автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Опыт лингвистической реконструкции женской коммуникативной личности XVI-XVII вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Опыт лингвистической реконструкции женской коммуникативной личности XVI-XVII вв."

На правах рукописи

/

Ракитянская Елена Васильевна

ОПЫТ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ РЕКОНСТРУКЦИИ ЖЕНСКОЙ КОММУНИКАТИВНОЙ ЛИЧНОСТИ ХУТ-ХУП вв (на материале произведений В Шекспира)

Специальность 10 02 04 - германские языки

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Иркутск-2007

Работа выполнена на кафедре английской филологии Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Иркутский государственный лингвистический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Плотникова Светлана Николаевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Ковалева Лия Матвеевна

Защита состоится «6» февраля 2008 г в 13 00 часов на заседании диссертационного совета Д 212 071 01 по защите докторских и кандидатских диссертаций в ГОУ ВПО «Иркутский государственный лингвистический университет» по адресу 664025, г Иркутск, ул Ленина 8, ауд 330

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Иркутский

государственный лингвистический университет»

Автореферат размещен на сайте www islu га «{3 » декабря 2007 г

Автореферат разослан «/i » декабря 2007 г

Ученый секретарь

кандидат филологических наук Паскова Надежда Александровна

Ведущая организация: Институт языкознания РАН

диссертационного совета

Казыдуб Н Н

В рамках научного изучения тендера тендерная идентичность человека (его маскулинность или фемининность) рассматривается не как неизменная природная сущность, а как динамичный изменчивый продукт человеческого общества, воплощенный в постоянно воспроизводимых тендерных практиках Само введение в научный обиход термина тендер (gender) в его противопоставлении термину пол (sexus) было обусловлено необходимостью отделить социальное проявление пола от других его значений (Jespersen 1922, Parsons 1955, Retk 1960, Garfmkel 1967, Goffman 1976, 1979) В качестве исходного теоретического постулата в данной работе принимается выработанное в указанных трудах определение тендера как социального конструкта

Согласно современной лингвистической трактовке тендера, язык не просто отражает тендерные различия, но и сам создает их, вернее, люди с помощью языка создают свою собственную тендерную идентичность в соответствии с тем или иным социальным порядком или ожиданием Тендерная идентичность определяется как одновременно процесс и результат «встраивания» индивида в то или иное социальное и культурное сообщество в соответствии с принятой в нем модельной коммуникативной личностью мужчины или женщины Лингвистический анализ тендерной идентичности учитывает понимание человеком того, что значит быть мужчиной или женщиной, и выражение этого понимания на языковом уровне, которое изменяется от поколения к поколению в разных социальных, этнических и религиозных группах (Кирилина 1999, Халеева 2000, Потапов 2002, Кон 2004, Крейдлин 2005, Tannen 1990, 1994, Butler 1990, Cameron 1995, Bergvall 1996, Coates 1996, Freed 1996, Wodak 1997, Eckert 2003 и др )

В гуманитарных науках начинает формироваться диахронический подход к изучению тендера Имеется социологическое исследование по реконструкции на базе анализа художественной литературы модельных личностей мужчин и женщин и соответствующих моделей брака различных эпох (Rockwell 1974), предложена философско-социологическая реконструкция личностей мужчины и женщины в Древней Греции и их сексуального поведения (Фуко 2004), проведена историко-культурологическая реконструкция архетипов женщины в мифах и сказаниях (Эстес 2006), а также в древнеирландской культуре (Михайлова 2004) Ю С Степанов, поднимая проблему исследования этимологии явлений культуры, указывает, что необходимый для этого метод был предложен еще древнегреческим философом Фукидидом Это метод реконструкции прошлого путем обратного заключения на основании рудиментов («культурных пережитков») Переводя вопрос в плоскость лингвистики, Ю С Степанов пишет «Правило Фу-кидида < > распространяется и на реликты, сохранившиеся в языке» (Степанов 1997 44)

Целью данной диссертации является лингвистическая реконструкция женской коммуникативной личности XVI-XVII вв - ее воссоздание по языковым данным как человека говорящего

V

В основе исследования лежит гипотеза о неодинаковости тендерной идентичности в разные исторические эпохи Данная гипотеза выводится из понимания понятия «человек» в рамках антропоцентрической парадигмы гуманитарных наук, в которой определение сущности человека ставится в зависимость от исторических и социально-культурных условий его жизни

Тендерная идентичность женской коммуникативной личности XVI-XVII вв рассматривается в диссертации на материале произведений В Шекспира Как и в вышеупомянутых работах, посвященных диахроническому моделированию человека, наш анализ направлен не на описание каких-либо реальных женщин, а на выявление стереотипных тендерных характеристик, реконструируемых из дискурса персонажей Источником примеров служит академическое издание полного собрания сочинений В Шекспира, включающее все тексты его безусловно атрибутированных произведений в современной английской орфографии (The Riverside Shakespeare Complete Works - Ed by G Blakemore Evans, Boston Houghton Mifflin, 1974)

Актуальность исследования обусловлена важностью дальнейшего изучения тендерной идентичности и того, каким образом она создается, поддерживается и воспроизводится при помощи языка Представляется своевременным исследование варьирования тендерной идентичности в различные исторические эпохи, поскольку оно позволяет обосновать сам факт существования тендера как феномена, описать различные типы фемининности и маскулинности, выявить закономерности их возникновения и чередования друг с другом

В качестве объекта исследования выступает дискурс персонажей в пьесах В Шекспира

Предметом исследования являются когнитивные и дискурсивные параметры женских тендерных стереотипов XVI-XVII вв , воссоздаваемые на основе анализа сплошной выборки высказываний женщин, обращенных к женщинам и о женщинах в пьесах В Шекспира

Правомерность использования художественного дискурса как объекта для исследования реальной действительности и реальной коммуникации является хорошо обоснованным и доказанным в науке фактом Выявленная еще Платоном и Аристотелем подражательная (миметическая) природа художественного творчества была детально объяснена в понятиях художественной истины и художественного реализма В научном шекспироведении Шекспир признается одним из наиболее реалистических драматургов всех времен На точность отражения Шекспиром реальной повседневной жизни своего времени указывают многочисленные публикации (Аникст 1963, 1964, 1974, Дубашинский 1965, Гражданская 1992, Урнов 1997, Бентли 2004, Watson 1960, Farrell 1975, Bamber 1982, Forker 1990, Desmet 1992, Grady 1994, Hunter 1997, Ziegler 1997, Kastan 1999, Neumann 1999, King 2000, Crane 2001 и др )

Осмысление научной мыслью глубоких расхождений между «подлинным» произведением и его более поздними интерпретациями привело к возникнове-

нию в 80-х гг XX в нового направления в литературоведении — «нового исто-рицизма» (New Histoncism) Его основателем является С Гринблатт, посвятивший многие из своих трудов переинтерпретации произведений В Шекспира (Greenblatt 1988а, 19886, 1991, 2000, 2001, 2004) Если классическое литературоведение выделяет исторический и художественный дискурс, то новый истори-цизм преступает условную границу, разделяющую историю и художественную литературу Целью нового историцизма провозглашается литературоведческая реконструкция подлинных (а не репрезентированных последующими эпохами) отношений между людьми, жившими в то или иное конкретное время Стремление к аутентичному прочтению художественных произведений и восстановлению на их основе исторической истины породило многочисленные исследования в рамках нового историцизма (Henkle 1994, Chace 1994, Polhemus 1994, Raleigh 1994, Roulston 1998, Todorov 1994, White 1995, Lenker 2001 и др )

Представляется правомерным продолжить эти исследования в лингвистическом русле, следуя за рядом уже имеющихся работ Так, Е Б Яковенко была поставлена проблема изучения языкового образа человека в Библии (Яковенко 2001, 2006) Н А Пасковой произведена семантическая реконструкция концепта «Женщина» в XIV в на основе произведений Дж Чосера (2003) Ю С Григорьева реконструировала на материале древнеанглийской героической поэзии кон-цептосферу «Воинственность», свойственную социуму VIII-X вв (2003) ИВ Панаева реконструировала тендерную концептосферу средневекового социума на основе анализа языка среднеанглийского периода (2005) Т Шиппи произведена реконструкция человека говорящего IX-X вв на материале эпоса «Бео-вульф» (Shippey 1993) Продолжая разработку проблемы лингвистической реконструкции концептосферы личностей предшествующих эпох через их дискурс, в общеметодологическом плане мы следуем базовым принципам диахронического анализа, принятым в современной лингвистике (Семенюк 1972, Гух-ман, Семенюк, Бабенко 1984, Каплуненко 1992, Шапошникова 1999, Викулова 2001, Игнатьева 2001, Nash 1989, Short 1989 и др ) В диссертации ставятся следующие задачи

1) обобщить теоретические представления о тендерном факторе в языке,

2) обосновать теоретический подход к лингвистической реконструкции коммуникативной личности в диахроническом аспекте,

3) определить основные тендерные стереотипы женщины XVI-XVII вв ,

4) выявить концептуальную, пропозициональную и тематическую структуру женского дискурса в соответствии с основными тендерными стереотипами женщины XVI-XVII вв ,

5) выделить сущностные характеристики коммуникативного акта и структуры беседы с участием женщины в XVI-XVII вв

В работе используются следующие методы метод концептуального анализа, метод пропозиционального анализа, метод моделирования когнитивных

б

сценариев, интерпретативный метод, контекстуальный анализ, метод лингвистической интроспекции, описательно-сопоставительный анализ

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые осуществлено комплексное лингвистическое исследование женской коммуникативной личности в диахроническом аспекте Впервые выделяются тендерные стереотипы женщины ХУ1-ХУН вв на основе анализа манифестации фемининно-сти в дискурсе данной эпохи Выявлен ряд экзистенциальных концептов, концептуальных метафор и когнитивных сценариев, определяющих сознание женщины ХУ1-ХУП вв и влияющих на тематическую организацию ее дискурса, а также на ее ценностную тендерную самоидентификацию Определены особенности коммуникативного акта и структурной организации беседы с участием женщины данной эпохи

На защиту выносятся следующие положения

1 В диахронической перспективе человек говорящий исследуется не как реальная, а как модельная (базисная, типическая) коммуникативная личность В разные культурно-исторические эпохи в понятие коммуникативной личности и ее тендерной идентичности (фемининности или маскулинности) вкладывается существенно различающееся содержание Правомерность лингвистической реконструкции женской коммуникативной личности ХУ1-ХУ11 вв на материале произведений В Шекспира обосновывается философской, социологической, литературоведческой, историко-культурологической и лингвистической трактовкой художественного произведения как источника надежных эмпирических данных для изучения реальной действительности и реальной коммуникации

2 Производимый коммуникативной личностью дискурс не просто отражает, но и создает ее тендерную идентичность «Быть женщиной» ХУ1-ХУП вв означает порождать дискурс в соответствии с определенным тендерным стереотипом Тендерный стереотип является когнитивным источником социального и дискурсивного взаимодействия, который постоянно воспроизводится разными говорящими в разных ситуациях общения Тендерный стереотип воспроизводится также в дискурсе миметических персонажей художественных произведений, созданных в данную конкретную эпоху Женский персонаж, гендерно-определенный при помощи дискурса, говорит, «как все», то есть как все женщины этого времени Поэтому тендерные стереотипы, реконструируемые из дискурса женских персонажей Шекспира, позволяют воссоздать признаки фемининности ХУ1-ХУ11 вв

3 Номинации, с помощью которых к женщине обращается Другой - ее собеседник, - свидетельствуют о том, что у женщины ХУ1-ХУП вв репертуар тендерных ролей меньше по объему, чем у современной женщины, и в этом репертуаре семейные роли преобладают над публичными Даже совпадающие с современными женские тендерные роли этой эпохи имеют свое особое, отличающееся от современного, концептуально-пропозициональное содержание Женщина ХУ1-ХУП вв это «другая», в когнитивно-дискурсивном отношении,

мать, жена, дочь, сестра и т д - «другая» в том смысле, что она ведома другими экзистенциальными концептами, важными для ее социального преуспевания («Законнорожденность», «Девственность», «Право Первородства», «Добродетель», «Повиновение» и т д) Экзистенциальные концепты устойчиво тематизи-руются (в разговорах о бастардах, девственности, приданом, почитании мужа и т д ) Выявленные лингвокогнитивные аспекты коммуникативного процесса с участием женщины ХУ1-ХУП вв определяют ее тендерную коммуникативную компетенцию

4 В коммуникативном акте с участием женщины ХУГ-ХУП вв собеседник прежде всего идентифицирует в ней ее социальный статус, воспринимаемый им как ее «должность» («должность» матери, жены, дочери, сестры, девственницы, невесты, вдовы, компаньонки, падшей женщины) Институционализация коммуникативного акта носит всеобъемлющий характер и включает частный семейный дискурс Наблюдается тендерная асимметрия в пользу мужчин - коммуникативное неравноправие женщин при инициации, развертывании и завершении беседы, контроль мужчин над женскими высказываниями, их вербальная агрессия по отношению к женщинам

5 Фемининность рассматриваемой эпохи неотделима от каждой говорящей, о чем свидетельствует ее «встраивание» в рамки когнитивных сценариев, детерминирующих, что для женщины обязательно/необязательно, возможно/невозможно, должно/не должно, желательно/нежелательно Стереотипная тендерная самоидентификация фиксируется в языке и реконструируется посредством анализа диагностирующих номинаций и дескрипций, референциальной интенсивности, концептуальных метафор и других средств, объективирующих тендерные характеристики женщины и тендерные ожидания по отношению к ней Восприятие говорящей собеседником как обычной, «нормальной» женщины, понимание говорящими друг друга и поддержание ими беседы на обоюдно приемлемую тему являются доказательствами стереотипной фемининности женщины в исполняемой ею тендерной роли

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что его результаты способствуют углублению теоретических представлений о природе коммуникации в целом и коммуникативной компетенции языковых личностей других эпох в частности Вносится определенный вклад в развитие тендерной лингвистики уточняются понятия тендерной модели поведения, тендерного стереотипа, тендерной идентичности, фемининности, тендерной идентификации и самоидентификации Лингвистическое рассмотрение тендера как элемента научной модели человека способствует общему развитию гендерологии как междисциплинарного направления Разработанная методика диахронического исследования тендерной коммуникативной компетенции может быть применена при анализе художественного дискурса других исторических эпох с целью выявления особенностей языкового сознания людей прошлых столетий Лингвистические работы

подобного рода имеют и теоретико-прикладной характер, позволяя подтвердить или опровергнуть данные исторической науки

Практическая значимость работы заключается в том, что ее результаты могут найти применение в преподавании вузовских курсов дискурсивного анализа, когнитивной лингвистики, истории английского языка, социолингвистики, теории межкультурной коммуникации, теории зарубежной литературы Результаты и материалы исследования могут быть использованы при руководстве курсовыми и дипломными работами

Апробация работы Основные результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры английской филологии Иркутского государственного лингвистического университета (2004-2007 гг ) По теме диссертации сделаны доклады на межвузовских конференциях молодых ученых в Иркутском государственном лингвистическом университете (2005-2007 гг ), на Всероссийской конференции «Методология лингвистических исследований в России» в Новосибирском государственном университете (октябрь 2006 г ) Основные положения работы нашли отражение в 7 публикациях, в том числе в публикации в ведущем рецензируемом научном издании Общий объем публикаций составляет 2,4 печатных листа

По структуре диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы Во введении обосновывается выбор темы и ее актуальность, формулируются цели, задачи, теоретическая база и методы исследования

В первой главе «Коммуникативная личность и ее лингвистическая реконструкция диахронический аспект» рассматривается понятие коммуникативной личности, определяются понятия тендера, тендерной идентичности и тендерного стереотипа как составляющие внутренней структуры коммуникативной личности, доказывается правомерность использования художественных произведений в качестве материала лингвистических исследований, в частности пьес В Шекспира для реконструкции модельной личности XVI-XVII вв , дается обзор некоторых исследований по реконструкции женской и мужской тендерной идентичности предшествующих эпох

Во второй главе «Гендерная коммуникативная компетенция женщины XVI-XVII вв » выявляются особенности номинативной деятельности говорящих по отношению к женщине ХУ1-ХУП вв , выявляется ее социально-ролевой статус в процессе коммуникации, рассматриваются особенности коммуникативного акта с ее участием, в результате чего реконструируется модельная коммуникативная личность женщины эпохи Шекспира как личность, дискурсивно представленная в девяти основных тендерных стереотипах

В заключении обобщаются результаты проведенного исследования, намечаются его дальнейшие перспективы Пршожения содержат материал, необходимый для иллюстрации ряда теоретических положений диссертации

