автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Оценочная категоризация действительности в пословичной картине мира

Полный текст автореферата диссертации по теме "Оценочная категоризация действительности в пословичной картине мира"

На правах рукописи

Кумахова Джульетта Борисовна

ОЦЕНОЧНАЯ КАТЕГОРИЗАЦИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ В ПОСЛОВИЧНОЙ КАРТИНЕ МИРА

(на материале кабардино-черкесского и русского языков)

10.02.19-теория языка

4854214

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 7 ФЕБ 2011

Нальчик - 2011

4854214

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им.Х.М.Бербекова».

Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор

Геляева Ариука Ибрагимовна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Габуниа Зинаида Михайловна

кандидат филологических наук, доцент Чехоева Таира Сафонкаевна

Ведущая организация - ГОУ ВПО «Карачаево-Черкесский государственный университет им. УД Алиева»

Защита состоится 26 февраля 2011 года в 11 часов на заседании диссертационного совета Д 212.076.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата филологических наук при ГОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бер-бекова» по адресу. 360004, КБР, г.Нальчик, ул. Чернышевского, 173.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова» (360004, КБР, г.Нальчик, ул. Чернышевского, 173).

Текст автореферата размещен на официальном сайте ГОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова» « » января 2011 г. http:kbsu.ru

Автореферат разослан 24 января 2011 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

Т.А. Чепракова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Особый интерес к паремиологическому фонду национальных языков не является случайным в современной лингвистике. Языкознание XXI века, всё активнее вовлекая в орбиту своих исследований связи языка с обществом, культурой человека, находит в пословицах и поговорках ценный материал для исследования указанных проблем в более широком - лингвокультурологическом и когнитивном аспектах.

Как исторический, культурный и рационально-эмпирический опыт определенного языкового сообщества пословицы и поговорки имеют давние традиции исследования в русской и кабардино-черкесской филологии (Ф.И. Буслаев, В.В.Виноградов, В.И.Даль, В.П.Жуков, Г.Л.Пермяков, А.А.Потебня, И М. Снегирев, В.П.Фелицына; З.У.Блягоз, Б.М.Карданов идр). Существующие различные направления исследования пословиц, связанные с традицинным лингвистическим их описанием, предполагающим выявление лексического состава и особенностей их семантики, определением синтаксической структуры (И.М.Балова; З.У.Блягоз; В.Т.Бондаренко; Г.С.Варлакова; В.В.Гвоздев; Л.П.Даниленко; А.А.Крикманн; Л.А.Морозова; Л.Б.Савенкова; В.И.Супрун; З.К.Тарланов; В.П.Фелицына и др.), лингвокультурологическим подходом, в рамках которого пословицы рассматриваются как «зеркало культуры» (Н.Д.Арутюнова; И.М.Балова, М.Ч.Кремшокалова; В.В.Жданова; В.П.Жуков; З.Ж.Кудаева; С.Е.Никитина; А.К.Погребняк; В.Н.Телия;. М.Шингарева и др.), а также когнитивным анализом, целью которого является выявление актуализированных в пословицах особенностей постижения мира (Е.В.Иванова; В.И.Карасик и др.), свидетельствуют о том, что пословицы представляют собой вечно новый объект для лингвистики.

Пословицы и поговорки, являя собой компрессию социально-культурного опыта народов, представляют в распоряжение исследователей различных областей знания бесценный материал, который может рассматриваться с разных точек зрения. К числу актуальных ракурсов исследования пословичных картин мира (ПКМ) относится выявление места оценки в семантической структуре ПКМ, особенностей оценочной категоризации действительности в пословичных текстах.

Известно, что оценка как выражение субъективного отношения человека к объектам действительности рассматривается в лингвистике достаточно широко (см., напр, Н.Д.Арутюнова, А.Н.Баранов, В.М.Богуславский, Л.М.Васильев, Е.М.Вольф, В.Р.Гак, В.Н.Телия и др.) и является одним из аспектов изучения лингвистической прагматики. Однако, несмотря на интенсивную разработку категории оценки, вопрос о специфике оценочной составляющей языковых единиц не получил до настоящего времени однозначного решения. Чаще всего оценочный компонент рассматривается как коннотативный (добавочный) элемент значения слова, хотя такая квалификация оценочного значения пословиц, актуализирующих ценностные предпочтения определенной лингвокультурной общности, представляется дискуссионной. Кроме того, существует мнение о невозможности лингвистического анализа ценностей как категорий сознания, что ценности «не имеют анализируемых специфических средств выражения...» [Воркачев 2002: 6], что ценности «в самом общем виде невербализируемые, «атомарные» составляющие наиболее глубинного слоя интенциональной структуры личности...» [НФЭ 2001: 320-321].

Между тем, оценка выступает как один из способов выражения ценностных установок определенной лингвокультуры, она представлена в большинстве паремий кабардино-черкесского и русского языков.

л 3

Указанными обстоятельствами обусловливается актуальность темы реферируемой диссертации. Кроме того, в современной лингвистике нет монографического исследования ПКМ разных лингвокультур сквозь призму категории «оценка». Вопрос о специфике оценочной категоризации в кабардино-черкесской ПКМ, об особенностях выражения и месте различных типов оценок в определенных пословичных полях в настоящей диссертационной работе ставится впервые. Актуальность избранной темы определяется также тем, что когнитивное исследование ПКМ адыгской и русской лингвокультур позволяет не только определить универсальное и специфическое в представлении оценочных категорий, но и способствует решению более широкой проблемы - выявления межкультурного и межъязыкового сходства и различия в восприятии, интерпретации и вербализации мира.

Объектом исследования данной диссертации является оценка как составляющая семантической структуры паремий и как способ представления ценностных установок народов в кабардино-черкесской и русской ПКМ.

Материалом исследования выступили паремии, представленные в авторитетных сборниках и словарях пословиц и поговорок кабардино-черкесского и русского языков (Адыгэ псалъэжьхэр. Кабардинские пословицы - Нальчик,1965, 1967; Адыгэ псалъэжьхэр (Кабардинские пословицы). - Нальчик, 1982; 1994; Кабардинские пословицы. - Нальчик, 2004; Блягоз З.У. Жемчужины народной мудрости (адыгейские пословицы и поговорки на адыгейском и русском языках). - Майкоп,1982; Карданов Б. М. Кабардино-русский фразеологический словарь. - Нальчик, 1968; Пословицы и поговорки народов Карачаево-Черкесии. - Черкесск, 1990; Словарь кабардино-черкесского языка. - М.:Дигора,1999; Даль В.И. Пословицы русского народа. - Спб., 1996; Жуков В. П. Словарь русских пословиц и поговорок. - М.,1990; Зимин В.И., Спирин A.C. Пословицы и поговорки русского народа. - М.,1996; Словарь-тезаурус русской идиоматики/ Под ред. А.Н.Баранова, Д.О.Добровольского. - М.,2007; Снегирев И.М. Словарь русских пословиц. -Н. Новгород, 1997; Русские народные загадки, пословицы, поговорки. - М.,1990).

При определении материала исследования мы исходили из недифференцированного подхода к анализируемым единицам, рассматривая в качестве объекта анализа устойчивые и воспроизводимые в речи сочетания, представленные в приведенных источниках. Специфика объекта исследования также обусловливает не отграничение устойчивых единиц, а рассмотрение особенностей оценочного компонента в разных типах этих единиц.

Цель диссертационного исследования состоит в определении места оценочной категоризации в ПКМ кабардино-черкесского и русского языков, в выявлении роли различных типов оценок в актуализации ценностей исследуемых лингвокультур.

Обозначенная цель обусловливает решение следующих конкретных задач:

1) критический анализ основных тенденций в изучении ПКМ, а также выявление специфики ПКМ как особого фрагмента ЯКМ;

2) рассмотрение структуры и содержания кабардино-черкесской и русской ПКМ и различных тематических пословичных полей сквозь призму категории «оценка»;

3) описание дескриптивного и оценочного значений пословичных суждений;

4) выявление особенностей категоризации и репрезентации оценки пословичными концептами;

5) определение степени представленности различных типов оценок в ПКМ кабардино-черкесского и русского языков;

6) выявление особенностей экспликации общеоценочного и частнооценочно-го значений в инвариантных семантических моделях кабардино-черкесских и русских пословиц;

7) определение статуса оценки и её места в выражении ценностного отношения к действительности.

Методологическую базу исследования составили фундаментальные положения современной антропологической лингвистики, постулирующие взаимосвязанность и взаимообусловленность языка и культуры, понимание языка как семиотической системы, как средства аккумуляции и экспликации культуры, необходимость изучения языка в тесной связи с сознанием, мышлением, духовно-практической деятельностью народа, соотношение универсального и специфического в языке.

Теоретической основой исследования послужили труды отечественных и зарубежных ученых по антропологической лингвистике (Ю.Д. Апресян, Н.Д.Аругюнова, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров; З.Х.Бижева; Т.В.Булыгина,

A.Д.Шмелев; В.В. Воробьев; В.Г.Гак; Г.Д.Гачев; А.И.Геляева; В. фон Гумбольдт,

B.И.Карасик; В.В.Колесов; В.Л.Маслова; Д.С.Лихачев; В.И.Постовалова; Э.Рош; Б.А.Серебренников; Ю.С.Степанов; З.К.Тарланов; В.Н.Телия; Н.И.Толстой и др.); па-ремиологии и фразеологии (Н.Д. Арутюнова; И.М. Балова; С.К.Башиева; А Н. Баранов, Д.О.Добровольский; В.В. Гвоздев; В.П.Жуков; Е.В. Иванова; Б.М. Карданов; В.М.Мокиенко; А.И.Молотков; Г.Л. Пермяков; Л.Б. Савенкова; И М Снегирев; В.П.Фелицына и др.); аксиологии (Н.Д. Арутюнова, Е.М.Вольф; З.М. Габуниа; В.И. Карасик; P.M. Фрумкина; В.Н. Телия и др.).

Целевая направленность работы обусловила проведение анализа паремий различными методами, как общенаучными, предполагающими анализ и синтез исследуемого материала, так и собственно лингвистическими, лингвокультуроло-гическими и когнитивными: синхронно-описательным, семантического поля, концептуального и компонентного анализов.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в выявлении особенностей экспликации оценочного значения, определении места и степени представленности различных типов оценок в ПКМ кабардино-черкесского и русского языков. Новым является также рассмотрение оценочного значения как основного в структуре многих паремий, обусловленного целью их использования.

Теоретическая значимость проведенного исследования заключается в том, что оно углубляет проблематику анализа оценочного значения языковых единиц, предлагая целесообразность его квалификации исходя из прагматических установок. Выводы диссертации важны как для конкретизации теоретических положений когнитивной лингвистики, так и для описания различных типов оценочных значений в разносистемных языках.

Практическая ценность работы определяется возможностью применения её результатов в лекционных курсах по теории языка, лингвокультурологии, лексикологии, аксиологии, а также в исследованиях паремий в аспекте межкультурной коммуникации и типологии ПКМ.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Границы ПКМ обусловливаются ценностным отношением к миру. В ПКМ вся ЯКМ определенной лингвокультурной общности трансформируется в идеализированную модель, предполагающую практическую целесообразность определенных действий и их соответствие принятой шкале ценностей. От Других фрагментов ЯКМ пословичная модель мира отличается как объёмом, так и способом представления информации. Семантическая структура ПКМ формируется оце-

ночной категоризацией, которая реализуется как общеоценочными словами «хорошо» и «плохо», дескриптивно-оценочными словами типа умный/глупый, красивый/некрасивый, так и через модусы «нужно», «должно», «следует», «необходимо», «нельзя».

2. Под оценочной категоризацией понимается мысленное соотнесение объектов, явлений, действий с определенной оценочной категорией (хорошо, нормально, плохо.). В естественные категории (классы) объекты и явления объединяются по принципу «фамильного сходства» или близости прототипу, оценочной категорией соединяются совершенно разные классы предметов, явлений, событий, при этом оценка дается исходя из соотнесения с определенным стандартом.

3. Как в семантической структуре любых номинативных единиц языка, в паремиях оценочные значения представлены в диапазоне «нейтральная оценка (нулевая оценка) - «хорошо» (мелиоративная оценка) - «плохо» (пейоративная оценка). Оценочное значение - это реляционное, прагматическое значение. Функция паремий не только номинативная, но и прежде всего регулятивная, непосредственно связанная с оценкой.

4. Специфика оценочного значения паремий обусловлена коммуникативной функцией этих единиц, целью их использования. В пословицах фактическая информация приводится в определенных коммуникативных целях: предписания, совета, рекомендации, одобрения, осуждения, запрета, а не для репрезентации конкретной информации, представленной в формальной структуре пословицы. Поскольку пословицы и поговорки характеризуются чрезвычайным тематическим разнообразием, то только цель их употребления составляет тот существенный признак, который позволяет объединить их в особую модель мира, выражающую систему предпочтений народа и предписывающую через категорию «оценка» соответствовать принятым стандартам.

5. Паремии представляют собой языковые единицы с явной или скрытой оценочностью, в которых оценочное значение представлено речевыми актами характеризации, утверждения, отрицания, сравнения, императива.

6. ПКМ в целом представляет собой аксиологическую модель мира, в когнитивной структуре которой находят экспликацию совокупные доминантные черты лингвокультурного сообщества. В ПКМ преобладают два типа оценок - этическая и рационалистическая, связанные с существующей в каждой лингвокультуре шкалой ценностей, а также предпочтениями, обусловленными практической целесообразностью. Оценка как антропологическая категория занимает особое место в ПКМ и является основным средством выражения аксиологических установок адыгского и русского народов в области материальной и духовной культуры.

Апробация работы проходила в теоретическом и практическом направлениях. Результаты диссертационного исследования изложены в монографии «Место оценки в пословичной картине мира (на материале кабардино-черкесского и русского языков)» (Нальчик, 2010) и пяти статьях, одна из которых опубликована в рецензируемом издании, рекомендованном ВАК для публикации основных научных результатов диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук.

Основные положения диссертации докладывались на Международных научных конференциях (Нальчик 2007; 2009), в Материалах Международных научных конференций молодых ученых, аспирантов и студентов «Перспектива - 2010» (Нальчик, 2010) и «Национальные образы мира в художественной культуре» (Нальчик,2010).

Отдельные результаты исследования и рукопись диссертации в целом обсуждались на заседаниях кафедры русского языка и общего языкознания и лин-

теистического семинара Института филологии Кабардино-Балкарского государственного университета. По теме диссертации опубликовано 6 работ.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трёх глав, заключения, библиографии, списка словарей и сокращений, а также списка интернет-сайтов.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы диссертации, актуальность её изучения, оценивается состояние разработанности исследуемой проблемы, определяются объект, цель, задачи, методологическая база и методы исследования и его научная новизна, раскрывается теоретическая и практическая ценность, указываются источники эмпирического материала, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Пословичная картина мира: теоретические и методологические основы исследования» рассматриваются основные теоретические вопросы, связанные с определением статуса паремий в современной лингвистике, характеристикой как ПКМ, так и ЯКМ, квалификацией паремиологическсго пространства языка как важнейшего среза национальной картины мира. ПКМ характеризуется как наиболее специфичный национально и культурно маркированный фрагмент ЯКМ, в котором «дух народа», особенности его мировидения и ценностные приоритеты, нравственный и эстетический опыт и знания этноса, ключевые правила этикета отражаются наиболее выразительно. Отмечается, что в пословицах и поговорках находит свое отражение вся многогранная жизнь народов, все сферы деятельности человека. Центральной фигурой в них всегда выступает человек в своих различных проявлениях. С одной стороны, пословичные суждения представляют собой обобщение многовекового жизненного опыта народа, с другой, - рекомендацию действий на основе этого опыта. Поэтому во многих пословицах содержится эмоционально-экспрессивная оценка поступков человека, событий и явлений. Исходя из этого, одной из важных задач работы считается выявление как эксплицитных, так и имплицитных особенностей оценочной концептуализации объектов действительности и их характеризации в пословицах.

В работе отмечается, что если традиционно пословицы и поговорки либо исследовались как один из оригинальных жанров народно-поэтического творчества, как «свод народной мудрости» [В.В.Жданова, С.А.Колтаков, 3 Ж.Кудаева, Н.А.Маковец, З.М.Налоев, А.К.Погребняк и др.], либо рассматривались в лингвистических исследованиях в основном в традиционно-семантическом аспекте [З.У.Блягоз, В.В.Гвоздев, А.Дандис, В.П.Жуков, А.А.Крикманн, Л.А.Морозова, Г.Л.Пермяков, В.П.Фелицына], то современных исследователей паремий интересуют не только собственно языковая природа этих единиц (лексический состав, особенности семантики и структуры, соотношение внутренней формы пословиц и их значения), но и способ пословичного представления мира, отражение этими языковыми единицами определенного взгляда на мир. Исходя из этого, в диссертации актуализируются перспективные направления исследования пословиц и поговорок, которые связаны с выявлением лингвокультурологических, прагматических и когнитивных их особенностей [Н.Д.Арутюнова; АН.Баранов, Д.О.Добровольский; Е.В.Иванова; Г.Д.Сидоркова; В.Н.Телия]. Отмечается, что лин-гвокультурологический подход позволяет выявить культурно обусловленные компоненты значения, вербализованные в пословицах, реконструировать способы

формирования и представления стереотипов мышления, лежащие в основе этнических ценностей.

