автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Природа и проблемы экологии как объект художественного осмысления в русской прозе и публицистике XX века и традиции их в адыгейской литературе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Природа и проблемы экологии как объект художественного осмысления в русской прозе и публицистике XX века и традиции их в адыгейской литературе"

*"" На правах рукописи

□ОЗОбЭБЗВ

ТИЩЕНКО ИРИНА АЛЕКСАНДРОВНА

ПРИРОДА И ПРОБЛЕМЫ ЭКОЛОГИИ КАК ОБЪЕКТ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ОСМЫСЛЕНИЯ В РУССКОЙ ПРОЗЕ И ПУБЛИЦИСТИКЕ XX ВЕКА И ТРАДИЦИИ ИХ В АДЫГЕЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

10. 01. 02 — Литература народов РФ

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

МАЙКОП, 2007

003069536

Работа выполнена на кафедре литературы и журналистики Адыгейского государственного университета

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Шаззо К.Г.

Официальные оппоненты

доктор филологических наук, профессор Чанкаева Т.А.

кандидат филологических наук, доцент Алиева М.И.

Ведущая организация: Адыгейский республиканский институт

гуманитарных исследований имени Т М Керашева

Защита состоится 22 мая 2007 года в 13 часов 00 минут на заседании диссертационного совета Д 212 001 02 при Адыгейском государственном университете по адресу 385000, г Майкоп, ул Университетская, 208, конференц-зал

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Адыгейского государственного университета

Автореферат разослан л/ апреля 2007 года

Ученый секретарь

диссертационного совета доктор филологических наук, профессор

Л И Демина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Особое место в послевоенном литературном процессе заняла так называемая «деревенская проза», обозначив чуть ли не все основные направления поисков нового художественного слова российскими писателями Она стала духовным и художественным открытием, явившись вместе с литературой о войне подлинным Возрождением традиций русской классики в новое время Она была не просто литературой, но и боевым, страстным оружием в защиту отечественной природы, сводом законов экологии духа и природы Известно, что литература в России никогда не была забавой для «скучающих эгоистов», она была и есть «совесть народа» И в наше непростое время именно писатели подняли свой голос в защиту российской земли от беспощадного ее разрушения и уничтожения «Потери, исчисляемые в тех или иных единицах измерения, в гектарах затопленных или подвергшихся эрозии земель, в тоннах, кубометрах и кубокилометрах загрязненных вод и отработанных газов, выброшенных в атмосферу, в реки, озера, -все это может быть подсчитано и определено А потери духовные? Их ни одна из наук не определит, и, пожалуй, только литература способна о них сказать», - пишет С Залыгин

По данным ученых, ежегодно в атмосферу поступает около 26 миллиардов тонн оксидов углерода, 190 миллиардов тонн оксидов серы и так по каждому из используемых человеком элементов химии Эти цифры изменяются с каждым годом в сторону их увеличения

Катастрофически сокращаются леса на планете Нерациональные вырубки лесов и пожары привели к тому, что во многих местах, некогда сплошь покрытых лесами, к настоящему времени они сохранились лишь на 10-30% территории Площадь тропических лесов Африки уменьшилась на 70%, Южной Америки - на 60%, в Китае лишь 8% территории покрыто лесом»

Однако, это объективная ситуация (возникла в результате мировых процессов) не дает нам основания не заниматься в дальнейшем духовным воспитанием, совершенствованием человека, умножением и укреплением тех нравственных и моральных кодексов, которые выработаны человечеством в результате его многовековой деятельности Для отечественной литературы, начиная со «Слова о полку Игореве» (а в устном эпосе еще раньше), тема духовно-нравственного отношения человека к природе была одной из самых главных Пейзаж становится одним из компонентов социальной характеристики жизни русского крестьянина в творчестве Радищева XIX век сделал пейзаж важнейшим звеном художественных исканий писателей и их героев Но, тем не менее, в творчестве русских классиков природа - вечная данность, неисчерпаемый родник духовного наслаждения Незабываемое

«Как хороши, как свежи были розы » Блистательные пейзажи созданы автором этих слов в «Записках охотника», в романах «Дворянское гнездо», «Рудин», «Вешние воды» В них сохранены богатство и прелесть русской природы Традиции Тургенева были развиты в произведениях поздних отечественных классиков - В Короленко, И Бунина, А Куприна, А Толстого, Б Зайцева, многих других Тургеневская традиция перешла от них к Михаилу Пришвину, к Константину Паустовскому и к другим Но все это, главным образом, - «интимный и глубоко личный, если так можно выразиться, рассказ отдохновения» (С Залыгин) А в наше время пейзаж приобрел смысл остросоциальный, наполнившись «чувством тревожным по отношению к природе и тем смыслом, который заключает в себе современная экология» (С Залыгин) Речь идет о той отечественной литературе, которая появилась уже в наше время и приобрела статус высокой нравственности Для нее сохранение природы стало символом сохранения и развития самой России

Положение, сложившееся в новой русской истории, продиктовы-вало активизацию деятельности человека по освоению природных ресурсов («Мы не можем ждать милости от природы» Этот мичуринский лозунг превратился в экономический закон в XX веке) Был один золотой период, совпадающий со временем жизни и творчества М М Пришвина, который «среди тех, кто одним из первых заговорил в советской литературе о новом мышлении» (В Агеносов) Речь идет о «произведениях классики (и отечественной, и мировой), недооцененных в свое время критикой, в которых содержались ответы на многие сегодняшние вопросы И ответы эти были не только «философски глубоки, диалектичны, многомерны, но и художественно неповторимы» (В Агеносов) в решении трудных проблем нравственности на материале, связанном с русской природой

В тяжелые 20-30-е годы прошедшего столетия лучшие из писателей России думали об умножении природных богатств страны, разумном их освоении, думали как художники (тот же М Пришвин, К Паустовский, А Грин, М Булгаков, М Шолохов, Л Леонов) Традиции М Пришвина обогащены К Паустовским («Мещорская сторона», «Бросок на юг», все его произведения)

Школа М Пришвина, К Паустовского после войны пополнилась выдающимися художниками - пейзажистами Ю Казаковым, Ю Гончаровым, С Залыгиным, В Песковым, В Распутиным, В Беловым, В Астафьевым, Вл Крупиным, Вл Личутиным Даже в войну думалось о русской природе (блистательные картины катастрофически разрушаемой русской, белорусской, украинской природы нарисованы в произведениях Ю Бондарева, В Быкова, К Симонова, Вл Богомолова, Б Окуджавы, К Воробьева, Ан Приставкина, других)

Глубокое исследование духовно-нравственных и художественно-экономических проблем, связанных с судьбой России, проведено Л Леоновым в романе «Русский лес» Вслед за «Русским лесом» появилась большая и умная литература о деревне - сперва очерки — статьи В Овечкина «С фронтовым приветом», «Районные будни», Ефима Дороша «Деревенский дневник», вскоре очерки - статьи выросли в сборники рассказов, в повести и романы Вл Солоухина, В Белова, Г Троепольского, В Астафьева, Ф Абрамова, С Залыгина, П Проскурина, А Иванова, Е Носова, В Шукшина, Вл Крупина, В Распутина, десятков других мастеров В эти годы (1959) М Шолохов написал и вторую книгу «Поднятой целины» А в национальных литературах появились сотни так называемых «колхозных романов» Следует подчеркнуть, что деревенская литература была вызвана к жизни необходимостью разговора о важнейших проблемах будущего России, проза занимала в этом процессе ведущие позиции Она фактически разделилась на два духовно-эстетических и нравственно-идеологических потока

1) литература нравственного отступничества, облегченно изображающая сложнейшие процессы в послевоенной деревне («Кавалер Золотой Звезды», «колхозные романы»),

2) литература, аналитическая, ищущая и раскрывающая правду (Вал Овечкин, Ефим Дорош, Г Троепольский, Е Мальцев, др ) Писатели стремились познать процессы, которые происходят в деревне, осмыслить их в фактах, конкретных явлениях, в конкретных районах, колхозах здесь картина открывалась иная - труд крестьянина по-прежнему оставался рабским, и если что-то восстанавливалось в деревне, то через оскорбительный труд миллионов инвалидов войны и миллионов вдов Этого-то и драматизма «сельских дел» не хотели видеть ни партия, ни государство, а вместе с ними и обслуживающая их литература

События 1956 года сделали возможным некоторое освобождение художников от идеологии (период так называемой «хрущевской оттепели»), и появилась серьезная, в главных идеях правдивая художественная литература и не менее значительная публицистика о деревне, охране природы и национальных ресурсах

Однако, оценка успехов «деревенской прозы» и публицистики с течением времени стала различной одни критики (И Дедков, Вс Сурга-нов, Л Теракопян, Д Стариков, Ю Суровцев, В Курбатов и др ) рассматривали прозу о деревне как значительный шаг в духовном осмыслении народом нравственных программ и поисков в оздоровлении жизни «провинции», в сохранении национального менталитета, другие, наоборот (М Левина, В Литвинов), не отрицая художественно-эстетической самодостаточности деревенской прозы, считают, что она

исчерпала свои ресурсы и теперь занимается идеализацией патриархального, прошлого, соборно-коллективного в сознании общества Очевидны цели проповедников идеи о якобы «несостоявшейся деревенской прозе» Они стремятся к тому, чтобы объявить поиски русских писателей в этом направлении не только не позитивными, но, наоборот, вредными Видимо, после «кавалерийских атак» позиций М Шолохова, М Горького, Л Леонова, Б Пастернака, А Солженицына настала очередь дискредитации писателей «деревенской прозы» - по-настоящему «возрожденческой волны» в духовных исканиях России на исходе тяжелейшего для нее XX века

Следовательно, проблем у русской прозы (как чисто экологических, так и духовно-нравственных) по сей день множество, хотя и не сказать, что они не исследовались нашей наукой и критикой В новое время, не менее сложное и драматическое, чем поствоенное, эти проблемы оказались чрезвычайно актуальными. Тем более, что они недостаточно осмыслены в контексте современной художественно-экологической публицистики (С Залыгин, В Белов, В Распутин, В Астафьев, другие) Плюс к этому, мало изучено влияние большой русской художественной и публицистической прозы на творчество национальных писателей, в том числе и на известных прозаиков Северного Кавказа и Дагестана Этими обстоятельствами обусловлена актуальность избранной нами для диссертационного исследования проблематики.

С этими проблемами и с обстоятельствами, вновь возникшими в критике, анализирующей процессы в «деревенской прозе», и в связи с тем, что по-прежнему имеется настоятельная необходимость художественного осмысления экологических проблем России как проблем нравственных и судьбоносных, мы ставили перед собой цель обобщить опыт «деревенской прозы» на всем пути ее развития в контексте идей русского возрождения и в аспекте ее взаимодействия с национальными литературами Северного Кавказа На основе этого нами сформулированы задачи исследования:

- осмыслить опыт русской «пейзажной» классики (Л Толстой, И Тургенев, И Бунин и др ) и ее влияние на современную «деревенскую» прозу через опыт М Пришвина, К Паустовского, других,

- проанализировать обстоятельства возникновения и «триумфального» шествия послевоенной прозы (на материале «Кавалера Золотой звезды» С Бабаевского и «колхозного романа») в контексте «теории бесконфликтности» творчества, характер развития национальной прозы тех лет,

- обозначить и осмыслить «новую» прозу, исследование ею острых моментов в жизни деревни послевоенного десятилетия (В Овеч-кин, Г Троепольский, Е Дорош и др ),

- «деревенская проза» 60-70-х годов в контексте нравственно-духовных исканий российского общества,

- проанализировать роль художественной публицистики в формировании общественного мнения по вопросам экологической ситуации в России и судеб ее деревни (С Залыгин, В Распутин, В Белов, В Астафьев и др ),

- определить характерные особенности национальной (северокавказской) прозы (преимущественно адыгейской) 60-80-х годов в контексте эстетических исканий русской литературы советского периода (А Евтых, X Ашинов, П Кошубаев, С Панеш, Ю Чуяко и др )

Анализ этих проблем помог нам сформулировать современные научные подходы в изучении художественно-эстетической и нравственно-общественной идеологии русской «деревенской прозы» в ее благотворном взаимодействии с национальными литературами Северного Кавказа

- с точки зрения новых идей анализируются вопросы современного общественно-эстетического и духовно-национального смысла русской «деревенской прозы»,

- в работе исследуется роль христианско-православной идеологии в нравственных и духовных исканиях современного русского общества, особенно деревенского,

- проблемы экологии природы осмысливаются в контексте идей экологии духовного состояния общества,

- впервые русская «деревенская проза» исследуется в сравнительно-типологических параметрах, выходящих к характеристике качеств национальной художественной литературы и публицистики,

- обосновывается идея о том, что русская деревенская проза выполнила миссию нового возрождения национальной духовности и русского менталитета, став важнейшим художественно-эстетическим феноменом в условиях господства соцреалистических догм и на этом уровне повлияла на литературы народов России

Положения, выносимые на защиту:

- в русской литературе духовное и нравственное состояние личности нередко осмысливалось в ее многосложном отношении к родной природе, при этом четко просматриваются ее широтные и долготные различия, которые влияют на психологию и менталитет героев произведений (от древнерусских художественных текстов до образцов сегодняшней прозы, поэзии, драматургии, публицистики),

- пейзаж, русская природа как неотъемлемая часть духовно-нравственного потенциала личности в русской прозе (А Пушкин, М Лермонтов, И Тургенев, Л Толстой и др ),

- традиции русской пейзажной эстетики (классической) в художественно-интеллектуальных и духовных исканиях в новой русской прозе (М Пришвин, А Грин, К Паустовский и др ),

- новая проза о русской деревне как художественно-эстетический и нравственно-национальный духовный фактор обстоятельства, которые возникли в послевоенном литературном процессе, формирование «теории бесконфликтности» творчества и развитие «колхозного романа», его типологические и национальные особенности, новые пути развития русской прозы о деревне, очерки и художественные произведения начала 50-х годов, их аналитическая направленность, скрытая ее борьба с тенденцией «бесконфликтного творчества»,

- XX съезд КПСС и поворот литературы и искусства к правде жизни, к личности человека и его судьбе («Судьба человека» М Шолохова), художественное исследование жизни современного села в так называемой «деревенской прозе» сельская действительность как объект осмысления национально-ментального своеобразия русского человека, идея личности и идея соборности как важнейшая парадигма в обосновании национальной психологии и кодексов поведения русского человека, разрушение его личности как результат разрушения его национально-особенной ментальности в процессе радикальных изменений в судьбах русской деревни и русской природы, русская «деревенская проза» обозначенного периода есть смелая и решительная попытка выдающихся писателей России возродить христианско-православную духовность как необходимое условие развития и упрочения судьбоносных национальных идей, в сохранении своей «русскости», национальной «особенности»