Основное содержание диссертации Понятие коммуникативной личности дополняет понятие языковой личности (Караулов 1987, 1989, Винокур 1989, Ляпон 1995 и др) Коммуникативная личность - это особый аспект языковой личности коммуникативной является языковая личность в действии, то есть реальный адресант или адресат (Залевская 2000, Карасик 1992, 2004, Красных 2003, Плотникова 2005 и др ) Коммуникативные личности находятся в непосредственном физическом или виртуальном контакте друг с другом во время коммуникативного акта Коммуникативные личности являются таковыми, поскольку они обладают коммуникативной компетенцией, а именно способностью производить адекватные сообщения (в виде дискурса), соответствующие ролевому статусу личности в иерархии сложившихся экономических, политических, тендерных и иных социальных отношений (Плотникова 2005 6)

Социологическое понимание личности как социального конструкта дополняется пониманием коммуникативной личности как когнитивного и дискурсивного конструкта Оно базируется на определении человека как концептоно-сителя, обладающего той или иной концептосферой (Лихачев 1993) Коммуникативная личность является также носителем пропозиций и когнитивных сценариев - структур сознания, репрезентирующих мир (КСКТ) В лингвистике установлено, что существует прямая связь между концептами говорящего и тематической структурой его дискурса Атомарные концепты и пропозиции организованы в когнитивные сценарии при помощи структурных отношений Эти сценарии соответствуют поверхностным языковым структурам, благодаря этому выстраиваются относительно жесткие тематические конфигурации (Dyk 1983 8)

Если специфику социальности человека определяет его особая социальная и культурная среда, то специфику человека говорящего определяют зависящие от этой среды особенности его языкового сознания, находящие выражение в его дискурсе Из этого следует, что различия в социально-культурной среде влекут за собой различия в функционировании коммуникативных личностей на когнитивном и вербальном уровнях Данные положения находят свое подтверждение в исследовании женской коммуникативной личности в диахроническом аспекте

Социальное неравноправие женщины XVI-XVII вв по отношению к мужчине отражается уже в самом списке действующих лиц, предваряющем ту или иную пьесу В этом списке женщины, даже если они и основные действующие лица, перечисляются после мужчин, ср список персонажей комедии "The Twelfth Night, or What You Will" Orsino, Duke of Illyna, Sebastian, brother of Viola, Antonio, a sea captain, friend to Sebastian, A Sea Captain, friend of Viola, Valentine, Cuno, gentlemen attending on the Duke, Sir Toby Belch, uncle to Olivia, Sir Andrew Aguecheek, Malvoho, steward to Olivia, Fabian, Festa, a Clown, servants to Olivia, Olivia, Viola, Mana, Olivia's gentlewoman (TN)

Очевидно, что для Шекспира как представителя его эпохи важно четкое разделение групп мужских и женских персонажей, причем внутри каждой труп-

пы ясно прослеживается иерархия социального статуса Герцог Орсино в виду его наиболее высокого социального статуса идет в списке первым, но за ним следует Себастиан, который главным героем пьесы не является Он всего лишь брат Виолы, настоящей главной героини пьесы, с которой, впрочем, автор знакомит нас лишь после Оливии, богатой графини, а также всех мужчин, включая слуг и шута Такая резкая дифференциация персонажей по тендерному признаку и социальному статусу наблюдается во всех пьесах Все женские персонажи представлены после мужчин, внутри своей подгруппы женские персонажи представлены не в зависимости от степени участия в событиях, а в зависимости от своего социального статуса (например, Джульетта упоминается в списке действующих лиц после своей матери и леди Монтекки, за ней в этом списке следует лишь ее кормилица) Подобное разделение людей на две неравноправные категории далеко от наших дней

Для определения тендерных ролей, выполняемых женскими персонажами, нами привлекается фигура Другого Обращаясь к женщине и называя ее тем или иным именем, Другой сообщает ей самой и всем окружающим, какую роль он приписывает ей в данной ситуации В связи с этим из обращений к женщине можно составить представление о тендерных стереотипах данной эпохи

Другой, с которым общается женщина в пьесах Шекспира, чаще всего является членом ее семьи Семейное общение в данную эпоху имеет значительные отличия от семейного общения в наши дни В частности, муж-адресант, обращаясь к жене-адресату, идентифицирует в ней, во-первых, ее принадлежность к определенному социальному классу, во-вторых, ее статус замужней женщины и, лишь в-третьих, ее статус любимой женщины

В первую очередь муж в своем обращении к жене актуализирует ее высокое социальное положение Это осуществляется при помощи таких номинаций, как lady, madam, dame Актуализируется также ее экономический статус хозяйки дома - при помощи номинации mistress

Good night, dear lady' (AC), You, mistress, that have the office (O),

Well, my good lady (O), My queen, my mistress' О lady, weep no

What should I say, sweet lady f (MV), more (C),

Pardon me, good lady (MV), О most dear mistress, / The sun will set

Madam, you have bereft me (MV), before I shall discharge (T),

No, by my honour, madam (TSH), My mistress, dearest, / And I thus humble

Shut your mouth, dame (KL), ever (T)

Такие ролевые номинации свидетельствуют об институциональном (публичном) характере семейного общения, поскольку подобным же образом персонажи обращаются и к чужим женщинам

Dunkan to Lady Macbeth О, gentle lady1 Ursula to Hero And did they bid you tell (M), of it, madarrp (MAN),

Jago to Desdemona What name, fair Cassio to Desdemona Bounteous madam, lady0 (О), (O),

Messenger to Beatrice And good soldier, Katharina to Widow Mist? ess, how mean lady (MAN), you that'? (TSH),

King Claudius to Ophelia How do you, King Richard to Queen Join not with pretty ladyi (H), grief, fair woman (RS)

Antony to Portia Sweet lady, you have Meninius to Volumnia Well said, noble given me life (MV), woman* (TC)

Актуализация статуса замужней женщины происходит в тех случаях, когда муж обращается к жене при помощи слова wife Wife, bid these gentlemen (MWW), Come, my sweet wife (TC),

Wife, go you to her (RJ), Full of scorpions is my mind, dear wife

Come, madam wife, sit by my side (TSH), (M),

I thank you, gentle wife7 (LLL), Wife, take her in, instruct her what (P)

Такие официальные обращения мужа к жене в домашней обстановке, в кругу семьи несвойственны современной английской лингвокультуре Их повсеместное употребление в пьесах Шекспира указывает на их обычность в семейном общении в XVI-XVII вв

Ролевая номинация mother, как и номинация wife, по сравнению с нашим временем слишком формализованна Не встречаются современные ласковые обращения к матери (Mom, Mummy), ставящие членов семьи на один уровень, что нарушило бы жесткую ролевую иерархию, характерную для описываемого социума

Was my father a traitor, mother1 (M), 'Seems', madam1 Nay it is (H), Silence, good mother (KJ), I shall in all my best obey you, madam

Good mother, be content (RS), (H),

How now, dear sovereign and our gra- Ay, lady, 't was my word' (H), cious mother^ (ТА), Madam, I am here (RJ),

Know, good mother (TC), Madam, I would not wish (KJ)

Ролевая номинация daughter может быть более формализованной и представленной такими типами обращения, как daughter, dame, и менее формализованной, представленной обращением child, girl, wench, однако использование одного лишь имени собственного для обращения к дочери практически не наблюдается

Tell me, daughter Juliet (RJ), I prithee, daughter, do not make me mad

Now, daughter Silvia (TGV), (KL),

How now, daughter Katharina' (TSH), Daughter, remember what I told you O, attend, my daughter (P), (MAN)

Тенденция доминирования роли над самой личностью повторяется и в ролевых номинациях sister и cousm

For your claim, fair sister (KL), Now or never, sister (TNK),

I prithee, sister Kate (TSH), Are you content, sister"> (TNK),

Good sister, let us dine (CE), Minion, thou liest (TSH),

Sweet sister, let me live (MM), I am stuffed, cousin (MAN)

Кроме уже указанных ролей в данном социуме выделяются еще две тендерные роли, утратившие свою значимость в современной западной культуре, -роли девственницы и вдовы О том, что эти роли имели свое содержание и определяли тендерную идентичность женщины, свидетельствуют ролевые номинации maid (virgin) и widow

Speak, sad brow and true maid (YL), Kiss him for that, good widow (TSH), Not one word more, my maids (LLL), Widow, we will consider of your suit How now, fair maicP (MM), (THS),

My precious maid (TNK), Sweet widow, by my state I swear to thee

Maiden, no remedy (MM), (THS),

Young budding virgin (TSH), O, no knees, none, widow' (TNK),

Hail, virgin, if you be (MM), Dowagers, take hands (TNK)

Как показывают приведенные образцы номинадий (в произведениях Шекспира их употребление носит тотальный, повсеместный характер), даже если при обращении к женщине употребляется имя собственное, то оно присоединяется к ролевой номинации Это свидетельствует о большей значимости в данном социуме ролевого статуса по сравнению с личной значимостью конкретного человека - женщины со своим именем собственным Не случайно, что мы даже не знаем имен некоторых героинь Шекспира, нам известна лишь их определенная социально-гендерная роль (Lady Macbeth, Nurse, Widow, Gentlewoman, Mistress Overdone и т п )

При первой встрече с незнакомой женщиной собеседник прежде всего выясняет ее семейный статус

Duke Vincentio What, are you married9 / Mariana No, my lord /Duke Vincen-tio Are you a maid9 / Mariana No, my lord / Duke Vmcentio A widow, then9 / Mariana Neither, my lord / Duke Vincentio Why, you are nothing then neither maid, widow, nor wife9 / Lucio My lord, she may be a punk, for many of them are / neither maid, widow, nor wife (MM)

В данном социуме, если женщина не имеет семейной тендерной роли или публичной тендерной роли компаньонки, ей автоматически приписывается тендерная роль падшей женщины, при обращении с такими женщинами используются номинации wench, woman, girl, а также более грубые whore, strumpet, punk, harlot, в значение которых не входит никакая семейная, а лишь специфическая половая социальная роль

Таким образом, обнаруженной нами особенностью процесса коммуникации в XVI-XVII вв является отсутствие свойственного нашему времени приоритета в каждом коммуникативном акте отдельной личности, имеющей свое имя собственное В нашу эпоху практически во всех коммуникативных сферах к человеку обращаются по имени (за исключением таких строго ритуализованных сфер, как армия или религиозная организация, но даже и в них обращение только по должности, без указания имени, употребляется в ограниченном объеме) В женщине XVI-XVII вв собеседник прежде всего идентифицирует ее социальную

роль, воспринимаемую им как ее «должность» («должность» матери, дочери, сестры, девственницы, невесты, жены, вдовы, компаньонки, падшей женщины) Имя собственное не занимает в обращении к женщине приоритетного положения, очевидно, потому что вне своего социального статуса она не представляется собеседнику значимой

Анализ женских ролевых номинаций в пьесах Шекспира подтверждает имеющиеся в гуманитарных науках данные о том, что в конкретно-исторических обществах и культурах в понятие личности вкладывается существенно различающееся содержание В частности, «в первобытном обществе о понятии индивидуального вообще не может идти речи Вместо индивидуальности мы находим лишь зависимость от коллектива и взаимосвязь с ним либо мистическое соучастие» (Юнг 2003 15) В средние века человек еще не отделял себя от своего социального и религиозного сообщества «Личность отождествлялась с ее ролью в обществе Это был крестьянин, ремесленник или рыцарь, но не индивид, который по своему выбору занимается тем или иным делом» (Фромм 2004 47) На переходе от Средневековья к эпохе Возрождения начинается замена личности коллективной личностью единичной, происходит «выход человека из доиндиви-дуального существования и полное осознание себя в качестве отдельного существа» (Фромм 2004 52) Отмечается точность отражения данного процесса в художественных произведениях эпохи и в частности то, что «принятие права на индивидуальный выбор, развитие западного индивидуализма началось революцией Ромео и Джульетты» (Хантингтон 2003 100) Наш анализ служит иллюстрацией этих положений Прославленные героини Шекспира являются яркими индивидуальностями Джульетта, Офелия, Корделия, Катарина и др уникальны и ни с кем не сравнимы Но в то же время они несут в своем дискурсе и черты стереотипной коллективной фемининности ХЛЛ-ХУП вв, еще близкой эпохе Средневековья с ее доминированием социальной роли над личностью Другие персонажи обращаются к ним и разговаривают с ними так, как это было принято в ХУЬХУП вв , и, несомненно, что их тендерные роли соответствуют тендерным ролям реальных женщин данной эпохи

Каждому из выявленных нами девяти ролевых статусов женщины присущи свои экзистенциальные (определяющие основные ценности бытия женщины) концепты, концептуальные метафоры и когнитивные сценарии, находящие соответствующую тематизацию в дискурсе персонажей Исходя из положения о миметическом характере художественного мира по отношению к реальному миру, согласно которому вымышленный опыт развивает структуру реального опыта соответствующей эпохи и другим путем возникнуть не может (Эко 2003 153), правомерно считать выделенные тендерные роли совпадающими с основными тендерными стереотипами рассматриваемой эпохи В диссертации приводится подробный анализ концептуальной, пропозициональной и тематической структуры женского дискурса, присущего каждому из этих стереотипов Результаты проведенного анализа в обобщенном виде суммированы в Таблице 1

Таблица 1

Тендерные стереотипы женской коммуникативной личности ХУ1-ХУП вв , реконструируемые из дискурса персонажей В Шекспира

Тендерные стереотипы Экзистенциальные концепты, концептуальные метафоры и когнитивные сценарии Тематизация экзистенциальных концептов в дискурсе

Daughter "Obedience" Выражение подчинения в дискурсе (в том числе неискреннее), разговоры на темы послушания и повиновения, дочерних обязанностей, демонстрация высокой степени почитания и уважения родителей, проявляющейся в исключительно институциональных номинациях по отношению к отцу и матери, напоминания дочерям со стороны других членов социума о необходимости повиноваться родителям, в случае неповиновения выражение речевого акта угрозы, заключающееся в угрозе изгнания из семьи и дома, лишения приданого, жизни в монастыре, нищенствования и смерти

Sister/ Cousin" "Primogeniture" "Obedience" Когнитивный сценарий последовательного замужества Eldest sister -»(2, 3 n) —► Youngest sister Выражение подчинения, преданности и любви по отношению к старшим, признание приоритета интересов старшей сестры, выражение доминирования со стороны старших, проявляющееся в вербальной агрессии и невербальных средствах (побоях), напоминания о необходимости исполнения долга перед старшими, беседы о необходимости первоочередного выхода замуж старшей сестры, выражение нежелания и боязни остаться старой девой

Maid/ Virgin "Virginity'V'Maidenhead" "Chastity" "Maiden Honor" "Virtue" "Purity" "Modesty" Концептуальные метафоры "Loss of virginity is death", "Virginity is value" Публичные разговоры на тему девственности, чистоты, скромности и целомудрия, выражение страха девушки потерять девственность до брака, признание девственности товаром, обладающим высокой ценой, выражение необходимости защищать и оберегать девственность от посягательств со стороны мужчин, осуждение потери девственности, высказывания клятв своей честью и девственностью, проведение застольных бесед на тему девственности, признание таинственной природы девственности, эстетизация концепта «Девственность» за счет ее олицетворения с мифическими существами и явлениями природы

Bride "Virginity'V'Maidenhead" "Chastity" "Virtue" "Purity" Когнитивный сценарий брака Negotiations —> Marriage —»Love Концептуальная метафора "Daughter is property" Разговоры о девственности как обязательном условии при вступлении в брак, разговоры о добродетели невесты, об организации брака декларация отца или правителя своего права на девушку, назначение им мужа для нее, приказы девушке полюбить назначенного избранника, обсуждение ее приданого, заключение сделки между отцом и женихом

Wife "Virtue" "Chastity" "Honor" "Obedience" "Love" Концептуальная метафора роли мужчины в жизни женщины "Husband is life", Концептуальная метафора неверности жены "Husband has horns on his head" Описания достойной жены эпохи включают в себя всеобщее признание ее красоты, благородного происхождения, величины ее приданого и добродетельности, под которой понимается целомудрие и верность мужу, олицетворение женщины с самой добродетелью, хвалебные речи в адрес добродетельной женщины, упоминания ее других достоинств, таких как умение вести себя в обществе, правильно говорить, одеваться, петь, танцевать, разговоры о неверности жен, разговоры на тему отсутствия и потери добродетельности женщины, выражение подчинения и почитания мужа, выражение готовности исполнять его приказы, разговоры о признании господства мужа, выражение любви к нему

Mother "Noble Birth" Высокая оценочность дискурса матери по отношению к сыну, дискурс отречения от незаконнорожденных и «плохих» с точки зрения социума детей, разговоры на тему наследования от матери красоты, доброты, жалости, чувства юмора, находчивости, умения общаться с людьми, обвинение матери за отсутствие у человека каких-либо значимых качеств, обсуждения темы бесплодия, разговоры о бастардах, обвинения матери в неверности отцу

Widow "Virtue" "Chastity" "Honor" "Obedience" Разговоры на тему женской чести, целомудрия и верности умершему мужу, о сохранении добродетельности до конца жизни, обсуждение стереотипных обязанностей вдовы организация достойных похорон, публичное оплакивание и выражение скорби по умершему мужу, разговоры о большом количестве пролитых слез (потоках, ручьях), которые вдова обязана выплакать в ее скорби по мужу, разговоры о возможной женитьбе на богатой вдове ради приданого, а также о «покупке» вдовой себе нового мужа, вы-1 ражение повиновения сюзерену и сыну

