автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Прагматические аспекты функционирования слова в эрзянском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Прагматические аспекты функционирования слова в эрзянском языке"

На правах рукописи

Бутяева Ольга Григорьевна ии^иБЭ538

ПРАГМАТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ СЛОВА В ЭРЗЯНСКОМ ЯЗЫКЕ

Специальность 10 02 02 - Языки народов Российской Федерации (финно-угорские и самодийские)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Саранск 2007

003069538

Работа выполнена в отделе филологии и финно-угроведения в Государственном учреждении «НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия»

Научный руководитель

Официальные оппоненты

Ведущая организация

- доктор филологических наук, профессор

Водясова Любовь Петровна

- доктор филологических наук, профессор

Куклин Анатолий Николаевич

- кандидат филологических наук, доцент

Кочеваткина Ольга Викторовна

- Государственное гуманитарное научное учреждение при Правительстве Республики Марий Эл «Марийский научно-исследовательский институт языка, литературы и истории имени В М Васильева» (МарНИИЯЛИ)

Защита состоится «25» мая 2007 года в «13 00» часов на заседании диссертационного совета Д 212 117 09 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при ГОУВПО «Мордовский государственный университет имени Н П Огарева» по адресу 430000, г Саранск, ул Большевистская, 68, корпус № 10, аудитория 403

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Мордовского государственного университета имени Н П Огарева

Автореферат разослан «23» апреля 2007 г

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент Гребнева А М

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертация относится к исследованиям в области прагмалингвистики и функциональной лексикологии и посвящена анализу прагматических аспектов функционирования слова в эрзянском языке

Актуальность исследования определяется необходимостью детального изучения закономерностей употребления такой единицы языка, как слово в коммуникативном акте, а также выявления связи между процессами создания слова и его прагматической направленностью Данные вопросы не были предметом самостоятельного исследования в финноугроведении

Научная новизна данного диссертационного исследования состоит в том, что в нем впервые изучаются прагматические особенности функционирования слова в эрзянском языке в конкретных коммуникативных актах и в пределах целого текста

Цель исследования - описать прагматические компоненты структуры слова в их соотнесенности с семантическими, выявить особенности актуализации слова в конкретных условиях речевого общения, определить механизмы взаимодействия слова с текстом в системе коммуникации в эрзянском языке

В рамках сформулированной цели предполагается решение следующих задач:

1) выявить, какие факторы (интра- или экстралингвистические) влияют на образование слова в эрзянском языке,

2) показать соотношение семантического и прагматического компонентов в структуре значения слова,

3) определить критерии идентификации эвфемизма,

4) выявить номенклатуру контекстов употребления слова, в разных лексических значениях,

5) выявить характеристики текста, детерминирующие появление окказиональных значений слова в тексте

В работе был исследован комплексный метод исследования При определении онтологических характеристик прагматического компонента и его лингвистического статуса используется метод компонентного анализа (прием анализа словарных дефиниций, многоступенчатый дефиниционный анализ, моделирование унифицированной словарной дефиниции) Для установления характера прагматической актуализации слова и содержательной интерпретации окказиональных прагматических значений -методы контекстуально-ситуативного анализа и лингвопрагматическая интерпретация окказиональных смыслов с привлечением факторов коммуникативно-прагматической ситуации

Источником для изучения проблемы послужили художественные произведения эрзянских (К Г Абрамов, M Брыжинский, А Ганчин, А Доронин, Ч Журавлев, П Ключагин, В Коломасов, И Кривошеев, АД Куторкин, П Прохоров и др ) и англо-американских авторов (A S Byatt, А Christie, F Fitzgerald, J Fowles, EM Forster, J Galsworthy, A Hailey, J

London и др) общим объемом около 12 286 страниц В силу довольно хорошей разработанности проблемы прагматического компонента слова в англистике при исследовании заявленной проблематики диссертации автор использует некоторые положения прагматической теории, выполненной на материале английского языка западноевропейскими, американскими (США) и отечественными лингвистами Примеры на английском языке, цитаты из работ английских авторов, посвященных прагматике и компонентной структуре лексического значения слова используются в данной работе не с целью сопоставления или сравнительного анализа, а для более репрезентативного охвата заявленной проблематики

При работе над диссертацией использованы труды отечественных и зарубежных исследователей по проблемам прагматики и семантики слова (Э С Азнаурова, Н Д Арутюнова, Л.П Водясова, В И Заботкина, В И Карасик, JIА Киселева, Г Клаус, Ч Моррис, М В Никитин, И П Сусов, Д В Цыганкин и др ) Т Givon, G Leech, J L Lemke, J Lyons, R Pozner, D Wunderlich и др )

Теоретическая значимость работы заключается в том, что лингвистическое описание прагматического компонента семантической структуры слова, установление его соотношения с другими типами значения номинативной единицы расширяет наши знания о семантическом потенциале словесного знака, а выделение слоя прагматически маркированной лексики дополняет традиционную стилистическую стратификацию современного эрзянского языка

Практическая ценность работы состоит в том, что ее положения и выводы могут быть использованы в лекциях по лексикологии (раздел «Семантическая структура слова») и теории перевода (раздел «Прагматика и перевод»), в курсах по выбору по лингвопрагматике, на лекционных и семинарских занятиях по стилистике эрзянского языка

Апробация работы. Основные теоретические положения диссертации и результаты практического исследования были изложены в докладах на научных конференциях студентов и преподавателей в МГПИ им ME Евсевьева «Евсевьевские чтения» (Саранск, 2004 г ), в МГУ им Н П Огарева «Огаревские чтения» (Саранск, 2005 - 2006 г г ), на Всероссийских научных конференциях «Научное наследие М Е Евсевьева в контексте национального просветительства Поволжья (к 140-летию со дня рождения мордовского просветителя)» (Саранск, 11-13 мая 2004 г), «Мордовская филология в контексте национальной культуры» (Саранск, 23-24 марта 2006 г), Региональной научно-практической конференции «Иностранные языки в диалоге культур экономика, политика, образование» (Саранск, 29-30 ноября 2005 г ) и отражены в тринадцати публикациях

На защиту выносятся следующие положения:

1 Прагматический компонент семантической структуры слова является частью его лексического значения и может быть выражен одним из признаков сильного импликационала, сочетанием импликационных признаков с интенсиональными, или эмоциональными коннотациями, что

позволяет выделить прагматически маркированный слой лексики в эрзянском языке

2 Критериями идентификации эвфемизма являются наличие отрицательного компонента у заменяемой единицы и ее способность изменять значение в сторону его улучшения

3 Формирование прагматических смыслов слова обуславливается контекстуально и ситуативно

Оформление диссертации. В целях экономии места ссылки на источник даются по следующей формуле автор, год издания работы, страница При отсутствии автора наименование источника приводится в сокращенном виде, по первым буквам названия, после него - год издания, а затем - страница, например CJIT 1974 67 означает «Словарь лингвистических терминов», год издания 1974, страница 67

Иллюстративный материал, извлеченный из текстов, приводится в неизмененном виде

Структура и объем работы. Диссертация состоит из предисловия, введения, двух разделов, заключения, списков использованной литературы научной, научно-методической - из 161 наименования, художественной - 48 наименований с указанием принятых в тексте диссертации сокращений их названий

Работа изложена на 170 страницах

Содержание работы В предисловии обосновывается актуальность темы исследования, подчеркивается научная новизна, теоретическая и практическая ценность диссертационного сочинения, формулируются цель и основные задачи работы, описываются материал и источники исследования, определяется структура диссертации

Во введении излагается история становления прагматики, рассматриваются различные точки зрения на предмет и сущность этого раздела семиотики

Идеи прагматики начали свое развитие в 60-70-х г г XX в под влиянием философско-семиотических концепций Ч Пирса, Р Карнапа, Ч Морриса, Л Витгенштейна Именно Ч Моррис ввел в научный оборот сам термин «прагматика» Все последующие исследования в этой области опираются на предложенное им понимание прагматики как учения об отношении знаков к тем, кто ими пользуется, в связи с чем, эта дисциплина имеет дело со всеми психологическими, биологическими и социологическими явлениями, которые наблюдаются при функционировании знаков [Morns 1938 30] Такой взгляд явился отправным моментом для появления различных теорий, включающих в компетенцию прагматики самый разнообразный круг проблем - от чисто языковых до экстралингвистических, исследующих роль языка в контексте социальных взаимоотношений

Следует отметить, что существующие точки зрения на предмет и сущность прагматики не противоречат друг другу, а являются лишь разными

аспектами исследования проблемы Чаще всего прагматический аспект языковых единиц рассматривается исходя из широкого спектра различных толкований прагматики Это - либо один из планов, или аспектов, исследования языка в их соотношении с индивидом использующим язык [Ахманова 1966 344], либо наука об употреблении языка [Leech 1983 6], либо наука о контекстуальности языка как особого явления [Parret 1980 8999], либо исследование языка с точки зрения преследуемых автором целей, различных способов и условий их достижения [Parisi 1981 566-579], либо теория интерпретации речевых актов [Gnce 1981 83-198], и изучение языковых средств, служащих для обозначения различных аспектов интеракционального контекста, в котором выражается пропозиция [Motch 1980 155-168] Однако необходимо отметить, что в финно-угроведении проблемы прагматики не было объектом самостоятельного исследования, имеются лишь некоторые материалы в работах сопутствующего характера Так, в мордовском языкознании до настоящего времени сам термин «прагматика» практически не встречается в научных работах, не выработана методология описания лингвистических единиц в прагматическом аспекте Вопросы прагматики текста затрагиваются в работах JI П Водясовой (2000, 2004) Семантико-прагматический потенциал эмотивных высказываний в эрзянском языке рассматривается Н И Рузанкиным (2000, 2004) Д В Цыганкин, анализируя лингвистические, в том числе и прагматические, проблемы мокшанской и эрзянской терминологии, акцентирует внимание на том, что «степень удобства и краткость - суть прагматизма терминов» [Цыганкин 2004 207] В русле исследуемой проблемы сделаны и работы Р Н Бузаковой [2000], а также марийского лингвиста Н Красновой [2003], в которых они, в числе прочих вопросов лексикологии, уделяют внимание и рассмотрению эвфемистической лексики, хотя сам термин «прагматика» ни тот, ни другой автор не используют

Следует также подчеркнуть, что какие бы проблемы ни были предметом исследования прагматики, самой насущной из них был и остается вопрос ее соотношения с семантикой Существуют различные точки зрения на характер этого соотношения Согласно одним, семантика противопоставляется прагматике, согласно другим, эти два явления рассматриваются в единстве Такое противопоставление осуществляется на основе разных критериев Так, Д Вундерлих считает, что объектом исследования семантики является буквальное значение, а прагматики - все виды непрямого значения, а также результаты акта речи [Wunderlich 1980 304] Р Познер разграничивает значение и употребление слов в речевой коммуникации [Pozner 1980 198], те прагматика и семантика, в его толковании, не совпадают

Для Р Карнапа критерием разграничения становится субъект Если в исследовании делается эксплицитная ссылка на человека, пользующегося языком, то это относится к области прагматики Если же мы отвлекаемся от тех, кто пользуется языком, и анализируем только выражения и их десигнаты, то мы в сфере семантики [Карнап 1959]

