автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Повседневная жизнь Петрограда и Москвы в 1917 году

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Аксенов, Владислав Бэнович

Введение.3

Глава I. Улица и социально-психологическая трансформация столичного социума.

§1. Основные особенности динамики массового сознания. Значение слухов» и «страхов».32

§2. Органы общественного правопорядка и криминогенная ситуация.59

§3. Городской транспорт.75

§4. Санитарно-гигиеническое состояние Петрограда и Москвы.91

Глава II. Дом, работа, учеба.

§1. Жилищно-коммунальные вопросы, «дом» как структура повседневности.108

§2. Работа и зарплата.124

§3. Товары и цены.140

§4. Школа, учащиеся и революция.148

Глава III. Досуг.

§1. Театр.162

§2. Кинематограф.179

§3. Увеселительные заведения: спортивные зрелища, праздничный досуг, клубы, кабаре.189

Введение диссертации2002 год, автореферат по истории, Аксенов, Владислав Бэнович

XX век имел особое значение в исторической судьбе России. Именно в его начале Х)циокультурные противоречия выявились в полной мере, вследствие чего вековые ус-гои монархического правления наконец-то рухнули, открывая перед Россией новые перспективы. Образованная часть Российского общества восприняла падение самодержавия как несомненное благо для страны, революция стала символом освобождения, однако спустя несколько месяцев изменилось восприятие значений февральских событий, спустя несколько лет - той власти, которая обещала подлинную свободу народу, а спустя десятилетие - и самой революции, которая все чаше начинает восприниматься как чудовищный эксперимент, проведенный над народом.

В настоящее время, когда Россия очередной раз переживает потрясения в экономической, социальной и политической сферах, государство «сдает» свои позиции в регулировании общественной жизни, - формируются «новые» ценностные ориентации, происходит переосмысление и исторического наследия. В этой связи исследователи от глобальных эко~ номических или политических процессов обращаются к простом}/ человеку, к истории повседневности. Изучение быта горожан в период революционного кризиса 1917 года тем самым, становится особенно актуальным.

В данном исследовании в качестве предмета выступает повседневная жизнь петроградцев и москвичей, слагающаяся из таких сфер, структур повседневности, как работа и досуг, домашняя жизнь и поведение на улице, условия коммунальной жизни и пр.

Цель данной диссертации - изучить особенности революционизации повседневной жизни горожан в условиях социально-психологической трансформации общества, для чего ставится ряд задач, позволяющих комплексно подойти к проблеме: рассмотреть основные особенности динамики массового сознания в период русской революции; выявить изменения в сфере коммунального хозяйства и услуг, санитарно-гигиенической; состояния городов; изучить отношение людей к таким понятиям, как дом и семья, долг и труд, работа, учеба; дать характеристику основным формам досуга в 1917 г. и произошедшим в них изменениям в связи с революцией.

Хронологические рамки диссертации - февраль-октябрь 1917 г. Первый рубеж объясняется началом «социального взрыва», стихийного движение широких социальных слоев, определившего во многом и последующую логику развития революции. Конечный рубеж диссертации, октябрь 1917 г., в психологическом плане стал для многих обывателей тем моментом, когда «пучина наконец-то разверзлась», и хотя приход к власти большевиков не воспринимался всерьез большинством граждан, именно с октября-ноября начинаются процессы формирования новых советских органов, как политических, так и органов ведущих дела городского хозяйства., которые имеют принципиально новые особенности организации и деятельности, что уже выходит за оговоренные рамки исследования и собственно предмет диссертации.

Территоргшьиые рамки работы - Петроград и Москва. Именно с Петроградом как столицей связаны основные политические и социальные явления русской революции. В то же время русская революция не была локализована лишь в столице. Её процессы распространились на всю страну, отличаясь лишь по форме. В Москве, втором крупнейшем городе России, также были свои особенности, характерные черты протекания революционных реалий. Кроме того Москва оставалась в восприятии людей, в русском символическом пространстве второй столицей, и нередко именно она в 1917 году брала на себя роль лидера - касается это и Демократического совещания, и затянувшегося дольше чем в Петрограде вооруженного противостояния сторонников большевиков и Временного правительства в октябре. Поэтому и Петроград, и Москва в символическом пространстве 1917 года, выступая в роли двух столиц, были куда блггже между собой, чем какие-либо другие города России, что представляет собой определенный феномен, весьма интересный для исследования.

Несмотря на то, что в историографии подобные проблемы повседневной жизни человека ставятся недавно, да и сам термин «повседневность» был введен в научный оборот во второй половине XX века Ф.Броделем, историческая наука имеет в этом направлении глубокую традицию. Изучение подобных проблем повседневности уходит еще в период романтизма исторической науки. Такие историки XIX века как О. Тьери. Ж. Мишле в работах по истории Франции делали упор на психологии народа, описании различных сторон его жизни. Именно в их трудах впервые был поднят вопрос о психологическом кризисе 1000го года, когда в Европе ожидался конец света, в связи с чем историки исследовали психологические особенности жизни общества в этот период. В начале XX своеобразным рубежом в истории повседневности стала издательская деятельность А. Берра, основателя журнала «Исторический синтез», на страницах которого печатались М. Блок и Л. Февр. Именно в рамках основанной ими «школы Анналов» в ценгре научных исторических исследований все чаще стал появляться простой человек", с его привычками, представлениями, вместо абстрактных экономических и политических процессов.1 Большое значение в историографии имела и работа Ф. Броделя, на страницах которой автор отвел быту особое место в истории среди ритмов различной временной протяженности." Повседневность с этих пор начинает выступать как самостоятельная тема исторических исследований3.

В русской исторической науке в данном же ключе в первой половине XX века работал Л.П.Карсавин, историк-медиевист4; в советский период в плане разработки «истории повседневности» велика заслуга А.Я.Гуревича исследовавшего ментальные структуры в западноевропейском средневековье:' Кроме того, в отечественной истории в 60х гг. начинает обосновываться связь истории и социальной психологии6. Работающие в данном ключе ученые, прежде всего Б.Д.Парыгин, начинают рассматривать быт людей как: «одну из самых широких сфер социальной жизни», выявляют структуру психологии быта как сложной системы, состоящей из устойчивых и подвижных компонен

•у тов . Подобные изыскания демонстрируют перспективы истории повседневное п l в рамках которой велико значение исследования различных психологических процессов.

В настоящее время актуальность истории повседневности не вызывает сомнения, что доказывается популярностью ежегодника «Социальная история» и широким разнообразием публикующихся в нем статей, проводящимися конференциями по социально-антропологической проблематики истории - весной-летом 2001 года, например, прошла международная интернет-конференция, в которой приняли участие несколько десятков ученых-историков, занимающихся проблемами повседневности, где также были затронуты и методологические вопросы8.

К сожалению, несмотря на тот факт, что история повседневности Западной Европы вызывает столь большой интерес у историков, по отечественной истории, и, в частности, по новейшему ее периоду, число исследований не столь велико. В последнее время, правда, выходят в свет у нас и за рубежом монографии по городскому быту 20х - 30х годов9. Из монографий по данной тематике следует выделить исследование Н.Б.Лебиной. которая попыталась рассмотреть советскую повседневность с точки зрения концегп u п i девиангного поведения, отметив инверсию «норм» и «аномалий» в быту данной эпохи. Обращение к социологическим теориям помогает во многом переосмыслить социально-политические и психологические проблемы данного периода, оно оправдано с той точки зрения, что анализируя повседневную жизнь людей, общества, историк не вправе игнорировать ту науку, которая занимается непосредственным исследованием общества как системы. Но, вместе с тем, схематизм социологических концепций лишь ставит перед историком новые вопросы - насколько правомерно относить одни явления социальной действительности к нормам, а другие - к аномалиям, учитывая «размытость» критериев данной градации. Повседневности той же эпохи и той же социальной группе (горожанам) посвящена монография Ш.Фицпатрик, в которой исследуется повседневная жизнь граждан в условиях становления командно-административной системы". Однако определение автором повседневности как «повседневного взаимодействия, в той или иной степени включающего участие государства»12, приводит к тому, что автора более начинают интересовать политико-идеологические вопросы, нежели собственно социальные, исчезает из поля зрения ряд проблем личной (частной) жизни горожан, их досуга и пр. Если в монографии Лебиной настораживает отнесение отдельных явлений на счет «норм» или «аномалий», то и в работе американской исследовательницы не всегда ясно значение термина «чрезвычайные времена», не четко определена суть «чрезвычайщины» для рядового человека. Тем не менее, весьма важно в данной работе то, что отказавшись от классового подхода, Фицпатрик изучает жизнь горожан, как определенной социальной группы. В то же время, в отличие от исследования Н.Б. Лебиной. в монографии Ш.Фицпатрик повседневность как самостоятельная система теряется в качестве собственно предмета исследования, хотя бы в связи с весьма слабой ее струк-турализацией.

Бытописанию Москвы 20х - 30х годов посвятил книгу Г. Андреевский, однако литературно-публицистический стиль, игнорирование законов научного исследования (в частности, абсолютное отсутствие сносок даже при цитировании) существенно снижает ее научную ценность13.

Если работы Лебиной, Андреевского, Фицпатрик посвящены повседневности в целом городских слоев в тот или иной период, то в последнее время появляются исследования, затрагивающие вопросы быта и конкретных социальных групп. Так среди их числа следует назвать «трилогию» С.В. Ярова - «Горожанин как политик». «Крестьянин как политик» и «Пролетарий как политик»,- в которых рассматриваются психологические особенности жизни обывателей в период революции, военного коммунизма и НЭ-П&14 Однако в работах данного автора, не смотря на заявленный в названии период русской революции, собственно 1917 году уделено весьма недостаточно внимания, вследствие чего многие социально-психологические процессы периода революции не получают освещения.

Весьма высокой оценки заслуживает исследование А.Е.Иванова, посвященное российскому студенчеству1"1. В нем историк концентрирует внимание на таких проблемах, как особенности групповой (социальной) психологии студентов, их нормативные ценности, материально-бытовое положение (бюджет, питание, жилищные условия, одежда, состояние здоровья, возрастно-половые особенности и пр.), а так же приводит ряд статистических данных, обобщенных в таблицах. К сожалению, статистика представлена только общероссийским масштабом, внутри которого дана профессиональная градация высших учебных заведений и их учащихся. Обобщающих же данных по отдельным городам России практически нет. Кроме того, следует отметить монографию Е.С.Сенявской «Психология войны в XX веке»16. Здесь исследовательница, учитывая роль войн в судьбе XX века, ведет разговор о формировании нового типа - «человека воюющего», являющегося массовым социально-психологическим феноменом. В рамках этого исследования рассматривается психология венного быта, мотивация войн в массовом сознании, образы врага, мифы и символы войн и т.д.

Среди статей следует упомянуть совместную публикацию С.В.Журавлева и А.К.Соколова «Повседневная жизнь советских людей в 1920ыс годы», в которой помимо вопросов смены «буржуазного» быта новыми принципами бытия, борьбы большевиков за «новый быт», поднимаются и такие, как роль улицы в воспитании человека значение новых советских праздников и т.д.17

B.C.Тяжельниковсх посвятила статью песне как социальному феномену. Сравнивая социокультурное значение коллективного пения в дореволюционной и пореволюционной России, она приходит к выводам об определенной преемственности традиций, несмотря на ряд различий в тематике и технике исполнения, а также социальной нагруз-ки.18

В разработке методологии данного исторического подхода следует отметить совместную статью И.М.Савельевой и А.В.Полетаева и статью ЮА.Полякова Первые авторы дают определение микроистории как особого историографического направления, выделяют его «подводные камни»19; Ю.А.Поляков, определяя историю, пишет, что «гто существу это и есть повседневная жизнь человека, в ее историческом развитии», выделяет такие структуры повседневности, как демографические проблемы, жилищные условия, сфера услуг, досуг20

Что касается собственно русской революции 1917г., то повседневная жизнь данной эпохи исследована еще хуже. Одним из первых отечественных историков затронувших такой аспект повседневности, как символическое пространство русской революции 1917 года, является П.К.Корнаков, который в 1983 году публикует статью посвященную знаменам Февраля.21 Уже в 90е годы автор дал более системный и полный анализ революционной символики, в которой запечатлелись многие социально-психологические особенности русской революции-". Правда, еще ранее Корнакова наметить отдельные тенденции в символическим пространстве, значение многих революционных идей, симво

23 лов попытался О.Н.Знаменский ". Так, популяризацию в массах идеи созыва полновластного Учредительного собрания им объяснялась традиционным восприятием власти широкими социальными слоями в качестве «хозяина земли русской»24. Исследования Знаменского, В.Р.Лейкиной-Свирской, посвященные русской интеллигенции, также неизбежно затрагивали проблемы символического пространства2^.

Б.И.Колоницкий в своей совместной монографии с британским историком О.Файджесом также поднимает ряд вопросов касающихся символического пространства русской революции, в котором представлены слухи, народная молва, революционные обычаи, как своеобразные структуры революционной повседневности.26 Позже Б.И.Колоницкий публикует отдельное исследование, в котором политическая сторона русской революции представлена сквозь призму официальных и неофициальных «символов власти», революционных образов27. Помимо Корнакова, Колоницкого и

Файджеса вопросы символики затрагивают в своих статьях М. Ферро, Р. Стайте и не ко

28 торые другие западные ученые . Нельзя также не отметить вышедшее в 1983 году монументальное исследование В.П.Лапшина, посвященное деятельности всевозможных художественных, артистических обществ в 1917 году в Петрограде и Москве. На основе большого спектра источников он приходит к выводу о снижении творческого энтузиазма среди художественной интеллигенции летом-осенью в условиях политического и экономического кризисов29.

С символическим пространством связана также проблема аналогий и исторических параллелей. Так, еще в 1917 году многими современниками проводились параллели с Французской революцией, позже, эмигранты сравнивали большевиков с якобинцами.

Институциональный кризис 1917 года напоминал многим и о событиях начала XVII века Т.В.Локоть в эмиграции посвящает исследование сравнению политических процессов Смутного времени и русской революции, и приходи! к выводу об их однотипно

О Q ста"1 . Попытки социокультурного обобщения, представления 1917 г. в контексте «судьбы», «кармы» России заставляют многих мыслителей обращаться не только к отечественной, но и мировой истории. Именно по таким принципам выстроено большинство воспоминаний-исследований русских эмигрантов, в первую очередь Н.А.Бердяева

3 1

П.Рысса и др . В 1921г. А.А.Гольденвейзер попытался провести параллели между якобинцами и большевиками, отмечая такие общие черты, как доктринерство, оторванность от реальной действительности, отношение к своему народу и государству как объектам для теоретических экспериментов'2. В современной историографии данной проблеме посвящена монография Т.Кондратьевой, в которой хоть указывается ряд аналогий в теории и практике якобинцев и большевиков, наследовании последними «революционной ментальности» Французской революции, а также «русского опыта 1905г.», но все лее звучит предостережение историкам от поспешных сравнений"'"1.

