автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.03
диссертация на тему: Проблема свободы в русской проективной философии

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблема свободы в русской проективной философии"

На правах рукописи

Шишкин Игорь Михайлович

ПРОБЛЕМА СВОБОДЫ В РУССКОЙ ПРОЕКТИВНОЙ ФИЛОСОФИИ

Специальность 09.00.03 - история философии

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени кандидата философских наук

1 о МЛЗ

Москва-2012

005042743

Работа выполнена на кафедре истории русской философии философского факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова

Научный руководитель - доктор философских наук, профессор

Кувакин Валерий Александрович

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

кафедры истории, философии и социологии Московской государственной академии коммунального хозяйства и строительства Холодный Василий Иванович

кандидат философских наук, доцент кафедры философии факультета Международных экономических отношений Московского Государственного Открытого Университета им. B.C. Черномырдина Ярослав Борисович Головин

Ведущая организация - Московский авиационный институт

(Национальный исследовательский университет), кафедра философии

Защита состоится «22» мая 2012 г. в 15.00 на заседании Диссертационного совета Д 501.001.38 в Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова по адресу: 119991, Москва, ГСП-1, Ломоносовский проспект, д. 27, корп. 4 («Шуваловский»), философский факультет, зал заседания Ученого совета (ауд. А-517-518). .

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале отдела Научной библиотеки МГУ в учебном корпусе «Шуваловский» по адресу: Москва, Ломоносовский проспект, д. 27, корп. 4, сектор «Б», 3-й этаж, ком. 300.

Автореферат разослан «_»_ 2012 г.

Учёный секретарь диссертационного совета ¡J^> /В.Ф. Коровин

Ц,

1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Проективная философия, которая была создана в России во второй половине XIX века, представляет собой не только оригинальное явление в истории отечественной философии, но и имеет большое общекультурное значение. Начало её связано с именами Н.Ф. Фёдорова и B.C. Соловьёва. Н.Ф. Фёдоров и B.C. Соловьёв являются главными философами, задавшими магистральное направление проективной мысли.

Следует уточнить, что понятие «проективная философия», в данной работе понимается не в столь широком смысле, как оно часто употребляется в философском дискурсе. Чаще всего применительно к философии под понятием «проект», «проективность» понимается присутствие любого целеполагания, имеющего определяющее значение для соответствующего философского учения и выходящее за пределы чисто теоретического философского интереса. В данной работе понятие «проективизм» употребляется в специальном значении, каковое имеет определенную традицию применения в отечественной мысли. В рамках этой традиции, главная черта проективной философии - быть вселенским проектом преобразования человека и мира. Наиболее радикально эта идея выражена в мысли Н.Ф. Фёдорова. Собственно понятие «проективная философия» впервые употреблено последователем Н.Ф. Фёдорова В.А. Кожевниковым в его работе, которая является первым изложением и интерпретацией учения Н.Ф. Фёдорова.1 Но русская проективная философия далеко не исчерпывается мыслью Н.Ф. Фёдорова. Новые тенденции развития и новые смыслы она обретает, прежде всего, в философии B.C. Соловьёва.

Следует отметить, что в философской литературе указанное направление чаще связывается с понятием «космизм», нежели с идеей проективной философии. Автор диссертации отказался от первого понятия по ряду причин. Главными являются большие расхождения в самом определении этого понятия и крайняя неопределённость области его применения. Кроме того, определения, которые давались этому понятию, часто мало соотносились друг с другом, что порождало терминологическую путаницу. Соответственно в рубрику космистов попадали философы, идеи которых имели между собой мало общего. На взгляд диссертанта и само слово «космизм» не отражает содержательную основу данного направления философской мысли.

Проективная философия актуальна в связи с глобальными переменами, происходящими сегодня в жизни человечества. Принципиально новое

1 См.; Кожевников В А. Опыт изложения учения Н.Ф. Фёдорова по изданным и неизданным произведениям переписке и личным беседам. Сост., общ. ред. и вступит, статья Д.А. и А.Д. Кожевниковых. - М.: Мысль, 2004.

понимание человека, его предназначения, его места в мире, которое даёт проективная мысль, отвечает потребностям человечества в осознании им перехода на новый этап развития, связанный с научно-технической революцией и глобализацией.

Научный и последовавший за ним технологический прогресс являются событиями, не имеющими прецедента в обретении человеком природного могущества. Это явление сопоставимо только с неолитической революцией, но существенно её превосходит по масштабам, мощи и последствиям. Подобно тому, как неолитическая революция была одним из факторов перехода человечества к новому типу бытия - от бытия родового и природного к бытию национальному, государственному, - развитие науки и индустриального общества является катализатором последующего перехода человечества: от бытия национально-государственного к бытию глобальному. К этому объективно побуждают как открывающиеся новые возможности воздействия людей на природу, так и проблемы, требующие объединённых усилий всего человечества.

Между тем история развития западной цивилизации такова, что рождение и становление науки Нового времени и связанная с ней техническая и промышленная революция долгое время были вне многих задач духовной культуры, не были соотнесены с областью больших целей и глобальных перспектив человеческого существования. Исключением из этого стала проективная мысль, которая вводит дело научного познания и научно-технического преобразования мира в сферу проблем метафизического порядка, соотнося их с целями жизни человечества.

Наука и техника явили действительное и общезначимое чудо преобразования природы, существенно отодвинули границы смерти, на порядки усилили могущество человеческой цивилизации. Это открывает новые возможности реализации невиданных ранее духовных благ. Но прогресс науки сам по себе не ведёт с необходимостью к добру. Напротив, он может быть использован и во зло, для порабощения человека. Современное общество обрело невиданное ранее могущество над природой, обрело существенную степень независимости от нее. Однако на этом фоне торжества социального бессмертия отдельно взятый индивид в массе своей ощущает бессилие, бесправие и ничтожество. Причины этого, конечно, лежат не в сфере науки и техники, а в социальной и моральной жизни общества, в порабощении человека обществом, умалении личностного начала.

Процессы глобализации и универсализации человеческой культуры только тогда приемлемы, когда ведут не к порабощению личности, а к её освобождению. Поэтому задача освобождения личности, становления человека, внутренний мир которого достаточно богат и могуч, чтобы противостоять силам социума, на сегодняшний день стоит особенно остро. Понятно, что она не решается теоретическими и метафизическими построениями. Вместе с тем борьба за свободу и достоинство человека не может быть успешной без адекватного понимания феномена человека и его свободы как на социально-правовом и моральном, так и на метафизическом, философском уровне.

Метафизика свободы, начало которой полагает этическая метафизика И. Канта и которая имеет продолжение в метафизике свободы и творчества H.A. Бердяева, даёт принципиальное обоснование безусловной и основополагающей ценности свободы человека. С другой стороны, в традиции русской проективной мысли, особенно в философии B.C. Соловьёва, заключен большой потенциал для обоснования и развития философии, утверждающей безусловную ценность свободы и достоинства личности, которые не были должным образом раскрыты в проективизме как философском течении. Необходимо в этой связи отметить, что наследие выдающегося философа B.C. Соловьёва ещё далеко не изучено в свете идеи проективизма. Недостаточно раскрыт смысл его главной метафизической идеи - идеи Богочеловечества; в должной мере не раскрыт и связанный с этой концепцией потенциал для обоснования положения о безусловной ценности свободы и достоинства личности.

Всё это обусловливает необходимость более глубокого осмысления места и значения русской проективной философии в истории достижений человеческой мысли, ставит задачу суммировать итоги русской проективной мысли и определить направления её возможного развития.

Степень разработанности проблемы. Проблема свободы личности в связи с идеями проективной философии в отечественной и зарубежной научной и историко-философской литературе специально не рассматривалась. Вместе с тем имеются работы, посвященные воззрениям представителей русской проективной философии, так же как и исследования, затрагивающие проблему свободы в русской философской мысли рассматриваемого периода.

По большей части исследования, посвящённые изучению и развитию проективной мысли, лежат в русле изучения идей Н.Ф. Фёдорова. В меньшей степени анализируются работы его последователей В.Н. Муравьёва, H.A. Сетницкого, А.К. Горского, позиция которых в отношении свободы человека

принципиально не отличается от фёдоровской. В исследованиях, посвященных творчеству B.C. Соловьёва и H.A. Бердяева, идеи проективизма в связи с метафизикой человеческой свободы практически не анализировались.

Из современных исследователей и продолжателей фёдоровского проективизма можно выделить работы таких авторов, как И.В. Вишев, С.Г. Семёнова, М.А. Абрамов2. Однако в их трудах не уделяется должного внимания проблематике свободы личности, столь существенной для всего замысла проективной философии.

Глубокое и позитивное понимание свободы личности имеет место в философии B.C. Соловьёва, которая в главном продолжает традицию христианско-неоплатонического понимания свободы, но переводит этот вопрос в контекст проективной мысли, а также нового, более персоналистического и проективного идеализма. Такое же понимание свободы находит развитие,хотя в менее проективном ключе, прежде всего, в трудах последующих представителей традиции русской религиозно-философской мысли: С.Н. Булгакова, С.Н. Трубецкого, E.H. Трубецкого, Н.О. Лосского, Б.П. Вышеславцева, С.А. Левицкого3.

Концепция свободы B.C. Соловьёва глубоко связана с его идеями богочеловечества, свободной теософии и свободной теургии. Из современных исследований, рассматривающих проблемы свободы в философии B.C. Соловьёва, а также, неразрывно с этим связанную, концепцию богочеловечества, можно отметить исследования ГШ. Гайденко, В.В. Сербиненко, В.А. Кувакина, С.С. Хоружего, С.М. Половинкина, Я. Добешевского, А.П. Козырева, Э.Ю. Соловьёва, Л.К. Нагорной, Е.А. Малышевой, В.И. Мищенко, М.Р. Зубовой, К. Барегго4.

2Вишев И.В. Проблема жизни, смерти и бессмертия человека в истории русской философской мысли. - M.: Академический Проект, 2005. - 432 е.; Семёнова С.Г. Тайны Царствия Небесного. - М.: Школа-Пресс, 1994. -415 е.; Её же. О философских категориях Фёдорова // На пороге грядущего. Памяти Н.Ф. Фёдорова (1829-1903). - М.: Пашков дом, 2004. - С. 6-28; Абрамов U.A. Идейные основания русского космизма. - Саратов: Сарат.

