автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Поэзия Кайсына Кулиева в русских переводах (к проблеме передачи национального колорита)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Поэзия Кайсына Кулиева в русских переводах (к проблеме передачи национального колорита)"

российская- академия наук

ОРДЕНА ДРУЕБЬ! НАРОДОВ ИНСТИТУТ МИРОВОЙ. ЛИТЕРАТУРЫ ш. А.М.ГОРЬКОГО

На правах рукописи

КУЧУКОВА ЗУХРА АЖЕТШНА

ПОЭЗИЯ КАЙСЫЯА КУЛИЕВА 3 РУССКИХ ПЕРЕВОДАХ , / К ПРОБЛЕМЕ ПЕРЕДАЧИ НАЦИОНАЛЬНОГО КОЛОРИТА / 10*01.02.- литература народов СССР р£./ / советский период /

J к

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук '

МОСКВА- 19921»,

Работа выполнена на кафедре советской литературы Литературного института им.А.М.Горького

Научный руководитель - доктор филологических наук,

профессор. В.А.Сурганов.

Официальные оппоненты - доктор филологических наук,

Залрта состоится "А5~" &ПргА% 1992 г. в У/ часов на заседании специализированного совета Д 002.44.02 по филологическим наукам при Институте мировой литературы им.А.М.Горького РАН /г.Москва, ул.Воровского, 25-А/.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ШЛИ РАН.

Ученый секретарь специализированного совета, доктор филологических наук

Ведущая организация - Кабардино-Балкарский

ордена "Дружбы народов" Государственный университет.

Каср со£- пит^р^ггуур^!

¡рдена "Дружбы народов" ■осударственный университет.

Автореферат разослан "" л 3 1992 г.

Н.Н.Воробьева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

"Подлинной поэзией подлинного торга" называл Александр Фадеев :ворчество Кайенна Кулиева, ставшее художественной энциклопедией изни балкарского народа. В ней содержится "полное познание земли ¡воей в корне и ветвях" /Н.Гоголь/. исторически на долю Кулиева шало стать той национально-поэтической единицей, в которой сфо-;усировались воедино слонявшиеся веками традиции народа, быт, много-юковой культурный опит, специфика миросозерцания и восприятия, [вляясь ярким выражением национального мироощущения и высшей формой ¡ытпя балкарского языка, поэзия Кулиева представляет собой благодат-:ый материал для рассмотрения основного вопроса художественного пе->евода - передачи национального своеобразия.

Актуальность тем исследования. Советская переводческая наука же дала теоретически и'практически обоснованные ответы на многие ктуальннз проблема художественного перевода. Следущшл этапом, как читают специалиста, является "разработка частных методов разных ар языков, так называемых двуязычных теорий".-1 "Первейшая обязан.-: ость теории и практики перевода на современном этапе - перейти от ровозглашения общих истин к разработке конкретных вопросов на . онкретном материале".2 В этом плана данная работа является первой опыткой исследования особенностей балкаро-русского перевода.

Актуальность избранной темы обусловлена и тем, что на научно-ракткческой конференции /ноябрь, 1987г./, посвященной 70 - летию о дня роздеяия К.Кулиева высказывалась мысль о настоятельной еобходимости комплексного изучения, всестороннего осмысления ворческого наследия классика балкарской литературы.

Рецкер И. Задачи сопоставительного анализа перевода. В кн: Теория и практика перевода. й.,1962, с.44.

Коптилов А. Актуальные проблемы украинского переводоведениа. Киев, 1971, 0.29. г

Основной полью работы является изучение поэзии Кулиева как системы, Этой цели подчинен "трехступенчатый" план исследования, поз вол Я;одиИ охватить всю проблематику в целом. Первая ступень -исследование истоков поэзии Кулиеьа, ответ на вопрос, что стало её "арсеналом г почвой". Диссертант обращается к фольклору, древним шфах, учитывает особенности всей объективной и духовной жиз- . ни балкарского народа. Вторая ступень представляет собой непосредственное обращение к стихотиоршм' текстам, "установление в шр-тех поэтических приемов, с помощью которых словесный материал возводится в достоинство эстетического -факта" /В,Жирмунский/. Боль-: шое внимание уделяется раскодировке основных кулиевских образов. Третья ступень подвергает анализу "бытовалие" поэзии Кулиева в иноязычной среде, рассматриваются моменты сдвига художественного мира оригинала а перевод-ос.

