автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Рациональное и эмоциональное в прозе "молодого Толстого"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Рациональное и эмоциональное в прозе "молодого Толстого""

На правах рукописи

ПУТИЛО Олег Олегович

РАЦИОНАЛЬНОЕ И ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ В ПРОЗЕ «1МОЛОДОГО ТОЛСТОГО»

Специальность 10.01 01 —русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических Haw

«lili1

Волгоград — 2008

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессиональна о образования «Волгоградский государственный педагогический университет»

Научный руководитель — доктор филологических наук, профессор

Долгенко Александр Николаевич

Официальные оппоненты доктор филологических наук, профессор

Долженко Людмила Васильевна (Волгоградский государственный педагогический университет),

кандидат филологических наук Леонов Иван Сергеевич (Государственный институт русского языка им АС Пушкина)

Ведущая организация — Арзамасский государственный педагогический институт им А П Гайдара.

Защита состоится 18 декабря 2008 г в 13.00 час на заседании диссертационного совета Д 212 027 03 в Волгоградском государственном педагогическом университете по адресу 400131, г Волгоград, пр им В И Ленина, 27

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Волгоградского государственного педагогического университета

Текст автореферата размещен на официальном сайте Волгоградского государственного педагогического университета http //www vspu ru 18 ноября 2008 г

Автореферат разослан 18 ноября 2008 г

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор

Е В Брысина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В поисках новых подходов, необходимых для осмысления феномена русской классики, ее нравственно-философских ценностей, особое внимание литературоведение последних лет уделяет анализу категорий «ум» и «сердце», рассматривая соотношение рационального и эмоционального как основу для постижения «внутреннего человека»

Разум и чувство представляют собой дихотомическую пару, восприятие неотделимости и неделимости которой менялось с течением времени Однако неизменно осмысление писателями соотношения рационального и эмоционального сталкивалось с глобальным противоречием между рассудком и сердцем, что актуализировало вопрос о познании бытия с помощью разума или чувства, свидетельствовало о недостаточности рассудка, компенсируемой единством и целостностью «горячего сердца»

В определенной мере нивелировать оппозицию «ума» и «сердца» было призвано введение понятий «умное сердце» и «осердеченный ум» 1 «Ум сердца» основан на рассуждениях, в основе которых лежат чувства и ощущения, в первую очередь — иррациональное восприятие мира В этом случае чувства превалируют над разумом, контролируя рассудок, процесс мышления подменяется интуицией, ка основе которой и совершается поступок Чистую же логику, анализ можно назвать «умом ума», в его основе лежит рациональное начало, контролирующее эмоции и заставляющее героев художественных произведений совершать поступки на основе обоснованных разумом фактов Конечно, словосочетание «ум сердца» подразумевает наличие не только эмоционального, но и рационального, потому что чувство не существует отдельно от разума, однако «ум» анализирует и оценивает в первую очередь не логические выкладки, а выводы, сделанные «сердцем» В реалистических произведениях именно «ум ума» или «ум сердца» обусловливает логику действий персонажей, играя важнейшую роль в формировании как одиночного мотива, так и мотивации поведения героя в целом.

Беспримерное по глубине и целеустремленности художественное исследова ше бытия человека в сочетании «ума ума» и «ума сердца» осуществил в своих произведениях Л Н Толстой Рассуждая о выбо-

1 Буранов, А М Художественная феноменология изображения «сердечной жизни*> в русской классике (А С Пушкин, М Ю Лермонтов, И А Гончаров, Ф М Достоевский,Л Н Толстой) монография/А М Буланов —Волгоград Перемена, 2003 — С 59

ре между ^тими категориями, классик отдавал предпочтение чувству, следуя тем ощущениям, которые ему диктует «ум сердца» «Когда пишешь из головы — слова послушно и складно ложатся на бумагу Когда же пишешь из сердца, мыслей в голове так много, в воображении столько образов, воспоминаний Может быть, я ошибался, но я останавливал себя всегда, когда начинал писать из головы, и старался писать только из сердца»2 По мнению писателя, именно «сердце» помогает сделать правильный выбор, когда ложные факты заводят «ум» в тупик

В произведениях Л Н Толстого «душевная жизнь предстает в виде бесконечной и прихотливой смены состояний, над которыми невластно сознание, — текучесть человеческих переживаний, безостановочный процесс следующих друг за другом и часто противоречивых движений составляет главную сущность толстовского метода при изображении душевной жизни Сознание разлагает ее на моменты и оформляет самую последовательность»3 Данный способ психологического анализа, получивший наименование «диалектика души», был впервые отмечен Н. Г Чернышевским, а затем тщательно исследован современными учеными (С Г Бочаров, Л Я Гинзбург, П П Громов, А Б Есин,Т С Карлова, А П Скафтымов.И В Страхов, Б М Эйхенбаум и др )

Явление «молодого Толстого» (это определение было введено в научный оборот Б М Эйхенбаумом, выпустившим в 1922 г книгу «Молодой Толстой») свидетельствовало о том, что в русскую литературу пришел зрелый художник, практически миновавший период ученичества Произведения, созданные в 1850-х — начале 1860-х гг , до того, как писатель приступил к работе над «Войной и миром» (что и позволило определить данный период как творчество «молодого Толстого»), неоднократно становились предметом исследования целого ряда ученых (Д А Абдуллиной, Л И Белого, Н И Бурнаше-вой, Б И Бурсова, Е Ю Васильевой, П П Громова, Н. П Лощини-на, Л Е Кочешковой, Е Н Купреяновой, А Г Татьяниной, И В Чуп-рины и др ) Тем не менее вопрос о том, какое воплощение в них нашел дуализм рационального и эмоционачьного начал, практически не рассматривался, что и обусловило актуальность нашей работы

2 Толстой, Л Н Поли собр соч в 90 т (юб) / Л Н Толстой — М — Л Гослитиздат, 1928— 1959 —Т 1 —С 208 Далее ссьлки на это издание с указанием тома (римские цифры) и страницы (арабские цифры) в тексте даны в круглых скобках

3Эйхенбаум, Б М О прозе/Б М Эйхенбаум —-J1 Худсж лит , 1964 —С 62

Анализируя соотношение «головного» и «сердечного», современные литературоведы (А М Буланов, Н В Горьковская, Н В Гуре-ева и др ) в качестве материала исследования отдавали предпочтение большим эпическим полотнам, в частности романам Л Н Толстого «Война и мир» и «Анна Каренина» Однако, с нашей точки зрения, представить эволюцию способов и средств воплощения сердечного и «головного» начал в «вершинных» произведениях Л Н Толстого невозможно без обращения к раннему творчеству писателя

Объект настоящего диссертационного исследования — раннее творчество Л Н Толстого Материалом послужили автобиографическая трилогия «Детство Отрочество Юность», рассказы «Записки маркера», «Рубка леса», «Набег», «Севастопольские рассказы», повести «Два гусара», «Казаки» и «Семейное счастие»

Предметом исследования является соотношение рационального и эмоционального в произведениях «молодого Толстого»

Цель работы состоит в том, чтобы выявить особенности и способы выражения соотношения рационального и эмоционального в раннем творчестве Л Н Толстого с позиции междисциплинарного синтеза психологии и литературоведения

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

— проанализировать особенности психологизма как способа изображения человеческого характера и отражения объективной реальности в раннем творчестве Л Н Толстого на основе теоретико-методологической интеграции литературоведения и психологии,

— проследить соотношение «головного» и сердечного начал в процессе социализации героя-ребенка в автобиографической трилогии Л Н Толстого «Детство Отрочество. Юность»,

— изучить причины возникновения и способы проявления страха как одной из базовых эмоций в ходе анализа мотивационного комплекса, обусловившего действия персонажей «военных рассказов» Л Н Толстого,

— соотнести рациональные и эмоциональные аспекты поведения персонажей рассказа «Записки маркера» и повести «Два гусара» в ситуации игры,

— выявить дуализм рационального и чувственного в изображении мотивационного комплекса, регулирующего поведение героя и героини повести Л Н Толстого «Семейное счастие» в ситуации «испытание любовью»,

— определить соотношение «ума» и «сердца», естественного и мнимого в характеристике «природного» и «цивилизованного» типоз людей в повести «Казаки»

При определении методологии исследования были учтены фундаментальные труды Л Я Гинзбург, Ю М Лотмана,А П Скафтымо-ва, Б М Эйхенбаума, а также работы ведущих отечественных ученых, занимавшихся изучением творчества Л Н Толстого Э Г Бабаева^ Г Бочарова, Б И Бурсова,Г Я. Галаган, М Б Храпченко, К Н Ломунова, Е Н Купреяновой, Г Б Курияндской, В А Ковалева и др

Методы диссертационного исследования обусловлены его целями и задачами В работе использованы метод целостного анализа идейно-художественной структуры произведения, историко-типологиче-ский и историко-функциональный методы

В трактовке рационального и эмоционального автор данной работы исходил из концепции А М Буланова, получившей развитие в статьях и монографиях целого ряда ученых (Л В Долженко, Н В Горь-ковской, И В Кирилловой, Е Ф. Манаенковой, Л Н Савиной, И П Шайкинойидр) Рассматривая своеобразие психологизма произведений Л Н Толстого с позиций междисциплинарного синтеза, мы опирались на классические труды в области общей (Л С Выготский, П Я Гальперин, Е П Ильин, К Изард), возрастной (Л И Бо-жович, Г М Бреслав, В В Зеньковский, В С Мухина, Ф Райе, Д И Фельдштейн, Э Эриксон) и социальной (И С Кон,Д Майерс) психологии

Научная новизна диссертации заключается в том, что в работе впервые с позиции синтеза литературоведения и психологии проана-лизириван мотивационный комплекс поведения персонажей ранней прозы Л Н Толстого, рассмотренный с учетом диалектического единства и борьбы эмоционального и рационального начал

Теоретическая значимость диссертации заключается в углублении принципов междисциплинарного подхода к анализу рационального и эмоционального начал в творчестве писателя

Практическая ценность работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы в вузовском курсе истории русской литературы, в практике школьного литературного образования, а также в процессе создания элективных курсов для классов с профильным уровнем обучения

Положения, выносимые на защиту:

1 Специфика психологизма в произведениях «молодого Толстого» обусловлена стремлением писателя к синтезу «генерализации» и «мелочности» в изображении описываемых явлений Автор прибегает к сочетанию нескольких средств психологического анализа (внутренний монолог, «поток сознания», авторское описание чувств и

мыслей героев, их речелестового поведения и др ), чтобы показать духовную эволюцию персонажей, представить их психоэмоциональные состояния как сложный процесс, объясняемый не только воздействием внешней среды, но и внутренним противоборством «ума» и «сердца»

2 Сюжетно-композиционная структура автобиографических повестей JI H Толстого «Детство Отрочество Юность» отражает процесс половой и социальной самоидентификации главного героя трилогии, что предполагает не только рациональное усвоение ребенком различных социальных ролей, но и социализацию его эмоций Формирование модели мира с позиции «нормативного воспитания», принятого в дворянской среде, включает воздействие на внутреннее «Я» Николеньки Иртеньева взрослой культуры, субкультуры детства и личных усилий самого ребенка, проявляющихся в разных видах его интеллектуально-творческой и эмоциональной деятельности

3 Преобладающими в «военных рассказах» Jl H Толстого являются страх смерти и страх перед позором — писатель подчеркивает социальное происхождение последнего типа страха, возникающего под влиянием тщеславия и ложных представлений о comme il faut, аристократического кодекса офицерской чести и нравственных установок дворянского общества

4 В рассказе «Записки маркера» и повести «Два гусара» карточная игра рассматривается JI H Толстым как своеобразный «обряд инициации» молодого дворянина, связанный с освоением им «гусарского кодекса» Анализируя механизм игрового действия, писатель показывает, как человек при помощи игры пытается уйти от обыденных забот в мир ярких страстей, подавляющих доводы рассудка и создающих иллюзорную надежду на выход из духовного кризиса

5 В повести «Семейное счастие» с позиции христианской антропологии JI H Толстой рассматривает мужское и женское начала как «полное метафизическое вышеличное единение в одном существе» (С Троицкий), определяя их на онтологическом и гносеологическом уровнях как элементы культурно-символических рядов мужское — рациональное — духовное — божественное, женское — чувственное — телесное — греховное В связи с этим процесс эволюции любовного чувства главной героини представлен автором как трансформация от любви страстно-эмоциональной до любви «к отцу ее детей», то есть чувству, объясняемому не столько влечением сердца, сколько «головным» началом

6 В повести «Казаки» «умственной эквилибристике» (К Солев) Оленина противопоставлен натуральный, неискаженный и неразвра-

щенный обществом образ мыслей казаков Герои Толстого, относящиеся к «естественному типу», в своих поступках руководствуются «умом сердца», чувства же «цивилизованного» человека подвергаются контролю «голоса разума» Попытки перейти из одной категории в другую безнадежны человек может лишь приблизиться к выбранному им идеалу, но искусственность его поведения видна любому представителю противоположной группы

Апробация результатов исследования Концепция, основные идеи и результаты работы обсуждались на международных Толстовских чтениях «JI Н Толстой и судьбы современной цивилизации» (Тула, 2003 г), Международном научном симпозиуме «Русская словесность в поисках национальной идеи» (Волгоград, 2007 г), международных конференциях «Рациональное и эмоциональное в литературе и фольклоре» (Волгоград 2003,2005,2007 гг), «Восток—Запад пространство русской литературы и фольклора» (Волгоград, 2006 г), на всероссийских, межвузовских и региональных конференциях «Филологическая наука в XXI веке взгляд молодых» (Москва, 2002,2004,2006 гг), «Междисциплинарные связи при изучении литературы» (Саратов, 2003 г ), «Круг детского чтения сегодня герои, сюжеты, поэтика» (Ставрополь, 2005 г), «Славянская культура истоки, традиции, взаимодействие» (Москва, 2006 г), «Особенности духовно-нравственного формирования личности в современных условиях» (г Михайловка Волгоградской области, 2008 г), на кафедре литературы Волгоградского государственного педагогического университета

Объём и структура работы определяются поставленной целью и характером исследуемого материала Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении определяются цели и задачи исследования, теоретико-методологическая база, обосновываются актуальность и научная новизна, отмечается теоретическая и практическая значимость работы

В первой главе диссертации «"Ум ума" и "ум сердца" в произведениях "молодого Толстого"» рассмотрены особенности психологизма раннего творчества писателя, а также проанализированы рациональная и эмоциональная составляющие мотивационного комплекса, регулирующего поведение героев автобиографической трилогии «Детство Отрочество Юность» и «военных рассказов»

