автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Полисемия и омонимия в восприятии разновозрастных носителей русского языка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Полисемия и омонимия в восприятии разновозрастных носителей русского языка"

На правах рукописи

КРИСАНОВА Ирина Васильевна

ПОЛИСЕМИЯ И ОМОНИМИЯ В ВОСПРИЯТИИ РАЗНОВОЗРАСТНЫХ НОСИТЕЛЕЙ РУССКОГО ЯЗЫКА

(теоретико-экспериментальное исследование)

Специальность 10.02.01 - Русский язык

10.02.19- Теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Кемерово - 2003

Работа выполнена на кафедре русского языка Комсомольского-на-Амуре государственного педагогического университета

Научный руководитель.

доктор филологических наук, профессор

Елена Борисовна Трофимова

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор

Антипов Александр Геннадьевич

кандидат филологических наук, доцент

Шапилова Нина Ивановна

Ведущая организация - Горно-Алтайский государственный университет

диссертационного совета Д 212.088.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Кемеровском государственном университете по адресу: 650043, г. Кемерово, ул. Красная, 6, Кемеровский государстве! п шш университет.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Кемеровского государственного университета

Защита состоится" / "шля 2003 г. в № часов на заседании

Автореферат разослан " "мая 2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент Булгакова О. А.

2.бо? -А

Общая характеристика работы

Несмотря на то что наукой уже накоплен богатый и интересный материал, касающийся равноименносги, в том числе вопроса о разграничении многозначности и омонимии, для многих ученых исследования в области названных языковых явлений продолжают оставаться актуальными. Более того, на новом этапе развития лингвистики работы, акцентирующие внимание на проблеме многозначности, характере отношений между полисемией и омонимией, на сегодняшний день востребованы, пожалуй, даже больше, чем прежде. Безусловно, это следствие интереса к вопросам взаимосвязи языка и мышления, процессам, которые лежат в основе владения языком, в том числе процессам порождения и понимания высказываний.

В языкознании конца XX - начала XXI в. можно выделить два направления исследования названных явлений. В русле одного из них омонимия и полисемия рассматриваются как категории лекси-ко-семантической системы языка, другого - как достояние носителя языка, принадлежность лексикона.

Такое деление логично вытекает из самой природы языка, ибо ".. .так же, как нельзя сомневаться в том, что язык антропоцентри-чен и антропоморфен по своей природе, нельзя сомневаться и в том, что он по-прежнему продолжает оставаться системой - но не замкнутым автономным образованием, а интегрированной частью среды, в которой живет и действует человек" (Кравченко, 2001).

Итак, язык есть единство системоценгрического и антропоцентрического - разных реальностей, с каждой из которых связан свой набор единиц.

На сегодняшний день системоцен гри ческое пространство языка изучено более тщательно, чем антропоцентрическое. Сказанное касается и явлений многозначности и омонимии. Существует большое количество работ, посвященных анализу семантической структуры полисемичного слова, проблеме многозначности и семного варьирования, вопросам дифференциации омонимии и полисемии (Амосова, 1962; Апресян, 1995; Виноградов, 1960, 1977; Вороничев, 1990; Гак, 1976; Герд, 1997; Тройская, 1991; Никитин, 1996; Стер-нин, 1979, 1985; Шмелев, 1973 и др.).

Единицы систем антропоцентрического пространства, в частности лексикона, сравнительно недавно оказались в фокусе пристального внимания исследователей, поэтому с данной областью языка связано больше вопросов, чем ответов. Разумеется, это не могло не сказаться на степени изученности характерных особенностей многозначных и омонимичных слов как достояния носителей языка.

Итак, актуальность темы диссертационного исследования обусловлена слабой разработанностью проблемы дифференциации омонимии и полисемии в антропоцентрическом проегрпнствешзьиса;—

.'ОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ [ БИБЛИОТЕКА

А. А. Залевская неоднократно отмечала, что усвоение лексикона, его расширение и переорганизация не прекращается до тех пор, пока не прекратится жизнедеятельность индивида (Залевская, 1990, 1992). Единицы лексического компонента речевой организации человека, являющиеся коррелятами, но не эквивалентами единиц лек-сико-семантической системы языка, должны изучаться с учетом возраста индиввдов. Следовательно, реферируемая работа актуальна и в том отношении, что в ней рассматриваются вопросы влияния возрастных особенностей носителей языка на восприятие многозначных и омонимичных слов.

Объект исследования - многозначные и омонимичные слова в русском языке.

Предмет исследования - многозначные и омонимичные слова как единицы лексикона.

Целью данной работы является изучение особенностей спонтанного и интерпретирующего (оценочного) восприятия полисемичных и омонимичных слов разновозрастными носителями русского языка.

В соответствии с заявленной целью в работе решаются следующие задачи:

1) определить особенности спонтанного восприятия полисемичных и омонимичных слов носителями русского языка;

2) выявить характерные черты лексических единиц интерпретирующего восприятия;

3) установить зависимость/независимость восприятия полисемичных и омонимичных слов на разных уровнях от возраста носителей русского языка.

Специфика поставленных задач обусловила использование следующих методов и приемов исследования:

1) метод интроспекции;

2) метод психолингвистических экспериментов;

3) элементы количественного анализа, применяемые для обработки результатов эксперимента.

В число проведенных психолингвистических экспериментов вошли простой ассоциативный; ассоциативный с отсроченной реакцией; эксперимент по созданию субъективных дефиниций; субъективное шкалирование.

Участниками экспериментов были носители русского языка следующих возрастных групп:

1) 11 лет;

2) 14-15 лет;

3) 18-21 год;

4) ЗО^Ю лет.

Поскольку не существует возрастных периодизаций, основывающихся на особенностях языкового развития человека, возрастные

границы были определены условно. Лексикон, по мнению многих исследователей (Залевская, 1990; Рогожникова, 2000; Тогоева, 2000 и др.), является наиболее подвижной частью антропоцентрического пространства языка (по сравнению с фонетикой и грамматикой) и совершенствуется на протяжении всей человеческой жизни. Следовательно, каким бы ни был возрастной диапазон носителей языка, можно установить те черты лексических единиц спонтанного и интерпретирующего восприятия, которые подвержены изменениям.

Перед проведением экспериментов была осуществлена сплошная выборка многозначных и омонимичных слов-существительных из Словаря русского языка (MAC, 1981-1984). В дальнейшем из полученного списка, включавшего 7894 единицы, было отобрано 40 стимулов. Критерии отбора: 1) многозначные и омонимичные слова должны быть известными и понятными носителям языка всех исследуемых возрастных групп; 2) материал должен быть единым для всех испытуемых, поскольку лишь в этом случае можно сопоставить полученные в ходе экспериментов данные по возрастам и выявить специфические черты восприятия в том или ином возрасте.

Новизна работы состоит в том, что впервые многозначные и омонимичные слова как единицы систем антропоцентрического пространства языка исследуются с учетом двух уровней восприятия - спонтанного и интерпретирующего; выявляются особенности лексических единиц названных уровней; устанавливается зависимость дифференциации омонимии и полисемии от возраста носителей языка.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Необходимо различать два уровня восприятия лексических единиц - спонтанный и интерпретирующий, для каждого из которых характерен свой способ обработки информации (спонтанного - безоценочное восприятие; интерпретирующего - оценка и интерпретация фактов).

2. Уровень спонтанного восприятия - уровень однозначных лексических единиц, поэтому такие категории, как многозначность и омонимия, без которых не может обойтись описание системоцентри-ческого пространства языка, не релевантны для него.

3. При спонтанном восприятии отбирается то значение (единица), которое является более актуальным для носителей русского языка того или иного возраста, при этом оно не обязательно соответствует первому значению слова в толковых словарях.

4. На уровне интерпретирующего восприятия в лексиконе разновозрастных носителей русского языка содержатся многозначные и омонимичные слова.

5. Для интерпретирующего восприятия характерно преобладание омонимии, то есть закрепленность за планом выражения лишь одного значения. Данная тенденция особенно ярко проявляется у носителей русского языка младшего возраста.

Теоретическая значимость. Данная работа демонстрирует принципиальную возможность и необходимость исследования единиц лексикона с учетом двух уровней восприятия. Такой подход позволяет приблизиться к решению проблем, связанных с порождением и восприятием речевого высказывания; к ответу на актуальный во все времена вопрос, в чем причина эффективности речемыслительной деятельности человека.

Практическая ценность исследования заключается в том, что полученные результаты могут быть использованы для решения проблем лексикографии; материалы диссертации могут послужить дополнением к курсам лексикологии, лексической семантики, общего языкознания, к спецкурсам по указанным дисциплинам.

Апробация работы. Основные положения исследования в виде докладов, сообщений излагались на научных конференциях: "Актуальные проблемы филологического образования: наука - вуз -школа" (Уральский государственный педагогический университет, 2003); "Русский литературный язык сегодня: проблемы и перспективы" (Комсомольский-на-Амуре государственный педагогический университет, 2003); "Наука и образование: проблемы и перспективы" (Бийский педагогический государственный университет им. В. М. Шукшина, 2003). Апробация отдельных частей работы проходила на заседаниях кафедры русского языка Комсомольского-на-Амуре государственного педагогического университета (2001-2003 гг.), на аспирантских семинарах в Бийском педагогическом государственном университете (2003 г.).

Структура работы. Диссертационная работа носит экспериментально-теоретический характер. Она состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и 2 приложений.

Содержание работы

Во введении устанавливаются основные подходы к исследованию, обосновывается актуальность работы, определяются её цели, задачи, новизна, теоретическая и практическая значимость.

В первой главе "Лингвистический и психолингвистический аспекты проблем полисемии и омонимии" обосновывается возможность изучения языковых единиц с точки зрения двух подходов - лингвистического (преимущественно системоцентрического) и психолингвистического (антропоцентрического по природе); указывается на недопустимость механического перенесения постулатов, выведенных из описания слова как единицы лексико-семантической системы языка, на условия функционирования слова в лексиконе и наоборот (Залевская, 1992).

В первой главе также дается обзор работ теоретической и экспериментальной направленности, посвященных проблемам полисемии и омонимии, вопросу дифференциации названных явлений. Цель об-

зора - показать, в чем особенности лингвистического и психолингвистического подходов к многозначности и омонимии.

Анализ исследований по проблемам омонимии и полисемии позволил установить:

1. В работах, выполненных в русле лингвистического подхода, ощутимо стремление описать многозначное/омонимичное слово как единицу системы языка, определить роль и функции этой единицы в системе. В работах, проделанных в русле психолингвистического подхода, слово изучается как принадлежность лексического компонента речевой организации человека (лексикона), отсюда внимание к особенностям оперирования полисемичными, омонимичными словами человеком в процессе речемыслительной деятельности. Актуальные для лингвистики вопросы о возможности/невозможности существования множества связанных друг с другом значений у одного и того же слова, о разошедшейся полисемии, о способах дифференциации многозначности и омонимии так или иначе затрагиваются и психолингвистами. Правда, приоритетными для последних являются проблемы идентификации неоднозначного слова, влияния неоднозначности на процесс понимания текста.