Истоки, поэтика, перевод - три проблемы, локализованные в творчестве балкарского поэта. Они рассматриваются под единым углом зрения - национальное своеобразие литературы: национальные истоки, национальная поэтика, национальное своеобразие в переводе. При этом мы не претендуем на новое решение общетеоретической проблемы национального своеобразия литературы, а стре»*ш:я установить её значение применительно к конкретным историко-литературным задачам работы. Мы подчеркиваем и развиваем точку зрения А.Потебни, считавшего, что "народность, то есть то, что делает известный народ народом, состоит не в том, что выражается, языком, а в том, как выражается".1 В нашей работе рассматриваются формы балкарской национальной художественной, образности, го есть "как".

Научная новизна.Всэпвые объектом исследования выбраны русские переводы балкарской поэзии. Этим, диссертант вносит определенную

1 Потебня А. ¡¿ысль и язык. Изд. 3-е,: Харьксг, 1913. с.222.

новизну в изучение творчества К.Кулиева, а также в освещение проблемы русско-балкарских литературных взаимосвязей. На материале русских переводов из лирики Кулиева рассмотрен такой важный вопрос теории и истории перевода, как проблема воссоздания национального своеобразия..

Методологической"и теоретической основой работы служат труды классиков марксизма-ленинизма, исследования ведущих советских литературоведов: Конрада Н.И., Гинзбург Л., Эйхенбаум Б., Жирмунского В. и других. Теоретическими предпосылками исследования является также работы по ойщей теории перевода, основные положения которой отракены в трудах К.Чуковского, А,Федорова, И.Каткина, В.Левика, Г.Гачечиладзе, В.Коптилова, А.Абуашвили.

Материалом исследования стали поэтические произведения Кулиева в-.оригинале и переводе.на русский язык, Кроме общедоступных материалов - художественных, публицистических, критических, диссертант использовал архивные материалы, хранящиеся в отделе рукописей. Центрального Государственного Архива КБАССР и литературно-мемориальном музее Кайсына Кулиева /посёлок Чегем/. В материалы исследования вошли также лич1ше беседы и переписка автора с переводчщами и родными поэта.

i Научно-практическое значение. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы в университетских курсах литературы народов СССР, истории балкарской литературы, в курсах по теории, практике и истории художественного перевода, а также при изучении жизни и творчества Кайсына Кулиева.

" 'Теоретические выводы, наблюдения, сделанные на основе сопоставительного анализа балкарских оригиналов и их переводов могут быть полезны при дальнейшей переводческой работе над балкарской поэзией.

. Апробатгия. Диссертация обсуждена на кафедре советской литературы Литературного института им, А.М.Горького СП СССР и в отделе советской литературы Института ыирошй литературы им, А.М.Горького АН СССР. Основные положения и выводы исследования опубликованы в' печати.

< Структура работы. Поставленные в диссертации задачи определили её структуру, которая включает введение, три главы, заключение и список использованной литературы. Общий объем диссертации составляет 145 страниц-машинописного текста.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении дается сжатый обзор литературы по теме в. её проблемных направлениях, очерчен круг исследуемых проблем, обоснована актуальность работы и определена ев структура.

Глава первая "Истоки поэзии Кайсына Кулиева" посвящена исследованию изначальных основ его поэтики, а это предполагает, с одной стороны, широкое обращение к историко-культурному контексту, а с другой - изучение поэтического!мира в его развитии, диахроническом срезе.

В §1 "По следам нартских сказаний"'подробно исследуется процесс формирования особенного облика поэзии Кулиева путём синтеза двух начал в балкарской песенной традиции: эпического и лирического. От первого она унаследовала лирико-эмоцконалъное восприятие ■ мира, от второго / эпически мужественное отношение к нему. Подобное слияние черт нартского эпоса'и народной лирики нашло выражение в сочетаниях, точно определивших сущность кулиевской поэзии: "мужество и нежность" /Н.Тихонов/, "добрая сила" /С.Рассадш/, \ "клинок и роза" /М.Дудин/. Нафа Д^усойты аидит лирическую личноси

Кулиева в "охотнике, который беспощаден к волку, но заслоняет мотылька от огня".

■ В §2 "Пространство и мировосприятие" мы останавливаем своё внимание на том, что пространство, вбирая в себя определенное понимание природа, формирует особое психологическое отношение к миру, особую сферу этических к эстетических представлении.

Балкарцы на протяжении многих веков именуются народом гор и их жизненный уклад /горный тип пространства/ во многом повлиял на их мирогляд. В балкарском языке отсутствует понятие "горизонт". Бее окружение одинаково охватывается оком, измеряется шагом, ощупывается руками. Экстенсивный путь освоения мира горцу заменяет интенсивное, углубленное изучение своей маленькой Вселенной, гра- • ницы которой ограждены горами. Являясь подобием крепостных стен, горы одомашнивают'окружающий мир,' наполняют его своеобразным уютом, сообщают чувство защищенности. Доставшийся горцу кусочек земли и неба изучен им основательно /не зря здесь многие дикие звери, деревья, камни' имеют собственные тлена,/, крупным планом рассмотрены причины и связи мира, Нераспнленяость внимания в силу огразденнос-ти пространства позволяет горпу ощутить мир в единстве. - мир растительный, животный,'человеческий и небесный.

