автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.02
диссертация на тему: Пентатоника в песенной традиции бурят

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата искусствоведения Новикова, Ольга Владимировна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Песенная традиция бурят.

ГЛАВА 2. Устойчивые мелодические обороты в песнях пентатонического стиля.

ГЛАВА 3. Архитектоническая функциональность в бурятских пентатонических песнях.

ГЛАВА 4. Парадигматика ступеней в пяти ладах бурятской пентатоники.

ГЛАВА 5. Этнолокальные особенности звуковысотной организации бурятских песен и проблема ее исторического становления.

Введение диссертации2003 год, автореферат по искусствоведению, Новикова, Ольга Владимировна

Буряты (самоназвание буряат [61]) - один из коренных народов Сибири, проживающий в Республике Бурятия, Иркутской и Читинской областях. Некоторые группы бурят живут также за пределами России - в северных районах Монголии и в северо-восточной части Корейской Народно-Демократической Республики. Численность бурят в России по переписи 1989 г. составляет приблизительно 422 тыс. человек [16, с. 4; 174, с. 446].

Традиционное хозяйство добайкальских бурят - земледельче-ско-скотоводческое; забайкальских - скотоводческо-земледель-ческое. В Тункинском, Закаменском, Баргузинском районах Бурятии, а также в Ольхонском районе Иркутской области у бурят распространена охота на мясного и пушного зверя, на побережье озера Байкал - рыболовство [18, с. 12; 27, с. 116-117 и др.].

Бурятский язык входит в монгольскую группу алтайской языковой семьи [152]; согласно исследованиям Ц.Б.Будаева, в нем выделяются западнобурятское, восточнобурятское и южнобурятское наречия, охватывающие четырнадцать говоров с семью подговорами [29]. Основу современного литературного языка составляет хорин-ский диалект. 4

Несмотря на то, что отдельные протобурятские племена (хори-туматы, ихересы, булагачины и др.) упоминаются в источниках IX-XIII вв. [6; 10; 47; 66; 122; 134], считается, что как целостность "бурятский этнос сложился в XVIII-XIX вв. из различных аборигенных племен и родов - булагатов, эхиритов, хоринцев и хонгодо-ров, а также некоторых более поздних выходцев из Монголии - та-бангутов, сонголов, сартулов и др." [61, с.366], присоединившихся к бурятам в конце XVII - начале XVIII вв. [65; 72]

Таким образом, буряты неоднородны по своему этническому составу [8; 10; 18; 50]. Разные группы бурят сформировались на различных субстратных основах под влиянием тех этносов и этнических групп, которые присоединялись к бурятам на протяжении их этнической истории или имели с ними экономические и культурные контакты [66; 134; 157; 158].

Консолидации бурятских племен в единую народность способствовало вхождение Бурятии в состав России, а также распространение среди бурят новых религий - христианства и ламаизма (северного буддизма).

Христианство, появившееся в Бурятии вместе с первыми русскими землепроходцами, систематично стало внедряться со времени основания Даурской миссии в 1681 г., а затем - с момента учреждения в 1731 г. Иркутской епархии [121]. Ламаизм первоначально был распространен у переселившихся из Монголии в конце XVII - начале XVIII вв. табангутов, цонголов, хатагинов и атаганов [65; 121]. Чуть позже он распространился у хоринцев, "в XIX в. - у добай-кальских родов левобережия Селенги, у тункинских, баргузинских и аларских бурят, в XX в. - в остальных ведомствах иркутских бурят" [106, с. 16]. Приблизительно с 30-х годов XVIII в. начала складываться церковная система ламаизма [121, с. 128]. 5

Новые религии накладывались на коренные шаманистические верования бурят [32; 69], влияя на состав шаманского пантеона, сроки устройства тайлаганов (родовых молений), внося изменения в ритуалы [121, с. 140; 124]. Широко распространенным явлением стало двоеверие или даже троеверие1.

К настоящему времени, если принимать во внимание не только лингвистические, но также культурно-этнографические данные, выделяется три группы бурят - восточная (хоринцы), южная (селенгинцы2) и западная (эхирит-булагаты и хонгодоры) [9; 11]. Соответственно, исследователи говорят о трех "музыкальных диалектах" - хоринском, селенгинском и западнобурятском [54; 55; 56; 59; 61].

Несмотря на то, что музыкальные стили хоринцев, селенгинцев и западных бурят имеют свои специфические особенности, жанровый состав и стилистика традиционной музыки разных групп бурят обнаруживают несомненное сходство. Поэтому бурятская интонационная культура [98], несмотря на наличие локальных вариантов, обладает характерными чертами, резко отличающими ее от культур соседних тюркских и тунгусо-манчжурских народов.

В интонационной культуре бурят выделяются обрядовая, эпическая и лирическая сферы. Обрядовая сфера представлена, в основном, шаманской традицией [32; 57; 118; 120; 123; 124; 125], а также

1 "Некоторые буряты одинаково исповедовали шаманизм и православие или ламаизм и шаманизм, а иногда все эти три религии" [121, с. 145].

2 Селенгинскими называют бурят, проживающих в долине р. Селенги и по ее притокам (Чикою, Джиде, Хилку) к югу от Улан-Удэ до монгольской границы. Сформировались из переселившихся в Бурятию в XVII - начале XVIII вв. монгольских родов (атаганов, аше-багатов, хатагинов, узонов, цонголов и др.), присоединившихся к коренному населению (табанутам), а также вышедших в конце XVII в. из Предбайкалья западных бурят [8; 158]. 6 общинно-родовыми [32; 57] и семейно-бытовыми обрядами [7; 16; 17; 60; 169; 191]. Заметим, что на сегодняшний день, по-видимому, нет музыковедческих работ о бурятской шаманской традиции; крайне мало также трудов, посвященных музыкальной составляющей семейно-бытовых и родовых обрядов [57; 60]. В ряду таковых назовем подробное исследование песен ай-дон, хороводов ёхор и нэръелгэ, предпринятое Д.С.Дугаровым [57].

Эпические сказания (улигеры) являются, пожалуй, наиболее изученной частью данной интонационной культуры [31; 132; 159; 174; 175; 177; 178; 190; 204; 205; 206]; в большинстве исследований по бурятскому фольклору они выделяются в качестве ее ведущего жанра (см., например, [178; 206]). Показательно, что в двух исследованиях по истории бурятской фольклористики в центре внимания автора находится, главным образом, история изучения эпоса [187; 189]1.

В эпическом творчестве бурят выделяются хоринская, унгин-ская (сближающаяся с ойратской [174; 178]) и эхирит-булагатская локальные традиции, две последние принадлежат западным бурятам [58; 62; 174; 175]. Улигеры унгинского и эхирит-булагатского типа, различающиеся некоторыми структурно-композиционными особенностями и характером исполнения, поются от начала до конца; в хо-ринских улигерах поются лишь монологи героев туурэлгэ [58; 62].

Вопросы музыкального исполнения улигеров затрагивались большинством авторов, пишущих о бурятском фольклоре [58; 62; 142; 143; 170], существуют также работы, специально посвященные этому вопросу [58; 62]. Однако в этих источниках речь идет о музыкально-стилистических чертах отдельных коротких улигерных фрагментов. Видимо, это связано с отсутствием полных нотировок

1 История изучения бурятского фольклора изложена также в [126; 172]. 7 эпических сказаний, делающим невозможным детальное исследование целостной музыкально-композиционной структуры улигеров (сопоставимое, например, с тем, что проведено на материале шорского эпоса [128; 129]), а также со степенью сохранности эпической традиции.

