автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Повесть "Шинель" Н.В. Гоголя в итальянских переводах. Проблемы интерпретации

Полный текст автореферата диссертации по теме "Повесть "Шинель" Н.В. Гоголя в итальянских переводах. Проблемы интерпретации"

На правах рукописи

Тимофеева Ирина Федоровна

ПОВЕСТЬ «ШИНЕЛЬ» Н.В. ГОГОЛЯ В ИТАЛЬЯНСКИХ ПЕРЕВОДАХ. ПРОБЛЕМЫ ИНТЕРПРЕТАЦИИ

Специальность 10.01.01 - «Русская литература»

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Томск 2005

2-0 об-А

На правах рукописи

Тимофеева Ирина Федоровна

ПОВЕСТЬ «ШИНЕЛЬ» Н.В. ГОГОЛЯ В ИТАЛЬЯНСКИХ ПЕРЕВОДАХ. ПРОБЛЕМЫ ИНТЕРПРЕТАЦИИ

Специальность 10.01.01 - «Русская литература»

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Томск 2005 .

ь »■ ' ъ*>1 ^ гщ'«

ХМУШ

Работа выполнена на кафедре русской литературы Новосибирского государственного университета

Научный руководитель - кандидат филологических наук доцент

Соболевская Наталья Николаевна

Официальные оппоненты - доктор филологических наук

профессор Лебедева Ольга Борисовна кандидат филологических наук доцент Козлова Анастасия Викторовна

Ведущая организация - Институт филологии СО РАН

Защита состоится 15 июня 2005 г. в_ часов на заседании

диссертационного совета Д 212.267.05 по присуждению ученой степени доктора филологических наук при Томском государственном университете по адресу: 634050, г. Томск, пр. Ленина, 36.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Томского государственного университета.

Автореферат разослан « ^ » ^К^Я- 2005 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета, . .¿Л /

кандидат филологических наук, профессору/; ¿Л^ / Л.А. Захарова

1РОС национальная!

БИБЛИОТЕКА }

СП* 1 О»

лнинкя I

■дает

г— #

Общая характеристика работы

Актуальность исследования обусловлена недостаточной изученностью комплекса историко-функциональных проблем, связанных со спецификой бытования произведений Гоголя в иноязычных культурах. Обстоятельные библиографические указатели сочинений писателя и работ о нем1 отмечают тот факт, что среди обширного количества специальных трудов, посвященных разнообразным проблемам гоголевского творчества, слабо представлены исследования, предметом которых являлся бы комплекс вопросов, связанных с выявлением закономерностей функционирования произведений писателя в иноязычной среде2 и, конкретнее - в итальянской литературе.

Кроме того, время актуализировало и такой аспект представленной проблемы, как изучение общих закономерностей перевода, выявление объективных факторов, влияющих на специфику восприятия и трактовку переводимого текста, Не изучалось также влияние на переводной текст индивидуальных личностных качеств переводчика, то есть, опускалось важнейшее звено в цепочке контактного взаимодействия «текст - фактор посредника (переводчик) - перевод и его функционирование в иноязычной среде»".

Объектом исследования выбраны пять итальянских переводов повести «Шинель», созданных в период с 1916 по 1986 г. Д.Чамполи, К.Альваро,

' См., например: Библиографический указатель литературы о Н.В.Гоголе (1829-1882)/Горожанский Я., сост. - М., 1883; Библиография сочинений Н.В.Гоголя и литературы о нем (1916-1934)/Добровольский Л., Лавров В.М.//Н В.Гоголь. Материалы и исследования. Вып. 1. - М.-Л., 1936. - С. 402-477, Произведения Н.В.Гоголя и литература о нем: Библиографический указатель (19922001 )/Викулова В.П., Савченко Н.Ф. - М., 2004, и др.

2 Активно изучалось главным образом взаимодействие творческого наследия Гоголя с литературами союзных республик: Цибахашвили Г.И. Гоголь на грузинском языке//Гоголь и литература народов Советского Союза. - Ереван, 1986; Ро-зенфельд А.З. Гоголь на таджикском языке//Гоголь и литература народов Советского Союза. - Ереван, 1986; Квиташвили К.Х. Гоголь на грузинском языке. -Тбилиси, 1952; Алексанян Е.А. Армянский реализм и опыт русской литературы (Традиции Гоголя). - Ереван, 1977; Бегжанова М.А. Проблемы освоения традиций Н.В.Гоголя в узбекской советской литературе. - М, 1984 и другие. Лишь в последнее время не только расширилась география исследования, включив европейский континент, но и обозначились новые теоретические аспекты вопроса - культурологический и литературоведческий См. работы: Балажова А. Восприятие и оценка творчества Н.В.Гоголя в Чехии. - Л., 1990; Гураль С.К. Гоголь в современном американском литературоведении. - Томск, 1985; Тарасова Е.К. Н.В.Гоголь в немецкоязычном литературоведении (70-90-е годы XX века). - М., 2002.

3 Исключением является лишь статья М.П.Алексеева об одном из переводов пьесы Гоголя «Ревизор» на немецкий язык, посвященная творческой биографии талантливого немецкого переводчика с русского Т Вингена (Алексеев М.П. Первый немецкий перевод «Ревизора»//Гоголь. Статьи и материалы. - Л., 1954. -С. 187-259).

К.Реборой, Т.Ландольфи, Э.Баццарелли4. Данные переводы были выбраны по следующим критериям: 1) наличие оригинальной интерпретации текста повести; 2) присутствие эксплицитной переводческой установки. Предметом анализа в диссертационном сочинении стало выявление переводческой интерпретации и влияния ее на конечный результат перевода в соотнесенности с интенциональным значением повести.

Повесть «Шинель» в итальянских переводах выбрана в качестве материала исследования потому, что из всех произведений Гоголя именно она вызывала в Италии наибольший интерес (об этом свидетельствует существование в данный момент по меньшей мере двадцати восьми ее переводов); кроме того, оригинальный текст повести отличается множественностью заключенных в нем смыслов, что объективно провоцирует различные его интерпретации и позволяет использовать различные исследовательские методики.

Методологическую основу исследования составили теоретические положения, сформулированные в фундаментальных трудах А.Н Веселовского, В.М.Жирмунского, М.П.Алексеева, Д.Дюришина, П.М.Топера, З.М.Потаповой, а также работы теоретиков перевода (К.И.Чуковского, В.Н.Комиссарова, Г.Р.Гачечиладзе, ИЛевого, А.Поповича, Ю.Д.Левина, В.Д.Уварова, В.А.Кухаренко) с учетом некоторых коммуникативных и ре-цепционных аспектов.

Цель работы - выявить и комплексно исследовать проблемы, связанные с интерпретацией и переводом повести «Шинель» Н.В.Гоголя в итальянском социокультурном контексте, и возможные смысловые трансформации гоголевского текста при межъязыковых и межкультурных контактах.

В связи с поставленной целью выделяются следующие задачи исследования:

1. определить «спектр адекватности» «Шинели» (совокупность потенциальных значений текста), и выяснить смысловую доминанту повести, ее интенциональное значение (целеустановку Гоголя);

2. выявить взаимодействие языковых, социокультурных и личностных факторов в преобразовании смыслов художественного текста при переводе;

3. рассмотреть влияние на результат перевода индивидуальной интерпретации текста, сложившейся у реципиента-переводчика;

4. выявить «культурный инвариант» перевода (то есть, устойчивые признаки всех рассматриваемых итальянских переводов «Шинели) или доказать отсутствие такового;

5. выяснить и проанализировать стилистические и смысловые особенности повести в итальянских переводах по сравнению с оригиналь-

4 L'uniforme//Novelle, trad, di D. Ciampoli. - Milano, 1916; II mantello//Novelle russe, a cura di C.AIvaro. - Milano, 1920; II cappotto, trad, di C.Rebora. -Milano, 1922; II mantello»//Racconti di Pietroburgo di N.Gogol, trad, di T.Landolfi. - Torino, 1941; 11 cappotto, trad, di E Bazzarelli. - Milano, 1980 Все цитируемые в тексте реферата извлечения из поименованных текстов даются в нашем переводе.

ным текстом; осуществить сравнительно-сопоставительный анализ некоторых фрагментов переводов.

Научная новизна работы определяется

1. Авторской трактовкой «Шинели» как текста, смыслообразующим ядром которого является идея служения.

2. Введением в гоголеведение историко-литературные данных, открывающие новые возможности для рассмотрения творчества Гоголя в целом.

3. Тем, что многие обнаруженные нами материалы, касающиеся россий-ско-итапьянских литературных связей (в частности, историографии наследия Гоголя в Италии и творчества итальянских писателей и переводчиков), впервые включаются в научный обиход отечественного литературоведения.

Теоретическая и литературно-историческая значимость. Результаты исследования будут способствовать более объективному освещению творчества Гоголя 40-50-х г.г., позволят углубить научные представления о субъективных и объективных факторах художественного перевода. В связи с проблемой интерпретации опосредованно поднимается вопрос о структуре художественного образа, скрытых в нем потенциалах.

Практическая значимость: материалы и выводы диссертационной работы могут быть использованы при чтении академических и специальных курсов по творчеству Н.В.Гоголя и по теории и практике перевода.

Апробация работы. Основные положения работы были изложены в выступлениях на международных конференциях «Студент и научно-технический прогресс» (Новосибирск, 2002 и 2003 г.г), Герценовских чтениях «Русская литература и внелитературная реальность» (Санкт-Петербург, 2003 г.), 4-ых Филологических чтениях «Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении» (Новосибирск, 2003 г.)

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, четырех глав, Заключения и Библиографического списка, включающего 315 наименований.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность темы, формулируются цель и основные задачи работы, ее теоретическая и практическая значимость, характеризуются материал и методика исследования, поясняется структура работы, а также дается обзор исследований, посвященных различным аспектам переводов произведений Н.В.Гоголя на иностранные языки. Выдвигается и доказывается тезис об одновременной метакреативности и креативности процесса художественного перевода, являющегося метакреативным в силу своей вторичности, ориентированности на оригинальный текст и одновременно истинно творческим в том смысле, что способен изменять этот текст. Возможность проявления творческой личности переводчика связана с особой, многомерной природой художественного образа.

Первая глава «Шинель» Н.ВХоголя в Италии: проблемы переводной множественности» характеризует общую картину вхождения текстов Гоголя в переводную литературу Италии, анализируя основные причины и факторы, задержавшие контакт Гоголя с итальянским читателем и объясняющие фено-

мен множественности переводов «Шинели» в Италии. Первый параграф «История переводов Гоголя в Италии» освещает историю вхождения гоголевских произведений в итальянский контекст. Выясняется, что первые переводы Гоголя на итальянский язык появились значительно позже, чем на другие европейские языки Это объясняется исгорико-социальными условиями Италии середины XIX века (подготовка к политическому объединению и обращенность в связи с этим к национальной истории и литературе) и принципиальной трудностью переводов произведений Гоголя, отмечаемой еще современниками писателя.

Общеевропейский интерес к славянским литературам в последней четверти XIX века обусловил внимание к Гоголю, который воспринимался как образчик «национального» русского (и украинского) писателя, чьи произведения очевидно экзотичны. Первые переводы его произведений, появившиеся в Италии («Тарас Бульба», «Записки сумасшедшего»), относятся к 1877 г., а история бытования «Шинели» ведет отсчет с 1916 г., когда вышел первый перевод повести, выполненный Д.Чамполи (к тому времени итальянский читатель был знаком со всеми произведениями Гоголя, за исключением «Размышлений о Божественной Литургии» и нескольких пьес)

Столь позднее знакомство с «Шинелью» объясняется прежде всего неактуальностью для итальянской литературы XIX века образа «матенького человека». Переводы повести стали появляться с развитием веризма, провозглашавшего основной задачей литературы объективное изображение действительности, то есть, когда возникли «встречные течения» (А.Н. Веселовский) в итальянской культуре. После перевода Чамполи новые переводы повести выходят каждые два-три года. Такой культурный феномен - присутствие в той или иной национальной литературе нескольких переводов одного и того же иноязычного литературного произведения получил в переводоведении название «переводная множественность». Данному проблемному явлению посвящен второй параграф «Переводная множественность: условия и причины возникновения».

Существенным условием появления ряда переводов одного произведения является творческая индивидуальность и свобода переводящего субъекта. Творческая индивидуальность обнаруживается уже на этапе выбора про-и ».ведения для перевода. В идеале переводчик работает только с «близкими» себе авторами, ощущая тягу к самовыражению через переводимый текст.

С явлением переводческого творчества неразрывно связано понятие «интерпретация художественного текста». О важности интерпретации в процессе перевода говорили многие исследователи (А.Н.Крюков, А.Н.Кочетков, И.И.Ревзин, В.Ю.Розенцвейг и др.), однако до сих пор в научной переводоведческой литературе не сложилось сколько-нибудь устойчивого определения этого термина, равно как не определены его границы и связи с употребляемым в синонимичном значении словом «понимание».

Термин «интерпретация» используется в теории перевода в нескольких значениях. Одно из них - вольность при переводе, более или менее субъективное толкование содержания оригинала; таким образом, интерпретация противопоставляется собственно переводу, рассматриваемому как эквива-

лентная передача плана выражения и плана содержания текста. Концепцию интерпретации в переводоведении разработал В.Н.Комиссаров, сформулировавший важное наблюдение об интенциональном значении текста, когда переводчик воспринимает и передает не столько содержание оригинального высказывания, сколько интенцию его автора. Комиссаров признает такой процесс интерпретацией лишь условно, с натяжкой. Однако переводческая практика показывает, что во многих ситуациях, возникающих в процессе перевода, контекстуальные трансформации возможны и допустимы.

Другие исследователи, в частности, Ю.Д.Левин говорят о сочетании в процессе интерпретации факторов объективной и субъективной природы, среди которых особенно важен менталитет переводчика (особенности его внутреннего мира, сформированные конкретно-исторической эпохой и своеобразной национальной средой).

В дальнейшем под переводческой интерпретацией мы будем подразумевать субъективное восприятие и оценку текста, а также изложение оригинала переводчиком. В таком виде интерпретация неизбежно присутствует и влияет на перевод, именно в силу его метакреативной природы: оригинальное произведение несет на себе отпечаток личности своего автора, переводное -переводчика.

Помимо присутствия творческой индивидуальности и переводческой интерпретации, непременным условием возникновения переводной множественности является сама природа художественного текста, допускающего неограниченное число возможных прочтений.

Причин появления разных переводов одного текста можно выделить несколько. Переводные тексты, как и оригинальные произведения, со временем «стареют»: сделанный ранее перевод может становиться трудным для восприятия. Устаревает его язык (словоупотребление, синтаксис) или стилистические особенности. В результате рождается так называемая диахроническая множественность. Другая причина создания новых переводов - изменение переводческой установки, например, смена господствовавшего принципа буквализма требованием «переводить дух, а не букву». На результат труда переводчика заметное влияние оказывает также его целеустановка и читатель, на которого рассчитан перевод. 11аконец, имеет место и экономический фактор возникновения переводной множественности: в Европе и Америке подчас рентабельнее заказать новый перевод, чем приобрести право на переиздание существующего.

Вышесказанное позволило условно разделить итальянские переводы «Шинели» на три основные группы: «филологические», «конъюнктурные» и «творческие» («писательские»). Первые не только стремятся к максимально эквивалентной передаче текста, но и сопровождаются разного рода приложениями и комментариями. Вторые, преследующие какую-либо конъюнктурную цель, являются более или менее добросовестным изложением текста повести средствами итальянского языка. Третьи, выполненные профессиональными литераторами, ярко отражают личность переводчиков и их индивидуальное понимание текста, при этом они парадоксально могут оказываться максимально эквивалентными первоисточнику, ибо писатель, выбирая произведе-

ние для перевода, как правило, руководствуется близостью исходного текста своим творческим установкам, обладает более высокой чувствительностью в отношении употребленных в оригинале художественных приемов и владеет более богатым инструментарием, чем обычный переводчик Отметим, что среди итальянских переводов повести «Шинель» первой половины XX века было немало творческих, а в последние годы усиливается тенденция к созданию филологических переводов, все более внимательных к оригиналу, с одной стороны, и использующих современный язык, с другой.

Вторая глава «Проблемы интерпретации и перевода национального и исторического колорита» посвящена характеристике перевода безэквивалентной лексики (БЭЛ) повести «Шинель». Перевод БЭЛ, несущей в себе национальный и исторический колорит, - немаловажная часть работы переводчика, поскольку национально-культурная специфика составляет один из важнейших пластов текста при функционировании его в иноязычной среде (включенное в пространство чужой культуры художественное произведение оказывается культурным «посредником»). С этой точки зрения перевод произведений Гоголя на иностранные языки особенно сложен, а исследование его переводов плодотворно и интересно, поскольку творчество данного писателя характеризуется специфической «национальностью».

Черты национально-исторического колорита, как любой из аспектов оригинала, подвергаются интерпретации: сталкиваясь в оригинальном тексте с элементами БЭЛ (реалиями), переводчик уясняет их смысловую и композиционную роль, оценивает, насколько значим передаваемый ими колорит, и передает или нивелирует его. Рассмотрение вопроса о передаче в переводе национально-исторического колорита осложняется тем, что последний не может быть сведен к специфической лексике, а выражается в сюжетных ситуациях, характере и поступках персонажей и проч. Встречающиеся в тексте повести реалии можно условно разделить на две основные группы: «общественно-политические» и «этнографические».

Группу общественно-политических реалий составляют названия чинов, существовавших в дореволюционной России согласно «Табели о рангах», официальные обращения, названия учреждений, сословий и связанные с ними понятия. Данная группа реалий в повести довольно обширна (40,4% от общего количества бытовых реалий, встречающихся в тексте «Шинели»), поскольку, как доказывается ниже, все произведение сконцентрировано на проблематике гражданской службы, понимаемой как высокое религиозное служение. Наиболее распространенный способ передачи реалий подобного рода - нахождение для них итальянских аналогов (от 52 до 70% в разных переводах) - представляется вполне допустимым, поскольку он позволяет сохранить в переводе базовую семантику оригинала - концепт службы При этом нередко реалии комментируются. Комментарии позволяют восполнить недостаток фоновых знаний у воспринимающего субъекта и обеспечить наиболее полное понимание текста, хотя и затрудняют восприятие, отвлекая читателя от повествования.

В группу этнографических реалий входят лексические единицы, денотатами которых являются предметы быта, характерные для данной страны

и эпохи, а также этнические и локальные объекты Они играют в переводе важную роль, являясь преимущественными носителями колорита. Как правило, в произведениях художественной литературы они намного более частотны, чем общественно-политические, и их незначительный количественный перевес (59,6%) в повести «Шинель» объясняется общей ориентацией текста на служебную тематику.

Заглавие произведения в нашем случае также представляет собой реалию, и верная передача ее немаловажна, поскольку заголовок является рамочным знаком текста. Узловым значением заглавия повести является указание на служебную семантику (шинель - форменная одежда чиновника). Кроме того, оно подчеркивает мертвенность Петербурга, в котором вещи живут отдельно от людей и дольше их: старая шинель Акакия Акакиевича «досталась» кому-то после его смерти, т.е. продолжила свое существование.

