автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Репрезентация концепта ХЛЕБ в народно-разговорной речи XIX - XXI вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Репрезентация концепта ХЛЕБ в народно-разговорной речи XIX - XXI вв."

На правах рукописи

ЗИНКОВСКАЯ Любовь Сергеевна

РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ КОНЦЕПТА ХЛЕБ В НАРОДНО-РАЗГОВОРНОЙ РЕЧИ XIX - НАЧАЛА XXI ВВ.

Специальность 10.02.01 — «Русский язык»

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Омск-2006

Работа выполнена на кафедре исторического языкознания Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского

Научные руководители:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук, профессор Осипов Борис Иванович;

кандидат филологических наук, доцент Харламова Марина Александровна.

доктор филологических наук, профессор Лукашевич Елена Васильевна;

кандидат филологических наук, доцент Щербакова Наталья Николаевна.

Югорский государственный университет

Защита состоится «27» сентября в АО" часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.179.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Омском государственном университете им. Ф.М. Достоевского по адресу: 644077, г. Омск, пр. Мира, 55 а.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Омского государственного университета.

Автореферат разослан «_» августа 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Q Кривозубова Г.А.

кандидат филологических наук, доцент

Общая характеристика работы

Настоящая диссертационная работа выполнена в рамках антропоцентрической парадигмы и посвящена описанию одного из значимых фрагментов русской языковой картины мира - концепту ХЛЕБ.

На рубеже XX-XXI веков в лингвистике отмечается стремление к интеграционному пониманию сущности языка как динамической системы, в центре которой находится человек. Современное языкознание проявляет особый интерес к проблемам возрождения национальной культуры, к изучению отдельных фрагментов языковой картины мира, к роли языка как одного из важнейших средств выражения специфики национального миро-видения, поскольку в языке воплощается дух народа: «нет ничего ... что не переходило в язык и не было бы через его посредство познаваемым» (В. фон Гумбольдт).

Структуризация знания о мире аккумулируется в определенных единицах — концептах, совокупность которых образует упорядоченную концептосферу данного народа (Д.С. Лихачев). В работах Н.Д. Арутюновой, А. Вежбицкой, С.Г. Воркачева, В.В. Воробьева, В.В. Колесова, Е.С. Кубряковой, Д.С. Лихачева, В.А. Масловой, В.ГГ. Синячкина, Ю.С. Степанова, И.А. Стернина, В.Н. Телии и др. освещаются вопросы теории концепта. В настоящее время является актуальным изучение языковой объективации концептов, поскольку семантическое пространство языка представляет исследователю достоверные знания о той части концепто-сферы, которая в нем репрезентирована (И.В. Бурное, С.Г. Воркачев, Н.В. Гришина, Е.В. Добровольская, Л.Б. Никитина, Н.В. Орлова, М.В. Пименова, A.A. Свицова, С.А. Сергеев, М.О. Сорокина, В.Я. Тихонова, С.А. Фетисова и др.).

Каждый регион обладает своей историей, этнической и геополитической спецификой, поэтому региональные разновидности языка представляют интерес для исследователей. Диалектная концептосфера, являясь частью концептосферы русского языка, эксплицируется в диалектной языковой картине мира. Представления носителей традиционного слоя диалекта характеризуются стабильностью и устойчивостью.. Народные говоры - это аккумулятор значительного пласта представлений традиционной культуры, следовательно, когнитивное описание культурно значимых концептов национального существования предполагает обращение к разным формам языка, в том числе к диалектной сфере, отражающей речевую народную культуру (Т.А. Демешкина). Исследованию фрагментов диалектной картины мира посвящены работы Л.Г. Гынгазовой, Т.А. Демешкиной, Г.В. Ка-литкиной, М.О. Сорокиной, М. А. Харламовой и др.

Наибольшей устойчивостью традиции характеризуется система питания (М.А. Жигунова), поэтому лексика питания является источником языковой, исторической и этнографической информации, а вопрос о составе пищи и способах ее приготовления является одним го важных элементов при изучении традиционной культуры (Л.И. Анохина, C.B. Дмитриева, М.А. Жигунова (Плахотнюк), И.С. Лутовинова и др.).

Ввиду малой своей изученности особый интерес вызывают говоры, бытующие на территории Среднего Прииртышья. По словам Б.И. Осипова, назревшей задачей диалектологии Прииртышья является создание монографических работ. Средним (или Омским) Прииртышьем принято называть территорию, расположенную в южной части Западно-Сибирской равнины и прилегающую к среднему течению р. Иртыш, на которой расположена Омская область. Исследуемые говоры с присущим им своеобразием языковой объективизации национальных концептов, в том числе анализируемого концепта ХЛЕБ, занимают свою нишу среди говоров Западной Сибири.

Говоры Омской области, как говоры и других территорий позднего заселения (Л.И. Баранникова), не представляют собой единой монолитной структуры, что связано с особенностями освоения и формирования региона. Этот регион, как и другие территории Сибири, испытал несколько волн переселений, приведших к сосуществованию на территории области разных типов говоров.

Первоначально (конец XVII — первая половина XVIII в.) на территории Среднего Прииртышья формируются старожильческие сибирские говоры. Под старожильческим говором в современной диалектологии принято понимать «такой говор Сибири, который характеризуется совокупностью фонетико-грамматических и лексико-фразеологических черт, выявленных на основе изучения речи потомков стародавнего населения Сибири (XVI - первая половина XVIII в.) и имеющих общесибирское распространение» (О.И. Блинова). Историки свидетельствуют, что русское население по нижнему и среднему течению Иртыша формировалось исключительно из северных областей Европейской России. Дальнейшее освоение сибирских земель осуществлялось за счет внутрисибирских ресурсов (М.А. Жигунова, А.Д. Колесников, A.A. Новоселова и др.).

Со второй половины XIX века Приняли массовый характер переселенческие потоки крестьян го южных и центрально-черноземных областей России, а также Украины и Белоруссии. Говоры переселенцев послужили основой для новосельческих и смешанных говоров, бытующих в наше время на территории Среднего Прииртышья. Названия многих деревень Омской области указывают на географию миграционных потоков в Приир-

тышье: Тамбовка, Рязановка, Орловка, Полтавка, Павлоградка, Таврическое и др. В XX веке Омская область принимает новую волну переселений (из Харьковской, Полтавской, Херсонской и Киевской губерний, Белоруссии, Латвии, Литвы, Польши, Чехии), вызванную окончанием строительства Транссибирской железной дороги, позднее - массовыми сталинскими репрессиями, затем — освоением целинных и залежных земель и другими причинами.

Длительный этнический контакт разнородного населения в пределах одного или нескольких близлежащих населенных пунктов приводил к интеграции южнорусской, украинской и белорусской лексики в составе старожильческих говоров. По замечанию редактора и составителей «Дополнений» к «Словарю русских старожильческих говоров среднего Прииртышья», «это взаимодействие русских старожильческих говоров с новосель-ческими говорами русского языка, а также с другими языками (украинским, белорусским) на территории Среднего Прииртышья является гораздо более интенсивным и сложным, чем на сопредельных территориях Урала и Западной Сибири» (Б.И. Осипов, С.А. Шуйская). Для обозначения русско-белорусских, русско-украинских, русско-чешских говоров и т.п. мы применяем рабочий термин смешанные говоры. Носители этих говоров общаются по-русски, но при этом могут сохранять многие фонетические, грамматические и лексические приметы языка своих предков.

Всё возрастающая роль литературного языка приводит к нивелировке традиционной сибирской речи, поэтому перед диалектологами стоит задача — не только успеть описать то, что еще остается в традиционной системе сибирских говоров, «но и оценить их современное состояние с позиции лингвоэкологии, то есть в связи с задачами их сохранения, осмысления их значения в судьбах русского языка, возрождения того ядра народной речевой культуры, которая всегда была присуща носителям севернорусской и сибирской речи» (Б .Я. Шарифуллин).

Начальный этап исследования диалектной структуры Омской области характеризуется интенсивным сбором лингвистических фактов и изучением русских старожильческих говоров Среднего Прииртышья. Материалы, собранные в диалектологических экспедициях, проводимых сначала Омским государственным педагогическим институтом, Томским государственным университетом, а позднее Омским государственным университетом в период с 1949 по 1984 г., послужили основой для трехтомного «Словаря русских старожильческих говоров Среднего Прииртышья» под редакцией Г.А. Садретдиновой, вышедшего в 1992-1993 гг. Результатом дальнейших лексикографических изысканий явились два тома дополнений к указанному словарю. В этот период появляются исследования старожиль-

ческих говоров Среднего Прииртышья H.A. Великой, С.Г. Грязновой, К. А. Копьгловой, М.А.Курниковой (Харламовой), Н.К. Пахотиной, A.A. Пыхтеевой, Г.А. Садретдиновой и др.

После выхода «Словаря старожильческих говоров Среднего Прииртышья» и «Дополнений» возрастает интерес к старожильческим говорам, осуществляется изучение их лексической системы (Е.А. Глотова, JI.H. До-нина, A.A. Пыхтеева, М.А. Харламова, Е.А. Штехман, С.А.Щуйская, H.H. Щербакова и др.). В диссертации H.A. Гайдамак обращается внимание на адаптацию диалектизмов в структуре народно-разговорной речи Омска; С.А. Игнатенко анализирует изменения, происходящие в системе вокализма тарского старожильческого говора на протяжении 50 лет.

С 2001 года начинается целенаправленное обследование ранее неизученных новосельческих и смешанных говоров юга, юго-востока Омской области. Привлечение записей живой речи носителей нестарожильческих говоров при исследовании фрагментов концептуальной системы говоров Среднего Прииртышья (концептов УМ, ХОРОШО - ПЛОХО, ЖИВОТНЫЕ, ДОМ, ЛЕС, ПРОСТРАНСТВО (Н.Ю. Вельская, O.A. Зайцева, М.А. Харламова и др.) дает яркое представление о диалектном разнообразии и особенностях диалектной картины мира Среднего Прииртышья. Собранные записи живой диалектной речи и материалы формирующейся картотеки послужат основой для понятийного этнолингвистического словаря, лексика которого будет отражать все особенности быта и традиций, своеобразие местных говоров (М.А. Харламова), так как «описание диалектной концептосферы ставит перед исследователями задачу создания диалектных словарей нового типа, предполагающих обращение не к семантике слова, а к основным концептам народной речевой культуры» (Т.А. Демешкина).

Актуальность диссертационной работы определяется проблематикой, находящейся на одном из главных направлений развития языкознания, которое обратилось к исследованию многообразнейших связей языка, мышления и духовной культуры. Изучение концептов позволяет раскрыть общие закономерности и специфику человеческого освоения мира посредством языка. Данное исследование, осуществленное в русле антропоценти-ческого подхода, ориентировано на изучение языковой картины мира жителей региона.

Актуальность проблемы определила выбор объекта и предмета исследования. На материале литературного языка анализировались репрезентации концепта ХЛЕБ в работе В.П. Синячкина, объектом исследования становилась диалектная лексика, формирующая концепт ХЛЕБ (Л.И. Анохина, И.С. Лутовинова и др.). Исследование концепта ХЛЕБ, который представляет собой один из национально и культурно значимых состав-

ляющих концептосферы русского языка, позволяет выявить символы духовности русского народа. «Хлебная» лексика как объект данного исследования представляет значительный интерес, поскольку она связана одновременно с материальной и духовной культурой народа.

Объектом настоящего исследования является концепт ХЛЕБ как фрагмент концептуальной картины мира русского языка, репрезентированный в диалектной речи. Данный концепт относится к числу древнейших и важнейших в сознании и культуре человека (©.П. Синячкин, Ю.С. Степанов). Указанный концепт имеет многовековую историю и обладает значимостью в русской культуре и ментальности. Анализу подвергаются записи диалектной речи, в которых представлена объективация концепта ХЛЕБ в языковой картине носителей говоров Среднего Прииртышья.

Предметом исследования выступают языковые способы актуализации концепта ХЛЕБ в народно-разговорном языке XIX в. и в говорах вторичного образования — говорах Среднего Прииртышья ХХ-ХХ1 вв. В предлагаемой работе анализируется семантическое пространство, формирующее концепт ХЛЕБ, репрезентантом (именем) которого служит лексема хлеб 'пищевой продукт, выпекаемый из муки'.

Научная новизна исследования определяется тем, что наименования хлебной лексики русских говоров Среднего Прииртышья впервые представлены в качестве семантического пространства, оформляющего концепт ХЛЕБ, а также тем, что в научный оборот введен новый материал, собранный в полевых условиях. Репрезентанты указанного концепта характеризуют определенный фрагмент реальной действительности, имеют общий компонент в своем лексическом значении 'пищевой продукт, выпекаемый из муки'. Языковые способы репрезентации концепта ХЛЕБ в говорах не попадали в поле научного исследования, поэтому анализируемый материал уже сам по себе имеет научную ценность. Рассмотрение же его в лингвокогнитивном аспекте представляется весьма продуктивным. В данной работе впервые комплексно исследуется совокупность способов актуализации концепта ХЛЕБ в русских говорах XIX в. (на материале словаря В.И. Даля) и XX - начала XXI в. (на материале говоров Среднего Прииртышья). Обращение к диалектным текстам связано с тем, что говоры как форма национального языка функционируют в рамках традиционной культуры, при этом лингвокультурологический аспект их изучения мало разработан, но представляется весьма перспективным. В рамках этого направления на кафедре исторического языкознания Омского государственного университета начата работа над диалектным понятийным словарем (на материале говоров Омской области).

Цель данного исследования - описать языковые способы актуализации концепта ХЛЕБ и смоделировать фрагмент языковой картины мира диалектоносителей Среднего Прииртышья.

Для достижения поставленной цели в работе решаются следующие задачи:

1) изложить теоретические и методологические основы исследования, представить его категориальный аппарат;

2) определить языковые репрезентанты концепта ХЛЕБ в народно-разговорной речи XIX века;

3) выявить массив лексики, репрезентирующий концепт ХЛЕБ в русских говорах Среднего Прииртышья; выделенный концепт описать с точки зрения отражения в нём представлений об окружающей действительности, обусловленных бытом и традициями жителей региона;

4) выделить и охарактеризовать модели номинации на материале концепта ХЛЕБ в говорах Среднего Прииртышья, фиксирующие уровень знания диалектоиосителей об объектах данного класса, а также степень значимости рассматриваемых продуктов питания для жизнедеятельности человека.

Для реализации поставленных задач в диссертационной работе используются следующие методы лингвистического исследования:

1) описательный метод с его основными компонентами - сбором материала (приемы наблюдения и опроса информантов, а также метод сплошной выборки из словарей), обработкой, сопоставлением, интерпретацией и обобщением — является ведущим в рамках данного исследования;

2) метод концептуального анализа, используемый для выявления способов актуализации концепта и стоящих за ним фрагментов языковой картины мира с помощью языковых и культурно-языковых данных;

3) дистрибутивный, направленный на изучение сочетаемости лексемы хлеб — репрезентанта концепта ХЛЕБ;

4) этимологический анализ привлекается для уточнения принадлежности лексем к семантическому пространству, формируемому концептом ХЛЕБ;

5) контекстный анализ применяется при обнаружении дифференциальных семантических признаков слов, формирующих концепт ХЛЕБ;

6) структурные методы, включающие в себя метод компонентного анализа, оппозиционный метод, метод организации семантического поля.

Материалом исследования послужили диалектные лексические единицы и устойчивые сочетания, отобранные путем сплошной выборки из «Толкового словаря живого великорусского языка» В.И. Даля, «Словаря

русских старожильческих говоров Среднего Прииртышья» (в трех томах) и двух выпусков дополнений; картотека кафедры исторического языкознания Омского государственного университета, содержащая данные, собранные во время диалектологических практик преподавателями и студентами Омского госуниверситета, а также записи живой диалектной речи, полученные в экспедициях 1990-2005 гг., проходивших в селах Большеуков-ского, Калачинского, Москаленского, Муромцевского, Нижнеомского, Нововаршавского, Русско-Полянского, Седельниковского, Таврического, Черлакского районов Омской области, в том числе автором предлагаемого диссертационного исследования (1999, 2003-2005 гг.). При сборе лексического материала был использован специальный вопросник, составленный с тем расчетом, чтобы получить как можно более полную информацию об отражении культуры хлебопечения и выпечки хлебных продуктов в исследуемых говорах. Информантами в основном являются женщины старше 40 лет. Доминирование данной социально-возрастной группы неслучайно. Во-первых, хлебопечение по сложившейся традиции является прерогативой женщины как хозяйки и хранительницы домашнего очага. Во-вторых, именио в речи данной возрастной категории в разной степени сохранились диалектные черты. Информанты в возрасте старше 60 лет являются носителями архаического, или традиционного, слоя говора и в наименьшей степени испытали влияние нормализованной речи или постепенно утратили его; сельские жители от 40 до 60 лет, имеющие начальное или среднее образование, сохранили диалектные черты при значительном влиянии литературной речи (М.А, Курникова (Харламова)). Общий объем карточек, фиксирующих языковые репрезентации концепта ХЛЕБ в диалектной речи, составляет около 800 единиц.

В качестве источников исследования были привлечены словари, историческая, краеведческая и этнографическая литература. Для установления специфики концепта ХЛЕБ в народно-разговорном языке XIX в. использовался «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля, поскольку в нем содержится, в частности, сибирская лексика, собранная в XIX в. Кроме того, описав в словаре основные понятия (концепты) русской культуры, существующие в XIX в., В.И. Даль выступает по существу как когнитолог, и его дефиниции являются предметом нашего анализа. Другой причиной обращения к этому источнику является установление общего ареала распространения того или иного слова. Для выявления изменения содержания концепта ХЛЕБ привлекалась этнографическая работа C.B. Максимова (XIX в.) и основанное на документах публицистическое произведение В.Д. Кармазина (XX в.). Принадлежность слова к сибирским говорам была выявлена посредством сопоставления с «Полным словарем

одного говора» (Томск, 1992-1995), «Словарем русских говоров Алтая» (Барнаул, 1993-1998), «Мотивационным диалектным словарем» (Томск, 1982-1983), «Словарем русских народных говоров» (Л., 1965-2002). Кроме того, названные словари использовались для определения семантики слова в диалектной системе. Объем лексем, зафиксированных в анализируемых диалектных словарях Западной Сибири, составляет более 2200 единиц. •

Теоретическая значимость диссертационной работы состоит в том, что демонстрируется своеобразие концепта ХЛЕБ в языковой картине мира жителей Среднего Прииртышья, вносится определенный вклад в изучение говоров Омской области и культуры их носителей. Результаты работы могут быть использованы в концептуальных, лингвокультурологиче-ских и социолингвистических исследованиях, разработке теоретических проблем регионального языкознания и диалектологии, а также при рассмотрении проблемы соотношения языка и мышления, языка и культуры; научной, языковой и концептуальной картин мира. Исследование может представить интерес с точки зрения изучения этнокультурного своеобразия региональной картины мира диалектоносителей — жителей Среднего Прииртышья. Исследование имеет прямой выход в практику диалектной лексикографии: его результаты могут быть востребованы при разработке теоретических основ словаря лингвоэтнографического типа - «Понятийного словаря говоров Среднего Прииртышья», отражающего разные стороны жизни диалектоносителей исследуемого региона (труд, быт, обычаи и обряды, нравственные устои), и при составлении словарных статей. Выявление своеобразия конкретного говора посредством изучения свойственной ему языковой картины мира необходимо для сопоставительных исследований ряда других говоров территорий позднего заселения.

Практическая значимость работы заключается в том, что материалы диссертации могут быть использованы в рамках курсов по истории русского языка, исторической лексикологии, лингвокультурологии, русской диалектологии, сибирской диалектологии, краеведению, а также спецкурсов по проблемам концептуальных исследований, при составлении энциклопедических и диалектных словарей.

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены в виде докладов на II Всероссийской конференции «Языковая концепция регионального существования человека и этноса» (Барнаул, 2004); I Международной научной конференции «Феномен В.П. Астафьева в общественно-культурной и литературной жизни конца XX в.» (Красноярск, 2004); I Международной научно-практической конференции «Святоотеческие традиции в русской литературе» (Омск, 2005); Международной научной конференции «Язык и общество в синхронии и диахронии» (Саратов,

2005); областной научно-практической региональной конференции «Славянские чтения» (Омск, 2005); VI Международной научно-практической конференции «Сибирская деревня: история, современное состояние и перспективы развития» (Омск, 2006). Диссертация обсуждалась на заседании кафедры исторического языкознания ОмГУ (2006). Содержание работы отражено в 7 публикациях.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Концепт ХЛЕБ, имея многовековую историю, вбирает в себя как языческие, так и христианские представления. Репрезентантом концепта является лексема хлеб со значением 'еда', а предмет, обозначенный словом хлеб, выступает как символ жизни. Философский реализм, характеризующийся существованием для каждого значения своего слова, проявляется в наличии разных грамматических категорий у каждой лексемы с новым значением. Наполнение концепта, с одной стороны, сужается до обозначения теста, с другой стороны, расширяется за счет лексем, обозначающих суррогатный хлеб. Диалектная лексика, репрезентирующая концепт ХЛЕБ, отражает народное миросозерцание и этнокультурное своеобразие картины мира диалектоносителей — жителей Среднего Прииртышья.