В первом параграфе «Принципы и средства психологического анализа в раннем творчестве Л Н Толстого» дается определение психологизма, понимаемого как «особое качество прозы, которое достигается автором художественного произведения с помощью системы поэтических средств, раскрывающих внутренний мир героя, движение его чувств, мыслей, сознательных и импульсных порывов»4 К средствам психологического анализа современные исследователи относят портрет литературного героя, внешние проявления его внутренней жизни (мимика, жестикуляция, особенности речи, физиологические изменения, «психологическое бездействие»), сновидения, а также вещное окружение персонажа и пейзаж Помимо этого, источником психологического анализа являются такие особенности повествования, как «одновременность действия внешне контрастирующих, но внутренне связанных сюжетных линий, переход внутреннего конфликта во внешний, знаковые и символические эпизоды, художественная антитеза (например, оппозиция "жизнь" — "смерть") и непосредственно сама организация повествования (композиционно-повествовательные формы)»5 Разграничить данные приемы достаточно сложно, поскольку они используются в системе и тесно взаимодействуют друг с другом

В своих произведениях Л Н. Толстой прибегает сразу к нескольким средствам психологического анализа, чтобы в наивысшей степени убедительно и реалистично показать духовную эволюцию персонажей, передать их психоэмоциональные состояния как сложный процесс Определенная «ослабленность» сюжетного действия компенсируется в ранних произведениях писателя сложнейшим комплексом внутреннего «созидания» личности, приобретения индивидом общественно значимого опыта, поэтому прежде всего внимание автора привлекает мотивационный комплекс, обусловливающий поступки и чувства персонажа Именно изменение мотивационной сферы и определяет результативность процесса «диалектики души»

Толстой никогда не отделяет изображение поступков от психологической сферы Связь чувств с действиями является для него формой анализа ничуть не менее важной, чем все другие Эта форма есть почти во всех его произведениях, через внешние детали передается внутреннее состояние героев Изображению «подробностей чувств», их

4 Барабаш, О В Психологизм как консгруктивный компонент поэтики романа Л Н Толстого «Анна Каренина» дис канд филол наук / Барабаш Ольга Влади-мировиа — М.2008 —С 9—10

5 Там же — С 19

развитию, переходу, изменению способствует описание снов Толстой придает сновидениям особое значение, считая, что во сне истинное «Я» человека обнажается и он предстает таким, каков есть на самом деле Писатель пытается проанализировать отдельные фазы сна, в том числе и процессы погружения в сон и пробуждения, отмечая «своеобразие мыслительных операций в сновидениях» и «эмоциональную насыщенность образов»

Говоря об особенностях психолошзма в раннем творчестве Л Н Толстого, следует указать на литературные источники Многие исследователи, в частности Б М Эйхенбаум, считают, что в ходе поиска способа изображения начинающий автор опирался на «методологию самонаблюдения», выработанную в «Дневниках» 1847—1851 гг , а также на художественный опыт западноевропейских художников Стерна, Руссо, Тепфера, Диккенса и др

Во втором параграфе «Рациональные и эмоциональные аспекты процесса социализации героя-ребенка в автобиографической трилогии "Детство Отрочество Юность "»рассматривается процесс духовного становления Николеньки Иртеньева

По мнению Л Н Толстого, наряду с рациональным усвоением социально значимых ролей герой трилогии испытывает в процессе социализации ненамеренные, спонтанные воздействия, благодаря которым приобщается к культуре и становится полноправным и полноценным членом общества Получаемая маленьким человеком в наследство от предыдущих поколений определенная модель мироздания служит ему опорой для построения индивидуальной картины мира и одновременно объединяег генерацию людей как культурную общность Современный исследователь детской субкультуры М. В Осо-рина выделяет три главных фактора, определяющих формирование модели мира ребенка «влияние "взрослой" культуры, активными проводниками которой являются прежде всего родители, а затем и другие воспитатели, личные усилия самого ребенка, проявляющиеся в разных видах его интеллектуально-творческой деятельности, и воздействие детской субкультуры, традиции которой передаются из поколения в поколение детей»6 В автобиографических произведениях Л Н Толстого показаны все три составляющие этого процесса

Отметим, что писатель воссоздает процесс социального становления не ребенка вообще, а представителя аристократического дворянского сословия, живущего во вполне реальном историческом прост -

6 Осорина, М В Секретный мир дегеи в пространстве мира вчрослых / М В Осо-рина —СПб Питер 1999 —С 12

ранстве и времени и руководствовавшегося л своих действиях кодексом «нормативного воспитания» (О С Муравьева) Приемы «нормативного воспитания» в автобиографических повестях Л Н. Толстого неоднократно становятся предметом рефлексии главного героя, достаточно вспомнить его замечание по поводу требований гувернантки Мими, предъявляемых детям (повесть «Детство») Строгая регламентация поведения вызывает бурю эмоций в душе Николеиь-ки, рождает у него желание противоречить и активизирует стремление избежать внешнего давления со стороны воспитательницы Однако со временем главный герой автобиографической трилогии, рационально осмысливая обрядовый церемониал мира взрослых, все же усваивает его правила Достаточно вспомнить сцену бала в повести «Детство», когда Николенька, желая следовать традициям, для танца с Сонечкой пытается найти столь необходимую лайковую перчатку Правда, травестированность данной художественной детали подчеркивается тем, что найденная перчатка никак не годится для танца она чрезвычайно стара и грязна, слишком велика для мальчика, а главное — на ней недостает среднего пальца, отрезанного очень давно Карлом Иванычем для больной руки

Ребенок в автобиографической трилогии Л Н Толстого выступает в качестве наиболее строгого судьи в вопросах нравственности и морали, но он попадает в мир, где люди, к сожалению, утратили задатки совершенства, и не может не испытать на себе их воздействия Для некоторых взрослых героев Толстого (папа, Мими, княгиня Кор-накова и др) умение произвести на окружающих хорошее впечатление является неким эталоном жизни Постоянно отслеживая свое поведение и отмечая про себя реакцию других, они меняют свой образ действий, если он не производит в обществе ожидаемого эффекта Социологи говорят в данном случае о высокой оценке человека по шкале самомониторинга, т е о «способности презентовать себя в социальных ситуациях и регулировать поведение с целью произвести желаемое впечатление»7 Конечно, подобная самопрезентация изначально не присуща герою-ребёнку, более того — она воспринимается им как нечто ложное Неестественность и нелогичность поступков взрослых Николенька отмечает неоднократно, причем знаменательно, что ребенок сначала эмоционально переживает «когнитивный диссонанс» (Л Фестингер) и только потом рационально дает оценку причинам подобного поведения. Так, знаменитый вельможа Иван

7 Майерс, Д Социальная психология / Д Майерс —СПб Питер, 2000 — С >77

Иванович, желая похвалить Николеньку за снихи, преподнесенные бабушке к именинам, «больно ущипнул его за щеку» Резюме ребенка подтверждает его способность, отринув эмоцию, среагировать на данный жест сообразно норме поведения «Если я не вскрикнул, так только потому, что догадался принять это за ласку» (I, 55)

В процессе социализации наряду с рефлексивным усвоением ребенком нормативного кодекса поведения немаловажную роль играет и сфера бессознательного «Совершенно бессознательно» (I, 35) Ни-коленька припадает губами к руке Катеньки, столь же бессознательно пытается открыть портфель папа «Интерес Толстого к бессознательным формам обусловлен именно стремлением писателя изучить "тайные процессы психической" жизни человека ("Я сам себя интересую чрезвычайно") Несмотря на то, что Толстой преклонялся перед разумом, он не исключал возможности влияния бессознательного на внутренний мир человека, а следовательно, и на его деятельность»8

Особое место в процессе духовного становления героя автобиографической трилогии занимает воздействие на него субкультуры детства. От дружбы-любви к Сереже Ивину в «Детстве» до полноценных дружеских отношений с Дмитрием Нехлюдовым в «Отрочестве» и «Юности» проходит цикл духовной жизни Николеньки В обоих случаях герой трилогии играет подчиненную роль, но, когда кумиром мальчика становится Дмигрий Нехлюдов, человек, стоящий морально выше Ивина, дружба дает ценные результаты, воплощающиеся в виде «правильных» мыслей, близких как повествователю-ребенку, так и более зрелому рассказчику Поскольку Нехлюдову были чужды грубые детские «забавы», герой повести « невольно усвоил и его направление, сущность которого составляли восторженное обожание идеала добродетели и убеждение в назначении человека постоянно совершенствоваться» (II, 75) Нетрудно заметить, что выбор в качестве товарища Дмитрия Нехлюдова продиктован в первую очередь именно эмоциональной стороной натуры Николеньки, то есть «умом сердца»

Немыслим процесс социализации и без личных усилий самого ребенка, проявляющихся в разных видах его интеллектуально-творческой деятельности. Отметим, что у маленького человека соотношение «ума» и «сердца» в силу неразвитости первого колеблется в сторону повышенной чувствительности, поэтому достаточно часто мы

8 Гз'реева, Н В Поэтика романа Л Н Толстого «Анна Каренина» бсссозна-тсльное, художественное время, цветовая образность дне канд фипол наук/Гу-реева Наталья Вадимоога —Н Новгород, 2006 — С ¡0

наблюдаем почти полную психическую л социалыю-психнческую свободу «дитяти» в выражении чувств Так, в начале повествования Николеиька, как и всякий ребенок, еще не знает «никаких эмоциональных конфликтов , наоборот, и природа, и люди, и вещи — все привлекает и манит к себе дитя, все восхищает его, пробуждает в нем эмоциональный резонанс, наполняет радостными переживаниями»9 Но с течением времени маленький герой подвергается воздействию окружающего мира, что накладывает на его чувства социальный отпечаток, происходит так называемая социализация эмоций Вольно или невольно дети начинают копировать не только действия взрослых, но и подражать мимическим выражениям их чувств Л Н Толстой демонстрирует это, воссоздавая поведение княгини Корнаковой и ее дочек «Когда она говорила о брате и особенно о том, как он против воли maman пошел в гусары, она сделала испуганное пицо, и все младшие княжны, сидевшие молча, сделали тоже испуганные лииа, когда она говорила о кончине бабушки, она сделала печальное лицо, и все младшие княжны сделали то же, когда она вспомнила о том, как я ударил St -Jerome'a и меня вывели, она засмеялась и показала дурные зубы, и все княжны засмеялись и показали дурные зубы (курсив мой — О Я)» (II, 131) Приведенная цитата свидетельствует о том, что прежде всего подросток копирует внешнее проявление эмоции, подчас рационально, даже не пытаясь осмыслить, что же он в данный момент чувствует В трилогии эволюция чувства прослеживается с помощью подробного описания жестов, поз, мимики — непременных атрибутов почти любой эмоции Особое внимание Николенька обращает на те жесты и мимику, которые резко не совпадают с высказываемыми взрослыми чувствами

Психологизм в произведениях Л Н. Толстого проявляется не только в верном изображении им одной, ведущей эмоции, например, эмоции страха или радости, но и в переживании героем трилогии парадоксальных пагтернов, например, в сцене смерти матери Отметим, что печаль, гнев, страх Николенька не может испытывать достаточно долго. Дело в том, что ребенок не в состоянии сознательно применять такие средства, как когнитивная регуляция (использование внимания и мышления для подавления или контролирования нежелательной эмоции) или моторная регуляция (применение физической активности, снижающей эмоциональное переживание) Поэтому детское сознание обладает такой особенностью, как кратковременная память,

9 Зеньковский, В В Психология детства / В В Зеньковский — М Академия, 1996 -С 125

позволяющей очень быстро забывать источники своей печали, сохраняя тем самым еще ^сформировавшуюся психику Так, например, чтобы избавиться от чувства грусти, вызванного отъездом из родной усадьбы, мальчик старается представить, как он будет жить в Москве Эмоциональные ожидания, связанные с изменениями привычного ритма жизни, приводят ребенка к тактике избегания, он старается не думать об отъезде, находя удовольствие в предстоящей охоте Следует отметить, что гипертрофированная эмоциональность главного героя проявляется в сходной форме в различных частях трилогии «Повышенный градус» сердечного чувства Николеньки позволяет писателю, демонстрируя процесс социализации ребенка, провести его через своеобразное «испытание» любовью, виной, стыдом и страхом

Конечно, в процессе социализации изменение претерпевает не только эмоциональная, но и рациональная сторона личности ребенка Автобиографическая трилогия представляется писателю «средоточием душевного содержания, которое должно было составить перспективу духовного роста центрального персонажа. Герой, по замыслу Толстого, должен был уходить из детства в мир душевных волнений, а затем, с опытом проб и ошибок, возвращаться к прежним ценностям Они оказывались достижимыми лишь при выработке определенных норм уже сознательного восприятия этих конечных ориентиров, т е в ходе духовного роста»10 Авторская логика процесса социализации личности ребенка подразумевает переходы с одного этапа на другой, которые сопровождаются не только приобретениями, но и потерями, и возвратом к чему-то утраченному

В третьем параграфе «Эмоция страха и ее отражение в "военных рассказах"Л Н Толстого ("Набег", "Рубкалеса", "Севастопольские рассказы ")» исследуется мотивационный комплекс, определяющий поведение персонажей толстовской прозы Известно, что в основе практически любой деятельности человека лежат осознанные мотивы, тесно связанные с потребностями Существуют потребности биологические (например, чувство самосохранения, действующее через такую человеческую эмоцию, как страх), потребности эмоциональные (стремление продлить или прекратить действие какого-либо чувства) и потребности, в основе зарождения которых лежит работа разума Как правило, в процессе формирования мотива субъект старается рационально обосновать возникшее чувство или мысль, поэтому для

10 Абдуллкна, Д А Художественная аксиология в автобиографической трилогии Л Н Гола ога дис канд филол наук / Абдуллина Диана Асатов на — Магнитогорск 2005 —С 7

художника слова немаловажен вопрос о гом, что лежит в основе формирования мотива поведения персонажа «ум» или «сердце»9

Преобладающей эмоцией, определяющей мотивацию поведения героев «военных рассказов» JT Н Толстого, является чувство страха перед смертью и страха перед позором Правда, на первый взгляд, участники военных действий кажутся бесчувственными и хладнокровными, но это объясняется приспособляемостью человеческого организма к окружающим его условиям Переживания героев несколько «притуплены», потому что ощущение близкой гибели, постоянно давящее чувство страха снижают эмоциональный порог, воздействуя на восприимчивость субъекта Поэтому так невозмутимо бывалые солдаты и офицеры взирают на ужасы войны, ожесточающей человеческие сердца. Кажущееся спокойствие — лишь внешний атрибут поведения, истинные чувства скрыты глубоко внутри За показным равнодушием прячут страх лишь в силу другого ужаса — нежелания показать себя трусом Страх перед смертью, которая ждет на бастионах, — это проявление животного начала в людях, защитный рефлекс, объяснимый и необходимый Однако социальные воздействия, производимые обществом над личностью, и делают homo sapiens человеком Боязнь оказаться несмелым придает должные силы для противодействия страху смерти Как известно, существует несколько способов преодоления страха уничтожение источника, пробуждающего его, то есть войны (что, по понятным причинам, неосуществимо), замена другим переживанием (другие эмоции были бы не совсем уместны, но, тем не менее, кипящая городская жизнь, вечерние банкеты — это и есть подмена страха эмоцией радости), и избегание данной эмоции

