автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Реализация категории эвиденциальности в немецком языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Реализация категории эвиденциальности в немецком языке"

На правах рукописи

005055578

Бабёр Нина Владимировна

РЕАЛИЗАЦИЯ КАТЕГОРИИ ЭВИДЕНЦИАЛЬНОСТИ В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ

10.02.04 — германские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

2 2 НОЯ 2012

Москва - 2012

005055578

Работа выполнена на кафедре грамматики немецкого языка факультета иностранных языков федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Московский педагогический государственный университет»

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

кандидат филологических наук, доцент Шилова Ирина Алексеевна

Радченко Олег Анатольевич,

доктор филологических наук, профессор, ФГБОУ ВПО «Московский государственный лингвистический университету, Институт международных отношений и социально-политических наук, кафедра лингвистики и профессиональной коммуникации в области зарубежного регионоведения, заведующий кафедрой

Горбачевская Светлана Ивановна, кандидат филологических наук, доцент, ФГОУ ВПО «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова», факультет иностранных языков и регионоведения,

кафедра лингвистики и информационных технологий, доцент

ФГБОУ ВПО «Поволжская государственная социально-гуманитарная академия»

Защита состоится «17» декабря 2012 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.16 при ФГБОУ ВПО «Московский педагогический государственный университет» по адресу: 119571, г. Москва, пр-т Вернадского, д. 88, ауд. 602.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО «Московский педагогический государственный университет» по адресу: 119991, г. Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1, стр.1.

Автореферат разослан « ^»"ноября 2012 г.

Учёный секретарь г. п. ___ Мурадова Лариса Андреевна

диссертационного совета

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Категория со значением указания на источник информации говорящего, за которой в лингвистике закрепился термин «эвиденциальность», имеет сравнительно недолгую историю изучения на материале немецкого языка: работы, посвященные данной теме, появились лишь в последней трети XX века. Эвиденциальность в немецком языке всё чаще становится предметом пристального лингвистического анализа. И всё же при более близком знакомстве с литературой обнаруживается, что имеющиеся исследования эвиденциальности рассредоточены по языкам мира, и лишь в немногих из них затрагивается вопрос о её реализации в немецком языке.

На наш взгляд, при изучении эвиденциальности в немецком языке необходимо принимать во внимание универсальный характер данной категории и исходить из наличия трёх основных эвиденциальных значений (прямое восприятие, речевая информация и инференция), которые следует рассматривать независимо друг от друга.

Актуальность реферируемой диссертации обусловлена необходимостью уточнения категориального статуса эвиденциальности в немецком языке и назревшей потребностью в системном подходе к её исследованию. При сравнении различных работ выявляется множество терминологических расхождений, что свидетельствует об отсутствии устоявшегося понятийно-терминологического аппарата, применимого для описания эвиденциальности.

В диссертации учитываются не только результаты исследований, имевших своей целью анализ способов реализации эвиденциальности собственно на материале немецкого языка. Значительное внимание уделено выводам, сделанным лингвистами по итогам изучения категории на материале других, порой «экзотических», языков, а также в результате обобщения данных различных языков.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в комплексном подходе к анализу эвиденциальности в немецком языке: с одной стороны, учитывается первостепенная роль грамматикализованных способов её выражения; с другой стороны, рассматриваются и неграмматикализованные языковые единицы с семантикой эвиденциальности.

Предложена альтернативная модель поля эвиденциальности, в рамках которой по признаку включённости / невключённости говорящего в ситуацию различаются два типа эвиденциальности: инкорпорирующая (инклюзивная) и изолирующая (эксклюзивная). Сектор изолирующей эвиденциальности неоднороден: он включает эвиденциальность «третьих лиц» и эвиденциальность собеседника/адресата. Данная модель эффективна с точки зрения анализа способов выражения пересказывательности: она позволяет выявить эвиденциальную специфику каждого из них.

В работе ставится вопрос о наличии семантических ограничений при реализации способов выражения изолирующей эвиденциальности. ,

Проводится дифференциация между собственно эвиденциальностью и так называемой «метатекстовой эвиденциальностью», функция которой заключается в структурировании текста.

Соотнесены понятия эвиденциальности и цитации.

Элементы новизны прослеживаются также в анализе конкретных способов выражения исследуемой категории.

Гипотеза диссертации состоит в том, что набор средств и способов экспликации эвиденциальности, а также частотность их употребления неодинаковы в текстах различных функциональных стилей.

Объектом анализа являются разноуровневые способы выражения эвиденциальности в немецком языке, а его предметом — реализация соответствующих языковых единиц в тексте.

Цель диссертации - выявление и системное описание способов экспликации эвиденциальности в немецком языке. Поставленная цель требует решения ряда задач:

1) проанализировать разработанные лингвистами классификации видов эвиденциальности и типов источников информации и обозначить существующие терминологические проблемы;

2) раскрыть вопрос о состоятельности категории эвиденциальности и её соотношении с эпистемической модальностью;

3) выявить специфику эвиденциальности в немецком языке относительно некой идеальной модели реализации исследуемой категории;

4) определить основные семантические области эвиденциальности, которые находят отражение в немецком языке, и в соответствии с ними классифицировать выявляемые способы выражения данной категории.

Материалом исследования послужил корпус текстовых фрагментов, выделенных методом сплошной выборки из мемуарной литературы, написанной в период с конца XIX по начало XXI вв., общим объёмом около 1500 страниц. В работе фигурируют материалы, заимствованные из текстов различного рода: среди них — собственно мемуары, заметки, письма, воспоминания, зафиксированные в рамках радиопередач и иных проектов, а также одна надгробная речь. В ходе анализа мы использовали также тексты публицистического стиля: статьи из некоторых газет и журналов, изданных в Германии, Австрии и Швейцарии с 1990 года. Некоторые текстовые фрагменты, вошедшие в исследование, были заимствованы из электронного корпуса Cosmas II, разработанного Институтом немецкого языка г. Мангейма, ФРГ (Institut fur Deutsche Sprache, Mannheim).

Исходя из цели и задач исследования, при анализе материала были использованы следующие методы: описательный, гипотетико-дедуктивный, полевой, сопоставительный, а также методы трансформационного, контекстуального и компонентного анализа.

На защиту выносятся следующие положения: 1. Понятийная категория эвиденциальности в немецком языке семантически неоднородна: она включает прямую и косвенную эвиденциальность. В рамках

последней, в свою очередь, также реализуются два значения: пересказывательность и инференциальность.

2. В немецком языке существуют грамматикализованные способы выражения косвенной эвиденциальности, в то время как прямая эвиденциальность может быть выражена исключительно посредством неграмматикализованных языковых единиц с эвиденциальной семантикой.

3. Наиболее чётко структурировано микрополе пересказывательности, центральным способом выражения которого выступает средство морфологического уровня - конъюнктив.

4. В рамках микрополя инференциальности особенно явно прослеживается связь эвиденциальности с категорией эпистемической модальности.

5. Поле прямой эвиденциальности конституируется исключительно неграмматикализованными единицами, в числе которых есть оригинальные способы выражения данного значения, не присущие ни одному из микрополей косвенной эвиденциальности - конструкция accusativus cum infinitivo с глаголами sehen, hören, fühlen, spüren, finden.

6. Не будучи обязательными, грамматикализованные способы выражения косвенной эвиденциальности в немецком языке не являются её маркерами в традиционном смысле слова, поскольку, помимо экспликации эвиденциальности, они выполняют в языке и другие функции. В связи с этим их можно признать эвиденциальными стратегиями немецкого языка.

Теоретическая значимость диссертации состоит в уточнении категориального статуса эвиденциальности в немецком языке, разработке системного подхода к её анализу, выявлении и классификации способов её выражения. Теоретическая значимость исследования заключается также в разработке модели функционально-семантического поля эвиденциальности с учётом образующих её семантических областей. В составе макрополя эвиденциальности выделены поле прямой и поле косвенной эвиденциальности; последнее, в свою очередь, представлено как совокупность микрополей пересказывательности и инференциальности.

Мемуарная литература рассматривается в работе как особый тип текста, находящийся на стыке газетно-публицистического, научного стилей, а также стиля художественной литературы. Для обозначения материализованной формы существования функционально-семантического поля некой понятийной категории вводится термин «принт». Принт образуется на речевом уровне в результате частичной трансформации идеальной модели поля и выявляется в совокупности текстов, объединённых по какому-либо признаку. Таким образом, в диссертации анализируется, прежде всего, эвиденциальный принт мемуаристики.

Практическая ценность работы заключается в том, что полученные данные могут быть использованы в курсах лекций по теоретической грамматике и стилистике немецкого языка, по лингвистике текста и общему языкознанию. Выводы, связанные с рассмотрением эвиденциальности в когнитивном ракурсе, могут послужить материалом для лекций по

межкультурной коммуникации и лингвокультурологии. Результаты проведённого исследования также могут быть использованы при написании научных работ по филологическим специальностям.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования были изложены и обсуждены на научных сессиях по итогам выполнения НИР на факультете иностранных языков МПГУ (2010, 2011, 2012) и в рамках IV Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы современного языкового образования в вузе. Вопросы теории языка и методики обучения» (МГОСГИ, Коломна, 2012). По теме диссертации опубликованы 7 статей, в том числе 3 - в изданиях, рекомендованных ВАК.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка научной литературы, списка словарей и перечня источников иллюстративного материала.

Во введении обосновывается актуальность работы, определяются объект и предмет исследования, формулируются его гипотеза, цель и задачи, раскрываются новизна, теоретическая значимость и практическая ценность работы, даётся информация о материале исследования и методах анализа; здесь же представлены основные положения диссертации.

В первой главе даны общие сведения об эвиденциальности как лингвистическом явлении, обозначены основные вехи её исследования, представлены существующие классификации видов эвиденциальности и типов источников информации. Кроме того, разъясняются некоторые терминологические проблемы, выявляемые при исследовании данной категории. Поставлен вопрос о её статусе безотносительно к какому-либо конкретному языку, а также о её состоятельности на фоне других категорий, в т. ч. эпистемической модальности и адмиративности. Сделана попытка посмотреть на эвиденциальность в когнитивном ракурсе, т. е. в её связи с мышлением.

Во второй главе определяется статус категории эвиденциальности в немецком языке, анализируется опыт использования различных подходов к её исследованию. Конструируются модели поля эвиденциальности в немецком языке, а также даётся оценка целесообразности её анализа на материале текстов различных функциональных стилей. Обосновывается выбор материала исследования.

Третья глава представляет собой собственно анализ и классификацию способов выражения эвиденциальности. Глава состоит из трёх основных параграфов. Первый посвящён полю косвенной эвиденциальности; он включает две части, в которых речь идёт, соответственно, о микрополе пересказывательности и микрополе инференциальности. Второй параграф посвящён полю прямой эвиденциальности. Третий же раскрывает вопросы, связанные с эвиденциальным потенциалом модальных слов. Структура и состав макрополя эвиденциальности отображены с помощью таблицы. Параллельно анализу освещаются теоретические вопросы: о соотношении эвиденциальности и цитации, о роли пассива в передаче эвиденциальных значений, о

семантических ограничениях при реализации способов выражения изолирующей эвиденциальности и др.

В заключении подводятся основные итоги исследования и намечается перспектива дальнейшего изучения эвиденциальности в немецком языке.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

В реферируемой работе эвиденциальность в немецком языке рассматривается на фоне некой идеальной модели реализации данной категории. В связи с этим значительное внимание уделено вопросам, релевантным для эвиденциальности как категории универсальной. Им всецело посвящена 1-я глава «Общетеоретические вопросы исследования эвиденциальности».

Термин «эвиденциальность» (англ. evidentiality: от evidential - очевидный, веский, доказательный, являющийся доказательством (чего-л.) [ABBYY Lingvo 12, 2006]) был впервые употреблён Ф. Боасом (1911) для обозначения особого свойства языков американских индейцев, заключающегося в обязательном указании на источник сведений говорящего.

Импульсом для исследования эвиденциальности в европейских языках послужила статья Р. О. Якобсона «Шифтеры, глагольные категории и русский глагол» (Shifters, Verbal Categories and the Russian Verb 1957), в которой так называемое пересказывательное наклонение болгарского языка было впервые осмыслено как реализация категории эвиденциальности («засвидетельствованности» - в русском переводе).

В различных языках эвиденциальность выражается с помощью аффиксов, клитик, частиц или глагольных форм [Aikhenvald, 2004: 67]. В языках, где значение указания на источник информации говорящего не служит стержнем особой системы, особого наклонения, оно также может быть передано.

В диссертации эвиденциальность рассматривается как универсальная понятийная категория в связи с тем, что в том или ином виде она присутствует в каждом языке. Обусловлено это экстралингвистическими факторами: потребность человека в процессе коммуникации передать соответствующие явления действительности существует естественно. В данном случае речь идёт об указании на источник информации говорящего.

К основным источникам информации, которые предопределяют выбор эвиденциальных показателей в различных языках, относятся физические ощущения, умозаключение (инференция) и вербальные сообщения. Нередко маркируются и более специфицированные типы источников информации. При этом набор эвиденциальных маркеров отличается от языка к языку значительно.

Тип источника информации и, следовательно, эвиденциальность часто характеризуют как прямую, косвенную, непрямую, опосредованную, непосредственную и т. д. Однако лингвисты вкладывают в эти эпитеты разное содержание. В диссертации проанализированы классификации видов эвиденциальности, предложенные различными лингвистами: Н. А. Козинцевой, В. С. Храковским, В. А. Плунгяном, А. Ю. Айхенвальд. Кроме того, внимание

уделено терминам, которые фигурируют в работах таких исследователей, как X. Хаарман, А. Е. Кибрик, Г. Дивальд и др.

Н. А. Козинцева систематизирует источники информации следующим образом: «а) собственные наблюдения говорящего (прямое свидетельство); б) сведения из вторых рук, умозаключение (непрямое, или косвенное свидетельство)» [Козинцева, 1994: 92].

