автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Реконструкция прафинно-волжского ударения

Полный текст автореферата диссертации по теме "Реконструкция прафинно-волжского ударения"

На правах рукописи

Норманская Юлия Викторовна

Реконструкция прафинно-волжского ударения

Ш75

10.02.02 языки народов Российской Федерации (финно-угорские языки) 10.02.20 сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

О^В

гасз

Москва - 2008

003461075

На правах рукописи

Норманская Юлия Викторовна

Реконструкция прафинно-волжского ударения

10.02.02 - языки народов Российской Федерации (финно-угорские языки) 10.02.20 - сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва - 2008

Работа выполнена в отделе Урало-алтайских языков в Учреждении Российской Академии наук Институте языкознания РАН

Научный консультант доктор филологических наук,

профессор, член-корреспондент РАН Дыбо Анна Владимировна

Официальные оппоненты ,

доктор филологических наук,

профессор, член-корреспондент РАН Дыбо Владимир Антонович

доктор филологических наук, профессор,

Красухин Константин Геннадьевич

доктор филологических наук, профессор, Мызников Сергей Алексеевич

Защита диссертации состоится «18» февраля 2008 г в 12 часов на заседании Диссертационного совета Д 002 006 01 при Учреждение Российской Академии наук Институт языкознания РАН по адресу 125009 г Москва, Б Кисловский переулок д 1

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Учреждение Российской Академии наук Институт языкознания РАН по адресу 125009 г Москва, Б Кисловский переулок д 1

Автореферат разослан «16» января 2008 г

Ученый секретарь диссертационного совета Дамбуева П П

Предлагаемая диссертация посвящена реконструкции прафинно-волжского ударения

Актуальность проведенного исследования Одной из самых трудноразрешимых проблем в уралистике является реконструкция системы вокализма Родство прауральских языков считается общепризнанным, в этимологический словарь уральских языков (ин\\г), по мнению специалистов, вошли этимологии с очень надежными в отношении консонантизма и семантики рефлексами по языкам Однако даже на материале этимологий иЕ\У в настоящее время не сделано системное описание развития системы вокализма

От надежной и полной реконструкции уральского вокализма можно было бы ожидать, что на ее основании выполнима следующая задача имея реконструированную форму уральской основы, с помощью предложенных правил фонетического перехода (и, возмож-но, дополнительных объяснений, основанных на предположении аналогических развитой) вывести формы тех языков, на которых построена эта реконструированная форма Однако даже описание развития вокализма от прафинно-угорского язьгка к современному мордовскому1 языку выглядит не вполне системно

В книге Г С Ивановой [Иванова 2006, с 127], посвященной историческому описанию вокализма в мокшанском языке, схема развития гласных от прафинно-угорского языка к мокшанскому выглядит так

ФУ ГШ морд. (1г) морд (II, III3)

и е, I, и, о, э е, 1, и, о, 0 1, i/fo, и, э, о, 0

1, *т I, е, з г, е. 0 1.0

а а, а, е, i а, а, е, i е, а, 1, i/fa

е е, i е, i I, i/h

а а, и а, и а, и!/э

о о, и о, и, э о, и//з

и, *й и, о, э и, о, э и, и//э, о, 0

в a, i а, 1 е, i

ö а, и а, и а, и

Часто финно-угроведы даже не пытаются предложить системных объяснений для появления всех рефлексов праязыковых гласных, а удовлетворяются тем,

1 Считается, что наиболее хорошо описано развитие вокализма в прибалтийско-финских, саамском и мордоаских языках

I тип говоров - акающий (традиционно центральный диалект и северо-западная группа говоров западного диалекта)

3 II тип говоров - икающий (традиционно юго-восточный диалект и юго-западная

группа говоров западного диалекта)

III тип говоров - экающий или переходный

что отмечают наиболее частотный рефлекс Наглядным примером такого подхода является докторская диссертация М В Мосина Автор в процентном отношении подсчитал количество случаев, в которых рефлекс соответствует традиционным правилам, к общему количеству мордовских этимологии Результат получился следующий развитие рефлексов ФУ *а в мордовских языках удается объяснить в 72 % случаев, ФУ *а — в 48 %, ФУ *е - в 53,3 %, ФУ *i - в 34,7%, *о - 51 %, *и - 30% "Сделать какие-либо заключения о причинах переходов этих гласных в других случаях не представляется возможным", отмечает М В Мосин [Мосин 1987, с 7]

Переходы в системе вокализма в других прауральских языках описаны еще хуже Зачастую, как это сделано в работах [Bereczki 1988, Redei 1988, Csucs 2000, Itkonen 1946, Itkonen 1954, Lytkin 1964, Wichmann 1915], приходится говорить о тенденциях развития, охватывающих в каждом конкретном случае лишь часть лексики (идея фонетических тенденций получила особенное распространение в венгерской уралистике), или же о многочисленных изменениях спорадического характера

Действительно ли неосуществимо системное описание развития прауральского вокализма' Правы ли те исследователи, которые утверждают, что в основном фонетические переходы в системе прауральского вокализма бьши несистемными и аналогическими9 Или все-таки возможно системно описать изменения вокализма от прауральского к современным языкам, принимая во внимание какие-то ранее неучтенные лингвистические факторы' Выявление этих факторов и построение системного описания развития вокализма представляется чрезвычайно актуальным

В диссертации решаются пять задач уральского сравнительно-исторического языкознания, которые кажутся на первый взгляд не связанными между собой

1) генезис систем вокализма в современных мордовских языках,

2) условия распределения основ по двум типам спряжения в марийском языке,

3) происхождение третьего типа склонения существительных (с основой на ударные гласные) в марийском языке,

4) происхождение редуцированных гласных в марийском языке,

5) генезис системы вокализма в саамском языке

Эти вопросы были в последнее столетие предметом оживленных дискуссий Удовлетворительные ответы на них до сих пор не найдены Основная цель работы - доказать, что эти далекие от друга фонологические и грамматические явления развивались в зависимости от одного и того же ранее

неучитывавшегося праязыкового фактора, а именно подвижного ударения, не фиксированного грамматически или фонетически Для прафинно-волжского языка реконструируется место этого ударения (на корне или на окончании), которое без изменения сохранилось в современном мокшанском языке Теоретическая новизна работы состоит в разработке и применении следующих концептуальных подходов, ранее не использовавшихся в сравнительно-историческом финно-угроведении

a) реконструкция подвижного ударения в прафинно-волжском языке, нефиксированного фонетически или грамматически,

b) описание развития систем вокализма в мордовских, марийском и саамском языках в зависимости от места ударения в прафинно-волжском языке,

c) описание происхождения подтипов третьего склонения существительных (с основой на ударные гласные) в марийском языке в зависимости от места ударения в прафинно-волжском языке

Теоретическая значимость представляемой работы

Оказывается, что эти нерешенные проблемы, которые, как, например, происхождение мордовского вокализма, ранее служили для финно-угроведов иллюстрацией нарушения «постулата де Соссюра» о системности языковых изменений, могут быть описаны практически без исключений с помощью очень небольшого и простого набора правил, если реконструировать подвижное ударение в праязыке

Представляется, что полученный нами результат интересен не только для специалистов по уральскому языкознанию, но и для исследователей по сравнительно-историческому языкознанию и типологии как пример метода поиска системного развития в «несистемных» исторических процессах Практическая значимость работы

1) Традиционно в ЦЕ\У этимология уральских слов строится на основании сравнения консонантной структуры и семантики рефлексов слов в дочерних языках, поскольку вокалические соответствия до сих пор считались недостаточно изученными для того, чтобы их несоответствие обладало запретительной силой при решении о конкретной этимологии В диссертации мы предлагаем строгую систему соответствий, которая может и должна быть использована при верификации существующих и создании новых этимологий

2) Предложенное описание зависимости развития фонетических и грамматических систем от места ударения дают основания для использования работы в общем языкознании, в частности при составлении курсов по сравнительно-историческому языкознанию, типологии и финно-угроведению

Различные положения и результаты работы апробировались на следующих научных конференциях'

Международная конференция «Языковые союзы Евразии и этнокультурное взаимодействие», Москва, 2005, Международная конференция «Источники и периодизация истории чувашского языка», Чебоксары, 2006, Third International Workshop on Balto-Slavic Accentology Leiden, 2007, II международная конференция по сравнительно-историческому языкознанию памяти С А Старостина Москва, 2007, International conference "Mother tongue and other languages VI" Tartu, 2007, III международная конференция по сравнительно-историческому языкознанию памяти С А Старостина Москва, 2008, Международная конференция «Актуальные и дискуссионные вопросы исторической науки Поволжья и Приуралья» (к 60-летию доктора исторических наук И И Бойко, исследователя Поволжско-Приуральского региона, заведующего отделом чувашской энциклопедии ЧГИГН), Чебоксары, 2007, International conference BUM6 Szeged, 2008, Sixteenth Conference of the Fmno-Ugnc Studies Association of Canada Vancouver, 2008 Структура работы Работа состоит из введения, четырех глав и заключения Во Введении проводится обзор истории вопроса, а также теоретических и методических посылок исследования

В исследованиях по реконструкции вокализма в финно-волжских языках можно условно выделить три направления 1) реконструкция кратких гласных первого слога, 2) реконструкция долгих гласных первого слога, 3) реконструкция гласных непервого слога 11 Реконструкция кратких гласных первого слога

К концу 60-х годов растянувшаяся на несколько десятилетий полемика между В Штейницем, который при реконструкции ФУ вокализма придавал решающее значение данным восточных диалектов хантыйского языка и предполагал наличие в праязыке оппозиции полных и редуцированных гласных и развитой системы вокалических чередований, и Э Итконеном, который признавал «ключевым» финский язык и реконструировал ФУ краткие и долгие гласные, была завершена С кончиной В Штейница [1967] не стало практически единственного активного последователя созданной им теории Это, впрочем, не означало безоговорочной «победы» теории Э Итконена Его реконструкция, бесспорно, зарекомендовала себя как достаточно хорошее приближение к праязыковой реальности, что подтвердил анализ древнейших (особенно индоевропейских заимствований в финно-угорских языках [Itkonen 1969 (1)] Однако эта теория оставила множество неразрешенных и, как 6

представляется ныне, неразрешимых - без выхода за ее рамки - проблем, связанных с рефлексацией предполагаемого Э Итконеном праязы-кового вокализма в марийском и особенно в пермских и угорских языках Предполагаемые автором этой теории «спорадические изменения» [Икопеп 1971 (2)] не могут удовлетворить компаративиста, привыкшего оперировать фонетическими законами, да и то обстоятельство, что количество этих спорадических изменений оказывается в прямо пропорциональной зависимости от географической и классификационной удаленности определенного языка от финского, выглядит некоей мистикой В дальнейшем важное место в финноугроведении заняла новая полемика по вопросам вокалической реконструкции, которая развернулась между Э Итконеном и рядом исследователей, главным образом, венгерских (Г Берецки, Э Коренчи, Т Микола, К Редей), оспаривавших некоторые положения его теории Одним из наиболее активно дебатировавшихся вопросов была проблема генезиса редуцированных гласных в марийском языке Как известно, предположение В Штейница о ФУ древности оппозиции полных и редуцированных гласных опиралось на факт наличия такой оппозиции не только в хантыйском, но и в марийском языке Отвергая это предположение, Э Итконен счел, однако, возможным проецировать на прамарийский уровень четыре редуцированных гласных (*э, *э, *й, *ц), присущих северо-западным говорам марийского языка, и признать соответствующие им полные гласные в восточных говорах, в которых есть только один редуцированный гласный (*э), вторичными по отношению к редуцированным [Исопеп 1953] Это положение Э Итконена подверг критике Г Берецки [Вегесгк1 1969, 1971] Он предположил, что редуцированные гласные в северо-западных говорах марийского языка являются инновацией, возникшей под влиянием контактов с тюркскими языками Э Итконен, резко возражавший Г Берецки [Юсопеп 1969 (2), 1972] не отрицает, что марийские редуцированные являются «булгарским наследием», но не считает, что отождествление процессов историко-фонетического развития в марийском и соседних тюркских языках способно внести ясность в сложную картину соответствий между марийскими диалектами Поэтому анализ как этих соответствий, так и рефлексации гласных ФУ языка ведется им с прежних позиций

Последним по времени в этой полемике (затронувшей и ряд других вопросов марийского вокализма) явилось выступление Т Миколы [\likola 1980] Он не

придает решающего значения марийско-тюркским аналогиям, ссылаясь на то, что первоочередной охват узких гласных является универсальной чертой процессов редукции Тем не менее, соображения системности диахронического описания заставляют и его отклонить концепцию Э Итконена, предполагающую многоступенчатость и обратимость процессов (от полных гласных к редуцированным гласным и далее вновь к полным гласным в восточномарийском и к ударным редуцированным в западных говорах) Ввиду этого формулируемая Т Миколой точка зрения близка взглядам Г Берецки Т Микола считает исходным этапом развития тенденцию к сужению гласных среднего подъема под давлением «новых» (претерпевших сужение) j, и, и прамарийские *и *и, *и редуцировались, но сохранили ударение в западных диалектах и утратили ударение, но не редуцировались в восточномарийском

Аналогичным вопросам истории мордовского языка посвящено исследование Э Итконена о происхождении мордовских редуцированных гласных [Itkonen 1971 (1)]

2) Реконструкция долгих гласных первого слога

В ряде работ, появившихся в 60-ые годы (М Лехтинен, Г Берецки, К Редей), оспаривалась правомерность реконструкции ФУ долгих гласных, предлагаемых теорией Э Итконена Э Итконен выступил в защиту долготы [Itkonen 1969 (1, 2)], в опубликованной позднее работе [Itkonen 1971 (1)] он усматривает ее следы в тенденции коми диалектов к использованию позиционно долгих гласных (результат дефонологизации просодического явления под действием аналогии, а также в зафиксированных им долготных различиях между гласными таких слов коми, как pon 'собака' и pon 'конец', ср констатацию этих различий - в частности, для минимальной пары слов у ЕАХелимского [Хелимский 1977] АПлегер детально проанализировала этимологии финских а-/а-основ с долгим гласным первого слога и пришла к заключению об их почти полностью инновационном происхождении -предполагая, таким образом, что постулируемая Э Итконеном праязыковая долгота была представлена только в e-основах [Plöger 1982] А Раун высказал сомнение в том, что дистинктивным признаком ФУ *í, *ё, *ö, *0 действительно являлась долгота, и предложил обозначать их более нейтральным термином «напряженные гласные» [Raun 1974] Сильные сомнения вызывает плодотворность направления, отраженного в серии исследований польского уралиста Е Банчеровского Он предпринял

попытку генеральной ревизии ПУ реконструкции с целью максимально приблизить ее к праиндоевропейской путем чисто механического переноса на уральскую почву предложенных в индоевропеистике реконструктивных решений Так, в его работах можно найти идеи первичного уральского моновокализма, качественного и количественного аблаута [Banczerowski 1975], трехсерийной системы смычных с противопоставлением tenius, mediae и mediae aspiratae [Banczerowski 1972] Все это обычно иллюстрируется нагромождением неправильно интерпретированных или просто неверных этимологий Одно из предположений Е Банчеровского - вполне естественное в силу индоевропеистической ориентации его работ - касается реконструкции ПУ ларингальных, в частности, для объяснения генезиса долгих гласных [Banczerowski 1975] Интересно, что эта идея нашла неожиданное развитие в исследовании Ю Янхунена, посвященном финно-угорско-самодийскому фонетическому сравнению Ю Янхунен отмечает, что соответствием ФУ (собственно говоря, финской) дочготы в ПС регулярно являются вокалические последовательности, вторым компонентом которых служит редуцированный гласный *э, например фин kuusi 'ель' ~ ПС *каэ1, фин kielt 'язык' ~ ПС *кеэ) Из трех возможностей объяснения таких соответствий (исходность долготы, исходность вокалических последовательностей, исходность некоего особого фонетического сегмента, развившегося в ФУ в просодический признак долготы, а в ПС в *э), автор отдает предпочтение последней, реконструируя в подобных случаях ПУ *х (*käxsi 'ель', *kaxh 'язык') с не вполне ясным, но скорее всего «ларингальным», фонетическим качеством Возникновение и дальнейшая эволюция долгих гласных (в финно-пермской ветви), описываются следующей последовательностью правил 1 *Ух (перед согласным) > V, V (перед сочетанием согласных и перед широким гласным следующего слога) > *У, 3) *5 > * <7, S > ё Неясным остается вопрос о дистрибуционных ограничениях на встречаемость *дг он реконструируется преимущественно в позиции перед сонантом в "j/г-основах (= е-основы традиционной реконструкции) Никаких оснований для воспроизведения анлаутного *х- как будто нет Что касается интервокальной позиции, то Ю Янхунен предполагает *-х- в группе случаев, где ПС односложным основам вида CV соответствуют также односложные основы с долгим гласным в финском, при следах какого-то заднеязычного согласного в других финно-пермских языках фин syy 'волокно дерева' ~ ПС *И < ПУ *suxi При этом, однако, остается проблематичным отграничение *-х- в конкретных

9

этимологиях от *-k-, *-w-, *-g-, *-j- у всех этих согласных во многих ветвях уральских языков наблюдается тенденция к утрате У) Реконструкция гласных непервого слога

В своем докладе на III Международном конгрессе финно-угроведов [Таллин, 1970] В И Лыткин имел все основания подчеркнуть, что «неразработанность вокализма непервого слога в настоящее время является камнем преткновения на пути дальнейшего исследования ряда проблем финно-угорского языкознания» [Лыткин 1970 б] Вполне закономерно, что эта проблема в последующие годы заняла едва ли не центральное место в праязыковой реконструкции, если судить по общему количеству и важности посвященных ей работ Было бы преждевременным утверждать, что в ее решении удалось достичь полной ясности и тем более единодушия - напротив, наметилось серьезное размежевание между концепциями различных авторов Тем не менее, достаточно четко просматривается перспектива решения, основывающегося на признании праязыковой древности того многообразия типов ауслаута, которое наблюдается в ряде современных уральских языков Как известно, традиционная трактовка, отраженная с большей или меньшей догматичностью во всех современных трудах обобщающего характера, предполагает для ПУ/ФУ значительную структурную однородность основ знаменательных слов они долж-ны быть двусложными (в виде редкого исключения - трехсложными), оканчиваться на один из трех гласных - *а, *а или *е и обладать вокалической гармонией (*а и *а распределены дополнительно в зависимости от качества первого гласного, *е гармонически нейтрален) Такая реконструкция представляет собой проекцию на праязыковой уровень доминирующих типов структуры основы в исконной лексике финского языка - ключевого языка в вокалической реконструкции Э Итконена и его последователей Однако даже в финском языке имеются относительно более редкие (но достаточно многочисленные) структурные типы основ - в частности, i-, у-, и- и о-основы, двусложные основы на согласный, по Э Иткоиену они являются большей частью вто-ричными, возникшими из а-, а- или е-основ за счет спорадических изменений Принцип спорадичности приходится привлекать и для объяснения рефлексов ауслаутного вокализма в прочих языках-потомках Часть опубликованных в последние годы работ выполнена в рамках изложенной традиционной аксиоматики Э Итконен исследовал предполагаемый его теорией переход прежних а- и а- основ в прафинские е-основы в случаях типа фин sarvi

(*sarvé) 'рог' ~ саам coar've (*sorva), видя в нем результат спорадического изменения -i (< *-!< *ai-) появился в косвенной основе множественного числа (у глаголов - в имперфекте) и подвергся аналогическому обобщению, что в дальнейшем обусловило и мену качества корневого гласного -*о>*а [Itkonen 1969 (1), 1977] Причины избирательного действия этих морфологофонетических процессов остаются в изложении Э Итконена неясными, в частности, обобщения косвенной основы множественного числа приходится предполагать и для группы таких имен, которые вряд ли могли встречаться в формах множественного числа (sappi 'печень', talvi 'зима', vaski 'медь') Ср ниже об ином объяснении того же типа соответствий, предложенном В М Илличем-Свитычем и В А Дыбо [Иллич-Свитыч 1971] О Соважо констатировал хаотичность соответствий между качеством тематического гласного венгерских именных основ и ауслаутным гласным их финских этимологических параллелей, видя в этом проявление нерегулярных тенденций в развитии вокализма непервых слогов [Sauvageot 1973] Венгерскому исследователю Ф Мольнару принадлежит монография и серия статей по истории ауслаутных гласных в пермских языках [Molnar 1974 (1, 2)] Основной его тезис состоит в том, что почти универсальной утрате ауслаутных гласных в пермских языках предшествовало их сужение, охватившее и ФУ широкие гласные -а, -а К сожалению, автор не проводит достаточно четкого разграничения между некоторыми реликтовыми различиями в типах пермского ауслаута (ср чисто консонантные основы и основы с наращением j в коми, консонантные основы и i-основы в удмуртском) и, несмотря на использование обширного этимологического материала, не ставит задачи установить или уточнить законы появления этих различий (см ниже о результатах Г Ганшова и Е А Хелимского) К традиционной реконструкции апеллирует Ф Мольнар и при анализе возможных причин развития к консонантному ауслауту в ряде уральских языков [Molnar 1974 (1)] Он указывает при этом на факторы 1) функциональный из-за малочисленности гласных непервых слогов их противопоставление (а/е в заднерядных или а/е в переднерядных основах) несло малую нагрузку, 2) морфологический возникала (особенно в пермском и венгерском языках) конкуренция со стороны грамматических морфем, состоящих из одного гласного, 3) фонетико-физиологический в праязыке ауслаутные гласные служили для облегчения произношения, но в ходе дальнейшего развития интенсивные, активные языковые контакты, равно как и

социальные изменения, привели к тому, что артикуляционный базис приспособился и к образованию более сложных звукосочетаний [Molnar 1974 (1)] На представлении о первичности закона гармонии гласных строится исследование И Батори, предложившего генеративную формализацию ФУ гармонического правила [Baton 1980]

Сам факт существования в ПУ/ФУ двух структурных типов основ, отраженных оппозицией финских а-\а-основ и е-основ, можно считать бесспорным Вряд ли можно признать серьезными возражения Д Дечи, который высказал ранее [Decsy 1969] и попытался обосновать в статье «К вопросу о фонетическом изменении -а!-а > -е в прафинском» [Decsy 1971] идею об исходности одних только а-/а-основ, ср аргументацию В И Лыткина [Лыткин 1970 б], а также указание Т -Р Вийтсо на прямое логическое следствие этой идеи если в ФУ все двусложные основы оканчивались на -а или на -а, причем выбор между этими двумя гласными диктовался гармоническим законом, то фонологически -а!-а должны оцениваться как облигаторные несмыслоразличительные сегменты, а сами основы - как односложные консонантные [Вийтсо 1973] На ПУ древность оппозиции указывает, в частности, различие в соответствиях а-1а-основ и е-основ в селькупском языке, исследованное Е А Хелимским [Хелимский 1976] В то же время выдвигались различные версии реинтерпретации этой оппозиции Г Ганшов, исследовавший проявления дихотомии именных основ в угорских [Ganschow 1981], финно-волжских [Ganschow 1971], пермских [Ganschow 1979] языках, изложил в работе «Исторические идентитеты в структуре слова финно-угорских языков» концепцию, предполагающую первичность двух типов именных основ односложных с консонантным ауслаутом и двусложных с морфемой *ау/*ау во втором слоге [Ganschow 1980] С первым типом он соотносит финские двусложные е-основы (ауслаутный гласный вторичен), и консонантные основы прочих финно-угорских языков, со вторым финские основы на -al-a, -eh, -vi и -и!-у, вокалические основы волжских языков, коми односложные основы с наращением -jl-k, основы на -у в обско-угорском Автора не смущают многочисленные отклонения от соответствий, предполагаемых этой концепцией, так как он уделяет основное внимание «структурному сравнению», то есть в данном случае принципиальной организации дихотомического разбиения и преломлению дихотомий более раннего этапа в дихотомиях более поздних этапов, а не принадлежности определенных основ тому или иному из реконструируемых типов Нельзя не заметить, что реконструкция Г Ганшова обладает не большей объяснительной 12

силой, чем традиционная реконструкция (обе предполагают два исходных типа основ и в значительной степени изоморфны), но выглядит менее правдоподобной типологически Тем не менее, заслуживают внимания некоторые частные результаты Г Ганшова, особенно в связи с пермскими языками он показал ошибочность предполагавшейся ранее В И Лыткиным связи между финскими е-основами и коми у-основами, указал на многочисленные случаи соответствия последних основам с узким ауслаутным гласным в финском языке, а также выявил закон дополнительного распределения между наращениями к (встречается после глухих сибилянтов и аффрикат 1ес/1е6к- 'силок') и j (после остальных согласных bor/borj- 'межа') [Ganschow 1980] Предположение о вторичности ауслаутного гласного (фин -i/-e-, саам а) финско-саамских двусложных основ, которым соответствуют односложные основы, обычно с консонантным ауслаутом, в других родственных языках [Ganschow 1973], высказывалось и другими исследователями, см особенно генеративно-фонологическое обоснование у Т -Р Вийтсо [Вийтсо 1973]

Т Микола отметил, что исходной моносилабичностью может объясняться долгота гласного первого слога в финских е-основах с интервокальным сонантом (типа kieh, suom и тп) [Mikola 1980] Такое объяснение гораздо более правдоподобно, чем высказанное в этой же связи Э Итконеном мнение об эмфатической природе удлинения [Itkonen 1969 (1)]

Ю Янхунен реконструирует для ПУ *а/а-основы и _)//-основы (последние распределены по гармоническому закону и соответствуют е-основам традиционной реконструкции), а также е-основам традиционной реконструкции), а также основы на *-iw, дающие ауслаутный лабиализованный гласный у в финском [Janhunen 1977] Его результаты, по-видимому, указывают на внутреннюю неоднородность реконструируемого класса ä/u'-основ, из которых одни сохраняются в ПС, а другие редуцируют ауслаутный гласный в *э Впрочем сам Ю Янхунен склонен считать причиной развития ПУ *-ä/а > ПС *э спорадическое наращение у-ового суффикса, впоследствии утраченного [Janhunen 1977] Я Пустаи предполагает существование в ПУ односложных неграмматических основ структуры СУ, в частности, в праформах для венг по 'женщина',ß 'голова', фин рии 'дерево', luu 'кость' и другие [Pusztay 1983]

Стремлением к исчерпывающей полноте историко-фонетических объяснений (не оставляющей места «спорадическим» явлениям массового характера)

обусловлен отказ ряда исследователей от традиционных представлений о структурной однородности праязыковых основ и минимальном составе вокализма непервых слогов

Ряд интересных гипотез, касающихся ПУ/ФУ вокализма непервых слогов сформулирован В А Дыбо с использованием заметок В М Иллич-Свитыча, который придавал уральскому вокализму решающее значение в ностратической реконструкции [Иллич-Свитыч 1971, Дыбо 1972], эти гипотезы предполагают несингармонистическое состояние, возможно, с полным набором гласных во втором слоге

