Опыт эпистемологического анализа художественного текста

Осокина, Светлана Анатольевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Опыт эпистемологического анализа художественного текста

Год: 2003
Автор научной работы: Осокина, Светлана Анатольевна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Барнаул
Код cпециальности ВАК: 10.02.19

Диссертация по филологии на тему 'Опыт эпистемологического анализа художественного текста'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Опыт эпистемологического анализа художественного текста"

На правах рукописи

Осокина Светлана Анатольевна

ОПЫТ ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА

(на материале стихотворных произведений Дж. Донна)

Специальность 10.02. 19 - теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Барнаул 2003

Работа выполнена на кафедре общего и исторического языкознания Алтайского государственного университета.

Научный руководитель - доктор филологических наук,

профессор

Халина Наталья Васильевна

Официальные оппоненты - доктор филологических наук,

профессор

Москальчук Галина Григорьевна

диссертационного совета Д 212.005.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Алтайском государственном университете (656049, г. Барнаул, ул. Димитрова, 66).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Алтайского государственного университета.

Автореферат разослан « £ у>МОЯЗ№>г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук.

кандидат филологических наук, доцент

Воронова Надежда Геннадьевна

Ведущая организация - Омский государственный

университет

Защита состоится « » Сси?/г5с1£&к\ в № часов на заседании

доцент

Лукашевич Елена Васильевна

-А

Актуальность темы настоящей диссертационной работы определяется необходимостью обоснования представления о художественном тексте как о способе фиксации знания.

Изучением проблем знания (таких, как основание знания, исследование условий его возможности и реализации, механизмов развития) занимается эпистемология. Исследование языковых явлений в свете эпистемологической проблематики получило в лингвистике достаточно широкое распространение. Изучаются вопросы об особенностях фиксации знаний в языковых знаках [Семиотика: Антология, 2000], о способах репрезентации логики мысли в высказывании [Логический анализ языка 1988, 1991, 1993, 1996], исследуются ментальные структуры представления знаний (фрейм, скрипт, концепт и др.) [Минский, 1979; Лакофф, 1988; Филмор, 1988; Уланова, 2000], разрабатываются модели когнитивных процессов (особенно актуальными являются когнитивные модели метафоры) [Теория метафоры, 1990], языковые способы фиксации знаний исследуются во временной перспективе [Налимов, 1993; Арутюнова, 1999; Бертова, 2000; Медведева, 2002], моделируются национальные языковые картины мира [Арутюнова, 1987; Вежбицка, 1996; Сорокина, 1997] и т.д. Эпистемологическая проблематика заостряется при исследовании метаязыка языкознания [Слюсарева, 1979; Гвишиани, 1983], при анализе научных текстов [Котюрова, 1998], при изучении лингвистических методов освоения мира [Гипотеза в современной лингвистике, 1980; Язык и наука конца 20 века, 1995].

Характерная особенность эпистемологического исследования заключается в том, что акцент ставится на обосновании возможности сосуществования и взаимодействия множества различных текстов, в частности, текстов оригиналов и переводов. Задача эпистемологии не в том, чтобы обосновывать различие мировоззрений, репрезентированных в разных текстах, а «в исследовании исходных оснований всех возможных мировоззрений» [Розов, 1999, с. 39]. В связи с этим актуальность работы определяется также смещением акцентов в понимании текста как явления культуры: с выявления особенностей различных культур, репрезентированных в текстах, внимание переносится на изучение условий их преемственности и связности,

! РОС. национальная ) БИБЛИОТЕКА

ггервиг л.*

обеспечивающих возможность взаимопонимания между представителями данных культур.

Цель настоящей работы - сформировать лингвистическое обоснование эпистемологического представления о художественном тексте как о способе фиксации знания на материале стихотворных произведений английского поэта кон. ХУ1-ХУПв. Джона Донна.

Достижение поставленной цели предполагает решение ряда конкретных задач: ^

1) выявить предпосылки к развитию эпистемологических исследований художественного текста в лингвистике и смежных , науках XX века;

2) проанализировать стихотворные произведения Дж. Донна как эмпирический материал для формирования эпистемологического понимания художественного текста;

3) разработать методику эпистемологического анализа художественного текста и апробировать ее применительно к оригинальным произведениям Дж. Донна и их переводам на русский язык.

В соответствии с задачами исследования определяется структура работы: каждая из трех глав исследования посвящена решению одной из указанных задач.

Текст в широком понимании является единственной доступной лингвистическому анализу формой существования языка. Законченный текст представляет собой фиксацию знания.

Обращение к анализу поэтического текста мотивировано тем, что поэзия, в отличие от прозы, обладает более высокой эпистемологической ёмкостью, она «аккумулирует и, фактически, содержит в себе ключевые научные и художественные идеи своего времени» [Штайн, 1999, с. 12].

С эпистемологической точки зрения, наибольший интерес представляет исследование зависимости между преобразованиями языка и изменением состояния знания, поэтому весьма целесообразно обратиться к изучению тех текстов, которые были написаны во время '

смены общих эпистемологических установок. Согласно исследованиям М.М. Бахтина, художественный текст переломной эпохи ( демонстрирует преобразование культуры в целом, в нем происходит переоценка старого миропредставления и обнаруживается способность языковых форм фиксировать новое знание [Бахтин, 1990]. К числу таких текстов относятся стихотворения Дж. Донна [Дымшиц, 2000].

Обращение к анализу текстов на разных языках в настоящей работе необходимо для того, чтобы наметить пути поиска ответа на

вопрос: имеется ли различие (и если имеется, то какое) в том, как разные языки оформляют знание. Временная отдаленность текстов оригиналов и переводов открывает возможности для эпистемологического исследования в историческом аспекте: трансформируются ли языковые способы оформления знания с течением времени.

Предметом исследования являются языковые формы знания. Вопрос о сущности знания представляет собой философскую пробле-V му. Философы сходятся во мнении, что «знание - это семиотический

объект» [Розов, 1999, с. 40]. Поскольку естественной семиотической I системой является язык, приобретение человеком знания и

дальнейшее получение новых знаний происходит путем усвоение естественного языка, а именно путем воспроизведения «образцов живой речи» [там же, с. 48].

Единицей текста, могущей служить «воспроизводимым образцом живой речи», является устойчивое сочетание слов, или фразеологическая единица. Исследование фразеологии отечественными языковедами показывает, что термин «фразеологическая единица» может использоваться как универсальный для обозначения устойчивых сочетаний слов любого рода [Шанский, 1985; Бурмако, 1985; Иванова, 1989; Аничков, 1997 и др.]. Таким образом, предметом исследования в настоящей работе являются фразеологические единицы, понимаемые как фиксируемые текстом формы знания о мире.

Материалом исследования послужили фразеологизмы, отобранные из стихотворных произведений английского поэта XVI-ХУИв. Дж. Донна, а также из текстов переводов его стихотворений на русский язык, выполненных во второй половине XX в. Среди проанализированных произведений имеются как параллельные тексты (оригиналы и их непосредственные переводы), так и оригинальные стихотворения Дж. Донна, не переведенные на русский язык.

Было проанализировано 55 оригинальных текстов Дж. Донна, написанных на раннем новоанглийском кон. XVI - нач. XVII в.в., и 145 переводных текстов на русском языке. В результате выявлено 2000 устойчивых единиц в русском и 231 в английском языке.

Научная новизна работы состоит в формировании лингвис-' тического представления о художественном тексте как о способе

фиксации знания. Формулируются положения эпистемологического анализа художественного текста; расширяется представление о сущности фразеологических единиц, которые трактуются как конструктивные единицы текста, являющиеся формами знания; уточняется способ систематизации фразеологического материала по сериям ФЕ с тождественным словом [Гвоздарев, 1973, с. 44]

(преимущество такого способа систематизации фразеологических единиц состоит в том, что он позволяет обнаружить языковые механизмы, обеспечивающие развитие знания). Важным нововведением работы является применение результатов исследований, полученных в прикладном аспекте языкознания - в методике преподавания иностранного языка - для подтверждения некоторых теоретических положений.

Для проведения исследования использовались традиционные лингвистические методы анализа (компонентный анализ, изучение грамматической структуры ФЕ, сопоставительное изучение английских и русских оборотов). Для отбора фразеологического материала эффективно используется прием анализа текстов, разработанный методикой преподавания иностранного языка - прием «перцептивного чтения» [Концепция коммуникативного обучения иноязычной культуре..., 1993, с. 23], в основе которого лежит общенаучный метод наблюдения и прием распознавания часто встречающихся в текстах по изучаемой теме сочетаний определенного слова с другими словами. При анализе дополнительной культурной информации, заложенной в фразеологизмах, но не зафиксированной в словарном значении слов, применяется прием «изъяснения» [Верещагин, Костомаров, 1990, с. 85].

Проделанный анализ позволяет вынести на защиту следующие положения:

1. Возникновение идеи эпистемологического анализа художественного текста является одним из закономерных следствий развития лингвистики XX века.

2. Основной формой реализации знания в художественном тексте выступает фразеологическая единица. %

3. Адекватным способом лингвистической интерпретации принципов развития знания является эпистемологическая модель метафоры. Данная модель представляет метафору как процесс постепенного переструктурирования фразеологических единиц на грамматическом и лексическом уровне.

4. Постепенная метафоризация фразеологизмов реализует внутренние принципы временного развития языка, не совпадающие с хронологизированной человеческой историей.

5. Один из способов развития знания заключается в воспроизведении фразеологических единиц в текстах на разных языках, отдаленных по времени своего написания, и в осуществляющемся при этом переструктурировании сообщаемой в них информации. Воспроизведение ФЕ обеспечивает преемственность знания в историческом аспекте и возможность сосуществования

различных культур, переструктурирование информации указывает на развитие знания и обусловливает специфику каждой культуры.

Теоретическая значимость исследования состоит в синтезировании положений, высказанных в различных теориях ХХв. в аспекте проблемы «язык и знание». Формируется категориальный аппарат и разрабатывается методика эпистемологического анализа художественного текста.

Практическая ценность работы состоит в создании предпосылок к разработке новых методик обучения иностранному языку. Достаточно разнообразный и многочисленный по объему фразеологический материал может служить источником для уточнения фразеологических и толковых словарей. Материал исследования также может использоваться для разработки пособий по практическому переводу, в построении лекционных курсов по переводоведению, а также лингвистических спецкурсов для студентов филологических факультетов вузов.

Апробация работы осуществлялась при обсуждении отдельных положений и фрагментов исследования на аспирантских семинарах, проводимых кафедрой Общего и исторического языкознания Алтайского государственного университета. Некоторые вопросы исследования обсуждались на 3-й Всероссийской школе молодых лингвистов «Актуальные проблемы лингвистики в вузе и школе» (Пенза, 23-27 марта 1999г.), региональной научно-практической конференции «Языковая концепция регионального существования человека и этноса» (Барнаул, 7-9 октября 1999г.), школе-семинаре «Обучение иностранному языку в условиях культурной полифонии» (Барнаул, март 2001г.), региональной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Наука. Техника. Инновации» (Новосибирск, 5-8 декабря 2002г.), международной научно-практической конференции «Язык. Время. Личность (Социокультурная динамика языковых явлений)» (Омск, 3-5 декабря 2002г.). По материалам исследования имеется 7 опубликованных работ.

Содержание работы

Во введении формулируется объект и предмет исследования, обосновывается новизна, теоретическая и практическая значимость работы.

В первой главе рассматриваются концепции о соотношении языка и знания, выработанные в лингвистике к концу XX века, разрабатывается категориально-понятийный аппарат и формули-

рутотся основные положения эпистемологического исследования художественного текста.

Изучение соотношения языка и знания начало развиваться в аспекте одной из фундаментальнейших проблем лингвистики — «язык и мышление» - и имеет долгую историю. Вопрос о влиянии языка на формирование человеческих представлений о мире поднимался в трудах В. вон Гумбольдта, заострялся в работах Э. Сепира и Б. Уорфа. Их взгляды оказали сильнейшее влияние на формирование **

философских эпистемологических концепций М. Фуко, JI. Витгенштейна, К. Поппера, Т. Куна, М. Хайдеггера, которые выступают ( методологической базой настоящего исследования.