Но с появлением и развитием идей прагмалингвистики высказывались идеи не только о противопоставлении семантики и прагматики, но и об их тесной взаимосвязи, взаимозависимости и даже слиянии друг с другом Так, по мнению К Черри, в естественном языке нет чистой семантики, его семантическая структура основана на прагматике, а прагматические отношения накладываются на семантические [Cherry 1966]

И П Сусов определяет прагматику как «часть семантики, своего рода прагмасемантику или интенциональную семантику, рассматривающую коммуникативно-интенциональное значение как результат отражения структуры коммуникативных действий в тесной связи со структурными и субстанциональными свойствами языковых знаков» [Сусов 1980 13]

Такой же точки зрения придерживается и Ф Кефир Исходя из понимания семантики, объектом исследования которой является контекстно-свободное значение, а прагматики - контекстно-зависимое значение, Ф Кефир делает вывод, что «контекстно-зависимое значение (оценочные аспекты, ирония) может быть установлено лишь относительно контекстно-свободного значения» Следовательно, утверждает автор, семантика и прагматика не существуют друг без друга и взаимно дополняют друг друга [Кефир 1985]

На наш взгляд, решить данную проблему однозначно нельзя единицы любого языкового уровня можно исследовать с точки зрения семантики и с точки зрения прагматики, а также в аспекте совмещения этих подходов В рамках реферируемой диссертации признается неразрывная связь семантики и прагматики При определении же прагматики мы придерживаемся того понимания, в соответствии с которым она определяется как раздел языкознания, изучающий правила выбора, употребления, а также воздействия языковых единиц на участников акта коммуникации Такие правила рассматриваются с позиции говорящих и в соотнесенности с условиями коммуникации, те с параметрами широко понимаемого контекста

В первом разделе «Прагматическая дифференциация лексики эрзянского языка» основное внимание уделяется рассмотрению прагматических структурных компонентов значения слова (в силу недостаточной изученности этой проблемы в мордовском языкознании)

В лингвистической литературе вопрос о месте прагматических компонентов в семантической структуре слова решается неоднозначно В наибольшей степени отношение отечественных лингвистов к данному вопросу отражает определение, сформулированное А А Уфимцевой «Лексическое значение полнозначного слова представляет собой идеальную сущность, отображающую реальные вещи, явления и их связи в предметном мире, а также понятия и представления квалификативных (оценочных) этических и психических сфер носителя языка» [Уфимцева 1986 56] В этом определении четко выделяется денотативная часть значения (типизированное представление о классе предметов), сигнификативная часть (понятие, в основу которого положены наиболее общие и отличительные

признаки предметов данного класса), а также прагматическая доля значения (эмоционально-оценочное отношение к предмету) Таким образом, семантика и прагматика на лексическом уровне находятся в тесной взаимосвязи, прагматические элементы входят в структуру словозначения

Существуют различные мнения относительно закрепленности прагматических ассоциаций за какими-то компонентами структуры лексического значения

В своей работе мы исходим из схемы, разработанной М В Никитиным для анализа структуры лексического значения слова На наш взгляд, исследователь совершенно правильно выделяет в содержании словозначения интенсионал (ядро значения), импликационал (все стереотипные ассоциации, традиционно связываемые с денотатом) и эмоционал (субъективно-оценочный компонент содержания) По мнению автора, предписывающие компоненты значения могут соотноситься с любым из трех перечисленных аспектов словозначения [Никитин 1974]

Исходя из этой схемы, в лексике эрзянского и английского языка выделяются три больших пласта

1) слова с интенсиональными прагматическими компонентами,

2) слова с эмоциональными прагматическими компонентами,

3) слова с импликациональными прагматическими компонентами

По мнению В И Заботкиной, прагматические компоненты соотносящиеся с интенсионалом, кодируют профессиональный и социальный параметры участников ситуации общения, что соотносится со стратификационной вариативностью языка (классовая и слоевая принадлежность, принадлежность к социальным институтам, профессиональным общностям) [Заботкина 1991 64] Они, как правило, употребляются в узкоспециальных сферах

Необходимо отметить, что профессиональный параметр в последние годы является чрезвычайно активным фактором, формирующим прагматику слова Так, например, в современном эрзянском языке слова типа валъюр «корень слова», валбе «окончание», валмельгакс «послелог», валрисьме «предложение» и др ограничены рамками лингвистики Употребляя подобные слова в повседневной речевой ситуации, участники которой не обладают необходимыми фоновыми знаниями, говорящий рискует быть вообще непонятым, что в конечном счете затрудняет коммуникацию

В качестве дополняющего можно привести пример из английского языка Так, такие слова, как phonetics «фонетика», tense «временная форма глагола», mood «наклонение», morpheme «морфема» и др ограничены рамками регистра научного изложения в области лингвистики Однако встречаются и такие производные слова, как grammaticalness «грамматичность», sentence-ness «предложность», textless «безтекстность» и др , которые создаются авторами для оптимизации высказывания Они могут отличаться мотивированностью морфологической структуры

Лексика быстро реагирует на все изменения, происходящие в жизни общества Возросшая профессиональная дифференциация языка объясняется

тем, что за последние десятилетия появились новые сферы, стратифицирующие употребление разговорной лексики по профессиональному параметру Это, прежде всего, компьютерная техника, аудио- и видеотехника, телевизионный жаргон и пр

Прагматические компоненты могут соотноситься с эмоционалом значения и быть эксплицитно выражены через словарную помету (уничижительный, иронический, шутливый), эмоционально окрашенные словообразовательные элементы, оценочные слова в дефиниции

Слова, содержащие прагматические компоненты в эмоционале значения, закрепляют ограничения по линии ситуативной вариативности ролевые отношения участников коммуникации (симметричные, взаимодействующие участники которых имеют равное социальное положение, примерно одинаковый возраст, один и тот же пол, асимметричные), формы локализации (место и обстановка) тех или иных ролевых отношений в пространстве и времени, сфера коммуникативной деятельности В аспекте ситуативной вариативности нам представляется также необходимым учитывать намерение говорящего (унизить, оскорбить, похвалить и т д), что является составной частью цели коммуникативного акта

Вся эмотивная лексика с положительной семантикой в эрзянском языке подразделяется на два типа Первый тип - это слова, обладающие устойчивой эмоциональной окрашенностью Они могут передавать в максимально сжатой и эффектной форме эмоции говорящего, вызывать у слушателя те или иные чувства и определенную ответную реакцию, выражают положительные эмоциональные состояния человека - несут оттенок ласки, одобрения, добродушия, теплоты, передают чувство восторга, восхищения, любви, счастья, например вечкема «любовь», кеняркс «радость», мазыйка «красавица», мазычи «красота» и др Вадря шкась Шкасъ мазый Кулонь куломазот эрявлить истямо мазысэ, - думазевсь Сеелъ [Раптанов 1985 71] «Хорошее время Время красивое До смерти жил бы в такой красоте, -задумался Сеель (прозвище, букв Еж)» Лексическая единица мазы «красота» несет положительное эмотивное значение, поэтому говорящий использует ее для передачи чувств любви, восторга, которые переполняют его Вторую группу эмотивной лексики с положительным значением составляют нейтральные слова, транспонируемые в область эмотивной лексики Эта группа слов используется в необычных лексико-грамматических значениях, потому что их семантическая система включает в себя передачу как прямого, так и переносного содержания с эмотивным оттенком Например Эрьга, дугай, минь апак севно [Коломасов 1996 81] «Ну-ка, сестричка, мы без ругани » Слово дугай «сестра», нейтральное в семантическом плане, в данном контексте выступает с эмотивным значением несет в себе оттенок доброты, добродушия, ласкового и дружелюбного отношения, которое для его семантики является основным Напротив, слова аварьган «плакса», азгун «бездельник», аптюк «глупец, дурак», злыдарь «бродяга», тюриця «драчун» и т п, обозначающие

отрицательные общественные явления, вызывают у человека негативное отношение Ды истя теитъкак севныцянь вакска ютамсто паро ломань сельги лавтовонзо троке ды чеки-поки, тюриця лангс а варштыяк [Куторкин 1997 19] «Да так и делают проходя мимо скандалиста, хороший человек плюнет через плечо и перекрестится, а уж на драчуна и не посмотрит»

Эмоционально-оценочный компонент значения может поддерживаться суффиксами эмоциональной оценки, которые сохраняют заложенный в них основной смысл, а также обладают экспрессивными качествами, что усиливает их стилистическую нагрузку Так, суффиксы -ка (-кай), -ке, -не/-нэ, чаще всего, привносят в высказывание положительные оттенки - Тон бу, оймипем, кандовлить вейке пачалгее монет варчамс [Коломасов 1996 49] «- Ты бы, душенька моя, принесла бы мне сюда один блинчик отведать» Автор с помощью слова ойминем «душенька», которое выступает с положительным значением, несет в себе оттенок добродушия, нежности, показывает произошедшие перемены в отношениях героев - Насты и Яхима, - Ну, сазорка, - мерсь Яхим казнетнень максомсто, - ней тонеть пандя якамс эрзянь покайсэ [Коломасов 1996 15] «- Ну, сестричка, теперь уж хватит тебе ходить в эрзянском покае» Слово сазорка «сестричка» несет положительное эмотивное значение и употребляется для выражения соответствующих эмоциональных состояний - доброжелательности, ласки, в нем присутствует оттенок любовного отношения, Появась поездэсь Be пельде сон неявсь налкшкекс [Абрамов 1967 8] «Показался поезд Со стороны он выглядел игрушкой» В слове налкшке «игрушка» суффикс -ке указывают на маленький размер ДВ Цыганкин (1983) указывает и на тот факт, что в эрзянской поэзии, например, очень часто уменьшительные суффиксы употребляются чисто экспрессивно, без всякого уменьшительного значения

Однако слова с этими же суффиксами могут употребляться в ироническом, уничижительном, пренебрежительном, фамильярном значении Тон яла монь ловат эйкакшкекс [Куторкин 1976 181] «Ты до сих пор меня ребеночком считаешь »

Суффиксы -арь, -гай (-ган) в составе имен существительных несут оттенок фамильярности, грубоватости Кортнесть, буто сонзэ тетянзо-аванзо ульнесть злыдарият ... [Щеглов 1980 6] «Говорили, будто его родители были бродягами », Кольнягай мазыйкась енонзо [Миколень] а варштнияк [Доронин 2001 9] «Избалованная красотка в его [Миколя (Николая)] сторону и не смотрит»

Таким образом, эмоционально-оценочное значение может отражать положительное и отрицательное в содержании самих понятий, а также поддерживаться суффиксами эмоциональной оценки

Если прагматические компоненты соотносятся с импликационалом значения, они также выносятся в прагматическую зону и снабжены специальными словарными пометами, фиксирующими возрастные,

национальные, территориальные, а также ролевые отношения участников коммуникации (симметричные/асимметричные)

Прагматически релевантными в данном случае являются фоновые знания, связанные с культурой, традициями, бытом, религией нации, с практикой использования вещи, со спецификой социального устройства общества Именно эти компоненты, с точки зрения В И Заботкиной, представляют наибольший интерес для прагмалингвистики, носят, как правило, имплицитный характер, не отражены в словарях и существуют в языковом сознании носителей языка [Заботкина 1991 65]

