автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Отрицательный директив в коммуникативно-целевом аспекте

Полный текст автореферата диссертации по теме "Отрицательный директив в коммуникативно-целевом аспекте"

МИЛЯЕВА Ирина Вячеславовна

На правах рукописи

ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ ДИРЕКТИВ В КОММУНИКАТИВНО-ЦЕЛЕВОМ АСПЕКТЕ

10.02.01 -русский язык 10.02.19- теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Орел 2004

Работа выполнена на кафедре лингвистики и перевода Тульского государственного университета

Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор Семененко Леонид Павлович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

профессор Городецкий Борис Юрьевич; кандидат филологических наук доцент Логвинова Наталья Николаевна.

Ведущая организация - Тверской государственный

университет.

Защита диссертации состоится <<^£» декабря 2004 г. в /У часов на заседании диссертационного совета Д 212.183.01 по защите диссертации на соискание ученой степени доктора наук при Орловском государственном университете по адресу: 302026, г. Орел, ул. Комсомольская, 95.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Орловского государственного университета.

Автореферат разслан » ноября 2004 г.

Ученый секретарь диссертанионного совета

Гришанова В.Н.

200&-4

24Щ

92ч гъъ

Диссертация посвящена описанию особенное гей дирсктивов с отрицанием, которое строится в четырех направ 1ениях. Исследованию подлежат (1) типологически значимые отличия лингвистического представления о речевых акгах-директивах в различных концепциях иллокутивных актов; (2) особенности функционирования перформативных глаголов в директивах при введении оператора отрицания; (3) особенности употребления директивов с отрицанием в коммуникации в зависимости от соотношения статусов коммуникантов; (4) необходимые условия употребления отрицательных директивов.

Теоретической базой исследования являются выводы и положения отечественной и зарубежной структурной и функциональной лингвистики (Ю.Д. Апресян, Р. Якобсон и др.), порождающей грамматики (Н. Хомский, Дж. Росс, Дж. Лакофф, Р. Лакофф, Дж. Сэдок и др.), когнитивной лингвистики (Т.А. ван Дейк, А. Вежбицка, Е.В. Падучева и др.), прагматики (Дж. Остин, Дж. Серль, А. Вежбицка, Г.П. Грайс, Б.Ю.Городецкий, Г.Г. Почепцов, В.В. Богданов, Л.П. Семененко и др.).

Актуальность_исследования обусловлена недостаточной

разработанностью в современной науке таких проблем, как зависимость типа отрицательною директива от ролевых характеристик участников общения, ситуации общения, описание условий приемлемого нарушения правил использования директива и влияние семантических характеристик глагола на возможность его употребления в директиве без отрицания.

Объектом исследования являются тексты, содержащие директивные высказывания.

Предмет исследования составляют особенности отрицательных директивов в сопоставлении с директивами без отрицания.

Цель исследования состоит в комплексном представлении особенностей отрицательных директивов. Поставленной цели подчинено решение следующих задач исследования:

1) определить, как влияет оператор отрицания на перформагивность директивного высказывания;

2) систематизирование представить типы отрицательных директивов в ситуациях с различными соотношениями статусов коммуникантов и сравнить их с аналогичными типами директивов без отрицания;

3) проанализировать случаи «неуместного» употребления отрицательных директивов и выявить причины данного явления;

4) определить необходимые условия использования отрицательного директива и ситуации, в которых его использование предпочтительнее, чем употребление директива без отрицания;

5) описать типы 1лаюлов, коюрые всфечаются только в директивах с отрицанисм и проанализировать причины невозможности их употребления в составе дирекгивов без отрицания.

Материал исследования состав тают около 10000 фрагментов текстов, содержащих директивы, из произведений

английском языках, а также наблюдавшиеся автором образцы бытового дискурса.

Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые предпринята попытка дать четкое определение отрицательного директива, описать различные типы отрицательного директива в ситуациях с различным соотношением статусов коммуникантов в их сопоставлении с типами директивой без отрицания в аналогичных ситуациях общения, а также выявить прагматические причины невозможности использования отдельных групп глаголов в директивах без отрицания.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что полученные результаты могут способствовать более глубокой разработке теоретических проблем коммуникативно-целевой грамматики и теории речевых актов.

Практическая ценность диссертации обусловлена возможностью использования ее материалов в вузовских курсах общего языкознания, теоретической грамматики, а также в практике преподавания русского и английского языков как иностранных при обучении диалогической речи.

Основными методами данного исследования служат методы сопоставительного, трансформационного, контекстуального анализа с использованием метаязыка, основанного на логике исчисления предикатов.

Апробация исследования. Результаты исследования отражены в десяти публикациях автора, в докладах на ежегодных внутривузовских научных конференциях профессорско-преподавательского состава ТулГУ, на заседаниях межкафедрального лингвистического семинара в Орловском государственном университете (2000-2004гг.) и на Всероссийских научных конференциях "Языки и картина мира" (Тула, ТулГУ, 2002 г.), "Языковая личность как предмет теоретической и прикладной лингвистики" (Тула, ТулГУ, 2004 г.) и "Прагматика языка и язык прагматики" (Орел, Орловский гос. ун-т, 2004 г.). На защиту выносятся следующие положения:

1. В каждом из трех стандартных вариантов соотношения статусов коммуникантов (статус говорящего выше статуса адресата, статусы равны, статус говорящего ниже) отрицательные директивы образуют иллокутивную парадигму, члены которой имеют как общие, так и отличительные черты.

2. Большинство членов указанных иллокутивных парадигм являются отрицательными аналогами соответствующих членов парадигм директииов без отрицания, однако в отдельных случаях имеются некоторые несоответствия.

3. Отрицательные директивы, как и директивы без отрицания, могут встречаться в «неуместных» ситуациях, если говорящий не осознает значимость социальных ролей участников коммуникации.

4. Выбор говорящим отрицательного (а не положительного) директива обусловлен наличием отрицаемого пропозиционального содержания в контексте, которое может быть выражено как вербальными, так и

невербальными средствами.

5. Большинство глаголов могут использоваться как в отрицательных, так и в положительных директивах, олнако ряд глаголов можег встречаться только в директивах с отрицанием. Это обусловлено особенностями денотативного и коннотативного значения данных лексических единиц. Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка и списка источников примеров.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы и актуальность исследования, определяются материал, методы и приемы исследования, формулируется цель и задачи диссертации.

В первой главе работы ("Отрицательный директив как тип речевого акта") обсуждаются различные классификации иллокутивных актов, рассматриваются подходы отечественных и зарубежных лингвистов к пониманию директива и его видов. Анализу подлежат не только стандартные и формальные теории речевых актов, но и диалогически-ориентированные, лексикализованные типологии, а также описание речевых актов в контексте социального взаимодействия.

Термин "директивы" впервые появился в классификации Дж. Серля. Он определяет директивы как речевые акты, которые представляют собой попытки (в различной степени) со стороны говорящего добиться того, чтобы слушающий нечто совершил [Серль 1986]. В результате вопросы также попадают в класс директивов как попытки говорящего добиться того, чтобы слушающий совершил некоторое речевое действие.

Многие исследователи не согласны с тем, что вопросы следует рассматривать как разновидность директива. В частности, А. Вежбицка отмечает, что, несмотря на свою тесную связь с просьбами, вопросы все же не являются частным случаем просьб [Вежбицка 1985]. Она рассматривает следующие два предложения:

(1) Сообщи мне, что случилось.

(2) Что случилось?

Первое из них может быть распространено, причем различными способами. Можно сказать: сообщи .мне вкратце, что случилось, сообщи мне честно, сообщи мне подробно, сообщи M)ie своими словами и т. д. Ни одно из этих выражений нельзя употребить в составе вопроса Что случилось?. С этой точки зрения Что случилось? аналогично высказыванию Я спрашиваю тебя, что случаюсь, а не Сообгци мне, что аучилосъ

А. Вежбицка полагает, что главный компонент вопроса выражает "желание" знать, а не "желание" повлиять на кого-либо таким образом, чтобы заставить его сделать так, чюбы мы знали. Другой аргумент против рассмотрения вопросов как типа просьб, по се мнению, состоит в том, что инюнация вопросов, хотя она и различна для разных типов вопросов, отличается от интонации просьб.

Р. Лож акр также отмечает, что вопрос нельзя рассматривать как частый случай предложения (команды) [Ьо^аеге 1983]. Высказывание Я спрашиваю тебя, ходил ли он имеет более полную структуру Я спрашиваю тебя ходил он или ист и не может быть заменено на Я приказываю тебе сказать что он ходил. В последнем высказывании отсутствует элемент неуверенности, который и делает вопрос вопросом. Таким образом, Р. Лонгакр считает, что вопрос является неразложимым элементом. Его нельзя езести к волеизъявлению или какому-либо выражению волеизъявления с использованием глагола речи. Вопрос обычно подразумевает, что говорящий не знает чего-то, что он думает, что слушающий, возможно, обладает необходимой ему информацией, и что для получения этой информации необходимо какое-либо требование (запрос).

Мы принимаем точку зрения А. Вежбицкой и Р. Лонгакра по данному аспекту, поэтому в представленной работе вопросы непосредственно не рассматриваются, так как они не принадлежат к классу директивов.

Еще одним спорным моментом в дискуссии о директивах является вопрос о возможности рассмотрения угрозы как иллокутивного типа высказывания. Как известно, высказывание Я угрожаю тебе, что... З.Вендлер называет «иллокутивным самоубийством» [Вендлср 1985]. Однако Г.Г. Почепцов выделяет в своей типологии иллокутивных актов класс «менасивов» [Почепцов 1981]. Его существование стало возможным лишь благодаря постулату о том, что способность перформативного глагола к экспликации не является обязательной для высказывания. Г.Г. Почепцов подчеркивает ориентированность класса менасивов на будущее, прогностичный анализ утверждаемого. Однако вряд ли можно говорить о том, что интенцией говорящего в данном случае является прогнозирование будущего действия. Дж. Сэдок полагает, что угрозу можно представить как особую разновидность предупреждения: угроза = предупреждение + заявка говорящего на контроль за будущим поведением слушающего ^аёоек 1974]. По мнению А. Вежбицкой, угроза представляет собой попытку заставить кого-то сделать (или, скорее, не сделать) нечто [Вежбицка 1985].

Мы полагаем, что цель угрозы состоит в том, чтобы заставить адресата выполнить некоторое желательное для говорящего действие, и это роднит менасив с директивами. Кроме того, угроза обычно бывает выражена императивом - стандартным эквивалентом директива. В связи с этим мы считаем возможным рассмотрение угрозы в рамках данного исследования.

Итак, мы считаем, что директивы представляют собой высказывания, основная цель которых -добиться того, чтобы адресат нечто совершил.

Переходя к рассмотрению отрицательных директивов, следует отметить, что в данном исследовании нас интересует отрицание, присутствующее при реализации запрета, отказа, и других коммуникативных функций, являющихся частными случаями директива. Мы рассматриваем предложения, содержащие отрицание и в часш, имеющей перформативный глагол (Я запрещаю..., Я не разрешаю...), и в части, представляющей собой пропозициональное содержание перформативного итаюла, выраженною либо жеилишпно, либо имплицитно (// прошу не делать.... Не делай...). Мы 1акжс анализируем директивы.

значение отрицания в которых оонаруживастся лишь при рассмотрении контекста.

Таким образом, мы рассматриваем отрицательные директивы, т.е. директивы, содержащие офицанис либо в перформашвной, либо в пропозициональной части предложения как эксплицишо, так и имплицитно.

Влияние оператора отрицания на перформативные высказывания уже рассматривалось Ю.Д. Апресяном [Апресян 1986]. Он выделил на основании этого критерия три типа перформативных глаголов.

A) Значительная группа перформативов утрачивает иод отрицанием перформативную функцию (Я не заверяю вас, что заказ будет исполнен в срок).

Б) Имеется небольшое число перформативов, которые сохраняют под отрицанием свое обычное лексическое значение и при этом не утрачивают перформативности. Это в основном такие перформативы, которые в сочетании с отрицательной частицей НЕ близки по смыслу к другим эксплицитным перформат ивам (Я не разрешаю тебе выходить без шапки).

B) Во многих случаях сочетание НЕ с перформативом обрастает семантическими нюансами, не выводимыми непосредственно из значений составляющих его слов. Оно лексикализуется, превращаясь, по существу, в новый перформативный глагол {Я не спорю, что Р - Я согласен с вами, что Р; я имею'в ввиду не Р, а другие факты (возможно, связанные с Р), которые я оцениваю иначе, чем вы').

Проанализируем предложенные Ю.Д. Апресяном типы более детально. Для этого рассмотрим следующие примеры:

1. Я информирую, что X.

