автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Проза А. Кима 1980-1990-х годов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проза А. Кима 1980-1990-х годов"

На правах рукописи

4859120

ПОПОВА Анастасия Валерьевна

ПРОЗА А. КИМА 1980-1990-х ГОДОВ: ПОЭТИКА ЖАНРА

Специальность 10.01.01 -русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание^/ченой степени кандидата филологических наук

7 О НОЯ 2011

Астрахань-2011

4859120

Работа выполнена в Федеральном Государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Волгоградский государственный университет».

Научные руководители - доктор филологических наук, профессор

Смирнова Альфия Исламовна; доктор филологических наук, профессор Смирнов Виталий Борисович.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Звягина Марина Юрьевна (Астраханский государственный университет);

кандидат филологических наук, доцент Никулъшина Елена Вячеславовна (Волгоградский государственный социально-педагогический университет).

Ведущая организация - ГОУ ВПО «Московский государственный

социально-гуманитарный институт».

Защита состоится 26 ноября 2011 года в 16:00 на заседании диссертационного совета ДМ 212.009.11 по присуждению ученой степени доктора и кандидата наук по специальностям 10.01.01 - русская литература и 10.02.01 - русский язык в ГОУ ВПО «Астраханский государственный университет» по адресу: 414056, г. Астрахань, ул.Татищева, 20 а, конференц-зал.

Текст автореферата размещен на официальном сайте Астраханского государственного университета: http:aspu.ru.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Астраханский государственный университет».

Автореферат разослан октября 2011 года.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор филологических наук / Е.Е. Завьялова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

- Творчество Анатолия Кима - одного из наиболее талантливых и загадочных русских писателей - занимает особое место в современном литературном процессе. А. Ким, лауреат Яснополянской премии «За выдающиеся достижения в области русской словесности» (2005), автор рассказов, повестей, романов, известен также как переводчик, драматург, сценарист.

А. Кима отличает способность интуитивно понимать и предугадывать наиболее актуальные тенденции литературного развития. К таковым относится процесс жанровых модификаций, что в творчестве писателя проявляется, главным образом, в обращении к изначальным художественным формам (мифу, притче, сказке) и использовании приемов других видов искусства (интермедиальной поэтики).

Его произведения рассматривают в контексте натурфилософской прозы (А.И. Смирнова), «условно-метафорической» (Г.Л. Нефагина), оригинальным представителем космической традиции в русской литературе называет А. Кима Э. Бальбуров. Отдельные романы писателя соотносятся с. традициями модернизма («Остров Ионы»), с постмодернистской поэтикой («Поселок кентавров», «Сбор грибов под музыку Баха») и даже с маргинальной культурой («Поселок кентавров»). В зарубежном литературоведении его прозу принято рассматривать в контексте направления магического реализма. Произведения этого автора, подобно творениям • любого выдающегося художника, не укладываются в рамки какого-либо одного направления — отсюда разноречивость толкований при определении места творчества А. Кима на «литературной карте» России.

.'В исследовании прозы А. Кима можно выделить три периода:

1. В период с середины 1970-х и до середины 1980-х годов его творчество вызывает живой интерес у критики, свидетельством чему являются десятки появившихся в это время рецензий (Н. Ивановой, В. Бондаренко, Е. Шкловского, Л. Аннинского, И. Штокмана, А. Немзера, С. Семеновой и др.).

• 2. В период с конца 1980-х до начала 1990-х годов интерес критики к произведениям А. Кима начинает убывать, однако в это время появляются первые обзоры творчества писателя (В. Камышева, В. Бондаренко), статьи исследовательского характера (Е. Фроловой, А. Антонова), а также зарубежные публикации (Е. Rich, С. Rougie, N. Kolchevska, P. Rollberg).

3. В период с середины 1990-х годов и по настоящее время литературно-критический интерес к творчеству А. Кима практически сходит на нет. Более чем за десятилетие появилось считаное количество публикаций в периодике.

Однако внимание ученых к прозе А. Кима в этот период становится более пристальным (работы по современной литературе А.И. Смирновой, Г.Л. Нефагиной). Положительной тенденцией является появление диссертаций (О.Ю. Трыковой, Л.Н. Скаковской, А.Г. Сидоровой), в которых романы А.- Кима, наряду с произведениями других авторов, рассматриваются в аспекте определенной научной проблемы.

В России на сегодняшний день отсутствуют монографические работы по творчеству А. Кима, нет ни одной защищенной диссертации. Очевидна серьезная необходимость подробного монографического изучения произведений автора, с выделением основных черт его поэтики, что позволило бы приблизиться к объективному раскрытию содержания его прозы и разрешило бы многочисленные противоречия в толковании творчества писателя. Это обусловливает актуальность настоящей работы.

Объектом исследования является проза А. Кима. Выбор изучаемого материала обусловлен потребностью выявить эволюцию жанрового мышления писателя от первых повестей: «Собиратели трав», «Соловьиное эхо», «Луковое поле», «Поклон одуванчику», «Нефритовый пояс», «Утопия Турина», «Лотос» - до романов «Белка», «Отец-Лес», «Поселок кентавров», «Сбор грибов под музыку Баха» и повестей «Стена», «Мое прошлое».

Стремление проследить эволюцию жанрового мышления А. Кима - от повести к роману, выявить роль средней эпической формы в формировании жанра романа определяет выбор материала исследования, в связи с чем анализируются повести и романы А. Кима.

Предмет исследования - поэтика повестей и романов А. Кима, их жанровое своеобразие.

Цель работы заключается в выявлении и анализе особенностей поэтики А. Кима в жанровом аспекте на материале прозы 1980 - 1990-х годов.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

- выявить особенности сюжета и тип героя в повестях А. Кима;

- определить функцию образа природы в художественной структуре повестей;

- проанализировать жанрово-композиционную структуру повестей; .

- раскрыть механизм жанрового синтеза в романах «Белка», «Отец-Лес», «Поселок кентавров»;

- охарактеризовать черты интермедиальной поэтики в романе-мистерии «Сбор грибов под музыку Баха».

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые предпринимается монографическое изучение прозы А. Кима, анализируются ведущие в творчестве писателя жанры повести и романа, выявляются специфические свойства жанровой поэтики.

Теоретико-методологической основой диссертации являются работы по общей поэтике М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, Б.В. Томашевского, Ю.Н. Тынянова, Д.С. Лихачева, В.Б. Шкловского; по проблемам жанра Г.Д. Гачева, В.М. Головко, Д.В. Затонского, В.В. Кожинова, Н.Л. Лейдермана, A.B. Михайлова, Н.Т. Рымаря, B.C. Синенко, Н.Д. Тамарченко, Л.В. Чернец,

A.Я. Эсалнек; теории мифа и мифопоэтике А.Ф. Лосева, Е.М. Мелетинского,

B.Н. Топорова, О.М. Фрейденберг.

Методология исследования определяется системным подходом, использованием историко-генетического и структурно-функционального методов.

Теоретическая значимость диссертации состоит в выработке исследовательской модели, реализованной при изучении поэтики жанра на материале творчества одного из наиболее сложных современных прозаиков.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что результаты исследования могут быть применены в вузовской системе преподавания в качестве материала для составления учебных программ, пособий, лекционных курсов и спецкурсов по истории русской литературы XX века. Материалы диссертации могут учитываться при разработке электронных курсов, спецсеминаров как в высших, так и в средних учебных заведениях.

Положения, выносимые на защиту:

1. Жанровое содержание повестей А. Кима - изображение «истории духа» определяет способы создания характеров (отказ от средств индивидуализации персонажей для сосредоточения на внутренней сути) и особенности сюжета (ослабленность событийного начала, отсутствие личностного или социального конфликта, изображение героев в «пограничных ситуациях»). Типу героя рефлексирующего, дисгармоничного, воплощающего «коллизию познания», противопоставлен тип «естественного человека», внутреннюю силу и цельность которого составляют простота, смирение, связь с природой.

2. Сквозные природные образы солнца, неба, звезд, земли наделяются мифопоэтическим смыслом, выражают идею единства человека и природы, предстающей в повестях А. Кима как единый, гармонично устроенный космос, в котором нет смерти, но есть бесконечное превращение вечно живой одухотворенной материи. Мотивы превращения и перевоплощения, изначально связанные с темой природы, понимаются автором как универсальный закон жизни.

3. Композиция повестей отличается сложностью и предельной выраженностью в ней авторского мировидения (соположение главок характеризуется максимальной смысловой насыщенностью). Лейтмотивы, кольцевые обрамления выполняют структурообразующую функцию.

. Постоянная смена ракурсов изображения, придающая многомерность повествованию, достигается сложной композицией повествовательных форм. Жанровый синтез проявляется в использовании приемов, сближающих прозу и поэзию (стиховая метрика), литературу и музыку (полифоническая форма, техника контрапунктирования).

4. Синтез фольклорного и литературного жанров явлен в таких разных новациях А. Кима в области романной формы, как роман-сказка, роман-притча, роман-гротеск. Жанровое своеобразие «Белки» обусловливают образные, мотивные, структурные заимствования из сказки. Обращение к изначальным художественным формам - мифу и притче определяет модификацию романной формы в «Отце-Лесе», при этом мифологическое проявляет себя в способах создания образов главных героев, во введении в структуру повествования мифологических персонажей'и отдельных мифологем, соединении реально-исторического и мифологического планов повествования. Карнавальный гротеск выполняет жанрообразующую функцию" в романе «Поселок

кентавров», что воплощается в «поэтике телесного ииза», гротескных образах тела.

5. Интермедиальная поэтика определяет жанровое своеобразие романа-мистерии «Сбор грибов под музыку Баха»: в произведении синтезируются свойства средневековых театральных мистерий (жанр интермедий), полифонической формы фуги (принцип имитационно-контрапунктического развития главной темы), применяется метод партитурной записи. Сложный синтез музыки, слова и живописи воплощен в элементах синестезии, выраженной в романе синестетическим восприятием музыки.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования нашли отражение в докладах на международной конференции МГПУ «IX Виноградовские чтения. Вопросы истории и теории русской литературы XX века» (Москва, 2007), на международной интернет-конференции «Картина мира в художественном произведении» (Астрахань, 2008), на международной интернет-конференции «Образы человека в художественной литературе» (Волгоград, 2011); в научных публикациях в сборниках по материалам конференций, проходивших в Екатеринбурге (2009, 2011), Тобольске (2009), Чите (2009), Челябинске (2009), Ростове-на-Дону (2010); в трех ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК Минобрнауки России.

Стру1сгура диссертации обусловлена целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении дается обзор литературы о творчестве А. Кима, характеризуется состояние изученности проблемы жанра, обосновываются цели и задачи настоящего исследования, определяются актуальность и научная новизна диссертации, объект и предмет изучения, излагается теоретическая и практическая значимость полученных результатов, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Поэтика жанра повести в творчестве А. Кима» исследуются такие структурообразующие элементы жанра повести, как сюжетостроение, тип героя и авторская позиция, сквозные мотивы и образы, композиционная организация. Глава включает в себя три параграфа.

В первом параграфе «Тип героя и особенности сюжета» анализируются особенности сюжета, тип героя, способы создания образов персонажей.

Отличительной особенностью поэтики сюжета повестей А. Кима является ослабленность внешнего, событийного действия и главенствующая роль внутреннего, эмоционально-психологического действия.

Герои изображаются писателем в переломные моменты своей жизни, когда они переживают душевный кризис или нравственное возрождение, что в целом свойственно произведениям средней эпической формы. Своеобразие сюжета повестей А. Кима заключается в том, что в качестве такого переломного момента автором в большинстве случаев избирается ситуация на

б

пороге смерти (смерть матери является сюжетообразующим началом в повести «Лотос», смертельная болезнь героя - в повестях «Собиратели трав» и «Нефритовый пояс»).

Используя терминологию философии экзистенциализма, можно сказать, что персонажи изображаются в «пограничных ситуациях» (термин, введенный •К. Ясперсом и означающий моменты кардинальных, жизнесоразмерных потрясений, решающих для самоопределения личности: размышления о смерти, болезнь и так далее).

Изображением героев в «пограничной ситуации» обусловлено и особое соотношение характеров и обстоятельств. Герои сталкиваются с ситуациями, которые объективно изменить невозможно (болезнь, смерть), но которые, становятся источником острых трагических размышлений о смысле бытия человека, о единстве жизни и смерти. Соотношение характеров и обстоятельств переносится из событийного плана в ментальную сферу, отсюда двигателем сюжета повестей А. Кима выступает не конфликт и его разрешение, но движение мысли писателя.

Вместо острого социального или личностного конфликта на первый план выдвигается «коллизия познания». Путь познания, духовного роста, через страдание и одиночество приводящий героя к движению от замкнутого обособленного «Я» (которому сопутствует чувство одиночества и отчуждения) к субстанциальному одухотворенному «МЫ» (с которым приходит чувство единства и взаимосвязанности со всем миром), - такова жанровая доминанта повестей А. Кима.

Сходство главных героев- в ¡повестях А. Кима (Незнакомца в «Собирателях трав», Отто Мейснера в «Соловьином эхе», Ивана Чекина в «Поклоне одуванчику», Юрия Турина в «Утопии Турина», Лохова в «Лотосе») проявляется в индивидуально-личностных качествах, которыми наделяет их автор (характеры сложного. психоэмоционального склада, склонные к рефлексии). Особым способом создаются их образы: при минимуме • биографических сведений (предшествующая изображаемому периоду жизнь персонажей предстает фрагментарно, автор выбирает лишь некоторые эпизоды, вплетая их в ткань повествования с помощью приема ассоциаций), отсутствии портретных, а также ярко выраженных индивидуально-речевых характеристик.

Внутреннее состояние главных" героев А. Кима выражают сквозные мотивы тревог и, тоски, грусти и одиночества, которые не только отражают мироощущение человека, в раннем: детстве испытавшего весь ужас войны (герои повестей «Луковое поле», «Лотос»), но и в целом характеризуют умонастроение современного человека, живущего в век сониально-. политических, экологических катаклизмов и катастроф, становятся неотъемлемым свойством бытия на рубеже XX-XXI столетий.

Важной особенностью сюжета повестей А. Кима является то, что персонажи либо изначально изображаются в ситуации духовного поиска (внук Отто Мейснера в «Соловьином эхе», Юрий Турин в «Утопии Турина», отчасти Иван Чекин в «Поклоне одуванчику»), либо, если они становятся на путь рядового обывателя, писатель сталкивает их с обстоятельствами, в которых

герои вынуждены задаться вопросами бытийственного толка (так происходит с Незнакомцем в «Собирателях трав», Олегом Клевцовым и Валерией Голицыной в «Нефритовом поясе», Лоховым в «Лотосе»), Неизменно одно: путь познания, духовного роста представляется единственно возможным для главных героев А. Кима - носителей авторского сознания.

Мотив духовной разобщенности людей - один из центральных в творчестве писателя. Причины трагической разъединенности, неспособности героев понять друг друга становятся предметом авторских раздумий в каждой повести. Особую тревогу писателя вызывают ситуации, когда непонимание и отчуждение становятся доминирующими в отношениях между детьми и родителями (истории отношений Павла с отцом, Лохова с матерью). Внутренняя отчужденность, духовная разобщенность свойственна и отношениям между мужчиной и женщиной, что раскрывается на примере судеб внука Отго Мейснера, Павла, Чекина, Турина, Лохова.

Важной формой выражения духовной разъединенности, отстраненности героев в повестях А. Кима становятся диалоги, часто являющиеся таковыми только по форме: реплика одного персонажа сменяется репликой другого, но в содержательном плане каждый из них продолжает свой монолог.

Таким образом, поставив перед собой сложную цель - показать «историю духа», писатель выбирает соответствующий тип характера, помещает его в определенные обстоятельства (из быта - в бытие), погружает в определенное душевно-эмоциональное состояние, в котором герой оказывается способен пережить нравственное прозрение, духовное перерождение.

Мятущемуся, порой дисгармоничному герою противопоставлен «тип естественного человека», представленный в образах До Хок-ро («Собиратели трав»), старухи из «Лукового поля», матери Лохова, старика-корейца Пака («Лотос»). Это наиболее цельный, гармоничный характер в системе персонажей повестей А. Кима. Внутренняя сила, источник неоскудевающей жизненной энергии «естественного человека» кроется в близости к природе, ощущении тесного родства с нею, чувстве взаимосвязанности со всем миром, что, по мнению автора, дарит человеку радостное, безмятежное восприятие жизни, а также восприятие смерти как явления естественного, означающего не конец бытия, но переход в иное бытие.

. Второй параграф «Природа в художественной структуре повестей А. Кима» посвящен выявлению смысла и художественных функций природных образов в текстах автора.

Природа в художественной структуре повестей А. Кима играет существенную роль. По значению, по объему, какой она занимает в сюжетно-композиционной организации произведения, по способу изображения природа в повестях А. Кима равноценна персонажам. Об этом говорит и поэтика заглавия произведений: из девяти повестей шесть в своем названии содержат компонент, связанный с природным миром.

В многочисленных пейзажах, пронизывающих все повествование, выражается такое свойство, присущее прозе А. Кима в целом, как преобладание описательного начала над другими повествовательными формами.

Изображение круговорота природного бытия создает эффект присутствия • вечного, вневременного начала.

Сквозные образы солнца, неба, звезд, земли наделяются мифопоэтическим смыслом, выражают идею единства человека и природы, которая в повестях А. Кима предстает как единый, гармонично устроенный космос, в котором нет смерти, но есть бесконечное превращение вечно живой одухотворенной материи. Мотивы превращения и перевоплощения, изначально связанные с темой природы, понимаются автором как универсальный закон жизни.

Настойчиво звучит в произведениях А. Кима мысль об излечивающей силе природы. Герои, соприкасаясь с ее величественным, исполненным красоты и целесообразности «космосом», обретают душевное успокоение, в них пробуждается потребность в единении с другими людьми (Незнакомец и Масико в «Собирателях трав», Павел и Люба в «Луковом поле»).