В эрзянском языке слов с прагматическими компонентами, локализующимися в импликационале значения, возникших на собственной языковой почве, не так уж много В основном, они представляют собой заимствования из русского языка, являющиеся, чаще всего, бранными, нецензурными лексемами

Эта лексическая группа в своем составе содержит слова, употребляемые в пренебрежительной форме по отношению к человеку В какой-то мере мы можем отнести сюда, например, такие слова, как нузякс «лентяй», целак «неумелый, неспособный, неумеющий», анта «глупый, безумный»

Таким образом, можно говорить о реальности существования в семантической структуре слова прагматических компонентов При этом, однако, ошибочно было бы утверждать, что прагматика слова соотносится с каким-то одним аспектом структуры словозначения Напротив, она пронизывает все ее аспекты Иными словами, можно говорить о существовании определенной типологии прагматических компонентов в значении слова

По мнению В И Заботкиной, при изменении семантической структуры лексемы, при развитии новых лексико-семантических вариантов меняется и ее прагматика [Заботкина 1989 66] И в связи с этим возникают два вопроса 1) каким образом изменения в семантике связаны с изменениями в прагматическом потенциале слова'', 2) как изменения в употреблении слова связаны с расширением семантической структуры слова9, которые требуют ответа

Отвечая на первый вопрос, на наш взгляд, необходимо рассмотреть слова, значения которых локализуются в эмоционале и импликационале, т к они обладают большей прагматической отмеченностью, ибо несут в своей семантике элементы характеристики, оценки, создающие определенный эффект, поэтому они в большей степени требуют учета ограничений на их употребление

Схема процессов изменения эмоционала (его оценочного компонента) строится, по мнению В И Заботкиной, по принципу трех осей

1) по линии прибавления идут процессы а) мелиорации (в случае прибавления положительной оценки), или б) пейорации (в случае индуцирования отрицательной оценки),

2) по линии убавления идет процесс нейтрализации (переход значения из оценочного в нейтральное),

3) по линии замены идет процесс энантиосемии (изменение знака оценки на противоположный) [Заботкина 1989 69-70]

В данной работе была использована идея В И Заботкиной относительно изменения эмоционала, в результате, на материале эрзянского языка был выполнен анализ значения слова

Процесс мелиорации Семантически нейтральное слово получает ярко выраженное эмотивное созначение с положительной окраской и выходит на первый план Очень часто в эрзянском языке для передачи положительного значения используются флоризмы Так, например, употребляя такие слова, как килей «береза» относительно человека, мы имеем в виду «стройную, изящную девушку или женщину», пиче «сосна» - «высокого, стройного, подтянутого человека», тумо «дуб» - «здорового, крепкого телосложения человека» и т п • Гава ютксост прок пиче тумонъ роща куншкасо [Чесноков 1974 145] «Гава среди них как сосна посреди дубовой рощи» Слово пиче «сосна» является нейтральным, но в данном контексте становится эмоциональным

Зооморфизмы, употребляемые с положительным значением, встречаются в незначительной степени гулька «голубь» - «нежная, ласковая, красивая девушка или женщина», цянав «ласточка» - «милая, красивая девушка или женщина» Тейтересь венстизе кеченть Иван атяненъ, тона симизе брагантъ, чевтьстэ мерсъ - Пасиба, цянавнем [Юпочагин 1997 14] «Девушка протянула ковш деду Ивану, тот выпил брагу, мягко сказал -Спасибо, ласточка»

Процесс пейорации. Многие в семантическом отношении нейтральные слова могут быть использованы для выражения как положительных, так и отрицательных эмоциональных оценок Контекст помогает выявить и раскрыть эмотивные смыслы того или иного слова В частности, в эрзянском языке в качестве подобной лексики часто используются зооморфизмы, передающие при этом субъективную оценку автора Появление новых лексико-семантических вариантов имен лица для существительных, по своему основному значению относящихся к разряду имен животных, идет путем метафорических переносов на основе ассоциативных представлений о характере и повадках животных и птиц и об их внешнем виде Новые значения, образованные от имени животного, могут также квалифицировать лицо по умственным способностям (ср варака «ворона» как птица и варака относительно человека — «ротозейка, разиня», ваз «теленок» - «тихий, безропотный, не имеющий своего мнения человек», гала, дига «гусь» — «важный, высокомерный человек», ривезь «лиса» — «хитрый, коварный человек» и др ) Эзить сода' Ну, ней кармат содамонзо, кодамо сон тувось [Коломасов 1996 76] «Не знал' Ну, теперь будешь знать, какой он свинья »

Флоризмы, используемые в качестве лексики, маркированной отрицательными коннотациями, используются реже кшуманъ «редька» -

«нединамичный, боящийся малейших перемен в жизни человек», кирмалав «репейник» - «надоедливый, занудный человек», перець «перец» - «бойкая, языкастая, в какой-то мере даже скандальная женщина» и т д Басня каштангалесь [Татьяна], мейле кирмалав ладсо педясь, кодаяк а сезеви [Абрамив 1980 30] «Сначала зазнавалась [Татьяна], потом, словно репей пристала, никак не оторвется»

Процесс нейтрализации происходит при переходе значения слова из оценочного в нейтральное Так, в английском языке одной из самых болезненных областей является обозначение расовых и национальных проблем, в связи с этим с течением времени ряд слов, не вызывавших ранее отрицательных ассоциаций, был исключен из речи Так, например, с 1920 по 1960 годы единицы Negro «негр», colored person «цветной» использовались без каких-либо ограничений, а в настоящее время эти слова могут быть восприняты как оскорбление Единица black «черный» претерпела обратный процесс - в 1960-х black «черный» из оскорбительного слова перешло в разряд приемлемых и даже предпочтительных обозначений американцев африканского происхождения

Для эрзянского языка явление нейтрализации не свойственно По всей видимости, исторически это объясняется отсутствием расовых проблем, а может быть, такая лексика и была, но не сохранилась

Процесс энантиосемии, т е изменение знака оценки на противоположный Например, в английском языке слово bad «плохой» развило новое значение «хороший» (ограничено в употреблении рамками негритянского населения)

Процесс энантиосемии имеет место в английском языке, однако другим языкам он практически не свойственен, при этом возникшая подобным образом лексика проникает из английского языка в русский, а через него - в мордовские, в частности и в эрзянский

Итак, появление нового лексико-семантического варианта в семантической структуре слова меняет (расширяет) прагматический потенциал всей лексемы Расширяется спектр ситуаций, в которых слово может быть употреблено, но в то же время появляются и новые ограничения на употребление

Ответив на один из поставленных выше вопросов, а именно, каким образом изменения в семантике связаны с изменениями в прагматическом потенциале всей лексемы, перейдем к рассмотрению вопроса о том, как изменения в употреблении слова связаны с расширением его семантической структуры

Новые значения могут развиваться у слова вследствие его употребления в необычной для него функции - в новом функциональном стиле, в новой социальной ситуации Слово приобретает новый оттенок значения, который затем оформляется в новый лексико-семантический вариант этого слова Происходят изменения в семантической структуре, как всей лексемы, так и в отдельном лексико-семантическом варианте

Однако, результаты исследования позволяют констатировать, что собственно мордовских (мокшанских или эрзянских) новых профессиональных жаргонизмов фиксируется незначительное количество Неологизмы появившиеся в этих языках являются заимствованиями

Следовательно, мы можем заключить, что в результате взаимодействия прагматических и семантических компонентов слова появляются новые лексические единицы Таким образом, можно говорить о наличии в языке системы различных видов варьирования, диалектически связанных между собой

Для обоснования концепции взаимодействия прагматики и семантики лексических единиц в данном исследовании были изучены эвфемизмы, являющиеся по своей природе социальными образованиями

Основными критериями идентификации эвфемистического субститута является наличие отрицательного компонента у заменяемой единицы и способность эвфемистического переименования модифицировать значение исходной единицы в сторону его «улучшения» Среди социально-психологических факторов эвфемизации мы выделяем страх и религиозный трепет, включающий явления смерти и суеверный страх перед какими-либо явлениями Здесь действует главный прагматический принцип, который может быть определен как принцип табуирования Так, в эрзянском языке слово куломс часто заменяется словами и словосочетаниями типа венемемс «вытянуться», седеезэ лоткасъ чавомо «сердце [его/ее] перестало стучать», тевензэ тейневсть «дела [его/ее] доделаны и т д Весе сюрдонзо-морганзо невтизе нужась Катянъ тетянстэнь-аванстэнь, ветинзе камюс - оймасть [Чесноков 1974 170] «Все свои сучки-зазубрины показала нужда Катиным родителям, довела до могилы - успокоились»

Субституции такого рода встречаются и в английском языке Так, чтобы уменьшить страх перед смертью, католическая церковь заменила фразу extreme unction, предполагающую агонию, нахождение на грани смерти фразой anointing of sick «помазание больного», слово penance «страх возмездия» заменено на rite of reconciliation «возвращение к Богу» Однако в современном английском языке данная группа немногочисленна

Далее, нами были выделены морально этические причины. Сюда мы отнесли такие запретные сферы бытия человека, как интимная жизнь, физическая либо умственная неполноценность, некоторые слова, обозначающие части человеческого тела, которые часто заменяются более мягкими, благозвучными Например, в эрзянском языке вместо слов мукоро, удалкс «зад» чаще употребляются озамо тарка, чевте тарка, карксамоало енкс, вместо поте — меште «грудь (женская)» и др Путомс бу вана сонзэ те эзементъ лангс, ды елганя илейнесэ озамо тарканть ланга каванямс истя, штобу винавтомо похмелесь прястонзо ютаволь [Коломасов 1996 64] «Положить бы его на эту скамейку и так угостить прутьями по месту, предназначенному для сидения, чтобы без водки похмелье прошло»

Соизмеримые процессы происходят и в других языках Так, например, в английском языке в этом случае довольно часто используются такие слова,

как disable, special «умственно отсталые люди», отстающих студентов называют - underachievers, людей, страдающих частичной потерей слуха -hearing impaired, людей, страдающих речевыми расстройствами, называют speech-impaired На смену insane asylum «приют для душевнобольных» пришло выражение mental hospital «психиатрическая больница»

И третий фактор является как правило стремлением скрыть истинное положение дел по соображениям престижа. Основным мотивом является желание выглядеть «успешно», стремление к созданию респектабельного имиджа Так, в эрзянском языке в свое время заменили практически все наименования профессий русскими лексемами вместо скалонь потявтыця (букв «доящий коров») - «доярка» (и даже не «доярка» - а «оператор машинного доения»), вместо стадань ваныця (букв «смотрящий за стадом») - «пастух», вместо тонавтыця - «учитель» и т д Времена изменились, и сейчас в эрзянском языке наблюдается обратная тенденция вместо подобных терминов-русизмов используются собственно эрзянские слова Иными словами, эвфемистическая замена определяется особенностями культуры общества, историческими и общественными изменениями, то есть всей внелингвистической реальностью

В английском языке процесс переименования названий профессий проходит более масштабно Можно привести такие примеры mortician «владелец похоронного бюро» вместо undertaker «гробовщик», realtor «агент по операциям с недвижимостью» вместо real estate man «агент по продаже земли и недвижимости», beautician «стилист» вместо hairdresser «парикмахер» и т д

Таким образом, эвфемизмы являются превосходными семантическими «добавками» для достижения желаемого прагматического эффекта высказывания, для реализации прагматической установки на воздействие