1а. Я не информирую, что X.

2. Я считаю, что X.

2а. Я не считаю, что X.

3. Я настаиваю, что X.

За. Я не настаиваю, что X.

В первом случае предложение с введённым оператором отрицания уже не является перформативным, то есть перформативность предложения находится в ассерции и попадает под отрицание. Во втором и третьем примерах видоизмененное предложение сохраняет свою перформативность (так как она находи1ся в пресуппозиции и не може! быть подвергнута отрицанию), но в каждом из двух случаев реализует се по-разному.

Предложение 2а по своему содержанию идентично предложению

26. Я считаю, что не X, то ccть перформативному предложению с тем же перформативным глаголом, в котором оператор отрицания стоит непосредственно перед X, выражающим первоначальное пропозициональное содержание.

Сравнение предложения За с предложением 36:

36. Я настаиваю, что не X, -показывает, что они не являются тождественными но значению. Получит® предложение, синонимичное За. можно лишь при использовании другого глалола ментального состояния. Например:

Зв. J? допускаю, что не X.

Больший интерес представляют глаголы И и III типа. Особенности этих глаголов и соответствующих иллокутивных актов можно эксплицитно показал ь при помощи метаязыка логики предикатов.

НЕ-СЧИТАТЬ(А,Р) -> НЕ-НОЛАГАТЬ(А,Р) = ПОЛАГАТЬ(А,НЕ-Р);

НЕ-РЕКОМЕНДОВАТЬ(А,Б,Р I) -> НЕ-ХОТЕТЬ( А,Р 1) = ХОТЕТЬ(А,НЕ-

САНКЦИОНИРОВАТЬ(А,Р) ПОЛАГАТЬ(А,ПРАВИЛЬНЬ(Й(Р));

НЕ-САНКЦИОНИРОВАТЬ(А,Р) НЕ-ПОЛАГАТЬ (А,ПРАВИЛЬНЫЙ(Р)) = ПОЛАГАТЬ(А,НЕ-ПРАВИЛЬНЫЙ(Р));

НЕ-ЖЕЛАТЬ(А,Р) -4 НЕ-ХОТЕТЬ(А,Р) = ХОТЕТЬ(А,НЕ-Р).

Рассмотренные постулаты значения показывают, что перформативные глаголы второго типа при введении отрицания выражают иллокутивный акт, имеющий условие искренности, противоположное по значению условию искренности первоначального иллокутивного акта. В этом случае отрицание по логическому правилу транзитивности переходит к пропозициональному содержанию высказывания.

НЕ-НАСТАИВАТЬ(А,Р) ПОЛАГАТЬ(А, PvHE-P);

НЕ-РУЧАТЬСЯ(А,Б,Р2) НАМЕРЕВАТЬСЯ(А,Р2уНЕ-Р2);

ПОЗВОЛЯТЬ (А. Б, Р1) -» ХОТЕТЬ (A, PlvHE-Pl);

HE-ПОЗВОЛЯТЬ (А, Б, Р1) —> ХОТЕТЬ (A, HE-P1);

НЕ-СОЖАЛЕТЬ(А,РЗ) НЕ-ЖАЛЕТЬ(А,РЗ) * ЖАЛЕТЬ(А,НЕ-Р3).

Данные постулаты значения показывают, .что особенности глаголов третьего типа имеют различную природу. Экспрессивы {сожалеть и т.п.) выражают психологическое состояние говорящего, вызываемое положением дел, отраженным в пропозициональном содержании, истинностное значение которого входит в состав пресуппозиции высказывания

Таким образом, отрицание не может перси ж к пропозициональному содержанию: пресуппозиция, в отличие от ассерции, не может быть подвергнута отрицанию.

Перформативные глаголы других иллокутивных типов имеют в качестве условия искренности выражение, содержащее дизъюнкцию PvHE-P, в одном из случаев: при употреблении без отрицания или с отрицанием. Таким образом, соответствующие пары не содержат противоречащие условия, а, следовательно.

отрицание, относящееся к перейти к

пропозициональному содержанию.

И так, перформативные глаголы могут быть разделены на по типу

модификации их иллокутивных значений под отрицанием. воздействия

отрицания на перформативные глаголы не зависит oг гот, какую иллокутивную цель имеют речевые акты, описываемые рассматриваемыми глаголами, а зависит скорее от распределения различных семантических компонентов между пресуппозициональной и ассертивной частями высказывания.

Посмотрим, какие особенности имеют перформативные побудительные предложения, то есть предложения с перформативными глаголами, имеющими значение директивности.

1. Я приказываю тебе делать X.

1 а. Я не приказываю тебе делать X.

2. Я советую тебе делать X. 2а. Я не советую тебе делать X.

3. Я разрешаю тебе делать X.

За. Я не разрешаю тебе делать X.

Данные примеры подтверждают, что перформативы с директивной целью также подразделяются на три класса по типу реакции на введение отрицания. Обязательное наличие в перформативных побудительных предложениях косвенного дополнения тебе (Вам) не влияет на принципиальные различия предложений трёх типов. Постулаты значения показывают, что поведение глаголов второго и третьего типов имеет причины, уже описанные в общем случае. Однако особенности перформативных глаголов с директивной целью, относящихся к третьему типу, объясняются только наличием дизъюнкции PlvHE-Pl в условиях искренности. Объяснение, связанное с пресуппозицией высказывания, использоваться не может.

Во второй главе ("Особенности функционирования отрицательного директива в различных ситуациях речевого общения") рассматривается влияние статусов коммуникантов на использование различных видов директива, выявляются типичные ситуации применения "неуместных" директивов, определяются особенности отрицательных директивов по сравнению с их положительными аналогами и необходимые условия использования отрицательных директивов (а не положительных), а также описываются глаголы, не употребляющиеся в директивах без отрицания.

Рассматривая директивы, мы должны обращать внимание на то, что адресатом является полноценная коммуникативная личность. Как отмечает Я.Н. Еремеев, в лице собеседника, адресата того или иного высказывания, говорящий имеет равного ему субьекга, наделенного разумом и свободной волей [Еремеев 2001: 84]. Мы полагаем, что, говоря о равных субъектах, Я.Н. Еремеев имеет в пилу наличие у каждого из собеседников своего мнения, своей воли, своих желаний. Однако мы не можем говорить о «свободной воле» субьекга, находящеюся в социуме.

Социальный статус коммуникантов, являясь составной частью контекста речевого акта, оказывает на него огромное влияние. Выбор говорящим определенного типа иллокутивного акта очень часто бывает обусловлен статусом адресата по отношению к его статусу (см., например, [Lakoff 1980: Крысин 1989; Карасик 1992; 2002]). Существуют три основных типа соотношения статусов говорящего и адресата:

1. статус говорящего выше статуса адресата;

2. статусы говорящего и адресата приблизительно равны;

3. статус говорящего ниже статуса адресата.

Дирекжвы как разновидность иллокутивных актов часто осуществляются в условиях, когда социальное положение говорящего выше, чем предполагаемый статус адресата. Примерами таких несимметричных ролей могут служить конверсивы «офицер и солдат», «начальник и подчиненный», «учитель и ученик», «родитель и ребенок», «врач и пациент», «сотрудник милиции и правонарушитель» и т.д.

Для успешного акта приказа вышестоящее положение адресанта является необходимым условием. Тем не менее вышестоящий статус говорящего характерен не только для приказа, но и для других видов директива - инструкции, просьбы, рекомендации, разрешения и т.п. Подобного рода иллокутивные акты образуют иллокутивную парадигму директивов, характеризующихся несимметричностью отношений говорящего и адресата с доминирующим статусом говорящего. При этом под парадигмой мы понимаем класс лингвистических единиц, противопоставленных друг другу и в то же время объединенных по наличию у них общего признака. Использование парадигмы позволяет выделить совокупность единиц по заданному критерию, не претендуя на полную исчерпываемость классификации (см. [ЛЭС 1990: 366, Якобсон 1975]).

Члены данной парадигмы отличаются друг от друга степенью обязательности/необязательности совершения будущего действия адресатом. В частности, приказ требует неукоснительного исполнения: принято считать, что возможность невыполнения действия, предицнруемого актом приказа, полностью исключена по условию успешности речевого акта. Однако представляется более корректным говорить о том, что эта возможность не окончательно сведена на нет, а всего лишь «стремится к нулю». Зто объясняется тем, что провести четкую границу между приказом и другими членами данной иллокутивной парадигмы практически невозможно. Как отмечал Дж. Лич, иллокутивная сила должна изучаться не в терминах дискретных категорий, а в терминах скалярных величин (показаний некоторой шкалы) [Leech 1983: 175].

Интенсивность побуждения в акте инструкции несколько ослабевает по сравнению с приказом, обязательность выполнения просьбы, рекомендации и совета оказывается еще более низкой.

Наименее интенсивным в этом ряду является разрешение. Оно явпястся реакцией на просьбу или каким-го способом выраженное коммуникативное ожидание партера, а выполнение практического денствия может быть как

желательным, так и нежелательным для говорящего или может вообще не затрагивать сю интересов, и совершение или несовершение vгoгo действия полностью записит от намерения адресата. Можно сказать, что в данном случае степень псобязательности равна условной единице.

Члены рассматриваемой иллокутивной парадигмы различаются также по «вектору» желательности действия. В случае приказа и просьбы действие является желательным для говорящего, желательность действия для адресата не учитывается. В случае инструкции, рекомендации и совета говорящий считает, что действие является желательным для адресата, при этом данное действие остается желательным и для говорящего. Действие, составляющее предмет разрешения, является желательным для адресата.

Рассмотрение отрицательных директивов, осуществляемых в условиях более высокого статуса говорящего показало, что запрещение, отрицательные инструкции, просьбы, рекомендации, разрешения и т.п. также образуют иллокутивную парадигму.

Члены данной парадигмы, как и директивы без отрицания, отличаются друг от друга степенью обязательности/необязательности несовершения будущего действия адресатом. Роль, аналогичную приказу, среди отрицательных директивов играет запрещение. Наименее интенсивным в этом ряду является отрицательное разрешение (т.е. разрешение с отрицанием в пропозициональном содержании).

Особым членом данной парадигмы является иллокутивное неразрешение. Как было показано выше, перформагивный глагол разрешать относится к третьему типу, то есть при введении оператора отрицания его перформативность сохраняется, но отрицание не переходит к пропозициональному содержанию. В результате предложения Я разрешаю тебе не делать X... и Я не разрешаю тебе делать X... имеют разный смысл. Первое из них является примером отрицательного разрешения. Второе предложение представляет собой пример неразрешения. Степень необязательности невыполнения действия в этом случае стремится к нулю, как и в случае запрещения. Однако нельзя сказать, что запрещение и неразрешение представляют собой один и тот же иллокутивный акт.

Постулаты значения, эксплицирующие тип ассоциированной реплики, свидетельствуют о различной роли, выполняемой рассматриваемыми типами высказываний в развитии сценария коммуникации.

ЗАПРЕЩАТЬ А,Б,Р1 )->СТИМУЛИРОВАТЬ(А,НЕ-Р1 V

НЕ-РАЗРЕШАТЬ(А,Б,Р1) —» РЕАГИРОВАТЬ(А,ПРОСИТЬ(Б,А,Р1)).

Запрещение является стимулом, оно стимулирует невыполнение действия адресатом или его реплику, выражающую согласие не выполнять данное действие. Неразрешение является ответной репликой, реакцией на просьбу адресата разрешить определенное действие. Таким образом, можно утверждать. что запрещение н неразрешенис являкмея различными иллокутивными актами, н это различие зафиксировано в интерактивном коммуникативио-цслевом компоненте соматического предтавления высказываний.

Члены рассматриваемой иллокутивной парадигмы, как и в случае с директивами без отрицания, различаются также по «вектору» желательности невыполнения действия. При этом отрицательные директивы имеют те же характеристики как их положительные аналоги.

Обратимся теперь к директивам, наблюдаемым в ситуациях, в которых социальные статусы говорящего и адресата равны или различие этих статусов нерелевантно. Примерами такого cooтношения статусов могут служить социальные роли друзей, одноклассников, коллег, прохожих и т.д.

Как было замечено выше, необходимым условием осуществления акта приказа является более высокий статус говорящего по сравнению со статусом адресата. Следовательно, в рассматриваемой ситуации равноправия ролей использование высказываний данного иллокутивного типа либо вообще невозможно, либо возможно, но лишь в случае игры, шутки, имитации и т.п. Остальные из перечисленных типов директива встречаются при равных статусах коммуникантов.