В итальянском языке существует ряд синонимичных слов, обозначающих мужскую верхнюю (служебную) одежду. Именно поэтому некоторые переводчики считали нужным пояснять выбор лексемы для заглавия посредством комментариев. Например, в первом итальянском переводе, выполненном Д Чамполи, находим: «Русское слово «Sitel» (именно так - И.Т.) плохо переводится «mantello» (плащ, накидка), «ferraiuolo» (широкий плащ), «pastrano» (мужское пальто; солдатская шинель), оно означает скорее тот вид верхней одежды, который обычно называется «pipistrello» (серая солдатская шинель). Мы предпочли «uniforme» (форменная одежда, мундир), -название, наиболее подходящее для одежды cinovnik'a» Как видим, главным для переводчика в данном случае был «функциональный» критерий.

Отметим, кроме того, что у шинели Акакия Акакиевича в тексте оригинала наличествует две ипостаси- собственно шинели, «благородной» служебной одежды, и «капота», женского домашнего платья. Переводы обнаруживают различные подходы к двухчастной системе «шинель-капот». Как правило, при передаче ее присутствуют отклонения. Так, Д.Чамполи варьирует наименования «шинели», называя ее «uniforme» (мундир), «pastrano ufficiale» (служебное пальто), «cappotto» (пальто), «pipistrello» (солдатская шинель), причем невозможно проследить какую-либо закономерность в выборе лексемы для перевода в том или ином случае. По-разному у него именуется и «капот»: «casacca» (куртка), «uniforme» («vecchia uniforme»), «vecchio pipistrello» (старая солдатская шинель). Иногда ряды «шинели» и капота» в переводе пересекаются («uniforme» является для них общим наименованием). Парадоксально, но только «творческие» переводы, выполненные К.Реборой и Т.Ландольфи, передают двухчастную систему «шинель» - «капот» абсолютно точно: «cappotto» — «casacchina» и «mantello»—«palandrana» соответственно: очевидно они. сами будучи писателями, смогли оценить ее роль в композиции гоголевской повести. Как видим, при переводе заглавия существенную роль играет интерпретация переводчика, его интуитивное или сознательное понимание авторского замысла.

5 L'uniforme. - Milano, 1916. - С. 189.

К БЭЛ часто относятся имена собственные персонажей, особенно если это «говорящие имена», не до конца утратившие внутреннюю форму. Их эквивалентный перевод важен для передачи оригинала, поскольку имя - основной знак героя, и оно, вызывая у читателя определенные ассоциации, влияез на его отношение к герою. В повести присутствуют имена восьми персонажей, причем реально действующими лицами повести являются только трое Акакий Акакиевич, Петрович и тачительное лицо, а остальные фигурируют в тексте знаками имен.

Что касается имени Акакия Акакиевича, то оно, как отмечает один из современных исследователей Гоголя М.Вайскопф, включает в себя «...несколько компонентов: семантику смирения, незлобивости (греческая этимология - а-какод - слова Акакий) и экзистенциальный вопрос «как?», а также фекальную семантику6. Фамилия Акакия Акакиевича тоже подчеркивает его смирение и «униженность»: башмак, обувь - самый грязный и ближе всего расположенный к земле предмет одежды; кроме того, с начала XIX века башмаками называли только женскую обувь.

В переводах Д.Чамполи и К.Альваро каламбурное осмысление фамилии главного героя не передано вообще, К.Ребора, заостряя внимание на «говорящей» фамилии как одной из черт поэтики Гоголя, отмечает лишь ее комичность, Т.Ландольфи поясняет значение фамилии Акакия Акакиевича прямо в тексте («. ..имя, которое, как видно, происходит от Ьачстак, то есть обувь»), и гоголевский каламбур («Башмачкины ходили в сапогах») он обыгрывает по-своему: «...все Башмачкины носили башмаки (ройагопо зсагре)». Э.Баццарелли, транслитерировав фамилию героя, комментирует ее следующим образом: «Эта фамилия происходит от татарского слова «башмак» -обувь (...). Есть русское выражение «под башмаком», обозначающее тех мужей, которые слишком подчинены своим женам. Кто же эта ужасная жена, угнетающая Акакия Акакиевича? Конечно, это его судьба» . Представляется, что этот несколько неожиданный вывод обусловлен общей концепцией повести, согласно которой ключевое содержание «Шинели» - выражение «космической жестокости мира».

В целом же итальянские переводы первой половины XX века отмечены малым количеством заимствованных и транслитерированных слов и склонностью к полному отказу от БЭЛ, что свидетельствует о господствовавшей тогда тенденции «освоения» подлинника для облегчения его восприятия итальянским читателем и о существенном присутствии личности переводчика, вплоть до того, что последний мог по своему усмотрению изменять оригинальный текст. Переводы, созданные позже (особенно переводы филологические), отличаются более аккуратной передачей элементов БЭЛ.

В Третьей главе «Повесть «Шинель»: духовно-учительное содержание» выявляются узловые проблемно-значимые моменты «Шинели». Прове-

6 Вайскопф М. Сюжет Гоголя Морфология. Идеология. Контекст. — М., 1993. -С. 315.

7 II Сарройо, 1995.-С. 172.

денный нами краткий историографический обзор критических осмыслений «Шинели» с момента ее появления свидетельствует о неоднозначности трактовки гоголевского текста (хрестоматийные социологический и этический взгляд), однако наиболее объективной представляется позиция, согласно которой в «Шинели» происходит синтез двух этих начал при явном преобладании последнего.

Принимая во внимание убежденность Гоголя в том, что писатель должен приносить пользу душе своими творениями (см «Выбранные места из переписки из друзьями»), можно утверждать, что повесть «Шинель» - нечто большее, чем социологически ориентированное повествование о «маленьком человеке», и в этом небольшом по объему произведении Гоголь ставит и рассматривает несколько глобальных религиозно-этических проблем, в частности, служения, сотворения кумира и идолопоклонства, любви к ближнему, святости и юродства.

1. В творчестве Гоголя 40-50-х г.г. существенную роль играет понимание гражданской службы как религиозного служения. От прямого, общего значения писатель постоянно обращается к более высокому, гражданскому, а затем и религиозно-духовному смыслу. Подтверждением служит переписка Гоголя разных лет и поздние произведения писателя Тематика служения пронизывает все «Петербургские повести»: «Боже, какие есть прекрасные должности и службы! как они возвышают и услаждают душу!» («Невский проспект»), «Ковалев был кавказский коллежский асессор. Он два года только еще состоял в этом звании и потому ни на минуту не мог его позабыть» («Нос») и др. Пожалуй, только в повести «Портрет» эта тематика не столь очевидна. Однако и там она присутствует, причем в самом актуальном для Гоголя аспекте: миссия деятелей искусства — своими произведениями приносить пользу людям и служить Богу, ибо, как говорит ушедший в монастырь художник: «...для успокоения и примирения всех нисходит в мир высокое создание искусства». Но только повесть «Шинель» посвящена исключительно изображению «чиновного круга». Единственный персонаж-нечиновник в ней - портной Петрович, да и о нем автор не забывает сказать, что он «...занимался довольно удачно починкой чиновничьих (курсив наш. - И.Т.) и других панталон и фраков»; даже один из сыновей значительного лица «.. .служил уже в канцелярии», и шинель Акакия Акакиевича тоже «служит»: герой просит Петровича как-нибудь поправить ее, «...чтобы хоть сколько-нибудь еще послужила». Само название повести, как уже указывалось, тесно связано с темой чиновничества: шинель -прежде всего форменная одежда, знак принадлежности человека к служащим.

Все относящиеся к тематике земной службы слова в «Шинели» поли-семантичны (и одно из их значений связано с духовно-религиозным пластом лексики) или приобретают более высокое значение в контексте повести: шинель - одежда чиновника/«вечная идея»; значительное лицо -генерап/«в душе добрый человек»; титулярный советник - чиновник/«я брат твой» («вечный титулярный советник») и проч.

Вышесказанное подтверждает, что в «Шинели» Гоголь делает попытку осмыслить миссию человека на земле, путь к спасению души через усердную службу на своем месте. Через иерархию чинов, «Табель о рангах» ав-

тор не столько изображает социальную структуру русского общества, сколько выстраивает некий космический порядок, структуру, где у каждого героя своя должность, свой чин.

По черновым редакциям прослеживается, в каком направлении шла правка «Шинели» с точки зрения отражения в ней семантики службы-служения. Особенно показательна в этом смысле работа над началом повести, концентрирующим основные положения автора, развиваемые в последующем тексте.

Внимание писателя сразу сосредотачивается на «одном чиновнике». В данном случае «один» может значить не только «какой-то, любой», но и «единственный в своем роде, уникальный». Уникальность Акакия Акакиевича в окончательной редакции, однако, становится очевидной не сразу (а в первой редакции повести образ главного героя был предельно обобщенным: «...право не помню его имени», «...очень доброе животное и то, чго называют благонамеренный человек»). Сначала он представляется совершенно обыкновенным чиновником: «...на вид нельзя сказать чтобы очень замечательный», состоящий в обыкновеннейшем чине титулярного советника, с обычной фамилией Башмачкин, которую носят еще много людей (упоминаются «.. .и отец, и дед, и шурин, и все совершенно Башмачкины»). Но потом герой выделяется, обретает индивидуальные черты: его имя оказывается «странным и выисканным», в голосе его тоже заключается «что-то странное», но самое главное, «Вряд ли можно было найти человека, который так жил бы в своей должности. Мало сказать: он служил ревностно, нет, он служил с любовью». Именно с этих слов начинается второй абзац повести после необыкновенно длинного первого, что выделяет их графически. Между тем, в первой редакции усердие Акакия Акакиевича и его преданность переписыванию не были столь выдающимися: сказано только, что «...он совершенно жил и наслаждался своим должностным занятием, и потому на себя почти никогда не глядел, даже брился без зеркала». Но уже в следующей редакции Акакий Акакиевич полностью посвящает себя переписыванию, а в окончательном варианте сказано, что даже дома по вечерам он «переписывал бумаги, принесенные на дом»; его служение выходит за пределы обыкновенной службы и становится чем-то высшим, выдающимся.

Состоящий в невысоком чине и получающий небольшое жалованье Акакий Акакиевич умеет быть довольным своим жребием, и это отличает его от коллег-чиновников, которые стремятся занимать более высокую должность или хотя бы в чем-нибудь быть похожими на начальников. Говоря о мировосприятии своего героя, Гоголь использует слова «наслаждение», «удовольствие», «довольный», «всласть» и подобные. То есть, хотя Акакий Акакиевич вызывает жалость у читателя повести, сам он отнюдь не чувствует себя несчастным.

Еще один аспект темы службы-служения у Гоголя гесно связан с понятием единения, братства: в повести несколько раз подчеркивается, что департаментские чиновники - братья Акакия Акакиевича. Но и такое служебное братство несовершенно, потому что разобщенно. Об этом Гоголь писал уже несколькими годами ранее, в «Петербургских записках 1816 года». Представляется, что именно разобщенность явилась причиной смерти Акакия Акакиевича, до которого не пожелал «опуститься» генерал-

значительное лицо.

2. Значительное место в повести занимает мысль об опасности идолопоклонства, сотворения кумира. Сотворение кумира в Петербурге — всеобщий грех. Каждый, даже самый мелкий чиновник, одержим гордыней и пытается сам стать кумиром: «Говорят даже, какой-то титулярный советник, когда сделали его правителем какой-то небольшой канцелярии, тотчас же отгородил себе особенную комнату, назвавши ее «комнатой присутствия», и поставил у дверей каких-то капельдинеров с красными воротниками, в галунах...». Только Акакий Акакиевич кажется на первых страницах повести свободным от греха идолопоклонства, но потом и он творит себе кумира - свою шинель. Ради нее он готов принести в жертву самое необходимое. Когда же шинель была готова и он пришел в ней в департамент, то «осмотрел ее кругом и поручил в особый надзор швейцару», дома он тоже «повесил ее бережно на стене, налюбовавшись еще раз сукном и подкладкой», и в гостях «стряхнул ее, снял с нее всякую пушинку» и проч. Из-за шинели Акакий Акакиевич уже не столь ревностно относится к своей работе: «Один раз, переписывая бумагу, он чуть было не сделал ошибки», а потом и вовсе забывает о переписывании: « . .после обеда уж ничего не писал, никаких бумаг, а так немного посибаритствовал на постели».

3. Любовь к ближнему, сострадание отмечают в качестве основной идеи, кажется, все исследователи, когда речь заходит о повести «Шинель», поэтому мы лишь кратко останавливаемся на ней. Жители Петербурга не лишены сострадания Начальник департамента, в котором служит Акакий Акакиевич, - «добрый человек», многие сослуживцы героя были тронуты, услышав «повествование о грабеже шинели», образцом сострадательного человека в повести становится молодой чиновник, «пронзенный» словами Акакия Акакиевича. Добрые душевные движения «не были чужды» и значительному лицу, сурово распекшему Акакия Акакиевича, однако «чин весьма часто мешал им обнаруживаться», и здесь прослеживается «земное» искажение божественной идеи служения и последствия, к которым оно приводит.

4. Тема святости в различных своих аспектах (проблемы житийного жанра, юродства, учительных традиций и проч.) широко освещается в исследованиях последнего времени, указание на связь образа Акакия Акакиевича с тем или иным святым и поиск агиографических источников «Шинели» стали общим местом8 Для этого действительно есть основания: в первых строках повести обнаруживаются черты, характерные для житийного жанра: указание на

8 См. Смирнова Е.А. Поэма Гоголя «Мертвые души». - Л., 1987. - С. 143-144; Дилакторская О. Г. Фантастическое в «Петербургских повестях» Гоголя. -Владивосток, 1986. - С. 161-162; Де Лотто Ч. Лествица «Шинели»//Вопросы философии. - 1993. - № 8. - С. 65-70; Ветловская В.Е Житийные источники гоголевской «Шинели»//Русская литература. - 1999. -№ 1. - С. 18-36; Евдокимов О.В. Кто же вошел в гоголевскую «Шинель»?//Начало. - 1995. - №2. -С. 102-110.

благочестие родителей («матушка, чиновница и очень хорошая женщина», отец Акакий), подчеркивание исключительных душевных качеств Акакия Акакиевича, в первую очередь смирения и незлобивости, семантику мученичества, значимое имя. Встает, однако, вопрос: почему Гоголь ничего не I ово-рит об отношении Акакия Акакиевича к Богу? Возможно, это объясняется убеждением Гоголя, о котором говорилось выше: свят тот, кто усердно служит на своем месте (одно из значений слова «служба» «богослужение»). Во всяком случае, перекрестился Акакий Акакиевич на протяжении повести лишь однажды, когда, занятый мыслями о шинели, чуть не сделал ошибки в переписываемой бумаге, и Бог присутствует в мыслях героя тоже в связи с его службой: «.. .что-то бог пошлет переписывать завтра».

В начале повествования Акакий Акакиевич воплощает все христианские добродетели. Однако по ходу повести он поддается искушению шинелью и перестает изображаться в виде праведного человека. Границу этого состояния отмечает изменение его речи: он «...стал разговаривать с собой уже не отрывисто, но рассудительно и откровенно, как с благоразумным товарищем» Меры, которые он принимает, чтобы накопить денег, поражают своей изобретательностью и осмысленностью. Он перестает быть робким и смиренным: «Огонь порою показывался в глазах его, в голове мелькали самые дерзкие и отважные мысли» (и пусть Гоголь иронически пишет об их содержании: «не положить ли точно куницу на воротник», - они отмечают появляющуюся гордыню Акакия Акакиевича, его желание выделиться). Приходя в департамент в новой шинели, он требует к себе внимания швейцара, поручая ему шинель «под особый надзор». После смерти Акакия Акакиевича его призрак нарушает еще две важнейшие заповеди: «Не укради» и «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены б нижнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего» (Исх 2015; 20:17). Таким образом, святость Акакия Акакиевича постепенно разрушается.

Итак, анализ текста повести обнаруживает, что ключевое значение в ней имеет остро актуальная для Гоголя идея гражданской службы, тесно связанная в сознании писателя с христианской идеей служения. Подтверждением актуальности перехода от общественного к универсальному смыслу является обращение к данной проблематике во всех произведениях Гоголя 40-х и 50-х годов, с кульминацией в «Выбранных местах из переписки с друзьями» Эквивалентная интерпретация данного смыслового компонента «Шинели» является существенным условием эквивалентного перевода повести

Четвертая глава «Анализ переводов «Шинели» с точки зрения интерпретационной позиции переводчиков» посвящена характеристике выполненных в разное время переводов, представляющих оригинальные интерпретации текста повести и различные переводческие установки. Анализу каждого перевода предшествует краткая справка о биографии переводчика, его личности и индивидуальном творческом методе. Отдельный раздел посвящен передаче в переводах «гуманного места» (так традиционно в гоголеведении именуется отрывок о духовном преображении молодого чиновника) как фрагмента, концентрирующего в себе ключевое для

«Шинели» дидактическое значение.

Перевод Д.Чамполи, будучи первым итальянским переводом «Шинели», оказал несомненное влияние на все последующие ее переводы Главная заслуга Чамполи (независимо от достоинств и недостатков его перевода) заключается в том, что он возбудил интерес к повести, спровоцировав активное критическое ее осмысление, и определил традицию восприятия «Шинели» в Италии. В отличие от последующих переводчиков «Шинели», сопровождавших перевод предисловием-комментарием, Чамполи от подобного рода операций уклоняется, что не дает возможности с полной определенностью констатировать наличие четкой переводческой концепции. Тем не менее, анализ перевода позволяет выявить несколько ключевых пунктов интерпретации «Шинели».

Прежде всего, очевидно, что основная интенция переводчика - познакомить итальянского читателя с бытом русских чиновников Подчеркивая элементы, связанные с тематикой службы, он игнорирует ее трансформацию, выводящую на следующий, этический уровень. Поэтому в переводе Чамполи «Шинель» оказывается анекдотом из русской чиновничьей жизни, бытописательным повествованием.

Подчеркивая «иноземный» характер описываемых событий и персонажей, Чамполи трижды вставляет прилагательное «русский» или словосочетание «в России», отсутствующие в оригинале. Подобные уточнения «этно-политических координат» дезавуируют универсальное значение повести.

Ориентация на передачу и усиление в переводе чиновничьей семантики проявляется в виде нескольких основных приемов:

а) комментирование заглавия повести. В примечании переводчик поясняет, что выбрал заглавие «uniforme» потому, что это - «название, наиболее подходящее для одежды cinovnik'a». Интересно, что слово «чиновник» в данном случае Чамполи транслитерирует, но использует в таком виде лишь единожды, в дальнейшем заменяя его несколькими итальянскими аналогами («impiegato», «funzionario»). Видимо, по замыслу переводчика, транслитерированное слово «cinovnik» должно с самого начала обратить внимание читателя на экзотичность описываемого;

б) замена имени персонажа его чином («Акакий Акакиевич» —> «(робкий, несчастный) титулярный советник»);

в) внесение в перевод слов, указывающих на чиновничий статус персонажей повести- «он» -> «достойный чиновник», «все» —•> «все коллеги». Переводчик, игнорируя учительный аспект тематики службы-служения, усиливает ее внешнее проявление из-за новизны ее для итальянской литературы. Частое педалирование темы службы в переводе сглаживает общечеловеческий смысл, который и делает повесть столь значительным явлением мировой литературы;

г) подчеркивание «чиновничьего» характера повествования оказало влияние и на перевод синтаксического строя повести: переводчик, очевидно, с целью соблюсти единообразие канцелярского стиля часто допускает произвольное распрос гранение синтаксических конструкций («Это обстоятельство ускорило ход дела» —> «Подобное увеличение его сбережений несомненно

должно было ускорить совершение его памятного начинания (Un simile aumento nelle sue risorse doveva necessariamente affrettare ¡1 compimento del la sua memorabile impresa)»9.

