автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Погребальные памятники российского освоения Верхнеобского региона XIX - начала XX вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Погребальные памятники российского освоения Верхнеобского региона XIX - начала XX вв."

На правах рукописи

Воробьёв-Исаев Алексей Анатольевич

ОГРЕБАЛЬНЫЕ ПАМЯТНИКИ РОССИЙСКОГО ОСВОЕНИЯ ВЕРХНЕОБСКОГО РЕГИОНА XIX - НАЧАЛА XX ВВ. (по археологическим источникам)

Специальность 07. 00.06 - археология

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук

Новосибирск — 2006

Работа выполнена на кафедре теории, истории культуры и музеологии Новосибирского государственного педагогического университета

Научные руководители: доктор исторических наук, профессор

Троицкая Татьяна Николаевна;

кандидат исторических наук, доцент БородовскиЙ Андрей Павлович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Дёмин Михаил Александрович;

кандидат исторических наук Гришин Артём Евгеньевич

Ведущая организация: Омский государственный

университет

Защита состоится 9 ноября 2006 г. в 13.00 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.005.08 при Алтайском государственном университете по адресу: 656049, г. Барнаул, ул. Димитрова, 66, зал заседаний учёного совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Алтайского государственного университета

Автореферат разослан «_»_2006 г.

Учёный секретарь

диссертационного совета

доктор исторических наук, профессор

Общая характеристика работы

Процесс освоения Верхнеобского региона Российским государством в XVIII — XX вв. подробно освещен в исторических работах Ю.С. Булыгина, Н.Ф. Емельянова, В,А. Зверева, Н.Д. Зольниковой, А.Д. Колесникова, RA. Миненко, И.В. Побережникова, ДЯ. Резуна, E.H. Сметаниной, А.П. Уманского и др. Начавшееся с момента присоединения освоение этого края, продолжается и в наше время. Этнографические исследования по разным вопросам духовной и материальной культуры данного периода осуществлены П.Э. Бардиной, А.И. Голомяновым, М.М. Громыко, A.A. Люцидарской» А.Ю. Майннчевой, Т.С. Мамсик, H.A. Миненко, Е.Ф. и М.В. Фурсовыми, О.Н. Шелегиной. Погребальной обрядности посвящён ряд публикаций [Бардина, 1994; Голубкова, 2002; Миненко, 1979; Пермякова, 2004; Фурсова, 1983; 1997; Фурсова, Голомянов, Фурсова, 2003 и др.], В них описаны подготовительные действия в ожидании смерти, погребальные ритуалы и обычаи, поминальный цикл. Особо подробно изучена погребальная одежда. Была поднята проблема представлений о смерти, душе, загробной жизни и страшном суде. Всё эти вопросы исследовались на основе славянских материалов, в первую очередь, русских, как мирских, так и старообрядческих. Однако слабо изученной остаётся материальная сторона погребального обряда: типология погребальных сооружений и их убранство,' ассортимент и специфика сопроводительного инвентаря. Отсутствуют описания самих кладбищ. При этом необходимо подчеркнуть, что практически все опубликованные этнографические материалы (в целом для Сибири) относятся ко второй половине XIX — XX вв. По мнению этнографа M.J1. Бережновой, реконструкции погребального обряда, даже конца XIX века, на таких материалах отличаются схематичностью в связи с нехваткой данных [1997].

Актуальность исследования обусловлена наличием пробелов в изучении духовной и материальной культуры населения Верхнеобского региона новейшего времени, а так же, привлечением «'качестве объекта археологического исследования' с целью получения новой информации погребальных памятников XIX - начала XX веков, изучавшихся ранее преимущественно антропологами и этнографами. В настоящее время происходит < переоценка информационных возможностей археологических источников по русскому освоению Сибири [Артемьев, 2005].

На протяжении более чем столетнего периода постепенно накапливался опыт изучения погребальных памятников XVII — начала XX вв., возникших в процессе российского освоения территории Сибири. Исследование этих объектов на территории Верхнеобского региона на протяжении конца XIX - XX вв. было эпизодическим и имело предварительный характер. За исключением работ С.М. Чугунова, нескольких небольших специальных публикаций последнего времени, оно не выходило за рамки полевых изысканий и случайных сборов материалов. В то же время, археологические раскопки во второй половине XX — начале XXI вв. таких памятников, как Староалейка-Н, некрополя на территории Умревинского острога, Нагорного кладбища г. Барнаула, а также единичных погребений и сборы на целом раде памятников привели к формированию определённого круга источников. В результате появилась основа для выхода на новый уровень обобщения и исследования погребальной обрядности населения Верхнего Приобья XIX - начала XX вв., на основании археологических источников.

Объект изучения. В предлагаемой диссертационной работе объектом изучения выбраны погребальные памятники российского освоения Верхнеобского региона XIX - начала XX вв. Их возникновение, функционирование определялось указами Святейшего Синода, церковными канонами и предписаниями, деятельностью религиозных течений и светских властей на местах, традициями различных этносов переселившихся из Европейской России. В нашем распоряжении имеются памятники, связанные своим происхождением только с культурными традициями, в основе которых лежало христианское вероучение, по сути, это приходские православные кладбища. Необходимо оговорить, что в объект изучения не включены погребальные памятники, связанные с исламом и верованиями аборигенного населения. Безусловно, что они существуют, однако, на территории Верхнеобского региона почти не изучены археологически, информация по ним имеет этнографический характер.

Под погребальным памятником нами понимается • «совокупность сооружений, предметов, изображений», результат погребальной практики и опосредованно -погребального обряда [Мельник, 1993]. Погребальный памятник включает в себя три крупные взаимосвязанные группы структурных элементов: погребение, погребальный комплекс, погребальную группу. Так как, погребальный памятник является

материальным результатом реализации обрядовых действий, то на его основе возможно как частичное изучение вещественной стороны, так и реконструкция некоторых реалий погребальной обрядности и духовной культуры.

Выбор в качестве объекта изучения памятников, относящихся к XIX — началу XX вв. обусловлен, с одной стороны, отсутствием достоверных материалов XVIII в., а с другой, важностью изучения именно этого хронологического отрезка, так как он является связующим между этнографией и археологией. По своей сути археологическая проработка материала является необходимым этапом для дальнейших этнографо-археологических исследований. Подготовка этнографического материала к таким исследованиям на материалах Омского Прииртышья заявлена и осуществляется МЛ, Бережновой [1995], а также группой исследователей под руководством Л.В. Татауровой, комплексно изучающих археологические и этнографические источники [2004].

Предмет исследования — морфология, структурные элементы погребального памятника как археологические источники, погребальная практика и обрядность, отражение в археологических материалах православного обряда погребения.

Этническая и историко-культурная атрибуция. Одним из наиболее острых вопросов, возникающих при изучении памятников XIX — начала XX вв., как наиболее поздних в сравнении с остальным археологическим материалом, является их этническая атрибуция. Рассматривая в этой работе археологические материалы погребальных памятников, которые, хотя и имеют наибольшее соответствие со славянскими традициями, мы не можем настаивать, что на сибирской территории их носителями были только славяне. Ими могли быть народы, долгое время проживавшие в тесном контакте со славянами и от них во многом воспринявшие обряды и поверия, например: коми-зыряне, мордва, удмурты и др., а в XIX — начале XX вв. и представители сибирских коренных народов. На протяжении XVIII - XIX вв. на территории Верхнеобского региона основными этническими компонентами были татары, телеуты и русские, последние, в этнографическом отношении к тому же не были однородными. Только с 20-30-х гг. XX века этнографические группы русского населения Алтайского округа (большая часть Верхнеобского региона) оказались втянуты в интенсивные процессы внутризтнической консолидации [Фурсова, 1997]. В

значительно меньшем количестве здесь проживали представители различных этнолокальных групп, наиболее полно из которых изучены немцы, латыши, эстонцы, чуваши и украинцы [Коровушкин, 2004]. Как в более ранний период, так и в XIX -начале XX вв. имели место межэтнические браки и смешение населения, которое становилось полиэтническим. Уже обращалось внимание на многочисленные факты полиэтничности населения острогов и форпостов зафиксированные в письменных источниках [Молодин, Новиков, 1994]. Если в ходе этнографических исследований этничность определяется достоверно, то на основе археологических источников такое определение проблематично и требует высокой степени корректности и специального обоснования [Савинов, 1994; Томилов, 1993 и др.]. Ситуация осложнена и тем, что к концу XIX — началу XX вв. у всех народов Западной Сибири погребальный обряд был существенно деформирован христианской обрядностью [Кулемзин, 1994]. Этот процесс, по всей видимости, должен был повлиять на формирование схожести погребальных памятников коренных сибирских народов и российских переселенцев, последние, как показали исследования, даже могли захораниваться на аборигенных кладбищах, причём по обряду местного населения [Плетнёва, 2002; Боброва, Воробьёв, 2004]. Исходя из выше сказанного, на уровне изучения сибирского археологического памятника XIX - начала XX вв. корректнее на начальном этапе работать не с понятием «этничность», а с «культурной традицией». Она может иметь европейские истоки наряду с приуроченностью к российским объектам (поселениям, городам и тд.), устанавливающейся по письменным и этнографическим источникам, либо местное сибирское происхождение. Решение же вопроса этничности населения, оставившего тот или иной археологический памятник XIX — начала XX вв., должно быть темой специального комплексного исследования на стыке истории, этнографии, антропологии н археологии. Необходимо подчеркнуть, что автор не ставит своей целью выявление этнической принадлежности населения, оставившего исследуемые в этой работе памятники, а определяет возможные культурные и этнические истоки. На первоначальном уровне проработки материалов погребальных памятников XIX — начала XX вв. более оправданно и значимо показать возможность и значимость их изучения, как полноценного археологического источника.

Целью настоящей работы является получение новой информации о погребальной культуре населения Верхнеобского региона XIX — начала XX вв. на основе анализа погребальных памятников в качестве археологических источников, а также реконструкция связанной с ними погребальной практики и обрядности, выявление характеристик отражения в археологическом материале православного обряда погребения. Для реализации поставленной цели необходимо решить ряд задач.

Задачи:

• обобщить опыт изучения погребальных памятников российского освоения Сибири;

• произвести характеристику погребальных памятников XIX — начала XX вв., Верхнеобского региона, как археологических источников;

• на основании специальной литературы охарактеризовать православные мирской и младенческий чины погребения для периода XIX — начала XX вв. Спрогнозировать вероятностную модель отражения обрядности в материалах погребального памятника;

• осуществить статистический анализ материалов, направленный на выявление модели (моделей) погребальной обрядности, отразившейся на уровне археологического источника.

• исследовать соответствие выявленной на уровне статистической значимости и спрогнозированной на основе специальной литературы моделей.

• изучить обрядовые аспекты функционирования отдельных элементов погребальных памятников.

Научная новизна диссертации заключается в том, что это первая обобщающая работа, основанная на разностороннем изучении материалов погребальных памятников XIX - начала XX вв. Верхнеобского региона, как археологических источников. Большая часть этих материалов до недавнего времени не была введена в научный оборот. В работе впервые, на основе статистического анализа, осуществлено выявление модели отражения в археологических источниках православного обряда погребения и установлено её соответствие каноническим предписаниям церкви.

Источниковую базу исследования составили материалы некрополя на территории Умревииского острога (33 погр., останки 42 человек), Староалейка-П (10

погр., останки 10 человек), Нагорного кладбища г. Барнаула (1164 погр., останки 1164 человек), Матрёнка «Петени» (2 погр., останки 2 человек). Всего 1209 погребений (останки 1218 человек). Привлекались также материалы 17 кладбищ, расположенных на территории Верхнего Приобья и Барабннской лесостепи, хронологическая дата которых точно не определена: Старое Дубровино, Соколове, Криводановка, Сельская-1д, Ордынский (Каменный) остров, р.п. Ордынское, Миловановский остров, Речкупово-П, Выползово-I, Щипуново, Калмыцкие мысы, Клепиково, Клепнково-Ш, Старое Горносталёво, Северное, Гражданцево, Ударник. Материалы кладбища села Новососедово учитывались по публикациям. В ходе анализа использовались и данные, полученные С.М. Чугуновым при исследовании пяти старинных православных кладбищ Томска. Для сравнения привлекались опубликованные материалы синхронных погребальных памятников, как азиатской части России, так и европейской. Работы по исследованию погребальных памятников российского освоения Верхнеобского региона XIX — начала XX веков проводились А.П. Бородовским, A.A. Казаковым, Ю.Ф. Кирюшиным, Д-А. Пугачёвым, D A. Суминым, Я.В. Фроловым, A.B. Шаповаловым.

Методологической основой работы стала корреляция информационных возможностей археологического источника с этнографическим знанием, установление разнообразия связей вещей, явлений и процессов исторической реальности. Были использованы теоретические построения и понятийный аппарат («археологический источник», «погребальный памятник», «археологическая интерпретация», «погребальная практика» и тд.), изучения погребальных памятников и обрядности в качестве археологических источников, разработанные в работах JI.C. Клейна [1995], Ю.А.Смирнова [1997], В.С.Ольховского [1986; 1993], В.И. Мельника [1993], И.С. Каменецкого [1983; 1985] и других авторов.

Методы исследования. Были применены следующие и сто ри ко-археологические метода: картографический, планиграфический, исторической реконструкции, ретроспективный, аналогий, сравнительно-типологический, статистического анализа. Для осуществления последнего использовался универсальный пакет статистических программ SPSS 13 for Windows. При реконструкции элементов погребальной обрядности особое внимание было уделено

археолого-этнографическим сопоставлениям и методу поиска «этнографических параллелей» в археологическом материале. С целью выяснения бытования выявленных на археологических материалах элементов обрядности проводились опросы сельского населения и осмотры кладбищ на территории Верхнего Приобья и сопредельной Барабы, Особо ценными были консультации священнослужителей русской православной церкви, в том числе и на месте археологических раскопок.

Хронологические рамки работы охватывают XIX - начало XX веков, то есть этап освоения Российским государством территории Верхнеобского региона непосредственно завершающийся временем коренных преобразований в духовной и материальной культуре населения, связанных с возникновением Советского государства.

Территориальные рамки работы охватывают территорию Верхнеобского региона, состоящего в основном из двух крупных зон - Новосибирского Приобья и Алтайского края. Ограничение исследования этими территориальными рамками обусловлено общностью хода развития в них историко-культурных процессов в период XIX - начала XX вв.