Во втором разделе «Особенности актуализации прагматических компонентов содержания слова в эрзянских текстах» рассматривается взаимодействие прагматики слова с прагматикой текста В данной работе изучение прагматического аспекта функционирования слова не ограничивается рамками отдельного предложения Нами был также выбран уровень текста, ибо слова, словоформы и словосочетания являются лишь составной частью коммуникативного действия в рамках самостоятельных текстов

Поскольку для рассмотрения особенностей актуализации прагматических компонентов слова нами выбран уровень текста, целесообразно выделить одну из наиболее существенных его характеристик -когезию (от английского cohesion - сцепление)

Когезия осуществляется за счет различных языковых средств, в лингвистической литературе получивших название «средств межфразовой связи (МФС)» [Валгина 1991 385, Васильева 1988 62, Водясова 2000 51, Ипполитова 1998 16 идр] По своему составу средства МФС не однородны Они подразделяются на лексические и грамматические

Из лексических средств связи наиболее используемыми являются лексический повтор, синонимическая лексика, перифрастические выражения и т д Они играют большую роль в создании связности текста, его завершенности и монотемности

Лексический повтор, относится к эксплицитному типу смыслового повторения слова или словосочетания в составе одного предложения, абзаца или целого текста Его использование придает высказыванию точность, конкретность, строгость, ясность Вирень покш кужо Кужонть куншкасо колмо сыре пекшеть [Абрамов 1988 50] «Большая лесная поляна В центре поляны три старые липы» Связь компонентов текста осуществляется за счет контактного лексического повтора кужо «поляна» - кужонть «поляны (ген)»

Синонимические замещения и перифрастические выражения относятся к имплицитному типу смыслового повторения Лексическая близость определенных членов смежных предложений служит показателем их структурной соотнесенности В отличие от лексического повтора, в этом случае часть структуры, предназначенная для повторения в последующем компоненте, заменяется или синонимами, или перифразами

Функционально, и лексические повторы и синонимические замещения и перифразы нацелены на создание связности и цельности, но вместе с тем, данные средства позволяют актуализировать прагматические компоненты лексического значения слова

Богатство синонимической лексики, ее стилевое разнообразие позволяет автору более широко развить образ, раскрыть идейно-тематическое содержание, выразить разнообразные оценки, передать чувства и состояние героев, их взаимоотношения, связь с действительностью, окружающей средой (природой) и тд Маней чись, эрьва ендо кайсевиця эйкакшонь вайгельтне, моданть эйстэ молиця летьке чинесь ды тундонь кецямонь весе шалтось апак фатя пансизь Захаронь мелявксопть. Стака арсематне полавтовсть шожда арсемасо [Абрамов 1987 10] «Ясный день, со всех сторон раздающиеся детские голоса, идущий от земли влажный запах и весь радостный весенний гомон неожиданно прогнали думу Захара Тяжелые мысли сменились легкими мыслями » В данном примере повторное использование эмоционально окрашенного стака арсематне «тяжелые думы» в качестве распространенного подлежащего вместо возможного лексического повтора (мелявксонть «думу» - мелявкстнэ «думы») последовательно развивает смысл текста, обогащает его либо за счет новой коннотации

Ряд • синонимов и перифрастических выражений, отмечает В С Соловьева, выполняют «роль усиления экспрессии», являются «средством конденсирования модальности (подчеркивают, актуализируют точку зрения говорящего), активизируют внимание читателя, конкретизируют художественный образ и выражают позицию автора по отношению к этому образу, т е усилительная и эмоционально-экспрессивная роль» таких рядов «сочетается с оценочно-характеризующей и прагматической» [Соловьева

1991 67] В качестве перифраз используются как отдельные слова, так и целые словосочетания, они могут быть как контактными, так и дистантными

Следует отметить, что многократное употребление слова в конкретно-типизированной коммуникативно-прагматической ситуации неизбежно находит свое отражение в узуальной закрепленности прагматического смысла, а «уместность» использования слова способствует его наибольшей прагматической эффективности

В процессе реальной коммуникации реализация системного потенциала языковых еДиниц в значительной степени зависит от факторов ситуации, которые получают свое вербальное выражение в коммуникативно-прагматическом контексте В данном случае наиболее релевантными факторами оказываются адресант (субъект речи) и адресат, предмет и цель коммуникации, конкретная обстановка, место и время коммуникативного акта В этом случае на языковое значение слова, зафиксированное в системе языка, может накладываться значение ситуативное, или контекстуальное При изучении поведения знака в реальном процессе коммуникации, его контекстуальное значение может даже выдвигаться на первый план, затемняя или трансформируя основное, системное значение

Контекст в большой степени влияет на возникновение у слова различных коннотаций (часто эмоционально-, экспрессивно-окрашенных) Так, например, Ф М Чесноков в рассказе «Лия толт ней кармастъ паломо» [Чесноков 1974 91-99] «Другие огни теперь стали гореть» при описании героя использует имя прилагательное сыре «старый (-ая, -ое, -ые)», насыщая его различными смысловыми нюансами Пахом атядо сыре велесэнть ломаньгак арась Ули ансяк калмазырьсэ, латко чиресэ, тумо, кона сондензэ сыре. Сеяк кармась коськеме Ансяк кизна вейке тарадкезэ пижелгады, лопатне ожосто ваныть чинть каршо Теке сыре ялгазо Пахом атянь Сынъ кавонест помнясызь, кода эрясть сыре пингень эрзятне » [Чесноков 1974 91] «В деревне старше деда Пахома и человека-то нет Есть только дуб на кладбище, на краю оврага, который старше него Да и тот начал сохнуть Только летом одна веточка его зазеленеет, листья желтеют на солнце Только этот (дуб) и есть старый друг деда Пахома Они оба помнят, как жили в старину эрзяне» Как видим, в этом фрагменте автор обыгрывает такие значения имени прилагательного сыре, как 1) старый (сыре ялгазо «старый друг (его)», 2) старый, старший (по возрасту) ( сыре ломаньгак арась « старше и человека нет», тумо сондензэ сыре« дуб старше него »), 3) старина ( эрясть сыре пингень эрзятне « жили в старину (букв старых веков) эрзяне ») Это слово, таким образом, становится семантически насыщенным элементом текста

Размеры контекста являются величиной переменной, так как они зависят от величины контекстообразующей единицы Иначе говоря, контекст - это любой отрезок речи, в котором реализуют свои значения контекстообразующие языковые единицы Однако этот отрезок не может быть больше, чем сегмент произведения, так как ССЦ является самой крупной языковой единицей Контекст имеет субъективный характер, ибо он

искусственно вычленяется из корпуса текста для анализа языковых единиц Текст же относится к объективным явлениям, так как он представляет собой продукт естественного акта речи и нацелен на актуализацию значений отдельных языковых единиц

Следует отметить, что особенности прагматической актуализации слова, как основной единицы языка, в пределах коммуникативно-прагматического контекста определяются контекстуально-ситуативными и контекстуально-прагматическими условиями При этом не менее значимым оказывается семантико-стилистический и прагматический потенциал слова В каждой конкретной ситуации общения слово может приобретать окказиональное значение

К наиболее частотным типам окказионального прагматического смысла относятся маркеры, содержащие информацию о субъекте речи с его различными социальными и индивидуально-психологическими характеристиками В качестве примера нами было рассмотрено слово Квази «Квази», объектом обозначения которого является один из наемных работников романа А Щеглова «Кавксть чачозь» Для рассмотрения семантико-стилистического потенциала анализируемой лексемы в отрывке текста, необходимо, прежде всего, обратиться к роману «Собор Парижской богоматери», так как именно благодаря этому произведению мир узнал такого персонажа, как Квазимодо В переводе с латинского "Квазимодо" означает "как будто" Квазимодо, замкнутый в себе из-за своего уродства человек, иногда напоминал зверя Именно через имя собственное Квазимодо происходит приращение к имени существительному Квази отрицательно-оценочной семы и осуществляется ассоциативная связь с объектом обозначения Однако нами были выделены контексты, в которых сема «плохой» приглушается, благодаря индуцированию в семную структуру слова Квази дифференциальных сем «сильный», «умелый», «сообразительный», «добрый»

Итак, формирование окказионального отрицательного стилистического смысла представляет собой двунаправленный процесс с одной стороны, происходит интенсификация отрицательной оценочной семы берянь «плохой», а с другой - ее приглушение

Лингвопрагматическая интерпретация данного художественного текста показала, что жители деревни по-разному отнеслись к внешнему виду героя, что вызвало у них самые различные реакции Именно поэтому имя Квази становится для них символом всего «некрасивого, нечеловеческого», и все они подхватили и приняли его, и таким образом оно окончательно закрепилось за работником

Подобного рода примеры обнаруживаются и в английком языке Так, например, слово Buccaneer «пират», объектом обозначения которой является один из главных персонажей романа Джона Голсуорси "The Man of Property" - Филипп Босини

В результате исследования было доказано, что в основе формирования прагматического компонента значения лежит тот или иной признак объекта

номинации Этот признак отражается в семной структуре значения слова как интенсиональный признак или как признак сильного, слабого и отрицательного импликационала В зависимости от контекстуальных и/или прагматических факторов, они становятся доминирующими и способствуют приписыванию референту нового свойства или качества эмоционально-оценочного и прагматического характера

Таким образом, прагматическая актуализация слова в художественном тексте может быть представлена как сложный текстовый процесс, происходящий на основе взаимосвязи и взаимообусловленности отдельных коммуникативно-прагматических контекстов, объединяемых в относительно самостоятельную целостную структуру с точки зрения выполняемой коммуникативно-прагматической задачи

В заключении подводятся итоги исследования и излагаются основные выводы, сделанные на основе изученного материала

Основные научные положения и результаты диссертационного исследования отражены в следующих публикациях

1 Бутяева, О Г Соотношение прагматического и семантического компонентов в структуре значения слова / О Г Бутяева // Традиции и новаторство в гуманитарных исследованиях сб науч тр , посвящ 50-летию ф-та иностр яз Мордов гос ун-та им H П Огарева / редкол Ю M Трофимова (отв ред)идр - Саранск Изд-во Мордов ун-та, 2002 - С 152153

2 Бутяева, О Г Креативное словообразование в мордовском и английском языках / О Г Бутяева // Актуальные вопросы мордовской филологии межвуз сб науч тр / под ред Водясовой JI П , Мордов гос пед ин-т - Саранск, 2003 - С 12-14

3 Бутяева, О Г Лексическое значение слова соотношение семантического и прагматического компонентов (на материале эрзянского языка) / О Г Бутяева, JI П Водясова // Научное наследие M Е Евсевьева в контексте национального просветительства Поволжья (к 140-летию со дня рождения мордовского просветителя) материалы Всеросс науч конф (1113 мая 2004 г, г Саранск) / Мордов гос пед ин-т в 3-х ч Ч 1 -Саранск, 2004 - С 148-153

4 Бутяева, О Г Прагматическая дифференциация лексики (на материале английского и эрзянского языков) / О Г Бутяева // Лингвистические и экстралингвистические проблемы коммуникации теоретические прикладные аспекты межвуз сб науч тр / МГУ им H П Огарева , редкол Ю К Воробьев (отв ред ) и др - Саранск Тип «Крас Окт», 2004 -Вып 3 -С 6-10