гостехн. ун-т, 2003. - 280 с. _

3 См. Булгаков С.Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. - М.: Республика, 1994. - 415 е.; кн. Трубецкой Е И Смысл жизни // Трубецкой E.H. Избранные произведения. Серия «Выдающиеся мыслители». Ростов-на-Дону- «Феникс», 1998. - С. 15-336^7осстой И.О. Свобода воли // H.O. Лосский. Избранное. М.: Издательство «Правда», журнал «Вопросы философии», 1991. - С. 481-597; Его же. Идеал-реализм. (Из книги «Общедоступное введение в философию») // H.O. Лосский. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция / Сост. А.П. Поляков; Подгот. текста и примеч. Р.К. Медведевой. - М.: Республика, 1995. - С. 289-348; Его же. История русской философии. - М.: Высшая школа, 1991. - С. ЪЖЪЪЧ^Вышеславцев Б.П. Этика преображенного Эроса // Вышеславцев Б.П. Этика преображенного Эроса / Вступ. ст., сост. и комменг. В.В. Сапова. - М.: Республика, 1994. - С. 13-152; Его же. Вечное в русской философии // Там же. - С. 153-324; Левицкий С.А. Трагедия свободы / Составления, послесловие и комментарии В.В. Сапова. - М.: Канон, 1995. -512 с.

4 См. Гайденко П.П. Владимир Соловьёв и философия Серебряного века. - М.: Прогресс-Традиция, 2001. - С. 39-118; Сербиненко В.В. Владимир Соловьёв: Запад, Восток, Россия: Учебное пособие для вузов. - М.: Наука, 1994. - 203 е.; Его же. К вопросу о традиции платонизма в русской философии и в творчестве Вл. Соловьёва (памяти А. И.' Абрамова) // Соловьёвские исследования: Период, сб. науч. тр. / Отв. ред. М. В. Максимов. -

В книге В.А. Кувакина «Философия Владимира Соловьева» отмечено центральное значение категории Богочеловечества в историософии Соловьёва и его понимании личности. К исследованиям, в большей мере рассматривающим проективный аспект философии B.C. Соловьёва, можно отнести работы А.Г. Гачевой, О.Д. Куракиной, Б.В. Межуева, О.Н. Новосёлова, К.В. Зенкина, А.П. Козырева5.

Но коль скоро в работе поставлена задача выявить глубинную связь проективной философии с метафизикой свободы, мы не можем обойти такую грандиозную фигуру мировой философии, как И. Кант. Это необходимо прежде всего потому, что его идеи свободы оказали существенное влияние на

Иваново, 2002. - Вып. 4. - С. 6-18; Кувакии В.А. Мыслители России: Избр. лекции по истории русской философии. - М.: Рос. гуманист, о-во, 2006. - С. 113-153; Хоружий С.С. О старом и новом. - СПб.: Алетейя, ito3íí04; Ег° же' 0га,пъ| из РУССК°Й духовной традиции. - М.: Издательский дом «Парад», 2005 - С ¿14-248, 259-266, 280-286; Его же. После перерыва. Пути русской философии, - Русский Христианский 1 уманитарньга Институт. Санкт-Петербург. - С. 46-66; Половинкин С.М. B.C. Соловьёв и русское неолеибницианство // Вопросы философии. - 2002. - №2. - С. 90-96; Добешевскгш Я. Зачатки идеи Ьогочеловечесгаа в философии Владимира Соловьёва // Рационализм я культура на пороге третьего тысячелетия: Материалы Третьего Рос. филос. конгресса (Ростов н/Д, 16-20 сентября 2002 г.). В Зт. - Ростов н/Д, 2002. - Т. 2. - С. 77; Козырев А.П. Владимир Соловьёв и Анна Шмидт в чаянии «третьего завета» // Россия и гнозис. Материалы конф. Москва, ВГИБЛ. 26-27 марта 1996 г. - М.: Рудомино, ¡996. - С. 23^11; Соловьёв Э.Ю. Только после Владимира Соловьёва русская либеральная мысль смогла обрести программную последовательность // Либерализм в России. - М„ 1996. - С. 389-397; Нагорная Л.К. Богочеловечество в философии Вл. Соловьёва // Ползунов альманах. - 2003. - №1/2. - С. 52-60; Её же. Богочеловечество в русской религиознои философии (середина XIX - начало XX вв.): Дис. канд. филос. наук: 09.00.06. - М 1995 - 288 с • Малышева Е.А., Мищенко В.И. Богочеловечество и всеединство в философии B.C. Соловьёва //'информатика' Социология. Экономика. - М.; Ярославль, 1997. - Вып.З. - С. 557-562; Зубова MP. B.C. Соловьёв о свободе выбора // Минувшее и непреходящее в жизни и творчестве B.C. Соловьёва: Материалы междунар конф (14-15 февраля 2003 г.). Сер. «Simposium». - Вып. 32. - СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2003. - С.

23-25; BarettoK. DuarteResonancesbetweenSolovyov'sconceptofgodmanhoodandTagore'sReligionoíMan //

Соловьевскии сборник: материалы мевдунар. конф. «B.C. Соловьёв и его философское наследие»». Москва. 2830 августа 2000 г. - М.: Феноменология - Герменевтика, 2001. - С. 269-271.

Гачева А.Г. Русский космизм и вопрос об искусстве // Философия бессмертия и воскрешения: По материалам VII Федоровских чтений. 8-10 декабря 1995. - М.: Наследие, 1996. - Вьщ.2. - С. 5-63; Куракина О.Д. Социально-философская антропология: Антропологические темы Русской философии. Учебное пособие для студентов и аспирантов. - М.: Российское философское общество, 2002. - С. 39-46; Её же. Христианская антропология В С Соловьёва современному сознанию И Соловьёвские исследования: Период, сб. науч тр / Отв ред MB Максимов. - Иваново, 2003. - Вып.6. - С. 205-217; Её же. Русский космизм: теургия Православной Синархии // Философия бессмертия и воскрешения: По материалам VII Фёдоровских чтений. 8-10 декабря 1995 - М' Наследие, 1996. - Вып.1. - С. 47-52; Межуев Б.В. К проблеме поздней «Эстетики» B.C. Соловьёва (Опыт чтения газетных некрологов) // Исследования по истории русской мысли: Ежегодник за 1998 г. - СПб., 1998 -С. 184-257; Его же. Античная тема в русской философской мысли второй половины XIX в // Античное наследие в культуре России. - М.: Изд-во РНИИ культурного и природного наследия, 1996 - С. 159-202' Его же. Владимир Сергеевич Соловьёв и петербургское общество 1890-х гг. И Соловьёвский сборник Материалы международной конференции «Владимир Соловьёв и его философское наследие». Москва. 28-30 августа 2000 -М„ 2001 -С. 412; Его же. Отечественные истоки философии B.C. Соловьёва: Социокультурный ко!пекст 7090-х гг. Х1Хв.:Дис. канд. филос. наук: 09.00.03. - М„ 1997. - 266 е.; Его же. «Перемена в душевном настроении Владимира Соловьева 1890-х годов в контексте его эсхатологических воззрений И Эсхатологический сборник / отв. ред. Д.А. Андреев, А.И. Неклесса, В.Б. Прозоров. - СПб.: Алетейя, 2006. - С. 258-272; Iloeoc&aoe ОII Теургическии подвиг Вл. Соловьёва: Жизнь, отданная за преображение мира красотой Софии // Соловьёвские исследования. Период, сборник научных трудов. - Выпуск 12. - Иваново, 2006. - С. 212-222- Зенкин KB (Москва, МГИ) Идея «свободной теургии» Вл. Соловьёва и её трансформации в XX в. // Владимир Соловьёв и культура Сереоряного века: К 150-летию Вл. Соловьёва и 110-летию А.Ф. Лосева. / [Отв. ред. A.A. Тахо-Годи, Ь А. Тахо-Годи; Сост. Е.А. Тахо-Годи]; Науч. совет «История мировой культуры». - М.: Наука 2005 - С 407-

i¡'aaijblpee iM' На>*0Учение Владимира Соловьёва II Исследования по истории русской мысли. Ежегодник зэ 1997 год. — С. 5-68.

мыслителей России, особенно на H.A. Бердяева. В своих работах он раскрыл смысл метафизики свободы немецкого философа и показал, что только метафизика свободы раскрывает свободу как первооснову истинной реальности и что свобода является не только необходимым условием приобщения человека к истине, но и тем, в чём истина творчески созидается.

В свою очередь метафизика H.A. Бердяева рассматривалась такими известными философами как прот. В. Зеньковский, Н.О. Лосский, JI. П. Карсавин, архиеп. Иоанн (Шаховской), прот. С. Четвериков, Лев Шестов, Г.П. Федотов, Ф.А. Степун, С.А. Левицкий6. Но отмеченная выше идея метафизического приоритета свободы в метафизике H.A. Бердяева в работах этих философов не была должным образом выявлена и осмыслена. Их характеристики метафизики H.A. Бердяева не раскрывают духовно-революционного значение его мысли. Остается в стороне, прежде всего, собственно метафизика свободы и смысл идеи морального творчества.

Обычно, в метафизике свободы Н. А. Бердяева, видели прежде всего дуализм, который и подвергался в основном справедливой критике, но не идею метафизического приоритета и безусловной ценности свободы. Столь же мало уделялось внимания и связи идей Бердяева с проективной идеей Н.Ф. Фёдорова. Только В.В. Зеньковским в его ранней статье «Проблема творчества. По поводу книги H.A. Бердяева "Смысл творчества"» отмечена связь мысли H.A. Бердяева с активизмом Н.Ф. Фёдорова. Но позже, в «Истории русской философии», в которой усиливается его негативное отношение к мысли H.A. Бердяева, он об этом уже не говорит.

Среди современных исследований творчества H.A. Бердяева можно отметить работы В.А. Кувакина, В.П. Визгина, О.Д. Куракиной, П.П. Гайденко, О.Д. Волкогоновой, С.А. Титаренко7. В книге Кувакина «Критика

6Зеньковский В.В. Проблема творчества. По поводу книги H.A. Бердяева «Смысл творчества. Опыт оправдания человека» // H.A. Бердяев: proetcontra. Кн. I / Сост., вступ. ст. и прим. A.A. Ермичёва. - СПб.: РХГИ, 1994. - С. 284-305; Его же. История русской философии. Т. П. - Ростов-на-Дону: «Феникс», 1999. - С. 341-365; Лосскии НО История русской философии. - М.: Высш. шк„ 1991. - С. 298-319; Карсавин Л.П. H.A. Бердяев. «Смысл истории. Опыт философии человеческой судьбы»; «Конец Ренессанса / К современному кризису культуры» II Н А Бердяев: proetcontra. Кн. 1 / Сост., вступ. ст. я прим. A.A. Ермичёва. - СПб.: РХГИ, 1994. - С. 327-330; Иером. Иоанн (Шаховской). О назначении человека и о путях философа. H.A. Бердяев. «О назначении человека. Опыт парадоксальной этики» II Там же. - С. 367-379; Прот. С. Четвериков. О мировом зле и спасающей церкви. По поводу статьи H.A. Бердяева «О христианском пессимизме и оптимизме» II Там же. - С. 396-402; Шестов Лев. Николай Бердяев. Гнозис и экзистенциальная философия И Там же. - С. 411-436; Федотов Г.П. Бердяев - мыслитель // Там же. - С. 437-446; Лосский И.О. Мысли H.A. Бердяева о назначении человека И Там же - С 460-467; Степун Ф.А. Учение о познании у H.A. Бердяева II Там же. - С. 483-500; Левщкии С.А. Бердяев: пророк или еретик? II Там же. - С. 501-517; Его же. Трагедия свободы / Составления, послесловие и комментарии В.В. Сапова. - М.: Канон, 1995. - С. 39, 265, 302-311.