Основным языковым способом репрезентации знаний является его оформление в словесном знаке, поэтому анализ семиотических концепций языка выступает отправной точкой исследования. Выясняется, что, изучая структуру языкового знака, ученые не всегда могут определить границу между его онтологическими свойствами и свойствами, приписываемыми ему в силу гносеологических особенностей человека.

Семиотическое исследование языка поставило лингвистику перед вопросом: что в языковом знаке характеризует его как часть объективной действительности, а что является принадлежностью ментального мира человека. Поиск ответов на данные вопросы преимущественно проходил в русле логического анализа языка и последовавшей за ним когнитивной лингвистике.

Отталкиваясь от идей JI. Витгенштейна о том, что язык есть форма выражения действительности [Витгенштейн, 1994, с. 1-73], лингвистика исследовала языковые явления с позиций истинности сообщаемого в них знания. Выяснилось, что язык не поддается строгому логическому анализу. Результатом исследований стало признание необходимости создания новых, ориентированных на человека, логик - логики возможных миров [Хинтикка, 1980], логики вопросов и ответов [Белнап, Стилл, 1981] и др. Образ реальности, описываемый при помощи таких логик, оказался чрезвычайно '

многолик и неуловим.

Восприняв идеи нетрадиционных логик, когнитивная лингвио- (

тика переместила акцент на то, что язык является не столько способом выражения логики действительности, сколько репрезентантом логики человеческого мышления.

Эпистемологический анализ языка является одним из закономерных следствий развития лингвистики XX века. «В настоящее время, - пишет JI.M. Алексеева, - считается общепризнанным тот

факт, что язык не отделим от познания и процедур, связанных с добыванием и передачей знания» [Алексеева, 2000, с. 71].

Принципиальное отличие эпистемологического анализа языка от его непосредственного предшественника - когнитивной лингвистики - состоит в том, что языковые явления исследуются не как способы репрезентации ментальных структур человека, а как самоценные формы знания.

Знание представляет собой ту границу, которая разделяет внешний мир и мир человека, не принадлежа целиком ни одному из них. Сущность эпистемологического анализа художественного текста состоит в том, чтобы изучать различные проявления художественного текста, не как проявления чей-то ментальности (в частности, ментальности автора) или объективной действительности, а как самостоятельные ценности. Знание — это самостоятельный объект изучения.

В результате сопоставления различных лингвистических концепций о специфике соотношения языка и знания формируется категориально-понятийный аппарат эпистемологического исследования художественного текста. В него вошли следующие терминологические единицы:

форма - основной способ человеческого постижения мира;

- эпистемическая форма - форма знания;

- языковая форма - языковой способ оформления знания;

- модус - представление о различных проявлениях языка;

- информация - совокупное знание, сообщаемое языковой

единицей;

- метафора - языковой механизм преобразования знания; эпистемическая последовательность - фиксация мыслительного процесса в виде этапов развития знания;

эпистемическая ситуация - соотношение онтологии объекта,

гносеологии субъекта и аксиологии в знании.

Единственной доступной лингвистическому анализу формой существования языка является текст. Исходной посылкой к анализу текста является положение о том, что текст представляет собой линейную последовательность слов.

1 Линейность текста позволяет сопоставить его с эпистемической

последовательностью: и продуцирование текста (процесс говорения или письма), и восприятие (слушание, чтение) характеризуют текст как разворачивающуюся во времени линейную прогрессию знаков.

Имеющееся в современных исследованиях представление о нелинейности текста призвано отразить его онтологическую структуру. Онтологическая многомерность обусловливает множество

прочтений - интерпретаций (в том числе научных) текста - однако в эпистемологическом плане, каждое прочтение разворачивается как эпистемическая последовательность. Поэтому «ключ к текстовой грамматике - это сама идея линейного соположения языковых единиц» [Николаева, 1978,с. 15].

Текст представляет собой законченную языковую форму, состоящую из высказываний, являющихся эмпирическими фактами языка, проявлениями языкового сознания (language consciousness) и образцами языкового употребления (samples of language usus) [Banczerowski, 1980]. Для того, чтобы быть «эмпирическим фактом языка» и «образцом языкового употребления», языковое выражение должно быть устойчиво. Устойчивые сочетания слов называются в отечественном языкознании фразеологическими единицами.

Эволюция лингвистических идей в области фразеологии показывает, что термин «фразеологическая единица» может использоваться как универсальный способ для обозначения устойчивых сочетаний слов чрезвычайно разнообразных по составу слов-компонентов, лексической и синтаксической структуре - идиом, штампов, клише, поговорок, «поэтических фразеологизмов» (термин H.H. Ивановой) и т.д. [Бондаренко, 1985, Бурмако, 1985, Васильев, 1985, Гольцова, 1985, Иванова, 1989]. «Так как устойчивость является в большей или Меньшей мере свойством, общим всем словосочетаниям, каждое словосочетание может рассматриваться как идиома в широком смысле, и идиомы не встречаются в языке спорадически, а заполняют язык сплошной массой, лучше сказать, составляют язык» [Аничков, 1997, с. 108].

Устойчивость и воспроизводимость большинства сочетаний слов, на основе которых говорящий строит свою речь (тексты), очень четко обосновывается в методике преподавания иностранного языка. Заметное различие в сочетаемости слов на родном и иностранном языке приводит методистов к необходимости признать, что «слово функционирует в речи благодаря своим связям с другими словами»; существуют некие «стереотипы конкретных словосочетаний и целых предложений» [Гуревич П.Б., 1974, с. 48].

Текст представляет собой уникальную последовательность устойчивых сочетаний слов. Именно сочетание слов, а не отдельное слово признается конструктивной единицей текста, т.к. текст - это не набор слов, а связный порядок их следования, и для автора текста принципиально важно, какое слово идет непосредственно «до» и непосредственно «после» данного слова.

Утверждая, что единицей текста является не отдельное слово, а сочетание слов, необходимо уточнить, что под последним понимается

не синтаксическая конструкция, а номинативная единица. Для того, чтобы построить сочетание слов, нужно не просто вписать их в синтаксическую схему, но и согласовать их семантически (данное положение убедительно доказывается Н. Хомским, который разделяет автономный синтаксис и семантический синтаксис), поэтому синтаксические конструкции, не наполненные конкретной семантикой, не могут быть конструктивной единицей текста.

Как отмечено выше, в эпистемологических исследованиях одной (и главной) из форм реализации знания признаются «воспроизводимые образцы живой речи» [Розов, 1999, с. 48]. Таким образом, единицей текста, которая может представлять собой форму знания, является фразеологическое сочетание слов в широком понимании.

Содержание второй главы посвящено решению второй задачи работы. В ней художественный текст предстает как эмпирический материал для формирования теоретических выводов об эпистемологической сущности текста. Исследование разворачивается по методу индуктивного накопления сведений о том, каким образом (какими способами, в каких единицах) текст может выступать как способ фиксации форм знания. Назначение главы состоит в том, чтобы в результате анализа эмпирических данных сформировать теоретические положения, описывающие текстовые формы знания с лингвистических позиций.

В начале главы дается подробная характеристика исследуемого материала, в который вошли устойчивые сочетания слов, различные по грамматической и семантической структуре. Для систематизации материала используется серийный принцип [Гвоздарев, 1973, с. 44]. Фразеологизмы распределяются в «серии» с тождественным словом, например, серию со словом «любовь» образуют обороты пылать в любви, любовь слепая, любовь святая и др., серию со словом «душа» -душа томится, блудить душой и др.

Существование серий ФЕ с одинаковым словом было открыто эмпирически в результате наблюдения над повторяющимися фактами языка. «Повторяющимся фактом» является употребления одних и тех же слов в большом количестве фразеологизмов (в 31 обороте встречается слово «любовь», в 28 - «душа», в 26 - «свет» и т.д.).

Тождественные слова в рамках каждой серии можно соотнести с «ключевыми» словами произведений данного автора, наиболее «частотными словами в аспекте их употребления» [Арапов, 1998], а окружающие их слова в составе фразеологизмов - с проявлениями семантической валентности [Кацнельсон, 1987].

Однако целью настоящего исследования не было выявление наиболее частотных слов, встречающихся в произведениях Дж. Донна, и определение их валентности. «Частотные» слова были обнаружены эмпирически, после того как было отобрано свыше 2000 самых разнообразных фразеологизмов в английском и русском языках. Очевидно, это слова, которые активнее других воспроизводят устойчивые контексты своего употребления, тем самым, образуя фразеологические единицы. Употребление последних «в готовом виде» свидетельствует о том, что они представляют собой формы знания.

Тождественное слово не обязательно должно быть стержневым компонентом фразеологической семантики или главным членом грамматической структуры оборота. Вместе с тем, наличие этого слова во всех оборотах серии делает именно его центральным объектом изучения: устанавливаются его семантические и грамматические связи с другими словами в составе фразеологизма. Формальное тождество слова обусловило тот факт, что исходной базой семантико-грамматических исследований стало прямое номинативное значение данного слова и его частеречные характеристики.

Фразеологические серии реализуют принцип «фамильного сходства», открытого Л. Витгенштейном, т.к. кроме материального тождества одного слова, они не имеют других общих черт: некоторые из них могут соотноситься по грамматической структуре, другие - по семантике и т.д., но Нет такого признака, который был бы присущ всем членам серии и только членам данной серии.

Принципиальное отличие систематизации фразеологизмов по сериям с тождественным словом от классической типологии В.В. Виноградова состоит в том, что акцент ставится не на степени слитности фразеологического значения, а на самоценности отдельного слова в составе ФЕ. Такая систематизация позволяет изучать не только семантику оборотов, но и их грамматическую структуру, проследить взаимодействие этих структур и выявить то общее знание о действительности, которое сообщается в каждой ФЕ.

В рамках главы представлен анализ пяти наиболее крупных серий ФЕ со словами «любовь», «душа», «свет», «день», «кровь». Исследование основывается на методе компонентного анализа, который модифицируется в эпистемологическом ракурсе.

Сущность компонентного анализа заключается в разложении языковых единиц на семантические составляющие с целью выявить ограниченный набор сем. Между тем, «значение «живой»... языковой единицы... нельзя определить, опираясь на некоторый

фиксированный набор элементарных компонентов» [Кравченко, 1999, с. 3].

Знание, фиксируемое той или иной единицей языка, складывается из всего объема заложенной в ней информации. Компонентный анализ, с одной стороны, редуцирует информацию, но с другой -именно он позволяет выявить ту информацию, которая была редуцирована. Она обнаруживается при сопоставлении словарного значения тождественного слова и того значения, которое данное слово приобретает в составе устойчивого контекста своего воспроизведения -в ФЕ.

Описание информации, выходящей за рамки ЛЗ, производится при помощи приема «изъяснения», разработанного в методике преподавания лингвострановедения, сущность которого состоит в «моделировании и описании всех тех сведений, которые стоят за словом и которые являются общераспространенными» [Верещагин, Костомаров, 1990, с. 85].

Информация выводится из лексического и грамматического значения оборотов, дополнительных (коннотационных, стилистических и пр.) значений, «смыслов», приобретаемых словом в составе оборота, всем оборотом в составе более крупного контекста стихотворения. Исследованию сообщаемой фразеологизмами информации посвящено основное содержание второй главы. Модусное изучение информационных процессов позволяет обнаружить механизм развития знания, который представляет собой постепенную метафоризацию тождественного слова в составе фразеологических серий.

Итогом исследования во второй главе является построение эпистемологической модели метафоры, которая адекватно описывает языковой механизм развития знания. Процесс метафоризации состоит из нескольких этапов.

Первый этап - выделение в исходной форме (в прямом номинативном значении тождественного слова) одного признака с последующей его объективацией в отдельное слово. Например, в лексическом значении слова «день» - «светлое время суток» -выделяется и объективируется признак «светлость», в результате чего появляется оборот светлый день.

Второй этап - фиксация промежуточной «дометафорической» формы и обнаружение в ней «дополнительной» (новой, отсутствующей в исходной форме) информации, которая рефлекторно переносится на исходную форму и создает условия для дальнейшей метафоризации. Так, дополнительная информация в обороте светлый день - это информация об особой значимости признака «светлости»,

который воспроизводится в этом обороте дважды- в слове «светлый» и в виде компонента ЛЗ слова «день».