Поэтика живописности выражается в разнообразных, почти осязаемых описаниях природного мира, с тончайшей нюансировкой цветовых и световых оттенков. Авторское видение природы поражает тем, что он с одинаковым мастерством запечатлевает как ее мельчайшие детали, еле заметные движения, так и широкие, пантеистические картины. Взор А. Кима обращен равно как к небесным светилам, океану, земле, так и к едва ли не микроскопическим ' деталям - оттого художественный мир писателя наполнен также бабочками, стрекозами, шмелями, птицами, травами. С не меньшим вниманием, чем жизнь обитателей Комарона (место действия в повести «Собиратели трав»), автор описывает жизнь подводных обитателей морской отмели, что также выражает взаимосвязь человека и природы.

Многочисленные природные описания, живописание картин самодвижения жизни, в которых реализуется характерный для повестей • А. Кима прием отстранения автора от героя, воплощают такое определяющее жанр повестей А. Кима свойство, как нераздельность философско-лирического и изобразительного планов повествования. Описания, изображающие природу или картины повседневной жизни, проникнуты лиризмом и воплощают -философию всеединства, а также понимание автором бесценности жизни, неповторимости и значимости каждого ее мгновения.

В третьем параграфе «Композиция повестей А. Кима» выявляются закономерности композиционной организации произведений, в которой воплощается жизнеутверждающая поэтика, противостоящая трагическому содержанию, реализованному в сюжете повестей.

Композиция повестей отличается сложностью и предельной выраженностью в ней авторского мировидения- (соположение главок характеризуется максимальной смысловой насыщенностью).

Прием кольцевой композиции, один из наиболее излюбленных в поэтике А. Кима, позволяет не только подчеркнуть главную идею, но и придает произведению целостность и композиционную завершенность. Этот прием определяет принцип построения повести «Собиратели трав».

Так, первая главка выполняет функцию своеобразной экспозиции, а основное повествование - о судьбе Незнакомца, решившего провести последние месяцы жизни на заброшенном мысе, - занимает с третьей по тринадцатую главки, которые обрамлены второй и четырнадцатой главками. В обрамлении изображается ясный летний день, в который один из персонажей, юный Эйти, решает осуществить свою давнюю мечту - доплыть до таинственного голубого острова. Если расположить события в фабульной последовательности, то обнаруживается, что все происходящее на Комароне с Незнакомцем предшествует дню, события которого описываются во второй и четырнадцатой главках. Более того, вполне возможно, что героя к этому времени уже не было в живых. События, о которых повествуется в главках с третьей по тринадцатую, воспринимаются как уже прошедшие, печальный финал истории Незнакомца предугадывается с самого начала.

Обрамление повествования о трагической судьбе неизлечимо больного героя главками, описывающими теплый июльский день, шумный пляж, молодого человека, решившего осуществить дерзкую мечту, само по себе содержит жизнеутверждающую концепцию, выражает авторскую мысль о том, что круговорот бытия бесконечен.

Важной особенностью композиции произведений А. Кима является изображение событий с разных точек зрения, в чем проявляется жанровый синкретизм современной повести, которая активно вбирает признаки, свойственные другим видам эпической прозы. В частности, прием изображения событий с разных точек зрения роднит исследуемые произведения с традиционной восточной новеллой (что сразу отметил В. Бондаренко). Смена ракурсов изображения, когда герои поочередно высказываются от первого лица, способствует психологизации образов, а также придает многомерность повествованию.

При построении художественного целого произведений А. Ким использует принцип монтажной композиции: внутренние, эмоционально-смысловые, ассоциативные связи между персонажами, эпизодами, деталями становятся более важными, чем их внешние, причинно-следственные отношения. Вершиной мастерства построения произведения по ассоциативному принципу является повесть «Лотос».

Тема нераздельности поэзии и прозы, являясь сквозной в творчестве А. Кима, во многом влияет на своеобразие построения повестей. Она может быть композиционно-организационным приемом (чередование главок 'с необыкновенно поэтичными и подчеркнуто прозаичными заглавиями в «Собирателях трав»), определять особенности композиции сюжета (параллельное развитие двух сюжетных линий в «Поклоне одуванчику»). Синтез эпического и лирического начал выражается не только в воссоздании крайне субъективных, эмоционально-психологических переживаний героев, но и в самом строении фразы - ритмизованной, с многочисленными повторами, а в повести «Лотос» - с использованием стиховой метрики.

Широко пользуется писатель лейтмотивами (некоторые из них выполняют структурообразующую функцию, например, образ лотоса);

кольцевыми обрамлениями, которые могут определять принцип построения всей повести («Собиратели трав») или способствовать углублению содержания, придавать композиции завершенность («Луковое поле», «Соловьиное эхо», «Нефритовый пояс», «Лотос»),

При создании композиционного целого произведений А. Ким использует приемы, заимствованные из другого вида искусства - музыки. Наиболее показательным примером может служить повесть «Лотос», где структурообразующим принципом построения является полифоническая форма. Содержательно значима ориентация писателя именно на полифонию, для которой характерно равноправие голосов, в противоположность гомофонии, в которой голоса подразделяются на главный и сопровождающие. Для такого художника, как А. Ким, жизнь растения, насекомого, птицы, человека являются равновеликими проявлениями бытия целого. Следовательно, в системе персонажей (голосов) «Лотоса» не может быть подразделения на главные и второстепенные (или, согласно музыкальной терминологии, сопровождающие).

Каждая глава повести содержит в себе развитие нескольких сюжетных линий, связанных с образами Лохова, его матери, старика-корейца Пака. Герои поочередно получают возможность повествования от первого лица, иногда смена субъектов повествования происходит в пределах одного абзаца. С помощью такого построения создается эффект одновременности звучания нескольких голосов. Эпизоды из жизни матери Лохова, начиная со времени ее юности и заканчивая старостью, самого художника Лохова, корейца Пака, их размышления, воспоминания свободно сменяют одно другое, все это соединяется автором в единое многоголосое целое. Постоянно чередуясь между собой, голоса, тем не менее, развиваются каждый самостоятельно, с достаточной степенью автономности (к примеру, в повести нет ни одного эпизода, в котором описывается непосредственный диалог матери Лохова с сыном или с корейцем Паком, происходящий в реальном, фабульном времени). Такое композиционное построение может быть рассмотрено как адаптация в художественной литературе сложной техники контрапунктирования -взаимодействия развитых и автономно движущихся мелодий, их согласования по высоте и длительности звучания.

Музыкальность композиции проявляется и в строении отдельных эпизодов, близких по своей структуре к песенной форме. К примеру, большая часть второй главы организована по принципу «запев - припев», голоса Хора Жизни, матери Лохова и корейца Пака чередуются, подобно песенным куплетам.

Важную роль в композиционном целом повестей играют и некоторые музыкальные по своей природе образы, в которых проявляется стремление писателя представить предмет не только видимым, почти осязаемым, но и «слышимым». К ним можно отнести образы ночи, моря, которые, подобно лейтмотиву, пронизывают повести «Собиратели трав», «Поклон одуванчику», «Лотос».

п

Использование полифонической формы в качестве структурообразующей («Луковое поле», «Лотос»), применение сложной техники контрапунктирования, а также наличие изысканно музыкальных образов позволяют говорить об интермедиальной поэтике произведений писателя.

Выявление и анализ основных структурообразующих элементов жанра повести позволяют увидеть модификацию жанровой формы повести у А. Кима, представляющей собой цельное и самостоятельное явление в художественной системе автора; способствуют выявлению характерных особенностей кимовской поэтики, которые сыграют ключевую роль в формировании жанра романа.

Во второй главе «Модификация романной формы в прозе А. Кима» исследуются такие разные жанровые новации Анатолия Кима в области романной формы, как роман-сказка, роман-притча, роман-гротеск, роман-мистерия. Глава состоит из четырех параграфов.

В параграфе, открывающем главу, «Роман-сказка А. Кима "Белка"» анализируется первое произведение А. Кима в форме романа - «Белка», выявляется жанровое своеобразие романа-сказки. Использованные автором жанровые признаки сказки, - образные (главный герой, наделенный волшебными свойствами, оборотни, призраки), мотивные (превращения и перевоплощения), структурные (вставные новеллы с использованием традиционных сказочных функций: запрета и его нарушения, похищения) -определяют специфику избранной им формы.

В качестве структурообразующего принципа в романе используются два мотива, имеющих глубокие мифологические корни - превращения и перевоплощения. Мотив превращения, с которым в художественном мире романа связана способность людей превращаться в животных и наоборот, восходит, с одной стороны, к восточной мифологии, с другой - к фольклорным архетипам. Однако мотив оборотничества существенно переосмысливается автором и наполняется новым по сравнению с фольклорной традицией содержанием. Если в сказке превращаться в животных могут как отрицательные, так и положительные герои, то у А. Кима оборотничество носит ярко выраженный негативный характер, более того, персонажи превращаются в животных, которые соответствуют их внешней или внутренней сути. Противостояние оборотней и «истинных людей» символизирует двойственность человеческой природы, борьбу звериного и божественного начал. Творчество и оборотничество противопоставляются в романе как два всеобъемлющих способа существования. Особое значение имеет мотив Преображения, которое, согласно автору, возможно через любовь, страдание и вызванное ими к жизни творчество. Творчество понимается писателем как «бессмертие наяву», как высшая «вертикаль» человеческого духа.

Мотив перевоплощения выполняет важнейшую структурообразующую функцию. Дар перевоплощения, которым наделен главный герой, позволяет автору наделить каждого из персонажей формой повествования от первого лица, что способствует психологизации образов. Автор «Белки» смело экспериментирует с повествовательной структурой произведения, свободно

сменяя рассказчиков в »пределах не только одной главы, но даже абзаца и фразы. Многоголосный, полифонический характер повествования выражает авторскую концепцию всеединства, чувство всемирности.

Череда перевоплощений главного героя значительно усложняет хронотоп произведения, пространственно-временная структура романа-сказки «Белка» представляет собой цепь отдельных пространственно-временных единиц, объединенную движением мысли героя, последовательностью его перевоплощений. Свободные перемещения во времени и пространстве, совмещение различных временных рядов, инверсия времени выражают представление о его иллюзорности, о равноценности прошлого и настоящего перед лицом вечного, вневременного начала, некоего духовного единства, воплощением которого в романе является образ «Мы».

Особенности сюжетостроения произведения также определяются спонтанными перевоплощениями Белки. Действие романа легко переносится из Москвы в Австралию, Индонезию, в глухую мещерскую деревню, в Россию XIX века, в камеру смертников фашистского лагеря. Один день из жизни пчелы, последние мгновения жизни белки, затравленной охотничьей овчаркой, - все это не менее достойно подробного, с мельчайшими деталями, описания в романе, чем повествование о судьбах главных героев. Так сюжетно в произведении выражена концепция глубинного родства и взаимосвязанности всего в мире. Множественность сюжетных линий, за счет которой достигается многомерность изображения, - отличительная особенность поэтики романа.

Полифонический характер повествования, многомерность изображения, психологизация образов, усложненность хронотопа позволяют говорить о синтезировании свойств фольклорной сказки и романного жанра.

Во втором параграфе «Жанровое своеобразие романа-притчи "Отец-Лес"» исследуется синтез элементов фольклорного и литературного жанров, явленный и в следующем произведении писателя - романе-притче «Отец-Лес».

Обращение к изначальным художественным формам - мифу и притче, активное их «вживление» в повествовательную ткань определяют модификацию романной формы в «Отце-Лесе». Социально-философское содержание романа реализуется в притчеобразных, мифопоэтических, условных формах.

Притчевое начало пронизывает смысловой, сюжетный, образный уровни романа. Образно-предметный и смысловой планы произведения характеризуются высокой степенью взаимопроникновения и образуют сложное единство, а главная идея реализуется одновременно в двух планах. Обязательность этической оппозиции, свойственная жанру притчи, раскрывается в параллелях, проводимых автором между «Лесом Зеленым» и «Лесом Человеческим» и, соответственно, между «путем деревьев» (смысл которого в щедрости, бескорыстии, в мирном сосуществовании) и «путем зверей» (который неизбежно ведет к самоуничтожению).

Притчевый элемент ощутим и в характере главных героев, в используемых автором формах построения их образов. Отец, сын и внук Тураевы предстают не столько как объекты художественного наблюдения,

сколько как субъекты этического выбора и действия. Отсутствие в произведении описаний природы также объясняется жанровым каноном притчи, поэтика которой исключает описательность. Притчевость проявляется в назидании, которое содержит финал романа и которое связано с судьбой Глеба Тураева и мотивом Преображения.

• Соединение реалистического и мифологического планов повествования -важнейшая особенность поэтики романа. Соотношение жизненно-исторического и мифологического контекстов выявляется уже в первом абзаце, открывающем роман. Наряду с фактографической информацией о происхождении полудворянского-полукрестьянского рода Тураевых, точным обозначением начала линейного исторического времени (1889 год), в абзаце присутствуют аллюзии на изначальные образы смерти и возрождения (физическая поза Степана - «согнувшись в три погибели» - ассоциируется с положением эмбриона во чреве матери, а также со смертью), мотив возвращения в лес связан как с библейским мифом о блудном сыне, так и с отшельничеством, свойственным всем религиям. Такое начало создает определенную читательскую установку на то, что все происходящее в романе рассматривается одновременно в двух планах: с позиций линейного, исторического времени и во вневременных, циклических координатах мифа, что позволяет подчеркнуть универсальный, вечный характер поставленных вопросов.

Сюжетный стержень романа составляет история старинного русского рода Тураевых, названного в соответствии с традициями мифопоэтических текстов, для которых характерна мотивированность имен. Этимология рода, к которому относятся главные герои романа (Тур в шумерской мифологии -огромный дикий бык, символ могущества бога Энлиля), указывает на его высокое происхождение, на природные силы, питающие род, в то же время тур - исчезнувшее животное, и именно на этом, противоположном значении образа, сделан акцент в романе «Отец-Лес».

Несмотря на существенные различия исторических обстоятельств, под воздействием которых формировался характер каждого из представителей рода Тураевых в трех его поколениях, все они обладают такими общими чертами, содержащимися в «родовых атомах тураевской породы», как самоуглубленность, склонность к рефлексии, неудовлетворенность системой ценностей, присущих обывательскому сознанию, стремление понять истинный смысл человеческого пребывания на земле и желание обрести свободу. Предопределенность судьбы представителей трех поколений старинного рода «фамильным, роковым качеством самосознания», передающимся по г енетическому коду, также мифологична.

Страдание и одиночество - два основных лейтмотива в романе, они не только раскрывают внутреннее состояние героев, но и приобретают в произведении черты универсальных характеристик человеческого бытия. Крайняя степень отчуждения людей, их трагическая разъединенность на уровне сюжета получают воплощение в повторяющейся модели поведения главных

героев, совершенно неспособных к созданию близких и прочных отношений с другими людьми (Николай, Степан и Глеб покидают свои семьи).

Все Тураевы возвращаются в лес, чтобы найти силы для дальнейшей жизни, и лес помогает им обрести себя - эта повторяющаяся сюжетная линия также свидетельствует о близости романа мифопозтическим текстам, в которых с пространственными передвижениями обычно сопоставляются перемены в нравственном состоянии героев.

С пространством глухого мещерского леса, вокруг которого в повествовании совершаются «концентрические круги», связаны важнейшие мифопоэтические образы-символы: Отца-Леса и Лирообразной сосны. Образ Отца-Леса - один из центральных в романе. В образе демиурга-рассказчика, олицетворяющем в произведении некую духовную сущность, наделенную, однако, такими человеческими качествами, как способность переживать, любить и ненавидеть, проявляется свойственное мифу отражение действительности в виде чувственно-конкретных персонификаций и одушевленных существ, а также свойственная архаическому мышлению «невыделенность» человека из природы.

Тесно связанный с этим образом мотив перевоплощения раскрывается в контексте романа как мифопоэтический, выражающий идею единого родового начала в природе: человек, умирая, становится деревом, дерево - человеком. Мотив перевоплощения используется в качестве структурообразующего, определяет сюжет романа, мотивируя любые перемещения во времени и пространстве. А. Ким использует монтажный принцип построения сюжета, в результате чего жизнь главных персонажей предстает в контексте истории их рода и шире - истории всего человечества.

Позиция вневременности, вненаходимости Отца-Леса по отношению к описываемым событиям позволяет выразить в романе взгляд на человечество как на единое целое. Значимыми в этом контексте оказываются параллели, которые писатель проводит между русскими и немецкими пленными (и те и другие называются «скелетами», «номерами», «черепами»), между русским сержантом Обрезовым, испытывающим почти физическое наслаждение при убиении пленных, и немецким химиком Ф. Бемером, в «гуманных» целях изобретающим новый умерщвляющий газ с красивым названием «Орхидея». Любая война осмысливается писателем как попытка людского рода совершить самоубийство, а каждая великая победа оборачивается поражением еще более великим, так как надо учитывать общие потери человеческих жизней. История человечества в романе, таким образом, предстает как последовательный путь самоистребления.

Своеобразным антиподом обособленности, отчуждения, склонности к саморазрушению в художественном мире романа предстает образ гигантской раздвоенной сосны, ассоциирующейся с мифообразом мирового древа жизни. Традиционный символ бессмертия или долголетия, сосна является одновременно и родовым древом Тураевых.

Финал романа амбивалентен. С одной стороны, он полон апокалипсических предзнаменований. Это перекличка умерших людей на

кладбище, образ последнего Лесоповала, при описании которого автор с помощью языковых средств стирает грань между растительным и человеческим мирами: «обезглавленные», «мертвые деревья», покачивающиеся на воде, «словно призраки», сравниваются с утопленниками, которых «скопилась неисчислимая толпа».

Однако окончание произведения может интерпретироваться и в связи с авторской верой в возможность Преображения человека, сюжетно эта идея воплощена в истории судьбы Глеба Тураева. Последние страницы романа посвящены описанию явления воскресшего Христа апостолам и ученикам, автор приводит при этом дословные цитаты из Библии, выделяя их курсивом. Завершая произведение библейским сюжетом, А. Ким недвусмысленно обозначает свои нравственные ориентиры. Подобно тому, как в христианском мироощущении любовь является высшей ценностью, так и в художественном мире романа любовь - преобразующая и одухотворяющая сила, источник спасения.

