автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Проблемы передачи художественного своеобразия сатиры М. Е. Салтыкова-Щедрина в Азербайджанских переводах

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблемы передачи художественного своеобразия сатиры М. Е. Салтыкова-Щедрина в Азербайджанских переводах"

Министерство народного образования Азербайджанской ССР Азербайджанский педагогический институт русского языка и литературы им. М. Ф. Ахундова

На правах рукописи УДК 882:8 (47)

Керимов Эльдар Расим оглы

ПРОБЛЕМЫ ПЕРЕДАЧИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО СВОЕОБРАЗИЯ САТИРЫ М. Е. САЛТЫКОВА-ЩЕДРИНА В АЗЕРБАЙДЖАНСКИХ ПЕРЕВОДАХ

10.01.01 — Русская литература

10.01.02 — Литература народов СССР (советского

периода)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Баку —

1990

Работа выполнена в отделе литературных связей Института литературы им. Низами Академии наук Азербайджанской ССР.

Научный руководитель:

доктор филологических наук профессор Ф. А. Велиханова, зав. сектором истории и теории перевода Института литературы им. Низами Академии наук Азербайджанской ССР.

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук профессор А. Дж. Гаджиев, зав. кафедрой истории русской литературы Бакинского государственного университета;

доктор филологических наук С. Дж. Шукюров, профессор кафедры азербайджанской литературы Гянджинского государственного педагогического института им. Г. Зардаби.

Ведущая организация — Ташкентский государственный университет им. В. И. Ленина.

Защита диссертации состоится «. /3 в «.¡£7» часов на заседании специализированного совета Д 054.07.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при Азербайджанском педагогическом институте русского языка и литературы им. М. Ф. Ахундова по адресу: 370601, г. Баку, ул. М. Б. Касу-мова, 1.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке АПИРЯЛ им. М. Ф. Ахундова.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Обоснование темы. Творчество русского писателя Салтыкова-Щедрина сегодня завоевывает все больший читательский интерес в Азербайджане, Это происходит благодаря тому, что азербайджанским переводчикам Щедрина, несмотря на сложность передачи его редких по художественному мастерству и ярко колоритных сатирических картин, в основном удается успешно воссоздать контекст произведений писателя и роль отдельных элементов его поэтики.

Вместе о тем азербайджанские переводы из Щедрина имеют и некоторые погрешности, порой в значительной степени разрушающие стилистическую ткань подлинника и искажающие идейный замысел автора. Речь идет не о случайных переводческих ошибках, имеющих место в любом переводе, а о т.ех промахах, которые возникают либо вследствие неиспользования переводчиками богатого теоретического арсенала современной науки о переводе, либо из-за неглубокого вндкания их в особенности стиля писателя, в характер переводимого произведения и непонимания роли конкретных идейно-художественных средств в структуре оригинала. Ввиду этого как в теоретическом, так и в чисто практическом плане важны исследования, посвященные творчеству русского Ьатирика, в которых бы на основе профессионального исследования подлинника.и переводов формулировались некоторые общие и частные положения современного переводоведейия и содержались отдельные рекомендации по передаче основных элементов художественного своеобразия писателя.

Настоящая дисоертация является первой подобной попыткой в ли-.

тературоведении проанализировать на материале азербайджанских пере-

г

водов творчество Салтыкова-Иедрина с точки зрения теории художественного перевода, а также выявить пути и спосоой передач* текста оригинала, которые возможны и целесообразны при"воссоздании его необычайно сложного в своеобразного наследия на азербайджанском

ц

языке.

Оогокт и предмет исследования. Объектом исследования являются произведения Салтыкова-Щедрина на русском и азербайджанском языках. Предметом исследования являются элементы щедринской сатиры: эзоповская речь, сатирический гротеск, ирония, художественно-изобразительные средства, речевая контаминация, эмоционально-экспрессивнай окраска, реалии, имена собственные, устойчивые выражения.

Разработанность проблем« и научная новизна исследования..Проблемы перевода щедринской сатиры в отечественной филологии до сих пор практически не изучались. Несмотря на то, что по творчеству Салтыкова-Щедрина существует большая научная литература, в посвя-шенннх сатирику трудах.советских, в том числе азербайджанских уче^ ных (М.С.Ольминский, В.Я.Кирпотин, А.С.Рушмин, С.Л.Макашн, Е.И. Покусаев, В.В.Прозоров, Д.П.Николаев, В.НЛ'аскаков, М.Дж.Джафаров, М.З.Садыхов, Л.Зейналов и другие) проблемы перевода его произвело-, ний специально исследованию не подвергались, в лучием случае здесь затрагивалась лииь история перевода. Что касается азербайджанских переводоведов (М.Рзахулизаде, А.Агаев, Дж.Азимов, Б.Г.Таирбеков, Ф.А.Велиханова, Т.А.Халилова и др.), то в их работах также не рассматривались вопросы, связанные с проблемами воссоздания щедринского творчества на азербайджанском языке.

Научная новизна Диссертация заключается в том, что в ней впервые изучаются азербайджанские переводы Салтыкова-Щедрина и исследуются особенности щедринской сатиры с точки зрения художественного перевода.

Методы и источники исследования. В работе применен историко-тееретический метод исследования; использованы труды советских я азербайджанских ученых по творчеству Салтыкова -Щедрина, русско-азербайджанским литературным связям и теории'художественного пере-

вода; привлечены материалы толковых и фразеологических словарей русского и азербайджанского языков и соответствующих двуязычных словарей. ' • ' ■

Цель и задачи диссертации. Основная цель диссертации замечается в выявлении основных путей и способов воссоздания на азербайджанском языке художественного своеобразия щедринской сатиры. Для достижения этой цели поставлены следующие конкретные задачи:

- рассмотрение истории азербайджанских изданий .Салтыкова-Щедрина и их эволюции в процессе развития советского переводоведения;

- определение основных путей передачи важнейших элементов щедринской поэтики: эзоповской речи, гротсска, иронии, художественно-изобразительных средств, контаминированной речи я эмоционально-экспрессивной окраски;

- выязленпе главных способов передачи элементов национальной специфики произведений русского писателя: реалий, инен собственных, фразеологизмов, пословиц и поговорок, фольклорных'выражения.