Приглашение как тип иллокутивных актов является наиболее характерным для ситуации с равноправными статусами коммуникантов. Как и в предыдущих случаях, адресат свободен в выборе своей линии поведения. Он может, как принять приглашение, так и отклонить его. Его решение зависит от его мнения по поводу желательности или целесообразности для него предложенного действия.

Разрешение является менее характерным членом рассматриваемой парадигмы. Оно предполагает возможность говорящего руководить действиями адресата, что обычно характерно для исходного неравноправия статусов. В нашем же случае такая возможность обусловлена не разницей в статусах, а положением вещей, объективно существующим в мире и имеющим непосредственное отношение к предполагаемому действию и к говорящему.

Проанализируем особенности отрицательных директивов, осуществляемых в условиях равноправных статусов говорящего и адресата.

Аналогичные свойства отрицательных директивов по сравнению с директивами без отрицания, казалось бы, позволяют предположить, что существует особый подкласс отрицательного приглашения. Сравним, однако, следующие высказывания.

1. "Ah - ah, ту dear sir, " said the little man, advancing to meet him; "very happy to see von. my dear sir, very. Pray sit down... " (Ch. Dickens (6), 193).

Данное высказывание является ярким примером приглашения.

2. "Don't sit down here, my friend, 1 am a nigger" (Douglass, 463).

Этот речевой акт, несмотря на то же самое пропозициональное содержание, никак нельзя назвать приглашением. Скорее его можно охарактеризовать как совет.

Обнаружить отрицательное приглашение представляется невозможным, т. к. при введении в приглашение оператора отрицания оно преобразуется в отрицательную рекомендацию, совет или друюй иллокутивный акт с отрицанием.

Как и в случае неравноправных 01 ношений говорящею и адресата, неразрешение являе1ся особым членом данном парадигмы (оно не имеет своего аналога среди директивов без огрицания). Однако в данном случае адресанг имеет возможность использован, перазрешение (как и отрицательное

разрешение) только, когда действие затрагивает его личную сферу.

Рассматривая директивы (как положительные так и отрицательные), имеющие место в ситуации, когда статус юворящего ниже статуса адресата, следует отметить лишь появление нового типа директива - мольбы, характерной именно для такого соотношения статусов. Возможность адресата не выполнять указанное действие достаточно велика. Она ограничивается лишь его желанием «не обижать» говорящего.

Что касается требования, то его употребление связано не с каким-либо особым соотношением статусов коммуникантов, а с предположением говорящего о том, что он имеет право или возможность осуществлять данный иллокутивный акт.

Существенная особенность требования (в отличие от приказа, запрета, разрешения и просьбы) состоит в том, что говорящий убежден, что он имеет право настаивать на том, чтобы адресат сделал то, что он, говорящий, хочет от него [Апресян 1969:22]. Тот, кто требует, считает, что он вправе контролировать действия адресата, опираясь на какие-либо законы, правила, договоренности или общепринятые нормы. При этом не важно, каков его статус по сравнению со статусом адресата.

Так, отец может требовать от своего непослушного сына уважительного отношения к старшим, опираясь не на свой более высокий статус, а на общепринятые нормы поведения. В то же время подсудимый может требовать от следователя предоставления ему адвоката, опираясь на законы, принятые в его стране, и не взирая на то, что его статус ниже статуса адресата.

Угроза используется тогда, когда говорящий считает, что он имеет особую возможность повлиять на адресата. Говорящий может совершить действие, нежелательное для адресата, и это (а не статус) заставляет адресата выполнить действие, указанное в угрозе.

Например, отец может угрожать сыну, что если тот не сделает уроки, он не отпустит его гулять. В этом случае отец также не апеллирует к своему статусу, а использует свою возможность совершить действие, нежелательное для сына, в качестве стимула. Подчиненный, обладающий какой-либо секретной информацией о своем начальнике, может угрожать ему оглашением этой информации, если начальник не выполнит его условия, например, не повысит ему зарплату. Возможность говорящего совершить действие, нежелательное для адресата, дает ему возможность добиваться выполнения определенного действия от адресата, несмотря на свой более низкий статус.

На основании всею вышей воженного можно сделать вывод о том, что большинство дирекгивов группируются на основании критерия соотношения статусов творящею п адресата. Некоторые дирекпшы входят в две или даже фи |руппы одновременно, однако их хараюеристнки п разных фуппах раишчпы. Кроме эюго, существуют дирекпшы, коюрыс не поддаются

«¿метризации на основании данного кршермя и характеризуются гсм, что сооIношение сIагусов коммуникантов является для них нерелевантным.

Несмотря на предложенные объяснения, анализ примеров покашваст, ■по в ряде типовых ситуаций социально обусловленные ограничен/]« на

использование директивов нарушаются говорящими.

Во-первых, это может происходить в том случае, когда говорящий по тем или иным причинам не осознает разницу в социальных статусах или этикетные требования, соответствующие различию статусов. Наиболее распространенной является ситуация, когда ребенок дошкольного возраста использует такие директивы, как приказ, запрещение, инструкция или совет по отношению к своим родителям или другим взрослым.

Во-вторых, человек может нарушить условия употребления директивов под влиянием эмоционального возбуждения.

Главный герой повести братьев Стругацких «Пикник на обочине» отдает приказ крупному коммерсанту, статус которого намного выше его собственного статуса:

Не перебивайте, я говорю!(А. и Б. Стругацкие (а), 85).

Объяснить это можно тем, что в этот момент главный герой очень волнуется, боится, что не успеет передать всю необходимую информацию. Это и заставляет его использовать «неподходящий» директив. В результате адресат понимает, что обращение к нему с приказом вызвано эмоциональным состоянием говорящего, и подчиняется данному директиву.

В-третьих, использование «неподходящего» директива может быть вызвано экстремальной ситуацией.

Так, в повести братьев Стругацких «Пикник на обочине» описывается выход трех сотрудников института в так называемую Зону (территорию, полную аномальных явлений, крайне опасных для жизни человека). Двое сотрудников являются лаборантами, третий - начальник отдела. Однако отдает приказы, запрещает, инструктирует не начальник, а один из лаборантов -Рэдрик Шухарт, который имеет самый большой опыт пребывания в Зоне. Вернее, начальник отдает один единственный приказ: Ну, Род. командуй, -передавая тем самым полномочия своему подчиненному.

Рэд начинает инструктировать:

Порядок г нас будет такой. Все, что я сказал, выполнять мигом и

Следует также отметить, что нередко такие факторы, как эмоциональное состояние человека и экстремальная ситуация действуют одновременно. В повести Стругацких «Парень из преисподней» мы наблюдаем следующую ситуацию.

Главною героя, военного Гага, кто-то окликает: "Стойте! Я вам

Он остановился и повернул голову. Военврач, оскалыываясь, нелепо размахивая руками, бежал к нему, а следом кабаном пер водитель, совершенно (Нвсрелый. красно-лиловый, квадратный, с прижатыми к бокам огромными

- Немее) wuno meo iыпе нам помочь! - фа iьцетом закричсп врач.

- Поймите, там чума! -кричаi врач, тыча грязной рукой в сторону города. - Я везу сыворотку! Почему никто не хочет мне помочь? (Л и Б, Стругацкие (а), 240).

Сначала мы вместе с главным героем понимаем, что и врач и водитель крайне возбуждены. Это видно по их поведению и по внешнему виду. Немного позже мы узнаем и о наличии экстремальной ситуации (в городе чума). Эти факторы объясняют употребление приказа в ситуации, когда статусы коммуникантов приблизительно равны.

Интересно также то, что за приказом следует мольба:

- Прошу вас, прошу... - бормотал он. ~ У меня двадцать тысяч ампул. Прошу вас понять... Двадцать тысяч! Сегодня еще не поздно ..( Л. и Б. Стругацкие (а), 240).

Данный пример свидетельствует о том, что под влиянием эмоционального возбуждения или экстремальной ситуации человек может использовать не только директивы, требующие более высокою статуса по сравнению с реально имеющим место, но и директивы, характерные для более низкого статуса.

Таким образом, мотивировку использования «неподходящего» директива мы обнаруживаем в контексте.

Конгекст может также объяснить использование именно отрицательного, а не положительного директива.

Рассматривая максимы принципа кооперации, Дж. Лич отмечал, что отрицательные предложения менее благоприятны с прагматической точки зрения, чем утвердительные (см. [Leech 1983: 100-102]). Он связывает это с двумя причинами.

Во-первых, при прочих равных условиях отрицательные предложения менее информативны, чем соответствующие утвердительные предложния:

[1] Абрахам Линкольн не был застрелен Иваном Мазеппой.

[2] Абрахам Линкольн был застрелен Джоном Вилкесом Бутом.

Количество отрицательных фактов намного больше, чем количество

утвердительных фактов. Например, число человек, которые не стреляли в Линкольна, во много миллионов раз выше числа человек, которые на самом деле стреляли в Линкольна, поэтому [1] менее информативно чем [2J, хотя оба утверждения истинны. Следовательно, отрицательное предложение не употрсблястся, если возможно вместо него использовать утвердительное. Кроме того, из этого следует, что, когда отрицательное предложение все же употребляется, для этого существует особая целевая мотивировка. Действительно, принцип кооперации показывает, что отрицательные предложения должны использовался в таких сшуациях, когда они не менее информативны, чем утвердительные. Подобная ситуация имеет место в том случае, когда говорящий намерен отрицать некоторое утверждение, которое уже было выдвинуто (эксплицитно или имилпцигно) кем-либо а данном

KOjncKcie (возможно, адресатом). Таким обраю.м, офицатсмьныс высказывания ЯВ.1ЯЮ1СЯ в терминах пра1матики отрицаниями утвердительных выскашваний, Koaipi.ie в некотором смысле «присутствуют в конгсксте».

Во-вторых, как показывают психологические исследования, на обработку отрицательного предложения требуется больше времени, и его обработка сложнее, чем обработка утвердительного предложения, Следова1ельно, выбирая отрицательное предложение вместо утвердительного, говорящий делает высказывание более «туманным», чем это в принципе допустимо. Следовательно, говорящий нарушает одну из максим принципа кооперации («Избегай туманных выражений»). Он должен иметь для этого ту или иную причину, а наиболее очевидная причина использования отрицательного предложения есть отрицание соответствующего утвердительного предложения.

Итак, оба объяснения, предложенные Дж. Ничем, приводят нас к выводу о том, что отрицательные высказывания употребляются в том случае, когда соответствующие утвердительные высказывания в некотором смысле «присутствуют в контексте». Подчеркнем, однако, что Дж. Лич для подтверждения своих взглядов использовал в качестве примеров ассертивы (или. в других терминах, констативы, репрезентативы, утверждения). Попытаемся определить, верны ли сделанные выводы по отношению к дирекжвам. Рассмотрим примеры:

"/ must."

"You must not!" hissed the doctor fiercely ... "I tell you, you shall not ..." (J. Conrad, 369).

В этом случае директив с отрицанием является реакцией на утверждение адресата. В директиве отрицается пропозициональное содержание, высказанное в утверждении. Постулат значения директива будет выглядеть следующим образом:

ЗАПРЕЩАТЬ(А,Б,Р 1 )->РЕАГИРОВАТЬ( А,УТВЕРЖДАТЬ (БДОЛЖЕН

Отрицание в директиве может относиться не к пропозициональному содержанию высказывания, а ко всему речевому акту как к действию. Например:

"Oh, you want to shoot an Indian, pally."

"Yeah-just one Indian, pop."

He looked at the one with mustache again. "This guy is veiy tough, " he told him. "He wants to shoot an Indian. "

"Listen, Hemingway, don't repeat everything I say, " I .said (R. Chandler, 118).

В данном случае отрицание является реакцией на действие адресата, заключающееся в слов говорящего. Постулат значения директива

принимает соответствующую форму:

ПРОСИТЬ(Л,НЕ-ДЕЛАТЬ(Б,Д)МРЕАГ11РОВАТЬ(А,ДЕЛАТЬ(Б,Д)).

Отрицание в директиве может 1акжс относиться к паравербальному или

В этом примере отрицание в директве отосигся к действию адресата, го ссгь к произнесению им звуковою сочекшия ah. Постулат значения директива практически совпадает с предыдущим (с соответствующей заменой матричного иллокутивного предиката):

ПРИКАЗЫВАТЬ(А,НЕ-ДЕЛАТЬ(Ь,Д))Н>РЕАГИРОВАТЬ (А,ДЕЛАТЬ(Б,Д)).

"Bill!" Susan held his arm tightly

"Don V argue. "He looked over at her. "It's settled. " (R. Bradbury, 212).

