автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Универсалии в романном творчестве В.О. Пелевина

Полный текст автореферата диссертации по теме "Универсалии в романном творчестве В.О. Пелевина"

На правах рукописи

00306Э526 Зарубина Дарья Николаевна

УНИВЕРСАЛИИ В РОМАННОМ ТВОРЧЕСТВЕ В.О. ПЕЛЕВИНА

Специальность 10 01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Иваново - 2007

003069526

Работа выполнена в Ивановском государственном университете

Научный руководитель: доктор филологических наук, доцент

Холодова Зинаида Яковлевна

Официальные оппоненты, доктор филологических наук, доцент

Дефье Олег Викторович

кандидат филологических наук Захарьян Наталья Алексеевна

Ведущая организация: Костромской государственный университет

им. Н А Некрасова

Защита состоится оЖ мая 2007 года в j б^гасов на заседании диссертационного совета Д 212.062.04 при Ивановском государственном университете по адресу: 153025 Иваново, ул. Ермака, 39, ауд. 459

Автореферат разослан сил^&аа 2007 г.

Ученый секретарь ,

диссертационного совета СаЙ^—— Тюленева Е.М.

Общая характеристика работы

Творчество Пелевина - одно из самых неоднозначных и неизученных явлений современной русской литературы. Многие исследователи видят в Пелевине наиболее яркую, знаковую фигуру отечественного постмодернизма, мэтра российской прозы. Пелевина начала 90-х гг. относили к «турбореализму» (С. Бережной), «интеллектуальной попсе» (А. Архангельский), «киберпанковскому» стилю (А. Наринская) и т.д. Поздний Пелевин сознательно создает формально постмодернистский текст, в котором любой критик без труда находит те или иные приметы постмодернизма, однако писатель не считает себя постмодернистом, что неоднократно подчеркивал в интервью. Это позволяет нам рассматривать творчество Пелевина как не-постмодернистский художественный текст и применить при его исследовании традиционный литературоведческий подход, зачастую малоэффективный при анализе постмодернистского текста.

Творческий метод писателя соединяет в себе художественность, философичность и ярко выраженный социологизм. В произведениях Пелевина мы находим художественное исследование влияния социальных законов на психологию отдельной личности и общества в целом, глубинных, скрытых в области бессознательного, архетшшческой памяти, причин, способствующих эффективности общественных законов, ускоряющих процесс энтропии. Помещение «культурно одаренного героя» в ситуацию испытания цивилизацией имеет целью поиск в сфере универсального вакцины против стремительного «старения» мировой цивилизации и опустошения личности, утраты духовности и способности к творчеству и чувству.

Каждая новая книга Пелевина мгновенно становится объектом дискуссий, вызывает волну рецензий и критических разборов. Защищено несколько диссертаций, посвященных исследованию отдельных произведений Пелевина, в частности романа «Generation П» (A.C. Гавенко, О.В. Жаринова, К.В. Шульга), и исследованию отдельных аспектов современного литературного процесса, где Пелевин рассматривается в ряду других писателей (И. Азеева, Т.Н. Маркова, Е.П. Воробьева), однако творчество Пелевина в полном объеме еще не стало объектом фундаментального исследования. Некоторые аспекты раннего творчества Пелевина рассматривает в своей книге «Русский литературный постмодернизм» В. Курицын. Пелевину посвящены разделы в монографиях О-В. Богдановой, Е.В. Тихомировой, Е.М. Тюленевой. Краткий анализ творчества Пелевина 90-х годов XX века дан в учебных пособиях И. Скоропановой, И.К. Сушилиной.

За рамками литературоведческого исследования остаются романы «Числа» и «Священная книга оборотня», а также новый изданный в ноябре 2006 года роман «Ампир В». Практически не исследованы архетипические образы в романах Пелевина, а также большинство образов-символов. Не подвергался системному научному анализу параллелизм образов героя и России Актуальность и научная новизна данной работы заключается не столько в

наиболее полном охвате пелевинского романного творчества и исследовании вышеперечисленных малоизученных его аспектов, сколько в комплексном подходе, основывающемся на применении не только литературоведческого, но и философского и социологического аппарата. Применение такого подхода обосновано спецификой творческого метода Пелевина Анализ реализации универсалий в художественном мире писателя значительно расширяет возможности исследования поэтики Пелевина.

Объектом данного исследования являются структурно значимые для романного творчества Пелевина парные и подвергнутые двойному культурно-цивилизационному кодированию универсальные образы, символы и сюжеты, формы и причины их трансформации в романах разных периодов. Среди анализируемых парных образов такие как: молчание и слово, карнавал и переодевание, ложное и истинное имя, свобода и тюрьма, страдание и комфорт, кровь и деньги и т. д Двойное кодирование универсалий в пространствах культуры и цивилизации исследуется на примере образов культурно и цивилизационно маркированного слова, а также образа «культурно одаренного героя», обладающего способностью «переключаться» из пространства цивилизации в пространство культуры и обратно, при этом приобретая те или иные характеристики этих пространств

Целью нашей работы является исследование образной системы Пелевина с точки зрения соотношения универсальных пластов культурного и цивилизационного в романном творчестве писателя.

Для этого необходимо решить следующие задачи.

- проанализировать некоторые текстообразующие парные универсальные образы' выявить особенности их функционирования в текстах Пелевина, определить причины, виды и способы трансформации в текстах разных лет,

- проанализировать универсальный аспект образа России: выявить специфику взаимоотношений России с другими локальными цивилизациями на символическом уровне, исследовать взаимопроникновение и взаимовлияние универсальных социальных моделей и архетипических пластов культур России, Запада и Востока,

- исследовать образ «культурно одаренного героя» в романах Пелевина: проанализировать специфику образа нестандартной «культурно одаренной» личности, находящейся в состоянии выбора между культурой и цивилизацией, дать краткую характеристику «культурного дара»; провести анализ трансформации личности героя с учетом выбранного направления, результатов и последствий выбора для него самого, а также в масштабе всего общества и государства; исследовать внутренние связи культурного героя Пелевина с Россией, ее исторической и культурной перспективой, и параллелизм судьбы государства и отдельной личности на глубинном универсальном уровне.

Теоретико-методологическую базу составляют труды ведущих ученых, посвященные методологии литературоведения, истории и теории литературы (труды М М. Бахтина, А Ф. Лосева, Е.М. Мелетинского, Е. Фарино, М. Эпштейна) Мы опирались также на исследования философов, социологов, культурологов-К.Г. Юнга, О. Шпенглера, В.Д. Исаева и др. и работы, посвященные творчеству

Пелевина. Использование комплекса литературоведческих принципов, разработанных отечественной наукой, позволило осуществить системный анализ художественных произведений, предполагающий прочтение текста на разных уровнях, с помощью историко-литературного, сравнительно-типологического, герменевтического и культурологического методов.

Материалом исследования являются романы В О Пелевина «Омон Ра», «Жизнь насекомых», «Чапаев и Пустота», «Generation П», роман «Числа», входящий в состав книги <<fflttl(NM) (Диалектика Переходного Периода из Ниоткуда в Никуда)» (2003), романы «Священная книга оборотня» (2004) и «Ампир В» (2006), некоторые рассказы, повесть «Шлем ужаса». Помимо художественных текстов нами использовались материалы пресс-конференций в периодике и сети Интернет, интервью.

Научно-теоретическая значимость работы состоит в том, что данное исследование вносит вклад в исследование поэтики Пелевина, а также в разработку теории взаимодействия мифологического и архетипического пластов в художественном тексте.

Основные положения работы, конкретные наблюдения и обобщающие выводы могут быть использованы в общих курсах по истории современной русской литературы XX-XXI веков, при подготовке спецкурсов и спецсеминаров по российской постмодернистской прозе конца XX - начала XXI века и творчеству В.О Пелевина, при разработке уроков и внеклассных занятий в специализированных гуманитарных классах школ - в этом состоит ее научно-практическая значимость.

Апробация полученных результатов исследования

Концепция работы и её основные положения неоднократно становились темой публичных выступлений на международных конференциях «Художественный текст и культура-VI» (Владимир, 2005); «Русская литература XX века: Типологические аспекты изучения». X Шешуковские чтения (Москва, 2005); Ш межрегиональной научно-методическая конференции «Содержание и технологии литературного образования в средней школе: проблемы анализа художественного текста» (Иваново, 2004); межвузовских конференциях «Молодая наука в классическом университете» (Иваново, 2003,2004,2006).

На материале диссертационного исследования разработаны методические указания для проведения уроков, посвященных теории постмодернизма и творчеству В.О. Пелевина в специализированных гуманитарных классах школ.

Структура работы определяется целью и задачами, поставленными в ней. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и библиографического списка, включающего 213 наименований

Основное содержание диссертации

Во Введении определены цели и задачи исследования, дана краткая характеристика места писателя в современном литературном процессе, обосновываются методологические установки исследования, в рамках истории вопроса произведён обзор научной и 1фшической литературы

Первая глава «Парные универсалии пространства культуры и цивилизации в романах В.О. Пелевина» посвящена исследованию культурно и цивилизационно маркированных парных и двуединых универсальных образов в романном творчестве писателя. В текстах Пелевина нашел отражение обострившийся на стыке цивилизационных волн конфликт культурного и цивилизационного в человеке и обществе. В романах писателя художественно осмысливается путь самореализации отдельной творчески одаренной личности в соответствии с избранными ею жизненными ориентирами и системой ценностей, а также взаимоотношения личности и общества, взаимосвязь человека и государства, шире - локальной цивилизации, к которой он принадлежит, в универсальном культурно-цивилизационном аспекте.

В применении к литературоведению следует рассматривать культуру и цивилизацию не как процессы, а скорее как поля универсалий, пространства, обладающие особенными характеристиками, символикой. Человек в художественном произведении - это персонаж, поэтому степень влияния на него культурного или цивилизационного пространства определяется автором произведения. Писатель намеренно усиливает действие одного из кодовых полей, руководствуясь идеей художественного произведения. При таком взгляде культура и цивилизация представляют собой не процесс, а мгновенный слепок процессов, фиксирующий определенную сумму свойств и характеристик в конкретный исторический момент Поэтому в нашем исследовании мы употребляем термины «пространство культуры» и «пространство цивилизации»

Среди характеристик пространства культуры в произведениях Пелевина такие универсалии как творчество, духовность, религия, вечность, добро, Бог, свобода, национальное, уникальное и органичное в человеке. В пространстве культуры основной ценностью является чувство. А единственным способом обретения истины и свободы - страдание. Цивилизация отмечена «числом зверя», она демонична и механистична Универсалии цивилизации: эгоизм, мода, стремление к комфорту, к всеобщему равенству, доходящее до утраты личностных особенностей, уничтожение уникальности через тиражирование

Под действием кодовых полей пространств культуры и цивилизации универсалии приобретают черты двуединого образа или пары образов, где одна из составляющих пары соотносится с культурой, а другая - с цивилизацией Парные универсальные образы, символы и сюжеты являются важным элементом внутреннего строения пелевинского текста. В романах Пелевина рядом с культурными универсалиями реализуются их цивилизационные антиподы с карнавальной масочностью соседствует «переодевание», с любовью - эгоизм, со страданием - комфорт, с верой и религиозностью -неверие и суеверие.

В центре повествования Пелевина всегда находится личность, одновременно подвергающаяся воздействию кодовых полей культуры и цивилизации Культурно-цивилизационная амбивалентность является источником карнавальной стихии в романах Пелевина. Она порождает двуединые образы: рождение и смерть соединяются в образе беременного

Терминатора, утверждение и отрицание смешиваются в разговорах Чапаева и Петра Пустоты («Чапаев и Пустота»), воплощением юности выглядит лиса Адель, живущая на свете уже две тысячи лет («Священная книга оборотня») Большинство героев балансирует на грани между человеком и нечеловеком: насекомым, покемоном, ослом, лисой, волком, собакой, вампиром

Зачастую с парными универсальными образами соотносится двойное кодирование немаркированного непарного образа культурным и цивилизационным кодом. Хаос, по мысли Пелевина заключающий в себе энергию творчества, становится универсалией культуры, справедливость -универсалией цивилизации и т. д.

Порой универсалии получают в художественном мире Пелевина специфическую трактовку. Так, язык, слово, в традиционном понимании являющиеся универсалиями культуры, становятся цивилизационно маркированными, и получают культурную пару - молчание. Исследованию этой пары универсалий посвящен §1 «Освобождающее молчание и агрессия слова в романах Пелевина». V Пелевина слово перестает обозначать (=творить) реальность и само становится реальностью, овеществляется, обретает материальное воплощение, слова становятся «словами-оборотнями» (А. Балод). В романах Пелевина отражен процесс материализации слов, связанный с погружением общества в пространство цивилизации. И важнейшей целью существования личности писатель считает прорыв сквозь цивилизацию, сквозь нагромождение овеществленных и внутренне опустошенных слов к культуре н истинной сущности мира - заряженному творчеством хаосу, Пустоте.

