автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Онтологическое мышление: перспективы трансцендентализма в свете постмодернистской ревизии

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Дронов, Алексей Владимирович

Введение.

Глава I. «Невозможная» корректность языка онтологии.

§1. Понятие «собственного» в контексте задачи «преодоления метафизики»: Ж. Деррида и М. Хайдеггер.

§2. Тематизация различия в границах имманентной критики опыта: «Differenz», «difference», «difference».

Глава II. «Невозможное» мышление.

§1. Форма опыта и природа «самих вещей» в деконструкции Ж. Деррида.

§2. Смысл и присутствие.

Введение диссертации2002 год, автореферат по философии, Дронов, Алексей Владимирович

На протяжении всего XX века философия находилась в состоянии неустанного обновления, и это обновление касалось, не в последнюю очередь, осмысления оснований и природы самого онтологического мышления. В ситуации, когда сама онтология характеризуется критической настроенностью в отношении традиционных, прежде «несомненных», установок, когда понятие «метафизика», повергаясь критике и усилиям «преодоления» с самых различных позиций (в позитивизме, аналитической философии, феноменологии, деконструкции), приобретает негативное звучание и получает значение лишь ограниченной историческими рамками эпохи, остро встает вопрос об онтологических основаниях, обеспечивающих возможность такой критики и такого «преодоления». Этим и объясняется актуальность предпринимаемого исследования, посвященного анализу состоятельности постмодернистского пересмотра онтологического проекта трансцендентализма - одного из наиболее притязательных и влиятельных направлений в новоевропейской философии. Именно в рамках трансцендентального проекта была наиболее весомо поставлена задача придания философии «беспредпосылочного» характера и приближения способов ее осуществления к строгости научного познания. Поэтому интерес к современному состоянию этого проекта и посвященные этой проблеме исследования всякий раз выходят за рамки рядового историко-философского предприятия; скорее, они связаны с решением подлинно онтологической проблемы - оценкой самой возможности избежания произвольных допущений в онтологии. Однако нам придется иметь дело с видимым переплетением двух этих интересов - историко-философского и непосредственно философского. По-видимому, это с неизбежностью происходит всякий раз, когда дело касается «истории» современности. Но попытаемся все же различить эти интересы и показать, в чем выразится превалирование в нашем исследовании второго (собственно философского) интереса над первым (историко-философским).

Представляется, что в наши дни сама историография философии становится проблемой, которая прежде всякий раз лишь практически решалась историками философии, т.е. решалась в духе выбора, по большому счету не замечалась ими. Доказательством этому служит некоторое количество работ, однозначно не являющихся историко-философскими, но посвященных коллизиям, сложившимся вокруг той ретроспекции, которую всегда «реализует» история философии. Мы имеем в виду имена Т. Рокмора и Р. Рорти, авторов, которые в своих работах1 тематизировали проблему истории философии как знака, объединяющего различные жанры и формы анализа, отнюдь не связанные единством предмета, хотя и собранные видимым тождеством объекта их внимания, т.е. имен, текстов и концептов.

Задачей историко-философского исследования, посвященного философии постмодернизма, была бы, видимо, интерпретация ее места в истории течений и влияний, установления всевозможных форм ее родства или предполагаемого родства с уже знакомыми историко-философскими образованиями, анализом ее первичных форм и открыто декларируемого состояния, ее ортодоксии и форм отступничества от нее. Наше исследование преследует несколько иные цели. Так, мы предполагаем сделать предметом анализа саму «логику» постмодернистской критики, некие «объективные» возможности мышления, лежащие в основе пересмотра постмодернистской философией трансцендентальной позиции.

Однако для более развернутой формулировки нашей задачи необходимо, по-видимому, дать предваряющее определение того, что мы понимаем под постмодернистской философией и - что значительно уже (поскольку связано с полным или частичным игнорированием эстетических манифестов, социально-политических деклараций и антропологических решений) - постмодерном в сфере онтологии. Прежде всего, необходимо определить то

1 См.: Рокмор Т. Математика, фундаментализм и герменевтика // Вопросы философии. 1997. № 2. С. 82 - 92; Roily R The historiography of philosophy: four genres// Philosophy in History: essays on the historiography of philosophy / Ed. by R. Rorly; J. B. Schneewind, Queniin Skinner. Cambridge U. P. 1984, pp. 49-75. значение слова «постмодерн», в горизонте которого может оформляться сегодня понятие постмодернистской философии (или философии постмодерна), связываемой нами (и традиционно, на уровне мнения) с принятием решения и разработкой нового проекта в рамках онтологии, находящегося в конфликте с проектом традиционной философии. При этом «традиция» может получать с позиции нового проекта различную интерпретацию (например, у Ж. Делеза и Ж. Деррида), но неизменно оказывается связанной с образом некоей «философии учебников по философии». В ходе такого определения мы неизбежно коснемся уже выработанных на этот счет мнений и позиций.

Степень разработанности проблемы. К настоящему времени о постмодерне написано столько, что само это понятие уже не в силах служить поддержанию какой-либо единой темы, аутентично и на правах чего-то «собственного» связанной с ним, или даже комплекса тем, какого-то единого направления исследовательских усилий. Проследить историю и констатировать время появления понятия «постмодерн» в его «собственном» значении, если под собственным значением понимать тот «постмодерн», «который обсуждается в современных дебатах»1, представляется едва ли возможным. Ведь очевидно, что понятие postmodern time, имевшее определенный смысл уже у А. Тойнби, не идентично "постмодерну", описываемому Ж.-Ф. Лиотаром как 1а conditione postmoderne. Безусловно, большинство упоминаний термина предполагают второе употребление или даже непосредственно определение, данное Ж.-Ф. Лиотаром. Согласно последнему, состояние постмодерна характеризуется господством, перспективой и определенной продуктивностью (в современной системе производства знания) недоверия легитимирующей функции великих рассказов (метанарративов) прошлого (таких, например, как гегельянство или идеология Просвещения)2.

1 Козловски П. Супермодерн или постмодерн? Деконструкция и мистика в двух версиях постмодернизма // Историко-философский ежегодник. 1997. М., 1999. С. 342.

2 Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М., СПб., 1998. См. гл. 9: «Рассказы, легитимирующие знание». С. 79-91.

Однако то обстоятельство, что описание Ж.-Ф. Лиотара касалось, строго говоря, лишь характера функционирования знания в западных обществах в современную эпоху, не помешало понятию «постмодерн» служить универсальным означающим, то и дело привлекаемым для описания новых тенденций в эстетике, экономике, политике, культурной и социальной жизни западных обществ и даже тенденций развития всего мира1. При этом «эпистемологическое» описание, данное Ж.-Ф. Лиотаром, как уже отмечалось, остается для многих авторов определяющим. Это обстоятельство делает актуальным не столько анализ трансформаций семантики самого означающего («постмодерн» как понятие), попадающего в различные контексты, сколько обнаружение той логики, которая стоит за молчаливым обозначением и идентификацией ряда явлений в качестве именно постмодернистских.

Как нам кажется, в современных исследованиях различимы два способа обхождения с «постмодерном» как знаком. Различие между ними касается, во-первых, истолкования характера связи между контекстуальными, или региональными, значениями понятия и, во-вторых, семантического статуса его означаемого. Расходящиеся по этим критериям установки можно условно называть «номиналистической» и «эссенциалистской».

Исследователи, остающиеся в рамках первой из них (И.П. Ильин, Н.Б. Маньковская, С.А. Шандыбин и др.), анализируя постмодернистские черты в тех или иных предметных областях, стремятся избегать универсального употребления понятия «постмодернизм», поскольку это означало бы опережающим само рассмотрение образом признавать за ним исходное единство значения, способное детерминировать все его конкретные, контекстуальные применения. Эту установку характеризует не только стремление строго различать контексты, в которых понятие приобретает определенное значение:

1 См., например: Ингнхарт Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющиеся общества Н Полис: Политические исследования. 1997, № 4.; Рорти Р. Постмодернистский буржуазный либерализм // Логос. 1999. № 9.; Гидденс Э. Последствия модерна // Новая постиндустриальная волна на Западе. М., 1999. Маркова JI.A. Теология в эпоху постмодернизма // Вопросы философии. 1999. № 2.; Рашковский Е.Б. Постмодерн: культурная революция или культурная эволюция? // Мировая экономика и международные отношения. 1999. № 7.; Чучин-Русов А.Е. Новый культурный лавдшафт: постмодерн или неоархаика? // Вопросы философии. 1999. № 4. и др. термин «постмодернизм» имеет несколько значений, которые связаны друг с другом лишь опосредованным образом»1, но и предполагать слабый характер связи между контекстами, а в пределе - случайность тождества имени. Это тождество случайно, поскольку происходит из того недоразумения, что различные «постмодернистские» явления попросту современны друг другу, а также господству в научной речи некоторого знака, служащего идентификации этой современности. С этой точки зрения контекстуальные значения понятия «постмодерн» не могут быть редуцированы друг к другу, либо выведены из какого-либо общего для них прото-значения, а описываемые в различных контекстах явления не сопоставимы между собой, не родственны друг другу и не аналогичны. Другими словами, для распространения понятия на различные контексты не имелось никаких оснований, кроме синхронности производимых описаний.

Вторая позиция, напротив, предполагает некоторое общее единство значения, его «собственный смысл», направляющий всякое употребление понятия «постмодерн» в любом контексте. Логикой исследования становится обнаружение некоторого единства смысла, стоящего за всеми случаями употребления термина. Нередко подобные исследования становятся поиском возможного (или должного) значения слова. Так, немецкие авторы (Ю. Хен-гельброк, В. Рейфус, Г. Шульте, В. Штегмайер2) часто заняты вычитыванием возможной семантики приставки «пост», отличающей «постмодерн» от «модерна». Эти исследования движимы верой в возможность смыслового перехода по мостику префикса «пост», отделяющего (в форме противопоставления, конфликта, пересмотра) так или иначе мыслимый «die Moderne» от искомого и первоначально не мыслимого «die Postmoderne». Определяющим

1 Шандыбин С. А. Постмодернистская методология и вопрос о политической ангажированности социального исследования (на примере этнологии) // Философия и общество. 1998. № 2. С. 178.