7 См. Кувакин В.А. Критика экзистенциализма Бердяева. - Издательство Московского университета, 1976. - 208 е.; Его же. Мыслители России: Избр. лекции по истории русской философии. - М.: Рос. гуманист, о-во, 2006. -С 394-430- Виэгин В.П. На пути к другому: От школы подозрения к философии доверия. - М.: Языки славянской' культуры, 2004. - С. 375-396; Куракина ОД Социально-философская антропология:

экзистенциализма Бердяева» были рассмотрены основные идеи философии Бердяева, справедливо отмечена несовместимость понимания Бердяевым свободы с ее гегелевско-марксистской трактовкой. В исследовании Гайденко «Прорыв к трансцендентному: Новая онтология XX века» отмечено, что по H.A. Бердяеву, личность не просто обладает свободой, но и сама есть свобода. Отмечена связь этой идеи H.A. Бердяева с концепцией автономной воли И. Канта. Но П. П. Гайденко имморализирует философию H.A. Бердяева, слишком сближает его позицию с А. Шопенгауэром и Ф. Ницше. В её работах не уделяется должного внимания идее морального творчества. Это ведёт к односторонней оценке антропологии H.A. Бердяева и его идеи объективации, смысла критики им онтологической традиции. Неправомерно и понимание свободы у H.A. Бердяева как люциферической свободы. В более поздней книге Кувакина «Мыслители России: Избранные лекции по истории русской философии», более важной в плане настоящего исследования, рассмотрена особенность бердяевского метода философского познания, основанного на том, что названо идеей установки духа. В.А. Кувакиным объяснена взаимосвязь бердяевской концепции объективации и его метафизики творчества, отмечена новизна метафизического характера бердяевского гуманизма.

Из диссертационных исследований, посвященных метафизике H.A. Бердяева, можно отметить работы И.В. Евланниковой, О.Ю. Ролдугиной, С.А. Титаренко . Несовместимость метафизики H.A. Бердяева с христианским, и вообще теистическим, мировоззрением более адекватно показана в диссертации И.В. Евланниковой «Религиозные основания философской интуиции свободы H.A. Бердяева в контексте православной антропологии».

Объект исследования. Объектом исследования являются работы русских философов, в которых развивается проективная философия и метафизика свободы. Это прежде всего работы B.C. Соловьёва, Н.Ф. Фёдорова, H.A. Бердяева, и произведения других философов, связанных с этим направлением.

Предмет исследования. Предметом исследования является понимание свободы в русской проективной философии и связь понимания свободы в

Антропологические темы Русской философии. Учебное пособие для студентов и аспирантов. - М : Российское философское общество, 2002. - С. 69-76; Гайденко ПЛ. Прорыв к трансцендентному: Новая онтология XX века - M.: Республша, 1997. - С. 448-167; Её же. Владимир Соловьёв и философия Серебряного века. - М.: Прогресс ,!; " С- 301"Ш: Вотогтова О Я H.A. Бердяев: Интелле,сгуальная биография. - М.: Изд-во ХарТ»2005~ 128Сс TUmapeHK° С А~ Н А' БерДяев' ~ М': ИКЦ <<МаРТ»; Ростав н/Д: издательский центр

8 См. Евланникова И.В Религиозные основания философской интуиции свободы H.A. Бердяева в контексте православной антропологии: опьгг реконструкции: Дис. канд. филос. наук: 09.00.13. - Ростов-на-Дону 2004 -314 с.; Ролдугина О.Ю. Идея богочеловечества в русской религиозно-философской мысли последней четверти м ,ооП»еРВО,И0?ОЛОГ1Ы ХХ ВеК0В (Вл' Соловьгв' с- Булгаков, Н. Бердяев): Дис. канд. филос. наук: 09.00.06. -м„ ivy». - 295 е.; Титаренко С.А. Николай Бердяев: антропология как основание постижения культуры' Дис канд. филос. наук: 24.00.01. - Ростов-на-Дону, 1996. - 232 с. ' '

9

метафизике свободы с проективной философией. Особое внимание уделено исследованию проективных идей в философии B.C. Соловьёва.

Цель исследования. Целью исследования является анализ тех аспектов русской проективной мысли, которые связаны с метафизикой свободы, утверждающей достоинство и творчество человека, а также рассмотрение этих аспектов с целью более полной и всесторонней реконструкции проективной философии как целостной философской системы, открытой развитию.

В соответствии с этой целью поставлены следующие задачи:

- дать развёрнутое определение проективной философии, указать круг философов, имеющих отношение к ее возникновению и развитию;

- рассмотреть религиозное сознание Н.Ф. Фёдорова и различные стороны его мировоззрения в отношении к ценности свободы и достоинства человека;

- обосновать эвристическую ценность соединения основных положений проективной философии с достижениями в разработке метафизики свободы, обращаясь при этом к этической метафизике И. Канта и метафизике свободы и

творчества Бердяева;

- провести анализ метафизики B.C. Соловьёва, в первую очередь его идеи Богочеловечества, в свете метафизики свободы.

Теоретико-методологическая основа исследования. Теоретико-методологической основой исследования являются общенаучные методы анализа, в том числе системный и текстологический анализ, а также традиционные методы историко-философского исследования, каковыми являются описание, реконструкция, интерпретация, сравнительно-исторический анализ.

Научная новизна исследования. Новизна данного исследования

заключается в следующем:

1. Обосновывается положение о том, что к содержательной характеристике многообразия русской религиозно-философской мысли принадлежит такая ее черта, как проективность. Уточнено место проективной философии в структуре философских учений.

2. Показано, что проективная философия, её основные положения и общий замысел открыты для инкорпорирования в нее метафизики свободы, основывающейся на безусловной ценности и метафизической изначальности свободы человека.

3. Проведён оригинальный анализ оценок Н.Ф. Фёдоровым философии И. Канта и особенности преломления идей последнего в проективизме русского

ю

мыслителя. Показана несовместимость кантовского понимания свободы с моральным пафосом проекта «общего дела».

4. Дана интерпретация метафизики B.C. Соловьёва в свете этической метафизики И. Канта и метафизики свободы и творчества H.A. Бердяева; в этой связи уточнены процессы интеграции идеи свободы в проективной философии основателя учения о Богочеловечестве.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Исследование фундаментальных проблем проективной философии способствует обогащению и расширению понимания русской мысли и её значения для современности, открывает перед исследователями новые возможности изучения и научной реконструкции истории русской философии. Материалы и выводы диссертации способствуют более полному пониманию метафизических проблем прав и свобод человека. Результаты работы могут быть использованы для последующих исследований творчества Н.Ф. Фёдорова, B.C. Соловьёва, H.A. Бердяева. Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке лекций и спецкурсов для студентов и аспирантов по истории русской философии и культуры, теоретической философии и философии русского космизма.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Проективное философское мышление, наиболее значимыми представителя которых являются Н.Ф. Фёдоров и B.C. Соловьёв, можно считать одним из главных оригинальных явлений в русской мысли конца XIX -начала XX вв. Идея проективной философии заметно изменила статус и значение философии, придав ей практический перспективизм и космическую направленность.

2. Проективная философия впервые возводит идею научно-технического прогресса и научно-технических преобразований бытия на уровень метафизического знания и духовной жизни.

3. В русле проективной философии, и связанного с нею понимания творчества, открывается новая трактовка принципов безусловного достоинства личности, метафизики и аксиологии свободы.

4. Показано, что этика, теория мирового развития, философия истории и концепция Богочеловечества B.C. Соловьёва могут рассматриваться как тесно связанные с принципом проективизма и существенно его обогащающие.

Апробация работы.

Диссертация была обсуждена на заседании кафедры истории русской философии философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова 17 февраля 2011 г. и рекомендована к защите.

Идеи диссертации были изложены в выступлениях диссертанта на философских семинарах в музее-библиотеке им. Н.Ф. Фёдорова (2002 - 2006 гг.). Идеи диссертации излагались в докладах диссертанта на конференциях, организованных музыкально-философским обществом имени А.Н. Скрябина (2001 и 2002 гг.), на IX международных научных чтениях памяти Н.Ф. Фёдорова (к 100-летию со дня смерти: декабрь 2003 г.), на ХЬУ (2002 г.), ХЬУ1 (2003 г.) и ХЬУИ (2004 г.) научных конференциях Московского физико-технического института «Современные проблемы фундаментальных и прикладных наук», на 1УРоссийском философском конгрессе «Философия и будущее цивилизации» (Москва, 24-28 мая 2005 г.), на научно-практической конференции «Н.Ф. Фёдоров и современность» (2005 г.) при Центральной библиотеке г. Сасово (Рязанская обл.), на Всероссийской конференции «Иван Киреевский: духовный путь в русской мысли Х1Х-ХХ1 вв.» (к 200-летию И.В. Киреевского, к 160-летию книгоиздательства Оптиной пустыни: апрель 2006 г.), на межвузовской научной конференции «Русская философия о преображении человека и мира» в г. Воронеже при ВГЛТА (11-12 мая 2007 г.), на X международных научных чтениях памяти Н.Ф. Фёдорова (к 100-летию со дня выхода в свет I тома «Философии общего дела»: 21-24 ноября 2007 г.), на семинаре по трансгуманизму при РФО РАН (март 2008 г.), на XI научно-практических чтениях памяти Н.Ф. Фёдорова «Земля - ноосферная территория» (к 20-летию начала Фёдоровских чтений) 5 июня 2008 г. в г. Боровске; на XII международных научных чтениях памяти Н. Ф. Фёдорова (к 180-летию со дня рождения философа: 2-6 июня 2009 г.).

Основные положения диссертации отражены в публикациях автора.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

2. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, характеризуется степень её разработанности, делается обзор литературы, относящейся к теме диссертации, определяются объект и предмет исследования, формулируются цели, задачи и теоретико-методологические основы диссертационного исследования, раскрывается его научная новизна,

12

теоретическая и практическая значимость работы, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе - «Зарождение проективной философии. Проективная мысль Фёдорова и его отношение к свободе» - даётся начальное понятие проективной философии, определяется круг философов, стоявших у истоков формирования и развития проективной философской мысли. Значительное внимание в этой главе посвящено учению Н.Ф. Фёдорова, значению его проективной идеи в истории человеческой мысли, рассмотрению религиозного сознания Н.Ф. Фёдорова и его мировоззрения в целом в свете ценности свободы и достоинства человека.