2. Принципы и методы, с помощью которых постигается суть явлений многозначности и омонимии, оказываются разными для двух подходов. Логико-рационалистические методы исследования (дистрибутивный, компонентный и др.), столь популярные в системо-центрической лингвистике, безусловно, помогают построить модель абстрактной лексико-семантической системы языка. Более того, построение такой модели было бы невозможно без учета способности слова к семантическому варьированию (ЛСВ полисемичного слова и омоним как предел варьирования семантики слова). Слово в такой модели существует безотносительно к человеку, его психофизиологической организации. Психолингвистика, акцентируя внимание на слове как достоянии носителя языка, вырабатывает свои методы и принципы исследования, учитывающие позицию активного и пристрастного субъекта и имитирующие процесс пользования словом индивида.

3. В ряде психолингвистических исследований высказывается предположение о том, что разграничение разных значений полисе-мичных слов и омонимов, без которого не может обойтись любое описание лексико-семантической системы языка, не релевантно для функционирования лексического компонента речевой организации человека (Залевская, 1990). Предположение основывается на данных простых ассоциативных экспериментов, в ходе которых испытуемым предлагается очень быстро реагировать на предъявляемый стимул. В других работах (Муравицкая, 1991; Левицкий, 1985) отмечается, что в направленном эксперименте информанты устанавливают разные по силе связи между значениями многозначных

слов и слов-омонимов. На наш взгляд, направленный эксперимент вьюодит носителя на иной уровень осознаваемости предъявляемого материала, заставляя оценивать и интерпретировать последний.

4. Таким образом, можно предположить существование двух уровней восприятия лексических единиц в речемыслительной деятельности человека (см. также Трофимова, 1996,2002). Первый из них вступает в действие во время восприятия спонтанной речи, выводит на систему подсознания и может быть назван спонтанным уровнем восприятия. Второй непосредственно связан с более глубоким осознанием материала, то есть с системой сознания, и может быть назван интерпретирующим.

Вторая глава "Экспериментальное исследование особенностей восприятия полисемичных и омонимичных слов разновозрастными носителями русского языка" содержит описание четырех психолингвистических экспериментов, предпринятых с целью верификации гипотезы о существовании двух уровней восприятия полисемичных и омонимичных слов носителями языка.

Были проведены следующие эксперименты: 1) простой ассоциативный; 2) ассоциативный с отсроченной реакцией; 3) по созданию субъективных дефиниций; 4) субъективное шкалирование.

Согласно Е.Б. Трофимовой, простой ассоциативный эксперимент дает сведения об уровне спонтанного восприятия (система подсознания), а все остальные (направленные, отсроченный и др.) позволяют выявить особенности уровня интерпретирующего восприятия (языкового сознания индивида) (Трофимова, 1996).

Таким образом, фактически диссертационное исследование (экспериментальная часть) состоит из двух этапов, один из которых посвящен изучению спонтанного восприятия полисемичных и омонимичных слов, другой - интерпретирующего.

Участниками всех экспериментов были носители русского языка следующих возрастных групп (по 50 человек в каждой): 1) 11 лет; 2) 14-15 лет; 3) 18-21 год; 4) 30-40 лет.

Материалом для экспериментов послужили 40 стимулов-существительных (22 многозначных слова и 18 омонимов), предварительно отобранных из MAC (1981 -1984).

Процесс и результаты исследования Простой ассоциативный эксперимент

Первым этапом экспериментального исследования восприятия полисемичных и омонимичных слов стал простой ассоциативный эксперимент. Полученный в ходе последнего материал (8000 реакций) анализировался количественно и качественно.

Предварительно ассоциаты были распределены по группам, каждая из которых соответствует тому или иному значению стимульного слова. Например, в MAC выделяются следующие JICB слова KOI1Ь:

1) "лошадь"; 2) "шахматная фигура"; 3) "брус для упражнений". Данные значения актуализировали у испытуемых такие реакции: ЛСВ1 -седло, кобыла, копыта, плуг, телега, троянский; ЛСВ2 - шахматы, фигурка; ЛСВ1 - гимнастический, гимнастика.

На этапе количественной обработки данных оказалось возможным выявить некоторые общие тенденции.

1. Наблюдаются расхождения в степени актуальности одного и того же значения ряда стимулов у носителей языка разного возраста. Напомним ЛСВ слово-стимула КАРТА (по данным МАС). ЛСВ, - "чертеж земной поверхности"; ЛСВ2 - "листки, составляющие игральную колоду"; ЛСВ3-"бланк". У испытуемых И, 14-15 летболь-шинство реакций актуализировал ЛСВ, (мира, клад, атлас, дорога, Россия, остров, глобус...), у носителей языка 18-21, 30-40 лет -ЛСВ2 (игра, колода, туз, азарт, масть...).

2. Стечением времени степень актуальности того или иного значения может меняться, что зависит от целого ряда экстралингвистических факторов (смена ведущего вида деятельности, изменение политической обстановки и т. д.).

3. Подтверждается факт, что не всегда ЛСВ, указанный первым в толковых словарях, является наиболее значимым для носителя языка (Залевская, 1990; Рогожникова, 2000). Например, доминирующее положение (по количеству реакций) у информантов всех возрастных групп занимает ЛСВ5 "курительный прибор" стимула ТРУБКА; ЛСВ2 "опора, нижняя часть мебели" стимула НОЖКА; ЛСВ3 "соцветие хвойных и других растений" стимула ШИШКА; ЛСВ4 "письменная принадлежность" стимула РУЧКА; ЛСВ7 "физический облик человека" стимула ФИГУРА и т.д.

4. Инвентарь значений, активно используемых информантами, существенно меньше по сравнению с инвентарем значений, описываемым в словарях. С возрастом количество значений увеличивается, что связано с расширением объема знаний о слове и обозначаемом им объекте реальной действительности.

Проблема качественного анализа ассоциативных реакций до сих пор остается острой. Психолингвисты продолжают искать основания для классификаций реакций, однако, как отмечают многие авторы, на сегодняшний день не существует "идеально работающей" классификации (см. Рогожникова, 2000; Овчинникова, 1994; Бе-реснева, Дубровская, Овчинникова, 1995 и др.). Последнее вполне объяснимо, ведь постановка той или иной цели в исследованиях предполагает избирательность в подходе к материалу, что неизбежно сказывается на характере классификации, является причиной её неуниверсальности.

На этапе качественной обработки данных были построены две классификации: формальная и семантическая.

В рамках первой классификации выделены группы реага цт: 1) парадигматические (ЛИПА - дерево, лист, растение; КОМАНДА - при-

каз, приказание, распоряжение; ЛАСКА - угроза; БРАК - дети, кольцо. ..); 2) синтагматические (ФИГУРА - красивая, идеальная, стройная; ОЧЕРЕДЬ - большая, длинная, в магазин, за билетом); 3) словообразовательные (ПАПА - папочка; КАНАЛ - водоканал); 4)реакции-эхолалии (ПОЧКА - кочка, бочка; КРАН - экран).

Особый интерес вызывают биномы типа ЛУК - репчатый, БАБОЧКА - ночная, НАРЯД - свадебный, вечерний, маскарадный. С одной стороны, данные реакции должны расцениваться как синтагматические, но с другой - они отличаются от таких реакций на те же стимулы, как ЛУК - горький, едкий, зеленый', БАБОЧКА - красивая, пестрая; НАРЯД - красивый, рваный. Очевидно, основой для появления пар первого типа явились связи парадигматического характера (репчатый - один из сортов лука (отношения род - вид); ночная -вид бабочек (отношения род - вид); вечерний, свадебный, маскарадный - разновидности праздничной одежды, каждая из которых предназначена для особого случая (отношения род - вид).

Пару БАБОЧКА - ночная можно, таким образом, считать и парадигматической, при условии, что речь идет об одном из видов бабочек, и синтагматической, если принять во внимание существование метафорического названия женщины легкого поведения.

О необходимости руководствоваться функциональным признаком при выделении синтагматических и парадигматических реакций говорит и А. А. Залевская (1990).

Анализ материала на предмет формального отношения стимула к реакции позволил установить:

1. Единицы спонтанного восприятия могут быть связаны парадигматически и синтагматически. При этом связи парадигматического характера преобладают (возможно, влияет специфика материала для эксперимента - стимулами являются существительные).

2. Подтверждается факт зависимости количества синтагматических и парадигматических реакций от возраста испытуемых. По мере взросления увеличивается количество парадигматических и уменьшается количество синтагматических реакций. Можно предположить, что в раннем детском возрасте единицы лексикона хранятся в составе синтагматических блоков, затем происходит переструктурирование, связанное с расширением объема знаний о мире и развитием способности к абстрактному мышлению.

3. Особый интерес вызывает проблема представленности полисемии и омонимии в условиях спонтанного восприятия у разновозрастных носителей. Встает вопрос, можно ли говорить о наличии многозначных и омонимичных слов на уровне восприятия, который исключает в силу своей специфики оценку, интерпретацию тех или иных языковых фактов.

Само понятие ассоциативного процесса, пишет Р. М. Фрумки-на, "основано на том, что не происходит никакого выбора, перебора возможных ответов" (Фрумкина, 2001).

Очевидно, что лексические единицы, участвующие в процессах спонтанного восприятия речи, выступают для носителей языка как однозначные. В каждом конкретном случае одна форма равна одному значению (какому - зависит от недавнего предшествующего опыта, внутреннего либо внешнего ситуативного или/и речевого контекстов).

В рамках семантической классификации выделены группы реакций: 1 ^признаковые) 2)субъективно-оценочные) У)простран-ственно-временные) 4) ситуативные) 5)гиперонимические) 6)гипо-пимические; 7)симилятивные) %)оппозитивные) 9)субъективно-дефинитивные) 10 )националъно-культурные;

Признаковые реакции свидетельствуют о том, что в процессе идентификации стимула испытуемые актуализировали некоторые признаки, характеризующие объект, обозначенный стимульным словом. Такими признаками могли быть, во-первых, какое-то качество, свойство, функция объекта, во-вторых, яркая, значимая для носителей языка деталь. Например, КОСА - длинная, русая, девичья; НАРЯД - рваный, бриллиант, шляпа, бусы, маска.

Субъективно-оценочные реакции явились следствием актуализации каких-то чувств, эмоций и оценок, связанных с объектом, обозначенным стимулом. Хотелось бы отметить, что данные реакции -результат личного впечатления от объекта, которое может быть различным у разных людей. Например, в восприятии одних ПАПА -хороший, добрый) других - плохой.

В группу пространственно-временных реакций вошли ответы, свидетельствующие о том, что у испытуемых "всплывали" знания о месте объекта, обозначенного стимулом, в реальной действительности во времени и пространстве. Например, ЛИПА - лето, лес, дача, река, весна, осень; СЕТКА - окно, форточка, ворота; ПАПА -детство, семья.