2 Hengelbrock J. Der Existentialismus als vorweggenommene Uberwindimg der Postmoderne // Philosophie I Beitrage zur Unterrichtspraxis. Heft 19. Postmoderne, Frankfurt a. M., 1987.- S. 63-78; Rehfus W. D. Denkorientiemng und Kontemplation. Philosophie lemen nach dem Ende der Philosophie in der Postmoderne И Там же. S. 48-62; Schiilte G. Auflosung der Philosophie in Systemtheorie und Theorie des kommunikativen Handelns ? // Там же. S. 33-47. Stegmaier W. Metaphysik, Ontologie, Weltorientierung. Postmoderne Revisionen // Там же. S. 16-32. для подобного рода исследований является установление всех возможных значений понятия «die Moderne» (христианского, новоевропейского и т.д.), способных обогатить тем или иным смыслом приставку «пост», а также отыскание его «собственного значения», того, которое имеется в виду не отождествляющим себя с ним «постмодерном». В рамках приводимых противопоставлений (Н. Лумана - Ю. Хабермасу1, Ф. Ницше - И. Канту, эпистемологического нигилизма - господству обосновывающей рациональности и стандарту «объективного» познания ) устанавливается более или менее условная корреляция имен, позиций и концептов. Поэтому все выполненные в этой традиции и в рамках этой логики исследования кажутся заходящими слишком «издалека», открытыми для самого неожиданного истолкования термина «постмодерн» и лишь в какой-то мере ориентированными на тот или иной, вполне замкнутый, круг проблем и имен.

Такие правила обхождения с понятием (стремление к конвергенции всех его значений) и сама эта установка отличают и исследования, имеющие характер герменевтики культурной ситуации, для которых постмодерн выступает неким «духом времени», тотальным «современным состоянием». Описание современных явлений в политике, экономике, эстетике и т.д. имеет здесь характер не просто дескрипции, но истолкования, а сами явления выступают знаками общей им всем «современности», некоей стихии постмодерна. Такого рода истолкованиями являются, например, исследования П. Козловски3.

Очевидно, что так ориентированные исследования излишне связаны семантикой самого понятия, тогда как первая, «номиналистская», позиция позволяет более независимо подходить к логике конкретных явлений, про

1 Schulte G. Auflosung der Philosophic in Systemtheorie und Theorie des kommunikativen Handelns ? II Philosophic / Beitrage zur Unterrichtspraxis. Herausgegeben von Dr. Jurgen Hengelbrock. Heft 19. Postmoderne, Frankfurt a. M„ 1987. S. 33-47.

2 Hogrebe W. Die sich selbst kritisierende Vernunft. Ein Zirkel ? // Philosophie / Beitrage zur Unterrichtspraxis. Herausgegeben von Dr. Jurgen Hengelbrock. Heft 19. Postmoderne, Frankfort a. M., 1987. S. 3-15.

3 Козловски П. Культура постмодерна. М., 1997; Козловски П. Супермодерн или постмодерн? Деконструкция и мистика в двух версиях постмодернизма // Историко-философский ежегодник. 1997. М., 1999. цессов и деклараций, устойчиво именуемых «постмодернистскими» в той или иной предметной области.

Таким образом, опираясь на некоторую традицию, мы будем рассматривать постмодернистскую философию лишь во взаимодействии внутренних корреляций, а под феноменом постмодерна понимать ряд деклараций и соответствующих им онтологических проектов. Так, мы усматриваем определенное единство (возможно, и не составляющее единство позиции) за такими, внешне несхожими, мыслительными ориентациями, как, с одной стороны, движения развенчания наличия, обнаружения хронологических и онтологических границ проекта логоцентризма и ставки на иное (письмо, а не голос; след, а не присутствие и т.д.) у Ж. Деррида1 и, с другой стороны, движение дискредитации метафизики тождества в пользу онтологии различия, переинтерпретации явлений «глубины» в терминах эффектов «поверхности» и логики симуляции у Ж. Делеза2. Представляется, что это единство, образуемое «философиями» Ж. Делеза и Ж. Деррида, может быть описано в рамках общей для них перспективы и единого, «постмодернистского», онтологического проекта, содержание которого предстоит еще подвергнуть той или иной интерпретации и экспликации.

Среди работ отечественных исследователей непосредственно философии постмодерна целиком или частично посвящены монографии И.П. Ильил на «Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм» , «Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа»4 и Н.Б. Мань-ковской «Эстетика постмодернизма»5. В работе Н.Б. Маньковской «Эстетика постмодернизма» предлагается детальный анализ целого ряда новейших философских идиом и концептов (таких как деконструкция, шизоанализ, лаби

1 В первую очередь в таких его работах как «О грамматологии», «Письмо и различие», «Голос и феномен». См.: Деррида Ж. Письмо и различие. СПб., 2000; Деррида Ж. О грамматологии. М., 2000; Деррида Ж. Голос и феномен. СПб., 1999.

2 Имеются в виду его работы «Различие и повторение» и «Логика смысла». См.: Делез Ж. Логика смысла: М., 1995; Делез Ж. Различие и повторение. СПб., 1998.

3 Ильин И.П. Постструкгурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996.

4 Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М., 1998.

5 Маньковская Н.Б. Эстетика постмодернизма. СПб., 2000. ринт, ризома), послуживших оформлению постмодернистской эстетики и становлению ряда установок в литературе и искусстве последних десятилетий. Однако проблема единства, стоящего за этим рядом концептов, неслучайности этого ряда не подвергается в данной работе отдельному рассмотрению. Это единство может рассматриваться, с позиций предложенной в книге Н.Б. Маньковской логики, именно как случайное, а сам ряд - оформленным лишь фактом воздействия каждого из составляющих его концептов на эстетику постмодерна. Таким образом, если постмодерн и составляет определенную реальность, имеет свою логику и характеризуется индивидуализирующими его тенденциями, то эта логика оформляется не какой-либо метафизикой философских текстов (возможно, и не имевших единого, инспирировавшего их проекта), а является результатом широкомасштабной художественной практики, оказавшейся чувствительной к возможностям современности и выведшей эстетику за ее прежние границы.

Внимание к проблеме концептуального единства постмодерна, отнюдь не снимаемой простым перечислением знаменующих его тем в философии или характеризующих его черт в эстетике, отличают работы И.П. Ильина. Однако его более раннее исследование «Постструктурализм. Деконструкти-визм. Постмодернизм» хотя и дает детальный аналитический разбор имеющихся направлений (или только номинаций в современных философии и литературоведении), очевидно, чем-то связанных между собой, но не предоставляет ожидаемого синтеза и не редуцирует эти явления к какому-либо общему для них основанию, отличному от сходства характеризующих их черт. Напротив, в монографии «Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа» осуществляется попытка рассмотрения феномена постмодерна как одной из влиятельнейших идеологий нашего времени, как явления уровня дескрипции, а не уровня самой действительности. Однако, именно характер самой ситуации «сегодня», ее реальности, и провоцирует, по мнению И.П. Ильина, подобные самоописания в философии и искусстве. «Противоречивость современной жизни такова, что не укладывается ни в какие умопостигаемые рамки и поневоле порождает, при попытках своего теоретического толкования, не менее фантасмагорические, чем она сама, объяснительные концепции. Едва ли не самой влиятельной из таких концепций-химер и является постмодернизм»1. Поднимая вопрос о концептуальных истоках этой «химеры», И.П. Ильин прямо связывает ее содержание с «концепциями постструктурализма», к которым постмодерн «обратился в поисках своей теоретической основы»2.

Но, принимая эту редукцию «философии постмодерна» к постструктурализму, следует учитывать и ряд нюансов, характерных для отношений структурализма и постструктурализма. В частности, следует иметь в виду, что набор постмодернистских тем не сводится к набору проблем, поднятых одной лишь критикой концепций структурализма. Многие из этих проблем имеют более широкий контекст, что и выражается в стремлении к универсализации производимых постструктурализмом ревизий. Речь, таким образом, идет не только о критике «отсутствующей» структуры3 или непреодолимости различия, но о подрыве всякой метафизичности и догматичности в мышлении вообще. Это также отмечается И.П. Ильиным: «Постструктурализм характеризуется прежде всего негативным пафосом по отношению ко всяким позитивным знаниям, к любым попыткам рационального обоснования феноменов действительности. постструктурализм проявляется прежде всего как утверждение принципа методологического сомнения по отношению ко всем позитивным истинам, установкам и убеждениям, существовавшим и существующим в западном обществе и применяющимся для его легитимации, т.е. самооправдания и узаконивания»4 «Поэтому если и есть что общее у разных концепций постструктурализма, так это определение его как критики, понимаемой в самом широком смысле слова»5. Таким образом, по мнению И.П. Ильина, интенцией, объединяющей различные формы постструктурализма,

1 Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М., 1998. С. 5.

2 Там же. С. 6.

3 Эко У. Отсутствующая структура. СПб., 1998.

4 Там же. С. 13.

5 Там же. С. 46. является сам негативный пафос, интенция отрицания и критики. Именно по линии этого отрицания, на границах этого затеянного постструктуралистами конфликта и выстраивается положительная программа постструктурализма, те его концепции, о которых сегодня принято говорить. Таким образом, содержание его программы попадает в прямую зависимость от предмета его критики. В качестве основных исследователями выделяются различные ее направления. Так, упоминая имена Дж. Харари, Р. Янга и М. Сарупа, И.П. Ильин констатирует, что «каждый из них дал свою «парадигму критик», стремясь выявить основные направления, по которым шла эта критика традиционных понятий гуманитарного знания. Для Харари - это структурность, знаковость, коммуникативность, для Янга - метафизика, знак и целостность субъекта, для Сарупа - субъект, историзм, смысл, философия»1.

Можно с легкостью представить совсем иной набор, поскольку в отношении выбора своих тем постструктурализм не ограничивается критикой одних лишь компонентов структуралистской программы (следует со всей осторожностью подходить к симметрии понятий структурализм/постструктурализм, а также декларациям и самоописаниям, положившим начало «постструктурализму» как знаку). Учитывая своеобразную «всеядность» постструктурализма, выразившуюся в уверенной разработке «нефилософских», поскольку «не существующих» для традиционной философии, тем (дара, голоса, фальшивых денег, шизофрении и др.), следует иметь в виду и его притязания в сфере традиционных интересов онтологии. К последним, в частности, следует отнести несколько ревизий, которые он пытается провести благодаря:

1) созданию альтернативной по отношению к традиции онтологии, противопоставляющей «реальности» присутствия «виртуальность» следа, метафизике тождества - философию различия, изначальной глубине значения - игру нонсенса и смысла;

1 Там же. С. 47.

2) демонстрации зависимости «глубины», сущности, структуры, всего уровня априорного от «поверхности», случайности эмпирического, игры конкретного;

3) сомнению в обоснованности притязаний таких понятий как «собственное», «подлинное», «естественное» выполнять легитимирующую функцию в отношении онтологического статуса тех или иных слов и вещей;

4) критике идеи истории как реальной «вещи», автономного означаемого, наделенного полнотой смысла и внутренней логикой, предшествующей логике его прочтения.