Лирическую сферу наиболее ярко репрезентирует песенная традиция бурят, представленная огромным разнообразием жанров как обрядового, так и необрядового характера. Являясь открытой и наиболее хорошо сохранившейся частью бурятской культуры, песенная традиция широко представлена опубликованными в нотных сборниках образцами [20; 23; 54; 55; 56; 147; 153; 212 и др.], предлагающими богатый материал исследователю-музыковеду.

Почти совершенно неизученной остается сфера бурятского инструментального музицирования [12; 23; 79; 88; 184; 197], несмотря на то, что предлагались развернутые планы фиксации и исследования этой традиции [24; 197].

Ладовой основой большинства образцов бурятской народной музыки является ангемитоника. Среди ангемитонных ладовых образований, бесспорно, главенствующее место принадлежит ангеми-тонной пентатотонике (АП) - самой распространенной у бурят ладовой системе, представленной всеми пятью разновидностями.

Так, традиционная музыка хоринцев и селенгинцев в основной своей массе пентатонична. Непентатонические конструкции в этих стилях исключительно ангемитонны и представляют собой в структурном отношении части пентатонического звукоряда - различные тетрахорды, трихорды, изредка - дихорды, а также звукорядные образования с квартовым субтоном.

У западных бурят наряду с ангемитонными встречаются также различные гемитонные структуры. Тем не менее и в западнобурят8 ских песнях ангемитоника занимает важное место, однако здесь функционируют, в основном, узкообъемные ангемитонные лады, хотя встречаются также пентатонические звукоряды.

Отметим, что бурятская пентатоническая традиция вместе с монгольской [23; 95; 163; 164; 165], тувинской [1; 105], китайской [218], вьетнамской [199] и рядом других формирует довольно обширную в географическом отношении и разнообразную по своим национально-стилистическим проявлениям зону АП. Еще одним очагом пентатоники, вероятно, родственным первому [39; 91 и др.], считается Поволжско-Приуральский регион [90; 93; 94], к которому относятся культуры чувашей [93; 94; 117], мордвы [167], марийцев [64; 116], татар [41; 42; 43; 78; 133] и др. Крупнейшими центрами пентатоники также признаются Западная Африка [81; 217] и Америка [148; 209]. Таким образом, АП является одной из наиболее распространенных в мире ладовых систем, она представлена огромным количеством этнических вариантов.

В настоящее время существует несколько подробных обзоров истории изучения пентатоники [80; 83; 87; 90; 92; 104]. В них прослеживается эволюция взглядов на данную ладовую систему, трактуемую сперва как "первобытный звукоряд" в рамках стадиальной теории (А.Гельмгольц, Г.Риман, П.П.Сокальский, А.С.Фаминцын, Р.И.Грубер, Ю.Н.Тюлин; см. [82; 84]), а впоследствии, начиная с К.В.Квитки [84], и как самостоятельную, по своим выразительным возможностям не уступающую диатонической ладовую организацию1.

1 Влияние стадиальной теории было настолько сильным, что ее отголоски слышны даже в работах последнего времени. В частности, в статье Ю.Н.Холопова (1995 г.) читаем: "Пентатонику, которую, по-видимому, следует трактовать как всеобщую необходимую стадию развития, приходится гипотетически предполагать предшествующей 9

Формированию концепции дивергентности [2; 92] в немалой степени способствовало изучение отдельных музыкальных пентато-нических традиций - тувинской [1], чувашской [117], татарской [41; 42; 43; 78; 133] и др.

Важным результатом этих исследований стало осознание национальной специфичности пентатонических звукорядов, которые, несмотря на общность своего интервального строения, в разных культурах являются различными ладовыми образованиями. Национальные черты пентатоники вскрывают в своих работах А.Н.Аксенов [1], Я.М.Гиршман [43], М.Н.Нигмедзянов [133], Р.А.Исхакова-Вамба [78], И Нам Сун [76; 77], Э.Цзю [199], А.Л.Маклыгин [116], Н.В.Ахметжанова [5] и др. [22; 140; 180; 208]. Отметим, что все авторы констатируют недостаточную изученность пентатонических ладов (по сравнению, например, с диатоническими). Добавим также, что отсутствие специальных исследований АП во многих пентатонических культурах значительно затрудняет решение вопроса о ее национальном своеобразии.

Что касается бурятской пентатоники, думается, ее изучение находится на начальном этапе. Несмотря на то, что многие авторы, описывающие бурятскую народную музыку, уделяли внимание также и ее ладовым признакам [23; 59; 60; 61; 142; 143; 144], они, в основном, ограничивались констатацией факта решительного преобладания АП над всеми другими ладами, а также перечислением частых и редких пентатонических ладов [59; 142; 143]. Лишь в работах О.И.Куницына [61; 103; 104], одна из которых целиком посвящена ладовой системе, намечаются некоторые подходы к описанию своеобразия бурятской АП через выявление характерных ритмозвукорядной системой в музыке европейских народов на какой-то более ранней стадии" [194, с. 5].

10 интонаций с учетом их "метрического и структурного положения в мелодической линии" [103, с. 116].

Отметим, что за пределами внимания исследователей как бурятской, так и других пентатонических культур остается описание целостных функциональных систем каждого пентатонического лада. Несомненно, функциональные системы ладов наряду с некоторыми другими признаками ярко и однозначно демонстрировали бы неповторимый национальный облик АП в различных этномузыкальных традициях.

Тем самым, очевидна актуальность исследования АП не в общем плане, а в ее конкретном этно-стилистическом проявлении. В настоящей диссертации объектом изучения стала бурятская АП, наиболее широко представленная в жанрах песенной традиции. Материал иследования - хоринские, селенгинские и западнобурятские народные песни, включенные в разделы дореволюционных песен в трех сборниках Д.С.Дугарова [54; 55; 56], а также напевы из сборника под редакцией Л.А.Халтаевой [147] и отдельные образцы запад-нобурятских песен, записанных автором диссертации в Кабанском районе Республики Бурятия.

В этом корпусе образцов пентатоника представлена 163 песнями из [54; 55; 56; 147]. Наиболее распространен в них лад У (общий звукоряд1 d-e-g-A-c'-tf-e'-g'-a'), он встретился в 94 песнях2; менее рас

1 Под общим понимается звукоряд, включающий звукоряды всех песен одного лада, для удобства транспонированные к одной высотной реализации. В общем звукоряде основной тон обозначен прописной буквой.

2 Из девяносто четырех напевов лада V сорок семь принадлежат хо-ринцам, сорок один - селенгинцам, шесть - западным бурятам. В это число вошли также один хоринский и один селенгинский улиге-ры, которые привлекаются к исследованию с целью их сопоставления с песнями.

11 пространен лад IV (d-e-G-a-c'-d'-e'-g'-a') - 34 песни1; редки лад II (gi-ai-c-D-e-g-a-c'-cT) - 16 песен2, лад I (gi- ax-C-d-e-g-a-c'-d'-e') - 13 песен3, и лад III ((ai-c-d-E-g-a-c') - 6 песен4.

В цели данного диссертационного исследования входит описание интонационных и функциональных систем пяти ладов пентатоники в народных песнях бурят, а также выявление характерных черт бурятского пентатонического песенного стиля в целом.

