автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Проблема маргинальности в философской и религиозной антропологии

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблема маргинальности в философской и религиозной антропологии"

На правах рукописи

ГУРИН Станислав Петрович

ПРОБЛЕМА МАРГИНАЛЬНОСТИ В ФИЛОСОФСКОЙ И РЕЛИГИОЗНОЙ АНТРОПОЛОГИИ

Специальность 09.00.13 -религиоведение, философская антропология и философия культуры

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Саратов - 2003

Работа выполнена на кафедре философии и политологии Саратовского государственного социально-экономического университета

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор В.Г. Богомяков доктор философских наук, профессор В.Н. Белов доктор философских наук, профессор З.В. Фомина

Ведущая организация Санкт-Петербургский

государственный университет

Защита состоится 27 февраля 2004 г. в_часов на заседании диссертационного совета Д 212.243.11 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук при Саратовском государственном университете по адресу: 410026, г. Саратов, ул. Астраханская, 83, Саратовский государственный университет, корп. 9, ауд. 406.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале научной библиотеки Саратовского государственного университета, в зале № 3.

Автореферат разослан "

Ученый секретарь

2003 г.

/—ж/ А Р.В. Маслов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования различных феноменов человеческого бытия определяется необходимостью развития философского учения о человеке, потребностью в уточнении и углублении современных представлений о человеческом бытии (в том числе путем их соотнесения с неевропейскими -архаическими и восточными - традициями) и важностью методологической разработки новых подходов к осмыслению проблемы человека. Можно утверждать, что именно человек является центральной проблемой философии. При обсуждении любого философского вопроса человек подразумевается, присутствует в скобках. Каждая философская позиция, теория детерминируется неким явным или скрытым представлением о человеке, образом человека. В широком смысле любая философия является антропологией, так как философствовать человек может только по поводу человека, от человека, к человеку, для человека, в человеческом контексте (и только в нем). К тому же рано или поздно в каждом философском учении формулируется проблема человека, и философия становится собственно антропологией, философской антропологией.

В целом антропология - это система относительно автономных дисциплин с общим предметом исследования — человеком. Также следует отметить условность демаркационных линий между антропологией и другими социально-гуманитарными дисциплинами, такими как философия, социология, культурология, психология, этика, богословие. В отличие от этих дисциплин антропология сосредоточивает внимание на обнаружении и сравнении различных социокультурных и исторических образов человека, на создании целостной концепции человека. Можно выделить несколько уровней антропологического исследования: теоретическая антропология (философская антропология); социально-культурная антропология (культурно-историческая антропология) и прикладная антропология. Философская антропология ставит вопрос о человеческом бытии и стремится построить общую теорию человека. В ней применяются наиболее общие понятия и категории, определяющие представления о человеке. Философская антропология пытается обнаружить антропологические инварианты и универсалии, фундаментальные основания человеческого бытия.

Социально-культурная антропология исследует конкретные феномены человеческого бытия в их культурной и исторической специфике. Ее метод - от факта к теории, сравнительный анализ феноменов человеческого бытия в различных культурах и исторических эпохах. Диссертационное исследование находится на стыке философской и социально-культурной антрополо-

гии. Прикладная антропология ориентированное. нрдмвшяяырея) льтатов

3 БИБЛИОТЕКА

оэ тоо5 пЛ^ё *

теоретических исследований в конкретных исторических, экономических, организационных, политических и военных ситуациях. Причем с каждым годом все возрастает интерес как к теоретическим, так и к прикладным аспектам антропологии. Постоянно увеличивается количество специализированных журналов, сборников и монографий; кафедры антропологии есть почти в каждом университете.

Философская антропология — это философия человека, философская теория человека. Ее предметом является сфера "собственно человеческого" бытия, собственной природы человека. Ее объект - человек как таковой. Философскую антропологию можно понимать в узком смысле как определенное философское направление, которое представлено такими именами, как М. Шелер, А. Гелен, Г. Плеснер. В широком смысле к философской антропологии могут быть отнесены почти все направления философии XX века.

На рубеже XIX - XX веков произошел некоторый сдвиг от попыток классической антропологии свести сущность человека к одному основному принципу или субстанции (обычно - разуму), к неклассическим представлениям о сложности и многообразии феноменов человеческого бытия и невыразимости (неуловимости, парадоксальности) природы человека. Для философских учений XX века показательно резкое расширение антропологической проблематики и сдвиг интересов в сторону таких феноменов человеческого бытия, которые можно назвать маргинальными. Неклассическая европейская философия отличается новыми подходами к старым проблемам и специфическим выбором феноменов человеческого бытия для своего анализа (язык, текст, понимание, сексуальность, телесность, извращение, сумасшествие, преступление), что потребовало и соответствующей методологии (лингвистический анализ, герменевтика, психоанализ, феноменология, экзистенциализм, структурализм, постмодернизм).

Показателен особый интерес к измененным состояниям сознания, экстремальным и пограничным ситуациям, телесным практикам, радикальному опыту, всему тому, что может обнаружить предел возможностей, показать масштаб человеческого в человеке, указать на нечто Иное, быть местом встречи с принципиально Другим. Можно попытаться выделить нечто общее в архаических мифах, в философии Древнего Востока и в направлениях современной западной философии, то, что можно было бы назвать "маргинальной антропологией".

Степень разработанности проблемы

Современный этап исследований по проблеме человека характеризуется недостаточной степенью разработанности ряда вопросов, имеющих принципиальное значение для оформления философской концепции человека и ее дальнейшего развития. Чтобы уточнить место данного исследования в сис-

теме знаний о человеке, необходимо рассмотреть современное состояние антропологических исследований и подвести некоторые итоги. Предметное поле антропологии постоянно расширяется и уточняется. Здесь автор не претендует на полное и строгое изложение ее структуры, речь пойдет лишь о выявлении различных (иногда близких) подходов и направлений в современной антропологии. Причем структурирование может быть произведено как по предмету, объекту исследования, так и по методу, методологическому инструментарию, и эти схематические представления антропологического универсума могут не совпадать между собой.

Философская антропология как особое философское направление разрабатывалась М. Шелером, Г. Плеснером, А. Геленом. Ими были поставлены в современном философском контексте вопросы о собственной природе человека и его месте в мироздании. К философской антропологии (в широком смысле) могут быть отнесены представители философии жизни, персонализма и экзистенциализма, психоанализа и неофрейдизма, феноменологии, герменевтики и структурализма. Многие идеи и подходы философской антропологии были сформулированы в философии жизни (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, М. Штирнер, В. Дильтей, Г. Зиммель, А. Бергсон, О. Шпенглер, X. Ортега-и-Гассет, М. Бубер).

Значительный вклад в развитие антропологической проблематики внесли персонализм и экзистенциализм (С. Кьеркегор, Н. Бердяев, Л. Шестов, Н.О. Лосский, М. Хайдеггер, А. Камю, Ж.-П. Сартр, Э. Мунье, Г. Марсель, К. Ясперс, М. Унамуно, Э. Левинас, Н. Аббаньяно, О.Ф. Больнов, К. Барт, Р. Бультман, П. Тиллих, Э. Жильсон, Ж. Маритен). Оригинальная антропологическая концепция разработана в рамках психоанализа и неофрейдизма (3. Фрейд, К.Г. Юнг, Э. Фромм, А. Адлер, Г. Маркузе, В. Франкл, Ж. Лакан, К. Хорни, Э. Берн, Э. Эриксон, СгГроф).—---

Новой постановкой многих антропологических проблем отличаются феноменология, лингвистическая философия, герменевтика и семиотика (Ф. Брентано, Э. Гуссерль, М. Мерло-Понти, Л. Витгенштейн, У. Куайн, Ф. Шлейермахер, В. Дильтей, П. Рикер, Х.-Г. Гадамер, У. Эко), структурализм и постмодернизм (К. Леви-Строс, Л. Леви-Брюль, Р. Барт, М. Фуко, Ж. Лакан, Ж.-Ф. Лиотар, Э. Левинас, Ж. Бодрийар, Ж. Делез, Ж. Деррида, Ж. Батай, М. Бланшо).

Социально-культурную антропологию можно условно разделить на культурную и социальную антропологию, в которых, в свою очередь, можно выделить несколько направлений антропологических исследований. Но прежде нужно отделить биологическую, физическую и медицинскую антропологию. Их проблематика пересекается с социально-культурной антропологией, так как, казалось бы, чисто естественнонаучные и медицинские про-

блемы всегда вписаны в некоторый социокультурный контекст и по-разному решаются в различных исторических ситуациях. С другой стороны, результаты исследований биологической, физической и медицинской антрополо-гий служат основой для обобщений философской антропологии.

Биологическая антропология на философском уровне ставит вопрос о человеке как биологическом существе и рассматривает проблему соотношения биологического и социального в человеке, взаимосвязи телесного и духовного бытия человека. Акцент может быть сделан на биологических основах человеческого существования (А. Портман) или утверждается единство социально-биологической природы человека (А. Гелен). К биологической антропологии могут быть отнесены такие направления антропологических исследований, как сспщобиология и этология, которые изучают генетически обусловленные компоненты поведения животных и человека (К. Лоренц).

Физическая антропология изучает физическую эволюцию человека в истории и активно использует достижения естественных наук. Она включает в себя антропометрию и конституциальную антропологию (типы телосложения), эволюционную антропологию (проблема антропогенеза - происхождение человека как вида), популяционную антропологию (проблема этногенеза — происхождение этносов) и этническую антропологию (история этносов, их специфика; генетические, психологические, ментальные особенности этносов). К последней примыкают этносоциология и этнопсихология. Показательными примерами многообразия физической антропологии могут служить расово-антропологическая (Ж. Гобино, X. Чемберлен) и ан-тропогеографическая школы (Ф. Ратцель).

Медицинская антропология изучает проблемы здоровья и нездоровья человека. Одно из направлений - патоантропология или антропатология -рассматривает человека в норме и патологии (И. Мягков, С. Боков, В.А. Жмуров). Важное место в антропологических исследованиях в XX веке занимает тема сексуальности (О. Вейнингер, 3. Фрейд, К.Г. Юнг, Э. Фромм, В. Райх, А. Адлер, Г. Маркузе, Ю. Эвола), значимость которой выходит далеко за рамки медицинской антропологии. То же можно сказать и о проблемах продления жизни, смерти и бессмертия (Ф. Арьес, С. Гроф, В. Янкеле-вич), а также о темах телесности, боли, болезни (М. Фуко, В. Подорога) и безумия (Ч. Ломброзо, 3. Фрейд, М. Фуко).

Культурная антропология исследует духовные феномены и применяет в основном описательные методики. Ее предмет - образ человека в различных культурах и исторических эпохах, культурная эволюция человека в истории. Культурная антропология включает в себя историческую, религиозную, психологическую и возрастную антропологию.

Историческая антропология, как и социология духовной жизни, изучает исторические формы различных духовных феноменов человеческого бытия и их эволюцию в разных культурах (М. Фуко, Ф. Арьес). Объект изучения исторической антропологии - культура доиндустриальных обществ. Это может быть архаическое (М. Мосс) и традиционное (средневековое) общество (Й. Хейзинга, А. Гуревич). С другой стороны, современное общество может быть рассмотрено в контексте традиционных обществ и в нем обнаруживается множество архаических элементов. Историческая антропология также изучает типологию культур (Ф. Ницше, О. Шпенглер), но в отличие от культурологии, ее скорее интересует "экзистенциальная история" человека в различных культурах и цивилизациях.

Психологическая антропология близка социальной психологии и исследует психические феномены человеческого бытия, как на индивидуальном, так и на коллективном уровнях (3. Фрейд, К.Г. Юнг, Э. Фромм, А. Адлер, Г. Маркузе, В. Франкл, К. Хорни, Э. Берн, Э. Эриксон, С. Гроф, М. Мерло-Понти, В. Дильтей). Современная психологическая антропология представлена такими именами, как Ф. Хсю, Дж. Хонигман, А. Уоллес, М. Спиро. Основные проблемы психоантропологии - соотношение культуры и мышления, бессознательные формы поведения, измененные состояния сознания, анормальное в культуре, национальный характер, детство как культурный феномен. Психологическая антропология изучает рациональное и иррациональное в мышлении и поведении человека. С одной стороны, это ментальные структуры культуры, а с другой -коллективное бессознательное, его символическое выражение, сон, медитация, транс. Можно выделить несколько направлений исследований в психологической антропологии. Во-первых, это развитие психики индивида от детства до старости (М. Мид, Ж. Пиаже). Во-вторых, история психики в историческом контексте: особенности восприятия, чувствования, сознания и мышления в традиционном и современном обществе, исследование первобытного мышления (J1. Леви-Брюль, К. Леви-Строс, М. Мид, Ж. Пиаже). В-третьих, этнопсихология, изучающая психологию народов: каждая культура обладает специфическим типом личности. Эта "основная личность" определяет "национальный характер". Особый интерес представляет проблема нормы и патологии в различных культурах (Р. Бенедикт), изучение психозов. Промежуточное положение между физической и психологической антропологией занимает возрастная антропология, которая включает в себя антропологию детства (педагогическая антропология), антропологию зрелого возраста (акмеология) и антропологию старости (геронтология).

Религиозная антропология может пониматься в двух смыслах. С одной стороны, это собственно религиозная антропология, т.е. религиозный (архаический или традиционный) взгляд на человека и основные феномены его бытия. Все религиозные системы имеют вполне определенные антропологические представления. С другой стороны - антропология религии, т.е. научный и философский анализ религиозных феноменов. Последняя изучает религиозные культы и ритуалы, магические и мистические практики, сказки и мифы (В.Я. Пропп), фольклор и литературу (О.М. Фрейденберг), анимизм (Э. Тайлор) и магию (Дж. Фрезер), тотем и табу (3. Фрейд), соотношение структур и ритуалов (В. Тэрнер), проблему сверхъестественного и священного (М. Элиаде). Антропология религии применяет функциональный анализ религии (Э. Дюркгейм, Б. Малиновский, Т. Парсонс) и показывает социальную обусловленность религиозных феноменов (Л. Леви-Брюль). В ее рамках разрабатываются психоаналитические теории религии (3. Фрейд, Э. Фромм, В. Франка), символическая концепция религии (К. Леви-Строс,

B.Я. Пропп) и феноменологические концепции (П. Бергер, Т. Лукман).

Социальная антропология изучает экономические, политические и

юридические аспекты бытия человека и общества. Она характеризуется особым вниманием к материальным артефактам и системам социальных отношений и старается максимально использовать измерительные методики. В сравнении с социальной философией и социологией социальная антропология характеризуется большим акцентом на антропологическом измерении социальных феноменов. Она пытается обнаружить основания экономических и политических идеалов и реалий именно в человеческой природе. В ней можно выделить такие области исследований, как экономическая, политическая и юридическая антропология.

Экономическая антропология - это антропология хозяйственной жизни архаического, традиционного или современного общества (А. Смит, Т. Мальтус, Э. Дюркгейм, М. Мосс, С.Н. Булгаков, Н.Д. Кондратьев). Политическая антропология рассматривает проблему власти в широком философском и антропологическом контексте (Б. Малиновский, Ю. Хабермас, М. Фуко, А. Глюксман, Ф. Хайек), изучает поведение масс (Г. Лебон, 3. Фрейд, В. Райх, Г. Тард, В. Вундт, X. Ортега-и-Гассет, Э. Канетти,

C. Московичи) и роль элиты в общественных процессах (В. Парето, А. ТоЙнби, Г. Моска, Р. Михельс, А. Этциони). Юридическая антропология обращается к таким маргинальным феноменам человеческого бытия, как преступление и наказание (М. Фуко). Она обращает особое внимание на понятия нормы и патологии. К социальной антропологии можно отнести такое направление антропологических исследований, как социология повседневно-

ста, основание которой заложено работами Э. Гуссерля, П. Бергера, А. Шюца.

Значительный вклад в разработку антропологической проблематики внесли представители русской философии (Вл. Соловьев, Н.Ф. Федоров, H.A. Бердяев, С.Н. Булгаков, Б.П. Вышеславцев, И.А. Ильин, Л.П. Карсавин, И.О. Лосский, В.В. Розанов, П.А. Флоренский, СЛ. Франк, JI. Шестов,

A.Ф. Лосев), а также современные отечественные философы (С.С. Аверин-цев, М.М. Бахтин, В.В. Бмбихин, Ю.М. Бородай, Я. Г'олосовкер, Л.Н. Гуми5** лев, А.Я. Гуревич, П.С. Гуревич, Вяч. Иванов, Ю.М. Лотман, М.К. Мамар-дашвили, Е.М. Мелетинский, H.H. Моисеев, В.В. Налимов, В.А. Подорога, Б.Ф. Поршнев, В.Я. Нропп, A.M. Пятигорский, В.Л. Рабинович, М.К. Рык-лин, В.Н. Топоров, О.М. Фрейденберг, С.С. Хоружий, М.Б. Ямпольский). Определенные темы и проблемы антропологии рассматривались в работах российских ученых, таких как Ю.М. Антонян, B.C. Барулин, Б.М. Бим-Бад,

B.Г. Богомяков, Б.С. Братусь, Г. Гачев, Т. Горичева, Б.'Г. Григорьян, A.B. Демичев, И.А. Исаев, В.Л. Каганский, В.А. Кувакин, В.М. Лейбин, Б.В. Марков, Ф.Т. Михайлов, А.Т. Москаленко, А.Г.Мысливченко, Э.А. Орлова, С. Рязанцев, А. Секацкий, B.C. Степин, H.H. Трубников, М.С. Уваров.

Философская, социально-культурная и прикладная антропология стремительно развиваются, однако постоянно открываются новые аспекты проблемы человека, многие вопросы требуют дальнейшего изучения и уточнения. Опираясь на работы перечисленных авторов, можно выделить в вышеназванных антропологических направлениях особую предметную область маргинальной антропологии, исследование которой может оказаться весьма перспективным. Могут быть выявлены объекты и феномены, маргинальные по отношению к видимому и осознаваемому бытию человека и общества, сформулированы темы и проблемы, маргинальные по отношению к предметному полю классической антропологии. Изучение маргинальных социальных объектов, разнообразных феноменов человеческого бытия и анормального поведения становится одной из центральных задач в современной антропологии. Нужно осмыслить маргинальный опыт, использовать адекватные (маргинальные) методы, привлечь тексты маргинальных авторов. Этому посвящено данное исследование.

Методологическая основа диссертации

Философско-методологические основания современной антропологии разработаны в основных направлениях не классической философии. В течение XX века происходит поиск новых теоретических оснований и исследовательских подходов в антропологии. Характерно пристальное изучение всех феноменов существования человека, ставится задача выявления основ человеческого бытия и прояснения его структуры.

Бытие человека стало центральной проблемой в философии персонализма и экзистенциализма. Экзистенциализм фиксирует противоположности человеческого существования, не схватываемые мышлением. Подчеркиваются противоречия, парадоксы человеческого бытия, промежуточный характер человеческой реальности. Существование человека - это всегда бы-тие-между. Противопоставляются неподлинное (предметное бытие) и подлинное существование (экзистенция). Сформулированные в экзистенциализме такие понятия, как иное, ничто, абсурд, проект, трансценденция открыли новое измерение в философской теории человека.

Психоаналитическая антропология (3. Фрейд, К.Г. Юнг, Э. Фромм, А. Адлер, Г. Маркузе, В. Франкл, К. Хорни, Э. Берн, Э. Эриксон, Ж. Лакан) обратилась к скрытым, глубинным пластам человеческой психики, которыми и определяется природа человека. Психоанализ стремится обнаружить внутренние структуры человеческого бытия, показать процессы, происходящие в подсознании, расшифровать символический язык бессознательного.

В семиотике (Ч. Пирс, Ф. де Соссюр, Ч.У. Моррис, Р. Якобсон, Р. Барт, У. Эко) культура и человеческое поведение рассматриваются как знаковые системы. Новые подходы в исследовании антропологических проблем разработаны в семиотике мифологии (К. Леви-Строс, Ж. Дюмезиль), семиологии Р. Барта и психоаналитической семиотике Ж. Лакана. Семиотические методы используются в структурной поэтике, где исследуются знак, символ, высказывание, текст (М.М. Бахтин, Ю.М. Лотман, В.Я. Пропп, К. Мелетин-ский, Вяч. Иванов). Семиотический подход применяется в психологии и педагогике (Ж. Пиаже, Л.С. Выготский). Особый интерес представляет изучение изменённых состояний сознания (В.В. Налимов, Д.Л. Спивак).

Большую эвристическую ценность имеют методологические подходы, сформулированные в рамках постмодернизма (Р. Барт, М. Фуко, Ж. Батай, Ж. Лакан, Ж. Бодрийар, Ж.-Ф. Лиотар, Э. Левинас, Ж. Делез, Ж. Деррида, М. Бланшо). Предлагаются нетрадиционные методологические основания, используются методы, маргинальные по отношению ко всей предшествующей философии. Производится анализ всего того, что лежит вне структуры, относится к ее изнанке; сама структура размыкается в контекст. В постмодернистской антропологии происходит детерриториализация и маргинализация социокультурного пространства, децентрация (расщепление) социальных субъектов. Используются топологические представления, происходит выход из лингвистической плоскости в область событийности и телесности (В. Подорога).

Следует отметить усиление антропологического акцента в современной религиозной философии, как католической (Э. Жильсон, Ж. Маритен, Г. Марсель), так и протестантской (К. Барт, Р. Бультман, Д. Бонхоффер,

П. Тиллих, Р. Нибур, А. Швейцер). Можно выделить религиозно-философское направление в антропологии (Г.Э. Хенгстенберг, И. Лотц, Ф. Хаммер, М. Бубер) со своим методом и определенными достижениями. Наиболее целостная христианская концепция человека представлена в работах православных богословов и философов (В.Н. Лосский, И. Мейендорф, С.С. Хоружий).

Все большее значение в антропологических исследованиях приобретает холистский подход, утверждающий несводимость целого к его частям. Разрабатываются голографическая и квантово-механическая модели сознания (И.З. Цехмистро, В.В. Налимов). Концепция холотропного сознания развивается в рамках трансперсональной психологии (С. Гроф, К. Уилбер, Р. Уолш, Ч. Тард). Одним из примеров маргинальной антропологии можно считать теорию лиминальности (лиминальность, по В. Тэрнеру, - порого-вость, переходность). В. Тэрнер вводит понятие "коммунитас", обозначающее переходное состояние человека или группы, противоположное структурной организации. Он анализирует ритуалы перехода и выделяет лими-нальные персоны, специфической особенностью которых является амбивалентность их статуса и поведения.

Представляется перспективным сочетание естественнонаучной и гуманитарной методологии, применение методов анализа языка и текста в антропологических исследованиях. Разрабатываются такие характерные подходы, как структурная поэтика (Ю. М. Лотман), эстетика бытия, художественная антропология (В.В. Савельева), мифическая антропология (К.А. Крашенинников), поэтическая антропология (В.П. Зинченко), антропологическая поэтика (Г.З. Каганов), психопоэтика (Е.Г. Эткинд, В.А. Пи-щальникова), мифопоэтика (И.В. Шугайло), онтологическая поэтика (Л.В. Карасев). Такая методология подчеркивает именно человеческое измерение реальности, корреляцию сознания и бытия человека. Диссертант полагает, что не следует строго придерживаться какого-то одного методологического подхода, а пытается применить те методы, которые будут наиболее адекватными выбранной предметной области исследования и окажутся эффективными в изучении тех или иных феноменов человеческого бытия. В первую очередь это герменевтический, структурный и постструктуралистский подходы, теории символа (Э. Кассирер, К.Г. Юнг, Х.Г. Гадамер, Э. Сепир) и метафоры (Ф. Ницше, Ж. Деррида, У. Эко), мифологические (А. Лосев, В.Н. Топоров, В.Я. Пропп) и метафизические исследования (Ю. Эвола, М. Элиаде, А.Г. Дугин, А.Н. Павленко). Особое внимание уделяется измененным состояниям сознания и трансперсональному опыту (С. Гроф).