Бесспорна в переводе тенденция к эвфемизации всех элементов, шокирующих слух и эстетический вкус читателя («...цвет лица что называется геморроидальный» —» «бесчисленное множество других мелких недостатков»; «.. заметивши, что желудок начинает пучиться» —> «...утолив голод» и др.). Нередки в данном переводе и случаи непонимания текста, переводческие ошибки. Тем не менее, отметим в целом удовлетворительную для начала века точность перевода Чамполи, заслуживающего тем более высокой оценки, что в нем удалось передать не только сюжет, но и некоторые стилистические особенности гоголевского произведения,. Наиболее серьезным недостатком данного перевода является именно утрата туманистического звучания повести, однако это звучание сохраняется имплицитно, в силу того, что этическая проблематика заложена в ее сюжете (мотивы терпеливого принятия своей доли, бессердечия людей и др.).

Перевод КАлыаро, калабрийского писателя, очевидно ориентирован на текст ДЧамполи: различия между ними несущественны и почти не выходят за пределы грамматических (морфологических и синтаксических), интерпретационные позиции переводчиков оказываются полностью идентичными, что в принципе невозможно в случае самостоятельного выполнения перевода.

Ориентация на перевод Чамполи подтверждается также совпадением неточно переведенных отрезков текста, фактических ошибок: у обоих переводчиков датой рождения Акакия Акакиевича названо второе марта вместо двадцать третьего; квартиры чиновников состоят из одной комнаты, кухни и прихожей, в то время как в оригинале комнат две, и др. Кроме го-го, в переводах Чамполи и Альваро купированы одни и ie же эпизоды.

Проведенное нами сопоставление переводов Чамполи и Альваро позволяет усомниться в наличии у последнего русского текста повести: в некоторых случаях его перевод заметно отклоняется от гоголевского текста и значительно меньше - от перевода Чамполи. Таким образом, перед нами - нечастый для итальянских переводов XX века случай «вторичного перевода». Тем не менее, текст перевода Альваро существенно отличается от «L'uniforme» Чамполи, прежде всего своей упрощенностью и сокращенно-стью. Конечно, Альваро во избежание обвинения в нарушении авторских прав первого переводчика «Шинели» пытался скрыть свою опору на перевод Чамполи, пользуясь для этого следующими средствами и приемами:

1. Замена лексических единиц перевода Д.Чамполи предельно близкими контекстными синонимами (egregio — onorevole, vestito - indumento, restare - rimanere, alla fine - finalmente, niente - nulla, di malumore - di cattivo umore, mettere - riporrc, infiniti calcoli lunghi calcoli, subordinati -dipendenti, inorgoglito - superbo и т.д.). Благодаря богатой синонимике итальянского языка, этот прием является одним из наиболее часто исполь-

9 L'uniforme. - Milano, 1916. - С. 207.

зуемых Альваро.

2. Изменение синтаксических конструкций (Questi pensieri lo га^еуало talvolta singolarmente distratto. - Arrivo' al punto d'esser distratto. I! giomo seguente il suo posto fu occupato da un altro impiegato... - Un impiegato nuovo occupo' il suo posto il giorno dopo... и другие) К изменениям синтаксических конструкций относятся и изменения порядка слов (Qua е la' un fanale, che per mancanza d'olio minacciava di spegnersi. - 1 fanali qua e la si stavano spegnendo per mancanza d'olio).

3. Опущение части предложения (Non comperarono martora perche' troppo cara, ma si decisero per la piu' bella pelliccia di gatto... - La martora non la comparono perche' decisero di comprare la miglior pelle di gatto... и др.).

Итак, перевод Альваро не представляет существенного интереса с точки зрения отражения в нем индивидуальной интерпретации гоголевского текста или с точки зрения языка, но является показательным примером такого явления, как «вторичный перевод». Возможно, именно опора на перевод Чамполи, отсутствие знакомства с оригиналом не позволили Альваро найти интересные, собственно авторские переводческие решения. Отсутствие в данном переводе интерпретационной гипотезы и ориентированность на текст, выполненный другим переводчиком, оказали на него парализующее влияние, лишив энергетики творческого сознания и живости слова.

Перевод К.Реборы. К Ребора - крупный поэт и философ-мистик - увидел в Акакии Акакиевиче тип настолько значительный для русской литературы и близкий себе, что сопроводил собственный перевод обстоятельнейшим и в высшей степени субъективным комментарием, в котором изложил свою глубоко индивидуальную интерпретацию повести. Учитывая метафоричность языка комментариев, их можно назвать скорее лирическими размышлениями, чем критическими заметками.

Особое внимание Ребора обращает на этический аспект повести; основной ее смысл он видит в идее социальной и одновременно христианской справедливости, заключенной в последней, фантастической, части. Акакий Акакиевич, как подчеркивав! Ребора, - именно «унижающий себя», евангельский «нищий духом». Религиозное восприятие «Шинели» обнаруживается у Реборы и в других пунктах интерпретации. В частности, стремление Акакия Акакиевича к новой шинели переводчик воспринимает как ожидание грядущего Мессии. Шинель для Акакия Акакиевича - идеал, но в то же время его профанация, несовершенное вещественное воплощение того, до чего можно дотронуться только духовно. Новая шинель становится обстоятельством, не позволяющим герою вести обычную жизнь, переключая на себя внимание, до этого всецело отдаваемое переписыванию бумаг. Герою нечего больше желать, не к чему стремиться, поэтому приближающийся конец закономерен. Шинель приобрела для чиновника неоправданно большое значение, и утрата ее равноценна утрате смысла жизни. Герой умирает. Но, — пишет Ребора, - Гоголь не хочет, чтобы праведная жизнь Акакия Акакиевича прошла напрасно. В фантастической части повести мы видим сверхъестественный моральный эффект призрака Акакия Акакиевича, который как будто превращается в совесть тех, кто обижал его. Таким образом,

комментарий обнаруживает оригинальное и изысканное религиозно-этическое осмысление гоголевской повести, в высшей степени отмеченное личностью переводчика.

Сравнение оригинального и переводного текстов демонстрирует, что Ребора намеренно или бессознательно выделяет скрытый или потенциальный у Гоголя религиозно-этический смысл. Именно с такой точки зрения рассматривается в переводе тема службы. Ребора подчеркивает, что Гоголь неоднократно возвращается в «Авторской исповеди» к словам: «Миссия человека служить, и вся жизнь есть служение». Такой взгляд переводчика нашел отражение в переводе, отвлечение от работы, пренебрежение ею считается грехом, делом непозволительным и даже опасным, ибо отречение от служения ведет героя к обездуховливанию, потере светоносное ги личности («Ни один раз в жизни не обратил он [Акакий Акакиевич] внимания на то, что делается и происходит всякой день на улице» —> «Не было опасности (поп с'ега репсо!о), что он хоть раз обратит внимание на ежедневные дела и происшествия»10; «...пока не оттают таким образом все замерзшие на дороге способности и дарованья к должностным отправлениям» —> «...пока таким образом не оттают способности, замерзшие по пути, и не зажжется свет (е пассепёопо \ 1шти), необходимый для государственной службы» и др. Служба, как будто говорит Ребора, - светлое занятие. В дальнейшем светозарность отнимет у нее «светлый гость», шинель. Кажется, эта перекличка не случайна.

Особое место в переводе Реборы занимает мотив трактовки шинели как телесного, земного воплощения Идеала и подмены ею - вещью - любви к службе. Сначала фиксируется факт эмоционального наслаждения, получаемого от переписывания бумаг. Потом, уже будучи увлеченным идеей шинели, Акакий Акакиевич ждет, когда «шинель станет совершившимся фактом (с^уеггеЬЬе ип ГаИо сотршк))»'2. Шинель в переводе еще в большей степени, нежели у Гоголя, наделяется качествами одушевленного существа, но, даже становясь «подругой» Акакия Акакиевича, она продолжает оставаться лишь «милой идеей». И только когда она, наконец, готова, то окончательно переходит из области идей в материальный мир, реально становясь «живой» подругой бедного чиновника, которую тот «ласкает взглядом». Как видим, каждый пункт интерпретации шинели как воплощения «идеала», значимого живого существа, отнявшего у службы ее значение, вызвал в переводе некоторые изменения по сравнению с оригинальным текстом.

В переводе Реборы существенным изменениям подвергся образ значительного лица. В результате генерал воспринимается не «запутавшимся» и зачастую возбуждающим жалость человеком, а грешником: его «Евангелием» становятся гордыня и высокомерие, усиливающиеся в разговоре с Акакием Акакиевичем; иронически замаскированное у Гоголя лицемерие значи-

10 И Сарройо. МПапо, 1992. - С. 17.

11 Там же.-С. 20.

12 Там же. - С. 32.

тельного лица эксплицируется («...значительное лицо был уже человек немолодой, хороший супруг, почтенный отец семейства» —* «...значительное лицо был уже человеком немолодым и считался (passava per) хорошим мужем и уважаемым отцом семейства»13). Одним словом, значительное лицо в трактовке переводчика - типичная «мертвая душа». Хотя и для него еще не все потеряно - совесть в обличье Акакия Акакиевича заставила его измениться. Проанализировав комментарии Реборы, излагающие концепцию «Шинели», и текст перевода, мы отмечаем несомненные литературные достоинства последнего (в частности, Ребора, в отличие от предыдущих переводчиков, точно передает разговорно-просторечный слой текста, для чего часто использует средства миланского и римского диалектов, внимательно относится к труднопереводимым особенностям языка оригинала). Кроме того. Ребора выделяет не отмеченные до него духовно-христианские аспекты «Шинели», что обуславливает многие лексико-стилистические особенности перевода.

Перевод Т.Ландольфи. Т.Ландольфи - известный итальянский писа-Iель-мистик, считавший Гоголя своим духовным наставником. Он, как и К.Ребора, считает, что бытовой, социальный уровень произведений Гоголя нельзя признать основным. По мнению переводчика, Гоголь - писатель-импрессионист (важна не столько сюжетная канва его произведений или их идейное содержание, сколько вызываемое ими у читателя ощущение). Именно поэтому углубляться в интерпретацию гоголевских произведений представляется Ландольфи бесполезным, ибо их следует воспринимать в первую очередь не на интеллектуальном, рациональном уровне, а на уровне впечатлений, интуитивного постижения. Рассматривая гоголевские произведения с такой точки зрения, Ландольфи утверждает, что все «Петербургские повести» отражают экзистенциальный «кризис отчаяния» и смятение Гоголя. Кроме того, Ландольфи отмечает новаторство гоголевского языка, в котором грамматические «разрывы» играют существенную смысловую роль, усиливая впечатление нелогичности петербургской жизни, а трудные для восприятия синтаксические периоды и речевые ошибки рождают неожиданные образы и придают всему тексту живость, свойственную разговорной речи. Что касается установки переводчика на характер обращения с оригинальным текстом, то в предисловии декларируется исключительная близость к нему. Тем не менее, анализ текста перевода с очевидностью демонстрирует, что Ландольфи нивелирует определенные аспекты повести и выделяет другие. Наиболее часты трансформации, связанные с усилением мистического плана. Так, если у Гоголя слово с корнем «фантастический» встречается лишь дважды и оба раза в эпилоге повести, то в переводе слова «fantasticheria» (фантазия, причуда) и «fantasia» (фантазия, прихоть) появляются чаще, заменяя лексемы со значением мыслительной или иной деятельности («Размышления об этом чуть не навели на него (Акакия Акакиевича) рассеянности» —► «Эти фантазии (fantasticherie) чуть не сделали

13 Там же. - С. 58.

его рассеянным»14).

В некоторых случаях, очевидно в русле творческого метода Ландоль-фи, активного участника флорентийского кружка герменевтов, подчеркивается таинственная необъяснимость, загадочность событий и явлений, описываемых в повести: «...но такие уж задачи бывают на свете...» —► «.. .но таких загадок (тсклчпеШ) полон мир» и др.

Кроме того, в отличие от других переводчиков, Ландольфи уделяет значительное внимание передаче выражений с семантикой неуверенности. Бесчисленные «не помню», «ничего этого не известно», «никто не мог припомнить», «казалось», «какой-то», «кое-где», «что-нибудь», «неизвестно откуда взявшись», «может быть», «память начинает нам сильно изменять», «если только не изменяет память» не утратились при переводе, в результате чего в нем не только сохранилась, но даже усилилась фантасма-горичность, иллюзорность петербургского мира.

Утверждая, что «Шинель» наполнена растерянностью и безнадежностью, Ландольфи усиливает эги ощущения в своем переводе, а интерпретация текста «Шинели» как отражения экзистенциальной тоски автора повести отразилась, в буквальном смысле слова, в сгущении красок: трижды добавляется прилагательное «темный», вовсе отсутствующее в оригинале. Это делает Петербург более мрачным, чем он изображен у Гоголя, и подчеркивает безысходност ь жизни в нем.

Итак, несмотря на близость творческого дарования Ландольфи гоголевскому таланту и намерение итальянского писателя сохранить верность оригиналу, его оригинальная интерпретация произведения оказывается существенно отличной от художественного замысла автора повести: первостепенное значение, которое в оригинале имеет тема службы, подменяется в переводе Ландольфи мотивом экзистенциальной жестокости мира.

Перевод Э.Баццарелли). Перевод «Шинели», выполненный ученым-русистом Э Баццарелли, был впервые опубликован в 1980 году и выдержал пять переизданий. В предисловии к нему декларируется намерение помочь читателю поня гь все мельчайшие подробности гоголевского рассказа. Будучи «филологическим» переводом, текст Э.Баццарелли изобилует комментариями, которые, по замыслу переводчика, и должны обеспечивать «правильное» (то есть учитывающее все потенциальные значения оригинального текста) восприятие произведения. Этой же цели служит и обширное вступление к данному переводу. Основное содержание повести, проявляющееся на нескольких уровнях - бытовом, психологическом, философском представляется переводчику следующим образом: «...отражение экзистенциальной ситуации, которая одновременно выражает определенное, точное состояние той эпохи и вечную человеческую проблему: конфликт между потребностью любви и справедливости и насмешкой судьбы, которая эту потребность раз-

14 И тагйеНо. - С. 239.

15 Там же. - С 274.

рушает»16 Акакию Акакиевичу, не обладающему никакой властью, нет места в русском обществе времен Николая I, когда человек определялся чином и своей «способностью кусаться». Как любое существо, герой способен и хочет любить, но нигде не встречает понимания. Поэтому его чувство обращается на неодушевленные объекты: на буквы алфавита, потом на шинель Вместе с тем, по мнению исследователя, нельзя отрицать и влияние несчастной судьбы Акакия Акакиевича, насмехающейся над ним с самого начала его жизни. Вообще, переводчик, заявляя о своем намерении в полной мере передать многоплановость и многозначность текста и главного героя повести, в действительности обращает особое внимание на мотив жестокости судьбы и людей по отношению к Акакию Акакиевичу. Мысль переводчика о важности для Гоголя идеи трагичности судьбы отражена, в частности, в сцене выбора имени Акакия Акакиевича, когда неблагосклонное отношение судьбы к нему, по мнению переводчика, выражается в обилии старинных или неблагозвучных имен (в переводе обнаруживается прямое указание на судьбу «как будто бы предчувствовал, что будет титулярный советник» «будто предчувствовал свою судьбу титулярного советника»).

Тематика служения в переводе Баццарелли ослабляется, что проявляется на уровне языка в замене канцеляризмов, которыми насыщен текст оригинала, стилистически нейтральными выражениям (всякой частный человек —> каждый, во избежание всяких неприятностей —> чтобы избежать всяких неприятностей), гоголевский глагол «служить» Баццарелли часто опускает или передает лексемой «1ауогаге» (работать).

Неизбежные смысловые потери Баццарелли попытался компенсировать обильным комментированием: текст его перевода сопровождают 110 комментариев, которые можно условно разделить на несколько групп:

1. Комментарии в традиционном для переводоведения значении этого термина - раскрытие смысла некоторых понятий (или фрагментов текста), принадлежащих незнакомой реципиенту культуре (15).

2. «Литературоведческие» комментарии (19), то есть наблюдения научного характера, принадлежащие самому Баццарелли, или цитируемые им работы других исследователей (например, пояснения, относящиеся к творческому методу Гоголя, особенностям его комизма, композиции произведения, роли детали и цветообозначений в «Шипели» и вообще в творчестве писателя и т.д.).

3. «Лингвостилистические» комментарии, наиболее обширные в количественном отношении (36), анализирующие словоупотребление и художественные приемы Гоголя (гиперболизацию, детализацию, употреблению в тексте курсива, звукописи и проч.). Кроме того, Баццарелли демонстрирует непереводимую игру слов, каламбуры.

4 Примечания, раскрывающие мастерство Гоголя-психолога (21).

5. «Ассоциативные» комментарии - замечания, возникшие у переводчика в процессе работы над текстом и не всегда имеющие прямое к нему

16II Сарройо. МНапо, 1995 С. ? I.

отношение (7).

6. «Комбинированные» комментарии, соединяющие в себе разнородные сведения (5).

В целом, комментарии Э.Баццарелли весьма субъективны и, при общей установке перевода на научность, являются скорее комментариями к собственной интерпретации переводчика, чем к гог олевскому тексту. Показательно, что по крайней мере в пятнадцати комментариях итальянский ученый говорит о жестокости судьбы по отношению к Акакию Акакиевичу, причем иногда комментируемый гоголевский текст лишь с натяжкой дает основания для такого понимания (например, отрывок, повествующий о том, как несчастный Акакий Акакиевич возвращался от значительного лица домой, и ветер «по петербургскому обычаю, дул на него со всех четырех сторон», сопровождается следующим комментарием: «. .Акакий Акакиевич - дитя, покинутое всеми перед лицом злых духов, которые ополчились на него со всех четырех сторон света»17. Обозначенный в этом пояснении возрастной статус персонажа («дитя») воспринимается как метафора его интеллектуальных и душевных качеств. Ветер «петербургских углов» преобразуется в мировые силы зла. В результате гиперболизируется мотив бессилия перед роком, фатального несчастья.

В итоге отметим, что комментарии и вообще весь справочный аппарат к тексту этого перевода являются существенным подспорьем для изучающих русскую литературу, так как позволяют познакомиться с различными критическими осмыслениями текста и на этой основе сформировать собственную концепцию повести.

«Гуманное место» в итальянских переводах. Объективизировать специфику творческого начала в переводе удобнее всего на примере общего фрагмента текста, небольшого по объему. Для более подробного анализа в реферируемой работе выбрано так называемое «гуманное место» -отрывок, где описано нравственное перерождение петербургского чиновника, которому Акакий Акакиевич открывает великую моральную истину: «Я брат твой!». Этот отрывок концентрирует ключевое для «Шинели» учительное значение и, по наблюдению Е.А.Суркова, несет в себе элементы проповеди (этическая установка, дидактическая направленность, эмоциональное воздействие на читателя)' . Действительно, стилистически этот содержательный блок заметно отличается от остального текста повести: в нем не употребляются излюбленные Гоголем просторечные лексические единицы, зато присутствуют слова и обороты высокого стиля («преклоняющее на жалость», «остановился как будто пронзенный» и др.).

В переводе Д.Чамполи и ориентированном на него переводе К.Альваро меняется тональность повествования: проникновенные слова Акакия Акакие-

17II СарроКо... - С. 189.