Все чаще интерес вызывает изучение городской смеховой культуры. Помимо перечисленных исследователей, использующих народный юмор в качестве исторического источника, Т.Иванова рассматривает настроения обывателей, отношения толпы к политикам, тем или иным событиям, посредством анализа городской частушки периода ре

1 А волюции и гражданской войны3 . Кроме того, известны две публикации сатирических произведений 1917 года Одно было предпринято С.Д.Дрейдоиом в 1928 году, другое В.В.Журавлевым в 1992"°.

Собственно социальная история русской революции, в узком смысле значения термина «социальный», представлена наибольшим количеством подходов, всевозможных теорий и пр. Советские историки, ограниченные рамками марксизма-ленинизма, рассматривали ее сквозь призму классовой теории, стараясь показать высокую политическую сознательность пролетариата, шедшего к победе коммунизма под руководством партии большевиков"6. Так, в монументальной работе И.И.Минца, носившей ярко выраженную идеологическую направленность, хоть и отмечался «бурный характер» многих митингов в феврале, участники которых постоянно были готовы «на подвиг и жерт -вы», тщательно были скрыты иррациональные, стихийные составляющие движения городских беднейших слоев и скрупулезно собраны мельчайшие факты организационного участия в февральских событиях представителей партии большевиков37.

Попытки некоторых ученых уйти от марксистских догм и попытаться обратиться не к экономической, а психологической, морально-нравственной составляющей термина «класс», оканчивались неудачей ввиду отсутствия в СССР социологии. Так. П.В.Волобуев попытался «нарисовать образ среднего русского кадрового пролетария», выделяя в качестве классовых его особенностей «чувство собственного достоинства», «здравый смысл», «выдержку и стойкость»38. Данные черты, естественно, никак не могут являться классовой характеристикой ни пролетариата, ни какого другого класса, так-как являются личностными особенностями, которыми может обладать любой индивид, вне зависимости от его классовой принадлежности. Тем не менее, в работе Волобуева показательна попытка расширения рамок «классовой истории», постановки принципиально новых, пусть не всегда корректных с точки зрения современной социологии и психологии проблем, в результате чего помимо пролетариата советские историки начинают изучать поведение, историю «средних слоев», мещан, что создает предпосылки .тля ввода в научный оборот термина «обыватель», являющегося одним из центральных терминов истории повседневности (в 70х гг. это Н.И.Востриков, Э.Р.1 речкина: в 80х -В.П.Булдаков, В.В.Канищев)"9.

В то же время отдельные западные историки, привлекая более широкую социологическую базу, успешно продвинулись в изучении поведения различных классов в революции.

4 () Т Т ггражданского противостояния власти представителен средних классов и пр. . Не ооошли вниманием и пролетариат, развенчав с помощью конкретных исторических фактов центральный тезис советской историографии о высокой классовой сознательности рабочих и их всецелой поддержки большевиков, большая заслуга в чем принадлежала АРабиновичу41. Также западные историки обратили внимание на стихийно-иррациональные составляющие революции 1917г., роль насилия в ее процессе4". Кроме того, была доказана вся условность и несостоятельность традиционного «классового деления» общества вообще, и в период русской революции в частности. Отдельные исследователи, как, например, III. Фицпатрик, пришли даже к отрицанию термина класс, говоря о «самоидентификации». В этом плане представляет большой интерес статья Д. Ко-гнкер, которая среди источников самоидентификации людей выделяет не только их материальное положение, но и пол, национальность, принципы землячества, квалификадию, семейное положение и пр \ На основе этого Коенкер приходит к выводу о том. что поддержка партии большевиков осенью 1917 года не вытекала из классовой самоидентификации индивидов, а являлась личным делом каждого человека, вне зависимости от его социальной принадлежности44.

Исследование социальных процессов русской революции неизбежно приводит к проблеме стихийности, иррациональности. Именно этот вопрос и поднял в своей статье В.Л.Харитонов, отмечая огромную роль «стихийных сил массового движения» как в Феврале 19 J 7 года, так и во всем историческом развитии России, что углубляет связь истории и социальной психологии4^. Общественной психологии петроградских обывателей посвящает статью И.Л.Архипов, в которой, в частности, отмечает чувство страха и беспомощности горожан в связи с углублением криминогенной сит уации, рассматривает революционные символы в контексте социапьно-психологических процессов46. К сожалению, ни Архипов, ни Корнаков не уделили должного внимания массовым психозам, страхам 1917 года которыми изобиловала общественная психология, вследст вие чего в их работах отмечается несколько идеализированное восприятие «медового месяца русской революции» как периода всеобщего духовного единения. Наиболее полно социально-психологические процессы русской революции исследованы в монографии В.П.Булдакова. Собственно говоря «Красная Смута. Природа и последствия революционного насилия» явилась первым крупным комплексным исследованием по данной тематики47. Проделанный исследовательский путь заставляет автора определить историю русской революции как «историю резко изменившттхся отношений человека к власт и, себе подобным, окружению, т.е. историю насилия снизу»48. Именно поэтому от глаз исследователя не укрывается иррациональная природа революции, в которой огромную роль сыграли чувства, настроения, страхи обывателей - также представляющие собой эдну из структур повседневности. Многие историки, при изучении причин русской резолюции, главное вшшание уделяют именно социально-психолопгческим49.

Постепенно революция 1917 года начинает интересовать исследователей в контек-ле изучения природы советского общества, государства Становится очевидно, что без /чета тех социально-психологических катаклизмов, которые происходили в России в данную эпоху, невозможно понять сущность последующих процессов. Именно поэтому 5 монографии С.В.Леонова посвященной становлению советской империи. 1917 году делено особое внимание, на который пришлась и «дезорганизация рыночных отношений», и «маргинализация части населения, дискредитация и частичное разрушение властных институтов»'0.

В отдельных статьях ряд исследователей разбирают и более частные «структуры повседневности» 1917 года. Роли слухов в социальной системе посвятил статью Б.И.Колоницкий, в которой отметил их значение в процессе потери правительством легитимности в глазах народа, приведшей к «десакрализации монархии».4 В.С.Измозик гакже приходит к подобным выводам; отмечая по материалам перлюстрации такую особенность общественной психологии, как поиск «темных сил» накануне 1917 года-. Проблема «шпиономании» рассматривается и в исследовании Н.В.Грекова'1.

С десакрализацией монархии и, следовательно, с потерей власти своей легитимно-ли, связана проблема криминогенной ситуации. Именно проблемам преступности и функционирования исполнительной власти в период русской революции посвящает жт статьи американский ученый - Ц. Хасегава. В ряде своих последних статей он иод-шмает проблемы самосудов, преступности и общего психологического состояния пет-юградских обывателей в 1917 году'4. В круг его интересов входят процессы формиро-13ния нового исполнительного органа власти - милиции и дебаты по ее устройству. Подобные же вопросы поднял и В.И.Мусаев. В своей монографии, посвященной преслуп-юсти в 1917 - 1921гг., он рассматривает особенности формирования исполнительной ласти в период 1917 г., а также ее взаимоотношения с криминальным миром, основы-аясь, как и Н.Б.Лебина, на концепции девиангного поведения^.

Следует отметить, что советские историки также делали ряд попыток рассмотреть юрмирование органов общественного правопорядка, однако в подавляющем большин-гве данные труды были посвящены лишь Красной гвардии. История революционной илиции была расчленена на историю рабочей милиции и «буржуазной» городской, что е всегда выглядит правомерно. Причем последняя так и не получила самостоятельного зучения^6. В целом, несмотря на относительно большое количество работ посвященных илиции, их идеологическая подоплека не позволяет рассматривать данные исследована в контексте истории повседневности, да и сама проблема преступности фактически эднята не была.

Другой аспект повседневности - пьянство - позволяющий нам также говорить о со-талъно-психологических процессах 1917 года и в целом о характере и природе многих шений революции, разобран в статье С. А. Павлюченкова. Несмофя на то, что согласно достаточному количеству источников причиной многих выступлении являлись именно пьяные погромы винных погребов и лавок, советские историки сознательно замалчивали данные факты. С.А. Павлюченков одним из первых заговорил о роли пьяного бунта в 1917 г7. Данной же проблеме посвящена совместная статья В.В.Канищева и Л. Протасова, в которой главным виновником подобных беспорядков выступают новобранцы. Исследователи в качестве отдельного этапа, «девятого вала» пьяных погромов выделяют осенний период (с сентября 1917 года)" 8. В то же время психологической значимости выпивки в различные эпохи посвящаются работы и других авторов. Так, следует назвать труды Е.С.Сенявской, в которых в рамках военно-исторической антропологии рассматривается влияние алкоголя как определенного стимулятора на организм и стрессовое состояние человека в условиях войны39.

Существенно затрудняет исследования повседневности данной эпохи весьма бедная и неполная статистика, отсутствие данных по отдельным отраслям жизни обывателей. Слабая историогрфическая база истории повседневности также делает возможным допущение статистических ошибок в работах историков. Так., например. Ц.Хасегава. РЛайпс уделяют внимание в своих работах «фону», на котором протекали процессы революции - обращают внимание на зависимость социальной активности масс от погодно-климатических условий. При этом Пайпс приводит неверные цифры, которые, к тому же, сами себе противоречат. Так, ученый пишет о том, что средняя температура в феврале в Петрограде составляла 29 градусов ниже нуля, то есть было весьма морозно, хотя далее, вдруг заявляет, что в феврале температура неожиданно поднялась до 8 град^сои зыше нуля и «не опускалась уже до конца февраля»60. В действительности, согласно налим подсчетам на основе статистических данных за 1917 г., средняя суточная температура в феврале составляла -13.44°С, а выше нуля поднялась лишь 12 марта, и то составила всего +0.3, а до 8-ми градусов тепла поднялась только 31 марта61.

Также фактическими ошибками грешит недавно вышедшая коллективная мопо-рафия питерских историков «Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы эволюции и гражданской войны». Так, в главе о санитарном состоянии ошибочно ука-ано, что в Петрограде тиф появился в 1917 году впервые за последние 20 лет, а зимой-есной 1918 г. была первая крупная вспышка1-. Мало того что тиф не исчезал в Петро-раде по крайней мере на всем протяжении мировой войны, так в 1915 году было зафик-ировано куда большее число инфтн тированных, чем в предыдущие и последующие го

I 14

1Ы- Другой неточностью данного же исследования является упоминание о том, что в

L917 году «было запрещено принимать на милицейскую службу лиц, служивших ранее в f ^ полиции» когда в действительности такого запрета на уровне МВД не было и вопрос этот оставлялся на личную инициативу комиссаров. Но об этом мы поговорим подробнее в основной части диссертации.

Таким образом, несмотря на определенное число работ по русской революции 1917 г., мы практически не можем назвать комплексного исследования именно городской революционной повседневности, в которой были бы рассмотрены в равной степени различные ее структуры. Скудость статистико-фактологической базы по истории повседневности вкупе с неразработанностью методологии данного направления существенно затрудняет исследовательский поиск и повышает вероятность совершения историком фактологических ошибок.

Исследование повседневнических структур, от коммунального городского хозяйства до личной жизни обывателей, предполагает максимально широкий спектр исторических источников. По способу кодирования информации используемые источники подразделяются на три типа: ху дожест венно-изобразительные, представленные единицами хранения Государственного Центрального музея современной истории, различными сборниками, каталогами; фотодокументы и кинохроника, хранящиеся в Российском государственном архиве кинофотодокументов, а также его Владимирском филиале: и письменные, как опубликованные, так и полученные из Государственного архива Российской Федерации, Центрального исторического архива г. Москвы.

Что касается письменных источников, используемых в данной работе, то их можно подразделить на такие виды, как делопроизводственная документация, статистические источники, законодательные акты, периодическая печать, документы личного происхождения и литературные памятники.

Что касается делопроизводственной документации, то она представлена протокольной, отчетной группой, перепиской, а также судебно-следственной документацией". Большая часть источников данного вида была взята из фондов Государственного архива Российской Федерации и Центрального исторического архива г. Москвы. Данный вид источников отличается высокой степенью объективности, касается, в основном, делопроизводства Министерства Внутренних дел Временного правительства ( ГАРФ, фонд 1788), Департамента общих дел МВД (ГАРФ, фонд 1800), Управления Петроградской городской милиции (ГАРФ, ф.5141), Главного управления по делам милиции (ГАРФ. Ф.1791), Московского врачебного управления (ЦИАМ, ф. 1), Московской судебной палаты (ЦИАМ. Ф. 131) и Московского городского общественного управления (ЦИАМ. Ф. 179).

Интерес представляет также такой вид, как судебно-следственная документация, представленная в фондах 1788,1800, 5141 и 1791. Здесь мы можем получить сведения о различного рода правонарушениях политического характера накануне революции (например, расклейка прокламаций и воззваний) и в ее процессе, что говорит об особенностях общественного сознания в данный период. В делах представлены допросы разных сторон, как обвиняемых, так и пострадавших. Особенно интересны случаи, связанные с коллективными правонарушениями, из которых мы можем вывести особенности массовой психологии революционного времени, рост отдельных индивидов в толпе, что представляется чрезвычайно важным с точки зрения социальной психологии. По информативности мы можем выделить дело №74, (ГАРФ. Ф. 1788. Оп. 1.) в котором представлены материалы о забастовке рабочих в Петрограде 23-26 февраля 1917 г., позволяющие нам судить о природе февральского социального взрыва, а также большой интерес представляет дело №8 (ГАРФ. Ф.5141. Оп. Г), в котором содержится доклат комиссии Главного управления по делам милиции о результатах ревизии Петроградской городской милиции, предлагающий нам материал об организации новой, революционной исполнительной власти и ее отношениях с революционизированным населением.

Также в перечисленных фондах содержится ряд статистических сведений. Во-первых, это данные о происшествиях за сутки, содержащиеся в журналах происшествий, которые велись в комиссариатах различных частей города (ГАРФ. Ф. 1788. On. 1. Д. 44; Ф.5141. Оп.1. Д38); во-вторых, это статистика смертности и заболеваемости (ГАРФ. Ф.1788. Оп.9. Д. 15; ЦИАМ. Ф.1. Оп.2. Д. 3751, 3748, 3744, 3745). Кроме того, богатая статистика по садитарно-гигиеническим вопросам, вопросам трудоустройства, метеорологические данные, данные по эксплуатации городского трамвая, урбанизационным вопросам содержатся в еженедельнике Статистического отделения петроградской городской управы, издававшемся в 1917 году; позже были также изданы ст атистические справочники, содержащие эти и другие вопросы, как, например, данные но заработной плате, стоимости отдельных продуктов пит ания, сохранности всевозможных единиц городского хозяйства и т.д.: Красная Москва, 1917- 1920. М., 1920, Статистический сборник за 1913 -1917 гг. Вып. 1. М., 1921, Статистический справочник по Петрограду. Пг„ 1919.