1) лабиализованный гласный *о во втором слоге реконструируется для случаев, когда финское а соответствует рефлексам *о в саамском и мордовском, например, слова фин tammi 'дуб' ~ морд tumo4,

2) случаи соответствия между фин аа и рефлексами *а в других языках, например, фин kaala- 'идти вброд' ~ саам galle допускают как реконструкцию особой фонемы *я первого слога, так и возведение к разнорядным основам *kala- или *кЯа-

Согласно - установленному В М Иллич-Свитычем распределению, большинство венгерских имен финно-угорского происхождения с долгим гласным являются рефлексами e-основ, тогда как краткие встречаются только в a-основах Предполагается, что «в правенгерском открытые гласные а и а в конечном слоге основы перетягивали на себя ударение, тогда как в е-основах ударение сохранялось на гласном первого слога В дальнейшем компенсаторному удлинению подвергались лишь те основы, в которых первый гласный был изначально ударным» [Иллич-Свитыч 1971, с XXXII] Более детально данное распределение исследовал Е А Хелимский в связи с вопросом о происхождении венгерских односложных именных основ с количественным чередованием типа kez/keze-, inhna [Хелимский 1979] Анализ древнейших лексических слоев (заимствования правенгерской эпохи, прязыковая лексика) показывает, что такие основы развились, как правило, из консонантных основ с кратким гласным Рефлексами консонантных основ

4 В настоящей работе ниже будет показано, что случаи таких несоответствий в ПУ/ФУ *а!*а-основах наблюдаются в словах, рефлексы которых в мокшанском языке имеют ударение на окончании Поэтому мы трактуем такие случаи несоответствия финского и мордовского вокализма в ПУ/ФУ *а/*а-основах, как стандартный рефлекс гласных в безударной позиции В I главе будет показано, что в безударной позиции стандартным рефлексом ПУ/ФУ *а в "а -основах является Пморд *» (подробнее о ее рефлексах см ниже в 1 главе) Исключений из этого правила практически не наблюдается

5 В работе указанное распределение предлагается для ФУ *е, *< первого слога 14

являются также финско-саамские e-основы (где е-вторичен) и консонантные основы во всех прочих финно-угорских языках, в частности основы без наращения j в коми (тип вент nev/neve- 'имя' ~ фин mmi/mme- ~ коми тт) Напротив, венгерские однослоги с нечередующимся долгим гласным восходят к основам с узким ауслаутным гласным (тип венг kereg, устар кег 'кора' ~ фин keri/keri— коми kor/korj-), а с нечередующимся кратким гласным - к основам с широким гласным ауслаута (тип венг тепу 'невестка' ~ фин mima) Сходные результаты дала и реконструкция финно-волжских структур глагольных основ, осуществленная Д Т Надькиным в диахронических разделах докторской диссертации «Основа глагола в мордовских языках» [Надькин 1979] Предположение об относительной архаичности системы мордовских глагольных основ (различия между ними проявляются не во всей парадигме, а лишь в некоторых диагностических формах) позволило установить регулярные соответствия с глагольными основами других финно-волжских языков, и реконструировать для финно-волжского (возможно, более раннего) состояния четыре типа основ 1) двусложные вокалические, имеющие в ауслауте *а или *а, 2) не широкий гласный, 3) дифтонг, 4) односложные консонантные Результаты Д Т Надькина позволяют думать, что разные типы праязыковых основ отражены и в мордовских именных основах финно-угорского происхождения, которые Д В Цыганкин подразделяет на семь классов [Цыганкин 1980] Из аналогичных общих посылок исходит и предположение о множественности типов вокалического ауслаута в прахантыйском Е А Хелимского [Хелимский 1978]

В более поздних работах Е А Хелимского неоднократно отмечалась важность влияния гласных второго слога на развитие первого [Хелимский 2000, неопубликованный доклад Е А Хелимского на конференции памяти С А Старостина в Москве 23-25 марта 2006 года] Однако существует лишь несколько описаний исторического развития отдельных прауральских языков, в которых в полной мере проанализировано влияние гласных второго слога на развитие гласных первого слога В частности, при описании хантыйского языка [Helimski 2001] Е А Хелимский предложил систему с тремя типами умлаута, в которой гласные второго слога могут быть A-, I-, CZ-образные, и они принципиально меняют рефлексацию гласных первого слога В кандидатской диссертации М А Живлова [Живлов 2006] была сделана попытка реконструировать праобскоугорскую систему вокализма, в которой

насчитывается десять гласных второго слога, влияющих на развитие вокализма первого слога

По мнению подавляющего большинства ученых, в прафинно-угорском языке ударение было фиксировано на первом слоге [Икопеп 1955, На^и 1966,11е11е1 1968 и подробную библиографию в этих работах]

Однако это предположение не было строго доказано В ряде финно-угорских языков ударение не фиксировано на первом слоге в мордовских, в марийском, в пермских и т д Поэтому в отдельных работах высказывались сомнения в этом постулате

Й Синнейеи [8гшпеуе1 1922] предположил, что ударение могло быть синтагматически подвижным ВИЛыткин в работах [Лыткин 1964, 1965, 1970а] высказал гипотезу, что для прафинно-угорского праязыка следует восстанавливать ударение, нефиксированное на определенном слоге А Раун в работе [Яаип 1974] указал на то, что при упорядоченной структуре ФУ (преимущественно двусложные основы и односложные аффиксы с четкой аранжировкой) в нем вряд ли могло существовать «сильно центрированное», то есть фиксированное на определенном слоге ударение Е А Хелимский, установивший наличие в значительной части уральских языков тональных или тонально-фонационных оппозиций, выдвинул гипотезу о прауральском происхождении этих просодических явлений и о том, что в некоторых случаях (в частности, в прапермском) именно тональные различия между гласными явились «Х-фаетором» фонетических изменений, то есть обусловили двойственность или множественность рефлексов одних и тех же фонем праязыка [Хелимский 1977]

Эта очень интересная гипотеза нуждается в дальнейшей проверке, для которой требуется прежде всего верификация весьма предварительных данных о тональных оппозициях уральских языков и составление надежно проакцентуированных словников

Нам неизвестны специальные работы, посвященные финно-волжскому ударению В коллективной монографии Серебренников, Ермушкин, Майтинская 1989 этому вопросу посвящен небольшой раздел, составленный Г И Ермушкиным По его мнению, в финно-волжском языке ударение могло падать на любой слог слова, но не имело смыслоразличительной функции Такое ударение без изменения сохранилось в эрзянском языке А в других языках финно-волжской группы либо зафиксировалось на первом слоге слова, либо, как в мокшанском и марийском языках, его постановка зависит от

набора гласных в словоформе По мнению Г И Ермушкина, традиционно высказываемое предположение об ударении, фиксировашюм на первом слоге, не позволяет объяснить многообразие систем ударения, представленных в современных финно-волжских языках Поэтому, предполагает автор, следует реконструировать свободное ударение в финно-волжском языке, которое затем в языках-потомках могло развиваться всевозможными способами Однако, идея Г И Ермушкина о том, что характер финно-волжского ударения фактически совпадает с современным эрзянским ударением, вступает в некоторое противоречие с концепцией, которой придерживались X Паасонен, ЭИтконен, ПРавила [Раазопеп 1903, Нкопеп 1946, Кам1а 1973] Изучая происхождение редуцированных гласных в современных мордовских языках, эти авторы отметили, что в мокшанском языке на редуцированные гласные не падает ударение Поэтому было высказано предположение, что в прамордовском языке место ударения было аналогичным современному мокшанскому По их мнению, редуцированные гласные не могли быть ударными в прамордовском языке Таким образом, если принимать и гипотезу Г И Ермушкина, и концепцию X Паасонена, Э Итконена, П Равила, следует предполагать, что в финно-волжском языке ударение могло падать на любой слог слова, затем в прамордовском языке оно падало на первый широкий гласный слова (то есть аналогично современному мокшанскому ударению), а позже в современном эрзянском языке опять может падать на любой слог слова Такая схема развития системы ударения кажется типологически маловероятной

Вообще, надо отметить, что, несмотря на ряд интересных идей, высказанных в области супрасегментной реконструкции, последовательно система ударения ни в прауральском языке, ни в дочерних семьях уральских языков не была реконструирована

Хотелось бы пояснить, чем, на наш взгляд, принципиально отличается реконструкция системы ударения от идеи о типе ударения в праязыке В настоящее время в работах ВАДыбо и его последователей [Дыбо 1973, 1979, 1980, 1983, 2000 и библиографию в этих работах] подробно разработана типология акцентных систем по характеру выбора акцентной вершины словоформы Выделяются системы с фиксированным или свободным ударением

В языках с фиксированным ударением место акцента связано с фонетической структурой слова Как показывает В А Дыбо, способы фиксации довольно

разнообразны, однако все они являются модификациями одного основного способа - счета слогов (или мор)

К системам со свободным ударением относятся парадигматические акцентные системы В А Дыбо дает следующее определение парадигматических акцентных систем «Под парадигматическими акцентными системами понимаются такие системы, которые характеризуются двумя или несколькими типами поведения акцента в слове, именуемыми акцентными типами или акцентными парадигмами, по которым распределяются все слова соответствующего языка следующим образом

1) в корпусе непроизводных основ выбор акцентного типа для каждого слова не предсказывается какой-либо информацией, заключенной в форме или значении этого слова, а является присущим данному слову (приписанным ему) традиционно,

2) в корпусе производных основ выбор акцентных типов определяется акцентными типами производящих (обычно с соответствующей поправкой на словообразовательный тип)» [Дыбо 2000]

В настоящее время, как это показано в работах Дыбо (1983, 1989, 2000, 2005), известны разные направления развития акцентных систем системы с ударением, фиксированным на определенном слоге слова, в ряде языков-потомков переходят в системы со свободным ударением, в других языках-потомках сохраняется фиксированное ударение (например, разноместное ударение в ряде романских языков является результатом совпадения количеств, и, следовательно, утраты контурного правила, основанного на счете мор [Дыбо 2000]) Аналогично из системы с парадигматическим акцентом могут в дочерних языках возникнуть системы с фиксированным ударением (например, по реконструкции В А Дыбо [Дыбо 1973, 1981, 1990] в праславянском языке восстанавливается парадигматическое ударение А в ряде языков-потомков в чешском, польском, македонском ударение фиксировано на определенном слоге слова) Тот факт, что в большинстве языков-потомков представлен определенный тип ударения, тоже не является убедительным доводом для реконструкции именно такой системы ударения в праязыке (например, как указано в «Сравнительной грамматике германских языков», 1962, практически во всех современных германских языках ударение фиксировано на определенном слоге слова Однако, существование закона

Вернера, согласно которому общегерманские щелевые согласные / Д А, а также 5 перешли после безударного гласного в звонкие Ь, Ы, g, г, доказывает,

что в прагерманском языке ударение было подвижным) Поэтому общепринятая гипотеза об ударении в прауральском языке, фиксированном на первом слоге, предложенная на основании того, что такой тип ударения представлен в большинстве дочерних языков, или финно-волжская реконструкция свободного ударения, сделанная на основании того, что в современных языках-потомках представлены различные системы акцентуации, не кажутся убедительными

Нам представляется, что убедительной явилась бы такая реконструкция системы ударения в праязыке, которая оказалась бы релевантной для объяснения тех или иных сегментных или супрасегментных явлений в двух или более дочерних языках Приведем примеры, какая зависимость между системой ударения в праязыке и сегментными и супрасегметными явлениями в языках-потомках представляется доказательной для признания действительной реконструкции места ударения

Во-первых, если в двух и более дочерних языках, не являющихся близкородственными в пределах рассматриваемой семьи языков, представлена парадигматическая акцентная система, и в предлагаемой реконструкции восстанавливается праязыковая система ударения, из которой с помощью сравнительно небольшого набора правил удается вывести акцентные системы в этих языках-потомках (например, в работах ВАДыбо [Дыбо 1973, 1979, 1980, 1981, 1990, 2003] реконструируется балто-славянская система ударения, из которой выводятся системы с парадигматическим акцентом в славянских и балтийских языках)

Во-вторых, если реконструируется праязыковая система ударения, и в двух, не являющихся близкородственными в пределах рассматриваемой семьи языков, или более языках-потомках развитие фонологической или морфологической системы может быть описано в терминах ударных и безударных слогов в праязыке (пример зависимости морфологических категорий в дочернем языке от акцентной парадигмы в праязыке ВАДыбо в своей работе [Дыбо 1961] предложил распределение типов аориста в старославянском языке в зависимости от акцентной парадигмы в праславянском языке в глаголах с основами, заканчивающимися на гласный или на сонорный Если в праславянском языке глагол имел неподвижную акцентную парадигму, то его рефлекс имел в праславянском языке корневой аорист, если глагол имел подвижную парадигму, то его рефлекс имел аорист на -t) В настоящей работе мы предлагаем реконструкцию финно-волжского ударения, которая объясняет генезис ряда фонем в мордовском, марийском и

19

саамском языках, а также некоторых морфологических категорий в марийском языке Поскольку все эти языки относятся к финно-волжской языковой семье и не являются в пределах этой семьи близкородственными, то реконструкция места ударения должна бьпъ признана финно-волжской В работе [Серебренников, Ермушкин, Майтинская 1989] отмечается, что для многих языковедов существование финно-волжской общности является аксиомой Однако, Б А Серебренников пишет, что для доказательства существования финно-волжской общ-ности необходимо найти специфические изоглоссы, типичные для определения языков, но не характерные для других языков данной семьи Первоначальный список таких изоглосс был составлен в работе [Оесэу 1965]

В книге [Серебренников, Ермушкин, Майтинская 1989] список таких изоглосс был существенно дополнен Выявлено 22 новые изоглоссы, объединяющие все финно-волжские языки Таким образом, нам представляется, что после публикации этой книги существование финно-волжской общности можно считать доказанным

Б А Серебренников также отмечает, что для изучения проблемы финно-волжского единства недостаточно лингвистических доказательств его существования, требуется особый метод, который прежде всего должен исходить из предположения о том, что языки финно-волжской общности некогда имели какую-то общую территорию

В работе [Норманская 2008] было показано, что финно-волжский ландшафт был богат лиственными деревьями, их названий реконструируется больше, чем для какой-либо другой уральской семьи языков *ра/е 'ива', * ¿ара 'осина', *ра£кУ 'лещина', *ко]\иа 'береза', *1е1ра 'ольха', *1о/та 'дуб', 'вяз', *рю1а 'рябина', *н'Ыок&Уге 'клен', *1ет£У (*1ете-0У ) 'липа', *ракяга 'липа', *юге 'ясень'

Наоборот, названий хвойных деревьев реконструируется меньше, чем для других семей *ре(п)са 'сосна', *ки/озе 'ель'

По сравнению с финно-пермским языком, исчезает название пихты и появляются названия вяза, клена, липы, ясеня Исчезновение названия пихты, опять же свидетельствует о более южном местонахождении финно-волжской прародины, по сравнению с финно-пермской

После проведенного анализа названий деревьев и сопоставления карт

распространения деревьев можно полностью согласиться с

Б А Серебренниковым, который полагал, что финно-волжская прародина была 20

в Средней России, предположительно южнее 60-й широты и западнее 60-й долготы

Последние достижения археологов подтверждают эту гипотезу В работе [Манюхин 2005] показано, что в УШ-У1 вв до н э на территории от Среднего Поволжья до южного Белозерья и Посухонья сложилась контактная зона между культурно-историческими общностями сетчатой керамики с запада и ананьинской с востока Многие археологи ассоциируют ананьинскую общность с предками пермских и части поволжских финнов, область сетчатой керамики - с прибалтийскими и поволжскими финнами Эта контактная зона, по мнению археологов, могла соответствовать языковому состоянию финно-волжской общности С точки зрения археологии, точкой окончания существования финно-волжской общности следует считать VI в до н э, когда развитие культуры на Средней Волге прерывается, и наблюдается отток древностей в районы Верхней Волги и севернее

В первой главе «Развитие вокализма в мордовском языке и реконструкция прамордовского ударения» рассматривается вопрос об ударении в прамордовском языке и его влиянии на развитие вокализма в мордовских языках

Традиционно считается, что по сравнению с прафинно-угорским языком, в котором ударение было фиксировано на первом слоге, в прамордовском языке в системе ударения появилась новая закономерность с узких гласных первого слога оно стало переходить на непервый слог, если там находился широкий а или а [Надькин 1988, Иванова 2006] Таким образом, считается, что разноместное ударение, наблюдаемое в современном мокшанском языке (в диалектах Пензенской области)6, является вторичным и автоматическим по отношению к сегментной фонологической системе языка В первой главе показано, что предположение о первичности разноместного ударения в мокшанском языке и его влиянии на развитие рефлексов гласных первого слога позволяет описать историю вокализма в мордовских языках с несравнимо меньшим количеством исключений7 (менее 8 %, ср выше

6 Уже Э Итконен в статье [Шсопеп 1946] отмечает, что в диалектах мордовского языка Пензенской области разноместное ударение, которое, вероятно, должно быть реконструировано и для прамордовского языка Однако, эта гипотеза, к сожалению, не была принята последующими исследователями во внимание

7 Из предложенной нами концепции развития мордовского вокализма насчитывается 16 исключений Они полностью приведены в сносках в настоящей статье Предложенная гипотеза проверена на полном материале [ЦЕ\У] и личной картотеки Е А Хелимского,

статистику M В Мосина, демонстрирующую эффективность традиционного описания, в среднем 48 % исключений)

Как отмечается в Bereczki 1988, работа Itkonen 1946 и в наше время - одно из наиболее полных описаний истории становления вокализма мордовских языков Схематично его результаты по установлению регулярных переходов в системе вокализма мордовских языков можно представить следующим образом8 ПУ *а > морд а,

ПУ *о-а > морд и, ПУ *о-е > морд о, ПУ *и > морд о, ПУ*а> морд a (M), е (Е), ПУ *е-а> морд /, ПУ *е-е > морд е, ПУ *i-a > морд о, ПУ *i-e, a > морд е, ПУ *й> морд е

Те случаи, которые не удается проинтерпретировать таким образом, Э Итконен считает спорадическими изменениями, возникающими в определенном консонантном окружении, например, влиянием палатальных согласных объясняются развития ПУ *lakíe- 'уходить' (Samm ФП *lákti-) 239' > морд hvte-, íifte- (Е) 'выносить', liste-, hJte- (M) 'вытекать, бить ключом', ПУ *sikse (*sukse) 'осень' (Samm *s'uks'í) 443 > морд soks, soks, soks (E), soks, soks (M) Увеличить количество таких примеров легко Однако развитие вокализма во многих мордовских этимологиях из [UEW] с помощью концепции Э Итконена не объясняется

Развитие вокализма второго слога в ФУ *а-основах подробно описано в [Ravila 1929] П Равила показал, что ФУ *а-основы имеют в прамордовском двойную рефлексацию (*а-основы и *э-основы)

П Равила вслед за Э H Сетяля обратил внимание на то, что рефлексы гласных *о, *и первого слога могут зависеть от отражения прафинно-угорского (прафинно-волжского) *а непервого слога как *а или *э в прамордовском10

суммарный корпус которых насчитывает более 200 мордовских этимологий Большинство этих исключений могут быть проинтерпретированы как индоиранские заимствования, звукоподражательные слова, ошибочные или ненадежные этимологические сближения

8 Здесь и далее речь идет о кратких прауральских гласных Рефлексы долгих прауральских гласных подробно описаны в [Itkonen 1946]

9 Здесь и далее номер, который приводится после этимологии, является ссылкой на соответствующую страницу в [UEW]

10 Надо отметить, что эти достаточно интересные закономерности, выявленные 22

К сожалению, действительно ценная гипотеза П Равшта о развитии гласного первого слога в зависимости от второго не была принята во внимание последующими исследователями, вероятно, из-за некоторой путаницы во внешних (прафинно-волжских) сравнениях и интерпретации, чрезмерно нагруженной предполагаемыми вторичными и аналогическими развитиями Насколько нам известно, после публикации работы П Равила в 1929 г никто больше не пытался исследовать развитие гласных первого слога в мордовских языках в зависимости от типа основы В обзорной статье [Вегесг1а 1988] вскользь упоминается работа П Равила, и отмечается, что единственными примерами, где можно усматривать влияние типа основы на развитие рефлексов вокализма первого слога, являются случаи с выпадением первого гласного, например

- ФВ *я£па 'пояс, ремень' 786 (< прабалтийского *51кзпа-) > фин ЬИпа, диал ИиИпа 'ремень', морд ¿па (Е М), кзпа (Е)

- ФВ *кшза 'хлеб' 679 > морд кя ~кх (Е), кя, Род кяп (М) [Раавопеп 1992, с 907]

В этих примерах Г Берецки реконструирует прамордовскую форму с ударным вторым гласным *а и *а соответственно В таких случаях, пишет Г Берецки, иногда происходит редукция первого безударного гласного В настоящей работе мы анализируем развитие гласного первого слога в мордовских языках в ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а, *о", *и, "¿-основах Мы рассмотрели рефлексы прауральских (прафинно-уторских, прафинно-пермских, прафинно-волжских) гласных в мордовских языках на полном

П Равила, не были учтены последующими исследователями Как было показано выше, Э Итконен и Г Берецки, считают, что ФУ *о в *о-основах переходит в Е М и, а ФУ *и в Е М о, не обращая внимание на такие примеры, как ФВ *1окка 'втыкать' 796 > фин 1оккаа- 'втыкать, неожиданно делать', морд Юка- (Е), 1ока- (М) 'касаться, толкать, попадать о пуле' [Раазопеп 1996, с 2302] ПУ *кт!а 'ловить, находить' 207 > фин киппе (Род киЫееп) 'след от нажатия, давления, шишка, углубление', кипи- 'брать, рвать, срывать*, морд кип(1а- (Е), кипс1а- (кип^а-) (М) 'трогать, ловить* [Раавопеп 1992, с 956] ФВ *1и*я 'разрушать, обрушивать' 694 > фин /ыЛ/, 1иЬо 'раздавленная вещь, обломок', 1иИп1а-, ¡иИиШ- 'сбрасывать, уничтожать', морд Ызмо- (Е), 1ийфз- (М) 'разрушать, обрушивать' [Рааяопсп 1992, с 1090]

1 В настоящей работе мы специально выделяем ПУ *о, *и-основы на основании рефлекса гласной второго слога в финском языке Если в финском языке основа слова заканчивается на -о или -и, то в настоящем исследовании мы реконструируем ПУ *о, ♦и-основы соответственно Надо отметить, что такое решение принято для удобства подачи материала Вопрос о реальной необходимости реконструкции ПУ *о, *и-основ еще нуждается в дальнейшем изучении

материале мордовских слов, представленных в мокшанском языке12 и имеющих соответствие в финском языке13 [Рааэопеп 1992-1996, иЕ\У] После рассмотрения полного материала рефлексов вокализма первого слога в мордовских языках в ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а, *о, »«-основах становится ясно, что прамордовское ударение, восстанавливающееся на основе современного места ударения в мокшанском языке, является решающим фактором в развитии гласных Для интерпретации рефлексов прауральских (прафиино-угорских) гласных первого слога в мордовских языках в *в-основах выделяются четыре релевантных типа прамордовских основ- 1) *-д-; 2) *-«-; 3) *-э,-\ 4) *-эги. Ударение в прамордовскнх *а-основах сохранилось без изменения в мокшанском языке. В '¿-основах прамордовское ударение в современном мокшанском языке унифицировалось на корне Однако, по рефлексам вокализма первого слога видно, что существовали *з/ основы, в которых развитие вокализма проходило аналогично *а-основам, и основы, в которых развитие вокализма проходило аналогично *а-основам. Это различие естественно также считать восходящим к различию ударных и безударных основообразующих гласных

В мордовском языке в ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а, *о, *и-основах наблюдаются следующие рефлексы ПУ/ФУ/ФП/ФВ гласных первого слога

12 По нашей гипотезе, обоснование см ниже, место ударения в 'о-основах в мокшанском языке является решающим фактором дня рефлексации финно-угорских гласных первого слога в мордовских языках, поэтому мы привлекаем к рассмотрению лишь те прамордовские слова, которые имеют рефлекс в мокшанском языке

13 См выше замечание о том, что реконструкция вокализма базируется, в основном, на финском материале

14 Обычно это гласный второго слога, но в трехсложных основах на развитие первого гласного влияет второй гласный, который подчиняется тем же правилам фонетического перехода, что и конечный второй гласный

\пм *v (2 слог) пу/фу/фп/Ьв *V (1слог) \ *а г -а Ol

♦а а а i//-(////a)(M), 1//4////0ХЕ)15 и

•о о о 1//-(////э)(М), i/A(////o)(E) и

*и J* о i//-(////flXM). i//-(////o)(E) а

*t dd[C, С ) C/4C.C) г//-(////зХМ), i//-(////oXE) и

Ниже приводятся иллюстративные примеры по одному на каждое соответствие для ПУ *а-основ

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а-основы I Основы на -а (или их мягкий вариант) в эрзянском и мокшанском языках

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а

- ФУ *сара 'кислый' 54 > фин hapan (Род happamen) 'кислый', happo 'кислота', happane- 'становиться кислым', морд cap amo (Е), sapama (М) 'кислый' ? [Paasonen 1990, 210] ПУ/ФУ/ФП/ФВ *о

15 По реконструкции прамордовского языка, предложенной в [Иванова 2006], так выглядят рефлексы ПМ *э в первом слоге в ФУ *о-основах Правило реализации ПМ "г по диалектам не вполне ясно По мнению Г С Ивановой первоначальными рефлексами ПМ *э были морд uni, которые в дальнейшем в отдельных диалектах переходят в редуцированный гласный э или выпадают Процесс такого перехода продолжается и в настоящее время Г С Иванова приводит ряд примеров, где в одном и том же диалекте в одних грамматических формах слово имеет гласный полного образования в первом слоге, а в других редуцированный Вот несколько примеров, цитируемых по работе [Иванова 2006] из II типа мокшанских говоров, распространенных на территории Инсарского, Кадошкинского, Ковылкинского (частично), Ельниковского, Зубово-Полянского (частично), Атюрьевского (частично) районов sur 'палец' vs sarne 'пальчик', siZ3- 'устать' vs sszan 'я устану', SdZdndan 'я устаю' По мнению Г С Ивановой есть факторы, влияющие на редукцию гласных - это последующие сочетания согласных и тип говора. Например, перед сочетанием согласных с -г- ПМ *э практически в любом говоре в любом говоре имеет рефлекс э Во II типе говоров ПМ значительно чаще имеет редуцированный рефлекс, чем в I и III типах Но системно описать позиции реализации ПМ *э в настоящее время не удается

6 В результате анализа мы пришли к выводу, что рефлексы ПУ *о, *и в *о-основах в мордовском совпадают, см выше концепцию Э Итконена, по которой они различаются

- ФВ *коска (*коске) 'угол' 668 > фин kotka-s" (Род kotka-ksen) 'gebogenes od genietetes Ende eines Nagels'18, kotka-a- 'загибать, загнуть', морд kockara (E), kockara (M) 'пятка, уголковая сталь, плуг' [Paasonen 1992,788]

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *и:

- ПУ *jupta'говорить' 104 > фин juttela20 'говорить, рассказывать', juttu 'история, рассказ', морд jofla- ~jovta- (E),jofta- (M) 'говорить, рассказывать' [Paasonen 1992,533]

ПУ/ФУ/ФП/ФВ */•

- ФВ *mla 'что-то скользкое, сок, живица' (Samm *n'ilä) 318 > фин mía'что-то скользкое, сок дерева', морд ñola (Е), ñola (M) 'шплинт' [Paasonen 1992, 1343]

II. Основы на 3i (безударное) в эрзянском и мокшанском языках

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а

- ФУ *аска 'белый' 3 > фин ahka 'гага', haahka, hahka, hahkea, haah-kea 'серый', морд aso (E), aksa ~ aksa Род akson (M) 'белый, чистый' [Paasonen 1990, 76]

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *o.