Практическая ценность работы. Материалы диссертации могут быть использованы при создании обобщающих работ по истории Верхнего Приобья, при разработке спецкурсов по историческому краеведению, методических пособий и программ сбора этн оархеологи ческих материалов, а также в региональном компоненте школьного исторического образования [Воробьёв, 2000] и практики музеефикации историко-культурных объектов российского освоения Сибири.

Апробация. Основные положения и выводы данной работы прошли апробацию на региональных и всероссийских конференциях, а также в ряде публикаций [Боброва, Воробьёв, 2004; Бородовский, Воробьёв, 2005; Воробьёв, 2000; 2001; 2001а; 2002; 2003; 2004; 2005; Воробьев, Троицкая, 2000; Кирюшин, Казаков, Фролов, Воробьёв, 2006; Пугачёв, Воробьёв, 2002; Троицкая, Воробьев, 1999].

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка источников и литературы. Кроме того, к работе прилагается отдельный том приложений, включающий в себя иллюстрации, таблицы и диаграммы, классификацию нательных крестов.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, определены цель и задачи, территориальные и хронологические рамки. Рассмотрена проблема этнической и историко-культурной атрибуции. Показана научная новизна н практическое значение работы.

Глава 1. Очерк истории археологического изучения погребальных памятников российского освоения Сибнрн (конец XIX — начало XXI вв.). В параграфе 1.1. изложены хронология и результаты археологического изучения погребальных памятников российского освоения Сибири на протяжении более чем столетнего периода (1889-2005 гг.). Первый опыт таких исследований связан с именем прозектора томского университета С.М. Чугунова. Имея основной целью антропологическое изучение типов русского населения, он впервые осмыслил ценность археологического изучения кладбищ и осуществил ряд практических исследований по материалам пяти православных кладбищ старинного Томска. В обсуждении поднятых им проблем участвовали С.К. Кузнецов и В.М. Флоринский. В дальнейшем обращение к рассматриваемой проблематике было эпизодическим. Накопление источниковой базы происходило в ходе случайных находок при изучении объектов другого времени, а также в процессе охранных работ на острогах и памятниках русских первопроходцев. Раскопки некрополей производились на территории Алазейского, Братского, Илимского, Красноярского, Кузнецкого острогов, Зашиверска, Иркутска, Томска. В Алтайском крае Ю.Ф. Кирюшиным были исследованы захоронения сельского кладбища на памятнике Староалейка - II. Ситуация постепенно стала изменяться с 1990-х гг. Важным событием стала обобщающая работа В.И. Молодина и A.B. Новикова, посвященная перспективам археологического изучения памятников русского освоения Сибири [1994]. В 1993 г. в Омске была организована научная поисковая группа для проведения археолого-этнографических исследований под руководством H.A. Томилова. Одним из приоритетных направлений её деятельности стало изучение поздних памятников, в том числе и русских. Раскопки Нагорного кладбища г. Барнаула, некрополя на территории Умревинского острога в Верхнеобском регионе, Изюк-I в Омском Прииртышье позволили получить значительную источниковую базу.

В параграфе 1.2. подведены основные итоги археологического изучения погребальных памятников российского освоения Сибири. Всего учтена информация о 59 объектах. Изменение динамики количества изучавшихся памятников, числа публикаций, научной проблематики исследований, расширение картографии с учётом изменений в обществе позволили выделить три этапа изучения погребальных памятников российского освоения Сибири: первый этап (1889-конец 1930 гг.); второй этап (1939-1990-е гг.); третий этап (современный).

Основным содержанием первого этапа было следующее: впервые поставлен вопрос о необходимости археологического изучения погребальных памятников российского освоения Сибири; появились наблюдения археологического характера; опубликованы первые исследования. Специфической чертой являлось почти полное отсутствие специальных археологических раскопок. Многие теоретические вопросы были поставлены в ситуации отсутствия массовых материалов.

На втором этапе происходит постепенное накопление источниковой базы; факты, хотя и эпизодического исследования кладбищ, широко охватывают территорию Сибири; рассматривается несколько проблемных вопросов изучения соответствующих погребальных памятников; проявляется прерогатива опоры исследователей в сравнениях и аналогиях на материалы по аборигенному населению и обыденное представление о православном похоронном ритуале. Специфической чертой являлось отставание интерпретационного уровня исследований от накопления источников.

На современном этапе начато рассмотрение целого ряда новых вопросов; происходит поиск новых путей и способов изучения материала; производятся первые целенаправленные раскопки кладбищ.

Необходимо отметить, что на протяжении более чем столетнего периода (за исключением работ С.М. Чугунова и публикаций последнего времени), происходило постепенное накопление источниковой базы, при сравнительном отсутствии внимания к интерпретации и осмыслению материалов. В результате, в настоящее время исследователи оказались в «ситуации полной неуверенности» в интерпретации православной погребальной обрядности [Самигулов, 2005].

Глава 2. Погребальные памятники российского освоения Верхнеобского региона XIX — начала XX вв. как археологические источники. В параграфе. 2.1. рассмотрены теоретические аспекты изучения погребального памятника как археологического источника, определён алгоритм исследования. В параграфе 2.2. определена структура объекта изучения и понятийный аппарат. За основу исследования была принята морфология погребения, разработанная B.C. Ольховским [1986]. Первичный, базисный уровень в ней образует собственно погребенне, в роли элементов которого выступают: погребальное сооружение, остатки погребенного и погребальный инвентарь. Второй уровень представлен погребальным комплексом, а его специфическими элементами служат намогильные. сооружения и остатки ритуальных действий. Третий уровень - погребальная группа - отражает метаструктуру погребального комплекса, включая в себя такие показатели, как общая топография памятника, наличие святилища и др. В работе характеристика объектов исследования производилась в обратном порядке по выделенным уровням и шести группам элементов, что соответствует логике процесса получения и изучения археологического материала. В параграфе 2.3. проведённый анализ погребальных памятников российского освоения Верхнеобского региона XIX - начала XX вв. позволил выявить характерные черты и особенности данного вида археологических источников. Общей чертой всех изученных памятников является грунтовый характер захоронений при отсутствии чётких визуальных признаков могил, что обуславливает необходимость исследования рассматриваемых памятников только общей площадью раскопа. Специфика же комплексов, заключающаяся в сравнительной бедности морфологических различий погребений и количества инвентаря, требует детализации описания, основанного на чётко сформулированном понятийном аппарате.

Для метаструктуры погребальных комплексов характерна приуроченность к месторасположению приходских церквей и ограничение площади земляным рвом и валом. Планиграфнчески погребения структурируются в ряды ориентированные либо по линии север — юг, либо по линии северо-запад — юго-восток. В целом, основной единицей структурного полотна исследованных памятников являются обособленные могилы с одним погребённым.

Исследование метаструклуры некрополя на территории Умревинского острога и анализ материалов других погребальных комплексов русского времени, связанных с оборонительными пунктами Сибири, позволили выявить не менее трёх территориально-хронологических моделей соотношения конкретного некрополя и острога: 1) во время функционирования острога, но за пределами его оборонительных укреплений; 2) во время функционирования острога внутри укреплений; 3) после запустения острога, с вторичным использованием его площадки. В ходе археологических работ на Умревинском остроге пока прослежен последний вариант развития кладбища (в XIX веке) и можно предполагать для более раннего времени (XVIII век) первый вариант [Бородовский, Воробьёв, 2005].

Исследование раскопа некрополя на территории Умревинского острога позволило сделать вывод об отсутствии на исследованном участке деревянных намогильных сооружений (крестов), углубленных в землю на момент функционирования некрополя. Однако установление соответствий с этнографическими материалами [Голубкова, 2003; Зеленин, .1991; Толстой, 1990] показало, что для периода XIX века такая ситуация могла быть вполне допустимой.

Для могильных ям характерно соответствие параметрам останков захороненных или же размерам деревянных сооружений. Выявленная среднестатистическая глубина могил составляет около - 40 см от материка1. Погребальные сооружения подразделяются на деревянные гробы, колоды. Дополнительные погребальные конструкции единичны: деревянное перекрытие, деревянная камера, три деревянных и один кирпичный склепы; все они встречены только на Нагорном кладбище г. Барнаула. Наиболее распространённой ориентировкой погребальных сооружений является ось запад — восток, второй по значимости ось северо-восток — юго-запад. Останки погребённых располагались лёжа, вытянуто на спине, со скрещёнными на теле руками, головой ориентированы на западный сектор. Положение скелетов скорчено на правом боку и скорчено на левом боку представляют собой исключение из правил.

1 Без учёта материалов Нагорного кладбища г. Барнаула, так как почва над погребениями была значительно повреждена в ходе строительных работ.

Погребальный инвентарь в большинстве погребений отсутствует. Однако, встреченный ассортимент разнообразен. Наибольшую коллекцию составляют нательные кресты, изготовленные из медесодержащих сплавов, серебра, редко золота и дерева. Нательные кресты по своей сути являются символами христианства. Было установлено, что все кресты сделаны только в православных иконографических

канонах. Кресты, имеющие католические признаки, отсутствуют. Тельники,

г

изготовленные в старообрядческих традициях, не могут быть использованы для уверенного определения конфессиональной принадлежности погребённых, так как имели распространение в XIX веке во всей православной среде [Молодин, 2001; Самигулов, 2005]. Специфика расположения нательных крестов на теле захороненных, в основном на груди, свидетельствует об их символическом предназначении, вере в распятого Христа и воскресении всех почивших в день страшного суда. На основе изучения наиболее хорошо читаемых клейм на серебренных и золотых крестах из погребений Нагорного кладбища было установлено, что основной диапазон времени их изготовления падает на 1908-1917 гг., затем на 1870-е гг. Были встречены также наперсные кресты, медные иконки и медальоны, стеклянные бутылочки, берёзовые ветки, остатки погребальных венков, стружка, ленты матерчатые, подушки, матрасы, кусочек каменного угля, древесные угольки, заколки для волос, восковые свечи, банты матерчатые, цветы бумажные, деревянный гребень, книга, карандаш, кошелёк, бумажная фигурка серафима, узел, завязанный из травы, напёрсток металлический, известь. Особенностью инвентаря захоронений Староалейки-П и некоторых сельских кладбищ являются глиняные сосуды, наполненные древесным углём. Визуальное. исследование этих сосудов позволяет предположить, что, скорее всего, часть из них была изготовлена на «скорую руку», специально для погребального ритуала, а часть венчиков перед погребением была преднамеренно подвергнута порче. Из одежды прослежены шерстяной пояс, резиновая обувь, остатки кожаной одежды, пуговицы, пряжка бронзовая от ремня, остатки войлочной и кожаной обуви, верхняя форменная одежда.

Глава 3. Аспекты изучения погребальной обрядности населения Верхнеобского региона в XIX — начале XX вв. В параграфе 3.1. был охарактеризован понятийный аппарат и основы изучения православной погребальной

обрядности. Выполненное на основании специальной церковной литературы обобщающее описание мирского Канона православного обряда погребения позволило установить, что для периода XIX — начала XX вв. отсутствует регламентация сопровождения погребаемых нательными крестами. Осуществлённое выделение материальных составляющих православного обряда погребения позволило спрогнозировать ожидаемую модель отражения мирского православного обряда погребения в археологическом источнике: погребение должно быть совершено в яме глубиной около 1,7 м.; могила и соответственно помещаемый внутрь гроб ориентированны по оси — запад — восток; погребальное сооружение - гроб (форма и материал не регламентированы); тело расположено вытянуто, лёжа на спине, головой на запад (лицом к востоку); лицо направлено вверх; руки сложены на груди; у каждого захороненного в руках должна находиться икона (в южной традиции допускался крест) и разрешительная молитва на бумаге; на лбу расположен бумажный венчик; одежда должна соответствовать званию или виду служения умершего; на крышке гроба могут быть следы пепла.

В параграфе 3.2. произведен статистический анализ, направленный на выявление модели (типа) погребальной практики. Источниковую базу составили материалы четырёх памятников: некрополя на территории Умревинского острога (33 погр,, останки 42 человек), Староалейка-И (10 погр., останки 10 человек), Нагорного кладбища г.Барнаула (1164 погр., останки 1164 человек), Матрёнка «Петени» (2 погр., останки 2 человек). Всего 1209 погребений (останки 1218 человек). В результате первичного формализованного описания в статистическую базу, созданную в программе SPSS 13 for Windows вошли все встреченные значения признаков погребального памятника. После первоначального отбора захоронений с высокой степенью разрушения, осталось 1106 погребений (останки 1115 человек), что составляет репрезентативную выборку. Следующим этапом стал анализ информативности каждого признака и целесообразности его использования в качестве основы типологии. Проведённое вычисление коэффициента энтропии и общей степени значимости признаков позволило из этого списка отобрать признаки со значимыми связями. Всем отобранным данным были присвоены значения только 0 и 1. Для статического анализа нами был выбран метод определения связи между

признаками через вычисление коэффициента сопряженности (<)). Выбор этого подхода обусловлен отношением отобранных признаков к номинальной шкале. Для обработки таких массивов данных с целью установить тесноту связи между подобными признаками в археологии рекомендуется использовать именно коэффициент сопряженности (С>) [Федоров-Давыдов, 1987]. Значение коэффициента сопряженности послужило индикатором наличия и силы связи между признаками. В результате из всей совокупности материала была выявлена - модель (тип) погребальной практики, объединяющая подавляющее большинство погребений и её две статистически значимые разновидности.

• Основная глубина могилы составляет (без учёта могил Нагорного кладбища) в среднем около - 0,4 м от материка.

• Могила и погребальное сооружение ориентированны по оси — запад - восток с преимущественными отклонениями по оси северо-восток — юго-запад.

• Погребальные сооружения, преимущественно деревянные гробы и колоды.

• Тело расположено вытянуто, лёжа на спине, головой на запад (лицом к востоку).

• Руки сложены на теле.