2. В Словаре В.И. Даля фрагмент концепта ХЛЕБ образуется посредством лексико- семантических групп печеный хлеб, часть хлеба и объемного гиперонимического семантического поля хлебенное, в формировании которого участвуют гипонимические семантические поля пирог, блин. Отражением познавательной и классифицирующей деятельности человека являются номинации пирогов по признакам 'начинка*, 'форма', 'наличие сдобы', 'вкусовые качества изделия', 'сорт муки', 'размер', блинов — 'сорт муки', 'способ приготовления', 'использование масла'.

3. В лексической системе говоров Западной Сибири, в том числе говоров Среднего Прииртышья, отражено семантическое наполнение фрагмента концепта, эксплицированного в трудах В.И.Даля, C.B. Максимова. Исследуемые говоры сохраняют и обрядовое значение хлебной лексики, а также номинации изделий, которые образуют семантические поля пирог, блин. Однако ядро семантического поля хлебенное формируют лексемы блин, пирог с понятийным значением, обрядовая символика указанных продуктов оказывается на периферии в связи с исчезновением огромного пласта традиционной культуры сельских жителей и заменой ее на городскую.

4. Реализация концепта ХЛЕБ осуществляется посредством лексико-семантической группы выпечка, которая в основном формируется диалектными лексемами, характеризующими культурную специфику региона. Данная гиперонимическая лексико-семантическая группа формируется с

помощью лексико-семантических групп шаньга, хворост, сковородное, которые дифференцируются по признаку 'способ приготовления'.

5. В диалектной картине мира жителей Среднего Прииртышья, как и в Словаре В.И. Даля, и в произведении C.B. Максимова, концепт ХЛЕБ пересекается с другими значимыми для русского менталитета концептами ТРУД, ЖИЗНЬ, что эксплицируется в синтагматике и в контекстуальном употреблении имени концепта. Хлеб оценивается и в XIX, и в XX веке, с одной стороны, как продукт, несущий жизнь, а с другой стороны, как результат непрестанного ежедневного труда. Взаимопересечение концептов ХЛЕБ, ЖИЗНЬ, ТРУД служит основой для создания идеологемы ХЛЕБ — особой аксиологической категории XX века.

6. Наполняемость концепта ХЛЕБ зависит от экстралингвистических факторов. В диалектной картине мира сельских жителей Среднего Прииртышья концепт ХЛЕБ реализуется посредством оппозиций раньше // сегодня, русская печь // газовая плита, свой (домашний) // чужой (магазинный) и семантического поля хлеб военной поры, что отражает представления, связанные как с материальной, так и с духовной жизнью сельских жителей региона. Кроме того, в содержании концепта проявляются гендерные различия, указывающие на социально-культурные роли мужчины как хлебопашца, а женщины как стряпухи. Разнообразие номинаций по происхождению связано с историей заселения исследуемого региона, поэтому в формировании семантического поля принимает участие лексика как севернорусского, так и южнорусского происхождения, а также других славянских языков (украинского, чешского).

7. Результаты исследования следует учесть в диалектной лексикографической практике при разработке структуры словарной статьи, поскольку это необходимо при установлении состава стилистических помет и уточнении толкования лексических единиц в словаре нового типа - «Понятийного словаря говоров Среднего Прииртышья».

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав (теоретической и двух исследовательских), заключения, списка использованной литературы (3!>0 наименований), списка словарей и сокращений их названий (14 наименований), трёх приложений. В приложения помещен список информантов — жителей Среднего Прииртышья, тематический вопросник и фрагмент словарной статьи «Понятийного словаря говоров Среднего Прииртышья».

Основное содержание диссертации

Во Введении обосновывается актуальность исследования, формулируются его цели и задачи, описывается история и современное состояние говоров Среднего Прииртышья, история их изучения, характеризуется языковой материал и методы исследования, отмечается новизна и практическая значимость работы, а также формулируются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Когнитивные и лингвокультурологические аспекты исследования лексико-семаптической системы языка» определяются теоретические предпосылки и основания исследования. В частности, рассматриваются и обобщаются современные тенденции в лингвистике, связанные с антропоцентрическим подходом к изучению языка; анализируется взаимосвязь языка и ментальности; освещаются вопросы соотношения концептуальной и языковой картин мира, концепта и семантического поля, способов репрезентации концептов.

Исследование концепта ХЛЕБ предполагает обращение к фундаментальным понятиям современной лингвоантропологии: менталитет, концеп-тосфера, языковая картина мира, концепт. Менталитет народа представляет собой одновременно и менталъностъ его отдельных представителей (ибо каждый индивид, усваивая с детства менталитет своего народа, воспринимает содержащиеся в кем представления как свои собственные, личные), и явление надындивидуальное, выходящее за рамки психики отдельного человека (A.C. Кармин). В современной науке закрепилось разграничение понятий менталитет и менталъностъ (В.В. Колесов, В.А. Маслова, В.Н. Тслия и др.). Традиционно под менталитетом понимают устойчивый способ специфического мировосприятия, характерный для больших групп людей (этносов, наций или социальных слоев), обусловливающий специфику их реагирования на феномены окружающей действительности (A.C. Кармин). Для В.В. Колесова менталитет выступает как категория онтологическая, как духовность народа, которая «предсуществует в русском характере, воспитанная веками»; а менталъностъ как категория гносеологическая и «предстает в качестве саморефлексии о духовности», то есть «человек живет в ментальном пространстве своего языка».

В многочисленных определениях термина картина мира акцентируется внимание на факте отражения окружающего мира в сознании человека. Обобщая разнообразные представления о картине мира (Ю.Д. Апресян, Г.В. Колшанский, В.И. Постовалова, Б.А. Серебреников, O.A. Корнилов и др.), можно сформулировать понятие картины мира как суммы представлений человека о мире как таковом и о самом себе. Под концептуальной

картиной мира в диссертационном исследовании понимается мировосприятие, «модель мира». Синонимичным мы считаем термин концепто-сфера, который определяется как упорядоченная совокупность концептов (Д.С. Лихачев, З.Д. Попова, H.A. Стернин).

Слово является средством доступа к концептуальному значению, поэтому одним из способов реализации концептуальной картины мира является языковая картина мира, понимаемая как часть концептуальной, которая имеет привязанность к языку и преломляется через языковые формы (И.В. Бурное, С.Г. Воркачев, Н.В. Гришина, Е.В. Добровольская, O.A. Корнилов, H.A. Кузьмина, Е.Г. Малышева, Л.Б. Никитина, Н.В. Орлова, М.В. Пименова, В.А. Пищальникова, A.A. Свицова, С.А. Сергеев, М.О. Сорокина, ВЛ. Тихонова и др.). Языковая картина мира оказывается национально и исторически детерминированной, потому что каждый естественный язык на окружающую действительность накладывает свою, присущую только ему «сетку координат». Языковая картина мира выступает в каждый момент своего исторического развития в функции регистрирующей и инвентаризирующей всё накопленное коллективом говорящих на данном языке. По убеждению H.A. Кузьминой, точнее было бы рассматривать языковую и концептуальную картины мира «как два уровня абстракции единого образа мира в сознании индивида: уровень категоризации действительности и уровень воплощения этой схемы в языке».

Диалектная концептосфера, являясь частью концептосферы русского языка, эксплицируется в диалектной языковой картине мира. Изучение народного миросозерцания и выявление особенностей национальной культуры посредством воссоздания наивной картины мира, воплощенной в диалектном слове, представляется актуальным в связи с проблемой исчезновения уклада традиционной народной культуры и ее компонентов.

Основополагающей, базовой категорией, характеризующей своеобразие диалектной концептосферы, является концепт. В настоящее время теория концепта в лингвистике разрабатывается многими исследователями. Общепринятого понимания концепта нет, что связано с существованием различных направлений, которые можно свести к трем основным: когнитивному (Н.Д. Арутюнова, Л.О. Бутакова, Е.С. Кубрякова, H.A. Кузьмина, Е.Г. Малышева, И.А. Стернин и др.), культурологическому (И.В. Бур-нос, С.Г. Воркачев, В.В. Воробьев, Е.В. Добровольская, В.А. Маслова, В.П. Синячкин, Ю.С. Степанов, В.Н. Телия, С.А. Фетисова и др.) и лин-гвофилософскому (В.В. Колесов). На начальном этапе развития когнитиви-стики, культурологии, этнолингвистики главенствовало понимание концепта как понятия (Н.Д. Арутюнова, Е.С. Кубрякова, С.Е. Никитина). Современная наука стремится к преодолению дублетности указанных терми-

нов, хотя четкие границы еще не сформулированы: концепты существуют не в виде понятий, а как некий пучок представлений, понятий, знаний (Ю.С. Степанов); концепт — синтезирующее лингвоментальное образование, включившее в себя представление (образ), понятие и значение в редуцированном виде (С.Г. Воркачев); концепт - это сущность, явленная плотью слова в своих содержательных формах: в конструктивных — образе и символе, и в структурной — в понятии (В.В. Колесов); концепт имени охватывает языковое преломление всех видов знания о явлении - знание эмпирическое, знание по мнению, знание по вере, знание по доверию (JI.O. Чернейко); то есть концепт понимается как мыслительная когнитивная категория, как единица хранения человеческого знания, репрезентированная в лексико-ссмантической парадигме и синтагматике слова — имени концепта. В представленном диссертационном исследовании мы исходим из положения, что концепт — динамическое явление, его содержание и взаимосвязь с другими концептами зависят от изменений в ментальности народа, которые определяются развитием общественной жизни, сменой приоритетов и ценностей.

Ббльшая часть концептосферы представлена в семантическом пространстве языка, формирующемся из тематических классов, групп, лексической синтагматики. .Идея системности лексики, репрезентированная в работах В.П. Абрамова, Ю.Д. Апресяна, Л.Г. Бабенко, Л.М. Васильева, P.M. Гайсиной, В.Г. Гака, Ю.Н. Караулова, А.М. Кузнецова, Э.В. Кузнецовой, Л.А. Новикова, З.Д. Поповой, Г.Е. Слепко, И.А. Стернина, A.A. Уфимцевой, Ф.П. Филина, С.Г. Шафикова, Д.Н. Шмелева и др., является общепризнанной в современном отечественном языкознании. На материале русских диалектов проблема системности языковых элементов ставится и исследуется в работах Р.И. Аванесова, Л.И. Баранниковой, О.И. Блиновой, H.A. Лукьяновой, И.А. Оссовецкого, Т.Г. Рабенко, Г.А. Ракова, М.О. Сорокиной, E.H. Трегубовой, Ф.П. Филина и других диалектологов. К основным свойствам семантического поля относятся: 1) наличие семантических отношений (корреляций) между составлющими его словами; 2) системный характер этих отношений; 3) взаимозависимость и взаимоопределяемость лексических единиц; 4) относительная автономность поля; 5) непрерывность обозначения его смыслового пространства; 6) взаимосвязь семантических полей в пределах всей лексической системы (И.М. Кобозева).

Семантическое поле раскрывает языковую картину мира, следовательно, является отражением концептуальной сферы. Оно неповторимо, управляется своими, внутренними законами и реализует свою картину мира, не совпадающую с аналогичным явлением как в разных языках, так и

в истории одного и того же языка (З.К. Тарланов), поэтому семантическое поле можно считать одним из способов манифестации концепта (Л.В. Басова, Н.В. Гришина, Е.В. Добровольская, Л.Б. Никитина, Н.В. Орлова, М.В. Пименова, М. О. Сорокина и др.).

Для изучения концептов используется концептуальный анализ, который представляет собой систему исследовательских процедур, направленных на раскрытие содержания и структуры концептов, смыслового потенциала концептов в данной культуре, и «имеющих целью реконструировать некую ментальную структуру на основе ее репрезентации в языке» (Н.В. Орлова). В зависимости от понимания структуры концепта, которая «не является жесткой, но является необходимым условием существования концепта и его вхождения в концептосферу» (З.Д. Попова, И.А. Стернин), различаются методики описания структуры концепта. Методика описания концепта в предлагаемом исследовании включает следующие этапы: 1) исследование этимологии слова-имени концепта, а также лексем, формирующих семантическое пространство концепта; 2) исследование образного компонента концепта, отражающего культурную и обрядовую значимость предмета, обозначенного репрезентантом концепта; 3) исследование методом компонентного анализа словарных дефиниций репрезентанта концепта, а также лексем, входящих в семантическое поле, эксплицирующее концепт, для выявления понятийной составляющей концепта; 4) рассмотрение способов реализации концепта в семантических полях; анализ семантических полей, заданных концептом; 5) анализ синтагматики репрезентанта концепта в диалектных текстах; 6) анализ признаков, по которым номинируются единицы, формирующие концепт.

Во второй главе «Теоретические предпосылки и основания исследования концепта ХЛЕБ» обобщается опыт исследований семантиче- • ского пространства, формирующего концепт ХЛЕБ, а также исследуются языковые способы репрезентации концепта в диалектной речи XIX в. Хлеб (содержащий более двухсот полезных веществ) представляет собой основной продукт питания многих народов (Б.А. Алмазов, K.LLI. Ахияров, С.И. Бараш, Е.М. Величко, К.К. Барыкин, М.Е. Ивич, В.Д. Кармазин, Н.И.Ковалев, М.Т. Куц, Назарова Е.А., В.А. Патт, В.И. Степаненко, В.В.Усов и др.), следовательно, концепт ХЛЕБ не является уникальным для русской культуры. Историю хлеба можно представить следующим образом: сырые семена злаков, размоченные в воде —* мука и крупа из зерна, растолченного двумя камнями-зернотерками —* похлебка, полученная из муки и воды —* мучнистая кашица, сваренная на огне —* пресные лепешки —*■ тесто с добавлением дрожжей (В.П. Синячкин, Ю.С. Степанов и др.). Несмотря на всеобщность исследуемого концепта, для русской ментально-

сти концепт ХЛЕБ является ключевым, определяющим особенности русского восприятия жизни (C.B. Максимов, В.В. Похлебкин). В русской языковой картине мира имя концепта оказывается синтагматически связанным с прилагательным русский как обозначением этнической принадлежности: русский стол немыслим без хлеба (В.В. Похлебкин), хлеб — наша русская пища (C.B. Максимов), наш хлеб — один из главных символов Родины нашей (В.Д. Кармазин). Значимость анализируемого концепта для русской культуры основывается на том, что хлеб и хлебобулочные изделия являются основными атрибутами древних славянских обрядов (семейных, календарных). Хлеб издавна сопутствовал земледельцу как основной продукт, производству которого посвящена вся жизнь как древнего, так и современного хлебороба (C.B. Максимов, Б.А.Рыбаков, Н.Ф. Сумцов).

Следующий этап формирования концепта связан с христианизацией Руси и принятием Священного Писания, в котором хлеб занимает одно из основополагающих мест, что не могло не отразиться на русской культуре. Использование православными верующими в качестве одной из основных молитвы «Отче наш» свидетельствует о значимости словосочетания хлеб насущный, под которым понимают не только хлеб для пропитания, но и всякую пищу, в том числе духовную, и «сверхсущсствующую» силу, подпитывающую духовную жизнь на земле (В.П. Синячкин, В.В. Колесов).

Как символ национальной самобытности лексема хлеб выступает производящей базой для слова хлебосольство, которое предстает именем «внутренней этической и эстетической категории» (В.П. Синячкин) русского менталитета. В сознании русского человека хлебосольство — это свойство семьи, целого народа, которое сочетает в себе радушие, уважительное отношение к гостю, при котором гостя нельзя принуждать к угощению: ненавязчивость хлебосольства — один из элементов уважения к хлебу.

Таким образом, в XIX в. концепт ХЛЕБ предстает как ментальная сущность, имеющая отражение в диалектной речи. На содержание концепта оказывают существенное влияние экстралингвистические факторы, поэтому наиболее полно и подробно исследуемый концепт репрезентируется в лексической системе народных говоров, представляющих собой речь сельских жителей-хлебопашцев.

Во второй части главы «Репрезентация концепта ХЛЕБ в великорусском языке XIX века» предпринят лексико-семантический и номинативный анализ лексем, формирующих семантическое пространство исследуемого концепта на материале «Толкового словаря живого великорусского языка» В.И. Даля, который является одним из важнейших источников при исследовании народного склада ума. Пословичный фонд репрезенти-

рует концепт ХЛЕБ посредством синтагматических связей лексемы хлеб со словами, обозначающими труд, святость, жизнь: Достают хлеб горбом, достают и горлом; без хлеба святого все приестся; Хоть по-старому, хоть по-новому, а без хлеба не прожить. В результате лексико-семанти-ческого анализа номинаций печеного хлеба вычленяются основные составляющие концеггта. Сочетания дошлый хлеб, вдымчивый хлеб, проховый хлеб характеризуют хорошо пропеченный хлеб, каковым считается рыхлый, мягкий, пышный. Лексемы черствый, недошлый, алякиш обозначают некачественный хлеб. Другими признаками, наполняющими концепт, являются 'сорт муки' (отрубной, пеклеванный, ситный, житник, ярушник и др.), 'назначение' {вдовый, банник, антидор, артос). По признаку 'круглый' оказываются маркированными лексемы округ, сукрой, по признаку 'отрезанный' - краюха, горбушка, срезок, скроек, на цельность хлеба указывают лексемы коврига, каравай, челпан, букатка. В пословицах концепт ХЛЕБ реализуется посредством смысловой оппозиции хлеб/Мирог, первая часть которой (хлеб) символизирует тяжелый крестьянский труд, а вторая (пирог) — привольную легкую жизнь, дающую все блага без труда. Незаменимость любого размера куска хлеба репрезентируется в выражениях: заработанный ломоть лучше краденного каравая, временем и ломоть за целый хлеб.

Образная составляющая концепта ХЛЕБ манифестируется в семантическом поле хлебениое, которое включает в себя лексико-семантические поля пирог и блин. Представление о пироге претерпело ряд изменений в сознании русского человека. Первоначально пирог обозначал хлеб (ржаной (моек.), пшеничный (тамб., курс.), полбенный (новг., вологод.)) и являлся атрибутом свадебных, родильных обрядов. С течением времени значение сузилось до 'хлебенное печенье с начинкой', что привело к образованию многочисленных номинаций от основ, содержащих сему 'продукт, идущий в пирожную начинку' (капустник, маковник, свекольник, блинник, рыбник, кокач, кулебяка). Наряду с указанным основным признаком, лежащим в основе номинации, для русского человека актуальным являлись также 'назначение пирога' (именинник, молепик, разгонщик, жданник), 'способ приготовления' (битый пирог, загибальник, сгибник, загибеня, опарник, сдобник, поливоха), 'форма' (козуля, круглышка, столовик, хорошулъ, шишуля), 'формовка' (защипанные, глухие, расстегай), 'размер' (пироги и пирожки). При обозначении пирожков актуализируются те же признаки: 'внешний вид' (рогуля, копытце), 'способ изготовления' (пекушка, наливка). Семантическое поле также формируют номинации начинок пирожков (визига, налива), частей пирога (подовина, защипка, припал), номинации действий, производимых с пирогом (разрезывать, рушатъ, нарушать, поруиттъ,

рюшатъ, защипать, поприпекать, попряживать, прирумяниться, подсушить, чинить, расчин(я)ить и др.). Существование столь многочисленных номинаций по указанным признакам пирога свидетельствует о его значимости для русского человека.

Другим не менее популярным хлебенным изделием является блин. Так же, как и хлеб, блин — мучное изделие - считается национальным русским блюдом и является атрибутом многих древних обрядов - календарных (масленица), семейных (свадьба, поминки), что является причиной существования номинаций собственно обрядов, а также их составных элементов, образованных от лексемы блин {блинница, блинщина — названия масленицы, блинница - девушка, участвующая в свадебном обряде, блины — название собственно обряда, блины — название свадебного обряда). Кроме того, блин - продукт более древний, чем хлеб, так как способ его приготовления намного проще, и изначально для проведения обрядов пекли блины. Значение лексемы блин не претерпело изменений, под блином понимают 'тонкую жидкую лепешку из кислого жидкого теста, испеченную на сковороде'. Классифицирующая деятельность человека проявляется в обозначении блинов по сорту муки (пшеничные, яичные, овсяные, гречневые, из пресного ши кислого теста), по его «смазанности» маслом {голыш, масляный, воложный блин), по способу приготовления (налитыш, скреба-нец). Семантическое поле формируется также и глагольной лексикой: переслаивать, перемежать (блинки с ягодками), прослоить (блинки творогом), помасливай (сковороду почаще), умаслены (блины добре). Однако на современном этапе из-за уменьшения значимости блинов, пирогов, связанной с отмиранием их обрядовой роли, а частично из-за смены характера питания, ядро семантических полей формируют лексемы блин, пирог с понятийным значением, обрядовая символика блина, пирога оказывается на периферии.