5 Бутяева, О Г Прагматика и семантика эвфемистической лексики (на материале эрзянского и английского языков) / О Г Бутяева // Финно-угристика 6 межвуз сб науч тр / МГУ им H П Огарева , [редкол M В Мосин (отв ред ), A M Кочеваткин, M H Бакутова и др ] - Саранск Тип «Крас Окт », 2005 - С 40-47

6 Бутяева, О Г Локализация прагматических компонентов слова в

эмоционале значения / О Г Бутяева // Иностранные языки в диалоге культур экономика, политика, образование материалы региональной конференции (29-30 ноября 2005 г, г Саранск) / редкол Ю К Воробьев (отв ред ) и др -Саранск Копи-центр «Референт», 2005 -С 115-118

7 Бутяева, О Г Контрастивное изучение эрзянского и английского языков / О Г Бутяева // Актуальные вопросы мордовской филологии Вып 3 межвуз сб науч тр / под ред Водясовой Л П , Мордов гос пед ин-т -Саранск, 2005 -С 10-13

8 Бутяева, О Г Слово, текст, прагматический контекст / О Г Бутяева // Актуальные вопросы мордовской филологии Вып 3 межвуз сб науч тр / под ред Водясовой Л П , Мордов гос пед ин-т — Саранск, 2005 - С 1319

9 Бутяева, О Г Когнитивно-прагматические аспекты обработки художественнного текста / О Г Бутяева // Актуальные проблемы устной и письменной коммуникации теоретические и прикладные аспекты межвуз сб науч тр / редкол Ю К Воробьев (отв ред ) [и др ] - Саранск Тип «Крас Окт », 2006 - С 18-21

10 Бутяева, О Г Локализация прагматических компонентов слова в импликационале значения в эрзянском и английском языках / О Г Бутяева // Актуальные проблемы устной и письменной коммуникации теоретические и прикладные аспекты межвуз сб науч тр / редкол Ю К Воробьев (отв ред ) [и др ] - Саранск Тип «Крас Окт », 2006 - С 83-84

11 Бутяева, О Г Формирование окказиональных смыслов лексической единицы в коммуникативно-прагматическом контексте / О Г Бутяева // Мордовская филология в контексте национальной культуры материалы Всероссийской научно-практической конференции (23-24 марта 2006) / под ред В M Макушкина, Мордов гос пед ин-т - Саранск, 2006 - С 9-11

12 Бутяева, О Г Интеграция родного и иностранного языков теоретико-методологический аспект изучения прагматики профессиональной лексики в эрзянском и английском языках / О Г Бутяева, Л П Водясова // Культура и общество [Электронный ресурс] Интернет-журнал МГУКИ / Моек гос ун-т культуры и искусств - Электрон журн -M МГУКИ, 2004 - № гос регистрации 0420600016 - Режим доступа http // www е - culture ru / Articles / 2006 / Butyayeva pdf, свободный - Загл с экрана

13 Бутяева, О Г Связь родного языка с иностранным теоретико-методологический аспект изучения прагматического значения слова в эрзянском и английском языках / О Г Бутяева, Л П Водясова // Интеграция образования Научно-методический журнал / Саранск, 2006 - №4 - С 183186

Подписано в печать 19 04 07 Объем 1,25 п л Тираж 100 экз Заказ № 785 Типография Издательства Мордовского университета 430000, г Саранск, ул Советская, 24

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Бутяева, Ольга Григорьевна

Предисловие.

Введение. История становления прагматики в лингвистической литературе.

1. Прагматическая дифференциация лексики эрзянского языка.

1.1. Прагматическая дифференциация лексики и ее связь с семантикой.

1.1.1. Локализация прагматических компонентов слова в интенсионале значения.

1.1.2. Локализация прагматических компонентов слова в эмоционале значения.

1.1.3. Локализация прагматических компонентов слова в импликационале значения.

1.2. Соотношение прагматической и семантической вариативности лексики

1.3. Прагматика и семантика эвфемистической лексики.

Выводы.

2. Особенности актуализации прагматических компонентов содержания слова в эрзянских текстах.

2.1. Прагматическое значение слова и текст.

2.2. Текст и прагматический контекст.

2.3. Контекстуальная обусловленность формирования окказиональных прагматических смыслов.

Выводы.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Бутяева, Ольга Григорьевна

Учитывая то, что слово является не только единицей номинации, но и единицей, участвующей в коммуникации, очевидно, следует говорить о появлении нового направления в изучении лексического состава языка -функциональной лексикологии, которая должна заниматься изучением прагматического аспекта лексики, т.е. выявлять внутренние закономерности, которым подчиняется выбор и адекватное употребление слов в конкретном коммуникативном акте, а также определять связь между процессами создания новых слов и их коммуникативно-прагматической направленностью. Таким образом, возникает необходимость исследовать основные тенденции развития словарного состава эрзянского языка, с одной стороны, и его функционирования с другой.

Актуальность исследования определяется необходимостью детального изучения закономерностей употребления такой единицы языка, как слово в коммуникативном акте, а также выявления связи между процессами создания слова, и его прагматической направленностью. Данные вопросы не были предметом самостоятельного исследования в финно-угроведении.

Избранный ракурс изучения слова, позволяющий проводить исследование на основе достижений таких лингвистических дисциплин, как функциональная лексикология и динамический синтаксис, лингвистика текста, культурная антропология, семантика, теория деятельности, социология, а также установление и описание онтологических свойств и лингвистического статуса прагматического компонента содержания слова и его соотношения с лексическим значением определяет научную новизну диссертации. Новым является и то, что в работе впервые изучаются прагматические особенности функционирования слова в эрзянском языке в конкретных коммуникативных актах и в пределах целого текста.

Основная цель исследования - описать прагматические компоненты структуры слова в их соотнесенности с семантическими, выявить особенности актуализации слова в конкретных условиях речевого общения и определить механизмы его взаимодействия с текстом в системе коммуникации в эрзянском языке.

В рамках сформулированной цели предполагается решение следующих задач:

1) выявить, какие факторы (интра- или экстралингвистические) влияют на образование слова в эрзянском языке;

2) показать соотношение семантического и прагматического компонентов в структуре значения слова;

3). определить критерии идентификации эвфемизма; 4) выявить номенклатуру контекстов употребления слова, в разных лексических значениях;

5) выявить характеристики текста, детерминирующие появление окказиональных значений слова в тексте.

В работе был исследован комплексный метод исследования. При определении онтологических характеристик прагматического компонента и его лингвистического статуса используется метод компонентного анализа (прием анализа словарных дефиниций, многоступенчатый дефиниционный анализ, моделирование унифицированной словарной дефиниции). Для установления характера' прагматической актуализации слова и содержательной интерпретации окказиональных прагматических значений - методы контекстуально-ситуативного анализа и лингвопрагматическая интерпретация окказиональных смыслов с привлечением факторов коммуникативно-прагматической ситуации.

Материалом для изучения проблемы послужили художественные произведения эрзянских (К.Г. Абрамов, М. Брыжинский, А. Ганчин, А. Доронин, Ч. Журавлев, П. Ключагин, В. Коломасов, И. Кривошеев, А.Д. Куторкин, П. Прохоров и др.) и англо-американских авторов (A.S. Byatt, А. г . »

Christie, F. Fitzgerald, J. Fowles, E.M. Forster, J. Galsworthy, A. Hailey, J. London и др.) общим объемом около 12. 286 страниц.

В силу довольно хорошей разработанности проблемы прагматического компонента слова в англистике при исследовании заявленной проблематики диссертации автор использует некоторые положения прагматической теории, выполненной на материале английского языка западноевропейскими, американскими (США) и отечественными лингвистами. Примеры на английском языке, цитаты из работ английских авторов, посвященных прагматике и компонентной структуре лексического значения слова используются в данной работе не с целью сопоставления или сравнительного анализа, а для более репрезентативного охвата заявленной проблематики.

При работе над диссертацией использованы труды отечественных и зарубежных исследователей по проблемам прагматики и семантики слова (Э.С. Азнаурова, Н.Д. Арутюнова, Л.П. Водясова, В.И. Заботкина, В.И. Карасик, JI.A. Киселева, Г. Клаус, Ч. Моррис, М.В. Никитин, И.П. Сусов, Д.В. Цыганкин и др.) Т. Givon, G. Leech, J.L. Lemke, J. Lyons, R. Pozner, D. Wunderlich и др.).

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что лингвистическое описание прагматического компонента семантической структуры слова, установление его соотношения с другими типами значения номинативной единицы расширяет наши знания о семантическом потенциале словесного знака, а выделение слоя прагматически маркированной лексики дополняет традиционную стилистическую стратификацию современного эрзянского языка.

Практическая ценность работы состоит в том, что ее положения и выводы могут быть использованы в лекциях по лексикологии (раздел «Семантическая структура слова») и теории перевода (раздел «Прагматика и перевод»), в курсах по выбору по лингвопрагматике, на лекционных и семинарских занятиях по стилистике эрзянского языка.

Апробация работы. Основные теоретические положения диссертации и результаты практического исследования были изложены в докладах на научных конференциях студентов и преподавателей в МГПИ им. М.Е. Евсевьева «Евсевьевские чтения» (Саранск, 2004 г.), в МГУ им. Н.П. Огарева «Огаревские чтения» (Саранск, 2005 - 2006 г.г.), на Всероссийских научных конференциях «Научное наследие М.Е. Евсевьева в контексте национального просветительства Поволжья (к 140-летию со дня рождения мордовского просветителя)» (Саранск, 11-13 мая 2004 г.), «Мордовская филология в контексте национальной культуры» (Саранск, 23-24 марта 2006 г.), Региональной научно-практической конференции «Иностранные языки в диалоге культур: экономика, политика, образование» (Саранск, 29-30 ноября 2005 г.) и отражены в тринадцати публикациях.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Прагматический компонент семантической структуры слова является частью его лексического значения и может быть выражен одним из признаков сильного импликационала, сочетанием импликационных признаков с интенсиональными, или эмоциональными коннотациями, что позволяет выдедить. прагматически маркированный слой лексики в эрзянском языке. 2. Критериями идентификации эвфемизма являются наличие отрицательного компонента у заменяемой единицы и её способность изменять значение в сторону его улучшения.

3. Формирование прагматических смыслов слова обуславливается контекстуально и ситуативно.

Оформление диссертации. В целях экономии места ссылки на источник даются по следующей формуле: автор, год издания работы, страница. При отсутствии автора наименование источника приводится в сокращенном виде, по первым буквам названия, после него - год издания, а затем - страница, например: CJIT 1974: 67 означает «Словарь лингвистических терминов», год издания 1974, страница 67. Иллюстративный материал, извлеченный из текстов, приводится в неизмененном виде. Структура и объём работы. Диссертация состоит из предисловия, введения, двух разделов, заключения, списков использованной литературы: научной, научно-методической - из 163 наименования, художественной - 48 наименований с указанием принятых в тексте диссертации сокращений их названий.

Работа изложена на 172 страницах.

В предисловии обосновывается актуальность темы исследования, подчеркивается научная новизна, теоретическая и практическая ценность диссертационного сочинения, формулируются цель и основные задачи работы, описываются материал и источники исследования, определяется структура диссертации.