Избирательность человека в выборе форм подавления страха находит отражение в создании Толстым двух типов литературных героев это честолюбивые, использующие войну в своих личных целях люди и честные малые, которые «обязаны по своему долгу служить» (III, 64) И те, и другие незадолго до «дела» испытывают сложный паттерн эмоций, где основную роль играют страх перед смертью и сопутствующая ему тревога Анализируя поведение солдат и офицеров в бою, Толстой вовсе не считает отсутствие страха проявлением храбрости Более того, следуя логике, человек должен пытаться сохранить себя от глупой гибели вне схватки, чтобы иметь возможность проявить смелость в момент боя В сознании людей, подобных капитану Хлопову, страх смерти ослабляется или отсутствует вовсе «за счет снятия противоречия между бесконечностью жизни вообще и прерывностью индивидуального бытия, что происходит у героев Тол-

с того двояким способом -"ибо за счет религиозною сознания, либо за счет сознания пантеистического Любопытно, что приобщение к той или другой модели сознания происходит в большей степени интуитивно и требует наивной и открытой души, что свойственно или детям, или людям из народа»" Примечательно, что таких, как Хлопов, Калугин и подобные ему, офицеры воспринимают как трусов Для честолюбивых аристократов существует неписаный кодекс поведения «настоящего» благородного человека на войне—это храбрость, полное пренебрежение смертью, намеренный риск, удальство — все эти качества неоднократно офицеры демонстрируют друг перед другом, что придает показной характер их поведению

По мнению автора, страх «потерять лицо», свойственный, кстати, только офицерам из аристократов, оказывается вредным и губительным. Как и в трилогии «Детство. Отрочество Юность», Толстой обращается к проблеме человека comme il faut, рассматривая ее уже в другом аспекте. Однако основной вывод, сделанный автором, остается прежним Главной мотивационной причиной поведения представителей дворянского сословия является их самолюбие и тщеславие Толстой подчеркивает, чго настоящая храбрость — это риск при «строгой необходимости», рассматриваемый не как хвастливое, показное геройство, а как духовное человеческое мужество

Передавая переживание страха героями «военных рассказов», Толстой прибегает к внутреннему монологу, служащему средством создания образа персонажа Эта форма психологизма, имитируя процесс размышлений и переживаний героя, демонстрирует эволюцию чувства, перетекание его из одной формы в другую, возникновение и развитие мысли, а значит, позволяет выявить соотношение рационального и эмоционального в художественной мотивации поведения героев рассказов Противоречивость психических процессов, сложность внутренней жизни человека могут быть переданы в виде «потока сознания» Благодаря этой форме выражения внутреннего состояния героя читатель делается свидетелем всех мельчайших изменений в психике персонажей Обычно это наблюдается при изображении пограничных состояний сознания полусна, бреда, нервного возбуждения, умирания Как правило, иррациональные монологи знаменуют собой моменты переживания персонажами военных рассказов эмоциональных потрясений

" Нагина, К А Бытие сознательное и сущностное к вопросу о становлении ти-почогии толстовских героев / К А H а гииа // Духовное наследие Л H Толстою и современность материалы XXVI междунар Готстовских чтений — Тула Изд-во ТГПУим Л К Толстого, 2000 - Ч I —С 116

Итак, сравнивая два варианта поведения человека на войне, два вида отношения к страху, Толстой дает понять читателю, что его симпатии на стороне тех, кто не рискует жизнью понапрасну, кому чужды идеалы comme il faut Победу обеспечивают не тщеславные офицеры, логически оправдывающие любые действия во имя стремления к личной славе, чинам и наградам, а простые труженики военного дела, интуитивно обладающие «скрытой теплотой патриотизма» (XI, 210)

Во второй главе «Изображение психологии страсти в раннем творчестве Л H Толстого» рассматриваются механизмы поведения людей, попавших во власть страсти, стойкого чувства, которое для своего удовлетворения вызывает у индивида стремление к активной деятельности или аффектам, «бурным, кратковременным эмоциональным вспышкам, захватывающим всю личность человека» (Я JI Ко-ломинский)

В первой параграфе «Психология игры в рассказе "Записки маркера " и повести "Два гусара "» проанализированы этапы развития страсти игрока — от зарождения до финала Проблема преодоления страстей являлась едва чи не самой важной для JI H Толстого в годы его молодости и зрелости Стремление к совершенствованию, постоянное недовольство собой, борьба духа и плоти, осознание бессилия великого разума перед греховными страстями всецело заполняли его внутренний мир Писателя волновали вопросы о том, способен человек подчинить гибельное вчечение голосу разума или же «рассудок, действуя опосредованно, бессилен против страсти» (XLVI 184)

Наиболее полное воплощение эти раздумья нашли в изображении феномена игрового действия В произведениях Толстого игра может представлять собой своеобразный обряд «посвящения» во взрослую жизнь, некое подобие инициации, она может быть продиктована стремлением индивида поправить пошатнувшееся материальное состояние, решить с помощью фортуны имущественные проблемы, а затем, разбогатев, приобрести иной социальный статус, наконец, игра может являться действенным средством, помогающим уйти от забот реального мира с его пошлой обыденностью в мир ярких страстей, что создает иллюзорную надежду на выход из духовного кризиса и избавления от хандры и желчи

Игра для мужчины-дворянина становится одним из важнейших символов светской жизни, означающим принадлежность человека к определенному кругу, центром «своеобразного мифообразования эпохи» (Ю M Лотман), составной частью комплекса, получившего в исторической и культурно-бытовой жизни русского общества пер-

вой трети XIX в название ^гусарство» В повести «Дра гусара», погружая читателя в «эпоху Милорадовичей, Давыдовых, Пушкиных», JI Н Толстой создает яркий образ графа Федора Турбина, натуры сильной, неординарной, которая, однако, управляется не разумом, а страстями («картежник, дуэлист, соблазнитель, но гусар — душа» (III, 148) — гласит о нем общественное мнение) Спасая «неофита» игры — юного улана Ильина — от бесчестья или пули в лоб, Турбин пытается побудить шулера Лухнова сыграть с ним, опытным игроком, надеясь честным способом вернуть деньги Встретив отказ, страстный и порывистый гусар наносит страшный удар в голову шулера, забирает выигрыш и отдает его Ильину

Полной противоположностью отцу является Турбин-младший, живущий в другое время и по иным законам Сущность характеров этих героев проявляется в двух эпизодах игре в карты и сцене любовного свидания Насколько благороден и страстен старший Турбин, настолько же мелочен и ничтожен его сын, утративший сам дух «гусарства». Озабоченный собственной карьерой, красавец-граф эгоистически «использует» людей, не отличаясь ни широтой души, ни истинным благородством Страсти не волнуют сердце молодого графа, он предельно рационалистичен и в попытке пожить за счет своего товарища Полозова, и в решении обыграть радушно принявшую господ офицеров Анну Федоровну, в которую когда-то был влюблен его отец, и в стремлении приволокнуться за се дочерью Да и в самой манере игры сына не осталось ни капли эмоционального порыва отца Критикуя в повести «Два гусара» практицизм и рационализм Турбина-младшего, Толстой не столько противопоставляет историю и современность, сколько хочет найти «точки соприкосновения между ними» (Б И Бурсов), лежащие в области гармонизации «ума» и «сердца».

Писателя интересует и то, как игра постепенно «овладевает» человеком И главный герой «Записок маркера», и улан Ильин («Два гусара») осознают свою тягу к игре, но ничего не могут с этим поделать Со временем игра полностью подчиняет сознание индивида, побуждая его измениться и внешне, и внутренне, в человеке «вьи ора-ют» лучшие чувства, он не может думать ни о чем другом, кроме игры Наиболее полно процесс вовлечения в игровое действие представлен в рассказе «Записки маркера», герои которого Нехлюдов поначалу желает пережить атмосферу азарта и стать причастным к миру «серьезных игроков», пройдя своеобразное «посвящение» в мужчины Побудительной причиной включения индивида в игровое действие является и «желание забыться, освободиться от фактичности, от нспре-

станнох о долженствования так-бытия, освободиться хотя бы не в действительности, а "понарошку", забыть на время невзгоды и бежать в более счастливый мир грез»12

В рассказе «Записки маркера» Л Н Толстой раскрывает «механику» вовлечения новичка в игровой мир, требующую от опытных завсегдатаев трактира знания психологии и своеобразной игровой стратегии, что демонстрируют и партнеры Нехлюдова, и сам маркер В известный момент они могут притвориться неумехами, «"скрывая" игру», уступая по мелочам, вселяя в новичка уверенность в своих собственных силах, льстя его самолюбию, хваля заведомо неудачные удары. Сюжетное действие приобретает двуплановость одна игра ведется на бильярдном ноле, другая, психологическая, — вокруг него В этой игре ставка не на шары, а на человеческую душу, соблазн игрой дополняется утратой невинности, потерей чести, сближением с порочными людьми Нехлюдов погружается в атмосферу страсти и разврата Не будучи в силах сопротивляться окружающему его обществу, он лишается духовной и телесной чистоты

Оба молодых человека, и Ильин, и Нехлюдов, видят только один выход из создавшейся ситуации — самоубийство Но если Ильина, еще не погрузившегося окончательно в гибельную пучину страстей, еще можно спасти (что и делает оказавшийся рядом граф Турбин), то погибшую душу Нехлюдова не способна возвысить даже близость смерти Герой «Записок маркера» не смог сохранить жизнь не только потому, что не обладал достаточной силой воли для преодоления пагубной страсти, но и потому, что не захотел услышать свой «внутренний голос» Этот внутренний голос и есть «ум сердца», от которого Нехлюдов отказался во имя тщеславия и удовольствия, получаемого в процессе игры Таким образом, к трагичному финалу Нехлюдова привела не столько страсть к игре, сколько неумение или нежелание следовать рациональным позывам своего нравственного чувства^ е «уму сердца»

Второй параграф «Диалектика "ума " и "сердца " в ситуации "испытания любовью" героев повести Л Н Толстого "Семейноесчастие"» посвящен анализу взглядов писателя на двойственную природу мужчины и женщины, сочетающую духовное и чувственное Отметим, что нравственно-философская концепция пола в произведениях молодого Толстого близка христианской антропологии, рассматривающей человека как синтез мужского и женского начал «И сотворил Бог

12 Фикь, Е Проблема четовека в запалной философии / Е Финк — М Прогресс, 19«8 — С 360

человека по образу Своему, по образу Божию сотворил е> о; мужчину и женщину сотворил их» (Бытие, 1, 27) Отметим, что создание женщины было обусловлено не только необходимостью преодоления одиночества первочеловека, но и восприятием тендерного синкретизма как абсолютно гармоничного состояния мира Женщина призвана была восполнить бытийное начало в жизни мужчины, ибо «не хорошо быть человеку одному» (Бытие, 2,18) «Это пребывание с мужем, — пишет С Троицкий в своей книге "Христианская философия брака", — не есть лишь пространственная близость Нет, это есть полное метафизическое вышеличное единение в одном существе»13

Общеизвестно, что к эмансипированной «жоржзандовской» женщине Л Н Толстой относился крайне негативно, признавая целесообразность брака, пока женщина способна рожать и воспитывать детей По мнению писателя, в семейных отношениях нет места любовным чувствам, тем более страстям, поскольку человек, подверженный страстям, в лучшем случае видит в жене объект чувственного наслаждения, в худшем, удовлетворяя свою греховную страсть, ищет наслаждении на стороне Таким образом, пока человек следует за своими чувствами, он способен поступиться семейными ценностями ради очередной из страстей В «Семейном счастии» подчеркнута необходимость отсутствия страсти как едва ли не самого важного условия для того, чтобы брак был стабильным и стойким. Свою надежду построить прочную связь между мужчиной и женщиной Толстой связывал с отсутствием чувственности Только отказавшись от страсти, от связанных с нею романтических мотивов, влияющих на поведение человека, герои смогли прийти к семейной идиллии

В попытках дать подробный анализ внутренней жизни главной I ероини Толстой прибегает к непривычному для себя приему Несмотря на то, что автор повести — мужчина, повествование ведется от лица женщины — Марьи Александровны Это уже создает трудности для писателя, так как ему приходится давать оценку событиям не со стороны и даже не от лица героя-мужчины, а переживать все сердцем женщины

В начале повествования Маша ведет себя согласно романтическим канонам, ожидая героя, с которым мечтает связать свою жизнь Сергею Михайловичу же не по душе романтические сцены, они кажутся ему неестественными, наигранными, а стало быть, ложными Боязнь обнажить свои чувства, попасть в неловкую, подчас комичную, ситу-

13 Троицкий, С Христианская философия брака / С Троицкий // Русский эрос, или Философия любви в России —М , 1991 —С 383

ацию сковывают героя Толстого, «запуская» механизм подавления страсти Совместная жизнь в имении мужа в первые месяцы брака кажется героине необыкновенно эмоциональной, это впечатление тем сильнее, что передается глазами влюбленной женщины Стремление Маши к самосовершенствованию, а точнее ее желание соответствовать идеалу Сергея Михайловича, объясняется тем, что она, с ее романтическими представлениями о жизни, не вписывается в его мир и должна подстраиваться к нему, менять себя

Сергей Михайлович, воплотивший в себе все требуемые писателем от мужчины-супруга качества, возвысился над плотью и любит свою жену а-чувственной любовью Поэтому главному атрибуту плоти — красивой внешности супруги — он не придает никакого значения По мнению автора, любовь-дружба, испытываемая к Марье со стороны Сергея Михайловича, есть свидетельство его чистоплотности и «смиренности» Однако чувство влюбленности вскоре сменяется каким-то беспокойством, похожим на чувство страха но если муж боится перемен в их тихой и спокойной жизни, то жена испытывает страх перед необходимостью оставаться в деревне, в то время как ей хочется «волнений, опасностей и самопожертвования», а не «спокойного течения жизни»