Данная информация переносится на исходное значение слова «день», которое приобретает способность обозначать не только «светлое время суток», но и нечто светлое вообще, начинает соотноситься с семантикой слова «свет» и образовывать характерные для этого слова сочетания. В частности, появляются условия для образования оборотов день гаснет (ср. свет гаснет, гасить свет), и день затмить (ср. свет и тьма).

Процесс метафоризации может изображаться схематически. Например, в серии со словом «день» этапы метафорических преобразований можно изобразить следующим образом:

[день]->светлый день—»день ярок —»[...]

[...]—»день краток -»целый день —»[...]

[...]-» роковой день—»судный день

В ходе исследования этапов метафоризации семантики тождественного слова обнаруживается следующая закономерность: информация, сообщаемая тождественным словом в начале процесса метафоризации может быть противоположна той информации, которую слово приобретает в результате метафорических преобразований.

Так, в представленной схеме метафоризации слова «день» развитие идет от доминирующей семы «светлость» к доминирующей семе «мрачность» (ФЕ судный день соотносится с представлением о мрачном дне); от фиксации того, что представляет собой день вообще к представлению об исключительном уникальном дне; от экспликации признаков прямого значения к полной импликации прямого значения; от движения «изнутри» формы «свет» (выделение и объективация в отдельное слово компонента ЛЗ) к фиксации того, что находится «снаружи» по отношению к исходной форме (к фиксации культурных представлений). Таким образом, метафорическое преобразование'слова происходит как имплицитное развитие в свою информационную противоположность.

Это не значит, что все зафиксированные в языке метафоры содержат идею противоположности: эксплицитно противопоставление может отсутствовать, т.к. оно - не свойство отдельно взятой метафорической формы, а направление ее развития. Фиксироваться могут и промежуточные дометафорические формы, которые не обязаны эксплицировать противоположные признаки, напротив, на первом этапе эксплицируется внутренний признак исходной формы. Процессуальная эпистемологическая модель метафоры открывает

новые возможности объяснения столь большого разнообразия метафорических форм.

Предлагаемая модель соотносится с когнитивными моделями метафоры, также рассматривающими последнюю как процесс [Вежбицка, 1990, Михеев, 2000]. В когнитивных моделях промежуточные звенья - поступенчатые преобразования, которые языковой единице нужно пройти, чтобы стать метафорой - описываются как этапы осмысления значения языковой единицы человеком, при этом достоверность предлагаемых преобразований всегда ставиться под сомнение, т.к. назначение метафоры в том и состоит, чтобы имплицировать эти преобразования и выдать уже готовый текст [Вежбицка, 1990,с. 152].

Эпистемологическая модель отличается тем, что промежуточные звенья обнаруживаются в самом исследуемом материале, «дометафоры» существуют объективно в виде фразеологических единиц, которые регулярно воспроизводятся в текстах определенного автора. Выявить и изучить дометафорические формы можно только путем анализа большого числа устойчивых контекстов одной и той же единицы языка, примером которых выступают фразеологические серии с тождественным словом.

Эпистемологическая модель метафоры - это не модель понимания, равно как и не модель порождения метафор. Это модель языкового механизма, который обеспечивает возможность понимания и порождения метафор. Данная модель описывает потенциальные пути преобразования знания в форме своих языковых репрезентаций, а не реализовавшиеся пути. Каждый путь является лишь одной из множества возможных последовательностей соединения фразеологизмов в цепочку.

Разработанная модель метафоры позволяет выявить принципы временного развития языка. Она согласуется с моделью времени Н.Д. Арутюновой [Арутюнова, 1999]; отличие состоит в том, что точкой отсчета, от которой ход времени имеет разнонаправленное движение, является не говорящий, а объективное знание, репрезентирующееся в формах языка. От этой точки, фактически разворачиваются два временных процесса: первый - продвижение из прошлого в будущее согласно с хронологией жизни человека, второй - временной процесс, не поддающийся хронологизации, т.к. он не имеет одного направления развития, а множество потенциальных направлений.

Факты, предоставленные современным состоянием языка таковы, что возможно построение нескольких альтернативных эпистемических последовательностей, в том числе и прямопротиво-

положных по направлению. Например, можно построить цепь последовательных выводов, показывающих как то, что следствием развития лексической семантики оборота вечный свет является ФЕ бессмертный свет, так и обратную зависимость, при которой фразеологизм бессмертный свет создает условия для возникновения ФЕ вечный свет. Это наблюдение свидетельствует о том, что нет единого направления трансформации языковых форм знания, поэтому общий ход их развития, который можно было бы представить как историю языковых форм знания, не имеет единой логики развития, соотносимой с логикой хронологизированной, и потому имекш^й одно направление человеческой истории. Необходимо признать существование внутреннего времени языка.

Проведенное во второй главе исследование позволяет разработать методику эпистемологического анализа художественного текста, которая может использоваться как при изучении языка на определенном срезе его развития, так и в исторической перспективе. Изложение методики и ее применение в указанных аспектах составляет содержание третьей главы.

Предварительный этап эпистемологического изучения художественного текста представляет собой отбор фразеологических единиц. Прием, при помощи которого осуществляется отбор ФЕ -«перцептивное чтение текстов», или анализ текста, при котором выявляются основные «речевые единицы, функционирующие в данном виде речевой деятельности» [Концепция коммуникативного обучения иноязычной культуре..., 1993]. Данный прием, разработанный в методике обучения иностранному языку, базируется на общенаучном методе наблюдения, а также на выявлении устойчивых контекстов слов.

Далее среди отобранных фразеологизмов выделяются обороты с тождественным словом, в результате чего формируются фразеологические серии. Исследование внутри серии проходит следующие этапы: 1) грамматический; 2) лексический; 3) информационный; 4) мо-дусный; 5) метафорический.

Грамматический этап представляет собой описание грамматической структуры оборотов. Лексический этап - исследование ЛЗ тождественного слова методом компонентного анализа.

Информационный этап имеет своей целью обнаружение общего знания о том, что называется тождественным словом. Это знание гораздо шире, чем то, которое фиксируется в словарных дефинициях слов. Именно в таком понимании информация оказывается тем элементом фразеологизма, который расшатывает его грамматическую структуру и лексическое значение и создает условия для

видоизменения оборота. Исследование основывается на приеме «изъяснения» [Верещагин, Костомаров, 1990, с. 85].

Модусный этап- собственно эпистемологическое исследование фразеологизмов, заключающееся в описании ФЕ как форм знаний, в том виде, в каком они даны познающему субъекту. На модусном этапе исследуются три взаимосвязанные разновидности модусов, в которых существует языковая единица: модус возможности, модус воли и модус эпистемической оценки.

Метафорический этап представляет собой выявление информационных преобразований фразеологических единиц и построение эпистемической последовательности (возможно ее схематическое изображение). Цель исследования по данной методике — объяснить, каким образом язык фиксирует знание и этапы его развития.

В результате анализа нескольких серий ФЕ на русском и английском языках обнаруживаются примеры межъязыковой метафо-ризации фразеологических единиц, проявляющейся в преобразовании языковых способов оформления знания в разных языках в соответствии с разработанной моделью метафоры.

Линейные синтагматические последовательности слов, имеющиеся в произведениях английского поэта XVI-XVIIb., могут воспроизводиться в русских текстах второй половины XX в., причем в тех текстах, которые не являются непосредственными переводами английских текстов с данными оборотами. Русский текст может быть даже прямо противоположен по своей информационной насыщенности.

Например, английский оборот a soul to heaven being gone выписан из стихотворения The Funeral («Похороны»), в котором данная ФЕ имеет значение наступления смерти, а соотносимый по форме русский фразеологизм душа возносится на небосклон появляется в стихотворении «Эпиталама, или свадебная песня» и обозначает высшее проявление радости, предвкушение наступления брачной ночи. Аналогично, оборот a loving couple употребляется в стихотворении «The Relie» («Реликвия») в контексте, где описывается могила лирического героя, а соотносимый с ним оборот влюбленная пара - в элегии «На раздевание возлюбленной» в следующем контексте:

Долой корсет! он - как ревнивец старый,

Бессонно бдящий за влюбленной парой [Донн, 1994, с. 50].

Результаты проделанных сопоставительных исследований показывают, что в разных стихотворениях на английском и русском языке (не в параллельных текстах) в информационно разнородных

контекстах появляется большинство фразеологизмов со сходной внешней формой. Думается, что детальный анализ таких контеко-туальных несовпадений должен обнажить причины существования «безэквивалентно соотнесенных» ФЕ, таких как, например, ветер в голове со значением «легкомысленный человек» в русском и wind in the head со значением «зазнайство» в английском [Солодуб, 1983].

Сочетания слов, появляющиеся в произведениях Дж. Донна воспроизводятся в русских стихотворениях, но каждая ФЕ получает новый контекст, что неизбежно модифицирует сообщаемую ею информацию и переструктурирует весь оборот.

Данные наблюдения позволяют сделать некоторые выводы о специфике развития знания: 1) то, что английские обороты XVIIb. воспроизводятся в русских текстах ХХв. говорит о преемственности знания от одной эпистемы к другой; 2) то, что они воспроизводятся в новых контекстах, свидетельствует об изменении сообщаемой ими информации, т.е. об изменении содержания знания, его развитии.

Проделанный анализ наглядно демонстрирует, что разработанная методика эпистемологического исследования достаточно продуктивно может использоваться на различном языковом материале. Эффективность методики заключается в том, что она позволяет выявить общую информацию о мире, которую потенциально может сообщить то или иное слово языка. Эта информация обнаруживается в устойчивых контекстах этого слова, в роли которых выступают серии фразеологических единиц, и в том, какие эпистемические последовательности можно построить из этих ФЕ.

Проведя эпистемологический анализ ФЕ на двух языках, можно сделать вывод о том, что информация, которую потенциально могут содержать тождественные слова в английских и русских сериях ФЕ, является общеязыковой. Но в каждом языке эта информащя редуцируется, актуализируется только определенная ее часть. Условием актуализации только определенной части информации выступает контекст.

Предложенную методику можно использовать в сопоставительных эпистемологичеких исследованиях русского и английского языков (возможно, ряда других языков). Дальнейшее развитие эпистемологических исследований на материале русского и английского языков могут принять в качестве своих исходных позиций некоторые выводы, сформулированные при анализе фразеологических серий в конце третьей главе настоящего исследования.

В заключения подводятся следующие итоги исследования:

1) результатом сопоставления различных теоретических концепций, выработанных в языкознании к концу XX в., является вывод о необходимости развития эпистемологических исследований художественного текста; также в первой главе формируется положение о том, что единицей текста, представляющей собой форму знания, является фразеологическое сочетание слов;

2) в результате изучения эмпирического материала текстов Дж. Донна формируется эпистемологическая модель метафоры, которая раскрывает закономерности взаимодействия и развития языковых форм знания; проведенное индуктивное исследование позволяет восстановить, осмыслить и представить в оформленном виде этапы анализа, приведшие к формированию эпистемологической модели метафоры, на основе которых в дальнейшем строится методика эпистемологического анализа художественного текста;

3) итогом исследования в третьей главе стало обнаружение примеров, подтверждающих действие эпистемологической модели метафоры на межъязыковом уровне, и позволяющих сформулировать положение о том, что одним из способов развития знания является воспроизведение ФБ в текстах на разных языках, отдаленных по времени своего написания.

Основным итогом работы является формирование представления о художественном тексте как о способе фиксации знания: текст - это межъязыковая (и, соответственно, межкультурная) информация, оформляемая в определенном языке в определенную историческую эпоху в уникальную последовательность устойчивых сочетаний слов (фразеологических единиц), представляющих собой языковые формы знания.

Проделанный эпистемологический анализ художественных текстов осуществлен при помощи лингвистических методов анализа. Полученные результаты осмыслены и изложены в терминосистеме языковедческих категорий. Это дает право утверждать, что в работе сформировано лингвистическое обоснование представления о художественном тексте как о способе фиксации знания.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Газизова Е.Г., Осокина С.А. Предпосылки возникновения трансцендентного знания // Очерки по лингвистической детерми-нологии и дериватологии русского языка: Коллективная монография. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1998. С. 183-190.

2. Осокина С.А. К вопросу о соотношении понятий «картина мира» и «языковая картина мира» (на материале английских ФЕ с именем литературного персонажа) // Актуальные проблемы лингвистики в вузе и школе. Материалы 3-ей Всероссийской Школы молодых лингвистов (Пенза. 23-27 марта, 1999г.). М.; Пенза: Институт языкознания РАН; ПГПУ, 1999. С. 61-62.