Во введении излагается история становления прагматики, рассматриваются различные точки зрения на предмет и сущность этого раздела семиотики.

В первом разделе «Прагматическая дифференциация лексики эрзянского языка» рассматриваются вопросы соотношения семантического и прагматического компонентов в содержательной структуре слова, описания лексики по линии ограничений на ее употребление в определенных типах ситуаций, выявления сфер запретного и причин возникновения эвфемистической субституции.

Во втором разделе «Особенности актуализации прагматических компонентов содержания слова в эрзянских текстах» рассматривается взаимодействие прагматики слова с прагматикой текста. Особенности прагматической актуализации слова, как основной единицы языка, в пределах коммуникативно-прагматического контекста определяются контекстуально-ситуативными и контекстуально-прагматическими условиями. При этом не менее значимым оказывается семантико-стилистический и прагматический потенциал слова. В каждой конкретной ситуации общения слово может приобретать окказиональное значение.

В заключении подводятся итоги исследования и излагаются основные выводы, сделанные на основе изученного материала.

Введение

История становления прагматики в лингвистической литературе

Термин «прагматика» трактуется по-разному в современном языкознании, по-разному определяются её границы и содержание. Каждое исследование ставит перед собой задачу дать собственное понимание сущности этого явления.

Идеи прагматики начали свое развитие с 60-70-х годов XX века под влиянием философско-семиотических концепций Ч. Пирса, Р. Карнапа, Ч. Морриса, JI. Витгенштейна. Именно Ч. Моррис ввел в научный оборот сам термин «прагматика». Все последующие исследования в этой области опираются на предложенное им понимание прагматики как учения об отношении знаков к тем, кто ими пользуется, в связи с чем, эта дисциплина имеет дело со всеми психологическими, биологическими и социологическими явлениями, которые наблюдаются при функционировании знаков [Morris 1938: 30]. Такой взгляд явился отправным моментом для появления различных теорий, включающих в компетенцию прагматики самый разнообразный круг проблем - от чисто языковых до экстралингвистических, исследующих роль языка р контексте социальных взаимоотношений. И это объяснимо, так как изыскания в этой области лингвистики невозможны без данных, которые вносят в нее когнитивная психология, культурная антропология, философия, логика, семантика, теория деятельности, социология.

Работы лингвистов [Киселева 1978, Клаус 1967 и др.], изучающих механизмы языкового воздействия в процессе общения, отражают широкое понимание предмета прагматики. Так, по мнению Г. Клауса, при передаче информации отправитель «заинтересован в том, чтобы вызвать определенную реакцию, определенные чувства у получателя». Автор относит к области 8 прагматики «психологические и социологические аспекты употребления языковых знаков» [Клаус 1967: 22]. По утверждению JI.A. Киселевой, основная задача прагматики «состоит в изучении вербального управления человеческим поведением, моделировании социального и индивидуального поведения людей посредством речи, а ее предметом является совокупная языковая информация, привлекаемая при рассмотрении прагматических свойств различных языковых единиц, функционирующих в определенных контекстах» [Киселева 1978: 98]. С этим взглядом пересекается и понимание прагматики как механизма языкового воздействия с целью изменения «внутреннего состояния слушающего» Т. ван Дейка [Dijk 1981:40].

Точка зрения вышеупомянутых авторов разделяется и другими исследователями. Так, В.И. Карасик отмечает, что широкое понимание прагматики, которое мыслится как система правил общения, созвучно психологическим концепциям речевого общения: «Вербальная часть сообщения накладывается на предварительно выраженную невербальную систему коммуникации» [Карасик 1989: 7]. Лингвистическая прагматика обращена к изучению «социальной предназначенности языка, а именно к использованию предложений в речевой деятельности» [Почепцов 1981: 56]. В теории речевой деятельности принципиальное внимание уделяется исследованию ситуативного момента в реальной жизни языка [Сахарный 1985: 6].

Таким образом, анализ данных толкований прагматики показывает, что все они ориентированы на исследование эффекта воздействия. В центре внимания, всех работ - реализация прагматических функций языковых единиц разных уровней на материале различных типов текстов.

• Дж. Лич, выдвигая понятие речевой ситуации (включающей участников коммуникации, контекст, функцию высказывания и его речевое воздействие), определяет прагматику как отличную от семантики лингвистическую дисциплину, изучающую значение в соотнесенности с речевой ситуацией [Leech 1983: 6].

Отличительной чертой современного этапа развития языкознания является интерес к функциональной стороне языка, к факторам, определяющим коммуникативный процесс.

Прагматика заложила основы новой лингвистической парадигмы -функционально-прагматической, поставившей в центр внимания личностно-деятельное начало. В центре внимания функционального языкознания оказывается взаимосвязь языка и среды его функционирования, языковых структур, с одной стороны, и деятельных структур - с другой. Сердцевину функционального языкознания образует личностно-ориентированная деятельностная лингвистика [Сусов 1988: 9].

Функциональный аспект лингвопрагматических исследований, их контекстуальная обусловленность прослеживается в работе Э.С. Азнауровой, где развивается идея, что язык можно описать и объяснить только в контексте, т.е. при его функционировании [Азнаурова 1988]. Точка зрения этого автора поддерживается и Н.Д. Арутюновой. Она также подчеркивает, что «прагматика - область исследования в семиотике и языкознании, в которой изучается функционирование языковых знаков в речи» [Арутюнова 1990: 389]. При этом надо иметь ввиду, что понятие контекста в прагматических исследованиях не ограничивается рамками текста, в котором употреблена языковая единица, необходим учет условий, в которых осуществляется ситуация общения, т.е. «комплекс внешних условий общения, присутствующих в сознании говорящего в момент осуществления речевого акта: кто - кому - о чем - где - когда -почему - зачем - как?» [Азнаурова 1984 а: 120; 1988: 38].

Т. Гивон, представляет прагматический контекст как иерархически организованную двухплоскостную структуру, которая состоит из трех типов прагматического контекста (дейктического, общего дискурсивного и общего культурного) и которая пересекается с когнитивно-психологической и социальной (ситуативная и стратификационная оси) плоскостями [Givon 1989].

Сторонники этого подхода убеждены, что функционирование языка необходимо изучать в конкретных коммуникативно-прагматических ситуациях.

В центре внимания оказывается деятельность общения, осуществляемая человеком в определенных социальных и межличностных условиях с определенными мотивами и целями. «Никогда речевое общение не сможет быть понятно и объяснено вне этой связи с конкретной ситуацией. Язык живет и исторически становится именно здесь, в конкретном речевом общении, а не в абстрактной лингвистической системе форм языка и не в индивидуальной психике говорящих» [Бахтин 1993: 105].

В ряде других исследований также подчеркивается, что понимание и объяснение лингвистических явлений возможно лишь при исследовании языка в деятельностном аспекте и с ориентацией на человека как основной фигуры речевой деятельности. Человек и его роль в процессе коммуникации признаются отправной точкой в исследованиях многих ученых [Арутюнова 1981; Булыгина 1981; Степанов 1981]. Прагматический аспект языка связывается непосредственно с человеком, как «субъектом языкового общения, творцом языка и его «пользователем» [Сусов 1987: 10]. В этих исследованиях акцентируется творческая деятельность человека, автора высказывания, который осуществляет выбор необходимых языковых единиц и организует сообщение в соответствии с поставленными целями. По мнению Г.В. Колшанского, любая информация, передаваемая конкретным субъектом в конкретных обстоятельствах, является одновременно объективной (сообщение о некотором факте) и субъективной (оценка существующего факта). Именно этот субъективный момент - «эмоции, всевозможные оценки, включаемые в содержание речи, ориентированной на конкретного партнера» - он называет прагматикой [Колшанский 1975: 140].

Таким образом, прагматика изучает отношения между знаком и человеком, а это предполагает исследование целого комплекса проблем, связанных с обеими сторонами этого взаимодействия, условий, при которых оно протекает, и различных факторов, влияющих на этот процесс. Мы можем заключить, что изложенные выше различные точки зрения на предмет и сущность прагматики не противоречат друг другу, а являются лишь разными аспектами исследования проблемы.

Чаще всего прагматический аспект языковых единиц рассматривается исходя из широкого спектра различных толкований прагматики. Это - либо один из планов, или аспектов, исследования языка в их соотношении с индивидом использующим язык [Ахманова 1966: 344], либо наука об употреблении языка [Leech 1983: 6], либо наука о контекстуальное™ языка как особого явления [Parret 1980: 89-99], либо исследование языка с точки зрения преследуемых автором целей, различных способов и условий их достижения [Parisi 1981: 566-579], либо теория интерпретации речевых актов [Grice 1981: 83-198], и изучение языковых средств, служащих для обозначения различных аспектов. интеракционального контекста, в котором выражается пропозиция [Motch. 1980:155-168].

Однако необходимо отметить, что в финно-угроведении проблемы прагматики не были объектом самостоятельного исследования, имеются лишь некоторые материалы в работах сопутствующего характера. Так, в мордовском языкознании до настоящего времени сам термин «прагматика» практически не встречается в научных работах, не выработана методология описания лингвистических единиц в прагматическом аспекте. Вопросы прагматики текста затрагиваются в работах Л.П. Водясовой (2000, 2004). Семантико-прагматический потенциал эмотивных высказываний в эрзянском языке рассматривается Н.И. Рузанкиным (2000, 2004). Д.В. Цыганкин, анализируя лингвистические, в том числе и прагматические, проблемы мокшанской и эрзянской терминологии, акцентирует внимание на том, что «степень удобства и краткость - суть прагматизма терминов» [Цыганкин 2004: 207]. Изучение характера взаимодействия языка и культуры представляется достаточно продуктивным, однако лингвокультурология эрзянского языка как объекта исследования на сегодняшний день остается за пределами внимания исследователей. Одной из первых попыток в этой области является статья Е.Н. Ломшиной и Н.А. Кулаковой [2004: 73-75], в которой в качестве объекта исследования взяты этические термины из эрзянского и мокшанского языков. Авторы отмечают, что «лингвокультурология должна ответить на ряд вопросов: 1) как культура участвует в образовании языковых концептов; 2) к какой части значение языкового знака прикрепляются «культурные смыслы»; 3) осознаются ли эти смыслы говорящим или слушающим, и как они влияют на речевые стратегии; 4) существует ли в реальности культурно-языковая компетенция носителя языка; 5) каковы концептосфера, а также дискурсы культуры, ориентированные на репрезентацию носителями одной культуры, множества культур; культурная семантика данных языковых знаков, которая формируется на основе взаимодействия двух разных предметных областей - языка и культуры; 6) создание понятийного аппарата» [Ломшина, Кулакова 2004: 74]. Авторы далее отмечают: «Картина мира, закодированная средствами языковой семантики, со временем может оказаться в той или иной степени пережиточной, лишь традиционно воспроизводящей былые оппозиции в силу естественной недоступности иного языкового инструментария, с помощью которого . создаются новые смыслы, иначе говоря возникают расхождения между архаической и семантической системой языка» [Ломшина, Кулакова 2004:74]. О номинации ряда морально-этических понятий с точки зрения процесса дифференциации - разграничения и специализации в историческом плане говорит Т.М. Шеянова [Шеянова 2006: 125-126]. В русле исследуемой проблемы сделаны и работы Р.Н. Бузаковой [2000], а также марийского лингвиста Н. Красновой [2003], угроведа В. Ивановой [2005], в которых они, в числе, прочих вопросов лексикологии, уделяют внимание и рассмотрению эвфемистической лексики, хотя сам термин «прагматика» ни один из авторов не использует.

