автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Проблема человека в латиноязычной философии Древнего Рима

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблема человека в латиноязычной философии Древнего Рима"

ТИТАРЕНКО ИННА НИКОЛАЕВНА

ПРОБЛЕМА ЧЕЛОВЕКА В ЛАТИНОЯЗЫЧНОЙ ФИЛОСОФИИ ДРЕВНЕГО РИМА

09.00.13 - религиоведение, философская антропология,

философия культуры; 09.00.03 - история философии

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Ростов-на-Дону 2005

Диссертация выполнена в отделе гуманитарных и социальных наук Федерального государственного научного учреждения «Северо-Кавказский научный центр высшей школы»

Научные консультанты:

доктор философских наук, профессор Несмеянов Е.Е., доктор философских наук, профессор Майоров Г.Г.

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Солонин Ю.Н., доктор философских наук, профессор Драч Г.В.,

доктор философских наук, доцент Матяш Д.В.

Ведущая организация - Российский университет Дружбы народов

Защита состоится 15 июня 2005 года в 15 часов на заседании Диссертационного совета Д.212.208.13 по философским наукам в Ростовском государственном университете по адресу: 344006, г.Ростов-на-Дону, ул.Пушкинская, 140, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в Зональной Научной библиотеке Ростовского государственного университета по адресу: 344006, г.Ростов-на-Дону, ул.Пушкинская, 148.

\

Автореферат разослан «¿¿О » апреля 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

М.М.Шульман

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Настоящее диссертационное исследование посвящено анализу проблемы человека в латиноязычной философии Древнего Рима, что представляется достаточно актуальным и значимым в теоретическом и практическом плане. Прежде всего, необходимо отметить, что антропологическая проблематика учений древнеримских философов оказывается созвучной исканиям современного общества, пытающегося изжить технократические и сциентистские иллюзии, соотнесенной с нынешним уровнем философского освоения мира, реализующего и переосмысливающего в поиске новых жизненных ориентиров и культурных ценностей эвристический потенциал прошлого. Сегодня, когда в качестве одной из первоочередных задач общественного развития выдвигается построение культуры гуманистической, нацеленной на создание условий для совершенствования человека и раскрытия его возможностей, ориентированной на решение сущностных проблем человеческого бытия, когда настоятельной потребностью становится искоренение различных форм нивелирования свободы личности и ее дегуманизации, обращение к наследию древнеримских мыслителей позволяет выявить антропологические идеи, тезисы и интуиции, не только сохраняющие свою значимость для сегодняшнего дня, но и приобретающие особую актуальность в свете задач современной философской антропологии.

Это обусловлено тем, что в Древнем Риме значительно возрастает интерес к антропологической теме, и проблема человека начинает выступать в качестве приоритетного направления философского поиска, заметно ослабляя внимание мыслителей к натурфилософским вопросам и логическим исследованиям. Данная особенность латиноязычной древнеримской философии способствовала формированию в ней важнейших предпосылок для дальнейшего становления и укоренения идей антропоцентризма и гуманизма в европейской мысли и, в конечном итоге, для выделения антропологии в самостоятельный раздел философского знания. Именно в Древнем Риме существенно обостряется осознание трагизма человеческого бытия, что способствует утверждению (по крайней мере, на уровне философской теории) уважительного и гуманного отношения к человеку, выдвижению человеческой жизни в качестве важнейшей ценности, последовательному проведению принципов свободы и равенства. Подобный гуманистический потенциал древнеримской философии отвечает насущным требованиям цивилизационного процесса XXI века, стремящегося преодолеть глубокий духовный кризис личности: чем явственнее и глубже становится осознание человеком катастрофических коллизий современного мира, тем более он уповает на спасительную силу собственной духовности и самосознания, на личное достоинство и нравственно-просветленную свободу.

Для России, находящейся в состоянии, которое профессор Ю.Н.Солонин метко охарактеризовал емким русским словом «нестроение»1, упорно ищущей формы культурной, духовной, политической идентификации и мобилизации, исследование древнеримских антропологических идей актуально вдвойне. Когда в общественном сознании распространяется склонность к мистическим темам, когда утрачивается вера в разум и его возможности, когда утверждается беззаботное отношение к непреходящим ценностям бытия, насущной культурной потребностью становится «отрезвление сознания, отказ от навязанных ему нереальных уродливых мечтаний о самом себе»2. В такой ситуации обращение к древнеримским представлениям о человеке, отличающимся рациональностью и практицизмом, лежит в русле современных требований утвердить разум и дело в качестве приоритетов нашей жизни.

Серьезный системный анализ основных антропологических идей древнеримских авторов, определение роли проблемы человека в философии Древнего Рима, выявление специфики свойственных её представителям антропологических взглядов и их значения в процессе генезиса современной европейской философской антропологии, позволяют существенно расширить историю развития антропологической мысли Европы и определить основные пути рецепции античной мудрости европейской культурой. Современное обращение к истории философской антропологии и более широко - к истории философии, рассмотрение античных доктрин в проблемном поле настоящего видится целесообразным и плодотворным: «Философию упрекают в том, что она слишком много занимается собой, своим прошлым. Но это - не эгоцентрическое самолюбование, не нарциссизм. Все дело в природе философии как самопостигающей рефлексии, моделирующей вечно становящееся и возвращающееся к себе, самообновляющееся бытие. Самопознание сращено тут с миропознанием»3. Действительно, особое место истории философии в системе философского знания обусловлено, в первую очередь, спецификой философии как самоустремленной рефлексии, отражающей развивающееся бытие сущего и с необходимостью требующей постоянного возвращения к истокам, к традиции, к процессам собственного формирования и становления. Как отмечал Г.В.Ф.Гегель, впервые выразивший с полной определенностью идею «истории философии как философии», философское мышление оказывается осуществленным, «когда оно в заключении постигает свое собственное понятие, т.е. оглядывается назад только на свое же знание»4, и ни одна философская система не исчезает бесследно, а продолжает существовать в снятом виде в более поздних концепциях, вбирающих в себя все ценные и значительные

1 Солонин Ю Н Россия в контексте современной социально-философской мысли // Отчуждение человека в перспективе глобализации мира Сборник статей Выпуск I СПб, 2001.С 270

2 Солонин Ю Н, Аркан Ю Л Пути России замечания, полемика и попытка оценки // Перспективы человека в глобализирующемся мире СПб, 2003 С 235

3 Коган Л А О будущем философии//Вопросы философии 1996 №7 С 29

4 Гегель Г В Ф Энциклопедия философских наук В 3-х тт Т 3 Философия духа М Мысль, 1977 С 394

завоевания развивающейся творческой мысли. Этот вывод Гегеля является удивительно продуктивным, поскольку отражает реально присущее философии свойство в процессе непрерывного совершенствования сохранять отдельные основы в качестве относительно постоянных. Выявление же того, что объединяет или специфицирует философские системы, что в них составляет эти неизменные константы познания бытия, может считаться подлинным феноменом философствования. Сущность философского знания выступает «не в почерпнутых из истории определениях философии, а в разговоре с тем, что было передано нам традицией как Бытие сущего»5, и, следовательно, в истории философии как рефлексии диалогического разума находит воплощение адекватная логика философского мышления. В этом смысле история философии, как указывал В С.Библер, должна считаться не одной из многих философских дисциплин, а философией в собственном смысле, истинной философией без ее редукции к другим формам духовной деятельности, без сведения мысли к экономической причинности, к историческим условиям, к дедуктивным основаниям, к космической или божественной первопричине, к мифологическим архетипам, к телесным, языковым, экзистенциальным, сексуальным предпосылкам6. Философ является истинным философом, когда он реализует свои творческие возможности как историк философии'. В силу особенностей философии как самопостигающей рефлексии историко-философский анализ имеет позитивное познавательное и практическое значение для исследователя, поскольку своеобразный диалог с наследием прошлого позволяет не только лучше понять генезис и сущность многих современных антропологических идей, но и актуализировать неиспользованный положительный потенциал ранее существовавших философских систем. Вследствие этого, обращение к философским системам прошлого приобретает значительную актуальность сегодня, в эпоху поиска человечеством новых путей цивилизационного развития и соответствующих времени смысложизненных ориентиров, когда становится абсолютно очевидным, что «каждый прорыв к новым идеям в философии связан с критическим осмыслением предшествующего ее развития, с критическим анализом накопленного багажа философских мыслей»8.

В свете вышеизложенного, историко-философский подход к анализу проблемы человека в латиноязычной философии Древнего Рима единственно и может способствовать выявлению и актуализации в доктринах древнеримских мыслителей идей и тезисов, имеющих наиболее существенное значение для современной антропологии, не исчерпавших свой положительный потенциал и созвучных исканиям настоящего. Насколько плодотворным оказывается использование историко-философского подхода к анализу представлений о

5 Хайдеггер М Что это такое -философия? //Вопросы фи чософии 1993 №8 С 119

6БиблерВС Что есть философия?//Вопросы философии 1995 №1 С 167

7 Хайдеггер М Что это такое - философия?//Вопросы философии 1993 №8 С 119, Библер

ВС Что есть философия?//Вопросы философии 1995 №1 С 168

9 Степин В В Российская философия сегодня проблемы настоящего и оценки прошлого // Вопросы философии 1997 №5 С 6

человеке, свойственных мыслителям отдельных периодов, убедительно показал Г.В.Драч в исследовании «Проблема человека в раннегреческой философии», в котором в ходе анализа учений ранних греческих натурфилософов последовательно проводится тезис о том, что «антропологические вопросы позволяют связать историческое рассмотрение философии с культурными ценностями и установками эпохи и тем самым проследить генезис философии в ее общекультурном аспекте»9. Применение аналогичного подхода к антропологическим идеям древнеримских философов видится особенно важным ввиду того, что римские философы, писавшие по-латыни (в первую очередь - Цицерон и Сенека), в Средние века и в Новое время оставались хорошо известными и читаемыми прозаическими авторами античного мира, и тем самым способствовали укоренению в философской традиции Европы деонтологической и, прежде всего, антропологической проблематики. Как следствие, через сочинения Цицерона, Сенеки, Лукреция на протяжении многих столетий транслировались антропологические идеи античности и связанная с ними практика нравственного долженствования. В Древнем Риме прочно укореняется понимание философии как практически значимого, социально ориентированного и призванного служить человеческому счастью знания, наступает осознание неизбывного трагизма человеческого существования и отход от оптимизма древнегреческих учений, формируется понятие «гуманности», предельно акцентируются свобода и равенство людей. Более того, современное понимание человека не в последнюю очередь определено тем высоким гуманистическим потенциалом, который можно легко обнаружить в работах наиболее видных римских мыслителей. Оказывается, что корни многих идей, составляющих теоретический базис современной философской антропологии (о многомерности человеческой природы, о взаимодействии телесного, духовного, социального в человеке, о его личностной уникальности и др.), обнаруживаются в древнеримской философии, что нередко остается за пределами внимания как историков философии, так и философов-антропологов. Исключение из рассмотрения той трансформации, которую претерпели древнегреческие и раннеэллинистические учения в Древнем Риме, игнорирование специфики древнеримских представлений о человеке не позволяют в достаточной степени последовательно восстановить длительный процесс развития антропологических идей в европейской философии, что обуславливает необходимость соответствующего восполнения лакун в истории становления современной философской антропологии.

Еще более существенным представляется тот факт, что проблема человека в философии Древнего Рима занимала гораздо более важное место, чем в древнегреческих или даже раннеэллинистических философских учениях, и, тем самым, именно в Древнем Риме следует искать истоки того значения антропологии, которое она приобрела в современной европейской культуре. Наверное, не требуется долго доказывать, что в настоящее время проблемы человека, включая вопросы о его природе и смысле жизни, свободе и

9 Драч Г.В. Проблема человека в раннегреческой философии. Ростов н/Д, 1987. С 6.

ответственности, смерти и бессмертии, имеют значительно более высокую цивилизационную ценность, чем это было в самой античности или даже в эпоху Канта Показательно в связи с этим следующее рассуждение академика И.Т.Фролова: «Довольно много лет понадобилось для того, чтобы убедить ученых и политиков в том, что человеческая проблематика является приоритетной не только в теоретическом, но и в практическом смысле, что человек должен стать главным объектом научных изысканий. Другими словами, в ближайшей перспективе все научные исследования должны получить человеческое измерение»10. Удивительным образом оказывается, что своеобразное «убеждение» человечества в важности его собственных проблем для философского анализа проходило уже в Древнем Риме. Древнеримские философы, конечно же, не выделяли и не могли еще выделять в отдельный раздел антропологию, но интуитивно поняли, что вести людей к счастью, к добродетельной жизни и мудрости невозможно без глубокого знания человеческой сущности. Проблема человека начинает играть в философских учениях Древнего Рима гораздо более важную роль, чем в древнегреческих или раннеэллинистических теориях, а антропологические представления становятся у римских мыслителей тем фундаментом, на котором строится и философия природы, и гносеология, и логика, и этика. В этом римский способ философствования оказывается близким современным требованиям придать 'всем исследованиям «человеческое измерение». Это значит, что определение роли и значения проблемы человека в латиноязычной философии Древнего Рима, может и должно способствовать не только выявлению причин нарастания интереса к антропологическим вопросам в современной философии, но и практической разработке «хорошо продуманной, целенаправленной стратегии формирования подлинного гуманизма»11.

Исследование антропологической проблематики древнеримских философов и определение ее места в их учениях позволяет в значительной степени приблизиться к решению вопроса о своеобразии философии Древнего Рима, который продолжает оставаться подлинной проблемой в современной истории философии. Бесспорная преемственность и зависимость как всей культуры Древнего Рима, так и учений римских философов, от культуры Древней Греции и ее философского наследия нередко приводит исследователей к выводу о неспособности римлян к самостоятельному философскому творчеству, показателем чего считают отсутствие серьезных новаций в онтологии, гносеологии, логике. Действительно, практически полная утрата интереса к онтологическим, гносеологическим, логическим проблемам выступает как легко обнаруживаемая особенность философии Древнего Рима. Так, например, у позднего стоика Луция Аннея Сенеки теория познания и логика, составлявшие один из важнейших разделов раннестоической доктрины, занимают ничтожно малый объем произведений. Самое большее, что можно у него увидеть -

10 Фролов И Т Возвращение к человеку // Квинтэссенция Философский альманах М,1990 С 10

11 Артемов В М Ценности нового века свобода и нравственность // Социально-гуманитарные знания 2002 №4 С 170

упоминание стоических представлений о природе человеческого познания, о соотношении познавательных способностей и классификацию наук, да и о том он говорит крайне скупо. У Эпиктета и Марка Аврелия не удастся найти и этого. Однако считать снижение внимания к отдельным традиционным разделам эллинистической философии простым проявлением теоретической слабости римских мыслителей вряд ли стоит. Видимо, причина данного явления несколько глубже, и состоит она в том, что центром философских исследований в Древнем Риме становится именно проблема человека. Человек, его сущность и судьба, его свобода и внутреннее совершенство, его место в природе и обществе являются центром практически любых рассуждений. В этом смысле знаменитая мысль Сенеки «человек для человека свят (homo homini sacer est)»12 вполне могла бы считаться идейным девизом древнеримских философов. При этом многие своеобразные черты их доктрин можно объяснить, если помнить о доминировании и превалировании в творческом поиске антропологической проблематики.

Говоря о философии Древнего Рима, конечно, вряд ли стоит стремиться найти в ней концептуальную целостность и абсолютную последовательность идей. Однако она имеет вполне определенный интерес для исследователя, и не только тем, что здесь достигает кульминации начавшийся в эллинистическую эпоху переход от принципиальной ориентации на созерцание к ориентации на практику, впервые ставятся вопросы терминологического перевода текстов и унификации понятийных смыслов, начинается кристаллизация важнейшей философской терминологии. Думается, в первую очередь древнеримские философы интересны как мыслители, в значительной степени способствовавшие повышению значимости проблемы человека в европейской философской традиции. Возможно, в этом следует искать объяснение и тому, что они продолжали оставаться читаемыми в совершенно различные по духу эпохи -Средневековье, Возрождение, Новое время, равно как и в наши дни сочинения римских авторов будут все более импонировать тем, кто стремится к самопознанию и самосовершенствованию, к проникновению в суть человеческого бытия, одухотворению и гармонизации жизни.

Степень научной разработанности проблемы. Несмотря на несомненный интерес и актуальность исследования древнеримской философии и представлений о человеке, свойственных её крупнейшим представителям, в настоящее время в научной литературе отсутствуют исследования, имеющие своим объектом антропологическую проблематику в философии Древнего Рима. Однако при этом необходимо отметить, что имеется достаточно широкий спектр работ, в которых творчество отдельных римских авторов рассматривается в рамках более общих вопросов. В частности, учения Цицерона, Лукреция, Сенеки и ряда других римских философов нередко разбираются в контексте обзоров истории развития различных эллинистических школ - академической, стоической, эпикурейской. Такой подход характерен для М.Шнайдевина, А.Бодсона, О.Танхилевич, А.Столярова, М.Шахнович и других исследователей. Он позволяет рассмотреть теории римских авторов как продолжение

12 Сенека. Нравственные письма к Луцилию, 95,3.

древнегреческой и эллинистической традиции, выявляя в них школьную преемственность и развитие заложенных основателями школ тенденций. Однако авторы не ставят своей задачей выявление антропологического содержания в учениях римских мыслителей. Существенный интерес представляют исследования, посвященные собственно римским этапам развития эллинистических школ, в которых выявляется специфика идей отдельных римских философов по сравнению с их греческими предшественниками. К числу таких работ относятся, в частности, работы П.Грималя, В.Арнольда, М.Жиганте, Е.Параторе. В них подчеркиваются особенности, имеющиеся в произведениях римских философов и отличающие их от идей основателей ранне-эллинистических школ. Однако зачастую и здесь внимание акцентируется лишь на отдельных сторонах учений (как правило, наибольшее значение придается этике), а антропологическая проблематика специально не подвергается детальному рассмотрению, полностью «растворяясь» в этических и социально-политических идеях древнеримских мыслителей.

Кроме того, достаточно объемный пласт литературы составляют научные работы, посвященные творчеству отдельных крупных римских философов -Цицерона, Лукреция, Сенеки. На протяжении многих столетий - в средние века, в эпоху Возрождения, в Новое время - оставался стойким интерес к многосторонней личности и творчеству Марка Туллия Цицерона. Вместе с тем, следует сразу же отметить, что значение Цицерона-философа далеко не столь единодушно признано как значение Цицерона-ритора или Цицерона-политика. Примером тому являются оценки его философской деятельности, данные видными историками XIX века Моммзеном и Друманном и сыгравшие не последнюю роль в падении авторитета Цицерона в XIX веке. Так, в частности, Т.Моммзен указывал, что Цицерон дает излагаемым вопросам чисто римскую окраску, и потому эти произведения заслуживают полного внимания, но в смысле философском писания Цицерона совершенно слабы. Подобный подход имел место и в отечественной дореволюционной литературе, посвященной этому римскому мыслителю. Например, Е.Орлов утверждал, что Цицерон «не дал ни одной мысли, которая бы обогатила сумму наших идей».

Негативное отношение к Цицерону стало меняться только в XX веке, во многом благодаря монографии французского историка Г.Буасье «Цицерон и его друзья», в которой римский мыслитель рассматривается как родоначальник специфически римской философии, существенно отличающейся от древнегреческой и характеризующейся практичностью. Вклад Цицерона в становление западноевропейской мысли высоко оценивали и такие исследователи, как Ф.Зелинский и М.Покровский. В исторической и философской литературе начало постепенно утверждаться стремление по достоинству оценить вклад Цицерона в развитие философии. Начиная с 20-х гг. XX века, в зарубежной историко-философской литературе стала проявляться тенденция к последовательному анализу важнейших философских трактатов Цицерона и выявлению их «собственно римского содержания», что свойственно для Э.Чачери, Г.Ханта, В.Зюсса, В.Рюгга, Дж.Дэйвиса, А.Мару, П.Грималя, Р.Конвея. Как правило, каждый из исследователей акцентирует отдельные

моменты учения Цицерона. Так, например, Р.Конвей и К.Бюхнер выдвигают на первый план оригинальность политического учения Цицерона, в котором содержатся принципы, ставшие основой для последующей социально-политической мысли Европы. П.Маккендрик указывает на практический характер философии Цицерона, стремящейся к единению политической и созерцательной жизни. Тем не менее, несмотря на то, что круг работ о Цицероне в зарубежной научной литературе достаточно велик, вряд ли стоит говорить о достаточно утвердившихся оценках или, тем более, о полноте освоения наследия этого мыслителя.

Еще более сложная ситуация складывается в отечественной научной литературе. Недостаточное внимание к Цицерону как философу привело к тому, что сегодня нельзя назвать достаточно большого числа исследований, посвященных творчеству этого римского философа, хотя существенный вклад в изучение наследия Цицерона внесли такие выдающиеся отечественные ученые как С.Л.Утченко, Г.С.Кнабе, В.О.Горенштейн, Н.П.Гринцер, Г.Г.Майоров. Так, например, С.Л.Утченко одним из первых подверг серьезчому анализу философские произведения Цицерона, попытавшись связать их идейное содержание с социально-политическими событиями Древнего Рима. Следует отметить также публикации Г.С.Кнабе, рассматривающего Цицерона в качестве фигуры глубоко античной, которая «соотносит жизнь с идеальной нормой, ощущает их связь и диалектику, верит в общественную ответственность как высший долг человека». Серьезный анализ философии Цицерона предпринял Г.Г.Майоров, в своих работах «Цицерон как философ» и «Цицерон и античная философия религии» осуществивший анализ трактатов Цицерона «О природе богов», «О дивинации», «О судьбе» и показавший этого римского мыслителя как философа-просветителя и философа-гуманиста. Положительным моментом в деле изучения философского наследия Цицерона, в том числе и его антропологических идей, являются исследования В.Т.Звиревича, в которых Цицерон рассмотрен как философ-антрополог и социальный мыслитель, видный гуманист и просветитель древности. Тем не менее, в настоящее время еще рано говорить о сколько-нибудь устоявшейся оценке философского творчества и наследия Цицерона в отечественной исследовательской литературе.

Творчество Лукреция также не было обойдено вниманием исследователей. Его поэма «О природе вещей» чрезвычайно быстро распространилась по всей Италии, способствуя развитию натурфилософских идей. Однако судьба этого произведения была непростой: эпикуреизм как отвержение чудес и сверхъестественного, отрицание промысла и бессмертия души стал синонимом антирелигиозной философии и, следовательно, противником христианства. Ранние христианские писатели резко критиковали эпикурейское учение, поддерживая точку зрения стоиков о божественном разуме, который создал мир и управляет им. Тем не менее, сама эта критика со стороны Лактанция, Тертуллиана, Исидора Севильского свидетельствует о знании ими поэмы «О природе вещей». Значение Лукреция становится существенным для развития философии лишь в XVII веке, когда, например, только во Франции вышло 9 латинских изданий и 3 полных французских перевода поэмы. Особо популярен

Лукреций стал в XVIII веке у французских просветителей - Ж.Мелье, П.Гольбаха, С.Марешаля. В этот же период происходит обращение к творчеству Лукреция и в России: М.ВЛомоносов в труде «Первые основания металлургии или рудого дела» приводит отрывок из его поэмы, а Д.С.Аничков излагает представления Лукреция в своей докторской диссертации. Однако, как и в случае с Цицероном, подлинный исследовательский интерес к Лукрецию и отдельным аспектам его творчества начинается в XXX веке. Его изучением занимаются Э.Сайкс, С.Хослетт, К.Бэйли, Дж.Мевалдт, Г.Хадзитс. Этот интерес был обусловлен осознанием того огромного значения, которое имел Лукреций для распространения эпикуреизма. Крайне важно отметить, что и отечественные ученые внесли немалый вклад в изучение философии Лукреция. В этой связи следует указать на те исследования, которые предприняли С.И.Вавилов, Я.М.Боровский, З.А.Покровская. При этом следует подчеркнуть, что в работах Я.М.Боровского появляется тенденция рассмотреть Лукреция не только как самостоятельного поэта, но и как достаточно самобытного философа. В статье «О термине natura у Лукреция» Я.М.Боровский путем сопоставления понятий natura и фйсц приходит к выводу, что для Лукреция характерно представление о природе как гипостазированном единстве, наделенном творческими потенциями, что было нехарактерно для самого Эпикура. Во второй половине XX века серьезным исследованием философии Лукреция занималась Т.В.Васильева, выявившая ряд специфических черт учения Лукреция, в числе которых представление о природе как о творческом единстве, перенос акцента со структурной определенности вещей на их динамическое развитие во времени, более трагичное восприятие смерти и ряд других.

Вместе с тем, следует подчеркнуть, что изучение творчества Лукреция вряд ли можно считать оконченным. Так, например, до настоящего времени продолжается спор о том, какое место в доктрине Лукреция занимает представление о богах, насколько специфично содержащееся в его поэме понимание творческих возможностей природы, ортодоксален ли Лукреций в понимании природы человека. Далеко еще не утвердилась оценка своеобразия идей римского мыслителя по сравнению с изначальной эпикурейской доктриной, что приводит к широкому использованию цитат из поэмы «О природе вещей» при изложении теории Эпикура. Все это требует дальнейшего анализа теории Лукреция в контексте всего процесса трансформации философии на римской почве, выявление в ней антропологических идей и осмысление их в проблемном поле современности, поскольку именно своеобразные представления о человеке придают специфическую окраску всей натурфилософской концепции этого философа и во многом определяют ее самобытность по отношению к исконному эпикуреизму.

Наверное, не будет преувеличением сказать, что наибольшей популярностью среди исследователей пользовалась личность и творчество одного из самых знаменитых римских стоиков - Луция Аннея Сенеки, что во многом было обусловлено тем уважительным отношением к нему, которое было свойственно христианским мыслителям. Если античных авторов (Тацита, Диона Кассия, Светония) Сенека интересовал более всего как политик, то христианская

философская традиция рождает новое отношение к личности и наследию римского мыслителя он интересен уже не как политик или литератор, а как философ, создавший этику, близкую по духу христианской морали Указание на этого древнеримского стоика, ряд его идей и даже прямое цитирование без указания источника можно найти у многих авторов - Тертуллиана, Иеронима, Лактанция, Августина С эпохи средневековья начинается увлечение философией Сенеки и его трагедиями Но это был скорее интерес читателя и ценителя, нежели исследователя Эта же специфика характерна и для отношения к Сенеке в период Возрождения и Нового времени среди почитателей творчества римского философа и поэта можно назвать Петрарку, Кальвина, Монтеня Истинный научный интерес и более глубокое знакомство с трудами Сенеки обнаруживается лишь в XVIII веке Эпоха французского Просвещения дала, по крайней мере, два труда, имеющих некоторое отношение к римскому философу «Анти-Сенеку» Ж О Ламетри и объемную работу Д Дидро «Эссе о правлении Клавдия и Нерона и о жизни и сочинениях Сенеки» Первая из них имеет к Сенеке лишь косвенное отношение, представляя собой концепцию самого французского философа, резко противопоставившего свою теорию любому этическому ригоризму, в том числе и стоицизму, вследствие чего в данном произведении ведется критика не столько самого учения Сенеки, сколько устоявшегося представления о строгости и жесткости стоической этики Исследование Дидро, напротив, являет собой сильную попытку примирить жизнь Сенеки с этическими постулатами учения этого философа, снять с него любые обвинения в лицемерии Понятно поэтому, что автор интересуется в первую очередь политической активностью философа и ее соотношением с постулатами его философских произведений Работа Дидро во многом определила подход более поздних исследователей к «проблеме Сенеки» хотя одни из них защищали философа, а другие осуждали его, главным оставался поиск принципа согласования его жизни и творчества Подобный подход принимают, например, А Герке, О Риббек. Т Бирт, И Хайкель, Ф Холланд, Л Иоахимович, М Гриффин, продолжающие полемику по поводу искренности древнеримского философа и выявляющие при этом те элементы в его учении, которые определены доктриной Стой, и те, которые обусловлены влиянием древнеримских социально-политических условий

В отечественной литературе конца XIX - начала XXX вв преобладают краткие литературно-биографические этюды или очерки о Сенеке, к которым можно отнести работы Ф Зелинского, П Краснова, В Фаминского, В Модестова и ряда других авторов В них анализ строится чаще всего на «Нравственных письмах к Луцилию» или на вторичной литературе Новой попыткой отечественных ученых уже в XXX веке вернуться к проблеме Сенеки является диссертация ПюШендяпина «Сенека-философ и его трактат "О милосердии"» Автор дает подробный анализ имеющейся к его времени литературы, в том числе, упоминавшейся монографии Дидро и некоторых немецких исследований, указывает на необходимость правильного понимания стоического учения и сочетания его со спецификой времени, социальной среды и почитической ситуации

Анализ литературы о Сенеке будет неполным, если не назвать исследований, затрагивающих лишь отдельные аспекты его философии. Так, большим интересом среди ученых пользуется проблема соотношения этики римского философа и христианской религии. К ним следует отнести существующие в русском переводе работы Б.Бауэра, Г.Буасье, Б.Марта. Хорошо известна, например, имеющая отношение к данной теме работа Б.Бауэра «Христос и Цезари», где высоко оценены религиозно-этические принципы Сенеки, которые, по мнению автора, стали основой формирующейся христианской религии. Общеизвестна и полемика Энгельса с Бауэром в статье «Бруно Бауэр и первоначальное христианство», где дана очень резкая оценка всей философии римской империи. Энгельс закрепил за Сенекой и звание «дяди христианства». Из более современных исследователей занимались данной темой Л.Волкова и В.Уколова. Интерес к отдельным произведениям и отдельным темам творчества римского философа становится характерной чертой работ последних десятилетий. Примером тому являются исследования К.Абеля, Т.Адама, В.Брогуна, А.Гил, П.Майнеля.

