автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Принцип гармонии в русской культуре конца XIV - середины XVI веков

Полный текст автореферата диссертации по теме "Принцип гармонии в русской культуре конца XIV - середины XVI веков"

На правах рукописи

НЕСТЕРЕНКО АЛЕНА ЮРЬЕВНА

гармонии в русской культуре конца XIV - середины XVI веков.

Специальность 24.00.01 - теория и история культуры (культурология)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии

Москва - 2005

Работа выполнена на кафедре культурологии факультета социологии, экономики и права Московского педагогического государственного университета.

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Пономарева Галина Михайловна

кандидат культурологии, доцент Брусенцова Наталия Владимировна

Ведущая организация:

Российский институт культурологии Министерства культуры РФ

<АЛМл£ 2005 г. в_

часов на

Защита состоится ". лз заседании диссертационного совета Д.212.154.14 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 117571, г. Москва, проспект Вернадского, 88, ауд. № 826.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Московского педагогического государственного университета по адресу: 119992, Москва, Малая Пироговская, д.1.

Автореферат разослан " о? ^ " CU/t^i^luC 2005 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета " " Горяинова О.И.

чшг

АКТУАЛЬНОСТЬ ТЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ определяется несколькими моментами.

Во-первых, в контексте модернизационных процессов, переживаемых современной Россией, особое значение имеет объективный анализ предшествующей культурно-исторической традиции. Это дает возможность лучше понять архетипические основания русской культуры, до сих пор оказывающие существенное влияние на мотивационные и поведенческие стратегии россиян, а также более полно реконструировать мировоззренческие установки, обусловившие особенности русской государственности и многие мифологемы, актуальные до сих пор.

Во-вторых, в рамках современного кризиса культурной идентичности большой интерес представляет изучение культурных ценностей и парадигм, обеспечивающих относительную стабильность русского общества на разных этапах его исторического существования.

В этом плане период Московской Руси достаточно репрезентативен и дает возможность выделить и проанализировать ведущие факторы культурной динамики древнерусского общества, находящегося в сложной переходной ситуации, но сохранившего свое гармоничное единство и культурную идентичность. В-третьих, одним из характерных феноменов современной отечественной культуры является религиозный ренессанс.

Эпоха Московской Руси представляет собой пример сходных процессов. В это время огромное значение имело становление христианской культурной картины мира православного типа, которая на долгие столетия определила миропонимание русского народа и повлияла на его судьбу. Рассмотрение православной культуры конца XIV- середины XVI веков в её гармонической целостности позволяет выявить «проблемные точки», которые затем привели к кризису православия и религиозному обновленчеству.

Наконец, принцип гармонии традиционно исследуется в эстетическом контексте. Однако современное прочтение сущности процессов гармонизации в различных культурных средах требует прежде всего его культурологического анализа. В отечественной научной литературе почти нет работ на эту тему. Данная диссертация - попытка восполнить указанный пробел.

ЦЕЛЬ данного исследования - проанализировать принцип гармонии, сформировавшийся в условиях русской православной культуры конца XIV -середины XVI веков.

Достижение указанной цели предполагает решение следующих ЗАДАЧ: выявить мировоззренческое и эпистемологическое значение принципа гармонии в русской культуре исследуемого периода;

выделить формы проявления гармонии в культурных практиках эпохи; рассмотреть единое централизованное Московское государство конца XIV - середины XVI веков как результат гармонизации системы русской политической культуры конца XIV - середины XVI веков;

рос нм;и )|:а \я

БИ [> 1 И О Т [ К\ < 1!егерб>рг

>л>

200 \ РК

проанализировать роль православных «архетипов» в формировании гармонического характера русской культуры конца XIV - середины XVI веков;

исследовать механизмы воплощения принципа гармонии в «иконосфере» русской культуры конца XIV - середины XVI веков.

ОБЪЕКТОМ ИССЛЕДОВАНИЯ является русская культура конца XIV -середины XVI веков.

ПРЕДМЕТОМ ИССЛЕДОВАНИЯ выступает принцип гармонии в русской культуре конца XIV - середины XVI веков, его влияние на социокультурную специфику эпохи, в рамках которой формировалась и актуализировалась православная система мировосприятия.

МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ. В диссертационном исследовании представлена культурологическая концепция, базирующаяся на святоотеческом опыте Православной Церкви. Работа строится как междисциплинарное исследование с использованием системно-структурного, герменевтического, историко-типологического, семиотического, компаративисткого методов. Основанием исследования стали труды ведущих отечественных и зарубежных историков, филологов, культурологов, богословская и религиозная и литература святоотеческой мысли. Общетеоретической базой диссертационного исследования являются работы А.И.Бондаренко, В.В. Бычкова, Д.С.Лихачева, Ю.М. Лошана, А.Ф.Лосева, Н.О. Лосского, В.Мартынова, И. Мейендорфа, А.Н.Панченко, В.Соловьева, Е.Трубецкого, П.Флоренского, Г.В.Флоровского, С. Хоружего.

СТЕПЕНЬ ИЗУЧЕННОСТИ ПРОБЛЕМЫ.

Исследуя феномен культуры Московской Руси, современное сознание или вообще игнорирует сам факт ее существования, или, признавая существование древнерусской культуры, ощущает ее как нечто мало значимое и мало ценное, или же признавая некоторую значимость этой культуры, наделяет ее сугубо негативными и отрицательными свойствами. Причины такого неприятия коренятся как во внутренней природе культуры Московского государства, так и в особенностях состояния современного сознания. Дело в том, что фундаментальные принципы мышления и методы познания, составляющие суть современного сознания, формировались и выковывались в борьбе с церковным жизнепониманием бытия, в то время как культура Московской Руси представляет собой наиболее полное и бескомпромиссное воплощение именно этого жизнепонимания, и, стало быть, если исходной точкой современного сознания является расцерковленное бытие, то исходной точкой древнерусской культуры следует считать бытие воцерковленное.

Современное сознание и средневековая русская культура не просто по-

разному интерпретируют бытие, но представляют собой различные семантические системы ни одна из которых не может быть понята или объяснена за счет другой, и смысл которых может быть постигнут только при самостоятельном параллельном исследовании каждой из них. Поэтому исследование культуры Московской Руси, претендующее на полноту, должно начинаться с определения того, в какой степени принципы мышления и методы познания, присущие нашему сознанию, вообще могут служить инструментом постижения этой культуры.

В основе концепции, представленной в диссертационном исследовании, лежит анализ двух различных состояний сознания. Теоретические основы анализа принципа гармонии в русской средневековой культуре раскрываются в двойной перспективе: с позиций религиозного (в том числе исихастского) сознания, реконструируемого по текстам православной традиции и с позиций современного научного сознания, которое не противопоставляет себя традиции, но стремится понять её на путях участности.

Проблематика принципа гармонии с точки зрепия религиозного сознания рассматривается в диссертационном исследовании посредством анализа трудов фундаментальных исследований богословской и философско-религиозной мысли: С.Булгакова, В.Мартынова, И.Мейендорфа, В.Соловьева, Е.Трубецкого, П.Флоренского, С.Хоружего и др., а также религиозной и-богословской мысли: к ним относятся памятники святоотеческой мысли Симеона Нового Богослова, Григория Паламы, Макария Египетского, Иоанна Лествичника, Исаака Сирина, Нила Сорского, Иосифа Волоцкого.

Проблематика принципа гармонии с точки зрения современного научного сознания рассматривается с позиции исследователей истории культуры средневековой Руси (конца XTV - середины XVI веков), среди которых наиболее значимыми являются работы таких филологов, как Д.С. Лихачев, которому удалось найти ключ к «Поэтике» не только древнерусской литературы, но и всей древнерусской культуры. Особое значение для работы имеют историко-философские исследования древнерусской культуры С.С. Аверинцева, В.В. Бычкова, А.Ф. Замалеева, А. М. Панченко.

Для осмысления закономерностей формирования и развития Русской культуры конца XTV - середины XVI веков необходимо обращение к общим работам по проблемам истории, теории культуры и искусства, в том числе, архитектуры и градостроительства: М.В. Алпатова, М.М. Бахтина, А.И. Бондаренко, А. Грабаря, А .Я. Гуревича, А.К. Дживелегова, O.A. Добиаш-Рождественской, В.Н. Лазарева, А.Ф. Лосева, В.В. Соколова, и др., которые помогают пропикнуть в духовный мир человека средневековой Руси и ознакомиться с представлениями и реалиями рассматриваемого периода.

В целом в истории культуры, истории религии, в культурологи накоплен обширный материал, позволяющий исследовать принцип гармонии с точки зрения религиозного и современного научного сознания.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА ИССЛЕДОВАНИЯ.

Заключается в том, что гармония последовательно рассматривается как культурообразующий принцип развития русского социума (Московской Руси) конца XIV- середины XVI веков. Выделяется прежде всего мировоззренческое и эпистемологическое значение гармонии, лежащее в основе «иконосферы» русской культуры исследуемого периода. Атрибутируются механизмы и формы реализации данного принципа в ведущих культурных практиках эпохи. Выявляется влияние гармонии на характер динамики православного культурного универсума Московской Руси.

ПОЛОЖЕНИЯ, ВЫНОСИМЫЕ НА ЗАЩИТУ.

1 .Исследование гармонии как мировозренческого и эпистемологического принципа в контексте русской культуры конца XIV- середины XVI веков позволяет говорить, прежде всего, о высоком онтологическом статусе данного понятия. Под гармонией в исследуемый период русской истории, в первую очередь, понимается Первопринцил, обеспечивающий гомогенность всего сущего (как тварного, так и не тварного). Традиционное сопряжение гармонии с красотой является в данном случае вторичным. На первый план выходит её означивание как Божественного имени, Божественного Закона, гомогенизирующего все сферы человеческого бытия.

2. Выявленный онтологический статус гармонии в культурной картине мира Московской Руси обуславливает её рассмотрение в нескольких ракурсах.

Во-первых, как означивание качества субординации между историческими и метаисторическими пластами бытия человека. Данный аспект наиболее полно проявляется в догматах православного синергизма, лежащего в основе различения «внешней» и «внутренней» гармонии, позиционируемой в этом контексте как основание восстановления Единосущия.

Во-вторых, как неотчуждаемое свойство Божества. В русской православной культуре конца XIV- середины XVI веков это выразилось в сложной диалектике прототипа-архетипа-прообраза-образа-символа, трактуемой с апофатических позиций. В этом смысле гармония сопряжена с духовными практиками трансцендирования, являясь критерием Богоуподобления, Богопознания, Боговоплощения.

Третьим аспектом рассмотрения гармонии в русской православной кульгуре конца XIV- середины XVI веков является её постулирование в качестве меры соответствия Боговоплощенности в иконических прототипах. Основой объективации данного аспекта гармонии является православный энергетизм, догматы о Фаворском свете и теозисе. Именно данный аспект позволяет трактовать гармонию в первую очередь как ипостазированную Красоту.

3. Парадигмальное значение принципа гармонии для русской культуры

конца XIV- середины XVI веков проявляется не только в онтогносеологическом, но и праксиологическом аспекте: гармония служит критерием совершенства воплощения Божественного замысла в актах творческой деятельности человека. Наиболее важными для развития русской культуры данного времени предложено считать сферы политических и художественно-религиозных практик.

4. В сфере государственного строительства принцип гармонии выступает как реализация Божественного Промысла, нормативно определяющего высшую цель человеческой деятельности и максимальную историческую воплощенность русского народа через осознание им своего предназначения и судьбы. Показано, что под гармонизацией русской политической культуры в данное время понималось одухотворение реального образа жизни русского общества и всех его составляющих. В православной культурной градации это отачивается термином «домостроительство» («домостроение»).