- ПУ *woca 'забор, невод, ловить рыбу неводом' (Janh, Samm (14) woca) 577 > фин otava, диал otama 'Большая Медведица', ? ota 'жало, кончик', морд os (Е, М) 'город' [Paasonen 1994,1472]

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *и :

- ФУ *кирра 'возвышение, кипение' 213 > фин кирра, -и, -о, -i 'пузырь, шишка, опухоль', kuppelo,Jaippula 'маленький пузырь' ?, морд коро (Е), кора Род корэп (М) 'лобок, женские наружные половые органы' [Paasonen 1992, 853]

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *|.

- ФП *(j)isa 'кожа' (Samm *isa) 636 > фин iha (диал ) 'glad, glattig, munter, froh, fröhlich, munter', морд jom (E), joz, joza (M) 'наружная сторона кожи, поверхность' [Paasonen 1990, 537J

III. Основы на -а (или их мягкий вариант) в эрзянском и мокшанском языках

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а :

- ФУ *kawka 'длинный' 132 > фин каика 'даль, длительность', kauas 'далеко', морд kuvaka (E), kvaka (M) 'длинный', k(a)vaka (M) 'дальше, через' [Paasonen 1992, 983]

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *о ^

- ФУ *сопса ~ coca 'блоха' (Helimski *со(п)с'а ) 39 > фин sonsar, sonsari (Род sonsaren) (диал ) 'блоха', морд cicav (E), cucav (E), sicav (~ secav < sicáv), Род -эп (M) [Paasonen 1990,258]

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *и

- ПУ *kunta 'ловить, находить' 207 > фин kunta (Род киппап) 'общество', морд kunda- (E), kunda- (kunda-) (M) 'брать, ловить' [Paasonen 1992, 956]

17 В финском именной суффикс -s-, -kse- [Хакулинен 1953, 119]

18 В тех случаях, когда в доступных нам двуязычных словаря перевод соответствующего слова на русский язык отсутствует, мы приводим его немецкий перевод по [UEW]

19 Авторы UEW реконструируют форму ФУ *jukta- 'говорить', ЕАХелимский предлагает добавить в эту этимологию сравнение с ПС *ppt3- 'рассказывать', и восстанавливать ПУ *jupta~

20 Хакулинен 1953,238 указывает, что фин juttela образовано с помощью суффикса -ele-oí корневого слова *juttaa, которое сейчас не употребляется

26

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *1

- ФВ *sisna 'ремень' 786 > фин hihna, диал hiihna 'ремень', морд sna (Е, М), ksna (Е) [Paasonen 1992, 909]

IV. Основы на э, (ударное) в эрзянском и мокшанском языках

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а :

- ФВ*ajta 'конструкция типа амбара, стоящая на сваях' 605 > фин aitta, морд utomo (Е), и1эт (М) [Paasonen 1996, 2492]

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *о :

- ФУ *kota 'хижина, дом1 (Samm *kota) 190 > фин kola 'шалаш, чум', морд

kudo (Е), kud(M) 'дом' [Paasonen 1992, 922] ПУ/ФУ/ФП/ФВ *и :

- ФВ *muska 'кудель' 705 > фин muhka 'Unebenheit, Knollen, Knorren, Knoten' (также myhkyra, mohkyra), морд musko (E Mar), muska, Род mu San (M P) 'кудель' [Paasonen 1992, 1302]

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *, ■

- ФВ *tika 'свинья' 796 > фин sika 'свинья', морд tuvo (E), tuv, Род tuvan (M) [Paasonen 1996, 2358]

Как отмечается в Bereczki 1988, y ПУ * a-основ также существовали два

возможных рефлекса в прамордовском * а- и *э-основы Анализ полного материала ПУ/ФУ/ФП/ФВ этимологий с ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а-основой, имеющих соотвествия в мокшанском и финском языках по UEW и Paasonen 1990-1996, дает результат, очень схожий с гипотезой о развитии вокализма в ПУ/ФУ/ФП/ФВ *a-, *o-, *ы-основах

В мордовских языках в ПУ *з-основах наблюдается следующие рефлексы

ПУ/ФУ/ФП/ФВ гласных Таблица 2

4lM »V (2 слог) *ä а2' Эз -S

ПУ/ФУ/ФШФВ »V (1слог)

*« а(М), е(Е) HEJ/cZ-ÍM)22 /-(E) /аЧМ)

*е i с (S) /-(E) /аЧМ) /-(E) ia/-{M)

*i áetC) е{3) /-(E) ief-ÇM) /-(E) ia!-iM)

*û d(S) е(3) /-(EJ/a'^M) /-(E) /аЧМ)

21 Помимо влияния на развитие вокализма первого слога аз и э4 различаются следующим формальным образом в ауслауте в мокшанском языке аз имеет рефлекс а, за другие рефлексы

22 По реконструкции прамордовского языка, предложенной в Иванова 2006, Ермушкин 1997, так выглядят рефлексы ПМ *э в первом слоге в ФУ *а-основах

Ниже приводятся иллюстративные примеры по одному на каждое соответствие для ПУ *а-основ

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а-осповы I. Основы на -а в эрзянском и мокшанском языках

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а-

- ФВ *карра 'лапа, рука' 651 > фин kappa 'рука, лапа, диал ступня', морд кере

(Е), кара (М) 'босиком' [Paasonen 1992, 709] ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е ■

- ПУ *епа 'большой, много' (Samm (ФУ?) *е/та) 74 > фин епаа 'уже, больше', enempi 'больше, больший', морд те (Е), та Род man (M) 'большой' [Paasonen 1990,463]

ПУ/ФУ/ФП/ФВ */.

- ФУ *pita 'держать' (Samm *pita- + ФП *pita-) 386 > фин pita- 'держать, оставлять, быть должньм', морд peda (Е, М) 'закрываться, приклеивать, становиться упрямым' [Paasonen 1994, 1582]

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *н:

- ФП *hlma (*külma) (Samm *Ыта) 'холодный, холодать' 663 > фин kylma

г '

'холодно', kylmaa- 'охлаждать', kylmene- 'становиться холодным', морд keime (Е), keímа (М) [Paasonen 1992,693]

II. Основы на -э3 (безударное) в эрзянском и мокшанском языках

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *к.

- ПУ *ката 'жесткий' (Samm (ФУ) *kamd¡ 137 > фин ката 'твердое, несгибаемое состояние', катеа 'толстый, сильный', морд кете (Е), кета (М) 'жесткий', кетэ- (М) 'доверять' [Paasonen 1992, 697]

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е :

- фу *nelja (*nelja) 'четыре' (Samm *n'elja) 316 > фин nelja 'четыре', морд núe (Е), mía (M), mhnast ~ ml ernst (M) 'вчетвером' [Paasonen 1994, 1402]

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *¡.

- ПУ *silma 'глаз' (Janh, Samm (30) *s'ilma ) 479 > фин л Ima 'глаз', морд selme (E), selma PI selmat (M) 'глаз' [Paasonen 1996,2128]

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *ú.

- ПУ *wila (*wiüa) 'верхнее покрытие' (Janh, Samm (105) *u¡í) 573 > фин yla 'выше', yli 'над', ylen 'очень', ylla 'над', ylle 'на', ylos 'на, вверх', морд velks (E), velks (M) 'верхний', velde (Е) 'через, посредством', velda (yelda-) (M) 'благодаря, посредством' [Paasonen 1996, 2605]

III. Основы на -а в эрзянском и мокшанском языках

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а.

- ФП *taska (*tàksa )24 'нечто выступающее вперед, торчащее' 795 > фин tähka 'колос', морд likse (E), Usa (M), tiksa, tiksa (M MdJuitk) 'трава, растение' [Paasonen 1996,2402]

23 По Иванова 2006,146 в ряде слов происходит переход ПМ *а непервого слога > а- (М,

Е)

28

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е

- ФУ * leerá 'связка, узел' (Samm *ke/ará) 147 > фин кега 'кочан, клубок', морд kire (Е), brá{М) [Paasonen 1992, 779]

ПУ/ФУ/ФП/ФВ */:

- ФУ 'вечер' 82 > фин illa 'вечер', морд ilat (М Р) 'вечер' [Paasonen 1990, 453]

IV. Основы на -at в эрзянском и мокшанском языках

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а-

- ФУ *кагпа 'кора, корка' 138 > фин ката 'твердая кора', морд ksnat (Е), ksnat (М) 'корь' [Paasonen 1992,910]

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е.

- ПУ *сеса 'дядя' (Janh , Samm (26) *сеса) 34 > фин seta 'дядя', морд ¿ice (Е) 'муж сестры, который старше, чем я', хэпа St хэпа- (М) 'бабушка со стороны матери' [Paasonen 1990, 259]

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *!:

- ФУ *j¡ka (*ika) 'возраст, год' (Samm *ika) 98 > фин ika 'возраст', морд ¡je (Е), ij (М) [Paasonen 1990, 441]

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *и

- ФВ *kursa 'хлеб' 679 > фин kyrsa 'корж, коржик', морд кя ~ кк (Е), ksi, Род кяп(М) [Paasonen 1992, 907]

Выводы

1 В прамордовских *а, *о, *и, *а — основах ударение без изменений сохранилось в мокшанском языке В прамордовских *з-основах в современном мокшанском языке ударение центрировалось на корне, но его место в прамордовском языке может быть реконструировано по рефлексам вокализма первого слога

2 ПУ/ФУ/ФП/ФВ вокалические различия в первом слоге сохраняются в весьма усеченном виде25 в прамордовском, только в тех словах, где ударение падало на первый слог В словах с ударением на непервом слоге все ПУ/ФУ/ФП/ФВ гласные совпадают в один прамордовский гласный в зависимости от типа основы

Таким образом, видно, что рефлексация прауральских гласных первого слога в ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а, *о, *и, *а-основах в мордовских языках зависит практически исключительно от качества прамордовского гласного второго слога и места ударения

24 В 11Е\¥ неправомерно, вероятно, из-за ошибочной интерпретации мордовских форм, реконструируется праворма *1еЗсз(*1ек^а), которая не соответствует фин 1акка 'АЬге'

25 Как было показано, в ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а, *о, *и-основах все гласные первого слога, за исключением ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а, в словах с ударением на первом слоге совпадают и развиваются в мордовское о Хорошо сохраняется различие ПУ/ФУ/ФП/ФВ гласных первого слога лишь в ПУ/ФУ/ФП/ФВ *о-основах с ударением на первом слоге

Во второй главе «Распределение основ по типам спряжения и склонения в марийском языке и его связь с прамордовским ударением» рассматриваются вопросы происхождения спряжения глаголов и III склонения в марийском языке в связи с местом ударения в прамордовском Уже в первых словарях марийского языка отмечалось, что глаголы в марийском языке распределяются по двум типам спряжения Одни глаголы в первом лице единственного числа настоящего времени имеют окончание -ет, другие окончание -am Ю Вихманн предложил глаголы на -ет обозначать, как глаголы 1-ого спряжения, а на -am, как II- спряжение26 Ряд исследователей (M А Кастрен, В M Васильев и другие) отмечали, что глаголы первого и второго спряжения различаются не только окончанием первого лица единственного числа, но разница между ними прослеживается во всех формах настоящего времени ср е-спряжение Козьмодем27 lSg ÜSgm, 2Sg ßiSgt, 3Sg ffiöä, 1P1 BtSena, 2P1 ßiSeöa, 3P1 ßSät а-спряжение Козьмодем lSgpiSam, 2Sg piSqt, 3Sgplôes, IP1 àsenà, 2P1 pifoSa. 3P1 pi&>t

При образовании имперфекта глаголы первого спряжения получают суффикс *s , а глаголы второго спряжения суффикс *j Практически все глаголы второго спряжения (за исключением лексем тоат 'находить', ham 'быть') имеют консонантную основу в формах 1 и 2 лица множественного числа имперфекта, ср е-спряжение Козьмодем lSg ßt&sam, 2Sg JX&äts, 3Sg ßiäas, 1P1 ßi&sna, 2P1 ßi&sta, 3P1 ßiöoä а- спряжение Козьмодем lSg тапэт, 2Sg manáis, 3Sg тапэ, 1P1 manna, 2P1 manda, 3P1 majal s, в конъюнктиве Козьмодем lSgpiDnçm, 2SgpiDnçt, 3SgpiDneza, 1PIpiDnena, 2P1 piDneSa, 3P1 piDnesta, в императиве Козьмодем 2Sg pit, 3Sg pith, 2P1 pitta, в отрицательной форме Козьмодем 1 Sg am bit, 2Sg at pit, 3Sg ak pit, 1 PI ana bit, 2P1 aäa bit Глаголы первого спряжения в этих формах имеют основу, заканчивающуюся на гласный Таким образом, различие первого и второго спряжения в

26 Однако в современных работах по марийской грамматике принята обратная нумерация спряжений глаголы, имеющие набор окончаний презенса 1 sg -ат, 2 sg -а!, 3 -е/, 1 р1 -эпа, 2 р1 -эда, 3 р! -э1, называются глаголами I спряжения, а глаголы с окончаниями презенса 1 -ет, 2 sg -е/, 3 sg -а, 1 р1 -ела, 2 р1 -еёа, 3 р1 -а! относятся ко II спряжению [Основы 1976,62-63]

27 Здесь приведены примеры из Козьмодем диалекта, но как видно из нижеприведенных примеров в них аналогично различается первое и второе спряжения

30

марийском языке принципиально для изучения глагольной морфонологии марийского языка

Ряд исследователей (О Беке, Э Леви и другие см подробную библиографию в ЯаУ11а 1954) предположили, что первое и второе спряжение это внутримарийская инновация, которая связана с транзитивностью Ув интранзитивностью (соответственно) глаголов По их мнению, суффикс глаголов первого спряжения имел транзитивное, а второго - интранзитивное значение Авторы отмечали, что это правило насчитывает ряд исключений Но этот факт объяснялся аналогическими развитиями П Равила в своей работе [11аVI 1а 1954] проанализировал глаголы второго спряжения с ярко выраженным транзитивным и интранзитивным значением, в результате этого исследования он пришел к выводу, что среди глаголов а-спряжения количество лексем с транзитивным и интранзитивным значением сравнимо Маловероятно, что появление одного из значений может быть объяснено, как результат аналогических процессов

П Равила выдвинул гипотезу, что два типа спряжения в марийском языке - это не поздняя внутримарийская инновация, а прафинно-угорское наследие Он предположил, что марийские глаголы е-спряжения являются рефлексом прафинно-угорских *а-основ, а глаголы а-спряжения рефлексом *е-основ [ИдуПа 1954] ПРавила отмечает, что это правило имеет много исключений Но он объясняет их аналогическими развитиями

В результате анализа рефлексов ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а-основ по ЦЕ\У оказалось, что среди рефлексов *о-основ 11 глаголов а(1)-спряжения, и 19 глаголов е(2)-спряжения Таким образом, оказывается, что при анализе современного этимологического материала [иЕ\У] гипотеза, предложенная П Равила, не выдерживает проверки

Мы предположили, что прафинно-угорские *а-основы имели различную рефлексацию в качестве глаголов а- и е-спряжения в марийском языке в зависимости от места ударения в прафинно-волжском языке, которое без изменения сохранилось в прамордовском и современном мокшанском языке2'.

28 Это предположение может выглядеть парадоксально Действительно, не так часто встречается ситуация, когда образование типа морфологической категории в языке-потомке зависит от акцентной парадигмы в праязыке Однако эта ситуация не является уникальной Аналогичная зависимость была открыта в работе Дыбо 1961 для типа аориста у старославянских глаголов в зависимости от акцентной парадигмы

В результате анализа по корпусу UEW тех глагольных этимологии с ПУ/ФУ/ФП/ФВ *в-основой, которые имеют рефлексы в мокшанском и марийском языках, получен следующий результат

В тех случаях, когда рефлексы слов с прафинно-угорской *а-основой имеют в мокшанском языке безударную e-основу, в марийском глагольные рефлексы получают 2 (е)-спряжсние

Рефлексы слов с прафинно-угорской *а-основой имеют в мокшанском языке ударную a-основу, в марийском глагольные рефлексы получают 1 (а)-спряжение29, например

- во втором слоге безударное мокшанское а - 2 (е)-спряжение в марийском-

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а:

• ПУ *cawV(*¿apa) 'кислый, прокиснуть' 54 >

о морд сарато (Е), sapama (М), Paasonen 1990,210 о Пмар *sopE-, *sbwE- < ФУ *сара (*cawV)

о мар JI sopas (2), Г sapas (2), ПротоБер *к>рэ, UEW 54-55, Bereczki 1992, 66

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *и

• ПУ *рипа 'вить (веревку и т.п), заплетать (косу)' (Janh, Samm (116) *puna/¿) 402 >

о морд pona- (Е, М), Paasonen 1994,1746 о Пмар. *рйпЕ- < ФУ *рипа-

о мар JI punas (2), Кокшай CU рипет, СК рйпет, Чебок Ch рйпет, Бирск В рипет, Малмыж М рипет, Уржум U рипет, Перм Р рипет, Ветлуга V рйпет, Яранск JT, JO рйпет, Г pynas (2), Козьмодем К рупет, ПротоБер *рипэ-, UEW 402-403, Bereczki 1992,53-54 ПУ/ФУ/ФП/ФВ */:

• ПУ *$да 'точить, наточить' 784 >

о морд tova- (Е), ¡ova- (М), Paasonen 1990, 286, о Пмар. *штЕ- < ФУ *siga-

о мар JI sumas (2), Кокшай CU sumem, СК sümem, Чебок Ch sümem, Бирск В sumem, Малмыж М sumem, Уржум U sumem, Перм Р sumem, Яранск J sümem, Г symas (2), Козьмодем К symem, ПротоБер 'suma-, SKES 77, UEW 784-786, Bereczki 1992,69

г

- во втором слоге ударное прамордовское *а - 1 (в)-спряжение в марийском.

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а:

• ПУ *jama- 'пропадать, исчезать, теряться, утратиться, пропасть, погибнуть' 89 >

о морд joma- (E),juma'- (М), ¡та- (М), Paasonen 1990, 519 о Пмар. *]этА- < ФУ *jama-

29 В тех случаях, когда рефлексы слов с финно-угорской *а основой имеют в

прамордовском *э-основу в марийском языке в глагольных словоформах представлено,

как 1, так и 2 спряжение

32

о мар JI jomas (1), Кокшай CK jomam, CU domam, Чебок Ch jomam, Бирск В jomam, BJp domam, Малмыж M, MK domam, Уржум U jomam, Перм P domam, Ветлуга V jamam, Г jamas (1), Козьмодем jamam, ПротоБер *jom-, UEW 89, Bereczki 1992, 11 ПУ/ФУ/ФП/ФВ *u • ФВ *purka 'разбирать, демонтировать' 741 >

о морд purgavlo- (Е), *prga- (prgan, prgaj) (M P) 'брызгать', Paasonen 1994, 1850,

о мар рэгуеба- (1) (KB) 'wühlen, durchwuhlen, umruhren', puryeSa- (B) 'ковырять (в зубах и т п ), рыть, разрывать (о животных), рыться, копаться' Во втором разделе второй главы анализируется происхождение III

склонения существительных в марийском в связи с местом ударения в

прамордовском

Исследователи Г Берецки [Bereczki 1992-1994], Э Итконен [Itkonen 1946], Ф И Рожанский [Рожанский 2002] обращались к вопросу о происхождении слов третьего склонения с ударением на конечном гласном основы30 Отмечая малочисленность слов III склонения с ударением на последнем гласном основы, Г Берецки делает вывод о том, что появление этого типа склонения является позднейшей инновацией

Ф И Рожанский [Рожанский 2002], наоборот считает, что противопоставление в III склонении слов с основой, оканчивающейся на а- и е-, является прафинно-угорским наследием В своей работе он анализирует слова с ударной e-основой в марийском По его мнению, слова с безударной е-основой восходят к лексемам с ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е-основой, а слова, с основой, заканчивающейся на -е ударное, являются рефлексами ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а, *а-основ

30 В работах Надькин 1979, Цыганкин 1980 предложено остроумное решение о происхождении I и II типов склонения в марийском языке Они отмечают, что основы на редуцированный гласный в марийском языке (II склонение) регулярно соответствуют мордовским основам на шва-невыпадающая, а консонантные осно-вы в марийском языке соответствуют мордовским основам на шва-выпадающая (I склонение) Мордовские а-основы могут соответствовать существительным как I, так и II склонения М А Живлов в своем докладе, сделанном на семинаре по урало-алтайским языка в Институте языкознания РАН в 2008 году отметил, что два финно-волжских типа склонения, выделенные в работах Надькин 1979, Цыганкин 1980, имеют различные регулярные соответствия в обско-угорских и самодийских языках Таким образом, эти два типа склонения должны возводиться на прауральский уровень Но существует ряд новообразований и изменений по аналогии, которые являются исключениями из предложенных соответствий Нам представляется, что Д Т Надькин, Д В Цыганкин, М А Живлов предложили очень интересное и перспективное направление исследований, которое в дальнейшем должно существенно уточнить наши знания о прауральских типах основ

Можно привести и ряд примеров, прямо противоречащих гипотезе Ф И Рожанского, в этих случаях слова с безударными е-основами восходят к ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а, '¿-основам

- мар Уржум wisle, Малмыж Wiste, Г Wiste 'полба' < ФВ *wesna 'злаковые',

UEW.821

-мар Г jalme, Перм nalme 'язык'< ФУ *näma'язык', UEW, 313

- мар 1 те 'игла, иголка, колючка, игла, шип (у животных и растений), иглы,

хвоя' < ПУ *ajma 'игла', UEW, 22

Количество таких примеров легко умножить

Исследователи, и в частности Г Берецки, неоднократно указывали на особое место III склонения в словоизменительной системе марийского языка и его сходство с системой спряжения Однако существует традиционное мнение о том, что два типа спряжения глаголов (I (-а-) и II (-е-)) - это позднейшая марийская инновация, которая связана с транзитивностью vs интранзитивностью (соответственно) глаголов" У существительных III склонения финно-угроведам, исследовавшим этот вопрос, не удалось найти каких-либо противопоставлений в семантике лексем, позволяющих предсказать, на -а или -е будет заканчиваться их основа Таким образом, происхождение двух подтипов в III склонении существительных продолжает оставаться неясным

В настоящей работе мы бы хотели обратиться к вопросу о происхождении двух подтипов III склонения в марийском языке на новом этапе развития марийской исторической грамматики В предыдущем разделе мы показали, что распределение глагольных основ по I и II типам спряжения в марийском языке принципиально иное, чем это предполагалось ранее Оно не связано с семантикой глаголов (транзитивностью vs интранзитивностью), а зависит от места ударения в прамордовских этимологических параллелях этих глаголов Поэтому, учитывая тезис, высказанный Г Берецки, о схожем происхождении типов спряжения и III склонения в марийском языке, мы предположили, что причины выбора существительными III склонения основы на -а или -е также следует искать в позиции ударения в их прамордовских параллелях Проведенный анализ существительных третьего склонения с основами на а-, е-ударное дал следующий результат в рефлексах прафинно-угорских *а-

31 Несмотря на убедительное опровержение этой гипотезы, сделанное П Равила, в

большинстве работ по марийским грамматическим системам эта точка зрения

продолжает оставаться общепринятой

34

основ, когда в мокшанском языке существительное с *а-основой имеет ударение на корне и в марийском существительное имеет III склонение, то его основа заканчивается на -а, когда в мокшанском языке существительное с *а-основой имеет ударение на окончании и в марийском существительное имеет III склонение, то его основа заканчивается на -е, например

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а-основы, в прамордовском ударение на основе - в марийском существительные с основой на -а.

• ФВ *кад/а 'подмышка, подкрыльная впадина', UEW, 645 >

о морд kaval Е k.-alks, M к.-al 'Achselhohle' (alks, al 'das unter etw

Befindliche'), Paasonen 1992, 652 о Пмар. *ko¡jla 'клин (в рубахе, сорочке)': мар Л kotjla, Кокшай CK kotjla, Бирск В korjyta, Уржум U ког)1а, Перм Р korjyla, Ветлуга V korjla, Яранск JT kogla, Козьмодем kongla, ПротоБер *kogla, Bereczki 1992-1994, 19 ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а-основы, в прамордовском ударение на окончании - в марийском существительные с основой на -е.