Companion "Obedience" "Loyalty" "Devotion" "Friendship" "Love" "Fickleness " "Treason" Выражение подчинения, верности и преданности своей хозяйке за счет употребления институциональных обращений с мелиоративными эпитетами, обсуждение женихов, интимной жизни, одежды, домашних обязанностей, выражение доверия и привязанности друг к другу, обсуждение совместных планов, заговоров и тайн, демонстрация непостоянства и предательства в виду необходимости подчиняться другим, более властным, членам общества

Prostitute "Loss of Virginity" "Loss of Virtue" "Absence of Noble Birth" "Loss of Obedience" Концептуальные метафоры "Prostitute is food", "Prostitute is a road" Разговоры на темы организации и содержания публичных домов, описания внешности проституток, разговоры о распространении ими венерических болезней, разговоры о профессии содержателей публичных домов и нежелании членов социума иметь с ними дело, оскорбления в адрес проституток, разговоры об их самом низком социальном положении, выражение страха женщины стать проституткой, причисление к рангу проституток всех женщин, не выражающих в должной мере основных экзистенциальных концептов

Установлено, что переход женщины от одной тендерной роли к другой носит системный характер и сопровождается некоторой трансформацией основных экзистенциальных концептов, стереотипное содержание которых в целом остается одинаковым Так, экзистенциальный концепт тендерных стереотипов девственницы и невесты «Девственность» системно переходит в экзистенциальный концепт «Добродетель» в рамках тендерных стереотипов жены и вдовы, который, в свою очередь, преобразуется в экзистенциальный концепт тендерного стереотипа матери «Законнорожденность» Таким образом формируется единая концептосфера, связывающая основные тендерные роли коммуникативной личности женщины эпохи Шекспира Maid/Virgin, Bride ("Virginity") —► Wife/Widow ("Virtue") —> Mother ("Noble Birth") Тендерный стереотип проститутки вписывается в эту общую структуру вытекающих друг из друга женских тендерных ролей, представляя собой крайний предел в системной последовательности перехода женщины от одного тендерного стереотипа к другому и знаменуя выход из сферы концептов в сферу экзистенциальных антиконцептов («Отсутствие девственности и добродетели»)

В целом, «другой» тип женской коммуникативной личности XVI-XVII вв конституируется «другим» видом взаимодействия когнитивных и языковых единиц, являющихся вербальными репрезентантами другого мира, в котором живет женщина данного периода Выявленные экзистенциальные концепты

представляют собой кванты культурно-обусловленного знания, важного для женщины XVI-XVII вв Они вскрывают специфику процессов восприятия, концептуализации, категоризации и понимания женщиной окружающего ее мира Эти процессы отражаются в ее коммуникативной деятельности, в используемых ею языковых средствах

Тендерная коммуникативная компетенция женщины XVI-XVII вв заключается не только в ее способности производить адекватные сообщения (адекватный дискурс) в соответствии с выполняемой ролью, но и в ее способности к адекватному поддержанию беседы

В разговоре с мужем наиболее частотными номинациями по отношению к нему являются lord, sir, husband, master Они сопровождаются мелиоративными эпитетами dear, good, sweet, что придает женскому дискурсу ласковость и нежность

Desdemona Well, ту good lord (О), Katharma Husband, let's follow (TSH), Imogen My dear lord (C), Adnana Thou art an elm, my husband, (CE),

Portia So do I, my lord (MV), Duchess Sweet York, sweet husband (RS),

Juliet Ah, poor my lord (RJ), Hostess Prithee, honey-sweet husband, (HF),

Lady Macbeth My worthy lord (M), Q Elizabeth Ah for my husband, for my dea

Katharma I thank you, sir (TSH), Lord Edward' (RT),

Helena My master, my dear lord he is, Mrs Page Good husband, let us (MWW), and I / His servant live, and will his vassal Hostess Good husband, come home (HF), die (AW), Imogen My dearest husband (C),

Bianca I must believe my master (TSH), Adnana For know, my love, (CE), Mrs Ford How now, sweet Frank, why Imogen Look here, love, / This diamond wa art thou melancholy^ (MWW), my mother's Take it, heart (C)

Эти номинации репрезентируют наряду с экзистенциальным концептом "Obedience", находящим выражение в дискурсе повиновения, концепты "Love", "Tenderness" Более того, муж или жених считается для женщины XVI-XVII вв смыслом ее жизни, а его потеря равнозначна смерти Об этом свидетельствует то, что дискурс повиновения когнитивно связан с дискурсом любви с помощью концептуальной метафоры "Husband is life"

Hermiona Sir, you speak a language I understand not / My life stands in the level of your dreams, / Which I'll lay down (WT),

Hermia Alack, where are you9 Speak, and if you hear, / Speak, of all loves' I swoon almost with fear / No9 then I well perceive you are not nigh / Either death, or you, I'll find immediately (MND)

Как ни странно это для современного женского сознания, типичная женщина XVI-XVII вв должна любить своего мужа гораздо больше самой себя Это доказывает женский самоуничижительный дискурс, который демонстрируется, в частности, следующим примером, одним из многих ему подобных, в котором женщина прибегает к исключительно самоуничижительному дискурсу с современной точки зрения, — она отождествляет себя с собакой и просит мужчину би-

ть и пинать ее, но только позволить ей следовать за ним

Helena And even for that do I love you the more, /1 am your spaniel, and, Demetrius, / The more you beat me, I will fawn on you / Use me but as your spaniel, spurn me, strike me, / Neglect me, lose me, only give me leave, / Unworthy as I am, to follow you / What worser place can I beg in your love / (And yet a place of high respect with me) / Than to be used as you use your dog"? (MND)

Итак, в концептосфере женщины XVI-XVII вв концепты "Obedience" и "Love" находятся в тесной взаимосвязи друг с другом Поэтому дискурс повиновения в целом и дискурс самоуничижения в частности являются реализацией дискурса любви Используемые женщиной XVI-XVII вв языковые средства являются манифестацией ее специфичной фемининности, отличающейся от современной Обладание этой стереотипной фемининностью делает ее гармоничной коммуникативной личностью, самоактуализирующейся в рамках своего социума и находящей в нем свое женское счастье

Охарактеризованная выше куртуазная вежливость мужчины по отношению к женщине, проявляющаяся в фиксированных институциональных номинациях (lady, madam, dame, etc ) соседствует в XVI-XVII вв с не менее явно выраженной мужской вербальной агрессией по отношению к женщине, ср

Capulet And yet "not proud," mistress minion you9 < > Or I will drag thee on a hurdle thither / Out, you green-sickness carrion1 Out, you baggage' / You tallow-face' < > Hang thee, young baggage' disobedient wretch' / I tell thee what get thee to church a' Thursday, / Or never after look me in the face / Speak not, reply not, do not answer me' / My fingers itch (RJ)

Институциональная номинация mistress сопровождается в данном примере пренебрежительной номинацией minion, что свидетельствует о том, что инсти-туциональность общения присутствует даже в агрессивном дискурсе По отношению к женщине употребляются изощренные оскорбления (green-sickness carrion, baggage, tallow-face, wretch) приказы (out, get thee to church), запреты (never after look me in the face, speak not, reply not, do not answer me), запугивания (I tell thee what), угрозы физической расправы (hang thee, I will drag thee on a hurdle thither, my fingers itch)

По всей видимости, подобная агрессивность объясняет изобилие женских автореферентных речевых актов жалобы Человек жалующийся производит в современной культуре впечатление человека слабого, не способного справиться со своими проблемами Что касается героинь Шекспира, то они часто говорят сами с собой, жалея себя по разным поводам в разных ситуациях Octavia Ay me, most wretched (AC), Marina Ay me' poor maid (P), Olivia Ay me, detested' how am I beguil'd' (TN), Queen Be woe for me, more wretched than he is (SHS), Ophelia O, woe is me / T' have seen what I have seen, see what I see' (H), Marina Do so now / Your lady seeks my life, come you between, / And save

poor me, the weaker (P),

Perdita O, pardon, that I name them' Your high self, / The gracious mark o' th' land, you have obscur'd / With a swain's wearing, and me, poor lowly maid, / Most goddess-like prank'd up (WT),

Queen Ay me' what is this world' what news are these' (SHS), Queen Katherme I am the most unhappy woman living / Alas, poor wenches, where are now your fortunes9 (HE),

Portia Ay me' How weak a thing / The heart of woman is' О Brutus, / The heavens speed thee in thme enterprise' / - О, I grow famt (JC)

Речевой акт жалобы реализуется за счет употребления экспрессивов (Ау me, woe is те), дескриптивов с негативным значением (most wretched, poor, detested, beguil'd, unhappy, poor lowly, the weaker), обращений к себе по имени, взывания к жалости окружающих, акцентуации своей физической слабости Таким образом, с помощью лингвистического анализа постепенно формируется представление о сущности фемининности данной эпохи - полной зависимости женщины от мужчины

В диссертации проведен также анализ бесед между персонажами Шекспира с позиций Кооперативного Принципа П Грайса (Grice 1989) Установлено, что его максимы постоянно нарушаются говорящие часто лгут (нарушение максимы качества), дают недостаточное или избыточное количество информации (нарушение максимы количества), говорят не по теме беседы (нарушение максимы манеры), говорят туманно, неясно, не стремятся к тому, чтобы собеседник их понял (нарушение максимы отношения) Кроме того, они не соблюдают максиму вежливости в ее современном понимании Хотя они и придерживаются куртуазной вежливости (вежливых обращений), в целом, с современной точки зрения, беседа протекает в условиях вербальной агрессии Следующий диалог миссис Форд и миссис Пейдж это демонстрирует

Mrs Ford Mistress Page, trust me, I was going to your house Mrs Page And trust me, I was commg to you You look very ill Mrs Ford Nay, I'll ne'er believe that, I have to show to the contrary Mrs Page Faith, but you do, m my mind

Mrs Ford Well - do then, yet I say I could show you to the contrary О Mistress Page, give me some counsel'

Mrs Page What's the matter, woman9

Mrs Ford О woman - if it were not for one trifling respect, I could come to such honor'

Mrs Page Hang the trifle, woman, take the honor What is it9 Dispense with trifles What is it9

Mrs Ford If I would but go to hell for an eternal moment or so, I could be knighted

Mrs Page What9 thou best' Sir Alice Ford' These knights will hack, and so thou shouldst not alter the article of thy gentry

Mrs Ford We burn daylight Here, read, read, perceive how I might be knighted (MWW)

Участницами данной беседы являются женщины одинакового социального статуса, в общении которых не проявляются стратегии социально заданного доминирования или подчинения Эта беседа представляет собой аналог современной фатической беседы, предваряющей обсуждение главной темы разговора Языковым маркером перехода от фатической стадии беседы к фактуальной служит фраза "We burn daylight" Однако, в отличие от современности, когда в фатической беседе собеседники для установления контакта стремятся сказать друг другу что-то приятное или по крайней мере нейтральное, женщина эпохи Шекспира сообщает собеседнице, что она плохо выглядит (You look very ill), на что та отвечает несогласием и намерением доказать обратное (Nay, I'll ne'er believe that, I have to show to the contrary) Ответная реплика женщины может содержать одновременно пять речевых актов директивов трех указаний и двух вопросов (Hang the trifle, woman, take the honor What is it9 Dispense with trifles What is it9), что говорит о полном игнорировании максимы вежливости Далее в диалоге употребляется речевой акт упрека (What9 thou liest'), который дополняется иронией по поводу приобретения рыцарского звания (Sir Alice Ford1 These knights will hack, and so thou shouldst not alter the article of thy gentry) Отметим, что несмотря на изобилие языковых средств, обычно употребляемых во время ссоры, данная беседа конфликтной не является, так как собеседницы являются подругами (с точки зрения тендерных ролей той эпохи) Их доброжелательность выражается в употреблении вводного выражения trust me, настраивающего говорящих на взаимное доверие, а общей коммуникативной целью беседы является желание получить и дать совет (О Mistress Page, give me some counsel')

Таким образом, речевое поведение говорящих, расценивающееся сегодня как агрессивное, не воспринималось таковым современниками Шекспира, что позволяет сделать вывод о других, отличающихся от современных, нормах повседневного общения и организации беседы Дополнительным доказательством этого служат, в частности, следующие примеры

Adnana Hence, prating peasant1 fetch thy master home (CE), Maria Go shake your ears (TN), Juliet Ancient damnation1 О most wicked fiend' (RJ), Rosaline What's your dark meaning, mouse, of this light word9 (LLL), Hero My cousin's a fool, and thou art another I'll wear none but this (MAN), Mrs Page Hang him, dishonest rascal' I would all of the same strain were in the same distress (MWW),

Regan Lady, I am not well, else I should answer / From a full-flowing stomach

(KL),

Goneril Pluck out his eyes (KL),

Hostess Wilt thou9 wilt thou9 thou bastardly rogue' Murder, murder' Ah, thou honeysuckle villain' wilt thou kill God's officers and the King's9 Ah, thou honeyseed

rogue' thou art a honeyseed, a man-queller, and a woman-queller (SHF),

Marina Thou art the damned door-keeper to every / Custrel that comes inquiring for his Tib / To the choleric fisting of every rogue, / Thy ear is liable, thy food is such / As hath been belch'd on by infected lungs (P),

Rosalind Peace, you dull fool, I found them on a tree (YL), Katharina But if it were, doubt not her care should be / To comb your noddle with a three-legg'd stool, / And paint your face, and use you like a fool (TSH), Helena Fie, fie, you counterfeit, you puppet, you' (MND), Hermia How low am I, thou painted maypole7 Speak' / How low am I71 am not yet so low / But that my nails can reach unto thine eyes (MND)

В современном женском дискурсе употребление слов и выражений с пейоративной семантикой имеет цель оскорбить собеседника, выразить негативное отношение к нему Современная говорящая знает, что она говорит не так, как всегда, что своей вербальной агрессией она выражает враждебность по отношению именно к данному собеседнику Однако в пьесах Шекспира употребление пейоративов в женском дискурсе свидетельствует не столько о враждебности, сколько о другом, отличающемся от современного, представлении о нормах речевого взаимодействия с собеседником

Нарушение максим Кооперативного Принципа в художественной литературе XVI-XVII вв было замечено и другими исследователями Анализируя испанские драмы данного периода, Т Е Литвиненко замечает, что в них персонажи лгут друг другу практически в любой жизненной ситуации, однако ложь воспринимается не как аномалия, а скорее как норма «Обман < > хотя и присутствует постоянно, как бы не очень заметен, привычен, обыденен, < > он создает почти нейтральный фон поведения героев в том социуме, который придумывает Лопе Все это, как и счастливый конец произведения, недвусмысленно говорит об удивительно лояльном отношении автора к обману, о признании его допустимости, оправданности и даже, можно сказать, целесообразности» (Литвиненко 1998 81) Повсеместное нарушение максим Кооперативного Принципа в рассматриваемую эпоху свидетельствует о том, что данный принцип действует в полной мере только в современной коммуникации Еще большее отклонение от максим Кооперативного Принципа, а зачастую его полное несоблюдение обнаружено в коммуникации IX-X вв (Shippey 1993)

Итак, в данной диссертации женская коммуникативная личность XVI-XVII вв проанализирована как модельная (типическая) личность, представляющая собой абстрагированный набор качеств человека говорящего как члена определенного историко-культурного сообщества Анализ коммуникации персонажей Шекспира с помощью методологии когнитивной лингвистики вскрывает наличие «другого» типа коммуникации, свойственного людям XVI-XVII вв , протекающего согласно «другим» видам взаимодействия когнитивных и языковых единиц

Перспективой научных исследований, открываемой данной работой, может стать лингвистический анализ маскулинности в социуме ХУ1-ХУП вв, а также дальнейшее изучение языкового сознания в различные исторические эпохи через феномен коммуникации

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях

1. Ракитянская, Е. В. Тендерные стереотипы и их варьирование в различные исторические эпохи [Текст] / Е. В. Ракитянская // Вестник Бурятского госуниверситета. Филология. Вып. 7. - Улан-Удэ . Изд-во Бурятского госуниверситета, 2007. - С. 257-261 (0,5 п. л.).