3. Осокина С А. Языковая концепция региональной жизни в советском политическом дискурсе // Языковая концепция регионального существования человека и этноса. Тезисы докладов. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1999. С. 63-65.

4. Осокина С.А. Понятие и структура коммуникативного модуса // Человек - Коммуникация - Текст. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1999. Вып. 3. С. 104-111.

5. Осокина С.А. Соотношение лингвистики и методики в процессе обучения иностранному языку // Методика обучения иностранному языку в ситуации языковой полифонии. Материалы региональной школы-семинара. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2001. С. 47-49.

6. Осокина С.А. Текст как условие динамизма фразеологической системы II Текст: структура и функционирование. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2001. Вып. 5. С. 73-80.

7. Осокина С.А. Внешняя и внутренняя история языка // Язык. Время. Личность. Социокультурная динамика языковых явлений в общенародных и личностных репрезентациях. Материалы международной научной конференции. Омск: Изд-во Омского ун-та, 2002. С. 422-426.

8. Осокина С.А. Эпистемологический анализ языка в русле современной научной парадигмы // Наука. Техника. Инновации. Материалы докладов региональной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых в 5-ти частях. Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2002. Ч. 5. С. 174-175.

Подписано к печати 25.04.03 Печать офсетная

Объем 1 п.л. Бумага писчая

№ 1

Бесплатно Тираж 100 экз.

Заказа/

Типография издательства АГУ: Барнаул, ул. Димитрова, 66.

77^2, -7 78 2

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Осокина, Светлана Анатольевна

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ.

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА.

1.1. Развитие эпистемологических взглядов в философии и лингвистике XX века.

1.1.1. Актуальность эпистемологического поиска в современной лингвистике (Предварительные замечания).

1.1.2. Философская эпистемология.

1.1.3. Лингвистические истоки вопроса о соотношении языка и знания.

1.1.4. Реальность знания - языковой знак.

1.1.5. Соотношение языкового знака и объективной действительности.

1.1.6. Соотношение языкового знака и субъективного мира человека.

1.1.7. Современные представления о сущности знания.

1.1.8. Итоги развития эпистемологических идей в лингвистике.

1.2. Категориальный аппарат эпистемологического исследования художественного текста.

1.3. Принципы эпистемологического исследования художественного текста: фразеологическая единица как фиксируемая текстом форма знания.

ГЛАВА 2. ЭМПИРИЧЕСКАЯ БАЗА ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКОГО 1 ИССЛЕДОВАНИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА.

2.1. Фразеологические единицы как эмпирический материал эпистемологического анализа художественного текста.

2.2. Принципы систематизации фразеологического материала.

2.3. Анализ серий фразеологических единиц.

2.3.1. Серия ФЕ с тождественным словом «любовь».

2.3.2. Серия ФЕ с тождественным словом «душа».

2.3.3. Серия ФЕ с тождественным словом «свет».

2.3.4. Серия ФЕ с тождественным словом «день».

2.3.5. Серия ФЕ с тождественным словом «кровь».

2.4. Результаты анализа серий фразеологических единиц.

ГЛАВА 3. МЕТОДИКА ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА И ЕЕ ПРИМЕНЕНИЕ.

3.1. Методика эпистемологического анализа художественного текста.

3.2. Анализ серий ФЕ, отобранных из русских переводов стихотворений Дж. Донна.

3.3. Анализ серий ФЕ, отобранных из оригинальных произведений

Дж. Донна.

3.4. Результаты анализа серий фразеологических единиц по предложенной методике.

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Осокина, Светлана Анатольевна

Актуальность настоящей диссертационной работы определяется необходимостью синтезировать выработанные в лингвистике к концу XX века представления о соотношении понятий «язык» и «знание» и лингвистически обосновать понимание художественного текста как способа фиксации знания.

Изучением проблем знания (таких, как основание знания, исследование условий его возможности и реализации, механизмов развития) занимается эпистемология. Исследование языковых явлений в свете эпистемологической проблематики получило в лингвистике достаточно широкое распространение. Изучаются вопросы об особенностях фиксации знаний в языковых знаках [Семиотика: Антология, 2001], о способах репрезентации логики мысли в высказывании [Логический анализ языка 1988, 1989, 1990, 1991, 1993, 1996], исследуются ментальные структуры представления знаний (фрейм, скрипт, концепт и др.) [Минский М., 1979; Лакофф Дж., 1988; Филмор Ч., 1988; Уланова С.Б., 2000], разрабатываются модели когнитивных процессов (особенно актуальными являются когнитивные модели метафоры) [Теория метафоры, 1990], языковые способы фиксации знаний исследуются во временной перспективе [Налимов В.В., 1993; Арутюнова Н.Д., 1999; Бертова Т.С., 2000; Медведева О.Ю., 2002], моделируются национальные языковые картины мира [Арутюнова Н.Д., 1987; Вежбицка А., 1996; Сорокина И.В., 1997] и т.д. Эпистемологическая проблематика заостряется при исследовании метаязыка языкознания [Слюсарева Н.А. 1979; Гвишиани Н.Б., 1983], при анализе научных текстов [Котюрова М.П., 1998], при изучении лингвистических методов освоения мира [Гипотеза в современной лингвистике, 1980; Язык и наука конца 20 века, 1995].

Все указанные проблемы достаточно разноаспектны, поэтому могут изучаться независимо друг от друга. В конце XX века актуализируется концепция, позволяющая синтезировать все многообразие лингвистических идей применительно к одному изучаемому объекту - это теория текста. В современном состоянии теория текста представляет собой сложнейший конгломерат лингвистических концепций, рассматривающих текст с разных позиций. Актуальность настоящего диссертационного исследования состоит в том, что предлагается эпистемологическое толкование текста как способа фиксации знания, позволяющее под иным углом зрения переосмыслить онтологическое понимание текста как способа существования языка.

Характерная особенность эпистемологического исследования заключается в том, что акцент ставится на обосновании механизма сосуществования и взаимодействия чрезвычайного разнообразия различных текстов, в частности, текстов оригиналов и переводов. Задача эпистемологии состоит не в том, чтобы обосновывать различие мировоззрений, I репрезентированных в разных текстах, а «в исследовании исходных оснований всех возможных мировоззрений» [Розов М.А., 1999, с. 39]. В связи с этим актуальность работы определяется также перестановкой акцентов в интерпретации текста как явления культуры: с выявления особенностей различных культур, репрезентированных в текстах, внимание переносится на изучение условий их преемственности и связности, обеспечивающих возможность взаимопонимания между представителями данных культур.

Достижение поставленной цели предполагает решение ряда конкретных задач:

1) выявить предпосылки к развитию эпистемологических исследований художественного текста в лингвистике и смежных науках XX века;

В тексте диссертации данные задачи конкретизируются на более частные.

В соответствии с задачами исследования определяется структура работы. Она состоит из введения, трех глав и заключения. Во введении дается предварительная формулировка объекта и предмета исследования, обосновывается новизна, теоретическая и практическая значимость работы.

Первая глава посвящена решению первой задачи исследования. В ней рассматриваются концепции о соотношении языка и знания, имеющиеся в лингвистике XX века, делается вывод о необходимости развития эпистемологических исследований, разрабатывается категориально-понятийный аппарат и принципы эпистемологического анализа художественного текста.

Вторая глава занимает центральное положение в тексте диссертации и имеет наибольшую значимость для результатов работы. Ее содержание посвящено решению второй задачи исследования. В ней художественный текст предстает как эмпирический материал для формирования теоретических выводов об эпистемологической сущности текста. Исследование разворачивается по методу индуктивного накопления сведений о том, каким образом (какими способами, в каких единицах) текст может выступать как способ фиксации знания. Назначение главы состоит в том, чтобы в результате анализа эмпирических данных сформировать теоретические положения эпистемологического анализа художественного текста.

Третья глава является органическим продолжением исследования во второй главе. На базе сделанных в конце второй главы выводов формируется методика эпистемологического анализа художественного текста. Ее изложение и апробация применительно к оригинальным и переводным текстам произведений Дж. Донна составляет основное содержание главы. В заключении подводятся итоги анализа текстов на двух языках и дается лингвистическое обоснование понимания художественного текста как способа фиксации знания.

В качестве объекта изучения в работе выбраны оригинальные поэтические тексты Джона Донна и их переводы на русский язык.

Текст в широком понимании является единственной доступной лингвистическому анализу формой существования языка. Законченный текст представляет собой определенную фиксацию знания.

Обращение к исследованию художественного текста мотивировано тем, что художественное произведение представляет собой свободный синтез всех возможных на данном языке текстов: в нем вполне могут соседствовать элементы, различные в стилистическом, жанровом, нормативном отношении, что делает художественный текст наиболее полным выразителем возможностей данного языка.

Для эпистемологического анализа особый интерес представляют поэтические тексты, поскольку, по свидетельству ряда ученых, они обладают более высокой эпистемологической ёмкостью, чем прозаические тексты. В частности, К.Э. Штайн утверждает, что «поэзия аккумулирует и, фактически, содержит в себе ключевые научные и художественные идеи своего времени» [Штайн К.Э., 1999, с. 12].

Обращение к анализу текстов на разных языках в настоящей работе необходимо для того, чтобы наметить пути поиска ответа на вопрос: имеется ли различие (и если имеется, то какое) в том, как разные языки оформляют знания. Временная отдаленность текстов оригиналов и переводов открывает возможности для эпистемологического исследования в историческом аспекте: трансформируются ли языковые способы оформления знания с течением времени.

Предметом исследования являются языковые формы реализации знания. Вопрос о сущности знания - один из самых актуальных в современной эпистемологии. Философы сходятся во мнении, что «знание — это семиотический объект» [Розов М.А., 1999, с. 40].

Поскольку естественной семиотической системой является язык, приобретение человеком знания и дальнейшее получение новых знаний происходит путем усвоения естественного языка. «Лингвисты давно пришли к пониманию того, что у ребенка нет никаких других возможностей для овладения родным языком, кроме как подражать взрослым, т.е. воспроизводить образцы живой речи» [там же, с. 48]. Таким образом, основной формой реализации знания в художественном тексте являются некие готовые, воспроизводимые «образцы живой речи».

Единицей текста, которая, с одной стороны, удовлетворяла бы предложенному представлению о языковых формах знания, а с другой, соответствовала бы выработанным лингвистической традицией представлениям о том, что текстообразующей является единица, большая, чем слово, выступает фразеологическое сочетание слов в широком понимании, или фразеологическая единица (ФЕ).

Специфика ФЕ заключается в том, что, с одной стороны, они представляют собой единицы номинативные и могут изучаться наравне со словом, с другой стороны, фразеологизм состоит из нескольких слов и может исследоваться с синтаксических позиций наряду с такими понятиями как, «словосочетание», «предложение», «высказывание».

В цели настоящего исследования не входит установление четких границ между фразеологическими единицами и словами, с одной стороны, и фразеологизмами и словосочетаниями (или предложениями), с другой. Данное противопоставление релевантно для языковой системы, т.к. в ней необходимо однозначно дифференцировать признаки элементов разных уровней, к которым относятся слова, ФЕ и синтаксические единицы.

В настоящей работе фразеологические единицы понимаются как цельные сегменты связного текста, которые воспринимаются и фиксируются в памяти носителей языка в виде устойчивых, воспроизводимых и узнаваемых объединений слов. Именно в таком понимании фразеологизмы трактуются как формы знания. Поэтому традиционное противопоставление ФЕ и слова или ФЕ и словосочетания (или предложения) снимается, т.к. отдельное слово, равно как и развернутая синтаксическая конструкция редко выступают цельными минимальными сегментами текста.

Исследование фразеологии отечественными языковедами показывает, что термин «фразеологическая единица» может использоваться как универсальный для обозначения устойчивых сочетаний слов, чрезвычайно разнообразных по составу слов-компонентов, лексической семантике и синтаксической структуре [Шанский Н.М., 1985; Бурмако В.М., 1985; Иванова Н.Н., 1989; Аничков И.Е., 1997 и др.]. Фразеологическую единицу можно определить как устойчивое, регулярно воспроизводимое в речи сочетание слов, «воспроизводимый образец живой речи». Таким образом, ФЕ - это основная форма реализации знания в тексте. Следовательно, предмет эпистемологического анализа художественного текста целесообразно обозначить как «языковые формы знания, проявляющиеся в виде фразеологических единиц».