Кажется, что все эти пункты постструктуралистской программы могут быть собраны в логику единой стратегии - стратегию критики определенным образом понимаемого трансцендентализма. За «трансцендентальным» как понятием, оформляющим этот широко понимаемый трансцендентализм, следует удерживать не то специальное значение, которое придало этому понятию употребление И. Канта1, ни даже то, в каком-то смысле - еще более специальное, какое оно приобрело в начале XX века в феноменологии Э. Гуссерля . Необходимо исходить из некоторой прото-интуиции или потенции значения, заложенной в самом этом понятии, служившем до И. Канта сино

1 Ср.: «Трансцендентальным (т.е. касающимся возможности или применения априорного познания) следует называть не всякое априорное знание, а только то, благодаря которому мы узнаем, что те или иные представления (созерцания или понятия) применяются и могут существовать исключительно a priori, а также как это возможно». (Кант И. Критика чистого разума. М., 1994. С. 73.) Таким образом, «трансцендентальное», по И. Кашу, не просто включает в свое значение вне-опытность (априорность), но необходимо предполагает некоторую основанную на применении имманентной критики разума очевидность проверки на принадлежность какой-либо структуры к априорному, доступность этой процедуры проверки разуму (ее имманентный характер) и аподиктичность ее результата. Поэтому понятие «трансцендентального» у И. Канта предопределяет как оформление 1) трансцендентального метода (основанного на имманентной критике разума) с его требованиями строгости и аподикгичности познания, так и 2) трансцендентальной метафизики как набора постоянных a priori, обнаружению которых и посвящено применение метода.

2 Понятие «трансцендентальное» в применении к сознанию у Э. Гуссерля предполагает очшценность сознания от всего эмпирического, относительного и случайного, т.е. - трансцендентного ему самому. В силу этого трансцендентальное выступает результатом «выключения» естественной установки, т.е. - применения феноменологической редукции. «Существенным для нас было бы то, что после феноменологической редукции остается абсолютное, или трансцендентально чистое сознание». (Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. T.l. М., 1999. С. 125.) «Абсолютным» такое сознание является в силу гарантированности его от всего привнесенного и трансцендентного, таким образом, - за счет сохранения его гомогенности и имманентной принадлежности ему всех его содержательных компонентов (ноэм) и формальных процедур (ноэтических актов). Сама процедура признания такой строго констатируемой при-, надлежности, в отличие от случайного (и, стало быть, трансцендентного) полагания «метафизических конструкций», опирается на имманентный опыт «прямого созерцания», осуществляемый «благодаря соответствующему изменению установки». (Там же. С. 123.) нимом понятия «трансцендентное»1, но не бывшим ему омонимичным. Для воссоздания этой прото-интуиции, следует иметь в виду эту более широкую л не целиком задействованную Кантом) потенциальность значения , возникающую на границе его морфологического различия с понятием «трансцендентное». Речь идет об априорности как фигуре в мысли, послужившей становлению в том числе кантовского и феноменологического значений «трансцендентального». Но если следовать путеводной нити фигуры априорности, то нужно констатировать, что проблема значения понятия «трансцендентальное» решается в зависимости от широты толкования «опыта», определяющего характер и меру его («трансцендентального») до-опытности или вне-опытности. Трансценденталистской в этом значении окажется всякая практика независимого от «опыта» и внешнего ему полагания каких-либо «метафизических конструкций». Именно эта укорененная в европейской философии практика, составляющая определенную традицию, и оформляет искомый «трансцендентализм» в качестве «метафизики» вообще - объект критики и предмет преодоления для постмодернистской философии, наследующей в этом, впрочем, также определенной традиции3.

1 См.: Круглов А.И. Понятие трансцендентального у И. Канта: предыстория вопроса и проблемы интерпретации // Вопросы философии, 1999. № 11. С. 151 - 171; Круглов А.И. Понятие трансцендентального у И. Канта в критический период // Вопросы философии, 2000. № 4. С. 158 - 174.

2 Ср. несколько более широкое и независимое от строгого кантовского понимания толкование трансцендентализма А.Ф. Лосевым применительно к эстетике Платона. (См.: Лосев А.Ф. История античной эстетики. Т.2. Софисты. Сократ. Платон. М., 1969. С. 210-224.) Под трансцендентальным методом вообще А.Ф. Лосев понимает некое предупредительное и условное полагание отвлеченной «гипотезы», или категории, помогающей логически «схватить» тот или иной фактический материал. «Гипотезой» при этом «является не эй-дос вообще, какой бы то ни было, но эйдос предельный, эйдос максимальный, эйдос сам по себе, абсолютно «безвидный», «бесформенный» и содержащий в себе только чисто умственный лик». (Лосев А.Ф. История античной эстетики. Т.2. Софисты. Сократ. Платон. С. 218.) Таким образом, трансцендентализм как метод заключается в опережающем полагании чего-либо, что отвечает лишь способности самого «ума» (идеи, понятия, «гипотезы»), но не природе вещей, - полагание, служащее последующему постижению эмпирического, т.е. всего «видного», «оформленного», конечного и конкретного.

У Э. Гуссерля речь идет о «преодолении метафизики» в значении освобождения феноменологического анализа от любых неконтролируемых презумпций («метафизических конструкций»). Этому служит реализация в практике феноменологического рассмотрения и описания так называемого «принципа бес-предпосылочности». М. Хайдеггер вместе с новым пониманием феноменологического «принципа беспред-посылочности» (о различии значения «беспредпосылочности» у Э. Гуссерля и М. Хавдеггера см.: Борисов Е. Феноменологический метод М. Хайдеггера // Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени. Томск, 1998. С. 345-375.) предложил и иное истолкование задачи «преодоления» метафизики в мышлении. В контексте этой задачи был поставлен вопрос о самой природе мышления, способного (или неспособного) отвечать задаче мышления бытия, развернута критика фигуры наличия как устойчивой метафизической презумпции относительно мышления бытия, предложена философия различия и сформулирован тезис об онтологическом различии как самой сущности бытия (Wesen des Seins). (См.: Хайдеггер М. Бытие и время. М.,

Так, если понимать под опытом (как уровнем конкретного) историю, оформленную некоторой логикой, или (трансцендентальной ей, но не трансцендентной) структурой, то и гегелевская философия, как воспроизводящая вполне определенный способ метафизического полагания, также может быть признана (если и не трансцендентальной, то) трансценденталистской. В этом смысле, напротив, постмодернистской может быть названа такая восприимчивость в отношении Гегеля, которая удерживает внимание к теме генезиса, но стремится вывести упорядоченность конкретного из-под контроля какой-либо предварительной, априорной структуры. Таким «гегельянством», в частности, представляется «антиплатонизм» Ж. Делеза, апеллирующего, в стремлении преодолеть Платона, к онтологии стоиков, их метафизике смесей, которая позволяет всякому роду сущего быть случайно порожденным количественным, пропорциональным соотношением элементов, а не иметь необходимого, по сущности, происхождения от Идеи, т.е. - согласно с предустановленной логикой вещей1. Этот антиплатонизм, понятый как недоверие к необходимости предзаданного, толкает Ж. Делеза к обоснованию случайного становления всякой структуры (единицы смысла) - из игры «поверхности», что делает ее обязанной своим неожиданным появлением лишь самому бесконечному генезису и движению различия. Прежнее гегелевское пространство генезиса, «история», становится здесь чистым (не обусловленным ни своим началом, ни телосом, и, с этой точки зрения, лишенным смысла), однородным и бесконечным. Думается, что М. Фуко имел дело именно с этой фигурой «бессмысленной» и бесконечной истории европейских обществ, лишенной какой-либо универсальной трансисторической цели, когда истолковывал происхождение (означаемое) таких ее видимостей как «чело

1997.; Хайдеггер М. Что такое метафизика? // Хайдеггер М. Время и бытие М., 1993. С. 16-27.; Хайдеггер М. Изречение Анаксимандра // Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. М, 1991. С. 28-68; Хайдеггер М. Тождество и различие. М., 1997.). Именно в русле этой феноменологической (Э. Гуссерль, М. Хайдеггер) и, более широко, - немецкой (идущей от Ф. Ницше) традиции задача «преодоления метафизики» в философии была воспринята рядом французских мыслителей. Прежде всего, здесь следует иметь в виду имена Ж. Дер-рида и Ж. Делеза.

1 Делез Ж. Логика смысла. // Делез Ж. Логика смысла. Фуко М. Theatrum philosophicum. М.: Раритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998. век», «безумие», «наука» или «власть» из игры бессознательных предпочтений, бесцельных установок, случайных эффектов, обусловленных слов и ирреальных вещей. Говоря иначе, у этой истории было множество причин (и в этом смысле она, конечно, неслучайна), но и не было причин не быть иной, поскольку все они, породившие ее условия, были слепы и друг к другу, и к своему результату1. Стремление Фуко быть, напротив, зрячим восполняющим их слепоту зрением (что означает видеть вместо них их «действительную» цель), быть зрячим каким-то случайным, удачным образом (т.е. избегая той логики, которую он сам предписывает вещам, оставаясь не вовлеченным в эту историю «слов и вещей», говоря голосом, не имманентным ей самой) подмечается Ж. Деррида в «Cogito и история безумия» . Заметим, что мысль у самого Ж. Деррида, как в этом случае, так и на примере других его работ , нельзя назвать незаинтересованной или невнимательной в отношении понятий генезиса и структуры, а также к проблеме участия игры в становлении структур. В той мере, в какой своеобразной эмпирией, «опытом», является семиозис как игра означающих на поверхности текста, априорным оказывается само означаемое, претендующее на обладание опережающим эту игру и автономным от нее значением, к которому и призвано отсылать означающее в силу «естественной» иерархии и бинарной структуры знака. Такое означаемое Ж. Деррида именует трансцендентальным.

Авторами обзоров и исследований, посвященных постструктурализму и деконструкции, традиционно заостряется внимание на критике Ж. Деррида «трансцендентального означаемого» как одном из важнейших моментов де-конструктивистской программы. Это обстоятельство (рассматриваемое, как правило, в контексте критики дихотомии и бинарной структуры знака) отме

1 Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М., 1977; Фуко М. Археология знания. К., 1996; Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб., 1997. См. также: Автономова Н.С. Концепция «археологического знания» М. Фуко // Вопросы философии. 1972. № 10; Табачникова С.В. Мишель Фуко: историк настоящего // Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. М., 1996. С.396-443.

2 Деррида Ж. Cogito и история безумия // Деррида Ж. Письмо и различие. СПб., 2000. С. 43-82.

3 Деррида Ж. «Генезис и структура» и феноменология// Деррида Ж. Письмо и различие. СПб., 2000. С. 197216.; Деррида Ж. Структура, знак и игра в дискурсе гуманитарных наук// Вестник Московского университета, сер.9., филология, 1995, №5. С. 170-189. чается Н.С. Автономовой, И.П. Ильиным, М.А. Можейко, С.Н. Некрасовым, М.М. Субботиным1. Фактически именно этой проблеме отсутствия предустановленного значения, «кода кодов», посвящена полемическая часть «Отсутствующей структуры» У. Эко, неоднократно солидаризирующегося на страницах книги с позицией Ж. Деррида2. Часто отмечается, что значение критики «трансцендентального означаемого» не ограничивается одними лишь последствиями для лингвистики, семиологии или теории литературы, но, главным образом, состоит в том, что она оказалась связанной для Ж. Деррида с постановкой самой проблемы отсутствия, оформлением ряда новых понятий, таких как «след» (trace) и «различание» (differance), служащих продолжению и радикализации хайдеггеровской критики «метафизики наличия» . (В.Г. Ко-сыхиным выделяются, шире, наиболее значимые моменты «родства» философии М. Хайдеггера с постмодернистскими «онтологиями» в целом4.)