В. С. Храковский использует иную терминологию. По способу получения он разграничивает первосигнальную и второсигнальную информацию. К первосигнальной информации лингвист относит все те сведения об окружающей нас действительности, которые мы получаем с помощью органов чувств. Второсигнальную информацию человек создаёт сам на базе полученной первосигнальной (сенсорной) информации. Согласно этой классификации, речевая информация, воспринимаемая с помощью слуха, будет тем не менее отнесена к второсигнальной, в связи с тем что «в процессе её создания и получения человек осуществляет кодирующие и декодирующие операции». [Храковский, 2007: 601]. В. С. Храковский, с одной стороны, рассматривает различие первосигнальной и второсигнальной информации в соответствии со способами получения информации о внешнем мире и, с другой стороны, вслед за Н. А. Козинцевой анализирует различие между прямой и косвенной информацией, проводимое языком.

В. А. Плунгян, анализируя «максимальную» систему эвиденциальных значений, предлагает совершенно особую классификацию источников информации [Плунгян, 2000: 322]. В сравнении с классификациями Н. А. Козинцевой и В. С. Храковского, его классификация более структурирована. Он учитывает не только дихотомию «прямая/косвенная информация», но и важное противопоставление непосредственной и опосредованной информации. Схематично классификацию В. А. Плунгяна можно представить так:

Прямая информация ('говорящий наблюдал ситуацию') - визуальная - сенсорная - эндофорическая Косвенная информация ('говорящий не наблюдал ситуацию')

инферентив презумптив Опосредованная информация ('говорящий не имел личного доступа к фактам') цитатив - от конкретного лица - от обобщённого, неспецифицированного или неизвестного лица - из общего фонда знаний

Непосредственная информация ('говорящий имел личный доступ к фактам')

Каждая из рассмотренных классификаций обладает своими достоинствами в практическом или в содержательном плане.

Следует учитывать то обстоятельство, что противопоставление прямой и косвенной, непосредственной и опосредованной информации находит отражение отнюдь не во всех языках мира, в которых эвиденциальность

является морфологической категорией. Это различие, на наш взгляд, теряет свою практическую значимость по мере увеличения семантических параметров, релевантных для той или иной эвиденциальной системы. Чем сложнее эта система, тем большее значение приобретает дифференциация конкретных семантических параметров, которые и определяют структуру системы.

Это наглядно продемонстрировала А. Ю. Айхенвальд в своей классификации эвиденциальных систем, которая основана на данных из 500 различных языков. Все к настоящему времени проанализированные типы эвиденциальных систем сгруппированы ею по числу учитываемых в них семантических параметров, а внутри каждой группы выделены подгруппы уже по содержательному принципу. Согласно А. Ю. Айхенвальд, выбор тех или иных языковых форм в языках, в которых грамматическое указание на источник информации обязательно, может быть обусловлен следующими семантическими параметрами [Aikhenvald, 2004: 63]:

I. Визуальный (visual): включает информацию, полученную посредством зрения.

II. Сенсорный невизуальный (non-visual sensory): включает информацию, полученную посредством слуха, этот параметр иногда распространяется также на обоняние, вкус и осязание.1

III. Инференция (inference): базируется на реально воспринимаемом визуальном или ином свидетельстве.

IV. Предположение (assumption)2: базируется не на очевидном свидетельстве, а на информации из общего фонда знаний, на предположении или логическом рассуждении.

V. Свидетельство, основанное на слухах (hearsay): без ссылки на лицо-источник информации.

VI. Цитатив / квотатив (quotative): служит для маркировки информации, полученной из известного источника.

Семантические параметры I и II обозначают физические ощущения III и IV — различные виды инференции, то есть логического вывода, а V и VI — различные виды вербальных сообщений.

Учитывая результаты изысканий А. Ю. Айхенвальд, мы приходим к выводу, что описанные выше классификации типов источников информации (классификации В. А. Плунгяна, Н. А. Козинцевой, В. С. Храковского), ориентированы в первую очередь на анализ простых эвиденциальных систем. По-видимому, не всегда имеет смысл подводить основные пять-шесть семантических параметров, значимых для тех или иных эвиденциальных систем, под одну (как в классификациях Н. А. Козинцевой и В. С. Храковского) или две (как в классификации В. А. Плунгяна) шкалы эвиденциальных значений. Попытки подобного рода, хотя и имеют теоретическую значимость,

1 В. А. Плунгян замечает, что «граммема с таким значением встречается в самодийских языках, где она называется аудитивом (но выражает все виды прямой не-зрительной сенсорной информации)» [Плунгян, 2000: 324].

2 В классификации В. А. Плунгяна «презумптив».

теряют практический смысл при анализе языков, эвиденциальная система которых включает более двух элементов.

В результате проведённого анализа был сделан следующий вывод: при описании категории эвиденциальности в том или ином языке следует, опираясь на основные относительно устоявшиеся понятия, ориентироваться главным образом на особенности грамматики исследуемого языка и, уже исходя из них, выбирать терминологию, наиболее точно отражающую его эвиденциальную систему.

В языках, обладающих системой грамматикализованных маркеров эвиденциальности, данная категория взаимодействует со смежными глагольными категориями времени, вида и наклонения. Состоятельность эвиденциальности относительно них не подвергается сомнению. Вопрос же о соотношении эвиденциальности и эпистемической модальности решается неоднозначно. Многие лингвисты занимают одну из крайних позиций: некоторые рассматривают эвиденциальность как подтип модальности или включают модальное значение достоверности в семантику эвиденциальности; другие утверждают, что категория эвиденциальности никак не связана с эпистемической модальностью и абсолютно самостоятельна. По нашему мнению, эвиденциальность и эпистемическая модальность - независимые категории, которые, однако же, взаимодействуют друг с другом.

Спорным является также вопрос о соотношении исследуемой категории с категорией адмиративности, которая выражает удивление говорящего по поводу сообщаемой информации. Представляется, что данные категории проявляют значительные смысловые отличия и должны рассматриваться как независимые. По вопросу о соотношении эвиденциальности с эпистемической модальностью и адмиративностью мы разделяем позицию Р. Ницоловой [Ницолова, 2007: 113], которая предлагает включить три названные категории в состав одной семантической гиперкатегории - «информация говорящего о передаваемой им информации».

Исследование эвиденциальности в когнитивном ракурсе ставит вопрос о том, влияет ли обязательность/необязательность данной категории в родном языке человека на его сознание и, если да, то каким образом. Данный вопрос отсылает к философской проблеме соотношения языка и мышления.

Эвиденциальные показатели различных языков можно рассматривать как иллюстрацию того, как, творчески обрабатывая информацию, человек классифицирует её в своём сознании.

Представляется, что знакомство с особенностями эвиденциальных систем конкретных языков может упростить процесс межкультурной коммуникации и предупредить возможные недоразумения и конфликты.

Во 2-й главе «Статус категории эвиденциальности в немецком языке и подходы к её исследованию» речь идёт непосредственно о специфике реализации данной категории в немецком языке, о возможных путях её изучения и их эффективности. Здесь же обосновывается выбор материала исследования.

Поскольку понятийная категория эвиденциальности в немецком языке не находит обязательного и регулярного выражения, её нельзя считать «грамматической» в традиционном смысле слова. Однако по итогам анализа литературы, посвящённой вопросу о том, является ли обязательность непременным свойством грамматических категорий, представляется логичным отдельные проявления эвиденциальности в немецком языке отнести к сфере так называемой «необязательной грамматики» [термин Д. И. Еловкова].

Категория эвиденциальности реализуется в немецком языке как явно, так и имплицитно. Последнее даёт основание вслед за И. П. Москалевой причислить её к «скрытым» категориям немецкого языка.

Существуют два основных подхода к анализу категории эвиденциальности: узкий и широкий. Узкий подход предполагает анализ только тех единиц со значением указания на источник информации, которые грамматикализованы или находятся на пути грамматикализации. Важно заметить, что в языках типа немецкого соответствующие грамматические формы, помимо эвиденциального, выражают и другие значения. Иначе говоря, они не являются маркерами эвиденциальности в чистом виде и рассматриваются как «эвиденциальные стратегии» [термин А. Ю. Айхенвальд]. В исторической же перспективе они представляют собой ресурс, на основе которого часто и появляются эвиденциальные маркеры [А1кЬепуаШ, 2004: 105]. Широкий подход к исследованию эвиденциальности предполагает анализ разноуровневых языковых единиц со значением указания на источник информации говорящего. В рамках данного подхода возможно конструирование функционально-семантического поля эвиденциальности.

Каждый из подходов имеет свои преимущества и недостатки. Представляется, что выбор той или иной позиции зависит исключительно от целей и задач конкретного исследования. К настоящему моменту предпринимались попытки исследования эвиденциальности в немецком языке как с позиций узкого (Г. Дивальд), так и с позиций широкого подхода (И. П. Москалева, Р. Д. Шакирова, Ю. Е. Балабаева, Б. Ханзен) - в том числе и с точки зрения функционально-семантического поля данной категории. Чтобы получить цельную картину по изучаемой проблематике, в реферируемой работе были задействованы оба подхода.

Анализ показал, что способы выражения эвиденциальности в немецком языке семантически неоднородны, а её исследование без учёта данного обстоятельства малоэффективно вне зависимости от используемого подхода. Это послужило ключом к переосмыслению предполагаемой структуры поля эвиденциальности. В результате была разработана модель поля, в которой отображены основополагающие эвиденциальные значения. Согласно этой модели, макрополе эвиденциальности полицентрично: оно включает поле прямой и поле косвенной эвиденциальности; в состав последнего входят микрополя пересказывательности и инференциальности.

Структура макрополя эвиденциальности

Для исследования эвиденциальности в немецком языке продуктивной оказалась и другая, альтернативная модель поля эвиденциальности. В её основе лежит признак включённости/невключённости говорящего в ситуацию. По данному признаку мы выделяем два типа эвиденциальности: инкорпорирующую (инклюзивную) и изолирующую (эксклюзивную). Сектор инкорпорирующей • (инклюзивной) эвиденциальности функционирует исключительно как эвиденциальность говорящего/адресанта. В свою очередь, изолирующая (эксклюзивная) эвиденциальность включает два подтипа: эвиденциальность «третьих лиц» и эвиденциальность собеседника/адресата.

Взаимосвязь между перечисленными типами эвиденциальности и их характеристиками продемонстрирована в следующей таблице:

Классификация типов эвидеициальности по признаку включённости / невключённости говорящего в ситуацию

ТипЭ Характер доступа говорящего к источнику информации Лицо, имевшее «личный доступ» к источнику информации Подтип Э

Инкорпорирующая (инклюзивная) Непосредственный Говорящий / адресант или группа, в которую он входит Э говорящего / адресанта

Изолирующая (эксклюзивная) Опосредованный Собеседник / адресат или группа, в которую он входит Э собеседника / адресата

«Третьи лица» Э «третьих лиц»

Представленное видение поля эвидеициальности не противоречит описанному выше и может быть использовано наряду с ним:

Альтернативная модель поля эвидеициальности на фоне основных эвиденциальных значений

ПРЯМАЯ Э КОСВЕННАЯ Э

инференциальность пересказывательность

инкорпорирующая Э изолирующая Э

(инклюзивная) (эксклюзивная)

Как видно из таблицы, способы выражения прямой эвидеициальности и инференциальности реализуются целиком и полностью в рамках сектора инкорпорирующей эвидеициальности. С другой стороны, изолирующая эвиденциальность соотносится исключительно со значением пересказывательности. Однако при наложении друг на друга данные секторы поля совпадают лишь отчасти: некоторые способы выражения пересказывательности (в т. ч. грамматикализованные) могут служить экспликации не только изолирующей, но и инкорпорирующей эвидеициальности. Альтернативная модель поля наиболее эффективна именно с точки зрения анализа способов выражения пересказывательности.

В диссертации выдвигается гипотеза о том, что языковые средства, выражающие значение эвидеициальности, и степень регулярности их употребления варьируются в зависимости от функционального стиля. Представляется, что законченное исследование ФСП эвидеициальности в немецком языке возможно по итогам анализа способов выражения данной категории в текстах различных функциональных стилей.

Понятие поля объединяет «все существующие в языке средства выражения некоторого семантического содержания» [Ноздрина, 2000: 62-63]. Учитывая это, было бы необоснованно использовать термин «поле эвидеициальности» для обозначения лишь отдельного его «участка», в состав которого входят

способы её реализации в текстах конкретного функционального стиля. ФСП со всеми их составляющими существуют в пространстве языка как системы и предстают как некие первичные, оригинальные величины. На уровне речи мы имеем дело уже со своего рода отпечатками, оттисками этих полей. В связи с этим представляется логичным для описания их речевого отражения ввести термин «принт» (от англ. print «отпечаток», «оттиск», «след»). В результате можно будет говорить о принтах различных категорий, реализуемых в тех или иных функциональных стилях (например, темпоральный принт научного стиля, модальный принт газетно-публицистического стиля и т.п.).

Принт - это материализованная форма существования функционально-семантического поля некой понятийной категории. Принт образуется на речевом уровне в результате частичной трансформации идеальной модели поля и выявляется в совокупности текстов, объединённых по какому-либо признаку (функциональный стиль, жанр, тип текста, автор, направление, эпоха и т. п.).

В реферируемой диссертации способы выражения эвиденциальности проанализированы, прежде всего, на материале мемуарных текстов (в широком смысле слова). Они представлены как особый тип текста, расположенный на стыке газетно-публицистического, научного стилей, а также стиля художественной литературы. Таким образом, внимание сосредоточено на исследовании эвиденциального принта мемуаристики.

Мемуарные тексты выбраны для анализа по ряду причин: в них ясно обозначены источники информации, повествовательная перспектива прозрачна и постоянна (изложение ведётся от лица автора); при чтении вопрос о принадлежности той или иной мысли или фразы тому или иному лицу обычно решается однозначно. Кроме того, автор мемуарного произведения не связан общепринятыми нормами изложения и правилами указания на источник передаваемой информации. Всё это позволяет заключить, что реализация эвиденциальности в рамках мемуарных текстов приближенно соответствует её реализации в языке в целом.

