автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Репрезентация русского мира в немецких переводах романа Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Репрезентация русского мира в немецких переводах романа Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы""

4о52823

Кореневская Ольга Владимировна с/

РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ РУССКОГО МИРА В НЕМЕЦКИХ ПЕРЕВОДАХ РОМАНА Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО «БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ»

Специальность 10.01.01 - русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

8 СЕН 2011

Томск-2011

4852823

Работа выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы ГОУ ВПО «Томский государственный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Эмма Михайловна Жилякова.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Владимир Александрович Викторович,

кандидат филологических наук, доцент Дарья Александровна Олицкая.

Ведущая организация: Алтайская государственная педагогическая

академия

Защита состоится «28» сентября 2011 г. в _ часов на заседании

диссертационного совета Д 212.267.05 при Томском государственном университете (634050, г. Томск, пр. Ленина, 36).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Томского государственного университета.

Автореферат разослан « /Я» августа 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного кандидат филологических наук, профессор

У'^^—ЛА. 3ахарова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Личность и творчество Ф.М. Достоевского занимают особое место в диалоге русской и немецкой культур. Именно в Германии Достоевский на протяжении большей части рецептивной истории воспринимался не просто как значимая фигура на европейской литературной сцене, но и как пророк, мыслитель исторического масштаба, выразивший новое слово о судьбах мира, а его произведения вызывали горячий отклик в самых разных кругах немецкой общественности. Этим обусловлена специфика научного осмысления фактов немецкой рецепции личности и творчества писателя в отечественной и зарубежной традиции (В.М. Жирмунский, H.H. Вильмонт, В.В. Кожинов, Г.М. Фридлендер, K.M. Азадовский, В.В. Дудкин, А.Б. Криницын, L. Müller, H.-J. Gerigk, К. Garstka, Z.A. Feher).

Несмотря на неослабевающий интерес к Достоевскому за рубежом, переводы его произведений до сих пор остаются мало исследованными. Так, в немногочисленных диссертациях, посвященных данному вопросу, ставятся разные цели исследования переводов - от общего обзора истории их создания в определенной культуре, совмещенного с лексико-стилистическим анализом и выявлением своеобразия каждого из переводов1, до рассмотрения приемов перевода бытовых реалий2, и предлагаются разные подходы к их анализу. Важная работа ведется Д.О. Добровольским по исследованию корпуса параллельных текстов Достоевского и их переводов3. Одной из вероятных причин недостаточной изученности переводов наследия писателя является отсутствие четко разработанной методологии анализа переводов крупного прозаического художественного текста, в рамках которой произведение рассматривалось бы как носитель культурного «заряда», т.е. как богатый источник информации о специфике и ценностях исходной культуры, обладающий потенциалом к порождению мощного отклика в культуре принимающей.

Национальные корни художественного своеобразия творчества Ф.М. Достоевского становились предметом исследования целого ряда философов, преимущественно религиозного плана (B.C. Соловьев, H.A. Бердяев, С.Н. Булгаков, Д.С. Мережковский, Н.О. Лосский, В.В. Зеньковский, A.B. Гулыга), и литературоведов (Е.М. Мелетинский, Д.С. Лихачев, Н.В. Кашина, Г.К. ¡Ценников, В.Н. Захаров, В.В. Борисова, Р.Г. Назиров, А.П. Власкин, Дж. Сканлан и др.). Их работы объединяет безусловное признание православной ценностной доминанты творчества писателя. Другим важнейшим маркером национального в произведениях Достоевского выступают особенности индивидуального стиля писателя, органичная связь которых с русским языковым сознанием была доказана Н.Д. Арутюновой и Ю.Н. Карауловым.

1 Оболенская 10. Л. Переводы Ф. М. Достоевского в Испании : исторический обзор и лексико-етилистический анализ : автореф. лис. ... канд. филол. наук M., 1980, Васильченко Т. В. Роман Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» в англоязычных переводах : дие. ... канд. филол. наук. Томск, 2008; Васильева Т. В. Роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» в интерпретации немецких переводчиков : дис. ... канд. филол. наук. Великий Новгород. 2008; Ackermann M. Dostocvskis "Grossinquisitor" in sechs deutschen Übersetzungen. Analyse, Kritik, Bewertung. Philosophische Dissertation. Tübingen, 1986.