Но, продолжая намеченную М. Хайдеггером линию критики, или «деструкции», метафизического мышления, Ж. Деррида находит мышление самого М. Хайдеггера не вполне освободившимся от метафизики. Заметим, что и позицию Ж. Делеза также характеризует определенное противостояние философии М. Хайдеггера. Однако если Ж. Деррида ставит под сомнение основания имплицитно присущей его мысли «хайдеггеровской надежды»5 на возможность референта (Бытия) однажды прозвучать во внемлющей ему речи, т.е. наперекор всей традиции метафизики обрести собственный «голос» и выражение (момент собственного присутствия), то Ж. Делез оспаривает не

1 См.: Автономова Н.С. Деррида и грамматология // Деррида Ж. О грамматологии. М., 2000. с. 7-107.; Авто-номоваН.С. Философские проблемы структурного анализа в гуманитарных науках. М., 1977.; Можейко М.А. Трансцендентальное означаемое // Постмодернизм. Энциклопедия. Мн., 2001. С. 846-847.; Некрасов С.Н. Принцип деконструкции и эволюция постструкгурализма // Философские науки. 1989. № 2. С. 55-63.; Субботин М.М. Теория и практика нелинейного письма (взгляд сквозь призму «грамматологии» Ж. Деррида) // Вопросы философии. 1993. № 3. С. 36-45.; Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М., 1998.

2 Эко У. Отсутствующая структура. СПб., 1998.

3 Само понятие «деконструкция» первоначально явилось, по признанию Ж. Деррида, опытом перевода и переосмысления хайдеггеровской операции «деструкции» (Destruktion, Abbau) философской традиции. (Деррида Ж. Письмо японскому другу // Вопросы философии. 1992. № 4. С. 53.)

4 Косыхин В.Г. Понимание бытия как проблема современной философии / Дисс. канд. ф. н. Саратов, 1999. С. 102-105.

5 О существе «хайдеггеровской надежды» речь заходит в докладе «Различание» («Differance»). См.: Деррида Ж. Различание // Деррида Ж. Письмо и различие. СПб., 2000. С. 401. обходимость мысли наследовать самой себе и соответствовать своей (естественной, заданной) возможности. Ж. Делез не доверяет счастливому родству, взаимному тяготению и сопринадлежности мыслимого (Бытия) и мысли1. Отметим здесь значимость для мысли как Ж. Делеза, так и Ж. Деррида самой возможности и перспективы «отсутствия» причины, начала, происхождения, открывающей онтологию неприсутствия наиболее «глубоких», априорных (всегда «предшествующих») «вещей», а также их внимание в отношении некритического полагания любых форм «предустановленной гармонии».

Таким образом, лишь «опыт», сфера эмпирического, конкретного, актуального, - сфера, где происходит все, что происходит, область самих событий (примечательно внимание современной философии к этому понятию ), выступает в постмодернистской онтологии единственным основанием для оправданных высказываний. В этом смысле «трансцендентальный эмпиризм» Ж. Делеза представляется вполне правомерным и удачным обозначением как его собственной философской позиции, так и общей стратегии постмодернистской философии в целом. «Эмпирическое» при этом может вовсе не быть связанным с «внутренним» или «внешним», «рациональным» или «чувственным» опытом субъекта, т.е. находиться в какой-либо связи со структурой его способностей. «Априорное» здесь - не то, что предшествует живому опыту субъекта, но - самой актуальности конкретного . Трансцен

1 Ф. Бальке так иллюстрирует мотивы делезовского противостояния М. Хайдегтеру: «Во всех без исключения книгах Делеза речь в действительности идет о том, чтобы набросать новый образ мышления, что разрушит основное положение господствующего образа, от которого не смог полностью отойти даже один из его жесточайших критиков в этом столетии - Мартин Хайдеггер. Это положение состоит в том, что должна существовать некая специфическая близость мышления мыслимому, что мышление не исходит ни из чего помимо самого себя, что оно является естественным осуществлением возможного, а именно, выражаясь психологически, - является компетенцией человека и может быть отвлечено от своего основополагающего тяготения к истине разве что вмешательством «внешних» сил (тел, страстей, материальных интересов)». Напротив, согласно Ж. Делезу, «мышление ни задается субъектом, ни посылается бытием, но происходит актуально и случайно, стало быть, беспричинно» (Balke, Fridrich. Die Abenteuer des Denkens. Gilles Deleuse und Philosophic // Philosophische Rundschau, Band 45. (1998) Heft 1., Mohr Siebeck, 1998. S. 5, 6.).

2 В частности у А. Уайтхеда, M. Хайдегтера, Ж. Делеза, Ж. Деррида, Ж. Бодрийара.

3 Ср. утверждение Ж. Делеза о том, что эквивалентность между эмпиризмом и плюрализмом «выводится из двух характеристик, какими Уайтхед определил эмпиризм: абстрактное вовсе не объясняет, оно само должно быть объяснено; и цель не в том, чтобы переоткрыгь вечное или универсальное, а в том, чтобы найти условия, при которых создается что-то новое». (Цит. по: Грицанов А.А. «Трансцендентальный эмпиризм» // Постмодернизм. Энциклопедия. Мн., 2001. С. 847. Здесь же А. А. Грицанов отмечает, что «согласно Делезу, дентальным в этом смысле является, например, сам план имманенции, полагающий горизонт и предоставляющий возможность всякому конкретному.

Достаточно остановившись на этой «антитрансценденталистской» настроенности постструктурализма, отметим и то, что сама эта критика немого означаемого с апелляцией к поверхности языка, опыта и т.д. разворачивается, на наш взгляд, в рамках гносеологических установок трансцендентальной программы, заданной, по меньшей мере, уже И. Кантом и заключающейся в предельно возможном следовании опыту. Поэтому постмодернистская философия, оспаривающая «трансцендентальное означаемое» (и так нацеленная на преодоление догматизма в философии), по самой своей стратегии является трансценденталистской, что не всегда, быть может, сказывается на ее более специальных интенциях. Этому обстоятельству не уделяется, как нам кажется, достаточного внимания исследователей, часто отмечающих роль критики «трансцендентального означаемого» в оформлении постмодернистской онтологии, но не всегда связывающих саму эту критику с более широко понимаемым трансцендентализмом1.

Таким образом, постструктуралистская критика трансцендентального означаемого и широкая интерпретация опыта как всего уровня конкретного сама разворачивается в рамках определенной трансценденталистской традиции, а именно - в рамках установок имманентной критики. По замечанию Ж. Делеза, «так называемый трансцендентальный метод всегда выступает задающим началом имманентного применения разума»2. «Трансцендентальное применение» оказывается связанным с опытом и ставится в зависимость от философское объяснение рационалистического типа фундировано поиском абстрактного, реализуемого в конкретном». (Там же.))

1 Отметим, в качестве исключения, некоторые работы, так или иначе соотносящие постструктуралистскую критику с трансцендентализмом. Так, Н.Б. Маньковская определяет «деконструкцию» Ж. Деррида как «анализ трансцендентальных свойств философского языка и трансгрессий языка литературного» (Маньковская Н.Б. Лидер «Парижской школы» // Философские науки. 1998. № 2. С. 91.). Трансцендентальному характеру философии Ж. Делеза в значительной мере посвящены статьи Л. А. Марковой и Л.Ю. Соколовой. (См.: Маркова Л.А. Нетождественное мысли бытие в философской логике (B.C. Библер и Ж. Делез) // Вопросы философии. 2001. № 6. С. 159-175; Соколова Л.Ю. Философия сознания и новая трансцендентальная философия (Ж. Делез) // Проблема интеграции философских культур в свете компаративистского подхода. СПб., 1996. С. 127-129.) См. также: Грицанов А.А. «Трансцендентальный эмпиризм» // Постмодернизм. Энциклопедия. Мн., 2001. С. 847-848.; Грицанов А.А. Делез //Постмодернизм. Энциклопедия. Ми., 2001. С. 198-203.; Рык-лин М.К. Делез // Современная западная философия: Словарь. М., 1991. С. 88-89.

2 Делез Ж. Критическая философия Канта: учение о способностях. Бергсонизм. Спиноза. М„ 2000. С. 46. него. Поэтому трансцендентализм, понятый как метод и «применение», без всякого противоречия соотносится с эмпиризмом во вводимом Ж. Делезом единстве «трансцендентального эмпиризма», к которому философ часто апеллирует как должному и наиболее удачному философскому образованию. Собственно, уже И. Кант стоял на стороне так понимаемого трансцендентализма, поскольку предполагал строго держаться опыта в оценке возможного для него. Трансцендентальное выступает здесь в качестве границы и горизонта, очерчивающих саму возможность опыта и его языка («естественные» притязания разума). То, что опережает всякий опыт, те его форма или качество, в которых его всегда застают, иными словами - все априорное, может быть «схвачено» только в опыте, рефлексии (или благодаря итерации в феноменологии), но отнюдь не случайно задано воображением. Такая установка полностью отвечает трансцендентальному методу, как он понимался И. Кантом или Э. Гуссерлем, и она непримиримо настроена против всякого догматического трансцендентализма, пусть даже в форме «философии» самих И. Канта или Э. Гуссерля, допускающего свободное и некритическое принятие тех или иных априорных оснований.

Представляется, что постмодернистские ревизии также наследуют определенным гносеологическим презумпциям и ценностям: так, более оправданными признаются утверждения, выносимые «в виду самих вещей», внутри опыта, порожденные самими высказываниями1 (имманентность как гомогенность), т.е. имеющими «неглубокое» происхождение. Постмодернизм претендует, таким образом, на создание безупречной (в рамках логики имманентной критики) онтологии, позволяющей мыслить вещи так, чтобы не предписывать им ничего, исходящего не от них самих.

В этом смысле наряду с негативно трактуемым трансцендентализмом, понимаемым как своеобразная оплошность метафизики, уместно говорить о

1 Фуко М. Археология знания. К.: Ника-Центр, 1996.; Фуко М. Порядок дискурса // Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. М., 1996. С.47-96. приемлемом и имплицитно присущем постмодернистским ревизиям методологическом трансцендентализме, исходящем из примата имманентного, очевидного, близкого, гомогенного, - всего того, что остерегается поспешно устанавливать далекие, трансцендентные связи и «гипотезы».