В самом, раннем творчестве балкарцев наблюдается параллель жизни человека и главных, слагаемых Вселенной. В народной песне о Сатанай - прародительнице человеческого рода поется: Солнце - отец ей, '

Луна - родившая её мать, - I- ... Звезды братьями ей приходятся.

Осколки мифологического сознания ио сей день заставляют балкарца стрелять из ружья, кричать и греметь в медные тязы. чтобы прогнать

чудовище Дчсельмауз, питающееся похитить луну во врем лунного затмения. В другом известном произведении балкарского фольклора "Песне о Бийногвре", попавший в ледниковую западню охотник, мясом собственных икр кормит собаку - своего верного помощника- и друга. Безымянный слагатель другой народной песни доносит до нас ещё один пример "братол!обивого" взаимоотношения человека и объектов, природы:' Я не ел четыре дня, ■Камень выручил меня. Превратился он в чурек, Съел я камень, выпал снег. В каких бы формах народная поэзия не отражала параллель "природа - человек", перед наш всвду в видимых и осязаемых образах один из важнейших законов горского бытия - закон родового единства. Сущность зтого закона заключается в том, что человек не выделяет себя как обособленное явление из всей живой к неживой природы, он является одной из форм её, равной её частью, находящейся на одной плоскости с небесными телами, животными, растениями. Требованиями этого закона можно объяснить молитву, которую произносит коленопреклоненный горец с.ножом в руке перед деревом шш кивотным -это не ч?о иное, как согласование с родом правомерности своего намерения. ' . '

Конечно, такое ведение природы, связанное, с одухотворением ее объектов, уходит своими корнями в языческую древность, на изменение которой мало повлияли христианская религия и ислам.

"Поэтика природы" Кулиева основана на языческом миропредставлении и являет собой единый, нерасчлененный дар, живущий'по закону родового единства. Природа его детства, чегемский край, освященные пантеистическими представлениями, перелившись в художественное соз-

нание поэта,-определили его натурфилософию. Поэт сохранил горскую привычку держать в постоянном напряжении взор и слух: от его внимания не ускользает "пчела, поранившая грудь о колючку цветка", муравей, тянущий свой нелегкий груз по стволу дерева", слух его улавливает "стон срезаемой травы", "лепет кузнечика". В поэтическом мире Кулиева горизонта пет, есть замкнутая углубленность, правда, замкнутость его мира сродни фолкнеровской "земле с почтовую марку, через которую художник показывает весь мир". Вот отрывок из стихотворения, в котором читатели в свое время сразу узнали Вьетнам, хотя географический адресат не был назван: Пусть над утесом гром гремит, ! - Не может и другой стоять в покое.

".'Нетронутое дерево скорбит, Что люди рубят дерево другое.

Многим образам Кулиева присущи интенсивные состояния, они "сгорают", "становятся", "превращаются", приобретают другие физические формы из-за невозможности пережить 'чувство- разъединенности с миром. Срубленную чинару пугает не физическая смерть, а возможность оказаться никому не нужной, поэтому она просит, чтоб из неё сделали колыбель. Мы уже знакомы с образом камня из народной песни, превратившемся в хлеб ради спасения человеческой яизни. У Кулиева есть аналогичный образ. Хлеб переживает муки совести оттого, что "каменным не стал, когда его убийцы ели, а дети плакали, просили есть". И даже обвал испытывает-у Кулиева громадное чувство удовлетворения, "превратив селенье горца в крепость". В превращениях, движимых жая-цой активного добротворения, превращениях, за которыми стоит отказ от комфортабельной неподвижности души и тела видится поэту высшая точка слитности с миром.

При наблюдении над художественным миром Кайсына Кулиева на передний план выступают три ключевых образа /дерево, камень, волк/ объяснение, определение и квалификация которых без обращения к их фольклорным истокам не будет полным и законченным. Знание же родословной поэтических образов очень важно, так как, подключая сознани читателя к древни.! историческим, мифологическим пластам, оно неизмеримо расширяет содержание произведения, обогащает его ассоциатив ный комплекс. Поэтому §3. Художественный образ и национальная традиция мы специально посвятили выявлению генетической памяти, заложенной в ключевых образах поэта. •