5. Роль «архетипического прообраза» в процессе гармонизации русской культуры конца XIV- середины XVI веков обусловлена его трактовкой в указанный период как предустановленного плана творения, реализованного в процессе самоотчуждающей дифференциации Единого и нашедшего затем свое воплощение в теургических практиках человека. «Архетипический» прообраз полифункционален: ему присущи прототшшческая, семантико-символическая, теургическая, иконологическая, коммуникативная, структурно-функциональная, трансцендирующая функции. С наибольшей полнотой они реализуются в «иконосфере» культуры Московской Руси.

6. Под иконой в контексте русской православной культурной традиции следует понимать, прежде всего «принцип», «метод» и только потом художественное произведение с выраженными сакральными смыслами. «Иконосфера» являет собой всю совокупность икон и иконических текстов русской православной культуры, образуя «гипертекст» и обуславливая характерный для неё семиозис. Квинтэссенцией «иконосферы», обеспечивающей гармоническую целостность русской культуры конца XIV-середины XVI веков, следует считать храмовое литургическое действо. Гармония «иконосферы» русской православной культуры данного времени представляла собой живую динамическую целостность, где в рамках единой православной картины мира сосуществовали различные возможности и потенции. Именно это обеспечило быстрое развитие культуры Московской Руси и те культурные новации, которые были для неё характерны.

НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ. Результаты исследования позволяют расширить область изучения теории и истории культурологической мысли в России.

Научные выводы работы М01ут служить основанием для дальнейших историко-культурологических исследований, в частности, касающихся основ

духовности Русской культуры. Диссертационное исследование вносит вклад в развитие ценностей православной культуры.

Материалы диссертации могут быть использованы в образовательном процессе, а именно - в курсах культурологии, истории мировой художественной культуры, спецкурсах, при подготовке учебных пособий.

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ. Диссертация обсуждена на кафедре культурологии Московского педагогического государственного университета. По теме диссертации опубликованы статьи общим объемом 1^4 пл. На основе проведенного диссертационного исследования подготовлена и введена в учебный процесс МТГГУ лекция для студентов П курса очного отделения факультета филологии на тему «Гармония в иконосфере русской культуры в конце XIV - середине XVI веков» в рамках дисциплины «Культурология». На основе проведенного диссертационного исследования подготовлен и прочитан спецкурс «Сравнительный анализ языческой и православной картины мира».

СТРУКТУРА РАБОТЫ. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы диссертационного исследования, показывается его актуальность, анализируется степень разработанности выбранной проблематики, формулируются основные цели и задачи, раскрывается научная новизна полученных результатов.

В первой главе «Принцип гармонии: теоретико-методологические основания» проявляются важнейшие характеристики гармонии как теоретического и методологического принципа, лежащего в основании русской культуры конца XIV- середины XVI веков.

В первом параграфе «Гармония как мировоззренческий и эпистемологический принцип в контексте русских культурных традиций конца XIV- середины XVI веков». Основное внимание сосредоточено на христианских транскрипциях данного понятия, в связи, с чем гармония рассматривается в нескольких смыслах. Во-первых, как означивание качества субординации между историческим и метаисторическим пластами бытия человека. Данный аспект раскрывается в диссертации на основании подробного и разностороннего анализа православных догматов христоцентризма, солитеризма и синергизма.

В работе отмечается что, согласно учению Православной Церкви, культурная история человечества начинается с момента грехопадения и изгнания первых людей из рая. Проблема грехопадения трактуется несколько по-разному в восточной и западной Церквях. На Западе это событие чаще всего рассматривается только лишь как внешняя смена условий существования человека. Человек, блаженствующий в раю, и человек, страдающий на земле,

есть один и тот же человек, лишь сменивший среду обитания. Такой взгляд расходится с православным учением, утверждающим, что в момент грехопадения произошло принципиальное изменение самой природы человека, ибо до грехопадения человек был облечен в светоносные, нетленные одежды славы. Именно в этих нетленных одеждах Бог создал человека, и утрата именно этих одежд в момент грехопадения повлекла ощущение обнаженности, побуждающее согрешивших людей прятаться от лица Бога. Взамен этих светоносных, нетленных одежд изгнанный из рая человек получил новые одежды — это «одежды кожаные», упоминаемые Писанием. По толкованию отцов восточной Церкви, эти кожаные одежды и есть та кожа, которая покрывает человеческое тело. Кожаный покров защищает человека от экстремальных условий материального мира, но этот же покров отгораживает его от мира духовного, с которым человек был органически связан и в котором пребывал как светоносная, нетленная личность. В этом плане человек только потенциально являет собой гармоническое существо.

В соответствии с содержанием указанных выше православных догматов совершив грехопадение, человек стал существом другого рода, и именно этот страшный перепад состояний превратился в первотолчок всего последующего исторического процесса. Поэтому стремление к идеалу, ж гармонии в той или иной форме присущее каждой цивилизации, каждой культуре, каждому человеку, есть лишь слабый отголосок того потрясения, которое пережил первый человек на собственном опыте. Желание вновь обрести утраченное блаженное состояние, - гармонию, - ставшую основным всепоглощающим мотивом человеческого бытия, может быть достигнуто двумя противоположными путями. Первый путь заключается в попытке примирения с Богом, покаяния перед Ним, в надежде путем исполнения заповедей получить когда-нибудь прощение и тем самым возвратить утраченное блаженное доисторическое состояние. Второй путь заключается в попытке воссоздать утраченное состояние земными средствами, своими собственными руками, не надеясь на примирение с Богом и не ожидая его. Первый путь ведет к предвечной Гармонии, второй - к уходу от пее. Стремление к Предвечной Гармонии толкает человека к сотрудничеству с Богом, к синергизму, единению с духовным. В этом случае гармония касается только внутреннего состояния человека и означивает качество (степень, глубину) Богоуподобления. Она есть результат разрешения драматической коллизии исторического бытия конца XIV- середины XVI веков человека и отражает символическое состояние Возвращения Утраченного и Преображения. Второй путь акцентирует социальную «внешнюю» укорененность ощущения гармонии и обуславливает её трактовку как результата снятия социально-исторических противоречий. В этом случае обретение гармонии и обуславливает ей трактовку как результата снятия социально-исторических противоречий. В этом случае обретение гармонии понимается как итог реальной жизненной практики человеческого

существования.

В диссертации отмечается, что в русской культуре конца XIV- середины XVI веков в качестве символической ценностной доминанты утверждается первая транскрипция понимания гармонии как восстановление утраченного Единства («одухотворенность»).

Во-вторых, в исследуемый период гармония трактуется как неотчуждаемое свойство Божества, что потребовало рассмотрения апофатизма и катафатизма как особых мировоззренческих и эпистемологических установок. В данном смысле принцип гармонии определял средства и цели Богообщения и Богопознания, а также служил критерием оценки объективации результатов указанных процессов.

В христианском богословии известны два пути рассуждения о Божественном бытии: апофатический и катафатический. В соответствии со вторым постижение абсолютного Божественного Духа может быть достигнуто человеком по аналогии, и это неизбежно приводит к мысли о том, что различие между Божественным Духом и духом человеческим только количественное, а не качественное. Поэтому абсолютный Дух может пониматься как осуществленный идеал конечного, если можно так выразиться, это тот же конечный дух, но возведенный в бесконечную степень, или получивший коэффициент бесконечности.

Для русской культуры конца XIV- середины XVI веков была характерна принципиально иная установка. Идея Божества как первообраза человеческого существа служила исходным пунктом при определении идеальной конституции человеческой природы, но, являясь абсолютной основой, причиной и целью, она считалась недоступной для понимания и оставалась непостижимой в своей внутренней сущности. Здесь на первый план выходит противоположность между бесконечным и конечным, абсолютным и тварным, идеальным и материальным, непознаваемым и познаваемым, полагающаяся в основу различения между апофатическим и катафатическим богословием. То, что все конечное указывает на бесконечное как па абсолютную причину и цель, есть основание катафатического богословия; то, что бесконечное стоит не только выше всего конечного, но и совершенно отличается от него, есть основание апофатического богословия.

В контексте первой установки гармония связана с достижением состояния подобия, активного и минимально полного соответствия прототипу. В контексте второй установки гармония трактуется как внутреннее состояние умиротворенной, созерцательной отрешенности.

Диссертант подчеркивает, что апофатизм не есть обязательно «богословие экстаза», это прежде всего «расположенность ума», отказывающегося от составления понятий о Боге. При такой установке решительно исключается всякое абстрактное и чисто рационалистическое богословствование, желающее приспособить к человеческому мышлению тайны Абсолютной Гармонии.

В рамках апофатизма достижение гармонии человеком есть не результат «совпадения по природе», но итог сложнейшего процесса преображения. В этом смысле подлинная гармония сопряжена с духовными практиками, с самотрансцендированием, самосовершенствованием человека. Самым результативным путем к достижешпо такой гармонии является аскетика.

В-третьих, гармония постулируется в качестве меры соответствия между божественными прототипами и их объективацией в иконических образах. В основе этого процесса лежат догматы о нетварных энергиях Божества, о Фаворском свете и теозисе. Мера гармонического соответствия устанавливается тогда, когда естество соединяется с естеством Божиим, или человек становится «причастником Божеского естества» не по сущности, но по энергии. Соединение человеческой энергии с нетварной божественной энергией определяется как синергия, как сотрудничество или соработничество человека и Бога Только понятие синергии объясняет, каким именно образом человек может стать причастником, не тварной красоты мира, но Абсолютной Красоты, являющейся источником любого вида прекрасного. Синергия и энергетизм лежат в основе процессов гармонизации, давая толчок для их развития и определяя меру соответствия между идеальной формой (прототипом, «эйдосом», «эйконом») и воплощаемым, структурируемым с ее помощью содержанием. В синергии Красота проявляется как энергийное сияние, как Имя Бога и как сопряжение с Логосом. Будучи Именем Бога Красота связана с «вызыванием вещей» и лежит в основании демиургической деятельности. Здесь она являет себя как Предвечная Гармония. Как энергийное сияние, Красота одухотворяет все, с чем имеет дело, гармонизируя энергии бытия, энергии жизни и воплощения. Как сопряжение с Логосом, Красота означивает сущее, связана со смыслопорождением и обеспечивает гармонию Истины и Добра через самопредставленность.

В контексте русской православной культуры конца XTV- середины XVI веков гармония, таким образом, не являет собой «конструктивный принцип» в узком смысле этого слова. Воплощаясь с наибольшей полнотой в Абсолютной Красоте и ипостазируясь с ее помощью, гармония выступает, скорее, как метафизический первопринцип, сопряженный с предсказуемостью, гомогенностью, упорядоченностью.

Способность человека распознавать гармонию в этом плане обуславливает его способность оперировать качественными соотношениями, мерой Божественных соответствий и распознавать символические воплощения Божественного совершенства. Способность человеческого существа к соединению с Красотой как с нетварной энергией, реальное вхождение в эту Красоту и приятие ее в себя являются основанием принципа «иконности». И хотя догмат иконопочитания был угвержден еще VII Вселенским собором в 787 г., однако фундаментальное богословское обоснование принципа «иконности» фактически появилось только в XIV веке в связи с учением о нетварных

энергиях и синергии. Учение о синергии и о реальной причастности человека к Абсолютной Красоте позволяет конкретизировать понятие метаэстетики, основным предметом которой является «иконосфера» христианской культуры.

Таким образом, как мировоззренческий и эпистемологический принцип в контексте русской православной культуры конца XIV - сер. XVI вв. гармония, несмотря на свою многозначность и полифункциональность, всегда позиционируется как качественная спецификация отношений между трансцендентным, божественным, сакральным и имманентным, тварным, профанным.