Теоретическое значение диссертации. Основные положения и материалы работы могут представлять интерес для советского щедриноведе-нил, поскольку рассмотренные в ней вопросы в значительной нерв отражает специфику.щедринского творчества. Вместе с тен диссертация, несомненно, является вкладом в азербайджанское литературоведение, освещая важные аспекты азербайджанской переводной литературы и истории популяризации русского классика в республике. Наконец, работа могет иметь значение с точки зрения теории художественного перевода, так как в ней на богатой материале щедринской сатиры разрабатываются саше различные переводческие проблпиы.

Практическое значение и внедрение работы. 3 практическом плане результаты диссертации иозна использовать при подготовке учебных пособий и курсов по истории русской литературы, русско-азгр-

байдханским литературном связям и азербайджанскому переводоведению. Материалы работы, кроме того, могут быть непосредственно применены в переводческой практике, при составлении специальных сборников и преподавании по курсу теории, истории и практики перевода в гуманитарных, вузах. ,

Апробация работы. Основные положения и результаты диссертации обсуждались на совместных заседаниях сектора истории и теории перевода и отдела литературных связей Института литературы им.Низами Академии наук Азербайджанской ССР, было заслупано выступление на всесоюзных Щедринских чтениях в Саратове (см.журнал "Русская литература", 1986, й 2.-С.243). По теме диссертации были опубликованы статьи в журналах "Известия Академии наук Азербайджанской ССР", "В мире книг" и "Литературный Азербайджан".

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

СОДЕРЖАНИЕ РАБ07Н

Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, определяется цель, задачи, объект и предмет исследования, поясняется теоретическое и практическое значение работы,, а также даются сведения о разработанности проблемы, научной новизне диссертации, методах и источниках исследования.

Первая глава - "История азербайджанских переводов Салтыкова-Щедрина" - состоит из двух разделов.

В первом раздоле рассматривается история щедринских изданий на азербайджанском языке. Хотя отдельные фрагменты из щедринских произведений публиковались на азербайджанском языке еще до революции, цельные переводы произведений писателя были выполнены в советский

период. В целом все азербайджанские переводы'из Щедрина можно условно подразделить на два основных этапа. К первому этапу относятся переводы, сделанные в ЗО-е годи. Ото очерк "Маврупа-новоторка" из романа "Пошехонская старина", переведенный Р.Сафаровнм в 1931 году, сказка "Карась-идеалист", переведенная Б.Мусаевнм в 1933 году, роман "Помпадуры и помпадурши" (переводчик А.Лгабабаев, 1933 год) и "Сказка о ретивом начальнике" (переводчик И.Нафиси, 1939 год).

В 195*4 году вышли в свет на азербайджанском языке избранные сочинения Салтыкова-Щедрина, переведенные Б.Мусаевнм, самым последовательным в республике переводчиком-цедринистом. На основе этих переводов, которые можно назвать началом второго этапа переводов Салтыкова-Щедрина, с последующей доработкой и переводческими исправлениями переиздавались на азербайдяанском языке избранные сочинения Салтыкова-Щедрина в 1966, 1973 и 1977 годах.

Последние азербайджанские переводы из щедринского творчества были опубликованы в 1988 году. В сборник "М Л. Салтыков-Щедрин. Нагыллар вв Ьека^элвр" были включены произведения сатирика, переведенные Б.Мусаевым, И.Велиевым и Э Дкаббаровым. Всего здесь 15 щедринских сказок и 3 очерка.

Во втором разделе главы на основе примеров из текстов подлинника и перевода показывается эволюция азербайджанских переводов из Щедрина, в которой наило отражение развитие переводческой практики в стране. В ранних переводах, например, наблюдайте я две крайние тенденции, свойственные кногии переводам того периода. Это, с одной стороны, буквалистские переводи, преследующие максимальное сохранение форьалышх особенностей оригинала,'И, с другой, чрезмерное своеволие переводчиков, вносивших "отсебятины" в текст подлинника, рбо опускавших и изменявших порой веська значимые единицы хонтекс-

та, В поздних же переводах подобные погрешности встречаются крайне ,;:едко. Здесь, несомненно, играет роль и личный опыт переводчиков, и наличие к этому времени многих уже теоретических работ в области художественного перевода, в которых на основе богатой переводческой практики в стране были подробно сформулированы основные принципы перевода, облегчающие во многом .задачу переводчикам. Наравне с этим в поздних переводах подвергались исправлению и другие слабые стороны прежних переводов. Были ликвидированы многие допущенные ранее смысловые недочеты, устранены в болызинстве излишние заимствования. Если в переводах, налример, 1954 года встречаются такие заимствования, как "возеводлуг"; двор^ак", "печ", "суп", "полк", то в переподе 1966 года вместо данных слов мы видим уже азербайджанские слова "серкврдвлик", "задехан", "очаг",'"шорба", "ала]" и т.д.

Вторая глава - "Художественное своеобразие сатиры Салтыкова-Щедрина и его отражение в азербайджанских переводах" - состоит из шести разделов.

3 первом разделе рассматривается эзоповская речь сатирика и особенности ее воссоздания на азербайджанском языке.

В системе щедринской поэтики эзоповский язык занимает большое место, выполняя наравне с противоцензурными задачами и яркие художественно-стилистические функции. В целом в азербайджанских переводах аллегория писателя находит адекватное отражение. Поскольку эзо-повсхая речь на имеет сугубо своих, постоянных единиц выражения и передается посредством разнообразных лексических средств, приобретающих функцию иносказания именно в контексте, то главное условие передачи при переводе ще'дринской аллегории заключается прежде всего в понимании ее характера, роли ее составных элементов и во внима- . тельном, бережной воссоздании всех этих элементов в переводе. Это

не составляет трудностей для переводчиков в тех случаях, когда в , эзоповской речи писателя использованы приемы употребления зоо'логиз-ыов, понижения тона и использования традиционно-фольклорных зачинов. В азербайджанских переводах, как и в подлиннике, фигурируют образы животных, символизирующие социальную иерархию в обществе. Изображаемые события, как и в оригинале, отдаляются Щедриным от реальности и относятся к старым временам, далеким странам:

"В некоторой стране жил-был либерал" - "Бири вармыш, бири З'охмуи, бир олкэдэ либерал вармыш"; "В некотором царстве, в некотором государстве жил-был помещик" - "Бири варды, бири ¿охду, бир падиайлыгда бир мулквдар варды" и т.д.