Дерево. У предков балкарцев обнаруживается традиция обожествления деревьев. Вплоть до начала 20 века в Верхней Балкарии произрастала Священная Сосна Раубазы, даровавшая, согласно легевдам, больным - здоровье, слабш - силу, нищим - богатство,-В возрасте 1200 лет она была варварски срублена исламскими миссионерами,. Народная память сохранила трогательные рассказы о том, как "плакали женщины, обняв ствол дерева-божества, как не хотели с ним расставаться и дане удары кнутом не возымели большого успеха. Ни одной, даже мельчайшей щепке чудо-дерева балкарский народ не дал сгинуть в земле. Все порубленные кусочки были бережно подобраны и навсегда стали священной реликвией, талисманом, оберегом, передаваемым из поколения в поколение". Дерево для человека вечный источник жизненных сил, недаром древний балкарец произвел слово "тири", означающее совокупность понятий "жизнь", "бодрость"; "энергия" от слова "терек" - дерево.

Поэтическим произведениям Кулиева в большой мере присуща опора на национальную символику, многие его образы ведут в полузабытой мир балкарской мифологии. О чем, например, стихотворение "В тени

орехового дерева"? О том, как женщина поставила колыбель с ребенком под ореховое дерево, а сама выпалывает сорняки в огороде. На первый взгляд, нечто банальное. Однакс., при внимательном чтении взрывается "утилитарность" стиха. Ребёнок спит сладким сном в "тени ореховой листвы". Поэтом схвачено состояние внутренней гармонии маленького человека - "ему сорняк ещё неведом1', "ещё беда на ходит следом", "пока не веет черный ветер". Изображена своеоб-разная"нирвана" бытия, но на её зыбкость и кратковременность указывают диссонирующие "ещё" и "пока"', предвещающие неизбежность волнений и тревог. В будущем душа младенца обязана будет пройти -, через все.испытания жизни, поэтому ему необходима физическая и духовная закалка, И тут неслучайно "грудной" герой Кулиева помещен в тени именно орехового дерева - это поэтическая версия древнего языческого обряда подкатывания детей к стволу орешника, дарующего казненную силу новорожденному. Причастившись к дереву в младенчестве, человек, как в народном сознании, так и в поэтическом мире Кулиева, навсегда сохраняет родство с "зелёными братьями".

Камень. Диссертант приводит большое количество полевого материала /легенды,-предания, песни/, сйидетельствующего о том, что камень, как.и дерево, был предметом особого почитания у горцев. Творчество Кулиева представляет собой художественную-полемику с европейской поэзией, в традициях которой, за камнем закрепился символ холодного, бесчувственного сердца. Воспринимая камень в контексте собственной национальной культуры, он создает образ раненого камня, навсегда ставший квинтэссенцией его поэзии.

Волк. В этом раздела главы мы даем свое объяснение странному на первый взгляд,.противоречию в художественном мире Кулиева. У поэта, которого "жалость к-живому возведена в нравственную систему" /Ст.Рассадин/, обнаруживается принципиальное неприятие волка.

Небольшой исторический экскурс показал, что в древних верованиях тюркских народов и их поэтическом языке образ волка претерпел сложную эволюцию. Волк считался родоначальником тюрков, ему поклонялись, оставляли жертвенных животных, зубы и шерсть хищника использовались в качестве оберега. После того, как скотоводческие интересы кочевников переключаются на военно-захватнические в искусстве тюрков культивируется образ волка-агрессивного хищника, который соответствует идеалу воина-профессионала.

В художественную систему Кулиега волк вошел с вполне определенным негативным значением: волк-агрессор, волк-милитарист. Полагаем, что именно эта разновидность волка-из всех древнетюркских вариантов была навеяна поэту его военным опытом. Слишком явной была перегаичка "зигзага беспощадных зубов" на знаменах средневековых захватчиков с фашистской свастикой, чтобы художественная интуиция Кулиева-не связала их вместе в образе волка. И, выделяя этот биографический момент, нельзя не вспомнить Чингиза Айтматова, за плечами которого та же традиция тюркской поэзии, в том числе и волк во всех его эволюционирующих срезах, но Таш-Чайнар /"Плаха", Айтматова стоит в самом начале древнетюркской эпической традиции /волк-родоначальник/, в отличие от более позднего кулиевского эпического прототипа /волк-воин/.

Поэтика - термин многозначный, предполагающий исследование жанровой, стилевой, образной системы поэта. Учитывая специфику нашей работы, мы подробно остановились на последнем аспекте проблемы, ибо национальное ярче всего проявляется в художественном образе. Расшифровке основных кулиевских образов, вскрытию их'художественной семантики посвящена вторая глава диссертации "О поэтика Кайенна Кулиева /система образов/.