Поставленные цели обусловили ряд конкретных задач, а именно:

- определить место АП среди остальных ладовых систем, функционирующих в песенной традиции бурят, очертить жанровый круг пентатонических песен;

- описать некоторые стороны организации пентатонических народных песен - главным образом, их архитектонику и ритмику, рассматриваемые в связи с системой народного стихосложения и тем самым выявить структурно выделенные позиции, необходимые для дальнейшего анализа ладовой функциональности;

- выявить наборы мелодических оборотов, характерные для ладов бурятской АП;

- установить основные синтагматические и парадигматические (и, в конечном счете, функциональные) свойства ступеней во всех пяти ладах АП, проявляющиеся на разных масштабных уровнях -всей песни, строки, полустроки, мелодических оборотов, парных сочетаний ступеней;

1 К ладу IV относятся одна западнобурятская, двадцать хоринских и тринадцать селенгинских песен.

2 Десять хоринских и шесть селенгинских песен.

3 Десять хоринских и три селенгинские песни.

4 Пять хоринских и одна селенгинская песня.

12

- описать различия между бурятскими этнолокальными пента-тоническими стилями;

- наметить культурно-историческую интерпретацию получе-ных результатов.

В основе предпринимаемого анализа лежит универсально-грамматический метод (УГП; [111]), возникший как продолжение идей функционального анализа Б.М.Гаспарова [34], теории порождающих грамматик Н.Хомского [196] и дистрибутивного подхода К.JI.Пайка [219] и преодолевающий некоторые ограничения этих методов. В частности, в категориях УГП становятся сопоставимыми модели, описывающие разные культурные явления в рамках как одной, так и нескольких традиций, что делает возможным, в частности, культурно-историческую интерпретацию современных фактов.

В программу исследования, основанного на идеях универсально-грамматического метода, входит ряд аналитических процедур, в числе которых - сегментация материала, анализ дистрибуции сегментов, установление системы структурных инвариантов (а вместе с ней и общих грамматических закономерностей), построение порождающих моделей и их культурологическая интерпретация.

В диссертации представлены все уровни, кроме первого, поскольку мы имеем дело с готовыми нотировками, в которых звучащий материал предстает в уже сегментированном виде. Конечно, это не избавляет от необходимости обсуждения авторских вариантов сегментации (в данном случае - нотации) с целью корректного сопоставления материала из двух разных источников [54; 55; 56 и 147]. Кроме того, по причинам, также связанным с особенностями исходного материала (в частности, с его нотированной формой), рассматриваются лишь функциональные, но не позиционные инварианты.

13

Анализ парной сочетаемости сегментов разного уровня - отдельных тонов, а также ступеней, маркирующих архитектонические единицы - позволяет определить как локально-ладовые (т.е. проявляющиеся в звуковысотной организации строки), так и архитектонические функции тонов [150]. Следуя Б.М.Гаспарову [34], функция элемента определяется как его способность занимать определенные места в тексте и сочетаться с другими элементами того же уровня.

Активно используются понятие конфинальности и функциональные свойства, порождаемые конфинальной организацией текста. Под конфинальной (от лат. confine - смежность, близость, соседство) понимается такая организация лада, при которой возможность соединения сегментов (здесь - тонов) определяется не интервалами между ступенями, а их количеством. Например, если в пентатони-ческом звукоряде .c-d-e-g-a. после е возможен ход на две ступени, допустимыми являются соединения ее и еа - независимо от того, что интервалы в этих парах различны. Максимально допустимую ширину хода передает порядок конфинальности в виде верхних индексов у данной ступени - левого (фиксирующего наибольший из возможных скачок по направлению к определяемому элементу) и правого (устанавливающего самый широкий ход после определяемого тона). В приведенном примере и левый, и правый порядок конфинальности е равен двум (2е2).

Конфинальная организация, подразумевающая синтагматические отношения между элементами (то есть те, которые возникают между соседними сегментами), может осложняться также парадигматическими отношениями. Элементами парадигматической природы могут быть универсальные эллиптирующие распространители, или эллиптизаторы, - такие ступени, которые можно вставить в лю

14 бое место текста, но, вообще говоря, нельзя изъять, так как это приводит к неправильным (недопустимым в традиции) последованиям.

Признаком универсального эллиптизатора является заполненность соответствующих строки и столбца в дистрибутивной матрице, отражающей парную сочетаемость элементов. Если в дистрибутивной матрице заполнена только строка (столбец), это означает, что после (до) этого элемента возможны любые тоны, следовательно, он распространяет некоторые предшествующие (последующие) ступени - то есть делает возможным соединение "через себя" таких ступеней, которые, возможно, не могли бы соединиться без его посредства. В этом случае эллиптизатор считается правым (левым).

Далее, для описания сочетаемости несоседних элементов текста (в частности, функциональных типов строк) используются предложенные В.Ченовет и Д.Би диаграммы движения [215].

При описании ритмической организации бурятских песен задействован слогоритмический метод. Предложенный украинскими фольклористами С.Ф.Людкевичем [211] и Ф.М.Колессой [210] и развитый в работах К.В.Квитки [85; 86], Е.В.Гиппиуса [38; 40], В.Л.Гошовского [44; 45], В.П. Беляева [21], А.В.Рудневой [154; 155; 156], А.А.Банина [13; 14; 15], Б.Б.Ефименковой [67; 68] и др., этот метод успешно применялся на материале не только славянского, но также и иноэтнического фольклора (см., например, [53; 97; 112; 113; 161] и др.). Кроме того, в процессе обоснования нового (впервые найденного) архитектонического уровня в бурятских народных песнях - а именно, уровня полустрок - используется принцип обобщения слогоритма, детально описанный А.А.Баниным [14].

Активно применяется также группа методов, развитых в работах И.И.Земцовского, А.Н.Кручининой, И.Г.Лебедевой, Л.Трейтлера, А.Ю.Плаховой, Н.Тагмизяна [70; 71; 100; 101; 108; 109;

15

149; 168; 220; 221] и др. для выявления характерных для какого-либо лада устойчивых мелодических последований.

Новизна диссертации во многом обусловлена методологическими установками, комплекс которых для анализа бурятской пентатоники никогда ранее не применялся. Так, впервые устанавливаются локально-ладовые и архитектонические функции ступеней во всех пяти ладах АП (в частности, впервые обосновывается архитектонический уровень полустрок); определяется своеобразие функциональных систем каждого лада; выявляются устойчивые мелодические обороты, репрезентирующие пентатонический стиль; очерчивается этнолокальная специфика бурятской АП. На основе получе-ных результатов высказываются гипотезы о происхождении и путях развития бурятской АП.

Диссертация состоит из Введения, пяти глав, Заключения, списка использованной литературы и пяти Приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Пентатоника в песенной традиции бурят"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное в диссертации исследование > бурятской ангеми-тонной пентатоники позволяет прийти к следующим выводам.

Бурятская пентатоника, наиболее полно и разнообразно представленная в жанрах лирической песенной традиции, включает пять самостоятельных ладов, обладающих собственными, четко оформленными функциональными системами.

Функциональная организация всех ладов, включающая функции разных уровней - локально-ладовые (определяемые по закономерностям распределения тонов внутри строки) и архитектонические - обнаруживает несомненное единообразие, ярче всего проявляющееся в ладах I и III, а также в ладах II, IV и У.

Этнолокальная (то есть диалектно-территориальная) специфика пяти ладовых систем наблюдается в области статистических предпочтений при выборе тех или иных соединений ступеней, а также в схемах глобальной организации строф.

Несмотря на системно-функциональные различия, мелодико-интонационной основой всех пяти ладов АП является общий для них набор устойчивых мелодических оборотов, имеющий, впрочем, в каждом из ладов незначительные, но важные для их культурно

176 исторической интерпретации расхождения. Эти расхождения связаны, в основном, с наличием в каждом ладу статистически предпочтительных сочетаний оборотов, а также с отбором их мобильных частей.