При отсутствии предполагаемых средств выражения эвиденциальности в исследуемых мемуарных текстах, соответствующий иллюстративный материал был привлечён из текстов газетно-публицистического стиля, который по ряду признаков проявляет сходство с мемуарной литературой. В единичных случаях в исследование были вовлечены и тексты иных функциональных стилей. Выбор материала исследования продиктован стремлением выявить максимальное число способов реализации эвиденциальности в немецком языке.

Детальный анализ способов выражения исследуемой категории содержится в 3-й главе «Реализация универсальных семантических параметров эвиденциальности в немецком языке». Глава состоит из трёх основных параграфов: 1) «Поле косвенной эвиденциальности», 2) «Поле прямой эвиденциальности», 3) «Эвиденциальный потенциал модальных слов».

В ходе проведённого анализа была разработана следующая модель поля эвиденциальности, в которой отображены основные его характеристики и составляющие:

ФСП эвиденциальности в немецком языке

Способы реализации эвиденциальности Поле косвенной эвиденциальности Поле прямой

Микрополе пересказ ывательности Микрополе инференциальности эвиденциальности

Грамматикализованные способы

морфологические конъюнктив косвенной речи • в рамках пересказанной речи • в определительных и обстоятельственных придаточных • в самостоятельных предложениях, не связанных грамматически с глаголом говорения • в СПП с бессоюзной связью (условно) — —

синтаксические и лексико-грамматические ■ sollen + Infinitiv I/II; ■ wollen + Infinitiv I/II ■scheinen + гм-Infinitiv; ■ drohen / versprechen + zu-Infinitiv (при условии их десемантизации); ■ werden + Infinitiv; ■müssen, können, mögen, dürfen в связанном употреблении —

Неграмматикализованные способы

лексико-синтаксические ■ СПП, включающие пропозициональные элементы с семантикой речемыслительной деятельности или восприятия речевой информации: косвенная речь в форме СПП с союзной связью инфинитивы и инфинитивные обороты в сочетании с единицами с семантикой речемыслительной деятельности ■ СПП, включающие пропозициональные элементы соответствующей семантики ■ вводные и вставные предложения •СПП, включающие пропозициональные элементы соответствующей семантики ■ вводные и вставные предложения ■accusativus cum infinitivo с глаголами sehen, hören, fühlen, spüren, finden

■конструкции с прямой речью " вводные и вставные предложения, употребляемые с целью указания на источник сведений ■ вводные словосочетания с laut, nach, zufolge; местоименные наречия danach, demnach

лексические ■ Модальные слова

angeblich, vorgeblich, quasi, erklärtermaßen, eingestandenermaßen (-weise) zugegebenermaßen (условно) bekanntlich nachweislich/nachweisbar /nachgewiesenermaßen, erwiesenermaßen offensichtlich, offenbar, augenscheinlich, evident/evidentermaßen, offenkundig, anscheinend nachweislich/nachweisbar / nachgewiesenermaßen, erwiesenermaßen sichtlich, {offensichtlich, augenscheinlich)

■ Прочие лексические способы напр., gelten als, gerüchtweise, dem Vernehmen nach, allem Anschein nach и др. |

Из таблицы видно, что, в сравнении с косвенной, прямая эвиденциальность в немецком языке представлена скудно. В то же время сходство между полем прямой эвиденциальности и микрополями пересказывательности и инференциальности состоит в том, что все они имеют рассеянную структуру [термин А. В. Бондарко]. При этом наиболее структурировано микрополе пересказывательности, центральным способом выражения которого является средство морфологического уровня (конъюнктив).

Микрополе пересказывательности в составе поля косвенной эвиденциальности образовано языковыми единицами различной степени грамматизации. К центральным способам выражения пересказывательности относятся некоторые случаи употребления конъюнктива косвенной речи и конструкции sollen/wollen + Infinitiv MI. При рассмотрении пересказывательности с позиций широкого подхода к способам её экспликации следует причислить: косвенную речь в форме сложноподчинённых предложений с союзной связью, синонимичные ей инфинитивы/инфинитивные обороты, конструкции с прямой речью, парентезы, а также ряд модальных слов.

Анализ показал, что конъюнктив косвенной речи может быть признан центральным способом выражения пересказывательности, поскольку способен выполнять данную функцию самостоятельно, в отсутствии дополнительных лексических или синтаксических единиц, обладающих данным значением.

Он является морфологическим способом выражения пересказывательности при реализации в рамках пересказанной речи, например:

Wenige Stunden später rief uns ein Freund erregt an und teilte mit, dass einer meiner Onkel, ein reicher Geschäftsmann, soeben in seiner Wohnung von der Gestapo verhaftet und vermutlich in ein Konzentrationslager abtransportiert worden sei. Genaueres wisse niemand. Die Beamten hätten jede Angabe von Gründen verweigert [Deutschkron, 1997: 36].

Вне части, вводящей чужую речь, выделенные предложения сохраняют значение косвенности.

Любопытным представляется следующий пример: Frau Rieck, die unser Versteck natürlich kannte, hatte uns wissen lassen, dass ihrer Meinung nach die Gestapo noch einmal da gewesen sei. Sie habe sich im Treppenhaus aufsehalten, als sie zwei Männer vor unserer Wohnungstür entdeckte. „Suchen Sie die Deutschkrons? " hatte sie gefragt. Als die Männer bejahten, habe sie auf die zahlreichen Milchflaschen vor unserer Wohnungstür gewiesen und gesagt: „Sie sehen doch, dass die Deutschkrons verreist sind." Dann seien die Männer wieder abgezogen [Deutschkron, 1997: 41].

Выделенные предложения неоднородны по своей структуре: некоторые вводят прямую речь, являются частью сложноподчинённых предложений, другие представляют собой простые предложения. В отличие от приведённого выше примера, в котором прослеживается связь между отделившимися придаточными со значением косвенной речи и глаголом mitteilen, связь между описываемыми конструкциями и глаголом wissen lassen весьма условна. В данном случае синтаксически независимые предложения с конъюнктивом не образуют единого ряда, что в ещё большей мере свидетельствует об их самостоятельности, а, следовательно, и о способности конъюнктива служить средством выражения пересказывательности.

Статус морфологического способа выражения эвиденциальности конъюнктив имеет также в определительных и обстоятельственных придаточных, например:

Schließlich kam der Portier. Auch er tröstete meine Mutter über das Missgeschick, das so vielen Leuten zustoße [Deutschkron, 1997: 39].

Конъюнктив функционирует здесь в составе зависимого предложения, однако он самостоятелен как способ передачи опосредованного характера информации, а значит, как способ выражения эвиденциальности. В данном случае конъюнктив выполняет смыслоразличительную функцию и интерпретируется однозначно.

Аналогичный статус конъюнктив имеет и в самостоятельных предложениях, передающих косвенную речь, но не связанных грамматически с каким-либо глаголом говорения, например:

Danach, beim Abschied, lud Radek mich ein, während meines Aufenthaltes und bei anderen Besuchen die Bibliothek in seiner Wohnung zu benutzen. Ich sei jederzeit als Gast willkommen [Reimann, 1993: 33].

Данный пример отличается от рассмотренных выше случаев реализации пересказанной речи. Если в них прослеживалась явная или условная связь между «десубординированным» придаточным и глаголом, то в приведённом примере такая связь исключена: глагол einladen не обладает эвиденциальной семантикой.

В роли предикатов в двух последних примерах выступают так называемые перформативные глаголы (trösten, einladen), т. е. «глаголы, выражающие цель речевого акта» [Арутюнова, 1998: 373]. По всей видимости, здесь связь между косвенной речью и предшествующим предложением обеспечивается на смысловом уровне, благодаря чему независимое предложение с конъюнктивом воспринимается как косвенная речь, транслируемая лицом, фигурирующим в предшествующем ей предложении. Косвенная речь в таком случае является способом разъяснения «коммуникативного намерения» [термин из: Арутюнова, 1998:373], обозначенного перформативным глаголом.

Условно конъюнктив можно признать морфологическим показателем пересказывательности и при его реализации в СПП с бессоюзной связью.

Учитывая многообразие функций, выполняемых немецким конъюнктивом, его целесообразно рассматривать не как собственно маркер эвиденциальности, а как «эвиденциальную стратегию», т. е. как наклонение, одной из функций которого является указание на источник информации.

К грамматикализованным способам выражения пересказывательности, которые занимают промежуточное положение между эвиденциальными стратегиями и прочими способами выражения данной категории, относятся конструкции с модальными глаголами sollen/wollen + Infinitiv I/II. Они являются цитативами: говорящий не может употребить их для ссылки на своё собственное высказывание. В отличие от конъюнктива, способного выражать как инкорпорирующую, так и изолирующую эвиденциальность, sollen/wollen + Infinitiv I/II могут быть употреблены лишь для экспликации последней.

В ходе анализа было выяснено, что sollen + Infinitiv I/II выражает лишь одну из разновидностей изолирующей эвиденциальности - эвиденциальность «третьих лиц», например:

Der bereits abgesetzte Thälmann kam auf Geheiß Stalins wieder an die Spitze der Partei. Auf den Einwand, dass Thälmann theoretisch unwissend und ungebildet sei, soll Stalin geantwortet haben: „ Umso besser. Er wird zuverlässig sein " [Reimann, 1993:48-49].

Сочетание wollen + Infinitiv I/II также может эксплицировать эвиденциальность «третьих лиц»:

Russland will die beiden Selbstmordattentäterinnen identifiziert haben, die in der Moskauer Metro 39 Menschen umgebracht haben. Doch Zweifel bleiben [St. Galler Tagblatt, 03.04.2010: 5].

Однако, помимо неё, оно способно выражать и эвиденциальность собеседника/адресата:

Wie alt mag Jesus geworden sein? In einem Streitgespräch halten ihm seine Gegner einmal vor: "Du bist noch nicht 50 Jahre alt und willst Abraham gesehen haben?" Ist diese Überlieferung zuverlässig, so markiert sie die Obergrenze für das irdische Leben des Erlösers [Rhein-Zeitung, 07.02.2004].

Выявленные отличия между грамматикализованными способами выражения пересказывательности можно представить следующим образом:

Эвиденциальная специфика грамматикализованных способов выражения пересказывательности

Способы выражения ПЕРЕСКАЗЫВАТЕЛЬНОСТЬ

инкорпорирующая Э (инклюзивная) Э говорящего/ адресанта изолирующая Э (эксклюзивная)

Э собеседника/ адресата Э «третьих лиц»

конъюнктив + + +

io//e«+Infmitiv I/1I — — +

wollen+Infinitiv I/II — + +

Все другие способы выражения пересказывательности относятся к неграмматикализованным показателям категории. В состав микрополя пересказывательности входят сложноподчинённые предложения с союзной связью, а также грамматически синонимичные им предложения с инфинитивными оборотами. В них эвиденциальность реализуется не за счёт употребления тех или иных морфологических форм, а за счёт взаимодействия средств лексического и синтаксического уровней. Эти конструкции включают глаголы или существительные со значением речемыслительной деятельности; в СПП они также могут иметь значение восприятия речевой информации.

Как компоненты микрополя пересказывательности должны рассматриваться и конструкции, содержащие прямую речь. Она представляет собой иной способ передачи чужой речи, который также содержит указание на источник информации говорящего.

В ходе анализа было продемонстрировано, что к способам выражения эвиденциальности относятся только те вводные и вставные предложения, которые употребляются не с целью авторизации чужих - относительно авторского повествования - слов или сочетаний слов, а с целью указания на источник сообщаемых сведений, например:

Das sentimental-melancholische Verhalten, wurde mir oft erklärt, hat mit einem von den Russen empfundenen Kulturverlust zu tun. Der beginnt mit der Christianisierung Russlands [Die Russen gehen... (Ralph W.), 1993: 51].

В следующих примерах авторство подчёркнутых фрагментов предложения принадлежит не самому говорящему, а другим лицам, однако они не являются источниками сообщаемого факта:

Strauß hat Leute in einer Weise beschimpft, vor allen Dingen Frauen in der Politik, die ich nie vergessen werde. Wie er zum Beispiel hergezogen ist über „diese alte, alberne Henne ". wie er sagte, gemeint war Frau Hamm-Brücher [Hildebrandt, 2006: 18].

Ich habe mich, wie man so sagt, an den Kämpfen für die Befreiung von Marseille beteilist. Was heißt das? Ich möchte es nicht zu ironisch behandeln <...>. Aber die meisten Deutschen hatten im August 1944 die Stadt schon verlassen, und natürlich ist es im Lauf der Jahre zur Legendenbildung gekommen [Grosser, 1995: 44]. Вставные конструкции с wie в данном случае выполняют лишь функцию «попутного замечания», комментария к соответствующим сочетаниям слов и, следовательно, не могут быть признаны способами выражения эвиденциальности. Представляется, что здесь реализуется цитация в той своей разновидности, которая никак не соотносится с эвиденциальностью.

Анализ показал, что компонентами микрополя пересказывательности следует признать вводные словосочетания с предлогами nach, laut, zufolge, а также местоименные наречия, заменяющие предложную группу с nach {danach, demnach). Приведём пример реализации последнего:

An der Form des linken Ohres würde die Rassenzugehörigkeit erkennbar. Das war eine Entdeckung der nationalsozialistischen Rassenforscher. Eines Juden linkes Ohr verriet demnach die semitische Abstammung [Deutschkron, 1997: 29].

Составляющими микрополя пересказывательности являются модальные слова angeblich, vorgeblich, quasi, erklärtermaßen, eingestandenermaßen (-weise). Условно к ним можно отнести и слово zugegebenermaßen. Особое место занимает модальное слово bekanntlich, которое свидетельствует об общеизвестности передаваемой информации, на что говорящий и ссылается. Модальные слова nachweislich / nachweisbar / nachgewiesenermaßen и erwiesenermaßen многозначны; они могут быть включены как в микрополе пересказывательности, так и в микрополе инференциальности.

Как было выявлено в ходе исследования, большинство компонентов микрополя пересказывательности передают лишь значение дистанцированное™ говорящего от сообщаемой информации. Значительно более выраженная эпистемическая оценка характерна для конструкции wollen + Infinitiv I/II и для модальных слов angeblich, vorgeblich и quasi. Они передают скепсис говорящего относительно транслируемой им информации, например: Zur damaligen Zeit galten in jenen gutbürgerlichen jüdischen Kreisen sehr strenge Sitten. Und eine Frau, die noch dazu sehr schön war und es angeblich mit der Treue nicht sehr genau nahm, War bald eine Art,outeast' [Deutschkron, 1997: 44].

