автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.08
диссертация на тему: Поэтика русского модернизма в контексте гностической (неогностической) духовной парадигмы

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шахбазян, Марина Анатольевна

Введение. 3—

Глава 1. Основания: религиозно-философских и эстетических поисков русского модернизма. {Опыт теоретического рассмотрения ведущих модернистских концепций) . 11 —

Глава 2. Влияние структуры гностических мифов и неогностических концепции на поэтику русского модернизма. (Опыт практического рассмотрения реализации модернистских теорий в индивидуальном творчестве). 74—

Глава 3. Реализация комплекса представлений русского модернизма в литературе после Октября. (Опыт теоретико-практического рассмотрения гностических и неогностических мотивов в литературе 1920-1930-х годов). 118—

Введение диссертации1999 год, автореферат по филологии, Шахбазян, Марина Анатольевна

В настоящем исследовании предпринята попытка рассмотреть литературу русского модернизма в ее связи с течениями религиозно-философской и общественно-политической мысли первой трети века. При этом учитываются как теоретические воззрения представителей русского модернизма, так и практическая реализация их мировоззренческих установок в творчестве. Когда литературоведение избегало рассмотрения мировоззренческих основ литературного процесса, это было закономерной реакцией на идеологический диктат. Но мировоззрение и идеология не тождественны, и, игнорируя мировоззренческие основы, невозможно понять не только литературный процесс в целом, но и индивидуальный творческий опыт.

Собственно православное эстетическое сознание, имплицитно одухотворявшее русскую средневековую культуру, в XVIII—XIX веке было отодвинуто на периферию русской культуры, так как по сути своей не имело необходимости в рефлективно-дискурсивном выражении, оставаясь структурной мировоззренческой основой традиционной русской литературы. Однако в начале XX века литература русского модернизма попыталась "отрясти прах традиции от своих ног".

Теоретическое осмысление феномена Серебряного века невозможно без рассмотрения его религиозной составляющей. Это верно для культуры в целом (о чем писали все крупнейшие культурологи, включая О. Шпенглера, Э. Касси-рера и Л. Н. Гумилева), но в отдельные периоды истории культуры эта тема звучит особенно настойчиво. "Религиозный ренессанс" - сегодня это наиболее частая характеристика Серебряного века. В соответствии с подобной характеристикой, мы должны были бы обнаружить возобновление Традиции, однако этого не происходит. Что же все-таки "возродилось" в "религиозном ренессансе" русского модернизма?

Цель исследования ~ выявить структурно-мировоззренческий костяк литературы русского модернизма, показать его влияние на поэтику.

С реализацией этой цели связано решение ряда задач:

1. Проанализировав основные литературные теории русского модернизма, определить религиозно-философские истоки данных теорий.

2. Показать системную реализацию эстетических и религиозно-философских воззрений в художественной практике до и после революции.

3. Доказать типологическую общность явлений символизма, акмеизма, футуризма, авангарда, выявив закономерности, существенные и для литературы постмодернизма.

Основные положения, выносимые на защиту: литература русского модернизма строится на общих с гностической литературой онтологических основаниях и гносеологических принципах; формы выражения (символ, футуристическое расчленение слова, разрыв связи "слово—значение—понятие" у обэриутов) зависят от мировоззренческих установок; структурной мировоззренческой основой русского модернизма стал гностицизм и неогностицизм

Актуальность предлагаемого исследования обусловлена рядом факторов. В первую очередь, это фактор исторический. Современный литературный процесс и теория литературы не могут самоопределиться в вопросе переоценки научных взглядов на суть русского модернизма. Простой переменой знаков в оценках отечественных литературоведов советского периода проблему решить невозможно. Назрела необходимость взглянуть на литературу русского модернизма с точки зрения непрерывной духовной традиции, объединяющей русскую книжность с момента ее зарождения до современного этапа. И здесь на первый план выступает культурный фактор. Модернизм инновационен, а русская литература тысячелетний период жила развитием традиции. Постмодернизм пытается снять оппозицию традиции и инновации, но смысл их различия при этом исчезает. Исчезает и возможность для синтеза традиции и инновации, которыми живет культура. Отсюда и апокалиптические прогнозы о смерти культуры, не способной решить вопрос о соотношении воспроизводства и трансформации, шире - вопрос обновления человеческого бытия.