Исходя из изложенного, а также учитывая то обстоятельство, что при наличии общей для всех ладов интонационной базы различия их функциональных систем держатся на немногочисленных соединениях, не входящих в устойчивые обороты, можно судить об историческом развитии пентатоники в Бурятии. Так, на начальных этапах своего существования бурятская АП была единой в ладовом отношении системой, обладающей комплексом характерных оборотов. В процессе дальнейшего развития она разделилась на два лада -частый с квартовой и квинтовой ступенями (по отношению к основной) и редкий без кварты или квинты. Впоследствии из старого первого лада выделились современные лады У, IV и II, а из второго -лады I и III.

Очевидно, однако, что к настоящему времени процесс дифференциации пентатонических ладов еще не завершен, и бурятская АП наряду с инновациями сохраняет некоторые черты своего прежнего состояния (в частности, общую для всех ладов интонационную основу).

Перспективы дальнейшего исследования бурятских ладов связаны с установлением функциональных свойств непентатонической ангемитоники и гемитоники в сопоставлении их систем с пентатони-ческими. Не менее значимо сравнение бурятской АП с близкородственными системами - в первую очередь, с монгольской и китайской, - а также с ареально близкими пентатоническими стилями.

177

Думается, сопоставление различных национально-стилистических проявлений АП на уровне функциональных и интонационных систем, лежащих в их основе, войдет составной частью в широко развертываемую ныне программу сравнительных и ареаль-ных исследований и позволит сделать доказательные заключения об истории формирования и развития пентатоники на обширных пространствах Евразии.

Наконец, важнейшим перспективным направлением представляется дальнейшее развитие методологической базы типологического и сравнительно-исторического изучения интонационных культур.

Список научной литературыНовикова, Ольга Владимировна, диссертация по теме "Музыкальное искусство"

1. Аксенов А.Н. Тувинская народная музыка. - М.: Музыка, 1964. -238 с.

2. Алексеев Э.Е. Раннефольклорное интонирование: Звуковысотный аспект. М.: Сов. композитор, 1986. - 240 с.

3. Асафьев Б.В. Речевая интонация. М.-Л.: Музыка, 1965. - 136 с.

4. Асиновская А.А. Хакасы // Музыкальная культура Сибири: В 3-х т.'-Новосибирск, 1997.-Т. 1,Кн. 1.-С. 317-345.

5. Ахметжанова Н.В. О формах взаимодействия пентатоники и диатоники в традиционной инструментальной музыке башкир // Пентатоника в контексте мировой музыкальной культуры: Материалы межресп. науч. конф. Казань, 1995.-С. 125-133.

6. Бадмаев А.А. Происхождение агинских хори-бурят // Аборигены Сибири: проблемы изучения исчезающих языков и культур: Тез. Между-нар. науч. конф. Т. 2. - Новосибирск, 1995. - С. 72-75.

7. Балдаев С.П. Бурятские свадебные обряды. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во , 1979. - 176 с.

8. Балдаев С.П. Материалы о бурятских племенах и родах // Этнографический сборник. Улан-Удэ, 1961. - Вып. 2. - С. 129-137.179

9. Балдаев С.П. Несколько замечаний о терминах бурятского фольклора // С.П.Балдаев. Избранное (Фольклор. Этнография. Литература.). -Улан-Удэ, 1961.-С. 65-69.

10. Балдаев С.П. Родословные предания и легенды бурят: В 2-х ч. / Предисл. А.И. Уланова. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1970. - 4.1: Була-гаты и эхириты. - 363 с.

11. Балдаев С.П., Туденов Г.О. Руководство по собиранию бурятского фольклора / Бурят, комплексный НИИ. Улан-Удэ, 1959. - 105 с.

12. Банеев Ю.А. Современные бурятские народные музыкальные инструменты: Учебное пособие. Улан-Удэ, 1993. - 72 с.

13. Банин А. А. К изучению русского нар одно-песенного стиха (Методологические заметки) // Фольклор. Поэтика и традиция. М., 1982.-С. 94-139.

14. Банин А.А. Об одном аналитическом методе музыкальной фольклористики // Музыкальная фольклористика. М., 1978. - Вып. 2. -С. 117-157.

15. Банин А.А. О принципах моделирования обобщенного слогового ритма: Вопросы методики и методологии // Памяти К.В.Квитки (1880-1953).-М., 1983.-С. 165-179.

16. Басаева К.Д. Семья и брак у бурят. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1991.- 192 с.

17. Басаева К.Д. Современные свадебные обряды селенгинских и баргузинских бурят // Быт бурят в настоящем и прошлом / Ин-т обществ, наук БФ СО РАН СССР. Улан-Удэ, 1980. - С. 15-42.180

18. Басаева К.Д., Нимаев Д.Д. Современные этнические процессы у бурят // Этнокультурные процессы у народов Сибири и Севера / Отв. ред. И.С.Гурвич. М., 1985. - С. 11-29.

19. Бардаханова Т.С. Система жанров бурятского фольклора. Новосибирск: Наука, 1992. - 238 с.

20. Башкуев Б. Сборник бурят-монгольских песен. М.: Огиз-Музгиз, 1935. - 21 с.

21. Беляев В.П. Связь ритма текста и ритма мелодии в народных песнях // Сов. музыка. 1966. - № 7. - С. 96-102.

22. Бердибаева А.Р. Пентатоника в запевно-припевной форме казахских народных песен // Пентатоника в контексте мировой музыкальной культуры: Материалы межресп. науч. конф. Казань, 1995. - С. 108-109.

23. Берлинский П.М. Монгольский певец и музыкант Ульдзуй Луб-сан-хурчи. Опыт анализа монгольского устного музыкально-поэтического творчества. М.: Огиз-Музгиз, 1933. - 128 с.

24. Берлинский П.М. Перспективы музыковедческой работы и музыкального строительства в Бурят-Монголии. Верхнеудинск: Бурмонго-сиз, 1931.-47 с.

25. Болдонова Т.М. Песни-загадки // Краеведческий сборник. -Улан-Удэ, 1961. Вып. 6. - С. 137-139.

26. Болдонова Т.М. Традиционные песни хоринских бурят (По материалам фольклорной экспедиции 1957 г.) // Краткие сообщения БКНИИ СО АН СССР. Улан-Удэ, 1959.-Вып. 1.-С. 130-140.

27. Брук С.И. Буряты // Народы мира: историко-этнографический справочник/Гл. ред. Ю.В.Бромлей. М., 1988.-С. 116-117.181

28. Будаев Б.Ж. Синтагматическое ударение в бурятском языке. Понятие синтагмы. Отличие ее от слова, словосочетания и фразы // Исследования по фонетике языков и диалектов Сибири. Новосибирск, 1986. -С. 52-58.

29. Будаев Ц.Б. Лексика бурятских диалектов в сравнительно-историческом освещении. Новосибирск: Наука, 1978. - 302 с.

30. Будаев Ц.Б. Фразеология бурятского языка. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1970. - 88 с.

31. Владимирцов Б.Я. Сравнительная грамматика монгольского письменного языка и халхасского наречия. Введение и фонетика. Изд. 2-е. - М.: Наука, 1989. - 449 с.

32. Галданова Г.С. Доламаистские верования бурят. - Новосибирск: Наука, 1987. - 120 с.

33. Галицкая С.П. Теоретические вопросы монодии. Ташкент: Фан, 1981.-91 с.

34. Гаспаров Б.М. Некоторые вопросы структурного анализа музыкального языка // Труды по знаковым системам. Тарту, 1969. - Вып. 4. -С.174-203.

35. Гаспаров M.JI. Современный русский стих. Метрика и ритмика. -М.: Наука, 1974.-487 с.