Вместе с тем, даже при многочисленности трудов о Сенеке следует помнить, что далеко не многие из названных источников имеют своим предметом философское творчество этого мыслителя, гораздо более занимаясь рассмотрением его жизненного пути и политической карьеры. И если еще можно обнаружить исследования, направленные на выявление специфики Сенеки как представителя Поздней Стои, то предметом рассмотрения, как правило, становится этический раздел его учения, да и то рассмотренный с точки зрения развития стоической доктрины, вне общего контекста философии в Древнем Риме. Свойственные же Сенеке представления о человеке серьезному системному анализу так и не были подвергнуты.

Все это обусловлено тем фактором, что латиноязычная философия Древнего Рима как достаточно целостный феномен практически не становилась предметом специального исследования, а ее представители рассматривались преимущественно как продолжатели теорий соответствующих раннеэллинистических школ с определенным «налетом» римской специфики. Как следствие, и антропологическая проблематика римских авторов так и осталась неизученной, несмотрт на ее существенное значение для анализа формирования многих важнейших антропологических идей.

В связи с этим, предметом исследования настоящей диссертационной работы будет являться проблема человека в латиноязычной философии Древнего Рима. При этом объектом исследования станут учения наиболее крупных древнеримских философов, писавших на латинском языке - Цицерона, Лукреция, Сенеки, рассмотренные с точки зрения их включенности в общий процесс развития европейской антропологической мысли. Определение такого объекта исследования не случайно. Прежде всего, выбранные философы были сторонниками и наиболее крупными римскими представителями трех самых распространенных в Древнем Риме школ - академической, эпикурейской, стоической, а также в ряде случаев комбинировали идеи этих доктрин в своих произведениях, что позволяет не только установить общие пути трансформации

этих теорий, но и путем сопоставления представлений философов выявить своеобразие и общие закономерности развития философии на древнеримской почве, и в первую очередь - общие особенности понимания и трактовки человека. Кроме того, учитывая, что Цицерон был первым крупным философом в Древнем Риме, заложившим основы и во многом определившим своеобразие древнеримской философии, а Сенека - последним крупным стоическим автором, писавшем на латинском языке, сопоставление их антропологических идей позволяет выявить динамику трансформации римской философской антропологической проблематики в целом, помогающую понять дальнейшие пути развития антропологических идей в европейской философии.

Целью предпринятой работы является анализ проблемы человека в латиноязычной философии Древнего Рима, рассмотренной как целостный феномен, выявление своеобразия и роли антропологической проблематики в древнеримском философском наследии, а также значения антропологических идей римских мыслителей в процессе становления и развития современной антропологии. В соответствии с поставленной целью работы, представляется необходимым в ходе исследования решить следующие задачи:

Рассмотрение латиноязычной философии Древнего Рима в качестве целостного феномена, обладающего определенной спецификой по отношению кдревнегреческой и раннеэллинистической философии. ^ Анализ смещения смыслового центра философских исследований в Древнем Риме по сравнению с древнегреческими и раннеэллинистическими школами, установление причин повышенного внимания римских мыслителей к проблеме человека и постепенной утраты интереса к физическим и логическим вопросам. ^ Определение основных черт древнеримского мировоззрения, оказавших влияние на усиление интереса к проблеме человека в философии Древнего Рима, на особенности и пути трансформации антропологических представлений римских философов, на формирование и утверждение идеи антропоцентризма в европейской философской традиции. ^ Выявление роли и значения антропологической проблематики в философии Древнего Рима, определение ее особенностей, путей развития и рецепции последующей антропологической мыслью Европы. ^ Рассмотрение учения Марка Туллия Цицерона и выявление в нем антропологической проблематики. Выяснение специфики важнейших антропологических идей этого философа, а также их роли в развитии гуманистических тенденций в европейской философии. ^ Анализ антропологических представлений Тита Лукреция Кара и определение их своеобразия по сравнению с системой идей Эпикура. Установление значения проблемы человека в натурфилософской теории Лукреция и места его взглядов в процессе усиления тенденции к трагическому восприятию человеческого бытия в европейской философской мысли.

^ Рассмотрение учения Луция Аннея Сенеки, выявление в нем антропологической проблематики и определение ее специфики в сравнении с

теориями Ранней и Средней Стои. Анализ значения представлений Сенеки для утверждения в философии Европы идей антропоцентризма и гуманизма. ^ Сравнительный анализ антропологических идей Цицерона, Лукреция, Сенеки, выявление в них общих черт, которые характеризуют антропологическую проблематику Древнего Рима в целом, независимо от особенностей трансформации отдельных философских школ, а также определение общих тенденций ее развития, нашедших дальнейшее продолжение в истории европейской философии.

Методологическую основу диссертации образует ряд методов. Прежде всего, исторический метод обеспечивает воссоздание целостного контекста развития философии в Древнем Риме на протяжении нескольких веков, рассмотрение философских учений, и более узко - антропологической проблематики, в их историческом развитии, а также анализ присущих римским философам представлений о человеке в свете опыта современности. Немалый опыт, накопленный философской антропологией в процессе своего генезиса и развития, позволяет сегодня увидеть в учениях древности те идеи, настоящее значение которых раскрывается во всей полноте только сегодня. Исторический метод обеспечивает актуализацию наследия прошлого в современной мысли, его участие в ней во всей своей самобытности. При сопоставлении антропологических идей различных римских философов с целью выявления их специфических и общих черт, в ходе определения степени своеобразия представлений о человеке того или иного автора применяется метод сравнительного анализа. Кроме того, широко используется в работе метод структурного анализа, обеспечивающий системное рассмотрение отдельных доктрин и их составных частей с целью последующего построения целостной картины развития антропологической проблематики в Древнем Риме. В процессе реконструкции представлений о человеке крупнейших древнеримских мыслителей, определения смысловых акцентов в отдельных антропологических идеях и их зависимости от экономических, социально-политических, культурных условий, складывающихся в Древнем Риме, применяется герменевтический метод. В целом, большая часть диссертационного исследования выполнена на историко-философском материале, однако целью работы является не простое воспроизведение взглядов отдельных философов, а позитивное решение крайне актуальной проблемы - анализа антропологической проблематики, определения ее своеобразия и роли в философии Древнего Рима, а также значения идей древнеримских мыслителей в процессе становления и формирования современной философской антропологии, что и призвано обеспечить применение указанных философских методов.

Основная гипотеза исследования. В философии Древнего Рима происходит акцентирование антропологической проблематики и выдвижение проблем, связанных с человеком, в фокус философского поиска, что в существенной мере оказало влияние на утверждение идей антропоцентризма и гуманизма в европейской философии, а также способствовало формированию и развитию ряда важных идей современной философской антропологии. На защиту выносятся следующие основные положения:

Проблема человека играла в философии Древнего Рима гораздо более важную роль, чем в древнегреческих и раннеэллинистических теориях. Представления о человеке становятся у римских мыслителей тем базисом, на основе которого выстраивается и философия природы, и гносеология, и логика, и этика. Центральное место проблемы человека в философских исследованиях древнеримских авторов во многом определяет своеобразные черты их учений и антропологическую насыщенность многих онтологических, гносеологических, этических, социально-политических категорий и понятий.

Свойственные древнеримскому мировоззрению практицизм и представления о пользе, эклектизм, стремление к согласованию общественных и индивидуальных жизненных ценностей, понимание смысла человеческого бытия на фоне серьезных социальных потрясений определили самобытность учений древнеримских мыслителей, включая повышенный интерес к проблеме человека и ее ведущее место в философском творчестве. Способствуя выдвижению проблемы человека в фокус философского поиска, оказывая влияние на усиление интереса к антропологической проблематике и развитию представлений о философии как практически значимой сфере знания, древнеримское мировоззрение являлось существенным фактором в утверждении идеи антропоцентризма в европейской философии. Марк Туллий Цицерон, являвшийся популяризатором идей эллинистических философских школ в Древнем Риме, был также автором учения, характеризующегося сильной практической направленностью и основанного на объединении идей академической, перипатетической, стоической школ. Исходя из тезиса о философии как практической науке, он фокусирует внимание на антропологической и этико-социальной проблематике, по существу подчиняя им такие разделы философского знания, как физика и логика.

В созданной Цицероном концепции натурфилософского монизма, обладающей очень сильным антропологическим потенциалом, человек рассматривается как неотъемлемая часть мирового целого, включенная в цепь естественных причин. Однако, критикуя стоическую теорию необходимости, Цицерон огромное внимание уделяет обоснованию свободы человеческой воли, приобретающей в его учении значение существенного фактора мирового развития.

В полемике с эпикурейской и стоической школой Цицерон отстаивает идею многомерности природы человека, доказывая недопустимость абсолютизации или разрыва биологических, социальных, духовных факторов при попытке понять его сущность, определить смысл и благо человеческого существования. Рассматривая человека как единство души и тела, в котором главенствующую роль играет душа, Цицерон, склоняется к идее о ее бессмертии и вечности.

Цицерон вводит в философский оборот понятие «гуманность», заключающее в себе сущностные характеристики человека, раскрывающиеся в межличностных отношениях. Это понятие выступает одним из основных в

антропологической и этико-социальной проблематике Цицерона, придавая специфически римскую окраску многим идеям этого мыслителя. В нем кристаллизуются представления Цицерона о стремлении к общественному взаимодействию как естественном свойстве человека, важнейшими обязанностями которого являются обязанности перед государством и обществом.

Рассматривая философию как практически ориентированное знание, призванное служить человеку, фокусируя внимание на антропологических проблемах, говоря о гуманности и свободе воли, Цицерон предстаёт мыслителем, в значительной степени способствовавшим развитию идей антропоцентризма и гуманизма в европейской философии. Вопреки распространенному взгляду на Лукреция лишь как на популяризатора эпикурейской доктрины, анализ изложенной им в поэме «О природе вещей» теории позволяет выявить существенную специфику присущих ему антропологических идей по сравнению с изначальным эпикуреизмом. Так, в натурфилософской концепции Лукреция природа выступает лишь в ее соотнесенности с человеком, в силу чего даже сугубо физические вопросы (как, например, спонтанное отклонение атомов, порождающие способности природы и др.) получают антропологическую и психологическую трактовку. Осознавая, что реализация естественных законов часто имеет своим следствием природные явления, несущие разрушения и смерть, древнеримский мыслитель выражает острое ощущение трагичности человеческого существования, совершая тем самым отход от достаточно оптимистичной картины мира Эпикура.

Подчеркивая социальную природу души, включающей в себя комплекс приобретаемых человеком жизненных впечатлений, Лукреций осуществляет подход к идее человеческой личностной уникальности и пониманию динамики формирования души от детства к зрелости, что влечет за собой более трагичное понимание им проблемы смерти и сильный гуманистический пафос поэмы «О природе вещей», имеющей целью избавление человечества от страха перед ней.

В выдвинутой Лукрецием теории человеческого прогресса проявляется его трагическая убежденность в катастрофизме и деградации природы, в конфликте между духовностью и продуктами познавательной и производительной деятельности человека, в неспособности людей согласовать постоянный рост знаний и нравственные ценности. Подчеркивая трагизм человеческого существования, развивая представления о многомерности человека, ставя вопрос о его психической индивидуальности и динамике развития души, что было не свойственно для философии Эпикура, учение Лукреция имеет важное значение для развития европейской антропологической мысли.

Сенека как наиболее крупный представитель Поздней (Римской) Стой проводит являющийся фундаментом стоической доктрины принцип всеобщего единства и взаимосвязи, рассматривая человека как проявление природы-субстанции, подчиненное всеобщему мировому порядку, а его

душу, обеспечивающую целостность организма - как наиболее тонкую часть космической пневмы В силу этого человек, в понимании Сенеки являющийся живым существом и частью природы, обладает склонностями и побуждениями, свойственными всем животным - чувством самосохранения, приспособлением, стремлением избежать страдания Однако сущностным свойством человека является разумная душа и способность осознавать себя самого как разумного, обеспечивающая возможность сознательного выбора поступков, свободу воли, нравственное совершенствование Сенека значительно сближает стоические представления о душе с академическими идеями Для него характерны собственно стоические постулаты о единстве психической активности человека, о человеческой душе как частице мировой души, но при этом, соединяя стоические тезисы с академическими, он рассматривает душу как бессмертную и вечную, в духе платонизма говорит о руководящей роли разума по отношению к эмоциональным реакциям Эти идеи Сенеки оказали существенное влияние на формирование христианских антропологических представлений Так же, как и Лукреций, Сенека одной из важнейших задач философии видит избавление человечества от страха смерти, применяя стоически-платоновскую и эпикурейскую аргументацию при доказательстве ее неизбежности При этом Сенека заостряет внимание на проблеме самоубийства, рассматривая его как неотъемлемое право и максимально подчеркивая проявляющийся в нем момент внутренней свободы человека в отношении к судьбе и обстоятельствам

Хотя для Сенеки характерно более сильное осознание слабости человека перед лицом природной необходимости и ощущение трагизма его существования, чем для представителей Ранней и Средней Стой, он всячески акцентирует идею свободной воли и возможность мудрого сохранять добродетель в любых условиях

Подчеркивая многомерность человеческой природы, обосновывая свободу и равенство людей, рассматривая человека как существо разумное и способное к нравственному совершенствованию, доказывая бессмертие души и ставя своей задачей избавление человечества от страха смерти, Сенека в значительной степени способствует утверждению идей антропоцентризма и гуманизма в философии Европы

Цицерон, Лукреций и Сенека принадлежали к разным философским школам, но в их антропологических представлениях возможно обнаружить общие черты, в числе которых осознание важности проблемы человека для философского исследования, понимание человека как частицы мирового природного целого, наличие идеи о многомерности человеческой природы, повышенный интерес к проблемам смерти и бессмертия, обоснование свободы воли и статуса человека как разумного существа, ощущение трагизма человеческого существования и гуманистическая направленность философского творчества

Древнеримские мыслители, акцентируя внимание на проблемах человека, способствовали усилению роли антропологической проблематики в

европейской философии, формированию, утверждению и развитию целого ряда идей, составляющих основу современной философской антропологии. Научная новизна исследования заключается в получении следующих результатов:

Латиноязычная философия Древнего Рима рассмотрена как относительно целостный феномен, обладающий определенной спецификой в сравнении с философией Древней Греции, характеризующийся сильной практической направленностью и связанным с ней акцентированием проблемы человека. ^ Определено центральное место проблемы человека в латиноязычной философии Древнего Рима, а также причины повышения интереса мыслителей к антропологическим темам в ущерб онтологическим, гносеологическим и логическим вопросам.

Установлена роль антропологических представлений древнеримских мыслителей - Цицерона, Лукреция, Сенеки - в процессе утверждения идей гуманизма и антропоцентризма в европейской философии. Осуществлен комплексный и системный анализ антропологических взглядов Цицерона, позволяющий выявить их особенности и значение для последующего развития антропологической мысли Европы. Цицерон последовательно рассмотрен как философ, внесший существенный вклад в нарастание гуманистических тенденций, в обоснование свободы человека и многомерности человеческой природы.

Подвергнуты всестороннему исследованию антропологические идеи Лукреция, установлена их специфика в сравнении с учением Эпикура. Лукреций показан не только как натурфилософ, но, в первую очередь, как мыслитель, поставивший в центр созданной им картины мира человека, осознавший весь катастрофизм природы, глубоко переживавший конечность индивида и трагизм его бытия, увидевший противоречивость научно-технического прогресса, не подкрепленного прогрессом гуманизма ^ Проанализирована специфика и место проблемы человека в учении Сенеки, выявлена сущность проведенной им трансформации стоической философии от оптимизма и ригоризма к осознанию глубокой трагичности существования человека и осознанию его слабости. Опровергнут поверхностный взгляд на этого древнеримского философа только как на моралиста-популяризатора стоической доктрины и определено влияние его идей на развитие антропологической мысли Европы, в том числе и на средневековые христианские представления о человеке. ^ Проведен сравнительный анализ антропологических идей Цицерона, Лукреция, Сенеки и установлены их общие черты, характеризующие антропологическую проблематику Древнего Рима в целом, независимо от теоретических особенностей отдельных философских школ, к которым причисляли себя мыслители, а также определены общие тенденции ее развития, получившие дальнейшее продолжение в истории европейской философии.

Выявлена взаимосвязь антропологических идей древнеримских философов с актуальными проблемами современной философской антропологии.

Практическая значимость исследования. Содержащийся в диссертационной работе анализ проблемы человека в латиноязычной философии Древнего Рима способствует не только выявлению причин нарастания интереса к антропологическим вопросам в современной философии, но и практической разработке хорошо продуманной, целенаправленной стратегии формирования подлинного гуманизма. Это обусловлено тем, что древнеримская философия, фокусирующая проблемы человека и делающая их центром предмета исследования, практически ориентированная и призванная служить счастью людей, оказывается удивительно близкой по духу современным тенденциям к коренному изменению вектора общественного развития от экстенсивно-центробежной цивилизации к интенсивно ориентированной, центростремительной культуре, устремляющейся к совершенствованию и одухотворению личности, гуманизации и гармонизации межличностных отношений. Вследствие этого, выводы, полученные в результате анализа важнейших антропологических представлений философов Древнего Рима, могут иметь прямое прикладное значение при выработке государственной политики и реализации тактических задач в сфере культуры, образования и воспитания.

Проведенное рассмотрение учений древнеримских мыслителей показывает, что свойственные им идеи о свободе и ответственности, о социальности человеческой природы и общественных обязанностях людей оказываются тесно взаимосвязанными с современными теориями гражданского общества и правового государства, одной из важнейших основ которых является тезис о необходимости ограничения личной свободы для общего блага. Сегодня, на фоне многочисленных призывов построить в России гражданское общество и правовое государство, часто приходится сталкиваться с очень опасным «перекосом» как в научной литературе, так и в политике - предпочтением, отдаваемым личному перед общественным, правам - перед обязанностями. Нередко можно встретить также утверждения о «приоритете прав человека перед правами любой общности». Однако для современного понимания гражданского общества недостаточно лишь простого противопоставления его государству как области реализации публичных интересов, поскольку ни соблюдение прав и свобод человека, ни защита частной собственности, ни демократия не обеспечены до тех пор, пока они не подкреплены социальным благополучием и стремлением к общественной справедливости. Без этого «приоритет прав личности» приведет едва ли не к возврату архаичных форм общественной консолидации, а идея правового государства превратится всего лишь в утопический лозунг. В связи с этим, латиноязычная философия Древнего Рима, в которой вопрос о согласовании личного и общественно-государственного всегда оставался предельно актуальным, может использоваться в разработке стратегической линии государственного строительства и формирования общественного сознания современных россиян.

Результаты диссертационного исследования могут также служить основой для обеспечения концептуальной целостности курсов по философии, философской антропологии и истории философии в вузах и других учебных

заведениях, поскольку делают возможным рассмотреть развитие европейской философии, в том числе и антропологической мысли Европы, в качестве единого процесса от античности до современности.

Апробация работы. Различные аспекты диссертационного исследования нашли отражение в двух монографиях, научных статьях, выступлениях на Третьем Российском Философском Конгрессе (16-20 сентября 2002г.) и научно-практических конференциях. Результаты выполненного анализа проблемы человека в латиноязычной философии Древнего Рима использовались в преподавании учебных курсов «Философия», «История мировой культуры» и «Эстетика», прочитанных студентам и аспирантам естественно-гуманитарного факультета Таганрогского государственного радиотехнического университета (1998-2005 гг.).

Структура диссертации определяется логикой последовательного решения основных задач исследования и состоит из введения, пяти глав, основные три из которых имеют в своем составе по две части и структурно подразделены на параграфы, заключения и библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, анализируется степень ее разработанности, определяются теоретико-методологические основания, цели и задачи диссертационной работы, формулируются постулаты новизны, положения, выносимые на защиту, освещается теоретическая и практическая значимость диссертации, а также ее апробация

В первой главе диссертации «Формирование идеи антропоцентризма в европейской философской традиции и влияние древнеримского мировоззрения на него» особенности древнеримского мировоззрения анализируются в контексте формирования идеи антропоцентризма в философии Европы, определяется их влияние на своеобразие древнеримской философии и специфику важнейших антропологических идей крупных мыслителей Древнего Рима. Присущее древнеримским философам стремление к универсальному синтезу лучших культурных достижений в сочетании с антидогматизмом и утилитаризмом обеспечило дальнейшее развитие наиболее значимых идей древнегреческого и ранне-эллинистического наследия в рамках их собственных учений. Свойственные мировосприятию древних римлян гражданственность и практицизм требовали от философии обращения к антропологическим проблемам, в силу чего человек перемещается в центр философского поиска в Древнем Риме Оказывая существенное влияние на рост интереса к антропологическим идеям, во многом способствуя выдвижению человека в фокус предмета исследования, древнеримское мировоззрение стало весьма значимым фактором в процессе становления идеи антропоцентризма в европейской философии.

Во второй главе исследования «Европейская философия на пути к гуманизму: проблема человека в философии Цицерона» подвергается анализу роль антропологических идей Марка Туллия Цицерона в развитии гуманистических тенденций европейской философской мысли

В первой части второй главы «Жизнь и творчество Цицерона как проявление гуманизма в общественной деятельности» дается краткий обзор жизни и этапов творческой эволюции Цицерона, обосновывается свойственное ему стремление практически воплотить образ гуманного политического деятеля, имеющего своей целью служение общественному благу- Осуществляется анализ важнейших философских трактатов Цицерона.

Во второй части второй главы «Учение Цицерона и его место в прогрессе генезиса идей антропоцентризма и гуманизма в европейской философии» рассмотрению подвергается философская концепция древнеримского мыслителя и ее место в процессе генезиса идей антропоцентризма и гуманизма в философии Европы.

В первом параграфе второй части «Цицерон о человеке как центре предмета философии и ведущей роли антропологической проблематики в ней» анализируется свойственное этому мыслителю понимание философии, ее предмета, целей и задач. Для Цицерона абсолютно любая философская тема

имеет значимость лишь тогда, когда она применима к жизненным ситуациям и обстоятельствам. В соответствии с этим, основной целью философии он видит обучение человека счастью и тому правильному образу жизни, который к нему ведет. Трансформация представлений о целях и задачах философии неизбежно влекла за собой также изменение смысловых акцентов в понимании ее предмета. Анализ идей Цицерона показывает, что он склонен считать центром предмета практически значимой и социально ориентированной древнеримской философии человека, счастью которого она и призвана служить. Как результат, внимание Цицерона все более фокусируется на антропологических проблемах, ведь без понимания природы человека, сущности и смысла его бытия, не построить ни практически значимой этики, ни обоснованной социально-политической теории.

Во втором параграфе второй части «Антропоцентризм натурфилософского монизма и концепция свободной воли» рассматриваются натурфилософские идеи Цицерона и осуществленное им обоснование свободной воли. Анализ представлений древнеримского мыслителя позволяет заключить, что он считал природу творческой, законосообразной, разумной субстанцией, а ее лучшими творениями - мир и человека в нем. Действительно, появление человека видится ему одним из высших проявлений деятельности природы-субстанции. Цицерон не может допустить мысли о том, что человеческое существо могло стать результатом стечения случайных обстоятельств, как утверждали эпикурейцы. Человек разумный, наделенный способностями к активной деятельности и творчеству, рассматривается как такое творение природы, сущностным отличием которого от других ее произведений является разум и чувство.

Явно отдавая предпочтение стоической физике, Цицерон подвергает жесткой критике учение Эпикура, «оставляющее без внимания силу и причину творения», и выдвигает несколько аргументов против атомизма. Наиболее активно Цицерон критикует спонтанность отклонения атома у Эпикура, понимая ее как индетерминизм, поскольку из вывода о возможности беспричинных явлений следует, «что из ничего может произойти нечто, а этого ни сам Эпикур, ни другой какой физик не может допустить». Однако отвержение эпикурейской концепции свободы вовсе не означает, что Цицерон был сторонником стоического детерминизма. Совсем напротив, будучи истинным гуманистом, он не устает отстаивать человеческую свободу, отрицая абсолютный детерминизм и вытекающий из него фатализм, свойственный стоикам, порой даже не замечая того, что представители этой школы (особенно на этапах Средней и Поздней Стои) также стремились сохранить автономию субъекта при одновременном постулировании природной необходимости и судьбы. Римский мыслитель убежден, что очевидность не должна заслоняться умозрительным теоретизированием по вопросу свободы и необходимости, столь характерным для стоической доктрины. Нельзя отрицать того, что в жизни многое зависит от волевого побуждения самого человека. Фактом является и то, что ничто в мире не происходит без причины. Как считает Цицерон, нужно только допустить самопроизвольные движения души, чтобы

избежать при согласовании этих фактов как трудностей Хрисиппа, так и трудностей Эпикура Однако сам Цицерон, видимо, не в полной мере осознавал ту противоречивость, которая вкрадывалась в его трактовку свободы и необходимости говоря о всеобщей детерминированности природных явлений, он допускает индетерминизм для явлений психических, возражая против беспричинных движений в физике, он вводит ничем не обусловленные движения воли

В третьем параграфе второй части «Актуализация проблемы природы человека и формирование представлений о его многомерности в антропологической мысли Европы Цицерон о соотношении телесного, духовного, социального» анализируются свойственные этому древнеримскому философу представления о природе человека и та роль, которую они сыграли в актуализации этой проблемы в антропологической мысли Европы Цицерон подходит к одной из центральных и чрезвычайно продуктивных идей европейской антропологии — идее о многомерности человека как телесного, духовного, социального существа, показывая ограниченность любых попыток абсолютизации какой-либо из сторон его природы при рассмотрении вопроса о человеческой сущности Этот тезис находит выражение в основанном на сочетании стоических и перипатетических постулатов учении Цицерона о высшем благе, в котором доказывается обязательность учета как духовной, так и телесной стороны человеческого бытия, а сам человек понимается как единство души и тела с главенствующей ролью разумной души Говоря о душе, Цицерон склонен считать ее бессмертной и вечной

В четвертом параграфе второй части «Генезис важнейшего антропологического понятия «гуманность» в работах Цицерона Роль деятельности и познания в человеческой жизни» рассматривается процесс формирования в сочинениях этого древнеримского мыслителя понятия «гуманность», занявшего впоследствии важное место в европейской философии, и раскрывается его сущность Цицерон в смысл данного понятия вкладывает представления о лучших качествах человеческой личности (справедливости, разумности, милосердии, мужестве, щедрости), о высоком развитии духовной и социальной сторон человеческого бытия В связи с этим, в ряде случаев гуманность (humanitas) аналогична развитой природе человека (natura humana) Анализ представлений Цицерона позволяет сделать вывод о важности понятия «гуманность» для всей его практической философии, включая и паренетическую этику, где оно нередко становится синонимом понятия «добродетель», выступая основой для гармоничного единения антропологических, этических и социально-политических идей Говоря о практической реализации гуманности, Цицерон наполняет это понятие представлениями о римской доблести гражданина, о чести и достоинстве политического деятеля и правителя В этом смысле humanitas - чисто римская категория, введенная Цицероном в этическое и социально-политическое учение и придающая постулатам греческой этики собственно римские черты. Та роль, которую Цицерон отводил понятию humanitas в становлении и воспитании

человека, позволяет считать его мыслителем, сделавшим существенный шаг вперед по пути к гуманизму.

В пятом параграфе второй части «Цицерон о социальной деятельности человека и иерархии его обязанностей» анализируются свойственные Цицерону идеи о социальности человека, о деятельности как способе реализации человеческой сущности и иерархии общественных обязанностей людей. Будучи убежденным, что человек есть существо социальное и общественно деятельное, Цицерон доказывал, что реализация природной сущности человека происходит путем взаимодействия с другими людьми и исполнения обязанностей перед ними, обществом и государством. Все обязанности, пронизывающие жизнь человека от дел государственных до дел домашних, должны, по мнению Цицерона, иметь своим источником стремление к добродетели как к высшему благу. При этом само римское понятие добродетели стало предполагать социальность: добродетель (honestum) - это нравственно должное, это то, что необходимо делать доблестному мужу и гражданину Рима (vir bonus и vir Romanus). В соответствии с этим, и понятие обязанности (officium) получило на римской почве гораздо более практический характер, чем это было в эллинистических школах. Тем самым в философии Цицерона осуществляется преодоление того трагического одиночества мудреца, которое было характерно для ряда эллинистических школ.