В третьем параграфе « "Поселок кентавров" А. Кима как роман-гротеск» выявляются жанрообразующие функции карнавального гротеска в исследуемом произведении.

Действие «Поселка кентавров» переносит читателя в античный мир, воссоздавая который А. Ким искусно переплетает миф и художественный вымысел. Фабулу романа составляет история племени кентавров, показанная с момента начала его стремительного движения к вымиранию. Как и в античных мифах, полулюди-полукони ег романе А. Кима являются олицетворением грубой природной силы и господства инстинктов. •

«Могучий поток телесной стихии», проходящий через все произведение, позволяет проводить параллели с традициями народно-смеховой культуры. О связи с карнавальным гротеском говорит и выдвижение на первый план образа народного бытия, представленного в романе стихийной жизнью кентаврского племени, и обращение к «поэтике телесного низа», и гротескные образы тела.

Однако, несмотря на очевидное сходство между карнавальным гротеском и гротеском А. Кима, есть нечто в концепции тела, радикальным образом отличающее произведение современного писателя от традиций народно-смеховой культуры. Так, в ■ карнавализованной литературе постоянно подчеркивается родовой и космический момент тела, что обусловливает и принципиально иное отношение к смерти: в гротескном теле смерть ничего существенного не уничтожает, ибо смерть не касается родового тела, его она, напротив, обновляет в новых формах. Тема родового тела, таким образом, связана с живым ощущением народом своего коллективного исторического бессмертия. В романе А. Кима ситуация в корне меняется. Мотив смерти не связан с мотивом обновления. История племени конелюдей, показанная в «Поселке кентавров», представляет собой фактографическое описание их вымирания. Для сюжетного плана характерно гротескное нагнетание бедствий, выпадающих на долю кентавров.

Важнейший мотив «смерти - обновления - плодородия», характерный для. народно-смеховой культуры, в исследуемом произведении отсутствует.

Гротеск А. Кима лишен такой существенной черты, как амбивалентность, в образах не происходит сочетания положительного и отрицательного полюсов. А обращение к «поэтике телесного низа», к гротескным образам тела, что, согласно традициям карнавальной эстетики, утверждает силу и жизнестойкость простых, естественных потребностей, на которых основано народное бытие вне зависимости от господствующих в обществе религиозных или социальных догматов, в романе-гротеске скорее предупреждает об окончательной деградации человечества. В целом, в романе отчетливо ощущается притчевый элемент.

Следует отметить единство смыслового наполнения романа и его структурной организации. Желая более выпукло и зримо изобразить жизнь существ с предельно примитивной внутренней организацией, Анатолий Ким выбирает и соответствующую содержанию форму. Для «Поселка кентавров» характерны выдержанность повествовательной ситуации, четко очерченное замкнутое художественное пространство, концепция линейного времени. Все ретроспекции в произведении даются в виде отступлений, гротескных по своей форме (каждое отступление не только выделено композиционно, но и пронумеровано автором). Все это существенным образом отличает исследуемый роман от предыдущих произведений А. Кима, поэтике которых присущи такие черты, как полифонизм повествования и связанный с ним углубленный психологизм, размыкание пространственно-временных границ, позволяющее говорить о космизме мышления художника, чувстве всеединства, растворенного в его творениях. Напротив, структуру «Поселка кентавров» писатель преднамеренно делает максимально упрощенной, под стать внутреннему миру его персонажей.

Гротескная форма наиболее емко вбирает в себя специфическое содержание произведения, определяя жанровое своеобразие романа. Гротескная поэтика, пронизывающая все романные «уровни» (смысловой, образный, сюжетный, языковой), оказывается наиболее адекватной формой для воплощения авторского замысла. Своим произведением А. Ким предупреждает о возможности окончательной деградации человечества, так как окружающая жизнь в некотором смысле начинает напоминать жизнь обитателей «Поселка кентавров». Звучание кимовского романа-гротеска на фоне тотального гедонизма современной цивилизации становится все более и более актуальным.

В четвертом параграфе главы «Интермедиапьная поэтика романа-мистерии "Сбор грибов под музыку Баха"» исследуются черты жанрового синкретизма в произведении, синтезирующем свойства средневековых театральных мистерий (жанр интермедий), полифонической формы фуги (принцип имитационно-контрапунктического развития главной темы).

Использование полифонической формы в качестве структурообразующей, что проявилось в повести «Лотос», романах «Белка», «Отец-Лес», - характерная особенность поэтики исследуемого автора, при этом А. Ким продолжает искать новые формы художественного синтеза слова и музыки. Музыкальный принцип организации композиционного целого произведения в высшей степени воплотился в романе-мистерии «Сбор грибов

под музыку Баха», что позволяет говорить об иьгермедиальной поэтике этого сочинения, возникающей вследствие «усложнения принципов организации художественного текста, который заимствует и ассимилирует свойства текстов других видов искусства»1.

Жанровый подзаголовок - роман-мистерия - отсылает нас ■ к средневековой мистерииособому действу с говорящими персонажами, по сценарию посвященными в какое-то таинство и разыгрывающими библейские сюжеты. Наряду с вымышленными персонажами, включая и мистических духов (Ангел Музыки, ХДСМ - Хриплое Дыхание Старого Мастера), в романе звучат голоса литературных героев (Гамлет, Офелия, Отец Сергий); реальных людей, живших в разные времена: музыкантов (Бах, Шаляпин, Пабло Казальс, Горовец), писателей ( Шекспир, Борхес, Лев Толстой), библейских персонажей (Адам, Ева, Каин, .Авель, Экклесиаст). Каждая глава заканчивается интермедией, которая дается в подчеркнуто комическом плане, что также соотносит произведение А. Кима .с традициями жанра средневековых театральных мистерий. Проблема миссии музыки и ее влияния на людей -основная, в романе, связана с «судьбой и загадкой» ТАНДЗИ - гениального японского мальчика, непостижимым образом начавшего • играть полифонические сочинения Баха в три года, а к шести годам уже обладавшего исполнительской зрелостью и виртуозностью. Феноменальная одаренность мальчика и его трагическая судьба являются причиной, по которой разыгрывается мистерия.

Судьба ТАНДЗИ,: переигравшего руки, вводит в контекст произведения параллели с известными музыкантами, столкнувшимися с таким жене дугам (Шуман, Яков Флиер). В романе А. Кима профессиональное заболевание рук музыканта приобретает масштаб катастрофы, полного краха. ТАНДЗИ воплощает все жертвы людей, начиная с Авеля. Травма рук. сердечная рана -символы бессмысленной жертвы. Звучание в едином хоре голосов библейских персонажей переносит действие произведения в общефилософский контекст.

Композиция романа организуется по законам построения музыкального .произведения, при. этом писатель в.. качестве структурообразующей использует полифоническую форму фуги. Тема ТАНДЗИ - основная, многократно проводится в различных голосах (ОБЕЗЬЯНЫ РЕДИНА, ЭЙБРАХДМСА, ВЕЗАЛЛИ, РАФАЭЛЛЫ и других). При этом голоса самостоятельно развивают каждый свою линию (мелодию) - с помощью монолога-воспоминания, диалога, сочетаний трех, четырех и более голосов (можно сопоставить с трех- четырех-и пятиголосными фугами). Соединяется это в единое композиционное целое посредством сложной техники контрапунктирования - одновременного сочетания двух и более самостоятельных мелодических линий в разных голосах. Один из древнейших элементов многоголосия - имитация (повторение голосом мелодии, непосредственно перед тем исполненной другим голосом), находит свое воплощение в фразе «Жить стоило только ради любви», которая,

1 Сидорова А. Г. Интермедиальная поэтика современной отечественной прозы (литература, живопись, музыка): аис..,,;<анд,-филон наук: 10.01.01. / Сидорова А. Г. - Барнау», 2006. - С.4.

будучи эпиграфом к роману, многократно дословно повторяется разными персонажами на протяжении всего произведения.

Особенности построения романа могут быть рассмотрены как попытка писателя применить в литературном тексте партитурный метод записи музыки, который, по мнению В.И. Мартынова, делает музыку «зримой», что расширяет возможности взаимодействия между двумя видами искусства. Использование А. Кимом символики письменных знаков - шрифтов также соотносит текст романа с партитурой. Имена действующих лиц написаны прописными буквами, что можно сопоставить с выделением шрифтом партий разных голосов в нотной записи многоголосого произведения. С помощью курсива выделяется авторское слово, что отделяет повествовательные фрагменты текста от основной части, написанной в имитационно-контрапунктической форме. Курсив становится знаком паратекста (многочисленные ремарки, сопровождающие высказывания разных голосов, а также тексты интермедий). Курсивом выделяется текст (фрагменты мелодий) повышенной смысловой значимости, где выражено авторское понимание ключевых вопросов, поднимаемых в романе (миссия музыки, природа гения).

Главы романа названы известными сочинениями И.С.Баха: 1. Английские сюиты. 2. Двухголосные инвенции. 3. Французские сюиты. 4. Хорошо темперированный клавир. 5. Бранденбургские концерты. Такие заглавия содержат музыкальный код: посвященного читателя они, как камертон, настраивают на восприятие текста в тональности сочинения, указанного в названии. Помимо этого, если рассматривать, в какой последовательности автор располагает музыкальные произведения И.С. Баха, то можно сделать вывод, что со второй главы и по пятую названия отражают исполнительский рост ТАНДЗИ, символично при этом завершение Бранденбургскими концертами, где солирующая партия клавира интегрируется в оркестровое целое. Однако начинает роман глава «Английские сюиты» - произведение, игра которого требует исполнительской зрелости и виртуозности, своего рода вершина исполнительского мастерства музыканта. В этом проявляется стремление А. Кима к кольцевым обрамлениям - характерная особенность поэтики творчества писателя в целом.

Сложный синтез музыки, слова и живописи явлен в элементах синестезии, выраженной в романе синестетическим восприятием музыки.

Рассмотренные в главе произведения показывают, что романное творчество А. Кима отмечено не только поиском новых способов литературного бытия, но и тягой к синтезу разнородных начал, форм, видов искусств. Автору тесно в жанровых границах традиционного романа, он ищет выход в слиянии мифа и литературы, реализма и фантастики, в сочетании литературы с живописью и музыкой.

В заключении диссертации представлены выводы по теме исследования, подтверждающие, что рассмотрение прозы А. Кима в аспекте поэтики жанра позволяет представить творчество писателя как целостную систему, в которой все взаимосвязано. Единство произведений обусловливается не только общностью жанрового содержания - «истории духа», пути познания извечных

метафизических вопросов человеческого бытия, но и специфическими чертами позтики, явленными главным образом в жанровых исканиях. При этом жанровая система А. Кима предстает как динамичная, подвижная, особенно отчетливо это проявляется в многообразных модификациях романной формы; роман-сказка, роман-притча, роман-гротеск, роман-мистерия, что отражает стремление писателя найти адекватные формы для воплощения своего замысла, а также свидетельствует о высокой степени художественной свободы А. Кима.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Попова А. В. Роман-притча А. Кима «Отец-Лес» ! А. В. Попова // Русское литературоведение в новом тысячелетии : материалы IV Международной конференции (Москва, 28-31 марта 2005 г.). в 2 т. Т. 2. - М.: Таганка, 2005. - С. 76-78 (0,2 пл.).

2. Попова А. В. «Белка» А. Кима как роман-сказка / А. В. Попова // Вопросы истории и теории русской литературы XX века: Межвузовский сборник научных трудов / ред.-сост. : В. В. Лосев, И. И. Матвеева. - М. : МГПУ, 2007. - С. 127-133 (0,2 пл.).

3. Смирнова А. И., Попова А. В. Мифопоэтика А. Кима: роман «Отец-Лес» / А. И. Смирнова, А. В. Попова // Вестник Волгоградского государственного

■ университета. Серия 8. Литературоведение. Журналистика.- Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2008. - Вып. 7. -С. 51-57 (0,5 пл.).

4. Попова А.. В. Концепция жизни и смерти в повести А. Кима «Лотос» / А. В. Попова // Картина мира в художественном произведении [Текст] : материалы Международной научной интернет-конференции (Астрахань, 2030 апреля 2008 г.) / сост. : Г. Г. Исаев, Е. Е. Завьялова, Т. Ю. Громова. -Астраханский университет, 2008. - С. 92-94 (0,2 п.л.).

5. Попова А. В. Поэтика повестей А. Кима (на материале повестей «Собиратели трав», «Соловьиное эхо», «Луковое поле») / А. В. Попова // Литература в контексте современности : сборник материалов IV Международной научно-методической конференции (Челябинск, 12-13 мая 2009 г.) / отв. ред. Т. Н. Маркова. - Челябинск : Энциклопедия, 2009. - С. 281-285 (0,2 пл.).

6. Попова А. В. Модификация романной формы в прозе А. Кима (на материале романов «Белка», «Отец-Лес», «Поселок кентавров») / А. В. Попова // Дергачевские чтения - 2008 : Русская литература : национальные и региональные особенности : Проблема жанровых номинаций : материалы IX Международной научной конференции (Екатеринбург, 9-11 окт. 2008 г.). В 2 т. Т. 2. / сост. А. В. Подчиненов. - Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 2009. - С. 199-209 (0,45 пл.).

7. Попова А. В. Интермедиальная поэтика повести А. Кима «Лотос» / А. В. Попова //' Знаменские чтения : Филология в пространстве культуры : материалы Всероссийской с международным участием научно-практической конференции (Тобольск, 22-23 октября 2009 г.) - Тобольск : ТГСПА им. Д. И. Менделеева, 2009. - С. 66-68 (0,15 пл.).

8. Попова А. В. Своеобразие сюжетно-композиционной организации повести А. Кима «Нефритовый пояс» / А. В. Попова // Интерпретация текста : лингвистический, литературоведческий и методический аспекты : материалы международной научной конференции (Чита, 30-31 октября 2009 г.). - Чита : ЗабГГПУ, 2009. - С. 122-126 (0,2 пл.).

9. Попова А. В. Мифопоэтика А. Кима (на материале романов «Белка», «Отец-Лес», «Поселок кентавров») / А. В. Попова // Литература в диалоге культур - 7 : материалы международной научной конференции. - Ростов-на-Дону : Логос, 2009. - С. 150-151 (0,2 пл.).

10. Попова А. В. «Поселок кентавров» как роман-гротеск / A.B. Попова // Гуманитарные исследования: журнал фундаментальных и прикладных исследований. - Астрахань : Астраханский университет, 2009. - № 1. - С. 73-78 (0,5 пл.).

11. Попова А. В. Проза А. Кима 1980-х годов: поэтика жанра / А: В. Попова // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Серия «Филологические науки». - Волгоград : Изд-во ВГПУ, 2010, - № 10 (54).-С. 151-154(0,3 пл.).

12. Смирнова А. И., Попова А. В. Поэтика повестей А. Кима / А. И. Смирнова, А. В. Попова // Вестник Московского городского Педагогического университета : научный журнал. Серия «Филологическое образование». - М.: МГПУ, 2010. - № 2 (5). - С. 55-63 (0,4 пл.).

13. Смирнова А. И, Попова А. В. Антропоцентристская концепция Анатолия Кима / А. И. Смирнова, А. В. Попова // Образы человека в художественной литературе : материалы Первой международной Интернет-конференции (Волгоград, 17-23 января 2011 г.) / редкол. : Н. В. Омельченко, А. И. Смирнова (отв. ред.) [и др.]. - Волгоград : Волгогр. науч. изд-во, 2011.-С. 92-102(0,5 пл.).

14. Попова А. В. Поэтика интермедиальности в романе А. Кима «Сбор грибов под музыку Баха» / А. В. Попова // Дергачевские чтения - 2011 : Русская литература : национальные и региональные особенности : Проблема жанровых номинаций : материалы IX Международной научной конференции. В 2 т. Т. 2 / сост. А. В. Подчиненов. - Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 2011.-С. 148-151 (0,2 пл.).

15. Попова А. В. Мифологические мотивы и образы в романах А. Кима 1980-х годов / А. В. Попова // Миф - Фольклор - Литература в культурной традиции Евразии : материалы II международной научно-теоретической конференции. - Караганда, 2011. - С. 82-84 (0,2 пл.).

Статьи № 10, 11 и 12 опубликованы в журналах, входящих в перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, рекомендованных ВАК Минобрнауки России.

Подписано в печать 20.10.2011. Формат 60x84 1/16, Усл. печ. л. 1,0. Тираж 120. Заказ 345. ИПК.ФГОУ ВПО Волгоградская ГСХА «Нива» . 400002, Волгоград, пр-т Университетский, 26:' '

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Попова, Анастасия Валерьевна

Введение.

Глава I. Поэтика жанра повести в творчестве А. Кима.

§ 1. Тип героя и особенности сюжета.

§ 2. Природа в художественной структуре повестей А. Кима.

§ 3. Композиция повестей А. Кима.

Глава II. Модификация романной формы в прозе А. Кима.

§ 1. Роман-сказка А.Кима «Белка».

§ 2. Жанровое своеобразие романа-притчи «Отец-Лес».

§ 3. «Поселок кентавров» А. Кима как роман-гротеск.

§ 4. Интермедиальная поэтика романа-мистерии «Сбор грибов под музыку Баха».

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Попова, Анастасия Валерьевна

Творчество Анатолия Кима - одного из наиболее талантливых и загадочных русских писателей - занимает особое место в современном литературном процессе. А. Кима отличает способность интуитивно понимать и предугадывать наиболее актуальные тенденции литературного развития. К таковым относится процесс жанровых модификаций, что в творчестве писателя проявляется, главным образом, в обращении к изначальным художественным формам (мифу, притче, сказке) и использовании приемов других видов искусства (интермедиальной поэтики).