- художественная публицистика (или «экологическая литература») как важнейшая часть новой «деревенской прозы», ее эстетическое своеобразие, нравственные и духовные основания ее стремительного, динамического и драматического развития роль Л Леонова в формировании идеологии «русского леса» в послевоенной прозе, публицистический аспект прозы писателя и его роль в возникновении и развитии новой художественности и «боевой» публицистичности русской прозы,

- активно-влиятельный характер русской «деревенской прозы» и особенности развития ее тенденций в национальной литературе (преимущественно адыгейской), жанровое и стилевое многообразие национальной «пейзажной» прозы, ее ментальные и психологические качества, отображение в ней своеобразия «горского деревенского» восприятия окружающего мира, национальный характер и менталитет народа в контексте его природно-климатического окружения, проблемы экологии природы и экологии духа, нравственный аспект художественного исследования личности в прозе Северного Кавказа (особенно адыгейской),

— единство духовно-нравственных ориентиров русской и национальных (северокавказских) литератур как залог возрождения и развития вековечных духовных и эстетических ценностей народов России

Объектом исследования являются формирование «деревенской прозы» как художественно-эстетической системы в послевоенном русском литературном процессе и характер его влияния на литературы народов Северного Кавказа (преимущественно на адыгейскую)

Предметом исследования стали произведения русской «деревенской прозы» 50-80-х годов в ее связях с художественными и духовными традициями национальной классики, достижения публицистики в решении экологических и художественных проблем, повести, рассказы, романы северо-кавказских писателей, их статьи и очерки по вопросам защиты природы и исследования духовно-нравственного состояния горского общества в условиях глобализации

Методология исследования сформулирована на анализе современной критики, занимающейся проблемами «деревенской прозы» и в опоре на труды Н Бердяева, В Вернадского, В Кожинова, Г Гамзатова, С Булгакова, Д Лихачева, Л Тимофеева, П Палиевского, С Залыгина, многих других, на исследования М Бахтина, В Агеносова, А Бочарова, И Мотяшова, В Курбатова, 3 Кедриной, В Пискунова Нам оказали существенную помощь статьи и исследования X Хапсиро-кова, Л Бекизовой, М Сокурова, Ю Тхагазитова, А Схаляхо, Р Ма-мия, К Шаззо, У Панеша, Р Унароковой, Н Байрамуковой и др

Практическое значение работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в преподавании русской и отечественной национальной литературы в вузе, средней школе, при создании обобщающих трудов о «деревенской прозе», написании учебников и учебных пособий

Структура диссертации продиктована характером и объемом исследуемого в ней материала и особенностями ее проблематики Она состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии

Работа прошла апробацию на ежегодных конференциях по вопросам культуры и литературы в АГУ, МГТУ и АРИГИ в 2003 - 2007 годах

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются цели и задачи исследования, его актуальность, новизна, научно-практическая значимость, методологическая работы Проблема личности и идея соборности в «деревенской прозе» в таком ее аспекте, как достоинство человека, которое в лите-

ратуре воплощается в таких концептах, как «честь», «нравственность», «духовность» и т д

В первой главе «Русская природа как воплощение национальной духовности в отечественной литературе и художественное своеобразие ее осмысления в «деревенской прозе» 40-х начала 60-х годов» анализируются национальные истоки современной «деревенской прозы», характер и этапы ее развития, философия и православно-христианская идеология ее духовных и эстетических ориентиров Как говорит Л Толстой, «главная цель искусства высказать правду» В русской литературе не угасал огонь настоящего искусства, в том числе и в период господства большевистско-партийной идеологии В художественном процессе XX века были М Шолохов, И Бунин, А Куприн, Л Леонов, М Пришвин, М Булгаков, А Твардовский, Конст Паустовский, Анна Ахматова и другие Но не так и длинен этот список, чтобы он мог свидетельствовать об общем благополучии в отечественной литературе

Так называемые «выдающиеся произведения соц реализма» не выдержали испытания временем Видимо, необходимо было, чтобы российский народ прошел очередное истязание, чтобы он и его искусство вернулись к первородным истокам православно-христианской духовности Из предисловия к повести Евгения Поселянина, написанного Валерием Ганичевым «Большой путь предстоит одолеть русскому человеку, чтобы, собрав на пепелищах своей истории осколки Духа, Знания, Истины, воссоединить их, как делали это год за годом после войны реставраторы Новгорода, в чудесную голубую, белую, золотистую, красную мозаику - картину Святой Руси И тогда одухотворится жизнь их, тогда, сеющий хлеб будет знать, что сеет он его не для дани иноземцу, но для продления жизни соотечественников, а воин Российской Земли будет уверен, что охраняет он Отечество свое, а не Кощеево злато, а правитель Руси будет знать, что высокий удел предназначен русскому народу Прежде вожди русского народа отдавали на это служение все свои силы, выше любви к Родине ставя только любовь к Богу тогда как на Западе отношения народа и правителей представляли собой постоянную борьбу » С отчаянной думой пишет Ганичев «целые поколения людей выросли без памяти одного качества, кажется, и не хватает - ПАМЯТИ» Эта мысль стала сквозной в раздумьях автора повести «Сказания о святых вождях земли русской» Евгения Поселянина «Дай Бог, чтобы сказания эти могли укрепить в читателе добрые чувства к родине, потому, что стоит любить Русь за ее прошлое - великое и святое А не любить ее нельзя, если сколько-нибудь знаешь ее»

Этой любовью и стремлением лучших писателей России к духовному возрождению своей страны и своего народа была вызвана к жизни «деревенская проза» в русской литературе 50-80-х годов, появлению которой предшествовали процессы в отечественной духовно-эстетической деятельности в течение всего XX века Эстетические доктрины, основателями которых стали Г Плеханов, А Богданов, Вл Ульянов, А Луначарский, Н Бухарин, Л Троцкий и др , заложили тот фундамент, на котором вырос и развился вульгарный социологизм, вдохновивший «неистовых ревнителей» (проф С И Шешуков), «напостовских теоретиков» (во главе с Леопольдом Авербахом) на создание теории метода социалистического реализма А в нем генетически было громадное противоречие - показывать жизнь не такую, какая она есть сегодня, а ту, которая мыслится в будущем Основная масса новых произведений превратилась в лжеромантическую утопию, герой которой не должен был быть личностью со своими личностными данными, а личностью, которая воплотила бы в себе «революционные» коллективистские качества Не вся литература пошла по этому пути, многие оставались верными традициям русской классики, особенно тех идей, что связаны с судьбой России и русской «провинции» Тем более, что деревня была одним из главных объектов русской литературы на всем протяжении ее развития как хранительница нравственного и духовного наследия нации и как основа ее православно-христианской памяти И в древние века русская литература (она была в основном о деревне) составляла явление высокого уровня, в котором мы сталкиваемся с «удивительным разнообразием словаря», со «сложными литературными традициями», с «местными особенностями стиля и языка», которые тем не менее образуют «единство русской культуры» (Лихачев)

Деревня определила одно из главных направлений развития русской классической литературы, в том числе творчество А Пушкина, М Лермонтова, И Тургенева, Л Толстого, вряд ли найдется в русской литературе «исключительно городской писатель» И каждый из классиков обращался к деревне, к людям ее, к природе, в которой она пребывает, в основном, экзотико-элегически, но и для того, чтобы понять душу и нрав русского человека По мысли С Залыгина, « стиль, будучи производным от образа жизни людей, отражает еще и отношение их (писателей — автор дисс ) к природе Посмотрите, какое оно разное, это отношение с миром, а значит и с природой у Толстого и у Гоголя, у Чехова и Тургенева?» Но, как подчеркивает автор, общее у них одно «отсутствие опасений за природу, за дальнейшее ее существование, за ее само собою разумеющуюся вечность и уже, во всяком случае, - за ее практическую неисчислимую долговечность»

Автор реферируемой работы далее анализирует произведения русской классики (на разных ее этапах), акцентируя внимание на исследование национально-духовной сущности «пейзажных зарисовок» каждого из великих писателей, отмечает при этом, что художественная и нравственная специфика «пейзажа» в современной прозе стала иной, хотя она и есть продолжение традиций в описании «природы для отдохновения» Пейзажи «Тургенева, Гончарова да и Пушкина, и Лермонтова - это великое мастерство, но вот нынче-то, когда я их читаю, мне все-таки хочется сказать «Нам бы ваши заботы1» Нынче это для меня голубая и труднодостижимая мечта - любоваться пейзажами Не очень-то вот так помечтаешь, если мои читатели живут в районе Чернобыля или на бывших берегах бывшего Аральского моря' И даже не живут, но все еще - логике вопреки - существуют» (С Залыгин) Он же «Природа в стиле писателей советского времени - совсем другая Каково вообще дело Серафимовича в «Железном потоке» до природы? Какое дело Бабелю в «Конармии»? Артему Веселому в «России, кровью умытой?» Диссертант подробно исследует в контексте реализации идеи эволюции «русского пейзажного искусства» произведения М Пришвина, К Паустовского как переходного звена от классического пейзажа к «советскому», в которых прозвучала тревога за «русскую природу», что отозвалось «колокольным звоном» в русской прозе 60-80-х годов Автор реферируемой работы подробно исследует процессы в русской послевоенной прозе эпохи «теории бесконфликтности», ее разрушительное воздействие на национальный «колхозный роман», приходит к выводу, что сразу после войны главной темой советской литературы стала тема возрождения села Пальма первенства в этом принадлежит Семену Бабаевскому со своим романом «Кавалер Золотой Звезды», затем были «Жатва» Г Николаевой, в кино «Кубанские казаки», в музыке «Большая жизнь», театре «Московская квартира» А Сафронова «В сотнях произведений на местах показывались «положительно-прекрасные» герои, которым все по плечу, которые по мановению дирижерской палочки идеологических служб все делают легко и мудро, без сучка и задоринки, и жизнь обретает очертания счастья и радости А в это время в сотнях российских городов и сел, в хлебных районах Кубани и Ставрополя, люди недоедали, иные умирали с голоду, а верхи праздновали пирровку победу над разрухой и голодом, утверждая «всепобеждающие идеи социализма» и культ личности вождя» (А Тхакушинов) Такое положение поощрялось критикой, при этом она подводила под него теоретическую базу «Мы не видим ничего порочного в том, что герою повести «Кавалер Золотой Звезды» все идет навстречу - и обстоятельства, и люди, вплоть до тех, которые встречают героя повести в кабинетах»

Активное преодоление рецидивов «теории бесконфликтности» обозначилось именно в деревенской прозе», анализу которой посвящена вторая глава «Деревенская проза» 60-90-х годов как феномен духовного и нравственного возрождения личности и общества и как явление отечественного художественного мышления».

В идеологически сложное время «деревенская проза» в русской литературе (затем и в национальных литературах) стала духовно-эстетическим и нравственным открытием Процессу радикального поворота общественного сознания в сторону спокойно-аналитического осмысления происходящих в селе явлений, переполненных драматическими событиями, опасностью полной деградации исконно национальных начал, способствовали очерки, рассказы, статьи, повести Вал Овечкина, Еф Дороша, некоторых других Кроме собственно художественных задач, они ставили практические вопросы что нужно сделать для того, чтобы после сталинской вандалистской реформы деревни, чудовищно разрушительной коллективизации сельского хозяйства возродить ее к созидательной жизни, чтобы вернуть крестьянина к земле, к творчеству вместе с нею?

Ответ писателей был один в деревне создалась невиданная до сих пор ситуация, катастрофически разрушающая извечный, плодотворный союз крестьянина и земли, и необходимы решительные - на общегосударственном, на национально-отечественном уровне - перемены, способные разрубить гордиев узел противоречий, порожденных пресловутой коллективизацией сельского хозяйства Вал Овечкин, Еф Дорош пока что ставили через художественное слово практические вопросы, духовные, нравственные были на этом этапе глубоко запрятаны или еще не выходили на первый план К сожалению, не до духовных дел было ориентировано общественное сознание - в первую очередь требовалось хлеба, много хлеба и мануфактуры Не было ни того, ни другого Такое положение деревни не могло не вызвать у честных русских писателей глубокой озабоченности Обращение писателей к теме села вскоре приобрело и статус высокой нравственности и духовности, «связанных с понятиями - родная земля, трудовая память, совесть, традиции Задача представлялась тем более важной, что ценности эти утрачивались в результате долговременного «социалистического эксперимента» (М Антошин) Значительную роль сыграла лиризация повествовательного ритма, исповедь личности

Сначала лирическая проза заняла определенные позиции по отношению к официальной эстетике в «области военной тематики» (Ю Бондарев, Вл Богомолов, Г Бакланов, Б Окуджава, В Росляков, В Быков, др ), затем она развернулась вширь в книгах о селе Вл Солоухина, Ф Абрамова, В Астафьева, В Белова, В Распутина,

десятка других первоклассных мастеров (Ч Айтматова, И Мележа, М Стельмаха, М Алексеева, С Крутилина, Г Матевосяна, Ч Гусейнова) То есть «деревенская проза» стала своего рода «совестью народа», совестью страны, воплощением национальной идеи Может, об этом меньше и думалось русским писателям, когда они в отчаяньи от «умирающей русской деревни» взялись за перо с целью воссоздания ее печальной картины - возможно, чтобы обратить на это внимание властей, вызвать гнев общества, а, может быть, оттого, что другого и выхода не было у них, кроме как в слове выразить эту трагедию

Разорение российской провинции означало начало разрушения самой духовной основы — это и позвало «в тему» большую армию первоклассных русских писателей, поэтов и драматургов, и проза задавала тон в сложнейшем процессе осмысления «общенациональных русских дел» в художественном творчестве - в книгах названных выше авторов

Об одном из них писал Леонид Леонов, так много сделавший для сохранения и укрепления в национальном сознании русской идеи «Нам глубоко по душе в книгах В Солоухина его пристальная сыновняя и художническая преданность ненаглядной красе русской земли, нашей суровой и щедрой природе Обладая способностью видеть пленительное своеобразие, он заставляет и читателя видеть и запоминать каждый куст, каждую травинку, каждого путника, встреченного по дороге, подкупает и убежденная солоухинская вера в свою Родину как вечный источник любого сырья, из которого творятся все виды человеческого счастья» Диссертант показывает далее оригинальное и глубокое раскрытие этой темы в произведениях В Солоухина, В Белова, В Распутина, С Залыгина, П Проскурина, Ф Абрамова, других, тревогу писателей, их героев, вызванные «думой о будущем» — вот тот бескомпромиссный императив, который был художественно и философски обоснован и осмыслен русской «деревенской прозой», который отозвался и отзывается поныне в душе и сознании писателей и их героев Он был поначалу услышан всем народом - читающим и пишущим Однако, проблемы, поставленные этой прозой выдающимися русскими художниками, остались на уровне самой литературы, а чиновники не только не прислушались к голосу народа и писателей, но в противоречие им приняли чудовищные программы дальнейшего разрушения российской природы, деревни строительством «всяких гидросооружений», загрязнением важнейших водных бассейнов (например, Байкала), поворотом северных рек на юг и т д Это был поход, организованный против России и русского народа

