющих на общественное сознание. Свойственная нашей эпохе активизация неоязычества заслуживает серьезного исследования, требующего, в свою очередь, анализа архаической германской традиции.

Объект исследования — комплекс древнескандинавской литературной традиции. Основной корпус исследования выполнен на материале памятников древнескандинавской словесности.

Предмет исследования — принципы построения образности Одина в социокультурной сфере и мифологической традиции.

Цель и задачи исследования. Целью исследования является научно-теоретическое обоснование принципов и условий, повлиявших на формирование образности главы древнескандинавского пантеона — Одина в социокультурной сфере и мифологической традиции.

В связи с этим выдвигаются следующие задачи:

1. проанализировать условия процесса замещения глав пантеонов в мифологических системах на европейском континенте;

2. проследить преобразование облика Одина и замещение его фигурой существовавшего к этому времени автохтонного главы пантеона -- бога Вотана;

Г

РОС национальнЛ "!

БИБЛИОТЕКА С Петербург

Ч. 08

3. рассмотреть характеристику тех социальных процессов в обществе, которые благоприятно воздействовали на «мягкое» (безболезненное) замещение глав пантеона;

4. исследовать характеристики и способности Одина как полноправного члена социума на уровне прототипа мифологического персонажа; определить основные черты социокультурного образа Одина для условий формирования окончательного образа главы пантеона;

5. провести сравнительный анализ атрибутационных элементов, использовавшихся в построении образа;

6. описать и проанализировать социокультурную модель построения одинической образности для интеграции его в обществе;

7. на основе полученных данных максимально полно структурировать образ Одина в социокультурной сфере и мифологической традиции;

8. аналитически сопоставить генеалогические связи, тяготеющие к образу Одина, используя материал древнескандинавской литературной традиции.

Степень разработанности проблемы и теоретические предпосылки исследования. В настоящее время отечественными и зарубежными историками и культурологами активно проводится изучение древнескандинавского наследия на основе как литературных памятников, так и археологических находок. Существует ряд исследований, достаточно близких по тематике к настоящей работе: «Походы викингов» А. Стрин-гольма, «Суда викингов» И. фон Фиркса, «Конунги - викинги (характеристика типа раннефеодального деятеля в Скандинавии)» Г. С. Лебедева, «"Эдда" и ранние формы эпоса» Е. М. Мелетинского. Среди зарубежных исследований более общего характера следует выделить «Викинги» X. Арбмана, «Викинги: потомки Одина и Тора» Г. Джонса и др.

Ценный материал и концептуальные выводы, связанные с бурной трансформацией разнообразных сторон как древнегерманского, так и скандинавского язычества, содержатся в трудах датского историка У. X. Ларсена, а также в работах исследователя германских древностей М. Мюллера-Вилле. Исключительное значение для анализа трансформации архаического мировоззрения скандинавов имеют работы крупных рунологов XX в.: Э. Мольтке и Р. Л. Морриса.

Существующая исследовательская литература по скандинавской проблематике позволяет нам проследить различные историко-культурные направления в рассмотрении древнескандинавского мировоззрения. Однако, в свою очередь, наличие такого разнообразного материала нацеливает на проведение новых изысканий с помощью доскональной проработки первоисточников, сохранившихся до нашего времени.

Теоретической и методологической основой исследования древне-северного космопостроения, и в частности образа главы скандинавского пантеона, послужили труды отечественных и зарубежных скандинавистов. Наряду с вышеназванными первоисточниками была привлечена

различная исследовательская литература, содержащая сведения о культуре древних скандинавов. Монография Е. А. Гуревич и И. Г. Матюшиной «Скальдическая поэзия» дает исчерпывающую источниковедческую и лингвистическую базу самой ранней формы личной поэзии средневековой Европы. В этом же ряду отмечаются книги М. И. Стеблин-Каменского такие как: «Мир саги. Становление литературы», раскрывающая многогранный духовный мир исландской литературы, являющейся памятником европейского средневековья, и «Культура Исландии», поднимающая сущностную проблематику духовного мира древнего общества. Книга «Славяне и Скандинавы» предоставляет подробные характеристики экономического и культурного развития балтийского ре- , гиона.

Методы исследования: В основе комплексного подхода для решения поставленных задач исследования использовались следующие методы исследования: кросс-культурный анализ первоисточников скандинавской словесности; структурирование полученных результатов с целью выявления взаимодействия различных уровней как социокультурной, так и мифологической традиции; анализ историко-мифологической трансформации образа главы древнескандинавского пантеона, описываемого по памятникам европейской словесности, таким как: «Старшая Эдда», «Младшая Эдда», «Сага об Инглингах» и других источниках.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в комплексном социально-философском исследовании древнесеверного мировоззрения.

1. Рассмотрен полный спектр мифологических и социальных мировоззренческих представлений древнесеверного социума и его отражение в образе главы древнескандинавского пантеона.

2. Проведена структуризация генеалогических взаимосвязей главы пантеона, отраженных в одинической образности.

3. Раскрыта взаимосвязь генеалогического соподчинения в мифологической традиции и ее проекции в обществе.

4. Показана структуризация всех именных форм, которые использовались в поименовании главы пантеона в эддической традиции.

5. Теоретически обосновано использование в построении образности главы божественного пантеона тех законов социокультурной сферы, которые существовали на момент формирования образа Одина. Теоретическая значимость результатов диссертационного исследования. Проведенный комплексный анализ структурного построения образа главы пантеона в социокультурной сфере и мифологической традиции создает теоретические предпосылки к осмыслению древних представлений о взаимной соподчиненности социальной и религиозной сфер деятельности человека.

Практическая значимость результатов диссертационного исследования. Практическим значением диссертационного исследования является то, что оно может быть достаточно надежным базисом не толь-

ко для научной, но и для педагогической деятельности, поскольку его материал позволяет значительно расширить диапазон знакомства учащихся с культурным наследием древнесеверной мировоззренческой традиции. Материал исследования может быть включен в подготовку курсов лекций, семинарских занятий, учебных пособий по истории и теории мировой и европейской культуры, всеобщей истории, а также использо- )

ван в качестве отправной точки для совершенствования образовательной практики в области смежных гуманитарных дисциплин.

»

Положения, выносимые на защиту:

1. Генеалогическая структура Одина представляет собой развернутый комплекс, включающий в себя все базовые элементы внутрисемейной иерархической структуры, характерной для древнесеверной культуры. Исследования мифологического материала демонстрируют не только происхождение главы пантеона, но и его божественных предшественников. Текстологический анализ выявляет взгляды архаического социума на отражение генеалогического построения в мифологической традиции.

2. Комплекс именных форм главы пантеона, составленный на основе эддической традиции, включает основные характеристики (свойства) древних германцев как вождей, воинов и жрецов. Имя является наиболее характерным и заметным элементом в различных традициях, поскольку отношение индивидуума к имени является, как одной из форм структурных связей в жизненном цикле и религиозно-мифологической цепи: бога — бога, бога — человека, человека — человека, бога — предмета, человека — предмета. На примере древних имен проследить мировоззрение и особенности соответствующей эпохи. Именные формы заложенные в построении образа главы пантеона, выявляют тенденцию древнескандинавского общества к традиционному укладу жизни, при котором в одном лице соединены функции военной и социальной сфер.

3. Почти полное совпадение образности культов глав пантеонов обеспечило безболезненность процесса замещения (культ Водана вытесняется культом Одина) при расселении одинических племен на севере Европы. Историко-культурную база показывает, что различные цивилизации, приходящие на смену существовавшим, пытаются ассимилировать или полностью заменить существующий пантеон богов.

4. Характеристики и материальные атрибуты образа главы пантеона являются элементами, по которым образ Одина эксплицируется в раз- , личных жизненных ситуациях военного и мирного времени, что показывает сопричастность образности Одина в мифологической системе и вождя (воина, жреца) в социокультурной сфере древних скандинавов. Фиксация личных качеств и внешних данных, соответствовавших представлениям о подлинно всевластных личностях. Соответствие внешнего и внутреннего облика полноценной социокультурной среде, и мифологической традиции.

Апробация работы. О результатах работы докладывалось на следующих научных форумах:

• «Скандинавские чтения. 2002» (Санкт-Петербург);

• «Скандинавские чтения. 2004» (Санкт-Петербург);

• «Бог. Человек. Мир» (ежегодные межвузовские научные конференции 2002,2003,2004 гг., Санкт-Петербург);

«Северный модерн в диалоге культур» (Извара, 2004).

Материалы исследования использовались автором в ходе чтения специальных курсов студентам Русской христианской гуманитарной академии.

Работа была обсуждена и получила рекомендацию к защите на совместном заседании кафедры философии, кафедры богословия и религиоведения и кафедры антиковедения и медиевистики Русской христианской гуманитарной академии 15 сентября 2005 г.

Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и приложений. Объем работы (включая приложение) составляет 215 страниц, выполненных по стандарту машинописи. Список литературы включает 168 наименований, в т.ч. 28 на иностранных языках. В работе содержится 12 схем, 6 таблиц, 3 рисунка.

II.OCHOBHOE СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, рассматривается степень разработанности проблемы, определяется объект и предмет исследования, его цели и задачи, научная новизна, методологические основы работы, теоретическая и практическая значимость основных положений, выносимых на защиту.

Первая глава «Структурное построение образности Одина в мифологической традиции» посвящена анализу и рассмотрению формирования образа главы древнескандинавского пантеона как яркого феномена древне-северного мировоззрения. Глава состоит из пяти параграфов.

В первом разделе «Вотан — историко-мифологический предшественник Одина» автором на материале литературных памятников рассматривается вопрос об автохтонном предшественнике главы древнескандинавского пантеона, существовавшего в мировоззренческих взглядах представителей германского общества, населявших европейский континент в начале I тысячелетия н.э. Автор останавливается на данной фигуре, поскольку практически весь комплекс его свойств и качеств в дальнейшем были ассимилированы Одином в его сложной образной структуре.

В данном разделе через обращение к литературным памятникам и отдельным текстологическим сведениям анализируются свидетельства о почитании Водана такими германскими племенами, как франки, саксы,

англы, вандалы и готы. Так, наряду с другими источниками, отмечается фиксация мифологических представлений и обрядово-ритуальной практики у древних германцев в трактате «Германия» Тацита.

Анализируется этнонимическая легенда Павла Диакона «История лангобардов» и демонстрируется филологическая особенность текста, связанная с не табуированной возможностью древнего общества изме- )

нять именные формы уже существующих представителей божественного класса. Поскольку существует литературно-историческая фиксация данного факта, то, основываясь на подобном социо-религиозном примере, • можно предположить, что в дальнейшем мог произойти еще один процесс трансформации именной формы бога, способствовавший соединению фигур Гводана (Водана) и Одина.

Через призму текста X в. «Мерзебургские заклинания» прослеживается факт, напрямую связывающий Одина с сакральной (магической) силой, как приемника воданических качеств и способностей.