• (2) ФУ *orpa(sV) ~ *orwa(sV) 'сирота, осиротеть, вдова, овдоветь', UEW,

343 >

о морд urus (Ej, uros (Е, M) 'сирота', Paasonen 1996, 2468 о Пмар *írwe-ze 'ребенок, парень, юноша', мар JI rveze 'ребенок, парень, юноша', Кокшай CU yrweze, CK 'rweze, Бирск В, BJ yrweze, BJp yrweze, Малмыж MK urweze, urwez3, Уржум UJ yrweze, UP erweza, Перм P yrweze, Ветлуга V arweza, Яранск JT yrweze, JO arweza, Г drvezy 'мальчик, молодой', Козьмодем К anveza, Bereczki 1992-1994, 82

В третьей главе «Редуцированные гласные в марийском языке и их связь с прамордовским местом ударения» анализируется происхождение редуцированных гласных в прамарийском языке в зависимости от места прафинно-волжского ударения

В работе Bereczki 1994 реконструируется следующая система марийского вокализма а

о е о

и i и

Г Берецки отмечает, что ПМар *и, *i,* и в западных диалектах спорадически в отдельных словах переходят в редуцированные гласные Он считает, что этот переход имел место после распада прамарийского языка из-за сильного тюркского влияния на отдельные марийские диалекты Однако представляется, что вопрос о том, имел ли место спорадический переход гласных полного подъема в редуцированные, или редуцированные гласные имеют регулярные сооответствия в марийских диалектах, остается и в

настоящее время весьма актуальным и трудно разрешимым (см выше в реферативном изложении «Введения» анализ этой проблематики) В третьей главе вопрос о статусе марийских редуцированных рассмотривается с точки зрения внутреннего и внешнего сравнения

В I разделе третьей главы вопрос о марийских редуцированных рассматривается с точки зрения внутреннего сравнения марийских диалектов. ГБерецки в своей книге [ВегесгЬ 1992-1994] пишет, что сравнение материалов восточных и западных марийских диалектов не дает возможности реконструировать прамарийские редуцированные В восточных диалектах, по его мнению, редуцированные появляются спонтанно в речи носителей под влиянием тюркских языков (он специально подчеркивает, что носители восточных диалектов марийского языка живут в тесном контакте с чувашами и татарами) Редуцированные гласные в восточных диалектах, пишет ГБерецки, системно не соответствуют редуцированным гласным в западных диалектах Однако Г Берецки не приводит полной выборки материала, подтверждающей его выводы Для того, чтобы верифицировать статус редуцированных гласных в марийском языке, в первом разделе третьей главы проанализирован полный материал по словам в марийских диалектах с редуцированным гласным в первом слоге, имеющим прафинно-угорскую этимологию

Проведенный анализ показывает, что для прамарийских гласных *Г, *и наблюдаются регулярные соответствия гласных по диалектам В словах, имеющих прафинно-угорскую этимологию, междиалектные соответствия вокализма первого для *Г соблюдаются в 87 %, для * и в 91% случаев Исключения, которые для обеих фонем составляют примерно 10% случаев, легко объясняются как следствие взаимного влияния диалектов Поэтому, следуя Э Итконену, который считает надежной реконструкцию *ы, *Г для прамарийского состояния, мы не согласны с точкой зрения Г Берецки, по мнению которого редуцированные гласные появляются в отдельных марийских диалектах спорадически, и возникновение редуцированного в одном из диалектов не связано с другими с рефлексами гласного в других диалектах Наоборот, кажется удивительным, что *ы, *Гимеют практически в 90 % случаев регулярные соответствия по диалектам при том, что марийские диалекты близки, взаимопонятны, и, обоюдное влияние между ними кажется весьма сильным

Реконструкция прамарийского *и более проблематична Э Итконен отмечает, что прамарийская фонема реконструируется в 70 случаях Однако, лишь 19 из этих слов имеют прафинно-угорскую этимологию В 15 словах, имеющих прафикно-уторскую этимологию, наблюдается отклонение от регулярных соответствий Кажется, что, если статистика, приведенная Э Итконеном, верна, то, вероятно, прамарийское *и, действительно, все же стоит реконструировать Однако в его статье не приведены все диалектные формы, для 70 слов, в которых, предположительно, реконструируется *й Поэтому его реконструкцию однозначно верифицировать не удается32 Во II разделе третьей главы предлагается проанализировать марийские редуцированные с точки зрения внешнего сравнения. По мнению Г Берецки, для прамарийского языка редуцированные гласные не восстанавливаются Из соответствующих прафинно-угорских гласных возникают прамарийские *и, *и, */ Далее из этих гласных в некоторых диалектах спорадически возникают редуцированные

Э Итконен, напротив, как уже было сказано выше, считал, что прамарийское различие между редуцированными и гласными полного подъема отражает прафинно-волжское противопоставление по долготе УЭ краткости, реконструируемое на основании финского материала

Как можно видеть из ЦЕ\У и второй (словарной) части книги Г Берецки [Вегесгк1 1992], теория Э Итконена не выполняется на полном материале прафинно-угорских слов, имеющих рефлексы в марийском языке Таким образом, вопрос о внешних соответствиях марийских редуцированых в настоящее время является открытым Его решение тем более важно, что, несмотря, как кажется, на надежную внутреннюю реконструкцию прамарийских редуцированных, именно наличие особых внешних соответствий может явиться ключевым доводом в дискуссии об их статусе Мы предполагаем, что рефлексация прафинно-волжских33 *о, *и в прамарийском то в качестве гласного полного подъема *и, то в качестве

32 Дня сравнения приведем статистику встречаемости фонем гласных верхнего подъема полного образования в первом слоге в марийской лексике по электронной базе С Л Николаева ПМар *и -71 пример, ПМар *<-31 пример, Пмар *й- 32 пример Это количество слов с гласными верхнего подъема полного образования в первом слоге сравнимо с количеством слов с редуцированными гласными в первом слоге ПМар *й -56 примеров, ПМар */-38 примеров,Пмар *ы— 19 примеров

33 Здесь и далее речь идет о рефлексации прафинно-волжских гласных первого слога в

прамарийском языке В действительности, на современном уровне реконструкции

прафинно-волжские гласные идентичны прафинно-угорским гласным первого слога

Но, как будет показано ниже, рефлексы праязыковых гласных первого слога в

37

редуцированного *и зависит от места ударения и типа основы в прафннно-волжском.

Правило рефлексации ФВ *о, *и в прамордовском языке выглядит следующим образом

I тип рефлексов - место ударения на первом слоге. ФВ *и-а > Пморд *о, Пмар *и4

II тип рефлексов - место ударения на втором слоге

ФВ *о-а\э, *и-э > Пморд *и (в *э-основах)/*зл (в *а-основах), Пмар *и (в *а-основах), Пмар *о (2-спряжение глаголов в марийском)//*« (1-спряжение) (в *э-основах)

ФВ *и-а > Пморд *э, Пмар *и//й

Ниже приводятся иллюстративные примеры по одному на каждое соответствие

I тип рефлексов — место ударения на первом слоге ФВ *и-а •

> ПУ *типа 'яйцо; яйцо, яичко (насекомых)' (Janh, Samm. (19) * murta) 285 >

> морд mona (E) 'яичко', Paasonen 1992, 1282

* Пмар *типэ JI muño, тип jas (2) 'нести яйца, нестись (о птицах), откладывать яички (о пчелиной матке), личинки (о насекомых)', Кокшай CU muño, СК muño, Чебок Ch тйпо, Бирск В типо, Малмыж М типо, Уржум UJ типо, UP типу, Перм Р типо, вет V тйпй, Яранск JO mu пи, Г тупу, mynzas (2) 'нести яйца, нестись, откладывать яйца, личинки', Козьмодем К тупу, ПротоБер *типэ, UEW 285, Bereczki 1992, 39

II тип рефлексов - место ударения на втором слоге ФВ *о-а ■

" "ir s

> ПУ *сопса ~ coca 'блоха' (Helimski *со(п)с'а) 39 >

морд cicav (Е), cucav (Е), Scav (~ secav < sicav), Род -эп (М), Paasonen 1990,258

" Пмар *sursi. Л surso, Кокшай С airso, Чебок Ch sur so, Бирск В sur so, Малмыж М surso, МК sursu, Уржум UJ surso, UP sursy, Перм P surso, вет V sursu, Яранск JO sursy, Козьмодем К sursy, ПротоБер *sursa, SKJES 1071, UEW 39^ ФВ *p-/:

прамарийском зависят от места ударения и типа основы в прамордовском языке Поскольку место ударения и тип основы отражаются в мордовских языках и релевантны для развития грамматической системы марийского языка, то они должны реконструироваться и для прафинно-волжского языка (в настоящее время большинство исследователей отказались от идеи об особой генетической близости волжских языков) Реконструкция подвижного ударения и *-э- основ для прауральского или финно-угорского языка в настоящее время не является доказанной

В словах со структурой СУУ > Пмар *и/*о 35 Подробнее о рефлексах Пморд *э в первом слоге см Иванова 2006, Ермушкин 1997 38

___ г

> ГГУ *sorwa 'хохол, рог' (Samm. *s'orwa) 486 >

" морд suro (Е), sora (M), Paasonen 1996, 2199,

11 Пмар. *sur. Л ? surka 'хохол (у чибиса), название головного убора замужней женщины)', Кокшай С sur, Чебок Ch sur, Бирск В sur, Малмыж M sur, Уржум UJ, US sur, Перм Р sur, вет V sur, Яранск J sur, Г sur, Козьмодем К. ыг, ПротоБер *sur, UEW 486, Bereczki 1992, 69-70 ФВ «о-/:

> ГГУ *muja 'прикасаться' 284 >

" морд muje- (Е), muja- (M), Paasonen 1992, 1292,

" Пмар. *тиА- Л muas (1), Кокшай С тиат, Чебок Ch тиат, Бирск В тиат, Малмыж МК mam, Уржум UP, UJ тиат, Перм Р тиат, Яранск JT тиат, Г moas (1), Козьмодем К тоат, ПротоБер *mu-, UEW 284, Bereczki 1992, 38 ФВ "и-а:

> ПУ *turpa 'губы, губа' (Samm ФУ *turpa) 80Г >

" морд turva ~torva (ЕМ), tsrva (M), Paasonen 1996, 2354, " Пмар. *turw3. Л turva, Кокшай CU, CK turva, Чебок Ch turwcr, Бирск В turwo, Малмыж M turwo, MK turwo, Уржум UJ turwo, UP turwy, Перм P turwcr, вет V türwtr, Яранск JT turwo, JO türwir, Г tsrvy, Козьмодем tenva, ПротоБер *turw3, SKES 1426, UEW 801, Bereczki 1992, 80 Анализ этимонов ПМар *íдает схожие результаты

Г тип рефлексов - место ударения на первом слоге

ФВ *i-a, *1-э> Пморд *о\*е, Пмар */

II тип рефлексов - место ударения на втором слоге

ФВ *1-э > Пморд *;, Пмар */

Ниже приводятся иллюстративные примеры по одному на каждое соответствие

Г тип рефлексов - место ударения на первом слоге:

> ПУ *sîlmâ'глаз', 479 >

^ морд sefme (Е), seíma PI íé/maf'(M), Paasonen 1996,2128,

y' "

" ПМар *iza мар Г sanza, Л , Малмыж , Бирск япса, ПротоБер * sin-ja, UEW 479, В er 62 II тип рефлексов - место ударения на втором слоге

> ФУ *jika (*ikà) 'возраст, год', 98 (В этом примере прафинно-волжском языке реконструируется на основании рефлексов вокализма первого слога в мордовских языках) >

" морд ¡je (Е), у (М) Paasonen 1990,441,

> ПМар *T(j) мар Г г, Л у, ПротоБер *tj, UEW 93, Ber 8

Таким образом, видно, что редуцированные прамарийские гласные *й и *Г

имеют и особые внешние соответствия ПМар *и является рефлексом ПУ *о, *и, ПМар *í является рефлексом ГГУ *i в *а-основах с прафинноволжским ударением на первом слоге Вопрос о других внешних соответствиях редуцированных гласных нуждается в дальнейшием изучении

Тот факт, что прамарийские *и, *г имеют особые внутренние и внешние соответствия, свидетельствует в пользу реконструкции редуцированных гласных для прамарийского

Как уже было сказано выше, последним аргументом Г Берецки при доказательстве того, что марийские редуцированные - это современная инновация, являются марийско-тюркские заимствования Следующий раздел посвящен разбору этого утверждения

III раздел третьей главы ««Чувашские» заимствования в марийском языке» посвящен разбору чувашско-марийских вокалических соответствий в заимствованиях

Чувашские заимствования в марийском языке уже неоднократно привлекали внимание ученых [Наэапеп 1920, Веке 1933, Веке 1935, Федотов 1968, Мудрак Дисс, ВегесгЬ 1992, 1994] Традиционно считается, что, в основном, в марийский язык слова были заимствованы из современного чувашского языка [Мудрак Дисс, Вегесгк1 1992, 1994] или из позднебулгарского, фонетическая система которого была во многом идентична современной чувашской [Иазапеп 1920] Однако, развитие гласных фонем в марийских заимствованиях, по мнению ряда ученых [Вегесгк1 1992, 1994], не поддается системному описанию Обычно это объясняется позднейшими марийскими инновациями в системе вокализма Приведем лишь один пример, иллюстрирующий неоднозначность соответствий фонем в словах чувашского языка и в марийских заимствованиях Чувашская редуцированная фонема ё в заимствованных словах может соответствовать любому прамарийскому редуцированному гласному

*1Г мар Л ктаг 'мост, пол', мар Г кз\ег 'мост' < чув кепер 'мост', [Федотов 1996,1,276],

*Г мар Г инзык, ынзык 'сосать' < чув ем- 'сосать', [Федотов 1996, I, 149],

*и мар Л хипа-, мар Г ¡та- 'предлагать, потчевать' < чув сён-'понуждать, навязывать', [Федотов 1996, II, 43] На основании этого Г Берецки делает вывод, что марийские редуцированные гласные возникли после распада прамарийского языка и притока чувашских заимствований По его мнению, как раз проникновение чувашских заимствований в марийский язык и спровоцировало появление в последнем редуцированных или сверхкратких гласных фонем

Но важно то, что не только редуцированные фонемы, но и гласные полного образования в марийских заимствованиях неоднозначно соответствуют современным чувашским фонемам, например, чувашское I может соответствовать прамарийскому *е или *1

Мы предположили, что источником заимствований был не современный чувашский, а язык, в котором система фонем отличалась от современной чувашской Она реконструируется как бы на стыке пратюркской и чувашской фонетических систем, а надежность ее реконструкции подтверждается марийскими заимствованиями Ниже представлен инвентарь гласных фонем этой системы

ПТю *е, *ё>Булг *я> мар * а, чув а

ПТю *а. *а.*о> Булг. *о> мар чув о

ПТю *{> Кулг > мар *Г, чув а, с

ПТю *ы. *й. *о. *-о- > Булг *ц > мар *й,чув а

ПТю *-о-, *-о-, *и,*й,*о> Булг. *ц> мар *й, чув ё

ПТю *-о-. *ц> Булг *о> мар *о, чув и.

(ПТю *о> Булг *у/ > мар *vl, чув 1,е)36

ПТю *е > Булг. *>' > мар */, чув /

ПТю *а > Булг *а > мар *е, чув /, /

ПТю *е] > Булг. *е > мар *е, чув /

В диссертации проанализирована полная выборка слов с указанными фонемами в первом слоге по словарю [Федотов 1996] Из анализа были предварительно исключены следующие группы слов, которые имеют в словаре [Федотов 1996] помету «чув заимствовано в мар »

1) Очевидные случаи, когда чувашское слово не является рефлексом пратюркского слова, которое приводится в соответствующей статье в словаре Федотов 1996, а заимствовано из татарского, что видно по фонетическим рефлексам

2) Группа слов, в которых в чувашском языке представлен абсолютно незакономерный рефлекс пратюркского гласного37

36 Существование в языке источнике марийских заимствований отдельной фонемы для этого ряда соответствий кажется маловероятным, поскольку такие соответствия встречаются исключительно в начале слова и дополнительно распределены с инлаутными рефлексами ПТю *6.

37 Принимая решение о незакономерности чувашского рефлекса пратюркской гласной, мы руководствовались в первую очередь работами [СИГТЯ 2006, Мудрак Дисс ] Кроме

41

3) Третья группа слов, которые не привлекались к анализу, - это лексемы, предположительно заимствованные из чувашского языка в марийский, но для которых не восстанавливается марийская праформа38, то есть марийские диалектные формы не сводимы между собой Вероятно, в таких случаях речь идет о сепаратном заимствовании в отдельные диалекты Нельзя также исключить, что в одном из диалектов имели место какие-либо еще не изученные поздние фонетические переходы, которые и привели к невозможности реконструировать марийскую праформу Остальные марийские заимствования из чувашского языка по словарю [Федотов 1996] (порядка 400 слов), проанализированы в настоящей работе Удивительным образом, они с минимальным количеством исключений (19 слов) по рефлексам гласного первого слога в пратюркском, чувашском и прамарийском языке распределяются по вышеперечисленным девяти рядам, которые, предположительно, соответствуют девяти булгарским фонемам

Девятнадцать исключений приблизительно в половине случаев могут быть объяснены 1) как заимствования в марийский язык не из языка чувашского типа, а из татарского языка, 2) в пратюркском языке в их этимоне реконструируется особое сочетание гласных первого слога, которое специфическим образом отразилось в ряде современных тюркских языков Видно, что при предлагаемой интерпретации рассмотренных заимствований волжско-булгарские гласные */, *и, *и при заимствовании регулярно передаются различивши марийскими редуцированными булг */> мар */, чу в а, ё; булг *и> мар * и, чу в а, булг *и> мар *и, чув е Таким образом, по результатам внутреннего и внешнего сравнения и анализа рефлексации волжско-булгарского вокализма в марийских заимствованиях редуцированные гласные должны реконструироваться для прамарийского состояния

В четвертой главе «Становление системы прасаамского вокализма и прамордовское место ударения» анализируется развитие ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а,

того, именно для настоящей работы был важен следующий аспект этой проблемы если какое-либо пратюркско-чувашское соотношение гласных встретилось три и более раз, при дальнейшем анализе слова с таким соотношением мы привлекали к анализу Если оно встретилось менее трех раз, и позиции появления такого рефлекса неясны, представлялось нерациональным для одного, редко двух исключений постулировать особую фонему Кажется более вероятным, что подобные случаи являются поздними собственно чувашскими инновациями

38 Инвентарь прамарийских фонем взят нами из работ [ВегесгЬ 1992, 1994] и дополнен реконструкцией редуцированных 42

*е в зависимости от места прафинио-волжского ударения, которое без изменения сохранилось в современном мокшанском языке Наиболее подробно становление системы саамского вокализма описано в работе [Korhonen 1988] Однако правила рефлексации ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е, *а, предложенные М Корхоненом, имеют ряд исключений

Вот пример исключения из правила о распределении рефлексов ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е в зависимости от типа ПУ/ФУ/ФП/ФВ основы *е-а > *е (*pesa> *pesä'гнездо'), *е-е> *g(*vere> "vgre'кровь')

- ФП 'репе 'собака' фин pent, Род ретп 'Weif, реткка 'Hund-chcn', эст рет 'пес', саам *рёпек (Lehtiranta 911) bxna -dnag- (N), päna (L), pienn у (Kid), р!епа*(Т), UEW, 371

Помимо этого ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е достаточно часто имеет в протосаамском рефлекс *е, например

- ФП *kenta 'поле, равнина' фин kentta, (диал) kenta 'поле', саам кёшё (Lehtiranta 427) kedde 'pratum' (Lind -Ohrl), N giedde -dd- '(natural) meadow', L kicddc 'natürliche Wiese, Zeltplatz', (T I Itk , WbKKlp 115) К T kinK*), Kid k(n iA), Ко Not kiaDt* 'Feld, auch früherer grasbewachsener Wohnplatz', UEW, 658

На неоднозначность рефлексации ПУ/ФУ/ФП/ФВ *£ в протосаамском в ПУ/ФУ/ФП/ФВ *з-основах указывает уже сам М Корхонен *а-а > *е (*pajva > *pejva 'день, солнце'), *а (*ajma > *ajma 'иголка') > *ä(*ajma > *äjma) При подробном анализе полного корпуса ПУ/ФУ/ФП/ФВ, имеющих рефлексы в саамском языке, оказывается, что каждый из этих гласных имеет три возможных рефлекса в прасаамском ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е > ПСаам *е, *е, *<?, ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а > *е, *а, *ё Развитие ПУ/ФУ/ФП/ФВ гласных *е, *а может быть системно объяснено при принятии во внимание двух ранее неучтенных факторов' протосаамского типа основы и прамордовского места ударения.

Мы вслед за М Корхоненом признаем, что ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а > ПСаам *с в ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е-основах и > ПСаам *£, в ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а-основах Интересно, что распределение рефлексов ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а в ПСаам *е, *а,

которое не было обнаружено в предшествующим работах, связано с местом прамордовского ударения В ПУ/ФУ/ФП/ФВ '¿-основах, когда в прамордовском языке ударение падает на окончание, ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а> ПСаам. *е, когда в прамордовском языке ударение падает на корень, ПУ/ФУ/ФП/ФВ *à> ПСаам Вот несколько примеров

ПУ / ФУ / ФП / ФВ *£ > ПСаам. *£, если в прасаамском во втором слоге восстанавливается *ёи в прамордовском языке ударение падает на окончание.

- ФУ *kämä 'кора, корка'* фин кагпа 'твердая кора', эст kam (Род каша) 'короста, парша', саам * kerne (Lehtiranta 389) gxr'dne -rdn- (N) 'thin crust on snow, a scab-like disease attacking the udder of the female reindeer', kier'në ~ kar'në 'id., grobkörniger Schnee', kiefçe (T), kiefç' (Kid ), k'ïëfif (Ko Not ) 'Eiskruste auf Schnee, der sonst weich ist' ( > фин диал kemi 'снежная корка, экзема'), морд ksnat(E), k¿nat(M) 'корь*, Paasonen 1992,910, UEW, 138

ПУ / ФУ / ФП / ФВ *£> ПСаам. *в, если в прасаамском во втором слоге восстанавливается *с, *о ив прамордовском языке ударение падает на основу

- ПУ *ka!VÇÎ *käV-wV) 'невестка' фин kaly 'невестка', эст kalt, диал kalu 'Bruder des Mannes, Frau des Bruders des Mannes', саам *kâlôj^-Ennë)

(Lehtiranta 354) gälöjxdne -xrt---xdnc -n- (N) 'sister-m-law (of husband's

brother's wife)', kälöjKe)tne (L) 'Schwägerin (Frau des Bruders od des Vatters des Ehemanns)', морд, kijalo, kijal (E), kel (M) 'жена брата мужа', Paasonen 1992, 753, (Janh (77) *kahw, Samm *kalaw), UEW, 135

ПУ / ФУ / ФП / ФВ *S > ПСаам если в прасаамском во втором слоге восстанавливается *е

- ФУ *kate 'рука', (Samm. *кЩ фин kasi (Род kaden) 'рука', эст kasi (Род кае), саам *këte (Lehtiranta 433) giettâ -4- (N), kiehta (L) 'Hand, Arm', kîtt (T Kid ), kicht (Not ), kit (A) 'Hand', морд ked(E), kad(U), мар Л, Г kit, UEW, 140

Рефлексация ПУ/ФУ/ФП/ФВ *e в прасааамском однозначно указывает на связь с отражением ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е в прамордовском ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е > ПСаам *е, *ё, морд i, ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е > ПСаам *е, морд е/а. Если не обращаться к данным по мордовскому ударению, можно предположить, что следует реконструировать два ПУ/ФУ/ФП/ФВ *el, *е2, поскольку его реализация не зависит напрямую от типа ПУ/ФУ/ФП/ФВ основы Однако при изучении рефлексации ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е в ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а-основах в прамордовском мы обратили внимание, что реализация

ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е > морд i или е/а зависит от прамордовского ударения и типа основы39

К сожалению, в саамском языке не представлены рефлексы слов, которые в прамордовском языке имеют *э} тип основы Поэтому в прасаамских рефлексах ПУ/ФУ/ФП/ФВ слов с *а-основами, ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е имеет только рефлекс ПСаам *е, *с Однако в словах с ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е-основами представлены, как в мордовском, так и в прасаамском, два типа рефлексов ПСаам *е, *<?, морд (, ПСаам *е, морд е/а В рефлексах ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е-основ в мордовских языках прежнее место ударения не сохранилось, оно генерализовалось на корне Поэтому мы можем лишь предполагать, что распределение прамордовских рефлексов ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е > морд морд е/а в ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е-основах было аналогичным распределению в ПУ/ФУ/ФП/ФВ *з-основах Если это было так, то прамордовское место ударения было релевантно и для реализации ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е в прасаамском*«; *ё или *е Однако, в отличие от описания рефлексов ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а, мы не можем с полной уверенностью постулировать связь рефлексов ПУ/ФУ/ФП/ФВ *е в прасаамском с местом прамордовского ударения

Таблица 3

ПУ /ФУ /ФП /ФВ *V (1слог) *е-а W (< ФУ*-а) *с-э (< ФУ*-е) *е-а *е-а4 (< ФУ*-а) *е-э(< ФУ*-е)

Саам *ё *? *е,*ё *е,*ё *е,*ё

Морд i с ( а) е(а) НЕ) 1з/-(М) НЕ) d-( Е) ilel-(М)

Вот несколько примеров

ПУI ФУ / ФП / ФВ *е> ПСаам.*е, если в мордовском языке в первом слоге е

39 Подробнее см выше в I главе

ю Помимо влияния на развитие вокализма первого слога Эз и в* различаются следующим формальным образом в ауслауте в мокшанском языке ^ имеет рефлекс а, ¿>4 другие рефлексы

- ФУ *keáe 'кожа, шкура, кожура' фин kesi (Род kcdcñ) 'кожица, оболочка', kesi- 'шелушиться', kcttu 'тонкая кожа', эст kesi (Род кеё) 'пустая оболочка или стручок', katt (Род каш) 'шелушение, облезание кожи', katuta-, ketuta-'шелушиться', саам *kete (Lehti-ranta 331) sarves-katt (I) 'Rentierhaut', katt (T), ¿0A/(Not) 'Fell', морд ted, tad (JE), ted{M) 'кожа', UEW, 142 ПУ / ФУ / ФП / ФВ *е> ПСаам *е, если в мордовском языке в первом слоге ¿4Е) /а'ЧМ)

- ПУ * ела'большой, много', (Samm. (ФУ?) *е/Ы) фин епаа 'уже, больше', enempt 'больше, больший', епо 'дядя', эст епат, они (S ) uno 'дядя', саам *£пс (Lehtiranta, 231) acdnag 'much (of), a lot (of), many' (N), ätna, ätnak (L) 'viel, viele', jiennig(J), icnney (Kid ), lanncy, jcnnaj (Not.), jennuj (A) 'viel, wie viel, wie viele', cteedno — asdno -in- 'the main river', atnö (L) 'Fluß, Strom', Seno, ed'nu ~ édnu (N) 'mother's brother, matemal uncle', inoi, adnu (L) 'jüngerer oder alterer Bruder od Vetter der Mutter', jeanaj (T) 'Mutterbruder', морд шс{E), inä(M) 'большой', UEW, 74, Paasonen 1990,463

ПУ / ФУ / ФП / ФВ *e> ПСаам *ё, если в мордовском языке в первом слоге /-{Е) ia/-(U)

1) этимологии, в которых ПУ *е> морд. i/-(E)¡/э/-(М).