Ситуативные реакции - это результат актуализации некоторого фрагмента предшествующего опыта. Как правило, таким фрагментом является определенная ситуация. Реакция может быть либо названием такой ситуации (НАРЯД - праздник, танцы, бал, карнавал, маскарад и т. д.), либо её компонентом (КРОШКА - стрясти, мышь, воробей; РУЧКА - письмо, тетрадь, лист и т. д.).

Гиперонимические и гипонимические реакции - яркое свидетельство того, что, воспринимая в процессе жизни огромные массивы информации, носители языка вынуждены определенным образом модифицировать, переструктурировать, упорядочивать полученный материал с целью его экономичного хранения.

Разъясняя для себя значение слова-стимула, испытуемые используют такие стратегии, как подведение под более общее понятие (гиперонимические реакции), иллюстрация общих понятий примерами (ги-перо-гипонимические), соотнесение с координированными понятиями (гипо-гипо1шмические) (два последних типа реакций составляют группу гипонимических).

Гиперонимические: ЛИПА - дерево, растение; МЕСЯЦ - светило, планета, спутник; КОНЬ - животное; ШЛЯПКА - головной убор.

Гипонимические: МУШКА - комар, блошка, жук; ФИГУРА -квадрат, конус, шар, овал; КОНЬ - жеребец, мерин, пони.

Реакции симилятивного и оппозитивного типов вместе с вызвавшим их стимулом переживаются испытуемыми либо как означающие нечто сходное (симиляры), либо как нечто противоположное (оппозиты). Уточним, многие из них вряд ли квалифицировались бы в рамках строгой лингвистической науки как синонимы или антонимы (Залевская, 1990).

Симиляры: КОСА - серп, МЕСЯЦ - луна, РАК - краб. Оппозиты: БРАК - развод, МАТ - стул, ЛАСКА - угроза, КИСТЬ - стопа. Некоторые из приведенных реакций являются результатом целых цепочек рассуждений:

МАТ - (матрац - лежать - сидеть) - СТУЛ;

ШИШКА - (кедр, ель, елка (хвойные) - (нехвойные)) - КЛЕН.

Разъясняя для себя значение слова-стимула, испытуемые также пытаются дать дефиницию, объяснить, что значит слово. Результатом данной стратегии ассоциирования являются субъективно-дефинитивные реакции. Например, МАТ - плохое слово, брань, нецензурное выражение; МЕСЯЦ - часть года, срок, время; КОМАНДА - много человек, несколько человек, все вместе.

Национально-культурные реакции в сочетании, со стимулом представляют собой цитату/часть цитаты из какого-либо произведения, пословицу; стимул может актуализировать знания о каком-то литературном герое и т. д. Например, КОСА - смерть, на камень; РАК - лебедь, Грека, гора; КРОШКА - сын к отцу, Цахес; ШИШКА - медведю прямо в лоб.

Самой актуальной для носителей языка всех исследуемых нами возрастов стратегией опознания слова явилось включение его в соответствующий, как правило, типичный ситуативный контекст. В рамках той или иной ситуации объекты, обозначенные словом-стимулом и словом-реакцией, оказываются связанными определенными отношениями, знания о которых формируются у человека в процессе практического освоения мира. Следует, видимо, согласиться с мнением о том, что "слова нужны человеку не сами по себе, а лишь для решения конкретных практических задач его многогранной повседневной деятельности, где слово выступает в первую очередь как "имя ВЕЩИ", а уж затем - как "ИМЯ вещи" (Залевская, 1988, 10-11).

Не менее важными для носителей языка являются знания о месте некоторого объекта в мире, его зависимости от пространственно-временных координат. Определенный запас таких знаний стимуль-ное слово актуализировало у информантов всех возрастных групп.

Количество ситуативных и пространственно-временных реакций с возрастом увеличивается, что можно объяснять расширением круга знаний о мире и месте того или иного объекта в этом мире.

Итак, идентифицируя значение стимульного слова, носители языка используют самые разнообразные стратегии (хотелось бы отметить, что возможна иная интерпретация реакций, чем та, что предложена в исследовании). Направление ассоциативного процесса при этом зависит не от того, какое - многозначное или омонимичное - слово предъявлено в качестве стимула, а от особенностей актуализированного испытуемыми значения стимула и, в ряде случаев, от особенностей самих испытуемых (объема их знаний, например).

Таким образом, на данном этапе исследования установлено:

1. В процессе восприятия спонтанной речи у носителей языка нет возможности интерпретировать какие-либо факты. Единицы спонтанного уровня восприятия однозначны и не зависят от возрастных особенностей информантов.

2. Единицы названного уровня различаются по степени их актуальности для испытуемых разных возрастных групп.

3. Указанные единицы подчиняются тем же глубинным правилам организации, что и единицы системоцентрического пространства языка - связаны парадигматическими и синтагматическими отношениями.

Второй этап экспериментального исследования

На уровне интерпретирующего восприятия, в отличие от спонтанного, языковые факты подвергаются сознательной оценке, под которой следует понимать "любую классифицирующую деятельность носителя языка, все, что требует осмысления" (Трофимова, 1996).

Оценивать, интерпретировать какие-то факты человек начинает ещё в детстве. До какого-то момента, отмечает А. М. Шахнарович, ребенок не обращает внимания на то, чего он сам достиг в овладении языком. Но к трем годам у него появляется интерес к форме слова, к словотворчеству, к эксперименту со словом (Негневицкая, Шахнарович, 1981). Это период, когда у человека складывается способность сознательного отношения к языку, которая продолжает затем совершенствоваться под влиянием, в частности, школьного обучения. К одиннадцатилетнему возрасту носители языка могут эксплицировать какие-то факты, на основании которых исследователь может судить об особенностях единиц, содержащихся в сознании носителей.

Уровень интерпретирующего восприятия исследовался с помощью ассоциативного эксперимента с отсроченной реакцией, методик субъективных дефиниций и субъективного шкалирования.

В экспериментах принимали участие носители языка четырех возрастных групп (по 50 человек в каждой): 1)11 лет; 2) 14-15 лет; 3) 18-21 год; 4) 30-40 лет.

Ассоциативный эксперимент с отсроченной реакцией

Ассоциаты, полученные в ходе эксперимента с отсроченной реакцией (8000), анализировались по тем же параметрам, что и реакции, данные носителями языка в процессе простого ассоциативного эксперимента. Это позволило сравнить результаты и выявить некоторые особенности интерпретирующего восприятия.

Количественный анализ ассоциатов показал:

1. В ряде случаев стимульные слова актуализировали у носителей языка больше значений, чем в простом ассоциативном эксперименте. Так, если в последнем информанты 11 лет не дали ни одной реакции, соответствующей значению "подделка" слова ЛИПА, то в отсроченном данное значение проявилось.

2. Не всегда ЛСВ, актуальный на спонтанном уровне восприятия у носителей языка того или иного возраста, является наиболее значимым на интерпретирующем. Так, в простом ассоциативном эксперименте на стимул КИСТЬ испытуемые 11 лет дали большинство реакций, соответствующих значению "прикрепленный к рукоятке пучок волоса"; в отсроченном - значению "часть руки".

3. В большинстве случаев степень актуальности того или иного значения стимула совпадает у информантов разного возраста. Вероятно, вариативность менее свойственна уровню интерпретирующего восприятия, чем спонтанного.

Качественный анализ ассоциатов показал:

1. Для уровня интерпретирующего восприятия, как и для спонтанного более актуальными являются связи парадигматического, а не синтагматического характера.

2. Связи между единицами лексикона на этом уровне устанавливались информантами всех возрастных групп только по линии значения, о чем свидетельствует отсутствие словообразовательных и эхо-лалических реакций (НАРЯД - нарядный; КРАН - экран; ПОЧКА -бочка, кочка).

3. Идентифицируя значение исходного слова, испытуемые использовали те же стратегии, что и во время простого ассоциативного эксперимента. Однако если в последнем носители языка дали больше ситуативных (ЛИПА - мед, чай, пила) и пространственно-временных (НАРЯД - девочка, барыня, елка) ассоциатов, то в эксперименте с отсроченной реакцией, позволяющем выйти на иной уровень восприятия материала, информанты особенно активно пользовались такими стратегиями, как подведение под более общее понятие (НОЖКА - конечность; ПАРТИЯ - организация, объединение) и субъективное определение (КОМАНДА - группа людей, много ребят; ПОСТ - отказ от мяса). Это отвечает специфике интерпретирующего восприятия. Внимание носителей языка направлено на сам объект, его существенные признаки. С возрастом количество

гиперонимических и субъективно-дефинитивных реакций, данных как на стимулЬьмногозначные слова, так и на стимулы-омонимы, увеличивается.

Сопоставив результаты двух экспериментов, можно сделать рад выводов.

1. Единицы интерпретирующего восприятия, как и спонтанного, не тождественны единицам системоцентрического пространства языка. Причина - зависимость антропоцентрических единиц от особенностей человека, в частности возрастных, (то или иное значение может быть неодинаково актуально для носителей языка разных возрастных групп).

2. Уровням спонтанного и интерпретирующего восприятия свойственны разные способы обработки информации и, естественно, разные формы ее "упаковки". Спонтанное восприятие, не предоставляющее в силу своей специфики возможности перебора, оценки каких-либо языковых фактов, оперирует однозначными лексическими единицами (один план выражения - одно значение). В процессе ассоциативного эксперимента с отсроченной реакцией носители языка не реагируют сразу на стимул, а осуществляют сознательный выбор. У испытуемых есть не один, а множество вариантов (один план выражения - несколько значений). Следовательно, единицы интерпретирующего восприятия - это неоднозначные единицы. Логично предположить, что одни из них являются омонимами, другие -многозначными словами. Проверить данное предположение можно с помощью эксперимента по созданию субъективных дефиниций и методики субъективной оценки близости значений слов.

Эксперимент по созданию субъективных дефиниции

Очередным этапом исследования единиц уровня интерпретирующего восприятия стал эксперимент по созданию субъективных дефиниций.

В результате проведенного эксперимента был получен набор субъективных определений на каждое исходное слово. Например, значения слова КАРТА информанты 11 лет описали следующим образом: 1) "бумага, на которой обозначены все страны"; "используется, чтобы найти город, страну"; "бумага, на которой нарисован весь мир"; 2) "для игры, собраны в колоду"; "игральные, в которые можно играть много игр"; 3) "с которой ходят на процедуры к врачам"; 4) "визитная, на ней имя, фамилия, адрес", "банковская".

Приведенные выше определения свидетельствуют о том, что носители языка, создавая дефиницию, не идут по какому-то заранее заданному пути, а выбирают ту или иную стратегию, в этом причина такого разнообразия описаний. В ряде случаев информантам показалось важным эксплицировать свои знания о назначении предмета ("чтобы найти город, страну"; "для игры"); кто-то решил, что

достаточно указать на какой-то существенный признак ("схема").