Литературный «багаж» писателя на сегодняшний день составляют множество рассказов, девять повестей и восемь романов. А. Ким известен также как драматург, сценарист, переводчик, автор документально-исторического произведения. Его перу принадлежат пьесы «Плач кукушки», (1984), «Прошло двести лет» (1986), он является автором сценариев к фильмам режиссера Ермека Шинарбаева «Сестра моя Люся» (1985), «Выйти из леса на поляну» (1988), «Месть» (1990), «Человек уходящий» (2007), переводит с казахского языка прозу М. Ауэзова (эпопея «Путь Абая»), А. Нурпеисова. А. Ким - составитель книги «Туда, где кончается солнце», в которой собраны воспоминания и свидетельства жертв депортации корейцев с Дальнего Востока в Казахстан и Среднюю Азию, а также рассекреченные документы из партийных архивов. Является лауреатом Яснополянской премии «За выдающиеся достижения в области русской словесности» (2005).

Первой публикации А. Кима предшествовало около десяти лет безуспешных попыток напечатать свои произведения. Однако в 1973 году журнал «Аврора» опубликовал два рассказа писателя: «Шиповник Меко» и «Акварель». С этого времени произведения А. Кима издаются почти каждый год. В 1975 году выходит повесть «Поклон одуванчику», а в 1976 году -первая книга писателя «Голубой остров», содержащая рассказы и повесть «Собиратели трав». Далее публикуются повести «Соловьиное эхо» (1977),

Луковое поле» (1978), «Лотос» (1980), «Нефритовый пояс», «Утопия Турина» (1981).

Первый роман А. Кима «Белка: роман-сказка» был издан в 1984 году, затем последовали сборник рассказов «Вкус терна на рассвете» (1985), роман-притча «Отец-Лес» (1989), роман-гротеск «Поселок кентавров» (1992), роман «Онлирия» (1995), повести «Мое прошлое», «Стена: Повесть невидимок»(1998), роман-мистерия «Сбор грибов под музыку Баха» (1998), роман «Близнец» (2000), метароман «Остров Ионы» (2001), роман-сказка «Арина» (2005).

Основные этапы творческого развития А. Кима отражены в периодизации, предложенной В. Бондаренко и дополненной М. Белонучкиной. Исследователи выделяют четыре периода в творчестве писателя:

1) начальный, или период восточной экзотики («Шиповник Меко», «Бродяги Сахалина», «Невеста моря» - рассказы, написанные А. Кимом до 1975 года);

2) период бытовой прозы («Поклон одуванчику», «Луковое поле» -повести и рассказы, написанные до 1980 года);

3) период пантеистического видения мира («Лотос», «Белка», «Отец-Лес» - повести и романы 1980-х годов);

4) период христианского миросозерцания («Онлирия», «Сбор грибов под музыку Баха», «Остров Ионы» - повести и романы с 1990-го года по настоящее время).

Первые два периода были обозначены В. Бондаренко, третий и четвертый выделила М. Белонучкина. Заметим, что эволюция художественного мышления А. Кима не укладывается в хронологически точно определенные периоды (на этапе «бытовой прозы» была также написана повесть «Соловьиное эхо», наполненная мифологической и сказочной образностью, а по поводу романа «Отец-Лес» сам автор отметил, что произведение было написано, когда «безмятежный пантеист ушел»1 -А. Ким принял христианство). Тем не менее, эта периодизация дает представление об основных тенденциях, в разное время преобладавших в творчестве А. Кима, - от метафоричности поэтики и образности Востока к реалистической манере письма, от пантеистических взглядов к христианскому мировидению.

Неизбежны разноречивые толкования при определении места творчества А. Кима на «литературной карте» России. Его произведения рассматривают в контексте натурфилософской прозы (А. И. Смирнова), «условно-метафорической» (Г. Л. Нефагина), оригинальным представителем космической традиции в русской литературе называет А. Кима Э. Бальбуров. Отдельные романы писателя соотносятся с традициями модернизма («Остров Ионы»), с постмодернистской поэтикой («Поселок кентавров», «Сбор грибов под музыку Баха» и даже с маргинальной культурой («Поселок кентавров»). В зарубежном литературоведении его прозу принято рассматривать в контексте направления магического реализма. Произведения А. Кима, подобно творениям любого выдающегося художника, не укладываются в рамки какого-либо одного направления.

При выявлении степени изученности повестей и романов исследуемого писателя целесообразно, на наш взгляд, исходить из хронологического принципа, выделяя на каждом этапе наиболее важные проблемы осмысления прозы автора. В исследовании творчества А. Кима можно выделить три периода:

1. В период с середины 1970-х и до середины 1980-х годов его творчество вызывает живой интерес у критики, свидетельством чему являются десятки рецензий (Н. Ивановой, В. Бондаренко, Е. Шкловского, Л. Аннинского, И. Штокмана, А. Немзера, С. Семеновой и др.).

1 http://moloko.ruspole.info/node/46

С выходом книг «Голубой остров» и «Четыре исповеди» критики в один голос заговорили о таланте и самобытности А. Кима: «Голубой остров» удивил сложившейся самостоятельностью письма, необычностью видения мира, экзотикой материала»2; «сюжеты первых рассказов Кима, стиль и образы поражали своей свежестью и неожиданностью»3.

Критики отметили также «близость произведений А. Кима фольклору, сказочность многих рассказов»4, стилистические достоинства прозы5, «философскую публицистичность»6, живописную манеру письма, лиризм писателя7, «двойную поэтику» (поэтику исповеди и мифа)8.

Особо можно выделить статью В. Полещука «Эхо традиций», который на материале повести «Соловьиное эхо» одним из первых выявил различные формы проявления мифологического в прозе писателя: отдельные реминисценции, своеобразие времени и пространства, носящих мифологический характер, представленность в произведении мифологической оппозиции «верх» - «низ»9.

Отметим, что большинство первых рецензий состоит из суждений оценочного характера относительно прозы А. Кима в целом, в то время как отдельные повести («Собиратели трав», «Соловьиное эхо», «Луковое поле») углубленно не анализируются.

С появлением повести «Лотос» и книги «Нефритовый пояс» интерес к творчеству писателя возрос, появились и первые разногласия. Оживленная полемика разгорелась вокруг повести «Лотос».

2 Сергеев Е. К волшебству жизни / Е. Сергеев //Литературная газета. — 1980. — 5 ноября. - С. 5.

3 Михайлов А. Дебюты 70-х / А. Михайлов // Вопросы литературы. - 1981. - № 4. - С. 57.

4 Андреева И. Голубой остров - новая земля / И. Андреева // Дружба народов. - 1976. — № 10. - С. 266.

5 Иванова Н. Черты группового портрета / Н. Иванова // Дружба народов. - 1978. - № 3. - С. 250; Шкловский Е. Радостная тайна бытия / Е. Шкловский // Литературное обозрение. - 1978. -№ 11. - С. 53.

6 Бондаренко В. Рецензия на книгу А. Кима «Четыре исповеди» / В. Бондаренко // Дон. - 1979. -№ 2. -С. 179.

7 Урбан А. Философичность художественной прозы / А. Урбан // Звезда. - 1987. — № 9. - С. 216.

8 Пикач А., Цыганова И. Нелегкое право на исповедь / А. Пикач, Н. Цыганова // Звезда. - 1979. - № 7. -С. 201.

9 Полещук В. Эхо традиций / В. Полещук // Памир. - 1980. - № 10. - С. 91 - 96.

Об использовании А. Кимом приемов других видов искусств (музыки, живописи) писали П. Нерлер, С. Елкин10. Особый характер мифологизма, «пристальный психологизм» отметил А. Хворощан11. Однако авторы некоторых статей обвинили писателя в замене реалистического письма «необычным гибридом из символизма и натурализма»12, желании «блеснуть формальной изощренностью 13. Хотя повесть «Лотос» и привлекла внимание критики, серьезного глубокого осмысления она не получила.

Повести «Поклон одуванчику», «Нефритовый пояс», «Утопия Турина» остались практически не замеченными критикой.

С появлением первого романа «Белка» (1984) полемика вокруг творчества писателя усилилась. Две дискуссии прошли на страницах «Литературной газеты» и «Литературного обозрения». Наибольшие разногласия у критиков (В. Новикова, А. Немзера, В. Сурганова, Л. Аннинского, С. Семеновой) возникли при толковании мотива оборотничества, образов главных героев, хора «МЫ», повествовательной структуры романа.

2. В период с конца 1980-х до начала 1990-х годов интерес критики к произведениям А. Кима начинает убывать (так, по сравнению с «Белкой», роману «Отец-Лес» было посвящено меньшее количество публикаций, роману «Поселок кентавров» - и того меньшее). Однако в этот период появляются обзоры творчества писателя (В. Камышева, В. Бондаренко), статьи исследовательского характера (Е. Фроловой, А. Антонова), а также зарубежные публикации (Е. Rich, С. Rougle, N. Kolchevska, P. Rollberg).

Роман-притча «Отец-Лес» (1989) вызвал появление нескольких статей (К.Степаняна, Л. Барташевича, В. Соболя). Однако внимание критиков было сосредоточено на анализе содержания сложного философского романа А. Кима, без обращения к его поэтике.

10 Елкин С. Ключ к бессмертию/С. Елкин//Москва. - 1981.-№ 10. - С. 216.

11 Отражения истины: молодые критики обсуждают повесть А.Кима «Лотос» // Литературное обозрение. -1982.-№3.-С. 40.

12 Там же.-С. 41.

13 Там же. - С. 42.

Роман-гротеск «Поселок кентавров» (1992) также не получил широкого отклика. Рассмотрение образа коне-людей, точнее природной составляющей этого образа, содержит статья Г. Цветова «Природное в кентаврах А.Кима»14. Жанровое своеобразие романа, функции «внутреннего языка» стали предметом исследования А. Антонова15.

В конце 1980 - начале 1990-х годов появились статьи, в которых на материале текста А. Кима анализируется научная проблема. Так, сопоставительный анализ поэмы М. Пришвина «Жень-Шень» и повести А. Кима «Собиратели трав» представлен в статье Е. В. Фроловой16, своеобразие формы выражения авторской позиции в повести «Луковое поле» рассматривает Л. К. Максимова17.

Тема бессмертия стала предметом исследования М. Цыреновой. Исследователь рассматривает ключевые мотивы и образы повести «Лотос» (мотив превращения, образ степи, гусеницы, Солнца), выявляет черты карнавального мироощущения. М. Цыренова обращает внимание на особенности художественного времени и пространства, которые раскрывают мысль о взаимосвязанности всего в мире.

У зарубежных исследователей наибольший интерес вызвали повесть «Лотос» и роман «Отец-Лес». Чарльз Руж отмечает такие особенности поэтики «Лотоса», как использование техники «потока сознания», пространственно-временные перемещения, смену повествовательных ракурсов, фантастическую образность18.

Надя Петерсон обращается к рассмотрению фабулы и сюжета повести. Исследователь анализирует преимущественно поэтику произведения, а

14 Цветов Г. А. Природное в кентаврах А.Кима (по роману «Поселок кентавров») / Г. А. Цветов // Природа в художественном мире писателя. - Волгоград : Изд-во ВолГУ, 1994. - С. 104.

15 Антонов А. Роман - кентавр А.Кима / А. Антонов // Грани = Grani. Frankfurta. - M., 1994. - Г. 49. - № 171. - С. 137; Антонов А. «Внутренние языки» Пелевина и Кима / А. Антонов //Литературные новости. - 1994. -№5 (61).-С. 12.

16 Фролова Е. В. Развитие пришвинской концепции «человек и природа» в творчестве А. Кима /

Е. В. Фролова // Эстетический идеал и проблема положительного героя в современной литературе (традиции и новаторство). - М., 1987. - С. 74 - 82.

17 Максимова Л. К. Проблема одиночества в повести А.Кима «Луковое поле» / Л. К. Максимова // Художественное творчество и литературный процесс. - Томск, 1988. - Вып. 10. - С. 50 - 63.

18 Rougle, Charles. On the Fantastic Trend in Recent Soviet Prose / Charles Rougle // The Slavic and East European Journal. - 1990. - Vol. 34. - № 3. - pp. 308 - 321. именно: свободные перемещения во времени и пространстве, постоянную смену субъектов повествования, чередование техники «потока сознания» со строками, написанными возвышенным поэтическим слогом, иногда переходящими в стихи в прозе. Такая поэтика, по мнению Н. Петерсон, свидетельствует о попытке А. Кима представить то, что Велимир Хлебников

19 назвал «всевременная одновременность» .

Влияние этико-религиозного учения буддизма на философскую концепцию романа «Отец-Лес» рассматривает Элизабет Рич. Наиболее ярко это влияние прослеживается в понимании пути избавления от страданий, отношении к смерти, взгляде на реальность в ее целостности и неразрывности20.

Соотношение реального и мифологического планов в романе «Отец-Лес» анализирует Наташа Колчевска. Исследователь выявляет это соотношение в поэтике заглавия, образах главных героев, концепции художественного времени и пространства, особенностях сюжета21.

Статья Питера Роллберга посвящена анализу сложной философской проблематики произведений А. Кима, при этом исследователь отмечает богатство и совершенство стиля писателя .

Обращает на себя внимание нацеленность зарубежных исследователей преимущественно на постижение формы произведений А. Кима, а также отсутствие оценочных характеристик. Это лишний раз подтверждает истинность известного высказывание М. М. Бахтина: «художественная форма, правильно понятая, не оформляет уже готовое и найденное содержание, а впервые позволяет его найти и увидеть»23.

19 Peterson, Nadya. Science Fiction and Fantasy: A Prelude to the Literature of Glasnost / Nadya Peterson // Slavic Review. - 1989. - Vol. 48. - № 2. - pp.254 - 268.

20 Rich, Elizabeth T. Mortality, Immortality, and Anatoly Kim's "Father - Forest" / Elizabeth T. Rich // Soviet Literature. - 1990. - № 9. - pp. 176 - 186.

21 Kolchevska, Natasha. Fathers, Sons and Trees: Myth and Reality in Anatolij Kim's Otec-les / Natasha Kolchevska // The Slavic and East European Journal. - 1992. - Vol. 36. -№ 3. - pp. 339 - 352.

22 Rollberg P. Man between beast and God: Anotoly Kim's apocalyptic visions / P. Rollberg // World lit. today. -Norman (Okla)- 1993. -Vol. 67. -№ 1. - C.100 - 106.

23 Бахтин M. M. Эстетика словесного творчества / M. М. Бахтин. - М.: Искусство, 1979. - С. 46.

3. В период с середины 1990-х и по настоящее время литературно-критический интерес к творчеству А. Кима практически сходит на нет. Более чем за десятилетие появилось считаное количество публикаций в периодике.

Появление повестей «Мое прошлое», «Стена», романов «Онлирия», «Близнец», «Остров Ионы», «Сбор грибов под музыку Баха», «Арина» осталось практически не замеченным критикой.

Однако внимание ученых к творчеству А. Кима в этот период становится более пристальным. В учебных пособиях по современной русской литературе появляются разделы, посвященные анализу произведений А. Кима24. В научных сборниках публикуется несколько статей, исследующих отдельные элементы поэтики А. Кима. Так, мотив отшельничества в романе «Отец-Лес» рассматривает Т. Л. Рыбальченко, мифологемы воды и леса анализирует И. В. Ащеулова25.

Особо можно выделить статью Э. Бальбурова «Поэтический космос Кима». По мнению исследователя, космос, творчество, миф - три ключевых слова для понимания произведений писателя. Космизм мироощущения А. Кима определяет особенности его поэтики, образную систему и строй его прозы, сложную повествовательную структуру произведений. Особую роль в «антропокосмической этике» А. Кима играет понятие творчества. Своеобразие мифологизма писателя заключается в том, что «его персональная мифология соединила сакральность с научностью, плотную реалистическую пластику с постнаучной метафизикой»26. Отличительной чертой мифологизма является также «тенденция к монолингвистичности».

24 Мущенко Е. Г. А. Ким / Е. Г. Мущенко // Русская литература 20 века : учеб. пособие. - Воронеж : Изд-во Воронежского ун-та, 1999. - С. 735-740; Нефагнна Г Л. Русская проза к. XX века / Г. Л. Иефагина. - М.: Флинта : Наука, 2003. - 320 с.

25 Рыбальченко Т. Л. Отшельничество в романе А.Кима «Отец - Лес» / Т. Л. Рыбальченко // Трансформация и функционирование культурных моделей в русской литературе 20-го века. - Томск, 2002. - С. 101 - 109; Ащеулова И. В. Мифология воды и леса в романе А.Кима «Отец-Лес» / И. В. Ащеулова // Проблемы сохранения вербальной и невербальной традиции этносов. - Кемерово, 2003. - С. 6 - 8.

26 Бальбуров Э. А. Поэтический космос А.Кима / Э. А. Бальбуров // Гуманитарные науки в Сибири. Сер. Филология. - Новосибирск, 1997. - № 4. - С. 22.

Глубокий и системный анализ творчества А. Кима представлен в книге А. И. Смирновой «Не то, что мните вы, природа»: Русская натурфилософская проза 1960-1980-х годов».

В первой части книги, «Философия природы», обращаясь к творчеству А. Кима, А. И. Смирнова отмечает целостность поэтической системы автора. Так, повесть «Лотос», роман-сказку «Белка» и роман-притчу «Отец-Лес» «связывает воедино проблема жизни и смерти, мотивы бессмертия и всеединства, образы хора голосов «Мы», Леса, Матери-Земли (Деметры)»27.

Исследователь анализирует «проблему жизни и смерти в их извечном взаимоединстве», идею «взаимосвязи сущего» в повести «Лотос». А. И.

Смирнова выявляет, каким образом реализуется ноосферное видение в романе «Белка», в соответствии с чем рассматривает образы «подлинных людей» и «оборотней», образ Белки, «МЫ». Здесь же анализируется сложная философская концепция романа «Отец-Лес». В центре внимания исследователя - «Путь деревьев» в контексте философии романа, а также «поиск истины как общность родовой судьбы» Тураевых.

Во второй части монографии, «Мифология природы», А. И. Смирнова рассматривает культы солнца и неба (на материале повестей «Собиратели трав», «Луковое поле», «Лотос»), раскрывает мифопоэтический смысл образа Лотоса. В контексте мифопоэтической традиции характеризуется образ Матери-земли (Деметры) в романе «Отец-Лес».