- ФП *segcemä 'семь'; (Sanan. *s'e/ees'/c'Vmi) фин seitseman (seitsema-), устар scitscn 'семь', эст scitse (Род seitsme), саам *сссст (Lehtiranta, 145) cieja (N), kiet¡av{L), kTccim (T), kiccem (Kid ), cihcem (Not) 'seven', kíjat (A) 'der siebente', морд sisan (E, M), мар Г sam, JI sam, Малмыж sisrnr, UEW, 773

В «Заключении» предложен алгоритм уточнения прафинно-волжской реконструкции вокализма и ударения

В предыдущих главах работы мы постарались показать, что проекция современного мокшанского места ударения на прафинно-волжский уровень позволяет решить ряд вопросов сравнительно-исторической фонетики и грамматики финно-волжских языков, которые на протяжении прошлого столетия бьши предметом оживленных дискуссий

1) описать с минимумом исключений41 становление системы вокализма в современных мордовских языках в рефлексах ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а, *о, *и, *а-основ в зависимости от места прафинно-волжского ударения и типа основы (I глава),

2) связать распределение глагольных основ в марийском языке по I (a-) vs II (е-) спряжениям с местом ударения в прафинно-волжском (II глава, I раздел),

3) связать распределение существительных III склонения в марийском языке по двум подтипам (с основами, заканчивающимися на -о vs -е) с местом ударения в прафинно-волжском (II глава, II раздел),

41 Как было показано в I главе настоящей работы, при нашем описании количество исключений равно 8%, при традиционном - 48% 46

4) показать, что редуцированные в марийском языке следует реконструировать на прамарийский уровень (на основании внутреннего сравнения современных диалектов марийского языка и анализа булгарских заимствований в прамарийский язык), описать причины их возникновения в зависимости от места прафинно-волжского ударения (III глава),

5) описать распределение рефлексов ПУ/ФУ/ФП/ФВ *а, (*е) в саамском языке в зависимости от места прафинно-волжского ударения (IV глава) Проведенное нами исследование позволяет существенно уточнить прафинно-волжскую реконструкцию вокализма, ударения и типов основ

I. Правило реконструкции прафинно-волжского вокализма первого слога

1 Если ПУ/ФУ/ФП/ФВ слово имеет рефлекс в ПФ языках, то гласный первого слога в этих языках проецируется на ФВ уровень

2 Если ПУ/ФУ/ФП/ФВ слово не имеет рефлекса в ПФ языках, и

2 1 его рефлекс в прасаамском языке имеет в первом слоге гласный *öa или *«, то в нем восстанавливается в первом слоге ФВ *о или *и (соответственно),

2 2 его рефлекс в прасаамском языке имеет в первом слоге гласный *Ъ, и у его рефлекса в мокшанском языке а- или ¿¡-основа и ударение падает на первый слог, то в нем восстанавливается ФВ *а, если его рефлекс в мокшанском языке имеет в первом слоге а, ФВ *о, если его рефлекс в мокшанском языке имеет в первом слоге о,

2 3 его рефлекс в прасаамском языке имеет в первом слоге гласный *е, а у его рефлекса в мокшанском языке а- или ¿¡-основа и ударение падает на первый слог, и если его рефлекс в мокшанском языке имеет в первом слоге ole ( С), то в нем восстанавливается ФВ *;, если его рефлекс в мокшанском языке имеет в пер-вом слоге е/(а ), то ФВ * и, если его рефлекс в мокшанском языке имеет в первом слоге i, то ФВ *е,

2 4 его рефлекс в прасаамском языке имеет в первом слоге гласный *ä, и у его рефлекса в мокшанском языке a-основа, то в первом слоге восстанавливается ФВ *а, а если у его рефлекса в мокшанском языке а-основа, то в первом слоге восстанавливается ФВ *а;

2 5 его рефлекс в прасаамском языке имеет в первом слоге гласный *с, и у его рефлекса в мокшанском языке а-основа и ударение падает на первый

47

слог, то в нем восстанавливается ФВ *а, если его рефлекс в мокшанском языке имеет в первом слоге а, ФВ *е, если его рефлекс в мокшанском языке имеет в первом слоге i,

2 6 если его рефлекс в прасаамском языке имеет в первом слоге гласный *о, то в нем восстанавливается ФВ *и,

2 7 если его рефлекс в прасаамском языке в первом слоге *ö, а во втором представлены прасаамские гласные 35, то в нем восстанавливается ФВ *а

3 Если ФВ слово не имеет рефлекса в ПФ и саамском языках, и

3 1 в прамордовском языке имеет в первом слоге *а и *а-основу, то в нем восстанавливается в первом слоге ФВ *а,

3 2 в прамордовском языке имеет в первом слоге */ и безударную *а-основу, то в нем восстанавливается в первом слоге ФВ * е

4 в остальных случаях однозначно реконструировать ФВ вокализм первого слога не удается

II Правило реконструкции прафинно-волжского типа основы

1 Если у слова в прамордовском языке реконструируется *а-, * ¿¡-основа, то она реконструируется и для его прафинно-волжского этимона

2 Если у слова в ПФ языках имеет *a-, * a-, *o-, *и-основу и * ¿»-основу в прамордовском, то у этимона этого слова восстанавливается ФВ '^-основа

3 Если слово в ПФ языках имеет е-основу, то у этимона этого слова восстанавливается ФВ *е-основа

4 В остальных случаях однозначно реконструировать ФВ основу не удается III Правило реконструкции места прафинно-волжского ударения в ФВ *а,

*а, *а-основах Место ударения реконструируется в зависимости от

1 места ударения в современном мокшанском языке (это место ударения прямо проецируется на прафинно-волжский уровень),

2 рефлексов вокализма в современном эрзянском языке (см Таблицы 1,2),

3 типа спряжения марийского глагола (если глагол в марийском языке имеет 1(а)-спряжение и в прамордовском языке *а, '¿-основу, то у его этимона в прафинно-волжском языке восстана-вливается ударение на втором слоге, если в марийском языке имеет П(е)-спряжение и в прамордовском языке *а, *а-основу, то у его этимона в прафинно-волжском языке восстанавливается ударение на первом слоге),

4 окончания основы на -а vs -е у марийских существительных III склонения (если основа существительного III склонения в марийском языке заканчивается на -а, то у его этимона в прафинно-волжском языке восстанавливается ударение на первом слоге, если основа существительного III склонения в марийском языке заканчивается на -е, то у его этимона в прафинно-волжском языке восстанавливается ударение на втором слоге),

5 появления редуцированных гласных в прамарийском языке (если ФВ *о, *и переходит в марийский редуцированный гласный, то у этимона этого слова в прафинно-волжском языке реконструируется ударение на первом слоге, если ФВ *о, *и переходит в марий-ский гласный полного подъема, то у этимона этого слова в прафинно-волжском языке реконструируется ударение на втором слоге42),

6 рефлексов ФВ *а в саамском языке (если ФВ *а > Псаам то в прафинноволжском языке реконструируется ударение на втором слоге, если ФВ *а > Псаам то в прафинноволжском языке реконструируется ударение на первом слоге),

7 в остальных случаях однозначно реконструировать ФВ ударение не удается

Руководствуясь сформулированными выше правилами, мы проанализировали полный материал UEW и уточнили, где это было возможно, реконструкцию вокализма первого слога, тип основы и место ударения у ФВ праформы В следующем разделе Заключения приведен полный корпус тех этимологий, у которых, возможно 1) по нашему алгоритму однозначно реконструировать вокализм первого слога, 2) уточнить реконструкцию авторов UEW (то есть, изменить реконструкцию вокализма первого или второго слогов, проакцентуировать ФВ праформу)

В таблице 4 представлено количественное распределение финно-волжских непроизводных слов по типам основ и месту ударения Специально отметим, что не наблюдается никаких простых сегмектко обусловленных распределений финно-волжских слов по типам основ и месту ударению

Таблица 4

ФВ V-a - 65 лексем ФВ V-a -33 лексемы

ФВ V-a - 66 лексем г ФВ V-a -41 лексема

Список публикаций.

42 Исключения составляют ФВ слова со структурой *и-а, см подробнее в III главе

Монографии:

1) Норманская Ю В Генезис и развитие систем цветообозначений в древних индоевропейских языках M, 2005 (25 ал)

2) Норманская Ю В Реконструкция прафинно-волжского ударения M , 2008 (23,5 ал)

Статьи в ведущих рецензируемых научных журналах

1) Норманская Ю.В Цветообозначения в романских языках//Индоевропейское языкознание и классическая филология - V. Материалы чтений, посвященных памяти И M Тройского, СПб., 2001 (0,5 ал ).

2) Норманская Ю.В Фонологические и этнолингвистические характеристики языка-источника «чувашских» заимствований в марийском//Восток (Orlens) № 2,2009. (1 ал )

3) Норманская Ю.В Культ березы и ее название у народов Сибири и Поволжья (на материале тюркских и уральских языков)//Вопросы филологии № 2,2008 (1 ал.).

4) Норманская Ю.В Происхождение спряжения в марийском языке и его связь с прамордовским ударением//Вопросы филологии № 2, 2008 (1 ал )

5) Норманская Ю.В. Сложности, возникающие при переводе цветообозначений в индоевропейских языках//Вестник Московского университета. Серия 22. Теория перевода, № 4,2008 (1 ал ).

6) Ю.В.Норманская Развитие вокализма в мордовском языке и реконструкция прамордовского ударения//Вопросы языкознания,№ 1, 2009 (1 а.л.)

7) Норманская Ю.В. (В соавторстве с Дыбо А В, Михайловой Т.А.) Цветообозначения в кельтских языках//Вестник Российского государственного гуманитарного университета (Московский лингвистический журнал), 2002, (2,5 ал.)

8) Норманская Ю.В. Марийские редуцированные гласные первого слога -современная инновация или прамарийский архаизм7//Вестник Российского государственного гуманитарного университета, 2008 (2 а.л.)

9) J Normanskaja Die gemeinsamen Tendenzen der Entwicklung des Vokahsmus in Sprachen vom Ost-Europa//Altaica Budapestmensia MMII Budapest, 2003, (1 ал)

10) Норманская ЮВ Реконструкция индоевропейской системы 50

цветообозначений//Материалы к конференции по сравнительно-историческому языкознанию 21-26 января 2003 года в Московском государственном университет М , 2003, (1 а л )

12) Норманская Ю В Аблаут как умлаут в коми языке////ОпепЫ1а et Classica Труды Института восточных культур и античности VII Аспекты компаративистики II М , 2007

13) Норманская Ю В Локализация тюркской прародины на основе семантической реконструкции названий растений Часть V/ Алтайские языки и восточная филология Памяти Э Р Тенишева М , 2005, (2 а л )

13) Норманская ЮВ Цветообозначения по отношению к светилам и источникам света в древних индоевропейских языках//ОпепЫт et Classica Труды Института восточных культур и античности VI Аспекты компаративистики I М , 2005, (1 а л )

14) Норманская Ю В Растительный мир Деревья и кустарники Географическая локализация прародины тюрок по данным флористической лексики//Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков Пратюркский язык Картина мира пратюрка М , 2006, (4 а л )

15) Дыбо Анна Владимировна, Норманская Юлия Викторовна К древнейшим самодийско-тунгусским лексическим связям на материале слов, описывающих фауну//Аиа1са MMVI Proceedings of the 49th Permanent Intemanonal Altaistic Conference, Berlin, Germany, July 30 - August 4,2006, с 78-89, (1 а л )

16) Норманская Юлия Викторовна Реконструкция булгарской системы фонем на основании чувашских заимствований в марийском языке//Сборник материалов конференции «Источники и периодизация истории чувашского языка», изд-во Чувашского государственного университета гуманитарных наук, г Чебоксары, 2006, (1 а л )

17) Норманская Юлия Викторовна Цветообозначения в санскрите //Наименования цвета в индоевропейских языках Системный и исторический анализ Москва, КомКнига, 2007, (1 а л )

18) Норманская Юлия Викторовна Цветообозначения в древнегреческом языке //Наименования цвета в индоевропейских языках Системный и исторический анализ Москва, КомКнига, 2007, (1 а л )

19) Норманская Юлия Викторовна Культ березы и ее название у народов Сибири и Поволжья (на материале тюркских и уральских языков)//Регтапет International Altaistics Conference (PIAC) 48th Meeting 2005 „Kinship in the Altaic World" Abstacts, M, 2005, (1 а л )

20) Развитие системы метеорологических названий от пратюркского к современному татарскому языку//Permanent International Altaistics Conference (PIAC) 50th Meeting 2007, Казань, (1 а л )

21) Анализ некоторых механизмов заимствования лексики//Аспекты алтаистики M , 2007, (1 а л )

22) Хроника Конференция памяти С А Старостина 24 марта 2007//Московский лингвистический журнал, M 2007, (1 а л )

23) Реконструкция пратюркской системы названий климатических явлений и ее анализ с точки зрения диахронической лексической типологии//Природное окружение и материальная культура пратюркского этноса M, 2008, (Зал)

24) Реконструкция названий растений в уральских языках и верификация локализации прародин уральских языков (прауральского, прасамодийского, прафинноугорского, прафиннопермского, праугорского, прафинноволжского) // Аспекты компаративистики III M , 2007 (4 ал )

25) Норманская Ю В Этимологии названий снега в сибирских (уральских и тюркских) языках//Сборник статей всероссийской конференции «Подвижники сибирской филологии В А Аврорин, Е И Убрятова, В M Наделяев» Новосибирск, 2008 (1 а л )

26) Реконструкция пратюркской системы названий 'теплого, горячего' и ее анализ с точки зрения диахронической типологии//Сборник статей по PIAC 2007 Казань, 2007, (1,5 ал)

27) Норманская Ю В Локализация тюркской прародины на основе семантической реконструкции названий растений часть V/ Природное окружение и материальная культура пратюркского этноса M , 2008, (1 а л )

28) J Normanskaja Die Entwicklung des Vokahsmus von Protourahschen zum Mordwinischen und die Rekonstruktion der urmordwinischen Betonung//The Papers of the Third International Workshop on Balto-Slavic Accentology Leiden, 2008, (1,5 ал)

29) Уточнение генезиса саамского вокализма в зависимости от места ударения в прамордовском языке//Аспекты компаративистики IV, в печати, M, 2008, (1,5 ал)

30) К происхождению III склонения существительных и глаголов в марийском языке в зависимости от места прамордовского yaapenra//Finnisch-ugrische Mitteilungen, Hamburg, 2008, (1 а л )

31) Анализ некоторых условий появления многозначности на материале названий метеорологических явлений в тюркских и уральских языках//Аспекты алтаистики-IV, 2008, (1 ал )

52

Тезисы

1) Норманская Ю В Сравнительно-типологический анализ систем цветообозначений в древних индоевропейских языках в сравнения с русским языком/ЛГретья зимняя типологическая школа Материалы лекций и семинаров, 2002, (0,2 ал)

2) Норманская Ю В Боги праиндоевропейцев - блондшш?//Проблемы цвета в этнолингвистике, истории и психологии Материалы круглого стола M , 2004, (0,5 а л )

3) Норманская Ю В Была ли кровь римлян чернои^/Материалы конференции аспирантов и молодых ученых Института языкознания РАН M, 2004, (0,5 ал)

4) Normanskaja J V Horse coat colors in the Rigveda//International conference on the south-asian literatures and languages Icon-salila M, 2003, (0,2 ал)

5) Норманская Ю В Древнейшие миграции тюрков по материалам семантической реконструкции названий растений//Сборник тезисов Международного конгресса востоковедов (ICANAS), M, 2004, (0,2 ал)

6) Норманская Юлия Викторовна Самодийско и хантыйско-тунгусо-маньчжурские языковые контакты (в области слов, описывающих природное окружение) их этнографическая и географическая интерпретация//РегтапеШ International Altaistics Conference (PIAC) 49th Meeting 2006 „Men and Nature in the Altaic World" Abstacts Berlin, July 30 - August 4, 2006, (0,2 а л )

7) Норманская Юлия Викторовна Влияние последующих согласных на развитие гласных в «языковом союзе, состоящем из саамского, мордовского и самодийских языков»//П «Языковые союзы Евразии и этнокультурное взаимодействие», изд-во ИЯз РАН, г Москва, 2005, (0,2 ал)

8) Норманская Юлия Викторовна Цветообозначения в кельтских языках//Тезисы докладов конференции Celto-Slavica II, Москва, 12-15 сентября, 2006, (0,2 ал)

9) Этимологии названий снега в сибирских (уральских и тюркских) языках//Сборник тезисов на конференцию 18-20 сентября 2007 г проводит Всероссийскую конференцию «Подвижники сибирской филологии В А Аврорин, Е И Убрятова, В M Наделяев», (0,2 ал)

10) Новые прауральские названия животных//Сборник тезисов по конференции к 100-летию К Е Майтинской M , 2007, (0,2 а л )

12) J Normanskaja Die Entwicklung des Vokahsmus im Mordwinischen und die Rekonstruktion der urmordwinischen Betonung//Third International Workshop on Balto-Slavic Accentology Leiden University, 27-29 July 2007, (0,1 а л )

13) Проблема идентификации языка волжских булгар и языка-источника заимствований в марийском//«Актуальные и дискуссионные вопросы исторической науки Поволжья и Приуралья» (к 60-летию доктора исторических наук И И Бойко, исследователя Поволжско-Приуральского региона, заведующего отделом чувашской энциклопедии ЧГИГН), Чебоксары, 2007, (0,2 ал)

14) Normanskaja J The phonetic reflexes of the "Chuvash" loanwords in Man language//BUM6 m Szeged, 2008, (0,2 а.л)

15) Normanskaja J The phonological system of the "Chuvash" loanwords in Man language//Thesis of the Sixteenth Conference of the Fmno-Ugnc Studies Association of Canada (June 7-8 2008, Vancouver), (0,2 ал )

16) Normanskaja J The linguistical and historical interpretation of the "Chuvash" loanwords in Man language//"Mother tongue and other languages VI" (University of Tartu, 22 and 23 November 2007), (0,2 ал)

17) Норманская Ю В Отождествление финно-угорского этноса с агидельской культурой (IV - III тыс до нэ) на основании реконструкции названий домашних животных //Тезисы VI Международной научной конференции по сравнительно-историческому языкознанию на тему «Языковые контакты в аспекте истории», М , 2008, (0,2 ал)

18) Норманская Ю В Пратюркский комплекс вооружения//Тезисы Международной научной конференции «Историко-культурное взаимодействие народов Сибири», Новокузнецк, 2008, (0,2 ал)

19) Сравнительный лингвистический анализ пратюркского и древнетюркского комплексов вооружения//Тезисы Всероссийской тюркологической конференции «Урал-Алтай через века в будущее», Уфа, 2008, (0,2 а л)

20) Реконструкция прасамодийской системы метеорологических названий//Материалы конференции к 100-летию Н Н Терещенко, СПб, 2008, (0,2 а л)

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Норманская, Юлия Викторовна

Введение.

ГЛАВА I. Развитие вокализма в мордовском языке и реконструкция прамордовского ударения.

ГЛАВА II. Происхождение типов спряжения и склонения в марийском языке и его связь с прамордовским местом ударения.

11.1. Происхождение типов спряжения в марийском языке и его связь с прамордовским местом ударения.

11.2. Происхождение типов III склонения в марийском языке и его связь с прамордовским местом ударения.

ГЛАВА III. Редуцированные гласные в марийском языке

•и их связь с прамордовским местом ударения.

III. 1. Марийские редуцированные гласные первого слога - современная инновация или прамарийский архаизм ?.

111.2. «Чувашские» заимствования в марийском языке.

111.3. Фонологические и этно-лингвистические характеристики языка-источника «чувашских» заимствований в марийском языке.

ГЛАВА IV. Становление системы прасаамского вокализма и прамордовское место ударения.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Норманская, Юлия Викторовна

Предлагаемая диссертация посвящена реконструкции прафинно-волжского ударения.

Актуальность проведенного исследования Одной из самых трудноразрешимых проблем в уралистике является реконструкция системы вокализма. Родство прауральских языков считается общепризнанным, в этимологический словарь уральских языков (ЦЕ\У), по мнению специалистов, вошли этимологии с очень надежными в отношении консонантизма и семантики рефлексами по языкам. Однако даже на материале этимологий 11Е\¥ в настоящее время не сделано системное описание развития системы вокализма.

От надежной и полной реконструкции уральского вокализма можно было бы ожидать, что на ее основании выполнима следующая задача: имея реконструированную форму уральской основы, с помощью предложенных правил фонетического перехода (и, возможно, дополнительных объяснений, основанных на предположении аналогических развитей) вывести формы тех языков, на которых построена эта реконструированная форма. Однако даже описание развития вокализма от прафинно-угорского языка к современному мордовскому1 языку выглядит не вполне системно.

В книге Г. С. Ивановой [Иванова 2006, с. 127], посвященной историческому описанию вокализма в мокшанском языке, схема развития гласных от прафинно-угорского языка к мокшанскому выглядит так:

ФУ ПМ морд. (I2) морд. (П,Ш3)

1 С читается, что наиболее хорошо описано развитие вокализма в прибалтийско-финских, саамском и мордовских языках.

2 I тип говоров - акающий (традиционно центральный диалект и северозападная группа говоров западного диалекта).

3 II тип говоров — икающий (традиционно юго-восточный диалект и юго-западная группа говоров западного диалекта). 3 и е, /, и, о, э е, /, и, о, 0 /, и/э, и, э, о, 0

1, е, э 1, е, 0 и 0 а а, а, е, / а, а, е, / е, а, /, г//э е е, / е, / /, У/э а а, и а, и а, и//э о о, и о, и, э о, и//э и, *й и, о, э и, о, э и, и//э, о, 0

И 1 а, 1 е, / д а, и а, и а, и

Часто финно-угроведы даже не пытаются предложить системных объяснений для появления всех рефлексов праязыковых гласных, а удовлетворяются тем, что отмечают наиболее частотный рефлекс. Наглядным примером такого подхода является докторская диссертация М.В.Мосина. Автор в процентном отношении подсчитал количество случаев, в которых рефлекс соответствует традиционным правилам, к общему количеству мордовских этимологий. Результат получился следующий: развитие рефлексов ФУ *а в мордовских языках удается объяснить в 72 % случаев, ФУ *а — в 48 %, ФУ *е - в 53,3 %, ФУ */ - в 34,7%, *о - 51 %, *и - 30%. "Сделать какие-либо заключения о причинах переходов этих гласных в других случаях не представляется возможным", отмечает М. В. Мосин [Мосин 1987, с.7].

Переходы в системе вокализма в других прауральских языках описаны еще хуже. Зачастую, как это сделано в работах [ВегесгЫ 1988, ЯёсЫ 1988, Сейся 2005, Шсопеп 1946, Ккопеп 1953, Лыткин 1964, ХМсЬтапп 1915], приходится говорить о тенденциях развития, охватывающих в каждом конкретном случае лишь часть лексики (идея фонетических тенденций получила особенное распространение в венгерской уралистике), или же о многочисленных изменениях спорадического характера.

III тип говоров 4 экающий или переходный.

Действительно ли неосуществимо системное описание развития прауральского вокализма? Правы ли те исследователи, которые утверждают, что в основном фонетические переходы в системе прауральского вокализма были несистемными и аналогическими? Или все-таки возможно системно описать изменения вокализма от прауральского к современным языкам, принимая во внимание какие-то ранее неучтенные лингвистические факторы? Выявление этих факторов и построение системного описания развития вокализма представляется чрезвычайно актуальным. В диссертации решаются пять задач уральского сравнительно-исторического языкознания, которые кажутся на первый взгляд не связанными между собой:

1) генезис систем вокализма в современных мордовских языках,

2) условия распределения основ по двум типам спряжения в марийском языке,

3) происхождение третьего типа склонения существительных (с основой на ударные гласные) в марийском языке,

4) происхождение редуцированных гласных в марийском языке,

5) генезис системы вокализма в саамском языке.

Эти вопросы были в последнее столетие предметом оживленных дискуссий. Удовлетворительные ответы на них до сих пор не найдены.

Основная цель работы - доказать, что эти далекие от друга фонологические и грамматические явления развивались в зависимости от одного и того же ранее неучитывавшегося праязыкового фактора, а именно подвижного ударения, не фиксированного грамматически или фонетически. Для прафинно-' волжского языка реконструируется место этого ударения (на корне или на окончании), которое без изменения сохранилось в современном мокшанском языке.

Теоретическая новизна работы состоит в разработке и применении следующих концептуальных подходов, ранее не использовавшихся 5 в сравнительно-историческом финно-угроведении: a) реконструкция подвижного ударения в прафинно-волжском языке, нефиксированного фонетически или грамматически; b) описание развития систем вокализма в мордовских, марийском и саамском языках в зависимости от места ударения в прафинно-волжском языке; c) описание происхождения подтипов третьего склонения существительных (с основой на ударные гласные) в марийском языке в зависимости от места ударения в прафинно-волжском языке.

Теоретическая значимость представляемой работы: Оказывается, что эти нерешенные проблемы, которые, как, например, происхождение мордовского вокализма, ранее служили для финно-угроведов иллюстрацией нарушения «постулата де Соссюра» о системности языковых изменений, могут быть описаны практически без исключений с помощью очень небольшого и простого набора правил, если реконструировать подвижное4 ударение в праязыке.

Представляется, что полученный нами результат интересен не только для специалистов по уральскому языкознанию, но и для исследователей по сравнительно-историческому языкознанию и типологии как пример метода поиска системного развития в «несистемных» исторических процессах.

4 Под «подвижным ударением» мы вслед за В.А.Дыбо понимаем ударение, которое в каждой конкретной словоформе строго фиксировано на определенном слоге, является смыслоразличительным. и, в принципе, может падать на любой слог словоформы. Некоторая терминологическая неоднозначность возникает из-за того, что в финно-угроведении в частности в работах В.И.Лыткина [Лыткин 1965; Лыткин 1970а] термин «подвижное ударение» описывает такой тип ударения, когда оно не является смыслоразличительным и может падать на любой слог словоформы в зависимости от, вероятно, струтуры фразы (такой тип ударение представлен, например, в современном эрзянском языке). Поэтому мы специально подчеркиваем, что термин «подвижное ударение» здесь и далее употребляется в смысле принятом в работах по общей теории ударения [см. Дыбо 2000]. 6

Практическая значимость работы:

1) Традиционно в UEW этимология уральских слов строится на основании сравнения консонантной структуры и семантики рефлексов слов в дочерних языках, поскольку вокалические соответствия до сих пор считались недостаточно изученными для того, чтобы их несоответствие обладало запретительной силой при решении о конкретной этимологии. В диссертации мы предлагаем строгую систему соответствий, которая может и должна быть использована при верификации существующих и создании новых этимологий.

2) Предложенное описание зависимости развития фонетических и грамматических систем от места ударения дают основания для использования работы в общем языкознании, в частности при составлении курсов по сравнительно-историческому языкознанию, типологии и финно-угроведению.

Различные положения и результаты работы апробировались на следующих научных конференциях:

Международная конференция «Языковые союзы Евразии и этнокультурное взаимодействие», Москва, 2005; Международная конференция «Источники и периодизация истории чувашского языка»,

Чебоксары, 2006; Third International Workshop on Balto-Slavic

Accentology. Leiden, 2007; II международная конференция по сравнительно-историческому языкознанию памяти С.А.Старостина.

Москва, 2007; International conference "Mother tongue and other languages VI". Tartu, 2007; III международная конференция по сравнительно-историческому языкознанию памяти С.А.Старостина.

Москва, 2008; Международная конференция «Актуальные и дискуссионные вопросы исторической науки Поволжья и

Приуралья» (к 60-летию доктора исторических наук И.И. Бойко, исследователя Поволжско-Приуральского региона, заведующего отделом чувашской энциклопедии ЧГИГН), Чебоксары, 2007;

International conference BUM6. Szeged, 2008; Sixteenth Conference of 7 the Finno-Ugric Studies Association of Canada. Vancouver, 2008. 8

ИСТОРИЯ ВОПРОСА

ИСТОРИЯ РЕКОНСТРУКЦИИ СИСТЕМЫ ВОКАЛИЗМА

В исследованиях по реконструкции вокализма в финно-волжских языках можно условно выделить три направления: 1) реконструкция кратких гласных первого слога; 2) реконструкция долгих гласных первого слога; 3) реконструкция гласных непервого слога.