Материалом исследования послужили фразеологизмы, отобранные из стихотворных произведений английского поэта XVI — XVII в. Дж. Донна, а также из текстов переводов его стихотворений на русский язык, выполненных во второй половине XX в. Среди проанализированных произведений имеются как параллельные тексты (оригиналы и их непосредственные переводы), так и оригинальные стихотворения, не переведенные на русский язык.

Было проанализировано 145 переводных текстов на русском языке, выполненных во второй половине XX в. (в качестве отдельных текстов посчитаны переводы одного исходного стихотворения, сделанные разными авторами, т.к. они могут отличаться по материальной и семантической структуре), и 55 оригинальных текстов Дж. Донна, написанных на раннем новоанглийском кон. XVI - нач. XVII в. В результате выявлено 2000 устойчивых единиц в русском и 231 в английском языке. Детальная характеристика отобранных фразеологизмов приводится в начале второй главы.

Выбор источника для отбора материала был обусловлен следующими мотивами: с эпистемологической точки зрения, наибольший интерес вызывает исследование зависимости между преобразованиями языка и изменением состояния знания, поэтому весьма целесообразно обратиться к изучению тех текстов, которые были написаны во время смены общих эпистемологических установок. Согласно исследованиям М.М. Бахтина, художественный текст переломной эпохи демонстрирует преобразование культуры в целом. В нем происходит переоценка элементов старого миропредставления и обнаруживается способность языковых форм фиксировать новое знание [Бахтин М.М., 1990]. Удачным примером таких текстов являются стихотворения Дж. Донна.

Джон Донн (1572/1573-1631) считается основателем стиля барокко в английской поэзии, т.к. в его творчестве причудливо и естественно сочетаются элементы всех возможных поэтических направлений его эпохи. Он жил и творил на рубеже XVI - XVII в.в., когда карнавальная культура средневековья, достигшая своего апогея в эпоху Возрождения, навязчиво и небезболезненно сменялась строгой идеологией Просвещения, развитие знания шло с небывалой для того времени скоростью, благодаря Великим географическим открытиям, захлестнувшим Европу сведениями о других странах и культурах, а также благодаря открытию коперниковской астрономии. Это время информационного бума, смены научных парадигм и мировоззренческих установок, поэтому язык той эпохи имеет особую ценность для эпистемологического исследования [Человек в культуре Возрождения, 2001].

Особенность английской культуры начала XVII в. состоит в том, что, будучи островным государством, Англия не принимала непосредственного участия в научных переворотах Ренессанса, она восприняла европейскую культуру в готовом виде, поэтому к началу XVII в. в Англии одновременно существовали две - старая и новая — культуры. Язык произведений Дж. Донна представляет собой синтез этих культур. По мысли В. Дымшиц, именно англичанину было под силу «осуществить ревизию всей поэзии Ренессанса», которому европейская культура представилась как «уже готовый дописанный текст» [Дымшиц В., 2000, с. 7].

Творчество Дж. Донна долгое время не находило признания ни на его родине, ни за ее пределами. Только в XX в. его произведения стали притягивать к себе внимание просвещенной публики. Причина столь позднего открытия таланта поэта кроется в специфике культурной ситуации в Англии рубежа XVI -XVII в.в.: классицизм XVIII в. не признавал чрезмерной сложности стихотворений Дж. Донна, поэтому его произведения не публиковались, однако умонастроения его эпохи оказались очень близкими XX веку: «как писать, когда вся литература уже написана?» [там же, с. 6].

Очевидно, произведения переломной эпохи не только концентрируют элементы уходящей и становящейся культур, но и содержат некие «сквозькультурные» закономерности, пронизывающие все исторические эпохи и с особой яркостью проявляющиеся при их смене. Эпистемологическое исследование произведений поэта кон. XVI - нач. XVII в. должно помочь выявить эти закономерности.

Научная новизна работы состоит в формировании лингвистического представления о художественном тексте как о способе фиксации знания.

Сформулированы положения эпистемологического анализа художественного текста, определяющие последний как уникальную последовательность устойчивых сочетаний слов. Расширено представление о сущности фразеологических единиц, которые трактуются как формы реализации знания в художественном тексте. Эпистемологически аргументировано использование серийного способа систематизации фразеологического материала, предложенного Ю.А. Гвоздаревым [Гвоздарев Ю.А., 1973, с. 44]. Преимущество такого способа систематизации ФЕ состоит в том, что он позволяет обнаружить языковые механизмы, обеспечивающие развитие знания.

Важным нововведением является применение результатов исследований, полученных в прикладном аспекте языкознания - в методике преподавания иностранного языка - для подтверждения некоторых теоретических положений. В частности, в методике обучения иностранному языку четко обосновывается устойчивость и воспроизводимость большинства сочетаний слов, на основе которых говорящий строит свою речь (тексты). В методических исследованиях также выработаны приемы отбора устойчивых сочетаний слов, не являющихся идиомами в традиционном понимании, и способы объяснения содержащейся в них культурной информации.

Осуществленный в работе эпистемологический анализ художественных текстов базируется на традиционных лингвистических методах анализа. Исследуется грамматическая структура фразеологизмов на основании положений «Русской грамматики» [Русская грамматика, 1980, т. 1, 2] для русского языка и теоретической грамматики М.Я. Блоха [Blokh M.Y., 1983] для английского языка. Семантика оборотов изучается методом компонентного анализа. Производится сопоставительное изучение грамматической и лексической структуры английских и русских оборотов.

Для отбора фразеологического материала эффективно используется прием анализа текстов, разработанный методикой преподавания иностранного языка - прием «перцептивного чтения» [Концепция коммуникативного обучения иноязычной культуре., 1993, с. 23], в основе которого лежит общенаучный метод наблюдения и прием распознавания часто встречающихся в текстах по изучаемой теме сочетаний определенного слова с другими словами. При анализе дополнительной культурной информации, заложенной в фразеологизмах, но не зафиксированной в лексическом значении слов, применяется прием «изъяснения», разработанный в методике преподавания лингвострановедения, сущность которого состоит в «моделировании и описании всех тех сведений, которые стоят за словом и которые являются общераспространенными» [Верещагин Е.М., Костомаров В.Г., 1990, с. 85]. При систематизации фразеологизмов разрабатывается метод группирования их в серии с тождественным словом.

Положения, выносимые на защиту:

2. Основной формой реализации знания в художественном тексте выступает фразеологическая единица.

Теоретическая значимость исследования состоит в синтезировании положений, высказанных в различных теориях XX в. в аспекте проблемы «язык и знание».

Сведение доминирующих положений в единую концепцию, а также их уточнение и модификация в ходе анализа эмпирического материала имеет своим следствием формирование категориального аппарата эпистемологического анализа художественного текста. В его состав входят традиционные языковедческие термины (языковая форма, грамматическая структура, лексическое значение, метафора), относительно новые в языкознании термины, используемые в лингвистических исследованиях (модус, информация), а также разрабатывается лингвистическое понимание таких эпистемологических терминов, как «эпистемическая форма», «эпистемическая последовательность», «эпистемическая оценка».

Объясняется различие номинаций «эпистемический» и «эпистемологический»: первая имеет значение «существующий в виде знания», вторая обозначает теоретические концепции, решающие проблемы знания. Введение эпистемологических терминов продиктовано необходимостью эксплицировать специфику разрабатываемого представления о сущности текста.

Теоретическая ценность исследования связана также с разработкой эпистемологической методики анализа художественного текста. Результаты исследований, проведенных на материале текстов, написанных на разных языках, свидетельствуют о продуктивности разработанной методики.

Практическая ценность работы состоит в создании предпосылок к разработке новых методик обучения иностранному языку. В частности, проделанный анализ языкового материала развивает и модифицирует методическую концепцию преподавания иностранного языка, разрабатываемую на кафедре иностранных языков для специального обучения Алтайского государственного университета. Настоящее исследование содержит обширную теоретическую базу для указанной концепции, основная идея которой - развить у обучающихся умение вписывать слово в контекст, выработать навык воспроизведения в речи устойчивых фраз, из мозаики которых складывается связный текст. Результаты исследования могут достаточно эффективно использоваться при обучении русскому языку как иностранному и на школьных занятиях по развитию речи.

Достаточно разнообразный и многочисленный по объему материал исследования может служить источником для уточнения фразеологических и толковых словарей. Приложение, приводимое в конце работы, по сути, представляет собой фрагмент фразеологического словаря, организованного по серийному принципу (фразеологизмы объединяются в серии с тождественным словом) на русском и английском языке.

Материал исследования также может использоваться для разработки пособий по переводу, поскольку, по свидетельству переводчиков-практиков, высшим уровнем переводческого владения языком является «идиоматический уровень» [Чужакин А., Палажченко П., 1997, с. 31]. Результаты исследования могут найти свое применение в построении лекционно-практических курсов по переводоведению, лингвострановедению, а также лингвистических спецкурсов для студентов филологических факультетов вузов.

Достоверность результатов исследования обеспечивается объемом проанализированного языкового материала, разноаспектностью подходов, на которых базируется предложенная методика, непротиворечивостью теоретических выводов.

Апробация работы осуществлялась при обсуждении отдельных положений и фрагментов исследования на аспирантских семинарах, проводимых кафедрой общего и исторического языкознания Алтайского государственного университета. Некоторые вопросы исследования обсуждались на 3-ей Всероссийской школе молодых лингвистов «Актуальные проблемы лингвистики в вузе и школе» (Пенза, 23-27 марта

1999г.), региональной научно-практической конференции «Языковая концепция регионального существования человека и этноса» (Барнаул, 7-9 октября 1999г.), региональной школе-семинаре «Обучение иностранному языку в условиях культурной полифонии» (Барнаул, 23-25 марта 2001г.), международной научно-практической конференции «Язык. Время. Личность (Социокультурная динамика языковых явлений)» (Омск, 3-5 декабря 2002г.), региональной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Наука. Техника. Инновации» (Новосибирск, 5-8 декабря 2002г.). По материалам исследования имеется 7 опубликованных работ.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Опыт эпистемологического анализа художественного текста"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Выполненная работа представляет собой первый опыт эпистемологического анализа художественного текста. Проведение исследования осуществлялось в соответствии с поставленной целью и задачами.

В результате изучения лингвистических и философских концепций о соотношении языка и знания в первой главе разработан категориально-понятийный аппарат настоящего исследования. Также сформулированы принципы эпистемологического анализа художественного текста.

Во второй главе произведен индуктивный анализ эмпирического материала языка и сформировано теоретическое представление о художественном тексте как способе фиксации форм знания, в роли которых выступают фразеологические единицы. Эпистемологически обоснован принцип систематизации фразеологизмов по сериям с тождественным словом. В ходе индуктивного изучения ФЕ разработана методика эпистемологического анализа художественного текста.

В третьей главе представлено исследование русских и английских фразеологизмов по предложенной методике, намечены возможные пути проведения будущих лингвистических исканий в русле эпистемологического анализа художественного текста.

В ходе анализа наиболее крупных фразеологических серий были получены следующие результаты:

1. Развитие лингвистических идей в аспекте проблемы «язык и знание» подготовило почву для формирования представления о художественном тексте как способе фиксации знания. В эпистемологии основной формой знания признается языковой знак.

Семиотические концепции языка поставили лингвистику перед вопросом: что в языковом знаке характеризует его как часть объективной действительности, а что является принадлежностью ментального мира человека. Поиском ответа на данный вопрос занимались такие направления лингвистики, как логический анализ языка, и последовавшая за ним когнитивная лингвистика. Логический анализ языка исследовал соотношение знания, сообщаемого знаком, и объективной действительности; когнитивная лингвистика поставила акцент на том, что языковые выражения репрезентируют когнитивные механизмы человека.

Следующим этапом лингвистических исканий вполне закономерно может быть признано представление о художественном тексте как об одной из форм знания, которая является гранью между внешним миром и ментальным миром человека, не принадлежащей целиком ни одному из них.