Параграф 2.4.3 «Репрезентация концепта ХЛЕБ как доминанты русской культуры в творчестве C.B. Максимова» посвящен исследованию семантического пространства хлеб, предложенного этнографом C.B. Максимовым. В произведении «Куль хлеба» C.B. Максимов возводит понятие хлеб к русским культурным доминантам посредством употребления в одном и том же контексте сочетаний русский народ и хлеб: жатва колосовых растений составляет основу всей русской жизни; хлеб — тот рычаг, который движет весь состав народной жизни; с тех пор как помнит себя русский народ под настоящим своим именем, он был хлебопашец. Привлекая фольклорный (пословицы, поговорки, песни, приметы, загадки), а также диалектный материал (обозначения пищи, всего сельскохозяйственного процесса приготовления хлеба, названия сельскохозяйст-

венных орудий труда и др.), C.B. Максимов сопоставляет понятия хлеб и труд: истинный труд только там, где человек добывает хлеб в поте лица; первый хлеб ... очень приятный, потому что дело рук своих, добытый тяжелым трудом.

В параграфе 2.5 «Репрезентация концепта ХЛЕБ в XX в.» рассматривается традиция, заложенная В.И. Далем и C.B. Максимовым, затем продолженная советскими публицистами. При этом вводится термин идео-логема (особая идеологизированная единица, по С.А. Журавлеву), поскольку хлеб становится таким понятием, которое служит для «формирования аксиологических категорий» (С.А. Журавлев). Процесс идеологизации концепта ХЛЕБ отражен в советской публицистике, особенно 1980-х годов (Б.А. Алмазов, К.Ш. Ахияров, С.И. Бараш, К.К. Барыкин, М.Е. Ивич, В.Д. Кармазин, М.Т. Куц, Е.А.Назарова, В.А. Патт, В.И. Степаненко и др.). В произведениях этого периода хлеб предстает как общечеловеческая ценность: на хлебе у нас всё держится, хлебом всё измеряется; хлеб — мерило человеческой души. Хлеб — это наша жизнь (Б.А. Алмазов); Хлеб жив — жизнью человека. Хлеб историчен — историей хлебопашества. Хлеб родовит — родом и родословной пахаря. Хлеб памятлив — человеческой памятью (В.И. Степаненко). Опираясь на документальные источники (письма, воспоминания), В.Д. Кармазин в произведении «Наш хлеб» эксплицирует составляющие элементы идеологемы ХЛЕБ. На языковом уровне посредством употребления абстрактной лексики (вечный, величайший, неисчерпаемый, необъятный, вершина, чудо и др.) гиперболизируется, идеологизируется понятие хлеб: мир нашего хлеба необъятен; естественный, без претенциозного блеска, во всех отношениях несравненно лучший; к вершине по имени хлеб. В анализируемом произведении семантическое пространство концепта ХЛЕБ оказывается во взаимодействии с языковыми способами выражения концептов ТРУД (рукотворный хлеб, плод неустанного труда), ЖИЗНЬ (хлеб и жизнь неразделимы; кусочек хлеба давал жизнь, силу; хлеб — наша жизнь, его надо беречь). Представляя ХЛЕБ аккумулятором истории человечества, В.Д. Кармазин подчеркивает роль хлеба во время войны. В формировании идеологемы ХЛЕБ участвует оппозиция хлеб мира // хлеб войны (хлеб войны, хлеб солдатского поля, сражающийся хлеб; к пониманию хлеба мира нельзя прийти, не зная о хлебе войны; да воцарятся Мир и Хлеб на всей планете). Семантическое пространство, репрезентированное в советской публицистике, реализует, таким образом, не реальный предмет, понимаемый под словом хлеб, а высокую абстрактную категорию, связанную с жизнью страны, советского человека.

В третьей главе «Репрезентация концепта ХЛЕБ в говорах Среднего Прииртышья» анализируются способы объективации концепта в диалектной речи, бытующей на территории Омской области. На содержание концепта ХЛЕБ в говорах влияют такие экстралингвистические факторы, как изменение уровня жизни людей, социально-экономической обстановки в стране, развитие научно-технического прогресса. Концепт ХЛЕБ репрезентируется в исследуемых говорах посредством оппозиций домашний (хлеб) //магазинный (хлеб), обе части которой обладают своими маркерами. Концепт ХЛЕБ формируется оппозицией хорошо // плохо, хорошим считается хлеб, испеченный своими руками в русской печи. Положительная коннотация эксплицируется в текстах определениями хороший, неплохой 'положительный по своим качествам' и сравнительной степенью наречия лучше: домашний мини пучшэ, а дамашний-та хлеб харошый. Маркерами хорошего хлеба являются определения запашистый, вкусный, хороший подъем. Лексемы, содержащие сему 'некачественный, не соответствующий норме' (сырой, пресной), характеризуют магазинный хлеб. В противопоставлении домашнего и магазинного хлеба проявляется древняя оппозиция свое // чужое: хлеб является продуктом, приобретающим определенную значимость, поскольку сделан своими руками, а умение печь хлеб свидетельствует о трудолюбии и мастерстве хранительницы очага (хлеб-жэ за-им ходить нада как за-мапым ребёнком ... с-ым много волокиты с-хлебам), покупной же хлеб, будучи продуктом массового производства, соотносится с чуждым пространством.

Концепт ХЛЕБ пересекается и с концептом ВРЕМЯ. Первая часть оппозиции (домашний хлеб) соотносится с планом прошлого посредством употребления наречия раньше и глаголов в прошедшем времени (пекли, стряпала): хлеп был исключительный и-фкусный был хлеп / не то што щяс. Домашний хлеб является символом культурной крестьянской традиции, характеризующим мать, которая умела печь вкусный хлеб: я сама ни-стряпала / но видела как мама стряпала; стряпала хлеп мама / а-мы ни-стряпали.

Приготовление хлеба представляет собой длительный и требующий терпения процесс. Будучи значимыми для жизни человека, его семьи, все этапы процесса хлебопечения получают обозначения (ставить хлеб, ставить квашню, заводить хлеб, заводить опарку, садить хлебы.). Выпечка хлеба начинается с приготовления квашни ('тесто'), что эксплицируется в составных номинациях данного этапа, глагольный компонент которых определяет семантику начала, — зачинять, учинять. Основным компонентом в устойчивых сочетаниях, бытующих на территории Западной Сибири, служит глагол творить 'приготовлять, растворяя' и его однокорневые об-

разовання притворить, притваривать (творить квашню, притворить квашню). Омоним со значением 'создавать творчески' свидетельствует о древних представлениях, связанных с указанным этапом приготовления теста. Полученные во время экспедиций последних лет материалы свидетельствуют об исчезновении указанных фразеологических оборотов и об употреблении лексемы квашня в самостоятельной позиции. Глагольная составляющая словосочетаний выступает в форме общерусского глагола делать, который является гиперонимом для лексем: ставить, творить, подбивать (квашню, тесто, опару), заводить/завести: для-хлеба квашню делали. Жительницы Среднего Прииртышья употребляют в речи ряд выражений, содержащих лексему опара (опарка). Некоторые из них (заварить опарку, ставить (делать) опару, завести опарку 'ставить тесто, опару') обозначают весь процесс в целом, остальные словосочетания (заправить опарку, запускать / запустить дрожжами опарку, запарить запарку) называют этапы указанного процесса.

В говорах представлено сужение значения лексемы хлеб до 'тесто': дрожжи взял замесил вот и хлеп: хлеп замишаит / ну кадочька такая была Лексема дрожжи как обозначение основного вида закваски оказывается включенной в оппозицию: домашний (свой) // магазинный (покупной). Характеристикой дрожжей у хозяек выступают определительное местоимение сам (а, и) для подчеркивания личного участия в их изготовлении и притяжательное местоимение свои для противопоставления пынишних (ие своих, покупных) и самодельных, сделанных своими руками. Самодельные дрожжи делали из отрубей, хмеля, на остатке прошлой квашни (хлеба), что отражается в устойчивых сочетаниях высушить (отрубями), запарить (отруби), квасить (из отрубей), сушить (хмель), варить (хмель). О популярности хмеля как вида закваски свидетельствует наличие устойчивых сочетаний с зависимым компонентом хмельной: хмельные дрожжи, хлеб на хмельных дрожжах, хмельной хлеб. Следующий этап — приготовление и брожение теста - характеризуется участием в номинации общерусских единиц: растворить хлеб, завести хлеб, подбивать (тесто), растронутъ-ся, расстояться (о тесте) и др.

Изменение уровня жизни отражается на содержании лексико-семантической группы утварь, используемая для приготовления хлеба. Каждому этапу выпечки хлеба соответствует специальная посуда: для приготовления опары, квашни (квашня, квашонка, квашоночка, квашница, за-квашёнка), для выскребания квашни (квашенник, квашенный нож), для посадки хлебов в печь (хлебная лопата), для размешивания теста (весёлка, весёлочка), для выметания золы с пода (помело, помельник, заметало, по-мельничек). Каждый из перечисленных предметов домашней утвари полу-

чает в говорах определение специальный, используемый только при изготовления хлеба: специальная лопата, специальная кадочка, специальный веник. Выпечка хорошего хлеба невозможна без русской печи: хлеп знайе-те какой и'кусный у-печки харошый был. Одной из причин исчезновения домашнего хлебопечения является замена русских (хлебопёкных) печей, издавна служивших русскому человеку, газовыми плитами (газом): в-уазу пику // гцяс ны-у-коуо нет [русской печки] / щяс культурны усе; я бес-печьки никуда де пиченье спечь ... де хлеба; ф-пзчьки лучшы / печькаруска лучшы / жару большы. В духовке газовой плиты хороший хлеб не получается из-за слабого жара, малой духовки. Кроме того, печь является принадлежностью своего пространства, а газовая плита, как продукт массового изготовления, соотносится с чуждым пространством, что выражается характеристикой плиты лексемами, содержащими сему 'не соответсвующий норме'. Отметим, что зафиксированные названия утвари, используемой для выпечки хлеба, свидетельствуют о диалектном многообразии Среднего Прииртышья и о сохранении номинаций, бытующих в говорах с разной диалектной основой: квашня, дежа, помело, крыло, под, чиринь.

В исследуемых говорах концепт ХЛЕБ реализуется посредством лексико-семантического поля хлебобулочные изделия, которое формируют лексико-семантические группы пироги и выпечка, последняя состоит из подгрупп шаньга, сковородное, хворост. В каждой из лексико-семантических групп содержатся единицы, как известные всем западносибирским говорам (шаньга, курник, розанцы, стружки), так и фиксируемые только в говорах Среднего Прииртышья {розочки, ризцы, драшки), которые репрезентируют особенности диалектной концептосферы. В исследуемых говорах бытует лексема курник и однокорневые образования куринка, ку-ренёк, акурник, курень дат обозначения 'пирога с начинкой', на севере области в качестве начинки используют сало, мясо, капусту (свинину лучи ф-курник, с-салом я ни-любила / с-капустай лучшэ), на юге — курицу (курьи пачит с-мясом курник). Обрядовое значение курника отмечается сельскими жителями: Ежели свадьба курник стряпают, однако изменение роли обряда в обществе позволяет говорить о переходе лексемы курник на периферию поля пироги: ужэ патом курники не-пашли в-моду. Для обозначения пирога быстрого приготовлении используется сочетание быстрый курник.

Представленный анализ свадебной лексики и номинаций пшеничного хлеба свидетельствует об особенности говоров Среднего Прииртышья, благодаря которой исследуемые говоры выделяются среди западносибирских. Особенности заселения района, вследствие чего в соседстве друг с другом оказались русские, украинцы, немцы, казахи и др. этносы, привели

к сосуществованию обрядовой лексики различного происхождения. В говорах Среднего Прииртышья бытуют лексемы, общие для старожильческих говоров (отмеченные и в диалектных словарях старожильческих говоров, например, Томской области). Концепт ХЛЕБ реализуется в говорах посредством лексем и сочетаний, обозначающих различные свадебные этапы: молодухин каравай (пирог, блины) (родовое наименование) и положить на пирог, накидать, накладывать, бросать, давать на блины; разносить пирог (обозначения этапов). В отличие от говоров Томской области, в семантическое пространство говоров Омской области оказываются включенными лексемы южнорусского происхождения: молодухин каравай, шишок, или шишка. Вследствие нивелировки традиционной культуры многие из этих обрядов уходят в прошлое, вместо диалектных обозначений встречаются литературная лексема торт.

Диалектные словари фиксируют изначальное значение лексем пирог, калач, булка 'пшеничный хлеб', отмеченное в Словаре В.И. Даля. Калач был символом зажиточности и богатства, достатка, что нашло свое отражение во фразеологических оборотах: березовые калачи 'о сытной праздной жизни' (наем.); на березовые калачи поехали; на березе калачи искать 'искать праздной жизни'; калачики висятся 'беззаботная, полная изобилия жизнь' (ирон.). Из обозначений пшеничного хлеба в говорах сохраняется лексема булка.

Война также повлияла на изменение содержания концепта: жители исследуемого района весь выращенный хлеб отдавали фронту, поэтому одним из репрезентантов концепта ХЛЕБ выступает семантическое поле хлеб военной поры. Исследуемый концепт эксплицируется в оппозиции хлеб для фронта, для победы // без хлеба (ничего) для себя: ни-хлеба / ничё не-была / недаром жэ феё для-фронта / феё для-пабеды // вот так мы оставались и бес-хлеба и бес-ничеуо / каласки собирали ходыли. Вторым хлебом в трудные годы становится картофель: проста за-хлеп ели эту картошку; при его отсутствии в ход шли травы: где трава / где хлеп .. чё мы ели. Содержание концепта ХЛЕБ расширяется за счет номинаций так называемого суррогатного хлеба, образованных от единиц, называющих основной ингредиент: липняк (липа), картопляники (картофель), способ приготовления: драники (драть), вызываемый ими эффект: тошнотики (от глагола тошнить). В большинстве же случаев вместо хлеба употреблялась лексема лепешка, которая стала означать 'изделие из смеси муки, мерзлой, гнилой картошки или растущих трав': лепёшки делали с-мароженай картошки; и-липёшки пекли с-этава-жы [либеды, крапивы] и-ели эта-жы / бывала уронши сваю липёшку / то ни-знаиш што падабрать / эта караф-ска или ейидобная / вот так мы жыли.

Таким образом, лексическая система говоров Среднего Прииртышья имеет сходство с лексической системой других говоров Западной Сибири, однако особенности заселения стали причиной существования своеобразных и самобытных говоров. Сосуществование разных типов сибирских говоров — новосельческих, старожильческих, смешанных, а также взаимодействие с городским просторечием приводит к отмеченным особенностям языковой репрезентации концепта ХЛЕБ на территории Среднего Прииртышья.

В Заключении формулируются общие выводы, основанные на результатах исследования, намечаются перспективы дальнейшей работы. Наполняемость концепта ХЛЕБ, представленного семантическим пространством хлеб (пищевой продукт, выпекаемый из муки), напрямую зависит от экстралингвистических факторов (изменение уровня жизни, технического оснащения, социально-экономической ситуации в стране), что отражает диалектная речь Х1Х-ХХ1 веков. В лексике русских народных говоров (в том числе говорах Среднего Прииртышья), сокровищнице народной культуры, эксплицируется символическая составляющая концепта, связанная с обрядовым предназначением хлеба, пирогов, блинов. Уменьшение роли обряда в жизни сельских жителей и влияние городской культуры приводит к переходу лексем с обрядовым значением, а также номинаций домашней утвари на периферию семантического пространства ХЛЕБ. Контекстный анализ свидетельствует о пересечении концепта ХЛЕБ с концептами ЖИЗНЬ, ТРУД, СВОЕ//ЧУЖОЕ, ХОРОШО-ПЛОХО, ДОБРО и расширении содержания концепта за счет включения номинаций суррогатного хлеба.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Обрядовая лексика в старожильческих говорах Западной Сибири // Проблемы лингвистического краеведения: Материалы межвузовской научно-практической конференции. — Пермь, 2004. - С. 98-102.

2. Семантическое поле «пирог» (на материале «Толкового словаря живого великорусского языка» В. Даля) // Филологический ежегодник. Вып. 5-6. - Омск, 2004-2005. - С. 147-152.

3. Хлебная лексика в «Последнем поклоне» В.П. Астафьева // Феномен В.П. Астафьева в общественно-культурной и литературной жизни конца XX в.: Сборник материалов I международной научной конференции, посвященной творчеству В.П. Астафьева. — Красноярск, 2005. — С. 203205.

4. Необъятный мир хлеба в книге «Куль хлеба и его похождения» C.B. Максимова // Святоотеческие традиции в русской литературе. Ч. II. Русская литература как культурный феномен. — Омск, 2005. — С. 162—165.

5. Номинации пшеничного хлеба в старожильческих говорах Западной Сибири // Языковая концепция регионального существования человека и этноса: Материалы II Всероссийской конференции, посвященной памяти проф. И.А. Воробьевой. — Барнаул, 2005. — С. 118-124.

6. Номинации выпечки в старожильческих говорах Среднего Прииртышья // Язык и общество в синхронии и диахронии: Труды и материалы международной конференции, посвященной 90-летию со дня рождения проф. Л.И. Баранниковой. — Саратов, 2005. - С. 168-170.

7. Язык и история Среднего Прииртышья: суррогатный хлеб военной поры // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития: Материалы VI международной научно-практической конференции. - Омск, 2006. - С. 153-157.

Подписано в печать 7.07.06. Формат бумаги 60x84 1/16. Печ. л. 1,6. Уч.-изд. л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ 233.

Издательство ОмГУ

644077, г. Омск, пр. Мира, 55А, госуниверситет

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Зинковская, Любовь Сергеевна

ВВЕДЕНИЕ

Глава 1. КОГНИТИВНЫЕ И ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКОЙ

СИСТЕМЫ ЯЗЫКА

1.1. Антропоцентрические тенденции в лингвистике

2. Национальная ментальность

1.3. Взаимосвязь концептуальной и языковой картин мира

1.4. Проблема определения концепта

1.4.1. Структура концепта и типы концептуального анализа

1.4.2. Семантическое поле как один из способов репрезентации 54 концепта

1.5. Выводы

Глава 2. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ И ОСНОВАНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ КОНЦЕПТА ХЛЕБ.

2.1. Общечеловеческая ценность концепта ХЛЕБ

2.2. Хлеб как атрибут древних обрядов

2.3. Хлеб как символ национальной самобытности русского народа

2.4. Репрезентация концепта ХЛЕБ в великорусском языке XIX века

2.4.0. «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля как собрание концептов русской культуры

2.4.1. Репрезентация концепта ХЛЕБ в «Толковом словаре» В.И. Даля

2.4.2. Номинации печеного хлеба в «Толковом словаре» В.И. Даля, 80 формирующие семантическое поле хлеб

2.4.3. Лексико-семантическая группа часть хлеба в «Толковом 83 словаре» В.И. Даля

2.4.4. Семантическое поле хлебенное в «Толковом словаре» В.И. Даля 87 2.4.4.1. Семантическое поле пирог как составляющая поля хлебенное

2.4.4.2. Семантическое поле блин как составляющая поля хлебенное

2.4.5. Репрезентация концепта ХЛЕБ как доминанты русской культуры в творчестве С.В. Максимова.

2.5. Репрезентация концепта ХЛЕБ в XX в.

2.5.0. Идеологическая составляющая концепта ХЛЕБ, репрезентированная в советской публицистике

2.5.1. Отражение идеологического наполнения концепта ХЛЕБ в произведении «Наш хлеб» В.Д. Кармазина

2.6. Выводы

Глава 3. РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ КОНЦЕПТА ХЛЕБ В ГОВОРАХ СРЕДНЕГО ПРИИРТЫШЬЯ

3.1. Культура хлебопечения в говорах Среднего Прииртышья.

