автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.22
диссертация на тему: Развитие гласных первого слога в маньчжурском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Развитие гласных первого слога в маньчжурском языке"

ЛИДЖИЕВ Александр Борлаевич

Развитие гласных первого слога в маньчжурском языке

Специальность 10.02.22 «Языки народов зарубежных стран Европы, Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии (маньчжурский язык)»

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 2005

*

Работа выполнена в Центре компаративистики Института восточных культур и античности Российского государственного гуманитарного университета

Научный руководитель - доктор филологических наук

Мудрак O.A.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

Бурыкин A.A.

кандидат филологических наук Грунтов И. А.

Ведущая организация - Калмыцкий государственный

университет (г. Элиста)

Защита состоится "// " ^ь&г^и 2005 года в час. на заседании диссертационного совета Д.212.198.08 при Российском государственном гуманитарном университете (г. Москва, Миусская пл., д. 6)

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российского государственного гуманитарного университета.

Автореферат разослан "

2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук У^У/ М.Б. Рукодельникова

Целью данной работы является решение актуальных проблем тунгусо-маньчжуроведения - освещение процессов исторического развития гласных первого слога в маньчжурском языке.

Это подразумевает решение следующих задач:

- описание вокализма маньчжурского языка в первом слоге;

- исследование эволюции отдельных звуков, репрезентирующих вокализм праязыка в маньчжурском;

- выяснение того, какие фонетические инновации произошли в языке;

- анализ изменений самого вокализма маньчжурского языка;

- объяснение того, каким образом происходили эти процессы, в некоторых случаях - с реконструкцией праманьчжурского языкового состояния.

Актуальность исследования обусловлена тем, что вопросы сравнительно-исторической фонетики маньчжурского языка до сих пор остаются наименее изученными в тунгусо-маньчжуроведении, хотя многими поколениями исследователей уже накоплено достаточно материала по современным тунгусо-маньчжурским языкам. В настоящее время не существует обобщающего труда, подробно освещающего эти вопросы, а имеющиеся работы посвящены лишь отдельным аспектам исторической фонетики маньчжурского языка. Связано это с тем, что исследователи интересовались маньчжурским языком, в первую очередь, в связи с изучением монгольских или тюркских языков, отыскивая в нем те элементы, которых не хватало для установления алтайского родства, и тем самым стараясь определить место маньчжурского языка в построенной схеме алтайского праязыкового развития.

Проблемы исторической фонетики маньчжурского языка заключаются в том, что маньчжурская ветвь тунгусо-маньчжурских языков отделилась раньше, чем тунгусская от амурской. Население, говорившее на языках этой ветви (маньчжурской), судя по языковым данным, находилось в изоляции от других тунгусо-маньчжурских языков и в контакте с языками других семей, из-за этого наблюдаются специфические соответствия с другими тунгусо-маньчжурскими языками, что до сих по о объяснено не до конца

или только в общих чертах. Фонетика маньчжурского языка, к сожалению, до сих пор не находится в центре внимания исследователей, тогда как в области сравнительно-исторического исследования тунгусо-маньчжурских языков она (фонетика маньчжурского языка) представляет огромный интерес и может служить надежной основой для дальнейших исследований. Маньчжурский язык является единственным старописьменным языком в тунгусо-маньчжурской языковой семье (за исключением мертвого чжур-чженьского) и, кроме того, отражает ряд архаичных особенностей. Однако очевидно, что в любом языке наряду с архаизмами всегда существуют инновации, это имеет отношение и к маньчжурскому языку.

Исследование гласных звуков, особенно в первом слоге, представляет немаловажный интерес с точки зрения исторической фонетики, поскольку в маньчжурском, как и вообще в алтайских языках, гласный первого слога базового корня обычно играет смыс-лоразличительную роль и определяет соответственно рядность слова и наращение аффиксов к односложным словам. Этим обусловлено и совершенно различное фонетическое соотношение гласных в первых слогах и гласных в непервых слогах. Для гласных непервых слогов характерна некоторая неустойчивость и синтагматическая предопределенность, являющаяся следствием существования таких явлений, как, например, гармония гласных. Этим обоснован выбор столь узкой темы, как историческое развитие гласных первого слога в маньчжурском языке, выступающих в сильной позиции, т.е. в тех условиях, в которых менее всего сказывается влияние позиционных и комбинаторных факторов. Кроме того, в работе рассматриваются комплексы с так называемыми слабыми согласными, которым в других родственных языках соответствуют долгие гласные в первом слоге.

Метод исследования. Данное исследование базируется на активном использовании сравнительно-исторического метода. Достоинства сравнительно-исторического метода засвидетельствованы бурным развитием индоевропеистики как области языкознания, в которой этот.метдд-был,впервые применен. В данном

исследовании этот метод позволил выявить факты и наблюдения, которые послужили необходимым основанием для определения степени генетической общности отдельных языковых групп в составе алтайского единства, а также охарактеризовать их исторические связи, возникшие в результате территориальных контактов или параллельного развития.

Состояние вопроса: изучение маньчжурского языка в основном связано с его письменной формой, важную роль здесь сыграл политический фактор, поскольку до 1912 г. переписка с Китаем велась наряду с китайским и на маньчжурском языке. Значительную роль в изучении маньчжурского языка сыграли русские ученые, однако их работы по большей части не опубликованы и сохранились лишь в рукописях. Тогда как, например, грамматики, написанные A.M. Орловым [1873], И. Захаровым [1879], до сих пор не потеряли научной ценности, они положили начало русской маньчжуроведческой школе.

Первым трудом, заложившим основы научного изучения всех тунгусо-маньчжурских языков, была работа М.-А. Кастрена [ 1856], в предисловии которой приводятся сопоставления эвенкийских и маньчжурских звуков. Работа М.-А. Кастрена привлекла внимание других ученых, занимавшихся исследованием монгольских, иоркских, финно-угорских языков, что повлекло появление алта-истики как отрасли сравнительного языкознания.

На Западе тунгусо-маньчжурские языки также не остались без внимания, их изучению посвящены работы Г.К. Габеленца [1832], В. Шотта [1836], Л. Адама [1873], В. Банга [1890], которые уделяли внимание изучению отдельных языков. Дешифровка мертвого чжурчженьского языка и его сопоставление с другими языками, проделанные В. Грубе [Grube 1896], благодаря найденной в Китае рукописи конца XIV в. «Хуа-и и-юй» («Китайско-варварский словарь»), выявили многочисленные схождения с маньчжурским, в том числе такие признаки, которые отделяют оба эти языка от остальных тунгусо-маньчжурских языков, они позволили В. Грубе отнести чжурчженьский к южной группе тунгусо-маньчжурских языков. Однако сходства могут, вероятно, объясняться поздней

записью транскрипции, испытавшей влияние маньчжурского [Ligeti 1953, 1961]. В целом же материал чжурчженьского языка, несмотря наряд последующих изданий [Yamaji 1956; Капе 1989 ], еще недостаточно привлекается в тунгусо-маньчжуроведении. Им же, В. Грубе, был опубликован ульчский словарь с параллелями из маньчжурского, чжурчженьского, эвенкийского, эвенского, солон-ского и орочского языков [Grube 1900].

Значительную роль в изучении тунгусо-маньчжурских языков сыграли советские ученые, исследования которых посвящены фонетике, грамматике, лексике, диалектологии: В. А. Аврорин [1948,1959,1978,1981],Е. П. Лебедева [1939,1978],Г.М. Василе-вич [1934,1958], В.А. Горцевская [1936], Е.Р. Шнейдер [1936,1937], Т.И. Петрова [1936, 1941, 1960, 1967], О.П. Суник [1962, 1985] и др.

Внимание зарубежных маньчжуроведов устремлено по преимуществу на маньчжурскую письменность. Хорошо известны работы П. Шмидта [1932], Э. Хэниша [1961], Л. Лигети [1952, 1960], Э. Хауэра [1952-1955], Д. Шинора [1953], К. Менгеса [1971] и др., особо следует отметить вклад в маньчжуристику китайских ученых [LiThe-ch'i 1931; Aixin Jueluo, WulaXichun 1983; An Jun 1985].

В основном же материалы по фонетике тунгусо-маньчжурских языков наряду с данными других алтайских языков привлекались лишь в работах, посвященных более общим проблемам алта-истики. Это основополагающие работы Г.И. Рамстедта [1916-1920, 1924,1928,1951,1957], H.H. Поппе [1924,1926,1952,1958,1960, 1966, 1972, 1974, 1983], В.И. Цинциус [1970, 1972, 1982, 1984], следует назвать также исследования Г.Д. Санжеева [1930, 1931], Г.М. Василевича [1934,1958], Г. Дёрфера [1963,1975,1978,1985], Л. Лигети [1952,1953,1954,1961], М. Рясянена [1920,1923,1949, 1953, 1955, 1957, 1961], К. Менгеса [1968, 1978, 1984], Ли Ки-Муна [1958] и др.

Из современных работ по данной проблеме необходимо указать труды O.A. Мудрака[1985,1988,1989,2002], A.B. Дыбо [1988, 1989, 1990, 1993, 1995, 1997], A.A. Бурыкина [1985, 2000, 2004], С.А. Старостина [1975, 1995], P.A. Миллера [1971, 1975, 1987, 1998], В. Розицки [1993, 1994], А. Бовина [1997] и др.

В настоящее время имеются две работы, посвященные реконструкции фонетики тунгусо-маньчжурских языков. Первая из них - классическая и наиболее известная, являющаяся значительным вкладом в изучение тунгусо-маньчжурских языков: Цинциус В.И. Сравнительная фонетика тунгусо-маньчжурских языков. JL, 1949; автором на основе анализа системы гласных и согласных тунгусо-маньчжурских языков были выявлены звуковые соответствия между языками и составлена сводная система вокализма и консонантизма тунгусо-маньчжурских языков. Вторая работа, посвященная фонетической реконструкции тунгусо-маньчжурских языков, это - труд И. Бенцинга (Benzing J. Die tungusischen Sprache: Versuch einer vergleichende Grammatik. Wiesbaden. 1956).

Исследование вопросов исторической фонетики маньчжурского языка облегчается уже существующими работами в плане общей фонетики тунгусо-маньчжурских языков и наличием современных разработок в алтаистике, результаты которых кардинально изменили фопетико-фонологическую реконструкцию праалтай-ского языка [см. Алтайский этимологический словарь (Starostin S.A., Dybo A.V, Mudrak O.A. An Etymological dictionary of Altaic Languages. Leiden, Brill. 2002. В данной работе EDAL)].

Научная новизна настоящей работы заключается в том, что впервые сделана попытка исследования гласных маньчжурского языка в русле развития маньчжурской исторической фонетики, которой до сих пор были посвящены только отдельные рамочные заметки по соответствию тунгусо-маньчжурских языков. Накопленный материал по современным тунгусо-маньчжурским языкам позволяет обобщить развит ие j ласных первого слога не только маньчжурского, но и вообще тунгусо-маньчжурских языков, показав в сравнительно-историческом плане их развитие, и попытаться найти причины как экстралингвистического, так собственно лингвистического характера, вызвавшие столь значительные изменения в маньчжурском языке. В работе использованы последние разработки по исторической фонетике тунгусо-маньчжурских языков, а также исследования в области алтаистики.

Научно-практическая значимость исследования заключается в уточнении соответствий фонетики маньчжурского языка и остальных тунгусо-маньчжурских языков, это позволит в определенных случаях исправить и дополнить тунгусо-маньчжурскую реконструкцию, что очень важно для алтаистики.

Источниками исследуемой лексики послужили "Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков" (Т. I-II. М., 1975-1977), а также опубликованные работы по тунгусо-маньчжурским языкам, а именно: Цинциус В.И. Сравнительная фонетика тунгусо-маньчжурских языков (JL, 1949); Цинциус В.И. Этимологии алтайских лексем с анлаутными придыхательными смычными губ-но-губным "п" и заднеязычным "к"//Алтайские этимологии (Л., 1984); Захаров И. Полный маньчжурско-русский словарь (СПб., 1875); Санжеев Г.Д. Маньчжурско-монгольские языковые параллели (ДАН, 1930, № 8, 9); материалы по чжурчженьскому языку даны по работам O.A. Мудрака: К вопросу о чжурчженьской фо-нетике//Языки Азии и Африки: Фонетика. Лексикология. Грамматика (М., 1985); Знаки чжурчженьского письма//Синхрония и диахрония в лингвистических исследованиях (М., 1988), которые существенно уточняют звучание чжурчженьских иероглифов. Использованы и другие словари по этим языкам, а также опубликованные диалектологические работы. Материалы по маньчжурскому и другим тунгусо-маньчжурским языкам даны в русской транскрипции согласно "Сравнительному словарю тунгусо-маньчжурских языков" (1975-1977).

В работе используются ряд диакритических знаков: — над гласной - долгота ( в некоторых случаях долгота обозначена знаком ":", например, ае: - долгое ге); ~ над гласной - назализация; *над гласной - твердорядность; ' перед гласной - прерывность; 'над гласной - ударение;' после согласной - палатализация; буквой ъ передается редуцированный ы-образный гласный мягкого ряда (типа э); i> - редуцированный ы-образный гласный твердого ряда (типа а) [ТМС, С. XXI].