Во втором параграфе «Парадигмальное значение гармонии для организации и развития художественно-эстетических практик эпохи» рассматривается главным образом практическое применение принципа гармонии в процессе создания значимых художественных произведений конца XIV - сер. XVI вв. Основной акцент здесь сделан на понимании гармонии как прекрасного, как максимально полного воплощения Божественного замысла в актах творческой деятельности человека. Диссертант опирается в своём исследовании на определение прекрасного, датпгое в «Ареопагитиках», так как именно оно приобрело статус канонического в русских культурных контекстах исследуемой эпохи:

«В Прекрасном всё объединяется, Прекрасное, как творческая причина, является началом всего, приводит всё в движете и связывает всё воедино через влечение (эрос) к своей Красоте. Будучи целепричиной всего сущего, Прекрасное является Возлюбленным и Пределом всего (ибо всё рождается для красогы), и образом - поскольку всё определяется в зависимости от него».

Исходя из данного определения, парадигмальное значение гармонии связано не только с её традиционной для христианства природой и взаимопредставленностью в Добре, Любви и Истине, но и с образной воплощёпностыо, определённостью в оформленном, а также с «граничностью» между тварным и нетварным, с тем «пределом воплощаемости», который неизбежно обуславливает обращение к символу.

Диалектическая природа гармонии предполагает, что существует два диаметрально противоположных друг другу опыта её постижения: направленный «внутрь» опыт Богопознания и направленный «во вне» опыт миропознания и мирообустройства. «Внутренний» опыт заключается в постижении и приобщении к предвечному, «внешний» же опыт заключается в постижении и приобщении к красоте тварного. Различия между ними вызывают к жизни различные формы самополагания и самореализации человека. «Внутренний» опыт сопряжён с созерцанием и художественными аскетическими медитативными практиками. «Внешний» же нацелен на активное изменение тварного мира, так как без этого невозможно верно отразить постигаемое. В диссертации отмечается, что разнонаправленность двух выделенных установок даст толчок для формирования «расходящихся

потенцией» восточно-христианского и западно-христианского культурных миров. Если в русской культуре XIV - сер. XVI вв. постижения Красоты, как Предвечной Гармонии, раскрывающейся в акте промысла, нормативно определялось как единственная и высшая цель всей человеческой деятельности, то в западноевропейской культуре этого же времени созерцательная парадигма почти сходит на нет и заменяется выраженными богоборческими и антропоцентрическими установками. «Естественное богословие» данного времени стало рассматривать красоту тварного мира как проявление природных закономерностей, а не результат Божественного промысла. В рамках же русской православной культуры конца XIV - сер. XVI вв. превалировала классическая христианская дихотомическая трактовка Красоты. В диссертации осуществляется анализ механизмов постижения красоты мира и форм проявления Абсолютной Красоты

Красота мира многообразна. Она проявляется через красоту звука, цвета, формы, слова, логического построения, числового отношения, нравственного поступка - через всё умопостигаемое и чувственно воспринимаемое. Поэтому является умопостигаемым и чувственно воспринимаемым. Абсолютная же Красота универсальна, «единообразна». Участвуя в каждом из вышеперечисленных явлений, она в то же самое время не является ни одним из них, но, будучи запредельной по отношению ко всему умопостигаемому и чувственно воспринимаемому и оставаясь всегда самотождественной и неизменной, абсолютная Красота не может быть сведена к красоте какого-либо конкретного явления. Вот почему приобщение к абсолютной Красоте начинается с отрешения от всего умопостигаемого и чувственно воспринимаемого. Путь приобщения к красивому, к красоте мира, заключающийся в общении с умопостигаемым и чувственно воспринимаемым, порождает формы художественной самореализации человека. Путь же приобщения к абсолютной Красоте порождает формы аскетической самореализации человека. Только пройдя его и став «соучастниками» и свидетелями высшей Красоты, человек получает духовное право символически свидетельствовать о ней путём написания икон, пения на клиросе, строительства храмов, составления молитвословий или переписывания духовных книг. Поэтому можно утверждать, что, соприкасаясь с различными видами древнерусского церковного искусства, мы имеем дело не столько с художественными практиками, столько с отдельными аскетическими дисциплинами, базирующимися на фундаменте единой синтетической системы православной аскезы.

В диссертации, на основании анализа текстов святоотеческой мысли, показано, что в данном контексте парадигмальное значение гармонии спряжено с означиванием и транслированием монашеского видения мира, монашеского миропонимания. Согласно этому миропониманию, для того, чтобы обрести жизнь в Боге, необходимо прежде умереть для мира. Это может осуществиться

только тогда, когда, дойдя до последней черты отчаяния и безысходности в борьбе с «прелестями» по сути, - с красотой мира, человек совершит безумный прыжок в «никуда», полностью предав себя воле Божией. Согласно воззрениям отцов Церкви, огненной печью должен стать клирос для каждого, кто восходит на него, облачившись в специальную одежду и получив молитвенное посвящение певчего, но то, что в Ветхом Завете изображалось в образе огня, святые отцы понимали как страх божий. Именно страх Божий является тем огнём, в котором сгорают все образы и представления тварного мира, встающие препятствием на пути к Богу.

Для современного сознания страх Божий представляется категорией трудно понимаемой и мало привлекательной, ибо человек наших дней, квалифицируя любой страх как трусость, склонен к духовному бесстрашию и даже авантюризму. Однако это бесстрашие, с позиций мироощущения исследуемого периода, представляет собою не столько следствие подлинной духовной смелости, сколько плод духовной некомпетентности, а также утраты чувства сакрального. В рамках русской христианской культуры конца XIV -сер. XVI вв. страх Божий есть страх утраты проблеска абсолютной красоты, страх поглощения этого проблеска тварной красотой, и подмены абсолютной Красоты прельщающей красотой мира. Состояние страха Божьего порождает эстетическое пространство особой напряжённости, концентрации и сосредоточенности, в котором преодолевается всё лишнее, праздное и случайное, и как сущпостный остаток остаётся лишь достойное Бога и угодное Богу.

Помимо указанных феноменов в диссертации исследуется парадигмалъное значение сопряжения понятия Красоты и христианского учения о спасении. С этой точки зрения подвергнуты анализу работы В. Мартынова, И. Мейендорфа, Г. Паламы, П. Флоренского, С.С. Хорунжего и др.

В контексте православной традиции слово «спасение» обозначает приобщение к бытию путём обретения вечной жизни. «Красота спасёт мир» именно потому, что через Красоту мир обретает бытие. Если причастность или непричастность к Красоте означает причастность или непричастпость к бытию, то только участие мира в Красоте может обеспечить существование мира, в то время как отпадение от Красоты или утрата миром Красоты равносильны утрате миром самого бытия. В диссертации подчёркивается, что, будучи почитаема как одно из Имён Божиих и являясь самой причиной бытия мира, вне которой мир был попросту не мыслим, Красота в рассматриваемый исторический период, перестаёт быть чисто эстетической категорией, и начинает пониматься как онтологическая данность, как корень всего сущего, как начало и мера всех вещей, как всеобщая Причина.

Определённый таким образом, онтологический статус Красоты позволяет провести границу между абсолютной гармонией сущего и теми явлениями, которые становятся прекрасными в силу своего соучастия в ней в земной жизни.

Мир, «спасаемый Красотою», прекрасен, однако он оказывается таковым не сам по себе, но только постольку, поскольку участвует в Красоте как таковой. Это постоянное участие Красоты в мире православная традиция обозначает словом «промысел». В процессе промысла Красота, будучи одним из Имён Божиих, раскрывается как абсолютная Красота и как прекрасная тварная красота мира.

Будучи взаимодополняемы, абсолютная Красота и красота тварная не взаимозаменяемы. С этим связаны проблемы вогатощёяности абсолютного и объективации того, что не может быть выражено.

Не касаясь специально данного вопроса, диссертант показывает, что парадигмальное значение гармонии (понятой как прекрасное) для развития художественно-эстетических практик конца XIV - сер. XVI вв. состоит в том числе и в выявлении «меры подобия» между воплощаемым прототипом и воплощающим его образом. С этим связаны формы проявление гармонии в различных контекстах и сферах культуры. В частности, в диссертации анализируются эстетические принципы градостроительства, храмового строительства, богослужебного пения, иконописи (в основном исихастского направления).

Прояснению базовых оснований процессов гармонизации в различных сферах русской культуры конца XIV - сер. XVI вв. посвящён третий параграф.

В данном параграфе анализируются те универсальные принципы и параметры, которые определяются в содержании, ценностных основаниях общественного сознания и духовной практической деятельности. Под гармонизацией в данной период понималось одухотворение реального образа жизни русского человека и всех его составляющих. Это то, что в христианской культурной традиции означается термином «домостроительство» («домоустроение»). По сути дела этот ракурс рассмотрения принято связывать с культурой повседневности исследуемого исторического периода.

Сферами «домостроительства» являлось в первую очередь религиозно-церковная жизнь, художественные практики, право, моральная детерминация, государственное «правство», семейные отношения. Агентами и субъектами гармонизации выступали Церковь и человек со своей уникальной способностью к самотрансцендированию, «самоустранению». Поэтому гармонизация в разных сферах культурной жизни должна была осуществляться посредством максимально-полной самореализации человека в каждой из них. В русской культуре исследуемого периода существовало два принципиально разных вида самореализации человека: с одной стороны, приобщение к тварной красоте и участие в ее создании, с другой стороны, аскетическая самореализация человека, нацеленная на интеллигибельное прозрение предвечной Гармонии.

Под аскетической самореализацией человека подразумевается безмолвное молитвенное созерцание, начинающееся с отрешения от тварного и пролегающее через безмолвное Ничто. Она приобщает человека к всеобщей

Причине и превосходит любые формы художественной самореализации. Данный высший вид самореализации человека связан с его самополаганием подобия Божия, что требует его оценки как потенциально гармоничного существа. Реализация человека в таком качестве связана с цельным «схватыванием» мира, с прозрением в нем смыслов Божественного творения. Поэтому аскетика определяется в православной традиции как «художество художеств» и «искусство искусств».

Анализ превосходства аскетики как высшей стратегии гармонизации духовной сферы личности над художественными видами деятельности содержит ряд значительных работ представителей русской религиозной философии. В частности Павел Флоренский, совершенно в духе древнерусского православия отмечал, что аскетику, как деятельность, направленную к тому, чтобы созерцать Духом Святым свет неизреченный, святые отцы называли не наукою и даже не нравственной работой, а искусством - художеством, мало того, искусством и художеством по преимуществу - «искусством из искусств» и «художеством из художеств». Теоретическое знание есть любовь к мудрости, любо-мудрие; теоретическое же, созерцательное ведение, даваемое аскетикою, есть любовь к красоте, любо-красие. Сборники аскетических творений издавна называющиеся Филокалиями, вовсе не суть Добротолюбия в нашем, современном смысле слова. «Доброта» тут берется в древнем, общем значении, означающем скорее красоту, нежели моральное совершенство. Да и в самом деле, аскетика создает не «доброго» человека, а прекрасного, и отличительная особенность святых подвижников - вовсе не их «доброта», которая бывает и у плотских людей, даже у весьма грептных, а красота душевная, ослепительная красота лучезарной, светоносной личности, дебелому и плотскому человеку никак не доступная.

Однако аскетический подвиг не исчерпывается только лишь созданием гармонической личности. Соприкасаясь с миром, преображенный человек и мир делает причастным к той Красоте, которой стал причастен сам в процессе аскетического подвига. Спасение мира Красотой, или промысел Красоты о мире, по сути осуществляется именно в практике апокатастасиса.