Необходимо обратить особое внимание на то, что участники эксперимента не являются профессиональными лексикографами и зачастую оперируют словом, не владея той дефиницией, которая зафиксирована в словарях. Значение слова для носителей языка функционирует не само по себе, а как "средство выхода на личнос-тно переживаемую индивидуальную картину мира во всем богатстве её сущностей, качеств, связей и отношений, эмоционально-оценочных нюансов" (Залевская, 1998). Испытуемые, описывая значение, учитывают весь комплекс связей и отношений, в которые вступает слово и обозначенный им объект реальной действительности, то есть все, что стоит за словом в их сознании. На фоне существующего внутреннего контекста, неэксплицированного, но учитываемого знания дефиниции типа "(карта) мира", "игральная (карта)" кажутся носителям языка достаточными, хотя, на взгляд исследователя, не отражают основных признаков соответствующих понятий.

Итак, дефиниции, закрепленные в толковых словарях, и субъективные, данные испытуемыми - наивными лингвистами, представляют собой две разные сущности, которые могут быть сопоставлены по каким-то параметрам с учетом того, что в случае словарных описаний речь идет о значении слова как принадлежности лексико-семантической системы языка, а в случае субъективных толкований - достоянии индивида.

Полученные в ходе эксперимента различные дефиниции, относящиеся к одному и тому же значению стимула, были сопоставлены и проанализированы с точки зрения наличия в них сходных семантических компонентов (эксплицированных). Такая работа необхо- -дима потому, что позволяет выявить те опорные элементы, на которые сознательно ориентируются носители языка, описывая значение слова или, точнее, то, что стоит за словом в индивидуальном сознании. На следующем этапе анализа материала, полученного в ходе эксперимента, сравнивались дефиниции разных значений одного и того же исходного слова (как многозначного, так и омонимов). Цель такого сравнения - проследить, повторяются ли какие-то семантические компоненты в толковании разных значений (данный этап анализа предполагает индивидуальную оценку ответов каждого испытуемого).

Рассмотрим субъективные дефиниции исходного слова ХОЗЯИН, полученные от испытуемых разных возрастных групп. Перед тем, как перечислить набор определений, будем указывать, как данное значение толкуется в MAC.

1. "Тот, кому принадлежит что-то; владелец, собственник чего-либо" - (11 лет) "владелец каких-то вещей", "человек, который может взять собаку и руководить ею", "владелец чего-то своего", "собаки", "человек, который что-то имеет", "владеет чем-нибудь"; (14-15лет) "человек, владеющий чем-либо", "собственник чего-ни-

будь", "владелец чего-либо или кого-либо", "человек, который имеет свое предприятие, фирму"; (18-21 год) "человек, владеющий каким-либо имуществом", "владелец чего-либо", "владелец"; (30-40 лет) "человек, владеющий каким-либо имуществом", "собственник чего-либо", "владелец", "человек, являющийся владельцем чего-либо или кого-либо".

2. "Тот, кто ведет хозяйство" - носители языка не дали дефиниций этого значения;

3. "Глава семьи, дома" - (11 лет) "главный в доме", "человек, который живет в своем доме", "в своем доме"; (14-15 лет) "глава дома, семьи", "глава семейства", "главный в доме, семье"; (18-21 год) "главный в доме", "глава семьи", "главный человек в доме"; (30-40 лет) "глава семьи", "главный в семье, доме", "на чьих плечах лежит забота о семье, доме";

4. "Тот, кто имеет власть распоряжаться кем-либо, чем-либо" -(11 лет) "главный над людьми", "человек, который командует", "человек, чем-то управляющий; (14-15 лет) "главный на производстве", "имеющий власть над кем-то", "человек, который повелевает кем-то", "для раба"; (18-21 год) "человек, обладающий властью", "господин, повелитель", "человек, имеющий право чем-либо или кем-либо распоряжаться"; (30-40 лет) "человек, облеченный властью", "человек, распоряжающийся кем-то или чем-то", "имеющий власть".

В некоторых случаях испытуемые всех возрастных групп приводили лишь одно определение "владелец", "главный", считая, очевидно, его исчерпывающим и вмещающим в себя все содержание, стоящее за словом. Действительно, человек, владеющий каким-то имуществом, одновременно имеет власть распоряжаться им, при этом он может быть главой своей семьи. Н. В. Никитин указывает, что значения полисемичного слова выявлены и разграничены в сознании стой степенью четкости, с какой разработан соответствующий участок человеческой деятельности (Никитин, 1996).

И все же в большинстве субъективных дефиниций на слово ХОЗЯИН выделены существенные признаки, позволяющие дифференцировать разные ЛСВ. В определениях первого значения эксплицирован компонент "владелец, собственник чего-либо", третьего -"главный в доме, семье", четвертого - "имеет власть".

В индивидуальных анкетах участников эксперимента находим следующие наборы толкований: (11 лет) "владелец", "главный в доме", "главный над людьми"; (14-15 лет) "владелец чего-либо или кого-либо", "глава семейства", "главный на производстве". Носители языка акцентируют внимание на особом положении, особой социальной роли того, кого называют ХОЗЯИНОМ. Видимо, для испытуемых это и есть тот существенный признак, на котором основывается переживание близости выделенных значений.

В одной из анкет информантов первой возрастной группы приводятся такие определения: "человек, у которого есть собака", "че-

ловек, у которого свой магазин", "человек, у которого свой учебник". Испытуемые более старшего возраста подобных дефиниций не давали. JI. С. Рубинштейн и другие психологи отмечают, что основная линия развития мышления проявляется в том, что определения все более высвобождаются от обусловленное™ субъектом и от связанности непосредственной ситуацией (Рубинштейн, 1946).

Рассмотрим дефиниции стимула ПАПА.

1. "То же, что отец" - (11 лет) "человек, который ближе всех", "близкий человек", "родной человек по группе крови", "отец", "близкий человек, родитель"; (14-15 лет) "отец", "родной человек", "близкий родственник"; (18-21 год) "отец", "глава семейства", "биологический родитель", (30-40 лет) "отец", "родитель мужского пола", "один из родителей; мужского пола", "отец своего ребенка";

2. "Глава римско-католической церкви" - (11 лет) "Римский", "глава католической церкви", "глава католической римской церкви"; (14-15 лет) "Римский", "глава католической церкви", "глава церкви"; (18-21 год) "глава католической церкви", "священнослужитель, глава церкви"; (30-40 лет) "высокопоставленное лицо в церковной иерархии", "глава римско-католической церкви", "глава церкви".

Испытуемые всех возрастных групп описали значение, не зафиксированное в толковых словарях (MAC, БАС):

3. "Глава преступной группировки" - (11 лет) "главный мафиози", "главный в преступном мире"; (14-15 лет) "крестный отец", "глава мафии", "человек, который играет большую роль в преступном мире", "отецмафии"; (18-21 год) "главакриминальной группы", "глава преступного мира", "глава мафиозной группировки"; (30-40 лет) "глава преступного мира", "глава криминальной группировки".

В дефинициях участников эксперимента можно выделить такие сходные компоненты (в зависимости от значения): "родитель", "родной человек", "глава семьи"; "глава церкви"; "глава преступной группировки". Нетрудно заметить, что почти все они пересекаются между собой. В индивидуальных анкетах испытуемых приводятся следующие наборы субъективных определений: (11 лет) "глава семьи", "глава церкви", "глава мафии"; (14-15 лет) "родной Человек", "глава католической церкви", "глава криминальной группировки"; "отец", "глава церкви", "отец мафии". Можно, конечно, предположить, что носители языка осознают определенное сходство значений, наличие семантических скреп между разными значениями, но хотелось бы отметить то, что в данном случае сами значения сти-мульного слова "провоцируют" подобные сходные дефиниции. Поэтому более вероятно, что испытуемые не специально конструировали свои толкования таким образом, чтобы в них употреблялись повторяющиеся компоненты.

В результате анализа дефиниций удалось установить следующее: в ряде случаев, создавая определения разных значений одного и того же слова, носители языка опирались на признак, в равной

степени характерный для всех указанных значений или некоторых из них. Вероятно, этот признак и является семантической скрепой между разными значениями одного слова в сознании участников эксперимента. Сходные компоненты были обнаружены не только в дефинициях значений многозначных слов, но и в определениях одного стимула - омонима ПАПА.

Таким образом, на данном этапе с большой степенью вероятности можно говорить о том, что на уровне интерпретирующего восприятия присутствуют неоднозначные единицы. Являются ли они полисемичными или омонимичными словами - будет установлено с помощью субъективного шкалирования.

Субъективное шкалирование

Эксперимент по оценке близости значений исходных слов проводился по методике Муравицкой - Левицкого (Муравицкая, 1991; Левицкий, 1989). Носителям языка 11,14-15,18-21,30-40 лет было предложено оценить степень связанности значений полисемичных и омонимичных слов по пятибалльной шкале.

Результаты эксперимента.

Средние оценки семантического расстояния между значениями слов, квалифицируемых лексикографическими источниками как омонимы, оказались в большинстве случаев одинаковыми у носителей языка всех возрастных групп.

В двух случаях оценки информантов 11 лет отличались от оценок испытуемых более старшего возраста. Так, значения слов почка в контекстах на дереве распустились почки - у бабушки больные почки, согласно интуиции участников эксперимента, представляют собой переходный случай между омонимией и полисемией (в словарях однозначно расцениваются как омонимы). То же самое наблюдается и для слов папа в контекстах мой папа - летчик - Папа Римский живет в Ватикане.

Эксперимент позволил оценить степень семантической связи и между значениями слов, которые характеризуются лексикографическими источниками как многозначные.

В процессе анализа результатов было установлено, что носители языка 11лети14-15 лет чаще давали для одних и тех же случаев более низкие оценки, чем испытуемые 18-21 и 30-40 лет. Например, в MAC выделяются следующие значения слова КИСТЬ: 1) "часть руки от запястья до конца пальцев"; 2) "скопление плодов и цветков"; 3) "пучок нитей, шнурков, служащих для украшения чего-либо"; 4) "прикрепленный к рукоятке пучок щетины". Самой высокой оценкой, согласно информантам 11,14-15 лет характеризуется семантическое расстояние между 3-м и 4-м значениями (полисемия). Значения 1-ми 2-м воспринимаются ими как омонимичные. Отношения между значениями 1-ми 3-м, 1-м и 4-м, 2-м и 3-м, 2-м и 4-м,

по мнению носителей языка 11,14-15 лет, могут быть охарактеризованы как переходные между омонимией и полисемией. Согласно испытуемым 18-21,30-40 лет, все указанные значения связаны отношениями полисемии.

В ряде случаев оценки степени сходства значений были одинаковыми у носителей языка всех возрастных групп. Так, по мнению всех участников эксперимента, значения слова месяц ("луна", "период времени") в контекстах на небе ясный месяц - май - весенний месяц связаны очень слабо, и здесь можно говорить об омонимии. То же самое можно сказать о значениях слов хворост ("сухие ветви", "печеное изделие"), бабочка ("насекомое", "галстук") и т. д.

Во всех описанных выше случаях, касающихся полисемичных слов, показания словарей расходятся с оценками испытуемых. Однако можно выделить группу слов, относительно которой мнения лексикографов и носителей языка совпадают: ХОЗЯИН, КРОШКА, КОНЬ, НОЖКА и т. д.