2 Ракитянская, Е В Моделирование женской коммуникативной личности диахронический аспект [Текст] /ЕВ Ракитянская // Лингвистика Методика Информатика фундаментальные и прикладные аспекты материалы конференции молодых ученых (Иркутск, 28 февраля - 4 марта 2005 г ) - Иркутск ИГЛУ -С 64-65 (0,1 п л)

3 Ракитянская, Е В «Другая личность» женская тендерная идентичность в диахроническом аспекте [Текст] /ЕВ Ракитянская // Лингвистика дискурса Вестник ИГЛУ Сер Лингвистика и межкультурная коммуникация / Под ред С Н Плотниковой - Иркутск ИГЛУ, 2005 - С 44-56 (0,7 п л )

4 Ракитянская, Е В Гендерно-специфические темы женского дискурса ХУ1-ХУП вв [Текст] /ЕВ Ракитянская // Лингвистика Лингводидактика Информатика материалы конференции молодых ученых (Иркутск, 27 февраля - 3 марта2006 г) -Иркутск ИГЛУ - С 58-60 (0,1 п л)

5 Ракитянская, Е В «Другой мир» ролевое содержание дискурса женской коммуникативной личности ХУГ-ХУП вв [Текст] /ЕВ Ракитянская // Лингвистика дискурса - 2 Вестник ИГЛУ Сер Лингвистика и межкультурная коммуникация / Под ред С Н Плотниковой - Иркутск ИГЛУ, 2006 - С 37-46 (0,6 п л)

6 Ракитянская, Е В Лингвистическая реконструкция женской коммуникативной личности ХУ1-ХУП веков тендерные роли персонажей в пьесах В Шекспира [Текст] / С Н Плотникова, Е В Ракитянская // Вестник НГУ Сер Лингвистика и межкультурная коммуникация / Под ред И В Шапошниковой -Новосибирск НГУ, 2007 - Т 5 -Вып 1 -С 127-132 (0,3 п л)

7 Ракитянская, Е В Методика лингвистической реконструкции женской коммуникативной личности в диахроническом аспекте [Текст] /ЕВ Ракитянская // Лингвистика Лингводидактика Информатика материалы конференции молодых ученых (Иркутск, 26 февраля - 3 марта 2007 г ) - Иркутск ИГЛУ, 2007 - С 58-60 (0,1 п л)

Подписано в печать 12 12 07 Формат 60x90 1/16 Бумага офсетная Печать трафаретная Уел печ л 1,5 Уч-издл 1,33 Тираж 140 экз Заказ 5049

Изготовлено в ООО «Репроцентр А1» г Иркутск, ул Лапина, 1, оф 101 тел 203-144, 999-003, 99-26-27

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Ракитянская, Елена Васильевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. КОММУНИКАТИВНАЯ ЛИЧНОСТЬ И ЕЕ ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ: ДИАХРОНИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

1.1. Коммуникативная личность как когнитивный и дискурсивный конструкт.

1.2. Тендерный аспект в изучении коммуникативной личности.

1.3. Понятие тендерного стереотипа коммуникативной личности.

1.4. Художественная литература как источник эмпирических данных для реконструкции коммуникативной личности.

1.5.Творчество Шекспира как отражение реальной жизни культурно-исторической эпохи XVI-XVII вв.

1.6. Реконструкция мужской и женской тендерной идентичности предшествующих эпох: обзор имеющихся исследований.

ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ.

ГЛАВА II. ТЕНДЕРНАЯ КОММУНИКАТИВНАЯ КОМПЕТЕНЦИЯ ЖЕНЩИНЫ XVI-XVII ВВ.

2.1. Социально-ролевой статус женщины XVI-XVII вв. и его отражение в номинативной деятельности говорящих.

2.2. Основные тендерные стереотипы коммуникативной личности женщины XVI-XVII вв.

2.2.1. Тендерный стереотип "Mother".

2.2.2. Тендерный стереотип "Daughter".

2.2.3. Тендерный стереотип "Sister'VCousin".

2.2.4. Тендерный стереотип "Maid'V'Virgin".

2.2.5. Тендерный стереотип "Bride".

2.2.6. Тендерный стереотип "Wife".

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Ракитянская, Елена Васильевна

Тендерные исследования, разрабатываемые в лингвистике с 60-х гг. XX в., становятся более фундаментальными в связи с тем, что в них начинает активно применяться методология и понятийно-терминологический аппарат когнитивной лингвистики, дискурсивного анализа и других лингвистических дисциплин. Сущность современного продуктивного подхода к анализу ген-дера обобщена Г.Е. Крейдлиным: ««Эпистемологический кризис», «релятивизм», «научная беллетристика», «описательность» и многие другие малоприятные и тревожные диагнозы ставились и тендерной лингвистике и тендерной невербальной семиотике на разных этапах их рождения и становления. <.> Постепенно тендерная лингвистика и невербальная семиотика, взятая в ее тендерном аспекте, начинают отходить от наиболее крайних и ортодоксальных, в частности агрессивно феминистских, подходов к мужским и женским языкам и к мужскому и женскому невербальному знаковому поведению» (Крейдлин 2005: 208).

В рамках научного изучения тендера тендерная идентичность человека (его маскулинность или фемининность) рассматривается не как неизменная природная сущность, а как динамичный изменчивый продукт человеческого общества, воплощенный в постоянно воспроизводимых тендерных практиках. Само введение в научный обиход термина тендер (gender) в его противопоставлении термину пол (sexus) было обусловлено необходимостью отделить социальное проявление пола от других его значений (Jespersen 1922; Parsons 1955; Reik 1960; Garfinkel 1967; Goffman 1976; 1979). В качестве исходного теоретического постулата в данной работе принимается выработанное в указанных трудах определение тендера как социального конструкта.

Согласно современной лингвистической трактовке тендера, язык не просто отражает тендерные различия, но и сам создает их, вернее, люди с помощью языка создают свою собственную тендерную идентичность в соответствии с тем или иным социальным порядком или ожиданием. Тендерная идентичность определяется как одновременно процесс и результат «встраивания» индивида в то или иное социальное и культурное сообщество в соответствии с принятой в нем модельной коммуникативной личностью мужчины или женщины. Лингвистический анализ тендерной идентичности учитывает понимание человеком того, что значит быть мужчиной или женщиной, и выражение этого понимания на языковом уровне, которое изменяется от поколения к поколению в разных социальных, этнических и религиозных группах (Бакушева 1995; Горошко 1996; Кирилина 1999; Потапов 2000; 2002; Халеева 2000; Безрукова 2004; Кон 2004; Крейдлин 2005; Tannen 1990; 1994; Butler 1990; Cameron 1995; 1997; Bergvall 1996; Coates 1996; Freed 1996; Wodak 1997; Eckert 2003 и др.). Исследователи тендерного фактора в лингвистике занимаются сегодня его различными проявлениями на разных уровнях языка и в разных типах дискурса (Табурова 1999; Васюк 2002; Зыкова 2002; Прокудина 2002; Бирюкова 2003; Паскова 2003; Талина 2003; Короленко 2004; Лизенко 2004; Луганская 2005; Тарасова 2006; Шмелева 2006; Черкун 2007 и др.).

В гуманитарных науках начинает формироваться диахронический подход к изучению тендера. Имеется социологическое исследование по реконструкции на базе анализа художественной литературы модельных личностей мужчин и женщин и соответствующих моделей брака различных эпох (Rockwell 1974); предложена философско-социологическая реконструкция личностей мужчины и женщины в Древней Греции и их сексуального поведения (Фуко 2004); проведена историко-культурологическая реконструкция архетипов женщины в мифах и сказаниях (Эстес 2006), а также в древнеирланд-ской культуре (Михайлова 2004). Ю.С. Степанов, поднимая проблему исследования этимологии явлений культуры, указывает, что необходимый для этого метод был предложен еще древнегреческим философом Фукидидом. Это метод реконструкции прошлого путем обратного заключения на основании рудиментов («культурных пережитков»). Переводя вопрос в плоскость лингвистики, Ю. С. Степанов пишет: «Правило Фукидида <. .> распространяется и на реликты, сохранившиеся в языке» (Степанов 1997: 44).

Целью данной диссертации является лингвистическая реконструкция женской коммуникативной личности XVI-XVII вв. - ее воссоздание по языковым данным как человека говорящего.

В основе исследования лежит гипотеза о неодинаковости тендерной идентичности в разные исторические эпохи. Данная гипотеза выводится из понимания понятия «человек» в рамках антропоцентрической парадигмы гуманитарных наук, в которой определение сущности человека ставится в Зависимость от исторических и социально-культурных условий его жизни. Социальные исследования подтверждают, что человеческая природа не создана раз и навсегда, она меняется в ходе исторического времени и является структурой, в пределах которой происходит чередующееся самосоздание человека. «Начиная с древнегреческих философов, было принято думать, что в человеке есть нечто такое, что составляет его сущность; это нечто и называли всегда «человеческой природой». <.> Совсем недавно эти традиционные воззрения были поставлены под сомнение. Причиной такого поворота явилось все возрастающее значение исторического исследования человечества. Изучение истории человечества показало, что современный человек так сильно отличается от человека более ранних эпох, что гипотеза о некоей вечной «природе человека» очень далека от реальности» (Фромм 2004а: 299). Равно как не существует единой неизменной «сущности» человека, так же нет и «универсальной истории», так как «история не есть данность, это не просто каталог всего, что происходило в прошлом, но сознательное усилие абстракции» (Фукуяма 2004: 222). Стандарты, на которых эта абстракция основывается, могут меняться, поэтому сегодня историки ставят перед собой новые задачи, в частности, создать историю женщин, меньшинств, историю будничной жизни и т.п.

Эти новые задачи могут быть решены в том числе и путем анализа художественной литературы, поскольку «в форме художественного произведения действительные обстоятельства помещены в иное измерение, в котором данная реальность обнаруживает себя как она есть, то есть высказывает истину о самой себе» (Маркузе 2003: 325). Истины художественного мира трактуются как рационализированные истины реального мира, которые, если бы не были сформулированы автором, не дошли бы до последующих поколений читателей. При этом подчеркивается, что более развитое современное общество совсем по-другому оценивает истины прошлого. «Лишая значения издавна хранимые образы трансцендирования путем встраивания их в безграничную повседневную реальность, общество тем самым свидетельствует о том, насколько возросла способность управлять неразрешимыми конфликтами - насколько трагедия и романтическая ностальгия, архетипические мечты и тревоги стали подвластны техническому разрешению и разрушению. Дон Жуан, Ромео, Гамлет, Фауст, как и Эдип, стали пациентами психиатра» (Маркузе 2003: 334). Тенденция к росту и развитию личности проявляется в постоянном движении общества, в возникновении в нем новых структур и взаимоотношений между людьми, в том числе и новых тендерных идентич-ностей.

Тендерная идентичность женской коммуникативной личности XVI-XVII вв. рассматривается в диссертации на материале произведений В. Шекспира. Как и в вышеупомянутых работах, посвященных диахроническому моделированию человека, наш анализ направлен не на описание каких-либо реальных женщин, а на выявление тендерных женских стереотипов данной эпохи. При реконструкции женской коммуникативной личности нами моделируется то, что А.В. Кирилина называет «семиотическим коллажем». Он представляет собой набор выявляемых исследователем различных тендерных составляющих, относящихся к изучаемой культуре (Кирилина 1999: 48). Источником примеров служит академическое издание полного собрания сочинений В. Шекспира, включающее все тексты его безусловно атрибутированных произведений в современной английской орфографии (The Riverside Shakespeare: Complete Works. - Ed. by G. Blakemore Evans, Boston: Houghton Mifflin, 1974).

Актуальность исследования обусловлена важностью дальнейшего изучения тендерной идентичности и того, каким образом она создается, поддерживается и воспроизводится при помощи языка. Представляется своевременным исследование варьирования тендерной идентичности в различные исторические эпохи, поскольку оно позволяет обосновать сам факт существования тендера как феномена, описать различные типы фемининности и маскулинности, выявить закономерности их возникновения и чередования друг с другом. Диахронический подход, широко используемый в лингвистических исследованиях (Семенюк 1972; Гухман 1984; Шапошникова 1999; Викулова 2001; Игнатьева 2001; Григорьева 2003; Морозова 2004; Солдатова 2004; Капустина 2005; Москалкж 2005; Палаева 2005; Учайкина 2005; Чечетка 2005; Зелякова 2006; Зотеева 2006 и др.), зачастую заставляет ученых заново осмыслить задачи и объект исследования, поскольку «эпоха, лежащая между временем создания текста и временем его сегодняшнего филологического прочтения, требует в соответствии с опытом современных достижений иного осмысления» (Викулова 2001: 8). Несмотря на то что пьесы Шекспира уже становились эмпирическим материалом для некоторых лингвистических работ (Брылева 1990; Плотникова 1997; Куницына 1998; Ефремова 1999; Бух-тояров 2004; Палий 2004; Nash 1989; Short 1989), комплексного диахронического исследования его персонажей как коммуникативных личностей, по нашим данным, до сих пор не проводилось.

В качестве объекта исследования выступает дискурс персонажей в пьесах В. Шекспира.

Правомерность использования художественного дискурса как объекта для исследования реальной действительности и реальной коммуникации является хорошо обоснованным и доказанным в науке фактом. Кроме уже упомянутых историко-культурных и социологических оснований для этого имеются также философские, литературоведческие и лингвистические основания. Выявленная еще Платоном и Аристотелем подражательная (миметическая) природа художественного творчества была детально объяснена в понятиях художественной истины и художественного реализма (Степанов 1976; Тимофеев 1977; Лихачев 1981; Васильева 1983; Гинзбург 1987; Караулов 1987; Якобсон 1987; Лотман 1992; Азнаурова 1998; Серль 1999; Льюиз 1999; Кастанеда 1999; Мисонжников 2001; Сапожникова 2001; Эко 2003; Бентли 2004; Казанова 2003; Фуко 2004; Хёйзинга 2004; Плотникова 2006; Natanson 1962; 1998; Gabriel 1975; Toolan 1989; Short 1989; Rogers 1966; Rockwell 1974; Lewis 1983; 1986; Roulston 1998; Bender 1994; Chace 1994; Dekker 1994; Henkle 1994; Levenson 1994; Polhemus 1994; Raleigh 1994; Todorov 1994 и др.).

В научном шекспироведении Шекспир признается одним из наиболее реалистических драматургов всех времен. На точность отражения Шекспиром реальной повседневной жизни своего времени указывают многочисленные публикации (Аникст 1963; 1964; 1974; Дубашинский 1965; Гражданская 1992; Урнов 1997; Бентли 2004; Watson 1960; Farrell 1975; Bamber 1982; Forker 1990; Desmet 1992; Grady 1994; Hunter 1997; Ziegler 1997; Kastan 1999; Neumann 1999; King 2000; Crane 2001 и др.). В пору их создания сюжеты Шекспира воспринимались зрителями как вполне реальные истории: «Ни Шекспир, ни Мольер не воспринимались их современниками как писатели» (ВЛ: 91). Со временем в оценке творчества Шекспира стали превалировать эстетические параметры, что вполне закономерно. «Решающую роль в упрочнении представлении о драме как произведении, предназначенном не только для сценической постановки, но и для чтения, сыграло «открытие» во второй половине XVIII столетия Шекспира как великого драматического поэта» (ВЛ: 91).

В литературоведении установлено, что образ автора как сложная эстетическая категория участвует в формировании все более усложняющегося эстетического измерения, благодаря чему эстетическая ценность каждый раз по-новому воссоздается во взаимодействии произведения и читателя (Бахтин 1979; Борев 1981; Кожин 1985; Антипьев 1998, Гартман 2004 и др.). Неучет этого фактора приводит к идеализации эпохи Шекспира, отражающейся, в частности, в интерпретации его произведений современными режиссерами.

Осмысление научной мыслью глубоких расхождений между «подлинным» произведением и его более поздними интерпретациями привело к возникновению в 80-х гг. XX в. нового направления в литературоведении - «нового историцизма» (New Historicism). Его основателем является С. Гринблатт, который буквально потряс литературоведческое сообщество и рядовых читателей своими работами, посвященными переинтерпретации произведений В. Шекспира (Greenblatt 1988а; 19886; 1991; 2000; 2001; 2004). Если классическое литературоведение выделяет исторический и художественный дискурс, то новый историцизм преступает условную границу, разделяющую историю и художественную литературу. Целью нового историцизма провозглашается литературоведческая реконструкция подлинных (а не репрезентированных последующими эпохами) отношений между людьми, жившими в то или иное конкретное время. Стремление к аутентичному прочтению художественных произведений и восстановлению на их основе исторической истины, породило многочисленные исследования в рамках нового историцизма (Henkle 1994; Chace 1994; Polhemus 1994; Raleigh 1994; Roulston 1998; Todorov 1994; White 1995; Lenker 2001 и др.).

Представляется обоснованным продолжить эти разработки в лингвистическом русле, следуя за рядом уже имеющихся работ. Так, Е.Б. Яковенко была поставлена проблема изучения языкового образа человека в Библии (Яковенко 2001; 2006). Н.А. Пасковой произведена семантическая реконструкция концепта «Женщина» в XIV в. на основе произведений Дж. Чосера (2003). Ю.С. Григорьева реконструировала на материале древнеанглийской героической поэзии концептосферу «Воинственность», свойственную социуму VIII-X вв. (2003). И.В. Палаева реконструировала тендерную концептосферу средневекового социума на основе анализа языка среднеанглийского периода (2005). Т. Шиппи произведена реконструкция человека говорящего IX-X вв. на материале эпоса «Беовульф» (Shippey 1993).