3.1.1. Маркеры хорошего хлеба

3.1.2. Лексико-семантическое поле приготовление теста для хлеба как реализация фрагмента концепта ХЛЕБ в западносибирской диалектной концептосфере

3.1.3. Лексико-семантическая группа утварь, используемая для приготовления хлеба

3.2. Реализация концепта ХЛЕБ посредством лексико-семантической группы хлебобулочные изделия

3.2.1. Лексико-семантическая группа пироги в говорах Среднего Прииртышья

3.3. Концепт ХЛЕБ, репрезентируемый лексико-семантической группой выпечка в говорах Среднего Прииртышья

3.3.0. Лексико-семантическая группа выпечка

3.3.1. Лексико-семантическая группа шаньга

3.3.2. Лексико-семантическая группа хворост (печеное изделие) 3.3.2. Лексико-семантическая группа сковородное

3.4. Языковые способы актуализации концепта ХЛЕБ в западносибирской диалектной концептосфере

3.4.1. Обрядовая лексика в старожильческих говорах Западной Сибири

3.4.2. Номинации пшеничного хлеба в старожильческих говорах Западной Сибири

3.4.3. Семантическое поле хлеб военной поры как репрезентация концепта ХЛЕБ в западносибирских говорах

3.5. Выводы

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Зинковская, Любовь Сергеевна

На рубеже XX-XXI веков в лингвистике отмечается стремление к интеграционному пониманию сущности языка как динамической системы, в центре которой стоит человек. В соответствии с антропоцентрической тенденцией современное языкознание проявляет особый интерес к проблемам возрождения национальной культуры, к изучению отдельных фрагментов языковой картины мира, к роли языка как одного из важнейших средств выражения специфики национального мировидения. В многочисленных исследованиях убедительно доказано, что язык представляет собой средство хранения информации, накопленной языковым коллективом на протяжении всего периода своего существования; что в языке воплощен дух народа, так как «нет ничего . что не переходило в язык и не было бы через его посредство познаваемым» [Гумбольдт 1984: 55]. Будучи отражением истории народа, обычаев, традиций, знаний о мире, язык рассматривается как «заместитель всей культуры нации», «зеркало жизни нации» [Лихачев 1997: 281], как наиболее яркая идентифицирующая характеристика этноса и символическое руководство к пониманию особенностей национального мировосприятия [Бурное 2004: 3]. По замечанию В.В. Колесова, «мы должны понять, что и каким образом когда-то открывали для себя наши предки, восстановить, хотя бы в общих чертах, картину их мира и объяснить себе эти достижения как успех цивилизации и человеческого духа в их национальных формах - потому что любая культура . рождается и развивается в национальных формах» [Колесов 2000: 8].

Структуризация знания о мире аккумулируется в определенных единицах - концептах, совокупность которых образует упорядоченную концептосферу данного народа (Д.С. Лихачев). В работах Н.Д. Арутюновой, А. Вежбицкой, С.Г. Воркачева, В.В. Воробьева, В.В. Колесова, Е.С. Кубря-ковой, Д.С. Лихачева, В.А. Масловой, В.П. Синячкина, Ю.С. Степанова, И.А. Стернина, В.Н. Телии и др. освещаются вопросы теории концепта. В настоящее время является актуальным изучение языковой объективации концептов, поскольку семантическое пространство языка представляет исследователю достоверные знания о той части концептосферы, которая в нем представлена (И.В. Бурное, С.Г. Воркачев, Н.В. Гришина, Е.В. Добровольская, Л.Б. Никитина, Н.В. Орлова, М.В. Пименова, А.А. Свицова, С.А. Сергеев, М. О. Сорокина, В.Я. Тихонова, С.А. Фетисова и ДР-)

Каждый регион обладает своей историей, этнической и геополитической спецификой, поэтому региональные разновидности языка представляют интерес и для исследователей языковой картины мира. В научный обиход введены термины «региональная картина мира», «региональное сознание» [Голикова 1996: 13-14, Русская региональная речь 2000: 3, Юнаковская 2000: 5-23]. Регион при этом понимается как «единый природный комплекс, связанный с человеком, с его взаимоотношениями и психологией, бытом, пространством» [Голикова 1996: 13], как «традиционно-культурная общность, специфическое социальное пространство, совмещающее помимо экономических, политических и экологических аспектов также особую систему деятельности, своеобразную ментальность, осознание этой особенности, реализацию определенных лингвистических закономерностей» [Юнаковская 2003: 249].

Диалектная концептосфера, являясь частью концептосферы русского языка, эксплицируется в диалектной языковой картине мира. Интерес к диалектам вызван тем, что представления носителей традиционного слоя диалекта характеризуются стабильностью и устойчивостью, поэтому в народных говорах аккумулируется значительный пласт представлений традиционной культуры. Данные, полученные в ходе диалектологических экспедиций и зафиксированные в диалектных словарях, отражают знание носителей диалекта не только о конкретных реалиях, но и о духовной жизни народа [Демешкина 2002: 62], поскольку диалектное слово является источником отражения быта и истории культуры народа, следовательно, и своеобразия менталитета носителей говора [Лутовинова 1979, 2005]. Таким образом, когнитивное описание культурно значимых концептов национального существования предполагает обращение к разным формам языка, в том числе к диалектной сфере, отражающей речевую народную культуру [Демешкина 2005: 168]. Исследованию фрагментов диалектной картины мира посвящены работы Л.Г. Гынгазовой, Т.А. Демешкиной, Г.В. Калиткиной, М.О. Сорокиной, М.А. Харламовой и др.

В связи с исчезновением традиционного уклада народной культуры и ее компонентов актуальной задачей науки является изучение народного миросозерцания и выявление особенности национальной культуры посредством воссоздания наивной картины мира, воплощенной в языке, поэтому в область современных научных исследований включаются варианты национальной картины, такие, как региональная и диалектная картины мира. Ввиду малой своей изученности особый интерес вызывают говоры, бытующие на территории Среднего Прииртышья. Исследуемые говоры с присущим им своеобразием языковой объективизации национальных концептов, в том числе анализируемого концепта ХЛЕБ, занимают свою нишу среди говоров Западной Сибири. Вопрос о составе пищи и способах ее приготовления является одним из важных элементов при изучении традиционной культуры, так как в питании традиции наиболее устойчивы [Жшунова 2005: 133] и лексика питания является источником языковой, исторической и этнографической информации (Л.И. Анохина, С.В. Дмитриева, М.А. Жигунова (Плахотнюк), И.С. Лутовинова и др.).

Объектом данного исследования является семантическое пространство говоров Среднего Прииртышья, репрезентирующее концепт ХЛЕБ. Средним Прииртышьем принято называть территорию, находящуюся в среднем течении р. Иртыш, на которой расположена Омская область, вытянутая с юга на север. В литературе встречается обозначение, в своей структуре содержащее название области, места бытования данных говоров - Омское

Прииртышье (M.JI. Бережнова, Л.М. Кадырова, А.Д. Колесников, Т.Г. Леонова, А.А. Новоселова). Говоры Омской области, по замечанию Н.Т. Бухаревой, исследовались «спорадически» [Бухарева 1983: 18]. Действительно, в Омске не сложилось такой мощной диалектологической школы, как в Томске, представители которой всесторонне обследовали говоры Среднего Приобья [Блинова О.И., Демешкина Т.А., Иванцова Е.В., Калиткина Г.В., Палагина В.В. и др.]. В 2003 году Б.И. Осипов писал, что создание монографических работ «надо считать назревшей задачей диалектологии Прииртышья» [Осипов 2003: 6].

Изучение говоров Среднего Прииртышья представляет интерес, поскольку они, будучи говорами территории позднего заселения [Л.И. Баранникова], не представляют собой единой монолитной структуры в связи с особенностями освоения и формирования региона. История заселения Среднего Прииртышья русскими схожа с историей освоения других территорий Сибири. Этот регион испытал несколько волн переселений, итогом которых является сосуществование на территории области разных типов говоров.

Первоначально (конец XVII - первая половина XVIII в.) на территории Среднего Прииртышья формируются старожильческие сибирские говоры. Начало исследования говоров данного типа было положено в трудах известных диалектологов XX века Г.Я. Маляревского «Особенности говора крестьян старожилов Тобольской губернии» (1917 г.), A.M. Селищева «Диалектологический очерк Сибири» (1921 г.), А.Д. Григорьева «Образование и общее распределение русских старожильческих говоров Сибири» (1928 г.), П.Я. Черных «Русский язык в Сибири» (1936 г.).

Под старожильческим говором в современной диалектологии принято понимать «такой говор Сибири, который характеризуется совокупностью фонетико-грамматических и лексико-фразеологических черт, выявленных на основе изучения речи потомков стародавнего населения Сибири (XVI - 1 пол. XVIII вв.) и имеющих общесибирское распространение» [Блинова 1971: 2]. Определение, введенное в научный обиход О.И. Блиновой, на сегодняшний день является общепризнанным [Н.Т. Бухарева, Л.В. Галузо, А.И. Иванова, 8

С.А. Игнатенко, Г.А. Садретдинова, М.А. Харламова (Курникова) и др.].

Каждый сибирский традиционный говор обладает индивидуальностью, обусловленной своеобразием его становления [Бухарева 1983: 39], поэтому вопрос о диалектной принадлежности первых русских насельников Западной Сибири, о диалектном происхождении русского старожильческого населения решается дифференцированно для разных районов Сибири. Дифференциация западносибирских старожилов связана с русско-европейским наследством, разной диалектной базой, на которой сформировались современные западносибирские русские говоры, с воздействием субстрата [Садретдинова 1999: 82]. Результаты реконструкции диалектного состава первого русского населения отдельных районов Сибири, проведенной К.А. Ко-пыловой, В.В. Палагиной, М.А. Романовой, подтверждают ведущую роль севернорусского наречия в образовании сибирских старожильческих говоров.

Историки свидетельствуют, что русское население по нижнему и среднему течению Иртыша формировалось исключительно из северных областей Европейской России. Население Тары - первого русского поселения на исследуемой территории - сформировалось из казаков и стрельцов, бывших крестьян поморских, северно-восточных уездов европейской части России. Известно, что после нападения калмыков на Тарскую крепость для укрепления гарнизона в 1634 году было направлено 200 стрельцов из Вологды и 140 человек из Нижнего Новгорода. Эта «присылка окончательно закрепила в Таре, как и в Тобольске и в Тюмени, преобладание северного русского говора, нравов и обычаев. Это северное окающее наречие преобладало в XVIII и XIX вв.» [Колесников 1988: 106]. Позднее возникают селения по реке Оше. Отметим, что среди нижегородских были переведены Ложниковы и Седельниковы, давшие свои имена населенным пунктам Омской области (д. Ложниково Тарского района, районный центр Седельниковского района). К началу XVIII века по западному берегу Иртыша и по речке Оше возник район хлебопашества, в котором сформировалось устойчивое русское население [Колесников 1999:

16-22]. Поэтому можно говорить о преобладании севернорусской струи в формировании первого населения по нижнему и среднему течению Иртыша к Конде [Копылова 1975: 9, Садретдинова 1999: 80-81, см. также работы: Жигунова М.А. 2004:48-58, Новоселова 2002: 30].

Дальнейшее освоение сибирских земель осуществлялось за счет внутрисибирских ресурсов. На территории Омской области происходило волнообразное перемещение, перераспределение населения в южном и восточном направлении. В построенную в 1682 г. Такмыцкую слободу из Тары выселили большую группу «тарских детей казацких». Многие селения современного Тюкалинского, Колосовского, Саргатского, юга Больше-реченского районов были основаны выходцами из Тары и окружающих деревень. Заселение Тарского уезда шло также за счет вторичного переселения старожилов из густо населенных уездов Тобольской губернии. Это переселение было вызвано продовольственной проблемой, оборонительным укреплением и дальнейшим освоением края. Основание крепости на Оми, в дальнейшем города Омска, положило начало новому периоду заселения и земледельческого освоения Омского Прииртышья. После постройки Омской и других крепостей по Иртышу по приказу Петра Первого их «оселили» тюменскими крестьянами. 1718 г. считается началом хлебопашества в Приомье и дальнейшего земледельческого освоения берегов Оми [Колесников 1999: 39-40]. К концу первой четверти XVIII в. складываются основные группы русского старожильческого населения Западной Сибири [Садретдинова 1999: 74].

Таким образом, в «общесибирском аспекте старожильческие говоры представляют собой комплекс вторичных говоров, сформировавшихся на диалектной основе материнских говоров европейской части России с преобладанием говоров Русского Севера и прилегающих к нему среднерусских областей». «Объединенные общностью диалектной основы (севернорусские или среднерусские на севернорусской основе), старожильческие говоры оказывали влияние на формирующиеся позднее сибирские говоры иных типов» [Бухарева 1983: 38].

По классификации западносибирских говоров Г.А. Садретдиновой, старожильческие говоры населенных пунктов Омской области в пределах Большереченского, Муромцевского, Тарского, Колосовского, Знаменского, Тевризского районов относятся к среднеиртышскому диалекту, говоры, бытующие в Большеуковском, Крутинском, Усть-Ишимском районах - к тобольско-иртышскому диалекту. Границы данных диалектных групп, как и нижнеобской, среднеобской, совпадают с границами первых очагов русского населения Западной Сибири, возникших вдоль рек и сложившихся уже к середине XVIII в. [Садретдинова 1999: 81,96,100].

Во второй половине XVIII - XIX вв. начинают складываться новосельческие русские говоры в основном за счет выходцев из средне- и южновеликорусских губерний (Воронежской, Курской, Орловской и др.). Одной из причин нового переселения крестьян и, следовательно, нового освоения края становится проведение в XVIII в. Московского тракта.

Со второй половины XIX века приняли массовый характер переселенческие потоки крестьян из южных и центрально-черноземных областей России, а также Украины и Белоруссии. Новые переселения были вызваны присоединением к России Причерноморья, заселением Новороссии и ростом малоземелья в центральных губерниях. К этому времени по всему Московскому тракту и прилегающих к нему районах находились поселения сибиряков-старожилов и переселенцев-новоселов.

Двигавшихся за Урал на своих лошадях переселенцев стали называть самоходы, новоселы, расейские, хохлы. В Бергамацкой волости было поселено 874 семьи из Псковской и Смоленской губернии, а также воронежские «самоходы». В Омском уезде переселенцы были расселены в основном вблизи Омска, Тюкалинска и по Сибирскому тракту.

Переселенцы нередко подселялись к сибирякам-старожилам (чалдонам). Например, воронежские самоходы, подселенные к старожилам деревни Воровской, на сходе записали: «Нельзя нам, трудолюбивым российским крестьянам, жить в деревне с таким названием». Деревню Воровскую переименовали в Любино, переселенцы разместились на южном берегу ныне высохшей речки Воровской, старожилы остались на северном. За селениями закрепились названия Любино-Старожильческое и Любино-Малоросское [Земля, на которой мы живем: 86]. Названия многих деревень также указывают на географию миграционных потоков в Прииртышье: Тамбовка, Рязановка, Орловка, Полтавка, Павлоградка, Таврическое и др.

Кроме носителей южных говоров, в Омский уезд продолжался приток крестьян из северных деревень - Вятской, Пермской и Архангельской губерний, которые поселялись в Бергамацкой волости, в Тюкалинском уезде, в Сыропятской волости.

В результате массовых переселений конца XIX в. на территории Омской области, как и по всей Сибири, сформировался своеобразный тип смешанных говоров: говоров сибиряков-старожилов и говоров «расейских», переселенцев из южных и центральных черноземных областей России [Бухарева 1983: 39]. Длительный этнический контакт разнородного населения в пределах одного или нескольких близлежащих населенных пунктов приводил к интеграции южнорусской, украинской и белорусской лексики в составе старожильческих говоров.

В XX веке Омская область принимает новую волну переселений, вызванную завершением строительства Западносибирской железной дороги, массовыми сталинскими репрессиями, освоением целинных, залежных земель и другими причинами. Прибывают переселенцы из Белоруссии, Латвии, Литвы, создаются поселения чехов, поляков, эстонцев. Переселенцы из малоземельных Харьковской, Полтавской, Херсонской и Киевской губерний оседали в основном на юге Омского уезда, который по природно-климатическим условиям напоминал им родину. Первые большие группы немецкого населения появились в 1893-95 гг. из Поволжья, затем в 1941 г. в результате принудительного переселения поволжских немцев в Сибирь в Омскую область попало 24421 человек.

Таким образом, Омская область представляет собой многонациональное объединение, и, естественно, говоры всех перечисленных народов бытуют среди русских говоров. Для обозначения русско-белорусских, русско-украинских, русско-чешских говоров и т.п. мы применяем рабочий термин смешанные говоры. Носители этих говоров говорят по-русски, но при этом могут сохранять многие фонетические, грамматические и лексические приметы языка своих предков.

В XIX веке, по замечанию Н.Т. Бухаревой, старожильческие говоры, как преобладающие, оказывали влияние на говоры расейских, а в XX и XXI веках, наоборот, старожильческие говоры испытывают влияние новосельческих говоров и городской разговорной речи, а также украинских, белорусских, польских, немецких, татарских и казахских речений. Это взаимодействие «на территории Среднего Прииртышья является гораздо более интенсивным и сложным, чем на сопредельных территориях Урала и Западной Сибири» [Дополнения 2: 5-6]. В исследовании Н.А. Гайдамак убедительно доказано, что диалектные единицы в народно-разговорной речи Омска являются ядром региональной языковой системы. Диалектный пласт речи Омска не имеет внутреннего единства, потому что диалектные элементы восходят к сибирским старожильческим, к новосельческим говорам и к говорам других регионов страны. Однако количественное сопоставление доказывает преобладание «старожильческого пласта» в городской речи [Гайдамак 2003: 169].

По этой причине составители «Словаря старожильческих говоров» и «Дополнений» к нему решили закончить его издание и перейти к составлению словаря, включающего как лексику старожильческих, так и новосельческих говоров, «поскольку функционирующие на территории Среднего Прииртышья нестарожильческие говоры не представляют определенного единства на фонетико-грамматическом и лексико-фразеологическом уровнях, то определить их как единый говор и лексикографировать в дифференциальном или полном диалектном словаре представляется затруднительным» [Харламова 2005: 131].

Следует помнить о всё возрастающей роли литературного языка, его воздействии на диалекты. Ситуация, для которой характерна интерференция различных форм речи - традиционно-диалектной, диалектно-просторечной, обиходно-просторечной и др., - является типичной для всех говоров Сибири: «традиционная сибирская речь если не исчезает, то истончается и нивелируется» [Шарифуллин 1998: 8]. Поэтому главная задача сибирской диалектологии - «не только успеть описать, по возможности полнее, то, что еще остается в традиционной системе сибирских говоров, но и оценить их современное состояние с позиции лингвоэкологии, то есть в связи с задачами их сохранения, осмысления их значения в судьбах русского языка, возрождения того ядра народной речевой культуры, которая всегда была присуща носителям севернорусской и сибирской речи» [Там же: 9]. '

Исследование диалектной структуры Среднего Прииртышья можно условно разделить на два этапа. Начальный этап характеризуется интенсивным сбором лингвистических фактов и изучением русских старожильческих говоров Среднего Прииртышья. Материалы, собранные в диалектологических экспедициях, проводимых сначала Омским государственным педагогическим университетом, Томским государственным университетом, а позднее Омским государственным университетом в период с 1949 по 1984 г., послужили основой для трехтомного «Словаря русских старожильческих говоров Среднего Прииртышья» под редакцией Г.А. Садретдиновой, вышедшего в 1992-1993 гг. Лексикографическая работа по сбору и описанию старожильческих говоров продолжалась омскими диалектологами. Её результатом явились два тома дополнений к указанному словарю [Дополнения 1, 1998; Дополнения 2, 2003].

До выхода словаря была исследована и проанализирована фонетическая система тарского старожильческого говора [Курникова 1986], фрагменты лексической, фонетической и словообразовательной системы говора поишимских сел Усть-Ишимского района [Великая 1971, 1976], исследована в сопоставительно-типологическом аспекте фонетическая система западносибирских говоров [Садретдинова 1999: 100-102], на материале ошинских говоров Омской области был создан Н.К. Пахотиной рукописный фразеологический словарь [Пахотина 1973], фрагмент лексической системы говоров Среднего Прииртышья стал объектом исследования А.А. Пыхтеевой [Пыхтеева 1976].

После выхода трехтомного «Словаря старожильческих говоров Среднего Прииртышья», двух томов «Дополнений» начинается новый этап изучения говоров Среднего Прииртышья. Интерес к данным говорам возрастает не только со стороны диалектологов, но и этнографов, фольклористов, так как материалы по диалектной лексике и фразеологии русских говоров «могут быть информативным этнографическим источником, позволяющим установить названия не только отдельных предметов, но и терминологию целого ряда явлений культуры» [Бережнова 1997: 80]. В основном современные исследования старожильческих говоров Среднего Прииртышья касаются их лексической системы. Изучается фольклорная лексика [Донина 1997, Шуйская, Белкина 2003], тематическая группа,' характеризующая человека [Глотова 2003, Штехман 2004, 2005], термины родства [Щербакова 2001], возрастные номинации [Глотова, Штехман 2005], наименования погодных явлений [Пыхтеева 1992, 1998] в диалектной картине мира. Следует отметить работу С.А. Игнатенко, посвященную анализу изменений, происходящих в системе вокализма тарского старожильческого говора на протяжении 50 лет [Игнатенко 2004].

С 2001 года объектом исследования диалектологов Омского университета становятся ранее не изученные новосельческие и смешанные говоры юга, юго-востока Омской области, начинается целенаправленное их исследование. Привлечение записей живой речи носителей нестарожильческих говоров при анализе фрагментов концептуальной системы говоров Среднего Прииртышья (концептов УМ [Харламова 2004], ХОРОШО

- ПЛОХО, ЖИВОТНЫЕ, ДОМ, ЛЕС, ПРОСТРАНСТВО (Н.Ю. Вельская, О.А. Зайцева) дает яркое представление о диалектном разнообразии и особенностях диалектной картины мира Среднего Прииртышья. Собранные записи живой диалектной речи и материалы формирующейся картотеки послужат основой для понятийного этнолингвистического словаря, лексика которого будет отражать все особенности быта и традиций, своеобразие местных говоров [Харламова 2005], так как «описание диалектной концептосферы ставит перед исследователями задачу создания диалектных словарей нового типа, предполагающих обращение не к семантике слова, а к основным концептам народной речевой культуры» [Демешкина 2005: 63].