Die zweite Ehe mit dem nicht sehr vermögenden Invaliden wurde als eine Art Strafe angesehen, eine „arrangierte Ehe" natürlich, wie es damals noch in jüdischen Familien Anfang des zwanzigsten Jahrhunderts üblich war und für die sie quasi noch dankbar zu sein hatte [Deutschkron, 1997: 44].

Не все конструкции, включающие чужую речь, следует автоматически признавать «эвиденциально положительными». Определяющее значение для выявления эвиденциальной семантики высказывания имеет наличие

сообщаемого факта. Анализ показал, что вопросы в составе прямой и косвенной речи не сообщают никакого факта и потому (за некоторыми исключениями) не выражают эвиденциальных значений. Присущая информации императивная семантика, напротив, не только не исключает, но и подразумевает реализацию эвиденциальности: необходимость выполнения требования/приказа и является тем фактом, который некое лицо - источник сведений - сообщает говорящему.

Вопрос о соотношении эвиденциальности и цитации решается в зависимости от того, что понимать под «цитацией». Её классический вариант, подразумевающий дословное воспроизведение чужой речи, соотносится с эвиденциальностью. Цитация может выражаться посредством различных структур, относящихся к способам экспликации пересказывательности. В связи с этим мы рассматриваем её не как очередной компонент данного микрополя, а как явление, реализация которого вне связи с эвиденциальностью невозможна.

Второй вариант цитации, предполагающий наличие в тексте элементов чужой речи (отдельных слов или словосочетаний), не направлен на сообщение какого-либо факта с помощью соответствующих единиц. Таким образом, к эвиденциальности он не имеет никакого отношения. То же касается и третьего варианта цитации, который представляет собой внедрение в речь цитат из текстов, предположительно, известных реципиенту. Данное явление функционирует на совершенно ином уровне, нежели категория эвиденциальности, и соотносится, скорее, с понятием интертекстуальности.

Некоторые неграмматикализованные способы выражения пересказывательности (вводные и вставные предложения, косвенная речь в форме CI11I с союзной связью, конструкции с прямой речью) могут указывать не собственно на. источник информации, а на то, будет ли или была ли эта информация уже сообщена в рамках данного текста. Обратимся к примеру: Hitler soll, wie schon ausgeführt, kurz vor seinem Ende sesast haben, dass seine äußere Schwäche durch ihn selbst verursacht worden sei, weil er nicht wie Stalin die konservative Elite des Landes radikal vernichtet habe [Reimann, 1993: 97-98]. Эвиденциальность — в традиционном понимании этой категории — реализуется здесь благодаря сочетанию sollen + Infinitiv II. Вводное предложение с союзом wie не дублирует данное эвиденциальное значение, а имеет иной, не противоречащий первому, эвиденциальный смысл. На наш взгляд, в таком случае допустимо говорить о «метатекстовой эвиденциальности». Следует, однако, заметить, что выражающие её конструкции имеют ограниченную сферу применения, а их значение можно назвать эвиденциальным лишь условно.

Микрополе инференциальности в составе поля косвенной эвиденциальности образовано языковыми единицами различной степени грамматизации. Центральным средством выражения данного значения является конструкция scheinen + ZH-Infinitiv. Анализ показал, что предположение, высказываемое с помощью данной конструкции, может базироваться на свидетельствах различного рода. Приведём пример её реализации:

Wir schauten an den von den Nazi-Horden geplünderten Läden vorbei — so wie die anderen Fußgänger auch, die es an jenem Tag sehr eilig zu haben schienen, als wollten sie nicht Zeugen oder gar Hehler werden [Deutschkron, 1997: 38].

Значение инференциальности реализуется также посредством конструкций drohen / versprechen + ZM-Infinitiv. Как и в случае с scheinen, данные полумодальные глаголы выражают предположение, основанное на каком-либо свидетельстве. Однако эти конструкции являются «эвиденциально положительными» лишь в том случае, когда буквальное значение глаголов «меркнет» и проявляется лишь как дополнительная оценочная сема, например: 1932 drohte sich in Deutschland eine neue nationalstaatliche Macht, autoritär und militaristisch geprägt, zu formieren, um Anspruch auf die Weltherrschaft anzumelden, obwohl die Finanzkapitalisten bankrott waren und staatliche Hilfe benötigten, um zu überleben [Reimann, 1993: 68].

Überraschend kandidierte Walter Rennhofer mit einer eigenen Liste gegen die Sozialdemokratische Gruppe bei den Betriebsratswahlen am 11. Jänner. Betriebsrat Endl, der in Pension ging, hatte die Wahlen vorgezogen, damit sein Nachfolger sich einarbeiten konnte. Endls Stellvertreter Karl Wohlfart hatte nämlich die Übernahme der Agenden abgelehnt. Die Wahl versprach spannend zu werden [Niederösterreichische Nachrichten, 04.01.2010: 36].

Тот факт, что данные сочетания не всегда выступают в роли эвиденциальных элементов, является одним из подтверждений того, что, в сравнении с scheinen, глаголы drohen и versprechen характеризуются не столь высокой степенью грамматизации. Тем не менее и они должны быть отнесены к грамматикализованным средствам выражения инференциальности.

В качестве такового может выступать и конструкция werden + Infinitiv. В следующем примере она однозначно выражает значение предположения: Aber vor allem gibt es fanatische Kämpfematuren, die nach "engagierten" Partnern - "auch für PDS" — suchen wie die zweiunddreißigjährige Sonderschullehrerin "mit angenehmem Äußeren". <...> Eine neununddreißigjährige "engagierte" Berlinerin sucht sich einen "Wiedervereinigungsgegner zum gemeinsamen Überwintern". Der Sechsunddreißig ährige, der seine Anzeige mit der fettgedruckten Überschrift "einmal rot, immer rot" versah, wird sich vielleicht angesprochen gefühlt haben [Frankfurter Allgemeine, 29.08.1990: 5].

Вопрос о том, относятся ли глаголы müssen, können, mögen, dürfen к способам реализации эвиденциальности, является одним из наиболее спорных при исследовании данной категории. Речь идёт о так называемом «эпистемическом», или"связанном, их употреблении. Приведём примеры: Die Wohnungstür knarrte. Jemand musste sie ganz leise aufgeschlossen haben [Deutschkron, 1997: 34].

„ Wunder gibt es immer wieder" ist heute ein Evergreen, und einige andere Lieder sind ebenfalls zu Evergreens geworden — also können sie so schlecht nicht gewesen sein [Ebstein, 2006: 35].

Trotzdem konnte es Schienther nicht verhindern, dass der Dichter in gewissen Kreisen auch heute noch als «Sozialdemokrat» verdächtig angesehen wird. Viel mag

dazu der leidenschaftliche Pressekampf aus der Zeit der ersten «Weber»-Aufführung und der Aufführung von «Hanneies Himmelfahrt» beigetragen haben [Lux, 1967 (1922): 68].

Nicht einmal in der akademischen «Freien Wissenschaftlichen Vereinigung» durften die Fragen des Sozialismus zur Diskussion gestellt werden. Und es war nicht nur der Druck des Sozialistengesetzes, das diese bleischwere Atmosphäre schuf, vielmehr war es die eigene persönliche Einstellung der studierenden Jugend und der akademischen Kreise, denen es ihre Herkunft verbot, einer Frage näherzutreten, die nur für die politische Einstellung des Industrieproletariats Interesse haben dürfte und gegen die deshalb a priori Stellung genommen werden musste [Lux, 1967 (1922): 69].

Представляется, что данные модальные глаголы также передают ннференциальное значение. Но необходимо учитывать, что в области инференциальности происходит наложение категорий эвиденциальности и эпистемической модальности. В семантике конструкций scheinen/drohen/ versprechen + ZM-Infinitiv значение эвиденциальности преобладает. Для werden + Infinitiv и müssen/können + Infinitiv выявлено следующее: при отсутствии эксплицитного указания на факты, послужившие основанием для умозаключения говорящего, преобладает значение эпистемической модальности; при наличии такового эвиденциальность и эпистемическая модальность реализуются более или менее на равных. В случае же с mögen и dürfen эвиденциальность проявляет себя не столь интенсивно: на первом плане оказывается семантика эпистемической модальности.

Как показал анализ, разграничение инферентивного и презумптивного значений обуславливается контекстом и не отображается на грамматическом уровне — в современном немецком языке отсутствуют грамматикализованные средства маркировки данного семантического противопоставления.

Помимо прочих неграмматикализованных способов выражения инференциальности, составляющими данного микрополя являются модальные слова offensichtlich, offenbar, augenscheinlich, evident/evidentermaßen, offenkundig, anscheinend (в отличие от scheinbar). К его компонентам принадлежат также многозначные слова nachweislich / nachweisbar / nachgewiesenermaßen и erwiesenermaßen. Все модальные слова, передающие инференциальное значение, опираются на чувственное восприятие.

Как было выяснено, в немецком языке отсутствуют грамматикализованные показатели прямой эвиденциальности. Это поле конституируется лексическими и лексико-синтаксическими средствами. Оригинальным способом выражения прямой эвиденциальности является конструкция accusativus cum infinitivo с глаголами sehen, hören, fühlen, spüren, finden. При употреблении с глаголами восприятия данное сочетание способно указывать исключительно на прямой характер информации. Оно не может быть использовано для выражения инференции или речевой информации. Приведём пример с глаголом sehen: Am 8.10.89 fuhr ich mit der U-Bahn von Dimitroffstraße zum Alexanderplatz. Gegen 22.30 Uhr fuhr der Zug in den Bahnhof ein. Durch die Fenster sah ich entlang dem

Bahnsteig Mann an Mann Polizei stehen, die Gesichter dem Zug zugewandt [Fink (Hrsg.), 1990: 84 (Erlebnisbericht)].

Значение прямого визуального свидетельства присуще модальному слову sichtlich. Слова offensichtlich и augenscheinlich также способны его выражать, но в данном случае оно отходит на второй план, уступая место инференции.

Нередко в составе конструкций, передающих различные значения эвиденциальности, употребляется пассив. Однако, как показал анализ, он не может быть признан самостоятельным способом выражения данной категории.

В ходе исследования было выявлено, что эвиденциальный принт мемуаристики включает подавляющее большинство компонентов поля эвиденциальности. Как и ожидалось, число составляющих идеальной модели поля, не нашедших отражения в эвиденциальном принте мемуарной литературы, невелико.

Ряд модальных слов со значением указания на источник информации говорящего в мемуарах обнаружены не были. Слова erklärtermaßen, eingestandenermaßen (-weise), zugegebenermaßen, обладающие своеобразной семантикой, характерны для текстов газетно-публицистического и официально-делового стилей. Модальное слово evident (evidentermaßen) присуще также официально-деловому и научному стилям. Отсутствие названных модальных слов в мемуарных текстах вызвано, прежде всего, спецификой их семантики, а также невысокой частотностью их употребления в целом.

Неожиданным оказался тот факт, что в мемуарных текстах практически не фигурирует конструкция wollen + Infinitiv I/II в значении передачи чужого высказывания. Это может быть связано с тем, что с её помощью выражается недоверие говорящего к утверждению некоего лица. При этом, в отличие от многих других языковых единиц с аналогичной семантикой, в данном случае скепсис всегда направлен на высказывание конкретного лица, которое неминуемо присутствует в предложении в роли подлежащего. Представляется, что неупотребление конструкции wollen + Infinitiv I/II авторами мемуарных (и научных) текстов имеет этические основания. В то же время оно регулярно используется в языке прессы.

Осуществлённая в реферируемой работе систематизация разрозненных языковых единиц с эвиденциальным значением позволила разрешить противоречия, возникающие при анализе категории без учёта указанных семантических параметров. Разработанная модель поля служит наглядным подтверждением тому, что эвиденциальность в немецком языке является одной из реализаций универсальной категории со значением указания на источник информации говорящего.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Бабёр Н. В. К вопросу о терминологических проблемах в исследовании эвиденциальности // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2010. - Я» 4 -С. 110-115 (1,13 п.л.). " '

2. Бабёр Н. В. К вопросу выявления функционально-семантического поля эвиденциальности в немецком языке // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2011. - № 3. - С. 58-62 (0,94 п.л.).

3. Бабёр Н. В. Конъюнктив как средство выражения эвиденциальности в немецком языке // Вестник Университета Российской академии образования. - М.: Изд-во УРАО, 2011. - № 5 (58). - С. 141-144 (0,44 п.л.).

4. Бабёр Н. В. Лингвистическая категория эвиденциальности и некоторые средства её выражения в немецком языке // Актуальные проблемы лингвистики и теории преподавания языков и культур: материалы международной научно-практической конференции. Ч. 1. - Москва -Шадринск: Изд-во ШГПИ, 2009. - С. 360-367 (0,53 п.л.).

5. Бабёр Н. В. Эвиденциальность в когнитивном ракурсе // Сборник материалов научной сессии по итогам выполнения научно-исследовательской работы на факультете иностранных языков Московского педагогического государственного университета за 2010-2011 год. - М.: Национальный книжный центр, 2011. - С. 13-16 (0,25 п.л.).

6. Бабёр Н. В. К вопросу о классификации типов эвиденциальности // Актуальные проблемы английской лингвистики и лингводидактики. Юбилейный сборник научных трудов. Выпуск 10. - М.: Национальный книжный центр, 2011. - С. 61-68 (0,56 п.л.).

7. Бабёр Н. В. Эвиденциальный потенциал модальных слов немецкого языка // Актуальные проблемы современного языкового образования в вузе. Вопросы теории языка и методики обучения: сборник материалов IV Международной научно-практической конференции. - Коломна: МГОСГИ, 2012 - С 39-49 (0,63 п.л.).

Подписано к печати 13.11.2012 Объем 1,5 п.л. Заказ № 35 Тираж 100 экз.