Вместе с тем порой в азербайджанских переводах встречаются и случаи разрушения идейного замысла писателя, когда некоторые лексические искажения, неизбежные в той или иной степени в любом переводе, касаются единиц, включенных в систему эзоповского повествования.

Например, в сказке "Бедный волк" Салтыкчв-Щедрин, описывая историю лютого волка, загубившего много скота, и как бы оправдывая его, пипет: "Однако ж не по своей воле' он так жесток, а потому,что комплекция у него каверзная: ничего он, кроме мясного, есть не может". Идейным стержнем данной аллегории, да и всей сказки в целом является мысль о невозможности добровольного отказа хищников (представителей правящих классов) от истребления более слабых (эксплуатации классов неимущих) из-за своей "комплекции" и логически вытекающей отсюда необходимости их физического устранения (что как раз происходит в сказке).

Этот очень важный иносказательный элемент сильно искажен в азербайджанском переводе: "Амма чанавар'оз хояуна белв геддер олма-З'ыб, чанавар она керв геддардыр ки, бттгн керкэминдэк гудузлуг ¿а-?ыр: ВТД8Н башга Ьеч нэзи дилинэ вуркур". "Казерзная хомплехцяя"

■Ю

здесь превратилась почему-то в "бешеный вид", а "ничего, кроме мясного, есть не может" переведено как "ни к чему, кроме мясного, не притрагивается".

Похожая аллегория в другом месте вновь передана неточно:

"Не может волк, не лишая живота, на свете прожить - вот в чем

1

беда". - "Чанаварын ачлч?а таен ;зохдур - елв бттгн мтсибвтлэр дв бурдан башла^ыр"; В переводе получается, что виной всему голод, которого волк не может вынести. А то, что волк представляет опасность для' общества именно из-за того, что утоляет свой голод только путем кровавых расправ с другими, здесь не передано - в результате же вновь разрушен иносказательный элемент.

Подобных случаев роэруисния эзоповскоп речи писателя в азербайджанских переводах не очень много, но они все же существуют и требуют более внимательного отношения при переводе.

Во втором разделе исследуется сатирический гротеск Щедрина.

С точки зрения перевода гротескные картины Салтыкова-Щедрина, как и эзоповская речь, не требуют от переводчиков особой техники. Характер воссоздания контекста, содержащего художественное- преувеличение, всецело зависит от качества передачи идейно-смыслового содержания и отдельных стилистических элементов оригинала.

Вместе с тем иногда для адекватного воспроизведения гротескных функций некоторых средств оригинала переводчикам приходится вводить некоторые пояснения, отсутствующие в подлиннике. Особенно это практикуется переводчиками тогда, когда речь идет об использовании писателем различных имен собственных. Например, в сказке "Орел-меценат" мы читаем:."И, в заключенье, самого старого скворца определили стихотворцем, под именем Василия Кирилича Тредьяков-ского..."

С помощью гротескного совмещения сказочных зоологических пер-

сонажей с неожиданно использованным именем известного придворного поэта Тредьяковского Щедрин высказал иронию по отношению к деятелям культуры, находящимся при дворе. Поэтому для сохранения данной идейной функции гротеска переводчик Б.Мусаев совершенно оправданно ввел в азербайджанский текст сноску, в которой дал краткую характеристику и дату жизни поэта.

С подобным приемом мы встречаемся и при переводе, сказки "Дикий помещик", которая начинается так: "В некотором царстве, в некотором государстве жил-был помещик..."

Традиционный фольклорный зачин настраивает читателей на обычное сказочное повествование. И вдруг мы видим резкое переключение из фольклорного времени в настоящее время: "И был тот помещик глупый, читал газету "Весть" и тело имел мягкое, белое, рассыпчатое".

Гротескное сочетание двух планов, при котором помещик из "некоторого царства, некоторого государства"вдруг читает махрово-крепостническую, имеющую антинародный характер газету "Весть" - это "и фарсово-коиическое сближение в фольклорном духе, и социально-сатирическая характеристика" (Прозоров З.В.Салтыков-Щедрин.-М., 1908.-С.143). Поэтому и здесь переводчиком введены подстрочные примечания, где указывается характер и время издания газеты. Введение подобных пояснений переводчиками - это соблюдение ими верного принципа, согласно которому "ясное в подлиннике должно быть ясно и в переводе" (Чернышевский Н.Г. Полн.собр.соч.-М., 1949,т.П.-С.288).

Третий раздел посвящен щедринской иронии - важному элементу сатиры писателя. Передача иронии по сравнению с другими элементами щедринской поэтики в переводе несколько сложнее, поскольку тут отношение автора к изображаемым явлениям и персонажам выражается в скрытой форме через переносно-противоположное значение, которое должны уметь улавливать и бережно воссоздавать переводчики.

Так, едко высмеивая в сказке "Премудрый пискарь" молодого пис-каря, который только и делал, что прятался в норе и дрожал от страха, Щедрин дает ему краткую характеристику:"А у молодого пискаря ума палата была".

Иронически использованный фразеологизм "ума палата", примененный по отношению к трусливому пискарю, как нельзя лучше показывает презрение писателя по отношении к субъектам, прячущимся от любых форм общественной борьбы.

Вот азербайджанский перевод: "Чаван гумбашбалырынын да двр^а гедвр арлы варды" - дословно: "у молодого пискаря был ум величиной с море".

Русский фразеологизм "ума палата" и азербайджанское выражение "ум величиной с море" в данном контексте практически равнозначны и . по степени образности, и по характеру выражения переносно-иронического значения.

В сказке "Здравомысленный заяц" Щедрин, высмеивая рабскую психологию зайца,' желчно отмечает: "Хоть и обыкновенный это был заяц, а преумный. И так здраво рассуждал, что и ослу впору". Трудно представить себе более ядовитую характеристику, в которой иронически обыгранное "преумный" сочетается с рассуждениями, которые "ослу впору".