Монгольский лексический материал приводится в основном по словарям: Ramstedt G.I. Kalmükisches Wörterbuch (Helsinki. 1976);

Калмыцко-русский словарь (М., 1977); Большой академический монгольско-русский словарь (I-IV т. М., 2001), и др. Также использованы работы Г.И. Рамстедта [1906,1907,1912,1916], Н.Н. Поп-пе [1927,1933-37,1938,1950,1955,1956,1959,1973], Б.Я. Владимирова [1929], Л. Лигети [1960, 1962], С. Мартина [1961], Б.Х. Тодаевой [1961, 1964, 1973, 1981, 1986].

Основным источником тюркской лексики послужили исследования, словари и грамматики: Севортян Э. Этимологический словарь тюркских языков. I-III т. (М., 1974-1980); тома IV-VI (М., 1989-2000); Древнетюркский словарь (Л., 1969); Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Лексика (М., 2001) и др.

Корейский и японский материал дается по работам Г.И. Рамстедта [1949; 1954; 1982], С. Мартина [1966, 1987, 1996], С.А. Старостина [1991].

Большая часть алтайских параллелей дается по Алтайскому этимологическому словарю (EDAL). Для анализа привлекались главным образом исконно тунгусо-маньчжурские лексемы из основного словарного фонда, слова без маньчжурских лексем не рассматривались.

Основные результаты работы, выносимые на защиту

В маньчжурском языке система вокализма состоит из шести гласных фонем, однако очевидно, что в языке произошло сокращение количества гласных фонем, поскольку для пратунгусо-мань-чжурского языка [Цинциус 1949; Benzing 1955] восстанавливается система из восьми гласных: а, е, i ~ i, о, и, б, ii. Кроме того, отмечаются специфические изменения, произошедшие среди губных гласных в определенных позициях, что характерно преимущественно для маньчжурского языка и частично наблюдается в других амурских языках.

Реконструируются комплексы сочетания гласных и согласных, давшие долгие гласные в тунгусо-маньчжурских языках в анлаут-ной и инлаутной позициях. Кроме того, на материале маньчжурского языка восстанавливаются некоторые исторические дифтонги, характерные для пратунгусо-маньчжурскош языка, а также уточ-

няются соответствия рефлексов дифтонгов северной и южной подгрупп тунгусо-маньчжурских языков, надежно реконструируемых на основе маньчжурского языка.

Практическое значение исследования состоит в том, что результаты работы могут быть применены при дальнейшем исследовании фонетики тунгусо-маньчжурских языков, в алтайском языкознании и компаративистике, для типологического сравнения развития исторической фонетики разных семей, а также при чтении курсов по алтайскому языкознанию.

Апробация результатов осущес гвлялась на 37-м Международном конгрессе азиатских и северо-африканских исследований (Москва, 16-21 августа 2004 г., 1САИА8-37), на ностратических семинарах им. В.М. Иллича-Свитыча в Центре компаративистики РГГУ, Международной научной конференции «Калмыки и их соседи в составе Российского государства» (Элиста, 2002), 1-й межрегиональной научной конференции «Молодежь в науке: проблемы, поиски, перспективы» (Элиста, апрель 2002 г.), 2-й межрегиональной научной конференции «Молодежь в науке: проблемы, поиски, перспективы» (Элиста, октябрь 2004 г.)

Структура работы и характер изложения определяются тем обстоятельством, что в маньчжурском языке гласные и дифтонги, а также сочетания гласных и согласных подверглись различной степени изменениям. В этой связи порядок описания гласных фонем представлен в данной работе следующим образом: сначала даются неогубленные гласные, наиболее стабильные и наименее подвергнувшиеся изменениям; затем - губные гласные, давшие различные рефлексы по языкам, комплексы с так называемыми слабыми согласными и дифтонги. Работа состоит из введения, шести глав, заключения, списка литературы, списка условных сокращений.

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, обозначены его цели и задачи, определены научная новизна и теоретико-практическая значимость работы. Даются генеалогическая классификация тунгусо-маньчжурских языков и краткая историческая справка о маньчжурском письменном языке и диа-

лектах. В работе используется следующая классификация тунгусо-маньчжурских языков:

Северная Южная Маньчжурская

(сибирская или тунгусская) (амурская или нанийская)

»вепкийский орокский маньчжурским

)венский ульчский чжурчженьский

солонский нанайский

пег идал!.скии

орочский

удэйский

(С'1М - северная ncvupyiina тунгусо-маньчжурских яллков ЮТМ - южная нодгрмта)

Глава I Вокализм маньчжурско1 о языка

В первой главе дана общая характеристика вокализма алтайских языков. Так, система гласных фонем праалтайского языка реконструируется в работах ал I аистов из восьми гласных для первого слог а, к ним добавляются соответст вующие долгие гласные. Таким образом, система вокализма для алтайских языков восстанавливается из восьми кратких гласных: а, о, и, I твердорядные (или заднерядные), е, о, и, 1 мягкорядные (или переднерядные), -и восьми долгих гласных.

Для тунгусо-маньчжурских языков (в работах В.И. Цинциус и И. Бенциша) восстанавливается соответствующая же система из восьми гласных, с учетом долготы - из шестнадцати:

В.И. Цинциус а, э, е, и, о, у, у, у",

И. Бенцинг а, а, 1,1, о, б, и, и.

В Алтайском словаре (ЕОАЬ) для пратунгусо-маньчжурского состояния реконструируется иная система вокализма, состоящая из шести гласных фонем для первого слога: 1 и и

е о

а

В одну фонему объединяются \ и I, а также б и и, таким образом, тунгусо-маньчжурская модель несколько отличается от т юрко-монгольской не только по вокализму, но и по сингармонизму, который сводится к неко горым ограничениям в сочетаемости гласных соседних слогов.

Далее дается общее представление о составе гласных фонем маньчжурского языка, основные характеристики как простых, однородных, гласных фонем, так и дифтонгов. Вокализм маньчжурского языка, представленный кириллицей, имеет в своем распоряжении также набор из шести гласных: одна фонема переднего ряда верхнего подъема - и, две фонемы среднего ("смешанного") ряда, среднего подъема э и нижнего - а; две лабиализованные фонемы заднего ряда, верхнего подъема у и среднего - о. Фонема у, долгая или твердая (в европейской традиции соответствующую букву транслитерируют или как у, или как б), в собственно маньчжурских словах чаще всего употребляется в словах гутурального ряда после заднеязычных согласных к^ х, (которые на письме имели особое обозначение в виде диакритического знака - точки, как при обозначении мягкого у). Однако, в этом случае произносится так же, как мягкое у.

Также отмечается гот факт, что в маньчжурском языке нет долгих гласных фонем, за исключением одной фонемы - долгой гласной б ~ оо, обозначаемой на письме удвоением написания.

Далее в диссертации приводятся дифтонги маньчжурского языка: нисходящие (а1, е1, <н, ш, ао, ео) и восходящие (¡а, ¡е, ¡о, оа). Большая часть дифтонгов в маньчжурском языке имеет вторичное происхождение, т.е. они произошли исторически из сочетания гласный + согласный или в результате выпадения слабого интервокального согласного из комплекса УСУ. Исключение составляют два дифтонга, имевшие место в праманьчжурском, а еще глубже в пратунгусо-маньчжурском, которые надежно восстанавливаются на тунгусо-маньчжурском материале, а именно: ¡а, ¡е; дифтонги же ¡о, ¡и, а также в ряде случаев ¡а, ¡е являются вторичными.

Дифтонги ао, ео встречаются большей частью в заимствованиях, так, дифтонг ао на письме отражается как удвоенное написание о (оо), и в китайских заимствованиях читается как ао, только в небольшой части слов образной семантики транслитерация совпадает с произношением. Дифтонг ео встречается также в ос-

новном в заимствованиях; в большинстве случаев в разговорном сибо произносится как ей, подобное сочетание гласных не типично для маньчжурского языка, поскольку гласный о не може г находиться после гласных а и е, т.к. находится в оппозиции, а во вторых слогах может следовать, только если в первом слоге был о.

Приводимые примеры дают соответствия дифтонгов маньчжурского языка долгим гласным остальных тунгусо-маньчжурских языков, реже - дифтонгам же южной, или амурской, подкупны.

Далее приводится описание сингармонизма, который является одной из характерных особенностей фонетического строя тюркских, монгольских, тунгусо-маньчжурских, финно-угорских и некоторых других языков. В каждом из этих языков имеются свои специфические особенности сингармонизма.

Для тунгусо-маньчжурских языков определение гармонии гласных, или сингармонизма, полностью не применимо, поскольку языки этой семьи не располагают тем количеством гласных, которое представлено в тюркских и монгольских языках, т.е. нет симметричного противопоставления гласных: переднерядные - зад-нерядные, широкие - узкие, губные - негубные, а имеется асси-метричное противопоставление, т.е. в одной группе гласных больше, чем в другой. В маньчжурском наблюдается подобная же ситуация.

Гармония гласных для туш усо-маньчжурских языков характеризуется как слоговая или ступенчатая, смысл ее заключается в последовательности слогов и их гласных в многосложных словах, которая показывает зависимость каждо1 о последующего слота 01 предшествующего.

Своеобразие исторической гармонии гласных маньчжурского языка представляет собой запрет на сочетаемость некоторых гласных, который выражается в более конкретных, присущих маньчжурскому языку особенностях, но основной принцип твердоряд-ности и мягкорядности в маньчжурском языке соблюдается.

Сочетаемость гласных маньчжурского языка можно представить в следующей таблице:

I ласныс первых

Гласные нспервых слогов

i и > и и

+ - +

u > и

Сингармонизм в маньчжурском языке в целом соблюдается, поскольку гармонии гласных подчиняются не только гласные последующих слогов, но и аффиксы, образующие при последовательной агглютинации цепь взаимозависимых слогов с определенными гласными, где каждый последующий слог зависит от предыдущего при присоединении.

Немногочисленные нарушения своеобразной гармонии гласных в лексике маньчжурского языка объяснить пока не представляется возможным, поскольку это требует специального исследования, однако в части случаев можно объяснить такое нарушение, опираясь на те процессы, которые происходили в языке, и реконструировать слово.

Глава II Нелабиализованные гласные

Во второй главе, состоящей из трех параграфов, приводится описание не1убных гласных фонем а, е, i, которые менее других подверглись диссимилятивно-ассимилятивным процессам в языке и имею1 устойчивые соответствия и однообразные параллели, что можно проследить па огромном большинстве примеров, поэтому в pa6oie приводятся тривиальные соответствия, например:

Эвенк, ампа (амма) рот, уста; Сол. амма; Эвен, амнъ; Нег. амца, Ороч, амма; Уд. ацма; Ульч. ацма; Орок. амца ~ ацма; Hau. ацма; Ма. а ига; Чж. am-qa 'id' В ма. ац^а 'рот' предполагает развитие из *amga, как в оц^о 'забывать' <

*omyo-,/77. *0mi]0- Я/4.*от1]о-~одто-;эцгэму 'седло'<*engemu<*emgemu, ПТ. *emeyen, ПА. *eme[y]e(n), которые показывают в маньчжурском подобное же развитие.

Эвенк. Ьэсин рукоятка; Эвен. Ьэсън; Нег. хэсин; Ороч, хэси(н-), Уд. x3hH; Ульч. пэси(н-); Орок. пэси(н-); Нан. пэсэ;Ма. фэсин~фэсэн~фэшэн 'id'.

Эвенк, инни сшат язык; Сол. ици; Эвен, "снцъ; Нег. ин ни~ин ци; Ороч. ици; Уд. и ни; Ульч. сингу; Орок. сину; Нан. сицму; Ма. илэцгу; Чж. hilerj-qu

'id'.

Эвенк, бира река; Сол. бира; Эвен. бйра;Нег. 6üja (бира); Ороч биака (би]ака); Уд. б ежса (6Hjaca); Ульч. бйра; Нан. бйра; Ма бира; Чж. bira 'id'.

Соответствия между тунгусо-маньчжурскими языками можно представить в виде следующей таблицы:

ПТМ Ма. Эвенк Эвен Сол Нег Ороч Уд Орок Ульч Нан

*ааа а аа ааа аа

*е с е е ееееесе

*i i i i i i i i i i i

(ti гм - пратунгусо-маньчжурскии, пг - пратунгусский, ha - праамурский)

Более подробно в работе рассматривается фонема i, поскольку из негубных она более других подверглась ассимиляции. Отдельно приводятся случаи с так называемым переломом гласного i в маньчжурском языке, под которым подразумевается ассимиляция i по гласному второго слога.

Глава III Губные гласные

В третьей главе, состоящей из четырех параграфов, рассматриваются тривиальные соответствия губных гласных о, u, й, имеющих устойчивые соответствия в тунгусо-маньчжурских языках.

Эвенк, ом но- забывать; Сол. оммо- забывать; Эвен, омцъ-; Нег. ом но-; Ороч. оммо-; Уд. оцмо-; Ульч. оцбо-/й-; Орок. омцо-, Нан. оцбо-,Ма. оцго- 'id'.