2 Алексеева M. Л. 11рнсмы передачи русских реалий в немецких переводах романов Ф. М. Достоевского : дис.... канд. филол. наук. Нкатсринбург, 2007.

1 Добропольский ДО.// Вестник Моск. ун-та. Сер. 19 : Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2002.''№ 2. С. 47-60, Он же. Лингвистические аспекты перевода художественной прозы (на материале романа Ф.М. Достоевского «Идиот») // Языки в современном мире : маг. науч. конф. М., 2004. Т. 1. С. 30-45. ^ ^

Итоговый роман Достоевского «Братья Карамазовы» в наибольшей мере воплотил идейно-художественные поиски писателя, стал своеобразной квинтэссенцией его национальной и религиозной мысли. Закономерен вопрос об особенностях восприятия романа как «памятника национального самосознания»4 немецкой культурой и способах передачи содержательных и формальных компонентов романа, обусловленных национально-культурной спецификой, в его переводах на немецкий язык.

Таким образом, актуальность диссертационного исследования обусловлена возросшим интересом современной филологической науки к компаративным аспектам процесса межкультурной коммуникации и художественному переводу как их наиболее репрезентативной форме, важностью изучения творчества Ф.М. Достоевского в контексте русско-немецких культурных связей, активизацией изысканий в области индивидуального стиля писателя, а также необходимостью разработки методологии анализа переводов крупного прозаического текста.

Объектом исследования является русский мир в романе «Братья Карамазовы», который понимается как системно организоватшй пласт идейно-художествешгого содержания романа, представленный православной картиной мира и авторской концепцией национального характера.

В качестве предмета исследования выступают особенности рецепции русского мира романа «Братья Карамазовы» немецкими переводчиками и способы их выражения в соответствующих переводах романа.

Цель работы - комплексный анализ особенностей рецепции и способов репрезентации русского мира в разновременных немецкоязычных переводах романа «Братья Карамазовы».

В соответствии с данной целью был определен следующий круг задач исследования:

1) представить хронологический обзор основных этапов рецепции личности и творчества Ф.М. Достоевского в Германии и выявить преобладающую парадигму восприятия писателя на каждом из них;

2) охарактеризовать православную картину мира в романе «Братья Карамазовы» как цельную систему идейно-аксиологических установок автора и описать принципы функционирования ее категорий в тексте романа;

3) провести сопоставительный анализ немецкоязычных переводов ключевых фрагментов, репрезентирующих категории православной картины мира романа, и выявить специфику передачи в каждом переводе идей и ценностей русского православия в преломлении авторского замысла, определив наиболее адекватную версию перевода в данном аспекте;

4) рассмотреть авторскую концепцию русского национального характера в ее психологическом аспекте;

5) обосновать близость особенностей индивидуального стиля писателя, играющих важную роль в создании психологического портрета русского человека в романе, фундаментальным чертам русского языкового сознания;

6) провести сопоставительный анализ немецкоязычных переводов фрагментов, реализующих авторскую концепцию национального характера и определить наиболее адекватную версию перевода в данном аспекте;

7) исследовать взаимосвязь авторской ко1щепции национального характера и взглядов писателя на мистическую природу религиозного чувства и провести

4 Щенншсов Г. К. Целостность Достоевского. Екатеринбург, 2001. С. 146.

сопоставительный анализ немецкоязычных переводов фрагментов, репрезентирующих этот компонент идейного содержания романа.

В качестве материала исследования, помимо самого романа «Братья Карамазовы», были выбраны четыре наиболее популярных на сегодняшний день перевода романа на немецкий язык5, созданные со значительной временной дистанцией. Переводы были выполнены следующими переводчиками6: Е.К. Разин (псевдоним Элизабет Кэррик) (1906 г.), Герман Рёль (1924 г.), Ханс Руофф и Рихард Хоффманн (1958 г.) и Светлана Гайер (2003 г.). Каждый из этих переводов создавался на определенном этапе развития рецепции творчества Достоевского в Германии и стал значимым фактором развития популярности русского писателя в немецкой культуре.