Приведем перевод: "Бу довшан Ъврчэнд ади довванды, амма чох арыллы иди. Еле арыллы иди ки, Ьеч ешшвк дв ока таз' ола билмвзди".

В переводе "ослу впору" превратилось в "и осел не мог с ним сравниться". Щедринская ирония в азербайджанском тексте несколько, усилилась, однако, при учете происходящих порой стилистических потерь в иронической окраске, подобное усиление можно допустить в качестве компенсации, представляющей, как отмечают исследователи, "замену непередаваемого элемента подлинника элементом иного.порядг

ка в соответствии с общим идейно-художественным характером подлинника и там, где это представляется удобным" (Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. -М.,1974.-С.58).

Потерю иронической окраски подлинника можно наблюдать и в переводе сказки "Богатырь". Ирония в данной сказке основана на несоответствии содержания.и заглавия произведения. Щедринский Богатырь, символ царской власти, вместо того, чтобы совершать подвиги для своей страны, засыпает в дупле и превращается в гниющий труп, тело его до самой шеи отъедают гадюки. Это противоречие невероятно громадной физической силы Богатыря и его ничтожности для страны является эффективным иносказательным обличением царской власти, направленной против своего народа, а не на его защиту. И само имя Богатырь заключает в себе огромную иронию, создавая комический эффект.

Данная ирония в азербайджанском переводе полностью разрушилась, так как переводчик Э.Джаббаров слишком упрощенно подошел к передаче названия этой сказки. Основываясь, видимо, на том, что герой щедринского произведения внутренне'нисколько не соответствует самому значению слова "богатырь", переводчик решил слегка "поправить" автора и дал переведенной сказке название "Паээванк" (то есть "Верзила"), хотя эта сказка уже переводилась в 1954 году Б.Мусае-вым с названием "ПвЬливан" ("Богатырь"). В результате подобной трансформации щедринская ирония у Э.Джаббарова полностью утеряна и перевод в некоторой пере обесцвечен.

3 четвертом разделе рассматривается система художественно-изобразительных средств, составляющая одну из наиболее важнейших областей щедринской поэтики. В работе подвёргаются исследованию основные выразительные средства писателя - эпитеты, сравнения, метафоры и олицетворения.'

Передача щедринских эпитетов не представляет трудности для переводчиков в тех случаях, когда прямым значениям данных эпитетов соответствуют конкретные словарные эквиваленты в азербайджанском языке: "беroe тело" - "ajp бэдвн"; "бедный волк" - "лапыг чанавар", "дикий помещик" - "ваИии мулкедар" и др.

В случаях, когда эпитеты оригинала используются в переносном значении, переводчики подбирают соответствия контекстуальные, в основном также употребляющиеся в переносном значении: "жгучая боль" - "квекин (острая) арры"; "жгучие вопросы" - "одлу (огненные) суаллар" и т.д.

Если переводчики затрудняются в подборе удачных аналогов эпитетам оригинала, они часто применяют приемы лексических и грамматических трансформаций: "пленное раздражение мысли" - "фикрин к&-л«увсина (рабское) гезвби"; "Орёлко был сын почтительный" - "Гар-тал атасына Ьермвт едэркив" (Орел своего отца уважал).

Щедринские сравнения с точки зрения перевода.можно подразделить на три основные группы.

Сравнения первой группы при переводе почти или полностью сохраняют свои лексико-грамматические свойства: "как койка" - "пишик кими"; "как головоног" - "баяназ'аглылар кими"; "яко столп" - "cf-тун кими".

От описанных сравнений несколько отличаются сравнения второй группы, которые при передаче значительно больше изменяют свои образную основу, хотя наблюдается определенное сходство: "льются рекой пропойцевы слезы" - "ajjanHH кез з'аслары сел кику; (словно поток) ахыб кедирди"; "его пронизала словно электрическая дуга какая-то" - "елэ бил ки, илдь-рым вурду ону" (его словно ударило молнией).

Сравнения третьей группы, в отличие от двух первых, при перево

де полностью теряют свою образную основу и структуру, вместо них появляются азербайджанские сравнения с совершенно иной лексико-грамматической основой, однако выполняющие примерно те же стилистические функции: "Самуил Давидович... заметался во все стороны, словно угорь на угольях" - "Самуил Давидович... чнрпынма?э башла-ды, елв бил ки, ил'нв -устгнде отурмушду" (словно сидел на игле); "языком, слово за словом, точно горох, так и сыплет" - "езт дэ ела данышырды ки, делирдин свзу ипв дузуб" (словно слова на веревку . нанизал).

Наравне с указанными способами встречаются случаи опускания переводчиками щедринских сравнений и замены их перифразами: "руками, словно клещами, в соху впился" - "вллври илв хы:здан барк-барк (очень крепко) тутурду". Иногда же, компенсируя подобные потери в образности, переводчики вводят в текст свои сравнения, например:

"ворони вдруг спохватились" - "гарралар бирден санки лухупан алылдылар" (словно проснулись).

При воссоздании на азербайджанском языке щедринских метафор переводчики иногда пользуются.описательными методами передачи, при которых передается лишь общий смысл метафоры, образная же основа ее при этом разрушается: "сокровище души" - "кезвл фикир-лэр, дурулар" (прекрасные мысли, чувства); "Лорфирий Петрович охотно взял на себя управление кормилом этой утлой ладьи" - "Пор-фири Петрович бу МВС8ЛВД8 ... кемэк етыэ]И мвмнуниз]втлв оз узэри-нв кеттрдт" (с удовольствием взялся помочь) и т.д.