В шестом параграфе второй части « Человек как познающее существо и его познавательные способности. Парадоксы человеческого познания» разбираются идеи Цицерона о познавательных способностях человека и отмеченные им парадоксы познания. Рассматривая познание в качестве одного из естественных стремлений, включая его в сферу практической деятельности социального, действующего человека, Цицерон уделяет большое внимание анализу проблем познания, придавая им сильную антропологическую окраску. Фокусом рассуждений древнеримского мыслителя становятся вопросы о том, способен ли человек познавать окружающую действительность, может ли он достичь истинного знания о ней, которое бы помогало ему ориентироваться в окружающем мире и обеспечивало бы его практические потребности, как соотносятся человеческие познавательные способности - чувство и разум. Пытаясь решить данные вопросы, Цицерон широко использует методологию Новой Академии и вполне закономерно подходит к академическому пробабилизму с критерием «убедительного впечатления (TtiGavg (pavtacia)», который позволял говорить не об объективной истине, а о ее субъективной видимости, т.е. о правдоподобном, о кажущемся истинным ((pivou£vn] dkr\Qr\q). Такой критерий, ничуть не менее, чем критерии других школ, давал возможность человеку нормально существовать в окружающем мире, приспосабливаясь ко всему происходящему в нем. Древнеримский философ совершенно убежден в том, что в повседневной деятельности человек руководствуется не достоверным, а вероятным знанием, которого достаточно для жизни. Цицерон исходит из вполне понятного и простого тезиса: «Не спрашиваю, почему происходит, понимаю, что происходит». Эта формула могла бы стать краткими выражением сущности пробабилизма Цицерона,

объединяющего в единство и идеи Новой Академии и практическую направленность римского мировоззрения в целом.

По результатам рассмотрения учения Цицерона в исследовании делается вывод о том, что помещая человека в фокус философского поиска, акцентируя внимание на вопросах человеческого бытия, актуализируя проблему природы человека и подчеркивая его многомерность, развивая представления о гуманности как кристаллизации лучших человеческих качеств и реализации его сущности, этот древнеримский мыслитель сыграл важнейшую роль в процессе генезиса идей антропоцентризма и гуманизма в европейской философской традиции.

В третьей главе диссертационной работы «Развитие в европейской философии идеи о трагичности человеческого бытия и значение антропологических представлений Лукреция в ее утверждении»

анализируется процесс становления и утверждения в антропологической мысли Европы осознания трагичности существования человека, выявляется роль учения древнеримского эпикурейца Тита Лукреция Кара в этом процессе, а также причины свойственного этому мыслителю отхода от достаточно оптимистичной картины мира Эпикура.

В первой части третьей главы «Опыт распространения и трансформации эпикуреизма в Древнем Риме: популяризованный и истинный эпикуреизм» рассматривается вопрос о широте распространения и влиянии эпикурейской философии в древнеримском обществе, а также о тех трансформациях, которые претерпело здесь учение Эпикура. Во 11-1 вв. до н.э. эпикуреизм в Риме приобрел существенное культурное и интеллектуальное значение. Нередко данный период чрезвычайно широкого распространения эпикурейской философии называют «золотым веком» эпикуреизма в Риме, поскольку это учение, и, прежде всего этика, отношение к богам и смерти отразились в образе жизни, искусстве, поэзии и философии периода заката республики и становления империи. В это лвремя имело место как серьезное изучение философии Эпикура (примером чему могут служить идеи Филодема и Лукреция), так и вульгарно-гедонистическая популярная версия. Это два различных по своей сущности направления развития эпикуреизма в Риме. Основу популярной версии составляла неверная трактовка краеугольного понятия эпикурейской этики - «удовольствия». Более того, приверженностью к эпикуреизму древние римляне эпохи падения республики старались оправдать все свои пороки. Однако и истинные приверженцы учения Эпикура также внесли кардинальные изменения в это учение, что позволяет увидеть анализ антропологических идей Лукреция.

Во второй части третьей главы «Трансформированный эпикуреизм Лукреция как этап на пути утверждения в европейской антропологической мысли идеи о трагизме человеческого бытия» исследованию подвергается проблема человека в учении Лукреция, рассмотренная с целью выявления ее значения в процессе утверждения в европейской антропологической мысли идеи о трагизме человеческого бытия и в сравнении со свойственными Эпикуру представлениями о человеке.

В первом параграфе второй части «Антропологический потенциал концепции природы Лукреция: переход от восхищения к осознанию катастрофизма» осуществляется рассмотрение тех антропологических идей, которые составляют неотъемлемую часть созданной этим древнеримским мыслителем натурфилософской картины мира. Вопреки распространенным представлениям о свойственном Лукрецию возвышении физики над этикой и проблемами человека, внимательный анализ содержания поэмы «О природе вещей» позволяет сделать вывод, что она гораздо сильнее, .-нежели теория основателя эпикуреизма, насыщена антропологическими, психологическими, этическими категориями и аналогиями. Природа интересна для Лукреция не только и не столько сама по себе, сколько в ее соотнесенности с человеком. Не случайно даже совершенно физический вопрос - идею спонтанного отклонения (сИпашеп) атомов - Лукреций обосновывает наличием у человека свободной воли. Свидетельством направленности всей поэмы на решение собственно человеческих проблем является и заявленный автором антирелигиозный пафос, в такой мере не свойственный Эпикуру. Находясь под влиянием не только эпикурейских, но еще и стоических идей, Лукреций выдвигает представление о природе как о творческой субстанции, чего нельзя обнаружить у основателя эпикурейского учения. Отрицая участие богов в делах мироздания ввиду того, что оно вносило бы в развитие мира беспорядок и случайность, Лукреций абсолютно все происходящее в мире считает результатом действия творческих способностей природы, понимая, что эти ее действия могут быть достаточно беспощадными, внося в человеческую жизнь надрыв, несчастье, трагическую обреченность. И это свидетельствует о том, что, принимая некоторые стоические идеи, Лукреций не приемлет основной стоический постулат -благость природы, согласно которому всё зло в мире, которое обнаруживает человек, не более, чем видимость, и миром управляет божественное проведение. Древнеримский мыслитель говорит о трагическом положении человека в мире, где перемена погоды, болезни, несчастья губят людей, обрекая на преждевременную смерть. Как следствие, многие образы его поэмы проникнуты чувством катастрофизма. Лишая эпикурейское учение большой доли оптимизма, восторженности и уверенности в силах человека, натурфилософия Лукреция стала значительным этапом на пути утверждения в европейской антропологической мысли идеи о трагичности человеческого бытия.

Во втором параграфе второй части «Представления Лукреция о человеке и его многомерности как прорыв к идее психической индивидуальности» устанавливается роль свойственных Лукрецию идей о многомерности человека и природе его души в утверждении представлений о психической индивидуальности и уникальности человеческой личности в философии Европы. Наиболее значимыми для европейской антропологической мысли являются идеи Лукреция о развитии индивидуальной души и ее социально-духовной природе. Душа, по мнению древнеримского эпикурейца, живет вместе с телом, вместе с ним проходит стадии детства, отрочества,

юности, зрелости и старости, о чем свидетельствуют изменения уровня психического развития человека в процессе его жизни. В этих идеях отражается не только стремление Лукреция акцентировать внимание на становлении и динамике всего происходящего - «вещи все постепенно растут», но и присущее ему новое ощущение духовной индивидуальности человека: душа развивается вместе с течением человеческой жизни, она есть не ставшая (как готовая данность, как механическое сцепление атомов), но постоянно становящаяся в процессе индивидуального существования. Таким образом, совершенно очевидно, что римский философ понимает душу не только как некоторую атомарную структуру, но еще и как совокупность и порядок жизненных впечатлений, то есть ее индивидуально-личностного жизненного опыта, который приобретается душой в процессе своего развития и существования. Это по-настоящему новая для эпикурейской школы постановка вопроса о неповторимости и индивидуальности души, а, следовательно, и сознания, имеющих не только материальную, но и социальную природу. Лукреций, таким образом, приближается к характерной для древнеримских философов идее о многомерности человека, сущность и природа которого не могут быть объяснены лишь физическими причинами - сцеплением и движением атомов.

В третьем параграфе второй части «Обострение чувства трагичности человеческого бытия и проблема смерти» доказывается, что исходя из своеобразных представлений о человеке и его психической индивидуальности, Лукреций строит свои рассуждения о смерти. Осуществленный этим мыслителем прорыв к идее неповторимости и индивидуальности человеческой души вполне закономерно обусловил его отход от оптимизма изначального эпикуреизма. Для вполне личностного, обладающего индивидуальностью комплекса психических впечатлений, складывающихся в процессе социальной деятельности человека, смерть представляет собой конец, ибо этот комплекс не тождественен совокупности составляющихлего атомов и гибнет, тогда как атомы продолжат свое вечное движение. В подобных мыслях Лукреция следует искать исток своеобразного, более трагичного восприятия им смерти: для так понимаемой души смерть есть чудовищная, хотя и неизбежная катастрофа. Думается, что наличие подобных представлений в учении древнеримского эпикурейца позволяет говорить не только о существенной новизне свойственных ему антропологических идей по отношению к Эпикуру, певцом которого он провозглашал себя, но и об их важности для всей философии Европы, начавшей путь к осознанию психической индивидуальности человека и связанному с этим осознанием обострению чувства трагичности его бытия.

В пятом параграфе второй части «Трагизм теории человеческого прогресса» осмыслению подвергаются представления Лукреция об истории развития человеческого общества и прогрессе человечества, в которых он проявляет достаточную самостоятельность. Изложенная Лукрецием теория прогресса проникнута очень сильным чувством трагизма, поскольку в ней он объединяет демокрито-эпикуровскую идею о несомненном прогрессивном

движении человека в сфере ремесла, искусства, знания с идущей от Гесиода идеей морального регресса людей и обнищания природы. Согласно учению Лукреция, весь технический прогресс и тягостный труд человечества являются не более чем его попыткой восполнить утраченное богатство природы. В ярких красках Лукреций описывает обнищание природы, вследствие которого человек вынужден проводить жизнь в непосильном труде, моральный регресс и плачевное состояние современного ему общества, войну и раздоры как результат утраты истинных ценностей существования. Такие идеи являются свидетельством глубокого осознания Лукрецием конфликта между духовностью человека и продуктами его рационального, технического творчества, без разрешения которого невозможно обретение подлинного смысла человеческого бытия. И эта мысль будет впоследствии многократно повторена философами самых различных эпох - Ж.-Ж.Руссо, Г.Гейне, Ф.Достоевским, Г.Марселем, П.Сорокиным, Н.Бердяевым.

Существенно обостряя чувство трагичности человеческого бытия, что находит выражение в натурфилософской концепции, в понимании природы души, в теории прогресса, подчеркивая многомерность человека и поднимая вопрос о его психической индивидуальности, учение Лукреция составляет важную страницу в антропологической мысли Европы.

В четвертой главе «Антропологические представления Сенеки и их роль в процессе утверждения идей антропоцентризма и гуманизма в европейской философии» анализируется учение Луция Аннея Сенеки, являвшегося представителем Поздней Стой, выявляются важнейшие антропологические идеи этого древнеримского мыслителя, рассмотренные с точки зрения их влияния на утверждение идей антропоцентризма и гуманизма в европейской философской традиции.

В первой части четвертой главы «Жизнь и творческий путь Сенеки как попытка практической реализации стоических представлений о человеке и его долге» рассматриваются события жизни и творчество Сенеки, которые во многом являлись результатом стремления к воплощению стоических представлений о социальной деятельности человека, соотношении индивидуальных и общественных ценностей, о долге и счастье.

Во второй части четвертой главы «Трансформация стоической философии у Сенеки: от оптимизма и ригоризма к осознанию трагичности бытия человека и гуманизму» путем анализа антропологической проблематики в учении Сенеки устанавливается значение его важнейших представлений в процессе утверждения идей антропоцентризма и гуманизма в европейской философии.

В первом параграфе второй части «Развитие идеи многомерности человека и акцентирование разумности его природы» исследуются представления Сенеки о природе человека и делается вывод о том, что этот древнеримский мыслитель так же, как и его предшественник Цицерон, был склонен подчеркивать ее многомерность. Будучи живым, телесным существом, человек обладает склонностями и побуждениями, свойственными всем животным - чувством самосохранения, приспособлением, стремлением

избежать страдания. Именно поэтому древнеримский мыслитель указывает на необходимость учитывать биологическую природу людей, своеобразно решая вопрос о материальных благах в жизни мудреца и вслед за представителями Средней Стои и Цицероном существенно смягчая раннестоический ригоризм. Однако в качестве сущностного, отличительного свойства человека Сенека называет разумную душу и его способность осознавать себя самого как разумного, обеспечивающую возможность сознательного выбора поступков, свободу воли, нравственное совершенствование.

Во втором параграфе второй части «Вопрос о единстве человеческой индивидуальности и роли разума в организации психосоматической активности» рассматриваются представления Сенеки о сущности эмоциональных процессов и мотивации всех действий человека, включая те из них, которые могут быть оценены в этических категориях как добродетельные или порочные, а также о роли разума в организации психосоматической активности. Для Сенеки характерны древне-стоические представления о целостности человека, о единстве его психической активности. Однако учение Сенеки находится в прямой зависимости от идей Панэтия и Посидония, начавших сближение доктрины Стои с теорией Академии. В силу этого в идеях Сенеки хорошо заметны платонические элементы. В частности, можно найти у него представления об укрощающей роли разума по отношению к эмоциональным реакциям и термин «укротитель-рассудок (moderatiix ratio)». Еще сильнее влияние платонизма обнаруживается при анализе взглядов Сенеки на характер взаимодействия души и тела, в которых используется платонический образ тела-темницы и тезис о божественном происхождении разумной души. Подобные идеи не были свойственны кому-либо из основателей стоической школы и их включение в стоическую теорию на этапе Средней и Поздней Стои является одним из направлений ее эволюции. Представления Сенеки о бессмертной и вечной душе, о руководящей роли разума в организации психосоматической активности и упорядочении эмоциональных реакций оказали влияние на формирование антропологических представлений средневековых христианских философов.

В третьем параграфе второй части «Представления Сенеки о смерти и самоубийстве как этап в формировании отрицательной концепции свободы» показывается, что так же, как и Лукреций, Сенека одной из важнейших задач философии видит избавление человечества от страха смерти, применяя стоически-платоновскую и эпикурейскую аргументацию при доказательстве ее неизбежности. Он заостряет внимание на проблеме самоубийства, рассматривая его как неотъемлемое право, дарованное природой, и максимально подчеркивая проявляющийся в нем момент внутренней свободы человека перед лицом обстоятельств. Трактовке самоубийства древнеримский философ придает новые черты, не свойственные предшествующим стоикам. Во-первых, формально отрицая стремление к смерти (libido moriendi), он указывает, что смерть есть избавление от рабства, «лучшее изобретение природы (optimum inventum naturae)», и, следовательно, мудрец не может не желать смерти, не может не стремиться к ней. Во-вторых, - Сенека постулирует, что покончить жизнь

самоубийством - более свободный акт, нежели разрешить другому убить себя. Данные идеи Сенеки можно считать одним из шагов на пути формирования отрицательной концепции свободы.

В четвертом параграфе второй части «Сенека о социальности человеческой природы и дальнейшее утверждение в европейской философии идеи равенства людей» анализируются представления древнеримского философа о естественных истоках социального взаимодействия человека как «существа, живущего в сообществе». В соответствии с идеями Сенеки, сила, которой держится человеческий род - в его единстве. Без взаимопомощи ставится под угрозу само существование человечества, и только согласие, взаимопонимание, взаимодействие, дружба будут связующими звеньями социального бытия, необходимыми условиями человеческой жизни. Разумное сосуществование людей возможно тогда и только тогда, когда сообщество строится на принципах добродетели, на признании равенства и родства всех людей. Равенство вводится во все сферы человеческих взаимоотношений, став отличительной чертой антропологических и этико-социальных представлений Сенеки. Древнеримский мыслитель говорит о равенстве национальном, социальном, имущественном, отстаивает необходимость уважительного отношения к рабам и беднякам, к обездоленным и унижаемым, рассматривает принципы свободы и равенства в качестве основы построения социальных отношений, что позволяет считать его мыслителем, в значительной мере способствовавшим утверждению гуманистических тенденций в европейской философии.

В пятом параграфе второй части «Натурфилософские основания антропологических представлений: человек как проявление субстанции и проблема соотношения души и тела» показывается, что для Сенеки как наиболее крупного представителя Поздней Стои характерно стремление осуществить натурфилософское обоснование антропологических идей. Он акцентирует являющийся фундаментом стоической доктрины принцип всеобщего единства и взаимосвязи, рассматривая человека как проявление природы-субстанции, подчиненное естественным законам, а его душу, обеспечивающую целостность организма, - как наиболее тонкую часть космической пневмы. И хотя этому древнеримскому философу присуще гораздо более сильное осознание слабости человека, включенного в природные механизмы детерминации, чем это было свойственно представителям Ранней и Средней Стои, он всячески подчеркивает идею свободной воли и возможность сохранять добродетель в любых условиях, оставаясь человеком разумным.

Проведенный в диссертационном исследовании анализ учения Сенеки в контексте развития антропологической мысли Европы, позволяет сделать вывод, что многие из высказанных им представлений (о многогранности человеческой природы, о бессмертии души, о бестелесном разуме и его руководящей роли в организации психосоматической активности человека, о равенстве людей, независимо от социального статуса, национальности, пола, о свободе и необходимости) оказали существенное влияние на процесс

становления и утверждения идей антропоцентризма и гуманизма в европейской антропологии.

В пятой главе диссертации «Антропологические представления древнеримских философов в контексте развития европейской антропологии и современность» обосновывается, что современный уровень развития философской антропологии позволяет совершенно по-новому оценить значение древнеримской философии. Проведенное исследование трудов Цицерона, Лукреция, Сенеки свидетельствует, что именно в Древнем Риме укореняется стойкий и глубокий интерес к проблемам человека как к приоритетному направлению философского поиска, а, следовательно, закладываются первые основы для утверждения идей антропоцентризма и гуманизма в европейской традиции и, в конечном итоге, для выделения антропологии в относительно самостоятельный раздел философского знания. Безусловно, не может быть подвержено сомнению, что открытие, формиров.ание и развитие философии до ее классических форм - это культурное достижение и огромная историческая заслуга Древней Греции, и римляне не могли состязаться с греками в создании целостных систем, хотя бы в какой-то степени равнозначных учениям Демокрита, Платона, Аристотеля, эпикурейцев, стоиков, во многом выступая как популяризаторы уже известных теорий. Однако внимательный взгляд на наследие античности позволяет заключить, что между древнегреческой и древнеримской философией имеется несколько существенных отличий. Если первой из них были свойственны созерцательность, интерес к природной стихии, искание вечного и абсолютного, то второй - практический характер, интерес к проблемам человека, искание путей обретения счастья в повседневной жизни. В силу данной специфики древнеримской философии она приобретает особую актуальность в настоящее время, когда в качестве первоочередной задачи выдвигается коренное изменение вектора общественного развития от экстенсивно-центробежной цивилизации, направляемой вовне, к интенсивно ориентированной, центростремительной культуре, устремляющейся к познанию человека, к его совершенствованию, одухотворению и гуманизации.

К положительному потенциалу латиноязычной древнеримской философии следует также отнести глубокое осознание трагизма человеческого бытия, с огромной силой проявляющееся в трактовке крупнейшими мыслителями Древнего Рима проблемы смерти, в их представлениях о месте человека в природе, о соотношении ее развития и прогресса человечества. Все это объединяет древнеримских авторов с гораздо более современными мыслителями - М.Хайдеггером, Н.Бердяевым, А.Камю, Г.Марселем, Й.Хейзингой, Э.Фроммом, П.Тиллихом. Несомненно, важными достижениями древнеримской философии является введение в терминологический словарь Европы понятия «гуманность», воспитание уважительного и гуманного отношения к человеку, проведение принципов свободы и равенства. Эта гуманистическая тенденция найдет впоследствии свое продолжение у крупнейших европейских философов - ФАквинского, Дж.Бруно, Ж.-Ж.Руссо, И.Канта, С.Кьеркегора, Тейяра де Шардена, Ф.Достоевского, В.Соловьева.

Осуществленное рассмотрение специфики древнеримской антропологической проблематики, ее влияния на формирование важнейших идей современной антропологии и значения в контексте культурного развития Европы, позволяет сделать вывод о том, что латиноязычная философская мысль Древнего Рима представляет вполне определенный интерес как для философа-антрополога, так и для историка философии. Думается, что уже сегодня требуется пересмотр достаточно прочно утвердившегося отношения к ней как к явлению сугубо эклектичному и не отличавшемуся новизной. Подобные оценки вряд ли возможно признать правомерными, поскольку древнеримские философы не только приспосабливали эллинское наследие к социально-политическим условиям собственной эпохи, не только популяризировали философские теории Древней Греции, но еще и были авторами ряда новых антропологических идей, оказавших существенное влияние на развитие европейской философии.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования проблемы человека в латиноязычной философии Древнего Рима и делаются выводы о роли и значении свойственных древнеримским философам антропологических представлений в процессе становления, формирования и трансформации многих идей, составляющих основу современной антропологии.

Основные положения диссертационного исследования изложены автором в следующих публикациях:

Монографии

1. Философия Луция Аннея Сенеки и ее связь с учением Ранней Стой. Ростов-н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2002. - 17,0 п.л.

2. Особенности древнеримской философии: Цицерон, Лукреций, Сенека. Таганрог: Изд-во ТРТУ, 2003.- 16,7 п.л.

Статьи и тезисы

3. Антропологическая тема в философии Цицерона: о природе души и ее бессмертии // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2004. №3. С. 6-9.-0,5п.л.

4. Антропологический потенциал понятия «гуманность» у Цицерона// Научная мысль Кавказа. Приложение. 2004. №10. С. 21-23.-0,2 п.л.

5. Современный взгляд на идеи Лукреция о трагизме человеческого существования // Человек и общество: на рубеже тысячелетий: Международный сборник научных трудов. Выпуск 26. Воронеж, 2004. С. 57-61.-0,5п.л.

6. Значение представлений о самоубийстве в антропологической проблематике Цицерона и Сенеки // Научная мысль Кавказа. Приложение. 2004. №9. С. 41-44.-0,3 п.л.

7. Антропологическое начало в философии Древнего Рима // Научный вестник Академии информационных технологий в образовании, науке и курортологии. 2004. №4 (23). С. 116-126. - 0,7 п.л.

8. Проблема свободной воли в римской философии и идеи современной антропологии // Философия в XXI веке: Международный сборник научных трудов. Выпуск 3. Воронеж, 2004. С. 107-110. - 0,5 п.л.

9. Этические идеи трактата Цицерона «Об обязанностях» // Научная мысль Кавказа. 2004. №3. С. 100-105. - 0,8 п.л.

10. Религия и философия Древнего Рима как результат коммуникативно-информационного взаимодействия различных культур // Научный вестник Академии информационных технологий в образовании, науке и курортологии. 2004. №3 (22). С. 140-149. - 0,7 п.л.

11. Смерть и самоубийство в Позднем стоицизме // Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия: Материалы Третьего Российского Философского Конгресса (16-20 сентября 2002г.). В 3-х тт. Ростов-н/Д., 2003. Т.2. С.288. - 0,1 п.л.

12. Теория прогресса Лукреция: современный взгляд // Научная мысль Кавказа. 2003. №2. С. 29-34.- 0,9 пл.

13. Трактовка причинности в эллинистической философии: стоицизм, эпикуреизм, скептицизм // Научная мысль Кавказа. Приложение. 2003. №10. С.ЗЗ-41.-0,6п.л.

14. Основные идеи учения Марка Аврелия и их связь с философией Стой // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Серия «Общественные науки». 2000. №4. С.63-67. - 0,6 п.л.

15. Круг проблем раннестоической этики и Поздняя Стоя // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Серия «Общественные науки». 2000. №1. С.84-91.-0,8 п.л.

16. Трансформация философии Стой в учении Марка Аврелия // Философское наследие античности. Сборник докладов научной конференции. Таганрог, 1999. С. 120-131.-0,8 п.л.

17. Философские проблемы учения Эпикура: поиск выхода из затруднений атомистики Демокрита // Философское наследие античности. Сборник докладов научной конференции. Таганрог* 1999. С. 96-102. - 0,4 п.л.

18. Основные черты римского мировоззрения в эпоху падения республики и становления империи // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Серия «Общественные науки». 1997. №2. С.39-47. - 0,9 п.л.

19. Гармония мысли и стиля в работах Сенеки // Диалог с Сенекой. Материалы научной конференции. Таганрог, 1995. С. 186-192.-0,4 п.л.

20. Держать ответ перед самим собой: Сенека об искренности философа // Диалог с Сенекой. Материалы научной конференции. Таганрог, 1995. С. 180-185.-0,3 пл.

21. Трагедии Сенеки // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Серия «Общественные науки». 1995. №4. С.52-58. - 0,8 п.л.

ЛР №020565 от 23 июня 1997 г. Подписано к печати 30.03.05 г. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Офсетная печать. Усл. п.л. - 2.25 Уч. изд. л. - 2.0 Заказ № 136. Тираж 100 экз. _«С»_

Издательство Таганрогского государственного радиотехнического университета ГСП-17А, Таганрог, 28, Некрасовский, 44 Типография Таганрогского государственного радиотехнического университета ГСП-17А, Таганрог, 28, Энгельса, 1

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Титаренко, Инна Николаевна

ВВЕДЕНИЕ

I. ФОРМИРОВАНИЕ ИДЕИ АНТРОПОЦЕНТРИЗМА

В ЕВРОПЕЙСКОЙ ФИЛОСОФСКОЙ ТРАДИЦИИ И ВЛИЯНИЕ ДРЕВНЕРИМСКОГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ НА НЕГО

II. ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НА ПУТИ К ГУМАНИЗМУ: ПРОБЛЕМА ЧЕЛОВЕКА В УЧЕНИИ ЦИЦЕРОНА

2.1. Жизнь и творчество Цицерона как проявление гуманизма в общественной деятельности

2.2. Учение Цицерона и его место в процессе генезиса идей антропоцентризма и гуманизма в европейской философской традиции

2.2.1. Цицерон о человеке как центре предмета философии и ведущей роли антропологической проблематики в ней

2.2.2. Антропоцентризм натурфилософского монизма и концепция свободной воли

2.2.3. Актуализация проблемы природы человека и формирование представлений о его многомерности в антропологической мысли Европы: Цицерон о соотношении телесного, духовного, социального

2.2.4. Генезис важнейшего антропологического понятия «гуманность» в работах Цицерона. Роль деятельности и познания в человеческой жизни

2.2.5. Цицерон о социальной деятельности человека и иерархии его обязанностей

2.2.6. Человек как познающее существо и его познавательные способности. Парадоксы человеческого познания

III. РАЗВИТИЕ В ЕВРОПЕЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ ИДЕИ О ТРАГИЧНОСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО БЫТИЯ И ЗНАЧЕНИЕ АНТРОПОЛОГИЧЕСКИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ ЛУКРЕЦИЯ В ЕЕ УТВЕРЖДЕНИИ

3.1. Опыт распространения и трансформации эпикуреизма в Древнем Риме: популяризованный и истинный эпикуреизм

3.2. Трансформированный эпикуреизм Лукреция как этап на пути утверждения в европейской антропологической мысли идеи о трагизме человеческого бытия

3.2.1. Антропологический потенциал концепции природы Лукреция: переход от восхищения к осознанию катастрофизма

3.2.2. Представления Лукреция о человеке и его многомерности как прорыв к идее психической индивидуальности 223 3.2.3.Обострение чувства трагичности человеческого бытия и проблема смерти

3.2.4. Трагизм теории человеческого прогресса

IV. АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ СЕНЕКИ И ИХ РОЛЬ В ПРОЦЕССЕ УТВЕРЖДЕНИЯ ИДЕЙ АНТРОПОЦЕНТРИЗМА И ГУМАНИЗМА В ЕВРОПЕЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ

4.1. Жизнь и творческий путь Сенеки как попытка практической реализации стоических представлений о человеке и его долге

4.2. Трансформация стоической философии у Сенеки: от оптимизма и ригоризма к осознанию трагичности бытия человека и гуманизму

4.2.1. Развитие идеи многомерности человека и акцентирование разумности его природы

4.2.2. Вопрос о единстве человеческой индивидуальности и роли разума в организации психосоматической активности

4.2.3. Представления Сенеки о смерти и самоубийстве как этап в формировании отрицательной концепции свободы

4.2.4. Сенека о социальности человеческой природы и дальнейшее утверждение в европейской философии идеи равенства людей

4.2.5. Натурфилософские основания антропологических представлений: человек как проявление субстанции и проблема соотношения души и тела

V. АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ДРЕВНЕРИМСКИХ ФИЛОСОФОВ В КОНТЕКСТЕ РАЗВИТИЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ И СОВРЕМЕННОСТЬ

Введение диссертации2005 год, автореферат по философии, Титаренко, Инна Николаевна

Актуальность темы исследования. Настоящее диссертационное исследование посвящено анализу проблемы человека в латиноязычной философии Древнего Рима, что представляется достаточно актуальным и значимым в теоретическом и практическом плане. Прежде всего, необходимо отметить, что антропологическая проблематика учений древнеримских философов оказывается созвучной исканиям современного общества, пытающегося изжить технократические и сциентистские иллюзии, соотнесенной с нынешним уровнем философского освоения мира, реализующего и переосмысливающего в поиске новых жизненных ориентиров и культурных ценностей эвристический потенциал прошлого. Сегодня, когда в качестве одной из первоочередных задач общественного развития выдвигается построение культуры гуманистической, нацеленной на создание условий для совершенствования человека и раскрытия его возможностей, ориентированной на решение сущностных проблем человеческого бытия, когда настоятельной потребностью становится искоренение различных форм нивелирования свободы личности и ее дегуманизации, обращение к наследию древнеримских мыслителей позволяет выявить антропологические идеи, тезисы и интуиции, не только сохраняющие свою значимость для сегодняшнего дня, но и приобретающие особую актуальность в свете задач современной философской антропологии.