ГУТ.МПГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Бабёр, Нина Владимировна

Введение.

ГЛАВА 1. ОБЩЕТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ЭВИДЕНЦИАЛЬНОСТИ.

1.1. Эвиденциальность: общие сведения. Основные вехи исследования эвиденциальности.

1.2. Интерпретации понятия «эвиденциальность».

1.3. Терминологические проблемы при исследовании эвиденциальности. Классификации видов эвиденциальности и типов источников информации.

1.4. Эвиденциальность как универсальная понятийная категория.

1.5. К вопросу о состоятельности категории эвиденциальности.

1.5.1. Эвиденциальность на фоне смежных категорий.

1т5т2—Эвиденциал^ность-и-модалЁгНОсть.3-8

Эвиденциальность и эпистемическая модальность.

Эвиденциальность и адмиративность.

1.6. Эвиденциальность в когнитивном ракурсе.

Выводы по I главе.

ГЛАВА 2. СТАТУС КАТЕГОРИИ ЭВИДЕНЦИАЛЬНОСТИ В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ И ПОДХОДЫ К ЕЁ ИССЛЕДОВАНИЮ.

2.1. Статус категории эвиденциальности в немецком языке.

2.2. Основные подходы к анализу категории эвиденциальности.

2.3. Опыт выявления функционально-семантического поля эвиденциальности в немецком языке.

2.4. Подходы к исследованию эвиденциальности в немецком языке: перспективы использования.

2.4.1. Опыт использования различных подходов. Моделирование поля эвиденциальности.

2.4.2. Альтернативная модель поля эвиденциальности: инкорпорирующая (инклюзивная) уб. изолирующая (эксклюзивная) эвиденциальность.

2.4.3. Функциональная обусловленность способов выражения эвиденциальности.

2.5. Материал исследования: обоснование выбора.

Выводы по II главе.

ГЛАВА 3. РЕАЛИЗАЦИЯ УНИВЕРСАЛЬНЫХ СЕМАНТИЧЕСКИХ

ПАРАМЕТРОВ ЭВИДЕНЦИАЛЬНОСТИ В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ.

3.1. ПОЛЕ КОСВЕННОЙ ЭВИДЕНЦИАЛЬНОСТИ.

3.1.1. МИКРОПОЛЕ ПЕРЕСКАЗЫВАТЕЛЬНОСТИ.

3.1.1.1. Эвиденциальность и чужая речь. Виды чужой речи.

3.1.1.2. Эвиденциальность и косвенная речь.

1. Индикатив vs. конъюнктив I/II в косвенной речи.

2. Реализация эвиденциальности в сложноподчинённых предложениях с союзной связью и в синонимичных им инфинитивных оборотах.

3. Реализация эвиденциальности в центральных сферах функционирования конъюнктива косвенной речи.

4. Статус конъюнктива как средства выражения эвиденциальности.

3.1.1.3. Эвиденциальность и прямая речь. Эвиденциальность и цитация.

3.1.1.4. Эвиденциальный статус модальных глаголов sollen и wollen.

3.1.1.5. Парентетические конструкции с семантикой эвиденциальности.

3.1.1.6. «Метатекстовая эвиденциальность».

3.1.1.7. Эвиденциальность и пассив.

3.1.1.8. К вопросу о семантических ограничениях при реализации способов выражения изолирующей эвиденциальности.

3.1.2. МИКРОПОЛЕ ИНФЕРЕНЦИАЛЬНОСТИ

3.1.2.1. Неграмматикализованные способы выражения инференциальной семантики.

3.1.2.2. Грамматикализованные способы выражения инференциальной семантики.

3.1.2.3. Эвиденциальный и эпистемический компонент в семантике показателей инференциальности.

3.2. ПОЛЕ ПРЯМОЙ ЭВИДЕНЦИАЛЬНОСТИ.

3.2.1. Состояние исследований. Семантика и некоторые способы выражения.

3.2.2. Конструкция accusativus cum infinitivo.

3.3. ЭВИДЕНЦИАЛЬНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ МОДАЛЬНЫХ СЛОВ.

3.3.1. Состояние исследований.

3.3.2. Модальные слова с семантикой пересказывательности.

3.3.3. Реализация инференциальности и прямой эвиденциальности с помощью модальных слов. Эвиденциальная многозначность модальных слов.

Выводы по III главе.

Введение диссертации2012 год, автореферат по филологии, Бабёр, Нина Владимировна

Категория со значением указания на источник информации говорящего, за которой в лингвистике закрепился термин «эвиденциальность», имеет сравнительно недолгую историю изучения на материале немецкого языка: работы, посвященные данной теме, появились лишь в последней трети XX века. Эвиденциальность в немецком языке всё чаще становится предметом пристального лингвистического анализа. И всё же при более близком знакомстве с литературой обнаруживается, что имеющиеся исследования эвиденциальности рассредоточены по языкам мира, и лишь в немногих из них затрагивается вопрос о её реализации в немецком языке.

На наш взгляд, при изучении эвиденциальности в немецком языке необходимо принимать во внимание универсальный характер данной категории и исходить из наличия трёх основных эвиденциальных значений (прямое восприятие, речевая информация и инференция), которые следует рассматривать независимо друг от друга.

Актуальность предлагаемой диссертации обусловлена необходимостью уточнения категориального статуса эвиденциальности в немецком языке и назревшей потребностью в системном подходе к её исследованию. При сравнении различных работ выявляется множество терминологических расхождений, что свидетельствует об отсутствии устоявшегося понятийно-терминологического аппарата, применимого для описания эвиденциальности.

В диссертации учитываются не только результаты исследований, имевших своей целью анализ способов реализации эвиденциальности собственно на материале немецкого языка. Значительное внимание уделено выводам, сделанным лингвистами по итогам изучения категории на материале других, порой «экзотических», языков, а также в результате обобщения данных различных языков.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в комплексном подходе к анализу эвиденциальности в немецком языке: с одной стороны, учитывается первостепенная роль грамматикализованных способов её выражения; с другой стороны, рассматриваются и неграмматикализованные языковые единицы с семантикой эвиденциальности.

Предложена альтернативная модель поля эвиденциальности, в рамках которой по признаку включённости / невключённости говорящего в ситуацию различаются два типа эвиденциальности: инкорпорирующая (инклюзивная) и изолирующая (эксклюзивная). Сектор изолирующей эвиденциальности неоднороден: он включает эвиденциальность «третьих лиц» и эвиденциальность собеседника/адресата. Данная модель эффективна с точки зрения анализа способов выражения пересказывательности: она позволяет выявить эвиденциальную специфику каждого из них.

В работе ставится вопрос о наличии семантических ограничений при реализации способов выражения изолирующей эвиденциальности.

Проводится дифференциация между собственно эвиденциальностью и так называемой «метатекстовой эвиденциальностью», функция которой заключается в структурировании текста.

Соотнесены понятия эвиденциальности и цитации.

Элементы новизны прослеживаются также в анализе конкретных способов выражения исследуемой категории.

Гипотеза диссертации состоит в том, что набор средств и способов экспликации эвиденциальности, а также частотность их употребления неодинаковы в текстах различных функциональных стилей.

Объектом анализа являются разноуровневые способы выражения эвиденциальности в немецком языке, а его предметом - реализация соответствующих языковых единиц в тексте.

Цель диссертации - выявление и системное описание способов экспликации эвиденциальности в немецком языке. Поставленная цель требует решения ряда задач:

1) проанализировать разработанные лингвистами классификации видов эвиденциальности и типов источников информации и обозначить существующие терминологические проблемы;

2) раскрыть вопрос о состоятельности категории эвиденциальности и её соотношении с эпистемической модальностью;

3) выявить специфику эвиденциальности в немецком языке относительно некой идеальной модели реализации исследуемой категории;

4) определить основные семантические области эвиденциальности, которые находят отражение в немецком языке, и в соответствии с ними классифицировать выявляемые способы выражения данной категории.

Материалом исследования послужил корпус текстовых фрагментов, выделенных методом сплошной выборки из мемуарной литературы, написанной в период с конца XIX по начало XXI вв., общим объёмом около 1500 страниц. В работе фигурируют материалы, заимствованные из текстов различного рода: среди них - собственно мемуары, заметки, письма, воспоминания, зафиксированные в рамках радиопередач и иных проектов, а также одна надгробная речь. В ходе анализа мы использовали также тексты публицистического стиля: статьи из некоторых газет и журналов, изданных в Германии, Австрии и Швейцарии с 1990 года. Некоторые текстовые фрагменты, вошедшие в исследование, были заимствованы из электронного корпуса Cosmas II, разработанного Институтом немецкого языка г. Мангейма, ФРГ (Institut fur Deutsche Sprache, Mannheim).

Исходя из цели и задач исследования, при анализе материала были использованы следующие методы: описательный, гипотетико-дедуктивный, полевой, сопоставительный, а также методы трансформационного, контекстуального и компонентного анализа.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Понятийная категория эвиденциальности в немецком языке семантически неоднородна: она включает прямую и косвенную эвиденциальность. В рамках последней, в свою очередь, также реализуются два значения: пересказывательность и инференциальность.

2. В немецком языке существуют грамматикализованные способы выражения косвенной эвиденциальности, в то время как прямая эвиденциальность может быть выражена исключительно посредством неграмматикализованных языковых единиц с эвиденциальной семантикой.

3. Наиболее чётко структурировано микрополе пересказывательности, центральным способом выражения которого выступает средство морфологического уровня - конъюнктив.

4. В рамках микрополя инференциальности особенно явно прослеживается связь эвиденциальности с категорией эпистемической модальности.

5. Поле прямой эвиденциальности конституируется исключительно неграмматикализованными единицами, в числе которых есть оригинальные способы выражения данного значения, не присущие ни одному из микрополей косвенной эвиденциальности - конструкция accusativus cum infinitivo с глаголами sehen, hören, fühlen, spüren, finden.

6. Не будучи обязательными, грамматикализованные способы выражения косвенной эвиденциальности в немецком языке не являются её маркерами в традиционном смысле слова, поскольку, помимо экспликации эвиденциальности, они выполняют в языке и другие функции. В связи с этим их можно признать эвиденциальными стратегиями немецкого языка.

Теоретическая значимость диссертации состоит в уточнении категориального статуса эвиденциальности в немецком языке, разработке системного подхода к её анализу, выявлении и классификации способов её выражения. Теоретическая значимость исследования заключается также в разработке модели функционально-семантического поля эвиденциальности с учётом образующих её семантических областей. В составе макрополя эвиденциальности выделены поле прямой и поле косвенной эвиденциальности; последнее, в свою очередь, представлено как совокупность микрополей пересказывательности и инференциальности.

Мемуарная литература рассматривается в работе как особый тип текста, находящийся на стыке газетно-публицистического, научного стилей, а также стиля художественной литературы. Для обозначения материализованной формы существования функционально-семантического поля некой понятийной категории вводится термин «принт». Принт образуется на речевом уровне в результате частичной трансформации идеальной модели поля и выявляется в совокупности текстов, объединённых по какому-либо признаку. Таким образом, в диссертации анализируется, прежде всего, эвиденциальный принт мемуаристики.

Практическая ценность работы заключается в том, что полученные данные могут быть использованы в курсах лекций по теоретической грамматике и стилистике немецкого языка, по лингвистике текста и общему языкознанию. Выводы, связанные с рассмотрением эвиденциальности в когнитивном ракурсе, могут послужить материалом для лекций по межкультурной коммуникации и лингвокультурологии. Результаты проведённого исследования также могут быть использованы при написании научных работ по филологическим специальностям.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования были изложены и обсуждены на научных сессиях по итогам выполнения научно-исследовательской работы на факультете иностранных языков МПГУ (2010, 2011, 2012) и в рамках IV Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы современного языкового образования в вузе. Вопросы теории языка и методики обучения» (МГОСГИ, Коломна, 2012). По теме диссертации опубликованы 7 статей, в том числе 3 - в изданиях, рекомендованных ВАК.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка научной литературы, списка словарей и перечня источников иллюстративного материала.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Реализация категории эвиденциальности в немецком языке"

Выводы по III главе

1. Микрополе пересказывательности в составе поля косвенной эвиденциальности образовано языковыми единицами различной степени грамматизации. К центральным способам выражения пересказывательности относятся некоторые случаи употребления конъюнктива косвенной речи и конструкции sollen/wollen + Infinitiv I/II. При рассмотрении пересказывательности с позиций широкого подхода к способам её экспликации следует причислить: косвенную речь в форме сложноподчинённых предложений с союзной связью, синонимичные ей инфинитивы/инфинитивные обороты, конструкции с прямой речью, парентезы, а также ряд модальных слов.

2. Конъюнктив косвенной речи может быть признан морфологическим способом выражения пересказывательности при реализации в рамках пересказанной речи, в определительных и обстоятельственных придаточных, а также в самостоятельных предложениях, передающих косвенную речь, но не связанных грамматически с каким-либо глаголом говорения. Реализация конъюнктива косвенной речи в данных конструкциях позволяет рассматривать его как эвиденциальную стратегию немецкого языка. Условно этот статус можно признать за конъюнктивом и при его реализации в сложноподчинённых предложениях с бессоюзной связью.

3. К грамматикализованным способам выражения пересказывательности, которые занимают промежуточное положение между эвиденциальными стратегиями и прочими способами выражения данной категории, относятся конструкции с модальными глаголами sollen/wollen + Infinitiv MI. Они являются цитативами: говорящий не может употребить их для ссылки на своё собственное высказывание. В отличие от конъюнктива, способного выражать как инкорпорирующую, так и изолирующую эвиденциальность, sollen/wollen + Infinitiv I/II могут быть употреблены лишь для экспликации последней. В ходе анализа было выяснено, что sollen + Infinitiv I/II выражает лишь одну из разновидностей изолирующей эвиденциальности - эвиденциальность «третьих лиц», тогда как сочетание wollen + Infinitiv MI, помимо неё, может эксплицировать и эвиденциальность собеседника/адресата.