Таким образом, будучи корнем и причиной всех художеств и искусств, аскетика в русской культуре конца XIV - середины XVI веков представляет собой необходимый фундамент того живого духовного синтеза, который явлен в православном богослужении, объединяющем в себе зодчество, гимнографию, иконопись, пение, каллиграфию и другие сферы, претворяющие образ высшей небесной Красоты в свойственных им материальных средствах - в красках, звуках, словах, в камне, дереве или металле. Ни одно из этих искусств не мыслимо и не осуществимо, как уже отмечалось, вне аскетической молитвенной практики, и поэтому каждое из них может рассматриваться как особая аскетичная «дисциплина», а иконописец, певчий, зодчий, гимнограф или каллиграф, прежде всего, должны быть аскетами и молитвенниками,

прошедшими поприще подвига созерцания. Именно они являются в первую очередь агентами объективации принципов предвечной Гармонии, обеспечивая их нормативно-каноническое восприятие. Аналогические же и аритмологические основания воплощающейся Гармонии сохраняются Церковью и отражают фундаментальные парадигмы христианской картины мира.

Вот почему можно утверждать, что, соприкасаясь с различными видами древнерусского церковного искусства, мы имеем дело не столько с видами искусства и художественными произведениями, сколько с отдельными аскетическими дисциплинами, базирующимися на фундаменте единого православного миропонимания.

Во второй главе «Формы реализации принципа гармонии в культуре Московской Руси конца XIV - середины XVI веков» анализируется специфика объективации принципа гармонии в наиболее важных сферах культурной жизни Руси указанного периода.

В первом пара1рафе «Единое централизованное государство как результат гармонизации системы русской политической культуры конца XIV-середины XVI веков» исследуется семантика, символическая атрибуция государства в контексте православного понимания процессов «домостроительства». В диссертации отмечается, что государство в рамках христианской традиции понимается как символическая проекция Небесного Града, оно олицетворяет гармонию исторического бытия народа и предзаданных ему метаисторических смыслов. Постижение смысла гармонизации государственной жизни возможно только через позиционирования Руси (русского народа) в рамках всемирно-исторического процесса, связанного с реализацией провиденциального Замысла. Поэтому в диссертации особое внимание уделяется рефлексии факторов формирования единого Московского государства, важнейшим из которых в контексте рассматриваемых проблем, стала выработка новой политической доктрины и новый политический культуры. Исследование государственно-политической сферы жизни Московской Руси с точки зрения реализации в ней принципа гармонии попадало, что в данном контексте он объективируется, прежде всего, через выработку новых идеологий, стабилизирующих социально-политическую ситуацию.

Становление единого централизованного русского государства положило начало возрождению русской культуры в ее новой форме - великорусской, где основным субъектом социокультурного творчества стала Русская Православная Церковь.

Упорядоченный мир социума немыслим без верховной власти, налагающей на нее свою волю. Идеология, основанная на православии, идеях божественного происхождения власти, богоизбранности и национального единства и рассчитанная на характер этноса, прочно вошла в культуру народа.

Означивание Руси как «Руси святой» привело к тому, что защита Родины становится не только долгом человека, а его религиозной обязанностью, подвигом веры. Победа или поражения расцениваются как идущие от Бога и несущие определенную информацию, нацеленную на гармонизацию «души народа» и преодоление его мнимой или реальной «греховности». Культурной стереотип создал систему саморегуляции, в которой кризис духовного состояния народа, приводящий к победе иноземцев, служил пусковым механизмом для перехода на следующий этап духовного развития. Данные идеи стали действующей силой, определяющие поведенческое и мотивационные стратегии русского этноса в указанный период.

В диссертации показано, что гармонизация государственно-политической жизни Руси в конце XIV - середины XVI веков объективно потребовало преодоления различных видов раздробленности и постепенного формирования «национальной» объединяющей идеи, связанной с догматом «богоносности». Это дало толчок осознанию феномена «русскости» и его специального означиванию в отечественных политико-культурных контекстах исследуемой эпохи.

На основе разностороннего анализа обширного конкретно-исторического материала в диссертации показывается особая роль православного миропонимания в процессе формирования политической идеологии и политических концептов Московской Руси. Главное внимание обращается на роль монастырей в становлении русской государственности и гармонизации русской политической культуры конца XIV - середины XVI вв. Монастыри не только выступали примером реализации принципа «домостроительства», но являли собой реальный пример «труднической синергии» и общежитийного канона. Они олицетворяли гармонию духовного и светского, ратного и мирного, сакрального и профанного. В диссертации отмечается, что значение создания монастырей в истории формирования и укрепления Государства Российского неоценимо по важности тех процессов, которые явились следствием появления монастыря как формообразующего начала процесса созидательного развития Руси: монастыри выступают в истории России как форма, способствующая гармонизации развития общества в условиях развития объединенного централизованного государства.

Особое внимание в данном параграфе уделено также гармонизирующей функции мифологемы «Третьего Рима». Диссертант особо подчеркивает, что интерпретации данной мифологемы имеют чрезвычайно широкую амплитуду, не учитывающую первоначального культурно-исторического и текстологического контекста ее появления.

Проведенный контекстуальный и сравнительно-исторический анализ показал, что мифологему «Третьего Рима» следует рассматривать как один из вариантов теорий translatio imperil, созданных в XVI в. Данная мифологема означивалась в рассматриваемый период как гарантия сохранения

гармонического единства исторического процесса при переходе традиций. В качестве «Третьего Рима» Москва соединяла в себе как духовно-церковную преемственность от Иерусалима (уже в «Слове о законе и благодати» митрополита Илариона Константинополь назван «Новым Иерусалимом», которому в дальнейшем уподоблялись Киев и Москва), так и «имперскую преемственность». Эта двойная преемственность делала Москву сакральной столицей всего мира, сохраняя смысловую центрированность исторического процесса, обеспечивая символическое сопряжение исторического и метаисторического пластов человеческого бытия и ускоряя новую российскую государственность в гармоническом единстве священной истории библейских народов.

Второй параграф «Роль православных «архетипов» в формировании гармонического характера русской культуры конщ XIV - середины XVI веков» посвящен анализу архетипических оснований объективации принципа гармонии в русской культуре указанного времени.

Если в первом параграфе формой реализации принципа гармонии выступала политическая культура русского общества конца XIV - середины XVI веков, то в данном разделе диссертации основное внимание сосредоточено на исследовании специфики объективации принципа гармонии на уровне индивидуального бытия отдельной личности. В данном контексте основной сферой такой объективации полагается творческая деятельность, связанная с актуализацией идеальных «архетипов» и прототипов в акте их одухотворения.

Согласно христианской традиции самоотчуждение единого в процессе сотворения мира нарушает предвечную гармонию, которая может быть выполнена, но не воссоздана в теургических практиках человека. Сам акт творения не рассматривается в качестве спонтанного деяния, но трактуется как логически обусловленное внесение Смысла и Порядка в первозданный хаос. На основании разностороннего анализа отобранных текстов и наиболее репрезентативных явлений русской культуры конца XIV - середины XVI веков диссертант приходит к выводу, что в исследуемом ракурсе гармония в данный период понималась как предустановленный план творения, как мировой Порядок, выраженный в соответствии прототипов формам их объективации.

С другой стороны, гармония трактовалась как космический Закон, вносящий Смысл в сущее и оформляющий его в соответствии с этим Смыслом. Поэтому в православной традиции предустановленная Гармония не существует без Логоса и Софии, которые позволяют понимать ее как привнесение души в неодушевленное. Душа сопрягается со сложным процессом своего пребывания во времени, который завершается в случае с человеком обретением им своего неповторимого «лица», приходящего на смену первоначальной «личтпте» -неоформленному, бессмысленному, внерациональному существованию. Получая в процессе гармонизации своего естества духовную полноту существования, человек не только прозревает смыслы бытия, но и научается

жить в соответствии с ними.

В данном контексте гармония являла собой «матрицу», «слепок», «пересечение» «архетипических» явлений - души человека, души мира, Духа надмирного. Она сообщала человеку особую устойчивость и осмысленность его пребывания в «подлунной юдоли», косвенно воплощая архетип Пути, нацеленного на трансформацию мира и индивида по законам Красоты. В христианской культуре гармония была архетипическим принципом богоуподобления и Богоподобия всех тварных форм, обеспечивая смысложизненную определенность человеческого бытия в контексте истории.

В ортодоксальных христианских воззрениях идея всеобщей аналогии, отображения в каждом творении (в разных степенях и с разных сторон) единого божественного Первоначала играла важнейшую, центральную роль. Все многообразие мира оказывалось сводимым к совокупности архетипов, восходящих к единому предвечному образу горнего Божьего Града. Этот образ имел фундаментальное, культурное, мировоззренческое значение. Выявляя диалектику протообраза и образа в гармонии человеческого бытия, диссертант особое внимание обращает на ее истоки в предшествующий христианству период, подробно исследуя древнегреческую натурфилософию, платонизм и неоплатонизм. Именно с платонизмом, по мнению диссертанта, связано формирование христианского представления об архетипических основаниях существования человека в истории. В работе специально выявляется характер соотношения между образом и архетипом в средневековой православной культуре и подчеркивается их принципиальная содержательная гомогенная соотнесенность. При этом отмечается, что «образ» в христианском понимании не тождественен современному представлению о художественном образе: это «просеянный первосмысл» (т.е. «архетип»), адекватно себе организующий формы материального мира. Он выступает как разверстка духовных потенций тварного, поэтому являет собой идеальный прототип, который скорее интуитивно угадывается, чем зримо воплощается.

Рассматривая вопрос о соотношении понятий архетипа - протообраза -образа в русской православной культуре конца XIV - середины XVI веков диссертант полностью разделяет точку зрения А. Ф. Лосева по данному вопросу. В диссертации особо подчеркивается, что «архетип», лежащий в основе тварного мира, «темен», неделим, его нельзя рационально обосновать или объяснить, он не только синтетичен, но и синергиен, таинственно-монолитен при своей неизбежной тотальной дифференциации в процессе воплощения в тварные формы. Внутренняя противоречивость христианского «архетипа» проистекает не только из того, что он выражает сложную и противоречивую диалектику идеального и материального, но и из того, что он может быть объективирован лишь символически, поэтому невоплощенного остается всегда больше, чем то, что воплотилось.

В диссертации прослеживается, как выявленные особенности

христианского «архетипа» проявлялись в гармонии литургического действа, в церковных ритуалах, в культе почитания святых мощей. Для православной культуры в них заключалась мистическая живительная сила, способная не только приобщить человека к предзаданным образцам, но и восстановить, воскресить эти образцы во всей их целостности и полноте, осуществить с их помощью акт трансцендирования, сопряжения с предвечной Гармонией.

Средневековая картина мира, построенная на принципе гомогенных связей, через диалектику «архетипических» оснований бытия и форм их воплощения не могла не акцентировать иерархическую структурность мироу строения.

Глубокая структурная аналогия в представлениях человека средневековой Руси пронизывала собой и объединяла не только родственные, однотипные, но и очень разные вещи, коль скоро они являли собой целостные «организмы», воплощающие различную меру «архетипических» соответствий. В этой системе каждый элемент был важен, прежде всего, сам по себе, и он не был чем-то совершенно необходимым для существования вбирающего его в свой состав более крупного целого. Вышестоящие «образы» в средневековой иерархической логике не зависели от нижестоящих. Части и частности не определяли собой существование высших творений, а лишь включались в них, распределяясь по заранее определенным иерархическим градациям, участвовали в них в меру своего совершенства. Таким образом, использование «архетипических» оснований гармонического мироустроения позволяло сохранить сложную динамическую архитектонику средневекового мира, выработать принципы ее символического означивания, что с наибольшей полнотой проявилось в иконосфере русской культуры. Ее анализу посвящен третий параграф.

