автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Поэтико-философские аспекты воплощения "виртуальной реальности" в романе "Generation 'П'" Виктора Пелевина

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шульга, Кирилл Валерьевич

Введение.

Глава 1.

Способы воплощения фантомов виртуальной реальности в романе «Generation 'П'» Виктора Олеговича Пелевина.

§ 1 Полисемантика названия романа Виктора Пелевина «Generation

П'». Определение виртуальной реальности.

§ 2 Симулякры: «творчество» и «криэйшен» в романе В. Пелевина

Generation П».

§ 3 Критика «позиционирования» как философии жизни в постсоветском обществе.

§ 4 Мифопоэтический аспект романа «Generation П».

Глава II.

Художественные средства изображения виртуальной реальности в романе Виктора Пелевина «Generation П».

§ 1 Рекламные слоганы как форма выражения авторского сознания в романе «Generation П».

§ 2 Функциональность языковой игры у Виктора Пелевина.

§ 3 Интертекстуальные средства разоблачения симулякровой реальности.

§ 4 Композиционные приемы создания эзотерического мифа в романе Виктора Пелевина «Generation П».

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Шульга, Кирилл Валерьевич

Виктор Пелевин — одна из ярких художественных личностей в литературном процессе 1990х — 2004х годов. Творчество писателя органично вписывается в современную литературу, которая определяется такой характеризующей тенденцией, как синтез различных стилей'.

Виктор Олегович Пелевин вошёл в число популярных русских писателей в начале 1990-х годов. Его произведения печатались вначале в журналах под рубрикой «Фантастика». Это были первые рассказы (сказка «Колдун Игнат и люди» (1989), «Реконструктор», «Принц Госплана» (1991), «Бубен верхнего мира» (1993) и повести «Затворник и шестипалый» (1990), «Синий фонарь» (1992). Романы писателя «Омон Ра» (1993) и «Generation П» (1996) показали явное стремление автора философски осмыслять современность, так как они отличались свежестью видения, остроумием и сатирической нацеленностью изображения.

Большинство исследователей объявляло творчество Виктора Пелевина постмодернистским, хотя этот современный прозаик, на наш взгляд, не укладывается в жесткие рамки только этого направления.

Современную историко-культурную ситуацию критика определяет как «нелитературоцентричную», так как якобы художественная литература в наше время уже не является основным средоточием идей, надежд, упований, идеологических образцов, а писатель перестал претендовать на роль пророка и учителя в начале XXI века, когда возник новый термин вместо «читатель» — «потребитель литературной продукции», означающий человека с иным культурным опытом и интеллектуальным кругозором. Современный «потребитель культуры»,

1 Литература современности, по мнению большинства ученых, находится в «продуктивном» кризисе. В кризисе находится и литературоведение, которому не помогают, выражаясь словами И.Н. Сухих, «подпорки» методов и направлений: постмодернизм, постреализм, постромантизм и прочих, так как суть художественных процессов заключается в синтезе различных тенденций, наблюдаемом с детства воспитанный аудиовизуальными средствами массовой коммуникации, к сожалению, отдаст предпочтение ремейкам, а не романам Льва Толстого и Федора Достоевского. Одной из причин этого является то что, литература XIX века утверждала в основном ценности гуманитарного прогресса. Эта просветительская вера в прогресс к концу XX века была утрачена, как и иная традиционная аксиология, поэтому читатели не обнаруживают в нашей реальности утверждавшихся бесспорно высоких ценностей классической литературы. Произошли существенные сдвиги в картине мира, в концепции человека, в представлениях о роли и задачах художника слова, которые отражаются в произведениях постмодернизма.

Нельзя сказать, что русские постмодернисты не мечтают о национальном возрождении, но главным его условием они считают преодоление авторитарности любого рода, освобождение от утопий — как социальных, так и трансцендентальных, "постмодернизацию" сознания и бессознательного. Ставка ими делается не на религию, а на культуру. Постмодернисты деконструируют проект Духа (включая христианский метанарратив), что встречает неприятие людей с мироощущением традиционно-религиозного типа. Но как раз постмодернистская переориентация на культурологическую интерпретацию религиозной кодирующей системы, отказ от линейного принципа при подходе к истории, служат известным противовесом росту фундаментализма, являющегося сегодня, может быть, главной для человечества опасностью» [117].

Исследователь современной литературы должен учитывать и то, что если реализм и модернизм пренебрежительно относились к стереотипам массового сознания (определяя их как пошлость), то постмодернизм обнаружил, что именно эти стереотипы формируют реальность, в которой мы живем. Необходимо отличать массовую «низкую» повсеместно у всех художников слова. словесность, эксплуатирующую эти культурные и художественные стереотипы (и в лучшем случае создающую их новые комбинации), и литературу в истинном смысле этого слова, обращающуюся к сущностным проблемам бытия. Виктор Пелевин, творчество которого не равноценно, в лучших своих произведениях стремился к той же традиционной цели русской литературы — к разработке метафизического плана. Он «нащупал» вечные ценности в ускользающей симулякровой реальности, в которой усомнился главный герой романа «Generation П» Вавилен Татарский.

Постмодернизм дал литературе новое измерение, раздвинул ее горизонты, и в то же время поставил писателей перед лицом суперсложных задач: обретения многомерного, нелинейного художественного мышления в масштабах целых культурно-исторических эпох, овладения всеми типами стиля, совмещения в одном авторе художника и философа (историка, литературоведа, культуролога и т. д.), поиск средств для воссоздания множественности истины, моделирование виртуальных миров, качественное обновление литературы, интеллектуальный уровень которой должен соответствовать неизмеримо усложнившимся представлениям о мире. Задач, к осуществлению которых постмодернисты в сущности только приступили и во всей полноте их отнюдь не реализовали. Возможно, это действительно задачи вперед на целую культурную эпоху, но к ним имеет самое непосредственное отношение творчество Виктора Олеговича Пелевина.

Угрозу, способную вызвать «конец литературы» связывают с разработкой технологии компьютерной виртуальной реальности, возможности которой оставляют далеко позади кино и телевидение и открывают перспективы для создания интерактивного искусства. Зритель, введенный в компьютерную виртуальную реальность, оказывается участником фильма, который смотрит, испытывая такие же переживания, как в самой жизни, по своему усмотрению избирает различные варианты различных сцен и тем самым создает новые версии фильма. Степень воздействия интерактивного искусства огромна.

Интерактивное искусство завернуто в пеленки» [52], но именно о нем сегодня пишут как об искусстве будущего. По мысли Виктора Ерофеева, у литературы все-таки есть шанс выдержать эту новую конкуренцию: «Единственным выходом для продолжения литературы становится создание такого текста, когда он включается в интерактивную связь с читательским сознанием. Читатель сам моделирует смысл текста, исходя из себя и в этом моделировании обнаруживаясь и обнажаясь. <.> По сути дела, происходит расщепление энергии текста, который лишается своей одномерности и выживает за счет оплодотворения в читательском сознании» [52,529].

Литература не выживет, если основные этические и эстетические категории будут вобраны в текст в качестве виртуальности, то есть «никогда» не реализующейся, но реальной возможности [52,565-566]. В настоящее время продолжается тесное соприкосновение литературы с техникой. Как видно, этого процесса не избежать: ожидается дальнейшая ее компьютеризация, прогнозируется конец книжной культуры [52,529].

Точно так же, как с появлением печатного станка книжная продукция сменила рукописные тексты, в наши дни на замену книге пришла дискета компьютера. Компьютеризация литературы, несомненно, отзывается и на характере чтения, и на характере создания произведений. Вариативность различных версий читаемого текста возрастает в неисчислимое количество раз. Текст утратил всякую стабильность, он может разыгрываться каждый раз по-новому. В большей степени к такому переходу готова, безусловно, постмодернистская литература.