Итак, анализ результатов данного эксперимента показал:

1. Уровень интерпретирующего восприятия оперирует, в отличие от спонтанного, омонимичными и полисемичными словами. Способность различать данные категории является частью лингвистической компетенции носителя языка любого исследованного нами возраста.

2. Оценки степени сходства значений слов зависят, вероятно, от множества факторов - сходства/различия внешних, функциональных характеристик объекта, названного словом, эмоциональных впечатлений и т.д. В этом смысле явления полисемии и омонимии получают более расширенную трактовку, чем это принято в лексикографической практике.

3. В сознании испытуемых система значений полисемичных слов в большинстве случаев организована не так, как она представлена в толковых словарях. ЛСВ (все или частично) значительного количества слов, описываемых лексикографами как многозначные, не воспринимаются информантами в качестве связанных между собой.

4. Оценивая степень близости значений омонимов, испытуемые не констатировали абсолютного различия, а для значений полисемичных слов предлагали не самые высокие оценки сходства. Вероятно, на уровне интерпретирующего восприятия действуют две тенденции, выражающиеся в стремлениях, с одной стороны, присвоить форме лишь одно значение; с другой - избежать полного различения (на что, по-видимому, влияет общность плана выражения).

5. Стремление присвоить форме лишь одно значение более свойственно носителям языка младшего возраста (11,14-15 лет).

Обобщая результаты проведенных экспериментов, можно утверждать следующее:

1. Антропоцентрическое пространство языка представлено двумя различающимися системами, для каждой из которых характерен свой способ обработки информации и свои единицы.

2. Эффективность спонтанного восприятия речи связана с однозначностью "обслуживающих" её лексем. Совпадение планов содержания разных единиц спонтанного уровня восприятия не ощущается носителями языка, поскольку в каждый конкретный момент неподготовленного процесса коммуникации для человека реально существует лишь одна единица.

3. В простом ассоциативном эксперименте было установлено, что единицы спонтанного восприятия различаются по степени их актуальности для носителей языка того или иного возраста. Лексикографические источники, во многом основывающиеся на результатах описания слова как единицы системоцентрического пространства языка, не отражают указанной особенности.

4. Для уровня интерпретирующего восприятия характерно наличие и многозначных, и омонимичных слов. Носители языка осознают, что с одним и тем же планом выражения могут быть связаны либо разные, либо в чем-то сходные значения. Важно учитывать, что для человека в окружающем мире "не существует сходства "вообще", сходства как такового" (Фрумкина, 2001) и что "фактическое сходство или употребление устанавливается не между отдельно взятыми лексемами, а между продуктами идентификации воспринимаемого знания в контексте индивидуального и социального опыта" (Лебедева, 2002).

Многозначность и омонимия в антропоцентрическом пространстве (уровень интерпретирующего восприятия) - категории ещё менее определенные, чем в системоцентрическом. Проблема их дифференциации связана с более общей проблемой индивидуальной близости значений слов и проблемой влияния возрастных особенностей носителей языка на оценку значений как связанных/несвязанных. В эксперименте по субъективному шкалированию было установлено, что испытуемые младшего возраста (11,14-15 лет) и старшего (18-21, 30-40 лет) могут по-разному оценивать одни и те же факты. Причем носители языка младшего возраста (11, 14-15 лет) чаще, чем информанты старшего возраста (18-21,30-40 лет), склонны воспринимать разные значения многозначного слова в качестве омонимов.

В заключении подводятся итоги исследования. Итак, по известным причинам системоцентрическая составляющая языка оказалась наиболее изученной, в отличие от антропоцентрической. Системно-структурная лингвистика выделила и достаточно подробно описала единицы разных ярусов, выработала необходимые д ля этого методы и приемы. Лингвистика, основывающаяся на принципах экспансионизма, антропоцентризма, функционализма и эксплантарносш (Куб-рякова, 1995), только приближается к созданию стройной и непротиворечивой теории. Ненаблюдаемый характер единиц антропоцентрического пространства делает работу исследователей ещё более

трудной и провоцирует множество разных гипотез, жизнеспособность которых должна проверяться не одним, а многими авторами.

На сегодняшний день стал очевидным факт, что единицы систе-моцентрического и антропоцентрического пространств языка - это разные единицы, обладающие специфическими чертами. Так, например, было установлено, что для носителей языка существует значительно более широкий круг пар или групп слов, идентифицируемых в качестве сходных по своему значению, чем те, которые зарегистрированы в имеющихся словарях синонимов, то же самое можно сказать о словах, противоположных по значению (Залевская, 1990). В нашей работе, посвященной исследованию многозначных и омонимичных слов как единиц лексикона, подтверждается то, что единицы двух языковых пространств - сущности, не тождественные друг другу. Более того, антропоцентрическая реальность представлена двумя различающимися системами, с каждой из которых связан свой уровень восприятия.

Спонтанное восприятие выводит на ту систему, для единиц которой не характерны ни многозначность, ни омонимия, поскольку в каждый конкретный момент для слушающего/говорящего существует только одна форма, связанная только с одним значением.

Уровень интерпретирующего восприятия выводит на систему, где представлены и многозначные, и омонимичные лексемы. Очевидна при этом условность храниц между полисемией и омонимией в языковом сознании носителей, зависимость дифференциации данных категорий от возрастных особенностей человека. Последняя характеристика (возраст носителя языка) не рассматривается при описании слова как единицы абстрактной лексико-семантической системы языка, но обязательно должна учитываться при исследовании слова как единицы лексикона.

Результаты проведенных нами психолингвистических экспериментов являются убедительным доказательством того, что единицы системы, связанной со спонтанным уровнем восприятия, различаются по степени их актуальности для испытуемых разных возрастных групп. Значения единиц системы сознания, на которую выводит уровень интерпретирующего восприятия, тоже не одинаково актуальны для носителей языка разных возрастов.

Различаясь между собой, единицы антропоцентрического и сис-темоцентрического пространств все же продолжают оставаться единицами одного и того же феномена - языка, поэтому основные правила, благодаря которым феномен существует и функционирует, свойственны и тем, и другим единицам. В качестве примера можно привести синтагматические и парадигматические связи, организующие не только лексико-семантическую систему языка, но и лексикон.

Итак, хотелось бы подчеркнуть возможность и необходимость изучения языковых явлений с позиций разных подходов. Речь о при-

оритетности одного из них (сейчас - антропоцентрического) может идти лишь до определенного момента - момента достижения равновесия в степени изученности тех или иных единиц разных пространств. В дальнейшем следует выработать методы интегратив-ного описания языка.

Таким образом, реферируемое диссертационное исследование подготавливает почву для интегративного подхода к явлениям многозначности и омонимии в языке. Эта задача не может быть решена без привлечения новых данных, касающихся, в частности, восприятия полисемичных и омонимичных слов иной частеречной принадлежности; восприятия явлений, смежных с омонимией; без межъязыковых сопоставлений и т. д.

Основные положения диссертации изложены в следующих работах:

1. Психолингвистическое исследование лексической полисемии и омонимии (на основе ассоциативного эксперимента с разновозрастными носителями русского языка) // Актуальные проблемы филологического образования: наука - вуз - школа: Материалы IX Всероссийской научно-практической конференции. - Екатеринбург, 2003.

2. Экспериментальное исследование особенностей восприятия многозначных и омонимичных слов разновозрастными носителями русского языка // Наука и образование: проблемы и перспективы: Материалы региональной научно-практической конференции аспирантов, студентов и учащихся. - Бийск, 2003.

3. Семантическая классификация реакций, полученных в ходе простого ассоциативного эксперимента от разновозрастных носителей языка // Литература и общественное сознание: варианты интерпретации художественного текста: Материалы научно-практической конференции. - Бийск, 2003.

4. Зависимость восприятия омонимии и полисемии от возраста носителей языка. - Курск, в печати.

Подписано к печати 21.05.2003. Формат 60x84'/ . Бумага офсетная № 1. Гарнитура "Times". Печать оф&тная. Усл. печ. л. 1,4. Тираж 100 экз. Заказ № 458

Издательство "Кузбассвузиздат". 650043, Кемерово, ул. Ермака, 7. Тел. 58-34-48

» 10339

I

I

i

I

i \

Г

I

I

I

'1

t

it

1

i I

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Крисанова, Ирина Васильевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ И ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ ПРОБЛЕМ ПОЛИСЕМИИ И OMOI1ИМИИ.

1.1 Слово с точки зрения системоцентрического и антопоцентрического подходов к языку.

1.2. Полисемия и омонимия как явления лексико-семантической системы языка. Вопрос о существовании полисемии.

1.3. Проблема разграничения полисемии и омонимии.

1.4. Психолингвистические тенденции в исследовании многозначности и омонимии.

1.4.1. Слово как единица лексикона человека.

1.4.2. Многозначные и омонимичные слова как единицы лексикона.

1.5. Психолингвистический подход к проблеме развития значения слова.

Выводы по первой главе.

ГЛАВА 2. ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ОСОБЕННОСТЕЙ ВОСПРИЯТИЯ ПОЛИСЕМИЧНЫХ И ОМОНИМИЧНЫХ СЛОВ РАЗНОВОЗРАСТНЫМИ НОСИТЕЛЯМИ РУССКОГО ЯЗЫКА.

2.1. Особенности процесса восприятия. Спонтанный и интерпретирующий уровни восприятия.

2.2. Экспериментальное исследование спонтанного восприятия полисемичных и омонимичных слов носителями русского языка.

2.3.Экспериментальное исследование интерпретирующего восприятия полисемичных и омонимичных слов носителями русского языка.

2.3.1. Многозначность и омонимия в ассоциативном эксперименте с отсроченной реакцией.

2.3.2. Отражение многозначности и омонимии в субъективных дефинициях носителей русского языка.

2.3.3. Оценка близости значений слов в сознании носителей русского языка.

Выводы по второй главе.

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Крисанова, Ирина Васильевна

Несмотря на то, что наукой уже накоплен богатый и интересный материал, касающийся равноименности, в том числе вопроса о разграничении многозначности и омонимии, для многих ученых V исследования в области названных языковых явлений продолжают оставаться актуальными. Более того, на новом этапе развития лингвистики работы, акцентирующие внимание на проблеме многозначности, характере отношений между полисемией и омонимией, на сегодняшний день востребованы, пожалуй, даже больше, чем прежде. Безусловно, интерес к указанной проблеме есть следствие интереса к вопросам взаимосвязи языка и мышления, процессам, которые лежат в основе владения языком, в том числе процессам порождения и понимания высказываний.

В языкознании конца XX - начала XXI вв. можно выделить два направления исследования названных явлений. В русле одного из них омонимия и полисемия рассматриваются как категории лексико-семантической системы языка, другого - как достояние носителя языка, принадлежность лексикона.