Для теории литературы особую актуальность и новизну предлагаемая диссертация приобретает в связи с исследованием форм выражения гностических и неогностических идей в виде символистских, футуристических, обэриут-ских концепций и их творческой реализации (символ, "самовитое слово" и т.п.). Степень изученности данной проблемы весьма мала. Лучшие из советских исследователей - Д. Максимов, П. Громов, Л. Долгополов, Е. Ермилова- лишь вскользь касались религиозно-философских исканий поэтов Серебряного века (См: Д. Максимов. Русские поэты начала века., 1986. П. Громов. А. Блок, его предшественники и современники. Л., 1986. Л. Долгополов. Андрей Белый и его роман «Петербург». Л., 1988. Е. Ермилова. Теория и образный мир русского символизма. М., 1989). На сегодняшний день наиболее активно работающий в выбранном нами направлении С. Л. Слободнюк, опубликовавший с 1994 по 1998 год три работы по данной проблеме (133—135), не рассматривает взаимосвязь духовных аберраций и поэтики. Такую взаимосвязь в том, что касается акмеизма, устанавливает О. Червинская (Червинская О. Акмеизм в контексте Серебряного века и традиции. Черновцы, 1997). Мы начали свое исследование независимо от названных авторов и не всегда согласны в оценках и выводах. Сегодня выходят прежде державшиеся под спудом теоретические работы представителей русского модернизма, в которых отражена их методологическая самооценка, и труды русских религиозных философов, также не проходивших мимо духовной составляющей современного им литературного процесса. Но то взгляд на проблему изнутри, а русская религиозная мысль сама не избежала влияния модернизма.

Объект предлагаемой к защите диссертации - литературные теории русского модернизма, отражающие творческие принципы эстетических направлений и отдельных писателей; литературные произведения. Хронологические ориентиры обусловлены тем, что мы считаем необходимцм рассматривать литературный процесс имманентно; октябрьская революция, служившая длительное время хронологической границей русского модернизма, таковой, на наш взгляд, не является. Ярким проявлением философии и эстетики Серебряного века в литературе явились обэриуты, в теории и практике которых содержались постмодернистские интенции, получившие развитие в русской литературе лишь с конца 1980-х годов.

Предмет исследования имеет два аспекта: мировоззренческие основания литературного процесса первой трети века (его этические, религиозные, гносеологические компоненты) как аспект содержательный, и приемы, в которых выразилось это «содержание», как аспект формальный.

Методология исследования предопределена намерением найти такие способы анализа, которые позволили бы объяснить типологическое сходство. Сегодня вопросы теории литературы зачастую сводят к исследованиям структуры художественного текста. Мы пытаемся найти ключи к решению тех же проблем, что и литературоведение 1920-х годов, когда В. Жирмунский был вынужден защищаться от своих товарищей по «формальному методу», отстаивая право на понимание поэтического произведения как «единства взаимообусловленных элементов» и поиска «основания для системы эстетических фактов в единстве «сверхэстетическом», а потому связывания «эволюции поэтических приемов и стилей с общим развитием культуры, в особенности, с изменением «чувства жизни», «психологического фона» эпохи, которым обусловлено также изменение художественных вкусов" (67, С. 11,12.)

В рамках рецептивной эстетики возникает произвольная интерпретация художественных текстов (такое предпочтение ментального подхода Мирча Элиаде называл "трагической наивностью"). Данная работа основывается на традиции, отвергающей возможность абсолютно беспредпосылочной гносеологии и обусловливает ее "внятной субъекту картиной мира", в которой до возможности возникновения гносеологической проблематики уже свершается разворачивающееся различение мира - как онто-логия, то есть логос бытия, логос бытийствующего. Нам представляется правомочным обусловливание гносеологии, которая уже в своем вопрошании имеет дело с некоторым "предваряющим пониманием" (термин М. Хайдеггера), с различением мира (хотя бы на субъект и объект познания), онтологией. Тем более это кажется уместным в контексте гностической парадигмы, так как гносеология гностиков и теоретически, и, что особенно важно, практически, как способ познания, всецело обусловлена их онтологией. Следуя выбранному онтологическому подходу, при рассмотрении содержательного аспекта мы обращаем большее внимание на религиозный компонент, принимая во внимание работы по истории религии (Э. Поснов, В. Болотов) и религиоведению (А. Кураев, Г. Йонас, М. Элиаде, Р. Ге-нон). При рассмотрении формального аспекта основный упор сделан на слово. Мы разделяем взгляд В. Жирмунского: «поэзия есть история словесности» ~ не столько в смысле определения: «поэзия может и должна рассматриваться как особым образом организованный язык» (Структурно-типологические исследования. М., 1962. С. 264.), сколько в смысле известного определения М. Хайдеггера: «Язык - это дом бытия».