Методологическую и теоретическую базу исследования составили труды H.A. Бердяева, Н.О. Лосского, Г.К. Щенникова, В.Н. Захарова, Дж. Сканлана, Р. Лаута по изучению национальных и религиозных основ мировоззрения Достоевского, работы Е.М. Мелетинского, В.Е. Ветловской, Т.А. Касаткиной, посвященные идейно-художественному своеобразию романа «Братья Карамазовы», труды Ю.М. Лотмана по исследованию структуры художественного текста, Н.С. Болотновой по проблемам коммуникативной стилистики художественного текста, исследования М.М. Бахтина, Д.С. Лихачева, Н.Д. Арутюновой и Ю.Н. Караулова в области индивидуального стиля писателя и их взаимосвязи с фундаментальными основами русской культуры, работы K.M. Азадовского и В.В. Дудкина по изучению рецепции личности и творчества Ф.М. Достоевского в Германии, В.М. Жирмунского по вопросам русско-немецких литературных связей, а также труды A.B. Федорова, B.C. Виноградова и Н.Л. Галеевой по теоретическим проблемам художественного перевода.

Научная новизна исследования определяется следующим:

1. немецкоязычные переводы романа «Братья Карамазовы» впервые подвергаются системному анализу;

2. впервые дается описание русского мира в итоговом романе Достоевского как целостной системы элементов идейно-аксиологического содержания романа на уровне православной картины мира и авторской концепции человека, обладающих национально-культурной спецификой;

3. впервые предлагается методология целостного анализа переводов крупного прозаического художественного произведения, в которой текст предстает как репрезентант исходной культуры как на уровне идейно-аксиологического содержания, так и на уровне индивидуального стиля автора;

4. при анализе перевода наследия писателя актуализируется важность исследования специфики стиля Достоевского и особенностей русского языкового сознания.

Теоретическая значимость работы заключается в возможности более глубокого осмысления процессов восприятия творчества Ф.М. Достоевского в Германии, раскрытии новых аспектов идейно-художественного содержания романа «Братья Карамазовы» благодаря «взгляду извне», с точки зрения представителя

5 Главным критерием популярности переводов в настоящем исследовании выступает количество их переизданий и преобладание па современном книжном рг,шкс Германии. Данные наблюдения были сделаны в ходе прохождения научно-исследовательской стажировки по гранту Немецкой службы академических обменов ДЛАД (ПЛЛО) в Институте славистики Университета г. Киль, Германия, в 2006 г.

6 В скобках указан год создания переводов.

другой культуры, и в разработке методологии анализа переводов крупных прозаических произведений.

Практическая значимость исследования определяется возможностью применения материалов исследования при чтении академических и специальных курсов по творчеству Достоевского и вопросам русско-немецких литературных связей, в спецкурсах по теории, практике и истории художественного перевода, а предлагаемая методология анализа переводов может быть полезной в переводческой практике как руководство к выявлению в произведении фрагментов авторской и национальной картин мира на этапе предпереводческого анализа текста.

Апробация результатов исследования. Основные положения работы изложены в виде докладов на XXIV, XXV и XXVI Международных Старорусских чтениях «Достоевский и современность» (2009-2011 гг.), на Международных конференциях «Прикладная филология и инженерное образование» (г. Томск, 20072010 гг.), Международной конференции «Русскоязычие и би(поли)лингвизм в межкультурной коммуникации XXI века: когнитивно-концептуальные аспекты» (г. Пятигорск, 2008 г.), XXXIV Международной филологической конференции (г. Санкт-Петербург, 2005 г.), VI Всероссийской конференции молодых ученых «Актуальные проблемы лингвистики и литературоведения» (г. Томск, 2005 г.), VII Международной научной конференции по переводоведению «Федоровские чтения»» (г. Санкт-Петербург, 2005 г.), Всероссийской конференции «Традиции и инновации в лингвистике и лингвистическом образовании» (г. Томск, 2009 г.), Всероссийских и международных конференциях «Коммуникативные аспекты языка и культуры» (г. Томск, 2004-2009 гг.), а таюке на семинарах во время научно-исследовательской стажировки в Институте славистики Университета г. Киль, Германия (2006 г.).