В контексте этих идей далее подробно анализирует диссертант, используя новые материалы, художественные и нравственно-этические концепты публицистики «деревенщиков» Писатели пишут, партия и государство одобряют их произведения, читатели почитывают, критики хвалят или критикуют (больше хвалят, чем ругают), а жгучие, экологические, духовные, судьбоносное русские проблемы, которые они поставили на очень высоком уровне художественной и философской мысли, фактически не возымели никакого влияния на (сперва эсэсэсеровское, затем российское) правительство («Васька слушает да ест») Писатели дошли до настоящего отчаянья, Валентин Распутин в неистовстве воскликнул «Я отчаялся» В интервью газете «Труд» он говорил «Все эти годы я почти совсем не писал художественную прозу, занимался публицистикой - горячей такой публицистикой Иначе просто не получалось, я не мог равнодушно смотреть на то, что происходит, описывать ягодки-цветочки, когда вокруг бушевали страсти Такой вопль души продолжался чуть ли не десять лет — теперь я отчаялся Отчаялся из-за постоянных поражений, невозможности что-то изменить» А терпел он поражение в борьбе за Байкал, за Сибирь, в борьбе против идеи повернуть сибирские (северные) реки на юг В течение многих лет писатель «воевал» против чиновников всякого ранга (от московских до своих сибирско-красноярских), стремился обратить их внимание на недопустимость загрязнения самого чистого и большого водоема (с пресной водой) в мире - Байкала Борьбу эту Валентин Распутин начинал статьями в местной печати, выступлениями на радио и телевидении, перед массами читателей Была им написана поначалу блистательная вещь - очерк-поэма «Байкал», в которой был воссоздан исторический и поэтический образ Байкала - художественно безупречная, публицистически острая и занимательная Затем были написаны сотни статей по экологическим проблемам, которые вместе с работами С Залыгина, Ф Абрамова, В Белова, В Астафьева, Вл Крупина, других составили золотой фонд русской публицистики 7090-х годов На анализе этих произведений автор приходит к выводу, что нет отдельно «деревенской прозы» и публицистики, а есть одно целое - зрелое в художественном, философском и гражданском отношении, высокое искусство поэтического слова, поднявшего на новый уровень русское, национальное, эстетическое, духовное мышление, которое оказало неизмеримо большое влияние на национальные литературы Этому посвящена третья глава «Художественно-философские концепты русской «деревенской прозы» и публицистики, своеобразие их творческого осмысления в соответствующих жанрово-стилевых ориентирах адыгейской литературы 60-90-х годов»

Русская духовно-творческая, особенно литературная атмосфера (со времен Пушкина и Некрасова) благотворно влияла на кавказскую

художественно-эстетическую ситуацию и весьма активно на литературный процесс в республиках Северного Кавказа В XIX веке это выразилось в том, что десятки представителей народов Северного Кавказа учились в русских учебных заведениях, среди которых осетин Коста Хетагуров, адыги Хан-Гирей, Казы-Гирей, Берсей Умар, Шора Ногмов, деятельность и творческая работа которых оставили значительный след в русской и национальной культуре Влияние русской литературной атмосферы 20-30-х годов XX века на обозначенный литературный регион не всегда было позитивным, ибо наряду с прямым творческим воздействием на новописьменную литературу на нее оказывал громадное давление идеологический пресс большевистской политики с одной стороны, литература, искусство активно развивались, с другой, - они всецело подчинялись идеологическому диктату «новых хозяев», и создание духовно и художественно ценных произведений было явлением редким Пожалуй, самое результативное, прогрессивно-созидательное воздействие русского духовно-эстетического опыта на «молодые» художественные литературы падает на период 60-90-х годов XX века - эпоха стремительного возрождения русской духовной мысли, связанной с исторической, военной и в особенности «деревенской» литературой Этот опыт оказался мобильным для всех северокавказских литератур, в том числе и для адыгских писателей Единство нравственных поисков - вот что стало важнейшим скрепом между русскими и национальными писателями Суть этих поисков - в словах Вл Крупина «много-много гоняла меня судьба и по стране, и по загранице, и уже есть что с чем сравнивать Конечно, и грусти много в мыслях о родине, ибо и ее не могли не коснуться всяческие перемены, ибо доселе живет она под чужим именем, ибо появилась в ней порода людей, которых можно назвать бывшими русскими, бывшими вятскими, людей, которые обладают «желудочным» мышлением и считают, что экономика всесильна Нет, полнота жизни только в душе Только в душе сыщется покой и смирение А тело спасти невозможно, можно спасти только душу» И как резюме, скажет «если мы не сохраним родину, мы погибнем раньше смерти» Реквием по тем, которые ушли в города, оставив родную землю, реквием об убиенных душах, «обитателях дымных эстрад», «спортсменах с каменными мышцами», преступниках, которые «у нас уже и герои» - вот что «страшно» Этой здоровой, за душу берущей публицистикой полны и художественные творения Влад Крупина («Живая вода», «Вербное воскресенье», «До вечерней звезды», «Во всю Ивановскую», «Дорога домой», др ) Он написал замечательные статьи о В Распутине, С Залыгине, В Астафьеве, В Белове, и в каждой из них рисует образ трагического певца земли родной, гражданина, мужественного воина, готового защитить ее

Русские писатели - деревенщики живут в регионах, далеко расположенных от центра (Москва и др ), образуя свою региональную систему ценностей и работая на общерусские интересы Уезжает из родных мест писатель и часто теряет с ними связь, как многие герои В Белова, Вл Крупина, П Проскурина, Ф Абрамова На Северном Кавказе несколько иначе Место, где родился писатель, ныне являющегося горожанином, так близко находится от города (100-150 км ), что он часто бывает дома, в деревне, и психология его, нравственные понятия не претерпевают существенных изменений, и пишут они главным образом о деревне

Специально деревенской прозы в северокавказской литературе (как в русской, украинской, белорусской, прибалтийской и т д ) не существует, она почти вся деревенская Но и она прошла через все этапы и перипетии, что большие литературы, после войны попала под влияние «теории бесконфликтности» творчества, под обаяние «эстетики счастливого конца» И появилось большое количество «деревенских романов» во всех северокавказских литературах, а в адыгейской — «Солнце над нами», «У нас в ауле», «Девушка из аула» Аскера Евтыха, «Реки сливаются», «Белая кувшинка» Дм Костанова, «Ожбаноковы» Ю Тлюстена, «Состязание с мечтой» («Наши девушки»), «Умной матери дочь» Т Керашева, десятки поэм, циклов стихов, драматургических произведений, публицистических статей о хороших председателях, передовых животноводах и т д , в которых проблемы деревенские решались однотипно Но одно обстоятельство необходимо отметить авторы обращают внимание на определенные недоработки в колхозной жизни, на наличие в ней непростых проблем - людей, техники не хватает, гибнут многие отрасли сельского производства, севооборот не налажен и т д и т п Все это, конечно, очень важно Но конфликт не приобретает в этих произведениях духовно-нравственного содержания, он переводится на орбиту взаимоотношений партийного и государственно-колхозного руководства Исключением из этого ряда произведений могут быть (в течение 50-х, начала 60-х годов) новеллы Т Керашева, которые начали появляться в 50-х годах

Дело в том, что те тенденции подлинного реализма (их называли тенденциями критического реализма), которые обнаружились в русской прозе уже первой половины 50-х годов (в военной и сельской), долго доходили до писателей из республик То есть власть партийной идеологии «на местах» была гораздо свирепей, чем в центре Творческая свобода здесь давалась труднее, нежели в «престольных градах» Первым кольцо духовного отчуждения прорвал Аскер Евтых, крупный адыгейский писатель, и потому, что он проживал в Москве и были близки для него процессы в больших литературах Еще он надеялся, что его из республики не достанут - иллюзия, не только достали, но организовали такую общесоюзную травлю писателя, что его роман

«Улица во всю ее длину», вызвавший этот литературный (вернее окололитературный) содом, обсуждался в политбюро ЦК КПСС В Москве и некоторых других столицах поддержали писателя (А Кешоков, А Борщаговский, А Бучис, др ), а в Адыгее и других республиках за редким исключением делался бескомпромиссный вывод А Евтых поет не с нами А писатель выходил к серьезным аналитическим обобщениям о характере и повседневных процессах в деревенской жизни

Общее же с русской прозой у северокавказской состоит еще в том, что стихия лирико-исповедального стиля в русской литературе оказала плодотворное воздействие на всю северокавказскую прозу — лирический рассказ, лирическая повесть, лирический роман явили в жизнь думающую, анализирующую личность, для которой ценности, связанные с духовной работой, с родной землей, куда важнее сегодня, чем амбиции начальствующих монстров, партийных и государственных боссов

С этой личностью вышли на первый план и новые мысли о настоящем патриотизме, о верности народу, родной земле, о любви к «отеческим гробам», преданности полям, лесам, рекам, сельским узким тропам, где вырастали и мужали настоящие люди О них успели со знанием дела рассказать Р Гамзатов, Ахмедхан Абу-Бакар, Фазу Алиева, М Магомедов, К Абуков, Р Тотров, С Чехкиев, А Теппеев, 3 Толгуров, И Капаев, К Эльгаров, А Кушхаунов, X Ашинов, П Кошубаев, Ю Чуяко, С Панеш, другие Откровенная исповедаль-ность, стремление включиться в гущу общественных явлений и изнутри проанализировать их существенные стороны вынесли личность лирического героя на видное место обозреваемой эпохи, сделав горизонт его проявления близким, драматичным, остроконфликтным и содержательным Большая часть исповедально-лирической литературы приходится «на долю» так называемой «деревенской прозы», которая, как пишет профессор Ф Хуако, «обогатила произведения яркими образами сельских тружеников, проникая и постепенно раскрывая существовавшие противоречия послевоенной колхозной жизни Лирическое начало в «деревенской» прозе проявилось также и в том, что она воспевала любовь, верность, чувство благодарности к родной природе и родовым корням Она учила беречь источники народных традиций, корни национальной культуры, питающие достоинства народа, его творческие силы»

Философия и глубинная народная мудрость Дагестана нашли адекватное отражение в «Моем Дагестане» Расула Гамзатова через раскрытие богатейшей личности самого поэта То же самое произошло в творчестве большого осетинского поэта Нафи Джусойты, написавшего несколько книг блистательных стихов, затем глубоко народную, ли-рико-философскую прозу («Возвращение Урузмага», «Реки вспять не текут», др ), в прозе Алима Кешокова, Адама Шогенцукова, в опыте

Исхака Машбаша, лирика - философа И еще один показательный пример философ-аналитик, глубокий и оригинальный лирик Нальбий Куек пишет основанные на народных традициях мудрые и многогранно значительные романы («Черная гора», «Вино мертвых», «Лучший из коней Бечкан», др ) Прежде чем стать известным лириком-прозаиком Хазрет Ашинов написал вдохновенные поэтические книги А опыт Фазу Алиевой из Дагестана свидетельствует о неразрывности лирической стихии в прозе и поэзии Во многих повестях «страны гор» духовно-эмоциональный потенциал личности раскрывается ее активным включением и в общественные процессы, и в ее отношения к природе, которая олицетворяет идею родины, думы и впечатления от ощущения себя частью родной земли, любимой природы Имея в виду повести А Мудунова «В родном селе», А Аджаматова «В кумыкской степи», Хуако Ф пишет, что уровень их мастерства измеряется «близостью к родной природе» В художественный мир Ахмедхана Абу-Бакара органически входит образ «родной стороны», природы Дагестана — «Даргинские девушки», «Ожерелье для моей Серминаз», «Паганини из Харбука» Даже в повести, которая посвящена негативным явлениям в национальном мировосприятии «Снежные люди», автор строит сатиру и юмор на фоне прекрасно выписанных картин природы Дагестана, в контексте которых недалекие и незадачливые люди выглядят карликами-карикатурами Духовное и нравственное достоинство народа раскрыто писателем глубоко и в повести «Паганини из Харбука», где в ущельях «Снежного барса» всегда светит солнце в образе аульского скрипача, прозванного Паганини за его любовь к музыке и к великому итальянцу, и в фигуре чайханщика Кунды, который говорит «Вокруг живут в большинстве своем честные люди, потому что они не потеряли связи с землей, а земля всегда добру научит»

В повести главное - не осквернять свое начало, свою землю, любить ее такую, какую Бог ее тебе подарил, сохранить на ней все живое, родное - и природу, и животных - вот нравственная задача Она решается писателем и в повести «Белый сайгак» - трагическое повествование об истреблении человеком беззащитных животных Повесть во многом напоминает известные произведения Чингиза Айтматова Она повествует о падении совести, духовного, нравственного начала в людях Эти проблемы осмысливаются и в других северокавказских литературах (в том числе и адыгейской) на высоком художественном уровне Адыгейская литература и публицистика испытали существенное воздействие творчества и публицистической деятельности В Распутина, С Залыгина, В Белова, В Астафьева, Ч Айтматова Прямые параллели возможны между повестью В Распутина «Прощание с

Матерой» и романом С Панеша «Дно прозрачной воды» Глубокой трагедией в душах соотечественников отозвалась судьба затопленной Матеры Матера - символ, как и в «Пожаре» сгоревшее село — символ разрушающейся России, раздавливаемой, безжалостно вырубаемой тайги Об этом повести Вал Распутина - о том, как сберечь родину, большую и малую Возможно, старуха Дарья и не знает таких слов, но она знает, из чего сложен ее дом, что растет у нее во дворе, в соседнем поле, а далее в лесу, она слышит и узнает их запах, говор каждой речушки и не собирается менять в этом что-нибудь.