В разделе «Поэтика натурфилософской прозы» речь идет об образе автора и жанре на примере таких романов А. Кима, как «Белка» и «Отец-Лес». - —

Наряду с выявлением структурно-художественных элементов фольклорной сказки в «Белке», А. И. Смирнова рассматривает особенности сюжетостроения, композиции романа, анализирует усложненность хронотопа, отмечает равноправное взаимодействие сатирической и

27 Смирнова А. И. «Не то, что мните вы, природа»: русская натурфилософская проза 1960 - 1980-х годов / А. И. Смирнова. - Волгоград : Издательство ВолГУ, 1995. — С. 43. лирической стихий в произведении, приводит примеры реализации приема абсурда.

Единство притчевого начала рассматривается в романе «Отец-лес». Исследователь анализирует такие элементы поэтики романа, как образ демиурга-рассказчика - Отца-Леса, «заданную» идею, заключающую в себе «поучение и предостережение», образы-символы (Отца-Леса, Деметры, Лирообразной сосны, Змея Горыныча), новозаветный миф.

Положительной тенденцией является появление докторских диссертаций, в которых романы А. Кима, наряду с произведениями других авторов, рассматриваются в аспекте определенной научной проблемы.

О. Ю. Трыкова рассматривает романы А. Кима в контексте проблемы жанровых взаимодействий с фольклором в отечественной прозе последней трети XX века28. В разделе «Современная отечественная проза, ориентированная на сказочную традицию» выявляются следующие заимствования из фольклорной сказки в романе «Белка»: мотивы превращения и перевоплощения, сказочный мотив полета, персонифицированный образ смерти, идея двух царств, вставные новеллы, имеющие сказочную форму.

В разделе «Отечественная проза 70 - 90-х гг., использующая элементы былички», О. 10. Трыкова рассматривает такие элементы былички в романе «Белка», как тема оборотничества, образ страдающего оборотня, «оборотня поневоле», переименованный образ русалок-хахатуль, образ мертвеца-призрака (с переосмыслением его традиционных функций), вставная новелла-рассказ о лешем. К заимствованиям из былички в романе «Отец-Лес» исследователь относит образы русалок и леших (которых автор, однако, не называет по имени), использование сравнений с лешими, ведьмами и домовыми, быличку о предсмертном видении призрака покойной жены.

28 Трыкова О. Ю. Отечественная проза последней трети XX в.: жанровое взаимодействие с фольклором дне. д-рафшюл. наук: 10.01.01. /Трыкова О. Ю.-М., 1999.-331 с.

Л. Н. Скаковская анализирует фольклорную парадигму русской прозы последней трети XX века29. В разделе «Фольклор как средство жанрово-родовой модификации в условно-метафорической прозе последней трети XX века» она рассматривает художественную символику устного народного творчества в романе А. Кима «Отец-Лес». По мнению исследователя, поэтика заглавия, система персонажей, монтажный принцип построения сюжета, наличие наряду с хроникально-бытовым и бытийственного времени сближает роман с традициями устного народного творчества. В главе отмечается и смешение возможностей различных жанров в романе (притчи и сказки). К приметам сказочного мира относится система фольклорных персонажей, различные чудеса, которые совершаются на страницах романа неоднократно. Л. Н. Скаковская отмечает и постоянное обращение писателя к пространственно-временной схеме сказки, синтез реалистического и сказочного типов повествования.

А. Г. Сидорова исследует интермедиальную поэтику современной отечественной прозы. Как опыт интермедиалыюго синтеза она рассматривает роман «Сбор грибов под музыку Баха» в разделе «Музыкальный код современной прозы», выявляет при этом в романе жанровые признаки мениппеи, мистерии, сюиты, фуги, лирического очерка о русской природе и быте в стиле Паустовского. Исследователь анализирует художественные средства, за счет которых в романе происходит «музыкализация прозы», «тотальная визуализация звукового ряда»30.

В Корее по творчеству А. Кима была защищена диссертация на соискание ученой степени доктора русской филологии (Пак Ен Ын. Космологическое мировоззрение в творчестве А. Кима: поэтика восхождения и преображения). Основное внимание в работе уделено рассмотрению

29 Скаковская Л. II. Фольклорная парадигма русской прозы последней трети XX века : дне. .д-ра филол. наук : 10.01.01. / Скаковская Л. II. - Тверь, 2004. - 348 с.

30 Сидорова А. Г. Интермедиальная поэтика современной отечественной прозы ( литература, живопись, музыка) : дис. . канд. филол. наук: 10.01.01. / Сидорова А. Г.-Барнаул, 2006.-218 с. видения А. Кимом космоса и значения человека как части этого огромного организма.

В разделе «Натурфилософия с точки зрения психофизики» темы распада космоса и гибели человечества характеризуются применительно к энтропии, а противоположные им темы радости жизни и восторга - к понятию жизни и духовной энергии. Исследователь выявляет черты органистического мировоззрения в творчестве А. Кима. По мнению Пак Ен Ына, взгляд на космос как динамическую систему объясняет манеру повествования, внезапные скачки во времени и пространстве в произведениях писателя; ощущение времени и пространства А. Кима может быть объяснимо на основе теории относительности Эйнштейна.

В разделе «Религиозная философия с точки зрения онтологии» исследователь анализирует идею духовности материального мира в творчестве писателя, аппелирует к таким понятиям православной космологии, как «Леопа рИуБюа», «Шеоз18» (обожествление). Ученый утверждает, что А. Ким понимает человека как микрокосм, в котором существуют все качества макрокосма, а космос представляется как макроантропос.

В главе «Искусство, стремящееся к преобразованию человека» рассматривается религиозная миссия искусства, через которое человек может стремиться к первоначалу, анализируется понимание А. Кимом художественного творчества как процесса единения с Абсолютом. Исследователь проводит связь между темой превращений, основанных на принципах изменяемости и подвижности в произведениях писателя, и Демиургом Платона, создающим мир, обладающим способностью изменить материю.

Заключительный раздел «Космическая феноменология и восхождение человечества» посвящен анализу космоса и «человечества как геологической силы» с точки зрения феноменологии, а также моральной стороне суперличности.

В России на сегодняшний день отсутствуют монографические работы, посвященные творчеству А. Кима, нет ни одной защищенной диссертации. Очевидна серьезная необходимость подробного монографического изучения произведений автора, с выделением основных черт его поэтики, что позволило бы приблизиться к объективному раскрытию содержания его прозы и разрешило бы многочисленные противоречия в толковании творчества писателя. Это обусловливает актуальность настоящей работы.

Объект исследования - проза А. Кима. Выбор изучаемого материала обусловлен потребностью выявить эволюцию жанрового мышления писателя от первых повестей: «Собиратели трав», «Соловьиное эхо», «Луковое поле», «Поклон одуванчику», «Нефритовый пояс», «Утопия Турина», «Лотос» - до романов «Белка», «Отец-Лес», «Поселок кентавров», «Сбор грибов под музыку Баха» и повестей «Стена», «Мое прошлое».

Стремление проследить эволюцию жанрового мышления А. Кима - от повести к роману, выявить роль средней эпической формы в формировании жанра романа определяет выбор материала исследования, в связи с чем анализируются повести и романы А. Кима.

Предмет исследования - поэтика повестей и романов А. Кима, их жанровое своеобразие.

Цель данной работы заключается в выявлении и анализе особенностей поэтики А. Кима в жанровом аспекте на материале прозы 1980-1990-х годов.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

- выявить особенности сюжета и тип героя в повестях А. Кима;

- определить функцию образа природы в художественной структуре повестей;

- проанализировать жанрово-композиционную структуру повестей;

- раскрыть механизм жанрового синтеза в романах «Белка», «Отец-Лес», «Поселок кентавров»;

- охарактеризовать черты интермедиальной поэтики в романе-мистерии «Сбор грибов под музыку Баха».

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые предпринимается монографическое изучение прозы А. Кима, анализируются ведущие в творчестве писателя жанры повести и романа, выявляются специфические свойства жанровой поэтики.

Как справедливо замечает современный теоретик, «ни одна из литературоведческих категорий не вызывала и не вызывает столь оживленной полемики, как жанр»31. Сама категория «жанр» понимается по-разному: как конкретно-историческая (Д.С. Лихачев) и как типологическая (М.М. Бахтин, Г.Н. Поспелов); как категория художественного содержания (Г.Н. Поспелов) и как категория, характеризующая содержательность художественной формы (В.В. Кожинов, Г.Д. Гачев).

С трудом поддаются жанры систематизации и классификации. Сложности при попытках выработать некий универсальный критерий жанровой классификации связаны с их бесконечным многообразием. Есть жанры, встречающиеся во всех национальных культурах, и жанры, характерные только для определенной культуры. Жанры имеют разный исторический объем: одни бытуют на протяжении всей истории литературы, другие характерны для определенных эпох. Более того, «одним и тем же

32 словом нередко обозначаются жанровые явления глубоко различные» .

Современное литературоведение предлагает различные концепции жанра. Авторы глав о роде и жанре во втором томе «Теории литературы», подготовленной Институтом мировой литературы (ИМЛИ), определяют жанр как категорию, которая характеризует содержательность формы: «жанр, как и всякая художественная форма, есть отвердевшее, превратившееся в

31 Большакова А. Ю. Современные теории жанра в англо-американском литературоведении / А. Ю. Большакова // Теория литературы. Т.З. Роды и жанры: (основные проблемы в историческом освещении). -М.: ИМЛИ РАН, 2003. - С. 99.

32 Хализев В. Е. Теория литературы / В. Е. Хализев. - М.: Высшая школа, 2005. — С. 333. о о определенную литературную конструкцию содержание» . Особо при этом выделяется функция жанра как знака литературной традиции: «В жанровых конструкциях, как в неких аккумуляторах, таится огромная и многообразная содержательная энергия, которая накапливается в течение веков и тысячелетий жанрового развития»34. Условием непрерывности жанровой традиции, согласно Г. Д. Гачеву и В.В. Кожинову, выступает не повторяемость жанрового содержания, а устойчивость поэтической конструкции.

В отдельных главах, посвященных роману, лирике, драме, теоретики поднимают вопрос о перестройке жанровой системы в XIX веке, а также о новом качестве «синтетических форм» по сравнению с традиционными жанрами. Делается вывод о внежанровой природе новых образований (М. Кургинян), об атрофии жанровых признаков (В.Д. Сквозников).

Категория жанрового содержания была положена в основу жанровой типологии Г.Н. Поспелова. Определяя жанр как явление не исторически конкретное, а типологическое, ученый выделяет четыре группы жанров: мифологическая, национально-историческая, этологическая нравоописательная), романическая. Фактором жанрообразования выступает не только историческая тематика, но и типологические особенности проблематики. Плодотворна в концепции Г. Н. Поспелова идея перекрестной классификации, признание взаимопереходности жанровых групп и возможности промежуточных образований.

Сомнения в возможностях типологического изучения жанров выражены в статье Ю.В. Стенника «Система жанров в историко-литературном процессе». Ученый утверждает, что изучение жанров требует системного изучения, а системность жанров может быть установлена только в пределах какой-либо исторической эпохи. Поскольку эпохи неравноценны

33 Гачев Г. Д., Кожинов В. В. Содержательность художественных форм / Г. Д. Гачев, В. В. Кожннов // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Кн.2: Роды и жанры литературы. - М.: Изд-во АН СССР, 1964.-С. 18.

34 Там же.-С. 21. между собой, исследователь приходит к выводу о несостоятельности попыток найти единый критерий жанровой классификации за пределами той или иной исторической эпохи: «Ставя перед собой задачу создать какую-то всеобъемлющую систему жанровой типологии, способную охватить одновременно разные исторические эпохи, мы никогда не сможем выбраться из клубка противоречий»35.

Этой тенденции противостоит другая, выраженная в работах

О/

Л.В. Чернец и Н.Л. Лейдермана. Книга Л.В. Чернец ценна подробным анализом и систематизацией теоретического материала по проблеме жанра. Исследователь выступает в защиту типологического принципа изучения жанров, как он складывался, начиная с Гегеля.

Структуру жанровой модели подробно описывает Н.Л. Лейдерман. В жанровом содержании он выделяет тематику, проблематику, экстенсивность или интенсивность воспроизведения художественного мира, эстетический пафос.

Жанровая структура, по Н.Л. Лейдерману, создает образную модель мира, «в которой все сущее обретало бы свою цель и свой порядок, сливалось бы в завершенную картину бытия, свершающегося в соответствии с неким общим законом жизни» .

Основные элементы жанровой формы, выполняющие в произведении конструктивную, миросозидательную роль, исследователь называет «носителями жанра», это субъектная организация художественного мира, пространственно-временная организация, ассоциативный фон, интонационно-речевая организация.

В.М. Головко выделяет в жанровой модели жанрообусдавливающие (содержание), жанроформирующие (хронотоп, сюжетно-композиционная

35 Стешшк Ю. В. Системы жанров в историко-литературном процессе / 10. В. Стенник // Историко-литературный процесс. Проблемы и методы изучения. - Ленинград, 1974. - С. 173.

36 Чернец Л. В. Литературные жанры (проблемы типологии и поэтики) / Л. В. Чернец. - М. : Изд-во Моск. ун-та, 1982,- 192 с.

37 Лейдерман II. Л. Движение времени и законы жанра / Н. Л. Лейдерман. - М. : Сред.- Урал. кн. изд-во, 1982. — С. 18. система, тип повествования) и жанрообразующие (идеи человека и мира, доминирующие в том или ином историко-литературном периоде) части.

Свою концепцию жанра излагают авторы третьего тома «Роды и жанры» коллективного труда «Теория литературы». Исходя из признания «историчности любых литературных явлений», и, следовательно, «конкретной неповторимости их существования», ученые приходят к выводу о необходимости «отказаться от догматического изложения определенной замкнутой в себе и претендующей на истинность «концепции» литературных

38 жанров» . Исследователи утверждают, что жанры существуют «как закономерные воплощения литературной и жизненной потребности, которая обобщается и «затвердевает» в жанровом сознании и в жанровой памяти, -однако так, что жанровая форма все время колеблется и «дышит». Таким образом, «известную неопределенность и текучесть жанра» теоретики признают одним из его характерных признаков.

В центре внимания ученых - не «существование «заданных» жанров, а реальная широта жанровых реализаций», которые «не могут претендовать на вневременность <.> а могут лишь рассчитывать найти свое место в обобщенной картине истории литературы»39.

Этой концепции соответствует и композиция труда, состоящего из трех разделов. В первом разделе рассматриваются теории жанра различных эпох, в том числе и современной, во втором описаны исторически существовавшие системы жанров, в третьем разделе освещаются роды и жанры в историческом развитии.

В зарубежном литературоведении выделяют два основных подхода к жанрам: классификационный и рецептивно-коммуникативный.

К фундаментальным исследованиям классификационного подхода можно отнести монографию X. Дуброу «Жанр», содержащую полный и обстоятельный обзор теории жанра от Аристотеля и до наших дней, работу

38 Теория литературы. Т.З. Роды и жанры: (основные проблемы в историческом освещении). - М.: ИМЛИ РАН, 2003. - С. 4.

39 Там же. - С. 5.

П. Хернади «Вокруг жанра. Новые направления в литературной классификации».

П. Хернади выявляет два основных подхода к родам и жанрам - через сознание автора-читателя и через концепт мира, в соответствии с чем все анализируемые им теории жанра разделяет на четыре типа: экспрессивный, прагматический, структурный, миметический. Первый подход, поскольку он основан на внетекстовых факторах, исследователь считает не перспективным. В основу своей классификации П. Хернади кладет структурный и миметический принципы, опираясь на которые выделяет три жанровых типа: концентрический, кинетический и экуменический.

Попытку новой классификации представляет концепция «фамильного сходства» (Элиот, Мандельбаум). Согласно этой теории «жанр уподобляется семье, а составляющие его отдельные произведения - ее членам, у которых нет каких-либо обязательных определяющих черт, но только некоторое «фамильное сходство»: каждый «член семьи» разделяет с другими

40 определенные сходные черты» .

Новую концепцию жанра предлагает рецептивно-коммуникативный подход, при котором на первый план выступают признаки, относящиеся к диалектике автора и читателя.

Широко известна монография Ц. Тодорова «Введение в фантастичёскую литературу». Исследователь разграничивает существование исторических и теоретических жанров: «Первые суть результат наблюдений над реальной литературой, вторые - результат теоретической дедукции»41. Исходя из тезиса, что любое описание текста есть описание жанра, Ц. Тодоров оговаривает три аспекта литературного произведения: словесный, синтаксический и семантический.

Методологическое значение концепции фантастического Тодорова состоит «во введении и приложении ментального принципа: в основу

40 Цит. по: Большакова А. Ю. Указ. соч. - С. 111.

41 Тодоров Ц. Введение в фантастическую литературу / Ц. Тодоров. - М.: АСПЕКТ ПРЕСС, 1999. - С. 12. определения данного жанра Ц. Тодоров кладет «колебание» читателя»42. Таким образом, основной жанровый признак «фантастического» Ц. Тодоров находит в сфере читательского восприятия, на стыке взаимодействия героя, автора и читателя.

Оригинальную концепцию жанра предлагает А. Розмарин в монографии «Власть жанра». Исследователь определяет жанр не «исторически» или «теоретически», а прагматически, относя его не к литературе, а к литературной критике, «утверждая тем самым концепцию жанра как интерпретационного инструмента, которым пользуется литературовед в своей теории и практике»43.

В то время как общая теория жанра является одной из наиболее дискуссионных областей изучения, теория и история отдельных жанров изучена в достаточной степени. Так, жанру повести посвящены работы В.М. Головко, И.К. Кузьмичева, H.JI. Лейдермана, B.C. Синенко, Н.П. Утехина, теория и история романа исследуются в работах М.М. Бахтина, В.В. Кожинова, Н.Т. Рымаря, А.Я. Эсалнек, A.B. Михайлова, Д.В. Затонского, В.Д. Днепрова и др.