Язык текстов Пелевина - это отражение языка общества на определенном этапе его истории. Благодаря небольшой доле гротеска, акцентирующего происходящие в языке и с языком процессы, путем постоянного перекодирования слова из пространства культуры в пространство цивилизации и обратно Пелевин выделяет те универсалии литературного языка, которые не подвластны деформации в пространстве цивилизации и сохраняют в себе бесценное культурное послание, архетипический смысл. Такой подход к языку позволяет Пелевину очистить текст от «дискурса» и «гламура» — навязчивой денежно-сексуальной семантики, привносимой пространством цивилизации, путем ее постоянного утрирования в тексте в целом. В результате действия на слово кодовых полей культуры и цивилизации слова делятся на «слова культуры» или «слова цивилизации». Слово культуры - творящее, созидающее слово. Слово цивилизации деструктивно и агрессивно. Цивилизация тяготеет к «бранному слову», этимологически возводимому к слову «брань» - бой, схватка Однако для людей культуры, погружающихся в цивилизацию, ненормативная лексика выполняет функцию защитно-маскирующую.

Язык и речь в произведениях Пелевина приобретают значение внутренней тюрьмы человека. Язык закрепощает личность, ограничивает ее свободу, не позволяет найти путь к истине, создавая иллюзию ее познаваемости раз и навсегда. Первым шагом к свободе от порабощающих иллюзий становится отказ от речи — неговорение и молчание. В романе «Чапаев и Пустота»

появляется понятие «тайной свободы», которая в действительности оказывается противоположностью свободе, бегством из тюрьмы действительности от дискомфорта и страха смерти в еще более страшную тюрьму - в слово, в лабиринт языка Освобождение от необходимости прятаться во «внутреннем мире», по Пелевину, состоит в двойной иронии над происходящим. Свобода российского интеллигента и русского человека вообще заключается не в молчании от скудости ума, а в добровольном и свободном выборе неговорения. Стадией наименьшей зависимости от слов, предшествующей добровольному отказу от вербализации, является общение при помощи музыки Молчание в художественном мире Пелевина подобно слепоте Эдипа и Демокрита, ослепивших себя, чтобы «лучше видеть», оно оказывается способом обретения истинного языка - языка любви, который не порабощает, а освобождает, не загораживает истину, но дает возможность ежемоментного ее постижения. Пространство культуры характеризуется немыслием и неговорением, в котором открывается истинная внутренняя свобода А образ «перевернутой» Вавилонской башни — тофета, геенны огненной, соотносимый с цивилизацией, оказывается связанным именно с говорением, причем с ошибочным говорением

- «смешением языка».

В своих романах Пелевин художественно исследует различные варианты «смешения языка» Это не только ненормативная лексика, но и допущение явных орфографических и речевых ошибок (яркий пример подобного смешения

— надпись на красном фартуке, надетом на памятник Пушкину в романе «Чапаев и Пустота»), произвольная перестановка букв в словах и слов в предложении («вавилонский вариант» смешения языка, описанный в «Generation П»), неконтролируемое смешение русского и английского языков (например, в речи Мюс, героини романа «Числа»), интернетовский новояз -«албанский язык» (в повести «Шлем ужаса» и романе «Ампир В») Интенсивность «смешения» языка зависит от погруженности общества в цивилизацию Так в романе «Омон Ра» и утрированно патетическая речь, и сложный «многоярусный» мат встречается только в речи слуг идеологии. В романе «Чапаев и Пустота» наиболее насыщенными ненормативной лексикой, оказываются фрагменты, описывающие мир новых русских Начиная с романа «Generation П», в котором художественно осмысливаются первые итоги движения России по пути цивилизации, «смешение языка» охватывает весь текст. Европейская цивилизация связывается с идеей Логоса, попытки выразить истину через слово. В этом позиция Пелевина сходна с теоретическими положениями западноевропейского постмодернизма, однако Пелевин продолжает модернистские попытки выразить истину - только не словами, а молчанием

Истина, как и свобода, постигается чувством и в чувстве. С понятием истины в художественном мире писателя связан универсальный образ пустоты, рассматриваемый в §2 «Пустота внешняя и внутренняя как центральная бинарная оппозиция творчества В. Пелевина». Пустота понимается Пелевиным двояко, это и пустота «внешняя», независимость от материального, и пустота «внутренняя», подмена индивидуальных характеристик личности

качествами окружающих ее вещей, самоидентификация человека через объекты материального мира, которыми он обладает При этом «внешняя» пустота «меблируется», заполняется вещами, за повышенным вниманием к которым следует утрата человеком внутреннего содержания, влекущая за собой страх перед Ничто, пустотой, то есть утрату бессмертия

Путь культуры часто отмечен в романах Пелевина образом бабочки, символизирующей бессмертную возрождающуюся душу. Бабочке как культурному символу, противопоставляется образ комара, символизирующий душу существа цивилизации - вампира. Комар в романах Пелевина становится символом потребления, персонификацией характерной дня цивилизации черты использования Другого для собственной выгоды. Комар и летучая мышь как разные ипостаси вампира становятся в художественном мире Пелевина символами элиты, «внутреннего врага» России, паразитирующего на теле общества.

Для Пелевина пустота как истинная природа всего представляет собой источник творческой энергии, именно поэтому пустота «внешняя» не пугает человека культуры, к творчеству способного, и так ужасает человека, обращенного к цивилизации, способного лишь на производство материальных объектов и симулякров и их тиражирование Обладающий внутренней свободой человек, обращенный к идеалам культуры (творчеству, любви, состраданию), обретает независимость от материального, вещного. Он способен управлять иллюзией реальности, поскольку осознает, что бренна только форма, которую принимает пустота, в то время как истинная сущность всего остается неуязвимой для смерти

На основании анализа текстов Пелевина можно сделать вывод о соприродности пустоте, творящему хаосу и самой России, где фактические результаты цивилизационного движения замещаются их мысленными и чувственными образами, виртуализируются, и на эти виртуальные объекты накладывается система социальных отношений, адекватная для невиртуального пространства. В России цивилизация приобретает форму «следа» (М. Эшптейн). Немногочисленные следы цивилизации в романах Пелевина несут печать разрушения, являющегося вместе с тем неотъемлемой частью их сущности, воплощают в себе борьбу пустоты «внешней» и «внутренней», часто принимающую форму деконструкции. Россия представляет собой пространство борьбы порядка, крайним проявлением которого является опустошение, эмоциональный и творческий паралич личности и «меблировка» пустоты, и хаоса, содержащего в себе постоянный творческий импульс. Родственность хаосу, внешней пустоте, противостоящей диктату материального, вещного, в художественном мире Пелевина означает сохранение живой подвижной души. Осознание себя в процессе одновременного создания и стирания, как иллюзорную форму, мгновение назад созданную пустотой и из пустоты, и через мгновение снова возвращающуюся в нее, дает героям Пелевина власть над иллюзорным миром и смертью.

В §3 «Карнавальность в произведениях Пелевнна: масочность и "переодевание"» рассматриваются проявления карнавапьности

в художественном мире Пелевина, исследуется специфическая для творчества писателя пара универсалий - карнавальная масочность и «переодевание» Пелевинское «переодевание» восходит к одноименному побочному ритуалу карнавала, однако в отличие от карнавала, представляющего собой ритуальное временное высвобождение стихийности бессознательного, «переодевание» - это тотальная безграничная власть карнавальной стихии над всеми сферами жизни и внутренним миром личности. Маска как атрибут карнавала выполняет в романах Пелевина защитную функцию, но не изменяет личностных характеристик, поэтому снятие маски знаменует отмену карнавальной роли. «Переодевание» влечет за собой полное подчинение внутренне опустошенной личности «платью» - ложной личности, и замена «платья» означает полную замену одной ложной личности другой. «Платьем» чаще всего оказывается костюм как «своеобразное социальное имя человека» (Е. Фарино), а также другие объекты вещного мира, служащие доказательствами социальной реализованное™ и финансовой успешности их владельца: автомобиль, часы, пейджер или мобильный телефон и т.п Человек цивилизации «переодевается» с целью отождествления себя с созданным рекламой образом другого, социально реализовавшегося, более успешного. Так происходят два важнейших для цивилизации процесса - тиражирование симулякров (образов счастья, успеха, комфорта) и стирание личностных отличий, омассовление личности. Судьбой человека цивилизации в творчестве Пелевина является переодевание, а внутренняя жизнь сводится к существованию ради существования, создания и поддержания имиджа, заключающего определенный message, визуальное послание. И наиболее точно соответствующий message передает модная одежда и аксессуары, а также подобранные по моде автомобиль, оформленное дизайнером жилище и т. п. И модные вещи, и модные развлечения часто помечены в романах Пелевина двумя или тремя шестерками, что указывает на их демоническую сущность. Вышедшая из моды одежда утрачивает силу воздействия на человека

Одежда человека культуры в пространстве цивилизации одновременно скрывает и акцентирует личностные качества ее владельца, поскольку, на первый взгляд, соответствует моде, но некоторые малозаметные отличия, имеющие символический смысл, указывают на содержащийся в костюме двойной message - для людей цивилизации одежда имеет одно значение, а для людей культуры - другое, которое люди цивилизации не способны прочесть. Цивилизационный message в одежде легко прочитывается, поскольку именно донесение этого послания и является основной целью переодевания. Для прочтения культурных символов в одежде пелевинских героев необходим высокий интеллектуальный уровень, позволяющий обнаружить литературные и мифологические аллюзии, опознать цитаты, которыми оперирует писатель.

Помимо цивилизационного (одинарного) и цивилизационно-культурного (двойного) в произведениях Пелевина также встречается костюм, содержащий нулевой message (костюм Гиреева). Нулевой message в одежде героя указывает на то, что он сопротивляется агрессивному вторжению цивилизации в мир его

личности, однако связи с универсальным полем культуры не настолько сильны, чтобы окончательно преодолеть цивилизационное.

Карнавальная маска и «платье» в пелевинском тексте также представляют собой пару универсалий. Масочным элементом в романах Пелевина чаще всего выступает головной убор Вариантом маски является и ложное имя героя, тоже выполняющее защитную функцию. Подобно одежде, имя способно одновременно скрывать и акцентировать необычность личности, его носящей. Чапаев - фамилия, ничего не значащая в цивилизационном пространстве революционной России, но имеющая значение для читателя Обезличенный и карикатурный образ Чапаева, созданный анекдотами, - та ширма, которой от цивилизационно сориентированного читателя загораживается истинное лицо героя - лицо Будды. Одно из многих ложных имен лисы А Алиса Ли для человека, сориентированного культурно начинает означать «Алиса ли?» и дает намек на ее истинное лицо - лицо лисы-оборотня Человеку цивилизации ложное имя служит внешне для облегчения социальной реализации, развития бизнеса и создания имиджа, а на более глубоком уровне представляет собой протез личности вместо утраченной духовности и самобытности. Часто для этой цели используются ложные имена, восходящие к телевизионным программам - имена сериальных героев (Просто Мария - «Чапаев и Пустота»), имена покемонов (Мюс сама идентифицирует себя как покемона и пытается заставить принять ложное имя Пикачу Степу Михайлова - «Числа»), названия передач (прозвище Нафикова Кика восходит к названию телеканала, показывающего мультфильмы - «Числа»); в образе Александра Серого («Священная книга оборотня»), после превращения в собаку меняющего фамилию на Черный, заметны черты Саши Белого, персонажа сериала «Бригада». Ложное имя, долженствующее способствовать социальной реализации, становится единственным, поскольку личность, включившаяся в систему «переодевания», добровольно отказывается от истинного имени, а вместе с ним и от индивидуальности во имя обретения места в социальной иерархии.

В романе «Generation П» часто встречается не только одежда, но и ложное имя, содержащее нулевой message - No name. «No name» - это граница между истинным и ложным именем человека, между культурным и цивилизационным пространством внутри личности В тех случаях, когда сочетание «по пате» восходит к надписи на товарах неопределенной торговой марки, оно является признаком обращенности героя к цивилизации Отсутствие торговой марки само по себе является торговой маркой и прочитывается как «не-имя», ложное имя. Но на пути Татарского появляется также надпись «This game has no name», где «по» - отрицательная частица, относящаяся к глаголу Таким образом, «по пате» получает другое значение - отсутствие имени, что указывает на возможность героя вернуться к имени истинному, перейти в пространство культуры

Во второй главе «В.О.Пелевин о взаимодействии культур: сюжетная схема "алхимический брак"» содержится анализ образа России в творчестве Пелевина. Внимание писателя к теории цивилизаций О. Шпенглера, отсылки к

которой мы встречаем в романе «Священная книга оборотня», рассказе «Хрустальный мир» и других его произведениях, указывает на повышенный интерес писателя к специфике России как культурно-историческому типу -локальной цивилизации, перемены в самосознании общества рассматриваются как характеристики этапа цивилизационного развития России. Путем гротескного столкновения принципиально различных культур России, Запада и Востока Пелевин открывает читателю национальную самобытность России, ее уникальность как локальной цивилизации, выявляет универсалии русской национальной культуры: соприродность творящему хаосу, открытость, способность к заимствованию с одновременным пародированием, «самостирание» (Эпштейн).