Эвенк, улэвун лопата; Эвен, улун инструмент (для рытья, копки)', Нег. улЗ-копать, рыть; Ороч, улэти название растения (со съедобным корнем)', Уд ул> копать, рыть; Ульч. хулэ-; Орок. хулэ-; Нан. хулэ-'id'; Ма. улдэфун -ундуфун лопата.

Эвенк. Ьулама красный, Сол. улу, Эвен Ьулан а; Нег. холарш [- *Ь>ларии], Ороч, холомукта виноград (дикий); Уд. хулалиги красный; Нег. фолгж - форгае; Ма. фулг ан; Чж. fula-gian 'id'.

В последнем параграфе приводится особая фонема, которая, вероятно, существовала в тунгусо-маньчжурских языках и дала различные рефлексы по языкам. О ней говорится в работе В.И. Цинциус [1949], которая обозначила эту фонему как у". В работе И. Бенцинга эга фонема обозначается как й. В данной работе эта фонема обозначена как у, например:

Эвенк кирэктэ дятел; Эвен, кирич; Нег. кирэктэ; Ороч, кирки [*кирэки]; Уд. киэхн [*ки] эхи < *кирэки]; Ульч. курэктэ; Орок. курэктэ; Наи. курэктэ; Ма. курэху 4(1'

Таким образом, имеются соответствия, которые можно продемонстрировать в виде следующей таблицы:

ПТМ Ма. Эвенк Эвен Сол Нег Ороч Уд Орок Ульч Нан

*о о о о о о о о о о о

*и и и и и и и и и и и

*и и й й й й й й й й й

и \ | 1 \ \ 1 и и и

Глава IV Рефлексы губных гласных

В четвертой главе рассматриваются особые изменения, произошедшие с губными гласными. Прежде всего, это случаи, когда гласные о и и в маньчжурском языке отражаются как луа и we. Кроме того, необходимо отметить, что уу в начальной позиции (вторичного происхождения) встречается и в языках южной подгруппы - ульчском, орокском, нанайском, а также в удэйском. Подобный переход происходит в маньчжурском в твердом ряду *о > перед последующим ¡¡, при срединном дентальном, например:

Эвенк, оейкта ноготь; коготь; Сол. уш йкта~уш икта; Эвен, ость; Пег. бтга '¡с)', Ороч, хоси- оцарапать; соскоблить (шкуру скребком)', Уд. ваикта ~ ва|1кта ноготь; Ульч. хрета, х,уста ноготь; коготь; Орок. хрейк^а; Нан. хреак^га, хрейкта "¡сГ; Ма. васих,а [*осица], Bacnx.au, ошохр коготь (у птицы и зверей).

В маньчжурском имеются параллельные формы васих,а и ошохр с одним значением, зафиксированные формы указывают на то, что процесс *о> ва происходил после перелома гласного ¡, о чем свидетельствует диалектная форма ошохр, не давшая ва, но зафиксировавшая перелом.

Относительно мягкого ряда стоит отметить, чю *и > тее в закрытом слоге перед последующим ] и палатальными сонантами Г,

п , г (к периоду фиксации маньчжурской графикой г и г совпали в г (твердое), реконструировать *г'для староманьчжурского языка позволяют позднейшие развития гласных и внешние сопоставления). Например:

Ульч. иу(н) живой; Орок. у]у(н) живой; Нан. у]у (у]у(н) ~ ур(н)) живой: Л/я. ВЭЙУ" оживать; вэ]хун живой.

В маньчжурском вэ^у- 'оживать' *и]-зи, а в^хун 'живой' < *и]-хи. В этом же параграфе рассматриваются случаи соответствия инициального маньчжурского ~ у // СТМ д // ЮТМ д ~ В маньчжурском языке заднеязычный д в инициальной позиции не сохраняется, однако в этих случаях ему соответствует у или в начале слова. В амурской подгруппе д в инициали сохраняется, но также имеются соответствия у или т.е. в орокском д, реже в ульчском и нанайском д ~ у ~ w. В случаях, где сохранилось отражение исторического *д в маньчжурском языке как велярного согласного, этот заднеязычный согласный сохраняется и дает регулярные соответствия в виде у перед сонорными 1, п, г, например: Эвенк, цалэ рука; Сол. цалэ; Эвен, цал; Нег. цала; Ороч, нала; Уд. цала; Ульч. цала; Орок. цала; Нан. цала; Ма. гала; Чж. да-1а МсГ;

Эвенк, цэрй свет; Эвен, цэри, цэрин; Нег. нэ^ин, цэхун; Ороч, цэгр; Уд. цчи; Орок. цэгдэ(н-)- нэгда(н-); Ульч. цэгзэ(н-); Нан. цэгзэ;Ма. гэхун '¡сГ; гэлэрр-, гэлэршэ- блестеть, Чж. де-хип]а\\-\уо-хшп светлый

Случаи соответствия маньчжурского уу = д других тунгусо-маньчжурских языков говорят о том, что они не являются историческим отражением или соответствием инициального *д пратун-гусо-маньчжурского языка. Этот согласный более позднего происхождения и является протетическим, поскольку появление губного и в инициальной позиции связано с теми процессами, которые происходили в языке. В маньчжурском языке д в инициальной позиции не терпи г скопления заднеязычных согласных д и у//£ в последующих слогах и исчезает, на е1 о мест е появляется сочетание в виде < *о, \уе < *и. Так, например, когда после д следует комплекс с заднеязычным согласным, например, то обра-

зуется сочетание \уа//\уе,поскольку маньчжурский язык с грсмится к упразднению или замене в интервокальной позиции на

i.e. VgV > VjV/TVj > V, что и приводит к образованию сочетания wa//we из губных согласных. Например:

Эвенк, цацтэ пихта, ель, кедр; Эвен, иацть; Нег. ц!цта пихта; ель; Уд. цацта;

г г

Ульч. вацта пихта; Орок. вацйта мбн й ~ вацта мбн й пихта; сосна; Нан. вацта (цанта) пихта; Ма. вантах,а хвойное дерево; лесина'(сухая, голая); ваытах.а] моо жердь (еловая).

Для ма. вантах,а 'пихта' восстанавливается форма в виде *(ij)oqita, а для остальных: ПТ. *qoi]ta, ПА. *(q)oq ita.

Эвенк, цй, н и кто; Сол нйхэ; Эвен, н й (нй); Нег. нй ~ цй; Ороч, н й; Уд. нй; Ульч. цуи ~ njj ~ iijjи; Орок. цуи ~ iyj ~ nyjn: Нан. уи ~yj; Ма. вэ 'id'; B jj чей После исчезновения инициального ц процесс перехода *u >we происходил в закрытом слоге перед последующим j и палатальными сонантами Г, n , г . В |унгусской подфуппе в первом слоге имеется Т, являющийся отражением исторического сочетания Т < *iii < *iij. Для ма. вэ 'кто' восстанавливается форма в виде *(rj)uj, ПТ. * ql, ПА. *(g)uj.

В последующих параграфах рассматриваются соответствия, связанные с развитием и маньчжурского языка. Имеется нетривиальное соответствие и переднего ряда. В данном случае, вероятно, в маньчжурском языке произошло сокращение фонемного состава, i.e. в одной фонеме и совпали две, *ii и *о. Подобный процесс можно отметить в дагурском языке, где исторические монгольские фонемы *о и *й совпали в одну фонему и, а историческая фонема *и перешла в другие гласные, в основном в о.

Эвенк, укун фудь; Эвен, окгьн; Пег. вхен; Ороч, око(н-) (уочи, уку); Уд. кос о (око); Ульч куэ(н-); Орок. цо(н-)~ку(н); Нан. ку; Ма. хухун; Чж. xuxun 'id'.

Далее рассматривается соответствие Ма. о, ПТ. й, ПА. о/й. Вероятно, в данном случае также можно говорить о сокращении фонемного состава в маньчжурском языке (и в некоторых ЮТМ языках), а именно, в одной фонеме о совпали две маньчжурские фонемы *о и *и (твердого ряда), тогда как в северных тунгусо-маньчжурских языках наблюдается сохранение старого *и при инновации в южных языках, например:

Эвенк, ум- пить; Сол. ими-; Нег. ом-; Ороч, уми-; Уд. уми-; Ульч. умй-/у-; Орок. уми-/у-;7/ан.омй-;М/. оми-; Чж. umi-La 'id'.

В маньчжурском языке гласный о должен был дать рефлекс «'а-, но о, развившееся из старого *и, перед последующим гласным \ не развивается в \уа.

Однако в большом количестве случаев все же в маньчжурском *и твердого ряда сохраняется при последующем гласном а, например:

Эвенк, онокто конопля; Ороч, онокто; Нег. хонтаха [< амур ]; Ульч. хунтах^; Нач. х.он гах^а; Ма. хунта '¡сГ.

Историческое *и, давшее впоследствии фонему о в маньчжурском, наиболее легко продемонстрировать на примерах с двойными формами, в которых и чаще всего сохраняется при последующем а. Такие случаи дублетов, скорее, характерны для позиции перед сочетаниями согласных.

Эвенк, тукса- бежать; Сол. тукчан- скакать, прыгать; Эвен, т^с- скакать; Нег. токса- бежать; Ороч, туксана- прыгать, делать прыжок; Уд. тукеж- бежать; тукса заяц; кролик; внебрачный (о ребенке): Ульч. ток,са -тукса заяц; Орок. тукса заяц; внебрачный (о ребенке); Нан. гокса заяц; внебрачный (о ребенке): Ма. тоцсакр - тук,саца внебрачный (о ребенке).

Далее приводятся соответствия маньчжурского I == и других тунгусо-маньчжурских языков. По-видимому, общетунгусо-маньчжурское *и твердого ряда в соседстве с губным согласным могло давать ¡. В частности, это позиция рядом с губным, реже при последующем 1.

Эвенк, уптэ гнилой (о дереве, о дровах); Сол. утэлдэ; Эвен, утцил 'а; Нег. уктэ; Ороч, утэкту, Уд. утэ гнилое дерево; Ульч. хутэ; Орок. хутэ; Нан. хутэ; Ма. ибтэ ~ ибэтэ' ¡(1'.

В маньчжурском существуют параллельные формы и с 1 и с и, т.е. если и находится в абсолютном начале слова в соседстве с губным при последующем гласном а, то в данном случае могут иметься параллельные формы (ср. сходное развитие выше, где *и > о ~ и при последующем а):

Эвенк, у п,ул ~ у пул червь, гусеница; муха; Эвен уит>л червь; Нег. уцил червь; Ороч, умули личинка; Уд. уцулу червь; Орок. хуцгули личинка, червь; Нан. хуцгули личинка, червь; Ма. им ах,а~ум ах,а червь; насекомое; Чж. ууи-пна-ха насекомое.

Подводя итог вышеизложенному, можно сказать, что пратун-гусо-маньчжурские губные гласные имеют следующие рефлексы в маньчжурском языке:

- фонема о в маньчжурском языке имеет развитие *о > ууа при последующем гласном срединном дентальном;

-*и>№ев закрытом слоге перед последующим ] и палатальными сонантами Г, п\ г';

- фонема *и (мягкого ряда) реализуется в северной подгруппе в эвенском и негидальском как б;

- фонема *и, исторически восходящая к твердому ряду, реализуется в северной подгруппе как и, а в маньчжурском как о, сохраняясь как и перед последующим а;

- в маньчжурском *и (твердого ряда) в соседстве с губным согласным, и реже при последующем I, дает отражение в виде 1, т.е. *и>1;

- в маньчжурском *и (твердого ряда) при последующем губном согласном имеет тенденцию к переходу в однако имеются дубле I ные формы с сохранением и при последующем а, т.е. *и > 1 ~ и ( при последующем а).

Имеющиеся соответс I вия можно продемонстрировать для на-

глядности в виде таблицы:

ПТМ. Ма. ПТ. ПА.

*о о / \уа о о

*й и(~К*и]) и

*и (Бенцинг б) и и ~ б и

*и о/и (и перед а) й о (~й)

*и ¡/и (и перед а) й й

Глава V Комплексы со слабыми согласными

В пятой главе рассматриваются комплексы с так называемыми слабыми согласными, выпадающими в интервокальном положении, в результате образуются долгие гласные вторичного происхождения в тунгусо-маньчжурских языках. Комплексы ~УСУ~ представляют интерес, поскольку дают различные рефлексы между языками. Эволюция интервокальных согласных шла в следующих направлениях:

1. > в ма. уу/Г) и в исключительных случаях у, поскольку

маньчжурский язык стремился к упразднению этого согласного в интервокальном положении в первом слоге путем замены;

2. У^У > гласный, долгий гласный или дифтонг;

3. УЬУ > VwV с его сохранением или образованием дифтонга и в дальнейшем с возможным образованием долготы, а в маньчжурском сохраняется как Ь;

4. У|У > УДУ) с потерей второго гласного.