Во втором разделе первой главы «Именные формы главы скандинавского пантеона» рассматриваются различные формы поименования Одина, закрепленные за ним в различных аспектах функционирования общества.

В ходе проведенного исследования именные формы, принадлежащие главе пантеона, были проанализированы в качестве фактора принадлежности к социокультурной жизни, поскольку именные формы несут в своей основе информационный потенциал, относящийся к адекватному восприятию не только имен, но и осведомленности об окружающем пространстве.

Рассмотренная древне-северная традиция на основании анализа имен Одина раскрывает существовавшие культурные стереотипы древнескандинавского общества, поскольку различные социокультурные построения включены в именную структуру Одина.

Общий взгляд на одиническую именную традицию позволил проанализировать приводимый в поэтическом тексте «Старшей Эдцы» приводится последовательный список его имен. 53 именные формы отражают его различные атрибуты и возможности: одноглазость, воинственность, мудрость, коварство, неординарные способности к колдовству. Это также позволяет идентифицировать и структурировать образные поведенческие проявления главы пантеона в различных ситуациях на момент письменной фиксации именного материала. Настоятельная необхо- , димость расширения состава имен Одина была вызвана его многофункциональностью, как в человеческом социуме, так и в пантеоне богов с закреплением за ним различных качеств и новых «сфер ответственности».

При текстологическом анализе древнескандинавских источников обнаруживается, что некоторые имена Одина несут в себе, кроме простого базового именования, также и глубокую смысловую нагрузку. Че-

рез частные случаи именных форм выявляется эта повышенная смысловая нагруженность, добавляющая дополнительные нюансы в одиниче-ский образ.

Анализ именных форм, зафиксированный в формировании образа главы пантеона, говорит о тенденции сохранения древнескандинавским обществом традиционного, архаического уклада жизни, при котором в одном лице соединены функции двух сфер деятельности: военной и социальной.

Отражение имен Одина в топонимике и календарном цикле древне-северной традиции раскрывают высокую роль установления тесного взаимодействия между богом и человеком в древнем социуме.

В исследовании идет речь о мотивационной причине принятия Одина как верховного божества, обладающего различными социокультурными качествами. Такое мировоззренческое явление характерно для раннегосударственных образований скандинавских стран. Показателем данного отношения является фиксация в топонимах производных от одинических именных форм. В качестве примера можно привести название города Оденсе.

Одним из идеологических мотивов рукотворного примера снискания благосклонности богов и закрепления за ними некой территории в исследовании является анализ языческого святилища в Старой Уппсале, посвященного одновременно трем древнескандинавским богам: Одину, Тору и Фрейру.

Автором уделяется внимание повседневному взаимодействию людей с сакральными представителями через существовавший календарный цикл, включавший в свой структурный состав имена наиболее почитаемых богов.

В итоге автором делается вывод, что через рассмотрение вопроса множественности именных форм, связанных с одинической традицией и историко-культурной трансформацией образности главы пантеона, можно проследить существование многоуровневого восприятия как космо-построения, так и социокультурной компоновки древнескандинавского общества, отраженных в именных формах.

В третьем разделе первой главы «Генеалогическая ретроспектива историко-мифологиеской образности Одина» анализируются тексты древнескандинавской литературной традиции, содержащие генеалогические аспекты, формирующие одинический образ.

В исследовании поднимается вопрос о мифологическом происхождении Одина и его структурной идентификации. Во-первых, проводится исследование непосредственно текстологического материала основного корпуса «Младшей Эдды» и «Старшей Эдды». Во-вторых, составляется родословная но приведенным данным пролога «Младшей Эдды». Осуществленный анализ родословной главы пантеона, по данному источнику, прослеживает взаимные дополнения, существовавшие ко вре-

мени фиксации таких историко-мифологических традиций как: христианской, эллинистической и древнескандинавской.

Автором исследуется целостная родословная, составленная по текстам «Старшей Эдды» и «Младшей Эдды», позволившая рассмотреть личность Одина как активно действующего персонажа мифологической системы. В приведенном в этом разделе, структурированном построении 1

были прослежены, помимо самой родословной, и некоторые основания мировоззренческих представлений древних скандинавов.

В данном разделе материалом для раскрытия сформированных и зафиксированных семейно-родственных связей Одина послужила их реконструкция, выполненная по результатам обращения к песенному корпусу «Старшей Эдды», а также к текстуальному содержанию первой части «Младшей Эдды» («Видения Гюльви»), Выбор данных текстов был обусловлен содержащимися в них взаимодополняющими друг друга элементами.

В результате проведенной работы по определению внутрисемейных взаимосвязей в скандинавском пантеоне была получена возможность для детальной оценки внутрисемейной иерархической структуры в одинической семье.

Полученная в ходе исследования генеалогическая система раскрывает отцовскую (патрианимольную) и материнскую (матримониальную) линию, выявляя унаследованные черты, а также социокультурные аспекты жизни: законный брак и любовные связи.

Проведенное детализированное рассмотрение древне-северной литературной традиции выявляет нарушение Одином брачно-семейных отношений и демонстрирует данные связи и всех незаконнорожденных детей главы пантеона.

В четвертом разделе первой главы «Внешность и атрибуты Одина, отраженные в древнесеверном эддическом мировоззрению) выявлены все основные характеристики и определен весь комплекс характеристик и атрибутов, составляющий одиническую внешность и связанный с религиозно-мифологическим мировоззрением древних скандинавов. В ходе изучения текстов эддической традиции рассмотрен вопрос о внешности и атрибутах Одина, а также вычленены практически все пер- <

сонажи из его ближайшего окружений, упомянутые в источниках.

В данном разделе через родословную, извлеченную из текстового комплекса эддического корпуса, проанализированы некоторые генетиче- <

ские аспекты наследования физических черт Одина. Исследованием отмечается наследование через мать некоторых генетических особенностей своего предка — деда великана, которое проявилось в его физическом облике, что и выделило его из общего числа богов пантеона.

В рамках эддической традиции рассмотрен внешний облик Одина, который должен соответствовать полноценности как в социокультурной среде, так и в сакральной. Древнескандинавская мифологическая тради-

ция фиксирует, что некоторая его физическая ущербность является свидетельством получения им сакральной мудрости. Указанная физическая неполноценность (отсутствие одного глаза) Одина находит отражение и в его иконографической традиции.

Поскольку Один является вождем (лидером), то делается вывод о том, что он должен иметь возможность передавать значение своего положения посредством межличностных коммуникаций (публичности, речи, жестов, позы и т. п.) в подвластном ему социуме.

Территориальное сакральное местоположение престола также весьма значительно. Он находится в Асгарде - городе богов, в чертоге Валаскьяльв, принадлежащем главе пантеона. Сакральная значимость подтверждается также и тем, что только Один и его жена могли восседать на престоле.

Подобное отстраненное положение главы пантеона в целом показывает сакральную значимость Одина в картине мира древнескандинавской традиции. Помимо этого также происходит и структуризация всей властной структуры с правами, обязанностями и возможностями богов.

В ходе исследования установлено, что работа по созданию внешнего вида главы пантеона не выходит из рамок архаического социокультурного пространства и отражает в структурном построении образа Одина предметы вооружения времени формирования и фиксации эдди-ческой традиции. Согласно древнескандинавской мифологической концепции, Один владеет копьем Гунгнир, обладающим сверхъестественными свойствами: всегда и без промахов попадать точно в цель. В мифологическом сознании копье как боевое вооружение помимо военно-силовой семантической нагрузки получает отождествление с Мировым Древом. В скандинавской мифологической системе им служит ясень, в первую очередь ассоциирующийся с Мировым Древом — Иггдраслем, а также «конем Игга», т.е. самого Одина.

В атрибутационную систему главы пантеона включено кольцо Драупнир, выкованное карликами. Как и все вещи, изготовленные карликами, кольцо обладает магическими способностями. Вместе с тем, в скандинавской мифопоэтической литературе отражен факт практического ритуального применения кольца. В «Старшей Эдде» воспроизведен фрагмент ритуала посвящения, в процессе которого произносилась клятва самим главой пантеона.

При исследовании эддических текстов подробно рассмотрен вопрос первого упоминания о рунах, а также о мифологических персонажах, с которыми связано это повествование. Отмечено приобретение рун главой пантеона и семантика одного из знаков футарка, признаваемого руной Одина. Руны выступают связующим звеном двух культурных традиций: старой, существовавшей до Гибели Богов, и новой, создаваемой с использованием существовавших знаний и практик. Подвергнут разбору вопрос о признании Одина Мастером для эрилей — рунических маете-

ров, т.к. он осуществил сакральный ритуал по окрашиванию и резьбе рун.

Проведенный анализ сведений, представленных в Эддах, о палатах Одина (Вальхалле) через художественное описание раскрывает отражение двойственного понимания данного чертога. С одной стороны, обнаруживаются представления о чертоге, выполняющем прямую функцию дома, как места мирного проживания, а также и сохранение им неразрывной связи с повседневной жизнью общества. С другой стороны, через описание материала, использованного при строительстве Вальхаллы, выявляется связь Одина с воинским искусством, как одной из составляющих древне-северной традиции.

В исследовании поднимается вопрос о посмертном существовании как одной из ведущих проблем древнего общества. Кроме того, анализируется проблема посмертного воздаяния и определения места пребывания усопшего в загробном мире. Обращаясь к эддической мифопоэтике, можно отметить присутствие в ней специфической группы воинов, избранных героев-воинов, павших на поле битвы. Разрабатывается мотив о пути их посмертного следования, преодоления реки Тунд и прохождения через врата Вальгринд для вступления в воинство Одина.

В диссертации рассмотрены женские персоналии, окружающие главу пантеона: Валькирии — Девы Воительницы, принадлежность Дев к социально-политическому строю, функциональные действия и их непосредственное подчинение Одину. Затрагивается вопрос именных форм Дев Одина и их значений, по которым прослеживается принадлежность валькирий к военному искусству, и, следовательно, к одинической традиции.

Вопрос рассмотрения анималистических представителей раскрывается через анализ преобладания в эддической традиции коней и упряжных мотивов, которые в древнем обществе, которые является характерным показателем военизированное™ социума и его изжитых или преобладающих кочевых особенностях. Подробно рассматривается вопрос о коне главы пантеона — сером восьминогом коне Слейпнире, его феноменальных качествах, присущих ему по природе своего рождения.

Через анализ использования образов анималистических представителей рассмотрены представления древних скандинавов о сменяемости суточного цикла и об усложненности календарно-циклического построения.

В древнескандинавской мифологической традиции присутствует магический символ: Узел павших или Узел избранных — Валькнут, состоящий из взаимно переплетенных трех равносторонних треугольников, включенный в образный ряд Одина. В сложном символическом и смысловом значении Валькнута заключается также и символика преемственности, как миропостроения — мир до Одинаг-Мир Одина-Мир после Одина, а также получение-сохранение-передача магического знания через Одина (руны).

