автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Проблема циклизации в русской прозе первой половины XX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблема циклизации в русской прозе первой половины XX века"

На правах рукописи

ЕГОРОВА Ольга Геннадьевна

ПРОБЛЕМА ЦИКЛИЗАЦИИ В РУССКОЙ ПРОЗЕ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XX ВЕКА

10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Волгоград - 2004

Работа выполнена в Астраханском государственном университете

Научный консультант: доктор филологических наук

профессор Геннадий Григорьевич Исаев

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук профессор Сергей Михайлович Пинаев (г. Москва, Российский университет дружбы народов)

доктор филологических наук профессор Альфия Исламовна Смирнова (г. Волгоград, Волгоградский государственный университет)

доктор филологических наук профессор Надежда Евгеньевна Тропкина (г. Волгоград, Волгоградский государственный педагогический университет)

Ведущая организация: Московский педагогический

Защита диссертации состоится «19» февраля 2004 г. в 10.00 на заседании диссертационного совета Д 212.027.03 в Волгоградском государственном

педагогическом университете по адресу: 400131, г. Волгоград, пр. им. В.И. Ленина, 27.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Волгоградского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан «16» января 2004 г.

Ученый секретарь совета доктор филологических наук,

государственный университет

профессор

I

2004-4

26673

I

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования.

Явление цикла и процесс циклизации вызывают все больший интерес историков и теоретиков литературы. Изучение литературной циклизации осуществляется на примере текстов разных эпох и разной родовой принадлежности. Большее внимание было уделено циклу лирическому, в результате чего создан целый ряд классификаций циклических единств и выделены признаки циклов. Что касается прозы, и особенно прозы постклассической, то в этой сфере еще многое неясно, спорно и требует внимательного рассмотрения. Изучение циклизации в литературе русской и мировой помогает осмыслению природы того нового, что появилось в прозе рубежа веков и успешно развивалось на протяжении XX века. Проза первой половины XX века характеризовалась устойчивым стремлением к разного рода экспериментам, отрицанию существующих канонов и попытками создания новых принципов организации художественного текста — это свойственно как авторам, склонным к модернистскому и авангардистскому типам построения эстетического феномена, так и писателям, следующим традиционным повествовательным приемам. Цикл и циклизация играли важную роль в творчестве очень многих писателей, определяя сущность и направленность жанрово-трансформацион-ных процессов в прозе.

Традиционный роман перестает соответствовать эстетическим запросам времени, и это явилось одной из причин того, что многие авторы обращаются к циклу как некоему переходному способу объединения сюжетов, героев, идей в единое целое в момент, когда возвращаться к старой модели романа не представлялось плодотворным, а новые принципы еще только устанавливались (М. Горький, А. Куприн, С. Юшкевич, В. Короленко, В. Вересаев, И. Бунин, А. Толстой, К. Федин, М. Булгаков, М. Зощенко, М. Пришвин, М. Шолохов, А. Платонов, И. Шмелев, Б. Зайцев, А. Аверченко, Н. Тэффи и др.).

Пока ещё малоисследованным является влияние цикла на структуру модернистского романа, не сделано обобщающих выводов о роли цикла в гипертексте модернистской прозы. Между тем идея цикла отразилась в прозаическом творчестве ведущих представителей русского модернизма. Цикл и родственные ему прозаические единства играли важную роль в наследии большинства писателей-модернистов (Ф. Сологуба, К. Бальмонта, В. Розанова, 3. Гиппиус, В. Брюсова, М. Кузмина, Н. Гумилева, О. Мандельштама, С. Городецкого, А. Ремизова, Г. Чулкова, Г. Иванова, С. Ауслендера, Б. По-плавского, В. Ходасевича, Г. Адамовича, А. Мариенгофа, Р. Ивнева, Н. Наро-

кова, И. Одоевцевой), а также авангардистов (В. Хлебникова, А. Крученых, Е. Гуро, Б. Пастернака, В. Шкловского, Д. Хармса, А. Введенского, К. Ваги-нова и т.д.) и постмодернистов (Г. Газданова, В. Набокова и др.), что позволяет воспринимать тенденцию к циклизации текстов как объективную реальность литературной эпохи, как попытку найти тип художественного единства, соответствующий запросам времени и воплощающий в себе поиски целостности при неизбежной фрагментарности и хаосности художественного мира. Писатели, принадлежащие к разным национальным культурам, с завидным постоянством обращались к форме цикла той или иной степени связанности; процесс циклизации был основой создания модернистского романа XX века. Более того, влияние цикла на разные прозаические жанры в изучаемый период было настолько велико, что инерция произошедших трансформаций организует и прозу второй половины XX века.

Слово цикл в русской художественной культуре и литературной критике появляется, по-видимому, не ранее XIX века. Что касается литературоведения, то начало его употребления в науке — вопрос спорный. Это понятие становится обиходным в литературоведении на рубеже XIX-XX веков, будучи введенным в работах А.Н. Веселовского (М. Дарвин, 1983); предметом внимания литературоведения оно оказывается с 1950-х годов. В начале века понятие «цикл» лишь входит в литературный обиход; это было время «самопознания» жанра, и авторы объясняли себя читателю и друг другу в предисловиях и рецензиях (И. Фоменко).

Не до конца выяснен вопрос о том, насколько широка сфера употребления термина цикл. Разделяются два понятия: цикл и циклизация; циклизация -объективный процесс, порождающий различные типы художественных единств, главным из которых является собственно цикл (Л. Ляпина). Циклы делятся на задуманные авторами заранее и получившиеся в результате последующего объединения написанных в разное время и по разному поводу произведений (первичный — вторичный (М. Дарвин), авторский — читательский (И. Фоменко), связанный - свободный (Е. Хаев)). Проблемой также является отделение цикла от смежных жанровых образований, в первую очередь, от сборника рассказов. Сборник рассказов может иметь циклический характер, а может и не иметь. Цикл - единство, которое обнаруживается при анализе его на разных уровнях; сборник рассказов - гораздо более произвольное сосуществование художественных текстов. В сборнике Л. Андреева «Повести и рассказы» собраны разные во всех отношениях произведения: хронологически (с 1898 по 1912 гг.), тематически (от «Пасхального рассказа» до «Губернатора» с антитеррористической направленностью или «Жизни Василия Фивей-ского»), на образном, на ритмическом уровнях. Взаимосвязи между рассказами отсутствуют. Они объединены авторским отношением к созданной им

художественной действительности, но единство авторской позиции можно так или иначе проследить во всех произведениях писателя. Возможна ситуация, когда цикл выделяется внутри сборника рассказов. Например, в пятый том собрания сочинений А. Куприна включен цикл «Листригоны», но это издание, будучи своего рода единством собранных вместе волей редактора текстов, циклом не является.

Наиболее общее определение цикла звучит так: сверхжанровое единство, обладающее относительно устойчивым типом структуры, жанровыми признаками, тяготеющее иногда к большим жанровым формам («поэмной», «романной»). Цикличность воспринимается как особая художественная возможность: каждое произведение, входящее в цикл, может существовать как самостоятельная художественная единица, но, будучи извлеченной из него, теряет часть своей эстетической значимости; художественный смысл цикла не сводится только к совокупности смыслов отдельных произведений, его составляющих.

Цикл обладает следующими свойствами: наличие нескольких произведений, связанных друг с другом внутренними смысловыми связями; «вторичная целостность структуры»; монтажная композиция, при которой существует ассоциативная связь между текстами; концептуальность, зависящая от порядка расположения произведений в цикле, характеризующаяся выраженным отношением автора к окружающему миру; некий сюжет (развитие центрального мотива); общность ряда системных элементов цикла (жанровых, стилистических, ритмических, образно-метафорических, лексико-фразеоло-гических, интонационных и звуковых). Цикл - своего рода «структурный механизм», который допускает огромное количество всяких вариаций (X. Мас-тэрд); явление, определяющееся равноправным сочетанием двух различных способов взаимосвязи его компонентов: 1) нарративно-эпического (или последовательно-событийного), доминирующего в структуре «внутренне комплексно упорядоченного отдельного текста»; 2) семантического, который преобладает в «тематически упорядоченном собрании отдельных текстов» и «основывается на возвращении значений, повторении сходных мотивов и смыслов» (К.-М. Орт); книга рассказов, так соединенных между собой их автором, что замысел целого, все глубже воспринимаемый на различных уровнях по ходу чтения, существенно меняет и читательское восприятие каждой отдельной части (Ф. Инграм); такой тип художественной целостности, в основе которого лежит условно-антиномическая концепция личности (циклическое событие), реализуемая в контекстуальных взаимодействиях произведений по функциональным основаниям интеграции и сегрегации (В. Киселев).

Несмотря на разнообразие мнений современных ученых, на сложную, не совсем четкую ситуацию в теории жанров, несомненно то, что степень

единства литературного произведения не просто ощущается в каждом конкретном случае, но подлежит и поддается научному анализу и определению, возможному с опорой на выделяемые учеными признаки; цикл, цикличность, роман и «романизация» как эстетические феномены будут еще внимательно и подробно изучаться литературоведами. Цикл интересен современной науке о литературе, и настоящее исследование специфики циклических структур в русской постклассической прозе первой половины XX века представляется оправданным.

Объект исследования - циклические образования в русской прозе первой половины XX века, относящиеся к разным, порой противостоящим друг другу литературным направлениям: реализму, модернизму, авангардизму, постмодернизму.

Предмет исследования — цикл как явление и циклизация как процесс жанровых трансформаций в русской прозе, связанный с общими тенденциями развития русской литературы этого периода.

Целью исследования является изучение процессов жанровых трансформаций, связанных с развитием цикла и его влиянием на эти процессы в русской литературе первой половины XX века.

В работе рассматриваются циклы как единства, тенденции превращения цикла в более жестко связанную структуру, взаимосвязи циклизации как приема с жанровыми исканиями русских писателей; изучается своеобразие циклических построений у разных писателей, доминанты структуры текста на разных уровнях, общие тенденции и индивидуальные проявления у каждого из писателей, роль различных целостнообразующих элементов в специфике функционирования циклов как эстетических единств; выявляется связь новых явлений с русской литературной традицией и общемировым литературным процессом.

Целевая установка определила основные задачи диссертационного исследования:

• изучить явление цикла и процесс циклизации в историко-литературном аспекте;

• проследить пути создания новых структур прозы посредством циклизации малых форм в реалистической литературе конца XIX - первой половины XX вв.;

• раскрыть жанровую специфику модернистского цикла, повести в рассказах, романа-мозаики; определить наиболее важные приемы создания циклического целого на примере творчества писателей-символистов;

• рассмотреть проявления циклических инноваций в прозе акмеистов;

• показать формирование и развитие прозаического цикла в общем контексте постклассической литературы первой половины XX века;

• выявить жанровые модификации в литературном процессе 1910-1920-х гг. в связи со становлением и развитием орнаментальной прозы; исследовать принцип орнаментальноети как основу новых циклических форм;

• проанализировать роль цикла в литературе постмодернизма.

Теоретико-методологической основой диссертации являются общефилософские принципы историзма и системности, работы по проблемам циклизации в художественной литературе ведущих отечественных ученых (А.Н. Веселовский, В. Виноградов, Л. Долгополов, В. Жирмунский, Ю. Лотман, Б. Томашевский, Ю. Тынянов, В. Шкловский, Б. Эйхенбаум, Р. Якобсон), современных русских исследователей (М. Дарвин, И. Ильин, Л. Ляпина, В. Сапогов, Л. Спроге, С. Титаренко, И. Фоменко, Е. Хаев, Е. Эт-кинд), важнейшие труды по проблеме зарубежных ученых (Ф. Брюнетьер, М. Бютор, Р. Вернер, А. Жолль, Ф. Инграм, X. Мастэрд, Ю. Мюллер, К.-М. Орт, Р. Уэллек, О. Уоррен), положения жанровой теории М. Бахтина.

В работе используются труды ряда отечественных и зарубежных ученых, так или иначе трактовавших изучаемые нами тексты в аспекте проблемы цикла (В. Агеносов, Г. Баран, А. Буланов, Э. Голлербах, М. Заградка, Д. За-тонский, И. Захариева, С. Кабалоти, Н. Кожевникова, М. Ландор, Р. Магвайр, К. Мочульский, А. Мулярчик, П. Нерлер, К. Нестерова, Ф. О'Коннор, С. Паркер, С. Перевалова, И. Скоропанова, Р. Эллман и др.)

В ходе анализа учитываются теоретические и историко-литературные исследования авторов, позиции которых порой противоречат друг другу. Это обусловлено сознательным стремлением максимально учесть все многообразие мнений, касающихся как оценок художественной значимости произведения того или иного писателя, так и суждений о той или иной степени «тесноты циклического ряда» данного произведения. Такой подход позволяет создать более объективную картину трансформационных процессов, происходивших в исследуемый период, глубже понять роль циклизации в явлении смены жанровых доминант, имевшем место в творчестве очень многих прозаиков.

Методика исследования базируется на принципах целостного анализа произведения с точки зрения проблем цикла и циклизации. В подходе к конкретным произведениям словесного искусства используются сравнительно-сопоставительный, историко-генетический, структурно-семантический, а в ряде случаев также психоаналитический метод литературоведческого анализа.

Научная новизна исследования обусловлена:

• системным изучением связи циклизации в прозе с рождением новых форм романа, повести и т.д.;

• осмыслением места новых жанровых форм циклической природы в историко-литературном процессе первой половины XX века;

• типологическим описанием трансформационных процессов в русской прозе названного периода;

• установлением генетических связей и соответствий между жанровыми исканиями реалистов, символистов, акмеистов, авангардистов, орнаменталистов, постмодернистов и обоснованием важнейшей роли цикла для прозаиков в переломный этап развития русской литературы.

Теоретическая значимость диссертации заключается в разработке принципов анализа цикла как структуры; развитии теории становления целостной художественной формы путем циклизации, изучении многоуровневого единства частей текста, объединенных авторской волей; исследовании особенностей функционирования и развития больших жанровых форм прозы; выявлении закономерностей протекания жанрово-трансформационных процессов в прозе первой половины XX века, определении важнейших причин и следствий того, что произошло в изучаемый период с классическими художественными формами прозы, как изменились роман и цикл в XX веке в русской и других национальных литературах.

Практическое значение исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы при создании научной истории русской литературы XX века, в вузовских курсах истории русской литературы, теории литературы, в спецкурсах и спецсеминарах, посвященных проблемам литературы конца XIX - первой половины XX веков и творчеству отдельных писателей, а также в разработке методических рекомендаций по изучению прозы данного периода.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Цикл как структура и циклизация как процесс тесно связаны с рождением новых жанровых образований и поэтому всегда были в центре внимания русских писателей и поэтов (как, впрочем, и зарубежных), особенно в конце XIX-первой половине XX вв. Циклизация была необходима литературе в моменты, когда жанровые формы испытывали кризис под воздействием как внутрилитературных, так и внешних факторов. Сложившаяся в XIX веке модель романа не всегда удовлетворяла как писателей, так и читателей и казалась им недостаточно художественно плодотворной и не отвечающей духу времени в начале XX века.

2. Общая тенденция к циклизации в русской реалистической литературе описываемого периода несомненна, а степень спаянности получившихся художественных единств, в которых прежние типические формы перемещаются на роль составных частей и элементов, образуя структуру структур или слож-

ную, многостороннюю систему мотивировок, зависела от эстетической задачи писателя и направленности его жанрово-стилевых исканий; в художественных единствах появляется новый уровень типизации героев, форм жизни и социальных отношений на основе различных воплощений инвариантной модели цикла.

3. Идея цикла воплотилась в прозе модернизма в ряде структур разной степени связанности — от сборника рассказов с некоторыми признаками циклической композиции до романов мозаичного характера. Ф. Сологуб был одним из первых русских писателей, показавших в начале XX века роль новых структур прозы в развитии литературы в разных жанрах — от цикла сказок до романа Роман Ф. Сологуба (особенно четко это видно на примере «Навьих чар») стремится к демонстрации отдельных своих составляющих; цикл же («Тени», «Жало смерти», «Истлевающие личины», «Сказочки»), напротив, структурирован так, чтобы акцентировать мотивное, образное, тематическое и иное единство его элементов. Циклы рассказов К. Бальмонта, В. Брюсова, Н. Гумилева, М. Кузмина представляют собой примеры авторского видения прозы нового типа, удачные именно благодаря взаимозависимости и взаимосвязанности рассказов в составе целого, родившегося в результате процесса циклизации.

4. «Шум времени» (1925), «Феодосия» (1925), «Египетская марка» (1928), «Четвертая проза» (1930), «Путешествие в Армению» (1933) О. Мандельштама, соотносимые между собой структурно-художествен-ные целостности циклической природы, но определение «цикл» не выражает всей специфичности построения подобных единств, это, скорее, новая жанровая форма -книга, нечто среднее между новым, фрагментарным романом и циклом. Книга — один из жанровых результатов циклизации в первой половине XX века,, феномен, появляющийся в момент, когда циклических связей становилось недостаточно, а роман не был авторской задачей.

5. Модернистские роман-мозаика и повесть монтажной структуры, формы которых нашли отражение в творчестве 3. Гиппиус, А. Мариенгофа, Р. Ивне-ва, М. Кузмина, С. Городецкого и др., есть самоотрицание романной формы прошлых времен; художественное единство циклической природы с «нераз-дельно-неслиянными» рассказами-главами, каждая из которых завершается неким сюжетным знаком вопроса, неким чистым листом, где читатель допишет свой финал или развитие ситуации.

6. Цикл и циклизация были явлениями наиболее естественными, художественно обоснованными и соответствовавшими эстетическим задачам, которые ставили перед собой представители орнаментализма (Е. Замятин, Б. Пильняк, А. Серафимович, И. Бабель, Л. Рейснер, Вс. Иванов и др.); изученные нами орнаментальные тексты представляют собой единства нового

порядка, построенные на принципе орнаментальности, который определяет в произведениях всех вышеназванных авторов степень «тесноты циклического ряда», степень сращенности рассказов в цикле или глав в романе друг с другом. Процесс циклизации шел в русской литературе первой половины XX века в трех направлениях: 1) формирование «большой» формы из «малых», то есть создание романа, повести путем циклизации малых форм, фрагментов, заметок, писем, набросков, анекдотов и т.д.; 2) появление новой жанровой модификации — книги, явления, вступающего в силу в момент, когда авторам было необходимо осуществить более тесную связь между частями текста, чем та, что соединяет рассказы цикла, но без эпической монументальности, характерной для романа; 3) сохранение привычного, внешне традиционного цикла рассказов или очерков, но построенного на иных принципах, нежели в XIX веке.

7. Жанровые трансформации в прозе были интернациональным явлением. Писатели, творившие далеко друг от друга, с завидным постоянством обращались к форме цикла. Процесс циклизации был основой создания нового типа модернистского романа XX века, и цикл как структура ощущается в строении большой формы прозы у писателей, принадлежащих к разным национальным культурам/ Влияние цикла на разные прозаические жанры в изучаемый период было настолько велико, что инерция произошедших трансформаций организует и прозу II половины XX века; явление цикличности модифицируется в литературе постмодернизма, начиная с творчества так называемых «отцов» постмодерна — Г. Газданова и В. Набокова; возникает зеркальное отражение идеи и структуры цикла, цикл представлен в гротескном виде, будучи осмеян и, тем не менее, необходим для выражения авторских интенций; прием служит основным средством объединения отдельных рассказов в единую постмодернистскую циклическую композицию.

Апробация диссертации. Основные идеи работы и полученные результаты нашли отражение в двух монографиях, материалах к спецкурсу, статьях (49 публикаций общим объемом 50,9 п.л.), были изложены на научных конференциях: международных (Астрахань, «Хлебниковские чтения», 1998, 2000, 2003; Самара, «Актуальные проблемы современной науки», 2000, 2002; Астрахань, «Россия и Восток. Философские проблемы геополитических процессов Каспийского региона на рубеже Ш тысячелетия», 2001; Российской ассоциации преподавателей английской литературы, Тамбов, 2001, Минск, 2002; «В.К. Тредиаковский и русская литература XVШ-XX веков», Астрахань, 2003; «Русское литературоведение», Москва, 2003), всероссийских («Панорама философской мысли в России XX в.», Рязань, 2001; Майма-новские чтения, Южно-Сахалинск, 2001; «Вопросы теории и практики перевода», Пенза, 2003), межвузовских (Астрахань, «Проблемы межкультурной

коммуникации: история и современность», 2001), внутривузовских (Астраханский государственный университет, с 1995 по 2003 гг.).

Публикации. По теме диссертации опубликовано 49 работ.

Структура и объем диссертации. Диссертация объемом 529 страниц состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографического списка (833 наименования, из них 139 иностранных).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность темы диссертации, научная новизна поставленной проблемы, определяются объект и предмет исследования, цели и задачи, характеризуются теоретическая и практическая значимость результатов работы..

В главе 1 «Циклизация малых форм как путь создания новых жанровых структур в литературе конца XIX-первой половины XX века»

рассматривается циклизация как один из важнейших трансформационных процессов в прозе первой половины XX века, результатом которого явилось создание более или менее тесно связанных единств от сборника рассказов до романа. Результат зависел как от взаимодействия всех уровней сложившейся структуры, так и от изначального «задания», которое формировалось в сознании автора. Циклы прозаических произведений начала XX века изучены гораздо менее подробно, чем лирические циклы, так как интерес к поэзии эпохи серебряного века (как времени создания наибольшего количества лирических циклов) несколько заслонил русскую прозу, родившуюся в конце ХК-начале XX века и продолжившую свой путь в первой его половине. Рубеж XIX-XX вв. был временем, переломным для русской прозы, периодом появления целого ряда художественных единств нового типа, произошедших от цикла Писатели (осознанно или неосознанно) отказывались от классических форм повести и романа, разрабатывая новые принципы построения эстетического феномена. Критика 1910-1920-х годов много говорила о новом реализме, неореализме, имея в виду, прежде всего, использование неореалистами некоторых художественных находок модернистов и осовременивание литературы вообще. Одним из центральных понятий критики начала и первых десятилетий XX века стал синтез методов, приемов, художественных средств, жанров. М. Горький на рубеже веков и позже тяготеет к тематической и стилевой циклизации своих рассказов («По Руси», «Заметки из дневника. Воспоминания», «Рассказы 1922-1924 гг.»), А. Куприн объединяет ранние рассказы в циклы («Миниатюры», «Листригоны», «Лазурные берега»). Примеров того, что цикл был востребован писателями в

конце XIX — начале XX вв., можно приводить очень много. Это Г. Успенский («Нравы Растеряевой улицы»), В. Гиляровский «Трущобные люди»), С. Каро-нин («Рассказы о пустяках»), В. Короленко («В голодный год», «сибирский» цикл), В. Вересаев («Рассказы о войне»), А. Толстой («Заволжье»), И. Бунин («Божьи люди», «Тень птицы»), В. Богораз («Колымские рассказы», «Чукотские рассказы», цикл очерков «Новое крестьянство»), А. Малышкин («Уездные люди»), Д Айзман («Очерки провинциальной жизни», «Черные дни»), А. Грин («Шапка-невидимка»), А. Свирский («Ростовские трущобы», «Тюремные очерки»), С. Скиталец («Рассказы и песни»), С. Семенов («Крестьянские рассказы»), Н. Телешов («На тройках», «По Сибири», «Переселенцы»), А. Новиков-Прибой («Морские рассказы»), П. Краснов («Донцы: Рассказы из казачьей жизни», «Ва-грам: Очерки и рассказы из военной жизни»), Ф. Крюков («Казацкие мотивы: Очерки и рассказы»), А. Чапыгин («Нелюдимые», «По звериной тропе»), И. Касаткин («Лесная быль»), И. Вольнов («Круги жизни»), А. Алтаев («Снежинки»), Н. Никандров («Береговой ветер», «Лес»), П. Романов («Очерки Сибири») и т.д.

В русской реалистической прозе 1920-1930-х гг. тенденции к циклизации текстов четко прослеживаются у А. Толстого («Голубые города» и т.д.), К. Федина («Города и годы»), М. Булгакова («Записки на манжетах», «Записки юного врача»), Л. Леонова («Необыкновенные рассказы о мужиках»), В. Каверина («Пролог»), Ю. Олеши («Вишневые косточки»), И. Ильфа и Е. Петрова («Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска»), В. Катаева («Время, вперед»), М. Шагинян («Гидроцентраль»), К. Паустовского («Кара-Бугаз», «Морские наброски», С. Федорченко («Народ на войне»), М. Шолохова («Донские рассказы»), А. Платонова («Гвардейцы человечества»), В. Вишневского («Между смертями», «Эпизоды борьбы Красного Морского флота»), Б. Житкова («Морские рассказы», «Что бывало», «Рассказы о животных»), С. Бородина («романы в новеллах» «Последняя Бухара», «Египтянин»), Н. Погодина («Казаки», «Кумачовое утро»), Д. Фурманова («На подступах Октября», «Незабываемые дни»), Б. Шергина («Архангельские новеллы»), В. Шишкова («К угоднику», «С котомкой», «Приволжский край»), П. Бажова («Уральские были»), В. Арсеньева («По Уссурийскому краю», «Дерсу Узала», «В горах Сихоте-Алиня»), а также М. Зощенко, который особенно тяготел к разного рода объединениям своих многочисленных рассказов. Излюбленной формой М. Пришвина стала циклизация дневниковых записей, что вылилось в ряды рассказов 1910-1930-х гг. и роман «Кащее-ва цепь». В. Зазубрин выбирает форму романа-«мозаики» для своего главного произведения «Два мира», в котором нет единого сюжета, главки-очерки самостоятельны и объединены, прежде всего, на основе противопоставления представителей «Белого» и «Красного» миров на фоне Гражданской войны в Сибири.

Произведения авторов, творивших в эмиграции, структурированы подобным же образом: «Лето Господне» И. Шмелева строится как объединение рассказов, посвященных детству писателя, тенденции к циклизации прослеживаются в творчестве Б. Зайцева (цикл новелл, в которых писатель обращается к временам, далеким от современности - «Карл V», «Дон Жуан», «Рафаэль»; серия беллетризированных биографий - «Жуковский», «Тургенев», «Чехов»), А. Аверченко («Дюжина ножей в спину революции» и «Двенадцать портретов знаменитых людей в России»), Н. Тэффи («Рысь», «Вечерний день», «Городок», «Книга Июнь»), М. Алданова очерки "Leшne", «Десятая симфония», циклы мемуаров «Современники», «Портреты»), М. Осоргина («Очерки современной Италии», «Призраки», «Сказки и несказки», «Там, где был счастлив», «Чудо на озере»), Р. Гуля («Жизнь на Фукса: Очерки белой эмиграции»), Л. Зурова («Кадет: Повесть и рассказы»), Г. Гребенщикова («Первая любовь»), И. Сургучева «Эмигрантские рассказы»), С. Гусева-Оренбургского («Горящая тьма: Современные рассказы»), А. Амфитеатрова («Бабы и дамы», «Сон и явь»). В. Горянский пишет циклы рассказов для детей («Приключения под абрикосом» и т.д.), а также «Рассказы господина То-щенко» — остроумную пародию на М. Зощенко. М. Цетлин выпускает книгу «Декабристы: Судьба одного поколения», и позже цикл романизированных портретов «Пятеро и другие», посвященный композиторам «Могучей кучки» и современным ей музыкантам.

Что касается жанрово-трансформационных процессов в «официальной» советской литературе 1930-1940-х гг., то ситуация с циклом несколько усложняется. Авторы, ориентируясь на жесткие требования соцреализма, отходят от поисков новых форм, стараясь создавать монументальные произведения на «великие» темы, так как одной из основных идей марксистской критики стало соотнесение крупных, монументальных форм (в первую очередь, романа) с периодами культурного расцвета, а малых форм с периодами упадка. Часто это приводит к творческим кризисам - М. Слонимский («Шестой стрелковый», 1922) вынужден в 1930-х гг. «перестраиваться», отвечая «социальному заказу» времени (цикл «Пограничники», 1939); либо лишает их возможности печататься (М. Зощенко). Ряд авторов получают известность, создавая произведения, соответствующие типу современной им государственной системы с ее идейным тоталитаризмом: роман М. Бубеннова «Белая береза» становится образцом прозы социалистического реализма (как и цикл рассказов «В половодье»), в духе новой эстетики выполнены и сборники рассказов Б. Горбатова «Коминтерн», «Мастера», «Обыкновенная Арктика», очеркового характера повесть «Алексей Куликов, боец...»; цикл очерков А. Макаренко «Марш 30-го года», объединенных темой (рассказ об

итогах трехлетнего труда в коллективе дзержинцев) и основными действующими лицами.

В прозе модернизма идея цикла воплотилась в ряде структур разной степени связанности - от сборника рассказов с некоторыми признаками циклической композиции до романов мозаичного характера. Но практически во всех из них ощущается нечто, что, несмотря на смену персонажей, стиля речи и фрагментарность, заставляет воспринимать текст как единство. Разнообразны проявления инноваций в прозе акмеистов. Среди прозаических текстов Н. Гумилева исследователи выделяют неоконченную повесть «Веселые братья». История написания этой повести напоминает ситуацию с неоконченным романом В. Брюсова «Стеклянный столп»: довольно масштабное произведение, разные стили в разных главах, но слить их воедино в произведении с единым традиционным сюжетом автору не удалось, что было одной из причин того, что повесть осталась неоконченной. Слишком многое хотелось и было необходимо соединить в модернистской большой форме, и это удавалось авторам в художественном целом цикла лучше, нежели в жанре традиционной повести или романа. «Записки кавалериста» принято считать рядом отдельных корреспонденций, однако, несмотря на фрагментарность, это единое произведение, напоминающее одновременно книгу «Путешествие из Петербурга в Москву» А. Радищева и цикл очерков типа «Фронта» Л. Рейснер. В 1922 году, уже после гибели поэта, вышел сборник его рассказов «Тень от пальмы». Это «вторичный цикл» (М. Дарвин), объединение десяти произведений, написанных в разное время (в период с 1907 по 1914 г.) и по разному поводу. Первое из них — «Радости земной любви» — представляет собой мини-цикл в составе макро-цикла. Текст имеет подзаголовок «Три новеллы», и сам автор говорил о неразрывной цельности произведения. Н. Гумилев разделяет «Радости земной любви» на новеллы, хотя текст характеризуется единым сюжетом, во всех трех частях действуют одни и те же главные герои - Кавальканти и Примавера, части-новеллы связаны между собой пространственно-временными и причинно-следственными цепями. То есть внешне это одна новелла, но автору показалось необходимым разделить текст. В сборнике «Тень от пальмы» структурирующую роль играет циклический ряд вариаций инвариантного образа женщины. Системы характеристик, определений, опорных слов, касающихся героинь, а также системы оппозиций земного и неземного воплощения героинь служат важным элементом в формировании целого. В связи с этим соседство на первый взгляд стилистически разнородных текстов в цикле видится вполне обоснованным и, несмотря на то, что «Тень от птицы» - цикл вторичный, книга является тесным единством и позволяет представить себе степень участия Н. Гумилева-прозаика в общем для

писателей первой половины XX века процессе циклизации как способе сказать многое, объединив разные стили и точки зрения.