Сопоставление выявленной модели погребальной практики с ожидаемой моделью отражения мирского православного обряда погребения в археологическом источнике позволило определить единство их основы. Основное различие между выделенными разновидностями заключается в наличии/отсутствии инвентаря, & частности нательных крестов. Такая ситуация может быть только частично объяснена плохой сохранностью нательных крестов и других вещественных элементов захоронений. Во-первых,' слишком большой процент отсутствия не просто вещей, и это необходимо подчеркнуть, — а их следов, притом на могильниках XIX — начала XX вв., то есть максимально приближенных к современности. Погребения, в которых

Модель погребальной практики

81,7% всех погребений

1 разновидность

67,3% выборки Инвентарь отсутствует

2 разновидность

21% выборки Сопровождены инвентарём (в 17,3% нательный крест на груди)

были зафиксированы следы разложения медных (бронзовых) вещей, по возможности не были отнесены к безынвентарным. Кроме того, показательна высокая степень сохранности трёх нательных деревянных крестов с Нагорного кладбища.

В параграфе 3.3. рассмотрены аспекты обрядового функционирования отдельных элементов погребальных памятников. Для изучения вопроса наличия / отсутствия инвентаря и нательных крестов был осуществлен сбор сведений по наличию нательных крестов и образков в других некрополях нового времени как Сибири, так и Европейской России, который позволил установить, что ситуация частичного отсутствия во многих поздних погребениях нательных крестов является распространённой. Факты же находок икон единичны, за исключением погребений Ново-Тихвинского женского монастыря г. Екатеринбурга [Погорелое, Попов, 2005]. .

Обращение к истории изучения проблемы позволило установить, что отсутствие каких-либо следов, хотя бы патины в более чем трёхсот погребениях кладбища Свято-Троицкого Собора г. Томска, привело С.М. Чугунова к выводу; «...Не ближе ли объяснять отсутствие крестов тем, что у православных томичей, за исключением старообрядцев, не было в обычае носить крестик при жизни и оставлять его на покойнике» [1905]. Т.Д. Панова выяснила, что в период Х1-ХУ вв. погребения с нательными крестами были крайне редки, и только в конце XVI-начале XVII вв. на городских кладбищах составляют уже треть всех захоронений. Именно к этому времени относится начало складывания обязательного погребения с нательным крестом [1990]. ЛД. Макаров отметил малое количество крестов в русских погребениях Х11-ХУ1 вв. н предположил, что они были изготовлены из недолговечных материалов или могли передаваться по наследству [1990; 2003]. Н.А. Макаров на основе анализа материалов некрополей русских городов ХП-Х1У вв. Северо-Восточной и Северо-Западной Руси пришёл к выводу, что обычай совершать захоронения с крестами и образками практиковался в основном на самых начальных этапах приобщения к христианству. Он имел распространение в среде неофитов, еще не усвоивших норм православной обрядности, но стремившихся демонстрировать свой переход к новой религии внешними атрибутами [1991]. При этом, по его мнению, на Руси никогда, не существовало специальных правил, предписывавших погребать христиан с предметами христианского культа. По мере того как правила

православного обряда прочнее укоренялись и на смену новообращенным приходили следующие поколения христиан, необходимость внешней демонстрации крещения отпадала, и кресты и образки в погребениях становились излишним элементом [Макаров, 1991].

Осуществлённый в настоящей работе анализ позволяет предположить, что нерегламентированность сопровождения нательными крестами в Каноне православного обряда в период XIX — начала XX вв. давала возможность для людей самостоятельного выбора того или иного варианта погребения. Безынвентарность погребений — обосновывается стремлением к соответствию с историческим основанием погребения усопших данному христианам в образе погребения Иисуса Христа. В последнем, сопроводительные вещи, в том числе и нательный крест, отсутствовали.

Интерес представляет то, что значительная часть захоронений была совершена на небольшую глубину, не соответствующую предписаниям православной церкви, — усопших полагать в могильные ямы минимум на два с половиной аршина глубиной [Булгаков, 1993]. Установленные значения глубины могильных ям для Умревинского некрополя и Староалей к и-Н в целом соответствуют средним значениям до одного аршина. В отношении могильных ям из Староалейки-И необходимо учитывать, что выкапывались они под небольшие колоды для детей. Копать такие узкие ямы на большую глубину неудобно и крайне затруднительно. Возможно, именно поэтому ширина некоторых могил была значительнее ширины колод. Копальщики, чтобы облегчить работу, просто делали яму просторней. Зафиксированное расположение могил рядами по оси С-Ю и СЗ-ЮВ с одной стороны, задавалось стандартизированной ориентацией могил, а с другой, - широко распространённым обычаем создания «родовых» участков, на которых умершие родственники хоронились «в цепочку», друг за другом. Вероятно, с формированием родовых участков связаны группировки погребений на Умревинском некрополе, Староалейке-П и Нагорном кладбище г. Барнаула, Подтверждением этого служит прослеживающееся на этих памятниках сооружение детских погребений рядом, сбоку или же над могилами взрослых, преимущественно женщин. Прослеженная закономерность захоронения в одну могилу одного тела имеет основания в

христианской традиции: «...У христиан было даже запрещено класть одного умершего на другого и требовалось, чтобы каждый умерший имел своё особенное место, где он лежал бы одиноко в ожидании воскресения» [Голубцов, 1995].

Ориентация превосходящего большинства захоронений в целом соответствует наиболее распространённой христианской ориентации головой на запад. Однако при рассмотрении погребального обряда нового времени, точнее называть её ориентацией лицом к востоку, так как в православной церкви принято в храме и в могиле полагать покойного лицом к востоку [Булгаков, 1993]. Особого внимания заслуживают случаи кардинального отклонения ориентации головой на западный сектор, которые не могут быть объяснены сезонными отклонениями. Все они зафиксированы только по материалам Нагорного кладбища г. Барнаула и являются статистически незначимыми. На север были ориентированы — 2 погр., на северо-восток - 3 погр., па восток - 6 погр. и юг — 1 погр. Погребения с восточной ориентировкой были характерны для представителей католического вероисповедания [Булгаков, 1993]. И хотя им отводились особые кладбища, всё же допустить их захоронения в окружении православных погребений вполне возможно, особенно для второй половины XIX -начала XX вв. Одиночные католические захоронения немцев с восточной ориентацией среди массива православных захоронений с западной ориентацией были зафиксированы автором на кладбище села Каргасок Томской области.

Изучение вопроса использования стеклянных сосудов, обнаруженных в некоторых погребениях Нагорного кладбища г. Барнаула, позволило проследить определённую связь с материалами погребений Москвы, где стеклянные сосуды использовались для помещения в могилу елея. Обнаруженные остатки духов в стеклянном флаконе, возможно, объясняются распространенной традицией помещения в могилу личных вещей покойного, тем более что духи находились в женском погребении. Бутылочка-флакон из-под святой воды свидетельствует о её прямом предназначении для содержания святой воды, служившей для окропления в похоронном ритуале. Интересная трактовка вероятности попадания сосудов из-под святой воды в погребение была высказана настоятелем ТашаринскоЙ церкви протоиреем отцом Моисеем. Он сообщил, что в священнической среде принято

помещать сосуды из-под святой воды в погребение в том случае, если больной скончался во время водосвятного молебна.

Наиболее яркой чертой погребальной обрядности поздних захоронений Староалейки-П является обычай переворачивания в ногах погребённого на крышку колоды глиняного сосуда с «жаром». О том, что во время погребения в горшках находились именно горячие угли, свидетельствуют следы характерного обожжения внутри сосудов, а также лёгкое обожжение на тех участках колод, где эти угли были высыпаны. Из раскопанных захоронений половина связана с этим обычаем. Аналогичные сосуды обнаружены также на ряде кладбищ Верхнего Приобья и Барабннской лесостепи. Установлены дохристианские истоки обычая, однако со временем горшки с углями стали использоваться для христианского каждения в том случае, если отсутствовал священнослужитель, имевший для этого специальное кадило. Выявленная связь обычая с почитанием умерших «родителей», даёт основания предположить, что в мировосприятии переселенцев из Европейской России формирование «родительских» кладбищ было одним из элементов и показателей культурного освоения новых пространств. Возведение кладбищ в определённой мере «закрепляло» территорию за конкретной этнической группой.

В заключении подведены основные итоги работы, охарактеризованы полученные выводы. Погребальные памятники российского освоения Верхнеобского региона XIX — начала XX вв. являются полноценными археологическими источниками. Использование их информационных возможностей позволяет расширить и уточнить этнографические знания о погребальной обрядности означенного времени. По исследованным материалам прослеживается две разновидности православного обряда погребения, основой различия которых является наличие/отсутствие инвентаря. Выявленная на уровне археологического источника вариативность погребальной обрядности, не противоречит основному содержанию Канона православного обряда погребения XIX - начала XX вв., её появление обусловлено нерегламентированностью некоторых действий в Каноне и конкретными историко-бытовыми ситуациями.

Осуществлённое статистическое выявление моделей погребальной обрядности не позволило проследить нам старообрядческих традиций, однако это не удивительно,

так как основное их отличие в сравнении с православными заключалось, по-видимому, в идеологических представлениях и символических действиях слабо сохранявшихся в археологических источниках. Такая ситуация хорошо соотносится невозможностью уверено отличить старообрядческое погребение от официально православного по сопроводительным вещам и признакам погребальной обрядности [Самигулов, 2005], Дальнейшее рассмотрение этой проблемы должно производиться со специальным изучением историко-культурного контекста деятельности старообрядческих течений и официальной церкви в данное время и в данном месте.

Необходимо отметить важность продолжения исследований археологического материала сибирских погребальных памятников, связанных с выходцами из Европейской России. Это позволит расширить представления о культуре населения их оставившего. Однако это изучение оправданно проводить только на памятниках, которые находятся под угрозой уничтожения или же разрушаются. Все вскрытые в ходе таких работ логребеиия должны быть перезахоронены по обряду русской православной церкви или же тем традициям, которым они соответствуют.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Троицкая Т.Н., Воробьёв A.A. Орнаментированная русская керамика с памятников Новосибирской области // Интеграция археологических и этнографических исследований: сб. науч. тр. Москва — Омск: изд-во Омск. гос. ун-та, 1999. С. 20S-209 (авт. вклад - 0,05 п.л.).

2. Воробьёв A.A., Троицкая Т.Н. Сосуды в погребальном обряде русского населения Западной Сибири // Интеграция археологических и этнографических исследований: сб. науч. тр. Владивосток — Омск: изд-во Омск. гос. ун-та, 2000. С. 219-221 (авт. вклад 0,15 п.л.)."

3. Воробьёв A.A. Археологические материалы по русскому населению Сибири в региональном компоненте школьного исторического образования // Историческое образование в школе и вузе в условиях его диверсификации: тез, Республ. науч.-практ. конф. Новосибирск: йзд-во «Гуманитарные технологии», 2000. С. 37-40 (0,15 пл.).

4. Воробьёв A.A. Сосуды с углями из русских погребений Верхнего Приобья и Барабы как объект археолого-этнографического изучения // Историко-культурное

наследие Северной Азии: Итоги и перспективы изучения на рубеже тысячелетий: Материалы XLI Региональной археолого-этнографической студ. конф. Барнаул: изд-во Алт. гос. ун-та, 2001. С. 506-508 (0,2 п.л.).

5. Воробьёв A.A. Славянский обычай помещения в могилу сосудов с углями // Аспирантский сборник НГПУ — 2001: сб. науч. ст. Часть 2. Новосибирск: изд-во Новосиб. гос. пед. ун-та, 2001. С. 67-78 (0,5 п.л.).

6. Воробьёв A.A. Об одном из вопросов изучения славянской орнаментированной керамики Азиатской части России // Культурология и история древних и современных обществ Сибири и Дальнего Востока: Материалы XLII Региональной археолого-этнографической студ. конф. Омск: изд-во Омск. гос. ун-та, 2002. С. 393-395 (0,2 п.л).

7. Пугачёв Д.А., Воробьёв A.A. Стеклянные изделия из погребений Нагорного кладбища г. Барнаула // Культура русских в археологических исследованиях: Материалы Всероссийской науч. конф. Омск: изд-во Омск. гос. ун-та, 2002. С. 122-127 (авт. вклад 0,15 п.л.).

8. Воробьёв A.A. О некоторых вопросах изучения сибирской погребальной керамики (по материалам Новосибирской области) // Культура Сибири н сопредельных территорий в прошлом и настоящем: Материалы Всероссийской 43-ей археолого-этнографической конф. молодых учёных. Томск: изд-во Том. гос. ун-та, 2003. С. 273-274 (0,2 п.л.).

9. Боброва А.И., Воробьёв A.A. К вопросу об участии российских переселенцев в сложении Парымских селькупов в конце XVIII — первой половине XIX вв. // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень: изд-во ИПОС СО РАН, 2004. № 5. С. 163-171 (авт. вклад 0,5 пл.).

10. Воробьёв A.A. С.М. Чугунов о погребальной обрядности населения города Томска в XVII - XIX вв. // Традиционные культуры и общества Северной Азии: Материалы XLIV Региональной археолого-этнографической конф. студентов н молодых учёных. Кемерово: изд-во Кем. гос. ун-та, 2004. С. 9-11 (0,2 п.л.).

И. Бородовский А.П., Воробьёв A.A. Некрополь на территории Умревинского острога // Культура русских в археологических исследованиях: сб. науч. ст. II

Всероссийской науч. конф. Омск: изд-во Омск. гос. ун-та, 2005. С. 191-202 (авт. вклад 0,35 п.л.).

12. Воробьёв А.А, Из опыта первых исследований погребальных памятников российского освоения Сибири (конец XIX - начало XX вв.) // Культура русских в археологических исследованиях: сб. науч. ст. II Всероссийской науч. конф. Омск: изд-во Омск. гос. ун-та, 2005, С. 169-180 (0,5 п.л.).

13. КирюшинЮ.Ф., Казаков А.А., Фролов Я.В., Воробьёв А.А. О погребальной обрядности населения Верхнего Приобья в XVIII — XIX вв. (по материалам могильника Староалейка-Н) // Этнографо-археологические комплексы: Проблемы культуры и социума. Том 9. Омск: изд-во ООО «Издательский дом «Наука», 2006. С. 149-169 (авт. вклад 0,35 п.л.).

Отпечатано в ООО «Графика» 634050, г.Томск, ул.Беленца, 17 тел. 52-65-15 Заказ №2813 от 27.09.2006 Тираж 150 экз.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Воробьёв-Исаев, Алексей Анатольевич

Введение

Глава 1.

Очерк истории археологического изучения погребальных памятников российского освоения Сибири (конец XIX - начало

XXI вв.)

1.1. Хронология и результаты исследований

1.2. Основные итоги

Глава 2.