Многие стихотворения поэта основаны на своеобразной поэтике

тревожного равновесия. Мир прекрасен и гармоничен в его сегодняшней данности: "очаги в домах горят", "орленок спит в сухом гнезде", "луна спокойна". Но лирический герой видит, что "снег, сползая, тает на вершине", "орелвершит недобрый свой полёт", "шнур подонкен, взрывчатка под скалой", оттого.он в постоянной тревоге: Я чувствую, что гром таится в туче, Укройтесь, дети, я за вас боюсь. Я слышу близость бури неминучей, И я за пастухов сейчас боюсь. Все подобные стихотворения поэта композиционно построены таким образом, что "следующий" дисгармоничный кадр не описывается, -но он -ужо включен в замысел, в систему стихотворения и по инерции разворачивается сам по себе в восприятии читателя.

Велико желание героя зафиксировать, закрепить мировую гармонию и эту роль в поэтике Кулиева выполняет мотив сна. Показателен в этом смысле эпизод из "Половецкой луны". Герой этого.лирического никла ценой горьких потерь восстанавливает гармонический миропорядок, Для проверки гармонии на прочность и вековечпосгь избирается

своеобразный метод: герой должен суметь заснуть. Но "болят старые >

раны", "тень от новой войны на землю ложится" - герою никак не уда-этря заснуть, а это показатель того, что на чрезвычайно зыбких опорах покоится достигнутая гармония.

Предлагается и другое истолкование сна в поэтике Кулиева, связанное с древнейшим представлением о том, что сон - это временная смерть. Предполагалось,, что человек /как и все сущее/ ео время сна умирает и затем вновь воскресает, теперь уже обновленный, помуд-ревший, просветленный.

. - . >

Далее мы останавливаем свое внимание-на том, как на особеннос-

тях поэтики Кулиева отразилось его изменившееся восприятие мира, связанное с репрессией 1944 г. Так, по сравнению с очень "утренними" стихами раннего Кулиева /характерно название и его первого сборника "Здравствуй, утро!"/, в поэтике зрелого Кулиева утро почти не фигурирует, действие большей частью развертывается вечером или ночью. Дело тут не в пессимизме автора, а в осознании диалектичности мира. В этих условиях- основным принципом, определившим всю тональность кулиевской поэзии становится закон контраста, подчинивший себе выбор художественных образов, синтаксическое построение и композиционный строй стиха. .

Антитезой подобного рода служит контрастная пара "ночь - луна", помогающая поэту строить художественную модель бытия, адекватную собственному мировоззрению. Особенности этой модели рассмотрены в работе на примере стихотворения "Лунносветлая ночь". Анализ показывает, что над противоположными'•полюсами мира /лунный свет - ночь/ поднимается мысль-человека, воспринимающая "мраколуние" не'как дисгармонию, а как закономерность бытия. Вся смысловая динамика стиха подводит к заключению! над миром светло, на свету противостоит тьма, Или: в мире, темно, но темноте противостоит свет. "Мыслящий тростник" волен выбирать любой из;этих акцентов, но главное - смириться с тем, что луна и ночь -"неразделима, В признании их единства кулиевский герой видит проявление мужества. -

Нами отмечено обилие "лунных" стихотворений в творчестве поэта - "Дунорогие быки", "Луна над домами", "Скалы в лунном свете", "Говорю луне" и многие другие. Мы специально пронаблюдали, как у Кулиева, искусного мастера аллитерации, часто даже на фонетическом уровне происходит борьба лунного света с мраком. Например, в "Половецкой луне" из-за большого количества "луно"- содержащих слов

типа "айтдыгъызмы". "субай", "дай" /ай - по-балкарски "луна"/ создается впечатление пронизанноста всей образно-художественной ткани произведения лунным светом.

Столь большая эстетическая значимость луны и лунного света в поэтике Кулиева связана о древнейшей традицией обожествления балкарца:® ночного светила. У Кулиева луна - олицетворение всего доброго, светлого и милосердного. Она представляется поэту в виде покровительницы всего сущего, на земле. Для сравнения в-диссертации приводятся образцы совершенно противоположного, депоэтизированного восприятия луны, встречающиеся у художников - представителей других национальных культур. Например: "Диск луны, огромный, кров&во-кр&с-йый, поднимался за деревьями парка, он смотрел, как глаз чудовища" /М.Горький "Варенька Олесова"/.

У балкарцев, как и у всех горцев, необычайно сильно развито чувство света, что нашло отражение в богатстве языковых средств, используемых для светообозначения. Поэзия Кайенна Кулиева унаследовала ^спектр" народного цветоощущения и многие функционально-художественные особенности его поэтики связаны с категорией света. На примере нескольких стихотворений показываем, как поэт посредством "светотени" слов передает внутреннее состояние человека.