В романах Пелевина Россия, Запад и Восток художественно осмыслены как цивилизации, находящиеся на разных этапах развития Согласно О. Шпенглеру, каждая цивилизация переживает возрасты культуры (период творчества) и цивилизации (период производства). Европа в настоящее время духовно находится в состоянии цивилизации, что соответствует постиндустриальному обществу и постмодернистскому сознанию, тогда как, по мнению некоторых исследователей, в частности, Ю. Яковца, в России постиндустриальное общество сформируется, по оптимистическим прогнозам, к 30-м годам XXI века, а по пессимистическим прогнозам - к 60 годам XXI столетия. Сейчас Россия находится в состоянии индустриального общества, соответствующем модернизму (A.B. Дьяков), который также может быть определен как возраст перехода локальной цивилизации из возраста культуры в возраст цивилизации Пелевин создает образ Запада, пережившего свой закат и существующего по исторической инерции, его силы истощены, творческая энергия утрачена. Россия предстает в творчестве писателя более молодой и сильной цивилизацией, но пораженной комплексом неполноценности и ученичества. Россия примеряет на себя внешние признаки и формы западноевропейской цивилизации, демонстрируя определенный иммунитет к ее внутренней сущности

Творчество Пелевина содержит художественно закодированные для прочтения подготовленным читателем результаты наблюдения писателя за наступлением в России постмодерности, времени торжества технологии и отодвижения на второй план индивидуальности. Раннее творчество Пелевина характеризуется деконструкцией советских мифов: Советский Союз предстает механизмом, производящим симулякры, системой тонкого манипулирования верой в высокие идеалы, низводящей человека до «винтика», мельчайшей безымянной части механизма. Для раннего Пелевина имеет значение только прорыв за пределы симулятивной реальности Советского Союза (Омон Кривомазов выходит из тоннеля в суету станции метро («Омон Ра»), бройлерные цыплята покидают птицефабрику, улетая в закат («Затворник и Шестипалый») Пространство за пределами преодоленной иллюзии оказывается художественно неисследованным В романе «Жизнь насекомых» Пелевин продолжает традицию русских писателей-классиков (И.С. Тургенева, Ф.М. Достоевского), создает двойственный образ Запада — действительный и

нарисованный воображением российского человека Россия в романах Пелевина рассматривается в сопоставлении с Европой, Западом, а также «первым миром», который включает не только Европу и Америку, но и Японию, являющуюся образом цивилизационного Востока Америка, Япония и Европа, поставленные в один ряд, подтверждают, что «первый мир» - это цивилизационная характеристика, поскольку перечислены центры локальных цивилизаций. Движение от последних к первым - путь перехода культуры в цивилизацию Для «первого мира» «второй мир» - культурный этап - уже позади. Для России, по Пелевину, «второй мир» достижим. «Второй мир» -название главы романа «Жизнь насекомых», в которой мотылек Митя обретает себя, сталкивает с обрыва свой навозный шар и перестает подчиняться воле ложной личности. Современность России 90-х - это время, близкое ко «второму миру», содержащее в себе возможность обретения Россией своего «золотого века». А для каждого отдельного человека «вторым миром» становится «Внутренняя Монголия» - состояние максимальной близости к свободе. Основным препятствием достижения Россией «второго мира» является сформировавшийся еще при Петре Великом комплекс, заставляющий Россию постоянно сравнивать себя с Европой, шире - с западной цивилизацией, порождающий чувство стыда перед более цивилизованными странами за свою недостаточную цивилизованность и паническую боязнь показать отсталость в цивилизационном плане от стран «первого мира» Выразителями этой черты российского самосознания в романах Пелевина являются муха Наташа («Жизнь насекомых») и Семен Сердюк («Чапаев и Пустота»),

На рубеже исторических циклов перед Россией, занимающей место между «первым» и «третьим» миром, Европой и Азией, возникает необходимость занять определенное место в круговороте локальных цивилизаций Завершение предыдущего и начало нового цивилизационного витка породило особенно сильный кризис цивилизационной самоидентификации России, который отразился в творчестве Пелевина в виде сюжетной схемы «алхимического брака» Она характеризуется наличием пары героев, отождествляющихся с Западом и Россией (Сэм Саккер и Наташа - «Жизнь насекомых», Арнольд Шварценеггер и Просто Мария - «Чапаев и Пустота», Мюс и Степан Михайлов - «Числа»). И Запад, и Восток, избравшие путь прогресса, оказываются враждебны России, «алхимический брак» трактуется как травматический для России опыт. Для русского человека в этой ситуации открываются два пути: стать помощником «первого мира» в перекачке жизненных сил России в тело дряхлеющей западной или восточной цивилизации и насильником над народной душой, либо самому стать донором жизненной силы и добровольной жертвой цивилизации. С точки зрения писателя, оба пути неприемлемы.

Ранние романы Пелевина отражают его надежды на то, что Россия станет оплотом культуры и духовности в современном мире. Но более позднее творчество (начиная со второй половины 90-х годов XX века) говорит о крушении этих надежд и переориентации на поиск пути в культуру для отдельного человека. Кризис разрешился в пользу выбора Россией ориентации на западную цивилизацию, что в контексте художественного мира Пелевина

трактуется как обращение к цивилизации вообще, к «первому миру», для которого прогресс и деньги приобретают значительно большую ценность, чем культура и религия. Уже в романе «Generation П» констатируется переход России на цивилизационные рельсы, вступление в «первый мир» и стремительное ослабление культурного начала. Но для понимания созданного в романах Пелевина образа современной России необходимо учесть глубинные связи личности и страны, утверждающиеся во всех романах.

Параллелизм судьбы «культурно одаренного героя» и России позволяет сделать вывод о возможности для страны пути в культуру даже из глубины цивилизации. Путь открытости, сострадания и любви приносит как Дцель («Священная книга оборотня»), так и России огромные страдания. Но приводя свою героиню в финале романа в Радужный поток, Пелевин подчеркивает, что страдание ведет к спасению и бессмертию. Рама («Ампир В») связан с Россией на глубинном уровне национального, культурного Он проходит через страдание для того, чтобы открыть в себе новый источник любви - любви к России, к миру. Он совершает качественный скачок в культуру И есть основания предполагать, что подобный качественный скачок, по мнению Пелевина, способна и должна совершить Россия.

Образ «культурно одаренного героя», рассматриваемый нами в третьей главе «"Культурно одаренный герой" в ситуации выбора между культурой и цивилизацией» наиболее четко и полно оформляется в творчестве Пелевина к середине 90-х годов XX века. В ранних романах Пелевина мы отмечаем отдельные черты «одаренного героя» - способность выйти за пределы иллюзии, порыв к свободе (Омон Кривомазов — «Омон Ра», мотылек Митя — «Жизнь насекомых»).

«Культурный дар» героев Пелевина — во многом дар культурно-цивилизационного оборотничества и карнавального двуединства двух пространств в мире отдельной личности. В критические моменты ослабляется контроль сознания и активизируется бессознательное. Поэтому герои Пелевина, обращенные к культуре, часто обладают чертами трикстера, например, склонностью к жестоким «детским шалостям», совершаемым в бессознательном порыве Пелевинский «одаренный» герой - карнавальный «дурачок», который, задавая «дурацкие» вопросы, получает доступ к сакральному знанию об истинной природе мира - пустоте. «Одаренного» героя отличает повышенная чувствительность к чуду, открытость чудесному, готовность к максимальному отождествлению с «идеальным первообразом» (А.Ф. Лосев). Для «культурно одаренных героев» Пелевина чудо есть установление и проявление подлинных, нерушимых законов природы, а идеал гармоничного и естественного существования трактуется как существование вне цивилизации - в пустоте.

Для понимания образов одаренных героев романов 2003-2006 годов, добровольно избирающих путь цивилизации важнейшим является образы волка и собаки. Эта пара образов имеет принципиально важный для художественного мира Пелевина символический смысл. Волки в романе «Священная книга оборотня» воспринимают себя в традициях христианской религии как

потерявшие образ Божий, отказавшиеся от него ради денег, а в романе «Числа» образ волка трактуется как карнавальная роль, характеризующаяся определенными ритуальными действиями. В образе банкира Сракандаева угадывается центральный образ родственного карнавалу ритуального празднества ГеБШт азтогит1 - образ осла В ходе ритуала, распространенного во Франции, процессия с ослом шла прямо в церковь, где во время мессы прихожане и священник вместо славословий господу ревели по-ослиному. Сексуальный контакт Михайлова, одетого католическим священником, и Сракандаева соотносится с богохульной мессой, в роли алтаря выступает стеклянный столик, на котором находится горка наркотического порошка, символизирующая собой карнавальный антипод «святых даров». Портрет Путина выполняет функцию карнавального иконостаса. В кульминационный момент встречи Михайлов отождествляет себя с волком, одерживающим победу над ослом, но в стихии карнавала победа оборачивается поражением.

Волк символизирует в романах Пелевина человека, ставшего жертвой собственных низменных инстинктов. Родственный ему образ собаки трактуется как жертва во имя высоких, но ошибочно понимаемых идеалов. Товарищ Лайка («Омон Ра») - жертва космической программы Советского Союза, Александр Черный («Священная книга оборотня») - стремления к справедливости и чувства долга Неразрывная связь с Россией и не позволяет Александру перейти в пространство культуры. Александр готов помогать России любыми возможными средствами, поэтому и вновь обретенную силу апокалипсического пса «П» он обращает против врагов своей страны, а не для того, чтобы вырваться из пространства цивилизации в культуру и там осуществить единственно ценный подвиг - войти в Радужный поток, как это делают Петр Пустота, Чапаев и лиса Адель По одной из русских легенд собака была создана Богом из грязи, которой дьявол обмазал человека, чтобы защитить человека от злой силы Также и Александр чувствует свою связь с «телом» России и символическую роль ее защитника. А поскольку цивилизация в творчестве Пелевина оказывается противником Бога, Александр готов охранять и оборонять цивилизационную Россию даже от самого Создателя.

Вершиной реализации культурного дара является осознание героем иллюзорности реальности, что влечет за собой обретение власти над иллюзией, способность создавать или перестать создавать по собственной воле Этот волевой акт принимает форму прыжка в Урал (Универсальную реку абсолютной любви) («Чапаев и Пустота») или вхождения в Радужный поток («Священная книга оборотня») Ступенями реализации культурного дара являются: 1. обретение любви, 2 возвращение или получение способности творчества, чаще всего выражающееся в написании книги, 3. вхождение в Радужный поток (Урал)

Пелевинский герой, реализующий свой «культурный дар», имеет карнавальные черты князя Мышкина, он остается на касательной к жизни, не способен нарастить «жизненную плоть», «меблировать» окружающую пустоту

1 Юнг К Г Душа и миф Шесть архетипов Мн,2004 С 341

15

Реализовать в полной мере свой «культурный дар» удается двум пелевинским героям - Петру Пустоте, герою романа «Чапаев и Пустота», и лисе Ад ель, героине романа «Священная книга оборотня», ставшей сверхоборотнем, своеобразным лисьим мессией. Еще один герой, Рама («Ампир В»), к финалу романа проходит первые две стадии, но по пути не культуры, а цивилизации. Однако в результате проведения интертекстуального анализа финала романа и текстов песен «Русского альбома» Б.Гребенщикова и группы «Аквариум», отсылка к которым дается в романе «Ампир В», мы можем сделать вывод о возможности для Рамы третьей ступени реализации дара - выхода за пределы иллюзорной реальности и разрыва связей с цивилизацией.

Материал во второй и третьей главах организован по хронологическому принципу, что позволяет проследить трансформацию анализируемых в указанных главах образов в разные периоды творчества писателя.

В заключении содержатся выводы по всему исследованию, а также намечаются возможные перспективы дальнейшей разработки избранной темы.

В приложении 1 «Классификация романов В.О. Пелевина» предпринята попытка классификации романного творчества Писателя по различным основаниям. Хронологически романы Пелевина могут быть разделены на три блока - романы, написанные и изданные в 1990-95 гг., 1996-2000 it. XX века и в начале XXI века соответственно.

Рассматривая романное творчество Пелевина в культурно-цивилизационном аспекте, можно выделить в нем два тематических блока. Первый блок: романы, содержащие сюжетную линию «алхимического брака» -вступления России в цивилизационные взаимоотношения с западноевропейской цивилизацией («Жизнь насекомых», и «Числа» (роман, входящий в состав книги «A1111(NN) (Диалектика Переходного Периода из Ниоткуда в Никуда)»). Для романов этого блока характерно наличие «алхимической» пары героев, вступающих в интимные отношения, при которых один из них отождествляется с Россией, а второй - с одной из цивилизаций «первого мира». Второй блок составляют романы, художественно исследующие отдельную личность, человека в ситуации выбора между цивилизацией и культурой, а также результаты и последствия этого выбора («Омон Ра», «Generation П», «Священная книга оборотня» и «Ампир В»). Основным отличительным признаком романов этого блока является необычное имя героя - Омон («Омон Ра»), Вавилен («Generation П»), А («Священная книга оборотня»), Роман Шторкин-Шторквинкель («Ампир В»), а также принятие героями второго имени - Ра (Омон), Владимир (Вавилен), Адель (А), Рама Второй (Роман Шторкин). Роман «Чапаев и Пустота» может быть рассмотрен в двух блоках, поскольку совмещает сюжетные линии «алхимического брака» и цивилизационного выбора и содержит образы, характерные для обоих блоков: парный образ России и Запада - Мария и Шварценеггер, а также героя с необычным именем - Петр Пустота, принимающего второе имя - Григорий Фанерный.