Положения, выносимые на защиту:

1. переводы романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» на немецкий язык, осуществленные Е.К. Разин (1906 г.), Г. Рёлем (1924 г.), X. Руоффом и Р. Хоффманном (1958 г.) и С. Гайер (2003 г.), представляют собой достаточно полный и репрезентативный материал для исследования вопроса о восприятии романа в Германии в XX-XXI вв.;

2. рецепция личности и творчества Ф.М. Достоевского в Германии характеризуется высоким интересом к религиозным аспектам его произведений и поднимаемой в них национально-культурной проблематике;

3. определенную трудность для переводчиков представляет семантика некоторых элементов православной картины мира романа «Братья Карамазовы», обладающих наиболее ярко выраженной национальной спецификой (в немецкоязычных переводах передается не полностью или с искажением авторского замысла);

4. при передаче в переводе психологических аспектов авторской концепции национального характера в переводах 1906, 1924 и 1958 гг. часты случаи нейтрализации национально обусловленной специфики, что во многом объясняется ее тесной взаимосвязью с особенностями индивидуального стиля писателя;

5. при воссоздании в переводе авторского представления о мистической природе религиозного чувства большинство переводчиков адекватно передают смысл оригинала, что обусловлено генетической близостью некоторых сторон философии и художественных пршщипов эстетики Достоевского немецкой романтической традиции;

6. динамика переводческой рецепции (от 1906 к 2003 гг.) свидетельствует о росте внимания переводчиков к особенностям слова Достоевского и более глубоком понимании их тесной взаимосвязи с национально-культурной спецификой.

Структура работы. Текст диссертационного исследования состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка (304 позиции) и трех приложений. Основной текст изложен на 215 страницах.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность работы, ее научная новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируются цели и задачи исследования, определяется его объект и предмет, характеризуется материал, методологическая база и методы исследования, излагается история изучения вопроса, формулируются положения, выносимые на защиту.

В Главе 1. «Рецепция личности и творчества Ф.М. Достоевского в Германии» представлен обзор основных этапов рецепции русского писателя в немецком культурном пространстве с середины XIX века по настоящее время. Структурное деление главы подчинено условному выделению в истории немецкой рецепции Достоевского трех основных периодов.

Раздел 1.1. «Начальный этап рецепцпи (1846-1905 гг.)» посвящен освещению фактов знакомства немецкого читателя с творчеством русского классика. Подлинный интерес немцев к Достоевскому возникает только после его смерти. Внимание переводчиков в последние два десятилетия XIX в. обращено преимущественно к роману «Преступление и наказание», который воспринимается в этот период как наиболее близкое эстетике натурализма произведение писателя и ценится за остроту постановки социальных проблем, правдивость изображения среды, а также тонкость психологических и криминологических наблюдений автора.

Новый, освобожденный от узких рамок натуралистической парадигмы взгляд на личность Достоевского представлен в работе Нины Хоффманн7. Исследователь не только подробно описывает биографию писателя, но и сообщает некоторые сведения о русской действительности, поднимает проблему «русской души», отмечает особую религиозность русского народа. Таким образом, на рубеже веков в немецкой рецепции происходит поворот от традиционного восприятия Достоевского как писателя-натуралиста к более глубокому пониманию личности писателя, а также художественного и национально-культурного своеобразия его творчества.

В Разделе 1.2. «Второй этап рецепции (1906-1930 гг.)» описывается наиболее разносторонняя и богатая фактами страница в истории восприятия писателя в Германии. В первые десятилетия XX века страна оказалась в ситуации культурного кризиса и необходимости выбора дальнейшего пути развития. Достоевский как выразитель нового представления о будущем идеале мироустройства оказался чрезвычайно востребован самыми широкими кругами немецкой общественности.

В подразделе 1.2.1. «Роль первого издания собрання сочинений Ф.М. Достоевского под редакцией Артура Мёллера ван ден Брука (1906-1919 гг.) описывается первый масштабный проект по трансляции творчества русского писателя в Германии - издание полного собрания сочинений Достоевского в немецком

7 Hoffmann N. Th. M. Dostojcwsky. Eine biographische Studie, Berlin 1899. Приводится по; Garstka Ch. Arthur Mueller van den Bruck und die erste deutsche Gesamtausgabe der Werke Dostojewski] s im Piper-Verlag : 1906-1919. Frankfurt am Main ; Berlin ; Bern ; New York ; Paris ; Wien, 1998 Sil.