В данном разделе диссертации подробно анализируются различные смыслы понятий «икона», «иконическое». На основе проведенного исследования делается вывод о том, что восточное богословие мыслит земное как «икону» небесного. Икону следует понимать прежде всего как принцип, «как метод» и только потом как особый вид художественного произведения с выраженным сакральным смыслом. В этом плане «иконой» является не только образ, написанный красками на доске, но и сакральная архитектура или воплощающие символическую разверстку священной истории.

Многообразие окружающего человека мира мыслилось в русской средневековой культуре как высвечивание разных граней единой творческой воли Бога, величие которого определялось как «всеимянность» и одновременно «безымянность» (Дионисий Ареопагит), то есть невыразимость никакими словами. Все понятия и образы, раздельные и несопоставимые в дольнем мире, в конечном счете, в мире горнем сводятся к одному, безмерно общему, Всеединому. Разными архитектурными формами, иконописными образами, сакральными текстами выражалось одно и то же содержание, призванное с наибольшей полнотой передавать истинный и вечный смысл Творения. В этом

плане все тварное могло «считываться» и «считывалось» как совокупность иконических текстов, смысл которых расшифровывался через символические интерпретации, воссоздающие предзаданную Гармонию изначального Замысла. Можно поэтому сказать, что вся православная культура Руси конца XIV -середины XVI веков являла собой единую Икону, отражающую предначертанность смыслов существования русского народа и государства на пути к Преображению. Она образовывала «иконосферу» (термин П. А. Флоренского), хранящую и создающую особый семиозис и смысловой синтез процесса «домоустроения». Квинтэссенцией данной «иконосферы», ее сакральным центром, обеспечивающим гармоническую субординацию всех иных частей русской культуры данного времени, можно считать храмовое литургическое действо. У человека находящегося в силовом поле «иконосферы», каждый жест, каждое действие и каждое слово есть «богословие». В «иконосфере» сама жизнь становится богословием, а богословие жизнью: именно в этом смысле следует понимать слова Пахомия Великого о том, что истина Божия познается силою жития. В диссертации подчеркивается, что имепно данная культурная установка, ставшая доминантной в исследуемый период, не позволила развиться на Руси классической традиции богословствования и богословия. По большому счету, богословские труды Московской Руси писались «буквами» конкретных биографий подвижников. Не случайно поэтому XV век в отечественной истории получил название «золотой век русской святости» и прославился сонмом святых.

Гармония «иконосферы» русской православной культуры конца ХГУ -середины XVI веков не предполагала однообразия, а являла собой «цветущую сложность», единство многих «голосов» и тенденций. Наиболее ярким воплощением этого становится сугубо русский культурный феномен -совершенно особый музыкальный строй древнерусского демественного пения, содержавшего в себе не только гармоническое (в классическом стиле), но и диссонансное звучание голосов, ведущих одновременно несколько тем. Демественный распев сформировался под влиянием укоренившегося в церковном богослужении «многогласия», означавшего «одновременное чтение и пение в храме несколькими лицами различных богослужебных текстов, совершенно «неблагозвучное», - как писал Н.Ф.Гуляницкий, ссылаясь на Н.Д. Успенского, - диссонансное и вообще непонятное с точки зрения упорядоченности, характерной для современного гармонического строя музыки».

Такое многогласие было сродни русскому колокольному звону с его одновременным звучанием множества шоансно различающихся, в том числе, диссонирующих тонов. В звучании колокола, так же, как била или клепала, чем, в основном, пользовались в древней Руси, есть некий шумовой эффект, в котором ощущается звуковая многосоставность и многоплановость.

Сложная звуковая полифония символически отражала один из важнейших принципов «иконосферы» русской православной культуры конца XIV - середины XVI веков: гармонию несогласованного, единство разнородного, целостность многосоставного, - то, что несколько позже получит название «русского соборного единства».

В диссертации выделенные особенности прослеживаются также на примере организации повседневной городской жизни, некоторых литературных текстов, образцов иконописания.

В результате диссертант приходит к выводу, что гармония «иконосферы» русской культуры данного времени была сложноструктурированным феноменом. Ее архитектоника была многоядерной, «зернистой», еще не унифицированной, схоластической, но живой, динамичной, становящейся, не сметной и единообразной, но сложносопряженной, существующей как совокупность разных в своем смысловом масштабе «символических регистров» и возможностей. С этим, по-видимому, можно связать достаточно быстрое развитие Московской Руси и высочайший уровень культурного наследия, оставшегося от времени.

В заключении диссертации автором подводятся итоги исследования и формулируются выводы, основанные на результатах, полученных в процессе решения поставленных задач.

Основные положения диссертации отражены в публикациях:

1.Нестеренко А.Ю. Русская культура и иконосфера. // Актуальные проблемы социогуманитарного знания. Сборник научных трудов кафедры философии МПГУ. Выл. IX. М.: Прометей, 2001. с.268-274 (0,5 п.л.)

2.Нестеренко А.Ю. Своеобразие культуры Московской Руси. // Актуальные проблемы социогуманитарного знания. Сборник научных трудов кафедры философии МПГУ. Вып. IX. М.: Прометей, 2001. с.234-237 (0,3 п.л.)

3.Нестеренко А.Ю. Искусство жить в гармонии. // Актуальные проблемы социогуманитарного знания. Сборник научных трудов кафедры философии МПГУ. Вып. IX, М.; Прометей, 2001. с.369-272 (0,3 п.л.)

4.Нестеренко А.Ю. Гармония в целостных системах. // "ЧЕЛОВЕК. ОБЩЕСТВО. ЗАКОН". IV межвузовская научная конференция. Гуманитарно-социальный институт. Люберцы - 2002. с. 129-135. (0,2 п.л.)

5.Нестеренко А.Ю. Гармония - условие развития сложных динамических систем. // Шестнадцатые Международные Плехановские чтения (2-4 апреля 2003г.): Тезисы докладов докторантов, аспирантов и научных сотрудников. - М.: Изд-во Рос. экон. акад., 2003. - с. 22. (0,1 п.л.)

Подл, к печ. 18.04.2005 Объем 125 п п, Заказ V.. 138 Тир 100

Типография МПГУ

РНБ Русский фонд

2005-4 45345

<

1J m

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата культурологии Нестеренко, Алена Юрьевна

ВВЕДЕНИЕ

Глава 1. ПРИНЦИП ГАРМОНИИ: ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ

1.1. Гармония как мировоззренческий и эпистемологический принцип в контексте русских культурных традиций конца XIV - середины

1.2. Парадигмальное значение гармонии для организации и развития

Глава 2. ФОРМЫ РЕАЛИЗАЦИИ ПРИНЦИПА ГАРМОНИИ В КУЛЬТУРЕ

МОСКОВСКОЙ РУСИ КОНЦАXIV-СЕРЕДИНЫ XVI ВЕКОВ

2.1. Единое централизованное государство как результат гармонизациистемы русской культуры исследуемого периода 51

2.2. Роль православных «архетипов» в формировании гармонического характера русской культуры конца XIV -середины XVI веков. 77

2.3. Гармония в «иконосфере» русской культуры. 114

XVI веков. художественно-эстетических практик эпохи. 1.3. Базовые основания процесса гармонизации.

28-38 39

Введение диссертации2005 год, автореферат по культурологии, Нестеренко, Алена Юрьевна

АКТУАЛЬНОСТЬ ТЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ определяется несколькими моментами.

Во-первых, в контексте модернизационных процессов, переживаемых современной Россией, особое значение имеет объективный анализ предшествующей культурно-исторической традиции. Обращение к религиозно-духовному опыту русского народа, осмысленное в историческом контексте, в неразрывной связи с тысячелетней практикой русского православия, призвано помочь оздоровлению культуры (и общественной жизни в целом) в современной России. Это дает возможность лучше понять архетипические основания русской культуры, до сих пор оказывающие существенное влияние на мотивационные и поведенческие стратегии россиян, а также более полно реконструировать мировоззренческие установки, обусловившие особенности русской государственности и многие мифологемы, актуальные до сих пор.

Во-вторых, в рамках современного кризиса культурной идентичности большой интерес представляет изучение культурных ценностей и парадигм, обеспечивающих относительную стабильность русского общества на разных этапах его исторического существования. Особую актуальность сегодня имеет осмысление и освоение содержавшихся в древнерусской культурной традиции принципов устойчивого и, в то же время, динамического развития.

В этом плане период Московской Руси достаточно репрезентативен и дает возможность выделить и проанализировать ведущие факторы культурной динамики древнерусского общества, находящегося в сложной переходной ситуации, но сохранившего свое гармоничное единство и культурную идентичность. Эти принципы вытекали из всей структурной логики традиции и опирались на ее незыблемую идеальную образноиерархическую модель, которую наполняли и овеществляли собой реальные культурные образы.

В-третьих, одним из характерных феноменов современной отечественной культуры является религиозный ренессанс. В сегодняшнем российском обществе оживает интерес к религии, к христианским ценностям.

Эпоха Московской Руси представляет собой пример сходных процессов. В это время огромное значение имело становление христианской культурной картины мира православного типа, которая на долгие столетия определила миропонимание русского народа и повлияла на его судьбу. Рассмотрение православной культуры конца XIV- середины XVI веков в её гармонической целостности позволяет выявить «проблемные точки», которые затем привели к кризису православия и религиозному обновленчеству.

Наконец, принцип гармонии традиционно исследуется в эстетическом контексте. Однако современное прочтение сущности процессов гармонизации в различных культурных средах требует, прежде всего, его культурологического анализа. В отечественной научной литературе почти нет работ на эту тему. Данная диссертация - попытка восполнить указанный пробел.

ЦЕЛЬ данного исследования - проанализировать принцип гармонии, сформировавшийся в условиях русской православной культуры конца XIV -середины XVI веков.

Достижение указанной цели предполагает решение следующих ЗАДАЧ: выявить мировоззренческое и эпистемологическое значение принципа гармонии в русской культуре исследуемого периода; выделить формы проявления гармонии в культурных практиках эпохи; рассмотреть единое централизованное Московское государство конца XIV - середины XVI веков как результат гармонизации системы русской политической культуры конца XIV - середины XVI веков; проанализировать роль православных «архетипов» в формировании гармонического характера русской культуры конца XIV - середины XVI веков; исследовать механизмы воплощения принципа гармонии в «иконосфере» русской культуры конца XIV-середины XVI веков.

ОБЪЕКТОМ ИССЛЕДОВАНИЯ является русская культура конца XIV -середины XVI веков.

ПРЕДМЕТОМ ИССЛЕДОВАНИЯ выступает принцип гармонии в русской культуре конца XIV - середины XVI веков, его влияние на социокультурную специфику эпохи, в рамках которой формировалась и актуализировалась православная система мировосприятия.

МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ. В диссертационном исследовании представлена культурологическая концепция, базирующаяся на святоотеческом опыте Православной Церкви. Работа строится как междисциплинарное исследование с использованием системно-структурного, герменевтического, историко-типологического, семиотического, компаративисткого методов. Основанием исследования стали труды ведущих отечественных и зарубежных историков, филологов, культурологов, богословская и религиозная и литература святоотеческой мысли.

Общетеоретической базой диссертационного исследования являются работы А.И.Бондаренко, В.В. Бычкова, Д.С.Лихачева, Ю.М. Лотмана,

A.Ф.Лосева, Н.О. Лосского, В. И. Мартынова, И. Мейендорфа, А.Н.Панченко,

B.Соловьева, Е.Трубецкого, П.Флоренского, Г.В.Флоровского, С. С. Хоружего.

СТЕПЕНЬ ИЗУЧЕННОСТИ ПРОБЛЕМЫ.