Погребальные памятники российского освоения Верхнеобского региона XIX - начала XX вв. как археологические источники

2.1. Теоретические аспекты изучения погребального памятника как археологического источника

2.2. Определение структуры объекта изучения

2.3. Общая характеристика источников

Глава 3.

Аспекты изучения погребальной обрядности населения Верхнеобского региона в XIX - начале XX вв.

3.1. Понятийный аппарат и основы изучения православной погребальной обрядности

3.2. Статистическая обработка источника

3.3. Аспекты изучения обрядового функционирования отдельных элементов погребальных памятников

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Воробьёв-Исаев, Алексей Анатольевич

Процесс освоения Верхнего Приобья Российским государством подробно освещен в исторических работах Ю.С. Булыгина, Н.Ф. Емельянова, В.А. Зверева, Н.Д. Зольниковой, А.Д. Колесникова, Н.А. Миненко, И.В. Побережникова, Д.Я. Резуна, Е.Н. Сметаниной, А.П. Уманского и др. Начавшееся с момента присоединения освоение этих краёв, продолжается и в наше время. Этнографические исследования по разным вопросам духовной и материальной культуры данного периода осуществлены П.Э. Бардиной, А.И. Голомяновым, М.М. Громыко, А.А. Люцидарской, А.Ю. Майничевой, Т.С. Мамсик, Н.А. Миненко, Е.Ф. и М.В. Фурсовыми, О.Н. Шелегиной и др. Погребальная обрядность освящена в ряде публикаций [Бардина, 1994; Голубкова, 2002; Миненко, 1979; Пермякова, 2004, Фурсова, 1983, 1997; Фурсова, Голомянов, Фурсова, 2003 и др.]. В них описаны подготовительные действия во время ожидания смерти, погребальные ритуалы и обычаи, поминальный цикл. Особо подробно изучена погребальная одежда. Была поднята проблема представлений о смерти, душе, загробной жизни и страшном суде. Все эти вопросы исследовались на основе славянских материалов, в первую очередь, русских, как мирских, так и старообрядческих. Однако, слабо изученной остаётся материальная сторона погребального обряда: типология погребальных сооружений и их убранство, ассортимент и специфика сопроводительного инвентаря. Отсутствуют описания самих кладбищ. При этом необходимо подчеркнуть, что практически все опубликованные этнографические материалы (в целом для Сибири) относятся ко второй половине XIX - XX вв. По мнению этнографа М.Л. Бережновой, реконструкции погребального обряда, даже конца XIX века, на таких материалах отличаются схематичностью в связи с нехваткой данных [1997, с. 164].

Актуальность исследования обусловлена наличием пробелов в изучении духовной и материальной культуры населения Верхнеобского региона новейшего времени, а так же, привлечением в качестве объекта археологического исследования с целью получения новой информации погребальных памятников XIX - начала XX веков, изучавшихся ранее преимущественно антропологами и этнографами. В настоящее время происходит переоценка информационных возможностей археологических источников по русскому освоению Сибири [Артемьев, 2005, с. 7-14].

На протяжении более чем столетнего периода постепенно накапливался опыт изучения погребальных памятников XVII - начала XX вв., возникших в процессе российского освоения территории Сибири (см. главу 1). Исследование этих объектов на территории Верхнеобского региона на протяжении конца XIX - XX вв. было эпизодическим и имело предварительный характер. За исключением работ С.М. Чугунова, нескольких небольших специальных публикаций последнего времени, оно не выходило за рамки полевых изысканий и случайных сборов материалов. В тоже время, археологические раскопки во второй половине XX - начале XXI вв. таких памятников, как Староалейка-П, некрополя на территории Умревинского острога, Нагорного кладбища г. Барнаула, а также единичных погребений и сборы на целом ряде памятников привели к формированию определённого круга источников. В результате появилась основа для выхода на новый уровень обобщения и исследования погребальной обрядности населения Верхнего Приобья XIX - начала XX вв., на основании археологических источников.

Объект изучения. В предлагаемой диссертационной работе объектом изучения выбраны погребальные памятники российского освоения Верхнеобского региона XIX - начала XX вв. Их возникновение, функционирование определялось указами Святейшего Синода, церковными канонами и предписаниями, деятельностью религиозных течений и светских властей на местах, традициями различных этносов переселившихся из Европейской России. В нашем распоряжении имеются памятники, связанные своим происхождением только с культурными традициями, в основе которых лежало христианское вероучение, по сути, это приходские православные кладбища. Необходимо оговорить, что в объект изучения не включены погребальные памятники, связанные с исламом и верованиями аборигенного населения. Безусловно, что они существуют, однако, на территории Верхнеобского региона почти не изучены археологически, информация по ним имеет этнографический характер.

Под погребальным памятником нами понимается - «совокупность сооружений, предметов, изображений», результат погребальной практики и опосредованно - погребального обряда [Мельник, 1993, с. 96-97]. Погребальный памятник включает в себя три крупные взаимосвязанные группы структурных элементов: погребение, погребальный комплекс, погребальную группу. Так как, погребальный памятник является материальным результатом реализации обрядовых действий, то на его основе возможно как частичное изучение вещественной стороны, так и реконструкция некоторых реалий погребальной обрядности и духовной культуры.

Выбор в качестве объекта изучения памятников, относящихся к XIX -началу XX вв. обусловлен, с одной стороны, отсутствием достоверных материалов XVII - XVIII вв., а с другой, важностью изучения именно этого хронологического отрезка, так как, он является связующим между этнографией и археологией. По своей сути археологическая проработка материала является необходимым этапом на пути дальнейших этнографо-археологических исследований. Подготовка этнографического материала к таким исследованиям на материалах Омского Прииртышья заявлена и осуществляется М.Л. Бережновой [1995], а также группой исследователей под руководством JI.B. Татауровой, комплексно изучающих археологические и этнографические источники [2004].

Этническая и историко-культурная атрибуция. Одним из наиболее острых вопросов, возникающих при изучении памятников XIX - начала XX вв., как наиболее поздних в сравнении с остальным археологическим материалом, является их этническая атрибуция. Рассматривая в этой работе археологические материалы погребальных памятников, которые, хотя и имеют наибольшее соответствие со славянскими традициями, мы не можем настаивать, что на сибирской территории их носителями были только славяне. Ими могли быть народы, долгое время проживавшие в тесном контакте со славянами и от них во многом воспринявшие их обряды и поверия, например: коми-зыряне, мордва, удмурты и др., а в XIX - начале XX веков и представители сибирских коренных народов. На протяжении XVIII - XIX вв. на территории Верхнеобского региона основными этническими компонентами были татары, телеуты и русские, последние, в этнографическом отношении к тому же не были однородными. Только с 2030-х гг. XX века этнографические группы русского населения Алтайского округа (большая часть Верхнеобского региона) оказались втянуты в интенсивные процессы внутриэтнической консолидации [Фурсова, 1997, с. 15-18]. В значительно меньшем количестве здесь проживали представители различных этнолокальных групп, наиболее полно из которых изучены немцы, латыши, эстонцы, чуваши и украинцы [Коровушкин, 2004]. Как в более ранний период, так и в XIX - начале XX вв. имели место межэтнические браки и смешение населения, которое становилось полиэтническим. Уже обращалось внимание на многочисленные факты полиэтничности населения острогов и форпостов зафиксированные в письменных источниках [Молодин, Новиков, 1994, с. 34]. Если в ходе этнографических исследований этничность определяется достоверно, то на основе археологических источников такое определение проблематично и требует высокой степени корректности и специального обоснования [Савинов, 1994, с. 130-132, Томилов, 1993, с. 30-38 и др.]. Ситуация осложнена и тем, что к концу XIX - началу XX вв. у всех народов Западной Сибири погребальный обряд был существенно деформирован христианской обрядностью [Кулемзин, 1994, с. 337]. Этот процесс, по всей видимости, должен был повлиять на формирование схожести погребальных памятников коренных сибирских народов и российских переселенцев, последние, как показали исследования, даже могли захораниваться на аборигенных кладбищах, причём по обряду местного населения [Плетнёва, 2002; Боброва, Воробьёв, 2004]. Исходя из выше сказанного, на уровне изучения сибирского археологического памятника XIX - начала XX вв. корректнее на начальном этапе работать не с понятием «этничность», а с «культурной традицией». Она может иметь европейские истоки наряду с приуроченностью к российским объектам (поселениям, городам и тд.), устанавливающейся по письменным и этнографическим источникам, либо местное сибирское происхождение. Решение же вопроса этничности населения, оставившего тот или иной археологический памятник XIX - начала XX вв., должно быть темой специального комплексного исследования на стыке истории, этнографии, антропологии и археологии. Необходимо подчеркнуть, что автор не ставит своей целью выявление этнической принадлежности населения, оставившего исследуемые в этой работе памятники, а определяет возможные культурные и этнические истоки. На первоначальном уровне проработки материалов погребальных памятников XIX - начала XX вв. более оправданно и значимо показать возможность и значимость их изучения как полноценного археологического источника.

Целью настоящей работы является получение новой информации о погребальной обрядности населения Верхнеобского региона XIX - начала XX вв. на основе анализа погребальных памятников в качестве археологических источников, а также реконструкция связанной с ними погребальной практики и обрядности, выявление характеристик отражения в археологическом материале православного обряда погребения. Для реализации поставленной цели необходимо решить ряд задач.

Задачи: обобщить опыт изучения погребальных памятников российского освоения Сибири; произвести характеристику погребальных памятников XIX - начала XX вв. Верхнеобского региона как археологических источников; на основании специальной литературы охарактеризовать православные мирской и младенческий чины погребения для периода XIX - начала XX вв. Спрогнозировать вероятностную модель отражения обрядности в материалах погребального памятника; осуществить статистический анализ материалов, направленный на выявление модели (моделей) погребальной обрядности, отразившейся на уровне археологического источника. исследовать соответствие выявленной на уровне статистической значимости и спрогнозированной на основе специальной литературы моделей. изучить обрядовые аспекты функционирования отдельных элементов погребальных памятников.

Научная новизна диссертации заключается в том, что это первая обобщающая работа, основанная на разностороннем изучении материалов погребальных памятников XIX - начала XX вв. Верхнеобского региона, как археологических источников. Большая часть этих материалов до сих пор не введена в научный оборот. В работе впервые, на основе статистического анализа, осуществлено выявление модели отражения в археологических источниках православного обряда погребения и установлено её соответствие каноническим предписаниям церкви.

Источниковую базу исследования составили материалы некрополя на территории Умревинского острога (33 погр., останки 42 человек), Староалейка-П (10 погр., останки 10 человек), Нагорного кладбища г. Барнаула (1164 погр., останки 1164 человек), Матрёнка «Петени» (2 погр., останки 2 человек)1. Всего 1209 погребений (останки 1218 человек). Привлекались также материалы с 17 кладбищ, расположенных на территории

1 Приношу благодарность Ю.Ф. Кирюшину, А.П. Бородовскому, Д.А. Пугачёву, Я.В. Фролову и А.В. Шаповалову, позволившим работать с неопубликованными материалами.

Верхнего Приобья и Барабинской лесостепи, хронологическая дата которых точно не определена: Старое Дубровино, Соколово, Криводановка, Сельская-1д, Ордынский (Каменный) остров, р.п. Ордынское, Миловановский остров, Речкуново-П, Выползово-I, Шипуново, Калмыцкие мысы, Клепиково, Клепиково-III, Старое Горносталёво, Северное, Гражданцево, Ударник. Материалы кладбища возле села Новососедово учитывались по публикациям. В ходе анализа использовались и данные, полученные С.М. Чугуновым при исследовании пяти старинных православных кладбищ Томска. Для сравнения привлекались опубликованные материалы синхронных погребальных памятников, как из азиатской части России, так и из европейской. Работы по исследованию погребальных памятников российского освоения Верхнеобского региона XIX - начала XX веков проводились

A.XL Бородовским, А.А. Казаковым, Ю.Ф. Кирюшиным, Д.А. Пугачёвым,

B.А. Суминым, Я.В. Фроловым, А.В. Шаповаловым. Методологической основой работы стала корреляция информационных возможностей археологического источника с этнографическим знанием, установление разнообразия связей вещей, явлений и процессов исторической реальности. Были использованы теоретические построения и понятийный аппарат («археологический источник», «погребальный памятник», «археологическая интерпретация», «погребальная практика» и тд.), изучения погребальных памятников и обрядности в качестве археологических источников, разработанные в работах JI.C. Клейна [1995], Ю.А. Смирнова [1997], В.С.Ольховского [1986; 1993], В.И. Мельника [1993], И.С. Каменецкого [1983; 1985] и других авторов.

Методы исследования. Были применены следующие историко-археологические методы: картографический, планиграфический, исторической реконструкции, ретроспективный, аналогий, сравнительно-типологический, статистического анализа. Для осуществления последнего использовался универсальный пакет статистических программ SPSS 13 for Windows. При реконструкции элементов погребальной обрядности особое внимание было уделено археолого-этнографическим сопоставлениям и методу поиска «этнографических параллелей» в археологическом материале. С целью выяснения бытования выявленных на археологических материалах элементов обрядности проводились опросы сельского населения на территории Верхнего Приобья и сопредельной Барабы. Особо ценными были консультации священнослужителей русской православной церкви, в том числе и на месте археологических раскопок.2

Хронологические рамки работы охватывают XIX - начало XX веков, -то есть этап освоения Российским государством территории Верхнеобского региона непосредственно завершающийся временем коренных преобразований в духовной и материальной культуре населения, связанных с возникновением Советского государства.

Территориальные рамки работы охватывают территорию Верхнеобского региона, состоящего в основном из двух крупных зон -Новосибирского Приобья и Алтайского края. Ограничение исследования этими территориальными рамками обусловлено общностью хода развития в них историко-культурных процессов в период XIX - начала XX вв.

В соответствии с ходом решения поставленных исследовательских задач сформирована структура работы.

Практическая ценность работы. Материалы диссертации могут быть использованы при создании обобщающих работ по истории Верхнего Приобья, при разработке спецкурсов по историческому краеведению, методических пособий и программ сбора этноархеологических материалов, а также в региональном компоненте школьного исторического образования [Воробьёв, 2000, с. 37-40] и практики музеефикации историко-культурных объектов российского освоения Сибири.