Исходное определение проективной философии связано с тем, что своей конечной целью, как и целью всякого знания, она полагает вселенский проект преобразования человека и мира, т.е. проект целостного преобразования человека и тотального преобразования мира. Этой цели подчинено всё познание и все виды практики. Конечная цель философии не объяснение мира, а радикальное его преобразование. В наиболее последовательной форме это выражено Н.Ф. Фёдоровым, учение которого занимает исключительное место в возникновении и развитии проективной мысли. Фёдоров являет собой тип философа, в котором органически слиты мыслитель, учитель новой жизни, пророк и проповедник. В этом сходятся все, кто знал его и кто исследовал его жизнь и труды. Все наиболее крупные русские философы, знакомые с проектом Фёдорова: Соловьёв, Бердяев, Булгаков и др., - были вдохновлены его замыслами.

В первой главе подчеркивается, что становление нового этапа русской философской мысли происходило в эпоху бурного развития науки, техники и промышленности. И, пожалуй, только Фёдоров так ярко сочетал в себе дух религиозного аскетизма и мессианства и ощущение провиденциального смысла технико-промышленной энергии, входящей в мир человеческой истории. В лице Федорова проективная философия впервые вводит научно-технический прогресс в область религиозно-нравственной жизни и придает ему метафизический смысл.

Особое значение в динамике проективной философии имеет личность и творчество B.C. Соловьёва. Многими философами признано центральное значение B.C. Соловьёва в истории русской мысли последней трети XIX века. Философия Соловьёва - это не только прорыв в творчестве русской метафизики. Соловьёв - один из зачинателей проективной мысли, которая в его философской системе впервые явила себя как полноценная метафизическая

идея. Развитие проективизма было связано и с преодолением позитивизма через возрождение традиции метафизической мысли и созданием новой самобытной метафизики.

В дальнейшем развитие русской философской мысли по ряду причин ведет к ослаблению её проективной направленности. Своеобразным диссонансом проективизму новой культуры философской мысли стало нарастание консерватизма.

Последующая часть этой главы посвящена рассмотрению проективного учения Фёдорова.

Учение Фёдорова во многом стоит вне общего развития философской мысли; в его учении отсутствуют такие традиционно основополагающие для философских учений составляющие как онтология и гносеология, отсутствует обычная для философских учений логическая соотнесённость её составляющих. Философия Фёдорова состоит, можно сказать, из различных аспектов, которые неразделимы в его мировоззрении, но как самостоятельные идеи не обязательно предполагают друг друга. Взаимосвязь различных компонентов его учения возможно представить следующим образом: все составляющие учения Фёдорова происходят, как ветви от ствола, из одной проективной задачи, имеющей своей основой этическое долженствование.

Стержнем учения Фёдорова является собственно проективная идея воскрешения всех умерших поколений людей и, непосредственно с этим связанные, задачи преобразования природы и понимание смысла всех сфер человеческой деятельности. Этот момент можно назвать главным движущим мотивом философской мысли Фёдорова. Учение Фёдорова имеет принципиальную новизну в истории человеческой мысли, что отражено уже в принципе его построения. Этот принцип соответствует последовательности и замыслу проективной философской системы, все компоненты которой выстраиваются из чистого долженствования вселенского идеала.

Главный вклад Фёдорова в историю мысли состоит в том, что он как никто другой радикально провозгласил проективность философских идей, отождествил идеальное с проективным.

Фёдоров выдвигает проект новой науки, направленной на глобальную регуляцию природы. Философия, по Фёдорову, также перестав быть независимой, отвлечённой и сословной областью знания, должна осмыслять научные познания и технические достижения в соответствии с проектом общего дела, в котором будут едины все области человеческого знания и все отрасли человеческой деятельности. Новую науку Фёдоров видит как

соединение всех преобразованных наук и искусств в астрономии и истории, но осмысленных в новом, проективном смысле. Уделяется внимание характеру новых, «воскресительных», наук будущего, каковыми они должны быть в представлении Н.Ф. Фёдорова. Отмечается определённое сходство фантазий Фёдорова относительно этой науки будущего с естественнонаучным мировоззрением А.Л. Чижевского и его научными исследованиями. Оно имеет истоки в том, что и тот и другой, хотя и по своему, стремились к созданию науки, основанной не на анализе, расщеплении и разложении, секуляризации частных сфер научного знания, а к созданию науки восстанавливающей, собирающей, объединяющей, приводящей к цельности естество, приводящей от раздробленного, хаотического бытия к бытию космическому. Но принципиальное отличие в том, что для Чижевского это было не созданием космического бытия, а познанием космического бытия. Это указывает на особое, по сути мистериальное, видение Н.Ф. Фёдоровым будущего научно-технического преображения мира и на принципиально новый сциентистский характер религиозного сознания Н.Ф. Фёдорова.

Далее идёт речь о религиозном сознании Н.Ф. Фёдорова, его новом, проективном, понимании православного христианства. Н.Ф. Фёдоров понимал своё призвание как возвращение к изначальному христианству, но на деле активное христианство Н.Ф. Фёдорова есть отчасти новое религиозное учение, проповедь которого во многом инициирована развитием науки и техники. Прежнюю веру и религиозную практику, которую Н.Ф. Фёдоров называет верой большинства христиан, он полагает состоянием несовершеннолетия. Этой пассивной вере, вымаливающей у Бога блага, Н.Ф. Фёдоров противопоставляет активное исполнение Божьих обетовании.

Характерно в этом отношении новое понимание Н.Ф. Фёдоровым литургии и храма. О радикальном новаторстве религиозного сознания Фёдорова наиболее ярко свидетельствует его идея внехрамовой литургии. В связи с этим в проективном ключе глубоко переосмысляется и идея Божьего храма. Можно сказать, у Фёдорова две новые идеи храма. Одна - это далёкий храм будущего - преображённая вселенная всех воскрешённых поколений. Зодчество этого храма и есть общее дело проективного христианства Фёдорова. Вторую идею храма можно обозначить как идею храма близкого - храма, как начала осуществления общего дела, - это храм-музей. Этот преобразованный музей есть, как замыслил Н.Ф. Фёдоров, центр проективной культуры и цивилизации. В идею такого музея заложен важный персоналистический

аспект: понимание наук как способа воссоздание личности конкретных умерших людей.

Заключительная часть этой главы посвящена рассмотрению этической стороны учения Н.Ф. Фёдорова, а именно его пониманию свободы человека и его отношению к свободе. В этом ключе рассматривается и критика Н.Ф. Фёдоровым этической философии Канта.

По причине резко критического, а порой и нигилистического отношения Фёдорова к философским достижениям прошлого, он не рассматривает себя в качестве продолжателя или сторонника какого-либо прежнего философского учения. Однако и современная ему философия и мировая мысль прошлых веков занимает достаточное место в творчестве Фёдорова. Но она, как правило, окрашена негативно, как то, чему он своё учение противопоставляет. Центральное место здесь занимает фигура Канта. В философии Канта Фёдоров видит необходимый итог всего пути философии и существования, как он называет, учёного сословия, и одновременно их наибольшую деградацию.

В диссертации дается объяснение неправомерности претензий Фёдорова к теоретической философии Канта. Кант вывел философскую мысль на простор, освободив её от узости и гнёта догматического рационализма, теоретических мистификаций, под властью которых европейская мысль была на протяжении долгого времени. В докантовских метафизиках и у фёдоровского подхода, основанного на долженствовании общего дела, не могло быть достаточного обоснования, так как таковое усматривалось лишь в познающем (теоретическом) разуме.

Причина враждебности Фёдорова к философии Канта лежит в неприятии практической философии последнего. Отдельно, своей первой критикой Кант, можно сказать, легитимировал и фёдоровский подход к решению главных вопросов метафизики. Но главная - практическая часть философии Канта -лишает оправдания этические и аксиологические начала учения Фёдорова, без которых он не мыслил свой проект. Центральным моментом неприятия Фёдоровым Канта является идея моральной автономии личности.

Отрицание идеи моральной автономии Фёдоровым можно свести к двум аргументам.

Во-первых, Фёдоров называет идею моральной автономии фальсификацией. Диссертант показывает, что это связано с умалением им значимости внутренней свободы человека, сведением свободы к свободе внешней, каковая подвержена неизбежным природным и социальным ограничениям. Ссылаясь на невозможность реализации таким образом понятой

автономии, Фёдоров считает её вредной выдумкой, встающей на пути реализации общего дела. Уязвимость федоровской критики Канта вытекает из переоценки коллективистского мировоззрения, которое апеллирует, с одной стороны, к бессилию отдельного человека в природном и социальном порядке, к необходимости его включения в общность, с другой - заключает в себе пренебрежение к внутреннему миру человека, к его внутреннему самоопределению. Всякое, не только отождествление, но и уравнивание в ценности свободы внутренней и внешней обосновывает порабощение личности обществом. Уже Бердяев отмечал враждебность Фёдорова к «внутреннему человеку». Суть этого первого аргумента состоит в том, что средство реализации свободы противопоставлено основе человеческой свободы -свободе внутренней.

Второй аргумент Фёдорова против свободы, имеющий то же самое экзистенциальное основание, состоит в том, что он понимает реализацию личной свободы как эгоистическое самоутверждение, как эгоистический интерес.

Именно по причине такого понимания свободы Фёдоров не приемлет свободу, как внутреннюю обязанность и долг, а долг понимает только как данный извне, а не как созданный в свободе, и исполнение долга понимает не как свободу.

Только в русле указанного понимания свободы возможен постоянно присутствующий у Фёдорова моралистический аргумент относительно того, что требование свободы есть отвлечение и отречение от обязанности дела воскрешения.

Сам характер проективного идеала предполагает у Фёдорова отрицание внутренней свободы, ибо утверждение всеобщего воскрешения в качестве конечной и самодостаточной цели не подразумевает какое-либо признание значимости свободы личности. Напротив свобода личности может быть в этом случае только помехой.

Этика Фёдорова по существу эвдемоническая в том смысле, что в ней моральная ценность поступков завязана на успешность в достижении цели общего блага, а не имеет самодостаточного личностного достоинства, она определяется к общему благу, а не к личностному качеству человека. Это не значит, что в ней отсутствует ценность личного нравственного уровня, моральных принципов как таковых и как следствие моральных побуждений. Суть таковой этики не в том, что она сводит нравственность к средству достижения блага, счастья, а в том, что она соединяет, а точнее смешивает

волю к осуществлению моральных начал, волю к нравственному совершенствованию с успешностью в достижении блага, счастья. Она как бы выторговывает моральность человека, его волю к нравственному совершенствованию на обещания благ и счастья, каковые сами по себе к нравственности отношения не имеют и являются результатом по сути внешних для морального начала в человеке обстоятельств, хотя они, конечно, всегда связываются с осуществлением нравственной жизни. Это проявляется и в случае реализации конечной цели фёдоровского идеала. В этом смысле можно сказать, что этика Фёдорова эвдемонистическая в глубоком кантовском смысле.