4. В состав микрополя пересказывательности входят сложноподчинённые предложения с союзной связью, а также грамматически синонимичные им предложения с инфинитивными оборотами. В них эвиденциальность реализуется не за счёт употребления тех или иных морфологических форм, а за счёт взаимодействия средств лексического и синтаксического уровней. Данные конструкции включают глаголы или существительные со значением речемыслительной деятельности; в СПП они также могут иметь значение восприятия речевой информации.

5. Прямая речь представляет собой иной способ передачи чужой речи, который также содержит указание на источник информации говорящего. В связи с этим конструкции, её содержащие, должны рассматриваться как компоненты микрополя пересказывательности.

6. К способам выражения эвиденциальности относятся только те вводные и вставные предложения, которые употребляются не с целью авторизации чужих - относительно авторского повествования - слов или сочетаний слов, а с целью указания на источник сообщаемых сведений.

7. Вводные словосочетания с предлогами nach, laut, zufolge, а также местоименные наречия, заменяющие предложную группу с nach {danach, demnach), следует признать компонентами микрополя пересказывательности.

8. Составляющими микрополя пересказывательности являются следующие модальные слова: angeblich, vorgeblich, quasi, erklärtermaßen, eingestandenermaßen (-weise). Условно к ним можно отнести и слово zugegebenermaßen. Особое место занимает модальное слово bekanntlich, которое свидетельствует об общеизвестности передаваемой информации, на что говорящий и ссылается. Модальные слова nachweislich / nachweisbar / nachgewieseriermaßen и erwiesenermaßen многозначны; они могут быть включены как в микрополе пересказывательности, так и в микрополе инференциальности.

9. Большинство компонентов микрополя пересказывательности передают лишь значение дистанцированности говорящего от сообщаемой информации. Значительно более выраженная эпистемическая оценка характерна для конструкции wollen + Infinitiv I/II и для модальных слов angeblich, vorgeblich и quasi. Они передают скепсис говорящего относительно транслируемой им информации.

10. Не все конструкции, включающие чужую речь, следует автоматически признавать «эвиденциально положительными». Определяющее значение для выявления эвиденциальной семантики некоего высказывания имеет наличие сообщаемого факта. Анализ показал, что вопросы в составе прямой и косвенной речи не сообщают никакого факта и потому (за некоторыми исключениями) не выражают эвиденциальных значений. Присущая информации императивная семантика, напротив, не только не исключает, но и подразумевает реализацию категории эвиденциальности: необходимость выполнения требования или приказа и является тем фактом, который некое лицо - источник сведений -сообщает говорящему.

11. Вопрос о соотношении эвиденциальности и цитации решается в зависимости от того, что именно понимается под термином «цитация». Классический вариант цитации, подразумевающий дословное воспроизведение чужой речи, соотносится с эвиденциальностью. Цитация может выражаться посредством различных структур, относящихся к способам экспликации пересказывательности. В связи с этим мы рассматриваем её не как очередной компонент данного микрополя, а как явление, реализация которого вне связи с эвиденциальностью невозможна.

Второй вариант цитации, предполагающий наличие в тексте элементов чужой речи (отдельных слов или словосочетаний), не направлен на сообщение какого-либо факта с помощью соответствующих единиц. Таким образом, к эвиденциальности он не имеет никакого отношения. То же касается и третьего варианта цитации, который представляет собой внедрение в речь цитат из текстов, предположительно, известных реципиенту. Данное явление функционирует на совершенно ином уровне, нежели категория эвиденциальности, и соотносится, скорее, с понятием интертекстуальности.

12. Некоторые неграмматикализованные способы выражения пересказывательности (вводные и вставные предложения, косвенная речь в форме сложноподчинённых предложений с союзной связью, конструкции, включающие прямую речь) могут указывать не собственно на источник информации, а на то, будет ли или была ли эта информация уже сообщена в рамках данного текста. С нашей точки зрения, в таком случае допустимо говорить о «метатекстовой эвиденциальности». Такое особое эвиденциальное значение и эвиденциальность в традиционном понимании этого слова могут реализовываться параллельно.

13. Микрополе инференциальности в составе поля косвенной эвиденциальности также образовано языковыми единицами различной степени грамматизации. Центральным средством выражения данного значения является конструкция scheinen + zw-Infinitiv. Также оно реализуется посредством конструкций drohen / versprechen + zw-Infinitiv (при условии десемантизации глаголов), werden + Infinitiv и с помощью модальных глаголов müssen, können, mögen, dürfen в связанном употреблении. Данные структуры могут выражать предположения, основанные на свидетельствах любого рода.

14. Разграничение инферентивного и презумптивного значений обуславливается контекстом и не отображается на грамматическом уровне - в современном немецком языке отсутствуют грамматикализованные средства маркировки данного семантического противопоставления.

15. В области инференциальности происходит наложение категорий эвиденциальности и эпистемической модальности друг на друга. В семантике конструкций scheinen/drohen/versprechen + zw-Infinitiv значение эвиденциальности преобладает. Для werden + Infinitiv и müssen/können + Infinitiv выявлено следующее: при отсутствии эксплицитного указания на факты, послужившие основанием для умозаключения говорящего, преобладает значение эпистемической модальности; при наличии такового эвиденциальность и эпистемическая модальность, предположительно, реализуются более или менее на равных. В случае с глаголами mögen и dürfen эвиденциальность, по-видимому, проявляет себя не столь интенсивно: на первом плане оказывается семантика эпистемической модальности.

16. Составляющими микрополя инференциальности являются модальные слова offensichtlich, offenbar, augenscheinlich, evident/evidentermaßen, offenkundig, anscheinend (в отличие от scheinbar). К его компонентам принадлежат также многозначные слова nachweislich / nachweisbar / nachgewiesenermaßen и erwiesenermaßen. Все они опираются на чувственное восприятие действительности.

17. В немецком языке отсутствуют грамматикализованные показатели прямой эвиденциальности. Соответствующее поле конституируется лексическими и лексико-синтаксическими средствами. Оригинальным способом выражения прямой эвиденциальности является конструкция accusativus cum infinitivo с глаголами sehen, hören, fühlen, spüren, finden.

Значение прямого визуального свидетельства присуще модальному слову sichtlich. Слова offensichtlich и augenscheinlich также способны его выражать, однако в данном случае оно отходит на второй план, уступая место инференциальной эвиденциальности.

18. В сравнении с косвенной, прямая эвиденциальность в немецком языке представлена скудно. Сходство между полем прямой эвиденциальности и микрополями пересказывательности и инференциальности состоит в том, что все они имеют рассеянную структуру [термин из: Бондарко, 1998: 567]. Наиболее структурировано микрополе пересказывательности, центральным способом выражения которого является средство морфологического уровня (конъюнктив).

В ходе исследования была разработана следующая модель поля эвиденциальности в немецком языке:

ФСП эвиденциальности в немецком языке

Заключение

Настоящая диссертационная работа явилась ответом на необходимость уточнения категориального статуса эвиденциальности в немецком языке и назревшую потребность в её системном описании. В исследовании был использован комплексный подход к анализу способов экспликации данной категории в немецком языке, подразумевающий, с одной стороны, особое внимание к грамматикализованным способам её выражения, с другой стороны -выявление и описание неграмматикализованных способов передачи эвиденциальной семантики, прежде всего с применением полевого метода. Таким образом, были использованы преимущества двух основных подходов к исследованию эвиденциальности в немецком языке: узкого и широкого.

Анализ показал, что способы выражения описываемой категории семантически неоднородны. Это послужило ключом к переосмыслению предполагаемой структуры поля эвиденциальности. В результате была разработана модель поля, в которой отображены основополагающие эвиденциальные значения. Согласно этой модели, макрополе эвиденциальности представляет собой совокупность полей прямой и косвенной эвиденциальности; при этом последнее включает два микрополя: пересказывательности и инференциальности. На наш взгляд, систематизация разрозненных языковых единиц с эвиденциальным значением позволяет разрешить некоторые противоречия, возникающие при анализе данной категории без учёта указанных семантических параметров. Кроме того, разработанная модель поля служит наглядным подтверждением того факта, что эвиденциальность в немецком языке является одной из реализаций универсальной категории со значением указания на источник информации говорящего.

Представленная в диссертации альтернативная модель поля эвиденциальности предполагает разграничение инкорпорирующей (инклюзивной) и изолирующей (эксклюзивной) эвиденциальности по признаку включённости/невключённости говорящего в ситуацию. Если инкорпорирующая эвиденциальность функционирует исключительно как эвиденциальность говорящего/адресанта, то изолирующая эвиденциальность включает два подтипа: эвиденциальность «третьих лиц» и эвиденциальность собеседника/адресата. Данная модель эффективна с точки зрения анализа способов выражения пересказывательности: она позволяет выявить эвиденциальную специфику каждого из них.

Как показало исследование, грамматикализованными способами в немецком языке могут быть выражены только значения косвенной эвиденциальности. При этом наиболее чётко структурированным сектором макрополя категории в целом и поля косвенной эвиденциальности в частности является микрополе пересказывательности. Его своеобразие заключается также и в том, что среди способов экспликации данного эвиденциального значения, в отличие от всех прочих, наличествует средство морфологического уровня -конъюнктив.

Связь эвиденциальности с категорией эпистемической модальности особенно отчётливо прослеживается в рамках микрополя инференциальности: в семантике способов её выражения эпистемический компонент присутствует наиболее явно в сравнении со способами выражения других эвиденциальных значений.

Поле прямой эвиденциальности конституируется исключительно неграмматикализованными единицами, в числе которых есть не только структуры, способные - при наличии соответствующих лексических элементов - передавать любые эвиденциальные смыслы, но и оригинальные способы выражения данного значения - конструкция accusativus cum infinitivo с глаголами sehen, hören, fühlen, spüren, finden.

В результате проведённого исследования для каждого из основных значений эвиденциальности были сформированы группы модальных слов, посредством которых они могут быть реализованы. Выявленная многозначность некоторых модальных слов позволяет относить их не к одному, а к нескольким полям/микрополям эвиденциальности.

Основным материалом исследования послужили тексты мемуарной литературы, которую - в соответствии с её основными характеристиками - мы определяем как особый тип текста, находящийся на стыке газетнопублицистического, научного стилей, а также стиля художественной прозы. В ходе анализа были использованы также тексты собственно газетно-публицистического стиля. Такая подборка материала направлена на выявление максимального числа способов выражения эвиденциальности в немецком языке.

Дальнейшие исследования категории могут быть сосредоточены на анализе особенностей её реализации в рамках конкретных функциональных стилей, т. е. они могут иметь целью специальный или сравнительный анализ различных эвиденциальных принтов - материализованных форм существования исследуемой понятийной категории. В перспективе это могло бы послужить основой для последующих изысканий, касающихся реализации эвиденциальности в немецком языке в целом.

Некоторые компоненты поля эвиденциальности в немецком языке, представленные в настоящей диссертации, до сих пор в качестве таковых не рассматривались (напр., конструкции с прямой речью, ряд модальных слов); при анализе других языковых единиц с эвиденциальным значением не учитывались отдельные аспекты, которые были оговорены в данной работе. Нельзя исключить и наличия иных способов выражения исследуемой категории, которые на настоящий момент ещё не идентифицированы в качестве таковых; кроме того, могут быть выявлены другие, пока не учтённые аспекты реализации уже известных компонентов поля эвиденциальности. Дальнейшая работа по их выявлению и описанию могла бы иметь теоретическое и практическое значение.

Интерес представляет также сопоставительный анализ эвиденциальности в немецком языке и в языках, где эта категория, предположительно, реализуется схожим образом (напр., в эстонском, французском, латышском, литовском), а также в языках, в которых она имеет иной, принципиально отличный статус. Сопоставительные исследования дали бы возможность посмотреть на эвиденциальность в немецком языке под другим углом зрения и сделать значимые обобщения относительно её места в нём.

Список научной литературыБабёр, Нина Владимировна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Аверина А. В. Стилистический аспект функционально-семантического поля (на примере поля эпистемической модальности немецкого языка): автореферат дисс. . доктора филол. наук. -М., 2010а. 38 с.

2. Аверина А. В. Стилистический аспект функционально-семантического поля (на примере поля эпистемической модальности немецкого языка): дисс. . доктора филол. наук. М., 2010. - 447 с.

3. Андрейчин JT. Иван Вазов и българския език // Иван Вазов. Сборник по случай сто години от рождението му. София, 1950. - С. 180. - Цит. по Демина Е. И. (1959).

4. Арутюнова Н. Д. Перформатив // Языкознание. Большой энциклопедический словарь/ Гл. ред. В. Н. Ярцева. 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия. - 1998. - С. 372-373.

5. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1969. - 608 с.

6. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. Изд. 5-е. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2010. - 576 с.

7. Балабаева Ю. Е. Автореферентные эвиденциальные конструкции немецкого языка с глаголом scheinen (к проблеме межкультурных различий маркеров эвиденциальности) // Филологические науки. Вопросы теории и практики. -Тамбов: Грамота, 2009а. №1 (3). - С. 23-26.

8. Балабаева Ю. Е. Средства выражения категории эвиденциальности в немецком научном тексте // Вестник Ленинградского государственного университета им. А. С. Пушкина. Серия «Филология». СПб: ЛГУ им. A.C. Пушкина, 2008. -№4 (18).-С. 20-38.

9. Балабаева Ю. Е. Функционально-семантическое поле средств выражения категории эвиденциальности в современном немецком языке // Язык. Дискурс.

10. Текст: Материалы IV Международной научной конференции. Ростов н/Д: ИПО ПИ ЮФУ, 200%. - С. 144-145.

11. Богданов А. Мемуарная литература // Словарь литературоведческих терминов (ред.-сост. Л. И. Тимофеев, С. В. Тураев). М.: Просвещение, 1974. - С. 205206.

12. Богданова Л. И. К вопросу о методике выявления «скрытых» грамматических категорий // Грамматические категории и единицы: Синтагматический аспект. -Владимир: ВГПУ, 1995.-С. 17-19.

13. Бондарко А. В. Грамматическая категория и контекст. Л.: Наука, 1971- 112 с.

14. Бондарко А. В. Грамматическое значение и смысл. Л.: Наука, 1978. - 175 с.