Теоретико-методологической основой duccepmaifuu являются работы по общей поэтике М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, Б.В. Томашевского, Ю.Н. Тынянова, Д.С. Лихачева, В.Б. Шкловского; по проблемам жанра Г.Д. Гачева, В.М. Головко, Д.В. Затонского, В.В. Кожинова, Н.Л. Лейдермана, A.B. Михайлова, Н.Т. Рымаря, B.C. Синенко, Н.Д. Тамарченко, Л.В. Чернец, А.Я. Эсалнек; теории мифа и мифопоэтике А.Ф. Лосева, Е.М. Мелетинского, В.Н. Топорова, О.М. Фрейденберг.

Методология исследования определяется системным подходом, использованием историко-генетического и структурно-функционального методов.

42 Большакова АЛО. Указ. соч. - С. 104.

43 Там же.-С. 117.

Теоретическая значимость работы состоит в выработке исследовательской модели, реализованной при изучении поэтики жанра на материале творчества одного из наиболее сложных современных прозаиков.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что результаты исследования могут быть применены в вузовской системе преподавания в качестве материала для составления учебных программ, пособий, лекционных курсов и спецкурсов по истории русской литературы XX века. Материалы диссертации могут учитываться при разработке электронных курсов, спецсеминаров как в высших, так и в средних учебных заведениях.

Положения, выносимые на защиту:

1. Жанровое содержание повестей А. Кима - изображение «истории духа» определяет способы создания характеров (отказ от средств индивидуализации персонажей для сосредоточения на внутренней сути) и особенности сюжета (ослабленность событийного начала, отсутствие личностного или социального конфликта, изображение героев в «пограничных ситуациях»). Типу героя рефлексирующего, дисгармоничного, воплощающего «коллизию познания», противопоставлен тип «естественного человека», внутреннюю силу и цельность которого составляют простота, смирение, связь с природой.

2. Сквозные природные образы солнца, неба, звезд, земли наделяются мифопоэтическим смыслом, выражают идею единства человека и природы, предстающей в повестях А. Кима как единый, гармонично устроенный космос, в котором нет смерти, но есть бесконечное превращение вечно живой одухотворенной материи. Мотивы превращения и перевоплощения, изначально связанные с темой природы, понимаются автором как универсальный закон жизни.

3. Композиция повестей отличается сложностью и предельной выраженностью в ней авторского мировидения (соположение главок характеризуется максимальной смысловой насыщенностью). Лейтмотивы, кольцевые обрамления выполняют структурообразующую функцию. Постоянная смена ракурсов изображения, придающая многомерность повествованию, достигается сложной композицией повествовательных форм. Жанровый синтез проявляется в использовании приемов, сближающих прозу и поэзию (стиховая метрика), литературу и музыку (полифоническая форма, техника контрапунктирования).

4. Синтез фольклорного и литературного жанров явлен в таких разных новациях А. Кима в области романной формы, как роман-сказка, роман-притча, роман-гротеск. Жанровое своеобразие «Белки» обусловливают образные, мотивные, структурные заимствования из сказки. Обращение к изначальным художественным формам - мифу и притче определяет модификацию романной формы в «Отце-Лесе», при этом мифологическое проявляет себя в способах создания образов главных героев, во введении в структуру повествования мифологических персонажей и отдельных мифологем, соединении реально-исторического и мифологического планов повествования. Карнавальный гротеск выполняет жанрообразующую функцию в романе «Поселок кентавров», что воплощается в «поэтике телесного низа», гротескных образах тела.

5. Интермедиальная поэтика определяет жанровое своеобразие романа-мистерии «Сбор грибов под музыку Баха»: в произведении синтезируются свойства средневековых театральных мистерий (жанр интермедий), полифонической формы фуги (принцип имитационно-контрапунктического развития главной темы), применяется метод партитурной записи. Сложный синтез музыки, слова и живописи воплощен в элементах синестезии, выраженной в романе синестетическим восприятием музыки.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Попова А. В. Роман-притча А. Кима «Отец-Лес» / А. В. Попова // Русское литературоведение в новом тысячелетии : материалы IV

Международной конференции (Москва, 28-31 марта 2005 г.) : в 2 т. - Т. 2. - М. : Таганка, 2005. - С. 76-78 (0,2 п.л.).

2. Попова А. В. «Белка» А. Кима как роман-сказка / А. В. Попова // Вопросы истории и теории русской литературы XX века : Межвузовский сборник научных трудов / ред.-сост. : В. В. Лосев, И. И. Матвеева. — М. : МГПУ, 2007. - С. 127-133 (0,2 пл.).

3. Смирнова А. И., Попова А. В. Мифопоэтика А. Кима: роман «Отец-Лес» / А. И. Смирнова, А. В. Попова // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 8. Литературоведение. Журналистика. - Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2008. - Вып. 7. - С. 51-57 (0,5 п.л.).

4. Попова А. В. Концепция жизни и смерти в повести А. Кима «Лотос» / А. В. Попова // Картина мира в художественном произведении [Текст] : материалы Международной научной интернет-конференции (Астрахань, 20-30 апреля 2008 г.) / сост. : Г. Г. Исаев, Е. Е. Завьялова, Т. Ю. Громова. - Астраханский университет, 2008. - С. 92-94 (0,2 п.л.).

5. Попова А. В. Поэтика повестей А. Кима (на материале повестей «Собиратели трав», «Соловьиное эхо», «Луковое поле») / А. В. Попова // Литература в контексте современности : сборник материалов IV Международной научно-методической конференции (Челябинск, 12—13 мая 2009 г.) / отв. ред. Т. Н. Маркова. - Челябинск : Энциклопедия, 2009. -С. 281-285 (0,2 п.л.).

6. Попова А. В. Модификация романной формы в прозе А. Кима (на материале романов «Белка», «Отец-Лес», «Поселок кентавров») / А. В. Попова // Дергачевские чтения - 2008 : Русская литература : национальные и региональные особенности : Проблема жанровых номинаций : материалы IX Международной научной конференции (Екатеринбург, 9-11 окт. 2008 г.). В 2 т. Т. 2. / сост. А. В. Подчиненов. -Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 2009. - С. 199-209 (0,45 п.л.).

7. Попова А. В. Интермедиальная поэтика повести А. Кима «Лотос» / А. В. Попова // Знаменские чтения : Филология в пространстве культуры: материалы Всероссийской с международным участием научно-практической конференции (Тобольск, 22-23 октября 2009 г.) -Тобольск : ТГСПА им. Д. И. Менделеева, 2009. - С. 66-68 (0,15 пл.).

8. Попова А. В. Своеобразие сюжетпо-композиционной организации повести А. Кима «Нефритовый пояс» / А. В. Попова // Интерпретация текста : лингвистический, литературоведческий и методический аспекты : материалы международной научной конференции (Чита, 30-31 октября 2009 г.). - Чита : ЗабГГПУ, 2009. - С. 122-126 (0,2 п.л.).

9. Попова А. В. Мифопоэтика А. Кима (на материале романов «Белка», «Отец-Лес», «Поселок кентавров») / А. В. Попова // Литература в диалоге культур - 7 : материалы международной научной конференции. -Ростов-на-Дону : Логос, 2009. - С. 150-151 (0,2 пл.).

10. Попова А. В. «Поселок кентавров» как роман-гротеск / A.B. Попова // Гуманитарные исследования: журнал фундаментальных и прикладных исследований. - Астрахань : Астраханский университет, 2009. - № 1. -С. 73-78 (0,5 пл.).

11. Попова А. В. Проза А. Кима 1980-х годов: поэтика жанра / А.В.Попова// Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Серия «Филологические науки». — Волгоград : Изд-во ВГПУ, 2010, -№ 10 (54). - С. 151-154 (0,3 пл.).

12. Смирнова А. И., Попова А. В. Поэтика повестей А. Кима / А. И. Смирнова, А. В. Попова // Вестник Московского городского Педагогического университета : научный журнал. Серия «Филологическое образование». - М. : МГПУ, 2010. - № 2 (5). - С. 55-63 (0,4 пл.).

13. Смирнова А. И, Попова А. В. Антропоцентристская концепция Анатолия Кима / А. И. Смирнова, А. В. Попова // Образы человека в художественной литературе : материалы Первой международной

Интернет-конференции (Волгоград, 17-23 января 2011 г.) / редкол. : Н. В. Омельченко, А. И. Смирнова (отв. ред.) [и др.]. - Волгоград : Волгогр. науч. изд-во, 2011. - С. 92-102 ( 0,5 пл.).

14. Попова А. В. Поэтика интермедиальности в романе А. Кима «Сбор грибов под музыку Баха» / А. В. Попова // Дергачевские чтения - 2011 : Русская литература : национальные и региональные особенности : Проблема жанровых номинаций : материалы IX Международной научной конференции. В 2 т. Т. 2 / сост. А. В. Подчиненов. -Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 2011. - С. 148-151 (0,2 п.л.).

15. Попова А. В. Мифологические мотивы и образы в романах А. Кима 1980-х годов / А. В. Попова // Миф - Фольклор - Литература в культурной традиции Евразии : материалы II международной научно-теоретической конференции. - Караганда, 2011. - С. 82-84 (0,2 п.л.). Объем и структура диссертации. Общий объем диссертации — 174 страницы. Она состоит из введения, двух глав «Поэтика жанра повести в творчестве А. Кима», «Модификация романной формы в прозе А. Кима», заключения и списка использованной литературы, включающего 225 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Проза А. Кима 1980-1990-х годов"

Заключение

Исследование прозы А. Кима в аспекте поэтики жанра позволяет представить творчество писателя как целостную систему, в которой все взаимосвязано. Единство произведений обусловливается не только общностью жанрового содержания - «истории духа», пути познания извечных метафизических вопросов человеческого бытия, но и специфическими чертами поэтики, явленных главным образом в жанровых исканиях, отражающих стремление писателя найти адекватные формы для воплощения своего замысла.

Жанровое содержание повестей А. Кима - изображение «истории духа» - определяет соответствующий тип характера, особенности сюжета. Ослабленность событийного начала нераздельно связана с усилением внутреннего, эмоционально-психологического действия в произведениях писателя. Большинство героев изображаются в «пограничных ситуациях», чем обусловлено особое соотношение характеров и обстоятельств. Герои сталкиваются с ситуациями, которые объективно изменить невозможно (болезнь, смерть), но которые становятся причиной острых трагических размышлений о смысле бытия человека, о единстве жизни и смерти. Соотнесение этих размышлений с событиями жизни самих героев, а также других персонажей, составляет сложную сюжетную основу повестей писателя.

Вместо острого социального или личностного конфликта в исследуемых произведениях на первый план выдвигается «коллизия познания». Путь познания, духовного роста, через страдание и одиночество приводящий героя к движению от обособленного «Я» к субстанциальному одухотворенному «МЫ» - такова жанровая доминанта повестей А. Кима.

Сходство главных героев (Незнакомца, Отто Мейснера, Ивана Чекина, Юрия Турина, Лохова) проявляется в индивидуально-личностных качествах, которыми наделяет их автор (характеры сложного психоэмоционального склада, повышенная склонность к рефлексии). Особым способом создаются и их образы, при минимуме биографических сведений, отсутствии портретных, а также ярко выраженных индивидуально-речевых характеристик. Во внутренних монологах главных действующих лиц часто открыто звучит голос самого А. Кима, в чем выражается тесная взаимосвязь плана автора и плана персонажей.

Мотивы одиночества, отчуждения, грусти, характеризующие внутреннее состояние главных героев и объяснимые конкретно-историческими обстоятельствами (большинство персонажей в детстве испытали на себе весь ужас войны), тяжелой жизненной ситуацией (болезнь или утрата близкого) поднимаются писателем до уровня универсальных характеристик человеческого бытия в целом, в чем проявляется философичность прозы А. Кима.

Жизнеутверждающая поэтика, противостоящая трагическому содержанию, воплощенному в сюжете произведений, связана с образами природы а также с композицией повестей, которая, как способ развития идеи, определяет их жанровое своеобразие.

Мотиву одиночества в художественной системе повестей А. Кима противостоит мотив единства, важное значение в раскрытии которого имеют природные образы. По роли, по объему, который занимает в сюжетно-композиционном целом произведения, природа в повестях А. Кима является равноправной персонажам. Сквозные образы солнца, неба, звезд, земли, в контексте повествования наделяющиеся мифопоэтическим смыслом, раскрывают авторское представление о природе как о едином, гармонично устроенном космосе. Постоянные превращения и преображения - в сердце самой природы и жизни, в которой нет смерти, но есть бесконечное превращение вечно живой, одухотворенной материи.

Многочисленные природные описания, живописание картин самодвижения жизни, в которых реализуется характерный для композиции повестей А. Кима прием отстранения автора от героя, воплощают такое определяющее жанр повестей А. Кима свойство, как нераздельность философско-лирического и объективно-изобразительного планов повествования. Описания, изображающие природу или картины повседневной жизни, проникнуты лиризмом и воплощают философию всеединства, а также понимание автором бесценности жизни, неповторимости и значимости каждого ее мгновения.

Прием противопоставления довольно часто является одним из организующих композиционное целое произведения. Мятущемуся, порой дисгармоничному герою противопоставлен «тип естественного человека» -наиболее цельный, гармоничный характер в системе персонажей повестей А. Кима, внутреннюю силу которого составляет смирение, близость к природе, ощущение тесного родства с нею. На примере этих характеров автором раскрывается мудрое отношение к жизни, при котором смерть воспринимается как явление естественное, означающее не конец всего, но переход в иное бытие.

Смена ракурсов изображения - характерная особенность композиции повестей писателя. Освящение событий с разных точек зрения, когда герои поочередно высказываются от первого лица, способствует психологизации образов, а также придает многомерность повествованию.

Часто автор прибегает к сложной развернутой композиции системы персонажей. Главные герои предстают в системе взаимоотражений в других действующих лицах, что позволяет наиболее глубоко раскрыть их образы, а также освятить проблему с разных сторон («Собиратели трав», «Луковое поле», «Нефритовый пояс»). Иногда все повествование организуется вокруг нескольких действующих лиц, система персонажей преднамеренно проста, но в этом случае автор значительно усложняет временную организацию произведения, сюжетное время расширяется до десятилетий («Соловьиное эхо», «Поклон одуванчику», «Лотос»).

При построении художественного целого своих произведений А. Ким использует принцип монтажной композиции - внутренние, эмоционально-смысловые, ассоциативные связи между персонажами, эпизодами, деталями являются более важными, чем их внешние, причинно-следственные отношения.

Широко пользуется писатель лейтмотивами, некоторые из них выполняют структурообразующую функцию (образ лотоса); кольцевыми обрамлениями, которые могут определять принцип построения всей повести («Собиратели трав») или способствовать углублению содержания, придавать композиции завершенность («Луковое поле», «Соловьиное эхо», «Нефритовый пояс», «Лотос»).

Тема нераздельности поэзии и прозы, являясь сквозной в творчестве А. Кима, во многом влияет на своеобразие построения повестей. Она может быть композиционно-организационным приемом (чередование главок с необыкновенно поэтичными и подчеркнуто прозаичными заглавиями в «Собирателях трав»), определять особенности композиции сюжета (параллельное развитие двух сюжетных линий в «Поклоне одуванчику»). Синтез эпического и лирического начал выражается не только в воссоздании крайне субъективных, эмоционально-психологических переживаний героев, но и в самом строении фразы - ритмизованной, с многочисленными повторами, а в повести «Лотос» - с использованием стиховой метрики.

А. Ким активно вводит в структуру повестей приемы, сближающие литературу с музыкой. Использование полифонической формы в качестве структурообразующей («Луковое поле», «Лотос»), применение сложной техники контрапунктирования, а также наличие тонко музыкальных образов позволяет говорить об интермедиальной поэтике произведений писателя.

Особенности сюжетного построения повестей, способы создания образов персонажей, принципы композиции, сквозные мотивы и образы позволяют говорить о поэтике жанра повести А. Кима как о цельном и самостоятельном явлении, а также о доминантной роли сюжетно-композиционной организации в формировании жанра.

Поиски новой формы для отражения в художественном произведении бытия XX столетия, поставившего перед человечеством ряд остросоциальных, духовно-нравственных проблем, неизвестных предшествующим эпохам, приводит писателя к жанровым исканиям, наиболее ярко проявившимся в многообразных модификациях романной формы.

Образные (главный герой, наделенный волшебными свойствами, оборотни, призраки), мотивные (превращения и перевоплощения), структурные (вставные новеллы с использованием традиционных сказочных функций: запрета и его нарушения, похищения) заимствования из жанра сказки определяют своеобразие формы романа «Белка». Полифонический характер повествования, многомерность изображения, психологизация образов, усложненность хронотопа позволяет говорить о синтезировании свойств фольклорной сказки с особенностями поэтики современного романного жанра, что позволяет автору обращаться к сложным проблемам современности, находя для них конкретную и зримую художественную форму.

Обращение к изначальным художественным формам - мифу и притче определяют модификацию романной формы в «Отце-Лесе». Притчевое начало выражено в двуплановости, обязательности этической оппозиции, которая раскрывается в параллелях, проводимых автором между «Лесом Зеленым» и «Лесом Человеческим», а также в назидании, которое содержит финал романа и которое связано с судьбой Глеба Тураева и мотивом Преображения. Мифологическое проявляет себя в способах создания образов главных героев, во введении в структуру повествования мифологических персонажей и отдельных мифологем, соединении реально-исторического и мифологического планов повествования, а также в глубоко символических образах Отца-Леса, Деметры, Летающего змея и Лирообразной сосны, играющих ключевую роль в раскрытии авторского мировидения.

Карнавальный гротеск выполняет жанрообразующую функцию в романе «Поселок кентавров», о чем свидетельствует обращение к «поэтике телесного инза», «гротескным образам тела». Однако гротеск А. Кима лишен амбивалентности (мотив смерти не связан с мотивом обновления), «могучий поток телесной стихии» в романе не выражает родовой и космический аспект тела, как то свойственно традициям народно-смеховой культуры, но воплощает авторское представление о катастрофически нарастающей деградации человечества в XX веке.