18 Сурков Е.А. Тип героя и жанровое своеобраше повести Н.В.Гоголя «Ши-нель»//Типологический анализ литературного произведения. Кемерово, 1982. - С. 70.

вича, взывающего к жалости коллег, звучат в переводе Чамполи сердитым вскриком раздраженного человека («Прочь, оставьте меня! Почему вы хотите совершенно отвлечь меня от моей работы? (Via, lasciatemi stare! Perche' volete assolutamente disturbarmi nel mió lavoro?»)9 Кроме того, у Чамполи добавлено предложение, коренным образом меняющее смысл отрывка: после слов Акакия Акакиевича молодой чиновник «...испытывал к ним (коллегам) настоящее отвращение»20. В оригинале Акакий Акакиевич производит на молодого чиновника исключительно благотворное воздействие, пробуждая в нем скорбь и жалость, заставлявшие содрогаться при виде того, «как много в человеке бесчеловечья». В переводе же слова Акакия Акакиевича пробуждают откровенную неприязнь к ближнему. Кроме того, большее значение, чем в оригинале, приобретает семантика гражданской службы («обижаете» ---> «отвлекаете от работы»).

К.Ребора, при отмеченной выше сосредоточенности на гуманистически-христианской интерпретации повести, разумеется, не мог обойти вниманием «гуманное место». Трансформации, произведенные им в переводе данного отрывка, касаются педалирования этической стороны службы путем «повышения» стиля. Слова Акакия Акакиевича приобретают новые характеристики, делающие их более уместными в устах проповедника или пророка, открывающего истину («И что-то странное заключалось в словах его и в голосе, с каким они были произнесены» —> «И было что-то странное и сокровенное (recóndito) в словах и в голосе, которым они произносились» ), поэтому молодой чиновник услышал в словах героя «призыв» и «грозное предупреждение».

В отличие от перевода К.Реборы, у Т.Ландольфи этот отрывок отмечен снижением учительного пафоса («.. он произносил: «оставьте меня, зачем вы меня обижаете?» —* «...он говорил (diceva): «Оставьте меня в покое! Зачем вы меня обижаете?»22. «Произнести» значит не просто сказать, а сказать медленно и отчетливо, выделить голосом. Вместе с тем, у Лан-дольфи и в «гуманном месте» эксплицитно проявляется значимый для его перевода концепт эмоциональной неуравновешенности, беспокойства: «...это (насмешки коллег) не имело даже влияния на занятия его» —> «Это не тревожило его труда (Ne' ció' turbava il suo lavoro»23, а предложение « ..(молодой чиновник) вдруг остановился как будто пронзенный» переведено: «внезапно остановился (si fermo' a un tratto)»24, что демонстрирует утрату остроты морального эффекта слов Акакия Акакиевича.

Э.Баццарелли, эквивалентно передавая «гуманное место», комментирует его: «При жестокости (судьбы, людей), которая составляет реальное основ-

19 L'uniforme. - С. 194.

20 Там же. -С. 194.

21 II Cappotto. - С. 14

22 И mantello. - С. 232.

21 Там же. - С. 232.

24 Там же. - С. 233.

ное содержание «Шинели», единственная, хотя и слабая надежда Акакия Акакиевича состоит в возможном осуществлении субстанциального требования христианства, но абсурдность этой надежды очень быстро становится очевидной; она не может сбыться в той «варварской» реальности, в которой живет Акакий Акакиевич»25. Таким образом, эпизод с очевидной этической направленностью под влиянием переводческой интерпретации преобразуется в ситуацию, демонстрирующую жестокость мира по отношению к главному герою.

Таким образом, во всех переводах, кроме текста К.Реборы, теряется концентрация учительного значения отрывка: Д Чамполи трактует его как эпизод служебной деятельности Акакия Акакиевича, у ТЛандольфи ослабляется момент катарсического очищения молодого чиновника, у Э.Баццарелли этический смысл нивелирован за счет подчеркивания трагичности судьбы персонажа, что соответствует общей тенденции интерпретации повести переводчиками.

* * *

При всем разнообразии переводческих решений, некоторые особенности и отрывки гоголевского текста получили в итальянских переводах одинаковое воплощение.

1) Все переводчики, знавшие о трагическом окончании жизни Акакия Акакиевича, задолго до конца повести подготавливают читателя перевода к печальной развязке, намекая на неизбежную смерть героя.

2) Одинаково в переводах Реборы, Ландольфи и Баццарелли трактуется отношение Акакия Акакиевича к буквам (Чамполи и Альваро произвели усечение этого предложения, гак что в их переводах оно отсутствует): предложение «Некоторые буквы были его фавориты» приобрело вид «были его фаворитки». Такое преобразование можно объяснить и влиянием грамматики итальянского языка, в котором слова «lettera» (буква) женского рода, но в данном случае замена обусловлена скорее семантикой: Акакий Акакиевич любит свою работу, и переводчики подчеркивают, что на нее направлена его чувственная страсть. Эта трансформация представляется неоправданной, поскольку использованное в гоголевском тексте существительное мужского рода (при том, что и в русском языке слово «буква» женского рода) свидетельствует о неактуальности для Гоголя идеи «плотской» любви при исполнении высшего долга.

3) Переводчики выделяют внешнюю (визуальную) сторону объекта там, где Гоголь имеет в виду внутренне присущее ему качество (предложение «В самом деле две выгоды: одно то, что тепло, а другое, что хорошо» в итальянских переводах неизменно связывается с понятием красоты: «Во-первых, шинель была теплой; во-вторых, она была красивой (di bella vista)»).

4) Во всех переводах происходит замена часто повторяемого Гоголем слова «совершенно». Очевидно, это делается, во-первых, для смягчения излишней категоричности повествования, во-вторых, с целью недопущения тавтологий,

25II Cappotto. - С. 175.

причем точность передачи лексемы «совершенно» во всех контекстах напрямую связана со временем выполнения перевода (от тридцати четырех пропущенных «совершенно» у Чамполи до десяти у Баццарелли). Подобные изменения касаются и других часто используемых Гоголем лексем («даже», «сказать» и др.).

Помимо перечисленных отдельных совпадений, общей для абсолютного большинства итальянских переводов является тенденция стилистической переработки оригинального текста- гоголевские элементы просторечия, с одной стороны, и канцеляризмы, с другой, часто переданы в переводах нейтральными языковыми стредствами. Подобная черта свойственна итальянскому переводческому методу в целом.

В Заключении диссертации сформулированы следующие выводы:

1. В процессе эвристического восприятия иноязычного текста его интен-циональное значение не может быть полностью усвоено реципиентом в силу различия коммуникативных кодов автора и воспринимающего субъекта. В данном случае, подчеркиваемая Гоголем идея служения как многогранного -бытового, гражданского, нравственного - феномена в двух переводах оказывается суженной (у Д.Чамполи - до социального, у К.Реборы - до сугубо этического значения), а в остальных подменяется другими интерпретационными позициями, среди которых в качестве «полюса рецептивной активности» выделяется присутствующая в двух переводах (Т.Ландольфи, Э.Баццарелли) трактовка гоголевского текста как отражения экзистенциального пессимизма автора

2. Разные идеологические установки корректируют эстетическое пространство. Каждая из отмеченных переводческих концепций определяет выбор ин-дивидуатьной стратегии перевода, а также преимущественное использование определенных рядов стилистических и лексических средств для выделения того или иного смыслового пласта. Установленные частные расхождения между переводами не ограничиваются отдельными переводческими решениями, а оказываются связанными с целостной интерпретацией текста оригинала переводчиками.

3.При всех различиях, обусловленных индивидуальными переводческими интерпретациями, общей для большинства итальянских переводов является тенденция к эстетизации текста, проявившаяся прежде всего в стилистическом упрощении оригинала, отказе от просторечных и разговорных лексических средств.

Проведенное исследование открывает обширные перспективы для дальнейшей работы. С одной стороны, нуждаются в рассмотрении итальянские переводы всего массива произведений Гоголя и функционирование гоголевского наследия в контексте итальянской культуры, с другой, далеко не завершена дискуссия о роли творчески-интерпретирующего начала в процессе перевода текстов различной жанровой природы. Очевидно, что эти проблемы требуют дальнейшего внимательного изучения с привлечением концепций и методик современной компаративистики, а также психологии творчества, культурологии, исторической поэтики и рецептивной эстетики.

Список опубликованных работ по теме диссертации

1. Проблема творческого переосмысления текста художественного произведения при переводе («Шинель» Н.В.Гоголя в Италии)//Материалы ХЫ ММСК «Студент и научно-технический прогресс». - Новосибирск: Изд-во НГУ, 2002 - С. 6-8.

2. Художественный перевод как объект теоретических дискуссии/Материалы 4-ых Филологических чтений «Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении». - Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2003. — С. 195-201.

3. Проблемы переводной множественности: повесть Н.В. Гоголя «Шинель» в Италии//Русская литература и внелитсратурная реальность. Историко-литературный сборник. Материалы «Герценовских чтений» 2003 г. -СПб.: Сага, 2004. - С. 60-63.

4. Повесть Н.В.Гоголя «Шинель» в итальянских переводах//Вестник НГУ (серия «История, филология»). Т. 2. Вып. 1. - Новосибирск: Изд-во НГУ, 2003.-С. 11-18.

5. Первый перевод повести «Шинель» на итальянский язык: успехи и неудачи переводчика/ТПечать и слово Санкт-Петербурга (Петербургские чтения 2004). - СПб.: Петербургский институт печати, 2005. - С. 80-86.

6. Повесть «Шинель» в контексте социально-этических взглядов Н.В.Гоголя 1840-х годов //Печать и слово Санкт-Петербурга (Петербургские чтения 2005) (в печ.) (0,5 ал.).

Отпечатано в типографии Новосибирского государственного технического университета 630092, г. Новосибирск, пр. К. Маркса, 20, тел. 46-08-формат 60x84/16, объем 1,75 пл., тираж 100 экз., заказ № 576, подписано в печать 11.05.05г.

РНБ Русский фонд

2006-4 7299

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Тимофеева, Ирина Федоровна

Введение.

Глава I. «Шинель» Н.В.Гоголя в Италии: проблема переводной множественности.

§ 1. История переводов Гоголя в Италии.

§ 2. Переводная множественность: условия и причины возникновения.

Глава II. Проблемы интерпретации национального и исторического колорита при переводе повести «Шинель».

Глава III. Повесть «Шинель»: духовно-учительное содержание.

Глава IV. Анализ переводов «Шинели» с точки зрения интерпретационной позиции переводчиков.

Перевод Д.Чамполи.

Перевод К.Альваро.

Перевод К.Реборы.

Перевод Т.Ландольфи.

Перевод Э.Баццарелли.

Гуманное место» повести в итальянских переводах.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Тимофеева, Ирина Федоровна

Литература о Гоголе, о его жизни и творчестве очень велика, но до сих пор мы не имеем цельного образа личности Гоголя, не имеем и удовлетворительного анализа его творчества - не только художественного, но и творчества идейного», -констатировал в 1959 году В.В.Зеньковский1. Представляется, что это замечание ученого актуально и сегодня, по прошествии почти полувека, поскольку при всем необозримом количестве научных трудов, посвященных Гоголю2, некоторые аспекты его творчества оказываются до сих пор слабо изученными. К их числу относится комплекс проблем, связанных с переводом на другие языки произведений писателя и спецификой функционирования их в иноязычных культурах. Данная научная тематика, сформулированная в стенах отечественной компаративистики, затрагивает широкий спектр различного рода контактов творческого наследия Гоголя с литературами других стран: формы отражения иностранной действительности в произведениях писателя, влияние на его творчество классических западноевропейских художников слова, и, в свою очередь, возможное гоголевское присутствие в позднейших традициях европейских литератур. При рассмотрении проблем последнего круга нельзя забывать, что любые формы взаимодействия с иноязычной культурой начинают отсчет с перевода произведений того или иного писателя, следовательно, при изучении контактных взаимосвязей следует прежде всего анализировать не заимствования, влияния или реминисценции, а переводы3.

1. Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. - М., 1997. - С. 143.

2. См., например, библиографические указатели: Библиографический указатель литературы о Н.В.Гоголе (1829-1882)/Горожанский Я., сост. - М., 1883; Библиография сочинений Н.В.Гоголя и литературы о нем (1916-1934)/Добровольский JI., Лавров В.М.//Н.В.Гоголь. Материалы и исследования/Под ред. В.В.Гиппиуса. Вып. 1. - M.-JI., 1936. - С. 402-477; Произведения Н.В.Гоголя и литература о нем: Библиографический указатель (1992-2001)/Викулова В.П., Савченко Н.Ф. - М., 2004, и др.

3. Говоря «перевод», «переводы», мы имеем в виду, пользуясь терминологией Р. Якобсона («О лингвистических аспектах перевода»/Якобсон Р. Избранные работы. - М., 1985), только межъязыковой перевод. Однако нужно отметить, что «Шинель» в Италии подвергалась и

Между тем в существующих специальных тематических сборниках, посвященных изучению восприятия Гоголя и гоголевского творчества за пределами России4, проблемы, связанные с переводом гоголевских текстов на иностранные языки, как правило, не затрагиваются, а основное внимание уделяется следующему за переводом этапу межлитературной рецепции - функционированию произведения в инокультурном контексте. Кроме того, в такого рода сборниках в поле зрения ученых, как правило, попадает ограниченный круг произведений писателя, равно как и ограниченное число стран, с которыми осуществлялись контакты; в частности, как ни парадоксально, обойденной вниманием оказывается Италия: если и говорится о связях гоголевского творчества с культурой этой страны5, то рассматриваются они, как правило, не в полном объеме, с точки зрения влияния итальянской культуры на писателя и его произведения, поскольку, как утверждает, например, Е.Ю.Сапрыкина, «.в отличие, скажем от Достоевского и Толстого, а позднее - Чехова сколько-нибудь заметного влияния на творческую манеру итальянских писателей последних лет XIX века [а из дальнейшего изложения становится очевидным, что и XX века. - И.Т.] Гоголь не оказал»6.

Вообще, в советском литературоведении сколь-нибудь активно изучамежсемиотическому переводу (в 1952 году она была экранизирована А.Латтуадо, в 1995 году М.Марсо поставил ее на театральной сцене; П. Вилладжо, исполнитель главной роли в знаменитом фильме «Фантоцци» (1974), говорил в одном из интервью, что для более глубокого проникновения в образ бедного чиновника он много раз перечитывал «Шинель» Гоголя); с некоторой натяжкой можно говорить и о наличии «внутрилингвистических» переводов «Шинели» - в случаях, когда новый перевод делался с очевидной ориентацией на один из выполненных ранее.

4. Гоголь. Статьи и материалы. - JL, 1954; Гоголь и мировая литература - М., 1988; Н.В.Гоголь. История и современность. - М., 1985; Микола Гоголь i св1това культура. - Кшв-Шжин, 1994.

5. См., например, Касаткин А.А. Гоголь и простые люди Италии//Гоголь. Статьи и материа-лы/Отв. ред. М.П.Алексеев. - JL, 1954. - С. 281-296; Сапрыкина Е.Ю. Гоголь и традиции итальянской сатиры//Гоголь и мировая литература/Отв. ред. Ю.В.Манн. - М., 1988. - С. 62-85.

6. Сапрыкина Е.Ю. Указ.соч. - С. 80. лось лишь взаимодействие гоголевского творчества с литературами союзных республик (Квиташвили, 1952; Долинина, 1954; Зверев, 1961; Алексанян, 1977; Адылова, 1978; Бегжанова, 1984; Мкртчян, 1985; Исаков, 1986; Циба-хашвили, 1986; Розенфельд, 1986 и другие). Большинство этих исследований были направлены на выявление гоголевских традиций (в основном сатирических) в той или иной национальной литературе («Армянский реализм и опыт русской литературы (Традиции Гоголя)» Е.А.Алексанян, «Проблемы освоения традиций Н.В.Гоголя в узбекской советской литературе» М.А.Бегжановой и др.), то есть переводы как литературный факт не принимались во внимание.

С другой стороны, существующие специализированные труды по русско-европейским и, конкретно, русско-итальянским литературным связям (среди них в первую очередь отметим монографию З.М.Потаповой «Русско-итальянские литературные связи». - М., 1973) носят, как правило, историко-литературный характер и не ориентированы на анализ переводов, без чего, как представляется, невозможно полно и верно осмыслить характер восприятия творчества писателя в этой стране, а значит, и все многообразие русско-итальянских культурных взаимоотношений.

В работах итальянских славистов изучение взаимодействия гоголевского творчества и итальянской культуры также не включает в себя рассмотрение переводов произведений писателя; все исследователи отмечают интерес и любовь Гоголя к Италии, особенно к Риму, проявившуюся уже в молодости (идеализированное описание Италии есть в пятой главе поэмы «Ганц Кю-хельгартен»), и плодотворное влияние итальянского культурного контекста на творческую потенцию Гоголя. Л.П.Савой, например, пишет: «Можно с полным основанием утверждать, что без Италии не только «Шинель», но и первая часть «Мертвых душ» не увидела бы свет»7. Также, цитируя письмо

7. Savoj L.P. Schede russe. - Napoli, 1959. - С. 55. Здесь и далее перевод с итальянского наш. -И.Т. о

Гоголя к Плетневу от 17 марта 1842 г. , исследователи утверждают, что из Италии он мог лучше видеть Россию в ее целостности9. Часто анализировались «итальянские» произведения писателя: стихотворение «Италия» и отрывок «Рим», многократно отмечалось сходство гоголевского гротеска с гротеском Белли, римского поэта-сатирика, которого Гоголь знал лично, была исследована топография пребывания писателя в Италии, его отношение к католичеству и прочее. Влияние творчества Гоголя на итальянскую литературу признается, как правило, малозначительным, в лучшем случае косвенным (как нам представляется, из-за ярко выраженного национального своеобразия и стилистических особенностей его произведений, о чем скажем ниже). Так, выдающийся итальянский славист А.Крониа в своей интересной монографии «Знакомство со славянским миром в Италии» пишет: «Возьмите любую «Историю итальянской литературы XIX века», и вы увидите, что в главах о Ра-писарди, Капуане, Тоцци, Бонелли и других будут упомянуты имена Андреева, Чехова, Достоевского, Гоголя, Тургенева и Толстого. Но очень мало конкретного дадут вам эти попытки объединения имен, хотя какие-то связи, какое-то духовное родство [выделено нами. - И.Т.] они, конечно, могут продемонстрировать»10.

Итак, несмотря на наличие в советском, постсоветском и европейском литературоведении работ о судьбе наследия Гоголя в культуре и литературе Европы,

8. Гоголь Н.В. Собрание сочинений: В 9 т. Т. VII. - М.: Русская книга, 1994. - С. 202. В дальнейшем при цитировании этого собрания сочинений в тексте диссертации том будет отмечаться римскими цифрами, страница - арабскими

9. Graciotti S. La conversione di Gogol' e il suo presentimento ecumenico//Vita e pensiero. A. XLVIII. Fasc. XI. - Milano, 1965. - C. 518. Интересно сравнить это утверждение с упреком В.Г.Белинского, который в письме из Зальцбрунна от 15 июля 1847 г. укорял Гоголя за то, что он, изображая Россию из-за границы, искажает действительность: «Вы столько уже лет привыкли смотреть на Россию из Вашего прекрасного далека, а ведь известно, что ничего нет легче, как издалека видеть предметы такими, какими нам хочется их видеть» (Белинский В.Г. Собр. соч.: В 9т. Т. 8.-М., 1982.-С. 282).