Исследуя феномен культуры Московской Руси, современное сознание или вообще игнорирует сам факт ее существования, или, признавая существование древнерусской культуры, ощущает ее как нечто мало значимое и мало ценное, или же признавая некоторую значимость этой культуры, наделяет ее сугубо негативными и отрицательными свойствами. Причины такого неприятия коренятся как во внутренней природе культуры Московского государства, так и в особенностях состояния современного сознания. Дело в том, что фундаментальные принципы мышления и методы познания, составляющие суть современного сознания, формировались и выковывались в борьбе с церковным жизнепониманием бытия, в то время как культура Московской Руси представляет собой наиболее полное и бескомпромиссное воплощение именно этого жизнепонимания, и, стало быть, если исходной точкой современного сознания является расцерковленное бытие, то исходной точкой древнерусской культуры следует считать бытие воцерковленное.

Современное сознание и средневековая русская культура не просто по-разному интерпретируют бытие, но представляют собой различные семантические системы ни одна из которых не может быть понята или объяснена за счет другой, и смысл которых может быть постигнут только при самостоятельном параллельном исследовании каждой из них. Поэтому исследование культуры Московской Руси, претендующее на полноту, должно начинаться с определения того, в какой степени принципы мышления и методы познания, присущие нашему сознанию, вообще могут служить инструментом постижения этой культуры.

В основе концепции, представленной в диссертационном исследовании, лежит анализ двух различных состояний сознания. Теоретические основы анализа принципа гармонии в русской средневековой культуре раскрываются в двойной перспективе: с позиций религиозного (в том числе исихастского) сознания, реконструируемого по текстам православной традиции и с позиций современного научного сознания, которое не противопоставляет себя традиции, но стремится понять её на путях участности.

Проблематика принципа гармонии с точки зрения религиозного сознания рассматривается в диссертационном исследовании посредством анализа трудов фундаментальных исследований богословской и философско-религиозной мысли: С.Булгакова, В.Мартынова, И.Мейендорфа, В.Соловьева, Е.Трубецкого, П.Флоренского, С.Хоружего и др., а также религиозной и богословской мысли: к ним относятся памятники святоотеческой мысли Симеона Нового Богослова, Григория Паламы, Макария Египетского, Иоанна Лествичника, Исаака Сирина, Нила Сорского, Иосифа Волоцкого.

Проблематика принципа гармонии с точки зрения современного научного сознания рассматривается с позиции исследователей истории культуры средневековой Руси (конца XIV - середины XVI веков), среди которых наиболее значимыми являются работы таких филологов, как Д.С. Лихачев, которому удалось найти ключ к «Поэтике» не только древнерусской литературы, но и всей древнерусской культуры. Особое значение для работы имеют историко-философские исследования древнерусской культуры С.С. Аверинцева, В.В. Бычкова, А.Ф. Замалеева, А. М. Панченко.

Для осмысления закономерностей формирования и развития Русской культуры конца XIV - середины XVI веков необходимо обращение к общим работам по проблемам истории, теории культуры и искусства, в том числе, архитектуры и градостроительства: М.В. Алпатова, М.М. Бахтина, А.И. Бондаренко, А. Грабаря, А.Я. Гуревича, А.К. Дживелегова, О.А. Добиаш-Рождественской, В.Н. Лазарева, А.Ф. Лосева, В.В. Соколова, и др., которые помогают проникнуть в духовный мир человека средневековой Руси и ознакомиться с представлениями и реалиями рассматриваемого периода.

В целом в истории культуры, истории религии, в культурологии накоплен обширный материал, позволяющий исследовать принцип гармонии с точки зрения религиозного и современного научного сознания.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА ИССЛЕДОВАНИЯ.

Заключается в том, что гармония последовательно рассматривается как культурообразующий принцип развития русского социума (Московской Руси) конца XIV- середины XVI веков. Выделяется, прежде всего, мировоззренческое и эпистемологическое значение гармонии, лежащее в основе «иконосферы» русской культуры исследуемого периода. Атрибутируются механизмы и формы реализации данного принципа в ведущих культурных практиках эпохи. Выявляется влияние гармонии на характер динамики православного культурного универсума Московской Руси.

НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ.

Результаты исследования позволяют расширить область изучения теории и истории культурологической мысли в России.

Научные выводы работы могут служить основанием для дальнейших историко-культурологических исследований, в частности, касающихся основ духовности Русской культуры. Диссертационное исследование вносит вклад в развитие ценностей православной культуры.

Материалы диссертации могут быть использованы в образовательном процессе, а именно - в курсах культурологии, истории мировой художественной культуры, спецкурсах, при подготовке учебных пособий.

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ. Диссертация обсуждена на кафедре культурологии факультета социологии, экономики и права Московского педагогического государственного университета. По теме диссертации опубликованы статьи общим объемом 1^4 п.л. На основе проведенного диссертационного исследования подготовлена и введена в учебный процесс МПГУ лекция для студентов II курса очного отделения факультета филологии на тему «Гармония в иконосфере русской культуры в конце XIV — середине XVI веков» в рамках дисциплины «Культурология». На основе проведенного диссертационного исследования подготовлен и прочитан спецкурс «Сравнительный анализ языческой и православной картины мира».

СТРУКТУРА РАБОТЫ. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Принцип гармонии в русской культуре конца XIV - середины XVI веков"

Заключение.

Исследование гармонии как мировоззренческого и эпистемологического принципа в контексте русской культуры конца XIV-середины XVI веков позволяет говорить, прежде всего, о высоком онтологическом статусе данного понятия. Под гармонией в исследуемый период русской истории, в первую очередь, понимается Первопринцип, обеспечивающий гомогенность всего сущего (как тварного, так и не тварного). Традиционное сопряжение гармонии с красотой является в данном случае вторичным. На первый план выходит её означивание как Божественного имени, Божественного Закона, гомогенизирующего все сферы человеческого бытия.

Выявленный онтологический статус гармонии в культурной картине мира Московской Руси обуславливает её рассмотрение в нескольких ракурсах.

Во-первых, как означивание качества субординации между историческими и метаисторическими пластами бытия человека. Данный аспект наиболее полно проявляется в догматах православного синергизма, лежащего в основе различения «внешней» и «внутренней» гармонии, позиционируемой в этом контексте как основание восстановления Единосущия.

Во-вторых, как неотчуждаемое свойство Божества. В русской православной культуре конца XIV- середины XVI веков это выразилось в сложной диалектике прототипа-архетипа-прообраза-образа-символа, трактуемой с апофатических позиций. В этом смысле гармония сопряжена с духовными практиками трансцендирования, являясь критерием Богоуподобления, Богопознания, Боговоплощения.

Третьим аспектом рассмотрения гармонии в русской православной культуре конца XIV- середины XVI веков является её постулирование в качестве меры соответствия Боговоплощенности в иконических прототипах. Основой объективации данного аспекта гармонии является православный энергетизм, догматы о Фаворском свете и теозисе. Именно данный аспект позволяет трактовать гармонию в первую очередь как ипостазированную Красоту.

Парадигмапьное значение принципа гармонии для русской культуры конца XIV- середины XVI веков проявляется не только в онтогносеологическом, но и праксиологическом аспекте: гармония служит критерием совершенства воплощения Божественного замысла в актах творческой деятельности человека. Наиболее важными для развития русской культуры данного времени предложено считать сферы политических и художественно-религиозных практик.

Основополагающее значение гармонии (понятой как прекрасное) для развития художественно-эстетических практик конца XIV - сер. XVI вв. состоит в том числе и в выявлении «меры подобия» между воплощаемым прототипом и воплощающим его образом. С этим связаны формы проявление гармонии в различных контекстах и сферах культуры.

В сфере государственного строительства принцип гармонии выступает как реализация Божественного Промысла, нормативно определяющего высшую цель человеческой деятельности и максимальную историческую воплощенность русского народа через осознание им своего предназначения и судьбы. Показано, что под гармонизацией русской политической культуры в данное время понималось одухотворение реального образа жизни русского общества и всех его составляющих. В православной культурной традиции это означивается термином «домостроительство» («домостроение»).

Роль «архетипического прообраза» в процессе гармонизации русской культуры конца XIV- середины XVI веков обусловлена его трактовкой в указанный период как предустановленного плана творения, реализованного в процессе самоотчуждающей дифференциации Единого и нашедшего затем свое воплощение в теургических практиках человека. «Архетипический» прообраз полифункционален: ему присущи прототипическая, семантико-символическая, теургическая, иконологическая, коммуникативная, структурно-функциональная, трансцендирующая функции. С наибольшей полнотой они реализуются в «иконосфере» культуры Московской Руси.

Под иконой в контексте русской православной культурной традиции следует понимать, прежде всего «принцип», «метод» и только потом -художественное произведение с выраженными сакральными смыслами. «Иконосфера» являет собой всю совокупность икон и иконических текстов русской православной культуры, образуя «гипертекст» и обуславливая характерный для неё семиозис. Квинтэссенцией «иконосферы», обеспечивающей гармоническую целостность русской культуры конца XIV-середины XVI веков, следует считать храмовое литургическое действо. Гармония «иконосферы» русской православной культуры данного времени представляла собой живую динамическую целостность, где в рамках единой православной картины мира сосуществовали различные возможности и потенции. Именно это обеспечило быстрое развитие культуры Московской Руси и те культурные новации, которые были для неё характерны.

Список научной литературыНестеренко, Алена Юрьевна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Абрамов Д. М. История средних веков. М.: Форум. 2002.

2. Авва Дорофей. Поучения. Шамордино, 1913.

3. Авва Евагрий. Аскетические и богословские трактаты. «Мартис», 1994.

4. Аввакум, протопоп. Житиепротопопа Аввакума и другие его сочинения. М., 1934.

5. Августин Аврелий. Исповедь блаженного Августина, епископа Гиппонского. М., 1991.

6. Аверинцев С. С. Образы античности. М.: Азбука-классика. 2004

7. Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977

8. Азбука знаменного пения старца Александра Мезенца. Казань, 1888.

9. Аллеманов Дм., священник. Курс истории русского церковного пения. М., 1911.

10. Ю.Алпатов М.В. Андрей Рублев. М, 1972.

11. Алпатов М.В. Феофан Грек. М„ 1979.

12. Амвросий (Погодин), архимандрит. Святой Марк Эфесский и флорентийская уния. «Сирин», 1994.

13. Античная музыкальная эстетика. М., 1960.

14. Античные мыслители об искусстве. М., 1938.

15. Антология мировой философии. Т. 1-Й. М., 1969.

16. Беляев В.М. Древнерусская музыкальная письменность. М., 1962.

17. Бердяев Н. А. Собрание сочинений. Т. 3: Типы религиозной мысли в России. Париж, 1989.

18. Беседа старца Серафима с Н.А. Мотовиловым о цели христианской жизни. М., 1992.

19. Бетховен Jl. ван. Письма. 1812—1$16. Письмо № 373. М., 1977.

20. Бибиков А. Византийские источники по истории Древней Руси. М.: Алетейя. 1999.

21. Библейская цитата. Словарь-справочник. М.: Издательство: Эдиториап УРСС. 1999.

22. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. М.: Российское Библейское общество, 2002.

23. БЛДР Библиотека литературы Древней Руси. Т. 10. XVI век. - СПб.: Наука, 2000.

24. Борисов Н.С. Русская церковь в политической борьбе XTV-XV вв. М., 1986.

25. Бортнянский Дм. Проект о напечатании древнего российского крюкового пения. Общество любителей древней письменности. СПб., 1878. Приложение 3.

26. Бражников М.В. Древнерусская теория музыки. Л., 1972.

27. Бражников М.В. Лица и фиты знаменного распева. Л., 1984.

28. Бражников М.В. Многоголосие знаменных партитур. — В кн.: Проблемы истории и теории древнерусской музыки. Л., 1979.

29. Бражников М.В. Статьи о древнерусской музыке. Л., 1975.