В лингвистике традиционно признается правомерность использования художественной речи для анализа естественной речи. М.М. Бахтин обосновывает ценность художественного диалога для изучения живого высказывания на основе понятия внутренней социологичности художественного произведения (Бахтин 1979). Положение о том, что речь персонажей близка, «подобна» речи реальных людей, доказывается в целом ряде исследований (Караулов 1987; Земская 1987; Сапожникова 2001, Меркурьева 2004, Плотникова 2006 и др.). Это положение развивается в рамках феноменологического подхода к соотношению человека и персонажа, согласно которому писатель рассматривается не просто как творец художественного мира, а как феноменолог-исследователь жизни, создающий новый мир на основе рационализации эмпирического и фиксации выводимых из него сущностей. В этом постижении сущностей, в том числе и сущности человека говорящего, состоит когнитивная функция художественного творчества (Плотникова 2006: 93). Из трех выделяемых С.Н. Плотниковой типов персонажа - миметического, концептуального и перемещенного - наиболее полно с человеком соотносится миметический персонаж. Поэтому в диссертации объект исследования ограничен дискурсом миметических персонажей в пьесах Шекспира.

Предметом настоящего исследования являются когнитивные и дискурсивные параметры женских тендерных стереотипов XVI-XVII вв., воссоздаваемые на основе анализа сплошной выборки высказываний женщин, обращенных к женщине и о женщинах в пьесах В. Шекспира.

В диссертации ставятся следующие задачи:

1) обобщить теоретические представления о тендерном факторе в языке;

2) обосновать теоретический подход к лингвистической реконструкции коммуникативной личности в диахроническом аспекте;

3) определить основные тендерные стереотипы женщины XVI-XVII вв.;

4) выявить концептуальную, пропозициональную и тематическую структуру женского дискурса в соответствии с основными тендерными стереотипами женщины XVI-XVII вв.;

5) выделить сущностные характеристики коммуникативного акта и структуры беседы с участием женщины в XVI-XVII вв.

Теоретической базой исследования являются современные теоретические представления о когнитивно-дискурсивной деятельности и определяющих ее сценариях, о различных видах коммуникации, о коммуникативной личности, ее стереотипах, ее компетенции, о принципах речевого общения и поведения, о применяемых говорящими дискурсивных стратегиях и тактиках (Винокур 1989; Плотникова 2000; 2005; Залевская 2001; Попова 2001; Стернин 2001; Дементьев 2002; Красных 2003; Макаров 2003; Иссерс 2003; Карасик 2004; Йокояма 2005; Воркачев 2005; Крейдлин 2005; Ляпон 2005; Шаховский 2005; Шейгал 2005; Schank 1977; Dijk 1978; Minsky 1980; Sacks 1986; Grice 1989 и др.).

В работе используются следующие методы: метод концептуального анализа, метод пропозиционального анализа, метод моделирования когнитивных сценариев, интерпретативный метод, контекстуальный анализ, метод лингвистической интроспекции, описательно-сопоставительный метод.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые осуществлено комплексное лингвистическое исследование женской коммуникативной личности в диахроническом аспекте. Впервые выделяются тендерные стереотипы женщины XVI-XVII вв. на основе анализа манифестации фемининности в дискурсе данной эпохи. Выявлен ряд экзистенциальных концептов, концептуальных метафор и когнитивных сценариев, определяющих сознание женщины XVI-XVII вв. и влияющих на тематическую организацию ее дискурса, а также на ее ценностную тендерную самоидентификацию. Определены особенности коммуникативного акта и структурной организации беседы с участием женщины данной эпохи.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В диахронической перспективе человек говорящий исследуется не как реальная, а как модельная (базисная, типическая) коммуникативная личность. В разные культурно-исторические эпохи в понятие коммуникативной личности и ее тендерной идентичности (фемининности или маскулинности) вкладывается существенно различающееся содержание. Правомерность лингвистической реконструкции женской коммуникативной личности XVI-XVII вв. на материале произведений В. Шекспира обосновывается философской, социологической, литературоведческой, историко-культурологической и лингвистической трактовкой художественного произведения как источника надежных эмпирических данных для изучения реальной действительности и реальной коммуникации.

2. Производимый коммуникативной личностью дискурс не просто отражает, но и создает ее тендерную идентичность. «Быть женщиной» XVI-XVII вв. означает порождать дискурс в соответствии с определенным тендерным стереотипом. Тендерный стереотип является когнитивным источником социального и дискурсивного взаимодействия, который постоянно воспроизводится разными говорящими в разных ситуациях общения. Тендерный стереотип воспроизводится также в дискурсе миметических персонажей художественных произведений, созданных в данную конкретную эпоху. Женский персонаж, гендерно-определенный при помощи дискурса, говорит, «как все», то есть как все женщины этого времени. Поэтому тендерные стереотипы, реконструируемые из дискурса женских персонажей Шекспира, позволяют воссоздать признаки фемининности XVI-XVII вв.

3. Номинации, с помощью которых к женщине обращается Другой - ее собеседник, - свидетельствуют о том, что у женщины XVI-XVII вв. репертуар тендерных ролей меньше по объему, чем у современной женщины, и в этом репертуаре семейные роли преобладают над публичными. Даже совпадающие с современными женские тендерные роли этой эпохи имеют свое особое, отличающееся от современного, концептуально-пропозициональное содержа

IIIia иГагтгггтю V\ 7Т V\7TT т^ „-г,—, — ----------------------------

IIIIS. vTvC! jLii,riiiCi w » i yv » 11 оо. ли \\,nyj I СМ//, D ГЧЛЛ X1W i *1Г»Л ^"ДЛ^Ку pv^MJBtHJJVi U 1 HU" шении, мать, жена, дочь, сестра и т.д. - «другая» в том смысле, что она ведома другими экзистенциальными концептами, важными для ее социального преуспевания («Законнорожденность», «Девственность», «Право Первородства», «Добродетель», «Повиновение» и т.д.). Экзистенциальные концепты устойчиво тематизируются (в разговорах о бастардах, девственности, приданом, почитании мужа и т.д.). Выявленные лингвокогнитивные аспекты коммуникативного процесса с участием женщины XVI-XVII вв. определяют ее тендерную коммуникативную компетенцию.

4. В коммуникативном акте с участием женщины XVI-XVII вв. собеседник прежде всего идентифицирует в ней ее социальный статус, воспринимаемый им как ее «должность» («должность» матери, жены, дочери, сестры, девственницы, невесты, вдовы, компаньонки, падшей женщины). Институ-ционализация коммуникативного акта носит всеобъемлющий характер и включает частный семейный дискурс. Наблюдается тендерная асимметрия в пользу мужчин - коммуникативное неравноправие женщин при инициации, развертывании и завершении беседы, контроль мужчин над женскими высказываниями, их вербальная агрессия по отношению к женщинам.

5. Фемининность рассматриваемой эпохи неотделима от каждой говорящей, о чем свидетельствует ее «встраивание» в рамки когнитивных сценариев, детерминирующих, что для женщины обязательно/необязательно, возможно/невозможно, должно/не должно, желательно/нежелательно. Стереотипная тендерная самоидентификация фиксируется в языке и реконструируется посредством анализа диагностирующих номинаций и дескрипций, рефе-ренциальной интенсивности, концептуальных метафор и других средств, объективирующих тендерные характеристики женщины и тендерные ожидания по отношению к ней. Восприятие говорящей собеседником как обычной, «нормальной» женщины, понимание говорящими друг друга и поддержание ими беседы на обоюдно приемлемую тему являются доказательствами стеnPr>TUTTUr>W Л1РЛШШ/ШиЛГ»ТМ WPUTTTUULT о ТТГ»ТТАТТиаОЧ/ГЛТ1 OtA г'оттттагмтптт 1ЛЛТТТ1 w a ^/viuiii±xixiii.v vxxi /ivvii i i цшш и nvixv/Jiii/ivivivri viv х ^/VJlil*

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что его результаты способствуют углублению теоретических представлений о природе коммуникации в целом и коммуникативной компетенции языковых личностей других эпох в частности. Вносится определенный вклад в развитие тендерной лингвистики: уточняются понятия тендерного стереотипа, тендерной идентичности, фемининности, тендерной идентификации и самоидентификации. Разработанная методика диахронического исследования тендерной коммуникативной компетенции может быть применена при анализе художественного дискурса других исторических эпох с целью выявления особенностей языкового сознания людей прошлых столетий. Лингвистические работы подобного рода имеют и теоретико-прикладной характер, позволяя подтвердить или опровергнуть данные исторической науки.

Практическая значимость работы заключается в том, что ее результаты могут найти применение в преподавании вузовских курсов дискурсивного анализа, когнитивной лингвистики, истории английского языка, социолингвистики, теории межкультурной коммуникации, теории зарубежной литературы. Результаты и материалы исследования могут быть использованы при руководстве курсовыми и дипломными работами.

Апробация работы. Основные результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры английской филологии Иркутского государственного лингвистического университета (2004-2007 гг.). По теме диссертации сделаны доклады на межвузовских конференциях молодых ученых в Иркутском государственном лингвистическом университете (2005-2007 гг.), на Всероссийской конференции «Методология лингвистических исследований в России» в Новосибирском государственном университете (октябрь 2006 г.). Основные положения работы нашли отражение в 7 публикациях, в том числе в публикации в ведущем рецензируемом научном издании. Общий объем публикаций составляет 2,4 печатных листа.

По структуре диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы. Во введении обосновывается выбор темы и ее актуальность, формулируются цели и задачи работы, перечисляются ос

Заключение научной работыдиссертация на тему "Опыт лингвистической реконструкции женской коммуникативной личности XVI-XVII вв."

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ

В данной главе проведен анализ социально-ролевого статуса женщины XVI-XVII вв. через дискурсивную деятельность говорящих, что позволило выделить ее следующие девять тендерных стереотипов:

• "Mother". Для тендерного стереотипа матери XVI-XVII вв. характерно большее публичное дистанцирование от ее ребенка. В отличие от современной матери, мать эпохи Шекспира оценивает свого ребенка как «хорошего» или «любимого» на основе его соответствия общественным нормам ожиданиям, а не потому, что он рожден ею, что он ее ребенок. В случае, когда ребенок не является «хорошим» с точки зрения общества, дискурс матери сопровождается неодобрением, разного типа оскорблениями и угрозами, намерениями отречься от него. Основным экзистенциальным концептом тендерного стереотипа матери является концепт "Noble Birth", поскольку лишь законнорожденность детей дает право матери их любить и воспитывать.

• "Daughter". Дискурс стереотипной дочери XVI-XVII вв. организуется согласно когнитивному сценарию повиновения воле родителей, что сопровождается лексическим выражением экзистенциального концепта "Obedience". Дискурсивно это проявляется в использовании разрешений начать беседу, фатических высказываний, выполняющих роль извинений, отсутствии прямых возражений и инициативы перестроить коммуникативный акт в своих интересах.

• "Sister"/"Cousin". Основным экзистенциальным концептом тендерного стереотипа сестры является концепт "Primogeniture", смысл которого заключается в праве на доминирование перворожденного ребенка в семье по отношению к другим детям. Этот концепт реализуется в следовании когнитивным сценариям последовательного замужества и обязательного подчинения младшей сестры старшей. Однако, в пьесах Шекспира наблюдается зарождение нового типа личности сестры, когда сестер связывает не только семейные иерархические отношения, но и личная привязанность друг к другу.

• "Maid"/"Virgin". Основным экзистенциальным концептом этого архаичного на сегодняшний день тендерного стереотипа является концепт "Virginity". Беседы о девственности являются бытовыми, активно поддерживаемыми коммуникантами, что доказывает, что этот физиологический аспект женской сущности являлся не только личностным, но и социальным фактором. Девственность была социально значима; ее наличие или отсутствие у незамужней женщины играло основополагающую роль в ее дальнейшей жизни. Об этом свидетельствуют также вычлененные нами концептуальные метафоры, объективирующие концепт "Virginity" в сознании зрителей эпохи Шекспира, как "Virginity is Value", "Loss of Virginity is Death".

• "Bride ". Лежащий в основе данного стереотипа когнитивный сценарий брака имеет концептуальную структуру "Negotiations" —> "Marriage" —» "Love". В отличие от современного общества, в XVI-XVII вв. решение о браке принимается без участия будущей жены. Договоренность о браке носит институциональный характер - женщину ставят в известность о том, кто будет ее мужем. Личный фактор (любовь) вступает в действие с момента договоренности о браке и в целом, выбор, сделанный отцом или правителем, удовлетворяет женщин, которые искренне влюбляются в назначенных им мужей.

• "Wife". Самый привилегированный женский тендерный стереотип в обществе XVI-XVII вв. базируется на двух главных экзистенциальных концептах "Virtue" и "Obedience". Моральный концепт "Virtue", центральными компонентами которого являются благочестивое поведение и сексуальная верность мужу, находится в центре единой женской концептосферы, следуя за концептом "Virginity" и предваряя концепт "Noble Birth".

• "Widow". Данный тендерный стереотип надстраивается над тендерным стереотипом "Wife", вмещая в себя его экзистенциальные концепты "Virtue" и "Obedience". Дополнительными характеристиками дискурса стереотипной вдовы XVI-XVII вв. является дискурс самоуничижения и дискурс восхваления мужа, которые хотя и встречаются в рамках тендерного стереотипа жены, но в менее изощренном виде.

• "Companion". Тендерный стереотип компаньонки, окончательно оформившийся в британо-американской культуре в XIX веке, в эпоху Шекспира основан на взаимоотношениях власти по модели женщина - женщина, отличается нечеткой концептуальной структурой и представляет собой симбиоз таких женских тендерных ролей, как "Servant", "Friend", "Kinswoman", включая в себя отдельные дискурсивные характеристики этих ролей.

• "Prostitute ". Тендерный стереотип "Prostitute" является самым нежелательным и постыдным для женщины XVI-XVI вв., он может грозить каждой женщине, не обладающей или не выражающей в должной мере какого-либо экзистенциального концепта. Данный тендерный стереотип вписывается в общую структуру вытекающих друг из друга женских тендерных ролей, представляя собой крайний предел в системной последовательности перехода женщины от одного тендерного стереотипа к другому и знаменуя выход из сферы концептов в сферу экзистенциальных антиконцептов, таких как "Loss of Virginity", "Loss of Virtue", "Loss of Obedience" и т.п.

Переход женщины от одной тендерной роли к другой носит системный характер и сопровождается некоторой трансформацией основных экзистенциальных концептов, стереотипное содержание которых в целом остается одинаковым. Так, экзистенциальный концепт тендерных стереотипов девственницы и невесты «Девственность» системно переходит в экзистенциальный концепт «Добродетель» в рамках тендерных стереотипов жены и вдовы, который, в свою очередь, впоследствии преобразуется в экзистенциальный концепт тендерного стереотипа матери «Законнорожденность». Таким образом формируется единая концептосфера, связывающая основные тендерные роли коммуникативной личности женщины эпохи Шекспира: Maid/Virgin, Bride ("Virginity") -> Wife/Widow ("Virtue") Mother ("Noble Birth").

191

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В диссертации мы исходим из понимания тендера как компонента теоретической модели коммуникативной личности. Мы принимаем подход к личности как социальному конструкту, «собранному не из внутренних психических характеристик, а из моральных правил, впрессованных в него снаружи» (Goffman 1967: 45). Этот конструкт включает в себя в качестве своей неотъемлемой части особый набор тендерных когнитивных и дискурсивных характеристик, зависящих от принятого в данном культурном сообществе типа тендерной идентичности (фемининности или маскулинности).

Диахронический подход к изучению коммуникативной личности базируется на положении о том, что в разные культурно-исторические эпохи в понятие личности в целом и ее тендерной идентичности в частности вкладывается существенно различающееся содержание. В диахронической перспективе человек говорящий исследуется не как реальная, а как модельная (базисная, типическая) коммуникативная личность.

В диссертации дается обоснование того, что лингвистическую реконструкцию коммуникативной личности можно осуществить на материале дискурса миметических персонажей художественных произведений соответствующей эпохи; в частности женская коммуникативная личность XVI-XVII вв. может быть реконструирована на материале произведений В. Шекспира, признаваемого наиболее реалистичным драматургом своего времени.

Социально-ролевой статус женщины XVI-XVII вв. реконструируется нами на основе номинаций женских персонажей, с помощью которых к женщине обращается Другой - ее собеседник. Называя женщину тем или иным именем, Другой сообщает ей самой и всем окружающим, какую роль он приписывает ей в данной ситуации общения. Использование методики сплошной выборки позволило установить следующие тендерные ролевые номинации: mother, daughter (child), wife, sister, cousin, maid (maiden), widow, servant, prostitute (whore, strumpet). Выделяются также тендерные роли любимой женщины и подруги, обозначаемые такими номинациями, как sweet, dear, love. Таким образом, тендерные роли женщины XVI-XVII вв. являются как семейными, так и публичными, однако семейные роли преобладают. Кроме ролевых номинаций по тендерному признаку женщины получают от собеседников номинации по половому признаку: woman, girl, wench, virgin. Эти номинации используются в обращении к незнатным женщинам, служанкам, а также в условиях конфликта и в отдельных ситуациях, в которых происходит акцентуация половой роли женщины.