Такое деление логично вытекает из самой природы языка, ибо «.так же, как нельзя сомневаться в том, что язык антропоцентричен и антропоморфен по своей природе, нельзя сомневаться и в том, что он по-прежнему продолжает оставаться системой - но не замкнутым автономным образованием, а интегрированной частью среды, в которой живет и действует человек» (Кравченко, 2001, 30-31).

Думается, здесь будет уместным обратиться к концепции, разработанной Е. Б. Трофимовой (Трофимова, 1996). Автор представляет язык в виде четырех взаимосвязанных систем, каждая из которых имеет свою структуру и свой набор единиц:

1) речевого континуума — объективно данной в прямом наблюдении реальности, образованной совокупностью речевых актов («текстов»);

2) внутритекстовой языковой системы, содержащейся в текстах (речевом континууме) в виде особого рода единиц - правил, управляющих речевым континуумом;

3) высокоавтоматизированного механизма речеобразования и речевосприятия, осуществляемого на неосознаваемом уровне (уровне подсознания) и системы единиц как результата деятельности этого механизма;

4) системы языковых представлений, содержащейся в сознании носителя/носителей языка.

Е. Б. Трофимова особо отмечает, что последние две системы представляют антропоцентрическое пространство языка и находятся в ведении психолингвистики.

Итак, язык есть единство системоцентрического и антропоцентрического - разных реальностей, с каждой из которых связан свой набор единиц.

Па сегодняшний день системоцентрическое пространство языка изучено более тщательно, чем антропоцентрическое. Сказанное касается и явлений многозначности и омонимии. Существует большое количество работ, посвященных анализу семантической структуры полисемичного слова, проблеме многозначности и семного варьирования, вопросам дифференциации омонимии и полисемии (Амосова, 1962; Апресян, 1995; Виноградов, 1960, 1977; Вороничев, 1990; Гак, 1976; Герд, 1997; Тройская, 1991; Никитин, 1996; Стернин, 1979, 1985; Шмелев, 1973 и др.).

Единицы систем антропоцентрического пространства, в частности -лексикона, сравнительно недавно оказались в фокусе пристального внимания исследователей, поэтому с данной областью языка связано больше вопросов, чем ответов. Разумеется, это не могло не сказаться на степени изученности характерных особенностей многозначных и омонимичных слов как достояния носителей языка.

Итак, актуальность выбранной нами темы обусловлена слабой разработанностью проблемы дифференциации омонимии и полисемии в антропоцентрическом пространстве языка.

А. А. Залевская неоднократно отмечала, что усвоение лексикона, его расширение и переорганизация не прекращается до тех пор, пока не прекратится жизнедеятельность индивида (Залевская, 1990, 1992). Единицы лексического компонента речевой организации человека, являющиеся коррелятами, но не эквивалентами единиц лексико-семантической системы языка, должны изучаться с учетом возраста индивидов. Следовательно, наша работа актуальна и в том отношении, что в ней рассматриваются вопросы влияния возрастных особенностей носителей языка на восприятие многозначных и омонимичных слов.

Объект исследования - многозначные и омонимичные слова в русском языке.

Предмет исследования - многозначные и омонимичные слова как единицы лексикона.

Целью данной работы является изучение особенностей спонтанного и интерпретирующего восприятия полисемичных и омонимичных слов разновозрастными носителями русского языка.

В соответствии с заявленной целью в работе решаются следующие задачи:

1) определить особенности спонтанного восприятия полисемичных и омонимичных слов носителями русского языка;

2)выявить характерные черты лексических единиц интерпретирующего восприятия;

3) установить зависимость/независимость восприятия полисемичных и омонимичных слов на разных уровнях от возраста носителей русского языка.

Специфика поставленных задач обусловила использование следующих методов и приемов исследования:

1) метод интроспекции;

2) метод психолингвистических экспериментов;

3) элементы количественного анализа, применяемые для обработки результатов эксперимента.

В число проведенных психолингвистических экспериментов вошли простой ассоциативный; ассоциативный с отсроченной реакцией; по созданию субъективных дефиниций; субъективное шкалирование.

Участниками экспериментов были носители русского языка следующих возрастных групп:

1)11 лет;

2) 14- 15 лет;

3) 18-21 год;

4) 30 - 40 лет.

Поскольку не существует возрастных периодизаций, основывающихся на особенностях языкового развития человека, возрастные границы были определены условно. Выше мы отмечали, что лексикон как наиболее подвижная часть антропоцентрического пространства языка (по сравнению с фонетикой и грамматикой) совершенствуется на протяжении всей человеческой жизни. Следовательно, каким бы ни был возрастной диапазон носителей языка, мы сможем установить, какие черты лексических единиц спонтанного и интерпретирующего восприятия подвержены изменениям.

Перед проведением экспериментов была осуществлена сплошная выборка многозначных и омонимичных слов-существительных из Словаря русского языка (MAC, 1981-1984). В дальнейшем из полученного списка, включавшего ,7894 единицы, было отобрано 40 стимулов. При выборе стимульных слов мы руководствовались следующими критериями: 1) многозначные и омонимичные слова должны быть известными и понятными носителям языка любого интересующего нас возраста; 2) материал должен быть единым для всех испытуемых, поскольку лишь в этом случае можно сопоставить полученные в ходе экспериментов данные по возрастам и выявить специфические черты восприятия в том или ином возрасте.

Новизна работы состоит в том, что впервые многозначные и омонимичные слова как единицы систем антропоцентрического пространства языка исследуются с учетом двух уровней восприятия -спонтанного и интерпретирующего; выявляются особенности лексических единиц названных уровней; устанавливается зависимость дифференциации омонимии и полисемии от возраста носителей языка.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Необходимо различать два уровня восприятия лексических единиц — спонтанный и интерпретирующий, для каждого из которых характерен свой способ обработки информации (спонтанного — безоценочное восприятие; интерпретирующего - оценка и интерпретация фактов).

2. Уровень спонтанного восприятия - уровень однозначных лексических единиц, поэтому такие категории, как многозначность и омонимия, без которых не может обойтись описание системоцентрического пространства языка, не релевантны для него.

3. При спонтанном восприятии отбирается то значение (единица), которое является более актуальным для носителей русского языка того или иного возраста, при этом оно не обязательно соответствует первому значению слова в толковых словарях.

4. На уровне интерпретирующего восприятия в лексиконе разновозрастных носителей русского языка содержатся многозначные и омонимичные слова.

5. Для интерпретирующего восприятия характерно преобладание омонимии, то есть закрепленность за планом выражения лишь одного значения. Данная тенденция особенно ярко проявляется у носителей русского языка младшего возраста.

Теоретическая значимость. Данная работа демонстрирует принципиальную возможность и необходимость исследования единиц лексикона с учетом двух уровней восприятия. Такой подход позволяет приблизиться к решению проблем, связанных с порождением и восприятием речевого высказывания; к ответу на актуальный во все времена вопрос, в чем причина эффективности речемыслительной деятельности человека.

Практическая ценность исследования заключается в том, что полученные результаты могут быть использованы для решения проблем лексикографии; материалы диссертации могут послужить дополнением к курсам лексикологии, лексической семантики, общего языкознания, к спецкурсам по указанным дисциплинам.

Апробация работы. Основные положения исследования в виде докладов, сообщений излагались на научных конференциях: «Актуальные проблемы филологического образования: наука - вуз - школа» (Уральский государственный педагогический университет, 2003); «Русский литературный язык сегодня: проблемы и перспективы» (Комсомольский-на-Амуре государственный педагогический университет, 2003); «Наука и - образование: проблемы и ь 'перспективы» (Бийский педагогический государственный университет им. В. М. Шукшина, 2003). Апробация отдельных частей работы проходила на заседаниях кафедры русского языка Комсомольского-на-Амуре государственного педагогического университета (2001-2003 гг.), на аспирантских семинарах в Бийском педагогическом государственном университете (2003 г.).

Структура работы. Диссертационная работа носит экспериментально-теоретический характер. Она состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и 2 приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Полисемия и омонимия в восприятии разновозрастных носителей русского языка"

Выводы по второй главе

Экспериментальное исследование особенностей восприятия полисемичных и омонимичных слов разновозрастными носителями русского языка позволяет сделать ряд выводов.

1. Антропоцентрическое пространство языка представлено двумя различающимися системами, для каждой из которых характерен свой способ обработки информации и свои единицы.

2. Эффективность спонтанного восприятия речи связана с однозначностью «обслуживающих» её лексем. Совпадение планов содержания разных единиц спонтанного уровня восприятия не ощущается носителями языка, поскольку в каждый конкретный момент неподготовленного процесса коммуникации для человека реально существует лишь одна единица.

3. В простом ассоциативном эксперименте было установлено, что единицы спонтанного восприятия различаются по степени их актуальности для носителей языка того или иного возраста. Лексикографические источники, во многом основывающиеся на результатах описания слова как единицы системоцентрического пространства языка, не отражают указанной особенности.

4. Для уровня интерпретирующего восприятия характерно наличие и многозначных, и омонимичных слов. Носители языка осознают, что с одним и тем же планом выражения могут быть связаны либо разные, либо в чем-то сходные значения. Важно учитывать, что для человека в окружающем мире «не существует сходства «вообще», сходства как такового» (Фрумкина, 2001, 65) и что «фактическое сходство или упо добление устанавливается не между отдельно взятыми лексемами, а между продуктами идентификации воспринимаемого знания в контексте индивидуального и социального опыта» (Лебедева, 2002, 20).

Многозначность и омонимия в антропоцентрическом пространстве (уровень интерпретирующего восприятия) - категории ещё менее определенные, чем в системоцентрическом. Проблема их дифференциации связана с более общей проблемой индивидуальной близости значений слов и проблемой влияния возрастных особенностей носителей языка на оценку значений как связанных/несвязанных. В эксперименте по субъективному шкалированию было установлено, что испытуемые младшего возраста (11 лет, 14-15 лет) и старшего (18-21 года, 30-40 лет) могут по-разному оценивать одни и те же факты. Причем носители языка младшего возраста (11, 14-15 лет) чаще, чем информанты старшего возраста (18- 21, 30-40 лет), склонны воспринимать разные значения многозначного слова в качестве омонимов.

Заключение

С конца XX века появляется всё больше и больше работ, в которых, с одной стороны, критикуется подход к языку как сущности автономной, безразличной к человеку, с другой - декларируются достоинства антропоцентрического подхода. Едва ли на сегодняшний день кто-то из лингвистов не согласится с тем, что «нельзя познать сам по себе язык, не выйдя за его пределы, не обратившись к его творцу, носителю, пользователю - к человеку, к конкретной языковой личности» (Караулов, 1987, 7).

Е. Б. Трофимова справедливо отмечает, что системоцентрический и антропоцентрический подходы «порождены реально существующей стратификацией языка» (Трофимова, 2002, 13).

По известным причинам системоцентрическая составляющая языка оказалась наиболее изученной, в отличие от антропоцентрической. Системно-структурная лингвистика выделила и достаточно подробно описала единицы разных ярусов, выработала необходимые для этого методы и приемы. Лингвистика, основывающаяся на принципах экспансионизма, антропоцентризма, функционализма и эксплантарности (Кубрякова, 1995, 207), только приближается к созданию стройной и непротиворечивой теории. Ненаблюдаемый характер единиц антропоцентрического пространства делает работу исследователей ещё более трудной и провоцирует множество разных гипотез, жизнеспособность которых должна проверяться не одним, а многими авторами.