В, Гаврилова, исследуя сравнение как одно из средств оценки неопределенно большого и малого количества в марийском языке, отмечает, что «категория оценки . принадлежит к числу прагматических категорий, так как её;применение позволяет характеризовать субъект оценки, его позицию, его отношение к содержанию высказывания» [Гаврилова 2004: 78]. Функционально-прагматический аспект косьвенно-падежного оформления аргументов предложения в восточно-хантыйских диалектах анализируется А. Фильченко [2005]. О прагматике антропонимической лексики говорит А.Н. Ракин, указывая, что «подбор нарицательных слов для создания антропонимических названий произведен писателем не произвольно, и каждое собственное имя выполняет не только номинативную (назывательную), но и характерологическую функцию, благодаря тому, что содержит сверх основного семантического содержания дополнительную информацию» [Ракин 2002: 395].

Следует подчеркнуть, что какие бы проблемы ни были предметом исследования этой области лингвистики, самой насущной из них был и остаётся вопрос о соотношении прагматики с семантикой.

Существуют различные точки зрения на характер этого соотношения. Согласно одним, семантика противопоставляется прагматике; согласно другим, эти два явления рассматриваются в единстве.

Противопоставление этих двух элементов осуществляется на основе разных критериев. По мнению В.В. Петрова, они отличаются «по объему исследований, форме теоретических обобщений и цели». Объектом исследования семантики являются «неизменные относительно конкретных ситуаций употребления «смысловые инварианты», а прагматика занимается изучением «именно конкретных ситуаций употребления» [Петров 1985: 475].

Подобная позиция просматривается и во взглядах Д. Вундерлиха и Р. Познера. Так, Д. Вундерлих считает, что объектом исследования семантики является буквальное значение, а прагматики - все виды непрямого значения, а также, результаты акта речи [Wunderlich 1980: 304]. Р.Познер решает эту проблему, разграничивая значение и употребление слов в речевой коммуникации [Pozner 1980:198]. Для Р. Карнапа критерием разграничения становится субъект. Если в исследовании делается эксплицитная ссылка на человека, пользующегося языков, то это относится к области прагматики. Если же мы отвлекаемся от тех, кто пользуется языком, и анализируем только выражения и их десигнаты, то мы в сфере семантики [Карнап 1959].

Таким образом, значение в прагматике связано с говорящим или использующим язык, в то время как в семантике оно определяется как свойство языкового выражения, не принимающего во внимание конкретную ситуацию, говорящих и слушающих. Такое общее различие было выделено философами Ч. Моррисом и Р. Карнапом.

Более глубокое противопоставление «семантика - прагматика», уточняется благодаря следующим разъяснениям:

- во-первых, семантика может быть противопоставлена прагматике по основанию, рассмотренному еще в известной схеме Ч. Морриса [1938: 30]. Семантика в общем случае изучает семантическое отношение «знак-референт», прагматика изучает отношение «знак-пользователь»; ч во-вторых, семантика и прагматика могут быть противопоставлены по оппозиции , «конвенциональность-неконвенциональность». Традиционно прагматика считается неконвенциональной сущностью, т.е. ее принципы «обусловлены коммуникативными целями» [Leech 1983:5];

- в-третьих, семантические толкования прежде всего формальны: они зафиксированы в словарях в виде обобщенных дефиниций того или иного значения слова. Прагматические толкования прежде всего функциональны: они отражают реальное функционирование лексической единицы в тексте. < . Однако с самого начала появления и развития идей прагмалингвистики высказывались мысли не только о противопоставлении семантики и прагматики, но и о их тесной взаимосвязи, взаимозависимости и даже слиянии друг с .другом. Так, например, анализируя взгляды Р. Карнапа, можно отметить, что он предложил различать «чистое» (или формальное) и «описательное» (или эмпирическое) исследование. Прагматика относится к «эмпирическому исследованию исторических данных естественных языков», а «чистая семантика» - к изучению языковых систем, задаваемых с помощью их правил». Р. Карнап считал, что прагматика и семантика - «две фундаментально ;-Ч v.; ЛЬЬ различные формы анализа значений выражений». Но описательная (эмпирическая) семантика, по его мнению, «может рассматриваться как часть прагматики». На наш взгляд у Р. Карнапа наблюдается тенденция присоединять прагматику к семантике.

Ю.С. Степанов предлагает рассматривать все составляющие семиотики в тесном единстве. Он считает, что в прагматике выделяются для исследования в «чистом виде» те проблемы, которые в «скрытом» или «снятом» виде проходят в семантике и синтаксисе [Степанов 1981: 326].

Ю.Д. Апресян пишет, что, с одной стороны, в некоторых языковых единицах преобладает семантика, в других - прагматика, но с другой стороны, «прагматика тесно сплетена с семантикой и во многих случаях лексикографически неотделима от нее» [Апресян 1987: 8]. М.В. Никитин в своем исследовании исходит из того, что психическая деятельность опирается на координированное единство прагматических и когнитивных структур сознания. Семантическая информация упорядочена в когнитивных структурах сознания, прагматическая информация выражается в оценочных противопоставлениях типа «хорошо - плохо», «приятно -безразлично - неприятно», «красиво - некрасиво, уродливо, безобразно», «добро - зло» и т.п. Исходными являются прагматические установки сознания, отвечающие за субъективную оценку всего наблюдаемого и переживаемого человеком с точки зрения его интересов и ценностных ориентаций в мире. Но субъективные интересы питаются объективным знанием [Никитин 1988 : 20].

По мнению К. Черри, в естественном языке нет чистой семантики, его семантическая структура основана на прагматике, а прагматические отношения накладываются на семантические [Cherry 1966].

И.П. Сусов определяет прагматику как «часть семантики, своего рода прагмасемантику или интенциональную семантику, рассматривающую коммуникативно-интенциональное значение как результат отражения структуры коммуникативных действий в тесной связи со структурными и субстанциональными свойствами языковых знаков» [Сусов 1980: 13]. В более

• м - •' i i . • «

• « ? , . ' • поздней работе И.П. Сусов моделирует прагматическую структуру высказывания как восьмичленное образование: «Я - сообщаю - тебе - в данном месте - в данное время - посредством данного высказывания - о данном предмете - в силу такого-то мотива и причины - с такой-то целью и намерением - при наличии таких-то предпосылок и условий - таким-то способом - в рамках таких-то социально-ролевых и межличностных отношений». Компоненты «сообщаю», «о предмете» являются семантическими, все остальные компоненты относятся к прагматике [Сусов 1986: 9-11].

Э.С. Азнаурова отмечает особенности и отличия семантики и прагматики: «Если семантика объясняет, что он (человек) говорит, что означает данный текст, то прагматика стремится раскрыть, в каких условиях и с какой целью говорит человек, каков прагматический эффект его высказывания». Вместе с тем она признает их тесную взаимосвязь, трактуется термин «лексическая семантика» в широком смысле, «как сочетание денотативно-сигнификативного, стилистического и прагматического компонентов значения слова» [Азнаурова 1990: 24]. Подвижный, вариативный характер смысловой структуры слова, заложенный в его природе и проявляющийся в условиях «уместности» использования в языковых контекстах, и должен, по ее мнению, составить предмет изучения прагматической семантики.

Такой же точки зрения придерживается и Ф. Кефир. Исходя из понимания семантики, объектом исследования которой является контекстно-свободное значение, а прагматики - контекстно-зависимое значение, Ф. Кефир делает вывод, что «контекстно-зависимое значение (оценочные аспекты, ирония) может быть установлено лишь относительно контекстно-свободного значения». Следовательно, утверждает автор, семантика и прагматика не существуют друг без друга и взаимно дополняют друг друга [Кефир 1985].

Дж. Лич предлагает несколько постулатов для разграничения семантики и прагматики. Семантика традиционно имеет дело со значением как диадным отношением, прагматика же рассматривает значение как триадное отношение, в которое включен пользователь языком. При этом пользователь (слушающий или говорящий) для Дж. Лича - это лишь один из компонентов более широкого понятия ситуации речи (контекста). Таким образом, выдвигая понятие речевой ситуации (включающей участников коммуникации, контекст, функцию высказывания и его речевое воздействие), исследователь определяет прагматику как отличную от семантики лингвистическую дисциплину, изучающую значение в соотнесенности с речевой ситуацией [Leech 1983: 6].

Наряду с двумя основными тенденциями противопоставлять семантику и прагматику друг другу, с одной стороны, и рассматривать их в тесном взаимодействии, с другой, в рамках второго подхода к этой проблеме наблюдаются разногласия по поводу характера этого взаимодействия. Так, Дж. Лич выделяет две крайние точки зрения на соотношение семантики и прагматики: 1) семантизм (когда значение рассматривается как исключительно семантическая сущность, т.е. когда прагматика включена в семантику); 2) прагматизм (когда значение рассматривается как исключительно прагматическое понятие). При этом, он предлагает и третью компромиссную точку, зрения - комплементаризм (семантика и прагматика дополняют друг друга): «И семантика, и прагматика связаны со значением языкового знака, однако- различие между ними сводится к различию между двумя определениями глагола «значить». Семантика отвечает на вопрос «Что означает X?». Прагматика отвечает на вопрос «Что вы имеете в виду, употребляя X?» [Leech.1983: 6].

В русле традиций прагматизма лежат работы Л. Витгенштейна, Дж. Остина, Дж. Серля. Например, Дж. Серль рассматривает теорию значения как одну из разновидностей теории воздействия [Searle 1969: 17]. На современном этапе данную точку зрения разделяют такие лингвисты, как Р. Шенк, Л. Бирнбаум, Дж. Мей, которые считают, что семантика - неотъемлемая часть прагматики, т.е. нашего общего знания о мире и об использовании языка. Однако тут же они говорят о том, что «понимание достигается объединением семантических и прагматических знаний», тем самым приближаясь к комплементаризму. Затем они делают следующий вывод: «. поскольку семантика связана с прагматикой, она не должна изучаться независимо» [Шенк, Бирнбаум, Мей 1989: 33]. Сходной точки зрения придерживается Дж. Олвуд. По его мнению, было бы лучше отказаться от противопоставления семантики и прагматики в пользу семантико-прагматического подхода, при котором основной функцией языкового значения признавалась бы его контекстуальная адаптируемость [Allwood 1981:177].

На наш взгляд, решить данную проблему однозначно нельзя. Несомненно, единицы любого языкового уровня можно исследовать с точки зрения семантики и с точки зрения прагматики, а также совмещая эти подходы. Вероятно, вопрос соотношения семантики и прагматики в языке решается на каждом уровне языка различным образом. По мнению Т.В. Булыгиной (1981), исследования, проведенные в рамках теории речевых актов, показали, что значительная часть понимания связана не с языковыми правилами, приписывающими предложению определенное значение на основе значений его компонентов, но с нашей способностью делать заключения о действительном намерении говорящего, не совпадающим с тем, что буквально им «говорится».