В исследовании уделяется внимание гальдраставам, магическим знакам с использованием рун или их элементов, наносимым на поверхность различных предметов. В качестве классического примера в приложении приведено изображение гальдрастава, которое вобрало в свой символический ряд имя главы скандинавского пантеона. Подобный способ записи одинического имени является одним из примеров трансформации его образа.

Проанализировав форму и содержание этого изображения, можно видеть присутствие нескольких элементов одинических мифологических мотивов в данной именной форме. Во-первых, в этом гальдраставе присутствуют рунические знаки, получение которых связывают с Одином и которые входят в его атрибутацию. Во-вторых, представление о гальдраставе как носителе магической силы, поскольку в само название этого изображения включено понятие «магия», отсылает нас к одинической магической практики и является фиксацией эзотерического знания.

Поскольку корабли и кораблестроение занимали одно из важных мест в жизни древнескандинавского общества, в диссертации уделяется место рассмотрению технических критериев постройки корабля, связанных с мировоззренческой картиной мира и использованием этих кораблей: повседневно-бытовым и религиозно-обрядовым.

Древнескандинавская философско-мифологическая система включает в свой комплекс эсхатологические представления. Эддическая традиция провозглашает факт смертности богов древнескандинавского пантеона. Наряду с этим происходит гибель мира, созданного Одином и его братьями. Что, в свою очередь показывает возможность обновления всего космопостроения и преемственность традиций.

Одним из ярких поворотных апокалиптических мифологических сюжетов эддической традиции является Великая Битва с участием главы скандинавского пантеона. В этом случае гибелью главы пантеона указывается на завершение одного циклопостроения космоса и на возможность последующего космопостроения в циклической периодизации, свойственной мифологическому мировоззрению. Гибель Одина как главы пантеона, с фиксированным и уже отработанным набором законов и возможностей, не является непреодолимой трагедией в картине мира древних скандинавов, т. к. весь жизненный процесс ими воспринимается как смена циклических построений.

В пятом разделе первой главы «Природный элемент в скандинавском прикладном искусстве и одинической традиции» исследуется явленный в искусстве устной традиции анималистический комплекс.

Различные культурно-исторические источники отмечают существующие отличия в восприятии природного мира у современного и древнего человека. Этот факт обусловлен значительными различиями в их духовно-психологическом отношении к окружающему миру.

Взаимоотношения зооморфных представителей с богами и людьми в мифопоэтических повествованиях и в художественном прикладном творчестве скандинавов являются весьма значимыми. В архаической скандинавской традиции зооморфные и антропоморфные образы взаимно дополняют друг друга. Одновременное сосуществование в пространственно-временном поле персонажей, различающихся генетически (людей, животных и мифологических персонажей), свидетельствует о наличие о наличии в этом обществе сложившейся уже в это время концепции усложненного мироустройства.

Комплекс одинической образности включает Мировое Древо, — гигантский ясень Иггдрасиль, — олицетворение структурной основы мира, от которого зависит упорядочивание всего космического пространства в целом. Иггдрасиль как «Древо предела» зафиксировало около себя наибольшее число всевозможных представителей природного сообщества.

В эддических песнях существуют образы различных животных из близкого окружения Одина, таких как: соколы, вороны, петух. Гибель существующего мира, под управлением Одина, также напрямую связана с гигантским волком Фенриром, в пасти которого погибает глава пантеона.

Проводимые этнографические и археологические исследования демонстрируют существовавшую в древнескандинавском обществе погребальную обрядность, отвечающую канонам жертвоприношения. В ряде случаев в ходе проведения исследовательских работ было обнаружено закономерное повторение элементов погребального комплекса. В различных захоронениях в число предметов, входивших в погребальный обряд, наряду с оружием и предметами повседневного обихода, могли быть включены животные — собаки и кони. Подобная традиция, явно указывает на существовавшее желание привлечь на сторону данного погребенного внимание со стороны главы пантеона.

Вторая глава «Социокультурная сфера: отражение ее целей и задач в образности главы пантеона» посвящена исследованию социальных мировоззренческих установок формирующих иерархическую структуру в обществе, а также уделено внимание анализу взаимопроникновения мифологической традиции в социокультурную сферу и их плодотворное существование. Глава состоит из пяти параграфов.

В первом разделе второй главы «Образ Одина как индикатора социальных трансформаций в древнескандинавском обществе» рассматривается фигура Одина и ее ведущая, лидирующую роль с социокультурной точки зрения в обществе древних скандинавов.

Для полной характеристики Одина, анализируется фигура последнего через комплекс социальных статусов, поскольку статус, как таковой, является правовым положением того или иного лица в социуме.

Статуса в общественной формации является определенной позицией в социальной структуре группы или общества и связан с другими позициями через систему прав и обязанностей. Проведенные социально-психологические исследования показывают, что каждому индивидууму присущ статусный набор, поскольку он является совокупностью различных статусов. В исследовании но эддической традиции прослеживается ряд многоуровневых социальных взаимоотношений Одина.

Выявлено, что социальный статус Одина, проявляющийся через авторитет или же влияние, производимое на непосредственное окружение субъекта, позволяет упорядочивать многосторонние отношения в социуме. Он обладает набором возможностей, по упорядочиванию пространственного окружения, что приводит к гармоничному сосуществованию различных групп принадлежащих к сферам как добра, так и зла (асы, альвы).

Личный статус как форма статусных отношений в целом рассматривается как фиксация определенного положения индивида в сообществе благодаря его личным качествам. Отмечается отчетливо прослеживающийся поэтапный процесс формирования комплекса личных качеств Одина, указывающий на выработку и создание образа главы пантеона без каких-либо качественных скачков.

В ходе анализа определено, что занимаемый главой пантеона внут-ригрупповой статус обеспечивает возможность восприятия Одина как субъекта, способного предпшнимать те или иные шаги по приведению подвластного ему общества к определенным законченным результатами, что дает ему право на управление социумом. Наряду с этим существующее в обществе ранжирование закрепляет цепь взаимоотношений и качественных приоритетов. В эддической традиции Один в ней назван «лучшим асом», что свидетельствует о том, что он имеет в своем образно-мифологическом ряду все необходимые атрибуты для управления социумом и занимает высшее место в ранговой структуре.

В ходе структурирования образности главы пантеона прослежены статусные права и обязанности, что определяют общественный статус индивида. В соответствии с этими правами Один, как глава воинов, имеет право начинать военные действия, что является прерогативой только главенствующей личности в военизированном обществе. Кроме того, наряду с этим проявлением властности, Один как глава социума, имеет право корить за деструктивные поступки.

Формирование образа — как в мифопоэтической традиции, так и в социокультурном поле — определяется статусом. В исследовании отмечено, что Один воплотил в своей образной структуре основные показатели законного носителя идеальной образной программы архаического общества. Наряду с этим также отмечено, что в его образе получили закрепление все идеальные качества правителя, которыми должен был обладать управляющий индивид, т. к. только в этом случае он способен адекватно оценивать различные общественные ситуации.

Древнескандинавская мифологическая система зафиксировала в своем корпусе весь спектр социокультурных изменений общества, которые нашли фиксацию в последовательной историко-мифологической трансформации одинической образности.

Во втором разделе второй главы «Способности Одина» рассматривается комплекс одинических способностей, условно разделенный на три группы.

Первая группа представляет проявления военного начала. В этом случае образность главы пантеона и проявляемые им способности являются результатом причастности военному делу. Эта группа способностей является прямым отражением тех приоритетов, которым следовало древнескандинавское общество. Степень военизированности главы пантеона в этом случае служит показателем того, что военное сословие занимало главную, ведущую роль в социуме.

Вторая группа - инициатические способности, являющимся неотъемлемой частью образа любого главы пантеона, поскольку обладание полным спектром оккультных способностей дает право и возможность на занятие или присвоение привилегированного положения в сонме богов.

Подробно рассматриваются инициатические практики и сакральные знания Одина, способного воздействовать на силы природы и людей. На основании анализа мифологической традиции определяется факт закрепления за Одином образа личности, адекватно владеющей магическим искусством - колдовством. Сведения, подтверждающие владение Одином магическим искусством на многих примерах, содержатся в рассматриваемых в исследовании текстах.

Приведенные разносторонние сведения об инициатических действиях демонстрируют разносторонний набор психопрактик в арсенале Одина. Поэтому на основании рассмотрения этих примеров становится очевидна правомерность закрепления за ним статуса колдуна.

Третья группа раскрывает качества и способности, которые позволяют соотносить главу пантеона с социокультурными процессами. Через их анализ продемонстрированы всесторонние способности, соотносимые с повседневной жизнью.

Факт признания Одина древнескандинавским социумом в качестве верховного бога демонстрируют то, что приведение скандинавского пантеона к единообразной форме с фиксацией Одина как всевластного главы должно было соответствовать новым требованиям жизни и закреплять сформировавшуюся к этому времени социокультурную структуру общества.

Один, как самая яркая фигура, аккумулирующая в себе все потребности повседневности и наделенная комплексом достоинств мирной и военной жизни социума, лучше всего соответствовал насущным требованиям.

По текстам видно, что Один занимает в социуме центральную позицию, а все остальные (асы, люди) располагаются на периферии. В мифологической традиции образ главы пантеона выстраивается так, что его управление опирается на человеческий потенциал, ориентируется на основную деятельность общества, а также на его запросы.

При подведении итогов в данном разделе отмечается, что в эдди-ческой традиции заложены представления об Одине как правителе с большим потенциалом разнообразных возможностей. Он раскрывается как сильная личность, способная взять на себя ответственность за социум в целом, а также как лицо, способное при необходимости пожертвовать собственной жизнью во благо всеобщего дела.

В третьем разделе второй главы «Один — культурный герой» глава пантеона рассматривается как персонаж, функциональными факторами которого является деятельность, вводящая новые элементы ци-вилизационного процесса в социокультурную жизнь общества.

За подобным лицом мифология закрепляет образ индивидуума, проводящего обучение различным искусствам: от повседневно-бытовых до магических и религиозно-ритуальных практик. При этом мифологическое сознание может ассоциировать его с лицом, наделенным возможностью осуществления процесса космопостроения, в котором он принимает участие вместе с другими представителями мифологической системы.

Подобные истолкования характеристик культурного героя прослеживаются в образности Одина, стоящего, как и культурный герой, у истоков исторического процесса.

В одиническом образе сливаются воедино представления об Одине как о полноправном главе пантеона с представлениями о нем как культурном герое. Сближение или слияние подобных архетипических представлений является показателем развития мифопоэтической традиции и его образности от простого культурного героя до возведения его в ранг главы пантеона.

Историческое изучение различных религий и научный подход к мифологическим системам отмечает существующие тенденции к сложению пантеона в теогонических мифах. Однако на примере скандинавской традиции мы можем видеть нехарактерное описание традиции формирования пантеона богов в саге. В «Саге об Инглингах» дается пример возведения в ранг богов тех представителей социума, с которыми существовало тесное взаимодействие при их жизни в социуме. В этом случае мы видим подтверждение теории Евгемера о посмертном или прижизненном обожествлении знаменитых и харизматических людей.