Это обусловлено тем, что в Древнем Риме значительно возрастает интерес к антропологической теме, и проблема человека начинает выступать в качестве приоритетного направления философского поиска, заметно ослабляя внимание мыслителей к натурфилософским вопросам и логическим исследованиям. Данная особенность латиноязычной древнеримской философии способствовала формированию в ней важнейших предпосылок для дальнейшего становления и укоренения идей антропоцентризма и гуманизма в европейской мысли и, в конечном итоге, для выделения антропологии в самостоятельный раздел философского знания. Именно в Древнем Риме существенно обостряется осознание трагизма человеческого бытия, что способствует утверждению (по крайней мере, на уровне философской теории) уважительного и гуманного отношения к человеку, выдвижению человеческой жизни в качестве важнейшей ценности, последовательному проведению принципов свободы и равенства. Подобный гуманистический потенциал древнеримской философии отвечает насущным требованиям цивилизационного процесса XXI века, стремящегося преодолеть глубокий духовный кризис личности: чем явственнее и глубже становится осознание человеком катастрофических коллизий современного мира, тем более он уповает на спасительную силу собственной духовности и самосознания, на личное достоинство и нравственно-просветленную свободу.

Для России, находящейся в состоянии, которое профессор Ю.Н.Солонин метко охарактеризовал ёмким русским словом «нестроение»1, упорно ищущей формы культурной, духовной, политической идентификации и мобилизации, исследование древнеримских антропологических идей актуально вдвойне. Когда в общественном сознании распространяется склонность к мистическим темам, когда утрачивается вера в разум и его возможности, когда утверждается беззаботное отношение к непреходящим ценностям бытия, насущной культурной потребностью становится «отрезвление сознания, отказ от навязанных ему нереальных уродливых мечтаний о самом себе»2. В такой ситуации обращение к древнеримским представлениям о человеке, отличающимся рациональностью и практицизмом, лежит в русле современных требований утвердить разум и дело в качестве приоритетов нашей жизни.

1 Солонин Ю.Н. Россия в контексте современной социально-философской мысли // Отчуждение человека в перспективе глобализации мира. Сборник статей. Выпуск I. СПб., 2001. С.270.

2 Солонин Ю.Н., Аркан Ю.Л. Пути России: замечания, полемика и попытка оценки // Перспективы человека в глобализирующемся мире. СПб., 2003. С.235.

Серьезный системный анализ основных антропологических идей древнеримских авторов, определение роли проблемы человека в философии Древнего Рима, выявление специфики свойственных её представителям антропологических взглядов и их значения в процессе генезиса современной европейской философской антропологии, позволяют существенно расширить историю развития антропологической мысли Европы и определить основные пути рецепции античной мудрости европейской культурой. Современное обращение к истории философской антропологии и более широко - к истории философии, рассмотрение античных доктрин в проблемном поле настоящего видится целесообразным и плодотворным: «Философию упрекают в том, что она слишком много занимается собой, своим прошлым. Но это - не эгоцентрическое самолюбование, не нарциссизм. Все дело в природе философии как самопостигающей рефлексии, моделирующей вечно становящееся и возвращающееся к себе, самообновляющееся бытие. Самопознание сращено тут с миропознанием»1. Действительно, особое место истории философии в системе философского знания обусловлено, в первую очередь, спецификой философии как самоустремленной рефлексии, отражающей развивающееся бытие сущего и с необходимостью требующей постоянного возвращения к истокам, к традиции, к процессам собственного формирования и становления. Как отмечал Г.В.Ф.Гегель, впервые выразивший с полной определенностью идею «истории философии как философии», философское мышление оказывается осуществленным, «когда оно в заключении постигает свое собственное понятие, т.е. оглядывается назад только на свое же знание» , и ни одна философская система не исчезает бесследно, а продолжает существовать в снятом виде в более поздних концепциях, вбирающих в себя все ценные и значительные завоевания развивающейся творческой мысли. Этот вывод Гегеля является удивительно продуктивным,

1 Коган Л.А. О будущем философии // Вопросы философии. 1996. №7. С. 29.

2 Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук: В 3-х тт. Т.З. Философия духа. М.: Мысль, 1977. С.394. поскольку отражает реально присущее философии свойство в процессе непрерывного совершенствования сохранять отдельные основы в качестве относительно постоянных. Выявление же того, что объединяет или специфицирует философские системы, что в них составляет эти неизменные константы познания бытия, может считаться подлинным феноменом философствования. Сущность философского знания выступает «не в почерпнутых из истории определениях философии, а в разговоре с тем, что было передано нам традицией как Бытие сущего»1, и, следовательно, в истории философии как рефлексии диалогического разума находит воплощение адекватная логика философского мышления. В этом смысле история философии, как указывал В.С.Библер, должна считаться не одной из многих философских дисциплин, а философией в собственном смысле, истинной философией без ее редукции к другим формам духовной деятельности, без сведения мысли к экономической причинности, к историческим условиям, к дедуктивным основаниям, к космической или божественной первопричине, к мифологическим архетипам, к телесным, языковым, экзистенциальным, сексуальным о предпосылкам . Философ является истинным философом, когда он реализует свои творческие возможности как историк философии . В силу особенностей философии как самопостигающей рефлексии историко-философский анализ имеет позитивное познавательное и практическое значение для исследователя, поскольку своеобразный диалог с наследием прошлого позволяет не только лучше понять генезис и сущность многих современных антропологических идей, но и актуализировать неиспользованный положительный потенциал ранее существовавших философских систем. Вследствие этого, обращение к философским системам прошлого приобретает значительную актуальность сегодня, в эпоху поиска человечеством новых путей цивилизационного развития и

1 Хайдеггер М. Что это такое - философия? // Вопросы философии. 1993. №8. С.119.

2 Библер B.C. Что есть философия? // Вопросы философии. 1995. №1. С.167.

3 Хайдеггер М. Что это такое - философия? // Вопросы философии. 1993. №8. С. 119; Библер B.C. Что есть философия? // Вопросы философии. 1995. №1. С.168. соответствующих времени смысложизненных ориентиров, когда становится абсолютно очевидным, что «каждый прорыв к новым идеям в философии связан с критическим осмыслением предшествующего ее развития, с критическим анализом накопленного багажа философских мыслей»1.

В свете вышеизложенного, историко-философский подход к анализу проблемы человека в латиноязычной философии Древнего Рима единственно и может способствовать выявлению и актуализации в доктринах древнеримских мыслителей идей и тезисов, имеющих наиболее существенное значение для современной антропологии, не исчерпавших свой положительный потенциал и созвучных исканиям настоящего. Насколько плодотворным оказывается использование историко-философского подхода к анализу представлений о человеке, свойственных мыслителям отдельных периодов, убедительно показал Г.В.Драч в исследовании «Проблема человека в раннегреческой философии», в котором в ходе анализа учений ранних греческих натурфилософов последовательно проводится тезис о том, что «антропологические вопросы позволяют связать историческое рассмотрение философии с культурными ценностями и установками эпохи и тем самым проследить генезис философии в ее общекультурном аспекте»2. Применение аналогичного подхода к антропологическим идеям древнеримских философов видится особенно важным ввиду того, что римские философы, писавшие по-латыни (в первую очередь - Цицерон и Сенека), в Средние века и в Новое время оставались хорошо известными и читаемыми прозаическими авторами античного мира, и тем самым способствовали укоренению в философской традиции Европы деонтологической и, прежде всего, антропологической проблематики. Как следствие, через сочинения Цицерона, Сенеки, Лукреция на протяжении многих столетий транслировались антропологические идеи античности и

1 Степин В.В. Российская философия сегодня: проблемы настоящего и оценки прошлого // Вопросы философии. 1997. №5. С.б.

2 Драч Г.В. Проблема человека в раннегреческой философии. Ростов н/Д., 1987. С.б. связанная с ними практика нравственного долженствования. В Древнем Риме прочно укореняется понимание философии как практически значимого, социально ориентированного и призванного служить человеческому счастью знания, наступает осознание неизбывного трагизма человеческого существования и отход от оптимизма древнегреческих учений, формируется понятие «гуманности», предельно акцентируются свобода и равенство людей. Более того, современное понимание человека не в последнюю очередь определено тем высоким гуманистическим потенциалом, который можно легко обнаружить в работах наиболее видных римских мыслителей. Оказывается, что корни многих идей, составляющих теоретический базис современной философской антропологии (о многомерности человеческой природы, о взаимодействии телесного, духовного, социального в человеке, о его личностной уникальности и др.), обнаруживаются в древнеримской философии, что нередко остается за пределами внимания как историков философии, так и философов-антропологов. Исключение из рассмотрения той трансформации, которую претерпели древнегреческие и раннеэллинистические учения в Древнем Риме, игнорирование специфики древнеримских представлений о человеке не позволяют в достаточной степени последовательно восстановить длительный процесс развития антропологических идей в европейской философии, что обуславливает необходимость соответствующего восполнения лакун в истории становления современной философской антропологии.

Еще более существенным представляется тот факт, что проблема человека в философии Древнего Рима занимала гораздо более важное место, чем в древнегреческих или даже раннеэллинистических философских учениях, и, тем самым, именно в Древнем Риме следует искать истоки того значения антропологии, которое она приобрела в современной европейской культуре. Наверное, не требуется долго доказывать, что в настоящее время проблемы человека, включая вопросы о его природе и смысле жизни, свободе и ответственности, смерти и бессмертии, имеют значительно более высокую цивилизационную ценность, чем это было в самой античности или даже в эпоху Канта. Показательно в связи с этим следующее рассуждение академика И.Т.Фролова: «Довольно много лет понадобилось для того, чтобы убедить ученых и политиков в том, что человеческая проблематика является приоритетной не только в теоретическом, но и в практическом смысле, что человек должен стать главным объектом научных изысканий. Другими словами, в ближайшей перспективе все научные исследования должны получить человеческое измерение»1. Удивительным образом оказывается, что своеобразное «убеждение» человечества в важности его собственных проблем для философского анализа проходило уже в Древнем Риме. Древнеримские философы, конечно же, не выделяли и не могли еще выделять в отдельный раздел антропологию, но интуитивно поняли, что вести людей к счастью, к добродетельной жизни и мудрости невозможно без глубокого знания человеческой сущности. Проблема человека начинает играть в философских учениях Древнего Рима гораздо более важную роль, чем в древнегреческих или раннеэллинистических теориях, а антропологические представления становятся у римских мыслителей тем фундаментом, на котором строится и философия природы, и гносеология, и логика, и этика. В этом римский способ философствования оказывается близким современным требованиям придать всем исследованиям «человеческое измерение». Это значит, что определение роли и значения проблемы человека в латиноязычной философии Древнего Рима, может и должно способствовать не только выявлению причин нарастания интереса к антропологическим вопросам в современной философии, но и практической разработке «хорошо продуманной, целенаправленной стратегии формирования подлинного гуманизма»2.

Исследование антропологической проблематики древнеримских философов и определение ее места в их учениях позволяет в значительной Фролов И.Т. Возвращение к человеку // Квинтэссенция: Философский альманах. М., 1990. С. 10.

2 Артемов В.М. Ценности нового века: свобода и нравственность // Социально-гуманитарные знания. 2002. №4. С. 170. степени приблизиться к решению вопроса о своеобразии философии Древнего Рима, который продолжает оставаться подлинной проблемой в современной истории философии. Бесспорная преемственность и зависимость как всей культуры Древнего Рима, так и учений римских философов, от культуры Древней Греции и ее философского наследия нередко приводит исследователей к выводу о неспособности римлян к самостоятельному философскому творчеству, показателем чего считают отсутствие серьезных новаций в онтологии, гносеологии, логике. Действительно, практически полная утрата интереса к онтологическим, гносеологическим, логическим проблемам выступает как легко обнаруживаемая особенность философии Древнего Рима. Так, например, у позднего стоика Луция Аннея Сенеки теория познания и логика, составлявшие один из важнейших разделов раннестоической доктрины, занимают ничтожно малый объем произведений. Самое большее, что можно у него увидеть - упоминание стоических представлений о природе человеческого познания, о соотношении познавательных способностей и классификацию наук, да и о том он говорит крайне скупо. У Эпиктета и Марка Аврелия не удастся найти и этого. Однако считать снижение внимания к отдельным традиционным разделам эллинистической философии простым проявлением теоретической слабости римских мыслителей вряд ли стоит. Видимо, причина данного явления несколько глубже, и состоит она в том, что центром философских исследований в Древнем Риме становится именно проблема человека. Человек, его сущность и судьба, его свобода и внутреннее совершенство, его место в природе и обществе являются центром практически любых рассуждений. В этом смысле знаменитая мысль Сенеки «человек для человека свят (homo homini sacer est)»1 вполне могла бы считаться идейным девизом древнеримских философов. При этом многие своеобразные черты их доктрин можно объяснить, если помнить о доминировании и превалировании в творческом поиске антропологической проблематики.

1 Сенека. Нравственные письма к Луцилию, 95, 3.

Говоря о философии Древнего Рима, конечно, вряд ли стоит стремиться найти в ней концептуальную целостность и абсолютную последовательность идей. Однако она имеет вполне определенный интерес для исследователя, и не только тем, что здесь достигает кульминации начавшийся в эллинистическую эпоху переход от принципиальной ориентации на созерцание к ориентации на практику, впервые ставятся вопросы терминологического перевода текстов и унификации понятийных смыслов, начинается кристаллизация важнейшей философской терминологии. Думается, в первую очередь древнеримские философы интересны как мыслители, в значительной степени способствовавшие повышению значимости проблемы человека в европейской философской традиции. Возможно, в этом следует искать объяснение и тому, что они продолжали оставаться читаемыми в совершенно различные по духу эпохи - Средневековье, Возрождение, Новое время, равно как и в наши дни сочинения римских авторов будут все более импонировать тем, кто стремится к самопознанию и самосовершенствованию, к проникновению в суть человеческого бытия, одухотворению и гармонизации жизни.

Степень научной разработанности проблемы. Несмотря на несомненный интерес и актуальность исследования древнеримской философии и представлений о человеке, свойственных её крупнейшим представителей, в настоящее время в научной литературе отсутствуют серьезные исследования, имеющие своим объектом антропологическую проблематику в философии Древнего Рима. Однако при этом необходимо отметить, что имеется достаточно широкий спектр работ, в которых творчество отдельных римских авторов рассматривается в рамках более общих вопросов. В частности, творчество Цицерона, Лукреция, Сенеки и ряда других римских философов нередко разбирается в контексте обзоров истории развития различных эллинистических школ - академической, стоической, эпикурейской. Примером такого рода исследований можно считать работы М.Шнайдевина, А.Бодсона, П.Валента, М.Колиша, и

О.Танхилевич, А.Столярова, М.Шахнович и др1. Такой подход позволяет рассмотреть учения римских авторов как продолжение древнегреческой и эллинистической традиции, выявляя в них школьную преемственность и развитие заложенных основателями школ тенденций. Однако он не имеет специальной целью установление и акцентирование характерных специфических черт в учениях римских философов и самобытности трансформации философских идей в Древнем Риме. Помимо этого, авторы не ставят своей задачей выявление антропологического содержания в учениях римских мыслителей.

Существенный интерес представляют исследования, посвященные собственно римским этапам развития эллинистических школ, в которых выявляется специфика идей отдельных римских философов по сравнению с их греческими предшественниками. К числу таких работ относятся, например, работы П.Грималя, В.Арнольда, М.Жиганте, Е.Параторе2. В них подчеркиваются особенности, имеющиеся в произведениях римских философов и отличающие их от идей основателей ранне-эллинистических школ. Однако зачастую и здесь внимание акцентируется лишь на отдельных сторонах учений (как правило, наибольшее значение придается этике), а антропологическая проблематика специально не подвергается детальному рассмотрению, полностью «растворяясь» в этических и социально-политических идеях древнеримских мыслителей.

Кроме того, достаточно объемный пласт литературы составляют научные работы, посвященные творчеству отдельных крупных римских философов - Цицерона, Лукреция, Сенеки. Думается, можно с полной уверенностью сказать, что на протяжении многих столетий оставался стойким интерес к многосторонней личности и творчеству Марка Туллия

1 Arnold V.E. Roman stoicism. 2 ed. London, 1958; Schneidewin M. Die antike Humanitat. В., 1897; Bodson A. La morale sociale des deriners stoi'ciens, Seneque, Epictete et Marc Aurele. P., 1967; Valente P.M. L'ethique stoi'cienne chez Ciceron. These. P., 1956; Colish M.L. The Stoic Tradition from Antiquity to the Middle Ages. Vol.I-II. Leiden, 1985; Танхилевич О. Эпикур и эпикуреизм. М., 1926; Столяров А.А. Стоя и стоицизм. М., 1995; Шахнович М.М. Сад Эпикура. СПб., 2002 и др.

2 Grimal P. L'epicureisme romain // Actes d'Association G. Bude. Congres 8-me. Paris, 1969. P.139-168; Arnold V.E. Roman Stoicism. 2 ed. London, 1958; Gigante M. Philodeme et l'Epicurisme Roman. Paris, 1987; Paratore E. L'epicureismo e sua diffusione nel mondo latino. Roma, 1960.

Цицерона. Уже ранняя христианская мысль (Лактанций, Амвросий, Иероним) старалась использовать его идеи в своих нравственных и социально-политических построениях. Так, например, Амвросий Медиоланский находился под чрезвычайно сильным влиянием Цицерона, а его трактат «Об обязанностях служителей» обусловлен трактатом римского философа «Об обязанностях». Под воздействием трактата Цицерона «Гортензий» обратился к философии девятнадцатилетний Августин, который, даже став зрелым мыслителем, продолжал судить о многих древнегреческих философах по произведениям Цицерона. Августин, высоко ценивший работы Цицерона, вообще считал, что этот мыслитель являл собой и начало, и конец латиноязычной философии1. В средние века трактаты Цицерона оставались одними из наиболее читаемых произведений античности, что в значительной степени способствовало их сохранности. Эпоха Возрождения, начало которой культурологическая традиция прочно связывает с именем Петрарки, обострила внимание к работам Цицерона. Именно Петрарка, обнаруживший в 1345г. в монастырской библиотеке Вероны переписку Цицерона с Аттиком и Брутом, открыл миру, знавшему Цицерона-оратора, политика и философа, еще и практически забытого Цицерона-человека. В это же время начинается возрождение важнейшей идеи этого мыслителя - идеи гуманности. В последующие века интерес к мысли Цицерона не иссякал. Так, уже в XVIII веке Фридрих II высоко оценивал его социально-политические и нравственные идеи, а трактат «Об обязанностях» называл «лучшим сочинением по нравственной философии, которое когда-либо было или будет написано»2.

Вместе с тем, следует сразу же отметить, что значение Цицерона-философа далеко не столь единодушно признано как значение Цицерона-ритора, и на протяжении столетий отношение к нему претерпевало определенные изменения. По мере того, как на смену гуманизму Петрарки

1 Августин. Против академиков, I, 3.

2 Zielinski Th. Cicero im Wandel der Jahrhunderte. Leipzig, Berlin, 1908. S. 131-143; 304-308. и Эразма Роттердамского приходили идеи Винкельмана, по мере того, как философия обогащалась рационалистическими системами XVII-XVIII веков, по мере того, как историки философии более углубленно занимались исследованием греческих философских систем, авторитет Цицерона-философа падал, а на передний план выдвигалась греческая античность. Сопоставление идей римских мыслителей с учениями философов Древней Греции наводило на мысль об эклектичности римской философии, оцениваемой, как правило, исключительно отрицательно. Следствием этого стало убеждение в том, что «Платон более велик, чем Цицерон, Гомер выше Вергилия, а Гораций уступает Пиндару и Архилоху»1. На падении значения Цицерона сказалась и негативная оценка его деятельности, в том числе и философской, видными историками XIX века Моммзеном и Друманном. Так, в частности, Т.Моммзен в «Истории Рима» указывал: «Цицерон кроме речей оставил немало философских трактатов - об ораторе, о государстве, об обязанностях и др. Подражая по форме известным произведениям греческой литературы, Цицерон дает излагаемым вопросам чисто римскую окраску, и потому эти произведения заслуживают полного внимания, но в смысле философском писания Цицерона совершенно слабы» . Как результат, при оценке вклада Цицерона в развитие философской мысли Европы, нередко подчеркивался исключительно декламационный характер его мудрости, противостоящей научной логике Аристотеля и его последователей . Подобный подход имел место и в отечественной литературе, посвященной этому римскому мыслителю. Например, Е.Орлов утверждал, что Цицерон «не дал ни одной мысли, которая бы обогатила сумму наших идей»4.

Негативное отношение к Цицерону стало меняться только в XX веке, во многом благодаря монографии французского историка Г.Буасье

1 Rliegg W. Cicero und der Humanismus. Zurich, 1946. S.XI.

2 Моммзен Т. История Рима. СПб, 1993. С.257.

3 Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного. М., 1991. С. 193.

4 Орлов Б. Демосфен и Цицерон. СПб., 1898. С.85.

Цицерон и его друзья», в которой римский мыслитель рассматривается как родоначальник специфически римской философии, существенно отличающейся от древнегреческой и характеризующейся практичностью1. Вклад Цицерона в становление западноевропейской мысли высоко оценивался и в таких отечественных исследованиях как работы Ф.Зелинского «Цицерон в ходе веков» и М.Покровского «Лекции по Цицерону»2. В исторической и философской литературе начало постепенно утверждаться стремление по достоинству оценить вклад Цицерона в развитие философии. Начиная с 20-х гг. XX века, в зарубежной историко-философской литературе стали появляться исследования, в которых проводится достаточно последовательный анализ важнейших философских трактатов Цицерона и выявляется их собственно римское содержание. Эклектизм и определенная популярность произведений римского мыслителя рассматривается как положительный момент, характеризующий собственно цицероновский стиль мышления. К числу таких работ можно отнести исследования Э.Чачери «Цицерон и его время»3, Г.Ханта «Гуманизм Цицерона»4, В.Зюсса «Цицерон. Введение в его философские сочинения»5, В.Рюгга «Цицерон и гуманизм»6, Дж.Дэйвиса «Оригинальность философских работ Цицерона» , А.Мару «Защита Цицерона»8, П.Грималя «Цицерон: был ли он философом?» и «Цицерон»9, Р.Конвея «Оригинальность Цицерона» (в монографии «Творцы Европы»)10 и другие. В каждой из этих работ акцентируются отдельные моменты учения Цицерона. Так, например, Р.Конвей выдвигает на первый план оригинальность политического учения Цицерона, в

1 Буасье Г. Цицерон и его друзья. М., 1914. С.315-316.

2 Zielinski Th. Cicero im Wandel der Jahrhunderte. Leipzig; Berlin, 1908; Покровский M. Лекции no Цицерону. M., 1914.

3 Ciaceri E. Cicerone e i suoi tempi. Milano, 1926.

4 Hunt H. The Humanism of Cicero. Melbourne, 1954.

5 Ziiss W. Cicero. Eine Einfuhrung in seine philosophischen Schriften. Wiesbaden, 1966.

6 Riiegg W. Cicero und der Humanismus. Zurich, 1946.

7 Davies J.-C. The Originality of Cicero's philosophical Works // Latinitas. 1971. 30. P. 105-119.

8 Marrou H.J. La defense de Ciceron // Revue historique. 1936. У .111. P.51-73.

9 Grimal P. Cic6ron: ffit-il un philosophe? // Revue des etudes anciennes. 1962. 64. P.117-126; Grimal P. Ciceron. P., 1986.

10 Conway R. Makers of Europe. Cambridge, 1931. котором содержатся принципы, ставшие основой для последующей социально-политической мысли1. Это же значение подчеркивает и К.Бюхнер . Другие ученые акцентируют внимание на том, что труды Цицерона, начиная с раннего средневековья, стали основой для вхождения о в европейскую философскую традицию античного наследия . Указывается нередко и на важность осуществленной Цицероном популяризации эллинистическо-греческой философии: «Он предлагает первое серьезное и оригинальное изложение позиций философов эллинизма, внося в век раздора осознание хрупкости политического устройства, истинный вкус к научной истине и к научному методу. У Цицерона «популяризация» принимает форму уравновешенной мудрости, допускающей соединение активной политической жизни и жизни созерцательной»4. К настоящему времени существует также ряд публикаций, посвященных различным аспектам творчества Цицерона или отдельным его работам. Среди них можно назвать статьи Ф. де Лэйси, Г.Хоу, Т.Масловски, М.Бакли, Х.-Дж.Хартунга, Б.Харриса5 и др. Тем не менее, вряд ли стоит говорить о том, что философский аспект творчества Цицерона является полностью изученным в зарубежной истории философии.

Еще более сложная ситуация складывается в отечественной научной литературе. Недостаточное внимание к Цицерону как философу привело к тому, что сегодня нельзя назвать достаточно большого числа исследований, посвященных творчеству этого римского философа, хотя ощутимый вклад в изучение наследия Цицерона внесли такие выдающиеся

1 Conway R. Makers of Europe. Cambridge, 1931. P.20-22.

2 Biichner K. Cicero: Bestand und Wandel seiner geistigen Welt. Heidelberg, 1964. SS. 6, 11, 236.

3 Riiegg W. Cicero und der Humanismus. Zurich, 1946. S.VIII-IX.

4 MacKendrick P. The Philosophical Books of Cicero. L., 1989. P. 16.

5 De Lacy Ph. Cicero's Invective against Piso // Transactions and Proceedings of American Philological Association. 1941. №72. P.49-58; Howe H.M. Amafinius, Lucretius and Cicero // American Journal of Philology. 1951. №72. P.57-62; Maslowski T. The Chronology of Cicero's antiepicureanism // Eos. 1914. №62. P.55-78; Buckley M.J. Philosophic Method in Cicero //Journal of the History of Philosophy. 1970. Vol. 8. №2. P.141-156. Hartung H.-J. Religio und sapientia iudicium: Einige grundsatzliche Bemerkungen zu einem Geschworenenspiegel in Ciceros Reden // Hermes. 1974. Bd.102. Ht. 4. S. 559-568; Harris B.F. Cicero as an Academic // University of Auckland Bulletin. 1961. №58. P. 5-21. отечественные ученые как С.Л.Утченко1, Г.С.Кнабе2, В.О.Горенштейн3, Н.П.Гринцер4. Кроме того, подавляющее большинство отечественных работ более акцентирует внимание на исторических аспектах деятельности Цицерона, нежели занимается исследованием философских произведений этого автора. Одной из первых попыток провести анализ сочинений Цицерона стало исследование С.Л.Утченко «Цицерон и его время», в котором приводится краткая характеристика многих философских трактатов римского мыслителя. Следует отметить также очень интересные работы Г.С.Кнабе, рассматривающего Цицерона в качестве фигуры глубоко античной, которая «соотносит жизнь с идеальной нормой, ощущает их связь и диалектику, верит в общественную ответственность как высший долг человека, который реализует себя в той мере, в какой его мысли и чувства обретают пластическую, общественно внятную форму»5. Серьезный анализ философии Цицерона, резко выделяющийся на фоне кратких разделов в учебной литературе, предпринял Г.Г.Майоров. В своем очерке «Цицерон как философ» он разбирает трактаты Цицерона «О природе богов», «О дивинации», «О судьбе», показывая этого римского мыслителя как философа-просветителя и философа-гуманиста6. Взглядам Цицерона на религию и его представлениям о богах посвящена еще одна обстоятельная работа Г.Г.Майорова - «Цицерон и античная философия религии», где показаны многосторонние связи идей Цицерона с общим контекстом религиозных представлений греков и римлян, а также античной философии религии, а сам он в своем внутреннем отношении к

1 Утченко С.Л. Цицерон и его время. М., 1972; Утченко С.Л. Трактат Цицерона «Об обязанностях» и образ идеального гражданина» // Цицерон M.T. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М., 1975. С.159-174; Утченко С.Л. Политико-философские трактаты Цицерона // Цицерон M.T. Диалоги. М.; 1994. С.153-174.