Многое убеждает в том, что постмодернизм — не только отшумевший дождь", но и мост в будущее. "Приходится все-таки"идти от постмодерна вперед, а не назад.", — констатирует Виктор Ерофеев [52,564].

Михаил Эпштейн пишет о постмодернизме как о новой фазе развития литературы, хотя и отталкивающейся от предшествующей, но тесно связанной с ней: «Постмодернизм был реакцией на утопизм — эту интеллектуальную болезнь будущего, которой была поражена вторая половина XIX века и первая половина XX. Будущее мыслилось определенным, достижимым, воплотимым — ему присваивались атрибуты прошлого. И вот постмодернизм, с его отвращением к утопии, перевернул знаки и устремился к прошлому — но при этом стал присваивать ему атрибуты будущего: неопределенность, непостижимость, многозначность, ироническую игру возможностей» [133]. Творчество Виктора Пелевина несколько отличается от общих постмодернистских тенденций, по мнению большинства исследователей, своим утверждающим пафосом.

Считая, что из «сегодняшних новейших» Пелевин в наибольшей степени имеет право претендовать на роль если не «властителя дум», то все-таки литературного лидера для своей доли «читательского пирога» К.Кедров, путешествуя «в лабиринтах новейшей прозы», выделяет в них роман Пелевина «Чапаев и Пустота». В результате у исследователя возникает мнение, что Пелевин, конечно, найдет понимание у читающих. «Литературная газета» назвала Пелевина «популярным писателем», И. Роднянская — «превосходным писателем». М. Липовецкий ставит Пелевина в один ряд с авторами постмодернистской культурно-эстетической ориентации: Д. Галковским, В. Шаровым, 3. Гареевым, А. Слаповским, А. Королевым, специфику прозы которых, по мнению исследователя, определяет как «артистизм» [133, 211]. С.Корнев идет еще дальше и ставит Пелевина в мировой литературе рядом с Х.Л.Борхесом, Х.Кортасаром, К.Кастанедой, отчасти Ф.Кафкой и

Г.Гессе: «Это доступная, увлекательная и предельно ясная философская проза с оттенком мистики и потусторонности, простая для восприятия и обладающая концентрированным содержанием» [67, 246].

Публикация очередного произведения вызвала большой поток статей оценочного характера. Отметим, что такой подход к творчеству Пелевина и прежде был наиболее распространен. Попытку глубокого анализа пелевинских текстов осуществляет, пожалуй, лишь С.Корнев [67, 244-260], но и он уходит от конкретного анализа текста и определяет для Пелевина место в современном литературном процессе и относит его творчество к особой «школе»: Русский Классический Пострефлективный Постмодернизм [67, 255]. Исследователь заявляет, что «так, как пишет Пелевин, сейчас не пишет никто» [67, 256]. С безаппеляционностью этого утверждения не все соглашаются, но нельзя не обратить внимание на очевидные особенности пелевинской прозы, позволяющие говорить о ее яркой самобытности.

О необходимости глубокого анализа прозы В. Пелевина говорит и другое «громкое» заявление: Л.Рубинштейн пишет о претензии Пелевина «не на «хорошую», а на «новую» прозу, основанную на иных, внелитературных, технологиях [110]. Ту же мысль подтверждает Б.Дмитриев, пишущий, что «на излете либеральных реформ появляется реальная литература о современности, странная и неоднозначная, как наша жизнь» [48].

Можно дальше цитировать полярные оценки, «выставленные» Пелевину критиками, чтобы вывод об отсутствии единой точки зрения был еще более убедителен. Существует лишь одна определенность: огромный интерес к прозе Пелевина. О популярности этого автора у массового читателя говорит не только тираж его книг. Романы и рассказы Пелевина переведены на многие европейские языки, а также корейский и японский. За сборник рассказов «Синий фонарь» он был удостоен в 1993 году малой Букеровской премии. В 1997 году роман

Чапаев и Пустота» выдвигался и на большую Букеровскую премию. В этом же году он принес автору главную отечественную «фантастическую» премию «Странник». В 1998 году Пелевин появляется на страницах журнала «Нью-Йоркер», одного из самых авторитетных изданий в мире литературы, в списке шести самых многообещающих писателей Европы. А. Генис пишет, что Пелевин входит в мировую литературу «не как русский писатель, а как писатель просто — это лучшее, что может быть» [41]. В 1999 году о нем говорят уже как об исполнителе (плохом ли, хорошем — другое дело) некоей культурной роли.

Но популярность, как известно, не всегда может быть причиной и тем более обоснованием научного интереса. Пелевинская популярность не замыкается на массовом читателе, вниманием так называемого «элитарного читателя» он тоже не обойден. Такая «разноплановая» популярность говорит о востребованности в конце века явлений культуры подобного рода, требует серьезного научного изучения и, следовательно, объяснения истоков такого явления.

Хотя В. Пелевин стал известен в начале 1990-х годов как автор фантастических произведений, вызвавших множество критических откликов, в основе своей отзывы сводились к реакции на внелитературные аспекты творчества писателя, его поведенческую стратегию. Среди подобных отзывов следует выделить более «эстетические» рецензии Р. Арбитмана, Д. Бавильского, А. Немзера на романы «Омон Ра» (1992) и «Жизнь насекомых» (1993)[20]1. По мнению исследователей, ранние рассказы, повести, романы продемонстрировали основные тенденции развития прозы данного автора, сделали явным его стремление создать ряд обладающих разной степенью аутентичности картин современной жизни и сознания. При этом писатель постулировал

1 Арбитман, Р. Виктор Пелевин. Омон Ра. Повесть. Знамя. 1992. №5 / Р. Арбитман // Лит. газета. -1992. - № 35 (26 августа) - С.4; Бавильский, Д. Школа нового романа / Д. Бавильский // Независимая газета. - 1996. - 7 сентября. - С.7; Немзер, А. Возражения господина Ломоносова на энтомологические вариативность взглядов на окружающую действительность.

Более неоднозначными оказались отзывы на появившийся в 1996 году роман «Чапаев и Пустота». А. Генис охарактеризовал его как литературное произведение, широко популяризующее буддийское мировоззрение, соотнес конфликт романа с системой архетипических образов и мифологических мотивов, И. Роднянская, В. Курицын, С. Корнев, Д. Быков1 отметили свежесть подхода писателя к влиятельным современным дихотомиям и мифам, увлекательность фабулы смелость в обращении с некоторыми «литературными условностями [109]. В свою очередь, С. Кузнецов, П. Басинский, А. Архангельский, Н. Александров развивали тезис о несостоятельности В. Пелевина как прозаика ввиду низкого качества и явной конъюнктурности его текстов [73].

Роман писателя «Generation П» (1996) вызвал особенно высокий читательский интерес и по этой причине появилось максимальное количество публикаций в периодике. И. Роднянская, С. Костырко, А. Ройфе отстаивали достоинства этого произведения В. Пелевина, указывали на его новаторство как на причину отторжения большинством критиков. Однако даже А. Генис и В. Курицын признали «недоработанность» романа и чрезмерную ориентацию автора на читательские вкусы. Пожалуй, почти не нашлось нейтральных точек зрения, за исключением позиции JI. Пирогова, многократно воспроизведенной в его публикациях, посвященных в том числе и В. Пелевину [102].

А. Генис считал Пелевина лучшим «певцом виртуальной реальности»: «Пелевин — поэт философ и бытописатель пограничной зоны. Он обживает стыки между реальностями. В месте их встречи возникают яркие художественные эффекты — одна картина мира, штудии господина Пелевина: Виктор Пелевин. Жизнь насекомых. «Знамя», 1993. № 4. — С. 16.