Резюмируя сказанное, отметим, что на примере скандинавской мифологии очевидно включение в одинический образный ряд всех характеристик культурного героя.

Четвертый раздел второй главы «Один — вождь-жрец» посвящен жреческому институту, существующему в рамках общественной традиции, которая раскрывает противоположность духовной организации общества и бытовой.

Жизнь в древнем обществе должна иметь координирующий центр или начало, формирующее цели и задачи общества. Данным центром в древне-северной мифологии выступает Один. Как глава пантеона он формирует сознание людей, устанавливает систему отношений между миром богов и людей, а также отношения между людьми, что прослежено автором.

По эддическим текстам в ходе исследования проанализирован ряд важных элементов, связанных с социокультурным комплексом. Своевременная и полная подготовка какого-либо представителя общества как правителя-жреца служила в древнем обществе гарантией правильного и неуклонного развития данного социума, т.к. только в подобной разноплановой системе знаний могло быть заключено знание о необходимых социокультурных взаимодействиях. Структурный подход к жизненно важным проблемам автор отмечает в эддической традиции, поскольку выявлено, что Один наделен магико-юридическимй знаниями, как вождь-жрец.

В рассмотрении трансформации образа главы скандинавского пантеона по такой линии как вождь-жрец, определяется правомерность преемственного положения Одина по отношению к предшествующим представителям божественного сонма.

Один выступает как вождь, обладающий рядом способностей и умений эзотерического плана. Совокупность подобных характеристик, воплощенных в вожде-жреце, дает возможность полнокровного управления социумом, а также потенциал, знания и навыки в исполнении жреческих обязанностей.

Проведение обрядовой деятельности главенствующей личностью в подвластном социуме ставило ее в привилегированное положение. Такое неординарное отношение к вождю-жрецу было вызвано его сопричастностью к сакральным или божественным силам в ходе проведения им ритуально-обрядового комплекса.

Выполнение жреческих обрядов накладывает на правителя дополнительные обязанности и ожидания подвластного народа, т.к. реализо-въгоая жреческие функции, правитель входит в тесное соприкосновение со священной, божественной сферой.

В итоге отмечается, что одиническая образность в социокультурной сфере может быть структурирована по шести базовым параметрам источников власти, таким как: принуждение, экспертиза, закон или право принятия решения, пример или харизма, вознаграждение, информация.

В пятом разделе второй главы «Одиническое жертвоприношение» рассматривается ритуальный комплекс жертвоприношения как модели закрепления за Одином священных качеств.

В традиции Эдды, раскрывающей одиническую образность, Один является жертвующим лицом, который добровольно включает себя в ритуальный комплекс в качестве жертвы.

Сообразно с теорией замещения природ (профанной на сакральную) в процессе жертвоприношения самого себя самим собой должны увеличиваться его сакральные возможности. В этом случае ритуального действия за Одином закрепляются не только уже имеющиеся возможности, но происходит фиксация качеств и знаний (руническое искусство), получение которых в дальнейшем никем не может быть оспорено.

По условиям процесса жертвоприношения предполагается структурное деформирование жертвуемого, которое может быть как значительным, так и минимальным. В тексте «Старшей Эдды» существует воспроизведение ритуального действия по нарушению телесной целостности. В данном случае Один копьем «прибивает» себя к ясеню Иггдра-силь. Данный поступок Одина способствует окончательному изменению его фигуры из простого представителя божественного класса в главу пантеона. Такое преображение-жертвоприношение, во-первых, позволяет осуществить переход на следующую ступень в развитии образа, характера и способностей Одина, а во-вторых, дает право на управление социумом, который подчиняется ему как концентрации всех полномочий по управлению окружающим пространством.

В заключение отметим, что жертвоприношение Одина было выполнено с учетом всех необходимых условий ритуала инициации, А также то, что в процессе совершения этого действия были реализованы все основные параметры, которые являются непременным условием для получения предлагаемой вещю статуса священного. В свою очередь, только знание того, что может явиться средством в приобретении желаемого результата, может спровоцировать целенаправленную деятельность и структурировать образность.

В шестом разделе второй главы «Процесс замещения глав пантеона (ассимиляция)» рассматривается комплекс процесса ассимиляции автохтонного народа европейского континента, их мировоззренческих установок вновь прибывшими племенами.

Любой процесс переселения с последующей ассимиляцией в своей основе предполагает тесное взаимодействие двух общественных формаций. Кроме того, в этом тесном контакте неизбежно должен быть осуществлен последующий взаимообменом между этими обществами и их культурными составляющими. Традиционно признается, что Один привел свой народ в Скандинавию на рубеже эпох. Данное историческое переселение народов, управляемых Одином, принесло с собой переустройство, как в лингвистическом, так и в социокультурном плане.

По литературным памятникам древних скандинавов прослеживается два направления восприятия и ассимиляции полученного знания. Пролог «Младшей Эдды» показывает явное смешение или прямое наложение двух совершенно разных традиций. В «Саге об Инглингах» Один описывается как простой смертный человек, направившийся на завоевание предсказанных ему земель. На этом материале в исследовании так же рассматривается превращение Одина из простого смертного человека в главу пантеона, что показывает процесс исторического изменения социокультурных представлений в древнескандинавском обществе.

При изучении вопроса замещения глав пантеона выделяется факт привнесенного общественного устройства. Возвеличиванию Одина послужили те знания и порядки, которые были привнесены им в новый подвластный ему социум и были в значительной степени лучше адаптированы к управлению обществом. Подобный процесс фиксирует «Младшая Эдца», так же как и «Сага об Инглингах». Значительными фактами для плодотворного развития социума явилось принятие тех законов, которые были привнесены в результате переселения и оказались выше на несколько порядков, чем у автохтонного населения.

Одним из параметров ассимиляции культуры коренного населения вновь прибывшим народом был плавный процесс, имевший поступательный характер, поскольку в другом случае он не был бы воспринят автохтонным населением.

В заключение отмечается, что общепринято рассматривать существование в социокультурной традиции такого факта, как соединение у правящего лица нескольких основных функций. Выделив приоритетные направления, мы получим стандартный набор, соотносимый в древнем сообществе с правящими кругами. По этой схеме один человек (глава социума), воплощал или осуществлял несколько основных характеристик в обществе: поэт, судья, как правитель (светская власть), жрец (религиозно-обрядовый комплекс). Подобное объединение властной структуры мы видим в германо-скандинавской традиции. В данном случае в лице главы пантеона Одина находят свое воплощение все три приоритетных направления, которые существовали на Европейском континенте до прихода народа, признавшего Одина верховным богом.

В заключении подводятся итоги работы, намечаются перспективы дальнейшего исследования, в соответствии с целью и конкретными задачами формулируются основные выводы:

1. Определены внутрисемейные взаимосвязи в скандинавском пантеоне и детально раскрыта генеалогическая структура. Отмечено, что глава пантеона является полноценным представителем божественного сонма, т.к. одиническая образность фиксирует все сложившиеся социокультурные явления.

2. Зафиксированное в эддической традиции перечисление именных форм, бесспорно, отражает уже сформированную образность Одина. Оно

также позволяет идентифицировать и структурировать образные поведенческие проявления главы пантеона в различных ситуациях на момент письменной фиксации именного материала. При рассмотрении древнескандинавского материала, обнаружено, что в соответствии со сложившейся системой именования Одина некоторые имена раскрывают кроме простого, базового, именования также и глубокую смысловую нагрузку. Именные формы связанные с одинической традицией и историко-культурной трансформацией образности главы пантеона, показывают существование многоуровневого восприятия, как космопостроения, так и социокультурной компоновки древнескандинавского общества.

3. Тесное соприкосновение и проживание на одной территории вновь прибывших и автохтонного социума является показателем слияния народов. Ассимиляции культуры коренного населения вновь прибывшим народом, носил плавный, поступательный характер, поскольку в другом случае он не был бы воспринят автохтонным населением. В эддической традиции отчетливо прослеживается процесс поэтапного формирования личных качеств главы пантеона без каких-либо качественных скачков.

4. Работа по созданию внешнего вида главы пантеона не выходит из рамок архаического социокультурного пространства. В древнем социуме существовал ряд предметов символизирующих юридическую и фактическую властную структуры. В структурном построении образа Одина запечатлены предметы вооружения времени формирования и фиксации эддической традиции.

В приложении представлены сводные таблицы, материал которых был сформирован в ходе проведенных аналитических рассмотрений текстов «Старшей» и Младшей Эдд». Также в приложении приведен иллюстративный ряд, раскрывающий мировоззренческие аспекты древне-северной культуры.

Содержание диссертации отражено в публикациях:

1. Фадеева Т. Ф. Образ Одина как индикатор социальных трансформаций // Скандинавские чтения 2002 года. Этнографические и культурно-исторические аспекты. СПб.: Кунсткамера, 2003. С 7888. (0,4 п. л.)

2. Фадеева Т. Ф. Корабль в древне-северной повседневной и мифологической традициях.// Философские и духовные проблемы науки и общества / Санкт-Петерб. гос. ун-т. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2004. С. 61-70. (0,4 п. л.)

3. Фадеева Т. Ф. По страницам мифологий мира. Гипотетически аналитический обзор древне-севенной и древневосточной мифологических традиций. // «Северный модерн. Диалог культур». (Сборник материалов Конференции. Извара. 2005.) СПб.: Европейский дом, 2005. С. 56-69. (0,7 п. л.)

4. Фадеева Т. Ф. Характеристики О дина как лидера (вождя) в социокультурной сфере // Acta eruditorum. 2005. Научные доклады и сообщения. СПб.: Издательство Русской христианской гуманитарной академии, 2005. С. 60-68. (0,4 п. л.).

5. Фадеева Т. Ф. Один (o9in): магическо-мифологическая образность главы древнескандинавского пантеона II Вестник РХГА, 2005, вып. 6. СПб.: Издательство Русской христианской гуманитарной академии, 2005. С. 222-240. (1,1 п. л.).

Подписано в печать ОУ 200 & года

Объем уел.печ.л.Тираж 1^00 экз. Заказ № л.*» •

РТП РГПУ им.А.И.Герцена.191186,С-Петербург,наб.р.Мойки,48

3,006 К S3

IP- 89 25

i i

t $

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Фадеева, Татьяна Федоровна

Введение.

Глава I. Структурное построение образности Одина в мифологической традиции.

1. 1. Вотан — историко-мифологический предшественник Одина.

1. 2. Именные формы главы скандинавского пантеона.

1.2. 1. Общее обращение к языковой формации.

1.2.2. Имя как фактор принадлежности к социокультурной жизни.

1. 2. 3. Одиническая именная традиция. а) Общий взгляд. б) Частные случаи.

1. 2. 4. Отражение имен Одина в топонимике и календарном цикле древне-северной традиции.