36. Герасимович JI.K. Монгольское стихосложение: Опыт экспериментально-фонетического исследования. JI.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1975.- 128 с.

37. Гергесова Т.Е. Бурятские народные танцы. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1974. - 113 с.182

38. Гиппиус Е.В. Общетеоретический взгляд на проблему каталогизации народных мелодий // Актуальные проблемы современной фольклористики. Л., 1980. - С. 23-36.

39. Гиппиус Е.В. Предисловие редактора // Аксенов А.Н. Тувинская народная музыка. М., 1964. - С. 3-13.

40. Гиппиус Е.В. Текстологическое исследование // Балакирев М.А. Русские народные песни. М., 1957. - Гл. 2. - С. 229-281.

41. Гиршман Я.Н. Заметки о структурных свойствах пентатонной мелодики // Вопросы народного творчества и музыкального исполнительства. Казань, 1980. - С. 38-62.

42. Гиршман Я.Н. Пентатоническая гекса- и гептатоника // Сов. музыка. 1986. -№7. -С. 97-100.

43. Гиршман Я.Н. Пентатоника и ее развитие в татарской музыке. -М.: Сов. композитор, 1960. 179 с.

44. Гошовский В.Л. У истоков народной музыки славян. М.: Сов. композитор, 1971. - 304 с.

45. Гошовский В. Фольклор и кибернетика // Сов. музыка. 1964. -№ 11. - С. 74-83. - № 12. - С. 83-89.

46. Гунгаров В.Ш. Фольклор Тунки // Труды Бурят, ин-та обществ, наук. Улан-Удэ, 1975. - Вып. 24. - С. 87-93.

47. Дашибалов Б.Б. Языки и культура средневековых племен Байкальской степи // Аборигены Сибири: проблемы изучения исчезающих языков и культур: Тез. Междунар. науч. конф. Т. 2. - Новосибирск, 1995.-С. 106-108.

48. Дашиева Л.Д. Обрядовые песни бурят тээгэ дуун // Народная культура Сибири и Дальнего Востока: Материалы VI науч.-практ. семи183нара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору. Новосибирск, 1997.-С. 112-113.

49. Дашиева Л.Д. Стилистические особенности бурятских народных песен // Национальная самобытность искусства на рубеже тысячелетий: Материалы науч.-практ. конф., посвященной 60-летию Союза композиторов Республики Бурятия. Улан-Удэ, 2000. - С. 40-42.

50. Долгих Б.О. Племена и роды коренного населения Забайкалья и Южного Прибайкалья в XVII в. // Кратк. сообщ. ин-та этнографии им. Миклухо-Маклая. М., 1952. - Т. 17. - С. 29-39.

51. Дондуков У.-Ж. Ш., Цыренов Б.-Н. Ц. Песни тугнуйских бурят // Советская литература и фольклор Бурятии. Улан-Удэ, 1961. - Вып.1. -С. 158-173.

52. Дондупова (Новикова) О.В. Грамматические свойства бурятской пентатоники // Материалы междунар. конф. памяти А.В.Рудневой (Сб. статей и тезисов): В 2-х ч. М., 1999. - Ч. 2. - С. 302-305.

53. Доржиева Г. Ритмическая организация калмыцких протяжных песен // Ритм и форма. СПб.: Союз художников, 2002. - С. 139-153.

54. Дугаров Д.С. Бурятские народные песни. Песни хори-бурят / СО АН СССР. Бурят, комплексный НИИ. Улан-Удэ, 1964. - 443 с.

55. Дугаров Д.С. Бурятские народные песни. Песни селенгинских бурят. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1969. - 342 с.

56. Дугаров Д.С. Бурятские народные песни. Песни западных бурят. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1980. - 280 с.

57. Дугаров Д.С. Исторические корни белого шаманства (на материале обрядового фольклора бурят). М.: Наука, 1991. - 300 с.184

58. Дугаров Д.С. Напевы бурятских улигеров // Абай Гэсэр могучий. Бурятский героический эпос. М., 1995. - С. 505-524.

59. Дугаров Д.С. Песенное творчество селенгинских бурят: Музыкально-этнографическое и теоретическое исследование: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. М., 1969. - 25 с.

60. Дугаров Д.С. Свадебные песни селенгинских бурят // Бурятский фольклор. Улан-Удэ, 1970. - Вып. 2. - С. 34-51.

61. Дугаров Д.С., Куницын О.И. Буряты // Музыкальная культура Сибири: В 3-х т. Новосибирск, 1997. - Т. 1, Кн. 1. - С. 336-404.

62. Дугаров Д.С., Шейкин Ю.И. О музыке эхирит-булагатского эпоса // Бурятский героический эпос. Аламжи Мэргэн молодой и его сестрица Агуй Гохон / Сост. М.И.Тулохонов. Новосибирск: Наука, 1991. - С. 35-52.

63. Дьяконов И.М. Эпос о Гильгамеше // Эпос о Гильгамеше. М.-Л., 1961.-С. 91-143.

64. Егорова O.K. Вопросы ладообразования в марийской народной песне // Музыкальная культура народов Поволжья. М., 1978. - С. 19-27.

65. Егунов Н.П. Бурятия до присоединения к России. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1990. - Ч. 1. - 172 с.

66. Егунов Н.П. Прибайкалье*в древности и проблема происхождения бурятского народа. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1984. - Ч. 1. - 286 с.

67. Ефименкова Б. Б. Ритм в произведениях русского вокального фольклора. М.: Композитор, 2001. - 256 с.185

68. Ефименкова Б.Б. Севернорусская причеть: Междуречье Сухоны и Юга и верховья Кокшенги (Вологодская область). М.: Сов. композитор, 1980. - 392 с.

69. Жуковская H.JI. Ламаизм и ранние формы религии. М.: Наука, 1977.-200 с.

70. Земцовский И.И. О мелодической "формульности" в русском фольклоре // Этнографические истоки фольклорных явлений. Русский фольклор.-Л., 1987.-XXIV.-С. 117-128.

71. Земцовский И.И. Проблема варианта в свете музыкальной типологии // Актуальные проблемы современной фольклористики. Л., 1980. - С. 36-50.

72. Золхоев Б.В. Монголоязычное население Прибайкалья во II -XVII веках: История и проблемы: Автореф. дис. . канд. ист. наук. -Улан-Удэ, 2000. 21 с.

73. Золхоев В.И. О бурят-монгольском стихосложении // Свет над Байкалом. 1957. - №4. - С. 152-156.

74. Золхоев В.И. О теории "слово-стопа" // Сборник трудов по филологии. Улан-Удэ, 1958. - Вып 3. - С. 49-65.

75. Зориктуева Т. Г. Жанровая классификация песен иволгинских бурят // Национальная самобытность искусства на рубеже тысячелетий: Материалы науч.-практ. конф., посвященной 60-летию Союза композиторов Республики Бурятия. Улан-Удэ, 2000. - С. 46-48.

76. И Нам Сун. Ариран: О ладовом строении // Проблемы музыкознания: Ст. молодых музыковедов / Новосиб. гос. консерватория. Новосибирск, 2000. - Вып. 1. - С. 68-79.186

77. И Нам Сун. О типологии ангемитонной пентатоники в корейской народной песне // Сб. тез. докл. Новосибирской межвузовской конф. "Интеллектуальный потенциал Сибири". Новосибирск, 1997. - С. 3040.

78. Исхакова-Вамба Р.А. Ангемитоника как музыкальная система. -М.: Сов. композитор, 1990. 96 с.