Мы солидаризируемся с Палиевским в том, что «способ связи и организации мира в сознании - воображаемая индивидуальность, подобная той, что существует в жизни, - будет всегда своим качеством отличаться и не совпадать с анализирующей ее системой» (115, С. 35-36), а также с Ю. М. Лотманом во взгляде на феномен культуры, где "входя в целое как часть, отельная индивидуальность не перестает быть целым. Поэтому отношение между частями не имеет автоматического характера, а каждый раз подразумевает семиотическое напряжение и коллизии, порой принимающие драматический характер" (103, С.45). Если подобный подход кажется парадоксальным, то обопремся еще на один академический авторитет - Д. С. Лихачева, который указывал, что искусство всегда «неточно», и именно благодаря этой «неточности» восприятие произведения искусства является сотворчеством (97, С. 394—401). А следовательно, и литературоведение «должно постоянно учитывать в своих рассуждениях - любыми доступными ему средствами - присутствие этого целого нерасторжимого ядра, то есть быть одновременно и точным и неточным, приближаться к четким рациональным определениям и в то же время не отпускать, не терять из смысла еще не определенное» (115, С.36).

Широкий круг проблем, связанный с формами выражения (проблемы символа, образа, знака) имеют отношение не только к теории литературы и -шире - к эстетике, но и к другим сферам духовной культуры, ибо они возникли первоначально не как эстетические, но как культово-мистические, богословские, философские и т.п. Важным методическим приемом становится их изучение в связи с этими первоначальными контекстами. Здесь нас убеждает опыт А. Ф. Лосева, Д. С. Лихачева, В. В. Бычкова, С. Аверинцева (См.: Лосев А. Ф. История античной эстетики. М., 1975. Бычков В. В. Aesthetica Patrum. Эстетика отцов церкви. М., 1995. Аверинцев С. С. Эволюция философской мысли // Культура Византии (IV ~ первая половина ХП в.). М., 1984. Он же. Поэты. М., 1996).

Таким образом, в исследовании привлекаются сравнительно-типологический, культурно-исторический и элементы системно-структурного метода (контекстуальный анализ).

Принципы отбора материала. В связи с поставленной целью и задачами исследования материал составляют несколько групп. Во первых, это литературно-художественные тексты разных направлений русского модернизма. Привлекались наиболее типичные представители направления, чье творчество хорошо изучено, но приобретает иное звучание в избранном нами ракурсе рассмотрения (А. Белый, А. Блок, Вяч. Иванов, И. Северянин, В. Хлебников, Н. Клюев, Э. Багрицкий, А. Введенский, Д. Хармс. Н. Заболоцкий и др.) . Во-вторых, культовые тексты, в частности, гностические, опубликованные ко времени жизни рассматриваемых нами авторов, а также рукописи Наг-Хаммади, ставшие известными лишь в 1945 году. Выявленные типологические закономерности гностической и модернистской литературы не зависят от степени знакомства автора-модерниста с культовой литературой гностицизма, что подтверждает истинность наблюдений и выводов, выносимых на защиту. В третьих, религиозно-философские и литературно-критические труды В. Соловьева, П. Флоренского, Н. Минского, А. Белого, Н. Гумилева, В, Розанова, Н. Бердяева, С. Булгакова, В. Зеньковского, Н. Федорова, П. Флоровского, С. Трубецкого и других авторов обозначенного периода.

Научно-практическая значимость состоит в создании предпосылок для теоретического анализа русского модернизма, позволяющего отразить его рели-гиозно-философско-эстетическую целостность, соединить литературно-теоретический, философский, культурологический аспекты. Результаты исследования могут быть использованы в лекционных курсах по теории и истории литературы, спецкурсах по литературе русского модернизма.

Апробация работы осуществлялась путем публикаций основных ее положений в статьях, на межвузовской научно-практической конференции "Современная советская и зарубежная литература о взаимоотношениях человека и природы в условиях НТР" (Сыктывкар, 1984), научно-практической конференции "Журналистика, язык, культура: проблемы и подходы" (Краснодар, КубГУ, 1999), в процессе чтения лекций по истории русской литературы XX века, спецкурсах и спецсеминарах в КубГУ.

Структура исследования: введение, основной корпус, состоящий из трех главы, заключение, список использованной литературы, приложение.