Реализовав свою мечту — переезд в Петербург, героиня чувствует себя, в отличие от мужа, успокоенной, она ведет себя эгоистично, старается не замечать боль и тревогу на лице супруга, даже не задумывается над причинами появления этих чувств Марья Александровна не видит объективных причин, препятствующих длительной жизни в столице, будучи эмоциональной натурой, она подпала под власть новой страсти — увлечения светской жизнью Любовь к мужу отходит на второй план Основной принцип всякой истинной любви — самопожертвование, принцип, который героиня повести всегда считала основным достоинством своего чувства, — был забыт теперь муж должен был пожертвовать своими интересами ради увлечений жены Конечно, успехи жены, с одной стороны, наполняют его гордостью, но с другой — неизмеримо большей, расстраивают его, так как повышенное внимание к жене со стороны других людей отдаляет ее от не) о .заставляя ревновать Именно вспышка ревности стала краеугольным камнем недоверия между супругами на многие годы Ревность — чувство, не подвластное разуму ревнивец везде видит предательство и измену, ибо страсти всецело владеют им Но героиня не понимает причины оранного поведения своего супруга и всерьез полагает, что все ее действия направлены на доставление мужу удовольствия Подобная недальновидность — признак неопытной мо-

лодости, не сформировавшегося еще «ума сердца», который мог бы ей помочь почувствовать настоящее положение вещей

Толстой уберегает свою героиню от окончательного падения Разочарование Маши в романтических идеалах, произошедшее после ее приключения в Бадене, приводит молодую женщину к пониманию того, что романтическая схема, по которой она предполагала жить, не подходит для семьи уже потому, что принципиально эгоцентрична Противопоставляя эгоистичную любовь любви-заботе, любви-дарению, автор подчеркивает, что страсть не может лежать в основе семейных отношений, а следовательно, муж и жена должны руководствоваться не спонтанными проявлениями «сердца», а чувствами, основывающимися на рационалистическом отношении к браку как к союзу, основной целью которого является продолжение рода

В параграфе третьем «"Естественное " и "мнимое" в поведении "цивилизованного "и "природного " человека в повести "Казаки"» рассматривается конфликт образованного меньшинства и народной массы, проявившийся в невозможности слияния этих двух стихий как носителей диаметрально противоположных жизненных идей Следование внешне принятым нормам поведения, характерным для цивилизованного человека, стимулирует «умственный» рост личности, формирует рационалистический взгляд на окружающую действительность и свое место в ней, поэтому попытка представителя цивилизации войти в мир патриархальной красоты, живущей по законам «сердца», заранее обречена

Повесть «Казаки» прославляет натуральный, неискаженный и неразвращенный обществом образ жизни Здесь «умственной эквилибристике» (Солев Коста) Оленина писатель противопоставляет казачью естественность и непринужденность Отправляясь служить на Кавказ, герой повести бежит от «цивилизации», но не порывает с ней Вопрос о мотивах, побудивших его уехать из столицы, неоднозначен Конечно, не только прагматические расчеты движут героем, сыграли свою роль и его романтические воззрения, но, тем не менее, разум подавляет все эмоциональные позывы. Герой не может забыть свое прошлое, так или иначе сформировавшее его характер Всякое напоминание о мире с которым он расстался, огорчает Оленина, Так, например, приехав в Ставрополь, он с раздражением наблюдает реалии «отринутой им жизни» французские вывески на магазинах, нарядных дам в колясках

Новый мир, открывающийся перед молодым человеком, кажется ему более привлекательным В нем обретаются три народа горцы, казаки и солдаты Первые два, несмотря на разную национальную

принадлежность, близки друг другу по духу и традициям Горская культура с неоспоримой важной общественной ролью мужчины и большим влиянием и весом в быту женщины — культура Востока По сравнению с ней традиционную русскую культуру можно считать западной. Восток и Запад олицетворяют противостояние эмоционального и рационального Восточные люди всегда воспринимались как носители горячих страстей, а холодный расчет и обдуманность в поступках считались чертой западного человека И хотя в истории и литературе были исключения, но большая часть представителей того или иного народа соответствует этим стереотипам

Станичная жизнь, что на русском, что на горском берегах, размеренна и близка к природному циклу Рефлексия не является уделом казаков, их философия жизни предполагает принятие естественного права человека, подобно зверю, защищать себя и своих близких, подчиняясь голосу инстинкта Человек же цивилизованный не может отдаться стихии без попытки рационально осознать внутренние пружины собственных мыслей и поступков Таким образом, природа в «Казаках» изображается Толстым как показатель полноты или ущербности духовного содержания человека и вместе с тем как одна из сил, при помощи которой он непрерывно усовершенствует самого себя

Иным по отношению к цивилизованному миру является и поведение «природного человека», ярким примером которого является дядя Ерошка Искренний в чувствах и высказываниях, Ерошка «ничего не жалел», потому что в жизни ничего не копил, со всем мог легко расстаться и при этом не сожалеть о потерянном Это подтверждается и его образом жизни, близким горцам, которые скорее «добудут» лошадь, чем купят ее Привычный, рациональный, законный, с точки зрения цивилизованного мира, способ — не для него Конечно, далеко не каждый представитель природного мира «прост» так, как Ерошка Например, хорунжий, «казак образованный и благородный» (VI, 68), не упустил случая вытребовать с юнкера шесть «монетов» за постой Изо всех сил этот казак стремится приблизиться к «цивилизованным» людям, выказывая свою начитанность. Но «по его загорелому лицу, и по рукам, и по красноватому носу», по увлечению рыбалкой видно, что он — «тот же дядя Ерошка» (VI, 68) Оленин так же легко подмечает неестественность поведения хорунжего, как окружающие его казаки — неестественность поступков самого юнкера

Именно Ерошка становится «проводником» Оленина, объясняя ему принципы жизни в казачьей станице В силу своего неопределенного положения юнкер не может понять, как ему следует вести себя с

Марьянкой Воспитанный на принципах западного общества, Оленин полагает, что «завести девку» — грех Ерошка объясняет Оленину свою точку зрения на взаимоотношения полов- «Бог тебя сделал, Бог и девку сделал На то она сделана, чтобы ее любить да на нее радоваться Ни в чем греха нет» (VI, 55—56) Но Оленин не казак и не может быть так прост в словах и поступках, как Ерошка или Лу-кашка, в силу нравственного чувства герои повести не может допустить и таких отношений, которые возможны между богатым офицером и казачкой-девкой Порой юнкеру приходит в голову серьезная мысль в корне изменить свою жизнь «бросить все, приписаться в казаки, купить избу, скотину, жениться » (VI, 102) Но окончательно отдаться страсти к Марьянке Оленин не может, так как его разум против такого иррационального поступка

То, что недоступно главному герою повести, реализует в отношениях с казаками князь Белецкий, давний знакомый Оленина еще по прежней жизни Устремления Белецкого, заманившие его на Кавказ, прагматичны «сделать карьеру крест чин» (VI, 89) Казалось бы, подобная рациональность в жизненном подходе должна еще более отдалить князя от «естественных» людей, но отношение к женщине как к объекту, заслуживающему восхищения и наслаждения, роднит князя с казаками И если юнкер за долгое время так и не смог стать для казаков своим, то Белецкий «в один месяц стал как бы старожилом станицы» (VI, 90) Мотивация поведения Белецкого была понятна всем казакам, Оленин же остается для них загадкой И хотя первый говорил о рациональных мотивах своего пребывания на Кавказе, а второй — предавался романтическим мечтаниям, на деле князь оказался более искренним и естественным в своих поступках

Жители станицы так и не смогли понять и полюбить Оленина, хотя тот и старался во всем подражать «природным» людям Неестественность и фальшь этого подражания ясно чувствовались всеми героями повествования Да и сам Оленин обманывался, поскольку в своих поступках он руководствовался не первоначальными эмоциональными порывами, а прагматическими подсознательными позывами «ума» К его чувствам всегда примешивался контролирующий голос разума, указующего на причины и цели поступка Слишком разными оказались люди, воспитанные «цивилизацией» и «природой» Попытки перейти из одной категории в другую, оставив прежнюю жизнь, безнадежны человек может лишь приблизиться к выбранному идеалу, как хорунжий, пестующий свою «образованность» и «благородство», или как Белецкий, искренне увлекающийся девушками, вином и «балами» Но искуссгвенность поступков, внутренние

отличия видны любому представителю противоположной группы князь по-прежнему остается офицером, а хорунжий — казаком Основы культуры, разная степень эмоциональности, заложенные в процессе воспитания обществом, навсегда формируют у человека приоритет или рационального, или эмоционального начала Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что герои Толстого, относящиеся к «естественному типух, в своих поступках руководствуются «умом сердца», попытки «цивилизованного» человека жить жизнью «сердца» обречены на неудачу, так как в большинстве случаев основой мотивации его действий являются рациональные побуждения, а чувства подвергаются контролю «голоса разума»

В заключении диссертации подводятся итоги исследования, формулируются основные выводы и намечаются перспективы дальнейшего изучения дуализма рационального и эмоционального в творчестве JI H Толстого

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

Статья в журнале, входящем в список ВАК

1 Путало, О О Художественная мотивация героев рассказа Л H Точ-стого «Севастополь в августе 1855 года»/О О Путило//Изв Волгогр гос пед ун-та Сер Филологические науки —2008 —№6(30) —С 146—150 (0,5 п л )

Статьи и тезисы докладов в сборниках научных трудов и материалов научных конференций

2 Путило, О О Психологический аспект изучения эмоционального мира персонажей-детей в автобиографической трилогии J1 H Толстого/О О Пути-то // Междисциплинарные связи при изучении литературы сб науч тр — Саратов Изд-во СГУ, 2003 — С 69—73 (0,4 п л )

3 Путипо, О О Эмоция стыда и ее отражение в трилогии JI H Толстого «Детство Отрочество Юность»/ О О Путило // Филологическая наука в XXI В':ке взгляд молодых материалы Первой межвуз конф молодых учёных — M — Ярославль МПГУ Рсмдер, 2002 — С 39—42 (0,4 п л )

4 Путило, О О Психология игры и ее отображение в рассказе JI H Толстого «Записки маркера» / О О Путило И Соотношение рационального и эмоционального в литературе и фольклоре материалы науч конф — Волгоград Перемена, 2003 - Ч 1 — С 238—242 (0,5 п л )

5 Путило, О О Концепт «стыд» в автобиографической трилогии 1 H То петого «Детство Отрочество Юность» /О О Путило //Л H Тол-

стой и судьбы современной цивилизации материалы XXIX междунар

Толстовских чтений -Тула Изд-во ТГПУ, 2003 — 4 1 — С 38—40

(0,4 п л)

6 Путало, О О «Сердечная жизнь» героев в повести JI Н Толстого «Семейное счастие» / О О Путало//Филологическая наука в XXI веке взгляд молодых материалы Третьей Всерос яонф молодых учёных — М —Ярославль МПГУ Ремдер, 2004 — С 108—111 (0,4п л)

7 Путало, О О Эмоция страха и ее отражение в «Севастопольских рассказах» Л Н Толстого /ОО Путило // Диалектика рационального и эмоционального в искусстве слова сб науч ст — Волгоград Панорама, 2005 — С 175—178 (0,4 п л)

8 Путило, О О Особенности психологизма в повести JI Н Толстого «Детство» / О О Путило // Круг детского чтения сегодня герои, сюжеты, поэтика материалы регион науч конф — Ставрополь Ставроп кн изд-во, 2005 — С 28—31 (0, 3 п л)

9 Путило, О О Пространство патриархальной идиллии в автобиографической повести JI Н Толстого «Детство» /ОО Путило, Л Н Савина // Восток — Запад пространство русской литературы и фольклора материалы Второй Междунар науч конф (заочн), посвящ 80-летию проф каф литературы Д Н Медриша —Волгоград Волгогр науч изд-во, 2006 — С 558—564 (авт — 0,4 п л )

10 Путило, О О Диалектика «ума» и «сердца» в повести Л Н Толстого «Казаки» IOO Путило II Филологическая наука в XXI веке взгляд молодых материалы Пятой Всерос конф молодых ученых — М — Ярославль МПГУ Ремдер, 2006 — С 106—111 (0,6 п л)

11 Путило О О Психология конфликта и ее отражение в рассказе Л Н Толстого «Севастополь в мае» / О О Путило II Вопросы языка и литературы в современных исследованиях материалы Всерос науч -практ конф «Славянская культура истоки, традиции, взаимодействие» — М —Ярославль Ремдер, 2006 — Ч 1 — Вып 2—С 172—176 (0,4 п л)

12 Путило, О О Идея национального единства в творчестве Л Н Толстого IOO Путило // Русская словесность в поисках национальной идеи материалы Междунар науч симпоз —■ Волгоград Изд-во ВАГС, 2007 — С 63—65 (0,4 п л)

ПУТИЛО Олег Олегович

РАЦИОНАЛЬНОЕ И ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ В ПРОЗЕ «МОЛОДОГО ТОЛСТОГО»

Автореферат

Подписано к печати 14 11 2008 г Формат 60x84/16 Печать офс Бум офс Гарнитура Times Уел печ л 1,4 Уч -изд л 1,5 Тираж ПОзкз Заказ

ВГПУ Издательство «Перемена» Типография издательства «Перемена» 400131, Волгоград, пр им В И Ленина, 27

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Путило, Олег Олегович

Введение

Глава I. «Ум ума» и «ум сердца» в произведениях «молодого Толстого» 1.1. Принципы и средства психологического анализа в раннем творчестве

1.2. Рациональные и эмоциональные аспекты процесса социализации героя-ребенка в автобиографической трилогии «Детство. Отрочество. Юность».

1.3. Эмоция страха и ее отражение в «Военных рассказах» Л.Н. Толстого.

Глава П. Изображение психологии страсти в раннем творчестве Л.Н. Толстого

2.1. Изображение психологии игры в рассказах «Записки маркера» и повести «Два гусара».

2.2. Диалектика «ума» и «сердца» в ситуации «испытания любовью» героев повести Л.Н. Толстого «Семейное счастие».

2.3. «Естественное» и «мнимое» в поведении «цивилизованного» и «природного» человека в повести «Казаки».

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Путило, Олег Олегович

В поисках новых подходов, необходимых для осмысления феномена русской классики, её нравственно-философских ценностей, особое внимание литературоведение последних лет уделяет анализу категорий «ума» и «сердца», рассматривая соотношение рационального и эмоционального как основу для постижения «внутреннего человека».

Разум и чувство представляют собой дихотомическую пару, восприятие неотделимости и неделимости которой менялось с течением времени. Однако неизменно осмысление писателями соотношения рационального и эмоционального сталкивалось с глобальным противоречием между рассудком и сердцем, что актуализировало вопрос о познании бытия с помощью разума или чувства, свидетельствовало о недостаточности рассудка, компен-* сируемой единством и целостностью «горячего сердца».