В данном случае в дирекгивс отрицается действие, которое еще не было произведено адресатом, адресат не высказывал намерение произвести это действие, но с точки зрения говорящего, адресат собирается его осуществить. Он делает такое заключение, основываясь на действиях собеседника и своих знаниях о нем. Другими словами, говорящий старается предотвратить возможное действие адресата. Постулат значения директива будет выглядеть следующим образом:

ПРОСИТЬ(А,НЕ-ДЕЛАТЬ(Б,Д)НРЕАГИРОВАТЬ(А,ПОЛАГАТЬ(А, НАМЕР£ВАТЬСЯ(Б,ДЕЛАТЬ(Б,Д)))).

Кроме того, можно найти немало примеров того, что директив с отрицанием употребляется самостоятельно и не является реакцией на какую-либо реплику или действие адресата. Однако и в этом случае существуют определенные контекстные условия, вызывающие данный директив с отрицанием. Например:

"First", said Gomez, "don 'tfall down in that suit, Vamenos!"

"I won't. "

"Don V lean against building in that suit. "

"No buildings."

"Don 7 walk under trees with birds in them in that suit. Don't smoke. Don t drink - " (R. Bradbury, 292).

Здесь отрицание строится на предположении говорящего о том, что адресат может с определенной долей вероятности совершать определенные действия, и их необходимо предотвратить. Говорящий строю это предположение, опираясь на свои знания о собеседнике: сю привычках, желаниях, характере и т. п., что входит в мир произнесения. Постулат значения директива строится с учетом такого рода конгекешой ориентации высказывания:

ИНСТРУКТИРОВАТЬ^,НЕ-ДЕЛАТЬ(Ь,Д))-> РЕАГИРОВАТЬ (А,ПОЛАГАТЬ (А, ВЕРОЯТНЫЙ(ДЕЛАТЬ(Б,Д)))).

Обобщая все полученные постулаты значения, мы приходим к более абстрактной формуле, представляющей инвариантную мотивировку произнесения директива с отрицанием:

ПОБУЖДЛТЬ(А,НЕ-ДЕЛАТЬ(Б,Д))—»РЕАГИРОВАТЬ

где ПРИСУТСТВОВАТЬ(ДЕЛАТЬ(Б,Д)) - 'ДЕЛАТЬ(Б,Д) присутствует в

Таким обраюм, утверждение о юн, что отрицательные выскашвапия уногреблякися в том случае, коыл соответствующие у 1верди1ельныс

высказывания в некотором смысле «присутствуют в контекос» верно и по отношению к директивам. Это «присутавие» может быть как эксплицшным (в виде пропозиционального содержания инициирующей реплики или в виде действия адресата), так и имплицитным (в виде отдельных характеристик из мира произнесения; при этом миром произнесения мы называем дополнительные характеристики говорящего, слушателя, времени и места, связанные с совершением речевых актов, среди которых особенно важны психологические состояния говорящего и слушателя (см [Сёрль и Вандервекен 1986: 243])). Однако следует подчеркнуть, что наличие отрицаемого пропозиционального содержания в контексте высказывания является лишь необходимым, но не достаточным условием применения отрицательного директива. Использование положительного директива в такой ситуации также является возможным.

Рассматривая отрицательные директивы нельзя не обратить внимание на то, что существуют глаголы, которые используются только в директивах с отрицанием. Наиболее типичными представителями этой группы являются глаголы беспокоиться и волноваться.

...Иза прапорщика Гридиева не беспокойтесь, он тоже жив (Б. Акунин (б), 266).

- Не волнуйся, капрач. Твой дружок показа! себя сегодня настоящим гвардейцем (А. и Б. Стругацкие (б), 77).

Как свидетельствуют данные примеры, употребление глаголов беспокоиться и волноваться в директивах с отрицанием является абсолютно естественным. В то же время их употребление в директивах без отрицания можно представить лишь в особых ситуациях. Вне особых контекстных условий директивы Беспокойся, Вотнуйся кажутся абсолютно неуместными. Можно сказать, чю возможность употребления этих глаголов в директивах без отрицания стремится к нулю. В изученной литературе был обнаружен лишь один пример подобного рода.

Шуми, шуми, поаушное ветрию.

Волнуйся подо мной, угрюмый океан (А. Пушкин, 174).

Мы видим, что значение глагола в последнем примере

отличается от сю значения в дирекшвах. Он обозначает не чувства

человека, а движения моря. Очевидно, что именно это и сделало возможным в составе директива без отрицания.

Особенности употребления этих и других глаголов данной группы, видимо, можно объяснить с помощью максим вежливости, а именно максимы сочувс]вия (Minimize antipathy between .self and other, maximize sympathy between self and other [Leech 1983: 132]). Директивы He беспокойся. He eoviviicx полностью отвечают ной максиме, так как выражают желание говорящею успокоить адресата, что является проявлением сочувствия и способствует формированию симпатии между юворящим и адресатом. В ю же время лнрекшвм !>ес nokoiu я. Во т\г/о/ я в mtoioi ф) бым нарушением нон максимы

Причина этого явления связана с особенностями деноташвного содержания глаголов 0С1 покоиться и вотоыипься, которое выражает эмоциональное состояние, крайне неблаюприяшое для человека. (Однако, волнение моря не является негативным эмоциональным состоянием, поэтому употребление глагола волноваться в данном значении в директве без отрицания оказывается вполне естественным.)

Такое объяснение подходит и для ряда дру( их глаголов, выражающих отрицательные эмоциональные состояния.

По данным нашей выборки кроме выше приведенных, к группе глаголов, не употребляющихся в директивах без отрицания, можно отнести следующие глаголы: расстраиваться, огорчаться, горевать, кручиниться, печепиться, отчаиваться, переживать, тушеваться, стесняться, жадничать, дурить, оскаливаться, мешать, вмешиваться, соваться, ехидствовать, издеваться, питься, сердиться, горячиться, кипятиться, набиваться, фыркать, гундеть, орать, гневаться, завидовать, ломаться, серчать, мучить, пререкаться, хамить.

Особенности глаголов сердиться, злиться, кипятиться и некоторых других из перечисленных выше нельзя объяснить исключительно указанным ранее способом. Они, безусловно, выражают отрицательные эмоциональные состояния. Но эти эмоциональные состояния не только являются неблагоприятными для человека, их испытывающего, они, а точнее их проявления, оказывают негативное влияние на окружающих. Именно поэтому для объяснения особенностей этих глаголов приведенных выше рассуждений оказывается недостаточно.

В директивах Злись, Сердись и т.д. говорящий передает просьбу, совет, рекомендацию или каким-либо другим образом выраженное желание, чтобы адресат испытал (и показал вербально или невербально) это негативное эмоциональное сосюянис. Однако проявление злости отрицательно воспринимается окружающими и вызывает неодобрительную реакцию.

Пожелание того, чтобы человек совершил действие, вызывающее неодобрение окружающих, является выражением нссочувствия к адресату и приводит к возникновению антипатии, а, следовательно, нарушает максиму сочувствия. Таким образом, использование глаюлов сердиться, литься в директивах без отрицания также нарушает максиму сочувствия, но цепь рассуждений, приводящих к этому выводу, становится более длинной.

Пропозициональное содержание, передаваемое глаголами мешать, орать, передергивать, не свидетельствует о каких-либо отрицательных эмоциональных сосьояниях адресата. То, чю он, например, мешает говорящему, не является показа!елем его переживаний, поэтому в данном случае мы не можем юворшь о нарушении максимы сочувствия при пожелании иены 1а 1ь негативное эмоциональное состояние, и первое объяснение неупотребления глаголов в дирекжвах без офицания является неприемлемым. При эюм данные действия являю1Ся дискомфоршыми для окружающих и, в частности, для говорящего (в семантике этих глаголов ирису I с I мус 1 компонент «но нехорошо»), с л ело [¡а I елыю. второе объяснение,

проползающее, что пожелание адресату иепыииь неодобрение окружающих

"...А ты у меня ломайся, ломайся, мерзавка, я те поюмаю'" (Н. Чер-

Это высказывание может служить примером использования одного из указанных выше глаголов в положительном директиве с иронией или даже с сарказмом. Директив ломайся дополнен угрозой я те поломаю, и не может восприниматься в прямом смысле. Такой особый контекст и объясняет присутствие глагола в побудительном предложении без отрицания.

Итак, существуют глаголы, возможность употребления которых в директивах без отрицания стремится к нулю. Исключения обнаруживаются при наличии у данных глаголов других значений., в случаях с иронией и сарказмом, заданием ролевой игры или другими особенностями контекста. Такие свойства этих глаголов объясняются на основе взаимодействия их денотативного или коннотативного содержания и содержания максимы сочувствия. При этом их можно разделить на три типа.

К первому типу относятся глаголы, выражающие отрицательные эмоциональные состояния адресата. Ко второму типу относятся глаголы, выражающие негативные переживания адресата и соответствующее поведение человека, неприемлемое для окружающих. К третьему типу относятся глаголы, уже не выражающие эмоциональные состояния, а только описывающие практические действия, воспринимаемые окружающими как отрицательные.

В заключении подводятся основные итоги работы и намечаются некоторые перспективы исследования.

В частности, отмечается, что данное исследование не охватывает все особенности функционирования отрицательных директивов. а лишь представляет собой определённый этап на пути их изучения. Дальнейшее изучение влияния на функционирование перформативных глаголов

может выявить и другие особенности отдельных перформагивных глаголов, выражающих побуждение.

Большой интерес также представляет дальнейшее исследование влияния распределения статусов коммуникантов (а также доминирования социального или возрастного статуса и т.д.) на выбор типа директива, из>чение «нестандартного» использования директивных речевых актов н его причин.

Кроме следует отмстить, что в изучении глаголов, не

в директивах без отрицания, были сделаны лишь первые область исследования представляется весьма перспективной. Интересные может принести изучение случаев употребления таких

в директивах без отрицания и эмоциональной окраски таких высказываний.

Основное содержание работы нашло Офажение в следующих публикациях автора:

1. Миляова И.В., Шеватдина Д.М. Семантико-прагмашческий аспект шрешенмя // Научные школы ¡умашпариев в технических вузах России на

рубежах веков. Тезисы Российской научном конференции. 15 16 октября 1997г. Санкт-Петерб\рг: СПбГТУ, 1997. - С. 79-81.

2. Миляева И.В Директивы в контексте несиметричности отношений юворящею и адресам: к проблеме построения иллокутивных парадшм // Известия ТулГУ. Серия. Филологические науки. Выи. 2. - Тула: Ту л ГУ, 2000--2001.-С. 66-70.

3. Миляева И.В. Влияние отрицания на перформативность предложения // Известия ТулГУ. Серия. Филологические науки. Вып. 2. -Тула: ТулГУ, 2000-2001. - С. 70- 74.

4. Миляева И.В. Перформативность предложений различных иллокутивных типов с оператором отрицания // Язык и коммуникация: изучение и обучение. Вып. 8. - Орел: ОГУ, 2001. - С. 55-60.

5. Миляева И.В. Контекстные условия использования директивов с отрицанием // Язык и коммуникация: изучение и обучение. - Вып. 8. - Орел: ОГУ, 2001.-С. 61-66.

6. Миляева И.В. Влияние отрицания на перформативность предложения в русском и английском языках // Языки и картина мира. Тезисы Всероссийской научной конференции. 12-15 марта 2002г. - Тула: ТулГУ, 2002. - С. 69 - 70.

7. Миляева И.В. Типы отрицательных перформативных предложений в русском и английском языках // Языки и картина мира. Материалы Всероссийской научной конференции. 12-15 марта 2002г. - Тула: ТулГУ, 2002. -С. 100-103.

8. Миляева И.В. Директив и социальный статус коммуникантов (равенство социальных ролей и низкий статус говорящего) // Известия ТулГУ. Серия. Филологические науки. Вып. 3. - Тула: ТулГУ, 2003. - С. 112-119.

9. Миляева И.В. Отрицательный директив и языковая личность // Языковая личность как предмет теоретической и прикладной лингвистики. Материалы Всероссийской научной конференции. 18-20 марта 2004 г. - Тула: ТулГУ, 2004. - С. 173-177.

10.Миляева И.В. Особенности отрицательного директива // Прагматика языка и язык прагматики: материалы региональной научной конференции. Орел: ОГУ, 2004. - С. 45-47.