10.Cronia A. La conoscenza del mondo slavo in Italia. - Padova, 1958. - C. 560. мы практически не находим исследований, продиктованных интересом к качеству переводов, а между тем важность перевода в исследовании межкультурных контактов признана давно (показательно, например, что М.П.Алексеев начинал курс истории западноевропейской литературы с лекции «Проблема художественного перевода»11). Правда, природа и функции последнего в процессе межлитературной рецепции так и не получили однозначного определения: И.Г.Неупокоева пишет о художественном переводе как о средстве литературных

1У связей, с одной стороны, и форме творческих взаимоотношений, с другой , румынский ученый А.Дима называет его одним из факторов прямых отношений между литературами13, а Д.Дюришин видит в нем специфическую форму межлитературной коммуникации14. Несомненно, однако, что, как утверждал В.М.Жирмунский, любая переводная литература решает задачи той литературы, на язык которой она переводится15. Еще раньше об этом писал А.Н.Веселовский: «Заимствование [одним из видов которого и является художественный перевод. — И.Т.] предполагает в воспринимающем не пустое место, а встречные течения, сходное направление мышления, аналогические образы фантазии»16.

О переводе произведений Гоголя и связанных с ним трудностях писал еще В.Г.Белинский в рецензии «Перевод сочинений Гоголя на французский язык»17, но в дальнейшем, как уже говорилось, исследователи не уделяли должного внимания данной проблеме. Производимые в советском литерату

11 .Алексеев М.П. Проблема художественного перевода//Сборн. трудов Иркутского гос. ун-та. Педагог, факульт., часть методическая. Т. XVIII, вып. 1. — Иркутск, 1931. - С. 149-181.

12.Неупокоева И.Г. Некоторые вопросы изучения взаимосвязей и взаимодействия национальных литератур. - М., 1960. - С. 24-25.

1 З.Дима А. Принципы сравнительного литературоведения. - М., 1977. - С. 131.

М.Дюришин Д. Теория сравнительного изучения литературы. - М., 1979. - С. 141.

15.Жирмунский В.М. Гете в русской литературе. - JI., 1981. - С. 14.

16.Веселовский А.Н. Разыскания в области русского духовного стиха. Вып. 5. XIII. - СПб., 1889.-С. 115.

17.Белинский В.Г. Перевод сочинений г. Гоголя на французский язык/Белинский В.Г. Собр. соч.: В 9 т. Т. 8. - М., 1982. - С. 472. роведении попытки конкретного историографического осмысления переводов Гоголя на языки народов СССР («Гоголь на грузинском языке» Г.И.Цибахашвили; «Гоголь на таджикском языке» А.З.Розенфельда) сводились к рассмотрению переводов исключительно с позиций лексического соответствия оригиналу: отмечались неточности в существующих переводах Гоголя и предлагались варианты их исправления («Гоголь на грузинском языке» К.Х.Квиташвили; «Перевод повести Н.В.Гоголя «Шинель» на украинский язык» А.Д.Зверева и другие).

Из работ отмеченного типа выделяется диссертационное исследование К.Л.Мкртчяна «Петербургские повести Н.В.Гоголя в армянских переводах. Прочтение оригинала как переводческая проблема» (Ереван, 1985), в котором заявлена установка на рассмотрение перевода как «.взаимодействия двух язы

18 ковых систем, двух культур и двух творческих индивидуальностей» , однако в дальнейшем внимание исследователя концентрируется на первой, лингвостили-стической ипостаси данного феномена, лингвокультурологического по своей сути; в частности, переводы «Шинели» рассматриваются с точки зрения передачи в них особенностей жанровой поэтики, выделенных Эйхенбаумом: сказовой манеры, каламбуров, особой ритмической организации, наличия канцеляризмов и просторечных лексических элементов. Культурологический аспект присутствует у Мкртчяна лишь в виде рассуждений о фоновых знаниях переводчика и переводе реалий. Наличествует и терминологическая путаница: «прочтение» оригинала приравнивается к «постижению» и к «пониманию», эти понятия используются как синонимы.

В последние годы появилось несколько диссертационных исследований (Балажова А. Восприятие и оценка творчества Н.В.Гоголя в Чехии. JL, 1990; Гураль С.К. Гоголь в современном американском литературоведении. Томск, 1985) и одна монография (Тарасова Е.К. Н.В.Гоголь в немецкоязычном лите

18. Мкртчян K.JI. Петербургские повести Гоголя в армянских переводах. Прочтение оригинала как переводческая проблема. Автореф. дисс. к.ф.н. - Ереван, 1985. - С. 4. ратуроведении (70-90-е годы XX века). - М., 2002), авторы которых рассматривают не только лингвистические, но и культурологические, и литературоведческие аспекты переводов Гоголя на иностранные языки, что свидетельствует о растущем интересе к данной проблематике19.

В настоящее время остается неизученным такой культурологический аспект перевода, как влияние на переводной текст и дальнейшее функционирование произведения в иноязычной среде индивидуальных личностных качеств переводчика. Исключением является статья М.П.Алексеева об одном из переводов «Ревизора» Гоголя на немецкий язык, посвященная в первую очередь творческой биографии талантливого немецкого переводчика с рус

20 ского Т.Вингена ; исследователь совершенно справедливо полагает, что многие характерные черты понимания и интерпретации текста комедии, нашедшие отражение в переводе, обусловлены личностью переводчика.

Такую же идею постулирует К.Скандура в начале своей статьи «Наблюдения по поводу итальянских переводов рассказа Гоголя «Шинель» (Osservazioni a proposito delle traduzioni italiane del racconto di Gogol' Sinel), помещенной в альманахе «Russica Romana»21. В ней исследовательница, ис

19. Представляется, что этот интерес обусловлен, помимо слабой изученности темы, еще одним фактором: происшедшие в России общественно-политические изменения последнего двадцатилетия повлекли за собой и переориентацию отечественного литературоведения, расширение его методологического пространства. Поэтому те подходы западных славистов к изучению творчества Гоголя, которые раньше не принимались во внимание или огульно отрицались (см., например, Лейтес А. Гоголь и его зарубежные комментаторы//Октябрь. - 1952. - №3; Храпченко М.Б. Судьбы литературного наследия Н.В.Гоголя в XX BeKe//Colloquio italo-sovietico "Gogol' e la sua opera". - Roma, 1982), сегодня входят в сферу активного осмысления.

20.Алексеев М.П. Первый немецкий перевод «Ревизора»//Гоголь. Статьи и материалы/Отв. ред. М.П.Алексеев.-Л., 1954.-С. 187-259.

21.Scandura С. Osservazioni a proposito delle traduzioni italiane del racconto di Gogol' Si-nel//Russica Romana. - 1997. - №4. - P. 289. Кроме этой публикации, посвященной специальному исследованию нескольких переводов «Шинели», К.Скандура опубликовала интересный историко-библиографический обзор «Итальянские переводы произведений Гоголя» (Сканду-ра К. Итальянские переводы произведений Гоголя//Гоголь как явление мировой литературы. По материалам международн. научн. конференции, посвящ. 150-летию со дня смерти пользуя метод сопоставительного лингвостилистического анализа, на примере некоторых произвольно выбранных отрывков сравнивает переводы «Шинели», выполненные разными переводчиками, и делает выводы о стилистических особенностях каждого из них. Однако заявленная во вступлении идея о первостепенной важности при переводе «интерпретационного ключа» остается без развития.

Учитывая вышесказанное, мы ставим перед собой цель выявить и комплексно исследовать проблемы, связанные с интерпретацией и переводом «Шинели» Н.В.Гоголя в итальянском социокультурном контексте, и, шире, возможные смысловые трансформации гоголевского текста при межъязыковых и межкультурных контактах.

Повесть «Шинель» в итальянских переводах выбрана в качестве материала исследования не случайно. Во-первых, из всех произведений Гоголя именно она вызывала в Италии наибольший интерес (об этом свидетельствует существование на данный момент по меньшей мере двадцати восьми вариантов ее перевода); во-вторых, оригинальный текст повести отличается множественностью заключенных в нем смыслов, что объективно провоцирует различные его интерпретации (Д.Фангер, например, замечает, что все предпринятые когда-либо истолкования «Шинели» можно с некоторой натяжкой

разделить на четыре пересекающиеся категории: общественную, этическую,

22 религиозную и эстетическую ) и позволяет использовать различные исследовательские методики; кроме того, «Шинель» не однажды привлекала внимание значительных деятелей итальянской литературы: выполненные ими переводы, несущие на себе отпечаток индивидуального стиля переводчиков, вошли в историю итальянской литературы наряду с оригинальными произведениями последних.

Н.В.Гоголя. - М., 2003. - С. 383-393).

22.Фангер Д. В чем же, наконец, существо «Шинели» и в чем ее особенность//Н.В.Гоголь. Материалы и исследования. - М., 1995. - С. 57.

Перспективным с точки зрения поставленной цели представляется параллельное исследование текстов нескольких переводов, позволяющее не только проанализировать специфику каждого из них, но и выявить функциональный инвариант оригинала и расширить поле смысловых значений последнего, поскольку, с нашей точки зрения, при переводе оригинальный текст не только утрачивает часть своей семантики, но и обнаруживает новые значения, заключенные в нем потенциально.

Указанная цель предполагает решение следующих конкретных исследовательских задач:

1) определение «спектра адекватности» «Шинели», трактуемой в современной теории перевода как совокупность потенциальных значений текста, и выявление смысловой доминанты повести, ее интенционального значения (целеустановки автора оригинала);

2) выявление взаимодействия языковых, социокультурных и личностных факторов в преобразовании смыслов художественного текста при переводе;

3) рассмотрение на материале нескольких переводов повести влияния на перевод концепции оригинала, сложившейся у реципиента-переводчика в результате индивидуальной интерпретации текста;

4) выяснение и анализ стилистических и смысловых особенностей повести в итальянских переводах по сравнению с оригинальным текстом; типо-логизация переводов;

5) выявление «культурного инварианта» перевода (этим термином мы обозначили неизменные признаки всех или нескольких рассматриваемых переводов «Шинели) или отсутствие такового.

Решение этих конкретных исследовательских задач определило структуру работы. В первой главе «Шинель Гоголя в Италии: проблема переводной множественности» мы рассматриваем историю бытования гоголевских произведений на итальянской почве, некоторые трудности, связанные с переводом Гоголя на итальянский язык, и такое проблемное явление теории перевода как переводная множественность. Выясняются условия и причины возникновения последней, делается попытка классификации существующих итальянских переводов «Шинели» по признаку целеустановки переводчика, выявляются некоторые закономерности эволюции переводческого метода в Италии с одновременным решением терминологических проблем, в частности, что есть интерпретация и какое значение приобретает этот общекультурный термин в теории перевода.

Вторая глава «Проблемы перевода национального и исторического колорита» посвящена проблематике перевода безэквивалентной лексики (реалий) гоголевского текста. Перевод реалий, являющихся носителями национального и исторического колорита, как неоднократно отмечали исследователи, - немаловажная часть работы переводчика, поскольку то, что именуется «национально-культурной спецификой», составляет один из важнейших пластов текста при функционировании его в иноязычной среде (включенное в пространство чужой культуры художественное произведение оказывается культурным «посредником»: из него иностранный читатель черпает сведения о быте, истории, культуре другой страны; именно переводные литературные произведения формируют национальные стереотипы). Мы определяем условия выбора того или иного способа перевода безэквивалентной лексики и выясняем, какое влияние на конечный результат перевода оказывает стратегия передачи реалий. Рассматривается вопрос о необходимости комментариев. В этой же главе изучаются способы передачи на итальянский язык такого рода реалий, как собственные имена персонажей и заглавие повести.

В третьей главе «Повесть «Шинель»: духовно-учительное содержание» мы обращаемся к исследованию оригинала, в частности, трактовке его смыслового потенциала. Произведя краткий историографический обзор критических осмыслений «Шинели», свидетельствующих о многозначности гоголевского текста, мы, используя метод текстуального анализа с привлечением черновиков, пытаемся доказать, что авторский замысел повести имеет учительный характер, связанный с религиозно-этическими идеями любви к ближнему, святости и юродства, опасности сотворения кумира и идолопоклонства, и, главное, с пониманием гражданской службы как религиозного служения (ранее в исследовательской литературе «Шинель» практически не рассматривалась с такой точки зрения). В этой же главе мы останавливаемся на значимости концепта службы-служения для всего позднего творчества Гоголя.

Четвертая глава «Анализ переводов «Шинели» с точки зрения интерпретационной позиции переводчиков» посвящена анализу выполненных в разное время переводов, в которых предлагаются оригинальные интерпретации текста повести и представлены различные переводческие установки. Анализу каждого перевода предшествует краткая справка о биографии переводчика, его личности и индивидуальном творческом методе. Отдельно рассматриваются переводы «гуманного места» повести как отрывка, концентрирующего в себе ключевое для «Шинели» учительное значение, и выявляются общие для всех итальянских переводов трансформации гоголевского текста.

В заключении подводятся итоги проделанного исследования и намечаются перспективы дальнейшей работы.

Особое внимание в работе обращено на переводческую интерпретацию и творческое переосмысление текста повести. Анализ переводов с точки зрения влияния на перевод восприятия оригинала переводчиком позволяет объективизировать степень личностного начала в процессе перевода.

Интересующая нас проблема перевода как метакреативного (по отношению к оригиналу) явления приводит к спорному вопросу теории перевода о допустимых границах творческой индивидуальности и свободы переводчика. Степень широты этих границ оценивается в исследовательской литературе по-разному, в зависимости от методологических установок: сторонники лингвистической теории перевода, стремясь к максимальной объективизации, относятся с некоторым недоверием к самому факту возможного проявления творческой индивидуальности переводчика, усматривая в ней потенциальный произвол», «искажение произведения». Если творческая свобода в переводе и допускается, то только как возможность эвристического выбора того или иного эквивалента из нескольких потенциально возможных в языковой системе. Так, Ю.Найда представляет в качестве основных операций переводческой деятельности анализ (разложение синтаксических и семантических структур на более простые, удобные для передачи единицы), а затем переключение сообщения с исходного языка на конечный, то есть перекодирование (более или менее адекватное перевыражение знаками языка перевода со

23 держания, выраженного знаками исходного языка) . Подобный взгляд на процесс перевода отразился и в многочисленных статьях В.Н.Комиссарова24. Однако сами исследователи вынуждены признавать, что не все переводческие трансформации поддаются рациональному осмыслению и объяснению.

Более гибко подходят к вопросу о творческой свободе переводчика приверженцы литературоведческого взгляда на перевод — М.П.Алексеев, К.И.Чуковский, Г.Гачечиладзе, П.И.Топер, В.Россельс, Р.И.Винонен и др. В том или ином виде их высказывания сводятся к следующей мысли: «Отношение между оригиналом и переводом - это отношение между произведением и его исполнением в другом материале, при этом решающей константой является осуществление в другом материале не единства содержания и формы оригинала, а конкретизация этого единства в сознании воспринимающего»25.

Говорилось даже о том, что креативность переводческого процесса способствует большей близости духу переводимого произведения: «Активное проявление личности переводчика, освобождение его непосредственного

23.Найда Ю.А. Наука перевода//Вопросы языкознания. - 1970. -№ 4. - С. 4.

24.Комиссаров В.Н. Интуитивность перевода и объективность переводоведения//Язык. Поэтика. Перевод. Сборн. научн. трудов Московского гос. лингв, ун-та. Вып. 426. - М., 1996. -С. 91-99; Комиссаров В.Н. Общая теория перевода (Проблемы переводоведения в освещении зарубежных ученых). - М., 2000.

25 Левый И. Искусство перевода. - М., 1974. - С. 129. душевного жеста приводит к более глубокому раскрытию оригинала»26.

Делались попытки примирить «лингвистическую» и «литературоведческую» точки зрения. Так, А.Попович различает в переводе две фазы: анализ, когда переводчик сознательно или бессознательно оценивает и осмысливает систему языка, стилистические особенности и контекст оригинала (результатом этого процесса может явиться буквальный (подстрочный) перевод), и синтез, метатворчество, возникновение нового текста. Наиболее логичной и приближенной к реальной переводческой практике представляется аргументация П.М.Топера: «.переводчик в процессе перевода выбирает языковые средства с учетом всех требований, которые предъявляют ему обстоятельства, в которых он творит, и всех намерений, которые он хочет осуществить. Как бы ни протекала его работа в реальном времени и пространстве, это всегда - единый творческий акт, которому предшествует анализ»27.

Переводчик, таким образом, соединяет в себе читателя, критика и творца, что вызывает следующее противоречие: переводческая интерпретация текста обусловлена объективными пространственно-временными факторами, между тем как создаваемый переводной текст должен порождать такую же множественность прочтений, как и оригинальный.

Своеобразную позицию занимал в вопросе о творческой свободе переводчика К.И.Чуковский: «Гораздо чаще достигают точности те переводчики, которые питают к переводимым авторам такое сочувствие, что являются как бы их двойниками. Им не в кого перевоплощаться: объект их перевода почти

28 адекватен субъекту» . Как видим, исследователь одновременно признает и одобряет творческое начало в переводе, говоря о «перевоплощении», и отрицает его, говоря о «точности» как необходимом условии перевода.

26.Винонен Р.И. Переводчик как творческая индивидуальность. Автореф. дисс. . к.ф.н. -Тбилиси, 1972.-С. 19.

27.Топер П.М. Перевод в системе сравнительного литературоведения. - М., 2001. - С. 199. 28.Чуковский К.И. Высокое искусство. - М., 1968. - С. 44.

С рассматриваемой проблемой тесно связан вечный спор о самой природе художественного перевода: является ли он логически осмысленной механической деятельностью или творчеством. Мы склонны полагать, что творческая составляющая - основная характерная черта перевода художественного текста, отличающая его от «технических» переводов, признаки которых — точность и объективность. Это связано с особой, многомерной природой художественного образа в отличие от силлогистичной природы научно-технической литературы.

Принимая во внимание творческий характер художественного перевода, Л.Мкртчян призывает отказаться от понятий «верный» и «адекватный» перевод (поскольку перевод по определению не может быть ни абсолютно верным, ни абсолютно адекватным), и говорить о «полноценном», или «полном» переводе, необходимой составляющей которого является соавторство пере

1Q водчика . Действительно, неправомерно оценивать перевод исключительно с точки зрения «верности» или «неверности» оригиналу, ведь, как правило, только профессионала интересует, насколько перевод точен и верен, а для читателя важно, чтобы он был интересным для прочтения, приемлемым с эстетической точки зрения (сохранял в себе феномен художественности) и знакомил с каким-либо явлением инонациональной культуры.

Итак, художественный перевод является метакреативным и креативным процессом одновременно: метакреативным в силу своей вторичности, ориентированности на оригинальный текст и истинно творческим в том смысле, что он способен изменять этот текст. Причем приемы работы переводчика могут различаться применительно к передаче содержания оригинала и к передаче его стилистических особенностей. Стилистическое своеобразие переводимого произведения может быть понято лишь на основе внимательного

29.Мкртчян JI. Художественный перевод как неявная форма соавторства//Литература и перевод: проблемы теории (Международная встреча ученых и писателей)/Сост. М.П.Топер и др. -М., 1992.-С. 253. хотя иногда протекающего бессознательно) лингвистического анализа текста в целом, и его передача является сложной переводческой задачей. Как справедливо отмечал Г.Г.Почепцов30, если оригинал относительно несложно стилистически атрибутировать определенному автору, то переводы, как правило, получаются не столь выразительными.