1. 3. Генеалогическая ретроспектива историко-мифологиеской образности Одина.

1. 3. 1. «Старшая Эдда» и «Младшая Эдда». Целостный взгляд на родословную.

1. 3. 2. Родословная по прологу «Младшей Эдды».

1. 4. Внешность и атрибуты Одина, отраженные в древнесеверном эддическом мировоззрении.

1.4. 1. Детализированные извлечения из родословной главы пантеона.

1.4.2. Утрата органа зрения и отражение этого факта в иконографии.

1. 4. 3. Пространственная локализация главы пантеона (одинический престол — Хлидскьяльв).

1. 4. 4. Копье Одина — Гунгнир, как символический элемент мировоззренческой системы древних скандинавов.

1. 4. 5. Место кольца Драупнир в мировоззренческом поле северной мифологической системы.

1. 4. 6. Руны. Получение, хранение и исполизование рун во взаимосопричастных традициях — мифологической и социокультурной.

1.4.7. Чертог Одина — Вальхалла.

1. 4. 8. Павшие герои-воины — Эйнхерии.

1. 4. 9. Девы Одина, девы Воительницы — Валькирии.

1.4. 10. Мед Поэзии.

1.4. 11. Конь — Слейпнир.

1.4. 12. Узел павших или узел избранных — Валькнут.

1.4. 13. Гальдрастав. Символы рунической эпиграфики в одинической традиции

1. 4. 14. Корабль — Скидбладнир. Традиция судостроения, как неотемлимая часть религиозно-мифологического комплекса древнесеверной традиции.

1. 4. 15. Судьба [гибель] богов — Рагнарёк.

1. 5. Природный элемент в скандинавском прикладном искусстве и одинической традиции.

Глава П. Социо-культурная сфера: отражение ее целей и задач в образности главы пантеона.

2. 1. Образ Одина как индикатора социальных трансформаций в древнескандинавском обществе.

2. 1.1. Социальный статус.

2. 1.2. Личный статус.

2. 1. 3. Внутригрупповой статус.

2. 1.4. Статусные права.

2. 1.5. Статусный образ.

2. 2. Способности Одина.

2. 2. 1. Военные.

2. 2. 2. Инициатические.

2. 2. 3. Социально-культурные.

2. 3. Один — культурный герой.

2. 4. Один — вождь-жрец.

2. 5. Одиническое жертвоприношение.

2. 5. 1. Ценность жертвы.

2. 5. 2. Замещение природ.

2. 5. 3. Закрепление священного статуса.

2. 5. 4. Деформация тела при жертвоприношении.

2. 6. Процесс замещения глав пантеона (ассимиляция).

Введение диссертации2005 год, автореферат по философии, Фадеева, Татьяна Федоровна

Человеку, не умеющему помнить прошлое, нельзя мыслить о будущем.

Н. Рерих.

В современном быстро развивающемся мире не ослабевает интерес к различным мифологическим системам. До нашего времени в них сохранилось историко-культурное наследие народов мира. Заинтерисованность мифологическими традициями, как одной из частей всеобщей мировой культуры, происходит в результате того, что как таковая культура представляет в своей основе явление предполагающее передачу высочайших ценно-^ стей знания и красоты от одной общественной формации к другой. [67, с. 74] Также, как словесная, так и материальная культура, является одним из показателей сформировавшихся универсальных отношений человека к миру. Через эти взаимодополняющие друг друга культурные традиции человек создает, как свой окружающий, так и внутренний мир. В свою очередь в процессе изучения всевозможных мифологических памятников происходит открытие многоуровневых человеческих миров и представлений людей прошлого. Поэтому рассмотрение различных культур с их мифопоэтическими традициями приводит совре-* менных людей к обогащению не только новым знанием, но и новым творческим опытом.

Приступая к рассмотрению образа главы скандинавского пантеона, мы должны остановиться на конкретизации вопроса: чем в целом является древнесеверный мифологический комплекс как таковой. Затронутый вопрос необходимо проанализировать, поскольку в ходе его рассмотрения будет определен статус самой мифологии как древнейшего и синкретичного образования, а также и ее непосредственного восприятия архаическим сознанием как фактора культуры.

В основе любой мифологической системы присутствует ряд основополагающих элементов, которые могут быть сведены к следующим положениям. Любая существовавшая ранее или функционирующая в настоящее время мифологическая система выстраивается на протяжении длительного времени, что в свою очередь дает возможность начать внутренне отражать те или иные социальные особенности. На этом основании, формирование какой-либо мифолого-философской традиции предполагает усвоение социумом различных историко-культурных элементов, заимствованных из окружающего пространства. Поэтому процесс мифотворчества, как таковой, может быть рассмотрен в качестве одного из множества проявлений общественной жизни. [135, с. 52] Всякий миф, в своей основе, представляет авторитетное изложение вне зависимости от того, насколько описываемое в нем повествование расходится с законами природы и повседневным опытом, поскольку миф повествует о фантастических событиях и не пытается их доказывать.

В целом мифологические системы во всем мире всегда играли важную роль в обеспечении единства политической системы общества. [137, с. 296-302] Таким образом, несомненно, основываясь на этом положении, миф можно определить как повествование особого типа способное оказывать влияние на самосознание представителей социума, а также наряду с этим обладающее насыщенными образными структурами и глубоким смыслом, наделенным значительной силой плодотворного воздействия на архаическое сознание.

В соответствие с вышеотмеченными положениями мы можем отметить, что человечество в каждом регионе мира стремилось привести свою религиозно-культурную традицию к единому целому. Подобному процессу, в свою очередь, способствовало развитие систематизаций всех философско-мифологических представлений.

Основываясь на новом переустройстве повседневной жизни, у человека со временем начинает проявляться потребность наделять разнообразным смыслом все окружающее его пространство. В этом процессе, создания новых по замыслу духовных ценностей, происходит творческая самореализация человека, которая может быть открыта через мифы, предания, эпические произведения или легенды различных стран. [47, с. 415]

С самых ранних стадий формирования человеческого мышления, процесс приобретения разностороннего знания органически сочетался с ходом повседневной жизни. Такое их тесное взаимодействие привело к значительным результатам в исследовании и освоении объектов познания. Так, в результате овладения окружающим пространством человек приобрел возможность целостного восприятия мира и осознания действительности, как единого целого, что в свою очередь приводило к возможности понять внутреннюю логику всех жизненных процессов.

Одной из форм вызывающих пристальное внимание для рассмотрения разнообразных мифологических систем, зафиксированных в историко-культурном наследии прошлого, является скандинавская мифология.

Неподдельный интерес к древнескандинавской мифологической традиции основан на том, что ее основной корпус на европейском континенте был объединен в единую систему мифо-лого-философских мировоззренческих установок в достаточно позднее время. Отметим, что до конца XI века единственной формой коммуникативных письменных средств у древних скандинавов оставались рунические знаки, не использовавшиеся для записи литературных текстов. В связи с этим в нашем распоряжении существует достаточно поздно зафиксированный корпус мифолого-философской скандинавской традиции, осуществленный только с введением латинской письменности. Данный факт, в свою очередь, предоставляет богатый базовый материал для исследования формирования ее внутренних структурных процессов.

Отсутствие как таковой письменности в древнескандинавском социуме является причиной отсутствия в настоящее время письменных источников отражавших древние стороны истории и мировосприятия.

Правомерно будет указать, что мифологическая система древних скандинавов была зафиксирована в Исландии в XI-XII веках, и в силу своей территориальной удаленности острова от континентальной Европы дошла до настоящего времени с незначительными добавлениями христианского мировоззрения. Существование на одной и той же территории двух различных культурных традиций не могло остаться бесследно для эддической традиции. Однако, подобная модификация текста, с вкраплением христианских мировоззренческих элементов, не повлияла на сохранившиеся языческие представления древних скандинавов о космоустройстве и богах. Рассмотрение взаимопроникновения и фиксации в эддической традиции языческого и христианского мировоззрений не является предметом рассмотрения в данной работе. Особое внимание этому вопросу будет уделено в дальнейших исследованиях.

Одним из основных источников по изучению древнескандинавской мифологии является сборник поэтических гимнов

Старшая Эдда» различные саги, а также прозаический корпус «Младшей Эдды» составленный исландским скальдом и историком XIII века Снорри Стурлусоном.

Подводя итог, укажем, что с одной стороны эддическая традиция стала основополагающим литературным памятником древнескандинавского мифотворчества, поскольку она является отражением поэтически образного мировосприятия. С другой стороны важным источником для реконструкции мифологических представлений являются археологические находки, позволяющие адекватно воспринимать материал, зафиксированный в литературных источниках. Обращаясь к литературному наследию предков в начале XX века, О. Шпенглер в своем труде «Закат Европы» отмечал глубину философской мысли заложенной в эддической традиции. В частности, он указывает, что: «. стих "Эдды" — подобно потенциальной энергии в картине мира современной физики — создает скрытое напряжение в пустом, безграничном.», а также: «Стихи "Эдды" творят мировое пространство».

Степень разработанности темы. Образ Одина с XVI-XVII веков привлекал как скандинавских, так и европейских исследователей древнесеверной культуры. Наряду с этим, образ главы пантеона широко использовался в массовх изданиях лубочных картинок. Благодаря востребованности данного жанра в обществе интерес к его личности возрос у широкого круга людей не оставлявших без внимания мировоззренчиские представления предков.

В XIX веке одинический образ породил богатую рефлексию не только в научных исследованиях, но и в художественной сфере. Вся сила, заложенная в древнесеверном мифологическом по

1 Предполагается, что некоторые из песен этого корпуса были безвозвратно утеряны. ле и в личности главы пантеона, явилась католизатором для плодотворной деятельности таких выдающихся личностей как: Р. Вагнер, Ф. Ницше, О. Шпенглер.

Новый импульс к изучению и применению на практике оккультных знаний содержащихся в древней мифологии был дан в XX веке. Пристальное внимание к возрождению древней языческой культуры было уделено национал-социалистами Германии. Многие из членов верховного руководства так или иначе связанные с оккультными учениями, стремились доказать свое происхождение от Вотана (Одина).

В настоящее время различными учеными активно проводится изучение древнескандинавского наследия на основе, как литературных памятников, так и археологических находок. Однако в настоящий момент не существует специальных монографических исследований, которые совпадают с данным диссертационным исследованием. Вместе с тем, существует целый ряд публикаций и исследований, достаточно близких по тематике к данному исследованию. Стрингольм А. «Походы викингов», фон И. Фиркс «Суда викингов», Лебедев Г. С. «Конунги - викинги (характеристика типа раннефеодального деятеля в Скандинавии)», Мелетинский Е. М. «"Эдда" и ранние формы эпоса», Джонс Г. «Викинги: потомки Одина и Тора», Арбаман X. «Викинги» и др. исследования.

В данной работе основой для рассмотрения образа Одина послужили такие литературные источники как: «Старшая Эдда», «Младшая Эдда», «Сага об Инглингах» .