Периодическая печать, как следующий вид источников, представлена публицистическими, научными статьями, краткими очерками и обозрениями внешне- и внутриполитических событий, местной хроникой, фельетонами, напечатанными в газетах и журналах. Помещенные в газеты и журналы определенной политической направленности статьи и очерки, позволяют говорить о политических симпатиях и антипатиях граждан, опубликованные отдельные письма крестьян и рабочих, при их сопоставлении в газетах с разной политической ориентацией, также позволяют вывести черты общественной психологии данных групп населения.

При работе с периодикой необходимо учитывать специфику каждой газеты в отдельности, дня чего необходимо дать общую характеристику используемых центральных изданий, которые мы в свою очередь можем разделить на официальные издания правительственных и муниципальных учреждений, профессиональных комитетов, партийные органы печати и независимых издательств.

Так, из официальных правительственных органов печати использовался «Вестник Временного правительства» за 1917 год. Газета содержит информацию о жизни столицы, отрывочные данные по стране, с мест, а также публикует основные постановления и указы Временного правительства. И здание в целом отражает идеологию временных правительств и не страдает никакими крайними политическими уклонами. В «Ведомостях петроградского гратоначальства» содержались официальные постановления градоначальника Балка, указы императора, раздел происшествий и санитарный раздел, постановления министра продовольствия. Однако данная газета просуществовала лишь до конца февраля 1917г., после чего была переименована в «Вестник городског о самоуправления». Революция негативно отразилась на данном «Вестнике», так- как многие разделы, в частности, санитарный, статистические данные культурной жизни петроградцев, исчезли. Аналогичные издания существовали и в Москве. Гак, в январе-феврале выходила газета «Ведомости московского градоначальства и столичной полиции», которая в марте была переименована в «Ведомости комиссариата московского градоначальства». С 1 октября из данных «Ведомостей» была выделена еще одна газета -«Вестник московской городской милиции», содержавшая указы и постановления Временного правительства и местных органов власти. Ее целью предполагалась «широкая разработка в систематически подобранных статьях всех вопросов, связанных с организацией охраны личности и имущества граждан». В марте же были созданы «Известия Временного исполнительного комитета Московских общественных организаций/', начавшие свою историю с подробного отчета о 1 заседании Комитета Московских общественных организаций. В мае они были переименованы в «Известия комитета московских общественных организаций» и выходили до июля 1917 г., после чего были закрыты в связи с ликвидацией Комитета Московских Общественных организаций после избрания Городской Думы. Также представляет интерес как в связи с изучением санитарно-гигиенического состояние революционизированных городов, так и в связи с отношением к революции отдельных профессиональных союзов два периодических врачебных издания: «Врачебная газета» и «Врачебная жизнь». Периодический печатный орган Центрального комитета Средне-Учебных заведений г. Петрограда «Свободная школа» содержит ряд интереснейших сведений об организации молодого поколения в период революции и вопросах связанных с реформированием средней школы.

Среди периодики независимых издательств следует выделить использовавшиеся три газеты: «Русские ведомости», «Петроградские ведомости» и «Биржевые ведомости». Все три отличаются либеральной направленностью (сочувствие кадетам), упор делали на освещении военных событий с патриотической точки зрения, публиковали также ряд официальных постановлений помещали сведения о криминальных событиях, культурной жизни и досуге обывателей. В целом они отличаются высоким профессиональным уровнем и высокой степенью достоверности.

Кроме того, большой интерес представляют многочисленные юмористические и прочие издания, которые могут быть отнесены в разряд «желтой прессы». Они особенно ценны для изучения истории повседневности, так полны всевозможными слухами, юмористическими статьями, шутками и анекдотами - всем тем, из чего и складывалась повседневная жизнь людей. Это такие газеты, как «Маленькая газета», «Московский Звонарь», «Баба-Яга», «Питер», «Петроградский листок», «Московский листок», «Г азела-копейка», «Газета-гривенник», «Фонарь». Также привлекался ежедневный листок объявлений «Меркурий».

Что касается журналов, то их можно разделить на такие группы, как общественно-политические, художественно-литературные в широком смысле и сатирические, журналы по искусству, журналы отдельных профессиональных комитетов и организаций, женские журналы.

Из научно-политических интерес представляет выходивший в Москве журнал «Народоправство», в котором в 1917 году публиковались статьи Н.А.Бердяева, Н.М. Иорданского, Н.Н. Алексеева и др. Заметки на общественно-философские темы, политические, связанные с культурой. Из литературно-художественных следует отметить «Огонек», «Солнце России» и «20й век». Главное их отличие - большое количество иллюстраций, как фотографий, так и зарисовок с натуры. В них же публиковались воспоминания о недавних политических событиях, рассказы, новеллы и поэмы. Сатирической специализацией отличались «Стрекоза» (бывший «Сатирикон»), «Трепач» и «Соловей». Много информации по театру и кино содержалось в «Театре и искусстве», «Обозрении театров» и «Вестнике кинематографии». В «Обозрении театров» также публикованисъ либретто наиболее популярных спектаклей. Такие журналы как «Семья и школа» и «Психология и дети» предлагают нам ряд вопросов связанных с воспитанием детей в период революции, их отношением к происходящим событиям. «Собрание узаконений и распоряжений правительства» и «Сборник приказов комиссара Временного правительства по г. Москве - Председателя Исполнительного комитета московских общественных организаций» содержат ряд нормативных документов, официальных постановлений. В петроградском муниципальном журнале «Городское дело» привлекают внимание статьи, заметки о состоянии городского хозяйства - трамвая, мостовых, - очерки о дееспособ! ю~ сги исполнительной власти (милиции) и т.д. Особенно важно, что часто проводится сравнение положения дел в Петра раде и Москве. «Журнал для хозяек» и «Новый журнал для хозяек» содержат интересные сведения о меняющейся в условиях мировой войны и революции женской моде, проблемах досуга, правильного питания и многое другое.

В целом, периодические издания включают в себя весьма широкий спектр групп источников - от художественных произведений, отражающих субъективные отношения их авторов к событиям, заметок корреспондентов относительно местной жизни на основе конкретных фактов, претендующих на объективность, до официальных постановлений местных и центральных органов власти, статистические данные. При учете специфики каждой группы источников, политической направленности самого издания, периодическая печать может выступать важным и вполне объективным видом источника в диссертации.

Законодательные акты, помимо архивных источников, опубликованных воззваний и постановлений в периодических изданиях, выражены и отдельными, специальными публикациями. Так, среди них мы можем перечислить изданные в 1917 году «Краткий очерк деятельности Министерства Внутренних Дел со времени государственного переворота по 1 июня 1917 г.». Декрет о гражданском равенстве», «Сборник циркуляров МВД за период март-июнь 1917г.», «Сборник указов и постановлений Временного правительства. Вып. 1-2.», «Новый квартирный закон».

Литературные памятники, как исторический источник представляют собой поэзию и художественные произведения, написанные как в период революции, так и после н.ч:

Весьма интересные произведения народного городского юмора содержатся в фонде «Коллекция документов периода I Мировой войны», главное место среди которых занимают стихотворения Мятлева политического содержания (ГАРФ, ф.6281, on. 1, д№9.) В период самой русской революции также появлялось множество произведений сапфического толка, которые можно приписать к народному юмору. Часть из них была конкретной антибольшевистской направленности0.

В целом художественные произведения позволяют нам говорить об основных моментах авторского субъективизма относительно событий русской революции, что представляется чрезвычайно важным в рамках исследования общественного сознания, и конкретно восприятия революции художественной интеллигенцией.

Что касается документов личного происхождения, то они подразделяются на такие группы, как мемуаристика, дневниковые записи и эпистолярное наследие. Причем следует отделить дневники и письма, как создаваемые непосредственно в период революции, от мемуаров, написанных позже.

Продолжая тему художественной интеллигенции, следует назвать такое уникальное произведение М.Горького, как «Несвоевременные мысли»'0- заметки, написанные в 1917-18 г.г. по актуальнейшим проблемам революции. Горький поднимает такие из них. как свобода личности в революции, цель и средства, воспитательная роль революции, революция и нравственность и многие другие.

Также и Гиппиус, отразившая революционную эпоху в своем поэтическом наследии, оставила нам петербургские дневники под названием «Черная книжка», в которой описывала жизнь Петрограда с 1914 по 1919 г'7. Революция в ней предстает через призму личных переживаний, личной жизни женщины, связанной с ее родными и друзьями.

Подлинный интерес вызывают очерки В.Г.Короленко, написанные им в 1917-1919 г.г. на Украине68. В них автор подробно описывает динамику крестьянской психологии в революционную эпоху. В очерках констатация фактов совмещается с собственными теоретическими и философскими выкладками, касающимися природы революции.

Русский поэт, писатель Л.Андреев, также оставляет дневник, в котором отражены события революции и отношения автора к ним09. Писатель особое внимание уделяет этике и нравственности в революции, полагает, что истинная революция может свершиться только тогда, когда искренни ее герои. На основе дневника также можно проследить изменение отношения к революции в ее процессе. «Окаянные дни» И.Бунина" представляют собой заметки 1918 - 1919 г.г., сделанные еще в России, с многочисленными отступлениями в собственно революционную и предреволюционную эпохи. Они насыщены резкой критикой и абсолютным неприятием революции и, в особенноеп г Октябрьского переворота.

Интересны для исследователя письма русского художника К.С.Петрова-Водкнна своей матери из Петрограда в 1917-18 г.г71. В письмах перед нами проходят сомнения и терзания автора, попытки определиться относительно революционной власти, но в целом, социальная революция воспринимается им лишь в контексте культурной, открытия новых форм творчества.

В основном представителям творческой, художественной ингеллигенции присуще неоднозначное восприятие революции, через призму философско-нравственных ценностей, вследствие чего и наблюдаются постоянные их противоречия и смятения.

Большей конкретикой отличаются дневники людей, чья жизнь не связана с творчеством в той или иной области искусства. В этом плане следует отметить дневник мое-ковского обывателя Н.П.Окунева выходца из крестьян Владимирской губернии, московского мещанина с 1911г. и с 1916 г. потомственного почетного гражданина города Москвы. По своим убеждениям Окунев толстовец, голосует за кадетов, хорошо образован, заядлый театрал. В своем дневнике он отразил не только личные впечатления и те убытия, которых он был сам свидетель, но и отметил общие настроения, слухи, будоражащие город, пытался дать не только политические и экономические оценки, но и обращал внимание на социально-психологические процессы революции.

Дневник такого русского историка, ученика В.О.Ключевского, профессора Московского университета, как Юрий Владимирович Готье, также вызывает огромный ин

73 терес у исследователя '. Записки свои он начинает вести лишь с 8 июля 1917 года Готье объясняет, что первоначально он не собирался делать ничего подобного, но в июле он почувствовал роковую значимость этого момента для России, будучи профессиональным историком, решил оставить свои заметки о революции. Готье не пытался скрыть своего субъективизма, неприятия происходящих процессов. Отмечая повсеместное распространение хамства, он не предвещал России ничего хорошего, в связи с приходом к власти большевиков. По своим политическим убеждениям относился к партии кадетов.

Весьма интересны дневниковые записи другого русского историка С.Б.Веселовского. Автор оставил после себя весьма глубокие размышления о судьбе России, природе многих современных ему явлений и, кроме того, отметил многие характерные черты поведения людей на своей работе, отражающие морально-нравственный кризис революционной эпохи.7 4

Интересные моменты домашнего бьгга, общения людей друг с другом можно вывести из дневника русского писателя К.И.Чуковского/""

А.В.Тыркова, журналистка, писательница, одна из основоположниц феминистского движения, член ЦК кадетов также оставляет нам отдельные записки от 4 ноября 1914 г. по 3 апреля 1917 г.70

Привлекался также в качестве источника дневник отставного генерала от инфантерии Ф.Я. Ростковского, в котором автор, находясь в Петрограде, отразил не только события политической сферы, но и многие социально-психологические явления77.

Также в качестве заслуживающего внимания источника следует отметить письма члена французской военной миссии Ж. Садуля из Петрограда главе французского каби

78 нета А. Тома . Садуль приехал в Петроград в октябре 1917 г. не зная ни слова по-русски, что, конечно же, негативно сказалось на достоверности его «записок» как источника Однако, как дипломат, задачей которого было выяснить намерения правительства в отношении союзнических обязательств России, Садуль имел доступ в Смольный, где он встречался и беседовал с лидерами большевиков. Кроме разговоров с политическими лидерами, он черпал информацию из разговоров на улице, в общественном транспорте. в семье у русских, в доме которых он квартировался, описывал социальную сторон)' революции.

Ряд интереснейших писем, к сожалению во многих из них не удается определить авторство, содержится в архивах. Так, например, вызывает интерес частная переписка с политическими заключенными накануне русской революции (ЦИАМ. Ф. 131. Оп.9(). Д. 15, 16, 21, 30, 65, 67.), или частная переписка из «коллекции отдельных документов личного происхождения» (ГАРФ. Ф. 1463. Оп.2. Д484, 632, 697, 427.), частные прошения в различные комитеты (ГАРФ. Ф.6281. On. 1. Д. 1).

Уникальную информацию оставляют детские записки и дневники, которые были-собраны в московских школах в 1917 году и опубликованные в 20ые годы В.Вороновым. (В.Воронов Февральская революция в детских записях.//Вестник просвещения, 1927, №3, с.3-11; Он же. Октябрьская революция в детских записях.//Вестник просвещения. 1927, №12, с.3-12.)

В непосредственной близости от дневников стоят очерки о революции, написанные сразу после произошедших событий и опубликованные в том же 1917м году. Среди них следует перечислить очерки Н.К.Морозова, о февральско-мартовских событиях в Москве, Е.Д.Зозули, о революционных днях в Петрограде и И. Дайнского ' . Отличительная черта данных произведений, полулигературного, полудокументального характера, -идеалистическое восприятие февраля - марта.

Кроме того, в 1917 г. была выпущена так называемая «памятка народу», в которой в хронологической последовательности фиксировались события 23 - 27 февраля, поднимался вопрос о власти и было множество призывов к сплочению и единению80.