Цель и задачи исследования

Целью работы является анализ разнообразных маргинальных феноменов человеческого бытия, разработка новой антропологической концепции и развитие современной парадигмы человека. В соответствии с поставленной целью в работе выдвигаются следующие задачи:

1. дать обзор основных направлений современных зарубежных и отечественных исследований по антропологии и философии человека; уточнить границы предметной области антропологических исследований и проанализировать структуру знания о человеке; рассмотреть исторически сложившиеся подходы к проблеме человеческого бытия; изучить особенности современной парадигмы человека; исследовать философские и методологические основания современных антропологических исследований и специфику основных исследовательских программ неклассической антропологии; обобщить методологию изучения феноменов человеческого бытия;

2. разработать методологию антропологических исследований; расширить систему категорий для философского анализа проблем антропологии; подтвердить применимость мифопоэтического мышления, символического и метафорического языка в антропологическом дискурсе; использовать метафизические модели человеческого бытия в построении современной концепции человека; исследовать функционирование традиционных мифологем и теологем в массовой культуре; разработать и обосновать новые подходы к проблеме человека и применить их в социально-культурных исследованиях;

3. предложить способы преодоления кризисных явлений в антропологии; сформировать новый подход к проблеме человека; расширить предметную область и выбрать перспективные темы антропологических исследований; описать структуру знания о человеке; подтвердить возможность философского взгляда на все феномены человеческого бытия; выяснить метафизический статус человека; перейти к изучению онтологической динамики, изменений и превращений, антропологических процессов и бытийных актов; построить фрагменты современной парадигмы человека;

4. выбрать темы и сформулировать проблемы, маргинальные по отношению к предметному полю классической антропологии; обратиться к тем аспектам человеческого существования, которые ускользают от анализа, к феноменам, которые скрываются на границе бытия; осмыслить маргинальный опыт; создать концепцию, акцентирующую внимание на измененных состояниях сознания и бытия, на том, что может обнаружить пределы и границы человеческого бытия, показать масштаб человеческого в человеке; заложить основания новой философской дисциплины "маргинальная антропология";

5. выделить особую предметную область маргинальной антропологии; рассмотреть бытие человека в его конкретности и уникальности; уточнить

онтологический и гносеологический статус понятия "человеческое бытие"; определить масштаб этого понятия и расширить контекст его употребления; проанализировать разнообразные формы и способы бытия человека; описать онтологическую структуру человеческой реальности и антропологический горизонт; исследовать сущность человека через обнаружение пределов, границ его бытия, изучение специфики человеческого бытия;

6. исследовать морфологию бытия человека; рассмотреть основные феномены человеческого бытия; выявить специфические формы и способы человеческого существования; описать объекты и явления, маргинальные по отношению к видимому и осознаваемому бытию человека и общества; ввести понятие "маргинальные феномены человеческого бытия", рассмотреть многообразие таких феноменов и подробнее изучить некоторые из них (игра, праздник, опьянение, путешествие, паломничество, туризм);

7. проанализировать философские основания маргинальной антропологии; отобрать методологические подходы, соответствующие выбранным феноменам; разработать специфические методы маргинальной антропологии, адекватные поставленным задачам; обозначить основные понятия и построить систему категорий маргинальной антропологии; изучить динамические и энергийные аспекты современной парадигмы человека;

8. выделить особые фигуры, имеющие специфические качества и маргинальное положение в обществе, ввести понятие "маргинальные фигуры", описать определенные антропологические типы и соответствующие им формы человеческого бытия и способы существования, проанализировать такие специфические фигуры, как герой, жрец, царь, трикстер, шаман, постмодернист, монах, юродивый.

Объектом исследования являются человек в особых состояниях и специфических модусах человеческого существования. Это человек - стремящийся к совершенству и бессмертию, живущий на пределе возможностей, выходящий за границы своего бытия, испытывающий человеческую природу и заново определяющий свою сущность. Предмет исследования - разнообразные феномены человеческого бытия в своих крайних проявлениях и превращенных формах, поведение человека в различных экстремальных ситуациях и пограничных состояниях, переходные процессы и предельный опыт, архаические техники и ритуалы перехода, телесные практики и трансперсональные состояния, мифологические сюжеты и проявления сакрального, тактики абсурда и радикальные стратегии, спонтанные жесты и маргинальные дискурсы, перевернутые отношения и альтернативные ценности, измененные состояния сознания и парадоксальные способы бытия, метаморфозы и трансформации, ситуации выбора и события трансцендирования.

Научная новизна диссертационного исследования определяется разработкой авторской концепции маргинальной антропологии, обобщающей результаты и методологию современных антропологических исследований и развивающей принципы неклассической антропологии.

Рассмотрены многие темы и проблемы, относящиеся к философской, культурной, психологической и религиозной антропологии, осуществлен анализ основных направлений в исследованиях по антропологии и философии человека, проанализированы философские основания, методологические подходы и герменевтические принципы неклассической антропологии, исследованы особенности современной парадигмы человека, обобщены результаты работ современных зарубежных и отечественных авторов, уточнены структура и границы предметной области антропологических исследований.

1. Предложены новые подходы для развития современной парадигмы человека. Разработана "маргинальная антропология" - оригинальная антропологическая концепция, специфический подход к проблеме человека, новое направление антропологических исследований, особый взгляд на феномен человеческого бытия. Эта философская дисциплина отличается от классической антропологии по предмету исследования, по способу систематизации знания, по методу, по дискурсу, по системе понятий и категорий, по стилю философствования. Она обобщает и развивает многие специфические темы и методы современной неклассической антропологии, используя все разнообразие практик и богатство духовного опыта традиционных мифологических и религиозных учений. Анализируются нетрадиционные для истории философии, но всегда актуальные проблемы человеческого бытия, которые были центральными в мифологическом и религиозном опыте, хотя западная философия обратилась к ним лишь в XX веке.

2. По-новому представлена структура предметной области антропологических знаний, рассмотрено многообразие форм знания о человеке, выбраны темы и сформулированы проблемы, маргинальные по отношению к предметному полю классической антропологии. Проанализированы малоизученные аспекты бытия человека, специфические формы и способы человеческого существования. Это маргинальные, пограничные, измененные, аномальные, перевернутые, обратные, альтернативные, промежуточные, переходные, экстремальные, радикальные, предельные формы существования, способы бытия, антропологические типы, фигуры, состояния, ситуации, феномены, отношения, дискурсы, жесты, акты, процессы, практики, техники, тактики, стратегии, траектории, опыт.

3. На основе применения различных форм философского дискурса разработана новая система понятий и категорий, адекватных для маргинальной

антропологии; эти понятия структурированы в соответствии с возможными метафизическими моделями человеческого бытия. Выработаны основы специфического языка для речи и письма о человеке, выстроен особый образный ряд с целью создания собственно антропологического дискурса. По-новому осмыслены такие понятия, как текст, миф, ритуал, игра, телесность, экзистенция, трансценденция, Другой, для чего использованы метафоры и аналогии, анализ структуры слова, его формы, внутреннего смысла, имплицитных значений. Слова понимаются не только буквально или в привычном контексте, но и раскрывается их исторически накопленный метафорический контекст, вскрывается их метафизическое значение, метафорам придается гносеологический и некоторый онтологический статус.

4. Развиты новые аспекты методологии антропологических исследований. Предложены новые методологические подходы и герменевтические принципы в антропологии. Разработаны специфические методы маргинальной антропологии. Описаны метафизические схемы и онтологические модели человеческого бытия (топологическая, динамическая, энергийная). Намечены пути перехода от естественнонаучной к социо-гуманитарной методологии в антропологических исследованиях. Через обращение к универсальным формам и структурам мифологического мышления осуществлен поворот к метафизике, фундаментальным проблемам онтологии человеческого бытия. Применены различные методы анализа языка и текста. Разработаны различные аспекты поэтической антропологии, поэтики бытия человека, т.е. онтологической и метафизической поэтики.

5. По-новому представлен феномен бытия человека. "Человеческое бытиё" рассмотрено во всем многообразии модусов и качеств, форм и способов существования человека в мире. По аналогии с "измененными состояниями сознания" введено понятие "измененные состояния бытия", подразумевающее специфическую бытийную ситуацию и особый онтологический статус, достигаемый человеком в определенные моменты (например, в медитации, при инициации, шаманском камлании, опьянении, празднике). Предложена авторская формулировка сущностного определения человека через обозначение пределов, границ человеческого бытия. Введены понятия "антропологическая граница" "антропологический предел", "антропологическая мера", "антропологическая норма". Уточнены антропологические масштаб и горизонт, онтологические границы и пределы бытия человека, а также возможности и способы преодоления этих границ и превосхождения пределов. Рассмотрены антропологические стратегии и онтологические альтернативы, телесные практики и психотехники, техники трансформации и трансцендирования.

6. Представлен новый взгляд на разнообразные феномены бытия человека, специфические формы и способы человеческого существования. Впервые вводится понятие "маргинальные феномены человеческого бытия", выражающее особые явления, предельные или пограничные по отношению к видимому и осознаваемому миру человека, где логика поведения людей резко отличается от привычных схем обыденной жизни. Причем любые явления человеческого бытия могут предстать как маргинальные, если рассмотреть их в крайних проявлениях, предельных формах, в начале, в конце, в переходе, в кризисе, на изломе, при исчезновении. По-новому представлены темы неклассической антропологии: игра, миф и ритуал, жертвоприношение, магия и мистика, преступление и подвиг.

7. Впервые осуществлен философский, антропологический и социокультурный анализ опьянения. Феномен опьянения соотносится со сложным и многомерным феноменом праздника. Применены различные подходы и уровни анализа в исследовании праздника, он изучается в контексте разных парадигм: мифологической, магической, метафизической и мистической. Рассматриваются различные модусы и формы праздника, такие как отдых, ритуал, карнавал и мистерия. Проанализированы прагматический, символический, экзистенциальный, трансцендентальный и апофатический смыслы праздника и опьянения. Заявлены новые подходы к исследованию феноменов игры и путешествия.

8. Впервые вводится понятие "антропологические типы", характеризующее то общее бытийное состояние и специфическую антропологическую позицию, которую занимают люди, имеющие одинаковый онтологический статус и тяготеющие к определенным формам человеческого бытия и способам существования. Использовано понятие "маргинальные фигуры", обозначающее людей, которые имеют специфические качества и маргинальное положение в обществе. Они обладают собственными тактиками и жизненными стратегиями и являются маргиналами даже по отношению к самому человеческому бытию. Проанализированы такие маргинальные фигуры, как герой, жрец, царь, преступник, трикстер, шаман, юродивый.

Положения, выносимые на защиту:

- В применении к антропологии понятие "маргинальное" приобретает специфический смысл. Если непосредственное значение этого понятия -нечто пограничное (буквально — находящееся на краю), то в более широком контексте - это отличающееся от нормы, анормальное и аномальное, предельное, переходное, экстремальное, радикальное. В таком широком смысле почти вся современная антропология изучает маргинальные феномены. По выбору предмета и тем исследования и методологическим подходам неклассическая антропология маргинальна по отношению ко всей классической;

она использует нелинейные, экзистенциальные, динамические и энергийные модели человеческого бытия. Продолжая эту тенденцию, "маргинальная антропология" неизбежно становится маргинальной по отношению к самой антропологии в привычном понимании, являясь предельной, экстремальной, парадоксальной антропологией. Будучи негативной, отрицательной по отношению к сложившимся представлениям о человеке, маргинальная антропология - это уже не совсем антропология, т.е. не-антропология, и даже в некотором смысле - анти-антропология (применение апофатического подхода в антропологии требует понимать человека всегда через что-то другое, человек определяется как человек только на фоне Другого и в перспективе Иного, нечеловеческого, дочеловеческого или сверхчеловеческого).

- Понятие "маргинальность" имеет не только социальный контекст, но и онтологическое измерение, так как выражает положение или состояние со специфическими "топологическими" свойствами, а именно - способность находиться на краю, на границе социального бытия и человеческой реальности в целом, позицироваться как крайнее, предельное положение или состояние. Таким образом, понятие "маргинальность" коррелирует с понятиями "граница" и "предел", однако не только в значении статического пребывания на границе или у предела, но в смысле динамическом, то есть как выражение самого процесса перехода, пересечения границы или достижения и преодоления предела.

- Исследование в маргинальной антропологии осуществляется в двух направлениях: во-первых - это пристальное рассмотрение феноменов обыденного бытия (сон, еда, любовь, опьянение, игра, праздник, драка), в глубине которых обнаруживается нетривиальное содержание, не схватываемое рациональным мышлением, проявляются древние архетипы и символы, просвечивают фундаментальные основания бытия, отражается сакральное начало; во-вторых - в центре внимания оказывается специфический, и даже уникальный опыт, который переживается лишь в экстремальных и пограничных ситуациях, и его главными чертами являются неповторимость и необратимость. Осуществляется последовательный поиск фундаментальных оснований каждого человеческого поступка, обнаружение в любом феномене человеческого бытия архаических элементов и структур, глубинных архетипов, магических и мистических систем, первичных телесных практик и экстатических трансов. Не только в сновидениях или действиях сумасшедших, но и в самых привычных и обыденных ситуациях можно обнаружить универсальные мифологические сюжеты, следы нечеловеческих сил и стихий, присутствие Божества и близость небытия. В таких сферах современной жизни, как экономика и политика, право и реклама, наука и образование, спорт и война, дипломатия и разведка проявляются формы и структуры древних

обрядов перехода и ритуалов посвящения, жертвоприношения и колдовства, знаки подчинения и жесты бунта.

- Маргинальные феномены не поддаются контролю, расчету и управлению, они всегда единичны и неповторимы: это детство и любовь, сновидение и опьянение, страх и боль, смех и плач, игра и праздник, встреча и прощание, гениальность и сумасшествие, подвиг и преступление, болезнь и смерть. Это то, что нельзя гарантировать и от чего невозможно застраховаться. Это то, что в равной мере доступно (или недоступно) всем людям, независимо от их богатства и социального положения, нации и способностей. Эти феномены на грани греха и святости, катастрофы и чуда, они дают подлинное наслаждение или страдание, за ними следует счастье или несчастье, спасение или гибель. Все подлинное и по-настоящему ценное может произойти только на пределе человеческих возможностей, по ту сторону норм и правил, за границами контролируемой реальности. Эти События разрывают поток нашей обыденной жизни, провоцируют экзистенциальную ситуацию, взрывают всю устоявшуюся иерархию ценностей и отношений и забрасывают нас в иное пространство и время (сакральное), в другое бытие (сверх-бытие или в ничто). Здесь уже не действует закон причин и следствий, не действительна привычная логика, не поможет жизненный опыт и здравый смысл. Остается только опасность и надежда, риск выбора и жестокость расплаты, судьба и промысел Божий, стояние пред лицом Неведомого и невозможность удержаться на краю бездны. К этому невозможно подготовиться, нельзя научить, только можно рискнуть сделать шаг навстречу, безусловно и безоговорочно принять трансцендентное, нечто такое, что заведомо травмирует психику и трансформирует личность. Только так можно услышать зов и бросить вызов, принести жертву и принять дар, испытать падение или вознесение.

- Для антропологического исследования и понимания человеческого бытия наиболее значимы противоположные феномены (рождение и смерть, милосердие и жестокость, любовь и ненависть, верность и предательство, самопожертвование и терроризм). Чем дальше они отстоят друг от друга, тем больший потенциал возникает в зазоре между ними; чем больше между ними различие, тем более широкое поле человеческих возможностей открывается; чем больший масштаб они задают, тем больше говорят о загадке человека. Особое внимание необходимо уделить парадоксальным явлениям (например, самоубийству, самопожертвованию, мазохизму), имеющим противоречие в своем бытии. В них сталкиваются жизнь и смерть, победа и поражение, удовольствие и страдание.

- В маргинальной антропологии рассматривается не просто бытие, а бытие человеческое, бытие-сознание, осознающее себя бытие. Изучается не

просто бытие, а бытие в движении и действие в бытии, т.е. антропологическая динамика: изменения, метаморфозы, акты, процессы, практики, техники, опыт, тактики и стратегии, экзистенциалы, трансформации и трансцен-денция. Бытие человека обладает особой геометрией и топологией, это точки антропологической бифуркации и траектории человеческого существования, антропологические пределы и онтологические границы. Особое значение приобретает изучение опыта поведения человека на границе бытия, способов нарушения или преодоления человеком онтологических и антропологических границ (преступление или подвиг), практик переделывания и совершенствования себя, техник преодоления человеческого в человеке, тактик превращения или преобразования человеческой природы (извращение или аскеза), стратегий стирания или превосхождения пределов (нирвана или транс це ндирование).

- Праздник - это целостный онтологический, аксиологический и эстетический феномен. Праздник можно считать универсальным феноменом культуры и человеческого бытия. Праздник является отличительной чертой человека. Homo Sapiens с не меньшими основаниями может быть назван Homo Feriens - Человек Празднующий. Праздник охватывает широкий диапазон культурных явлений от архаического мифа до постмодернизма. Общество и каждый человек нуждается в празднике. Ценность, значимость праздника не сводится к культурным, социальным или психологическим механизмам. Поэтому нужно обратить особое внимание на онтологический смысл праздника, и рассматривать праздник не только как феномен культуры, но как способ проживания бытия. Праздник является одним из фундаментальных состояний человеческого бытия, наряду с такими, как любовь, подвиг, сон, болезнь, смерть. Праздник и опьянение можно и нужно рассмотреть как специфическую деятельность,_некую жизненную, бытийственную стратегию, особый экзистенциальный и метафизический опыт.

- Маргинальной фигурой является герой. Сущность героя - в свершении подвига. Необходимым условием всякого настоящего подвига является метафизическая проблема - это фундаментальная угроза существованию мира или опасность его разрушения; принципиальное несовершенство или ущербность бытия в настоящий момент. А в результате подвига должна быть возвращена полнота и целостность мира, восстановлена его связь с божественным бытием. Именно через героя сверхбытие вторгается в бытие, еще и еще раз побеждает небытие, тем самым частично повторяя Первосо-бытие сотворения мира. Он одновременно принадлежит двум мирам. Фигура героя так притягательна, потому что является местом Встречи божественного и человеческого. Действуя в согласии с высшей волей, он воплощает замысел Божий о человеке. Задача героя - возвращение сакрального в

мир. Так образ героя легко переходит в образ жреца, святого; а подвиг может быть уподоблен некому жертвоприношению, богослужению, соучастию в со-творении мира.

- Образ царя имеет не только социальный и политический смысл, но и антропологический. Мифологема царя занимает принципиальное место в глубинных структурах индивидуального и коллективного сознания, преломляя и соединяя в себе архетипы божества и отца, героя и мудреца, судьи и тирана, жреца и жертвы. Также можно говорить о философском и религиозном содержании царской идеи. Царь символизирует наличие иерархии в бытии и зримое присутствие в мире невидимого божества. В фигуре царя слито социальное и космическое, земное и сакральное. Царь является точкой опоры, поддерживающей равновесие мира. Бытие-с-царем радикально отличается от бытия-без-царя. Царь - это динамический центр мира, от которого во все стороны расходятся силовые линии. Самодержец держит свой народ своей сакральной силой, удерживает страну от хаоса. Царь воплощает жизнь, плодородие, преуспевание, победу. Сущность царской власти противоречива и даже парадоксальна. Языческая мифологема царя в первую очередь включает в себя идею всесокрушающей силы, беспредельного могущества, заботы о своем народе и беспощадности к врагам.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования может быть представлена в нескольких направлениях:

1. Проведенное исследование способствует привлечению внимания антропологов, философов, социологов, культурологов к проблемам неклассической антропологии, и, в частности, к изучению маргинальных феноменов человеческого бытия. Концепция маргинальной антропологии служит более глубокому взгляду на феномен человека и способствует развитию антропологических исследований.

2. Данная работа открывает новое направление в философской антропологии и социологии духовной жизни и инициирует поиск новых философских и теоретических оснований современной парадигмы человека и в уточнении и обновлении методологических принципов и герменевтических подходов в антропологических исследованиях, предлагая новую перспективу анализа фундаментальных проблем человеческого бытия.

3. Результаты исследования вносят определенный вклад в разработку современной парадигмы человека. Идеи диссертации способствуют расширению предметной области антропологии, обогащению языка и системы категорий, утверждению нового (динамического и энергийного) антропологического дискурса, ориентируют на создание целостного образа человека и углубленный анализ конкретных форм и способов человеческого существования.

4. Материалы проведенного исследования и основные положения диссертации могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях по проблемам философской, социально-культурной и прикладной антропологии, социальной философии, социологии духовной жизни и социальной психологии докторантов, аспирантов и соискателей социально-гуманитарных факультетов различных вузов.

5. Научные и научно-методические публикации и разработки автора по проблемам, рассмотренным в настоящем исследовании, включены в списки литературы, рекомендуемой при изучении антропологии и социологии студентам, аспирантам и соискателям социально-гуманитарных факультетов Саратовского государственного социально-экономического университета, Саратовского государственного технического университета и Поволжской академии государственной службы.

6. Материалы исследования могут быть использованы для совершенствования учебных курсов по социальной философии и антропологии, социологии и социальной психологии, культурологии, этике и религиоведению, предоставляя новые возможности для их категориальной проработки и методологической рефлексии. Результаты исследования используются автором при составлении учебных планов и чтении курса лекций по дисциплине "Социальная антропология" студентам Саратовского государственного социально-экономического университета (СГСЭУ), учебного курса "Маргинальная антропология" магистрантам и аспирантам кафедры социальной работы и слушателям ФПК Саратовского государственного технического университета (СГТУ), а также спецкурсов "Прикладная этика" и "Маргинальная антропология" студентам Поволжской академии государственной службы. Разработанная автором программа по маргинальной антропологии вошла в число рекомендованных учебных программ Поволжской академии государственной службы.

Апробация работы. Основные положения, результаты исследования и выводы, содержащиеся в диссертации, докладывались на заседаниях кафедры социальной работы СГТУ, кафедры философии и политологии СГСЭУ, творческих семинарах докторантов СГТУ и СГСЭУ, заседаниях научного философского общества им. Франка - Саратов, 1991-2003 г.

- международном научном симпозиуме "Парадигмы философствования" -Санкт-Петербург, 1995; Первом Российском философском конгрессе "Человек - Философия - Гуманизм: Философия и проблема человека" - Санкт-Петербург, 1997; научном форуме "Культурное пространство путешествий"

- Санкт-Петербург, 2003;

- научных конференциях: Человек и мир (Саратов, 1992); Человек. Культура. История (Саратов, 1993); Россия и Европа: философия, культура, со-

временность (Саратов, 1993); Цивилизация, культура, человек на рубеже XXI века (Саратов, 1995); Рефлексивные процессы (Саратов, 1996); Концепция жизни и сознания (Саратов, 1996); Социокультурные проблемы нетипичности (Саратов, 1997); Актуальные проблемы социальной геронтологии (Саратов, 1998); Пространство цивилизаций и культур на рубеже XXI века (Саратов, 1998); Философия. Метафизика. Язык (Саратов, 1998); Философия и миф сегодня (Саратов, 1998); Человек и власть в современной России (Саратов, 1998); Современная парадигма человека (Саратов, 1999); Современная философия: возможности обоснования (Саратов, 2000); Города региона (Саратов, 2000);

- научных семинарах "Декада науки СГТУ" - Саратов, 1996-1999; "Декада науки СГСЭУ" - Саратов, 1992-2003.