Особое внимание в реферируемой диссертации уделяется когнитивному подходу и исследованию ПКМ, в частности, использованию понятия «когнитивная структура» для описания ЯКМ в целом и ПКМ в частности. Указывается, что данный термин в когнитивной лингвистике понимается как определенная структура репрезентации знаний, в которой «находят отражение особенности культуры народа, не зависящие напрямую от процессов когниции» [Иванова 2006:44].

В первой главе дается также краткий экскурс в историю и теорию проблемы ЯКМ., отмечается, что ЯКМ «содержит всегда с неизбежностью черты человеческой субъективности, специфичности... составляет ядро мировидения человека и несет в себе основные его свойства» [Постовалова 1988:44]. Утверждается, что в ПКМ черты субъективности и специфичности в наибольшей степени сохраняются во внутренней форме паремий.

Указывается, что в ЯКМ объективная действительность предстает так, как воспринимает её человек, в ПКМ - так, как человек к ней относится, оценивает её. Если ЯКМ является результатом когниции, то ПКМ - результатом ценностного отношения социума к объекту познания.

В диссертации постулируется, что в рамках целостной ЯКМ ПКМ представляет когнитивно, эмотивно и прагматически обусловленный фрагмент, в котором находит экспликацию оценочное отношение этноса ко всему, что представляет ценность в его материальной и духовной культуре. К этой идеализированной модели человек должен стремиться, принимая то, что позитивно оценивается в паремиях, и отвергая то, к чему выражено негативное отношение этноса.

При лингвокультурологическом анализе паремиологических единиц актуализируются следующие методологические установки:

- признание паремиологического материала языков в качестве важнейшего средства аккумулирования и трансляции культурного опыта адыгского и русского народов;

- признание концептуального единства паремиологического пространства языков областью вербализации важнейших срезов национальной языковой картины мира;

- признание важности паремий для выявления особенностей менталитета этносов, его доминантных ценностных ориентиров.

В первой главе рассматривается также вопрос о статусе пословицы в современной лингвистике, отмечается, что данная проблема остается дискуссионной, указывается, что универсальной, общепринятой, дефиниции пословицы на сегодняшний день все еще не выработано. В связи с этим анализируются существующие в лингвистике различные точки зрения о природе данных языковых единиц.

В диссертации отмечается, что для начального этапа исследования пословиц было характерно их включение во фразеологическую систему и рассмотрение как устойчивых сочетаний слов, принадлежащих «готовым» единицам языка [см., напр. В.В.Виноградов; В.Л.Архангельский; Л.И.Швыдкая]. Даже в более поздних работах пословицы и поговорки, наряду с идиомами, коллокациями, квалифицируются как различные типы фразеологических единиц [Баранов, Добровольский 2008]. Рассматривается и другая точка зрения, согласно которой пословицы исключаются из области фразеологии и рассматриваются как «особый пласт устойчивых сочетаний, отличающийся от собственно фразеологизмов» [Б.М.Карданов; В.П.Жуков; П.Б.Савенкова; И.М.Балова].

В работе рассматривается дискуссионный вопрос о разграничении понятий «пословица» и «поговорка». Однако для целей нашего исследования не представляет актуальности дифференциация пословиц, поговорок и смежных с ними явлений, представляющих афористическое творчество народа. Термин «паремия» также используется нами в принятом многими исследователями широком смысле как обозначение афоризмов народного происхождения, в первую очередь пословиц и поговорок.

В диссертации предлагается следующее определение пословицы: пословица -это краткое устойчивое ритмически организованное обобщающее изречение, выражающее народную мудрость, проверенную опытом предшествующих поколений, традиционные взгляды или моральные установки, обладающее дидактической функцией побуждения следовать определенным моральным нормам, имеющее только прямое, прямое и переносное или только переносное значение.

В диссертации отмечается, что когнитивный подход к определению значения пословицы позволяет выявить не только конкретное значение, представленное внутренней формой, но и глубинный смысл, исходя из которого пословица используется для характеристики разных, но объединенных этим смыслом ситуаций. Основу когнитивной структуры пословицы составляют внутренняя форма, значение, оценка, комбинация которых создает различные когнитивные модели пословиц, представленные фреймами и сценариями, призванными обозначать стереотипные ситуации. Однако пословичное суждение существует в языке не только для обозначения стереотипной ситуации, а прежде всего для выражения ценностно-прагматического отношения к ней.

Одним из основных единиц ПКМ признается в диссертации пословичный концепт как базовая составляющая этнического сознания, который определяется как «все знание об объекте, которое можно получить на основе анализа содержания пословиц» (Телия 1996). Отмечается, что один и тот же пословичный концепт может быть представлен различными по своей внутренней форме пословицами. Так, например, пословичный концепт «жадность» в русской ПКМ передается такими пословицами, как «Ни сам не гам, ни другому не дам», «Огня взаймы не выпросишь», «Продает с барышом, а ходит нагишом», «У него всякая копейка рублевым гвоздем прибита», «У скупого и в крещенье льду не выпросишь». Пословичный концепт характеризуется как концентрированное и объемное представление знания и опыта, поэтому отмечается, что аксиологические доминанты особенно выразительно раскрываются при сопоставлении пословичной концептуализации мира в разных языках. В этой связи исследование ПКМ адыгской и русской лингвокультур представляет реализацию обоснованного М.М.Бахтиным методологического принципа «примерки к чужой культуре», который позволяет наиболее полно представить как универсальное, так и специфическое в выражении оценочного отношения этносов к явлениям материального и духовного мира и на этой основе рекомендацию действий.

Вторая глава «Оценочная категоризация в кабардино-черкесской и русской пословичных картинах мира» посвящена проблеме интерпретации оценки и оценочных значений в лингвистике, выявлению специфики дескриптивного и оценочного значений и особенностей экспликации общеоценочных и частнооце-ночных значений в ПКМ

В работе проводится обзор и критический анализ философских и лингвистических концепций, выдвинутых еще античными и средневековыми философами и учеными [Аристотель; Гоббс; Спиноз.а, Кант и др.], в которых отмечается релятивность оценочного значения. Рассматривается также прагматический подход к

выявлению специфики оценочного значения, при котором семантические особенности оценхи объясняются через коммуникативные цели и через отношение к норме. Анализируются различные прагматические концепции, в том числе и теория речевых актов (Дж. Остин, Дж. Серль, З.Вендлер), теория значения (П.Грайс) и теория референции (П.Ф.Стросон, Л.Линский),-в которых отмечается, что оценочное значение связано с коммуникативной целью высказывания и что последняя обусловливает его выход в прагматику речи.

Обосновывается целесообразность определения оценочного значения через коммуникативную функцию языковых единиц, предложенная представителями английской прагматической школы [Ч.Стивенсон, П.Ноуэлл-Смит, Р.Хеар, Дж. Остин]. Поскольку пословицы и поговорки характеризуются чрезвычайным разнообразием, то только цель их употребления составляет тот существенный признак, который позволяет определить специфику оценочного значения пословиц.

На основе анализа концепций, связанных с коммуникативным подходом к оценочному значению, сделан вывод о том, что последнее не может быть определено на основе денотативного подхода, поскольку оценочные слова не имеют особого десигната, что значение оценки может быть определено при выходе из области семантики в область прагматики.

Во многих концепциях, как античных и средневековых, так и современных, связанных с трактовкой оценочного значения, определение оценки ставится в полную зависимость от человека, отмечается реляционность оценочного значения. Оценка также рассматривается как вид аксиологической модальности, связанный с субъектом речи, как социально устоявшееся и закрепленное в семантике языковых единиц положительное или отрицательное, эксплицитное или имплицитное отношение субъекта к объектам действительности [Вольф 1985:], или отмечается предназначенность ключевых оценочных слов для того, чтобы обучать стандартам, общим принципам выбора [Арутюнова 1999]. Разные типы пословиц представляют собой оценочные суждения и выражают оценочное значение через отношение к принятому лингвокультурным сообществом заведенному порядку вещей, то есть стандарту, норме.

На основе анализа различных концепций отмечается, что наиболее адекватным для выявления особенностей оценки в кабардино-черкесских и русских пословицах является нормативный подход к определению оценочного значения, из которого следует, что хорошее означает соответствие норме, которая принята лингвокультурным сообществом, то есть идеализированной модели мира, а плохое то, что не соответствует этой модели.

Определяя специфику оценочной категоризации, мы исходим из того, что когнитивная наука связала вопрос о категоризации с когнитивной деятельностью человека, заострив внимание на том, «на основании чего классифицирует вещи обычный человек и как он сводит бесконечное разнообразие своих ощущений и объективное многообразие форм материи и форм ее движения в определенные рубрики, т.е. классифицирует их и подводит под такие объединения - классы, разряды, группировки, множества, категории» [КСКТ1996:46]. Данное определение категории соотносится с таксономической деятельностью человеческого сознания и способом получения различных типов объективного знания о мире, то есть с процессом естественной категоризации. Однако человек является не пассивным созерцателем окружающего мира. Многочисленные явления, события, предметы и их качества по-разному воздействуют на человека, способствуя тем самым формированию у него мнений и оценок. В зависимости от этой оценки человек также группирует предметы и события в определенные категории. В этом

случае и возникает необходимость говорить об оценочной категоризации. Под оценочной категоризацией понимается «группировка объектов и явлений по характеру их оценки в соответствующие оценочные классы и категории, то есть система оценочных категорий (статический аспект), или мысленное соотнесение объекта или явления с определенной оценочной категорией (динамический аспект)» [Болдырев 2002: 104). В естественные категории объекты объединяются по принципу «фамильного сходства» (Э.Рош), оценочной категорией объединяются совершенно разные классы предметов, явлений, благодаря сходному воздействию на человека.

Итак, оценочная категоризация определяется системой предпочтений социума. Эта характеристика оценочной категоризации имеет непосредственное отношение к ПКМ Пословичные суждения в ПКМ, с одной стороны, носят описательный характер, что обусловлено референцией к реальному миру, с другой - оценочный, определяемый тем, что точкой отсчета является человек и его система ценностей.

Статус оценки в ПКМ определяется отличием паремий от других номинативных единиц языка. Если основной функцией слова является номинация предметов и явлений действительности, то пословица выполняет в языке иную функцию: это не только номинация определенной жизненной ситуации, а выражение оценочного отношения посредством рекомендации действовать в соответствии со здравым смыслом и общественно закрепленными нормами. Отмечается, что паремии - это особые номинативные единицы, существующие в языке для выражения ценностного отношения, которое реализуется через категории «нужное», «должное», «хорошее», «плохое». Поэтому мы не придерживаемся мнения, что оценочное значение в пословицах, как в других номинативных единицах, является созначением (добавочным значением). Пословица является частью той системы, которая целиком и полностью зависит от человека, от его выбора, ценностных предпочтений, от того, что человек считает нормой. Оценочное значение пословицы не может быть отделено от его информативного содержания и квалифицировано как «созначение». Более того, фактическое содержание пословицы «служит» целям выражения оценочного значения. Кроме того, мы придерживаемся принятого в отечественной лингвистике определения оценочного значения через отношение к понятию «норма» [см., напр.: Арутюнова 1999: 181, Вольф 1985: 165]. Исходя из этого определения, оценка «хорошее значит соответствующее идеализированной модели макро- или микромира, плохое значит не соответствующее этой модели по одному из присущих ей параметров» [Арутюнова 1999]. Такое определение представляется наиболее адекватным существу феномена оценки.

Итак, оценка в ПКМ - это прагматическая категория, которая связана с человеком и отражает весь спектр его бытовых, социально-культурных, эстетических и этических предпочтений.

Конкретный анализ паремий проводится в плане выявления в пословицах буквального, описательного, значения, связанного с когнитивным освоением мира, и оценочного прагматического содержания, значимого для лингвокультурного сообщества.

Нами выявлено несколько групп пословиц на основе единства интегрального значения.

Первую группу составляют пословицы, призванные выражать обобщенное значение обычности: Шыр шыдым и гъусэмэ, шыд хьэл зыхелъхьэ «Если конь водится с ослом, то приобретает повадки осла»; Шыхур 1уэхущ!афзкЬ зэхаху «О

людях по их делам судят»; Умный себя винит, глупый - товарища', По одежке встречают, по уму провожают; У кого что болит, тот про то и говорит.

В этих пословицах констатируются обычные для данного этнического сообщества, принятые им нормы поведения, образ действий. В их семантической структуре выделяются интегрирующие семы «это обычно», «так бывает», «так принято».

Вторая группа пословиц также характеризуется определенным доминантным признаком. В них репрезентируется такое рационально обработанное знание, которое не подвергается сомнению: Акъылыр нэмысщ, былымыр насыпщ «Ум -честь, богатство - счастье»; Акъыл зи1эр акъылыншэми йочэнджэщ «Умный человек советуется даже с неумным»; Богатство от смерти не избавит; Одна голова хорошо, две лучше; Ум не в летах, а в голове; Коль голова пуста, то голове ума не придадут места; . Семантическая структура данных пословиц связана с выражением интегрирующего значения, связанного с семантическим компонентом «несомненно».

Наиболее широкий пласт в пословичных картинах мира составляют пословицы с императивами «можно/ нельзя». Этот семантический компонент связан с установкой, с предписанием «так должно/ не должно быть». Именно в таких пословицах находит яркое выражение так называемое «нравственное сознание» этноса, его этнокультурные приоритеты. Предписание, как известно, связано с оценкой, поскольку установка «можно/ нельзя» не может быть дана без оценочной квалификации: Гъэмахуэм 1эжьэ щ1ы, щ1ымахуэм гу щ1ы «Летом сани готовь, зимой - телегу»; Гупщыси псалъэ, зыплъыхьи т!ыс «Говори, подумав, садись, оглянувшись»; Не в свои сани не садись; Думай медленно, работай быстро; На Бога надейся, сам не плошай. Предпочтительность того или иного поступка, свойства, или их отрицательная характеристика, выраженные в пословицах, свидетельствуют о согласии/ несогласии с ними субъекта назидания. Из этого логически следует, что согласие (принятие) соотносится с тем, что этнос считает возможным, должным, желательным, то есть с оценкой «хорошо», несогласие - с тем, что нельзя, невозможно, нежелательно, то есть с оценкой «плохо».

Особенность оценочных категорий состоит в том, что «хорошо» и «плохо» не являются такими же характеристиками предметов и явлений, как твердый, белый или много, а выражают отношение оценивающего субъекта. В ПКМ таким оценивающим субъектом выступает лингвокультурное сообщество.

Оценочная характеристика в пословице не всегда эксплицирована в структурном отношении, она выводится из семантической структуры пословицы, ее приходится извлекать, опираясь на весь смысл пословицы, на фоновые знания и ассоциации: Борода росла - разума не принесла; Стряхни его с плеч, а он на руки лезет.

Оценочная дефиниция в пословицах анализируемых языков часто совпадает как в смысловом, так и в структурном отношении. Часто тождественным оказывается и лексическое наполнение пословиц: Шзм исар шхум йопщэ - Кто на молоке обжегся, тот на воду дует; Дахэм Блэр гъуэм къреш - Доброе слово и змею из норы выманит; Уи тел/эн еплъи, уи лъэ укъуэдий - Ноги протягивают по одеялу.

При анализе кабардино-черкесских и русских пословиц с позиций когнитивной лингвистики особое внимание уделяется отношению между дескриптивным и оценочным значениями, что позволяет выявить особенности мировидения этноса и специфику пословичной концептуализации мира

Внутренняя форма пословицы, как правило, содержит знание, связанное с конкретной ситуацией. Это знание как буквальное значение пословичного знака

может совпадать (1) и не совпадать (2) со значением пословицы: 1) Зы анзм къилъхуа псори зэхуэдэкъым «И дети одной матери характером разные»; Мыгъ-уащэрэ щымыуэрэ щы!экъым «Ошибиться может любой»; Лишнее слово в досаду вводит, Не всякий пашет, да всякий ест, 2) Хьэлэр хьэлэкЬ 1уауд «Клин клином вышибают»; Банэ здэщыЬм банэ къокЬж «Колючка растет там, где была колючка»; Бгъуэ егъапщи, зэ пыупщ! «Девять раз отмерь, один раз отрежь»; Мужику не покор, что за поясом топор; Работа - с зубами, а лень - с языком.

Во внутренней форме кабардино-черкесских (1) и русских (2) пословиц используются наименования тех реалий, которые наиболее характерны для сельской жизни, что доказывает тесную связь кабардино-черкесского и русского народов с данным «участком» бытия: 1) Вак1уэл1ыр хузмыхумэ, пашэвыр мэхъуак/уэ «У ленивого пахаря (во время пахоты) вол пасётся»; Тхьэмыщк1эм цей ц1ык1ури хуохъу «Бедному подходит и маленькая черкеска»; Жылэ делз хъуркъым «Весь аул не бывает глупым».