15. Бондарко А. В. Граммема // Языкознание. Большой энциклопедический словарь/ Гл. ред. В. Н. Ярцева. 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия. - 1998а. - С. 117.

16. Бондарко А. В. Функционально-семантическое поле // Языкознание. Большой энциклопедический словарь/ Гл. ред. В. Н. Ярцева. 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия. - 1998Ь. - С. 566-567.

17. Брандес М. 77. Стилистический анализ: На материале немецкого языка. Изд. 2-е, доп. - М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. - 208 с.

18. Булыгина Т. В., Крылов С. А. Категория // Языкознание. Большой энциклопедический словарь/ Гл. ред. В. Н. Ярцева. 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия. - 1998а. - С. 215-216.

19. Булыгина Т. В., Крылов С. А. Понятийные категории // Языкознание. Большой энциклопедический словарь/ Гл. ред. В. Н. Ярцева. 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия. - 1998Ь. - С. 385-386.

20. Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Гипотеза как мыслительный и речевой акт // Логический анализ языка. Ментальные действия. Вып. 6. - М.: Наука, 1993. -С. 78-82.

21. Буркова С. И. Эвиденциальность и эпистемическая модальность в ненецком языке // Исследования по теории грамматики. Вып. 3: Ирреалис и ирреальность / ред. Ю. А. Ландер, В. А. Плунгян, А. Ю. Урманчиева. М.: Гнозис, 2004. -С. 353-374.

22. Вежбицкая А. Дескрипция или цитация // Новое в зарубежной лингвистике. -Выпуск XIII Логика и лингвистика (Проблемы референции). М.: Радуга, 1982.-С. 237-262.

23. Вежбицка, А. Метатекст в тексте // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск 8: Лингвистика текста. М.: Прогресс, 1978. - С.402-422.

24. Гальперин И. Р. Очерки по стилистике английского языка. М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1958. - 459 с.

25. Гиланова Н. Е. Система лексических значений и структурных функций модальных глаголов в современном немецком языке: автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1973. - 24 с.

26. Гоигоренко М. Ю. Функционально-семантическое поле эвиденциальности в современном русском языке: дисс. . канд. филол. наук. Белгород, 2011. -211 с.

27. Гулыга Е. В., Шендельс Е. И. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке. М.: Просвещение, 1969. - 184 с.

28. Гурочкина А. Г. Понятийные категории vs грамматические категории // Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект. Владимир: ВГПУ, 2003.-С. 63-65.

29. Демидов Д. Г. «Эловое» причастие в судьбе глагольных парадигм и категорий // Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект. Материалы шестой международной конференции. Владимир, 27-30 сентября 2005. -Владимир: ВГПУ, 2005. С. 51-52.

30. Демина Е. И. Пересказывательные формы в современном болгарском литературном языке // Вопросы грамматики болгарского литературного языка. М.: Издательство Академии наук СССР, 1959. - С. 313-378.

31. Еловков Д. И. О так называемой «факультативности грамматических показателей» // Типология грамматических категорий (тезисы докладов Всесоюзной научной конференции), Л., 1991. С. 22-24.

32. Жеребило Т. В. Словарь лингвистических терминов. Изд. 5-е, испр. и доп. -Назрань: ООО «Пилигрим», 2010. 486 с.

33. Зализняк Анна А. Дневник: к определению жанра // Новое литературное обозрение. М.: НЛО, 2010, №106. - С. 162-180.

34. ЗиндерЛ. Р., Строева Т. В. Современный немецкий язык. Теоретический курс. 3-е переработанное издание. - М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1957. - 420 с.

35. Иванов Д. Одна категория или две? Эвиденциальность и эпистемическая модальность // Труды Международного семинара Диалог 2000 по компьютерной лингвистике и её приложениям. -http://www.dialog-21.ru/materials/archive.asp?id=6278&y=2000&vol=6077.

36. Ильина Л. А. Эволюция глагольной категории эвиденциальности: системно-диахроническое моделирование на материале селькупского языка: автореферат дисс. . канд. филол. наук. Новосибирск, 2002. - 30 с.

37. Ишмухаметова А. 3. Пассивные конструкции со значением процесса в немецком языке: семантика, текстовые и дискурсивные функции: дисс. . канд. филол. наук. Самара, 2010.- 180 с.

38. Карцевский С. О. Бессоюзие и подчинение в русском языке // Вопросы языкознания. М.: Издательство Академии наук СССР, 1961. - №2. - С. 125131.

39. Касевич В. Б., Храковский В. С. Конструкции с предикатными актантами. Проблемы семантики // Категории глагола и структура предложения. Конструкции с предикатными актантами (ред. Храковский). Л.: Наука, 1983. -С. 5-27.

40. Кацнельсон С. Д. Типология языка и речевое мышление. Л.: Наука, 1972. -216с.

41. Кацнельсон С. Д. О типах современной грамматики // Категории языка и мышления: Из научного наследия. М.: Языки славянской культуры, 2001. -С.553-563.

42. Кибрик А. Е. Опыт структурного описания арчинского языка. Т. И: Таксономическая грамматика. М.: Издательство Московского университета, 1977.-346 с.

43. Кибрик А. Е. Опыт структурного описания арчинского языка. Т. III: Динамическая грамматика. М.: Издательство Московского университета, 1977.-321 с.

44. Кобрина О. А. Категория эвиденциальности в современном английском языке (семантика и средства выражения): дисс. . канд. филол. наук. СПб, 2003. -159 с.

45. Кожин А.Н., Крылова O.A., Одинцов В.В. Функциональные типы русской речи. М.: Высшая школа, 1982. - 223 с.

46. Кожинов В. Роман // Словарь литературоведческих терминов (ред.-сост. Л. И. Тимофеев, С. В. Тураев). М.: Просвещение, 1974. - С. 328-331.

47. Козинцева Н. А. Категория эвиденциальности (проблема типологического анализа) // Вопросы языкознания. М.: Наука, 1994. - № 3. - С. 92-104.

48. Козинцева Н. А. Связи засвидетельствованности с другими семантическими категориями // Храковский B.C. (ред.) Эвиденциальность в языках Европы и Азии. Сборник статей памяти Наталии Андреевны Козинцевой. СПб: Наука, 2007а. - С. 37-46.

49. Козинцева Н. А. Типология категории засвидетельствованности // Эвиденциальность в языках Европы и Азии. Сборник статей памяти Наталии Андреевны Козинцевой / Ин-т лингвистических исследований РАН. СПб: Наука, 2007b.-С. 13-36.

50. Кручинина И. Н. Бессоюзие // Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия. - 1998а. - С. 74.

51. Кручинина И. Н. Вводные слова // Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998b. - С. 81-82.

52. Кручинина И. Н. Сложное предложение // Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия. - 1998с. - С. 471-472.

53. Кузнецова А. И. Каким может быть статус эвиденциальности и ирреалиса? (к постановке вопроса) // Исследования по теории грамматики. Вып. 3. Ирреалис и ирреальность / Ред. Ю. А. Ландер, В. А. Плунгян, А. Ю. Урманчиева. - М.: Гнозис, 2004. - С. 88-106.

54. Мельчук И. А. Курс общей морфологии. Т. I: Пер. с фр. Москва - Вена: Языки русской культуры, Венский славистический альманах, Издательская группа «Прогресс», 1997. - 416 с.

55. Мельчук И. А. Курс общей морфологии. Т. II: Пер. с фр. Москва - Вена: Языки русской культуры, Венский славистический альманах, 1998. - 544 с.

56. Москалева И. П. Система средств выражения некоторых срытых категорий современного немецкого языка: Рукопись деп. в ИНИОН АН СССР №15823. -Калуга: Калужский государственный педагогический институт им. К. Э. Циолковского, 1984. 27 с.

57. Наер Н.М. Стилистика немецкого языка. М.: Высшая школа, 2006. - 272 с.

58. Ницолова Р. Взаимодействие эвиденциальности и адмиративности с категориями времени и лица глагола в болгарском языке // Вопросы языкознания. М.: Наука, 2006. - №4. - С. 27-45.

59. Ницолова Р. Модализованная эвиденциальная система болгарского языка // Храковский B.C. (ред.) Эвиденциальность в языках Европы и Азии. Сборник статей памяти Наталии Андреевны Козинцевой. СПб: Наука, 2007. -С. 107-196.

60. Ноздрина Л. А. Поэтика грамматических категорий (курс лекций по интерпретации художественного текста). М.: Диалог-МГУ, 2000. - 232 с.

61. Плунгян В. А. О понятии универсального грамматического набора // Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект. Владимир: ВГПУ, 1999.-С. 151-153.

62. Плунгян В. А. Общая морфология: Введение в проблематику: Учебное пособие. М.: Эдиториал УРСС, 2000. - 384 с.

63. Плунгян В. А., Урманчиееа А. Ю. «Линейные» глагольные системы: к постановке проблемы // Грамматические категории и единицы: Сборник научных статей к 75-летию А. Б. Копелиовича. Владимир: ВГПУ, 2004. -С. 121-138.

64. Полонский В. В. Мемуарная литература // Онлайн Энциклопедия «Кругосвет».2001 (?). дата обращения: 10.04.2011.http://www.krugosvet.ru/enc/kulturaiobrazovanie/literatura/MEMUARNAYALI TERATURA.html?page=0,2.

65. Полянский С. М. Таксис относительное время - эвиденциальность (к проблеме критериев разграничения) // Сибирский лингвистический семинар. -Новосибирск, 2001. - № 2. - http://www.durov.com/linguistics3/polansky-01 .htm.

66. Скрибник Е. К. К вопросу о неочевидном наклонении в мансийском языке (структура и семантика) // Языки коренных народов Сибири 4. Новосибирск, 1998.-С. 197-215.

67. Советский энциклопедический словарь (СЭС), М.: Советская энциклопедия, 1985.- 1600 с.

68. Стариченок В. Д. Большой лингвистический словарь. Ростов н/Д: Феникс, 2008.-811 с.

69. Теодоров-Балан А. Неуспехът по българския език в нашите училища // ПСП, кн. XXI XXII. - Средец, 1887. - С. 518-520.

70. Тихонов А. Н., Хашимов Р. И. и др. (ред.) Энциклопедический словарь-справочник лингвистических терминов и понятий. Русский язык: в 2 т. Т. 2. -М.: Флинта: Наука, 2008. - 816 с.

71. Ханзен, Б. Эвиденциальность в немецком языке // Храковский B.C. (ред.) Эвиденциальность в языках Европы и Азии. Сборник статей памяти Наталии Андреевны Козинцевой. СПб: Наука, 2007. - С. 241-252.

72. Храковский В. С. Эвиденциальность, эпистемическая модальность, (ад)миративность // Эвиденциальность в языках Европы и Азии. Сборник статей памяти Наталии Андреевны Козинцевой / Ин-т лингвистических исследований РАН. СПб: Наука, 2007. - С. 600-632.

73. Шатрова Р. Д. Конституенты функционально-семантического поля засвидетельствованности: Рукопись деп. в ИНИОН АН СССР № 36239. М.: Московский ордена Трудового Красного Знамени областной педагогический институт им. Н.К. Крупской, 1988. - 46 с.

74. Шакирова Р. Д. О соотношении категории эвиденциальности и эпистемического статуса высказывания (на материале современного немецкого языка) // Вестник Самарского государственного университета. 2005а. - № 4. -С. 127-134.

75. Шакирова Р. Д. Эпистемический статус высказывания (на материале современного немецкого языка). Монография. Набережные Челны: Набережночелнинский госпединститут, 2005b. - 199 с.

76. Якобсон Р. О. Взгляды Боаса на грамматическое значение (пер. с англ.) // Роман Якобсон Избранные работы. М.: Прогресс, 1985. - С. 231 - 238.

77. Якобсон Р. О. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол // Принципы типологического анализа языков различного строя. М.: Наука, 1972. -С. 95-113.

78. Aikhenvald A. Y. Evidentiality. Oxford: Oxford University Press, 2004. - 452 p.

79. Anderson L. B. Evidentials, paths of change, and mental maps: typologically regular asymmetries // Chafe W., Nichols J. (eds.) Evidentiality: The Linguistic Coding of Epistemology. Norwood, New Jersey, 1986.

80. Aronson, H. I. The grammatical categories of the indicative in the contemporary Bulgarian literary language // To Honor Roman Jakobson, vol. 1. The Hague: Mouton, 1967.-82-98.

81. Barnes J. Evidentials in the Tuyuca verb // International Journal of American Linguistics, 1984. Vol. 50. - № 3.

82. Boas, F. (ed.) Handbook of American Indian Languages. Part. I. Washington: Smithsonian Institution, Bureau of American Ethnology, 1911. - Bulletin 40.

83. Boas, F. Language // General Anthropology. Boston, 1938.

84. Цит. по Якобсон P.O. Взгляды Боаса на грамматическое значение // Избранные работы. М.: Прогресс, 1985. - С. 231-238.

85. Bybee J. Morphology: A Study of the Relation between Meaning and Form. -Amsterdam: John Benjamins, 1985.

86. Bybee J., Fleischman S. An Introductory Essay // J. Bybee, S. Fleischman (eds.) Modality in Grammar and Discourse. Amsterdam: Benjamins, 1995. - 1-14.

87. Bybee, J., Perkins, R., Pagliuca, W. The Evolution of Grammar. Tense, Aspect, and Modality in the Languages of the World. Chicago, London: University of Chicago Press, 1994.

88. Chafe W. Evidentiality in English conversation and academic writing // W. Chafe, J. Nichols (eds.) Evidentiality: The Linguistic Coding of Epistemology. Norwood: Ablex Publishing Corporation, 1986.-261-272.

89. Chung S., Timberlake A. Tense, aspect and mood // Shopen T. (ed.) Language Typology and Sintactic Description, vol. Ill: Grammatical Categories and the Lexicon. Cambridge: Cambridge University Press, 1985. - 202-258.