Основное содержание работы отражено в публикациях автора: 50 работ общим объемом 42 п.л., из них две авторских монографии, раздел в коллективной монографии; 2 статьи в Вестнике СГСЭУ, входящем в список ВАК, по материалам диссертационного исследования издана научно-методическая публикация.

Содержание работы включено в учебные курсы по маргинальной антропологии, социальной философии и социальной антропологии, прикладной этике для студентов, магистрантов и аспирантов по специальностям социального, управленческого, экономического и юридического образования.

Структура диссертации включает введение, три главы, десять параграфов, заключение, библиографию и приложение.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении диссертантом обосновывается актуальность темы исследования, анализируется степень ее разработанности, описывается структура антропологического знания и методологические основания современной антропологии, раскрываются цели и задачи работы, формулируется научная новизна и приводятся положения, выносимые на защиту, дается обзор научной литературы.

В первой главе "Проблема маргинальности в философской антропологии" автором осуществляется выбор и анализ специфических тем, методологических принципов и базисных понятий, наиболее адекватных для выбранного подхода к проблеме человека.

В первом параграфе "Понятие маргинальности и специфика маргинальной антропологии" анализируются примеры употребления понятия маргинальности в современном научном дискурсе, а также предлагаются некоторые уточнения и дополнения, которые могут быть внесены в это понятие. Маргинальность (от лат. margo - граница, грань, край, marginal is -

находящийся на краю) - это понятие, традиционно используемое в социальной философии и социологии для анализа пограничного положения личности или группы по отношению к какой-либо социальной общности. Автор подчеркивает, что это понятие выражало особый социальный статус (обычно - низкий), принадлежность к меньшинству, которое находится на границе или вне социальной структуры, ведет образ жизни и исповедует ценности, отличающиеся от общепринятой нормы (например - контркультура). Так сложилось исторически, что маргинальность в основном понимается как нечто негативное, второстепенное, онтологически вторичное, так как обычно сравнивается с нормой (социальной, антропологической, этической, медицинской), любое отклонение от которой воспринимается как нарушение, угроза, преступление или болезнь. Появились фигуры умолчания: смерть, боль, безумие, извращение, пьянство. Однако именно то, о чем стараются не упоминать, стремятся забыть - и оказывается наиболее важным, главным для понимания человеческого бытия.

С точки зрения диссертанта возможна и другая точка зрения, акцентирующая социальную, эвристическую и онтологическую ценность марги-нальности. Эта позиция выражена в работах В. Тэрнера и М. Элиаде. В. Тэрнер пишет о том, что новые социальные структуры и отношения могут возникнуть только на границе, на периферии старых структур, их становление происходит на изломе, в революции, при переходе через хаотическое состояние, когда меняются нормы и ценности, переворачиваются иерархии и формируются новые устойчивые системы. М. Элиаде подчеркивает, что в человеческом бытии есть внутренняя разделенность и "всегда так или иначе есть брешь между сакральным и профанным и переход от одного к другому, и именно существование разрыва и перехода лежит в основе религиозной жизни". ___

Далее диссертант прослеживает, как менялась область применения понятия "маргинальность", а также анализирует изменения в употреблении этого понятия от социального, социологического контекста к гносеологическому в истории культуры и философии, при изучении многообразия дискурсов, ментальностей и научных парадигм, а затем к онтологическому контексту. В современной социологии и философии (например - в постмодернизме) исследуются все эти тенденции. Сначала была обнаружена маргинальность социальная, характеризующая специфическое пограничное положение человека или социальной группы в обществе, была определена маргинальная личность, выделены маргинальные группы, меньшинства. Маргинальная личность - понятие, употребляемое в современной западной социологии (введено американским социологом Р. Парком, разрабатывалась Э. Стоун-квистом, Ж. Кланфером) для выделения и анализа специфических, противо-

поставляемых общественно-нормальным, отношений "социальный субъект - социальная общность". За абсолютный эталон принималось нечто, обусловленное конкретными социально-историческими и психологическими причинами, интересами власти и национальными традициями. Поэтому, как полагает диссертант, неизбежно норма и патология смешиваются, путаются и меняются местами, оставляя место для произвола врачей, воспитателей и политиков. Каждый может чувствовать себя ущербным, обделенным природой и обществом и испытывать на себе дискриминацию по одному из неустранимых личностных признаков. Именно этот аспект маргинальное™ привлек внимание ученых, исследующих социально-культурную обусловленность форм мышления и разнообразие способов и форм человеческого существования.

В медицине и психологии ученые обратили внимание на пограничные состояния тела и психики человека. Были выделены различные отклонения, заболевания, перверсии, которые могут считаться маргинальными феноменами человеческого бытия и стать предметом изучения для антропологии. Если маргинальную антропологию понимать как расширение предметной области исследований феноменов человеческого бытия, то она не противостоит классической антропологии, а лишь дополняет ее. Однако введение новых феноменов человеческого бытия в антропологическое исследование, как отмечает диссертант, влечет за собой и смену методологических подходов и принципов, так как классические методы оказываются недостаточными или неработающими в новой предметной области. Диссертант обращает внимание на тот факт, что наиболее распространено понимание маргинальное™ как отклонения от нормы, удаления от некоторого символического центра ценностной системы координат. Однако очень сложно провести четкую границу между нормой и отклонением от нормы, выбрать критерии их различения, а, следовательно, указать, где кончается одно и начинается другое. Понятие нормы, по мнению автора, формулируется в рамках некоторой идеологической системы, задается как некая аксиома, привнесенная в мышление извне, определяемая культурно-исторически, привязываемая к конкретной традиции. Но в таком случае, полагает диссертант, логическая категория нормы не может быть основанием для определения маргинальное™, они равновесны, в одинаковой мере исторически изменчивы.

Автор диссертации считает, что возможен более широкий подход к проблеме соотношения нормы и отклонения, патологии. Можно рассматривать патологию как собственное иное нормы, как ее границу, как предел нормы, Другое. Тогда отклонение или патология предстает как другая норма, норма в другом масштабе, в другом месте, как возможное прошлое или будущее нормы. Таким образом в понятие нормы вводятся элементы историчности,

множественности, онтологической плюралистичное™.

Французский структурализм использовал понятия "маргинальный субъект", "маргинальное пространство", "маргинальное существование", возникающие в "просвете", в "зазоре" между структурами и обнаруживающие свою пограничную природу при любом изменении, сдвиге или взаимопереходе структур. Идея децентрации Ж. Дерриды уничтожает саму идею нормы и отклонения и отстаивает идею "различения", "инаковости", сосуществова-нй* множества не тождественных друг другу, но вй§лне равноправных инстанций. С исчезновением "центра", являющегося средоточием и символом власти, исчезает и понятие господствующей, доминантной культуры. Таким образом, в современной философии произошел значительный сдвиг от попыток классической антропологии свести сущность человека к одному основному принципу или субстанции (обычно - разуму), к неклассическим представлениям о сложности и многообразии феноменов человеческого бытия и невыразимости (неуловимости, парадоксальности) природы человека. Показателен особый интерес к измененным состояниям сознания, экстремальным и пограничным ситуациям, телесным практикам, радикальному опыту, всему тому, что может обнаружить предел возможностей, показать масштаб человеческого в человеке, указать на нечто Иное, быть местом встречи с принципиально Другим. Можно попытаться выделить нечто общее в архаических практиках, мифологическом мышлении, философии Древнего Востока и направлениях современной западной философии, то, что можно было бы назвать "маргинальной антропологией".

Кроме социологических теорий, понятие маргинальное™ стало использоваться в философии культуры и в истории ментальностей, так как может быть применено не только к социальным группам, но и к духовным и интеллектуальным практикам, которые выходят за рамки общепринятых религиозных или научных норм и традиций. Маргинализм - общее название ряда направлений в философии, развивающихся вне и в противовес доминирующим в ту или иную эпоху правилам рациональности, представленным в господствующей философской традиции, часто антисоциальных или асоциальных. Но маргинальные феномены могут оказаться структурообразующими для будущих социальных систем.

Философское понятие "маргинальность" характеризует специфичность различных культурных феноменов, развивающихся вне доминирующих в ту или иную эпоху правил рациональности, не вписывающихся в современную им господствующую парадигму мышления и, тем самым, довольно часто обнажающих противоречия и парадоксы магистрального направления развития культуры. Известна бахтинская мысль о том, что культура творится на

границе культур. Прогресс, творческие идеи, новая практика просачиваются с окраин и исходят от слабых, маргиналов, лиминариев и отверженных. Пророки и художники имеют склонность к лиминальности и маргинально-сти, это "пограничные люди". Лиминальность, маргинальность и низшее положение в структуре - условия, в которых часто рождаются мифы, символы, ритуалы, философские системы и произведения искусства. Диссертант обращает внимание на специфическую маргинальную, лиминальную мен-тальность, характерную для пограничных состояний и ситуаций перехода, с типичными для них темами смерти, сексуальности, мата и черного юмора, пародированием всех ценностей и переворачиванием иерархий. «

Все большее значение маргинальность приобретает в гносеологии. Прежде всего маргинальный подход выделяет факт наличия различных форм мышления, а также проблему границ и пределов познания. Сегодня уделяется большое внимание изучению таких феноменов, как невербальное мышление, измененные состояния сознания, интуиция и мистическое озарение, причем их значение выходит за рамки только гносеологии. Маргинальность предстает как гносеологическая категория, обозначающая нечто нелогичное, непрозрачное для сознания, недоступное для познания. Сюда может быть отнесено все непознаваемое, внерациональное, нерациональное, иррациональное, противоречивое, парадоксальное, абсурдное, апофатическое. Наметился переход от социального и психологического понимания маргинально-сти к гносеологическому и, что особенно важно, к онтологическому взгляду на феномен маргинальное™. Актуальность изучения проблемы маргинальное™ в социальном контексте на сегодняшний день уже не нуждается в обосновании. Однако до сих пор не изучены онтологические основания маргинальных феноменов в обществе и культуре, отсутствует философская теория маргинальное™.

Диссертант впервые формулирует представление о маргинальное™ как всеобщем онтологическом феномене, как универсальном свойстве человеческого бытия. В онтологии маргинальность может пониматься как характеристика некоторых форм и способов бытия, становления и изменения бытия, т.е. как динамический момент в бытии, а также специфическое положение в '

бытии, особый онтологический статус, предельное состояние. Таким образом, понятие маргинальное™ может быть отнесено как к положению и со- к стоянию некоторого объекта в бытии, к его отношению к совокупности других объектов и некоторой системе координат, так и к бытию в целом. Маргинальность предстает как внутренняя характеристика самого бытия, и в особенности человеческого бытия. Использование понятия маргинальное™ подчеркивает сложность внутреннего устройства бытия, нетривиальность его структуры и топологии, многомерность и нелинейность онтологических

и антропологических пространств, особое значение динамических и энергетических характеристик бытия человека.

Первоначальное представление о маргинальное™ укладывалось в рамки бинарных оппозиций "норма - патология" и "центр - периферия". Современные философские и антропологические исследования показали ограниченность такого взгляда. Новый подход, разрабатываемый в постмодернизме, обращает внимание на топологические характеристики антропологических пространств и феноменов человеческого бытия. Анализ отношения центра и периферии и отказ от такой схемы является переходом к более сложным представлениям о структурах и топологических свойствах реальности. Причем стирается грань, размывается граница между гносеологическим и онтологическим смыслами понятий и категорий. В постмодернизме реальность понимается как текст, однако возможно и симметричное движение, когда умозрительные идеи и образы обретают онтологическое измерение, обнаруживаются параллели в мышлении и бытии. Все более сложные топологические фигуры мышления (поверхность, изнанка, складка) оказываются коррелятами бытийных форм.

Понятие маргинальности, на взгляд автора, наилучшим образом соответствует этой тенденции. Встречное движение гносеологии и онтологии открывает характерную область маргинальных феноменов человеческого бытия и соответствующих им методологических принципов и подходов. В первую очередь это два понятия, выражающих топологические свойства и характеристики - граница и предел, которые обозначают не только положение объекта относительно чего-то другого, а пребывание именно на границе некой зоны, сферы бытия, где кончается одно и начинается нечто иное, может быть, совсем другое. Как считает автор, можно говорить о границе и пределе бытия этого объекта, а также о границах и пределах его познания. Такая специфическая онтология выражает нелинейное строение пространства и непредсказуемое поведение объектов вблизи границы. Движение объектов на границе имеет особую, сложную динамику - это не просто движение и перемещение, а переход на другой онтологический уровень или прорыв в иную сферу бытия.

Понятие границы объединяет в себе целый комплекс смыслов: граница как топологическая структура, переход через границу как динамический процесс, пересечение границ как изменение онтологического статуса, и, кроме того, граница как место события, события пересечения границ. Через такое метрическое и топологическое представление о границе можно выразить понятие нормы. Норма - понятие, обозначающее границы (меру трансформаций), в которых явления и социокультурные системы сохраняют свои качества и функции; задающее их внутреннюю соразмерность. В контексте

представлений о границе и пределе понятие "норма" может быть понято как "мера", то есть некая определенность, постоянство и устойчивость качеств бытия объекта. "Антропологическая мера" задает некоторую ограниченную область человеческого бытия с определенными качествами, специфическими формами и способами существования, которая отличается от других областей и имеет границы и пределы. При определении антропологической нормы и антропологической меры нужно учитывать все многообразие человеческих проявлений и антропологических феноменов и определять масштаб человеческого бытия, очерчивая его границы и обнаруживая пределы существования человека.

Маргинальная антропология в первую очередь должна исследовать антропологические границы: во-первых, это границы каждого человека, границы его тела и сознания, границы индивидуального бытия, отличающегося от бытия других людей; во-вторых, это границы человеческого бытия, границы существования человека, мера человеческого в человеке. На границе индивидуального бытия человек встречается с другими людьми, а на границе, на пределе человеческого бытия он сталкивается с чем-то нечеловеческим. Особое значение приобретают понятия "иное", "Другой" и "Другое", которые широко используются в современной философии, социологии и психологии, появилась гетеролЬгия - учение о "другом". Другой - это человек, отличный от меня, он выступает как граница моего бытия. А Другое может оказаться вообще нечеловеческим, оно предстает как предел мышления и бытия, как бесконечность, универсальное различие и как небытие. Маргинальная антропология должна изучать пограничные феномены человеческого бытия и пограничные фигуры, которые характеризуются пограничным состоянием, специфическими формами бытия и особыми способами существования. Поэтому в маргинальной антропологии рассматриваются тактики и стратегии поведения человека на границе и способы преодоления этих границ.

Вторым по значимости для маргинальной антропологии после понятия "граница" является понятие предела. Оно выражает метрические и топологические характеристики и включает в себя динамический момент приближения к пределу, а также событие достижения предела, сам процесс выхода за пределы, трансцендирования. Понятие предела значимо как для гносеологии (дать определение чему-либо - значит показать пределы, положить семантические пределы), так и для онтологии (бытие - всегда бытие в пределах). Определение человека возможно через обнаружение пределов, границ человеческого бытия. "Антропологический предел" показывает условия и качества человеческого бытия, его конкретность и определенность, локальность, временность и историчность человеческого существования, подчер-

кивает начало и конец человеческого, возможность обретения и потери человеческой сущности. Именно осознание собственной конечности, исследование пределов человеческого бытия является предпосылкой, необходимым условием для выхода за пределы своего способа существования, для возможности превышения человеческого статуса, превосхождения пределов бытия человека, преодоления человеческого в человеке, трансцендирования.

Во втором параграфе "Методологические основания маргинальной антропологии" предпринимается попытка представить все многообразие методологических подходов и герменевтических принципов в некоторой наглядной схеме. Неизбежное упрощение позволяет свести многомерную систему взаимосвязей субъекта и реальности к линейной многоуровневой модели. При этом становится возможным отобразить многие опосредующие звенья между субъектом и объектом. Познание всегда обусловлено спецификой телесности и перцепции, особенностями понимания и языка, многообразием культурно-исторических форм мышления и практики, всем тем, что оказывается предзаданным познающему сознанию физиологически, психологически, социально и исторически.

Модель познания выражена в виде иерархии уровней, по которым проходит читатель, погружаясь в текст. Структура онтологических уровней представлена в соответствии с логикой раскрытия проблемы, а также с опытом философствования XX века. Наименование уровней (или ортогональных измерений) дано в контексте реконструкции их собственных смыслов, а не по прямой ассоциации с соответствующими философскими направлениями. Диссертант выделяет следующие уровни восприятия текста и взаимоотношений читателя с текстом: логический, гносеологический, герменевтический, феноменологический, интуитивный, экзистенциальный, метафизический и мистический (или апофатический). На каждом из уровней на первый план будет выходить одно из основополагающих понятий: знание, познание, понимание, сознание, интуиция, экзистенция, бытие и ничто. В результате получается несколько различных парадигм познания, значительно различающихся не только по методологическим критериям, но и по онтологическому статусу текста и самого читателя. В некотором смысле эти парадигмы можно понимать как определенные модели человеческого бытия, онтологические измерения существования человека, антропологически ориентированные методологические подходы.

В третьем параграфе "Основные понятия маргинальной антропологии" перечислены основные термины, понятия, категории и метафоры, которые соответствуют принципам и методам маргинальной антропологии и образуют ее дискурс. Они выбираются из всего многообразия понятий, используемых в различных направлениях современной философии, а также

метафор, описывающих человеческое и сверхчеловеческое бытие, которые можно обнаружить в различных мифах и религиях. Автор диссертации рассматривает возможность различных способов построения метафизики человеческого бытия. Для этого разнообразные понятия систематизируются в соответствии с некоторыми наиболее общими и фундаментальными метафизическими моделями, каждая из которых представляет собой целостную мифологему и может послужить основой для построения антропологиче- <•

ской парадигмы.

Диссертант выражает свое видение метафизического подхода в антропологии и считает, что метафизику следует понимать как личностное осмысление бытия, его "толкование", понимание, даже скорее как предпонимание, которое, как глубинная интуиция бытия, предшествует любой нашей мысли. Такое предпонимание, как условие ориентации человека в мире, можно было бы назвать прозрением смысла бытия. Причем это не умозрительная система аксиом, а некое интимное отношение человека и бытия, онтологическая позиция, для которой мы в последующем подыскиваем оправдание и объяснение. Учитывая фундаментальность (неустранимость) и ценностную значимость этого отношения, его можно считать основой личного и\или коллективного мифа, в соответствии с которым структурируется и ориентируется вся жизнедеятельность человека и социума. Именно в Основном Мифе выражается вера в истину бытия и надежда на приобщение к сверхбытию.

Автор считает, что категориальное поле метафизики не должно сводиться только к натурфилософским представлениям, а напротив, всегда, когда возможно нужно стремиться обогатить и расширить образный ряд за счет самых разнообразных метафор. Каждая категория есть метафора, это свернутая, редуцированная, вырожденная метафора,-В основании любой категории скрывается некоторая метафора, выражающая некий чувственный, рациональный или духовный опыт. Поэтому почти любая метафора может быть рассмотрена и использована как категория, может послужить ядром некоторой парадигмы.

Современная метафизика может использовать метафоры света, звука, поля, частицы и волны и прочие представления неклассической физики со всеми ее парадоксами и экзотическими представлениями об устройстве мира. Автору представляется продуктивным топологический подход к метафизике человеческого бытия. Перспективы развития информационных технологий и компьютерной техники делают актуальными метафоры из образного ряда, связанного с сознанием и бессознательным. Постмодернистская парадигма, использующая метафоры текста, письма, гипертекста и интертекста, может послужить основой для построения поэтики человеческого бытия.

Потенциальное разнообразие возможных подходов и категорий задает многомерность не только системе метафизики, но и бытию, для описания которого могут быть использованы любые образы и метафоры. Диссертант выделяет динамическую, энергетическую, оптическую и акустическую парадигмы человеческого бытия, каждая из которых включает целый ряд метафор. Далее предлагаются такие подходы к построению парадигмы человека, » как экономия, аксиология, патология, этика и поэтика человеческого бытия.

Во второй главе " Маргинальные феномены человеческого бытия " анализируются явления, предельные или пограничные по отношению к видимому и осознаваемому миру человека, где логика поведения людей резко отличается от привычных схем обыденной жизни. Особое внимание уделяется игре, экстазу и аскезе, празднику и опьянению, а также городу и туризму.

В первом параграфе "Игра как антропологический феномен" диссертантом представлен философский анализ такого сложного и противоречивого явления, как игра. Отмечается, что в последние годы наблюдается экспансия игровой методологии на различные сферы человеческой деятельности, и даже возникла угроза абсолютизации игровой парадигмы. Уже достигнут предел распространения понятия игры, и сейчас уточняются границы его применимости, начинается второй круг философской и методологической рефлексии. Диссертант актуализирует проблему экспликации предпосылок игры, прояснения онтологических условий самой возможности игры, обнаружения ее фундаментальных оснований. Можно сформулировать такой вопрос - как должен быть устроен мир, чтобы была возможна игра? По мнению автора диссертации, в терминах детерминизма возможно описание лишь некоторых черт игры, таких, как ее условия, правила и закономерности. Привлечения категории случайности также недостаточно для адекватного описания игровой ситуации. В этом случае "игра" представляется лишь отклонением от нормы, нарушением закона, увеличением хаоса. Случайность без цели, без смысла задает игру как произвол и может привести лишь к игровой смерти (по аналогии с тепловой) вселенной. Для определения задач игры, для раскрытия ее тактики и стратегии необходимо использование терминов телеологии: цель, целесообразность, целеполагание. Но алгоритмический подход должен быть дополнен аксиологическим, кроме понятий теории возможных миров, необходимо использовать категории долженствования, ценности, смысла. Только тогда в мире обнаруживаются модусы свободы и творчества, становится возможной постановка вопроса о ценности игры, о ее смысле. В игре происходит встреча свободной воли человека и некоторого плана, замысла бытия, символическая реализация одного из возможных миров. Игра разрывает границы локального бытия и дает возмож-

ность преодоления любых пределов и приобщения к абсолютному бытию. Вступая в игру, субъект интуитивно ощущает некое метафизическое основание игры, которое обеспечивает смысл игры и ее ценность. Осуществление игры предполагает ненулевую вероятность выигрыша, победы.

Игра возможна лишь при наличии некоторой гарантии успеха в самом основании игры. И так как подлинная игра не может быть совершенно абстрактной, полностью умозрительной, то такой гарант игры должен быть онтологически реальным и обладать модусами универсальности и абсолютности. Этот гарант является единым для всех возможных (истинных) игр и поэтому лежит в основе всего бытия. Без него игра является заведомо проигрышной и поэтому бессмысленной. Даже самые абстрактные и абсурдистские игры имеют такие имплицитные предпосылки. Это экзистенциальное предчувствие возможности совершенства, так необходимое для начала и осуществления игры, коррелирует с логическим понятием универсума и абсолюта. Только бесконечная система возможностей и потенций, причем система, семантически упорядоченная и аксиологически иерархичная, может быть источником и основанием игры. Тогда бытие предстает как развертывающийся процесс игры по сложным, может быть, меняющимся правилам, скрытым от нас. Но играть (т.е. быть) имеет смысл только в том случае, если победа возможна и есть гарантия хотя бы некоторой вероятности выигрыша (спасения). Большинство людей все-таки выбирают игру (жизнь), значит, у них есть экзистенциальные основания для такого выбора. Есть надежда, вера в высший смысл этой игры.

Таким образом, мы сталкиваемся с парадоксом: игра не терпит никаких претензий на абсолют, разрушает любые жесткие иерархии ценностей, но в то же время предполагает существование абсолюта как гарантии самой воз- можности игры—Однако в первом случае речь идет об идеологических

структурах (в том числе и религиозных), когда истина отождествляется с некоторой определенной теоретической или этической системой, замыкается и исчерпывается в ней. А выход предлагается в апофатическом богословии, где говорится о неизреченности абсолюта.