Стало быть, имеется два понимания трансцендентализма: во-первых, -как интенции имманентной критики (безусловно, разделяемой как И. Кантом и Э. Гуссерлем, так Ж. Деррида и Ж. Делезом) и, во-вторых, - как «метафизики», постоянно удерживающей какое-либо некритически принятое допущение (по-разному избегаемой и элиминируемой «критически» настроенной философией, будь то И. Канта, Э. Гуссерля, М. Хайдеггера или Ж. Деррида).

Имея в виду весь комплекс проблем, способных быть объединенными, как нам кажется, мотивом своеобразной «антитрансценденталистской» настроенности, разворачивающимся внутри традиции имманентной критики опыта, мы и намерены вести речь об определенной программе философии постмодерна, допускающей ряд близких друг другу онтологических проектов.

Заметим, что в исследовательской литературе, как правило, не находят одновременного освещения трансцендентальная проблематика и постструктуралистская онтология. Значительное внимание проблемам трансцендентализма в его универсальном и современном понимании уделяется в монографии И.Д. Невважая «Свобода и знание»1. Автором, в частности, фиксируются в качестве исходных (имеющих место уже у И. Канта) оба обсуждаемых нами аспекта «трансцендентального»: «трансцендентальное» связывается, во-первых, с допредикативным полаганием (суждение «X есть» в отличие от суждений вида «А есть В», предполагающих редукцию как ту или иную форму отнесенности одного плана действительности к другому) и, во-вторых, с требованием «непрерывности опыта», т.е. - требованием критики, имманентной самому опыту2. Наиболее обширным исследованием, прямо

1 Невважай И. Д. Свобода и знание. Саратов, 1995.

2 Там же. С. 16, 17. посвященным современному состоянию, перспективам развития и возможным ресурсам трансцендентальной философии, является монография Л.И. Тетюева «Трансцендентальная философия. Современный проект»1. Однако в этой работе, при всей широте ее замысла, постструктуралистской онтологии не посвящено специального анализа: в работе он представлен лишь как одна из составляющих «современной ситуации» в философии. Среди исследований, эксплицирующих определенную логику и отмечающих ту или иную тенденцию в развитии трансцендентальной философии, можно также назвать работы В.В. Калиниченко2 и В.И. Молчанова3. По-разному оценивая результаты и направленность этого развития, авторы прослеживают эволюцию трансцендентализма от И. Канта до Э. Гуссерля, но не ставят своей задачей и не предполагают рассмотрение его позднейших форм. Лишь у Д.Ю. Кралеч-кина4 мы находим близкую нашей постановку проблемы. Речь здесь идет одновременно как о перспективах трансцендентализма, так и «критики присутствия», - в частности, в ее деконструктивистском варианте. Автор разводит «трансцендентальную» (М. Хайдеггер) и «эмпирическую» (Ж. Деррида) версии реализации критики присутствия. Д.Ю. Кралечкиным отмечается, что реализация трансцендентального мотива связана с определенными затруднениями, в частности, - с «проблемой гетерогенного и эмпирического существования, представляющегося в качестве «аномалии» для «аутентичного» распределения онтических регионов»5. Но автором предполагается также недостаточность «концепции "архи-письма"» Ж. Деррида (как неизбежно «требующей трансцендентальной генерализации») для разработки эмпирического мотива критики присутствия. Подлинное преодоление трансцендентального мотива и его затруднений ожидается в «обращении к теме «онтологического»

1 Тепоев Л.И. Трансцендентальная философия. Современный проект. Саратов, 2001.

2 Калиниченко В.В. Приключения трансцендентальной субъективности // Феноменологическая концепция сознания: проблемы и альтернативы. М., 1998. С. 51-69.

3 Молчанов В.И. Субъективность и разум: Гуссерль, Гегель, Кант // Феноменологическая концепция сознания: проблемы и альтернативы. М., 1998. С. 70-82.

4 Кралечкин Д.Ю. Трансцендентальное оформление критики присутствия в современной онтологии // Человек - Культура - Общество. Актуальные проблемы философских, политологических и религиоведческих исследований. Т.1. М., 2002. С. 239-240.

5 Там же. С. 239. синтеза, имманентной как для критики присутствия, так и для любой теории онтико-онтологического различия»1. Однако приводимое мнение не отменяет, на наш взгляд, необходимости внимательного рассмотрения соотношения установок трансцендентализма и постструктуралистской онтологии, но, напротив, подчеркивает его своевременность и актуальность в условиях фактически полного отсутствия подобных исследований.

Принимая то положение, что философия постмодерна (постструктурализм) по форме и своей интенции является отрицанием, т.е. инспирируется пафосом негации, мы, однако, намерены заострить внимание на содержательной стороне его программы. Это означает, что постмодерн, на наш взгляд, становится возможен не только благодаря некоторой интенции, намерению или настрою^ но и «внешним» ему, «объективным» возможностям, посредующим это намерение, допускающим производимое отрицание и выступающих чем-то позитивным в отношении него. Очевидно, что нечто «внешнее» должно позволить само отрицание, дать ему место, обусловить его возможность. Заметим, что, напротив, ориентированное на «форму» (всякий «постструктурализм» по форме негативен), решение вопроса об объединяющей программе или интенции делает заведомо «решенной» проблему

•"У существования какого-либо проекта постмодерна . Такая интерпретация исходит из внимания к слепой интенции и ее чистому движению, упуская из виду возможные (необходимо-возможные) протенции, перспективы, все богатство посулов, складывающихся внутри онтологии, которые единственно и провоцируют наблюдаемое движение.

Итак, учитывая все изложенное выше и принимая во внимание наше первоначальное решение относительно этого знака (с. 9), мы предлагаем понимать под постмодерном некий ряд деклараций и отвечающих их реализа

1 Там же. С. 240.

2 Ссылаемся на мнение В.Н. Фурса о «деривативном», либо «паразитарном» характере «альтернативных форм философствования» (Фуре В.Н. Философия незавершенного модерна Юргена Хабермаса. Минск, 2000), приводимое Л.И. Тетюевым, отмечающим, в частности, что «постструктуралистская деконструкция трансформирует и развивает лишь те идеи философского мышления, которые выросли из критики метафизики и критики западного разума, но сама как программа она остается концептуально бесплодной» (Тетюев Л.И. Трансцендентальная философия. Современный проект. Саратов, 2002. С. 32.) ции онтологических проектов, объединенных общим движением переинтерпретации основных постоянных западноевропейской философии, таких, как «сущность», «генезис», «бытие», «мышление», сама «философия». Это переосмысление исходит из требований имманентной критики «опыта», получившей новую направленность в связи с радикальным истолкованием сферы «эмпирического», не ограничивающейся отныне сферой «индивидуального опыта» субъекта. Но при этом общей, конституирующей сам феномен постмодерна, интенцией возможно считать движение отрицания, нацеленное на оценку его собственных перспектив, т.е. реализацию самой его возможности - возможности фундаментально иного, которое оставалось бы вместе с тем «внутренним», имманентным западной традиции философии.

Целью настоящего исследования станет прояснение «действительных» результатов постструктуралистской революции и, в частности, оценка состоятельности критики трансцендентализма, а его задачами - 1) анализ содержания ряда существенных компонентов онтологического проекта постмодерна; 2) демонстрация его принадлежности традиции «имманентной критики опыта»; 3) оценка его внутренней согласованности, т.е. свободы от неконтролируемых допущений; 4) установление значимости для самой трансцендентальной позиции ее постструктуралистской ревизии.

Методология исследования: работа построена на сочетании герменевтического и деконструктивистского методов анализа рассматриваемых текстов с применением элементов структурного анализа. При рассмотрении единства постмодернистской философии принципиальным является обнаружение лишь наиболее близких, «внутренних», связей в рамках этого ансамбля, без апелляции к семантике «постмодерна» как культурологического знака.

Новизна работы определяется следующими положениями: 1. На уровне постановки проблемы принято оригинальное решение предпринять рассмотрение природы онтологического мышления на примере анализа «логики» сменяющих друг друга «критик», разворачивающихся в XX веке внутри онтологии.

2. В ходе уточнения цели и задач исследования и демонстрации методологических приоритетов предпринят анализ способов обхождения со знаком «постмодерн», имеющих место в современной исследовательской литературе; выделены и рассмотрены две доминирующие позиции.

3. Впервые в отечественной литературе непосредственному и детальному рассмотрению подвергается связь постмодернистской онтологии с трансцендентальным проектом в философии.

4. Особое внимание в работе уделяется понятию «трансцендентализм», рассматриваются различные возможности его истолкования; анализ трансцендентального проекта в 5философии основывается на различении двух аспектов: а) направляющего мотива (применение имманентной критики опыта) и б) результатов трансцендентального рассмотрения («метафизический» набор постулируемых априори).

5. В ходе анализа устанавливается функциональное родство некоторых онтологических понятий (на примере ряда «Differenz», «difference», «difFerance»), обеспечиваемое единством фигуры мышления без запроса к тождеству означаемого, что может служить примером методологической новации.

6. Внутреннее единство различных постструктуралистских позиций (на примере Ж. Деррида и Ж. Делеза) демонстрируется указанием на единство исходного мотива построения онтологии (применение имманентной критики опыта), а не апелляцией к традиционному для «постструктурализма» набору тем и понятий. Демонстрируемое единство выходит за рамки историко-философского обозначения «постструктурализм».

7. В работе отмечается закономерность предпринимаемой в постмодернистской философии критики предшествующей традиции, ее фундаментальный и конструктивный характер.

Структура работы подчинена логике решения поставленных перед ней задач и служит последовательному рассмотрению традиционно «невозможных» для онтологии положений, выступивших тезисами постмодернистской философии и компонентами ее программы. В частности, в первой главе («"Невозможная" корректность языка онтологии») рассматриваются некоторые основные положения постмодернистской онтологии, составляющие необходимый фундамент для новой постановки проблемы мышления, обсуждаемой нами во второй главе («"Невозможное" мышление»), В первой главе речь идет об особенностях деконструктивистского развития хайдеггеровской критики наличия (§1: «Понятие "собственного" в контексте задачи "преодоления метафизики": Ж. Деррида и М. Хайдеггер») и значимости проблематики различия для оформления специфически постструктуралистских и в сущности трансценденталистских положений онтологии (§2: «Тематизация различия в границах имманентной критики опыта: «Differenz», «difference», «differance»»). Во второй главе рассматривается «гносеологическая» проблематика постструктурализма и ее связь с онтологией: прослеживается линия деконструктивистского наследования феноменологической максиме «к самим вещам» (§1: «Форма опыта и природа «самих вещей» в деконструкции Ж. Деррида») и анализируется «внутренняя» связь проблематики присутствия с тематизацией смысла в современной философии (§2: «Смысл и присутствие»).

На основании предпринятого рассмотрения «взаимоотношений» постструктуралистской онтологии с трансцендентальной установкой имманентной критики опыта на защиту выносятся следующие положения:

1. Пространство онтологического мышления и предметное поле онтологии в рамках постструктурализма совпадают с границами осуществления имманентной критики «опыта».