Также романы В.О.Пелевина могу быть классифицированы по цели культурной или цивилизационной активности героя. Можно выделить три

основных цели Первая - выход за границы иллюзорного мира советской цивилизации («Омон Ра» и «Жизнь насекомых»). Вторая цель - восхождение к вершине зиккурата, отождествление себя с «платьем», identity («Generation П», «Числа» и «Ампир В») Третья цель - вхождение в Радужный поток (Урал) («Чапаев и Пустота» и «Священная книга оборотня»)

В приложении 2 «Культурно и цивилизационно маркированные универсальные образы романного творчества В.О. Пелевина» приводится таблица, содержащая важнейшие для романного творчества Пелевина парные универсальные образы

Результаты диссертационного исследования отражены в следующих публикациях

1 Зарубина ДН Российский литературный постмодернизм в контексте циклической теории цивилизаций // Вестник Ивановского энергетического университета. Выпуск 1 Приложение. Иваново: ИГЭУ, 2007 0,4 п л.

2. Котова (Зарубина) Д Н Модель «очеловечивания» как художественный прием в романе В.О Пелевина «Чапаев и Пустота» (Опыт интертекстуального анализа) // Филологические штудии Сборник научных трудов. Выпуск 7. Иваново ИвГУ, 2003 0,3 п л

3 Котова (Зарубина) ДН Анализ архетипического начала в повести М. Булгакова «Собачье сердце» и романе В. Пелевина «Чапаев и Пустота» // Молодая наука в классическом университете. Материалы докладов научных конференций фестиваля студентов, аспирантов и молодых ученых, Иваново, 2125 апреля 2003: В 7-ми ч , Ч 6 Русская словесность: Текст и контекст. Иваново ИвГУ, 2003 Ч. 6 Русская словесность текст и контекст 0,2 п.л

4 Котова (Зарубина) Д Н., Захарьян Н А, Акулова Е.Е , Максимова М.М Современная литература (11 класс) // Инновации молодых Материалы научных работ участников Всероссийского конкурса научно-технических и инновационных работ по гуманитарным наукам среди студентов высших учебных заведений Иваново-ИвГУ, 2003 0,1 п л

5. Котова (Зарубина) Д Н Архетипическое начало и архетип «четвертого» в русской литературе XIX-XX веков (К постановке вопроса) // Филологические штудии. Сборник научных трудов. Выпуск 8. Иваново ИвГУ, 2004 0,7 п.л

6. Котова (Зарубина) Д.Н Роман В Пелевина «Чапаев и Пустота» в 11 классе // Содержание и технологии литературного образования в средней школе проблемы анализа художественного текста Материалы III межрегиональной научно-методической конференции Иваново ИвГУ, 2004 0,3 п л

7 Зарубина Д Н. Карнавальность в романе В Пелевина «Чапаев и Пустота» // Филологические штудии Сборник научных трудов Выпуск 9. Иваново ИвГУ, 2005 0,3 п.л

8. Зарубина Д.Н. Карнавальность в романе Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота» // Русская литература XX века: Типологические аспекты изучения: Материалы X Шешуковских чтений. М., 2005.0,3 пл.

9. Зарубина Д.Н. В. Пелевин «Чапаев и Пустота» своеобразие постмодернистского текста Н Современная литература в школе: Сборник научно-методических материалов и разработок. Иваново, 2005.0,4 п.л

10. Зарубина Д.Н Универсалии в романном творчестве В Пелевина (К вопросу о массовой культуре с точки зрения российского постмодернизма) // Художественный текст и культура VI. Материалы межд. науч. конф. 6-7 октября 2005 г. Владимир: ВГПУ, 2006.0,3 п л.

11. Зарубина Д.Н Образ бабочки в романном творчестве В.Пелевина // Филологические штудии1 Сборник научных трудов Выпуск 10. Иваново. ИвГУ, 2006. 0,2 п.л.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Зарубина, Дарья Николаевна

Введение.

Глава 1. Парные универсалии пространства культуры и цивилизации в романах В.О. Пелевина.

§ 1. Освобождающее молчание и агрессия слова в романах Пелевина.

§ 2. Пустота внешняя и внутренняя как центральная бинарная оппозиция творчества

Пелевина.

§ 3. Карнавальность в произведениях Пелевина: масочность и «переодевание».;.

Глава 2. В.О. Пелевин о взаимодействии культур: сюжетная схема алхимический брак».

§ 1. «Омон Ра»: Советский Союз как пространство симулякров.

§ 2. «Жизнь насекомых»: образ «соблазняющего Запада» в творчестве Пелевина.

§ 3. «Чапаев и Пустота»: «алхимический брак» как травматический опыт.

§ 4. «Generation П»: Пелевин о результатах вестернизации России.

§ 5. «Числа»: новые аспекты реализации в творчестве В.О. Пелевина сюжета алхимический брак».

§ 6. «Священная книга оборотня»: образ цивилизаций-сестер у В.О. Пелевина.

§ 7. «Ампир В»: Пелевин об источниках вечной молодости России.

Глава 3. «Культурно одаренный» герой в ситуации выбора между культурой и цивилизацией.

§ 1. «Чапаев и Пустота»: пелевинский герой-интеллигент на пути к истинной свободе.

§ 2. «Generation П»: символический смысл духовных озарений пелевинского культурного героя на пути цивилизации.

§ 3. «Числа»: символическое противостояние «солнечного» и «лунного».

§ 4. «Священная книга оборотня»: «очеловечивание» как культурная универсалия.

§ 5. «Ампир В»: образ добровольной жертвы «культурно одаренного» героя.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Зарубина, Дарья Николаевна

Творчество В.О. Пелевина - одно из самых ярких, неоднозначных и неизученных явлений современной русской литературы. Романы Пелевина представляют собой синтез модернизма и постмодернизма, массовости и элитарности, прозы и поэзии. «Выделенность» Пелевина на фоне современной российской прозы JI. Филиппов объясняет его «абсолютной доступностью и непроницаемостью одновременно»1.

Место В.О. Пелевина в парадигме российского и западноевропейского постмодернизма определяется критиками и исследователями по-разному. Многие исследователи видят в Пелевине наиболее яркую, знаковую фигуру отечественного постмодернизма, мэтра российской прозы. А. Минкевич называет писателя «флагманом русского классического постмодернизма» , а С. Корнев пишет: «Если нечто русское и классическое вообще можно назвать постмодернизмом, то оно само собой примет форму творчества Виктора Пелевина»3.

Исследователи и критики, рассматривающие произведения российских постмодернистов, чаще всего ограничиваются нахождением в их творчестве отдельных, наиболее важных - с точки зрения западной теории - признаков и черт постмодернистского текста, зачастую игнорируя противоречия и несовпадения явлений российской литературы с западноевропейской теорией постмодернизма. Так, Вяч. Курицын замечает в творчестве Пелевина одновременный выход в виртуальность и масскульт, деконструкцию советского мифа о Чапаеве в романе «Чапаев и Пустота», «момент "двойного присутствия" и не-единства личности»4, специфичность миров-симулякров, создаваемых Пелевиным, и на этом основании характеризует его творчество как не-модернистское.

1 Филиппов Л. Полеты с Затворником // Звезда. 1999. № 5. С. 205.

2 Минкевич А. Поколение Пелевина // http://www.peIevin.nov.rU/stati/o-mink/l.html

3 Корнев С. Столкновение пустот: может ли постмодернизм быть русским и классическим? // Новое литературное обозрение. 1997. № 28. С. 254.

4 Курицын Вяч. Русский литературный постмодернизм. М., 2001. С. 175. 3

О.В. Богданова относит Пелевина к постмодернизму с оговорками («Сходится Пелевин с постмодернизмом, может быть, только во внешней форме и в том тотальном неприятии социума и всего человеческого жизнеустройства в его современных формах, которое декларируют "новые" писатели»5) и называет Пелевина носителем «идеалистической-буддистской-постмодернистской»6 философии. Исследователь отмечает в творчестве Пелевина некоторые «основные» признаки постмодернистского текста: пародийность и иронию, видение «мира как текст и текста как мир»7, деконструкции советских мифов, стирание грани истинного и иллюзорного, подлинного и поддельного, но раннюю его прозу не считает вполне соответствующей «постмодернистскому канону».

С другой стороны, многие исследователи и критики предпочитают не отыскивать подтверждения постмодернистичности Пелевина, а напротив, на основании одного-двух несоответствий выводят Пелевина из ряда писателей-постмодернистов. Так, JI. Филиппов подчеркивает дидактичность писателя: «Несмотря на появление у "зрелого" Пелевина попыток "пояснять", большинство его текстов несомненно содержат элементы герметичности: пояснения сии годны далеко не каждому! И это полностью опровергает подозрение в родственности с постмодерном»8. Герметичность как модернистская характеристика является одновременно нехарактерной для европейского постмодернизма и одной из основополагающих черт постмодернизма российского. С. Корнев, относя Пелевина к «образцам» «русского классического постмодернизма», подчеркивает, что его творчество не является постмодернистским в западноевропейском понимании термина

5 Богданова О.В. Постмодернизм в контексте современной русской литературы (60-90-е годы XX века - начало XXI века). СПб., 2004. С. 301.

6 Там же. С. 342.

7 Там же. С. 319.

8 Филиппов JI. Что-то вроде любви // http://www.pelevin.nov.ru/stati/o-filip/10.html 4 постмодернизм: Пелевин, по мнению С. Корнева, использует постмодернистские формы «для откровенной проповеди»9.

Несмотря на формальное соответствие текстов Пелевина западноевропейской теории постмодернизма, его творчество характеризуется прежде всего торжеством Логоса, неприемлемым для постмодернистов Запада. Отличие российского постмодернизма от западноевропейского аналога побуждает некоторых исследователей признать существование особенной - российской - разновидности постмодернизма. Так, например, Е. Тихомирова отмечает: «И российские, и эмигрантские тексты не вполне соответствуют западным описаниям постмодернистских феноменов. В России несколько неожиданными для постмодернизма качествами оказываются неистребимая "аутентичность" образа и "смыслоискательство" (они могут быть обнаружены и у младших прозаиков, например, у Пелевина). <.> "Каноны" постмодернизма ещё никто не устанавливал; видимо, и в самом деле имеет смысл говорить о некоей русской разновидности постмодернизма»10.

Место раннего Пелевина в литературном процессе не было однозначно определено критиками и исследователями. Например, А. Архангельский относил его к «интеллектуальной попсе», А. Наринская - к киберпанковскому стилю, Н. Иванова ставила Пелевина образца 90-х годов особняком и говорила о ситуации «бесконтактности» и «заявленного как позиция одиночества писателя»11. Однако поздний Пелевин однозначно воспринимается как один из наиболее ярких образцов российского постмодернизма. А. Минкевич предлагает преподавать постмодернизм в школе и вузе по Пелевину: «Постмодернизм - это то, как пишет Пелевин.

9 Корнев С. Столкновение пустот: может ли постмодернизм быть русским и классическим? // Новое литературное обозрение. 1997. № 28. С. 248.

10 Тихомирова Е. В. Проза русского зарубежья и России в ситуации постмодерна: В 2 ч. Ч. 2. М., 2000. С. 172-173.

11 Иванова Н. Накопитель: Избирательные впечатления // Дружба народов. 1997. №7. С. 89.

Более кратко и точно сказать трудно. <.> Хороший текст в академическом плане; без труда ложится в прокрустово ложе академических представлений о том, каким постмодернистский текст должен быть»12.

Поздний Пелевин сознательно создает формально постмодернистский текст, в котором любой критик без труда находит те или иные приметы постмодернизма, однако гораздо сложнее определить, является ли текст Пелевина постмодернистским по сути. Сам Пелевин это отрицает. В интервью Д. Тойшину Пелевин на вопрос, относит ли он себя к постмодернистам, ответил: «Издеваетесь? В свое время люди собрались, заглумились, сказали что-то типа "Roll over, Beethoven" (название песни Чака Берри, переводится "Катись отсюда, Бетховен". - Д. Т.), подкрепили это сотней-другой критических и художественных текстов. Как можно относиться к этому серьезно, я не понимаю. Это не моя клетка, у меня нет ни малейшего намерения (ха-ха!) в нее забираться.<.> Я пишу в стиле Виктора Пелевина»13.