О. Мандельштам создал несколько произведений, соотносимых между собой структурно: «Шум времени» (1925), «Феодосия» (1925), «Египетская марка» (1928), «Четвертая проза» (1930), «Путешествие в Армению» (1933). Это тексты циклической природы, построенные как мозаика из впечатлений и образов. Сам О. Мандельштам часто не находил точных жанровых дефиниций для своих текстов. «Шум времени» он называл «записками». Критиками отмечался разнородный характер глав в этом произведении, мы же определяем «Шум времени» как цикл, потерявший свою сверхжанровую природу и ставший художественным явлением нового плана. «Египетскую марку» жан-рово идентифицировали по-разному: как повесть, как роман, как сборник. «Египетская марка» структурно близка к «Голому году» Б. Пильняка — та же «легкость» конструкции, возможность менять части местами, ощущение присутствия в тексте отрывков и образов из других произведений О. Мандельштама. Единство «Голого года» соотносимо с единством «Египетской марки», которая также построена по законам цикла. Но, если соотношение между частями «Голого года» основывается на диалогической речи, это «драматизированный» цикл (понятие Л. Ляпиной), то текст О. Мандельштама - «монолог», это «исповедальный», «дневниковый» цикл. Части его характеризуются «рваным» началом, отсутствием экспозиции и открытым концом, заставляющим реципиента возвращаться к началу, ища ответы на свои вопросы и замыкая тем самым цикл, круг, формируя композиционное кольцо. Выстраивается целая система повторяющихся мотивов, связующих между собой разные главы.

Ряд текстов подобного рода в творчестве О. Мандельштама продолжает «Четвертая проза». Форма цикла как нельзя лучше соответствует содержанию произведения - и, хотя авторской дефиниции произведения как цикла не существует, положение «Четвертой прозы» в контексте общих жанровых трансформаций в литературе 1920-х годов, а также в контексте прозаического творчества О. Мандельштама доказывает и обуславливает циклическую природу данного художественного феномена. В «Четвертой прозе» прослеживаются стилистические элементы исповеди, дневника, памфлета, анекдота, но ни один из этих жанров не превалирует. Семантически главы книги так же самостоятельны, как и формально. Большую роль в тексте играют приемы поэтического жанра - переходного варианта между поэмой и циклом стихотворений: текст очень часто звучит как белый стих; напоминает цикл стихотворений в плане образной структуры. Другим важнейшим звеном общей циклической структуры будет целый ряд авторских эпатажных утверждений, восклицаний, часто по звучанию и экспрессии напоминающих стихи В. Маяковского; четких, коротких фраз, в каждой из которых в свернутом виде —

иронический, порой сатирический трагизм мироощущения героя, вместе же они представляют собой трагически замкнутый круг, цикл мыслей и ощущений. Для «Путешествия в Армению» О. Мандельштам придумал интересную жанровую дефиницию - полуповесть. Это такой тип художественной целостности, в основе которого лежат авторские впечатления, воспоминания о событиях, данные в виде очерков. В название произведения вынесено слово «путешествие». Но текст мало напоминает жанр книги путешествий, это больше путешествие в пространстве-времени авторского сознания, его памяти, что подтверждается расположением частей книги по отношению друг к другу. Тексты топонимически армянские расположены в начале и в конце: первым («Севан») и двумя последними («Аштарак», «Алагез»), остальные лишь связаны с путешествием чем-то для автора важным и значимым.

Пять прозаических произведений О. Мандельштама — это цикл циклов, о чем говорит даже титул «Четвертой прозы». Вынесенное в заглавие указание на очередность появления произведения явно намекает на то, что данный текст был бы иным без существования трех, предшествовавших ему. Что касается «Феодосии», то произведение вообще очень часто воспринимается как часть «Шума времени». Хотя тематически «Шум времени» и «Феодосия» разнятся, учитывая авторскую волю, целесообразнее их рассматривать в единстве и взаимодействии, как части цикла циклов.

Ведя разговор о трансформациях прозы первой половины XX века, о новых путях развития прозы и способах объединения текстового материала в художественное единство, нельзя оставить в стороне прозаическое наследие одного из самых необычных на фоне своих современников писателей, фигуры, стоящей как бы в стороне от литературных течений своей эпохи — М. Кузмина. В произведениях М. Кузмина практически всегда проглядывают несколько стилевых и формальных пластов из разных эпох, что очень необычно структурирует текст на основе приема «мозаичности», одного из основных в модернистской прозе. М. Кузмина причисляли и к символизму, и к акмеизму, но столь же убедительно доказывали и невозможность трактовки творчества М. Кузмина как относящегося к тому или иному литературному направлению.

«Первая книга рассказов» М. Кузмина есть цикл в цикле: составляющие его произведения внутри себя подразделяются на ряды циклических частей, отражая их количеством и формой структуру всей книги. Семь новелл, выделяющихся внутри «Приключений Эме Лебефа», гармонично соответствуют семи произведениям, составляющим «Первую книгу рассказов». Ещё одна структурная особенность говорит о четкости и логической обусловленности композиции книги. Два обрамляющих произведения, первое и последнее -крупной формы, их даже порой называли романами («Приключения Эме Ле-бефа» - это 83 страницы текста, а «Крылья» - 140 страниц). Между ними ав-

тор поместил пять небольших произведений; это тоже своего рода цикл в цикле и хронотопически, и образно. Циклическое соответствие рассказов друг с другом обуславливается еще и семантической наполненностью большинства имен в них. Расшифровка имен персонажей на протяжении всей книги помогает провести мифологические параллели и рассматривать весь цикл как единый миф. Кроме того, что соотносимость номинаций заставляет воспринимать и ситуации как параллельные друг другу, это еще и утверждает связь между рассказами на уровне того, что в авторском сознании во время написания данных текстов доминировали одни и те же варианты номинирования героев. Общий циклический контекст создает и присутствие в большинстве из рассказов сюжетной линии гомосексуальной любви. Это единый сюжет, начинающийся в «Приключениях Эме Лебефа» и оптимистически-неизбежно завершающийся в финале «Крыльев». В цикле происходит своеобразный диалог времен: три текста как бы отрешены от современности, будучи стилизованными под старинное повествование; в четырех действие происходит в современном автору мире. Мощное циклообразующее начало - некая вневременная мистическая сила, воздействующая на героев и извне, и изнутри, толкающая их на хорошие и плохие, понятные и необъяснимые поступки. «Первая книга рассказов» М. Кузмина — это первичный авторский цикл, это единство, сформированное на многих уровнях и путем разнообразных межтекстовых связей. «Вторую книгу рассказов», судя по количеству произведений, составляющих её, следовало бы назвать мини-циклом, так как это всего три текста. Но каждый из них довольно велик по объему, так что структура «цикл в цикле» продолжает свое развитие. Открывает «Вторую книгу рассказов», как и «Первую», произведение стилизованное - «Подвиги Великого Александра», имеющее четкую композицию из четырех книг, в каждой из которых по три-пять глав; а также сквозную нумерацию по параграфам. Завершающее произведение во «Второй книге рассказов», «Нежный Иосиф», тоже организовано числом «четыре» - в нем четыре части, которые по объему соответствует книгам «Подвигов...». «Нежный Иосиф» также делится на главы, количество которых в каждой последующей части меньше, чем в предыдущих — как и в случае с параграфами в «Подвигах...». Средняя часть цикла — «Повесть об Елевсиппе» — структурирована по главам, их двадцать четыре, что тоже кратно числу «четыре», которое представляется одним из главных чисел в структуре «Второй книги рассказов». Число «три» также имеет большое значение. Отношения внутри цикла напоминают отношения внутри пирамиды: в книге три произведения, три «точки опоры», но структура текста как единства - четверичная, художественное развитие идет по четверкам, сменяющим друг друга в четкой последовательности. Числом «четыре», говорят исследователи, можно описать взаимоотношения человека с

триединым Богом. Кузминский текст есть как бы отражение этого постулата: числом четыре характеризуются отношения автора, создателя с его «триединым» художественным жестом. Таким образом, помимо ряда других важных циклообразующих компонентов, единство «Второй книги рассказов» основывается на четких, почти математических структурно-семантических взаимоотношениях чисел «три» и «четыре». Цикл организован подобно фигурам пирамиды и креста, которые сами по себе, как фигуры культовые, цикличны, развиваясь вместе с миром по кругу.

Своеобразную циклическую композицию представляют собой опубликованные вместе повесть «Картонный домик» и цикл стихотворений «Прерванная повесть». Циклическая природа «Картонного домика» доказывается анализом специфичного построения текста (повесть построена подобно «Крыльям» и другим произведениям «Первой книги рассказов» - каждая выделенная автором часть (в данном случае глава) хронотопически и ситуативно отдельна), а также на основании авторского восприятия своей повести в сочетании с поэтическим циклом «Прерванная повесть»: формируется двойная оппозиция — цикл — это повесть, соответственно, и повесть -это цикл. «Картонный домик» построен как единство «отрывочных» глав -дефинирование глав как «отрывочных» выражает особый повествовательный прием, когда глава за главой неизменно имеют практически одинаковую структуру («рваное» начало, введение новых героев и новой хронотопической ситуации, финал на пике или, в крайнем случае, в середине беседы, события). Порой форма отрывка выражена в тексте графически (плюс к лексическим средствам), и это заставляет вспомнить «Чертову куклу» 3. Гиппиус, а также ряд других прозаических текстов, организованных по подобным же принципам и доказывающих важность роли циклических структур в литературе первой половины XX века. Прозаический цикл в той или иной форме присутствовал в творчестве подавляющего большинства писателей. К вышеназванным добавим Б. Пастернака («Апеллесова черта»), Г. Иванова («Распад атома»), С. Городецкого («Адам»), А. Мариенгофа («Циники»), Р. Ивнева («Богема»), Л. Добычина, С. Ауслендера, Г. Чулкова, В. Шкловского, Ю. Тынянова, Б. Поплавского, А. Ремизова, В. Розанова, В. Ходасевича, Г. Адамовича и др.

Многие писатели, близкие к реалистическому направлению, в какой-то период своей жизни создавали произведения циклической формы нового плана, что требовало иной реализации взаимоотношений внутри художественной структуры и часто сближало повествование в них с модернистским типом нарратива (Е. Чириков, И. Одоевцева, С. Юшкевич, Н. Нароков). Большое внимание циклической композиции уделяли и писатели- авангардисты (В. Хлебников, А. Крученых, Е. Гуро, Д. Хармс, К. Вагинов).

Подобные художественные единства циклической природы были, естественно, характерны не только для русской литературы. Явление «романа в рассказах» и способа формирования романного целого из отдельных, сю-жетно законченных рассказов стало продуктивной жанровой традицией англоязычной постклассической литературы XX века, в первую очередь, американской (Ш. Андерсон, Э. Хемингуэй, Дж. Стейнбек, У. Фолкнер, Ф.С. Фицджеральд, Дж. Дос Пассос, Т. Уильяме, Г. Джеймс), а также британской - одним из самых ярких примеров будет «Дублинцы» Дж. Джойса, а также произведения Дж. Мура, У.Б. Йетса, С. Беккета, Дж. Конрада, В. Вулф, Р. Олдингтона, Д. Ричардсон, Д.Г. Лоуренса, К. Мэнсфилд, Дж. Оруэлла, О. Хаксли.

На объективный характер процессов жанровых трансформаций в модернистской и авангардистской прозе первой половины XX века указывает большое количество циклических структур в других национальных литературах - австрийской (Ф. Кафка, P.M. Рильке, Ф. Зальтен, Р. Музиль), французской (М. Пруст, А. Жид, С.-Г. Колетт, Ж.П. Сартр, А. де Сент-Экзюпери, Л. Арагон, Н. Саррот), латиноамериканской (Х.Л. Борхес, М.А. Астуриас), японской (Р. Акутагава, Я. Кавабата), австралийской (А. Маршалл), скандинавской (X. Банг, Ю. Борген, К. Гамсун), швейцарской (Р. Вальзер, Ф. Дюр-ренматт), итальянской (Ф.Т. Маринетти, Г.Д'Аннунцио), болгарской (П. Ве-жинов) и т.д.

Жанровые трансформации в прозе были интернациональным явлением. Процесс циклизации был основой создания нового типа модернистского романа XX века, и цикл как структура ощущается в строении большой формы прозы у писателей, принадлежащих к разным национальным культурам и литературным направлениям. Авангардистскому видению мира с его идеей художественной деформации, максималистским стремлением к полной свободе творческого самовыражения идея цикла также вполне соответствовала. Авангардистские циклические структуры предполагают импровизационность, открыты для самых разных интерпретаций, доминантой композиции становится принцип «рассеянного смысла» - в отличие от модернистского «концентрированного смысла». Цикл в литературе реализма - впрочем, как и модернизма - представляет собой более или менее завершенную систему, в которой последовательно воплощен определенный философско-художественный смысл; цикл и родственные ему художественные единства в искусстве авангарда представляют собой опровержение картины мира, построенной на началах рациональности и логичности. Влияние цикла на разные прозаические жанры в изучаемый период было настолько велико, что инерция произошедших трансформаций организует и прозу второй половины XX века (в первую оче-

редь, неореализм, постмодерн и неоавангард), что, конечно, требует отдельного исследования.

В главе 2 «Тенденции к циклизации в прозе русского символизма»

изучается проза символистов, которая, являясь весьма репрезентативной частью русской модернистской литературы, демонстрирует все основные закономерности жанровых трансформаций на основе цикла, ведь символ в символизме соотносим со всеми стилевыми программами рубежа XIX-XX веков (от реализма до футуризма), которые в нем не исчезают, не противоречат ему, а, скорее, в различных сочетаниях варьируются. Символистский цикл направлен на некое упразднение сплошной вертикали истории литературы, формируя новый тип культурного образования. Перестает быть доминантной пространственно-временная завершенность, на первый план выходит желание реализовать абсолютную свободу творчества, создавая не литературные памятники, а предметы «искусства для искусства», «чистой поэзии», говорить своим языком и ни с кем в «имясловии» не смешиваться. Кризис символизма привел к ощущению «смерти романа» (в первую очередь, у Дж. Джойса как одного из «отцов» постмодерна), исчезновения малейшей возможности обрести поэтическую самостоятельность, независимость, добиться отдельности от общего развития литературы. Предпосылки всех этих чувств владеют писателями-символистами еще в конце XIX века, приводя их к созданию художественных единств, жанрово идентифицировать которые крайне трудно, но циклическая природа которых доказуема. Прозаическое творчество К. Бальмонта - крайне интересное явление, подтверждающее и развивающее заявленные гипотезы. Восемь сборников очерков К. Бальмонта («Горные вершины», «Белые зарницы», «Морское свечение», «Змеиные цветы», «Край Озириса», «Поэзия как волшебство», «Где мой дом», «Соучастие душ») представляются тесно связанными единствами на уровне темы, стиля, приемов выразительности. Каждый из сборников есть, на наш взгляд, своеобразный синтетический очерк, что обусловлено отношениями взаимного дополнения, в которых находятся отдельные очерки друг с другом. Только один из нескольких задуманных автором сборников рассказов был реализован в печати - «Воздушный путь». Соответствий между героями и героинями рассказов очень много, что позволяет утверждать не просто повторы тем, а вариации одной темы на протяжении цикла, подобно тому, как это бывает в музыкальном произведении, вследствие чего можно говорить о едином герое, распадающемся на персонажей разных текстов. Эта черта является важным признаком циклической структуры текста, воплощением некоей единой мега-композиции цикла первой половины XX века. Один и тот же герой показан

сначала мальчиком («На волчьей шубе», «Дети»), потом отроком с едва появляющейся сексуальностью («Васенька»), затем юношей, «слишком рано узнавшим женские ласки» («Ливерпуль»), молодым человеком, испытавшим и романтическую, и физическую любовь («Ревность», «Почему идет снег», «Лунная гостья»), молодым мужем, любящим, но страдающим, взглянувшим в глаза смерти («Воздушный путь», «Крик в ночи», «Простота»), а также зрелым мужчиной, осмыслившим себя, свое место в мире, имеющим четкие мировоззренческие установки («Солнечное дитя», «Белая невеста»). Рассказ «Белая невеста», наверное, потому и помещен автором в конец книги, что в нем сложены воедино все периоды жизни героя, все этапы его пути. Основными мотивами, формирующими единство «Воздушного пути», являются ревность, крик в ночи, страдание, бледность и т.д. Большинство рассказов имеют повествовательную форму от первого лица, авторская точка зрения перманентно доминирует. В основе циклического построения «Воздушного пути» лежит цельная концепция личности, реализуемая в контекстуальных взаимодействиях. Единство образа автора, предметов повествования, мотивов, образов и наличие сквозного героя, представленного в разных вариантах персонажей, доказывается на примере всех рассказов цикла. Циклообразующую роль в сборнике играет также и то, что герои — рассказчики или центральные персонажи - почти все склонны к неожиданным, ненормальным, до конца не объяснимым поступкам, на которые их толкает как будто что-то свыше, заставляя их делать так, а не иначе. В иерархии циклообразующих элементов лейтмотив воздуха занимает одно из главных мест, так как заявлен он уже в заглавии. «Воздух» реализуется в тексте по-разному, но он всегда связан с мотивом движения, ведь это «путь», причем заглавный лейтмотив, ощущаясь на глубинном уровне на протяжении всех рассказов, выходит на поверхность и акцентируется в наиболее кульминационные моменты развития сюжета. Текст книги «Воздушный путь» имеет четко организованную структуру из двенадцати частей (число уже само по себе многозначно) с заглавным и подводящим итог рассказами, с неизменно воплощающимися в каждой части мотивами, образами и едиными героями. То, что это цикл — несомненно, но «Воздушный путь» ближе к довольно распространенному в литературе первой половины XX века жанру «романа в рассказах», когда общая картина художественной действительности предстает как бы увиденной вне причинно-следственных зависимостей; автор имеет, но не навязывает читателю свое понимание событий, «Роман в рассказах» может иметь также жанровое наименование «книга» — это нечто среднее между традиционным циклом рассказов и романом (или повестью). Циклической связанности текстов становится недостаточно, а роман с его эпической монументальностью не всегда соответствует выработанному модернизмом вообще и символизмом в

частности образу фрагментарного, распавшегося мира. «Воздушный путь» как единство циклическое занимает важное место в гипертексте русской прозы первой половины XX века, формируя общий пласт произведений новой формы, в которой соединились признаки эпического цикла, романа, повести, дав результатом не просто сложение жанров, а некий новый жанр - подобно тому, как в киномонтаже соединение двух кадров не дает их сумму, а рождает оригинальное явление.

3. Гиппиус также отдала должное форме цикла рассказов, и, кроме того, явилась автором художественных единств несколько иного плана, но тоже циклического типа. «Златоцвет», произведение, которое автор назвала «петербургской новеллой», есть интересный пример того, во что выливались жанрово-стилевые поиски прозаиков начала XX века. Внутренняя структура данного текста такова, что позволяет выделить в нем части, подобные тем, что организуют прозаический цикл. Причем и в линеарном (горизонтальном) плане, и в вертикальном (радиальном), что позволяет трактовать «Златоцвет» как условный цикл, как собрание новелл, которые вполне могли бы восприниматься читателями по отдельности, но, будучи частями художественного единства, представляют собой оригинальный текст особой мозаичной структуры, «взрывающий» систематическое развитие жанра, поворачивающий его вспять, представляя собой нечто, противоречащее ожиданиям потенциальных читателей. Роман «Чертова кукла» является многоуровневой художественной структурой с изначальной установкой на фрагментарность, роль и значение которой усиливается контрастом с авторским жанровым обозначением произведения — «жизнеописание». Психологическая «плотность» и цельность текста создается не за счет непрерывно текущего повествования, а за счет особой композиции параллелизмов. Читатель постоянно сталкивается с новыми сведениями, меняющими его представление и о героях, и о событиях, что заставляет совершать циклические возвращения к уже освоенному материалу, чтобы воспринять его снова с учетом новых знаний. Рассказ идет потоками, каждый из которых неразделен с другими, но и не сливается с ними по причине очень существенных «прыжков» от одного события к другому, от одного сюжета к другому. Двадцатая глава романа, одна из самых больших по объему, носит то же заглавие, что и роман в целом - «Чертова кукла». Такое повторение названий есть характерная черта в цикле рассказов, где рассказ, по которому именована вся книга, содержит в себе ряд важных эстетических, мировоззренческих моментов, структурирующих цикл как целое («Темные аллеи» И. Бунина или «Жало смерти» Ф. Сологуба). Подобную роль в создании целого играет и двадцатая глава романа 3. Гиппиус. Главы романа связаны между собой по радиальному типу, как в цикле, а не лине-арно. Циклическая природа «Чертовой куклы» - характерное явление для ли-

тературы первой половины XX века; это «роман в рассказах», хотя и отличный от «Воздушного пути» К. Бальмонта.

Прозаические произведения В. Брюсова чаще именуются клишированным словосочетанием «проза поэта». Сборник рассказов «Земная ось» - единство циклического типа, что обуславливается тематической целостностью текста, особенностями хронотопа, авторской игрой с точками зрения на протяжении всего сборника, а также рядом других моментов. Главное в повествовательной структуре книги - ориентация на «чужое слово», отсылки к тем или иным литературным эпохам и направлениям. Автор «Земной оси» опирался на творения многих писателей (Э. По, А. Франс, Ст. Пшибышевский, Г. Уэллс, О. Уайльд, А. де Ренье и др.), что указывает на единство сборника в плане авторской установки на стилизацию. Несмотря на то, что рассказы вызывают ассоциации с совершенно разными авторами, их совместность, следование друг за другом направлено на постепенное создание такой структуры, где лицо автора тщательно спрятано за вымышленными рассказчиками, где автор смотрит «чужими глазами», глазами тех, кто не знает границ между миром реальным и воображаемым, живя в «разомкнутом» времени и полифо-ничном пространстве. Особое состояние сознания подвигает героев на некое пересечение границы, на совершение поступка, чрезвычайно важного для них; на принятие решения, меняющего их жизнь. Схема сюжета одинакова во всех рассказах, базируясь на смене таких этапов: герой (героиня) формируют свой мир, живут в нем, считают его реальным - происходит какое-либо событие, заставляющее их усомниться в реальности себя и своего мира-действие развивается, герои различным образом решают для себя, что есть жизнь, а что есть фантазия. Это имеет результатом либо катастрофу - преступление, смерть, безумие (в рассказах «Теперь, когда я проснулся...», «В зеркале», «Республика Южного Креста», «Сестры», «Земля», «Последние мученики»), либо разрыв, уход, побег («В подземной тюрьме», «Первая любовь»), либо примирение с существующим положением дел, автоматизацию жизни («В башне», «Бемоль», «Мраморная головка»). Подобная повторяемость сюжетной схемы на протяжении всей книги подчеркивает циклический характер текста и позволяет взглянуть на «Земную ось» как на единый инвариант в многообразном воплощении вариантов - тематических, фабульных, образных. Общим приемом является способ начинать рассказы резко, без экспозиционного развертывания, что создает ощущение «вытекания» их друг из друга. Процесс циклизации, организующий рассказы в художественное целое, был для В. Брюсова наиболее продуктивным способом сформировать большую форму нового порядка, поскольку в иных случаях мы имеем дело либо с воссозданием жанра прошлых времен (роман «Огненный ангел» как попытка перенести на русскую почву жанр западноевропейской авантюрной повести

XVI века, «Обручение Даши» - опыт реалистической повести из жизни людей 60-х годов XIX века), либо с невозможностью воплотить новые художественные идеи в старой форме (незаконченные романы «Семь земных соблазнов» и «Стеклянный столп»). Это видно и на примере второго цикла рассказов В. Брюсова «Ночи и дни», структурно очень близкого к модернистскому роману, суть которого можно определить словом «мозаика». Если в «Земной оси» В. Брюсов предпочитал выступать в обличье заимствованных стилей, то новая книга рассказов уже позволяла говорить о найденной им собственной повествовательной манере. Несмотря на большую бытовую конкретность рассказов, одной из основных в каждом из них продолжает быть тема взаимодействия сна и реальности. Книгу открывает самое большое по объему произведение — «Последние страницы из дневника женщины». Уже название предполагает некую открытость произведения, намек на то, что это фрагмент, часть какой-то общей картины. Расположение рассказа со словами «последние страницы» в заглавии в начале книги, говорит о циклической замкнутости сборника, о том, что тексты, включенные в «Ночи и дни» можно рассматривать по кругу, как сегменты, связи между которыми образуют множество линий-диаметров, что формирует внутреннюю целостность, основанную на взаимовлиянии. В цикле - одна героиня, изменчивая, удивляющая, капризная, женственная, способная к неожиданным и резким поступкам, эгоистичная. Воплощения героини расслаивают целостный текст книги на несколько синхронных срезов, в результате перед нами - некое число персонажей-женщин. Общий образ, инвариант в каждом рассказе вступает в новые противоречия/ завязывает и разрешает новые коллизии, образуя парадигму действий и отношений одних вариантов образа с другими. Это взаимозависимое единство позволило воплотиться авторской интенции - всмотреться в особенности психологии женской души. Такого рода художественная целостность становится этапом на пути к созданию большой прозаической формы нового типа в противовес тем, что были характерны для XIX века.

Известно, что в начале XX века изменились традиционные отношения между малым и большим жанром, и на первый план постепенно выдвигалось целое, составленное из рассказов и благодаря глубине внутренних связей заменяющее роман. Стала ощущаться нужда в жанре большой формы, но построенном на иных принципах, и циклы рассказов В. Брюсова «Земная ось» и «Ночи и дни» представляют собой пример брюсовского видения прозы нового типа, и пример удачный именно благодаря взаимозависимости и взаимосвязанности рассказов в составе целого, родившегося в результате одного из важнейших процессов в литературе первой половины XX века - процесса циклизации. Естественно, что в творчестве других авторов-символистов также заметно влияние тех изменений, что происходили с жанрами прозы в пер-

вой половине XX века - некоторые имена приведены в первой главе, где речь шла о формировании и развитии прозаического цикла в контексте постклассической литературы первой половины XX века, что в сравнении с творчеством писателей акмеистов, имажинистов доказывает объективный характер происходивших трансформаций. Роль символа в циклической структуре усиливается, и он становится намного более действенным, чем собственно образ, «художественным орудием», помогающим прорваться «сквозь покров повседневности к сверхвременной идеальной сущности мира».

В главе 3 «От «Сказочек» к роману-мозаике (поиски новых форм в творчестве Ф. Сологуба)» исследуется то, каким образом Ф. Сологуб участвовал в процессе формирования и развития циклических форм. Жанр ро-мана-«лоскутного одеяла» («Навьи чары») как нельзя лучше соответствовал запросам времени и нашел свое отражение в творчестве многих писателей-модернистов. Он ощутим и в прозе 3. Гиппиус, и в романе К. Бальмонта «Под новым серпом», и в брюсовских стилизованных романах.

Тексты в цикле «Сказочки» построены как типичные сказки для детей: дети в большинстве из них главные персонажи, предметы наделяются волшебной силой, выбор лексики осуществлен с учетом того, чтобы слова были детям понятны. Но все ситуации обязательно имеют потенциальную возможность проекции на мир взрослых, что особенно приближает «сказочки» к жанру басни и притчи. Что касается хронотопических характеристик текста книги, то можно утверждать, что во всех «сказочках» (и это вполне логично для данного жанра) время-пространство схематично и условно. Время цикла складывается из очень коротких отрывков, каждый из которых есть одна «сказочка»; пространство как бы раздвигается и умножается, определяя цикл как универсальное явление, как единство, потенциально способное вступить в интертекстуальные отношения с произведениями разных эпох и культур- как и любая сказка, ведь очень часто основа подобных текстов - миф, мифологические образы и связи. Персонажная структура книги такова, что каждый из героев олицетворяет собой архетип (так же, как и каждая пространственная характеристика), архетипы эти повторяются, варьируются, формируя циклическое целое. В систематике мотивов цикла заметное место принадлежит обыгрыванию цвета, света и чисел. Для восприятия и осознания цикла в целом очень важна ирония цветовых образов книги, оказывающая большое влияние на функцию заглавия: «Сказочки» с их уменьшительной формой -произведение, построенное на иронии как одном из основных структурообразующих пластов. Что касается конкретно роли уменьшительных форм слов в «Сказочках», то, будучи введенными в заглавии, они идут цепью по всему

циклу, образуя особый структурный уровень. Связь текстов «Сказочек» между собой теснее той, что характерна для сборника; связь эта — циклического характера. Последовательность сказочек задана авторской волей, и это обуславливает постоянную вариативность ключевых мотивных инвариантов, ощущение целостности хронотопа необычной структуры, архетипическую связанность между персонажами, а также некую математическую, цифровую стройность сологубовского текста в целом, подтверждающего общие закономерности развития цикла как структуры в первой половине XX века. Мотив-ный инвариант, реализуемый во всех рассказах книги «Истлевающие личины», - это встреча персонажа или персонажей с мистическим (божественным, или, наоборот, дьявольским) существом, испытание, через которое персонажи, в зависимости от конкретного варианта воплощения мотива, проходят удачно или неудачно. Причудливая связь современных героев с событиями древности тоже играет свою роль в формировании циклической структуры книги, демонстрируя, что мир развивается циклично, что современность и древность соединены не по прямой, а по кругу, то есть, таким образом, когда все возвращается к прежнему, и в душе одного человека тоже соединено несколько кругов реальности. Целостность «Истлевающих личин» основана на возвращениях и повторах, текст разделялся на два пласта — современность и древность, и главные герои всех рассказов книги живут попеременно в двух реальностях, в двух мирах. В рассказе, начинающем сборник, аккумулированы многие реализованные в последующих рассказах мотивы, и это есть признак четко построенного, первичного, связанного авторской волей цикла, коим, по нашему мнению, и являются «Истлевающие личины». Тема маленького человека встречается во всех рассказах цикла, а последний, десятый, рассказ «Рождественский мальчик» выводит на первый план важный образ. Это образ мальчика, который на протяжении рассказов может жить либо в реальном мире, либо в нереальном, призрачном, либо проходить из хронотопа в хронотоп, либо быть в двух реальностях сразу, но важно то, что неразрывную связь всех реализаций сквозного героя доказывают одни и те же черты, присущие ему и обязательно акцентируемые автором: стройные босые ноги, открытые выше колен, прекрасное лицо, сияющие черные глаза, призрачность. В каждом из рассказов мальчик исполняет роль жертвы, он либо уже страдает, либо ему предстоят страдания и смерть. Важную циклоформирующую роль играет и то, что во всех частях цикла герои совершенно не удивляются встрече с мистическим, воспринимая непривычные, волшебные, колдовские явления как нечто само собой разумеющееся. Важность подобных ощущений для понимания цикла как единства подчеркивается эпиграфом, который предшествовал заключительному рассказу книги в его первой, газетной пуб-

ликации (Биржевые ведомости. - 1905. - № 9148, 26 декабря), но отсутствует в книжном варианте:

«...Так мило знать, что с нами вместе Жизнь иная есть».

Эти слова - цитата из стихотворения В. Брюсова «Мыши» (1899), и она вполне может быть поставлена эпиграфом к прозаическим циклам самого В. Брюсова. Таким образом, структурно-семантическая связь между произведениями Ф. Сологуба и В. Брюсова говорит о существовании некоей тенденции в модернистской прозе, тенденции к подразделению одного художественного мира на несколько художественных реальностей, равноправных, самодостаточных, но взаимозависимых. Тенденция тем более четко видна с учетом бальмонтовского цикла «Воздушный путь», а также гумилевского «Тень от пальмы».