Таким образом, мы видим, что дневники и записки непосредственно периода революции представляют собой достаточно широкий круг источников, на основе которых можно говорить о динамике общественного сознания, социально-психологических аспектах революции.

Что касается воспоминаний и мемуаров очевидцев русской революции, то их условно можно разбить на две подгруппы: воспоминания субъектов политики (политической интеллигенции) и «политических обывателей», воспоминания других слоев интеллигенции.

Среди политических субъектов, оставивших свои воспоминания, следует назвать П.Н.Милюкова, А.Ф.Керенского, И.Г.Церетели, Н.Н.Суханова, В.В.Шульгина.

B.Б.Станкевича, А.Г.Шляпникова. Их общей характерной особенностью является выделение личного участия в революционных событиях. На первый план, таким образом, выходит роль конкретных личностей в истории. Тем не менее и в их работах мы можем найти отдельные факты, касающиеся повседневности 1917 года81.

Другая подгруппа воспоминаний, написанная не субъектами политики, но деятелями различных комитетов, революционных ведомств, менее тенденциозна в политических вопросах, более объективно свидетельствует о частных проблемах, стоявших перед определенными ведомствами. Среди данных авторов следует назвать инженера путей сообщения Ю.В.Ломоносова, главнокомандующего войсками петроградского военного округа П.А. Половцова, инженера министерства путей сообщения А.А Бубликова. секретаря управления петроградской городской милиции З.С.Кельсона, последнего государственного секретаря империи С.Е.Крыжановского, а также видного русского социолога П.А.Сорокина, работавшего секретарем Временного правительства82.

Следующая группа воспоминаний - сторонних наблюдателей, обывателей, не задействованных ни в политической жизни, ни в каких либо революционных властных комитетах. Из всей мемуаристики их работы отличаются наибольшей информативностью в рамках данной темы и, кроме того, большей объективностью к происходящим социально-политическим процессам. Картины социально-психологической динамики, повседневной жизни горожан можно вывести из воспоминаний таких личностей, кат: профессор, юрист МП.Чубинский, публицист, юрист Н.Н.Таганцев. экономист

C.Г.Струмилин, промышленник В.А.Ауэрбах, сотрудник «Ведомостей московского градоначальства» К.Паустовский, певец А.Вертинский, режиссер К.С.Станиславский и солдат-артист В.Ф.Безпалов, бывший в 1917 году комендантом петроградских государственных б. Императорских театров, студентка Р.Ковнатор, участники молодежного движения М.Пивоваров, А.Преображенская, И.Кулешов'! \

Отношения детей к событиям русской революции запечатлелись в их сочинениях, написанных в эмиграции по инициативе Русского педагогического бюро в 1923-1924 гг .

Учитывая, что исследование повседневности периода революционного кризиса проводится также и в сравнении с дореволюционным периодом, и что в отдельных вопросах невозможно не дать их предысторию, в диссертации используются и воспоминания, относящиеся к более раннему периоду, как, например, мемуары В.Гиляровского .

Отдельно необходимо отметить относительно многочисленные воспоминания иностранцев о революционной России. В феврале 1917 года в Петрограде оказалось несколько историков, журналистов, которые тут же принялись вести дневники, на основе которых позже были написаны мемуары. Другие журналисты, как, например, известный Д. Рид86, приехали в Россию позже. Весьма ценные сведения и тонкие наблюдения «со стороны» оставлены историками Ф. Голдером и Г. Уильямсом, корреспондентами и просто наблюдателями Ф.Прайсом, А.Уильямсом. М. Прайсом, С. Джонсом, X. Пнтче

87 ром .

Художественно-изобразительные источники представлены фалеристикой" (памятными жетонами февральской революции, нагрудными знаками отличия, медалями). денежными бумажными знаками, филателией, знаменами 1917 года, а также большим набором графических работ, зарисовок, карикатур из периодических изданий. Все они представляют интерес в связи с изображенными на них символами, образами революции, что делает возможным анализ символического пространства, благодаря чему мы сможем говорить об образном восприятии революции, ее ценностных ориентирах, закрепленных в общественном сознании. Сопоставление образов и символов на разных вещественных памятниках позволяет нам достичь высокого уровня объективности в исследовании символического пространства.

Единицы хранения РГА КФД, - фотографии отдельных празднеств, собраний., проходящих в 1917 г. На их основе можно говорить о наличии определенных лозунгов, виднеющихся на транспарантах, характере организации празднества, участия в них определенных социальных групп. Тот факт, что фотографии малочисленны, вследствие чего проверить всеобщность того или иного вывода на основе фотодокументов сложно, заставляет нас сверять сделанные выводы с другими типами источников. Необходимо также отметить малую информативность фотоматериала, который, тем не менее, может играть важную роль в иллюстрации, наглядном примере картины русской революции. В качестве плюса данного типа источников следует учесть то, что на нем запечатлены конкретные моменты жизни общества без непосредственного влияния авторского субъективизма на отображенную информацию. Единственным субъективным моментом фотодокументов является выбор автором объекта съемки. В целом фотодокументы начала XX века, ввиду отсутствия широких возможностей фотомонтажа были достаточно объективным источником информации.

Кроме того, большой интерес представляет собой кинохроника, посвященная в основном знаковым событиям 1917 года: февральско-мартовские беспорядки, похороны жертв революции, празднования первого мая, народные гуляния и пр., позволяющие нам делать выводы о социальном составе публики, ее численности, настроении, отношении к происходящему и т.д., что необходимо для изучения повседневности и форм досуга в частности. Так, в диссертации использовались следующие ленты кинохроники: «Февральская революция в Москве», (РГА КФД, ед.хр.№>1-11588.) «Похороны жертв революции на Марсовом поле» (РГА КФД, едхр.№ 1-580.), «Первое мая в I leipoipci ••, • (РГА КФД, ед.хр.№ 1-11957), «Манифестация Лиги равноправия женщин у Городской-Думы» (РГА КФД, едхр.№1-11743), «Петров день на ипподроме» (РГА КФД. ед.хр.№ 1-699), «Последние московские события. Победа большевиков и красной гвардии.» (РГА КФД, ед.хр.№1-11905.)

Таким образом, мы видим, что используемые в диссертации источники представляют собой широкий спектр из различных типов, видов, источниковых видовых групп и подгрупп, отличаются как способом фиксации, так и разнообразием содержащейся в них информации и позволяют, таким образом, осуществить цель и решить задачи данной работы.

Что касается методологической основы, то диссертация выполнена в рамках социальной истории, частью которой и выступает история повседневности. Повседневность структурирована по сферам жизнедеятельности человека: «дом», представляющий в качестве структуры повседневности то место, в котором проходит большая часть личной, интимной жизни человека, в рамках которой он имеет возможность остаться самим собой, отгородиться от внешних проблем : «работа-учеба», на которой протекает основная часть «социального существования» индивида; <сулица», носящая некоторый промежуточный характер и, в отличие от предыдущих структур, не поддающаяся регламентации со стороны субъекта и, следовательно, таящая элемент стихийности, случайного: «досуг», которьпт может как касаться отмеченных структу р, проходить в их рамках, так и прямо им противопоставляться. В рамках данных структур повседневности предполагается рассмотреть более узкий круг составляющих их проблем, волновавших горожан в 1917 г.

В отношении терминологии следует уточнить такие понятия, как «революционгоация повседневности», «революционизированное население». Как видно по суффиксам слово «революцнонизация» скорее является отглагольным существительным и происходит от глагола «революционизировать». Подразумеваег оно процесс, действие, в течение которого революция проникаег во все структуры повседневности и трансформирует в соответствии со своей природой их составляющие. Так, например, особенностью революционизации повседневности стала возрастающая роль насилия (которое лежало в основе революционных потрясений февраля-марта 1917 г.) в обществе, связанная не только с усугублением криминогенной обстановки, но и в целом с возросшей нервозностью граждан. В диссертации как раз и изучается процесс революционизации повседневности с февраля по октябрь 1917 г.

Понятие «революционизированное население» (а также «революционизированная повседневность») , не адекватно понятию «революционное население». Если в первом словосочетании слово «революционизированное» является страдательным причастием, обозначающим признак предмета, над которым совершено действие, то слово «революционное» - прилагательное. Данное прилагательное подразумевает слой людей, являющихся носителями революционной идеологии, творцами революции, революционно-настроенными массами и этимологически восходит к слову революция, в то время как используемое в диссертации страдательное причастие образовано от глагола «революционизировать» (так как причастие совмещает признаки глагола и прилагательного) и определяет, таким образом, предмет, над которым совершилось действие, т.е. людей, над которыми осуществилась «револют тонизация». В отличие от «революционного населения» на термине «революционизированное население» лежит отпечаток принуждения, неподконтрольности, несвободы, что лингвистически и выражается страдательной формой. Это тем более важно, что революция, как мы увидим, вопреки ожиданиям и намерениям ее «творцов», вышла из-под их контроля и развивалась во многом стихийно, вследствие чего стихийно проходил и процесс революционизации повседневности.

Кроме того, нуждается в уточнении используемый термин «горожанин». Прежде всего под ним понимается определенная общность людей ведущих свое существование в высокоурбанизационных центрах, каковыми являются города, предполагающие специфические особенности повседневнических структур, противопоставляемые сельской местности. Данные центры (города) предлагают своему населению примерно одинаковые условия существования, общие для всех, вне зависимости от социальной принадлежности, экономического благосостояния, образовательного уровня, структуры повседневности. Поэтому на уровне городской повседневности нет смысла говорить о социально-экономической дифференциации городского населения. Другое дело, когда мы приступаем к исследованию конкретной повседневнической структуры, в рамках которой условия существования как раз и могут отличаться в зависимости от той или иной системы дифференциации. Так, естественно, в рамках такой структуры как «дом», существование беднейших и зажиточных городских слоев принципиально отличалось друг от дру га. В то же время, когда директор гимназии и неквалифицированный рабочий оказывались тесно прижатыми друг к другу в набигом битком трамвае, то особенности их существования в рамках данной структуры нивелировались. В любом случае, использование таких терминов, как горожанин, обыватель, отнюдь не отрицает ни классовой, ни какой-либо другой социальной стратификации, так как использование терминов относящихся к социальным стратам зависит от уровня приближения к структурам повседневности Термин «горожанин», следовательно, не противопоставляется другим, а, наоборот, включает в себя термины рабочий, служащий и пр., как термин «народ» включает в себя «горожан» и «сельских жителей», различные социальные слои.

Антропологический подход к социальной истории и, в частности к истории повседневности предполагает наличие широкого спектра используемых методов исследования. Прежде всего это вызвано тем, что в рамках выделенных структур приходится изучать и материально-экономическое, и психо-физическое, и ку льту рно-социальное существование индивида. Поэтому в диссертации помимо экономических терминов, как, например, номинальная и реальная заработная плата и пр., встречаются и социальной психологии - «психология толпы», «коллективное бессознательное» и др.

Из методов исследования в диссертации используется историко-сравш цельный, представленный многочисленными сравнениями различных повседневнических структур: в рамках главы по досугу - сравнение тематики и общих тенденций театра и кинематографа, особенностей революционизации повседневности Петрограда и Москвы и v Т.д.

Исгорико-генетический метод использовался для выявления динамики социокультурных тенденций, процессов ментальной сферы, которые не раз за время революции меняли свой векгор.

Применение системного анализа объясняется необходимостью сфуктурализацнн повседневной жизни человека, составные части, структуры которой несут свое социально-психологическое содержание.

Применение статистического метода и контент-анализа выражалось в количественном анализе архивных документов, составлении на их основе обобщающих статистических таблиц, графиков, без которых немыслимо исследование в рамках данного подхода.

Новизна исследования заключается собственно в выборе предмета - повседневности периода революционного кризиса, где под повседневностью понимается весь спектр коммунальных вопросов, проблем социально-психологического плана. Учитывая, что данная проблематика лишь недавно начинает интересовать историков, в качестве новизны можно отметить и разработку методологической базы, позволяющую выделить историю повседневности в самостоятельное направление в истории. Кроме того, был впервые введен в научный оборот ряд документов из фондов использовавшихся архивов.

Следует отметить, что данный подход, методы исследования, а также основные выводы диссертации были апробированы автором во время выступлений на конференциях, проходивших как на кафедре истории МПГУ, так и других ВУЗов, а также при подготовке спецкурса «Человек и революция: социально-психологический аспект», прочитанном на Социологическом и Дефектологическом факультетах МПГУ. По теме диссертации опубликовано 14 научных работ.

Структура работы выстроена в соответствии с целями и задачами диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, приложений и библиографии:. В первой главе рассматривается социально-психологическая подоплека революции, динамика массового сознания, способность исполнительной власти влиять на безопасность граждан, а также широкий спектр проблем, которые ставила перед горожанином улица. Во второй главе рассматривается «дом», как структура повседневности, жилищно-коммунальные проблемы, вопросы соотношения заработной платы и цен, отношения к труду и работе, учебе. Третья глава посвящена формам досуга обывателей, здесь исследуются как новые его формы, так и динамика старых способов проведения свободного времени обывателями. Приложения представляют собой диаграммы, таблицы и прочие статистические данные по отдельным вопросам, собранные и обработанные автором.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Повседневная жизнь Петрограда и Москвы в 1917 году"

Заключение.

Революция 1917 года достаточно глубоко пронзила все сферы существования индивида. Она отнюдь не явилась событием только политическим, социальным или экономическим, а стала процессом проникновения новых тенденций, вызванных февральским социальным взрывом и политическим переворотом, во все структуры повседневности, в которых существовал горожанин. Процесс революционизации. затронув как «материальные», так и «ментальные» аспекты повседневной жизни столичного населения, растянулся на достаточно продолжительный отрезок времени, который не закончился с верхним хронологическим рубежом данного исследования, хотя основные тенденции были заложены именно в рассмотренный период. Другая отличительная черта революционизации общества - высокая динамичность революционных тенденций, для которой стала характерна трансформация некоторых идей, феноменов, в их противоположности. Слишком уж очевидным оказалось противоречие между ожидавшейся, долгожданной революцией и действительностью. Каким же образом протекали эти процессы в конкретных структурах повседневности?