2) Вам смех, а у нас и в лаптях снег; Ешь щи с мясом, а нет - так хлеб с квасом; Ни кола, ни вола, ни села, ни двора, ни мила живота, ни образа помолиться, ни хлеба, чем подавиться, ни ножа, чем зарезаться; Иглой да бороной деревня стоит;

Выражению оценочного значения способствуют в пословицах собственные имена, наименования этносов и этнических групп, исторических событий, характерные для кабардино-черкесской (1) и русской (2) лингвокультур: 1) Ем щыаъуз бжьэдыгъур зэшщ «В беде бжедуги - братья»; Къур1зным теуви, щ1акхъуэ къащтэ «Хлеб дороже корана»; Нарт и псалъо епц1ыжыркъым «Нарт верен своему слову»; Адыгэ зэшмз - мзупсэ, урысыр ззшмэ - матхэ «Адыг от скуки строгает, русский от скуки пишет»;

2) У Фили были, у Фили пили, Филю ж и побили; От копеечной свечки Москва сгорела; Каков Пахом, такова и шапка на нём; Бородка Минина, а совесть гли-няна. Внутренняя форма пословиц прежде всего связывает пословичный знак с миром «Действительное». Она служит основой для обобщений, которые свойственны пословичным суждениям. Интересующие нас в рамках данного исследования аспекты антропоцентрической семантики пословиц - образный, оценочный, предписывающий (назидательный) - создаются в ходе осуществления различных типов когнитивных операций с информацией, отраженной во внутренней форме, в результате которых создаются продуктивные семантические модели пословиц:.

В работе отмечается, что оценочной квалификации подвергается всё то, что входит в круг жизнедеятельности человека. Поскольку в ПКМ отражается мир не так, как он есть, а так, каким хочет видеть его человек, то оценка, выраженная в пословичных суждениях, призвана воздействовать на адресата, повлиять на него так, чтобы он Соответствовал идеализированной модели мира.

В диссертации анализируются инвариантные семантические модели пословиц, в которых оценки «хорошо», «плохо» представлены по-разному.

1. Пословицы, констатирующие свойства предметов, явлений, человека и предполагающие общеизвестность того или иного явления, события, свойства. В них оценочный компонент значения не содержится в семантической структуре пословичного знака. Вне ситуации трудно определить, негативно или позитивно оценивается информация, репрезентируемая такими пословицами, как: Псынэ зэхэлъэдэжмз, тенджыз мзхъу «Море образуется из рек»; Сомыр к1эп1ейк1з-к1зп1ейк1зу зэхэлъщ «Рубль состоит из копеек»; Всяк молодец на свой образец; Тише воды, ниже травы. Например, пословица «Мир изменчив» в разных сценариях может использоваться и в значении «хорошо», и в значении «плохо» (в сце-

нарии, когда утешают кого-либо, пословицу «Мир изменчив» могуг использовать в значении и «на его улице будет праздник», а в сценариях - предупреждение, предостережение - в значении «все может измениться к худшему»),

2. Пословицы с эксплицитно выраженным оценочным значением посредством объективно-оценочных слов хороший/ хорошо, отличный/ отлично, плохой/ плохо, идеальный/ идеально, нормальный/ нормально, которые называются «аксиологическими словами» (Ю.Дольник), например: Пашэр ф1ымэ, дакъэри ф1ыщ «Хорош ведущий - хорош ведомый»; Ц1ыхуф1 и ф1ыщ1э ихьуэныжыркъым «Хороший человек не упрекнёт тем, что сделал добр о»; Хорошо беречь шубу на стужу, а деньги на нужу; Тот и хорош, у кого родилась рожь; Хорошая хозяйка из петуха уху сварит; Гнее - плохой советчик.

3. В третьей группе пословиц оценка эксплицирована в пословичном тексте оценочно-характеризующими словами, типа «глупый», «смешной», «умный», «дурак», «осёл», «левша», «вор», «глухой» и др.: Жьэк1э маисэщ, /эк/э сэмэзущ «Языком рубит, что оружием, а делать дело - левша»; Жылэм ямыщхьым шы-дыщхьэ ф1зтщ «Кто не с аулом, у того ослиная голова»; Зызыгъэщ1алэ л1ыжьыр дыхьзшхэнщ «Смешон старик, который молодится»; Муж да жена - одна сатана; Детки - радость, детки же и горе; Людской стыд - смех, а свой - стыд; Счастье без ума - дырявая сума.

Особый интерес в рамках данной группы представляют паремии, в которых оценочная семантика реализуется посредством определенного образа. Например: Хьэщ/эр ялэ махуэм дыщэщ, ет/уанз махуэм дыжьынщ, ещанэм аршавщ, епл1анэм напэншэщ «Гость в первый день - золото, во второй день - серебро, в третий - мельхиор, в четвертый - бессовестный; Пэжыр хущхъуэщ, лц/ыр щхъухьщ «Правда - лекарство, ложь - яд»; Закон - паутина, шмель проскочит, а муха увязнет; Гпаза - бирюза, а душа - сажа; Где хвост - начало, там голова -мочало.

Иногда ассоциации оказываются неожиданными, например, в пословице Джэдык1ищэм яхэувамэ, джэдыкЬ ип1ыт1къым «Наступит на сто яиц и ни одного не раздавит» имплицитно-оценочное позитивное значение «тихий, безобидный человек» актуализируется образом эталона хрупкости - яйца. Человек, который не раздавит один из самых хрупких предметов - яйцо, не может причинить вреда никому. Эмоциональный компонент значения здесь непосредственно связан с оценкой. С выражением явно негативной (пейоративной) оценки связана и русская пословица «Он ни рыба, ни мясо, ни кафтан, ни ряса». В ментальной программе этноса неопределенность, как и не соответствие стандарту в аксиологии, оценивается отрицательно.

4.Оценочное значение пословиц-императивов и пословиц-предписаний, связанных с рекомендацией действовать в соответствии с принятыми нормами, извлекается из отношения к понятию «норма». В ЛКМ соответствие норме представляет собой должное, а не действительное, то есть то, к чему этнос стремится и что оценивается как «хорошо». И анэ еплъи и пхъу къашэ «Смотри на мать, бери дочь«; Жьант/эм ущ1эмыкьу, пхузфащэмэ - къыплъысынщ «Не рвись на почетное место, если ты достоин его, оно тебе достанется»; Не спеши языком, торопись делом; Береги платье снову, честь смолоду.

Пословицы-предписания актуализируют заведенный порядок вещей и соотносятся с понятием «должное»: ХьзщЬ къашэ щыЬщи, хьэщЬ ишыж щы1экъым «Гостя приглашают, не выпроваживают»; Шым епсыхыу шыдым шэскъым «Сойдя с коня, на осла не садятся»; На рогоже сидя, о соболях не рассуждают; Цыплят по осени считают; В чужой монастырь со своим уставом не ходят

Определено, что общая оценка «хорошо» или «плохо» обусловлена отношением «норма - не-норма (отклонение от нормы)». В аксиологии соответствие норме представляет собой должное, а не действительное. В этом заключается специфика оценочной семантики данной группы паремий: а именно, норма - это должное, то есть то, что этнос принимает, одобряет, хвалит, рекомендует, предписывает.

В работе рассматриваются различные типы частнооценочных значений. При анализе эмпирического материала мы исходим из классификации частнооценочных значений, предложенной Н.Д.Арутюновой [ 1988].

Результаты исследования свидетельствуют о том, что в ПКМ преобладают две группы оценок, связанные со шкалой ценностей народов, с регулированием практической деятельности человека, - сублимированные и рационалистические, которые служат созданию идеальных миров в паремиологическом пространстве кабардино-черкесского и русского языков.

Сублимированные оценки, связанные с удовлетворением чувства прекрасного (эстетикой) и нравственного чувства (этикой) и составляющие суть духовности человека, представлены в исследуемых ПКМ в разном объёме и в разной конфигурации.

Утверждается, что в структуре ПКМ и представленных в ней тематических полей этическая оценка занимает особое место и что именно она выступает основой формирования аксиологической составляющей ПКМ. Такие пословичные поля, как «Добро - Зло», «Правда - Ложь», «Терпение», «Вежливость», «Дружба», «Гостеприимство», «Трудовое воспитание», «Уважительность», «Честь, совесть», «Долг», «Эгоизм, равнодушие», «Тщеславие, спесь, похвальба», «Лицемерие, лесть», «Жадность», «Зависть» и др. связаны с этикой, с внутренними самоочевидными нравственными принципами, требованиями и нормами. В них наиболее выпукло представлены этическая система и структура так называемого «морального сознания» народов. Позитивная или негативная этическая оценки, ориентированные на соблюдение совокупности установленных в данных лингво-культурных сообществах норм поведения и морали, занимают в семантической структуре пословичных фондов особое место: Г/апз здэщымы1зм, лсалэ щы1экъым «Где нет доброты, там не будет и милосердия»; Лыгъэ зыдзыр хесхьэж «Кто пожар разводит, тот на нем и сгорает»; Хабзэр убзэнкъым, акъыпыр кьалэнкъым «Блюсти обычай - не значит угодничать, быть же умным - не обязанность»; Не ищи красоты, ищи доброты; Волосом сед, а совести нет; Бесчестье хуже смерти; Лучше глаза лишится, чем доброго имени.

Главный вывод, который делается на основе анализа смыслового объёма этической и эстетической оценок в ПКМ, сводится к следующему, этическая и эстетическая оценки, составляющие суть духовности человека, представлены в кабардино-черкесской и русской ПКМ в разном объеме и в разной конфигурации; в мировидении адыгского и русского народов наблюдается соотнесенность категорий «хорошее (доброе)» и «прекрасное».

Наряду с этим в работе отмечается, что этические категории и этическая оценка, выступающие основой формирования аксиологической составляющей ПКМ, по объему, занимаемому в её семантической структуре, уступают рационалистическим оценкам, представленным утилитарным, нормативным и телеологическим частнооценочными значениями, опирающимися на требования целесообразности, разумности, полезности, эффективности тех или иных действий: Гъу-эмылапэм еубзи гъузмылэк1эм езауэ «Еду береги в начале дороги»; Гупщыси псалъэ, зыплъыхъи т!ыс «Говори, подумав, садись, оглянувшись»; Едешь на

день, бери хлеба на неделю; Не судись, лапоть дороже сапога станет; Ищи товарища лучше себя, а не хуже себя. В отдельных пословицах содержится ре-комедация поступиться этическими принципами в критических ситуациях. Рационалистическая оценка пронизывает и область этики, инвертируя в некоторых случаях этическую оценку: Зи гупк1э уисым и уэрэд жы1э «На чьей повозке сидишь, того и песню пой»; И честь не в честь, коли нечего есть; Друга люби - себя не губи.

Однако разумности, то есть «рационализации», не подчиняется область любви: Ф1ыуз уззрылъагъумэ, бгъэныщхъэ унэри жзнэтщ «Для влюбленных и дом. г.од соломенной крышей - рай»; Ф1ыуэ зэрылъагъуит1ыр зы фэ джанэм зэ-дохуэ «Двум влюбленным и одной рубашки достаточно»; Хоть в лесной избушке жить, да за милым быть; Хоть хлеб с водою, зато милый с тобою. В кабардино-черкесской ПКМ паремий, посвященных любви, небольшое количество, что объясняется менталитетом народа, тогда как русский пословичный фонд изобилует примерами, выражающими «неразумность» любви: Был бы милый по душе, проживем и в шалаше; В опорках ходить - да с милым жить; С милым дружком и на льду хлеб найду.

На основе анализа паремий выявлено, что рационалистический подход к оцениваемому миру преобладает над эмоциональным, то есть пословичным материалом не подтверждается принятое некоторыми учеными (А.Вежбицкая) положение о том, что характерной особенностью русской лиигвокультуры является преобладание эмоционального, а не рационального отношения к миру. В работе отмечается, что приоритетность рационалистической оценки в ПКМ, являющейся практической философией и общественно-историческим опытом народа, закономерна.

В третьей главе «Оценка как выражение ценностного отношения к миру в кабардино-черкесской и русской пословичных картинах мира» оценка рассматривается как способ выражения ценностных ориентиров в кабардино-черкесской и русской ПКМ; отмечается, что пословичный фонд любого языка в наибольшей степени апеллирует к ценностной картине мира, поскольку паремии в основном являются суждениями, эксплицитно или имплицитно выражающими различные виды оценочных отношений; определяется соотношение понятий «оценка» и «ценность», отмечается, что общечеловеческие и этнические ценности как важнейшие житейские ценности и нормы морали находят выражение прежде всего в пословичных концептах.

Трактовка ценностей, принятая в рамках настоящей работы, связана, с одной стороны, с обыденным её пониманием, с другой, со спецификой исследуемого материала, представляющего собой квинтэссенцию предпочтений народа. Отношение общества к определенным явлениям как к ценностям формируется в процессе общественно-исторической практики в результате сравнения и оценки.

Отмечается, что понятия «оценка» и «ценность» связаны причинно-следственными отношениями. По существу, ценности являются результатом признания того, что все многообразие предметов и явлений окружающей действительности, социальных отношений оценивается человеком, обществом как добро/зло, нужное/ненужное, допустимое/запретное, красивое/безобразное, справедливое/несправедливое, то есть в конечном итоге как «хорошо» и «плохо». Паремии, представляющие процедуру оценивания в виде императивов, запретов, регулятивов, установок, констатации общепринятого, занимают особое место в экспликации ценностных доминант лингвокультур. Кроме того, оценка, выражен-

ная в пословичном тексте, может соотноситься с практической целесообразностью, здравым смыслом.

В диссертации оценка признаётся одним из основных способов отражения системы ценностей в языковой семантике.

Не вызывает сомнения, что оценочной квалификации подвергается то, что нужно человеку, что имеет для него значимость или представляет опасность: Зы мафЬ хъуаск1эм жылэ лсор къресык! «От одной искры сгорает целый аул»; Зи бзэ хуимытыжыр и бзэ ток1уэдэж «Кто не хозяин своего языка, тот становится его жертвой»; Дыщэр дыщэ зыщ!ыр пщ1энт1эпсщ «Золото становится золотом благодаря груду»; Баснями закрома не заполнятся; Безделье - мать пороков; Кабы мужик на печи не лежал, корабли бы на море снаряжал; Дом вести - не лапти плести.

Подчеркивается, что оценка в паремиях выступает как вербальная реакция социума на широкий спектр социально-бытовых, культурных, психологических характеристик, соответствующих или несоответствующих его аксиологическим ориентирам, его оценочной шкале. Отмечается обусловленность оценки отношением этноса к тому или иному явлению. Это отношение к определенным явлениям, событиям, действиям и поступкам людей, выраженное в форме рекомендации, предписания, совета, предостережения, запрета и т.д., выступает показателем позитивной или негативной оценки,

Выявлено, что исследуемые ПКМ в аспекте оценочной квалификации содержат общечеловеческие и специфические черты, формирующие ценностную парадигму соответствующей культуры. В этой связи важным представляется объем и конфигурация различных по тематике пословичных полей в структуре анализируемых ПКМ, что говорит о значимости репрезентированного данным тематическим полем фрагмента мира для соответствующей лингвокультуры. Поскольку в мировидении народов универсального больше, чем специфического, различия в объёме и структуре ПКМ «часто связаны не с кардинальным расхождением во взглядах, а расстановкой акцентов» [0ипс1ез 1981: 71]. Такими яркими акцентами признаются: в кабардино-черкесской ПКМ пословичное тематическое поле «Хабзэ (мораль, обычай, традиции, этикет)», в русской - пословичные тематические поля «Родина/ Чужбина», «Богатство/ Бедность».

В пословичном тематическом поле «Хабзэ» наиболее полно представлен нравственный кодекс адыгского народа, то, чему отдается предпочтение, что принято/ не принято народом. Большинство паремий данного тематического поля - это пословицы-императивы, в структуре которых эксплицировано предписание, оценочное значение же извлекается на основе анализа смысла пословиц, опираясь на лингвокультурологическую и экстралингвистическую информацию: Къуан-шэу ущысми, захуэу псалъэ «Если даже сидишь криво, все разно говори правду»; Уи анэ къыбжи1э еда1уи, уи адэ къыбжи/э гъэзащ1э «Чти слово матери, выполняй поручение отца».

Отмечается особенность данного тематического пословичного поля, которая состоит в том, что в нем оценочная квалификация поддерживается использованием наименований этноспецифических реалий, таких, как: адыгэ хабзэ, бжедуги, намыс, бляго, паста, нарт, черкеска, например: Жьейм благъуэр гъуэм къреху «Злоязычный выгоняет бляго из норы»; Ц1ыху удэфам уафэм нас п!астз же!э «Потерявший меру требует пасты до неба»; Дыщэ цей хуэпщ! щхьэк1э, пэ хуэп-щ1ын «Золотую черкеску сошьешь, но красивый нос не приделаешь (т.е. недостаток не скроешь^».