Иногда метафоры Салтыкова-Щедрина передаются .азербайджанскими метафорами, схожими с оригинальными выражениями по смыслу и стилистическим качествам: "тебя со всех сторон обступила старость" -"гочалыг сени Ьэр тврвфдэн чулраламьтдыр" (обхватила, окутала). В основном же метафоры сатирика заменяются азербайджанскими

метафорами, различающимися в структурно-семантическом плане, однако выполняющими адекватные идейно-художественные функции: "просвещение прекратило течение свое" - "маяриф еэ зуруиГОЛГ дарпднрдн" (1966) - дословно: "проевпщочке остановило свой бег"; "маарифчили-^пн китабы ба^ланды" (198Р) - дословно: "книга просветительства захлопнулась". ,

Удачно переданы в азербайджанских переводах и щедринские олицетворения, оживляющие и усиливающие его сатиричес-.кие картины:

"Кще вчера эта надоедливая приживалка (совесть - З.К.) так и мелькала перед глазами" - "Ьале дунен бу звЬлвтеквн муфтехор адамла рин аз гала хезчгнн хирирди" (еще вчера эта тунеядка лезло людям в глаза); "всполошилась память, загонорило воображение" "з'аддашы га^нады, хврлы гпнядланди" (забурлила память, окрылилось воображение) и т.д.

Пятый раздел посвящен такой особенности речевых характеристик персонажей, которая заключается п намеренном отклонении от литературные норм (так называемая речевая контаминация). - .

Речь щедринских героев, как правило, непосредственно отражает идейную позицию писателя и служит средством социально-сатирической характеристики персонажей, поэтому при переводе нуяно стараться лпОой ценой воссоздать общий стилистический и идейный характер намеренных речевых искажений подлинника, чтобы вызвать адекватное их воздействие на читателей. К сожалению, этому элементу щедринской сатиры далеко не всегда уделяется серьезное вникание переводчиков, и контакинированная речь часто не находит адекватного отражения в переводах.

Так, в сказке "Медведь на воеводстве" Лев (символ верховной власти) на докладе Осла о награждении Топтыгипа "на пара пал" свою

резолюцию: "Не верю, штоп сей офицер храбр был; ибо это тот самый Таптыгин, который маво Любимова чижика сиел".

Как видно, безграмотность Льва (в котором, как отмечают исследователи, содержится явный намек на личность Александра И) являет-,■ ся здесь яркой социально-психологической характеристикой. К сожалению, данная контаминация совершенно не передана в азербайджанском переводе. Читатели находят здесь полностью грамотную речь Льва, в которой лишь вместо "сиел" переводчики вставили разговорное выражение "тутуб ашырыб" (слопал, сожрал), которое в речи монарха, пусть даже безграмотного, вряд ли уместно.

В качестве одного из возможных способов передачи русской контаминации можно предложить примерно следующий перевод: "йнаммнрам кы, бу забит иквт олсун; чгнкт б.у Ьамин Арды кы, маним истедиим ^алан-чы булбулу jejип". В подобном отрывке неправильная Орфография в целом соответствует фонетически- правильной речи я вызывает эффект безграмотности "просвещенного" правителя.

'Затем, в сказке "Пропала совесть" Щедрин следующим образом представляет речь необычайно скупого банкира Бржоцкого и его десятилетнего сына: ' "- А сто, папаса, если я этот золотой, который ты мне подарил, буду отдавать в рост по двадцати процентов в месяц, сколько у меня

, I

к концу года денег будет? - спрашивал он (сын Бржоцкого - Э.К.).

- А какой процент: простой или слозный? - спросил, в свою очередь, Самуил Давидович." . _ 3 речь действующих лиц писатель вложил однотипный речевой дефект, заключающийся в произнесении свистящих звуков вместо шипящих и характеризующийся как "сюсюканье". Ото придает речи персонажей необычайную слащавость,' гармонирующую с идиллической обстановкой в семье скаредного ростовщика. .. . ;••

Возьмем'азербайджанский вариант:

"Орлу ондан сорушду:

- Атасан, еквр свниц баеышладнрын гызылы а^а из'ирми фаиз сэ-лемле борч версем, илин ахырында не гвдвр олар?"

Самуил Давидович исв ез невбвсинде сорушду:

-Ьансы Ьесабла: сатв, ¿ахут мтрекквп?"

Контаминация, которую попытался воссоздать здесь азербайджанский переводчик, получилась крайне неудачной. Если в оригинале мы видим естественный речевой дефект, то в переводе всего лишь бессистемный набор недостоверных искажений, причем непоследовательный. Звонкий шипящий "ч" в одном случае почему-то превращается в свистящий "с" ("атасан"), а в другом месте остается как есть ("бор«"). Звонкий "д" в сильной позиции вопреки всом фонетическим законам оглушается и превращается в "т" ("сатэ"), а написание вместо звуков "д" и,"б" звуков "т" и "п" ("з'ахут", "мтрвккэп") здесь совершенно излишне, посколько эти согласные в данной фонетической позиции и без того оглушаются. В результате же получается нарушение не фонетическое, а орфографическое, а то время как речь здесь устная.

В то же время можно было бы, применив очень простой способ, добиться в азербайджанском переводе вполне естественной и даже стилистически соответствующей подлиннику контаминации, заменив, например, везде звук "р" на палатальный В таком случае в речи обоих героев получилась бы картавость, схожая с сюсюканьем по слащавости и умилительным опенкам звучания. Диалог в этом случае приобрел бы следующий вид:

•-Атачан, еке^ свнин барышладыш! гызылы а^да ^и^'ми фаиэ се-демлв 603* версем, илин ахырында нв Г8Д03 олаз?

... -Ьансы Ьесабяа: саде, ^'ахуд «заккеб?"

В вестом разделе исследуется эмоционально-акспресоивная окрас-

ка щедринской сатиры.

Очень важным элементом щедринской сатиры является ее эмоционально-экспрессивная окрашенность, отражающая богатую и сложную гамму чувств писателя и усиливающая эффект его сатирических картин. При переводе щедринских произведений, следовательно, нужно наравне с передачей основных лексических значений выражений стараться донести до читателей и соответствующий уровень -экспрессивной нагрузки данных единиц.

Наиболее адекватно передается эмоционально-экспрессивная окраска щедринских выражений в тех случаях, когда в подлиннике автором использованы различные экспрессивные средства разговорно-просторечного характера, в которых образность отсутствует или сведена к минимуму и, напротив, преобладает эмоционально-оценочный элемент, . • например: "жрать", "дурак", "олух", "калякать", "хволочь", "прохвост", "каналья", "сукин сын", "подлец" и др. Передача подобных выражений у азербайджанских переводчиков не вызывает больших затруднений, 'поскольку они используют здесь богатейший-литературный и просторечный арсенал родного языка, учитывая при этом, что "просторечие-должно употребляться приблизительно в той же мере, в.какой оно есть у автора к выполняет художественные функции" (Петров С. О пользе просторечия//Мастерство перевода. 1962.-М.,1969.-С.79).