1 Роднянская, И. Этот мир придуман не нами / И.Роднянская // Новый мир. - 1999. - № 8. - С. 39; Курицын, В. Русский литературный постмодернизм / В. Курицын - M.:2000. - С.25; Корнев, С. Столкновение пустот: может ли постмодернизм быть русским и классическим / С. Корнев // Новое лит. обозрение. - 1997. -№28. - С. 244-259; Быков, Д. «Синий фонарь» под глазом Букера: [О прозе В.„ накладываясь на другую, создает третью, отличную от первых двух. Писатель, живущий на сломе эпох, он населяет свои рассказы героями, обитающими сразу в двух мирах» [41, 25].

Сергей Корнев в пространной рецензии «Столкновение пустот: может ли постмодернизм быть русским и классическим» отмечает, что хотя «формально, Пелевин — постмодернист, и постмодернист классический не только с точки зрения формы, но по содержанию.» [67, 256].

В другой статье «Блюстители дихотомий. Кто и почему у нас не любит Пелевина» С. Корнев подчеркивает, «что болевые точки у Пелевина — те же самые, что и у русских классиков, разве что упакованы они несколько по-иному, применительно к другой культурной среде. Главная тема пелевинского творчества — самопознание героя в ситуации «плохой реальности», когда вокруг — социальные бури и катаклизмы или засилье сонных, мертвых душ»[40]. И решается эта задача полностью в классическом ключе: через примат духа над материей, трансцендентных ценностей над приманками материального существования. Что же не нравится ревнителям классики и высокой духовности? Только то, что Пелевин актуален, что проповедь, которая есть в его книгах, обращена именно к совести наших современников, а не к совести современников Пушкина. С. Корнев подчеркивал: «Впрочем, если отвлечься от буддийской и виртуальной экзотики, основная этическая идея пелевинских текстов — та же самая, которую безуспешно стремились донести до своих современников еще Толстой с Достоевским, а после них — многие мыслители начала века. Это мысль о том, что источник всех бед — не социальная неустроенность, а нравственная неполноценность, неразвитость личностного начала, неспособность жить полноценной внутренней жизнью, — неизбежным следствием чего, в свою очередь, является

Пелевина] / Д. Быков // Столица.-1994. - №7. - С. 57-59. общая социальная неустроенность» [40, 16].

Для Сергея Корнева Виктор Пелевин — мистик, буддист,противостящий христианкой идеалогии [40, 7].

Социальная сатира для Пелевина — только вспомогательное средство, поскольку он против «реальности» вообще, а не только против советской/постсоветской реальности. Последняя ему нужна лишь как источник показательных примеров, случаев, когда общая иллюзорно-абсурдная природа этого мира открывается без всяких прикрас. Именно поэтому Пелевин хватается за любые проблески абсурда и бессмыслицы в окружающем мире, находит их даже там, где другие их не замечают, и доводит в своих текстах до полного гротеска. Для Пелевина, как для мистика и буддиста, элементы абсурда и маразма в западной, позднесоветской и в нынешней российской действительности — это не извращение «нормальной реальности», в которую все еще верят на Западе, а наоборот, наиболее подлинный, ничем не приукрашенный срез «реальности», когда она обнажается во всей ее иллюзорности и пустоте [40,16].

Исследователь считает что сам по себе социально-критический, фельетонный аспект литературы волнует Пелевина меньше всего, — именно с этим связан, например, выбор (в «Омоне Ра») такого неблагодарного с точки зрения сатиры объекта, как космическая программа СССР, которая была как раз наиболее реальным, образцово-показательным участком советской действительности. Понятно, что никакой «актуальной сатиры» («обличения», «разоблачения») в данном случае нет, — вряд ли кому-то может прийти в голову, что наша космическая программа была сфабрикована, как были сфабрикованы в Голливуде американские «полеты на Луну» в 70-е годы. Пелевинская сатира разворачивается на другом, более фундаментальном уровне. И в этом, и в других пелевинских текстах ее объектом является «жизнь на показ», господствующая в современном мире практика социального самогипноза, когда вся без остатка жизнь людей подчинена добыванию атрибутов престижа и благополучия, вызывающих зависть и уважение у других, но никакого подлинного смысла не имеющих.

Роман «Омон Ра» (1993) принес Виктору Пелевину известность, потому что скандально провоцирующая фабула романа, советская космическая программа, представлена здесь как тотальный организованный вымысел, служащий целям идеологической пропаганды, её «настоящее» значение — совершение кровавых жертвоприношений, питающих магическую структуру социалистического государства, вызвала негативный эффект. «Роман была воспринят как злая сатира на тотальный обман советской пропаганды и лишь немногие обратили внимание на неожиданный солипсистский финал «Омона Ра», в котором выясняется, что никакие ракеты никуда и не думали лететь, а все это происходило только в сознании обреченных на смерть «космонавтов», поскольку «достаточно одной чистой и честной души, чтобы на далекой Луне взвилось красное знамя». Роман «Generation П» (1998) получил еще более высокий читательский рейтинг, но был оценен ещё строже, чем предыдущие произведения прозаика. А. Генис и В. Курицын считали его неудачным, «недоработанным» и чрезмерно сориентированным на читательские вкусы [40]. Несмотря на кажущееся изобилие откликов, только в последнее время начала формироваться тенденция основательного научного осмысления творчества Виктора Пелевина. В 2002 году появилась первая диссертация А.В. Дмитриева «Неомифологизм в структуре романов В. Пелевина» [48], где даётся научный анализ произведениям писателя с точки зрения использования в них мифопоэтики. Справедливо отмечая, что «неомифологическое сознание» — свойство культурной ментальности всего XX века, а мифологические сюжеты, мотивы, структуры активно используются в ходе создания художественных представлений, автор диссертации считает, что миф начинает восприниматься как существующий не только в архаическом варианте, но и как свойство человеческого сознания в романах Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота» и «Generation П» [48, 4].

Для творчества В. Пелевина, действительно, характерен неомифологизм как особого рода поэтика, структурно ориентированная на сюжетно-образную систему мифа, своего рода разновидность интертекстуальности, которая определяется (принимая дефиницию И.П. Смирнова) как «<.> слагаемое широкого родового понятия, так сказать, интертекстуальности, имеющего в виду, что смысл художественного произведения полностью или частично формируется посредством ссылки на иной текст, который отыскивается в творчестве того же автора, в смежном искусстве, в смежном дискурсе или в предшествующей литературе» [119].

Исследователь прав в том, что разнообразная тематика повестей Виктора Пелевина органично включает в себя мифологические сюжеты, построенные на материале отечественной жизни и раскрывающие глубинную суть общественных процессов. Это прежде всего касается романа «Generation П» и «Чапаев и Пустота». Реалии окружающего мира интересуют писателя как вспомогательный фон для отображения духовности человека.

Анализ неомифологизма как главной черты поэтики романов В.Пелевина актуализируется А. В. Дмитриевым, поскольку именно мифологемы принимают активное участие в структурирование художественного мира большинства произведений писателя, являясь активным элементом его поэтической системы. Исследователь правомерно доказывает, что неомифологизм можно назвать одной из важнейших особенностей сюжетосложения прозы В. Пелевина и одним из главных средств проявления авторского присутствия в тексте. Действительно, художественная специфика романа как жанра в целом создаёт максимально приемлемые условия для продуктивного использования неомифологизма. Особенно это характерно для романа, создаваемого в лоне поэтики постмодернизма. Можно вполне согласиться с исследованием А. В. Дмитриева, так как постмодернизму по определению свойственен интерес к мифу преимущественно в последнем значении. Теоретиками направления обоснованно вводится понятие постмодернистской чувствительности как осознания заведомой неоправданности каких-либо иерархий, претендующих на абсолютность систем приоритетов, невозможности существования сколько-нибудь аутентичной картины мира, мифологичности любого авторитетного «взгляда на мир» (К.-Г. Юнг) [121]. Из осознаваемых таковыми мифологем В. Пелевин, бесспорно, и создаёт художественный мир своих текстов.