Выявлено, что характерной особенностью русской ПКМ является широкое использование в паремиях для оценочной квалификации собственных имен: Москва - что гранит, никто Москву не победит; Кто с Россией ни тягался, в правых не оставался-, Богат Мирошка, а животов (т.е. богатства) - собака да кошка.

Хотя в структуре паремий приводится определенное собственное имя, пословица может использоваться для оценки трудовых, интеллектуальных, эмоциональных качеств любого человека. В пословицах с собственными именами осуждаются, а значит отрицательно оцениваются глупость, (Ростом с Ивана, а умом с болвана;), лень (Люди с базара, а Назар на базар), пьянство (Иван пьет, гуляет, а Марья с голоду умирает), хвастовство (Нашего Авросима невесть куда забросило;), нерадивость (Нашему Ванюшке всегда под ногами камушки), злость (У злой Натальи все люди канальи), ложь (Ври, Емеля, - твоя неделя), болтливость (Наш брат Исайка - без струн балалайка).

Отмечается, что в зависимости от ситуации некоторые паремии могут использоваться как при пейоративной, так и при мелиоративной оценке человека: «Каков Пахом, такова и шапка на нем»; «По Ивашке и рубашка».

Оценочная квалификация в кабардино-черкесских и русских паремиях поддерживается и формальной структурой пословиц. В диссертации приводится обширная группа кабардино-черкесских и русских паремий, в структуре которых использованы компаративы прилагательных (наречий) «хороший (хорошо)» и «плохой (плохо)», создающие прагматически обусловленную ситуацию выбора. Категория сравнения внутренне связана с категорией оценки, поскольку сами компаративы «лучше» и «хуже», предполагая выбор из определенного количества альтернатив, в конечном итоге носят оценочный характер: Щытхъук1ей нэхърэ убык1аф!э «Лучше умеренная хула, чем чрезмерная хвала»; 1уэры1уатэ нэхърэ нэрылъагъу «Лучше увидеть, чем услышать»; Хамэ хэку сыщытхъэ нэхърэ си хэкужь сыщыл1э «Лучше умереть на родине, чем преуспеть на чужбине»; «Лучше ум в голове, чем скотина в хлеве»; Лучше с умным в аду, чем с глупым в раю; Лучше горевать, нежели воровать.

Выявлено, что в подавляющем большинстве пословиц кабардино-черкесского и русского языков используется компаратив «лучше» - «нэхърэ». Лишь незначительное количество паремий содержат компаратив «хуже»: Маленький чиновник хуже лихорадки; Простота хуже воровства; Бесчестье хуже смерти. Такая структурная организация паремий подтверждает ориентированность человеческого сознания на позитивное. Кроме того, модель «ориентироваться на лучшее при оценке» является универсальной, поэтому находит яркое выражение в паремиологаческом фонде, являющемся концентрированной формой выражения ценностных приоритетов.

В диссертации анализируются пословицы с «реверсивной оценочной шкалой», основанные на сопоставлении усложненных представлений о том, что есть «добро (хорошее)», а что есть «худо (плохое)». Например, в пословице Хамэ хэку сыщытхъэ нэхърэ си хэкужь сыш£1л1э «Лучше умереть на родине, чем преуспеть на чужбине» противопоставляются признаки: «умереть» - «преуспеть», второму из которых должно отдаваться безусловное предпочтение. Однако противопоставление «родина» - «чужбина» оказывается более важным и создает новую шкалу, оно меняет соотношение оцениваемых признаков: смерть на родине является предпочтительней успеха на чужбине. В русской пословице Лучше с умным в аду, чем с глупым в раю оппозиция «ад» - «рай» частично нивелируется, более важными оказываются оценочные признаки «умный» - «глупый». Интел-

лектуальный признак «ум» в мировосприятии адыгского и русского народов является мощным рычагом, заслоняющим и сводящим на нет оппозицию «рай» -«ад».

Выявлено также, что для адыгского и русского менталитетов доминантой оказывается признание предмета в любом качестве, нежели его отсутствие: Лучше с единым оком жить, чем спепу быть; Лучше мало, чем ничего.

В последующих параграфах третьей главы отмечается, что в реальном мире нет таких свойств, как хороший и плохой, что концепты «хорошо» и «плохо» -продукты идеального мира, утверждается, что многие пословицы соотнесены с нерасчлененными аксиологическими концептами «хорошо» (общая позитивная оценка) или «плохо» (общая негативная оценка), которые концептуально многолико представлены в семантической структуре ПКМ. Ценностная парадигма соответствующих культур формируется предпочтениями, относящимися к разным областям жизни человека: нравственности, общественной жизни, семейных отношений, внутреннего мира человека и т.д. В эту парадигму целиком и полностью входит сам человек Оценкой «хорошо» в универсальной ценностной парадигме отмечается человек, обладающий такими интеллектуальными, моральными, эмоциональными качествами и трудовыми навыками, как ум, здравый смысл, доброта, правдивость, бережливость, терпеливость, скромность, немногословность, трудолюбие, хозяйственность, честь, совесть, человечность, достоинство, порядочность, воспитанность, вежливость, справедливость, милосердие, уважительность и др., которые одинаково позитивно оцениваются в разных лингвокуль-турах. Поле оценочной категории «плохо» составляют такие категории, как глупость, трусость, торопливость, легкомыслие, мотовство, упрямство, назойливость, равнодушие, эгоизм, спесь, тщеславие, хвастовство, жадность, хитрость, лесть, лень, нерадивость, скупость, зло, бесстыдство, непорядочность, ложь, бесчестие, жестокость, неуважительность, невоспитанность, несправедливость, лицемерие, аморальность и др.

Выявлено, что в паремиях утверждается и ветхозаветная справедливость «око за око», что объясняется тем, что в паремиях выражаются интересы отдельных слоев общества. С одной стороны, в ПКМ поддерживается и положительно оценивается такая жизненная позиция, которая определяется как толерантность {Егъэзыгъэр уибийми дэ1эпы1къу «Помоги даже врагу, если ему нужна помощь», Терпение и труд все перетрут), с другой стороны, утверждается противоположная жизненная позиция, которая также оценивается позитивно (Къоуам уемыуэжмэ 1э пф1эту укъищ/зкъым «Не ответишь на удар, подумают, что у тебя нет рук»),

С глобальными концептами «хорошо» и «плохо» соотносятся частнооценоч-ные значения, представленные интеллектуальной (Бзур зы1этыр дамэщ, ц1ыхур зы1зтыр акъылщ «Птицу поднимают крылья, а человека - ум»; Акъылыр лан-дыщэщ, гъэсзныгъэр дыщэ жыгщ «Ум - золотая нить, а воспитание - золотое дерево»; Ростом с Ивана, а умом с болвана; Учение красота - неучение простота), утилитарной (Бжьэр зэмыдзэкъам фом и уасэр ищ1зкъым «Не ужаленный пчелой не знает цены меда»; Уеузмэ,мэкъущ,уемыуэмэ, къурэщ «Скосишь траву - будет сено, не скосишь - будет бурьян»; Без веретена пряжи не спрядешь; Дерево смотри в плодах, человека - в делах) и этической (Зи нзхъыжь зымылъытзм и щхьз илъытэжкъым, «Кто не почитает своего старшего, тот не почитает себя»; Псзр ящзри напэ къащэху «Совесть дороже жизни; Доброе слово человеку- что дождь в засуху; Доброе семя - добрый и всход) оценками.

В работе проанализированы пословичные концепты, репрезентирующие как общечеловеческие ценностные доминанты, относящиеся к различным сферам

жизни, так и этноспецифические, занимающие в жизни адыгского и русского народов важное место. К числу таких коцептов относятся «время», «добро», «на-мыс», «мера», «коллективизм».

В кабардино-черкесской и русской ПКМ оценочная парадигма концепта «время» предопределяется включенными в его рамки, важными для жизни этноса совершенными и несовершенными делами. Определена временная оценочная парадигма, которая реализуется в таких дескрипциях, как «рано», «поздно», «своевременно» (вовремя), «никогда», «долго», «быстро», «медленно». «Своевременность» во временной ценностной парадигме относится к числу аксиологических доминант и составляет основу позитивной оценки, а «поздно» неизменно негативно оценивается в кабардино-черкесских и русских пословицах: Зы чэзу зимы1э щы1зкъым «Всему свое время»; Гъатхэм пасзу пщ1эр бжьыхьэм игъуэ мэхъу «Вовремя посеешь весной, вовремя созреет осенью»; Ущыщ/алзм умы-угъуеяр уи жьыщхьэ бгъуэтыжынкъым «Чего в молодости не накопил, того не будет в старости»; День прозевал - урожай потерял, Делу - время, потехе -час, Жнут поле в пору; До поры до времени не сеют семени.

Отмечается, что в паремиях отражено субъективное восприятие времени как социальной ценности. В то же время пословичный концепт «время» выступает как ценность, заключающая в себе этический смысл

В работе анализируется универсальный ценностный компонент любой культуры - концепт «добро», само содержание которого непосредственно связано с оценочной категорией «хорошо». Определяются нравственные ценности, входящие в поле концепта «добро», отмечается широкая представленность данного концепта в ПКМ, предписывающей определенные нормы морали: Дахэм блзр гъуэм кьрэш «Доброе слово и змею из норы выманит»; Бзаджэ пщ1эныр л1ыгъэкъым, л/ыгъзр ф1ы пщЬныращ «Сделать зло - не мужество, мужество - это сделать добро»; Доброму человеку и чужая болезнь к сердцу; Добрые вести прибавят чести. В паремиях как благие поступки оцениваются умение прощать, эмоциональная сдержанность, самообладание, терпение, отзывчивость, незлопамятность, готовность к миру и согласию: Къогуэуам шыгъуп1астэк1э егуэуэж «Обидчику отвечай хлебом-солью»; МывзхъурейкЬ къоуэм кхъуей хьэлк1э еуэж «Бьют тебя камнем - отвечай сыром»; Худой мир лучше доброй ссоры; Господин гневу своему - господин всему; Нелады да свары хуже пожара; Кровь кровью не смоешь; Не спеши карать - спеши миловать и др. Умение делать добро как нравственное начало признается в паремиях важным способом реализации человеком своей человеческой сущности и оценивается как высшая добродетель.

Анализируется ключевой концепт кабардино-черкесской ПКМ, выражающий особенности социальных и личных взаимоотношений, дающий наиболее полное представление о нравственных приоритетах адыгского народа. Это концепт «на-мыс», объединяющий такие нравственные начала, как учтивость, скромность, уважительность, порядочность, благопристойность, вежливость, обходительность, и получающий широкую и многогранную экспликацию в пословичном фонде кабардино-черкесского языка: Нэмыс здэщымы/эм, насыпи щы1экъым «Без намыса нет счастья»; Нэмыс пщ1ымэ, уи щхьзщ зыхуэпщ1ыжыр «Проявлять намыс другому (уважать другого) - уважать себя»; Насыпыр лъэ1ук1э кьахьыркъым «Намыс не приобретают просьбой». Человек, обладающий «намыс», достоин в адыгской лингвокультуре самой высокой оценки.

Выявлено, что отличительной особенностью кабардино-черкесского ларе-миологического материала является явно выраженный характер в нем приоритета меры. Адыгская ПКМ изобилует примерами, в которых позитивно оценивается

умеренность во всем: в словах, в поведении, в поступках, в проявлении чувств и негативно оценивается превышение меры, то есть предпочтение отдается «золотой середине»: Хущхъузри ебгъэлеймэ щхъухьщ «И лекарство в большом количестве - яд»; Да1уэк1ей дэгу уещ1ри, плъзк1ейм нэф уещ1 «Не в меру слушаешь -оглохнешь, не в меру смотришь - ослепнешь».

В русской ПКМ позитивно оценивается выбор «всё или ничего»: Либо грудь в крестах, либо голова в кустах; Либо в стремя ногой, либо в пень головой; Пан, либо пропал и др.

В русской ПКМ, в отличие от кабардино-черкесской, объемно и вариативно представлен такой концепт, как «коллективизм». Для русского языкового сознания предпочтительнее коллективные интересы, чем индивидуальные. Поэтому в паремиях позитивно оценивается общее дело, коллективный труд: В одиночку не одолеешь и кочку, артельно - и через гору впору; Артелью хорошо и недруга бить; Артельный горшок гуще кипит; К миру приставай, а от мира не отставай; Хоть ложки мыть, да в миру быть; Слушай, рябина, что лес говорит и др.

Если в русской ПКМ концепт «коллективизм» выражен паремиями, составляющими пословичное тематическое поле, то в кабардино-черкесской идея коллективизма репрезентирована лишь в отдельных пословицах: Бэр зэкъуэтмэ -тек1уэныгъэщ «Единство народа - залог победы», Зы акъыл нэхърэ акъылищэ «Сто умов лучше одного».

В заключении суммируются основные положения диссертационного исследования и делаются следующие выводы:

1.ПКМ - это результат когнитивного освоения и ценностной репрезентации мира определенным лингвокультурным сообществом. Семантическая структура ПКМ формируется оценочной категоризацией, которая понимается как мысленное соотнесение объектов, явлений, действий с определенной оценочной категорией и реализуется как общеоценочными словами «хорошо», «плохо», дескриптивно-оценочными словами типа умный/глупый, красивый/некрасивый, так и через модусы «нужно», «должно», «следует», «необходимо», «нельзя».

2.Специфика оценочного значения паремий обусловлена их коммуникативной функцией. Только цель их использования составляет тот существенный признак, который позволяет объединить паремии в особую модель мира, выражающую систему предпочтений народа и предписывающую через категорию «оценка» соответствовать принятым стандартам.

3. Свойства «хорошо» и «плохо» рассматриваются не как конститутивные свойства самих предметов и явлений, а как вербальная реакция социума на широкий спектр социально-бытовых, нравственных, культурных, психологических характеристик, соответствующих или не соответствующих его аксиологическим ориентирам, его оценочной шкале.

4. В ПКМ преобладают два типа оценок - этическая и рационалистическая, связанные со шкалой ценностей народов, а также предпочтениями, обусловленными практической целесообразностью.

5. Оценка как антропологическая категория является основным средством выражения аксиологических установок адыгского и русского народов. Оценочное значение логически выводится из самого пословичного суждения, текст пословицы служит своеобразным ответом на основной вопрос этики: «Что такое хорошо?».

6. ПКМ кабардино-черкесского и русского языков формируются е целом сочетанием одних и тех же пословичных полей, хотя различия наблюдаются в актуализации тех или иных тематических полей, в противопоставленности их по объе-

му, конфигурации, что обусловливается спецификой материальной и духовной культуры этносов.

7.В подавляющем большинстве пословиц кабардино-черкесского и русского языков используется компаратив «лучше» - «нэхърэ», что является доказательством ориентированности человеческого сознания на позитивное.

Для адыгского и русского менталитетов доминантой оказывается установка «плохое лучше, чем ничего».

8. В пословичных концептах наиболее объёмно и выразительно представлены ценностные доминанты адыгского и русского народов. Концепты «время» и «добро» относятся к универсальным ценностям, пронизывающим всю сферу социальных и нравственных отношений. В адыгской и русской лингвокультурах доминантной формулой предпочтения во временной парадигме является своевременность действий. К аксиологическим доминантам кабардино-черкесской ПКМ относятся концепты «мера» и «намыс». В адыгских паремиях подчеркивается важность умеренности, в русских актуализируется выбор «все или ничего». Спецификой русской ПКМ является объемное и вариативное представление концепта «коллективизм.

9. Ценности (и антиценности) репрезентируются в ПКМ в результате оценочного отношения общества к многообразию явлений мира и социальных отношений и их квалификации как добра и зла, допустимого и запретного, красивого и безобразного, справедливого и несправедливого, то есть через биполярные концепты «хорошо» и «плохо».

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ:

I. Монография

1. Геляева А.И., Кумахова Д.Б. Место оценки в пословичной картине мира. -Нальчик: Институт гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦ РАН, 2010.- 136 с.

Н.Статья, опубликованная в рецензируемом журнале, рекомендованном ВАК РФ:

2. Кумахова Д.Б. Специфика биполярных концептов «хорошо» и «плохо» в пословичных картинах мира (на материале русского и кабардинского языков) // Искусство и образование. - М., 2009. №7. - С. 217-222.

1!1.Статьи, опубликованные в других изданиях

3. Кумахова Д.Б. К вопросу о семантической структуре пословичных картин мира (на материале русского, немецкого и кабардинского языков) // Перспектива-2007: Материалы Международного конгресса студентов, аспирантов и молодых ученых. -Нальчик: Каб-Балк. ун-т, 2007. - С. 209-210.

4. Кумахова Д.Б. Пословица как способ представления смысла (на материале русского и кабардинского языков)//Перспекгива - 2009: Материалы Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых. - Том 1. - Нальчик: Каб-Балк. ун-т, 2009. -С. 121-125.

5. Кумахова Д.Б. Оценка как способ выражения аксиологических ориентиров в различных пословичных полях паремиопогического пространства языка (на материале кабардино-черкесского и русского языков) // Национальные образы мира в художественной культуре [Текст]: Материалы Международной конференции. - Нальчик: Каб-Балк ун-т, 2010.-С. 311-318.