2. Доказано, что единицей художественного текста, могущей выступать языковой формой реализации знания, является фразеологическая единица. Анализ фразеологических концепций показывает, что лингвистическое понимание природы ФЕ вполне соотносится с представлениями эпистемологов о существовании «воспроизводимых образцов живой речи», которые представляют собой не что иное, как формы знания, или эпистемические формы.

Все «составляющие» ФЕ, такие как материальная оболочка, лексическое значение, грамматическая структура и т.д., представляют собой фрагменты общей информации о мире.

3. В ходе анализа установлено, что передача информации от одного фразеологизма к другому осуществляется постепенно: фразеологизмы одной серии выстраиваются в цепочки, где между каждыми соседними оборотами обнаруживаются какие-либо связи (например, между первым и вторым — на уровне трансформации ЛЗ тождественного слова, между вторым и третьим -деривационные процессы сопровождающих слов и т. д.).

Возможность построения нескольких альтернативных цепочек и их детальное изучение позволило сформировать процессуальную модель метафоры, которая интерпретируется в эпистемологических терминах как эпистемическая последовательность. Основное отличие разработанной модели метафоры от когнитивных моделей состоит в том, что этапы развития знания представляются в ней не как фиксация смены ментальных состояний человека, а как фиксация объективно имеющихся в языке форм знания, фразеологических единиц.

4. Установлено, что факты, предоставленные современным состоянием языка таковы, что возможно построение нескольких альтернативных эпистемических последовательностей, в том числе и прямопротивоположных по направлению. Например, можно построить цепь последовательных выводов, показывающие как то, что следствием развития лексической семантики оборота вечный свет является ФЕ бессмертный свет, так и обратную зависимость, при которой фразеологизм бессмертный свет создает условия для возникновения ФЕ вечный свет.

Это наблюдение свидетельствует о том, что нет единого направления трансформации языковых форм знания, поэтому общий ход их развития, который можно было бы представить как историю языковых форм знания, не имеет единой логики развития, соотносимой с логикой хронологизированной, и потому имеющей одно направление человеческой истории. Необходимо признать существование внутреннего времени языка.

Следует обратить внимание на то, что внутреннее время языка, обнаруживаемое в ходе эпистемологического анализа художественных текстов, нельзя назвать ни онтологическим временем языка, ни гносеологическим временем, т.к. первое представляет собой время объективного мира, последнее — время человека. Знание - это грань между миром человека и внешним миром, поэтому процессы развития знания проходят несколько в другой плоскости, чем процессы развития внешнего мира или мира человека. В противовес (и в продолжение) когнитивным моделям онтологического времени действительности и гносеологического времени человека, эпистемологический анализ художественного текста предлагает различать внутреннее нехронологизированное время языка и хронологизированное время человека.

5. В результате анализа английских и русских ФЕ по предложенной методике обнаружены примеры межъязыковой метафоризации устойчивых форм знания. Она проявляется в преобразовании информации, сообщаемой фразеологизмами в соответствии с разработанной моделью метафоры. Линейные синтагматические последовательности слов, имеющиеся в произведениях английского поэта кон. XVI - нач. XVII в.в., могут воспроизводиться в русских текстах второй половины XX в., причем в тех текстах, которые не являются непосредственными переводами английских текстов с данными оборотами. Русский текст может быть даже прямо противоположен по своей информационной насыщенности, как в примерах с ФЕ верная душа и a faithful soul, душа возносится на небосклон и a soul to heaven being gone.

Сопоставительное изучение фразеологизмов позволило сделать следующие выводы о специфике развития знания: 1) то, что английские обороты XVIIb. воспроизводятся в русских текстах XX в. говорит о преемственности знания от одной эпистемы к другой, 2) то, что они воспроизводятся в новых контекстах, свидетельствует об изменении сообщаемой ими информации, т.е. об изменении содержания знания, его развитии.

В результате анализа английских и русских фразеологических единиц с тождественным словом зафиксировано существование общей межъязыковой информацию о том фрагменте мира, который называется тождественным словом. Контексты этого слова в разных языках актуализируют ту часть общей информации, которая наиболее важна для данных культур.

Устойчивость и воспроизводимость некоторых контекстов делает их формами знания, закрепленными на данных языках в виде устойчивых сочетаний слов. Этим обусловлено различие национальных культур. Общность всего объема информации, которую потенциально может сообщить тождественное слово, обеспечивает возможность взаимопонимания между представителями разных культур.

Таким образом, в работе сформировано и аргументировано представление о художественном тексте как о способе фиксации знания: текст - это общая межъязыковая (и, соответственно, межкультурная) информация, оформляемая в определенном языке в определенную историческую эпоху в уникальную последовательность устойчивых сочетаний слов (фразеологических единиц), представляющих собой языковые формы знания.

Список научной литературыОсокина, Светлана Анатольевна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Алексеева JI.M. Теория эквивалентности перевода как теория об относительности // Стереотипность и творчество в тексте. Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 2000. С. 64-83.

2. Аничков И.Е. Труды по языкознанию. СПб.: Наука, 1997. 512 с.

3. Антисери Д. Эпистемология и герменевтика // Вестник МГУ. 2001. № 3. Сер. 7: «Философия». С. 3-27.

4. Аристотель Сочинения в 4-х т. М.: Мысль, 1975. Т. 1. 550 с.

5. Арапов М.В. Квантитативная лингвистика. М.: Наука, 1988. 184 с.

6. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. М.: Просвещение, 1990. 300 с.

7. Арнольд И.В. Основы научных исследований в лингвистике. М.: Высшая школа, 1991. 140 с.

8. Арутюнова Н.Д. Аномалии и язык. К проблеме языковой «картины мира» // ВЯ. 1987. №3. С. 3-19.

9. Арутюнова Н.Д. Истина: фон и коннотации // Логический анализ языка: культурные концепты М.: Наука, 1991. С. 31-30.

10. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс //Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 15-32.

11. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М.: Наука, 1988. 339 с.

12. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999. 896 с.

13. Архангельский B.JI. Устойчивые фразы в современном русском языке. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростов, ун-та, 1964. 315 с.

14. Бабайцева В.В. Зона синкретизма в системе частей речи современного русского языка // ФН. 1983. №5. С. 35-44.

15. Бабушкин А.П. Архитектоническая типология пресуппозиций в диалогическом тексте // Текст: узоры ковра (научно-методический семинар «Textus»). СПб. Ставрополь: Изд-во Ставропольского ун-та, 1999. Вып. 4. Ч. 1. С. 39-41.

16. Баженова Е.С. Эпистемическая ситуация: развитие понятия // Стереотипность и творчество в тексте. Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 2000. С. 154-179.

17. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Иностранная литература, 1955.416 с.

18. Баранов А.Г. Функционально-прагматическая концепция текста. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростов, ун-та, 1993. 180 с.

19. Барвайс Дж., Перри Дж. Ситуация и установки // Философия. Логика. Язык. М.: Прогресс, 1987. С. 264-292.

20. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, Универс, 1994. 616 с.

21. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Художественная литература, 1990. 544 с.

22. Белнап Н., Стилл Т. Логика вопросов и ответов. М.: Прогресс, 1981. 288 с.

23. Белоусов К.И. Форма текста в деятельностном освещении (теоретико-экспериментальное исследование). Дне. канд. филол. наук. Кемерово, 2002. 184 с.

24. Бертова Т.С. К вопросу о языковой категоризации пространства и времени (на материале английского языка) // Когнитивные аспекты языковой категоризации. Рязань: Изд-во РГПУ, 2000. С. 47-51.

25. Блинова О.И. Языковое сознание и вопросы теории мотивации // Язык и личность. М.: Наука, 1989. С. 122-126.

26. Бондаренко В.Т. О семантико-грамматических особенностях устойчивых фраз русского языка // Семантико-грамматические свойства фразеологизмов русского языка. Челябинск: Изд-во ЧПИ, 1985. С. 8-14.

27. Бурмако В.М. К проблеме семантической структуры фразеологизмов // Семантико-грамматические свойства фразеологизмов русского языка. Челябинск: Изд-во ЧПИ, 1985. С. 146-158.

28. Васильев Л.М. Семантические и грамматические свойства фразеологизма как критерии отграничения фразеологизмов от нефразеологических сочетаний // Семантико-грамматические свойство фразеологизмов русского языка. Челябинск: Изд-во ЧПИ, 1985. С.3-9.

29. Вежбицка А. Дело о поверхностном падеже // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1985. Вып. 15. С. 303-341.

30. Вежбицка А. Метатекст в тексте // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1978. Вып. 8. С. 402-421.

31. Вежбицка А. Сравнение — Градация Метафора // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С.133-152.

32. Вежбицка А. Язык. Познание. Культура. М.: Русские словари, 1996.411 с.

33. Вендлер 3. Факты в языке // Философия. Логика. Язык. М.: Прогресс, 1987. С. 293-317.

34. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного. М.: Русский язык, 1990. 246 с.

35. Виноградов В.В. Лексикология и лексикография. М.: Наука, 1977.312 с.

36. Витгенштейн Л. Философские работы. М.: Гнозис, 1994. Ч. 1. 520 с.

37. Гайденко П.П. Информация и знание // Философия науки. М.: ИНФРАН, 1997. Вып. 3.: Проблемы анализа знания. С. 185-192.

38. Гаспаров Б.М. Язык. Память. Образ. Лингвистика языкового существования. М.: Новое литературное обозрение, 1996.352 с.

39. Гвишиани Н.Б. К вопросу о метаязыке языкознания // ВЯ. 1983. №2. С. 64-72.

40. Гвоздарев Ю.А. Фразеологические сочетания современного русского языка. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростов, ун-та, 1973. 104с.

41. Гвоздарев Ю.А. Основы русского фразообразования. Ростов-на-Дону: Изд. Ростов, ун-та, 1977. 184 с.

42. Гийом Г. Принципы теоретической лингвистики. М.: Прогресс, 1992. 222 с.

43. Гипотеза в современной лингвистике. М.: Наука, 1980.384 с.

44. Голыдова Н.Г. Семантические свойства фразеологических новообразований в современном русском языке // Семантико-грамматические свойства фразеологизмов русского языка. Челябинск: Изд-во ЧПИ, 1985. С. 31-37.

45. Гудков Л.Д. Метафора и рациональность как проблема социальной эпистемологии. М.: Русина, 1994.422 с.

46. Гумбольдт В. фон Избранные труды. М.: Прогресс, 2000. 396 с.

47. Гуревич П.Б. Основы обучения русской речи на языковых факультетах. Владимир: Изд-во Владимирского ун-та, 1974.176 с.

48. Давыдова М.А. Деятельностная методика обучения иностранным языкам. М.: Высшая школа, 1990. 176 с.

49. Дейк Т.А. ван Вопросы прагматики текста // Новое в современной лингвистике. М.: Прогресс, 1978. Вып.8. С. 259-336.

50. Дейк Т.А. ван, Кинч В. Стратегии понимания связного текста // Новое в зарубежной лигвистике. М.: Прогресс, 1988. Вып. 23. С. 153-211.

51. Дейк Т.А. ван Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1983.312 с.

52. Демьянков В.З. Доминирующие лингвистические теории в конце XX века // Язык и наука конца 20 века. М.: Институт языкознания РАН, 1995. С. 239-320.

53. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // ВЯ. 1994. № 4. С. 17-33.

54. Дмитровская М.А. Знание и мнение: образ мира и образ человека // Логический анализ языка: знание и мнение. М.: Наука, 1988. С. 6-18.

55. Дмитровская М.А. Философия памяти // Логический анализ языка: культурные концепты. М.: Наука, 1991. С. 78-85.

56. Добровольский Д.О. К проблеме фразеологических универсалий // ФН. 1991. № 2. С. 95103.

57. Добровольский Д.О. Национально-культурная специфика во фразеологии // ВЯ. 1998. № 6. С. 48-57.

58. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. М.: Наука, 1984.268 с.

59. Дымшиц В. Джон Донн // Донн Дж. Песни и песенки. СПб.: Симпозиум, 2000. С. 5-18.

60. Жаботинская С.А. Концептуальная модель частеречных систем: фрейм и скрипт // Когнитивные аспекты языковой категоризации. Рязань: Изд-во РГПУ, 2000. С. 15-21.

61. Жоль К.К. Мысль. Слово. Метафора. Проблемы семантики в философском освещении. Киев: Наукова Думка, 1984. 304 с.