2 Кнабе Г.С. Цицерон, античная классика и рождение классицизма // Цицерон M.T. Эстетика: Трактаты. Речи. Письма. М., 1994. С. 7-51; Кнабе Г.С. Материалы клекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. М., 1993. С.381-394.

3 Горенштейн В.О. Цицерон в годы гражданской войны 49-45 гг. и диктатуры Цезаря. Диалоги «О старости» и «О дружбе» // Цицерон M.T. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М., 1975. С.175-191.

4 Гринцер Н.П. Римский профиль греческой философии // Цицерон M.T. О пределах блага и зла. Парадоксы стоиков. М., 2000. С.9-38.

5 Кнабе Г.С. Цицерон, античная классика и рождение классицизма // Цицерон M.T. Эстетика: Трактаты. Речи. Письма. М., 1994. С.42.

6 Майоров Г.Г. Цицерон как философ // Цицерон. Философские трактаты. М., 1997. С.14-15. религии рассматривается как предшественник почитавшего его Вольтера1. Положительным моментом в деле изучения философского наследия и творчества римского мыслителя, а также определения роли антропологических идей в его работах, следует считать достаточно объемную работу В.Т.Звиревича «Цицерон - философ и историк философии», в которой Цицерон показан как философ-антрополог и социальный мыслитель, видный гуманист и просветитель древности2.

Тем не менее, в настоящее время еще невозможно говорить о сколько-нибудь устоявшейся оценке философского творчества и наследия Цицерона в отечественной исследовательской литературе. Более того, до настоящего времени не издан на русском языке и, тем самым, не введен в широкий оборот ряд трактатов Цицерона, среди которых есть интересные этические, логико-гносеологические, онтологические материалы, способные повысить уровень знаний о творчестве Цицерона - «Топика», многие «Филиппики», «О риторических находках» и др. Лишь совсем недавно, в 2004 году, было впервые переведено и издано одно из важнейших сочинений Цицерона «Академические исследования». Такое состояние отечественных исследований философии Цицерона настоятельно требует продолжения изучения наследия этого многогранного римского мыслителя и предполагает необходимость углубленного анализа его произведений.

Творчество Лукреция также не было обойдено вниманием исследователей. Его поэма «О природе вещей» чрезвычайно быстро распространилась по всей Италии, способствуя развитию натурфилософских идей3. Однако судьба этого произведения была непростой: эпикуреизм как отвержение чудес и сверхъестественного, отрицание промысла и бессмертия души стал синонимом антирелигиозной философии и, следовательно, противником христианства. Ранние

1 Майоров Г.Г. Цицерон и античная философия религии. М., 1989. С.40.

2 Звиревич B.T. Цицерон-философ и историк философии. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1988. С.5.

3 Bertelli S. La conoscenza е la diffusione di Lucrezio nei codici umanistici italiani // Rassegna degli archivi di stato. Roma, 1965. Magg.-ag., anno. 25. №2. христианские писатели критиковали эпикурейское учение, поддерживая точку зрения стоиков о божественном разуме, который создал мир и управляет им1. Тем не менее, сама эта критика свидетельствует о знании поэмы «О природе вещей». Так, Лактанций, критикуя греческие и римские обряды, цитировал Лукреция . Тертуллиан в сочинении «О душе» критиковал аргументацию Лукреция в пользу смертности души3, но в этом же сочинении использовал другие аргументы римского поэта для доказательства частичной телесности души и описывал в духе Лукреция процесс возникновения ошибочных мнений вследствие изменения зрительных образов по пути движения к глазу4. В сочинении Исидора Севильского «О природе вещей» имеется более двадцати совпадений с поэмой Лукреция5. Произведение Лукреция было неплохо известно в IX-XII вв., но начиная с XII века, на фоне общего отрицательного отношения к эпикуреизму, поэма «О природе вещей» перестает упоминаться вплоть до 1417 г., когда во время Констанцского собора Поджо обнаружил манускрипт с ее текстом. В 1473 г. поэма была впервые издана в Брешии Т.Феррандом, а затем в 1486 в Вероне П.Фриденбергом. В 1500 и 1515 гг. были осуществлены издания Альда. В середине века Неаполитанским поэтом Маруллом написаны комментарии к поэме Лукреция. Тем не менее, поэма была не слишком распространена в XV-XVI веках6. Так, в 1517г. во Флоренции было запрещено изучение поэмы Лукреция в школах ввиду содержащейся в ней идеи о смертности души. Значение Лукреция становится определяющим для развития философии лишь в XVII веке, когда только во Франции, например, вышло 9 латинских изданий и 3 полных французских перевода поэмы. Особо популярен Лукреций стал в

1 Сергиевский А. Отношение апологетов восточной церкви II века к языческой философии // Вера и разум. 1886. №12. С. 584-590; №14. С.85-87; №15. С. 115-116.

2 Lact. Div. instit., I, 16,3; 1,21,45; 11,3, 10-11. Ср.: Лукреций. О природе вещей, I, 931, II, 14; V, 5.

3 Tertull. De anim., 53; 43.

4 Ibid., 5; 17.

5 Зубов В.П. Развитие атомистических представлений до начала XIX века. М., 1965. С.65-66; Уколова В.И. Исидор Севильский и античная философия // Средние века. М., 1985. Вып. 48. С.35-36.

6 Fusil С.-А. La Renaissance de Lucrece au XVI siecle // Revue du seizieme siecle. Paris. 1928. №15. P.159-165.

XVIII веке у французских просветителей1. Ж.Мелье неоднократно цитировал его в «Завещании», доказывая материальность души2, многочисленные парафразы стихов поэмы имеются в «Системе природы» Гольбаха, С.Марешаль в 1781г. издал анонимно книгу «Французский Лукреций», а Лагранж осуществил перевод поэмы Лукреция. Возрастает и чисто исследовательский интерес к Лукрецию. Вольтер в 1756г. пишет «Диалоги между Лукрецием и Посидонием», в которых подвергает критике взгляды римского эпикурейца. В этот же период происходит обращение к творчеству Лукреция и в России: М.В.Ломоносов в труде «Первые основания металлургии или рудого дела» приводит отрывок из его поэмы. В XVIII веке в российских образованных кругах были известны идеи Лукреция. Так, в 1769 г. Д.С.Аничков в своей докторской диссертации «Рассуждение из натурального богословия о начале происшествия натурального богопочитания» излагал представления Лукреция и был обвинен в сочувствии им. Во время обсуждения данного исследования профессор И.Г.Рейхель назвал Лукреция «пролетарием между философами и свиньей из стада Эпикура» . Однако, несмотря на осуждение, Д.С.Аничков в 1782г. в работе «Примечания к логике и метафизике» снова упоминает Лукреция как «остроумнейшего философа эпикурейской школы»4. И все же, имеет смысл говорить о том, что в большинстве российских дореволюционных работ теория Лукреция подвергалась критике. Например, протоиерей профессор Н.Виноградов в речи «Взгляд Лукреция Кара на религию в его поэме «О природе вещей»», произнесенной в Казанской духовной академии в 1896г., отмечал, что в эпикурейской доктрине устраняется идея творения мира божеством, а боги становятся мертвым атрибутом материалистической доктрины: «В то

1 Fusil С.-А. Lucrece et les literateurs, pontes et artistes du XVIII siecle // Revue d'histoire de litterature de la France. 1930. №37. P.161-176.

2 Мелье Ж. Завещание. Т.З. М., 1954. С.282-283.

3 Шевырев С.П. История императорского Московского университета. М., 1855. С. 142.

4 Коган Ю.Я. Очерки по истории русской атеистической мысли XVIII века. М., 1962. С.272. время как большая часть философов пыталась очистить и возвысить религию, Эпикур и Лукреций почти совсем уничтожили ее»1.

Как и в случае с Цицероном, подлинный исследовательский интерес к Лукрецию и отдельным аспектам его творчества начинается в XX веке. Появляются работы Э.Сайкса, С.Хослетта, К.Бэйли, Дж.Мевалдта, Г.Хадзитс . Этот интерес был обусловлен осознанием того огромного значения, которое имел Лукреций для распространения эпикуреизма. С этого времени появилось множество исследований, посвященных различным аспектам мировоззрения и философии этого мыслителя - этике и социально-политическим идеям3, натурфилософии и теологии4, эстетике5.

Крайне важно отметить, что отечественные ученые внесли немалый вклад в изучение философии Лукреция. В этой связи следует указать на работы С.И.Вавилова6, Я.М.Боровского7, З.А.Покровской8. При этом следует подчеркнуть, что в работах Я.М.Боровского появляется тенденция рассмотреть Лукреция не только как самостоятельного поэта, но и как

1 Виноградов Н. Взгляд Лукреция Кара на религию в его поэме «О природе». Казань, 1896. С.53.

2 Sykes Е. Lucretius: Poet and Philosopher. Cambridge, 1936; Hoslett S. Lucretius, his genius and his moral philosophy. Kansas City, 1939; Bailey C. The Mind of Lucretius // American Journal of Philology. 1949. №41. P.278-291; Mewaldt J. Der Kampf des Dichters Lukrez gegen die Religion. Wien, 1935; Hadzits G. Lucretius and his Influence. Our Debth to Greece and Rome. London, 1935.

3 Merlan P. Lucretius: Primitivist or Progressivist? // Journal of the History of Ideas. 1950. P.364-368; Guillemin A. Le Pessimisme de Lucrece // Cahiers de Neuilly. 1941. №11. P. 15-29; Roberts L. Concordance of Lucretius. New York, London, 1977.

4 Keller A. Lucretius and the Idea of Progress // Classical Journal. 1951. №46. P. 155-158; Philippe J. Lucrece dans la theologie chretienne du III au XIII siecle // Revue de L'Histoire de Religions. 1895. №32. P.284-305; №33. P.19-38; Deutsch R. The ancient and Modern Atom // Classical Journal. 1945-1946. № 41. P.97-103; Howe H. The Religio of Lucretius // Classical Journal. 1957. №52. P.329-333; Wiebel A. God und Ratio. Untersuchungen zu Lukrez. Freiburg, 1950.

5 Ferrero L. Poetica nuova in Lucrezio. Firenze, 1949; Bailey C. Vergil and Lucretius // Proceedings of the Classical Association. 1931. P.55-63.

6 Вавилов С.И. Лукреций и современность // Известия Академии Наук СССР. T.III. №1. М., 1946. С.З-16; Вавилов С.И. Физика Лукреция//Лукреций. О природе вещей. Т. II. М., Л., 1947. С.9-39.

7 Боровский Я.М. Образ Эпикура у Лукреция // Лукреций. О природе вещей. Т. И. М., Л., 1947. С.181-197; Боровский Я.М. Поэтика доказательства у Лукреция // Лукреций. О природе вещей. Т. И. М., Л., 1947. С. 198-219; Боровский Я.М. Лукреций и Фукидид // Лукреций. О природе вещей. Т. II. М., Л., 1947. С.220-235; Боровский Я.М. О термине natura у Лукреция // Ученые записки ЛГУ. Серия филологических наук. Вып. 18. 1952. №2. С.223-238; Боровский Я.М. Вопросы общественного развития в поэме Лукреция // Древний мир. Сб. статей. М., 1962. С. 475-483.

8 Покровская З.А. Первоначальная пустота и Вселенная у Лукреция // Вестник древней истории. 1960. №4. С.83-101; Покровская З.А. Основные понятия этики у Лукреция и Эпикура // Вестник древней истории. 1966. №4. С.157-166; Покровская З.А. Философская терминология Лукреция и Эпикура// Acta antiqua Academiae Scientiarum Hungaricae. 1967. XV. С. 183-198; Покровская З.А.Обозначение света и цвета у Лукреция // Acta antiqua Academiae Scientiarum Hungaricae. 1973. XXL C. 205-214; Покровская З.А. Лукреций о поэтическом искусстве // Древнегреческая литературная критика. М., 1975. С.254-267 и др. достаточно самобытного философа. В статье «О термине natura у Лукреция» Я.М.Боровский путем сопоставления понятий natura и фтЗац приходит к выводу, что для Лукреция характерно представление о природе как гипостазированном единстве, наделенном творческими потенциями1, что было нехарактерно для самого Эпикура. Во второй половине XX века серьезным исследованием философии Лукреция занималась профессор Т.В.Васильева, которой принадлежит ряд интересных работ по данной Л проблематике . Важным результатом этих работ стал вывод о своеобразии идей Лукреция по отношению к философии Эпикура: «В настоящее время уже можно говорить о том, что вопрос о существенных расхождениях материализма Лукреция с материализмом Эпикура и о причинах такого о расхождения поставлен и требует своего разрешения» . Т.В.Васильевой удалось выявить ряд специфических черт учения Лукреция, в числе которых представление о природе как о творческом единстве, перенос акцента со структурной определенности вещей на их динамическое развитие во времени, более острое ощущение трагичности смерти и ряд других.

Вместе с тем, следует подчеркнуть, что исследование творчества Лукреция вряд ли можно считать оконченным. Так, например, до настоящего времени продолжается спор о том, какое место в доктрине Лукреция занимает представление о богах, насколько специфично содержащееся в его поэме понимание творческих возможностей природы и др.4 Далеко еще не утвердилась оценка своеобразия идей римского мыслителя по сравнению с изначальной эпикурейской доктриной, что

1 Боровский Я.М. О термине natura у Лукреция // Ученые записки ЛГУ. Серия филологических наук. Вып. 18. 1952. №2. С.235.

2 Васильева T.B. Концепция природы у Лукреция // Вопросы философии. 1969. №7. С.131-141; Васильева T.B. Философия и поэзия Лукреция как выражение единого мироощущения // Филологические науки. 1969. №4. С.21-31; Васильева T.B. О жанре поэмы Лукреция // Проблемы античной культуры. Сб. статей. Тбилиси, 1975. С.155-163; Васильева T.B. Лукреций и его гений // Комментарии к курсу истории античной философии. М., 2002. С. 271-299; Васильева T.B. Удвоено ли вступление к IV песни Лукреция? // Комментарии к курсу истории античной философии. М., 2002. С. 407-410 и др.

3 Васильева T.B. Концепция природы у Лукреция // Комментарии к курсу истории античной философии. М., 2002. С. 359.

Шахнович М.М. Сад Эпикура. СПб., 2002. С. 121-122. приводит к широкому использованию цитат из поэмы «О природе вещей» при изложении теории Эпикура. Учитывая необходимость кардинального пересмотра тезиса о том, что в Древнем Риме «эпикуреизм по-прежнему остался вне эклектической тенденции, оберегая чистоту и принципиальность материалистического учения»1, изучение теории Лукреция в контексте всего процесса трансформации философии на римской почве, выявление в ней антропологических идей и осмысление их в проблемном поле современности является актуальным и целесообразным, поскольку именно своеобразные представления о человеке придают специфическую окраску всей натурфилософской концепции этого философа и во многом определяют ее самобытность по отношению к исконному эпикуреизму.

Наверное, не будет преувеличением сказать, что наибольшей популярностью среди исследователей пользовалась личность и творчество одного из самых знаменитых римских стоиков - Луция Аннея Сенеки, что во многом было обусловлено тем уважительным отношением к нему, которое было свойственно христианским мыслителям. Если античных авторов (Тацита, Диона Кассия, Светония) Сенека интересовал более всего как политик, то христианская философская традиция рождает новое отношение к личности и наследию римского мыслителя: он интересен уже не как политик или литератор, а как философ, создавший этику, близкую по духу христианской морали. Параллели с учением Сенеки и прямое цитирование без указания источника можно найти у многих авторов. Первым же, кто непосредственно указал на римского философа, был

Г)

Тертуллиан, назвавший его «наш (noster) Сенека» . Так же называет его и о

Иероним . Наверное, с наибольшим уважением относился к Сенеке Лактанций, писавший: «Кто желает многое знать, должен иметь в руках книги Сенеки»4. Этот мыслитель находит идеи римского философа

1 Асмус В.Ф. Античная философия. М., 2001. С.368.

2 Tertull. Deanim.,20, 1.

3 Hieron. Advers. Iovinian., I, 1.

4 Lact. Div. instit., V, 10. соответствующими христианству1. Знакомство с произведениями римского философа демонстрирует Августин, приводя в трактате «О граде 2

Божьем» стоическую концепцию судьбы в изложении Сенеки . В этом же о трактате Августин упоминает переписку Апостола Павла и Сенеки . В средние века произведения Сенеки рекомендовались ко всеобщему изучению, существовала апокрифическая переписка философа с апостолом Павлом, из произведений античного мыслителя составлялись «excerpta»4. Однако, отношение к философу все же не было однозначным. Иероним, например, сомневается, включать ли Сенеку в список христианских святых: «Луций Анней Сенека из Кордубы, ученик стоика Сотиона и дядя поэта Лукана, жил очень умеренно; но я бы не включил его в список христианских святых, если бы не знал писем Павла к Сенеке и Сенеки к Павлу, известных многим. В них он, хотя и был учителем Нерона и одним из наиболее влиятельных людей своего времени, говорит, что хотел бы иметь то же положение среди людей, какое имел Павел среди христиан.»5 Августин считает, что Сенека не проявлял в своей жизни той свободы, которую он выразил в своих произведениях6. Более того, римский философ не писал того, во что действительно верил7. Безусловно, тема отношения христианских мыслителей к наследию и жизни Сенеки заслуживает отдельного серьезного исследования.

С эпохи средневековья начинается увлечение философией Сенеки и его трагедиями. Но это был, скорее интерес читателя и ценителя, нежели исследователя. Среди более поздних почитателей творчества римского философа и поэта молено назвать Петрарку, Кальвина, Монтеня. Существуют исследования, демонстрирующие влияние Сенеки на

1 Lact. Div. instit., VII, 14.

2 Августин. О граде божьем, V, 8.

3 Там же, VI, 10.

4 Их можно найти в издании Seneca Lucius A. Opera quae supersunt. Recog. F.Haase. Lipsiae: Teubner, 1862. V.III.

5 Hieron. De viris illustribus, XII.

6 Августин. О граде божьем, VI, 10.

7 Там же, VI, 11. английскую драму, в том числе и на Шекспира1. Многократно издавались как отдельные сочинения Сенеки, так и полные их собрания. Так, большой поклонник творчества Сенеки Эразм Роттердамский в 1515 г. издал собрание сочинений философа с собственным предисловием к нему. Он же рекомендовал произведения Сенеки для чтения юношеству вслед за

9 .

Библией и Плутархом . В 1588 и 1605 г.г. Жюст Липе опубликовал собрание сочинений римского философа, ставшее стандартным.

Истинный научный интерес и более полное знакомство с трудами Сенеки обнаруживается лишь в XVIII веке. Эпоха французского Просвещения дала по крайней мере два труда, имеющих некоторое отношение к римскому философу: «Анти-Сенеку» Ж.О.Ламетри и объемную работу Д.Дидро «Эссе о правлении Клавдия и Нерона и о жизни и сочинениях Сенеки». Причины интереса Ламетри и Дидро к творчеству Сенеки довольно основательны: Просвещение обращает свое пристальное внимание на этико-политические концепции. Ламетри более интересует этическая сторона творчества римлянина, Дидро - его политическая сущность. «Анти-Сенека» Ламетри имеет к Сенеке лишь косвенное отношение, представляя собой концепцию самого французского философа, резко противопоставившего свою теорию любому этическому ригоризму, в том числе и стоицизму, вследствие чего в данном произведении ведется критика не столько самого учения Сенеки, сколько устоявшегося представления о строгости и жесткости стоической этики. XVIII век во многом принял оценку Ламетри, а критики долгое время находились под влиянием его произведения, и, возможно, это было одной из причин, заставившей их крайне враждебно отнестись к работе Дидро, являющейся речью в защиту римского стоика. Интересно, что автор не скрывает своего желания защитить философа: «Через пятьдесят лет, когда меня уже не будет, отдадут справедливость Сенеке, если моя апология переживет

1 См. Costa С. The Tragedies // Seneca / Ed. by C.Costa. London; Boston, 1974; Cunliffe J. The Influence of Seneca on Elizabethan Tragedy. Hamden, 1965; Hunter G. Seneca and English Tragedy // Seneca / Ed. by C.Costa. London; Boston, 1974.

2 Erasm. Instit. principis christiani, II. меня»1. Работа Дидро являет собой сильную попытку примирить жизнь философа с его учением, снять с него любые обвинения в лицемерии. Понятно поэтому, что автор интересуется в первую очередь политической активностью философа и ее соотношением с постулатами его философских произведений. Монография Дидро представляет собой специальное произведение, имеющее своей задачей подробный анализ биографических сведений о римском философе и политическом деятеле (а эти два качества были в Сенеке неразрывны, по мнению Дидро) и краткий анализ ряда его произведений. «Эссе.» состоит из двух частей. В 127 главах первой из них дается подробная биография философа, включающая в себя анализ исторических источников (Тацита, Диона Кассия, Светония, Ювенала, Марциала, Плиния Старшего), уже существующие аргументы в защиту Сенеки, а также свои собственные доводы. 100 глав второй части исследования Дидро посвящает наследию Сенеки, останавливаясь на «Письмах» (40 первых глав), главных трактатах и эпиграммах. Интересен вывод автора о том, что не только в жизни, но и в учении Сенека не был последовательным стоиком: он, скорее всего, «снисходительный стоик, может быть, даже эклектик» . Работа Дидро во многом определила подход исследователей к «проблеме Сенеки»: хотя одни из них защищали философа, а другие осуждали его, главным оставался поиск принципа согласования его жизни и творчества.

Подобный подход принимает, например, Альфред Герке в «Исследовании Сенеки». Важным моментом этой работы является требование целостного рассмотрения личности римского философа и политического деятеля: «Он не принадлежал к замкнувшимся в себе философам, которые, удалившись от земных дел, посвятили свою жизнь исследованиям: он стоял в центре политической жизни и выбирал свои темы, не только сообразуясь с мимолетными настроениями, но главным образом руководствуясь своими личными или политическими

1 Diderot D. Essai sur les regnes de Claude et de Neron et sur la vie et les ecrits de Senfeque. Paris, 1875. Ill, I, 46.

2 Ibid., Ill, I, 13. интересами. только целостное рассмотрение этого политического писателя поможет понять его и как философа»1. Провозглашая системный подход и стараясь рассматривать Сенеку целостно, т.е. и как философа и как политика, Герке, однако, более склонен считать его «политическим писателем», а философские интересы - производными от политической активности . Это опять ведет к односторонности анализа. Однако, проведенное А.Герке исследование жизни и творчества как раз и интересно акцентом на политической сфере жизни Сенеки, а также на важности политической и государственной деятельности для всего римского стоицизма . Подход А.Герке к изучению творчества Сенеки нашел отражение в крайне важных работах О.Риббека4, Т.Бирта5, И.Хайкеля6. В них продолжается полемика по вопросу искренности Сенеки, пропагандировавшего стоическое учение, что имеет под собой основания: вопрос тесно связан с необходимостью выявления стоического и не-стоического элементов в наследии философа и его мировоззрении, с обоснованием эклектичности стоицизма Сенеки. Только после этого возможно будет говорить о том, воплощал ли он в жизнь стоицизм, как считал Бирт, поступал ли в соответствии уже со своей собственной политической теорией, как думал Хейкель, приспосабливался ли к обстоятельствам, как представлял Риббек. В любом случае, вопрос требует дальнейшего анализа и разработки.

Продолжением традиции общего анализа философии и жизни п

Сенеки являются работы Ф.Холланда «Сенека» , Л.Иоахимовича «Сенека»8, М.Гриффин «Сенека: философ в политике»9, В.Сёренсена

1 Gercke A. Seneca-Studien. Leipzig, 1895. S. 282.

2 Ibid. S. 281-283.

3 Ibid. S. 253.

4 RibbeckO. Geschichte derromischen Dichtung. Bd. 1-2. Stuttgart, 1894-1900.

5 Birt Th. Seneca. Preussisch Jahrbuch, 1911.

6 Heikel I. Senecas Charakter und politische Thatigkeit aus seinen Schriften beleuchten // Acta scientiarum Fennicae. № 16.

7 Holland F. Seneca. Freeport, 1969.

8 Joachimowicz L. Seneca. Warszawa, 1977.

9 Griffin M. Seneca: Pholosopher in Politic. Leipzig, 1976.

Сенека: гуманист при дворе Нерона»1, К.Абеля «Lex Vitae Сенеки»2.

В отечественной литературе конца XIX - начала XX вв. преобладают краткие литературно-биографические этюды о Сенеке. Таковы статья о Сенеке в третьем томе работы Ф.Зелинского «Из жизни идей», небольшой очерк П.Краснова «Анней Сенека. Его жизнь и философская деятельность. Биографический очерк», исследование В.Фаминского «Религиозно-нравственные воззрения Сенеки», работа В.Модестова «Письма Сенеки к о

Луцилию» и ряд других. В них анализ строится чаще всего на «Нравственных письмах к Луцилию» или на вторичной литературе. Большое влияние на русских исследователей оказал Дидро. Так, например, П.Краснов называет работу французского просветителя «до сих пор лучшей монографией о Сенеке»4. Понятно, поэтому, что темы и тон работ часто перекликаются с «Эссе.», а римский философ представляется прежде всего моралистом. Яркий пример такого подхода - книга П.Краснова, в которой явственно слышны интонации Дидро5. Подобно Дидро, русский автор стремится оправдать Сенеку, доказывая нам правильность его поступков6. Пожалуй, единственную более трезвую оценку деятельности Сенеки найдем в разделе «Агриппина» из работы П.Кудрявцева «Римские женщины», где философ называется «мастером п косвенного образа действий, осторожно избегавшим прямых путей» .

Новой попыткой отечественных ученых вернуться к проблеме Сенеки является диссертация П.Шендяпина «Сенека-философ и его трактат "О милосердии"». Автор дает подробный анализ имеющейся к его времени литературы, в том числе, упоминавшейся монографии Дидро и

1 Sorensen V. Seneca: The Humanist at the Court of Nero. Edinbourgh, 1984.

2 Abel K. Senecas lex vitae. Marburg, 1987.

3 Зелинский Ф.Ф. Из жизни идей. В 3 тт. T.3. СПб., 1910; Краснов П. Л. Анней Сенека. Его жизнь и философская деятельность. Биографический очерк. СПб., 1895; Фаминский В. Религиозно-нравственные воззрения Л.Аннея Сенеки (философа) и отношение их к христианству. Киев, 1906; Модестов В.И. Письма Сенеки к Луцилию // Известия Киевского университета. 1871. Декабрь.

4 Краснов П.Л. Анней Сенека. Его жизнь и философская деятельность. Биографический очерк. СПб., 1895. С.76.

5 Там же. С.76.

6 Там же. С. 54.

7 Кудрявцев П.Н. Римские женщины. М., 1913. С. 11. некоторых немецких исследований. Вывод один - «проблема Сенеки» еще не решена. Следуя за О.Риббеком, П.Шендяпин видит главной стороной деятельности философа его политическую активность1. Хотя можно оспаривать цель автора «объяснять не политическое поведение Сенеки, исходя из его сочинений, но его сочинения, исходя из его политической деятельности»2, стоит обратить пристальное внимание на подробное рассмотрение им политической теории Стой. Шендяпин указывает на необходимость правильного понимания стоического учения и сочетания его со спецификой времени, социальной среды и политической ситуации: «Для характеристики Сенеки неправильная трактовка учения Стой имела то значение, что из нее вытекало иллюзорное представление о нем как об отвлеченном моралисте и космополите, проникнутом высокими общечеловеческими идеалами, и это мешало видеть в нем подлинного "vir Romanus" со всеми его качествами, обусловленными его временем, его социальной средой и положением»3.

Анализ литературы о Сенеке будет неполным, если не назвать исследований, затрагивающих лишь отдельные аспекты его философии. Так, большим интересом среди ученых пользуется проблема соотношения этики римского философа и христианской религии. К ним следует отнести существующие в русском переводе работы Г.Буасье «Римская религия от времен Августа до Антонинов» и Б.Марта «Философы и поэты-моралисты во времена римской империи»4, в которых содержатся главы о Сенеке. Для указанных авторов отличительной чертой является не только акцент на сходстве этики римского философа и христианства, но и осознание разницы между ними. Например, Марта находит у философа «римскую жестокость, тщеславие и презрение к толпе, - черты, чуждые духу кротости и смирения»5. Вместе с тем, авторы отмечают, что это не было

1 Шендяпин П.М. Сенека-философ и его трактат "О милосердии". Дисс. . д-ра филол. наук. М., 1947. С.89-90.