В определённой мере нивелировать оппозицию «ума» и «сердца» было призвано введение понятий «умное сердце» и «осердеченный ум» [Буланов, 2003: 5Р]. «Ум сердца» основан на рассуждениях, в основе которых лежат чувства и ощущения, в первую очередь - иррациональное восприятие мира. В этом случае чувства превалируют над разумом, контролируя рассудок, процесс мышления подменяется интуицией, на основе которой и совершается поступок. Чистую же логику, анализ можно назвать «умом ума», в его основе лежит рациональное начало, контролирующее эмоции и заставляющее V героев художественных произведений совершать поступки на основе обоснованных разумом фактов. Конечно, словосочетание «ум сердца» подразумевает наличие не только эмоционального, но и рационального, потому что чувство не существует отдельно от разума, однако, «ум» анализирует и оценивает в первую очередь не логические выкладки, а выводы, сделанные сердцем». В реалистических произведениях именно «ум ума» или «ум сердца» обуславливает логику действий персонажей, играя важнейшую роль в формировании как одиночного мотива, так и мотивации поведения героя в целом.

Беспримерное по глубине и целеустремленности художественное исследование бытия человека в сочетании «ума ума» и «ума сердца» осуществил в своих произведениях Л.Н. Толстой. Рассуждая о выборе между этими категориями, классик отдавал предпочтение чувству, следуя тем ощущениям, которые ему диктует «ум сердца»: «Когда пишешь из головы — слова послушно и складно ложатся на бумагу. Когда же пишешь из сердца, мыслей в голове . так много, в воображении столько образов, воспоминаний. Может быть, я ошибался, но я останавливал себя всегда, когда начинал писать из головы, и старался писать только из сердца» [Толстой, 1928: 1, 208]. По мнению писателя, именно «сердце» помогает сделать правильный выбор, когда ложные факты заводят «ум» в тупик.

В произведениях Л.Н. Толстого «душевная жизнь предстаёт в виде бесконечной и прихотливой смены состояний, над которыми не властно сознание, - текучесть человеческих переживаний, безостановочный процесс следующих друг за другом и часто противоречивых движений составляет главную сущность толстовского метода при изображении душевной жизни. Сознание разлагает её на моменты и оформляет самую последовательность» [Эйхенбаум, 1969: 62]. Данный способ психологического анализа, получивший наименование «диалектика души», был впервые отмечен Н.Г. Чернышевским, а затем тщательно исследован современными учёными (С.Г. Бочаров, Л.Я. Гинзбург, П.П. Громов, А.Б. Есин, Т. С. Карлова, А.П. Скафтымов, И.В. Страхов, Б.М. Эйхенбаум и др.).

Явление «молодого Толстого» (это определение было введено в научный оборот Б.М. Эйхенбаумом, выпустившим в 1922 году книгу «Молодой Толстой») свидетельствовало о том, что в русскую литературу пришёл зрелый художник, практически миновавший период ученичества. Произведения, созданные в 1850-х - начале 1860-х гг., до того, как писатель приступил к работе над «Войной и миром» (что и позволило определить данный период как творчество «молодого Толстого»), неоднократно становились предметом исследования целого ряда учёных (Д.А. Абдуллиной, Л.И. Белого, Н.И. Бурнашёвой, Б.И. Бурсова, Е.Ю. Васильевой, П.П. Громова, Н.П. Лощинина, Л.Е. Кочешковой, E.H. Купреяновой, А.Г. Татьяниной, И.В. Чуприны и др.). Тем не менее, вопрос о том, какое воплощение в них нашёл дуализм рационального и эмоционального начал, практически не рассматривался, что и обусловило актуальность нашей работы.

Анализируя соотношение «головного» и «сердечного», современные литературоведы (A.M. Буланов, Н.В. Горьковская, Н.В. Гуреева и др.) в качестве материала исследования отдавали предпочтение большим эпическим полотнам, в частности романам Л.Н. Толстого «Война и мир» и «Анна Каренина». Однако, с нашей точки зрения, представить эволюцию способов и средств воплощения сердечного и «головного» начала в «вершинных» произведениях Л.Н. Толстого невозможно без обращения к раннему творчеству писателя.

Объект настоящего диссертационного исследования — раннее творчество Л.Н.Толстого. Материалом послужили автобиографическая трилогия «Детство. Отрочество. Юность», рассказы «Записки маркера», «Рубка леса», «Набег», «Севастопольские рассказы», повести «Два гусара», «Казаки» и «Семейное счастие».

Предметом исследования является соотношение рационального и эмоционального в произведениях «молодого Толстого».

Цель работы состоит в том, чтобы выявить особенности и способы выражения соотношения рационального и эмоционального в раннем творчестве Л.Н.Толстого с позиции междисциплинарного синтеза психологии и литературоведения.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

- проанализировать особенности психологизма как способа изображения человеческого характера и отражения объективной реальности в раннем творчестве Л.Н. Толстого на основе теоретико-методологической интеграции литературоведения и психологии;

- проследить соотношение «головного» и сердечного начал в процессе социализации героя-ребёнка в автобиографической трилогии Л.Н. Толстого «Детство. Отрочество. Юность»;

- изучить причины возникновения и способы проявления страха как одной из базовых эмоций в ходе анализа мотивационного комплекса, обусловившего действия персонажей «Военных рассказов» Л.Н. Толстого,

- соотнести рациональные и эмоциональные аспекты поведения персонажей рассказа «Записки маркера» и повести «Два гусара» в ситуации игры;

- выявить дуализм рационального и чувственного в изображении мотивационного комплекса, регулирующего поведение героя и героини повести Л.Н. Толстого «Семейное счастье» в ситуации «испытания любовью»;

- определить соотношение «ума» и «сердца», естественного и мнимого в характеристике «природного» и «цивилизованного» типов людей в повести «Казаки».

При определении методологии исследования были учтены фундаментальные труды Л.Я. Гинзбург, Ю.М. Лотмана, А.П. Скафтымова, Б.М. Эйхенбаума, а также работы ведущих отечественных ученых, занимавшихся изучением творчества Л.Н. Толстого: Э.Г. Бабаева, С.Г. Бочарова, Б.И. Бурсова, Г.Я. Галаган, М.Б. Храпченко, К.Н. Ломунова, E.H. Купреяновой, Г.Б. Курляндской, В.А. Ковалёва и др.

Методы диссертационного исследования обусловлены его целями и задачами. В работе использован метод целостного анализа идейно-художественной структуры произведения, историко-типологический и исто-рико-функциональный методы.

В трактовке рационального и эмоционального автор данной работы исходил из концепции A.M. Буланова, получившей развитие в статьях и монографиях целого ряда учёных (JI.B. Долженко, Н.В. Горьковской, И.В. Кирилловой, Е.Ф. Манаенковой, JI.H. Савиной, И.П. Шайкиной и др.). Рассматривая своеобразие психологизма произведений JI.H. Толстого с позиций междисциплинарного синтеза, мы опирались на классические труды в области общей (JI.C. Выготский, П.Я. Гальперин, Е.П. Ильин, К. Изард), возрастной (Л.И. Божович, Г.М. Бреслав, В.В. Зеньковский, B.C. Мухина, Ф. Райе, Д. И. Фельдштейн, Э. Эриксон) и социальной (И.С. Кон, Д. Майерс) психологии.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в работе впервые с позиции синтеза литературоведения и психологии проанализирован мотивационный комплекс поведения персонажей ранней прозы Л.Н. Толстого, рассмотренный с учётом диалектического единства и борьбы эмоционального и рационального начал.

Теоретическая значимость диссертации заключается в углублении принципов междисциплинарного подхода к анализу рационального и эмоционального начал в творчестве писателя.

Практическая ценность работы заключаются в том, что её результаты могут быть использованы в вузовском курсе истории русской литературы, в практике школьного литературного образования, а также в процессе создания элективных курсов для классов с профильным уровнем обучения.

Положения, выносимые на защиту:

1. Специфика психологизма в произведениях «молодого Толстого» обусловлена стремлением писателя к синтезу «генерализации» и «мелочности» в изображении описываемых явлений. Автор прибегает к сочетанию нескольких средств психологического анализа (внутренний монолог, «поток сознания», авторское описание чувств и мыслей героев, их речежестового поведения и др.), чтобы показать духовную эволюцию персонажей, представить их психоэмоциональные состояния как сложный процесс, объясняемый не только воздействием внешней среды, но и внутренним противоборством «ума» и «сердца».

2. Сюжетно-композиционная структура автобиографических повестей JI.H. Толстого «Детство. Отрочество. Юность» отражает процесс половой и социальной самоидентификации главного героя трилогии, что предполагает не только рациональное усвоение ребёнком различных социальных ролей, но и социализацию его эмоций. Формирование модели мира с позиции «нормативного воспитания», принятого в дворянской среде, включает воздействие на внутреннее «Я» Николеньки Иртеньева взрослой культуры, субкультуры детства и личных усилий самого ребёнка, проявляющихся в разных видах его интеллектуально-творческой и эмоциональной деятельности.

3. Преобладающими в «военных рассказах» JI.H. Толстого являются страх смерти и страх перед позором — писатель подчеркивает социальное происхождение последнего типа страха, возникающего под влиянием тщеславия и ложных представлений о comme il faut, аристократического кодекса офицерской чести и нравственных установок дворянского общества.

4. В рассказах «Записки маркёра» и «Два гусара» карточная игра рассматривается JI.H. Толстым как своеобразный «обряд инициации» молодого дворянина, связанный с освоением им «гусарского кодекса». Анализируя механизм игрового действия, писатель показывает, как человек при помощи игры пытается уйти от обыденных забот в мир ярких страстей, подавляющих I I доводы рассудка и создающих иллюзорную надежду на выход из духовного кризиса.

5. В повести «Семейное счастие» с позиции христианской антропологии Л.Н. Толстой рассматривает мужское и женское начала как «полное метафизическое вышеличное единение в одном существе» (С. Троицкий), определяя их на онтологическом и гносеологическом уровнях как элементы культурно-символических рядов: мужское - рациональное — духовное - божественное; женское — чувственное - телесное - греховное. В связи с этим процесс эволюции любовного чувства главной героини представлен автором как трансформация от любви страстно-эмоциональной до любви «к отцу её детей», то есть чувству, объясняемому не столько влечением сердца, сколько «головным» началом.

6. В повести «Казаки» «умственной эквилибристике» (К. Солев) Оленина противопоставлен натуральный, неискаженный и неразвращенный обществом образ мыслей казаков. Герои Толстого, относящиеся к «естественному типу», в своих поступках руководствуются «умом сердца», чувства же «цивилизованного» человека подвергаются контролю «голоса разума». Попытки перейти из одной категории в другую безнадежны: человек может лишь приблизиться к выбранному им идеалу, но искусственность его поведения видна любому представителю противоположной группы.

Апробация результатов исследования. Концепция, основные идеи и результаты работы обсуждались на международных Толстовских чтениях «Л.Н. Толстой и судьбы современной цивилизации» (Тула, 2003), международном научном симпозиуме «Русская словесность в поисках национальной идеи» (Волгоград, 2007), международных конференциях «Рациональное и эмоциональное в литературе и фольклоре» (Волгоград 2003, 2005, 2007), «Восток - Запад: пространство русской литературы и фольклора» (Волгоград, 2006); на всероссийских, межвузовских и региональных конференциях «Филологическая наука в XXI веке: взгляд молодых» (Москва, 2002, 2004,

2006), «Междисциплинарные связи при изучении литературы» (Саратов, 2003), «Круг детского чтения сегодня: герои, сюжеты, поэтика» (Ставрополь,

2005), «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие» (Москва,

2006); «Особенности духовно-нравственного формирования личности в современных условиях» (г. Михайловка Волгоградской области, 2008), на кафедре литературы Волгоградского государственного педагогического университета.

Объём и структура работы определяются поставленной целью и характером исследуемого материала. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Рациональное и эмоциональное в прозе "молодого Толстого""

Заключение

Выяснить истинные причины поступка, проанализировать эволюцию мыслей и чувств героев художественных произведений — вот задача литературоведа, который пытается обнаружить динамику образования ведущих мотивов, руководящих поведением человека. Подобная задача стоит и перед психологом, поэтому анализ «диалектики души» героев реалистических произведений следует вести с учётом интеграции литературоведения и психологии, оперируя теоретическими понятиями, используемыми обеими научными дисциплинами, такими, например, как эмоция, мотив, чувство, мышление и др.

Анализируя вопрос о соотношении «головного» и сердечного, пытаясь выяснить, что же все-таки из чего проистекает, литературоведы и психологи не пришли к единому мнению: одни учёные считают, что эмоции должны быть подчинены когнитивным процессам (и разуму) и рассматривают нарушение этой субординации как признак неблагополучия; другие, напротив, считают, что эмоции выступают в роли пусковых механизмов когнитивных процессов, что они порождают и направляют их (то есть управляют рассудком) и, что главное, чем должны заниматься исследователи, это вопрос о качестве и интенсивности этих эмоций.

Художественное исследование соотношения головного и сердечного начала осуществил в своих произведениях Л.Н. Толстой. В повестях и рассказах, созданных в начале его творческого пути, писатель демонстрирует разнообразие способов психологического анализа, воспроизводя «текучесть» человеческих переживаний, обусловленных противоречивыми движениями «ума» и «сердца». Используя опыт собственной жизни, автор трилогии «Детство. Отрочество. Юность» вышел далеко за рамки изображения индивидуальной судьбы. Цель Толстого — не только рассказать о себе, но и воссоздать характерные черты эпохи, сам процесс идейных и нравственных исканий целого поколения дворянской молодежи. Раскрывая «диалектику души» Нико-леньки Иртеньева, писатель показывает, как формируется характер ребёнка под влиянием различных жизненных обстоятельств. В процессе духовного становления мальчик усваивает определённые социальные роли, регламентированные кодексом «нормативного воспитания», принятого в дворянской среде. Николенька приобретает жизненный опыт, не только рационально анализируя собственное поведение и поступки окружающих его людей: проводя своего героя через череду различных испытаний, Л.Н. Толстой воссоздаёт картину социализации эмоций ребёнка (затем отрока и юноши). Именно переживание Николенькой чувства вины, стыда, страха и других эмоций способствует формированию у него «осердеченного ума». Особое влияние на мальчика оказывает субкультура детства, непосредственное окружение сверстников, проходящих так же, как и главный герой трилогии, процесс половой и социальной идентификации.