Во втором параграфе "Экстатические и аскетические практики как маргинальные феномены" рассматриваются экстаз и аскеза как не только различные телесные и духовные практики, но как разные стратегии, которые основываются на взаимоисключающих принципах, противоположных онто-логиях, метафизиках. Практики экстаза тесно связаны с теориями эманации, то есть происхождения мира и человека путем излияния божеством себя вовне. Отсюда следует изначальное совершенство, полнота, самодостаточность и даже божественность человека. Аскетизм непосредственно связан с теорией креационизма, то есть творения Богом мира из ничего. Отсюда сле-

дует неполнота человека, которая, однако, может быть восполнена по воле Божией.

В экстазе человек желает сам стать божеством, по своей воле овладеть всем, что ему не принадлежит, присвоить себе божественный статус. В аскезе человек принимает Бога и доверяется ему, а затем уподобляется Богу и приобщается к божественному бытию. Аскеза - это пребывание в общении с Богом, причем в деятельном общении. Аскеза - длительный процесс, но в отличие от экстаза он имеет завершение, задача исполняется, преображение свершается. И тело человека станет совершенным, и будет участвовать в воскрешении мертвых и в жизни будущего века.

В отличие от экстаза в аскезе с человеком происходит метаморфоза, радикальное изменение, трансформация, переход в принципиально иное состояние. В аскезе совершается необратимое преобразование, преображение всего существа человека, превосхождение человеческой природы, трансцендирование.

Аскет ищет и получает нечто новое, неизвестное в тварном мире, нечто принципиально иное, непостижимое. Аскеза - это радикальный отказ от мира сего, его благ и законов. Аскет становится гражданином другого мира, подданным небесного царства. Аскетизм - это однозначный выбор в пользу сакрального, это утверждение реальности трансцендентного и его тотальности. Аскеза - это не только ожидание проявления сакрального, явления божественного, теофании. Но в аскезе человек отдается, доверяется сакральному, абсолютному, трансцендентному и приобщается ему. Через аскета действует потаенное и сокровенное божественное начало. Если есть хоть один настоящий аскет, значит, возможно любое чудо.

Однако результат аскезы зависит не только от желания и воли аскета. Человек нуждается в благодатной помощи. Человек принимает участие в едином богочеловеческом процессе преображения тварной человеческой природы и соединении по энергиям человека и Бога.

Аскет сам себя приносит в дар Богу и получает божественные дары. Аскеза - это жертва, самопожертвование, жертвоприношение, где аскет одновременно выполняет роли и жреца и жертвы. Аскет умирает еще при жизни, а значит, он воскресает раньше смерти. В аскетизме совмещаются символическая смерть и воскрешение, смерть человека ветхого и рождение человека нового. Смерть для мира сего, грешного и тленного; и рождение в бессмертие, в невечерний свет, в безмерную любовь.

В христианской аскезе тело не отвергается, не уничижается, а участвует в целостном сотериологическом процессе. Если экстаз - это попытка раскрыть весь потенциал, использовать все возможности человека, то аскеза -это нечто большее, а именно - исцеление природы, ее исправ-

ОПГ и л II ип»д

рос национальная]

БИБЛИОТЕКА I С. Петербург I 09 МО мт I

■■^мш» ргЛ

ление, преобразование и превосхождение, приобщение к источнику истины и блага, вечного и бесконечного бытия.

В третьем параграфе "Праздник и опьянение как антропологические феномены" диссертантом осуществляется философский, антропологический и социокультурный анализ праздника и опьянения. Исследованы внутренняя структура и логика праздника, его собственное содержание, праздник не по поводу, а сам по себе, праздник-в-себе. В празднике выделены различные типы дискурса, семантические и онтологические уровни, он изучается в контексте разных парадигм: мифологической, магической, метафизической и мистической. Рассматриваются различные модусы и формы праздника, такие, как отдых, ритуал, карнавал и мистерия.

Проанализированы прагматический, символический, экзистенциальный, трансцендентальный и апофатический смыслы праздника и опьянения. Феномен праздника - это прекрасный полигон для апробации философских методов, простор для аналитической и лингвистической философии, структурализма и постмодернизма, герменевтики и феноменологии, психоанализа и экзистенциализма.

Многомерность феномена праздника задает разнообразные отношения между символизмом праздника и его прагматикой. Праздник - это не абстрактная идея, а реальность, доступная всем. Событие праздника всегда возможно, постоянно где-то рядом. Праздник существует независимо от всех своих интерпретаций, однако человек нуждается в истолковании праздника. Нужно найти равновесие между организацией и стихией праздника, его пользой и бесполезностью, смыслом и бессмысленностью. Помимо сложной и запутанной феноменологии праздника и опьянения нужно изучить их скрытые причины и запредельные цели, глубинные основания и неожиданные проявления. Приуглубленном рассмотрении феномена пьянства за поверхностными представлениями современного массового сознания можно обнаружить универсальные архетипы, общие с древними мифами, магией, мистикой, мировыми религиями. В празднике и опьянении есть некая тайна, парадоксальность и непостижимость. Поэтому можно предположить, что главные причины пьянства скрыты, сокровенны, т.е. эти причины - метафизические. Прежде всего это экзистенциальная неудовлетворенность человека не только своим наличным состоянием, сегодняшним положением дел, но и всем своим бытием, жизнью вообще, несовершенством мира. Это острое чувство онтологической неполноты, фундаментальной недостаточности.

По мнению диссертанта основным элементом, системообразующим фактором праздника и опьянения является ожидание чего-то большего, надежда на чудо. На чудо как возможность полноты, целостности, совершенства, преображения.-В празднике обнаруживается граница возможного, которая

может быть преодолена событием чуда. В празднике открывается жизненный горизонт личности, который может быть расширен встречей с Иным. В празднике определяется бытийственный предел человека, который может быть раздвинут вторжением сверхчеловеческого.

Далее предлагается несколько подходов к проблеме праздника и опьянения, они будут различаться по дискурсу, практическому воплощению, по степени онтологичности. Разделяются прагматический, символический, экзистенциальный, метафизический и мистический смыслы праздника.

Сначала праздник рассматривается в контексте мифа и ритуала. Прежде всего, праздник характеризуется особым состоянием сознания и бытия человека, специфическим переживанием пространства и времени, которые вдруг приобретают качество сакральности. Поэтому в празднике обнаруживается мифологическое измерение и легко прочитывается космогоническая символика. Праздник, как и миф, отсылает к чему-то другому, высшему, первичному, по-настоящему реальному, несомненному. В мифе, воплощенном в празднике, становятся тождественными смысл, символ и знак. Слово или жест как знаки становятся неотделимы от того, что они призывают или утверждают. Символы сплетаются с реальностью. Смысл, опосредованный мифом, проявляется в празднике конкретно и непосредственно. Такой подход предполагает определенную онтологию, представление о целостном, упорядоченном и целесообразном бытии. Бытие должно быть устроено по иерархическому принципу, иметь единое основание и универсальные ценности. Миф задает центр мироздания и выстраивает некую вертикаль. И, чтобы хранить этот центр и держать вертикаль, требуется постоянное усилие ритуала. Усилие подразумевает приложение силы и применение насилия, если угодно. Все должно быть подчинено этому назначению ритуала.

Кроме мифологического (ритуального) измерения праздника, обнаруживается еще один уровень - экзистенциальный, связанный с магическим образом мира и воплощающийся в карнавале. Праздник - это способ получения избытка сил, энергии, бытия и одновременно возможность избавления от этого излишка. Чрезмерность не менее мучительна, чем ущербность. В празднике совмещается присвоение бытия и трата своего бытия. Одновременно происходит превращение внешнего во внутреннее (присвоение бытия) и превращение внутреннего во внешнее (экспансия бытия). Присвоение переходит в отторжение, хочется сделать бытие своим и тут же избавиться от него. Получается, что во время праздника человек как бы перерабатывает бытие, перепахивает его, заставляет бытие двигаться, меняться, становиться, обеспечивает круговорот бытия.

Карнавал можно рассматривать как развитие, дополнение праздника как ритуала. Принципиальной особенностью карнавала является моделирование

хаоса, который в ритуале понимается лишь как временная помеха и преодолевался как внешняя враждебная сила. Однако если космический порядок нарушен и требуется новое творение, пересотворение, то сначала мир должен быть возвращен к первоначальному состоянию хаоса. Это возвращение к первобытному хаосу, к состоянию до сотворения мира и реализуется на одном из этапов карнавала. Стратегия карнавала строится по принципу увеличения абсурдности, чтобы дистанцироваться от обыденности, оттолкнуться от профанного. Для этого применяются различные средства, например, маски, ряжение и раздевание (вплоть до наготы), загадки, бессмыслица, розыгрыши, шутки, игры, смех. Смыслом всех этих действий является желание сделать знакомое незнакомым, узнаваемое неузнаваемым, понятное непонятным. В пределе все реальное должно стать нереальным, но тогда все нереальное в каком-то смысле станет реальным, невозможное — возможным.

Однако в празднике есть еще метафизическое измерение, когда он превращается в мистерию и открывается трансцендентный смысл. Праздник -это не только карнавальное переодевание и притворство, но и изменение сущности, выворачивание всего наизнанку. Это не только восхождение, но и превосхождение. Это не подражание кому-то, а действительное превращение в него. Праздник - это непредсказуемые и неповторимые перемены, радикальные и необратимые изменения сущности человека, преображение его природы. Нужно так измениться, чтобы выйти за пределы себя, превзойти самого себя. Праздник - это превращение, метаморфоза, трансформация, трансмутация. Нужно стать Другим, кем угодно, каким угодно, но другим. Праздник - это обнаружение новых измерений бытия, открытие новых горизонтов. Бескомпромиссное стремление к абсолюту, ненасытная жажда бесконечности диктуют наиболее радикальный способ совершенствования -уход от несовершенства, исход из мира греха, выход из этого бытия, переход в инобытие, прорыв к сверхбытию. Карнавал - это только ожидание, подготовка к встрече чуда. Настоящий праздник - это прорыв в запредельное, бросок в бездну, прыжок через пропасть.

По мнению автора, праздник - это не просто изменение, возрастание, совершенствование. Праздник - это необратимое изменение сущности, уникальное событие, чрезвычайное происшествие, неповторимый случай. Должно произойти нечто действительно новое, небывшее, неизвестное, невозможное. Такое может случиться вследствие различных действий или пережитых состояний. Это может быть музыка или танец, драка или секс, наслаждение или страдание, удовольствие или боль, подвиг или преступление. Любое из этих событий может привести к неординарным последствиям, к непредсказуемым результатам. Праздник - это не только экстаз, но и транс-цендирование. В экстазе человек испытывает нечто особенное, оставаясь

самим собой. Он получает новый опыт, впечатления, силы и возвращается к прежнему существованию. При трансцендировании происходит выход из себя без возврата, полный отказ от себя, возвращение к прежнему положению вещей не предполагается. Человек переходит в другое качество, на другой уровень, старая сущность заменяется новой.

В контексте маргинальной антропологии диссертант отмечает еще один модус праздника, а именно - его окончание, прекращение. Выход из праздника и послепраздничное существование являются не менее ценным экзистенциальным и метафизическим опытом, чем сам праздник с его экстазами и трансами. Ситуация "после" - это действительно предельная, экстремальная ситуация, и состояние "пост" - воистину пограничное состояние. Они имеют фундаментальный онтологический статус и представляют собой уникальные феномены, позволяющие человеку испытать радикальный опыт. Ситуация и состояние "после" никогда не совпадает с состоянием "до". Многое меняется принципиально и необратимо. Человек уже никогда не сможет стать прежним, каким он был до праздника. Он испытал нечто такое, что изменит его навсегда и заставит опять возвращаться в праздник и снова искать утерянное блаженство. Постпраздник - это уже не праздник, но и не не-праздник (так как это все-таки праздник, который перестал быть праздником). Его характеристики трудно описать, и более адекватным методом выражения является апофатический. В празднике и пьянстве проявляется нечто непостижимое и невыразимое, непознаваемое и недостижимое. В этом смысле можно говорить о мистике праздника, его тайне, о запредельных и неуловимых смыслах. В каждом празднике есть скрытое измерение, недоступные уровни, неосознаваемая глубина. Праздник не прозрачен для сознания. Все, что мы видим в празднике и знаем о нем, не исчерпывает его содержания. Всегда будет некий остаток, ни к чему не сводимый. Праздник не с чем сравнить. Он ни с чем не соизмерим. Праздник невозможно познать. Он не похож ни на что уже известное. Праздник невозможно помыслить. Он парадоксален.

В четвертом параграфе "Образ города в философской и религиозной антропологии" город рассматривается как способ организации и структурирования пространства, введение человеческого измерения в нечеловеческий мир. Город-идея преобразовывает, преображает среду обитания специфическими средствами. Город имеет особые свойства, характерные структуры, которые делают возможным достижение цели.

Во-первых, город - это ограда, граница, разделяющая и противопоставляющее внутреннее и внешнее, свое и чужое. Однако любые границы проницаемы и преодолимы. И каждая городская стена имеет Врата, т.е. разрыв стены, границы, точки выхода, прорыва. Поэтому город выражает еще и

идею преодоления преград, нарушения границ, и пространственных и духовных. Городские ворота могут быть соотнесены с Вратами и Рая и Ада.

Во-вторых, город структурирует пространство и собирает ресурсы и ценности, которые сосредотачивается в центре города. Сакральный центр задает вертикаль, позволяющую соотнести земные ценности с небесными. Центр - это отверстие, прорыв, точка встречи, соприкосновения разнородных пространств, различных уровней бытия. Именно внутри границ города в сакральном Центре открываются "Врата Небесные", путь наверх.

В городе происходит концентрация пространства, времени, энергии, человеческих масс и сил. Город - это сгущающееся, стягивающееся пространство, некая черная дыра, притягивающая и засасывающая в себя всё. И одновременно город — это разворачивающееся пространство, он расползается по поверхности земли, устремляется вверх и в глубину.

В городе совершается уплотнение всех смысловых, пространственных, даже материально-предметных характеристик бытия. Пространство и время сгущены до предела. Город устраняет, уничтожает расстояния. А компактность городского пространства, близость объектов обеспечивают высокую скорость социальных процессов. Быстрота передвижения задает убыстрение времени, ускорение истории. Становятся возможными непрерывное форсирование и постоянная мобилизация всех сил.

Город - это пространство свободы, выбора, риска, пространство становления личности, т.е. экзистенциальное пространство. Город - пространство онтологического собирания человека в единое целое. Город — это не просто способ организации душевного и духовного пространства человека, но город - это результат осознания человеком себя как метафизического существа. Город-предел задает максимальный, предельный масштаб человека, соотносит человеческое и сверхчеловеческое начала. Город предстает как воплощение божественного замысла о человеке. Человек есть нечто большее, чем он есть сейчас. В этом заключается трансцендентная (/гаштет-ил- - лат. через границу, за предел) природа города.

В городе происходят различные трансформации человека, свершается некая трансмутация, возведение человека к совершенному образцу. То есть город несет в себе идею выхода человека и человечества из-под власти земли, от природной зависимости, прорыв к трансцендентному. Город является местом попытки человека изменить себя, стать совершенным и бессмертным. Исходная сакральная идея любого города - это возможность конструктивного разрушения границы, преображения и трансценденции человека.

В пятом параграфе "Путешествие. Паломничество. Туризм" диссертант анализируют антропологические аспекты туризма в мифологическом и метафизическом контексте. Современная западная философия и психология

достаточно убедительно показали, что простые на первый взгляд желания и поступки имеют в своем основании некие фундаментальные потребности человека, проявляющиеся через коллективное бессознательное в виде архе-типических комплексов и мифологических структур. Диссертант обращает внимание на такое модное, массовое и, казалось бы, простое явление, как туризм. Первое условие, которое делает туризм возможным и необходимым, - это принципиальная неудовлетворенность человека своим наличным состоянием. Прежде чем устремиться куда-то и чего-то искать, нужно ощутить недостачу в своем бытии, испытать состояние неполноты и ущербности, почувствовать потребность в восстановлении утерянной целостности. В том месте, где пребывает человек первоначально, он не может воплотить те жизненные смыслы, которые он надеется реализовать в другом, каком-то особом месте.

Главной категорией, описывающей феномен туризма, будет понятие Путешествия, которое имеет мощную семантическую нагрузку и за ним стоит солидная традиция (путешествие мифическое, сказочное, волшебное). Путешествие - это стремление к трансформации, к выходу за пределы собственно человеческого, к расширению своего масштаба и горизонтов, это способ отодвинуть границы, радикально их преодолеть. То есть в путешествии возникает возможность действительного трансцендирования. Но любое ли путешествие реализует эту возможность, достигает этой, не всегда осознаваемой, цели? На взгляд диссертанта, современный туризм является лишь подобием классического (мифического) путешествия, поскольку почти полностью утратил то самое сакральное измерение, в котором только и может произойти подлинное трансцендирование, реальное преображение человеческой природы. Туризм воспроизводит лишь форму и, частично, структуру путешествия, при этом забыв о первоначальном контексте.

Последней исторической формой настоящего путешествия было паломничество. Для того, чтобы паломничество стало желанным и возможным, должны выполняться некоторые условия. Цель паломничества - святое место, может быть, последнее оставшееся на Земле, где еще возможно Чудо. Для туризма все места уже потеряли святость окончательно и представляют лишь историко-культурную ценность. Паломничество - путешествие в поисках остатков сакрального. Цель паломника - увидеть святыни, прикоснуться к божественному, изменить себя, соразмерить себя с бесконечностью, пережить неповторимое, невозможное, чудо. Это возможно по-настоящему только один раз. Дошел - можно и умереть, возвращение не обязательно, да если он и вернется, то это будет уже другой человек, преображенный. Поэтому нет смысла повторять паломничество, оно одноразовое, необратимое. Оно либо случилось, свершилось, либо нет. Паломничество -

это попытка достичь сакрального центра, вернуться в рай. обреа и благодать в нынешней жизни, еще до "конца света", не дожидаясь всеобщей катастрофы, неизбежной, необратимой, принудительной.

В настоящем путешествии и удавшемся паломничестве происходит как бы малый Апокалипсис, личный Страшный Суд. персональное прощение грехов, единичное воскрешение, частное спасение, индивидуальное преображение и обожение. Путешествие - это перемещение на место, где возможен Подвиг, Встреча;Чудо. Оно конечно, замкнуто с обеих сторон. естк-йа-чало (исход), середина (подвиг) и конец (исполнение, возвращение). Настоящее путешествие напряжено, интенсивно, опасно. Но турио не желает ничем рисковать и хочет оставаться самим собой и приобрести (добавить, присвоить) что-то еще, новое, большее, при этом не жертвуя ничем, не пройдя испытания, избежав катастрофы, не умерев.

Диссертант показывает, что турист постоянно находится в состоянии перехода, добровольно пребывает в пограничной ситуации, все время пытается пересечь некие видимые и невидимые границы.

В третьей главе "Маргинальные фигуры" диссертантом анализируются устойчивые и повторяющиеся человеческие типы, характеризующиеся специфическими антропологическими позициями, онтологическим статусом и тяготеющие к определенным формам человеческого бытия и способам существования. Они обладают собственными тактиками и жизненными стратегиями, занимают маргинальное положение в обществе, как бы очерчивая границы и пределы человеческого бытия. Рассматриваются такие маргинальные фигуры, как герой, жрец, царь, преступник, трикстер, шаман, юродивый.

В первом параграфе "Герой. Жрец. Царь" диссертант предпринимает попытку наглядно представить целый комплекс идей, образов, идеологем и мифологем, связанных с фигурой царя. Исторические, политические, культурные, философские и религиозные аспекты тесно переплелись в образе царя и царской власти. Диссертант стремится разобраться во взаимном проникновении этих разнообразных смыслов и в том, как миф о царской власти влияет на судьбы конкретных царей и воплощается в реальной истории различных стран и народов. Чтобы понять образ царя, сначала нужно обратиться к фигурам героя и жреца. С одной стороны, Герой = Приносящий жертву: он добрый, честный, справедливый - побеждает, убивает зло, как жрец, совершает жертвоприношение, освобождая мир от зла и тьмы для добра и света. Уничтожение зла - это жертва, угодная богам. И поэтому герой получает помощь "свыше". Подвиг можно рассматривать как магический акт, силовое воздействие на несовершенство мира, насильственное действие по отношению ко злу. В бою герой должен быть жесток и яростен, как воин на поле

битвы, и безжалостен - как палач, исполняющий приговор суда. Подвиг -публичен, выполняется по строгим правилам, как ритуал. С другой стороны, Герой = Приносимый в жертву: он чистый, невинный, жертвует собой. Это лучшая жертва, самая "мощная", самая эффективная. Самопожертвование -это высший подвиг. Жертва, видимое "поражение" - "сильнее" подвига, победы. Просто победив некоторое зло, герой остается в этом мире, не изменив принципиально своего статуса. А смерть - это мистическое событие, открывающее возможность искупления, Спасения и воскрешения. Смерть -это дверь в другое бытие, вечное и совершенное. Только через смерть с героем может случиться настоящее чудо, последняя Встреча, радикальная метаморфоза, необратимая трансформация, истинная трансценденция.

Чтобы подчеркнуть различие антропологического опыта героя и жреца предлагается различать магию подвига и мистику жертвы. Герой, совершая подвиг, полностью детерминирован условиями и обстоятельствами конкретной ситуации. Он борется с очевидным злом, не вникая в тонкости его происхождения. Тайна беззакония остается для него непостижимой. Зло будет воспроизводиться снова и снова, потребуются новые герои и подвиги. Герой ищет определенности и окончательности решений. Он не понимает и не принимает ничего иного, другого, чужого. Героизм - это всего лишь утверждение своей воли, своего понимания добра и зла, это экспансия своего бытия вовне. Герой хочет уничтожить все чужое, или присвоить его, чужое сделать своим, окультурить нечеловеческое. Героизм излишне прямолинеен и однозначен. Подвиг совершается в предельном возбуждении, на подъеме энергии, в состоянии экстаза. Герой не всегда может вовремя остановиться и поэтому становится опасным для окружающих или восстает против богов. Часто герой занимает место бога. Но герой никогда не становится богом до конца, даже получая божественные советы и волшебные предметы, он использует их инструментально, не понимая их смысла.

Иную стратегию выбирает жрец. Он должен оставить все "героическое, слишком героическое". Жрец находится на пороге тайны, перед лицом непонятного, неведомого. Он преступает границу другого мира, иного бытия, чужого, одновременно чудовищного и чудесного. Он пристально всматривается в темноту другого мира, заполненную видениями, соблазнами и откровениями. Жрец внимательно вслушивается в тишину, в которой можно уловить потусторонние голоса. Он учится различать эти голоса, узнавать в лицо невидимого Бога. Жрец должен научиться воспринимать чужое как свое, чтобы открыть новые горизонты и вместить бесконечное божество в себя. Жрец не совершает внешних подвигов, он слушает шепот Бога и смиренно выполняет его волю. Подвигом становится послушание, активно-пассивное действие.

Мистика нарушает все правила игры, действительные для этого мира, тварного и конечного. Мистик радикально преодолевает всякую меру и норму, все границы и пределы, прорывается в безграничное и запредельное. Там уже невозможно конкретное действие, остается только недеяние, ожидание чуда, готовность к неведомому. Все принадлежащее этому миру необходимо оставить. Вместо силы и знаний будет только вера и надежда, вместо ярости и гнева - страх и трепет. Там нет законов, есть только любовь; нет правил, есть милосердие; нет борьбы, есть Благодать. Там нет зла, потому что зло - это всего лишь отпадение, отказ от Божественного сверхбытия. Его потеря или забвение. И поэтому зло не побеждается на земле, оно преодолевается только возвращением к полноте и целостности, к гармонии и совершенству. В отличие от героя, мистик выбирает этот показанный нам путь. Этот путь жертвы сложнее и страшнее подвига, но только он приводит к цели.