№21992

РНБ Русский фонд

2005-4 21714

Миляева И.В. Автореферат

Изд. лиц. ЛР№ 020300 от 12.02.97. Подписано в печать 2.11.2004. Формат бумаги 60x84 '/|б. Бумага офсетная. Усл. печ. л. 1,5. Уч.-изд. л. 1,6. Тираж 100 экз. ЗаказЗт

Тульский государственный университет 300600, г. Тула, просп. Ленина, 92

Отпечатано в Издательстве ТулГУ 300600, г. Тула, ул. Болдина, 151

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Миляева, Ирина Вячеславовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ ДИРЕКТИВ КАК ТИП РЕЧЕВОГО 11 АКТА

1.1. Место директивов в ряду коммуникативно-целевых разновидностей высказываний.

1.1.1. Стандартные типологии иллокутивных актов.

1.1.2. Формальные теории речевых актов.

1.1.3. Диалогически-ориентированные типологии.

1.1.4. Типологии лексикализованных речевых актов.

1 1.1.5. Описание речевых актов в контексте социального взаимодействия

1.2. Понятие отрицания и отрицательные директивы.

1.2.1. Понятие отрицания в логике.

1.2.2. Понятие отрицания в лингвистике.

1.2.3. Понятие отрицательного директива.

1.3. Особенности использования оператора отрицания в перформатив

• ных побудительных предложениях.

1.3.1. Перформативные предложения различных иллокутивных целей и отрицание.

1.3.2. Анализ перформативных глаголов с помощью метаязыка.

1.3.3. Особенности перформативных глаголов английского языка

1.3.4. Перформативные побудительные предложения и отрицание . 51 Выводы.

ГЛАВА И. ОСОБЕННОСТИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ОТРИЦАТЕЛЬНОГО ДИРЕКТИВА В РАЗЛИЧНЫХ СИТУАЦИЯХ РЕЧЕВОГО ОБЩЕНИЯ.

2.1. Речевой акт отрицательного директива и социальный статус коммуникантов.

2.1.1. Директивы в случае более высокого статуса говорящего.

2.1.2. Директивы в случае равноправных статусов коммуникантов

• 2.1.3. Директивы в случае более низкого статуса говорящего.

2.2. Контекстные условия использования директивов с отрицанием

2.3. Прагматические условия использования директивов с отрицанием

2.4. Глаголы, не допускающие использование в директиве без оператора отрицания.

Выводы.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Миляева, Ирина Вячеславовна

Развитие лингвистики в двадцатом веке пошло по пути интеграции смежных научных дисциплин. В результате появились и быстро набрали силу такие области языкознания как прагмалингвистика, психолингвистика и социолингвистика. Прагмалингвистика превратилась в самостоятельную научную дисциплину под названием прагматика. Термин прагматика был введён в научный обиход одним из основателей семиотики Ч. Моррисом [Morris 1945; 1971]. Он разделил семиотику на семантику - учение об отношении знаков к объектам действительности, синтактику - учение об отношениях между знаками, и прагматику - учение об отношении знаков к тем, кто пользуется знаковыми системами. Прагматика, таким образом, изучает поведение знаков в реальных процессах коммуникации [Арутюнова 1985: 3].

Прагматика является разделом науки семиотики. Она рассматривает каждый знак в четырёхмерном отношении, где отношение содерйргг человека как производителя/получателя знака, сам знак и то, на что указывает знак. Прагматика является молодой областью лингвистики, но охватывает многие темы, имеющие длительную историю изучения в таких разделах лингвистики, как риторика и стилистика, синтаксис актуального членения высказывания, психология речи и речевой деятельности, теория коммуникации и функциональных стилей, социолингвистика, психолингвистика, теория дискурса, психология общения и др. [Арутюнов^ 1985: 41].

Интерес к явлениям прагматики возник в 70-е годы 20-го века. Дистанция, отделяющая язык от жизни, сократилась. Речевая деятельность стала рассматриваться как одна из форм жизнедеятельности. (Структурная же лингвистика, господствующая в предшествующий период стремилась освободить язык от внешних контактов. Для неё нерелевантны были явления, связанные с психологическими, стилистическими и собственно коммуникативными аспектами речи. Структурная лингвистика сосредоточивалась на моделировании языка как самодостаточной системы инвариантных единиц - морфем и фонем.) Деятельностное представление явилось основополагающей идеей, которая могла систематизировать и организовать отношение языковых феноменов к широким связям в сфере человеческой личности и в сфере общества (см. [Общение. Текст. Высказывание 1989: 42-43]). Общий подход к языку стал меняться. Прагматизация значения имела далеко идущие последствия: значение высказывания стало считаться неотделимым от прагматической ситуации, а значения многих слов начали определять через указание на коммуникативные цели речевого акта (см. многие работы И.А. Стернина, Б.Ю. Городецкого, Л.П. Семененко, хотя дискуссионность самой постановки вопроса о прагматическом компоненте в лексическом значении слова остается весьма актуальной до сих пор). Таким образом, вопросы теории речевых актов приобрели особую важность.

В последнее время особое влияние на лингвистику оказывают методы и идеи логики. Формальные методы всё чаще и чаще используются при описании языковых явлений (см. [Арутюнова 1976; 1990, Падучева 1982; 1985, Арутюнова и Падучева 1985]). Понятие истинности и ложности, операторы и кванторы приходят из логики в лингвистику и способствуют более глубокому исследованию языковых проблем. Так, например, А. Дэйвисон подчёркивает, что имеются предложения, в логической структуре которых кванторные слова и наречные словосочетания модифицируют показатель иллокутивной силы [Davison 1975]. Подобным образом анализ речевых актов, а в нашем случае директивов, содержащих оператор отрицания в своей логической структуре, приводит к интересным выводам об особенностях этих иллокутивных актов.

Диссертация посвящена описанию особенностей директивов с отрицанием, которое строится в четырех направлениях. Исследованию подлежат: (1) типологически значимые отличия лингвистического представления о речевых актах-директивах в различных концепциях иллокутивных актов; (2) особенности функционирования перформативных глаголов в директивах при введении оператора отрицания; (3) особенности употребления директивов с отрицанием в коммуникации в зависимости от соотношения статусов коммуникантов; (4) необходимые условия употребления отрицательных директивов.

Теоретической базой исследования являются выводы и положения отечественной и зарубежной структурной и функциональной лингвистики (Ю.Д. Апресян, Р. Якобсон и др.), порождающей грамматики (Н. Хомский, Дж. Росс, Дж. Лакофф, Р. Лакофф, Дж. Сэдок и др.), когнитивной лингвистики (Т.А. ван Дейк, А. Вежбицка, Е.В. Падучева и др.), прагматики (Дж. Остин, Дж. Серль, А. Вежбицка, Г.П. Грайс, Б.Ю. Городецкий, Г.Г. Почепцов, В.В. Богданов, Л.П. Семененко и др.).

Директив, будучи прагматической категорией, появился в исследованиях лингвистов с возникновением теории речевых актов (Дж. Остин, Дж. Серль).

Описание свойств различных речевых актов и в частности директивов встречается во многих работах. Существует много исследований, посвященных способам выражения директивов, их использованию в различных ситуациях коммуникации (И.П. Сусов, A.A. Романов, А.Н. Баранов, И.М. Кобозева, Е.И. Беляева и др.). Формулы передачи просьбы в русском языке перечислены в [Русская разговорная речь 1978, Формановская 1984, Безяева 1998] и других исследованиях, способы выражения просьбы в английском языке представлены, например, в [Зотеева 2001]. Изучению форм императива, являющегося эквивалентом директива, были посвящены многие работы в отечественной и зарубежной лингвистике (см. [Вейнрейх 1970,

Андреева 1971, Пазухин 1974, ВоКвдег 1974, Молчанова 1976, Донец 1977, Ломов 1977, Максимов 1978, Поройкова 1980, Русская грамматика 1980 (а), Лефельдт 1981, Храковский и Володин 1986]). Семантика императива описана в Грамматике русского языка [Грамматика современного русского литературного языка 1970], этой проблемой также занимались М.П. Муравицкая, Е. Борхардт [Муравицкая 1975, ВогсЬагсЙ 1979] и другие ученые. Семантика прохибитивных предложений также нашла свое отражение в работах лингвистов (см. [Молчанова 1976, Храковский и Володин 1986]).

Однако за пределами этих исследований остались такие значимые проблемы, как определение отрицательного директива, описание разновидностей отрицательного директива в сравнении с директивом без отрицания в ситуациях с различным соотношением социальных ролей коммуникантов, условия приемлемого нарушения правил использования директива, а также анализ глаголов, не использующихся в директивах без отрицания, и прагматических причин данного явления.

Актуальностьисследования обусловлена недостаточной разработанностью в современной науке таких проблем, как зависимость типа отрицательного директива от ролевых характеристик участников общения, ситуации общения и влияние семантических характеристик глагола на возможность его употребления в директиве без отрицания.

Объектом исследования являются тексты, содержащие директивные высказывания.

Предмет исследования составляют особенности отрицательных директивов в сопоставлении с директивами без отрицания.

Цель исследования состоит в комплексном представлении особенностей отрицательных директивов. Поставленной цели подчинено решение следующих задач исследования:

1) определить, как влияет оператор отрицания на перформативность директивного высказывания;

2) систематизирован!«) представить типы отрицательных директивов в ситуациях с различными соотношениями статусов коммуникантов и сравнить их с аналогичными типами директивов без отрицания;

3) проанализировать случаи «неуместного» употребления отрицательных директивов и выявить причины данного явления;

4) определить необходимые условия использования отрицательного директива и ситуации, в которых его использование предпочтительнее, чем употребление директива без отрицания;

5) описать типы глаголов, которые встречаются только в директивах с отрицанием, и проанализировать причины невозможности их употребления в составе директивов без отрицания.

Материал исследования составляют около 10000 фрагментов текстов, содержащих директивы, из произведений художественной прозы на русском и английском языках, а также наблюдавшиеся автором образцы бытового дискурса.

Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые предпринята попытка дать четкое определение отрицательного директива, описать различные типы отрицательного директива в ситуациях с различным соотношением статусов коммуникантов в их сопоставлении с типами директивов без отрицания в аналогичных ситуациях общения, а также выявить прагматические причины невозможности использования отдельных групп глаголов в директивах без отрицания.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что полученные результаты могут способствовать более глубокой разработке теоретических проблем коммуникативно-целевой грамматики и теории речевых актов.

Практическая ценность диссертации обусловлена возможностью использования ее материалов в вузовских курсах общего языкознания, теоретической грамматики, а также в практике преподавания русского и английского языков как иностранных при обучении диалогической речи.

Основными методами данного исследования служат методы сопоставительного, трансформационного, контекстуального анализа с использованием метаязыка, основанного на логике исчисления предикатов.

Апробация исследования. Результаты исследования отражены в десяти публикациях автора, в докладах на ежегодных внутривузовских научных конференциях профессорско-преподавательского состава ТулГУ, на заседаниях межкафедрального лингвистического семинара в Орловском Государственном университете (2000-2004гг.) и на Всероссийских научных конференциях "Языки и картина мира" (Тула, ТулГУ, 2002 г.), "Языковая личность как предмет теоретической и прикладной лингвистики" (Тула, ТулГУ, 2004 г.) и "Прагматика языка и язык прагматики" (Орел, Орловский гос. ун-т, 2004 г.).

На защиту выносятся следующие положения:

1. В каждом из трех стандартных вариантов соотношения статусов коммуникантов (статус говорящего выше статуса адресата, статусы равны, статус говорящего ниже) отрицательные директивы образуют иллокутивную парадигму, члены которой имеют как общие, так и отличительные черты.

2. Большинство членов указанных иллокутивных парадигм являются отрицательными аналогами соответствующих членов парадигм директивов без отрицания, однако в отдельных случаях имеются некоторые несоответствия.

3. Отрицательные директивы, как и директивы без отрицания, могут встречаться в «неуместных» ситуациях, если говорящий не осознает значимость социальных ролей в коммуникации.

4. Выбор говорящим отрицательного (а не положительного) директива обусловлен наличием отрицаемого пропозиционального содержания в контексте, которое может быть выражено как вербальными, так и паравербальными или невербальными средствами.

5. Большинство глаголов могут использоваться как в отрицательных, так и в положительных директивах, однако ряд глаголов может встречаться только в директивах с отрицанием. Это обусловлено особенностями денотативного и коннотативного значения данных лексических единиц.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка и списка источников примеров.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Отрицательный директив в коммуникативно-целевом аспекте"

120 Выводы

1. Отрицательные директивы, также как и директивы без отрицания, образуют иллокутивные парадигмы в каждом из существующих случаев соотношения статусов коммуникантов: a) статус говорящего выше; b) статусы коммуникантов равны; c) статус говорящего ниже.

2. Большинство отрицательных директивов являются аналогами соответствующих директивов без отрицания и занимают аналогичное место в соответствующей парадигме. Однако существуют некоторые особенности: неразрешение не имеет положительного аналога; отрицательного приглашения не существует.