Для Пелевина важна тема соотношения постмодернистского сознания с сознанием постмодерным, являющимся новой стадией общественного и личностного самосознания, соответствующего постиндустриальному обществу как первой ступени нового тысячелетнего цивилизационного цикла. В связи с этим особенно отчетливо проявляется взгляд Пелевина на взаимоотношения Запада как носителя постмодерного самосознания и России. С. Корнев пишет, что «было бы слишком просто заявить, что он [Пелевин. - Д. 3.] использует средства постмодернизма для чуждой ему цели. Да это, скорее всего, и невозможно. Мы имеем дело со странным гибридом: дело в том, что в одном пункте Пелевин с постмодернизмом все-таки сходится. Он сходится с ним в тотальном отрицании социума и всего

12 Иванова Н. Накопитель: Избирательные впечатления // Дружба народов. 1997. № 7. С. 89.

13 Тойшин Д. Интервью со звездой // http://www.pelevin.nov.ru/interview/o-toish/Lhtml 6 человеческого жизнеустройства в его современных формах, особенно - всех так называемых «идеалов благополучно прожитой жизни»14.

Каждая новая книга Пелевина мгновенно становится объектом дискуссий, вызывает волну рецензий и критических разборов, однако фундаментальных исследований творчества Пелевина практически нет. Исключение могут составить диссертации, посвященные чаще всего анализу отдельных произведений писателя (наибольший интерес вызывает роман «Generation П»)15, или диссертационные работы, целью которых является исследование современного литературного процесса, субъектом которого является в числе прочих и Виктор Пелевин16.

Некоторые аспекты раннего творчества Пелевина рассматривает в своей книге «Русский литературный постмодернизм» В. Курицын17.

152

Пелевину посвящены разделы в монографиях О.В.Богдановой , Е.В. Тихомировой19, Е.М. Тюленевой20. Краткий анализ творчества Пелевина л i

90-х годов XX века дан в учебном пособии И. Скоропановой .

14 Корнев С. Столкновение пустот: может ли постмодернизм быть русским и классическим? С. 248.

15 См.: Гавенко А.С. Вторичный текст как компонент художественного текста: На материале романа В. Пелевина «Generation "П"». Барнаул, 2002; Жаринова О. В. Поэтико-философский аспект произведений Виктора Пелевина «Омон Ра» и «Generation ТГ» Тамбов, 2004; Шульга К. В. Поэтико-философские аспекты воплощения «виртуальной реальности» в романе «Generation 'П'» Виктора Пелевина. Тамбов, 2005.

6 См.: АзееваИ. Игровой дискурс русской культуры конца XX века: Саша Соколов, Виктор Пелевин. Ярославль, 1999; Маркова Т.Н. Формотворческие тенденции в прозе конца XX века: В. Маканин, JI. Петрушевская, В. Пелевин. Екатеринбург, 2003; Воробьева Е.П. Литературная рефлексия в русской постмодернистской прозе: А. Битов, Саша Соколов, В. Пелевин. Барнаул, 2004 и др.

17 Курицын В. Русский литературный постмодернизм. М., 2001.

18 Богданова О.В. Постмодернизм в контексте современной русской литературы (60-90-е годы XX века - начало XXI века). СПб., 2004.

19 Тихомирова Е.В. Проза русского зарубежья и России в ситуации постмодерна. Ч. 1. М., 2000. [«"Пустота" и литература (В. Пелевин)». С. 54-77].

20 ТюленеваЕ.М. «Пустой знак» в постмодернизме: теория и русская литературная практика. Иваново: ОАО «Иваново», 2006. [«В. Пелевин "Чапаев и Пустота": пустота и виртуальность». С. 239-259]

21 Скоропанова И. Русская постмодернистская литература. М., 2000. [Глава «Сфера сознания и бессознательного в произведениях Виктора Пелевина»]. 7

И. Скоропанова видит в Пелевине социолога и идеолога, произведения которого несут в себе позитивный смысл утверждения самотождественного человека, противостоящего «суррогатам, обесценивающим жизнь, порабощающим нацию»22. В книге анализируются романы «Омон Ра», «Жизнь насекомых», «Чапаев и Пустота» и «Generation П» с точки зрения сферы сознания и коллективного бессознательного.

В книге В. Курицына мы встречаем индуктивный подход к современной российской литературе, осложненный использованием постмодернизма как приема исследования. Курицын переходит от общего к частному, от литературной ситуации в целом к творчеству отдельных авторов. Курицын атрибутирует Пелевину выход в масскульт и в виртуальную реальность23, подчеркивает важность для героев Пелевина момента «двойного присутствия» и не-единства личности. Исследователь отмечает, что Пелевин обильно пользуется «открытиями» предшественников-концептуалистов и представителей соц-арта24. Среди объектов внимания исследователя ранние рассказы Пелевина, романы «Омон Ра», «Жизнь насекомых» и «Чапаев и Пустота».

О.В. Богданова в разделе, посвященном творчеству Пелевина, подробно анализирует ранние рассказы писателя, предпринимает интертекстуальный анализ рассказа Пелевина «Ника» и рассказа И. Бунина «Легкое дыхание». Исследуя женский тип в пелевинском рассказе, Богданова возводит его генеалогию к женским образам не только Бунина, но и JI. Толстого, А. Блока, В. Набокова, Г. Газданова, на примере «Ники» характеризует важный для творчества Пелевина прием «мульти-кодирования»25. Анализируя романы писателя, Богданова приходит к выводу о следовании Пелевиным идеям махаянистского буддизма в интерпретации

Скоропанова И. Русская постмодернистская литература. С. 382.

23 Курицын В. Русский литературный постмодернизм. С. 174.

24 Там же. С. 263.

25 Богданова О.В. Постмодернизм в контексте современной русской литературы (60-90-е годы XX века - начало XXI века). С. 334. дзен. В романах «Чапаев и Пустота» и «Омон Ра» (который Богданова называет повестью) она видит деконструкцию советской мифологии. Рассмотрев мифологический аспект романов «Generation П» и «Числа», исследователь вслед за А. Гавриловым, А. Степановым и А. Немзером делает вывод о вторичности этих произведений по отношению к «Поколению П».

Анализ романного творчества писателя мы производим, используя не только литературоведческий, но также культурологический и социологический аппарат, поскольку считаем необходимым учитывать и социологизированность творчества Пелевина, отмечаемую многими критиками26. Именно синтетический подход к романному творчеству писателя адекватен его художественному методу, соединяющему в себе художественность, философичность и социологичность. Такой подход позволяет исследовать во взаимодействии три основных смысловых пласта творчества Пелевина - пласт самосознания отдельной личности, социума в целом и мифологический пласт. Анализ реализации универсалий на всех трех уровнях текста значительно расширяет возможности исследования поэтики писателя.

До сих пор остаются малоисследованными изданные в XXI веке романы писателя «Числа» и «Священная книга оборотня». Вокруг вышедшего в ноябре 2006 года романа «Ампир В» активно продолжаются споры в прессе и Интернете, но новый роман еще не стал объектом глубокого научного анализа. Фундаментальное исследование творчества Пелевина осложняется тем, что писатель продолжает активно работать над новыми произведениями. С подобной проблемой столкнулись и мы при написании данной работы, однако новый роман Пелевина «Ампир В» стал

26 «"Социально-метафизическая" проза - это пелевинский конек» (Басинский П. Ампир на крови: рецензия // http://literra.ru/2006/l 1/22/74/), «Пелевин - еще и прекрасный социолог» (Есин С. Отпускной дневник // Завтра. 2002. №3 (67). С. 61), «Одна из заслуг Пелевина в том, что он в легко и массово читающейся книге анализирует явление, на описание которого психологам и социологам потребовалось бы (и уже написано) много трудно читаемых книг» (Павлов М. Generation П или П forever? // Знамя. 1999. № 12. С. 206). 9 подтверждением выводов, сделанных на основании анализа предыдущих романов писателя, а также изучение текста нового романа позволило глубже исследовать такие важные для творчества Пелевина парные образы, как карнавальность и переодевание, бабочка и комар, лето и зима и некоторые другие.

Романное творчество В.О. Пелевина разнообразно и многопланово. На сегодняшний день издано семь романов: «Омон Ра», «Жизнь насекомых», «Чапаев и Пустота», «Generation П», «Числа», «Священная книга оборотня» и «Ампир В». Романы насыщены взаимными перекличками и отсылками к ранним произведениям, что позволяет говорить о художественном мире Пелевина, построенном на базе двух глобальных универсальных пластов -пространств культуры и цивилизации.

В текстах романов Пелевина нашел отражение обострившийся на стыке цивилизационных волн конфликт культурного и цивилизационного в человеке и обществе. В романном творчестве Пелевина художественно осмысливается путь самореализации отдельной творчески одаренной личности в избранном ею пространстве, а также взаимоотношения личности и общества, взаимосвязь человека и государства, шире - локальной цивилизации, к которой он принадлежит, в универсальном культурно-цивилизационном аспекте. Кодовые поля пространств культуры и цивилизации накладывают отпечаток на универсальные образы. Закономерно, что в произведениях Пелевина важным элементом внутреннего строения текста являются парные универсальные образы, символы и сюжеты. Один из универсальных образов в паре относится к пространству цивилизации, другой представляет пространство культуры.

Рассмотрение творчества Пелевина сквозь призму культурных и цивилизационных универсалий позволяет глубже проникнуть в его поэтику, открыть внутренние законы художественного мира писателя, а также уловить принципиально новые тенденции современной литературы. Если классическая русская литература рассматривалась только с точки зрения культуры, то при анализе текстов современных авторов следует учитывать влияние кодовых полей цивилизации.

Для текстов Пелевина характерна культурно-цивилизационная амбивалентность образов, внутренняя нестабильность, характеризующаяся периодами ослабления и доминирования культуры либо цивилизации. Создается ощущение дискретного культурно-цивилизационного фона, когда на протяжении одного текстового фрагмента может усиливаться культурный или цивилизационный универсальный пласт текста. Так, например, в рецензии на роман «Generation П» на сайте «Русский Переплет» высказывается следующая точка зрения: «Благодаря обильно рассыпанной по тексту символике у читателя от прочтения произведения появляется ощущение глубины. <.> У Пелевина архетипические символы расставлены по тексту слишком рационально, расчетливо. Острые углы символов выпирают наружу»27. На наш взгляд, данное утверждение верно лишь отчасти, поскольку в романы Пелевина архетипы и культурные универсалии как устойчивые образы бессознательного привносятся не только волей Пелевина, но и помимо этой воли. Точнее - те архетипы и культурные универсалии, которые привносятся в текст согласно воле его создателя, претерпевают изменения своей внутренней сущности и перестают быть единицами творения текста, становясь единицами его производства -универсалиями цивилизации.

Объектом данного исследования являются структурно значимые для романного творчества Пелевина парные и подвергнутые двойному культурно-цивилизационному кодированию универсальные образы, символы и сюжеты, формы и причины их трансформации в романах разных периодов. Большинство универсалий культуры в творчестве Пелевина реализуется вместе со своей цивилизационной парой, и анализ конфликта культурного и

27

Русский Переплёт. Generation «П» (Глубинный анализ) // http://pelevin.nov.ru/stati/o-anal/l.html цивилизационного начал в произведениях Пелевина открывает новые возможности исследования поэтики писателя. Среди анализируемых парных образов такие, как молчание и слово, карнавал и переодевание, ложное и истинное имя, свобода и тюрьма, страдание и комфорт и т. д. Двойное кодирование универсалий в пространствах культуры и цивилизации исследуется на примере образов культурно и цивилизационно маркированного слова, а также образа «культурно одаренного» героя, обладающего способностью переключаться из пространства цивилизации в пространство культуры и обратно, при этом приобретая те или иные характеристики этих пространств.

Теоретическую и методологическую базу диссертации составляют труды ведущих ученых, посвященные методологии литературоведения, истории и теории литературы (труды М.М. Бахтина, А.Ф. Лосева, Е.М. Мелетинского, Е. Фарино, М. Эпштейна). Мы опирались также на исследования философов, социологов, культурологов: К.Г. Юнга, О. Шпенглера, В.Д. Исаева и др. В основу методики анализа положен системно-целостный подход к литературному тексту как форме выражения авторского сознания. Использование комплекса литературоведческих принципов, разработанных отечественной наукой, позволило осуществить системный анализ художественных произведений, предполагающий прочтение текста на разных уровнях, с помощью историко-литературного, сравнительно-типологического, герменевтического и культурологического методов.

Предметом исследования являются романы В.О. Пелевина «Омон Ра», «Жизнь насекомых», «Чапаев и Пустота», «Generation П», роман «Числа», входящий в состав книги «ДПП(ММ) (Диалектика Переходного Периода из Ниоткуда в Никуда)», романы «Священная книга оборотня» и «Ампир В». Также привлекаются тексты отдельных рассказов. Хронологическая организация анализируемого материала позволяет исследовать трансформации универсальных образов и сюжетов в текстах разных лет, а также авторской позиции в вопросе взаимоотношений культуры и цивилизации в пространстве современной России, самоидентификации России и российского общества в круговороте мировых локальных цивилизаций.

Целью работы является исследование образной системы В.О. Пелевина с точки зрения соотношения универсальных пластов культурного и цивилизационного в романном творчестве писателя. Для этого необходимо решить следующие задачи: ^проанализировать некоторые текстообразующие парные универсальные образы: а) выявить особенности их функционирования в текстах Пелевина; б) определить причины, виды и способы трансформации универсальных образов в текстах разных лет; в) дать краткую характеристику исследуемых парных универсальных образов в романном творчестве Пелевина; .