1. Реконструкция кратких гласных первого слога

К концу 60-х годов растянувшаяся на несколько десятилетий полемика между В.Штейницем, который при реконструкции ФУ вокализма придавал решающее значение данным восточных диалектов хантыйского языка и предполагал наличие в праязыке оппозиции полных и редуцированных гласных и развитой системы вокалических чередований, и Э. Итконеном, который признавал «ключевым» финский язык и реконструировал ФУ краткие и долгие гласные, была завершена. С кончиной В.Штейница [1967] не стало практически единственного активного последователя созданной им теории.

Это, впрочем, не означало безоговорочной «победы» теории Э. Итконена. Его реконструкция, бесспорно, зарекомендовала себя как достаточно хорошее приближение к праязыковой реальности, что подтвердил анализ древнейших (особенно индоевропейских заимствований в финно-угорских языках [Йкопеп 1969 (1)]. Однако, эта теория оставила множество неразрешенных и, как представляется ныне, неразрешимых - без выхода за ее рамки - проблем, связанных с рефлексацией предполагаемого Э. Итконеном праязыкового вокализма в марийском и особенно в пермских и угорских языках. Предполагаемые автором этой теории «спорадические изменения» [см. Икопеп 1971 (2)] не могут удовлетворить компа ративиста, привыкшего оперировать фонетическими законами, да и то обстоятельство, что количество этих спорадических изменений оказывается в прямо пропорциональной зависимости от географической и классификационной удаленности определенного языка от финского, выглядит некоей мистикой.

В дальнейшем важное место в финноугроведении заняла новая полемика по вопросам вокалической реконструкции, которая развернулась между Э. Итконеном и рядом исследователей, главным образом, венгерских (Г. Берецки, Э. Коренчи, Т. Микола, К. Редей), оспаривавших некоторые положения его теории. Одним из наиболее активно дебатировавшихся вопросов была проблема генезиса редуцированных гласных в марийском языке.

Как известно, предположение В.Штейница о ФУ древности оппозиции полных и редуцированных гласных опиралось на факт наличия такой оппозиции не только в хантыйском, но и в марийском языке. Отвергая это предположение, Э. Итконен счел, однако, возможным проецировать на прамарийский уровень четыре редуцированных гласных (*'в, *о, *и,*и), присущих северо-западным говорам марийского языка, и признать соответствующие им полные гласные в восточных говорах, в которых есть только один редуцированный гласный (*£?), вторичными по отношению к редуцированными [см. Икопеп 1953]. Это положение Э. Итконена подверг критике Г. Берецки [см. Вегесгкл 1969, 1971]. Он предположил, что редуцированные гласные в северо-западных говорах марийского языка являются инновацией, возникшей под влиянием контактов с тюркскими языками.

Э. Итконен, резко возражавший Г. Берецки [см. Икопеп 1969 (2), 1972] не отрицает, что марийские редуцированные являются «бул-гарским наследием», но не считает, что отождествление процессов историко-фонетического развития в марийском и соседних тюркских языках способно внести ясность в сложную картину соответствий между марийскими диалектами. Поэтому анализ как этих соответствий, так и рефлексации гласных ФУ языка ведется им с прежних позиций.

Последним по времени в этой полемике (затронувшей и ряд других вопросов марийского вокализма) явилось выступление Т.Миколы [см. М1ко1а 1980]. Он не придает решающего значения марийско-тюркским аналогиям, ссылаясь на то, что первоочередной охват узких гласных является универсальной чертой процессов редукции. Тем не менее, соображения системности диахронического описания заставляют и его отклонить концепцию Э. Итконена, предполагающую многоступенчатость и обратимость процессов (от полных гласных к редуцированным гласным и далее вновь к полным гласным в восточномарийском и к ударным редуцированным в западных говорах). Ввиду этого формулируемая Т. Миколой точка зрения близка взглядам Г. Берецки. Т. Микола считает исходным этапом развития тенденцию к сужению гласных среднего подъема: под давлением «новых» (претерпевших сужение) 1, и, и прамарий-ские */, * и, * и редуцировались, но сохранили ударение в западных диалектах и утратили ударение, но не редуцировались в восточномарийском.

Аналогичным вопросам истории мордовского языка посвящено исследование Э. Итконена о происхождении мордовских редуцированных гласных [см. Икопеп 1971 (])].

2. Реконструкция долгих гласных первого слога

В ряде работ, появившихся в 60-ые годы XX века [М. Лехтинен, Г. Берецки, К. Редей], оспаривалась правомерность реконструкции ФУ дол-гих гласных, предлагаемых теорией Э. Итконена. Э. Итконен высту-пил в защиту долготы [см. Йкопеп 1969 (1, 2)], в опубликованной позднее работе [Икопеп 1971 (1)] он усматривает ее следы в тенденции коми диалектов к использованию позиционно

11 долгих гласных (результат дефонологизации просодического явления под действием аналогии, а также в зафиксированных им долготных различиях между гласными таких коми слов, как pön 'собака' и pon 'конец'; ср. констатацию этих различий - в частности, для ми-нимальной пары слов у Е. А. Хелимского [см. Хелимский 1977]. А. Плегер детально проанализировала этимологии финских a-/ä:ocnoB с долгим гласным первого слога и пришла к заключению об их почти инновационном происхождении - предполагая, таким об-разом, что постулируемая Э. Итконеном праязыковая долгота была представлена только в e-основах [см. Plöger 1982].

А. Раун высказал сомнение в том, что дистинктивным признаком ФУ *Т, *с, *ö, *й действительно являлась долгота, и предложил обзначать их более нейтральным термином «напряженные гласные» [см. Raun 1974].

Сильные сомнения вызывает плодотворность направления, отраженного в серии исследований польского уралиста Е. Банчеров-ского. Он предпринял попытку генеральной ревизии ПУ реконструкции с целью максимально приблизить ее к праиндоевропей-ской путем чисто механического переноса на уральскую почву предложенных в индоевропеистике реконструктивных решений. Так, в его работах можно найти идеи первичного уральского моновокализма, качественного и количественного аблаута [см. Bañcze-rowski 1975] трехсерийной системы смычных с противопоставлением tenius, mediae и mediae aspiratae [см. Bañczerowski 1972]. Все это обычно иллюстрируется нагромождением неправильно интерпретированных или просто неверных этимологий. Одно из предположений Е.Банчеровского - вполне естественное в силу индоевро-пеистической ориентации его работ — касается реконструкции ПУ ларингальных, в частности, для объяснения генезиса долгих гласных [см. Bañczerowski 1975]. Интересно, что эта идея нашла

12

-неожиданное развитие в исследовании Ю.Янхунена, посвященном финно-угорско-самодийскому фонетическому сравнению. Ю.Янху-нен отмечает, что соответствием ФУ (собственно говоря, финской) долготы в ПС регулярно являются вокалические последовательности, вторым компонентом которых служит редуцированный гласный *э, например, фин. кит1 'ель' ~ ПС фин. ИеИ 'язык' ~ ПС *кеэу. Из трех возможностей объяснения таких соответствий (исходность долготы, исходность вокалических последовательностей, исходность некоего особого фонетического сегмента, развившегося в ФУ в просодический признак долготы, а в ПС в * э), автор отдает предпочтение последней, реконструируя в подобных случаях ПУ (*Ыхл7 'ель', *кахИ 'язык') с не вполне ясным, но скорее всего «ларингальным», фонетическим качеством. Возникновение и дальнейшая эволюция долгих гласных (в финно-пермской ветви), описываются следующей последовательностью правил: 1) *Ух (перед согласным) > V; 2) V (перед сочетанием согласных и перед широким гласным следующего слога) >*У; 3) *а> * б, а > ё. Неясным остается вопрос о дистрибуционных ограничениях на встречаемость *х: он реконструируется преимущественно в позиции перед сонантом в *у//-основах (= е-основы традиционной реконструкции). Никаких оснований для воспроизведения анлаутного *х- как будто нет. Что касается интервокальной позиции, то Ю. Янхунен предполагает *-х- в группе случаев, где ПС односложным основам вида СУ соответствуют также односложные основы с долгим гласным в финском, при следах какого-то заднеязычного согласного в других финно-пермских языках: фин. яуу 'волокно дерева' ~ ПС * и < ПУ При этом, однако, остается проблематичным отграничение *-х- в конкретных этимологиях от *-к-, *-]-'. у всех этих согласных во многих ветвях уральских языков наблюдается тенденция к утрате.

3. Реконструкция гласных непервого слога

В своем докладе на III Международном конгрессе финно-угроведов [Таллин, 1970] В. И. Лыткин имел все основания подчеркнуть, что «неразработанность вокализма непервого слога в настоящее время является камнем преткновения на пути дальнейшего исследования ряда проблем финно-угорского языкознания» [Лыткин 1970 б]. Вполне закономерно, что эта проблема в последующие годы заняла едва ли не центральное место по праязыковой реконструкции, если судить по общему количеству и важности посвященных ей работ. Было бы преждевременным утверждать, что в ее решении удалось достичь полной ясности и тем более единодушия — напротив, наметилось серьезное размежевание между концепциями различных авторов. Тем не менее, достаточно четко просматривается перспектива решения, основывающегося на признании праязыковой древности того многообразия типов ауслаута, которое наблюдается в ряде современных уральских языков.

Как известно, традиционная трактовка, отраженная с большей или меньшей догматичностью во всех современных трудах обобщающего характера, предполагает для ПУ / ФУ значительную структурную однородность основ знаменательных слов: они должны быть двусложными (в виде редкого исключения — трехсложными), оканчиваться на один из трех гласных — *а, *а или *е и обладать вокалической гармонией (*а и *а распределены дополнительно в зависимости от качества первого гласного, *е гармонически нейтрален). Такая реконструкция представляет собой проекцию на праязыковой уровень доминирующих типов структуры основы в исконной лексике финского языка — ключевого языка в вокалической реконструкции Э. Итконена и его после-14 дователей. Однако даже в финском языке имеются относительно более редкие (но достаточно многочисленные) структурные типы основ — в частности, /-, у-, и- и о-основы, двусложные основы на согласный; по Э.Итконену они являются большей частью вторичными, возникшими из а-, а- или е-основ за счет спорадических изменений. Принцип спорадичности приходится привлекать и для объяснения рефлексов ауслаутного вокализма в прочих языках-потомках. Часть опубликованных в последние годы работ выполнена в рамках изложенной традиционной аксиоматики. Э. Итконен исследовал предполагаемый его теорией переход прежних а- и а-основ в прафинские е-основы в случаях типа фин. бжу/ (* я ¿1ГУе) 'рог' у саам, соаг'уе (*^огга), видя в нем результат спорадического изменения: -/(< *-Т < *аУ-) появился в косвенной основе множественного числа (у глаголов - в имперфекте) и подвергся аналогическому обобщению, что в дальнейшем обусловило и мену качества корневого гласного-*о>*а [Икопеп 1969 (1), 1977]. Причины избирательного действия этих морфологофонетических процессов остаются в изложении Э. Итконена неясными; в частности, обобщения косвенной основы множественного числа приходится предполагать и для группы таких имен, которые вряд ли могли встречаться в формах множественного числа (зарр1 'печень', /аУи/' .'зима', уаяИ 'медь'). Ср. ниже об ином объяснении того же типа соответствий, предложенном В.М.Илличем-Свитычем и В.А.Дыбо. [Иллич-Свитыч 1971].

О. Соважо констатировал хаотичность соответствий между качеством тематического гласного венгерских именных основ и ауслаутным гласным их финских этимологических параллелей, видя в этом проявление нерегулярных тенденций в развитии вокализма непервых слогов [8аш^ео1 1973]. Венгерскому исследователю Ф. Мольнару принадлежит монография и серия статей

15 по истории ауслаутных гласных в пермских языках [Molnár 1974 (1,2)]. Основной его тезис состоит в том, что почти универсальной утрате ауслаутных гласных в пермских языках предшествовало их сужение, охватившее и ФУ широкие гласные -а, -а. К сожалению, автор не проводит достаточно четкого разграничения между некоторыми реликтовыми различиями в типах пермского ауслаута (ср. чисто консонантные основы и основы с наращением j в коми, консонантные основы и /-основы в удмуртском) и, несмотря на использование обширного этимологического материала, не ставит задачи установить или уточнить законы появления этих различий (см. ниже о результатах Г. Ганшова и Е. А. Хелимского). К традиционной реконструкции апеллирует Ф. Мольнар и при анализе возможных причин развития к консонантному ауслауту в ряде уральских языков [Molnár 1974 (1)]. Он указывает при этом на факторы: 1) функцианальный: из-за малочисленности гласных непервых слогов их противопоставление (а/е в заднерядных или а/е в переднерядных основах) несло малую нагрузку; 2) морфологический: возникала (особенно в пермском и венгерском языках) конкуренция со стороны грамматических морфем, состоящих из одного гласного; 3) фонетико-физиологический: в праязыке ауслаутные гласные служили для облегчения произношения, но в ходе дальнейшего развития интенсивные, активные языковые контакты, равно как и социальные изменения, привели к тому, что артикуляционный базис приспособился и к образованию более сложных звукосочетаний [Molnár 1974 (1)]. На представлении о первичности закона гармонии гласных строится исследование И. Батори, предложившего генеративную формализацию ФУ гармонического правила [Batori 1980].

Сам факт существования в ПУ / ФУ двух структурных типов основ, отраженных оппозицией финских «-/«-основ и е-основ, можно считать бесспорным. Вряд ли можно признать серьезны

16 г ми возражения Д. Дечи, который высказал ранее [Бесзу 1969] и попытался обосновать в статье «К вопросу о фонетическом г изменении -а!-а > -е в прафинском» [Бесву 1971] идею об исходное™ одних только а-/а-основ; ср. аргументацию В. И. Лыткина [Лыткин 1970 б]; а также указание Т.-Р. Вийтсо на прямое логическое следствие этой идеи: если в ФУ все двусложные основы оканчивались на -а или на -а, причем выбор между этими двумя гласными диктовался гармоническим законом, то фонологически -а!-а должны оцениваться как облигаторные несмы-слоразличительные сегменты, а сами основы — как односложные консонантные [Вийтсо 1973]. На ПУ древность оппозиции указывает, в частности, различие в соответствиях а-1а-основ и е-основ в селькупском языке, исследованное Е. А. Хелимским [Хелимский 1976]. В то же время выдвигались различные версии реин-терпретации этой оппозиции. Г.Ганшов, исследовавший проявления дихотомии именных основ в угорских [вапзсЬолу 1981], финно-волжских [СапзсЬош 1971], пермских [ОапысЬош 1979] языках, изложил в работе «Исторические идентитеты в структуре слова финно-угорских языков» концепцию, предполагающую первичность двух типов именных основ: односложных с консонантным ауслаутом и двусложных с морфемой *ау/*ау во втором слоге [Оап5с1ю\у 1980]. С первым типом он соотносит финские двусложные е-основы (ауслаутный гласный вторичен), и консонантные основы прочих финно-угорских языков, со вторым финские основы на -а!-а, -еЪ, -VI и -и!-у, вокалические основы волжских языков, коми односложные основы с наращением -]!-к, основы на -у в обско-угорском. Автора не смущают многочисленные отклонения от соответствий, предполагаемых этой концепцией, так как он уделяет основное внимание «структурному сравнению», то есть в данном случае принципиальной организации дихотомического разбиения и преломлению дихотомий более раннего этапа в

17 дихотомиях более поздних этапов, а не принадлежности определенных основ тому или иному из реконструируемых типов. Нельзя не заметить, что реконструкция Г. Ганшова обладает не большей объяснительной силой, чем традиционная реконструкция (обе предполагают два исходных типа основ и в значительной степени изоморфны), но выглядит менее правдоподобной типологически. Тем не менее, заслуживают внимания некоторые частные результаты Г. Ганшова, особенно в связи с пермскими языками: он показал ошибочность предполагавшейся ранее [В. И. Лыткин] связи между финскими е-основами и коми /-основами, указал на многочисленные случаи соответствия последних основам с узким ауслаутным гласным в финском языке, а также выявил закон дополнительного распределения между наращениями к (встречается после глухих сибилянтов и аффри г кат: lec/leck- 'силок') и j (после остальных согласных bor/borj-'межа') [Ganschow 1980]. Предположение о вторичности ауслаут-ного гласного (фин. -Н-е-, саам, а) финско-саамских двусложных основ, которым соответствуют односложные основы, обычно с консонантным ауслаутом, в других родственных языках, высказывалось и другими исследователями, ' см. особенно генеративно-фонологическое обоснование у Т.-Р. Вийтсо [Вийтсо 1973].

Т. Микола отметил, что исходной моносилабичностью может объясняться долгота гласного первого слога в финских е-основах с интервокальным сонантом (типа kieli, snoni и т.п.) [Mikola 1980]. Такое объяснение гораздо более правдоподобно, чем высказанное в этой же связи Э. Итконеном мнение об эмфатической природе удлинения [Itkonen 1969 (1)].

Ю. Янхунен реконструирует для ПУ *а/а-основы и ¿'/-основы (последние распределены по гармоническому закону и соответствуют е-основам традиционной реконструкции), а также основы на 18

-iw, дающие ауслаутный лабиализованный гласный у в финском [Janhunen 1977]. Его результаты, по-видимому, указывают на внутреннюю неод-нородность реконструируемого класса a/á-основ, из которых одни сохраняются в ПС, а другие редуцируют ауслаутный гласный в *э. Впрочем сам Ю. Янхунен склонен считать причиной развития ПУ *-а/-а > ПС *э спорадическое наращение у-ового суффикса, впо-следствии утраченного [Janhunen 1977]. Я. Пустаи предполагает существование в ПУ односложных неграмматических основ структуры CV, в частности, в праформах для венг. по 'женщина', /о 'голова', фин.рии 'дерево', luu 'кость' и другие [Pusztay 1983].

Стремлением к исчерпывающей полноте историко-фонетичес-ких объяснений (не оставляющей места «спорадическим» явлениям массового характера) обусловлен отказ ряда исследователей от традиционных представлений о структурной однородности праязыковых основ и минимальном составе вокализма непервых слогов.

Ряд интересных гипотез, касающихся ПУ/ФУ вокализма непервых слогов сформулирован В. А. Дыбо с использованием заметок В. М. Иллич-Свитыча, который придавал уральскому вокализму решающее значение в ностратической реконструкции [Иллич-Свитыч 1971; Дыбо 1972]; эти гипотезы предполагают несингар-монистическое состояние, возможно, с полным набором гласных во втором слоге:

1) лабиализованный гласный *о во втором слоге реконструируется для случаев, когда финское а соответствует рефлексам *о в саамском и мордовском, например, слова фин. tammi 'дуб' ~ морд, tumo5;

S В настоящей работе ниже будет показано, что случаи таких несоответствий в ПУ / ФУ а/*а-основах наблюдаются в словах, рефлексы которых в мокшанском языке имеют ударение на окончании. Поэтому мы трактуем такие случаи несоответствия финского и мордовского вокализма в ПУ / ФУ *я/*а-основах, как стандартный рефлекс гласных в безударной позиции В I главе будет показано, что в безударной позиции стандартным рефлексом

19

2) случаи соответствия между фин. аа и рефлексами *а в других языках, например, фин. kaala- 'идти вброд' ~ саам, galle допускают как реконструкцию особой фонемы *а первого слога, так и возведение к разнорядным основам *ка1а- или *кё1а~.

Согласно установленному В. М. Иллич-Свитычем распределению, большинство венгерских имен финно-угорского происхождения с долгим гласным являются рефлексами e-основ, тогда как краткие встречаются только в а-основах. Предполагается, что «в правенгерском открытые гласные а и а в конечном слоге основы перетягивали на себя ударение, тогда как в e-основах ударение сохранялось на гласном первого слога. В дальнейшем компенсаторному удлинению подвергались лишь те основы, в которых первый гласный был изначально ударным» [Иллич-Свитыч 1971, с. XXXII].

Более детально данное распределение исследовал Е. А. Хелим-ский в связи с вопросом о происхождении венгерских односложу" ных именных основ с количественным чередованием типа kez / keze-, in / ina [см. Хелимский 1979]. Анализ древнейших лексических слоев (заимствования правенгерской эпохи, прязыковая лексика) показывает, что такие основы развились, как правило, из консонантных основ с кратким гласным. Рефлексами консонантных основ являются также финско-саамские e-основы (где е-вторичен) и консонантные основы во всех прочих финно-угорских языках, в У частности основы без наращения j в коми (тип. венг. nev/neve- 'имя' г фин. nimi/nime- ~ коми nirrí). Напротив, венгерские однослоги с нечередующимся долгим гласным восходят к основам с узким аусг г лаутным гласным (тип венг. kereg., устар. кег 'кора' ~ фин. kcrí/kcri

ПУ / ФУ *а п *а -основах является Пморд. *э (подробнее о ее рефлексах см. ниже в I главе). Исключений из этого правила практически не наблюдается

6 В работе указанное рхпределение предлагается для ФУ *е, */ первого слога. 20 коми kor/korj-), а с нечередующимся кратким гласным — к основам с широким гласным ауслаута (тип венг. тепу 'невестка' ~ фин. minia).

Сходные результаты дала и реконструкция финно-волжских структурных глагольных основ, осуществленная Д. Т. Надькиным в диахронических разделах докторской диссертации «Основа глагола в мордовских языках» [см. Надькин 1979]. Предположение об относительной архаичности системы мордовских глагольных основ (различия между ними проявляются не во всей парадигме, а лишь в некоторых диагностических формах) позволило установить регулярные соответствия с глагольными основами других финно-волжских языков, и реконструировать для финно-волжского (возможно, более раннего) состояния четыре типа основ: 1) двусложные вокалические, имеющие в ауслауте *а или *а; 2) не широкий гласный; 3) дифтонг; 4) односложные консонантные. Результаты Д.Т.Надькина позволяют думать, что разные типы праязыковых основ отражены и в мордовских именных основах финно-угорского происхождения, которые Д.В.Цыганкин подразделяет на семь классов [см. Цыганкин 1980]. Из аналогичных общих посылок исходит и предположение о множественности типов вокалического ауслаута в прахантыйском Е.А.Хелимского [Хелимский 1978].

В более поздних работах Е. А. Хелимского неоднократно отмечалась важность влияния гласных второго слога на развитие первого [см. Хелимский 2000, неопубликованный доклад Е. А. Хелимского на конференции памяти С. А. Старостина в Москве 23-25 марта 2006 года]. Однако существует лишь несколько описаний исторического развития отдельных прауральских языков, в которых в полной мере проанализировано влияние гласных второго слога на развитие гласных первого слога. В частности, при описании хантыйского языка [см. Helimski 2001] Е. А. Хелимский предложил систему с тремя типами умлаута, в которой гласные второго слога могут быть А-, /-, ¿/-образные, и они принципиально меняют рефлексацию гласных первого слога. В кандидатской диссертации М. А. Живлова [см. Живлов 2006] была сделана попытка реконструировать праобскоугорскую систему вокализма, в которой насчитывается десять гласных второго слога, влияющих на развитие вокализма первого слога.

КРАТКИЙ ОЧЕРК ТИПОЛОГИИ АКЦЕНТНЫХ СИСТЕМ И ИСТОРИИ СУПРАСЕГМЕНТНОЙ РЕКОНСТРУКЦИИ В УРАЛЬСКИХ ЯЗЫКАХ

По мнению подавляющего большинства ученых, в прафинно-угорском языке ударение было фиксировано на первом слоге [см., г г например, Itkonen 1955, Hajdu 1966, Redei 1968 и подробная библиография в этих работах].

Однако это предположение не было строго доказано. В ряде финно-угорских языков ударение не фиксировано на первом слоге: в мордовских, в марийском, в пермских и т.д. Поэтому в отдельных работах высказывались сомнения в этом постулате.

Й. Синнейеи [Szinneyei 1922] предположил, что ударение могло быть синтагматически подвижным. Лыткин 1964, 1965, 1970а высказал гипотезу, что для прафинно-угорского праязыка следует восстанавливать ударение, нефиксированное на определенном слоге.

А.Раун в работе Raun 1974 указал на то, что при упорядоченной структуре ФУ (преимущественно двусложные основы и односложные аффиксы с четкой аранжировкой) в нем вряд ли могло существовать «сильно центрированное», то есть фиксированное на определенном слоге ударение.

Е. А. Хелимский, установивший наличие в значительной части уральских языков тональных или тонально-фонационных оппозиций, выдвинул гипотезу о прауральском происхождении этих просодических явлений и о том, что в некоторых случаях (в частности, в прапермском) именно тональные различия между гласными явились «Х-фактором» фонетических изменений, то есть обусловили двойственность или множественность рефлексов одних и тех же фонем праязыка [Хелимский 1977].

Эта очень интересная гипотеза нуждается в дальнейшей проверке, для которой требуется прежде всего верификация весьма предварительных данных о тональных оппозициях уральских языков и составление надежно проакцентуированных словников.

Нам неизвестны специальные работы, посвященные финно-волжскому ударению. В коллективной монографии Серебренников, Ермушкин, Майтинская 1989 этому вопросу посвящен небольшой раздел, составленный Г. И. Ермушкиным. По его мнению, в финно-волжском языке ударение могло падать на любой слог слова, но 'не имело смыслоразличительной функции. Такое ударение без изменения сохранилось в эрзянском языке. А в других языках финно-волжской группы либо зафикисровалось на первом слоге слова, либо, как в мокшанском и марийском языках, его постановка зависит от набора гласных в словоформе. По мнению Г.И.Ермуш-кина, традиционно высказываемое предположение об ударении, фиксированном на первом слоге не позволяет объяснить многообразие систем ударения, представленных в современных финно-волжских языках. Поэтому автор предполагает — следует реконструировать свободное ударение в финно-волжском языке, которое затем в языках-потомках могло развиваться всевозможными способами.

Однако, идея Г.И.Ермушкина о том, что характер финно-волжского ударения фактически совпадает с современным эрзянским ударением, вступает в некоторое противоречие с концепцией, которой придерживались Х.Паасонен, Э.Итконен, П.Равила [Рааэопеп 1903, Икопеп 1946, КауПа 1973]. Изучая происхождение редуцированных гласных в современных мордовских языках, эти авторы отметили, что в мокшанском языке на редуцированные гласные не падает ударение. Поэтому было высказано предположение, что в прамордов-ском языке место ударения было аналогичным современному мокшанскому. По их мнению, редуцированные гласные не могли быть ударными в прамордовском языке. Таким образом, если принимать и гипотезу Г.И.Ермушкина, и концепцию Х.Паасонена, Э.Итконена, П.Равила, следует предполагать, что в финно-волжском языке ударение могло падать на любой слог слова, затем в прамордовском 24 языке оно падает на первый широкий гласный слова (то есть аналогично современному мокшанскому ударению), а позже в современном эрзянском языке опять может падать на любой слог слова. Такая схема развития системы ударения кажется типологически маловероятной.