Сложнее обстоит дело с переводом эмоциональных выражений, имеющих образную основу и употребляющихся в оригинале в переносном, смысле. В одних случаях переводчикам удается подобрать азербайджанские выражения с похожей образно-лексической основой и примерно одинаковым уровнем экспрессивности: "Кровь в нем вскипела" - "Ган башнна вурду" (дословно: "кровь ударила в голову").-

Иногда степень экспрессивности в переводе при схожей образности выражения, получается даже несколько выше, чем в подлиннике:

"Как поблушаю я зтих нынешних-то, как они и про экономию-то, и про блага-то общие начнут толковать, инда злость под сердце поступает" - "Индикилер игтисади Ьэ^атдан, умумин хез'риндэн к и даныш-маеа башла^рлар, онлара гулаг асанда, аз галыр ки, ачы?имдан храним партласын".

В оригинале "злость под сердце подступает", а в переводе "сердце готово взорваться от злости". По степени эмоциональной нагрузки выражение перевода явно сильнее выражения оригинила. В то ке вреь.я в данном случае два этих отрывка по общему уровни экспрессивности примерно равнозначны, так как в подлиннике эмоциональную окраску заметно усиливает еще троекратное повторение эмфатической частицы "то", подчеркивающее явное раздражение героя.

Правда, порой наблюдаются и случаи, когда эмоционально-экспрессивная окраска, подчеркивающая авторское отношение к своим персонажам и.несущая идейные функции, в переводе заметно ослабевает. Например, в сказке'"Орел-меценат" Щедрин, едко высмеивая пресловутую ■интеллигенцию, пишет с издевкой: "А друг-поэт становился в позу,, с минуту сопел, и затем его начинало тошнить стихами". Трудно придумать более ядовитый троп в качестве психологической характеристики, обладающий к тому же такой огромной экспрессией.

В переводе 1966 года эта яркая и очень своеобразная метафора "тошнить стихами" сохранена и передана как "ше"р гусмара башлады". В переводе же 1988 года переводчик, сочтя, по всей видимости, щедринский троп чересчур вульгарным и натуралистическим, решил его несколько сгладить и заменил на выражение "башлады ше"р гырылдатма-ра" - то есть: "начал тараторить стихи". Здесь стоит вспомнить известные многим переводоведам олова: "Перевод - это не прачечная и не мастерская. Если автор вихраст, не следует его припомаживать" (Любимов Н.Н.Несгораемые слова. - К.,1983.-С.304).

В третьей главе - "Национальная специфика щедринской сатиры и ее воссоздание в азербайджанских переводах" - рассматриваются проблемы передачи национального колорита произведений Салтыкова-Щедрина.

В первом и втором разделах главы исследуются щедринские pea-, лии и имена собственные.

Азербайджанские переводчики используют различные приемы передачи реалий, среди которых можно выделить четыре основных способа.

Первый способ представляет собой транскрипцию, при которой . реалии подлинника сохраняются в переводе, иногда разъясняясь с помощью различных пояснений. В основном это обозначения слов, известных азербайджанским читателям: "департамент", "городово]", "губернатор", "фуражка", "бифштекс", "монастыр", "ветчина" и др.

Другим способом является способ приблизительный'(перифрастический, описательный), который рключает в себя несколько видов переводческих замен, например:

-лексические и словообразовательные кальки: "дамский каприз" (вид карточной игры) - "гадын шнлтары", "ханым назы"; "мещанишка"-"мешеанчыраз"; "воеводство" - "возеводлуг";

- родо-видовые замены: "сивуха" - "apar" (водка); "Михайлов

день" - "ба]рам хуну" (праздничный день);

« »

- пояснение реалии в контексте: "уха" - "балыг шорбасы" (рыбный суп); "треуголка" - "тчбучаглы шлзапа" (треугольная шляпа); "полицмейстер" - "шэЬар полис рзиси" (начальник городской полиции) и т.д.

Третий способ передачи русских реалий - это способ контекстуальный, при котором реалия подлинника в переводе опускается и раскрывается с помощью совершенно других лексических единиц, несу-

щих в контексте приблизительно те же функции: "самой пасхи святее"-"лап мтгёддвсден дв мугйддвс" (святее святого); "пили на вершок" -"ел галынлырында тоз" (пыль толщиной с ладонь).

Последний способ представляет замену реалий оригинала на близкие им по функции азербайджанские реалии: "каша" - "аш"; "мужик" -"квндли"; "сибирка" .- "чуха" и т.д. Данный способ, с одной стороны, в какой-то стопени облегчает восприятие произведений читателями, поскольку снижает степень экзотичности подлинника, но, с другой стороны, он является наиболее рискованным, так как при малейшем перегибе может исказить национальный колорит и тем самым резко снизить общий эффект даже в целом хорошо переведенного произведения. Это происходит, например, при замене слове "пирог" реалией "гутаб", служащей обозначением чисто азербайджанского национального блюда и вызывающей справедливое недоумение читателей. Данную русскую реалию следовало бы сохранить в переводе даже без всяких разъяснений, поскольку она известна большинству азербайджанских читателей и, кро-'не того, значение.ее достаточно разъясняется'в контексте подлинника. Таким же образом щедринская "пастила" превратилась в азербайджанское блюдо "го?ал", которое обладает яркой национальной спецификой и вдобавок не имеет ничего общего с русским лакомством ни по форме, ни по вкусу.

В целом при передаче реалий переводчикам желательно учитывать следующие основные факторы:

- степень функциональной обусловленности реалий в контексте оригинала;

- степень существенности различия между реалиями подлинника и перевода;

- яркость национальной охраски реалий.

. С точки зрения перевода к реалиям очень близки имена собствен-

ные, которые условно можно подразделить на две группы.