6. Кумахова Д.Б. Особенность выражения оценочного значения в кабардино-черкесских и русских паремиях, построенных на компаративной основе II Перспектива - 2010: Материалы Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых. - Том 2. - Нальчик: Каб-Балк. ун-т, 2010. - С. 249-253.

Сдано в набор 21.01.2011г. Подписано в печать 24,01.2011г. Гарнитура Ариал. Печать трафаретная. Формат 60x84 1Лв. Бумага писчая. Усл. п.л. 1,0. Тираж 100.

Типография ФГОУ ВПО «Кабардино-Балкарская государственная сельскохозяйственная академия им. В.М. Кокова»

360030, г. Нальчик, ул. Тарчокова, 1а

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кумахова, Джульетта Борисовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1 ПОСЛОВИЧНАЯ КАРТИНА МИРА: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

1.1. Пословичная картина мира как фрагмент языковой картины мира

1.2. Паремиологическое пространство языка как область вербализации важнейших срезов национальной картины мира

1.3. Статус паремий в современной лингвистике ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ

ГЛАВА 2. ОЦЕНОЧНАЯ КАТЕГОРИЗАЦИЯ В КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКОЙ И РУССКОЙ ПОСЛОВИЧНЫХ КАРТИНАХ МИРА

2.1. Специфика категории «оценка»: проблема интерпретации

2.2. Дескриптивное и оценочное значения в пословичных высказываниях

2.3. Особенности экспликации оценочного значения в инвариантных семантических моделях кабардино-черкесских и русских пословиц

2.4. Общеоценочные и частнооценочные значения в пословичных картинах мира

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ

ГЛАВА 3. ОЦЕНКА КАК ВЫРАЖЕНИЕ ЦЕННОСТНОГО

ОТНОШЕНИЯ К МИРУ В КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКОЙ И РУССКОЙ ПОСЛОВИЧНЫХ КАРТИНАХ МИРА

3.1. Оценка как способ выражения аксиологических ориентиров в кабардино-черкесской и русской пословичных картинах мира

3.2. Специфика биполярных концептов «хорошо» и «плохо» в кабардино-черкесской и русской пословичных картинах мира

3.3. Экспликация оценочного значения в пословичных концептах

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 3.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Кумахова, Джульетта Борисовна

Особый интерес к паремиологическому фонду национальных языков не является случайным в современной лингвистике, поскольку языкознание XXI века, всё активнее вовлекая в орбиту своих исследований связи языка с обществом, культурой, этносом, философией, психологией человека, находит в пословицах и поговорках ценный материал для исследования указанных проблем в более широком - лингвокультурологическом и когнитивном аспектах.

Как исторический, культурный и рационально-эмпирический опыт определенного языкового сообщества пословицы и поговорки имеют давние традиции исследования в русской и кабардино-черкесской филологии (В.В.Виноградов, Ф.И.Буслаев, В.И.Даль, В.П.Жуков, Г.Л.Пермяков,

A.А.Потебня, И.М.Снегирев, В.П.Фелицына; З.У.Блягоз, Б.М.Карданов и др.).Существующие различные направления исследования пословиц, связанные с традицинным лингвистическим их описанием, предполагающим выявление лексического состава и особенностей их семантики, определением синтаксической структуры (И.М.Балова; З.У.Блягоз; В.Т.Бондаренко; Г.С.Варлакова; В.В.Гвоздев; Л.П.Даниленко; А.А.Крикманн; Л.А.Морозова; Л.Б.Савенкова; В.И.Супрун; З.К.Тарланов; В.П.Фелицына и др.), лингвокультурологическим подходом, в рамках которого пословицы рассматриваются как «зеркало культуры» (Н.Д.Арутюнова; И.М.Балова, М.Ч.Кремшокалова; З.Х.Бижева; В.В.Жданова; В.П.Жуков; З.Ж.Кудаева; С.Е.Никитина; А.К.Погребняк; В.Н.Телия; М.Шингарева и др.), а также когнитивным анализом, целью которого является выявление актуализированных в пословицах особенностей постижения мира (Е.В.Иванова;

B.И.Карасик и др.), свидетельствуют ,о том, что пословицы представляют собой вечно новый объект для лингвистики.

Неослабевающий интерес к паремиологическому фонду национальных языков объясняется тем, что этот фрагмент языковой картины мира (ЯКМ) являет собой компрессию социально-культурного опыта народов и представляет в распоряжение исследователей разных областей знания бесценный материал, который может рассматриваться с разных точек зрения. К числу актуальных ракурсов исследования пословичных картин мира (ПКМ) относится выявление места оценки в семантической структуре ПКМ, особенностей оценочной категоризации в пословичных текстах.

Известно, что оценка как выражение объективного и субъектвного отношения человека к объектам действительности рассматривается в лингвистике достаточно широко (см., напр. Н.Д.Арутюнова, А.Н.Баранов,

B.М.Богуславский, Л.М.Васильев, Е.М.Вольф, В.Р.Гак, В.Н.Телия и др.) и является одним из аспектов изучения лингвистической прагматики. Однако, несмотря на интенсивную разработку категории оценки, вопрос о специфике оценочной составляющей языковых единиц не получил до настоящего времени однозначного решения. Чаще всего оценочный компонент рассматривается как коннотативный элемент значения слова. Представляет ли оценочный компонент коннотативный (добавочный) элемент значения в пословицах, актуализирующих ценностные предпочтения определенной лингвокультурной общности? Как соотносятся понятия «оценка» и «ценности»? Ответы на эти вопросы не просты прежде всего потому, что признается невозможность лингвистического анализа ценностей как категорий сознания. Так,

C.Г.Воркачев, исследуя ценностный компонент концепта и признавая его значимость для выделения культурных доминант в языке, считает, что ценности «не имеют анализируемых специфических средств выражения и не являются универсальными» [Воркачев 2002: 6]. Такого же мнения придерживаются философы, определяя ценности как одну из основных понятийных универсалий, означающих «в самом общем виде невербализируемые, «атомарные» составляющие наиболее глубинного слоя интенциональной структуры личности.» [НФЭ 2001: 320-321].

Между тем, оценка выступает как один из способов выражения аксиологических установок определенной липгвокультуры, она представлена в большинстве паремий кабардино-черкесского и русского языков.

Указанными обстоятельствами обусловливается актуальность темы данной диссертации. Кроме того, следует отметить, что в современной лингвистике нет монографического исследования ПКМ разных лингвокультур через призму категории «оценка». Вопрос о специфике оценочной категоризации в кабардино-черкесской ПКМ, об особенностях выражения и месте различных типов оценок в определенных пословичных полях в настоящей диссертационной работе ставится впервые. Актуальность избранной темы определяется также тем, что семантико-сопоставительное исследование ПКМ двух лингвокультур - кабардино-черкесской и русской - позволит не только определить универсальное и специфическое в представлении оценочных категорий в их составе, но и способствует решению более широкой проблемы — выявления межкультурного и межъязыкового сходства и различия в восприятии, интерпретации и вербализации мира.

Объектом исследования в данной диссертации является оценка как составляющая семантической структуры паремий и как способ представления ценностных установок народов в кабардино-черкесской и русской ПКМ.

Материалом исследования выступили паремии, представленные в авторитетных сборниках и словарях пословиц и поговорок кабардино-черкесского и русского языков (Адыгэ псалъэжъхэр. Кабардинские пословицы.-Нальчик, 1965, 1967; Адыгэ псалъэжъхэр (Кабардинские пословицы). -Нальчик, 1982; 1994; Кабардинские пословицы. - Нальчик, 2004; Блягоз З.У. Жемчужины народной мудрости (адыгейские пословицы и поговорки на адыгейском и русском языках). - Майкоп, 1982; Карданов Б.М. Кабардино-русский фразеологический словарь. — Нальчик, 1968; Пословицы и поговорки народов Карачаево-Черкесии. — Черкесск, 1990; Даль В.И. Пословицы русского народа. - Спб., 1996; Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок.

М.,1990; Зимин В.И., Спирин A.C. Пословицы и поговорки русского народа. -М.,1996; Словарь-тезаурус русской идиоматики/ Под ред. А.Н.Баранова, Д.О.Добровольского. — М.,2007; Снегирев И.М. Словарь русских пословиц. -Н. Новгород, 1997; Русские народные загадки, пословицы, поговорки. -М.,1990).

При определении материала исследования мы исходили из недифференцированного подхода к анализируемым единицам, рассматривая в качестве объекта анализа устойчивые и воспроизводимые в речи сочетания, представленные в приведенных источниках. Специфика объекта исследования также обусловливает не отграничение устойчивых единиц, а рассмотрение особенностей оценочного компонента в разных типах идиом.

Цель диссертационного исследования состоит в определении места оценочной категоризации в ПКМ кабардино-черкесского и русского языков, в выявлении роли различных типов оценок в актуализации ценностей исследуемых лингвокультур.

Обозначенная цель обусловливает решение следующих конкретных задач:

1) критический анализ основных тенденций в изучении ПКМ, а также выявление специфики ПКМ как особого фрагмента ЯКМ;

2) рассмотрение структуры и содержания кабардино-черкесской и русской ПКМ и различных тематических пословичных полей сквозь призму категории «оценка»;

3) описание дескриптивного и оценочного значений пословичных суждений;

4) выявление особенностей оценочной категоризации и репрезентации оценки пословичными концептами;

5) определение степени представленности различных типов оценок в ПКМ кабардино-черкесского и русского языков;

6) выявление особенностей экспликации общеоценочного и частнооценочного значений в инвариантных семантических моделях кабардино-черкесских и русских пословиц;

7) определение статуса оценки и её места в выражении ценностного отношения к миру.

Методологическую базу исследования составили фундаментальные положения современной антропологической лингвистики, постулирующие взаимосвязанность и взаимообусловленность языка и культуры, понимание языка как семиотической системы, как средства аккумуляции и экспликации культуры, необходимость изучения языка в тесной связи с сознанием, мышлением, духовно-практической деятельностью народа, соотношение универсального и специфического в языке и мышлении.

Теоретической основой исследования послужили труды отечественных и зарубежных ученых по антропологической лингвистике (Ю.Д.Апресяна, Н.Д.Арутюновой, Е.М.Верещагина, В.Г.Костомарова; З.Х.Бижевой; Т.В.Булыгиной, А.Д.Шмелева; В.В.Воробьева; В.Г.Гака; Г.Д.Гачева;

A.И.Геляевой; В.фон Гумбольдта, В.И.Карасика; В.В.Колесова;

B.Л.Масловой; Д.С.Лихачева; В.И.Постоваловой; Э.Рош; Б.А.Серебренникова; Ю.С.Степанова; З.К.Тарланова; В.Н.Телия; Н.И.Толстого и др.); паремиологии и фразеологии (Н.Д.Арутюновой; И.М.Баловой;

C.К.Башиевой; А.Н.Баранова, Д.О.Добровольского; В.В.Гвоздева; В.П.Жукова; Е.В.Ивановой; Б.М.Карданова; В.М.Мокиенко; А.И.Молоткова; Г.Л.Пермякова; Л.Б.Савенковой; И.М.Снегирева; В.П.Фелицыной и др.); аксиологии (Н.Д.Арутюновой, Е.М.Вольф; З.М.Габуниа, В.И.Карасика; Р.М.Фрумкиной; В.Н.Телия и др.).

Целевая направленность работы обусловила проведение анализа паремий различными методами, как общенаучными, предполагающими анализ и синтез исследуемого материала, так и собственно лингвистическими и лингвокультурологическими: синхронно-описательным, сопоставительным, семантического поля и компонентного анализа.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в выявлении особенностей экспликации оценочного значения, определении места и степени представленности различных типов оценок в ПКМ русского и кабардино-черкесского языков. Новым является также рассмотрение оценочного значения как основного в структуре многих паремий, обусловленного целью их использования.

Теоретическая значимость проведенного исследования заключается в том, что оно углубляет проблематику анализа оценочного значения языковых единиц, предлагая целесообразность его квалификации исходя из прагматических установок. Положения и выводы диссертации важны как в направлении конкретизации и совершенствования теоретических положений когнитивной лингвистики, так и в отношении описания различных типов оценочных значений в разносистемных языках.

Практическая ценность работы определяется возможностью применения её результатов в лекционных курсах по теории языка, лингвокультурологии, лексикологии, аксиологии, а также в исследованиях паремий в аспекте межкультурной коммуникации и типологии ПКМ.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Границы ПКМ обусловливаются ценностным отношением к миру. В ПКМ вся ЯКМ определенной лингвокультурной общности трансформируется в идеализированную модель, предполагающую практическую целесообразность определенных действий и их соответствие принятой шкале ценностей. От других фрагментов ЯКМ пословичная модель мира отличается как объёмом, так и способом представления информации. В других фрагментах ЯКМ преобладают результаты естественной категоризации определенного понятийного пространства, семантическая структура ПКМ обусловливается оценочной категоризацией, которая реализуется как общеоценочными словами хорошо», «плохо», дескриптивно-оценочными словами типа умный/глупый, красивый/некрасивый, воспитанный/ невоспитанный, добрый/злой, ленивый/трудолюбивый, невежа, обжора, левша, дурак, и др., так и через модусы «нужно», «должно», «следует», «необходимо», «нельзя».

2. Под оценочной категоризацией понимается мысленное соотнесение объектов, явлений, действий с определенной оценочной категорией (хорошо, нормально, плохо, отлично и т.д.). Если в естественные категории (классы) объекты и явления объединяются по принципу «фамильного сходства» или близости прототипу, то оценочной категорией соединяются совершенно разные классы предметов, явлений, событий, при этом оценка дается исходя из соотнесения с определенным стандартом.

3. Как в семантической структуре любых номинативных единиц языка, в паремиях оценочные значения представлены в диапазоне «нейтральная оценка (нулевая оценка) - «хорошо» (мелиоративная оценка) - «плохо» (пейоративная оценка). Оценочное значение - это реляционное, прагматическое значение. Функция паремий не только номинативная, но и прежде всего регулятивная, непосредственно связанная с оценкой.

4. При определении специфики оценочного значения паремий следует исходить из коммуникативной функции этих языковых единиц, цели их использования. В пословицах фактическая информация приводится в определенных коммуникативных целях: предписания, совета, рекомендации, одобрения, осуждения, запрета, а не для репрезентации конкретной информации, представленной в формальной структуре пословицы. Поскольку пословицы и поговорки характеризуются чрезвычайным тематическим разнообразием, то только цель их употребления составляет тот существенный призпак, который позволяет объединить их в особую модель мира, выражающую систему предпочтений народа и предписывающую через категорию «оценка» соответствовать принятым стандартам.

5. Основная прагматическая функция паремий — воздействующая и регулятивная - обусловливает их специфику. Паремии представляют собой языковые единицы с явной или скрытой оцепочностью, в них оценочное значение представлено речевыми актами характеризации, утверждения, отрицания, сравнения, императива. Их структура формируется на сочетании стандарта и экспрессии, то есть представления фактической информации для выражения субъективного отношения этноса к нему, что усиливает их оценочный характер.

6. ГЖМ в целом представляет собой аксиологическую модель мира, в когнитивной структуре которой находят экспликацию совокупные доминантные черты этноса. В ПКМ преобладают две группы оценок — этическая и рационалистическая, связанные с существующей в каждой лингвокультуре шкалой ценностей, а также предпочтениями, обусловленными практической целесообразностью. Оценка как антропологическая категория занимает особое место в ПКМ и является основным средством выражения аксиологических установок адыгского и русского народов в области материальной и духовной культуры.

Апробация работы проходила в теоретическом и практическом направлениях. Результаты диссертационного исследования изложены в монографии «Место оценки в пословичной картине мира (на материале кабардино-черкесского и русского языков)» (Нальчик, 2010) и пяти статьях, одна из которых опубликована в рецензируемом издании, рекомендованном ВАК для публикации основных научных результатов диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук.

Основные положения диссертации докладывались на Международных научных конференциях (Нальчик 2007; 2009), и изложены в Материалах Международных научных конференций молодых ученых, аспирантов и студентов «Перспектива - 2010» (Нальчик, 2010) и «Национальные образы мира в художественной культуре» (Нальчик,2010).

Структура диссертации предопределяется поставленными в ней целью и задачами. Работа состоит из введения, трёх глав, заключения, библиографического списка, списка словарей и сокращений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Оценочная категоризация действительности в пословичной картине мира"

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 3

1. Пословичный фонд любого языка, в том числе кабардино-черкесского и русского, в наибольшей степени апеллирует к ценностной картине мира, так как в паремиях эксплицитно или имплицитно содержатся различные виды оценочных значений.

2. В ПКМ оценка является одним из основных способов выражения аксиологических установок лингвокультур. При этом маркером оценки выступает позитивное или негативное отношение этноса к тому или иному предмету, свойству, явлению, действию.

3. Ценности (и антиценности) репрезентируются в ПКМ в результате оценочного отношения общества к многообразию явлений мира и социальных отношений и их квалификации как добра и зла, допустимого и запретного, красивого и безобразного, справедливого и несправедливого, то есть через биполярные концепты «хорошо» и «плохо».