2 Там же. С.29.

3 Там же. С.47.

4 Буасье Г. Римская религия от времен Августа до Антонинов. М., 1878; Марта Б. Философы и поэты-моралисты во времена Римской империи. М., 1879.

5 Марта Б. Философы и поэты-моралисты во времена Римской империи. М., 1879. С. 87. виной, недостатком или ошибкой Сенеки, а лишь результатом влияния своего времени1. Хорошо известна имеющая отношение к данной теме работа Б.Бауэра «Христос и Цезари», где дается высокая оценка религиозно-этическим принципам Сенеки, которые, по мнению автора, стали основой формирующейся христианской религии . Однако, прямое заимствование первыми христианами идей Сенеки вряд ли было возможно, и, следовательно, вышеприведенные выводы Б.Бауэра недостаточно обоснованы. Общеизвестна и полемика Энгельса с Бауэром в статье «Бруно Бауэр и первоначальное христианство», где дается очень резкая оценка всей философии римской империи: «Философы были или просто зарабатывающими на жизнь школьными учителями, или же шутами на жалованьи у богатых кутил. Образцом того, что из них получалось, когда дела их шли хорошо, может служить господин Сенека. Этот стоик, проповедовавший добродетель и воздержание, был первым интриганом при дворе Нерона, причем дело не обходилось без пресмыкательства. и проповедуя бедность евангельского Лазаря, сам-то о был в действительности богачом из этой же притчи» . Энгельс закрепил за Сенекой и звание «дяди христианства». К этой же традиции выявления соотношения этики Сенеки и христианства можно отнести статьи о Сенеке в работах Ф.Зелинского «Из жизни идей» и «Религия эллинизма»4. Из более современных работ по данной теме можно назвать две диссертации - Л.Волковой «Роль Сенеки в формировании раннехристианской идеологии и критический анализ его мировоззрения» и В.Уколовой «Роль античного наследия в формировании культуры раннего Средневековья в Западной Европе»5. И хотя не со всеми утверждениями авторов данных работ можно согласиться, как, например, с мыслью о том, что

1 Марта Б. Философы и поэты-моралисты во времена Римской империи. М., 1879. С.89.

2 Bauer В. Christus und Casaren. Berlin, 1877. S. 63.

3 Энгельс Ф. Бруно Бауэр и первоначальное христианство // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. T.19. М., 1961. С.311.

4 Зелинский Ф. Из жизни идей. T.3. СПб., 1910; Зелинский Ф. Религия эллинизма. М., 1922.

5 Волкова Л. Роль Сенеки в формировании раннехристианской идеологии и критический анализ его мировоззрения. Дисс. канд. философ, наук. Ташкент, 1988; Уколова В. Роль античного наследия в формировании культуры раннего средневековья в Западной Европе. Дисс. канд. ист. наук. М., 1987. представители богатейших слоев населения, используя произведения римского рабовладельца Сенеки, близкого им по духу, выразили в Евангелиях и Посланиях свою идеологию»1, в этих диссертациях прослежены многие возможные пути влияния философии Сенеки на последующую христианскую литературу.

Интерес к отдельным произведениям и отдельным темам творчества римского философа становится характерной чертой работ последних десятилетий. Примером тому являются исследования К.Абеля, Т.Адама, В.Брогуна, А.Гил, П.Майнеля2.

Вместе с тем, даже при многочисленности литературы о Сенеке следует помнить, что далеко не многие из названных источников имеют своим предметом философское творчество этого мыслителя, гораздо более занимаясь рассмотрением его жизненного пути и политической карьеры. И если еще можно обнаружить исследования, направленные на выявление специфики Сенеки как представителя Поздней Стой, то предметом рассмотрения, как правило, становится этический раздел его учения, да и то рассмотренный с точки зрения развития стоической доктрины, вне общего контекста философии в Древнем Риме. Антропологическая же составляющая творчества Сенеки анализу так и не была подвергнута. Все это обусловлено тем фактором, что латиноязычная философия Древнего Рима как достаточно целостный феномен вообще не становилась предметом специального исследования, а ее представители рассматривались преимущественно как продолжатели теорий соответствующих раннеэллинистических школ с определенным «налетом» римской специфики. Как следствие, и антропологическая проблематика римских авторов так и осталась неизученной, несмотря на ее существенное значение для анализа формирования многих важнейших антропологических идей.

1 Волкова Л. Роль Сенеки в формировании раннехристианской идеологии и критический анализ его мировоззрения. Дисс. канд. философ, наук. Ташкент, 1988. С.12.

2 Abel К. Bauformen in Senecas Dialogen.Heilderberg, 1967; Adam Т. Climentia principis. Stuttgart, 1970; Brogun V. Die ausseromische Geschichte in den Werken Senecas. Koln, 1968; Gil A. Die Chorlieder in Senecas Tragodien. Koln, 1979; Meinel P. Seneca liber seine Verbannung. Bonn, 1972.

В связи с этим, предметом исследования настоящей диссертационной работы будет являться проблема человека в латиноязычной философии Древнего Рима. При этом объектом исследования станут учения наиболее крупных древнеримских философов, писавших на латинском языке - Цицерона, Лукреция, Сенеки, рассмотренные с точки зрения их включенности в общий процесс развития европейской антропологической мысли. Определение такого объекта исследования не случайно. Прежде всего, выбранные философы были сторонниками и наиболее крупными римскими представителями трех самых распространенных в Древнем Риме школ - академической, эпикурейской, стоической, а также в ряде случаев комбинировали идеи этих доктрин в своих произведениях, что позволяет не только установить общие пути трансформации этих теорий, но и путем сопоставления представлений философов выявить своеобразие и общие закономерности развития философии на древнеримской почве, и в первую очередь - общие особенности понимания и трактовки человека. Кроме того, учитывая, что Цицерон был первым крупным философом в Древнем Риме, заложившим основы и во многом определившим своеобразие древнеримской философии, а Сенека - последним крупным стоическим автором, писавшем на латинском языке, сопоставление их антропологических идей позволяет выявить динамику трансформации римской философской антропологической проблематики в целом, помогающую понять дальнейшие пути развития антропологических идей в европейской философии.

Целью предпринятой работы является анализ проблемы человека в латиноязычной философии Древнего Рима, рассмотренной как целостный феномен, выявление своеобразия и роли антропологической проблематики в древнеримском философском наследии, а также значения антропологических идей римских мыслителей в процессе становления и развития современной антропологии. В соответствии с поставленной целью работы, представляется необходимым в ходе исследования решить следующие задачи:

S Рассмотрение латиноязычной философии Древнего Рима в качестве целостного феномена, обладающего определенной спецификой по отношению к древнегреческой и раннеэллинистической философии.

S Анализ смещения смыслового центра философских исследований в Древнем Риме по сравнению с древнегреческими и раннеэллинистическими школами, установление причин повышенного внимания римских мыслителей к проблеме человека и постепенной утраты интереса к физическим и логическим вопросам.

S Определение основных черт древнеримского мировоззрения, оказавших влияние на усиление интереса к проблеме человека в философии Древнего Рима, на особенности и пути трансформации антропологических представлений римских философов, на формирование и утверждение идеи антропоцентризма в европейской философской традиции.

S Выявление роли и значения антропологической проблематики в философии Древнего Рима, определение ее особенностей, путей развития и рецепции последующей антропологической мыслью Европы.

S Рассмотрение учения Марка Туллия Цицерона и выявление в нем антропологической проблематики. Выяснение специфики важнейших антропологических идей этого философа, а также их роли в развитии гуманистических тенденций в европейской философии.

S Анализ антропологических представлений Тита Лукреция Кара и определение их своеобразия по сравнению с системой идей Эпикура. Установление значения проблемы человека в натурфилософской теории Лукреция и места его взглядов в процессе усиления тенденции к трагическому восприятию человеческого бытия в европейской философской мысли.

S Рассмотрение учения Луция Аннея Сенеки, выявление в нем антропологической проблематики и определение ее специфики в сравнении с теориями Ранней и Средней Стой. Анализ значения представлений Сенеки для утверждения в философии Европы идей антропоцентризма и гуманизма. S Сравнительный анализ антропологических идей Цицерона, Лукреция, Сенеки, выявление в них общих черт, которые характеризуют антропологическую проблематику Древнего Рима в целом, независимо от особенностей трансформации отдельных философских школ, а также определение общих тенденций ее развития, нашедших дальнейшее продолжение в истории европейской философии.

Методологическую основу диссертации образует ряд методов. Прежде всего, исторический метод обеспечивает воссоздание целостного контекста развития философии в Древнем Риме на протяжении нескольких веков, рассмотрение философских учений, и более узко -антропологической проблематики, в их историческом развитии, а также анализ присущих римским философам представлений о человеке в свете опыта современности. Немалый опыт, накопленный философской антропологией в процессе своего генезиса и развития, позволяет сегодня увидеть в учениях древности те идеи, настоящее значение которых раскрывается во всей полноте только сегодня. Исторический метод обеспечивает актуализацию наследия прошлого в современной мысли, его участие в ней во всей своей самобытности. При сопоставлении антропологических идей различных римских философов с целью выявления их специфических и общих черт, в ходе определения степени своеобразия представлений о человеке того или иного автора применяется метод сравнительного анализа. Кроме того, широко используется в работе метод структурного анализа, обеспечивающий системное рассмотрение отдельных доктрин и их составных частей с целью последующего построения целостной картины развития антропологической проблематики в Древнем Риме. В процессе реконструкции представлений о человеке крупнейших древнеримских мыслителей, определения смысловых акцентов в отдельных антропологических идеях и их зависимости от экономических, социально-политических, культурных условий, складывающихся в Древнем Риме, применяется герменевтический метод. В целом, большая часть диссертационного исследования выполнена на историко-философском материале, однако целью работы является не простое воспроизведение взглядов отдельных философов, а позитивное решение крайне актуальной проблемы - анализа антропологической проблематики, определения ее своеобразия и роли в философии Древнего Рима, а также значения идей древнеримских мыслителей в процессе становления и формирования современной философской антропологии, что и призвано обеспечить применение указанных философских методов.

Основная гипотеза исследования. В философии Древнего Рима происходит акцентирование антропологической проблематики и выдвижение проблем, связанных с человеком, в фокус философского поиска, что в существенной мере оказало влияние на утверждение идей антропоцентризма и гуманизма в европейской философии, а также способствовало формированию и развитию ряда важных идей современной философской антропологии.

На защиту выносятся следующие основные положения: ■S Проблема человека играла в философии Древнего Рима гораздо более важную роль, чем в древнегреческих и раннеэллинистических теориях. Представления о человеке становятся у римских мыслителей тем базисом, на основе которого выстраивается и философия природы, и гносеология, и логика, и этика. Центральное место проблемы человека в философских исследованиях древнеримских авторов во многом определяет своеобразные черты их учений и антропологическую насыщенность многих онтологических, гносеологических, этических, социально-политических категорий и понятий. S Свойственные древнеримскому мировоззрению практицизм и представления о пользе, эклектизм, стремление к согласованию общественных и индивидуальных жизненных ценностей, понимание смысла человеческого бытия на фоне серьезных социальных потрясений определили самобытность учений древнеримских мыслителей, включая повышенный интерес к проблеме человека и ее ведущее место в философском творчестве. Способствуя выдвижению проблемы человека в фокус философского поиска, оказывая влияние на усиление интереса к антропологической проблематике и развитию представлений о философии как практически значимой сфере знания, древнеримское мировоззрение являлось существенным фактором в утверждении идеи антропоцентризма в европейской философии.

S Марк Туллий Цицерон, являвшийся популяризатором идей эллинистических философских школ в Древнем Риме, был также автором учения, характеризующегося сильной практической направленностью и основанного на объединении идей академической, перипатетической, стоической школ. Исходя из тезиса о философии как практической науке, он фокусирует внимание на антропологической и этико-социальной проблематике, по существу подчиняя им такие разделы философского знания, как физика и логика.

S В созданной Цицероном концепции натурфилософского монизма, обладающей очень сильным антропологическим потенциалом, человек рассматривается как неотъемлемая часть мирового целого, включенная в цепь естественных причин. Однако, критикуя стоическую теорию необходимости, Цицерон огромное внимание уделяет обоснованию свободы человеческой воли, приобретающей в его учении значение существенного фактора мирового развития.

S В полемике с эпикурейской и стоической школой Цицерон отстаивает идею многомерности природы человека, доказывая недопустимость абсолютизации или разрыва биологических, социальных, духовных факторов при попытке понять его сущность, определить смысл и благо человеческого существования. Рассматривая человека как единство души и тела, в котором главенствующую роль играет душа, Цицерон, склоняется к идее о ее бессмертии и вечности.

S Цицерон вводит в философский оборот понятие «гуманность», заключающее в себе сущностные характеристики человека, раскрывающиеся в межличностных отношениях. Это понятие выступает одним из основных в антропологической и этико-социальной проблематике Цицерона, придавая специфически римскую окраску многим идеям этого мыслителя. В нем кристаллизуются представления Цицерона о стремлении к общественному взаимодействию как естественном свойстве человека, важнейшими обязанностями которого являются обязанности перед государством и обществом.

•S Рассматривая философию как практически ориентированное знание, призванное служить человеку, фокусируя внимание на антропологических проблемах, говоря о гуманности и свободе воли, Цицерон предстаёт мыслителем, в значительной степени способствовавшим развитию идей антропоцентризма и гуманизма в европейской философии.

•S Вопреки распространенному взгляду на Лукреция лишь как на популяризатора эпикурейской доктрины, анализ изложенной им в поэме «О природе вещей» теории позволяет выявить существенную специфику присущих ему антропологических идей по сравнению с изначальным эпикуреизмом. Так, в натурфилософской концепции Лукреция природа выступает лишь в ее соотнесенности с человеком, в силу чего даже сугубо физические вопросы (как, например, спонтанное отклонение атомов, порождающие способности природы и др.) получают антропологическую и психологическую трактовку. Осознавая, что реализация естественных законов часто имеет своим следствием природные явления, несущие разрушения и смерть, древнеримский мыслитель выражает острое ощущение трагичности человеческого существования, совершая тем самым отход от достаточно оптимистичной картины мира Эпикура.

•S Подчеркивая социальную природу души, включающей в себя комплекс приобретаемых человеком жизненных впечатлений, Лукреций осуществляет подход к идее человеческой личностной уникальности и пониманию динамики формирования души от детства к зрелости, что влечет за собой более трагичное понимание им проблемы смерти и сильный гуманистический пафос поэмы «О природе вещей», имеющей целью избавление человечества от страха перед ней.

S В выдвинутой Лукрецием теории человеческого прогресса проявляется его трагическая убежденность в катастрофизме и деградации природы, в конфликте между духовностью и продуктами познавательной и производительной деятельности человека, в неспособности людей согласовать постоянный рост знаний и нравственные ценности.

S Подчеркивая трагизм человеческого существования, развивая представления о многомерности человека, ставя вопрос о его психической индивидуальности и динамике развития души, что было не свойственно для философии Эпикура, учение Лукреция имеет важное значение для развития европейской антропологической мысли.

•S Сенека как наиболее крупный представитель Поздней (Римской) Стой проводит являющийся фундаментом стоической доктрины принцип всеобщего единства и взаимосвязи, рассматривая человека как проявление природы-субстанции, подчиненное всеобщему мировому порядку, а его душу, обеспечивающую целостность организма - как наиболее тонкую часть космической пневмы. В силу этого человек, в понимании Сенеки являющийся живым существом и частью природы, обладает склонностями и побуждениями, свойственными всем животным - чувством самосохранения, приспособлением, стремлением избежать страдания. Однако сущностным свойством человека является разумная душа и способность осознавать себя самого как разумного, обеспечивающая возможность сознательного выбора поступков, свободу воли, нравственное совершенствование.

•f Сенека значительно сближает стоические представления о душе с академическими идеями. Для него характерны собственно стоические постулаты о единстве психической активности человека, о человеческой душе как частице мировой души, но при этом, соединяя стоические тезисы с академическими, он рассматривает душу как бессмертную и вечную, в духе платонизма говорит о руководящей роли разума по отношению к эмоциональным реакциям. Эти идеи Сенеки оказали существенное влияние на формирование христианских антропологических представлений.

S Так же, как и Лукреций, Сенека одной из важнейших задач философии видит избавление человечества от страха смерти, применяя стоически-платоновскую и эпикурейскую аргументацию при доказательстве ее неизбежности. При этом Сенека заостряет внимание на проблеме самоубийства, рассматривая его как неотъемлемое право и максимально подчеркивая проявляющийся в нем момент внутренней свободы человека в отношении к судьбе и обстоятельствам.

S Хотя для Сенеки характерно более сильное осознание слабости человека перед лицом природной необходимости и ощущение трагизма его существования, чем для представителей Ранней и Средней Стой, он всячески акцентирует идею свободной воли и возможность мудрого сохранять добродетель в любых условиях.

S Подчеркивая многомерность человеческой природы, обосновывая свободу и равенство людей, рассматривая человека как существо разумное и способное к нравственному совершенствованию, доказывая бессмертие души и ставя своей задачей избавление человечества от страха смерти, Сенека в значительной степени способствует утверждению идей антропоцентризма и гуманизма в философии Европы.

S Цицерон, Лукреций и Сенека принадлежали к разным философским школам, но в их антропологических представлениях возможно обнаружить общие черты, в числе которых осознание важности проблемы человека для философского исследования, понимание человека как частицы мирового природного целого, наличие идеи о многомерности человеческой природы, повышенный интерес к проблемам смерти и бессмертия, обоснование свободы воли и статуса человека как разумного существа, ощущение трагизма человеческого существования и гуманистическая направленность философского творчества.

•S Древнеримские мыслители, акцентируя внимание на проблемах человека, способствовали усилению роли антропологической проблематики в европейской философии, формированию, утверждению и развитию целого ряда идей, составляющих основу современной философской антропологии.

Научная новизна исследования заключается в получении следующих результатов:

•S Латиноязычная философия Древнего Рима рассмотрена как относительно целостный феномен, обладающий определенной спецификой в сравнении с философией Древней Греции, характеризующийся сильной практической направленностью и связанным с ней акцентированием проблемы человека.

S Определено центральное место проблемы человека в латиноязычной философии Древнего Рима, а также причины повышения интереса мыслителей к антропологическим темам в ущерб онтологическим, гносеологическим и логическим вопросам.

•S Установлена роль антропологических представлений древнеримских мыслителей - Цицерона, Лукреция, Сенеки - в процессе утверждения идей гуманизма и антропоцентризма в европейской философии.

•S Осуществлен комплексный и системный анализ антропологических взглядов Цицерона, позволяющий выявить их особенности и значение для дальнейшего развития антропологической мысли Европы. Цицерон последовательно рассмотрен как философ, внесший существенный вклад в нарастание гуманистических тенденций, в обоснование свободы тттщи я человека и многомерности человеческой природы. roe^HA-CTRR^ i I/ti/iuOT^"!"'А

S Подвергнуты всестороннему исследованию антропологические''идеи Лукреция, установлена их специфика в сравнении с учением Эпикура. Лукреций показан не только как натурфилософ, но, в первую очередь, как мыслитель, поставивший в центр созданной им картины мира человека, осознавший весь катастрофизм природы, глубоко переживавший конечность индивида и трагизм его бытия, увидевший противоречивость научно-технического прогресса, не подкрепленного прогрессом гуманизма. Проанализирована специфика и место проблемы человека в учении Сенеки, выявлена сущность проведенной им трансформации стоической философии от оптимизма и ригоризма к осознанию слабости человека и глубокой трагичности его существования. Опровергнут поверхностный взгляд на этого древнеримского философа только как на моралиста-популяризатора стоической доктрины и определено влияние его идей на развитие антропологической мысли Европы, в том числе и на средневековые христианские представления о человеке.

S Проведен сравнительный анализ антропологических идей Цицерона, Лукреция, Сенеки и установлены их общие черты, характеризующие антропологическую проблематику Древнего Рима в целом, независимо от теоретических особенностей отдельных философских школ, к которым причисляли себя мыслители, а также определены общие тенденции ее развития, получившие дальнейшее продолжение в последующей истории европейской философии.

S Выявлена взаимосвязь антропологических идей древнеримских философов с актуальными проблемами современной философской антропологии.

Практическая значимость исследования. Содержащийся в диссертационной работе анализ проблемы человека в латиноязычной философии Древнего Рима способствует не только выявлению причин нарастания интереса к антропологическим вопросам в современной философии, но и практической разработке хорошо продуманной, целенаправленной стратегии формирования подлинного гуманизма. Это обусловлено тем, что древнеримская философия, фокусирующая проблемы человека и делающая их центром предмета исследования, практически ориентированная и призванная служить счастью людей, оказывается удивительно близкой по духу современным тенденциям к коренному изменению вектора общественного развития от экстенсивно-центробежной цивилизации к интенсивно ориентированной, центростремительной культуре, устремляющейся к совершенствованию и одухотворению личности, гуманизации и гармонизации межличностных отношений. Вследствие этого, выводы, полученные в результате анализа важнейших антропологических представлений философов Древнего Рима, могут иметь прямое прикладное значение при выработке государственной политики и реализации тактических задач в сфере культуры, образования и воспитания.

Проведенное рассмотрение учений древнеримских мыслителей показывает, что свойственные им идеи о свободе и ответственности, о социальности человеческой природы и общественных обязанностях людей оказываются тесно взаимосвязанными с современными теориями гражданского общества и правового государства, одной из важнейших основ которых является тезис о необходимости ограничения личной свободы для общего блага. Сегодня, на фоне многочисленных призывов построить в России гражданское общество и правовое государство, часто приходится сталкиваться с очень опасным «перекосом» как в научной литературе, так и в политике - предпочтением, отдаваемым личному перед общественным, правам - перед обязанностями. Нередко можно встретить также утверждения о «приоритете прав человека перед правами любой общности»1. Однако для современного понимания гражданского общества недостаточно лишь простого противопоставления его государству как области реализации публичных интересов, поскольку ни соблюдение прав и свобод человека, ни защита частной собственности, ни демократия не обеспечены до тех пор, пока они не подкреплены социальным благополучием и стремлением к общественной справедливости. Без этого «приоритет прав личности» приведет едва ли не к возврату архаичных форм общественной консолидации, а идея правового государства превратится всего лишь в утопический лозунг. В связи с этим, латиноязычная философия Древнего Рима, в которой вопрос о согласовании личного и общественно-государственного всегда оставался предельно актуальным, может использоваться в разработке стратегической линии государственного строительства и формирования общественного сознания современных россиян.

Результаты диссертационного исследования могут также служить основой для обеспечения концептуальной целостности курсов по философии, философской антропологии и истории философии в вузах и других учебных заведениях, поскольку делают возможным рассмотреть развитие европейской философии, в том числе и антропологической мысли Европы, в качестве единого процесса от античности до современности.

Апробация работы. Различные аспекты диссертационного исследования нашли отражение в двух монографиях, научных статьях, выступлениях на Третьем Российском Философском Конгрессе (16-20 сентября 2002г.) и научно-практических конференциях. Результаты выполненного анализа проблемы человека в латиноязычной философии Древнего Рима использовались в преподавании учебных курсов «Философия», «История мировой культуры» и «Эстетика», прочитанных

1 Ржевский В.А., Киселева А.В. Субъекты Российской Федерации: типология и конституционные основы организации // Государство и право. 1994. №10. С.42.; Диденко Н.Г., Селиванов B.H. Право и свобода // Правоведение. 2001. №3. С.4.; Аринин A.H. Государство для человека: новая стратегия развития для России // Общественные науки и современность. 2000. №6. С.48 и др. студентам и аспирантам естественно-гуманитарного факультета Таганрогского государственного радиотехнического университета (1998 -2005 гг.).

Структура диссертации определяется логикой последовательного решения основных задач исследования и состоит из введения, пяти глав, основные три из которых имеют в своем составе по две части и структурно подразделены на параграфы, заключения и библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Проблема человека в латиноязычной философии Древнего Рима"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенный анализ основных антропологических идей крупнейших древнеримских мыслителей - Цицерона, Лукреция, Сенеки -позволяет с достаточной долей уверенности говорить о наличии определенной специфики и оригинальности в их учениях. Они принадлежали разным философским школам, но их объединяло главное — они были римлянами. Древнеримское мировоззрение с его практицизмом, стремлением к согласованию индивидуальных и общественных ценностей, с сильно выраженным чувством гражданской ответственности оказало воздействие на те греческие идеи, которые нашли благодатную почву в Древнем Риме и прочно здесь прижились, но уже в несколько трансформированном и модифицированном виде, а также обеспечило генезис целого ряда интересных новаций, имевших существенное значение в процессе развития антропологической мысли Европы.

Несмотря на сознательно подчеркиваемую большинством древнеримских мыслителей преемственность по отношению к философскому наследию Древней Греции, они не были подражателями, стремясь к созданию практически ориентированной философии, которая могла бы отвечать потребностям и задачам разумного устройства жизни людей, избавлять человечество от угнетающих душу страхов, способствовать развитию человеческой природы и реализации свободной воли. Такая философия закономерно должна была поставить в центр предмета исследования человека и сущностные вопросы его бытия, помещая тем самым антропологическую проблематику в фокус философского поиска. Для древнеримской философии свойственна черта, которую условно можно назвать «антропологизмом»: антропологические идеи наполняют все разделы учений наиболее видных философов, придавая натурфилософским, логическим, социально-политическим вопросам подлинно человеческое звучание, приближая философское знание к человеку и делая его более близким, понятным, практически значимым. Эта особенность древнеримской философии, ее своеобразный гуманистический дух, без сомнения, является одним из факторов, оказавших существенное влияние на утверждение идей антропоцентризма и гуманизма в европейской философии.

Рассмотрение человека как центра философского исследования, а самой философии - как призванной служить человеку науки, определило важную роль в творчестве Цицерона, Лукреция, Сенеки антропологических вопросов (о многомерности человеческой природы, о соотношении телесного, духовного, социального, о смерти и бессмертии, о свободе воли, предназначении человека и его ответственности перед другими людьми), которые приобретают у них гораздо большую значимость, нежели это было в древнегреческой философии с ее культом созерцательной деятельности и восхищенным отношением к природе или даже в ранне-эллинистических учениях, еще стремившихся к построению совершенных онтологических систем. В связи с этим, анализ антропологических идей и определение их места в теориях древнеримских мыслителей не только способствуют пониманию своеобразия философии Древнего Рима, но и помогают лучше понять историю европейской философии, длительный путь развития которой привел к выделению антропологии в относительно самостоятельный раздел философского знания. Одной из наиболее ценных заслуг древнеримской философии является возведение в ранг принципа построения теории тезиса о необходимости глубокого познания человеческой природы, которое должно составить основу нравственного совершенствования и продвижения к добродетели и счастью.

Одним из первых этот принцип воплотил в своем учении Цицерон, последовательно рассматривавший философию как практическую науку, призванную помочь человеку обрести счастье. В системе антропологических представлений этого древнеримского мыслителя человек выступает как неотъемлемая часть мирового целого, как существо, обладающее многомерной природой, при объяснении которой следует учитывать биологические, духовные, социальные факторы. Особым гуманистическим пафосом наполнены идеи Цицерона о свободе воли и социальности человека, лежащих в основе общественного взаимодействия, в рамках которого реализуется подлинно человеческая сущность людей. К несомненным заслугам Цицерона следует отнести введение в философский оборот понятия «гуманность», которому нет аналогов в древнегреческом языке и которое прочно вошло в терминологический словарь европейской антропологии, этики и социальной философии. Свойственные Цицерону акцентирование внимания на антропологических проблемах, обоснование свободной воли, которая одна только и может являться основанием для добродетели и нравственности, представления о многомерности человеческой природы и гуманности как кристаллизации ее лучших свойств позволяют считать его мыслителем, способствовавшим утверждению идей антропоцентризма и гуманизма в европейской антропологической мысли.

Отмеченное в качестве особенности древнеримской философии перемещение центра философского поиска на антропологические проблемы нашло свое выражение и в учении эпикурейца Лукреция, для которого природа интересна лишь в ее взаимосвязи с человеком. Этот мыслитель, понимающий природу далеко не столь восхищенно, как это было свойственно Эпикуру, глубоко прочувствовал трагичность существования людей, подчиненных естественным законам и стоящих перед опасностью быть раздавленными гигантским природным механизмом. Сильным трагическим чувством наполнены представления Лукреция о смерти, которые лишены оптимизма, отличающего изначальную эпикурейскую доктрину, поскольку, в его представлении, душа имеет социальную природу, включая в себя совокупность приобретаемых человеком жизненных впечатлений и опыта, что определяет ее индивидуальность, уникальность. Эти идеи древнеримского эпикурейца можно считать одним из первых в европейской философии прорывом к осознанию личностной психической уникальности человека. С еще большей яркостью трагическое чувство Лукреция воплотилось в теории человеческого прогресса, где он сумел выразить предельно актуальную в настоящее время убежденность в конфликте между нравственностью, духовностью и познавательной, производственной деятельностью человека. Эта идея будет впоследствии многократно повторена крупнейшими мыслителями Европы. Анализ антропологической проблематики Лукреция и той новизны, которую он привнес в эпикурейское учение, подчеркивая трагизм человеческого бытия, развивая представления о социальности человеческой души, осуществляя подход к идее личностной психической уникальности людей, позволяет сделать заключение о важности их учета в процессе воссоздания последовательной истории европейской философской антропологии.