К первой группе можно отнести имена собственные, не обладающие семантикой /либо имеющие незначительную семантику/ и служащие в качестве топонимов, антропонимов, кличек животных, названий газет учреждений, местности и т.д. Эти имена собственные не представляют трудности при переводе и как правило передаются транскрипцией: Никанор Семпоныч, Иосел Самуилович. Фводоси.^а, "Московскяле .ведомости", Зекатерика каналы и т.д. Правда, некоторые имена животных передаются по-разному: в одних случаях транскрипцией, в других - . методом подстановки. Так, собачьи клички Трезор, Кутька и Арапка в издании 1988 года заменены азербайджанскими кличками Ала баш, Сары-баш, Гарабаи, хотя в переводе-1954 года встречаются Кутка и -Арапка. Щедринский Топтыгин в переводе 1554 года был Топтыкин, а в переводе 1988 года здесь чисто азербайджанское Ал'ы лвлв.

Более трудной и интересной.с точки зрения перевода является вторая группа собственных имен, обладающих ярко выраженной семантикой ¡{ называющихся "говорящими именами".

Щедринские "говорящие имена" передаются в азербайджанских переводах двумя способами: методом транскрипции (иногда поясняя'сь в сносках) и методом подстановки (субституции).

Так, в сказке "Коняга" вокруг измученного работой Коняги ходят Пустоплясы и восторгаются его неутомимостью. В переводе 1954 года слово Пустопляс было передано методом транскрипции: Пусто-пллас - в сносках же было дано пояснение:, "тунеядец, бездельник". А в переводе 1988 года это прозвище, служащее меткой социально-психологической характеристикой определенной прослойки интеллигенции, было воссоздано методом подстановки: Нуфтвхор (тунеядец).

Точно так же щедринский департамент Грешных Помышлений вначале был транскрибирован и передан как Греаннл'е Поиншлениз'а дела рта-

иенти, а в переводе 1988 года уже заменен на функциональный аналог! КгнаЬлн Дудгичвлвр департаменти.

Однако, когда речь идет об именах главных персонажей произведем ний, азербайджанские переводчики как правило не решаются применить метод подстановки и транскрибируют щедринские "говорящие имена" Если, например, в переводе 1954 года имена главных героев сказки "Соседи" Иван Бедный и Иван Богатый были переданы субституцией: Касыб Иван, Девлвтли Иван - то в переводе 1988 года мы находим уже транскрипцию! Иван Бедны. Иван Богаты, Здесь налицо потеря, поскольку данные прозвища важны в произведении не как средство персонификации, а напротив, как средство социального обобщения и типизации.

Правда, иной раз переводчики реиаются и на замену "говорящих ик.ениешалогами, как, например, при переводе прозвища фофан Фофаныч. Не желая терять яркой семантики данного имени и одновременно стараясь., передать его внешний национальный облик* они сконструировали •прозвище Мапмаг Мап'иагович (слово "ма]маг" по смыслу приблизительно соответствует русскому слову "фофан"), сохранив колорит русского 1

имени и вместе с тем отразив его основную семантику.

В третьем разделе главы подвергаются исследованию щедринские устойчивые выражения - фразеологизмы, пословицы и поговорки, фольклорные выражения.

При передаче на азербайджанский язык щедринских фразеологизмов переводчики пользовались четырьмя основными способами..

Первый способ передачи, весьма примитивный и наименее удачный с точки зрения воссоздания идейно-художественных особенностей подлинника, представляет собой калькирование г дословный перевод образ ноя основы и структуры фразеологизма оригинала: "словно бисер перед св?ньа*я иетад" « "санки донуа габа^ына инчи свпеяез'ирди"} "травле-

ние волки" - "устгнэ итлвр гысгнрдылмыш чанавар"; "держи карман" • "чибиндэн берк ¿апыш".

Подобные случаи дословной передачи фразеологизмов, именуемые иначе фразеологической интерференцией, применяются в азербайджанских переводах не очень часто, поскольку переводчики в оснозноы поникают его недостатки, ведущио к искажению мысли подлинника.

Гораздо чаще употребляется азербайджанскими переводчиками'другой способ передачи щедринских фразеологизмов, при которой они стараются в качестве эквивалентов единицам оригинала подбирать азербайджанские фразеологизмы, близкие по образной основе к фразеологизмам подлинника: "лежит он день-денькой в норе" - "бу га^да илэ ■ хунт-кун в сатараг (продавая день дню) ^увасында галырды"; "о ней пропадекь, как собака" - "3'охса ит кунгнэ дупзрсвн"(иначе окажешься в собачьем положении). .

Однако зачастую бывает просто невозможно подобрать русскому фразеологизму подходящий аналог, близкий с ним. по образной основе. В. таких случаях переводчиками используется третий, перифрастический ' способ передачи фразеологизмов, заключающийся в замене идиомы нейтральны« выражением с полной потерей образности:

"все-то вы пальцем в небо попадаете"—"сиз эмалличе сеЬв едир-сяниз" (вы здорово ошибаетесь); "коли ты, либерал, заварил кашу... . вари до конца" - "сен ки беле Ьэнхамэз'э баплакысан... иши ахыра чатдыр" (если ты поднял такой переполох, доведи дело до конца).

Последним, наиболее эффективным и чаще всего применяемым переводчиками способом передачи щедринских фразеологизмов является замена их азербайджанскими фразеологизмами, представляющими функциональные аналога русским выражениям:

"скрепя сердце" - "чаныны дииинэ тутуб" (держа душу зубами); "сверху донизу холоп был" - "тэпэдэн дырна?а*ан кэла иди" (был ра-

бом с макушки голови до ногтей); "не давать проходу" - "квз вериб йшыг вермэмэк" (дав глаза, не давать света).

Как было отмечено, в ряде случаев при сохранении смысла щедринские фразеологизмы в азербайджанских переводах теряют свою образность и экспрессию, обедняя тем самым общую образность подлинника. Поэтому для сохранения фразеологической насыщенности подлинника азербайджанские переводчики стараются при удобном случае компенсировать происходящие потери, восполняя их "там, где в оригинале Дано слово, лишенное всякого оттенка идиоматичности, но где условия контекста дают ей место" (Рецкер Я.И.Теория перевода и переводческая практика, с.156), например:

"Поэты много об орлах пишут, и всегда с похвалой" - "юаирлэр гарталдан чох ^азырлар, Ьемииэ де тэ"рифини кезв галдырырлар" (возносят их до небес); "Таким-то родом и прожил он все" - "Еу га^да иле буттн вар-зохунун башындан кириб а^арындан чыхмышды" (зашел в голову состояния и вышел из ноги); "Коняга неуязвим" - "Алаиаз'а циа батмыр" (в Конягу зубы не вонзаются)..