Жанровое своеобразие романа-мистерии «Сбор грибов под музыку Баха» определяет интермедиальная поэтика: в произведении синтезируются свойства средневековых театральных мистерий (жанр интермедий), полифонической формы фуги (принцип имитационно-контрапунктического развития главной темы). Особенности построения романа могут быть рассмотрены как попытка писателя примененить в литературном тексте партитурный метод записи музыки, который делает музыку «зримой», что расширяет возможности взаимодействия между двумя видами искусства. Использование А. Кимом символики письменных знаков - шрифтов также соотносит текст романа с партитурой. Сложный синтез музыки, слова и живописи воплощен в элементах синестезии (представленной в романе синестетическим восприятием музыки).

Романное творчество А. Кима отмечено не только поиском новых способов литературного бытия, но и тягой к синтезу разнородных начал, форм, видов искусств. Автору тесно в жанровых границах традиционного романа, он ищет выход в слиянии мифа и литературы, реализма и фантастики, в сочетании литературы с живописью и музыкой.

Таким образом, рассмотрение прозы А. Кима в аспекте поэтики жанра позволяет представить творчество писателя как целостную систему, в которой все взаимосвязано. Единство произведений обусловливается не только общностью жанрового содержания — «истории духа», пути познания извечных метафизических вопросов человеческого бытия, но и специфическими чертами поэтики, явленными главным образом в жанровых исканиях. При этом жанровая система А. Кима предстает как динамичная, подвижная, особенно отчетливо это проявляется в многообразных модификациях романной формы: роман-сказка, роман-притча, роман-гротеск, роман-мистерия, что отражает стремление писателя найти адекватные формы для воплощения своего замысла, а также свидетельствует о высокой степени художественной свободы А. Кима.

Список научной литературыПопова, Анастасия Валерьевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Ким А. Нефритовый пояс. Повести / А. Ким. — М. : Молодая гвардия, 1981.-400 с.

2. Ким А. Избранное: повести: роман / А. Ким. — М. : Советский писатель,1988.-718 с.

3. Ким А. Отец Лес: Роман-притча / А. Ким. - М.: Советский писатель,1989.-400 с.

4. Ким А. Поселок кентавров: Мифология XX века / А. Ким. М. : Ковчег, 1993.-464 с.

5. Ким А. Стена: Повесть невидимок // Новый мир. — 1998. № 10. - С. 5 -71.

6. Ким А. Избранное / А. Ким М. : ТЕРРА - книжный клуб, 2002. -704 с.

7. Ким А. Мое прошлое / А. Кима // Отчий край. 2002. - № 4. - С. 29 -59; 2003. - № 1. - С. 96 - 125; № 2. - С. 94 - 120; № 3. - С. 4 - 27.

8. Выступления в печати, интервью.

9. За Анатолием Кимом большая тайна //Литературная Россия. - 2001. -№ 36. - С. 3.

10. Ким А. В Южной Корее я иностранец / бес. ведет Н. Селиванова / А. Ким // Общая газета. 1993. - 17-23 сент. - С. 5.

11. Ким А. Дыхание легенды / А. Ким // Литературная газета. 1981. -№ 43. - С. 3.

12. Ким А. «Моя родина русский язык» / бес. ведет Игрунова Н. / А. Ким // Дружба народов. - 1996. - № 4. - С. 157 - 166.

13. Ким А. Пора мудрости пора редкая / А. Ким // Литературное обозрение. - 1979. - № 11 - С. 48 - 51.

14. Ким А. Поселковый человек / А. Ким // Дружба народов. 1981. - № 6.

15. Ким А. Путешествие к истокам / А. Ким // Дружба народов. 1981. -№8.

16. Ким А. Шкловский Е. В поисках гармонии / А. Ким, Е. Шкловский // Литературное обозрение. 1990. - № 6. - С. 53 - 58.

17. Не будет «завтра» без «вчера» // В мире книг. 1985. - № 11. -С. 81 - 82.12. «Никогда не умру» // Столица. 1993. -№ 36. С. 54 - 56.13. «От великой любви к Сахалину.» / бес. ведет В. Семенчик // Литературная газета. 2005. - № 39 - 40. - С. 7.

18. Послесловие: беседа с А. Кимом // Октябрь. 1998. - № 4. - С. 10-11.

19. Путешествие души / бес. вел И. Толстой // Диалог. — 1990. № 3. — С. 103 - 109.

20. Смерть всего лишь порог: А. Ким в беседе с обозревателем «Л.Г.» И. Кузнецовым // Литературная газета. - 1996. - № 6. - С. 5.

21. Что такое «перевод автора» // Дружба народов. 1980. - № 5. - С. 239 -248.

22. Литература по творчеству А.Кгша.

23. Андреева И. Голубой остров новая земля / И. Андреева // Дружба1 народов. 1976. - № 10. - С. 264 - 267.

24. Аннинский Л. А. Превращения и превратности / Л. А. Аннинский // Литературное обозрение. 1985. - № 8. - С. 32 - 36.

25. Аннинский Л. А. Окаймленные боли / Л. А. Аннинский // Ким. А. Невеста моря: рассказы, роман. М., 1987. - С. 530 - 539.

26. Аннинский JI. А. Превращения и превратности: к спорам о «Белке» А. Кима / Л. А. Аннинский // Аннинский Л.А. Локти и крылья. Литература 80-х: надежды, реальность, парадоксы. М., 1989. - С. 217 -228.

27. Антонов А. «Внутренние языки» Пелевина и Кима / А. Антонов // Литературные новости. 1994. - № 5 (61). - С. 12-13.

28. Антонов А. Роман кентавр А.Кима / А. Антонов // Грани = Grani. -Frankfurta.-M., 1994.-Г. 49.-№ 171.-С. 131-142.

29. Ащеулова И. В. Мифология воды и леса в романе А.Кима «Отец-Лес» / И. В. Ащеулова // Проблемы сохранения вербальной и невербальной традиции этносов. Кемерово, 2003. - С. 6 - 8.

30. Бавин К. Тревога бытия / К. Бавин // Дальний восток. 1977. - № 12. -С. 137- 138.

31. Бак Д. Об «ответственности к слову» / Д. Бак // Литературная газета. -1995.-№22. С. 4.

32. Бальбуров Э. А. Поэтический космос А.Кима / Э. А. Бальбуров // Гуманитарные науки в Сибири. Сер. Филология. Новосибирск, 1997. -№ 4. - С. 17-24.

33. Барташевич Л. Мужество говорить правду / Л. Барташевич // Москва. -1990.-№9.-С. 199- 202.

34. Басинский П. Риск Анатолия Кима / П. Басинский // Литературная газета. 2002. - № 43. - С. 7.

35. Белонучкина М. Д. Бинарные оппозиции в прозе А. Кима 1990-2000-х годов / М. Д. Белонучкина // Русское литературоведение на современном этапе : материалы VII Международной конференции. -М. : РИЦ МГГУ им. М. А. Шолохова, 2009. С. 290 - 292.

36. Белонучкина М. Д. Картина мира в романах А. Кима 1990-2000-х годов / М. Д. Белонучкина // Чтения, посвященные дням славянской письменности и культуры : сб. стат. регион, науч. конф. Чебоксары : Изд-во Чуваш, ун-та, 2008. - С. 142 - 147.

37. Бондаренко В. Г. Мужественное бессудебье / В. Г. Бондаренко // Москва. 1989.-№ 11.-С. 191 - 199.

38. Бондаренко В. Г. Найти «Голубой остров»: А. Ким: мир будничный и мир условный / В. Г. Бондаренко // Литературная учеба. 1981. - № 2. -С. 122-128.

39. Бондаренко В. Г. Образ человека / В. Г. Бондаренко // Бондаренко В. Г. «Московская школа» или эпоха безвременья. -М., 1990.

40. Бондаренко В. Г. Рецензия на книгу А. Кима «Четыре исповеди» /

41. B. Г. Бондаренко // Дон. 1979. - № 2. - С. 178 - 180.

42. Бочаров А. Тернистые пути художественной правды / А. Бочаров // Октябрь. 1979. - № 8. - С. 208 - 219.

43. Василевский А. О мире и человеке / А. Василевский // Октябрь. 1986. -№5.-С. 203-204.

44. Вирен Г. Сказка ложь? Сегодняшняя литература и сегодняшняя жизнь / Г. Вирен // Деловой мир. - 1992. - № 181. - С. 12.

45. Вольпе М. Время для добра / М. Вольпе // Москва. 1986. - № 8.1. C. 198-200.

46. Георгиевский А. С. Русская проза малых форм последней трети XX века: духовный поиск, поэтика, творческие индивидуальности : дис. .д-ра филол. наук : 10.01.01./Георгиевский А. В. -М., 2004. 336 с.

47. Горшенин А. Путь человека / А. Горшенин // Октябрь. 1980. - № 10. -С. 220-221.

48. Гринберг И. Дорога в простор / И. Гринберг // Москва. 1978. - № 6. -С. 201 -209.

49. Дутко М. Не понимаю вашего «приговора» А. Киму / М. Дутко // Литературная газета. 1990. — № 2. - С. 4.

50. Елкин С. Ключ к бессмертию / С. Елкин // Москва. 1981. - № 10. -С. 215-217.

51. Залыгин С. О новой книге А. Кима / С. Залыгин // Ким А. Нефритовый пояс: повести. М. : Молодая гвардия, 1980. — С. 392 - 398.

52. Залыгин С. Своей дорогой / С. Залыгин // Дружба народов. — 1981. -№6. -С. 241 -245.

53. Засухина Н. А. Герой и время в повести А.Кима «Утопия Турина» /

54. H. А. Засухина // Писатель и время. M., 1991. - С. 181 - 189. 31.3лобина А. Все тот же русский человек на rendez-vous, или?. /

55. A. Злобина // Знамя. 1999. -№ 2. - С. 216 - 217.

56. Золотоносов М. Бей бабу молотом!: А. Ким как зеркало русской маргинальной культуры / М. Золотоносов // Литературная газета. -1992. -№41. -С. 4.

57. Иванова Н. Черты группового портрета / H Иванова // Дружба народов. 1978. - № 3. - С. 240 - 251.

58. Иванова Н. Пройти через отчаяние / Н. Иванова // Юность. 1990. - №1.-С. 88-89.

59. Калмановский Е. Полет над беспредельностью / Е. Калмановский // Звезда. 1977. - № 5. - С. 208 - 210.

60. Камышев В. Бесконечность судьбы: Заметки о прозе А. Кима /

61. B. Камышев // Дальний Восток. 1989. - № 6. - С. 142 - 148.

62. Карасев Л. О «демонах на договоре» (искусство в зеркале самосознания) / Л. О. Карасев // Вопросы литературы. 1988. - № 10.1. C. 3-26.

63. Костюков Л. У вечности в плену / Л. Костюков // Литературная газета. 1995. -№ 16.-С. 4.

64. Кузнецов И. Утопия Кима: Писатель, приближающий вечность И. Кузнецов // Литературная газета. 1999. - № 24. - С. 12.

65. Латынина А. «Жить стоило только ради любви» / А. Латынина // Литературная газета. 1997. - № 25 - 26. - С. 11.

66. Латынина А. Сайка с изюмом / А. Латынина // Литературная газета. -1995. -№ 11. С. 4.

67. Макарова Е. Н. Языковые средства выражения образа рассказчика в языковой композиции в романах А. Кима «Остров Ионы», «Арина» /

68. Е. Н. Макарова // Концептуальные проблемы литературы: типология и синкретизм жанров : сборник научных трудов. Ростов-на-Дону : ИНО ПИ ЮФУ, 2007. - С. 165 - 169.

69. Максимов Ю. Преграда на пути зла / Ю Максимов // Наш современник. 1991.-№9.-С. 187-189.

70. Максимова Л. К. Проблема одиночества в повести А.Кима «Луковое поле» / Л. К. Максимова // Художественное творчество и литературный процесс. Томск, 1988.-Вып. 10.-С. 50-63.

71. Михайлов А. А. Право на исповедь / А. А. Михайлов // Молодой герой в современной прозе. Литеатурно-критические статьи. М., 1987.207 с.

72. Мущенко Е. Г. А. Ким / Е. Г. Мущенко // Русская литература 20 века : учеб. пособие. Воронеж : Изд-во Воронежского ун-та, 1999. С. 735 -740.

73. Немзер А. О чем же пела белка / А. Немзер // Литературное обозрение.- 1985.-№8.-С. 29-32.

74. Нефагина Г. Л. Русская проза к. XX века / Г. Л. Нефагина. М. : Флинта : Наука, 2003. - 320 с.

75. Новиков В. Под соусом вечности? / В. Новиков // Литературная газета.- 1985.-№7.-С. 4.

76. Огрызко В. Мистик, верный реализму / В. Огрызко // Литературная Россия.-2005.-№45.-С. 1 -3.

77. Отражения истины: молодые критики обсуждают повесть А.Кима «Лотос» // Литературное обозрение. 1982. - № 3. - С. 40 - 44.

78. Пикач А., Цыганова Н. Нелегкое право на исповедь / А. Пикач, Н. Цыганова // Звезда. 1979. - № 7. - С. 199 - 202.

79. Полещук В. Эхо традиций / В. Полещук // Памир. 1980. - № 10. -С. 91-96.

80. Пруссакова И. Чем он любезен авторскому сердцу? / И. Прусакова // Литературное обозрение. 1977. - № 1. - С. 17 - 20.

81. Ремизова М. Писатель пророчествует, читатель позевывает / М. Ремизова // Литературная газета. 1995. - № 16. - С. 4.

82. Рыбальченко Т. Л. Отшельничество в романе А.Кима «Отец Лес» / Т. Л. Рыбальченко // Трансформация и функционирование культурных моделей в русской литературе 20-го века. — Томск, 2002. — С. 101 - 109.

83. Семенов В. Неоконченный портрет с лотосом / В. Семенов // Подъем.- 1982.-№5.-С. 121-123.

84. Семенова С. Восходящее движение: Ноосферные идеи в литературе / С. Семенова // Октябрь. 1989. - № 2. - С. 181 - 191.

85. Семенова С. Люди, звери и новое мышление / С. Семенова // Семенова С. Преодоление трагедии. М., 1989. - С. 408 - 436.

86. Сергеев Е. К волшебству жизни / Е. К. Сергеев // Литературная газета.- 1980.-5 нояб.-С.5.

87. Сидорова А. Г. Интермедиальная поэтика современной отечественной прозы (литература, живопись, музыка) : дис. . канд. филол. наук : 10.01.01. / Сидорова А. Г. Барнаул, 2006. - 218 с.

88. Скаковская Л. Ы. Фольклорная парадигма русской прозы последней трети XX века : дис. .д-ра филол. наук : 10.01.01. / Скаковская Л. Н. -Тверь, 2004. 348 с.

89. Слюсарева И. Необходимость добра / И. Слюсарева // Подъем. 1981. -№12.-С. 140-143.

90. Смирнова А. И. Натурфилософия А.Кима / А. И. Смирнова // Природа и человек в русской литературе : материалы Всерос. науч. конференции. Волгоград, 2000. - С. 35 - 39.

91. Смирнова А. И. «Не то, что мните вы, природа» : русская натурфилософская проза 1960-1980-х годов. Волгоград : Изд-во ВолГУ, 1995.- 192 с.

92. Смирнова А. И. Русская натурфилософская проза второй половины XX века : учеб. пособие / А. И. Смирнова. М. : Флинта : Наука, 2009. -288 с.

93. Смирнова А. И. Сквозь магический кристалл / А. И. Смирнова // Отчий край. 2002.-№ 4 (36). - С. 29 - 30.

94. Смирнова А. И. «Философия леса» в свете самоуничтожения мира (по роману «Отец Лес») / А. И. Смирнова // Материалы 12-й научной конференции профессорско-преподавательского состава ВолГУ. — Волгоград : Изд-во ВолГУ, 1995. - С. 382 - 386.

95. Соболь В. О лесе человеческом / В. Соболь // Литературное обозрение.- 1990.-№ 10. -С. 79-81.

96. Соловейчик С. Рождение читателя / С. Соловейчик // Новое время. -1989.-№28.-С. 31.

97. Степанян К. Можно ли жить бунтом? / К. Степанян // Литературная газета. 1989. - № 40. - С. 4.

98. Сурганов В. Энергия добра / В. Сурганов // Литературная газета. -1985.-№7.-С. 4.

99. Трифонов Ю. Спой свою песню / Ю. Трифонов // Юность. 1979. - № 6.-С. 86-87.

100. Трыкова О. Ю. Отечественная проза последней трети XX в.: жанровое взаимодействие с фольклором : дис. . д-ра филол. наук : 10.01.01. / Трыкова О. Ю. М., 1999. - 331 с.

101. Трыкова О. Ю. Поэтика сказки в художественном мире А. Кима (роман «Белка») / О. Ю. Трыкова // Время и творческая индивидуальность писателя. Ярославль, 1990. - С. 117 - 126.

102. Урбан А. Философичность художественной прозы / А. Урбан // Звезда.- 1978. — № 9. С. 209-224.

103. Фролова Е. В. Развитие пришвинской концепции «человек и природа» в творчестве А. Кима / Е. В. Фролова // Эстетический идеал и проблема положительного героя в современной литературе (традиции и новаторство). М., 1987. - С. 74 - 82.

104. Фролова Е.В. Тема ВОВ в творчестве А. Кима / Е. В. Фролова // ВОВ в современной литературе. М., 1985. - С. 127 - 133.

105. Хворощан А. Психологизм: лицо и маски / А. Хворощан // Литературная газета. 1981. - № 16. - С.4.

106. Холшевникова Е. «В зеленой куще жизни.» (о прозе А. Кима) / Е. Холшевникова // Аврора. 1979. - № 3. - С. 150 - 153.

107. Цветов Г. А. Природное в кентаврах А.Кима (по роману «Поселок кентавров») / Г. А. Цветов // Природа в художественном мире писателя. Волгоград : Изд-во ВолГУ, 1994. - С. 95 - 106.

108. Цуканов А. Его рукою водит Господь / А. Цуканов // Отчий край. -2002.-№4(36).-С. 59-60.

109. Цыренова М. Ц. Образ мира и человека в современной философской прозе ( на материале произведений В. Распутина, А. Кима, Ч. Айтматова) : дис. .канд. филол. наук : 10.01.01./ Цыренова М. Ц. -М., 1992.-161 с.