В исследованиях омских диалектологов затрагивается проблема интерференции разных по происхождению говоров [Т.Е. Дутова, Н.Н. Щербакова, Е.П. Келлер], адаптации диалектизмов в структуре народно-разговорной речи города [Гайдамак 2003]. Со всесторонним изучением омской региональной ' речи связаны работы А.А. Юнаковской [Юнаковская 1999,2005]. Однако до сих пор монографическое описание говоров Омской области не осуществлено.

Настоящее исследование посвящено описанию способов репрезентации концепта ХЛЕБ в народно-разговорной речи XIX-XX1 веков. '

Актуальность диссертационной работы определяется проблематикой, находящейся на одном из главных направлений развития языкознания, которое обратилось к исследованию многообразнейших связей языка, мышления и духовной культуры. Изучение концептов позволяет раскрыть общие закономерности и специфику человеческого освоения мира посредством языка. Данное исследование, осуществленное в русле антропоцентрической парадигмы, ориентировано на изучение языковой картины мира жителей региона.

Впервые вводится в научный оборот новый диалектный материал, который может служить основой для новой лексикографической разработки.

Актуальность проблемы определила выбор объекта и предмета исследования. Языковые репрезентации концепта ХЛЕБ анализировались на материале литературного языка в работах В.П. Синячкина, объектом исследования становилась диалектная лексика, формирующая концепт ХЛЕБ [Л.И. Анохина, И.С. Лутовинова и др.]. Изучение концепта ХЛЕБ, одного из национально и культурно значимых составляющих концептосферы русского языка, позволяет выявить символы духовности русского народа. «Хлебная» лексика как объект данного исследования представляет значительный интерес, поскольку она связана одновременно с материальной и духовной культурой народа.

Объектом настоящего исследования является концепт ХЛЕБ как фрагмент концептуальной картины мира русского языка, репрезентированный в диалектной речи. Данный концепт относится к числу древнейших и важнейших в сознании и культуре человека (В.П. Синячкин, Ю.С. Степанов). Указанный концепт имеет многовековую историю и обладает значимостью в русской культуре и ментальности. Анализу подвергаются записи диалектной речи, в которых представлена объективация концепта ХЛЕБ в языковой картине носителей говоров Среднего Прииртышья.

Предметом исследования выступают языковые способы актуализации концепта ХЛЕБ в народно-разговорном языке XIX в. и в говорах вторичного образования - говорах Среднего Прииртышья XX - XXI вв. В предлагаемой работе анализируется семантическое пространство, формирующее концепт ХЛЕБ, репрезентантом (именем) которого служит лексема хлеб 'пищевой продукт, выпекаемый из муки'.

Научная новизна исследования определяется тем, что наименования хлебной лексики русских говоров Среднего Прииртышья впервые представлены как семантическое пространство, оформляющее концепт ХЛЕБ. Репрезентанты указанного концепта характеризуют определенный фрагмент реальной действительности, имеют общий компонент в своем лексическом значении 'пищевой продукт, выпекаемый из муки'. Языковые способы репрезентации концепта ХЛЕБ в говорах Омской области не попадали в поле научного исследования, поэтому анализируемый материал уже сам по себе имеет научную ценность. Рассмотрение же его в лингвокогнитивном аспекте представляется весьма продуктивным. В данной работе впервые комплексно исследуется совокупность способов актуализации концепта ХЛЕБ в русских говорах XIX в. (на материале словаря В.И. Даля) и XX-XXI вв (на материале говоров Среднего Прииртышья). Обращение к диалектным текстам связано с тем, что говоры как форма национального языка функционируют в рамках традиционной культуры, при этом лингвокультуро-логический аспект их изучения мало разработан, но представляется весьма перспективным. В рамках этого направления на кафедре исторического языкознания Омского государственного университета начата работа над диалектным понятийным словарем (на материале говоров Омской области).

Цель данного исследования - выявить концептуальные особенности и описать языковые способы актуализации концепта ХЛЕБ, а также смоделировать фрагмент языковой картины мира диалектоносителей Среднего Прииртышья.

Для достижения поставленной цели в работе решаются следующие задачи:

1) изложить теоретические и методологические основы исследования, представить его категориального аппарат;

2) определить языковые репрезентанты концепта ХЛЕБ в русском языке XIX века;

3) выявить способы актуализации концепта ХЛЕБ в публицистической литературе XX века, использующей народно-разговорную речь (письма, воспоминания);

4) выявить массив лексики, репрезентирующий концепт ХЛЕБ в русских говорах Среднего Прииртышья, выделенный концепт описать с точки зрения отражения в нём представлений об окружающей действительности, обусловленных бытом и традициями жителей региона;

5) выделить и охарактеризовать модели номинации, участвующие в формировании концепта ХЛЕБ в говорах Среднего Прииртышья, которые фиксируют уровень знания диалектоносителей об объектах данного класса, а также степень значимости рассматриваемых продуктов питания для жизнедеятельности человека.

Для реализации поставленных задач в диссертационной работе используются следующие методы лингвистического исследования:

1) описательный метод с его основными компонентами - сбором материала (приемы наблюдения и опроса информантов, а также метод сплошной выборки из словарей), обработкой, сопоставлением, интерпретацией и обобщением - является ведущим в рамках данного исследования;

2) метод концептуального анализа, используемый для выявления способов актуализации концепта и стоящих за ним фрагментов языковой картины мира с помощью языковых и культурно-языковых данных;

3) дистрибутивный, направленный на изучение сочетаемости лексемы хлеб - репрезентанта концепта ХЛЕБ;

4) этимологический анализ применялся для уточнения принадлежности лексем к семантическому пространству, формируемому концептом ХЛЕБ;

5) контекстный анализ привлекался при обнаружении дифференциальных семантических признаков слов, формирующих концепт ХЛЕБ;

6) структурные методы, включающие в себя метод компонентного анализа, оппозиционный метод, метод организации семантического поля.

Материалом исследования послужили диалектные лексические единицы и устойчивые сочетания, отобранные путем сплошной выборки из «Толкового словаря живого великорусского языка» В.И. Даля, «Словаря русских старожильческих говоров Среднего Прииртышья» (в трех томах) и двух выпусков дополнений; картотека кафедры исторического языкознания Омского государственного университета, содержащая данные, собранные во время диалектологических практик преподавателями и студентами Омского госуниверситета, а также записи живой диалектной речи, полученные в экспедициях (1990-2005 гг.), проходивших в селах Болыыеуковского, Калачинского, Москаленского, Муромцевского, Нижнеомского, Нововаршавского, Русско-Полянского, Седельниковского, Таврического, Черлакского районов Омской области (в том числе автором предлагаемого диссертационного исследования (1999, 2003-2005 гг.)). При сборе лексического материала был использован специальный вопросник, составленный с тем расчетом, чтобы получить как можно более полную информацию об отражении культуры хлебопечения и выпечки хлебных продуктов в исследуемых говорах. Информантами в основном являются женщины старше 40 лет. Доминирование данной социально-возрастной группы неслучайно. Во-первых, хлебопечение по сложившейся традиции является прерогативой женщины как хозяйки и хранительницы домашнего очага. Во-вторых, именно в речи данной возрастной категории в разной степени сохранились диалектные черты. Информанты в возрасте старше 60 лет являются носителями архаического, или традиционного, слоя говора и в наименьшей степени испытали влияние нормализованной речи или постепенно утратили его; сельские жители от 40 до 60 лет, имеющие начальное или среднее образование, сохранили диалектные черты при значительном влиянии литературной речи [Курникова 1986: 18]. Общий объём карточек, фиксирующих языковые репрезентации концепта ХЛЕБ в диалектной речи, составляет около 800 единиц.

В качестве источников исследования были привлечены словари, историческая, краеведческая и этнографическая литература. Для установления специфики концепта ХЛЕБ в народно-разговорном языке XIX в. использовался «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля, поскольку в нем содержится, в частности, сибирская лексика, собранная в XIX в. Кроме того, описав в словаре основные понятия (концепты) русской культуры, существующие в XIX в., В.И. Даль выступает по существу как когнитолог, и его дефиниции являются предметом нашего анализа. Другой причиной обращения к этому источнику является установление общего ареала распространения того или иного слова. Для выявления изменения содержания концепта ХЛЕБ привлекалась этнографическая работа С.В. Максимова (XIX в.) и основанное на документах публицистическое произведение В.Д. Кармазина (XX в.). Принадлежность слова к сибирским говорам была выявлена посредством сопоставления с «Полным словарем одного говора» (Томск, 19921995), «Словарем русских говоров Алтая» (Барнаул, 1993-1998), «Мотивации-онным диалектным словарем» (Томск, 1982-1983), «Словарем русских народных говоров» (Л., 1965-2002). Кроме того, названные словари использовались для определения семантики слова в диалектной системе. Объем лексем, зафиксированных в анализируемых диалектных словарях Западной Сибири, составляет более 2200 единиц.

Теоретическая значимость диссертационной работы состоит в том, что определяется своеобразие концепта ХЛЕБ и его связь с главными ценностями русского народа в диалектной картине мира, в том числе жителей Среднего Прииртышья. Результаты работы могут быть использованы в концептуальных, лингвокультурологических и социолингвистических исследованиях, при разработке теоретических проблем регионального языкознания и диалектологии, а также при рассмотрении проблемы соотношения языка и мышления, языка и культуры; научной, языковой и концептуальной картин мира. Исследование может представить интерес с точки зрения изучения этнокультурного своеобразия региональной картины мира диалектоносителей - жителей Среднего Прииртышья. Исследование имеет прямой выход в практику диалектной лексикографии: его результаты могут быть востребованы при разработке теоретических основ словаря лингвоэтнографического типа - «Понятийного словаря говоров Среднего Прииртышья», отражающего разные стороны жизни (трудовую деятельность, быт, обычаи и обряды, нравственные устои) диалектоносителей исследуемого региона, и при составлении словарных статей. Выявление своеобразия конкретного говора посредством изучения свойственной ему языковой картины мира необходимо для сопоставительных исследований ряда других говоров территорий позднего заселения.

Практическая значимость работы заключается в том, что материалы диссертации могут быть использованы в рамках курсов по истории русского языка, исторической лексикологии, лингвокультурологии, русской диалектологии, сибирской диалектологии, краеведению, а также спецкурсов по проблемам концептуальных исследований, при составлении энциклопедических и диалектных словарей.

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены в виде докладов на II Всероссийской конференции «Языковая концепция регионального существования человека и этноса» (Барнаул, 2004); I Международной научной конференции «Феномен В.П. Астафьева в общественно-культурной и литературной жизни конца XX в.» (Красноярск, 2004); I Международной научно-практической конференции «Святоотеческие традиции в русской литературе» (Омск, 2005); Международной научной конференции «Язык и общество в синхронии и диахронии» (Саратов, 2005); областной научно-практической региональной конференции «Славянские чтения» (Омск, 2005); VI Международной научно-практической конференции «Сибирская деревня: история, современное состояние и перспективы развития» (Омск, 2006). Диссертация обсуждалась на заседании кафедры исторического языкознания ОмГУ (2006). Содержание работы отражено в 7 публикациях. Основные положения, выносимые на защиту:

1) Концепт ХЛЕБ, имея многовековую историю, вбирает в себя как языческие, так и христианские представления. Репрезентантом концепта является лексема хлеб со значением 'еда', а предмет, обозначенный словом хлеб, выступает как символ жизни. Философский реализм, характеризующийся существованием для каждого значения своего слова, проявляется в наличии разных грамматических категорий у каждой лексемы с новым значением. Наполнение концепта, с одной стороны, сужается до обозначения теста, с другой стороны, расширяется за счет лексем, обозначающих суррогатный хлеб. Диалектная лексика, репрезентирующая концепт ХЛЕБ, отражает народное миросозерцание и этнокультурное своеобразие картины мира диалектоносителей - жителей Среднего Прииртышья.

2) В Словаре В.И. Даля фрагмент концепта ХЛЕБ образуется посредством лексико-грамматических групп печеный хлеб, часть хлеба и объемного гнперонимического семантического поля хлебенное, в формировании которого участвуют гипонимические семантические поля пирог, блин. Отражением познавательной и классифицирующей деятельности человека являются номинации пирогов по признакам 'начинка', 'форма', 'наличие сдобы', 'вкусовые качества изделия', 'сорт муки', 'размер', блинов - 'сорт муки', 'способ приготовления', 'использование масла'.

3) В лексической системе говоров Западной Сибири, в том числе говоров Среднего Прииртышья, отражено семантическое наполнение фрагмента концепта, эксплицированного в трудах В.И.Даля, С.В. Максимова. Исследуемые говоры сохраняют обрядовое значение хлебной лексики, а также номинации изделий, которые образуют семантические поля пирог, блин. Однако ядро семантического поля хлебенное формируют лексемы блин, пирог с понятийным значением, обрядовая символика указанных продуктов оказывается на периферии в связи с исчезновением огромного пласта народной культуры и заменой ее на городскую.

4) Реализация концепта ХЛЕБ осуществляется посредством лексико-семантической группы выпечка, которая в основном формируется диалектными лексемами, характеризующими культурную специфику региона. Гиперонимическая лексико-семантическая группа формируется с помощью лексико-семантических групп шаньга, хворост, сковородное, которые дифференцируются по признаку 'способ приготовления'.

5) В диалектной картине мира жителей Среднего Прииртышья, как в Словаре В.И. Даля, в произведении С.В. Максимова, концепт ХЛЕБ пересекается с другими значимыми для русского менталитета концептами ТРУД, ЖИЗНЬ, что эксплицируется в синтагматике и в контекстуальном употреблении имени концепта. Хлеб оценивается и в XIX, и в XX веке, с одной стороны, как продукт, несущий жизнь, а с другой стороны, как результат непрестанного ежедневного труда. Взаимопересечение концептов

ХЛЕБ, ЖИЗНЬ, ТРУД служит основой для создания идеологемы ХЛЕБ -особой аксиологической категории XX века.

6) Наполняемость концепта ХЛЕБ зависит от экстралингвистических факторов. В диалектной картине мира сельских жителей Среднего Прииртышья концепт ХЛЕБ реализуется посредством оппозиций раньше // сегодня, русская печь // газовая плита, свой (домашний) // чужой (магазинный) и семантического поля хлеб военной поры, что отражает представления, связанные как с материальной, так и с духовной жизнью сельских жителей региона. Кроме того, в содержании концепта проявляются гендерные различия, указывающие на социально-культурные роли мужчины как хлебопашца, а женщины как стряпухи. Разнообразие номинаций по происхождению связано с историей заселения исследуемого региона, поэтому в формировании семантического поля принимает участие лексика как севернорусского, так и южнорусского происхождения, а также других славянских языков (украинского, чешского).

7) Результаты исследования следует учесть в диалектной лексикографической практике при разработке структуры словарной статьи, поскольку это необходимо при установлении состава стилистических помет и уточнении толкования лексических единиц в словаре нового типа -«Понятийного словаря говоров Среднего Прииртышья».

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав (теоретической и двух исследовательских), заключения, списка использованной литературы (350 наименований), списка словарей и сокращений их названий (14 наименований), трех приложений. В приложения помещен список информантов - жителей Среднего Прииртышья, тематический вопросник и фрагмент словарной статьи «Понятийного словаря говоров Среднего Прииртышья».

Заключение научной работыдиссертация на тему "Репрезентация концепта ХЛЕБ в народно-разговорной речи XIX - XXI вв."

3.5. ВЫВОДЫ:

Таким образом, проведенный анализ фрагмента концептосферы, представленной в говорах Среднего Прииртышья свидетельствует:

1) Наполняемость концепта ХЛЕБ зависит от экстралингвистических факторов: от уровня жизни людей, от социально-экономической обстановки в стране, от развития научно-технического прогресса. В исследуемых говорах концепт ХЛЕБ репрезентируется посредством оппозиций домашний (хлеб) // магазинный (хлеб), варианта древнейшей оппозиции свой // чужой. Каждая часть оппозиции характеризуется своими маркерами. Домашний хлеб, испеченный своими руками в русской печи, в своем пространстве, дома, с определениями (запашистый, вкусный, хороший подъем) противопоставлен магазинному как чуждому предмету, несоответсвующему идеалу (сырому, пресному). Концепт ХЛЕБ ^ формируется оппозицией хорошо || плохо, поскольку добро 'достаток' в доме определяется по наличию или отсутствию хлеба. Изменение социально-экономической ситуации в стране отражается в диалектной концептосфере: концепт ХЛЕБ пересекается с концептом ВРЕМЯ. Первая часть оппозиции (домашний хлеб) соотносится с планом прошлого посредством употребления наречия раньше и использования глаголов в прошедшем времени (пекли, стряпала). Домашний хлеб как часть культурной крестьянской традиции является постоянным атрибутом, характеризующим мать, которая умела печь вкусный хлеб. Вторая часть оппозиции (магазинный хлеб) соотносится с настоящим временем, потому что с домашним много волокиты.

2) Приготовление хлеба представляет собой длительный и требующий терпения процесс. Значимость процесса хлебопечения для жизни человека, его семьи проявляется в подетальном членении семантического поля приготовление теста для хлеба и наличия устойчивого сочетания для каждого этапа (зачинять, учинять, ставить хлеб, ставить квашню, притворить, притваривать квашню, заводить хлеб, заводить опарку, садить хлебы), а также лексико-семантической • группы утварь, используемая для приготовления теста. Основным компонентом устойчивых сочетаний, бытующих на территории Западной Сибири, служит глагол творить 'приготовлять, растворяя' и его однокорневые образования притворить, притваривать. Большинство диалектных лексем исчезает и заменяется общерусскими (глагол делать является гиперонимом для лексем ставить, творить, подбивать (квашню, тесто, опару)). Дрожжи так же, как и хлеб, оказываются включенными в оппозицию: домашний (свой) //магазинный (покупной). Домашние (самодельные) дрожжи делали из отрубей, хмеля (хмельные дрожжи, хлеб на хмельных дрожжах, хмельной хлеб), на остатке прошлой квашни (хлеба). Частотность употребления лексемы хлеб в значении 'тесто' свидетелствует о сужении наполнения концепта.

3) В формировании семантической группы утварь, используемая для приготовления хлеба принимает участие лексика севернорусского, южнорусского происхождения (квашня - дежа), а также других славянских языков (чиринъ), что связано с историей заселения исследуемого региона. Каждому этапу выпечки хлеба соответствует специальная посуда: для приготовления опары, квашни (квашня, квашонка, квашоночка, квашница, заквашёнка), для выскребания квашни (квашенник, квашенный нож), для посадки хлебов в печь (хлебная лопата). Все перечисленные предметы домашней утвари получают в говорах определение специальный, используемый только при изготовления хлеба: специальная лопата, специальная кадочка, специальный веник. Экстралингвистический фактор - вытеснение русской печи газовой плитой - как одна из причин исчезновения домашнего хлебопечения отражается в оппозиции русская печь // газовая плита (газ). Выпечка хорошего хлеба возможна только в русской печи, которая получает определение хлебопекная. Газовая плита, если расценивать с оппозиции свой // чужой, оказывается чужой, поэтому в ней не может получится хороший хлеб (нет необходимого жара, духовка мала).

4) В исследуемых говорах концепт ХЛЕБ реализуется посредством лексико-семантического поля хлебобулочные изделия, которое формируют лексико-семантические группы пироги и выпечка, состоящая из подгрупп шаньга, сковородное, хворост. В каждой лексико-семантической группе содержатся единицы, известные всем западносибирским говорам (шаньга, курник, розанцы, стружки), а также фиксируемые только в говорах Среднего Прииртышья (розочки, ризцы, драшки), которые репрезентируют уникальность диалектной концептосферы. В исследуемых говорах бытует лексема курник и однокорневые образования куринка, куренёк, акурник, курень для обозначения 'пирога с начинкой', на севере области в качестве начинки выступают сало, мясо, капуста, на юге - курица. В говорах курник сохраняет свое обрядовое значение (Ежели свадьба курник стряпают).

5) Представленный анализ свадебной лексики и номинаций пшеничного хлеба свидетельствует об уникальности говоров Среднего Прииртышья. Особенности заселения района, вследствие которого в соседстве друг с другом оказались русские, украинцы, немцы, казахи и др. этносы, привели к сосуществованию обрядовой лексики различного происхождения. Концепт ХЛЕБ реализуется в говорах посредством лексем, обозначающих различные свадебные этапы: молодухин каравай (пирог, блины) (родовое наименование) и положить на пирог, накидать, накладывать, бросать, давать на блины; разносить пирог (обозначения этапов). В семантическое пространство говоров Омской области оказываются включенными лексемы южнорусского происхождения: молодухин каравай, шишок, или шишка. Исчезновение обрядов приводит к исчезновению их номинаций. Диалектные словари фиксируют исконное значение лексем пирог, калач, булка 'пшеничный хлеб', отмеченное в Словаре В.И. Даля. Калач был символом зажиточности и богатства, достатка, что нашло свое отражение во фразеологических оборотах: березовые калачи 'о сытной праздной жизни' (наем.); на березовые калачи поехали; на березе калачи искать 'искать праздной жизни'; калачики висятся 'беззаботная, полная изобилия жизнь' (ирон.). Из трех обозначений пшеничного хлеба в говорах сохраняется лексема булка.