2. Онтология в постструктурализме непосредственно принимает «негативную» форму герменевтики, служащей цели радикального применения феноменологического «принципа беспредпосылочности».

3. Критика метафизики присутствия в постмодернистской онтологии следует герменевтической логике элиминации «внешних» дополнений к характеру (самоистолкованию) «самих вещей».

4. Онтологическая проблематика (истолкование природы бытия и сущего) в постструктурализме попадает в зависимость от решения вопроса о природе мышления и «норме» его осуществления. Собственная истина мышления оказывается трансцендентальным горизонтом корректной постановки онтологических вопросов.

5. Критика присутствия в границах постструктуралистской онто-герменевтики осуществляется в горизонте нового истолкования природы очевидности и опыта.

6. В свете нового истолкования опыта трансцендентальным горизонтом философской рефлексии выступает поле «не-присутствующего» смысла, а не сфера наличного сознания.

Таким образом, мы надеемся показать преемственность постмодернистской онтологии в отношении традиционной проблематики западноевропейской трансцендентальной философии, логику и закономерность ее «пересмотров», последовательность которых вне зависимости от их результатов способна поколебать представление об «альтернативном» и «паразитарном» характере онтологии постмодернизма. А с учетом этих результатов - послужить отчетом о современном состоянии трансценденталистского проекта и, возможно, западной онтологии в целом.

Гпава I. «Невозможная» корректность языка онтологии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Онтологическое мышление: перспективы трансцендентализма в свете постмодернистской ревизии"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

На основании предпринятого анализа нетрудно сделать вывод об онтологической состоятельности и необходимом характере ревизий, предпринятых постмодернизмом в отношении традиционной трансцендентальной установки. «Постмодернистская чувствительность», лежавшая в основе этих пересмотров, оказалась чуткостью в отношении затруднений, имплицитно присущих позиции «классического» трансцендентализма. И именно в постструктурализме получила свое дальнейшее применение изначальная ориентация трансцендентальной философии на избежание метафизического догматизма.

Может быть, все сказанное не имеет прямого и строгого отношения к постмодернизму как историко-философскому явлению. Но наше исследование и было посвящено не столько описанию его «реальных» связей, сколько установлению поля самой его возможности (в том понимании специфически онтологической возможности, которая для логики, согласно Делезу, уже находится в сфере «невозможного»). Вопрос о том, есть ли эта возможность историческая (какой она мыслится М. Хайдеггером и, быть может, все еще Ж. Деррида) или «логическая» и статичная (какой она представляется Ж. Делезу) - не является проблемой «классической» истории философии.

Вопрос о «логической» или «исторической» возможности онтологического мышления и самой «первой философии» - это, скорее, вопрос онтологии, принимающей форму герменевтики истории метафизики. Действительно, по словам Ж. Деррида, «беспокоиться об основополагающих для всей истории философии понятиях, их рас-страивать - отнюдь не работа филолога или классического историка философии. Как бы там ни казалось, это, безусловно, самый смелый подступ к тому, чтобы сделать шаг вне философии. Выход «вне философии» намного труднее для мысли, нежели обычно представляется тем, кто полагает, будто давным-давно в этом с наскоку преуспел, тогда как сами они обычно погружены в метафизику всем сводом того дискурса, который якобы от нее освободили»1. | И именно в рамках онтологии может быть поставлен тот вопрос, кото

I рый, как представляется, ускользает от решения в границах постструктуралистской критики, но вместе с тем только здесь впервые и обретает свои ясные очертания. Благодаря проведенному анализу, мы можем указать на него как

I I на проблему, оказавшуюся «невозможной» для самой постмодернистской I позиции, «извне» ограничивая поле ее внутренней возможности. Итогом i нашей работы и окажется возможность экспликации этого | постмодернистского затруднения.

Вопрос формулируется так: принимает ли абсолютный горизонт облик I исторического априори (в форме ли эпохи забвения бытия или эпохи лого-фоноцентризма) или событие никогда не принимает исторической размерно-| сти, характера свершения, оставаясь лишь эффектом поверхности и оставляя I в качестве абсолютного горизонта статичный горизонт смысла, в границах I j которого «уклонение» и «ошибка» прежней философии никогда не принима ет закономерного характера? Какое из этих априори адекватнее отвечает i «принципу принципов»? i

I Решить этот вопрос в рамках постструктурализма - значило бы произ вольно выбрать между деконструкцией метафизики Ж. Деррида и «трансцендентальным эмпиризмом» Ж. Делеза, который также зачастую принимает форму историко-философского исследования. Этот выбор не регулируется I принципом принципов», даже при той широте истолкования опыта, которой мы обладаем благодаря постмодернистской ревизии. Наш выбор будет необходимо производиться за пределами и этой - широкой - «нормы» опыта. Это вторжение предпочтения, которое не управляется никаким имманентным j принципом. Так Ж. Деррида выбирает «деконструкцию», Ж. Делез - «трансцендентальный эмпиризм». I I I I

I 1 Деррида Ж. Структура, знак и игра в дискурсе гуманитарных наук // Деррида Ж. Письмо и различие. СПб., | 2000. С. 358.

138 упорством»? Действительно ли мы свободны от исторических априори, от последовательности их смены и ее логики, что всегда находимся в любых условиях и можем себе позволить мыслить и говорить все, что только возможно? Едва ли Делез был настолько оптимистичен.

Вопрос наличия исторического априори, проблема самой стихии исторического, это традиционное затруднение всякой трансцендентальной философии, остается предметом выбора и в постструктуралистской онтологии. Именно потому сегодня и поднимаются проблемы стиля и внутреннего времени мышления, что вопрос об отношении языка и мысли, речи и мысли остается нерешенным, и стратегия обхождения с языком до сих пор не управляется никаким трансцендентальным принципом.

Представляется, что постмодерн ставит нас в определенные условия, о которых не в силах сказать, насколько они - неизбежные.

Список научной литературыДронов, Алексей Владимирович, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Автономова Н.С. Деррида и грамматология // Деррида Ж. О грамматологии. М.: AdMarginem, 2000. с. 7-107.

2. Автономова Н.С. Концепция «археологического знания» М. Фуко // Вопросы философии. 1972. № 10. С. 142-150.

3. Автономова Н.С. От «археологии знания» к «генеалогии власти» // Вопросы философии. 1978. № 2. С. 145-152.

4. Автономова Н.С. Философские проблемы структурного анализа в гуманитарных науках. М., 1977. 272 с.

5. Автономова Н.С. Язык и эпистемология в концепции Жака Деррида // Критический анализ методов исследования в современной буржуазной философии. М., 1986.

6. Алфавит Жиля Делёза. Беседа с Клер Парне. 1988-1989. Мн.: 2001. 96 с.

7. Апель К.-О. Трансформация философии. М.: «Логос», 2001. 344 с.

8. Барни Д. Интеллектуальный пейзаж современной Франции // Алфавит Жиля Делёза. Беседа с Клер Парне. 1988-1989. Мн.: 2001, С. 82-91.

9. Бибихин В.В. Дело Хайдеггера // Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. М.: Республика, 1993. С. 3-14.

10. Борисов Е. Феноменологический метод М. Хайдеггера // Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени. Томск: Водолей, 1998. С. 345375.

11. Борисов Е.В. Эволюция трансцендентально-феноменологических оснований онтологии в работах Э. Гуссерля и экзистенциальной аналитике М. Хайдеггера: Автореф. дис. канд. филос. наук. М., 1997. 28 с.

12. Бубенцова К. Философия как практика создания концептов // Логос. М., 1999. Вып. 3. С. 235-236.

13. Булавка Л.А., Бузгалин А.В. Бахтин: диалектика диалога versus метафизика постмодерна//Вопросы философии. М., 2000. №1. С. 119-131.

14. Бутенко И.А. Постмодернизм как реальность, данная нам в ощущениях // Социологические исследования. 2000. № 4. С. 3-11.

15. Визгин В.П. Ницше глазами Делеза // Вопросы философии. М., 1993, №4. С. 47-48.

16. Гайденко П.П. Научная рациональность и философский разум в интерпретации Эдмунда Гуссерля // Вопросы философии. 1992. № 7. С. 116135.

17. Гайденко П.П. Проблема времени в онтологии Хайдеггера // Вопросы философии. 1965. № 12. С. 109-120.

18. Гараджа А.В. Деконструкция дерридаизм - в действии // Искусство. 1989. № Ю. С. 40-41.

19. Гараджа А.В. Критика метафизики в неоструктурализме: (По работам Ж. Дерриды 80-х гг.). М.: ИНИОН, 1989. 50 с.

20. Гараджа А.В. Панорама мировой философской мысли (Предисловие) // Философские науки. М., 1991. № 2. С. 116-118.

21. Гароди Р. Структурализм и «смерть человека» // Философия и общество. 1998. №2.-С. 244-262.

22. Гидденс Э. Последствия модерна // Новая постиндустриальная волна на Западе. М., 1999.

23. Гиренок Ф.И. Симуляция и символ: вокруг Ж. Делеза // Социо-Логос "97. М.: Ин-т экспериментальной социологии РАН, 1996. С. 215-234.

24. Грицанов А.А. Делез // Постмодернизм. Энциклопедия. Мн.: Интерпрес-сервис; Книжный Дом, 2001. С. 198-203.

25. Грицанов А.А. Трансцендентальный эмпиризм // Постмодернизм. Энциклопедия. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. С. 847-848.

26. Гройс Б. Да, апокалипсис, да, сейчас // Вопросы философии. М., 1993. N 3. С. 28-35.

27. Гронден Ж. Герменевтика фактичности как онтологическая деструкция и критика идеологии. К актуальности герменевтики Хайдеггера // Исследования по феноменологии и философской герменевтике. Мн.: ЕГУ, 2001. С. 45-54.

28. Гурко Е. Тексты деконструкции. Деррида Ж. Differance. Томск: Водолей, 1999. 158 с.

29. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Т.1. М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. 336 с.

30. Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб.: Наука, Ювента, 1998. 316 с.

31. Гутов Е.В. Разброд и шатание : (Методологические перспективы шизоанализа) // Вопросы философии и истории философии. -Екатеринбург, 1999. С. 132-141.

32. Делез Ж. Гваттари Ф. Что такое философия? М.: Ин-т экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998. 288 с.

33. Делез Ж. Критическая философия Канта: учение о способностях. Берг-сонизм. Спиноза. М.: ПЕР СЭ, 2000. 351 с.

34. Делез Ж. Логика смысла. // Делез Ж. Логика смысла. Фуко М. Theatrum philosophicum. М.: Раритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998. С. 13326.

35. Делез Ж. Один неведомый предшественник Хайдеггера: Альфред Жарри // Делез Ж. Критика и клиника. СПб.: Machina, 2002. С. 125-136.

36. Делез Ж. Различие и повторение. СПб.: Петрополис, 1998. 384 с.

37. Делез Ж. Тайна Ариадны// Вопросы философии. М., 1993, №4. С. 48-53.