Хотя интересующее нас произведение Виктора Пелевина затрагивается А.В. Дмитриевым в его диссертации, но анализ проводится только с позиций функционирования современных мифологем в структуре романов «Омон Ра» и «Generation П». Для полного осознания места последнего романа в творчестве писателя и в целом в современной литературе этого исследования явно недостаточно. За пределами диссертационной работы А.В. Дмитриева остаются такие важные проблемы пелевинского художественного дискурса, как способы сознания виртуальной реальности.

Диссертационные исследования Квон Чжен Им «Современная .русская постмодернистская проза: Венедикт Ерофеев и Саша Соколов» [139], Бугославской О.В. «Постмодернистский роман: принципы литературоведческой интерпретации («Роман» В. Сорокина и «Последний сон разума» Д. Липскерова) [136], Жариновой О.В. «Поэтико-философский аспект произведений Виктора Пелевина «Омон Ра» и «Generation П»» [138]; Азеевой И.В. «Игровой дискурс русской культуры конца XX века: Саша Соколов, Виктор Пелевин» [135], хотя и не затрагивают проблему виртуальной реальности в творчестве Виктора

Пелевина, но позволяют увидеть схожие художественные процессы в области сюжетосложения и создания образа мира и личности в постмодернистских произведениях писателей.

Обзор статей и рецензий, а также диссертационных исследований, которыми располагает литературоведение сегодня, позволяет установить малую степень разработанности интересующей нас проблемы философско-поэтического дискурса романа Виктора Пелевина «Generation П».

Актуальность исследования обусловлена потребностью обобщающего синтеза поэтико-философских особенностей творчества Виктора Пелевина на примере одного из самых спорных и сложных его романов «Generation П», позволяющем получить более глубокое представление о логике развития творчества Виктора Пелевина 1990х годов, что, в свою очередь, совпадает с приоритетами сегодняшней науки о литературе — исследованием проблем поэтики современного литературного процесса.

Объектом исследования является роман Виктора Пелевина «Generation П» в аспекте выявления способов моделирования в нем виртуальной реальности.

Предметом изучения становится идейно-философская и поэтическая основа романа Виктора Пелевина «Generation П».

Цели исследования: определить способы воплощения поэтико-философских особенностей виртуального информационного техногенного общества в романе Виктора Пелевина «Generation П», его губительного воздействия на сознание и подсознание современного человека.

Задачи, стоящие перед автором диссертации, связаны с основной целью исследования:

- изучить поэтико-философскую структуру романа «Generation

П»;

- проанализировать художественные средства создания «виртуального» пространства и времени в романе Виктора Пелевина;

- выявить жанрообразующие компоненты произведения;

- определить место романа «Generation П» в творчестве Виктора Пелевина.

Методы исследования: сочетание герменевтического и историко-функционального подходов к изучению художественных произведений.

В основу диссертационного исследования положена рабочая гипотеза: изображение общества высоких компьютерно-информационных технологий, исследование феномена воздействия виртуальной реальности на сознание и подсознание современного человечества позволяет Виктору Пелевину создать оригинальный поэтико-философский образ «сокращенной вселенной», яркий символический образ современного мира.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней проводится целостный обобщающий анализ наиболее сложного и спорного произведения талантливого представителя современной литературы Виктора Пелевина. Дается представление о романе «Generation П» как о знаковом явлении русской постмодернистской литературы. Предметом специального монографического исследования становится аксиологический и поэтический аспекты прозы Виктора Пелевина.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Роман «Generation П» Виктора Пелевина является знаковым произведением, определившим особенности мировоззрения поколения «Next» наряду с произведениями других ярких писателей современности (Т. Толстой, JI. Улицкой, В. Сорокиным, А. Слаповским, В. Тучковым, М. Палей, Д. Липскеровым).

2. Тесно связанная с проблемой смысла человеческого бытия, проблема виртуализации реальности воплотилась в романе «Generation П» в множественности смыслов заголовка романа, его эпиграфе и посвящении «среднему классу», которого не существует. Роман переводит послеперестроечное поколение на пространстве бывшего СССР из реального измерения в режим виртуального симулирования, определяя поколение «П»: как поколение, выбравшее «закордонное Пепси», (хотя выбора на самом деле не было); как поколение конца (которое символизирует древнефольклорный «пес П.ц»); как поколение, «производящее грохочущую и пеструю пустоту» — симулякровый информационный мир, ставший духовной сферой российских людей; а также как поколение Пелевина, художника, осмысляющего виртуальную реальность.

3. Изображая судьбы центральных персонажей, Виктор Пелевин подчеркивает, что виртуальная реальность, созданная кибернетической информационной системой, угрожает личности, так как происходит тотальная подмена Божьего творения — искусственными роботами. А симулякры, задуманные как знаковая система, поглощают саму жизнь человеческого индивидуума, сужая до катастрофических размеров сферу духовного. Особенно ярко этот процесс показан на примере превращения концепта «творчество» в «криэлторство».

4. Гротескное преувеличение воздействия западного образа жизнеустройства — «позиционирования» как философии существования в современном российском обществе позволяет художнику воссоздать ужасающую картину вырождения человечества, превращение людей в «оранусов», примитивные продукты мира, где царит культ потребления. В моделировании симулякрового мирообраза в романе «Generation П» писатель успешно применят актуальные неомифологемы, изображающие культ Ваала — Доллара, с помощью которых происходит тотальное манипулирование обществом. При этом Виктор Пелевин, сатирически обнажая суть идеологический манипуляций, выражает явную авторскую тенденцию к освобождению личности от пут виртуальной реальности.

5. Характерными средствами художественной изобразительности, выражающими авторское сознание выступают сатирическая гиперболизация рекламных слоганов, эзотерической мифологии, широко используемой в мифе о «новом русском», многообразные приемы языковой игры англицизмами как гибритами современного сознания, а также варьированием интертекстов фольклора, библейских символов и образов мировой литературы.

Методологической и теоретической базой диссертационного исследования является комплексный подход к явлениям литературного творчества. Автор диссертации опирается на теорико-методологическую базу, созданную М.М. Бахтиным, Ю.М. Лотманом, Е.М. Мелетинским, Б.А. Успенским, Р. Бартом, Ж. Деррида, Ж. Женеттом, а также теоретиками постмодернизма И.Л. Ильиным, М.Н. Липовецким, М.Б. Эпштейном, В.Н. Курициным, Н.Н. Маньковской.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что диссертация способствует более глубокому уяснению теоретических сторон постмодернистского романа, в частности способов воплощения симулякровой реальности сатирическими средствами.

Практическое применение

Результаты научного исследования могут быть использованы при разработке способов интерпретации постмодернистской прозы в курсах лекций по истории русской литературы XX века, при чтении спецкурсов по проблемам современной литературы.

Апробация диссертационного исследования

Основные положения и отдельные проблемы исследования многократно обсуждались на заседаниях кафедры русской филологии

Тамбовского Государственного Технического Университета, были представлены на Международных научных коференциях в 2003, 2004, 2005 гг. в высших учебных заведениях Украины: городах Харькове и Луганске, а также на Научной конференции молодых ученых ТГТУ города Тамбова.

Структура и объем работы

Работа состоит из введения, двух глав, заключения, примечаний и списка использованной литературы.

Введение включает в себя обоснование темы, актуальности и новизны исследования, обзор критической литературы, а также определеят методологию исследования, его цели и задачи.

Первая глава «Способы воплощения фантомов виртуальной реальности в романе «Generation 'П'» Виктора Олеговича Пелевина» посвящена анализу мифопоэтической структуры произведения, проблемам подмены творчества на «креатив», разоблачения бездуховности жизни: «позиционирования» человека с помощью рекламных слоганов, выявлению функциональности библейской символики как основного способа изображения авторского сознания.