В маньчжурском в интервокальном положении губные согласные устойчиво сохраняются и только в небольшом количестве дают дифтонг (типа иа). В положении рядом с огубленным гласным в северной подгруппе -у- соответствует чаще всего в южной -\у ~ и ~ о-, в маньчжурском эта фонема не сохраняется: выпадает или * заменяется другой. Сохранение между гласными в маньчжурском

губного щелевого согласного может указывать не на древнее отражение этого состояния, а на последующую инновацию, т.е. в маньчжурском гласные *о и *й дают сочетание \уа и we не только в абсолютном начале, но и в первом слоге после согласного, что имеет место только в маньчжурском. Однако стоит отметить, что интервокальный уу появляется исключительно в сочетании перед последующим I или ] и палатальными сонантами Г, п', г', орфографически это выглядит как ~1та~//~1те~, и только в одном случае (н'овацг ан 'зеленый'), для северной подгруппы подобное сочетание соответствует долгим гласным а, б, в случае же с гласным мягкого ряда ~илуе~ соответствует долгий гласный й.

Имеются варианты с параллельными формами ~о~ ко-

1 торые встречаются в тех случаях, когда после гласной о находятся

1 сонорные согласные г, п, ц, 1, гп с последующим гласным I или их

палатализованные варианты. ■» В интервокальном положении (< *у) рядом с огубленным

гласным сохраняется в маньчжурском языке, тогда как в языках северной и южной подгрупп отмечается выпадение -у-. Также можно указать несколько случаев, когда на месте интервокального согласного образовался дифтонг в тунгусо-маньчжурских языках, а в маньчжурском - гласный (УУ > V).

В тех случаях, когда слабый согласный у не переходит в маньчжурском в интервокальный согласный у выпадает, сохраняясь

только в северной подгруппе тунгусо-маньчжурских языков, тогда как в амурской чаще выпадает, чем сохраняется.

Согласный *-j- в интервокальном положении в маньчжурском сохраняется, сюда примыкают случаи *Vgi > Vj, которые неотличимы от *Vj(i).

Образование о ~ оо происходило в ма. из сочетания гласный + согласный, согласный, находясь в подобном положении, был склонен к редукции и дальнейшему исчезновению в маньчжурском, т.е. процесс образования гласного или долготы мог протекать следующим образом: о~оо < *au (*~ab~//~ VwV~). Например:

Сол. чога войско; Не г. чавха ~ чауха войско; война; Ороч, чауха войско; Уд. чаваьа - чауьа воин, солдат; Ульч. чаух,а войско; война; воин, солдат; Орок. чаух,а война; Нан. чаох,а войско, армия; война; Ма. чоох,а войско, армия; воин, солдат; Чж. Cawxa войско.

Таким образом для маньчжурского чоох,а 'войско' восстанавливается форма *éabxa, а также для ПТ. *cabxa, ПА. *cabxa.

Б .Я. Владимирцов сравнивает тм. формы с мо.: n.-мо. íou-ra военная тревога, военная сумятица; кид. ch'ao-wu-er сражение;,чонг. цуура война, смута; целое войско, бур. с^р восстание, мятеж, война; целое войско; где восстанавливает пмо. *cawura [209].

В CDAL к указанным формам добавляют: др.-тю íabuS, íavus 'военный командир'; тур. íavuS 'id'; аз. човуш 'лидер паломников' и пя. *tupa- 'вооружение, оружие; солдат';др.-яп. tupa-ni(w)ono; ср.-яп. tufa-mono;ян. tsuwamono'id' [407].

Подобным образом в маньчжурском языке могли передавать сочетание ои или дифтонг аи.

Образование долгого гласного й из сочетания *ab > а в тунгусо-маньчжурских языках имеет следующие соответствия ПТ. а = ПА. а ~ оа = ма. а, например:

Эвенк, гарэ филин; сова; лебедь {серый, бочьшой), Эвен, гар, гаранта фолък. шица (похожая на огромного орта); Нег raja сова (большая); Ороч, гаруа зт-ногр устар. сова (деревянное изображение которой подвешивали к детской люльке)', Уд. ra [*raja < *гара] мафа (гама, гампа) филин; Ульч. гоара(н-) филин; Ма. г;ару лебедь; Чж. gawr-un лебедь; журавль.

Уточненное чтение чжурчженьского слова gawr-un 'лебедь' [Мудрак 139] и данные ульчского языка ^оара(н-) 'филин' позволяют восстанавливать в первом слоге дифтонг с лабиальным гласным ua~au(c метатезой в ульч.) < *ab, т.е ма. №РУ [ *gabru] 'лебедь', ПТ. *gare, ПА. *gara

H.H. Поппе возводит тм. формы к пал и восстанавливает как *käru, а также приводит параллель в тю. языках: чув. xur ^ *qar 'гусь'; др.-тю. qaz, як. xäs 'гусь', а звонкий заднеязычный согласный в анлау ie тунгусо-маньчжурских слов объясняется влиянием последующего г [Poppe 16,18,120,154]. В EDAL приводится тот же ряд с добавлением яп., где также восстанавливается долгота в первом слоге пал. *gär V 'гусь, лебедь', пяп. *kari 'дикий гусь', öp.-яп. kari [532] ВТМС приводится параллель с кор. кови 'гусь (домашний)'' [1,142-143].

См. также Цинциус 1972,6; Старостин 80

Рассмотренный материал в данной главе можно для наглядности привести в виде таблицы соответствий:

ПТМ Ма III ПА

о ~ ü (о - В) im a ~ iiwe о ~ и (5 ~ и) о - ¡i (5 - А)

о ~ ü (5 ~ 0) uwa - uwe// о ~ ü о ~ ü (ö - О) о ~ ü (ó ~ ü)

VyV VwV V: - VwV - VyV

VyV V VyV V: ~ VwV ~ VyV

VbV VbV V: ~ VV ~ VwV ~ VyV

VpV VfV V: ~ VwV VpV

VyV Vj(V) VyV V: ~ VV ~ VyV

Vb V(o ~ 6) V: ~ VV ~ Vb V - V: ~ \ V ~ Vb

Глава VI Дифтонги

В шестой главе описываются дифтонги ¡а, ¡е, ¡и, ю, исторически существовавшие в тунгусо-маньчжурских языках. В работе В.И. Цинциус как таковые дифтонги не выделяются, они даются в сравнении с так называемыми первичными долгими гласными, например: ПТ. а = ПЛ. иа ~ ао ~ а ~ а; I = и] ~ е] ~ и ~ е и т.д. В характеристике долгих гласных она все же отмечает, что указанные соответствия е] ~ и] = I, а] ~ ]а = г ~ 1 являются результатом развития дифтонгов в долгие гласные [Цинциус 1949]. И. Бенцинг вкратце затронул эту тему, разделив дифтонги на две группы: первая - ¡а, ¡а, ¡о, ¡о, ¡и, ¡и (восходящие); вторая - ак аК ш, ш (нисходящие). Вторую группу он определил как характерную для маньчжурского и гольдского (нанайского) языков, но с неопределенной рефлексацией. Подобное деление возможно, однако необходимо отметить, что дифтонги указанных двух групп являются, вероятно, в некоторых случаях различными отражениями сочетания глас-

ный + согласный: а], а], о], б], и], и] в северной подгруппе и в маньчжурском, а также спорадически в южной подгруппе [Всп/тц 1956].

В ЕЭАЬ для праалтайского языка реконструируется система из четырех дифтонгов: ¡а, ¡о, ш (ие), иа.

В тунгусо-маньчжурских языках надежно реконструируется только один исторический общетунгусо-маньчжурский дифтонг ¡а заднего ряда, а также в некоторых случаях - ¡е, остальные дифтонги типа ¡о, ¡и трактуются как палатализованный согласный + гласный.

Пратунгусо-маньчжурский дифтонг ¡а в маньчжурском имеет следующие рефлексы:

1. после согласных Ь, g, к (один случай), п, I1 (< *р) как а с палатализацией предшествующего согласного, в начале слова отражается в виде ]а, гоида как в СТМ, ЮТМ подгруппах в виде ё, ¡а;

Эвенк бёуалуна; месяц (единица времяисчисления): Сол. бсуа ~б еуа; Эвен. бае:у; Нег бёуа (биуа), Ороч, бё (б]а); Уд беж; Ульч. бё (б]а); Орок. бё;Нан. бйа (бае:); Ма. б а; Чж. Ы(а)Ьа '¡сГ.

Таким обратом, маньчжурское б а 'луна; месяц' ^ *Ыа, а/7Г. *Ьё-уа, ПА *Ьс ~ Ыа (Рефлекс дифтонга ¡а в ПТ и ПА подгруппах, обозначаемый кириллицей как ё, для удобства в латинской транскрипции будет обозначатся как с, во избежание путаницы с фонема э, которой в латинице соответствует ё).

2. имеются случаи, где дифтонг > 1 в маньчжурском языке после согласного f при устойчивом соответствии его отражения в других тунгусо-маньчжурских языках в виде £, ¡а. Небольшое количество примеров и ограниченная представленность в языках не позволяют выявить какую-либо закономерность подобного развития, хотя, возможно, данные случаи представляют собой развитие дифтонгов перед следующим исконным корневым *а, ср. развитие старого *и > и (гл. IV). Например:

Эвенк. Ьёини-обидеться, обозлиться; 3вен. Ьёнра-обидеться, обозлиться; Нег. хён- обидеться, рассердиться; Ма. финта- огорчаться, сокрушаться; щемить (о сердце); финтачуца страдалец.

Рефлекс дифтонга *!а в северной подгруппе в виде ё позволяет восстановить для л»1. финта- 'огорчаться'<*р1ап-, а для прагунгусского соответственно *р1ап.

3. сочетание aj, сохранившееся в маньчжурском языке, в северной и южной подгруппах с последующей метатезой дает дифтонг, т.е. aj > ia, в маньчжурском надежно сохраняется после согласных к^, s и отражается как aj, в остальных тунгусо-маньчжурских языках с метатезой, после 3, s, w (< *о), т.е. в северной и южной подгруппах в виде ё, ia; например:

Эвенк, кёлар косой, косоглазый; кривой (с бечьмом)\ Эвен, кбрака 'id", Нег. кёхача кривой (с бельмом); Ульч. к,ёал ичэр- коситься; Орок. к;ёва(н-) бельмо, Нан. цэе:лк;о 'id'; Ма. Kajкада, ца jцата косой, косоглазый.

дифгонг ie (ia)

1. после согласных f (< *р), п как е с палатализацией предшествующего согласного, в начале слова отражается в виде je (~ji). а в СТМ и ЮТМ подгруппах в виде Т, ie; например:

Эвенк, huya-сучить нитки; Нег. хйктэ конопля; Ороч, хйктэ-сйктэ; Уд. сиктэ; Ульч. пйктэ; Орок пйктэ; Нан. пйктэ~пйхтэ; Ма. ф'э id'.

Для маньчжурского ф э 'конопля' восстанавливается форма в виде *pie, а ПТ. *xl-kte, ПА. *pí-kte

2. сочетание ej, сохранившееся в маньчжурском, в остальных языках имеет отражение как после дифтонга ie, т.е. с метатезой в СТМ, ЮТМ подгруппах в виде I, ie; очевидно, на раннем уровне это сочетание образовало пару для заднерядного дифтонга *ia и развивалось как дифтонг типа *ie, например:

Эвенк, нй- открыть; Hez нй-; Ороч, н й-открыть, отворить; Уд. пйт и-, Ульч. н й-, н й|и-; Орок. н й-; Нан. н нхэли-; Ма. mj- 'id'.

сочетание uj

1. в инициальной позиции отражается как wej в закрытом слоге (ср. развитие в гл. IV), после губных согласных в маньчжурском *uj > еj = в южной uj ~ ej ~ I = в северной Т, например:

Эвенк, чйрэ плечо; Сол. мири- ~ мйрэ, Эвен, мйр, Нег. мйуз; Ороч. мир. Уо. муо; У1ьч. iiyjp') (муирэ); Орок. Myjpo; Нан. vnjp); Ма. M)jрэн 'id'; мэ]фэн шея. Чж. mej-fen шея, горло.

Ма. Mijpj» 'плечо' ^ *mujren, ПТ. *mire, ПА. *muire

2. в остальных случаях в маньчжурском, т.е. не после губных согласных, отражается как ui = в южной ui = в северной Т, например:

Эвен тйбац гесло, Ороч, гйба рубанок; Уд. тйбо ~ туибо; Ульч. Tyj6a(H-); Hau. Toj6ä; Ма ту^балаку,TyjnaH 'id'.

Таким образом,лм.тэдбалацу 'струг' < *tujba-, ПТ. *tibak, ПА. *tujban

сочетание ib и маньчжурский дифтонг io другого происхождения В маньчжурском существуют такие сочетания в словах, которые ошибочно можно принять за отражение дифтонга io, дающего различные рефлексы в языках, например, в маньчжурском отражается в виде гласного i, или о с палатализацией предшествующего согласного. Примеры, приведенные в работе, не могут свидетельствовать о существовании этого дифтонга, поскольку как внутри тунгусо-маньчжурских языков он не реконструируется, так и при привлечении внешних сравнениях его существование не подтверждается. Например:

Эвенк гивчэн коза (дикая)\ Сол гйсЗ косуля; Нег. гивчэн косуля; Ороч га:уча ~ гиуча косуля; Уд гилоцгуо косуля; Ульч гиу(н-) косуля; Орок гиу косуля, Нин. гиу косуля; Ма г о коза (дикая)

Для маньчжурскою восстанавливается ro / *gib 'коза', Г1Т. *giwcen, IIA.