В цикле «Жало смерти» важной является тема смерти, обусловленной вмешательством бесов, черных сил. Циклическое развитие «Жала смерти» происходит по одной инвариантной схеме, которая от круга к кругу (от рассказа к рассказу) модифицируется с учетом новых героев и перипетий сюжета. Схема эта такова: персонаж живет обычной жизнью, но в силу своего характера и в силу близости к нему бесов очень быстро поддается неким обстоятельствам, начинает чувствовать тоску, смущение или судорожную веселость; проходит через цепь переживаний, действий и переступает порог, совершает нечто, ведущее его к смерти. К этому шагу персонажей подталкивают некие «черные» бесовские силы, которые могут быть проявлены в образе человека; путем видений, наблюдаемых персонажами; в образе предмета; или в действии, совершаемом другими персонажами. Данная схема, повторяющаяся из рассказа в рассказ, а также инвариантный образ бесов, меняющих обличья, но неизменно влияющих на жизнь людей, формируют сильную циклическую структуру, и рассказы воспринимаются как продолжение и следствие друг друга. Каждый текст, несомненно, завершен и эстетически целен, но выбранная автором тема — жизнь, смерть, их противопоставленность и неразрывность, неотделимость друг от друга - наиболее глубоко раскрывается именно в структуре цикла, базирующейся как раз на принципах нераздельности и неслиянности сюжетов, персонажей, образов. Мир в начале XX века менялся с большой скоростью, появлялось много нового, совершались грандиозные открытия, и все это служило причиной перманентного внутреннего беспокойства писателей, остро ощущавших нехватку соответствующих художественных приемов. Ф. Сологуб был в первых рядах тех, кто шел по пути поисков новых форм, которые смогли бы вбирать в себя гораздо больше, чем ранее, и создавал произведения, подрывающие устои не только в плане шокирующей тематики. И «Жало смерти», и «Истлевающие личины», и «Сказочки», и созданный еще в конце XIX века сборник «Тени», и роман

«Навьи чары» благодаря своим многоуровневым структурам циклической природы, разной степени связанности, заставляют читателя возвращаться в своем сознании к уже прочитанному, читать активно, быть не просто рецептором, но и сотворцом произведения.

В главе 4 «Жанровые модификации в русской орнаментальной прозе и развитие цикла» предметом изучения является очень плодотворный период развития русской литературы - 1910-1920-е гг. В литературоведении уже четко утвердилось мнение о радикальном, кризисном характере данного периода, времени подведения некоторых итогов жанровых трансформаций в русской прозе. Это так или иначе замечалось критиками — Ю. Тынянов указывал на создание некоего нового вида романа или повести путем «кусковой композиции», строящей сюжет на намеренно несвязанных отрезках. В. Шкловский писал о глубоких изменениях, происходивших в русском сюжете, о том, что сам сюжет заменяется иными принципами связи частей текста, имея в виду в первую очередь произведения авторов орнаментальной прозы. Важнейшими характеристиками орнаментальной прозы считаются ассоциативность и синтетичность. Главная тенденция творчества писателей анализируемого направления - стремление к обновлению и обогащению языка художественной литературы. Известно, что истоки орнаментальной прозы лежат прежде всего в творчестве А. Белого. В. Шкловский писал: «Пильняк - тень от дыма, если Белый - дым». Наиболее существенные характеристики романа «Петербург» предвосхищают доминантные черты поэтики орнаментализма - построение прозаической речи по образцу стихотворной, метафоричность, монтажная композиция, четкое деление на отрывки, ассоциативность и т.д. Проблема цикличности романа специально не изучалась в литературоведении, хотя цикл как структура, несомненно, ощутим в «Петербурге». Особого рода единством обладают также ранние «Симфонии» Андрея Белого, базирующиеся не только на внешней связности повествования, но воссоздающие целостность скрытого смысла произведения на уровне неявно выраженных лейтмотивов, с помощью приемов, ориентированных на принципы музыкальной композиции. Такая организация текста - повтор и возникающие на его основе сквозная словесная тема и лейтмотив - формирует единство орнаментальных произведений, а также произведений авторов, заложивших своего рода основы орнаментальной поэтики - скажем, Е. Замятина, в стиле которого и в изобразительности особого сказа рождается новая манера письма - естественно, вслед за А. Белым, роль которого в развитии новых повествовательных структур неоспорима. Особый экспрессионизм, реализованный в форме «Уездного», определяет стиль, как бы предсказывающий орнаментальную

циклизацию, важнейшими чертами которой становятся яркая эмоциональность композиции, зыбкие грани между видимым и ирреальным. «Уездное» даже заглавием больше напоминает сборник, цикл, нежели повесть. Способ называния произведения прилагательным в среднем роде предполагает некий уход автора от обязательной жанровой дефиниции своего текста. Большая форма достаточно выражена в «Уездном», но малая не исчезает. Тип повествования являет собой объединение очеркового, романного и сказового. Каждая часть повести являет собой новый вариант хронотопа, вводит новых героев, оставляя ощущение чего-то эстетически отдельного, но, несомненно, связанного причинно-следственными и пространственно-временными цепями с частью предыдущей и следующей. Герой - Барыба - предстает в каждой части текста в несколько разных модификациях самого себя, будто бы дробится на ряд персонажей, которые ведут себя по-разному. О такой черте героя в литературе XX века писал Ю. Лотман. Подобная «нераздельность и неслиян-ность» героя очень четко соотносима с характеристиками цикла как структуры и особенно орнаментальной диффузии цикла, сборника и повести (либо романа). Каждая пронумерованная и озаглавленная автором часть выглядит как фрагмент, очерк о событиях, прямо или косвенно связанных с теми, о которых шла речь ранее. Перед нами - кадры, сменяющие друг друга, логически связанные, но между ними - как бы моменты, когда экран черный, что-то где-то происходит, но для автора это не важно и поэтому на «пленку» не запечатлено. Повествование идет по кругу, циклично время, ощущения героя, воплощение мотивных инвариантов («встреча», «кризис» - опять «встреча» -снова «кризис» и т.д.). Несомненно, что повествовательная генетика «Уездного» роднит его с циклом, ведь многие части можно читать отдельно - как рассказы или фрагменты, и в то же время они - части единого сюжета Двадцать шесть частей «Уездного» - это, по сути, новеллы-чшятиминутки», самые яркие и важные события и явления, выбранные из жизни персонажей, о которых позже говорил И. Бабель и которые будут структурировать орнаментальные тексты в 1920-х гг. - в том числе и знаменитый замятинский роман «Мы», составленный (именно составленный, а не состоящий) из пронумерованных «записей» в форме конспектов, каждый из которых озаглавлен тремя внешне не связанными назывными предложениями. Своеобразные главы романа хоть и объединены между собой единым сюжетом и героем-рассказчиком, но имеют явно фрагментарный характер, «рваные» начала и концы, а также особую графику - частые многоточия, тире, аббревиатуры.

Цикл — довольно частое явление в творчестве Е. Замятина. На протяжении 1910-х годов им создано два цикла сказок - «Сказки» (1914—1917) включают в себя 8 произведений, «Большим детям сказки» (1917-1920) -12 произведений, причем название второго цикла с указанием того, детям

какого возраста предназначены сказки, не случайно. Сказка Е. Замятина с годами приобретает иносказательно-злободневный характер. Вышедший же в 1918 году цикл рассказов «Петербург» скорее лиро-эпичен. Замятин обрисовывает бедствующих интеллигентов с чувством симпатии и сострадания. Даже структура позднего замятинского романа «Бич Божий» (1928-1935) напоминает цикл: текст подразделяется на пронумерованные главы, каждая из которых, несмотря на сюжетную связанность с остальными, выглядит отдельным произведением.

«Конармия» И. Бабеля - циклически организованное художественное целое с последовательной системой смысловых повторов и соответствий. Отдельные части связаны очень тесно, но облик каждой из них имеет собственную функцию в создании единого становящегося текста. «Конармия» - яркий образец того, что происходит с эпическим циклом в первой половине XX века: цикл модифицируется, становясь конкурентом и аналогом романа на основе мозаичной, монтажной композиции. Что касается романа в творчестве орнаменталистов, то его жанровая специфика выражается одним словом — «сборность», и это говорит о важнейшей роли «Петербурга» А. Белого в формировании своеобразного композиционного единства «нового» романа. Почти всегда можно выделить новеллы, из которых получился орнаментальный роман. «Голый год» Б. Пильняка — своего рода вторичный (М. Дарвин), связанный (Е. Хаев) цикл с очень явно выраженной идеей круга; своеобразное воплощение эпического цикла, претерпевшего изменения в русле общих жанровых трансформаций в литературе первой половины XX века, романизированного изнутри и способного заменить форму романа; жанровое образование, находящееся «между эпосом и анекдотом». Цикл порой приобретал настолько жесткую структуру, что находился на грани образования нового жанра; роман и повесть были максимально близки к циклу, но своей жанровой определенности до конца не теряли. Особая сгущенность художественного времени достигается постоянным использованием приема монтажа наиболее важных для писателя «пятиминуток» жизни героев и предметов-символов. Основа «Железного потока» А. Серафимовича - новелла, а целостность текста - циклического происхождения, и признаки циклической композиции сохранены. Сюжетная обособленность глав, равно как и авторская манера обрисовки героев, говорит о близости «Железного потока» к структуре, воплотившейся и в «Голом годе» Б. Пильняка, и в «Уездном» и «Мы» Е. Замятина. Это не просто сложение новелл, а особого рода их циклическое переплетение: новеллы - одна в другой, их далеко не всегда можно выделить в ткани сформированного текста, но анализ романа и авторское описание того, как создавался «Железный поток» позволяют говорить о целесообразности подхода к произведению как к «роману из рассказов», роману, произошед-

шему из цикла и сохранившему признаки циклической композиции. Тяга к циклизации материала несомненна и в произведениях меньшей формы -А. Серафимовичем написан целый ряд «сборных» рассказов и очерков. Принципы формирования «большой» формы из «малых» структурируют и роман Вс. Иванова «У», о котором В. Шкловский писал, что слог его блистателен, но трудно осваиваем редакторами. Создание эпических явлений в орнаментальной прозе происходило путем «собирания осколков» в целое, распадающееся на фрагменты, отдельные сцены, эпизоды. Фрагментарное видение настраивало не на «эпическую протяженность», а на «анекдотическую разорванность» (Шайтанов, 1995).

Интересны в аспекте процесса циклизации мозаичные структуры произведений Л. Рейснер и Вс. Иванова, которые во многом соотносимы, что говорит об объективном характере происходивших в орнаментальной прозе синтетических процессов. В книге очерков Л. Рейснер «Фронт» традиционная сюжетность заменена перетекающими друг в друга отрывками воспоминаний, лирическими размышлениями и описаниями, фрагментарными характеристиками героев и событий. Сквозная тема цикла - трехлетний поход от Казани до Энзели и назад в Петербург. Очерки обычно начинаются резко, без каких-либо объяснений и введений в события, и также резко заканчиваются -без видимых выводов и заключений. Во всей книге доминирует принцип ассоциативного сцепления картин и эпизодов с преобладанием образа над сюжетом, что характерно для орнаментальной циклической структуры. Налицо хронологическая связь очерков, тематическое родство между ними, общность повествования. «Фронт» есть результат интереснейшего взаимодействия, своеобразной диффузии сборника, цикла, повести (или романа), характерной для литературы I половины XX века. К нему применимо определение цикла, но в то же время части целого, самостоятельные на первый взгляд, с формальной точки зрения, на самом деле далеко не на всех уровнях завершены и достаточны сами по себе. То, что названия частей продолжают друг друга («Казань, «Казань - Сарапуль» и т.д.), В общем-то, характерно и для цикла XIX-XX вв., но определение «цикл» не выражает всей специфичности построения подобных единств, это, скорее, новая жанровая форма - книга, нечто среднее между новым, фрагментарным романом и циклом, структурированным на основе принципа орнаментальности. Книга - один из жанровых результатов процесса циклизации в первой половине XX века, феномен, появляющийся в момент, когда циклических связей становилось недостаточно, а роман не был авторской задачей. Определение произведения как «книги» не ново в русской литературе - вспомним хотя бы книгу путешествий А. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву», которая не может быть названа ни циклом, ни романом. Но книга в первой половине XX века - явление

принципиально иного порядка, особенно в орнаментальной прозе. И орнаментальный роман, и книга, и цикл организуются на основе одних и тех же приемов - лейтмотивности, сквозных словесных тем, пристального внимания к слову и его остранения, повышенной концентрации тропов — но имеют разную степень связанности элементов повествования. Если рассказы цикла могут существовать отдельно, хотя и теряя часть своей художественной значимости, то отдельные части книги самостоятельно, как правило, не существуют. В то же время они более самостоятельны, чем части романа. Процесс создания модернистского романа таков, что из «осколков» в конце концов собирается эпическое целое; книга же - жанровое явление на пути от «эпоса к анекдоту», она преодолевает определенную аморфность цикла, не обладая в то же время цельностью романа. Необходимость жанровой формы книги ощущалась в прозе I половины XX века, и не только в орнаментализме. Скажем, О. Мандельштам часто не находил точных жанровых дефиниций для своих текстов - «Шум времени» он называл «записками». Первое слово заглавия «Четвертой прозы» означает прежде всего очередность её появления, а второе ставит проблему жанровой идентификации произведения, ведь «проза» указывает лишь на родовую принадлежность. «Путешествие в Армению» сам поэт определяет как «полуповесть», то есть, не повесть, но нечто, имеющее признаки повести, как, впрочем, и других жанров. Жанровые признаки книги - во многих известных текстах I половины XX века: это и «Златоцвет» 3. Гиппиус (имеющий авторское жанровое наименование «Петербургская новелла»), и «Записки кавалериста» Н. Гумилева (ряд отдельных корреспонденции, задумавшийся автором как документальная повесть), и «Тень птицы» И. Бунина, и десятилетия спустя «Распад атома» Г. Иванова и т.д. Жанр книги был востребован как авторами, склонными к модернистскому и авангардистскому типам построения эстетического феномена, так и писателями, следующими традиционным повествовательным приемам.

Дальнейшее творчество Л. Рейснер подтверждает тенденцию: это такие же модифицированные, романизированные тексты, к которым применимо определение книги - «Гамбург на баррикадах», «Берлин в октябре 1923 года», «В стране Гинденбурга», «Уголь, железо и живые люди». Нечто подобное, хотя и характеризующееся несколько меньшей степенью связанности элементов художественного единства, представляет собой и цикл Вс. Иванова «Тайное тайных» — это единство нового порядка, построенное на принципе орна-ментальности, на основе близости прозаической речи к стихотворной, цепей мотивов и лексических повторов. Мир в подобного рода художественной целостности есть ряд фрагментов в хронотопе, подобных друг другу и доказывающих тем самым циклическую структуру времени, пространства и хода жизни в целом. Сходное явление - цикл рассказов «О гражданской войне»,

но принцип орнаментального остранения играет свою объединяющую роль и в более поздних циклах Вс. Иванова — «О далеком прошлом» (1943-1944), «О недавних днях» (1939-1948), несмотря на то, что понятие «орнаментальной прозы» принято применять в основном к литературе 1920-х гг.

Главенствующая роль орнаментального остранения определяет в произведениях всех вышеназванных авторов степень «тесноты циклического ряда», степень сращенности рассказов в цикле или глав в романе друг с другом. Цикл и циклизация были явлениями не просто распространенными в прозе писателей-орнаменталистов, но и наиболее естественными, художественно обоснованными и соответствовавшими эстетическим задачам, которые ставили перед собой представители этого литературного течения. Процесс циклизации шел в 1920-х гг. в трех направлениях: 1) формирование «большой» формы из «малых», то есть создание романа, повести путем циклизации малых форм, фрагментов, заметок, писем, набросков, анекдотов и т.д.; 2) появление новой жанровой модификации - книги, явления, вступающего в силу в момент, когда авторам было необходимо осуществить более тесную связь между частями текста, чем та, что соединяет рассказы цикла, но без эпической монументальности, характерной для романа; 3) сохранение привычного, внешне традиционного цикла рассказов или очерков, но построенного на иных принципах, нежели в XIX веке. Классический прозаический цикл XIX века (от «Повестей Белкина» А. Пушкина до «В голодный год» В. Короленко) - это единство, сложившееся во многом благодаря сюжетной четкости каждой его составляющей, оно базируется на единстве героев, едином образе автора, одной проблеме, общности рамочной ситуации и т.д. Все это есть и в цикле XX века (также, как и в произведениях, имеющих иную жанровую идентификацию, но произошедших от цикла), но в трансформированном виде, особенно в литературе модернизма и авангардизма, и еще в более измененном в постмодернизме. Во-первых, сюжет уходит на второй план (у символистов, скажем, у К. Бальмонта, у акмеистов - «Египетская марка», «Шум времени» и т.д. О. Мандельштама, а потом и в орнаментальной прозе). Что касается авангарда, то писатели акцентируют намеренное невнимание к сюжету, пренебрежение сюжетом («Апеллесова черта» Б. Пастернака, циклы Д. Хармса). Во-вторых, понятие единого образа автора теряет свою значимость, автор часто играет с читателем, появляясь и исчезая на разных пространственно-временных и нарративных уровнях (роман «У» Вс. Иванова). Рамочная ситуация у орнаменталистов заменяется лейтмотивом и словесной темой, а позже, у постмодернистов ее место занимает прием. Сквозной герой цикла трансформируется в особого рода целостный образ, распадающийся на целый ряд персонажей - например, в «Тайное тайных» В. Иванова, где героями владеют одни и те же чувства, они руководствуются одними и

теми же мотивами, сами будучи реализациями одного инварианта). Таким образом, прозаический цикл и его разного рода модификации в XX веке - эстетический феномен уже иного порядка, нежели тот, что определял единство малых форм веком ранее.

В главе 5 «Циклические структуры в литературе постмодернизма»

рассматривается процесс циклизации, его специфика и результаты в литературе постмодернизма - а точнее, в литературе, заложившей основы постмодернизма, в творчестве тех, кого часто называют «отцами» современной постмодернистской эстетики.

Несмотря на то, что у Г. Газданова нет ни одного цикла рассказов в общепринятом значении термина, циклизация была организующей силой в очень многих его произведениях, которые отличаются мозаичностью, монтажным построением сюжета, наличием центрального персонажа в каждой из частей - фрагментов. Само явление цикличности порой модифицируется в русле намечающейся постмодернистской направленности творчества писателя. В романах «Вечер у Клэр», «История одного путешествия», «Ночные дороги» не только вереницы отдельных рассказов, но и ряды своеобразных фрагментов эссе, изложенных в форме размышлений и впечатлений персонажей. Писатель-постмодернист заменяет цель игрой, замысел - случаем, определенность - неопределенным, селекцию - комбинацией, модифицируя структуры и традиционной большой формы, и большой формы, состоящей из малых. Автор произведения как бы оставляет на суд читателя - считать ли произведение романом, сборником или чем-то еще. Но он утверждает сбор-ность текста, наличие относительно самостоятельных частей в составе целого - по сути, обновленный тип романа в рассказах (эссе, очерках или иных со-ставляющих). Более поздние романы Г. Газданова- «Призрак Александра Вульфа», «Возвращение Будды», «Эвелина и ее друзья», несмотря на внешне традиционно романное строение, тоже несут в себе вышеназванные признаки циклической композиции, поскольку это ступени развития инвариантной модели прозы Г. Газданова, в которых так или иначе отражены формы предшествующих текстов.

Композиция цикла рассказов - далеко не единичное явление у В. Набокова, как в его русскоязычной, так и в англоязычной прозе. Прозаические циклы В. Набокова служат подтверждением тезиса, что новая структура, получившая мощное развитие в первой половине XX века в литературе символизма, акмеизма, реализма, авангардизма, орнаментализма, плодотворно продолжает функционировать в творчестве одного из «отцов» постмодернизма, то есть переходит вместе с литературой на новый этап развития.

В циклических структурах В. Набокова появляется новая доминанта цикло-образования - прием. Четкость приема ощутима в сравнительном рассмотрении трех русскоязычных циклов В. Набокова («Возвращение Чорба», «Соглядатай», «Весна в Фиальте»). Они построены по одним и тем же принципам и взаимоотразимы. Заголовки рассказов в циклах сами по себе складываются в цельную и логичную историю, акцентируя форму, выводя на первый план приемы и нацеливая реципиента на восприятие единого «гиперсюжета» книги. Соотношение сюжета каждого из рассказов с гиперсюжетом цикла позволяет, на наш взгляд, более четко осознать роль понятия «нераздельности и неслиянности» в структуре прозаического цикла первой половины XX века. В большой мере присущая творчеству В. Набокова тема двойничества, изучаемая прежде всего касательно персонажей, играет немаловажную роль и в плане жанра, и в плане структуры художественного единства. Все рассказы набоковского цикла - двойники друг друга, и авторская игра с читателем вовлекает последнего в увлекательный процесс поиска того, что есть настоящее «лицо» произведения, а что двойник, «клон», отражение. Герои-двойники, обсуждаемые в набоковедении в основном на материале романов, есть также и неотъемлемая часть поэтики циклов данного автора. Причем персонажи, между которыми сложились отношения двойничества, формируют структуру взаимопародии: каждый из них может быть рассмотрен и как оригинал, и как кривое зеркало, причем структуры взаимодействуют на протяжении рассказов, от завязки до развязки, что говорит уже о взаимопародийности структур, о взаимопародийности единиц циклической целостности. Интересным моментом в процессе набоковской циклизации является то, что одни и те же рассказы становились частью разных циклических единств, будучи изданными на русском и на английском языках. Набоковские тексты, написанные по-английски, представляют особый интерес для специалистов по переводу, так как они являются результатом сложного процесса: автор, для которого английский все же второй язык, несмотря на совершенное им владение, создает художественный текст с неосознанной оглядкой на русские лингвистические структуры, которые меняют «лицо» и приобретают новые оригинальные очертания. Порой английские варианты заглавий, выбранные В. Набоковым для рассказов, написанных ранее на русском языке и позже переведенных на английский, более четко выражают содержание текста и его роль в структуре книги. Анализ взаимосоотнесенности и взаимоидентичности русских и английских заголовков набоковских рассказов, а также изучение степени соответствия иноязычных заголовков оригинальным текстам позволяет утверждать, что автор, отличаясь выдающимся языковым чутьем и вниманием к художественным деталям, каждый раз выбирал тот переводной вариант заглавия, который не только четко выражал текстовую доминанту, но и

часто формировал более насыщенный образ, от которого тянулись семантические цепи к другим рассказам того или иного цикла. Лишь с учетом их английских эквивалентов (учитывая билингвальную природу набоковского творчества) рассказы могут быть восприняты наиболее полно; лишь в этом случае раскрываются некоторые не акцентированные, но, тем не менее, важные образы; лишь так можно ощутить существенные циклообразующие связи и убедиться в наличии и функционировании особого (модернистско-постмодер-нистского) типа циклических структур.

Художественные построения циклического типа заняли важное место в русской литературе и в период становления, развития писателей, считающихся представителями постмодернизма уже как теоретически и практически обоснованного эстетического явления (А. Терц, А. Битов, Вен. Ерофеев, Е. Попов, В. Сорокин, М. Берг, Л. Петрушевская, И. Яркевич, А. Жолковский и др.). Что касается зарубежного постмодерна, то ситуация вокруг цикла как элемента художественного сознания эпохи соотносима со всем сказанным выше.

Заключение содержит итоги проведенного исследования. Очевидно, что циклизация в прозе первой половины XX века была процессом, сфера действия которого расширялась, а художественные возможности все более четко осмыслялись. Прозаический цикл в той или иной форме обязательно присутствовал в творчестве подавляющего большинства писателей, структурируя как «большую», так и «малую» прозу. Представляется, что произведения, выбранные для подробного изучения, в совокупности своих специфических черт и общих принципов построения служат достаточным доказательством объективности теоретических выкладок и гипотез. Рамки диссертационного исследования не позволяют продолжить список авторов, принявших участие в формировании и развитии прозаического цикла той или иной модификации и степени связанности в первой половине XX века, но количество приведенных имен и произведений позволяет говорить о тенденции к циклизации текстов как возможности выразить «нераздельно-неслиянный» художественный мир новой литературной эпохи, развивающейся нестабильно, как бы «фрагментарно».

Одной из разновидностей новой эпической формы был роман-«лоскут-ное одеяло», который как нельзя лучше соответствовал запросам времени и нашел свое отражение в творчестве многих писателей. Другой «подвид» структуры — цикл рассказов, прозаическое творчество Ф. Сологуба, К. Бальмонта, В. Брюсова, О. Мандельштама, Б. Пильняка Е. Замятина и многих других писателей подтверждает заявленную в работе гипотезу об универсальном

характере циклизации в изучаемый период. Цели большой эпической формы первой половины XX века были слишком грандиозны, и реализовать их авторам в художественном целом цикла удавалось лучше, нежели в жанре традиционной повести или романа. Цикл как таковой модифицируется, становясь конкурентом и аналогом романа на основе мозаичной, монтажной композиции. Основа романа-«мозаики» (или повести-«мозаики») - новелла, а целостность текста - циклического происхождения. Главы сюжетно обособленны, но произведение являет собой не сложение новелл, а особого рода их циклическое переплетение, что позволяет говорить о целесообразности подхода к подобного рода текстам как к «романам из рассказов», романам, произошедшим из цикла и сохранившим признаки циклической композиции. Важное место в прозе изучаемого периода также занимает особая жанровая форма книги, развившаяся из книги путешествий XIX века, но построенная на иных принципах и призванная выразить то, чего не хватало в цикле рассказов, но для чего роман представлялся слишком монументальным.

На основании проведенного анализа можно с уверенностью утверждать дальнейшее развитие и модифицирование циклизационных процессов в новейшей литературе, что указывает на богатейший эстетический потенциал и широту распространения явления цикла. В работе показаны интеграционные процессы в русской литературе названного периода, когда цикл закономерно предстает как форма, объединяющая представителей различных литературных направлений.

Диссертация обозначила горизонты исследования в области поэтики циклических структур в литературе нового времени. Так, представляется перспективным анализ прозаического цикла в его многообразных проявлениях в литературе постмодернизма, с одной стороны, взламывавшей границы как реализма, так и модернизма; с другой стороны, впитавшей в себя, несмотря на внутреннее противодействие, черты многих художественных традиций. Кроме того, несомненно, немало авторов, в творчестве которых так или иначе отражено, преломлено, трансформировано явление цикла с учетом позиций соц-арта, мифологического направления и всей литературы андеграунда, но в этом случае придется акцентировать внимание уже на 1980-х гг. и далее, что не входило в задачи данной работы и может стать целью ряда других исследований.

Список основных публикаций по теме диссертации

Монографические издания

1. Егорова О.Г. Развитие цикла и жанровые трансформации в русской прозе первой половины XX века: Монография. Астрахань: Изд-во Астраханского ун-та, 2003. 330 с. (20,6 пл.).

Рец. Демченко Л. Рецензия на монографию О.Г. Егоровой «Развитие цикла и жанровые трансформации в русской прозе первой половины XX века» // Гуманитарные исследования: Журнал фундаментальных и прикладных исследований. Астрахань, 2003. №8. С. 155-156.

2. Егорова О.Г. Единство в многообразии: Монография. Астрахань: Изд-во Астраханского ун-та, 2002. 143 с. (9,4 п.л.).

3. Егорова О.Г. The British literature in the end of the 19th - in the first half of the 20th centuries: Материалы к спецкурсу. Астрахань: Изд-во Астраханского ун-та, 2003. 55 с. (3,4 пл.).

Статьи

4. Егорова О.Г. О мотивно-тематическом единстве «Истлевающих личин» Ф. Сологуба // Вестник Оренбургского государственного университета. 2002. №6. С. 64-69 (0,6 п.л.).

5. Егорова О.Г. О художественной целостности циклического типа в прозе О. Мандельштама // Вестник Дагестанского научного центра РАН. 2003. №15. С.111-И7(0,9п.л.).

6. Егорова О.Г. О русских и английских вариантах заглавий рассказов В. Набокова в свете теории прозаического цикла // Вестник Оренбургского государственного университета. 2003. №4. С. 15-22 (0,8 пл.).

7. Егорова О.Г. «Уездное» Е. Замятина как воплощение орнаментальной циклической структуры // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия:

Филология и журналистика. 2003. №7. С. 44-54 (0,56 пл.).

* * *

8. Егорова О.Г. The search for new genre forms in ornamental prose (on the example of L. Reisner's creative work) // The Caspian Sea. Humanities and Sports. International Journal of Collected Academic Articles. Astrakhan, 2002. Book III. P. 43-47 (0,3 пл.).

9. Егорова О.Г. «Темные аллеи» и процесс циклизации в творчестве И. Бунина // Российский литературоведческий журнал. 1999. №12. С. 81-92 (0,75 пл.).

Ю.Егорова О.Г. О некоторых вариациях тематического инварианта «любовь» в произведениях И. Бунина // Вестник Всероссийского общества В. Хлебникова, посвященный памяти Р. Дуганова. 1999. С. 53-61 (0,56 пл.).

П.Егорова О Г. Авторская позиция в структуре нарратива книги И. Бунина «Темные аллеи» // Гуманитарные исследования: Журнал фундаментальных и прикладных исследований. Астрахань, 2001. №3. С. 37-43 (0,43 пл.).

12. Егорова О.Г. Проблема целостности художественного текста и «Темные аллеи» И. Бунина в англоязычной критике и литературоведении // Ученые записки: Материалы докладов итоговой научной конференции АГПУ (26 мая 2000 г.). Астрахань: Изд-во Астраханского ун-та, 2001. Часть II: Литература. Русский язык. Иностранные языки. С. 68-71 (0,25 пл.).

13. Егорова О.Г. О художественной целостности циклического типа в прозе Н. Гумилева // Гуманитарные исследования: Журнал фундаментальных и прикладных исследований. Астрахань, 2002. №5. С. 84-90 (0,44 п.л.).

14. Егорова О.Г. Прием как доминанта циклообразования в русско- и англоязычном творчестве В. Набокова // Гуманитарные исследования: Журнал фундаментальных и прикладных исследований. Астрахань, 2002. №6. С. 43-48 (0,56 пл.).

15. Егорова О.Г. О циклической природе романа 3. Гиппиус «Чертова кукла» // Гуманитарные исследования. Журнал фундаментальных и прикладных исследований. Астрахань, 2003. №8. С. 87-94 (0,9 пл.).

16.Егорова,О.Г. Астрахань, Волга, Восток в эстетическом сознании И. Бунина // Каспийский регион: политика, экономика, культура: Научный журнал. Астрахань, 2002. №1. С.131-135 (0,45 пл.).

17. Егорова О.Г. Идея толерантности во взаимоотношениях прикаспийских народов в книгах Л. Рейснер «Фронт» и «Афганистан» // Каспийский регион: политика, экономика, культура: Научный журнал. Астрахань, 2003. №2-3. С. 65-68 (0,4 пл.).

18. Егорова О.Г. Типы и формы прозаического цикла в творчестве В. Брюсова // Ученые записки. Материалы докладов итоговой научной конференции АГПУ (26 апреля 2002 г.). Астрахань: Изд-во Астраханского ун-та, 2003. С. 54-58 (0,4 пл.).

19. Егорова О.Г. Тенденции к циклизации в прозе русского постмодернизма // Изв. Волгогр. гос. пед. ун-та. 2003. №4. С. 36-43. (0,8 пл.).

20. Егорова О.Г. О тематическом и мотивном сходстве произведений В. Хлебникова и И. Бунина // VI Международные Хлебниковские чтения 8-11 сентября 1998 г. Научные доклады. Статьи. Тезисы. Астрахань: Изд-во Астраханского ун-та. 1998. С. 95-98 (0,2 п.л.).

21. Егорова О.Г. Целостнообразующая роль форм хронотопа в книге И. Бунина «Темные аллеи» // Панорама философской мысли в России XX в.: Материалы Всерос. научно-практ. конф. Рязань, 2001. С. 253-255 (0,2 пл.).