3. Требование и угроза занимают особое место при классификации директивов с точки зрения социальных ролей коммуникантов. Используя директив-требование, говорящий считает, что имеет право (по каким-либо законам или принятым правилам) добиваться совершения указанного действия. Автор угрозы полагает, что может добиться подчинения адресата, опираясь на свое доминирующее физическое или информационное положение.

4. Социальные нормы использования директивов могут нарушаться говорящим, по той или иной причине не владеющим данными нормами. Обычно это относится к детям до 6-7 лет.

5. «Неприемлемый» директив также может быть употреблён говорящим в нестандартной (чрезвычайной) ситуации или когда говорящий находится в сильном эмоциональном напряжении.

6. Отрицательный директив имеет место в коммуникации только при наличии отрицаемого пропозиционального содержания в контексте ситуации. Это содержание может быть представлено как вербальными средствами (речевые акты различных типов), так и паравербальными или невербальными. 7. Ряд глаголов не употребляется в директивах без отрицания, что подтверждает уместность введения наряду с принципами кооперации Грайса принципа вежливости Дж. Лича и, в частности, максимы Сочувствия (Sympathy). Исключения представляют собой случаи с применением иронии, использованием более редкого денотативного значения или измененного контекстом значения глагола.

122

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Результаты проведенного исследования дают основания для следующих выводов.

Перформативные глаголы, использующиеся в директивах, так же как и другие перформативные глаголы, делятся на три вида по типу реакции на введение оператора отрицания. Глаголы первого типа в этом случае теряют свою перформативность, глаголы второго типа сохраняют перформативность и передают отрицание пропозициональному содержанию высказывания, глаголы третьего типа сохраняют свою перформативность, но при этом модифицируют свое значение.

Особенностью директивных перформативных глаголов является то, что в перформативных предложениях с глаголами третьего типа отрицание не переходит к пропозициональному содержанию только потому, что в нем имеется дизъюнкция Р1^НЕ-Р1. Второе возможное объяснение, пригодное для некоторых других перформативных глаголов и заключающееся в том, что истинность пропозиционального содержания находится в пресуппозиции и поэтому не может быть подвергнута отрицанию, не подходит для директивных перформативных глаголов.

В каждом из трех случаев соотношения статусов коммуникантов (статус говорящего выше статуса адресата, статусы равны, статус говорящего ниже) отрицательные директивы образуют иллокутивную парадигму. Ее члены имеют такие общие характеристики, как возможность «уместного» употребления в случае рассматриваемого соотношения статусов и общее условие ХОТЕТЬ (А,Р1), отличительными чертами могут являться степень необязательности невыполнения указанного действия, направление желательности (на говорящего или на адресата) роль данного высказывания в диалоге, а также дополнительные условия.

Большинство членов указанных иллокутивных парадигм являются отрицательными аналогами соответствующих членов парадигм директивов без отрицания, однако в некоторых случаях имеются некоторые несоответствия. Среди отрицательных директивов появляется новый член, не имеющий аналога среди директивов без отрицания - неразрешение. Неразрешение отличается от отрицательного разрешения, так как первое является отказом на просьбу о разрешении некоторого действия, а второе является разрешением не выполнять некоторое действие. В то же время неразрешение не совпадает с запрещением (т.е. отрицательным приказом), потому что оно является реакцией в диалоге, а запрещение стимулом. С другой стороны, приглашение не имеет своего отрицательного аналога. При введении оператора отрицания приглашение превращается в отрицательную просьбу, отрицательный совет или другой тип отрицательного директива.

Отрицательные директивы, как и директивы без отрицания, могут встречаться в «неуместных» ситуациях, если говорящий не осознает значимость социальных ролей в коммуникации. Обычно это происходит, когда высказывания принадлежат детям до 6-7 лет.

Говорящий может использовать «неподходящий» директив, находясь в нестандартной ситуации общения или в состоянии высокого эмоционального напряжения.

Выбор говорящим отрицательного (а не положительного) директива всегда бывает обусловлен наличием отрицаемого пропозиционального содержания в контексте, которое может быть выражено как вербальными, так и паравербальными или невербальными средствами, а также относиться к жизненному опыту говорящего. Следует отметить, что это условие является необходимым, но не достаточным для употребления отрицательного директива.

Большинство глаголов могут использоваться как в отрицательных, так и в положительных директивах, однако ряд глаголов может встречаться только в директивах с отрицанием. Это обусловлено особенностями их денотативного и коннотативного значения. Наличие в значении глагола отрицательного эмоционального состояния или неприемлемого с точки зрения правил хорошего тона поведения приводит к тому, что употребление данных глаголов в директивах без отрицания нарушает принцип вежливости, а именно максиму сочувствия, и поэтому является крайне редким явлением.

Данное исследование не охватывает все особенности функционирования отрицательных директивов, а лишь представляет собой определённый этап на пути их изучения. Дальнейшее изучение влияния отрицания на функционирование перформативных глаголов может выявить и другие особенности отдельных перформативных глаголов, выражающих побуждение.

Большой интерес также представляет дальнейшее исследование влияния распределения статусов коммуникантов (а также доминирования социального или возрастного статуса и т.д.) на выбор типа директива, изучение «нестандартного» использования директивных речевых актов и его причин.

Кроме того, следует отметить, что в изучении глаголов, не употребляющихся в директивах без отрицания, были сделаны лишь первые шаги, и эта область исследования представляется весьма перспективной. Интересные результаты может принести изучение случаев употребления таких глаголов в директивах без отрицания и эмоциональной окраски таких высказываний.

Список научной литературыМиляева, Ирина Вячеславовна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Андреева И.С. Повелительное наклонение и контекст при выражении побуждения в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук.-Л., 1971.-18 с.

2. Апресян Ю.Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики. (Краткий очерк). М., 1966 - 302 с.

3. Апресян Ю.Д. Перформативы в грамматике и в словаре // ИАН С ЛЯ. -1986. Т. 45. - №3. - С. 208-223.

4. Апресян Ю.Д. Толкование лексических значений как проблема теоретической семантики // ИАН СЛЯ. 1969. - Т. 28. - №1. - С. 11- 27.

5. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика: Синонимические средства языка. -М.: Наука, 1974. 367 с.

6. Аристотель Метафизика / Пер. А. В. Кубицкого. Ростов: Феникс, 1999. -600 с.

7. Арутюнова Н.Д. Понятие пропозиции в логике и лингвистике // ИАН СЛЯ. 1976. - Т. 35. - №1. - С. 46-54.

8. Арутюнова Н.Д. Фактор адресата // ИАН СЛЯ. 1981. - Т. 40. - №4. - С. 356-367.

9. Арутюнова Н.Д. Дискурс // Лингвистическая энциклопедия. М., 1990. -С.136-137.

10. Ю.Арутюнова Н.Д., Падучева Е.В. Истоки, проблемы и категории прагматики // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI. - М.: Прогресс, 1985. - С. 3^42.

11. П.Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1966. - 607 с.

12. Баракина И.В. Семантико-прагматические характеристики эгоцентрических высказываний: Дис. . канд. филол. наук. СПб., 1997. -212 с.

13. Баранов А.Н., Крейдлин Г.Е. Иллокутивное вынуждение в структуре диалога // В Я. 1992. - №2. - С. 84-99.

14. Баскова М.Е. Прагмалингвистические и интеракциональные характеристики высказываний несогласия: на материале современного английского диалога: Дис. . канд. филол. наук. СПб., 1992. - 160 с.

15. Беднарская Л.Д. Средства экспрессивного синтаксиса // Чествуя филолога: Сборник статей, посвященных 75-летию Ф. А. Литвина. Орел, 2002. - С. 125-137.

16. Безменова H.A., Герасимов В.И. Некоторые проблемы теории речевых актов // Языковая деятельность в аспекте лингвистической прагматики. -М., 1984.-С. 146-196.

17. Безяева М.Г. Вариативный ряд конструкций русской просьбы // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 1998. - №1. - С. 71-89.

18. Беляева Е.И. Принцип вежливости в речевом общении // Иностр.яз. в шк. -1985.-№2.-С. 12-16.

19. Беляева Е.И. Коммуникативная ситуация и речевой акт просьбы в английском языке // Иностр. яз. в шк. 1987. - №1. - С. 6-9.

20. Беляева Е.И. Модальность и прагматические аспекты директивных речевых актов в современном английском языке: Дис. . д-ра филол. наук. -М., 1987.-459 с.

21. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974. - 447 с.

22. Богданов В.В. Иллокутивная функция высказывания и перформативный глагол // Содержательные аспекты предложения и текста. Калинин, 1983. - С. 27-38.

23. Богданов В.В. Перформативное предложение и его парадигмы // Прагматические и семантические аспекты синтаксиса. Калинин, 1985. -С. 18-27.

24. Богданов В.В. Функции вербальных и невербальных компонентов в речевом общении // Языковое общение: Единицы и регулятивы. Калинин, 1987.-С. 18-25.

25. Богданов В.В. Речевое общение: Прагматические и семантические аспекты.- JL: Изд-во Ленингр. ун-та, 1990. 88 с.

26. Богданов В.В. Деятельность в вербальном общении // Структурная и прикладная лингвистика. Вып. 4. - Спб., 1993. - С. 14-21.

27. Бондаренко В.Н. Отрицание как логико-грамматическая категория. М., 1983.-428 с.

28. Борботько В.Г. Элементы теории дискурса. Грозный, 1981. - 113 с.

29. Бродский И.И. Философские и логические проблемы отрицательных высказываний: Автореф. дис. . докт. филос. наук. Л., 1974. -46 с.

30. Бюлер К. Теория языка. М., 1993. - 318 с.

31. Вандервекен Д. Небуквальные речевые акты // Концептуализация и смысл.- Новосибирск: Наука, 1990. С. 31-61.

32. Васильев Л.Г. Понимающий субъект и понимание языковых сообщений // Языкозая личность как предмет теоретической и прикладной лингвистики: Мат-лы Всерос. науч. конф. Тула, 2004. - С. 29-36.

33. Веденькова М.С. Опыт прагматического анализа директивно-констативных высказываний // Прагматика и типология коммуникативных единиц языка.- Днепропетровск, 1989. С. 25-29.

34. Вежбицка А. Метатекст в тексте // НЗЛ. Вып. VIII. - М.: Прогресс, 1978. -С. 402-421.

35. Вежбицка А. Речевые акты // НЗЛ. Вып. XVI. - М.: Прогресс, 1985. - С. 251-275.

36. Вежбицка А. Восприятие: Семантика абстрактного словаря // НЗЛ. Вып. XXIII. - М.: Прогресс, 1988. - С. 336-369.

37. Вейнрейх У. О семантической структуре языка // Новое в лингвистике. -Вып. V. М., 1970. - С. 163-249.

38. Вендлер 3. Иллокутивное самоубийство // H3JI. Вып. XVI. - М.: Прогресс, 1985. - С. 238-250.

39. Винокур Т.Г. К характеристике говорящего. Интенция и реакция // Язык и личность. М.: Наука, 1989. - С. 11-23.

40. Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий: Варианты речевого поведения. -М.: Наука, 1993. 166 с.

41. Витгенштейн JI. Логико-философский трактат. М., 1958. - 133 с.

42. Гак В.Г. Высказывание и ситуация // Проблемы структурной лингвистики. -М., 1973.-С. 349-372.

43. Гладуш Н.Ф. Директивная функция повествовательных предложений // Языковое общение и его единицы.-Калинин, 1986. С. 54-60.

44. Гладуш Н.Ф. О факторах директивной интерпретации повествовательных предложений // Прагматические и текстовые характеристики предикативных и коммуникативных единиц. Краснодар, 1987. - С. 18-27.

45. Гольдин В.Е. Речь и этикет. М.: Просвещение, 1983. - 111 с.

46. Городецкий Б.Ю. От редактора // НЗЛ. Вып. XVII. - М.: Прогресс, 1986. -С. 5-6.

47. Городецкий Б.Ю. От лингвистики языка к лингвистике общения // Язык и социальное познание. - М.: Центр, совет филос. (методол.) семинаров при Президиуме АН СССР, 1990. - С. 39-56.

48. Грайс Г.П. Логика и речевое общение // НЗЛ. Вып. XVI. - М.: Прогресс,1985.-С. 217-250.

49. Грамматика современного русского литературного языка. М., 1970. - 767 с.

50. Гулыга Е.В. Шендельс Е.О. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке. М.: Просвещение, 1969. - 184 с.

51. Дейвисон А. Лингвистическое или прагматическое описание: размышление о «Парадоксе Перформативности» // НЗЛ. Вып. XVII. - М.: Прогресс,1986.-С. 235-269.