4. Объем и вариативность пословичных полей свидетельствуют о значимости представленного в данном тематическом поле фрагмента мира для соответствующей лингвокультуры. В этом отношении этноспецифика оценочной категоризации в кабардино-черкесской ПКМ наиболее ярко выражена в пословичном тематическом поле «Хабзэ (мораль, обычаи, традиции, этикет)», в русской - в пословичных тематических полях «Богатство/Бедность», «Родина/Чужбина».

5. Паремии пословичного тематического поля «Хабзэ» соотносятся с этической и рационалистической оценками. Особенность данного пословичного поля состоит в том, что в нем оценочная квалификация поддерживается использованием в структуре паремий наименований этноспецифических реалий.

6. Характерной особенностью пословичных тематических полей «Богатство/Бедность» и «Родина/Чужбина» русской ПКМ является широкое использование для оценочной квалификации имен собственных.

7. Оценочная квалификация поддерживается формальной структурой пословиц, в которых используются как общеоценочные слова «хорошо» и «плохо», так и компаративы «лучше» и «хуже». Последние, в отличие от общеоценочных слов, выражают прагматически обусловленную ситуацию выбора. Выбор определяется целесообразностью определенных действий и поступков для общества, а также нравственными факторами.

8. Биполярные концепты «хорошо» и «плохо» концептуально многолико представлены в области нравственности и морали. Пословичная концептуализация нравственности, соотносимой с оценкой «хорошо», осуществляется такими категориями, как честь, совесть, доброта, человечность, достоинство, порядочность, воспитанность, почтительность, учтивость, вежливость, обходительность, чистота помыслов, открытость, правдивость, справедливость, милосердие, уважительность и др. Не вызывает сомнения, что указанные качества -это добродетели, которые одинаково хорошо оцениваются в разных лингвокультурах.

9. В ценностной парадигме антиценность «безнравственность», получает вербализацию в таких концептах, как зло, бесстыдство, непорядочность, ложь, бесчестие, жестокость, неуважительность, невоспитанность, насправеливость, лицемерие, аморальность и др., которые составляют поле оценочной категории «плохо».

10. Общечеловеческие и этноспецифические ценности как нормы морали находят выражение в пословичных концептах. Концепты «время» и «добро» в кабардино-черкесской и русской ПКМ относятся к универсальным ценностям, пронизывающим всю сферу социальных и нравственных отношений. В адыгской и русской лингвокультурах доминантной формулой предпочтения во временной парадигме является своевременность действий.

11. К аксиологическим доминантам кабардино-черкесской ПКМ относятся концепты «мера» и «намыс». В адыгских паремиях подчеркивается важность умеренности, в русских актуализируется выбор «все или ничего». «Намыс» выступает как ключевой концепт, который дает наиболее полное представление о нравственных приоритетах адыгов.

12. Особенностью русской ПКМ является объемное и вариативное представление концепта «коллективизм», в котором выражено предпочтительное отношение к действиям коллективным, а не индивидуальным.

135

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Паремиологический фонд любого языка отражает, с одной стороны, уникальный культурно-исторический опыт мировосприятия определенного лингвокультурного сообщества, с другой стороны, универсальные формулы интерпретации мира и отношения этноса к различным реалиям. Именно отношение (а значит и оценка) лингвокультурного сообщества к явлениям действительности, действиям и поступкам людей, представленное в форме рекомендации, является отличительной особенностью ПКМ.

Следует отметить, что тексты пословиц содержат информацию разного характера. Несмотря на тематическую разноплановость пословиц, они как составляющие идеализированной модели мира выполняют прежде всего регулятивную, то есть направляющую функцию. Однако почти в каждой пословице прямо или скрыто содержится оценка. Это объясняется тем, что пословица создается не в целях описания конкретной ситуации, события, о которых идет речь в пословичном тексте, а для их обобщения и извлечения информации, способной служить как руководство к действию. Именно оценка (позитивная или негативная) делает информацию, представленную в пословице, общезначимой. Построенная на констатации конкретного факта, пословица, благодаря оценочному отношению, вводит эту информацию в широкий культурный контекст.

Семантическая структура ПКМ в целом определяется картиной мира того или иного этноса. Известно, что ЯКМ любого народа отражает такие онтологические категории, как время, пространство, процесс, причина, такие социальные категории, как общество, государство, право, семья, человек, такие качества человека, как доброта, совесть, честь, трудолюбие, правдивость, вежливость, достоинство, милосердие, то есть всю материальную и духовную культуру, обусловливающую интеллектуальную, трудовую и эмоциональную сферы жизни человека.

Исследователи языковой картины мира, описывая модель мира, выявляют эти фундаментальные категории, которые формируют ее базовую основу (см., например, Т.В.Топоров; А.Я.Гуревич, Т.В.Цивьян, Б.А.Серебренников).

В когнитивной модели ПКМ как фрагмента ЯКМ выделяются те же онтологические и социальные категории. Но если ЯКМ в целом формируется референцией к миру «Реальное» (то есть основная функция языка в данной модели мира заключается в именовании предметов, явлений, ситуаций и т.д.), то ПКМ создается референцией к человеку. Семантика пословичных единиц и всей ПКМ антропоцентрически обусловлена.

Семантическая структура ПКМ создается в результате когнитивной оценочной обработки информации, представленной в ЯКМ. Через модусы можно/нельзя, нужно, должно, следует/ не следует, хорошо/ плохо человек подвергает эту информацию оценочной обработке.

В пословице в сжатой вербально-ассоциативной форме находит воплощение отношение человека к миру и самому себе. Выраженность этого отношения определяет морально-этическую модальность как отличительную черту ПКМ.

Если рассматривать триаду мир-человек-знак в применении к ПКМ, то это схема приобретает следующий вид: человек-знак-мир, то есть схема в таком преломлении предполагает первичность человеческого начала. ПКМ как наиболее идеализированная модель картины мира зависит от человека, ее смысловое поле полностью определяется им.

Общепризнано, что ПКМ — это результат ценностной репрезентации мира определенным этническим сообществом. Она характеризуется как универсальными, так и ярко выраженными этноспецифическими свойствами. Этноспецифические характеристики ПКМ, на наш взгляд, проявляются в том, что смысловые (тематические) поля в рамках ПКМ отражают специфику когнитивного освоения мира определенным лингвокультурным сообществом. Предметная, пространственная, темпоральная, количественная зоны ПКМ определяются материальной культурой социума, выявляя типичные, значимые для этноса стороны хозяйственной и духовной жизни, в целом отражая знания о мире. Поэтому в ГЖМ адыгского и русского народов разные пословичные поля характеризуются разной степенью представленности, что связано с большей/меньшей значимостью для социума того или иного факта, важностью для него той или иной сферы материальной и духовной деятельности.

Анализ различных паремиологических источников кабардино-черкесского и русского языков убеждает, что в исследуемых ГЖМ такие тематические пословичные поля, как «Человек и семья», «Человек и общество», «Сущность и внешность человека», «Ум - глупость», «Ученье - наука», «Добро - зло», «Правда - ложь», «Труд», «Лень, нерадивость», «Жизнь - смерть» занимают особое место, что связано с определяющей ролью универсальной биологической и психофизиологической организации этносов, их сходной жизненной практикой. Разная степень актуализации определенных пословичных полей (например, в русской ГЖМ значительное место занимают пословичные поля «Учение-наука», «Богатство-бедность», «Родина-чужбина», «Счастье-удача», «Жизнь-смерть», в кабардинской - «Хабзэ, воспитание», «Человечность», «Работа», «Скромность, поведение, взаимоотношения», «Семья, дружба», «Понимание, мышление») в исследуемых пословичных картинах мира обусловливает разный объем представленности в них частных оценок.

Обобщение и анализ языкового наполнения паремиологических единиц даёт также представление о специфике мировоззренческих, культурных и ценностных составляющих жизни адыгского и русского народов.

Как большая или меньшая представленность тех или иных тематических полей, так и определенное лексическое наполнение пословиц позволяет выявить и описать конкретные реалии, свойственные русской и кабардинской лингвокультурам. Так, в русских и кабардино-черкесских паремиях встречаются собственные имена, географические названия, этнонимы, названия животных, растений, обобщения, связанные с наблюдениями над повадками животных, явлениями природы, бытом. Как названные конкретные реалии, так и когнитивная структура ПКМ позволяют определить род хозяйственной деятельности, круг знаний, интересов, стиль мышления, в целом представляя ракурс мировидения этносов.

Этноспецифика ПКМ наиболее ярко проявляется в том, что ее предметная, пространственная, темпоральная, количественная и другие зоны, а также человек рассматриваются с аксиологической точки зрения. Если в ЯКМ результаты когнитивных операций получают вербализацию (наименование посредством языковых единиц), то в таком её фрагменте, как ПКМ, всему когнитивно освоенному дается оценка через модусы «нужное», «должное», «необходимое», через предписание, рекомендацию, запрет. Аксиологический компонент значения паремий выводится на основе прагматического отношения человека к характеризуемым явлениям. Отмечено, что оценочность является одной из жанрообразующих характеристик пословиц. Если исходить из дифференциации оценок на положительные, нейтральные и отрицательные, то ПКМ в целом отличается ярко выраженной тенденцией к биполярному черно-белому изображению действительности. При этом полюса черный и белый связаны с позитивной и негативной оценкой того или иного явления, человека, предмета или события. Кроме того, в пословицах часто не содержится строгого рационально-аналитического определения того, что есть «хорошо», а что есть «плохо». В них оценка основывается на одобрении определенного явления, события, ситуации, а также принятии конкретного решения или рекомендации.

Если смысловая структура ПКМ в целом создается объединением тематических полей, связанных с констатацией явлений или свойств, то аксиологическую ее составляющую представляет оценка. Если ПКМ в целом представляет собой одну из форм отражения сознания и самосознания этноса, то в аксиологической ее зоне находит яркое выражение так называемое «моральное сознание». В этой зоне знания человека подвергаются оценочной квалификации.

Известно, что оценочная квалификация связана с жизненными установками этноса, со шкалой его ценностей. Оценка в паремиях выступает как вербальная реакция социума на широкий спектр социально-бытовых, культурных, психологических характеристик, соответствующих или несоответствующих его аксиологическим ориентирам, его оценочной шкале. .Универсальное свойство человеческого мышления соотносить предметы, явления, действия с другими по определенным характеристикам в конечном итоге является оценочным, ценностным, отношением, а именно выражением предпочтения.

Известно также, что, кроме общечеловеческих культурных стандартов каждая культура (а соответственно, ПКМ, в которых находят отражение культуры) характеризуются своей системой этнокультурных ценностей, в которой выделяются свойственные только данной системе доминанты: предпочтения, приоритеты, социокультурные нормы и стереотипы поведения. Аксиологическая составляющая ПКМ в разных лингвокультурах основывается на биполярных концептах «хорошо» и «плохо». В ценностной картине мира разных этносов свойства «хорошо» и «плохо» рассматриваются не как конститутивные свойства самих предметов и явлений, а как отношение между этносом как субъектом оценки и объектом. Поэтому семантические поля «хорошо» и «плохо» в ПКМ вариативны, иногда различия во взглядах в рассматриваемых ПКМ могут оказаться кардинальными.

В кабардино-черкесских и русских паремиях этноспецифическая оценочная категоризация действительности проявляется не только в признании или непризнании золотой середины, но и в использовании различных реалий для оценочной концептуализации. Это типичные для данных лингвокультур обиходные предметы одежды и обуви, продукты питания, жилище {черкеска, паста, крепость; сарафан, лапти, кафтан, щи, хата), исторические реалии (уорк, джегу; пан, боярин, воевода, крест и др.), географические объекты (Волхов, Полтава, Москва, поле, лес), представители фауны и флоры (ворона, свинья, медведь, кукушка, лен, овес, рябина, береза, метлица, овца, волк, просо, пшеница, тыква, земляная груша и др.).

Следует отметить и такую особенность паремий. В подавляющем большинстве пословиц с оценочным значением кабардино-черкесского и русского языков используется компаратив «лучше» - «нэхърэ». Лишь незначительное количество паремий содержат компаратив «хуже», что является доказательством ориентированности человеческого сознания на позитивное. Нам представляется, что модель «ориентироваться на лучшее при оценке» является универсальной, поэтому находит яркое выражение в паремиологическом фонде, являющемся концентрированной формой выражения ценностных приоритетов.

Анализ паремий дает основание выделить и такую особенность лингвокультур: для адыгского и русского менталитетов доминантой оказывается установка «плохое лучше, чем ничего», то есть позитивно оценивается наличие предмета в любом качестве и негативно - его отсутствие.

При исследовании пословиц в прагматическом аспекте важной представляется актуализация их функции в языке, а именно функции предписания. Пословичный текст имеет целью воздействие на адресата поступать определенным образом. В этом тексте четко выражена идея предпочтения определенного объекта: предмета, человека, его поступков, поведения. Оценочное значение логически выводится из самого пословичного суждения, которое «обязывает», как должно, нужно или нельзя поступать, то есть текст пословицы служит своеобразным ответом на основной вопрос этики: «Что такое хорошо?». Оценка выступает как антропологическая категория, неотъемлемое свойство квалификационной деятельности субъекта, в данном случае, общества.

Характеризуя в целом прагматические функции концептов «хорошо» и «плохо» в ПКМ, следует отметить их связь с установкой и предписанием поступать в соответствии с нормой и стандартом. Прагматическая функция оценки в паремиях заключается в возможности воздействовать на адресата совершить добро, то есть должное, соответствующее норме.

Анализ семантической структуры ГГКМ русской и адыгской лингвокультур позволяет констатировать, что многие пословицы соотнесены с нерасчлененными аксиологическими концептами «хорошо» (общая позитивная оценка) или «плохо» (общая негативная оценка), при этом паремиологическим материалом подтверждается вариативность хорошего. Ценностная парадигма соответствующих культур, которая находит реализацию в ПКМ, формируется предпочтениями, относящимися к разным областям жизни человека: нравственности и морали, общественной жизни, семейных отношений, внутреннего мира человека и т.д. В эту парадигму целиком и полностью входит сам человек. Оценкой «хорошо» в этой универсальной ценностной парадигме отмечается человек, обладающий такими интеллектуальными и эмоциональными свойствами и трудовыми навыками, как ум, здравый смысл, доброта, правдивость, смелость, осмотрительность, бережливость, терпеливость, выдержка, скромность, немногословность, трудолюбие, мастерство, хозяйственность, щедрость, оценкой «плохо» - глупость, трусость, торопливость, легкомыслие, мотовство, упрямство, назойливость, равнодушие, эгоизм, спесь, тщеславие, хвастовство, жадность, хитрость, лесть, лень, нерадивость, скупость, суетливость и др.

Хорошо» и «плохо» концептуально многогранно представлены и в области нравственности и морали. Поле оценочной категории «хорошо» составляют такие понятия, как честь, совесть, доброта, человечность, достоинство, порядочность, воспитанность, почтительность, учтивость, вежливость, обходительность, чистота помыслов, открытость, правдивость, справедливость, милосердие, уважительность и др., которые одинаково хорошо оцениваются в разных лингвокультурах, а категории «плохо» - зло, бесстыдство, непорядочность, ложь, бесчестие, жестокость, неуважительность, невоспитанность, несправедливость, лицемерие, аморальность и другие.

В работе проанализированы концепты, в которых наиболее выразительно представлены ценностные идеалы адыгского и русского народов. К числу таких коцептов относятся «время», «добро», «намыс», «мера», «коллективизм». В кабардино-черкесской и русской ПКМ оценочная парадигма концепта «время» предопределяется включенными в его рамки, важными для жизни этноса совершенными и несовершенными делами. Как социальная ценность временная оценочная парадигма реализуется в таких дескрипциях, как «рано», «поздно», «своевременно» (вовремя), «никогда», «долго», «быстро», «медленно», из которых доминантной формулой предпочтения является своевременность действий, а «поздно» неизменно негативно оценивается в кабардино-черкесских и русских пословицах.

Позитивную оценку в паремиях получает умение делать добро. Это качество, как и ключевая нравственная формуда «намыс», признается важным способом реализации человеком своей человеческой сущности и оценивается как высшая добродетель.

Отличительной особенностью кабардино-черкесского паремиологического материала является явно выраженный характер в нем приоритета меры. Адыгская ПКМ изобилует примерами, в которых позитивно оценивается умеренность во всем: в словах, в поведении, в поступках, в проявлении чувств и негативно оценивается превышение меры. В паремиях предпочтение отдается умеренности. Если в адыгской лингвокультуре подчеркивается важность умеренности во всем, то в русской ПКМ актуализируется выбор -всё или ничего.

Спецификой русской ПКМ является объемное и вариативное представление такого концепта, как «коллективизм». В русских паремиях позитивно оценивается общее дело, коллективный труд.