Прежде всего, рассматривая социально-психологическую природу первых революционных дней, недель, бросается в глаза явный дуализм. Февраль, породив в сердцах людей самые светлые надежды, чаяния, подкрепленные мартовскими манифестами, тем самым приобрел некое сакрально-идеалистическое содержание. Именно оно позволило современникам, и вслед за ними и историкам, говорить о «медовом месяце революции». Тем самым Россия, символом которой в марте-апреле стала молодая царевна или невеста, венчалась со Свободой, и весна, как пора любви, оправдывала свое традиционное содержание. Вместе с тем, данное «венчание» проходило в условиях, когда рушились, уничтожались прежние органы всех ветвей власти, причем физическая расправа грозила и их представителям, порой мелким чиновникам. В результате всенародный праздник, наделенный сакральным содержанием, проходил на фоне процессов, суть которых составляло насилие. Примечательно, что в период «медового месяца» весьма немногие, наиболее дальновидные и рационально-мыслящие обыватели обращали на это внимание, опасаясь дальнейшего у силения роли насилия в обществе и связанной с ней криминализации жизни. При детальном, непредвзятом изучении психологической атмосферы данного времени становится ясно, что для таких опасений были все основания. Связано это и с появлением огромного числа всевозможных слухов и страхов, в центре которых находилась все та же идея насилия, боязнь чьей-то мести, и с ростом массовых психических неврозов (рост числа душевнобольных в первые месяцы революции превысил данный росл' периода начала первой мировой войны), особенности которых позволили психиаторам-современникам говорить о «революционном неврозе», и с выпуском на волю массы уголовных заключенных, и в целом с крушением прежних органов исполнительной власти, следивших за порядком в городах и охранявших личную и имущественную безопасность граждан. При всем этом поводом к самым пессимистичным прогнозам современников послужило возрастающее значение иррациональных составляющих в поведении революционизированного населения двух столиц, которое все чаще действовало по законам психологии толпы. Февраль, породив идею единения, всеобщего созидательного порыва, вместе с тем породил и новый социально-психологический организм - толпу, роль которой в обществе с углублением революции лишь возрастала. В результате очень скоро криминальная угроза стала исходтпь не только со стороны собственно криминальных элементов, но и со сторотты простых обывателей, захваченных идей самосудов, принимавших то форму коллективного убийства то простого разгрома, грабежа продовольственных и промышленных лавок. Неспособность новоиспеченных органов исполнительной власти взять ситуацию под свой контроль неизбежно приводила к снижению авторитета власти, вызывало кризис ее легитимности. Психологическая атмосфера лишь усугублялась, а вместе с тем возрастала и нервозность обывателей, падала культура общения в общественных местах. Люди становятся менее терпимыми, а улица и общественный транспорт превращаются в постоянный очаг хамства и фубооти обывателей друг к другу. Кроме того, в результате отдельных социально-политических процессов появляется объективная опасность вспышки эпидемий дизентерии, сыпного и брюшного тифа, сифилиса. Их распространение сыграло существенную роль и в увеличении процента общей смертности населения в 1917 году. Таким образом улица, то есть то пространство повседневной жизни, в котором происходят наиболее тесные контакты случайных людей друг с другом, то есть собственно общение обывателей, становится главным источником социально-психологической напряженности в революционизированном обществе.

Очень скоро процессы революционизации улицы начинают затрагивать и домашний быт обывателей. «Дом» как структура повседневности представляет собой именно то место, в котором протекает лттчная, интимная жизнь человека. Именно приходя домой он старается отдохнуть, скрыться от тех проблем, которые ставит перед ним общество, улттца, работа. Дом является той сферой, в которой обыватель чувствует свою защищенность от внешних проблем, неурядиц противопоставляет ее криминальной улице. В этом заключается «охранительная» функция дома. Однако процессы определявшие сущность революционизации общества проникают и в эту- стру ктуру. Прежде всего, повышение криминогенной обстановки, связанной в том числе и с ростом квартирных ограбленттй, убийств, лишают горожан чувства защищенност и, которое ранее давали им их квартиры. Вместе с тем повышение платы за коммунальные услуги, перебои с водоснабжением, дровяной кризис и пр., лишают их дома привычного «уюта» - главной составляющей «дома» как структуры повседневности. Общий экономический кризис, несоответствие заработной платы и цен, приводит к тому, что меняется и рацион питания граждан - одни виды продуктов полностью исчезли со столов обывателей (сладкие булочки и пирожные, мороженое, которые были запрещены), другие, главным образом мясо-молочные, появлялись намного реже, чем до революции. Как следствие - недоедание становится общей проблемой, в результате которой существенно снижается работоспособность населения (на 27% по сравнению с 1916 годом). Все это не просто влияло на психологическое состояние обывателей, а приводило ко всевозможным формам социальной апатии, что чаще всего выливалось в нежелание работать, снижало творческую активность и пр. Как следствие - падала общая производительность труда. Идеи всеобщего единения, труда во благо Родины, бывшие столь популярными в период «медового месяца», к лету превращаются в утопию. Толпы безработных., значительная часть которых и не стремилась себе ее найти, только усугубляли социально-психологическую напряженность в обществе. Однако революционизации повседневности выразилась не просто в ухудшении жилищно-коммунальных вопросов, проблем на работе. Она оставила свой след и в семьях людей, а именно сказалась на детской психике. Всевозможные явления, факты насилия не проходили бесследно для детей, оставляя в их психике глубокие раны.

Последней надеждой на утешение оставался досуг, то есть те выходные дни, свободные часы, которые обыватель мог провести по своему личному выбору, ища убежище от революционных реалий. Искусство, спортивные зрелища, уют респектабельных ресторанов, азарт игры в клубах - все это в предшествующий период составляло неотъемлемую часть повседневной жизни обывателей. Однако общий психологический фон революции проник и в эту область. Театр и кино стали одними из первых жертв идеи «всеобщности», народного единения, в результате чего открыли двери революционно настроенным солдатам, рабочим и прочим неискушенным искусством слоям. Последние при этом шли в театры отнюд ь не за искусством, а из чувства солидарности, желания сделать «своей» и этот вид досуга. В результате спектакли первых недель даже в бывших императорских театрах больше напоминали митинг-концерты, на которых б. императорский оркестр Мариинского или Большого театра по заказу публики исполнял «Марсельезу», «Дубинушку» или еще что-нибудь из народного репертуара революционеров. Постепенно законодателем театратьной моды становится революционизированное население, жажда зрелищ которого, в частности, приводит и к появлению порнографических произведений. Таким образом центральной тенденцией в искусстве 1917 года становится процесс его маргинализации, связанный и с более общими проблемами нравственно-этического кризиса. Закрытие клубов в 1917 г., связанное с разорением их владельцев в результате экономического кризиса запретом карточных и иных игр, конфискацией помещений для новоиспеченных комитетов, профсоюзов и пр., приводит к появлению новых «клубов» на частных квартирах, являющихся скорее пародией на предшествующие, но, при этом, собиравшие определенный контингент жаждущих игры и зрелищ публики.

Некую «свежую струю» вносили появлявшиеся новые революционные массовые празднества (Похороны жертв революции, 1 мая и пр.), на которые уставшие от кризисных явлений в экономической, политической и социальной сферах обыватели с радостью шли. Пожалуй еще только народные гуляния в новые революционные и прежние религиозные праздники могли на мгновение создать иллюзию радости, единения и сплочения «революционного населения», так как в будние дни бытовые заботы и мелочи стирали с лиц горожан благодушие и приветливость. Кинохроника сохранила для нас радостные, веселые лица горожан в такие моменты, однако состояние праздника было непродолжительным, и он слишком быстро сменялся безрадостными реалиями жизни революционизированных городов. С лета-осени это начинает вводить обывателей в состояние глубокой социальной апатии, безразличия ко многим политическим процессам, что и делает возможным проведение политического переворота большевиками в октябре 1917 года, в условиях полной дискредитации в глазах горожан идей революции.

Изучая особенности революционизации столичной повседневности мы не раз убеждались в однотипности данных процессов в Петрограде и Москве. Основные характеристики кризиса в отдельных структурах повседневности совпадали в российских столицах, что говорит об определенной неизбежности, объективности кризиса повседневности в революционную эпоху, а также об идентичности массового революционизированного сознания горожан Петрограда и Москвы. Даже возникавшие в Петрограде «местные» слухи как, например о появлении таинственных черных автомобилей по ночам обстреливавших граждан, очень быстро достигают Москвы и также начинают терроризировать горожан. Показательна также своеобразная «гонка» антрепренеров и режиссеров, ставивших порнографические пьесы в театрах. Если первые порнографические спектакли и появились в Петрограде, то Москва на протяжении 1917 г. не отставала от северной столицы по уровню скандальности театральной жизни. Правда, учитывая, что важнейшие революционные события начинались в большинстве своем именно в Петрограде, то и процессы дестабилизации начинались здесь раньше и достигали большей глубины. Способствовав этому и близость военных действий, а после падения Риги начавшаяся эвакуация населения («разгрузка) Петрограда) привела к развитию панических настроений в обществе, сопровождавшихся новой волной преступности (мародерства). Однако и москвичи, рисуя в своем воображении картины оккупации немцами Петрограда, задумывались о своей дальнейшей судьбе и спешили покинуть родной город. Тем не менее, в отличие от Петрограда Москва быстрее оправлялась от антисоциальных тенденций. Так, например, новый театрагьный сезон в Москве начался с куда большего количест ва премьер, чем в Петрограде. Причем скандальность и пикантность в них уже не играли былой роли

Общий уровень криминогенной обстановки, кризис городской санитарии и пр. в Москве был ниже, что, тем не менее, и там не предотвратило рост социальной апатии.

Таким образом, мы видим, что изучение структур городского быта позволяет нам понять значение революционных событий для жизни отдельного человека, обывателя, не субъекта политики и не претендующего на главную роль в историческом процессе. Весьма часто в эпохи «великих», коренных преобразований, направленных на достижение счастья в обозримом или необозримом будущем, именно такой простой человек попадает в рабство от объективных обстоятельств, в жернова политических, социально-психологических процессов, перемалывающих жизни и судьбы миллионов людей.

Что касается собственно 1917 года, хотелось бы тате же отметить, что революция, тем не менее, не являлась тем первым толчком который привел к кризису повсе-дневнических структур. Кризис повседневности в России начала века следует рассматривать еще как минимум с первых месяцев первой мировой войны, давшей начало не только многим негативным социально-экономическим процессам, но и процессам демографическим, нравственным. Исследование российской повседневности в условиях мировой войны и революции, таким образом, представляется весьма ценным и подразумевается в дальнейших научных изысканиях автора.

Список научной литературыАксенов, Владислав Бэнович, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Государственный Архив Российской Федерации.

2. Фонд 1463. Коллекция отдельных документов личного происхождения. Оп.2. Д.№ 385, 427, 484, 636, 697.

3. Фонд 1788. Министерство Внутренних Дел Временного правительства.

4. On. 1. Д.№ 6, 7,10, 23, 24(6), 35, 38,44, 741. Оп.2. Д.№ 701. Оп.5. Д.№ 6, 7.1. Оп.9. Д.№ 10, 15.

5. Фонд 1791. Главное управление по делам милиции. Оп.1. Д.№ 238, 706.

6. Фонд 1800. Департамент общих дел МВД. Оп.1. Д.№12,17,18, 181,187.

7. Фонд 5141. Управление Петроградской городской милицией. Оп.1. Д.№ 4, 8,10, 38,40, 56, 59.

8. Фонд 6281. Коллекция документов периода I Мировой войны. Оп.1. Д.№ 1,9,23,70, 72,181.

9. Центральный Исторический Архив г. Москвы.

10. Фонд 1. Московское Врачебное управление. Оп.2. Д.№ 3741, 3744, 3745, 3748, 3751.

11. Фонд 131. Московская судебная палата. Оп.17. Д.№ 1019, 1021, 1080.1154. Оп.18. Д.№ 428, 562,563,565. Оп.бО. Д.№ 247, 594,685. Оп.61. Д.№ 88. 0п.90. Д.№ 15,30,65, 67.

12. Фонд 179. Московская городская дума и московская городская управа.1. Оп.2. Д.№ 3665.

13. Оп.З. Д.№ 147, 282, 623, 1568.

14. Оп.21 Д.№ 3626,4734,4736,4897.

15. Фонд 199. Московский столичный и губернский статистический комитет. Оп.2. Д.№ 1027.

16. Российский Государственный Архив Кинофотодокументов.

17. Высочайшие указы и прочие положения по Милиции. СПб.: Медицинская типография, 1807. -107с.

18. Гагарин Гр.Гр. Собрание вюантийских и древнерусских орнаментов. СПб.: Штадлер иПаттинот, 1887.- Lc.

19. Декрет о гражданском равенстве. Постановление Временного правительства об отмене вероисповедных и национальных ограничений. Пг.: Петроградер Тогблат, 1917.-32с.

20. История автомобильного транспорта России (до 1917г.). М.:Барма, 1994.-494с.

21. Каталог почтовых марок Бывшей Российской империи, РСФСР и СССР на 1924. М.: Издание уполномоченного по филателии и бонам в СССР, 1924,-144с.

22. Красная Москва, 1917 -1920. М.: Изд. Мое. Совета Р.К. и Кр. Д., 1920.-730 с.

23. Краткий очерк деятельности Министерств Внутренних Дел со времени государственного переворота по 1 июня 1917г. Пг.:Тип. МВД, 1917.-61с.

24. Новый квартирный закон (Постановление Временного Правительства об установление предельных цен на квартиры и другие помещення).М.: Нива Народная. 1917,-14с.

25. Новый квартирный закон. Популярное изложение с примерными расчетами. Г1г.: Экономия, 1917.-48с.

26. Ю.Общество деятелей периодической печати и литературы в Москве. Отчет о деятельности общества за 1917 год. М.: Задруга, 1918.-12с.

27. П.Пашков П. Ордена и знаки отличия гражданской войны 1917-1922 г.г.// Военная Быль. Париж, 1961 .№ 49. С.с. 17-31.

28. Пашков Г1. Ордена и знаки отличия гражданской войны 1917-1922 г.г.// Военная Быль. Париж, 1961. № 50.С.С. 16-32.

29. Первые годы Ленинградской милиции. 1917 1922.Сборник документов. Л., 1967,-216с.

30. М.Приказ Министра продовольствия от 26 июня 1917 г. о нормировке потребления хлебных продуктов и инструкция продовольственным комитетам о приведении в действие этого приказа. Рязань : Типография Н.В.Любомудрова, 1917,-14с.

31. Расторжение браков. Определение Святейшего Синода об изменениях в делопроизводстве духовной консистории 1 мая 1917г. №2547. М. Правоведение. 1917.-8с.

32. Реликвии Великого Октября. Из фондов Центрального музея революции СССР и Государственного музея Великой Октябрьской социалистической революции. Каталог.М.: Центральный музей революции СССР, 1987.-232с,

33. Русское кино 1908 1918 гг. Буклет.//сост. В.Д.Ханжонкова. М.: Искусство, 1969.-64с.