В нашей работе мы оставляем в стороне комплекс вопросов, связанных с проблематикой сопоставительной лингвистики славянских и романских языков, и не рассматриваем переводческие преобразования, обусловленные грамматическим строем итальянского языка, как-то: использование отсутствующих в русском языке артиклей, изменения при передаче видо-временной системы глаголов, изменения в категории рода существительных (кроме того случая, когда речь идет о заглавии повести; здесь грамматическая категория рода определяет семантику: шинель - возлюбленная Акакия Акакиевича), изменения в системе глаголов с посессивно-бытийной семантикой (в русском языке отношения принадлежности обычно передаются глаголом «быть» [«у меня есть»], а не глаголом «иметь» [«io ho»], как в романских языках), синтаксические изменения и прочее. Мы понимаем, что говорить о семантике в отрыве от грамматической формы можно лишь условно, в силу того, что они являются двумя сторонами одного языкового знака, но рамки нашей работы не позволяют произвести комплексный анализ, поэтому выявление и рассмотрение подобных трансформаций не входит в наши задачи, хотя, несомненно, является актуальным для сопоставительной лингвистики, поскольку до сих пор на русском языке не появилось комплексного исследования, которое охватывало бы всю систему русско-итальянских грамматических соответствий.

Мы также исключаем из сферы специального внимания способы лингвистических (конкретно, грамматических) преобразований. Отметим только,

ЗО.Почепцов Г.Г. О сохранении индивидуального своеобразия подлинника при перево-де//Тетради переводчика. Т. 4. - М., 1966. - С. 94-101. что в теории перевода не существует единой их классификации, и в зависимости от критерия систематизации выделяется разное их количество. Так, В.Г.Гак на основании семантико-грамматического критерия говорит о трех типах языковых трансформаций31 при переводе32:

1) транспозиции грамматических категорий (числа, наклонения, времени и т.д.);

2)транспозиции частей речи (например, передача глагольных конструкций причастными или именными);

3)лексико-семантические трансформации (выделить отдельно синтаксические преобразования не представляется возможным, т.к. все изменения в сфере синтаксиса связаны с теми или иными лексическими или морфологическими заменами; единственным исключением может считаться изменение порядка слов);

Похожие, но более дробные группы на основании такого же критерия выделяет и Л.К.Латышев33:

1) морфологические трансформации;

2) синтаксические трансформации;

3) стилистические трансформации (изменение стилистической окраски отрезка текста);

4) лексические трансформации (синонимические замены лексем, выходящих за рамки непосредственных словарных соответствий; конкретизация, генерализация и антонимический перевод);

5) семантические трансформации (меняется не только форма, но и само содержание, то есть признаки, с помощью которых описана ситуация);

6) смешанные трансформации.

31 .В дальнейшем понятия «трансформация» и «изменение» будут употребляться как синонимы. 32.Гак В.Г. Типология контекстуальных языковых преобразований при переводе//Текст и перевод/Отв. ред. А.Д.Швейцер. - М., 1988. - С. 63-75.

ЗЗЛатышев Л.К. О переводческих трансформациях//Методика и лингвистика/Отв. ред. М.Я.Цвиллинг. - М., 1981.-С. 127-138.

К.И.Ковалева, напротив, обращает внимание на количественные изменения и рассматривает три основных группы «несовпадений оригинала с переводом»34 с этой точки зрения:

1) приращения (к которым относятся уточнения, структурные и логические развертывания, интенсификация (появление лексического элемента, усиливающего значение одного из элементов контекста), трансформационные преобразования (образовавшиеся в результате переводческих трансформаций), вынужденные повторы, ритмические приращения);

2) опущения (компрессия, ликвидация повтора, трансформационное опущение).

3) замены (которые с трудом поддаются классификации, поскольку являются комбинацией приращения и опущения, трансформационные замены; ситуативные замены).

Мы в нашем исследовании будем в основном опираться на классификацию переводческих трансформаций, предложенную К.Л.Латышевым, поскольку в ней учитываются не только грамматические, но и стилистические изменения, крайне существенные при анализе переводов.

При написании работы мы пользовались методами традиционного сравнительного изучения литератур с учетом некоторых коммуникативных и ре-цепционных аспектов. Методология рецептивного подхода, ориентированного в первую очередь на читателя и ставящая значение текста в зависимость от интерпретационных преференций реципиента, при всей ее привлекательности, не может служить основной при анализе классических, «неигровых» текстов. Тем не менее, мы осознаем, что литературное произведение есть явление исторически открытое, его смысл изменчив и поддается переосмыслению.

Теоретической базой исследования послужили работы ученых, занимающихся проблемами восприятия и функционирования текста в инокуль

34.Ковалева К.И. Оригинал и перевод: качественные и количественные различия//Перевод в современном мире/Отв. ред. Убин И.И. - М., 2001. - С. 27-35. турной среде (А.Н.Веселовского, В.М.Жирмунского, М.П.Алексеева, Д.Дюришина, П.М.Топера, З.М.Потаповой), а также труды теоретиков перевода, в первую очередь тех, кто рассматривает перевод с литературоведческих позиций (К.И.Чуковского, В.Н.Комиссарова, Г.Р.Гачечиладзе, И.Левого, А.Поповича, Ю.Д.Левина, В.Д.Уварова, В.А.Кухаренко).

Многие собранные нами материалы, касающиеся историографии наследия Гоголя в Италии и творчества итальянских писателей и переводчиков, ранее не публиковались в России и не входили в научный обиход отечественного литературоведения.

Результаты исследования дополнят картину изучения восприятия творчества Гоголя в Италии; материалы и выводы диссертационной работы могут быть использованы при чтении академических и специальных курсов по теории и практике перевода и по творчеству Н.В.Го гол я.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Повесть "Шинель" Н.В. Гоголя в итальянских переводах. Проблемы интерпретации"

Заключение

В представленном диссертационном исследовании сопоставительный анализ пяти переводов повести Н.В.Гоголя «Шинель» выполнен с точки зрения интерпретационных процессов, происходящих в ходе восприятия и перевода иноязычного художественного текста. При этом авторский статус уступает место рефлексирующей роли другого творящего субъекта - переводчика. Сложность заключается в том, что оба они проявляют себя в пространстве единого и общего текста, в рамках и пределах которого и происходит свободный диалог-встреча двух культур, двух творческих личностей. Это обуславливает двоякую природу художественного перевода: хотя, с одной стороны, многие параметры переводимого произведения заранее заданы и определены (сюжет, жанр, приблизительный объем), с другой стороны, при переводе происходят неизбежные и значительные языковые, психологические, образные и другие изменения.

Переводчик предстает и как читатель (при этом на его непосредственное читательское восприятие влияет значительный комплекс факторов, как-то: традиции отечественной литературы, индивидуально-психологические характеристики и др.), и как профессиональный литератор, совмещающий разные ипостаси: ученый-филолог, лингвист, культуролог, практик художественного слова и проч.

Анализ различных переводов повести «Шинель» позволяет сделать следующие выводы:

1. В процессе эвристического восприятия иноязычного текста его интен-циональное значение не может быть полностью усвоено реципиентом в силу различия коммуникативных кодов автора и воспринимающего субъекта. В данном случае, подчеркиваемая Гоголем идея служения как многогранного - бытового, гражданского, нравственного — феномена в двух переводах оказывается суженной (у Д.Чамполи - до социального, у К.Реборы - до сугубо этического значения), а в остальных подменяется другими интерпретационными позициями, среди которых в качестве «полюса рецептивной активности» выделяется присутствующая в двух переводах (Т.Ландольфи, Э.Баццарелли) трактовка гоголевского текста как отражения экзистенциального пессимизма автора.

2. Разные идеологические трактовки корректируют эстетическое пространство. Так, социальный подход Д.Чамполи, религиозно-этический взгляд К.Реборы, экзистенциалистские мотивы Т.Ландольфи и Э.Баццарелли - каждая из этих переводческих концепций обуславливает выбор индивидуальной стратегии перевода, а также преимущественное использование определенных рядов стилистических и лексических средств для выделения того или иного смыслового пласта. Установленные частные расхождения между переводами не ограничиваются отдельными переводческими решениями, а оказываются связанными с целостной интерпретацией текста оригинала переводчиками.

3. При всех различиях, обусловленных индивидуальными переводческими интерпретациями, общим для большинства итальянских переводов является тенденция к.эстетизации текста, проявившаяся прежде всего в стилистическом упрощении оригинала, отказе от просторечных и разговорных лексических средств.

Проведенное исследование открывает обширные перспективы для дальнейшей работы. С одной стороны, нуждаются в рассмотрении итальянские переводы всего массива произведений Гоголя и функционирование гоголевского наследия в контексте итальянской культуры, с другой, далеко не завершена дискуссия о роли творчески-интерпретирующего начала в процессе перевода текстов различной жанровой природы. Очевидно, что эти проблемы требуют дальнейшего внимательного изучения с привлечением концепций и методик современной компаративистики, а также психологии творчества, культурологии, исторической поэтики и рецептивной эстетики.

Список научной литературыТимофеева, Ирина Федоровна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Абуашвили А. Существует ли текст//Художественный перевод. Проблемы теории и практики. Ереван: Изд-во Ереванского ун-та, 1982. - С. 331-335.

2. Адмони В., Сильман Т. Структура художественного текста и пере-вод//Актуальные проблемы художественного перевода/Ред. В.Ганиев и др. Т. 2. М.: Тип. мин-ва культуры СССР, 1967. - С. 97-108.

3. Адылова С. Некоторые проблемы воссоздания стиля писателя в художественном переводе (на материале произведений Гоголя на узбекский язык). Авто-реф. дисс. . к.ф.н. Ташкент, 1978.-25 с.

4. Айхенвальд Ю.И. Гоголь/Айхенвальд Ю.И. Силуэты русских писателей. -М.: Республика, 1994. С. 76-86.

5. Аксаков С.Т. История моего знакомства с Гоголем. СПб.: Русское книжное товарищество «Деятель», Б.г. - 147 с.

6. Алексанян Е.А. Армянский реализм и опыт русской литературы (Традиции Гоголя). Ереван, Издательство АН Армянской ССР, 1977. - 243 с.

7. Алексеев М.П. Первый немецкий перевод «Ревизора»//Гоголь. Статьи и мате-риалы/Отв. ред. М.П.Алексеев. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1954. - С. 187-259.

8. Алексеев М.П. Проблема художественного перевода//Сборн. трудов Иркутского гос. ун-та. Т. XVIII, вып. 1.-Иркутск, 1931.-С. 149-181.

9. Анненков П.В. Гоголь в Риме летом 1841 года//Гоголь в воспоминаниях со-временников/Ред., предисл. и комм. С.Машинского. М.: Гослитиздат, 1952. - С. 230-315.

10. Анненков П.В. Из «Замечательного десятилетия»//Гоголь в воспоминаниях современников/Ред., предисл. и комм. С.Машинского. М.: Гослитиздат, 1952. -316-345.

11. Апт С. Лицо переводчика//Перевод средство взаимного сближения наро-дов/Сост. А.А.Клышко. -М.: Прогресс, 1987. - С. 9-18.

12. Ачкасов А.В. Шекспир в переводе А.Фета и Д.Михаловского/ЯТеревод и межкультурная коммуникация (Материалы к международн. научн. конференции). Курск, Изд-во Курского гос. пед. ун-та, 2001. - С. 13-22.

13. Бабушкин Н. Беспощадный реалист, страстный романтик//Сибирские огни. 1959.-№ 4.-С. 153-157.

14. Багринцева Н.В. Культурно-детерминированные факторы в теории и практике перевода. Автореф. дисс. к.ф.н.-М., 2001.-21 с.

15. Балажова А. Восприятие и оценка творчества Н.В.Гоголя в Чехии. Автореф. дисс. к.ф.н. Л., 1990. - 16 с.

16. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. - 423 с.

17. Баццарелли Э. О переводе «Божественной комедии» Лозинским. Система эквивалентов//Сравнительное изучение литератур/Отв. ред. А.С.Бушмин. Л.: Наука, 1976.-С. 315-323.

18. Бегжанова М.А. Проблемы освоения традиций Н.В.Гоголя в узбекской советской литературе. Автореф. дисс. к.ф.н. М., 1984. - 23 с.

19. Белинский В.Г. Собр. соч.: В 9 т. М.: Худ. лит., 1976-1982.

20. Белый А. Мастерство Гоголя. М.: МАЛП, 1992. - 351 с.

21. Белянин В.П. Основы психолингвистической диагностики. Модели мира в литературе. М.: Тривола, 2000. - 248 с.

22. Бибихин В.В., Гальцева Р.А., Роднянский И.Б. Литературная мысль Запада перед «загадкой Гоголя»//Гоголь: история и современность/Сост. В.В.Кожинов и др. М.: Советская Россия, 1985. - С. 390-433.

23. Библиографический указатель литературы о Н.В.Гоголе (1829-1882)/Сост. Горожанский Я. -М.: Типо-лит. И.Н.Кушнерова и К0,1883. 45 с.

24. Библиография сочинений Н.В.Гоголя и литературы о нем (1916-1934)/Добровольский Л., Лавров В.М.//Н.В.Гоголь. Материалы и исследования/ Под ред. В.В.Гиппиуса. Вып. 1. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1936. - С. 402-477.

25. Блок А.А. Дитя Гоголя/Блок А.А. Собр. соч.: В 6 т. Т. 5. М.: Правда, 1971.-С. 293-296.

26. Брагина А.А. Личность автора, личность переводчика, личность читателя — три перевода одного сонета//Язык. Поэтика. Перевод. Сборн. научн. трудов Моск. гос. лингв, ун-та. Вып. 426. М., 1996. - С. 7-15.

27. Брагинский И. Теория художественного перевода как наука//Актуальные проблемы теории художественного перевода/Ред. В.Ганиев и др. Т. I. М.: Тип. мин-ва культуры СССР, 1967. - С. 15-32.

28. Буонкристано П. Рассказ «Жена Гоголя» Томмазо Ландольфи//Гоголь и Италия. Материалы международн. конф-ии «Н.В.Гоголь: между Италией и Россией». М.: Изд-во РГГУ, 2004. - С. 258-268.

29. Бухаркин П.Е. Об одной евангельской параллели к «Шинели» Н.В.Гоголя (К проблеме внетекстовых факторов смыслообразования в повествовательной прозе)/Бухаркин П.Е. Концепция и смысл. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1996. - С. 197211.

30. Вайскопф М. Материал и покрой гоголевской «Шинели»//Гоголь как явление мировой литературы. По материалам международн. научн. конф-ии, посвящ. 150-летию со дня смерти Н.В.Гоголя. М.: ИМЛИ РАН, 2003. - С. 193-201.

31. Вайскопф М. Сюжет Гоголя: Морфология. Идеология. Контекст. М.: ТОО «Радикс», 1993.-588 с.

32. Бахтин Б., без назв.//Актуальные проблемы художественного перевода/Ред. В.Ганиев и др. Т. II. М.: Тип. мин-ва культуры СССР, 1967. - С. 22-28.

33. Веденяпина Э.А. Композиционно-речевые особенности повести Н.В.Гоголя «Шинель»//Язык Н.В.Гоголя/Под ред. Н.В.Кожина. М.: Высшая школа, 1991.-С. 47-59.

34. Вересаев В.В. Гоголь в жизни. М.-Л.: Academia, 1933. - 526 с.

35. Вересаев В.В. Как работал Гоголь. М.: Мир, 1932. - 80 с.

36. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура: Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного. М.: Русский язык, 1990. - 246 с.

37. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М.: Высшая школа, 1989. - 404 с.

38. Веселовский А.Н. Разыскания в области русского духовного стиха. Вып. 5, XVIII. СПб.: Тип. Имп. Академии наук, 1889. - 174 с.

39. Веселы И. История перевода и история национальной литеерату-ры//Исследования по теории и истории перевода/Отв. ред. Е.Червинскене. -Вильнюс: Мин-во высш. и сред, образ-ия ЛитССР, 1988. С. 11-18.

40. Ветловская В.Е. Житийные источники гоголевской «Шинели»//Русская литература. 1999.-№ 1.-С. 18-35.

41. Взаимосвязи русской и зарубежных литератур/Под ред. Алексеева М.П. — Л.: Наука, 1983.-332 с.

42. Виноградов В.В. Избранные труды. Язык и стиль русских писателей от Карамзина до Гоголя. М.: Наука, 1990. - 386 с.

43. Виноградов В.В. Язык Гоголя//Н.В.Гоголь. Материалы и исследования/Под ред. В.В.Гиппиуса. Вып. 2. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1936. - С. 286-376.

44. Виноградов И.А. Гоголь художник и мыслитель. Христианские основы миросозерцания. М.: Наследие, 2000. - 447 с.

45. Винонен Р.И. Переводчик как творческая индивидуальность. Автореф. дисс. к.ф.н. Тбилиси, 1972. - 29 с.

46. Владова И. Единство и своеобразие в творческой позиции писателя и пере-водчика//Литература и перевод: проблемы теории (Международная встреча ученых и писателей)/Сост. М.П.Топер и др. М.: Прогресс, 1992. - С. 315-321.

47. Влахов С., Флорин С. Непереводимое в переводе. М.: Международные отношения, 1980.-342 с.

48. Воропаев В. «Нет другой двери.»: Гоголь и Евангелие//Москва. 2000. -№2.-С. 214-220.

49. Воропаев В. Духом схимник сокрушенный. Жизнь и творчество Н.В.Гоголя в свете Православия. М.: Московский рабочий, 1994. - 159 с.

50. Воропаев В. Н.В.Гоголь: жизнь и творчество. М.: Изд-во МГУ, 1998. - 127 с.

51. Воропаев В. Полтора века спустя (Гоголь в современном литературоведе-нии)//Н.В.Гоголь и мировая культура. Вторые Гоголевские чтения. М.: Книжн. дом «Университет», 2003. - С. 29-41.

52. Восприятие русской культуры на Западе/Под ред. М.Н.Алексеева. — JL: Наука, 1975.-278 с.

53. Гаврук Ю. Художественный перевод как воссоздание//Актуальные проблемы теории художественного перевода/Ред. В.Ганиев и др. Т. 1. М.: Тип. мин-ва культуры СССР, 1967. - С. 206-217.

54. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. (Основы философской герменевтики). М.: Прогресс, 1988.-700 с.

55. Гак В.Г. Типология контекстуальных языковых преобразований при пере-воде/ЛГекст и перевод/Отв. ред. А.Д.Швейцер. М.: Наука, 1988. - С. 63-75.

56. Галатерия М.М. Гоголевские отголоски в романе Паолы Мазино «Монте Иньозо»//Гоголь и Италия. Материалы международн. конф-ии «Н.В.Гоголь: между Италией и Россией». М.: Изд-во РГГУ, 2004. - С. 269-284.

57. Гарин И.И. Загадочный Гоголь. М.: ТЕРРА - Книжный клуб, 2002. - 640 с.

58. Гаспаров M.JI. Записи и выписки//Новое литературное обозрение. 1998. -№6.-С. 437-448.

59. Гачечиладзе Г.Р. Введение в теорию художественного перевода. Тбилиси: Изд-во Тбилисского ун-та, 1970. - 285 с.

60. Гачечиладзе Г.Р. Художественный перевод и литературные взаимосвязи. -М.: Советский писатель, 1980. 254 с.