Далее указывается на конечность и частичность проективного идеала Фёдорова и объясняется утопический характер указанного объективированного морального сознания. Сознание людей, полагающих конечный смысл жизни в каких-либо частичных и, по существу, внешних для человека вещах, всегда объективировано. Для такого объективированного сознания свойственно видеть всё зло в какой-либо одной внеположной вещи, так же как и всё благо в достижении какой-либо одной цели. Это, так или иначе, связано с бегством от познания человека, от погружения в самого себя. Признавая мнимость за центр зла, она в той или иной степени склонна отрицать реальное зло в людях, возлагать необоснованные моральные надежды на то частное, что ставится в основу всего.

Такая позиция противоречит моральному достоинству личности, которое предполагает созидание в моральных актах вечных принципов человеческой жизни, человеческих отношений, утверждающих и созидающих начала вечной и бессмертной природы человека уже в этой жизни. Истинные моральные принципы этой жизни не могут быть отменены в вечном и бессмертном бытии, а должны только обрести полноту силы. Всякое сведение морального закона к частному и конечному идеалу подрывает самый моральный закон, создаёт разрыв между моральным чувством и его обоснованием.

Вместе с тем принятие идеи всеобщего воскрешения и преобразования природы как таковой, вне её деструктивных и ограничивающих фёдоровских этических и социальных положений, не ущемляет свободы личности и позволяет видеть в ней положительный моральный смысл людям разных этических воззрений.

Во второй главе - «Проективизм метафизики B.C. Соловьёва» -

проводится критический анализ тех аспектов философии B.C. Соловьёва, которые непосредственно связаны с главной идеей его метафизики - идеей

Богочеловечества, с точки зрения понимания и обоснования в ней свободы и достоинства личности.

И общий характер проективной теософии B.C. Соловьёва, и высшая идея и целеполагающее начало в его метафизике определяются понятием Всеединства, раскрывающимся в понятиях «Божество» - «София» -«Богочеловечество». В философии Соловьёва эта высшая идея, по существу, является и вселенским идеалом человечества, реализация которого мыслится как единство высшего реального сущего в платоническим смысле и тотального идеала в прямом и проективном значении этого слова. Это высшее начало имеет два полюса - вечное абсолютное сущее, которое есть надмирное трансцендентное нематериальное бытие, и абсолютное становящееся в материальном бытии, которое в своей динамике во всё большей степени воплощает высшую идею. Первое есть София идеальная - идеальное человечество как идея в Боге - неизменная вневременная идея мира и человека в Боге, второе есть София воплощённая - вселенная и человечество, которые должны быть воплощены в будущем в результате творческого эволюционного процесса, процесса сотворчества Бога и человека, что наиболее полноценно выражено Соловьёвым в идее Богочеловечества как задания и процесса. Указывается на принципиально новаторский характер соловьёвского теизма, на богочеловекоцентричный характер его метафизики, что получает свое социальное и историческое измерение благодаря проективному характеру мышления Соловьёва.

Значимость нравственного аспекта проективной метафизики определяется уже тем, что у самого Соловьёва метафизика неотделима от этики. Так, высшая идея метафизики B.C. Соловьёва - идея Богочеловечества как идея всеединства определяется, прежде всего, этически. Идея всеединства есть абсолютное максимальное единство всех при абсолютной максимальной свободе каждого разумного существа. Как указывает философ, при отсутствии свободы идея единства становится отрицательным единством - отрицающим каждое существо и, в конечном счёте, сводит всё к небытию. Идея единства есть не только единство между существами, но единство внутри самих существ - максимально целостное их развитие при единстве всех их качеств и способностей.

Первая часть данного критического анализа философии B.C. Соловьёва содержит рассмотрение трансформации и развития этических идей И. Канта в его этике. В развитии своей этической концепции Соловьёв отчасти исходит из этики Канта, отчасти реинтерпретирует её. Собственно только этика индийских

философских учений, этика Шопенгауэра и, на наиболее высоком уровне, этика Канта входят в трансформированном виде в этическое учение Соловьёва. Соловьёв полагает этику Канта высшим достижением субъективной этики, то есть учения о внутренних определениях нравственной воли. Над ней Соловьёв надстраивает этику объективную, то есть учение об условиях действительного осуществления нравственных целей. Объективная этика есть учение о должном обществе - учение о свободной теократии в приближенной перспективе и учение о Богочеловечестве в абсолютной, вечной перспективе.

Фигура Канта является ключевой при постановке проблемы свободы. Общеизвестно, что идея свободы занимает центральное место в философии Канта, но далеко не всегда отмечается, что Кант открыл путь для принципиально нового понимания свободы. Большое значение для понимания философии Канта имеет её бердяевская интерпретация. Бердяев открыл то, что Кант был прежде всего метафизиком и его философию можно правильно понять только из его устремлений в утверждении новой метафизической истины. Идеей автономности моральной воли, различением порядка природы и порядка свободы Кант проложил путь к созданию новой метафизики. Именно в связи с Кантом Бердяев вводит новое понятие - «метафизика свободы», и признаёт Канта единственным истинным метафизиком свободы. В метафизике свободы порядку этого мира противостоит не какой-либо высший, но также объективированный (в бердяевском смысле) порядок иного мира, а порядок свободы - порядок должного, утверждаемый свободной творческой волей человека. Одна из важнейших заслуг теоретической философии Канта -уничтожение основ старой гносеологической, объективистской метафизики. Практическая философия Канта пролагает путь новой метафизике. Именно практическая философия является центром метафизики Канта. Центром этической метафизики Канта является его категорический императив. В этом ключе объясняется смысл, значение и соотнесённость трёх известных формул категорического императива И. Канта в свете метафизики свободы.

Учение о должном обществе у Соловьёва также является и учением о должном наполнении второй формулы категорического императива Канта. Соловьёв критикует Канта за исключительно формальный характер его этики. Он говорит, что на основании замечаний Канта можно сделать вывод, что он придаёт исключительное значение только первому выражению категорического императива. Но и форма нравственности не может определяться только сама по себе как отвлечённая, она должна определяться по отношению к предметам и

целям. Для Соловьёва сама нравственная деятельность, её предметы и результаты, первичны по отношению к её отвлечённой форме.

В своей субъективной этике Соловьёв уточняет и развивает этику Канта. Эти моменты развития этики Канта связаны с характером соловьёвской метафизики. В его философии с этикой Канта происходит следующее: пересмотр отношения эмпирических и формальных начал этики; коррекция второй формулы категорического императива Канта; развитие антиэвдемонистического аспекта кантовской автономии.

В соответствии с характером своего мировоззрения Соловьёв не мог принять кантовскую необходимость антагонизма между долгом и склонностью. Соловьёв убеждён, что совмещение долга и естественной склонности не только не уменьшают, но, напротив, увеличивают нравственную ценность действия. Это заблуждение Канта Соловьёв относит на его увлечение формалистическим принципом. Он говорит, что быть свободным от природы, быть свободным от естественных склонностей не то же самое, что быть лишённым природы, быть лишённым естественных склонностей. Однако в своём стремлении примирить все отвлечённые начала, начиная от самых низших, в едином высшем начале, Соловьёв делает уступку эвдемонистической этике. Соловьёв считает, что вторая формула категорического императива совпадает с высшим принципом эмпирической этики - императивом, предложенным Шопенгауэром: «Никому не вреди и всем, сколько можешь, помогай». Он полагает, что категорический императив даёт только формальную логическую определённость этому принципу.

Всякая эмпирическая (по понятию Соловьёва), эвдемонистическая этика сводит человека к телесно-душевному существу, лишает его статуса существа духовного, определяющегося высшими по отношению к душевно-телесной жизни началами. Таковое существо по самому своему определению есть уже раб природного и внешнего бытия.

Этику Шопенгауэра, этику буддизма, этику присущую большей части индийской мудрости можно назвать этикой отрицательно-эвдемонистической. Ибо она не ставит положительных целей, а ставит только цель освобождения от страдания. На основании того, что главенствующим началом этой этики является освобождение от страданий, освобождение от природы, Соловьёв отождествляет эту этику с идеей автономии. Против этого можно возразить, что эта этика не утверждает никакого закона, а утверждает только освобождение от ложного закона природы. С другой стороны, императив непричинения страданий выражает важную сторону второго выражения категорического

императива Канта в том отношении, что кантовский императив толкует человека как цель прежде всего в качестве ограничивающего деятельность. В качестве чистого ограничения может иметь место непричинение страданий. Но в морали, подобной морали Шопенгауэра, нет оснований для утверждения автономии моральной воли, т.е. высшего начала категорического императива.

Этика Соловьёва и в своём эмпирическом, чувственном наполнении не тождественна этике Шопенгауэра. Но этих всех особенностей Соловьёв, особенно в «Критике отвлечённых начал», как бы не замечает, ибо он развивает всёобъединяющую метафизику.

Важным моментом развития этических идей Канта является то, что можно назвать уточнением Соловьёвым второй формулы категорического императива. Соловьёв уточняет понятие существа, которое, в соответствии со вторым выражением категорического императива Канта, не должно превращать только в средство, а должно являться целью моральной деятельности. Суть этого момента в том, что Соловьёв заменяет наличность обладания моральной воли или нравственной автономии способностью или возможностью таковой.

Но Соловьёв не останавливается на этом. Он ставит вопрос о возможности разделения существ на основании этой способности (способности обладать разумной свободной моральной волей). Соловьёв говорит, что предполагая в принципе наличие ноуменального характера, у нас нет никаких оснований отрицать наличие его у какого-либо существа, ибо в противном случае это было бы явление без являемого. Но такое отождествление ноуменализма Канта с ноуменализмом чисто платоническим сводит на нет достижения этики Канта, как этики свободы. Чтобы утвердить свою этику свободы Кант запретил устанавливать именно соответствие явления и являемого, феномена и ноумена. Агностицизм Канта здесь служит утверждению этики свободы. Соединяя ноуменальный мир Канта с платоническими идеями и с традиционным метафизическим реализмом, Соловьёв лишает его порядка свободы. И это ничего не даёт в этическом отношении, ибо из представления о том, что за всяким явлением стоит ноумен, идея, ничего не следует в отношении этого явления.

Это низведение кантовского ноуменального характера этического проявляется и в том, что таковой по Соловьёву присущ и всем животным, но только как родовым существам, в отличие от людей, которым он присущ как существам индивидуальным. Этот момент нужен Соловьёву, чтобы утвердить своё второе выражение категорического императива, которое он отождествляет с императивом сострадания, предлагаемым Шопенгауэром. Но чтобы

применять к какому-либо существу императив сострадания совсем не обязательно предположение о том, что это существо превосходит порядок природы. Достаточно предположения о том, что это есть живое существо, испытывающее страдания.