79. Камаева Т.Ю. Антемитоника и диатоника: функционирование и взаимодействие двух звуковысотных систем в западно-русских песенных традициях // Пентатоника в контексте мировой музыкальной культуры: Материалы межресп. науч. конф. Казань, 1995. - С. 91-105.

80. Каратыгина М.И. Западной Африки музыка // Музыкальный энциклопедический словарь / Гл. ред. Г.В.Келдыш. М, 1990. - С. 198-199.

81. Квитка К.В. Ангемитонные примитивы и теория П.Сокальского // Избр. тр.: В 2-х т. М., 1971. - Т. 1. - С. 286-311.

82. Квитка К.В. Пентатоника у славянских народов // Избр. тр.: В 2-х т. М., 1973. - Т. 2. - С. 279-285.

83. Квитка К.В. Первобытные звукоряды // Избр. тр.: В 2-х т. М., 1971.-Т. 1. - С. 215-274.

84. Квитка К.В. Песенные формы с вдвое увеличенными ритмическими формами // Избр. тр.: В 2-х т. М., 1971. - Т. 1. - С. 48-59.187

85. Квитка К.В. Украинские песни о матери-детоубийце // Избр. тр.: В 2-х т. -М., 1973.-Т. 2. -С. 119-191.

86. Квитка К.В. Этнографическое распространение пентатоники в Советском Союзе // Избр. тр.: В 2-х т. М., 1973. - Т. 2. - С. 47-64.

87. Китов В.В. Некоторые аспекты генезиса и онтологии бурятских народных инструментов // Музыкальное искусство и культура: наблюдения, анализ, рекомендации. Новосибирск, 1997. - С. 82-94.

88. Колпецкая О.Ю. Ёхор закаменских бурят // Художественные жанры: история, теория, трактовка: Тез. докл. междунар. науч. конф. -Красноярск, 1996. С. 90-92.

89. Кондратьев М.Г. К истории изучения пентатоники // Известия НАНИ ЧР. Чебоксары, 1997. - Вып. 6. - С. 10-27.

90. Кондратьев М.Г. О восточных корнях чувашской народной музыкально-поэтической системы // Известия НАНИ ЧР. Чебоксары, 1998.-Вып. 1.-С. 74-86.

91. Кондратьев М.Г. О динамике музыкально-теоретического статуса пентатоники // Музыкальная академия. 1999. - № 4. - С. 37-46.

92. Кондратьев М.Г. Основные свойства чувашской пентатоники // Пентатоника в контексте мировой музыкальной культуры: Материалы Межресп. науч. конф. Казань, 1995. - С. 86-91.

93. Кондратьев М.Г. Пентатонность как важнейшая характеристика чувашской музыкальной системы // Известия НАНИ ЧР. Чебоксары, 1996.-Вып. 5.-С. 30-39.

94. Кондратьев С.А. Музыка монгольского эпоса и песен. М.: Сов. композитор, 1970. - 248 с.188

95. Кондратьева Н.М. Высотная сегментация как проблема музыкальной грамматики // Материалы междунар. конф. памяти А.В.Рудневой (Сб. статей и тезисов): В 2-х ч. М., 1999. - Ч. 2. - С. 152— 158.

96. Кондратьева Н.М. Скотоводческие заговоры теленгитов: Дисс. . канд. искусствоведения. Новосибирск, 1996. - 235 с.

97. Кондратьева Н.М., Мазепус В.В., Сыченко Г.Б. К теории интонационных культур: Интонационная культура теленгитов // Вопросы музыкознания. Новосибирск, 1999. - С. 212-225.

98. Кондратьева Н.М., Сыченко Г.Б. Алтайцы: алтай-кижи, теленги-ты, тёлёсы, телеуты, тубалары, чалканцы, кумандинцы // Музыкальная культура Сибири: В 3-х т. Новосибирск, 1997. - Т. 1, Кн. 1. - С. 209283.

99. Кручинина А.Н. Пути изучения попевочного словаря знаменного роспева // Вопросы интонационного анализа и формообразования в свете идей Б.В.Асафьева. J1., 1982. - С. 52-62.

100. Кручинина А.Н. Попевка в русской музыкальной теории XVII в.: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Л., 1979. - 24 с.

101. Кузьмина Е.Н. О степени устойчивости эпической традиции бурят // Гуманитарные науки в Сибири. Секция: культура, наука, образование. Новосибирск, 2000. - №3. - С. 77-83.

102. Куницын О.И. Ладовые особенности музыкального языка бурятской народной песни // Музыкальное творчество народов Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1986. - С. 113-130.

103. Куницын О.И. Выразительные средства профессиональной музыки. Улан-Удэ: ВСГАКИ, 1999. - 142 с.189

104. Кыргыс З.К. Песенная культура тувинского народа. Кызыл: Тув. кн. изд-во, 1992. - 144 с.

105. Ламаизм в Бурятии XVIII начала XX века. Структура и социальная роль культовой системы / Г.Р.Галданова, К.М.Герасимова, Д.Б.Дашиев и др. - Новосибирск: Наука, 1983. - 240 с.

106. Лауфер Б. Очерк монгольской литературы. Л., 1927. - 113 с.

107. Лебедева И.Г. К изучению формульной структуры хоральной монодии Средневековья (по поводу концепции Лео Трейтлера) П Музыкальная культура Средневековья. Теория. Практика. Традиция. Л.: ЛГИТМИК, 1988. - С. 11-23.

108. Лебедева И.Г. Принципы мелодической организации западноевропейской средневековой монодии: Автореф. дис. . канд. искусствоведения.-Л., 1988.-24 с.

109. Мазель Л.А. О мелодии. М.: Музыка, 1952. - 300 с.

110. Мазепус В.В. Универсально-грамматический подход в культурологии / Новосибирская гос. консерватория. Новосибирск, 1993. - 48 с.

111. Мазепус В.В., Новикова О.В. Музыкально-ритмическое воплощение бурятского песенного стиха // Музыкальная культура как национальное и мировое явление: Материалы междунар. науч. конф. Новосибирск, 2002. - С. 88-103.

112. Мазепус В.В., Новикова О.В. Ритмическая иерархия и система стихосложения в бурятских народных песнях // Народная культура Сибири: Материалы X науч.-практ. семинара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору. Омск, 2001. - С. 94-99.190

113. Макарова Т.С. Калмыцкая музыка // Музыкальный энциклопедический словарь / Гл. ред. Г.В. Келдыш. М., 1990. - С. 227-228.

114. Маклыгин A.JI. О модальных свойствах пентатоники в песнях луговых мари // Пентатоника в контексте мировой музыкальной культуры: Материалы межресп. науч. конф. Казань, 1995. - С. 49-60.

115. Максимов С.М. Чувашская народная песня. М.: Музыка, 1964. - 400 с.

116. Манжигеев И.А. Бурятские шаманистические и дошаманистиче-ские термины. М.: Наука, 1978. - 128 с.

117. Милка А.П. Теоретические основы функциональности в музыке: Исследование. JL: Музыка, 1982. - 150 с.

118. Михайлов Т.М. Бурятский шаманизм: история, структура и социальные функции. Новосибирск: Наука, 1987. - 288 с.

119. Михайлов Т.М. Влияние христианства и ламаизма на шаманизм бурят // Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири (вторая половина XIX-начало XX в.).-Л., 1979.-С. 127-149.

120. Михайлов Т.М. Взаимодействие этносов и культур в Байкальской Азии: история и современность // Аборигены Сибири: проблемы изучения исчезающих языков и культур: Тез. Междунар. науч. конф. Новосибирск, 1995.-Т. 2.-С. 182-186.191

121. Михайлов Т.М. Из истории бурятского шаманизма (с древнейших времен по XVIII в.). Новосибирск: Наука, 1980. - 320 с.