Введение включает в себя формулировку целей и задач работы, а также основных выносимых на защиту положений; в нем определяется актуальность, научно-практическая значимость и новизна исследования, характеризуются различные аспекты предмета исследования, методология работы, принципы отбора материала, основные источники.

Основной корпус состоит из трех глав: глава первая "Основания религиозно-философских и эстетических поисков русского модернизма. (Опыт теоретического рассмотрения ведущих модернистских концепцийглава вторая "Влияние структуры гностических мифов и неогностических концепций на поэтику русского модернизма (Опыт практического рассмотрения реализации модернистских теорий в индивидуальном творчестве■)"; глава третья "Реализация комплекса представлений русского модернизму в литературе после

Октября. (Опыт теоретико-практического рассмотрения гностических и неогностических мотивов в литературе 1920-1930-х годовj".

Заключение включает характеристику целей и задач исследования как достигнутых.

Список основной использованной литературы содержит 175 источников.

Приложение содержит письма Владимира Соловьева к Анне Николаевне Шмидт, анализ некоторых положений работы "Третий Завет"; в нем высказывается гипотеза о происхождении образа Маргариты в романе М. Булгакова.

Разбираясь в духовно-интеллектуальных составляющих феномена Серебряного века, А. Эткинд в качестве его духовной основы называет хлыстовство как присущую русскому народу форму религиозности, в качестве основной движущей силы эстетики - извращенную психосексуальность (Эткинд А. Содом и Психея. Очерки интеллектуальной истории Серебряного века. М., 1996).

Надо сказать, А. Эткинд здесь неоригинален. Уже давно на Западе всерьез обсуждается «комплекс мученичества», присущий русскому сознанию, как, например, в работе McNaspy С. J. The Russian Mystique (175, P. 341-351.) В ней автор, явный приверженец фрейдистских истолкований, последовательно проводит мысль об одержимости русской литературы, а следовательно, и русского сознания разного рода психосексуальными отклонениями, из которых следуют историко-политические выводы. Эта статья интересна еще и тем, что автор приводит в подтверждение аналогичные взгляды других западных исследователей. Таким образом, это не просто частное мнение, а тенденция исследования русской литературы.

Наверное, можно было бы просто отмахнуться от очевидного абсурда подобных обвинений. Но есть некая недоговоренность во всех теоретических моделях русского модернизма. Недоговоренность эта касается прежде всего духовной природы явления. Таким образом, одна из задач настоящего исследования - заполнение лакуны, которая так долго играла смыслообразующую роль (Ю. Тынянов), что едва не утратила этот смысл окончательно, особенно под напором постмодернистского истолкования.

Список научной литературыШахбазян, Марина Анатольевна, диссертация по теме "Теория литературы, текстология"

1. А. М. Богословские труды. М., 1983. № 24.

2. Аверинцев С. С. Эволюция философской мысли // Культура Византии (IV первая половина XII в.). М., 1984.

3. Адрианова-Перетц В. П. Очерки поэтического стиля Древней Руси. М,~ Л., 1947.

4. Азадовский К. Николай Клюев: Путь поэта. Л., 1990.

5. Апокрифы Древней Руси. Тексты и исследования. М., 1997.

6. Апокрифы древних христиан. Исследование, тексты, комментарии. М., 1989.

7. Апостолов.Н. Импрессионизм и модернизм. Киев, 1908.

8. Архитектура и философия. Интервью с Жаком Дерридой. "Беседа". Ленинград—Париж, 1986.

9. Ахумян Т. А. О характере символизма Брюсова и о реализме в его ранней лирике // Брюсовские чтения 1963 года. Ереван, 1964.

10. Багрицкий Э, Стихотворения и поэмы. М,, 1987.

11. Багрицкий Э. Стихотворения и поэмы. М,, 1984.

12. Базанов В. Г. С родного берега: О поэзии Николая Клюева. Л., 1990.

13. Барабанов Е. В. «Русская идея» в эсхатологической перспективе // Вопросы философии, 1990, №8.

14. Белый А. На рубеже двух столетий. Воспоминания. В трех книгах. Кн. 1. М,, 1989.

15. Белый А. Петербург. М., 1989.

16. Белый А. Сочинения в двух томах. М. 1990.

17. Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994

18. Белый А. Стихотворения. М., 1988.

19. Берберова Н. Люди и ложи. Русские масоны XX столетия. Харьков -М.,20