Далее в этой главе рассматривается развитие B.C. Соловьёвым применения второго выражения категорического императива к социальной жизни. Известный кантовед Э.Ю. Соловьёв отметил важный момент развития Соловьёвым применения второй формулировки категорического императива, которая налагает запрет на отношения одного лица к другому. Он указывает, что до Соловьёва главного нарушителя неотчуждаемого личного права видели в отдельном агрессивном и циничном эгоисте. По Соловьёву же, опасность утилизаторского покушения на личность исходит прежде всего от коллективных субъектов - от «групповой воли» и «собирательного эгоизма».

Ярче всего Соловьёв развивает свою мысль относительно ограничений прав общества на личность в своем произведении «Оправдании добра». Он называет недопустимой ни при каких условиях и ни по какой причине с точки зрения нравственной общественной нормы рассматривать человека только как средство для достижения «общего блага». Важно и то, что Соловьёв не допускает лжи социального реализма, согласно которому общественные учреждения или интересы сами по себе имеют верховное, решающее значение.

То, что общество имеет на человека только ограниченные, условные и относительные права, Соловьёв связывает с тем, что «человеческая личность, и, следовательно, каждый единичный человек, есть возможность для осуществления неограниченной действительности, или особая форма бесконечного содержания»9. Это бесконечное содержание есть, конечно, всеединство - вселенский идеал - Богочеловечество, в котором каждый является и членом (ибо не существует без других его членов и без служения им), и правителем (ибо вмещает в себя полноту всеединства). Общество же всегда есть исторически преходящее и условное явление, которое должно смениться последующим, более совершенным. Можно сказать, что, будучи членом Богочеловечества, которое является конечной целью исторического прогресса, человек обязан быть свободен по отношению к любому данному обществу. Соловьёв в данном случае более последовательно, чем Кант, проводит идею безусловной ценности личности и её автономного целеполагания, связанную со вторым выражением категорического императива

''СоловьёвВ.С. Оправдание добра // Соловьёв В С. Собр. соч. Т. 8. - С. 228-229.

23

Канта. Он более последовательно выступает против притязаний на личность и её автономное целеполагание со стороны общества.

Не случайно Соловьёв критикует социалистический идеал с точки зрения идеи безусловного нравственного достоинства личности, исходя изначально из идеи кантовской этики. Соловьёв указывает (как и в «Критике отвлечённых начал»), что нельзя говорить о нравственном достоинстве этого идеала, ибо в его рамках человек рассматривается, как существо природное, экономическое, стремящееся исключительно к личному благосостоянию. Таким образом в этике Соловьёва отчётливо звучит критика коллективистской морали. Вместе с тем Соловьёв ставит вопрос о достоинстве нравственного самопожертвования человека в пользу других, самоограничения своей исключительной воли, своего эгоизма в пользу других. Заслуга Соловьёва в том, что он переводит кантовский антиэвдемонизм с индивидуума на коллектив, на общество. Без присутствия в других безусловного нравственного начала подчинение другим является только насилием с их стороны.

Эта идея, ставящая отношение к другим в зависимость от осуществления в них безусловного нравственного достоинства, позволяет принципиально иначе, чем ранее, рассматривать понятие эгоизма. Эгоизм предстает здесь, в первую очередь, не как характеристика отношения индивида к какому-либо другому или другим, а как характеристика самого нравственного бытия (точнее безнравственного бытия) индивида как такового, что проявляется, как в отношении к себе, так и в отношении к другим. Это позволяет понимать эгоизм не как ущемление интересов других каким-либо индивидом или группой в пользу своих интересов, а как рабствование низшему природному порядку, отречение от высших и безусловных задач человеческой жизни, необходимо сопричастных безусловному моральному достоинству человека.

Далее рассматривается значение императива совершенствования B.C. Соловьёва в плане защиты свободы и достоинства личности («принимай возможно полное участие в деле своего и общего совершенствования ради окончательного откровения Царства Божия в мире»10). Императив совершенствования есть по существу императив осуществления проективного вселенского идеала. Диссертант критикует агностический уклон в прочтении категорического императива, связанный с принципиальным отказом от определения положительной самоцельности человека, и рассматривает его негативные социальные последствия. Свобода личности есть деятельность по созданию истинного общества, что необходимо связано с положительным

10 Там же. - С. 204.

определением самоцельности всех членов этого истинного общества. Положительное определение самоцельности личности, без которого нет свободы личности, не существует вне сферы собирательного человека, собирательной человечности. Агностическое же прочтение самоцельности личности даёт возможность вывести соответствующую реализацию личности из сферы неприкосновенных прав и свобод человека и, более того, даёт возможность заподозрить всякую таковую деятельность в нарушении прав и свобод человека, как посягательство на тайну его самоцельности. А потому сфера неприкосновенности личности может суживаться до пределов, сводящих свободу к ничто. Это ведёт к обществу атомарных индивидов, свободных только в той сфере, которая имеет минимальное отношение к свободе. Сфера же истинной реализации человеческой свободы оказывается подвластной вторжению любых чужих инициатив.

В противоположность этому Соловьёв полагает фундаментальным основанием этики определение положительной самоцельности человека, выраженной в его императиве совершенствования. Главной задачей всей философии становится раскрытие положительного содержания самоцельности человека, которое не устраняет тайны личности, но углубляет её. Свободная теософия B.C. Соловьёва, которая надстраивается над субъективной этикой, посвящена целиком раскрытию положительного содержания самоцельности личности.

Далее рассматриваются метафизические основания отхода Соловьёва от моральной автономии. Показывается неадекватность критики Соловьёвым постулатов нравственной веры И. Канта. Обосновывается непреходящее этическое значение веры, которая основывается исключительно на свободном моральном долженствовании. Рассматриваются причины отказа от принципа моральной автономии личности при переходе B.C. Соловьёвым к положительному содержанию самоцельности человека. Это связывается и с пониманием B.C. Соловьёвым творчества человека в процессе становления Богочеловечества, и с пониманием им свободы.

Посредством своей метафизики Соловьёв обосновывает необходимость безусловной свободы человека в конце богочеловеческого процесса, но безусловная ценность свободы утверждает безусловное требование свободы в начале. Метафизика Соловьёва предполагает исходным центром всей творческой, созидательной активности мир идеальный, Абсолют. Как и Плотин, Соловьёв предполагает только одно направление творческого созидания: от Абсолюта, через мир вечных идей, к миру материальному. Новым в метафизике

Соловьёва является то, что он телеологический и ценностный центр метафизики перенёс в материальное бытие, в процесс «собирания Вселенной». Но материальное бытие остаётся пассивным по отношению к центру творческой активности. Без этого и самое преображение материального бытия, в чём и состоит существо революции Соловьёва в метафизики, теряет важнейший ценностный смысл, ибо ничего не прибавляет в творческом начале бытия, не производит сущностного преображения творческого акта. Материальное бытие, а главное, что наиболее важно, материальная составляющая существа человека, как и в прежних метафизических системах, остаётся пассивным началом. Кроме того, мир идей божественного Логоса постигается не из морального долженствования, а постигается как сущее посредством мистического опыта. У Соловьёва высшее духовное бытие выведено за пределы творческого созидания человека.

Неблагоприятен для автономии морального личностного начала и тот момент соловьёвской концепции, который можно назвать идеей трёх автономных путей осуществления богочеловеческого идеала. Идея наличия трёх автономных путей в осуществлении высшего идеала (этический, эстетический (к чему относятся и различные искусства) и теоретический (к чему относятся и различные науки)) соответствует у Соловьёва всему порядку изложения его философии, всей структуре его произведений. Но у Соловьёва три автономных пути наличествуют только на начальных этапах осуществления высшего идеала. На более совершенных этапах его осуществления они объединяются под верховным началом мистического опыта богопознания и богосотворчества - опытом непосредственного познания и осуществления высшего идеала - воплощения Богочеловечества. Верховным началом в метафизике Соловьёва является начало теоретическое - начало познающее в высшем мистическом опыте высшую идею божественного Логоса. При таком понимании путей осуществления идеала отказ от моральной автономии заключается не только в привязывании всего к высшему началу автономного мистического опыта высшей идеи, но и в самой идее трёх автономных путей осуществления высшего идеала. В соответствии с этической метафизикой Канта, может быть только одно автономное начало в человеке. Автономность человека означает автономность морального суждения, моральной оценки, морального императива, морального действия. Человек может быть автономен только как моральная личность. В отличие от теоретической и эстетической оценки, моральная оценка всегда так или иначе претендует быть привязанной к целостному осуществлению идеала добра, даже

когда нет сознания этого. Оценка же истинности и красоты может относиться, и, как правило, относится, к частичным аспектам вещей.

Далее отмечается принципиальная трудность решения вопроса о происхождении зла в любой монистической (в том числе и монотеистической) парадигме. С этим связывается и смысл принципа единства в метафизике Соловьёва. В рассуждениях Соловьёва осуществление абсолютных истины, добра и красоты часто сводится к полному осуществлению единства всех существ. Но это нарушает автономию личности, ибо имеет тенденцию подмены истинного безусловного содержания, единства истины, добра и красоты единством всех.

В рассмотрении гносеологического аспекта идеи Богочеловечества объясняется смысл новизны проективной концепции цельного знания B.C. Соловьёва. В связи с этим рассматривается основание в ней трёх начальных автономных путей постижения истины и осуществления высшего идеала, которые не противоречат фидеистической концепции познания B.C. Соловьёва. Рассматривается иерархическая трёхступенчатая концепция веры в метафизике B.C. Соловьёва, взаимосвязанная с трёхступенчатой восходящей онтологической структурой, которая в свою очередь обратным образом коррелирует с нисходящей иерархией ступеней творения мира Богом, и в прямом порядке коррелирует с богочеловеческим процессом преобразования мира. Важно, что здесь низший элемент творения (мир чувственный) коррелирует именно с высшим аспектом в богочеловеческом процессе преобразования мира - с действием Бога, с сотворчеством Бога и человека, что, в этом отношении, переносит центр метафизики в чувственный, материальный мир, вопреки, в целом, сохранению метафизикой B.C. Соловьёва идеалистического, платонического характера, для которого более естественно негативное и эскапистское отношения к материальному и чувственному бытию. Это связано и с тем, что три ступени глобальной проективной гносеологии и онтологии познания-преобразования человечества-мира соответствуют трём ступеням локальной гносеологии акта человеческого познания любой частной вещи, как тройственного единства веры, воображения и творчества. Свободная теософия B.C. Соловьёва есть единение всех элементов человеческого познания. Она основывается на мистическом опыте и акте веры, но образуется целокупным действием всех человеческих сил и способностей, в коем низшие силы и способности подчинены высшему мистическому началу.