62. Жуков В.П. Семантика фразеологических оборотов. М.: Просвещение, 1978. 169 с.

63. Залевская А.А. Проблемы психолингвистики. Калинин: Изд-во Калининского ун-та, 1983. 136 с.

64. Зализняк Анна А. О понятии «факт» в лингвистической семантике // Логический анализ языка: противоречивость и аномальность текста. М.: Наука, 1990. С. 21-33.

65. Земская Е.А. Словообразование как деятельность. М.: Наука, 1992.221 с.

66. Иванова Н.Н. Системные отношения в поэтической фразеологии // Проблемы структурной лингвистики. М.: Наука, 1989. С. 184-192.

67. Иоанесян Е.Р. Проблемы эпистемологичекого согласования // Логический анализ языка: проблемы интенсиональных контекстов. М.: Наука, 1989. 287 с.

68. Караулов Ю.Н. Словарь Пушкина и эволюция русской языковой способности. М.: Наука, 1992. 168 с.

69. Карнап Р. Философские основания физики. Введение в философию науки. М.: Прогресс, 1991.392 с.

70. Кассирер Э. Сила метафоры // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 33-43.

71. Кацнельсон С.Д. К понятию типов валентности // ВЯ. 1987. № 3. С. 20-32.

72. Кацнельсон С.Д. Общее и типологическое языкознание. Л.: Наука, 1986.297 с.

73. Кибрик А.Е. Язык // Большой энциклопедический словарь. 2-е (репринтное) издание «Лингвистического энциклопедического словаря» 1990г. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. С. 604-606.

74. Кифер Ф. О пресуппозициях // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Наука, 1978. Вып. 6. С. 337-369.

75. Кобозева И.М., Лауфер Н.И. Семантика модальных предикатов долженствования // Логический анализ языка: культурные концепты. М.: Наука, 1991. С. 169-175.

76. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. М.: Наука, 1990. 112 с.

77. Комарова З.И. Метаязыковой текст словарной дефиниции в коммуникативном аспекте // Художественный текст: структура, семантика, прагматика. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1997. С. 51-65.

78. Концепция коммуникативного обучения иноязычной культуре в средней школе. М.: Просвещение, 1993.127 с.

79. Котюрова М.П. Связность научного текста // Стилистика научного текста (общие параметры). Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 1998. С. 59-63.

80. Котюрова М.П. Точность научной речи как выражение определенности/неопределенности знания // Стилистика научного текста (общие параметры). Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 1998. С. 92-124.

81. Котюрова М.П. Цельность и целостность научного текста // Стилистика научного текста (общие параметры). Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 1998. С. 15-55.

82. Коул М. Скрибнер С. Культура и мышление. М.: Прогресс, 1997. 264 с.

83. Кравченко А.В. Естественно научные аспекты семиозиса// ВЯ. 2001. № 1. С. 5-10.

84. Кравченко А.В. Классификация знаков и проблема взаимосвязи языка и знания // ВФ. 1999. №6. С. 3-12.

85. Крейдлин Г.Е. Метафора семантических пространств и значение предлога // ВЯ. 1994. № 5. С. 19-27.

86. Кронгауз М.А. Структура времени и значение слов // Логический анализ языка: противоречивость и аномальность текста. М.: Наука, 1990. С. 45-52.

87. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика психология — когнитивная наука // ВЯ. 1994. № 4. С. 34-47.

88. Кубрякова Е.С. О Формировании значения в актах семиозиса // Когнитивные аспекты языковой категоризации. Рязань: Изд-во РГПУ, 2000. С. 26-29.

89. Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во втор. пол. XX века // Язык и наука конца 20 века. М.: Институт языкознания РАН, 1995. С. 144-238.

90. Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс, 1977. 300 с.

91. Кунин А.В. Курс фразеологии английского языка. М.: Высшая школа; Дубна: Феникс, 1996. 380 с.

92. Лазуткина Е.М. К проблеме описания прагматических механизмов языковой системы // ФН. 1994. №5-6. С. 56-65.

93. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1988. Вып. 23. С. 12-51.

94. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 387-415.

95. Лебедев С.А., Полозова И.В. Метафора как средство познания: традиционные и нетрадиционные модели // Вестник Московского ун-та. 1993. № 4. Сер. 7: «Философия». С. 16-25.

96. Левицкий Ю.А. Язык. Речь. Текст. Пермь: Изд. Пермского ун-та, 1999. 124 с.

97. Леденев Ю.Ю. Попытка определения текста в свете теории изофункциональности // Языковая деятельность: переходность и синкретизм: Сб. ст. научно-методического семинара «TEXTUS». М., Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001. Вып. 7. С. 40-43.

98. Лернер К. Куперман В. Категория оценки с точки зрения гипотезы о «типах языкового движения» // ВЯ. 1998. № 1. С. 89-96.

99. Логический анализ языка: Знание и мнение. М.: Наука, 1988. 127 с.

100. Логический анализ языка: Истина и истинность. М.: Наука, 1996. 202 с.

101. Логический анализ языка: Культурные концепты. М.: Наука, 1991. 204 с.

102. Логический анализ языка: Ментальные действия. М.: Наука, 1993. 176 с.

103. Логический анализ языка: Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. М.: Наука, 1989.288 с.

104. Логический анализ языка: Противоречивость и аномальность текста. М.: Наука, 1990. 280 с.

105. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М.: Изд-во Московского ун-та, 1982. 480 с.

106. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров: Человек — Текст Семиосфера — История. М.: Языки русской культуры, 1999.464 с.

107. Льюис К. Модусы значения // Семиотика: Антология. М., Екатеринбург: Академический проект, Деловая книга, 2001. С. 227-241.

108. Майсак Т.А., Татевосов С.Г. Пространство говорящего в категориях грамматики, или Чего нельзя сказать о самом себе // ВЯ. 2000. № 5. С. 68-80.

109. Медведева О.Ю. Концептуализация и актуализация темпоральных отношений (на материале английского языка). Автореф. дис. . канд. филол. наук. Барнаул: Изд-во АГАУ, 2002. 18 с.

110. Минский М. Остроумие и логика когнитивного бессознательного // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1988. Вып. 23. С. 281-309.

111. Минский М. Фреймы для представления знаний. М.: Энергия, 1979. 152 с.

112. Михеев М.Ю. Жизни мышья беготня или тоска тщетности? (о метафорических конструкциях с родительным падежом) // ВЯ. 2000 № 2. С. 47-70.

113. Мокиенко В. М. Славянская фразеология. М.: Высшая школа, 1989.287 с.

114. Моль А. Теория информации и эстетическое восприятие. М.: Мир, 1966. 352 с.

115. Москальчук Г.Г. Структурная организация и самоорганизация текста. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1998.240 с.

116. Мулуд М. Значение и смысл. М.: Прогресс, 1979. 347 с.

117. Мыркин В.Я. Язык Речь - Контекст - Смысл. Архангельск: Поморский международный педагогический институт, 1994. 94 с.

118. Назарян А.Г. Языковая абстракция и семантическая структура фразеологической единицы // ИЯШ. 1978. № 6. С. 13-20.

119. Назарян А.Г. Фразеология современного французского языка. М.: Высшая школа, 1976. 380с.

120. Налимов В.В. В поисках иных смыслов. М.: Прогресс, 1993. 280 с.

121. Налимов В.В., Дрогалина Ж.А. Вероятностная модель бессознательного как проявление семантической вселенной // Психологический журнал. 1984. Т. 5. № 6. С. 111-122.

122. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. М.: Наука, 1968. 168 с.

123. Никитина Е.С. Языковое сознания и самосознание личности в национальной культуре // Язык и личность. М.: Наука, 1989. С. 34-41.

124. Николаева Т.М. Лингвистика текста: современное состояние и перспективы // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1978. Вып. 8. С. 5-35.

125. Новиков Н.А. Семантика русского языка. М.: Высшая школа, 1982.280 с.

126. Общее языкознание. Методы лингвистических исследований. М.: Наука, 1973. 319с.

127. Овчинников Н.Ф. Знание болевой нерв философской мысли // ВФ. 2001. №1. С. 83-113.

128. Ортега-и-Гассет X. Две великие метафоры//Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 68-81.

129. Ору С. История. Эпистемология. Язык. М.: Прогресс, 2000.408 с.

130. Павленко А.И. Эпистемологический поворот//Вестник РАН. 1997. №5. Том 67. С. 424-432.

131. Павиленис Р.И. Проблема смысла. М.: Мысль, 1983. 288 с.

132. Павленко А.И. Эпистемологический поворот // Вестник РАН. 1997. № 5. Том 56. С. 424-432.

133. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. М.: Наука, 1985.272 с.

134. Падучева Е.В. Субъект речи и субъект сознания // Логический анализ языка: культурные концепты. М.: Наука, 1991. С. 164-169.

135. Панкратова С.М. Фразеологическая единица и текст // Вестник Санкт-Петербургского ун-та. 1996. № 2. Сер.2: «История. Языкознание. Литературоведение». С. 65-70.

136. Парти Б. Грамматика Монтегю // Семиотика. М.: Наука, 1983. С. 285-305.

137. Переверзев К.А. Высказывание и ситуация: об онтологическом аспекте философии языка// ВЯ. 1998. № 5. С. 24-52.

138. Перцов Н.В. Грамматическое и обязательное в языке // ВЯ. 1996. № 4. С. 39-61.

139. Петров В.В., Герасимов В.Н. На пути к когнитивной модели языка // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1988. Вып. 23. С. 5-11.

140. Пиаже Ж. Психогенез знаний и его эпистемологичекое значение // Семиотика: Антология. М., Екатеринбург: Академический проект, Деловая книга, 2001. С. 98-110.

141. Поппер К. Логика и рост научного знания. М.: Прогресс, 1983. 606 с.

142. Порус В.Н. Эпистемология: некоторые тенденции // ВФ. 1997. № 2. С. 93-111.

143. Постнова А.И. Роль контекста при определении значения и границ фразеологизма // Изв. Сибирского отделения АН СССР. 1990. Вып.З. Сер.: «История. Филология. Философия.». С. 13-18.

144. Постовалова В.И. Наука и язык в свете идеала цельного знания // Язык и наука конца 20 века. М.: Институт языкознания РАН, 1995. С. 342-420.

145. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. М.: Учпедгиз, 1958. Т. 1-2. 536 с.

146. Потебня А.А. Мысль и язык // Потебня А.А. Эстетика и поэтика. М.: Искусство, 1976. 614 с.

147. Разлогова Е.Э. Когнитивные установки в прямых и непрямых ответах на вопрос // Логический анализ языка: проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. М.: Наука, 1989. С. 135-155.

148. Рассел Б. Человеческое познание: его сфера и границы. М.: Терра книжный клуб, Республика, 2000.464 с.

149. Резников Л.О. Гносеологические вопросы семиотики. Л.: Изд-во Ленинград, ун-та, 1964. 304 с.

150. Рикер П. Исторический процесс как познание, воображение, ощущение // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 416-343.

151. Ричарде А. Философия риторики // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 44-67.

152. Розов М.А. Знание как объект исследования // ВФ. 1998. № 1. С. 89-109.

153. Розов М.А. О судьбах эпистемологии и философии науки // Философия. Наука. Цивилизация. М.: Эдиториал, УРСС, 1999. С. 38-61.

154. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988.216 с.

155. Руденко Д.Н., Прокопенко В.В. Философия и язык: путь к новой эпистеме // Язык и наука конца 20 века. М.: Институт языкознания РАН, 1995. С. 48-143.

156. Рузин И.Г. Возможности и пределы концептуального объяснения языковых фактов // ВЯ. 1996. №5. С. 39-51.

157. Рузин И.Г. Концептуальные стратегии: модусы перцепции (зрение, слух, осязание, обоняние, вкус) и их выражение в языке // ВЯ. 1994. №6. С. 79-100.

158. Русская грамматика. М.: Наука, 1980. Т. 1. 793 с.

159. Русская грамматика. М.: Наука, 1980. Т. 2. 709 с.

160. Рябцева Н.К. «Вопрос»: прототипическое значение концепта // Логический анализ языка: культурные концепты. М.: Наука, 1991. С. 72-78.

161. Рябцева Н.К. Ментальный модус от лексики к грамматике // Логический анализ языка: ментальные действия. М.: Наука, 1993. С. 51-57.