30. Бриллиантов А. Влияние восточного богословия на западное в произведениях Иоанна Скота Эригены. СПб., 1898.

31. Булгаков С.Н. Православие. Париж 1962.

32. Буслаев Ф.И. Русская эстетика XVII в. Т.П. СПб., 1910.

33. Бычков В. В. Духовно-эстетические основы русской иконы. М., Ладомир, 1995.

34. Бычков В. В. Зарождение средневековой эстетики числа и ритма // Философия искусства в прошлом и настоящем. М., 1981.

35. Бычков В. В. К вопросу о древнерусской эстетике (методологические заметки) // Проблемы изучения культурного наследия. М., 1985.

36. Бычков В. В. Проблема художественного творчества в европейской средневековой культуре // 9th International Congress of Aesthetics. -Beograd, 1980. Vol. 1. - P. 85-89.

37. Бычков В. В. Русская средневековая эстетика. XI-XVII века. 2-е изд. - М., Мысль, 1995.

38. Бычков В. В. Художественно-эстетическая культура Древней Руси. XI-XVII века, аннотация проекта. II Вестник Российского гуманитарного научного фонда. № 1. М., 1995.

39. Бычков В. В. Эстетика византийского исихазма // Старобългарска литература. София, 1994. - Кн. 27.

40. Бычков В.В. Византийская эстетика. М., 1977.

41. Бычков В.В. Русская средневековая эстетика. XI-XVII вв. М., 1992.

42. Бычков В.В. Эстетика Аврелия Августина. М., 1984.

43. Бычков В.В. Эстетика отцов Церкви. М., 1995.

44. Бычков В.В. Эстетика поздней античности. М., 1981.

45. Вагнер Г.К. Канон и стиль в древнерусском искусстве. М., 1987.

46. Витсен Н. Путешествие в Московию 1664-1665. СПб., 1996.

47. Вознесенский И., протоиерей. Осмогласные распевы трех последних веков Православной Русской Церкви. Вып. 1-4. Рига, 1898.

48. Восточнославянские мыслители: Эпоха Средневековья. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1998.

49. Гарднер И.А. Богослужебное пение Русской Православной Церкви. Т. I— II. Нью-Йорк, 1978.

50. Геллей Г. Библейский справочник. М.: Издательство: Библия для всех. 2004.

51. Герберштейн С. Записки о Московии. Издательство Московского Университета, 1988.

52. Герцман Е.В. Византийское музыкознание. J1.-M., 1988.

53. Герцман Е.В. Музыкальная Боэциана. СПб., 1995.

54. Герцман Е.В. Петербургский теоретикон. Одесса, 1994.

55. Греческо-русский словарь Нового Завета. Комплект. М.: Издательство: РБ0.2003.

56. Грубер Р.И. История музыкальной культуры. Т. I. М.-Л., 1941; т. II. М„ 1959.

57. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., Искусство. 1972

58. Гуревич А. Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников. М.: Наука, 1989.

59. Гуревич А. Я. Проблемы средневековой народной культуры. М.: Искусство, 1981.

60. Гуревич А. Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М.: Искусство, 1990.

61. Гуревич А.Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников. М., 1989.

62. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991.

63. Данте А. Божественная комедия. М., 1968.

64. Данте А. Малые произведения. М., 1968.

65. Денеш 3. Этос и аффект. М., 1997.

66. Джемс В. Многообразие религиозного опыта. М., 1992.

67. Дионисий Ареопагит. Мистическое богословие. М, 1993.бв.Добротолюбие. Т. 5. М., 1990.69.Домострой. М., 1908.

68. Древнекитайская философия. Т. I—II. М., 1972.

69. Древние иноческие уставы. М., 1892.

70. Древний патерик, изложенный по главам. М., 1899.

71. Дьяченко Г. Полный церковно-славянский словарь. М.: Издательство: Отчий дом. 2002.

72. Евдокимова Ю.К. Многоголосье средневековья. X-XTV века. М., 1983.

73. Евдокимова Ю.К. Музыка эпохи возрождения. XVeeK. М., 1989.

74. Евдокимова Ю.К., Симакова Н.А. Музыка эпохи возрождения. М., 1982.

75. Емельянов Е. М. Иван Грозный созидатель или разрушитель? М.: Эдиториал УРСС. 2004

76. Естественнонаучные знания в Древней Руси. М., 1980.

77. Ефимова Н.И. Григорианский хорал в зеркале средневековых документов в сборнике «Laudamus». М., 1994.

78. Ефимова Н.И. Эволюция западноевропейской модальности в VIII—X вв. Реферат. Машинопись. М„ 1997.

79. Жебар Э. Мистическая Италия. Томск, 1997.

80. Жильсон Э. Разум и откровение в средние века. — В кн.: Богословие в культуре средневековья. Киев, 1992.

81. Жмудь Л.Я. Наука, философия и религия в раннем пифагоризме. СПб., 1994.

82. Забелин Н. Домашний быт русских царей в XVI-XVII века. Ч. 1-2. М., 1915.85.3амалеев А.Ф., Овчинникова Е.А. Еретики и ортодоксы: Очерки древнерусской духовности. Учеб. пособие для гуманитарных вузов. Л. 1991.

83. Зелинский А.Н. Конструктивные принципы древнерусского календаря.

84. Контекст 1978. М, 1978. 87.3еньковский В. История русской философии. М.: Академический Проект,

85. Раритет, 2001. 88.3игабен Е. Толковая псалтирь. 89. Зиновий, инок. Послание многословное. М, 1880.

86. Зиновьев В., священник. Исторические сведения о церковном пении. М., 1916.

87. Иностранцы о древней Москве. (Москва XV-XVII веков). М., 1991.

88. Истории церковного пения в период 1-Х вв. СПб., 1916.

89. История русского искусства. Т. IV. М., 1959.

90. История русской литературы X — XVII вв.: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. № 2101 «Рус. яз. и лит.» / Л. А. Дмитриев, Д. С. Лихачев, Я. С. Лурье и др.; Под ред. Д. С. Лихачева. — М.: Просвещение, 1979.

91. История русской музыки. Т. I. Древняя Русь XI-XVII вв. М„ 1983.

92. История эстетики. Т. I. М., 1962.

93. Кавасила Николай, архиепископ фессалоникийский. Семь слов о жизни Христа. М., 1874.

94. Камю А. Человек бунтующий. М., 1990.

95. Карева В. В. История средних веков. М.: ПСТБИ. 1999.

96. Карсавин Л.П. Католичество. Откровения блаженной Анжелы. Томск, 1997.

97. Киево-Печерская Лавра. 2-е изд., 1898.

98. Киприан, архимандрит. Антропология Григория Паламы. Париж, 1950.

99. Киреевский И.В. Критика и эстетика. М., 1979.

100. Ключевский В. О. Православие в России. М.: Мысль. 2000.

101. Ключевский В.О. Сказания иностранцев о Московском государстве. М., 1991.

102. Книжные центры Древней Руси: Иосифо-Волоколамский монастырь как центр книжности. Л., 1991.

103. Колесов В.В. Мир человека в слове Древней Руси. Л., 1986.

104. Конрад Н.И. Запад и Восток. М., 1972.

105. Концевич И.М. Оптина пустынь и ее время. Жорданвиль, 1970.

106. Концевич И.М. Стяжание Духа Святого в путях древней Руси. М.: Лепта. 2002

107. Кормин А.А. Философская эстетика Владимира Соловьева. -Часть I: святая гармония. -М.: ИФ РАН, 2001.

108. Кравченко А.И. Культурология: Уч. пособие для вузов. М.:Академический проект, 2001.

109. Кудрявцев М.П. Москва — Третий Рим. М., 1994.

110. Лазарев В.Н. Русская средневековая живопись. М., 1970.

111. Ле Грофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992.

112. Лебедев А.П. Исторические очерки состояния Византийско-восточной церкви от конца XI до сер. XV в. М.: Олега Абышко. 2003.

113. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1994.

114. Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М., 1994.

115. Леонтьев К. Избранные статьи. М„ 1992.

116. Лихачёв Д.С. Великое наследие: Классические произведения литературы Древней Руси. М.: Современник, 1975.

117. Лихачёв Д.С. Избранные работы: в 3 томах. Л.: Худ. литература., 1987.

118. Лихачёв Д.С. Исследования по древнерусской литературе.- Л.: Наука, 1986.

119. Лихачев Д.С. Культура Руси времен Андрея Рублева и Епифания Премудрого. М.-Л., 1962.

120. Лихачёв Д.С. Очерки по философии художественного творчества // РАН. Ин-трус. лит. СПб.: Рус.-Балт. информац. центр БЛИЦ, 1996.

121. Лихачёв Д.С. Поэтика древнерусской литературы. Л.: Наука, 1967.

122. Лихачев Д.С. Развитие русской литературы 10-17вв. Эпохи и стили. — Л., 1973.

123. Лихачёв Д.С. Русская культура. М.: Искусство, 2000.

124. Лихачёв Д.С. Художественное наследие Древней Руси и современность. Л.: Наука, 1971.

125. Лихачёв Д.С. Человек в литературе Древней Руси. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1958.

126. Лойола Игнатий. Духовные упражнения. Париж, «Символ», 1991, №26.

127. Лосев А. Ф. Бытие, Имя, Космос. М., 1993.

128. Лосев А.Ф. История античной эстетики. М., 1963.

129. Лосев А.Ф. Итоги тысячелетнего развития. М., 1992.

130. Лосев А.Ф. Миф. Число. Сущность. М., 1994.

131. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма. М., 1993.

132. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М.: Искусство, 1976.

133. Лосев А.Ф. Эстетика возрождения. М., 1982.

134. Лосский В. Спор о Софии. "Докладная Записка" прот. С.Булгакова и смысл Указа Московской Патриархии. М.: Издательство ACT, 2003.

135. Лосский В.Н. Боговидение. М.: Издательство ACT, 2003.

136. Лосский В.Н. По образу и подобию Божию. М. 1997.

137. Лосский Н.В. Очерк мистического богословия восточной церкви. М.,1991.

138. Лосский Н.О. Бог и мировое зло. М.: «Республика», 1994 г.

139. Лотман Ю.М. Символ в системе культуры// Избранные статьи в 3 т. -Т.1. Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллинн: Александра,1992.

140. Лотман Ю. М. О русской литературе. СПб, 1997.

141. Маггид А. О древней еврейской музыке и о псалмодии евреев. — BKH.:Demusica. Вып. 3. Л., 1927.

142. Малиновский Н., протоиерей. Очерк Православного Догматического Богословия. 2-е изд. Сергиев Посад, 1911.

143. Малицкий П.И. Руководство по истории Русской церкви. М.: Крутицкое подворье. 2000.

144. Малков Ю.Г. Русь Святая : Очерк истории Православия в России. М.: Правило веры. 2002.

145. Мартынов В.И. История богослужебного пения. М., 1994.

146. Мартынов В.И. Пение, игра и молитва в русской богослужебно-певческой системе. М., 1997.

147. Мейендорф И. Жизнь и труды святителя Григория Папамы. Введение в изучение. Перевод с франц. Серия Subsidia Byzantinorossica. СПб.: Byzantinorossica, 1997 г.

148. Мейендорф И. История Церкви и восточно-христианская мистика. М., 2000.

149. Мейендорф И. Православие и современный мир. (Лекции и статьи. -Минск: Лучи Софии. 1995.

150. Мейендорф И. Что такое Вселенский Собор? // Прот. Иоанн Мейендорф. Православие в "О Софии, Премудрости Божией. Указ Московской Патриархии и докладные записки проф. прот. Сергия Булгакова митрополиту Литовскому и Виленскому Елевферию". Париж, 1935.