110. Чайковская В. Неравнодушное зеркало: загадки жизни и авторская позиция / В. Чайковская // Литературное обозрение. 1983. - № 11. — С. 19-24.

111. Шкловский Е. Радостная тайна бытия / Е. Шкловский // Литературное обозрение.- 1978.-№ 11.-С. 53 -55.

112. Шкловский Е. Я и Мы: концепция личности в современной прозе/ Е. Шкловский // Литературное обозрение. 1982. - № 10. - С. 11-16.

113. Штокман И. А. Ким главная нота / И. Штокман // Московская правда. - 1998.-№ 107.-С. 5.

114. Штокман И. Путь по вертикали / И. Штокман // Литературное обозрение, 1978.-№ 11.-С. 55-56.

115. Юдкина Е. Достоинство человека / Е. Юдкина // Новый мир. 1984. -№ 12.-С. 245-248.

116. Ястжембска К. Белка Анатолия Кима. Попытка интерпретации / К. Ястжембска // Литературоведение на современном этапе: Теория. История литературы. Творческие индивидуальности : материалы Междунар. Конгресс литературоведов. К 125-летию Е. И. Замятина.

117. Тамбов : Издательский дом ТГУ имени Г. Р. Державина, 2009. С. 380 -383.1. Зарубежные публикации:

118. Пак Ен Ын. Космологическое мировоззрение в творчестве А. Кима: поэтика восхождения и преображения.

119. Choi, Gunn-young. Russian and oriental elements in Anatoly Kim's prose. About 'We' thought in the prose of A. Kim // http://www.repository.dl.itc.u-tokyo.ac.jp

120. Dalton-Brown, Sally. Centaurs, A Singing Squirrel, And a Lotus: Anatolij Kim's Portrait of the Evolving Human Animal // The Modern Language Review. 1995. - Vol. 90. № 10. - pp. 967 - 972.

121. Kolchevska, Natasha. Fathers, Sons and Trees: Myth and Reality in Anatolij Kim's Otec-les // The Slavic and East European Journal. 1992. - Vol. 36. -№3.-pp. 339-352.

122. Peterson, Nadya. Science Fiction and Fantasy: A Prelude to the Literature of Glasnost // Slavic Review. 1989. - Vol. 48. - № 2. - pp. 254 - 268.

123. Rich, Elizabeth T. Mortality, Immortality, and Anatoly Kim's "Father -Forest" // Soviet Literature. 1990. № 9. pp. 176 186.

124. Rollberg P. Man between beast and God: Anotoly Kim's apocalyptic visions // World lit. today. Norman (Okla) 1993. - Vol. 67. - № 1. - pp. 100-106.

125. Rollberg P. The long path home: fiction, translation, and Anatoly Kim's rediscovery of Korea // http://www.gwu.edu

126. Rougle, Charles. On the Fantastic Trend in Recent Soviet Prose // The Slavic and East European Journal. 1990. - Vol. 34. - № 3. - pp. 308 - 321.

127. Исследовательская литература

128. Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы / С. С. Аверинцев. М. : Наука, 1977. - 320 с.

129. Аверинцев С. С. Историческая подвижность категории жанра: Опыт периодизации / С. С. Аверинцев // Историческая поэтика: итоги и перспективы изучения. М. : Наука, 1986. С. 104 - 115.

130. Адоньева С. Б. Сказочный текст и традиционная культура / С. Б. Адоньева. СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2000. - 181 с.

131. Аникин В. П. Русское устное народное творчество / В. П. Аникин. -М. : Высшая школа, 2001. 726 с.

132. Барт Р. Избранные работы : Семиотика. Поэтика / Р. Барт. -М. : Прогресс, 1989 616 с.

133. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики : Исследования разных лет / М. М. Бахтин. М. : Художественная литература, 1975. - 504 с.

134. Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса / М. М. Бахтин. М. : Художественная литература, 1990. - 294 с.у 8. Бахтин М. М. Эпос и роман / М. М. Бахтин. СПб. : Азбука, 2000. -304 с.

135. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. М. : Искусство, 1979. - 424 с.

136. Большакова А. Ю. Современные теории жанра в англо-американском литературоведении / А. Ю. Большакова // Теория литературы. Т. 3. Роды и жанры: (Основные проблемы в историческом освещении). -М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 99 - 130.

137. П.Бонецкая Н. К. Проблема методологии анализа образа автора // Методология анализа литературного произведения / Н. К. Бонецкая. — М. : Наука, 1988. С.60 - 88.

138. Буланов А. М. Авторский идеал и его воплощение в русской литературе 2-ой пол. XIX века / А. М. Буланов. Волгоград : МГПИ, 1989.-79 с.

139. Васильев А. С. История Религий Востока / А. С. Васильев М. : Высшая школа, 1983.

140. Введение в литературоведение : учеб. пособие / под ред. Л. В. Чернец. М. : Высшая школа, 2006. - 680 с.

141. Вернадский В. И. Начало и вечность жизни / В. И. Вернадский. М. : Сов. Россия, 1989. - 704 с.

142. Виноградов В. В. О теории художественной речи / В. В. Виноградов. — М. : Высшая школа, 1971. 240 с.

143. Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика / В. В. Виноградов. М. : Изд-во АН СССР, 1963. - 255 с.

144. Восток Запад. Исследования. Переводы. Публикации. - М. : Наука, 1988.-291 с.

145. Восточная поэтика. Специфика художественного образа. М. : Наука, 1983.-262 с.

146. Гачев Г. Д. Содержательность художественных форм (Эпос. Лирика. Театр) / Г. Д. Гачев. М. : Просвещение, 1968. - 302 с.

147. Гачев Г. Д., Кожинов В. В. Содержательность литературных форм / Г. Д. Гачев, В. В. Кожинов // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Кн. 2. Роды и жанры литературы. М. : Изд-во АН СССР, 1964. - С. 18 - 35.

148. Головко В. М. Поэтика русской повести / В. М. Головко. Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 1992. - 191 с.

149. Головко В. М. Русская реалистическая повесть: герменевтика и типология жанра / В. М. Головко. Ставрополь, 1995. - 269 с.

150. Днепров В. Д. Идеи времени и формы времени / В. Д. Днепров. Л. : Сов. писатель, 1980. - 598 с.

151. Егорова Л. П. Технология литературоведческого исследования / Л. П. Егорова. Ставрополь : Изд-во СГУ, 2001. - 166 с.

152. Есин А. Б. Литературоведение. Культурология. Избранные труды / А. Б. Есин. М. : Флинта : Наука, 2003. - 352 с.

153. Есин А. Б. Принципы и приемы анализа литературного произведения : Учеб. пособие / А. Б. Есин. М.: Флинта : Наука, 1999. - 248 с.

154. Жирмунский В. М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика / В. М. Жирмунский. Л. : Наука, 1977. - 408 с.

155. Затонский Д. В. Искусство романа и XX век / Д. В. Затонский. М. : Художественная литература, 1973.-536 с.

156. Зверев А. М. Дворец на острие иглы. Из художественного опыта XX века / А. М. Зверев. М. : Сов. писатель, 1989. - 410 с.

157. Земсков В. Габриэль Гарсиа Маркес. Очерк творчества / В. Земсков. -М. : Художественная литература, 1986. 224 с.

158. Ковтун Е. Н. Поэтика необычайного: Художественные миры фантастики, волшебной сказки, утопии, притчи и мифа (на материале европейской литературы первой половины 20 века) / Е. Н. Ковтун. -М. : Изд-во МГУ, 1999. 308 с.

159. Кожинов В. В. К проблеме литературных родов и жанров /

160. B. В. Кожинов // Теория литературы: Основные проблемы в историческом освещении. Кн. 2. Роды и жанры литературы. М. : Изд-во АН СССР, 1964.-С. 39-49.

161. Кожинов В. В. Роман эпос нового времени / В. В. Кожинов // Теория литературы: Основные проблемы в историческом освещении. Кн. 2. Роды и жанры литературы. М. : Изд-во АН СССР, 1964. - С. 97 - 172.

162. Кожинов В.В. Сюжет, фабула, композиция / В. В. Кожинов // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Кн. 2. Роды и жанры литературы. М. : Изд-во АН СССР, 1964. М., 1964.1. C. 408-.

163. Кожинов В. В. Художественный образ и действительность / В. В. Кожинов // Теория литературы. Основные проблемы в4историческом освещении. Кн. 1. Образ, метод, характер. М. : Изд-во Академии наук СССР, 1962. С. 58 - 71.

164. Корман Б. О. Изучение текста художественного произведения / Б. О. Корман. М.: Просвещение, 1972. - 110 с.

165. Костюхин Е. А. Типы и формы животного эпоса / Е. А. Костюхин. — М. -.Наука, 1987.-272 с.

166. Кузьмин А. И. Повесть как жанр литературы / А. П. Кузьмин. — М. : Знание, 1984.-111 с.

167. Кузьмичев И. К. Литературные перекрестки: Типология жанров, их историческая судьба / И. К. Кузьмичев. Горький : ВВКИ, 1983. — 207 с.

168. Левитан Л. С., Цилевич Л. Н. Основы изучения сюжета / Л. С. Левитан, Л. Н. Цилевич. Рига : Звайгзне, 1990. - 188 с.

169. Левитан Л. С., Цилевич Л. Н. Сюжет в художественной системе литературного произведения / Л. С. Левитан, Л. Н. Цилевич. — Рига : Звайгзне, 1990.-512 с.

170. Лейдерман Н. Л. Движение времени и законы жанра / Н. Л. Лейдерман. Свердловск : Сред.- Урал. кн. изд-во, 1982. - 254 с.

171. Лейдерман Н. Л. К определению категории «жанр» (жанровая доминанта и носители жанра) / Н. Л. Лейдерман // Вопросы специфики жанров художественной литературы (тезисы докладов). Минск, 1974.

172. Лейдерман IT. Л., Липовецкий M. Н. Современная русская литература : В 2 т./ Н. Л. Лейдерман, M. Н. Липовецкий. М. : ACADEMIA, 2003.

173. Лейтес Н. С. Роман как художественная система / Н. С. Лейтес. — Пермь :ПГУ, 1985.-79 с.

174. Лихачев Д. С. Внутренний мир художественного произведения / Д. С. Лихачев // Вопросы литературы. 1968. - № 8. - С. 74 - 87.

175. Лихачев Д. С. Избранные работы: В 3 т. Т. 1 : О себе. Развитие русской литературы X XVII вв; Поэтика древнерусской литературы. Монографии / Д. С. Лихачев . Л. : Худож. Лит., 1987. - 656 с.

176. Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура / А. Ф. Лосев . М. : Политиздат, 1991. - 525 с.

177. Лотман 10. М. Структура художественного текста / Ю. М. Лотман. -М. : Искусство, 1970. 384 с.

178. Манн Ю. В. Автор и повествование / Ю. В. Манн // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. — М. : Наследие, 1994. С. 431 - 480.

179. Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Одномерный человек : Исследование идеологии развитого индустриального общества / Г. Маркузе. М. : Изд-во ACT, 2002. - 526 с.

180. Мартынов В. И. Время Алисы / В. И. Мартынов. М. : Классика XXI, 2010.-256 с.

181. Мартынов В. И. Зона opus posth или рождение новой реальности / В. И. Мартынов. М. : Классика XXI, 2005. - 288 с.

182. Мелетинский Е. М. Герой волшебной сказки: происхождение образа / Е. М. Мелетинский. М. : Изд-во восточной литературы, 1958.

183. Мелетинский Е. М. Избранные статьи. Воспоминания / Е. М. Мелетинский. М. : Российск. гос. гуманит. Ун-т, 1998. - 576 с.

184. Мелетинский Е. М. Поэтика мифа / Е. М. Мелетинский. М. : Наука, 1976.-408 с.

185. Нефагина Г. Л. Русская проза к. XX века : учеб. пособие / Г. Л. Нефагина. М. : Флинта : Наука, 2003. - 320 с.

186. Ноосфера и художественное творчество. М. : Наука, 1991. - 289 с.

187. Овчинникова Л. В. Русская литературная сказка XX в. История, классификация, поэтика / Л. В. Овчинникова. М. : Флинта : Наука, 2003.-312 с.

188. Палиевский П. В. Внутренняя структура художественного образа / П. В. Палиевский // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Кн.1 Образ, метод, характер. М. : Изд-во Академии наук СССР, 1962. - С. 72 - 114.

189. Пестерев В. А. Модификация романной формы в прозе запада 2-й пол. XX столетия / В. А. Пестерев. Волгоград : Изд-во ВолГУ, 1999. -312 с.

190. Пестерев В. А. Роль автора в современном зарубежном романе как художественная проблема / В. А. Пестерев. Волгоград : Изд-во ВолГУ, 1996.-73 с.

191. Поспелов Г. Н. Теория литературы / Г. Н. Поспелов. — М. : Высшая школа, 1978.-351 с.

192. Поспелов Г. Н. Вопросы методологии и поэтики: Сб. ст. / Г. Н. Поспелов М. : Изд-во МГУ, 1983.-336 с.

193. Пропп В. Я. Морфология волшебной сказки / В. Я. Пропп // Пропп В. Я. (Собрание трудов) : Морфология волшебной сказки. Исторические корни волшебной сказки. -М. : Лабиринт, 1998. 512 с.

194. Розанов В. Русская мысль / В. Розанов. М. : Алгоритм, Эксмо, 2006. -576 с.

195. Русская повесть XIX век: История и проблематика жанра. Л. : Наука, Ленингр. отд-ние, 1973. - 565 с.

196. Рымарь Н. Т. Поэтика романа / Н. Т. Рымарь. Куйбышев : Изд-во Саратовск. ун-та, Куйб. Филиал, 1990. - 256 с.

197. Рымарь Н. Т., Скобелев В. П. Теория автора и проблема художественной деятельности / Н. Т. Рымарь, В. П. Скобелев. -Воронеж : Логос, 1994.

198. Синенко В. С. Русская советская повесть 40 — 50-х годов. Вопросы поэтики и типологии жанра / В. С. Синенко // Проблемы жанра и стиля. -Уфа, С. 7-244.

199. Смирнова Н. Н. Теория автора как проблема / II. Н. Смирнова // Литературоведение как проблема. Труды Научного совета «Наука о литературе в контексте наук о культуре». М. : Наследие, 2001. — С. 376-392.

200. Стеблин-Каменский М. И. Мифы. Л., 1976.

201. Стенник Ю. В. Система жанров в историко-литературном процессе / Ю. В. Стенник // Историко-литературный процесс. Проблемы и методы изучения. Л. : Наука, 1974.

202. Сумерки богов /сост. и общ. ред. А. А. Яковлева. М. : Политиздат, 1989.-398 с.

203. Тейар де Шарден П. Феномен человека. Вселенская месса / П. Тейар де Шарден. М.: Айрис - пресс, 2002. - 352 с.

204. Теория литературы / под ред. Н. Д. Тамарченко. В 2-х т. М. : Академия, 2004.

205. Теория литературы. Т. 3: Роды и жанры: Основные проблемы в историческом освещении. М. : ИМЛИ РАН, 2003. - 592 с.

206. Тодоров Ц. Введение в фантастическую литературу / Ц. Тодоров. М. : Дом интеллектуальной книги, 1999. - 144 с.

207. Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика / Б. В. Томашевский. -М.: АСПЕКТ ПРЕСС, 1999. 333 с.

208. Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического : Избранное / В. Н. Топоров. М. : Прогресс -Культура, 1995. - 624 с.

209. Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино / Ю. Н. Тынянов. -М. : Наука, 1977.-574 с.

210. Успенский Б. Поэтика композиции / Б. Успенский. СПб. : Азбука, 2000. - 347 с.

211. Утехин Н. П. Жанры эпической прозы / Н. П. Утехин. Л. : Наука. Ленингр. отд-ние, 1982. - 185 с.

212. Уэллек Р., Уоррен О. Теория литературы / Р. Уэллек, О. Уоррен. М.: Прогресс, 1987.-325 с.

213. Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра / О. М. Фрейденберг. -М.: Лабиринт, 1997.

214. Хализев В. Е. Теория литературы / В. Е. Хализев. М. : Высшая школа, 2005.-405 с.

215. Чернец Л. В. Литературные жанры (проблемы типологии и поэтики) / Л. В. Чернец. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1982. - 192 с.

216. Эсалнек А. Я. Внутрижанровая типология и пути ее изучения / А. Я. Эсалнек. М. : Изд-во МГУ, 1985. - 183 с.

217. Эсалнек А. Я. Типология романа: теоретические и историко-литературные аспекты / А. Я. Эсалнек. М. : Изд-во МГУ, 1991. — 156 с.

218. Энциклопедические словари, справочники

219. Биддермен Г. Энциклопедия символов / Г. Биддерман. М. : Республика, 1996. - 335 с.

220. Литературная энциклопедия терминов и понятий. М. : Интелвак, 2001.- 1600 с.

221. Литературный энциклопедический словарь. М. : Советская энциклопедия, 1987. - 752 с.

222. Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Советская энциклопедия, 1982.

223. Музыкальный энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1991. - 672 с.

224. Новейший философский словарь. Минск : Книжный дом, 2001. — 1280 с.

225. Руднев В. Энциклопедический словарь культуры XX в: ключевые понятия и тексты / В. Руднев. М., 2003.

226. Словарь литературоведческих терминов / под. ред. Л. И. Тимофеева и С. В. Тураева. -М. Просвещение, 1985. 312 с.

227. Современное зарубежное литературоведение: страны западной Европы и США: концепции, школы, термины: Энциклопедический справочник . / РАН ИНИОН; науч. ред. И. П. Ильин, Е. А. Цурганова. -М. : ШТЯА1)А, 1999. 319 с.

228. Степанов Ю. С. Константы. Словарь русской культуры / Ю. С. Степанов. М. : Академический проект, 2001. - 990 с.

229. Трессидер Д. Словарь символов / Д. Трессидер. М. : Фаир - пресс, 1999.-448 с.

230. Холл Д. Словарь сюжетов и символов в искусстве / Д. Холл. М. : Крон - пресс, 1996. - 656 с.