Вал Распутин коснулся важнейших нравственных основ жизни народа и страны А в повести «Пожар» эти проблемы еще острее и драматичнее Матеру государство вынудило переселиться в «благоустроенный поселок», а в «Пожаре» «хозяева» подожгли самих себя с тем, чтобы содержимое в складах разграбить в суматохе в катастрофической ситуации, в какой оказалась страна в период «великого застоя», необходима была одна спичечка, скажем, революция, чтобы появился повод для окончательного ее разграбления Она случилась в 1991 году и открыла «склады и тайники» страны хапугам, грабителям, мошенникам всех мастей Они успешно справились с этим «пожаром», и великая Россия оказалась у разбитого корыта - вот пророческое предвидение писателя

В адыгейской прозе идея разрушенного дома - тоже безысходная главный носитель этой идеи Тлехудидж в романе Панеша Сафера тоже умирает Автор развернул широкое, подробно выписанное повествование, которое, несколько сдерживает развитие сюжета Однако, замедленное движение событий и характеров идет не от автора, а от материала необходимо было рассказать обо всем, что помнилось, а помнил он много Фактически роман автобиографичен, писатель воссоздает историю (духовную, нравственную, непосредственно-событийную) родного аула в самый тяжкий ее период начало строительства моря, само строительство, возведение «нового города», постепенное «таяние» аула, разрушение его и, наконец, и затопление. Трагедия Тлеху-диджа усугубляется не только тем, что супруга умерла, а и тем, что его сын с его семьей (живут в городе), тоже стали чужими, если еще не для него, то точно для той земли, на которой они родились

Роман «Дно прозрачной воды» как бы прервался на полуслове В. Распутин после «Матеры » пошел «войной» в «Пожаре» против тех, кто осмеливается посягать на «Святую Русь», С Панеш в романе раскрыл трагедию в судьбах нации, а во втором - исходные причины этой трагедии В нем художественный материал обогатился фактографическим, что позволило ввести в сюжет государственных деятелей, которые занимали в пору строительства Кубанского моря высокие по-

сты Писатель называет имена, создает политический, нравственно-этический и психологический портрет «вождей» с той целью, чтобы осмыслить причины их столь глубинного исторического заблуждения при внешнем, торжествующем характере их оптимизма - «собрать во что бы то ни стало миллион тонн кубанского риса» Никому из народа-рисовода было невдомек, откуда взялось такое обязательство, но всем (и начальникам, и народу-рисоводу края) было понятно, что такое количество благородных семян собрать будет невозможно - понятное лжесвидетельство, которое преподносилось «верховному правителю» Л Брежневу для того, чтобы показать «всесилие Кубани»

Сквозь этот хозяйственный анахронизм писатели ведут читателей к мысли, что духовно-нравственный аспект общественного бытия оказался в полнейшем забвении И С Панеш, и П Кошубаев, и многие другие стараются воспроизвести направление национально-адыгской экологической ориентации, создают картины природы самой высокой пробы Трагедия героев С Панеша, Ю Чуяко, П Кошубаева, X Ашинова проецирована на фон неповторимой кавказской природы, которая сохранила еще в плодовоспроизводящем состоянии старые адыгские сады Далее автор подробно анализирует адыгейскую публицистику прозу в ее органической связи с художественной прозой Ю Чуяко, Н Куека, X Ашинова

В них природа - источник радости, духовного и творческого вдохновения, как у М Пришвина, К Паустовского, Ю Казакова, других Проблема экологии природы острее почувствовали П Кошубаев, С Панеш в произведениях 70-80-х годов - так П Кошубаев в повести «Пророчество судьбы», в образе молодого врача показывает человека, страстно заинтересованного в сохранении и умножении природно-климатических богатств Юнус Чуяко все свое творчество фактически посвятил раскрытию духовно-нравственных основ национальной жизни, трагедии, которую пережили адыги в своей долгой и драматической истории Еще в повести «Чужая боль» он «взял так широко экологическую тему, придав ей нравственное звучание», что «ввела его в ряды писателей русской и отечественной литературы (В Белов, В Распутин, А Евтых, Н Куек, X Ашинов), чье чувство земли, родства с природой стало способом выражения гражданских чувств» (Е Шибинская)

Таким образом, именно «деревенская проза» наряду с исторической способствовала активному развитию адыгейской литературы, раскрытию личности незаурядной, думающей Ныне перед деревней, следовательно, перед литературой возникли новые, более сложные проблемы, процессы, которые происходят в ней, социально-политически остры и противоречивы; они еще более обостряются в сфере психологии и нравственно-духовных ориентиров человека в его взаимоотношениях с природой

В заключении излагаются выводы, отмечается, что пейзажные зарисовки, картины русской природы, кроме их классического содержания, приобрели новый статус в так называемой «деревенской прозе», которая стала громадным фактором духовной жизни России, оказалась ее защитницей и опорой в условиях хозяйственно-экономической, социально-политической разрухи в стране Произведения В Овечкина, Г Троепольского, Е Мальцева, Ф Абрамова, В Белова, В Шукшина, Вал Распутина, С Залыгина, других заняли в истории русской отечественной литературы место новой художественной классики В этой прозе значителен акцент писателей на современные конфликты между разными слоями общества, в том числе и возрастными, в ней усиливается интерес к той среде, в которой живет человек деревни (В Кру-пин, П Проскурин, Л Фоменко, С Залыгин, Ф Абрамов и др ), реакции его на меняющуюся психологию ее людей «Деревенская проза» породила объемный литературоведческий материал, в котором безусловное признание ее выдающихся художественных достижений сочетается с негативным отношением отдельных авторов к ее духовным, национально-нравственным концепциям Интерес к этой прозе по-прежнему велик, книги авторов-деревенщиков находятся в непрерывном внимании науки и критики, что подчеркивается еще и тем, что именно писатели-деревенщики подняли свой голос публициста и гражданина в защиту идей сохранения русской деревни и русской природы

«Деревенская проза» русских писателей, оказала и возрожденческое влияние на национальные литературы Северного Кавказа (в том числе и на адыгейскую), которые долгие годы находились в магнитном поле упрощенного изображения деревенской жизни под влиянием эстетики счастливого разрешения противоречий В произведениях северокавказских авторов мысли о природе и человеке связываются с нравственными и жизненноважными поисками их народов, их духовно-эстетическими представлениями о мире, его прошлом, настоящем, будущем

Основные идеи диссертации изложены в следующих публикациях автора:

1 Тищенко И А Экология природы как духовно-нравственная категория и ее художественное осмысление в отечественной прозе -Майкоп, 2006, 125 с

2 Тищенко И А Природа и личность (традиции классического «русского пейзажа» в литературном процессе 20-30-х годов) / Новая эпоха в контексте литературных традиций —Майкоп, 2007 -С 60-112

3 Экология природы как объект художественного осмысления в современной русской прозе // Вестник АГУ Серия «Филология и искусствоведение» Вып № 2 (26) - 2007 - С 189-193

4 Тищенко И А К характеристике художественно-философского смысла «деревенской прозы» 50-80-х годов // Культурная жизнь Юга России, - 2007, -№ 3 - С 21-23

Сдано в набор IS 04 07 Подписано в печать 19 04 07 Бумага типографская К» 1 Формат бумаги 60x84 Гарнитура Times New Roman Печл 1,4 Тираж 100 экз Заказ 052

Отпечатано на участке оперативной полиграфии Адыгейского государственного университета 385000, г Майкоп, ул Университетская, 208

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Тищенко, Ирина Александровна

Введение.

Глава I. Русская природа как воплощение национальной духовности в отечественной литературе и художественное своеобразие ее осмысления в «деревенской прозе» 40-х начала 60-х годов.

ГЛАВА И. «Деревенская проза» 60-90-х годов как феномен духовного и нравственного возрождения личности и общества и как явление отечественного художественного мышления (традиции русской пейзажной классики в творческих исканиях современных писателей).

ГЛАВА III. Художественно-философские концепты русской «деревенской прозы» и публицистики и своеобразие их творческого осмысления в соответствующих жанрово-стилевых ориентирах адыгейской литературы 6090-х годов.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Тищенко, Ирина Александровна

Давно, еще до наступления трагической ситуации в экологии природы с тревогой писал академик В.И. Вернадский: «Человек становится геологической силой, способной изменить лик Земли». И, к сожалению, не в сторону позитивной эволюции. С тех пор прошло немало времени, позади остались целые эпохи в социальной, экономической истории мира и России, но положение, которое вызвало столь печальное суждение у великого ученого-провидца, не только не улучшилось, наоборот, дозрело до высшей точки, до взрыва важнейших экологических проблем. Известно, что литература в России никогда не была забавой для «скучающих», она была и есть «совесть народа». И в наше непростое (сперва социалистическое, затем постсоветское) время именно писатели (и ученые, но более всего писатели) подняли свой голос в защиту российской земли от ее (буквально выражаясь) беспощадного разрушения и уничтожения: «Потери, исчисляемые в тех или иных единицах измерения, в гектарах затопленных или подвергшихся эрозии земель, в тоннах, кубометрах и кубокилометрах загрязненных вод и отработанных газов, выброшенных в атмосферу, в реки, озера, - все это может быть подсчитано и определено. А потери духовные? Их ни одна из наук не определит, и, пожалуй, только литература способна о них сказать» -пишет С. Залыгин [1, с. 261].

По данным ученых, ежегодно в атмосферу поступает около 26 миллиардов тонн оксидов углерода, 190 миллиардов тонн оксидов серы и так по каждому из используемых человеком элементов химии. Цифры эти изменяются с каждым годом, но не в сторону уменьшения, а, наоборот, в сторону увеличения. Из материалов Интернета: «Неуправляемое влияние на климат в совокупности с нерациональным ведением сельского хозяйства (внесение избыточного количества удобрений или средств защиты растений, неправильное ведение севооборота) способны привести к значительному снижению плодородия почв, большим колебаниям урожайности культур. По данным экспертов ООН, в последние годы колебания продукции сельского хозяйства превышали 1%. А ведь уменьшение производства продовольствия даже на 1% может привести к гибели от голода десятков миллионов человек.

Катастрофически сокращаются леса на нашей планете. Нерациональные вырубки лесов и пожары привели к тому, что во многих местах, некогда сплошь покрытых лесами, к настоящему времени они сохранились лишь на 10-30% территории. Площадь тропических лесов Африки уменьшилась на 70%, Южной Америки - на 60%, в Китае лишь 8% территории покрыто лесом».

Из этих и множества других материалов автор упомянутых слов делает совсем неутешительное умозаключение: «Из-за увеличения масштабов антропогенного воздействия (хозяйственной деятельности человека), особенно в последнее столетие, нарушается равновесие в биосфере, что может привести к необратимым процессам и поставить вопрос о возможности жизни на планете. Это связано с развитием промышленности, энергетики, транспорта, сельского хозяйства и других видов деятельности человека без учета возможностей биосферы Земли. Уже сейчас перед человечеством встали серьезные экологические проблемы, требующие незамедлительного решения». Данных подобного рода привести можно огромное количество - итоги Чернобыльской аварии составили более 2-х миллионов гектаров пораженного леса. То есть хозяйственная деятельность человека приводит к тому, что в скором времени в мире не останется ни одно «место непуганных» зверей и птиц, то есть, человек лишит себя своего места в иерархии природной системы, оставляя за собой пустыни и выжженные степи. С одной стороны, человек как природно-биологическая организация пользуется (как все живое на земле существо) дарами природы, с другой же, как биосоциальное существо стремится во что бы то ни стало заполучить от природы как можно больше желаемых для его блага продуктов - ресурсов, не думая о том, что они далеко небесконечны. Животные, закончив корм на одном месте, перекочевывают на другое, а за это время прежнее место восстанавливает свои ресурсы. Человек рвется туда, где можно легко и обильно «поживиться».

Наши газеты и TV часто «кричат», что китайцы всеми правдами и неправдами грабят сибирскую тайгу. То же самое происходит и в Южной Америке, и в Африке, и в Канаде - везде; то есть человек сознательно «рубит сук, на котором сидит». Видимо, все-таки поговорка верна: «После нас хоть трава не расти».

В этих условиях роль духовной деятельности общества чрезвычайно важна: а она сфера, в первую очередь, литературы и искусства. На сегодня тщетны убеждения некоторых, что человек как существо разумное все-таки когда-то образумится, когда-то прекратит атаку природы, займется ее воспроизведением, возрождением себя как ее неотъемлемой части, потому что очень сильна идея: пусть это делает другой, а не я; а потомкам ничего не останется, кроме как развести руками, обвинить предков в неразумности и продолжать делать то же самое, в чем они обвиняли предков.

Человек - это социализированное природное существо, способное к активно-творческой, созидательной деятельности, имеющей конкретно-исторические общественные формы и связанной с динамикой все большего утверждения справедливого, прекрасного, любви. Причем любовь связывается с первейшей и острейшей потребностью человека в утверждении своего существования, в его неповторимой индивидуальности, в свободном волеизъявлении и в то же время как утверждение существования неповторимости другого и необходимости познания его сущности» [2, с. 16]. Айтматов (он - автор этих строк) как великий гуманист XX и XXI веков надеется на природную сущность человека, на его энергию к возрождению через творческое отношение к природе, но никто другой, а сам Айтматов, показал невозможность этого возрождения, то есть возвращения человека к природному своему началу; во всяком случае, тягчайшие трагедии, связанные с этим духовным процессом (дед Момун, например). На подобное возрождение человека думающие авторы надеялись во все времена. Вот что писал философ П.Д. Юркевич в далеком 1861-м году: «Эгоистические стремления не суть душевных стремлений: человек все же остается человеком, он находит человечество первее всего в себе. в своих понятиях. в своей судьбе, которая слишком тесно связала его с другими, с родом; потому с какой-нибудь стороны в нем всегда остается психическая возможность любви, сострадания, участия, уважения к другим и т.д.» [3, с. 52-53].

Человек в своей природной сущности изменяется, видимо, очень медленно, или вовсе и не меняется; в этом смысле между человеком, скажем, 2000-ней давности и современным человеком почти разницы нет (особенно в биолого-психологическом их строе). Другое дело, что возможности человека, его сила возросли во много крат, и высочайшие достижения его ума, к сожалению, направлены на уничтожение природы - того дома, в котором он родился и живет.

Однако, это объективная ситуация (возникла в результате мировых процессов) не дает нам основания не заниматься в дальнейшем духовным воспитанием, совершенствованием человека, умножением и укреплением тех нравственных и моральных кодексов, которые выработаны человечеством в результате его многовековой деятельности. Для отечественной литературы, начиная со «Слова о полку Игореве» (а в устном эпосе еще раньше), тема духовно-нравственного отношения человека к природе была чуть ли не одной из самых главных: «Кто знает Лувр, Прадо, Нью-Йорский музей шедевров, тот отметит, что нигде нет такого богатства пейзажей, как в

Третьяковке». Нигде в Европе так любовно и проникновенно не изображался живописцами лик Природы, как в России» [1, с. 265]. Пейзажными зарисовками обильно усеяны произведения древних авторов (житии, другие), писателей 18 века (Ломоносова, Тредиаковского, Кантемира, Державина). Пейзаж становится одним из важнейших компонентов социальной характеристики жизни русского крестьянина в творчестве Радищева. XXI век сделал пейзаж важнейшим звеном духовных исканий писателей и их героев - в особенности у Льва Толстого. Прекрасны пейзажи И.С. Тургенева, Аксакова, Н. Лескова, раннее - Пушкина, Гоголя, Лермонтова. Но, тем не менее, в творчестве русских классиков природа как некая вечная данность, как неисчерпаемый родник духовного наследия или как опосредованное объяснение поведения и психологии человека. Незабываемое: «Как хороши, как свежи были розы.». Блистательные пейзажи созданы им в знаменитых «Записках охотника», в романах «Дворянское гнездо», «Рудин», «Вешние воды». В них сохранены богатство и прелесть русской природы. Традиции Тургенева были развиты в личностном осмыслении в произведениях поздних отечественных классиков - В. Короленко, И. Бунина, А.И Куприна, А. Толстого, Б. Зайцева, многих других. Тургеневская традиция перешла от них к Михаилу Пришвину, к Константину Паустовскому и другим. Но все это, главным образом, -«интимный и глубоко личный, если так можно выразиться, рассказ отдохновения» [1, с. 253]. А в наше время пейзаж приобрел смысл остросоциальный, наполнившись «чувством тревожным по отношению к природе и тем смыслом, который заключает в себе современная экология» [1, с. 253]. Речь идет о той отечественной литературе, которая появилась уже в наше время, которая идею защиты национальной природы, сделала одной из своих главных проблем, а, может быть, и самой главной. Ибо охрана природы родины приобрела статус высокой нравственности, сохранение ее стало символом сохранения и развития самой нации, ее великой России. Положение, сложившееся в новой русской истории, продиктовывало необходимость резкой активизации деятельности человека по освоению природных ресурсов («Мы не можем ждать милости от природы» -мичуринский лозунг, он превратился в социальный и экономический закон в XX веке). До этого был еще один золотой период, совпадающий со временем жизни и творчества М.М. Пришвина, который «среди тех, кто одним из первых заговорил в советской литературе о новом мышлении» [4, с. 9]. Речь идет о «произведениях классики (и отечественной, и мировой) и не понятых, недооцененных в свое время критикой художников, в которых содержались ответы на многие сегодняшние вопросы. И ответы эти были не только философски глубоки, диалектичны, многомерны, но и художественно неповторимы» [4, с. 9] в решении трудных проблем нравственности и духовности - и на материале, связанном с русской природой, с «родными просторами».