В главе второй «Художественные средства изображения виртуальной реальности в романе «Generation П»» анализируются приемы сопоставления изотерической мифологии с современным «осимулякриванием» действительности; разоблачения подмены духовного на материальное с помощью сатиризации рекламных слоганов; особенности сюжетосложения; а также художественные приемы языковой игры и интертекстуальных способов изображения фантомности и хаотичности окружающего мира.

Заключение содержит выводы по всем разделам диссертационного исследования. Основное содержание работы изложено на 158 страницах. Список использованной литературы включает 139 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Поэтико-философские аспекты воплощения "виртуальной реальности" в романе "Generation 'П'" Виктора Пелевина"

Заключение

В результате предпринятого исследования можно сделать следующие выводы.

Способы воплощения поэтико-философских и жанровых особенностей виртуальной реальности в романе Виктора Пелевина «Generation П» обнаруживают явную связь с основной авторской идеей, состоящую в том убеждении что современное человечество пребывает в состоянии информационного шока, вызывающего перманентное ощущение хаоса, потери реальности, полной духовной дезориентации.

Идею пагубности для отдельной личности и всего народа в целом произошедшей виртуализации реальности автор передает уже через заголовочный комплекс романа, включающий название романа, посвящение и эпиграфы. Среди «астрономического» числа интерпретаций термина «поколение П» (или «генерация П») настойчиво выделяются автором несколько наиболее важных: 1) «поколение Пепси» (несущее смысл навязанного России, но чуждого ее ментальности западной формы жизнеустройства); 2) «поколение П.ц» (содержащее апокалиптическое представление о конце времен); 3) «поколение Пелевина» (включающее авторскую интенцию осмысления происходящего осимулякривания действительности и пробуждения в читателях желания выхода из сферы манипулирования сознанием); 4) «поколение Пустоты» (то есть власти симулякров сознания, «бесовской подмены» смысла бытия).

На сюжетно-образном уровне в poMaHe«Generation П» показано, как через масс-медиа внедряются ложные идеи, дискредитирующие любую сферу человеческой жизни, размывающие границы между добром и злом, вечным и временным, жизнью и смертью, духовным и материальным. Превращение выпускника Литинститута Вавилена Татарского в медиамагната, организовывающего тотальное «впаривание в мозги» симулякров, символизирует отказ целого поколения от высоких духовных ценностей и скатывание к примитивному сознанию, доводящего личность, созданную «по образу и подобию Божьему» до машинообразного потребителя («машины желания»).

Роман «Generation П» продолжает идею разрушения личности . симулякрами реальности, заложенную в романы «Омон Ра» и «Чапаев и Пустота», развивая ее в направлении агрессивного тотального вытеснения всего исконно русского, ментального, духовного. Идущая из якобы более развитого американского мира (на самом деле развитого исключительно в экономическом плане), философия жизни как непрерывного «позиционирования себя», подвергается писателем сатирическому осмеянию. «Generation» — это не просто поколение, наследующее опыт отцов, а «генерация», то есть воспроизведение, производство «симулякрового мира высоких технологий», в котором сакральной является только денежная масса, а свобода и другие «либеральные ценности» заменяются «лэвэ».

Судьба центрального героя романа — криэйтора Вавилена Татарского демонстрирует всю разрушительность воцарившейся на постсоветском пространстве виртуальной реальности, одной из сторон которой оказывается подмена творчества — «криативом» низкого пошиба, призванного оболванивать молодые поколения, производить «пустоту» в яркой упаковке.

Через гротескное преувеличение реалий отечественной истории Виктор Пелевин показывает сущность общественных процессов, когда все ценности духовного плана нивелированы до такой степени, что виртуальными становятся и жизнь человека, и даже его смерть. Писатель с необыкновенным мастерством, следуя традициям Н.В. Гоголя и М.Е. Салтыкова-Щедрина, вскрывает изощренные механизмы современной пропаганды на примере «черного пиара». Роман «Generation П» приобретает отдельные признаки памфлета своей резко сатирической пафосностью.

Символом примитивизации духа становится показ повсеместного увлечения языческой культурой с ее культом телесного. Гибритизация языка, смешение верований, идеалов, хаотическое восприятие мира, затемнение сознания и охлаждение чувств воплощается в служении богине Иштар, которая в аркадской мифологии является не только богиней плодородия, но и плотской любви, войны и распрей, покровительницей проституток и гомосексуалистов.

В романе «Generation П» положительным героем является только смех: социальная сатиризация выступает как эффектный способ разоблачения фантомов виртуальной реальности, одним из которых является мистическое отношение к жизни. Автор производит показ демифологизации исторического мышления, утверждающий принцип множественности интерпретаций событий и выступающий одним из способов разоблачения фантомов постмодернистского мышления, философии нестабильности и самоорганизующегося хаоса, в котором присутствуют и творящие, и разрушающие тенденции. Роман «Generation П» не только сатира на общество высоких информационных технологий, но и миф о глубочайшем духовном кризисе современного общества, сконструированный с помощью библейского сюжета о строительстве Вавилонской башни. Новый мифический герой — национальный потребитель всемирной продукции «Никола Спрайтов» — искусственно моделируется с помощью «транслятора мифов» — телевидения и представляет собой смесь библейского интертекста с элементами архаических мифов. Мифологизируется и образ Че Гевара, дух которого становится символом бунта человека против компьютерного рабства за обретение истинной духовной свободы.

Разрушение комплекса виртуальных дихотомий, свойственных сознанию постсоветского интеллигента, в романе «Generation П» поисходит также с помощью гротескного описания рекламных слоганов, выражающих авторскую позицию: сознание поколения 'П' обусловлено неомифологией, навязанной масс-медиа, но суть которой сводится к слогану: «победа красного над красным» («пепси», символа мира материального благополучия над революционными идеалами).

Широчайшее использование приема «гибритизации языка», языковой игры на оттенках смысла английского языка — как языка американского экономического преуспевания и русского (символизирующего неприкаянную «совковость»), игра жаргонизмами, бранными словами, профессионализмами в произведении В. Пелевина символизирует распад традиционного мышления, духовной мутации, в результате которой появляется массовое гибритное осознание симулякровой реальности.

Фальшь не существующего реально, а представляющего только проекцию извращенного в симулякровом воображении мира, передается писателем также с помощью различных приемов интертекстуальности: цитации, аллюзивности, варьирования культурных прецедентов и др.

Сложная система композиционных средств выполнят главную функцию: изображению псевдосовершенствования протагониста в процессе создания эзотерического мифа.

Финал романа, намекающий на «тоску по святому»,которую испытывает Вавилен Татарский, достигший вершины виртуального мира и создавшего свой эзотерический, мифический мир, свидетельствует об явной интенции автора наметить пути освобождения от фантомов «пустоты» и поиска истинного смысла бытия, что выводит роман «Generation П» за рамки интеллектуально-философской концепции постмодернизма (мир как хаос, плюрализм истины, антилогоцентризм, смерть автора) и делает его веским словом талантливого писателя о современном мире.

Список научной литературыШульга, Кирилл Валерьевич, диссертация по теме "Русская литература"

1. Пелевин, В. Сочинения / В. Пелевин // В 2 т. М.: Терра, 1996. -365 с.

2. Пелевин, В. Синий фонарь. Сборник / В. Пелевин // М.: Текст, 1991.-317 с.

3. Пелевин, В. Джон Фаулз и трагедия русского либерализма: Эссе / В. Пелевин // Независимая газета. 1993. - 20 января. - С. 7.