38. Деррида Ж. «Генезис и структура» и феноменология// Деррида Ж. Письмо и различие. СПб.: Академический проект, 2000. С. 197-216.;

39. Деррида Ж. Cogito и история безумия // Деррида Ж. Письмо и различие. СПб.: Академический проект, 2000. С. 43-82.

40. Деррида Ж. Введение // Гуссерль/Деррида. Начало геометрии. М.: Ad-Marginem, 1996. С. 9-209.

41. Деррида Ж. Голос и феномен // Деррида Ж. Голос и феномен. СПб.: Алетейя, 1999. С. 9 -137.

42. Деррида Ж. Дальше мне предстоит идти одному // Алфавит Жиля Делеза. Беседа с Клер Парне. 1988-1989. Мн.: 2001. С. 79-81.

43. Деррида Ж. Насилие и метафизика (эссе о мысли Эммануэля Левинаса) // Деррида Ж. Письмо и различие. СПб.: Академический проект, 2000. С. 99-196.

44. Деррида Ж. О грамматологии. М. AdMarginem:, 2000.

45. Деррида Ж. Письмо и различие. СПб.: Академический проект, 2000. 432 с.

46. Деррида Ж. Письмо японскому другу // Вопросы философии. 1992. № 4. С. 53-57.

47. Деррида Ж. Различание // Деррида Ж. Письмо и различие. СПб.: Академический проект, 2000. С. 377-402.

48. Деррида Ж. Структура, знак и игра в дискурсе гуманитарных наук // Деррида Ж. Письмо и различие. СПб.: Академический проект, 2000. С. 352-368.

49. Деррида Ж. Форма и значение // Деррида Ж. Голос и феномен. СПб.: Алетейя, 1999. С. 138-167.

50. Деррида Ж. Шпоры: стили Ницше // Философские науки. 1991. № 2 (С. 118-142), №3 (С. 114-129).

51. Деррида Ж. Эссе об имени. М.: Институт экспериментальной социологии, СПб.: Алетейя, 1998. 192 с.

52. Джиоев О.И. Мартин Хайдеггер и новая онтология // Философия, культура, человек. Тбилиси, 1988. С. 82-93.

53. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М.: Интрада, 1998. 256 с.

54. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М.: Интрада, 1996. 256 с.

55. Ингнхарт Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющиеся общества // Полис: Политические исследования. 1997, № 4.639582*1

56. Калиниченко В.В. Приключения трансцендентальной субъективности // Феноменологическая концепция сознания: проблемы и альтернативы. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1998. С. 51-69.

57. Калиниченко В.В. Трансцендентализм и герменевтика // Проблема языка в современной западной философии. М.: ИФАН, 1984.

58. Камминг Р.Д. Феноменология и деконструкция // Контексты современности: Хрестоматия. Казань, 1998. Ч. 2. С. 139-143.

59. Кант И. Критика чистого разума. М., 1994.

60. Квиткин С. Общая семиотическая теория У. Эко // Современная зарубежная философия: проблемы трансформации на рубеже XX-XXI веков. СПб., 1996. - С. 40-41.

61. Клименкова Т.А. К анализу воззрений структурализма на роль языка в социокультурной реальности // Человек и культура: критический анализ буржуазных концепций. М.: Изд-во АН СССР, 1984. С. 112-128.

62. Клименкова Т.А. К анализу методологических особенностей некоторых структуралистских представлений // Методологические проблемы исследования и критики современной буржуазной философии. Ч. 2. М., 1985. С. 1-4.

63. Козловски П. Культура постмодерна. М.: Республика, 1997. 240с.

64. Козловски П. Супермодерн или постмодерн? Деконструкция и мистика в двух версиях постмодернизма // Историко-философский ежегодник. 1997. М., 1999. С. М., 1999. С. 338-356.

65. Колесников А.С. Постмодерн или трансфилософия: современная зарубежная философия в конце XX века и производство субъективности // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 6, 1997. Вып. 3. С. 26-32.

66. Косыхин В.Г. Онтологическая проблематика в свете деконструкции. Саратов: изд-во ГосУНЦ «Колледж», 1999. 20 с.

67. Косыхин В.Г. Понимание бытия как проблема современной философии / Дисс. канд. ф. н. Саратов, 1999.

68. Круглов А.И. Понятие трансцендентального у И. Канта в критический период // Вопросы философии, 2000. № 4. С. 158-174.

69. Круглов А.И. Понятие трансцендентального у И. Канта: предыстория вопроса и проблемы интерпретации // Вопросы философии, 1999. №11. С. 151-171.

70. Кузнецов В.Н. Историко-философский балаган «постмодернизма». («Театр масок» Жиля Делеза) // Философия и общество. 2000. № 4. С. 114134.

71. Кукарцева М.А., Коломец Е.Н. Некоторые идеи постструктурализма и деконструктивизма в философско-историческом знании США // Философия и общество. 1999. № 1. С. 116-138.

72. Кулис Р. Проблема историзма в философии М. Хайдеггера и феноменология Э. Гуссерля // Критика феноменологического направления современной буржуазной философии. Рига, 1981.

73. Кулэ М.Х. Феноменология и герменевтика: сходство и различие методов // Критика феноменологического направления современной буржуазной философии. Рига, 1981.

74. Курбановский А.А. Делез, Россия, симулякры Пунктир интертекстуального прочтения "Логики смысла" Ж. Делеза // Современная зарубежная философия: проблемы трансформации на рубеже XX-XXI веков. СПб., 1996. - С. 31-34.

75. Куренной В.А. «Сами вещи» Мартина Хайдеггера // Исследования по феноменологии и философской герменевтике. Мн.: ЕГУ, 2001. С. 6-44.

76. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998. 160 с.

77. Лиотар Ж.-Ф. Феноменология. СПб.: Алетейя, 2001. 160 с.

78. Лиотар Ж.-Ф. Хайдеггер и «евреи». СПб.: Аксиома, 2001. 187 с.

79. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Т.2. Софисты. Сократ. Платон. М., 1969. С. 210-224

80. Лосев А.Ф. Самое само // Лосев А.Ф. Миф. Число. Сущность. М., 1994. С. 299-526.

81. Луман Н. Тавтология и парадокс в самоописаниях современного общества// Социо-Логос. М.: Прогресс, 1991. С. 194-216.

82. Маньковская Н.Б. Лидер «Парижской школы» // Философские науки.1998. № 2. С. 89-92.

83. Маньковская Н.Б. Эстетика постмодернизма. СПб.: Алетейя, 2000. 347 с.

84. Маркова Л.А. Нетождественное мысли бытие в философской логике (B.C. Библер и Ж. Делез) //Вопросы философии. 2001. № 6. С. 159-175.

85. Маркова Л.А. Теология в эпоху постмодернизма // Вопросы философии.1999. №2.;

86. Матьюс Ю. Понимание Э. Гуссерлем проблемы бытия в изложении учения о категориальном созерцании // Социальная детерминация познания. Тарту, 1985. С.250-253.

87. Метлов В. И. Постмодернизм перед судом истории // Философия и общество. 1998. №2. С. 157-177.

88. Митина С.М. «Генетический структурализм» как культурологическая концепция//Вопросы философии. 1977. № 1. С. 159-164.

89. Михайлов А.А. Проблема субъективности в фундаментальной онтологии М. Хайдеггера // Проблема сознания в современной западной философии: Критика некоторых концепций. М.: Наука, 1989. С. 137-155.

90. Михайлов И.А. Был ли ранний Хайдеггер «феноменологом»? // Логос. 1994. № 6.

91. Михель Д.В. Мишель Фуко в стратегиях субъективации: от «Истории безумия» до «Заботы о себе»: Материалы лекционных курсов 1996-1998 годов. Саратов: Изд-во Поволжск. филиала Рос. Учеб. центра, 1999. 140 с.

92. Можейко М.А. Различия философия // Постмодернизм. Энциклопедия. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. С. 647.

93. Можейко М.А. Трансцендентальное означаемое // Постмодернизм. Энциклопедия. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. С. 846-847.

94. Молчанов В.И. Время и сознание. Критика феноменологической философии. М., 1988.

95. Молчанов В.И. Гуссерль и Хайдеггер: феномен, онтология, время // Проблема сознания в современной западной философии: Критика некоторых концепций. М.: Наука, 1989. С. 110-136.

96. Молчанов В.И. Онтология и обоснование феноменологии у Гуссерля и Хайдеггера // Проблемы онтологии в современной буржуазной философии. Рига, 1988. С. 81-100.

97. Молчанов В.И. Субъективность и разум: Гуссерль, Гегель, Кант // Феноменологическая концепция сознания: проблемы и альтернативы. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1998. С. 70-82.

98. Мотрошилова Н.В. «Картезианские медитации» Гуссерля и «Картезианские размышления» Мамардашвили (двуединый путь к трансцендентальному Ego) // Вопросы философии. 1995. № 6. С. 137-145.

99. Мотрошилова Н.В. Анализ «предметностей» сознания в феноменологии Э. Гуссерля (На материале второго тома «Логических исследований») // Проблемы сознания в современной западной философии. М., 1989.

100. Мотрошилова Н.В. Драма жизни, идей и грехопадений Мартина Хайдеггера//Квинтэссенция: Филос. альманах. 1991. М.: Политиздат, 1992. С. 158-236.

101. Мотрошилова Н.В. Специфика феноменологического метода // Критика феноменологического направления современной буржуазной философии. Рига, 1981.

102. Мулуд Н. Метод структурных наук как проблемы рационального познания. // Философия и общество. 1998. № 2. С. 197-220.

103. Найман Е. «Сцена письма» и «метаморфоза истины»: (Ж. Деррида Ж. Делез) // Интенциональность и текстуальность: Философская мысль Франции XX в. Томск: Водолей, 1998. С. 205-217.

104. Невважай И.Д. Свобода и знание. Саратов: СГАП: ред.-издат отдел, 1995. 204 с.

105. Некрасов С.Н. От «философии различия» к «шизоанализу» // Современная структуралистская идеология: (Генезис политол. концепций). М., 1984 С. 87-104.

106. Некрасов С.Н. Принцип деконструкции и эволюция постструктурализма // Философские науки. 1989. № 2. С. 55-63.

107. Никифоров О.В. Хайдеггер на повороте: Основные понятия метафизики (1929-1930) // Логос. 1996. № 8.

108. Парэн Ш. Структурализм и история // Философия и общество. 1998. № 2. С. 221-243.

109. Патент Г.И. К критике иррационализма «фундаментальной онтологии» М. Хайдеггера. Челябинск, 1973. 251 с.

110. Пигалев А.Н. Рене Жирар и Мартин Хайдеггер: о смысле «преодоления метафизики» // Вопросы философии. 2001. № 10. С. 152-168.

111. Погоняйло А.Г. Монадология и номадология // Метафизические исследования. СПб., 2000. Вып. 14. С. 127-133.