61. Генералова Н.П. О первых переводах произведений Н.В.Гоголя во Фран-ции//Н.В.Гоголь. Загадка третьего тысячелетия. Первые Гоголевские чтения. — М.: Книжн. дом «Университет», 2002. С. 149-165.

62. Германские, романские и русский языки в сопоставительном аспекте. Сборн. научн. трудов/Отв. ред. Ю.А.Рылов. Воронеж: Петровский сквер, 1998. -287 с.

63. Герсеванов Н. Гоголь пред судом обличительной литературы. Одесса, в тип. П.Францова, 1861. - 175 с.

64. Герцен А.И. О романе из народной жизни в России/Герцен А.И. Соч.: В 8 т. Т. VIII. М.: Правда, 1975. - С. 25-35.

65. Гиллельсон М.И. Гоголь в Петербурге. JI.: Лениздат, 1961. - 307 с.

66. Гиппиус В. Гоголь. СПб.: Logos, 1994. - 341 с.

67. Гоголь Н.В. Петербургские по вести/Под гот. О.Г.Дилакторская. СПб.: Наука, 1995.-210 с.

68. Гоголь Н.В. Собр. соч.: В 7 т. Т. 7 (Письма). М.: Худ. лит., 1986.

69. Гоголь Н.В. Собр. соч.: В 9 т. Т. 1-9. М.: Русская книга, 1994.

70. Голуб И.Б. Стилистика русского языка. М.: АИРИС-пресс: Рольф, 1997. -442 с.

71. Гончаров С.А. Творчество Гоголя и традиции учительной культуры. — СПб.: Образование, 1992. 155 с.

72. Горохова P.M., Ласорса К. Восприятие творчества М.Ю.Лермонтова в Ита-лии//Восприятие русской культуры на Западе/Под ред. Ю.Д.Левина. Л.: Наука, 1975.-С. 108-131.

73. Гоциридзе Д.З., Хухуни Г.Т. Очерки по теории западноевропейского и русского художественного перевода. Тбилиси: Изд-во Тбилисского ун-та, 1986. -252 с.

74. Грала М. Перевод и национальная культура//Исследования по теории и истории перевода/Отв. ред. Е.Червинскене. Вильнюс: Мин-во высш. и сред, об-раз-ия ЛитССР, 1988. - С. 4-10.

75. Гребнев Н. Поэтическая археология//Художественный перевод. Взаимодействие и взаимообогащение литератур/Ред. В.Х.Ганиев. Ереван, Изд-во Ереванского ун-та, 1973. - С. 290-296.

76. Григорьев А. Достоевский и школа сентиментального натурализ-ма//Н.В.Гоголь. Материалы и исследования/Под ред. В.В.Гиппиуса. Вып. 1.

77. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1936. С. 249-256.

78. Григорьев А.А. Гоголь и его последняя книга//Русская эстетика и критика 40-50-х годов XIX века.-М.: Искусство, 1982.-С. 106-125.

79. Губарев И.М. Петербургские повести Гоголя. Ростов-на-Дону: Книжное изд-во, 1968.- 157 с.

80. Гуковский Г.А. Реализм Гоголя. М.-Л.: Гослитиздат, 1959. - 531 с.

81. Гураль С.К. Гоголь в современном американском литературоведении: (Проблемы художественного метода и повествования). Автореф. дисс. к.ф.н. -Томск, 1985.-21 с.

82. Гус М. Гоголь и николаевская Россия. М.: Гослитиздат, 1957. - 375с.

83. Гус М. Живая Россия и «Мертвые души». М.: Советский писатель, 1981. -335 с.

84. Данилова В.В. Композиционная роль алогизма в «Петербургских повестях» Н.В.Гоголя//Эволюция художественных форм и творчество писателя/Отв. ред. Х.А.Адибаев. Алма-Ата: б.и., 1989.-С. 14-28.

85. Де Лотто Ч. Лествица «Шинели»//Вопросы философии. 1993. - № 8. - С. 58-83.

86. Дейч Д. Переводчик художник, критик, комментатор//Актуальные проблемы художественного перевода/Ред. В.Ганиев и др. Т. I. - М.: Тип. мин-ва культуры СССР, 1967. - С. 60-68.

87. Джолдошева Ч.Т. Киргизская проза и проблемы художественного перевода. Автореф. дисс. д.ф.н. Фрунзе, 1982. - 37 с.

88. Дилакторская О.Г. Фантастическое в «Петербургских повестях» Гоголя. — Владивосток: Изд-во Дальневосточного ун-та, 1986. 204 с.

89. Дильтей В. Собр. соч.: В 6 т. Т. 4. М.: Дом интеллектуальной книги, 2001. -531 с.

90. Дима А. Принципы сравнительного литературоведения. М.: Прогресс. 1977.-228 с.

91. Добин Е. Искусство детали. Наблюдения и анализ. JL: Советский писатель, 1975.- 191 с.

92. Долинина А.А. Гоголь в арабской литературе//Гоголь. Статьи и материа-лы/Отв. ред. М.П.Алексеев. J1.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1954. - С. 331-345.

93. Дунаев М.М. Православие и русская литература. Ч. II. М.: Христианская литература, 1996.-476 с.

94. Дюришин Д. Перевод как форма литературных взаимодейст-вий//Сравнительное изучение литератур/Отв. ред. А.С.Бушмин. Л.: Наука, 1976.-С. 493-498.

95. Дюришин Д. Теория сравнительного изучения литературы. М.: Прогресс, 1979.-320 с.

96. Елистратова А.А. Гоголь и проблемы западноевропейского романа. М.: Наука, 1972.-303 с.

97. Ермаков И.Д. Психоанализ русской литературы: Пушкин, Гоголь, Достоевский. М.: Новое литературное обозрение, 1999. - 511 с.

98. Ермилов В.В. Гений Гоголя. М.: Советская Россия, 1959. -408 с.

99. Есаулов И.А. Спектр адекватности в истолковании литературного произведения («Миргород» Н.В.Гоголя). М.: РГГУ, 1997. - 102 с.

100. Жирмунский В.М. Гете в русской литературе: Избранные труды. — Л.: Наука, 1981.-558 с.

101. Жирмунский В.М. Литературные течения как явление международное. — Л.: Наука, 1967.-21 с.

102. Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. Л.: Наука, 1979.-493 с.

103. Западов А.В. Поэты XVIII века: М.В.Ломоносов, Г.Р.Державин. М.: Издво МГУ, 1979.-311 с.

104. Зверев А.Д. Перевод повести Н.В.Гоголя «Шинель» на украинский язык//Н.В.Гоголь (к 150-летию со дня рождения). Уч. записки Черновицкого гос. ун-та, серия филолог, наук. Т. 43, вып. 12/Отв. ред. Е.О.Быкова. Черновцы, 1961.-С. 107-120.

105. Зеньковский Н.В. Русские мыслители и Европа. М.: Республика, 1997. — 368 с.

106. Зиннер Э. Н.В.Гоголь за рубежом/УСибирские огни. 1959. - № 4. - С. 158162.

107. Золотусский И. Гоголь. М.: Молодая гвардия, 1998. - 485 с.

108. Ибрагимова С. Бедный человек или бедный чиновник? (Урок по повести Н.В.Гоголя «Шинель»)//Литература (приложение к газете «Первое сентября»). -2002. -№ 9. С.11-12.

109. Иваницкий А.И. Архетипы Гоголя//Литературные архетипы и универсалии/Под ред. Е.М.Мелетинского. М.: РГГУ, 2001. - С. 248-292.

110. Исаков С.Г. Восприятие творчества Гоголя в Эстонии XIX века//Гоголь и литературы народов Советского Союза/Ред. К.В.Айвазян и др. Ереван: Изд-во Ереванского ун-та, 1986. - С. 358-375.

111. История всемирной литературы. Т. 8. М.: Наука, 1994. - 848 с.

112. История Италии/Ред. С.Д.Сказкин и др. Т. 2. М.: Наука, 1971. - 607 с.

113. Канунова Ф.З. Некоторые особенности реализма Н.В.Гоголя. Томск: Изд-во ТГУ, 1962.- 135 с.

114. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987. - 263 с.

115. Касаткин А.А. Гоголь и простые люди Италии//Гоголь. Статьи и материа-лы/Отв. ред. М.П.Алексеев. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1954. - С. 281-296.

116. Кашкин И.А. Для читателя-современника. Статьи и исследования. М.: Советский писатель, 1968. - 562 с.

117. Квиташвили К.Х. Н.В. Гоголь на грузинском языке. Автореф. дисс. к.ф.н.-Тбилиси, 1952.-18 с.

118. Киреев Р. Революционер Акакий Акакиевич: тема «маленького человека» в творчестве Н.В.Гоголя, Ф.М.Достоевского, А.С.Пушкина//Литература (приложение к газете «Первое сентября»). 2000. - №5. - С. 15.

119. Кирсанова P.M. Костюм в русской художественной культуре XVIII-первой половины XX века. М.: Большая Российская энциклопедия, 1995. - 383 с.

120. Ковалева К.И. Оригинал и перевод: качественные и количественные разли-чия//Перевод в современном мире/Отв. ред. И.И.Убин. -М.: б.и. 2001. — С. 27-39.

121. Коваль Л.М. Русско-итальянские общественные связи. М.: Наука, 1981. -109 с.

122. Ковганюк С. Как я переводил прозу М. Шолохова//Мастерство перевода. Сб. 11.-М.: Советский писатель, 1977.-С. 19-32.

123. Комиссаров В.Н. Интуитивность перевода и объективность переводоведе-ния//Язык. Поэтика. Перевод. Сборн. научн. трудов Московского гос. лингв, унта. Вып. 426. М., 1996. - С. 91 -99.

124. Комиссаров В.Н. К вопросу о сопоставительном изучении перево-дов//Тетради переводчика. Вып. 7. М.: Международные отношения, 1970. - С. 46-50.

125. Комиссаров В.Н. Общая теория перевода (Проблемы переводоведения в освещении зарубежных ученых). М.: Юрайт, 2000. - 136 с.

126. Комиссаров В.Н. Перевод и интерпретация//Тетради переводчика. Вып. 19. М.: Высшая школа, 1982. - С. 3-19.

127. Котляревский Н. Н.В.Гоголь. 1829-1842. Очерк из истории русской повести и драмы Н.Котляревского. Петроград: Тип. Стасюлевича, 1915. - 572 с.

128. Кочетков А.Н. Перевод как интерпретация: Чехов и Горький экспликация драматургического подтекста//Проблемы теории, практики и критики художественного перевода/Отв. ред. В.В.Сдобников. - Н.Новгород: Деком, 2000. - С. 88-100.

129. Красильникова В.Г. Психолингвистический анализ семантических трансформаций при переводе и литературном пересказе художественного текста. Ав-тореф. дисс. к.ф.н. М., 1998. - 24 с.

130. Крейцер А.В. «Шинель» Н.В.Гоголя и «Бедные люди» Ф.М.Достоевского. Об одной параллели//Н.В.Гоголь. Проблемы творчества/Отв. ред. С.А.Гончаров. СПб.: Образование, 1992. - С. 102-113.

131. Кривонос В.Ш. «Бедный Акакий Акакиевич» (Об идеологических подходах к «Шинели» Гоголя)//Вопросы литературы. 2004. -№6. - С. 139-156.

132. Кривонос В.Ш. Герой и авторская оценка героя в реалистической прозе Го-гол я//Н.В.Го голь. Проблемы творчества/Отв. ред. С.А.Гончаров. СПб.: Образование, 1992.-С. 90-101.

133. Кривонос В.Ш. Загадка эпилога «Шинели» Гоголя//Литература (приложение к газете «Первое сентября). 2002. - № 9. - С. 9-10.

134. Кривонос В.Ш. Мотив испытания в «Петербургских повестях» Гого-ля//Гоголевский сборник/Под ред. С.А.Гончарова. СПб.: Образование, 1994. -С. 97-108.

135. Крюков А.Н. Понимание как переводческая проблема.//Перевод и интерпретация текста/Отв. ред. В.А.Кухаренко. М.: Наука, 1988. - С. 65-76.

136. Кузнецов В.Я., Ерохин В.Н. Словоуказатель к комедии Н.В.Гоголя «Ревизор». Тверь: б.и., 1990. - 140 с.

137. Курелла А. Теория и практика перевода//Мастерство перевода. М.: Советский писатель, 1959. - С. 407-437.

138. Кутафина Ю.Н. Предметный мир художественной прозы Н.В.Гоголя («Петербургские повести», «Мертвые души»). Автореф. дисс. . к.ф.н. Елец, 1999. -17 с.

139. Кухаренко В.А. Эмплификация содержания текста в процессе перево-да//Текст и перевод/Отв. ред. А.Д.Швейцер. М.: Наука, 1988. - С. 161-177.

140. Лазарева А.Н. Духовный опыт Гоголя. М.: б.и., 1993. - 164 с.

141. Латышев Л.К. О переводческих трансформациях//Методика и лингвистика/Отв. ред. М.Я.Цвиллинг. -М.: Наука, 1981.-С. 127-138.

142. Левин Ю. Национальная литература и перевод//Актуальные проблемы теории художественного перевода/Ред. В.Ганиев и др. Т. 1. М.: Тип. мин-ва культуры СССР, 1967.-С. 79-91.

143. Левин Ю. Проблема переводной множественности//Литература и перевод: проблемы теории/Сост. М.П.Топер и др. М.: Прогресс, 1992. - С. 213-223.

144. Левин Ю.Д. Об исторической эволюции принципов перевода. (К истории эволюции принципов перевода в России)//Международные связи русской литературы/Под ред. М.Н.Алексеева. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1963. - С. 5-63.

145. Левый И. Искусство перевода. М.: Прогресс, 1974. - 397 с.

146. Лейтес А. Гоголь и его зарубежные комментаторы/Юктябрь. 1952. - №3. -С. 146-151.

147. Лилова А. Современная критика перевода художественного текста и некоторые нерешенные проблемы//Литература и перевод: проблемы теории/Сост. М.П.Топер и др.-М.: Прогресс, 1992.-С. 186-191.

148. Лихачев Д.С., Панченко A.M., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л.: Наука, 1984.-295 с.

149. Лосев А.Ф. Философия имени. М.: Изд-во МГУ, 1990. - 270 с.

150. Лотман Ю.М. О «реализме» Гоголя/Лотман Ю.М. О русской литературе. -СПб.: Искусство, 1997. С. 694-712.

151. Макогоненко Г.П. Гоголь и Пушкин. Л.: Сов. писатель, 1985. - 351 с.

152. Манн Ю.В. Гоголь. Труды и дни: 1809-1845. М.: Аспект Пресс, 2004. -813 с.

153. Манн Ю. Заметки о «неевклидовой геометрии» Гоголя, или «сильные кризисы, чувствуемые целою массою»//Вопросы литературы. 2002. - №4. - С. 170-200.

154. Манн Ю. Поэтика Гоголя. М.: Худ. лит., 1988. - 412 с.

155. Маркович В.М. «Петербургские повести» Н.В.Гоголя. Л.: Худ. лит., 1989.-205 с.

156. Масленникова Е.М. Смысловые трансформации текста при переводе (На материале перевода поэтических текстов). Автореф. дисс. . к.ф.н. Тверь, 2000. -19 с.

157. Маслова В.А. Лингвокультурология. М.: Academia, 2001. - 203 с.

158. Маснерова Э. Нуждается ли перевод художественной прозы в примечани-ях//Исследования по теории и истории перевода/Отв. ред. Е.Червинскене. -Вильнюс: Мин-во высш. и сред, образ-ия ЛитССР, 1988. С. 48-53.

159. Машинский С. Художественный мир Гоголя. М.: Просвещение, 1979. - 432 с.

160. Международные связи русской литературы/Под ред. М.П.Алексеева. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1963. - 472 с.

161. Мейлах Б.С. Процесс творчества и художественное восприятие. М,: Искусство, 1985.-318 с.

162. Микулина Л. Национально-культурная специфика и перевод//Мастерство перевода. Сб. 12.-М.: Советский писатель, 1981.-С. 78-85.

163. Мильдон В.И. Эстетика Гоголя. М.: ВГИК, 1998. - 127 с.

164. Минералов Ю. Хвост лисы//Художественный перевод. Проблемы и суждения. М.: Известия, 1986. - С. 155-178.

165. Миньяр-Белоручев Р.К. Общая теория перевода и устный перевод. М.: Военное издательство, 1980. — 237 с.

166. Мкртчян К.Л. Петербургские повести Н.В.Гоголя в армянских переводах. Автореф. дисс. к.ф.н. Ереван, 1985. - 18 с.

167. Мкртчян Л. Художественный перевод как неявная форма соавторст-ва//Литература и перевод: проблемы теории/Сост. М.П.Топер и др. М.: Прогресс, 1992.-С. 244-253.

168. Мочульский К.В. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М.: Республика, 1995. -607 с.

169. Мревлишвили Т.Н. О языке русских писателей. Тбилиси: Изд-во Тбилисского ун-та, 1972. 289 с.

170. Набоков В.В. Лекции по русской литературе. М.: Независимая газета, 1996.-438 с.

171. Найда Ю.А. Наука перевода//Вопросы языкознания. 1970. -№ 4. - С. 3-14.

172. Неупокоева И.Г. Некоторые вопросы изучения взаимосвязей и взаимодействия национальных литератур. М.: НМЛ И им. А.М.Горького, 1960. - 52 с.

173. Новейший философский словарь/Сост. А.А.Грищанов. Минск: Изд-во В.М.Скакун, 1998.-896 с.

174. Новикова М. Ките Маршак - Пастернак (Заметки об индивидуальном переводческом стиле)//Мастерство перевода. Сб. 8. - М.: Советский писатель, 1971.-С. 28-54.

175. Новикова М.А. Проблемы индивидуального стиля в теории художественного перевода (Стилистика переводчика). Автореф. дисс. д.ф.н. Л., 1980. - 27 с.

176. Новицкая О. Гоголь глазами фламандского студента//Русская словесность. 1997.-№6.-С. 84-87.

177. Одиноков В.Г. Литературный процесс и духовная культура в России XIX века. Пушкин, Лермонтов, Гоголь. Новосибирск.: Изд-во НГУ, 1996. - 100 с.

178. Опульский А. Прежде чем переводить.//Мастерство перевода. Сб. 9. -М.: Советский писатель, 1973.-С. 173-199.

179. Паймен А. Как я переводила Тургенева на английский//Мастерство перевода. М.: Советский писатель, 1965. - С. 377-392.

180. Памяти В.А.Жуковского и Н.В.Гоголя. Вып. 2. СПб.: Тип. имп. Академии наук, 1908.-431 с.

181. Паперный В.М. Гоголевская традиция в русской литературе начала XX века (А.А.Блок и А.Белый истолкователи Н.В.Гоголя). Автореф. дисс. . к.ф.н. -Тарту, 1982.-15 с.

182. Паршин А. Теория и практика перевода http://linguists.narod.ru/downloads 1 .html

183. Переверзев В.Ф. Творчество Гоголя. Иваново-Вознесенск: Основа, 1928.- 181 с.

184. Переводоведение и культурология: цели, методы, результаты/Отв. ред. В.И.Проворов. М.: б.и., 1987.- 150 с.

185. Попович А. Проблемы художественного перевода. М.: Высшая школа, 1980.- 199 с.

186. Потапова З.М. Русско-итальянские литературные связи. М.: Наука, 1973. -288 с.