2) проанализировать созданный в романах Пелевина образ России: а) исследовать взаимоотношения России и стран «первого мира» в романах разных лет; б) дать характеристику образов мировой и западной цивилизации в произведениях Пелевина; в) выявить специфику взаимоотношений России с другими локальными цивилизациями на символическом уровне, исследовать взаимопроникновение и взаимовлияние универсальных социальных моделей и архетипических пластов общественного самосознания России, Запада и Востока в понимании Пелевина;

3) исследовать образ культурно одаренного героя и культурно-цивилизационное пространство отдельной личности в романах Пелевина: а) проанализировать специфику образа нестандартной культурно одаренной личности, находящейся в состоянии выбора между культурой и цивилизацией; б) провести анализ путей развития героя с учетом выбранного направления, результатов и последствий выбора для героя, а также в масштабе всего общества и государства; в) исследовать внутренние связи культурного героя Пелевина с Россией, ее судьбой, исторической и культурной перспективой.

Диссертационная работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка, включающего 213 наименований, и приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Универсалии в романном творчестве В.О. Пелевина"

Заключение

В данной работе мы использовали комплексный подход к романному творчеству В.О. Пелевина. Теоретико-методологической базой исследования являются теория карнавальности М.М. Бахтина, теория культурно-исторических типов О. Шпенглера, некоторые положения трудов К.Г. Юнга, М.Е. Мелетинского, а также исследование В. Д. Исаева «Человек в пространстве культуры и цивилизации». Применение такого подхода обосновано спецификой творческого метода писателя, соединяющего в себе художественность, философичность и социологизм.

Пелевин художественно исследует в своих произведениях влияние социальных законов на психологию отдельной личности и общества в целом, открывает глубинные, скрытые в области бессознательного, архетипической памяти причины, способствующие эффективности этих общественных законов, ускоряющих процесс энтропии.

В нашей работе художественный мир Пелевина рассмотрен как противостояние пространств культуры и цивилизации, смыкающихся в человеке. Локальная цивилизация, согласно теории О. Шпенглера, проходящая те же возрастные стадии, что и человек, также оказывается частью пространств культуры и цивилизации, представляющих собой кодовые поля. Для каждого «пространства» характерен собственный набор универсальных образов.

Характеристиками пространства культуры в романах Пелевина являются такие универсалии, как творчество, духовность, религия, вечность, добро, Бог, свобода, молчание, национальное, уникальное и органичное в человеке; основной ценностью является чувство, заряженное творческой энергией, особенно - любовь. Единственным способом обретения истины и свободы является страдание и сострадание.

Пространство культуры в произведениях Пелевина - это мифологическое пространство, пространство чуда. Мы видим в произведениях Пелевина те же черты мифологизации текста, что отмечает Е.М. Мелетинский в произведениях Т.Манна и Дж.Джойса: «образ рядового человека как носителя универсальной человеческой души на глубоком и подсознательном уровне»155, использование музыкальной техники «облегчает употребление символического языка мифа»156. В текстах Пелевина встречаются многочисленные мифологические и литературные параллели (восхождение Татарского по лестнице рекламно бизнеса сопоставляется с ритуалом восхождения на зиккурат в древнем Вавилоне, Гиреев на сирруфе отождествляется с едущим на ослике Христом, Роман Шторкин - с индуистским Рамой, спасшим людей и богов от царя ракшасов Раваны, у которого новые головы вырастали взамен отрубленных, а Гера, новая Иштар, сопоставляется с Раваной и т.п.). Мифологические образы становятся объектом постмодернистской игры и иронически переосмысляются с той же целью, с которой, по мнению Е.М. Мелетинского, использует мифологические образы Джойс - для того, чтобы «выразить абсурдную циркуляцию людей и вещей в рамках социальной истории»157. Пародирование образа Марии и непорочного зачатия в сюжете Просто Марии и Шварценеггера позволяет Пелевину показать губительность вторжения цивилизации (источником которой в творчестве Пелевина часто является Запад) в культурное пространство России и личности. Ироническое осмысление образа пса «П» одновременно через образы скандинавского Гарма и булгаковского Шарикова дает возможность увидеть подмену высоких идеалов, стремления к чуду служением вещам и обыденной суете вокруг вещей.

155 Мелетинский Е.М. От мифа к литературе: Курс лекций «Теория мифа и историческая поэтика». М., 2000. С. 131.

156 Там же. С. 132.

157 Там же. С. 133.

Цивилизация отмечена «числом зверя». Цивилизация демонична и механистична. Среди ее универсалий - эгоизм, цинизм, мода, стремление к комфорту, к всеобщему равенству, доходящее до утраты личностных особенностей, уничтожение уникальности через тиражирование. Способом достижения цели являются деньги. Карнавальная стихия доминирует во всех сферах жизни, теряет черты ритуала и становится основным законом функционирования общества.

Многие цивилизационные и культурные универсальные образы образуют пары. При анализе творчества Пелевина нами были выявлены некоторые из этих пар: слово/молчание, смерть/бессмертие, цинизм/вера, деньги/кровь, зима/лето, бабочка/комар и др.

Зачастую с парными универсальными образами соотносится двойное кодирование единичного цивилизационно нейтрального (культурно и цивилизационно немаркированного) непарного образа культурным и цивилизационным кодом, что позволяет Пелевину создать культурный и цивилизационный слои текста. То есть слой, ориентированный на читателя со средним уровнем интеллекта, массового читателя, и подтекст, доступный для понимания читателя, имеющего соответствующую высокую интеллектуальную подготовку.

Основополагающим для творчества Пелевина двуединым образом является образ пустоты, под действием кодовых полей культуры и цивилизации получающий двоякую трактовку. Пустота может пониматься как пустота «внешняя», независимость от материального, презрение к вещам. Такая пустота связывается в творчестве Пелевина с образом творящего хаоса, в то время как пустота «внутренняя» противоположна творчеству. Это стирание индивидуальности, «меблированность» пустоты и самоидентификация личности через набор вещей. Карнавал как способ противостоять напору «пустоты внутренней» в пространстве цивилизации приобретает вид «переодевания» как служения этой пустоте, служения identity. Карнавальная «маска», защищающая внутренний мир личности от агрессии пространства цивилизации, наступления внутренней пустоты, оборачивается «платьем» - образом себя, построенным из вещей и слов, а имя заменяется ложным именем. Слово в пространстве цивилизации становится агрессивно настроенным по отношению к человеку, оно заслоняет от него пути к истине, заманивает в лабиринт языка, и единственным способом обрести свободу является молчание.

Важнейшей темой творчества Пелевина является тема выбора между культурой и цивилизацией - как на уровне отдельной личности, так и на уровне локальной цивилизации.

Один из важнейших образов творчества Пелевина - образ России. Пелевин художественно исследует культурно-цивилизационное пространство внутри и вокруг России в период кризиса государственной самоидентификации. Он увидел и отразил в своих романах глубинное символическое значение перемен, потрясших Россию в эпоху цивилизационного кризиса, универсальный смысл произошедших социальных изменений.

В соответствии с традицией русской классической литературы Россия в романах Пелевина рассматривается в сопоставлении с Европой, Западом. Самобытность России, перспективы ее исторического пути волнуют Пелевина так же, как волновали Достоевского, Тургенева, Герцена и т. д. Но в творчестве Пелевина отразились современные образы России и Запада. Запад как цивилизация, имеющая в данный период своего развития два центра - в Европе и Америке, в творчестве Пелевина предстает, соответственно, в европейской (например, Мюс, героиня романа «Числа») и американской ипостаси (Киссинджер из романа «Омон Ра», Сэм Саккер из «Жизни насекомых», Арнольд Шварценеггер, герой романа «Чапаев и Пустота» и т. д.). Однако в данном случае западная цивилизация выступает синонимом мировой цивилизации в том значении, в котором цивилизация противостоит культуре. К миру цивилизации, основными характеристиками которой, по О. Шпенглеру, является бездуховность, массовость, техницизм, отсутствие «героического» начала, так называемому «первому миру», относится также и Япония (персонифицированная в образе Кавабаты, героя романа «Чапаев и Пустота»), в творчестве Пелевина соединяющая в себе черты Восточной локальной и мировой цивилизации, окончательно отвернувшейся от культуры и сделавшей своими ценностями деньги и комфорт (в противоположность вере и духовности, являющимся универсалиями культуры). И Запад, и Восток, избравшие путь прогресса, оказываются враждебны России. Основой жизни «первого мира» стало характерное для цивилизации производство, вытеснившее творчество, определяющее общество культуры.

Согласно Пелевину начала 90-х гг., Россия еще не является частью мировой цивилизации и по-прежнему сохраняет связь с культурой. Ранние романы Пелевина отражают его надежды на то, что Россия станет оплотом культуры и духовности в современном мире, но более позднее творчество (начиная со второй половины 90-х годов) говорит о крушении этих надежд и переориентации на поиск пути в культуру для отдельного человека -«культурно одаренного» героя.

Образ героя, наделенного «культурным даром», наиболее четко и полно оформляется в середине 90-х годов XX века. Герои ранних романов Пелевина (Омон Кривомазов в «Омоне Ра», мотылек Митя в «Жизни насекомых») имеют явные культурные черты и стремление выйти за пределы иллюзии к свободе, но не имеют главной характеристики «культурно одаренного» пелевинского героя - дара перехода между пространствами культуры и цивилизации, которым обладают Петр Пустота («Чапаев и Пустота»), Вавилен Татарский («Generation П»), Степан Михайлов («Числа»), Рама («Ампир В»). Писатель ставит своего героя в «кризисную точку» (М.М. Бахтин) - в точку равновесия между силами культуры и цивилизации.

Культурно сориентированный герой наделяется чертами трикстера, что позволяет ему стать обладателем сакрального знания об истинной природе мира - пустоте. Герой обладает мифологическим сознанием, повышенной чувствительностью к чудесному. Это качество делает возможным преодоление цивилизации и выход в пространство культуры.

Успешным путь из цивилизации в культуру оказывается для Петра Пустоты («Чапаев и Пустота») и лисы-оборотня Адель («Священная книга оборотня»). Оба героя через любовь и страдание обретают путь в культуру, Петр Пустота вслед за Чапаевым бросается в Урал, а Адель входит в Радужный поток. Вавилену Татарскому («Generation П») и Степану Михайлову («Числа») так и не удается реализовать свой «культурный дар» и разорвать оковы иллюзии, а волк-оборотень Александр («Священная книга оборотня») отдает свой развившийся до степени разрушительной силы апокалипсического пса «П» «культурный дар» на службу своей стране, которая уже перешла на цивилизационные рельсы. Александр готов защищать Россию от всех врагов, и если цивилизационной России враждебен Бог как часть пространства культуры, то и от Бога.

Особняком стоит образ Романа Шторкина, в мире вампиров получившего имя Рама Второй. Рама избирает цивилизацию, но отдает себя ей настолько безоглядно, с такой любовью в сердце, что совершает прорыв сквозь цивилизацию в новое культурное пространство. Финал романа «Ампир В» может быть трактован, как надежда на то, что Россия, подобно главному герою Раме, совершит качественный скачок и, пронизав цивилизационное пространство, превратит количество прогресса в качество -в новый творческий, культурный импульс.

Исследование универсального пласта творчества Виктора Пелевина в аспекте взаимодействия кодовых полей культуры и цивилизации позволяет вскрыть глубинные связи творческой личности и общества в художественном мире Пелевина, проанализировать этический идеал писателя и формы его поэтической реализации.

Список научной литературыЗарубина, Дарья Николаевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Пелевин В. О. Ампир В. М.: Эксмо, 2006.

2. Пелевин В.О. ДПП (НН): (Диалектика Переходного Периода из Ниоткуда в Никуда). М.: Эксмо, 2003.

3. Пелевин В.О. Generation П. М.: Вагриус, 1999.

4. Пелевин В.О. Жизнь насекомых // Пелевин В. О. Омон Ра. Жизнь насекомых. М.: Вагриус, 1998.

5. Пелевин В.О. Жизнь насекомых. М.: Эксмо, 2003.

6. Пелевин В.О. Жизнь насекомых // Знамя. 1993. № 4. С. 6-65.

7. Пелевин В.О. Омон Ра // Знамя. 1992. № 5. С. 11-63.

8. Пелевин В.О. Омон Ра // Пелевин В. О. Омон Ра. Жизнь насекомых. М.: Вагриус, 1998.

9. Пелевин В.О. Омон Ра. М.: Эксмо, 2003.

10. Ю.Пелевин В.О. Священная книга оборотня. М.: Эксмо, 2004.

11. Пелевин В.О. Хрустальный мир // Пелевин В. О. Желтая стрела. М.: Вагриус, 1998. С. 147-170.

12. Пелевин В.О. Чапаев и Пустота // Знамя. 1996. № 4. С. 27-121; № 5. С. 23114.