Далее диссертантом рассматриваются следующие темы, мотивы и сюжеты, связанные с архетипом царя и воспроизводящиеся в истории: избрание царя и венчание на царство, убийство претендентом на трон предшественника и сыноубийство (кровавая строительная жертва в основание царства), феномен самозванства и сюжеты о двойнике царя, ложном царе. Большое внимание уделяется смерти царя, его убийству или казни. Казнь царя - исключительное событие, в котором сплетаются в узел много мифологических тем и сакральных смыслов. Особое символическое значение имеет кровь царя и голова царя. Подробно анализируется сюжет отсечения царской главы. В язычестве акцент делается на власти царя, которая уподобляется божественной власти; поэтому смерть, казнь царя - вторичны, выполняют служебную функцию, это скорее церемония передачи трона наследнику. В язычестве казнь царя имеет магический смысл, ритуальный. Герой должен быть неуязвим, а царь - бессмертен. В христианстве акцент ставится на смерти царя, которая уподобляется смерти Сына Божьего. Тогда смерть, казнь, жертва царя - первичны; жизнь, власть - вторичны, это лишь подготовка, выбор своей судьбы. В христианстве казнь царя имеет мистический смысл. Неуязвимости героя может быть противопоставлена обреченность царя, бессмертию - жертвенная смерть царя. Если первый царь всегда герой, победитель, а то и убийца, то последний царь - всегда жертва.

Во втором параграфе "Постмодернист. Монах. Юродивый" постмодернизм рассматривается диссертантом в контексте духовного опыта православия. Фигура постмодерниста соотносится с юродивым, но, несмотря на многочисленные структурные соответствия в их практике, они радикально различаются. Постмодернист - это не юродивый, а юродствующий.

Постмодернизм наглядно демонстрирует исчерпанность системы классической философии и потерянность философа в многообразии методов неклассической философии. И если действительно "Бог умер" для безбожного мира, то постмодернизм - это способ философствования в ситуации богоос-тавленности. В преследовании постмодернизмом всех и всяческих абсолютов можно усмотреть тоску по Абсолюту, в изгнании сакрального смысла -неравнодушие к нему. Постмодернизм - это тактика и стратегия поведения человека в ситуации воплощающегося и воплотившегося абсурда, господства чудовищного, перманентной катастрофы. Постмодернизм - это поиск спасения в ситуации, когда уже не осталось ни веры, ни надежды, когда отнята благодать. Постмодернизм - это спонтанное самопожертвование философии; это распятие современной культуры и ее сошествие в ад. Постмодернизм — это сверх-апофатика, когда даже не произносится слово "Бог". А си-мулякры - это призраки, духи, бесы, с которыми ведется невидимая брань. Их нужно распознать и разоблачить их претензии на подлинность, чтобы не принять небытие за бытие.

Постмодернизм - это жертвоприношение философии, это козел отпущения. Через крестное страдание и добровольную смерть философии в постмодернизме возможно искупление ее грехов. В нем есть некая изначальная безблагодатность, неустранимая внутренними средствами ущербность, а также неполнота, которая может (и должна) быть восполнена при обращении к духовной традиции Православия. Если постмодернизм - это богоос-тавленность, распятие философии, то в исихазме философия может обрести Путь, Истину и Жизнь, через него открывается возможность воскрешения и "вознесения" философии. Но это будет уже не фило-софия, а лицезрение Истины. Исихазм не есть результат теоретического исследования, но есть рассказ, повествование, весть, откровение о духовном опыте. Это скорее "литература", чем наука; скорее поэзия, чем теория. Урок исихазма передается прямо и непосредственно от учителя (Старца) к ученику, от сердца к сердцу в тиши монастыря. Он скрыт от внешнего взора, он не прочитывается посторонним наблюдателем. Простой на первый взгляд, исихазм также непонятен, загадочен и непостижим, как и постмодернизм.

Далее диссертант сравнивает между собой исихазм и юродство - две стороны христианского духовного (мистического) опыта, две тайны Православия. Исихаст ограничивает чувственные восприятия, чтобы остаться наедине с Абсолютом, все остальное временно выносится за скобки, чтобы потом снова включить в себя, но уже в свете новой перспективы. Юродивый впускает в себя весь мир, чтобы освятить его здесь и сейчас. Юродивый -непредвиденный, неожиданный, ошарашивающий, провоцирующий; исихаст - невидим, непостижим. Юродивый - эсхатологичен, апокалиптичен;

исихаст — при жизни становится причастным Раю, пребывает пред Богом. Юродивый указывает на Другого, невидимого Бога; исихаст воплощает Его в себе. Исихаст уходит, чтобы вернуться в силе; юродивый остается, чтобы позвать других. Юродивый превращает обыденную жизнь в мистерию; исихаст мистерию делает своей обыденной жизнью. Юродство и исихазм - две формы практического апофатического богословия. Они одинаково невозможны с точки зрения здравого смысла, так как находятся по ту сторону умопостигаемого, в пространстве богообщения. Постмодернизм - тоже апо-фатика, однако негативная, мрачная в фейерверке смыслов, тоскливая в тотальном осмеянии, безысходная в переборе всех возможностей, бессильная в своей дерзости. Апофатика христианская - светлая, радостная, спасительная.

В заключении подводятся основные итоги исследования, намечаются перспективы дальнейшего развития маргинальной антропологии, формулируются выводы и рекомендации.

Основные научные публикации автора по теме диссертации:

Монографии:

1. Проблемы маргинальной антропологии. Саратов, 1999. 11.5 п.л.

2. Проблема маргинальное™ в антропологии. Саратов, 2002. 8.3 п.л.

Научные статьи в сборниках:

3. Функции стиля научного мышления в познании // Человек и мир. Саратов, 1992. 0.5 п.л.

4. Об игровом отношении к бытию // Человек. Культура. История. Саратов, 1993.0.5 пл.

5. Онтология игры // Между классикой и постмодерном. Депон. в ИНИОН отЗКОЗ.93. №47844. 0.2 п.л.

6. Онтологические основания игры // Россия и Европа: философия, культура, современность. Саратов, 1993. 0.2 п.л.

7. Читатель и текст // Труды молодых ученых Поволжского кадрового центра. Саратов, 1995. 0.4 п.л.

8. О многомерности философского текста // Парадигмы философствования. СПб., 1995. 0.3 п.л.

9. В раю нераспятых нет // Дорога - это то, как ты идешь по ней. Саратов, 1996. 0.3/0.2 п.л. (в соавт.)

10. Метафизический и антропологический смысл рефлексии // Рефлексивные процессы. Саратов, 1996. 0.2 п.л."

11. Специфика маргинальной антропологии // Человек - Философия - Гуманизм: Первый Российский философский конгресс. Т. 7. Философия и проблема человека. СПб., 1997. 0.5 п.л.

12. Пост-современность в России // Проблемы общественного развития в период становления рыночных отношений. Саратов, 1996. 0.5/0.3 п.л. (в со-авт.)

13. Специфика маргинальной антропологии // Социокультурные проблемы нетипичности. Саратов, 1997. 0.5 п.л.

14. Путешествие, паломничество, туризм // Международные чтения по теории, истории и философии культуры. Вып. 3: Размышления о хаосе. СПб., 1997. 0.3 п.л.

15. Фундаментальный жест // Психология здоровья. Психологическое здоровье. Саратов, 1998. 0.1 п.л.

16. Четыре возраста человека // Актуальные проблемы социальной геронтологии. Саратов, 1998. 0.3/0.2 п.л. (в соавт.)

17. Город для двоих // Пространство цивилизаций и культур на рубеже XXI века. Саратов, 1998. 0.2/0.1 п.л. (в соавт.)

18. Бытие текста: онтологические уровни // Философия. Метафизика. Язык. Саратов, 1998. 0.5 п.л.

19. Праздник и миф // Философия и миф сегодня. Саратов, 1998. 0.5 п.л.

20. О предмете маргинальной антропологии // Социальная антропология на пороге XXI века. М., 1998. 0.2 п.л.

21. Мифологема царя и судьба Николая II // Человек и власть в современной России. Саратов, 1998. 0.6 пл.

22. Философия игры // Метафилософия, или философская рефлексия в пространстве традиций и названий. (Международные чтения по теории, истории и философии культуры. № 4) СПб.: Эйдос, 1998. 0.5 п.л.

23. Мифологема героя // История. Общество. Личность. Материалы научной конференции гуманитариев г. Саратова (26-27 апреля 1998 г.) Саратов, 1999. 0.2 п.л.

24. Метафизика преступления и наказания // Достоевский и юриспруденция. Саратов, 1999. 0.1 п.л.

25. Мифологема царской власти // Культура. Власть. Идентичность: новые подходы в социальных науках. Саратов, 1999. 0.5/0.3 п.л. (в соавт.)

26. Метафизика человеческого бытия // Современная парадигма человека. Саратов, 2000. 0.3 п.л.

27. Карнавал как антропологический феномен // Человек и власть в современной России. Саратов, 2000. 0.3 п.л.

28. Проблема маргинальное™ в антропологии // Современная философия: возможности обоснования. Саратов, 2000.0.3 п.л.

29. Опьянение: мифология, экзистенция, метафизика // Материалы IX Страховских Чтений. Саратов, 2000. 0.3 п.л.

30. Творчество как маргинальный феномен // АКМЕ. Вып. 2: Психология и

онтология творчества. Саратов, 2001.0.3 п.л.

31. Современная антропология: предметное поле и методология // Человек и власть в современной России. Саратов, 2001. 0.3 п.л.

32. Игра, спонтанность и трансценденция // Реальность и Субъект. СПб., 2001, т. 5, №2. 0.3 п.л.

33. Хакерство: антропологический этюд // Компьютерра. М., 2001, .№ 19. 0.3/0.2 п.л. (в соавт.)

34. Метафизика туризма // Актуальные проблемы подготовки кадров для туристического бизнеса. Саратов, 2001. 0.3/0.2 п.л. (в соавт.)

35. Провинция: погаенность и сокровенность // Пространственность развития и метафизика Саратова. Саратов, 2001. 0.3 п.л.

36. Туризм как развитие человека через встречу с другим // Развитие туризма: этнические связи Саратовской области и Германии. Саратов, 2001. 0.3/0.2 п.л. (в соавт.)

37. Понятие маргинальное™ // Реформы и укрепление государственности в России. Саратов, 2001.0.5 п.л.

38. Рецензия на альманах: Человек. Культура. История: Философский альманах. № 2: Миф в культуре и истории человечества // Вестник Поволжской академии государственной службы. Саратов, 2001. № 2. 0.2 п.л.

39. Понятия границы и маргинальное™ в антропологии // Вестник СГСЭУ. Саратов, 2001. № 2. 0.8 п.л.

40. Магия подвига и мистика жертвы // Человек. История. Культура. Исторический и философский альманах. № 1. Саратов, 2002. 0.3 п.л.

41. Антропологический аспект проблемы идентичности // Вестник СГСЭУ. Саратов, 2003. № 5. 0.5 п.л.

42. Туризм как антропологический феномен // Культурное пространство путешествий. СПб., 2003. 0.5 п.л.

43. Миф и тело: экстатические и аскетические практики // Человек. История. Культура. Исторический и философский альманах. № 2. Саратов, 2003. 0.5 п.л.------------

44. Образ города в культуре: метафизические и мистические аспекты // Города региона: культурно-символическое наследие. Саратов, 2003. 0.6 п.л.

Электронные публикации:

45. Маргинальная антропология plnlosophy.ru/librarv/misc/margin/dir.htm

46. Проблема маргинальное™ в антропологии http://anthropologia.spbu.ru

47. Маргинальные феномены человеческого бытия http://psv-games.narod.ru/niargin/dir.htm

48. Герой. Жрец. Царь // Поволжский гуманитарный Ыегпе^журнал. 2000, Вып. 1. wwvv.ssea.runnet.ru/iournal.htm

49. Праздник и опьянение как антропологические феномены // Там же.

50. Путешествие. Паломничество. Туризм http://skazki.pisem.net/Cherdak/Rukopisi/Travel.htm

Подписано в печать 10.11.03 Формат 60 84 1/16

Бумага типогр. № 1. Печать RISO

Уч.-изд. л. 2,3. заказ ¡,3S тираж 100 экз.

410600 Саратов, ул. Радищева, 89. СГСЭУ

Л20887

2оо? • f\

7

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Гурин, Станислав Петрович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА

ПРОБЛЕМА МАРГИНАЛЬНОСТИ

В ФИЛОСОФСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ.

§ 1. Понятие маргинальности и специфика маргинальной антропологии.

§ 2. Методологические основания маргинальной антропологии.

§ 3. Основные понятия маргинальной антропологии.

ГЛАВА

МАРГИНАЛЬНЫЕ ФЕНОМЕНЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО БЫТИЯ.

§ 1. Игра как антропологический феномен.

§ 2. Экстатические и аскетические практики как маргинальные феномены.

§ 3. Праздник и опьянение как антропологические феномены.

§ 4. Образ города в философской и религиозной антропологии.

§ 5. Путешествие. Паломничество. Туризм.

ГЛАВА

МАРГИНАЛЬНЫЕ ФИГУРЫ.

§ 1. Герой. Жрец. Царь.

§ 2. Постмодернист. Монах. Юродивый.

Введение диссертации2003 год, автореферат по философии, Гурин, Станислав Петрович

Актуальность исследования различных феноменов человеческого бытия определяется необходимостью развития философского учения о человеке, потребностью в уточнении и углублении современных представлений о человеческом бытии (в том числе путем их соотнесения с неевропейскими - архаическими и восточными - традициями) и важностью методологической разработки новых подходов к осмыслению проблемы человека.

Можно утверждать, что именно Человек является центральной проФ блемой философии. При обсуждении любого философского вопроса человек подразумевается, присутствует в скобках. Любая философская позиция, теория детерминируется неким явным или скрытым представлением о человеке, образом человека. В широком смысле любая философия является антропологией, так как философствовать человек может только по поводу человека, от человека, к человеку, для человека, в человече-« ском контексте (и только в нем). К тому же рано или поздно в каждом философском учении формулируется проблема человека, и философия становится собственно антропологией, философской антропологией.

В целом антропология - это система относительно автономных дисциплин с общим предметом — человеком. Также следует отметить условность демаркационных линий между антропологией и другими социально-гуманитарными дисциплинами, такими как философия, социология, культурология, психология, этика, богословие. В отличие от этих дисциплин, антропология сосредоточивает внимание на обнаружении и сравнении различных социокультурных и исторических образов человека.

Можно выделить несколько уровней антропологического исследования: теоретическая антропология (философская антропология); социФ ально-культурная антропология (культурно-историческая антропология) и прикладная антропология.

Философская антропология - это философия человека, философская теория человека. Ее предметом является сфера "собственно человеческого" бытия, собственной природы человека. Ее объект - человек как таковой1.

Философская антропология ставит вопрос о человеческом бытии и пытается построить общую теорию человека. В ней применяются наиболее общие понятия и категории, определяющие представления о человеке. Философская антропология пытается обнаружить антропологические инварианты и универсалии, фундаментальные основания человеческого бытия.

Социально-культурная антропология исследует конкретные феномены человеческого бытия в их культурной и исторической специфике. Ее метод - от факта к теории, сравнительный анализ феноменов человеческого бытия в различных культурах и исторических эпохах. Наше исследование находится на стыке философской и социально-культурной антропологии.

Прикладная антропология ориентирована на применение результатов теоретических исследований в конкретных исторических, экономических, организационных, политических и военных ситуациях. Причем с каждым годом все возрастает интерес как к теоретическим, так и к при

1 Марков Б.В. Философская антропология. СПб., 1997; Степин B.C. Философская антропология и философия науки. М., 1992; Барулин B.C. Социально-философская антропология. М., 1994; Человек и его бытие как проблема современной философии. М., 1978; Рикер П. Какого рода высказывания о человеке могут принадлежать философии // О человеческом в человеке. М., 1991. С. 40-58; Мамар-дашвили М.К. Проблема человека в философии // О человеческом в человеке. М., 1991. С. 8-21. кладным аспектам антропологии. Постоянно увеличивается количество

Ш> специализированных журналов, сборников и монографий; кафедры антропологии есть почти в каждом университете.

Уточним масштаб философской антропологии. Ее можно понимать в узком смысле как определенное философское направление, которое представлено такими именами, как М. Шелер, А. Гелен, Г. Плеснер.

В широком смысле к философской антропологии могут быть отнесены почти все направления философии XX века и многие авторы: Э. Дюркгейм, М. Мосс, Б. Малиновский, М. Мид, Л. Леви-Брюль, К. Ле-ви-Стросс, Э. Тайлор, Дж. Фрейзер, 3. Фрейд, Э. Фромм, В. Франки,

Ф'

В. Тэрнер, Ж. Пиаже, И. Хейзинга, Ж.-П. Сартр, Э. Кассирер, М. Фуко и другие.

На рубеже XIX - XX веков произошел некоторый сдвиг от попыток классической антропологии свести сущность человека к одному основному принципу или субстанции (обычно - разуму), к неклассическим представлениям о сложности и многообразии феноменов человеческого бытия и невыразимости (неуловимости, парадоксальности) природы человека. Для философских учений XX века показательно резкое расширение антропологической проблематики и сдвиг интересов в сторону таких фено-^ менов человеческого бытия, которые можно было бы назвать маргинальными.

Неклассическая европейская философия отличается новыми подходами к старым проблемам и специфическим выбором феноменов человеческого бытия для своего анализа {язык, текст, понимание, сексуальность, телесность, извращение, сумасшествие, преступление), что потребовало и соответствующей методологии (лингвистический анализ, герменевтика, психоанализ, феноменология, экзистенциализм, структурализм, постмодернизм).

Показателен особый интерес к измененным состояниям сознания, экстремальным и пограничным ситуациям, телесным практикам, радикальному опыту, всему тому, что может обнаружить предел возможностей, показать масштаб человеческого в человеке, указать на нечто Иное, быть местом встречи с принципиально Другим. Можно попытаться выделить нечто общее в архаических мифах, в философии Древнего Востока и в направлениях современной западной философии, то, что можно было бы назвать "маргинальной антропологией

Степень разработанности проблемы

Современный этап исследований по проблеме человека характеризуется недостаточной степенью разработанности ряда вопросов, имеющих принципиальное значение для оформления философской концепции человека и ее дальнейшего развития. Чтобы уточнить место данного исследования в системе знаний о человеке, необходимо рассмотреть современное состояние антропологических исследований и подвести некоторые итоги.

Предметное поле антропологии постоянно расширяется и уточняется. Здесь мы не претендуем на полное и строгое изложение ее структуры, речь пойдет лишь о выявлении различных (иногда близких) подходов и направлений в современной антропологии. Причем структурирование может быть произведено как по предмету, объекту исследования, так и по методу, методологическому инструментарию, и эти схематические представления антропологического универсума могут не совпадать между собой.

Философская антропология как особое философское направление разрабатывалась М. Шелером, Г. Плеснером, А. Геленом. Ими были поставлены в современном философском контексте вопросы о собственной природе человека и его месте в мироздании.

К философской антропологии (в широком смысле) могут быть отнесены представители философии жизни, персонализма и экзистенциализма, психоанализа и неофрейдизма, феноменологии, герменевтики и Л структурализма . Многие идеи и подходы философской антропологии были сформулированы в философии жизни (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, М. Штирнер, В. Дильтей, Г. Зиммель, А. Бергсон, О. Шпенглер, X. Орте-га-и-Гассет, М. Бубер).

Значительный вклад в развитие антропологической проблематики внесли персонализм и экзистенциализм (С. Кьеркегор, Н. Бердяев, Л. Шестов, Н.О. Лосский, М. Хайдеггер, А. Камю, Ж.-П. Сартр, Э. Мунье, Г. Марсель, К. Ясперс, М. Унамуно, Э. Левинас, Н. Аббаньяно, О.Ф. Больнов, К. Барт, Р. Бультман, П. Тиллих, Э. Жильсон, Ж. Маритен).

Оригинальная антропологическая концепция разработана в рамках психоанализа и неофрейдизма (3. Фрейд, К.Г. Юнг, Э. Фромм, А. Адлер, Г. Маркузе, В. Франкл, Ж. Лакан, К. Хорни, Э. Берн, Э. Эриксон, С. Гроф).

Новой постановкой многих антропологических проблем отличаются феноменология, лингвистическая философия, герменевтика и семиотика (Ф. Брентано, Э. Гуссерль, М. Мерло-Понти, Л. Витгенштейн,

2 Буржуазная философская антропология XX века. М., 1986; Григорьян Б.Т. Философская антропология (критический очерк). М., 1982; Проблема человека в современной философии. М., 1969; Современная буржуазная философия человека. Киев, 1985; Современная западная философия: Словарь. М., 1991; Критика современной буржуазной философской антропологии. Л., 1980; Человек и его бытие как проблема современной философии. М., 1978; Концепция человека в современной западной философии. М., 1988; Образ человека в XX веке. М., 1988; Проблема человека в современной религиозной и мистической литературе. М., 1988; О человеческом в человеке. М., 1991; Феномен человека: Антология. М., 1993; Это человек: Антология. М., 1995.

У. Куайн, Ф. Шлейермахер, В. Дильтей, П. Рикер, Х.-Г. Гадамер, У. Эко), структурализм и постмодернизм (К. Леви-Строс, Л. Леви-Брюль, Р. Барт, М. Фуко, Ж. Лакан, Ж.-Ф. Лиотар, Э. Левинас, Ж. Бодрийар, Ж. Делез, Ж. Деррида, Ж. Батай, М. Бланшо).

Социально-культурную антропологию можно условно разделить на культурную и социальную антропологию, в которых, в свою очередь, могут быть выделены несколько направлений антропологических исследований. Но прежде нужно отделить биологическую, физическую и медицинскую антропологию. Их проблематика пересекается с социально-культурной антропологией, так как, казалось бы, чисто естественнонаучные и медицинские проблемы всегда вписаны в некоторый социокультурный контекст и по-разному решаются в различных исторических ситуациях. С другой стороны, результаты исследований биологической, физической и медицинской антропологий служат основой для обобщений философской антропологии.

Биологическая антропология на философском уровне ставит вопрос о человеке как биологическом существе и рассматривает проблему соотношения биологического и социального в человеке, взаимосвязи телесного и духовного бытия человека. Акцент может быть сделан на био

6 логических основах человеческого существования (А. Портман) или утверждается единство социально-биологической природы человека (А. Гелен). К биологической антропологии могут быть отнесены такие направления антропологических исследований, как социобиология и этология, которые изучают генетически обусловленные компоненты поведения животных и человека (К. Лоренц). Ш

Физическая антропология изучает физическую эволюцию человека в истории и активно использует достижения естественных наук . Она включает в себя антропометрию и конституциальную антропологию (типы телосложения), эволюционную антропологию (проблема антропогенеза - происхождение человека как вида), популяционную антропологию (проблема этногенеза — происхождение этносов4) и этническую антропологию (история этносов, их специфика; генетические, психологические, ментальные особенности этносов5). К последней примыкают этно-социология и этнопсихология. Показательными примерами многообразия физической антропологии могут служить расово-антропологическая (Ж. Гобино, X. Чемберлен) и антропогеографическая школы (Ф. Ратцель).

Медицинская антропология изучает проблемы здоровья и нездоровья человека. Одно из направлений — патоантропология или антропа-тология6 - рассматривает человека в норме и патологии7. Важное место в антропологических исследованиях в XX веке занимает тема сексуальности (О. Вейнингер, 3. Фрейд, К.Г. Юнг, Э. Фромм, В. Райх, А. Адлер,

3 Рогинский Я.Я., Левин М.Г. Антропология. М., 1978; Хрисанфова Е.Н., Перевозчиков И.В. Антропология. М., 1991.