Наиболее самостоятельным из рассмотренных в диссертационной работе древнеримских философов является Сенека, который хотя и провозглашал постоянно свою приверженность стоическому учению, но при этом, будучи римлянином и исходя из практической направленности философского знания, существенно изменил школьную теорию, и та специфика, которую он привнес в нее, позволяет считать данную трансформацию стоической доктрины особым этапом в истории развития Стой - Поздней (или Римской) Стоей. Поскольку для Сенеки также было свойственно повышенное внимание к проблемам человека, модификации подверглись, в первую очередь, антропологические идеи. Осуществляя вслед за представителями Средней Стой и Цицероном хорошо заметное смягчение раннестоического ригоризма, этот мыслитель подчеркивает идею многомерности человека, доказывая необходимость учета его биологической природы при разработке паренетической этики, называя материальное благополучие «предпочтительным обстоятельством» и отстаивая возможность сочетания добродетели с высоким достатком и богатством. Однако истинным благом Сенека считает добродетель, в которой находит полную реализацию разумность человеческой природы. Древнеримскому стоику были присущи и своеобразные представления о человеческой душе, основанные на объединении собственно стоических и академических тезисов: он рассматривал душу как бессмертную и вечную, указывая на ее руководящую роль в процессе организации психосоматической активности. Утверждая идею бессмертия души, стремясь к освобождению человека от страха смерти, выражая гораздо более личностное отношение к божеству, обосновывая необходимость нравственного совершенствования как единственного пути к достижению счастья, Сенека в определенной степени способствовал становлению христианской антропологической мысли и завоевал уважение ранних ее представителей. Упоминания имени этого древнеримского стоика, параллели с его учением или прямое цитирование его текстов можно найти у Тертуллиана, Иеронима, Лактанция, Августина Блаженного. Однако, представляется, что одной из самых значительных заслуг Сенеки в развитии философской антропологии Европы является последовательное проведение им принципов равенства и свободы людей. И хотя ему присуще сильное ощущение трагизма жизни и слабости человека перед лицом необходимости, что объединяет его с Лукрецием, без какой бы то ни было доли преувеличения возможно говорить о том, что в его работах идеи равенства и свободы выражены едва ли не с максимально возможной для представителя древнеримской культуры силой. Если же говорить о роли учения Сенеки в развитии европейской философии, то оно может быть рассмотрено как один из важных факторов утверждения в ней гуманистических тенденций и антропоцентризма.

Проведенный анализ антропологической проблематики в философии Древнего Рима позволяет заключить, что она по праву должна занять свое место в системе антропологических знаний, способствуя более полному и ясному пониманию процесса зарождения, формирования и трансформации многих идей, составляющих основу современной антропологии. Однако древнеримская философия интересна не только этим. Как было показано в диссертационном исследовании, учения Цицерона, Лукреция, Сенеки отличались как стремлением к использованию лучших достижений философского наследия, обусловившим их эклектизм, так и антидогматизмом и свободой мысли, желанием придать древнегреческим и ранне-эллинистическим идеям древнеримскую специфику. Такой подход как раз и обеспечивал возможность построения практически ориентированной философии, направленной на решение сущностных вопросов человеческого бытия, близкой и понятной каждому гражданину Древнего Рима, и имел своим теоретическим результатом генерацию новых антропологических, этических, социально-политических идей. Парадоксальным образом оказывается, что древнеримские философы, постоянно обращаясь в своих сочинениях к философскому наследию прошлого, анализируя и сопоставляя теории различных школ, интерпретируя древнегреческие тексты, адаптируя старые смыслы к потребностям своего времени, интуитивно реализовали то понимание философии как самопостигающей рефлексии, которое было с полной ясностью выражено лишь в XIX - XX веках в работах Г.В.Ф.Гегеля, М.Хайдеггера, М.М.Бахтина, В.С.Библера и других философов. В сочинениях Цицерона, Лукреция, Сенеки проявляется диалогичная природа философского знания и находят свое продолжение наиболее ценные идеи Сократа, Платона, Аристотеля, Зенона, Эпикура, Карнеада, выступающие теми константами, на основе которых происходит, с одной стороны, преемственное развитие европейской философии и антропологической мысли как ее составляющей, а с другой, -формирование своеобразия древнеримской философии. Древнеримских мыслителей чрезвычайно привлекают вопросы о том, что объединяет и специфицирует важнейшие ранне-эллинистические системы - эпикуреизм, стоицизм, скептицизм, что в них представляется существенным и полезным для древнеримской культуры, что может быть применено для разумного устроения человеческой жизни, что отличает их самих от великих философов Древней Греции. Эти вопросы составляют, например, одну из смысловых основ таких трактатов Цицерона, как «Тускуланские беседы», «О пределах блага и зла», «О природе богов», «О судьбе», находят отражение в «Нравственных письмах к Луцилию» и многих других сочинениях Сенеки, вплетаются в канву поэтических строк поэмы «О природе вещей» Лукреция. В таком подходе, воплощающем адекватную логику философского мышления как диалогизирующего разума, раскрывается вся сущность древнеримской философии. Именно поэтому каждое новое обращение к мудрости Цицерона, Лукреция, Сенеки, рождает осознание глубины тех проблем, которые были ими поставлены, вызывает чувство актуальности и современности их учений, оказывающихся созвучными размышлениям крупных мыслителей XX века и нашего времени - Г.Марселя, А.Камю, Э.Фромма, И.Хейзинги Н.Бердяева, Л.Когана. Но вместе с тем, каждое новое возвращение к древнеримской философии свидетельствует о недостаточной полноте современных представлений о ней, что с настоятельностью требует ее актуализации в современном философском знании. Без глубокого понимания сущности древнеримского философского наследия, представляющего собой необходимое звено в цепи трансформаций европейской философии от античности до наших дней, рано говорить о том, что реконструкция ее истории завершена.

Список научной литературыТитаренко, Инна Николаевна, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. Arrighetti G. Filodemo. De Dis III, col. XII-XIII 20 // Studi Classici e Orientali. 1958. N VII. P. 83 sqq.

2. Arrighetti G. Filodemo. De Dis III, col. X-XI // Studi Classici e Orientali. 1961. NX. P. 112 sqq.

3. Bailey C. Epicurus. The Extant Remains. Oxford. 1926.

4. Ciceronis Academica. The text rev. and expl. J.S.Reid. L., 1885.

5. Diels H. Die Fragmente der Vorsokratilcer / Herausg. von W.Kranz. Berlin, 1935.

6. Diels H. Ein Epikureisches Fragment liber die Gotterverehrung // Sitzungsberichte Preuss. Akad. Wissenschaften. 1916. N 6. S. 886-909.

7. Diels H. Philodemus liber die Gotter. Buch I und III // Abhandlungen der Koniglichen Preussisischen Akademie der Wissenschaften. 1915. N 7 (Berlin, 1916). S. 3-104; 1916. N 4 (Berlin, 1917). S. 3-69.

8. Dio Cassius. Historia Romana. Rec. I.Melber. Lipsiae, 1890.

9. Epicteti Dissertationes ab Arriano digestae. Rec. H.Schenkl. Accedunt fragmenta, Enchiridion ex rec. Schweighaeuseri. Lipsiae, 1916.

10. Epistolae Senecae ad Paulum et Pauli ad Senecam (quae vocantur). Ed. Cl.W.Barlow. Roma, 1938.

11. Epicurea. Ed. H.Usener. Liasiae, 1887; Stuttgart. 1966; Stuttgart, 1973.

12. Epicuro. Opere, frammenti, testinonianze nella vita / Ed. E. Bignone. Bari, 1920; Rome, 1964.

13. Epicuro. Opere. A cura di G.Arrighetti. Torino, 1966; Tirino. 1973.

14. Filodemo di Gadara. I frammenti del IV libro dell'opera "Sulla morte". Roma, 1970.

15. Hlilser K. Die Fragmente zur Dialektik der Stoiker. Neue Sammlung der Texte mit deut. Ubers. und Komm. Bd. I-IV. Stuttgart, 1987-1988.

16. M. Tulli Ciceronis scripta quae manserunt omnia. Ed. R.Giomini. Leipzig: Teubner, 1975.

17. Marci Aurelii Antonini Ad se ipsum libri XII. Ed. J. Dalfen. Leipzig, 1979.

18. Panaetii Rhodii fragmenta. Coll. M. Van Straaten. Leiden, 1952.

19. Philodemi de pietate / Ed. Th.Gomperz // Herculanische Studien. Lipsiae, 1866. N2.

20. Philodemi adversus sophistas. / Ed. F. Sbrodone. Napoli, 1947.

21. Plutarchus Chaeronensis. Quae supersunt omnia. Lipsiae, 1948.

22. Posidonius. The fragments. Ed. By L. Edelstein and I.G.Kidd. Vol.1. The fragments. Leiden, 1972; Vol.II. The Commentary. Cambridge, 1988; Vol. I-II. 2 ed. Cambridge, 1989.

23. Seneca L.A. Dialogorum Libri Duodecim. Ed. L.D.Reynolds. Oxford, 1977. 24.Seneca L.A. Epistulae Morales ad Lucilium. Ed. L.D.Reynolds. Vol. 1-2. Oxford, 1965.

24. Senecae opera quae supersunt. Vol. I-IV. Lipsiae, 1905-1914.

25. Senecae opera quae supersunt. Recog. F. Haase. Vol. I-III. Lipsiae, Teubner, 1914.

26. Stoicorum veterum fragmenta. Coll. I. ab Arnim. Vol. I-III. Lipsiae, 19031905; Vol. IV. Indices, conscr. M. Adler. Lipsiae, 1924; Vol. I-IV. Leiden, 1964.

27. T. Lucreti Cari. De rerum natura libri sex. Heraus. von K. Muller. Zurich, 1975.

28. T. Lucreti Cari. De rerum natura libri sex. Ed. by M.F.Smith (The Loeb Classical Library). London, Cambridge, 1975.

29. T.Lucreti Cari. De rerum natura libri sex. Heraus. von J. Martin (Bibliotheca Tuebneriana). Leipzig, 1963.

30. Usener H. Glossarium Epicureum / Ed. M. Gigante et W. Schmid. Roma, 1977.

31. Беседы Эпиктета. Пер. Г.Тароняна// Вестник древней истории, 1975, 2 -4; 1976, 2.

32. Вергилий Публий Марон. Буколики. Георгики. Энеида. М., Харьков, 2000.

33. Гораций Квинт Флакк. Собрание сочинений. СПб., 1993.

34. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. Пер. М.Л.Гаспарова. М., 1979.

35. Древнеримская философия. От Эпиктета до Марка Аврелия. Харьков, Москва, 1999.

36. Древние римские мыслители: Свидетельства, тексты, фрагменты. Сост. А.А.Аветисьян. Киев, 1958.

37. Лукреций. О природе вещей / Пер. с лат. Ред. лат. текста и пер. Ф.А.Петровского. T.l. М.; Л., 1945.

38. Лурье С .Я. Демокрит. Тексты, переводы, исследования. Л., 1970.

39. Марк Аврелий Антонин. Размышления. Пер. А.К.Гаврилова. Комм. Я.Унта и А.К.Гаврилова. Л., 1985.

40. Овидий Публий Назон. Метаморфозы / Пер. С.Шервинского. М., Харьков, 2000.

41. Сенека Л.А. Вопросы природы // Древнеримские мыслители: Свидетельства, тексты, фрагменты. Сост. А.А.Аветисьян. Киев. 1958.

42. Сенека Л.А. Избранные письма к Луцилию. Пер. Пл. Краснова. СПб., 1893.

43. Сенека Л.А. Лирика // Античная лирика. БВЛ. М., 1968.

44. Сенека Л.А. Нравственные письма к Луцилию. Пер. С.А.Ошерова. М., 1977.

45. Сенека Л.А. Нравственные письма к Луцилию. Трагедии. Пер. С.А.Ошерова. М., 1986.

46. Сенека Л.А. О благодеяниях // Зубов В.П., Петровский Ф.А. Архитектоника античного мира. М., 1940.

47. Сенека Л.А. О блаженной жизни // Антология мировой философии. Т.1.М., 1969.

48. Сенека JI. А. О постоянстве мудреца. Пер. Л.А.Чернышевой// Историко-философский ежегодник. М., 1987.

49. Сенека Л.А. О провидении. Пер. В.Стовик и В.Стейн. Керчь, 1901.

50. Сенека Л.А. Сатира на смерть Клавдия // Древнеримская сатира. М., 1957.

51. Сенека Л.А. Трагедии. Пер. С.А.Ошерова. М., 1991.

52. Сенека Л.А. Трагедии. Пер. С.Соловьева. М., Л., 1933.

53. Сенека Л.А. Утешение к Марции // Браш М. Классики философии. Т.1. СПб., 1907.

54. Сенека Л.А. Философские трактаты. Пер. и комм. Т.Ю.Бородай. СПб., 2000.

55. Фрагменты ранних стоиков. Том 1. Зенон и его ученики. Собр. И. фон Арнима. Пер. и комм. А.А.Столярова. М., 1998; Том 2. Хрисипп из Сол. Часть 1.М., 1999.

56. Фрагменты Эпикура // Тит Лукреций Кар. О природе вещей. Т.1. Статьи, комментарии, переводы Эпикура и Эмпедокла / Пер. С .И.Соболевского. М., 1947.

57. Цицерон М.Т. Диалоги. Пер. В.О.Горенштейна. М., 1966.

58. Цицерон М.Т. Избранные сочинения. Пер. М.Л.Гаспарова и др. М., 1975.

59. Цицерон. М.Т. Речи. В 2 тт. Под ред. В.О.Горенштейна и М.Е.Грабарь-Пассек. М., 1962.

60. Цицерон М.Т. О пределах блага и зла. Парадоксы стоиков. М., 2000.

61. Цицерон М.Т. О природе богов. Пер. Т.А.Лапиной // Вестник древней истории. 1982. №2-4; 1983. №1-2.

62. Цицерон М.Т. О старости. О дружбе. Об обязанностях. Пер. В.О.Горенштейна. М., 1975.

63. Цицерон М.Т. Учение академиков. Пер. Н.А.Федорова. М., 2004.

64. Цицерон М.Т. Философские трактаты. Пер. М.И.Рижского. М., 1985.

65. Цицерон М.Т. Эстетика: Трактаты, речи, письма. Отв. ред. Г.С.Кнабе. М., 1994.1. Основная литература

66. Аверинцев С.С. Плутарх и античная биография. М, 1973.

67. Амфитеатров А.В. Зверь из бездны. В 2-х тт. М., 1996.

68. Антология мировой философии. В 4-х тт. T.l. М., 1969.

69. Аринин А.Н. Государство для человека: новая стратегия развития для России // Общественные науки и современность. 2000. №6.

70. Артемов В.М. Ценности нового века: свобода и нравственность // Социально-гуманитарные знания. 2002. №4.

71. Асмус В.Ф. Античная философия. М., 2001.

72. Библер B.C. Что есть философия? // Вопросы философии. 1995. №1.

73. Блок М. Апология истории, или Ремесло историка. М., 1986.

74. Боровский Я.М. Вопросы общественного развития в поэме Лукреция // Древний мир. Сб. статей. М., 1962.

75. Боровский Я.М. Лукреций и Фукидид // Лукреций. О природе вещей. Т. II. М., Л., 1947.

76. Боровский Я.М. О термине natura у Лукреция // Ученые записки ЛГУ. Серия филологических наук. Вып. 18. 1952. №2.

77. Боровский Я.М. Образ Эпикура у Лукреция // Лукреций. О природе вещей. Т. II. М., Л., 1947.

78. Боровский Я.М. Поэтика доказательства у Лукреция // Лукреций. О природе вещей. Т. II. М., Л., 1947.

79. Буасье Г. Римская религия от времен Августа до Антонинов. М., 1878.

80. Буасье Г. Цицерон и его друзья. М., 1914.

81. Вавилов С.И. Лукреций и современность // Известия Академии Наук СССР. T.III. №1. М., 1946.

82. Вавилов С.И. Физика Лукреция // Лукреций. О природе вещей. Т. II. М, Л., 1947.

83. Васильева Т.В. Концепция природы у Лукреция // Комментарии к курсу истории античной философии. М., 2002.

84. Васильева Т.В. Лукреций и его гений // Комментарии к курсу истории античной философии. М., 2002.

85. Васильева Т.В. О жанре поэмы Лукреция // Проблемы античной культуры. Сб. статей. Тбилиси, 1975.

86. Васильева Т.В. Стоическая концепция природы и поэма Лукреция «О природе вещей» // Эллинистическая философия (современные проблемы и дискуссии). М., 1986.

87. Васильева Т.В. Удвоено ли вступление к IV песни Лукреция? // Комментарии к курсу истории античной философии. М., 2002.

88. Васильева Т.В. Философия и поэзия Лукреция как выражение единого мироощущения// Филологические науки. 1969. №4.

89. Виноградов Н.И. Биографические сведения о латинском риторе Сенеке и его трагедиях. Сергиев Посад, 1906.

90. Виноградов Н.И. Взгляд Лукреция Кара на религию в его поэме «О природе». Казань, 1896.

91. Виппер Р.Ю. Этические и религиозные воззрения Сенеки // Вестник древней истории. 1948. №1.93 .Владимирский Ф.С. Антропология и космология Немезия, епископа Емесского. В их отношении к древней философии и патриотической литературе. Житомир, 1912.

92. Волкова JI.Д. Роль Сенеки в формировании раннехристианской идеологии и критический анализ его мировоззрения. Дисс. канд. Философ, наук. Ташкент, 1988.

93. Вулих Н.В. Героизация через культуру и проблема творческой индивидуальности в Риме в I в. до н.э. // Античность как тип культуры. М, 1988.

94. Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного. М., 1991.

95. Гай. Институции. Пер. Ф.Дыдынского. Варшава, 1892.

96. Гаспаров М.Л. Композиция «Поэтики» Горация // Очерки истории римской литературной критики. М., 1963.

97. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук: В 3-х тт. Т.З. Философия духа. М.: Мысль, 1977.

98. Горенштейн В. О. Цицерон в годы гражданской войны 49-45 гг. и диктатуры Цезаря. Диалоги «О старости» и «О дружбе» // Цицерон М.Т. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М., 1975.

99. Грабарь-Пассек М.Е. Цицерон // История римской литературы: В 2 т. М, 1959. Т.1.

100. Греческая эпиграмма. Под ред. Ф.Петровского. М., 1960.

101. Гримм Э.Д. Исследования по истории развития императорской власти в Риме. В 2-х тг. СПб., 1900-1901.

102. Гринцер Н.П. Римский профиль греческой философии // Цицерон М.Т. О пределах блага и зла. Парадоксы стоиков. М., 2000.

103. Дератани Н.Ф. Сенека и его трагедии // Сенека Л.А. Трагедии. М., Л., 1933.

104. Дигесты Юстиниана. Пер. И.С.Перетерского. М., 1984.

105. Диденко Н.Г., Селиванов В.Н. Право и свобода // Правоведение. 2001. №3.

106. Диллон Дж. Средние платоники. СПб., 2002.

107. Драч Г.В. Проблема человека в раннегреческой философии. Ростов н/Д., 1987.

108. Дуров B.C. Поэт золотой середины // Гораций. Собрание сочинений. СПб, 1993.

109. Жураковский Г.Е. Очерки по истории античной педагогики. М, 1963.

110. Забулис Г.К. Поэтическая модификация философии индивидуализма накануне и в эпоху Августа. Дисс. . докт. филол. наук. М.: МГУ, 1983.

111. Звиревич В.Т. Цицерон-философ и историк философии. Свердловск, 1988.

112. Зелинский Ф.Ф. Из жизни идей. В 3-х тт. Т.З. СПб, 1910.

113. Зелинский Ф.Ф. Эллинская религия. Минск, 2003

114. Зенгер Г.Э. Заметки к текстам Сенеки. Киев, 1906.

115. Зубов В.П. Развитие атомистических представлений до начала XIX века. М, 1965.

116. Камю А. Бунтующий человек. М., 1990.

117. Каракулаков В.В. К вопросу о соотнесенности частей речи стоиков с их логическими категориями// Studii Classici. 1964. № 6.

118. Киселев Г.С. «Кризис нашего времени» как проблема человека // Вопросы философии. 1999. №1.

119. Кнабе Г.С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. М., 1993.

120. Кнабе Г.С. Цицерон, античная классика и рождение классицизма // Цицерон М.Т. Эстетика: Трактаты. Речи. Письма. М., 1994.

121. Коган JT.A. О будущем философии // Вопросы философии. 1996. №7. С. 17-29.

122. Коган Ю.Я. Очерки по истории русской атеистической мысли XVIII века. М., 1962.

123. Корелин М. Падение античного миросозерцания. СПб., 1895.

124. Краснов П.Л. Анней Сенека. Его жизнь и философская деятельность. Биографический очерк. СПб., 1895.

125. Краус В. На пороге нового тысячелетия. Культура будущей Европы //Вопросы философии. 1997. №5.

126. Кубланов М.М. Атеистические воззрения Лукреция // Ежегодник Музея истории религии. 1959. Вып. 3.

127. Кудрявцев П. Римские женщины. М., 1913.

128. Ламетри Ж. Анти-Сенека, или Рассуждение о счастье // Ламетри Ж. Сочинения. М., 1895.

129. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Т.5. Ранний эллинизм. М., 1979.

130. Лосев А.Ф. Сенека // Философская энциклопедия. Т.4. М., 1967.

131. Лосев А.Ф. Учение о словесной предметности (лектон) в языкознании античных стоиков // Вопросы семантики русского языка. М., 1976.

132. Лосев А.Ф. Эллинистически-римская эстетика. М., 1979.

133. Лурье С.Я. Демокрит, Эпикур, Лукреций // Лукреций. О природе вещей. Т.П. М., Л., 1947.

134. Майоров Г.Г. Судьба и дело Боэция // Боэций. «Утешение Философией» и другие философские трактаты. М., 1990.

135. Майоров Г.Г. Философия как искание Абсолюта. Опыты теоретические и практические. М., 2004.

136. Майоров Г.Г. Цицерон и античная философия религии. М., 1989.

137. Майоров Г.Г. Цицерон как философ // Цицерон. Философские трактаты. М., 1985.

138. Мамардашвили М. Как я понимаю философию. М., 1992.

139. Мареева Е.В. Проблема души и тела на грани эпох и подходов // Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия: Материалы Третьего российского Философского конгресса (16-20 сентября 2002г.) В 3-х т. Т.З. Ростов н/Д, 2002.

140. Марковников В.И. Идея культурно-исторического развития в поэме Лукреция // Научное слово. 1903. №10.

141. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т.19. М., 1961.

142. Марсель Г. К трагической мудрости и за ее пределы // Самосознание европейской культуры XX века. М., 1991.

143. Марта Б.К. Философы и поэты-моралисты во времена Римской империи. М., 1879.

144. Межерецкий Я.Ю. Римское общество времени Сенеки. Дисс. . канд. ист. Наук. М., 1978.

145. Мельгунов А. Сенеки христианствующего нравственные лекарства. М., 1783.

146. Мелье Ж. Завещание. Т.З. М., 1954.

147. Миллер Л. Жизнь и сочинения Горация. СПб.: Риккер, 1880.151. Мишле Ж. Народ. М., 1965.

148. Модестов В.И. Письма Сенеки к Луцилию // Известия Киевского университета, 1871, декабрь.

149. Мокробородова Л.С. Особенности эпистолярного жанра у Горация и теория поэзии в «Послании к Писонам». Дис. канд. филол. наук. Л, 1987.

150. Моммзен Т. История Рима. СПб, 1993.

151. Немировский А.И. Мифы древности: Италия. М., 2001.

152. Никольский Б.М. Комментарии к трактату «О пределах блага и зла» // Цицерон. О пределах блага и зла. Парадоксы стоиков. М., 2000.

153. Никольский Б.М. Эпикур о наслаждении: проблема кинетического и статического наслаждения // Цицерон М.Т. О пределах блага и зла. парадоксы стоиков. М., 2000.

154. Новицкий О. Постепенное развитие древних философских учений в связи с развитием языческих верований. Киев, 1860.

155. Орлов Е.Н. Демосфен и Цицерон, их жизнь и деятельность. СПб., 1898.

156. Ошеров С.А. Сенека: от Рима к миру // Сенека Л.А. Нравственные письма к Луцилию. Кемерово. 1986.

157. Ошеров С.А. Сенека и его время // Сенека Л.А. Нравственные письма к Луцилию. Трагедии. М., 1986.

158. Ошеров С.А. Сенека-драматург // Сенека Л.А. Трагедии. М, 1983.

159. Перельмутер И.А. Философские школы эпохи эллинизма // История лингвистических учений. Древний мир. Л., 1980.

160. Петровский А.Ф. Поэма Лукреция «О природе вещей» // Лукреций. О природе вещей. М., 1958.

161. Петровский А.Ф. Мифологические образы у Лукреция // Лукреций. О природе вещей. Т.2. М., 1947.

162. Покровская З.А. «Laudes» Эпикуру в поэме Лукреция // Вопросы античной литературы и классической филологии. М., 1966.

163. Покровская З.А. Лукреций о поэтическом искусстве // Древнегреческая литературная критика. М., 1975.

164. Покровская З.А. Обозначение света и цвета у Лукреция // Acta antiqua Academiae Scientiarum Hungaricae. 1973. XXI.

165. Покровская З.А. Основные понятия этики у Лукреция и Эпикура // Вестник древней истории. 1966. №4.

166. Покровская З.А. Первоначальная пустота и Вселенная у Лукреция // Вестник древней истории. 1960. №4.

167. Покровская З.А. Философская терминология Лукреция и Эпикура // Acta antiqua Academiae Scientiarum Hungaricae. 1967. XV.

168. Покровская З.А. Эпикуреец Филодем и его взгляды на поэтику // Древнегреческая литературная критика. М., 1975.

169. Покровский М. Лекции по Цицерону. М., 1914.

170. Поляков И.В. Знаковая проблематика в философии Стой // Известия Сибирского отделения АН СССР. Сер. История, филология, философия. Вып. 2, №10. Новосибирск, 1988.

171. Попов П.С., Стяжкин Н.И. Развитие логических идей от античности до эпохи Возрождения. М. 1974.

172. Радзинский Э. Театр времен Нерона и Сенеки // Радзинский Э. Властители дум. М., 1993.

173. Рассел Б. Человеческое познание. Киев, 1997.

174. Реале Д., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Античность. М., 1994.

175. Ржевский В.А., Киселева А.В. Субъекты Российской Федерации: типология и конституционные основы организации // Государство и право. 1994. №10.

176. Римское частное право. Под ред. И.Б.Новицкого и И.С.Перетерского. М., 1996.

177. Рожанский И.Д. История естествознания в эпоху эллинизма и Римской империи. М., 1988.

178. Светлов В.И. Мировоззрение Лукреция // Лукреций. О природе вещей. Т.2. М., 1947.

179. Светоний Гай Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей / Пер. М.Гаспарова. М., 1990.

180. Секст Эмпирик. Сочинения в 2-х томах. Т. 1-2. Под ред. А.Ф.Лосева. М., 1975-1976.

181. Семане Т.А. Проблема отношений религии и философии в поздней античности (Рим, стоицизм). Рига, 1990.

182. Сергиевский А. Отношение апологетов восточной церкви II века к языческой философии // Вера и разум. 1886. №12, №14, №15.

183. Солонин Ю.Н. Россия в контексте современной социально-философской мысли // Отчуждение человека в перспективе глобализации мира. Сборник статей. Выпуск I. Под ред. Б.В.Маркова, Ю.Н.Солонина, В.В.Парцвания. СПб., 2001.

184. Солонин Ю.Н, Аркан Ю.Л. Пути России: замечания, полемика и попытка оценки // Перспективы человека в глобализирующемся мире. Сборник статей. Под ред. В.В.Парцвания. СПб, 2003.

185. Сорокин П. Кризис нашего времени // Человек, цивилизация, общество. М, 1992.

186. Степанова А.С. Теория познания и логическое учение Ранней Стой. Дисс. канд. философ, наук. Л, 1990.

187. Степанова А.С. Философия Древней Стой. СПб, 1995.

188. Стёпин В.В. Российская философия сегодня: проблемы настоящего и оценки прошлого // Вопросы философии. 1997. №5.

189. Столяров А.А. Раннестоический корпус текстов: принципы формирования и основные издания // Фрагменты ранних стоиков. Том 1. Зенон и его ученики. Собр. И. фон Арнима. Пер. и комм. А.А.Столярова. М, 1998.