Обнаруживаются значительные отличия семейных ролевых номинаций в эту эпоху от современных. Наблюдается доминирование роли над личностью - при обращении к матери и жене употребляются слова, обозначающие титул: madam, lady, dame, mistress; вместо имени собственного употребляются формальные обращения mother, wife, daughter, sister, cousin; используется особая номинация minion для обозначения женщины младшей по возрасту и в связи с этим обязанной подчиняться собеседнику. Это свидетельствует о том, что в женщине XVI-XVII вв. собеседник прежде всего идентифицирует ее социальный статус, воспринимаемый им как ее «должность» («должность» жены, дочери, сестры, любимой, служанки, падшей женщины и т.д.). Женщина сама по себе, имеющая свое имя собственное, то есть вне своего статуса, не представляется собеседнику значимой, на что указывает практически полное отсутствие номинаций по имени собственному без дополнительных ролевых номинаций. Имя собственное употребляется в сочетаниях типа: sister Kate, daughter Juliet и т.п. Выявленные особенности номинативной деятельности позволяют сделать вывод о том, что частный семейный дискурс XVI-XVII вв. в современном смысле этого термина таковым не является, он носит явно институциональный характер.

Об институциональности свидетельствует также дистанцирование членов семьи друг от друга, проявляющееся в общем формализованном характере семейного дискурса. Этот дискурс не только более формализован, но он является в гораздо большей степени оценочным по сравнению с современным семейным дискурсом. Женщина как коммуникативная личность не просто общается с членом своей семьи, но и постоянно оценивает его с точки зрения общественных ожиданий; в присутствии других людей оценочность ее дискурса усиливается. Член семьи должен быть «хорошим» с точки зрения социума (в частности, мать XVI-XVII вв. оценивает ребенка как «хорошего» или «любимого» на основе его соответствия общественным ожиданиям, а не потому, что он рожден ею, что он ее ребенок, как это делает современная мать). Итак, в диссертации установлено, что «быть женщиной» XVI-XVII вв. означает участвовать в институциональной коммуникации, имеющей жесткую иерархическую структуру, протекающей не только вовне семьи, как это может быть и в наши дни, но и внутри семьи, в частной жизни женщины.

Применение признанного в диахроническом анализе метода интроспекции, легитимирующего опору исследователя на знакомые ему самому факты и положения вещей, к интерпретации полученных нами результатов вскрывает наличие «другой», то есть отличающейся от современной, женской коммуникативной личности. Во-первых, эта личность «другая» в том смысле, что у нее другой репертуар тендерных ролей в процессе коммуникации, меньший по объему, чем у современной женщины. Во-вторых, у этой личности другое ролевое наполнение ее тендерных ролей по сравнению с современной женщиной. Это «другая» в дискурсивном отношении мать, жена, дочь, сестра и т.д.

Было доказано, что женщиной XVI-XVII вв. управляют особые экзистенциальные концепты и когнитивные сценарии. Было проведено моделирование этих концептов и сценариев и выявлено концептуально-пропозициональное содержание дискурса, характерное для основных тендерных стереотипов женщины XVI-XVII вв. Так, для тендерного стереотипа матери данного периода в качестве экзистенциально значимых установлены концепт и сценарий законнорожденности ребенка, которые тематизируются и служат когнитивной основой разговоров о женской неверности, бастардах, сомнительном отцовстве и т.п. С концептом законнорожденности системно связан концепт девственности, лежащий в основе тендерного стереотипа девственницы, дискурсивными проявлениями которого являются разговоры на темы женской чести, чистоты, добродетели, целомудрия, скромности и т.п. Подобным же образом все остальные женские тендерные стереотипы данной эпохи (дочери, сестры, невесты, девственницы, жены, вдовы, компаньонки, падшей женщины) системно связаны друг с другом на когнитивном уровне.

Следование данным стереотипам составляет сущность тендерной коммуникативной компетенции женщины XVI-XVII вв. В коммуникативную компетенцию входит восприятие женщинами своих тендерных ролей как данности, их желание исполнять свои роли, а не отказываться от них, общаться в этих ролях, как это делают и другие женщины. В тендерный стереотип эпохи входит его постоянное воссоздание, его новые проявления в ряде других ситуаций. Таким образом, тендерный стереотип трактуется в диссертации как когнитивный источник женского дискурса, соответственно, его можно реконструировать, воссоздать из женского дискурса.

В целом, «другой» тип женской коммуникативной личности XVI-XVII вв. конституируется «другим» видом взаимодействия когнитивных и языковых единиц, являющихся вербальными репрезентантами другого мира, в котором живет женщина данного периода. Экзистенциальные концепты «Законнорожденность», «Право Первородства», «Девственность», «Добродетель», «Верность», «Повиновение» и т.д. представляют собой кванты культурно-обусловленного знания, важного для женщины XVI-XVII вв. Они вскрывают специфику процессов восприятия, концептуализации, категоризации и понимания женщиной окружающего ее мира. Эти процессы отражаются в ее коммуникативной деятельности, в используемых ею языковых средствах. Все выявленные нами тендерные стереотипы женщины XVI-XVII вв. фиксируются в языке и определяются на основе их дискурсивной реализации, исходя из того факта, что освоение определенной тендерной роли требует освоения дискурса этой роли, а также его поддержания. Обладание женщиной каждой из этих ролей неотделимо от соответствующего гендерно-обусловленного речевого поведения, зависящего от представлений о разных аспектах фемининности в данном социуме.

Тендерная коммуникативная компетенция женщины XVI-XVII вв. заключается не только в ее способности производить адекватные сообщения (адекватный дискурс) в соответствии с выполняемой ролью, но и в ее способности к адекватному участию в коммуникативном акте. Проведенный в диссертации анализ развертывания беседы с участием женщины показал наличие общей тендерной асимметрии в пользу мужчин, проявляющейся в коммуникативном неравноправии женщины, контроле мужчины над ее высказываниями, вербальной агрессии по отношению к ней с его стороны. О «другой» тендерной компетенции свидетельствует также коммуникативное сотрудничество говорящих в рамках своих тендерных ролей, взаимное принятие ими асимметричного способа общения.

Итак, в данной диссертации женская коммуникативная личность XVI-XVII вв. проанализирована как модельная (типическая) личность, представляющая собой абстрагированный набор качеств человека говорящего как члена определенного историко-культурного сообщества. Установлено, что фемининность данной эпохи неотделима от каждой коммуникативной личности, включая и миметических персонажей художественных произведений, а тендерная дискурсивная самоидентификация является фактором, определяющим коммуникацию.

Перспективой научных исследований, открываемой данной работой, может стать лингвистический анализ маскулинности в социуме XVI-XVII вв., а также дальнейшее изучение языкового сознания в различные исторические эпохи через феномен коммуникации.

Список научной литературыРакитянская, Елена Васильевна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Азнаурова, Э. Г. Прагматика художественного слова Текст. / Э. Г. Азнауро-ва. Ташкент : ФАН, 1998. - 119 с.

2. Аникст, А. А. Шекспир Текст. / А. А. Аникст. М. : Молодая гвардия, 1964. -368 с.

3. Аникст, А. А. Творчество Шескпира Текст. / А. А. Аникст. М. : Художественная литература, 1963. - 615 с.

4. Аникст, А. А. Первые издания Шекспира Текст. / А. А. Аникст. М. : Книга, 1974.-160 с.

5. Антипьев, Н. П. Литература как эстетический феномен Текст. / Н. П. Анти-пьев // Литература как эстетический феномен: межвузовский сборник научных трудов. Иркутск : ИГЛУ, 1998. - С. 3-19.

6. Базылев, В. Н. Брачное объявление: опыт интроспективного анализа Текст. / В. Н. Базылев // Тендер как интрига познания. М. : Рудомино, 2000. - С. 108-136.

7. Бакушева, Е. М. Социологический анализ речевого поведения мужчины и женщины Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / Е. М. Бакушева.-М., 1995.- 16 с.

8. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества Текст. / М. М. Бахтин. М. : Искусство, 1979. - 422 с.

9. Безрукова, А. В. Американская разговорная речь: тендерные особенности Текст. / А. В. Безрукова. Абакан : Хакасский государственный университет, 2004.- 150 с.

10. Бентли, Э. Жизнь драмы Текст. / Э. Бентли. М. : Айрис-пресс, 2004. -416 с.

11. Бирюкова, М. В. Прагматические аспекты функционирования слов этимологического гнезда man/woman в современном английском языке Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / М. В. Бирюкова. М., 2003. - 174 с.

12. Борев, Ю. Б. Эстетика Текст. / Ю. Б. Борев. М. : Политическая литература, 1981.-399 с.

13. Брылева, М. И. Лингвостилистические характеристики клятвенных речений (на материале пьес В. Шекспира) Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / М. И. Брылева. Минск, 1990. - 24 с.

14. Бухтояров, С. И. Семиолингвистические аспекты переводов пьес Шекспира на русский и немецкий языки Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук : 10.02.20 / С. И. Бухтояров. Тюмень, 2004. - 22 с.

15. Васильева, А. Н. Художественная речь Текст. / А. Н. Васильева. М. : Русский язык, 1983. - 256 с.

16. Васюк, В. В. Концепт «женщина» в статике и динамике фразеологии английского языка Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / В. В. Васюк. М., 2002. - 145 с.

17. Веселова, И. Тендер в поздравительных открытках Электронный ресурс. / И. Веселова. -http: www.spbigp.ru/art/gender3.html (22 нояб. 2004).

18. Викулова, Л. Г. Волшебная французская литературная сказка конца XVII -начала XVIII века: Прагмалингвистический аспект Текст. / Л. Г. Викулова. -Иркутск : ИГЛУ, 2001.- 156 с.

19. Винокур, Т. Г. К характеристике говорящего. Интенция и реакция Текст. / Т. Г. Винокур // Язык и личность. М. : Наука, 1989. - С. 11-23.

20. Воркачев, С. Г. Вариативные и ассоциативные свойства телеономных лин-гвоконцептов Текст. / С. Г. Воркачев. Волгоград : Парадигма, 2005. - 214 с.

21. Гартман, Н. Эстетика Текст. / Н. Гартман. Киев : Ника-Центр, 2004. -640 с.

22. Гегель, Г. Феноменология духа Текст. / Г. Гегель. М. : Наука, 2000. -414 с.

23. Гинзбург, Л. Я. Литература в поисках реальности Текст. / Л. Я. Гинзбург. -М. : Советский писатель, 1987. 391 с.

24. Горошко, Е. И. Особенности мужского и женского вербального поведения (Психолингвистический анализ) Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук : 10. 02. 04 / Е. И. Горошко. М, 1996. - 27 с.

25. Гражданская, 3. Т. От Шекспира до Шоу. Английские писатели XVI-XX вв. Текст. / 3. Т. Гражданская. М. : Просвещение, 1992. - 191 с.

26. Гуссерль, Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии Текст. / Э. Гуссерль М. : Дом интеллектуальной книги, 1999. - 332 с.

27. Гухман, М. М. История немецкого литературного языка, XVI-XVIII вв. Текст. / М. М. Гухман, Н. Н. Семенюк, Н. С. Бабенко. М. : Наука, 1984. -248 с.

28. Дементьев, В. В. Коммуникативная генристика: речевые жанры как средство формализации социального воздействия Текст. / В. В. Дементьев // Жанры речи. Вып. 3. Саратов : Колледж, 2002. - С. 18-40.

29. Дубашинский, И. А. Шекспир В. Очерк творчества Текст. / И. А. Дубашинский. М. : Просвещение, 1965. - 225 с.

30. Ефремова, М. Ю. Библейская образность в английской драме елизаветинского периода Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / М. Ю. Ефремова. М., 1999. - 16 с.

31. Залевская, А. А. Введение в психолингвистику Текст. / А. А. Залевская. -М. : Рос. Гуманитарный Ун-т, 2000. 382 с.

32. Залевская, А. А. Текст и его понимание Текст. / А. А.Залевская. Тверь : Тверской государственный университет, 2001. - 177 с.

33. Зелякова, Т. В. Актуализация концепта MANN в тексте Ветхого Завета Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / Т. В. Зелякова. Барнаул, 2006. - 143 с.

34. Земская, Е. А. Русская разговорная речь Текст. / Е. А. Земская. М. : Русский язык, 1987. - 237 с.

35. Зотеева, Т. С. Диалогическое единство в жанре просьбы и его эволюция в английской драме XVI-XX вв. Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / Т. С. Зотеева. Саратов, 2006. - 19 с.

36. Зыкова, И. В. Тендерный компонент в структуре и семантике фразеологических единиц современного английского языка Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / И. В. Зыкова. М., 2002. - 27 с.

37. Игнатьева, Т. Г. Типология старофранцузского текста Текст. / Т. Г. Игнатьева. Красноярск : КГУ, 2001. - 201 с.

38. Иссерс, О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи Текст. / О. С. Иссерс. М. : Эдиториал УРСС, 2003. - 284 с.

39. Йокояма, О. Б. Когнитивная модель дискурса и русский порядок слов Текст. / О. Б. Йокояма. М. : Языки славянской культуры, 2005. - 424 с.

40. Казанова, П. Мировая республика литературы Текст. / П. Казанова. М. : Изд-во им. Сабашниковых, 2003. — 416 с.

41. Капустина, М. А. Немецкий концепт WELT (на материале Библии Мартина Лютера) Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / М. А. Капустина. -Кемерово, 2005. 253 с.

42. Карасик, В. И. Язык социального статуса Текст. / В. И. Карасик. М. : Ин-т языкознания РАН; Волгогр. гос. пед. ин-т, 1992. - 330 с.

43. Карасик, В. И. О типах дискурса Текст. / В. И. Карасик // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс. Волгоград: Перемена, 2000.-С. 5-20.

44. Карасик, В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс Текст. / В. И. Карасик. М. : Гнозис, 2004. - 390 с.

45. Караулов, Ю. Н. Русский язык и языковая личность Текст. / Ю. Н. Караулов. -М. : Наука, 1987.-264 с.

46. Караулов, Ю. Н. Русская языковая личность и задачи ее изучения Текст. / Ю. Н. Караулов // Язык и личность. М. : Наука, 1989. - С. 3-8.

47. Кастанеда, Г.-Н. Художественный вымысел и действительность: их фундаментальные связи Текст. / Г.-Н. Кастанеда // Логос. 1999. - № 3. - С. 69102.

48. Кирилина, А. В. Тендер: лингвистические аспекты Текст. / А. В. Кирилина. М. : Институт социологии РАН, 1999. - 180 с.

49. Кирилина, А. В. Тендерные аспекты языка и коммуникации Текст. : авто-реф. . дис. . д-ра филол. наук : 10.02.04 / А. В. Кирилина. М., 2000. - 40 с.

50. Кожин, А. Н. Язык художественной литературы как эстетически стимулируемая форма существования языка Текст. / А. Н. Кожин // Структура и функционирование поэтического текста. М. : Наука, 1985. - С. 18-25.

51. Кон, И. С. Пол и тендер. Заметки о терминах Электронный ресурс. / И. С. Кон. -http://www.neuronet.ru/sexology/pub/037.html (18 декаб. 2004).

52. Короленко, Р. А. Когнитивно-культурологический анализ категории рода в современном английском языке Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / Р. А. Короленко. Иркутск, 2004. - 17 с.

53. Красных, В. В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? Текст. / В. В. Красных. М. : Гнозис, 2003. - 375 с.

54. Крейдлин, Г. Е. Мужчины и женщины в невербальной коммуникации Текст. / Г. Е. Крейдлин. М. : Языки славянской культуры, 2005. - 224 с.

55. Куницына, Е. Ю. Историко-функциональный аспект шекспиризмов Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / Е. Ю. Куницына. Иркутск, 1998. -212 с.

56. Лизенко, И. И. Тендерный аспект неконвенциональной лексики в английском и русском языках Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.02.20 / И. И. Лизенко. Пятигорск, 2004. - 193 с.

57. Литвиненко, Т. Е. Испанская драма золотого века: между ренессансом и барокко Текст. / Т. Е. Литвиненко // Литература как эстетический феномен: межвузовский сборник научных трудов. Иркутск : ИГЛУ, 1998. - С. 80-86.

58. Лихачев, Д. С. Литература реальность - литература Текст. / Д. С. Лихачев.- Л. : Советский писатель, 1981. 214 с.

59. Лихачев, Д. С. Концептосфера русского языка Текст. / Д. С. Лихачев // Известия РАН. Сер. литературы и языка. 1993. - Т. 52. - № 1. - С. 3-10.

60. Лотман, Ю. М. О содержании и структуре понятия «художественная литература» Текст. / Ю. М. Лотман // Избранные статьи. Т. I. Таллинн, 1992. -С. 203-215.