13. Пелевин В.О. Чапаев и Пустота. М.: Вагриус, 1999.

14. Гребенщиков Б. Русский альбом. Тексты // http://www.drivemc.ru/other/akkords/aquarium/aql6.htm1. Интервью

15. Виктор Пелевин: история России это просто история моды // http://pelevin.nov.rU/interview/o-gaz/l.html

16. Виктор Пелевин: когда я пишу, я двигаюсь на ощупь. // http://www.pelevin.nov.ru/interview/o-jap/Lhtml

17. П.Войцеховский Б. Виктор Пелевин: Ельцин тасует правителей по моему сценарию! //Комсомольская правда. 1999.26 августа. С. 12-13.

18. Данилкин JI. Ответы: Виктор Пелевин // http://pelevin.nov.ru/interview/o-levd/l.html

19. Добротворская К. Браток по разуму // Vogue.1999. №9. С. 40-43.

20. Кочеткова Н. «Несколько раз мне мерещилось, будто я стучу по клавишам лисьими лапами» //http://www.izvestia.ru/person/article694233/

21. Кочеткова Н. Писатель Виктор Пелевин: "Вампир в России больше чем вампир" // Известия. 29. 11. 2006.

22. Кропывьянский Л. Интервью с Виктором Пелевиным // http://www.pelevin.nov.rU/interview/o-bomb/l.html

23. Персона: Виктор Пелевин // ЕИе. 2003. Ноябрь. С. 164-167.

24. ТойшинД. Интервью со звездой // http://www.pelevin.nov.ru/interview/o-toish/ l.html1.

25. Адамович М. Юдифь с головой Олоферна // Новый мир. 2001. №7. С.165-174.

26. АзееваИ. Игровой дискурс русской культуры конца XX века: Саша Соколов, Виктор Пелевин. Ярославль, 1999; Маркова Т.Н. Формотворческие тенденции в прозе конца XX века: В. Маканин, Л. Петрушевская, В. Пелевин. АКД. Екатеринбург, 2003

27. Алтухова О.Н. Ономастический контекст в постмодернистской литературе (На материале произведений В. Пелевина). АКД. Волгоград, 2004.

28. Арабов Ю. Образ, символ, знак и «якорная техника» // Знамя. 1997. № 10. С. 206-211.

29. Архангельский А. Обстоятельства места и времени // Дружба народов. 1997. №5. С. 189-193.

30. Аттим C.P. Откуда пришла «третья сила»? (У истоков «массовой культуры») // http://aomai.ab.ru/Books/Files/1998-01/pap32.html

31. Афанасьев А.А. Историческая социология Данилевского, Шпенглера и Сорокина // Социологические исследования. 2005. № 5. С. 129-137.

32. Багдасаря А. Нелицензированное обдумывание запрещается // http://www.pelevin.nov.ni/stati/o-molod/l.html

33. Балод А. Иронический словарь А Хули // http://www.pelevin.nov.ru/stati/o-iron/ l.html

34. Балод А. Пелевин: диалектика и критика // http://www.proza.ru/texts/ 2004/09/1 l-16.html

35. Басинский П. Ампир на крови: рецензия // http://literra.ru/2006/l 1/22/74/

36. Басинский П. «Как сердцу высказать себя?»: О русской прозе 90-х годов // Новый мир. 2000. № 4. С. 185-192.

37. Баткин Л. О постмодернизме и «постмодернизме» // Октябрь. 1996. № 9. С.179-188.

38. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. Изд. 4-е. М.: Советская Россия, 1979.

39. БергМ. Литературократия: Проблема присвоения и перераспределения власти в литературе. М.: Новое литературное обозрение, 2000.

40. Бердяев Н. А. Философия творчества, культуры и искусства. В 2 т. Т. 1. М.: Искусство, 1994.

41. Березкин Ю.Е. Тематическая классификация и распределение фольклорно-мифологических мотивов по ареалам: Аналитический каталог // http://www.ruthenia.ru/folklore/berezkin/1428.htm

42. Богданова О.В. Постмодернизм в контексте современной русской литературы (60-90-е годы XX века начало XXI века). СПб.: Филол. ф-т С.-Петерб. гос. ун-та, 2004.

43. Бондаренко В.М. Питирим Сорокин и социокультурные тенденции нашего времени // Социологические исследования. 1999. № 7. С. 138-141.

44. Бударагин М. Виктор Пелевин. Краткая теория практического сектостроения // http://russ.ru/politics/lyudi/viktorpelevinkratkaya teoriyaprakticheskogosektostroeniya

45. Быков Д. Побег в Монголию // Литературная газета. 1996. 26 мая.

46. Быков Д. Sosynjan тоска // http://www.poIit.ru/author/2006/10/25/sos.html

47. Вахитов Р. Почему в России нет постмодернизма? // Кризис России. 16. 02.2006. //http://www.rus-crisis.ru/index.php

48. Введение в литературоведение. Литературное произведение: Основные понятия и термины: Учеб. пособие. М.: Высш. шк., Издательский центр «Академия», 1999.

49. Вельш В. «Постмодерн». Генеалогия и значение одного спорного понятия // «Postmodeme» oder Der Kampf urn die Zukunft. Hrsg. von R.Kemper. -Frankfurt a.M., 1988, S. 9-36 //www.ido.edu.ru/ffec/philos/chrest/vel.html

50. Верницкий A. Veneration «П» (о романе Пелевина «Empire V») // Tonoc. 21.12.2006. // http://topos.ru/articIe/5210

51. Владимиров А., Бугаев Б. Словарный запас // Городская газета. № 51 (127). 19-25.12. 2006 (Псков). С. 1.

52. Вознесенский А. Дело оборотней в обложках // НГ Ex Libris. 2004. 18 ноября. № 44. С. 1.

53. Вознесенский А. Из Ыиоткуда вЫикуда // Незавасимая газета. 20. 08.2003. №34. С. 1.

54. Вознесенский А., Шартунов С. Вампир Пятой Империи: Виктор Пелевин выпил йаду // НГ Ex Libris. 2006.19 октября. № 38. С. 1,8.

55. Войцеховский Б. Виктор Пелевин: Ельцин тасует правителей по моему сценарию!: Приложения //Комсомольская правда. 1999. 26 августа. С. 13.

56. ВоробьеваЕ.П. Литературная рефлексия в русской постмодернистской прозе: А. Битов, Саша Соколов, В. Пелевин. АКД. Барнаул, 2004.

57. Гавенко А.С. Вторичный текст как компонент художественного текста: На материале романа В. Пелевина «Generation "П"». АКД. Барнаул, 2002.

58. Гаврилов А. Диалектика пустоты: О новом романе В. Пелевина «Диалектика переходного периода (Из Ниоткуда в Никуда)» // Книжное обозрение. 2003. 1 сентября. С. 2, 5.

59. Гаррос А. Смысл всего сосущего (2) // Эксперт. № 43 (537). 2006. 20 ноября // http://www.expert.ru/printissues/expert/2006/43/booksmysl vsegososuschego/

60. Гаррос А. Фото на нефтяной пленке // Новая газета. 2006. 16 ноября // NovayaGazeta.Ru

61. Генис А. Вид из окна // Новый мир. 1992. № 8. С. 218-226.

62. Генис А. Виктор Пелевин: границы и метаморфозы: Литературная критика. // Знамя. 1995. № 12. С. 210-214.

63. Генис А. Феномен Пелевина // Радио свободы: Поверх барьеров // http://www.svoboda.org/programs/OTB/1999/OBT

64. Глинтерщик Р. Очерки новейшей русской литературы: постмодернизм. Вильнюс: АВ OVO, 1996.

65. Губайловский В. 3,68 // www.russ.ru/krug/20031128vg.html

66. Губман Б.Л. Современная философия культуры. М.: РОССПЭН, 2005.

67. Десятов В. Арнольд Шварценеггер последний герой русской литературы //http://lik.altnet.ru/Kritika/shvarc.htm

68. ДесятовВ. Собакалипсис: Неомифологема русской культуры // Ликбез. 2006. № 33. //http://tbs.asu.ru/likbez/Arhiv/likb33.files/21ikl0.htm

69. Диалог из 1960-х// Социологические исследования. 2004. № 10. С. 14-26.

70. Дьяков А.В. Философия и эстетика эпохи постмодернизма // http:// www. ihtik.lib.ruphilosbook28may20062222

71. Елисеев Н. Наивный читатель и образованный автор // Новый мир. 1998. №11. С. 198-203.

72. Есин С. Отпускной дневник // Завтра. 2002. №3 (67). С. 61

73. Иванова Н. Накопитель: Избирательные впечатления // Дружба народов. 1997. №7. С. 89.

74. Иванова Н. Преодолевшие постмодернизм // Знамя. 1998. № 4. С. 193-205.

75. Иванченко В. Крылья над родиной // http://www.top-kniga.ru/kv/review/detail.php

76. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М.: Интрада. 1998.

77. Ильин И.П. Постмодернизм: Словарь терминов. М.: Интрада, 2001.

78. Ильин И.П. Проблема взаимоотношений постмодернизма с поздним модернизмом в современном литературоведении // Литературоведение на пороге XX века. Мат-лы междунар. науч. конф. МГУ, май 1997. М., 1998. С.41-46.

79. ИсаевВ.Д. Человек в пространстве цивилизации и культуры. Луганск: Свшшця, 2003.

80. Иz Е. Бумеранг не вернется: Упырь Г // Топос. 07.12.2006. // http://topos.ru/article/5212

81. Ишимбаева Г. «Чапаев и Пустота»: постмодернистские игры Виктора Пелевина //Вопросы литературы. 2001. № 6. С. 314-323.

82. Йог В. Евангелие от Пелевина, или Религия радужного потока // Проза. Ru // http://www.proza.rU/texts/2005/03/l 9-36.html

83. Казначеев С. Старая, старая сказка // Литературная газета. 08. 02. 2005 // http://www.rusk.ru/st.php?idar=6418

84. Каспэ И. Низкий обман, или Высокая реальность // Новое литературное обозрение. 2005. № 71. с. 381-385.

85. Корнев С. Столкновение пустот: может ли постмодернизм быть русским и классическим? // Новое литературное обозрение. 1997. № 28. С. 244-259.

86. Короленко Псой. Очень нужная и современная книжка // http://pelevin.nov.ni/stati/o-och/l.html

87. Котова Д.Н. Модель «очеловечивания» как художественный прием в романе В.О. Пелевина «Чапаев и Пустота» // Филологические штудии: Сборник научных трудов. Выпуск 7. Иваново, Изд-во «Ивановский государственный университет», 2003. С. 85-88.

88. Кочеткова Н. Писатель Виктор Пелевин: "Вампир в России больше чем вампир" // Известия. 29.11. 2006.

89. Кронгауз М. Новый русский: глупые числа // Ведомости. №226(1753). 30.11.2006 // http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml

90. Кузнецов С. Самый модный писатель // Огонек. 1996. № 35. С. 52-53.

91. Кузнецов С. Василий Иванович Чапаев на пути воина // Коммерсант-daily. 27.06.1996. // pelevin.nov.ni/stati/o-voin/1 .html

92. Культура и культурология: Словарь. Екатеринбург: Деловая книга; М.: Академический проект, 2003.

93. Культурология. Краткий тематический словарь. Ростов Н/Д, 2001.

94. Культурология. XX век: Словарь. СПб.: Университетская книга, 1997.

95. Культурология. XX век: Энциклопедия. В 2 т. Т. 2. СПб.: Университетская книга, 1998.

96. Культурология. Краткий тематический словарь. Ростов н/Д: Феникс, 2001. (Словари XXI века).

97. ЮЗ.Куприанов В. Нечто, ничто или Снова о постмодернизме // Новый мир. 1997. № 10. С. 237-241.

98. Курицын В. Время множить приставки: к понятию постмодернизма // Октябрь. 1997. № 7. С. 178-183.

99. Курицын В. Всегда есть тот, кто говорит // Майские чтения: литературный альманах. 2005. № 2. С. 44.

100. Курицын В. Постмодернизм: новая первобытная культура // Новый мир. 1992. №2. С. 225-232.

101. Курицын В. Работа над цитатами, посвященная роману Виктора Пелевина "Generation П" //http://magazines.russ.rU/nz/1999/4/pelev.html

102. Курицын В. Русский литературный постмодернизм. М.: ОГИ, 2001.

103. Курицын В. Событие Бахтина// Октябрь. 1996. №2. С. 182-187.

104. Лаврова А. Сирруф: Лучше греться у огонька, чем гореть в нем заживо // Новая Сибирь. 1999. № 30. С. 4.

105. Ланин Д. Виктор Пелевин и пустота российского самосознания // http://pelevin.nov.ru/stati/o-pchp/Lhtml

106. Латынина А. «Потом, опять, теперь.»(О творчестве Виктора Пелевина) // Новый мир. 2004. № 2. С. 137-143.

107. Левин П. Рвы пересечены, границы засыпаны: Виктор Пелевин, Generation П // http://www.pelevin.nov.ni/stati/o-levin/l .html

108. Либерализм: взгляд из литературы: Результаты анкетирования // Знамя.2004. № 6. С. 175.