90. Dahl О. Tense and Aspect Systems. Oxford: Blackwell, 1985.

91. Decsy, G. Einführung in die finnisch-ugrische Sprachwissenschaft. Wiesbaden: Harrassowitz, 1965.

92. DeLancey The mirative and evidentiality // Journal of Pragmatics 33, 2001: 369-382.

93. Dreyer H., Schmitt R. Lehr- und Übungsbuch der deutschen Grammatik. Max Hueber Verlag, 2008. - 359 S.

94. Duden. Die Grammatik. Band 4. - Mannheim, Leipzig, Wien, Zürich: Dudenverlag, Bibliographisches Institut & F. A. Brockhaus AG, 2006. - 1343 S.

95. Frajzyngier Z. Truth and the indicative sentence // Studies in Language 9, 1985. -253-254.

96. Givôn T. Evidentiality and epistemic space // Studies in Language 6.1, 1982 23-49.

97. Givôn T. Syntax: a functional-typological introduction, Vol. 1. Amsterdam: Benjamins, 1984.

98. Guentchéva, Z. (ed.) L'Enonciation médiatisée. Louvain-Paris: Editions Peeters, 1996.-21-30.

99. Haan F. de Evidentiality and epistemic modality. Setting boundaries // Southwest Journal of Linguistics 18, 1999. 83-101.

100. Haarmann, H. Die indirekte Erlebnisform als grammatische Kategorie. Eine eurasische Isoglosse (Veröffentlichungen der Societas Uralo-Altaica, Band 2). -Wiesbaden: Harrassowitz, 1970. 92 S.

101. Heibig, G., Heibig A. Lexikon deutscher Modalwörter. 1. Aufl. - Leipzig: Verlag Enzyklopädie, 1990. - 300 S.

102. Jakobson, Roman O. Shifters, verbal categories, and the Russian verb II Selected Writings II: Word and Language. The Hague: Mouton, 1971, 130-147.

103. Johanson, L. On Bulgarian and Turkish indirectives UN. Boretzky, W. Enninger, and T. Stolz (eds.) Areale Kontakte, Dialekte, Sprache und ihre Dynamik in mehrsprachigen Situationen. Bochum: Brockmeyer, 1996. - 84-94.

104. Künnap A. On the Enets evidential Suffixes II Linguistica Uralica 2. Tartu, 2002. -145-153.

105. Lazard G. Mirativity, evidentiality, mediativity, or other? II Linguistic Typology 3, 1999.-91-110.

106. Lazard G. On the grammaticalization of evidentiality II Journal of Pragmatics 33, 2001.-358-368.

107. Leiss E. Drei Spielarten der Epistemizität, drei Spielarten der Evidentialität und drei Spielarten des Wissens // Modalität: Epistemik und Evidentialität bei Modalverb, Adverb, Modalpartikel und Modus. Tübingen: Stauffenburg Verlag, 2009. -S. 3-24.

108. Nikolaeva I. The semantics of Northern Khanty evidential // Journal de la Société Finno-Ougrienne 88. Helsinki, 1999.- 131-159.

109. Nuyts J. Subjectivity as an evidential dimension in epistemic modal expressions // Journal of Pragmatics 33, 2001. 383-400.

110. Palmer F. R. Mood and modality. Cambridge: CUP, 1986.

111. Palmer F. R. Truth indicative? // Studies in Language 11, 1987. 206-210.

112. Slobin D. I., Aksu A. A. Tense, aspect and modality in the use of the Turkish evidential // Tense aspect: Between semantics and pragmatics. Amsterdam; Philadelphia, 1982.

113. Socka, A. Die Konstruktion würde + Infinitiv als evidentieller Ausdruck des Deutschen II Convivium. Germanistisches Jahrbuch Polen, 2008. S. 375-403. http://www.staff.amu.edu.pl/~macbor/convivium/archiv/2008/2008pdf/17Socka2 008.pdf

114. Starke, G. Zum Modusgebrauch bei der Redewiedergabe in der Presse II Sprachpflege 34, 1985. S. 163-165. - Цит. по Aikhenvald (2004).

115. Trask L. Key Concepts in Language and Linguistics. London and New York: Routledge, 1999.121. van der Auwera J., Plungian V. A. On modality's semantic map II Linguistic Typology 2, 1998. 79-124.

116. Willett T. A cross-linguistic survey of the grammaticalization of evidentiality // Studies in Language 12.1,1988. 51 -97.1. СПИСОК СЛОВАРЕЙ

117. Сиротина Т. А. Большой современный немецко-русский русско-немецкий словарь. М.: БАО-ПРЕСС, 2003. - 640 с.

118. ABBYY Lingvo 12. ABBYY Software, 2006.

119. Longman Dictionary of Contemporary English: The living dictionary. Pearson Education Limited, 2003. - 1949 p.

120. Duden. Deutsches Universalwörterbuch. Mannheim, Leipzig, Wien, Zürich: Dudenverlag, Bibliographisches Institut & F. A. Brockhaus AG, 2003. - 1892 S.

121. ИСТОЧНИКИ ИЛЛЮСТРАТИВНОГО МАТЕРИАЛА

122. Собеседник, № 42 (1335). 3 - 9 ноября 2010. - Барова Е. Первые шаги мэра Собянина. - С. 5.

123. Baum, Gerhart-Rudolf Ich hätte früher aussteigen sollen! II Wolfgang Bittner, Mark vom Hofe (Hrsg.) Ich mische mich ein. Markante deutsche Lebensläufe. WDR, Köln. - Bad Honnef: Horlemann Verlag, 2006. - S. 47-55. - 213 S.

124. Deutschkron, Inge Ich trug den gelben Stern. München: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1997 (1. Auflage - 1985). - 198 S.

125. Die Russen gehen. Der Abzug einer Armee. Gesprächsprotokolle von Thomas Kumlehn. - Berlin: BasisDruck Verlag GmbH, 1993. - 1. Auflage. - 144 S.

126. Ebstein, Katja Schlage die Trommel und fürchte dich nicht II Wolfgang Bittner, Mark vom Hofe (Hrsg.) Ich mische mich ein. Markante deutsche Lebensläufe. -WDR, Köln. Bad Honnef: Horlemann Verlag, 2006. - S. 27-36. - 213 S.

127. Engels, Friedrich Der bestgehasste Mann seiner Zeit (1883) II Erlebte Geschichte. Erster Teil: Vom Kaiserreich zur Weimarer Republik. Berlin: Verlag der Nation, 1967. -S. 65-66.-491 S.

128. Eppler, Erhard Die Heimkehr. Erinnerung an das Kriegsende II Wolfgang Bittner, Mark vom Hofe (Hrsg.) Ich mische mich ein. Markante deutsche Lebensläufe. -WDR, Köln. Bad Honnef: Horlemann Verlag, 2006. - S. 64-72. - 213 S.

129. Golovchansky, Anatoly (Hrsg.) Ich will raus aus diesem Wahnsinn: deutsche Briefe von der Ostfront 1941-1945; aus sowjetischen Archiven . Mit einem Vorwort von

130. Willy Brandt. 2. Aufl. - Wuppertal: Hammer; Moskau.: Verl. Raritaet, 1991. -319 S.

131. Gombrich, Ernst H. II Sarkowicz, Hans (Hrsg.) „Als der Krieg zu Ende war." Erinnerungen an den 8. Mai '45. (Nach einer Sendereihe des Hessischen Rundfunks). Frankfurt am Main und Leipzig: Insel Verlag, 1995 (zweite Auflage). -S. 37-43.-232 S.

132. Grosser, Alfred II Sarkowicz, Hans (Hrsg.) „Als der Krieg zu Ende war." Erinnerungen an den 8. Mai '45. (Nach einer Sendereihe des Hessischen Rundfunks). Frankfurt am Main und Leipzig: Insel Verlag, 1995 (zweite Auflage). -S. 44-47.-232 S.

133. Heckmann, Herbert II Sarkowicz, Hans (Hrsg.) „Als der Krieg zu Ende war." Erinnerungen an den 8. Mai '45. (Nach einer Sendereihe des Hessischen Rundfunks). Frankfurt am Main und Leipzig: Insel Verlag, 1995 (zweite Auflage). -S. 20-23-232 S.

134. Hildebrandt, Dieter Nie wieder Uniform II Wolfgang Bittner, Mark vom Hofe (Hrsg.) Ich mische mich ein. Markante deutsche Lebensläufe. WDR, Köln. - Bad Honnef: Horlemann Verlag, 2006. - S. 10-18.-213 S.

135. Limbach, Jutta Im Zeichen des Widders II Wolfgang Bittner, Mark vom Hofe (Hrsg.) Ich mische mich ein. Markante deutsche Lebensläufe. WDR, Köln. - Bad Honnef: Horlemann Verlag, 2006. - S. 56-63. - 213 S.

136. Lustiger, Arno II Sarkowicz, Hans (Hrsg.) „Als der Krieg zu Ende war." Erinnerungen an den 8. Mai '45. (Nach einer Sendereihe des Hessischen Rundfunks). Frankfurt am Main und Leipzig: Insel Verlag, 1995 (zweite Auflage). - S. 24-30.-232 S.

137. Lux, Heinz Das rote Kreuz in den Polizeiakten (1922) II Erlebte Geschichte. Erster Teil: Vom Kaiserreich zur Weimarer Republik. Berlin: Verlag der Nation, 1967. -S. 67-70.-491 S.

138. Luxemburg, Rosa Brief aus dem Gefängnis (1917) II Erlebte Geschichte. Erster Teil: Vom Kaiserreich zur Weimarer Republik. Berlin: Verlag der Nation, 1967. - S. 142-145.-491 S.

139. Negt, Oskar Der Mentor der 68er-Bewegung // Wolfgang Bittner, Mark vom Hofe (Hrsg.) Ich mische mich ein. Markante deutsche Lebensläufe. WDR, Köln. - Bad Honnef: Horlemann Verlag, 2006. - S. 19-26. - 213 S.

140. Palitzsch, Peter Der Vorhang geht nicht auf, damit sich Leute unterhalten // Wolfgang Bittner, Mark vom Hofe (Hrsg.) Ich mische mich ein. Markante deutsche Lebensläufe. WDR, Köln. - Bad Honnef: Horlemann Verlag, 2006. - S. 90-98. -213 S.

141. Preute, Michael (alias Jacques Berndorf} Der Erforscher des Regierungsbunkers II Wolfgang Bittner, Mark vom Hofe (Hrsg.) Ich mische mich ein. Markante deutsche Lebensläufe. WDR, Köln. - Bad Honnef: Horlemann Verlag, 2006. - S.73-80. -213 S.

142. Reimann, Günter Berlin Moskau 1932. Das Jahr der Entscheidung. - 1. Auflage. -Hamburg: Edition Nautilus Verlag Lutz Schulenburg, 1993. - 126 S.

143. Wallraff, Günter Ein Leben mit vielen Gesichtern II Wolfgang Bittner, Mark vom Hofe (Hrsg.) Ich mische mich ein. Markante deutsche Lebensläufe. WDR, Köln. -Bad Honnef: Horlemann Verlag, 2006. - S. 37-46. - 213 S.

144. Материалы из корпуса Cosmas II Института немецкого языка г. Мангейма (Institut für Deutsche Sprache, Mannheim)

145. Berliner Morgenpost 03.07.1998, Ressort: SPORT. S. 21.

146. Der Spiegel 15.10.1990, Aufmachen, Volkspolizei. S. 146 II Wendekorpus/ West.

147. Die Presse 18.10.1995, Ressort: Inland.

148. Die Presse 16.11.2000, Ressort: up, Der Donnerstag mit Konstanze Himmelbauer.

149. Fink, Heinrich (Hrsg.) II Schnauze!: Gedächtnisprotokolle 7. und 8. Oktober 1989. -Berliner Verlags-Anstalt Union, 1990. 248 S. II Wendekorpus/Ost.

150. Frankfurter Allgemeine 29.08.1990, Wiedervereinigungsgegner gesucht. S. 5 // Wendekorpus/West.

151. Frankfurter Rundschau 20.10.1998, Ressort: Dokumentation; Wie Farbenindustrie und SS zusammenarbeiteten; Werner Renz über das. S. 20.

152. Frankfurter Rundschau 29.09.1999, Ressort: FUNK UND FERNSEHEN; Neue Männerzeitschriften für "General Interest". S. 10.

153. Hamburger Morgenpost 01.06.2010, Der Rücktritt von Horst Köhler. Reaktionen. -S. 5.

154. Hannoversche Allgemeine 28.11.2009, Das Geheimnis der Schwarzen Witwe.

155. Mattle, Christoph Gustav von Festenberg. Hrsg.: Eicher, Th., Hackert, F., Hamacher, B. - Oberhausen, 2002 II Biographische Literatur.

156. Niederösterreichische Nachrichten 04.01.2010. S. 36.

157. Nürnberger Nachrichten 24.05.2011, Die KWU ist tot EINGEKREIST Atomkraft ist nicht grün. - S. 17.

158. Oberösterreichische Nachrichten 24.02.1997, Ressort: Kultur; Fulminant im Finale.

159. Rhein-Zeitung 06.01.1999, Kinder in der Dritten Welt hoffen auf ein besseres Leben.

160. Rhein-Zeitung 07.02.2004, Die verborgenen Jahre Jesu.

161. Rhein-Zeitung 01.09.2007, Trittin: Wir brauchen eine neue.

162. Rhein-Zeitung 07.05.2011, Guttenberg "täuschte vorsätzlich". S. 1.

163. Schwarz, U. Abkehr von der Gewalt. Düsseldorf, Wien, 1971 //LIMAS-Korpus. 41.5/. Galler Tagblatt 05.06.1998, Ressort: AT-INN (Abk.), «Jedes Anzeichen von

164. Husten muss gemeldet werden».

165. St. Galler Tagblatt 03.04.2010, Die minderjährige Witwe. S. 5.

166. St. Galler Tagblatt 21.01.2011, Lach- Yoga der Pro Senectute. S. 51.

167. St. Galler Tagblatt 18.04.2011, Die Jagd kann beginnen. S. 35.

168. Weyden, Christine Träume sind wie der Wind Trivialroman. Hamburg, 1990 II Grammatik-Korpus.

169. Wochenpost 30.03.1990, Ressort: Das Zitat; DDR-Ministerkandidat vom Rhein. -S. 10//Wendekorpus/Ost.