6) Концепт ХЛЕБ в исследуемых говорах репрезентируется семантическим полем хлеб военной поры. Исследуемый концепт эксплицируется в оппозиции хлеб для фронта, для победы // без хлеба (ничего) для себя. В говорах бытуют номинации так называемого суррогатного хлеба, образованные от единиц, называющих основной ингредиент: липняк (липа), картопляники (картофель), способ приготовления: драники (драть), вызываемый ими эффект: тошнотики. В большинстве же случаев вместо хлеба употреблялась лексема лепешка, которая означала 'изделие из смеси муки, мерзлой, гнилой картошки и растущих трав'. Многообразие видов суррогатного хлеба приводит к расширению наполнения концепта.

7) Таким образом, говоры Среднего Прииртышья имеют сходство с ф лексической системой других говоров Западной Сибири, однако особенности заселения стали причиной существования своеобразных и самобытных говоров. Сосуществование разных типов сибирских говоров - новосельческих, старожильческих, смешанных - приводит к особенностям языковой репрезентации концепта ХЛЕБ как фрагмента русской языковой картины мира на территории Среднего Прииртышья. Щ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате проведенного исследования удалось выявить следующие особенности репрезентации концепта ХЛЕБ в народно-разговорной речи XIX - XXI вв. К XIX веку концепт ХЛЕБ занял доминирующее место в концептосфере русского языка. Как показал анализ языковых способов воплощения концепта ХЛЕБ в диалектной речи, исследуемый концепт приобретает «статус фундаментальной лингвокультурной константы в историческом измерении на всем пространстве русской культуры» [Синячкин 2003; 255]. Воссоздание диалектной картины мира, воплощенной в диалектном слове, свидетельствует об особенностях отражения диалектной у концептосферы как части концептуальной картины мира русского языка.

В результате проведенного описания языковых репрезентантов концепта в народно-разговорной речи XIX в. было установлено, что концепт ХЛЕБ имеет сложную структуру. Сложность эта объясняется экстралингвистическими факторами. Избранный и представленный в работе концептуальный анализ представляет собой прежде всего рассмотрение способов реализации концепта в семантических полях, так как семантическое , поле - один из способов манифестации концепта. Семантические поля хлеб, хлебенное, пирог, блин, приготовление теста, утварь для приготовления хлеба, выпечка, хлеб военной поры, часть хлеба как языковые способы * актуализации концепта раскрывают особенности диалектной картины мира. Наполнение концепта ХЛЕБ на протяжении всего его развития детерминировано ролью хлеба - референта концепта - в древних славянских обрядах (масленица, свадьба), а также христианской символикой хлеба как 'средства для пропитания', как 'символа тела Христова'.

Проведенный историко-этимологический анализ позволяет говорить об изменении содержания концепта ХЛЕБ. Обрядовое значение является актуальным для лексем, принадлежащих семантическим полям хлеб, пирог, щ блин, что эксплицируются в «Толковом словаре» В.И. Даля и в произведении «Куль хлеба» С.В. Максимова. Исчезновение народной традиционной культуры приводит к утрате многих обрядов, а следовательно, и диалектных единиц их обозначающих, что репрезентируется при анализе ф концепта в говорах Среднего Прииртышья.

Посредством анализа синтагматических связей имени концепта хлеб в «Толковом словаре» В.И. Даля, в произведениях С.В. Максимова, Н.Д. Кармазина оказалось возможным проследить семантическое пересечение исследуемого концепта с ключевыми концептами русской культуры ТРУД, СВЯТОСТЬ, ЖИЗНЬ. С одной стороны, хлеб является продуктом ежедневного труда, с другой стороны, хлеб как основной продукт питания поддерживает жизнь, поэтому хлеб причисляется к священным предметам. т Степень значимости продуктов питания, названия которых участвуют в формировании семантического пространства концепта ХЛЕБ, проявляется в существовании номинаций, отражающих признаки, важные для человека (лексико-семантическая группа часть хлеба состоит из лексем, маркированных по признакам 'круглый', 'цельность хлеба', 'отрезанный', семантическое поле пирог включает лексемы, маркированные по признакам 'начинка', 'назначение пирога', 'способ приготовления').

Исследование позволило установить, что лексико-семантические поля пирог и блин, формирующие семантическое поле хлебенное, имеют разное лексическое наполнение в словаре В.И. Даля и в современных говорах Среднего Прииртышья. Лексическое значение лексемы пирог изменилось от 'пшеничный хлеб' к 'хлебенное печенье, с начинкой', значение лексемы блин 'тонкая жидкая лепешка из кислого жидкого теста, испеченная на сковороде' не претерпело изменений. На современном этапе развития языка ядро семантического поля блин, пирог формируют соответственно лексемы блин, пирог с понятийным значением, в то время как обрядовая символика блина, пирога оказывается на периферии в связи с исчезновением традиционного и уклада народной жизни и заменой традиционной культуры на городскую.

Опираясь на полученные данные, можно с уверенностью говорить о прагматической составляющей концепта ХЛЕБ в говорах Среднего Прииртышья. Хлеб 'пищевой продукт, выпекаемый из муки' пересекается с мифологической оппозицией свой // чужой, которая манифестируется посредством оппозиций домашний (хлеб) // магазинный (хлеб). Поскольку домашний хлеб, русская печь, сделанные своими руками, являются элементами своего пространства, и оцениваются положительно, так как свидетельствуют о домовитости хозяйки. Казенный хлеб, газовая плита -элементы чужого пространства, поэтому жителями оцениваются отрицательно.

Кроме того, концепт ХЛЕБ в говорах взаимосвязан с концептом ВРЕМЯ, что подтверждает влияние на содержание концепта экстралингвистических факторов (изменение уровня жизни, замена русских (хлебопёкных) печей на газовые плиты, а также наличие хлеба в магазинах).

Материал диссертации позволяет говорить о том, что приготовление хлеба представляет собой длительный и требующий терпения процесс, поскольку каждый этап приготовления хлеба имеет номинации в говорах (зачинятъ, учинять, ставить хлеб, заводить хлеб, заводить опарку, садить хлебы, растворить хлеб, завести хлеб, подбивать (тесто), растронуться, расстояться (о тесте)). Отметим сужение значения лексемы хлеб 'тесто для приготовления хлеба'. Расчлененность окружающего пространства отражается в наличии для каждого этапа выпечки хлеба специальной посуды (квашня, квашенник, квашенный нож, хлебная лопата), которая получает в говорах определение специальный, то есть используемый только при изготовления хлеба. Зафиксированные названия утвари, используемой для выпечки хлеба, свидетельствуют о диалектном многообразии Среднего Прииртышья и о сохранении номинаций с разной, диалектной основой: квашня, дежа, помело, крыло, под, чиринь. Исследования современного состояния говоров позволяют говорить о влиянии литературного языка и городского просторечия на лексическую систему говоров, следствием которого является замена диалектных лексем общерусскими (квашня -тесто, пряжить - варить, заводить - делать).

Уникальность диалектной концептосферы говоров Среднего Прииртышья отражают диалектные лексемы, фиксируемые только в исследуемых говорах (розочки, ризцы, драшки, куринка, куренёк, акурник, курень), а также номинации обрядовых действий: молодухин каравай (пирог, блины)', положить на пирог, накидать, накладывать, бросать, давать на блины; разносить пирог. В отличие от говоров Томской области в семантическое пространство говоров Омской области оказываются включенными лексемы южнорусского происхождения: молодухин каравай, шишок, или шишка.

Проведенный контекстный анализ высказываний, содержащих лексику семантического поля хлеб военной поры, - манифестации концепта ХЛЕБ -свидетельствует о формировании концепта посредством оппозиции хлеб для фронта, для победы // без хлеба (ничего) для себя. Данные, полученные в результате лексико-семантического анализа номинаций суррогатного хлеба' (липняк, картопляники, драники, тошнотики) и словосочетаний с лексемой лепешка 'изделие из смеси муки, мерзлой, гнилой картошки и трав',, позволяют говорить о расширении содержания концепта и зависимости его наполнения от экстралингвистических факторов (условия жизни в военное время).

Таким образом, исследование языковых репрезентаций концепта ХЛЕБ в XIX - начале XXI вв. показало, что концепт - это динамическое явление, его содержание и взаимосвязь с другими концептами претерпели значительные изменения, связанные с развитием общественной жизни, сменой приоритетов и ценностей русского народа.

Ввиду многообразия проявлений исследуемого концепта, данная работа не претендует на исчерпывающую полноту его описания. Перспективным для дальнейшего исследования представляется изучение осмысления концепта ХЛЕБ с учетом тендерных особенностей, сопоставление способов репрезентации концепта в речи жителей, занимающихся домашним хлебопечением, и профессиональных пекарей; языкового сознания сельских и городских жителей исследуемого региона, с ф семантическим пространством концепта ХЛЕБ, репрезентантом которого служит лексема хлеб 'злак' или 'плоды злаков'.

Расширение и углубление исследований других фрагментов концептосферы говоров Омской области позволит более детально описать наивную языковую картину мира, свойственную диалектоносителям -сельским жителям, и отразить её в «Понятийном словаре говоров Среднего Прииртышья». Ф

Список научной литературыЗинковская, Любовь Сергеевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Абрамов, В.П. Синтагматика семантического поля (на материале русскогоязыка): автореф. дисдокт. филол. наук / В.П. Абрамов Краснодар, 1993.

2. Абрамцева, Т.В. Концепты времен года в русском языковом сознании / Т.В. Абрамцева // Русский язык и ментальность: XXXIII международная филологическая конференция / отв. ред. В.В. Колесов. Вып. 18, Ч. 2. - СПб., 2004. -С. 58-62.

3. Алейникова, Т.В. Концептуальная и языковая картины мира: основные интерпретации и аспекты изучения / Т.В. Алейникова // Язык. Время. Личность: Материалы Международной научной конференции / Под ред. Л.О. Бутаковой. Омск, 2002. - С. 3-8.

4. Александров, В.А. Русское население Сибири XVII века / В.А. Александров. М., 1964.

5. Алмазов, Б.А. Хлеб наш насущный / Б.А. Алмазов. Л., 1991.

6. Аманбаева, Г.Ю. О метадискрипциях термина «концепт» / Г.Ю. Аманбаева // Язык. Этнос. Картина мира: Сборник научных трудов / отв. ред. М.В. Пименова. Кемерово, 2003. - С. 23-28.

7. Щ 9. Андреев, А. Очерки русской этнопсихологии / А. Андреев. СПб., 2000.

8. Анохина, JI. И. Лексика питания: названия печеных кушаний: автореф. дис. . канд. филол. наук / Л. И. Анохина. Орел, 1998.

9. Аношин, Н.В., Михайлов, А.С. Русские блюда на нашем столе / Н.В. ф Аношин, А.С. Михайлов. Краснодар, 1990.

10. Апресян, Ю. Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания / Ю. Д. Апресян // Избранные труды. Т2. Интегральное описание языка и системная лексикография. - М., 1995.

11. Арутюнова, Н. Д. Язык и мир человека. / Н. Д. Арутюнова. М., 1999.

12. Аскольдов, С. А. Концепт и слово / С. А. Аскольдов // Русская словесность: от теории словесности к структуре текста. Антология / под ред. В.П. Нерознака. М., 1999. - С. 267-280.

13. Аспекты исследования картины мира / под ред. В.А. Пищальниковой, А.А. Стриженко. М., Барнаул, 2003.

14. Ахияров, К.Ш., Петрова, З.П. Поклонимся хлебу / К.Ш. Ахияров, З.П. Петрова.-Уфа, 1987.

15. Бабенко, Л.Г. Концепция идеографических словарей, разрабатываемая уральской семантической школой / Л.Г. Бабенко // Образ человека и человеческий фактор в языке: словарь, грамматика, текст: XIV t Кузнецовские чтения. Екатеринбург, 2004. - С. 11-20.

16. Бабушкин, А.П. Поиск «тела знака» для наименования концепта / А.П. Бабушкин // Филология и культура: Материалы международнойщконференции / отв. ред. Н.Н. Болдырев. Тамбов, 1999. - С. 100-104.

17. Бабушкин, А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка/А.П. Бабушкин.-Воронеж, 1988.

18. Бабушкин, А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка, их личностная и национальная специфика: автореф. дис. . докт. филол. наук / А.П. Бабушкин. Воронеж, 1998.

19. Баклагова, Ю.В. Типы смысловых отношений единиц семантического поля ш / Ю.В. Баклагова // Виноградовские чтения 2005: Материалы

20. Всероссийской научно-практической конференции / под ред. Выхростюк М.С., Коршун Т.В. и др. Тобольск, 2005. - С. 29-30.

21. Балахонова, Л.И. К вопросу о статусе диалектной и просторечной лексики / Л.И. Балахонова // Вопросы языкознания. 1982. - №3. - С. 104-110.

22. Балашов, Д.М., Марченко Ю.Я., Калмыкова Н.И. Русская свадьба / Д.М. Балашов, Ю.Я. Марченко, Н.И. Калмыкова. М., 1985.

23. Баранникова Л.И. Говоры территории позднего заселения и проблемы их классификации / Л.И. Баранникова // Вопросы языкознания. 1975. - №2. -С. 22-31.

24. Баранникова, Л.И. К проблеме социальной и структурной изменчивости диалекта / Л.И. Баранникова // Вопросы социальной лингвистики. Л.,1969.-С. 314-343.

25. Баранникова, Л.И. Просторечие как особый социальный компонент языка / Л.И. Баранникова // Язык и общество: Межвузовский научный сборник. Выпуск 3 / отв. ред. Л.И. Баранникова. Саратов, 1974. - С.3-23.

26. Баранникова, Л.И. Русские народные говоры в советский период (К проблеме соотношения языка и диалекта) / Л.И. Баранникова. Саратов, 1967.

27. Барсукова, Е.Ф. Русская кухня / Е.Ф. Барсукова. Л., 1986.

28. Барыкин, К.К. Хлеб, который мы едим / К.К. Барыкин. М., 1983.

29. Басова, Л.В. Концепт «труд» в русском языке (на материале пословиц и поговорок): автореф. дис. канд. филол. наук / Л.В. Басова. Тюмень, 2004.

30. Батырева, Л.П. Слова с корнем кокор- (кокур-, кокыр-) в русском и удмуртском языке / Л.П. Батырева // Русская речь в Удмуртии. Ижевск, 2004.-С. 24-29.

31. Безлепкин, Н.И. Философия языка в России: К истории русской лингвофилософии / Н.И. Безлепкин. СПб., 2001.

32. Вельская, Н. Ю. Концептуализация представлений о ХОРОШО ПЛОХО в говорах Среднего Прииртышья»: Дипломное сочинение. - Омск, 2005.

33. Белякова, С.М. Диалектный идеографический словарь: принципы составления и специфика / С.М. Белякова // Русские говоры Сибири. Лексикография. Томск, 1993. - С. 222-225.

34. Бережнова, М.Л. Изучение этнографии русских Среднего Прииртышья местными исследователями / М.Л. Бережнова // Традиционная культура русских Западной Сибири XIX-XX вв. (Очерки истории и быта). Омск, 2003.

35. Бережнова, М.Л. Словари сибирских говоров как этнографический источник / М.Л. Бережнова // Народная культура: Материалы V Всероссийского научно-практического семинара по фольклору. Омск, 1997.-С. 78-81.

36. Блинова, О.И. Введение в современную региональную лексикологию / О.И. Блинова. Томск, 1973.

37. Блинова, О.И. О термине «старожильческий говор Сибири» / О.И. Блинова // Вопросы языкознания и сибирской диалектологии. Томск, 1971. - С. 3-9

38. Блинова, О.И. Русская диалектология. Лексика: Учеб. пособие / О.И. Блинова. Томск, 1984.

39. Болдырев, Н.Н. Концептуальные структуры и языковые значения / Н.Н. Болдырев // Филология и культура: Материалы международной конференции / отв. ред. Н.Н. Болдырев. Тамбов, 1999. - С.62-69.

40. Брутян, Г. А. Язык и картина мира / Г. А. Брутян // Философские науки. -1973.-№1.-С. 108-111.

41. Брысина, Е.В. Этнолингвокультурологические основы диалектной фразе-мики Дона: дис. докт. филол. наук / Е.В. Брысина. Волгоград, 2003.

42. Будагов, Р.А. Язык и культура / Р.А. Будагов. М., 2001.

43. Бурное, И.В. Русские концепты <душа>, <дух>, <ум> в сопоставлении с английскими <mind>, <soul>, <spirit> (на материале текстов художественной литературы XIX XX вв.): автореф. дис. . канд. филол. наук / И.В. Бурное. - СПб., 2004.

44. Бухарева, Н.Т. Сибирская лексика и фразеология / Н.Т. Бухарева. -4 Новосибирск, 1983.

45. Васильев, JI.M. Современная лингвистическая семантика: Учеб. Пособие для вузов / JI.M. Васильев. М., 1990.

46. Васильев, JI.M. Семантика русского глагола / JI.M. Васильев. М., 1981.

47. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание / А. Вежбицкая. М., 1997.

48. Великая, Н.А. Общенародные слова поле, межа, полянка в лексической системе диалекта (на материале говора поишимских сел Усть-Ишимского района Омской области) / Н.А. Великая // Вопросы сибирской диалектологии.-Омск, 1976.-С. 34-40.

49. Великая, Н.А. Значение диалектных глаголов с приставкой при- (на материале говора поишимских сел Усть-Ишимского района Омской области) / Н.А. Великая // Вопросы сибирской диалектологии. Омск, 1976. - С. 25-33.

50. Великая, Н.А. Заметки о говоре старинных сибирских сел по р. Ишиму / Н.А. Великая // Материалы и исследования по сибирской диалектологии: Труды IXзональной конференции. -Красноярск, 1971. *

51. Величко, Е.М., Ковалев, Н.И., Усов, В.В. Русская народная кухня / Е.М. Величко, Н.И. Ковалев, В.В. Усов. М., 1992.

52. Бенедиктова, Л.Н. К вопросу о содержании понятия «концепт» / Л.Н. Бенедиктова // Мир человека и мир языка / отв. ред. М.В. Пименова. -Кемерово, 2003. С. 24-32.

53. Вендина, Т.И. В.И. Даль: Взгляд из настоящего / Т.И. Вендина // Вопросы языкознания. 2001. - №3. - С. 13-21.

54. Вердиева, З.Н. Семантические поля в современном английском языке / З.Н. Вердиева. М., 1986.

55. Верещагин, Е. М., Костомаров, В. Г. В поисках новых путей развития лингвострановедения: концепция речеповеденческих тактик / Е.М. Верещагин, В. Г. Костомаров. М., 1999.

56. Верещагин, Е.М., Костомаров, В.Г. Лингвострановедческая теория слова / Е.М. Верещагин, В. Г. Костомаров. М., 1980

57. Власова, Л.А. Лексика кухонной утвари и посуды в орловских говорах: автореф. дис. канд. филол. наук / Л.А. Власова. Орел, 2002.

58. Волкова, Т.Ф. Диалектные сравнения как источник изучения языковой картины мира (на материале вершининского говора) / Т.Ф. Волкова // Русский язык и литература в Сибири / под ред. К.В. Анисимова, О.В. Фельде. Красноярск, 2004. - С. 23-39.

59. Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление анторопоцентрической парадигмы в языкознании / С.Г. Воркачев //Филологические науки. -2001. -№ 1. -С. 64-71.

60. Воркачев, С. Г. Методологические основания лингвоконцептологии / С.Г. Воркачев // Теоретическая и прикладная лингвистика. Выпуск 3: Аспекты; метакоммуникативной деятельности. Воронеж, 2002. - С. 79-95.

61. Воркачев, С. Г. Сопоставительная этносемантика телеономных концептов х «любовь» и «счастье» (русско-английские параллели) / С.Г. Воркачев.1. Волгоград, 2003.

62. Воркачев, С. Г. Счастье как лингвокультурный концепт / С.Г. Воркачев. -М., 2004

63. Воркачев, С. Г. Постулаты лингвоконцептологии / С.Г. Воркачев // Антология концептов. / под ред. В. И. Карасика, И. А. Стернина. Том 1. Волгоград, 2005.-С. 10-13.

64. Воробьев, В. В. Лингвокультурология (теория и методы) / В. В. Воробьев. -ф М., 1997.

65. Гадам ер, Г.-Х. Истина и метод / Г.-Х. Гадамер М., 1998.

66. Гайдамак, Н.А. Об изменении лексического значения диалектизма в народно-разговорной речи Омска / Н.А. Гайдамак // Семантическая деривация и ее взаимодействие с морфологией. Омск, 2003. - С. 60-65.