34. Сборник указов и постановлений Временного Правительства. Вып.1, 27 февраля 5 мая 1917. Пг.: Государственная типорафия. 1917.-557с.; Вып. 2. 5мая - 24 июля 1917. Часть 1, Отделы I-V111, Г1г.:Гос. Тип. 1918.-698с.

35. Сборник циркуляров Министерства Внутренних Дел за период Март Июнь 1917. Пг.: Типография МВД. 1917,-125с.

36. Собрание гербовых печатей В.К.Лукомского. СПб.: Сириус, 1914.-8с.

37. Статистический сборник за 1913 1917 гг. Вып.1. М.: 14я Государственная типография, 1921.-278с.

38. Статистический справочник по Петрограду. Пг.: Статистический отдел комиссариата городских хозяйств, 1919.-80с.23.1917 год в сатире./ сост. С.Д.Дрейден. М., Л.: Госиздат, 1928.-206с.

39. Февральская буржуазно демократическая революция (Феврать - апрель 1917). Воззвания, объявления и другой листовой материал. Государственная Публичная Историческая Библиотека России.

40. Яичница всмятку или несерьезно о серьезном: Над кем и над чем смеялись в России в 1917 году. М.: Британский Бизнес клуб, Российский независимый институт социальных и национальных проблем. 1992.-252с.1. Периодика, газеты:1. Баба-Яга. М., 1917.

41. Безначалие. Орган союза пяти угнетенных. Пг., 1917.

42. Биржевые ведомости. Вечерний выпуск. Пг., 1917.

43. Ведомости комиссариата московского градоначальства М., 1917.

44. Ведомости московского градоначальства и столичной полиции. М., 1917.

45. Ведомости петроградского градоначальства Пг., 1917.

46. Вестник Временного Правительства. Пг., 1917.

47. Вестник городского самоуправления. Пг., 1917.

48. Вестник московской городской милиции. М., 1917. Ю.Врачебная газета. Клиническая и бытовая газета для врачей. М., 1917.

49. Врачебная жизнь. Еженедельная газета издаваемая правлением общества русских врачей в память Н.И. Пирогова. М., 1917.

50. Газета- гривенник. Пг., 1917.13.Газета копейка. М., 1917.

51. Известия Временного исполнительного комитета московских общественных организаций. М. 1917.

52. Известия Комитета московских общественных организаций. ML, 1917.

53. Маленькая газета.(Газета внепартийных социалистов). Пг., 1917.

54. Меркурий. Ежедневный листок объявлений. М., 1917.

55. Московский Звонарь. Сатирико бытовой народный листок. М., 1917.

56. Московский листок. М., 1917.

57. Петроградские ведомости. Пг., 1917. 21 .Петроградский листок. Пг., 1917.

58. Питер. Центральный орган всероссийского обывателя. Пг., 1917.

59. Русские ведомости. М., 1917.

60. Свободная школа Издание Центрального Комитета Средне-Учебных Заведений г. Петрограда. Пг., 1917.

61. Фонарь. Газета патриотическая, но отнюдь не контрреволюционная. М. 1917.журналы:

62. Вестник кинематографии. Пг., 1917.

63. Городское дело. Пг., 1917.3. 20й век. Пг., 1917.

64. Еженедельник Статистического отделения петроградской городской управы. Пг., 1917.

65. Журнал для хозяек. Пг., 1917.6. Народоправство. М., 1917.

66. Новый журнал для хозяек. Пг., 1917.

67. Обозрение театров. Ежедневная газета с программами и либретто петроградских театров. Пг., 1917.9. Огонёк. Пг., 1917.

68. Психология и дети. М., 1917.

69. Русская школа. Общепедагогический журнал для учителей и деятелей по народному образованию. Пг., 1917.

70. Сборник приказов комиссара Временного Правительства по городу Москве -Председателя Исполнительного комитета Московских общественных организаций. М., 1917.13.Семья и школа. М., 1917.

71. Собрание узаконений и распоряжений правительства Пг., 1917.

72. Солнце России. Г1г., 1917.

73. Соловей. Журнал пролетарской сатиры. М., 1917.17.Стрекоза Пг., 1917.

74. Театр и искусство. Пг., 1917.19.Трепач. Пг., 1917.1. Эпистолярное наследие.

75. Аверченко А. Бритва в киселе. М.: Правда, 1990.480с.

76. Аверченко А. Трава, примятая сапогом. М.: «Дружба Народов», 1991.-400с.

77. Амфитеатров А.В. Закат старого века: Романы, фельетоны, литературные заметки. Кишинев: Литература артистикэ, 1989.-671с.

78. Андреев Л. SOS: Дневник. Письма Статьи. М. СПб: «Atheneum», «Феникс», 1994,598 с.

79. Ауэрбах В.А. Революционное общество (по личным воспоминаниям). // Архив Русской революции. Т. 14. М.: Терра, 1992. Сс. 5 38; Т. 16. М.: Терра 1993. Сс. 49 - 99.

80. Ахматова А. Сочинения в 2-х томах. Т.1. Стихотворения и поэмы. М.: «Художественная литература», 1987.-511с.

81. Ахматова А. А. Лирика. Мн.: Харвест, 2000.-480с.

82. Безпалов В.Ф. Театры в дни революции. 1917. Л.: Academia, I927.-136c.

83. Бердяев Н.А. Самопознание. М.: Молодая гвардия, 1991.-227с.

84. Ю.Блок А. Дневник. М.: Советская Россия, 1989.-512с.

85. Блок А. Письма Александра Блока к родным. 4.11. М.-Л.: Academia, 1932.-548с.

86. Бубликов А.А. Русская революция. ( Её начало, арест Царя, перспективы) Впечатления и мысли очевидца и участника. Нью Йорк:, 1918.-160с.

87. Бунин И. Окаянные дни. М.: Молодая гвардия, 1991.-333с.

88. Вастшьев Л. Пути советского империализма. Нью-Йорк: Издательство Чехова, 1954,-284с.

89. Вертинский А. Дорогой длинною. Стихи и песни. Рассказы, зарисовки, размышления. Письма. М.: Правда, 1990.-576с.

90. ВеселовскийС.Б. Дневники 1915 1923, 1944гг. //Вопросы Истории, 2000, №3, с. 84 -110.

91. Вознесенский А. Москва в 1917 году. М.-Л: Госиздат, 1928,-196с.

92. Воронов В. Февральская революция в детских записях.//Вестник просвещения. №3,1927,сс,3-11.

93. Воронов В. Октябрьская революция в детских записях.// Вестник просвещения. 1927, №12, сс.3-12.20.«Все, что придется пережить, будет ничтожно по сравнению с пережитым». Школьные сочинения 1923-1924гг.//Источник, 1997, №4, сс. 13-33.

94. Гай Гр. Сказка про Кольку кабатчика, Прошку меньшевика да Прошку большевика. М.: Воля, б. г.-24с.

95. Гиляровский В. Избранное в 2х тт. Т.2. Москва и москвичи. Куйбышев: Куйбышевское книжное издательство, 1965.-518с.

96. Гиппиус З.Н. Живые лица: Стихи. Дневники. Воспоминания. В 2-х кн. Тбилиси: «Мерани», 1991. Кн. 1 400с.: кн.2 - 384 с.

97. Горький М. Несвоевременные мысли: Записки о революции и культуре, М.: Советский писатель, 1990.-400с.

98. Готье Ю.В. Мои заметки. М.Терра, 1997.-592 с.

99. Гурко В.И. Из Петрограда через Москву, Париж и Лондон в Одессу. 1917 1918 гг. /У Архив Русской революции. Т. 15 -16. М.: Терра, 1993. Сс. 5 - 84.

100. Даинский И. Как произошла русская революция. М.: Издание Д.Я.Маковского, 1917,-30с.

101. Дети русской эмиграции. Книга, которую мечтали и не могли издать изгнанники. М.: Терра, 1997.-4 96с.

102. Дни Революции. Памятка народу. М.: Воля, 1917.-32с.

103. ЗО.Замятин Е. Мы: Роман. Повести. Рассказы. Пьесы. Статьи. Воспоминания. Кишинев: Литература Артистикэ, 1989.-640с.

104. Зозуля Е.Д. Что запомнилось. (Революционные дни в Петрограде). Пг.: Изд-во Скобелевского комитета, б. г.-16с.

105. Кельсон 3. Милиция февральской революции. Воспоминания. // Былое, 1925, №№ 1(29): 2(30); 5(33): 6(34).

106. Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте: Мемуары. М.Республика. 1993.-384с.

107. Керенский А. Февраль и Октябрь.// Литература русского зарубежья. Антология в 6-ти томах. Т. 1.Кн.2.М.: Книга, 1990.C.C.75-87.

108. Кн. Е.Н.Сштн-Витгенштейн. Дневник. 1914-1918 г.г.Париж: YMCA-Press, 1986.-302с.

109. Князь Н.Д.Жевахов. Воспоминания товарища обер-прокурора Св. Синода. Т. 2. Март 1917- январь 1920. М.: Родник, 1993.-333с.

110. Ковнатор Р. Петербуржская межученическая организацня.//Революционное юношество. Из прошлого социал-демократической учащейся и рабочей молодежи. Л.: Госиздат, 1924.-227с.

111. Короленко В.Г. Земли! Земли! Мысли, воспоминания, картины. М.: Советский писатель, 1991.-224с.

112. Крыжановский СЕ. Воспоминания. Из бумаг С.Н.Крыжаыовского. последнего государственного се1фетаря Российской империи. Берлин: Петрополис. 1928.-220с.

113. Кулешов И. Всходы. (10 лег ленинградской организации ВЛКСМ). Л.: Красная газета, 1928.-155с.

114. Курлов П. Конец русского царизма. Воспоминания бывшего командира корпуса жандармов. М., Пг.: Госиздат, 1923.-296с.

115. Ленин В.И. Избранные произведения в четырех томах. М.: Издательство политической литературы, 1986. Т. 1 646с.; т.З - 554 с.

116. Милюков П.Н. Воспоминания. Т.2. 18599-1917.М.: Современник, 1990.-445с.

117. Морозов Н.К. Семь дней революции. События в Москве. Дневник очевидца. 1917 г. М.: Печатный труд, 1917,-16с.

118. Невский Вл. Домашняя прислуга. Спб.: Прибой, 1917.-14с.46.0кунев Н.П. Дневник москвича (1917-1924). Париж: YMCA Press, 1990.-600с.

119. Палеолог, М. Царская Россия накануне революции. М.Полит издат, 1991.-494с.

120. Паустовский К. Собрание сочинений в бти тт. Т.З. Повесть о жизни. М.: Гос. Издат. Худ. Лит., 1957.-792с.

121. Петрищев А. О бытовой революции.// Русское богатство. СПб, 1906. №8.С.с.98-118.

122. Петров-Водкин К.С. Письма Статьи. Выступления. Документы. М.: Советский художник, 1991.-3 81с.

123. Половцов П. А. Дни затмения. (Записки главнокомандующего войсками петроградского военного округа). Париж: Возрождение, 1928.-206с.

124. Революционное юношество. Из прошлого социал-демократической учащейся и рабочей молодежи. Л.: Госиздат, 1924.-227с.

125. Розанов В.В. О себе и жизни своей. М.: Московский рабочий, 1990.-876с.

126. Ростковский Ф.Я. Дневник для записывания. (1917-й: революция глазами отставного генерала). М.: РОССПЭН, 2001. 496с.

127. Садуль Ж. Записки о большевистской революции (октябрь 1917 январь 1919).М.: Книга, 1990.400с.

128. Сандерс B.C. Трагедия России. Б.м.-1918.-20с.

129. Серебряный век. Мемуары. М.: Известия, 1990.-672 с.

130. Сорокин П.А. Дальняя дорога. Автобиография.М.: Терра, 1992.-304с.

131. Сорокин П. Нравственное и умственное состояние современной России./'' Литература русского зарубежья. Антология в 6-ти томах. Т. 1 .Кн. 1 М.: Книга, 1990.Cc.406416.

132. Спиридович А.И. При царском режиме.// Архив русской революции. Т. 15. М.: Терра, 1993.-346с.

133. Станиславский К.С. Моё гражданское служение России М.: Правда, 1990.-656с.

134. Станиславский К.С. Моя жизнь в искусстве. М.: Academia, 1926.-712с.

135. Станкевич В.Б. Воспоминания 1914-1919. Ломоносов Ю.В. Воспоминания о Мартовской революции 1917 г.М.: Издательство РГГУ, 1994.-287с.

136. Страна гибнет сегодня: Воспоминания о февральской революции. 1917. М.: Книга, 1991.478с.

137. Струмилин С.Г. Из пережитого. 1897 1917. М.: Госполитиздат, 1957.-288с.

138. Суханов Н.Н. Записки о революции в 3-х томах. М.: Политиздат. 1991. 7 .1 -382с.; т.2-398с,; т.З-416с.

139. Таганцев Н.Н. Из моих воспоминаний. (Детство. Юность). // 1917 год в судьбах России и мира. М., 1997, с. 245 249.

140. Тимофеев П. Заводские будни (Из записок рабочего)// Русское богатство. СПб., 1903, №8. С. 30-53.

141. Тимофеев П. Рабочие и политика.// Русское богатство. СПб, 1906. №8. С.с. 165-182.

142. Тыркова А.В. Петроградский дневник. // Звенья. Исторический альманах. Вып. 2. М.: Прогресс Феникс - Atheneum. 1992. Сс. 319 - 339.

143. Церетели И.Г. Кризис власти. М.: Луч, 1992.-270с.

144. Чубинский М.П. Год революции (1917).(Из дневника). // 1917 год в судьбах России и мира. М., 1997. Сс. 227-244.

145. Чуковский К.И. Дневник, 1901 -1929. М.: Современный писатель, 1997.-544с.

146. Шаханов Н.П. 1917-й год во Владимирской губернии. Хроника событий. Владимир: Издание Владимирского Истпарта, 1927.-134с.

147. Шляпников А.Г. Канун семнадцатого года. Семнадцатый год. В 3-х томах.М: Республика, 1992. Т. 1 383с.; т.2 - 496 с.

148. Шульгин В.В. Дни. 1920: Записки. М.: Современник, 1989.-559с.1. Foreign Sources

149. Golder, F.A. War, Revolution and Peace in Russia: The Passages of Frank Golder, 19141927. Stanford: Stanford University Press, 1992.-XXVI, 369p.