22. Егорова О.Г. Интертекстуальность как способ создания художественного единства // Проблемы межкультурной коммуникации: история и современность: Материалы научно-практ. конф. (28 апреля 2001 г.). Астрахань: Изд-во Южно-Российского гуманитарного института, 2001. С. 93-95 (0,25 пл.).

23. Егорова О.Г. Создание циклического единства на основе принципа орнамен-тальности в творчестве А. Серафимовича // Анализ литературного произведения в школе и в вузе: Материалы межрег. научно-практ. конф. (26 февраля 2003 г.). Астрахань, 2003. С. 60-68 (0,56 пл.)

24. Егорова О.Г. Об авторском переводе заглавий рассказов В. Набокова из цикла «Соглядатай» // Вопросы теории и практики перевода: Материалы Всерос. конф. (февраль 2003 г.). Пенза, 2003. С. 34-36 (0,2 пл.).

25. Егорова О.Г. О новых принципах создания циклического целого в прозе орнаментализма в свете литературно-теоретических взглядов В. Тредиаковского // В.К. Тредиаковский и русская литература XVIII-XX веков. Материалы Меж-дунар. науч. конф. 5-6 марта 2003 г. Астрахань: Изд-во Астраханского ун-та, 2003. С. 102-110 (0,56 пл.).

26. Егорова О.Г. Циклизация в прозе русского авангардизма // Творчество В. Хлебникова в контексте мировой культуры XX века. Материалы VIII Междунар. Хлебниковских чтений. 18-20 сентября 2003 г. Часть И. Астрахань: Изд-во Астраханского ун-та. С. 27-29 (0,2 п. л.).

Тезисы

27. Егорова О.Г. Астрахань в творческом сознании ИА. Бунина // Материалы Всерос. науч. конф. «Астраханский край: история и современность» (октябрь 1997 г.). Астрахань, 1997. С. 198-199 (0,12 п. л.).

28. Егорова О.Г. Циклизация как путь создания новой структуры романа в литературе России и Англии I половины XX века // Сборник материалов XI Ежегодной с междунар. участием конф. Российской ассоциации преподавателей английской литературы (17-21 апреля 2001 г.). Тамбов, 2001. С. 121 (0,1 пл.).

29. Егорова О.Г. Об орнаментальном романе циклического типа // Материалы III Всерос. Маймановских чтений (17-19 октября 2001 г). Южно-Сахалинск: Изд-во Сахалинского ун-та, 2001. С. 65-66 (0,12 п.л.).

30. Егорова О.Г. Жанр романа в рассказах в литературе Великобритании и США в I половине XX в. // Проблема национальной идентичности/ей в литературе Старого и Нового Света: Сборник материалов XII Ежегодной междунар. конф. (1719 сентября 2002 г.). Минск, 2002. С. 45Л*6 (0,12 пл.).

Научное издание

ЕГОРОВА Ольга Геннадьевна

ПРОБЛЕМА ЦИКЛИЗАЦИИ В РУССКОЙ ПРОЗЕ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XX ВЕКА

Автореферат

Подписано к печати 12.01.2004 г. Уч.-изд. л. 2,1. Усл. леч. л. 1,9. Тираж 100 экз. Заказ №454.

Издательский дом «Астраханский университет» 414056, г. Астрахань, ул. Татищева, 20 тел. (8512) 54-01-89.54-01-87

1-133?,

РНБ Русский фонд

2004-4 26673

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Егорова, Ольга Геннадьевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Циклизация малых форм как путь создания новых жанровых структур в литературе конца XIX -1 половины XX века.

ГЛАВА 2. Тенденции к циклизации в прозе русского символизма.

ГЛАВА 3. От «Сказочек» к роману-мозаике (поиски новых форм в творчестве Ф. Сологуба).

ГЛАВА 4. Жанровые модификации в русской орнаментальной прозе и развитие цикла.

ГЛАВА 5. Циклические структуры в литературе постмодернизма.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Егорова, Ольга Геннадьевна

Явление цикла и процесс циклизации вызывают все больший интерес историков и теоретиков литературы. Изучение литературной циклизации осуществляется на примере текстов разных эпох и разной родовой принадлежности. Несомненно, большее внимание было уделено циклу лирическому, в результате чего создан целый ряд классификаций циклических единств и выделены признаки циклов. Что касается прозы, и особенно прозы постклассической, то в этой сфере еще многое неясно, спорно и требует внимательного рассмотрения. Изучение различных проявлений циклизации в литературе русской и мировой помогает осмыслению природы того нового, что появилось в прозе рубежа веков и успешно развивалось на протяжении XX века. Проза первой половины XX века характеризовалась устойчивым стремлением к разного рода экспериментам, отрицанию существующих канонов и попытками претворения новых принципов организации художественного текста. Это свойственно как авторам, склонным к модернистскому и авангардистскому типам построения эстетического феномена, так и писателям, следующим традиционным повествовательным приемам.

Структуры реалистического романа перестают соответствовать эстетическим запросам времени. Это явилось одной из причин того, что многие авторы обращаются к циклу как некоему переходному способу объединения сюжетов, героев, идей в единое целое в момент, когда возвращаться к старой модели романа не представлялось плодотворным, а новые принципы еще только устанавливались (М. Горький, А. Куприн, С. Юшкевич, В. Короленко, В. Вересаев, И. Бунин, А. Толстой, К. Федин, М.

Булгаков, М. Зощенко, М. Пришвин, М. Шолохов, А. Платонов, И. Шмелев, Б. Зайцев, А. Аверченко, Н. Тэффи и др.).

Русский модернизм как уникальное литературное явление больше изучен в плане стиха, нежели прозы; пока ещё мало изученным является влияние цикла на структуру модернистского романа, не сделано обобщающих выводов о роли цикла в гипертексте модернистской прозы. Между тем идея цикла отразилась в прозаическом творчестве ведущих представителей русского модернизма. Цикл и родственные ему прозаические единства играли важную роль в наследии большинства писателей-модернистов (Ф. Сологуба, К. Бальмонта, В. Розанова, 3. Гиппиус, В. Брюсова, М. Кузмина, Н. Гумилева, О. Мандельштама, С. Городецкого, А. Ремизова, Г. Чулкова, Г. Иванова, С. Ауслендера, Б. Поплавского, В. Ходасевича, Г. Адамовича, А. Мариенгофа, Р. Ивнева, Н. Нарокова, И. Одоевцевой), а также авангардистов (В. Хлебникова, А. Крученых, Е. Гуро, Б. Пастернака, В. Шкловского, Д. Хармса, А. Введенского, К. Вагинова и т.д.) и постмодернистов (Г. Газданова, В. Набокова и др.), что позволяет воспринимать тенденцию к циклизации текстов как объективную реальность литературной эпохи, как попытку найти новый тип художественного единства, соответствующего запросам времени и воплощающего в себе поиски целостности при неизбежной фрагментарности и хаосности художественного мира. Писатели, принадлежащие к разным национальным культурам, с завидным постоянством обращались к форме цикла той или иной степени связанности, и будучи ближе к классическим канонам литературного творчества, и строя свои тексты на каких-либо новых художественных приемах. Процесс циклизации был основой создания нового типа модернистского романа XX века. Более того, влияние цикла на разные прозаические жанры в изучаемый период было настолько велико, что инерция произошедших трансформаций организует и прозу второй половины XX века, что требует отдельного исследования.

Слово «цикл» в русской художественной культуре и литературной критике появляется, по-видимому, не ранее XIX века. М. Дарвин приводит первые, по его данным, примеры использования слова "цикл" как историко-философского понятия. В. Белинский в статье о "Сумерках*' Е. Баратынского выражался так: "Целый цикл жизни отжила наша Русь." К. Случевский уже писал о возможности "целого цикла своеобразнейших стихотворений", который мог бы возникнуть из образов, чувств, настроений книг Ф. Достоевского1.

Что касается собственно литературоведения, то время появления в науке понятия цикла - вопрос спорный. М. Дарвин считает, что понятие это становится обиходным в литературоведении, начиная с работ А.Н. Веселовского, т.е. примерно на рубеже XIX - XX веков, и видит два пути дальнейшей разработки понятия в веке двадцатом:

1) путь свободного приложения понятия цикла к различным явлениям литературного творчества. Иначе говоря, цикл как синоним любого единства. Скорее всего, имеется в виду такой тип литературной циклизации, о котором писал В.В. Виноградов, т.е. классификация литературных произведений с целью построения действительно научной истории мировой литературы. В связи с этим ученый объединял произведения разных авторов в циклы2.

2) путь применения понятия «цикл» к одному объекту: группе взаимосвязанных между собой произведений одного поэта3.

И. Фоменко утверждает, что предметом внимания литературоведения понятие цикла становится несколько десятилетий спустя после начала XX века, а в начале века оно лишь входит в литературный обиход, т.к. это было время «самопознания» жанра, и авторы объясняли себя читателю и друг другу (в предисловиях и рецензиях)4.

Не до конца выяснен вопрос о том, насколько широка сфера употребления термина «цикл». JI. Ляпина, например, предлагает разделить два понятия: цикл и циклизацию, говоря о том, что циклизация -объективный процесс, порождающий различные типы художественных единств, главным из которых является собственно цикл. В свою очередь, собственно циклы делятся исследователями на задуманные авторами заранее и получившиеся в результате последующего объединения написанных в разное время и по разному поводу произведений. В терминологии М. Дарвина это первичный и вторичный циклы5 (первичный - это такой цикл, который создается поэтом с самого начала как художественное целое. Отдельные тексты пишутся специально для цикла; вторичный - такой цикл, который возникает на основе объединения различных стихотворений, написанных поэтом чаще всего в разное время и по разному поводу; на наш взгляд, подобное разделение вполне применимо и к циклам в прозе - как и определения, данные нижеприведенными авторами), в терминологии И. Фоменко - авторский и читательский6 (авторский цикл есть сознательно сформированный поэтом лирический ансамбль, в котором стихотворения объединены общностью замысла. Он обладает системой обязательных признаков, принципиально отличающих его от сопредельных поэтических форм независимо от авторского жанрообозначения - отдел, глава, книга, роман в стихах, поэма, сверхповесть, тетрадь, серия и т.д.; читательский, или редакторский, цикл, соответственно, лишен объединяющей силы авторского замысла), у Е. Хаева - связанные и свободные7 (по мнению исследователя, связанный цикл изначально задан автором: и ключевые, и периферийные тексты одинаково насыщены инвариантами; на первом плане - не радиальные связи, а линеарные, обусловленные заданной последовательностью текстов; с^ободнкщ цикл не выстроен автором, имеет концентрическую композицию -это значит, что определяются ключевые тексты, образующие семантический центр структуры и соотносящиеся с текстами периферийными).

Проблемой также является отделение цикла от смежных жанровых образований, в первую очередь, от сборника рассказов. Совершенно очевидно, что сборник рассказов может иметь циклический характер, а может и не иметь. Цикл - единство, которое обнаруживается при анализе его на разных уровнях; сборник рассказов - гораздо более произвольное сосуществование художественных текстов. Так, к примеру, в сборнике JI. Андреева «Повести и рассказы» (1963) собраны разные во всех отношениях произведения: хронологически (с 1898 по 1912 гг.), тематически (от «Пасхального рассказа» до «Губернатора» с антитеррористической направленностью или «Жизни Василия Фивейского»), на образном и ритмическом уровнях. Взаимосвязи между рассказами отсутствуют. Конечно, они объединены авторским отношением к созданной им художественной действительности, но единство авторской позиции можно так или иначе проследить во всех произведениях писателя. Подобного же рода единство есть, скажем, сборник рассказов А. Платонова «У человеческого сердца». Возможна ситуация, когда цикл выделяется внутри сборника рассказов -скажем, в пятый том собрания сочинений А. Куприна включен цикл «Листригоны», но само издание, будучи своего рода единством собранных вместе в данном случае волей редактора текстов, циклом не является.

Наиболее часто встречающееся, общее определение цикла звучит так: сверхжанровое единство, обладающее относительно устойчивым типом структуры, жанровыми признаками, тяготеющее иногда к большим о жанровым формам («поэмной», «романной»). Цикличность воспринимается учеными как особая художественная возможность: каждое произведение, входящее в цикл, может существовать как самостоятельная художественная единица, но, будучи извлеченной из него, теряет часть своей эстетической значимости; художественный смысл цикла не сводится только к совокупности смыслов отдельных произведений, его составляющих.

Цикл обладает следующими свойствами: наличие нескольких произведений, связанных друг с другом внутренними смысловыми связями; «вторичная целостность структуры»; монтажная композиция, при которой существует ассоциативная связь между текстами; концептуальность, зависящая от порядка расположения произведений в цикле, характеризующаяся выраженным отношением автора к окружающему миру; некий сюжет (развитие центрального мотива); общность ряда системных элементов цикла (жанровых, стилистических, ритмических, образно-метафорических, лексико-фразеологических, интонационных и звуковых). Мы старались построить свое исследование, ориентируясь в первую очередь именно на эти моменты.

Цикл - своего рода «структурный механизм», который допускает огромное количество всяких вариаций. Это мнение американской исследовательницы X. Мастэрд, приводившей примеры «высших циклов, которые объединяются существенной концепцией, а не просто настроением, и члены которых связаны между собой тончайшими и сложнейшими отношениями»9. Немецкий ученый К.-М. Орт писал о циклически организованном художественном феномене как о явлении, определяющимся равноправным сочетанием двух различных способов взаимосвязи его компонентов: 1) нарративно-эпического (или последовательно-событийного), доминирующего в структуре «внутренне комплексно упорядоченного отдельного текста»; 2) семантического, который преобладает в «тематически упорядоченном собрании отдельных текстов» и «основывается на

10 возвращении значении, повторении сходных мотивов и смыслов» .

Американский литературовед Ф. Л. Инграм в своей книге «Представительные циклы короткого рассказа в прозе XX века» определяет цикл следующим образом. Цикл - это книга рассказов, так соединенных между собой их автором, что замысел целого, все глубже воспринимаемый на различных уровнях по ходу чтения, существенно меняет и читательское восприятие каждой отдельной части11. Говоря о «Дублинцах» Джойса, он заявляет, что в сборнике, конечно, есть тщательно продуманный план, но это вовсе не значит, что план этот с неизбежностью подчинен симметрии или геометрии. Замысел властно диктует отбор и выделение отдельных новелл: иные из них, опорные для автора, незаменимы. Недаром сам Джойс говорил, что выкинуть «Двух кавалеров» будет пагубно для цикла, скорей он готов снять 5 других вещей. И в продуманном расположении новелл для него было, конечно, внутреннее движение в сборнике. Внутреннее движение в цикле Инграм прослеживает наиболее внимательно в разделе об «Уайнсбурге» Ш. Андерсона. Тут у него идет речь о лейтмотивах, которые возвращаются, обогащаясь, по ходу всей книги, - о темах отъезда и приключения, о мечте и жажде человеческого контакта. Глава о рассказчике книги выдвинута здесь вперед. Только он мог знать «гротески», эти детища его фантазии, так близко и интимно, как они нам открыты. Итак, рассказчик, сохраняющий контроль над эмоциями, выраженными в новеллах, и их формой, - это главный источник единства в цикле.

М. Ландор, рассуждая о произведениях, подобных «Уайнсбургу», отмечает, что тут определена важная черта жанра. Рассказчик, избравший манеру сказителя в век остропсихологической «недоговаривающей» новеллы, придает единство сборнику. Исследователь вспоминает о Б. Эйхенбауме, который первым обратил внимание на эту особенность интересующего нас жанра, заметив в 1916 году о Тургеневе: «В «Записках охотника» он сказитель, и это настоящий его тон»12.

О новаторской роли Тургенева идет речь и в тексте американского исследования о циклах. Инграм пишет: «Записки Охотника», вполне возможно, величайшая из когда-либо написанных книг короткого рассказа. Никто в ту пору, когда они появились, не мог вполне отдать себе отчета, насколько она велика, или же в том, какое влияние ей суждено оказать на создание новой формы искусства. Когда писатели нынешнего века увидели, чего мог добиться Тургенев в «Записках охотника» - как он сохранил целостность самой компактной формы, в то же время включив свои рассказы в некое всеохватывающее, выношенное единство, - они не могли не попробовать пойти той же дорогой»13. И само становление в Америке этой жанровой традиции связано у него с этой книгой. Об Андерсоне Инграм говорит, что, как страстный приверженец «Записок охотника» и как самобытный полноправный гений, он перенес за океан традицию цикла и помог ей сформироваться. Роман «Уайнсбург, Огайо» Шервуда Андерсона по праву считается исследователями произведением, стоящим у истоков развития жанровой традиции «романа в рассказах» в американской литературе.

Особенность формальных средств, присущих прозаическому циклу (касательно 1820 - 30-х гг.), определяет В. Киселев: это единый образ автора; единство предмета, т.е. сферы деятельности, о которой идет речь; сквозной герой (и); общность рамочной ситуации; одна проблема; единое название, общий эпиграф или предисловие. Этот же автор определяет художественный цикл как такой тип художественной целостности, в основе которого лежит условно-антиномическая концепция личности (циклическое событие), реализуемая в контекстуальных взаимодействиях произведений по функциональным основаниям интеграции и сегрегации14.

Если говорить о развитии цикловедения в 1990-х годах, то нельзя не упомянуть вышедшую в 1999 году монографию JI. Ляпиной «Циклизация в русской литературе XIX века», в которой проведено обобщение исследований автора в этой области на материале литературы XIX века, в результате чего циклизация предстает как целостный феномен, получающий теоретико-литературное осмысление; как важная составляющая в развитии литературы нового времени. В данной монографии дается следующее определение особенностей цикла как художественного единства:

Цикл - тип эстетического целого, представляющий собой ряд самостоятельных произведений, принадлежащих одному виду искусства, созданных одним автором и скомпонованных им в определенную последовательность. Обладая всеми свойствами художественного произведения, цикл обнаруживает свою специфику как герменевтическая структура текстово-контекстной природы, включающая систему связей и отношений между составляющими его произведениями. Специфичность цикла определяется степенью участия этой системы в организации циклового единства, а эстетическая содержательность его структуры создается диалектическим совмещением двух планов целостности в ее пределах» 15.

Та же JL Ляпина в одной из научных статей приводит интересный материал о новых достижениях в науке о цикле. Так, в 1992 году в Кемерово (городе, справедливо считающемся одним из центров цикловедения) был издан межвузовский научный сборник «Исторические пути и формы художественной циклизации в поэзии и прозе», в котором рассмотрен целый спектр проблем в русле вопроса: преемственности (А. Барбачаков), формирования авторского художественного мира (В. Тюпа, Г. Мешкова, Н.

Курбатова), эволюции его (Л. Спроге), отношений «автор-читатель» (Л. Ходанен), сюжетики (Р. Иблер), композиционных форм (Л. Вельская), цитации (Д. Бак, Е. Борисова), взаимодействия культур (И. Меркурьев, М. Дарвин), связей с художественной эпохой (А. Янушкевич, Л. Ляпина). Кроме того, в середине 1990-х годов в Магдебургском университете имени Отто фон Герике (Германия) профессор Р. Иблер создал исследовательскую группу, темой работы которой стала циклизация в русской литературе. В марте 1997 года там прошла международная конференция «Циклизация в славянских литературах». Также там устанавливается корпус литературных текстов циклической организации, готовится к изданию энциклопедический справочник русских лирических циклов16. Что касается непосредственно прозы, то в литературоведческой науке, начиная с 20-х гг. XX века и далее, возникает ряд противоречий в связи с проблемой прозы и ее структуры. Одну из точек зрения утверждает в своих работах М. Бахтин. Он выдвигает теорию "романизации", т.е. преобразующего влияния романа на все остальные жанры. В литературе "нового времени" роман вносит проблемность, специфическую смысловую незавершенность во все жанры, существующие параллельно с ним. Такое влияние особенно важно, по Бахтину, в связи с созданием Достоевским полифонического романа, что изменило всю литературу17.

В то же время В. Шаламов, рассуждая о прозе, пишет: "Роман умер. И никакая сила в мире не воскресит эту литературную форму". Он считает, что авторская воля, направленная на описание придуманной жизни, искусственные конфликты и коллизии раздражают читателя, и он откладывает в сторону пухлый роман. В. Шаламов утверждает, что последний русский роман - это "Доктор Живаго" Б. Пастернака. Меняется вся шкала требований к литературному произведению, требований, которые такая художественная форма, как роман, выполнить не в силах. Выход писатель видит в той форме художественного повествования, которую представляют его "Колымские рассказы". Все, кто читал их как целую книгу, а не отдельными рассказами - отметили большое, сильнейшее впечатление. Объясняется это неслучайностью отбора, тщательным вниманием к композиции. Причем единство это строится на изображении новых психологических закономерностей в поведении человека в новых условиях18.

М. Бахтин же, говоря о преобразующем влиянии романа на все остальные жанры, утверждает, что у Достоевского единство целого носит не сюжетный и не монологический идейный характер (т.е. одноидейный). Это единство надсюжетное и надыдейное. У Достоевского, по Бахтину, имеет место карнавальное выведение человека из обычной, нормальной колеи жизни, из "своей среды", потеря им своего иерархического места. Человек изображается у Достоевского всегда на пороге, или другими словами, в состоянии кризиса - считает М. Бахтин19. В. Шаламов пишет, что "Колымские рассказы" - попытка поставить и решить важные нравственные вопросы: вопрос встречи человека и мира, борьбы за себя, внутри себя - вне себя; показать человека без прошлого и будущего в момент его борьбы с государственной машиной20. Таким образом, мы видим, что, высказывая совершенно противоположное отношение к жанру (романа в частности), М. Бахтин и В. Шаламов, характеризуя единство произведения, выдвигают во многом сходные тезисы, касающиеся процесса создания единства и его составляющих.

Что касается зарубежного литературоведения, то вопрос единства большой эпической формы занимал многих ученых. Выше мы приводили некоторые мнения; кроме того, в XX веке всё отчетливее зазвучали голоса, выносящие роману смертный приговор. «Традиционный роман мертв, пишет Лесли Фидлер, - нет, он не лежит на смертном одре. Он просто мертв»21. 1927 году В. Вульф говорила: "Вполне возможно, что среди так называемых романов встретится такой, который мы едва сумеем классифицировать. У него останется очень мало общего с социальным романом или романом нравов. Он. будет изображать отношение человеческого духа к общим идеям и те диалоги, которые он в одиночестве м> 22 ведет с самим собой" .

О романе и перспективах его развития еще в конце 19 - начале 20 вв. рассуждал Н. James ("The art of the novel: Critical prefaces by Henry James", "The future of the novel"). Роман, по Г. Джеймсу, - не наивная, а изящная форма "писательского искусства": это "воля к форме и законченности". Задача исследователя - проследить формирование целого из фрагментов, обнаружить глубинные функции деталей. Идеи Г. Джеймса находят свое ^ отражение в дальнейшей науке о романе, к примеру, в работе американца Р.

Lubbock "The art of the novel" (1921). Проблема целостности романа разрабатывалась и в Европе. Приведем в пример Ph. Stevick "The theory of the novel" - книга английского ученого, вышедшая в 1968 году в Лондоне, содержит 53 комментария по поводу разных граней построения романа; и F. Reeve "The Russian novel" - исследование, изданное в 1967 году в Лондоне, посвящено только русским романам. В 1980-е годы появляется особенно много работ, где угол зрения на роман и близкие ему жанры меняется. Так, * Ch. Brooke - Rose в работе 1986 года "The dissolution of character in the novel" рассуждает об особой структуре романа в связи с проблемой «разложения персонажа».

Мы сознательно не приводим в работе мнения исследователей (впрочем, как и свои собственные рассуждения) по поводу традиций цикла в русской литературе XIX века и более ранних этапов развития русской прозы, Щ так как нашей целью было представить синхронический срез литературного процесса, а не диахронический.

Итак, несмотря на разнообразие и порой эпатажность мнений современных ученых (а это уже стало неотъемлемой чертой современной литературоведческой науки), несмотря на сложную, не совсем четкую ситуацию в теории жанров, несомненно то, что степень единства ** литературного произведения не просто ощущается в каждом конкретном случае, но подлежит и поддается научному анализу и определению, возможному с опорой на выделяемые учеными признаки; а цикл, цикличность, роман и "романизация" как эстетические феномены будут еще внимательно и подробно изучаться литературоведами. Цикл интересен современной науке о литературе, и настоящее исследование специфики циклических структур в русской постклассической прозе первой половины ^ XX века представляется оправданным. ■

Объект исследования - циклические образования в русской прозе первой половины XX века, созданные как в России, так и за рубежом, относящиеся к разным, порой противостоящим друг другу литературным направлениям: реализму, модернизму, авангардизму, постмодернизму.

Предмет исследования - цикл как явление и циклизация как процесс жанровых трансформаций в русской прозе, связанный с общими тенденциями развития русской литературы этого периода. * Актуальность исследования заключается в том, что в литературе изучаемого периода цикл и циклизация играли действительно важную роль в творчестве очень многих писателей, определяя сущность и направленность протекания жанрово-трансформационных процессов в прозе; а также в том, что в научной литературе проблеме цикла уделяется основное внимание в связи с лирическими циклами в их соотношении прежде всего с поэмами. Что ft! касается прозы, несмотря на то, что отдельные авторы уделяли этому внимание, проблема в целом не исследована.

Научная новизна исследования данной проблемы обусловлена:

• опытом системного изучения связи циклизации в прозе с рождением новых форм романа, повести и т.д.;

• осмыслением места новых жанровых форм циклической природы в историко-литературном процессе первой половины XX века;

• типологическим описанием трансформационных процессов в русской прозе названного периода на материале произведений авторов с разными эстетическими принципами;

• установлением генетических связей и соответствий между жанровыми исканиями реалистов, символистов, акмеистов, авангардистов, орнаменталистов, постмодернистов и обоснованием важнейшей роли цикла для прозаиков в переломный этап развития русской литературы.

Основной целью исследования является изучение процессов жанровых трансформаций, связанных с развитием цикла и его влиянием на эти процессы в русской литературе первой половины XX века.

В работе рассматриваются циклы как единства, тенденции превращения цикла в более жестко связанную структуру, взаимосвязи циклизации как приема с жанровыми исканиями русских писателей; изучается своеобразие циклических построений у разных писателей, доминанты структуры текста на разных уровнях, общие тенденции и индивидуальные проявления у каждого из писателей, роль различных целостнообразующих элементов в специфике функционирования циклов как эстетических единств; демонстрируется связь новых явлений с русской литературной традицией и общемировым литературным процессом.

Целевая установка определила основные задачи диссертационного исследования:

• изучить явление цикла и процесс циклизации в теоретико- и историко-литературном аспектах;

• проследить пути создания новых структур большой прозы посредством циклизации малых форм в реалистической литературе конца Х1Х-первой

М) половины XX вв.;

• определить жанровую специфику модернистского цикла, сборника новелл, романа-мозаики в свете процесса циклизации; обнаружить наиболее важные приемы создания циклического целого на примере творчества ряда писателей-символистов;

• рассмотреть проявления циклических инноваций в прозе акмеистов;

• показать формирование и развитие прозаического цикла в общем ^ контексте постклассической литературы первой половины XX века

• выявить жанровые модификации в литературном процессе 1910-1920-х гг. в связи со становлением и развитием орнаментальной прозы; исследовать принцип орнаментальности как основу новых циклических форм;

• проанализировать роль цикла в литературе постмодернизма, а также в творчестве так называемых «отцов» постмодернистской эстетики.

Теоретико-методологической основой диссертации являются ^ общефилософские принципы историзма и системности, работы по проблемам циклизации в художественной литературе ведущих отечественных ученых

А.Н. Веселовский, В. Виноградов, Л. Долгополов, В. Жирмунский, Ю.

Лотман, Б. Томашевский, Ю. Тынянов, В. Шкловский, Б. Эйхенбаум, Р.

Якобсон), современных русских исследователей (М. Дарвин, И. Ильин, Л.

Ляпина, В. Сапогов, Л. Спроге, С. Титаренко, И. Фоменко, Е. Хаев, Е.

Эткинд), важнейшие труды по проблеме зарубежных ученых (Ф. Брюнетьер, М. Бютор, Р. Вернер, А. Жолль, Ф. Инграм, X. Мастэрд, Ю. Мюллер, К.-М. Орт, Р. Уэллек, О. Уоррен), положения жанровой теории М. Бахтина.

В работе используются труды ряда отечественных и зарубежных ученых, так или иначе трактовавших изучаемые нами тексты в аспекте проблемы цикла (В. Агеносов, Г. Баран, А. Буланов, Э. Голлербах, М. Заградка, Д. Затонский, И. Захариева, С. Кабалоти, Н. Кожевникова, М. Ландор, Р. Магвайр, К. Мочульский, А. Мулярчик, П. Нерлер, К. Нестерова, Ф. О'Коннор, С. Паркер, С. Перевалова, И. Скоропанова, Р. Эллман и др.).

В ходе анализа довольно обширного корпуса текстов мы учитываем теоретические и историко-литературные исследования авторов, позиции которых порой противоречат друг другу. Это обусловлено сознательным стремлением максимально учесть все многообразие мнений, касающихся как оценок художественной значимости произведения того или иного писателя, так и суждений о той или иной степени «тесноты циклического ряда» данного произведения. Такой подход позволяет создать более объективную картину трансформационных процессов, происходивших в исследуемый период, глубже понять роль циклизации в явлении смены жанровых доминант, имевшем место в творчестве очень многих прозаиков.

Методика исследования базируется на принципах целостного анализа произведения с точки зрения проблем цикла и циклизации. В подходе к конкретным произведениям словесного искусства используются сравнительно-сопоставительный, . историко-генетический, структурно-семантический, а в ряде случаев также психоаналитический метод литературоведческого анализа.

Теоретическая значимость диссертации заключается в разработке принципов анализа цикла как структуры; развитии теории становления целостной художественной формы путем циклизации, изучении многоуровневого единства частей текста, объединенных авторской волей; исследовании особенностей функционирования и развития больших жанровых форм прозы; выявлении закономерностей протекания жанрово-трансформационных процессов в прозе первой половины XX века, определении важнейших причин и следствий того, что произошло в изучаемый период с классическими художественными формами прозы; как изменились роман и цикл в XX веке в русской и других национальных литературах.

Практическое значение исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы при создании научной истории русской литературы XX века, в вузовских и школьных курсах истории русской литературы, теории литературы, в спецкурсах и спецсеминарах, посвященных проблемам литературы конца XIX-первой половины XX веков и творчеству отдельных писателей, а также в разработке методических рекомендаций по изучению прозы данного периода.