Апробация. Ряд положений данной работы прошли апробацию на региональных и всероссийских конференциях, а также в ряде публикаций [Боброва, Воробьёв, 2004; Бородовский, Воробьёв, 2005; Воробьёв, 2000;

2 Автор особо признателен настоятелю Ташаринской церкви протоирею отцу Моисею.

2001; 2001а; 2002; 2003; 2004; 2005; Воробьёв, Троицкая, 2000; Кирюшин, Казаков, Фролов, Воробьёв, 2006; Пугачёв, Воробьёв, 2002; Троицкая, Воробьёв, 1999].

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка источников и литературы. Кроме того, к работе прилагается отдельный том приложений, включающий в себя иллюстрации, таблицы, диаграммы и классификацию нательных крестов.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Погребальные памятники российского освоения Верхнеобского региона XIX - начала XX вв."

Начало археологических исследований погребальных памятников

российского освоения Сибири связано с именем прозектора томского

университета СМ. Чугунова и относится к концу XIX - началу XX вв. Имея

основной целью антропологическое изучение типов русского населения

Томска, он впервые осмыслил ценность археологического изучения

старинных кладбищ и осуществил ряд практических исследований. В

обсуждении поднятых проблем участвовали К. Кузнецов и

В.М. Флоринский. В дальнейшем обращение к рассматриваемой

проблематике было эпизодическим. Накопление источниковой базы

происходило в ходе случайных находок при изучении объектов другого

времени, а также в процессе охранных работ на острогах и памятниках

русских первопроходцев. Специфической чертой этого времени являлось

отставание интерпретационного уровня исследований от накопления

источников. Ситуация стала изменяться с 1990-х гг. Важным событием стала

обобщающая работа В.И. Молодина и А.В. Новикова, посвященная

перспективам археологического изучения памятников русского освоения

Сибири [1994]. Впервые стали проводиться специальные исследования

памятников, начато рассмотрение целого ряда новых вопросов. Современный

этап характеризуется переоценкой информационных возможностей

погребальных памятников русского освоения Сибири как археологических

источников. В целом, на протяжении более чем столетнего периода, за

исютючением работ СМ. Чугунова и последнего времени, происходило

постепенное накопление источниковой базы при сравнительном отсутствии

внимания к интерпретации и осмыслению материалов. Осуществленный в настоящей работе анализ погребальных памятников

российского освоения Верхнеобского региона XIX начала - XX вв. позволил

выявить характерные черты и особенности данного вида археологических

источников. Общей чертой всех изученных памятников является грунтовый характер

захоронений при отсутствии чётких визуальных признаков могил, что

обуславливает необходимость исследования рассматриваемых памятников

только общей площадью раскопа. Специфика же комплексов,

заключающаяся в сравнительной бедности морфологических различий

погребений и количества инвентаря, требует детализации описания,

основанного на чётко сформулированном понятийном аппарате. Для метаструктуры погребальных комплексов характерна

приуроченность к месторасположению приходских церквей и ограничение

площади земляным рвом и валом. Планиграфически погребения

структурируются в ряды ориентированные либо по линии север-юг, либо по

линии северо-запад - юго-восток. В целом, основной единицей структурного

полотна, исследованных нами памятников, являются обособленные могилы с

одБим погребённым. Исследование раскопа некрополя на территории Умревинского острога

позволило сделать вывод об отсутствии на исследованном )Д1астке

деревянных намогильных сооружений, углубленных в землю на момент

функционирования некрополя. Исследование соответствий с

этнографическими материалами показало, что для периода XIX века такая

ситуация могла быть вполне допустимой. Для могильных ям характерно соответствие параметрам останков

захороненных или же размерам деревянных сооружений. Выявленная

среднестатистическая глубина могил (без учёта материалов Нагорного

кладбища) неглубокая, около - 40 см от материка. Погребальные сооружения

подразделяются на деревянные гробы, колоды. Дополнительные

погребальные конструкции единичны: деревянное перекрытие, деревянная

камера, склепы. Наиболее распространенной ориентировкой погребальных

сооружений является ось запад-восток, второй по значимости ось северо восток - юго-запад. Останки погребённых располагались лёжа, вытянуто на

спине, со скрещенными на теле руками, головой ориентированы на западный

сектор. Положение скелетов скорчено на правом боку и скорчено на левом

боку представляют собой исключение из правила. Погребальный инвентарь в большинстве погребений отсутствует. Однако, встреченный ассортимент разнообразен. Паибольшую коллекцию

составляют нательные кресты, изготовленные из медесодержащих сплавов,

серебра, редко золота и дерева. Особенностью инвентаря захоронений

некоторых сельских кладбиш; являются глиняные сосуды, наполненные

древесным углём. Погребальные памятники российского освоения Верхнеобского региона

XIX - начала XX вв. являются полноценными археологическими

источниками. Использование их информационных возможностей позволяет

расширить и уточнить этнографические знания о погребальной обрядности

означенного времени. По исследованным материалам прослеживается две

разновидности православного обряда погребения, основой различия которых

является наличие/отсутствие инвентаря. Выявленная на уровне

археологического источника вариативность погребальной обрядности, не

противоречит основному содержанию Канона православного обряда

погребения XIX - начала XX вв., её появление обусловлено

ыерегламентированностью некоторых действий в Каноне и конкретными

историко-бытовыми ситуациями. Осуществлённое статистическое выявление моделей погребальной

обрядности не позволило проследить пам старообрядческих традиции,

однако, это не удивительно, так как, основное их отличие в сравнении с

православными заключалось, по-видимому, в идеологических

представлениях и символических действиях слабо сохранявшихся в

археологических источниках. Такая ситуация хорошо соотносится

невозможностью уверено отличить старообрядческое погребение от

официально православного по сопроводительным веш;ам и признакам

погребальной обрядности [Самигулов, 2005, с. 166]. Дальнейшее

рассмотрение этой проблемы должно производиться со специальным

изучением историко-культурного контекста деятельности старообрядческих

течений и официальной церкви в данное время и в данном месте. Необходимо отметить важность нродолжения исследований

археологического материала сибирских погребальных намятников,

связанных с выходцами из Европейской России. Это позволит расширить

представления о культуре населения их оставившего. Однако, это изз^ение

оправданно проводить только на намятниках, которые находятся под угрозой

уничтожения или же разрушаются. Все вскрытые в ходе таких работ

погребения должны быть перезахоронены по обряду русской православной

церкви или же тем традициям, которым они соответствуют.

Список научной литературыВоробьёв-Исаев, Алексей Анатольевич, диссертация по теме "Археология"

1. Погребальное сооружение гроб (форма и материал не регламентированы).

2. Тело должно располагаться вытянуто, лёжа на спине, головой на западлицом к востоку).5. Лицо направлено вверх.6. Руки сложены на груди.

3. У каждого в руках должна находиться икона (в южной традиции допускался крест) и разрешительная молитва на бумаге.

4. На лбу расположен бумажный венчик.

5. Номер погребения (с привязкой к конкретному памятнику). Нагорное кладбище н-1., Староалейка-Н - с-1., некрополь на территории Умревинского острога - у-1., Петени - п-1, 2.

6. Ориентация могилы. Нет значений. Запад-восток. Северо-восток -Юго-восток, Север-Юг, Северо-восток-Юго-запад.3. Глубина могилы.

7. Тин погребального сооружения. Нет значений. Прямоугольная колода. Лодкообразная колода. Трапециевидная колода. Прямоугольный гроб. Трапециевидный гроб. Металлический гроб. Форма гроба неопределима.

8. Дополнительная погребальная конструкция. Нет значений. Деревянное перекрытие. Деревянная камера. Деревянный склеп. Кирпичный склеп.

9. Ориентация останков. Нет значений. Запад. Северо-восток. Север. Северо-восток. Восток. Юго-восток. Юг. Юго-запад.

10. Возрастной период. Нет значений. Дети. Взрослые.

11. Пол. Нет значений. Мужской. Женский. Дети.

12. Серебряный крест. Нет значений. Есть серебряный крест. 15.Золотой крест. Нет значений. Есть золотой крест.

13. Стеклянная бутылочка. Нет значений. Ст. бутылочка справа от головы. Ст. бутылочка слева от головы. Ст. бутылочка в районе головы. Ст. бутылочка в средней части гроба. Ст. бутылочка в ногах. Ст. бутылочка справа от пояса. Ст. бутылочка слева от пояса.

14. Венок на ироволоке. Нет значений. Есть венок на проволоке.

15. Кожаная обувь. Нет значений. Есть кожаная обувь. Х9.Кенотаф. Нет значений. Кенотаф.

16. Берёзовые ветки в головах. Нет значений. Берёзовые ветки вголовах.

17. Войлочная обувь. Нет значений. Войлочная обувь.

18. Пряжка бронзовая. Нет значений. Пряжка бронзовая.

19. Стружка деревянная. Нет значений. Стружка в головах. Стружка покрывает дно.

20. Икона меднолитая. Нет значений. Икона меднолитая.

21. Медальон медный. Нет значений. Медальон медный.

22. Нодхороненный череп. Нет значений. Подхороненный череп.

23. Пуговицы пластмассовые. Нет значений. Пуговица.

24. Серафим картонный. Нет значений. Серафим под головой.

25. Мундир, Нет значений. Мундир.

26. Кусочек каменного угля. Нет значений. Каменный уголь.

27. Тип причёски длинных волос. Нет значений. Распущенные волосы. Коса. Две косы уложены вокруг головы. Коса вокруг головы. Короткая косичка. Две косы на груди. Две косы.

28. Остатки кожаной одежды. Нет значений. Остатки кожаной одежды.

29. Илетённый кожаный ремешок. Нет значений. Плетённый кожаный ремешок.

30. Наперсный крест. Нет значений. Наперсный крест в правой руке. 33,Резиновая обувь. Нет значений. Резиновая обувь.

31. Стакан стеклянный. Нет значений. Стакан стеклянный.

32. Стеклянный шарик. Нет значений. Стеклянный шарик.

33. Шерстяной пояс. Нет значений. Шерстяной пояс.

34. Напёреток металлический. Нет значений. Напёрсток металлический.

35. Шнурок кожаный. Нет значений. Шнурок кожаный.

36. Бант, Нет значений. Чёрный бант на груди. Зелённый бант на поясе.

37. Угольки древесные. Нет значений. Древесные угольки на дне.46.«Тапочки». Нет значений. Тапочки.47,Заколки. Нет значений. Заколки металлические. Заколка каменная.

38. Узел, Нет значений. Пучок травы, завязанный в узел.

39. Цветы бумажные. Нет значений. Цветы бумажные по телу.

40. Монета. Нет значений. Монета в районе пояса. Две монеты на груди.

41. Свеча. Нет значений. Свеча в ногах. Свеча слева от пояса. Свеча справа от головы.

42. Медальон фарфоровый. Нет значений. Медальон фарфоровый.

43. Икона серебряная. Нет значений. Икона серебряная.

44. Крестик деревянный. Нет значений. Деревянный крестик.

45. Гребень. Нет значений. Деревянный гребень

46. Книга. Нет значений. Книга.

47. Карандаш химический. Нет значений. Карандаш химический.

48. Кошелёк. Нет значений. Кошелёк кожаный.

49. Младенец подхороненный. Нет значений. Младенец подхороненый.

50. Знак пожарного. Нет значений. Знак пожарного.61,Обсыпка известью. Нет значений. Обсыпка тела известью.

51. Скальпель. Нет значений Скальпель.

52. Деревянная икона. Нет значений. Деревянная икона в изголовье.

53. Адамов А.А. Археологические исследования в Тобольском Кремле // Русские старожилы. Тобольск-Омск, 2000а, с. 450-453.

54. Адамов А.А, Археологические памятники города Тобольска и его окрестностей. Тобольск-Омск, 2000. 96 с.

55. Адамов А.А. Новосибирское Приобье в X-XIV вв. Тобольск-Омск, 2000. -256 с.

56. Алексеев А„Н. Первые русские поселения XVII-XVIII вв. на северо-востоке Якутки. Новосибирск, 1996. 152 с.

57. Ардашова О, Русско-Телеутская керамика // Нижнее Причумышье. Очерки истории и культуры. Тальменка, 1997, с. 190-192.

58. Артемьев А.Р. Останки непогребённых защитников Албазинского острога//РА, 1996, № 1, с. 185-196.

59. Бардииа П.Ё. Обряды перевода из реального мира в потусторонний у народов Западной Сибири в XVIII-XX вв. Русские // Очеркикультурогенеза народов Западной Сибири. Том 2. Мир реальный и потусторонний. Томск, 1994, с. 383 393.

60. Безбородова М.А. Погребальный обряд русских в Среднем Прииртышье (к постановке проблемы этнографо-археологической реконструкции) // Культура Сибири и сопредельных территорий в прошлом и настоящем. Томск, 2003, с. 324 326.

61. Безбородова М.А. Применение математических методов при реконструкции погребального обряда русских (по материалам поселения Изюк-I) // Культурология и история древних и современных обществ Сибири и Дальнего Востока. Омск, 2002, с. 580-585.

62. Безбородова Проблемы изучения археологических памятников русских в Сибири // Наследие древних и традиционных культур Северной и Центральной Азии. Том. 2. Новосибирск, 2000, с. 122-123.

63. Беликова О.Б, Среднее Причулымье в X-XIII вв. Томск, 1996. 272 с. Г7.Белов М.И., Овсянников А.В., Старков В.Ф. Мангазея: Материальнаякультура русских полярных мореходов и землепроходцев XVI XVII вв. Часть 2. М., 1981.- 148 с.

64. Беляев JI.A. Древние монастыри Москвы по данным археологии. М.,1994.-310 с.

65. Беляев JLA. Древности Данилова монастыря (церкви во имя Воскресения Словущего и Даниила Столпника) // Культура средневековой Москвы XIV-XVII вв. М., 1995, с. 84-112.

66. Бережнова М.Л. Граница кладбища как граница миров: возможности реконструкции // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2005, с. 337-342.

67. Бережнова М.Л. О методике этнографо-археологического изучения погребального обряда русских Среднего Прииртышья // Этнографо-археологические комплексы: Проблемы культуры и социума. Том 4. Новосибирск, 1999, с. 17 26.

68. Бережнова M.JI. Погребальный обряд русских старожилов Среднего Прииртышья. // Этнографо-археологические комплексы. Проблемы культуры и социума. Том 2. Новосибирск, 1997, с. 163-177.