122. Михайлов Т.М. Структура бурятского шаманизма // Традиционные верования и быт народов Сибири XIX начала XX в. - Новосибирск, 1987.-С. 36-52.

123. Михайлов Т.М. О шаманском фольклоре бурят // Бурятский фольклор. Улан-Удэ, 1970. - Вып. 2. - С. 69-82.

124. Михайлов Т.М. Этнографические исследования // Гуманитарные исследования в Бурятии (К 75-летию БИОН). Улан-Удэ, 1997. - С. 38-51.

125. Мырдыгеев Р.С. Песни аларских бурят II Бурятоведческий сборник. Иркутск, 1926. - Вып. 2. - С. 69-71.

126. Назаренко Р.Б. О средствах музыкальной выразительности в шорском героическом эпосе "Кан Перген" // Шорские героические сказания. М.; Новосибирск, 1998. - С. 34-46.

127. Назаренко Р.Б. Музыка шорского эпоса: структурная организация, нотация, эдиция: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Новосибирск, 1998. - 22 с.

128. Назаренко Р.Б. Шорцы // Музыкальная культура Сибири: В 3-х т. Новосибирск, 1997. - Т. 1, Кн. 1. - С. 284-300.

129. Найдакова В. Народное драматическое творчество бурят // Фольклорный театр народов СССР. М., 1985. - С. 199-216.

130. Намжилова М.Н. Хоринские улигеры. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1997.- 120 с.

131. Нигмедзянов М.Н. Олиготонные лады в татарской народной музыке // Сов. музыка. 1974. - № 1. - С. 62-66.192

132. Нимаев Д.Д. О генезисе исконного этнического ядра бурят // Аборигены Сибири: проблемы изучения исчезающих языков и культур: Тез. Междунар. науч. конф. Т. 2. - Новосибирск, 1995. - С. 192-195.

133. Новикова О.В. Полустрока как архитектоническая единица бурятских песенных напевов // Народная культура Сибири: Материалы VIII науч.-практ. семинара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору. Омск, 1999. - С. 87-90.

134. Новикова О.В. Устойчивые мелодические обороты в пентатони-ческих народных песнях бурят // Сибирская архитектурно-художественная школа: Материалы Всерос. науч.-практ. конф. Новосибирск, 2001. - С. 122-124.

135. Новикова О.В. Функциональность пентатонных ладов: бурятская пентатоника // Теоретические концепции XX века: Итоги и перспективы отечественной музыкальной науки: Материалы Всерос. науч. конф. Новосибирск, 2000. - С. 355-359.

136. Нуриева И.М. Пентатоника в южноудмурдской народно-песенной системе // Пентатоника в контексте мировой музыкальной культуры: Материалы межресп. науч. конф. Казань, 1995. - С. 133-135.

137. Оборот // Музыкальная энциклопедия / Гл. ред. Ю.В.Келдыш. -М., 1976.-С. 1070.

138. Олзоев Б.В. Бурятская народная музыка // Очерки истории культуры Бурятии: В 2-х т. Улан-Удэ, 1972. - Т. 1. - С. 253-261.

139. Олзоев Б.В. Бурятские народные песни: Автореф дисс. . канд. искусствоведения. М., 1965. - 16 с.

140. Олзоев Б.В. Музыкальное песенное творчество бурят // Кратк. сообщ. БКНИИ. Улан-Удэ, 1962. - Вып. 4. - С. 25- 30.

141. Песни осинских бурят / Сост., вст. ст. и примеч. Т.М.Болдонова. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1985. - 72 с.

142. Песни хонгодоров / Сост., вст. ст. и примеч. Г.Д.Фролова. -Улан-Удэ: ВСГТУ, 1998. 183 с.

143. Песни хори-бурят / Сост. и вст. ст. Л.А.Халтаева. Улан-Удэ: ВСГАКИ, 1999.-92 с.

144. Пичугин П.А. Музыкальная культура андских народов. М.: Наука, 1979.- 87 с.

145. Плахова А.Ю. Мувашшахат: Проблемы лада: Дис. . канд. искусствоведения. Новосибирск, 2000. - 294 с.

146. Полуэктова О.В. Китайская дворцовая музыка эпохи Тан из японских источников (структурно-аналитический аспект): Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Новосибирск, 1999. - 20 с.194

147. Попевка // Музыкальный энциклопедический словарь / Гл. ред. Ю.В.Келдыш. М., 1990. - С. 435.

148. Пюрбеев Г.Ц. Бурятский язык // Лингвистический энциклопедический словарь / Ред. В.Н.Ярцева. М., 1990. - С. 78.

149. Руднев А.Д. Мелодии монгольских племен // Сборник в честь 70-летия Г.Н. Потанина. СП-б, 1909. - С. 395-430.

150. Руднева А.В. О жанрово-стилистическом анализе русских народных песен // Актуальные проблемы изучения музыкального фольклора. Ростов-на-Дону, 1983. - С. 5-15.

151. Руднева А.В. Курские танки и карагоды. (Таночные и карагод-ные песни и инструментальные пьесы). М.: Сов. композитор, 1975. - 309 с.

152. Руднева А.В. Ритмика стиха и напева в русских народных песнях // Известия на института за музика. София, 1969. - С. 303-334.

153. Румянцев Г.Н. Происхождение хоринских бурят. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1962. - 267 с.

154. Румянцев Г.Н. Селенгинские буряты (происхождение и родо-племенной состав) // Материалы по истории и филологии Центральной Азии. Улан-Удэ, 1965. - С. 87-117.

155. Санжеев Г.Д. Дархатский говор и фольклор. Л.: Изд-во АН СССР, 1931.- 112 с.

156. Санжеев Г.Д. Песнопения аларских бурят // Записки коллегии востоковедов. Т. 3. - Л., 1929. - 87 с.

157. Скворцова Н.М. Структура тофаларского песенного стиха // Гуманитарные науки в Сибири. Секция: культура, наука, образование. -Новосибирск, 2000. № 3. - С. 73-77.195

158. Скворцова Н.М. Тофалары // Музыкальная культура Сибири: В 3-х т. Новосибирск, 1997. - Т. 1, Кн. 1. - С. 301 -316.

159. Смирнов Б.Ф. Монгольская народная музыка. М.: Сов. композитор, 1971. - 365 с.

160. Смирнов Б.Ф. Музыка народной Монголии. М.: Музыка, 1975.- 158 с.

161. Смирнов Б.Ф. Музыкальная культура Монголии. М.: Музгиз, 1963.- 120 с.

162. Смирнова Е.М. О ладомелодических особенностях татарских напевов устно-профессиональных жанров // Материалы междунар. конф. памяти А.В.Рудневой (Сб. статей и тезисов): В 2-х ч. М., 1999. - Ч. 2. -С. 322-326.

163. Сураев-Королев Г.И. Многоголосие и ладовое строение мордовских народных песен (мордовская многоголосная пентатоника) // Труды Мордовского НИИ ЯЛИЭ. Саранск, 1964. - Вып. 26. Серия филологическая. - С. 231-260.

164. Тагмизян Н. Система типовых попевок в музыке Ближнего Востока (первая половина XVIII в.) // Профессиональная музыка устной традиции народов БСВ и современность. Ташкент, 1981. - С. 164-174.

165. Тугутов И.Е. Общественные игры бурят // Этнографический сборник. Улан-Удэ, 1961. - Вып. 2. - С. 43-65.