На защиту выносятся следующие положения: • цикл как структура и циклизация как процесс тесно связаны с рождением новых жанровых образований и поэтому всегда были в центре внимания русских писателей и поэтов (как, впрочем, и зарубежных), особенно в конце XIX-первой половине XX вв. Циклизация была необходима литературе в моменты, когда жанровые формы испытывали кризис под воздействием как внутрилитературных, так и внешних факторов. Сложившаяся в XIX веке модель романа не всегда удовлетворяла как писателей, так и читателей и казалась им недостаточно художественно плодотворной и не отвечающей духу времени в начале XX века. Трансформационные процессы в структурировании жанров у разных писателей видны столь ярко и четко, что это позволяет говорить о закономерностях развития жанров и сверхжанровых единств; общая тенденция к циклизации в русской реалистической литературе описываемого периода несомненна, а степень спаянности получившихся художественных единств, в которых прежние типические формы перемещаются на роль составных частей и элементов, образуя структуру структур или сложную, многостороннюю систему мотивировок, зависела от эстетической задачи писателя и направленности его жанрово-стилевых исканий; в художественных единствах появляется новый уровень типизации героев, форм жизни и социальных отношений на основе различных воплощений инвариантной модели цикла; идея цикла воплотилась в прозе модернизма в ряде структур разной степени связанности - от сборника рассказов с некоторыми признаками циклической композиции до романов мозаичного характера. Ф. Сологуб был одним из первых русских писателей, показавших в начале XX века роль новых структур прозы в развитии литературы в разных жанрах - от цикла сказок до романа. Роман Ф. Сологуба (особенно четко это видно на примере «Навьих чар») стремится к демонстрации отдельных своих составляющих; цикл же («Тени», «Жало смерти», «Истлевающие личины», «Сказочки»), напротив, структурирован так, чтобы акцентировать мотивное, образное, тематическое и иное единство его элементов. Циклы рассказов К. Бальмонта, В. Брюсова, Н. Гумилева, М. Кузмина представляют собой примеры авторского видения прозы нового типа, удачные именно благодаря взаимозависимости и взаимосвязанности рассказов в составе целого, родившегося в результате процесса циклизации;

Шум времени» (1925), «Феодосия» (1925), «Египетская марка» (1928), «Четвертая проза» (1930), «Путешествие в Армению» (1933) О. Мандельштама, соотносимые между собой структурно, - художественные целостности циклической природы, но определение «цикл» не выражает всей специфичности построения подобных единств, это, скорее, новая жанровая форма - книга, нечто среднее между новым, фрагментарным романом и циклом. Книга - один из жанровых результатов циклизации в первой половине XX века, феномен, появляющийся в момент, когда циклических связей становилось недостаточно, а роман не был авторской задачей.; модернистские роман-мозаика и повесть монтажной структуры, формы которых нашли отражение в творчестве 3. Гиппиус, А. Мариенгофа, Р. Ивнева, М. Кузмина, С. Городецкого и др., есть самоотрицание романной формы прошлых времен; художественное единство циклической природы с «нераздельно-неслиянными» рассказами-главами, каждая из которых завершается неким сюжетным знаком вопроса, неким чистым листом, где читатель допишет свой финал или развитие ситуации; цикл и циклизация были явлениями наиболее естественными, художественно обоснованными и соответствовавшими эстетическим задачам, которые ставили перед собой представители орнаментализма (Е. Замятин, Б. Пильняк, А. Серафимович, И. Бабель, JI. Рейснер, Вс. Иванов и др.); изученные нами орнаментальные тексты представляют собой единства нового порядка, построенные на принципе орнаментальности, который определяет в произведениях всех вышеназванных авторов степень «тесноты циклического ряда», степень сращенности рассказов в цикле или глав в романе друг с другом; Процесс циклизации шел в русской литературе первой половины XX века в трех направлениях: 1) формирование «большой» формы из «малых», то есть создание романа, повести путем циклизации малых форм, фрагментов, заметок, писем, набросков, анекдотов и т.д.; 2) появление новой жанровой модификации — книги, явления, вступающего в силу в момент, когда авторам было необходимо осуществить более тесную связь между частями текста, чем та, что соединяет рассказы цикла, но без эпической монументальности, характерной для романа; 3) сохранение привычного, внешне традиционного цикла рассказов или очерков, но построенного на иных принципах, нежели в XIX веке; • жанровые трансформации в прозе были интернациональным явлением. Писатели, творившие далеко друг от друга, с завидным постоянством обращались к форме цикла. Процесс циклизации был основой создания нового типа модернистского романа XX века, и цикл как структура ощущается в строении большой формы прозы у писателей, принадлежащих к разным национальным культурам. Влияние цикла на разные прозаические жанры в изучаемый период было настолько велико, что инерция произошедших трансформаций организует и прозу II половины XX века; явление цикличности модифицируется в литературе постмодернизма, начиная с творчества так называемых «отцов» постмодерна - Г. Газданова и В. Набокова; возникает зеркальное отражение идеи и структуры цикла, цикл представлен в гротескном виде, будучи осмеян и, тем не менее, необходим для выражения авторских интенций; прием служит основным средством объединения отдельных рассказов в единую постмодернистскую циклическую композицию.

Апробация диссертации. Основные идеи работы и полученные результаты нашли отражение в монографиях «Единство в многообразии» (Астрахань, 2002) и «Развитие цикла и жанровые трансформации в русской прозе первой половины XX века» (Астрахань, 2003), материалах к спецкурсу "The British literature in the end of the 19th - in the first half of the 20th centuries" (Астрахань, 2003), статьях (49 публикаций общим объемом 50,9 п.л.), были изложены на научных конференциях: международных (Астрахань, Хлебниковские чтения, 1998, 2000, 2003; Самара, «Актуальные проблемы современной науки», 2000, 2002; Астрахань, «Россия и Восток. Философские проблемы геополитических процессов Каспийского региона на рубеже III тысячелетия», 2001; Российской ассоциации преподавателей английской литературы, Тамбов, 2001, Минск, 2002; «В.К. Тредиаковский и русская литература XVIII-XX веков», Астрахань, 2003; «Русское литературоведение», Москва, 2003), всероссийских («Панорама философской мысли в России XX в.», Рязань, 2001; Маймановские чтения, Южно-Сахалинск, 2001; «Вопросы теории и практики перевода», Пенза, 2003), межвузовских («Проблемы межкультурной коммуникации: история и современность», Астрахань, 2001), внутривузовских (Астраханский государственный университет, с 1995 по 2003 гг.).

Структура и объем диссертации. Диссертация объемом 529 страниц состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографического списка (833 наименования, из них 139 иностранных).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Проблема циклизации в русской прозе первой половины XX века"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Циклизация в прозе I половины XX века была процессом, сфера действия которого расширялась, а художественные возможности все более четко осмыслялись. Результатом циклизации как одного из важнейших трансформационных процессов в литературе исследуемого периода явилось создание более или менее тесно связанных единств от сборника новелл до романа. Циклы прозаических произведений начала XX века изучены гораздо менее подробно, чем лирические циклы, а ведь рубеж XIX - XX вв. был временем переломным для русской прозы, периодом, породившим целый ряд художественных единств нового типа, генетически произошедших от цикла. Писатели отказывались от классических форм повести и романа (осознанно или неосознанно), разрабатывая новые принципы построения эстетического феномена. Подчеркнем еще раз наиболее важные имена и тексты, указывающие на объективность процесса в творчестве писателей, традиционно-реалистической направленности.

М. Горький на рубеже веков тяготеет к тематической и стилевой циклизации своих рассказов, А. Куприн объединяет ранние рассказы в циклы. Примеров того, что цикл был востребован писателями в конце XIX - начале XX вв., можно приводить очень много - это Г. Успенский («Нравы Растеряевой улицы»), В. Гиляровский «Трущобные люди»), С. Каронин («Рассказы о пустяках»), В. Короленко («В голодный год», «сибирский» цикл), В. Вересаев («Рассказы о войне»), А. Толстой («Заволжье»), И. Бунин («Божьи люди», «Тень птицы»), В. Богораз («Колымские рассказы», «Чукотские рассказы», цикл очерков «Новое крестьянство»), А. Малышкин («Уездные люди»), Д. Айзман («Очерки провинциальной жизни», «Черные дни»), А. Грин («Шапка-невидимка»), А. Свирский («Ростовские трущобы», «Тюремные очерки»), С. Скиталец («Рассказы и песни»), С. Семенов

Крестьянские рассказы»), Н. Телешов («На тройках», «По Сибири», «Переселенцы»), А. Новиков-Прибой («Морские рассказы»), П. Краснов («Донцы: Рассказы из казачьей жизни», «Ваграм: Очерки и рассказы из военной жизни»), Ф. Крюков («Казацкие мотивы: Очерки и рассказы»), А. Чапыгин («Нелюдимые», «По звериной тропе»), И. Касаткин («Лесная быль»), И. Вольнов («Круги жизни»), А. Алтаев («Снежинки»), Н. Никандров («Береговой ветер», «Лес»), П. Романов («Очерки Сибири») и т.д.

В русской реалистической прозе 1920-1930-х гг. тенденции к циклизации текстов четко прослеживаются у А. Толстого («Голубые города» и т.д.), К. Федина («Города и годы»), М. Булгакова («Записки на манжетах», «Записки юного врача»), Л. Леонова («Необыкновенные рассказы о мужиках»), В. Каверина («Пролог»), Ю. Олеши («Вишневые косточки»), И. Ильфа и Е. Петрова («Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска»), В. Катаева («Время, вперед»), М. Шагинян («Гидроцентраль»), К. Паустовского («Кара-Бугаз», «Морские наброски», С. Федорченко («Народ на войне»), М. Шолохова («Донские рассказы»), А. Платонова («Гвардейцы человечества»), В. Вишневского («Между смертями», «Эпизоды борьбы Красного Морского флота»), Б. Житкова («Морские рассказы», «Что бывало», «Рассказы о животных»), С. Бородина («романы в новеллах» «Последняя Бухара», «Египтянин»), Н. Погодина («Казаки», «Кумачовое утро»), Д. Фурманова («На подступах Октября», «Незабываемые дни»), Б. Шергина («Архангельские новеллы»), В. Шишкова («К угоднику», «С котомкой», «Приволжский край»), С. Бабаевского («Гордость», «Кубанские рассказы»), П. Бажова («Уральские были»), В. Арсеньева («По Уссурийскому краю», «Дерсу Узала», «В горах Сихоте-Алиня»), а также М. Зощенко, который особенно тяготел к разного рода объединениям своих многочисленных рассказов. Излюбленной формой М. Пришвина стала циклизация дневниковых записей, что вылилось в ряды рассказов 1910 - 1930-х гг. и роман «Кащеева цепь». В. Зазубрин выбирает форму романа-«мозаики» для своего главного произведения «Два мира», в котором нет единого сюжета, главки-очерки самостоятельны и объединены прежде всего на основе противопоставления представителей «Белого» и «Красного» миров на фоне Гражданской войны в Сибири.

Произведения авторов, творивших в эмиграции, структурированы подобным же образом: «Лето Господне» И. Шмелева строится как объединение рассказов, посвященных детству писателя, тенденции к циклизации прослеживаются в творчестве Б. Зайцева (цикл новелл, в которых писатель обращается к временам, далеким от современности - «Карл Y», «Дон Жуан», «Рафаэль»; серия беллетризированных биографий -«Жуковский», «Тургенев», «Чехов»), А. Аверченко («Дюжина ножей в спину революции» и «Двенадцать портретов знаменитых людей в России»), Н. Тэффи («Рысь», «Вечерний день», «Городок», «Книга Июнь»), М. Алданова очерки "Lenine", «Десятая симфония», циклы мемуаров «Современники», «Портреты»), М. Осоргина («Очерки современной Италии», «Призраки», «Сказки и несказки», «Там, где был счастлив», «Чудо на озере»), Р. Гуля («Жизнь на Фукса: Очерки белой эмиграции»), Л. Зурова («Кадет: Повесть и рассказы»), Г. Гребенщикова («Первая любовь»), И. Сургучева «Эмигрантские рассказы»), С. Гусева-Оренбургского («Горящая тьма: Современные рассказы»), А. Амфитеатрова («Бабы и дамы», «Сон и явь»). В. Горянский пишет циклы рассказов для детей («Приключения под абрикосом» и т.д.), а также «Рассказы господина Тощенко» - остроумную пародию на М. Зощенко. М. Цетлин выпускает книгу «Декабристы: Судьба одного поколения», и позже цикл романизированных портретов «Пятеро и другие», посвященный композиторам «Могучей кучки» и современным ей музыкантам. Что касается развития указанных тенденций в «официальной» советской литературе 1930-1940-х гг., то ситуация с циклом несколько усложняется. Авторы, ориентируясь на жесткие требования соцреализма, отходят от поисков новых форм, стараясь создавать монументальные произведения на «великие» темы, так как одной из основных идей марксистской критики стало соотнесение крупных, монументальных форм (в первую очередь, романа) с периодами культурного расцвета, а малых форм - с периодами упадка. Часто это приводит к творческим кризисам - М. Слонимский («Шестой стрелковый», 1922) вынужден в 1930-х гг. «перестраиваться», отвечая «социальному заказу» времени (цикл «Пограничники», 1939); либо лишает их возможности печататься (М. Зощенко). Ряд авторов получают известность, создавая произведения, соответствующие типу современной им государственной системы с ее идейным тоталитаризмом: роман М. Бубеннова «Белая береза» становится образцом прозы социалистического реализма (как и цикл рассказов «В половодье»), в духе новой эстетики выполнены и сборники рассказов Б. Горбатова «Коминтерн», «Мастера», «Обыкновенная Арктика», очеркового характера повесть «Алексей Куликов, боец.»; цикл очерков А. Макаренко «Марш 30-го года», объединенных темой (рассказ об итогах трехлетнего труда в коллективе дзержинцев) и основными действующими лицами.

Идея цикла воплотилась в прозе модернизма в ряде структур разной степени связанности - от просто сборника рассказов с некоторыми признаками циклической композиции до романов мозаичного характера. Русский модернизм как уникальное литературное явление также больше исследован в плане стиха, нежели прозы; это относится и к циклу. Изучив большое количество модернистских прозаических текстов, мы приходим к выводу, что прозаический цикл в той или иной форме обязательно присутствовал в творчестве подавляющего большинства писателей-модернистов, структурируя как «большую», так и «малую» прозу. Представляется, что произведения, выбранные для подробного анализа, в совокупности своих специфических черт и общих принципов построения служат достаточным доказательством объективности теоретических выкладок и гипотез. Наиболее важные выводы касаются следующих художественных структур. Одной из разновидностей нового жанра был роман—«лоскутное одеяло» (в первую очередь, «Навьи чары» Ф. Сологуба), который как нельзя лучше соответствовал запросам времени и нашел свое отражение в творчестве многих писателей-модернистов. Эта же форма ощущается и в прозе Мандельштама («Египетская марка», «Четвертая проза» и т.д.), и в романе Бальмонта «Под новым серпом», и в брюсовских стилизованных романах и т. д. Другой «подвид» жанра - сологубовский же цикл «Сказочки», универсальное явление, единство, потенциально способное вступить в интертекстуальные отношения с произведениями разных эпох и культур - как и любая сказка, ведь основа подобных текстов - очень часто миф, мифологические образы и связи. Миф вообще развивается циклично, модифицируясь и меняя обличья от эпохи к эпохе, но возвращаясь, каждый раз к своей неизменной сути. Таковы отношения «Сказочек» как друг с другом, так и с литературной традицией. Художественный инвариант, реализуемый во всех рассказах книги «Истлевающие личины» и служащий созданию циклического единства нового типа - это встреча персонажа с мистическим (божественным или дьявольским) существом, испытание, через которое персонажи (как воплощения единого героя) проходят удачно или неудачно. Нечто подобное организует и более ранний сологубовский цикл — «Жало смерти». Каждый текст в любом из двух циклов, несомненно, завершен и эстетически целен, но выбранные автором темы - жизнь, смерть, их противопоставленность и неразрывность, неотделимость друг от друга -наиболее глубоко раскрываются именно в структуре цикла, базирующейся на принципах нераздельности и неслиянности сюжетов, персонажей, образов.

Прозаическое творчество К. Бальмонта также доказывает универсальный характер циклизации в изучаемый период. Каждый из восьми сборников очерков этого автора есть своеобразный синтетический очерк, что обусловлено отношениями взаимного дополнения, в которых находятся отдельные очерки друг с другом. Сборник рассказов «Воздушный путь» занимает важное место в гипертексте русской прозы первой половины XX века, формируя общий пласт произведений новой формы, в которой соединились признаки прозаического цикла, романа, повести, дав результатом не просто сложение жанров, а новый жанр - подобно тому, как в киномонтаже соединение двух кадров не дает их сумму, а рождает ф. оригинальное явление. *

3. Гиппиус также отдала должное форме цикла рассказов, и, кроме того, явилась автором произведений несколько иного плана, но тоже циклического типа. Произведение «Златоцвет», которое автор назвала «петербургской новеллой», есть интересный пример того, во что порой выливались жанрово-стилевые поиски прозаиков начала XX века. Структурная специфика «Златоцвета» позволяет трактовать произведение как условный цикл, как собрание новелл, которые вполне могли бы восприниматься читателями по отдельности, но, будучи частями художественного единства, представляют собой оригинальный текст, организованный, как и многие из вышеперечисленных, по принципу мозаики. Роман «Чертова кукла» представляется многоуровневой художественной структурой с изначальной установкой на фрагментарность, роль и значение которой усиливается контрастом с авторским жанровым обозначением произведения — «жизнеописание».

Сборник рассказов В. Брюсова «Земная ось» - единство циклического типа, что доказывается тематической целостностью текста; особенностями хронотопа, авторской игрой с точками зрения на протяжении всего сборника, а также рядом других моментов. Процесс циклизации, организующий рассказы в художественное целое, был для Брюсова наиболее продуктивным способом сформировать большую форму нового порядка, поскольку в иных случаях мы имеем дело либо с воссозданием жанра прошлых времен (как было в случае со знаменитым романом «Огненный ангел»), либо с невозможностью воплотить новые художественные идеи в старой форме (незаконченные романы «Семь земных соблазнов» и «Стеклянный столп»). Это доказывается и на примере второго сборника рассказов Брюсова «Ночи и дни», структурно очень близкого к модернистскому роману, суть которого можно определить словом «мозаика». В работе неоднократно подчеркивался тот факт, что в начале XX века изменились традиционные отношения между малым и большим жанром, и на первый план постепенно выдвигалось целое, составленное из рассказов и благодаря глубине внутренних связей заменяющее роман. Стала ощущаться нужда в жанре большой формы, но построенном на иных принципах, и циклы рассказов Брюсова «Земная ось» и «Ночи и дни» представляют собой этап в создании нового жанра, пример брюсовского видения прозы нового типа.

Сравнительный анализ произведений разных авторов позволил провести некоторые параллели и прийти к выводам более общего характера. Среди прозаических текстов Н. Гумилева выделяется неоконченная повесть «Веселые братья». История написания повести напоминает ситуацию с неоконченным романом Брюсова «Стеклянный столп»: тоже довольно масштабное произведение, и слить воедино разные стили, точки зрения и воплощения персонажей в произведении с единым традиционным сюжетом автору не удалось - это было одной из причин того, что повесть осталась неоконченной. Таким образом, на примере текстов двух авторов-модернистов мы видим провал попытки создания большой формы традиционного типа. Цели модернистской большой формы были слишком грандиозны, и реализовать их авторам в художественном целом цикла удавалось лучше, нежели в жанре традиционной повести или романа. Сборник рассказов «Тень от пальмы» - цикл вторичный, но книга является тесным единством и позволяет представить себе степень участия Гумилева-прозаика в общем для писателей I половины XX века процессе циклизации как способе сказать многое, объединив разные эстетические принципы под одной обложкой. О. Мандельштам создал пять произведений, соотносимых между собой структурно, и все они построены как художественные целостности, в основе которых лежит концепция личности, реализуемая в контекстуальных взаимодействиях частей целого, относительно самостоятельных, но значимых для автора в роли этапов постижения художественного феномена - то есть это тексты циклической природы. Более того, пять прозаических произведений Мандельштама - это цикл циклов, что еще четче демонстрирует глубину проникновения циклических принципов организации художественного текста в прозу модернизма; степень взаимовлияния произведений в единой циклической композиции.

Первая книга рассказов» М. Кузмина, как и пять мандельпггамовских произведений, - цикл в цикле: составляющие его произведения внутри себя подразделяются на ряды циклических частей, отражая их количеством и формой строй всей книги. Неслучайность столь четкой текстовой организации доказывается и на примере «Второй книги рассказов», единство которой основывается на почти математических структурно-семантических взаимоотношениях чисел (три и четыре). Общий циклический контекст создает и присутствие в большинстве из рассказов сюжетной линии гомосексуальной любви. Это, по сути, единый сюжет в каждом из циклов. Своеобразную циклическую композицию представляют собой опубликованные вместе повесть «Картонный домик» и цикл стихотворений «Прерванная повесть». Построение «Картонного домика» как единства «отрывочных» глав заставляет вспомнить «Чертову куклу» 3. Гиппиус, а также ряд других прозаических текстов, созданных модернистами и авангардистами, организованных по подобным же принципам и доказывающих важность роли циклических структур разной степени связанности в литературе I половины XX века. К названным авторам необходимо добавить Б. Пастернака («Апеллесова черта»), Г. Иванова («Распад атома»), С. Городецкого («Адам»), А. Мариенгофа («Циники»), Р. Ивнева («Богема»), А. Ремизова, В. Розанова, Г. Чулкова, С. Ауслендера, В. Шкловского, Ю. Тынянова, Б. Поплавского, Л. Добычина, С. Кржижановского, М. Агеева, В. Ходасевича, Г. Адамовича и др.

Яркий пример доминирования принципов циклизации над иными способами создания «большой» формы - литература орнаментализма, самобытный и необыкновенно колоритный пласт русской культуры 1920-х гг. Проведенный анализ произведений циклической структуры и циклической природы доказывает, что циклизация была явлением не просто распространенным в прозе писателей-орнаменталистов, но и наиболее художественно обоснованным - существование большого количества циклов рассказов, очерков, а также циклических, сборных романов и повестей в творчестве орнаменталистов (И. Бабеля, Б. Пильняка, Л. Рейснер, Е. Замятина, А. Серафимовича, Вс. Иванова) говорит само за себя.

Конармия» И. Бабеля есть циклически организованный художественный феномен с последовательной системой смысловых повторов и соответствий. «Конармия» - яркий образец того, что происходит с эпическим циклом в I половине XX века - цикл модифицируется, становясь конкурентом и аналогом романа на основе мозаичной, монтажной композиции. «Голый год» Б. Пильняка, традиционно считавшийся романом, структурирован как вторичный, связанный цикл с очень явно выраженной идеей круга, то есть ситуация по сравнению с «Конармией» развивается от обратного, приводя к такому же результату. Книга очерков JI. Рейснер «Фронт», несомненно, является циклом, но части целого, продолжающие друг друга, по типу взаимосвязанности напоминают жанр романа путешествия XIX века. Неслучайность процесса внутренней романизации в цикле «Фронт» доказывают другие циклические тексты Л. Рейснер -«Афганистан», «Гамбург на баррикадах» и т.д.

Заявленные закономерности подтверждаются и в ряде произведений Е. Замятина, в первую очередь, в повести «Уездное», произведение генетически циклично, как и многие другие его тексты - циклы сказок, цикл рассказов «Петербург», роман «Бич Божий» и т.д. Основа «Железного потока» А. Серафимовича - новелла, а целостность текста - циклического происхождения. Сюжетная обособленность глав, равно как и авторская манера обрисовки героев, говорит о близости «Железного потока» к форме, воплотившейся и в «Голом годе» Б. Пильняка, и в «Уездном» Е. Замятина. Это не просто сложение новелл, а особого рода их циклическое переплетение: новеллы - одна в другой, их далеко не всегда можно выделить в ткани сформированного текста, но анализ романа и авторское описание того, как создавался «Железный поток» позволяют говорить о целесообразности подхода к произведению как к «роману из рассказов», роману, произошедшему из цикла и сохранившему признаки циклической композиции. Интересны с точки зрения соотношения цикла и других прозаических единств ряды циклов рассказов и очерков данного автора, причем созданные не только в 1920-е гг., но и позже. Циклический характер романа «У» Вс. Иванова доказывает особая организация повествования, а также авторское отношение к своему тексту, выраженное им в иронических комментариях. Написанные в 1920-х гг. циклы рассказов «Тайное тайных» и «О гражданской войне» - это единства нового порядка, построенные на принципе орнаментальности, этот же принцип играет свою объединяющую роль и в более поздних циклах рассказов Вс. Иванова - «О далеком прошлом» и «О недавних днях», несмотря на то, что понятие «орнаментальной прозы» принято применять в основном к литературе 1920-х гг. Доминирование орнаментального остранения определяет в произведениях всех вышеназванных авторов степень «тесноты циклического ряда», степень сращенности рассказов в цикле или глав в романе, друг с другом.

Многие писатели, близкие к реалистическому и другим направлениям, в какой-то период своей жизни создавали произведения циклической формы нового плана, что требовало реализации новых взаимоотношений внутри художественной структуры и часто сближало повествование в них с модернистским типом нарратива (Е. Чириков, И. Одоевцева, С. Юшкевич, Н. Нароков). Большое внимание циклической композиции уделяли и писатели авангардисты толка - В. Хлебников, А. Крученых, Е. Гуро, Д. Хармс, К. Ваганов (некоторые имена были названы выше).

Подобные художественные единства циклической природы были, естественно, характерны не только для русской литературы. Явление «романа в рассказах» и способа формирования единого художественного целого из отдельных, сюжетно законченных рассказов стало продуктивной жанровой традицией англоязычной литературы XX века, в первую очередь американской, что доказывается изучением творчества Ш. Андерсона, Э. Хемингуэя, Дж. Стейнбека, У. Фолкнера, Ф.С. Фицджеральда, Дж. Дос Пассоса, Т. Уильямса, Г. Джеймса и др. Тексты интересующего нас типа появлялись одновременно с американской и в британской литературе - одним из самых ярких примеров будет цикл рассказов Дж. Джойса «Дублинцы», а также творения Дж. Мура, У.Б. Йейтса, С. Беккета, Дж. Конрада, В. Вулф, Р. Олдингтона, Д. Ричардсон, Д.Г. Лоуренса, К. Мэнсфилд, Дж. Оруэлла, О. Хаксли.

Об объективном характере процессов жанровых трансформаций в прозе I половины XX века говорит также наличие произведений, построенных на новых принципах объединения частей целого, в других национальных литературах - австрийской (Ф. Кафка, Р.М. Рильке, Ф. Зальтен, Р. Музиль), французской (М. Пруст, А. Жид, С.-Г. Колетт, Ж.П. Сартр, А. де Сент-Экзюпери, Л. Арагон, Н. Саррот), латиноамериканской (Х.Л. Борхес, М.А. Астуриас), японской (Р. Акутагава, Я. Кавабата), австралийской (А. Маршалл), скандинавской (X. Банг, Ю. Борген, К. Гамсун), швейцарской (Р. Вальзер, Ф. Дюрренматт), итальянской (Ф.Т. Маринетти, Г.Д'Аннунцио), болгарской (П. Вежинов) и т.д.

Жанровые трансформации в прозе исследуемого периода были общемировым явлением. Писатели, творившие далеко друг от друга, одинаково нуждались в новых формах и обращались к форме цикла той или иной степени связанности, независимо от того, находились ли они под влиянием своих коллег по литературным направлениям или разрабатывали принципиально новые художественные приемы. Процесс циклизации — отметим это еще раз после называния имен большого количества авторов, чье творчество не могло не повлиять на развитие литературы, на смену целого ряда художественных доминант - был основой создания нового типа модернистского романа XX века, и цикл как структура ощущается в строении большой формы прозы у писателей, принадлежащих к разным национальным культурам. Влияние цикла на разные прозаические жанры в изучаемый период было настолько велико, что инерция произошедших трансформаций организует и прозу II половины XX века, эпоху, когда появилось совершенно новое и очень плодотворно функционирующее направление - постмодернизм. Проследив специфику и результаты процесса циклизации в творчестве «отцов» современной постмодернистской эстетики Г. Газданова и В. Набокова, мы пришли к следующим выводам. Форма цикла рассказов в традиционном понимании термина не была характерна для Г. Газданова, но, несмотря на это (или по причине этого), циклизация была организующей силой в очень многих его произведениях, которые отличаются мозаичностью, монтажным построением сюжета, наличием центрального персонажа в каждой из частей-фрагментов. Эти черты пришли из литературы модернизма, но само явление цикличности порой модифицируется в русле намечающейся постмодернистской направленности творчества писателя. Перед читателем возникает зеркальное отражение идеи и структуры цикла; цикл представлен в гротескном виде, будучи осмеян и тем не менее необходим для выражения авторской интенции. Автор «Вечера у Клэр», «Истории одного путешествия», «Ночных дорог» как бы оставляет на суд читателя - считать ли произведение романом, сборником или чем-то еще; он заменяет цель игрой, замысел - случаем, определенность - неопределенным, селекцию - комбинацией, модифицируя структуры и традиционной большой формы, и большой формы, состоящей из малых. Более поздние романы Газданова - «Призрак Александра Вульфа», «Возвращение Будды», «Эвелина и ее друзья», несмотря на внешне традиционно романное строение, тоже несут в себе вышеназванные признаки циклической композиции, поскольку это ступени развития инвариантной модели прозы Газданова, в которых так или иначе отражены формы предшествующих текстов.

В циклах В. Набокова появляется новая доминанта циклообразования -прием. Четкость приема ощутима в сравнительном рассмотрении трех русскоязычных циклов Набокова - они построены по одним и тем же принципам и взаимоотразимы. Заголовки рассказов в циклах сами по себе складываются в цельную и логичную историю, как бы акцентируя форму, выводя на первый план приемы и нацеливая реципиента на восприятие единого «гиперсюжета» книги. В большой мере присущая творчеству Набокова тема двойничества, изучаемая, прежде всего, касательно персонажей, играет немаловажную роль и в плане жанра, и в плане структуры художественного единства. Порой одни и те же рассказы становились частью разных циклов, будучи изданными на русском и на английском языках. Лишь с учетом их английских эквивалентов (учитывая билингвальную природу набоковского творчества) рассказы могут быть восприняты наиболее полно; лишь в этом случае раскрываются некоторые не акцентированные, но важные образы; лишь так можно ощутить существенные циклообразующие связи и убедиться в наличии и функционировании особого (модернистско-постмодернистского) типа циклических структур, которые заняли важное место в русской литературе и в период становления, развития писателей, считающихся представителями постмодернизма уже как теоретически и практически обоснованного эстетического явления (А. Терц, А. Битов, Вен. Ерофеев, Е. Попов, В. Сорокин, М. Берг, Л. Петрушевская, И. Яркевич, А. Жолковский и др.).

Что касается зарубежного постмодерна, то ситуация вокруг цикла как элемента художественного сознания эпохи соотносима со всем сказанным выше. Такого рода наблюдения над литературной циклизацией в современном постмодернизме носят, конечно, характер наброска, так как изучение прозы II половины XX века не входит в задачи данной работы, ведь разнообразие жанровых форм современной прозы требует отдельных классификаций. Однако можно с уверенностью утверждать дальнейшее развитие и модифицирование циклизационных процессов в новейшей литературе, что указывает на богатейший эстетический потенциал и широту распространения явления цикла.

Список научной литературыЕгорова, Ольга Геннадьевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Бабель И. Конармия. М., 1990.

2. Бабель И. Сочинения. М.,1990.

3. Бальмонт К. Где мой дом. М., 1992.

4. Бальмонт К. Созвучные песни. Сочинения. Ярославль, 1992.

5. Брюсов В. Земная ось. Рассказы и драматические сцены. — М., 1907.

6. Брюсов В. Избранная проза. М., 1989.

7. Брюсов В. Избранные стихи. М,- Л., 1933.

8. Брюсов В. Ночи и дни. Вторая книга рассказов и драматических сцен. -М., 1913.

9. Брюсов В. Повести и рассказы. М., 1988.

10. Брюсов В. Собрание сочинений: В 7 т. М., 1975.

11. Булгаков М. Собрание сочинений: В 5 т. М., 1989-1992.

12. Бунин И. Собрание сочинений: В 6 т. М., 1988.

13. Газданов Г. Собрание сочинений: В 3-х т. М.,1996.

14. Гиппиус 3. Проза поэта. Весы. -1907. - №3. - С 71.