На сегодняшний день стал очевидным факт, что единицы системоцентрического и антропоцентрического пространств языка — это разные единицы, обладающие специфическими чертами. Так, например, было установлено, что для носителей языка существует значительно более широкий круг пар или групп слов, идентифицируемых в качестве сходных по своему значению, чем те, которые зарегистрированы в имеющихся словарях синонимов, то же самое можно сказать о словах, противоположных по значению (см. Залевская, 1990). В нашей работе, посвященной исследованию многозначных и омонимичных слов как единиц лексикона, подтверждается то, что единицы двух языковых пространств — сущности, не тождественные друг другу. Более того, антропоцентрическая реальность представлена двумя различающимися системами, с каждой из которых связан свой уровень восприятия. Спонтанное восприятие выводит на ту систему, для единиц которой не характерны ни многозначность, ни омонимия, поскольку в каждый конкретный момент для слушающего/говорящего существует только одна форма, связанная только с одним значением.

Уровень интерпретирующего восприятия выводит на систему, где представлены и многозначные, и омонимичные лексемы. Очевидна при этом условность границ между полисемией и омонимией в языковом сознании носителей, зависимость дифференциации данных категорий от возрастных особенностей человека. Последняя характеристика (возраст носителя языка) не рассматривается при описании слова как единицы абстрактной лексико-семантической системы языка, но обязательно должна учитываться при исследовании слова как единицы лексикона.

Результаты проведенных нами психолингвистических экспериментов являются убедительным доказательством того, что единицы системы, связанной со спонтанным уровнем восприятия, различаются по степени их актуальности для испытуемых разных возрастных групп. Значения единиц системы сознания, на которую выводит уровень интерпретирующего восприятия, тоже не одинаково актуальны для носителей языка разных возрастов.

Различаясь между собой, единицы антропоцентрического и системоцентрического пространств все же продолжают оставаться единицами одного и того же феномена — языка, поэтому основные правила, благодаря которым феномен существует и функционирует, свойственны и тем, и другим единицам. В качестве примера можно привести синтагматические и парадигматические связи, организующие не только лексико-семантическую систему языка, но и лексикон.

Итак, нам хотелось бы подчеркнуть возможность и необходимость изучения языковых явлений с позиций разных подходов. Речь о приоритетности одного из них (сейчас — антропоцентрического) может идти лишь до определенного момента - момента достижения равновесия в степени изученности тех или иных единиц разных пространств. В дальнейшем следует выработать методы интегративного описания языка.

Таким образом, наше исследование подготавливает почву для интегративного подхода к явлениям многозначности и омонимии в языке. Эта задача не может быть решена без привлечения новых данных, касающихся, в частности, восприятия полисемичных и омонимичных слов иной частеречной принадлежности, чем исследованная нами; восприятия явлений, смежных с омонимией; без межъязыковых сопоставлений и т.д.

Предстоит нелегкий путь, на котором неизбежны какие-то ошибки и неточности, ибо природа (и природа языка в том числе) «организована мудрее и тоньше всех наших рассуждений о ней» (Аллахвердов, 2000, 66).

144

Список научной литературыКрисанова, Ирина Васильевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Абаев В. И. О подаче омонимов в словаре // Вопросы языкознания. -1957.- №3.-С. 31-43.

2. Аллахвердов В. М. Сознание как парадокс. С.-Петербург, 2000. -528 с.

3. Амосова Н. Н. Слово и контекст // Ученые записки Ленинградского государственного ун-та. № 249. — серия филол. — Вып. 42. - Л., 1962. — С.3-23.

4. Аничков И. Е. Труды по языкознанию. — С.-Петербург: Наука, 1997. — 510 с.

5. Алпатов В. М. Об антропоцентрическом и системоцентрическом подходах к языку // Вопросы языкознания. 1993. - № 3. - С. 15-26.

6. Апресян Ю. Д. Лексическая семантика: синонимические средства языка // Избранные труды. М., 1995. - 472 с.

7. Арнольд И. В. Семантическая структура слова в современном английском языке и методика её исследования. Л.: Просвещение, 1966.- 191 с.

8. Арсеньева М. Г., Строева Т. В., Хазанович А. П. Многозначность и омонимия. Л., 1966.

9. Ахманова О. С. Очерки по общей и русской лексикологии. М., 1957. -296 с.

10. Ахутина Т. В., Горохова С. И. О статусе многозначных и омонимичных слов во внутреннем лексиконе человека // Психолингвистические исследования в области лексики и фонетики. — Калинин, 1983. С. 313.

11. Ахутина Т. В. Проблема строения индивидуального лексикона человека в свете идей Л. С. Выготского // Вестник Московского Университета. Серия 14: Психология. 1994.- №4.-С.44-51

12. Барабанщиков В. А. Основные направления и тенденции развития психологии восприятия // Психология восприятия: материалы советско-норвежского симпозиума. — М., 1989. С.5-14.

13. Барсук JI. В. Проблема идентификации значений слов широкой семантики // Психолингвистические проблемы семантики. — Калинин, 1990.-С.31-39.

14. Барсук JI. В. Психолингвистическое исследование особенностей идентификации значений широкозначных слов (на материале существительных). Автореф. дис. канд. филол. наук. Саратов, 1991. -16 с.

15. Белопольский В. И., Каптелинин В. П. Зрительное опознание слов: роль частности и грамматической преднастройки // Психологический журнал. 1988. - Т.9. - № 5. - С.35-44.

16. Береснева Н. И., Дубровская JT. Н., Овчинникова И. Г. Ассоциации детей от шести до десяти лет. — Пермь, 1995. — 225 с.

17. Благовещенский О. В. Заметки об омонимах и их подаче в словаре // Вопросы языкознания. 1973.- № 6. — С. 120-126.

18. Бревдо И. Ф. Механизмы разрешения неоднозначности в шутке // Психолингвистические исследования. — Тверь, 1999. С.127-130.

19. Брунер Дж. Психология познания: за пределами непосредственной информации. М.: Прогресс, 1977. -414 с.

20. Будагов Р. А. Введение в науку о языке. М., 1965.

21. Будагов Р. А. Человек и его язык. М., 1976. - 262 с.

22. Веккер JI. М. Психика и реальность: единая теория психических процессов. М.: Смысл, 1998. - 685 с.

23. Величковский Б. М., Каптелинин В. Н. Зрительные автоматизмы и эффект превосходства слова // Вестник Московского Университета. Серия 14: Психология 1983. - № 1. - С.42-58.

24. Величковский Б. М. Автоматизмы памяти // Исследование памяти. -М.: Наука, 1990. С.54-79

25. Виноградов В. В. Об омонимии и смежных явлениях // Вопросы языкознания. 1960. - № 5. - С.3-17.

26. Виноградов В. В. Лексикология и лексикография // Избранные труды. -М, 1977.

27. Вороничев С. В. Об омонимии и смежных явлениях // Русская речь. -1990, № 6. С.43-51.

28. Выготский Л. С. Мышление и речь // Собр. соч. в 6 т. Т.2. — М.: Педагогика, 1982. С.5-361.

29. Гак В. Г. К диалектике семантических отношений в языке // Принципы и методы семантических исследований. — М.: Наука, 1976. С.73-92.

30. Галкина-Федорук Е. М. К вопросу об омонимии в русском языке // Русский язык в школе. 1954. - № 3. - С. 14-19.

31. Герд А. С. Словарное значение слова и смысл // Актуальные проблемы теоретической и прикладной лексикографии. — Иваново, 1997. — С. 192198.

32. Гибсон Джейм Дж. Экологический подход к зрительному восприятию. М.: Прогресс, 1988. - 461 с.

33. Глозман Ж. М. Исследование структуры лексикона больных с корковыми и подкорковыми поражениями мозга // Вестник Московского университета. Серия. 14: Психология. 1996. - № 2.-С.66-72.

34. Грановская Р. М. Восприятие и модели памяти. Л.: Наука, 1974. -361 с.

35. Грегори Р. Л. Глаз и мозг. Психология зрительного восприятия. М.: Прогресс, 1970.-270 с.

36. Тройская Н. Э. Национальное своеобразие семантики многозначного слова // Системность в языке, речи, тексте. Н. Новгород, 1991. -С.157-162.

37. Давыдов В. В., Зинченко В. П. Предметная деятельность и онтогенез познания // Вопросы психологии. 1998. - № 5. - С. 11-29.

38. Демьянков В. 3. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. — 1994. № 4. — С. 17-31.

39. Жинкин Н. И. Речь как проводник информации. М.: Наука, 1982. -160 с.

40. Жинкин Н. И. О кодовых переходах во внутренней речи // Вопросы языкознания. 1964. - № 6. - С. 26-38.41.3адорожный М. И. О границах полисемии и омонимии. М., 1971. — 72 с.

41. Залевская А. А. Межъязыковые сопоставления в психолингвистике: учебное пособие. — Калинин: КГУ, 1979. — 84 с.

42. Залевская А. А. Информационный тезаурус человека как база речемыслительной деятельности // Исследование речевого мышления в психолингвистике. М.: Наука, 1985. —С.150- 171.

43. Залевская А. А. Специфика единиц и механизмов индивидуального лексикона // Психолингвистические исследования слова и понимания текста. Калинин, 1988. - С.5 - 15.

44. Залевская А. А. Слово в лексиконе человека: психолингвистическое исследование. Воронеж, 1990. - 208 с.

45. Залевская А. А. Некоторые актуальные направления психолингвистического исследования лексики // Проблемы семантики: Психолингвистические исследования. — Тверь, 1991. С. 5 - 17.

46. Залевская А. А. Индивидуальное знание: специфика и принципы функционирования. Тверь, 1992. - 136 с.

47. Залевская А. А. Значение слова и возможности его описания // Языковое сознание: формирование и функционирование. — М., 1998. -С. 35-54.

48. Залевская А. А. Введение в психолингвистику. — М., 1999.

49. Залевская А. А. Текст и его понимание. — Тверь, 2001. 177 с.51.3вегинцев В. А. Семасиология. М., 1957.52.3вегинцев В. А. История языкознания XIX XX в.в. в очерках и извлечениях. - ч. II. — М.: Просвещение, 1965.

50. Зимняя И. А. Речевой механизм в схеме порождения речи // Психологические и психолингвистические проблемы владения и овладения языком. М.: МГУ, 1969. - С. 5 - 16.54.3имняя И. А. Лингво-психология речевой деятельности. — М.Воронеж, 2001. 432 с.

51. Караулов Ю. II. Общая и русская идеография. М.: Наука, 1976. -355 с.

52. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987.264 с.

53. Касарес X. Введение в современную лексикографию. М.: Издательство иностранной литературы, 1958. — 354 с.

54. Кацнельсон С. Д. Типология языка и речевое мышление. Л.: Наука, 1972.-216 с.