Особое место в повествовании отводится ложным посылкам, оказывающим негативное воздействие на процесс становления внутреннего «я» Николеньки Иртеньева, в частности, усвоению им представлений о человеке «comme il faut». Аристократический кодекс чести, формируя особые нравственные установки дворянского общества, лежит и в основе действий некоторых персонажей «военных рассказов» Толстого. Именно благодаря воздействию данной нормативной системы страх перед позором, имеющий социальный характер, преобладает у них над страхом смерти. Рационально апеллирующие к кодексу чести, боящиеся осуждения общества, офицеры-аристократы демонстрируют бесцельное проявление храбрости, следствием чего чаще всего становится бессмысленная гибель. Другой тип солдата или офицера, определяемый Толстым как «честный малый» (как правило, это представители народной массы или близкие ей персонажи), перед лицом опасности доверяет сердечному чувству и тем самым сохраняет себя от глупой гибели вне схватки, чтобы иметь возможность проявить смелость в момент боя. У людей второго типа страх смерти интуитивно ослабляется за счёт религиозного либо пантеистического сознания. По мнению автора, страх «потерять лицо», свойственный, кстати, только представителям аристократии, оказывается вредным и губительным. Ему в «военных рассказах» противопоставлен риск при «строгой необходимости», рассматриваемый не как хвастливое, показное геройство, а как духовное человеческое мужество. Таким образом, анализ соотношения рационального и эмоционального позволяет судить о внутренней мотивации поведения героев, что помогает в дальнейшем прийти к пониманию Толстовской концепции человека в целом.

К началу 1840-х гг. в концепции человека, сложившейся в русском общественном сознании, доминировало рациональное понимание и объяснение личности. Разум научился постигать и художественно изображать биологическую и социальную детерминированность образа-характера, подчёркивая его зависимость от культурно-исторических и экономических веяний эпохи. Но разгадка тайны «внутреннего человека» требовала принять во внимание и неподконтрольную рассудку сферу эмоционального, прежде всего область проявления человеческих страстей.

В рассказе «Записки маркёра» и повести «Два гусара» Л.Н. Толстой обращается к изображению такого проявления страсти, как игра. Воссоздавая феноменологию игры, писатель анализирует мотивы поведения всех участников игрового поля, в первую очередь его внимание привлекают «неофиты» игры - молодые люди, мечтающие при помощи аффектации гармонизировать свою жизнь. Толстой изображает страсть преимущественно в ее внешнем проявлении: в поступках, в речежестовом поведении персонажа. Однако чаще всего средством выражения страсти становится алогичный внутренний монолог, акцентирующий внимание читателя на слабости рационального начала в поступках героя.

В повести «Семейное счастие» Л.Н. Толстой особое внимание уделяет изображению любовной страсти. Анализируя эволюцию любовного чувства героя и героини повести, писатель приходит к выводу, что сильные эмоциональные порывы не могут служить основой брака. Человек, подверженный страстям, в лучшем случае видит в жене объект плотского наслаждения. Отношения, основанные на страсти, не могут быть счастливыми в силу их недолговечности: новое сильное чувство может заставить человека поступиться семейными ценностями, поэтому муж и жена должны руководствоваться не спонтанными проявлениями «сердца», а чувствами, рассматривающими брак как союз, основной целью которого является продолжение рода. Т К этому итогу в процессе эволюции семейных отношений и приходят герои повести.

Сердечное начало в поступках человека продуцирует искренность его поведения, в то время как рационализм способствует формированию у личности умения «властвовать собою», скрывать свои истинные намерения и эмоции. Именно дихотомия подлинного и мнимого лежит в основе поведения «естественного» и «природного» типов людей в повести Л.Н. Толстого «Казаки». Герои, относящиеся к «естественному типу», в своих поступках руководствуются «умом сердца», чувства же «цивилизованного» человека подвергаются контролю «голоса разума».

Бегущий от цивилизации, как Пушкинский Алеко («Цыгане»), Оленин, главный герой повести Толстого, противопоставлен натуральному, неискаженному и неразвращенному обществом миру казаков. Писатель демонстрирует тщетность попыток перехода героев из одной категории в другую по причине диаметрально противоположных жизненных позиций. Основы воспитания, воздействие окружающей среды, близость к природе, заложенные в процессе социализации личности, навсегда формируют у человека приоритет рационального или эмоционального начала.

Основные средства психологического анализа, с помощью которых были созданы вершинные произведения Л.Н. Толстого, были обозначены писателем уже в раннем творчестве. Средства выражения эмоционального и рационального Основы психологического анализа, намеченные Толстым в произведениях 50- начала 60-х годов, получили дальнейшее развитие в позднем. Перспективы дальнейшего исследования мы связываем с рассмотрением способов выражения рационального и эмоционального в позднем творчестве Л.Н. Толстого с позиции междисциплинарного синтеза литературоведения и психологии.

Список научной литературыПутило, Олег Олегович, диссертация по теме "Русская литература"

1. Абдуллина, 2005: Абдуллина, Д.А. Художественная аксиология в автобиографической трилогии Л.Н. Толстого: дис. . .канд. филол. наук / Абдуллина. - Магнитогорск, 2005. - 208 с.

2. Авдеева, 2003: Авдеева H.A. Духовное воспитание в семье в творческом наследии Л.Н. Толстого: автореф. дис. .канд. пед. наук / Авдеева. — Мурманск, 2003. 22 с.

3. Айхенвальд, 1920: Айхенвальд Ю.И. Лев Толстой. М.: «Кооперативное издательство», 1920. - 70 с.

4. Аксаков КС., 1982b: Аксаков К.С. Обозрение современной литературы // Аксаков К.С., Аксаков И.С. Литературная критика. М.: Современник, 1982. - С. 205- 237 с.

5. Алексеев-Попов, 1984: Алексеев-Попов B.C. Лев Толстой и Жан-Жак Руссо. (К постановке проблемы) // Французский ежегодник. 1982. -М.: Наука, 1984. С. 88-100.

6. Арденс, 1962: Арденс H.H. Творческий путь Л.Н. Толстого. — М.: Изд-во АН СССР, 1962. 680 с.

7. Артюшков, 2004: Артюшков И.В. Внутренняя речь и ее изображение в художественной литературе (на материале романов Ф.М. Достоевского и JI.H. Толстого): дис. .д-ра филол. наук / Артюшков — М., 2004.-511 с.

8. Архангельская, 2004: Архангельская Т.Н. В творческой лаборатории JI.H. Толстого: источники; прообраз и образ; литературные связи: ав-тореф. дис. . канд. филол. наук / Архангельская Орел, 2004. - 24 с.

9. Аръес, 1992: Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. М.: Ренессанс, 1992.-289 с.

10. Бабаев, : Бабаев Э.Г. Очерки эстетики и творчества Л. Н. Толстого. -М.: Изд-во МГУ, 1981. 198 с.

11. Барабаш, 2008: Барабаш О.В. Психологизм как конструктивный компонент поэтики романа Л.Н. Толстого «Анна Каренина»: автореф. дис. . .канд. филол. наук. М., 2008. - 22 с.

12. Баратынский Е. А. Полное собрание стихотворений / Вступ. сл. И.М. Тойбина; Сост., подгот. текста и прим. В.М. Сергеева. Л.: Сов. писатель, 1989. - 464 с.

13. Бахтин, 2000: Бахтин М.М. Автор и герой. К философским основам гуманитарных наук. СПб.: «Азбука», 2000. - 336 с.1 в.Белинский, 1953: Белинский В.Г. Полное собрание сочинений: В 13 т.-М.: АН СССР, 1953.-Т. 1.-572 с.

14. Белинский, 1956: Белинский В.Г. Полное собрание сочинений: В 13 т.-М.: АН СССР, 1956.-Т. 10.-474 с.1.. Белый, 1973: Белый Л.И. Проблема автобиографизма в творчестве Л.Н. Толстого: дис. .канд. филол. наук. Алма-Ата, 1973. - 186 с.

15. Бердяев, 1990: Бердяев H.A. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века // О России и русской философской культуре: Философы русского послеоктябрьского зарубежья. -М., 1990.-С. 43-271

16. Свято—Троице-Сергиевой Лавры. — 1990. — 902 с. И.Билинкис, 1959: Билинкис Я.С. О творчестве Льва Толстого. Очерки.

17. Л.: Советский писатель, 1959. 414 с.

18. Брянчанинов, 2000: Брянчанинов Игнатий, святитель. Слово о смерти. Минск: Лучи Софии, 2000. - 336 с.

19. ЪЪ.Булгаков, 1994: Булгаков С.Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М.: Республика, 1994. - 415 с.

20. ЪА.Булгаков, 1996: Булгаков С.Н. Софиология смерти // Булгаков С.Н. Тихие думы. М.: Республика, 1996. - С. 273-306.

21. Бурнашёва, 1999: Бурнашёва Н.И. Раннее творчество Л.Н. Толстого: текст и время. М.: «МИК», 1999. - 336 с.

22. Бурсов, 1982: Бурсов Б.И. Избранные работы: В 2 т. — Л.: Художественная литература, 1982. Т. 1. - 605 с.

23. Василий Великий, 2003: Василий Великий Избранные сочинения и комментарии. СПб, 2003

24. Ъ%.Василъева, 2006: Васильева Е.Ю. Традиция сентиментализма в творчестве раннего Л. Н. Толстого: дис. . канд. филол. наук / Васильева -Томск, 2006.-195 с.

25. ЪЭ.Василюк, 1984: Василюк, Ф.Е. Психология переживания: Анализ преодоления критических ситуаций. Ф.Е. Василюк. — М., 1984

26. Вересаев, 1999: Вересаев B.B. Живая жизнь. О Достоевском. О Льве Толстом. О Ницше. М.: Республика, 1999. - 447 с.41 .Вилюнас, 1990: Вилюнас, В.К. Психологические механизмы мотивы-ции человека / В.К. Вилюнас. — М., 1990.

27. Виноградов, 1939: Виноградов В.В. О языке Л.Н. Толстого (50-60 годы) // Литературное наследство. Т. 35-36. — М., 1939. — С. 138-249.

28. АЪ.Воробьёв, 1968: Воробьев Н. Художественное моделирование, конфликты и теория игр // Содружество наук и тайны творчества / Под ред. Б.С. Мейлаха. М.: Искусство, 1968. - С. 348 - 372.

29. Воронина, О. А. Социокультурные детерминанты развития тендерной теории в России и на Западе / О. А. Воронина // Общественные науки и современность. 2000.' - №4. - С. 9 - 20.

30. Выготский, 1991: Выготский Л.С. Воображение и творчество в детском возрасте. — М.: Просвещение, 1991. 93 с.

31. Выготский, 1998: Выготский Л.С. Психология искусства. — Ростов н/Д: Феникс, 1998.-480 с.

32. AI .Вышеславцев, 1990: Вышеславцев Б.П. Сердце в христианской и индийской мистике // Вопросы философии. 1990 — № 4 - с.

33. Ганжара, 2002: Ганжара O.A. Игровое пространство в русской литературе первой половины XX века: структура, динамика, функционирование: дис. .канд. филол. наук. Ставрополь, 2002. - 186 с.

34. Гиляров-Платонов, Н.П. «Семейная хроника» и воспоминания С.Т. Аксакова // Гиляров-Платонов Н.П. Сборник сочинений: В 2 Т. — М.: Синодальная типография, 1899. — Т.1. С. 75-143.

35. Гинзбург, 1979: Гинзбург JI. Я. О литературном герое. JL: Советский писатель, 1979. - 222 с.

36. Гинзбург, 1971: Гинзбург JL Я. О психологической прозе. — JL: Советский писатель, 1971. 464 с.5в.Гозман, 1987: Гозман Л.Я. Психология эмоциональных отношений. -М : МГУ, 1987.-174 с.

37. Головин (Орловский), 1899: Головин (Орловский) К.Ф. Русский роман и русское общество. СПб.: изд-е А.Ф. Маркса, 1899. - 520 с.

38. Гольбах П.А. Избранные произведения в 2-х т. Пер. с франц. под общ. ред. и со свод, статьей Х.Н. Могиджяна. М., Соцэкгиз, 1963. -Т. 1.-715 с.

39. Гольденвейзер, 1959: Гольденвейзер А.Б. Вблизи Толстого. — М.: Гослитиздат, 1959. — 487 с.

40. Григорьев, 1990: Григорьев Ап. Толстой и его сочинения. Явления современной литературы, пропущенные нашей критикой. Статья вторая. II Григорьев Ап.: Соч.: В 2 т. М.: Худ. литература, 1990. - Т.2. -509 с.

41. Гришина, 2002: Гришина H.B. Психология конфликта. — СПб.: Питер, 2002. 464 с.

42. Громов, 1971: Громов П.П. О стиле Льва Толстого. Становление «диалектики души». Л.: Художественная литература, 1971. - 390 с.

43. Громов, 1977: Громов П.П. О стиле Льва Толстого. «Диалектика души» в «Войне и мире». Л.: Художественная литература, 1977. - 484 с.вв.Гроос, 1906: Гроос К. Душевная жизнь детей. — СПб.: тип. М.И. Пейкер, 1906. -304 с.

44. Грот, : Грот Н.Я. История анализа и синтеза чувствований в европейской философии со времени ее появления.

45. Гудзий, 1956: Гудзий Н.К. Лев Толстой. М.: МГУ, 1956. - 115 с.

46. Гуревич, 1978: Гуревич А.Н. Толстой и романтическая традиция // В мире Толстого. М. 1978

47. Гусев, 1927: Гусев H.H. Жизнь Льва Николаевича Толстого. 1828— 1862 гг. М.: Изд-е Толстовского музея, 1927. 456 с.

48. Давильковский, 1912: Давильковский A.A. Толстой и Руссо // Вестник Европы. 1912. -№ 6. - С. 59-79.1Л.Давыдов, 1999: Давыдов С. Туз в «Пиковой даме» // Новое литературное обозрение. 1999. - №37 (3). - С. 110-129.

49. Драгомирецкая, 1991: Драгомирецкая Н.В. Автор и герой в русской литературе XIX-XX вв. М.: Наука, 1991. - 382 с.

50. Дружинин, 1983: Дружинин A.B. Военные рассказы графа Л. Н. Толстого // Дружинин А. В. Литературная критика / Составление, подготовка текста и вступительная статья Н. Н. Скатова; Примеч. В. А. Ко-тельникова. М.: Советская Россия, 1983. — 384 с.

51. Ежова, 1983: Ежова P.A. Монолог и его функции в стиле Л.Н. Толстого// Русская речь. 1983. - № 6. - С. 21—25.

52. Ерёмина, 1983: Ерёмина Л.И. Рождение образа. О языке художественной прозы Льва Толстого. М.: Наука, 1983. — 192 с.

53. Есин, 1988: Есин А.Б. Психологизм русской классической литературы. -М.: Просвещение, 1988. 176 с.

54. Зелинский, : Зелинский В.А. Русская критическая литература о произведениях Л.Н. Толстого.91 .Зенъковский, 1991а: Зеньковский В.В. История русской философии. — Л.: «Эго», 1991.-Т. 1.-Ч. 1.-221 с.

55. Зеньковский, 1991b: Зеньковский В.В. История русской философии. — Л.: «Эго», 1991.-Т. 1.-Ч. 2.-280 с.