В труднейшие 20-30-е годы прошедшего столетия, в эпоху невиданных социальных и экономических потрясений в России лучшие из писателей думали об умножении природных богатств страны, разумном их хозяйственном освоении, думали как художники (тот же М. Пришвин, К. Паустовский, А. Грин, М. Булгаков, М. Шолохов, JI. Леонов). Традиции М. Пришвина обогащены и широко были продолжены К. Паустовским («Мещерская сторона», «Бросок на юг», все его произведения, без исключения).

Школа М. Пришвина, К. Паустовского после войны пополнилась выдающимися художниками - пейзажистами Ю. Казаковым, Ю. Гончаровым, С. Залыгиным, В. Песковым, В. Распутиным, В. Беловым, В. Астафьевым, Вл. Куприным, Вл. Личутиным. Даже в войну думалось о русской природе (блистательные картины катастрофически разрушаемой русской, белорусской, украинской природы нарисованы в произведениях Ю. Бондарева, Г. Бакланова, В. Быкова, К. Симонова, Вл. Богомолова, Б. Окуджавы, К. Воробьева, многих других, опубликованных в первое послевоенное десятилетие. Раздавливаемая, разрываемая на куски российская земля глубокой болью отзывается в сердцах писателей М. Годенко, А. Ананьева, А. Адамовича, Д. Гранина, В. Быкова и их героев. Глубокое философское исследование духовно-нравственных и художественно-экономических проблем, связанных с судьбой России, проведено JI. Леоновым в романе «Русский лес». Вслед за «Русским лесом» появилась целая, большая и умная литература о деревне (правда, и о городе потом) - сперва очерки - статьи В. Овечкина «С фронтовым приветом», «Районные будни», Ефима Дороша «Деревенский дневник», - вскоре очерки-статьи выросли в сборники рассказов, в повести и романы Вл. Солоухина, В. Белова, Г. Троепольского, В. Белова, В. Астафьева, Ф. Абрамова, С. Залыгина, П. Проскурина, А. Иванова, Е. Носова, В. Шукшина, Вл. Крупина, В. Распутина, десятков других мастеров. В эти годы (1959) М. Шолохов написал и вторую книгу «Поднятой целины». А в национальных литературах появились сотни и сотни так называемых «колхозных романов». Такие процессы шли и в поэзии, и в драматургии.

То есть деревенская литература была вызвана к жизни необходимостью разговора о важнейших проблемах будущего России; проза занимала в этом процессе ведущие позиции: «О достоинствах этой прозы можно говорить и вне ее социально-исторического контекста, но весьма существенно само по себе то, что после многолетнего безраздельного господства в жизни и литературе классовой морали она заговорила о вечных ценностях общечеловеческой, христианской морали и нравственности, создала героев, мыслящих и действующих исключительно в координатах этой - враждебной человеку эпохи «нарастания классовой борьбы» и чудной для «застойного» человека - морали» [5, с. 10]. Художественная, эстетическая бесспорность этой прозы признается критиком безоговорочно, но прозы 60-70-х годов (в лице В. Белова, В. Распутина), которая была наполнена «смыслом и содержанием» [5, с. 12].

Разрушенная войной деревня (особенно в среднерусской и северной полосах) фактически пошла на окончательную гибель: экономическая разруха, отсутствие работоспособного населения (большинство людей мужского пола погибло, вернувшаяся часть состояла в основном из инвалидов), плюс неустойчивость экономических отношений, бросившая общество вновь в кабалу, особенно крестьянство, продолжающийся карательный режим сталинского руководства, который вытолкнул его из деревни в город, где тоже была нехватка рабочей силы - там что-то платили, в деревне - одни трудодни, главным образом, пустые, экономически не обеспеченные. Остро встал вопрос, с которым связано будущее страны -воссоздание русской деревни.

Был брошен лозунг: выиграли войну с фашизмом, выиграем и другую войну - с разрухой. И главным героем деревенской прозы становится бывший фронтовик - герой войны, «Кавалер Золотой звезды» (по одноименному роману Семена Бабаевского). Этот клич, затем и роман вызвали огромную литературу на тему возрождения деревни. Бывший фронтовик Тутуринов («Кавалер Золотой звезды») преодолел все и выиграл битву за обновленную деревню. Стихия облегченного решения деревенских проблем, запущенная С. Бабаевским, породила массу однотипных произведений (и в национальных литературах) в прозе, а вслед за нею, и теоретически обоснованную методу изображения жизни вне ее противоречий, то есть сформировалась «теория бесконфликтности» творчества - уже не только в области прозы, а во всей литературе, во всем советском поствоенном искусстве. Что касается литературы о деревне, она фактически разделилась на два взаимоисключающих духовно-эстетических и нравственно-идеологических потока:

1) литература нравственного отступничества, литература, облегченно изображающая сложнейшие процессы в послевоенной деревне (Семен Бабаевский и другие);

2) литература, которая создавалась немногими (из писателей -деревенщиков, термин появился позднее), а именно Вал. Овечкиным («С фронтовым приветом», «Районные будни»), Ефимом Дорошем («Деревенский дневник»), Г. Баклановым («В Снегирях»), романы, повести, очерки созданные Г. Троепольским, Е. Мальцевым, др. Писатели стремились познать, исследовать процессы, которые происходят в деревне, осмыслить их в фактах, конкретных явлениях, в конкретных районах, колхозах, с конкретными людьми; здесь картина открывалась совсем иная - труд крестьянина по-прежнему оставался рабским, и если что-то восстанавливалось и возрождалось, то через оскорбительный, рабский труд миллионов инвалидов войны и миллионов вдов; этого-то и драматизма «сельских дел» не хотели видеть ни партия, ни государство, а вместе с ними и обслуживающая их литература.

События 1956 года (обнародование культа личности Сталина) сделали возможным некоторое освобождение художников от партийной идеологии (период, так называемой «хрущевской оттепели»), и появилась большая, серьезная, в каких-то пределах правдивая литература о войне. Вместе с нею проза о деревне, продолжившая и обогатившая поиск В. Овечкина, Е. Дороша и других: вышло большое количество повестей, рассказов, романов В. Солоухина, В. Белова, В. Шукшина, Е. Носова, В Астафьева. Ф. Абрамова, В. Распутина, С. Залыгина, Вл. Куприна. Вместе с этими произведениями стали весьма своевременными и популярными очерки, публицистические книги С. Залыгина, Ю. Черниченко, И. Васильева, В. Распутина, В. Астафьева, десятка других авторов. Их много.

Однако, оценка успехов «деревенской прозы» с течением времени стала различной: одни критики (И. Дедков, Вс. Сурганов, JI. Теракопян, Д. Стариков, Ю. Суровцев, В. Курбатов и др.) рассматривали позитивные идеи прозы о деревне как многообещающие, как значительный шаг в духовном осмыслении народом нравственных программ и поисков в оздоровлении жизни «провинции», в духовном сохранении национального, русского менталитета, как серьезная дума о будущем всей России; другие, наоборот, (М. Левина, В. Литвинов, и др.), не отрицая художественно-эстетическую самостоятельность в целом деревенской прозы (начального ее этапа), считают, что она исчерпала свои ресурсы, что теперь занимается ни чем иным, кроме как звать народ к исходному, патриархальному (особенно В. Белов, В. Распутин), соборно-коллективному в угоду нивелирования активно действующей личности, то есть к разрушению демократии и т.д. Вполне очевидны цели и задачи апологетов идеи о якобы «несостоявшейся большой русской деревенской прозе», которые и стремятся к тому, чтобы объявить поиски русских писателей в этом направлении не только не позитивными, но, наоборот, вредными.

Как видите, проблем у русской прозы (как чисто экологических, так и духовно-нравственных) по сей день множество, хотя и не сказать, что они не исследовались, не изучались нашей наукой и критикой. В новое время, не менее сложное и драматическое, чем поствоенное, эти проблемы оказались чрезвычайно актуальными. Тем более, что они почти не осмыслены в контексте современной художественно-экологической публицистики (С. Залыгин, В. Распутин, В. Астафьев). Плюс к этому, мало изучено влияние этой большой художественной и публицистической прозы на творчество национальных писателей, в том числе и на известных писателей Северного

Кавказа и Дагестана. Этими обстоятельствами обусловлена актуальность избранной нами для диссертационного исследования проблематики.

С этими проблемами и с обстоятельствами, вновь возникшими в критике, анализирующей процессы в «деревенской прозе», и в связи с тем, что по-прежнему имеется острая необходимость художественного осмысления экологических проблем России как проблем нравственных и судьбоносных, мы ставили своей целью обобщить опыт «деревенской прозы» на всем пути ее развития в контексте нравственных идей русского возрождения и в аспекте ее взаимодействия с национальными литературами Северного Кавказа. На основе этого нами сформулированы задачи исследования:

- осмыслить художественно-эстетический опыт русской «деревенской» классики (JI. Толстой, И. Тургенев, И. Бунин и др.) и ее влияние на современную русскую «деревенскую» прозу через (и непосредственно) творчество М. Пришвина, К. Паустовского, других;

- проанализировать обстоятельства возникновения и «триумфального» шествия послевоенной прозы по «весям» России и СССР (на материале «Кавалера Золотой звезды» С. Бабаевского и «колхозного романа») в контексте «теории бесконфликтности» творчества; характер развития национальной прозы тех лет;

- обозначить и осмыслить «новую» прозу, исследование ею актуальных проблем деревни послевоенных десятилетий (В. Овечкин, Г. Троепольский, Е. Дорош и др.);

- «деревенская проза» 60-70-х годов в контексте нравственно-духовных исканий российского общества;

- проанализировать роль художественной публицистики в формировании общественного мнения по вопросам состояния экологической ситуации в России и судеб деревни (С. Залыгин, В. Распутин, В. Белов, В. Астафьев и др.);

- определить характерные особенности национальной (северокавказской) прозы (преимущественно адыгейской) 60-80-х годов в контексте духовно-нравственных исканий русской литературы советского периода (А. Евтых, X. Ашинов, П. Кошубаев, С. Панеш, Ю. Чуяко и др.).

Анализ этих проблем позволил нам сформулировать новые научные подходы в изучении художественно-эстетической и нравственно-общественной идеологии русской «деревенской прозы» в ее благотворном взаимодействии с национальными литературами Северного Кавказа (преимущественно с адыгейской):

- впервые конкретно анализируются вопросы современного общественно-эстетического и духовно-национального смысла русской «деревенской прозы»;

- проблемы художественного своеобразия русской «деревенской прозы» просматриваются через философские идеи о роли личности и соборного начала в русской, деревенской действительности;

- в работе исследуется роль христианско-православной идеологии в нравственных и духовных исканиях современного русского общества, особенно деревенского;

- проблемы экологии природы осмысливаются в контексте идей экологии духовного состояния общества;

- впервые русская «деревенская проза» исследуется в сравнительно-типологических параметрах, выходящих к характеристическим особенностям национальной художественной литературы и публицистики;

- исследовать своеобразие русской художественной публицистики о русском селе в ее отношениях к публицистическим исканиям национальной литературы (преимущественно адыгейской);

- обосновывается идея о том, что русская деревенская проза (вместе с военной) выполнила миссию нового возрождения национальной духовности и русского менталитета, став важнейших художественно-эстетическим феноменом в условиях господства соцреалистических догм, и на этом уровне повлияла на национальную литературу народов Северного Кавказа (не только)!.

Объектом исследования являются особенности формирования новой художественно-эстетической системы в послевоенном русском литературном процессе и факторы его влияния на национальные литературы Северного Кавказа (преимущественно на адыгейскую).

Предметом исследования стали произведения русской «деревенской прозы» 50-80-х годов в их связи с художественными и духовными традициями национальной классики, их жанрово-стилистическая система, достижения публицистики в решении экологических и художественных проблем, повести, рассказы, романы северо-кавказских писателей, их статьи и очерки по вопросам защиты природы и исследования духовно-нравственного состояния горского общества в условиях глобализации.

Методология исследования сформулирована на анализе современной критики, занимающейся проблемами «деревенской прозы» и в опоре на труды философов и филологов Н. Бердяева, В. Вернадского, А. Герцена, В. Кожинова, Г. Гамзатова, С. Булгакова, Д. Лихачева, JI. Тимофеева, П. Палиевского, С. Залыгина, многих других, на исследования М. Бахтина, В. Агеносова, А. Бочарова, И. Мотяшова, В. Курбатова, 3. Кедриной, В. Пискунова. Нам оказали существенную помощь статьи и исследования X. Хапсирокова, JI. Бекизовой, М. Сокурова, Ю. Тхагазитова, А. Схаляхо, Р. Мамия, К. Шаззо, У. Панеша, Р. Унарокова, Н. Байрамуковой и др.

Практическое значение работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в преподавании русской и отечественной национальной литературы в вузе, средней школе, при создании обобщающих трудов о «деревенской прозе», написании учебников и учебных пособий.