2 «Сага об Инглингах», входящая в состав «Круга Земного» («Heimskringla» — «Kringla heim-sins»), является частью свода «Саг о норвежских конунгах», так называемых «Королевских саг». [i8;15. с. 29-35; 109, с. 168-181] Это одно из крупнейших литературных памятников Скандинавии XIII в., которое иллюстрирует жизнь древнескандинавского общества.

10

Исследовательская литература по данной теме позволяет нам проследить и рассмотреть различные историко-культурные направления в древнескандинавской мифологической традиции, которые существуют в настоящее время в текстологических изысканиях. В свою очередь, наличие такого разнообразного материала нацеливает на проведение новых изысканий с помощью доскональной проработки первоисточников, сохранившихся до нашего времени.

Теоретической и методологической основой исследования древнесеверного космопостроения, и в частности образа главы скандинавского пантеона, послужили труды отечественных и зарубежных скандинавистов. Наряду с вышеназванными первоисточниками была привлечена различная исследовательская литература, содержащая сведения о культуре древних скандинавах. Монография Е. А. Гуревич и И. Г. Матюшиной «Скальдическая поэзия» дает исчерпывающую источниковедческую и лингвистическую базу самой ранней формы личной поэзии средневековой Европы. В этом же ряду отметим книги М. И. Стеблин-Каменского такие как: «Мир саги. Становление литературы», раскрывающую многогранный духовный мир исландской литературы являющейся памятником европейского средневековья, и «Культура Исландии», поднимающую сущностную проблематику духовного мира древнего общества. Книга «Славяне и Скандинавы» предоставляет подробные характеристики экономического и культурного развития балтийского региона.

Актуальность вопросов затронутых в данном диссертационном исследовании обусловлена следующими факторами: возросшим в настоящее время интересом к изучению древнескандинавской культуры как мировоззренческому феномену; необходимостью структурировать образность главы пантеона, что noil зволит философски раскрыть образ Одина через его построение, осмысливая духовные приоритеты древнего общества. Также необходимостью в дальнейшем проведения сравнительного рели-говедческого анализа, поскольку изучение образа Одина является ключом к изучению индоевропейской мифологии. Выявление структурного построения и взаимосвязей в различных сюжетных элементах в полностью сформированной северной мифологии предоставит возможность проследить подобные построения и в других мифологических системах. В этом же ряду стоит необходимость освещения данного материала в педагогической деятельности, поскольку происходит массовое обращение к этому материалу и к данной традиции профанирующих личностей, пагубно влияющих на общественное сознание. Свойственная нашей эпохе активизация неоязычества заслуживает, как минимум, серьезного исследования, немыслимого без анализа архаической германской традиции.

Объектом исследования является комплекс древнескандинавской литературной традиции. Основной корпус исследования выполнен на материале памятников древнескандинавской словесности.

Предметом основного исследования являются принципы формирования образности Одина в социокультурной сфере и мифологической традиции.

Целью исследования является научно-теоретическое обоснование и разработка структуризации образности главы древнескандинавского пантеона — Одина в социокультурной сфере и мифологической традиции.

Гипотеза исследования в соответствии с целью формулируется следующим образом: структуризация образности главы древнескандинавского пантеона — Одина в социокультурной

12 сфере и мифологической традиции для создания целостного восприятия мировоззренческих приоритетов в скандинавском обществе.

Выдвинутые цель и гипотеза исследования требуют решения следующих задач:

1. проанализировать условия процесса замещения глав пантеонов в мифологических системах на европейском континенте;

2. основываясь на текстах, проследить преобразование облика Одина и замещение его фигурой существовавшего к этому времени автохтонного главы пантеона — бога Вотана;

3. рассмотреть характеристику тех социальных процессов в обществе, которые благоприятно воздействовали на «мягкое», безболезненное замещение глав пантеона;

4. исследовать характеристики и способности Одина как полноправного члена социума на уровне прототипа мифологического персонажа; определить основные черты социокультурной деятельности Одина для условий формирования окончательного образа главы пантеона;

5. провести сравнительный анализ атрибутационных элементов использовавшихся в построении образа;

6. разработать социо-культурную модель построения оди-нической образности для интеграции его в обществе;

7. на основе полученных данных максимально полно структурировать образ Одина в социокультурной сфере и мифологической традиции;

8. аналитически сопоставить генеологические связи, тяготеющие к образу Одина, используя материал древнескандинавской литературной традиции.

В основе комплексного подхода для решения поставленных задач исследования использовались следующие методы иссле

13 дования: контент-анализ первоисточников древнескандинавской словесности, как один из строгих методов анализа содержания. Этот метод поволяет наиболее полно выявить религиозные темы или непроговариваемые предположения в рассматриваемом материале. Данная форма анализа предоставляет возможность определить реальное религиозное сознание в древнесеверном обществе. Кроскультурный анализ первоисточников скандинавской словесности; структурирование полученных результатов с целью выявления взаимодействия различных уровней как социокультурной, так и мифологической традиции; анализ историко-мифологической трансформации образа главы древнескандинавского пантеона, дискрибируемый по памятникам европейской словесности, таким как: «Старшая Эдда», «Младшая Эдда», «Сага об Инглингах» и других источниках.

Теоретическая значимость исследования. Комплексный анализ структурного построения образа главы пантеона в социокультурной сфере и мифологической традиции имеет философ-ско-исторический смысл, поскольку создает теоретические предпосылки к осмыслению древних представлений о взаимной соподчиненности социальной и религиозной сфер деятельности человека.

Практическая значимость. Практическое значение работы в том, что она может быть достаточно надежным базисом не только для научной, но и для педагогической деятельности, поскольку ее материал позволяет значительно расширить диапазон знакомства учащихся с культурным наследием древнесеверной мировоззренческой традиии. Материал исследования может быть включен в подготовку курсов лекций, семинарских занятий, учебных пособий по истории и теории мировой и европейской культуры, всеобщей истории, а также использован в качестве

14 отправной точки для совершенствования образовательной практики в области смежных гуманитарных дисциплин.

На защиту выносятся:

1. обоснование, в рамках мифологической традиции, присутствия генеалогической структуры образности Одина;

2. типология функционирования многостороннего комплекса именных форм главы пантеона, составленная на основе эдди-ческой традиции;

3. анализ модели процесса замещения глав пантеонов на европейском континенте;

4. принципы создания комплекса образности главы древнескандинавского пантеона;

5. структуризация атрибутационной системы одинической образности.

Научная новизна диссертационного исследования состоит: в рассмотрении полного спектра образа главы древнескандинавского пантеона; структуризации генеалогических взаимосвязей отраженных в одинической образности; структуризации всех именных форм, которыми именуется глава пантеона в эддиче-ской традиции; теоретическом обосновании задействования в построении образности главы божественного пантеона законов социокультурной сферы, актуальных на момент формирования образа Одина.

Апробация работы. Предлагаемая разработка прошла экспериментальную проверку в ходе преподавательской деятельности на кафедре «Философии. Богословия. Религиоведения» в Русской христианской гуманитарной академии (Санкт-Петербург), а также научно издательской деятельности.

О результатах работы докладывалось на научных конференциях:

1) при выступлении с докладом на «Скандинавских чтениях», проходивших в сентябре 2002 г., октябре 2004 г.,

2) на ежегодной научной конференции «Бог. Человек. Мир», в декабре в 2002 г. и 2003 г., 2004 г. (РХГА),

3) «Северный модерн в диалоге культур» в июне 2004 г.

Ход и результаты исследования нашли свое отражение в публикациях основанных на материалах выступлений.

Структурно работа состоит из введения, двух глав, заключения, списока литературы и приложений. Количество страниц (включая приложение) равно 215. Колличество использованной литературы равно 168, представленное число включает 140 названия на русском языке и 28 названия на иностранных языках, также содержит 12 схем, 6 таблиц, 3 рисунка.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Один: структуризация образности главы древнескандинавского пантеона в мифологической традиции и социокультурной сфере"

Заключение

Проведенное нами диссертационное исследование, позволяет составить целостное структурированное представление о главе древнесеверного пантеона, как яркую личность в социо-культкрной сфере, так и в мифологической традиции в представлениях древнескандинавского общества.

В мифологической традиции данного региона можно проследить все базовые элементы, составляющие социо-культорное

92 пространство, отраженное в образности Одина.

1. Семья. Древнесеверная мифологическая традиция в своих повествованиях не оставляет без внимания институт семьи. В любом обществе семейно-бытовые отношения являются тем неотъемлемым путем, с помощью которого люди или боги рождают, обучают и вводят в общество своих детей. В образности Одина, как в идеальном центре, собирающем в себе все основные построения культурного и цивилизованного общества, заложены представления о семейных отношениях. Все то, что соотносится с представлениями о семье, хорошо прослеживается в образности главы пантеона и практически полностью рассматривается в рамках генеалогического древа.

2. Образование. Как таковое, образование является далеко не последним элементом, по которому судят о той или иной личности. В образовательном элементе образности представленном в эддической традиции раскрывается вся система обеспечения членов общества информацией, знаниями, навыками и ценностными ориентирами. Образность Одина включает в

Список научной литературыФадеева, Татьяна Федоровна, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. Арбаман Холъгер Викинги. / Пер. с англ. Ерёминой Н. В. -- СПб., 2003. —320 е., ил.

2. Агриппа Г. Оккультная философия. — М., 1993. — 1 16 с.

3. Алвин Рис, Бринли Рис Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэльсе. / Пер. с англ., поел. Слов. Т. А. Михайловой. — М.: Энигма, 1999. — 480 с.

4. Асвинн Фрейя Магия сейда // Мифы и магия индоевропейцев — М., №9. 2000.

5. Алёкшина М. Л. Имя собственное и грамматическая категория рода в современном норвежском языке / Первые скандинавские чтения. Этнографические и культурно-исторические аспекты. — СПб., 1997. — 276 е., ил.

6. Арсенъева М. Г., Балашова С. П., Берков В. П., Соловьева Л. Н. Введение в германскую филологию: учебник для филологических факультетов. — М.: ГИС, 1998. — 314 с.

7. Беовульф // Западноевропейский эпос. — JT., 1977. — 750 с.

8. Бенуас Люк Знаки, символы и мифы. / Пер. с фр. А. Калан-тарова. — М.: Астрель, ACT, 2004. — 160.

9. Боги викингов / Пер. с англ. Ю. В. Устиновой. — М.: Арт Родник, 2003. — 64 е., ил.

10. Бондаренко Г. В. Мифология пространства древней Ирландии. — М.: Языкиславянской культуры, 2003. — 416 е., ил.1 1. Введение в германскую филологию — М., 1998. — С. 244

11. Вебер Э. Руниеское искусство. /Пер. с нем. Скопинцевой Е. М. — СПб: Евразия, 2002. — 160 с.

12. Вейс Г. Народы северной Европы // История цивилизации. — М., 1 999. Т. 2. —435 с.