4 Алексеев В.П. Историческая антропология и этногенез. М., 1989.

5 Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1990; Гумилев Л.Н. От Руси к России. Очерки этнической истории. М., 1992; Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1992.

6 См. Что такое человек? СПб., 1996. С. 89.

7 Банщиков В.М., Короленко Ц.П. Общая психопатология. М., 1971; Блейхер В. М., Крук И.В., Боков С.Н. Практическая патопсихология: руководство для врачей и медицинских психологов. Ростов н/Д., 1996; Жмуров В.А. Общая психопатология. Иркутск, 1988; Зейгарник Б.В. Патопсихология. М., 1986; Меграбян А.А. Общая психопатология. М., 1972; Мягков И., Боков С. Медицинская психология: основы патопсихологии и психопатологии. М., 1999; Общая сексопатология. М., 1977; Сексопатология. М., 1990; Частная сексопатология: В 2 т. М., 1983.

Г. Маркузе, Ю. Эвола8), значимость которой выходит далеко за рамки медицинской антропологии. То же можно сказать и о проблемах продления жизни, смерти и бессмертия (Ф. Арьес, С. Гроф, В. Янкелевич9), а также о

8 Кроме работ перечисленных авторов см.: Философия любви. В 2 т. М., 1990; Русский Эрос или философия любви в России. М., 1991; Китайский Эрос. М., 1993; Гачев Г. Русский Эрос. М., 1994; Танатография Эроса. СПб., 1994; Гитин В.Г. Это жестокое животное - мужчина. Харьков, 1997; Гитин В.Г. Это мерзкая тварь — женщина. Харьков, 1997; Блох И. История проституции. СПб., 1994; Вышеславцев В.П. Этика преображенного эроса. М., 1994; Уайли Дж. В поисках фаллоса. СПб., 1996; Эвола Ю. Метафизика пола. М., 1996; Тэннэхилл Р. Секс в истории. М., 1995; Лихт Г. Сексуальная жизнь в древней Греции. М., 1995; Интимная и сексуальная жизнь великих людей. М., 1993; Маркиз де Сад и XX век. М., 1992; Маркиз де Сад. Жюстина. М., 1991; Маркиз де Сад. Философия в будуаре. Тереза философ. М., 1991; Захер-Мазох JI. Венера в мехах. Демонические женщины. М., 1993; Антонян Ю.М., Ткаченко A.A. Сексуальные преступления. М., 1993.

9 Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. М., 1992; Янкелевич В. Смерть. М., 1999; Бородай Ю.М. Эротика - смерть - табу: Трагедия человеческого сознания. М., 1996; Демичев A.B. Дискурсы смерти: Введение в философскую танатологию. СПб., 1997; Игнатий Брянчининов. Слово о смерти. М., 1993; Исаев С.А. Теология смерти. М., 1991; Кожев А. Идея смерти в философии Гегеля. М., 1998; Митрополит Антоний Сурожский. Жизнь. Болезнь. Смерть. М., 1995; Демичев А. Оеайшейленд. Прилив невесомости // Ступени. Философский журнал. СПб., 1993. № 1. С. 17-20; Демичев А. Тематизация смерти // Сфинкс. Петербургский философский журнал. СПб., 1994. № 1. С. 53-57; Демичев A.B. Дискурсы смерти: Введение в философскую танатологию. СПб., 1997; Фигуры Танатоса: Искусство умирания. Философский альманах. Вып. 1-5. СПб., 1991-1998; Рязанцев С. Танатология (учение о смерти). СПб., 1994; Танатография Эроса. СПб., 1994; Сабиров В.Ш. Русская идея спасения. Жизнь и смерть в русской философии. СПб., 1995; Серафим Роуз. Душа после смерти. М., 1991; Лаврин А. Хроники Харона: Энциклопедия смерти. М., 1993; Лю Гуань Юй. Даосская йога. Алхимия и бессмертие. СПб., 1993; Гроф С., Хэли-факс Дж. Человек перед лицом смерти. М., 1996; Брэгг П. Здоровье и долголетие. М., 1996; Ососков A.C., Ососкова Н. М. Меонтология человеческой конечности. темах телесности, боли, болезни (М. Фуко, В. По дорога10) и безумия (Ч. Ломброзо, 3. Фрейд, М. Фуко11).

К физической и медицинской антропологии может быть отнесена экологическая антропология (социальная экология), которая занимается проблемой жизненной среды и пространственного поведения человека

19 городская и сельская антропология).

1 -I

Культурная антропология исследует духовные феномены и применяет в основном описательные методики. Ее предмет - образ человека

Пролегомены к проекту философской танатологии // Философия и миф сегодня. Саратов, 1998. С. 18-26.

10 Фуко М. Рождение клиники. М., 1998; Фуко М. Забота о себе. М., 1998; Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб., 1997; Подорога В. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию М., 1995; Нанси Ж.-Л. СогриБ. М., 1999. Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). Дух, душа, тело. СПб., 1995.

11 Ломброзо Ч. Гениальность и помешательство. М., 1995; Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб., 1997; Леонгард К. Акцентуированные личности. Киев, 1989; Лэнг Р.Д. Расколотое "Я". СПб., 1995; Каннабих Ю. История психиатрии. М., 1994; Блейхер В.М. Толковый словарь психиатрических терминов. Воронеж, 1995; Каплан Г.И., Сэдок Б.Дж. Клиническая психиатрия. М., 1994; Авруц-кий Г.Я., Неду в а А.А. Лечение психически больных. М., 1988; Руководство по психиатрии. В 2 т. М., 1983; Фрумкин Я.П. Психиатрия. Киев, 1977; Завилянский И.Я., Блейхер В.М. Психиатрический диагноз. Киев, 1989; Александровский Ю.А. Пограничная психиатрия и современные социальные проблемы. Ростов н/Д., 1996; Александровский Ю.А. Пограничные психические расстройства. Ростов н/Д., 1997; Цвейг С. Борьба с демоном. М., 1992; Кузнецов О.Н. Достоевский о тайнах психического здоровья. М., 1994.

12 Город как социокультурное явление исторического процесса. М., 1995; Метафизика Петербурга. СПб., 1993; Колесов В.В. Язык города. М., 1992.

13 Культурная антропология. СПб., 1996; Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию. М., 1994; Орлова Э.А. Культурная антропология в XX веке: Объяснение униформности и многообразия культурных феноменов // Культув различных культурах и исторических эпохах, культурная эволюция человека в истории. Культурная антропология включает в себя историческую, религиозную, психологическую и возрастную антропологию.

Историческая антропология, как и социология духовной жизни, изучает исторические формы различных духовных феноменов человеческого бытия и их эволюцию в разных культурах (М. Фуко, Ф. Арьес). Объект изучения исторической антропологии - культура доиндустриаль-ных обществ. Это может быть архаическое (М. Мосс) и традиционное (средневековое) общество (И. Хейзинга, А. Гуревич). С другой стороны, современное общество может быть рассмотрено в контексте традиционных обществ и в нем обнаруживается множество архаических элементов. Историческая антропология также изучает типологию культур (Ф. Ницше, О. Шпенглер), но в отличие от культурологии, ее скорее интересует "экзистенциальная история" человека в различных культурах и цивилизациях.

Психологическая антропология14 близка социальной психологии и исследует психические феномены человеческого бытия, как на индивидуальном, так и на коллективном уровнях (3. Фрейд, К.Г. Юнг, Э. Фромм, ра: теории и проблемы. М., 1995; Воронкова Л.Н. Культурная антропология как наука. М., 1987; Емельянов Ю.Н. Основы культурной антропологии. СПб., 1994; Иванов Вяч. Вс. Культурная антропология и история культуры // Одиссей. М., 1989; Информационное обеспечение культурно-антропологических исследований в США. Научно-аналитический обзор. М., 1992; Руководство по методологии культурно-антропологических исследований. М., 1994; Веселкин Е.А. Культурная антропология США: Теория и действительность // Этнологическая наука за рубежом: проблемы, поиски, решения. М., 1991. С. 3-23.

14 Белик А.А. Психологическая антропология: История и теория. М., 1993; Бе-лик А.А. Психологическая антропология: некоторые итоги развития // Этнологическая наука за рубежом: проблемы, поиски, решения. М., 1991. С. 24-50.

А. Адлер, Г. Маркузе, В. Франки, К. Хорни, Э. Берн, Э. Эриксон, С. Гроф, М. Мерло-Понти, В. Дильтей). Современная психологическая антропология представлена такими именами, как Ф. Хсю, Дж. Хонигман, А. Уоллес, М. Спиро. Основные проблемы психоантропологии — соотношение культуры и мышления, бессознательные формы поведения, измененные состояния сознания, анормальное в культуре, национальный характер, детство как культурный феномен.

Психологическая антропология изучает рациональное и иррациональное в мышлении и поведении человека. С одной стороны, это ментальные структуры культуры15, а с другой - коллективное бессознательное, его символическое выражение, сон, медитация, транс. Можно выделить несколько направлений исследований в психологической антропологии. Во-первых, это развитие психики индивида от детства до старости (М. Мид, Ж. Пиаже16). Во-вторых, история психики в историческом контексте: особенности восприятия, чувствования, сознания и мышления в традиционном и современном обществе, исследование первобытного мышления (JI. Леви-Брюль, К. Леви-Строс, М. Мид, Ж. Пиаже). В-третьих, этнопсихология17, изучающая психологию народов: каждая ls История ментальностей: историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М., 1996.

16 Мид М. Культура и мир детства. Труды по социальной антропологии. М., 1988; Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка. М., 1994; Этнография детства. Традиционные формы воспитания детей и подростков у народов Южной и юго-восточной Азии. М., 1992.

17 Стефаненко Т. Этнопсихология. М., 1999; Этнографическое изучение знаковых средств культуры. М., 1989; Герд A.C. Введение в этнолингвистику. СПб., 1995; Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М., 1995; Пронников В.А., Ладанов И.Д. Японцы: этнопсихологические очерки. М., 1996; Национально-культурная специфика речевого поведения. М., 1977. культура обладает специфическим типом личности. Эта "основная лич

1Я ность" определяет "национальный характер" . Особый интерес представляет проблема нормы и патологии в различных культурах (Р. Бенедикт), изучение психозов, истерические ритуалы.

Промежуточное положение между физической и психологической антропологией занимает возрастная антропология, которая включает в себя антропологию детства (педагогическая антропология)19, антропололл гию зрелого возраста (акмеология ) и антропологию старости (геронтология21).

18 Гачев Г. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос. М., 1995; Гачев Г. Русский Эрос. М., 1994. Гачев Г. Образы Индии. М., 1993; Размышления о России и русских. Штрихи к истории русского национального характера. М., 1994; Касьянова К. О русском национальном характере. М., 1994; Национальный эрос в культуре. М., 1995; Сказания о народных героях: героический национальный эпос. М., 1995.

19 Бим-Бад Б.М. Педагогическая антропология. М., 1993; Обухова Л.Ф. Возрастная психология. М., 1999; Обухова Л.Ф. Детская психология: теории, факты, проблемы. М., 1995; Одаренные дети. М., 1991; Эриксон Э. Детство и общество. СПб., 1996; Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 1996; Зеньковский В.В. Проблемы воспитания в свете христианской антропологии. М., 1993.

ЛЛ

Анисимов О.С., Деркач A.A. Основы общей и управленческой акмеологии. М., 1995; Бодалев A.A. Акмеология как научная и учебная дисциплина. М., 1993; Акмеология организационная, управленческая, личностная. Саратов, 1996;

Альперович В. Социальная геронтология. Ростов н/Д., 1997; Елютина М.Э. Геронтологическое направление в структуре человеческого бытия. Саратов, 1999; Карсаевкая Т.В., Шаталов А.Т. Философские аспекты геронтологии. М., 1978; Феномен долгожительства: антрополого-этнографический аспект исследования. М., 1982; Долгожительство. Медицинские и социальные аспекты. Киев, 1984.

Религиозная антропология22 может пониматься в двух смыслах. С одной стороны, это собственно религиозная антропология, т.е. религиозный (архаический или традиционный) взгляд на человека и основные феномены его бытия. Все религиозные системы имеют вполне определенные антропологические представления23. С другой стороны - антропология религии24, т.е. научный и философский анализ религиозных феноменов. Последняя изучает религиозные культы и ритуалы , магические и мистические практики , сказки и мифы (В.Я. Пропп), фольклор и литературу (О.М. Фрейденберг), анимизм (Э. Тайлор) и магию (Дж. Фрезер), тотем и табу (3. Фрейд), соотношение структур и ритуалов (В. Тэрнер), проблему сверхъестественного и священного (М. Элиаде).

Антропология религии применяет функциональный анализ религии (Э. Дюркгейм, Б. Малиновский, Т. Парсонс) и показывает социальную обусловленность религиозных феноменов (Л. Леви-Брюль). В ее рамках разрабатываются психоаналитические теории религии (3. Фрейд, Э. Фромм, В. Франкл27), символическая концепция религии (К. Леви-Строс, В.Я. Пропп) и феноменологические концепции (П. Бергер, Т. Лук-ман).

Кимелев Ю.А. Современная буржуазная философско-религиозная антропология. М., 1985.

23 Совершенный человек. М., 1998; Проблема человека в современной религиозной и мистической литературе. М., 1988; Проблема человека в традиционных китайских учениях. М., 1983; Бубер М. Проблема человека. М., 1992; Архимандрит Киприан (Керн). Антропология Св. Григория Паламы. М., 1996.

24 Кимелев Ю.А. Современная западная философия религии. М., 1989.

25 Элиаде М. Тайные общества. Обряды инициации и посвящения, М.-СПб.,

Элиаде М. Шаманизм: архаические техники экстаза. Киев, 1998.

Попова М.А. Фрейдизм и религия. М., 1995.

Социальная антропология28 изучает экономические, политические и юридические аспекты бытия человека и общества. Она характеризуется особым вниманием к материальным артефактам и системам социальных отношений и старается максимально использовать измерительные методики. От социальной философии и социологии социальная антропология отличается акцентом на антропологическом измерении социальных феноменов. Она пытается обнаружить основания экономических и политических идеалов и реалий именно в человеческой природе. В ней можно выделить такие области исследований, как экономическая, политическая и юридическая антропология.

Экономическая антропология - это антропология хозяйственной жизни архаического, традиционного или современного общества (А. Смит, Т. Мальтус, Э. Дюркгейм, М. Мосс, С.Н. Булгаков, Н.Д. Кондратьев).

Политическая антропология рассматривает проблему власти в широком философском и антропологическом контексте (Б. Малиновский, Ю. Хабермас, М. Фуко, А. Глюксман, Ф. Хайек), изучает поведение масс (Г. Лебон, 3. Фрейд, В. Райх, Г. Тард, В. Вундт, X. Ортега-и-Гассет,

28 Минюшев Ф.И. Социальная антропология. М., 1997; Резник Ю.М. Введение в изучение социальной антропологии. М. 1997; Резник Ю.М., Федоров Е.С. Антропология и социальная политика. Ч. 1. Теоретико-методологические основы социальной антропологии. М., 1997; Очерки социальной антропологии. СПб., 1995; Смирнова Е.Р., Шапкина Н.В. Человек в контексте культуры. Введение в социальную антропологию. Саратов, 1997; Социокультурное исследование. М., 1994; Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М., 1979.

Ильин В.В., Панарин A.C., Бадовский Д.В. Политическая антропология. Ростов н/Д., 1995; Вольтман JI. Политическая антропология. СПб., 1995; Дильген-ский Г.Г. Социально-политическая психология. М., 1996.

Э. Канетти, С. Московичи30) и роль элиты в общественных процессах

31

В. Парето, А. Тойнби, Г. Моска, Р. Михельс, А. Этциони ).

Юридическая антропология32 обращается к таким маргинальным феноменам человеческого бытия, как преступление и наказание

30 Лебон Г. Психология толп // Психология толп. М., 1998; Фрейд 3. Психология масс и анализ человеческого Я // Преступная толпа. М., 1998; Райх В. Психология масс и фашизм. СПб., 1997; Тард Г. Мнение и толпа // Психология толп. М., 1998; Революционный невроз. М., 1998; Вундт В. Проблемы психологии народов // Преступная толпа. М., 1998; Снгеле С. Преступная толпа // Преступная толпа. М., 1998; Ортега-и-Гассет X. Восстание масс // Дегуманизация искусства. М., 1991; Канетти Э. Масса и власть. М., 1997; Московичи С. Век толп. М., 1998; Московичи С. Машина, делающая богов. М., 1998; Маккей Ч. Наиболее распространенные заблуждения и безумства толп. М., 1999.

31 Ашин Г.К. Современные теории элиты. М., 1985.

32 Рулан Н. Юридическая антропология. М., 1999; Судебная психиатрия. М., 1988; Руководство по судебной психиатрии. М., 1977; Смертная казнь: за и против. М., 1989; Бонхеффер Д. Сопротивление и покорность. М., 1994; Тихонравов Ю.В. Судебное религиоведение. М., 1998.

М. Фуко33). Она обращает особое внимание на понятия нормы и патоло

34 гии .

К социальной антропологии можно отнести такое направление антропологических исследований, как социология повседневности35, основание которой заложено работами Э. Гуссерля, П. Бергера, А. Шюца.

Значительный вклад в разработку антропологической проблематики внесли представители русской философии (Вл. Соловьев, Н.Ф. Федоров, H.A. Бердяев, С.Н. Булгаков, Б.П. Вышеславцев, И.А. Ильин, Л.П. Карсал л

Антонян Ю.М. Психология убийства. М., 1997; Гуров А. Профессиональная преступность. М., 1994; Дикселиус М., Константинов А. Преступный мир России. СПб., 1995; Преступления XX века: Энциклопедия. 1995; Поттешер Ф. Знаменитые судебные процессы. М., 1990; Кошель П. История наказаний в России. История Российского терроризма. М., 1995; Черняк Е.Б. Судебная петля. М., 1991; Семиря-га М.И. Тюремная империя нацизма и ее крах. М., 1991; Гернет М.Н. История царской тюрьмы. В 5 т. М., 1956; Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. В 3 т. М., 1990; Абрамкин В.Ф., Чижов Ю.В. Как выжить в советской тюрьме. Красноярск, 1992; Д-р В. Купер. История розги. Харьков, 1991; Евреинов Н. История телесных наказаний в России. Харьков, 1994; Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М., 1999.

34 Социальные отклонения. М., 1989; Братусь Б.С. Аномалии личности. М., 1988; Судебная психиатрия. М., 1988; Руководство по судебной психиатрии. М., 1977; Старович 3. Судебная сексология. М., 1991; Тихонравов Ю.В. Судебное религиоведение. М., 1998.

35 Шюц А. Структура повседневного мышления // Социологические исследования. 1988, № 2; Вейс Г. История цивилизации: архитектура, вооружение, одежда, утварь: иллюстрированная энциклопедия в 3-х томах. М., 1998; Бродель Ф. Структура повседневности: возможное и невозможное. М., 1986; Бетенко И.Л. Социальное познание и мир повседневности. Горизонты и тупики феноменологической социологии. М., 1987; Козлова H.H. Горизонты повседневности советской эпохи. М., 1996; Тесля С.Н., Тесля Е.Т. Мифологичность повседневности (как возможен текст о повседневном?) // Философия и миф сегодня. Саратов, 1998. С. 43-46. вин, Н.О. Лосский, В.В. Розанов, П.А. Флоренский, СЛ. Франк, Л. Шестов, А.Ф. Лосев), а также советские и российские философы (С.С. Аве-ринцев, М.М. Бахтин, В.В. Бибихин, Ю.М. Бородай, Я. Голосовкер, Л.Н. Гумилев, А.Я. Гуревич, П.С. Гуревич, Вяч. Иванов, И.П. Казначеев, Ю.М. Лотман, М.К. Мамардашвили, Е.М. Мелетинский, H.H. Моисеев,

B.В. Налимов, В.А. Подорога, Б.Ф. Поршнев, В.Я. Пропп, A.M. Пятигорский, В.Л. Рабинович, М.К. Рыклин, В.Н. Топоров, О.М. Фрейденберг,

C.С. Хоружий, М.Б. Ямпольский и другие).

Определенные темы и проблемы антропологии рассматривались в работах российских ученых, таких как Л.К. Аверченко, В.П. Алексеев, Л.Н. Антилогова, Ю.М. Антонян, Г.К. Ашин, Д.В. Бадовский, B.C. Барулин, A.A. Белик, Б.М. Бим-Бад, В.Г. Богомяков, Б.С. Братусь, Ю.Г. Волков, Л.Н. Воронкова, В.Н. Гасилин, Г. Гачев, В.Г. Гитин, Т. Горичева, Б.Т. Григорьян, A.B. Демичев, Ю.Н. Емельянов, В.В. Ильин, И.А. Исаев, В.Л. Каганский, В.Н. Келасьев, В.А. Кувакин, А. Лаврин, М.Г. Левин, В.М. Лейбин, Л.И. Маленкова, Б.В. Марков, Б.Г. Мещеряков, И.А. Мещерякова, Ф.И. Минюшев, Ф.Т. Михайлов, А.Т. Москаленко, А.Г.Мысливченко, Л.Ф. Обухова, Э.А. Орлова, А. Осницкий, A.C. Пана-рин, И.В. Перевозчиков, B.C. Поликарпов, Ю.М. Резник, Я.Я. Рогинский, Н. Рулан, С. Рязанцев, В.Ш. Сабиров, А. Секацкий, В.Ф. Сержантов, Е.Р. Смирнова, Е.А. Спирин, B.C. Степин, Т. Стефаненко, Н.И. Толстой, H.H. Трубников, М.С. Уваров, Е.С. Федоров, E.H. Хрисанфова, А.Т. Шаталов, В.Н. Ярская.

Философская, социально-культурная и прикладная антропология стремительно развиваются, однако постоянно открываются новые аспекты проблемы человека, многие вопросы требуют дальнейшего изучения и уточнения. Опираясь на работы перечисленных авторов, можно выделить в вышеназванных антропологических направлениях особую предметную область, исследование которой может оказаться весьма перспективным.

Могут быть выявлены объекты и феномены, маргинальные по отношению к видимому и осознаваемому бытию человека и общества, сформулированы темы и проблемы, маргинальные по отношению к предметному полю классической антропологии. Изучение маргинальных социальных объектов, разнообразных феноменов человеческого бытия и анормального поведения36 становится одной из центральных задач в современной антропологии37. Нужно осмыслить маргинальный опыт, использовать адекватные (маргинальные) методы, привлечь тексты маргинальных авторов. Этому и будет посвящено наше исследование.

Следует отметить, что, несмотря на расширение антропологической проблематики, в конце XX века проявились тенденции отхода от общих, универсальных проблем и сдвиг к прикладным психологическим и медицинским исследованиям. Происходит потеря ориентации в многообразии наук о человеке, гуманитарных дисциплин, исследовательских программ, отдельных антропологических тем. В философской антропологии наблюдается некоторая растерянность, антропологический кризис, тупик. Все чаще говорится, что человек умер, субъект потерялся, личность исчезла.

Необходимо вновь открыть антропологическую перспективу, утвердить возможность философского взгляда на все феномены человеческого бытия. В современной антропологии требуется усилить внимание к онтологии, метафизике, фундаментальным проблемам человеческого сул/

Гилинский Я., Афанасьев В. Социология девиантного (отклоняющегося) поведения. СПб., 1993.