В связи с анализом гносеологического аспекта этического показывается противоречивое совмещение проективного мировоззрения с вышеозначенной

традицией идеалистической философии. Понимание начал человеческого познания соответствует у B.C. Соловьёва всей традиции метафизики в европейской философии, имеющей начало в платонизме. В соответствии с ней человеческое познание складывается из элемента эмпирического, в котором даётся чувственный факт, и элемента логического. При механическом сложении этих элементов нельзя помыслить никакое конкретное существо. Именно на этом основании B.C. Соловьёв вводит третий, высший познавательный элемент - мистический опыт непосредственного умозрения идеи. В критике понимания B.C. Соловьёвым мистического опыта диссертант основывается на возражении И. Канта против любой идеи интеллектуальной интуиции ноуменального мира, полагая, что таковая была бы притязанием творить ноуменальный мир. По меньшей мере, это отменяло бы надобность иного взаимодействия с вещами и преобразования мира помимо, указанным образом понятого, мистического взаимодействия. В самой критике отвлечённых начал В. С. Соловьёвым заключена логическая направленность на отрицание надобности иного познания, кроме мистического опыта. Противоречие, указанное И. Кантом относительно идеи интеллектуальной интуиции ноуменального мира, подрывает основание всякого идеализма, но более всего идеализма придающего ценность материальному, чувственному бытию и его преобразованию, каковьм является идеализм В. С. Соловьёва. Нельзя преодолеть это противоречие, не перестав отождествлять идеи в сознании человека с идеальными сущностями вещей.

В Заключении диссертации даётся развёрнутое понятие проективной философии, излагаются основные свойственные таковой онтологические положения, указываются основные принципы нового проективного гуманизма и подводятся общие итоги работы.

Положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

В журналах, рекомендованных ВАК Минобранауки РФ:

1. Шишкин И.М. Основные принципы проективной философии // Вестник Челябинского государственного университета. - 2007. № 4 (82). - С. 111-117,0,5 п.л.

В других изданиях:

2. Шишкин И.М. Основные этапы развития русской мысли // П56 Позиция. Философские проблемы науки и техники / Сб. статей под общ. ред. С.И.

Некрасова и H.A. Некрасовой. Вып. 5 - Москва-Орёл, Изд-во «Модуль К», 2012.-С. 89-94.-0,6 п.л.

3. Шишкин И.М. Три начала проективной метафизики свободы // Новые технологии и продолжение эволюции человека? - М.: Издательство ЛКИ, 2008. -С. 275-315.-2,1 п.л.

4. Шишкин И.М. Экзистенциальная революция И.В. Киреевского // Иван Киреевский: Духовный путь в русской мысли XIX - XXI вв. (К 200-летию со дня рождения): сб. научн. ст. - М-, 2007. - С. 355-367. - 0,7 п.л.

5. Шишкин И.М. Обоснования свободы личности в метафизических системах русской философии. Метафизика свободы H.A. Бердяева // Философия и будущее цивилизации: Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса (Москва, 24-28 мая 2005 г.): В 5 т. - М.: Современные тетради, 2005. - Т. 2. - С. 353-354. - 0,2 п.л.

6. Шишкин И.М. И. Кант и этика Просвещения // Современные проблемы фундаментальных и прикладных наук. Труды конференции. 26-27 ноября 2004 года. - Москва - Долгопрудный. Типография НИЧ МФТИ. - Часть IX. - С. 5860. - 0,2 п.л.

7. Шишкин И.М. Н.Ф. Фёдоров и проективная философия // На пороге грядущего. Памяти Н.Ф. Фёдорова (1829-1903). - М.: Пашков дом, 2004. -С.255-264. - 0.6 п.л.

8. Шишкин И.М. Метафизика свободы. И. Кант и Н. Бердяев // Современные проблемы фундаментальных и прикладных наук. Труды конференции. 28-29 ноября 2003 года. - Москва - Долгопрудный. Типография НИЧ МФТИ. - Часть IX.-С. 49.-0,1 п.л.

9. Шишкин И.М. Ноосфера - материя всеединства // Реалии ноосферного развития: материалы Межгосударственной научно-практической конференции «Учение В. И. Вернадского о переходе биосферы в ноосферу и реалии третьего тысячелетия». Иваново, 21-23 мая 2003 г. - М.: Издательский дом «Ноосфера», 2003. - С. 297-300. - 0,2 п.л.

10. Шишкин И.М. Проективный эволюционизм А. В. Сухово-Кобылина // Современные проблемы фундаментальных и прикладных наук. Труды конференции. 29-30 ноября 2002 года. - Москва - Долгопрудный. Типография НИЧ МФТИ. - Часть VIII. - С. 99. - 0,1 п.л.

Подписано в печать 17.04.2012 Формат 60x88 1/16. Объем 1.0 п.л. Тираж 100 экз. Заказ № 1205 Отпечатано в ООО «Соцветие красок» 119991 г.Москва, Ленинские горы, д.1 Главное здание МГУ, к. А-102

Текст диссертации на тему "Проблема свободы в русской проективной философии"

61 12-9/320

Московский государственный университет имени М.В. ЛОМОНОСОВА

Философский факультет

На правах рукописи

Шишкин Игорь Михайлович

ПРОБЛЕМА СВОБОДЫ В РУССКОЙ ПРОЕКТИВНОЙ ФИЛОСОФИИ

Специальность 09.00.03 - история философии

ДИССЕРТАЦИЯ на соискание учёной степени кандидата философских наук

Научный руководитель:

доктор философских наук, профессор

Кувакин Валерий Александрович

Москва-2012

Содержание:

Введение........................................................................................3

Глава I. Зарождение проективной философии и её место в истории русской мысли. Значение проективной мысли Н.Ф. Фёдорова, отношение к свободе в его учении.....................................................................................14

1.1. Основатели проективной философии..............................................14

1.2. Проективистская революция в философии, науке, искусстве...............20

1.3. Воскресительные науки будущего.................................................24

1.4. Проективное понимание Фёдоровым христианского вероучения.............31

1.5. Отношение Фёдорова к Канту. Враждебность Фёдорова к свободе

личности и связь этого с характером его проективного идеала....................39

Глава II. Проективизм метафизики B.C. Соловьёва..................................54

2.1.Исходные характеристики проективной теософии Соловьёва................54

2.2. Трансформация и развитие этических идей Канта.............................58

2.3. Метафизические основания отказа от моральной автономии...................82

2.4. Гносеологический аспект учения о Богочеловечества и границы

идеалистической проективной философии...........................................103

Заключение......................................................................................118

1. Развёрнутое понятие проективной философии.............................................118

2. Онтологические положения проективной философии..........................120

3. Новое понимание человека: проективный гуманизм...........................124

4. Общие итоги............................................................................125

Библиография...............................................................................128

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Проективная философия, которая была создана в России во второй половине 19 века, представляет собой не только оригинальное явление в истории отечественной философии, но и имеет большое общекультурное значение. Начало её связано с именами Н.Ф. Фёдорова и B.C. Соловьёва. Н.Ф. Фёдоров и B.C. Соловьёв являются главными философами, задавшими магистральное направление проективной мысли.

Следует уточнить, что понятие «проективная философия», в данной работе понимается не в столь широком смысле, как оно часто употребляется в философском дискурсе. Чаще всего применительно к философии под понятием «проект», «проективность» понимается присутствие любого целеполагания, имеющего определяющее значение для соответствующего философского учения и выходящее за пределы чисто теоретического философского интереса. В данной работе понятие «проективизм» употребляется в специальном значении, каковое имеет определенную традицию применения в отечественной мысли. В рамках этой традиции, главная черта проективной философии - быть вселенским проектом преобразования человека и мира. Наиболее радикально эта идея выражена в мысли Н.Ф. Фёдорова. Собственно понятие «проективная философия» впервые употреблено последователем Н.Ф. Фёдорова В.А. Кожевниковым в его работе, которая является первым изложением и интерпретацией учения Н.Ф. Фёдорова.1 Но русская проективная философия далеко не исчерпывается мыслью Н.Ф. Фёдорова. Новые тенденции развития и новые смыслы она обретает, прежде всего, в философии B.C. Соловьёва.

Следует отметить, что в философской литературе указанное направление чаще связывается с понятием «космизм», нежели с идеей проективной философии. Автор диссертации отказался от первого понятия по ряду причин. Главными являются большие расхождения в самом определении этого понятия и крайняя неопределённость области его применения. Кроме того, определения, которые давались этому понятию, часто мало соотносились друг с другом, что порождало терминологическую путаницу. Соответственно в рубрику космистов попадали философы, идеи которых имели между собой мало общего. На взгляд

1 См.; Кожевников В.А. Опыт изложения учения Н.Ф. Фёдорова по изданным и неизданным произведениям, переписке и личным беседам. Сост., общ. ред. и вступит, статья Д.А. и А.Д. Кожевниковых. - М.: Мысль, 2004. -С. 97.

диссертанта и само слово «космизм» не отражает содержательную основу данного направления философской мысли.

Проективная философия актуальна в связи с глобальными переменами, происходящими сегодня в жизни человечества. Принципиально новое понимание человека, его предназначения, его места в мире, которое даёт проективная мысль, отвечает потребностям человечества в осознании им перехода на новый этап развития, связанный с научно-технической революцией и глобализацией.

Научный и последовавший за ним технологический прогресс являются событиями, не имеющими прецедента в обретении человеком природного могущества. Это явление сопоставимо только с неолитической революцией, но существенно её превосходит по масштабам, мощи и последствиям. Подобно тому, как неолитическая революция была одним из факторов перехода человечества к новому типу бытия - от бытия родового и природного к бытию национальному, государственному, - развитие науки и индустриального общества является катализатором последующего перехода человечества: от бытия национально-государственного к бытию глобальному. К этому объективно побуждают как открывающиеся новые возможности воздействия людей на природу, так и проблемы, требующие объединённых усилий всего человечества.

Между тем история развития западной цивилизации такова, что рождение и становление науки Нового времени и связанная с ней техническая и промышленная революция долгое время были вне многих задач духовной культуры, не были соотнесены с областью больших целей и глобальных перспектив человеческого существования. Исключением из этого стала проективная мысль, которая вводит дело научного познания и научно-технического преобразования мира в сферу проблем метафизического порядка, соотнося их с целями жизни человечества.

Наука и техника явили действительное и общезначимое чудо преобразования природы, существенно отодвинули границы смерти, на порядки усилили могущество человеческой цивилизации. Это открывает новые возможности реализации невиданных ранее духовных благ. Но прогресс науки сам по себе не ведёт с необходимостью к добру. Напротив, он может быть использован и во зло, для порабощения человека. Современное общество обрело невиданное ранее могущество над природой, обрело существенную степень независимости от нее. Однако на этом фоне торжества социального бессмертия отдельно взятый индивид в массе своей ощущает бессилие,

бесправие и ничтожество. Причины этого, конечно, лежат не в сфере науки и техники, а в социальной и моральной жизни общества, в порабощении человека обществом, умалении личностного начала.

Процессы глобализации и универсализации человеческой культуры только тогда приемлемы, когда ведут не к порабощению личности, а к её освобождению. Поэтому задача освобождения личности, становления человека, внутренний мир которого достаточно богат и могуч, чтобы противостоять силам социума, на сегодняшний день стоит особенно остро. Понятно, что она не решается теоретическими и метафизическими построениями. Вместе с тем борьба за свободу и достоинство человека не может быть успешной без адекватного понимания феномена человека и его свободы как на социально-правовом и моральном, так и на метафизическом, философском уровне.