В качестве небольшой поправки к замечанию критшеа Ст.Рассади-на о том, что "Кулиев - "черно-белый" поэт"! мы отмечаем , что "черно-белое" у него на.самом деле не краски, а крайние точки светотеневой гаммы. Как и свет, белый Цвет обладает эстетичесйой, нравственной ценностью в-поэзии Кулиева. Это цвет содействия, сочувствия, добрые качества генетически унаследованы мл Ьт луны-матери; Он путешествует по миру в виде пастушеских огней, белеющей горной вершины, заоконной коптилки в комнате неизвестного поэта, цветущей

1Рассадин Ст. Кайсын Кулиев. М., 1974, с. 142.

алычи, белого отцовского башлыка. И каждый раз это рефлекторные знаки, зовущие человеческую душу к воспарению.

Важное место в разделе главы уделено разъяснению мнимого противоречия в отношении Кулиева к черному цвету: наряду с его отвержением наблюдаются случаи поэтизации, идеализирования этого цвета. Подобная раздвоенность связана с тем, что в народном сознании четко разграничены "черное", как понятие цвета и "черное", как понятие света /его отсутствие/. Обычно, когда речь заходит о народной символике цветов, с черным цветом происходит большая путаница - его называют цветом зла, несчастий, смерти, горя, в общем всего, что составляет отрицательную сторону бытия. На самом деле, все это связано с категорией света, с той самой крайней точкой светотеневой гаммы, которая определяет тьму и-мрак в мире.

Черный же, кал цвет - это символ плодородия /земля и пашня/,' в поэтике восточной портретной живописи это символ красоты /черные волосы, брови, глаза, усы/. Что же касается представителей животного мира,' испокон векоьгорские крестьяне отдают предпочтение молоку и мясу животного черной масти. Для подтверждения нашей мысли анализируется доказательной в этом отношен®! стихотворение "Черный конь умирает на белом снегу1'1.

• Многие критики отметили перекрестный характер кулиевской поэзии, усвоившей традиции как восточной, так ж западной культуры. Но Кулиеву выпало стоять не только на "географическом" перекрёстке, по и на перепутье исторических времен, стыке старого и нового, когда происходит переосмысливание некоторых ценностей. Поэт сумел лирически адекватно освоить жизненную диалектику сложнейшей исторической эпохи, избрав в качестве основного композиционно организующего принципа - антитезу, резко выраженное противоположение двух понятий

Подобный принцип художественной организации рассмотрен на примере анализа стихотворений "Кинжал" и "Никогда не буду охотником? которые поэт называл своими программными произведениями.

В третьей главе диссертации, рассматривается основной вопрос художественного перевода - передача национального своеобразия под-, линника. Применительно к лирической поэзии этот вопрос долгое время оставался открытым - все исследования, как правило., сводились к абстрактным рекомендациям "переводить дух, а не букву". В 1978 г. впервые А.Абуашвюш предложила "психологический облик лирического героя"^ как критерий адекватности перевода. Наш-за основу исследования взят этот критерий. Мы исходим из того, что психологический облик формируется всем объективной и духовной жизиыо народа и несет на себе яркий национальный отпечаток.

С этой точки зрения мы создали "национальную" структуру лирического героя, выделив в ней такие слагаемые, как тип мировосприятия,. религиозное сознание, основные ! черты характера и особенность коммуникативного поведения. Сопоставительный анализ оригинала и перевода с последовательным приложением этой структуры к балкарским текстам и их русским эквивалентам;позволил выявить наиболее типичные ошибки и сложившиеся заблуждения. При этом особое внимание уде'' : ■ '.С '

лялось вопросу близости поэтики перевода поэтике оригинала, в первую очередь,воспроизведения в. переводе системы национальных образов.

В диссертации показано, что значительное количество переводческих неудач связано с деформацией пантеистического мировосприятия кулиевского героя. В высшей степени одухотворенной поэтической природе Кулиева деревья прикрывают человека от пуль, камню горько становиться чьим-то надгробьем, человек, уехавший в большой город, ■ *

* Абуашвили А. Критерий объективен - Вопросы литературы, 1978, .'¿6, с.83-1 Ой.

думает о печальных глазах баранов. Все сущее проникнуто чувством всеобщего родства. Примером же полного противоречия "натурфилософии" балкарского поэта являются строки переведенного на русский язык стнхотвррения "Река" - "У.тебя воспоминаний нету, И мои тебе не. повредят". Во всецело одушевленном мире Кулиева реки, как и все сущее, обладают разумом, чувствами, памятью.

Незнание или полное пренебрежение к особенностям мифологического сознания балкарцев обнаруживают переводчики, пишущие от имени Кулиева:

Прекрасна ты, над м е и нал луна, Глядишь на землю свысока.