переводе в мюнхенском издательстве «Пипер» (Piper Verlag) - и характеризуется роль главного редактора издания Артура Мёллера ван ден Брука в формировании определенной парадигмы рецепции Достоевского. На мировоззрение Мёллера ван ден Брука, публициста и литературного критика, а впоследствии одного из идеологов национал-консервативного движения, большое влияние оказали Д.С. Мережковский, ставший соредактором издания, и Ф. Ницше. В обоих мыслителях ван ден Брука привлекали идеи национального самостояния и исторических судеб народов. Проецируя учение Ницше о Сверхчеловеке на сферу национальной истории, ван ден Брук приходит к выводу о делении народов на нации, достигшие высокого культурного развития, которым предназначено лидерство на мировой арене (к таким нациям он относит Германию), и народы-пионеры, в которых сильно религиозное начало. Ярким примером последних ван ден Брук считает Россию. Мёллер приходит к мысли об исключительной исторической роли Достоевского, который первым выдвинул на передний план современных витальных героев, служащих образцом для русского человека, первым освободил русскую душу от многовекового гнета византизма и указал ей путь ориентации на современную западную цивилизацию.

Таким образом, тенденциозные идеи редактора издания предопределили прочтение Достоевского в историко-религиозном ключе. Тем не менее, рассуждения Мёллера о специфике России, русского человека и его религиозности, сегодня представляющиеся стереотипными, пробудили небывалый интерес к русской культуре и, безусловно, явились новым громким словом в русско-германском диалоге.

В подразделе 1.2.2. «Неоромантическое направление рецепции личности и творчества Достоевского в Германии (1905-1930 гг.)» раскрывается отношение немецких неоромантиков к писателю. Резкие социальные изменения, породившие ощущение кризиса европейской культуры, пробудили интерес немецкой интеллигенции к Достоевскому как религиозному мистику, выразившему новое слово о человеке и его связи с иными мирами. Восприятие Достоевского немецкими неоромантиками было многопланово. В нем видели одновременно и ярчайшего представителя чуждой и незнакомой русской культуры, носителя особой русской религиозности, и пророка и спасителя Европы, указавшего путь к новому способу построения общества, и художника-новатора, открывшего неведомые ранее способы изображения глубины и противоречивости человеческой души.

Знаковым явлением этого периода рецепции стала книга О. Шпенглера «Закат Европы», актуализирующая идеи закономерности смены культур на мировой арене. Будущее, по мнению мыслителя, принадлежит русской культуре, с ее молодым духовным зарядом. Произведения Достоевского становятся своего рода зеркалом самобытности русской культуры, выражением ее потенциала и первыми пророчествами о русской душе и ее вере. Об уникальной духовной стороне творчества русского писателя говорил и P.M. Рильке. В подразделе также приводятся отклики немецких неоромантиков (О. Бирбаум, Г. Бар, Ю. Баб, М. Шелер), подтверждающие интерес к мистико-религиозным аспектам творчества Достоевского в указагтый период. В целом, неоромантики гораздо ближе подошли к пониманию авторской концепции человека, обратив внимание на иррациональную сторону его поведения и особенности русского религиозного сознания.

В подразделе 1.2.3. «Достоевский в восприятии экспрессионистов (19101925 гг.)» обосновываются причины высокого интереса экспрессионистов, принадлежащих немецкоязычному культурному пространству, к отдельным аспектам творчества писателя, и приводятся наиболее значимые факты этого направления

рецепции. Экспрессионисты (С. Цвейг, Г. Гессе, Ф. Кафка, А. Дёблин, Я. Вассерман) протестуют против оков цивилизации, утверждают приоритет иррационального познания мира, в связи с чем наделяют особой ценностью «жизнь», мыслимую как первородную самобытную стихию, а также отстаивают новое видение человека, подверженного неизбежному страданию в хаотичной и жестокой реальности. В этих ключевых предпосылках Достоевский оказывается созвучен мировосприятию экспрессионистов. В то же время, некоторые из них (Цвейг, Гессе) предупреждают о разрушительной силе русского «безудержа», отрицающего всякие нравственные устои, и опасности, которую представляет для Европы «новый человек» Достоевского.

В подразделе 1.2.4. «Социологическое и социал-демократическое направления рецепции Достоевского в 1910-1930 гг.» выделяются основные аспекты восприятия творчества писателя немецкими общественными и политическими деятелями социологического плана. В произведениях Достоевского они отмечают остроту постановки социальных проблем, реалистичность их изображения и гуманистический пафос. Несмотря на это, однако, многие подвергали сомнению приемлемость русского духовного идеала для Германии с ее исконным приоритетом активного преобразования мира.