См. статьи "Маргинальная личность" в словаре "Современная западная социология" (М., 1990), "Маргинализм" в словаре "Современная западная философия" (М., 1991), а также "Маргинальность" в Современном философском словаре (М., 1996) и Новейшем философском словаре (Минск, 1999). Попова И.П. Маргинальность. Социологический анализ. Учебное пособие. М., 1996. ществования. На взгляд автора диссертации представляется актуальным изучение возможности применения наиболее общих подходов и принципов к исследованию конкретных проблем антропологии.

Методологическая основа диссертации

Философско-методологические основания современной антропологии разработаны в основных направлениях неклассической философии. В течение XX века происходит поиск новых теоретических оснований и исследовательских подходов в антропологии38. Характерно пристальное изучение всех феноменов существования человека, ставится задача выявления основ человеческого бытия и прояснения его структуры.

Начало неклассической антропологии было положено еще в философии жизни. Центральное понятие "жизнь" было многозначно, оно могло пониматься и в биологическом (Ф. Ницше), и в космологическом (А. Бергсон), и в культурно-историческом планах (В. Дильтей, Г. Зим-мель, О. Шпенглер).

В философской антропологии можно выделить два противоположных подхода, каждый из которых сводил природу человека к нечеловеческому (внечеловеческому) началу. С одной стороны, подход к человеку с животной меркой, поиск биологических (А. Портман, К. Лоренц) или социально-биологических (А. Гелен39) основ человеческого бытия. Ницше называл человека "еще не установившимся животным". Гелен писал, что человек - это существо недостаточное. С другой стороны, подход

18

Руководство по методологии культурно-антропологических исследований. М., 1994; Информационное обеспечение культурно-антропологических исследований в США. Научно-аналитический обзор. М., 1992.

39 Гелен А. О систематике антропологии // Проблема человека в западной философии. М., 1988. к человеку с духовной меркой (Г.Э. Хенгстенберг, И. Лотц), поиск божественного основания бытия человека.

Бытие человека стало центральной проблемой в философии персонализма и экзистенциализма. Экзистенциализм фиксирует противоположности человеческого существования, не схватываемые мышлением. Подчеркиваются противоречия, парадоксы человеческого бытия, промежуточный характер человеческой реальности. Существование человека — это всегда бытие-между. Противопоставляются неподлинное (предметное бытие) и подлинное существование (экзистенция). Сформулированные в экзистенциализме такие понятия, как иное, ничто, абсурд, проект, транс-ценденция открыли новое измерение в философской теории человека.

Психоаналитическая антропология (3. Фрейд, К.Г. Юнг, Э. Фромм, А. Адлер, Г. Маркузе, В. Франкл, К. Хорни, Э. Берн, Э. Эрик-сон, Ж. Лакан) обратилась к скрытым, глубинным пластам человеческой психики, которыми и определяется природа человека. Психоанализ стремится обнаружить внутренние структуры человеческого бытия, показать процессы, происходящие в подсознании, расшифровать символический язык бессознательного.

Феноменологическая антропология пытается выявить предельные характеристики, изначальные основы человеческого существования. Для истолкования фундаментальных структур бытия человека, которое понимается как бытие-в-мире, применяются понятия "жизненный мир" (Э. Гуссерль) и "когнитивный стиль" (А. Шюц). Подчеркивается неразрывность и в то же время взаимная несводимость сознания и предметного мира. Однако предметное бытие обретает свой смысл благодаря отнесенности к сознанию. "Бытие есть коррелят интерпретаций бытия" (М. Хай-деггер).

Герменевтика ориентируется на такие понятия, как вживание, сопереживание, событие, понимание и интерпретация. На герменевтическом методе основываются понимающая психология (В. Дильтей) и понимающая антропология (М. Мерло-Понти, А. Шюц). В герменевтической антропологии понимание представляется как универсальный способ освоения мира человеком, определенный способ бытия, бытия "здесь-теперь" (X. Гадамер). Понимание предваряет всякую человеческую деятельность в качестве предпонимания.

Интерпретация - это прояснение уже заведомо данного экзистенциального содержания, воссоздание смысла (М. Хайдеггер). Методология понимания с самого начала встроена в его онтологию. С одной стороны, за конфликтом интерпретаций кроется различие способов экзистенций. С другой стороны, текст способен проецироваться вне себя и "порождать" мир (П. Рикер). Предлагается учитывать все возможные способы интерпретации, очерчивая сферы применимости различных герменевтических систем.

Центральной проблемой лингвистической антропологии является язык и его роль в различных сферах человеческого бытия. Соотношение языка и мышления изучает когнитивная антропология (Дж. Остин, X. Конклин, С. Брунер, У. Гудинаф, Ф. Лаунсбери). Этнолингвистика (Ф. Боас, Э. Сепир, Б. Уорф) показывает, что специфика языка обусловливает специфику духовной культуры. Проблема "язык и общество" рассматривается в социолингвистике (А. Мейе, В. Матезиус, Т. Фрингс), которая исследует связь языковых и социокультурных систем40. Ключевыми понятиями лингвистической антропологии являются такие понятия, как "языковая ситуация", "языковое существование".

40 Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. М., 1994; Юсселер М. Социолингвистика. Киев, 1987.

Символические структуры культуры исследуются в символической (Э. Лич, В. Тэрнер, Э. Сепир) и интерпретативной41 антропологии (К. Гирц). Изучаются стратегии символизации, символика власти и государства, символ и миф, мифы и ритуалы. Человек предстает как "животное символическое", а феномены общественного и личного бытия - это "символические формы", посредством которых человек упорядочивает окружающий его хаос (Э. Кассирер).

Символический интеракционизм (Дж. Мид, Ч. Кули) сосредотачивается на символическом содержании социальных взаимодействий и обращается к целостному человеческому "Я" и его личностному самоопределению в микросоциальном окружении. В психоанализе символ представляется как выражение устойчивых фигур бессознательного - архетипов (К.Г. Юнг).

Структурная антропология (К. Леви-Строс, Л. Леви-Брюль, Э. Дюркгейм, М. Мосс, Б. Малиновский) изучает соотношение социальных и языковых структур в процессе развития мышления на разных ступенях этногенеза. Исследуются структуры бессознательного (Ж. Лакан), эпистемы (М. Фуко), познавательные практики (Р. Барт). Структурная антропология использует морфологический, структурный и функциональный анализ.

Морфологический анализ фиксирует многообразие феноменов человеческого бытия, форм и способов деятельности человека. В структурном анализе исследуется логическая организация человеческого мышления, языка и поведения, выявляется внутренняя структура различных систем и отношений. Вычисляются наименьшие элементы и минимальные пары, выделяются бинарные оппозиции. Функциональный подход ис

41 См.: Абельс X. Интеракция, идентификация, презентация: Введение в интер-претативную социологию. СПб., 1999. пользует аналогию между обществом и организмом, выделяет различные функции отдельных элементов внутри целого некоторой системы.

В семиотике (Ч. Пирс, Ф. де Соссюр, Ч.У. Моррис, Р. Якобсон, Р. Барт, У. Эко) культура и человеческое поведение рассматриваются как знаковые системы. Новые подходы в исследовании антропологических проблем разработаны в семиотике мифологии (К. Леви-Строс, Ж. Дюме-зиль), семиологии Р. Барта и психоаналитической семиотике Ж. Лакана. Семиотические методы используются в структурной поэтике, где исследуются знак, символ, высказывание, текст (М.М. Бахтин, Ю.М. Лотман, В.Я. Пропп, К. Мелетинский, Вяч. Иванов). Семиотический подход применяется в психологии и педагогике (Ж. Пиаже, Л.С. Выготский). Особый интерес представляет изучение изменённых состояний сознания (В.В. Налимов, Д.Л. Спивак42).

Большую эвристическую ценность имеют методологические подходы, сформулированные в рамках постмодернизма (Р. Барт, М. Фуко, Ж. Батай, Ж. Лакан, Ж. Бодрийар, Ж.-Ф. Лиотар, Э. Левинас, Ж. Делез, Ж. Деррида, М. Бланшо). Предлагаются нетрадиционные методологические основания, используются методы, маргинальные по отношению ко всей предшествующей философии. Производится анализ всего того, что лежит вне структуры, относится к ее изнанке, структура размыкается в контекст. В постмодернистской антропологии происходит детерриториа-лизация и маргинализация социокультурного пространства, децентрация (расщепление) социальных субъектов. Используются топологические представления, происходит выход из лингвистической плоскости в область событийности и телесности (В. Подорога).

Вместе с тем в рамках постмодернизма не создано целостной антропологической концепции, скорее наоборот, прослеживается тенденция

42 Спивак Д.Л. Язык при измененных состояниях сознания. Л., 1989. к деантропологизации, строится некоторая анти-антропология, картина мира без субъекта, хотя остается субъективность. Постмодернизм наглядно продемонстрировал кризис в современной антропологии, но не показал путей его преодоления.

Следует отметить усиление антропологического акцента в современной религиозной философии, как католической (Э. Жильсон, Ж. Ма-ритен, Г. Марсель), так и протестантской (К. Барт, Р. Бультман, Д. Бон-хоффер, П. Тиллих, Р. Нибур, А. Швейцер). Можно выделить религиозно-философское направление в антропологии (Г.Э. Хенгстенберг, И. Лотц, Ф. Хаммер, М. Бубер) со своим методом и определенными достижениями. Наиболее целостная христианская концепция человека представлена в работах православных философов и богословов (С.С. Хоружий, И. Мей-ендорф, В.Н. Лосский).

Также следует выделить институциональную антропологию, которая исследует место человека в общественной системе и его роль в социальных институтах, и динамическую антропологию, изучающую траектории индивидуального и общественного бытия, человеческую судьбу и динамику культуры. Динамический подход используется в энергетической концепции культурных систем (Л. Уайт) и в синергетике (И. Приго-жин, Г. Хакен). Методы исследования хаоса и самоорганизации сложных систем могут оказаться перспективными и в антропологии.

В эволюционной антропологии, которая исследует закономерности развития социокультурных систем, применяются такие методологические подходы, как эволюционизм (Л. Морган, Г. Спенсер, Э. Тейлор) и неоэволюционизм (Дж. Фрезер, Дж. Стюард). Противоположным подходом является диффузионизм (Ф. Ратцель, В. Шмидт), акцентирующий влияние внешних факторов на социокультурные общности.

Все большее значение в антропологических исследованиях приобретает холистский подход, утверждающий несводимость целого к его частям. Разрабатываются топографическая и квантово-механическая модели сознания (И.З. Цехмистро, В.В. Налимов). Концепция холотропного сознания развивается в рамках трансперсональной психологии (С. Гроф, К. Уилбер, Р. Уолш, Ч. Тард).

Одним из примеров маргинальной антропологии можно считать теорию лиминальности43. В. Тэрнер вводит понятие "коммунитас" (переходное состояние человека или группы, противоположное структурной организации). Он анализирует ритуалы перехода и выделяет лиминаль-ные персоны, специфической особенностью которых является амбивалентность их статуса и поведения.

Мы не будем строго придерживаться какого-то одного методологического подхода, а попытаемся применить те методы, которые будут наиболее адекватными выбранной предметной области исследования и окажутся эффективными в изучении тех или иных феноменов человеческого бытия. В первую очередь это герменевтический, структурный и постструктуралистский подходы, теории символа44 (Э. Кассирер, К.Г. Юнг,

43 Лиминапыюсть (по В. Тэрнеру) - пороговость, переходность.

44 Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф: Труды по языкознанию. М., 1982; Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1993; Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1991; Юнг К.Г. Либидо, его метаморфозы и символы. СПб., 1994; Человек и его символы. СПб., 1996; Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. М., 1995; Мамардашвили М.К., Пятигорский А.М. Символ и сознание. Метафизические размышления о сознании, символике и языке. М., 1999; Бибихин В.В. Символ и "другое" // Апокриф. М., 1992. № 2. С. 48-59; Тэрнер В. Символ и ритуал. М., 1983; Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках. Образ мира и миры образов. М., 1996; Кобзев А.И. Учение о символах и числах в китайской классической философии. М., 1994; Генон Р. Символы священной науки. М., 1997; Голан А. Миф и символ. М., 1993; Кирсанова Л.И. Проблема символического в философии постмодерна. СПб., 1996; Керлот Х.Э. Словарь символов. М., 1994; Норман Д. Символизм в мифологии. М., 1997; Панов E.H.

Х.Г. Гадамер, Э. Сепир) и метафоры (Ф. Ницше, Ж. Деррида, У. Эко), мифологические (А. Лосев, В.Н. Топоров, В.Я. Пропп) и метафизические исследования (Ю. Эвола, М. Элиаде, А.Г. Дугин, А.Н. Павленко45).

Для нашего исследования принципиальными являются такие понятия, как смысл, метафора46, символ, текст, миф, игра, телесность, экзистенция, трансценденция, Другой, и связанные с ними методологические подходы в философии и антропологии. Особое внимание уделяется измененным состояниям сознания и трансперсональному опыту (С. Гроф). Новые методологические подходы позволяют исследовать ранее недоступные области подсознания и формы человеческого бытия, магические практики, мистический опыт.

Представляется перспективным сочетание естественнонаучной и гуманитарной методологии, применение методов анализа языка и текста в антропологических исследованиях. Разрабатываются такие характерные

А.П подходы, как структурная поэтика (Ю. М. Лотман), эстетика бытия , художественная антропология (В.В. Савельева48), мифическая антропология (К.А. Крашенинников49), поэтическая антропология (В.П. Зинченко50), ан

Знаки, символы, языки. М., 1983; Бейли Г. Потерянный язык символов. М., 1996; Велецкая H.H. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М., 1978; Энциклопедия восточного символизма. М., 1996.

45 Павленко А.Н. Бытие у своего порога // Человек. 1993. №№ 1, 3-6; 1994. №№ 1-4; 1995. №2.

46 Гудков Л.Д. Метафора и рациональность как проблема социальной эпистемологии. М., 1994; Метафора в языке и тексте. М., 1988; Теория метафоры. М., 1990.

47 См.: Брагинский В.И. Об изоморфизме макрокосма, микрокосма и литературы в поэтологических учениях средневекового Востока // Эстетика Бытия и эстетика Текста в культурах средневекового Востока. М., 1995. С. 9-50.

48 Савельева В.В. Художественная антропология. Алматы, 1999.

49 Крашенинников К.А. Мифическая антропология и символическая этнология // Философия и миф сегодня. Саратов, 1998. С. 91-94. тропологическая поэтика51, психопоэтика (Е.Г. Эткинд, В.А. Пищальни-кова ), мифопоэтика (И.В. Шугайло ), онтологическая поэтика (Л.В. Ка-расев54). Такая методология подчеркивает именно человеческое измерение реальности, корреляцию сознания и бытия человека.

В связи с этим диссертация написана в стиле, несколько отличающимся от традиционного академического исследования, в ней используются поэтические элементы. Большое значение приобретают метафоры55 и аналогии, звучание слова и ритм, художественная логика текста дополняет научную логику. В некоторые моменты это становится похоже на философское эссе, на медитацию. Такой подход позволяет четче и рельефнее показать специфику объекта (человека во всем многообразии его существования) и внутреннюю логику предмета исследования.

Мы не будем повторять привычные рассуждения о необходимости интегративного подхода, и претендовать на достижение нового синтеза различных концепций. А с готовностью признаем некоторое промежуточное положение нашей концепции (промежуточное в смысле — междисциплинарное исследование, и в смысле - незавершенное исследова

50 Зинченко В.П. Возможна ли поэтическая антропология? М., 1994.

51 См. например: Каганов Г.З. К поэтике обитаемого пространства // Человек. 1995, №4. С. 37-52.

52 Эткинд Е.Г. "Внутренний человек" и внешняя речь: Очерки психопоэтики русской литературы ХУШ-Х1Х веков. М., 1999; Пищальникова В.А. Психопоэтика. Барнаул, 1999. г л

Шугайло И.В. Мифопоэтика кинотекста "Персона" И. Бергмана // Философия и миф сегодня. Саратов, 1998. С. 100-106.

54 Карасев Л.В. Онтология и поэтика И Вопросы философии. 1998, № 7.

55 См.: Гудков Л.Д. Метафора в поэтической речи: метафизика культурного // Гудков Л.Д. Метафора и рациональность как проблема социальной эпистемологии. М., 1994. ние, неокончательное решение). Именно маргинальное исследование, то есть находящееся на грани, на границе общепринятых подходов.

Цель и задачи исследования

Целью работы является анализ разнообразных маргинальных феноменов человеческого бытия, разработка новой антропологической концепции и развитие современной парадигмы человека, рассмотрение определенных тем и проблем, относящихся к философской, культурной, психологической и религиозной антропологии, обращение к онтологии, метафизике, фундаментальным проблемам человеческого существования, исследование возможности применения наиболее общих подходов и принципов к исследованию конкретных антропологических проблем. В соответствии с поставленной целью в работе выдвигаются следующие задачи:

• обзор основных направлений современных зарубежных и отечественных исследований по антропологии и философии человека, уточнение границ предметной области антропологических исследований и анализ структуры знания о человеке, исследование особенностей современной парадигмы человека; рассмотрение исторически сложившихся подходов к проблеме человека, изучение философских и методологических оснований современных антропологических исследований и специфики основных исследовательских программ неклассической антропологии, анализ и обобщение методологии изучения феноменов человеческого бытия;

• развитие методологии антропологических исследований, расширение системы категорий для философского анализа проблем антропологии, выяснение применимости мифопоэтического мышления, символического и метафорического языка в антропологическом дискурсе, использование метафизических моделей человеческого бытия в построении современной концепции человека, исследование функционирования традиционных мифологем и теологем в массовой культуре, разработка и обоснование новых подходов к проблеме человека и их применение в социально-культурных исследованиях;

• поиск способов преодоления кризисных явлений в антропологии, формирование нового подхода к проблеме человека, расширение предметной области и выбор перспективных тем антропологических исследований, описание многомерной структуры знания о человеке, утверждение возможности философского взгляда на все феномены человеческого бытия, выяснение метафизического статуса человека, переход к изучению онтологической динамики, изменений и превращений, антропологических процессов и бытийных актов, построение фрагментов современной парадигмы человека;

• выбор тем и формулировка проблем, маргинальных по отношению к предметному полю классической антропологии, обращение к тем аспектам человеческого существования, которые ускользают от анализа, к феноменам, которые скрываются на границе бытия, осмысление маргинального опыта, создание концепции, акцентирующей внимание на измененных состояниях сознания и бытия, на том, что может обнаружить пределы и границы человеческого бытия, показать масштаб человеческого в человеке, построение новой философской дисциплины "маргинальная антропология";

• выделение и обозначение особой предметной области маргинальной антропологии, рассмотрение конкретности и уникальности бытия человека, уточнение онтологического и гносеологического статуса понятия "человеческое бытие", определение масштаба этого понятия и расширение контекста его употребления, анализ разнообразных форм и способов бытия человека, описание онтологической структуры человеческой реальности и антропологического горизонта, исследование сущности человека через обнаружение пределов, границ его бытия, изучение специфики человеческого бытия;

• исследование морфологии бытия человека, рассмотрение основных феноменов человеческого бытия, выявление специфических форм и способов человеческого существования, описание объектов и явлений, маргинальных по отношению к видимому и осознаваемому бытию человека и общества, введение понятия "маргинальные феномены человеческого бытия", обозрение всего многообразия таких феноменов и подробное изучение некоторых из них (игра, праздник, опьянение, путешествие, паломничество, туризм);

• анализ философских оснований маргинальной антропологии, отбор методологических подходов, соответствующих выбранным феноменам, разработка специфических методов маргинальной антропологии, адекватных поставленным задачам, обозначение основных понятий и построение системы категорий маргинальной антропологии, изучение и развитие динамических и энергийных аспектов современной парадигмы человека;

• выделение особых фигур, имеющих специфические качества и маргинальное положение в обществе, введение понятия "маргинальные фигуры", описание определенных антропологических типов и соответствующих им форм человеческого бытия и способов существования, исследование и анализ таких специфических фигур, как герой, жрец, царь, трикстер, шаман, постмодернист, монах, юродивый.

Объектом исследования является человек, в особых состояниях и специфических модусах человеческого существования. Это - человек стремящийся к совершенству и бессмертию, живущий на пределе возможностей, выходящий за границы своего бытия, испытывающий человеческую природу и заново определяющий свою сущность.

Предмет исследования - разнообразные феномены человеческого бытия в своих крайних проявлениях и превращенных формах, поведение человека в различных экстремальных ситуациях и пограничных состояниях, переходные процессы и предельный опыт, архаические техники и ритуалы перехода, телесные практики и трансперсональные состояния, мифологические сюжеты и проявления сакрального, тактики абсурда и радикальные стратегии, спонтанные жесты и маргинальные дискурсы, перевернутые отношения и альтернативные ценности, измененные состояния сознания и парадоксальные способы бытия, метаморфозы и трансформации, ситуации выбора и события трансцендирования.

Научная новизна диссертационного исследования: определяется разработкой автором концепции маргинальной антропологии, обобщающей результаты и методологию современных антропологических исследований и развивающей принципы неклассической антропологии.

Рассмотрены многие темы и проблемы, относящиеся к философской, культурной, психологической и религиозной антропологии, осуществлен анализ основных направлений в исследованиях по антропологии и философии человека, проанализированы философские основания, методологические подходы и герменевтические принципы неклассической антропологии, исследованы особенности современной парадигмы человека, обобщены результаты работ современных зарубежных и отечественных авторов, уточнены структура и границы предметной области антропологических исследований.

1. Предложены новые подходы для развития современной парадигмы человека. Разработана "маргинальная антропология" - оригинальная антропологическая концепция, специфический подход к проблеме человека, новое направление антропологических исследований, особый взгляд на феномен человеческого бытия. Эта философская дисциплина отличается от классической антропологии по предмету исследования, по способу систематизации знания, по методу, по дискурсу, по системе понятий и категорий, по стилю философствования. Она обобщает и развивает многие специфические темы и методы современной неклассической антропологии, используя все разнообразие практик и богатство духовного опыта традиционных мифологических и религиозных учений. Анализируются нетрадиционные для истории философии, но всегда актуальные проблемы человеческого бытия, которые были центральными в мифологическом и религиозном опыте, хотя западная философия обратилась к ним лишь в XX веке.

2. По-новому представлена структура предметной области антропологических знаний, рассмотрено многообразие форм знания о человеке, выбраны темы и сформулированы проблемы, маргинальные по отношению к предметному полю классической антропологии. Особое внимание уделяется малоизученным аспектам бытия человека, специфическим формам и способам человеческого существования. Это маргинальные, пограничные, измененные, аномальные, перевернутые, обратные, альтернативные, промежуточные, переходные, экстремальные, радикальные, предельные формы существования, способы бытия, антропологические типы, фигуры, состояния, ситуации, феномены, отношения, дискурсы, жесты, акты, процессы, практики, техники, тактики, стратегии, траектории, опыт.

3. На основе применения различных форм философского дискурса, разработана новая система понятий и категорий, адекватных для маргинальной антропологии; эти понятия структурированы в соответствии с возможными метафизическими моделями человеческого бытия. Выработаны основы специфического языка для речи и письма о человеке, выстроен особый образный ряд с целью создания собственно антропологического дискурса. По-новому осмыслены такие понятия, как текст, миф, ритуал, игра, телесность, экзистенция, трансценденция, Другой, для чего использованы метафоры и аналогии, анализ структуры слова, его формы, внутреннего смысла, имплицитных значений. Слова понимаются не только буквально или в привычном контексте, но и раскрывается их исторически накопленный метафорический контекст, вскрывается их метафизическое значение, метафорам придается гносеологический и некоторый онтологический статус.