Итак, исследование глубинных семантических составляющих ПКМ кабардино-черкесского и русского языков позволяет констатировать, что ПКМ формируются в целом сочетанием одних и тех же пословичных полей, хотя различия наблюдаются в актуализации тех или иных тематических полей, в противопоставленности их по объему, конфигурации, что обусловливается спецификой материальной и духовной культуры этносов. Этноспецифика 1ЖМ определяется также шкалой ценностей. В ПКМ человек, определенные его действия и поступки, явления и события оцениваются с нравственной, эстетической, прагматической точек зрения. При этом, аксиологические составляющие семантики паремий формируются на основе негативного, нейтрального и позитивного отношения общества к ним. Именно это оценочное отношение (через регулятивную функцию) обусловливает существование паремий как особых языковых единиц, призванных выражать всю ценностную парадигму определенной лингвокультуры, актуализируя в ней аксиологические доминанты.

Список научной литературыКумахова, Джульетта Борисовна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Адыгское лингвокультурное пространство/ М.А.Шарданова, Л.Х.Дзасежева, З.Р.Цримова, Л.М.Дзуганова; под ред. З.Х.Бижевой. -Нальчик: Эльбрус, 2010.- 168 с.

2. Актуальные проблемы паремиологии // Материалы международной конференции. Москва, Бишкек, Ош , 1992.

3. Аникин В. П. Мудрость народов // Пословицы и поговорки народов Востока. М.: Наука, 1961.

4. Апажев М.Л. Современный кабардино-черкесский язык. Лексикология. Лексикография. Нальчик: Эльбрус, 2000. - 408 с.

5. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного анализа // Вопросы языкознания. — 1995, №4. С. 37-67.

6. Аристотель. Сочинения. В 4 т. -М., 1976-1984.

7. Арутюнова Н.Д.Время: модели и метафоры // Логический анализ языка: Язык и время. М.,1997.

8. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М., 1976.

9. Арутюнова Н.Д. Оценка в механизмах жизни и языка // Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека.- М., 1999.- С. 130-274.

10. Ю.Арутюнова H.H. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. -М., 1988.

11. П.Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. 2-е изд., исп. — М.: «Языки русской культуры», 1999. — 896 с.

12. Архангельский В.Л. Устойчивые фразы в современном русском языке. Ростов н/Д, 1964. - 314 с.

13. З.Бабаева Е.В. Отражение ценностей культуры в языке / Язык, коммуникация и социальная среда. Вып.2. Воронеж: ВГТУ, 2002. С.25-34.

14. Бабушкин А.П. Концепты разных типов в лексике и фразеологии и методика их выявления// Метологические проблемы когнитивной лингвистики. — Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 2001. — 360 с.

15. Балова И.М., Кремшокалова М.Ч. Философские и нравственные концепты в русских и кабардинских паремиях. — Нальчик: Издательство М. и В. Котляровых, 2009.- 192 с.

16. Балова И.М., Кумыкова М.М. Кабардинские паремии о времени. Электронный ресурс. http://www.dieguako.ru/content/view/48/40/

17. Баранов А.Н. Аксиологические стратегии в структуре языка (паремиология и лексика) // ВЯ. 1989, №3.

18. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Аспекты теории фразеологии. -М., 2008.-656 с.

19. Барли Н. Структурный подход к пословице и максиме // Паремиологические исследования.- М.: «Наука», 1984.- С.127-148.

20. Башиева С.К., Геляева А.И. Концепт «мера» как ключ к пониманию этнокультурных ценностей народов Кавказа (на примере пословиц и поговорок). //Актуальные проблемы иранистики и теории языкознания: Межд. науч. конф. Владикавказ: Иристон,2002. - С. 100-115.

21. Бгажноков Б.Х. Адыгская этика. Нальчик: Эль-фа, 1999. - 96 с.

22. Бгажноков Б.Х. Адыгский этикет. — Нальчик: Эльбрус, 1978. — 158 с.

23. Бгажноков Б.Х. Очерки этнографии общения адыгов. Нальчик: Эльбрус, 1983.-230с.

24. Бегак Б. Пословица не мимо молвится. // Дошкольное воспитание, №9. 1985.-С. 54-56.

25. Бентам И. Избранные сочинения Иеремии Бентама. Т. 1. Введение в основания нравственности и законодательства. Спб., 1867.

26. Бижева З.Х. Адыгская языковая картина мира. — Нальчик: Эльбрус,2000. 128 с.

27. Бижева З.Х. Языковая картина мира и этнический менталитет/ Известия Международной Академии наук высшей школы, № 4 (22).-М., 2002.-С. 115-120.

28. Блягоз З.У Жемчужины народной мудрости (адыгейские пословицы и поговорки на адыгейском и русском языках). — Майкоп, 1992. — 128 с.

29. Болдырев H.H. Структура и принципы формирования оценочных категорий / С любовью к языку: Сб. науч. трудов. Посвящается Е.С.Кубряковой. — Москва — Воронеж: ИЯ РАН, Воронежский гос. ун-т, 2002.-С. 102-114.

30. Бондалетов В.Д. Социальная лингвистика: Уч. пособие. М., 1987. -160.

31. Бондаренко В.Т. К вопросу о лингвистической сущности пословиц // Лексикология и фразеология: новый взгляд. Раздел «Фразеология». -М., 1990.-С. 11-46.

32. Брутян Г.А. Язык и картина мира // НДВШ. Философские науки, 1973,№1.

33. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Неожиданности в русской языковой картине мира // К 70-летию Владимира Николаевича Топорова. — М., 1998.

34. В пространстве языка и культуры: Звук, знак, смысл: Сб. ст. в честь 70-летия В.А.Виноградова.- М.: Языки славянских культур, 2010. -864 с.

35. Вавилова Н. С. Ещё раз о пословицах. // Начальная школа, № 3. -1994. С.68 - 69.

36. Васильев JI.M. Методы современной лингвистики. Уфа, 1987- 182 с.

37. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. — М., 1999.-780 с.

38. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1997. - 416 с.

39. Вендина Т.И. Истина. Добро. Красота в языке русской традиционной духовной культуры // Язык культуры: семантика и грамматика: к 80-летию со дня рождения акад. Н.Толстого. — М., 2004. — С. 352-367.

40. Верещагин ЕМ., Костомаров В.Г. Язык и культура. М.: Русский язык, 1990.-248 с.

41. Виноградов В.В. Избранные труды. Лексикология и лексикография. -М., 1977.-312 с.

42. Волоцкая З.М., Головачева A.B. Языковая картина мира и картина мира в текстах загадок // Малые формы фольклора: Сб. статей М., 1995.-С. 218-244.

43. Вольф Е.М. О соотношении квалификативной и дескриптивной структур в семантике слова и высказывания // Изв. АН СССР. СЛЯ. 1981. №4.

44. Вольф Е.М. Метафора и оценка // Метафора в языке и тексте. — М., 1988.

45. Вольф Е.М. Оценочное значение и соотношение признаков «хорошо/плохо» // ВЯ, № 5. 1986.

46. Вольф Е.М. Состояния и признаки. Оценки состояний // Семантические типы предикатов. -М., 1982

47. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 1985.

48. Воробьев В.В. Лингвокультурология: (Теория и методы). М., 1997. — 331с.

49. Воркачев С.Г. Концепт счастья в русском языковом сознании: опыт лингвокультурологического анализа: Монография, Кубанский гос. технолог, ун-т. Краснодар, 2002.

50. Габуниа З.М. Межкультурная коммуникация как лингвистическая оценка // Теория и практика межкультурной коммуникации, №3. — Майкоп: АГУ, 2007. -С.83-86.

51. Габуниа З.М., Улимбашева Э.Ю. Категория вежливости как лингвистическая оценка // Актуальные проьлемы филологии.-Владикавказ, 2004. С. 144-159.

52. Гак В.Г. Истина и люди // Логический анализ языка. Истина и истинность в культуре и языке. — М.: Наука, 1995. — С.24-31.

53. Гаевая А.И. Структурно-семантическая характеристика пословиц качественной оценки лица современного русского языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. — М., 1990.

54. Гвоздев В.В. Место пословиц как структурно-семантических образований в языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1983.24 с.

55. Геляева А.И. Человек в языковой картине мира. Нальчик: Изд-во Кабардино-Балкарского гос ун-та, 2002. — 177 с.

56. Геляева А.И., Кумахова Дж.Б. Место оценки в пословичной картине мира (на материале кабардино-черкесского и русского языков). -Нальчик: Институт гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦ РАН, 2010.- 136 с.

57. Герасимов В.И., Петров В.В.На пути к когнитивной модели языка // Новое в зарубежнй лингвистике. Вып. XXI11. Когнитивные аспекты. М.,1988. - С. 5-11.

58. Гоббс Т. Избранные произведения. В 2 т. — М., 1964.

59. Григас К.И. Литовские пословицы: Сравнительное исследование. -Вильнюс, 1987.

60. Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры. — M., 1985. 451 с.

61. Гуревич Я.А. Ментальность// Опыт словаря нового мышления. — М., 1989.-С. 454.

62. Даль В.И. Напутное // Даль В.И. Пословицы русского народа. М.,1984. T. 1.-С. 5-21.

63. Дмитриева O.A. Об этнокультурной специфике пословиц и афоризмов // Языковая личность: Культурные концепты: Сб. науч. тр. -Волгоград, 1996.- С. 42-51.

64. Добровольский Д.О. Образная составляющая в семантике идиом // Вопросы языкознания, 1996, №1. — С. 71-93.

65. Добровольский Д.О. Национально-культурная специфика во фразеологии //ВЯ, 1997, №6. С. 51-70.

66. Емузов А.Г. Лексико-семантический и грамматический анализ фразеологии кабардино-черкесского языка. Нальчик: Эльбрус, 1986. - 224 с.

67. Ермакова О.Н. Система ценностей в пословицах и поговорках русского народа. Смоленск, 2004. — Электронный ресурс., <http://works.tarefer.ru/! 05/10013 7/index.html>

68. Жуков В.П. Русская фразеология. М., 1986. - 309 с.

69. Жуков В.П. Поговорка // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. - С. 379.

70. Жуков В.П. Пословица // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 389.

71. Загазежев М.Г. Очерки по адыгской народной педагогике. Нальчик: Эльбрус, 1996.- 168 с.

72. Иванова Е.В. Антропоцентризм в пословице / Антропоцентризм в языке и речи: Межвуз. сб. / Отв. ред. Л.П.Чахоян. — Спб.: Изд-во С.-Петерб ун-та, 2003. С. 162-168.

73. Иванова E.B. Мир в английских и русских пословицах. Уч. пособие. -СПб.: Филологический факультет С.Пб ун-та, 2006. 280 с.

74. Иванова Е.В. Пословичная картина мира. — Спб, 2002.- 141 с.

75. Ивин A.A. Основания логики оценок. — М., 1970.

76. Каирова Р.Б. Отражение категорий культуры в семантике идиом: Автореф. дис. канд. филол. наук. Нальчик, 2009. - 23 с.

77. Кант И. Сочинения. Т. 4, -М., 1965.

78. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке // Языковая личность: культурные концепты: Сборник науч.тр. Волгоград, 1996. - С.З - 16.

79. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М.: Гнозис, 2004. - 390 с.

80. Карасик В.И. Языковая кристаллизация смысла. — Волгоград: Парадигма, 2010. 422 с.

81. Карданов Б.М. Фразеология кабардинского языка. — Нальчик: Эльбрус, 1973.-224 с.

82. Касарес X. Введение в современную лексикографию. М., 1958.

83. Касторнова О.Н. Частеречный статус слов категории оценки в русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Мичуринск, 2005.

84. Ковшова M.JI. Как с писаной торбой носиться: принципы когниитивно-культурологического исследования идиом // Фразеология в контексте культуры / Отв. ред В.Н.Телия. М., 1999. С. 164-173.

85. Коков Д.Н. Из кабардинской афористики. Нальчик, 1999. - 67 с.

86. Колесов В.В. Философия русского слова. — Спб, 2002.

87. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. -М: наука, 1990.- 108 с.

88. Колясева Т.Ю. Оценочный компонент значения фразеологических единиц, обозначающих действие (по произведениям Д.И. Стахеева) / Т.Ю. Колясева // Актуальные проблемы русского языка и методики его преподавания. М.: Флинта: Наука, 2007. — С. 130 — 134.

89. Колясева, Т.Ю. Стилистически маркированная эмоционально-оценочная лексика в произведениях Д.И. Стахеева / Т.Ю. Колясева // Актуальные проблемы русского языка и методики его преподавания. -М.: Флинта: Наука, 2008. С. 154 - 158.

90. Колясева Т.Ю. Эмоционально-оценочная лексика в текстовом пространстве Д.И.Стахеева: Автореф. дис. канд. филол. наук. -Кемерово, 2008.

91. Концептуальное пространство языка: Сборник научных трудов. -Тамбов, 2005.-492 с.

92. Космеда Т. А. Языковая картина мира сквозь призму категории оценки / Материалы Международная конференции «Языковая семантика и образ мира». — Казань: Казанский гос. ун-т, 2008.

93. Костюченкова Е.М. Экспликация ценностной картины мира субэтноса кавказов в донском ономастиконе: Автореф. дис. канд. филол. наук. Нальчик, 2009.- 19 с.

94. Красавский H.A. Концепт 'ZORN' в пословично-поговорочном фонде немецкого языка / Теоретическая и прикладная лингвистика. Выпуск 2. Язык и социальная среда.- Воронеж: Изд-во ВГТУ, 2000. С. 78-89.

95. Краткий словарь когнитивных терминов / Под ред. Е.С.Кубряковой, В.З.Демьянкова и др. М.:Изд-во Моск. гос.ун-та, 1996. - 199 с.

96. Крикманн A.A. Некоторые аспекты семантической неопределенности пословиц // Паремиологический сборник. — М., 1978.

97. Кубрякова Е.С. Категоризация мира: пространство и время (вступительное слово) // Категоризация мира: пространство и время. Материалы научной конференции. М: Диалог - МГУ, 1997. - С. 314.

98. Кудаева З.Ж. Паремиологические жанры адыгского фольклора: Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1984.- 24 с.

99. Кудаева З.Ж. Мифопоэтическая модель адыгской словесной культуры. — Нальчик, 2008. — 296 с.

100. Культурология XX век: Антология. Аксиология, или философские исследования природы ценностей. М., 1996.

101. ЮЗ.Кумахов М.А., Кумахова З.Ю. Язык адыгского фольклора. Нартский эпос. — М., 1985.-223с.

102. Кумахов М.А., Кумахова З.Ю. Язык адыгского фольклора.Нартский эпос: язык и культура. -М.,1998. Кн. 2.

103. Кунашева М.Ч. Лингвокультурологический анализ терминов народной морали (на материале кабардинских пословиц и поговорок): Дис. канд. филол. наук. М., 1995. - 251 с.

104. Левин Ю.И. Провербиальное пространство. Паремиологические исследования. М.: «Наука», 1984.- С.424.

105. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н.Ярцева. -М.: «Советская энциклопедия», 1990.

106. Логический анализ языка. Культурные концепты. — М.: Наука, 1991. — 204 с.

107. Логический анализ языка. Языки этики/ Отв. ред. Н.Д.Арутюнова, Т.Е.Янко, Н.К.Рябцева. М.: Языки русской культуры, 2000. - 448 с.

108. Лотман Ю.М. Культурология. Учебное пособие для студентов высш. уч. заведений. М.: Изд-во «Феникс», 1997.

109. ПЗ.Лызлов А. И. О связи оценки и категории отрицания на примере паремий английского языка / А. И. Лызлов //Актуальные проблемы германистики и романистики: Сб. науч. ст. — Вып. 7. — Смоленск: Изд-во СГПУ, 2003. С. 98 - 104.

110. Лызлов А. И. О соотношении категорий оценочности, компаративности и экспрессивности на примере паремических высказываний / А. И. Лызлов // Scripta manent: Сб. науч. работ. — Вып. 11.- Смоленск: Изд-во СГПУ, 2004. С. 104 - 112.

111. Лызлов А. И. Оценка и норма в паремических высказываниях / А. И. Лызлов // Риторика Лингвистика: Сб. ст. - Вып. 6. — Смоленск: Изд-во СГПУ, 2005. - С. 325 - 335.

112. Лызлов А.И. Оценка и языковые способы ее выражения в паремиях (на материале компаративных и негативных конструкций английского языка): Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 2009.

113. Лызлов А. И. Сравнительно-оценочные высказывания на примере паремий английского языка / А. И. Лызлов // Scripta manent. Сб. науч. работ. Вып. 12. - Смоленск: Изд-во СГПУ, 2005. - С. 238 - 246.

114. Мамонтов С.П. Основы культурологии. — М., 1995. -208 с.

115. Маркелова Е.В. Концепт «труд» в русских пословицах // Язык и культура: Междунар. науч. конфер. -М., 2001. С. 231-232.

116. Масленникова А.А. Скрытые смыслы и их лингвистическая интерпретация: Автореф. дис. докт. филол. наук. Спб, 1998.

117. Маслова В.А. Введение в когнитивную лингвистику: Учебное пособие. М., 2004. - 296 с.