*giu

Таким образом, можно сделать заключение, что дифтонги ia, io в СТМ и Ю1М языках отражаются в большинстве случаев как Е, тогда как дифтонги ie и iu (< uj) в этих под! руппах о i ражаюхся в виде I, те. ia, io > £, a ie, iu > Т.

Сказанное можно для наглядности привести в виде таблицы соответствий:

птм Ма. ПТ. ПА.

*ia ia//ja в анлауте £ £ ~ ia

*ie ie//je в анлауте í I

*aj aj £ £ ~ ia

*ej ej I I

*oj wa в анлауте Ё waj

*ib 10 £ (~i) ~ ÍW ~ iy £ ~ io

*üj we в анлауте í T~ ui

*üj ej после сонорного m I ui

*üj Щ "j i~uj

В Заключении формулируются и суммируются основные выводы относительно исторического развития гласных первого слога в маньчжурском языке, а также обобщаются результаты работы.

Подводя итог исследованию процессов развития гласных первого слога в маньчжурском языке с привлечением данных других тунгусо-маньчжурских языков, а также языков алтайской макросемьи, можно сделать следующее заключение: в целом эволюция гласных маньчжурского языка незначительно отличается от развития вокализма других тунгусо-маньчжурских языков, тем не менее маньчжурский язык являет собой исключение, поскольку в процессе развития под влиянием как внешних, так и внутренних факторов в нем произошли специфические изменения. Вокализм маньчжурского языка по качеству фонем не отличается от других тунгусо-маньчжурских языков, однако в количественном отношении уступает им, поскольку в маньчжурском языке отсутствуют долгие гласные. Широкие гласные а, е и узкая гласная \ маньчжурского языка оказались наиболее стабильными и мало подверженными изменениям. Из перечисленных гласных гласная фонема 1 в ряде случаев подвергается регрессивной ассимиляции по гласному второго слога (так называемый перелом гласного ¡).

Анализ развития гласных первого слога в маньчжурском языке показывает, что основные изменения касаются губных гласных. По-особому отражаются ПТМ дифтонги *1а и а также реконструируются сочетания а], е], которые реконструируются только на маньчжурском материале.

Таким образом, анализ развития гласных первого слога в маньчжурском языке показывает, с одной стороны, что вокализм маньчжурского языка сохранил архаичные черты, позволяющие на их основе реконструировать первоначальный облик слова на материале маньчжурского, с другой, в своих общих чертах сближаясь с южной подгруппой тунгусо-маньчжурских языков, маньчжурский язык отличается от них, поскольку претерпел значительные изменения, не характерные для остальных тунгусо-маньчжурских языков.

***

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. О долгих гласных в тунгусо-маньчжурских языках (на материале маньчжурского)//1САЫА8 XXXVII. Тезисы -1. М., 2004. С. 137-138 (0,3 п.л.).

2. Об одном случае образования долготы в тунгусо-маньчжурских языках с привлечением данных монгольских языков//Монго-ловедение. Сборник научных трудов. № 2. Элиста. 2003. С. 123134 (0,6 п.л.).

3. Монгольские заимствования в тунгусо-маньчжурских язы-ках//Молодежь в науке. Сборник научных трудов молодых ученных. КИГИ РАН, вып. 1. Элиста, 2004. С. 48-51 (0,3 п.л.).

4. Развитие губных гласных в маньчжурском языке//Исследо-ватель монгольских языков (К юбилею Б.Х. Тодаевой). Элиста. 2005. С. 86-105 (1,6 п.л.).

Подписано в печать 06 05 05 Формат 60x84/16 Псча1ь офсетная Уел печ л 1,86 1ираж 100 жз Заказ 1687

Отпечатано в ЛГ1П «Джангар», Республика Калмыкия, 358000, г Элиста, ул Ленина, 245.

РНБ Русский фонд

2006-4 6382

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Лиджиев, Александр Борлаевич

Введение

Глава

Глава

Глава

Глава

Глава

Глава

I Вокализм маньчжурского языка

II Нелабиализованные гласные

II. 1 Гласный а

II.2 Гласный е

II.3 Гласный i

II.3.1 Гласный i мягкого ряда

II.3.2 Гласный i твердого ряда

И.З.З Перелом гласного i

III Губные гласные

III. 1 Гласный о

III.2 Гласный и

III.2.1 Гласный и мягкого ряда

III.2.2 Гласный и твердого ряда

III.2.3 ПТМ. *ц > ма. и

IV. Рефлексы губных гласных

IV. 1 Протезы и эпентезы

IV.1.1 Ma. *о > wa

IV. 1.2 Ma. *u > wa

IV.2 Развитие и (мягкого ряда)

IV.3 Рефлексы и (твердого ряда)

IV.3.1 ПТМ. *и > ма. о

IV.3.2 ПТМ. *и > ма. i

V Комплексы со слабым согласным

V.1 ПТМ. V > ма. VwV

V.2 ПТМ. VyV > ма. VwV

V.3 ПТМ. VyV > ма. V

V.4 ПТМ. VbV > ма. VbV

V.5 ПТМ. VpV > ма. VfV

V.6 ПТМ. VyV > ма. Vj(V)

V.7 ПТМ. Vb > ма. о ~ оо

VI Дифтонги и сочетания гласный + согласный

VI. 1 Дифтонг *ai

VI.2 Сочетание *aj

VI.3 Дифтонг *ei

VI.4 Сочетание *ej

VI.5 Сочетание *uj

VI.6 Сочетание *ib и маньчжурский дифтонг io иного происхождения

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Лиджиев, Александр Борлаевич

Вопросы сравнительно-исторической фонетики маньчжурского языка ^о сих пор остаются наименее изученными в тунгусо-маньчжуроведении, хотя многими поколениями исследователей уже накоплено достаточно материала по современным тунгусо-маньчжурским языкам. В настоящее время не существу-(у ет обобщающего труда, подробно освещающего эти вопросы, а имеющиеся работы посвящены лишь отдельным аспектам исторической фонетики маньчжурского языка. Связано это с тем, что исследователи интересовались маньчжурским языком, в первую очередь, в связи с изучением монгольских или тюркских языков, отыскивая в нем те элементы, которых не хватало для установления алтайского родства, и тем самым стараясь определить место маньчжурского языка в построенной схеме алтайского праязыкового развития.

Проблемы исторической фонетики маньчжурского языка заключаются в том, что маньчжурская ветвь тунгусо-маньчжурских языков отделилась раньше, чем тунгусская от амурской. Население, говорившее на языках этой ветви (маньчжурской), находилось в изоляции от носителей других тунгусо-маньчжурских языков и в контакте с носителями языков других семей. Из-за этого наблюдаются специфические соответствия с другими тунгусо-маньчжурскими языками, что до сих пор объяснено не до конца или только в общих чертах. Фонетика маньчжурского языка, к сожалению, до сих пор не находится в центре внимания исследователей, тогда как в области сравнительно-исторического исследования тунгусо-маньчжурских ' языков она (фонетика маньчжурского языка) представляет огромный интерес и может служить надежной основой для дальнейших исследований. Маньчжурский язык признается наиболее архаичным не только потому, что он является единственным старописьменным языком в тунгусо-маньчжурской языковой семье (за исключением мертвого чжурчженьского), но и по тем древним языковым особенностям, которые он сохранил. Однако очевидно, что в любом языке наряду с архаизмами всегда существуют инновации, это имеет отношение и к маньчжурскому языку.

Целью данной работы является исследование исторического развития гласных первого слога в маньчжурском языке. Исследование гласных звуков, особенно в первом слоге, представляет немаловажный интерес с точки зрения исторической фонетики, поскольку в маньчжурском, как и вообще в алтайских языках, гласный первого слога базового корня обычно играет смыслоразличи-тельную роль и определяет соответственно рядность слова и наращение аффиксов к односложным словам. Этим обусловлено и совершенно различное фонетическое соотношение гласных в первых слогах и гласных в непервых слогах. Для гласных непервых слогов характерна некоторая неустойчивость и синтагматическая предопределенность, являющаяся следствием существования таких явлений, как, например, гармония гласных. Этим обоснован выбор столь узкой темы, как историческое развитие гласных первого слога в маньчжурском языкр, выступающих в сильной позиции, т.е. в тех условиях, в которых менее всегЧ) сказывается влияние позиционных и комбинаторных факторов. Кроме того, в работе рассматриваются комплексы с так называемыми слабыми согласными, это вызвано тем обстоятельством, что в некоторых языках имеется долгий гласный в первом слоге, в то время как в других родственных языках ему соответствует комплекс со слабым согласным в положении между гласными.

Исходя из вышесказанного достижение данной цели может быть реализовано путем решения следующих задач: описание вокализма маньчжурского языка в первом слоге; исследование эволюции отдельных звуков, репрезентирующих вокализм праязыка в маньчжурском; выяснение того, какие фонетические инновации произошли в языке; анализ изменений самого вокализма маньчжурского языка; объяснение того, каким образом происходили эти процессы, в некоторых случаях - с реконструкцией праманьчжурского языкового состояния.

Изучение маньчжурского языка в основном связано с его письменной формой, важную роль здесь сыграл политический фактор, поскольку до 1912 г. переписка с Китаем велась наряду с китайским и на маньчжурском языке. Значительную роль в изучении маньчжурского языка сыграли русские ученые, однако большинство их трудов не опубликовано и сохранилось лишь в рукописях. Тогда как, например, грамматики, написанные A.M. Орловым [1873], И. Захаровым [1879], до сих пор не потеряли научной ценности, они положили начало русской маньчжуроведческой школе.

Первым трудом, заложившим основы научного изучения всех тунгусф-маньчжурских языков, была работа М.-А. Кастрена [1856], в предисловии которой приводятся сопоставления эвенкийских и маньчжурских звуков. Работа М.-А. Кастрена привлекла внимание других ученых, занимавшихся исследованием монгольских, тюркских, финно-угорских языков, что повлекло за собой появление алтаистики как отрасли сравнительного языкознания.

На Западе тунгусо-маньчжурские языки также не остались без внимания, их изучению посвящены работы В. Шотта [1836], Г.К. Габеленца [1832], Л. Адама [1873]. В. Банга [1890], которые уделяли внимание изучению отдельных языков. В конце XIX в. появилась работа В. Грубе, который дешифровал мертвый чжурчженьский язык [Grube 1896], благодаря находке в Китае рукописи конца XIV в. «Хуа-и и-юй» («Китайско-варварский словарь»), содержащей около 900 слов и словосочетаний в записи чжурчженьскими иероглифами, в транскрипции и переводе на китайский язык. Сопоставления чжурчженьского с другими языками, проведенные В. Грубе, выявили многочисленные схождения с маньчжурским, в том числе такие признаки, которые отделяют оба эти языка от остальных тунгусо-маньчжурских языков, что позволило отнести его к южной группе тунгусо-маньчжурских языков. Однако сходства могут, вероятно, объясняться поздней записью транскрипции, испытавшей влияние маньчжурского [Ligeti 1953, 1961]. В целом же материал чжурчженьского языка, несмотря на ряд последующих изданий [Yamaji 1956; Капе 1989 ], еще недостаточно привлекается в тунгусо-маньчжуроведении.

В конце XIX в. В. Грубе был опубликован ульчский словарь с параллелями из маньчжурского, чжурчженьского, эвенкийского, эвенского, солонского и орочского языков [Grube 1900].

Значительную роль в изучении тунгусо-маньчжурских языков сыграли советские ученые, исследования которых посвящены фонетике, грамматике, лексике, диалектологии: В. А. Аврорин [1948, 1959, 1978, 1981], Е. П. Лебедева [1939, 1978], Г.М. Василевич [1934, 1958], В.А. Горцевская [1936], Е.Р. Шней-дер [1936, 1937], Т.И. Петрова [1936, 1941, 1960, 1967], О.П. Суник [1962, 1985] и др.

Внимание зарубежных маньчжуроведов устремлено по преимуществу на маньчжурскую письменность. Хорошо известны работы П. Шмидта [1932], Э. Хэниша [1961], Л. Лигети [1952, 1960], Э. Хауэра [1952-1955], Д. Синора [1953], К. Менгеса [1971] и другие, особо следует отметить вклад в маньчжур^-стику китайских ученых [Li The-ch'i 1931; Aixin Jueluo, Wula Xichun 1983; An Jun 1985].

В основном же материалы по фонетике тунгусо-маньчжурских языков наряду с данными других алтайских языков привлекались лишь в работах, посвященных более общим проблемам алтаистики, это основополагающие работы: Г.И. Рамстедта [1916-1920, 1924, 1928, 1951, 1957],-Н.Н. Поппе [1924, 1926, 1952, 1958, 1960, 1966, 1972, 1974, 1983], В.И. Цинциус [1970, 1972, 1982, 1984], а также к числу работ, посвященных этой теме, можно отнести исследования Г.Д. Санжеева [1930, 1931], Г.М. Василевич [1934, 1958], Г. Дёрфера [1963, 1975, 1978, 1985], Л. Лигети [1952, 1953, 1954, 1961], М. Рясянена [1920, 1923, 1949, 1953, 1955, 1957, 1961], К. Менгеса [1968, 1978, 1984], Ли Ки-Муна [1958] и др.