151. Мейендорф И.Ф. О византийском исихазме и его роли в культурном и историческом развитии Восточной Европы в 14в. В кн.: ТОДРЛ. Т. XXIX. Л.:Наука, 1973.

152. Мейендорф И. Иисус Христос в восточном православном богословии / Пер. с англ. свящ. Олега Давыденкова, при уч. Л.А.Успенской, примеч. А.И.Сидорова. М.: ПСТБИ, 2000.

153. Мейндорф И., протопресвитер. Жизнь и труды святителя Григория Паламы. СПб., 1997.

154. Металлов В.М., протоиерей. Богослужебное пение Русской Церкви в период домонгольский. М„ 1912.

155. Металлов В.М., протоиерей. Осмогласие знаменного распева. М„ 1899.

156. Металлов В.М., протоиерей. Очерки истории православного церковного пения в России. М., 1914.

157. Металлов В.М., протоиерей. Русская семиография. М., 1913.

158. Михневич Вл. Очерк истории музыки в России. СПб., 1879.

159. Музыкальная культура древнего мира. Сб. статей. Л., 1937.

160. Музыкальная эстетика западноевропейского средневековья и возрождения. М., 1966.

161. Музыкальная эстетика России XI-XVIII веков. М., 1973.

162. Музыкальная эстетика стран Востока. Общая редакция В.П. Шестакова. М., 1967.

163. Мулен Л. Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы. X-XV вв. М.: Молодая гвардия. 2002.

164. Олеарий А. Описание путешествия в Московию. СПб., 1906.

165. Омэнн Дж. Христианская духовность в католической традиции. Рим-Любляна, 1994.

166. Отечник. Избранные изречения святых иноков и повести из жизни их, собранные епископом Игнатием (Бренчаниновым). М., 1895.

167. Отечник. Избранные изречения святых иноков. Брюссель, «Жизнь с Богом», 1963.

168. Откровенные рассказы странника. М., 1992.

169. Павел Апепский. Путешествие антиохийского патриарха Макария в Москву в XVII веке. СПб., 1898.

170. Памятники литературы Древней Руси. Т. 1-12. М., 1978-1992.

171. Панофский Э. Ренессанс и «ренессансы» в искусстве Запада. М., 1998.

172. Панченко А. О русской истории и культуре.- М.: Азбука. 2000 г

173. Патриархи Московские: Служение. Деяния. Литературные труды. М.: Олма-Пресс. 2004.

174. Писарев Н. Домашний быт Русских Патриархов. М., 1991.

175. ПЛДР Памятники литературы Древней Руси. XIV- середина XV века. -М: Художественная литература, 1981г.

176. Плутарх. О музыке. М., 1935.

177. Плюханова М. Сюжеты и символы Московского царства. СПб., 1995.

178. Полная симфония на канонические книги Священного Писания. М.: Издательство: РБО. 2000.

179. Померанцева Н.А. Эстетические основы искусства Древнего Египта. М, 1985.

180. Православный Библейский словарь. М.: Издательство: СевероЗападная Библейская комиссия. 1997.185. прей. Иосиф (Волоцкий). Просветитель. Казань, 1903.

181. Преображенский А. Греко-русские певчие параллели ХП-ХШ веков. Вып. 2. Л., 1926.

182. Преображенский А. Культовая музыка в России. Л., 1924.

183. Прокл. Первоосновы теологии. Тбилиси, 1972.

184. Прохоров Г.М. Исихазм и общественная мысль в Восточной Европе в 14в. В кн.: Литературные связи древних славян. Л., 1968.

185. Прохоров Г.М. Повесть о Митяе. Л., 1978.

186. Псевдо Дионисий Ареопагит. О таинственном богословии. Перевод Л. Лутковского. Машинопись. Киев, 1984.

187. Розанов В. Богослужебный устав Православной Церкви. М., 1902.

188. Россия XV-XVII вв. глазами иностранцев. Л., 1986.

189. Сахаров И.П. Исследования о русском церковном песнопении. Журнал Министерства народного просвещения. Т. 61, ч. 2,1849.

190. Св. Василий Великий. Беседы на шестоднев. СПб, 1845.

191. Св. Григорий Нисский. Точное изъяснение Песни Песней Соломона. Творения. Часть третья. М., 1862.

192. Св. Григорий Палама. Беседы. Т. I. Монреаль, 1972; т. И. Монреаль, 1975; т. III. Монреаль, 1984.

193. Св. Григорий Палама. Триады. В защиту священно безмолвствующих. М., 1995.

194. Св. Дионисий Ареопагит. О Божественных Именах. О мистическом богословии. СПб., 1994.

195. Св. Дионисий Ареопагит. О небесной иерархии. М., 1898.

196. Св. Дионисий Ареопагит. О церковной иерархии. — В кн.: Писания св. Отцев и учителей Церкви, относящихся к истолкованию Православного Богослужения. Т. I. СПб., 1855.

197. Св. Игнатий (Бренчанинов). Приношение современному монашеству. Сочинения. Т. V. СПб., 1905.

198. Св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. СПб., 1883.

199. Св. Иоанн Дамаскин. Три защитительных слова против порицающих святые иконы или изображения. СПб., 1893.

200. Св. Иоанн Златоуст. Беседы на Евангелие от Матфея. Т. I—III. М., 1886.

201. Св. Феофан. Путь ко спасению. М., 1908.

202. Св. Франциск Ассизский. Сочинения. М., 1995.

203. Серегина Н. Песнопения русским святым. СПб., 1994.

204. Синергия. Проблемы аскетики и мистики православия. М., 1995.

205. Скабапланович М. Толковый Типикон. Киев, 1913.

206. Словарь литературоведческих терминов. М., 1974.

207. Смирнов С.И. Древнерусский духовник. М.: Издательство: Православное слово, ПСТБИ. 2004

208. Смоленский С. О древнерусских певческих нотациях. Историко-палеографический очерк. СПб., 1901.

209. Соболевский А.И. Образованность Московской Руси XV-XVII веков. СПб., 1894.

210. Соколов И.И. О византинизме в церковно-историческом отношении. Избрание Патриархов в Византии с середины IX до начала XV века (8431453 г.) Вселенские судьи в Византии. М.: Олега Абышко. 2003.

211. Соколов И.И. Состояние монашества в Византийской Церкви с середины IX до начала XIII века (842-1204). Опыт церковно-исторического исследования. М.: Олега Абышко. 2003.

212. Соколова Л.В. Литература древней Руси. Биобиблогический словарь. М.: Просвещение. 1996.

213. Соловьев В. Русская культура. С древнейших времен до наших дней. М.: Белый город, 2004 г.

214. Соловьев Вл.С. Россия и Вселенская Церковь. М. 1911.

215. Софроний, иеромонах. Старец Силуан. Изд. автора, 1952.

216. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. М.,1997.230. Стоглав. СПб., 1863.

217. Тальберг Н.Д. Святая Русь. М.: Братство свт. Филарета. 2002.

218. Творения преподобного Максима Исповедника. Кн. 1 Богословские и аскетические трактаты. М, Мартис, 1993.233. Типикон. СПб., 1992.

219. Толковая Библия. Изд. преемников А. Лопухина. Т. I-III. СПб., 1905.

220. Традиция в истории музыкальной культуры. Античность, средневековье, новое время. Л., 1989.

221. Трубецкой Е. Два мира в русской иконописи. Умозрение в красках. Париж, 1965.

222. Трубецкой С. Н. Сочинения. М., «Мысль», 1994 г.

223. Умное делание. О молитве Иисусовой. Издание Валаамского монастыря, 1936.

224. Ундольский В.М. Замечания для истории церковного пения в России. М., 1846.

225. Успенский Л А. Богословие иконы Православной Церкви. М., 1989.

226. Успенский Н.Д. Древнерусское певческое искусство. М., 1971.

227. Федор Крестьянин. Стихиры. (Публикация, расшифровка, исследование и комментарий М.В. Бражникова.) М., 1974.

228. Федотов Г.П. Святые Древней Руси. М.: Сатис. 2003.

229. Филарет (Гумилевский), архиепископ. Исторический обзор песнопевцев и песнопения Греческой Церкви. Чернигов, 1864.

230. Философская мысль в средневековой Руси (XI-XVI вв.). Л.: Наука, 1987.

231. Финдейзен Н.Ф. Очерки по истории музыки в России с древнейших времен до конца XVIII века. Т. I. M.-J1., 1928.

232. Флоренский П. Смысл идеализма. — Юбилейный сборник Московской Духовной Академии. Т. 2. СПб., 1914.

233. Флоренский П.А. Из богословского наследия //Богословские труды. Сб. семнадцатый. М., 1977.

234. Флоренский П.А. Иконостас. М., 1994.

235. Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. М., 1914.

236. Флоренский П.А. Т.2. У Водоразделов мысли. М.: Правда, 1990.

237. Флоренский П.А. У водоразделов мысли. М., 1990.

238. Флоровский Г. В. О почитании Софии, премудрости Божией, в Византии и на Руси.// Альфа и Омега. № 4 (1995),

239. Флоровский Г. Пути русского богословия. Париж, YMCA-Press, 1983.

240. Флоровский Г.В. Вечное и переходящее в учении русских славянофилов//Славянский глас. 1921. № 1

241. Флоровский Г.В. Разрывы и связи//Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев. София, 1921

242. Флоровский Г.В. Смысл истории и смысл жизни//Русская мысль. 1921. №9

243. Флоровский Г.В. Вера и культура/Сост. И.И.Евлампиев. СПб., 2002.

244. Флоровский Г.В. Хитрость разума//Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев. София, 1921

245. Флоровский Г.В. Человеческая премудрость и премудрость Божия//Младорус. 1922. №1.

246. Флоровский Г.В. Восточные Отцы V-VII веков. Париж, 1933 г.

247. Хейзинга Й. Homo Ludens. В тени завтрашнего дня. М., 1992.

248. Хомяков А.С. Сочинения в двух томах. Т. И. Работы по богословию. М., 1994.

249. Хоружий С.С. О старом и новом. СПб., 2000;

250. Хоружий С.С. Владимир Соловьев и мистико-аскетическая традиция православия. //Богословские труды. №33, М., 1997, с.233-245.

251. Хоружий С.С. Диптих безмолвия. М., 1994.

252. Хоружий С.С. Исихазм и история. //Человек, 1991, № 4, 5.

253. Хрестоматия по истории древнего Востока. М., 1963.

254. Христофор, инок. Ключ Знаменный. (Публикация и перевод М. Бражникова и Г. Никишова. Предисловие, комментарий и исследование Г. Никишова.) М„ 1983.

255. Художественно-эстетическая культура Древней Руси. М.: Ладомир, 1996.

256. Художественный язык средневековья. М.: Наука, 1982.

257. Чередниченко Т.В. Музыка в истории культуры. «Аллегро-Пресс», 1994.

258. Черная Л. Русская культура переходного периода от средневековья к новому времени. Философско-антропологический анализ русской культуры XVII первой трети XVIII века. М.: Издательство Языки русской культуры, 1999 г.

259. Что такое молитва Иисусова по преданию Православной Церкви. Сердоболь, 1938.

260. Шестаков В.П. Музыкальная эстетика западноевропейского средневековья и возрождения. М., 1966.

261. Шишков А. М. Средневековая интеллектуальная культура. М. 2003

262. Шмурло Е.Ф. Курс русской истории: в 4 томах ( Московское царство). Том 3. М.: Издательство: Алетейя. 2000.

263. Элиаде М. Аспекты мифа. М., Инвест-ППП, 1995.

264. Эстетический лик бытия (Умозрения Павла Флоренского) М. Знание, Серия "Эстетика". № 6,1990.

265. Юнг К. Архетип и символ. М., 1991. Юнг К. Ответ Иову. М., 1991.