4. Развиты новые аспекты методологии антропологических исследований. Предложены новые методологические подходы и герменевтические принципы в антропологии. Разработаны специфические методы маргинальной антропологии. Описаны метафизические схемы и онтологические модели человеческого бытия (топологическая, динамическая, энер-гийная и другие). Намечены пути перехода от естественнонаучной к со-цио-гуманитарной методологии в антропологических исследованиях. Через обращение к универсальным формам и структурам мифологического мышления осуществлен поворот к метафизике, фундаментальным проблемам онтологии человеческого бытия. Применены различные методы анализа языка и текста. Разработаны различные аспекты поэтической антропологии, поэтики бытия человека, т.е. онтологической и метафизической поэтики.

5. По-новому представлен феномен бытия человека. "Человеческое бытие'''' рассмотрено во всем многообразии модусов и качеств, форм и способов существования человека в мире. По аналогии с "измененными состояниями сознания" введено понятие "измененные состояния бытия", подразумевающее специфическую бытийную ситуацию и особый онтологический статус, достигаемый человеком в определенные моменты (например, в медитации, при инициации, шаманском камлании, опьянении, празднике). Предложен способ сущностного определения человека через обозначение пределов, границ человеческого бытия. Введены понятия "антропологическая граница" "антропологический антропологическая граница" "антропологический предел", "антропологическая мера", "антропологическая норма". Уточнены антропологические масштаб и горизонт, онтологические границы и пределы бытия человека, а также возможности и способы преодоления этих границ и превосхождения пределов. Рассмотрены антропологические стратегии и онтологические альтернативы, телесные практики и психотехники, техники трансформации и трансцендирования.

6. Представлен новый взгляд на разнообразные феномены бытия человека, специфические формы и способы человеческого существования. Впервые вводится понятие "маргинальные феномены человеческого бытия", выражающее особые явления, предельные или пограничные по отношению к видимому и осознаваемому миру человека, где логика поведения людей резко отличается от привычных схем обыденной жизни. Причем любые явления человеческого бытия могут предстать как маргинальные, если рассмотреть их в крайних проявлениях, предельных формах, в начале, в конце, в переходе, в кризисе, на изломе, при исчезновении. По-новому представлены темы неклассической антропологии: игра, миф и ритуал, жертвоприношение, магия и мистика, преступление и подвиг.

7. Впервые осуществлен философский, антропологический и социокультурный анализ опьянения. Феномен опьянения соотносится со сложным и многомерным феноменом праздника. Применены различные подходы и уровни анализа в исследовании праздника, он изучается в контексте разных парадигм: мифологической, магической, метафизической и мистической. Рассматриваются различные модусы и формы праздника, такие как отдых, ритуал, карнавал и мистерия. Проанализированы прагматический, символический, экзистенциальный, трансцендентальный и апофатический смыслы праздника и опьянения. Заявлены новые подходы к исследованию феноменов игры и путешествия.

8. Впервые вводится понятие "антропологические типы", характеризующее то общее бытийное состояние и специфическую антропологическую позицию, которую занимают люди, имеющие одинаковый онтологический статус и тяготеющие к определенным формам человеческого бытия и способам существования. Использовано понятие "маргинальные фигуры", обозначающее людей, которые имеют специфические качества и маргинальное положение в обществе. Они обладают собственными тактиками и жизненными стратегиями и являются маргиналами даже по отношению к самому человеческому бытию. Проанализированы такие маргинальные фигуры, как герой, жрец, царь, преступник, трикстер, шаман, юродивый.

Положения, выносимые на защиту:

• В применении к антропологии понятие "маргинальное" приобретает специфический смысл. Если непосредственное значение этого понятия -нечто пограничное (буквально - находящееся на краю), то в более широком контексте - это отличающееся от нормы, анормальное и аномальное, предельное, переходное, экстремальное, радикальное. В таком широком смысле почти вся современная антропология изучает маргинальные феномены. По выбору предмета и тем исследования и методологическим подходам неклассическая антропология маргинальна по отношению ко всей классической; она использует нелинейные, экзистенциальные, динамические и энергийные модели человеческого бытия. Продолжая эту тенденцию, "маргинальная антропология" неизбежно становится маргинальной по отношению к самой антропологии в привычном понимании, являясь предельной, экстремальной, парадоксальной антропологией. Будучи негативной, отрицательной по отношению к сложившимся представлениям о человеке, маргинальная антропология — это уже не совсем антропология, т.е. не-антропология, и даже в некотором смысле — антиантропология (применение апофатического подхода в антропологии требует понимать человека всегда через что-то другое, человек определяется как человек только на фоне Другого и в перспективе Иного, нечеловеческого, дочеловеческого или сверхчеловеческого).

• Понятие "маргинальность" имеет не только социальный контекст, но и онтологическое измерение, так как выражает положение или состояние со специфическими "топологическими" свойствами, а именно - способность находиться на краю, на границе социального бытия и человеческой реальности в целом, позицироваться как крайнее, предельное положение или состояние. Таким образом, понятие "маргинальность" коррелирует с понятиями "граница" и "предел", однако не только в значении статического пребывания на границе или у предела, но в смысле динамическом, то есть как выражение самого процесса перехода, пересечения границы или достижения и преодоления предела.

• Исследование в маргинальной антропологии осуществляется в двух направлениях: во-первых - это пристальное рассмотрение феноменов обыденного бытия (сон, еда, любовь, опьянение, игра, праздник, драка), в глубине которых обнаруживается нетривиальное содержание, не схватываемое рациональным мышлением, проявляются древние архетипы и символы, просвечивают фундаментальные основания бытия, отражается сакральное начало; во-вторых - в центре внимания оказывается специфический и даже уникальный опыт, который переживается лишь в экстремальных и пограничных ситуациях, и его главными чертами являются неповторимость и необратимость. Осуществляется последовательный поиск фундаментальных оснований каждого человеческого поступка, обнаружение в любом феномене человеческого бытия архаических элементов и структур, глубинных архетипов, магических и мистических систем, первичных телесных практик и экстатических трансов. Не только в сновидениях или действиях сумасшедших, но и в самых привычных и обыденных ситуациях можно обнаружить универсальные мифологические сюжеты, следы нечеловеческих сил и стихий, присутствие Божества и близость небытия. В таких сферах современной жизни, как экономика и политика, право и реклама, наука и образование, спорт и война, дипломатия и разведка проявляются формы и структуры древних обрядов перехода и ритуалов посвящения, жертвоприношения и колдовства, знаки подчинения и жесты бунта.

• Маргинальные феномены не поддаются контролю, расчету и управлению, они всегда единичны и неповторимы: это детство и любовь, сновидение и опьянение, страх и боль, смех и плач, игра и праздник, встреча и прощание, гениальность и сумасшествие, подвиг и преступление, болезнь и смерть. Это то, что нельзя гарантировать и от чего невозможно застраховаться. Это то, что в равной мере доступно (или недоступно) всем людям, независимо от их богатства и социального положения, нации и способностей. Эти феномены на грани греха и святости, катастрофы и чуда, они дают подлинное наслаждение или страдание, за ними следует счастье или несчастье, спасение или гибель. Все подлинное и по-настоящему ценное, может произойти только на пределе человеческих возможностей, по ту сторону норм и правил, за границами контролируемой реальности. Эти События разрывают поток нашей обыденной жизни, провоцируют экзистенциальную ситуацию, взрывают всю устоявшуюся иерархию ценностей и отношений и забрасывают нас в иное пространство и время (сакральное), в другое бытие (сверх-бытие или в ничто). Здесь уже не действует закон причин и следствий, не действительна привычная логика, не поможет жизненный опыт и здравый смысл. Остается только опасность и надежда, риск выбора и жестокость расплаты, судьба и промысел Божий, стояние пред лицом Неведомого и невозможность удержаться на краю бездны. К этому невозможно подготовиться, нельзя научить, только можно рискнуть сделать шаг навстречу, безусловно и безоговорочно принять трансцендентное, нечто такое, что заведомо травмирует психику и трансформирует личность. Только так можно услышать зов и бросить вызов, принести жертву и принять дар, испытать падение или вознесение.

• Для антропологического исследования и понимания человеческого бытия наиболее значимы противоположные феномены (рождение и смерть, милосердие и жестокость, любовь и ненависть, верность и предательство, самопожертвование и терроризм). Чем дальше они отстоят друг от друга, тем больший потенциал возникает в зазоре между ними; чем больше между ними различие, тем более широкое поле человеческих возможностей открывается; чем больший масштаб они задают, тем больше говорят о загадке человека. Особое внимание необходимо уделить парадоксальным явлениям (например, самоубийству, самопожертвованию, мазохизму), имеющим противоречие в своем бытии. В них сталкиваются жизнь и смерть, победа и поражение, удовольствие и страдание.

• В маргинальной антропологии рассматривается не просто бытие, а бытие человеческое, бытие-сознание, осознающее себя бытие. Изучается не просто бытие, а бытие в движении и действие в бытии, т.е. антропологическая динамика: изменения, метаморфозы, акты, процессы, практики, техники, опыт, тактики и стратегии, экзистенциалы, трансформации и трансценденция. Бытие человека обладает особой геометрией и топологией, это точки антропологической бифуркации и траектории человеческого существования, антропологические пределы и онтологические границы. Особое значение приобретает изучение опыта поведения человека на границе бытия, способов нарушения или преодоления человеком онтологических и антропологических границ (преступление или подвиг), практик переделывания и совершенствования себя, техник преодоления человеческого в человеке, тактик превращения или преобразования человеческой

Р0ШШПШ1

БИБЛИОТЕКА природы (извращение или аскеза), стратегий стирания или превосхожде-ния пределов (нирвана или трансцендирование).

• Праздник - это целостный онтологический, аксиологический и эстетический феномен. Праздник можно считать универсальным феноменом культуры и человеческого бытия. Праздник является отличительной чертой человека. Homo Sapiens с не меньшими основаниями может быть назван Homo Feriens - Человек Празднующий. Праздник охватывает широкий диапазон культурных явлений от архаического мифа до постмодернизма. Общество и каждый человек нуждается в празднике. Ценность, значимость праздника не сводится к культурным, социальным или психологическим механизмам. Поэтому нужно обратить особое внимание на онтологический смысл праздника, и рассматривать праздник не только как феномен культуры, но как способ проживания бытия. Праздник является одним из фундаментальных состояний человеческого бытия, наряду с такими, как любовь, подвиг, сон, болезнь, смерть. Праздник и опьянение можно и нужно рассмотреть как специфическую деятельность, некую жизненную, бытийственную стратегию, особый экзистенциальный и метафизический опыт.

• Маргинальной фигурой является герой. Сущность героя - в свершении подвига. Необходимым условием всякого настоящего подвига является метафизическая проблема - это фундаментальная угроза существованию мира или опасность его разрушения; принципиальное несовершенство или ущербность бытия в настоящий момент. А в результате подвига должна быть возвращена полнота и целостность мира, восстановлена его связь с божественным бытием. Именно через героя сверхбытие вторгается в бытие, еще и еще раз побеждает небытие, тем самым частично повторяя Первособытие сотворения мира. Он одновременно принадлежит двум мирам. Фигура героя так притягательна, потому что является местом Встречи божественного и человеческого. Действуя в согласии с высшей волей, он воплощает замысел Божий о человеке. Задача героя — возвращение сакрального в мир. Так образ героя легко переходит в образ жреца, святого; а подвиг может быть уподоблен некому жертвоприношению, богослужению, соучастию в со-творении мира.

• Образ царя имеет не только социальный и политический смысл, но и антропологический. Мифологема царя занимает принципиальное место в глубинных структурах индивидуального и коллективного сознания, преломляя и соединяя в себе архетипы божества и отца, героя и мудреца, судьи и тирана, жреца и жертвы. Также можно говорить о философском и религиозном содержании царской идеи. Царь символизирует наличие иерархии в бытии и зримое присутствие в мире невидимого божества. В фигуре царя слито социальное и космическое, земное и сакральное. Царь является точкой опоры, поддерживающей равновесие мира. Бытие-с-царем радикально отличается от бытия-без-царя. Царь - это динамический центр мира, от которого во все стороны расходятся силовые линии. Самодержец держит свой народ своей сакральной силой, удерживает страну от хаоса. Царь воплощает жизнь, плодородие, преуспевание, победу. Сущность царской власти противоречива и даже парадоксальна. Языческая мифологема царя в первую очередь включает в себя идею всесокрушающей силы, беспредельного могущества, заботы о своем народе и беспощадности к врагам. Часто царь выполняет жреческие функции. Он предстоятель, посредник между народом и Богом. Христианство внесло принципиальные изменения в образ царя, усложнив его до предела и подняв на недосягаемую для живых людей высоту.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования может быть представлена в нескольких направлениях:

1. Проведенное исследование способствует привлечению внимания антропологов, философов, социологов, культурологов к проблемам неклассической антропологии, и, в частности, к изучению маргинальных феноменов человеческого бытия. Концепция маргинальной антропологии служит более глубокому взгляду на феномен человека и способствует развитию антропологических исследований.

2. Данная работа открывает новое направление в антропологии и социологии духовной жизни и инициирует поиск новых философских и теоретических оснований современной парадигмы человека и в уточнении и обновлении методологических принципов и герменевтических подходов в антропологических исследованиях, предлагая новую перспективу анализа фундаментальных проблем человеческого бытия.

3. Вносится определенный вклад в разработку современной парадигмы человека. Идеи диссертации способствуют расширению предметной области антропологии, обогащению языка и системы категорий, утверждению нового (динамического и энергийного) антропологического дискурса, ориентируют на создание целостного образа человека и углубленный анализ конкретных форм и способов человеческого существования.

4. Материалы проведенного исследования и основные положения диссертации могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях по проблемам философской, социально-культурной и прикладной антропологии, социологии духовной жизни и социальной философии докторантов, аспирантов и соискателей социально-гуманитарных факультетов различных вузов.

5. Научные и научно-методические публикации и разработки автора по проблемам, рассмотренным в настоящем исследовании, включены в списки литературы, рекомендуемой при изучении антропологии и социологии студентам, аспирантам и соискателям социально-гуманитарных факультетов - Саратовского государственного социально-экономического университета, Саратовского государственного технического университета и Поволжской академии государственной службы.

6. Материалы исследования могут быть использованы для совершенствования учебных курсов по социальной философии и антропологии, социологии и социальной психологии, культурологии, этике и религиоведению, предоставляя новые возможности для их категориальной проработки и методологической рефлексии. Результаты исследования используются автором при составлении учебных планов и чтении курса лекций по дисциплине "Социальная антропология" студентам - Саратовского государственного социально-экономического университета, учебного курса "Социально-культурная антропология" студентам социально-гуманитарного факультета и слушателям ФПК Саратовского государственного технического университета, а также курсов "Прикладная этика" и "Маргинальная антропология" студентам Поволжской академии государственной службы. Разработанная автором учебная программа по маргинальной антропологии вошла в число рекомендованных учебных программ Поволжской академии государственной службы.

Апробация работы. Основные положения, результаты исследования и выводы, содержащиеся в диссертации, докладывались на заседаниях кафедры социальной работы СГТУ, кафедры философии и политологии СГСЭУ, творческих семинарах докторантов СГТУ и СГСЭУ, заседаниях научного философского общества им. Франка - Саратов, 1991-2003 г. международном научном симпозиуме "Парадигмы философствования" - Санкт-Петербург, 1995; Первом Российском философском конгрессе "Человек - Философия - Гуманизм: Философия и проблема человека" - Санкт-Петербург, 1997; научных конференциях: "Человек и мир" - Саратов, 1992; "Человек. Культура. История" - Саратов, 1993; "Россия и Европа: философия, культура, современность" - Саратов, 1993; "Цивилизация, культура, человек на рубеже XXI века - Саратов, 1995; "Рефлексивные процессы" - Саратов, 1996; "Концепция жизни и сознания" - Саратов, 1996; "Социокультурные проблемы нетипичности" - Саратов, 1997; "Актуальные проблемы социальной геронтологии" - Саратов, 1998, "Пространство цивилизаций и культур на рубеже XXI века" - Саратов, 1998; "Философия. Метафизика. Язык" - Саратов, 1998; "Философия и миф сегодня" - Саратов, 1998; "Человек и власть в современной России" - Саратов, 1998; "Достоевский и современность" - Саратов, 1998; "Современная парадигма человека" - Саратов, 1999; научных семинарах "Декада науки СГТУ" - Саратов, 1996-1999; "Декада науки СГСЭУ" - Саратов, 1992-2003.

Основное содержание работы отражено в публикациях автора: 50 работ общим объемом 42 п.л., из них две авторских монографии, 8 статей в центральных изданиях, несколько научно-методических публикаций.

Содержание работы включено в учебные курсы по маргинальной антропологии, социальной философии и социокультурной антропологии, прикладной этике для студентов, магистрантов и аспирантов по специальностям социального, управленческого, экономического и юридического образования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Проблема маргинальности в философской и религиозной антропологии"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подведем некоторые итоги исследования и наметим возможные перспективы дальнейшего развития маргинальной антропологии.

Бытие как таковое предстает перед человеком, дано ему как человеческое бытие. Человеческое измерение бытия обладает специфическими свойствами: модусами самосознания, самопознания и самоопределения. В человеке и через человека бытие истолковывает и понимает само себя, открывается само себе.

Процедура самоопределения человека (бытия в человеке) предполагает различение и сравнение, обнаружение границ и пределов собственного бытия и противопоставление всему иному, другому, чужому. Самооткровение истины бытия свершается в особых пограничных ситуациях и предельных телесных и духовных состояниях человека.

Таким образом, человеческое бытие характеризуется специфической структурой и топологией. Для анализа процесса самоопределения необходимо использовать понятия предела и границы. Самоопределение - процесс двусторонний. С одной стороны, самоопределение - это самоограничение, установление и удержание границ собственного бытия, замыкание в себе. С другой стороны, это всегда попытка нового определения, стремление к расширению границ, преодолению пределов, выходу из самого себя.

Поэтому для исследования бытия человека представляется необходимым обращение в первую очередь к рассмотрению пределов и границ человеческого бытия. Такой подход можно назвать лиминальным, а в более широком контексте - маргинальным. Первостепенными характеристиками маргинальных феноменов человеческого бытия являются промежуточность и пограничность. Промежуточность - это не только среднее положение между двумя состояниями, но еще и граница, отделяющая и разделяющая эти состояния. Промежуточный феномен соединяет в себе качества различных состояний, но не простым сложением свойств, а в некотором противоречивом и парадоксальном единстве.

Пограничность выражает отличие некоторого феномена от иного, другого и, одновременно, близость к этому другому, готовность прикоснуться, встретиться, превратиться в нечто иное. Это стремление к иному или угроза другого создает особое напряжение онтологической ситуации бытия на границе, провоцирует выбор радикальных стратегий.

Следствием этого является еще одна черта маргинальных феноменов человеческого бытия - трансцендентность. Trans - сквозь, через; за. Первое значение выражает процесс прохождения пограничной зоны, пересечения границы, а второе - пребывание за ней, результат трансценди-рования. Таким образом, все промежуточные и пограничные состояния, процессы перехода, пересечения границ могут быть рассмотрены как маргинальные феномены.

Понятие маргинальности приобретает как социальное, так и гносеологическое, и онтологическое значение и может быть отнесено не только к низшим социальным слоям, но и к любым меньшинствам (социальным, национальным, сексуальным, творческим), в том числе и к элите. Особую роль это понятие играет при анализе сакральных состояний и фигур (жрец, шаман, пророк, юродивый).

Маргинальная антропология может быть рассмотрена как мета-антропология и как микро-антропология. Мета-антропология - это попытка представить человека и его бытие в максимально широком контексте и тогда неизбежен выход за пределы человеческой реальности. Маргинальная антропология обращается к пограничным феноменам, находящимся на границе человеческого бытия и указывающим на границы человеческого опыта. Мета-антропология должна заглядывать по ту сторону этой границы, искать наиболее общие основания бытия человека, показать начала и пределы человеческого, начало и конец человека и человечества. В масштабе мета-антропологии должен искаться ответ на вопрос "как возможно человеческое бытие?", каковы условия самой возможности человеческого существования.

Микро-антропология обращается к феноменам человеческого бытия минимальных масштабов. Микроанализ243 погружается внутрь человеческой реальности, в ее плоть, вплотную приближаясь к отдельным элементам, фрагментам, нюансам и рассматривая их как под микроскопом. Представляется несомненным, что и методология в целом должна претерпеть принципиальные изменения, сравнимые с переходом к новой квантово-волновой механике и теории относительности в современной физике. И здесь могут оказаться наиболее эффективными топологический, динамический и энергийный подходы в парадигме человека.

Кроме того, маргинальная антропология представляется не только как теоретическая, но и как прикладная, даже опытная, практическая дисциплина. Она призвана стать не отвлеченной и абстрактной академической дисциплиной, а конкретной, затрагивающей каждого человека, описывающая его реальные жизненные ситуации. Маргинальная антропология обращается непосредственно к духовному опыту, личному и коллективному, традиционному. Она может помочь сориентироваться в многообразии представлений о человеке и послужить основанием для новых поисков.

С другой стороны маргинальная антропология имеет дело с феноменами человеческого бытия, представляющими опасность для физического и психического здоровья человека и даже для его жизни. Поэтому требуется разработать некую технику антропологической безопасности,

243 См.: Фанти С. Микропсихоанализ. М., 1995. теоретическую и практическую дисциплину, предупреждающую человека о разнообразных опасностях на пути духовных поисков.

В маргинальной антропологии рассматривается не просто бытие, а бытие человеческое, бытие-сознание, осознающее себя бытие. Изучается не просто бытие, а бытие в движении и действие в бытии, т.е. антропологическая динамика: изменения, метаморфозы, акты, процессы, практики, техники, опыт, тактики и стратегии, экзистенциалы, трансформации и трансценденция. Бытия человека обладает особой геометрией и топологией, это точки антропологической бифуркации и траектории человеческого существования, антропологические пределы и онтологические границы.

Особое значение приобретает изучение тактики и стратегии поведения человека на границе бытия, способы преодоления онтологических и антропологических границ (подвиг или преступление), техники переделывания себя, преодоления человеческого в человеке, превращения человеческой природы (аскеза или извращение), превосхождения пределов (трансцендирование).

Список научной литературыГурин, Станислав Петрович, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. Campbell J. and Moyers В. The Power of Myth. New York, 1988.

2. Campbell J. Myth to Live By. New York, 1972.

3. Campbell J. The Inner Reaches of Outer Space: Metaphor as Myth and as Religion. New York, 1986.

4. Campbell J. The Way of the Animal Powers. New York, 1984.

5. Dabrowski K. Positive Desintegration. Boston, 1966.

6. Encyclopedia of Religions. Chicago, 1986.

7. Greely A. The Sociology of the Paranormal. Beverly Hills, 1975. # 8. Kottak C.H. Cultural anthropology. New York, 1991.

8. Laski M. Ecstasy: A study of Some Secular and Religious Experiences. New York, 1968.

9. Stonequist E. V. The marginal man. N. Y., 1961.

10. Tart C. States of Conciousness. New York, 1975.

11. Turner V.W. Metaphors of Antistructure in Religiös Culture. Changing Perspectives in the Scientific Study of Religion. New York, 1974.

12. Turner V.W. The Ritual Process: Structure and Anti-structure. Har-mondsworth, 1974.ф 14. Silentium. Вып. № 3. СПб., 1996. 608 с.

13. Аббаньяно Н. Мудрость жизни. СПб., 1996. 320 с.

14. Аббаньяно Н. Мудрость философии. СПб., 1998. 305 с.

15. Абрамян JI.A. Первобытный праздник и мифология. Ереван, 1983.

16. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977. 320 с.

17. Аверченко JI.K., Антилогова Л.Н. Человековедение. Омск, 1993.

18. Аветян Э. Г. Семиотика и лингвистика. Ереван, 1989. 286 с.

19. Авруцкий Г.Я., Недува A.A. Лечение психических больных. М., » 1988.528 с.22.