162. Сабанеева М.К. Histoire. Epistemologie. Langage. // ВЯ. 1998. № 1. С. 140-146.

163. Семиотика: Антология. М., Екатеринбург: Академический проект, Деловая книга, 2001.702 с.

164. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс, 2001. 656 с.

165. Силеверстова Н.О. Компонентный анализ и его обоснование // Гипотеза в современной лингвистике. М.: Наука, 1980. С. 287-300.

166. Синергетическая парадигма: многообразие поисков и подходов. М.: Прогресс, 2000. 536 с.

167. Скрегг Г. Семантические сети как модели памяти // Зарубежная лингвистика III: Избранное. М.: Прогресс, 1999. С. 259-302.

168. Слюсарева Н.А. Главное в лингвистической концепции Ф. де Соссюра // ИЯШ. 1968. №4. С. 18-28.

169. Слюсарева Н.А. Терминология лингвистики и метаязыковая функция языка // ВЯ. 1979. № 4. С. 69-76.

170. Смирницкий А.И. Лекции по истории английского языка (средний и новый период). М.: Добросвет, 1998.238 с.

171. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. М.: Наука, 1971. 294 с.

172. Солодуб Ю.П. К вопросу о совпадении фразеологических оборотов в различных языках // ВЯ. 1982. № 2. С. 106-114.

173. Солодуб Ю.П. Национальная специфика и универсальные свойства фразеологии // ФН. 1990. №6. С. 55-65.

174. Солодуб Ю.П. О двух типах безэквивалентной соотнесенности фразеологических единиц различных языков // ФН. 1983. № 2. С. 23-28.

175. Солодухо Э.М. Проблемы интернационализации фразеологии. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1982. 167 с.

176. Сокулер З.А. Проблемы обоснования знания: Гносеологический концепты Л.Витгенштейна и К.Поппера. М.: Наука, 1988. 177 с.

177. Сорокина И.В. Метафора в картине мира участников коммуникации // Художественный текст: Структура, семантика, прагматика. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1997. С. 156-154.

178. Соссюр Ф. де Курс общей лингвистики. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1999. 432 с.

179. Степанов Ю.С. Альтернативный мир, дискурс, факт, концепт причинности // Язык и наука конца 20 века. М.: Институт языкознания РАН, 1995. С. 35-73.

180. Степанов Ю.С. В мире семиотики // Семиотика: Антология. М., Екатеринбург: Академический проект, Деловая книга, 2001. С. 5-44.

181. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка. М.: Наука, 1985. 336 с.

182. Степанов Ю.С. Концепт «Причина» и два подхода к концептуальному анализу языка логический и сублогический // Логический анализ языка: культурные концепты. М.: Наука, 1991. С. 5-14.

183. Степанов Ю.С. Семиотика концептов // Семиотика: Антология. М., Екатеринбург: Академический проект, Деловая книга, 2001. С. 603-612.

184. Степанов Ю.С. Эмиль Бенвенист и лингвистика на пути преобразований // Бенвенист Э. Общая лингвистика. Благовещенск: Благовещенский гуманитарный колледж, 1998. С. 5-16.

185. Сулименко Н.Е. Мир хаоса и порядка в его преломлении лексической структурой текста // Текст: узоры ковра (научно-методический семинар «Textus»). СПб.- Ставрополь, 1999. Вып. 4. Ч. 1.С. 14-19.

186. Татевосов С.Г., Майсак Т.А. Кодирование эпистемического статуса средствами морфосинтаксиса// ВЯ. 1998. № 1. С. 60-88.

187. Текст как явление культуры. Новосибирск: Наука, 1989. 196 с.

188. Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. 512 с.

189. Телия В.Н. Что такое фразеология. М.: Наука, 1966. 86 с.

190. Туровский В.В. Память в наивной картине мира // Логический анализ языка: культурные коцепты. М.: Наука, 1991. С. 91-95.

191. Уланова С.Б. Фрейм как структура репрезентации знаний // Когнитивные аспекты языковой категоризации. Рязань: Изд-во РГПУ, 2000. С. 133-141.

192. Уорф Б. Наука и языкознание (о двух ошибочных воззрениях на речь и мышление и о том, как слова и обычаи влияют на мышление) // Зарубежная лингвистика: Избранное. М.: Прогресс, 1999. Т. 1. С. 92-105.

193. Уорф Б. Отношение норм поведения и мышления к языку//3арубежная лингвистика: Избранное. М.: Прогресс, 1999. Т. 1. С. 58-91.

194. Урысон Е.В. Русский союз и частица И: структура значения // ВЯ. 2000. № 3. С. 97128.

195. Ушакова Е.В. Общая теория материи (основы построения). Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 1989. Ч. 1. 128 с.

196. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М.: Прогресс, 1986. 544 с.

197. Филмор Ч. Дело о падеже открывается вновь // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1981. Вып. 10. С. 496-530.

198. Филмор Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1988. Вып. 23. С. 52-92.

199. Фрумкина P.M. Есть ли у современной лингвистики своя эпистемология // Язык и наука конца 20 века. М.: Институт языкознания РАН, 1995. С. 74-117.

200. Фреге Г. Мысль: Логическое исследование // Философия. Логика. Язык. М.: Прогресс, 1987. С. 18-47.

201. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М.: Прогресс, 1977.488 с.

202. Хаак С. Очередные похороны эпистемологии // ВФ. 1995. № 7. С. 106-123.

203. Хайдеггер М. Время и бытие. М.: Республика, 1993. 192 с.

204. Хайдеггер М. Разговор на проселочной Дороге. М.: Высшая школа, 1991. 192 с.

205. Хакен Г. Можем ли мы применять синергетику в науках о человеке // Синергетика и психология. М.: Янус-К, 2000. Вып. 2: «Социальные процессы». С. 11-25.

206. Халина Н.В. Категория градуальности в морфологии. Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 1996. 230 с.

207. Хахалова С.А. Роль метафоры в функции аккумуляции языковой культуры (на примере немецкого героического эпоса) // ФН. 1997. №2. С. 105-110.

208. Хинтикка Я. Логико-эпистемологические исследования. М.: Прогресс, 1980.447 с.

209. Хомский Н. Язык и мышление. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1972. 122 с.

210. Человек в культуре Возрождения. М.: Наука, 2001. 272 с.

211. Человеческий фактор в языке: Коммуникация. Модальность. Дейксис. М.: Наука, 1992.282 с.

212. Черданцева Т.З. Идиоматика и культура // ВЯ. 1996. № 1. С. 48-56.

213. Черданцева Т.З, Язык и его образы. М.: Международные отношения, 1977. 167 с.

214. Черная Е.Г. Многомерные операторы в анализе временных контекстов // Логический анализ языка: противоречивость и аномальность текста. М.: Наука, 1990. С. 63-71.

215. Чужакин А., Палажченко П. Мир перевода, или вечный поиск взаимопонимания. М.: Валент, 1997.168 с.

216. Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. М: Высшая школа, 1985. 160 с.

217. Шатуновский И.Б. Эпистемические глаголы: коммуникативные перспективы, презумпции, прагматика // Логический анализ языка: знание и мнение. М.: Наука, 1988. С. 18-22.

218. Шейкин А.Г. Информация // Культурология. XX век. Спб.: Университетская книга, 1997. С. 156-159.

219. Шмелева Т.В. Модус и средства его выражения // Идеографические аспекты русской грамматики. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1988.203 с.

220. Шмидт 3. «Текст» и «история» как базовые категории // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1978. Вып. 8. С. 89-108.

221. Штайн К.Э. Метапоэтика: Размытая парадигма // Текст: узоры ковра (Научно-методический семинар «Textus»). СПб.-Ставрополь, 1999. Вып. 4. Ч. 1. С. 5-14.

222. Щур Г.С. Теории поля в лингвистике. М.: Наука, 1974. 256 с.

223. Язык и личность. М.: Наука, 1989. 214 с.

224. Язык и наука кон. 20 века. М.: Институт языкознания РАН, 1995. 420 с.

225. Яковлева Е.С. Время и пора в оппозиции линейного циклического времени // Логический анализ языка: культурные концепты. М.: Наука, 1991. С. 45-51.

226. Яковлева Е.С. Фрагмент русской языковой картины времени // ВЯ. 1994. №5. С. 73-89.

227. Ярцева В.Н. История английского литературного языка. М.: Наука, 1985. 248.

228. Akhmanova О., Idzelis R.F. What Is the English We Use? Moscow University Press, 1978. 160 p.

229. Banczerowski J. Systems of Semantics and Syntax. A determination theory of language. Warszawa-Poznan: Polska Academia Nause-Oddzial w Poznaniu, 1980.162 p.

230. Berndt R. A History of the English Language. Leipzig: Veb Verlad Enzyclopadia, 1982.240 P

231. Blokh M.Y. A Course in Theoretical English Grammar. M.: Высшая школа, 1983. 383 p.

232. Grammar and Style Guide. Chicago: World Book Encyclopedia, Inc., A Scott Fetzer Company, 1983.256 р.1. Справочная литература:

233. Большой толковый словарь русского языка (под ред. С.П. Кузнецова, ок. 130 тыс. слов). Спб.: Норинт, 1998.

234. Большой энциклопедический словарь: Языкознание, 2-е (репринтное) издание «Лингвистического энциклопедического словаря» 1990г. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998.688 с.

235. Львов М.Р. Словарь справочник по методике русского языка. М.: Просвещение, 1988. 240 с.

236. Кунин А.В. Англо-русский фразеологический словарь. М.: Русский язык, 1984. 944 с.

237. Мюллер В.К. Новый англо-русский словарь. М.: Русский язык, 2001. 880 с.

238. Современный философский словарь (под. ред. В.Е. Кемерова). М.; Бишкек-Екатеринбург: PUBLISHER ODISSEI, 1996. 608 с.

239. Философский словарь (под. ред. Т.М. Фролова). М.: Политиздат, 1986. 602 с.

240. Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1989.

241. Hornby A.S., Gatenby E.V., Wakenfield Н. The Advanced Learner's Dictionary of Current English. London University Press, 1958. M.: ООО Изв. ACT, 2001. 1568 с.

242. Longman Dictionary of Contemporary English: Longman Group, U.K. Limited. M.: Русский язык, 1987. 1229 с.

243. The New Webster's Encyclopedic Dictionary of the English Language. New York: Granmercy Books, 1997. 1008 p.

244. Список использованных произведений Джона Донна:

245. Донн Дж. Избранное из его элегий, песен и сонетов, сатир, эпиталам и посланий (перевод Г. Кружкова). М.: Московский рабочий, 1994.176 с.

246. Донн Дж. Стихотворения (перевод Б. Томашевского). М.: Художественная литература, 1973. 168 с.

247. Европейская поэзия XVII в. М.: Художественая литература, 1977. 928 с.

248. Donne J. Songs and Sonets, Elegies, Satyres. Донн Дж. Песенки и песни, элегии, сатиры. СПб.: Симпозиум, 2000. 672 с.

249. Donne J. La Corona // WWW.luminarium.org/sevenlit/donne/index.html

250. Donne J. Holly Sonets // WWW.luminarium.org/sevenlit/donne/index.html

251. Donne J. Epistle // WWW.luminarium.org/sevenlit/donne/index.html1. Серия «любовь»1.Пылать в любви

252. Вор, нищий, лжец в любви пылают (Стих., С .29)2.Сгубить любовью

253. Итак, чтобы любовью не сгубить, Любя, остерегись меня любить (Избр., Предостережение, с.78)3. Погибнуть за любовь

254. Без страха мы погибнем за любовь (Избр. Канонизация, с.67)4. Чернить любовь

255. Молчи, не смей чернить мою любовь (Избр., Канонизация, с 60)5. Любовь истощила

256. И все, что мною изначально было, И что любовь едва не истощила: Тоску и слезы, пыл и горечь страсти (Избр., Возвращение, с.77

257. Любовь вспыхнет Так и любовь потрясена -Земная и не вспыхнет снова

258. Евр. Поэз. XVII,Прощание, запрещающее печаль, с 60)7. Союз любви

259. Пусть накрепко перстами и устами Союз любви скрепила ты меж нами (Избр., Элегия «Изменчивость», с.29)8. Узел любви

260. Когда ж обряд свершится до конца, Вам предстоит связаться воедино Узлом любви, узлом Святого Валентина