15. Гиппиус 3. Чертова кукла. Проза. Стихотворения. Статьи. М., 1991.

16. Горький М. Полное собрание сочинений: В 25 т. Т. 1-6. - М., 1968-1970.

17. Гумилев Н. Золотое сердце России: Сочинения. Кишинев, 1990.

18. Гумилев Н. Неизданное и несобранное. Paris, 1986.

19. Гумилев Н. Сочинения: В 3-х т. М., 1991.

20. Замятин Е. Избранное. М., 1989.

21. Замятин Е. Мы. Романы, повести, рассказы, сказки. М., 1989.

22. Иванов Вс. Дикие люди. М., 1934.

23. Иванов Вс. «У». Роман. «Дикие люди». Рассказы. М., 1988.

24. Иванов Вс. Возвращение Будды. Повесть и др. произведения. М., 1991.

25. Иванов Вс. Избранные произведения: В 2-х т. М., 1954.

26. Ивнев Р. Избранное. М., 1988.

27. Кузмин М. Дневник 1905-1907 гг. СПб., 2000.

28. Кузмин М. Дневник 1934 г. СПб., 1998.

29. Кузмин М. Первая книга рассказов. М., 1910.

30. Кузмин М. Плавающие путешествующие. М., 2000.

31. Кузмин М. Стихи и проза. -М., 1989.

32. Куприн А. Листригоны. Лазурные берега / Куприн А. Собр. соч.: В 6 т. -Т. 1-2.-М., 1991.

33. Лунная гостья. Романы. Повести. Рассказы. М., 1997.

34. Мандельштам О. Сочинения: В 2 т. М., 1990.

35. Мандельштам О. Стихотворения. Переводы. Очерки. Статьи. Тбилиси, 1990.

36. Мандельштам О. Шум времени. Стихотворения и проза. Иркутск, 1991.

37. Набоков В. Лекции по русской литературе. М., 1996.

38. Набоков В. Собрание сочинений: В 4 т. М., 1990.

39. Пастернак Б. Собрание сочинений: В 5 т. М., 1991. - Т.4.

40. Пильняк Б. Повести и рассказы. М., 1991.

41. Пильняк Б. Повесть непогашенной луны. М., 1990.

42. Пильняк Б. Целая жизнь. Избранная проза. Минск, 1988.

43. Платонов А. Собр. соч.: В 3 т. М., 1984.

44. Пришвин М. Собрание сочинений: В 6 т. М., 1957.

45. Рейснер Л. Избранные произведения. М., 1958.

46. Серафимович А. Собрание сочинений. -М., 1947.

47. Сологуб Ф. Истлевающие личины. М. 1907.

48. Сологуб Ф. Мелкий бес. Стихотворения. Рассказы. Сказочки. М., 1999.

49. Сологуб Ф. Поэзия. Проза. М., 1999.

50. Сологуб Ф. Собрание сочинений: В 12 т. СПб., 1912.6 51. Аверин Б. Проза Мариенгофа / Мариенгоф А. Роман без вранья. Циники.

51. Мой век, моя молодость. Л., 1988. - С.469-478

52. Авторское сознание в русской литературе XX в. (И. Бунин, М. Булгаков, С. Есенин, В. Маяковский). Йошкар-Ола, 1994.

53. Агеносов В. Литература русского зарубежья. Москва, 1998.

54. Адамович Г. Бунин: Воспоминания // Знамя. 1988. - № 10. - С. 178-191.

55. Адмони В. Поэтика и действительность. Л., 1975.

56. Айхенвальд Ю. Силуэты русских писателей. М., 1910.

57. Акелькина Е. Пути развития русской философской прозы конца 19 века. -Омск, 1998.

58. Алексеев А. Живые встречи: А. Ремизов, гр. Л. Толстой, И. Бунин и др. -Ф Берлин, 1923.

59. Алексеев А. Литература русского зарубежья. Книги 1917-1940. СПб., 1993.

60. Алехина И. Чехов и Бунин. Функции подтекста. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1989.

61. Алешина Ю. Фактор субъекта оценок в коротком рассказе // Сборник научных трудов МГЛУ. М., 1997. - №439. - С.3-16.

62. Альберт И. И. Бунин: завещанное и новое. Львов, 1995.

63. Аминова О. Поэтика лирического цикла А. Ахматовой. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Ульяновск, 1997.

64. Анализ литературного произведения: Сборник научных статей. Киров, 1995.

65. Анастасьев Н. Нераспавшаяся связь: (О традициях и новаторстве в литературе XX в.) // Вопросы литературы. 1993. - Вып.1. - С.30-37.

66. Англистика: (Сборник статей по литературе и культуре Великобритании и России / Ассоциация преподавателей английской литературы). Отв. ред. И.О. Шайтанов. М., 1996-1998.

67. Андреев В. Раннее творчество Вс. Иванова // Гуманитарные исследования: Ежегодник. Омск, 1997. - Вып.2. - С.92-98.

68. Андреева К. Грамматика и поэтика нарратива в русском и английском языках. Екатеринбург, 1998. - 47с.

69. Андроникашвили К. «Соляной амбар» Б. Пильняка (Замысел и источники романа). М., 1997.

70. Андроникашвили-Пильняк Б. Два купола, два мученика: Б. Пильняк и Е. Замятин // Знамя, 1994. №9. - С. 123-153.

71. Антоненко С. Время колокольчиков // Москва. 1996. - №12. - С.25-36.

72. Антонова М. Принципы циклизации в творчестве Ермолая-Еразма. М., 1989.

73. Анцыферова О. Повести и рассказы Г. Джамса: от истоков к свершениям. -Иваново, 1998.

74. Аристова В. К истории англо-русских связей и заимствований // Семантические единицы в категории русского языка в диахронии. — Калининград, 1997.-С.12-19.

75. Аркатова Е. К вопросу о личных и творческих связях И. Бунина // В поисках гармонии: (О творчестве Б. Зайцева). Орел, 1998. - С.119-124.

76. Атаманова Е. Русская литература 19 в. в контексте художественной прозы Бунина (проблемы реминисценций). Елец, 1998.

77. Ауслендер С. Проза поэта. Речь. -1910.-1 ноября.

78. Афанасьев В. И. Бунин. Очерк творчества. М., 1966.

79. Ахматова А. Избранное. М., 1992.

80. Бабиченко Д. Писатели и цензоры: Советская литература 1940-х гг. под политическим контролем ЦК. М., 1994.

81. Бабореко А. И. Бунин. Материалы для биографии. М., 1967.

82. Баевский B.C. История русской литературы XX в.: Компендиум. М., 1999.

83. Балашова Т. Автор, герой, рассказчик в цикле Пруста // Вопросы филологии. 1999. - №1. - С.73-82.

84. Бальбуров Э. Советская лирическая проза: (Вопросы поэтики). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. JL, 1980.

85. Бальмонт К. Восковые фигурки. Утро России. - 1913. - №149. - 29 июня.

86. Баранов С. Проблема цикла и циклизации в творчестве В. Ходасевича. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Волгоград, 2000.

87. Баркова А. 4 поколения эпических героев // Человек. №6. - 1996. - С.57-69.

88. Барковская Н. Стиль и стилизация в модернистской прозе начала XX в. // XX в. Литература. Стиль. Екатеринбург, 1996. - Вып.2. - С.27-36.

89. Барковская Н. Поэтика символистского романа. Екатеринбург, 1996.

90. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1989.

91. Барыгг К. Русское литературоведение XX в.: Уч. пособие. СПб., 1997. -4.1.

92. Басекр М. Ранний Гумилев: путь к акмеизму. СПб., 2000.

93. Басинский П. Возвращение: Полемические заметки о реализме и модернизме // Новый мир. 1993. - №11. - С.230-238.

94. Басинский П. Что такое русский реализм? (Заметки критика) // Литературная учеба. 1995. - Кн. 2/3. - С.156-158.

95. Бахрах А. По памяти, по записям: Литературные портреты. Париж, 1980.

96. Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

97. Бахтин М. Время и пространство в романе // Вопросы литературы. 1974. - №3. - С. 95-112.

98. Бахтин М. Из записей 1970-71 гт. / Бахтин М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. - С. 336-352.

99. Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1963.

100. Бахтин М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

101. Белая Г. Фокусническое устранение реальности (О понятии «роман-эпопея») // Вопросы литературы. 1998. - №3. - С. 170-201.

102. Белинский В. Полное собрание сочинений: В 13 т. Т. 4. - М., 1954.

103. Белова Т. Проблемы творческого наследия Бабеля в современной англоязычной русистике // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 1993. - №4. - С.17-26.

104. Белозерцева Н. Интегративная поэтика. Тюмень, 1999.

105. Бисеров А. Категория любви в новом религиозном сознании и творчестве 3. Гиппиус // Вестник Российского университета дружбы народов Серия: Литературоведение. Журналистика. 1999. - №4. - С.26-32.

106. Битов А. Статьи из романа. М., 1986.

107. Благасова Г. И. Бунин и М. Горький (Некоторые проблемы стиля). М., 1975.

108. Бло Ж. Набоков. СПб., 2000.

109. Блок А. Собрание сочинений: В 6 т. М., 1980.

110. Богомолов Н. Комментарии / Кузмин М. Плавающие путешествующие. -М., 2000. -С.541-560.

111. Богомолов Н. М. Кузмин: Стихи и материалы. М., 1995.

112. Богомолов Н. Маллстад Дж. У истоков творчества М. Кузмина // Вопросы литературы. 1993. - Вып.З. - С.64-121.

113. Богомолов Н. Русская литература 1 трети 20 века: Портреты. Проблемы. Разыскания. Томск, 1999.

114. Богомолов Н. Русская литература начала XX в. и оккультизм: Исследования и материалы. М., 1999.

115. Боева Г. Идея синтеза в творческих исканиях Л. Андреева. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Воронеж, 1996.

116. Божанкова Р. Особенность художественного времени и пространства в поздней миниатюрной прозе И. Бунина // Год на Софийском университете «Св. Клемент Охридски». София, 1996. - Кн.2. - Литературоведение. -С.71-78.

117. Болдырева Е. Автобиографический роман в русской литературе 1 трети 20 в. Ярославль, 1999.

118. Большакова А. Теории автора в современном литературоведении // Известия РАН. Серия литературы и русского языка. М., 1998. - Т.57. -№5.-С. 15-24.

119. Борисова М. Проблема ритма при переводе прозаического произведения // Вестник Московского университета. Сер. 19. 2000. — №3. -С.121-128.

120. Бочаров С. Е. Замятин А.Н. Толстой, А. Платонов, В. Набоков. М., 1997.

121. Брызгалова Е. Сатирические сказки Ф. Сологуба и Л. Андреева // Творчество Шишкова в контексте русской литературы XX в.: V Всероссийские Шишковские чтения: Материалы научной конференции. — Тверь, 1999.-С.110-112.

122. Брюнетьер Ф. Эволюция жанров в истории литературы. М., 1890.

123. Брюсов В. Рецензия на «Приключения Эме Лебефа» М. Кузмина // Весы.- 1907.-№7. С.80-81.

124. Брюсов В. Сборник материалов. М., 1976. - Т.85.

125. Буланов А. Авторский идеал и его воплощение в русской литературе II половины XIX века. Волгоград, 1989.

126. Буланов А. «Ум» и «сердце» русской классики. Саратов, 1992.

127. Бунджулова Б. Стилевые особенности прозы Бунина. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1972.

128. Бунин И. и литературный процесс начала XX в.: Межвузовский сборник научных трудов. Л., 1985.

129. Бунин И. и русская литература XX в. М., 1995.

130. Бунин И., Алданов М. «Этому человеку я верю больше всех на земле». Из переписки Бунина и Алданова // Октябрь. 1996. - № 3. - С. 115-156.

131. Бунин И., Зайцев Б. "Никому не сладко и не радостно изгнанье." По страницам переписки Бунина с Зайцевым // Подъем. 1995. - № 10. - С. 137-146.

132. Бунин И., Сологуб Ф. И. Бунин в переписке с Ф. Сологубом // Русская * литература. -1996. № 3. - С. 45-53.

133. Бунинский сборник. Материалы научной конференции, посвященной 100-летию И.А. Бунина. Орел, 1974.

134. Бурж Ш. Стихотворение в прозе в 20-е гг. Bourg Ch. Le роете en prose dans les amices vingt // Rev. des etudes slaves. P. 95. - N.67, №4. - P. 627640.

135. Буслакова Т. О Международной научной конференции «Русская литература в контексте развития мировой литературы» (Москва, май 1993) // Вестник Московского университета. Сер.9. Филология. - 1993. - №6. -С.74-78.

136. Бушманова Н. Проблемы интертекста в литературе английского ф модернизма (Проза Лоренца и Вулф). Автореферат диссертации насоискание ученой степени доктора филологических наук. М., 1996.

137. Бютор М. Роман как исследование. М., 2000.

138. Бялик Б., Тагер Е., Щербина Н. Русская литература конца XIX начала XX века. 90-е годы. - М., 1968.

139. В поисках гармонии (О творчестве Б. Зайцева): Межвузовский сборник трудов. Орел, 1998.

140. В. Друзин. О «Египетской марке» О. Мандельштама // Жизнь искусств. Л. - 1928. - №41.- 7 октября. - С.6.

141. Вайль П., Генис А. Родная речь: Уроки изящной словесности. М., 1991.

142. Вайман С. Мерцающие смыслы. М., 1999.

143. Вантенков И. Структура повествования в рассказах И. Бунина (18901916 гг.). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Минск, 1978.

144. Вахнина О. Сказ в русской литературе 1 четверти XX в.: Ремизов -Замятин Платонов. М., 1997. - С.39-41.

145. ВежиновП. Измерения.-М., 1986.

146. Вересаев В. Рассказы. Минск, 1984.

147. Веселовский А. Избранные статьи. Л., 1939.

148. Вечный отрицатель-бунтарь. Е. Замятин литературный критик // Литературное обозрение. - 1968. - №2. - С.98-112.

149. Взаимодействие творческих индивидуальностей писателей XIX- начала XX в.: Межвузовский сборник. М., 1991.

150. Взгляд: Критика, полемика, публицистика. М., 1991.

151. Визель М. Гипертексты по ту и эту стороны экрана // Иностранная литература. 1999.- №10. - С.169-177.

152. Вильгинский В. К проблеме реализма. Проза русских литературных Ш' сборников «Слово» (1913-1918). Прага, 1994.

153. Виноградов В. О литературной циклизации / Виноградов В. Поэтика русской литературы. М., 1976. - С. 45-63.

154. Виноградов В. О теории художественной речи. М., 1971.

155. Вихрян О. Языковые средства выражения авторской модальности в романе И.А. Бунина "Жизнь Арсеньева". Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1990.

156. Волгин И. Из России с любовью. Русский след в западной литературе // Иностранная литература. -1999. №1. — С.231-239.

157. Волошин М. Лики творчества. Л., 1988.

158. Воробьева Е. Заметки о малых прозаических жанрах (парабола как Ф явление «постлитературы») // Новое литературное обозрение. 1999.38. С.289-301.

159. Вс. Иванов / Полонский В. О литературе. М., 1988. - С.94-124.

160. Вулис А. Вакансии в моем альбоме: Рассказы литературоведа. -Ташкент, 1989.

161. Выготский Л. Психология творчества. М., 1965.

162. II Добычинские чтения. Сборник материалов. Даугавпилс, 1994.

163. Гаврилова Ю., Гиршман М. Миф автор - художественная целостность: аспекты взаимосвязи // Филологические науки. - 1993. - №3. -С. 41-48.

164. Галеева Н. Различные смысловые конфигурации в оригинале и переводе художественных текстов // Семантика слова и текста: психолингвистические исследования. Тверь, 1998. - С. 138-142.

165. Гамсун К. Полное собрание сочинений: В 5 т. Т. 1. - СПб., 1910.

166. Гароди Р. О реализме без берегов. М., 1966.

167. Гаспаров М. Эксперименты для себя // Литературное обозрение. М.,1998. №2. - С.89-93.

168. Геворкян А. О двух толкованиях «настроения» в русской символистике // Вестник Московского университета. Сер.9 .Филология. - 1998. - №6. -С.29-34.

169. Гейдеко В. А. Чехов и И. Бунин. М., 1987.

170. Гейдеко В. Постоянство перемен. М., 1985.

171. Геккер Н. Об «Уездном» Е. Замятина // Одесские новости. -1913.-12 июня. С.6.

172. Геллер Л. Фантазии и утопии Ф. Сологуба: замечания по поводу «Творимой легенды» // Русская литература. 2000. - №2. - С.110-122.

173. Генис А. «Серапионы»: опыт модернизации русской прозы // Звезда.1996. №12. - С.201-209.

174. Генис А. Модернизм как стиль XX в. // Звезда. 2000. -№11.- С.202-209.

175. Герой современной литературы. Статьи. / Сост.- ред. Н. Губко. М.- Л., 1963.

176. Гильдина А. К вопросу об «архитектурном единстве» «Дублинцев» Обзор зарубежной критики // Вестник Челябинского университета. Сер.2. Филология. - 1999. - №2. - С.176-185.

177. Гинзбург Л. Литература в поисках реальности. Статьи, эссе, заметки. -Л., 1987.

178. Гинзбург Л. О литературном герое. Л., 1979.

179. Гинзбург Л. О психологической прозе. Л., 1977.

180. Гиршман М. Литературное произведение: теория и практика анализа. -М., 1991.

181. Гиршман М. Ритм художественной прозы. М., 1985.

182. Гиршман М. Художественная целостность // Дискурс. Новосибирск,1997.-№3-4.-С.185-188.

183. Гиршман М. Целостность бытия в художественной целостности художественного произведения // Академический театр. М., 1997. - №4. -С.204-205.

184. Глинин Г. Автор и герой в поэмах А. Блока. Астрахань, 2000.

185. Глинин Г. Авторская позиция в поэме А. Блока «Двенадцать». -Астрахань, 1993.

186. Глобова Ю. Поэтика сборника рассказов Набокова «Возвращение Чорба». Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидатафилологических наук. Самара, 2000.

187. Глушков Н. Очерковая проза. Ростов-на-Дону, 1979.

188. Голеева Н. Жанр и типологические особенности художественных текстов // Актуальные проблемы психолингвистики: слово и текст. -Тверь, 1996. -С.136-141.

189. Голлербах Э. Радостный путник: О творчестве М.А. Кузмина // Книга и революция. 1922. - №3. - С.43-50.

190. Голубков М. Категория эстетической системы в изучении литературного процесса 20-30-х гг. // Освобождение от догм. М., 1997. -Т.2. -С.95-108.

191. Голубкова В. Жанр рассказа в русских журналах и альманахах рубежа ffe XIX XX вв. Особенности повествования и предметные детализации. //

192. Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Литературоведение. Журналистика. 1998. - №4. - С.41-42.

193. Горелов А. Три судьбы. Л., 1978.

194. Грачева А. Реалистический роман в русской литературе начала XX в.: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. — Л., 1996.

195. Гребенникова Н. Зарубежная литература XX в. М., 1999.

196. Гречишкин С. Ранняя проза Брюсова // Русская литература. 1980. -№2. - С.200-208.

197. Гречнев В. Русский рассказ конца XIX начала XX в. - Л., 1979.0 197. Гречнев В. Цикл рассказов И. Бунина "Темные аллеи"психологические заметки) // Русская литература. 1996. - № 3. - С. 226235.

198. Григорьев А. В. Брюсов в зарубежной критике. К вопросу о его месте в русской литературном процессе // Русская литература. 1973. - №4. -С. 172-179.

199. Григорьев В. Будетлянин (О В. Хлебникове). Кошелев, 2000.

200. Гринберг И. Полёт стиха и поступь прозы. М., 1976.

201. Гришунин А. Автор как субъект текста // Известия РАН. Серия литературы и языка. 1993. - Т.52. - №4. - С. 12-19.

202. Грякалова Н. Бессюжетная проза Б. Пильняка 1910 начала 1920-х гг. // Русская литература. - 1998. - №4. - С. 14-38.

203. Гуль Р. Я унес Россию: Апология эмиграции. Нью-Йорк, 1984. - Т. 2.: Россия во Франции.

204. Гуревич Л. Дальнозоркие //Русская мысль. 1910. - №3. - Отд.И. -С. 153

205. Гусев В.И. Искусство прозы. М., 1999.

206. Гутьяр Р. Функциональная значительность сравнений в связи в художественном контексте // Русский язык: проблемы и методики преподавания. Нижневартовск, 1997. - СЛ 3-21.

207. Давыдова Т.Т. Духовные искания в неореалистической прозе начала XX века // Литература в школе. 1996. - №6. - С.43- 48.

208. Дальние берега: Портреты писателей эмиграции. Мемуары / Сост., предисл. и коммент. В. Крейд. М., 1994.

209. Дарвин М. Проблема цикла в изучении лирики. Кемерово, 1983.

210. Дарвин М. Русский лирический цикл. Красноярск, 1988.

211. Дарвин М. Циклизация в лирике. Исторические пути и художественные формы. Екатеринбург, 1996.

212. Даренская Н. Проза Зощенко в литературном контексте рубежа XIX-XX вв. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Барнаул, 2000.

213. Дарк О. Примечания / Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. Т. 1. - М., 1990. -С. 410-415.

214. Дарьялова Л. Жанровая многогранность и система ценностных противопоставлений в романе Платонова «Счастливая Москва» // Художественное мышление в литературе XVIII-XX вв. Калининград, 1996. -С.З 6-46.

215. Дарьялова Л. Русская литература XX в. после Октября: Динамика размежеваний и схождений. Типы творчества (1917-1932). Калининград, 1998.

216. Денисова С. К проблеме жанровой динамики в русской реалистической прозе 1890-1900х. гг. // Вестник Томского университета. 1999. - Вып.6. -С.85-87.

217. Деринг-Смирнова Н., Смирнов И. Очерки по исторической типологии культуры: Реализм, постсимволизм (авангард). Salzburg, 1982.

218. Джепбарова Б. Повести Куприна (Проблемы жанровой специфики, поэтики).-М., 1995.

219. Диенеш JI. Г. Газданов: Жизнь и творчество / Перевод с англ. Салбиева Т.К. Владикавказ, 1995.

220. Добин Е. Герой. Сюжет. Деталь. M.-JL, 1962.

221. Догнал Й. Русский экспрессионистический рассказ // Library humanities. Masarykova univ. Fak. Filoz. Brno, 1996. - №4. - P.351-356.

222. Долгополов JI. На рубеже веков. JI., 1985.

223. Долгополов JI. О некоторых особенностях реализма позднего Бунина // Русская литература. 1973. - № 2. - С. 45-61.

224. Долгополов JI. Поэма А. Блока «Двенадцать». Л., 1979.

225. Доронченков И. «Красавица, как полотна Брюллова»: О некоторых живописных мотивах в творчестве М. Кузмина // Русская литература, 1993. №4.-С. 158-176.

226. Драгомирецкая Н. Стилевые искания в ранней советской прозе / Теория литературы. М., 1965. - С. 174-187

227. Драгу нова Ю. Проза Зайцева 1901-1922 гг.: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Тверь, 1997.

228. Дробгик И. Проблемно-тематическое и жанровое своеобразие русского романа XX в. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1978.

229. Дудова Л., Михальская Н., Трыков В. Модернизм в зарубежной литературе: Литература Англии, Ирландии, Франции, Австрии, Германии: Уч. пособие.-М., 1998.

230. Дюдина О. «Ночные дороги» Г. Газданова // XX век: Проза, Поэзия, Критика. М., 1998.

231. Евстафьева Н. Своеобразие жанровых форм в книге И. Бунина «Темные аллеи». Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Харьков, 1990.

232. Егоров Б. О жанре, композиции и сегментации // Жанр и композиция литературного произведения. Вып. 1. - Калининград, 1974. - С. 9.

233. Егорова О. Единство в многообразии. Астрахань, 2002.

234. Егорова О. Развитие цикла и жанровые модификации в русской прозе первой половины XX века. Астрахань, 2003.

235. Елисеев Н. «К.Р.» или прощанье с юностью: (О жанре короткого рассказа) // Новый мир. 2000. - №11. - С.185-202.

236. Елистратов В. О структуре прозы А. Платонова // Вестник Московского университета. Сер.9. Филология. 1989. - №2. - С.68-74.

237. Ельдин П. Н. Гумилев «Тень от памяти» // Утренники. 1922. - №2. -С.147.

238. Ермакова Н. «Пиковая дама» герой и время» (Романно-новелистическая поэтика прозы Пушкина и Лермонтова). - Томск, 1996. -21с.

239. Ерофеев В. В лабиринте проклятых вопросов. М., 1990.

240. Ерофеев В. На грани разрыва: «Мелкий Бес» Ф. Сологуба на фоне русской реалистической традиции // Вопросы литературы. 1985. - №2. — С.148-158.

241. Есаулов И. Рассказчик и автор в художественном мире Бабеля // Литературное обозрение. 1995. - №1. - С.71-72.

242. Есипов В. «Пусть мне не поют о Народе» (Образ народа в прозе Бунина и Шаламова) // IV Международные шаламовские чтения. М., 1997. -С.86-103.

243. Жанр. Стиль. Метод: Сборник научных трудов. Алма-Ата, 1990.

244. Жанровая теория на пороге тысячелетий: IX ежегодная международная конференция Российской ассоциации преподавателей английской литературы (20-26 сентября 1999, Пушкинские горы): Сборник тезисов и материалов. М., 1999.

245. Жанрово-композиционное своеобразие реалистического повествования. -Вологда, 1982.

246. Жанры в литературном процессе: Межвузовский сборник научных трудов. Вологда, 1986.

247. Жемчужный И. Петроградский цикл рассказов Е. Замятина 1918-1920-х гг. и революция // Творческое наследие Е. Замятина: взгляд из сегодня. -Тамбов, 1997. Кн.4. - С. 13-20.

248. Женетт Ж. Фигуры: Работы по поэтике. М., 1998.

249. Жиркова И. Проблема малых жанровых форм в русской прозе начала XX в. и творчество Бунина. Фрунзе, 1987.

250. Жирмунский В. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977.

251. Житомирская С. Конец сюжета: Вокруг архива Булгакова // Новое литературное обозрение. 1999. - №4. - С.212-229.

252. Жолковский А. «Блуждающие сны» и другие работы. М., 1994.

253. Жолковский А. Две конференции в Москве // Литературное обозрение -1995. №1. -С.85-87.

254. Жолковский А. Интервью // Литературное обозрение. 1997. - № 1. -С.56-62.

255. Жолковский А., Щеглов Ю. Мир автора и структура текста: Статьи о русской литературе. Нью-Йорк, 1986.

256. Жолковский А., Щеглов Ю. Поэтика выразительности: Сборник статей. Вена, 1980.

257. Жолковский А., Ямпольский М. Бабель. М., 1994.

258. Жуков Д. Прозрения: Россия на Голгофе. (Очерки о русских писателях). -М., 1991.

259. Заградка М. Цикл рассказов как жанр // Болгарская русистика. 1990. -№1. С. 16-27.

260. Зайцев Б. Далекое. М., 1991.

261. Залетный И. Рецензия на роман «Тяжелые сны» // Русская беседа. -1896. №3. - С. 179.

262. Заманская В. Пути художественного воплощения характера в русской литературе конца XIX начале XX в.: Уч. пособие. - Магнитогорск, 1995.

263. Заманская В. Русская литература 1-й трети XX в.: проблема экзистенциального сознания. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. Екатеринбург, 1997.

264. Зарубежная литература XX в. М., 2000.

265. Зарубежная литература XX в.: Практикум по курсу «История зарубежной литературы». М., 1999.

266. Зарубежные писатели. Библиографический словарь: В 2 ч. / Под ред. Н.П. Михальской. М., 1997.

267. Затонский Д. Искусство романа и XX век. М., 1973.

268. Затонский Д. Художественные ориентиры XX в. М., 1988.

269. Захариева И. Художественный синтез в русской прозе XX в. (20-е I половина 50-х гг.). - София, 1994.

270. Захарова Н. Балладная традиция и английская проза конца XIX в. // Традиции и взаимодействия в зарубежной литературе. Пермь, 1996. -С.60-70.

271. Злобина А. Случай Хармса, или оптический обман // Новый мир. -1999. -№2. -С.181-189.

272. Злочевская А. Поэтика В. Набокова: новации и традиции // Русская литература. 2000. - №1. - С.40-62.

273. Золотоусский И. В свете пожара (О дореволюционной и советской русской литературе). М., 1989.

274. Зощенко М. Избранное: В 2-х т. JI., 1978.

275. Зощенко М. Собрание сочинений: В 3-х т. JI., 1986-1987.

276. Зюлина О. Повествовательная структура прозы Замятина. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1996.

277. Иванов В. Монтаж как принцип построения в культуре первой половины XX в. // Монтаж: Литература. Искусство. Театр. Кино. — М., 1988.-С. 143.

278. Иванова Т. Автор и герои в повести Замятина «Север» // Творческое наследие Е. Замятина: взгляд из сегодня. Тамбов, 1997. - Кн.4. - С.50-62.

279. Игнатов И. Е. Замятин. «Уездное» // Русские ведомости. 1913. - 7 июня. - С. 9.

280. Измайлов А. Новый роман Ф. Сологуба // Русское слово. 1909. -№11. - С.2-13

281. Ильин И. О тьме и просветлении: Книга художественной критики (Бунин, Ремизов, Шмелев). Мюнхен, 1959.

282. Ильин И. «Постмодернизм»: Проблема соотношения творческих методов в современном романе Запада // Современный роман: Опыт исследования. М., 1990. - С.255-279.

283. Ильин И. Постструктурализм. Декоструктивизм. Постмодернизм. М.,1996.

284. Ильин И. Проблема личности в литературе постмодернизма: Теоретические аспекты // Концепция человека в современной литературе, 1980-е гг. М., 1990. - С. 47-70.

285. Иофьев М. Профили искусства. М., 1967.287. Исаев Г.

286. Исаев Г. Современная русская литература (1985-1995). Астрахань,1997.

287. Иссова Л. Жанр стихотворения в прозе в русской литературе (Тургенев, Гаршин, Короленко, Бунин): Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Воронеж, 1969.

288. История всемирной литературы: В 9 т. М., 1983.

289. История русского советского романа. Л., 1965.

290. История русской литературы. XX в. Серебряный век. М., 1995.

291. Истрин В. Александрия русских хронографов / Исследование и текст. -М., 1893.-С.51-67

292. Кабалоти С. Поэтика прозы Гайто Газданова 20-30-х годов. СПб.,1998.

293. Кашлявик Н. Проблема цикла в творчестве Фр. Мориака (1885-1970) // XI Пуришевские чтения. Всемирная литература в контексте культуры. Материалы научной конференции. М., 1999. - С.3-4.

294. Казнина О. Русские в Англии: Русская эмиграция в контексте русско-английских литературных связей в 1 половине XX в. М., 1997.

295. Какенова Ж. Принципы создания целостного единства лирического цикла // Кулыура и текст: Литературоведение. СПб., Барнаул, 1998. -4.1. -С.92-94.

296. Калганникова И. Интерпретация русского мифа об Италии в цикле «Далекое» Б. Зайцева // Культура и текст. СПб., Барнаул, 1997.- Вып.1: Литературоведение. 4.2. - С.73-74.

297. Калениченко О. Особенности стилизации в русской литературе конца XIX-начала XX в. Волгоград, 1998.

298. Калинина Б. «Жизнь Арсеньева» в контексте традиций символистского романа // XX век: Проза. Поэзия. Критика. М., 1998. - Вып.2. - С. 18-29.

299. Калмановский Э. Путник запоздалый. Л., 1985.