150. Pitcher, H. Witnesses of the Russian Revolution. L.: Murray, 1994.-XIV,303p.

151. Price, Ph. The Soviet, the Terror and Intervention. N.Y., Brooklyn: The Socialist Public Society, 1918. -24p.

152. Williams, A.R. Through the Russian Revolution. New York: Boni & Livereight, 1921.-VIII, 31 Ip

153. Williams, H. The Spirit of the Russian Revolution.-L.: Price Sixpence, I919.-IV,29p.1. Исследования.

154. Абросимова Т.А. Эволюция настроен™ и позиция интеллигенции накануне Октября 1917 г. //Историк и революция. СПб.: Дмитрий Буланин, 1999. Сс. 189-200.

155. Андреевский Г. Москва. 20-30е годы. М.: ООО Информполиграф. 1998.-352с.

156. Арапова Л.И. Большевизация муниципальных органов (районных дум) Москвы накануне Великой Октябрьской Социалистической революции.//Труды Московского Историко-Архивного института. Т.26.М.: МИАИ, 1968.Cc. 135-151.

157. Архипов И.Л. Общественная психология петроградских обывателей в 1917 году// Вопросы Истории, М., 1994.№ 7.С.С.49-58.

158. Архипов И.Л. Российская политическая элита в феврале 1917 г.: Психология надежды и отчаяния. СПб.: Издат-во СПб. Ун-та, 2000.336с.

159. Астрахан Х.М. О начальном этапе Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.//Исторический опыт Великого Октября. Сб. Статей. М.: Наука, 1986, сс.45-53.

160. Балашов Е.М. Российские революции и школьник.//Историк и революция. СПб.: Дмитрий Буланин, 1999.Сс.61 -68.

161. Бердяев И. А. Философия свободы. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Сварог и К, 1997.-236с.

162. Бердяев Н.А. Духовные основы русской революции. Философия неравенства// Бердяев Н.А. Собрание сочинений. Т.4. Париж: YMCA-Press, 1990.-598с.

163. Ю.Березов П.И. Свержение двуглавого орла. М.: Мысль, 1967.-167с.

164. П.Бехтерев В.М. Избранные работы по социальной психологии. М.: Наука 1994.-400с.

165. Блок, Марк. Феодальное общество. Т.1.Ч.1, кн.2. Условия жизни и духовная атмосфера // Он же. Апология истории или ремесло историка. М.: Наука, 1986.-254с.

166. Бродель Ф. Структуры повседневности: Возможное и невозможное. М.: 1 Iporpecc. 1986.-622с.

167. Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М.: Россгтэн, 1997.-376с.

168. Булдаков В.П. Октябрьская революция как социокультурный феномен. /7 Россия в XX веке. Историки мира спорят. М.: Наука, 1994. Сс. 156-163.

169. Булдаков В.П. Октябрь и XX век// Международная жизнь .М., 1997, № 11/12.С.С.72-87.

170. Булдаков В.П.Истоки и последствия солдатского бунта: психология «человека с ружьем».//1917 год в судьбах России и мира. Февральская революция: от новых источников к новому осмыслению. М., 1997, сс.208-27.

171. Булдаков В.П. От войны к революции: рождение «человека с ружьем».// Революция и человек: Быт, нравы, поведение, мораль. М.: ИРИ РАН, 1997. с.55 75.

172. Булдаков В.П. К изучению психологии и психопатологии революционной эпохи (методологический аспект).// Революция и человек: Социально-психологический аспект. М.: ИРИ РАН, 1996, с.4 -17.

173. Бунич И. Полигон Саганы. СПб.:Шанс, 1994.-640с.

174. Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция. Восстание в Петрограде. М.: Наука 1967.-407с.

175. Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция. Москва. Фронт. Периферия. М.: Наука 1971.-463с.

176. Вада X. Российская революция 1917 года как комплекс революций в эпоху мировых войн. // Россия в XX веке. Историки мира спорят. М. Наука, 1994.

177. Вейдле В. Безымянная страна Париж: YMCA-Press, 1968.-432с.

178. Верещагин А.С., Егоров А.В. Отражение в народной поэзии реалий революции и гражданской войны (1917 н. 20N гг.).// Революция и человек: социально-психологический аспект. М.: ИРИ РАН, 1996, с. 189 - 200.

179. Волкогонов Д.А. В.И.Ленин: Политический портрет. В 2-х книгах.М.: Новости. 1994. Кн. 1 -477с.: кн.2-510 с.

180. Волобуев П. В. Экономическая политика Временного правительства. М: Издательство АН СССР, 1962.-483с.

181. Волобуев П.В. Пролетариат и буржуазия России в 1917 г.М.:Мысль, 1964.-358с.

182. Волобуев П.В. Исторические корни октябрьской революции.// Анатомия революции: 1917 год в России: массы, партии, власть.Спб.: Глагол, 1994, с.37-47.

183. Волобуев П.В., Булдаков В.П. Октябрьская революция: новые подходы к изучению.// Вопросы истории, 1996, №5-6, с.28-38.31 .Восленский М. Номенклатура. Господствующий класс Советского союзаМ.: Октябрь, Советская Россия, 1991.-622с.

184. Гайда Ф.А. Февраль 1917 года: революция, власть, буржуазия.//Вопросы истории. 1996, №3,с.31-45.

185. Гайда Ф.А. Февральская революция и судьба Государственной Думы.//Вопросы истории, 1998, №2, с.30-43.

186. Ганелин Р.Ш. После Распутина. // Историк и революция. СПб.: Дмитрий Буланин, 1999. Сс. 117-135.

187. Ганелин Р.Ш. 25 февраля 1917 года в Петрограде.//Вопросы истории, 1998, №7, с. 94109.

188. Гидденс Э. Революции и общественные движения.// Диалог.М. 1992. № 6/7.C.C.57-65.

189. Голуб П.А. Стратегия и тактика партии большевиков в период Великого Октября.// Исторический опыт Великого Октября. Сб. Статей. М.: Наука, 1986, сс.35-45.

190. Гольденвейзер А.А. Якобинцы и большевики (Психологические параллели). Берлин: Мысль, 1922.-56с.

191. Гончарук С.И. Локомотивы истории: социальная революция как закон развития общества. М.: Политиздат, 1985.-128с.

192. Горбунов Б.В. Традиции народных кулачных боев в Петербурге в XVIII нач. XX в.//Этнография Петербурга - Ленинграда, Вып.З.Спб.: Изд.РАН, 1994. Сс.22-32.

193. Горинов М.М. К boi tpocy о сущности Октябрьской революции. // Россия в XX веке. Историки мира спорят. М.: Наука, 1994. Сс. 135-155.

194. Греков Н.В. Русская контрразведка в 1905 1917 гг.: Шпиономания и реальные проблемы. М.: Московский Общественный научный фонд, 2000.-356с.

195. Грунт А.Я., Страцев В.И. Петроград-Москва, июль-ноябрь 1917 г.М.: Политиздат, 1984.-280с.

196. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство. 1984.-350с.

197. Гуревич А.Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников. М.: Искусство, 1989.-368с.

198. Добровольский Н.С. К вопросу о народном пьянстве. М.: Общественная польза 1914.-63С.

199. Дрязгов Г. К истории движения учащихся среднеучебных заведений в Петрограде в 1917 1918гг.//Революционное юношество. Из прошлого социал-демкратичеекой учащейся и рабочей молодежи. Л.:1 осиздаг, 1924, сс.210-222.

200. ДумоваН.Г. Кончилосьнашевремя. М.: Политиздат, 1990.-334с.

201. Ерыкалов Е. Красная гвардия в борьбе за власть Советов. М.: Госполитиздат, 1957.-110с.

202. Иванов А.Е. Высшая школа России в к. XIX нач. XX века. М.: Издат. АН СССР, 1991.-392с.

203. Иванов А.Е. Студенчество после первой русской революции: общественно-организационные и политические ориентации. Штрихи к социальному портрету.// Революция и человек: социально-психологический аспект. М.: ИРИ РАН, 1996, с.68 -80.

204. Иванова Т. «Ай, да славный красный Питер.» Городская частушка времен революции и гражданской войны.// Родина, м. 1994. № 7.С.С.61 -65.

205. Игнатьев А.В. Внешняя политика Временного правительства. М.: Наука, 1974.-440с.

206. Иоффе Г.З. Крах российской монархической контрреволюции. М.: Наука, 1977.-320с.

207. Иоффе Г.З. Великий Октябрь и эпилог царизма. М.: Наука, 1987.-364 с.

208. Иоффе Г.З. Семнадцатый год: Ленин, Керенский, Корнилов.М.: Республика, 1995,-240с.

209. Иоффе Г.З. Революция и судьба Романовых. М.: Республика, 1992.-352с.

210. История автомобильного транспорта России (до 1917 г.). М.:Барма, 1994.-494с.

211. Кабанес О., Насс Л. Революционный невроз.// Революционный невроз.М.: Инсттут психологии РАН, «КСП+», 1998. С.с.253-572.

212. Кабо Е.О. Очерки рабочего быта: Опыт монографического исследования. М.: ВЦСПС, 1928.-290с.

213. Кабо Р. Потребление городского населения России. М.: Московская Советская типография, 1918.-69с.

214. Кальнигц«1Й Я.И. От Февраля к Октябрю. Харьков: Харьковское кн.изд. 196-1.-1'-.' ч:

215. Канищев В., Протасов Л. «Допьем романовские остатки!» Пьяные погромы в !9!7 году. // Родина. 1997. №8. С.62-65.

216. Карр Э.Х. Русская революция от Ленина до Сталина. 1917-1929. М.:Интер-Верео. 1990.-206с.

217. Карр Э.Х. История Советской России. Кн. 1. Большевистская революция 1917-1923.М.:Прогресс, 1990.-763с.

218. Касьянова К. О русском национальном характере. М.: Институт нац.моде.ти экономики, 1994.-367с.

219. Катков Г.М. Февральская рево.люция. Париж: YMCA-Pressl984.-384c,

220. Катков Г.М. Дело Корнилова Париж: YMCA-Press,1987.-297c.

221. Кива А.В. Социальные революции на исходе века (размышления о проблемах общественного прогресса на Западе и Востоке). М.: Наука, 1992.-248с.

222. Коенкер Д.П. Рабочий класс в 1917 году: социальная и политическая самоидентификация. //Анатомия революции: 1917 год в России. СПб.: Глагол, 1994.Сс.203-216.

223. Колоницкий Б.И. «Демократия» как идентификация: к изучению политического сознания февральской революции.// 1917 год в судьбах России и мира. Февральская революция: от новых источников к новому осмыслению. М., 1997, ее. 109-118.

224. ВО.Колоницкий Б.И. К изучению механизмов десакралгоации монархии: (Слухи и «политическая порнография» в годы Первой Мировой войны). // Историк- и революция. СПб.: Дмитрий Буланин. 1999.Cc.72-86.

225. Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры. М.: Аспект-Пресс. 1997.-687с.

226. Кондратьева Т. Большевики-якобинцы и призрак термидора. М.: Ипол, 1993.-240с.

227. Корнаков П.К. Знамена Февральской революции.//' Геральдика. Материалы и исследования. Л.: Б.и.,1983.Сс. 12-26.

228. Корнаков П.К. Символика и рггтуалы революции 1917. // Анатомия революции: 1917 год в России. СПб.: Глагол, 1994.Сс.356-365.

229. Кулешов И. Из истории движения среди учащихся средних учебных заведений. ОГИЗ : Молодая гвардия, 1931.-135с.

230. Кулик В.Н. Российские женщины в 1917 году.// Революция и человек: Быт, нравы, поведение, мораль. М.: ИРИ РАН, 1997, с.76 84.

231. Ланцов С.А. Социальные революции и общественный прогресс. Л.: Издательство ЛГУ, 1991.-160с,

232. Лапшин В.П. Художественная жизнь Москвы и Петрограда в 1917 году. М.: Советский художник, 1983.-496с.

233. Ларин Ю. Алкоголизм промышленных рабочих и борьба с ним. М.: Изд. Общества борьбы с алкоголизмом, 1929.-46с.

234. Лебина Н.Б., Шкаровский М.В. Проституция в Петербурге (40-е гг. XIX 40-е гг. XX в.). М.: Прогресс-Академия, 1994.-224с.

235. Лебина Н.Б. Повседневная жизнь советского города: 1920-1930 годы. Нормы и аномалии. СПб.: Нева, Летний Сад, 1999.-320с.

236. Лебон Г. Психология народов и масс. СПб.: Макет, 1995.-316с.

237. Лейберов И.П. На штурм самодержавия. М.: Мысль, 1979.-311с.

238. Леонов С.В. Рождение советской империи: государство и идеология. 1917 1922 гг. М.: Диалог-МГУ, 1997.-356с.

239. Локоть Т.В. Смутное время и революция. Политические параллели: 1613-1917гг. Берлин: Двуглавый Орел, 1923.-103с.

240. Лурье М. Петроградская Красная гвардия. Л.: Лениздат, 1938.-224с.

241. Людтке А. Что такое история повседневности? Ее достижения и перспективы в Германии. // Социальная история. Ежегодник, 1998/99. М.РОССПЭН, 1999.Cc.77-100.

242. Мельгунов С.П. Золотой немецкий ключ большевиков. Нью-Йорк: Телекс, 1989.-158с.

243. Мельгунов С.П. Красный террор в России 1918-1923 г.г.М.: СП «PUKO», «PS», 1990.-208с.

244. ЮО.Мельгунов С.П. Судьба императора Николая II после отречения. Нью-Йорк: Телекс. 1991.-424с.

245. Милиция.// Энциклопедический словарь. Т.Х1Х. СПб.: Тип. И.А. Ефрона, 1896,

246. МЙлюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3-х томах М.: Прогресс-Культура. Т.2.Ч.1. Вера Творчество. Образование. 1994.-416с.; т.2.ч.2. Искусство. Школа. Просвещение. 1994.-496с.;т.З Национализм и европеизм, 1995.-480с.

247. Минц И.И. История Великого Октября в 3-х томах.М.:НаукаТ. Г.Свержение самодержавия. 1977.-784с. Т.2:Свержение Временного правительства. Установление диктатуры пролетариата. 1978.-1008с. Т.3:Триумфатьное шествие Советской власти. 1979.-903с,

248. СПб.: «Алатейя», 1998. Т. 1 362с.; т.2 - 406с. Ю7.Московичи С. Век толпы. М.: Центр психологии и психотерапии, 1998.-477с. Ю8.Московичи С. Машина, творящая богов. М.: Центр психологии и психотерапии. 1998.-559с.

249. Ю9.Мусаев В.И. Преступность в Петрограде в 1917 1921 гг. и борьба с ней. СПб.:

250. Пайпс Р. Русская революция в 2-х томах. М.: Росспэн, 1994.Т. 1 399с.: т.2-584с.

251. Пайпс Р. Россия при старом режиме. М.: Независимая газета, 1993.-424с.