13. Вторая песнь о Хельге убийце Хундинга // Старшая Эдда. — СПб., 2000.-- 464 с.

14. Гейне Г. Валькирии. // Избранные произведения Т. 1. — М., 1956. — 712 с.

15. Гренландская песнь об Атли // Старшая Эдда. — СПб., 2000. — 464 с.

16. Гуревич А. Я. Походы викингов. — М.: наука, 1966. — 183 с.

17. Гуревич А. Я. История и сага. — М., 1972. — 198 с.

18. Гуревич А. Я. «Эдда» и сага. — М.: Наука, 1979. —192 е., ил.

19. Гуревич А. Я Смерть как проблема исторической антропологии: о новом направлении в зарубежной историографии // Одиссей. — М.: Наука, 1989. — 198 с.

20. Гуревич А. Я. Средневековый мир // Избранные труды. В 4-х т. — М., СПб.: Университетская книга, 1999. Т. 2 — 560 с.

21. Гуревич А. Я. Древние германцы. Викинги // Избранные труды. В 4-х т. — М., СПб.: Университетская книга, 1999. Т. 1. — 360 с.

22. Гуревич Е. А., Матюшина И. Г. Поэзия скальдов. — М. 2000. — 752 с.

23. Джаксои Т. Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе (середина XI середина XIII вв.) — М.: Ладомир. 2000 — 366 с.

24. Джаксон Т. Н. AUSTR I GORDUM: Древнерусские топонимы в древнескандинавских источниках. — М.: Языкиславянской культуры, 2001. — 208 е., ил., табл.159

25. Джонс Г. Викинги: потомки Одина и Тора / Пер. с англ. 3. Ю. Метлицкой. — М., Центрполиграф, 2003. — 445 е.,ил.

26. Дьяконов И. М. Дьяконов архаические мифы востока и запада. — М.: Наука, 1990. — 247 с.

27. Дюмезиль Ж. Верховные боги индоевропейцев. —М.: Наука, 1986. — 234 с.

28. Дюркгейм Э. Элементы формы религиозной жизни // Мистика. Религия. Наука. Классики мирового религиоведения. Антропология / Пер. с англ., нем., фр. Сост. и общ. ред. А. Н. Красникова — М., 1998. — 432 с.

29. Кардини Франко. История средневекового рыцарства / Пер. с ит.в. П. Гайдука. Вступ. Ст. В. И. Уколовой. Общ.ред В. И. Уколовой, JI. А. Котельниковой — М., 1987. — 384 с.

30. Кирпичников А. Н., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Русь и варяги (Русско-скандинавские отношения домонгольского времени) // Славяне и скандинавы.— М., 1986. — 416 е., ил

31. Кельтские орнаменты. / Сост., пред. В. И. Ивановская. — М.:Изд-в. «В. Шевчук», 2003. — 176 с.

32. Клейнер Ю. А. Эволюция поэтического языка как диахронический процесс. // Philologica Scandinavia. Сборник статей к 100-летию со дня рождения М. И. Стеблен-Каменского. — СПб.: Гос. университет, 2003. — 258 с.

33. Клиндт-Енсен О. Искусство и художественный стиль. // Славяне и скандинавы. — М.: Прогресс, 1986. — 416 с. (С. 13 9-141)

34. Коа Ив Викинги, короли морей / Пер. с фр М. Б. Ивановой — М.: Астрель, ACT, 2003. — 176 е., ил.

35. Кореняко В. А. Искусство народов Центральной Азии и звериный стиль. — М.: Вост. лит., 2002. — с. 327, ил.

36. Корзухина Г. Ф. Об Одине и креслах Прикамья //Средневековая Русь. — М., 1976. — С. 68-74.

37. Кулаков В. Варианты иконографии Одина и Тора V—XI вв. // Древняя Русь: Новые исследования / Под ред. И. В. Ду-бова, И. Я. Фроянова. — СПб., Вып. 2. 1995. — 250 с.

38. Лебедев Г. С. Эпоха викингов в северной Европе. Исто-рико-архиологические очерки. — Д.: Изд. Ленинградского университета, 1985.

39. Лебедев Г. С. Этюд о мечах викингов // Клейн JT. С. Археологическая типология. — Д., 1991. — 448 е., ил.

40. Лебедев Г. С., Жвиташвили Ю. Б. Дракон Нево: на пути из Варяг в Греки. — СПб., 2000. — 196 с.

41. Лебедев Г. С. Конунги викинги (характеристика типа раннефеодального деятеля в Скандинавии) . // политические деятели античности, средневековья и нового времени.

42. Д.: изд. ЛГУ, 1983. — С. 44-53.

43. Лебедев Г. С. Шведские погребения в ладье V1T-XT веков. // Скандинавский сборник, 1974. — № 19. — С. 155-185.

44. Либерман А. С. Эддическая река Ивинг и западногерманское название плюща. //Philologica Scandinavia. Сборник статей к 100-летию со дня рождения М. И. Стеблен-Каменского. — СПб.: Гос. университет, 2003. — 258 с.

45. Леру Ф. Друиды / Пер с фр. Цветковой С. О. — СПб.: Евразия, 2000. — 288 с.

46. Лесман Ю. М. Этюд об украшениях // Клейн Л. С. Археологическая типология. — Л., 1991. —

47. Лосев А. Ф. Диалектика мифа. // Из ранних произведений.

48. М., Правда. 1990. — 656 с.161

49. Лосев А. Ф. Философия имени. // Из ранних произведений. — М.: Правда. 1990. — 656 с.

50. Лосев А. Ф.Мифология греков и римлян/ Сост. А. А. Та-хо-Годи, общ. ред. А. А. Тахо-Годи, И. И. Маханькова. — М.: Мысль, 1996. — 975 с.

51. Любимов Л. Д. Искусство древнего мира. — М.: Просвещение, 1971. — 319 е., ил.

52. Мелетинский Е. М. «Эдда» и ранние формы эпоса. — М.:Наука, 1968. — 364 с.

53. Мифы и верования кельтов. /Пер. с англ. М. Н. Соколова.

54. М.: Арт Родник, 2003. — 64 с. ил.

55. Мифы и легенды викингов /Пер. с англ. М. Б. Ивановой.- М.: Арт Родник, 2003. — 64 е., ил

56. Мабиногион. Кельты. Валийские сказания / Пер. с англ. Л. Володарской — М., 2000. — 256 с.

57. Маковский М. М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Обзор мира и миры образов — М., 1996. —416 с.

58. Малиновский Б. Магия, наука и религия // Магический кристалл. — М., 1994. — 526 с.

59. Мельникова Е. А. Скандинавские рунические надписи. — М.: Наука, 1977. — 274 е., ил.

60. Меченковская Н. Б. Язык и религия. — М., 1998. — 352 с.

61. Мировое древо Иггдрасиль. Сага о Вёльсунгах. — М.: Эксмо, 2002. — 432 е., ил.

62. Мифологический словарь. — М., 1992. — 736 с.

63. Младшая Эдда / Пре О. А. Смирницкой, ред. М. И. Стеб-лин-Каменского. — М., Ладомир, 1994. — 253 с.

64. Николаева Н. А., Сафонов В. А. Истоки славянской и евразийской мифологии — М., 1999. — 312 е., ил.162

65. Нюлен Эрик. Эпоха викингов и раннее средневековье в Швеции // Славяне и скандинавы. — М., 1986. — 416 е., ил.

66. Павел Диакон. Средневековая латинская литература IV-IX вв. — М., 1970.

67. Первая песнь о Хельге убийце Хундинга // Старшая Эдда. — СПб., 2000. — 464 с.

68. Перебранка Локи. // Старшая Эдда. — СПб., 2000. — 464 с.

69. Песнь Валькирий //Старшая Эдда. — СПб., 2000. — 464 с.

70. Песнь о Нибелунгах // Пер. со средневерхненемецкого Ю. Корнеева. — Л., 1977. — 750 с.

71. Песнь о Трюме // Старшая Эдда. — СПб., 2000. — 464 с.

72. Песнь о Харбарде // Старшая Эдда. — СПб., 2000. — 464 с.

73. Песнь о Хлёде // Старшая Эдда. — СПб., 2000. — 464 с.

74. Песнь о Хюмире //Старшая Эдда. — СПб., 2000. — 464 с.

75. Песнь о Хюндле // Старшая Эдда. — СПб., 2000. — 464 с.

76. Платов А. Магические кольца средневековья // Мифы и магия индоевропейцев.— М., № 9. 2000.—: 45 с.

77. Поездка Скирнира // Старшая Эдда. — СПб., 2000. — 464 с.

78. Прорицания вёльвы // Старшая Эдда. — СПб., 2000. — 464 с.

79. Палссон Херман. Одиническое в «Саге о Гисли» // Другие средние века. К 75-летию А. Я. Гуревича. — М., СПб.: Университетская книга, 1999. — 463 с.

80. Память острова Мэн: книга сказаний / Пер. с англ., сост. и ком. С. В. Шабалова. — М., СПб: Летний сад, 2002. — 191 с.

81. Петров Ю. Ю. Древнерусские шлемы и полумаски. / Памятники старины. Концепции. Открытия. Версии. — СПб., Псков, Т.2, 1997.— С. 140-143.

82. Петрухин В. Я. Мифы древней Скандинавии.— М., Аст-рель, ACT, 2003. — 464 е., ил.

83. Петрухин В. Я. Погребения знати эпохи викингов (по данным археологии и литературных памятников). //Скандинавский сборник. — 1976. — № 21 — С. 153-170.

84. Подосинов А. В. Некоторые вопросы сакральной ориентации по сторонам света у древних германцев // I Скандинавские чтения. — СПб., 1997. — С. 38-46.

85. Прокош Э. Сравнительная грамматика германских языков/Пер. с англ. Т.Н. Сергеевой. Под общ. ред. В. А. Зве-гинцева. Прим. М. М. Гухман. — М., 1954. — с. 280.

86. Пучков П. И. Некоторые проблемы протоэтногенеза. / Исчезнувшие народы. — М.: Наука, 1988. — 174 с.

87. Рерих Н. К. Держава Света. Священный дозор. — Рига, 1992. — 285 с.

88. Речи Альвиса // Старшая Эдда. — СПб., 2000. — 464 с.

89. Речи Вафтруднира // Старшая Эдда. — СПб., 2000. — 464 с.

90. Речи Высокого //Старшая Эдда. — СПб., 2000. — 464 с.

91. Речи Гримнира // Старшая Эдда. — СПб., 2000. — 464 с.

92. Речи Регина // Старшая Эдда. — СПб., 2000. — 464 с.91. 56. Речи Сигрдривы // Старшая Эдда. — СПб., 2000. — 464 с.

93. Рис Алвин, Рис Бринли. Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэльсе / Пер. с англ. и послесл. Т. А. Михайловой. — М.: Энигма, evidetis, 1999. — 480 с.