300. Камильянова Ю. Особенности сюжетного повествования в романе Б. Зайцева «Золотой удар» // Вестник ВЭГУ. 1998. - №7. - С.22-24.

301. Камильянова Ю. Типы сюжетного повествования в прозе Б. Зайцева 1900-1928гг. -Екатеринбург, 1998.

302. Камянов В. Реальность без грима, или К возвращению опальных книг. -М., 1991.

303. Карпенко Г. Творчество Бунина и религиозно-философская культура рубежа веков. Самара, 1998.

304. Карпов И. Автор в русской прозе: (Чехов, Бунин, Андреев, Грин): Очерки типологии авторства. М.; Йошкар-Ола, 1997.

305. Карпов И. Структура бунинского повествования: знаки авторства // Филологические науки. 1997. - №3. - С. 31-39.

306. Карпов И. Проблемы типологии авторства в русской прозе конца 19-начала 20 вв. (Бунин, Андреев, Ремизов). М., 1998.

307. Карпович И. Сборник рассказов Набокова «Весна в Фиальте»: поэтика целого и интертекстуальные связи. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. - Барнаул, 2000.

308. Катаев В. Натурализм на фоне реализма (о русской прозе рубежа XIX -XX вв.) // Вестник Московского университета. Сер.9. Филология. — 2000. -№1. -С.31-53.

309. Кафка Ф. Из дневников. М., 1988.

310. Кдырбаева Б. История и личность в творчестве писателей 20-30-х гг. XX в. (А. Толстой, М. Алданов, В. Набоков, Е. Замятин). Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. -М., 1996.

311. Келдыш В. О «серебряном веке» русской литературы и его изучение // Освобождение от догм. М., 1997. - Т.2. - С.21-24.

312. Килганова Г. Архетип заката в цикле Бунина «Тень птицы» // Творчество Бунина и русская литература XIX-XX вв. Белгород, 1998. -С. 149-153.

313. Киселев В. Структура «Арабесок» Н. Гоголя и восприятие поэтики русского прозаического цикла 20-30-х гг. XIX века. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. - Красноярск, 2000.

314. Кислова Л.С. Динамика художественной прозы Пильняка. Тюмень, 1997.-23с.

315. Клименюк Н. Мистификация как прием // Новое литературное обозрение. 1999. - №3. - С.434-444.

316. Климова Г. Творчество И. Бунина и М. Пришвина в контексте христианской культуры. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. М., 1993.

317. Клячина М. Проза Ф. Сологуба глазами А. Белого // Русская речь. -1997. №6. - С. 15-20.

318. Кобринский А., Мейлах М. Д. Хармс: к проблеме обэриутского текста // Вопросы литературы. 1990. - №6. - С.251-268.

319. Коваленко А. Проблема циклизации в русской советской прозе 60-70 гг. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. -М., 1983.

320. Ковтун К. Типы и функции художественной условности в европейской литературе I половины XX в. // Вестник Московского университета. -Сер.9. Филология. 1993. - №4. - С.43-50.

321. Коган Э. Смех победителей // Вопросы литературы. М., 1998. — Вып.9/10. - С.55-92.

322. Кожевникова Л. Семантика художественной детали // Когнитивно-прагматические аспекты лингвистических исследований. Калининград, 1999. -С.72-78.

323. Кожевникова Н. Из наблюдений над неклассической («орнаментальной») прозой // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. 1976.Т. 35. -№1. -С.55-67.

324. Кожина Н. Заглавие художественного произведения: структура, функция, типология (На материале русской прозы XIX XX вв.). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. - М., 1986.

325. Кожинов В. Роман эпос нового времени / Теория литературы. Роды и жанры литературы. - М., 1964. - С. 90- 142.

326. Козлов А. Основные течения литературоведческой мысли США в XX столетии // США Канада. - 2000. - №8. - С.80-92.

327. Колобаева Л. И. Бунин и модернизм // Научные доклады ФФ МГУ. -М., 1998. Вып.З. - С.173-188.

328. Колобаева Л. От временного к вечному. Феноменологический роман в русской литературе XX в. // Вопросы литературы. 1998. - №3 - С.132-144.

329. Колотаева В.А. Мотивы деструкции в русской литературе 19-20 вв. -Ставрополь, 1999.

330. Колядич Т.М. Воспоминания писателей: Проблемы поэтики жанра. -М., 1998.

331. Комлик Н. Мотивы русского эпоса в повестях Замятина «уездного» цикла // Вестник Тамбовского ун-тета. Серия: Гуманитарные науки. -1999. -Вып.2. -С.75-81.

332. Концепция мира и человека в русской и зарубежной литературе. — Йошкар-Ола, 1999.

333. Конюшенко Е. Литературные связи И. Бунина. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Томск, 1993.

334. Корниенко А. Категория рассказчика в русских и французских исследованиях // Вестник Московского университета. Сер. 19. 2000. — №1. - С. 107-114.

335. Корниенко Н. «Добрые люди» в рассказах А. Платонова конца 30 40-х гг. Предварительные текстологические заметки // Вестник Тамбовского ун-тета. Серия: Гуманитарные науки. - 1999. - Вып.З. - С.24-37.

336. Корнуэлл Н. Джойс и Россия. СПб., 1998.

337. Короленко В. Собр. соч.: В 5 т. Т. 1-3. - Л., 1989.

338. Косиков Г. От структурализма к постструктурализму (проблемы методологии). М., 1998.

339. Костиков В. Не будем проклинать изгнанье. Пути и судьбы русской эмиграции. М., 1990.

340. Кравцова И., Эльзон М. Международная научная конференция «Н.С. Гумилев и русский Парнас» // Русская литература. 1992. - №1. - С.237-240.

341. Крамов И. В зеркале рассказа. М., 1986.

342. Крапивин В. Тихие сны о смерти: о прозе Ф. Сологуба // Литературная учеба. 1999. - №1,2,3. - С. 103-116.

343. Краткая литературная энциклопедия. М., 1971. - Т.6.

344. Крепе М. Элементы модернизма в рассказах И. Бунина о любви // Новый журнал. 1979. - № 137. - С. 55-66.

345. Крук И. Очень русский талант. Киев, 1987.

346. Крупышев А. Малые жанры в создании сюжета романа и структуры образа главного героя // Вестник Костромского университета им. Некрасова. 1999. - Вып.З. - С.58-61.

347. Крупышев А. Малые жанры в создании сюжета романа и структуры образа главного героя // Вестник Костромского университета им. Некрасова. 1999. - Вып.4. - С.64-68.

348. Крутов Ю. Если бы Хома Брут не взглянул на Вия. Проблема эпоса в реализме и модернизме // Филология. Philologica. 1994. - №3. - С.26-32.

349. Крутов Ю. Эпопея ли «Улисс»? // Филология особенностей романа Дж. Джойса // Филология. Краснодар, 1998. - №3. - С.55-57.

350. Кузнецов И. Мотив театра как циклообразующее начало в сборнике новелл В. Сирина «Возвращение Чорба» / Литературное произведение: сюжет и мотив Новосибирск, 1999. - С. 198-207.

351. Кузнецова Г. Грасский дневник. Вашингтон, 1967.

352. Кузьмичев И. Жанры русской литературы военных лет. Горький, 1962.

353. Кулаковский М. Типы и функции вставных конструкций в русской художественной прозе 20 30-х гт. XX в. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. - Ярославль» 1996.

354. Культурное наследие российской эмиграции 1917-1940 гг.: В 2 кн. М., 1994.

355. Кучеровский Н. Бунин и его проза. Тула, 1980.

356. Лавров А. Проза поэта / Брюсов В. Избранная проза. М., 1989. - С.З-18.

357. Лавров В. Холодная осень. И. Бунин в эмиграции. Роман-хроника. М., 1989.

358. Ладыгина Ю. Автоцентрический подход к анализу прозаического художественного текста. Иркутск, 1997.

359. Ламзина А. Заглавие литературного произведения // Русская словесность. 1997. - №3. - С. 75-80.

360. Ландор М. Большая проза из малой (об одном становящемся жанре в XX веке) // Вопросы литературы. -1982. №8. - С.78-90.

361. Лебедев Ю. «Записки охотника» И.С. Тургенева. М., 1977. - С. 70.

362. Лебедев Ю. Проблемы поэтики очерковых и новеллистических циклов 1840-50-х годов // Проблемы теории и истории литературы. Вып. 36. -Ярославль, 1973. - С. 29.

363. Лебедев Ю. Становление эпоса в русской литературе 1840-1860 гг. (проблемы циклизации). Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. Л., 1979.

364. Левин М. Цикл новелл и роман (к вопросу о типологии прозы) // Материалы XXVII научной студенческой конференции. Тарту, 1972. - С. 124-126.

365. Лежнев А. Литературные заметки // Печать и революция. 1925. - №4. - С.151-160.

366. Леонова Н.И. Английская литература 1980-1960. М., 2000.

367. Лермонтов М. Герой нашего времени / Лермонтов М. Собр. соч.: В 4 т. -Т. 4.-Л., 1981.

368. Ли Хенг-Сук «Роман о романе» в русской прозе 1920 гг. и его жанровые разновидности. М., 1997.

369. Линков В. Мир и человек в творчестве Л. Толстого и И. Бунина. М.,1989.

370. Липин С. Сквозь призму чувств: О лирической прозе. М., 1978.

371. Липнягова С. Ч.П. Сноу «Чужие и братья»: структура цикла. М., 1997.

372. Литература в контексте культуры: Материалы межвузовской научно-практической конференции 26-28 октября 1994 г.: Секция "Язык. Культура. Литература". Комсомольск-на-Амуре, 1995.

373. Литература в контексте культуры: Межвузовский сборник. СПб., 1998.

374. Литература русского зарубежья. 1920-1940. М., 1993.

375. Литература русского зарубежья. Антология: В 6 т. Т. 1. - Кн. 1,2. - М.,1990.

376. Литература русского зарубежья: Сборник статей. Тюмень, Часть 4. -1998.

377. Литературная энциклопедия русского зарубежья (1918-1940). М., 1994.

378. Литературное наследство. Кн.2. Вал. Брюсов и его корреспонденты. -М., 1994.

379. Литературное наследство. Т. 84. И. Бунин: В 2 кн. - М., 1973. - С. 371.

380. Литературное наследство. Т. 93. Из истории советской литературы 1920-1930-х гг.-М., 1983.

381. Литературное наследство. Т.85. В. Брюсов. Сборник материалов. - М., 1976.

382. Литературное произведение: сюжет и мотив. Сб. науч. статей. -Новосибирск, 1999.

383. Лобанов М. Надежда исканий. Литературно-критические статьи. М., 1978.

384. Локс К. О современной русской литературе // Печать и революция. -1923.-№3.- С. 43.

385. Лосев А. Знак. Символ. Миф. М., 1982.

386. Лотман Ю. и тарусско-московская семиотическая школа. М., 1994.

387. Лотман Ю. Избранные статьи: В 3 т. Таллинн, 1992.

388. Лотман Ю. Культура и взрыв. М., 1995.

389. Лотман Ю. О русской литературе: Статьи и исследования 1958-1993 гг. История русской прозы. Теория литературы. СПб., 1997.

390. Лотман Ю. Структура художественного текста. М., 1970.

391. Лукач Д. Философско-историческая обусловленность и значение романа: (Фрагменты работы венгерского филолога «Теория романа» // Вопросы филологии. 1993. - №4. - С. 73-78.

392. Лурье С. История литературы как роман // Звезда. 1994. - №11. - С. 201-205.

393. Лэйтон Л. 2 мира одно искусство: заключительные главы // Иностранная литература. - 1993. - №6. - С.232-239.

394. Люксембург А. Вивиан Далюр-Блок и вивисекция слова: Английская проза Вл. Набокова // Набоков В.В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1999. -Т.1. -С.9-23.

395. Ляпина И., Ляпина А. Русские реалии в культуре русского зарубежья / Образование и педагогическая мысль российского зарубежья 20-50 гг. XX в. Саранск, 1997. - С.93-95.

396. Ляпина Л. Жанровая специфика литературного цикла как проблема исторической поэтики / Проблемы исторической поэтики. Петрозаводск, 1990.-С. 22-30.

397. Ляпина Л. Лирические циклы К.Д. Бальмонта и циклические формы в искусстве Серебряного века / Время Дягилева. Универсалии Серебряного века. Пермь, 1993. - С. 88-97.

398. Ляпина Л. Лирический цикл в русской поэзии 1840-1860-х гг. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Л., 1977.

399. Ляпина Л. Лирический цикл как художественное единство / Проблемы целостности литературного произведения. Воронеж, 1977. - С. 35-47.

400. Ляпина Л. Литературная циклизация: (К истории изучения) // Русская литература. 1998. - №1. - С. 170-177.

401. Ляпина Л. Литературный цикл в аспекте проблемы жанра // Проблемы литературных жанров. Материалы VI научной межвузовской конференции. Томск, 1990. - С. 26-28.

402. Ляпина Л. Пути литературной циклизации XIX века / Целостность художественного произведения и проблемы его анализа и интерпретации. -Донецк, 1992.-С. 145-146.

403. Ляпина Л. Русские литературные циклы (1840-1860 гг.). СПб., 1993.

404. Ляпина Л. Циклизация в русской литературе XIX века. СПб., 1999.

405. М. Зингер. Рецензия // Известия. 1928. - 27 сентября. - С.7.

406. Магалашвили А. Рождественские мотивы в новеллах Ф. Сологуба. -4.2. С.62-65.

407. Магвайр Р. Конфликт общего и частного в советской литературе 1920-х гг. / Русская литература XX века. Исследования американских ученых. -СПб., 1993.-С. 177-182.

408. Максимова Е. О миниатюрах Бунина // Русская литература. 1997. -№1. - С.215-220.

409. Маликова М. Конец романа: Русский роман глазами зарубежных ученых И Русская литература. 1999. - №3. - С.234-238.

410. Мальцев Ю. Бунин. М., 1994.

411. Манн Ю. Автор и повествование / Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. М., 1994. - С. 217.

412. Маркин Ш. Бабель и другие: Сборник. М.: Иерусалим, 1997.

413. Марулло Т. «Ночной разговор» Бунина и «Бежин луг» Тургенева /У Вопросы литературы. 1994. - Вып.З. - С. 52-66.

414. Маска. Валерий Брюсов прозаик. - Новь. - 1907. - №46. - 25 февраля.

415. Масленникова О. О нарративной структуре романов А. Белого // Филологические студии. 1999. - Вып.З. - С.66-72.

416. Материалы к творческой биографии И. Бунина: к 125-летию со дня рождения. Волгоград, 1995.

417. Мелетинский Е. Историческая поэтика новеллы. М., 1998. - С.246.

418. Мескин В.А. Кризис сознания и трагическое в русской прозе конца 19 -начала 20 вв. М., 1997.

419. Милляр Л. Разговор, продленный эхом. Читая Газданова // Вопросы литературы. -1999. март/апрель. - С.21-23.

420. Минералова И. Литература поисков и открытий: Учебное пособие. -М., 1991.

421. Минералова И. Художественный синтез Бунина // Российский литературоведческий журнал. -1999. №12. - С.43-53.

422. Мирный В. Рецензия на «Зеркало» И. Одоевцевой // Современные записки. 1939. - №69. - С.390-394.

423. Мифологический словарь / Под редакцией Е. Мелетинского и др. М., 1990.

424. Михаил Кузмин и русская литература XX в. Тезисы и материалы конференции. JI.,1990.

425. Михайлов О. Литература русского зарубежья. М., 1995.

426. Михайлов О. Страницы советской прозы. М., 1984.

427. Михеев М. Заметки о стиле Сирина: еще раз о не русской ранней набоковской прозе//Логос. 1999.- №11-12.- С.87-115.

428. Михеева Л. Своеобразие русской реалистической прозы начала XX века (Философские истоки, жанровая специфика, творческие индивидуальности). Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. М., 1993.

429. Михеичева Е. Творчество Л. Андреева: особенности психологизма и жанровой модификации. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. М., 1995.

430. Московская Д. В поисках Слова: странная проза 20-30-х гг. //Вопросы литературы. 1999. - №11-12. - С.59-69.

431. Мочульский К. А. Блок. А. Белый. В. Брюсов. М., 1997.

432. Мулярчик А. Русская проза В. Набокова. М., 1997.

433. Мущенко Е. Путь к новому роману на рубеже Х1Х-ХХ вв. Воронеж, 1986.

434. Мущенко Е. Формирование нового романного мышления в русской реалистической прозе конца XIX начала XX вв. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. — Свердловск, 1989.

435. Мышалова Д. Очерки по литературе русского зарубежья. -Новосибирск, 1995.

436. Мышалова Д. Реалист ли Бунин? О поэтике цикла «Темные аллеи» // Грани. 1994. - № 171. - С. 124-130.

437. Мюллер В. Англо-русский словарь. М., 1989.

438. Н. Гумилев. Исследования и материалы. Библиография. СПб., 1994.

439. Назиров Р. Фигура умолчания в русской литературе // Поэтика русской и зарубежной литературы. Уфа, 1998. - С.57-71.

440. Неизданный Гумилев. Нью-Йорк, 1952.

441. Немов А. После катастрофы: Автор, Рассказчик, Издатель, Чтец и др. // Искусство Ленинграда. 1990. - №10. - С.3-12.

442. Нерлер П. Заметки о «Путешествии в Армению» Осипа Мандельштама

443. Литературная Армения. 1987. - №10. - С.69.

444. Несмелова О. Проблемы развития художественной прозы США XX в. в восприятии отечественного литературоведения. М., 1999.

445. Нестерова К. Циклизация как форма эпического мышления. Рукопись деп. в ИНИОН РАН. - М., 1987.

446. Нива Ж. Возвращение в Европу. Статьи о русской литературе. М., 1999.

447. Никитин А. Неизвестный Н. Гумилев // Вопросы литературы, 1994. -Вып. 1.-С.З 8-56.

448. Николина Н. Архитекстуальность как форма межтекстового взаимодействия / Структура и семантика художественного текста. Доклады VII Международной конференции. М., 1999. - С.263-266.

449. Николина Н. Поэтика повести И. Шмелева «Лето Господне» // Русский язык в школе. -1994. № 5. - С. 69-75.

450. Николюкин А. Американские писатели как критики. М., 2000.

451. Никулин Л. Чехов. Бунин. Куприн. Литературные портреты. М., 1960.

452. Новикова В. «Поэтика незавершенности»: К вопросу о фрагментарности интеллектуальной прозы. С.90-95.

453. Новикова И. Жанровые искания в публицистике 1917-20-х гг.: На пути выражения творческой индивидуальности // Художественная литература, критика, публицистика в системе духовной культуры. Тюмень, 1997. — Вып.З. -С.97-101.

454. Новикова К., Щепилова Л. Русская литература XX в. М., 1966.

455. О некоторых сюжетообразующих мотивах новеллистики Ф. Сологуба // Проблемы литературных жанров. Материалы VIII Научной межвузовской конференции. 4.2. - Томск, 1998. - С.8-10.

456. О'Херн С. Мертвые пчелы: новый подтекст стихотворения Мандельштама «Возьми на радость» // Slavonic and East European review. -L., 1993. Vol. 71. - № 1. - P. 96-101.

457. Обухова О. Ранняя проза Гумилева в свете поэтики акмеизма // Гумилевские чтения. СПб,, 1996. - С. 120-125.

458. Овчаренко А. М. Горький и литературные искания XX столетия. М., 1978.

459. Овчаренко А. От Горького до Шукшина. М., 1984.

460. Огнев А. Из истории советской литературной критики / Вопросы истории и теории русского рассказа 1946-1977 гг. в советской критике и литературоведении. Калинин, 1979.

461. Одинцова С. Своеобразие композиции и стиля «Окаянных дней» Бунина // Язык и стиль художественного произведения. Курган, 1998. -С.27-32.

462. Одна или две русские литературы? Международный симпозиум, созванный факультетом словесности Женевского университета и Швейцарской академией славистики, Женева, 13-15 апреля 1978 г. -Lausanne, 1981.

463. Одним дыханьем с Ленинградом: Ленинград в жизни и творчестве советских писателей / Ред. Э.Ф. Кузнецова. Л., 1989.

464. Ожегов С. Словарь русского языка. М., 1975.

465. Озеров В. Современники и предшественники: Литературно-критические очерки. М., 1983.

466. Орлова Р. Мосты: русско-американские связи // Иностранная литература. 1993. - №11. - С.243-248.

467. Орнаментальный текст и лирическое мышление в рассказе Замятина «Наводнение» // Русская литература. 1992. - №2. - С.56-68.

468. Осповат Л. Поиски и открытия Хулио Кортасара / Кортасар X. Выигрыш. Повести и рассказы. М., 1976. - С.3-24.

469. Павлова О. Гоголь и Булгаков: проблема жанрового мышления. -Волгоград, 1998.

470. Павловский А. К характеристике автобиографической прозы русского зарубежья (Бунин, Осоргин, Набоков) // Русская литература. 1993. - №3. -С. 25-40.

471. Падучева Е. Рассказ Набокова «Набор» как эксперимент над повествовательной нормой / Падучева Е. Семантические исследования. -М., 1996.

472. Перевалова С. «Особая география памяти» (Образ автора в русской прозе 1970-1980-х гг. В.П. Астафьев, В.Г. Распутин, B.C. Маканин). -Волгоград, 1997.

473. Перевалова С. Роман В. Маканина «Андеграунд, или Герой нашего времени»: диалог с традицией // Филологические науки. 2002. - №2. - С. 3-11.

474. Перечитывая заново. Литературно-критические статьи / Сост. В. Лавров. Л., 1989.

475. Перечитывая классику: В. Шекспир, Достоевский, Бунин, Горький, Сологуб и т.д. Чебоксары, 1998.

476. Перцов В. Поэты и прозаики великих лет. Статьи и воспоминания. Изд. 2-е, испр. и доп. М., 1974.

477. Пестерев В.А. Модификации романной формы в прозе Запада 2-й половины XX в. Волгоград, 1999.

478. Петрова Н. Творчество М.А. Булгакова в 20-е гг. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. JI.f 1982.

479. Петрова О. Жанровые утопии в русской прозе 1 половины 1920-х гг. -Тюмень, 1998.

480. Плетнев Р. Русское литературоведение в эмиграции / Русская литература в эмиграции. Питтсбург, 1972. - С.255-271.

481. По Э. Избранные произведения: В 2 т. М., 1972.

482. Поддубная А. От цикла трагедий к роману-трагедии (о некоторых особенностях поэтики «маленьких трагедий» А.С. Пушкина) // Филологические науки. 1982. - №3. - С. 27.

483. Подобрий А. Образ луны в «Конармии» Бабеля // Вестник Челябинского университета. Сер.2. Филология. - Челябинск, 1997. - №1. - С. 126-130.

484. Подобрий А. Традиции сказового повествования и сказа жанра в новеллах «Конармии» Бабеля. - Челябинск, 1999.

485. Подшивалова Е. Категория жанра в «Багровых островах» Булгакова // Проблема автора в художественной литературе. Ижевск, 1998. - Вып.11. -С.132-158.

486. Полуэктова И. Лирическая проза Б. Зайцева как отражение эстетических поисков эпохи рубежа. М., 1993. - С.82-87.

487. Понимание как усмотрение и построение смыслов: Сборник научных трудов. II ч. - Тверь, 1996. - С. 116-124.

488. Поэтика русской и зарубежной литературы. Уфа, 1998.

489. Поэтика. История литературы. Лингвистика. Essays in poetics, Library history and linguistics: Сб. К 70-летию В.В.Иванова / Univ. of California, Los Angeles и др. M., 1999.

490. Проблема автора в художественной литературе: Межвузовский сборник научных трудов. Ижевск, 1998.

491. Проблема литературных жанров: Материалы YI научно-методической конференции 1988 г. Томск, 1990.

492. Проблемы взаимодействия метода, стиля и жанра в современной литературе: Сборник научных трудов (ред. Н. Лейдерман). Свердловск, 1990.

493. Проблемы жанра и стиля. Уфа. - 1970. - Вып.44 - С.245-257.

494. Проблемы изучения русской и зарубежной литературы. Таганрог, 1999.

495. Проблемы литературных жанров: Материалы VII научной межвузовской конференции. Томск, 1992.

496. Проблемы развития жанров в русской литературе XYIII XX в.: Сборник научных трудов. - Днепропетровск, 1985.

497. Проблемы художественного миромоделирования в русской литературе 19-20 вв.: Сборник научных трудов. Благовещенск. - Вып.4. - 1999.

498. Пронин В.А. Теория литературных жанров: Учебное пособие. М., 1999.

499. Проскурин О. Земная слава или Русская литература в американской жизни // Неприкосновенный запас. 1998. - №2. - С.34-37.

500. Проходова В. Эволюция жанра миниатюры в прозе Бунина. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1990.

501. Пруст М. В поисках утраченного времени. М., 1992.

502. Пудалова Л. Сибирские рассказы Вс. Иванова. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Иркутск, 1966.

503. Пшеничнюк Т. Е. Замятин и А. Куприн. Проблема синтетизма И Вестник ВЭГУ. 1998. - №7. - С.11-17.

504. Разумовская Т. Публицистика Горького и ее английские эквиваленты // М. Горький и XX в. Горьковские чтения. Н. Новгород, 1998. - С.296-301.

505. Рапацкая Л. Искусство «серебряного века». М., 1996.

506. Раскольников Ф. Идея «скрещения» в романе Пильняка «Голый год» // Русская литература. 1997. - №3. - С. 169-175.

507. Рашковская А. Восходящие силы литературы. Борис Пильняк // Петроград. Литературный художественный альманах. 1923. - №1. - С. 147-149.

508. Резун М. Поэтика бессознательного в прозе Замятина конца 20-х гг. Вестник Томского ун-тета. 1999. - Вып.6 - С.36-40.

509. Рейтблат А. Роман литературного краха (Анализ с социологической точки зрения) // Новое литературное обозрение. 1997. - №25. - С.99-109.

510. Рогачевская М. Модернизм литература нового сознания // Всемирная литература. -1999. - №12. - С. 168-178.

511. Ромодановская Е. Русская литература на пороге нового времени: Пути формирования русской беллетристики переходного периода. -Новосибирск, 1994.

512. Рощина О. Ироничный локус художественности (Чехов, Блок, Бунин). -Новосибирск, 1998.

513. Руденко Ю. Принцип циклизации в художественной системе Н.Г. Чернышевского (К постановке вопроса) / Проблемы поэтики русского реализма XIX века. Л., 1984. - С. 184.

514. Русская и зарубежная литература конца XIX начало XX в.: основные течения. - Орел, 1998.

515. Русская литература I трети XX века в контексте мировой культуры: Материалы I международной летней филологической школы. -Екатеринбург, 1998.

516. Русская литература в оценке современной зарубежной критики. М., 1973.

517. Русская литература XX в. в зеркале пародии: Антология / Сост. О. Кушлинской. М., 1993.

518. Русская литература XX в. Исследования американских ученых. СПб., 1993.

519. Русская литература XX в.: имена, проблемы, культурный диалог. -Томск, 1999.

520. Русская литература XX.: Статьи. Сб. 8: Дооктябрьский период. Тула, 1976.

521. Русская новелла. Проблемы теории и истории: Сб. статей. СПб., 1993.

522. Русские писатели 20 в. Биографический словарь. М., 2000.

523. Русский сборник. Париж, 1946.

524. Русский советский рассказ. Очерки истории жанра. Л., 1971.

525. Русский эрос или философия любви в России. М., 1991.

526. Рыжова Н. Речевые средства создания образа автора в прозе И. Бунина: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1991.

527. Савельев С. Г. Газданов. История одного путешествия. Париж, 1938 //Современные записки. 1939. - №68. - С.471-472.

528. Савченко В. К вопросу о некоторых особенностях двуязычной прозы Набокова // Язык и культура. Киев, 1997. - Т.4. - С.-146-151.

529. Сажин В. Литературные и фольклорные традиции в творчестве Д.И. Хармса / Литературный процесс и развитие русской культуры XVHI-XX вв. Таллинн, 1985. - С. 57-61.

530. Самойлова Т. Лабиринт сцеплений русского романа 19 в. Курган, 1999.

531. Сапогов В. Поэтика лирического цикла А. Блока. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1967.

532. Сапогов В. Цикл / Краткая литературная энциклопедия. М., 1977. -Т.8. - С. 398-399.

533. Сафиулина Р. Ориентализм в русском литературном процессе 10-х гг. XX в. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Душанбе, 1996.

534. Северные цветы. Альманах пятый книгоиздательства «Скорпион».- М., 1911.

535. Семенова Н. Роль неожиданной развязки в новеллах Набокова / Литературный текст. Проблемы и методы исследования. Тверь, 1998. -С.89-91.

536. Семенова С. Два полюса русского экзистенциального сознания: проза Г. Иванова и В. Набокова-Сирина // Новый мир. 1999. - №9. - С. 113-205.

537. Семенова С. Экзистенциальное сознание в прозе русского зарубежья (Г. Газданов и Б. Поплавский) // Вопросы литературы. 2000. - №3. - С.67-106.

538. Сергеева Г. Семантическая композиция цикла кратких рассказов Бунина. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1994.

539. Сергеева Б. Система ключевых слов в рассказах Б. Зайцева / Проблемы лингвистической семантики. Череповец, 1996. - С. 106-110.

540. Сердобинцева Г. Миф и реалии. Проблемы нравственно-эстетического идеала в «фантастическом» цикле Вс. Иванова. М., 1977.

541. Сивоволов В. В. Брюсов и передовая русская литература его времени. -Харьков, 1985.

542. Силард Л. Орнаментальность / орнаментализм // Russian Literature. -1986. Vol. XIX. - P. 65-78.

543. Силард Л. Поэтика символистского романа конца XIX начала XX вв. / Проблемы поэтики русского реализма XIX в. - Л., 1984. - С.265-282.

544. Синенко В. Дорога как универсальный образ русской литературы середины XX в. М., 1994. -С.177-192.

545. Синенко В. Имя и судьба: (О реальной жизни имени в художественном произведении) // Филологические науки. 1995. - №3. - С. 14-22.

546. Синтез культурных традиций в художественном произведении. Межвузовский сборник. -Н. Новгород, 1999.

547. Синявский А. Мифы М. Зощенко // Вопросы литературы. 1989. - №2. -С.50-67.

548. Сконечная О. «Я» и «Оно» в присутствии М. Пруста в русской прозе Набокова // Литературное обозрение. М., 1999. - №2. - С.46-51.

549. Скоропанова И. Русская постмодернистская литература. М., 1999.

550. Славянские литературы: Культура и фольклор славянских народов: Доклад российской делегации / XII Международный съезд славистов (Краков). М., 1998.

551. Сливицкая О.В. Сюжетное и описательное в новеллистике Бунина // Русская литература. 1999. - №1. - С.89-110.

552. Сливкин Е. Евреи безоружные и вооруженные // Вестник Еврейского университета в Москве. М., Иерусалим, 1997. - №2. - С.137-146.

553. Слоним М. Два Маяковских. Роман Газданова // Воля России. - 1930. - №5-6. - С.455-462

554. Смирнов И. Диахронические трансформации литературных жанров и мотивов. Wien, 1981.

555. Смирнова А. «Не то, что мните вы, природа»: Русская натурфилософская проза 1960-1980-х гг. Волгоград, 1995.

556. Смирнова А. Русская проза об окаянных днях России: (Замятин, Бунин, Шмелев, Розанов) // Творческое послание Е. Замятина. М., 1995. Кн.6. -С.37-39.

557. Смирнова JI. Проблемы реализма в русской прозе начала XX в. М., 1977.