252. Парыгин Б.Д. Социальная психология как наука.Л: Лениздат, 1967.-264с.

253. Парыгин Б.Д. Общественное настроение. М.: Мысль, 1966.-328с.

254. Петроград на переломе эпох: Город и его жители в годы революции и гражданской войны. СПб.: Дмитрий Буланин, 2000.-349с.

255. Пинежский Е. Красная гвардия. Очерки истории питерской Красной гвардии 1917 года. М.-Л.: Гос.издат., 1929.-119с.

256. П8.Покровский М.Н. Избранные произведения в 4-х книгах. Кн.4.М.:Мысль, 1967 -640с.

257. Поляков Ю.А. Человек в повседневности (исторические аспекты). // Отечественная история, 2000, №З.Сс. 125-132.

258. Поньон Э. Повседневная жизнь Европы в 1000 году. М.: Молодая гвардия-Палимпсест, 1999.-382с.121 .Поппер К. Открытое общество и его враги. В 2х тт. М.: ,1992.

259. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М.: Наука, 1979.-232с.

260. Поршнева О.С. Менталитет и социальное поведение рабочих, крестьян и солдат России в период I Мировой войны (1914 март 1918г.) Екатеринбург: УрО РАН. 2000.-416с.

261. Пушкарева И.М. Февральская революция 1917 года в России. М.: Наука. 1982.-320с.

262. Пуиткарева И.М. Железнодорожники России в буржуазно-демократических революциях.М.: Наука, 1975.-390с.

263. Рабинович А. Большевики приходят к власти революция 1917 года в Петрограде.М.: Прогресс, 1989.-41 Зс.

264. Рабинович А. Кровавые дни: Июльское восстание 1917 года в Пегрофале. М.: Республика, 1992.-272с.

265. Рабинович А. Большевики, низы и советская власть: Петрофад февраль 1917 -июль 1918.// Анатомия революции: 1917 год в России; массы, партии, власть. Спб.:Глагол, 1994, с. 116-133.

266. Райх В. Сексуальная революция. СПб.-М.: Универстггетская книга, ACT, 1997.-352с.

267. Райх В. Психология масс и фашизм. СПб.: Университетская книга. 1997.-380с.

268. Рассел Б. Практика и теория большевизма. М.: Наука, 199 Г-123с.

269. Революционный Петрофад год 1917. Л.: Наука, 1977.-439с.

270. Робер М.-А., Тильман Ф. Психология индивида и фуппы. M.Hpoq^ecc. 1988.-255с.

271. Рогалина Н.Л., Телицын ВЛ. Заботы и мысли интеллигентной женщины в дни революции («дневник матери и хозяйки»).// Революция и человек: Быт. нравы, поведение, мораль. М.: ИРИ РАН, 1997, с.85 97.

272. Розенберг У. Создание нового государства в 1917 году: представления и действительность././ Анатомия революции: 1917 год в России: массы, партии, власть. СПб.: Глагол, 1994. Сс.76-97.

273. Росоловская В. Русская кинематофафия в 1917 году. Материалы к истории. М.-Л.: Искусство, 1937.-200с.

274. Ш.Россия в XX веке. Историки мира спорят. М.: Наука 1994.-751 с.

275. Ротиков К. Эпизод из жизни «голубого» Петербурга.//Невский ар.хив.ВыггЗ, СПб. Atheneum Феникс, 1997.Cc.449 - 466.

276. Рысс. Петр. Русский опыт: Историко-психологический опыт русской революции. Париж: Север, 1921.-288с.

277. Савельева И.М., Полетаев А.В. Микроислория и опыт социальных наук. // Социальная история. Ежегодник, 1998/99. М. :РОССПЭН, 1999. Сс. 101 -119.

278. Селезнев М.А. Марксистско-ленинская теория социальной революции. М.: Мысль. 1982.-77с.

279. Селезнев М.А. Социальная революция. М.: Издательство Московского университета, 19971 .-347с.

280. Сенявская Е.С. Психология войны в XX веке: исторический опыт России. М.-.РОССПЭН, 1999,- 383с.

281. Сигеле С. Преступная толпа.// Преступная толпа. М.: Институт психологии РАН. «КСП.+», 1998.Cc. 132110.

282. Соболев Г.Л. Петроградский гарнизон в борьбе за победу Октября. Л.:Нау ка. 198j.~ 311с.

283. Соболев Г.Л. Октябрьская революция в американской историографии, 1917-70-ые г.г.Л.: Наука, 1979.-248с.

284. Соболев Г.Л. Дневник Ю.В.Готье как источник о настроениях Российской интеллигенции в 1917 году.//Историк и революция. СПб.: Дмитрий Буланнн. 1999.Cc. 184-188.

285. Советская историография.М.: Издательство РГГУ, 1996.-591с.

286. Сорокин П. Человек Цивилизация. Общество.М. Политиздат, 1992.-543с.

287. Стайтс Р. Русская революционная культура и ее место в истории культурных революций. // Анатомия революции: 1917 год в России: массы, партии, власть. Спб.: Глагол, 1994, с.372-382.

288. Сталин И. Вопросы ленинизма. ОГИЗ, 1947.-611с.

289. Старцев В.И. Очерки по истории Петроградской Красной гвардии и рабочей милиции (март 1917 апрель 1918). М.-Л.: Наука, 1965.-310с.

290. Старцев В.И. Внутренняя политика. Временного правительства первого состава.Л.: Наука, 1980.-256C."

291. Старцев В.И. 27 февраля 1917 года. М.: Молодая гвардия, 1984.-255с.

292. Старцев В.И. Крах керенщины. Л.: Наука. 1982.-271с.

293. Струмилин С.Г. Заработная плата и производительность труда в русской промышленности в 1913-1922гг. М.: Вопросы труда, 1923.-91с.

294. Струмилин С.Г. Очерки экономической истории России и СССР. М.: Наука i 966.-514с.

295. Суни Р. Национализм и демократизация в Русской революции.// Анатомия революции: 1917 год в России. СПб.: Глагол, 1994.Cc. 278-293.

296. Тард Г. Социальная логика. СПб.: Типография Ю.Н.Эрлих, 1901.-512с.

297. Уледов А.К. Общественная психология и идеология. М.: мысль, 1985.-268с.

298. Уледов А.К. Актуальные проблемы социальной психологии.М.: Мысль, 1981.-93с.

299. Февр Л. История и психология.// Февр Л. Бои за историю.М.: Наука, 1991 .-629с.

300. Фельштинский Ю.Г. Большевики и левые эсеры. Октябрь 1917 июль 1918: На пути к однопартийной диктатуре. Париж: YMCA-Press, 1985.-288с.

301. Фельштииский Ю.Г. Крушение мировой революции. М.: Терра 1992.-655с.

302. Фельштинский Ю.Г. Как добывались деньги для революции.// Вопросы истории 1998, №9, с.34-51.

303. Фельштинский Ю.Г. Вожди в законе. М.:1 ерра-Книжный клуб, 1999.-360с.

304. Ферро М. Символика и политика во время революции 1917 года. // Анатомия революции: 1917 год в России. СПб.: Глагол, 1994.Сс.366-371.

305. Ферро М. Николай II. М.: Международные отношения, 1991.-352с.

306. Фицпатрик 1П. Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России в ЗОе годы: Город. М.: РОССПЭН, 2001 .-336с.

307. Фрейд 3. Психология масс и анализ человеческого «Я».// Преступная толпа. М.: Институт психологии РАН, «КСП+», 1998. С.с, 119-196.

308. ПГФроянов И.Я. Октябрь семнадцатого. СПб.: Издательство СПбГУ, 1997.-136с.

309. Фурманова И. Московские извозчики.// Источник. 1997. №5. сс.48-54.

310. Фюре Ф. Прошлое одной иллюзии M.:Ad Marginem, 1998.-639с.

311. ХайдХ. Монггомери. История порнографии. М.: Крон-пресс, 1997.-240с.

312. Харитонов В.Л. Февральская революция в России (попытка многомерного подхода).//Вопросы Истории.М., 1993. № 11/12.С.С. 12-23.

313. Хасегава Ц. Февральская революция: консенсус исследователей? // 1917 год в судьбах России и мира. Февральская революция: от новых источников к новом} осмыслению. М., 1997, сс.95-108.

314. Хасегава Ц. Преступность и социальный кризис в Петрограле во время русской революции: март-октябрь 1917г.//Россия в 1917 году. Новые подходы и взгляды. СПб., 1994. Вып.З.

315. Цейтлин Р.С., Кургаева Ж.Ю. Социокультурный подход к проблеме политике -партийной дифференциации масс в 1917 г.// Революция и человек: Социально -психологический аспект. М.: ИРИ РАН, 1996. с. 166 170.

316. Черменский Г.Д IV Государственная Дума и свержение царизма в России. М.: Мысль, 1976.-318с.

317. Шелавин К.И. 1917год. Очерки русской революции. Пг.: Прибой, 1923.-190с.181Шкаровский М. Семь имен «кошки»: расцвет наркомании в 1917 1920ь,с гг.//Невский архив. Вып.З, СПб.: Atheneum - Феникс, 1997. Сс.467 - 477.

318. Шоломович А.С. Кокаин и его жертвы. М.: Жизнь и знание, 1926.-32с.

319. Штейнберг И.З. От Февраля к Октябрю. 1917г. Берлин, Милан: Скифы, 1929-129с.

320. ГЦербо Г.М. Московские мостовые за 900 лет. М.: Янус, 1996.-152с.

321. Эдельштейн А.О. Опыт изучений современного хулиганства.//Хулиганс.пю ипоножовщина. М.:Мосздравотдел, I927.Cc.28 80.

322. Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций. М.: Аспект Пресс, 1999.-416с.

323. Энгельштейн Л. Ключи счастья: Секс и поиски путей обновления России на рубеже XIX XX вв. М.: Терра, 1996.-572с.

324. Энциклопедия символов, знаков, эмблем. М.:Локид-Миф, 1999.-556с.

325. Эткинд А. Содом и Психея. Очерки интеллектуальной истории Серебряною века. М.: «ИЦ Брант», 1996.-41 Зс.

326. Яров С.В. Горожанин как политик: Революция, военный коммунизм и НЭП глазами петроградцев. СПб.: Д.Буланин, 1999.-320с.

327. Яров С.В. Пролетарий как политик: Революция, военный коммунизм и НЭП глазами рабочих. СПб.: Дмитрий Буланин, 1999.-223с.

328. Яров С.В. Крестьянин как политик: Революция, военный коммунизм и НЭП глазами крестьянства СПб.: Дмитрий Буланин, 1999.

329. Ярославский Ел. Анархизм в России. ОГИЗ, 1939.-120с.1. Foreign literature

330. Acton,Е. Rethinking the Russian Revolution. London: Arnold, 1990.-V111,229p.

331. Carr E.H. From Napoleon to Stalin and other essays. London: Macmillan, 1980-IX; 277p.

332. Carr E.H. The October Revolution. Before and After. New-York: Vintage Books, 1971 .-IV: 178p.

333. Chamberlin W.H. The Russian Revolution 1917-1921. Volume One. 1917-1918. From the Overthrow of the Czar to the Assumption of Power by Bolsheviks. New-York; Grosset Dunlap, 1965.-5 lip.

334. Constructing Russian Culture in the Age of Revolution: 188i-1940.//Catriona Kelly. David Shepherd. Oxford: Oxford University Press.-ХШ. 358p.

335. Figes, O., Kolonitskii. B. Interpreting the Russian Revolution. The Language and Symbols of 1917. New Haven and London: Yale University Press, 1999.-VI11, 198p.

336. Fitzpatrick, Sh. The Russian Revolution. Oxford, New York: Oxford University Press. 1982.-V1, 181 p.

337. Pitzpatrick, Sh. The Cultural Front: Power and Culture in Revolutionary Russia. London: Cornell University Press, 1992.-XX, 264p.

338. Goldman, Wendy Z. Women, the State and Revolution: Soviet family policy and social life. 1917-1936. Cambridge: Cambridge university press, 1993.-XI, 351 p.

339. Hasegavva Ts. The February Revolution: Petrograd, 1917. Seattle and London: University of Washington Press, 1981 .-XXII, 652p.

340. Hasegawa Tsuyoshi. Crime and Police in Revolutionary Petrograd, March 1917-March 1918: Social History of the Russian Revolution Revisited. // Acta Slavica laponica. 1995. vol.13, pp. 1-41.

341. Hasegawa, Tsuyoshi Crime, Police and Mob Justice in Petrograd During the Russian Revolutions of 1917. // Religious and Secular Forces in Late Tsarist Russia. Seattle and London: University of Washington Press, 1992, pp.241-265.

342. Hingley R. Nightingale Fever. New-York: Alfred A.Knopt, 1981 .-271 p.

343. Kochan, L. Russia in Revolution 1890 1918. London: Weidenfeld and Nicolson. 1966.-ХШ,352р.

344. Lampert, E.I. Decedents, Liberals, Revolutionaries: Russia, 1900-1918. (???)-23p.

345. Lampert E. Sons against fathers. Studies in Russian radicalism and revolution. Oxford. Hie Clarendon press, 1965.-X,405p.

346. Lasch, Ch. The American Liberals and the Russian Revolution. New-York-London: Columbia University Press, 1962.-XVI; 290p.

347. Lincoln, W. Bruce. Passage through Annageddon: The Russians in War and Revolution. 1914-1918. New York Oxford: Oxford university press, 1994.-638p.

348. Mandel, D. The Petrograd Workers and the fall of the old regime: From the February Revolution to the July days, 1917. London, Basingstone: Macmillan press, 1983,- XII, 2 i Op.

349. McAuley, M. Bread and .Justice: State and Society in Petrograd. 1917 1922. Oxford: Clarendon Press, 1991. -461 p.214.01gin, M.J. The Soul of the Russian Revolution. New York: Holt & Co., 1917.-XII, 423p.

350. Pipes R. Russia Under the Bolshevik Regime. New-York: Vintage Books, 1995.-588 p.

351. Suny R.G. Revolution and Retreat in the Historiography of 1917: Social History and If s Critics IIThe Russian Review, vol.53. April. 1994. p. 165-182

352. Suny R.G. The Baku Commune. 1917-1918. Class and Nationality in the Russian Revolution Princeton: Princeton University Press, 1972,- XXV; 414 p.

353. Suny, R.G. The Revenge of the Past: Nationalism, Revolution and the Collapse of the Soviet Union. Stanford: Stanford University Press, 1993.-XX; 202p.

354. Wade R.A. The Russian Search for Peace. February October 1917. Stanford: Stanford University Press, 1969. - 161p.