Из современных работ, посвященных этой проблеме, необходимо указать работы О.А. Мудрака [1985, 1988, 1989, 2002], А.В. Дыбо [1988, 1989, 1990, 1993, 1995, 1997], А.А. Бурыкина [1985, 2000, 2004], С.А. Старостина [1975, 1995], Р.А. Миллера [1971, 1975, 1987, 1998], В. Розицки [1993, 1994], А. Бовина [1997] и др.

В настоящее время имеются две работы, посвященные реконструкции фонетики тунгусо-маньчжурских языков. Первая из них - классическая и наиболее известная, являющаяся значительным вкладом в изучение тунгусо-маньчжурских языков: Цинциус В.И. Сравнительная фонетика тунгусо-маньчжурских языков. Л., 1949; автором на основе анализа системы гласных и согласных тунгусо-маньчжурских языков были выявлены звуковые соответствия между языками и составлена сводная система вокализма и консонантизма тунгусо-маньчжурских языков. Другой работой, посвященной фонетической реконструкции тунгусо-маньчжурских языков, является работа И. Бенцинга: Benzing J. Die tungusischen Sprache: Versuch einer vergleichende Grammatik. Wiesbaden. 1956.

Исследование вопросов по исторической фонетике маньчжурского языка облегчается наличием работ по общей фонетике тунгусо-маньчжурских языков и современных разработок в алтаистике, результаты которых кардинально изменили фонетико-фонологическую реконструкцию праалтайского языка [см.

Алтайский этимологический словарь (Starostin S.A., Dybo A.V, Mudrak O.A. An Etymological dictionary of Altaic Languages. Leiden, Brill. 2002. В данной работе EDAL)].

В настоящей работе впервые сделана попытка исследования гласных маньчжурского языка с упором на развитие маньчжурской исторической фонетики, которой до сих пор были посвящены только отдельные рамочные заметки по соответствию тунгусо-маньчжурских языков. Накопленный материал по современным тунгусо-маньчжурским языкам позволяет сделать обобщающий анализ развития гласных первого слога не только маньчжурского, но и вообще тунгусо-маньчжурских языков, показав в сравнительно-историческом плане их развитие, и попытаться найти причины как экстралингвистического, так и ин-тралингвистйческого характера, вызвавшие столь значительные изменения в маньчжурском языке.

Уточнение соответствий фонетики маньчжурского языка с остальными тунгусо-маньчжурскими языками позволит в определенных случаях исправить и дополнить тунгусо-маньчжурскую реконструкцию, что очень важно для ал-таистики.

Основными источниками исследуемой лексики послужили: Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков. Т. 1-Й. М., 1975-1977; а также опубликованные работы по тунгусо-маньчжурским языкам, а именно: Цинциус В.И. Сравнительная фонетика тунгусо-маньчжурских языков. Л., 1949; Цинциус В.И. Этимологии алтайских лексем с анлаутными придыхательными смычными губно-губным "п" и заднеязычным "к"//Алтайские этимологии. Л., 1984; Захаров И. Полный маньчжурско-русский словарь. СПб., 1875; Санжеев Г.Д. Маньчжурско-монгольские языковые параллели. ДАН, 1930. № 8, 9; материалы по чжурчженьскому языку даны по работам:-Мудрак О.А. К вопросу о чжур-чженьской фонетике//Языки Азии и Африки: Фонетика. Лексикология. Грамматика. М., 1985; он же: Знаки чжурчженьского письмаУ/Синхрония и диахрония в лингвистических исследованиях. М., 1988, эти труды существенно уточняют звучание чжурчженьских иероглифов; использованы и другие словари по этим языкам, а также опубликованные диалектологические работы. Материалу по маньчжурскому и другим тунгусо-маньчжурским языкам даны в русской транскрипции согласно «Сравнительному словарю тунгусо-маньчжурских языков» [1975-1977], измененной лишь в отдельных случаях для разграничения некоторых исторических фонем, в необходимых случаях дается общепринятая транслитерация маньчжурских слов на русской основе, в основном по словарю И. Захарова.

Значение диакритических знаков: над гласной — долгота ( в некоторых случаях долгота обозначена знаком - ":", например, ае: — долгое ае); ~ над гласной - назализация; • над гласной — твердорядность; * перед гласной — прерывность; ' над гласной - ударение; ' после согласной - палатализация; буквой ъ передается редуцированный ы-образный гласный мягкого ряда (типа э); ъ — редуцированный ы-образный гласный твердого ряда (типа а) [ТМС, с. XXI].

Монгольский лексический материал приводится в основном по словарям: Ramstedt G.I. Kalmiikisches Worterbuch. Helsinki. 1976; Калмыцко-русский слбварь. М., 1977; Большой академический монгольско-русский словарь. Т. I-IV. М., 2001, и другие, а также по работам Г.И. Рамстедта{1906, 1907, 1912, 1916], Н.Н. Поппе [1927, 1933-37, 1938, 1950, 1955, 1956, 1959, 1973], Б.Я. Владимирова [1929], Л. Лигети [1960, 1962], С. Мартина [1961], Б.Х. Тодаевой [1961, 1964, 1973, 1981, 1986] по изолированным монгольским языкам, и другим словарям и работам по этим языкам.

Основным источником тюркской лексики послужили работы: Севортян Э. Этимологический словарь тюркских языков. Т. I-III. М., 1974-1980; Т. IV-VI. М., 1989-2000 (более подробно см. список литературы); Древнетюркский словарь. Л, 1969; Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Лексика. М., 2001, и другие словари по этим языкам.

Корейский и японский материал дается по работам Г.И. Рамстедта [1949, 1954, 1982]; С. Мартина [1966, 1987, 1996], С.А. Старостина [1991].

Особое внимание было уделено Алтайскому этимологическому словарю (EDAL), поскольку большая часть алтайских параллелей даются по этому словарю.

Для анализа привлекались главным образом исконно тунгусо-маньчжурские лексемы из основного словарно>о фонда, лексический материал без маньчжурских соответствий не рассматривался, даже если он имеет параллели в других алтайских языками, например: Эвенк, нири ~ н'ирй позвонок, позвонки; позвоночник, хребет (спинной); филейная часть мяса; Сол. нэрдэ позвонки; позвоночник, хребет (спинной); хребет {горный)-, Эвен, н'йрй (н'ери, н'аерй) спина; позвоночник, хребет (спинной); хребет {горный), перевал; Нег. нйкта ~ mijincra [< *нирйкта] позвоночнике; костяк {рыбий); Ороч, н'йкта [ *н'и]икта < *нирикта] позвонок; позвоночник, хребет {спинной); Уд. н'йкта [ *н'и]икта < *нирикта] позвонок; позвоночник; Ульч. н'ер'ацга ~ н'йрйак^га ~ н'йрйк^а позвоночник, хребет {спинной); Орок. н'йрйкрга позвоночник, хребет (спинной); Нан. н'йрш^та позвоночник, хребет {спинной). ср.-мо. niri'un ~ niru'un спина; позвоночник; п.-мо. niruyu(n) спина; позвоночник; монг. нуруу(н) спина; позвоночник, хребет {спинной); хребет {горный); бур. нюрга(н) спина; позвоночник, хребет {спинной); хребет {горный); калм. нурЬан спина; позвоночник, хребет {спинной); др.-тюрк. ji'raja налево, в северной стороне {первоначально - сзади спины).

ТМС I, 639-640. Также см.: EAS 76-77; KW 281; Рорре 39, 116, 134; Колесникова 1972,88-89; Дыбо 306).

В заключение необходимо сказать несколько слов о классификации тунгусо-маньчжурских языков и самом маньчжурском языке. По генеалогической классификации языков, маньчжурский язык относится к тунгусо-маньчжурской группе, которая вместе с монгольскими, тюркскими, корейским и японский языками образует так называемую алтайскую семью языков. Тунгусо-маньчжурскими языками принято называть близкородственные языки, на которых говорят (или говорили в прошлом) племена и народности, проживающие на территории северо-восточной Азии, в районах Сибири и Дальнего Востока: эвенки (тунгусы), эвены (ламуты), нанайцы (гольды), нани (ульчи), удэ (удэгейцы), ульта (ороки), орочи, негидальцы - на территории России, солоны, маньчжуры, сибинцы (сибо), орочоны, хэчжэ - в Китае. Большинство языков состоят из различного рода диалектов, наречий и говоров [Суник 1993, 43].

Родство тунгусо-маньчжурских языков проявляется во всех элементах структуры каждого из засвидетельствованных языков или диалектов: в фонетике, морфологии, синтаксисе, лексике. Фонетические сходства и различия между языками сводятся к регулярным соответствиям при относительно небольших вариациях в составе звуков по отдельным языкам. Имеются значительные расхождения в лексике между языками, что объясняется различными иноязычными влияниями. Однако, основной и наиболее употребительный слой лексики всех известных тунгусо-маньчжурских языков характеризуется большой общностью.

Классификация тунгусо-маньчжурских языков в лингвистической литературе была впервые предложена еще JI. Шренком [1883, 296], который разделил их на четыре подгруппы. Две из них он отнес к южной, или маньчжурской (даурский, солонский и маньчжурский, гольдский, орочский), остальные - к северной, или сибирской, группе (орокский, негидальский и пр.). Классификация, предложенная JI. Шренком, имела недостатки, однако в дальнейшем она сыграла положительную роль в установлении общей близости тунгусо-маньчжурских языков, в нее были внесены значительные поправки [Шмидт 1930, 30; Цинциус 35]. Так, например, позже Л.Я. Штеренбергом была предложена классификация по самоназванию народов [1933, 4], он разделил их на южную группу, куда входил только маньчжурский, и северную со всеми остальными языками [там же 6-7; а также см.: Суник 1959, 333-334; 1962, 16-24; Василевич 1960]. Иная классификация имеется у В.А. Аврорина, который разбивает тунгусо-маньчжурские языки на северную и южную группы, а маньчжурский выделяет в отдельную ветвь [Аврорин .1959, 3-4], подобного деления придерживается Г. Дёрфер. По его мнению, вначале пратунгусо-маньчжурский язык разделился на две ветви, а позднее из второй выделилась третья, представленная маньчжурским и чжурчженьским языками [Doerfer 1975, 62; 1978, 6]. Имеются и другие варианты классификаций [Хелимский 1990, 523-524].

К настоящему времени в той или иной степени изучены и описаны одиннадцать языков тунгусо-маньчжурской группы, в современной литературе принято выделять: эвенкийский, эвенский, солонский, негидальский, орочский, удэйский, орокский, ульчский, нанайский, маньчжурский и мертвый чжур-чженьский. Для наглядности необходимо привести одну из распространенных лингвистических классификаций, приведенных в работе В.И. Цинциус, без учета чжурчженьского языка [Цинциус 35]:

Северная группа Южная группа эвенкийский орочский эвенский удэйский солонский орокский негидальский ульчский нанайский маньчжурский

Между тем в данной работе используется несколько иное деление тунгусо-маньчжурских языков. Так, например, орочский и удэйский, вероятно, занимают промежуточное положение, однако по ряду признаков их необходимо все же отнести к северной ветви тунгусо-маньчжурских языков [Кормушин 1982, 153-166; Цинциус 89-90]. Материал, используемый в работе, и сравнительно-сопоставительный анализ в области фонетики тунгусо-маньчжурских языков с достаточным основанием предполагают следующее деление этих языков: в соответствии с установившейся традицией - на северную и южную группы и третью - маньчжурскую. Подобное деление языков не представляется принципиальным, а имеет лишь вспомогательный характер:

1. северная, сибирская или тунгусская (эвонкийская);

2. южная, амурская или нанийская;

3. маньчжурская.

Основанием для такой классификации служат прежде всего следующие фонетические признаки, делящие их на три группы: рефлексы праалтайского анлаутного *ph - Ma. f, СТМ h ~ х ~ а, ЮТМ р [Ramstedt 1916; Цинциус 148-155; АЭ 17-75]; отражение праалтайского *kh - Ma. 0, СТМ о, ЮТМ х s перед i) [Ramstedt 1916; АЭ 17-75]; рефлекс ПТМ. *д - Ма. у ~ о, СТМ ц, ЮТМ ц [Цинциус 239-240]. Таким образом, рассмотренные фонетические соответствия довольно 4et-ко разбивают тунгусо-маньчжурские языки на три группы:

Ч»

Северная (сибирская или тунгусская) эвенкийский эвенский солонский негидальский орочский удэйский

Южная (амурская или нанийская) орокский ульчский нанайский

Маньчжурская маньчжурский чжурчженьский

Также тунугсо-маньчжурские языки делятся на старописьменные (маньчжурский), младописьменные (эвенкийский, эвенский, нанайский) и бесписьменные (негидальский, орокский, орочский, ульчский, удэгейский).