52. Дейк Т.А. ван. Вопросы прагматики текста // H3JI. Вып. VIII. - М.: Прогресс, 1978. - С. 259-336.

53. Дейк Т.А. ван. Контекст и познание: Фреймы знаний и понимание речевых актов // Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989. - С. 12-40.

54. Дементьев В.В., Седов К.Ф. Социопрагматический аспект теории речевых жанров: Уч. пособие. Саратов: Изд-во Саратовского педагогического института, 1998. - 107 с.

55. Демьянков В.З. Прагматические основы интерпретации высказывания // ИАН СЛЯ. 1981. - Т. 40. - №4. - С. 368-377.

56. Демьянков В.З. "Теория речевых актов" в контексте современной зарубежной лингвистической литературы (обзор направлений) // НЗЛ. -Вып. XVII. М.: Прогресс, 1986. - С. 223-234.

57. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // ВЯ. 1994. - №4. - С. 17-33.

58. Диалог и коммуникация философские проблемы: Материалы «круглого стола» // Вопросы философии. - 1989. - № 7. - С. 3-27.

59. Донец В.М. О форме и функции глагола в английском побудительном предложении // Грамматические и фонетические исследования по германским языкам. Кишинев, 1977. - С. 85-97.

60. Дородных А.И. Грамматика речевого общения. Харьков: Изд-во Харьк. ун-та, 1987. - 110 с.

61. Еремеев Я.Н. Директивные высказывания как компонент коммуникативного процесса: Дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 2001. -204 с.

62. Ершова Н.Б. Роль коммуникативных интенций в порождении иллокуций // Языковая личность как предмет теоретической и прикладной лингвистики: Мат-лы Всерос. науч. конф. Тула, 2004. - С. 67-70.

63. Кант И. Критика способности суждения / пер. Н.М. Соколова. СПб.: изд. М.В.Попова, 1898. - 390 с.

64. Карасик В.И. Язык социального статуса. М., 1992. - 329 с.

65. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград: Перемена, 2002. - 476 с.

66. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987. - 261 с.

67. Карнап Р. Значение и необходимость. Исследование по семантической и модальной логике. М.: Изд. Иностр. лит., 1959. - 382 с.

68. Карнап Р. Философские основания физики: Введение в философию науки. -М.: Прогресс, 1971. 390 с.

69. Кифер Ф. О роли прагматики в лингвистическом описании // H3JI. Вып. XVI. - М.: Прогресс, 1985. - С. 333-348.

70. Кларк Г.Г., Карлсон Т.Б. Слушающие и речевой акт // НЗЛ. Вып. XVII. -М.: Прогресс, 1986. - С. 270-321.

71. Кобозева И.М. «Теория речевых актов» как один из вариантов теории речевой деятельности // НЗЛ. Вып. XVII. - М.: Прогресс, 1986. - С. 7-21.

72. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. М.: Наука, 1975. - 720 с.

73. Кочкарова З.К. Акциональная структура диалогов с речевыми актами просьбы/уговаривания // Речевые акты в лингвистике и методике. -Пятигорск, 1986.-С. 108-119.

74. Крестинский C.B. Акт молчания и постулаты речевого общения // Тверской лингвистический меридиан: Теоретический сборник. Вып. 2. - Тверь: Тверской гос. ун-т, 1999. - С. 75-80.

75. Крылова O.A., Максимов Л.Ю., Ширяев E.H. Современный русский язык. Синтаксис. Пунктуация. М.: Изд-во Российск.ун-та Дружбы народов, 1997. - 256 с.

76. Крысин Л.П. Речевое общение и социальные роли говорящих // Социально-лингвистические исследования. М.: Наука, 1976. - С. 42-52.

77. Крысин Л.П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка. М.: Наука, 1989. - 186 с.

78. Лабов У. Исследование языка в его социальном контексте // НЗЛ. Вып. VII.-М., 1975.-С. 96-181.

79. Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику. М.: Прогресс, 1978. - 543 с.

80. Лакофф Дж. Прагматика в естественной логике // НЗЛ. Вып. XVI. - М.: Прогресс, 1985. - С. 439-470.

81. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // НЗЛ. Вып. XXIII. -М.: Прогресс, 1988. - С. 12-51.

82. Леонтьев А.Н. Основы речевой деятельности. М.: Наука, 1974. - 368 с.

83. Лефельдт В. К определению множества словоформ повелительного наклонения в современном русском литературном языке // Russian Linguistics. 1981. - №5. - С. 267-285.

84. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Современная энциклопедия, 1990. - 684 с.

85. Ломов A.M. О способах выражения волеизъявления в русском языке // Русский язык в школе. 1977. - №2. - С. 90-93.

86. Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М.: Гнозис, 2003. - 280 с.

87. Максимов В.Д. Диалогические единства побудительно-отрицательного типа в современном английском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1978.-16 с.

88. Медникова Э.М. Целевая направленность речи и семантика языка // Вестник Московского ун-та. Сер. X: Филология. - 1970. - №1. - С. 5260.

89. Мельчук И.А., Жолковский А.К. Толково-комбинаторный словарь современного , русского языка: Опыты семантико-синтаксического описания русской лексики. Wiener Slawisticher Almanach. - Sonderband 14.-Wien, 1984.-992 с.

90. Молчанова Г.П. Императивные предложения и их лексико-грамматическая характеристика в современном английском языке // Сборник науч. тр. Москов. пед. ин-та иностранных языков. Вып. 105. - М., 1976. - С. 29-50.

91. Моррис Ч.У. Основания теории знаков // Семиотика / Общ. ред. Ю.С. Степанова. М.: Радуга, 1983. - С. 37-89.

92. Муравицкая М.П. Полисемия императива // Математическая лингвистика. Вып. 1. - Киев, 1973. - С. 50-60.

93. Налимов В.В. Вероятностная модель языка. М.: Наука, 1979. - 303 с.

94. Николаева М.Н. О соотношении семантического и прагматического аспектов отрицания: (На материале англоязычных текстов публицистического стиля): Дис. . канд. филол. наук. М., 1995. - 182 с.

95. Николаева Т.М. Лингвистика текста. Современное состояние и перспективы // НЗЛ. Вып. VIII. - М., 1978. - С. 5-39.

96. Николаева Т.М. Лингвистика начала XXI века: попытка прогнозирования // Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы: Тезисы международной конференции. М.: Филология, 1995. - Т. II. - С. 379-382.

97. Носенко Э.Л. Особенности речи в состоянии эмоциональной напряженности. Днепропетровск, 1975. - 132 с.

98. Общение. Текст. Высказывание / Под ред. Ю.А.Сорокина, Е.Ф.Тарасова. -М : Наука, 1989.- 172 с.

99. Остин Дж. Слово как действие // НЗЛ. Вып. XVII. - М.: Прогресс, 1986.-С. 22-129.

100. Падучева E.B. Прагматические аспекты связности диалога // ИАН СЛЯ.- 1982. Т. 41. -№4. - С. 305-313.

101. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью: Референциальные аспекты семантики местоимений. -М.: Наука, 1985.-217 с.

102. Падучева Е.В. Семантика и прагматика несовершенного вида императива в русском языке // Русистика сегодня. Функционирование языка: лексика и грамматика. Вып. 2. - М.: Наука, 1992. - С. 36-55.

103. Падучева Е.В. Семантические исследования. М., 1996. - 464 с.

104. Падучева Е.В., Зализняк A.A. Семантические явления в высказываниях от 1-го лица // Finitis duodecim lustris: Сборник статей к 60-летию проф. Ю.М. Лотмана. Таллин: Ээсти раамат, 1982. - С. 142-149.

105. Пазухин Р. Так называемое «повелительное наклонение» и его парадигма. Studia Rossica Ponaniensia, Poznan, 1974. - №6. - С. 85-95.

106. Платон Диалоги. М.: Мысль, 1986. - 607 с.

107. Поройкова Н.И. Морфологические и морфологизованные средства выражения побуждения, примыкающие в парадигме повелительного наклонения // Функциональный анализ грамматических единиц. Л., 1980.- С. 77-99.

108. Почепцов Г.Г. Прагматический аспект изучения предложения: К построению теории прагматического синтаксиса // Иностранные языки в школе. 1975. - № 6. - С. 15-25.

109. Почепцов Г.Г. Предложение.// Иванова И.П., Бурлакова В.В., Почепцов Г.Г. Теоретическая грамматика английского языка. М., 1981. - 285 с.

110. Почепцов Г.Г. Фактор слушателя // Всесоюзная науч. конференция "Коммуникативные единицы языка": Тезисы докладов. М.: МГПИИЯ, 1984.- С. 99-102.

111. Разгуляева A.B. Функционирование директивов в диалогических единствах: (На материале современного французского языка): Автореф. дис. канд. филол. наук. Москва, 2000. - 21 с.

112. Рассел Б. Человеческое познание. М., 1957.

113. Романов A.A. Коммуникативно-прагматические и семантические свойства немецких высказываний-просьб: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Калинин, 1982. - 15 с.

114. Русская грамматика. Том I: Фонетика. Фонология. Ударение. Интонация. Словообразование. Морфология. М.: Наука, 1980. - 783 с. (а)

115. Русская грамматика. Том II: Синтаксис. М.: Наука, 1980. - 709 с. (б)

116. Русская разговорная речь. М.: Наука, 1973. - 484 с.

117. Русская разговорная речь. Тексты. М.: Наука, 1978. - 307 с.

118. Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. М.: Наука, 1983.-237 с.

119. Рябцева Н.К. Ментальные перформативы в научном дискурсе // ВЯ. -1992,-№4.-С. 12-28.

120. Семененко Л.П. Виды речевого переосмысления // Прагматические аспекты функционирования языка. Барнаул: Алтайский гос. ун-т, 1983. -С. 13-24.

121. Семененко Л.П. Несоответствия между речевым актом и средствами его экспликации // Прагматические условия функционирования языка. -Кемерово: Кемеровский гос. ун-т, 1987. С. 10-15.

122. Семененко Л.П. К вопросу о коммуникативной типологии предложений как компонентов текста // Структура и функции сверхфразовых единиц. -Пятигорск: ПГПИИЯ, 1988. С. 97-106.

123. Семененко Л.П. Модель понимания косвенных речевых актов, реализуемых ответной репликой диалога // II Всесоюзная конференция «Искусственный интеллект 90». - Т. 2 - Минск: Советская ассоциация искуссивенного интеллекта, 1990. - С. 102-105.

124. Семененко Л.П, Косвенный речевой акт как явление диалога (опыт когнитивного моделирования): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М.: Московский гос. лингв, ун-т, 1992. - 25 с.

125. Семененко Л.П. Диалог и монолог: Введение в теорию коммуникативных отношений. Орел: Орловский гос. пед. ин-т, 1994. - 40 с.

126. Семененко Л.П. Аспекты лингвистической теории монолога. М.: МГЛУ, 1996.-323 с.

127. Семененко Л.П. Основы коммуникативно-целевой семантики. Орел: ОГУ, 1999. - 84 с.

128. Серль Дж. Что такое речевой акт? // НЗЛ. Вып. XVII. - М.: Прогресс, 1986.-С. 151-169.

129. Серль Дж. Классификация иллокутивных актов // НЗЛ. Вып. XVII. -М.: Прогресс, 1986. - С. 170-194.

130. Серль Дж. и Вандервекен Д. Основные понятия исчисления речевых актов // НЗЛ. Вып. XVIII. - М.: Прогресс, 1986. - С. 242-263.

131. Стернин И.А. Лексическое значение слова и речи. Воронеж: изд-во Воронежского университета, 1985. - 170 с.

132. Столнейкер P.C. Прагматика // НЗЛ. Вып. XVI. - М.: Прогресс, 1985. -С. 419-438.

133. Стронсон П.Ф. Намерение и конвенция в речевых актах // НЗЛ. Вып. XVII. - М.: Прогресс, 1986. - С. 131-150.

134. Ступин Л.П., Игнатьев К.С. Современный английский речевой этикет. -Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1980. 144 с.

135. Сусов И.П. Семантика и прагматика предложения. Калинин: Калининский гос. ун-т, 1980. - 51 с.

136. Сусов И.П. К предмету прагмалингвистики // Содержательные аспекты предложения и текста. Калинин, 1983. - С. 3 - 15.

137. Сусов И.П. Коммуникативно-прагматическая лингвистика и ее функции // Прагматика и семантика синтаксических единиц. Калинин, 1984. - С. 3-12.

138. Сусов И.П. Прагматическая структура высказывания // Языковое общение и его единицы. Калинин, 1986. С. 7 11.