Положения, выносимые на защиту:

- в русской литературе духовное и нравственное состояние личности, русского человека нередко осмысливалось в его многосложном отношении к родной природе; при этом четко просматриваются ее широтные и долготные различия, которые влияют на психологию и менталитет героев произведений (от древнерусских художественных текстов до образцов сегодняшней прозы, поэзии, драматургии, публицистики); это свидетельствует о древности традиции и ее позитивном влиянии на современный духовный процесс;

- пейзаж, родная русская природа как неотъемлемая часть духовно-нравственного потенциала личности в русской прозе (А. Пушкин, М. Лермонтов, И. Тургенев, Л. Толстой, и др.);

- традиции русской пейзажной эстетики (классической) в художественно-интеллектуальных и духовных исканиях в русской прозе нового исторического времени (М. Пришвин, А. Грин, К. Паустовский и др.);

- новая проза о русской деревне как художественно-эстетический и. нравственно-национальный духовный феномен: обстоятельства, которые возникли в послевоенном российском литературном (в целом -художественном) процессе, формирование «теории бесконфликтности» творчества, требующей изображения жизни вне ее противоречий; появление и развитие «колхозного» романа, его типологические и национальные особенности; новые пути развития русской прозы о деревне, очерки и художественные произведения начала 50-х годов, их аналитическая, исследовательская направленность, скрытая ее борьба с тенденцией «бесконфликтного творчества», проблемы метода и методологии художественного исследования деревенской действительности;

- XX съезд КПСС и поворот литературы и искусства к правде жизни, к личности человека, к его судьбе («Судьба человека» М. Шолохова); художественное исследование жизни современного села в так называемой «деревенской прозе»: деревенская действительность как объект осмысления национально-ментального своеобразия русского человека; идея личности и идея соборности как важнейшая парадигма в обосновании национального своеобразия психологии и кодексов поведения русского человека; разрушение его личности как результат разрушения его национально-особенной ментальности в процессе радикальных изменений в судьбах русской деревни и русской природы; русская «деревенская проза» обозначенного периода есть смелая и решительная попытка выдающихся писателей России возродить христианско-православную духовность, русскую ментальность как необходимое условие и опора в развитии и упрочении судьбоносных национальных идей, в сохранении своей «русскости», национальной «особенности».

- художественная публицистика (или «экологическая литература») как важнейшая часть новой «деревенской прозы», ее эстетическое своеобразие, нравственные и духовные основания ее стремительного, динамического и драматического развития: роль JI. Леонова в формировании идеологии «русского леса» в послевоенной прозе, публицистический аспект прозы писателя и его роль в возникновении и развитии новой художественности и новой («боевой») публицистичности русской прозы;

- всеобъемлющий, активно-влиятельный характер русской «деревенской прозы» и особенности развития ее тенденций в национальной литературе (преимущественно адыгейской); жанровое и стилевое многообразие национальной деревенской («пейзажной») прозы, ее ментальные и психологические качества, отображение в ней своеобразия «горского деревенского» восприятия окружающего мира; национальный характер и пейзаж, менталитет народа в контексте его природно-климатического окружения; проблемы экологии природы и экологии духа, нравственный аспект художественного исследования личности в прозе Северного Кавказа (особенно адыгейской);

- единство духовно-нравственных ориентиров русской и национальной (северокавказских) литератур (в данном случае - прозы) как залог дальнейшего возрождения и развития вековечных духовных и эстетических ценностей народов России.

Структура диссертации продиктована характером и объемом исследуемого в ней материала и особенностями ее проблематики. Она состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Природа и проблемы экологии как объект художественного осмысления в русской прозе и публицистике XX века и традиции их в адыгейской литературе"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Безусловно, деревня - основа основ плодотворной жизнедеятельности любого общества, и провинциально отсталого, и технически развитого. И потому сельскохозяйственное производство, природоохранные структуры остаются наиболее сложными и трудными. Русское художественное слово всегда - начиная с произведений устного творчества, затем со «Слова о полку Игореве» - было обращено к воссозданию картин отечественной природы, своеобразной жизни провинции. И в живописи было то же самое, что в поэзии. Следовательно, пейзажно-природное творчество отечественных художников, поэтов, писателей накопило огромный разнообразный опыт - он имеет в каждую эпоху свое лицо, свой стиль. Мастерами «пейзажных очерков» были Лев Толстой, И. Тургенев, Н. Лесков, В. Вересаев, Н. Бунин, А. Куприн, М. Горький. В «классическую пору» пейзаж в русской литературе чаще всего выполнял две функции: 1) он служил вдохновенным фоном, на котором раскрывались события писателями, поэтами и, казалось, что это дано навечно, что не имеет какого-то близкого конца; 2) пейзажные зарисовки часто появлялись в тексте для объяснения и раскрытия психологии героя. Великим мастером второго варианта (правда, и первого) был Иван Бунин.

Традиции русской пейзажной классики были плодотворнейшим образом продолжены в наше время - особенно в творчестве Михаила Пришвина и Константина Паустовского. И в их книгах «пейзажная культура» выступает в качестве непреходящей и пока еще могучей, духовной и нравственной ценности. Но, тем не менее, уже в произведениях появляется тревога, что основы могут быть вскоре поколеблены, что выражается, скажем, указанием на «край непуганых птиц» или зверей - следовательно, в иных краях они существенно потревожены. Опыт М. Пришвина, К. Паустовского был продолжен, осмыслен творчески в книгах целого ряда крупных отечественных прозаиков - Ю. Казакова, Ю. Гончарова, северных писателей, В. Пескова, многих других.

Однако в прозе второй половины тема деревни, провинции, эстетика самого пейзажного искусства в слове приобрели наряду с «природным», социальный и философский характер, она стала решаться с контексте самых острых хозяйственно-экономических и политических проблем. Когда-то казалось, что просторы российские сами по себе обеспечивают русской душе и русскому . духовному, нравственному и социально-гражданскому сознанию свободу и безграничное пространство. Николай Бердяев об этом написал немало. Вот одно из его суждений: «В русском человеке нет узости европейского человека, концентрирующего свою энергию на небольшом пространстве души, нет этой расчетливости, экономии пространства и времени, интенсивности культуры. Власть шири над русской душой, порождает целый ряд русских качеств и русских недостатков. Русская лень, беспечность, недостаток инициативы, слабо развитое чувство ответственности с этим связаны. Ширь русской земли и ширь русской души давили русскую энергию, открывая возможность движения в сторону экстенсивности. Эта ширь не требовала интенсивной энергии и интенсивной культуры. От русской души необъятные русские пространства требовали смирения и жертвы, но они же охраняли русского человека и давали ему чувство безопасности. Со всех сторон чувствовал себя русский человек окруженным огромными пространствами, и не страшно ему было в этих недрах России. Огромная русская земля, широкая и глубокая, всегда вывозит русского человека, спасает его. Всегда слишком возлагается он на русскую землю, на матушку-Россию. Почти смешивает и отожествляет он свою мать-землю с Богородицей и полагается на ее заступничество. Над русским человеком властвует русская земля, я не он властвует над ней» [74, с. 62].

XX век социально потряс и русскую деревню, при этом так основательно, что сельское население значительно сократилось, а число деревень в 60-70-х годах почти на сто тысяч. Фактически крестьянский труд повсеместно был оскорблен, переведен в ранг рабского. «Сталинский режим» чуть ли не погубил (а, может, и погубил) деревню, поразил. возможности колхозов и совхозов настолько глубоко и долговременно, а сельский труженик настолько безнадежно был лишен инициативы и самостоятельности и подавлен как самодеятельная личность, что это оказалось для нас, для нашей страны проблемой номер один. Многие из нас не упустят красивого случая горделиво напомнить себе и другим, что мы — страна космических открытий. Верно, это так. Но что космические проблемы по сравнению с проблемами хлеба насущного? Непостижимый парадокс! К слову сказать, и космос, и все индустрии, и все науки — исторически на плечах сельского труженика. А какова обратная связь? Что даем взамен — каков наш научный, интеллектуальный, технический ответ? Способствуем ли мы социальным, демократическим совершенствованиям в деревне? Не эгоистичны мы в этом смысле и не лицемерны ли? Сколько было словесных фейерверков вокруг «расцвета» колхозной державы, но село как было, так и осталось многострадальным и в массе своей бедным. А оно ведь — коренная основа общества. Не подняв деревню, задавленную и задерганную еще при Сталине и его последователях, на реальную, сугубо точную экономическую высоту, говоря попросту, на высоту трезвого расчета, мы не сможем решить все другое, весь взаимосвязанный объем современных экономических задач» [75, с. 10].

Данное обстоятельство и воззвало к жизни и в литературе новый подход российских писателей к деревне, новое понимание ими сути пейзажа, природных картин в слове, обостренное и тревожно-апокалипсическое чувство обреченности деревни, чувство нравственного и духовного долга перед нею, громадной ответственности за судьбы родной земли, русского государства.

Таким образом, пейзажные зарисовки, картины русской природы, кроме их классического содержания, приобрели новый статус в так называемой «деревенской прозе», которая стала громадным фактором духовной жизни России, оказалась ее защитницей и опорой в условиях хозяйственно-экономической, социально-политической разрухи в стране. Произведения В. Овечкина, Г. Троепольского, Е. Мальцева, Ф. Абрамова, В. Белова, В. Шукшина, Вал. Распутина, С. Залыгина, других заняли в истории русской отечественной литературы место новой художественной классики. В этой прозе значителен акцент писателей на новые конфликты между разными слоями общества, в том числе и возрастными; в ней усиливается интерес к той среде, в которой живет человек деревни (В. Крупин, П. Проскурин, JI. Фоменко, С. Залыгин, Ф. Абрамов и др.), реакции его на меняющуюся психологию людей деревни и города.

Деревенская проза» породила огромный литературоведческий и критический материал, в котором безусловное признание ее выдающихся художественных достижений сочетается с негативным отношением отдельных авторов к духовным, национально-нравственным концепциям русских «писателей-деревенщиков».

Тем не менее, интерес к этой прозе по-прежнему велик, книги авторов-деревенщиков находятся в непрерывном внимании науки и критики. Этот интерес подчеркивается еще и тем, что именно писатели-деревенщики подняли свой голос публициста и гражданина в защиту идей сохранения русской деревни и русской природы против безжалостного уничтожения лесов, полей, водных бассейнов, животного и неживотного мира (С. Залыгин, В. Астафьев, Ф. Абрамов, Вал. Распутин, Вл. Крупин, Вл. Личутин, Евг. Носов, И. Васильев, др.).

Еще одно очень важное обстоятельство: «деревенская проза» русских писателей, писателей других крупных республик оказала организующее и возрожденческое влияние на национальные литературы Северного Кавказа, в том числе и на адыгейскую, которые долгие годы находились в магнитном поле упрощенного, неверного изображения деревенской жизни под влиянием так называемой теории бесконфликтности и эстетики счастливого разрешения противоречий (С. Бабаевский, другие). В результате появилась большая, интересная литература на Северном Кавказе в произведениях Ахмедхана-Абу-Бакара, Фазу Алиевой, М. Магомедова, К. Абукова, Нафи Джусойты, Р. Тотрова, С. Чехкиева, А. Теппеева, 3. Толгурова, А. Кушхаунова, К. Эльгарова, Т. Адыгова, Э. Мальбахова, X. Ашинова, П. Кошубаева, Н. Куека, Ю. Чуяко, С. Панеша, К. Шаззо, многих других. В произведениях мысли о природе и человеке непосредственно связываются с нравственными и жизненноважными поисками их народов, духовно-эстетическими представлениями о мире, его прошлом, настоящем, будущем.

Адыгейские писатели создали большой публицистический материал, главным образом посвященный Кубанскому морю и проблемам им вызванным. Этот материал напрямую связан с русской художественной публицистикой, так много сделавшей и делающей для экологии духа и природы в могучем, но довольно измученном российском пространстве. Юрий Бондарев - один из выдающихся писателей нынешней России, сказал: «Две угрозы висят над человечеством: война с оружием, смертельная казнь свободы и культуры, и война экологическая, несущая неповторимые несчастья роду людскому, уродства физические и нравственные, постепенное космическое убийство всего живого».

Список научной литературыТищенко, Ирина Александровна, диссертация по теме "Литература народов Российской Федерации (с указанием конкретной литературы)"

1. Залыгин С. Критика, публицистика. («О времени и о себе»), М., изд. «Современник», 1987.

2. Айтматов Ч. Быть эхом мира // Вопросы литературы, 1986, № 3.

3. Юркевич П.Д. ж. «Русский вестник», 1861, № 5

4. Агеносов В. Творчество М.М. Пришвина и советский философский роман. М., изд-во «Прометей», 1988.

5. Левина М. Апофеоз беспочвенности // Вопросы литературы, сентябрь-октябрь 1991.

6. Толстой Лев. О литературе. М., 1955.

7. Ганичев В. Когда в Россию возвратятся святые вожди? // Поселянин Евг. Сказание о святых вождях земли русской, Роман-газета, 1994, № 13-14.

8. Поселянин Евг. Сказание о святых вождях земли русской, Роман-газета, 1994, №13-14.

9. Залыгин С. Проза. Публицистика. М., 1991.

10. Интервью И. Бунина // Московская весть, 1911, № 13. 12 сентября. Цитирую по книге «Русская литература рубежа веков (1980-е начало 1920-х годов)». М., 2000. С. 561.

11. Боровский В.В. Литературно-критические статьи. М., 1956.

12. Струве П. Статьи о русских писателях. И.А. Бунин // Русская литература, 1992, №3.

13. История русской литературы XX века (первая половина), кн. 2. -Ставрополь, 2004.

14. Вопросы литературы, 1988, № 5.

15. Степун Ф. По поводу «Митиной любви» // Русская литература, 1989, № 3.

16. Кондрашова И.И. Художественный синтез и традиции фольклора в русской повести конца XIX начала XX вв. Майкоп, 2003.

17. Русская литература XX века, М., 2002.

18. Перцов В. Где подлинный корень жизни? О природе, о Пришвине // Литературная газета, 1933,23 июня.

19. Трефилова Г. М.М. Пришвин // История русской советской литературы: в 3-х т., Т. 1. М., АН СССР, 1961.

20. Слепнев Н (рец.) Известия, 1934, 14 июля. Цитирую по книге Агеносова В.В. «Творчество М.М. Пришвина и советский философский роман», М., 1988, с. 71.

21. Кожинов В. Не соперничество, а сотрудничество // Литературная газета, 1973, 31 октября.

22. Пришвин М. Родники Берендея, М., 1977.

23. Шолохов М.А. Письмо к М.И. Гриневой // Гос. библиотека России. Отдел рукописей. Записки. Вып. 29. М., Книга, 1967.

24. Хмельницкая Т. Творчество Михаила Пришвина. Л., 1959.

25. Хайлов А. Победа нового человека // Ленинская правда, Петрозаводск, 1957, 17. Цитирую по кн. Вл. Агеносова «Творчество М. Пришвина и советский философский роман», М., 1988, с. 70.

26. Рудашевская Т. М. М.М. Пришвин и Ф.М. Достоевский (проблема преемственности традиций) // ж. «Русская литература», Л., 1976, № 2.

27. Пришвин М. Собр. соч. в 6 т. М., 1957.

28. Солоухин В. О Константине Паустовском // Константин Паустовский. Избранное. М., 1961.