Щедринские пословицы и поговорки по способам передачи на азербайджанский язык можно разделить на три основные группы.

К первой группе можно отнести пословицы, которые в переводе Передаются дословно либо с максимальным приближением к оригиналу. Данный способ перерода применяется в основном в тех случаях, когда русские пословицы не имеют азербайджанских эквивалентов и переводчикам хочется сохранить структурные особенности и образность пословицы оригинала} "Простота хуже воровства" - "Садэлик орурлугдан да яисдир" (1966), "Садвлик орурлугдан бетврдир" (19В8); "Ученье -свет, а неученье - тьма" - "Елм ииыгдыр, елмсиэлик гаранлыг" (1966), "Таи - ипыгдыр, еамсиздик - этдмат" (1988); "За битого двух неби-

тых давали" - "Бир дэзулнушун авэзинв ики двдтлмвмиш верврдилэр".

Вторая группа русских пословиц передается азербайджанскими паремиями, имеющими часто совершенно иные структурные компоненты, однако в общем контексте произведения выражающими приблизительно та,- . кое же значение, например! "Кивем богато, со двора покато" - "Варлы умдуруну jejap, касыб олдуруну" (богатый ест, что захочет, убогий -что есть); "Уши выше лба не растут" - "Зумругла дай эзмяк олмаз" (кулаком камня не раздавить); "Плотью обуха не перешибешь" - "Итэ-лемэклэ raja учмаз" (толкая скалу не опрокинуть).

Третья группа пословиц Салтыкова-Щедрина передается путем приблизительного перевода, при котором переводчики стараются сохранить смысл русских пословиц методом конструирования азербайджанских паремий с помощью более нейтральных выражений: "Первый блин всегда комом" - "Ишин сифтэси Ьэмишэ биртвЬэр олар" (начало-дела всегда бывает неудачным); "От сумы да .от тюрьмы не- открестишься" - "joxcyn-лугдан, бир дэ дустагханадан чан гуртара билмазсэн" (от бедности и ■тюрьмы'не избавишься).

При воссоздании на азербайджанском языке фо'льх лорных выражений Салтыкова-Щедрина переводчики в большинстве слу- -чаев использовали прием подстановки, заменяя русские выражения азербайджанскими, имеющими примерно те же художественно-стилистические свойства, что и в оригинале: " в некотором царстве, в некотором государстве" - "бири варды, бири зохду"; "долго ли, коротко ли" - "аз кечди, чох кечди" и др.

Вместе с тем и при передаче данных выражений можно наблюдать разные переводческие подходы. Например, знаменитая русская присказка "по щучьему велению, по моему хотению" в переводе Б.Мусаева переведена дословно: "дурна балырынын бузруру иле, маним арзумла". В переводе же ЗДхаббарова ни встречаем на месте этой присказки чие-

то азербайджанское фольклорное выражение "аллаЬдан 6yjpyr, арзыма гУЭРУгИ (дословно: "от бога желание, мне в рот хвост"). Данное выражение, более привычное для азербайджанских читателей, вполне соответствует выражению оригинала по общему смыслу невероятного, совершающегося без чьего-либо участия сказочного действия.

Иногда русские фольклорные выражения переводятся как с помощью функциональной замены, так и перифразами.

Ток, выражение "он там был, мед-пиво пил, по усам текло, в рот пе попало" в переводе 1966 года было передано азербайджанским фразеологизмом "kyh керуб, девран сурубиуш", а в переводе 1988 года мы видим описательную передачу данного фольклорного выражения: "ора-да олуб, з'езиб-ичиб, кефе бахыб" (он там был, ел-пил, наслаждался).

Точно так же выражение "не пером описать, ни в,сказке сказать"

в одном случае переводится с. помощью азербайджанского фольклорного

выражения "мешвлзр галам олса, двнизлвр мурвкквб, буну ]азыб гур-

тармаг олмаз" (если-даже леса превратятся в перья, а моря в черни-

ля, это невозношо дописать), в другом же случае ми вкдии краткое

I '

нейтральное выражение "но дазмагла гуртармаг олмаз, не де ки даныи-

иагла" (этого не передать ни написанием, ни рассказом).

При передаче подобных выражений, конечно, нужно стараться максимально сохранить образность оригинала и использовать для этого всю сокровищницу народной речи, чтобы не допустить обесцвечивания оригинала и как моено больие приблизить его к читателям.

3 заключении работы подводятся основные итоги исследования.

Необходимо приступить к изданию на азербайджанском языке полного собрания сочинений Салтикова-Шедрина, для чего в первую очередь требуется:.

- привлечь к работе опытвеяоих переводчиков, знакомых с осноа-evkh поаоЕеиияма теории худогественного перейода; ■

- до осуществления перевода глубоко вникнуть в идейные особенности и поэтику Щедрина, прочувствовать общий стиль переводимого произведения и разобраться в роли отдельных художественных средств подлинника ;

- особое внимание уделить элементам национальной специфики щедринской сатиры, не допускать искажения национального колорита произведений писателя и одновременно стараться максимально приблизить читателей к оригиналу;

- при переводе использовать разнообразные приемы и способы воссоздания элементов поэтики Салтыкова-Щедрина, используя богатеИ-ешй арсенал родного языка.

Основные положения диссертации' отражены в следующих работах:

1. Салтыков-Щедрин на азербайджанском языке. - Известия Акаде-нии яаух Азербайджанской ССР'/Серия "Литература, язык, искусство"/, 1987, » I, -0.21-26.

2. Нужно переводить Щедрина. -В «ире книг, 1988, К 2, -СЛ5-46.

■3, Опит.приходит не сразу. -Литературный Азербайджан, 1989,

. $ б, -с.125-126.