56. Зеньковский, 1996: Зеньковский В.В. Психология детства. М.: Академия, 1996. - 348 с.

57. Зеньковский, 1997: Зеньковский В.В. Л. Толстой как мыслитель. (К диалектике его идейных исканий) // Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. -М.: Республика, 1997. С. 300-308.

58. Зубкова, 1948: Зубкова А.Г. Повесть Л.Н. Толстого «Детство»: дис. .канд. филол. наук. -М., 1948. 369 с.

59. Изард, 2000: Изард К. Психология эмоций. СПб.: Питер, 2000. - 464 с.

60. Ильин, 2000: Ильин Е.П. Мотивация и мотивы. СПБ: Питер, 2006. -508 с.

61. Ильин, 1993: Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 2. - М.: Русская книга, 1993. - 493с.

62. Исаак Сирианин, 1911: Исаак Сирианин. Творения. — Сергиев Посад, 1911. с.

63. История русской литературы, 1980: История русской литературы: В IV т./ Ред. Д.С. Лихачёв, Г.П. Макогоненко. Л.: Наука, 1980.

64. Исупов, 1977: Исупов К.Г. В поисках сущности игры // Философские науки. 1977. - №6. - С. 154-158

65. Каптерев, 1999: Каптерев П.Ф. Детская и педагогическая психология. — М.: Московский психолого-социальный институт; Воронеж: «МОДЭК», 1999.-336 с.

66. Каптерев, 1898: Каптерев П.Ф. О детских играх и развлечениях/ Энциклопедия семейного воспитания и обучения: Сб. статей. — СПб.: тип. Е. Евдокимова, 1898. Вып. 4. - С. 1-57.

67. Карлова, 1964: Карлова Т.С. Мастерство психологического анализа в ранних произведениях Л.Н. Толстого. — Казань: изд-во Казанского университета, 1964. 100 с.

68. Касаткина, 2001: Касаткина Т. Философия пола и проблема женской эмансипации в «Крейцеровой сонате» Л.Н. Толстого // «Вопросы литературы», 2001, № 4. С. 209-222

69. Каштанова, 1971: Каштанова И.A. JI.H. Толстой о детях и для детей. Тула: Приокское кн. изд-во, 1971. - 129 с.

70. Ким Чан Сам, 2000: Ким Чан Сам Проблема просветления героев в творчестве JI. Н. Толстого: дис. .канд. филол. наук / Ким Чан Сам. -М., 2000.-175 с.

71. Кириллова, 2006: Кириллова, И.В. Эмоциональное и рациональное в русской литературе XX века (1920 1940-е гг.) / И.В. Кириллова. -Волгоград: Перемена, 2006. - 124 с.

72. Кириллова, 2006: Кириллова, И.В. Проблемы соотношения эмоционального и рационального в эстетических теориях и литературе 1920-х гг: дис. . канд. филолог, наук / Кириллова. Волгоград, 1995. - 250 с.

73. Клапаред, 1911: Клапаред Э. Психология ребёнка и экспериментальная педагогика. — СПб., 1911.-168 с.

74. Ковалёв, 1983: Ковалёв В.А. Поэтика Льва Толстого. Истоки. Традиции. -М.: Изд-во МГУ, 1983. 175 с.

75. Ковалевский, 1913: Ковалевский М.М. Можно ли считать Толстого продолжателем Руссо? // Вестник Европы. 1913. - № 6. - С. 343352.

76. Колобаева, 1999\ Колобаева Л.А. «Никакой психологии», или Фантастика психологии? (О перспективах психологизма в русской литературе нашего века) // Вопросы литературы. 1999. - №№ 1-2. -С. 3-20.

77. Коломинский, 1986: Коломинский Я.Л. Человек: психология/ книга для учащихся. — 2-е изд., доп. М: Просвещение, 1986. - 218 с.

78. Компанеег{, 1980: Компанеец В.В. Художественный психологизм в советской литературе (1920-е годы). Л.: Наука, 1980. — 112 с.

79. Кон, 1978: Кон И.С. Возрастные категории в науках о человеке и обществе // Социологические исследования. 1978. — № 3. - С. 76-86.

80. Кон, 1970: Кон И.С. Люди и роли // Новый мир. 1970. - № 12. -С. 168-192.

81. Кон, 1988: Кон И.С. Ребёнок и общество: (Историко-этнографическая перспектива). М.: Наука, 1988. — 272 с.

82. Кон, 1967: Кон И.С. Социология личности. — М.: Политиздат, 1967. -383 с.

83. Кон, 1999: Кон И.С. Социологическая психология. М.-Воронеж: «МОДЭК», 1999. - 554 с.

84. Коновалов, 1929: Коновалов H.A. Детство и юность в художественных произведениях Л.Н. Толстого // Уч. зап. Пермского ун-та. — Пермь, 1929.-Вып. 1.-С. 157-194.

85. Кордуэлл, 1999: Кордуэлл М. Психология: А Я: словарь-справочник/ Майк Кордуэлл, - М.: Фаир-Пресс, 1999. - 440 с.

86. Костюхина, 1994: Костюхина М.С. Русская детская повесть начала 20-40 гг. XIX века и типология характеров: дис. . канд. филолог, наук.-СПб., 1994.-206 с.

87. Кочешкова, 2005: Кочешкова Л.Е. Художественная философия и поэтика «малой прозы Л.Н. Толстого в свете проблемы целостности (От повести «Казаки» к рассказу «Алеша Горшок»): дис. .канд. фи-лол. наук / Кочешкова Любовь Евгеньевна. СПб., 2005. - 214 с.

88. Кошелев, 1984: Кошелев В.А. Эстетические и литературные воззрения русских славянофилов. Л.: Наука, 1984. - 196 с.

89. Кренжолек, 2007: Кренжолек О.С. Символика духовности в литературе русского реализма (вторая половина XIX века): монография. -Волгоград: Перемена, 2007. — 167 с.

90. Крылова, 2000: Крылова М.А. Автобиографическая тетралогия Н.Г. Гарина-Михайловского («Детство Тёмы», «Гимназисты», «Студенты», «Инженеры»): проблема жанра: дис. . канд. филолог, наук. Нижний Новгород, 2000. - 228 с.

91. Кудрявая, 1993: Кудрявая H.B. Лев Толстой о смысле жизни. -М.: Красный пролетарий, 1993. — 176 с.

92. Кулешов, 1976: Кулешов В.И. Славянофилы и русская литература.- М.: Художественная литература, 1976. 288 с.

93. Купреянова, 1956: Купреянова E.H. Молодой Толстой. — Тула: Тульское книжное изд-во, 1956. 216 с.

94. Купреянова, 1966: Купреянова E.H. Эстетика Л.Н. Толстого. -М.-Л.: Наука, 1966. 324 с.

95. Курляндская, 1988: Курляндская Г.Б. Нравственный идеал героев Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского. — М.: Просвещение, 1988. 256 с.

96. Ланщиков, 1986\ Ланщиков А. Вечно живая исповедь: О раннем периоде творчества Л.Н. Толстого // Москва. 1986. - № 8. — С. 181190.

97. Лебедева, 1966: Лебедева В.А. Толстой и дети. Тула: Приокское кн. изд-во, 1966. - 48 с.

98. Левидов, 1977: Левидов A.M. Автор образ - читатель. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1977.-360 с.

99. Леонтьев A.A. Язык, речь, речевая деятельность: 2-е издание, стер.- М. Едиториал УРСС, 2003. 211 с.

100. Леонтьев А.Н. Избранные психологические произведения: в 2-х т. -М.: Педагогика, 1983. т.1. 391 е., т.2. -318 с.

101. Ли Кэ, 2003: Ли Кэ Концепция «войны» и «мира» в «Севастопольских рассказах» Л.Н. Толстого: дис. .канд. филол. наук / Ли Кэ. -Воронеж, 2003. 159 с.

102. Ли Хуэй Чу, 2001: Ли Хуэй Чу «Мысль семейная» в творчестве Л.Н. Толстого 1850 1860-х годов: дис. .канд. филол. наук. / Ли Хуэй Чу.-СПб., 2001.- 173 с.

103. Лихачёв, 1984: Лихачёв Д.С. Лев Толстой и традиции древней русской литературы // Лихачёв Д.С. Литература реальность - литература. - Л.: Советский писатель 1984. - С. 106-130.

104. Ломунов, 1972\ Ломунов К.Н. Эстетика Л.Н. Толстого. М.: Современник, 1972. — 472 с.

105. Лосский И.О., 1995: Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция/ сост. А. Поляков, М.: ТЕРРА, 1995. - 399 с.

106. Лотман, 1994: Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII начало XIX века). - СПб.: Искусство-СПб, 1994. - 399 с.

107. Лотман, 1999: Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек — текст семиосфера - история. — М.: «Языки русской культуры», 1999. - 464 с.

108. Лотман, 1975: Лотман Ю.М. Декабрист в повседневной жизни: бытовое поведение как историко-психологическая категория // Литературное наследие декабристов. Л.: Наука, 1975. - С. 25-74

109. Лотман, 1994: Лотман Ю.М. Изъявление Господне или азартная игра? (Закономерное и случайное в историческом процессе) // Ю.М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. — М.: Гнозис, 1994.-С. 353-364.

110. Лотман, 1998: Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб.: «Искусство-СПб», 1998.-704 с.

111. Лотман, 1970: Лотман Ю.М. О семиотике понятий «стыд» и «страх» в механизме культуры // Тез. докл. IV Летней школы по вторичным моделирующим системам. — Тарту: ТГУ, 1970. — С. 98—101.

112. Лотман, 1977: Лотман Ю.М. Поэтика бытового поведения в русской культуре XVIII века // Труды по знаковым системам. — XIII — Тарту: Изд-во Тартуского гос. ун-та, 1977. С. 65-89

113. Лотман, 1994: Лотман Ю.М. Смерть как проблема сюжета // Ю.М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М.: Гнозис, 1994. - С. 417-432.

114. Лотман, 1970: Лотман Ю.М. Структура художественного текста. -М.: Искусство, 1970. 383 с.

115. Лощинип, 1956: Лощинин Н.П. «Детство», «Отрочество», «Юность» Л.Н. Толстого. Тула: Приокское кн. изд-во, 1956. - 48 с.

116. Маартен, 2000: Маартен Мейер Проблема семьи в творчестве Л.Н. Толстого (1850-1870 годы): дис. .канд. филол. наук / Мартен Мейер. М., 2000. -211 с.

117. Майерс, 2000: Майерс Д. Социальная психология. СПб.: «Питер», 2000. - 688 с.

118. Малькова, 2006: Малькова Я.С. «Семейный вопрос» в творчестве Л.Н. Толстого и его обсуждение в критике и публицистике конца XIX начала XX века: дис. . .канд. филол. наук / Малькова Яна — Москва, 2006.- 149 с.

119. Манаенкова, 2006: Манаенкова, Е.Ф. Соотношение рационального и эмоционального в творчестве A.C. Пушкина / Е.Ф. Манаенкова. -Волгоград: Перемена, 2006. 194 с.

120. Мардов, 2000: Мардов И. Лев Толстой: Прозрение в мнимодушев-ность // Вопросы литературы. 2000. - №№ 1-2. - С. 161-173.

121. Марков, 1997: Марков Б.В. Философская антропология: очерки истории и теории. СПб.: «Лань», 1997. - 384 с.

122. Марцинковская, 1998: Марцинковская Т.Д. История детской психологии. -М.: ВЛАДОС, 1998.-272 с.

123. Маслова, 1992: Маслова Е.Б. Бессознательное и его роль в психической деятельности человека // Вестник Московского университета. 1992. №2. С.33-43.

124. Меситова, 2003: Меситова С.А. Этическая танатология JI.H. Толстого: Толстовский опыт переживания смерти и его нравственно-религиозный смысл: дис. .канд. философ, наук / Меситова — Тула, 2003.- 176 с.

125. Миллер, 1910: Миллер О. Русские писатели после Гоголя. СПб.: изд-е М.Ф. Вольфа, 1910. - 445 с.

126. Михайлова, 1979: Михайлова Н.И. «На свете нравственном загадка.» («Гусарство» в прозе Пушкина и JL Толстого) // Болдинские чтения. -Горький, 1979. С. 142-151.

127. Молодой Л.Н.Толстой: сб. докладов Всерос. науч. конф. / под ред. Л.Е. Бушканец, C.B. Писаревой. Казань

128. Муравьёва, 1995: Муравьёва О.С. Как воспитывали русского дворянина. M.: Linka-Press, 1995. - 270 с.

129. Мухаметова, 2003: Мухаметова H.A. Специфика психологического анализа в раннем творчестве Л.Н. Толстого // Русское литературоведение в новом тысячелетии. М.: Таганка, 2003. - С. 197-201.

130. Мухина, 2000: Мухина B.C. Детская психология. М.: «Апрель-Пресс», 2000. - 352 с.

131. Нагина, 1998: Нагина К. А. Образно-смысловая оппозиция «жизнь» — «смерть» в произведениях Л.Н. Толстого 1880 гг.: Дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 1998. — 213 с.

132. Назаров, Меситова, 2000: Назаров В.Н., Меситова С.А. Этические мифологемы смерти. Л.Н. Толстой и русская религиозная танатология XX века // Толстовский сборник-2000: В 2 ч. Тула: ТГПУ, 2000. -Ч. 2.-С. 37-45.

133. Нестеренко, 1970'. Нестеренко A.A. Авторская позиция в повествовательном произведении (на материале творчества Л.Н. Толстого 1850-1860 гг.): дис. . канд. филол. наук. -М., 1970. 357 с.

134. Нестеренко, 1988: Нестеренко A.A. Повествовательные структуры художественной прозы Л.Н. Толстого (рассказ и повесть): дис. . .д-ра филол. наук / Нестеренко М., 1988. - 317 с,

135. Николаева, 2000: Николаева Е.В. Художественный мир Льва Толстого: 1880-1900 годы. М.: Флинта, 2000. - 272 с.

136. Николина, 1978: Николина H.A. О языке повести Л.Н. Толстого «Детство» // Русский язык в школе. 1978. - № 4. - С. 77-84.

137. Николина, 1980: Николина H.A. Речевая структура образа автора в автобиографических повестях о детстве (на материале повести Л.Н. Толстого «Детство» и С.Т. Аксакова «Детские годы Багрова-внука»): Дис. .канд. филол. наук. -М., 1980. -201 с.

138. Николина, 2002: Николина H.A. Поэтика русской автобиографической прозы. М.: Флинта-Наука, 2002. - 423 с.

139. Обухова, 2000: Обухова Л.Ф. Детская возрастная психология. -М.: Педагогическое общество России, 2000. 448 с.