61. Луганская, Е. В. Аксиологическая оценка в тендерном аспекте (на материале англоязычных открытых писем) Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / Е. В. Луганская. Иркутск, 2005. - 18 с.

62. Льюиз, Д. Истинность в вымысле Текст. / Д. Льюиз // Логос. 1999. - № 3. -С. 48-68.

63. Ляпон, М. В. Языковая личность: поиск доминанты Текст. / М. В. Ляпон // Язык система. Язык - текст. Язык - способность. - М. : Институт русского языка РАН, 1995. - С. 260-276.

64. Ляпон, М. В. Парадокс в контексте личности Текст. / М. В. Ляпон // Язык. Личность. Текст. М. : Языки славянских культур, 2005. - С. 897-915.

65. Макаров, М. Л. Основы теории дискурса Текст. / М. Л. Макаров. М. : Гно-зис, 2003.-280 с.

66. Маркузе, Г. Эрос и цивилизация. Одномерный человек: Исследование идеологии развитого индустриального общества Текст. / Г. Маркузе. М. : ACT, 2003.-526 с.

67. Меркурьева, В. Б. Диалект и литературный язык в немецкоязычных драмах (отношения комплементарности и изоморфизма) Текст. / В. Б. Меркурьева.- Иркутск : ИГЛУ, 2004. 346 с.

68. Минский, М. Остроумие и логика бессознательного Текст. / М. Минский // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. М. : Прогресс, 1988. — С. 281309.

69. Мисонжников, Б. Я. Феноменология текста (соотношение содержательных и формальных структур печатного издания) Текст. / Б. Я. Мисонжников. — СПб. : Санкт-Петербургский университет, 2001. 490 с.

70. Михайлова, Т. А. Хозяйка судьбы: Образ женщины в традиционной ирландской культуре Текст. / Т. А. Михайлова. М. : Ин-т языкознания РАН. Языки славянской культуры, 2004. - 192 с.

71. Морозова, П. В. Язык и жанр медицинский рукописей XIV-XVII века Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / П. В Морозова. М., 2004. - 209 с.

72. Москалюк, Г. С. Становление типа текста «Кулинарный рецепт» (на материале немецкоязычных кулинарных собраний XIV-XVI веков) Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / Г. С. Москалюк. СПб., 2005. - 260 с.

73. Мэй, Р. Открытие бытия Текст. / Р. Мэй. М. : Институт общегуманитарных исследований, 2004. - 224 с.

74. Палаева, И. В. Реконструкция тендерной концептосферы в картине мира среднеанглийского периода Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / И. В. Палаева. Владивосток, 2005. - 24 с.

75. Палий, О. JI. Когнитивно-семантические параметры концепта «трагическое» в исторических хрониках В. Шекспира Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / Пятигорск, 2004. 233 с.

76. Паскова, Н. А. Концепт «женщина» в текстах среднеанглийского периода (опыт семантической реконструкции на основе произведений Дж. Чосера) Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 /Н. А. Паскова. Иркутск, 2003. - 185 с.

77. Плотникова, С. Н. Структура знания как основа определения типа беседы Текст. / С. Н. Плотникова // Когнитивные аспекты языкового значения. — Иркутск : ИГЛУ, 1997. С. 109-118.

78. Плотникова, С. Н. Произведение искусства как тип дискурса Текст. / С. Н. Плотникова // Литература как эстетический феномен. Иркутск : ИГЛУ, 1998.-С. 91-101.

79. Плотникова, С. Н. Неискренний дискурс (в когнитивном и структурно-функциональном аспектах) Текст. / С. Н. Плотникова. Иркутск : ИГЛУ, 2000. - 244 с.

80. Плотникова, С. Н. Языковая, коммуникативная и дискурсивная личность: к проблеме разграничения понятий Текст. / С. Н. Плотникова // Лингвистика дискурса. Иркутск : ИГЛУ, 2005. - С. 5-16.

81. Плотникова, С. Н. Человек и персонаж: Феноменологический подход к естественной и художественной коммуникации Текст. / С. Н. Плотникова // Человек в коммуникации: концепт, жанр, дискурс. Волгоград : Парадигма, 2006.-С. 89-104.

82. Попова, 3. Д. Очерки по когнитивной лингвистике Текст. / 3. Д. Попова, И. А. Стернин. Воронеж : Истоки, 2001. - 191 с.

83. Потапов, В. В. Попытки пересмотра тендерного признака Текст. / В. В. Потапов // Тендер как интрига познания. М. : Рудомино, 2000. - С. 150-167.

84. Потапов, В. В. Многоуровневая стратегия в лингвистической гендерологии Текст. / В. В. Потапов // Вопросы языкознания. 2002. - № 1. - С. 103-130.

85. Потапова, Р. К. Сексолект как составляющая экспертной фоноскопии в криминалистике Текст. / Р. К. Потапова // Тендер как интрига познания. М. : Рудомино, 2000. - С. 137-150.

86. Прокудина, О. Н. Тендерный дискурс-анализ речевых стратегий женской языковой личности (на материале русской и английской диалогической речи) Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук : 10.02.01, 10.02.19 / О. Н. Про-кудина. Кемерово, 2002. - 19 с.

87. Прохоров, Ю. Е. Русские: коммуникативное поведение Текст. / Ю. Е. Прохоров, И. А. Стернин. М. : Флинта: Наука, 2006. - 328 с.

88. Сапожникова, О. С. Разговорная речь в коммуникативной структуре художественного текста (на материале французского языка) Текст. / О. С. Сапожникова. Нижний Новгород : НГУ, 2001. - 252 с.

89. Семенюк, Н. Н. Из истории функционально-стилистических дифференциаций немецкого литературного языка Текст. / Н. Н. Семенюк. М. : Наука, 1972.-215 с.

90. Серль, Дж. Логический статус художественного дискурса Текст. / Дж. Серль // Логос. 1999. - № 3. - С. 34-47.

91. Симонов, П. В. Мозг и творчество Текст. / П. В. Симонов // Вопросы философии. 1992. - № 11. - С. 3-24.

92. Степанов, Г. В. Несколько замечаний о специфике художественного текста Текст. / Г. В. Степанов // Лингвистика текста. Вып. 103. М. : МГПИИЯ, 1976.-С. 144-162.

93. Степанов, Ю. С. Между «системой» и «текстом»: выражение «фактов» Текст. / Ю. С. Степанов // Язык система. Язык - текст. Язык - способность. - М. : Институт русского языка РАН, 1995. - С. 111-119.

94. Степанов, Ю. С. Константы. Словарь русской культуры Текст. / Ю. С. Степанов. М. : Школа «Языки русской культуры», 1997. - 824 с.

95. Стернин, И. А. Введение в речевое воздействие Текст. / И. А. Стернин. -Воронеж : Полиграф, 2001. 227 с.

96. Табурова, С. К. Эмоциональный уровень мужской и женской языковой личности и средства его выражения (на материале пленарных дебатов бундестага) Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук : 10.02.19 / С. К. Табурова. -М., 1999.-24 с.

97. Талина И. В. Тендерные маркеры речевого поведения политического деятеля (на материале политического интервью) Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / И. В. Талина. Ульяновск, 2003. - 21 с.

98. Тимофеев, JI. И. Художественная форма и вопросы методологии Текст. / Л. И. Тимофеев // Филологические науки. 1977. - № 6. - С. 4-18.

99. Урнов, Д. Вступительная статья Текст. / Д. Урнов // Шекспир В. Комедии. Хроники. Трагедии. Т. 1. М. : РИПОЛ, 1997. - С. 7-32.

100. Учайкина, Е. Н. Концептосфера БОГАТСТВО в англосаксонской картине мира: концептуализация и категоризация Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / Е. Н. Учайкина. Владивосток, 2005. - 20 с.

101. Ушакин, С. Поле пола: в центре и по краям Текст. / С. Ушакин // Вопросы философии. 1999. - № 5. - С. 71-85.

102. Фрейд 3. Психология Я и защитные механизмы Текст. / 3. Фрейд. — М. : Педагогика, 1993. 144 с.

103. Фромм, Э. Анатомия человеческой деструктивности Текст. / Э. Фромм. -М. : ACT, 2004а. 635 с.

104. Фромм, Э. Бегство от свободы. Человек для самого себя Текст. / Э. Фромм. М. : Изида, 20046. - 399 с.

105. Фрумкина, Р. М. Есть ли у современной лингвистики своя эпистемология? Текст. / Р. М. Фрумкина // Язык и наука конца 20 века. М. : Ин-т языкознания РАН, 1995. - С. 74-117.

106. Фуко, М. Использование удовольствий. История сексуальности Текст. / М. Фуко. СПб. : Академический проект, 2004. - 432 с.

107. Фукуяма, Ф. Конец истории и последний человек Текст. / Ф. Фукуяма. М. : Ермак, 2004. - 558 с.

108. Халеева, И. И. Тендер как интрига познания Текст. / И. И. Халеева // Тендер как интрига познания. М. : Рудомино, 2000. - С. 9-18.

109. Хантингтон, С. Столкновение цивилизаций Текст. / С. Хантингтон. М. : Издательство ACT, 2003. - 603 с.

110. Хёйзинга, Й. Осень средневековья Текст. / Й. Хёйзинга. М. : Айрис-пресс,2004. 544 с.

111. Чечетка, В. И. Концепт «человек» в мифопоэтической картине мира (на материале древнегерманских героических песен, легенд, сказаний) Текст. : дис. канд. филол. наук : 10.02.04 / В. И. Чечетка. Воронеж, 2005. - 235 с.

112. Черкун, Е. Ю. Особенности тендерной спецификации видов публицистического текста (на материале немецкого языка) Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / Е. Ю. Чернец. Иркутск, 2007. - 19 с.

113. Шапошникова, И. В. Системные диахронические изменения лексико-семантического кода английского языка в лингво-этническом аспекте Текст. : автореф дис. . д-ра филол. наук : 10.02.04 / И. В. Шапошникова. М., 1999.- 46 с.

114. Шаховский, В. И. Человек лгущий в реальной художественной коммуникации Текст. / В. И. Шаховский // Человек в коммуникации: аспекты исследований. Волгоград : Перемена, 2005. - С. 173-204.

115. Шейгал, Е. И. Параметры доверительного общения Текст. / Е. И. Шейгал // Человек в коммуникации: аспекты исследований. Волгоград : Перемена,2005.-С. 204-219.

116. Шейгал, Е. И. Концепты и категории дискурса Текст. / Е. И. Шейгал // Человек в коммуникации: концепт, жанр, дискурс. Волгоград : Парадигма, 2006. - С. 24-39.

117. Шмелева, О. Н. Дискурсивный анализ феминистских текстов (на материале проблемно-портретных очерков феминистского журнала «ЕММА») Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / О. Н. Шмелева. Астрахань, 2006. -233 с.

118. Эко, У. Шесть прогулок в литературных лесах Текст. / У. Эко. СПб. : Симпозиум, 2003. - 285 с.

119. Эстес, К. П. Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях Текст. / К. П. Эстес. М. : София, 2006. - 496 с.

120. Юнг, К. Г. Психологические типы Текст. / К. Г. Юнг. М. : Харвест, 2003. -528 с.

121. Якобсон, Р. О. О художественном реализме Текст. / Р. О. Якобсон // Работы по поэтике. М. : Просвещение, 1987. - С. 387-393.

122. Яковенко, Е. Б. Языковой образ человека в английских и немецких переводах Библии (перспективы исследования) Текст. / Е. Б. Яковенко // Вопросы Филологии. 2001. - № 1. - С. 87-90.

123. Яковенко, Е. Б. Поэтика и проза Библии Мартина Лютера Текст. / Е. Б. Яковенко // Вопросы Филологии. 2006. - № 6. - С. 43-49.

124. Alvis, J. Е. Inroductory: Shakespearean poetry and politics Text. / J. E. Alvis // Shakespeare as Political Thinker / Ed. by J. E. Alvis, T. G. West. Wilmington, DE : ISI Books, 2000a. - P. 1-28.

125. Alvis, J. E. Shakespeare's Hamlet and Machiavelli: how not to kill a despot Text. / J. E. Alvis // Shakespeare as Political Thinker / Ed. by J. E. Alvis, T. G. West. -Wilmington, DE : ISI Books, 20006. P. 289-314.

126. Andreas, J. R. Signifyin' on The Tempest in Gloria Naylor's Mama Day Text. / J. R. Andreas // Shakespeare and Appropriation / Ed. by Ch. Desmen, R. Sawyer. -London : Routledge, 1999. P. 103-118.

127. Bamber, L. Comic Women, Tragic Men: A Study of Gender and Genre in Shakespeare Text. / L. Bamber. Stanford, CA : Stanford University, 1982. - 214 p.

128. Bednarz, J. P. Shakespeare and the Poets' War Text. / J. P. Bednarz. NY : Columbia University Press, 2000. - 334 p.

129. Bender, J. Impersonal violence: the penetrating gaze and the field of narration in Caleb Williams Text. / J. Bender // Critical Reconstructions: the Relationship of

130. Fiction and Life / Ed. by R. B. Henkle, R. M. Polhemus. Stanford, CA : Stanford University, 1994. - P. 111-126.

131. Berns, L. Transcendence and equivocation: some political, theological, and philosophical themes in Shakespeare Text. / L. Berns // Shakespeare as Political Thinker / Ed. by J. E. Alvis, T. G. West. Wilmington, DE : ISI Books, 2000. -P. 397-420.

132. Butler, J. Gender Trouble: Feminism and Subversion of Gender Identity Text. / J. Bulter. New York : Routledge, 1990. - 172 p.

133. Cakebreak, C. Remembering King Lear in Jane Smiley's A Thousand Acres Text. / C. Cakebreak // Shakespeare and Appropriation / Ed. by Ch. Desmen, R. Sawyer. -London : Routledge, 1999. P. 85-102.

134. Callanghan, D. Shakespeare without Women: Representing Gender and Race on the Renaissance Stage Text. / D. Callanghan. London : Routledge, 2000. -222 p.

135. Cameron, D. Rethinking language and gender studies: some issues for the 1990s Text. / D. Cameron // Language and Gender: Interdisciplinary Perspective / Ed. by S. Mills. New York : Longman, 1995. - P. 31-44.

136. Cameron, D. Performing gender identity: young men's talk and the construction of heterosexual masculinity Text. / D. Cameron // Language and Masculinity / Ed. by S. Johnson, U. H. Meinhof. Oxford : Blackwell, 1997. - P. 47-64.

137. Cantor, P. A. Macbeth and the gospelling of Scotland Text. / P. A. Cantor // Shakespeare as Political Thinker / Ed. by J. E. Alvis, T. G. West. Wilmington, DE : ISI Books, 2000a. - P. 315-352.

138. Cantor, P. A. Prospero's republic: the politics of Shakespeare's the Tempest Text. / P. A. Cantor // Shakespeare as Political Thinker / Ed. by J. E. Alvis, T. G. West.- Wilmington, DE : ISI Books, 20006. P. 241-260.

139. Chace, W. Joycean realism Text. / W. Chace // Critical Reconstructions: the Relationship of Fiction and Life / Ed. by R. B. Henkle, R. M. Polhemus. Stanford, CA : Stanford University, 1994. - P. 150-167.

140. Coates, J. Women, Men and Language. A Sociolinguistic account of Sex Differences in Language Text. / J. Coates. New York : Longman, 1986. - 178 p.

141. Coates, J. Women Talk: Conversation between Women Friends Text. / J. Coates.- Oxford : Blackwell, 1996. 324 p.

142. Crane, M. T. Shakespeare's Brain. Reading with Cognitive Theory Text. / M. T. Crane. Prinston : Prinston University Press, 2001. - 262 p.

143. Dekker, G. James and Stevenson: the mixed current of realism and romance Text. / G. Dekker // Critical Reconstructions: the Relationship of Fiction and Life / Ed. by R. B. Henkle, R. M. Polhemus. Stanford, CA : Stanford University, 1994. -P. 126-149.

144. Desmet, Ch. Reading Shakespeare's Characters: Rhetoric, Ethics, and Identity Text. / Ch. Desmet. Amherst : University of Massachusetts Press, 1992. -215 p.

145. Dijk, T. A. van. Cognitive psychology and discourse: recalling and summarizing stories Text. / T. A. van Dijk, W. Kintsch // Current Trends in Textlinguistics / Ed. by W. U. Dressier. Berlin : Walter de Gruyter, 1978. - P. 61-80.

146. Dijk, T. A. van. Strategies of Discourse Comprehension Text. / T.A. van Dijk, W. Kintsch. New York : Academic Press, 1983. - 412 p.

147. Dolan, F. E. Recent critical approaches to Shakespeare's heroines Text. / F. E. Dolan // Shakespeare's Unruly Women / G. Ziegler, F. E. Dolan, J. A. Roberts. Washington D.C. : Folger Shakespeare Library, 1997. - P. 93-102.

148. Eckert, P. Language and Gender Text. / P. Eckert, S. McConnell-Ginet. New York : Cambridge University Press, 2003. - 366 p.