69. Бережнова M.JI. Погребальный обряд старообрядцев Среднего Прииртышья .// Интеграция археологических и этнографических исследований. Часть 1. Омск Санкт-Петербург, 1998, с. 12-13.

70. Бережнова M.JI. Русское кладбище как этнографический источник // Интеграция археологических и этнографических исследований. Часть 2. Омск, 1995, с. 43-45.

71. Бережнова M.JL, Корусенко С.Н. Евгащина, она же Елгащина, она же Изюк: ранний период истории старинного сибирского села // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск-Ханты-Мансийск, 2002, с. 184-187.

72. Бережнова MJL, Корусенко С.Н., Новосёлова А.А. Логистический анализ одного поселения: как историки создают мифы // Интеграция археологических и этнографических исследований. Нальчик-Омск, 2001,с. 48-56.

73. Бернц В.А., Горячкин Л.С., Макаров Л.Д. Некоторые элементы погребального обряда русского населения Частинского района Пермской Области // Культура русских в археологических исследованиях. Омск,2005, с. 342-348.

74. Бернштам Т.А. Молодость в символизме переходных обрядов восточных славян: Учение и опыт Церкви в народном христианстве. СПб., 2000. -400 с.

75. Бобров В.В., Чикишева Т.А., Михайлов Ю.И. Могильник эпохи поздней бронзы Журавлёво-4. Новосибирск, 1993. 157 с.

76. Боброва А.И. Методика полевых исследований на могильниках Нарымского Приобья // Актуальные проблемы методики Западносибирской археологии. Новосибирск, 1989, с. 47-49.

77. Боброва А.И. Нательные кресты с Тискинского могильника // Археология, этнография и антропология Евразии. Новосибирск, 2004, №4, с. 107-115.

78. Боброва А.И. Палеоэтнографические материалы о погребальном обряде Васюганских хантов // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск-Ханты-Мансийск, 2002а, с. 189-191.

79. Боброва АЛ. Палеоэтнографические материалы о погребальном обряде Восточных Хантов // Междисциплинарные исследования в археологии и этнографии Западной Сибири. Томск, 20026, с. 76-80.

80. Боброва А.И. Погребально-поминальный обряд коренного населения Нарымского Приобья и Причулымья в XIV-первой половине XX в.: (По археологическим и палеоэтнографическим материалам). Автореф. дис.канд. ист. наук. Новосибирск, 1992. 15 с.

81. Боброва А.И. Погребения XVIII XIX вв. Тискинского курганного могильника // Западная Сибирь в эпоху средневековья. Томск, 1984, с. 146-167.

82. Боброва А.И., Воробьёв А.А. К вопросу об участии российских переселенцев в сложении Нарымских селькупов в конце XVIII-первой половине XIX в. // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень, 2004, № 5, с. 163-171.

83. Бородаев В.Б., Кунгуров A.JI. Новые материалы к археологической карте Барнаульского Приобья // Древняя история Алтая. Барнаул, 1980, с. 73-92.

84. Бородовский А.П. Археологические исследования Умревинского острога // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск, 2002, с. 258-265.

85. Бородовский А.П. Археологические памятники Искитимского района Новосибирской области. Новосибирск, 2002а. 208 с.

86. Бород овский А.П. Бюллетень полевой археологической практики студентов Исторического факультета НГПУ. Новосибирск, 2004. 46 с.

87. Бородовский А.П. Отчёт об археологических исследованиях Умревинского острога в Мошковском районе Новосибирской области в 2002 г. Новосибирск, 2003. Архив НПЦ по сохранению историко-культурного наследия Новосибирской области.

88. Бородовский А.П. Отчёт об исследованиях Умревинского острога в Мошковском районе Новосибирской области в 2003 г. Новосибирск, 2004. Архив НПЦ по сохранению историко-культурного наследия Новосибирской области.

89. Бородовский А.П., Бородовская E.JI. Русские остроги XVIII века на территории Новосибирской области. Новосибирск, 2003. 53 с.

90. Бородовский АЛ., Воробьёв А.А. Некрополь на территории Умревинского острога // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2005, с. 191-202.

91. Булгаков С.В. Настольная книга для священно-церковно-служителей. Сборник сведений, касающихся преимущественно практической деятельности отечественнаго духовенства. Часть II. Репринт 1913 г. Москва, 1993.-1773 с.

92. Булдашов В.А. Погребальная обрядность гороховской культуры: Автореф. дис. канд. ист. наук. Новосибирск, 1998. -27с.

93. Бурдинская Е.И. История археологического изучения русских острогов на территории Притомья // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2005, с. 37-41.

94. В путь всея земли. Отпевание, погребение и поминовение усопших. М., 2003. 80 с.

95. Васильевский Р.С., Бурилов В.В. Археологические исследования в 1968 г. в зоне затопления Усть-Илимской ГЭС // Материалы полевых исследований Дальневосточной археологической экспедиции. Новосибирск, 1971, выпуск 2, с. 258-261.

96. Васильевский Р.С, Молодин В.И., Седякина Е.Ф. Исследования Илимского острога // Древние культуры Приангарья. Новосибирск, 1978,с. 215-232.

97. Векслер АХ. Живая связь времен. // Наука и жизнь. М., 1996, с. 32-36.

98. Векслер AJ., Беркович В.А. Материалы археологических исследований некрополя Моисеевского монастыря на Манежной площади в Москве // Культура средневековой Москвы: XVII век. М., 1999, с. 181-225.

99. Винокурова ЭЛ. Металлические литые кресты-тельники XVII в. // Культура средневековой Москвы: XVII век. М., 1999, с. 326 361.

100. Винокурова ЭЛ. О типологии медной художественной пластики конца XVII-начала XIX века (Принципы формирования научного каталога) // Русское медное литьё. М., 1993, выпуск 1, с. 34-43.

101. Воробьев А.А. Археологические материалы по русскому населению Сибири в региональном компоненте школьного исторического образования. // Историческое образование в школе и вузе в условиях его диверсификации. Новосибирск, 2000, с. 37-40.

102. Воробьёв А.А. Из опыта первых исследований погребальных памятников российского освоения Сибири (конец XIX начало XX вв.) // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2005, с. 169-180.

103. Воробьёв А.А. О некоторых вопросах изучения сибирской погребальной керамики (по материалам Новосибирской области) // Культура Сибири и сопредельных территорий в прошлом и настоящем. Томск, 2003, с. 273274.

104. Воробьёв А.А. Об одном из вопросов изучения славянской орнаментированной керамики Азиатской части России // Культурология и история древних и современных обществ Сибири и Дальнего Востока. Омск, 2002, с. 393-395.

105. Воробьёв А.А. С.М. Чугунов о погребальной обрядности населения города Томска в XVII-XIX вв. // Традиционные культуры и общества Северной Азии. Кемерово, 2004, с. 9-11.

106. Воробьёв А.Ао Славянский обычай помещения в могилу сосудов с углями // Аспирантский сборник НГПУ 2001. Часть 2. Новосибирск, 2001, с. 6778.

107. Воробьев А„А. Сосуды с углями из русских погребений Верхнего Приобья и Барабы как объект археолого-этнографического изучения. // Историко-культурное наследие Северной Азии: Итоги и перспективы изучения на рубеже тысячелетий. Барнаул, 2001а, с. 506-508.

108. Гешшг В.Ф., Бунятян Е.П., Пустовалов С.Ж., Рынков Н.А. Формализовано-статисшческие методы в археологии (анализ погребальных памятников). Киев, 1990. 301 с.

109. Глинский С.В., Сухих В.В. Реконструкция крепостных сооружений Албазинской крепости по археологическим источникам и опубликованным материалам. // Записки Амурского областного Краеведческого музея и общества краеведов. Благовещенск, 1992, с. 17-25.

110. Гоков А.В. К изучению материальной культуры русского населения Камчатки. // Краеведческие записки. Петропавловск-Камчатский, 1989,выпуск 6, с. 69-90.

111. Голубкова О.В. Особенности похоронного обряда у украинцев и русских старожилов юга Западной Сибири // Русские старожилы и переселенцы Сибири в историко-этнографических исследованиях. Новосибирск, 2002, с. 205-213.

112. Голубкова О.В. Священные кресты ижемских коми (по материалам экспедиции 2003 г. в Ижемском районе республике Коми) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск, 2002, с. 57-62.

113. Голубцов А.П. Из чтений по церковной археологии и литургике. СПб.,1995.-286 с.

114. Гончарова А.И. К археологической карте Поспелихинского района. // Сохранение и изучение культурного наследия Алтая. Барнаул, выпуск 11,2000, с. 53-56.

115. Горст М.К Анализ жировоска, найденного в томской почве // Труды Томского общества естествоиспытателей. Часть 1. Томск, 1890, с. 46-87.

116. Григоров Е.В. Барнаульско-Бийское Приобье в I XII вв. н.э. (по данным погребений): Автореф. дис. канд. ист. наук. Барнаул, 1999. - 21с.

117. Грипшм А„Е. Погребальный обряд кротовской культуры: типология погребальной практики (по материалам могильника Сопка-2): Автореф. дис. канд. ист. наук. Новосибирск, 2002. 20с.

118. Гуляев В.И. Проблемы интерпретации погребального обряда в археологии//КСИА, 1990, выпуск 201, с. 103-109.

119. Гуляев В.И., Ольховский B.C. Погребальные памятники и погребальная обрядность: проблемы анализа и интерпретации // Погребальный обряд: реконструкция и интерпретация древних идеологических представлений.М., 1999, с. 10-18.

120. Д. Усть-Алейская // Материалы по исследованию крестьянского и инородческого хозяйства в Бийском уезде (округе). Барнаул, выпуск 1, 1898, с. 49-70.

121. Дмитриева С.И. Мезенские кресты // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. JI., 1986, с. 461-466.

122. Добжанекий B.BL Керамика Илимского острога // Сибирь в древности. Новосибирск, 1979, с. 122-127.

123. Добжанский В.Н. Могильник Илимского острога // Материалы XII Всесоюзной научной студенческой конференции. История. Новосибирск, 1975, с. 54-55.

124. Дрёмов В.А. Население Томска в XVII-XVIII вв. // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Том 4. Расогенез коренного населения. Томск, 1998, с. 140-147.

125. Дубыюга А.Ф. Археологические раскопки в Зарядье в 1956 г. // КСИИМК, М.,, 1960, выпуск 79, с. 64-79.

126. Дулов А.В. Городские некрополи // Памятники истории и культуры Иркутска. Иркутск, 1993, с. 94-117.

127. Дульзон A.IL Археологические памятники Томской области // Труды Томского областного краеведческого музея. Томск, 1956, с. 89-316.

128. Дульзон А.П. Чулымские татары и их язык // Учёные записки ТГПИ.Томск, 1952, с. 106-107.

129. Жидков И.А., Воробьев А.А. Исследование русского слоя памятника Усть-Алеус-6 // Наследие древних и традиционных культур Северной и Центральной Азии. Том 2. Новосибирск, 2000, с. 23-24.

130. Илшшин A.M. Изучение этнографо-археологических комплексов в полевой практике кузнецкой комплексной археолого-этнографической экспедиции // Интеграция археологических и этнографических исследований. Владивосток-Омск, 2000, с. 53-55.

131. Исторические памятники Второй Камчатской экспедиции. М., 2002. -215 с.

132. Исторический памятник русского арктического мореплавания XVII века: Археологические находки на острове Фаддея и на берегу залива Симса. М., 1951.- 102 с.

133. Каменецкий И.С. Код для описания погребального обряда // Древности Дона. М., 1983, с. 221 -250.

134. Камеиецкий И.С. Код для описания погребального памятника (продолжение) // Археологические открытия на новостройках. М., 1986, выпуск 1, с. 136-194.

135. Кауфман А.О. Ремесло и торговля Кузнецка XVII века // Кузнецкая старина. Новокузнецк, 1994, выпуск 2, с. 47-60.

136. Кимеев В.М. Проблема реконструкции этноархеологического комплекса «Сосновский острог» // Интеграция археологических и этнографических исследований. Часть I. Омск Санкт-Петербург, 1998, с. 91-97.

137. Кимеев В.М. Ширин Ю.В. Перспективы археолого-этнографических исследований в местах компактного проживания аборигенов и русских старожилов Притомья // Новейшие археологические и этнографические открытия в Сибири. Новосибирск, 1996, с. 114-115.

138. Клейм JI.C Археологические источники. СПб., 1995. 352 с.

139. Ковченков А.П. Изучение Нагорного кладбища г. Барнаула как памятника истории и культуры // Культура Сибири и сопредельных территорий в прошлом и настоящем. Томск, 2003, с. 353-355.

140. КовязинАМ. Некрополь Умревинского острога // Традиционные культуры и общества Северной Азии (с древнейших времён до современности). Кемерово, 2004, с. 317-319.

141. Колонцов СВ., Воробьев А.А. Материалы Усть-Тартасского форпоста // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Выпуск 3. Тюмень, 2001, с. 154-158.

142. Колпаков Е.М. Понятия и методы археологической классификации. Автореф. дис. . канд. ист. наук. JL, 1989. 18 с.

143. Коников Б.А. О перспективах и задачах русской археологии в Среднем Прииртышье // Русский вопрос: история и современность. Часть 2. Омск, 1994, с. 9-13.

144. Коников Б.А. Среднее Прииртышье // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Том 2. Мир реальный и потусторонний. Томск, 1994, с. 290-293.

145. Корусенко М.А. Погребальный обряд тюркского населения низовьев р. Тара в XVII-XX вв. Новосибирск, 2003. 192 с.

146. Корчагин П.А. Городище-святилище Искор // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2005, с. 49-58.

147. Корчагин П.А. Комплексные историко-археологические исследования КАЭ ПГУ в Верхотурье // Археологические и исторические исследования г. Верхотурье. Екатеринбург, 1998, с. 67-80.ПО. Косарев М.Ф. Западная Сибирь в древности. М., 1984. 245 с.

148. Краниологические коллекции кабинета антропологии Томского университета Томск, 1979. 119 с.

149. Кремлева И.А. Похоронно-поминальная обрядность старообрядцев Северного Приуралья. // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений. Новосибирск, 1992, с. 200-207.

150. Кремлёва И.А. Похоронно-поминальные обряды у русских: связь живых и умерших // Православная жизнь русских крестьян XIX-XX веков: Итоги этнографических исследований. М., 2001а, с. 72-87.