139. Тарасова И.П. Речевое общение, толкуемое с юмором, но всерьез. М.: Высшая школа, 1992. - 175 с.

140. Тарский А. Введение в логику и методологию дедуктивных наук М.: Гос. изд-во иностр. лит. - 1948. - 326 с.

141. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М.: Слово, 2000. - 262 с.

142. Федорова J1.J1. Типология речевого воздействия и его место в структуре общения // ВЯ. 1991. - № 6. - С. 46-50.

143. Филиппов B.C. Текст: на все четыре стороны // Чествуя филолога: Сборник статей, посвященных 75-летию Ф. А. Литвина. Орел, 2002. - С. 66-74.

144. Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания // H3J1. Вып. XXIII. - М.: Прогресс, 1988. - С. 52-92.

145. Формановская Н.И. Способы выражения просьбы в русском языке (прагматический подход) // Русский язык за рубежом. 1984. - N6. - С. 6772.

146. Франк Д. Семь грехов прагматики: тезисы о теории речевых актов, анализе речевого общения, лингвистике и риторике // H3JI. Вып. XVII. -М.: Прогресс, 1986. - С. 363-373.

147. Хомский Н. Аспекты теории синтаксиса. М., 1972. - 250 с.

148. Хомский Н. Язык и мышление. М., 1972. - 122 с.

149. Храковский B.C., Володин А.П. Семантика и типология императива. Русский императив. JL: Наука, 1986. - 272 с.

150. Человеческий фактор в языке: Коммуникация, модальность, дейксис. -М.: Наука, 1992. 281 с.

151. Шаумян С.К. Структурная лингвистика. М: Наука, 1965. - 396 с.

152. Швейцер А. Д. Современная социолингвистика: Теория, проблемы, методы. М., 1976. - 176 с.

153. Шейгал Е.И. Перформативные речевые действия в структуре политического дискурса // Чествуя филолога: Сборник статей, посвященных 75-летию Ф. А. Литвина. Орел, 2002. - С. 97-103.

154. Шендельс Е. И. Язык как коммуникативная деятельность человека. -АН СССР, Ин-т языкознания. М., 1987.

155. Шульженко Г.А. Просьба и сопровождающие ее элементы речевого этикета: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов, 1992. - 18 с.

156. Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л.: Наука, 1974. -428 с.

157. Щур Г.С. Теория поля в лингвистике. М., 1974. - 255 с.

158. Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм: «за» и «против». -М.: Прогресс, 1975. С. 193-230.

159. Ярмаркина Г.М. Обыденная риторика: просьба, приказ, предложение, убеждение, уговоры и способы их выражения в русской разговорной речи: Дис. . канд. филол. наук. Саратов, 2001. - 149 с.

160. Bierwisch М. Semantics // New horizons in linguistics / ed. by Lyons. -Harmondsworth: Penguin Books, 1970. P. 166-184.

161. Biggs C. In a word, meaning // Linguistic controversies: Essays in linguistic theory and practice in honour of F.R. Palmer / ed. by D. Crystal. London: Edward Arnold, 1982. - P. 108-121.

162. Bolinger D. Do imperatives // Journ. of Eng. Ling. London, 1974. - V. 8: March. - P. 1-5.

163. Borchardt E. The semantics of imperatives // Logique et analyse. Bruxelles, 1979. - № 85-86. - P. 102-205.

164. Davison A. Indirect speech acts and what to do with them. // Syntax and semantics. Vol. 3: Speech Acts. - New York: Academic Press, 1975. - P. 143— 185.

165. Dijk T.A. van. Pragmatics and Poetics // Pragmatics of Language and Literature. Amsterdam. North-Holland Publishing Company, 1976. - P. 2357.

166. Givon T. Negation in Language: pragmatics, function, ontology // On understanding Grammar. New York: Academic Press, 1979. - P. 91-142.

167. Gordon D., Lakoff G. Conversational Postulates // Syntax and Semantics. -Vol. 3: Speech Acts. New York: Academic Press, 1975. - P. 83-106.

168. Green G.M. How to Get People to Do Things with Words: The Whimperative Question // Syntax and Semantics. Vol. 3: Speech Acts. - New York: Academic Press, 1975. - P. 107-141.

169. Harder P. Language in action: Some arguments against the concept "illocutionary" // Papers from the Fourth Scandinavian Conference of Linguistics. Odense. Odense University Press, 1978. - P. 193-197.

170. Horn L.R. Some Aspects of Negation // Universals of Human Language. -Vol. 4: Syntax. Stanford, 1978. - P. 127-210.

171. Jackendoff R. What is a concept? // Frames, fields, and contrasts. New essays in semantics and lexical organization. Hillsdale, 1992. - P. 629 - 643.

172. Jackobson S. Semantic representations with added pragmatic information // Papers from the Fourth Scandinavian Conference of Linguistics. Odense: Odense University Press, 1978. - P. 295-300.

173. Jespersen O. The Philosophy of Grammar. London: George Allen and Unwin, 1935.-359 p.

174. Kiparsky P., Kiparsky C. Fact // Readings in the Theory of Grammar. -Cambridge, Mass.: Winthrop, 1976. P. 299-330.

175. Klima E.S. Negation in English // The structure of language. Readings in the philosophy of language. Englewood Cliffs, 1964.

176. Lakoff R. Abstract Syntax and Latin Complementation. MIT Press, Cambridge (Mass.), 1968.

177. Lakoff R. The logic of politeness; or, Minding your p's and q's // Papers from the Ninth Regional Meeting: Chicago Linguistic Society. Chicago: University of Chicago, 1973. - P. 292-305.

178. Lakoff R. When talk is not cheap: psychotherapy as conversation // The state of the language. Berkeley: University of California Press, 1980.

179. Leech G.N. Explorations in semantics and pramatics. Amsterdam: John Benjamins B.V., 1980. - 133 p.

180. Leech G.N. Principles of Pragmatics. London-N.Y.: Longman, 1983. - 2501. P

181. Longacre R.E. The grammar of discourse. N.Y. - London: Plenum Press, 1983.-423 p.

182. Lyons J. Semantics. Vol. 1. - Cambridge, 1977. - 371 p.

183. Morris Ch. W. Foundation of the Theory of Signs. Chicago, 1945. - 59 p.

184. Morris Ch. Writings on the Theory of Signs. The Hague: Mouton, 1971. -486 p.

185. Quirk R., Svartvik J. Investigating linguistic acceptability The Hague-Paris, 1966.-118 p.

186. Ross J.R. On declarative sentences // Readings in English transfomational grammar. Waltham, Mass.: Ginn, 1970. - P. 222-272.

187. Sadock J.M. Toward a linguistic theory of speech acts. N.Y.: Academic Press, 1974. - 168 p.

188. Sadock J.M. Speech act distinctions in grammar // Linguistic theory: extensions and implications. Cambridge, 1988. - P. 183-197.

189. Smith S.B. Meaning and Negation. The Hague. - Paris, Monton, 1975. -100 p.

190. Wierzbicka A. A semantic metalanguage for a crosscultural comparison of speech acts and speech genres // Language in society. 1985. - Vol. 14. - №4. -P. 491-514.

191. Wason P.C. The processing of positive and negative information // Quarterly Journal of Experimental Psychology. 1959. - V. 11. - P. 92-107.

192. Wason P.C. Responce to affinitive and negative binary statements // British Journal on Psychology. 1961. - V. 52. - P. 133-142.1. ИСТОЧНИКИ ПРИМЕРОВ

193. Аверченко А. Т. Яд. Русская литература: от Нестора до Булгакова. -DIRECTMEDIA Publishing GmbH.

194. Акунин Б. Азазель. М.: Захаров, 2002. - 336 с. (а)

195. Акунин Б. Турецкий гамбит. М.: Захаров, 2002. - 269 с. (б)

196. Акунин Б. «Левиафан». М.: Захаров, 2002. - 320 с. (в)

197. Акунин Б. Статский советник. М.: Захаров, 2002. - 384 с. (г)

198. Акунин Б. Коронация. М.: Захаров, 2002. - 398 с. (д)

199. Беляев А.Р. Продавец воздуха. Вечный хлеб. Человек, нашедший свое лицо. Остров погибших кораблей. Тула: Приок. кн. изд-во, 1994. - 464 с.

200. Булгаков М. А. Дни Турбиных. Русская литература: от Нестора до Булгакова. - DIRECTMEDIA Publishing GmbH.

201. Гиппиус 3. Н. Сумерки духа. Русская литература: от Нестора до Булгакова. - DIRECTMEDIA Publishing GmbH.

202. Ю.Гончаров И. А. Обыкновенная история. Русская литература: от Нестора до Булгакова. - DIRECTMEDIA Publishing GmbH.11 .Городецкий С. М. Алый смерч. Русская литература: от Нестора до Булгакова. - DIRECTMEDIA Publishing GmbH.

203. Короленко В. Г. В дурном обществе. Русская литература: от Нестора до Булгакова. - DIRECTMEDIA Publishing GmbH.

204. Мамин-Сибиряк Д. Н. Приваловские миллионы. Русская литература: от Нестора до Булгакова. - DIRECTMEDIA Publishing GmbH.

205. Маринина А.Б. Тот, кто знает: Роман-эпопея в 2-х книгах. Опасные вопросы: Книга первая. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. - 432 с. (а)

206. Маринина А.Б. Тот, кто знает: Роман-эпопея в 2-х книгах. Перекресток: Книга вторая. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. - 432 с. (б)

207. Незнанский Ф. Последний маршал. М.: Изд-во Олимп, 1996. - 462 с.

208. Пушкин А. С. Погасло дневное светило. Русская литература: от Нестора до Булгакова. - DIRECTMEDIA Publishing GmbH.

209. Розанов В. В. Опавшие листья. Русская литература: от Нестора до Булгакова. - DIRECTMEDIA Publishing GmbH.

210. Стругацкий А., Стругацкий Б. Пикник на обочине. Парень из преисподней. За миллиард лет до конца света. Повесть о дружбе и недружбе: Повести. М.: Текст, 1992. - 399 с. (а)

211. Стругацкий А., Стругацкий Б. Обитаемый остров. Малыш: Повести. -М.: Текст, 1992.-431 с. (б)21 .Толстой JI. Н. Война и мир. Русская литература: от Нестора до Булгакова. - DIRECTMEDIA Publishing GmbH.

212. Чернышевский Н. Г. Что делать? Русская литература: от Нестора до Булгакова. - DIRECTMEDIA Publishing GmbH.

213. Шмелев И. С. Гражданин Уклейкин. Русская литература: от Нестора до Булгакова. - DIRECTMEDIA Publishing GmbH.

214. Austen Pride and Prejudice. Digitale Bibliothek Band 59: English and American Literature. - DIRECTMEDIA Publishing GmbH.

215. Bradbury Ray. Fahrenheit 451. Short Stories. Moscow: Raduga Publishers, 1983.-382 p.

216. Chandler Raymond. Farewell, My Lovely. Moscow: 1992. - 217 p.

217. Christie A. Why Didn't They Ask Evans? M.: Астрель, ACT, 2000. - 192 c.

218. Conrad Joseph. Nostromo. N.Y. - 448 p.

219. Dickens Ch. The Life and Adventures of Nicholas Nickleby. Digitale Bibliothek Band 59: English and American Literature. - DIRECTMEDIA Publishing GmbH, (a)

220. Dickens Ch. The Posthumous Papers of the Pickwick Club. Digitale Bibliothek Band 59: English and American Literature. - DIRECTMEDIA Publishing GmbH. (6)

221. Dickens Ch. Dealings with the Firm of Dombey and Son. Digitale Bibliothek Band 59: English and American Literature. - DIRECTMEDIA Publishing GmbH, (b)

222. Dickens Ch. The Old Curiosity Shop. Digitale Bibliothek Band 59: English and American Literature. - DIRECTMEDIA Publishing GmbH (r)

223. Douglass Life and Times of Frederick Douglass. Digitale Bibliothek Band 59: English and American Literature. - DIRECTMEDIA Publishing GmbH.

224. Dreiser Th. Jennie Gerhard. M.: Progress Publishers, 1972. - 358 p. (a)

225. Dreiser Th. Sister Carrie. M.: Higher School Publishing House, 1968. - 594 P- (6)

226. Golding William. Lord of the Flies. Moscow: Progress Publishers, 1982. -494 p.

227. Maugham W. Somerset. Theatre. Moscow: 1985. - 223 p. 38.Shoffer Peter. Five Finger Exercise. - Moscow: Raduga Publishers, 1984.480 p.

228. Wilde O. The Picture of Dorian Gray. M.: Foreign Languages Publishing House, 1958.-288 p.