29. Алексанян Е.А. Константин Паустовский-новеллист, М., Наука, 1969.

30. Паустовский К.Г. Соб. соч. в 6 томах, Т. 6, М., 1958.

31. Паустовский К.Г. «Сказка» М. Светлова // Советское искусство, 1939, № 38.

32. Павлов Н. Художественная проза Паустовского (диссертация) Калининский гос. пед. ин-т, 1949, с. 167. Цитирую по книге Алексанян Е. Константин Паустовский новеллист, М., 1969, с. 45.

33. Паустовский К. Избранное. М., 1961.

34. Казаков Ю. П. Голубое и зеленое, М., 1963.

35. Казаков Ю. П. Две ночи. М., 1986.

36. Канашкин Виталий. На пути к себе. Народная мысль и движение времени. Краснодар, 1985.37. ж. «Наш современник», 1981, № 9.

37. Тхакушинов А. Адыгейская литература 40-50-х годов и «теория бесконфликтности» творчества // История адыгейской литературы, в 3-х т., Т. 1, Майкоп, 1999.39. ж. «Октябрь», 1948, № 4.

38. Хрущев Н.С. За тесную связь литературы и искусства с жизнью народа. М., 1958.

39. Гоффеншефер Вл. Вступительная статья к книге X. Хавпачева «Заря над Эльбрусом», М., 1956.

40. Шаззо К.Г. Художественный конфликт и эволюция жанров в адыгских литературах. Докторская дисс., Тбилиси, 1979.

41. Первый всесоюзный съезд советских писателей. 1934. Стенографический отчет. М., 1990.

42. Керашев Т. Избранные произведения, в 3-х т., Т. 2. Майкоп, 1982.

43. Хачемизова М. Художественный мир Тембота Керашева. Майкоп, 2005.

44. Авчинникова Н. Проза В. Астафьева // Проблема творческой индивидуальности писателя. М., 1996.

45. Антошин М.К. Характер в русской советской прозе 60-80-х годов (Историко-литературные предпосылки, эволюция), авт. дисс., ИМЛИ АН СССР. М., 1991.

46. Солоухин В. Чаша. Роман-газета, 1996, № 6.

47. Леонов Л. Владимир Солоухин // Владимир Солоухин. Лирические повести. М., «Московский рабочий», 1961.

48. Леонов Борис. Свидание с талантом // Владимир Солоухин. Мать-мачеха. Роман, рассказы. М., Московский рабочий, 1969.

49. Солоухин Вл. Слово живое и мертвое. М., «Современник», 1976.

50. Абрамов Ф., Соч. в 6 т., Т. 5. Публицистика. Литературные портреты и статьи. Из записных книжек 1954-1983. Один бог для всех, Санкт-Петербург, 1993.

51. Проскурин Петр. Полуденные сны. М., «Современник», 1985

52. Труд, газета, 2004,29 июля.

53. Распутин В. Век живи век люби. М., «Молодая гвардия», 1988.56. Федоров Н. Соч. М., 1982.

54. Залыгин С. Народность писателя // В. Распутин. Век живи век люби, М., 1988.

55. Шайтанов И. Реакция и перемены (точка зрения автора и героя в литературе о деревне), // Вопросы литературы, 1981, № 5.

56. Крупин Вл. Будем как дети. М., Художественная литература, 1989.

57. Крупин Вл. Расскажите нам о нем. газ. «Советская культура», 1987, 14 марта.

58. Шаззо К. XX век: эпоха и человек. Размышления об отечественной литературе двадцатого столетия, Адыгейский республиканский институт гуманитарных исследований имени Т. М. Керашева, Майкоп, 2006.

59. Шаззо К.Г. Новые рубежи (О некоторых тенденциях развития современной северокавказской прозы) // Проблемы адыгейской литературы и фольклора. Майкоп, 1988.

60. Хуако Ф. Жанр лирической повести в северокавказском литературном процессе (вторая половина XX в: 40-90-е гг.), Майкоп, 2003.

61. Бочаро А. Круги художественного конфликта // Вопросы литературы,1974, №5.

62. Ахмедхан Абу-Бакар. Паганини из Харбука. Повесть, ж. «Москва», 1986, №8

63. Беретарь X. Избранное. Майкоп, 2001.

64. Агеев А. Распутин новый и старый. «Знамя», 1999, № 6.

65. Хуако Ф. Сафер Панеш // История адыгейской литературы, в 3-х т., Т. 2, 2002.

66. Единство, газ., Адыгейск, 1997,22 июля.

67. Мамиек К. Самое трудное уже позади. Адыгейск, газ., Единство, 1999, 24 сентября.

68. Шибинская Е.П. Юнус Чуяко // История Адыгейской литературы, в 3-х т., Т. 3, Майкоп, АРИГИ, 2006.

69. Чуяко Юнус. Чужая боль. Роман. Майкоп, 2006.

70. Распутин В. Как должно в наше время любить свой народ // Чуяко Юнус. Кавказская дилогия, Майкоп, 2004.

71. Бердяев Н. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности, М., Мысль, 1990.

72. Айтматов Ч. Подрываются ли основы?. // Если по совести, М., 1988.

73. Ловпаче А. Мы не рождены не делать сказки былью. Газ. Советская Адыгея, 1999,21 сентября.

74. Космос «Железного Волка» или Панцирь кузнечика, Майкоп, 2001.

75. Ларионов Ю. Дикоплодовые леса Адыгеи, Майкоп, 2005.

76. Абдулаева Г.Ш. Нравственные искания в русской и узбекской прозе 1960-80-х/ (10.01.02)/МПГУ, М., 1991.41 с.

77. Абрамов Ф. Белая лошадь: Фр. незаверш. пов./ Публ., вступ. и коммент. Крутиковой Абрамовой Л. // Знамя. М., 1995. №3. с. 120 - 131. Раб. над пов. велась с 1958 по 1980г.

78. Абу-Бакар А. Даргинские девушки. Чегери. Снежные люди. Браслет с камнями: Повести. М., 1971.480 с.

79. Абу-Бакар А. Ожерелье: Повести. М., «Сов. Россия», 1974. 638 с.

80. Абуков К. Ступени роста. М., «Сов. Россия», 1982. 206 с.

81. Абуков К. Я виноват, Марьям: Повести. М., «Сов. Россия», 1978.304 с.

82. Абуков К.А. Разноязычное единство. Обретения и потери. Национальные литературы в системе взаимосвязей в поиске собственных путей развития. Махачкала, «Дагкнигиздат», 1992.

83. Авчинникова Н.Н. Проза В.Астафьева: (Проблема творчества и индивидуальности писателя): (10.01.01) / Лит. ин-т им. А.М.Горького) М., 1996.31 с.

84. Адыгов Т. Избранное. М.: Ред-изд. комбинат ВИНИТИ, 2000.432 с.

85. Айтматов Ч. // Дагестанская правда. 1968.3 февр.

86. Актуальные проблемы литератур Кабардино-Балкарии. Вып. 1. Нальчик, «Нарт», 1991.176 с.

87. Алейников О.Ю. Публицистические начала в прозе Вал. Распутина: / Авторская позиция характеры - стиль) : (10.01.02) / МГУ им. М. В. Ломоносова. М., 1991.16с.

88. Алиева Ф. Корзина спелой вишни. Кн. 2. М., «Современник», 1975. 270 с.

89. Алиева Ф. Свой почерк: Повесть и рассказы. М., «Сов. Россия», 1990. 352 с.

90. Ахмедов С. Формирование и развитие дагестанской советской прозы: Автореф. дис. д-ра филол. наук. Баку, 1990.45 с.

91. Ашинов X. Водяной орех: Повести и рассказы. М., «Сов. писатель», 1970.440 с.

92. Ашинов X. Всадник переходит бурную реку. Роман. М., «Молод, гвардия 1966. 240 с.

93. Ашинов X. Деревья на ветру: Короткие повести и рассказы. М., «Сов. писатель», 1966,344 с.

94. Бадахова Р. Творчество М, Батчаева в контексте нравственных исканий северокавказских литератур 60 80-х годов: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Карачаевск, 1999.

95. Баков X. Социалистический реализм и некоторые вопросы развития романа в адыгских младописьменных литературах // Традиции и современность. Черкесск, 1986, С. 45-56.

96. ЮО.Бакова 3. Художественное мировидение адыгов и его роль в формировании творческой индивидуальности Алима Кешокова: Автореф. дис. канд. филол. наук. Нальчик, 1994.22 с.

97. Ю1.Батчаев М.Х. Быть человеком: Повести, рассказы, новеллы. М., «Современник», 1987. 253 с.

98. Ю2.Бедрикова М.П. Особенности психологизма русской прозы 2 пол. 1980-х гг. (Творчество В. Астафьева и В. Распутина): (10.01.01) / Ml 11У им. В.И. Ленина) М., 1995.16 с.

99. Бекизова Л. Зерна и всходы // Лит. Россия. 1986.13 июня. № 24. С. 8.

100. Бекизова JI. К проблеме становления положительного героя в черкесе литературе // Тр. КЧ НИИ. Вып. 6. Черкесск: Карач. Черк. отд-ни Ставроп. кн. изд-ва, 1970. С. 178-205.

101. Ю5.Бекизова Л., Караева А., Тутов В. Литература Карачаево-Черкесии на современном этапе // Тр. КЧНИИ. 1970. Вып. 6. С. 245-286.

102. Белая Г. Художественный мир современной прозы. М., «Наука», 1983, 191с.

103. Белая Г.А. Смена кода в русской культуре XX в. как экзистенциальная ситуация // Лит. обозрение. М., 1996, № 5, 6, с. 111-116.

104. Беретарь X. В кривом зеркале // Сов. Кубань. 1966.28 апреля.

105. Ю9.Беседина Т.В. Из истории советско-американских литературных связей1960-70гг.): (10.01.05)/Мое. обл. пед. ин-тим. Н.К. Крупской, М., 1989. 24 с.

106. ПО.Бешукова Ф.Б. Типологические связи романов М.Шолохова «Поднятая целина» и Т. Керашева «Дорога к счастью»: Автореф. дис. .канд. филол. наук / Адыг. гос. ун-т, Майкоп, 1996,17 с.

107. Ш.Бешукова Ф.Б. Типологические связи романов М.Шолохова «Поднятая целина» и Т. Керашева «Дорога к счастью»: (10.01.02) АГУ, Майкоп, 1997.24 с.

108. Бикмухаметов Р. Орбиты взаимодействия. М., «Сов. писатель», 1983.239 с.

109. Большакова А.Ю. Русская «деревенская проза» 60-90-х годов в англоамериканском восприятии: (К проблеме русско западных межлитературных схождений) // Филол. науки. М., 1995, №№ 5,6. с. 4556.

110. Большакова А.Ю. Художественное претворение жанровой проблематики в прозе В.Астафьева: (10.01.02) / МГУ, Филол. фак. М., 1989.23 с.

111. Бочаров А. Бесконечность поиска: Художественные поиски современной советской прозы. М., «Сов. писатель», 1982.423 с.

112. Бочаров А. Право на исповедь // Октябрь. 1980. № 7. С. 198-208.

113. Бучис, Альгидас. Литературные судьбы: Из истории литературной прозы. Очерки и портреты./ Пер. с литов. авт. М., «Сов. писатель», 1982. 406 е., ил., 1 л. портр.

114. Быкова Е.Л.Проблема личности в творчестве Ю. Трифонова. (10.01.01) -МПГУ им. В.И. Ленина, М., 1995.16 с.

115. Великий художник современности: материалы науч. конф. к 75-летию М.А.Шолохова (октябрь 1980 г.) / М., Изд-во МГУ, 1983,214 с.

116. Вильчек Л.Ш. Советская публицистика 50-80-х гг.: (от В. Овечкина до Ю.Черниченко), М., Изд-во Моск. ун-та, 1996.143 с.

117. Вопросы взаимовлияния литератур: Межвуз. сб. Н.Новгород, Изд-во Нижегород. ун-та, 1997. (Тип. ННГУ) - 6,5 усл. печ. л.

118. Воробьёва И.А. Славянофильская концепция народа и Шукшин // Славянофильство и современность. Спб., 111994. с. 204 - 228.

119. Гамзатов Г. Дагестан: историко-лит. процесс: Вопросы истории, теории, методологии. Махачкала, 1990.309 с.

120. Гамзатов Г. Преодоление. Становление. Обновление: На путях формирования дагест. сов. лит. Махачкала: Даг. кн. изд-во, 1986.461 с.

121. Гамзатов Р.Г. Книга юмора и сатиры: Пер. с авар. М, «Мол. Гвардия», 1996. 303 с.

122. Гамзатов Р.Г. Мой Дагестан. Махачкала, 1974.

123. Гачев Г. Национальные образы мира. М., «Сов. писатель», 1988.

124. Гегель. Эстетика. В 4-х тт. М., 1971.

125. Гусейнов М. А. Кумыкская проза 60-80-х гг. (Жанровый аспект изучения): (10.01.02) // Абуков К.И. Нац. л-ры.

126. Гусейнов Ч. Этот живой феномен. (О многонациональной советской литературе).

127. Демина JI. От очерка к роману // Сов. Адыгея. 1994. 6 мая.

128. Демина JI. Эволюция конфликта как идейно-эстетической категории в русском литературном процессе 50 60-х годов XX в. М., «Прометей», 2001.304 с.

129. Дорофеева Л.Г. Проблемы психологизма в советской прозе 1960-70-х гг. и повести В.Распутина: (10.01.02) / МГУ, Филол. фак. М., 1989.17 с.

130. Дорош Е. Деревенский дневник. М., Сов. писатель, 1958.

131. Евсеев В.Н. Творчество Вас. Белова как художественная система: (10.01.02) /МГПИ, М., 1989.16 с.

132. Евтых А. Превосходная должность: Повести. М., «Сов. писатель», 1950360 с.

133. Евтых А. Разрыв сердца: Повести. М., Изд. дом М.Х. Маржохова, 2000. 262 с.

134. Евтых А.К. Баржа. Роман. М., Сов. писатель, 19??, 520 с.

135. Евтых А.К. Бычья кровь. Роман. Майкоп, 199?

136. Евтых А.К. Шуба из двенадцати овчин. Дилогия романов: Улица во всю её длину. Дверь открыта настежь.

137. Ергук Ш. Восхождение к памяти: Размышления о прозе Исхака Машбаша. Майкоп, Кн. изд-во, 1994. 135 с.

138. Ергук Ш. Художественное своеобразие адыгейской поэзии (эволюция, поэтика, стилевые искания). Майкоп «Качество», 2003.380 с.

139. Ергук Ш.Е. Жанровое и художественное своеобразие романов И. Машбаша: (Поэтика и стиль): / Адыг. гос. ун-т. Майкоп, 1994.27 с.

140. Инаркаева С. Эволюция жанров «малой прозы» в современнойчеченской литературе: Автореф. дис . канд. филол. наук. Майкоп,1999.18 с.