67. Гайсина, P.M. Лексико-семантическое поле глаголов отношения в т современном русском языке / P.M. Гайсина. Саратов, 1981.

68. Гак, В.Г. Словарь В.И. Даля в свете типологии словарей / В.Г. Гак // Вопросы языкознания. 2001. - №3. - С.3-12.

69. Гачев, Г.Д. Национальный Космо-Психо-Логос / Г.Д. Гачев // Вопросы философии. -1994. № 12.

70. Гачев, Г.Д. Национальные образы мира: Курс лекций / Г.Д. Гачев. М., 1998.

71. Гельгардт, P.P. О литературном языке в географической проекции / P.P.* Гельгардт // Вопросы языкознания. 1959. - №3. - С. 95-101.

72. Герд, А.С. Введение в этнолингвистику / А.С. Герд. М., 1995.

73. Герд, А.С. Несколько замечаний касательно понятия «диалект» / А.С. Герд // Русский язык сегодня. Вып. 1. Сборник статей. М., 2000. - С. 45-53.

74. Глотова, Е.А. Национальная специфика и языковая картина мира (на примере ФЕ, называющих и характеризующих человека в старожильческих говорах Среднего Прииртышья) / Е.А. Глотова // Информация и лингвистика. Омск, 2003. - С. 52-54.

75. Глотова, Е.А. Национально-культурная специфика фразеологизмов русских старожильческих говоров Среднего Прииртышья (на примере ФЕ полял «человек») / Е.А. Глотова // Гуманитарное знание. Омск, 2003.

76. Всероссийской конференции. Барнаул, 2005. - С. 104-109.

77. Глотова, Е.А., Штехман, Е.А. Человек и система его оценки в языковой картине мира (на примере фразеологизмов русских старожильческих говоров Среднего Прииртышья) // Информатика и лингвистика. Омск, 2004.-С. 14-17.

78. Голикова, Т.А. К вопросу о национально-культурной специфике речевой деятельности этноса / Т.А. Голикова // Языковая концепция регионального существования человека и этноса / под ред. В.А. Чесноковой. Барнаул, 1999.- С. 101-103.

79. Голикова, Т.А. К вопросу о сущности регионального языка / Т.А. Голикова // Актуальные проблемы филологии. Барнаул, 1998. - С. 13-15.

80. Голикова, Т.А. Основания этнопсихолингвистической концепции исследования языкового сознания / Т.А. Голикова // Язык. Время. Личность: Материалы Международной научной конференции / под ред. Л.О. Бутаковой. Омск, 2002. - С. 117-122.

81. Гольдин, В.Е. Парадигмы диалектологического знания и проблемы ^ языковой личности / В.Е. Гольдин // Русский язык и современность.

82. Проблемы и перспективы развития русистики: Всесоюзная научная конференция. Часть 1.-М., 1991.-С. 130-140.

83. Гольдин, В.Е. Теоретические проблемы коммуникативной диалектологии: автореф. дис. . докт. филол. наук / В.Е. Гольдин. Саратов, 1997. ,

84. Гофман, О.В. К вопросу о методе концептуального анализа / О.В. Гофман // Картина мира. Модели. Методы. Концепты. Томск, 2002. - С. 213-217.

85. Грузберг, JT.A., Денисова, Н.П. Семантика диалектного слова (к проблеме ф отражения в языке видения мира) / JT.A. Грузберг, Н.П. Денисова // Живоеслово в русской речи Прикамья. Пермь, 1985. - С. 15-21.

86. Гришина, Н.В. Концепт «вода» в языковой картине мира (на основе номинативного и метафорического полей русского языка XI-XX вв.): автореф. дис. канд. филол. наук / Н.В. Гришина. Саратов, 2002.

87. Гумбольдт, В. фон. Избранные труды по языкознанию / Гумбольдт В. фон М„ 1984.

88. Гуревич, А.Я. Категории средневековой культуры / А.Я. Гуревич М., 1972. * 94. Гынгазова, Л.Г. Картина мира языковой личности диалектоносителя:наивная религия / Л.Г. Гынгазова // Язык и общество в синхронии и диахронии. Саратов, 2005. - С. 158-165.

89. Демешкина, Т.А. Способы описания концептов диалектной культуры / Т.А. Демешкина // Картина мира. Модели. Методы. Концепты. Томск, 2002. -С. 59-67.

90. Демешкина, Т.А. Теория диалектного высказывания. Аспекты семантики / Т. А. Демешкина Томск, 2000.

91. Демидов, Д.Г. Мера словесности концепта: К.П. Победоносцев как критик Ю.С. Степанова / Д.Г. Демидов // Русский язык и ментальность. XXXIII международная филологическая конференция. Вып. 18, 4.1. - СПб, 2004.

92. Демидова, К.И. Проблемы уральской диалектной лексикологии и лексикографии: Учеб. пособие / К.И. Демидова Челябинск, 1982.

93. Дмитриева, С.В. Лексика тематической группы «питание» в народной речи в ареальном аспекте (на материале псковских говоров): автореф. дис. . канд. филол. наук/С.В. Дмитриева Псков, 1999.

94. Добровольская, Е.В. Концептуализация семьи в русской языковой картине мира: автореф. дисканд. филол. наук / Е.В. Добровольская. Томск, 2005.

95. Донина, Л.Н. Наименования человека в русских старожильческих говорах Среднего Прииртышья и культурно-национальная картина мира / Л.Н. Донина // Славянские чтения. Выпуск VI: Духовные ценности народа. -Омск, 1998.-С. 120-124.

96. Дрожащих, Н.В. О соотношении языковой и концептуальной картин мира / Н.В. Дрожащих // Языковая концепция регионального существования человека и этноса / под ред. В.А. Чесноковой. Барнаул, 1999. - С. 86-88.

97. Дубровская, О. Г. О наивной картине мира русских / О. Г. Дубровская // Язык. Время. Личность: Материалы Международной научной конференции i / под ред. Л.О. Бутаковой. Омск, 2002. - С. 30-35.

98. Жигунова, М.А. Изменения в питании русских сибиряков в XX в. / М.А. Жигунова // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития: Материалы VI международной научно-практической конференции: в 3 ч. Омск, 2004. - Ч. 1. - С. 47-50.

99. Жигунова, М.А. Русские / М.А. Жигунова // Народы Западной и Средней Сибири: культура и этнические процессы. Новосибирск, 2002.

100. Жигунова, М.А. Этнокультурные процессы и контакты у русских Среднего Прииртышья во второй половине XX века / М.А. Жигунова. Омск, 2004.

101. Журавлев, С.А. Идеологемы и их актуализация в русском лексикографическом дискурсе: автореф. дис. . канд. филол. наук / С.А. Журавлев. Казань, 2004.

102. Зайцева, О. А. Концептуализация представлений о доме в говорах Среднего Прииртышья»: Дипломное сочинение. Омск, 2005.

103. Залевская, А.А. Введение в психолингвистику: Учеб. для вузов / А.А. Залевская. М., 2000.

104. Залевская, А.А. Слово в лексиконе человека: психолингвистические исследования / А.А. Залевская. Воронеж, 1990.

105. Земля, на которой мы живем. Природа и природопользование Омского Прииртышья / отв. ред. В.П. Плюхин. Омск, 2002.

106. Золотова, Т.Н. Масленица в Западной Сибири: традиции проведения и семантика обрядового комплекса / Т.Н. Золотова // Культурологические исследования в Сибири. Омск, 2001. - №2 (6). - С. 95-107.

107. Золотова, Т.Н. Русские календарные праздники в Западной Сибири (конец

108. XIX XX вв.) / Т.Н. Золотова. - Омск, 2002.

109. Золотова, Т.Н., Жигунова, М.А. Современное состояние традиционных календарных обрядов у русских Среднего Прииртышья / Т.Н. Золотова, М.А. Жигунова // Традиционная культура русских Западной Сибири XIX

110. XX вв. (Очерки истории и быта). Омск, 2003.

111. Золотова, Т.Н., Жигунова, М.А. Традиционная обрядовая культура русских Западной Сибири / Т.Н. Золотова, М.А. Жигунова // Народная культура Сибири: Учеб. пособие / отв. ред. Н.А. Томилов Омск, 2002. - С. 83-112.

112. Ивашко, JI.A. Очерки русской диалектной фразеологии / JI.A. Ивашко Л., 1981.

113. Иванцова, Е.В. Языковая личность сибирского старожила: лексикографическое представление / Е.В. Иванцова // Русский язык и литература в Сибири / под ред. К.В. Анисимова, О.В. Фельде. Красноярск, 2004. - С. 6-23.

114. Иванцова, Е.В. Феномен диалектной языковой личности / Е.В. Иванцова. -Томск, 2002.

115. Игнатенко, С.А. Динамические тенденции в вокалической системе тарского старожильческого говора: дис. . канд. филол. наук / С.А. Игнатенко. -Омск, 2004.

116. Игнатов, Н. Хлеб / Н. Игнатов // Большая советская энциклопедия. Т. 59. -М., 1935.-С. 686-693.

117. Инютина, JI.A. О собственно лингвистических факторах формирования (Г лексической системы говора вторичного образования / JI.A. Инютина //

118. Языковая концепция регионального существования человека и этноса. Материалы II Всероссийской конференции, посвященной памяти проф. И.А. Воробьевой. Барнаул, 2005. - С. 213-221.

119. Инютина, JI.A. Сельскохозяйственная лексика томского говора (исходное состояние, формирование): автореф. дис. . канд. филол. наук / JI.A. Инютина. Томск, 1993.

120. Калиткина, Г.В. Диалектные словари как отражение традиционной культуры / Г.В. Калиткина // Язык. Время. Личность: Материалы Международной научной конференции / под ред. Л.О. Бутаковой. Омск, 2002. -С. 544-549.

121. Калнынь, Л.Э. Русские диалекты в современной языковой ситуации и перспективы развития русистики / Л.Э. Калнынь // Русский язык и современность. Проблемы и перспективы развития русистики: Всесоюзная научная конференция. Часть 1. -М., 1991. С. 229-236.

122. Карабанов, В.И. Вкус хлеба / В. Карабанов. Ростов-на-Дону, 1988.

123. Караулов, Ю.Н. Лингвистическое конструирование и тезаурус литературного языка / Ю.Н. Караулов. М., 1981.

124. Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность / Ю.Н. Караулов. М., 1987.

125. Карасик, В. И. Культурные доминанты в языке / В. И. Карасик // Языковая ^ личность: культурные концепты: сб. науч. тр. Волгоград, 1996. - С. 3-16.

126. Карасик, В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс / В.И. Карасик. -М, 2004.

127. Карасик, В.И., Слышкин, Г.Г. Лингвокультурная концептология: принципы, функции, единицы / В. И.Карасик, Г. Г. Слышкин // Язык и общество в синхронии и диахронии. Саратов, 2005. - С. 33-34.

128. Карасик, В. И., Слышкин, Г. Г. Лингвокулътурный концепт как единица исследования / В. И.Карасик, Г. Г. Слышкин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Сборник научных трудов / под ред. И. А. Стернина. Воронеж, 2001. - С. 75-80.

129. Кармазин, В.Д. Наш хлеб. Документальное повествование о хлебе / В.Д. Кармазин. М., 1986.

130. Кармин, А.С. Культурология. / А.С. Кармин. СПб.; М.; Краснодар, 2003.

131. Кобозева, И. М. Лингвистическая семантика: Учебное пособие / И. М. Кобозева.-М., 2000.

132. Ковалев, Б.М., Могильный, Н.П. Русская кухня: традиции и обычаи / Б.М. Ковалев, Н.П. Могильный. М., 1990.

133. Ковалев, Б.М., Могильный, Н.П. Традиции, обычаи и блюда русской кухниW

134. Б.М. Ковалев, Н.П. Могильный. М., 1996.

135. Ковальчук, Е.Г. Лексико-семантическое поле «умереть» в русском языке и разговорной речи: дис. . канд. филол. наук / Е.Г. Ковальчук. Саратов, 2003.

136. Коготкова, Т.С. Литературный язык и диалекты / Т.С. Коготкова // Актуальные проблемы культуры речи. М., 1970. - С. 104-152.

137. Коготкова, Т.С. Русская диалектная лексикология (состояние и перспективы) / Т.С. Коготкова М., 1979.144145146147148,149150151152,153154,155156157158

138. Колесников, А.Д. Омская деревня на рубеже столетий / А.Д. Колесников -Омск, 1999.

139. Колесников, А.Д. Омская пашня. Заселение и земледельческое освоение Прииртышья в XVI начале XX вв. / А.Д. Колесников. - Омск, 1999. Колесников, А.Д. Первая пашня / А.Д. Колесников // Прииртышье мое. -Омск, 1988.-С. 128-137.

140. Кондаков, И.В. Культурология. История культуры России / И.В. Кондаков. -М., 2003. г

141. Копыленко, М.М. Очерки по общей фразеологии / М.М. Копыленко. -Воронеж, 1989.

142. Корнилов, О.А. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов / О.А. Корнилов. М., 2003.

143. Костромичева, МБ. Лексика свадебного обряда (на материале орловских говоров): автореф. дис. . канд. филол. наук / М.В. Костромичева. Орел, 1997.

144. Кошелев, А. Д. О языковом концепте «долг» / А. Д. Кошелев // Логический анализ языка: Языки этики / отв. ред.: Н.Д. Арутюнова, Т.Е. Янко, Н.К. Рябцева. М., 2000. - С. 119-125.

145. Красиков, В.И. Концепты в функции философских основоположений / В.И. Красиков // Язык. Этнос. Картина мира: Сборник научных трудов / отв. ред. М.В. Пименова. Кемерово, 2003. - С. 7-16.

146. Красных, В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология / В. Красных. -М., 2002.

147. Кубрякова, Е. С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика- психология когнитивная наука / Е. С. Кубрякова // Вопросы языкознания. - 1994. - № 4. - С. 34-47.

148. Кубрякова, Е. С. Концепт / Е. С. Кубрякова // Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1997. - С. 90-93.

149. Кубрякова, Е.С. Языковое сознание и языковая картина мира / Е. С. Кубрякова // Филология и культура: Материалы международной конференции / отв. ред. Н.Н. Болдырев. Тамбов, 1999. - С. 6-14.

150. Кузнецова, О.Д., Сороколетов, Ф.П. Диалектные словари как памятники русской крестьянской культуры / О.Д. Кузнецова, Ф.П. Сороколетов // Диалектная лексика. 1987. СПб., 1991. - С. 3-12.

151. Кузьмина, Н.А. Интертекст в процессах эволюции поэтического языка / Н.А. Кузьмина. Екатеринбург; Омск, 1999.

152. Куликов, В.Г. О некоторых когнитивных методах в диалектных исследованиях / В.Г. Куликов // Язык и общество в синхронии и диахронии.- Саратов, 2005. С. 179-184.

153. Культурология. XX век. Словарь / под ред. С.Я. Левита. СПб., 1997.170171,172,173,174.175,176,177,178,179,180,181182

154. Леонова, Т.Г. О публикации белорусских календарно-обрядовых песен (поматериалам Омской области) / Т.Г. Леонова // Славянские чтения. Выпуск

155. VI: Духовные ценности народа. Омск, 1997.

156. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990

157. Лихачев, Д. С. Концептосфера русского языка / Д.С. Лихачев // Русскаясловесность: от теории словесности к структуре текста. Антология. М., 1997.-С. 280-287.

158. Лобкова, Е. В. Образ-концепт «любовь» в русской языковой картине мира: автореф. дис. канд. филол. наук / Е. В. Лобкова. Омск, 2005. Логический анализ языка: Образ человека в культуре и языке / отв. ред. Н. Д. Арутюнова, И. Б. Левонтина. - М, 1999.

159. Лукашевич, Е.В. Когнитивная семантика. Эволюционно-прогностический аспект / Е.В. Лукашевич. М.; Барнаул, 2002. г

160. Лукьянова, Н.А. Экспрессивная лексика разговорного употребления: проблемы семантики / Н.А. Лукьянова. Новосибирск, 1986. Лупанина, О. Злачное тесто / О. Лупанина // Вокруг света. - 2002. -№11.-С. 104-111.

161. Лютикова, В.Д. Языковая личность: идиолект и диалект: автореф. дис. . докт. филол. наук / В.Д. Лютикова. Екатеринбург, 2000.

162. Люцидарская, А.А. Старожилы Сибири. Историко-этнографические очерки (й XVII начала XVIII в. / А.А. Люцидарская. - Новосибирск, 1992.

163. Ляпин, С. X. Концептология: к становлению подхода / С. X. Ляпин // Концепты. Научные труды центрконцепта. Архангельск:, 1997. - Вып. №1.-С. 5-71.

164. Ляховская, Л.П. Энциклопедия православной обрядовой кухни: Праздники, традиции, обычаи, обряды / Л.П. Ляховская. М., 1998.

165. Ляховская, Л.П. Пироги / Л.П. Ляховская. Минск, 1992.

166. Малышева, Е.Г. Идиостиль В. Ходасевича (опыт когнитивно-языкового анализа): автореф. дисканд. филол. наук / Е.Г. Малышева,. Омск, 1997.

167. Мартынова, А.Н. Бытописатель земли русской: Культурно-исторический очерк о С.В. Максимове / А.Н. Мартынова. М., 1987.

168. Мартынова, С.Э. Народно-поэтический стиль диалекта: автореф. дис. . канд. филол. наук / С.Э. Мартынова. Томск, 1992.

169. Маслов, В.Г. Лексико-фразеологическая система современного говора: автореф. дис. . докт. филол. наук / В.Г. Маслов. Уфа, 2000. *

170. Маслова, В. А. Лингвокультурология: Учебное пособие для вузов / В. А. Маслова. М., 2001.

171. Маслова, В.А. Введение в когнитивную лингвистику: учебное пособие / В.А. Маслова. -М., 2004.

172. Мешкова, Т.С. Способы актуализации концепта «князь» (на материале Новгородской I летописи): дис. . канд. филол. наук / Т.С. Мешкова. -Кемерово, 2005.

173. Миллер, Г.Ф. История Сибири / Г.Ф. Миллер -М.; Л., 1937.

174. Миронова, И.К. Семантические различия лексем в синонимическом ряду «гостеприимство, радушие, хлебосольство» / И.К. Миронова // Образф человека и человеческий фактор в языке: словарь, грамматика, текст: XIV

175. Кузнецовские чтения. Екатеринбург, 2004. - С. 137-139.197198199200201,202,203,204,205.206,207,208,209,

176. Никитин, М.В. Основы лингвистической теории значения / М.В. Никитин. -М., 1988.

177. Никитина, Л.Б. Образ homo sapiens в русской языковой картине мира / Л.Б. Никитина. Омск, 2003.

178. Никитина, С.Е. Устная народная культура и языковое сознание / С.Е. Никитина. М., 1993.

179. Омская область за 50 лет (цифры и факты) / подгот. И.К. Викторов и др. -Омск, 1985.

180. Орлова, Н.В. Наивная этика: лингвистические модели (на материале современного русского языка) / Н.В. Орлова. Омск, 2005.

181. Осипов, Б.И. О книге Ю.В. Фоменко «Очерки по лексикологии» (Новосибирск, 2004) / Б.И. Осипов // Вестник Омского университета. №4. -Омск, 2005.-С. 129-130.

182. Осипов, Б.И. О термине «народно-разговорная речь города» / Б.И. Осипов // Городская разговорная речь и ее проблемы ее изучения: Межвузовский сборник научных трудов / отв. ред. Б.И. Осипов, М.П. Одинцова. Вып. 1. -Омск, 1997.-С. 5-11.

183. Осипов, Б.И., Харламова, М.А. Диалектологическая экспедиция Омского университета в Болыпереченский район в 1999 году / Б.И. Осипов, М.А. Харламова // Вестник Омского университета. Омск, 2001. - № 1. - С. 103-105

184. Основания регионалистики: Формирование и эволюция историко-культурных зон Европейской России / под ред. А.С. Герда, Г.С. Лебедева. -СПб., 1999.

185. Оссовецкий, И.А. Лексика современных русских народных говоров / И.А. Оссовецкий. М., 1982.

186. Палагина, В.В. О приемах реконструкции исходного состояния вторичного русского говора (на материале томского говора) / В.В. Палагина // Лексические и грамматические проблемы сибирской диалектологии. -Барнаул, 1972.-С. 4-9.

187. Палагина, В.В. Реконструкция лексики исходного состояния вторичного говора (на материале томского говора) / В.В. Палагина // Лексикологический сборник. Барнаул, 1977. - С. 55-63.

188. Патт, В .А. Наш хлеб / В.А. Патт. М., 1984.

189. Пауфошима, P.P. Житель современной деревни как языковая личность / P.P. Пауфошима // Язык и личность. М., 1989. - С. 41-49.

190. Пахотина, Н.К. Опыт исследования фразеологической деривации (на материале ошинских говоров Омской области): автореф. дис. . канд. филол. наук / Н.К. Пахотина. М., 1973.