94. Руны.— М.: Локид. 1998. — 429 е., ил.164

95. Сага о Греттире // Исландские саги. В 2 т. / Под общ. ред. О. А. Смирницкой. — СПб., 1999. Т. 2. — 832 е., ил.

96. Сага о людях из лососьей долины // Исландские саги. В 2 т. / Под общ. ред. О. А. Смирницкой. — СПб., 1999. Т. 2. — 832 е., ил.

97. Сага о Ньяле // Исландские саги. В 2 т. / Под общ. ред. О. А. Смирницкой. — СПб., 1999. Т. 1. — 560 е., ил.

98. Сага об Инглингах // Круг земной. — М., 1995.

99. Сага об Эгиле // Исландские саги. В 2 т. /Под общ. ред. О. А. Смирницкой. — СПб., 1999. Т. 2. — 832 е., ил.

100. Сага о Вёльсунгах. // Мировое древо Игдрасиль. Сага Вёльсунгах. / Пер., комм. Б. Ярхо. — М.: Изд. Эксмо, 2002. — 432 е., ил.

101. Селицкий А. И. Олень и мировое древо в древнегерман-ской мифопоэтической традиции // Скандинавские чтения 2002 года. Этнографические и культурно-исторические аспекты. — СПб.: Кунсткамера, 2003. — 480 е., ил.

102. Смирницкая О. A. Nomina dicendidi в названиях эддиче-ских песней. // Philologica Scandinavia. Сборник статей к 100-летию со дня рождения М. И. Стеблен-Каменского. — СПб.: Гос. университет, 2003. — 258 с.

103. Страбон. География./ Пер., вст.ст., ком, Г. А. Страта-новского, под общ. ред С. JI. Утченко. —М.: Ладомир, 1994. — 936 с.

104. Селицкий А. И. «Воданические короли»: религозий аспект формирования королевской власти у древних германцев // Скандинавские чтения 2000 года. Этнографические и культурно-исторические аспекты. — СПб.: Наука, 2002. — 606 е., ил.

105. Сны Бальдра // Старшая Эдда. — СПб., 2000. — 464 с.

106. Старшая Эдда: Эпос / Пер. с древнеисл. А. Корсуна. — СПб.: Азбука, 2000. — 464 с.

107. Стеблин-Каменский М.И. Культура Исландии. — Л.: Наука, 1967. —182 е., ил.

108. Стеблин-Каменский М. И. Миф. — Л.: Наука, 1976. — 104 с.

109. Стеблин-Каменский М.И. Мир саги. Становление литературы / Отв. ред. Д. С. Лихачев — Л.: Наука 1984. — 246 с.

110. Стринголъм Андерс. Походы викингов. / Пер. с нем А. Шемякина; прил. И прим К. Фриша; Предисл., коммент. А Хлевов. — М.: ACT, 2002. — 736 е., ил.

111. Сымонович Э. А. Культовые представления населения Южной Скандинавии позднеантичного времени. (По материалам могильника Симрис в Южной Норвегии). — Скандинавский сборник, 1976, 21. —С. 145-152, ил.

112. Суслова А. В., Суперанская А. В. О русских именах. — Л., 1991. — 220 с.

113. Тацит Корнелий. О происхождении германцев и местоположении Германии // Корнелий Тацит. Сочинения в 2-х томах. — СПб., 1993. —

114. Топорова Т. В. Культура в зеркале языка: древнегерман-ские двучленные имена собственные — М., 1996. — 253 с.

115. Топорова Т.В. Язык и стиль древнегерманских заговоров1. М., 1996. —216 с.

116. Фадеева Т. Ф. Образ Одина как индикатор социальных трансформаций // Скандинавские чтения 2002 года. Этнографические и культурно-исторические аспекты. — СПб.: Кунсткамера, 2003. — 480 е., ил.

117. Фиркс И. фон. Суда викингов. — Л.: Судостроение, 1982. — 104 е., ил.

118. Херрман Иоахим. Племена и народы Балтики на рубеже античности и средневековья // Славяне и скандинавы. — М., 1986. — 416 е., ил.

119. Хлевов А. А. Зооморфные изображения на вендельском оружии:опыт семантической реконструкции // Проблемы социально-политической истории и культуры Средних веков. — СПб., 1997. — С. 40 41.

120. Хлевов А. А. Дружина Севера как исторический феномен. // Вторые Скандинавские чтения. Сборник материалов. — СПб., 1999. — С. 49 58.

121. Хлевов А. А. Формирование германо-скандинавской мифологической системы. — СПб., 2001. — 75 с.

122. Хлевов А. А. Предвестники викингов. — СПб.: Евразия, 2002. — 336 с.

123. Хлевов А. А. О географии мифологического пространства архаической Скандинавии.//Philologica Scandinavia. Сборник статей к 100-летию со дня рождения М. И. Стеблен

124. Каменского. — СПб.: Гос. университет, 2003. — 258 с.167

125. Хлевов А. А. Генезис пространства древнескандинавского мифа: постановка проблемы. // Скандинавские чтения 2002 года. Этнографические и культурно-исторические аспекты. — СПб.: Кунсткамера, 2003. — 480 е., ил.

126. Хроника «Odinn». // Санкт-Петербургские Ведомости. — 2001. — 21 февр.

127. Холъмквист Вильгельм. Начальные века: культура и искусство венднльского периода. // Славяне и скандинавы. — М., 1986. — 416 с.

128. Что такое археология. Просвещение. — М., 1966. — 250 е., ил.

129. Широкова Н. С. Культура кельтов и нордическая традиция античности. СПб., 2000. — 352 с.

130. Широкова Н. С. Мифы кельтских народов.— М., Аст-рель, ACT, Транзиткнига, 2004. — 431(1), е., ил.

131. Шотландская старина. Книга сказаний /Пер. с англ., сост. и ком. С. В. Шабалова. — М., СПб: Летний сад, 2001. — 253 с.

132. Щербаков В. И. Асгард — город богов: История открытия — М., 2000. — 368 с.

133. Эгиль, сын Скаллагрима. // Исландские саги. В 2 т. /Под общ. ред. О. А. Смирницкой. — СПб., 1999. Т. 1. — 832 е., ил.

134. Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения. — М., 1999. — 488 с.

135. Элиаде М. Миф о вечном возвращении. — М., 2000. — 414 с.

136. Элиаде М. Образы и символы. // Миф о вечном возвращении. — М., 2000.— 414 с.

137. Элиаде М. Священное и мирское. // Миф о вечном возвращении. — М., 2000. — 414 с.

138. Элиаде М. Аспекты мифа. — М.: Акад. Проект, 2000. — 223 с.

139. Юнг К. Архетип и символ. — М.: Ренессанс, 1991. — 299 с.

140. Юнг К. Душа и миф: Шесть архетипов. — Киев: Порт-Рояль, 1997. — 382 с.

141. Axboe Morten Guld og guder i folkevandringstiden: Brak-teatene som kilde til politis / religionnoys forhold // JASS. 1991. T. 27. pp. 187-202, il.

142. Beverfjord A., Dinns K. S. Religion of regime i Broys jer-nalder // Spor. 1994. Arg. 9 №1. pp. 16-20. il.

143. Buchholz P. Die Runen in Religion und Magie: Eddische Zeugnisse zu den Runen — runische Zeugnisse zur vorchris-tlichen nordgermaischen Religion // Etudes Germ. 1997. An. 52. № 4. pp.563-580.

144. Fonneshech-Sandberg Eliza Weight-systems in the early Germanic Iron Age. // Arbkob, 1987.— c.139-160, il.

145. Gaimster Marit Vendel period brateates on Gotland: On the significanse of Germanie art. — Lund: Almquist and Wiksell, 1998. — p. 302, il.

146. Graslund Anne-Sofie Ideologi och mentalitet: om re-ligionsskiftet i Skandinavien fran en arkeologik horisont.— Uppsala, 2001. — p. 171, il.

147. Herschend Frands The idea of the good in Late Iron Age society / Uppsala Univ., Dep of aechaelogy a. ancient history. Uppsala, 1998. — 210 c. il.

148. Kendrick T. D. A history of the Vikings — London,

149. Lagerqvist L., Nathorst-Boos E. A Viking Age weigh. — Fornaannen, 1982. — pp. 91-97, il.

150. Larsen U. H. L. Vikingernes religion og livsansquelse. -Kobenhavn, 1979. 165 s.

151. Mc Grail, Sean Medieval boat and ship timbers from Dublin. — Dublin. 1993 — XI, 178 е., il.

152. Moleanaar, Hendrik Albertus. Odinns gift: Betekeis en werking van de skandinavische my hologie: Proefschr. . Rijksuniv. te Leiden / Door Herdrik Albertus Moleaar — Leiden, 1985. —297, 4, [10]: il.

153. Moltke E. Runeindskriften paa guldhornet fra Gallehus // Aarboger. 1936. - S. 25-38.

154. Moltke E. The runes and their origin: Danemark and elsewhere. -Kopenhagen, 1985. 554 p.

155. Morris R. L. Runic and Mediterranean epigraphy Odense. 1988. - 177 p.

156. Muller-Wille M. Zwei religiose Welten: Bestattungen der frankischen

157. Konige Childerich und Chlodwig. -Mainz-Stuttgart, 1997. 27s.

158. Olsen Olaf, Pedersen Ole Funf Wikingerschffr aus Roskilde Fjord. — Kopenhagen: Nationalmuseum, 1978. — p. 145, il.

159. Peschel K. Germanen und Kelten // Die Germanen. — Berlin, 1983. S. 79-98.

160. Price Neils The Viking way: Religion and war in Late Iron Age Scandinavia / Neils Price. — Uppsala: Dep of Archaeology a Frcient History, Uppsala Hniv. 2002 — 435 p., il.

161. Randsborg K. Viking period in Denmark: The formation of the state. Kopenhagen, 1991. - 212 p.

162. Rundkvist M. Tvo sets of harness mounts from Brashalder and a Vendel Period unit of measurement // Tor. 1996. Vol 28. p. 175-188, il.

163. Sjovold Thorleif Der Oseberg-Fund und die anderen Wik-ingerschiffsfunde. — Oslo, 1979. p. 84, il.

164. Sjovold ThorleifThe Viking sips in Osle / By Thorleif Sjovold. — Oslo: Un: v. Oldsaksaml, 1985. — p. 80, il.

165. Sperber E. Balances and weighst in Viking Age Sweden // Labor Ark. 1991. № 5. pp. 163-170, il.

166. Sperber E. Bronze caated cubo-octahedral weights with an iron core from Vikung Age Sweden 11 Labark. 1999. № 12. Pp.7-9, il.

167. Sperber E. The wights found at the Viking Age site of Paviken, ametrological study // Fornvannen. 1989. Arg. 84. Pp. 129-134, tabl.

168. The oxford illustrated history of the Vikings. — New York, Oxford, 1997.

169. The Scandinavin Relief Brooches of the Migratiod Period. -- Oslo, 1993. -132 p.