Метафизика свободы, начало которой полагает этическая метафизика И. Канта и которая имеет продолжение в метафизике свободы и творчества H.A. Бердяева, даёт принципиальное обоснование безусловной и основополагающей ценности свободы человека. С другой стороны, в традиции русской проективной мысли, особенно в философии B.C. Соловьёва, заключен большой потенциал для обоснования и развития философии, утверждающей безусловную ценность свободы и достоинства личности, которые не были должным образом раскрыты в проективизме как философском течении. Необходимо в этой связи отметить, что наследие выдающегося философа B.C. Соловьёва ещё далеко не изучено в свете идеи проективизма. Недостаточно раскрыт смысл его главной метафизической идеи - идеи Богочеловечества; в должной мере не раскрыт и связанный с этой концепцией потенциал для обоснования положения о безусловной ценности свободы и достоинства личности.

Всё это обусловливает необходимость более глубокого осмысления места и значения русской проективной философии в истории достижений человеческой мысли, ставит задачу суммировать итоги русской проективной мысли и определить направления её возможного развития.

Степень разработанности проблемы. Проблема свободы личности в связи с идеями проективной философии в отечественной и зарубежной научной и историко-философской литературе специально не рассматривалась. Вместе с тем имеются работы, посвящённые воззрениям представителей русской проективной философии, так же как и исследования, затрагивающие проблему свободы в русской философской мысли рассматриваемого периода.

По большей части исследования, посвященные изучению и развитию проективной мысли, лежат в русле изучения идей Н.Ф. Фёдорова. В меньшей степени анализируются работы его последователей В.Н. Муравьёва, H.A. Сетницкого, А.К. Горского, позиция которых в отношении свободы человека принципиально не отличается от фёдоровской. В исследованиях, посвященных творчеству B.C. Соловьёва и H.A. Бердяева, идеи проективизма в связи с метафизикой человеческой свободы практически не анализировались.

Из современных исследователей и продолжателей фёдоровского проективизма можно выделить работы таких авторов, как И.В. Вишев, С.Г. Семёнова, М.А. Абрамов2. Однако в их трудах не уделяется должного внимания проблематике свободы личности, столь существенной для всего замысла проективной философии.

Глубокое и позитивное понимание свободы личности имеет место в философии B.C. Соловьёва, которая в главном продолжает традицию христианско-неоплатонического понимания свободы, но переводит этот вопрос в контекст проективной мысли, а также нового, более персоналистического и проективного идеализма. Такое же понимание свободы находит развитие,хотя в менее проективном ключе, прежде всего, в трудах последующих представителей традиции русской религиозно-философской мысли: С.Н. Булгакова, С.Н. Трубецкого, E.H. Трубецкого, Н.О. Лосского, Б.П. Вышеславцева, С.А. Левицкого3.

Концепция свободы B.C. Соловьёва глубоко связана с его идеями богочеловечества, свободной теософии и свободной теургии. Из современных исследований, рассматривающих проблемы свободы в философии B.C. Соловьёва, а также, неразрывно с этим связанную, концепцию богочеловечества, можно отметить исследования П.П. Гайденко, В.В.

2Вишев И.В. Проблема жизни, смерти и бессмертия человека в истории русской философской мысли. - М.: Академический Проект, 2005. - 432 е.; Семёнова С.Г. Тайны Царствия Небесного. - М.: Школа-Пресс, 1994. -415 с.; Её же. О философских категориях Фёдорова // На пороге грядущего. Памяти Н.Ф. Фёдорова (1829-1903). - М.: Пашков дом, 2004. - С. 6-28; Абрамов М.А. Идейные основания русского космизма. - Саратов: Сарат. гостехн. ун-т, 2003. - 280 с.

3 См. Булгаков С.Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. - М.: Республика, 1994. - 415 е.; кн. Трубецкой E.H. Смысл жизни // Трубецкой E.H. Избранные произведения. Серия «Выдающиеся мыслители». Ростов-на-Дону: «Феникс», 1998. - С. \5-336'JJocckuü Н.О. Свобода воли // Н.О. Лосский. Избранное. М.: Издательство «Правда», журнал «Вопросы философии», 1991. - С. 481-597; Его же. Идеал-реализм. (Из книги «Общедоступное введение в философию») // Н.О. Лосский. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция / Сост. А.П. Поляков; Подгот. текста и примеч. Р.К. Медведевой. - М.: Республика, 1995. - С. 289-348; Его же. История русской философии. - М.: Высшая школа, 1991. - С. 320-339^Вышеславцев Б.П. Этика преображённого Эроса // Вышеславцев Б.П. Этика преображённого Эроса / Вступ. ст., сост. и коммент. В.В. Сапова. - М.: Республика, 1994. - С. 13-152; Его же. Вечное в русской философии // Там же. - С. 153-324; Левицкий С.А. Трагедия свободы / Составления, послесловие и комментарии В.В. Сапова. - М.: Канон, 1995. -512 с.

Сербиненко, В.А. Кувакина, С.С. Хоружего, С.М. Половинкина, Я. Добешевского, А.П. Козырева, Э.Ю. Соловьёва, JI.K. Нагорной, Е.А. Малышевой, В.И. Мищенко, М.Р. Зубовой, К. Баретто4.

В книге В.А. Кувакина «Философия Владимира Соловьева» отмечено центральное значение категории Богочеловечества в историософии Соловьёва и его понимании личности. К исследованиям, в большей мере рассматривающим проективный аспект философии B.C. Соловьёва, можно отнести работы А.Г. Гачевой, О.Д. Куракиной, Б.В. Межуева, О.Н. Новосёлова, К.В. Зенкина, А.П. Козырева5.

4 См. Гайденко П.П. Владимир Соловьёв и философия Серебряного века. - М.: Прогресс-Традиция, 2001. - С. 39-118; Сербиненко В.В. Владимир Соловьёв: Запад, Восток, Россия: Учебное пособие для вузов. - М.: Наука, 1994. - 203 е.; Его же. К вопросу о традиции платонизма в русской философии и в творчестве Вл. Соловьёва (памяти А. И. Абрамова) // Соловьёвские исследования: Период, сб. науч. тр. / Отв. ред. М. В. Максимов. -Иваново, 2002. - Вып. 4. - С. 6-18; Кувакин В.А. Мыслители России: Избр. лекции по истории русской философии. - М.: Рос. гуманист, о-во, 2006. - С. 113-153; Хоружий С.С. О старом и новом. - СПб.: Алетейя, 2000. - С. 193-204; Его же. Опыты из русской духовной традиции. - M.: Издательский дом «Парад», 2005. - С. 214-248, 259-266, 280-286; Его же. После перерыва. Пути русской философии. - Русский Христианский Гуманитарный Институт. Санкт-Петербург. - С. 46-66; Половинкин С.М. B.C. Соловьёв и русское неолейбницианство // Вопросы философии. - 2002. - №2. - С. 90-96; Добешевский Я. Зачатки идеи Богочеловечества в философии Владимира Соловьёва // Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия: Материалы Третьего Рос. филос. конгресса (Ростов н/Д, 16-20 сентября 2002 г.). В Зт. - Ростов н/Д, 2002. - Т. 2. - С. 77; Козырев А.П. Владимир Соловьёв и Анна Шмидт в чаянии «третьего завета» // Россия и гнозис. Материалы конф. Москва, ВГИБЛ. 26-27 марта 1996 г. - M.: Рудомино, 1996. - С. 23-41; Соловьёв Э.Ю. Только после Владимира Соловьёва русская либеральная мысль смогла обрести программную последовательность // Либерализм в России. - М., 1996. - С. 389-397; Нагорная Л.К. Богочеловечество в философии Вл. Соловьёва // Ползунов альманах. - 2003. - №1/2. - С. 52-60; Её же. Богочеловечество в русской религиозной философии (середина XIX - начало XX вв.): Дис. канд. филос. наук: 09.00.06. - M., 1995. - 288 е.; Малышева Е.А., Мищенко В.И. Богочеловечество и всеединство в философии B.C. Соловьёва // Информатика. Социология. Экономика. - М.; Ярославль, 1997. - Вып.З. - С. 557-562; Зубова М.Р. B.C. Соловьёв о свободе выбора // Минувшее и непреходящее в жизни и творчестве B.C. Соловьёва: Материалы междунар. конф. (14-15 февраля 2003 г.). Сер. «Simposium». - Вып. 32. - СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2003. - С. 23-25; BarettoK. DuarteResonancesbetweenSolovyov'sconceptofgodmanhoodandTagore'sReligionoflVlan // Соловьёвский сборник: материалы междунар. конф. «B.C. Соловьёв и его философское наследие». Москва. 2830 августа 2000 г. -M.: Феноменология - Герменевтика, 2001. - С. 269-271.

5Гачева А.Г. Русский космизм и вопрос об искусстве // Философия бессмертия и воскрешения: По материалам VII Фёдоровских чтений. 8-10 декабря 1995. - М.: Наследие, 1996. - Вып.2. - С. 5-63; Куракина О.Д. Социально-философская антропология: Антропологические темы Русской философии. Учебное пособие для студентов и аспирантов. - M.: Российское философское общество, 2002. - С. 39-46; Её же. Христианская антропология B.C. Соловьёва современному сознанию // Соловьёвские исследования: Период, сб. науч. тр. / Отв. ред. M.B. Максимов. - Иваново, 2003. - Вып.6. - С. 205-217; Её же. Русский космизм: теургия Православной Синархии // Философия бессмертия и воскрешения: По материалам VII Фёдоровских чтений. 8-10 декабря 1995. - М.: Наследие, 1996. - Вып.1. - С. 47-52; Межуев Б.В. К проблеме поздней «Эстетики» B.C. Соловьёва (Опыт чтения газетных некрологов) // Исследования по истории русской мысли: Ежегодник за 1998 г. - СПб., 1998. -С. 184-257; Его же. Античная тема в русской философской мысли второй половины XIX в. // Античное наследие в культуре России. - М.: Изд-во РНИИ культурного и природного наследия, 1996. - С. 159-202; Его же. Владимир Сергеевич Соловьёв и петербургское общество 1890-х гг. // Соловьёвский сборник. Материалы международной конференции «Владимир Соловьёв и его философское наследие». Москва. 28-30 августа 2000. -М., 2001. - С. 412; Его же. Отечественные истоки философии B.C. Соловьёва: Социокультурный контекст 7090-х гг. Х1Хв.:Дис. канд. филос. наук: 09.00.03. - М., 1997. - 266 е.; Его же. «Перемена в душевном настроении Владимира Соловьёва 1890-х годов в контексте его эсхатологических воззрений // Эсхатологический сборник / отв. ред. Д.А. Андреев, А.И. Неклесса, В.Б. Прозоров. - СПб.: Алетейя, 2006. - С. 25