166. Туденов Г.О. Бурятское стихосложение: Ритмическая организация бурятских стихов. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1958. - 167 с.196

167. Туденов Г.О. Наблюдения по фольклору бурят Еравнинского и Хоринского аймаков // Кратк. сообщ. БКНИИ СО АН СССР. Улан-Удэ, 1959.-Вып. 1.-С. 119-129.

168. Тулохонов М.И. Бурятская фольклористика // Гуманитарные исследования в Бурятии (К 75-летию БИОН). Улан-Удэ, 1997. - С. 106121.

169. Тулохонов М.И. Бурятские исторические песни. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1973. - 246 с.

170. Тулохонов М.И. Бурятский героический эпос "Гэсэр" // Абай Гэсэр могучий. Бурятский героический эпос. М, 1995. - С. 446-476.

171. Тулохонов М.И. Героический эпос бурят. Вопросы поэтики и стиля: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Улан-Удэ, 1993. - 51 с.

172. Тюлин\Ю.Н. Учение о гармонии: Изд. 3-е. М.: Музыка, 1966. -223 с.

173. Уланов А.И. Бурятский героический эпос. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1963.-219 с.

174. Уланов А.И. Древний фольклор бурят. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1974. - 176 с.

175. Улаханов Г. А. Песни унгинских бурят // Бурятоведческий сборник. Иркутск, 1926. - Вып. 2. - С. 72-73.

176. Утегалиева С.И. Пентатоника в домбровых кюях Центрального Казахстана // Пентатоника в контексте мировой музыкальной культуры: Материалы межресп. науч. конф. Казань, 1995. - С. 106-107.

177. Фольклор Курумчинской долины / Сост., предисл. и комм. С.С.Бардахановой. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН. - 137 с.197

178. Фольклор осинских бурят / Сост. Б.С.Дугаров. Улан-Удэ: ВСГАКИ, 2000. - Вып. 5. - 94 с.

179. Фролова Г.Д. Песенный фольклор хонгодоров: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Улан-Удэ, 1999. - 25 с.

180. Халтаева JI.A. Генезис и эволюция бурдонного многоголосия в контексте космогонических представлений тюрко-монгольских народов: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Ташкент, 1991. - 27 с.

181. Халтаева JI.A. Проблемы изучения ранних форм многоголосия на материале фольклора // Песенный фольклор народов Казахстана. -Алма-Ата, 1990. С. 3-38.

182. Хамаганов М.П. Бурятская фольклористика: Зарождение и развитие бурятской фольклористики, русско-бурятских фольклористических связей в XVIII-XXbb. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1962. - 454 с.

183. Хамаганов М.П. Очерки бурятской афористической поэзии. -Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1959. 265 с.

184. Хамаганов М.П. Формирование бурятской советской фольклористики. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1977. - 140 с.

185. Хамгашалов A.M. Опыт исследования бурят-монгольского стихосложения. Улан-Удэ, 1940. - 114 с.

186. Хангалов М.Н. Свадебные обряды унгинских бурят // Собр. соч.: В 3-х т. Улан-Удэ, 1958. - Т. 2. - С. 56-91.198

187. Хелимский Е.А. Силлабика стиха в нганасанских иносказательных песнях // Музыкальная этнография Северной Азии. Новосибирск, 1989.-С. 52-76.

188. Холопов Ю.Н. Гармония. М.: Музыка, 1988. - 512 с.

189. Холопов Ю.Н. Пентатоника как род интервальных систем // Пентатоника в контексте мировой музыкальной культуры: Материалы межресп. науч. конф. Казань, 1995. - С. 5-7.

190. Холопова В.Н. Мелодика: Научно-метод. очерк. М.: Музыка, 1984.-88 с.

191. Хомский Н. Синтаксические структуры // Новое в лингвистике. М., 1962. - Вып. 2. - С. 412 - 527.

192. Хороших П.П. Музыкальные инструменты, театр и развлечения бурят-монголов // Бурятоведческий сборник. Иркутск, 1926. - Вып. 1. -С. 52-68.

193. Хорло П. Народная песенная поэзия монголов (Проблема жанрового состава). Новосибирск: Наука, 1989. - 150 с.

194. Цзю Э. Пентатоника как ладовая система (на примере вьетнамской народной песни). Ташкент, 1984. - 84 с.

195. Чагдуров С.Ш. Стих Гэсэриады // Фольклорное наследие народов Сибири и Дальнего Востока. Горно-Алтайск, 1986. - с. 150-160.

196. Чагдуров С.Ш. Стихосложение Гэсэриады. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1984. - 128 с.

197. Чекановска А. Музыкальная этнография: Методология и методика. М.: Сов. композитор, 1983. - 190 с.199

198. Черемисов К.М. Бурятско-русский словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1973. - 804 с.

199. Шаракшинова Н.О. Героико-эпическая поэзия бурят. Иркутск: Изд-во ИГУ, 1987. - 304 с.

200. Шаракшинова Н.О. Героический эпос бурят. Иркутск: Вост,-Сиб. кн. изд-во, 1968. - 160 с.

201. Шаракшинова Н.О. Бурятский фольклор. Иркутск: Кн. изд-во, 1959.-228 с.

202. Шаракшинова Н.О. Лирические песни бурят. Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1973. - 148 с.

203. Шаховской А.П. Ангемитоника в бесермянских крезях // Пентатоника в контексте мировой музыкальной культуры: Материалы меж-респ. науч. конф. Казань, 1995. - С. 136-147.

204. Яковлев М.М. Канады музыка // Музыкальный энциклопедический словарь / Гл. ред. Г.В.Келдыш. ~ М., 1990. С. 231.

205. Колесса Ф. Ритмика украшських народних шсень. Льв1в: Накл. НТШ, 1907.-251 с.

206. Людкевич С. Галицько-русью народш мельоди 3i6paHi на фонограф Й.Роздольським: В 2 ч. // Етнограф1чний зб1рник. Льв1в, 1906. - Ч. 1.-187 с.

207. Аюшеев Д. Буряад-монгол арадай дуунууд (Бурят-монгольские народные песни). Улан-Удэ: Бурят-монгольское кн. изд-во, 1950. - 54 с.200

208. Балдаев С.П. Буряад арадай дуунууд. (Бурятские народные песни). 1-дэхи том: Урданай дуунууд (Дореволюционные песни). - Улан-Удэ: Буряад ном. хэблэл, 1961. - 289 с.

209. Балдаев С.П. Буряад арадай дуунууд. (Бурятские народные песни). 2-дэхи том: Урданай дуунууд (Дореволюционные песни). - Улан-Удэ: Буряад ном. хэблэл, 1965. - 244 с.

210. Chenoweth V., Bee D. Comparative-generative models of a New Guinea melodic structure // American anthropologist. 1971. - Vol. 73. - P. 773-782.

211. Jackendoff R., Lehrdahl F. A generative theory of tonal music. -Cambridge (Mass.), 1983. 280 p.

212. Jones A.M. Study in African Music. L., 1959. - 212 p.

213. Kornfeld F. Die tonale Structur chinesischer Musik. St.-Gabrieler Studien. - St.- Gabriel-Verlag, Modling bei Wien. - 1955.

214. Pike K.L. Language in relation to unified theory of the structure of human behavior. The Hague; Paris: Mouton, 1967. - 762 p.

215. Treitler L. Homer and Gregory: The Transmission of Eric Poetry and Planchant // Musical Quaterly, 1974. Vol. 60. - P. 333-372.

216. Treitler L. Reading and Singing: On the Genesis of Occidental Music Writing // Early Music History. Vol. 4. - Oxford, 1984. - P. 135-208.