118. Мезенцева Е.С. Пословицы в языковом сознании этноса. Академический инновационный университет. Электронный ресурс. ,<http://www.rusnauka.com/7NND2009/Philologia/4272.doc.htm>

119. Мелерович А.М. Смысловая структура пословиц // Семантика языковых единиц. Доклады VI Международной конференции. М., 1998. Т. 1.-С. 275-277.

120. Мир культуры адыгов/ Сост. науч. редактор Р.А.Ханаху. Майкоп: ГУРИПП «Адыгея», 2002. - 516 с.

121. Мур Дж. Принципы этики. М., 1984.

122. Мокиенко В.М. В глубь поговорок. — М., 1975.

123. Налоев З.М. Адыгская паремиология. Нальчик, 2008.

124. Никитин М.В. Об отражении картины мира в языке // Studia Lingüistica. Слово, предложение и текст как интерпретирующие системы: Сб. ст / Отв. Ред В.М.Аринштейн, Н.А.Абиева. — Спб., 1999. -С. 6-14.

125. Никитина С.Е. Языковое сознание и самосознание личности в народной культуре // Язык и личность / Отв. Ред. Д.Н.Шмелев. М., 1989.-С. 34-40.

126. Никитина С.Е. О концептуальном анализе в народной культуре // Логический анализ языка. Культурные концепты. М., 1991. - С. 117123.

127. Никитина С.Е. Культурно-языковая картина мира в тезаурусном описании (на материале фольклорных и научных текстов): Дис. докт. филол наук. -М., 1999.

128. Николаева Т.М. Обобщенное, конкретное и неопределенное в паремиях // Малые формы фольклора: Сб. статей. — М., 1995.- С. 311324.

129. Новая философская энциклопедия: В 4 т. T. IV. М.: Мысль, 2001.

130. Ноуэлл-Смит П.Х. Логика прилагательных // НЗЛ. Вып. XVI. Лингвистическая прагматика. М., 1985.

131. Ольшанский И.Г. Этносемантика и национально-культурное своеобразие языков // Проблемы этносемантики. — М.: РАН, 1998. — С. 21-66.

132. Оценка образа женщины в пословицах и афоризмах англоязычных народов. Электронный ресурс., <http://www.litkafe.ru/2007/12/23/ ocenka-obraza-zhenshhiny-v-poslovicakh.html>

133. Паремиологические исследования. М., 1984.

134. Паремиологический сборник: Пословица. Загадка (структура, смысл, текст).-М., 1978.-С. 13-33.

135. Пеньковский А.Б. Телеологические оценки и их выражение в целях уклоняющегося от истины умаления значимости // Логический анализ языка: Истина и истинность в культуре и языке. — М., 1995.

136. Пермяков Г. Л. К вопросу о структуре паремиологического фонда // Типологические исследования по фольклору: Сб. статей. М., 1975. -С. 247-274.

137. Пермяков Г.Л. Классификация пословичных изречений. М., 1988.

138. Пермяков Г.Л. О смысловой структуре пословичных речений // Паремиологический сборник. М., 1978.

139. Пермяков Г. Л. От поговорки до сказки (Заметки по обшей теории клише).-М., 1970.

140. Пермяков Г.Л. Пословицы и поговорки народов Востока. — М.: Лабиринт, 2001. 624 с.

141. Петренко О. А. Этнический менталитет и язык фольклора. Курск, 1996.

142. Постовалова В. Картина мира в жизнедеятельности мира.// Роль человеческого фактора в языке. М., 1988.

143. Прямая и непрямая коммуникация. — Саратов, 2003.

144. Радченко O.A. Языковая картина мира или языковое миросозидание? (К вопросу о постулатах Л.Вайсгербера) // Известия АН СССР. Сер. лит-ра и язык. 1990. - Т. 49, №5. с. 107-114.

145. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира / Б.А.Серебренников, Е.С.Кубрякова, В.И.Постовалова и др. М.: Наука, 1988.

146. Савенкова Л.Б. Лексическая символика в пословицах // Ядерно-периферийные отношения в области лексики и фразеологии: Респ. межвуз. науч. конф. (20-23 мая 1991 г.). Новгород, 1991. 4.2. - С. 120-124.

147. Савенкова Л.Б. Русская паремиология: семантический и лингвокультурологический аспекты. Ростов-на-Дону, 2002. - 240 с.

148. Сидоркова Г.Д. Прагматика паремий: пословицы и поговорки как речевые действия. Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 1999. — 250 с.

149. Сирот И. М. Русские пословицы библейского происхождения. Брюссель, 1985.

150. Словарь иностранных слов. — Ростов н/Д., 2001.

151. Снегирев И. М. Русские в своих пословицах. Н. Новгород, 1997.

152. Соколовская Ж.П. «Картина мира» в значениях слов // Семантические фантазии или катехизис семантики? Симферополь: Таврия, 1993. -226 с.

153. Спиноза Б. Избранные произведения. Т. 1. М., 1957.

154. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. — М.: Языки русской культуры, 1998. — 824 с.

155. Степин В.С.О прогностической природе философского знания // Вопросы философии, № 4. 1986. - С.39-53.

156. Стивенсон Ч. Некоторые прагматические аспекты значения // НЗЛ. Вып. XVI. Лингвистическая прагматика. — М., 1985.

157. Столович Л.Н. Эстетическая и художественная ценность: сущность, специфика, соотношение. (Новое в жизни, науке, технике. Сер. «Эстетика»; №1). М,: Знание, 1983 - 64 с.

158. Тарасов Ю.Н. Этика. Эстетика. — Москва-Воронеж, 2006. — 270 с.

159. Тарланов 3. К. Очерки по синтаксису русских пословиц. Л., 1982.

160. Тарланов З.К. Русские пословицы: синтаксис и поэтика. -Петрозаводск, 1999. 448 с.

161. Толстая С. М. Роль мифологических моделей в славянском этническом самосознании // Этническое и языковое самосознание: Материалы конф. М., 1995. - С. 150-153.

162. Телия В.Н. Метафора как модель смыслопроизводства и ее экспрессивно-оценочная функция // Метафора в языке и тексте. М., 1988.

163. Телия В.Н. Семантика идиом в функционально-параметрическом отображении // Фразеография в машинном фонде русского языка. -М., 1990.

164. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологияеский аспекты. М., 1996. - 288 с.

165. Тупицина Т. С. Пословица всем умам помощница. // Начальная школа, №7.-1991.-С. 44.

166. Тхагапсова Х.Х. Реализация концепта "смелость" в русских и кабардинских паремиях // Избранные материалы X Международного конгресса молодых ученых. Перспектива -2007. — Нальчик: КБГУ, 2007. С. 101-103.

167. Федосюткина Н.С. Слова-ценности как средство доступа к ценностной картине мира (экспериментальное исследование). Дисс. канд. филол. Наук. Курск, 2005. - 160 с.

168. Фелицына В.П. Русские пословицы, поговорки и крылатые выражения. — М., 1977.

169. Философия и аксиология. — Велико Търново, 1993.

170. Фрумкина P.M. Концепт, категория, прототип // Лингвистическая и экстралингвистическая семантика. — М., 1992.

171. Хэар P.M. Дискрипция и оценка // НЗЛ. Вып XVI. Лингвистическая парадигма. М., 1985.

172. Ценности культуры и современная эпоха. М., 1990.

173. Чавчавадзе Н.З. Культура и ценности. Тбилиси, 1984.

174. Черданцева Т.З. Внутренняя форма идиом и национально-культурная специфика их мотивированности // Лексикографическая разработка фразеологизмов для словарей различных типов и для машинного фонда русского языка. М.: Наука, 1980.

175. Черкасский М.А. Опыт построения функциональной модели одной частной семиотической системы (пословицы и афоризмы) // Паремиологический сборник. — М., 1978.

176. Черкесов А.И., Хакунов М.Ю. Черкесы и черкесский этикет. — Майкоп: РИПО «Адыгея», 2000. 352 с.

177. Шагиров А.К. Очерки по сравнительной лексикологии адыгских языков. Нальчик, 1962. — 215 с.

178. Шарданова М.А. Концептосфера прекрасного и безобразного в адыгской лингвокультуре/ Адыгское лингвокультурное пространство/ М.А.Шарданова, Л.Х.Дзасежева, З.Р.Цримова, Л.М.Дзуганова; под ред З.Х.Бижевой. Нальчик: Эльбрус, 2010. -С. 11-54.

179. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе (на материале английского языка): Автореф. дис. д-ра филол. наук.- М., 1988.

180. Швыдкая JI. И. Синонимия пословиц и афоризмов в английском языке: Автореф. дис. докт. филол. наук. Л., 1973.

181. Юдин А.В. Русская народная духовная культура. М., 1999.

182. Язык и культура: факты и ценности: К 70-летию Ю.С.Степанова / Отв. ред. Е.С.Кубрякова, Т.Е.Янко. М.:Языки славянской культуры, 2001.-600 с.

183. Язык и этнический менталитет /Под ред. З.К.Тарланова. -Петрозаводск: ПТУ, 1995. 165 с.

184. Языковое воплощение концепта "Труд" в пословичной картине мира. -Электронный ресурс., <http://www.mirrabot.com/work/work64585. html>

185. Яковлева Е. С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М., 1994.

186. Abrahams R. D., Babcock В. A. The literary use of proverbs // Wise words. Essays on the proverb / Ed. By W. Mieder. N. Y, 1994. P. 415-437.

187. Arora S. L. The perception of proverbiality // Wise words. Essays on the proverb / Ed. by W. Mieder. N. Y, 1994. P. 3-29.

188. Barnes 'D. R. Telling it slant. Emily Dickinson and the proverb // Wise words. Essays on the proverb / Ed. by W. Mieder. N. Y, 1994. P. 439-465.

189. Bartsch R. The grammar of adverbials. Amsterdam, 1976.

190. Briggs' Ch. L. The pragmatics of proverb performances in New Mexican Spanish // Wise words. Essays on the proverb / Ed. by W. Mieder. N. Y., 1994. P. 317-349.

191. Camap R. Philosophy and logical syntax. L., 1935.

192. Carnes P. The fable and the proverb. Intertexts and reception // Wise words. Essays on the proverb / Ed. by W. Mieder. N. Y, 1994. P. 467-493.

193. Cram D. The linguistic status of the proverb // Wise words. Essays on the proverb / Ed. by W. Mieder. N. Y, 1994. P. 73-97.

194. Dolnik J. Das axiologische Konzept und die axiologischen Wortfelder // Zeitschrift Шг Slawistik, Bd. 39. № 4, 1994. S. 504-513.

195. Dundes A. On the structure of the proverb //Proverbium. 1975. N 3. P. 961973.

196. Gossen G. H. Chamula Trotzil proverbs. Neither fish nor fowl // Wise words. Essays on the proverb / Ed. by W. Mieder. N. Y, 1994. P. 351-392.

197. Grzybek P. Foundations of semiotic proverb study // Wise words. Essays on the proverb / Ed. by W. Mieder. N. Y, 1994. P. 31-71.

198. Fontaine C. R. Proverb performance in the Hebrew Bible // Wise words. Essays on the proverb / Ed. by W. Mieder. N. Y, 1994. P. 393-413.

199. Krikmann A. On denotative indefiniteness of proverbs. Tallinn, 1974.

200. Kuusi M. Towards an international type-system of proverbs // FF Communications, Vol. LXXX. N 211. Helsinki, 1972. P. 5-41.

201. Lehrer A. Interpreting certain adverbs: semantics or pragmatics? // J. if linguistics. 1975. Vol.11 N.2.

202. Mieder W. Proverbs are never out of fashion. Popular wisdom in the modern age. N. Y; Oxford, 1993.

203. Mieder W. Paremiological minimum and cultural literacy // Wise words. Essays on the proverb / Ed. by W. Mieder. N. Y, 1994a. P. 297-316.

204. Mieder W. «The grass is always greener on the other side of the fence». An American proverb of discontent // Wise words. Essays on the proverb / Ed. by W. Mieder. N. Y, 1994b. P. 515-542.

205. Norrick N. R. Proverbial perlocutions. How to do things with proverbs // Wise words. Essays on the proverb / Ed. by W. Mieder. N. Y, 1994. P. 143-157.

206. Perry D.L. What things can be evaluated // J. of philosophy. 1964. vol. 61. № 6.

207. Rogers T. B. Psychological approaches to proverbs. A treatise on the import of context // Wise words. Essays on the proverb / Ed. by W. Mieder. N. Y., 1994. P. 159-181.

208. Searle J. Speech acts: An essay in the philosophy of language. Cambridge (Mass.), 1976.

209. Strawson P.F. Identifying reference and truth values // Semantics. Cambridge (Mass), 1971.

210. Sullivan M. A. Bruegel's proverb painting. Renaissance art for a humanist audience // Wise words. Essays on the proverb / Ed. by W. Mieder. N. Y., 1994. P. 253-295.

211. Szemerkenyi A. A semiotic approach to the study of proverbs // Proverbium. 1974. N 24. P. 934/-936.

212. Taylor A. Selected writings on proverbs. Helsinki, 1975.

213. Yankah K. Do proverbs contradict? // Wise words. Essays on the proverb / Ed. by W. Mieder. N. Y, 1994. P. 127-142.

214. Weisgerber L. Vom Weidbild der Deutchen Sprache. Dusseldorf, 1953.

215. Whiting B. J. Introduction to Early American priverbs and proverbial phrases. Cambrige (Mass.), 1977. P. XI-XXXII

216. Wright G.H. von. The logic of preference. Edinburgh, 1963a.

217. Wright G.H. von. The varieties of goodness. N.Y.; L., 1963b.1621. СЛОВАРИ

218. Адыгэ псалъэжъхэр. Кабардинские пословицы. Нальчик, 1965, япэ тхылъ. - Кн. 1. - 202 с.

219. Адыгэ псалъэжъхэр. Кабардинские пословицы. — Нальчик, 1965, ет1уанэ тхылъ. Кн. 2. — 252 с.

220. Адыгэ псалъэжъхэр. Кабардинские пословицы. — Нальчик, 1967.

221. Адыгэ псалъэжъхэр. Кабардинские пословицы. Нальчик, 1982.

222. Адыгэ псалъэжьхер. Кабардинские пословицы. Нальчик, 1994. - 328 с.

223. Блягоз З.У Жемчужины народной мудрости (адыгейские пословицы и поговорки на адыгейском и русском языках). — Майкоп, 1992. 128 с.

224. Буковская М.В. Словарь употребительных английских пословиц. М.: Русский язык, 1988. - 285 с.

225. Гукемух А.Н., Кардангушев З.П. Кабардинские пословицы (на кабардинском языке). — Нальчик: Эльбрус, 1994.

226. Даль В. И. Пословицы русского народа. СПб., 1996.

227. Ю.Даль В.И. Пословицы русского народа. -М., 1984. Т. 1. С. 5-21.

228. П.Даль В. И. Пословицы русского народа. М.: Изд-во Эксмо, 2003. -.616с.

229. Даль В.И. Пословицы русского народа. Т- 1,2 — М., 2001.

230. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1994.

231. Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок. М.,1966.

232. Жуков В. П. Словарь русских пословиц и поговорок. М., 1990.1 б.Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок. М., 1991. - 534 с.

233. Зимин В. И., Спирин А. С Пословицы и поговорки русского народа. М., 1996.

234. Кабардинские пословицы. Нальчик: Эльбрус, 1994. - 328 с.

235. Карданов Б.М. Кабардино-русский фразеологический словарь. -Нальчик: Эльбрус, 1968. 342 е.

236. Краткий словарь когнитивных терминов / Под ред. Е.С.Кубряковой, В.З.Демьянкова и др. М.:Изд-во Моск. гос.ун-та, 1996. - 199 с.

237. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М., 1990.

238. Мокиенко В.М., Ермолаева Ю.А. Словарь русских пословиц. М., 2007.-381 с.

239. Новейший философский словарь. Минск, 1998.

240. Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1988.

241. Пословицы и поговорки народов Карачаево-Черкесии. Черкесск: Ставр. кн. изд-во, 1990. - 368 с.

242. Русские народные загадки, пословицы, поговорки / Сост., авт. вступ. ст., коммент. и слов. Ю.Г.Круглов. М.: Просвещение, 1990.- 335 с.

243. Рыбникова М.А. Русские пословицы и поговорки. М., 1961.

244. Русские народные загадки, пословицы, поговорки. — М.,1990.

245. Словарь кабардино-черкесского языка / Институт гуманитарных исследований Кабардино-Балкарского научного центра РАН. — М.: Дигора, 1999.-860 с.

246. Словарь русского языка: В 4-х Т. / Под ред. А.П.Евгеньевой. М.: Русский язык, 1985-1988.

247. Словарь-тезаурус русской идиоматики / Под ред. А.Н.Баранова, Д.О.Добровольского. М.,2007.

248. Словарь русских пословиц и поговорок, изд. 4 М., 1991.

249. Снегирев И. М. Словарь русских пословиц и поговорок. Русские в своих половицах. Н.Новгород, 1997. - 624 с.

250. Снегирев И. М. Словарь русских пословиц. Н. Новгород, 1997.

251. Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. А.М.Прохоров. М.: Советская энциклопедия, 1987.

252. Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия, 1989.