Относительно маньчжурского' языка и возникновения его письменной формы можно сказать следующее: маньчжурский язык представляет собой вместе с чжурчженьским отдельную подгруппу этой семьи (см. выше). Это один из старописьменных языков, сохранившийся в обширной литературе, ксилографической и рукописной. Маньчжуры заимствовали письменность у монголов, что тесно связано с их появлением на политической арене в конце XVI в., когда в период консолидации маньчжурской народности под предводительством племенного вождя Нурхаци (1559-1626) на северо-востоке Китая было основано военно-феодальное государство Маньчжу гурунь со столицей в Мукдене, а после завоевания Китая и основания последней правящей династии Цин - в Пекине (1644-1911). Первое время маньчжуры для ведения государственных дел и сношений с соседними государствами использовали монгольский язык и монгольскую письменность, которая получила развитие в период образования монгольской империи Чингис-хана и господства династии Юань в Китае в XIII-XIV вв.; монголы заимствовали письменность у уйгуров и приспособили под свои нужды уйгурскую систему письма, восходящую, в свою очередь, к сирийской, которая получила в маньчжурской письменности свое дальнейшее усовершенствование и развитие. Позже, в 1599 г., по приказу Нурхаци ученый Эрдени-бакши и министр Гагай-заргучи приспособили монгольский алфавит к маньчжурскому языку без каких либо изменений, и пользовались до 1632 г. [Crossley 1997, 208; цит. по: Gorelova 7, 50]. Однако монгольская письменность не отражала всех звуков маньчжурского языка, и поэтому в 1632 г. ученым Да-хаем монгольский алфавит был усовершенствован путем введения дополнительных диакритических знаков (точек и кружков), что дало возможность использовать при написании для каждого звука маньчжурского языка отдельную букву, в дополнение были введены десять графем для обозначения китайских и санскритских заимствований [Пашков 11-13]. Хронологические рамки письменности маньчжурского языка можно указать с достаточно высокой степенью точности: писать по-маньчжурски начали в самом конце XVI в., потребность в письменном языке, использовавшемся в основном чиновниками, отпала в 1911 г. с падением маньчжурской династии Цин.

Направление маньчжурского письма вертикальное, сверху вниз, со строками, следующими слева направо, каждая буква имеет три графических варианта начертания, обусловленных положением в слове: в начале, середине и копцр. На маньчжурском литературном, или письменном, языке создана обширная литература, переводная и оригинальная, имеется множество памятников в ксилографических изданиях и рукописях, велось обучение, осуществлялась дипломатическая переписка вплоть до Синхайской буржуазной революции (1911).

На территории Маньчжурии до создания письменности существовало два основных диалекта - северный и южный. В основе письменного маньчжурского языка лежит южный диалект, ныне совершено исчезнувший, являвшийся языком тех племен, откуда, вероятно, произошла правящая верхушка маньчжуров во главе с Нурхаци [Norman 159; цит. по: Gorelova 30]. Из других диалектов отмечаются северо-восточный (районы Дунбэя) и сибинский, незначительно отличающийся от литературного [Суник 1997, 163]. Сибинский диалект (по мнению некоторых ученых, язык), очевидно, не является прямым потомком маньчжурского языка, поскольку сибинцы изначально не входили в конфедерацию маньчжурских племен под предводительством Нурхаци, однако их язык очейь близок к маньчжурскому и, вероятно, может считаться диалектом маньчжурского [Norman 160; цит. по: Gorelova'31], Сибинский диалект является наиболее |Ц| изученным в научной литературе, первые сведения о нем появились во второй половине XIX в., позже, в начале XX в., русским ученым Ф.В. Муромским были записаны образцы речи, впоследствии изданные в Польше [Kaluzynski 1977]. Также существует словарь разговорного сибинского диалекта, образцы речи, записанные у его носителей [Yamamoto 1969], и другие работы [Norman 1974, Li Shulan 1983, 1984, 1986].

Структура данной работы и характер изложения определяются тем обстоятельством, что в маньчжурском языке гласные и дифтонги, а также сочетания гласных и согласных подверглись различной степени изменениям. В этой связи порядок описания гласных фонем представлен в данной работе следующим образом: сначала даются неогубленные гласные, наиболее стабильные и наименее подвергнувшиеся изменениям; затем - губные гласные, давшие различные рефлексы по языкам, комплексы с так называемыми слабыми согласными и дифтонги. Работа состоит из введения, шести глав, заключения, списка источников и литературы, списка сокращений, названий языков и диалектов и списка условных сокращений.

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, обозначены его цели и задачи, определены научная новизна и теоретико-практическая значимость работы.

В первой главе дается общее представление о составе гласных фонем маньчжурского языка, основные характеристики как простых, однородных, гласных фонем, так и дифтонгов, описание сингармонизма, который является одной из характерных особенностей фонетического строя тюркских, монгольских, тунгусо-маньчжурских, финно-угорских и некоторых других языков. В каждом из этих языков имеются свои специфические особенности сингармонизма.

Во второй главе, состоящей из трех параграфов, приводится описание негубных гласных фонем, менее других подвергшихся диссимилятивно-ассимилятивным процессам в языке и имеющих устойчивые соответствия и однообразные параллели, прослеживаемые на огромном большинстве примеров, поэтому приводятся главным образом примеры тривиальных соответствий.

В третьей главе, состоящей из четырех параграфов, рассматриваются губные гласные. В первых трех параграфах рассматриваются тривиальные соответствия губных гласных, имеющие устойчивые соответствия в тунгусо-маньчжурских языках. В последнем параграфе приводится особая фонема, которая, вероятно, существовала в тунгусо-маньчжурских языках, дающая различные рефлексы по языкам. О подобной фонеме говорится в работе В.И. Цин-циус [1949], которая обозначила эту фонему как уи. В работе И. Бенцинга эта фонема обозначается как и и объединяет рефлексы современных тунгусо-маньчжурских языков i' и и, также о ней упоминается в работе С.А. Старостина [1991]. В данной работе эта фонема обозначена как ц.

В четвертой главе подробно рассматриваются рефлексы губных гласных, давших различные отражения, выразившиеся в специфических соответствиях в маньчжурском, в сохранении старых соответствий в северных тунгусо-маньчжурских языках, и инновации в южных.

В пятой главе анализируются комплексы с так называемыми слабыми согласными, выпадающими в интервокальном положении, в результате чег|о образуются долгие гласные вторичного происхождения в тунгусо-маньчжурских языках, т.е. из комплекса ~vcv~, которые представляют интерес, поскольку наблюдаются различные рефлексы в разных языках. Также прослеживается образование долгих гласных, не связанное с выпадением интервокальных согласных в тунгусо-маньчжурских языках.

Шестая глава посвящена дифтонгам тунгусо-маньчжурских языков, исторически существовавшим и давшим различные рефлексы как в южной подгруппе, так и в северной, которые по-разному ведут себя и в маньчжурском в зависимости от окружения.

В Заключении формулируются и суммируются основные выводы относительно исторического развития гласных первого слога в маньчжурском языке.

Анализ развития гласных первого слога в маньчжурском языке показывает, что основные изменения касаются губных гласных. В фонетическом отношении в языке, с одной стороны, сохранились архаичные элементы, позволяющие на их основе реконструировать первоначальный 'облик слова, с другой, маньчжурский язык, в своих общих чертах сближаясь с южной подгруппой тунгусо-маньчжурских языков, тем не менее Отличается от них, поскольку претерпел значительные изменения, не характерные для остальных тунгусо-маньчжурских языков.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Развитие гласных первого слога в маньчжурском языке"

Заключение

Итак, подводя итоги исследования процессов развития гласных первого слога маньчжурского языка с привлечением данных других тунгусф-маньчжурских языков, а также языков алтайской макросемьи, можно сделать следующее заключение: в целом эволюция гласных маньчжурского языка незначительно отличается от развития вокализма других тунгусо-маньчжурских языков, тем не менее маньчжурский язык являет собой исключение, поскольку в процессе развития под влиянием как внешних, так и внутренних факторов в нем произошли специфические изменения. К таким явлениям следует отнести характерное для всех групп тунгусо-маньчжурских языков изменение системы вокализма, что связано с уменьшением количественного состава гласных фонем в сравнении с алтайским праязыковым состоянием. Так, для пратунгусо-маньчжурского языка в работах В.И. Цинциус [1949] и И. Бенцинга [1955] реконструируется система из восьми гласных фонем, как в других алтайских языках, для которых восстанавливается такая же система из восьми гласных фонем: а, о, и, I, е, б, u, i. Имеющиеся факты позволяют сделать вывод, что -в маньчжурском языке произошло сокращение фонемного состава гласных за счет качественного изменения губных гласных. Материал, рассмотренный в ph-боте, позволяет сделать следующие обобщения:

I. Вокализм маньчжурского языка по качеству фонем незначительно не отличается от других тунгусо-маньчжурских языков, однако в количественном отношении уступает им, поскольку в маньчжурском языке отсутствуют долгие гласные. Относительно долгой гласной о, которая в маньчжурском отмечается удвоенным написанием, у специалистов нет единого мнения, является она долгой б или же это дифтонг ои. Анализ приведенных примеров позволяет предположить, что таким образом отмечалось написание дифтонга, который мог образоваться как в результате выпадения слабого интервокального согласного (VCV), так и в результате развития комплекса гласный + согласный (оо < ао < ab), или в исключительных случаях таким образом отмечалась первоначальная долгота.

II. Широкие гласные а, е маньчжурского языка оказались наиболее стабильными и мало подверженными изменениям. При сравнительном сопоставлении дают, в огромном большинстве случаев, однообразные ряды и закономерные устойчивые соответствия этих фонем в первых слогах для всех тунгусо-маньчжурских языков.

III. Узкий гласный i маньчжурского языка также является стабильной фонемой и дает однообразные соответствия на большом количестве примеров. Но фонема i в ряде случаев подвергается регрессивной ассимиляции по гласному второму слога, и под воздействием гласной i переднеязычный щелевой *s >

V i s.

IV. Губные гласные о, и маньчжурского языка также дают в большинстве случаев типологически однообразные и устойчивые соответствия по тунгусо-маньчжурским языкам. Однако эти гласные, в отличие от негубных, подверглись наибольшим изменениям в маньчжурском языке:

- фонемы о и и делабиализуются, что наблюдается в начале слова и связаны с развитием протетического w, т.е. появление сочетание wa на месте о в словах твердого ряда происходит в тех случаях, когда гласный о находится в позиции перед последующим i, при срединном дентальном; и we появляется на месте и в словах мягкого ряда в закрытом слоге перед последующим j и палатальными сонантами Г, п', г'. Подобные процессы также происходили в удэйском языке, причем явление связано, видимо, с наличием в последующих слогах звука i, имеются случаи появления протетического w в ульчском, орокском, нанайском. |

- развитие протетического w на месте губных гласных о и и происходит'в первом слоге после согласного, что имеет место только в маньчжурском языке. Однако стоит отметить, что интервокальный w появляется, как и в предыдущих случаях, исключительно перед последующим i или j и палатальными сонантами Г, п', г', чаще это выглядит как ~uwa~//~uwe~, в других языках подобным сочетаниям соответствует в твердом ряду долгий гласный б, в мягком ряду - долгий гласный 0.

- в ходе исследования также удалось установить, что соответствие маньчжурского w = других тунгусо-маньчжурских.языков не является историческим отражением или соответствием инициального *д пратунгусо-маньчжурского языка. Этот согласный более позднего происхождения и является протетическим, поскольку появление губного w в инициальной позиции связано с вышеуказанными процессами, которые происходили в языке;

- твердорядная фонема *и маньчжурского языка переходит в о, т.е. в ojt-ной фонеме о совпали две - о и и (твердого ряда), и отмечается развитие *u >'i, при инициальном губном и реже при последующем I;

- отмечается также связь между сохранением *и, исторически восходящему к твердому ряду, и наличием фонемы а в последующих слогах, как в случае перехода *и > о, так и в случае - *u > i.

V. В маньчжурском языке слабые интервокальные согласные устойчиво сохраняются, тогда как в северной и южной подгруппах им чаще соответствует долгий гласный или дифтонг.