Вообще, надо отметить, что, несмотря на ряд интересных идей, высказанных в области супрасегментной реконструкции, последовательно система ударения ни в прауральском языке, ни в дочерних семьях уральских языков не была реконструирована.

Хотелось бы пояснить, чем, на наш взгляд, принципиально отличается реконструкция системы ударения от идеи о типе ударения в праязыке.

В настоящее время в работах В.А.Дыбо и его последователей [см. Дыбо 1973, 1979, 1980, 1983, 2000 и библиографию в этих работах] подробно разработана типология акцентных систем по характеру выбора акцентной вершины словоформы. Выделяются системы с фиксированным или свободным ударением.

В языках с фиксированным ударением место акцента связано с фонетической структурой слова. Как показывает В.А.Дыбо, способы фиксации довольно разнообразны, однако все они являются модификациями одного основного способа - счета слогов.

По способу фиксации и характеру правил постановки ударения выделяются следующие типы языков:

1) языки, в которых место ударного элемента (слога) определяется в терминах порядка (счета) слогов;

2) языки, учитывающие количество слога при счете порядка слогов;

3) языки, учитывающие структуру слога при счете слогов;

4) языки, учитывающие качество гласных при счете слогов;

5) языки, учитывающие просодическую характеристику слога при счете слогов.

К системам со свободным ударением относятся парадигматические акцентные системы. В.А.Дыбо дает следующее определение

25 парадигматических акцентных систем. «Под парадигматическими акентными системами понимаются такие системы, которые характеризуются двумя или несколькими типами поведения акцента в слове, именуемыми акцентными типами или акцентными парадигмами, по которым распределяются все слова соответствующего языка следующим образом:

1) в корпусе непроизводных основ выбор акцентного типа для каждого слова не предсказывается какой-либо информацией, заключенной в форме или значении этого слова, а является присущим данному слову (приписанным ему) традиционно;

2) в корпусе производных основ выбор акцентных типов определяется акцентными типами производящих (обычно с соответствующей поправкой на словообразовательный тип)» [Дыбо 2000].

В настоящее время, как это показано в работах Дыбо (1983, 1989, 2000, 2005), известны разные направления развития акцентных систем: системы с ударением, фиксированным на определенном слоге слова, в ряде языков-потомков переходят в системы со свободным ударением, в других языках-потомках сохраняется фиксированное ударение (например, разноместное ударение в ряде романских языков является результатом совпадения количеств, и, следовательно, утраты контурного правила, основанного на счете мор [Дыбо 2000]). Аналогично из системы с парадигматическим акцентом могут в дочерних языках возникнуть системы с фиксированным ударением (например, по реконструкции В.А.Дыбо [Дыбо 1973, 1981, 1990] в праславянском языке восстанавливается парадигматическое ударение. А в ряде языков-потомков: в чешском, польском, македонском ударение фиксировано на определенном слоге слова). Тот факт, что в большинстве языков-потомков представлен определенный тип ударения, тоже не является убедительным доводом для реконструкции именно такой системы ударения в праязыке (например, как указано в «Сравнительной грамматике германских языков», 1962, практически во всех современных 26 германских языках ударение фиксировано на определенном слоге слова. Однако, существование закона Вернера, согласно которому общегерманские щелевые согласные /, Д h, а также s перешли после безударного гласного в звонкие b, d, g, z, доказывает, что в прагерманском языке ударение было подвижным). Поэтому общепринятая гипотеза об ударении в прауральском языке, фиксированном на первом слоге, предложенная на основании того, что такой тип ударения представлен в большинстве дочерних языков, или финно-волжская реконструкция свободного ударения, сделанная на основании того, что в современных языках-потомках представлены различные системы акцентуации, не кажутся убедительными.

Нам представляется, что убедительной явилась бы такая реконструкция системы ударения в праязыке, которая оказалась бы релевантной для объяснения тех или иных сегментных или супрасег-ментных явлений в двух или более дочерних языках. Приведем примеры, какая зависимость между системой ударения в праязыке и сегментными и супрасегметными явлениями в языках-потомках представляется доказательной для признания действительной реконструкции места ударения.

Во-первых, если в двух и более дочерних языках, не являющихся близкородственными в пределах рассматриваемой семьи языков, представлена парадигматическая акцентная система, и в предлагаемой реконструкции восстанавливается праязыковая система ударения, из которой с помощью сравнительно небольшого набора правил удается вывести акцентные системы в этих языках-потомках (например, в работах В.А.Дыбо [Дыбо 1973, 1979, 1980, 1981, 1990, 2003] реконструируется балто-славянская система ударения, из которой выводятся системы с парадигматическим акцентом в славянских и балтийских языках).

Во-вторых, если реконструируется праязыковая система ударения, и в двух, не являющихся близкородственными в пределах рассматриваемой семьи языков, или более языках-потомках развитие фонологической или морфологической системы может быть описано в терминах ударных и безударных слогов в праязыке (пример зависимости морфологических категорий в дочернем языке от акцентной парадигмы в праязыке: В.А.Дыбо в своей работе [Дыбо 1961] предложил распределение типов аориста в старославянском языке в зависимости от акцентной парадигмы в праславянском языке в глаголах с основами, заканчивающимися на гласный или на сонорный. Если в праславянском языке глагол имел неподвижную акцентную парадигму, то его рефлекс имел в праславянском языке корневой аорист, если глагол имел подвижную парадигму, то его рефлекс имел аорист на -/).

В настоящей работе мы предлагаем реконструкцию финно-волжского ударения, которая объясняет генезис ряда фонем в мордовском, марийском и саамском языках, а также некоторых морфологических категорий в марийском языке. Поскольку все эти языки относятся к финно-волжской языковой семье и не являются в пределах этой семьи близкородственными, то реконструкция места ударения должна быть признана финно-волжской.

ФИННО-ВОЛЖСКАЯ ЯЗЫКОВАЯ ОБЩНОСТЬ

В работе Серебренникова, Ермушкина, Майтинской (1989) отмечается, что для многих языковедов существование финно-волжской общности является аксиомой. Однако, Б.А.Серебренников пишет, что для доказательства существования финно-волжской общности необходимо найти специфические изоглоссы, типичные для определения языков, но не характерные для других языков данной семьи. Первоначальный список таких изоглосс был составлен в работе Бесву (1965). 28

В книге Серебренникова, Ермушкина, Майтинской (1989) список таких изоглосс был существенно дополнен. Выявлено 22 новые изоглоссы, объединяющие все финно-волжские языки. Таким образом, нам представляется, что после публикации этой книги существование финно-волжской общности можно считать доказанным.

Б.А. Серебренников также отмечает, что для изучения проблемы финно-волжского единства недостаточно лингвистических доказательств его существования, требуется особый метод, который прежде всего должен исходить из предположения о том, что языки финно-волжской общности некогда имели какую-то общую территорию.

В статье Казанцева (1980) на основании данных фитогеографии предполагается, что финно-волжская языковая общность находилась в зоне распространения ясеня и осокоря (черного тополя). Ареал ясеня, произрастающего к западу от р. Волги, указывает на необходимость локализовать волжскую прародину на правобережье этой реки. Ее граница на юге, по всей вероятности совпадала с южной границей распространения названной лиственной породы, которая проходит по среднему течению р.Свияги (в прибрежной части р. Волги от нижнего течения р.Свияги до г.Чебоксары обыкновенный ясень не встречается) до р.Суры. Восточная граница обыкновенного ясеня идет по р.Волге, поднимаясь от г.Чебоксары до г.Костромы.

Для определения северной границы территории расселения предков волжских народов существенное значение приобретает северная линия произрастания черного тополя. Она выходит из г.Костромы и направляется в сторону г.Ярославля, откуда, круто поворачиваясь на юг, следует через г.Владимир до г.Рязани.

В финно-волжских языках помимо названий деревьев, присущих всем уральским языкам в целом, встречаются названия деревьев, произрастающих только в Средней России: дуб, клен, липа, орешник. Из названий животных примечательна реконструкция названий ежа и змеи.

На основании этих данных в работе Серебренникова, Ермуш-кина, Майтинской (1989) утверждается, что территория расселения финно-волжской общности могла находиться только в Средней России, предположительно южнее 60-й параллели.

Но, по мнению Б.А.Серебренникова, неизвестна археологическая культура, которую можно было бы приписать народам финно-волжской общности. Поэтому, вероятно, в некоторых других работах Б.А.Серебренников писал [Серебренников 1990], что вопрос о существовании финно-волжской языковой общности еще нуждается в дополнительном изучении.

Нам представляется, что лингвистические и археологические исследования последнего десятилетия позволяют верифицировать гипотезу о локализации финно-волжской общности.

В работе Норманской (2008, 1) было показано, что для финно-волжского языка реконструируются не только названия ясеня и осокоря. Финно-волжский ландшафт был богат лиственными деревьями, их названий реконструируется больше, чем для какой-либо другой уральской семьи языков: *paje 'ива1, * sapa 'осина', *paskV 'лещина', *kojwa 'береза', *1е1ра* ольха', *tojma 'дуб', *saJa 'вяз', *picla 'рябина', * wa/okstVrc'клен', *lcmsV{*lcmc-sV) 'липа', *paksna,jmns!, *sare 'ясень'.

Наоборот, названий хвойных деревьев реконструируется меньше, чем для других семей: *ре(п)са 'сосна', * Jai/ose 'ель'.

По сравнению с финно-пермским языком, исчезает название пихты и появляются названия вяза, клена, липы, ясеня. Исчезновение названия пихты, опять же свидетельствует о более южном местонахождении финно-волжской прародины, по сравнению с финно-пермской.

Карта распространения пихты:

30

Карта 1 Пихта Семенова (1), пихта сибирская (2), пихта камчатская (3). Карта распространения вяза:

Карта 2. Вяз гладкий (1), вяз шершавый (2), вяз листовой (3).

После проведенного анализа названий деревьев и сопоставления карт (см. карты 1 и 2) распространения деревьев можно полностью согласиться с Б.А.Серебренниковым, что финно-волжская прародина была в Средней России, предположительно южнее 60-й широты и западнее 60-й долготы.

Последние достижения археологов подтверждают эту гипотезу. В работе Манюхина (2005) показано, что в УШ-У1 вв. до н.э. на территории от Среднего Поволжья до южного Белозерья и Посу

31 хонья сложилась контактная зона между культурно-историческими общностями сетчатой керамики с запада и ананьинской с востока. Многие археологи ассоциируют ананьинскую общность с предками пермских и части поволжских финнов, область сетчатой керамики — с прибалтийскими и поволжскими финнами. Эта контактная зона, по мнению археологов, могла соответствовать языковому состоянию финно-волжской общности. С точки зрения археологии, точкой окончания существования финно-волжской общности следует считать VI в. до н. э., когда развитие культуры на Средней Волге прерывается, и наблюдается отток древностей в районы Верхней Волги и севернее. Следы этого продвижения отчетливо зафиксировались на некоторых городищах и селищах Костромского, Горьковского и Ярославского Поволжья, Верхней Сухоне и Нижней Шексне. Среди материалов некоторых костромских (Ватажка, Минское городище и др.), ярославских (городища у с.Городок и с.Городище и др.) поселений в VII-V вв. до н. э. появляется ананьинская керамика, костяные орудия и бронзовые вещи, аналогичные средневолжским. Становится очевидным, что в относительно короткий промежуток времени на некоторых поселениях начала эпохи железа в Верхнем Поволжье проявляются черты, свойственные древностям Среднего Поволжья. Причем этот культурный горизонт тонок и не повсеместен. В напластованиях III-II вв. до н. э. ананьинских вещей уже нет. Учитывая эти факты, И.С.Манюхин рассматривает верхневолжские памятники как следы кратковременного пребывания здесь •населения из областей Среднего Поволжья. Ананьинская керамика и вещи в этом районе инородны и не связаны генетически с древностями эпохи бронзы. Какая-то часть средневолжского населения могла остаться на Верхней Волге и быть ассимилирована. Другая часть вместе с верхневолжскими группами устремилась в менее заселенные северные районы.

Таким образом, оказывается, что финно-волжская общность, существование которой на основании лингвистических данных убеди-32 тельно доказано в работе Серебренникова, Ермушкина, Майтинской (1989), может быть надежно локализована географически и связана с культурами сетчатой керамики и ананьинской керамики.

33

Заключение научной работыдиссертация на тему "Реконструкция прафинно-волжского ударения"

ВЫВОДЫ

Таким образом, на основании сравнения внутренних данных марийских диалектов видно, что для прамарийского языка следует восстанавливать, как минимум, два редуцированных гласных */, *й. Вопрос о необходимости реконструкции других редуцированных, например *и, возможно, несколько видов */, которые ltkonen 1953 распределяет позиционно, должен решаться в результате дальнейших исследований.

Редуцированные прамарийские гласные возможно, и */, как было показано выше, имеют и особые внешние соответствия. ПМар. * й является рефлексом ПУ * о, * и, ПМар. */, возможно, является рефлексом ПУ */в *а-основах с ударением на первом слоге. Вопрос о других внешних соответствиях редуцированных гласных нуждается в дальнейшием изучении.

Однако тот факт, что прамарийские *й, *i имеют особые внутренние и внешние соответствия, свидетельствует в пользу реконструкции редуцированных гласных для прамарийского. 156

Как уже было сказано выше, последним аргументом Г.Берецки при доказательстве того, что марийские редуцированные — это современная инновация, являются марийско-тюркскис заимствования. Следующий раздел посвящен разбору этого утверждения.

Ш.2. «Чувашские» заимствования в марийском языке

Чувашские заимствования в марийском языке уже неоднократно привлекали внимание ученых [см. работы КдБДпеп 1920, Веке 1933, Веке 1935, Федотов 1968, Мудрак Дисс., Bereczki 1992, 1994]. Традиционно считается, что, в основном, в марийский язык слова были заимствованы из современного чувашского языка [см. Мудрак Дисс., Bereczki 1992, 1994] или из позднебулгарского, фонетическая система которого была во многом идентична современной чувашской [см. Ыдядцеп 1920]. Однако, развитие гласных фонем в марийских заимствованиях, по мнению ряда ученых [см. Bereczki 1992, 1994], не поддается системному описанию. Обычно это объясняется позднейшими марийскими инновациями в системе вокализма. Приведем лишь один пример, иллюстрирующий неоднозначность соответствий фонем в словах чувашского языка и в заимствованиях этих слов в марийский язык. Чувашская редуцированная фонема ёв заимствованных словах может соответствовать любому прамарий-скому редуцированному гласному: и: мар. Л. küvar 'мост; пол'; мар. Г. kaver 'мост' < чув. кепер мост', Федотов 1996,1, 276; *7: мар. Г. инзык, ьтзык 'сосать' < чув. см- 'сосать', Федотов 1996,1, 149; u: мар. Л. suna-, мар. Г. siria- 'предлагать, потчевать' < чув. сён- 'понуждать, навязывать', Федотов 1996, II, 43.

На основании этого Г.Берецки делает вывод, что марийские редуцированные возникли после распада прамарийского языка и притока чувашских заимствований. По его мнению, как раз проникно-158 вение чувашских заимствований в марийский язык и спровоцировало появление в последнем редуцированных или сверхкратких гласных фонем.

Но важно то, что не только редуцированные фонемы, но и гласные полного образования в марийских заимствованиях неоднозначно соответствуют современным чувашским фонемам, например, чувашское /может соответствовать прамарийскому *еили */:

Мы предположили, что источником заимствований был не современный чувашский, а язык, в котором система фонем отличалась от современной чувашской. Она реконструируется как бы на стыке пратюркской и чувашской фонетических систем, а надежность се реконструкции подтверждается марийскими заимствованиями. Ниже представлен инвентарь гласных фонем этой системы:

ПТю *е, *с> Булг. *а> мар. *а, чув. а.

ПТю *а, *о> Булг. *о> мар. *э, чув. о.

ПТю */> Булг. **> мар. */, чув. а, е.

ПТю *и, *й, *о, *-д- > Булг. *и> мар. *й, чув. а.

ПТю *-о-, *-о~, *и,*й, *о> Булг. *ц*> мар. *и, чув. с.

ПТю *-(>, *и> Булг. *о> мар. * о, чув. и.

ПТю *(> > Булг. *у/> мар. * VI, чув. уё)ю.

ПТю *с> Булг. */"> мар. *1, чув. У.

ПТю *а > Булг. *а > мар. *е, чув. 1, /

ПТю *е/> Булг. *с> мар. *е, чув. У

89 Существование в языке источнике марийских заимствований отдельной фонемы для этого ряда соответствий кажется маловероятным, поскольку такие сосответствия встречаются исключительно в начале слова и дополнительно распределены с инлаутными рефлексами ПТю *б.

159

Далее приводится полная выборка слов с указанными фонемами в первом слоге по словарю Федотова 1996. Из анализа были предварительно исключены следующие группы слов, которые хотя и имеют в словаре Федотов 1996 помету «чув. заимствовано в мар.», но в проведенном нами анализе эти слова учтены не были: 1) Очевидные случаи, когда чувашское слово не является рефлексом пратюркского слова, которое приводится в соответствующей статье в словаре Федотов 1996, а заимствовано из татарского, что видно по фонетическим рефлексам, например: чув. аш- 'идти по воде, снегу, грязи', Федотов I, 75, заимствованное в марийский мар.Л. ашаш 'бежать рысью', не является рефлексом ПТю: *el- 'ходить, брести, ехать иноходью': др.-тюрк, es- (Orkh.); карах, es- (МК); тат. äst- (диал.); як. is-; EDT 255, ЭСТЯ 1, 316, Stachowski 129. Правильным рефлексом пратюркского *е является чувашское У, которое представлено в чувашском глаголе is- 'ходить, брести', которое и у является рефлексом ПТю: * ei- 'ходить, брести', чув. аш- 'идти по воде, снегу, грязи', вероятно, заимствовано из татарского äst- (диал.) 'ходить, брести'.

Количество таких примеров легко умножить. В настоящей главе, посвященной сооответствиям марийских гласных чувашским фонемам в заимствованной лексике, кажется нецелесообразным приводить их полный список. Суммарно эта группа слов, которые из татарского были заимствованы в чувашский, а затем, вероятно, из чувашского, а, может быть, и напрямую из татарского в марийский, насчитывает порядка сорока лексем.

2) Группа слов, в которых в чувашском языке представлен абсолютно незакономерный рефлекс пратюркского гласного90. Приведем несколько примеров таких этимологий (всего их порядка двадцати): мар.Л. тутынаш 'заикаться' < чув. тыт-än 'заикаться' от чув. тыт-'держать', Федотов II, 268 < ПТю: * lut- 'держать, хватать': др,-тюрк. tut- (Orkh., OUygh.); карах, tut- (МК, KB, IM); тат. tot-, турк. tut--, як. tut-; тув. tu't-; тоф. tu't-; VEWT 502, EDT 451, Егоров 268269, Stachowski 233. у мар.Г. sajlana- (2) 'бредить во сне' < чув. суйлан, Федотов II, 54 < ПТю: *söb-Ie- 'говорить': тат. süjlä-, диал. sövle-, sevle-; турк. söjle-; як. ülä-; тув. sögles VEWT 429, ЭСТЯ 7.

3) Третья группа слов, которые не привлекались к анализу, - это лексемы, предположительно заимствованные из чувашского языка в марийский, но для которых не восстанавливается марийская пра-форма91, то есть диалектные формы не сводимы между собой, например: мар. Л. котан 'зад'; мар. Г. кутан 'зад' < чув. куг, кот 'зад', Федотов, 316. Вероятно, в таких случаях речь о сепаратном заимствовании в отдельные диалекты.

Суммарно таких случаев по словарю Федотов 1996 не более пяти. Как их проинтерпретировать? Есть несколько возможностей, во-первых, возможно, мы имеем дело с поздними заимствованиями непосредственно не в прамарийский, а в отдельные марийские диа

90 Принимая решение о незакономерности чувашского рефлекса пратюркской гласной, мы руководствовались в первую очередь работами СИГТЯ 2006, Мудрак Дисс Кроме тою, именно для настоящей работы был важен следующий аспект этой проблемы- если какое-либо пратюркско-чувашское соотношение гласных встретилось три и более раз, при дальнейшем анализе слова с таким соотношением мы привлекали к анализу. Если оно встретилось менее трех раз, и позиции появляения такого рефлекса неясны, представлялось нерациональным для .одного, редко двух исключений постулировать особую фонему. Кажется более вероятным, что подобные случаи являются поздними собственно чувашскими инновациями

91 Инвентарь прамарийских фонем взят нами из работ Bereczki 1992, 1994. лекты из чувашского языка. Во-вторых, кажется, вероятным, что в одном из диалектов имели место какие-либо еще не изученные поздние фонетические переходы, которые и привели к невозможности реконструировать марийскую праформу.

Остальные марийские заимствования из чувашского языка по словарю Федотов 1996 (порядка 400 слов), проанализированы в настоящей работе. Удивительным образом, они с минимальным количеством исключений (19 слов) по рефлексам гласного первого слога в пратюркском, чувашском и прамарийском языке распределяются по вышеперечисленным девяти рядам, которые, предположительно, соответствуют девяти булгарским фонемам.

Девятнадцать исключений приблизительно в половине случаев могут быть объяснены 1) как заимствования в марийский язык не из языка чувашского типа, а из татарского языка; 2) в пратюркском языке в их этимоне реконструируется особое сочетание гласных первого слога, которое специфическим образом отразилось в ряде современных тюркских языков.

ПТю *е, *ё> Булг. *а> мар. * а, чув. а мар.Л. кавулем 'жую' < чув. кавло 'жевать', Федотов I, 210 < 92ПТю: *geb 'жевать': карах: kev- (МК); тат. ktisa-; турк. gSvii-s 'cud'; як. kcbt-\ тув. kegze-n-\ тоф. kcgzc-\ VEWT 244, EDT 687, ЭСТЯ 3, 5-7.

92 Здесь и далее для экономии места мы цитируем рефлексы не во всех тюркских языках, а в древнетюркском, караханидском, туркменском, якутском, тувинском, тофаларском, татарском, чувашском. 162 мар.Л. ауиа- (2) 'согнуть; придать изогнутую форму' < чув. ая-гнуть, Федотов I, 24 < ПТю: *eg- гнуть: др.-тюрк. eg- (OUygh.); карах, eg- (МК); турк. eg-; як. iex-; EDT 99, VEWT 37, ЭСТЯ 1, 330-332, Егоров 19, Stachowski 122 (як. iex- < *eg-ik-). у w мар.Л. ауиг 'омут' < чув. авар 'омут', Федотов I, 27 < ПТю *egir-'крутить, прясть': карах, egrik, egrim (МК), чаг. (Бор. Бад., Абуш.) egrim, (Абуш.) egrik, ЭСТЯ 1974, 229, EDT 112, 113, ДТС 165-166, Федотов I, 27. EDT 112, ЭСТЯ 1, 227-231, TMN 2, 192, Stachowski 122. г у мар.Л. ака 'старшая сестра; младшая тетка по матери'; мар.Г. ака 'старшая сестра' < чув. ака 'старшая сестра', Федотов I, 31 < ПТю: *скс 'старшая сестра': др.-тюрк. eke (OUygh.); карах, еке (МК); ege-t 'female servant of bride' (МК); турк. ckcyi; VEWT 38, ЭСТЯ 1, 222-224, TMN 1, 190, 2, 91-92, EDT 100, 102, Егоров 23. у у мар.Л. kavan 'кладь, скирд хлеба'; мар.Г. kavan 'кладь' < чув. капан 'стог, скирда', Федотов I, 225 < ПТю: *gcpcn 'стог': таг. kibon, kobon93; тув. хбрсп; ЭСТЯ 5, 15. мар.Л. kandra 'веревка'; мар.Г. kandra < чув. кантара 'тонкая бечевка', Федотов I, 224 < ПТю *kendVr 'кендырь, пенька': турк. kendir; тат. kindir; тув., тоф. xendir; ЭСТЯ 5, 39. у ^ мар.Л. када- 'совет'; мар.Г. када- < чув. канаш 'совет', Федотов I, 223 < ПТю: *gege-§'совет' от *gege- 'советовать(ся)': др.-тюрк. keges 2, keges- 1 (OUygh.); карах, кеде- 'to settle one's affairs with someone' (MK, KB), kenesl, keges- 1 (MK, KB); тат. kigasl; турк.

Огубление гласного первого слога, наблюдаемое в ряде языков, авторы ЭСТЯ связывают с последующим губным согласным, но не исключают и генетическую связь с каз. коЬс 'копна'. gages- 1, geges2\ VEWT 253, EDT 727, 734, ЭСТЯ 3, 21-22, TMN 3,613-614. y мар.Л. kaska 'кряж (толстое бревно); лежачее, загнивающее у бревно'; мар.Г. käska 'кряж, бревно' < чув. каска 'колода чурбак, кряж' от кас- 'резать, рубить'; Федотов I, 233 < ПТю: *kes- 'резать': др.-тюрк. kes- (Yenis.); карах, kes- (МК, KB); тат. kis-; турк. kes-; чув. kas-\ як. kehë-; тув. ke 's-; VEWT 257, ЭСТЯ 5, 55-57, 58. у w мар.Л. parym 'долг' < чув. парам- 'подать', Федотов I, 385 < ПТю: *Ьёг- 'давать': др.-тюрк. ber- (Orkh., OUygh.); карах, ber- (МК, KB, IM); тат. bir-; турк. ber-; чув. par-; як. bier-; тув. ber-; тоф. ber-; VEWT 70, ЭСТЯ 2, 114-116, EDT 354-5, Stachowski 59. мар.Г. аигнаш 'помнить' < чув. ас-ан (ас 'память'), Федотов I, 61 < ПТю: *es'l память, рассудок 2 жалеть, сожалеть': др.-тюрк. es 1 (OUygh.); карах, es 1 (KB), esirge- 2 (МК); тат. is 1; гурк. es 1; EDT 252, VEWT 49, 50, ЭСТЯ 1, 310, Егоров 33. мар.Л. катман 'мотыга' < чув. *катман, катмак, Федотов I, 240 < ПТю: *kët-mAn 'мотыга': др.-тюрк. keimen (OUygh.); карах, keimen (МК); турк. kätmerr, VEWT 259, ЭСТЯ 3, 30-31, 5, 65-66, EDT 704, Erdal 1991, 388. мар.Л. саплык 'латка, заплатка' < чув. сапла- 'чинить, пришить заплатку', Федотов II, 14 < ПТю: * sep- '1 прибавлять, снаряжать 2 добавка, приданое': др.-тюрк. sep- 1 (OUygh.); карах, sep 2 (МК); тат. sip 2; турк. sep-ii'with a dowry'; чув. sap-la- 'to compensate'; як. ер- 1, ebi 'more, additionally'; EDT 783,784, VEWT 410, Stachowski 43. y мар.Л. s ara- (2) 'развертывать; раскидывать (руки и т.п.); распространять; разнашивать (обувь); расширять; стлать, расстилать; моу стать (улицу и т.п.)'; мар.Г. Sara- (2) 'развертывать; раскидывать (руки и т.п.); распространять; разнашивать (обувь); расширять; стлать, расстилать; мостить (улицу и т.п.)' < чув. cap- 'стлать, настилать', Федотов П, 14 < ПТю: * ser- Ч быть терпеливым; задерживаться, оставаться в одном положении 2 растягивать': др.-тюрк. ser-, seríl- 1 (OUygh.); карах, ser- 1, seril- 'to sway and almost fall down' (MK); турк. ser- 2; VEWT 411, EDT 843, 851, ЭСТЯ 7.