149. Erikson, E. Childhood and society Text. / E. Erikson. New York : Norton, 1963. - 445 p.

150. Erikson, E. Identity and the life cycle: An address Text. / E. Erikson. New York : Norton, 1980.- 191 p.

151. Farrell, K. Shakespeare's Creation: The Language of Magic and Play Text. / K. Farrell. Amherst: University of Massachusetts Press, 1975. - 256 p.

152. Fernie, E. Shame in Shakespeare Text. / E. Fernie. London : Routledge, 2002. -275 p.

153. Finkelstein, R. Disney cites Shakespeare: the limits of appropriation Text. / R. Finkelstein // Shakespeare and Appropriation / Ed. by Ch. Desmen, R. Sawyer. -London : Routledge, 1999.-P. 179-196.

154. Forker, Ch. R. Fancy's Images: Contexts, Settings, and Perspectives in Shakespeare and his Contemporaries Text. / Ch. R. Forker. Carbondale IL : Southern Illinois University Press, 1990. - 210 p.

155. Freed, A. F. Language and gender research in an experimental setting Text. / A. F. Freed // Rethinking Language and Gender Research: Theory and Practice / Ed. by V. L. Bergvall, J. M. Bing, A. F. Freed. New York : Longmann. 1996. -P. 54-76.

156. Gabriel, G. Fiktion und Wahrheit. Eine Semantische Theorie der Literatur Text. / G. Gabriel. Stuttgart: Frommann-Holzboog, 1975. - 140 p.

157. Gallagher, C. Practicing new historicism Text. / C. Gallagher, S. Greenblatt. -Chicago : University of Chicago Press, 2000. 249 p.

158. Garfinkel, H. Studies in ethnomethodology Text. / H. Garfinkel. Englewood Cliffs, N.J. : Prentice-Hall, 1967. - 288 p.

159. Goffman, E. Interaction Ritual. Essays on Face-to-Face Behavior Text. / E. Goffman. N.Y. : Anchor Books. Doubleday & Company, 1967. - 270 p.

160. Goffman, E. Relations in Public Text. / E. Goffman. N.Y. : Harper & Row, 1971.-396 p.

161. Goffman, E. Gender display Text. / E. Goffman // Studies in the Anthropology of Visual Communication. 1976. - № 3. - P. 69-77.

162. Goffman, E. Gender Advertisements Text. / E. Goffman. New York : Harper & Row, 1979.-84 p.

163. Grady, H. The Modernist Shakespeare: Critical Texts in a Material World Text. / H. Grady. Oxford : Clarendon Press, 1994. - 262 p.

164. Greenblatt, S. Representing the English Renaissance Text. / S. Greenblatt. -Berkeley : University of California Press, 1988a. 372 p.

165. Greenblatt, S. Shakespearean negotiations: the circulation of social energy in Renaissance England Text. / S. Greenblatt. Berkeley : University of California Press, 19886.-205 p.

166. Greenblatt, S. Marvelous possessions: the wonder of the New World Text. / S. Greenblatt. Chicago : University of Chicago Press, 1991. - 202 p.

167. Greenblatt, S. Columbus Runs Aground: Christmas Eve, 1492 Text. / S. Greenblatt // The Sheila Carmel Lectures 1988-1993 / Ed. by Hana Wirth-Nesher. Tel Aviv : Tel Aviv University, 1995. - P. 127-147.

168. Greenblatt, S. Practicing new historicism Text. / S. Greenblatt, C. Gallagher. -Chicago : University of Chicago Press, 2000. 249 p.

169. Greenblatt, S. Hamlet in purgatory Text. / S. Greenblatt. Princeton, N.J. : Princeton University Press, 2001. - 322 p.

170. Greenblatt, S. Will in the world: how Shakespeare became Shakespeare Text. / S.Greenblatt. N.Y. : W.W. Norton, 2004. - 430 p.

171. Greenblatt, S. Renaissance self-fashioning: from More to Shakespeare Text. / S. Greenblatt. Chicago : University of Chicago Press, 2005. - 321 p.

172. Grice, H. P. Studies in the Way of Words Text. / H. P. Grice. Cambridge, Mass : Harvard University Press, 1989. - 394 p.

173. Heilman, R. B. Shakespearean comedy and tragedy: implicit political analogues Text. // Shakespeare as Political Thinker / Ed. by J. E. Alvis, T. G. West. -Wilmington, DE : ISI Books, 2000. P. 381-397.

174. Henkle, R. В. The crisis of representation in Dombey and Son Text. / R. B. Henkle // Critical Reconstructions: the Relationship of Fiction and Life / Ed. by R. B. Henkle, R. M. Polhemus. Stanford, CA : Stanford University, 1994. -P. 90-110.

175. Hunter, G. K. English Drama 1586-1642. The Age of Shakespeare Text. / G. K. Hunter. Oxford : Clarendon Press, 1997. - 623 p.

176. Jaffa, H. V. Chastity as a political principle: an interpretation on Shakespeare's Measure for Measure Text. // Shakespeare as Political Thinker / Ed. by J. E. Alvis, T. G. West. Wilmington, DE : ISI Books, 2000. - P. 203-240.

177. Jespersen, O. Language: its Nature, Development and Origins Text. / O. Jesper-sen. London : George Allen & Unwinn, 1922. - 448 p.

178. Kastan, D. S. Shakespeare after Theory Text. / D. S. Kastan. London : Rout-legde, 1999.-264 p.

179. Kerrigan, J. Motives of Woe: Shakespeare and 'Femail Complaint': a Critical Anthology Text. / J. Kerrigan. Oxford : Clarendon Press, 1991. - 316.

180. Key, M. R. Male/Female Language Text. / M. R. Key. N.J. : The Scarecrow Press, Inc. Metuchen, 1975.- 188 p.

181. King, E. The Postmodern Shakespeare Electronic resource. / E. King. -http://www.geocities.com/clotenhead/shakespearepoststructured.html (2000, October 11).

182. Kintsch, W. Notes of the structure of semantic memory Text. / W. Kintsch // Organization of Memory / Ed. by E. Tulving, W. Donaldson. New York : Academic Press, 1972. - P. 247-308.

183. Lakoff, G. Women, Fire and Dangerous Things Text. / G. Lakoff. Chicago & London : University of Chicago Press, 1987. - 614 p.

184. Lakoff, R. Language and Woman's Place Text. / R. T. Lakoff. New York : Harper & Row, 1975. - 83 p.

185. Lakoff, R. Talking Power: the Politics of Language in our Lives Text. / R. T. Lakoff. New York : Basic Books, 1990. - 324 p.

186. Lenker, Т. Fathers and Daughters in Shakespeare and Shaw Text. / T. Lenker. -Westport, CT : Greenwood Press, 2001. 203 p.

187. Lewis, D. Truth in Fiction Text.// Philosophical Papers. Vol. 1. - N.Y. : Oxford University Press, 1983. - P. 276-280.

188. Lewis, D. On the Plurality of Worlds Text. / D. Lewis. Oxford : Blackwell, 1986.-276 p.

189. Minsky, M. A framework for representation knowledge Text. / M. Minsky // Frame Conceptions and Text Understanding / Ed. by D. Metzing. Berlin : Walter de Gruyter, 1980.-P. 1-25.

190. Myers, D. G. The New Historicism in Literary Study Electronic resource. / D. G. Myers. http://www-english.tamu.edu/pers/fac/myers/historicism.html (2005, May 2).

191. Nash, W. Changing the guard at Elsinor Text. / W. Nash // Language, Discourse and Literature. An Introductory Reader in Discourse Stylistics / Ed. by R. Carter, P. Simpson. London : Unwin Hyman, 1989. - P. 23-43.

192. Natanson, M. Literature, Philosophy, and the Social Sciences: Essays in Existentialism and Phenomenology Text. / M. Natanson. Hague : Martinus Nijhoff, 1962.-220 p.

193. Natanson, M. The Erotic Bird: Phenomenology in Literature Text. / M. Natanson. Princeton, N.J. : Princeton University Press, 1998. - 165 p.

194. Neumann, A. W. Should You Read Shakespeare? Literature, Popular Culture & Morality Text. / A. W. Neumann. Sydney, N.S. W. : University of New South Wales Press, 1999,- 180 p.

195. Parsons, T. Family, Socialization and Interaction Process Text. / T. Parsons, R. F. Bales, J. Olds. New York : Free Press, 1955. - 422 p.

196. Piatt, M. Shakesperean wisdom? Text. / M. Piatt // Shakespeare as Political Thinker / Ed. By J. E. Alvis, T. G. West. Wilmington, DE : ISI Books, 2000. -P. 353-380.

197. Reik Th. The Creation of Woman Text. / Th. Reik. New York : G. Braziller, 1960.-159 p.

198. Roberts, J. A. Are Shakespeare's women unruly? Text. / J. A. Roberts // Shakespeare's Unruly Women / G. Ziegler, F. E. Dolan, J. A. Roberts. Washington D.C. : Folger Shakespeare Library, 1997. - P.103-107.

199. Rockwell, J. Fact in fiction. The use of literature in the systemic study of society Text. / J. Rockwell. London : Routledge and Regan Paul, 1974. - 211 p.

200. Rogers, К. M. The Troublesome Helpmate: A History of Misogyny in Literature Text. / К. M. Rogers. Seattle : University of Washington Press, 1966. - 285 p.

201. Roulston, Ch. Virtue, Gender, and the Authentic Self in Eighteenth-Century Fiction: Richardson, Rousseau, and Laclos Text. / Ch. Roulston. Gainesville, FL : University Press of Florida, 1998. - 211 p.

202. Sacks, H. On going "being ordinary" Text. / H. Sacks // Structures of Social Action. Studies in Conversation Analysis / Ed. by J. M. Atkinson, J. Heritage. -Cambridge : Cambridge University Press, 1986. P. 413-429.

203. Sawyer, R. The Shakespeareanization of Robert Browing Text. / R. Sawyer // Shakespeare and Appropriation / Ed. by Ch. Desmen, R. Sawyer. London : Routledge, 1999.-P. 142-159.

204. Schank, R. Scripts, Goals and Understanding. An Inquiry into Human Knowledge Structures Text. / R. Schank, R. Abelson. Hillsdale, NJ : Lawrence Erlbaum Associates, 1977.-248 p.

205. Shippey, T.A. Principles of conversation in Beowulfian speech Text. // Techniques of Description: Spoken and Written Discourse / Ed. by J. M. Sinclair. -N. Y. : Routledge, 1993. P. 109-126.

206. Short, M. Discourse analysis and the analysis of drama Text. / M. Short // Language, Discourse and Literature. An Introductory Reader in Discourse Stylistics / Ed. by R. Carter, P. Simpson. London : Unwin Hyman, 1989. - P. 139-171.

207. Smith, A. L. Performing Marriage with a Difference: Wooing, Wedding, and Bedding in the Taming of the Shrew Electronic resource. / A. L. Smith. http: / www.wmich.edu/compdr.html (2002, March 15).

208. Stephens, M. The Professor of Disenchantment (Stephen Greenblatt and the New Historicism) Electronic resource. / M. Stephens. -http://www.nyu.edu/classes/stephens/Greenblatt%20page.html (2006, September 17).

209. Tannen, D. You just don't Understand: Women and Men in Conversation Text. / D. Tannen. New York : Morrow, 1990. - 330 p.

210. Tannen, D. Gender and Discourse Text. / D. Tannen. New York : Oxford University Press, 1994. - 203 p.

211. Todorov, T. Fiction and truths Text. / T. Todorov // Critical Reconstructions: the Relationship of Fiction and Life / Ed. by R. B. Henkle, R. M. Polhemus. Stanford, CA : Stanford University, 1994. - P. 21 -51.

212. Toolan, M. Analysing conversation in fiction Text. / M. Toolan // Language, Discourse and Literature. An Introductory Reader in Discourse Stylistics / Ed. by R. Carter, P. Simpson. London : Unwin Hyman, 1989. - P. 195-213.216

213. Tovey, В. The Golden Casket: an interpretation of the Merchant of Venice Text. /

214. B. Tovey // Shakespeare as Political Thinker / Ed. by J. E. Alvis, T. G. West. -Wilmington, DE : ISI Books, 2000. P. 261-288.

215. Watson, С. B. Shakespeare and the Renaissance Concept of Honor Text. /

216. C. B. Watson. Prinston, New Jersey : Prinston University Press, 1960. - 476 p.

217. White, H. The modernist event and the flight from history Text. / H. White // The Sheila Carmel Lectures 1988-1993 / Ed. by Hana Wirth-Nesher. Tel Aviv : Tel Aviv University, 1995. - P. 99-124.

218. Wodak, R. Introduction: some important issues in the research of gender and discourse Text. / R. Wodak // Gender and Discourse / Ed. by R. Wodak. Sage Publications. 1997.-P. 3-11.

219. Ziegler, G. Shakespeare's Unruly Women Text. / G. Ziegler, F. E. Dolan, J. A. Roberts. Washington D.C. : Folger Shakespeare Library, 1997. - 112 p.

220. Ziegler, G. Accommodating the vigaro: nineteenthcentury representation of Lady Macbeth Text. / G. Ziegler // Shakespeare and Appropriation / Ed. By Ch. Des-men, R. Sawyer. London : Routledge, 1999. - P. 119-141.

221. СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИЙ И ЦИТИРОВАННЫХ источников

222. АС The Tragedy of Antony and Cleopatra

223. AW All's Well That Ends Well3. С Cymbeline4. CE The Comedy of Errors

224. FHF The First Part of Henry the Fourth

225. FHS The First Part of Henry the Sixth

226. H The Tragedy of Hamlet, Prince of Denmark

227. HE The Famous History of the Life of King Henry the Eighth

228. HF- The Life of Henry the Fifth

229. HTC The History of Troilus and Cressida 11 .JC - The Tragedy of Julius Caesar

230. KJ The Life and Death of King John

231. KL The Tragedy of King Lear14.LLL Love's Labor's Lost

232. LTA The Life of Timon of Athens16.M The Tragedy of Macbeth

233. MAN Much Ado about Nothing18.MM Measure for Measure

234. MND A Midsummer Night's Dream20.MV The Merchant of Venice

235. MWW The Merry Wives of Windsor220 -The Tragedy of Othello, the Moor of Venice

236. P Pericles, Prince of Tyre

237. RJ The Tragedy of Romeo and Juliet

238. RS The Tragedy of King Richard the Second

239. RT The Tragedy of Richard the Third

240. SHF The Second Part of Henry the Fourth218

241. SHS The Second Part of Henry the Sixth29.T The Tempest

242. ТА -The Tragedy of Titus Andronicus 31 .TC The Tragedy of Coriolanus

243. TGV The Two Gentlemen of Verona

244. TSH The Taming of the Shrew

245. THS The Third Part of Henry the Sixth

246. TN The Twelfth Night, or What You Will36.TNK The Two Noble Kinsmen37.WT The Winter's Tale38.YL-As You Like It

247. СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИЙ И ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ

248. Большой энциклопедический словарь. Языкознание Текст. / Под ред. В. Н. Ярцевой. 2-е изд. - М. : Большая Российская энциклопедия, 1998. -683 с.

249. ВЛ Введение в литературоведение. Литературное произведение: Основные понятия и термины Текст. / Л. В. Чернец, В. Е. Хализев, С. Н. Бройтман и др. / Под ред. Л. В. Чернец. - М. : Высш. шк.; Издательский центр «Академия», 2000. - 556 с.

250. ВЭФ Всемирная энциклопедия: Философия Текст. / Под ред. А. А. Грица-нова. - М. : ACT, Мн.: Харвест, Современный литератор, 2001. - 1312 с.

251. КСКТ Кубрякова Е. С. Краткий словарь когнитивных терминов Текст. / Е. С. Кубрякова, В. 3. Демьянков, Ю. Г. Панкрац, Л. Г. Лузина. - М. : Филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, 1997. - 245 с.

252. ФС Философский словарь Текст. / Под ред. И. Т. Фролова. - 4-е изд. - М. : Политиздат, 1981.-445 с.

253. ALDCE The Advanced Learner's Dictionary of Current English Text. / Ed. by A. Hornby. - Ставрополь : СПИИП «Сенгилей», 1992. - 540 p.

254. Encyclopaedia Britannica Electronic resource. http://www.britannica.com (2001, October 7).

255. NODE The New Oxford Dictionary of English Text. / Ed. by J. Pearsall. - New York : Oxford University Press Inc., 1998. - 2152 p.

256. ODCE The Oxford Dictionary of Current English Text. / Ed. by D. Thompson. -NY : Oxford University Press, 1998. - 1136 p.

257. OED The Oxford English Dictionary. XII Volumes Text. / Ed. by J. A. H. Murray, H. Bradley, W. A. Craigie, С. T. Onions. - London : Oxford University Press, 1933.

258. Roget's Super Thesaurus Text. / Ed. by M. McCutcheon. Cincinati, Ohio : Wirter's Digest books, 1998. - 663 p.