141. История национальных литератур. Перечитывая и переосмысливая, М., «Наследие», 1997.

142. История национальных литератур. Перечитывая и переосмысливая, М., «Наследие», 1995. Вып. 1.

143. История советской многонациональной литературы, т. 3, М., «Наука», 1970.

144. Кадырова К.А. Формы функционирования литературного билингвизма в Дагестане (10.01.02) / Даг. гос. ун-т. Махачкала, 1997.25 с.

145. Катинюв В. Талантливый писатель Адыгеи // Смена. 1951, №3. С. 18.

146. Кашежева Л. Кабардинская советская проза. Нальчик: Кабард.-Балкар, кн. изд-во, 1962.241 с.

147. Кашежева Л. Послевоенная кабардинская проза // Очерки истории кабардинской литературы / Под ред. А.И. Алиевой. Нальчик, «Эльбрус», 1968. С. 152-168.

148. Кашина Р.В. Художественные тенденции и стилевые течения советской литературы 1950-70-х гг. Дис.д-ра ф. н. Пермь, 1982.

149. Керашев Т.М. Куко. Роман. Майкоп, 1976.198 с.

150. Кобелева Е. А. Связь «деревенской прозы» В.М.Шукшина с традициями русской классической литературы // Анализ литературного произведения. Киров, 1995. с. 1108 -113.

151. Коваленко А.Д. Художественный конфликт в русской литературе. М., Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 1996, (Тип. изд-ва РУДИ). 8,25 усл. печ. л.

152. Кожинов В. Ценности истинные и мнимые // Лит. газ., 1968. 31 января, С.5.

153. Колощук Н.Г. Авторская позиция в современной прозе о деревне (На материалах автобиогр. произведений В. Астафьева, М. Карима, М. Алексеева) / (10.01.02. : Киев. гос. ун-т им. Т.Г. Шевченко. Киев, 1990. 14,(1) с.

154. Кондратенко С. О людях родного аула//Адыг. правда. 1966.13 марта.

155. Кондрашова И. Идея художественного синтеза и роль фольклора в концепции личности в прозе русской литературы конца XIX начала XX в.: Автореф. дис. канд филол. наук., Майкоп, 2004.27 с.

156. Конюхова Е.С. «Поднятая целина» М.Шолохова в контексте произведений о русской деревне 30-х годов: (А.Платонов «Котлован», Б. Можаев «Мужики и бабы», С. Залыгин «На Иртыше»). Автореф. дис. .к.ф.н. МГУ им. М.В. Ломоносова, филол. фак. М., 1995.25 с.

157. Костанов Д. Адыгейская литература 30-х и начала 40-х годов // Вопросы Истории адыгейской советской литературы. В 2-х кн. Кн. 1. Майкоп, Кн. изд-во, 1979. С. 58-83.

158. Кошубаев П. Птицы покидают гнезда. Повесть и рассказы. Краснодар. Кн. изд-во, 1982.205с.

159. Кошубаев П. Семь дождливых дней: Повесть. М., «Сов. писатель», 1974. 96 с.

160. Куек Н. Вино мертвых: Роман в новеллах. Майкоп: Адыг. респ. кн. изд-во, 2002.296 с.

161. Куек Н. Черная гора. Майкоп: Адыг. респ. кн. изд-во, 1997.182 с.

162. Кушхаунов А. Всадник на белом коне. Повести. М., «Современник», 1982,318 с.

163. Магомедов М. Родник отца. Повести. М., «Современник», 1987.384 с.

164. Мамий Р. Вопросы изучения современного адыгейского романа // Проблемы адыгейской литературы и фольклора. Вып. 1. Майкоп, 1977. С. 19-43.

165. Мамий Р. Вровень с веком. Идейно-нравственные ориентиры и художественные искания адыгейской прозы второй половины двадцатого века. Майкоп: ООО «Качество», 2001.340 с.

166. Мамий Р. История и современность (заметки о современной адыгейской прозе) // Кубань, 1978, № 8. С. 96-104.

167. Машбаш И. Адыгейская советская литература на современном этапе: Доклад на отчетно-выборном собрании писателей Адыгейской автономной области. Майкоп: Кн. изд-во, 1985.26 с.

168. Мусукаева А. Кабардинская повесть 30-х годов // Вести. КЕНИИ. Вып. 7. Нальчик: Кабард.-Балкар, кн. изд-во, 1972. С. 181-196.

169. Мусукаева А. О становлении и развитии кабардинской повести // Дон. 1972, №8. С. 163-168.

170. Мусукаева А. Художественный реализм и фольклорная символика в прозе А. Кешокова // Лит. Кабардино-Балкария, 1994. № 4. С. 188-196.

171. Обсуждаем проблемы повести: Статьи // Звезда. 1968. № 5. С. 190-215.

172. Орехова Л. О соотношении эпического и лирического в раннем творчестве В.П.Астафьева // Вопр. рус. лит. Вып. 1.1983. С. 16-22.

173. Охтов А. Камень Асият. Повесть. М., «Советская Россия», 1968.40 с.

174. Павлов Ю.М. Художественная концепция личности в русской и русскоязычной литературе XX века /Автореф. дис. докт. филол. наук. Краснодар, 2004.46 с.

175. Панеш С. Букет колючек. Повести и рассказы. М., «Современник», 1981. 189 с.

176. Панеш С. Сыновний долг. Повести. М., «Сов. писатель», 1991.208 с.

177. Панеш У. Друг другу навстречу // Адыг. правда. 1969.30 янв.

178. Панеш У. Параллели и пересечения // Проблемы адыгейской литературы и фольклора. Вып. 8. Майкоп, 1991. С. 3-21.

179. Приймакова Н. Жанрово-стилевое богатство адыгского романа об историческом прошлом: Дис. канд. филол. наук. Майкоп, 2003.163 с.

180. Распутин В. Не мог не проститься с Матёрой // Лит. газ. 1977. 16 марта. С. 3.

181. Распутин В. Прощание с Матёрой. Повести. М., «Сов. писатель», 1990. 284с.

182. Рецензия на книгу Абрамов Ф. Так что же нам делать? (Из дневников, записных книжек, писем. Размышления, сомнения. Предостережения, итоги) / Сост. Крутиковой-Абрамовой Л.В. Спб., 1995.

183. Росляков В. Иронии не подвластно // Лит. газ. 1968.17 янв. С. 6.

184. Рубашкин А. «Я не могу без моей Верколы.» : (Воспоминания Ф.Абрамова) //Вопр. лит. М., 1996. Вып. 4. с. 226 246.

185. Русская советская литература 50-70-х гг. Под ред. проф. В.А.Ковалёва. М., Просвещение, 1981. с. 80 С. 5-8.

186. Саватеев В.Я. Художественные искания и кризисные явления в русской советской прозе 1950-80-х гг. Современные аспекты изучения: РАН, ин-т мир. лит. им. A.M. Горького. М., 1993.26 с.

187. Савельев А. Творчество Василия Белова в критике Запада // Север.-Петрозаводск, 1997. №1. с. 137-144.

188. Савельев А.Н. Русская деревенская проза в англо-американской критике 1980-х гг. / РГПУ им. А.И. Герцена, СПб., 1992. 17 с.

189. Салов Е. Экология этноса // Лит. Адыгея. 1955. № 1-3. С. 148-154.

190. Соловьёва Е. Л. Автор и герой в прозе Ю.М. Нагибина, М., 1995.16 с.

191. Солоухин В. С лирических позиций. М., «Сов. писатель», 1965.187 с.

192. Солоухин В. Со своею посадкой в седле // Кешоков А. Собр. соч. в 4-х тг. Т. 1. М., «Худож. лит.», 1981. 845 с. С. 5-22.

193. Солоухин В.А. Лирические повести: Владимирские просёлки. Капля росы. М., «Худ. лит.», 1964.

194. Солоухин В.А. Соломенный кордон. Рассказы и повести. М., Современник, 1974,317 с.

195. Солоухин ВА. Олепинские пруды. М., «Современник», 1973. 350с.

196. Солоухин ВА. Прекрасная Адыгене. Повесть. Рассказы. 145 с.

197. Султанов К. Преемственность и обновление. М., «Знание», 1985. 64 с.

198. Султанов К. Пробиваясь к заветному смыслу. // Лит. Россия. 1988. 15 июля. С. 9.

199. Султанов К. Эподы о литературах Дагестана. М., «Сов. писатель», 1978. 270с.

200. Схаляхо А. Идейно-художественное становление адыгейской литературы. Майкоп, Кн. изд-во, 1988.284 с.

201. Т.1. Дорога к счастью. Роман. Дочь шапсугов. Повесть. Майкоп, 1981.

202. Теппеев А. Из истории балкарской повести // Вести. КЕНИИ. Вып. 4. Нальчик: Кабард.-Балкар, кн. изд-во. 1970. С. 123-137.

203. Теппеев А. Яблоки до весны. Рассказы, повесть. М., «Современник», 1983.269 с.2Ю.Теракопян Л. А. Пафос преобразования. (Заметки о современной деревенской прозе). М., «Худож. лит.», 1974.360 с.

204. Теракопян Л.А. Пафос преобразования: Тема деревни в русской советской прозе 50-70-х гг. Истоки. Проблемы. Характеры. 2-е изд., доп. М., «Сов. писатель», 1981.

205. Тихомирова Е.В. Творчество С.П. Залыгина: философские аспекты: (10.01.02)/МГПИ, М., 1989.16с.

206. Тлепцерше X. И труд души // Сов. Адыгея. 1986.14 марта.

207. ТлепцершеХ. И эпос, и лирика//Кубань. 1987. № 1. С. 91-96.

208. Тлепцерше X. На пути к зрелости. Адыгейская повесть: традиции и новаторство. Краснодар: Кн. изд-во, 1991.175 с.

209. Тлепцерше Х.Г. Формирование жанра повести в адыгейской советской литературе: Автореф. дис. .к.ф.н. (110.01.02) / Даг. фил. АН СССР, Ин-т истории, яз. и лит. им. Г. Цадасы. Махачкала, 1986.20с.

210. Толгуров 3. Белая шаль. Повести. М., «Современник», 1982. 335 с.

211. Турсунбеков Ч. А. Взаимоотношения города и деревни в киргизской советской прозе 1960-70-х гг. Проблема героя и конфликта: (10.01.02) Кирг. гос. ун-т им. 60-летия СССР. Фрунзе, 1988.27 с.

212. ТхагазитовЮ. Духовно-культурные основы кабардинской литературы: Литературовед, ст./Научи, ред. Н.С. Надьярных. Нальчик, «Эльбрус», 1994.243 с.

213. Тхагаэитов Ю. Время собирать камни?. Полем, заметки // Эльбрус. -1988. № 1.С. 92-98.

214. Тхакушинов А. К. Социокультурная среда и отражение социальных процессов в художественной литературе (Социологический анализ). Автореф. дис. .д-ра социол. наук / МГУ им. М.В.Ломоносова, Социол. фак. Специализир. совет по социол. наукам.

215. Тхакушинов А. Общественные процессы и их отражение в адыгейской поэзии. Майкоп, «Зихи», 1994.200 с.

216. Тхакушинов А. Социокультурная среда и отражение социальных процессов в художественной литературе: Автореф. дис. д-ра социол. наук. Москва, 1995.54 с.

217. Утехин Н. Некоторые закономерности жанра // Русская советская повесть 20 30-х гт. Л., «Наука», 1976. С. 66-98.

218. Федотова Л. К вопросу о жанрово-речевой специфике лирической прозы //УЗ Моск. пед. ин-та. Т. 451. М.: МПИ, 1971. С. 157-166.

219. Хайлов А. Три встречи с Евгением Носовым // Север. 1972. №3. С. 112.

220. Хапсироков X. Карачаево-Черкесия и ее литература //Дон. 1972. № 10. С. 153-159.

221. Хапсироков X. Некоторые вопросы развития адыгских литератур. Ставрополь, 1964. 142с.

222. Хапсироков X. Этический идеал народа и духовный мир героев Кешокова// Совр. лит. процесс. Черкесск, 1988. С. 91-105.

223. Хапсирокова 3. Некоторые вопросы становления малых жанров современной черкесской прозы // Тр. КЧНИИ. 1970. Вып. 6. С. 140-165.

224. Харитонов А. А. Русская советская «деревенская проза»: взгляд из Принстона// Рус.лит. Спб., 1993. №4. с. 222 225.

225. Хейно У. JI. Воспоминания о Ф.Абрамове // Аврора. Спб., 1995, №2. с. 6 -7.

226. Хуако С.А. Нравственно-этическая проблематика и художественные искания адыгейской прозы 60-70-х годов. (На материале творчества Т. Керашева, А. Евтыха, X. Ашинова): (10.01.02) / АТУ Майкоп, 1996.19с.

227. Хуако Ф.Н. Лирическая повесть в адыгейской литературе 40-70-х гг.: (10.01.02) АТУ, Майкоп, 1996.27,(1) с.

228. Чуяко Ю. Чужая боль. Повесть, рассказы. М., «Современник», 1985. 320 с.

229. Шаззо К. Адыгейская советская литература па современном этапе (1957 1978 гг.) // Вопросы истории адыгейской советской литературы. В 2-х кн. Майкоп, Адыг. кн. изд-во, 1979.176 с.

230. Шаззо К. Аштрам орешек-то крепкий,.// Адыг. правда. 1968.24 июля.

231. Шаззо К. Боль других // Адыгейская правда. 1985.26 дек.

232. Шаззо К. В контексте новой действительности // Сов. Дагестан. 1989. № 3. С. 66-69.

233. Шаззо К. Заметки об адыгейской прозе // Дон. 1974. № 3. С. 159-165.

234. Шаззо К. Зрелость таланта //Адыг. правда. 1986. 14 февр.

235. Шаззо К. Испытание воли // Лит. Россия. 1975.19 сект. С. 10.

236. Шаззо К. Неисчерпаемая тема // Адыг. правда. 1975. 7 мая.

237. Шаззо К. Новые рубежи // Проблемы адыгейской литературы и фольклора. Майкоп, Кн. изд-во, 1988. С. 3-25.

238. Шаззо К. Художественный конфликт и эволюция жанров в адыгских литературах. Тбилиси, «Менниереба», 1978. 90 с.

239. Шибинская Е. Хазрет Ашинов // УЗ АЛИИ. Т. 6. Майкоп, Кн. изд-во, 1968. С. 152-172.

240. Шогенцуков Ад. Помочь человеку найти себя // Дружба народов. 1964. №7. С. 125-128.

241. Юлдашева В. Концепция нравственного выбора в художественном мировидении Чингиза Айтматова и ее влияние на северокавказскую прозу 60 -80-х гг.: Дис. канд. филол. наук. Майкоп, 2002.

242. Юнусова К. Не бывает чужой боли // Лит. Россия. 1985. 30 авг. С. 11.