4. Пелевин, В. Зомби по-советски: Эссе / В. Пелевин // Общественные пауки и современность. 1993. -№ 6 - С. 157-170.

5. Пелевин, В. Миром правит явная лажа: Интервью с писателем. / В. Пелевин // Эксперт. 1999. - №11 (22 марта). - С. 58-59.

6. Пелевин, В. Омон Ра / В. Пелевин Москва: Вагриус, 2000. - 272с.

7. Pelevin, V. Omon Ra / V. Pelevin // http://lib.ru/ PELEWIN / omonengl.txt

8. Пелевин, В. Жёлтая стрела / В. Пелевин. Москва: Вагриус, 2001. -496с.

9. Пелевин, В. Жизнь насекомых / В. Пелевин. Москва: Вагриус, 2001.-240с.

10. Пелевин, В. Чапаев и Пустота / В. Пелевин. Москва: Вагриус, 2001.-416с.

11. Пелевин, В. Generation «П» / В. Пелевин. Москва: Вагриус, 2001.-336с.

12. Pelevin, V. Babylon / V. Pelevin // http://lib.ru PELEWIN / pokolenieengl.txt

13. Пелевин, В. Диалектика Переходного Периода из Ниоткуда в Никуда: Избранные произведения / В. Пелевин. М.: Изд-во Эксмо 2003.-384с.

14. Пелевин, В. ГКЧП как тетраграмматон: Эссе / В.Пелевин / http://lib.ru/ PELEWIN / tetra.txt

15. Пелевин, В. Икстлан-Петушки: Эссе / В. Пелевин // http://lib.ru PELEWIN / ixtlan.txt1.

16. Александров, Е. «Я нажал.» / Е. Александров // Альма Матер, 2004, №5. С. 16.

17. Александров, Н. Новая эклектика / Н. Александров // Лит. Обозрение. — 1997. — № 3. — С. 27-34.

18. Антоненко, С. Пост-модерн? / С. Антоненко // Москва. 1998.- № 8 -С. 175-180.

19. Антонов, А. Внуяз: Заметки о яз. Прозы В.Пелевина и А.Кима. / А. Антонов // Грани. 1995. - №177. - С.125-148.

20. Арбитман, Р. Виктор Пелевин. Омон Ра. Повесть. Знамя. 1992. №5 / Р. Арбитман // Лит. газета. 1992. - № 35 (26 августа) - С.4

21. Арбитман, Р. Предводитель серебристых шариков. Альтернативы Виктора Пелевина / Р. Арбитман // Литера-турная газета. 1993. -№28 (14 июля).-С.4.

22. Архангельский, А. Обстоятельства места и времени / А. Архангельский // Дружба народов. — 1997. —№ 5.

23. Бавильский, Д. Все мы немного.: О романе Виктора Пелевина «Жизнь насекомых» / Д. Бавильский // «Знамя», № 4, 1993. Независимая газета. 1993. - 31 июля. - С.7

24. Бавильский, Д. Школа нового романа / Д. Бавильский // Независимая газета. 1996. - 7 сентября. - С.7.

25. Баклыков, А.В. Народная песня как сюжетообразующий и философский лейтмотив романа Вл. Максимова «Кочевание досмерти» / А.В. Баклыков // Художественное слово в современном мире. Сб. научных статей. Вып. 2 Тамбов: ТГТУ, 2000. - с.23.

26. Барт, Р. Смерть автора // Р. Барт; Избранные работы. М.:1994, с.388.

27. Басинский, П. Авгиевы конюшни: О творчестве писателей В.О.Пелевина, В.Г.Сорокина, В.В.Ерофеева. / П. Басинский // Октябрь. М.: 1999.-№ 11. - С. 189-190.

28. Басинский, П. Новейшие беллетристы: Виктор Пелевин и Алексей Варламов / П. Басинский // Лит. газ. 1997. - № 22 (4 июня). - с. 11

29. Басинский, П. Синдром Пелевина / П. Басинский // Лит. газета. -1999. -№45. -СП.

30. Беляева, Н. Интертекстуальность и постмодернизм. («Жизнь насекомых» В. Пелевина) / Н. Беляева // Русская литература. Исследования: Сборник научных трудовю — К.: ИПЦ «Киевский университет», 2003 — В. IV. — с. 99.

31. Бродский, И. Представление / И. Бродский // Бродский, И.А. Форма времени: Стихотворения, эссе, пьесы: В 2 т. Мн.: Эридан, 1992. Т. 2

32. Быков, Д. «Синий фонарь» под глазом Букера: О прозе В.0 Пелевина. / Д. Быков // Столица.-1994. №7. - С.57-59.

33. Витгенштейн, Л. Ложно-философский трактат. / Л. Витгенштейн // -М.: 1958-289 с.

34. Витгенштейн, Л. Возможные миры и виртуальные реальности. / Л. Витгенштейн//-М., 1998. -364 с.

35. Войцеховский, Б. Виктор Пелевин: Ельцин тасует правителей по моему сценарию! Интервью с писателем. / Б. Войцеховский // Комсомольская правда. 1999. - 25 августа. - № 156. - С. 12-13.

36. Володихин, Д. Для непонятливых туборгов / Д.Володихин // Литературная газета. 1999. - № 13. - С. 10

37. Володихин, Д. Один из первых почтительных комментариев к Мардонгу Пелевина / Д. Володихин It Книжное обозрение. 1999. -№9.-С. 12.

38. Вяльцев, А. Заратустеры и Мессершмидты: О творчестве В.Пелевина. / А. Вяльцев // Независ, газета. 1993. - 31 июля. - С. 11

39. Гаврилов, А. Страшный суд как страшный сон: Виктор Пелевин написал свои "Мертвые души" / А. Гаврилов // Ex Libris НГ. 1999. № 9, март. С. 1.

40. Генис, А. Беседа десятая: поле чудес. Виктор Пелевин / А. Генис // Звезда. 1997. - № 12. - С. 230-233.

41. Генис, А. Виктор Пелевин: границы и метаморфозы / А. Генис // Знамя. 1995. -№ 12. - С.210-214.

42. Генис, А. Феномен Пелевина / А. Генис // http://www. svoboda. org/programs/otb/1999/obt.02.shtm

43. Гетманский, И. Загадки и отгадки Виктора Пелевина / И.Гетманский // Лит. Россия. 2000. - 7 июля. - С. 6

44. Голынко-Вольфсон, Д. Виктор Пелевин. «Generation 'П'» / Д. Голынко-Вольфсон // Новая русская книга. Вып. 1. — 1999. — с. 23.

45. Губанов, В. Анализ романа "Омон Ра" // http:// ok.novgorod.net/ pelevin/stati/o-guban

46. Деева, Е. За новую книгу Пелевину могут поставить памятник: о книге В.Пелевина «Generation 'П'». / Е. Деева // Московский комсомолец. 1999. - 6 марта. - С.7.

47. Деррида, Ж. Московские лекции / Ж. Деррида. 1990. - Свердловск: 1991.-С.9.

48. Дмитриев, Б. Пузыри земли / Дмитриев Б. // Культура. 1999. -№12.-С.4.

49. Добротворская, К. Браток по разуму: Интервью для Vogue. / К. Добротворская // http://lib.ru/ PELEWIN/ interviewbratok.tx

50. Долин, А. Виктор Пелевин: новый роман (пять рецензий) / А. Долин // http://w\vw.russ.ru/iournal/krug/99-03-l 1 /dolin.htm

51. Ермолин, Е. Варварская лира. Виктор Пелевин как знак и знамение / . Е. Ермолин // Континент. 1999. - № 3. - С. 328-345.

52. Ерофеев, Вик. Жизнь с идиотом: Рассказы. Повесть / Вик. Ерофеев. М.: СП «Вся Москва», 1992. — С. 425.