У У мар.JI. sakas (2) 'вешать, повесить'; мар.Г. sakas (2) 'вешать, нове сить' < чув. сак- 'вешать', Федотов II, 81 < ПТю *сек- 'тянуть, вешать': тур., аз. сака 'тянуть, притянуть, считать'. мар.Г. sat 'уторы, утор (нарезка для вставки дна у бочки, кадки)' < у w чув. capí*'утор', Федотов II, 87 < ПТю: *cert- '1 обрезать (края), делать зарубки 2 щелкать 3 щипать 4 играть на щипковом инструменте': карах, ccrt- 1 (МК); тат. cirt- 2, 3, cárdák-lár 'to hew'; турк. cirt- 1, 3; VEWT 105, EDT 428. у у мар.Г. satan 'частокол, изгородь' < чув. сатан 'плетень', Федотов II, 88 < ПТю: *ceten 'плетень, изгородь': тат. * citan.

У у мар.Л. tayyna 'мелкое долбленое корыто, лоток'; мар.Г. tayana 'колода, корыть' < чув. такана 'корыто', Федотов II, 165 < ПТю: *tckne 'корьгго, лохань, квашня': карах, teknc (МК, IM); тат. tiganá\ VEWT 470-471, EDT 484, Егоров 228. мар.Л. tarja- 'ровня'; мар.Г. tarja- < чув. тапташ'ровесник', Федотов II, 171 < ПТю: *teg 'ровный, одинаковый': тат. tit) 'ровный', tirjlos 'сравнивать'. y s мар.Л. taya 'баран'; мар.Г. taya 'баран' < чув. така 'баран', Федотов П, 163 < ПТю: *teke 'козел': др.-тюрк. tckc (OUygh.); карах, teke (МК, IM); тат. täkä 'козел, баран'; турк. teke, чув. taga 'he-goat, ram'; тув. de 'ge, te, тоф. te'he. s мар.Л. tava- (2) 'бить копытом о землю; топать, притопывать' < чув. тап- 'пинать, толкать', Федотов II, 171 < ПТю: *tep- / *dëp-'топтать, пинать': карах, tep- (МК, KB); тат. tip-, турк. dep-, däb-s-е-\ чув. tab--, як. tcp-\ тув. te'p-\ VEWT 474, EDT 435, ЭСТЯ 3, 195197, Stachowski 221. мар.Л. tarvana- (2) 'собираться; сдвигаться с места; шевельнуться; у вывихнуть', tarvata- (2) 'сдвинуть, двинуть, трогать, вывихнуть'; у у мар.Г. tärvana- (2), tärvata- (2) < чув. тапра 'двинуться', Федотов II, 173 < ПТю: *depre- 'двигать(ся), качатъ(ся)1: др.-тюрк. tepre-(OUygh.); карах, tepre- (МК, KB); тат. tibrän--, турк. depre-, terpen--, чув. tapra-n--, VEWT 474, ЭСТЯ 3, 201-202, EDT 443-444. мар.Л. tar 'вознаграждение за труд; плата за пользование, за прокат'; мар.Г. tär 'вознаграждение за труд; плата за пользование, за прокат' < чув. тар 'плата за работу', Федотов II, 176 < ПТю: *ter' 1 работа по найму 2 зарплата': карах, ter 1, 2 (МК, IM); як. terij-'организовывать'; тув. xol deri 2; VEWT 474, EDT 528, СИГТЯ 1997 353. мар.Л. чакнаш'отступить'; мар.Г. цак- < чув. чак- 'убавляться', Федотов II, 386 < ПТю: *сек- 'убавлять, пятиться': тат. eigen- 'пятиться'.

Исключения.

Единственным надежным исключением из предложенного нами распределения по трем ФП(ФУ) акцентным типам является:

158 Как указано в таблице 11 ПУ/ФУ/ПФ *и-а в первом слоге имеет ПП рефлекс *й. В том слове представлен рефлекс ПП *и. Возможно, это связано с тем, что по UEW слово заимствовано из индо-иранских языков. 436 кя ч'ожин''тетя', Лыткин 1961, 195. У

Неоднозначна реконструкция ударения в ФВ *pcse 'гнездо' <

S У праформа UEW *pesa, UEW, 375 > кя поз (позйэн; позйис) 'гнездо', Л., 165. В мордовских М:Р диалектах, в которых сохранилось прафинно-волжское ударение, рефлексы *pesa не представлены. Ударение в ФВ форме реконструируется на основании рефлексов

У У w У вокализма в мордовских языках: морд, pize (Е), piza Род. pizon (M), Paasonen 1994, 1693. В прамордовском языке во втором слоге у реконструируется *о. Но, как видно из I главы, рефлексы ПМ *е-аЗ и ПМ *е-э4 плохо различаются, поэтому это слово мы не считаем надежным исключением из предложенного нами распределения. Третье слово, которое формально является исключением, Праформа UEW *teskà (*teksà) > ФВ *tâksà {taska) 'нечто выступающее вперед, торчащее', UEW, 795. ° фин. tahkâ 'колос' морд, tikse (Е), tisa (M) 'трава, растение (основное обозначение травы, с помощью которого образуются все остальные названия трав: aíks-tisa (М:Р) 'лесная осока'; alasan tikse (Е) 'коневник',

У У aksapratisá(М:Р) 'ромашка')', Paasonen 1996, 2402. п мар. Г. taska, Л. tüska 'куст; волосинки на бородавке' г у кя туш (тушис, тушэн) 'борода', Л., 188, представляется ненадежным сравнением по семантическим причинам. Поскольку реально зафиксированы не все теоретически мыслимые сочетания, то соотношение акцентных типов в ФВ и 1111 не выглядит случайным. Отсюда следует, что достаточно вероятна реконструкция фонологически значимого ударения для прафинноугорского языка. Дальнейшие исследования, мы надеемся, позволят внести ясность в эту проблему. Таким образом, в настоящей диссертации нам удалось реконструировать прафинно-волжские акцентные типы на основании внутренней и внешней реконструкции.

438

Список научной литературыНорманская, Юлия Викторовна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Ашмарин 1928-1950 Ашмарин Н.И. Словарь чувашского языка. Чебоксары, 1928-1950.

2. Бубрих 1937 Бубрюс В.Д. Из истории мордовского вокализма. // Советское языкознание 3. Ленинград, 1937.

3. Бубрих 1953 Бубрих Д.В. Историческая грамматика эрзянского языка. Саранск, 1953.

4. Вийтсо 1973 — Вийтсо Т.-Р. О некоторых прибалтийско-финских фонологических правилах и прафинно-угорских именных *е-осно-вах. // Советское финно-угроведение. Таллин, 1973, № 2.

5. Грузов 1964 (1) Грузов Л.П. Редуцированные гласные в диалектах марийского языка. // Вопросы филологии марийского языка. Труды марЫП, 18, Йошкар-Ола, 1964.

6. Грузов 1964 (2) Грузов Л.П. Фонетика диалектов марийского языка в историческом освещении. Йошкар-Ола, 1964.

7. Грузов 1966 — Грузов Л.П. К проблеме развития редуцированных гласных в языках Волго-Камья. // СФУ 2, 1966.

8. Деваев 1970 Деваев С.З. Фонетика мордовских (мокшанского и эрзянских) литературных языков. Саранск 1970.

9. Дыбо 1961 — Дыбо В.А. Ударение славянского глагола и формы старославянского аориста. // Краткие сообщения Института славя-новедения АН СССР. М., 1961.

10. Дыбо 1972 Дыбо В.А. Об уральском вокализме. // .Конферен-ция по сравнительно-исторической грамматике индоевропейских языков. Москва, 1972: Предварительные материалы (12-14 декаб-ря). М., 1972.

11. Дыбо 1973 Дыбо В.А. Балто-славянская акцентная система с типологической точки зрения и проблема реконструкции индоевро-пейского акцента. // Кузнецовские чтения. 1973. История славян-ских языков и письменности. М., 1973.

12. Дыбо 1979 — Дыбо В.А. Балто-славянская акцентная система с типологической точки зрения и проблема реконструкции индоевро-пейского акцента.

13. Акцентологический статус конечноударных форм а.п. с в праславянском) // Balcanica: лингвистические исследования. М., 1979.

14. Дыбо 1980 Дыбо В.А. Балто-славянская акцентная система с типологической точки зрения и проблема реконструкции индоевро-пейского акцента. Балто-славянский прототип праславянской ак-центной системы. // Балтославянские этноязыковые контакты. М., 1980

15. Дыбо 1981 Дыбо В.А. Славянская акцентология. Опыт рекон-струкции системы акцентных парадигм в праславянском. М., 1981.440

16. Дыбо 1983 Дыбо В.А. Просодическая система тубу (группа теда-канури) - начало трансформации тональной системы в систему парадигматического акцента? ч.1. // Африканское историческое языкознание. М., 1987.

17. Дыбо 1989 Дыбо В.А. 1989. Типология и реконструкция пара-дигматических акцентных систем. // Историческая акцентология и сравнительно-исторический метод. М., 1989.

18. Дыбо 1990 Дыбо В.А., Николаев С.Л., Замятина Г.И. Основы славянской акцентологии. М., 1990.

19. Дыбо 2000 Дыбо В.А. Морфонологизованные парадигматичес-кие акцентные системы. Типология и генезис. Том I. М., 2000.

20. Дыбо 2005 Дыбо В.А. Работы Е.Д. Поливанова по японским акцентным системам и общая акцентология. // Актуальные вопросы японского и общего языкознания. Памяти И.Ф. Вардуля. М., 2005.

21. Дыбо 2007 Дыбо A.B. Лингвистические контакты ранних тюрок. Лексический фонд. М., 2007.

22. Егоров 1964 Егоров В.Г. Этимологический словарь чуваш-ского языка. Чебоксары, 1964.

23. Елисеев 2002 — Елисеев Ю.С. Финско-русский и русско-финский словарь. М., 2002.

24. Ермушкин 1997 Ермушкин Г.И. Развитие фонетической систе-мы диалектов эрзя-мордовского языка: научн. докл. по дис. . д.-ра филол. наук. М., 1997.

25. Живлов 2006 Живлов М.А. Реконструкция праобскоугорского вокализма. Авторефераткандидатской диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Москва, 2006.

26. Иванова 2006 Иванова Г.С. Система гласных в диалектах мок-шанского языка в историческом освещении. Саранск, 2006.

27. Иллич-Свитыч 1971 Иллич-Свитыч В.М. Опыт сравнения но-стратических языков (семитохамитские, картвельские, индоевро-пейские, уральские,дравидийские, алтайские): Введение. Сравни-тельный словарь. / АН СССР. М. Наука, 1971.

28. Казанцев 1980 Казанцев Д.Е. К вопросу о месте и времени проникновения иранских слов в древнемарийский язык. // Вопросы грамматики и лексикологии. Йошкар-Ола, 1980.

29. Коляденков 1948 — Коляденков М.Н. К вопросу об а и э в первом слоге слова в говорах эряз-мордовского языка. // Филологические доклады. Саранск, 1948, т. 2, с. 38-41. !

30. Лыткин 1961 Лыткин В.И. Коми-язьвинский диалект. М., 1961.

31. Лыткин 1964 — Лыткин В.И. Исторический вокализм пермских языков. М., 1964.

32. Лыткин 1965 — Лыткин В.И. Вопросы акцентуации пермских языков. // Beiträge zur Sprachwissenschaft, Volkskunde und Literatur-forschung. Berlin, 1965, s. 257265.

33. Лыткин 1970 а Лыткин В.И. Проблема лексического ударения в прафинно-угорских языках. // ALH, 1970, 4, s. 245-263.

34. Лыткин 1970 б Лыткин В.И. О вокализме непервого слога пра-финно-угорских языков. // СФУ, 1970, №3, с. 221-238.

35. Манюхин 2005 Манюхин И.С. Этногенез саамов (опыт ком-плексного исследования). Дис. . докт. исторических наук. Ижевск, 2005.

36. Миронов 1936 — Миронов Т.П. Теньгушевский (шокша) диалект как результат скрещивания. Саранск, 1936.

37. Мосин 1987 Мосин М.В. Эволюция структуры прафинно-угор-ской основы слова в мордовских языках автореферат. Дис. докт. филол. наук. Тарту, 1987.

38. Мосин 1989 Мосин М.В. Фонетическая структура прафинно-угорской основы слова в мордовских языках. Саранск, 1989.

39. Мудрак Дисс. Мудрак O.A. Обособленный язык и проблема реконструкции праязыка. Дис. . докт. филол. наук. М., 1994.

40. Надькин 1979 Основа глагола в мордовских языках в аспекте финно-волжской общности. // Финно-угристика: Межвузовский те-матический сборник научных трудов. Саранск, 1979, вып. 2.

41. Надькин 1988 Надькин Д.Т. Проблема редуцированного глас-ного и особенности развития ударения в мордовских языках. // Актуальные вопросы мордовских языков. Саранск, 1988.

42. Норманская 2006 Норманская Ю.В. Реконструкция булгарской системы фонем на основании чувашских заимствований в марий-ском языке. // Сборник материалов конференции «Источники и пе-риодизация истории чувашского языка», Чебоксары, 2006.

43. Норманская 2009 (1) Норманская Ю.В. Развитие вокализма в мордовском языке и реконструкция прамордовского ударения. // Вопросы языкознания. М., 2009, 1.

44. Основы 1976 — Основы прафинно-угорского языкознания. Ма-рийский, пермские и угорские языки. М., 1976.

45. Поляков 1997 — Фонетические системы мордовских (мокшан-ского и эрзянского языков) в синхроническом и диахроническом аспектах. Дис. . докт. филол. наук. СПб., 1997.

46. Рожанский Ф.И. 2002 — Рожанский Ф.И. Проблемы •построения морфологического описания (на примере системы именных парадигм в марийском языке). — Языки мира. Типология. Уралистика. Памяти Т.Ждановой. Статьи и воспоминания. М. Индрик.

47. Рот 1964 Рот A.M. О гармонии гласных в "прафинно-угорских языках. // Вопросы прафинно-угорского языкознания. М.,Л., 1964, с. 59-67.

48. Серебренников 1967 — Серебренников Б.А. Историческая морфо-логия мордовских языков. М., 1967.

49. Серебренников 1967 Серебренников Б.А. Уральские языки. // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

50. Серебренников, Ермушкин, Майтинская 1989 —

51. Серебренников Б.А., Ермушкин Г.И., Майтинская К.Е. Финно-волжская общность. М., 1989.

52. СИГТЯ 1997 — Сравнительно-историческая грамматика тюрк-ских языков: Лексика. М., 1997.

53. СИГТЯ 2002 — Сравнительно-историческая грамматика тюрк-ских языков. Региональные реконструкции. М., 2002.

54. СИГТЯ 2006 Сравнительно-историческая грамматика тюрк-ских языков. Пратюркский язык-основа. Картина мира пратюрк-ского этноса по данным языка. М., 2006.

55. Современные мордовские языки 1993 -Современные мордов-ские языки. Фонетика. Саранск, 1993.

56. Современный марийский язык 1961 Современный марийский язык. Морфология. Йошкар-Ола, 1961.

57. Сравнительная грамматика германских языков 1962 Сравни-тельная грамматика германских языков, т.2. - Фонология. М., 1962.

58. Трубецкой 1987 Трубецкой Н.С. Мордовская фонологическая система в сравнении с русской. // Трубецкой Н.С. Избранные труды по филололгии. М., 1987.

59. Федотов 1968 Федотов М.Р. Чувашско-марийские языковые взаимосвязи в историческом освещении. > Таллин, 1968.446

60. Федотов 1996 Федотов М.Р. Этимологический словарь чуваш-ского языка. В 2 томах. Чебоксары, 1996.

61. Феоктистов 1974 Феоктистов А.П. К обоснованию фонема-тичности мокша-мордовского шва с учетом функциональной на-грузки. // Acta Lingüistica Hungarica. Budapest, 1974, p.137-141.

62. Хакулинен 1953 -Хакулинен. Л. Развитие и структура финского языка. М., 1953.

63. Хелимский 1976 — Хелимский Е.А. О соответствиях уральских е- и a-основ в тазовском диалекте селькупского языка. // Советское финно-угроведение. Таллин, 1974, №3.

64. Хелимский 1977 Хелимский Е.А. Тональные оппозиции в ура-льских языках. // Nyelvtud. Kozlem., Budapest, 1977, 1/2.

65. Хелимский 1978 Хелимский Е.А. Реконструкция прасеверно-самодийских лабиализованных гласных непервых слогов. // Кон-ференция «Проблемы реконструкции», 23-25 октября 1978 г. М., 1978.

66. Хелимский 1979 — Хелимский Е.А. Чередование долгот, консо-нантный ауслаут и ударение в истории венгерских именных основ. // Balcanica; Лингвистические исследования. М., 1979.

67. Хелимский 2000 — Хелимский Е.А. Компаративистика, Урали-стика. Лекции и статьи. М., 2000.

68. Цыганкин 1980 — Цыганкин Д.В. Именные и глагольные основы мордовских языков в диахронном освещении. // Финно-угристика: Межвузовский тематический сборник научных трудов. Саранск, 1979, вып. 2.

69. Цыганкин 2000 Цыганкин Д.В. Исторические изменения в мор-фемной структуре мордовского слова. // Мордовские языки глазами ученого-лингвиста. Саранск, 2000.

70. Шахматов 1910 Шахматов A.A. Мордовскийэтнографический сборник. СПб., 1910.

71. Banczerowski 1972 Banczerowski J. Versuch einer Anwendung der Laryngaltheorie auf das Uralische. // Nyelvtud. közlem., Budapest, 1972, 74, 1.

72. Bañczerowski 1975 Bañczerowski J. Über eine hypothetisches Modell der uralischen Apophonie. // Ling. posnaniensis, Warszawa; Poz-nañ, 1972, t. 15.1. У s

73. Batori 1980 Batori J. Die finnisch-ugrische Vokalharmonie: Ein Rekonstruktionsversuch. // Congressus quintis international fenno-ugristarum. Turku, 20.-27. VIII. 1980. Turku, 1981.

74. Веке 1933 Веке Ö. Zu den tschuwassischen Lehnwörtern der tsche-remissischen Sprache. // MSFOu 67, 1933.

75. Веке 1935 Веке Ö. Zur Lautgeschichte der tschuwassischen Lehn-wörter im Tscheremissischen. // ФУТ 23, 1935.

76. Веке рукопись Веке Ö. Mari nyelvjárási szótár, рукопись.

77. Bereczki 1969 Bereczki G. Die finnisch-ugrische Vokalismus-theorie von W.Steinitz und E.Itkonen und das Tscheremissische. //Acta lingüistica. Budapest, 1969, t. 19, № 1/4.

78. Bereczki 1971 Bereczki G. Zu den Thesen und Antithesen in der finnisch-ugrischen Vokalforschung. // Ural-altaische Jahrbücher. Wies-baden, 1971, Bd. 43.

79. Bereczki 1988 Bereczki G. Geschichte der wolgafinnischen Spra-chen. // The Uralic Languages: .Description, History, and Foreign In-fluences. Brill, 1988.449

80. Bereczki 1992, 1994 Bereczki G. Grundzüge der tscheremissischen Sprachgeschichte I, II. // Studia Uralo-altaica, 34, 35, 1992-1994.

81. Bud. — Budenz J. Erdei- es hegyi-cseremisz szötär. Pest, 1866.

82. Collinder, 1960 — Collinder B. Comparative Grammar of the Uralic Languages. Stockholm, 1960.

83. Cstics 2005 Csücs S. Die Rekonstruktion der permischen Grundsprache. Budapest, 2005.

84. Decsy 1965 Decsy Gy. Einführung in die finnsch-ugrische Sprach-wissenschft. Wiesbaden, 1965.

85. Decsy 1969 Decsy Gy. Finnougrische Lautforschung. // Ural-altai-sche Jahrbücher. Wiesbaden, 1969, Bd. 41.

86. Decsy 1971 Decsy Gy. Zum Lautwandel -a/-ä > -e im Urfinnischen. // Ural-altaische Jahrbücher. Wiesbaden, 1971, Bd. 43.

87. EDAL Starostin S.A., Dybo A.V., Mudrak O.A. An Etymological Dictionary of Altaic Languages. Leiden, 2003.

88. EDT Clauson G. An Etymological Dictionary of Pre-Thirteenth-Century. Oxford, 1972.

89. Erdal 1991 Erdal M. Old Turkic Word Formation. A Functional Approach to the Lexicon. Wiesbaden, 1991.

90. Erdal 1993 Erdal M. Die Sprache der wolgabolgarischen Insch-riften. Wiesbaden, 1993.

91. Ganschow 1971 Ganschow G. Zur Geschichte der finnisch-ugrische Nominalstämme. // Советское финноугроведение. Таллин, 1971, №3.

92. Ganschow 1979 Ganschow G. A zürjdn j-tövek törtenetenek ker-desei. //Nyelvtud. közlem., Budapest, 1979, 81.

93. Ganschow 1980 Ganschow G. Historische Identitäte in der Wort-struktur finnisch-ugrischer Sprachen. // Congressus quintis internationa-lis fenno-ugristarum. Turku, 20.-27. VIII. 1980. Turku, 1981.

94. Ganschow 1981 Ganschow G. Aszendenztheoretische Untersu-chungen igrischer Nominalstrukturen. // Congressus quartus interna-tionalis fenno-ugristarum, Budapestini habitus 9-15 Sept. 1975. Buda-pest, 1981.

95. Geisler 2005 Geisler M. Vokal-Null-Alternation, Synkope und Akzent in den permischen Sprachen. Wiesbaden, 2005.• У /■ r

96. Hajdu 1966 Hajdu P. Bevezetes az urali fnyelvtudomanyba. Budapest, 1966.

97. Janh. Janhunen J. Uralilaisen kantakielen sanastosta. // JSFOu, B. 77, s. 219-274.

98. Janhunen 1977 Janhunen, Juha, Samojedischer Wortschatz. Ge-meinsamojedische Etymologien. Helsinki, 1977 (Castrenianumin toimit-teita. 17).

99. Mikola 1980 Mikola T. A cseremisz redukált magánhangzók erede-tének kérdéséhez. // Nyelvtud. közlem. Budapest, 1980.

100. Molnár 1974 (1) Molnár F.A. Bemerkungen zur Geschichte der Endvokale in der finnisch-ugrischen Grundsprache. // Acta lingüistica, Budapest, 1974, t. 24, № 1/4.

101. Molnár 1974 (2) Molnár F.A. Onthe history of wordfinal vowels in the Permian languages. Szeged, 1974.

102. MSzFE A magyar szo'ke'szlet finnugor elemei. 1-3. Föszerkesztö: LAKÖ Gyorgy. Szerkesztö: REDEI käroly 1-3. es K. Sal Eva [3]. Munkatärsak: Erdelyi Istvän,

103. Fabricius-Koväcs Ferenc, Gulya Jänos, K. Sal Eva, Vertes Edit. Budapest, 1967, 1971, 1978.

104. Paasonen 1903 Paasonen H. Mordwinische Lautlehre. // MSFOu 22, 1903.

105. Paasonen 1990-1996 Paasonen H. Mordwinisches Wörterbuch, I-IV, Helsinki, 1990-1996.

106. Plöger 1982 Plöger A. Über die Entstehung des finnischen Stam-mtyps CVC(C)a/ä. // Finnisch-ugrische Forschungen. Helsinki, 1982, Bd. 44, H. 1/3.

107. Pusztay 1983 Pusztay J. Az alapnyelvi szöszerkezetröl. //Magy. nyelv., Budapest, 1983, 79.

108. Räsänen 1920 Räsänen M. Die tschuwassischen Lehnwörter im Tscheremissischen. Helsinki, 1920 (MSFOu 48).

109. Raun 1974 Raun A. On stress and length in proto-Finno-Ugric. //Acta linguistica. Budapest, 1974.

110. Ravila 1929 Ravila P. Über eine doppelte Vertretung des urfmnischwolgaischen *a der nichtersten Silbe im Mordwinischen. //FUF 20, 1929, s. 83-120.

111. Ravila 1954 Ravila P. Über die Entstehung des tscheremissischen Konjugationssystem. // FUF, 1948, B. 25, s. 6-25.

112. Ravila 1973 Ravila P. Der Akzent im Erza-Mordwinischen. // FUF, 1973, s.169-176.

113. Redei 1968 Rédei K. A permi nyelvek elso szötagi magânhan-gzoinak a tôrtenétéhez // NyK, 1968, Bd. LXX, s. 35-45.

114. Rona-Tas 1975 — Rona-Tas A. Some Proble- of the

115. Uralic Vocalism from an Altaist's Point of View. // Congressus Tertius Internationalis Fenno-Ugristarum Tallinae habitus 17/23 VII. 1970. Tallin, 1975.

116. Samm. — Sammallahti P. Historical Phonology of the Uralic Lan-guages. // The Uralic Languages: Description, History, and Foreign Influences. Brill, 1988.

117. Sauvageot 1973 Sauvageot A. Le timbre de la voyelle thématique en hongrois. // Commentationes fenno-ugricae in honorem Erkki Itkonen. Helsinki, 1973.

118. Stachowski 1993 Stachowski M. Geschichte des Jakutischen Voka-lismus. Krako'w, 1993.

119. Steinitz 1944 Steinitz W. Geschichte des finnisch-ugrischen Voka-lismus. // Acta Instituti Hungarici

120. Universitatis Holmiensis. Series B, Linguistica. 2. Stockholm, 1944.

121. Szil,-SzilasiM. Cseremisz szötär. Budapest, 1901. Szinneyei 1922 Szinneyei J. Finnisch-ugrische Sprachwissenschfit. Berlin, Leipzig 1922.

122. TMN Doerfer G. Türkische und mongolische Elemente im Neupersischen. Wiesbaden, 1963. I; Wiesbaden, 1965. II; Wiesbaden, 1967. III.

123. UEW Redei K. Uralisches etymologisches Wörterbuch. Budapest, 1986-1989.

124. VEWT Räsänen M. Versuch eines etymologisches Wörterbuchs der Türksprachen. Helsinki, 1969.

125. Wichmann 1915 Wichmann Y. Zur Geschichte des Vokalismus der ersten Silbe im Wotjakischen mit Rücksicht auf das Syrjänische, Helsinki, 1915. (первое издание в MSFOu, 1897)