140. Овсянико-Куликовский, 1923: Овсянико-Куликовский Д.Н. Собрание сочинений: В II т. М.-Пг.: Госиздат, 1923. — Т. II. - 245 с.

141. Одинокое, 1953: Одиноков В.Г. Трилогия Л.Н. Толстого «Детство», «Отрочество», «Юность»: дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 1953.-277 с.

142. Ольшанский, 2000: Ольшанский Н.Г., Кирилина A.B. Тендер: лингвистические аспекты. // Филологические науки 3/2000. С. 133-137.

143. Осорина, 1999: Осорина М.В. Секретный мир детей в пространстве мира взрослых. СПб.: Питер, 1999. - 288 с.

144. Опулъская, 1998: Опульская Л.Д. Лев Николаевич Толстой. Материалы к биографии. М.: Наследие, 1998. - 407 с.

145. Партэ, 1991: Партэ Кетлин Метаморфоза смерти у Л.Н. Толстого // Русская литература. 1991. -№ 3. - С. 107-112.

146. Парахич, 1978: Парахич Ю.И. Некоторые особенности поэтики характеров в повести «Казаки» // Яснополянский сборник. Тула, 1978. С. 161-171.

147. Паскаль, 1995: Паскаль Б. Мысли / Пер. с фр., вступ. ст., коммент. Ю.А. Гинзбург. М.: Издательство им. Сабашниковых, 1995. - 480 с.

148. Петросян, 1984: Петросян, P.A. Эмоции и воля в духовном развитии личности: автореф. дис. .канд. философ, наук / Петросян. М., 1984.-202 с.

149. Пидкасистый, 1996: Подкасистый П.И., Хайдаров Ж.С. Технология игры в обучении и развитии: Уч. пособие. М.: МПУ, 1996. - 269 с.

150. Поливанова, 2000: Поливанова К.Н. Психология возрастных кризисов: Уч. пособ. М.: Академия, 2000. - 184 с.

151. Попов, 2006: Попов Г.А. Проблема жизни и смерти в религиозно-философской антропологии Л.Н. Толстого: автореф. дис. .д-ра философ. наук / Попов. М., 2006. - 350 с.

152. Поршнев, 1979: Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. — М.: Наука, 1979. 232 с.

153. Прихожан, 2000: Прихожан A.M. Тревожность у детей и подростков: психологическая природа и возрастная динамика. — М.: Московский психолого-социальный институт; Воронеж: «МОДЭК», 2000. -304 с.

154. Путило, 2003в: Путило О.О. Психология игры и её отображение в рассказе JI.H. Толстого «Записки маркера»// Соотношение рационального и эмоционального в литературе и фольклоре: Мат. науч. конф. Часть 1. Волгоград: Перемена, 2003. - С. 238-242

155. Путило, 2004: Путило О.О. «Сердечная жизнь» героев в повести JI.H. Толстого «Семейное счастье»// Филологическая наука в XXI веке: взгляд молодых — Мат. третьей междунар. конф. молодых учёных. Москва-Ярославль: МПГУ-Ремдер, 2004 - С. 108-111

156. Райе, 2000: Райе Ф. Психология подросткового и юношеского возраста. СПб.: Питер, 2000. - 624 с.

157. Рачин, 1997: Рачин Е.И. Истоки и эволюция мировоззрения JI. Толстого: дис. . .док. философ, наук / Рачин Евгений Иванович. М., 1997.-369 с. .

158. Розанов, 1928: Розанов М.Н. Руссо и Толстой // Отчёт о деятельности АН СССР за 1927 г. Л.: Изд-во АН СССР, 1928. - С. 1-22.

159. Розин, 1999: Розин В.М. Природа и генезис игры (опыт методологического изучения) // Вопросы философии. 1999. — № 6. - С. 26-37.

160. Руденский, 1998: Руденский Е.В. Социальная психология: Курс лекций. М.: ИНФА-М; Новосибирск: НГАЭиУ, 1998. - 224 с.

161. Русская повесть 19 века, 1973: Русская повесть 19 века. История и проблематика жанра: Сб. статей / Под ред. Б.С. Мейлаха. — Л.: Наука, 1973.-564 с.

162. Сапелъников, 2004: Сапельников A.B. Феноменология изображения рационального и эмоционального в романе Ф.М. Достоевского «Идиот»: автореф. дис. .к-та филолог, наук / Сапельников. Волгоград, 2004.-16 с.

163. Семикина, 2002: Семикина Ю.Г. Художественная танатология в творчестве JI. Н. Толстого 1850 1880-х гг.: Образы и мотивы: дис. .канд. филол. наук / Семикина Юлия Геннадиевна. — Волгоград, 2002. - с.

164. Сигаева, 1999: Сигаева Т. Три «детства» в русской литературе // Литература. Еженедельное приложение к газете «Первое сентября». — 1999. -№3.~ С. 8.

165. Смигелъский, 1958: Смигельский В.В. Л.Н. Толстой о детях // Уч. зап. МОПИ. М.: МОПИ, 1958. - Т. LXVIII. - Вып. 6. - С. 193-221.

166. Собин, 1984: Собин, В.И. Соотношение эмоционального и рационального в общественной психологии: автореф. дис. .д-ра философ, наук/В.И. Собин-М., 1984.-е.

167. Собкин, 1986: Собкин B.C., Шмелев А.Т. Психосемантическое исследование социально-ролевых стереотипов // Вопросы психологии. -1986. -№ 1.-С. 124-136.

168. Солее, 2000: Сол ев Коста. Проблема «духовной» и «плотской» любви в мировоззрении и художественном творчестве Л.Н. Толстого, 1850-1900 годы: дис. .канд. филол. наук / Солев Коста. -М., 2000. -223 с.

169. Социальная психология личности, 2000: Социальная психология личности: Уч. пособ. / Под ред. В.А. Лабунской. М.: Академия, 2000.-496 с.

170. Спенсер, 1881: Спенсер Г. Воспитание умственное, нравственное и физическое // Пер. Е. Сысоевой. СПб.: тип. Шредера, 1881. - 294 с.

171. Степанов, 1998: Степанов A.B. Язык Льва Толстого // Русский язык в школе. 1998. - № 4. - С. 58-69.

172. Столович, 1987: Столович Л.Н. Искусство и игра. М.: Знание, 1987.-64 с.

173. Страхов, 1974: Страхов И.В. Психологический анализ в литературном творчестве. Саратов: изд-во СГПИ, 1974. - 59 с.

174. Страхов, 1998: Страхов И.В. Психология литературного творчества: (Лев Николаевич Толстой как психолог). М.-Воронеж: «МО-ДЭК», 1998.-379 с.

175. Страхов, 1984: Страхов H.H. Сочинения гр. Л. Н. Толстого // Страхов Н. Н. Литературная критика / Вступит, статья, составл. Н. Н. Скатова, примеч. Н. Н. Скатова и В. А. Котельникова. М.: Современник, 1984. - С.

176. Строганова, 1983: Строганова Е.И. Пушкинское начало в повести Л. Толстого «Два гусара» II A.C. Пушкин и русская литература. Калинин, 1983.-С. 51-63.

177. Татьянина, 2001: Татьянина А.Г. Проза молодого Л. Н. Толстого и проблема семейного романа: дис. .канд. филол. наук / Татьянина. -М., 2001.-194 с.

178. Татьянина А.Г. «Семейное счастье» Л.Н. Толстого и английский женский роман 19 в. // Вестн. Моск. Ун-та. Сер. 9. Филология. — 2002. №4. - С. 48-58.

179. Толстой, 1928: Толстой Л.Н. Поли. собр. соч.: В 90 т. М.-Л.: Гослитиздат - Т. 1. - 1928. - 352 с.

180. Толстой, 1930: Толстой Л.Н. Поли. собр. соч.: В 90 т. М.-Л.: Гослитиздат - Т. 2. - 1930. — 418 с.

181. Толстой, 1930: Толстой Л.Н. Поли. собр. соч.: В 90 т. М.-Л.: Гослитиздат - Т. 3.-1932. — 350 с.

182. Толстой, 1932: Толстой Л.Н. Поли. собр. соч.: В 90 т. М.-Л.: Гослитиздат - Т. 4. - 1932. - 452 с.

183. Толстой, 1935а: Толстой Л.Н. Поли. собр. соч.: В 90 т. М.-Л.: Гослитиздат - Т. 5. - 1935. - 374 с.

184. Толстой, 1935: Толстой Л.Н. Поли. собр. соч.: В 90 т. М.-Л.: Гослитиздат — Т. 6. — 1936. — 315 с.

185. Толстой, 1935Ы Толстой Л.Н. Поли. собр. соч.: В 90 т. М.-Л.: Гослитиздат - Т. 11.- 1935. — 517 с.

186. Толстой, 1937: Толстой Л.Н. Поли. собр. соч.: В 90 т. — М.—Л.: Гослитиздат Т. 46. - 1958. - 573 с.

187. Троицкий, 1991: Троицкий С. Христианская философия брака // Русский эрос, или Философия любви в России. М., 1991. - С.

188. Трубецкой, 1994: Трубецкой Е. Смысл жизни // Смысл жизни: Антология / Сост. Н.К. Гаврюшин. М.: Прогресс, 1994. - С. 375- 402.

189. Убушаева, 2008: Убушаева О.М. Кавказские источники в раннем творчестве Л.Н. Толстого: автореф. дис. .канд. филол. наук / Убушаева М., 2008. - 18 с.

190. Файзуллаев, А. А. Мотивационные кризисы личности / А. А. Фай-зуллаев // Психол. журнал. 1989. - №3. - С.

191. Фелъдшупейн, 1999: Фельдштейн Д.И. Психология взросления: структурно-содержательные характеристики процесса развития личности- М.: Флинта, 1999. 670 с.

192. Финк, 1988: Финк Е. Основные феномены человеческого бытия // Проблема человека в западной философии: Переводы / Сост. и по-слесл. П.С. Гуревича; Общ. ред. Ю.Н. Попова. М.: Прогресс, 1988. — 552 с.

193. Фокин, 2000: Фокин П., Туниманов В.А. Кавказские повести Л. Н. Толстого. // Slavonic Studies № 3—4 (Special Issue). — Саппоро, 1999. «Знамя» 2000, № 5. С.

194. Фортунатов, 1983: Фортунатов Н.М. Творческая лаборатория JT. Толстого. М.: Советский писатель, 1983. — 319 с.

195. Фрейд, 1992: Фрейд 3. По ту сторону принципа удовольствия / Пер. с нем. М.: Прогресс-Литера, 1992. - 567 с.

196. Фрич, 1976: Фрич Е.В. Начало пути Л. Толстого и документальная автобиографическая проза XVIII-первой половины XIX в.: дис. .канд. филол. наук. — Л., 1976. -238 с.

197. Хёйзинга, 1997: Хёйзинга И. Homo Ludens; Статьи по истории культуры // Пер., сост. И вступ. Ст. Д.В. Сильверстова; Коммент. Д.Э. Харитоновича. М.: Прогресс - Традиция, 1997. - 416 с.

198. Холл, Линдсей, 1997: Холл К., Линдсей Г. Теории личности. -М.: КСП+, 1997.-720 с.

199. Хомяков, 1988: Хомяков A.C. О старом и новом. Статьи и очерки. -М.: Современник, 1988.-460 с.

200. Храпченко, 1963: Храпченко М.Б. Лев Толстой как художник. -М.: Советский писатель, 1963. 662 с.

201. Цимбаев, 1986: Цимбаев Н.И. Славянофильство (из истории русской общественно-политической мысли XIX века). М.: МГУ, 1986. - 274 с.

202. Чернышевский, 1947а: Чернышевский Н.Г. Детство и отрочество. Военные рассказы гр. Л. Толстого // Полн. собр. соч.: В 16 т. М.: Госполитиздат. - Т. 3. - 1947. - С. 421-431.

203. Чиркин, 1986: Чиркин А. Диалоги Льва Толстого // Литературная учёба. 1986.-№3.-С. 172-181.

204. Чо Су Ён, 1997: Чо Су Ён Психологический анализ в прозе М. Ю. Лермонотова и раннем творчестве Л. Н. Толстого: дис. .канд. фи-лол. наук / Чо Су Ён. М., 1997. - с.

205. Чуприна, 1974: Чуприна И.В. Нравственно-философские искания Л. Толстого в 60-е и 70-е годы. Саратов: Изд-во СГУ, 1974. - 317 с.

206. Чуприна, 1961: Чуприна И.В. Трилогия Л.Н. Толстого «Детство», «Отрочество» и «Юность». Саратов: Изд-во СГУ, 1961. - 191 с.

207. Шаграева, 2001: Шаграева O.A. Детская психология. Теоретический и практический курс. М.: ВЛАДОС, 2001. - 368 с.

208. Шайкина, 1995: Шайкина, И.П. Эмоциональное и рациональное в характерологии И.С. Тургенева: дис. .канд. Филол. Наук / Шайкина Ирина Павловна.- Волгоград, 1995. с.

209. Шангина, 2000: Шангина И.И. Русские дети и их игры. СПб.: Искусство, 2000. - 296 с.

210. Шарара, 1968: Шарара X. Принципы психологического анализа в творчестве Л. Толстого 50-70 гг. XIX в.: Дис. .канд. филол. наук. -М, 1968.-243 с.

211. Шелгунова, 1979: Шелгунова Л.М. Указания на рече-жестовое поведение персонажей как средство создания образов в русской повествовательной реалистической прозе. Волгоград: ВГПИ, 1979. - 80 с.

212. Щепанъский, 1969: Щепаньский Я. Элементарные понятия социологии. М.: Наука, 1969. - 312 с.

213. Шкловский, 1967: Шкловский В.Б. Лев Толстой. М.: Молодая гвардия, 1967. - 655 с.

214. Эйхенбаум, 1969: Эйхенбаум Б.М. О прозе. Сборник статей. -Л.: Художественная литература, 1969. 445 с.

215. Эйхенбаум, 1987: Эйхенбаум Б.М. Молодой Толстой // Эйхенбаум Б.М. О литературе. М: Советский писатель, 1987. - С. 34-138.

216. Эйхенбаум, 1987: Эйхенбаум Б.М. Работы разных лет. — М.: Советский писатель, 1987. 542 с.

217. Эльконин, 1999: Эльконин Д.Б. Психология игры. М.: ВЛАДОС, 1999.-360 с.

218. Эпштейн, Юкина, 1979: Эпштейн М., Юкина Е. Образы детства // Новый мир. 1979. - № 12. - С. 242-257.

219. Эриксон, 1996: Эриксон Э. Детство и общество. СПб.: Ленато, ACT, Фонд «Университетская книга», 1996. - 590 с.

220. Якобсон, 1928: Якобсон Л.К. Молодой Толстой как критик «руссоизма» // Искусство. 1928. - №№ 3-4. - С. 219-234.