53. Ерофеев Вик. Разговор по душам о виртуальном будущем литературы / Виктор Ерофеев // Страшный суд: Роман. Рассказы. Маленькие эссе. — М.: Союз фотохудожников России — 1996. — С. 398.

54. Жаринова, О.В. Личность в тоталитарном государстве (по повести В. Пелевина «Омон Ра») / О.В. Жаринова // Текст: теория и методика в контексте вузовского образования: Научные труды I Всероссийской конференции. Тольятти, 2003. — С. 164-167.

55. Жаринова, О.В. Изображение последствий тоталитаризма в повести Виктора Пелевина «Омон Ра» / О.В. Жаринова // Художественное слово в современном мире. Выпуск 6. Сборник научных статей. Тамбов, Издательство ТГТУ, 2003. — Вып. 6. — С. 30-31.

56. Жаринова, О.В. Рекламные слоганы как иронический модус романа В. Пелевина «Generation 'П'»/ О.В. Жаринова// Юбилейный сборник научных трудов ТГТУ — Тамбов: Издательство ТГТУ, 2004.— Вып. 16.— С. 129-131.

57. Жаринова, О.В. Антономасия в романе Виктора Пелевина "Generation П" / О.В. Жаринова // IX научная конференция ТГТУ: сборник статей. —- Тамбов: Издательство ТГТУ, 2004. — С. 154.

58. Жаринова, О.В. Функции "говорящих фамилий" в прозе Виктора Пелевина / О.В. Жаринова // Художественное слово в современном мире: Сборник научных статей. — Тамбов: Издательство ТГТУ, 2004. —Вып. 7. —С. 10-11.

59. Ильин, И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа / И.П. Ильин М.: Интрада. - 1998. - С. 253.

60. Ильин, И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. / И.П. Ильин. М.: Интрада. - 1998. - С. 256.

61. Ильин, И.П. Постмодернистская чувствительность / И.П. Ильин // Современное зарубежное литературоведение (Страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины. Энциклопедический справочник. М.: Интрада ИНИОН, 1996. С. 317.

62. Калугин, А.И. Виртуальность в творчестве Виктора Пелевина / А.И. Калугин // П1е.7/1оса1Ьоз1/С:/Роситеп18/Кирюша/Пелев1Н}Дех110.htm. р.З.

63. Колобродов, A. Generation «П»: Роман / А. Колобродов // М.: Вагриус, 1999 Волга. - 1999. - № 7. - С. 154-155.

64. Комарицкий, А. Пелевин сатирик? О вручении В. Пелевину лит. премии им. Р. Шенфельда. / А.Комарицкий // Книжное обозрение. -2001.- 19 февр. - С. 1.

65. Корнев, С. Блюстители дихотомий / С. Корнев // < BR > Кто и почему не любит у нас Пелевина / file.://localhost/C: Кирилл р. 8.

66. Корнев, С. Столкновение пустот: может ли постмодернизм быть русским и классическим / С. Корнев // Новое лит. обозрение. 1997. -№28. - С. 244-259.

67. Костырко, С. Новый роман Пелевина попытка прогноза / С. Костырко // novosti.online.ru/magazine

68. Костырко, С. Чистое поле литературы / С. Костырко // Новый мир. -1992-№12.-С. 250-260.

69. Коупленд, Д. Поколение Икс / Д. Коупленд // http://wvvw.high.ni/ library //copelavd-generationx.html

70. Кузнецов С. Виктор Пелевин: Тот, кто управляет этим миром // http:// www.cdru.com /kuznet/izdania'txt/pelevin.htm.

71. Кузнецов, С. Самый модный писатель / С. Кузнецов // Огонёк. -1996.-№35.-С. 52-53.

72. Кузнецов, С. Умберто Эко. Маятник Фуко / С. Кузнецов // Знамя. — 1996. — № 1. —С. 112-115.

73. Кузнецов, С. Эпоха невинности / С. Кузнецов // Художественный журнал. — 19965. — № 6. — С. 5-8.

74. Курицын, В. Постмодернизм: новая первобытная культура / В. Курицын // Новый мир. — 1992. — № 2. — С.189-193.

75. Курицын, В. Русский литературный постмодернизм / В. Курицын // М.: Интрада, 2000. С. 425.

76. Курицын, В. Русский литературный постмодернизм / В.Курицын // http:// www.guelman.ru/ slava/postmod/5.htm

77. Лейдерман, Н.Л., Липовецкий, М.Н. Современная русская литература / Н.Л. Лейдерман, М.Н. Липовецкий // Кн. 3: В конце века (1986-1990е годы) — М.:УРСС, 2001. —С. 159.

78. Лиотар, Ж.-Ф. Ответ на вопрос: что такое постмодерн? / Ж.-Ф. Лиотар // Ежегодник лаборатории постклассических исследований ИФ РАН. М.: Ad Marginem, 1994. - С. 303-323.

79. Лиотар, Ж.-Ф. Состояние постмодерна. / Ж.-Ф. Лиотар М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998. - 160 с. (Серия «Gallicinium»).

80. Липовецкий, М. Голубое сало поколения, или два мифа об одном кризисе: О романах В. Сорокина «Голубое сало» и В.Пелевина «Generation "П"» / В. Пелевин // Знамя. 1999. - № 11. — С. 207-215.

81. Липовецкий, М.Н. Изживание смерти. Специфика русского постмодернизма / М.Н. Липовецкий // Знамя. 1995. - № 8. - С. 194205.

82. Липовецкий, М.Н. Паралогия русского постмодернизма / М.Н. Липовецкий // Новое литературное обозрение. 1998.- № 30 - С. 285304.

83. Липовецкий, М.Н. Русский постмодернизм (очерки исторической поэтики): Монография / М.Н. Липовецкий. Екатеринбург: М-во общ. и проф. Образования Р.Ф. Урал. гос. пед. ун-т, 1997. - 320 с.

84. Лотман, Ю.М. Структура художественного текста / Ю.М. Лотман -М., 1970. —С. 282-293.

85. Максимов, В.Е. Собрание сочинений в 8-мй томах / В.Е. Максимов// М.:Терра, 1993.-Т. 8. — С. 461.

86. Маньковская, Н.Н. Эстетика постмодернизма / Н.Н. Маньковская // Спб, 2000. —С. 116.

87. Минкевич, А. Поколение Пелевина / А. Минкевич // http:// www.russ/ru/krug/99-04-08/minkev.htm

88. На провокационные вопросы не отвечаем: Фрагменты виртуальной конференции с популярным писателем Виктором Пелевиным, опубликованные в ZHURNAL.RU // Лит. газета. -1997. № 18-19 - 14 мая. - С. 10.

89. Наринская, А. Виктор Пелевин "Generation П" file:// 1осаШо81/С:Юоситеп15/КирюшаЛ1елевин/ре1т1.1шп. — р. 1.

90. Наринская, А. Миром правит явная лажа: Виктор Пелевин. / А. Наринская // Эксперт. 1999. - № 11. - С. 59-62.

91. Некрасов Е.: Пелевин В. Синий фонарь. М.: Текст, 1991. — 242 с. / Е. Некрасов // Октябрь. - 1993. - № 5. - С.185 - 186.

92. Некрасов, С. Анализ романа «Омон Ра» / С. Некрасов // http://ok.novgorod.net/pelevin/stati/o-guban

93. Немзер, А. Возражения господина Ломоносова на энтомологические штудии господина Пелевина: Виктор Пелевин. Жизнь насекомых. «Знамя», 1993. № 4 / А. Немзер // Немзер А. Литературное сегодня. О русской прозе. 90-е. М., 1998. — С. 191-197.

94. Нефагина, Г.Л. Русская проза второй половины 80-х начала 90-х годов XX века: Учебное пособие для студентов филологических факультетов вузов. - Минск: НПЖ «Финансы, учёт, аудит», «Экономпресс», 1997. - С. 320.