Существует мнение, что прагматика в отличие от семантики неконвенциональна, и в этом заключается одно из оснований их противопоставления. Языковая единица может приобретать прагматические компоненты в контексте. Но, по словам Э.С. Азнауровой, многочисленные употребления этой единицы «в типичных коммуникативно-прагматических контекстах могут привести, в конце концов, к узуальной закрепленности прагматического смысла в семантической структуре лексической единицы в виде, отдельных сем или их блоков» [Азнаурова 1988: 38], иными словами, эти прагматические компоненты могут стать конвенциональными. Уместно привести и мнение В.И. Заботкиной (1991), относительно того, что «прагматика имеет дело как с неконвенциональными, так и с конвенциональными смыслами. Именно конвенциональность является тем параметром, который объединяет семантику и прагматику. Она же приводит еще один параметр оппозиции: имплицитность - эксплицитность выражения прагматических компонентов. Не соглашаясь с утверждением некоторых лингвистов, что семантика всегда эксплицитна, а прагматика имплицитна, она доказывает эксплицитный характер прагматических компонентов, приводя в качестве примера бранные и ласкательные слова, «в которых оценка как один из видов прагматических компонентов входит в ядро значения и эксплицитно выражена в словарной дефиниции слова» [Заботкина 1991: 17]. Сходной точки зрения придерживается и Ю.Д. Апресян (1988), называя в качестве предмета прагматического анализа лексикализованные прагматические компоненты, которые встроены непосредственно в значение лексических единиц и имеют постоянный системный статус в языке. Обобщая содержание вышесказанного, сделаем акценты на ключевых моментах, необходимых для дальнейшего изложения материала.

• 1. Упомянутые выше различные точки зрения на предмет и сущность прагматики не противоречат друг другу, а лишь являются разными аспектами исследования проблемы.

2. При определении же прагматики мы придерживаемся того понимания, в соответствии с которым она определяется как раздел языкознания, изучающий правила выбора, употребления, а также воздействия языковых единиц на участников акта коммуникации. Такие правила рассматриваются с позиции говорящих и в соотнесенности с условиями коммуникации, т.е. с параметрами широко понимаемого контекста.

3: Семантические и прагматические аспекты в структуре лексического значения слова находятся в значении дополнительности. Следовательно, данные аспекты не могут существовать изолированно друг от друга. В каждом конкретном исследовании возможен свой способ решения этого взаимодействия.

Поскольку речь зашла о взаимодействии семанти и прагматики, имеет смысл перейти к рассмотрению прагматической дифференциации лексики и ее связи с семантикой. Данный вопрос найдет освещение в следующем разделе.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Прагматические аспекты функционирования слова в эрзянском языке"

Выводы

Изучение особенностей актуализации прагматических компонентов содержания слова в тексте позволяет сделать следующие выводы.

Взаимодействие прагматики слова с прагматикой текста происходит в двух аспектах: 1) в аспекте адресанта - адекватный выбор слова в зависимости от его прагматической маркированности и правильное построение предложения/высказывания; 2) в аспекте декодирования прагматического смысла слова со стороны адресата (понимание, интерпретация услышанного, прочитанного).

Для декодирования прагматических компонентов значения слова в тексте необходим прагматический контекст, т.к. именно в его пределах происходит переход в употреблении и восприятии слова с уровня значения на уровень смысла. Осознание этого смысла адресатом квалифицируется как понимание высказывания.

Художественный текст эксплуатирует три вида контекста: 1) узкий контекст (со-текст), т.е. собственно лингвистическое окружение лексических единиц; 2) широкий контекст произведения (в тех случаях, когда значение определенного слова/высказывания не ограничевается рамками одного сегмента текста); 3) экстралингвистический контекст, который включает и межтекстовый контекст, и широту фонового знания читателя.

Установлено, что особенности прагматической реализации/актуализации слова в пределах коммуникативно-прагматического контекста определяются контекстуально-ситуативными и контекстуально-прагматическими условиями. В этих процессах не менее значимым оказывается семантико-стилистический и прагматический потенциал слова. В каждом конкретном случае функционирования слова, в качестве определяющих возможно считать тот или иной набор прагматических сигналов, получающих вербальную репрезентацию в анализируемом текстовом фрагменте, способствующих актуализации прагматического компонента или стимулирующих формирование окказионального прагматического смысла.

К наиболее частотным типам окказионального прагматического смысла относятся сигналы, содержащие информацию о ведущем факторе коммуникативно-прагматической ситуации - субъекте речи с его различными социальными и индивидуально-психологическими характеристиками. В основе смысла лежит тот или иной семантический признак объекта обозначения, отраженный в семной структуре значения слова в качестве интенсионального признака или признаков сильного, слабого и отрицательного импликационалов. Эти признаки, в зависимости от конкретных контекстуальных и/или прагматических факторов, становятся доминирующими и способствуют приписыванию референту нового свойства или качества как эмоционально-оценочного, так и прагматического. Прагматические смыслы могут явиться результатом лингвопрагматической конкретизации и уточнения обобщенно-типизированных стилистических смыслов.

Список научной литературыБутяева, Ольга Григорьевна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Абрамов 1957 - Абрамов, К. Г. Найман : роман / К. Г. Абрамов. -Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1957. - 398 с.

2. Абрамов 1964 Абрамов, К. Г. Качамонь пачк : роман / К. Г. Абрамов.- Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1964. 556 с.

3. Абрамов 1967 Абрамов, К. Г. Эсеть канстось а маряви : роман / К. Г. Абрамов. - Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1967. - 340 с.

4. Абрамов 1973 Абрамов, К. Г. Эрзянь цёра : роман / К. Г. Абрамов. -Саранск: Мордов. кн. изд-вась, 1973. - 440 с.

5. Абрамов 1980 Абрамов, К. Г. Велень тейтерь : роман / К. Г. Абрамов.- Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1980. 448 с.

6. Абрамов 1987 Абрамов, К. Г. Исяк якинь Найманов : роман / К. Г. Абрамов. Васенце книгась. - 2-це изданиясь. - Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1987.-320 с.

7. Абрамов 1988 Абрамов, К. Г. Пургаз : роман-ёвтамо / К. Г. Абрамов.- Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1988. 480 с.

8. Абрамов 1989 Абрамов, К. Г. Олячинть кисэ : Степан Разинэнь шкадо ёвтнема : роман / К. Г. Абрамов. - Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1989. -416 с.:

9. Абрамов 2004 Абрамов, К. Г. Кочказь произведеният. Колмо томсо. 1-це том ; Исяк якинь найманов : роман / К. Г. Абрамов. - Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 2004. - 624 с.

10. Багрова 1997 Багрова, Т. С. Вечкемань усият : ёвтнемат, повесть, очеркть / Т. С. Багрова. - Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1997. -160 с.

11. Брыжинский 1991 Брыжинский, М. Эрямодо надобия : ёвтнемат, триптих, эссе / М. Брыжинский. - Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1991. - 168 с.

12. Ганчин 1995 Ганчин А. Куш кемеде, куш илядо : ёвтнемат / А. Ганчин. - Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1995. -128 с.

13. Гюго 1984 Гюго, В. Собор Парижской богоматери / В. Гюго. - М. : Правда, 1984.-560 с.

14. Доронин 1996 Доронин, А. Баягань сулейть : роман / А. Доронин. -Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1996. - 480 с.

15. Доронин 2001 Доронин, А. Кузьма Алексеев : роман / А. Доронин. -Саранск: Мордов. кн. изд-вась, 2001. - 400 с.

16. Журавлев 1993 Журавлев, Ч. Овто латко : ёвтнемат / Ч. Журавлев. -Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1993. - 88 с.

17. Калинкин 2000 Калинкин, И. Васолонь ки лангсо : повесть / И. Калинкин. - Саранск: Мордов. кн. изд-вась, 2000. - 256 с.

18. Ключагин 1997 Ключагин, П. Цёканька : ёвтнемат: средней ды старшей классо тонавтницятненень / П. Ключагин. - Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1997.- 112 с.

19. Коломасов 1996 Коломасов, В. Лавгинов : роман / В. Коломасов. -Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1996. - 240 с.

20. Кривошеев 1998 Кривошеев, И. Кочказь произведеният / И. Кривошеев. - Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1998. - 168 с.

21. Куторкин 1976 Куторкин, А. Д. Лажныця Сура : роман / А. Д. Куторкин. - Омбоце книгась. Кавто киява. - Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1976.-408 с.

22. Куторкин 1997 Куторкин, А. Д. Раужо палмань : роман, Ламзурь : Поэма / А. Д. Куторкин. - Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1997. - 336 с.

23. Прохоров 1975 Прохоров, П. Цидярдома : роман / П. Прохоров. -Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1975. - 222 с.

24. Раптанов 1985 Раптанов, Т. Чихан пандо ало : роман, повесть / Т. Раптанов. - Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1985. - 212 с.

25. Сятко 1991 Сятко, 1991. - № 5. - 96 с.

26. Сятко 1992 Сятко, 1992. - № 1. 96 с.

27. Сятко 1994 Сятко, 1994. - № 12. - 80 с.

28. Сятко 2002 Сятко, 2002. - № 12. -144 с.

29. Чесноков 1974 Чесноков, Ф. М. Од эрямонь увт : ёвтнемат ды пьесат / Ф. М. Чесноков. - Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1974. - 331с.

30. Щеглов 1980 Щеглов, А. Кавксть чачозь : роман / А. Щеглов. - 1-це книгась. Уроз. - Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1980. - 360 с.

31. Щеглов 1988 Щеглов, А. Кавксть чачозь : роман / А. Щеглов. -Омбоце книгась. Овтонь уголсо. - Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1988. - 344 с.

32. Byatt 1994 Byatt, A. S. On the Day that E. M. Forster Died / A. S. Byatt.- Perspective Publications Ltd., 1994. 304 p.

33. Christie 1976 Christie, A. Short Stories / A. Christie. - M. : Progress, 1976.-334 c.

34. Fitzgerald 1979 Fitzgerald, F. Scott. Selected Short Stories / F. Fitzgerald. - M.: Progress, 1979. - 356 p.

35. Fowles 1969 Fowles, J. The French Lieutenant's Woman / J. Fowles. -Boston-Toronto, 1969. - 467 p.

36. Hailey 1978 Hailey, A. The Final Diagnosis / A. Hailey. - JI. : Просвещение, 1978. - 171 p.

37. Haily 1983 Hailey, A. The Moneychangers / A. Hailey. - London and Sydney, 1983.-476 p.

38. Hughes 1996 Hughes, L. Short Stories / L. Hughes. - New York : Hill and Wang, 1996. 229 p.

39. London 1980 London, J. Martin Eden / J. London. - Kiev Dnipro Publishers, 1980.-367 p.

40. Martin 1976 Martin, D. Love Child / D. Martin. - Great Britain, 1976.156 p.

41. Shakespeare 1984 Shakespeare, W. Sonnets / W. Shakespeare. - M. : Радуга, 1984.-368 с.

42. Snow 1975 Snow, C. P. The Sleep of Reason / C. P. Snow. -Harmondsworth : Penguin Books, 1975.-406 p.

43. The News-Times 1992 The News-Times. - 1992. - № 3. - 20 p.

44. Wells 1955 Wells, H. G. The Invisible Man / H. G. Wells. - M. : изд. лит. на ииостр. яз., 1955. - 191 р.

45. Wilde 2004 Wilde, О. The Picture of Dorian Gray / O. Wilde. - M. : Менеджер, 2004. - 304 p.