112. Подорога В.А. «Фундаментальная антропология» М. Хайдеггера // Буржуазная философская антропология XX века. М., 1986. С. 34-49.

113. Подорога В.А. Власть и культура (проблематика власти в политической философии современной Франции) // Новое в современной западной культурологии. М., 1983. С. 96-135.

114. Подорога В.А. Выражение и смысл. М.: AdMarginem, 1995. 426 с.

115. Постмодернизм и культура (Материалы круглого стола) // Вопросы философии. 1993. № 3. С. 3-16,

116. Рашковский Е.Б. Постмодерн: культурная революция или культурная эволюция? // Мировая экономика и международные отношения. 1999. № 7. С. 118-124.

117. Рокмор Т. Математика, фундаментализм и герменевтика // Вопросы философии. 1997. № 2. С. 82-92;

118. Рорти Р. Постмодернистский буржуазный либерализм // Логос. 1999. № 9. С. 96-104.

119. Россман В. Деконструкция деконструкции: метафизика присутствия в лучах звезды Давида // Вопросы философии. 2001. № 10. С. 57-72.

120. Рубене М.А. Онтология и "ничто" у М. Хайдеггера // Проблемы онтологии в современной буржуазной философии. Рига, 1988. С. 141157.

121. Рыклин М.К. Делез // Современная западная философия: Словарь. М., 1991. С. 88-89.

122. Рыклин М.К. Новое в структуралистском искусствоведении // Современная структуралистская идеология: (Генезис политол, концепций). М., 1984. С. 6-36

123. Свирский Я.И. Философствовать посреди // Делез Ж. Критическая философия Канта: учение о способностях. Бергсонизм. Спиноза. М.: ПЕР СЭ, 2000. С. 319-350.

124. Серль Дж. Р. Перевернутое слово // Вопросы философии, М., 1992. N 4. С. 58-69.

125. Силичев Д.А. Деррида: деконструкция, или философия в стиле постмодерн // Философские науки. 1992. № 3. С. 103-117.

126. Слинин Я.А. Эдмунд Гуссерль и его «Картезианские размышления» // Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб.: Наука, Ювента, 1998. С. 5-46.

127. Современная структуралистская идеология (генезис политологических концепций). М., 1984. 124 с.

128. Содейка Т. Антропология, трансцендентализм и онтология у М. Хайдеггера // «Антропологический поворот» в философии XX века. Вильнюс, 1987. С. 92-111.

129. Содейка Т. Сознание как предмет и инструмент философского исследования (На материале феноменологии Э. Гуссерля и Р. Ингардена) // Проблемы сознания в современной буржуазной философии. Вильнюс. 1983.

130. Соколов Б.Г. Диалог, монолог, полилог и Деррида " Диалог в философии: традиции и современность. СПб., 1995. С. 114-120.

131. Соколова Л.Ю. Философия сознания и новая трансцендентальная философия (Ж. Делез) // Проблема интеграции философских культур в свете компаративистского подхода. СПб., 1996. С. 127-129.

132. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. М., 1977.

133. Ставцев С.Н. Онтологическая граница феноменологии: Гуссерль и Хайдеггер // Современная зарубежная философия: проблемы трансформации на рубеже XX-XXI веков. СПб., 1996. С. 30-31.

134. Ставцев. С.Н. Трансцендентальный характер фундаментальной онтологии Хайдеггера // Метафизические исследования. СПб., 1998. Вып. 6: Сознание. С. 125-136

135. Стрих В.Б. Манифестация маргинального самосознания // Современная зарубежная философия: проблемы трансформации на рубеже XX-XXI веков. СПб., 1996. С. 52-53.

136. Субботин М.М. Теория и практика нелинейного письма (взгляд сквозь призму «грамматологии» Ж. Деррида)// Вопросы философии. 1993. № 3. С. 36-45.;

137. Суровцев В. Интенциональность и практическое действие (Гуссерль. Мерло-Понти, Рикёр) // Интенциональность и текстуальность: Философская мысль Франции XX в. Томск: Водолей, 1998.С. 13-26.

138. Табачникова С.В. Мишель Фуко: историк настоящего " Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. М.: Касталь, 1996. С.396-443.

139. Тетюев Л.И. Трансцендентальная философия. Современный проект. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 2001. 292 с.

140. Трофимова Р.П. Французский структурализм сегодня // Вопросы философии. М„ 1981. № 7. С. 144-151.

141. Тульчинский Г.Н. Слово и тело постмодернизма. От феноменологии невменяемости к метафизике свободы // Вопросы философии. 1999. № 10. С. 35-53.

142. Теория метафоры: Сборник. М.: Прогресс, 1990. 512 с.

143. Филиппов Л.И. Грамматология Жака Деррида // Вопросы философии. 1978. № 1.

144. Философия без оснований. Беседа с Ричардом Рорти // Логос. 1996. № 8.

145. Философия Мартина Хайдеггера и современность. М.: Наука, 1991. 249 с.

146. Фрейберга Э.Г. «Письмо» и онтология в воззрениях Ж. Деррида // Проблемы онтологии в современной буржуазной философии. Рига, 1988. С. 268-281.

147. Фрейберга Э.Г. Понятие «письма» в воззрениях Ж. Деррида // Республиканская научно-теоретическая конференция молодых ученых и специалистов по общественным наукам, посвященная XXVII съезду КПСС и XXIV сьезду Компартии Латвии. Рига, 1985. С. 97-99.

148. Фуко М. Theatrum philosophicum // Делез Ж. Логика смысла. Фуко М. Theatrum philosophicum. М.: Раритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998. 441-473.

149. Фуко М. Археология знания. К.: Ника-Центр, 1996. 208 с.

150. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. М.: Касталь, 1996. 448с.

151. Фуко М. Жизнь: опыт и наука // Вопросы философии. 1993. № 5. С. 4353.

152. Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб.: «Университетская книга», 1997. 576 с.

153. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М.: Прогресс, 1977. 488 с.

154. Фуре В.Н. Философия незавершенного модерна Юргена Хабермаса. Минск, 2000.

155. Хайдеггер М. Бытие и время. М.: AdMarginem, 1997. 452 с.

156. Хайдеггер М. Положение об основании. СПб.: Лаборатория метафизических исследований философского факультета СпбГУ, 1999; СПб.: Але-тейя, 1999. 292 с.

157. Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени. Томск: Водолей, 1998. 384 с.

158. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. М.: Высшая школа, 1991. 192 с.

159. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. М.: Республика, 1993. 447 с.

160. Херрман Ф.-В. фон. Гуссерль Хайдеггер и «сами вещи» // Понятие феноменологии у Хайдеггера и Гуссерля. Мн., 2000. С. 11-27.

161. Херрман Ф.-В. фон. Понятие феноменологии у Хайдеггера и Гуссерля // Понятие феноменологии у Хайдеггера и Гуссерля. Мн., 2000. С. 28-73.

162. Хюбшер А. Мартин Хайдеггер // Хюбшер А. Мыслители нашего времени / Справочник по философии Запада XX века. М.: Изд-во ЦТР МГП ВОС, 1994. С. 203-208.

163. Чернякевич Л.В. Постмодернизм и Фуко // Современная зарубежная философия: проблемы трансформации на рубеже XX-XXI веков. СПб., 1996. - С. 28-29.

164. Черняков А.Г. В поисках утраченного субъекта // Метафизические исследования. СПб., 1998. Вып. 6: Сознание. С. 11-38.

165. Чичнева Е.А. Феноменология как монадология в контексте проблемы интерсубъективности // Историко-философский ежегодник. 1997. М., 1999. С. 308-320.

166. Чучин-Русов А.Е. Новый культурный ландшафт: постмодерн или неоархаика? // Вопросы философии. 1999. № 4. С. 24-41.

167. Шандыбин С.А. Постмодернистская методология и вопрос о политической ангажированности социального исследования (на примере этнологии) // Философия и общество. 1998. № 2. С. 178-198.

168. Шуман А.Н. Трансцендентальная философия. Мн.: Экономпресс, 2002. 416 с.

169. Эко У. Отсутствующая структура. СПб.: Петрополис, 1998. 432 с.

170. Balke F. Die Abenteuer des Denkens. Gilles Deleuse und Philosophic // Philosophische Rundschau, Band 45. (1998) Heft 1., Mohr Siebeck, 1998. S. 1-27.

171. Ehrhardt W. E. Das «Nach» der Phanomenologie. Heidegger und neue Formen der Phanomenologie // Zeitkritik nach Heidegger. Essen, 1989. S. 1720.

172. Engelmann P. Dekonstruktion als Wissenschaftskritik: Heidegger und Derrida // Zeitkritik nach Heidegger. Essen, 1989. S. 49-56.

173. Heidegger M. Identitat und Differenz. Pfullingen, 1978.

174. Held K. Phanomenologie der politischen Welt / Vorlesungen im Rahmen der Sommerschule 2001 des Department of Philosophy der European Humanities University in Minsk (WeiBrufiland).

175. Hengelbrock J. Der Existentialismus als vorweggenommene Uberwindung der Postmoderne // Philosophie / Beitrage zur Untenichtspraxis. Heft 19. Postmoderne, Frankfurt a. M., 1987. S. 63-78.

176. Hogrebe W. Die sich selbst kritisierende Vernunft. Ein Zirkel? I I Philosophic / Beitrage zur Unterrichtspraxis. Herausgegeben von Dr. Jurgen Hengelbrock. Heft 19. Postmoderne, Frankfurt a. M., 1987. S. 3-15.

177. Rorty R The historiography of philosophy: four genres// Philosophy in History: lissays on the historiography of philosophy / Ed. by R. Rorty; J. B. Schneewind, Queniin Skinner. Cambridge U. P. 1984, pp. 49-75.

178. Sallis Jh. Heidegger und die Dekonstruktion // Zur philosophischen Aktualitat Heideggers. Band 2. Im Gesprach der Zeit. Frankfurt a.M.: Vittorio Klostermann, 1990. S. 257-272.

179. Schulte G. Auflosung der Philosophie in Systemtheorie und Theorie des kommunikativen Handelns? // Philosophie / Beitrage zur Unterrichtspraxis. Herausgegeben von Dr. Jurgen Hengelbrock. Heft 19. Postmoderne, Frankfurt a. M., 1987. S. 33-47.

180. Stegmaier W. Metaphysik, Ontologie, Weltorientierung. Postmoderne Revisionen // Beitrage zur Unterrichts-praxis. Herausgegeben von Dr. Jurgen Hengelbrock. Heft 19. Metaphysik, Frankfurt a. M.: Cornelsen Verlag Hirschgraben, 1987. S. 16-32.

181. White St. K. Heidegger und die Spuren einer postmodernen praktischen Philosophie // Zur philosophischen Aktualitat Heideggers / Symposium der Alexander von Humboldt-Stiftung vom 24.-28. April 1989 in Bonn-Bad