151. Кремлёва И.А. Похоронно-поминальные обычаи // На путях из Земли Пермской в Сибирь: Очерки этнографии североуральского крестьянства XVII-XX вв. М., 1989, с. 286-308.

152. Кремлёва И.А. Похоронно-поминальные обычаи и обряды // Русские. М„ 1999, с. 517-532.

153. Кремлёва И.А. Похоронно-поминальные обычаи и обряды // Русский Север: этническая история и народная культура. XII-XX века. М., 2001, с. 661-705.

154. Кузнецов С.К., Чугунов С.М. Случайная находка натуральной мумии в Томске // Сибирский Вестник, 1889, № 104, 105.

155. Кулемзин В.М. Обряды перевода из реального мира в потусторонний у народов Западной Сибири в XVIII-XX вв. Характеристика обрядов. // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Том 2. Мир реальный и потусторонний. Томск, 1994а, с. 337-338.

156. Кулемзин В.М. Обряды перевода из реального мира в потусторонний у народов Западной Сибири в XVIII-XX вв. Чулымские тюрки. // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Том 2. Мир реальный и потусторонний. Томск, 19946, с. 345-348.

157. Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2002. -204 с.

158. Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2005.415 с.

159. Курлаев Е.А. Церковная археология: раскопки в Николаевском монастыре г. Верхотурья в 1989-1990 гг. // Археологические и исторические исследования г. Верхотурье. Екатеринбург, 1998, с. 92-109.

160. Лебедева Е. Плащаница это тоже икона // Вифлеемская звезда, 2003, №4, с. 10-11.

161. Леньков В.Д., Силантьев Г.Л., Станюкович А.К. Командорский лагерь экспедиции Беринга. М., 1988. 87 с.

162. Лукьянов Е.А. Погребение и поминовение православных христиан.М., 2004. 48 с.

163. Майничева А.Ю. Освоение пространства русскими и изображение Сибирских крепостей // Русские. Тобольск, 2004, с. 44-46.

164. Макаров Л.Д, Итоги археологических исследований г. Ижевска // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2005, с. 58-71.

165. Макаров Л.Д. Погребальные памятники русского населения Вятской земли (XII-XVIII вв.) // Взаимодействие древних культур Урала. Пермь, 1990, с. 63-71.

166. Макаров Л.Д. Погребальный обряд славяно-русского населения Вятского края // Этнографо-археологические комплексы. Проблемы культуры и социума. Новосибирск, 2003, с. 192-232.

167. Макаров Л.Д. Русские могильники Вятского края XVI-XIX вв. // Археологические микрорайоны Западной Сибири. Омск, 1998, с. 35-53.

168. Малолетко А.А., Малолетко A.M. Воинство Алтайского горного округа. Томск, 2001. 153 с.

169. Мальм В. А. Культовая и бытовая посуда из Ярославских могильников // Ярославское Поволжье X-XI вв. по материалам Тимеревского, Михайловского и Петровского могильников. М., 1963, с. 43-50.

170. Мамонтова О.С. Лепная керамика русских Алтая (археологическая и этнографическая коллекции Алтайского государственного краеведческого музея) // Интеграция археологических и этнографических исследований. Алматы-Омск, 2004, с. 47-50.

171. Матвеев А.В. Первые андроновцы в лесах Зауралья. Новосибирск, 1998.-417 с.

172. Матвеев А.В., Измер Т.С., Молявина Е.Ю. Новые материалы по археологии г. Тюмени // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2005, с. 71-78.

173. Матвеева HJT. Социально-экономические структуры населения Западной Сибири в раннем железном веке. Новосибирск, 2000. 398 с.

174. Матющенко В.И. 300 лет истории сибирской археологии. Том 1. Омск, 2001.- 179 с.

175. Матющенко В.И. 300 лет истории сибирской археологии. Том 2. Омск, 2001а.-173 с.

176. Матющенко В.И., Боброва А.И., Коников Б.А. История археологического исследования погребальных памятников и обрядности // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Том 2. Мир реальный и потусторонний. Томск, 1994, с. 18-33.

177. Матющенко В.И., Полеводов А.В. Комплекс археологических памятников на Татарском увале близ деревни Окунево. Новосибирск, 1994.-221 с.

178. Матющенко В.И., Татаурова JI.B. Могильник Сидоровка в Омском Прииртышье. Новосибирск, 1997. 198 с.

179. Медведева Н.Н., Тарасов А.Ю., Рейс Т.М., Николаев В.Г.Динамика исторического и антропологического облика населения Восточной Сибири (на примере г. Красноярска) // Археология, этнография и антропология Евразии. Новосибирск, 2004, № 2, с. 126-133.

180. Мельник В.И. Погребальная практика и погребальный обряд // КСИА. М„ 1990, выпуск 201, с. 73-77.

181. Мельник В.И. Погребальный обычай и погребальный памятник // РА, 1993, № 1, с. 94-97.

182. Мельников Б.В. Гончарная керамика археологических памятников Сибири XVII-XVIII вв. // Керамика как исторический источник. Тобольск, 1996, с. 43-44.

183. Мельников Б.В. К проблеме изучения посуды археологических памятников Западной Сибири XVI-XVIII вв. // Вопросы истории исследования и историографии археологии Западной Сибири. Омск, 1992,с. 102-114.

184. Мельников Б.В. Поздние погребальные памятники таёжного Прииртышья // Древние погребения Обь-Иртышья. Омск, 1991,142-156.

185. Мельников Б.В. Торгово-экономические связи коренного населения бассейна реки Тара в XVII-XVIII вв. (по данным археологии). Автореф. дис. канд. ист. наук. Новосибирск, 1997. -21 с.

186. Мельников Б.В., Бережнова M.JI. Об информативности случайных находок русских захоронений XVIII-XIX вв. для этнографо-археологических реконструкций // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск-Уфа, 1997, с. 103-106.

187. Минин А.В. Планиграфия современных кладбищ русских сибиряков как этноархеологический источник // Традиционные культуры и общества Северной Азии (с древнейших времён до современности). Кемерово, 2004, с. 331-332.

188. Михайлов Д.А. Погребальные памятники Новосибирского Приобья V в. До н.э. IX в. н.э.: Автореф. дис. канд. ист. наук. Новосибирск, 2003.-19с.

189. Могильников В.А. Кочевники северо-западных предгорий Алтая в IX-XI веках. М., 2002. 362 с.

190. Молодин В.И. Кресты-тельники Сибири как объект научного изучения // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2002, с. 96-102.

191. Молодин В.И. Некрополь Илимского острога: палеодемографические реконструкции // Археология восточноевропейской лесостепи. Выпуск 13: Евразийская лесостепь в эпоху металла. Воронеж, 1999, с. 113-120.

192. Молодин В.И. Старообрядческие нательные кресты из Илимской коллекций // Исторический ежегодник. Омск, 2001, с. 20-30.

193. Молодин В.И., Бородовский А.П., Троицкая Т.Н. Археологические памятники Колыванского района Новосибирской области. Новосибирск,1998. -192 с.

194. Молодин В.И., Новиков А.В. Археологические памятники Венгеровского района Новосибирской области. Новосибирск, 1998. 140с.

195. Молодин В.И., Новиков А.В. Перспективы археологического изучения памятников русского освоения Сибири. Том 1. // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII-XIX вв. Владивосток, 1994, с.30.38.

196. Молодин В.И., Соболев В.И., Соловьёв А.И. Бараба в эпоху позднего средневековья. Новосибирск, 1990. 262 с.

197. Молявина Е.Ю. Археологические раскопки в историческом центре г. Тюмени // Традиционные культуры и общества Северной Азии (с древнейших времён до современности). Кемерово, 2004, с. 327-328.

198. Московский некрополь. История, археология, искусство, охрана. М., 1996.-200 с.

199. Московский некрополь. История, архитектура, искусство, охрана.М., 1991.- 199 с.

200. Мурашко О.А., Кренке Н.А. Культура аборигенов Обдорского Севера в XIX веке (по археолого-этнографическим коллекциям Музея МГУ). М, 2001.- 155 с.

201. Некипелова Е.Ю. Элитарное детское погребение XVIII в. На Умревинском остроге // Традиционные культуры и общества Северной Азии. Кемерово, 2004, с. 338-339.

202. Неклепаев И.А. Поверья и обычаи Сургутского края // Записки ЗСИРГО. Омск, 1903, Книга XXX, с. 29-230.

203. Нижнетарский археологический микрорайон. Новосибирск, 2001. -256 с.

204. Никитин А.В. Братский острог // СА. 1961, № 2, с. 213-226.

205. Николаева И.Б. Раскопки на территории бывшего Красноярского острога // Материалы и исследования по археологии, этнографии и истории Красноярского края. Красноярск, 1963, с. 115-123.

206. Новиков А.В. Гончарное производство Усть-Тартасского форпоста. // Древняя керамика Сибири: типология, технология, семантика. Новосибирск, 1990, с. 175-181.

207. Новиков А.В., Шуклина Ю.К. Погребение женщины в Зашиверском остроге // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2005, с. 202-204.

208. Овсянников О.В. О керамике древней Мангазеи // Проблемы археологии Урала и Сибири. М., 1973, с. 269-272.

209. Окладников А.П. Русские полярные мореходы XVII века у берегов Таймыра. М., 1948. 97 с.

210. Окладников А.П, Сибирская археология на современном этапе // Новое в археологии Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1979, с. 529.

211. Окладников А.П., Васильевский Р.С., Молодин В.И. Раскопки Илимского острога. //АО 1974г. М., 1975, с. 225-226.

212. Окладников А.П., Гоголев З.В., Ащепков Е.А. Древний Зашиверск.М., 1977.-212 с.

213. Ольховский B.C. Погребальная обрядность (содержание и структура) // РА, 1993, № 1, с. 78-93.

214. Ольховский B.C. Погребально-поминальная обрядность в системевзаимосвязанных понятий // СА, 1986, №1, с. 65-77.

215. Панова Т.Д. Городской погребальный обряд средневековой Руси (XI-XVI вв.): Автореф. дис. . канд. ист. наук. М., 1990. 17 с.

216. Панова Т.Д. Опыт изучения некрополя Московского Кремля // Московский некрополь (история, археология, искусство, охрана). М., 1991, с. 98-105.

217. Панова Т.Д. Погребальные комплексы на территории Московского Кремля // СА, 1989, № 1, с. 219-234.

218. Панова Т.Д. Средневековый погребальный обряд по материалам некрополя Архангельского собора Московского Кремля. // С А, 1987, № 4,с. 110-122.

219. Паржимович С.Г. Магические строительные обряды в Мангазее // Русские. Тобольск, 2004, с. 47-53.

220. Пархимович С.Г. Некоторые итоги изучения памятников русской колонизации Восточного Урала и Западной Сибири (XVI-XVII вв.) // Проблемы урало-сибирской археологии. Свердловск, 1986, с. 138-143.

221. Пермякова И.Д. Смерть, душа, загробный мир и страшный суд в представлении старообрядцев-беспоповцев Солтонского района // Традиционные культуры и общества Северной Азии (с древнейших времён до современности). Кемерово, 2004, с. 346-347.

222. Петрухин В .Я. Начало этнокультурной истории Руси IX-XI вв. М., 1995. 320 с.

223. Плетнёва Л.М. Погребения русских в курганных могильниках у дд. Астраханцево и Козюлино // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск-Ханты-Мансийск, 2002, с. 225-226.

224. Плетнёва Л.М. Томское Приобье в позднем средневековье. Томск,1990. 134 с.

225. Погорелов С.Н. Охранные исследования захоронений НовоТихвинского женского монастыря // Культура русских в археологическихисследованиях. Омск, 2005, с. 204-211.

226. Погорелов С.Н., Попов В.А. Культовая атрибутика из погребений Ново-Тихвинского женского монастыря г. Екатеринбурга // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2005, с. 212-221.

227. Погорелов СН„, Святов В.Н. Захоронения первопоселенцев г. Верхотурья и г. Каменска-Уральского // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2002, с. 118-121.

228. Постникова-Лосева М.М., Платонова Н.Г., Ульянова Б.Л. Золотое и серебряное дело XV-XX вв. Территория СССР. М., 1983. 276 с.

229. Пропп В.Я. Морфология / Исторические корни волшебной сказки. М., 1988.-512 с.

230. Пропп В.Я. Русские аграрные праздники. Опыт историко-этнографического исследования. М., 2000. 154 с.

231. Протокол пятого очередного заседания Томского Общества естествоиспытателей и врачей // Известия Томского университета. Книга 2, Томск, 1890, с. 201-207.

232. Пугачёв Д.А. Отчёт об аварийных раскопках на памятнике истории и культуры Нагорное кладбище («Мемориальный Нагорный парк»), Барнаул, 2001. Архив НПЦ по сохранению историко-культурного наследия Алтайского края «Наследие».

233. Пугачёв Д.А., Воробьёв А.А. Стеклянные изделия из погребений Нагорного кладбища г. Барнаула // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2002, с. 122-127.

234. Пугачев Д.А., Калашников Д.С. Предварительные итоги работ на памятнике истории и культуры Нагорное кладбище в г. Барнауле // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Барнаул, 2001, выпуск 12, с. 270-273.

235. Пугачёв Д.А., Калашников Д.С., Чудилин И.А. Одно из захоронений Нагорного кладбища // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2002, с. 127-130.

236. Ражев Д.Н Могильник на территории Верхотурского Кремля // Археологические и исторические исследования г. Верхотурье. Екатеринбург, 1998, с. 138-143.

237. Ражев Д.И., Святова Е.О. Опыт палеодемографических реконструкций (на примере кладбища нового времени в г. Верхотурье // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2005, с. 180191.

238. Резун Д.Я., Васильевский Р.С. Летопись сибирских городов. Новосибирск, 1989,- 282 с.

239. Рыбаков б.ао Нестор о славянских обычаях // Древние славяне и их соседи. М., 1970, с. 40-44.

240. Рыбаков Б.А. Ремесло древней Руси. М., 1948. 734 с.

241. Рыбина Е.В. Применение статистических методов при обработке материалов погребальных комплексов (обзор литературы) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Том 3. Новосибирск, 1997, с. 441-448.

242. Рьгадина О.М. Погребальный обряд в аспекте археолого-этнографического синтеза // Междисциплинарные исследования в археологии и этнографии Западной Сибири. Томск, 2002, с. 62-72.