109. Лиотар Ж.-Ф. Ответ на вопрос: Что такое постмодерн? // http://www. ihtik.lib.ruphilosbook28may20063497

110. Липовецкий М. Закон крутизны // Вопросы литературы. 1991. № 11 / 12. С. 3-36.

111. Липовецкий М.Н. Русский постмодернизм. (Очерки исторической поэтики): Монография. Екатеринбург, 1997.

112. Липовецкий М.Н. ПМС (постмодернизм сегодня) // Знамя. 2002. №5. // http://magazines.russ.rU/znamia/2002/5/lipov.html

113. Логика предания и «работа с призраками»// Русский журнал. 15.02.2005 // http://www.zlev.ru/57l 5.htm

114. Лосев А.Ф. Диалектика мифа // Лосев А.Ф. Миф Число - Сущность. М.: Мысль, 1994. С. 151-183.

115. Лошадкин А. Балет простейших Размышления о романе Виктора Олеговича Пелевина «Числа» // http://www.drugaya.ru/content/doc498.html

116. Маковский М.М. Язык Миф - Культура: Символы жизни и жизнь символов. М.: Ин-т рус. яз, 1996.

117. Малков Д. «Ампир В» Виктора Пелевина: рецензия // http://www.labirint-shop.ru

118. Малявин В. Заклинание призраков // Русский журнал. 06. 11. 2004 // http://www.povestka. ru/default.asp?id=culture&idp=47

119. Маньковская Н.Б. Постмодернизм как неклассическая эстетика // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. 1994. № 2. С. 81-83.

120. Маньковская Н. Эстетика постмодернизма. СПб.: Алетейя, 2000.

121. Маркова Т.Н. «Особый язык» прозы В. Пелевина // Русская речь. 2005. № 1. С. 46-51; №2. С. 27-35.

122. Маркова Т.Н. Формотворческие тенденции в прозе конца XX века: В. Маканин, Л. Петрушевская, В. Пелевин. Екатеринбург, 2003.

123. Марчок В. Контуры авторства в постмодернизме // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. 1998. №2. Март / апрель. С. 49-55.

124. Массовая культура и контркультура // Мамонтов С. П. Основы культурологи. М.: Олимп, 1999. С. 147-154.

125. Мелетинский Е.М. От мифа к литературе. Курс лекций «Теория мифа и историческая поэтика». М.: Российск. гос. гуман. ун-т, 2000.

126. Мигунов А.С. Постмодернизм: адаптация к культуре // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. 1994. № 2. С. 77-79.

127. Минкевич А. Поколение Пелевина // http://www.pelevin.nov.ru/stati/o-mink/ l.html

128. Мицуеси Нумано Тюкан Сесэцу: Пелевин, Акунин и Мураками успешно заполняют "лакуну" между серьезной и массовой литературой // http://exlibris.ng.ru/kafedra/2000-12-07/3tukan.html

129. Наринская А. Порядочный упырь // Коммерсантъ. № 207/В (№ 3538). 07. 11.2006. С. 3.

130. Неклесса А. Конец цивилизации, или Зигзаг истории // Знамя. 1998. № 1. С. 165-170.

131. Немзер А. Как я упустил карьеру // Сегодня. 13. 05. 1996. № 80. С. 10.

132. НемзерА. Хочешь быть животным будь им: О романе Виктора Пелевина «Ампир В» // Время. № 230. 13. 12.2006. // http://vremya.ru/ print/167719.html

133. Нехорошее Г. Настоящий Пелевин: Отрывки из биографии культового писателя // Независимая газета. 29. 08. 2001. С. 8; 30. 08. 2001. С. 8.

134. Новиков В. Литературный пейзаж после нашествия Пелевина // http://pelevin.nov.ni/stati/o-novik/l.html

135. Новикова М. Время и вечность // Новый мир. 1998. № 12. С. 163-172.

136. Носов С. Литература и игра // Новый мир. 1992. № 2. С. 190-198.

137. Носов С.Н. Усталость литературы // Петрополь. СПб.: Васильевский остров, 2001. С. 190-197.

138. Обыденкин А. Три жизни Пелевина в ожидании четвертой // http://pelevin.nov.ru/stati/o-tri/1 .html

139. Ольшанский Д. Русская литература интересней секса: Пелевин и Сорокин Свадьба Космонавтов // http://old.russ.ru/culture/99-07-07/olshansk.htm

140. Павлов М. Generation П или П forever? // Знамя. 1999. № 12. С. 204-207.

141. Павлов С. Алхимический брак с Востоком: Православный взгляд на роман В. Пелевина «Чапаев и Пустота» // Москва. 2003. № 4. С. 176-187.

142. Панарин А. О возможностях отечественной культуры // Новый мир. 1996. №9. С. 177-185.

143. Парамонов Б. Конец стиля. Постмодернизм // Звезда. 1994. № 8. С. 187193.

144. Переяслов Н. «Новый» Пелевин // Литературная газета. 08.02.2005 // http://www.rusk.ru/st.php?idar=6418

145. Переяслов Н. Оправдание постмодернизма // Наш современник. 1999. № 5. С. 270-280.

146. Пигулевский В. О. Проблема применения эстетических категорий в постмодернизме // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. 1994. № 2. С. 76-77.

147. Пискунов А. Как правильно любить Виктора Пелевина // http ://www.pele vin.no v.ru/stati/о-pisk/1 .html

148. Потемкина С. Виктор Пелевин: Кто в России главный // http://newsinfo.ru

149. Пронина Е. Фрактальная логика Виктора Пелевина // Вопросы литературы. 2003. № 4. С. 5-30.

150. Ревзин Е. Три круга пустоты // Независимая газета. 10. 07. 1998. С. 10.

151. Резников К.Ю. Еще раз о Чапаеве и Пустоте // http://zhurnal.lib.rU/r/reznikowkJ/critic.shtml

152. Рейнгольд С. Русская литература и постмодернизм // Знамя. 1998. № 9. С. 209-221.

153. Роднянская И. .и к ней безумная любовь // Новый мир. 1996. №9. С. 212-216.

154. Роднянская И. Этот мир придуман не нами // Новый мир. 1999. №8. С. 207-217.

155. Руднев В. Словарь культуры XX века: Ключевые понятия и тексты. М.: АГАФ, 1997.

156. Русский Переплёт. Generation "П" (Глубинный анализ) // http://pelevin.nov.ni/stati/o-anal/l .html

157. Салиева JI.K. Мифы 90-х или «Вечные ценности нового поколения» 1 (на материале романа В. Пелевина «Generation "П"»2) // http://www.pelevin.nov.rU/stati/o-myth90/l .html

158. Свердлов М. Как сделан Пелевин Хорошая защита плохой прозы // http://www.pelevin.nov.ru/stati/o-sverd/1 .html

159. Свердлов М. Технология писательской власти: О двух последних романах Пелевина//Вопросы литературы. 2003. № 4. С. 31-47.

160. Святенков П. Упырь пять// АПН (агентство политических новостей), -15.11.2006 // http://www.apn.ru/publications/articlel0914.htm

161. Селиверстова М. Из Ниоткуда и Никуда: рецензия на книгу В. Пелевина «Священная книга оборотня» // Татьянин день. 2005. № 2 (59) // http://www.st-tatiana.ru/index.html

162. Сикевич З.В. Расколотое сознание как отражение расколотого общества // http://img.rosbalt.ru/files/Sikevichl 08.doc

163. Символы. Знаки. Эмблемы: Словарь // http://slovari.yandex.ru/art.xml7art

164. Скоропанова И. Русская постмодернистская литература: Учебное пособие. 2-е изд., испр. М.: Флинта; Наука, 2000.

165. Славецкий В. После модернизма // Вопросы литературы. 1991. № 11/12. С. 37-47.

166. Славникова О. Партия любителей Пелевина: О прозе Виктора Пелевина. //Октябрь. 2000. № 9. С. 178-184.

167. Словарь символов / http://mirslovarei.com/contentsim

168. СтафьеваЕ. А Хули, или пятилапый пес всему // http://www.globalrus.ru/column/138935/

169. Степанов А. Уроборос: плен ума Виктора Пелевина // www.russ.ru/ krug/2003091 l.html

170. Степанян К. Постмодернизм боль и забота наша // Вопросы литературы. 1998. № 5. С. 32-54.

171. СтепинВ. Философия и универсалии культуры // Информационно-аналитический портал «Гражданин.ру» // www.Grajdanin.ru.

172. Сушилина И.К. Современный литературный процесс в России: Учебное пособие. М.: Изд-во МГУП, 2001.

173. Тихомирова Е.В. Проза русского зарубежья и России в ситуации постмодерна: В 2 ч. М.: Народный учитель, 2000.

174. Тресиддер Дж. Словарь символов. М.: Фаир-Пресс, 1999.

175. Трофименков М. Словарь конца века // Сеанс. 1991. № 5. С. 26.

176. Тюленева Е.М. «Пустой знак» в постмодернизме: теория и русская литературная практика. Иваново: ОАО «Иваново», 2006.

177. ТюленеваЕ.М. Пустота и виртуальность: к вопросу о способе существования современного текста // Потаенная литература: Исследования и материалы. Вып. 3. Иваново: ИвГУ, 2002. С. 252-259.

178. Уваров М.С. «Новая архаика» в пути // Пространственность развития. Саратов, 2001. С. 21-27.

179. Узелак М. Эстетика и искусство постмодернизма // Вестник МГУ. 1994. №2. С. 79-81.

180. Успенский Б.А. Мифологический аспект русской экспрессивной фразеологии // Успенский Б.А. Избранные труды: В 2 т. Т. 2. Язык и культура. М., 1994. С. 87-120.

181. ФариноЕ. Введение в литературоведение: Учебное пособие. СПб.: Издательство РГПУ им. А. И. Герцена, 2004.

182. Филиппов Л. Полеты с Затворником // Звезда. 1999. № 5. С. 205-212.

183. Филиппов JI. Что-то вроде любви // http://www.pelevin.nov.ru/stati/o-filip/10.html

184. Философский энциклопедический словарь 1.0 // PhilDic / www.list-sofl.ru

185. Фурсов Д. Тот самый «П» // Между нами. Литва. 2003. № 1 (13). С. 5659.

186. Хантингтон С.П. Столкновение цивилизаций и переустройство мирового порядка // http://www.carnegie.ru/ru/pubs/procontra/56393.htm

187. Харламов И. После Пелевина: Опыт критического анализа непрочитанной книги //http://www.pelevin.nov.rU/stati/o-harl/l.html

188. Цивилизация, культура, личность. М.: Эдиториал УРСС, 1999.

189. Чеснокова Т. Россия расколотая страна? // ИА «Росбалт». 29.04.2005, Главная лента// http://www.rosbalt.ru/2005/05/05/206748.html

190. Шайтанов И. Проект Pelevin // Вопросы литературы. 2003. № 4. С. 3-4.

191. Шаманский Д.В. Пустота (Снова о Викторе Пелевине) // Мир русского слова. 2001. № 3. //http://learning-russian.gramota.ru/journals.html

192. Шелкова Н.И. В. Пелевин «Чапаев и Пустота». Обзор критических материалов // Русская словесность. 2002. № 3. С. 43-51.

193. Шишкина В. Постмодернизм как переходная эпоха, или в садах Экклезиаста//Топос. 17. 10. 2005//http://www.topos.ru/article/4096.

194. Шохина В. Чапай, его команда и простодушный ученик: К 10-летию выхода в свет романа В. Пелевина «Чапаев и Пустота». Заметки для путеводителя // НГ Ex libris. 05.10. 2006. С. 4-5.

195. Шпенглер О. Закат Европы. Новосибирск: ВО "Наука". Сибирская издательская фирма, 1993.

196. Штепа В. Гойда, Рама! // АПН (агентство политических новостей). 29. 11. 2006 // http://www.apn.ru/opinions/printl 1032.htm

197. Штутина Ю., Бойм С. Общие места: мифология повседневности в России // Знамя. 1997. № 3. С. 234-236.

198. Шульга К.В. Поэтико-философские аспекты воплощения «виртуальной реальности» в романе «Generation 'П'» Виктора Пелевина. АКД. Тамбов, 2005.

199. Энциклопедия символов, знаков, эмблем. М., 2000.

200. Эпштейн М. Истоки и смысл русского постмодернизма // Звезда. 1996. №8. С. 166-188.

201. Эпштейн М. Постмодерн в России. Литература и теория. М.: Издательство Р. Элинина, 2000.

202. Эпштейн М. Прото-, или Конец постмодернизма // Знамя. 1996. №3. С. 196-209.2Ю.Яковец Ю.В. История цивилизаций. М.: Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС, 1997.

203. Яковец Ю.В. Циклы. Кризисы. Прогнозы. М.: Наука, 1999.

204. Ямпольская Е. Пелевин и Пустота // Новые известия. 1999.19 августа. С. 7.

205. Ямпольская Е. Пионерская правда // Русский курьер. № 92.10.10. 2003. // http://pelevin.nov.ru/stati/o-yapol/! .html