55. Кацнельсон С. Д. Общее и типологическое языкознание. — Л.: Наука, 1986. 300 с.

56. Кибрик А. А. Когнитивные исследования по дискурсу // Вопросы языкознания. 1994. - № 5. - С. 126 - 138.

57. Кларк Е. В. Универсальные категории: о семантике слов классификаторов и значениях первых слов, усваиваемых детьми // Психолингвистика / Под ред. А. М. Шахнаровича. М: Прогресс, 1984. -С. 221 -240.

58. Клименко А. П. Вопросы экспериментального изучения значений слов // Теория речевой деятельности. М.: Наука, 1968. - С.164 - 172.

59. Клименко А. П. Третий тип словесных ассоциаций и виды семантической связи между словами в системе // Романское и германское языкознание. — Вып. 5. — Минск, 1975.

60. Корытная М. Д., Нечаева М. Н. Экспериментальное исследование связей между словами // Проблемы семантики: Психолингвистические исследования. Тверь, 1991. - С. 99 - 108.

61. Кравченко А. В. Знак, значение, знание: очерк когнитивной философии языка. — Иркутск, 2001.-261 с.

62. Кубрякова Е. С. Эволюция лингвистических идей во второй половине XX века (опыт парадигмального анализа) // Язык и наука конца 20 века. -М., 1995.-С. 144-238.

63. Кубрякова Е. С., Шахнарович А. М., Сахарный J1. В. Человеческий фактор в языке: язык и порождение речи. М.: Наука, 1991. - 240 с.

64. Кузнецова О. О. О психолингвистическом подходе к исследованию явления полисемии // Психолингвистические и лингвистические аспекты проблемы языковых контактов. — Калинин, 1978. С. 77 — 92.

65. Лебедева С. В. Содержание термина «синонимия» в контексте современных исследований // Психолингвистические исследования слова и текста. Тверь, 2002. - С. 51 - 62.

66. Лебедева С. В. Близость значения слов в индивидуальном сознании: Автореф. дис. д-ра филол. наук. Тверь, 2002. - 44 с.

67. Левицкий В. В. Экспериментальные данные к проблеме смысловой структуры слова // Семантическая структура слова: Психолингвистические исследования.-М.: Наука, 1971.-С. 151 168.

68. Левицкий В. В. Опыт экспериментального разграничения лексической полисемии и омонимии // Психолингвистические исследования. Лексика. Фонетика. Калинин, 1985. - С. 4 - 14.

69. Левицкий В. В., Стернин И. А. Экспериментальные методы в семасиологии. Воронеж: ВГУ, 1989. — 192 с.

70. Леонтьев А. А. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания. М: Наука, 1969. — 308 с.

71. Леонтьев А. А. Психологическая структура значения // Семантическая структура слова: Психолингвистические исследования. — М.: Наука, 1971.-С.7-19.

72. Леонтьев А. А. Психолингвистический аспект языкового значения // Принципы и методы семантических исследований. — М.: Наука, 1976. — С. 46-73.

73. Леонтьев А. А. Формы существования значения // Психолингвистические проблемы семантики. М.: Наука, 1983. — С. 5 -18.

74. Леонтьев А. А. Языковое сознание и образ мира // Языковое сознание: тезисы IX Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. -М., 1988.-С. 105-106.

75. Леонтьев А. А. Основы психолингвистики. — М.: Смысл, 1997. — 288 с.

76. Леонтьев А. Н. О путях исследования восприятия // Восприятие и деятельность. М., 1976. - С. 3 - 27.

77. Ломов Б. Ф. Память и антиципация // Исследование памяти М.: Наука, 1990.-216 с.

78. Лурия А. Р. Речь и интеллект в развитии ребенка. М., 1928.

79. Лурия А. Р. Основые проблемы нейролингвистики. М., 1975. - 254 с.

80. Лурия А. Р., Виноградова О. С. Объективное исследование динамики семантических систем // Семантическая структура слова: Психолингвистические исследования. М.: Наука, 1971. - С. 27 - 63.

81. Малаховский Л. В. Теория лексической и грамматической омонимии. — Л.: Наука, 1990.-240 с.

82. Мартинович Г. А. Типы вербальных связей и отношений в ассоциативном поле // Вопросы психологии. — 1990. № 2. - С. 143 — 146.

83. Мартинович Г. А. Вербальные ассоциации в ассоциативном эксперименте. С.-Петербург, 1997. — 72 с.

84. Муравицкая М. П. Психолингвистический анализ лексической омонимии в украинском языке // Вопросы языкознания. — 1991. № 1. — С. 116-125.

85. Мягкова Е. Ю. Эмоциональная нагрузка слова: опыт психолингвистического исследования. — Воронеж, 1990. — 112 с.

86. Науменков П. В. Восприятие и понимание учащимися полисемии, омонимии и синонимии слов. — М., 1958. — 38 с.

87. Негневицкая Е. И., Шахнарович А. М. Язык и дети. М.: Наука, 1981. — 112 с.

88. Никитин М. В. Курс лингвистической семантики. С.-Петербург, 1996. - 760 с.

89. Новиков Л. А. Таксономия омонимии (на материале русского языка) // Язык — система. Язык — текст. Язык — способность. М., 1995. — С. 37 — 45.

90. Новиков А. И., Ярославцева Е. И. Семантические расстояния в языке и тексте. — М.: Наука, 1990. 136 с.

91. Овчинникова И. Г. Ассоциации и высказывание: структура и семантика. Пермь, 1994. - 124 с.

92. Ольшанский И. Г. Когнитивные аспекты семантики и лексической полисемии (на материале современного немецкого языка) // Лексикон человека и речевая деятельность. Вып. 378. — М., 1991. - С. 4 — 14.

93. Ольшанский И. Г., Скиба В. П. Лексическая полисемия в системе языка и тексте (на материале немецкого языка). Кишинев: Штиинца, 1987.- 128 с.

94. Падучева Е. В. Парадигма регулярной многозначности глаголов звука // Вопросы языкознания. 1998. - № 5. - С. 3 — 23.

95. Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка. С.-Петербург: Питер, 2002. - 592 с.

96. Пищальникова В. А. Общее языкознание. — Барнаул, 2001 .-240 с.

97. Потебня А. А. Из записок по русской грамматике. Т. I - II. — М.: Учпедгиз, 1958. - 536 с.

98. Рахилина Е. В. Когнитивная семантика: истории, персоналии, идеи, результаты // Семиотика и информатика. Вып. 36. — М., 1998. -С. 274 - 323.

99. Рахилина Е. В. Когнитивный анализ предметных имен: семантика и сочетаемость. М.: Русские словари, 2000. - 416 с.

100. Рафикова Н. В. Психолингвистическое исследование процессов понимания текста. Тверь, 1999. - 144 с.

101. Рогожникова Т. М. Развитие значений полисемантичного слова у ребенка // Психолингвистические исследования: Лексика. Фонетика. -Калинин: КГУ, 1985. С. 29 - 37.

102. Рогожникова Т. М. Механизмы функционирования слова в индивидуальном сознании: их специфика и последовательность становления // Психолингвистические исследования значения слова и понимания текста. Калинин, 1988. — С. 15 — 22.

103. Рогожникова Т. М. Слово, ассоциации и жизнедеятельность человека // Семантика слова и текста: психолингвистические исследования: сб. науч. тр. Тверь, 1998. - С. 9 - 17.

104. Рогожникова Т. М. Психолингвистические проблемы функционирования полисемантичного слова: Автореф. дис. д-ра филол. наук. Уфа, 2000. — 42 с.

105. Рубинштейн Р. С. Основы общей психологии. М., 1946. - 704 с.

106. Рябова Т. В. Механизм порождения речи по данным афазиологии // Вопросы порождения речи и обучения языку. М., 1967.

107. Рябова Т. В. Виды нарушения многозначности слова при афазии // Теория речевой деятельности. — М.: Наука, 1968. С. 234 - 244.

108. Сазонова Т. Ю. Стратегии и опоры при идентификации слова // Психолингвистические проблемы функционирования слова в лексиконе человека. — Тверь, 1999. — С. 102 — 131.

109. Сахарный JT. В. Введение в психолингвистику. — JL, 1989. — 184 с.

110. Слобин Д., Грин Дж. Психолингвистика. М.: Прогресс, 1976. -352 с.

111. Смирницкий А. И. Лексикология английского языка. М., 1956.

112. Солсо Р. Когнитивная психология. С-Петербург, 2002. - 592 с.

113. Тогоева С. И. Психолингвистические проблемы неологии: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. — Воронеж, 2000. — 44 с.

114. Трофимова Е. Б. Стратификация языка: теоретико-экспериментальное исследование. — М. — Биробиджан, 1996. — 223 с.

115. Трофимова Е. Б. Спорное в теории языка: материалы к курсу общего языкознания и к спецкурсу по проблемам общей лингвистики. Бийск, 2001.-76 с.

116. Туровский В. В. О соотношении значений многозначного слова // Семиотика и информатика. Вып. 26. - М., 1985. — С. 83 - 104.

117. Тышлер И. С. К вопросу о судьбе омонимов // Вопросы языкознания. 1960. - № 4. - С. 80 - 84.

118. Ульманн С. Семантические универсалии // Новое в лингвистике.-Вып. 5. М.: Прогресс, 1970. - С. 250 - 299.

119. Уфимцева Н. В. Опыт экспериментального исследования развития словесного значения // Психолингвистические проблемы семантики.-М.: Наука, 1983.-С. 140- 180.

120. Уфимцева Н. В. Развитие стратегий осознания значения слова в онтогенезе // Психолингвистические исследования в области лексики и фонетики. Калинин, 1983.-С. 154-158.

121. Фалькович М. М. К вопросу об омонимии и полисемии // Вопросы языкознания. 1960. - № 5. — С. 85 — 88.

122. Фрумкина Р. М. Процессы субъективного прогноза в речевой деятельности // Прогноз в речевой деятельности. — М.: Наука, 1974. — С. 7-38.

123. Фрумкина Р. М. Психолингвистика. — М.: Академия, 2001 — 320 с.

124. Шахнарович А. М. Языковая личность и языковая способность // Язык — система. Язык текст. Язык - способность. — М., 1995. — С. 213 -223.

125. Шахнарович А. М. Онтогенез мыслеречедеятельности: семантика и текст // Филологические науки. 1998. - № 1. - С. 56 - 64.

126. Шахнарович А. М. Детская речь в зеркале психолингвистики. -М., 1999.- 165 с.

127. Шмелев Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики (на материале русского языка). — М.: Наука, 1973. — 280 с.

128. Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. Л.: Наука, 1974.-428 с.1. Список словарей:

129. Ахманова О.С. Словарь омонимов русского языка. — М., 1986.

130. Колесников Н. П. Словарь омонимов русского языка. М., 1978.

131. Словарь современного русского литературного языка (БАС). В 17 т. - М.,1950-1965.

132. Словарь русского языка (MAC). В 4 т. - М., 1981 - 1984.155