191. Пахотина, Н.К. Проект «Словаря устойчивых оборотов» русских старожильческих говоров Омской области / Н.К. Пахотина // Вопросы сибирской диалектологии. Выпуск 2 / отв. ред. Г.Н. Самарина. Омск, 1976.-С. 51-63.

192. Петроченко, М.Н. Семантический компонент «свой / чужой» в фольклорном и диалектном бытовом текстах: дис. . канд. филол. наук / М.Н. Петроченко. Томск, 2005.

193. Пименова, М. В. Ментальность: лингвистический аспект / М. В. Пименова. -Кемерово, 1996.

194. Пименова, М. В. Душа и дух: особенности концептуализации / М.В. Пименова. Кемерово, 2004.

195. Пименова, М. В. Этногерменевтика языковой наивной картины внутреннего мира человека / М. В. Пименова. Кемерово, 1999. $;.

196. Пищальникова В.А. Концептуальная система индивида как поле интерпретации смысла художественного текста / В.А. Пищальникова // Язык. Человек. Картина мира. Омск, 2000.

197. Пищальникова В.А. Общее языкознание: Учебное пособие / В.А. Пищальникова. Барнаул, 2001.

198. Плахотнюк, М.А. Традиции и новации в пище русского населения Среднего Прииртышья / М.А. Плахотнюк // Россия и Восток: традиционная культура, этнокультурные и этносоциальные процессы. Омск, 1997. - С. 55-58.

199. Плеханов, С.Н. Охота за словом / С.Н. Плеханов. М., 1987.

200. Плотникова, А.А. Словари и народная культура. Очерки славянской лексикографии / А.А. Плотникова. М., 2000.

201. Попова, З.Д. Куда же нам плыть? (К методике определения типа лексического концепта) / З.Д. Попова // Филология и культура. Материалы международной конференции / Отв. ред. Н.Н. Болдырев. Тамбов, 1999. -С.104-108.

202. Попова, З.Д., Стернин, И.А. Проблема моделирования концептов в лингво-когнитивных исследованиях / З.Д. Попова, И.А. Стернин // Мир человека и мир языка / отв. ред. М.В. Пименова. Кемерово, 2003. - С. 6-17.

203. Попова, 3. Д., Стернин, И. А. Язык и национальная картина мира / З.Д. Попова, И.А. Стернин. Воронеж, 2002.

204. Попова, 3. Д., Стернин, И. А. Очерки по когнитивной лингвистике / З.Д. Попова, И.А. Стернин. Воронеж, 2003.

205. Попова, 3. Д., Стернин, И. А. Основные черты семантико-когнитивного подхода к языку / З.Д. Попова, И.А. Стернин // Антология концептов / под ред. В. И. Карасика, И. А. Стернина. Том 1. Волгоград, 2005. - С. 7-10.

206. Попова, 3. Д., Стернин, И. А., Карасик, В. И., Кретов, А. А., Пименов, Е. А., Пименова, М.В. Введение в когнитивную лингвистику: Учебное пособие / отв. ред. М. В. Пименова. -Кемерово, 2004.

207. Постовалова, В. Н. Картина мира в жизнедеятельности человека / В. Н. Постовалова // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. -М., 1988.

208. Похлебкин, В.В. Занимательная кулинария / В.В. Похлебкин. М., 1986.

209. Похлебкин, В.В. Кулинарный словарь / В.В. Похлебкин. М.,2002.

210. Потебня, А. А. Мысль и язык / А. А. Потебня. М., 1999.

211. Ф 244. Проблемы лексикографии: Сборник статей / под ред. А.С. Герда и В.Н. Сергеева. СПб., 1997.

212. Проблемы русской лексикографии: Тезисы докладов международной конференции «VI Шмелевские чтения». М., 2004.

213. Пыхтеева, А.А. Наименования видов ветра в русских прииртышских говорах / А.А. Пыхтеева // Русский вопрос: история и современность: Материалы Третьей всероссийской научной конференции. Омск, 1998. -С. 233-237.

214. Пыхтеева, А.А. Наименование явлений природы в говорах Среднего Прииртышья: автореф. дис. канд. филол. наук / А.А. Пыхтеева. JL, 1978.

215. Пыхтеева, А.А. Особенности диалектных названий растений в русских говорах Омской области / А.А. Пыхтеева // Русский вопрос: история и современность: Материалы докладов II Всероссийской научной конференции. Омск, 1994. -Ч. II. - С. 139-141.

216. Пыхтеева, А.А. Редкие названия явлений природы в говорах? Омской области / А.А. Пыхтеева // Русский вопрос: история и современность: Тезисы докладов Всероссийской научной конференции. Омск, 1992. -Ч. II.-С. 66-67.

217. Рабенко, Т.Г. Лексико-семантические особенности диалектной и литературной разговорной речи (на материале МСП «погода»): автореф. дис. канд. филол. наук / Т.Г. Рабенко. Кемерово, 1998.

218. Радченко, О.А. Язык как миросозидание: лингвофилософская концепция неогумбольдтианства: автореф. дис. . докт. филол. наук / О.А. Радченко. -М., 1998.

219. Раков, Г.А. Диалектный словарь системного типа / Г.А. Раков // Русские ф говоры Сибири. Лексикография. Томск, 1993. - 15-21.

220. Раков Г.А. Состав и структура семантического поля в говоре (на материале нарымского говора) / Г.А. Раков // Русские старожильческие говоры Сибири / отв. ред. В.В. Палагина. Томск, 1987. - С. 88-95.

221. Резанова З.И. Языковая картина мира: взгляд на явление сквозь призму термина-метафоры / З.И. Резанова // Картина мира. Модели. Методы. Концепты. Томск, 2002. - С. 28-34.

222. Русская диалектология / Под ред. В.В. Колесова. М., 1998.

223. Русская диалектология / Под ред. Р.И. Аванесова, В.Г. Орловой. М., 1965.

224. Русская историческая лексикология и лексикография. Вып. 6. СПб., 2005.

225. Русская региональная речь: Среднее Прииртышье как объект лингвокультурологического исследования и лексикографического описания: Программа спецкурса (для студентов филол. факультета) / сост. А.А. Юнаковская. Омск, 2000.

226. Русская свадьба сибиряков Среднего Притоболья (курганская область) / сост. М.Г. Екимов. Курган, 2002.

227. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия / собр. М. Забылиным. М., 1992.

228. Русский язык конца XX столетия (1985-1995). М., 1996

229. Рыбаков, Б.А. Язычество древних славян / Б.А. Рыбаков М., 1994.

230. Садретдинова, Г.А. О типе и диалектной основе тарских говоров / Г.А. Садретдинова // Вопросы структуры и функционирования русского языка. -Томск, 1984.-С. 153-158.

231. Садретдинова, Г.А. Фонетика русских старожильческих говоров в Сибири (типологический аспект) / Г.А. Садретдинова // Диалектологические и историко-лингвистические проблемы / под ред. О.И. Блиновой, М.А. Харламовой. Омск, 1999. - С. 85-103.

232. Самотик, Л.Г. Географическое варьирование лексики литературного языка. Статья 1 регионализмы / Л.Г. Самотик // Русский язык в географической проекции: Межвузовский сборник научных трудов / отв. ред. Л.Г. Самотик. -Красноярск, 2000.-С. 143-151.

233. Самотик, Л.Г. Русский язык в Красноярском крае / Л.Г. Самотик // Русский язык в Красноярском крае. Выпуск 1: Сборник статей. - Красноярск, 2002. -С. 30-59.

234. Сепир, Э. Избранные труды по языкознанию и культурологи / Э. Сепир1. М., 1993.

235. Сергеев, С. А. Особенности объективации концепта «мечта» в русской языковой картине мира: автореф. дис. . канд. филол. наук / С. А. Сергеев. Новосибирск, 2005.

236. Серебренников, Б.А. Язык отражает действительность или выражает ее знаковым способом? Как происходит отражение картины мира в языке? / Б.А. Серебренников // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М., 1988.

237. Синячкин, В.П. Концепт ХЛЕБ в русском языке. Лингвокультурологические аспекты описания: автореф. дис. канд. филол. наук / / В.П. Синячкин. М., 2002.

238. Синячкин, В.П. Лингвокультуремы концепта ХЛЕБ в русском языке и русской культуре / В.П. Синячкин // Русское слово в мировой культуре: концептосфера русского языка: константы и динамика изменений. СПб., 2003.-С. 255-263.

239. Славянские древности: этнолингвистический словарь / под ред. Н.И. £< Толстого-М., 1995.275276277278,279,280,281,282,283,284285,286,287,

240. Слухай, Н.В. Основные направления осмысления культурно-языкового феномена «концепт» в современной русистике / Н.В. Слухай // Русское слово в мировой культуре: Концептосфера русского языка: константы и динамика изменений. СПб., 2003. - С. 290-298.

241. Слышкин, Г.Г. От текста к символу: лингвистические концепты прецедентных текстов в слушании и дискурсе / Г.Г. Слышкин. М., 2000. Слышкин, Г.Г. Лингвокультурные концепты и метаконцепты / Г.Г. Слышкин. - Волгоград, 2004.

242. Смирнов, В. Хлебопечение / В. Смирнов // Большая советская энциклопедия. Т. 59. М., 1935. - С. 724-732.

243. Собинникова, В.И. Диалекты и просторечие в составе национального языка / В.И. Собинникова. Воронеж, 1992.

244. Степаненко, В.И. Хлеб / В.И. Степаненко. М., 1989. Степанов, Ю. С. Константы: Словарь русской культуры / Ю. С. Степанов. -М., 1997.

245. Стернин, И.А. Концепты и невербальность мышления / И.А. Стернин // Филология и культура. Материалы международной конференции / отв. ред. Н.Н. Болдырев. Тамбов, 1999. - С.69-79.

246. Стернин, И.А. Лексическое значение слова в речи / И.А. Стернин. -Воронеж, 1985.

247. Стернин, И.А. Методика исследования структуры концепта / Методологические проблемы когнитивной лингвистики / И.А. Стернин. -Воронеж, 2001.-С. 58-65.

248. Стефаненко, Т.Г. Этнопсихология: Учеб. для вузов / Т.Г. Стефаненко. М., 1999.

249. Сулименко, Н.Е. К изучению концепта в курсе лексикологии / Н.Е. <§ Сулименко // Мир человека и мир языка / отв. ред. М.В. Пименова.1. Кемерово, 2003. С. 17-24.

250. Сумцов, Н.Ф. Обряды, обычаи и приметы, связанные с хлебом / Н.Ф. Сумцов // Сумцов Н.Ф. Символика славянских обрядов: Избранные труды. -М., 1996.-С. 100-116.

251. Сумцов, Н.Ф. Хлеб в обрядах и песнях / Н.Ф. Сумцов // Сумцов Н.Ф. Символика славянских обрядов: Избранные труды. М., 1996. - С. 158-249.

252. Тарланов, З.К. Методы и принципы лингвистического анализа / З.К. ^ Тарланов.-Петрозаводск, 1995.

253. Телия, В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокульторологический аспекты / В.Н. Телия. М., 1996.

254. Телия, В.Н. Первоочередные задачи и методологические проблемы исследования фразеологического состава языка в контексте культуры / В.Н. Телия // Фразеология в контексте культуры. М., 1999.

255. Тихонова, В.Я. Концепт «борьба» в русской языковой картине мира: автореф. дис . канд. филол. наук / В.Я. Тихонова. Тюмень, 2005.

256. Топоров, В.Н. Модель мира / В.Н. Топоров // Мифы народов мира. Т. 2. -М., 1997.

257. Толстой Н.И. Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике / Н.И. Толстой СПб., 1995.

258. Ушакова, Н.Н. Свадебная обрядность украинцев Сибири / Н.Н. Ушакова // Народная культура Сибири: Учебное пособие / отв. ред. Н.А. Томилов. -Омск, 2002.-С. 117-121.

259. Федоров, А.И. Русский язык в Сибири / А.И. Федоров // Вопросы языкознания. -1982. №2. - С. 81-90.

260. Фесенко, Т.А. Концептуальные системы в контексте проблем менталитета / Т.А. Фесенко // Филология и культура. Материалы международной конференции / отв. ред; Н.Н. Болдырев. Тамбов, 1999. - С. 112-117.

261. Филиппова, Е.В. Семантическая изотопия «еда» в художественных текстах (на материале прозы 60-80-х гг. XX в.): дис. . канд. филол. наук / Е.В. Филиппова. Ставрополь, 2004.

262. Фоменко, Ю.В. Что стоит за термином «концепт»? / Ю.В. Фоменко // Вестник Омского университета. Вып. 4. - Омск, 2004. - С. 113-116.

263. Халина, Н.В. «Региональная картина мира»: языковой термин в роли идеологического денотата / Н.В. Халина // Языковая концепция регионального существования человека и этноса / под ред. В.А. Чесноковой. Барнаул, 1999. - С. 71-73.

264. Харламова, М.А. К обоснованию севернорусского происхождения старожильческих говоров Омской области / М.А. Харламова // Славянские чтения. Духовная культура и история славян. Вып. II. - Омск, 1993. - С. 98-100.

265. Харламова, М.А. Концепт «ум» в говорах Среднего Прииртышья / М.А. Харламова // Филологический ежегодник. Омск 2004-2005.

266. Харламова, М.А. Некоторые аспекты категории времени и пространства в русских старожильческих говорах Среднего Прииртышья / М.А. Харламова // Проблемы региональной лингвистики. Красноярск, 1998.

267. Харламова, М.А. Об итогах и перспективах лексикографической работы омских диалектологов / М.А. Харламова // III Международные Бодуэ-новские чтения: Труды и материалы. Т.2. - Казань, 2006. - С. 268-270.

268. Хлеб в народной культуре. М., 2004.

269. Хлыбова, С.В. К вопросу об изучении особенностей региональной картины мира / С.В. Хлыбова // Языковая концепция регионального существования человека и этноса / под ред. В.А. Чесноковой. Барнаул, 1999. - С.73-75.

270. Хотинец, В.Ю. Этническое самосознание / В.Ю. Хотинец. СПб., 2000.

271. Хроленко, А.Т. Этнолингвистика: понятия, проблемы, методы / А.Т. Хроленко. Славянск-на-Кубани, 2000.

272. Чередников, A.JI. Традиционная пища русских Западной Сибири / A.JI. Чередников // Прошлое Прииртышья. Омск, 1990. - С. 28-29.

273. Чернейко, JI.O. Лингво-философский анализ абстрактного имени / Л.О. Чернейко-М., 1997.

274. Чернова, О.Е. Концепт «труд» как объект идеологизации: дис. . канд. филол. наук / О.Е. Чернова. Екатеринбург, 2004.

275. Чуркин, М.К. Переселенцы и старожилы Западной Сибири: природно-географические, социально-психологические, этнопсихологические аспекты взаимоотношений (в конце XIX начале XX вв.) / М.К. Чуркин. -Омск, 2001.

276. Шапошников, В.Н. О территориальной и функциональной структуре русского языка к концу XX столетия / В.Н. Шапошников // Вопросы языкознания. 1999. - №2. - С. 50-58.

277. Шарифуллин, Б.Я. Проблемы этимологического изучения русской лексики Сибири (экспрессивный фонд языка): автореф. дис. . докт. филол. наук / Б.Я. Шарифуллин. -Томск, 1998.

278. Шафиков, С.Г. Проблемы лексической семантики в свете языковых универсалий (на материале рус., англ., фр. и татар, языков): автреф. дис. . докт. филол. наук / С.Г. Шафиков. Уфа, 1998.

279. Шелепова, Л.И., Плотникова, М.В. Язык и культура Алтая: ^лексика пчеловодства (комплексное исследование) / Л.И. Шелепова, М.В.Плотникова // Язык и культура Алтая: Материалы и исследования 2003 / под ред. Л.И. Шелеповой. Барнаул, 2003. - С. 36-47.

280. Шелепова, Л.И. Диалекты и этимология (источниковедческий аспект) / Л.И. Шелепова. Барнаул, 1994.

281. Шмелев, Д.Н. Проблема семантического анализа лексики / Д.Н. Шмелев. -М., 1973.

282. Шмелев, Д.Н. Русский язык в его функциональных разновидностях / Д.Н. Шмелев. -М., 1977.

283. Штехман, Е.А. Тематическая группа «Человек» и ее классификация (на примере фразеологизмов русских старожильческих говоров Среднего Прииртышья) / Е.А. Штехман // Человек слово - текст - контекст. - Омск, 2004.-С. 165-168.

284. Шунков, В.И. Очерки по истории колонизации Сибири в XVII начале XVIII вв. / В.И. Шунков - М., Л., 1946.

285. Щербакова, Н.Н. К вопросу о взаимодействии чешского и восточнославянских диалектов на территории Омской области / Н.Н. Щербакова // Русская филология: Язык литература - культура: Материалы I международной конференции. - Омск, 2002. - С. 13-15.

286. Щербакова, Н.Н. Существительные «свобода» и «воля» в старожильческих ^ говорах Среднего Прииртышья / Н.Н. Щербакова // Гуманитарныеисследования. Вып. 3. - Омск, 1998. - С. 127-131.

287. Щербакова, Н.Н., Келлер, Е.П. Структурно-семантические особенности заимствованных существительных в чешском говоре Омской области / Н.Н. Щербакова, Е.П. Келлер // Диалектологические и историко-лингвистические проблемы. Омск, 1999. - С. 52-59.

288. Энциклопедия русской и европейской кухни / сост. Р.Б. Криворогов, В.И. Алишкевич.-СПб., 1992.

289. Юнаковская, А.А. Источники словаря региолекта (на материале Среднего Прииртышья) / А.А. Юнаковская // Актуальные вопросы лингвистики. -Тюмень, 2003. С. 247-252.

290. Юнаковская, А.А. К вопросу об описании народного сознания и его элементов (на материале Среднего Прииртышья) / А.А. Юнаковская // Языковое сознание: содержание и функционирование. М., 2000. - С. 284.

291. Юнаковская, А.А. Моделирование «женского пространства» русских жителей Среднего Прииртышья XVII 1 пол. XVIII вв. / А.А. Юнаковская // Язык. Человек. Картина мира. - Омск, 2000.

292. Юнаковская, А.А. Моделирование культурного пространства русских жителей Среднего Прииртышья XVII 1 пол. XVIII вв. (по данным словаря) / А.А. Юнаковская // Филологический ежегодник. Вып. 4. / отв. ред. Мисюров Н.Н. - Омск, 2002. - С. 113-119.

293. Юнаковская, А.А. Отражение формирования региосистемы в современной региональном койне (на материале Среднего Прииртышья) / А.А.

294. Юнаковская // Языковая концепция регионального существования человека и этноса / под ред. В.А. Чесноковой. Барнаул, 1999. - С. 79-82.

295. Юнаковская, А.А. Региоведение как теоретическая проблема / А.А. Юна-'Щ ковская // Русский язык в географической проекции: Межвузовский сборникнаучных трудов / отв. ред. Л.Г. Самотик. Красноярск, 2000. - С. 5-23.

296. Язык и ментальность: Текст и концепт: Вып. 1 / Под ред. Проф. В.В. * Колесова. СПб., 2004.

297. Яковлева, Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия) / Е.С. Яковлева М., 1994.

298. Яковлева, Е.С. О концепте чистоты в современном русском языковом сознании и в исторической перспективе / Е.С. Яковлева // Логический анализ языка: Языки этики / Отв. Ред.: Н.Д. Арутюнова, Т.Е. Янко, Н.К. Рябцева. М., 2000. - С. 200-216. г

299. Список использованных словарей и их сокращенное обозначение

300. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1995 (Даль).

301. Словарь русских говоров Алтая / Под ред. И.А. Воробьвой, А,И. Ивановой. -Барнаул, 1993-1998 Т. (СРГА).

302. Словарь русских народных говоров / Под ред. Ф.П. Филина и Ф.П. Сороколетова. Л., 1965-1998. Вып. 1-32 (СРНГ).

303. Словарь русских старожильческих говоров Среднего Прииртышья / Под ред. Г.А. Садретдиновой. Томск, 1992-1993. Т. 1-3 (ССП).

304. Словарь русских старожильческих говоров Среднего Прииртышья: Дополнения / Отв. ред.Б.И. Осипов. Омск, 1998. Вып. 1 (Доп. 1).

305. Словарь русских старожильческих говоров Среднего Прииртышья: Дополнения / Отв. ред. Б.И. Осипов. Омск, 2003. - Вып. 2. (Доп. 2).

306. Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. М., 1985-1988 (Евгеньева).

307. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1990 (Ожегов).

308. Полный словарь сибирского говора. В 4 т. Томск, 1992-1995 (ПСГ)

309. Мотивационный диалектный словарь: говоры Среднего Приобья / под ред. О.И. Блиновой.-Томск, 1982-1983 (МС).

310. Осипов Б.И. Лексические новообразования советской эпохи в русских говорах. Удмуртия, Устинов, 1986 (рукопись).

311. Словарь фразеологизмов и иных устойчивых словосочетаний русских говоров Сибири. Новосибирск, 1972 (Фраз).

312. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4 тт. М., 1964 (Фасмер).

313. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь. В 2 тт. М. 1994