558. Смирнова JI. Русская проза 1908-1917 гг. Проблемы. Типология. Пути развития. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. - М., 1981.

559. Смоленцев А. Небесная составляющая русской литературы // Русское эхо. Самара, 1999. - №5. - С.49-57.

560. Современные проблемы метода, жанра и поэтики русской литературы: Межвузовский сборник. Петрозаводск, 1991.

561. Содержательность форм в художественной литературе. Межвузовский сборник научных трудов. Куйбышев, 1988. - С. 132-145.

562. Созина Е. Об одной интертекстуальной «композиции» в прозе Бунина // Художественная литература, критика и публицистика в системе духовной культуры. 1999. - Вып.4. - С.27-37.

563. Сомова С. Поэтика сюжета прозы Б. Зайцева. Самара, 1998.

564. Соргина М. «Восхождение» к стилю: // XX в. Литература. Стиль. -Екатеринбург, 1996. Вып.2. - С.150-160.

565. Сорокина О. Московина: Жизнь и творчество И. Шмелева. М., 1994.

566. Спиридонова Л. Бессмертие смеха: Комическое в литературе русского зарубежья. М., 1999.

567. Спроге Л. Деструктивные явления в процессе становления жанра лирического цикла (А. Блок «Тишина цветет») / Некоторые проблемы совершенствования развитого социализма. Рига, 1984. С. 94-96.

568. Спроге Л. Проблема жанровых новообразований в литературоведческих исследованиях // Семантика на разных языковых уровнях. Рига, 1979.-С.101-111.

569. Старикова Е. Поэзия прозы. Статьи. М., 1962.

570. Старыгина Н. Циклизация в русской литературе XIX в. и творчество Н.С. Лескова / Модификации художественных форм в историко-литературном процессе. Свердловск, 1988. - С. 8.

571. Степанов Е. Примечания. / Гумилев Н. Сочинения: В 3 т. М., 1991. — Т.2.-С. 168-175.

572. Степанова Н. О некоторых стилевых особенностях автобиографической прозы русского зарубежья «первые волны» // Писатель, творчество: современное восприятие. Курск, 1999. - С. 135-153.

573. Степун Ф. Встречи. Достоевский, Толстой, Бунин, Зайцев, В. Иванов, Белый, Леонов. Мюнхен, 1962.

574. Степун Ф. Литературно-критические статьи // Русская литература. -1989.-№3.-С. 72-91.

575. Струве П. Русская литература в изгнании: Опыт исторического обзора зарубежной литературы. Нью-Йорк, 1956.

576. Струве П. Статьи о русских писателях // Русская литература. 1992. - № 3. - С. 56-70.

577. Структурализм: за и против. Сборник статей. М., 1975.

578. Сухих И. «Маленькая трилогия» (проблема циклов) / Сборники А.П. Чехова.-Л., 1990.-С. 145-146.

579. Сухих И. О звездах, крови, людях и лошадях («Конармия» Бабеля) // Звезда. 1999. - №12. - С.222-232.

580. Сухих С. Проблемы типологии романа в зарубежном литературоведении в XX в. // Вопросы взаимовлияния литератур Западной Европы и Америки. Н. Новгород, 1998. - С.8-18.

581. Сызранов С.В. Категории пространства и времени в историческом мышлении // Начало. М., 1990. - С.151-171.

582. Тарановский К. О поэзии и поэтике. Кошелев, 2000.

583. Тарасов К. Сказочный цикл В.И. Даля «Пяток первый: проблема сказа.». Петрозаводск, 1998.

584. Тартаковский П. Русские поэты и Восток: Бунин. Хлебников. Есенин. Статьи. Ташкент, 1986.

585. Ташлыков С. Малые эпические жанры в творчестве Куприна (к проблеме жанровой динамики). Томск, 1999.

586. Творчество Тэффи и русская литературный процесс 1 половины XX в. -М., 1999.

587. Текст: варианты и интерпретации: Материалы IV Межвузовской научно-практической конференции. Бийск, 1999.

588. Текст: Структура и функционирование: Сборник научных статей. -Барнаул, 1994.

589. Темкина И. Проблема изображения характера в русской советской прозе о Востоке (1920-70 гг.). Ташкент, 1985.

590. Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. -М., 1962.

591. Тикина А. Некоторые способы передачи игры слов в русских переводах «Alice's Adventures in Wonderland" В. Набокова и Б. Заходера // Единство системного и функционального анализа языковых единиц. Белгород, 1998. - Вып.З. - С.265-267.

592. Тимофеева 3. «Ситуативные реалии» в художественном тексте, созданном писателем-билингвом // Реальность, язык и сознание. 1999. -Вып.1. - С.161-162.

593. Типология жанров и литературный процесс: Межвузовский сборник научных трудов. СПб., 1994.

594. Типы текста и специфика функционирования языковых средств// Межвузовский сборник Куйбышевского университета. Куйбышев, 1986.

595. Титаренко С. Функция символа и мифа в процессе циклообразования у Вяч. Иванова // Циклизация литературных произведений. Системность и целостность: Межвузовский сборник научных трудов. Кемерово, 1994. -С. 56-64.

596. Тодоров И. Поэтика / Структурализм: за и против. М., 1975. - С. 37113.

597. Толстой JI. Полное собрание сочинений. М., 1979-1985.

598. Томашевский Б. Теория литературы (поэтика). JL, 1925.

599. Томсон Д. Мужское «Я» в творчестве 3. Гиппиус: литературный прием или психическая потребность? // Преображение. М.,1996. - №1. - С.138-149.

600. Традиционализм и модернизм в русской литературе XX в. (Сборник статей). Томск, 1999.

601. Труды по знаковым системам //Ученые записки Тартуского ун-та. -Тарту, 1964-1992.

602. Тургенев И. Записки охотника / Тургенев И. Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. 3. - М., 1979.

603. Тяпков С. Автоцензура, «смерть автора» и «философия нестабильности» как элементы творческого дискурса / Вопросы онтологической поэтики. Иваново, 1998. - С.102-109.

604. Удодов А. Феномен Горького как эстетическая реальность: генезис и функционирование (1880-нач.1990 гг.). Воронеж, 1999.

605. Усенко JI. Импрессионизм в русской прозе начала XX века. Ростов-на-Дону, 1988.

606. Успенский Б. Поэтика композиции. М., 1995.

607. Утехина Н. Жанры эпической прозы. JL, 1982.

608. Учёные записки. Вып. XIII: Филологический: 4.1 / Ташкентский пед. институт им. Низами. Ташкент, 1958.

609. Уэллек Р., Уоррен О. Теория литературы. М., 1978.

610. Федин К. Собрание сочинений: В 12 т. Т. 1. - М., 1982.

611. Федосенок И. Натаниэль Готорн и Ф. Сологуб: диалог поэтического сознания // Сборник научных трудов / Московский лингвистический университет. 1998. - Вып.442. - С. 114-130.

612. Федь Н. Ранняя проза Шолохова в контексте 20-х гг. // История национальных литератур: Перечитывая и переосмысливая. М., 1996. -Вып.2. - С.187-198.

613. Федякин С. Розанов и Зощенко: Два пути преодоления литературы // Литературное обозрение, 1993. №1. С.58-61.

614. Филологический поиск: Сборник научных статей. Волгоград, 1999. -Вып.З.

615. Фокин П. Творчество Бунина 1910-х гг. и эстетика абсурда // Начало. -М., 1998. Вып.4. - С.139-147.

616. Фоменко И. Авторский цикл в лирике: Некоторые перспективы исследования // Кармановские чтения. Ижевск, 1998. - Вып.З. - С. 16-22.

617. Фоменко И. Лирический цикл: становление жанра, поэтика. Тверь, 1992.

618. Фоменко И. О поэтике лирического цикла. Калинин, 1984.

619. Фоменко И. Понятие «цикл» в литературном обиходе начала XX в. // Проблемы истории и методологии литературоведения и литературной критики. Душанбе, 1982. - С. 31-32.

620. Фоменко И. Поэтика лирического цикла. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. М., 1990.

621. Фоминых Т. Первая мировая война в прозе русского зарубежья 192030-х гг. М., 1997.

622. Хаев Е. Проблема композиции лирического цикла // Природа художественного целого и литературный процесс. Кемерово, 1980. -С.57-61.

623. Хазанов Б. Апология нечитабельности: Заметки о романе и романах // Октябрь. 1997. - №19. - С.159-170.

624. Халипов В. Постмодернизм в системе мировой культуры // Иностранная литература. 1994. - № 1. - С. 228-239.

625. Химухина Н. О жанровой специфике «Конармии» И. Бабеля // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. - 1991. - №3. - С.25-35.

626. Хлебников В. Творения. М., 1986.

627. Хуснулина Р. Английский роман XX в. и «Преступление и наказание» Достоевского. Казань, 1998.

628. XX век. Литература. Стилевые закономерности русской литературы XX в. (1900-1950).-Екатеринбург, 1994-1998. Вып. 1-3.

629. XX век: Проза. Поэзия. Критика. (Сборник статей). М., 1996.

630. Царева Р. Новые подходы к изучению англо-американской литературы: Учебно-методические материалы. Стерлитамак, 1998.

631. Чайковская В. На разрыв аорты (Модели «катастрофы» и «ухода» в русском искусстве) // Вопросы литературы. 1993. - Вып. 6. - С. 71-83.

632. Чайковский Р. Реальности поэтического перевода. Магадан, 1997.

633. Чекалов И. Поэтика Мандельштама и русский шекспиризм 20 в.: Историко-литературный аспект полемики акмеистов и символистов. М., 1994.

634. Черемисина И. «Памятник» Пушкина в английском переводе Набокова // Материалы международной научной конференции. Томск, 1997. - 4.2. -С.12-15.

635. Черная Н. Позиция писателя и развитие романных форм. Киев, 1990.

636. Чернец Л. Герой и героиня в литературном произведении: Из истории понятия // Русская словесность. 1995. - №3. - С.69-76.

637. Чернец Л. Мировые литературные произведения // Художественная литература в социокультурном контексте. М., 1997. - С.32-42.

638. Чернец Л. Персонаж // Русская словесность. 1993. - №4. - С.67-70.

639. Чернец Л. Система персонажей // Русская словесность. 1994. - №1. -С. 54-59.

640. Чернец Л. Типология литературных жанров по содержанию: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1970.

641. Чернец JI. Художественная деталь // Русская словесность. 1997. - №6.- С.74-80.

642. Черняк М. Дискуссия о неизданном романе: (Некоторые материалы к творческой истории романа Вс. Иванова «Кремль» // Русская литература. -1997. №1. - С.133-138.

643. Четверирова М. Явление интертекстуальности в романе Набокова «Пнин» // Филология. Саратов, 1998. - Вып.З. - С.32-37.

644. Числа, их значения и функции в художественных произведениях / Сост.: И. Орлова, С. Кошелева, Е. Кузнецова / Черноземова Е. История английской литературы. М., 1998. - С.210-227.

645. Чо Ю-Сон. Проблемы единства литературного произведения (Роман Достоевского, Бунина, Карамзина). М., 1997.

646. Чудаков А. А.П. Чехов. М., 1987.

647. Чудаков А. Слово вещь - мир. От Пушкина до Толстого. - М., 1992.

648. Чухрукидзе К. Pound and Е: Модели утопии XX в. М., 1999.

649. Шайтанов И. Глазами жанра: Проблемы англоязычной критики в свете исторической поэтики // Англистика. М., 1996. - Вып.1. - С.5 - 29.

650. Шайтанов И. О двух именах и об одном десятилетии // Литературное обозрение. 1991. - №6. - С. 18-25.

651. Шаламов В. Колымские рассказы / Шаламов В. Левый берег. М., 1989.- С. 4-534.

652. Шаламов В. О прозе / Шаламов В. Левый берег. М., 1989. - С. 544-555.

653. Шальда Ф. Сражение за завтрашний день. Прага, 1915.

654. Шамяунова М. Стиль и художественный мир Набокова // Проблемы метода и жанра. Томск, 1997. - Вып.19. - С.231-249.

655. Шатин Ю. Жанрообразующие процессы и художественная целостность текста в русской литературе XIX в. (Эпос. Лирика). Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. — М., 1992.

656. Шервагиндзе В. Зарубежная литература XX в. М., 1999.

657. Шинкарева Н. О новых жанрах в прозе Зощенко 30-40-х гг. // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Литературоведение. Журналистика. 1997. - №2. - С.36-40.

658. Шкловский В. Гамбургский счет. М., 1990.

659. Шкловский В. Избранное: В 2 т. М., 1983.

660. Шкловский В. О Пильняке // ЛЕФ. 1925. - №3(7). - С. 126-136.

661. Шкловский В. Орнаментальная проза. А. Белый // Шкловский В. О теории прозы. М., 1929.

662. Шкловский В. Повести о прозе. М., 1966.

663. Шкловский В. Путь к сетке // Литературный критик. 1933. - №5. -С.110-115.

664. Шкловский В. Энергия заблуждения. М., 1981.

665. Шмелев И. Лето господне. М., 1991.

666. Шпилевая Г. Сюжетно-фабульные отношения в цикле Гл. Успенского «Разоренье» / Содержательность форм в художественной литературе. -Самара, 1991. С. 50-55.

667. Шраер М. The world of Nabokov's story. University of Texas Press, Austin, 1999.

668. Штерн M.C. Проза Бунина 1930-1940 гг. Жанровая система и родовая специфика. Екатеринбург, 1997.

669. Шульман М. Газданов: Тяжелый полет // Дружба народов. М., 1998. -№9. - С. 192-209.

670. Щедрина Н. Литература русского зарубежья. Уфа, 1994.

671. Щербаков Р. Далью всласть могу касаться: Эротические мотивы в творчестве В. Брюсова // Литературное обозрение. 1997. - №11.- С.65-66.

672. Эйхенбаум Б. Новое произведение Е. Замятина // Русская молва. 1913. -17 июля.-С.11.

673. Эйхенбаум Б. О прозе. О поэзии. Л., 1986.

674. Эсалнек А. Архетип // Русская словесность. 1997. - №5. - С.90-93.

675. Эсалнек А. Внутрижанровая типология и ее изучение. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. -М., 1986.

676. Эсалнек А. Роман // Русская словесность. М., 1999. - №5. - С.72-79.

677. Эткинд А. Культура против природы: психология русского модерна // Октябрь. 1993. - №7. - С.168-192.

678. Ю. Айхенвальд. О Мандельштаме // Руль. Берлин. - 1925. - 9 декабря. -С.2.

679. Юрковская Е. Жанр, интертекстуальность, архитекстуальность / Лингвистические парадигмы и лингводидактика. Иркутск, 1999. - С.141-142.

680. Яблоков Е. Мотивы прозы М. Булгакова. М., 1997.

681. Якименко Н. Становление жанровой традиции «романа в рассказах» в американской прозе 10-40-х годов XX в. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1989.

682. Якобсон А. Конец трагедии. М., 1992.

683. Якобсон Р. Избранные работы. М., 1985.

684. Якобсон Р. Работы по поэтике. М., 1987.

685. Якобсон Р. Язык и бессознательное. М., 1996.

686. Яковлева И. Набоков и «артистическая проза» 20-30-х гг. // Славянские чтения: Материалы докладов и сообщений региональной научной конференции. Чебоксары, 1999. - С.82-84.

687. Янгиров Р. «Страсть к обозрению мира» // Русская мысль. Париж, 1999.- №4290. -С.12-13.

688. Яницкий JI. Стихотворный цикл: динамика художественной формы. -Новосибирск, 1998.

689. Яновский В. Поля Елисейские: Книга памяти. СПб., 1993.

690. Янушкевич А. Особенности прозаического цикла 30-х годов и «Вечера на хуторе близ Диканьки Н.В. Гоголя. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Томск, 1971.

691. Янушкевич А. Русский прозаический цикл как «форма времени» / Исторические пути и формы художественной циклизации в поэзии и прозе. Кемерово, 1992. - С. 20.

692. Ясенский С. Проблематика свободы воли в новеллистике Брюсова и Андреева // Русская литература. 1997. - №1. - С.66-77.

693. Ackroyd P. T.S. Eliot. London, 1984.

694. Allen W. The English short story. Oxford, 1981.

695. Bailey W. I. Bunin "Shadowed paths" // Anglo-Soviet Journal. 1959. - №2. - P. 36.

696. Benjanin M. Elena Guro: From the city's "Junkayard" of images to a poetics of nature. P.43-62.

697. Baran H. Fedor Sologub and the Critics: Case of Navi' cary // Studies in 20th Century Russian Prose / Ed. N.A. Nilsson. Stockholm, 1982. - S.26f.

698. Batchelor J. H.G. Wells. London, 1985.

699. Bell M. The Context of Modern Literature 1900-1930. London, 1980.

700. Bell Q. Virginia Woolf: A Biography: Vol. One: Virginia Stephen. London, 1972.

701. Bell Q. Virginia Woolf: A Biography: Vol. Two: Mrs. Woolf. London, 1972.

702. Benstock S., Benstock B. Who's He When He's At Home: A James Joyce Directory. Urbana, 1980.

703. Bethea D. 1944-1953: Ivan Bunin and the time of troubles in Russian £migr6 literature // Slavic review. Urbana, Illinois, 1984. - № 1. - P. 1-16.

704. Borras F. A common theme in Tolstoy, Andreyev and Bunin // Slavonic review. 1953. - № 78. - P. 230-235.

705. Boulton M. The anatomy of the novel. London, 1975.

706. Bowlby R. Virginia Woolf: Feminist Destinations. London, 1997.

707. Bradbury M. and McF. J. Modernism. Harmondsworth, 1983.

708. Brooke-Rose Ch. The dissolution of character in the novel // Reconstructing individualism: Autonomy, individually a. The self in western thought. -Stanford, 1986. P. 184-196.

709. Brown D. The modernist self in the 20th century literature: A study in self-fragmentation. Basingstoke; London, 1989.

710. Budgen F. James Joyce and the Making of 'Ulysses". London, 1934.

711. Carden P. The Art of I. Babel. Ithaca; London, 1974.

712. Churek R. The growth of the English novel. London, 1968.

713. Clements P., Grundy I. Virginia Woolf: New Critical Essays. London, 1983.

714. Connoly J. Ivan Bunin. Boston, 1982.

715. Cunningham V. British Writers of the Thirties. Oxford, 1988.

716. Deceit G. R. Desire and the novel self and other in literary structure. -Baltimore; London, 1988.

717. Dines L. Russian Literature in Exile: The Life and Work of Gajto Gazdanov. Munchen, 1982.

718. Ellis S. The English Eliot: Design, Language and Landscape in "Four Quartets". London, 1991.

719. Ellmann R. James Joyce. Oxford, 1966.

720. Fairhall J. James Joyce and the Question of History. Cambridge, 1993.

721. Fallen J.E. Isaak Babel. Russian Master of the Short Story. Knoxville, 1974.

722. Faulkner P. A Modernist Reader: Modernism in England 1910-1930. -London, 1986.

723. Faulkner P. Modernism. London, 1977.

724. Flaker А. Конструктивность «Голого года» // Russian Literature. 1984. -Vol. XVI.-№l.-p. 43-49.

725. Flaker А. Конструктивный роман двадцатых годов // Russian Literature. -1991. Vol. XXIX. - №1. - P. 54-67.

726. Freeborn R. Turgenev: The Novelist's Novelist. Oxford, 1960.

727. Friedman N. Form and meaning in fiction. Athens, 1975.

728. Friedman N. Point of view in fiction // The theory of the novel / Ed. by Stevick Ph. New York, 1967. - P. 108-139.

729. Friedman N. Point of view in fiction: The development of a critical concept // PMLA. New York, 1955. - Vol. 70, № 5. - P. 1160-1184.

730. Friedrich W. Vier amerikanische Erzahlungszyklien. Munchen, 1953.

731. Gardner H. The Composition of "Four Quartets". London, 1978.

732. Genette G. Palimpsestes: Le literature an second dedre. Paris, 1982.

733. Gifford D. Ulysses Annotated: Notes for James Joyce's "Ulysses". -University of California, 1989.

734. Gordon L. Eliot's Early Years. London, 1977.

735. Gordon L. Eliot's New Life. London, 1988.

736. Grossman I. Representing Pickwick: The novel and the law courts // 19th century literature. Berkley etc., 1997. - Vol. 52. - №2. -P.171-197.

737. Grossvogel D. Limits of the novel. Evolutions of a form (from Chaucer to Robbe). Grillet. - Ithaca. - London, 1971.

738. Haber E. Mikhail Bulgakov. The early years. Cambridge: L, 1998.

739. Haynes R.D. H.G. Wells: Discoverer of the Future. London, 1980.

740. Hewitt D. English Fiction of the Early Modern Period 1890 1940. -London, 1988.

741. Hoik A. Van. Mythological archetypes in Pilnjak's 'The naked year"// Russian Literature. 1984. - Vol. XVI. - №1. - P. 21-65.

742. Holthusen J. Fedor Sologub's Roman-Trilogie. The Hague, 1960.

743. Horloyd M. Bernard Shaw: The Pursuit of Love. London, 1989.

744. Horloyd M. Bernard Shaw: The Search for Love. London, 1988.

745. Hutchings S. Myth, plot transformation and iteration in I. Bunin's fiction // Forum for Modern Language Studies. Oxford, 1994. - Vol. XXX. - № 1. - P. 44-63.

746. Ingram F. L. Representative Short Story of the Twentieth Century. Studies in a Literary Genre. Mouton, The Hague - Paris, 1971.

747. Intertextuality: Theories and practices. Editors Worton M. and Still J. -Manchester. New York, 1990.

748. Iser W. Der akt des Lesens: Theorie as thetischer Wirkung. Munchen, 1976.

749. James H. The art of fiction. New York, 1956. - P. 3-27.

750. James H. The art of the novel: Critical prefaces by Henry James. New York, 1934.

751. James H. The Future of the Novel. New York, 1962.

752. Jauss H. Literaturgeschichte als Provokation der Literaturwissenschaft. -Konstanz, 1967.

753. Jauss H. Racines und Goethes Iphigenie // Rexeptionsasthetik. Munchen, 1975.

754. Jensen P.A. Art Artifact - Fact: The set on "Reality" in the prose of the 1920s / The Slavic Literatures and Modemizm / Ed. N.A. Nilsson. - Stockholm, 1986.-P. 113-125.

755. Kemp P. H.G. Wells and the Culminating Ape: Biological Themes and Imaginative Obsessions. London, 1982.

756. Kenner H. Joyce's Voices. London, 1978.

757. Kim Hee-Sok. Verfahren und Intention des Kombinatorischen in B.A. PiPnjak's Erzahlung "Ivan-da-Mar'ja". Munchen, 1989.

758. Kirchner B. Die Lebensanschaunng I. Bunins nach seinem Prosawerk. -Ludwigsburg, 1968.

759. Knaller S. Scattered voices. Some remarks on a narrative theory of postcolonial storytelling // Germanic review. Washington, 1999. - Vol.74, №2. -P.99-115.

760. Kristeva J. Desire in language: A semiotic approach to literature and art. -New York, 1980.

761. Kristeva J. La revolution du language poetique. Paris, 1974.

762. Kryzytski Serge. The works of Ivan Bunin. Hague. - Paris, 1971.

763. Le Genre, collogue international. Strasbourg, 1979.

764. Lee H. The Novels of Virginia Woolf. London, 1977.

765. Lee H. Virginia Woolf: A Biography. London, 1996.

766. Letters of James Joyce. Vol. II / Ed. R. Ellmann. - London, 1966.

767. Levin R., Shattuck C. First Flights to Ithaca // Two decades of criticism / ed. By S. Givens. New York, 1963.

768. Lintvelt J. Essai de typologie narrative: Le "point de vue": Theorie et analyse. Paris, 1981.

769. Lo Gatto E. Bunin / in I miei incontri con la Russia. Milano, 1976.

770. Lo Gatto E. Bunin / in Profili della letteratura russa dalle originia Solzenicyn. Milano, 1975.

771. Lo Gatto E. Maestro della novella d'amore. // La Fiera letteraria. 1950. - № 43. - S. 91-102.

772. Lubbock P. The craft of fiction. London, 1957.

773. Malmrem C. Fictional space in the modernist and postmodernist American literature. Lewisburg, 1985.

774. Marullo T. Bunin's "Dry Valley". The Russian novel in transition from realism to modernism // Forum for Modern Language Studies. 1978. - №3. - P. 53-60.

775. Mc Nichol S. Virginia Woolf and the poetics of prose. Lancaster, 1990.

776. Meisel M. Shaw and the Nineteenth-Century Theatre. Princeton, 1963.

777. Mendelson D. On the Problem of Genre in the Light of the Portrayal of the Hero in I. Babel's "Red Cavalry". S.I., 1992.

778. Modern Fiction Studies. 1968. - Vol.XIV. - № 3.

779. Muller J. Das Zyklish Prinzip in der Lirik // Germanich-Romanische Monatsschrift. Vol. XX. S/ 42-62.

780. Mustard N. The Lyric Cycle in German Literature. New York, 1946.

781. Nabokov V. Conclusive Evidence. New York. -1951.

782. Nilsson N. 'Us and Them" Virginia Woolf and Russian literature // We and They: National Identity as a Theme in Slavic Cultures. Copenhagen, 1984. -P.217f.

783. O'Connor F. The lonely voice. A study of the short story. Cleveland; New York, 1963.

784. Orlickj J. Малая проза в составе прозаметрического целого (А. Добролюбов, Е. Гуро) // We and They: National Identity as a Theme in Slavic Cultures. Copenhagen, 1984. - P.l 15e.

785. Ort K.-M. Zyklishe Dichtung // Reallexikon der deutschen Literaturge schichte. Bd. 4. Hg. V.K. Kanzog. Z. Aufl. New York, 1984. - S. 1109-1121.

786. Parker S.J. V. Nabokov and the Short Story // Russian Literature TriQuaterly. 1991. - Vol.24. - P.62-74.

787. Pervukhina N. Notes of a young country doctor: a haven in the Limelight // Slavic a East Europe journal. Tucson, 1996. - Voc. 40. - №4. - P. 685-699.

788. Pittock M. G. Spectrum of Decadence: The Literature of the 1890s. -London, 1993.

789. Poetics, Poetyka, Поэтика. Warsawa, 1961.

790. Poggoli R. The art of I. Bunin // Harvard Slavic Studies. 1953. - V. 1. -P.47-52.

791. Reeve F. The Russian novel. London, 1967.

792. Res traductorca: Перевод и сравнительное изучение литератур (сборник). -СПб., 2000.

793. Richards D. Comprehending the Beauty of the World: Bunin's Philosophy of Travel // Slavonic and East European Review. 1974. - Vol. 52. - № 129. - P. 514-532.

794. Richardson B. Remapping the present: The master narrative of modern literary history and the lost forms of 20th century literature // Hempstead Journal. 1997. - Vol.43. - № 3. - P.291-309.

795. Romanovic A. La tarda novella di Bunin "Viali oscuri" // Quaderni dell'Universita dedli Studi di Lecce, facoltg di Magistero. 1980. - №2. - S. 112-133.

796. Rondet R. Quelques particularities de la techniques descriptive d' Ivan Bunin // Rev. des etudes slaves. 1995. - T.67. - №4. - P.668-674.

797. Ronen O. Toponims of Fedor Sologub's "Tvorimaja Legenda" // Diewelt der Slaven. 1968. - Bd. 13. - S. 307.

798. Rosmarin A. The power of genre. Minneapolis, 1985.

799. Ruan M.-L. Pragmatics of personal and impersonal fiction // Poetics. -Amsterdam, 1981. Vol. 10. - № 6. - P. 517-539.

800. Samsome W. The Harpstring Broken I I London Magazine. 1954. - №1. - P. 102-125.

801. Sandison A. The Wheel of Empire: A Study of the Imperial Idea in Some Late Nineteenth Century and Early Twentieth-Century Fiction. London, 1967.

802. Showalter E. Social Anarchy: Gender and Culture at the Fin de Siecle. -London, 1990.

803. Sloane D. Aleksandr Blok and the Dynamics of Lyric Cycle. Columbus, Ohio, 1988.

804. Slonim M. Boris Pilnyak. The untimely symbolist / Slonim M. Soviet Russian Literature. New York, 1964. - P. 59-66.

805. Slonim M. Modern Russian literature. From Chekov to the present. New York, 1953.

806. Smith C.G. T.C. Eliot's Poetry and Plays. London, 1974.

807. Smith S. The Origins of Modernism: Eliot, Pound, Yeats. London, 1944.

808. Spain M. Bunin's prose: the function of the narrative consciousness. -Stanford, 1978.

809. Spender S. The Struggle of the Modern. London, 1963.

810. Staley Th. F. An Annotated Critical Bibliography of James Joyce. Herel Hempstead, 1989.

811. Stevick P. The theory of the novel. A comprehensive anthology containing 53 commentaries on the various facets of the novelist's art, an extensive introduction, prefaces to each section and a 445 item bibliography. London, 1968.

812. Strelsky N. Bunin: Eclectic of the future // South Atlantic Quarterly. 1936. -№35.-P. 91-109.

813. Studies in the life and works of Mixail Kuzmin. Ed. By I. Malmstud. Wien, 1989.

814. Studzizba-Komisaruk E. Motyn milosci homocrotycznejw prozie Michaila Kuzmina // Acta uniw. Wratislaviensis. Wroclaw, 1998. - №2058. - P.53-66.

815. Sturgets P. Narrativity theory and practice. Oxford, 1992.

816. Szymszyk-Kluszczynska G. О wspolozesnych teariach poematu preza // Zagadnienia rodzajow literature. Wroctaw etc., 1998. - T.41. - Z 1/2. - S.89-102.

817. Terehina V. «Птичий ход» в творчестве Е. Гуро и В. Хлебникова // Studia Slavica Finlandensia-Khelsinka, 1999. 16.1. - С. 180 - 191.

818. Terras V. Line and Color Short Story in "Red Cavalry" //1. Babel / Ed. By H. Bloom. -N.Y., 1987.

819. The Essays of Virginia Woolf 1904-1918, ed. A. McNeillie: In 2 vols. -London, 1986.

820. The Flight of the Mind: The Letters of Virginia Woolf, ed. N. Nicolson and J. Trautmann: In 6 vols. London, 1975-1980.

821. The small forms in Russian literature. The word in Russian text. Literary studies: Materials of the III International rusist conference. Olshtik, 1991.

822. Verc I. L'anno nudo, romanso di Boris Pil'njak. Sassari, 1982.

823. Weintraub R. Fabian Feminist: Bernard Shaw and Woman. Pennsylvania, 1977.

824. Winner T. Some remarks about the style of Bunin's early prose // International congress of slavists. Prague, 1968. - P. 369-381.

825. Wisenthal J.L. Shaw's Sense of Histoiy. Oxford, 1988.

826. Woodward J. Ivan Bunin: A study of his fiction. Chapel Hill, 1980.

827. Woodward J. Structure and subjectivity in the early philosophical" tales of Bunin // Canadian Slavic Studies, 1971. Vol.5. - № 4. - P. 509-523.

828. Woolf s Diary, ed. A.O. Bell: In 5 vols. London, 1977-1982.

829. Yegorova O. The British literature in the end of the 19th in the first half of the 20 centuries. - Astrakhan, 2003.

830. Yegorova O. The search for new genre forms in ornamental prose (on the example of L. Reisner's creative work) // The Caspian Sea. Humanities and Sports. International Journal of Collected Academic Articles. Astrakhan, 2002. - Book III. - P.43-47.

831. Zweers A. The function of the theme of death in the works of I. Bunin // Russian literature. 1980. - № YIII. - P. 132-150.