VI. Образование о ~ оо происходило в. маньчжурском из сочетания гласный + согласный, где согласный, находясь в подобном положении, был склонен к диссимиляции, а в дальнейшем ассимилировал предшествующий, процесс образования гласного или долгого гласного мог протекать следующим образом о ~ оо < *au (< *~ab~// ~ vwv~). /

VII. Материал, рассмотренный в работе, позволяет реконструировать!в маньчжурском языке два исторических дифтонга: *ia, *ie. Существование исторического дифтонга io на материале маньчжурского языка не доказывается, имеющийся дифтонг io в маньчжурском языке восходит к сочетанию *ib. В маньчжурском языке имеются сочетания aj, ef, uj, сохранившиеся и восстанавливающиеся только на материале маньчжурского языка. Эти сочетания в остальных тунгусо-маньчжурских языках перешли в дифтонги, соответственно ia, ie, iu, и имеют отражения в виде £, Т. Дифтонги ia, io и сочетание aj отражаются в остальных тунгусо-маньчжурских языках в большинстве случаев как £, а дифтонги ie и сочетания ej и uj в СТМ и ЮТМ языках отражаются в виде Т. |

Таким образом, анализ развития гласных первого слога в маньчжурском языке показывает, с одной стороны, Что вокализм маньчжурского языка сохранил архаичные черты, позволяющие на их основе реконструировать первоначальный облик слова, с другой, в своих общих чертах сближаясь с южной подгруппой тунгусо-маньчжурских языков, маньчжурский язык отличается от них, поскольку претерпел значительные изменения, не характерные для остальных тунгусо-маньчжурских языков аз. азербайджанский алт. алтайский баш. башкирский бур. бурятский венг. венгерский гаг. гагаузский даг.Ив. дагурский язык по материалам Ивановского даг.М. дагурский язык по материалам Мартина даг.П. дагурский язык по материалам Н.Н. Поппе даг.Т. дагурский и другие монгольские языки по материалам Б.Х. То-даевой др.-тю., др.-тюрк. древнетюркский др.-кор. древнекорейский др.-яп. древнеяпонский и.-ё. индоевропейские уйг. уйгурский каз. казахский калм. калмыцкий карахн.караханидский кбалк. карачаево-балкарский кид.киданьский кирг. киргизский кит. китайский ккалп. каракалпакский кор.корейский кум. кумыкский ма. маньчжурский манс. мансийский мо. монгольские мог. могольский монг. монгольский монгор. монгорский нан.нанайский нег. негидальский ног. ногайский ойр. ойротский орд.ордосский орок. орокский

Сокращения Языки ороч.орочский па. праамурский пал. протоалтайский пкор. пракорейский п.-мо. письменный монгольский пмо. прамонгольский пт. пратунгусский птм. пратунгусо-маньчжурский птю. пратюркский пяп. праяпонский саам, саамский сол.солонский ср.-мо. среднемонгольский ср.-кор. среднекорейский ср.-яп. среднеяпонский стм северная подгруппа тунгусо-маньчжурских языков тат^татрский тел. телеутский диалект алтайского языка тм. тунгусо-маньчжурские тув. тувинский тур.турецкий туркм. туркменский тю. тюркские 1 уд.удэйский узб. узбекский ульч.ульчский урал. уральские фин. финский • хак. хакасский t ^ хант. хантыйский эвен.эвенский эвенк, эвенкийский ютм южная подгруппа тунгусо-маньчжурских языков чаг. чагатайский чж. чжурчженьский |! чув. чувашский ш.-югр. шира-югурский шор. шорский як. якутский ЯП. японский

Прочие сокращения анат. анатомический астр, астрономический афф. аффикс бот. ботанический глаг. глагол геогр. географический диал. диалект, диалектный доел.дословно др. другой ед. единственное число займет, заимствование зоол.зоологический изобр. изобразительное слово иноск. иносказательный миф. мифологический мн. множественное число напр. например образн. образное слово парн. парное слово перен.переносный прит. притяжательный религ. религиозный с. страница сл.слово см. смотри ср.сравни суф. суффикс уваж. уважительный увел, увеличительный уменьш. уменьшительный уничиж. уничижительный устар. устаревший фольк. Фольклорный ч. число числ.числительное эвф. эвфемизм этногр. этнографический id. — idem (то же самое значение, что и предыдущего слова) - образовалось из ., развилось из заимствовано из . - развилось в ., дало . - условная или предполагаемая восстанавливаемая) форма - знак соответствия - знак чередования - знак параллельно существующей формы

Список научной литературыЛиджиев, Александр Борлаевич, диссертация по теме "Языки народов зарубежных стран Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии"

1. Аврорин Аврорин В.А. Грамматика маньчжурского письменного языка. СПб., 2000.

2. АЭ Цинциус В.И. Этимологии алтайских лексем с анлаутными придыхательными смычными губно-губным "п" и заднеязычным "к"// Алтайские этимологии. J1., 1984.

3. БАМРС Большой академический монгольско-русский словарь. Т. I-IV. М., 2001.

4. БРС Бурятско-русский словарь. М., 1973. !

5. ВАЯ Рамстедт Г.И. Введение в алтайское языкознание. Морфология. М., 1957.6. ' Владимирцов Владимирцов Б.Я. Сравнительная грамматика монгольского письменного языка и халхаского наречия. J1., 1929.

6. ДТС Древнетюркский словарь. JL, 1969.

7. Дыбо Дыбо А.В. Семантическая реконструкция в алтайской этимологии: соматические термины (плечевой пояс). М., 1996.

8. Захаров Захаров И. Полный маньчжурско-русский словарь. СПб., 1875.

9. ИМ Mongolian glosses in Ibnu-Muhenna's dictionary.

10. КРС Калмыцко-русский словарь. М., 1977.

11. Лексика Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков: Лексика. М., 1997.

12. ЛР (LH) Лейденская рукопись по материалам Н.Н.- Поппе.

13. МА Поппе Н.Н. Монгольский словарь Муккадимат ал-адаб. Ч.1-П // Труды Ин-та востоковедения АН СССР. М.; Л., 1938. Вып. XIV.

14. МССНЯ Иллич-Свитыч В. М. Материалы к сравнительному словарю ностратических языков // Этимология 1965. М., 1967.

15. Мудрак Мудрак О.А. К вопросу о чжурчженьской фонетике//Языки Азии и Африки: Фонетика. Лексикология. Грамматика. М., 1985.

16. ОСНЯ Иллич-Свитыч В.М. Опыт сравнения ностратических языков. I: Введение. Сравнительный словарь, b k . М., 1971; II: Сравнительный словарь. 1-. М., 1976; III: Сравнительный словарь, р - q. М., 1984.

17. Пекарский Пекарский Э.К. Словарь якутского языка. Т. 2, Л., 1959.

18. Рясянен Рясянен М. Материалы по исторической фонетике тюркских языков. М., 1955.

19. Санжеев Санжеев Г.Д. Маньчжурско-монгольские языковые параллели. ДАН, 1930, №8-9.

20. Старостин Старостин С.А. Алтайская проблема и происхождение японского языка. М., 1991.

21. ТМС Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков. Т. I-III. М., 1975-1977.

22. Цинциус Цинциус В.И. Сравнительная фонетика тунгусо- маньчжурских языков. JL, 1949.

23. ЭСЧЯ Этимологический словарь чувашского языка. Чебоксары, 1964.

24. Этимология Этимология. 1966. М., 1968.

25. АКЕ Ramstedt G.I. Additional of Korean Etymologies. Helsinki, 1954.

26. Benzing Benzing J. Die tungusischen Sprache: Versush einer vergleichende Grammatik. Wiesbaden, 1956.

27. EAS Ramstedt G.I. Einfurung in die altaische Schpachwissenschaft. Helsinki, 1957. ;

28. EDAL Starostin S.A., Dybo A.V, Mudrak O.A. An Etimological dictionary of Altaic Languages. Leiden: Brill, 2002.

29. Gorelova Gorelova L. M. Manchu Grammar. Leiden; Boston; Koln: Brill,2002.

30. IMCS Poppe N. Introduction to Mongolian comparative studies. Helsinki, 1955.

31. KW Ramstedt G.I. Kalmiikisches Worterbuch. Helsinki, 1976.

32. PKE Ramstedt G.I. Paralipomena of Korean Etymologies. Helsinki, 1982.

33. Poppe Poppe N. Vergleichende Qrammatik der Altaischen Sprachen. Wiesbaden, 1960.

34. Ramstedt Ramstedt G.I. Studies in Korean Etymologies. Helsinki, 1949.

35. Rozycki Rozycki W. Mongol Elements in Manchu. Bloomington, Indiana, 1994.

36. SH Haenisch E. Worterbuch zu Manghol-un Niuca Tobcaan (Yuan-ch'ao pi-shi), Geheime Geshichte der Mongolen. Leipzig, 1939.

37. UW Rasanen M. Uralaltaische Wortforschungen. Helsinki, StO, XVIII, 3, 1955.

38. VEWT Rasanen M. Versuch eines etymologisches Worterbuchs der Turksprachen. Helsinki, 1969.

39. ZM The Zirni Manuscript. A Persian-Mongolian Glossary and Grammar by Shinobu Iwamura. Kyoto, 1961.1. Библиография

40. Аврорин В.А. Очерки по синтаксису нанайского языка. JL, 1948.

41. Аврорин В.А. О категории времени и вида в маньчжурском языке//Изв. АН СССР. Отд. литературы и языка. 1949. Т. VIII. Вып. 1. С. 60-65.

42. Аврорин В.А. Грамматика нанайского языка. Т. I, II. M.-JL, 1959, 1961.

43. Аврорин В.А. О классификации тунгусо-маньчжурских языков//Труды XXV Международного конгресса востоковедов. М., 1965. Вып. 3.

44. Аврорин В. А., Лебедева Е. П. Орочские тексты и словарь. Л., 1978.

45. Аврорин В.А. Синтаксические исследования по нанайскому языку. Л., 1981.

46. Амаржаргал Б. БНМАУ дахь монголь хэлний нутгийн аялгууны толь би-чиг. Улан-Батор, 1988.

47. Аникин А.Е. Этимологический словарь русских диалектов Сибири. Заимствования из уральских, алтайских и палеоазиатских языков. М., Новосибирск, 2000.

48. Баскаков Н.А. Диалект кумандинцев (Куманды-кижи): Грамматический очерк, тексты, переводы и словарь. М., 1972.

49. Баскаков Н.А. Диалект Лебединских татар-чалканцев (Куу-кижи): Грамматический очерк, тексты, переводы и словарь. М., 1975.

50. Баскаков Н.А. Диалект черневых татар (Туба-кижи): Грамматический очерк и словарь. М., 1966.

51. Бичелдей К. А. Фарингализация в тувинском языке. М. 2001.

52. Будаев Ц. Б. Лексика бурятских диалектов в сравнительно-историческом освещении. Новосибирск, 1978.

53. Бурыкин А.А. О некоторых инновациях в глагольной морфологии тун-• гусских языков //Лексика в тунгусо-маньчжурских языках Сибири

54. Сборник научных трудов). Новосибирск, 1985.

55. Бурыкин А.А. Роль монгольских языков для алтаистических исследова-ний//История развития монгольских языков. Улан-Удэ. 1999.

56. Бурыкин А.А. Айсин эйхэн altin eshak, или к проблеме тюркского источника нескольких маньчжурских слов // Вопросы востоковедения. Ко-ноновские чтения XII. Спб., 200Q.

57. Бурыкин А.А. О месте тунгусо-маньчжурских языков в алтаистических исследованиях //Проблемы изучения дальнего родства языков на рубеже третьего тысячелетия. Доклады и тезисы международной конференции. М., 2000.

58. Бурыкин А.А. Монгольские и тюркские заимствования в образах малого чжурчжэньского языка //Altaica III. Улан-Батор, 2004.

59. Василевич Г.М. Эвенкийско-русский диалектологический словарь. Л., 1934.

60. Василевич Г. М. Эвенкийско-русский словарь. М., 1958.

61. Владимирцов Б. Я, Поппе Н. Н. Из области вокализма монголо-турецкого праязыка//ДАН-В, апрель июнь, 1924. N 4.

62. Горцевская В.А. Характеристика говора баргузинских эвенков. Л., 1936.

63. Грамматика алтайского языка. Составлена членами алтайской миссии. Казань, 1869. .

64. Гребеныциков А.В. Маньчжуры, их язык и письменность. Владивосток, 1912.

65. Дмитриев Н. М. Долгие гласные в гагаузском языке//Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков; 4.1. Фонетика. М., 1955.

66. Дмитриев Н. К. О тюркских элементах русского слова-ря//Лексикографический сборник. М., 1958. Вып. 3.

67. Дмитриева J1. В. Из этимологий названий растений в тюркских, монгольских и тунгусо-маньчжурских языках/УИсследования в области этимологии алтайских языков. Л., 1979.

68. Дмитриева Ю. К этимологии названий травянистых растений в чувашском языке. УН//Исследования по этимологии и грамматике чувашского языка. Чебоксары, 1988.

69. Дмитриева Ю. К этимологии названий травянистых растений в чувашском языке. УН//Материалы по чувашской диалектологии. Чебоксары, 1997. Вып. V.

70. Долгопольский А. Б. Методы реконструкции общеиндоевропейского языка и сибироевропейская гипотеза//Этимология 1964. М., 1965.

71. Дыбо А.В. Семантическая реконструкция в алтайской этимологии. Соматические термины (плечевой пояс). М., 1996.

72. Дыбо А.В. К праалтайской реконструкции названий частей тела//Теория и практика этимологических исследований. М., 1985.

73. Дыбо А.В. Этимологический материал к реконструкции пратунгусо-маньчжурских названий частей тела//Синхрония и диахрония в лингвистических исследованиях. М., 1988.

74. Дыбо А.В. К истории традиционных антропометрических терминов//СТ. 1989. №2.

75. Дыбо А.В. Заимствования из уральских языков в анатомической лексике алтайских языков//Лингвистическая реконструкция и древнейшая история Востока. М., 1989.

76. Дыбо А.В. Инлаутные гуттуральные в тунгусо-маньчжурском и праал-тайском//Сравнительно- историческое языкознание на современном этапе. М., 1990.

77. Дыбо А.В. Тюркские *t, *d // Славистика. Индоевропеистика. Нострати-ка. М., 1991.

78. Дыбо А. В. Некоторые заимствования в соматической лексике монгольских языков//Монгольский лингвистический сборник. М., 1992.

79. Дыбо А.В. Некоторые заимствования в русских названиях игральных костей//Принципы составления этимологических и исторических словарей языков различных семей. М., 1993.

80. Дыбо А.В. Еще раз о согласовании ностратической теории с результатами изучения тюркских языков//Московский лингвистический журнал, № 1.М., 1995.41.