/Д.Голубков/ Приходит вечер, он сулит прощанье, Восходит Эзвысь ущербная луна.

/Н,Гребнев/ Кипчакскую'степь осветила седая луна, Равно одинакова к горечи бед и победам. •

/М.Дудин/ Лунами рогов р о г а л у н ы. Вы задеть или пронзить хотели.

■ /Н.Гребнев/

Начать с того, что луна извечно мыслится балкарцем как женщина, мать, со свойственным ей очеловеченным обликом. В "Половецкой луна" Кулиева,благодаря необычайной, пластичности образа, читатель видит на ней даже тончайшие особенности женской мимики. В этом смысле вызывает протест немыслимый образ рогатого существа, изображенного Н.Гребневым, Добрая, покровительница человеческого рода

не может быть также "надменной", "глядящей свысока", "равно одинаковой к горечи бед и победам" людей.

Кулиев своей поэзией точно воссоздает "мозаику" религиозного мировоззрения балкарского народа: официальный ислам при доминанте языческих представлений и глухие отголоски христианства, доносящиеся из названий некоторых дней недели, месяцев, природных объектов. Автор диссертации показывает, как часто в переводах этот мировоззренческий баланс нарушается смещением акцентов в сторону христианской атрибутики. Переводчики превносят в поэзию Кулиева "кресты", "гробы", "алтари", "кадила", "библии" и другие реалии, связанные . с различными религиозными обрядами. На этом факте можно было бы не заострять свое внимание, но ведь обряды, связанные с рождением человека, женитьбой, смертью, способны,.'как ничто другое, выпукло' выразить мироощущение народа, особенности его психологического строя и эмоционального мира. Другими словами,, любой обряд - это "концентрированное" состояние народного' духа»

Проиллюстрируем эту мысль на'примере'■"гроба"-. Эта религиозная реалия деформирует представление русского читателя об обряде захоронения, принятом у балкарцев. Переводчику, стоило обратить внимание на то, что балкарцы, верные,в этом вопросе предписаниям исламской веры, предают тело покойника земле без всяких "упаковок"". В своё время горцы-язычники "без особого сопротивления восприняли мусульманский тип захоронения, потому что внешне он отвечал языческой концепции лизни и смерти. Судя по ней, человек воскресает после смерти. Пройдя обязательные этапы "мертвое тело" - "земля", он возрождается в образе нового объекта природы. Всякие физические преграды мазду почвой и телом усопшего, способные замедлить процесс превращения человека в землю нежелательны. По этой причине "гроб" никогда не был

бы признан балкарскими язычниками, которые з этом вопросе оказались случайно солидарными с арабскими исламистами.

Герои Кулиева - те же язычники,'верующие в воскрешение после смерти, поэтому всякое употребление переводчиками "гроба" приводит к серьезному искажению художественно-философской концепции поэта.

В формировании психологического облика лирического героя немаловажную роль играют особенности коммуникативного поведения, составляющие неотъемлемую часть национальной культуры. Несмотря на натиск универсализации, стандарты горского этикета сохраняют чрезвычайную устойчивость, многие из них действуют почти без изменения в течение сотен лет.Воэтом смысле поэзия Кайенна Кулиева является подлинным фондом традиционно-бытовой культуры общения балкарцев, горцев, Его героями-в качестве единой нормы поведения принят древнейший этикет, незначительно переоформленный народом применительно к новым условиям жизни.

Как один из самых живучих рудиментов древних обычаев,' этнограф Б.Бгажноков выделяет следующий: мужчина в присутствии отца или других старших, уважаемых лиц не разговаривает со своими детьми, не

т

берет их н^ руки, не ласкает. "Лишенная всякой демонстративности любовь к ребенку - одна из черт горского характера, очень сдержанного в "формулировании" чувств. Горец чуток и горяч, но избегает внешнего проявления страсти"2, справедливо'замечает К.Султанов.

На материале переводческих работ Н.Гребнева "Азамату вместо колыбельной", Н.Кондаковой "Чегемская поэма" и Я.Акима "Камень" в диссертации показано, как искажение коммуникативного поведения героя легко приводит к утрате произведением всякой связи с нацяональ-

* Егаяноков Б.Х. Адыгский этикет. Нальчик, 1977, с. 140.

2 Султанов К. Органика оригинала. "Дружба народов", 1983, Л6.

ной стихией. Целый рад переводческих неудач связан с добавлением "в чужое тленье своего огня" /Л.Мартынов/, в результате чего взаимоотношения отцов и детей приобретают несвойственный им слащаво-любвеобильный характер и выходят далеко за пределы общепринятых норм поведения в горском общежитии.