243. Савинов Д.Г. Основные вопросы теории палеоэтнографических исследований // Археологические микрорайоны Западной Сибири. Часть 2. Омск, 1994, с. 130-133.

244. Самигулов Г„Х. К вопросу о погребальном обряде русских Урала и Сибири XVIII в. // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2005, с. 154-168.

245. Самигулов Г.Х. Первое Челябинское кладбище (по итогам археологических раскопок) // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2002, с. 133-137.

246. Самигулов Г.Х. Финно-угорские элементы некоторых погребений первопоселенцев Челябинской крепости // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск-Ханты-Мансийск, 2002а, с. 228-231.

247. Самигулов Г.Х. Финно-угорские элементы некоторых погребений первопоселенцев Челябинской крепости // Этнические взаимодействия на Южном Урале. Челябинск, 20026, с. 191-193.

248. Святов В.Н., Старков А.В., Чаиркин С.Е. Археологические исследования в г. Верхотурье в 1997 г. // Археологические и исторические исследования г. Верхотурье. Екатеринбург, 1998, с. 144-157.

249. Седов В.В. Восточные славяне в VII-XIII вв. Археология СССР. М., 1982. 328 с.

250. Семёнова В.И. Средневековые могильники Юганского Приобья. Новосибирск, 2001. 296 с.

251. Силантьев Г.JL Исследования поселения Витуса Беринга. // АО 1979. М., 1980, с. 232-233.

252. Скобелев СТ. Керамическая посуда Саянского острога // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск, 1999, с. 204-208.

253. Скобелев СХ. Саянский острог памятник русской эпохи в истории Евразии // Евразия: культурное наследие древних цивилизаций. Выпуск 2. Горизонты Евразии. Новосибирск, 1999, с. 185-207.

254. Скринко О.А. Генезис похоронно-поминальных обычаев и обрядов у русского населения Западной Сибири XVIII-начала XX вв. // Материалы региональной археолого-этнографической студенческой конференции. Том 2. Новосибирск, 2000, с. 147-149.

255. Славянские древности: Этнолингвистический словарь. Том I, А-Г. М., 1995.-548 с.

256. Славянские древности: Этнолингвистический словарь. Том II, Д-К. М., 1999.-623 с.

257. Слепшшн К. Православный обряд погребения с добавлением акафиста за единоумершего. СПб., 2003. 64 с.

258. Смирнов Ю.А. Лабиринт: Морфология преднамеренного погребения. Исследование, тексты, словарь. М., 1997. 279 с.

259. Смирнов Ю.А, Морфология погребения (опыт создания базовой модели) // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Погребальный обряд. М., 1990, с. 216-224.

260. Смирнов КХА. Тафология (попытка системного подхода) // Человек и окружающая среда в древности и средневековье. М., 1985, с. 17-23.

261. Соболев А.Н. Мифология славян. Загробный мир по древнерусским представлениям. СПб., 2000. 272 с.

262. Соловьева Г.Ф. Древности железного века в междуречье Десны и Днепра. М., 1962. 183 с.

263. Сорокоумов Д.В. Методика этноархеологических исследований русских кладбищ // Методика археологических исследований Западной Сибири. Омск, 2005, с. 129-155.

264. Станюкович А.К. Итоги изучения могильника в Калужском бору // Вопросы археологии и истории Верхнего Поочья. Калуга, 1987, с. 37-39.

265. Старков В.Ф, Исследование русских памятников периода позднего средневековья и нового времени на территории Арктики // Двести лет арктической археологии. КСИИМК, М., 1990, выпуск 200, с. 17-21.

266. Статистическая обработка погребальных памятников Азиатской Сарматии. Выпуск 1. Савроматская эпоха. М., 1994. 223 с.

267. Стрижев А.Н. Русское разнотравье: Справочник. М., 1995. 576 с.

268. Сумие В.А. Русская погребальная обрядность XIX-начала XX вв. на примере могильника Новососедово-I (предварительные результаты) // Русские. Тобольск, 2004, с. 410-411.

269. Таблицы для перевода русских мер в метрические и обратно. Новосибирск, 1992. 36 с.

270. Тарасов А.Ю. Исторические некрополи Красноярска XVII-XVIII вв. // Интеграция археологических и этнографических исследований. Владивосток-Омск, 2000, с. 192-194.

271. Тарасов А.Ю. История изучения Красноярского острога // Древности Приенисейской Сибири. Выпуск 2. Красноярск, 2003, с. 78-81.

272. Тарасов АЛО. Некрополь Покровской церкви Красноярского острога // Наследие древних и традиционных культур Северной и Центральной Азии. Том П. Новосибирск, 2000а, с. 150.

273. Татауров С.Ф., Тихонов С.С. Могильник Бергамак II // Этнографо-археологические комплексы: Проблемы культуры и социума. Том I. Новосибирск, 1996, с. 58-83.

274. Татаурова JI.B. Археология о культуре русских Омского Прииртышья // Русские старожилы. Тобольск-Омск, 2000, с. 422-423.

275. Татаурова JI.B. Керамическое производство Нижней Тары в XVII-XX веках (по данным археологии и этнографии): Автореф. дис. . канд. ист. наук. Барнаул, 1997. 18 с.

276. Татаурова JI.B. Культура русских Сибири в археологических исследованиях: проблемы и перспективы // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2002а, с. 3-8.

277. Татаурова JI.B. Методика этноархеологического исследования русских поселений Сибири // Этнографо-археологические комплексы: Проблемы культуры и социума. Том 8. Омск, 2004, с. 36-48.

278. Татаурова Л.В. Методические рекомендации по ведению полевой документации на раскопках памятников русских. Омск, 2001. 25 с.

279. Татаурова Л.В. Методические рекомендации по ведению полевой документации на раскопках памятников русских // Методика археологических исследований Западной Сибири. Омск, 2005, с. 155-188.

280. Татаурова Л.В. Об одном из элементов погребального обряда русских по данным археологии // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск Ханты-Мансийск, 2002, с. 235237.

281. Татаурова JLB. Типология русской керамики (по этнографическим материалам) // Этнографо-археологические комплексы: Проблемы культуры и социума. Том 3. Новосибирск, 1998, с. 88-123.

282. Татаурова JI.B. Этнокультурные аспекты погребального обряда русских Среднего Прииртышья в XVII-XVIII вв. по данным археологии // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2005, с. 221235.

283. Татаурова JI.B., Скрипко О.А. К вопросу о методике моделирования этнографо-археологического комплекса // Интеграция археологических и этнографических исследований. Владивосток-Омск, 2000, с. 80-83.

284. ТерюковА.И. Погребальный обряд Печорских Коми // Полевые исследования института этнографии. М., 1977, с. 80-86.

285. Тихомиров Е. Погребение и поминовение православного христианина//Православный церковный календарь. 1995, стр. 69-112.

286. Тихомиров К.Н., Сорокоумов Д.В. Погребальный обряд русских Западной Сибири // Вопросники и программы по этноархеологии и этнографии для участников археологических и этнографических экспедиций и студенческих практик. Омск, 2002, с. 177-183.

287. Тихомиров К.Н., Сорокоумов Д.В. Погребальный обряд русских Западной Сибири: Программа сбора материалов. Омск, 2001. 10 с.

288. Тихонов С.С. Археологические памятники XVI-XVII вв. как источник по истории Сибири // Русский вопрос: история и современность. Омск, 1994, с. 13-14.

289. Тшнкин А.А., Горбунов В.В., Казаков А.А. Курганный могильник Телеутский Взвоз-I и культура населения лесостепного Алтая в монгольское время. Барнаул, 2002. 276 с.

290. Толстой НЖ Переворачивание предметов в славянском погребальном обряде // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. М., 1990, с. 121-122.

291. Темилов Н.А. Археологическое и этнографическое изучение русских Западной Сибири в последней четверти XX века // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2002, с. 8-15.

292. Томилов Н.А. Проблемы этнической истории (По материалам Западной Сибири). Томск, 1993. 222 с.

293. Троицкая Т.Н., Бородовский А.П. Болыпереченская культура лесостепного Приобья. Новосибирск, 1994. 184 с.

294. Троицкая Т.Н., Воробьев А.А. Орнаментированная русская керамика с памятников Новосибирской области. // Интеграция археологических и этнографических исследований. Москва-Омск, 1999, с. 208-209.

295. Троицкая Т.Н., Молодин В.И., Соболев В.И. Археологическая карта Новосибирской области. Новосибирск, 1980. 183 с.

296. Троицкая Т.Н., Сумин В.А. Новосибирское Приобье в период освоения его русскими. // Интеграция археологических и этнографических исследований. Часть 2. Новосибирск Омск, 1997, с.53-55.

297. У бога все живы. Православный обряд погребения. Утешение скорбящему. Акафист. Саратов, 2001. 96 с.

298. Успенская А.В. Курганы южной Белоруссии X-XIII вв. // Археологический сборник ТГИМ. М., 1953, выпуск XXII, с. 106-108.

299. Фёдоров Ю.А. Образ креста. История и символика православных нагрудных крестов. СПб, 2000. 112 с.

300. Фёдоров-Давыдов Г.А. Статистические методы в археологии. М., 1987.-215 с.

301. Фролов Я.В. Древние памятники Усть-Пристанского района // Нижнее Причарышье. Очерки истории и культуры. Барнаул - Усть-Пристань, 1999, с. 6-29.

302. Фурсова Е.Ф. Женская погребальная одежда русского населения Алтая // Традиции и инновации в быту и культуре народов Сибири. Новосибирск, 1983, с. 73-87.

303. Фурсова Е.Ф. Традиционная одежда русских крестьян-старожилов Верхнего Приобья (конец XIX-начало XX вв.). Новосибирск, 1997. 152 с.

304. Фурсова Е.Ф., Голомянов А.И., Фурсова М.В. Старообрядцы Васюганья: опыт исследования межкультурных взаимодействий конфессионально-этнографической группы. Новосибирск, 2003.-276 с.

305. Хабарова С.В. О роли огня в погребальном обряде русских старожилов Сибири. // Русские старожилы. Тобольск-Омск, 2000, с. 122124.

306. Хлобыстин Л.П. 200 лет арктической археологии // Двести лет арктической археологии. КСИИМК, М.,1990, Выпуск 200, с. 3-8.

307. Цоль-Адамикова X. Наземные погребения с трупосожжением у славян в свете письменных и археологических источников // РА, 1998, № 1, с. 84-90.

308. Чёрная М.П. Некоторые проблемы изучения археологического наследия русского населения Сибири. // Русские старожилы. Тобольск-Омск, 2000, с. 127-130.

309. Чёрная М.П. Проблемы сибирского археологического городоведения //Кузнецкая старина. Новокузнецк, 1994, выпуск 2, с. 28-33.

310. Чёрная М.П. Томская крепость XVII в. по археологическим источникам // Вопросы этнокультурной истории народов Западной Сибири. Томск, 1992, с. 57-76.

311. Чёрная М.П. Томский кремль середины XVII-XVIII в.: Проблемы реконструкции и исторической интерпретации. Томск, 2002. 187 с.

312. Чёрная М.П. Томский кремль середины XVII-XVIII вв.: проблемы реконструкции и исторической интерпретации. Автореф. дис.канд. ист. наук. Новосибирск, 1999. 20 с.

313. Чернов С.З. Сельские некрополи XIV-XVI вв. на северо-востоке Московского княжества // Московский некрополь (история, археология, искусство, охрана). М., 1991, с. 73-97.

314. Чиндина JLA. История Среднего Приобья в эпоху раннего средневековья. Том 1. Томск, 1991. 184 с.

315. Чиндина JI.A. О погребальном обряде поздних могильников Нарымского Приобья // Из истории Сибири. Томск, 1975, выпуск. 16, с. 61-93.

316. Чиндина JI.A., Яковлев Я.А., ОжередовЮ.И. Археологические памятники Томской области. Томск, 1990. 340 с.

317. Чугунов С.М. О натуральной мумии, найденной в г. Томске // Труды Томского общества естествоиспытателей. Том I. Томск, 1890а, с. 5-8.

318. Чугунов С.М. Анатомо-антропологические наблюдения. IV. Случай множественности вормиевых костей стреловидного шва и недоразвития височной кости и зубов на черепе взрослого // Известия Томского университета. Томск, 1902, книга XX, с. 27-52.

319. Чугунов С.М. Антропологический состав населения города Томска по данным пяти старинных православных кладбищ. Материалы для антропологии Сибири. Том XV.// Известия Томского университета. Томск, 1905, книга XXVII.-264 с.

320. Чугунов С.М. О натуральной мумии, найденной в г. Томске // Известия Томского университета. Книга 2, Томск, 1890, с. 107-122.

321. Шабунин Е.А. Храмы Новосибирска: Исторический путеводитель. Новосибирск, 2002. 67 с.

322. Шамшин А.Б. К археологической карте Причумышья // Древняя история Алтая. Барнаул, 1980, с. 52 65.

323. Шамшин А.Б. Русская керамика с орнаментом: из материалов Приобской археологической экспедиции // Этнография Алтайского края. Барнаул, 1994, с. 143-147.

324. Шаповалов А.В. Отчёт об археологических раскопках Умревинского острога в Мошковском районе Новосибирской области в полевом сезоне 2000 г. Новосибирск, 2000. Архив НПЦ по сохранению историко-культурного наследия Новосибирской области.

325. Шаповалов А.В. Саянский острог памятник материальной культуры русских первопроходцев Южной Сибири XVIII в. Автореф. дис.канд. ист. наук, Новосибирск, 1997.-23 с.

326. Шарапов В.Э. Символика деревьев в погребально-поминальной обрядности коми // Экология древних и современных обществ. Выпуск 2. Тюмень, 2003, с. 263-268.

327. Ширин Ю.В. Поселенческие и погребальные комплексы российских переселенцев XVII-XVIII веков в Кузнецком крае // Русские старожилы. Тобольск-Омск, 2000, с. 441-443.

328. Шубин В.О. Русские поселения 18-19 веков на Курильских островах // Вестник ДВО РАН. Владивосток, 1992, № 1, с. 141-150.

329. Щапова Ю.Л. Стеклянный кубок из гробницы Ивана IV Грозного (Атрибуция и история) // Памятники культуры. Новые открытия. 1992. М., 1993, с. 333-337.