187. Почепцов Г.Г. О сохранении индивидуального своеобразия подлинника при переводе. Тетради переводчика. Т. 4. М.: Международн. отношения, 1966. -С. 94-101.

188. Предтеченский А.В. Произведения Гоголя как исторический источ-ник//Гоголь. Статьи и материалы/Отв. ред. М.П.Алексеев. — JI.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1954.-С. 86-99.

189. Приклонский Н.С. Значение произведений Н.В.Гоголя в развитии русского общества. Владимир: Типо-Литография Губернского Правления, 1902. - 14 с.

190. Проблемы особых межлитературных общностей/Под ред. Д.Дюришина. — М: Наука, 1993.-264 с.

191. Произведения Н.В.Гоголя и литература о нем: Библиографический указатель (1992-2001)/Викулова В.П., Савченко Н.Ф. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2004. - 256 с.

192. Пушкарев Л.Н. Что такое менталитет? (Историографические замет-ки)//Отечественная история. 1995. -№3.- С. 158-166.

193. Ревзин И.И., Розенцвейг В.Ю. Основы общего и машинного перевода. — М.: Высшая школа, 1964. 243 с.

194. Рейсснер Э. Восприятие и искажение//Сравнительное изучение литератур.- Л.: Наука, 1976. С. 499-502.

195. Рецкер Я.И. Логико-семантическая основа лексических трансформаций в процессе перевода//Учебно-методические разработки к курсу теории перевода.- М.: Тип. МГПИИЯ им. М. Тереза, 1972. С. 14-26.

196. Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. М.: Международные отношения, 1974. - 216 с.

197. Рогозинский A.M. Значение и место Гоголя в истории литературного развития русского общества. Киев: Тип. 1-ой Киевской Артели Печатного Дела, 1909.-11 с.

198. Розанов В.В. Легенда о великом инквизиторе Ф.М.Достоевского. Опыт практического комментария с присоединением двух этюдов о Гоголе. СПб.: Тип. Меркушева, 1902. - 178 с.

199. Розенфельд А.З. Гоголь на таджикском языке//Гоголь и литература народов Советского Союза/Ред. К.В.Айвазян и др. Ереван: Изд-во Ереванского ун-та, 1986.-С. 284-289.

200. Розенфельд А.З. Произведения Гоголя на персидском языке//Гоголь. Статьи и материалы/Отв. ред. М.П.Алексеев. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1954. - С. 315-330.

201. Романо С. Дух Раккониджи//Россия и Италия. Вып. 3. М.: Наука, 1998. — С. 8-16.

202. Романские языки на фоне русского (структурно-семантические соответст-вия)/Ред. Неустроева Г.К. и др. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1993. - 148 с.

203. Романское языкознание. Семантика и перевод. М.: Наука, 1991. - 133 с.

204. Россельс В. Сколько весит слово. М.: Советский писатель, 1984. - 430 с.

205. Россельс В. Сколько весит слово.//Актуальные проблемы теории художественного перевода/Ред. В.Ганиев и др. Т. 1. — М.: Тип. мин-ва культуры СССР, 1967.-С. 328-335.

206. Россия и Запад. Из истории литературных отношений/Отв. ред. М.П.Алексеев. Л.: Наука, 1973. - 339 с.

207. Руденко Н.Е. Гоголь во французских переводах. Автореф. дисс. . к.ф.н. -Львов, 1955.- 15 с.

208. Рузавин Г.И. Герменевтика и проблемы интерпретации, понимания и объ-яснения//Вопросы философии. 1983. - № 10. - С. 62-70.

209. Рябова М.Ю. Теория художественного перевода в России (Х-ХХ в.в.). -Кемерово: КГУ, 1999. 90 с.

210. Савицкий В.Д. Творчество Н.В.Гоголя в Чехии//Гоголь. Статьи и материа-лы/Отв. ред. М.П.Алексеев. JI.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1954. - С. 297-314.

211. Савой Л.П. Без назв.//Актуальные проблемы теории художественного пе-ревода/Ред. В.Ганиев и др. Т. 1. М.: Тип. мин-ва культуры СССР, 1967. - С. 283-286.

212. Саипова М. А. Перевод и мировоззрение. Ташкент: Фан, 1989. -95 с.

213. Сальников Н.М. К проблематике переводческих ошибок//Перевод и межкультурная коммуникация. Материалы международн. научн. конф-ии. Курск, Изд-во Курского гос. пед. ун-та, 2001. - С. 98-113.

214. Сапрыкина Е.Ю. Гоголь и традиции итальянской сатиры/Яоголь и мировая литература/Отв. ред. Ю.В.Манн. М.: Наука, 1988. - С. 62-85.

215. Сергиевский И. Мировое значение Гоголя//Новое время. 1952. -№9. - С. 14-17.

216. Серман И. Римские письма Гоголя//Гоголь и Италия. Материалы Международн. конф-ии «Н.В.Гоголь: между Италией и Россией». М.: Изд-во РТТУ, 2004.-С. 170-181.

217. Сибинович М. Творческое в художественном переводе как части литературного процесса//Литература и перевод: проблемы/Сост. М.П.Топер и др. М.: Прогресс, 1992. - С. 233- 240.

218. Сильман Т. Концепция произведения и перевод//Мастерство перевода. — М.: Советский писатель, 1963. С. 271-295.

219. Скандура К. Итальянские переводы произведений Н.В.Гоголя//Гоголь как явление мировой литературы. По материалам международн. научн. конф-ии, посвящ. 150-летию со дня смерти Н.В.Гоголя. М.: ИМЛИ РАН, 2003. - С. 383-393.

220. Слонимский АЛ. Смех Гоголя/Юетябрь. 1952. -№ 3. - С. 125-140.

221. Смирнова Е.А. Поэма Гоголя «Мертвые души». JL: Наука, 1987. - 199 с.

222. Современные зарубежные исследования творчества Н.В.Гоголя. Сборн. научно-аналитических обзоров. М.: б.и., 1984. - 154 с.

223. Сорокин Ю.А., Маркович И.Ю. Текст и его национально-культурная спе-цифика//Текст и перевод/Отв. ред. А.Д.Швейцер. -М.: Наука, 1988. С. 76-84.

224. Степанов В.Г. Издания произведений Н.В.Гоголя в Англии в XX веке. Ав-тореф. дисс. к.ф.н. М., 1992. - 22 с.

225. Страно Д. Николай Гоголь и Винченцо Линарес: сходство без контак-та//Гоголь и Италия. Материалы международн. конф-ии «Н.В.Гоголь: между Италией и Россией». М.: Изд-во РГГУ, 2004. - С. 245-257.

226. Сугай Л.А. Гоголь в русской критике к.Х1Х-н.ХХ века. Автореф. дисс. . к.ф.н. М.: Изд-во МГУ, 1987. - 21 с.

227. Сурков Е.А. Архаические жанровые формы в повестях Пушкина и Гого-ля//Проблемы исторической поэтики в анализе художественного произведе-ния/Отв. ред. В.И.Тюпа. Кемерово: Изд-во КГУ, 1987. - С. 48-59.

228. Сурков Е.А. Тип героя и жанровое своеобразие повести Н.В.Гоголя «Ши-нель»//Типологический анализ литературного произведения/Отв. ред. Н.Д.Тамарченко. Кемерово: Изд-во КГУ, 1982. - С. 67-74.

229. Сусыкин А.А. Система языковых изобразительных средств в Петербургских повестях Н.В.Гоголя. Автореф. дисс. к.ф.н. М., 1989. - 15 с.

230. Сухарева И. Язык Гоголя//Уч. зап. Ташкентского гос. пед. ин-та. Вып. 2. — Ташкент: Учпедгиз УзССР, 1954. С. 155-182.

231. Тарасова Е.К. Н.В.Гоголь в немецкоязычном литературоведении (70-90-е годы XX века). М.: УРСС, 2002. - 158 с.

232. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация: (Учеб. пособие). М.: Слово, 2000. - 264 с.

233. Террас В. «Шинель» Гоголя в критике молодого Достоевского//Записки

234. Русской Академической группы в США. Т. 17 (Н.В.Гоголь). Нью-Йорк: б.и., 1984.-С. 75-82.

235. Толковый словарь русского языка под ред. Д.Н.Ушакова: В 4 т. — М.: Аст-рель ACT, 2000.

236. Топер П.М. Перевод в системе сравнительного литературоведения. М.: Наследие, 2001.-253 с.

237. Трубицын Н. Гоголь в истории русского слова. Кронштадт: Тип. «Крон-штадского Вестника», 1902.-23 с.

238. Тынянов Ю.Н. Достоевский и Гоголь: (К теории пародии). Пг.: Опояз, 1921.-48 с.

239. Уваров В.Д. Вежливость, изящество и перевод//Тетради переводчика. Вып. 6. М.: Международные отношения, 1969. - С. 97-99.

240. Уваров В.Д. Материальные и психологические реалии и их значение для перевода//Учебно-методические разработки к курсу теории перевода. — М.: Тип. МГПИИЯ им. М.Тереза, 1972. С. 68-79.

241. Уваров В.Д. Опыт целостной оценки перевода//Сборн. научн. тр. МГПИИЯ им. М.Тереза. Вып. 127. -М.: Тип. МГПИИЯ им. М.Тереза, 1978. С. 83-96.

242. Уваров В.Д. Экспериментальное этнолингвистическое исследование стиля итальянских и русских сказок. Автореф. дисс. к.ф.н. М., 1973. - 36 с.

243. Фангер Д. В чем же, наконец, существо «Шинели» и в чем ее особен-ность//Н.В.Гоголь. Материалы и исследования. М.: Наследие, 1995. - С. 50-62.

244. Фаткуллин Ф. О национальном и интернациональном в перево-де//Художественный перевод. Вопросы теории и практики/Сост. С.С.Попкова и др. Ереван, Изд-во Ереванского ун-та, 1982. - С. 96-100.

245. Федоров А.В. Введение в теорию перевода. М.: Изд-во лит-ры на иностранных языках, 1953. - 335 с.

246. Федоров А.В. Искусство перевода и жизнь литературы. JL: Советский писатель, 1983.-352 с.

247. Феномен «Шинели» Гоголя в свете философского миросозерцания писателя (К 160-летию издания)/Под ред. Ю.И. Мирошникова и О.В. Зырянова. Екатеринбург: УрО РАН, 2002. - 212 с.

248. Фитерман А. Сумароков-переводчик и современная ему критика//Тетради переводчика. Вып. 1. М.: Изд-во ин-та международных отношений, 1963. - С. 12-20.

249. Фридман Н.В. Влияние «Медного всадника» Пушкина в «Шинели» Гого-ля//Искусство слова/Отв. ред. А.В.Пигарев. М.: Наука, 1973. - С. 170-176.

250. Фридман Н.В. Тема «маленького человека» в творчестве Пушкина и Гого-ля//А.С.Пушкин и русская литература/Отв. ред. Г.Н.Ищук. Калинин, Изд-во Калин, ун-та, 1983.-С. 32-51.

251. Хачатурян Н. Реалия и переводимость//Мастерство перевода. Вып. 9. М.: Советский писатель, 1973. - С. 42-61.

252. Хохел Б. Время и пространство в переводе//Поэтика перевода. М.: Радуга, 1988. - С. 152- 171.

253. Храпченко М.Б. Николай Гоголь. Литературный путь, величие писателя. — М.: Наука, 1993.-640 с.

254. Цвиллинг М.Я. Некоторые положения теории перевода и их место в преподавании иностранного языка научным работникам//Методика и лингвисти-ка/Отв. ред. М.Я.Цвиллинг. -М.: Наука, 1981.-С. 117-127.

255. Цибахашвили Г.И. Гоголь на грузинском языке//Гоголь и литература народов Советского Союза/Ред. К.В.Айвазян и др. Ереван: Изд-во Ереванского унта, 1986.-С. 242-247.

256. Чернова-Бургер И.М. Первые чешские переводы Н.В.Гоголя на перекрестке чешской и русской национальной мысли//Н.В. Гоголь. Загадка третьего тысячелетия. Первые Гоголевские чтения. М.: Книжный дом «Университет», 2002. -С. 166-178.

257. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русскогоязыка: В 2 т. М.: Русский язык, 1994.

258. Черных Ю.Н. Роль вещи в прозе Н.В.Гоголя//Микола Гоголь i свкова культура. Материалы международн. научн. конференции, посвящ. 185-летию со дня рожд. писателя.-Кшв-№жин: б.и., 1994.-С. 55-57.

259. Чернышевский Н.Г. Собр. соч.: В 4 т. М.: Худ. лит., 1978.

260. Чижевский Д.И. О «Шинели» Гоголя//Дружба народов. 1997. — №1. — С. 199-218.

261. Чичерин А. Соответствия в истории разных литератур//Вопросы литературы.- 1965.-№ 10.-С. 171-179.

262. Чудаков А.П. Вещь в мире Гоголя//Гоголь: история и современность. М.: Советская Россия, 1985. - С. 259-280.

263. Чуковский К.И. Высокое искусство. -М.: Советский писатель, 1974. 348 с.

264. Чуковский К.И. Прозаический перевод//Принципы перевода. Пг.: Всемирная литература, 1920. - С. 25.

265. Шекспир В. CoHeTbi=Sonnets. М.: Радуга, 1984. - 366 с.

266. Шенрок В.И. Материалы для биографии Гоголя. Т. 1-3. М.: Тип. Мамонтова, 1892-1895.

267. Шичжан Я. О культурном примечании при переводе с китайского языка на русский и с русского на китайский//Перевод в современном мире/Отв. ред. И.И.Убин. М.: б.и., 2001. - С. 40-45.

268. Шлейермахер Ф. Речи о религии к образованным людям, ее презирающим. Монологи. СПб.: Алетейя, 1994. - 334 с.

269. Шор В. Опыты многообразного решения одной переводческой задача/Мастерство перевода. — М.: Советский писатель, 1963. С. 447-486.

270. Эйхенбаум Б.М. Как сделана «Шинель»/Эйхенбаум Б.М. О прозе. JL: Худ. лит., 1969.-С. 306-326.

271. Эпштейн М.Н. Князь Мышкин и Акакий Башмачкин (к образу переписчи-ка)/Эпштейн М.Н. Парадоксы новизны: О литературном развитии XIX

272. XX веков. М.: Советский писатель, 1988. - С. 65-81.

273. Эткиид Е.Г. Внутренний человек и внешняя речь: Очерки психопоэтики русской литературы XVIII-XIX веков. М.: Языки русской культуры, 1999. - 446 с.

274. Эткинд Е.Г. Художественный перевод: искусство и наука//Вопросы языкознания. 1970. - № 4. - С. 15-29.

275. Этнонациональная ментальность в художественной литературе/Отв. ред. Егорова Л.П. Ставрополь, Изд-во СГУ, 1999. - 260 с.

276. Этнопсихологический словарь/Под ред. В.Г.Крысько. М.: б.и., 1999. -342 с.

277. Якобсон Р. Избранные работы. М.: Прогресс, 1985. - 455 с.

278. Alvaro С. I maestri del diluvio. Viaggio nella Russia sovietica. Milano: Mondadori, 1935.

279. Alvaro C. L'uomo ё forte. Milano: Bompiani, 1938.

280. Balduino A. Corrado Alvaro. Milano: Mursia, 1972.

281. Bo C. Nuovi studi. Torino, Einaudi, 1946.

282. Bonola A. Letteratura italiana: Pascoli, Rebora, Montale. Новосибирск: б.и., 1997.

283. Borgese GA. Ottocento europeo. Milano: Fratelli Treves Editori, 1927.

284. Ciampoli D. Manuale di letterature slave. -Napoli, 1889.

285. Colloquio italo-sovietico Gogol' e la sua opera. Roma, Accademia Nazionale di lincei, 1983.

286. Cronia A. La conoscenza del mondo slavo in Italia. Padova, 1958.

287. Cronia A. Per la storia della slavistica in Italia. Zara: Libreria E.De Schonfeld, 1933.

288. De Michelis E. Del contenuto e di altre cose. Firenze, «La nuova Italia» Editrice, 1935.

289. E.Z. Brevi cenni sulla letteratura russa//Rivista europea. 1877. - Vol. Ill, fasc. 3.

290. Ferrari P. F. Compendio di letterature slave. Milano: Sonzogno, 1905.

291. Gasparini E. Alle origini del realismo russo: Nicola Gogol'. Venezia: Zanetti, 1941.

292. Giovanetti P. Rebora, la traduzione e «II Cappotto»//N.V.Gogol'. II cappotto/ Traduzione e cura di C.Rebora. Milano, 1992.

293. Giovannini C. Rebora traduttore dal russo/Rebora C. Arche di Noe'. Le prose fino al 1930. Milano: Jaca Book. 1994.

294. Gobetti P. Paradosso dello spirito russo. Torino: Edizione del Barretti, 1926.

295. Graciotti S. La conversione di Gogol' e il suo presentimento ecumenico//Vita e pensiero. A. XLVIII. Fasc. XI - 1965.

296. Israel F. Porquoi il faut retraduire les textes Пиега1геБ//Проблемы теории, практики и критики художественного перевода. Н.Новгород: Деком, 2000. — С. 23-46.

297. Lo Gatto Е. Storia della letteratura russa. Firenze, 1941.

298. Marchione M. V «immagine tesa». Roma, 1974.

299. Mounin G. Teoria e storia della traduzione. Torino: Einaudi, 1999.

300. Pacini Savoj L. Schede russe. Napoli, 1959.

301. Pappacena E. Gogol' (1809-1852). Milano: Corbaccio, 1930.

302. Ponzio A. Lettura e traduzione nell'autobiografia di Borges//Athanor. Semiotica, Filosofia, Arte, Letteratura. n. 2 (Tra segni). Roma, Meltemi editore, 2000.

303. Quickelberghe I.V. Lecture du texte et traduction litteraire: l'exemple de «Other voices, other rooms» de Truman Capote//L'interpretation du texte et la traduction. — Louvrain-La-Neuve, 1995.

304. Rebora C. Arche di Noe'. Le prose fino al 1930. Milano: Jaca Book. 1994.

305. Rebora C. Le Poesie. Milano: Rizzoli, 1982.

306. Rebora C. Lettere. Vol. I. Milano: Sonzogno, 1976.

307. Res traductorica. Перевод и сравнительное изучение литератур. СПб.: Наука, 2000.-363 с.

308. Ripellino В.М. L'arte della fiiga. Napoli, 1987.

309. Savoj L.P. Schede russe. -Napoli, 1959.

310. Scandura C. Osservazioni a proposito delle traduzioni italiane del racconto di Gogol' Sinel//Russica Romana. 1997. - №4.

311. Secchi GB. Invito alia lettura di Landolfi. Milano, 1978.

312. Storia della letteratura russa per Stefano Sceviref e Giuseppe Rubini. Firenze: Felice le Monnier, 1862.

313. Tenca C. Saggi critici. Firenze, 1969.

314. Touiy G Progettazione culturale e traduzione//Athanor. Semiotica, Filosofia, Arte, Letteratura. n. 1 (Traduzione). Roma, Meltemi editore, 2000.

315. Valentini R.C. Tra Settecento e Novecento: sul tradurre da opere letterarie. In «Vita e pensiero». A. XLI, op. 3. Milano, 1963.

316. Valgimigli M. Del tradurre e altri scritti. Milano-Napoli, Riccardo Riccardi, 1957.

317. Zveteremich P. La letteratura russa. Roma: Italia URSS Editrice, 1953.