Типологически родственная ошибка обнаруживается в переложенных на русский язык взаимоотношениях пары "мужчина - женщина". Taie, в стихотворении "Над .старой книгой, горских песен" автор описывает сцену возвращения домой горца из дальнего похода. Переводчику Н. Тихонову, воспитанному в других традициях, показалась странной и неестественной прохладца, с которой молодая горянка встречает долгожданного супруга и он решается добавить любви и страсти. Героиня "батат", "прижимается", "целует". В оригинале же - предельная сдержанность, отсутствие демонстрации всяких интимных чувств по'отношения друг к другу. Переводчики не,всегда учитывают, что между внутренними чувствами горцев и их внешним поведением чащз"всего проложен слой сдерааннооти и терпения, из-за чего любой сальный гнев наружу прорывается, как легкая доерда, а внутренняя большая радость, как тихая, улыбка.

В довершение третьей главы автор диссертации, разделяя беспокойство ¿С. Флорина, считающего "выход переводчика к.айвой действительности не только нежелательным, но и вредным"3-, останавливается на проблеме субъективного восприятия переводчиком действительности оригинала. Например, в русском аналоге к/лиевского 'стихотворения' "Табунщик" /переводчик - Е.Елисеев/ встречается образ: "С гор сорвался водопад. Как с а м о-у б и й ц а Сверившись с оригиналом, убеждаемся, что о. самоубийстве там речи нет. Инородность образа очэ-

* Флорин С. "Муки переводческие". Практика перевода. М., 19ъЗ, с.180.

видна, он рожден не воображением горда, а взглядом пришельца, связывающим высоту с опасностью смерти. Переводчик, желающий сохра- , нить национальное своеобразие, должен смотреть на "живую действительность", глазами автора, а не интерпретировать её по-своему, выбрав более интересный, на его взгляд, ракурс.

В заключении подводятся итоги исследования и делаются следующие выводы:

1. Лирика Кайсына Кулиева, представляя собой заметное явление в истории советской литературы, является одновременно ценным материалом доя исследовглия национального своеобразия поэзии, как основной проблемы художественного перевода. Раскрыть "тайну" национального в литературе невозможно без учета всей объективной и духовной жизни народа, свойственного ему типа миропредставления и особенностей его психологического строя.

2. Для адекватного восприятия "национально-поэтического космоса" Кулиевг. требуется глубинное осмысление народной истории" балкарцев, особенностей их миросозерцания, психологии, быта, обычаев, верований, - всего того, что переплавилось в художественном сознании поэта. Ключевые образы Кулиева /луна, дерево, камень, бык, волк/ имеют ярко выраженную национальную историю, генетическую память, без вскрытия которой не представляется возможным полное уяснение художественной концепции 'автора,

3. Анализ русских эквивалентов кулиевских произведений показывает, что чаще всего проблема передачи национального своеобразия решается на примитивном уровне -: выпячивание отдельных "экзогичес-ких"моментов и пренебрежение к глубинным особенностям народного духа, запечатленным в оригинале. Будуидам переводчикам поэзии Кайсына Кулиева, и шире, балкарской поэзии, рекомендовано предварительное

тщательное ознакомление с "национальной" структурой кулиевского шрического героя с фиксацией пристального внимания на таких её закнейшх компонентах, как пантеистическое восприятие мира,.комби-шрованное религиозное сознание /язычество, ислам/, основные черты сарактера, сформированные суровшли условиями жизни и особенности соммуникативного поведения, продиктованные древнейшим горским эти-:етом.

Основные положения диссертации отражены в следующих публика-

[иях:

1. Невидимая сторона "Половецкой луны" // "Минги-Тау", - 1988. ■ й1. - С.9-15 /0,8 п.л./, на балкарском языке.

2. "Дерево" в поэтике Кайенна Кулиева. // "Эльбрус". - 1990. /в печати/ - 0,5 п.л. . ■ '

3. История одного стихотворения. К проблеме передачи националь-. ого•своеобразие поэзии в переводе. // Актуальные проблемы литера-уроведекия Кабардино-Балкарии. Сборник научного сектора литерату-оведения КЕНИИ. истории, филологии, экономики. - Нальчик, 1930 /в эчати/ - I п.л.

4. Научный комментарий к книге: Кулиев Кайсын "Стихотворения . поэмы" Большая серия "Библиотека поэта", издательство "Советский матель". Ленинградское отделение. План выпуска - 1991 г. -

,5 п.л. "

5". оро-ЛЬКЛОрН&Ч- 4

'<'//> и С б? . - СГор»**; ■<■///£/ ; Спсгояг00~0 К. * _ i ¡-к л,.

Пода, к печ. 6/1-Э2г. Объем 1 печ. п. Зак. №14 Тир. 100

ВНИПИ труда а строительстве