95. Нехорошев, Г. Настоящий Пелевин / Г. Нехорошее // Независимая газета. 2001. - 29 августа, — С. 8.

96. Нехорошев,Г. Пелевин и деньги / Г. Нехорошев // http:// ok.novgorod.net/pelevin/stati/o-nehor

97. Николаева, О. Православие и свобода / О. Николаева. — М: 2002. — С. 272.

98. Павлов, М. Generation "П" или "П" forever / М. Павлов // Знамя. -1999.-№ 12.-С. 204-207.

99. Парамонов, Б. Пелевин муравьиный лев / Б. Парамонов // http:// www.svoboda.Org/programs/RQ/2000/RQ.31 .asp

100. Перевозов, Д. Зарытый талант. О Владимире Маяковском и о романе Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота» / Д. Перевозов // Подъём.-2001.-№9. — С. 63-67.

101. Пирогов, Л. Книга о вкусном и здоровом сне. Три удовольствия Владимира Сорокина / К. Пирогов И Лит. Газета. — 2000. — 21-27 июня. —С. 10-12.

102. Роднянская, И. Гипсовый ветер: О творчестве В.Пелевина. / И. Роднянская // Новый мир. 1993. - № 12. - С. 215-231.

103. Роднянская, И. «.и к ней безумная любовь.» О творчестве В.Пелевина. / И. Роднянская // Новый мир. 1996. - № 9. - С.212- 216.

104. Рождественская, К. Поколение «П». / Ксения Рождественская // ipclub.ru/ identity/press/proza/okole-.

105. Ройфе, А. Душка Пелевин: о романе «Generation 'П'». / А.Ройфе // Книжное обозрение. 1999. - 13 апреля. - С.7.

106. Ройфе, А. Команданте Че и богиня Иштар / А. Ройфе // Если. 1999. -№5. -С.289-290.

107. Ройфе, А. Тёмная ночь над «Белым солнцем»: О присуждении писателю В.Пелевину премии «Бронзовая улитка» за роман «Generation ТГ» (в номинации крупная форма). / А. Ройфе // Книжное обозрение. 2000. - 22мая. - С. 2-3.

108. Роднянская, И. Этот мир придуман не нами / И.Роднянская // Новый мир. 1999. - № 8. - С.207-217.

109. Рубинштейн, JI. Когда же придёт настоящий «П»? /Л. Рубинштейн // Итоги. 1999. - №17(152). - 27 апр. - С. 57.

110. Ш.Руднев, В. Морфология реальности: Исследования по «философии текста» / В. Руднев // М., 1996. - С. 599.

111. Руднев, В. Тексты и реальность: Направление времени в культуре // Wiener slawistischer Almanach, 1986, В. 17 / http://www.kuzbas.rii

112. Руднев, В. Энциклопедический словарь культуры XX века / В. Руднев // М.: Аграф, 2001. — С. 599.

113. Русская литература XX века: Школы. Направления. Методы творчекой работы / В.Н. Альфонсов, В.Е. Васильев, А.А. Кобринский и др.; под ред. С.И. Тиминой // — Спб.: Изд-во «Логос» — М.: Высшая школа, 2002. — С. 586.

114. Русская литература XX века. Под общей ред. Е.Г. Мущенко, Т.А. Никоновой. — Воронеж: Изд-во ВГУ, 1999. — С. 800.

115. Сгморукова, И.В. Дискурс художественное высказывание -литературное произведение. Типология и структура эстетической деятельности / И.В. Саморукова. - Самара: Самарский университет, 2002. - 204 с.

116. Скоропанова, И.С. Русская постмодернистская литература: новая философия, новый язык / И.С. Скоропанова // СПб.: Невский Простор, 2002. — С. 416.

117. Скоропанова, И.С. Русская постмодернистская литература: Учеб. пособие / И.С. Скоропанова 2-е изд., испр. М.: Флинта: Наука, 2000. — С. 414.

118. Смирнов, И.П. Порождение интертекста (элементы интертекстуального анализа с примерами из творчества Б.Пастернака) / И.П. Смирнов; СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 1995. —С. 395.

119. Сорокин, В. Голубое сало / В. Сорокин // М.: Ad Marginem, 2002. — С. 256.

120. Тух, Б. Новое поколение выбирает «П». Очерк о Викторе Пелевине / Борис Тух // Первая десятка современной русской литературы. — М.: Оникс 21 век, 2002. — С. 322.

121. Фактуллова, В. Из сияющей пустоты. Урок-презентация по рассказу В. Пелевина «Хрустальный мир» / В. Фактуллова // Литература: Прилож. к газете «первое сентября». 2000. - № 9. - С. 12.

122. Фантомность реальности в повести В. Пелевина «Омон Ра»: Урок 65. — Новейшая литература. — С. 256-264.

123. Филиппов, Л.И. Полёты с затворником / Л.И. Филиппов // Звезда. -1999.-№5.-С. 205-213.

124. Фрумкин, К. Пелевин как символ эпохи // http://kulturolog.narod.ru/ pelevin.htm.

125. Чапек, К. Из жизни насекомых / К. Чапек // Собр. соч. в 7-ми томах. Т.4. Пьесы. М.: Худож. лит., 1976. - С. 608.

126. Чинция Фьори. Я, Путин и секс: Пелевин обнажает Россию //http:// ok.no vgorod.net/pelevin/stati/1.html

127. Шаманский, Д. Пустота. Слово о Викторе Пелевине / Д. Шаманский // Русский язык за рубежом. — 2004. — № 2. — С. 72.

128. Шелкова, Н.И. В. Пелевин «Чапаев и Пустота». Обзор критических материалов / Н.И. Шелкова // Русская словесность. 2002.-№3.-С.43-51.

129. Шкловский, Е. ПП, или Победитель Пелевин: Рецензия на книгу В.Пелевина «Generation 'П'». / Е. Шкловский // Новое литературное обозрение. М. - 2000. - № 41. - С.426-430.

130. Эпштейн, М.Н. Истоки и смысл русского постмодернизма / М.Н. Эп штейн//Звезда. 1996.-№8.-С. 166-188.

131. Эпштейн, М.Н. Парадоксы новизны: О литературном развитии XIX XX веков / М.Н. Эпштейн. - М.: Советский писатель, 1988. — С. 416.

132. Эпштейн, М. После будущего: О новом сознании в литературе / М. Эпштейн // Знамя. — 1991. — № 1. — С. 139.

133. Эпштейн, М. Прото-, или Конец постмодернизма / М.Эпштейн // Знамя. 1996. -№ 3. - С. 196-209.1.I

134. Азеева, И.В. Игровой дискурс русской культуры конца XX века: Саша Соколов, Виктор Пелевин / И.В. Азеева // Дис. . канд. культурол. наук.: 24.00.02 -Ярославль, 1999. С. 190.

135. Бугославская, О.В. Постмодернистский роман: принципы литературоведческой интерпретации («Роман» В. Сорокина и «Последний сон разума» Д. Липскерова) / О.В. Бугославская // Дис. канд. филол. наук: 10.01.01 Москва, 2001.

136. Дмитриев, А.В. Неомифологизм в структуре романов В.Пелевина / А.В. Дмитриев // Дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 Астрахань. -2002. —С. 174.

137. Жаринова, О.В. Поэтико-философский аспект произведений Виктора Пелевина «Омон Ра» и «Generation П» / О.В. Жаринова // Дис. канд. филол. наук: 10.01.01 Тамбов, 2004. — 167 с.

138. Квон Чжен Им. Современная русская постмодернистская проза: Венедикт Ерофеев и Саша Соколов / Чжен Им Квон // Дис. . канд. филол. наук: 10.01.01. Москва, 1999. -204 с.