190. Столяров А.А. Стоя и стоицизм. М, 1995.

191. Столяров А.А. Трактат Сенеки «О постоянстве мудреца» // Историко-философский ежегодник. М, 1987.

192. Танхилевич О. Эпикур и эпикуреизм. М, 1926.

193. Тахо-Годи А.А. Эпикуреец Филодем и стоическая оценка поэзии // Вопросы филологии. М, 1969.

194. Тацит Корнелий. Анналы. М, 1957.

195. Тиллих П. Мужество быть // Социально-политическое измерение христианства. Избранные теологические тексты XX века. М, 1994.

196. Тронский И.М. История античной литературы. М, 1988.

197. Тронский И.М. Основы стоической грамматики // Романо-германская филология. Л, 1957.

198. Трубецкой С.Н. Учение о логосе в его истории // Трубецкой С.Н. Сочинения. М, 1994.

199. Уколова В.И. Исидор Севильский и античная философия // Средние века. М, 1985. Вып. 48.

200. Уколова В.И. Роль античного наследия в формировании культуры раннего средневековья в Западной Европе. Автореф. дисс. докт. ист. Наук. М, 1987.

201. Утченко С.Л. Политико-философские трактаты Цицерона // Цицерон М.Т. Диалоги. М, 1994.

202. Утченко С.Л. Трактат Цицерона «Об обязанностях» и образ идеального гражданина // Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М.: Наука, 1975.

203. Утченко С.Л. Цицерон и его время. М, 1972.

204. Фаминский В. Религиозно-нравственные воззрения Л.Аннея Сенеки (философа) и отношение их к христианству. Киев, 1906.

205. Фаррар Ф. Искатели бога. СПб, 1898.

206. Фролов И.Т. Возвращение к человеку // Квинтэссенция: Философский альманах. М, 1990.

207. Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1990.

208. Хайдеггер М. Что это такое философия? // Вопросы философии. 1993. №8.

209. Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М., 1992.

210. Ц 214. Цветков П. Мысли Горация о поэзии и условиях совершенства

211. Ф поэтических произведений в «Послании к Пизонам» // Годичный акт в

212. Московской духовной Академии. 1 октября 1885. М., 1886.

213. Чанышев А.Н. Философия древнего мира. М., 2001.

214. Чирва А.Ю. Драматургия Сенеки и римский театр его времени. Дисс. канд. искусствоведения. Л., 1987.

215. Шахнович М.М. Сад Эпикура. Спб., 2002.

216. Шевырев С.П. История императорского Московского университета. М., 1855.

217. Шеллинг Ф.В.И. Философские письма о догматизме и критицизме. СПб., 1914.

218. Шендяпин П.М. Сенека-философ и его трактат «О милосердии». Дисс. докт. филолог, наук. М., 1947.

219. Шервинский С. Вергилий и его произведения // Вергилий П. М.• Буколики. Георгики. Энеида. Харьков, М., 2000.

220. Шичалин Ю.А. История античного платонизма. М., 2000.

221. Шкода В. Комментарий к трактату Цицерона «Об обязанностях» // Древнеримская философия: От Эпиктета до Марка Аврелия. Сочинения. Харьков, М., 1999.

222. Штаерман Е.М. Социальные основы религии Древнего Рима. М., 1987.

223. Штолль Г. Великие римские писатели. СПб., 1889.

224. Этика стоицизма. Традиции и современность. Под ред. А.А.Гусейнова. М., 1991.

225. Abel К. Bauformen in Senecas Dialogen. Heidelberg, 1967.• 228. Abel K. Climentia principis. Stuttgart, 1970.

226. Abel K. Senecas Lex Vitae. Marburg, 1987.

227. Abel K. Stoizismus und Fruhe Neuzeit. Berlin, N.Y., 1978.

228. Abel K. Zu Senecas Geburstdatum // Hermes. 109. 1981.

229. Adam T. Clementia principis. Der Einfluss hellenistischer Furstenspiegel auf den Versuch einer rechtlichen Fundierung des Principats durch Seneca. Stuttgart, 1970.

230. Andre J.-M. L'otium dans la vie morale et intellectuelle romaine des origines a Tepogue augusteenne. Paris, 1966.234. von Arnim I. Die politische Theorien des Altertums. Wien, 1910.

231. Arnold V.E. Roman Stoicism. 2 ed. London, 1958.

232. Babut D. Plutarque et le Stoi'cisme. P., 1969.• 237. Baguet Fr. N.G. De Chrysippi vita, doctrina et reliquiis. Louvain, 1822. 238. Bailey C. The Greek Atomists and Epicurus. Oxford, 1928.

233. Bailey С. The Mind of Lucretius // American Journal of Philology. 1949. №41.

234. Bailey C. Vergil and Lucretius // Proceedings of the Classical Association. 1931.

235. Barlow CI. W. Epistolae Senecae ad Paulum et Pauli ad Senecam (quaevocantur). Roma, 1938.

236. Barth P. Die Stoa. Stuttgart, 2 Aufl. 1908; 3-4 Aufl. 1922.

237. Barth P. Die Stoa. 6 Aufl., vollig neu bearbeitet von A. Goedeckemeyer. Stuttgart, 1946.

238. Barwick K. Probleme der Stoischen Sprachlehre und Rlietorik. В., 1957.

239. Battles F.L., Hugo A.M. Calvin's Commentary jn Seneca's De dementia. L., 1969.

240. Bauer B. Christus und Casaren. Berlin, 1877.

241. Becker O. Zwei Untersuchungen zur antiken Logik. Wiesbaden, 1957.

242. Benz E. Das Todesproblem in der stoischen Philosophie. Stuttgart, 1929.

243. Bertelli S. La conoscenza e la diffusione di Lucrezio nei codici umanistici italiani // Rassegna degli archivi di stato. Roma, 1965. Magg.-ag., anno. 25. №2.• 250. Bevan E. Stoics and Sceptics. Oxford, 1913.

244. Bignone E. La formazione dell' etica epicurea // Athene e Roma. 1934.

245. Birth T. Romische Charalcterlcopfe. Leipzig, 1922.

246. Birth T. Seneca. Preussisch Jahrbuch, 1911.

247. Bloch H.L. Calpurnius Piso Caesonius in Samothrace and Herculanem // American Journal of Archaeology. 1940. №44.

248. Bliiher K. Seneca in Spanien. Mtinchen, 1969.

249. Bobzien S. Die Stoische Modallogik. Wurzburg, 1986.

250. Bodson A. La morale sociale des deriners stoi'ciens, Seneque, Epictete et MarcAurele. P., 1967.

251. Bonhoeffer A. Epiktet und die Stoa. Stuttgart, 1890.• 259. Bourne F.C. Caesar the Epicurean // Classic World. 1977. Vol. 70. №7.

252. Boyance P. Lucrece et Tepicurisme. Paris, 1963; Capasso M. Studi su Epicuro. La fortuna dell'epicureismo // SYZHTHEIE. Studi sull'epicureismo Greco e Romano. V. II.

253. Brinckmann W. Der Begriff der Freundschaft in Senecas Briefen. Koln, 1963.

254. Bringmann K. Untersuchungen zum spaten Cicero. Gottingen, 1971.

255. Brogun V. Die ausseromische Geschichte in den Werken Senecas. Koln, 1968.t 264. Brun J. Le Stoicisme. P., 1966.

256. Buckley M.J. Philosophic Method in Cicero // Journal of the History of Philosophy. 1970. Vol. 8. №2.r• 266. Buechner M. Horace et Epicure // Actes d'Association G.Bude. Congres8.me. Paris, 1969.

257. Bultmann R. Der Stil der Paulinischen Predigt und die kynisch-stoische Diatribe. Gottingen, 1910.

258. Btichner K. Cicero: Bestand und Wandel seiner geistigen Welt. Heidelberg, 1964.

259. Щ 269. Btichner K. Humanitas Romana. Heidelberg, 1975.

260. Ф 270. Carton P. Le naturisme dans Seneque. P., 1922.

261. Christensen J. An Essay on the Unity of Stoic Philosophy. Copenhagen, 1962.

262. Church A. Ovid. Edinburgh, London, 1876.

263. Ciaceri E. Cicerone e i suoi tempi. Milano, 1926.

264. Clairmont R. A Commentary on Seneca's Apocolocyntosis divi Claudii. Chicago, 1980.

265. Clausen W. An Interpretation of the Aeneid. Harvard Studies in Classical Philology. 1964. №68.

266. Coleman R. Cicero De natura deorum I 65 and the Stoic Criticism of the Atomic Theory // Mnemosyne. 1960. Vol. 13. № 1.

267. Colish M. The Stoic Tradition from Antiquity to the early Middle Ages. Vol. I-II. Leiden, 1985.• 278. Conway R. Makers of Europe. Cambridge, 1931.

268. Costa C. The Tragedies // Seneca. Ed. by C.Costa. London, Boston, 1974.

269. Cowell F. Cicero and the Roman Republic. L., 1948.

270. Cunliffe J. The Influence of Seneca on Elizabethan Tragedy. Hamden, 1965.

271. Dahlmann H. Bemerkungen zu Seneca De vita beata. Mainz, 1972.

272. Davies J.-C. The Originality of Cicero's philosophical Works // Latinitas. 1971. №30.

273. У 284. De Lacy Ph. Cicero's Invective against Piso // Transactions and

274. Proceedings of American Philological Association. 1941. №72.• 285. De Lacy Ph. Stoic View of Poetry // American Journal of Philology.1.IX (1948).

275. De Lacy Ph. The Stoic Categories as Methodological Principles // Transact. And Proc. of the American Philological Association. 1945. №76.

276. De Witt N.W. Epicurean Doctrine in Horace // Classical Philology. 1939. №34.

277. De Witt N.W. Vergil and Epicureanism // Classical Weekly. 1932. Vol. XXV. №12.

278. Delia Valle G. Tito Lucrezio Caro et Tepicureismo campano // Atti dell'Accademia Pontaniana di Napoli. 1932. №62.

279. Deutsch R. The Ancient and Modern Atom // Classical Journal. 19451946. №41.• 291. Diano C. Note epicuree II // Studi Italiani di Filologia Classica. 1935.1. N.S. Vol. 12.

280. Diderot D. Essai sur les regnes de Claude et de Neron et sur la vie et les ecrits de Seneque. Oeuvres completes de Diderot. Vol. III. P., 1875.

281. Documents illustrating the Principates of Gaius, Claudius and Nero. Coll. by E. Mary Smallwood. Cambridge, 1967.

282. Due O. Changing Forms. Studies in the Metamorphoses of Ovid.

283. Ф Gyndendal, Copengagen, 1974.

284. Duhot J.-J. La conception stoTcienne de la causalite. P., 1989.

285. Durling R. Ovid as Praeceptor amoris // The Classical Journal. 1958. №53.

286. Dyroff A. Die Ethik der Alten Stoa. В., 1897.

287. Edelstein L. The Meaning of Stoicism. Cambridge, 1966.

288. Edelstein L. The philosophical System of Posidonius // American Journal of Philology. 57 (1936).

289. Egli U. Zur Stoischen Dialektik. Basel, 1967.

290. Elorduy E. Die Sozialphilosophie der Stoa. Leipzig, 1936.

291. Ferrero L. Poetica nuova in Lucrezio. Firenze, 1949.

292. Fitzgerald W.H. Pietas Epicurea // Classical Journal. 1950. №46.

293. Flinclc Ed. De Octaviae praetextae auctore. Helsingf., 1919.• 305. Forschner M. Die Stoische Ethik. Stuttgart, 1981.

294. Frede M. Die stoische Logilc. Gottingen, 1974.

295. Frede M. The original Notion of Cause // Doubt and Dogmatism. Studies in Hellenistic Epistemology. Oxford, 1980.

296. Frederiksmeyer E. Horace. С. I. 34. The Conversion // Transactions and Proceedings of American Philological Association. 1976. №106.

297. Fusil C.-A. La Renaissance de Lucrece au XVI siecle // Revue du seizieme siecle. Paris. 1928. №15.

298. Fusil C.-A. Lucrece et les literateurs, poetes et artistes du XVIII siecle // Revue d'histoire de litterature de la France. 1930. №37.

299. Ganss W. Das Bild des Weisen bei Seneca. Freiburg, 1952.• 312. Gercke A. Chrysippea // Flechensens Jahrbiicher fur klassische

300. Philologie. Suppl. 14. Leipzig, 1885.

301. Gercke A. Seneca Studien. Leipzig, 1895.

302. Giancotti Fr. Cronologia dei "Dialoghi" di Seneca. Torino, 1957.

303. Gigante M. Philodeme et 1'Epicurisme Roman. Paris, 1987.

304. Gigante M. Philodeme et Pison d'Herkulanum a Rome // Gigante M. Philodeme et TEpicurisme Roman. Paris. 1987.

305. Gigante M. Ricerche Filodemee. Naples, 1969.

306. Gil A. Die Chorlieder in Senecas Tragodien. Koln, 1979.• 319. Gosling J., Taylor C. The Greeks on Pleasure. Oxford, 1982.

307. Gould J. The Philosophy of Chrysippus. Leiden, N.Y., 1970.

308. Graeser A. Plotinus and the Stoics. A Preliminary Study. Leiden, 1972.• 322. Graeser A. Zenon von Kition. Positionen und Probleme. В., N.Y., 1975. 323. Greenberg N. A. The Poetic Theory of Philodemus // Harvard Studies in

309. Classical Philology. 1957.

310. Greene W. Moira. Fate, Good and Evil in Greek Thought. Cambridge, 1944.

311. Griffin M. Imago vitae suae // Seneca. Ed. by C.Costa. London, Boston, 1974.• 326. Griffin M. Seneca: Philosopher in Politic. Leipzig, 1976. Ф 327. Grimal P. Ciceron. P, 1986.

312. Grimal P. Ciceron: fut-il un philosophe? // Revue des etudes anciennes. 1962. №64.

313. Grimal P. L'epicureisme romain // Actes d'Association G. Bude. Congres 8-me. Paris, 1969.

314. Grimal P. "Le Bon Roi" de Filodeme er royaute de Cesar // Revue des Etudes Latines. 1966. №44.

315. Grube G.M. The Greek and Roman Critics. London, 1965.

316. Grumach E. Physis und Agathon in der Alten Stoa. B, 1932.

317. Guillemin A. Le Pessimisme de Lucrece // Cahiers de Neuilly. 1941.11.

318. Gummere R. Seneca the Philosopher and his modern Message. Boston, 1922.• 335. Hadot I. Seneca und die griechisch-romische Tradition der Seelenleitung.1. B, 1969.

319. Hadzits G. Lucretius and his Influence. Our Debth to Greece and Rome. London, 1935.

320. Haecker Th. Virgil Vater des Abendlandes. Zurich. 1946.

321. Hahm D. The Origins of Stoic Cosmology. Ohio, 1977.

322. Hagendahl H. Augustin and the Latin Classics. Stockholm, 1967.

323. Hambuchen B. Die Datierung von Senecas Schrift Ad Paulinum De brevitate vitae. Koln, 1966.

324. Hanschke P. Der Einbruch des orientalischen in das klassische romische Schrifttum //Neue Jahrbiicher fur Antike und Deutsche Bildung. 1938.• 342. Harris B.F. Cicero as an Academic // University of Auckland Bulletin.1961. №58.

325. Hartung H.-J. Religio und sapientia iudicium: Einige grundsatzliche Bemerkungen zu einem Geschworenenspiegel in Ciceros Reden // Hermes. 1974. Bd.102. Ht. 4.

326. Haskell H.J. This was Cicero. N.Y, 1942.

327. Haynes R. The Theory of Pleasure of the Old Stoa // American Journal of Philology, 83 (1962).

328. Heikel I. Senecas Charakter und politische Thatigkeit aus seinen

329. Schriften beleuchten//Acta scientiarum Fennicae. 16.

330. Heinze R. Horazens Buch der Briefe // Neue Jarbucher fur das Klassische Altertum. 1919. №43.• 348. Hicks R. Stoics and Epicurean. N.Y, 1962. 349. Holland F. Seneca. Freeport (N.Y.), 1969.

331. Hommel H. Ciceros Gebetshymnus an die Philosophie. Tusculanen, V, 5. Heidelberg, 1968.

332. Hornsby R. The Virgilian Simile as Means of Judgment // the Classical Journal. 1965. №60.

333. Hoslett S. Lucretius, his genius and his moral philosophy. Kansas City,1939.

334. Howe H.M. Amafinius, Lucretius and Cicero // American Journal og Philology. 1951. №72.

335. Howe H.M. The Religio of Lucretius // Classical Journal. 1957. №52.

336. Howe H.M. Three Groups of Roman Epicureans // Translations and Proceedings of American Philological Association. 1948. №79.

337. Huber R. Senecas Schrift De ira. Munchen, 1973.

338. Hulser K. Die Fragmente zur Dialektik der Stoiker. Stuttgart, 1987-1988.

339. Hanschke P. Der Einbruch des orientalischen in das klassische romische Schrifttum // Neue Jahrbiicher fur Antike und Deutsche Bildung. 1938. Hft. 2-3.

340. Hunt H. The Humanism of Cicero. Melbourne, 1954.

341. Hunter G. Seneca and English Tragedy // Seneca. Ed. by C.Costa.• London, Boston, 1974.

342. Inwood B. Ethcs and Human Action in Early Stoicism. Oxford, 1985.

343. Jakel Z. Marcus Aurelius' Concept of Life. Turku, 1991.

344. Joachimowicz L. Seneca. Warszawa, 1977.

345. Johnson W. Aeneas and Ironies of Pietas // The Classical Journal. 1965. № 60.

346. Johnston H.W. Life of Cicero // Cicero. Selected Orations and Letters. Chisono, 1910.

347. Kamp H. A Critical Biography of Lucius Annaeus Seneca. Urbana (Illinois), 1931.

348. Keller A. Lucretius and the Idea of Progress // Classical Journal. 1951.• №46.

349. Kidd I. Stoic Intermediates and the End for Man // Problems in Stoicism. Ed. by A.Long. L., 1971.

350. Klingner F. Cicero // Romische Geisteswelt. Munchen, 1956.

351. Kopp A. Staatsdenken und politisches Handeln bei Seneca und Lucan. Heidelberg, 1969.

352. Kramer H.-J. Platonismus und hellenistische Philosophie. В., 1971.

353. Laffranque M. Poseidonius d'Apamee. P., 1964.

354. Lacy de Ph. Stoic View of Poetry // American Journal of Philology.1948. №69.

355. Little D. The Speech of Pythagoras in Metamorphoses 15 and Structure of the Metamorphoses // Hermes. 1970. №98.

356. Ф 375. Lloyd R. "Aeneid" III: A New Approach // American Journal of1. Philology. 1957. №78.

357. Long A. Aristotle's Legacy to Stoic Ethics // Bulletin of the Inst, of Class. Stud, of the University of London. 1968. 15.

358. MacKendrick P. The Philosophical Books of Cicero. L., 1989.

359. Maier B. Philosophie und romisches Kaisertum: Studien zu ihren Wechselseitigen Beziehungen in der Zeit von Caesar bis Marc Aurel. Wien, 1985.

360. Marrou H.J. La defense de Ciceron // Revue historique. 1936. V.177.

361. Maslowski T. The Chronology of Cicero's Antiepicureanism // Eos. 1914. № 62.

362. Mates B. Stoic Logic. Berkeley, 1973.

363. Mau J. Stoische Logik // Hermes. 85. 1957.

364. Maurach G. Der Bau von Senecas Epistulae morales. Heidelberg, 1970.

365. Meinel P. Seneca iiber seine Verbannung. Trostschrift an die Mutter Helvia. Bonn, 1972.

366. Mellinghoff-Bourgerie V. L'incertitudes de Vergile. Contributions epicurienne a l'theologie de "l'Eneide". Bruxelles, 1990.

367. Merlan P. Lucretius: Primitivist or Progressivist? // Journal of the History of Ideas. 1950.

368. Merlan Ph. Studies in Epicurus and Aristotle. Wiesbaden, 1960.

369. Mervill W.A. Influence of Lucretius on Horace // University of California Publications on Classical Philology. 1905. № 1.

370. Mervill W.A. Parallels and Coincidences in Lucretius and Vergil // Classical Philology. 1918. №3.

371. Mewaldt J. Der Kampf des Dichters Lukrez gegen die Religion. Wien, 1935

372. Meyer Ed. Caesars Monarchic und das Prinzipat des Pompeius. Berlin, 1922.

373. Meyer H. Cicero und das Reich. Koln. 1957.

374. Michel A. Les rapportes de la rhetorique et de la philosophie dans l'oeuvre de Ciceron. P., 1960.

375. Motto A. Seneca Sourcebook: Guide ti the Thought of L.A.Seneca. Amsterdam, 1970.

376. Murray G. The Stoic Philosophy. London, 1921.

377. Mutschmann H. Seneca und Epikur // Hermes. 2. 1915.

378. Miihl M. Die antike Menschheitsidee in ihrer geschichtlichen Entwicklug. Leipzig, 1928.

379. Mtiller R. Philosophie und Staat (das Problem der Lebensform in Ciceros Staatsschrift und Seneca De otio.) // Studien zur Geschichte und Philosophie des Altertums. Budapest, 1968.

380. Mtinscher K. Senecas Werke. Leipzig, 1922.

381. Nebel G. Der Begriff KA0HKON in der Alten Stoa // Hermes. 70. 1935.

382. Nisbet R.G.M. Piso and the Villa of Papiri // M.Tulli Ciceronis. In L.Calpurniam Pisonen Oratio. Oxford. 1961.

383. Norwood F. Unity in the Diversity of Ovid's Metamorpfoses // The Classical Journal. 1964. №59.

384. Oros-Reta M.J. Virgile et l'Epicurisme // Actes d'Association G. Bude. Congres 8-me. Paris, 1969.

385. Paratore E. L'epicureismo e sua diffusione nel mondo latino. Roma, 1960.

386. Pembroke S. Oikeiosis // Problems in Stoicism. Ed. by A. Long. L., 1971.

387. Philippe J. Lucrece dans la theologie chretienne du III au XIII siecle // Revue de L'Histoire de Religions. 1895. №32.

388. Philippson R. Philodemos // Paulys Realencyclopaedie der classischen Altertumswissenschaft. Bd. XIX, 2. 1938.

389. Plezia M. The first of Cicero's philosophical Essays // Ciceroniana (Roma Aeterna, 9). Leiden, 1975.

390. Pohlenz M. Antilces Fuhrertum. Cicero De officiis und das Lebensideal des Panaitios. Leipzig, В., 1934.

391. Pohlenz M. Paulus und die Stoa // Zeirschrift ftir neutestamentliche Wissenschaft, 42, 1949.

392. Pohlenz M. Die Stoa. Geschichte einer geistigen Bewegung. Bd. 1-2. Gottingen, 1948-1949; 2 Aufl. 1955-1959; 3 Aufl. 1964-1965.

393. Pohlenz M. Stoa und Semitismus // Neue Jahrbucher fur Wissenschaft und Jugendbildung. 1926. №3.

394. Pohlenz M. Zenon und Chrysipp. Gottingen, 1938.

395. Rauch G. Der Einfluss der stoischen Philosophie auf die Lehrbildung Tertullians. Halle, 1890.

396. Reesor M. Fate and Possibility in Early Stoic Philosophy // Phoenix. 19. 1965.

397. Reesor M. The Stoic Concept of Quality // American Journal of Philology. 75. 1954.

398. Reitzenstein R. Die Idee des Prinzipats bei Cicero und August. Gott. Nachrichten, Phil.-hist. Klasse. H.3, 1917.

399. Reitzenstein R. Werden und Wesen der Humanitat in Altertum. Strassburg, 1907.

400. Reynolds L. The Medieval Tradition of Seneca's Letters. London, 1965.

401. Ribbeck O. Geschichte der romischen Dichtung. Bd. 1-2. Stuttgart, 1894-1900.

402. Riikonen H. Menipean Satire as a Literary Genre. With special ref. to Seneca's Apocolocyntosis. Helsinki, 1987.

403. Rist J. Categories and their Uses // Problems in Stoicism. Ed. by A.Long. L, 1971.

404. Rist J. epicurus. An Introduction. Cambridge, 1972.

405. Rist J. Stoic Philosophy. Cambridge, 1969.

406. Roberts L. Concordance of Lucretius. New York, London, 1977.

407. Ross J. Seneca's Philosophical Influence // Seneca. Ed. by C.Costa. London, Boston, 1974.

408. Ruch M. Le preambule dans les oeuvres philosophiques de Ciceron. P., 1958.

409. Russell D. Letters to Lucilius // Seneca. Ed. by C.Costa. London, Boston, 1974.

410. Rtiegg W. Cicero und der Humanismus. Zurich, 1946.

411. Sambursky S. Physics of the Stoics. London, 1965.

412. Sandbach F. Ennoia and Prolepsis in the Stoic Theory of Knowledge // Problems in Stoicism. Ed. by A.Long. L., 1971.

413. Sandbach F. The Stoics. N.Y., 1975.

414. Schanz M. Geschichte der romischen Literatur. Miinchen, 1922.

415. Schmekel A. Die Philosophie der Mittleren Stoa in ihrem geschichtlichen Zusammenhange. В., 1892.

416. Schmekel A. Die positive Philosophie in ihrer geschichtlichen Entwicklung. Bd. 1. Forschungen zur Philosophie des Hellenismus. В., 1938.

417. Schmid W. Zur Geschichte der herculanischen Studien // La Parola del Passato. 1955. №10.

418. Schmidt J. Lukrez und die Stoiker. Marburg, 1975.

419. Schneidewin M. Die antike Humanitat. Berlin, 1897.

420. Schur W. Sallust als Historiker. Stuttgart, 1934.

421. Schweingruber F. Socrates und Epictet // Hermes. 78. 1943.

422. Sevenster V. Paul and Seneca. Leiden, 1961.

423. Simon H. und M. Die Alte Stoa und ihr Naturbegriff. В., 1956.

424. Smiley Ch. Horace: His Poetry and Philosophy. N.Y., 1945.

425. Smith R.E. Cicero the Statesman. Cambridge, 1966.

426. Sorensen V. Seneca: the Humanist at the Court of Nero. Edinbourgh, 1984.

427. Spanneut M. Permanence du Stoicisme. De Zenon a Malraux. Gembloux, 1973.

428. Spoerri M.W. L'epicurisme et la cosmogonie du Selene // Actes du 8-me Congres d'Association G.Bude. Paris, 1969.

429. Stahr Ad. Agrippina die Mutter Nero's. В., 1867.

430. Stein L. Die Psychologie der Stoa. Bd. 1-2. В., 1886-1888.

431. Striker G. Kpiif|piov xfjq аАл^Оегок; // Nachrichten der Ak. der Wiss. in Gottingen. Philol.-hist. Klasse. 1974. №2.

432. Studnik H. Die Consolatio mortis in Senecas Briefen. Koln, 1958.

433. Suss W. Cicero. Eine Einflihrung in seine philosophischen Schriften. Wiesbaden, 1966.

434. Sykes E. Lucretius: Poet and Philosopher. Cambridge, 1936.

435. Thibault J. the Mystery of Ovid's Exile. Berkeley, L.A., 1964.

436. Trencsenyi-Waldapfel I. Ciceron et Lucrece // Acta Antiqua Academia Hungurae. 1958. № 6.

437. Trillitzsch W. Seneca imliterarischen. Amsterdam, 1971.

438. Trillitzsch W. Senecas Beweisfuhrung. В., 1962.

439. Tsekourakis D. Studies in the Terminology of Early Stoic Ethics. Wiesbaden, 1974.

440. Uri H. Cicero und epikureische Philosophie. Munchen, 1914.

441. Valente P.M. L'ethique stoi'cienne chez Ciceron. These. P., 1956

442. Verbeke G. Kleanthes van Assos. Brussel, 1949.

443. Vogliano A. Epicuri et Epicureorum in herculanensibus papyris servata. Berolini, 1928.

444. Vogt I. Ciceros Glaube an Rom. Darmstadt, 1963.

445. Waiblinger F. Senecas Naturales quaestiones: Griechische Wissenschaft u. romische Form. Munchen, 1977.

446. Wiebel A. God und Ratio. Untersuchungen zu Lukrez. Freiburg, 1950.

447. Wilkin R.N. Eternal Lawyer: A legal Biography of Cicero. N.Y., 1947.

448. Williams G. Technique and Ideas in the Aeneid. New Haven, London, 1983.

449. Wright J. Form and Content in the Moral Essays // Seneca. Ed. by C.Costa. London, Boston, 1974.

450. Xenakis J. Epictetus. Philosopher-therapist. The Hague, 1969.

451. Zielinski Th. Cicero im Wandel der Jahrhunderte. Leipzig, Berlin, 1908.

452. Zeller E. Die Philosophie der Griechen in ihrer geschichtlichen Entwicklung. Bd. 3. Abt. 1. Leipzig, 1923.