Можно сделать вывод о мощном и многогранном влиянии Достоевского на интеллектуальную жизнь Германии в период с 1906 по 1930 гг., а также особенно высоком внимании немецких реципиентов к поднимаемым в творчестве писателя проблемам национальной истории и мистическим аспектам его религиозных взглядов.

Раздел 1.3. «Филологический этап рецепции творчества Ф.М.Достоевского в Германии» посвящен обзору новых подходов к творчеству писателя, ориентированных на исследование текстов его произведений, в период с конца 1920-х гг., где отдельно рассматривается восприятие Достоевского немецкой официальной церковью, по настоящее время. Основное внимание уделяется послевоенной истории немецкой академической критики.

Исследование творчества Достоевского в ГДР было ограничено жесткими рамками марксистской критики. По словам Х.-Ю. Геригка, «единственной задачей достоеведения ГДР было признание критического реализма Достоевского и демонстративное осуждение его идеологических заблуждений»8.

Магистральным направлением рецепции Достоевского в Западной Германии в первое послевоенное десятилетие остается философско-религиозное, которое сменяется в конце 1950-х гг. пробуждающимся подлинно филологическим интересом к произведениям писателя, причем внимание исследователей смещается с историко-описателыюго подхода к личности и творчеству художника в зону самого произведения и его литературных достоинств, зарождаются новые подходы к анализу текста. Ярким показателем новой исследовательской парадигмы служат труды Х.-Ю. Геригка по изучению художественной ткани романа «Подросток», где подробно разрабатывается категория автора и анализируется структура повествования. Геригк первым из немецких ученых обращается к проблемам индивидуального стиля Достоевского, однако это направление не получило должного развития в трудах немецких филологов.

Немецкая академическая рецепция Достоевского с 1970-х гг. по настоящее время представлена рядом направлений. Сюда включаются анализ поэтики и структуры произведений писателя (В. Шмид, К. Онаш, Й. Хольтузен, Б. Харрес),

8 Gerigk li-J Dostojewskij, der "vertrackte Russe1'. Die Geschichte seiner Wirkung im deutschen Sprachraum vom Fin de siècle bis heute. Tübingen, 2000. S. 61.

исследование философских и религиозных аспектов его творчества (JI. Мюллер, Р.-Д. Клуге, О. Древерманн, Т. Фрейник, И. Фукс), и особенности его биографии (Л. Бормут, К. Хильшер, В. Казак, К. Хамель).

Таким образом, рассмотрение рецепции Достоевского в Германии позволяет констатировать постоянство интереса к его личности и творчеству как в научных кругах, так и среди массового читателя, и особую актуальность идейного содержания его произведений в периоды культурных кризисов в немецкой истории. Динамика восприятия идет в направлении роста внимания к художественным достоинствам произведений Достоевского и освобождения от идеологических рамок в постижении их идейного содержания.

В Главе 2 «Воссоздание православной картины мира в немецких переводах романа "Братья Карамазовы"» исследуются проблемы передачи семантики категорий и концептов православной картины мира романа в немецкоязычных переводах.

В разделе 2.1. «Православная картина мира в романе "Братья Карамазовы"» обосновывается закономерность применения когнитивно-стилистического подхода к рассмотрению художественного мира произведения, делается обзор нескольких работ по изучению концептуальной структуры (O.A. Бондаревская, И.А. Долбина, A.B. Гильманова) и художественной картины мира (Е.В. Ковина) итогового романа Достоевского, обозначается структура православной картины мира романа и выделяются фрагменты для дальнейшего анализа переводов.

Православная картина мира представляет собой область пересечения авторской и национальной картин мира в зоне аксиологических установок. Ее структура представлена взаимодействием трех фундаментальных категорий: время, пространство, человек.

В последующих разделах анализируются фрагменты, репрезентирующие ключевые категории православной картины мира, и варианты их переводов. Особенность методологии анализа заключается в том, что в работе применяется многоаспектный подход к выделению средств текстовой репрезентации категорий и концептов православной картины мира, что объясняется наличием разветвленной сети авторских смысловых ассоциатов. При раскрытии смысловой основы тех или иных языковых единиц, входящих в содержательное поле категории или концепта, учитывается их функционирование в микроконтекстуальном окружении и макроконтексте всего произведения.

В разделе 2.2. «Категория времени в православной картине мира романа и ее передача в немецких переводах» определяются три содержательных аспекта категории времени, понимаемого в православной картине мира как параметр духовного бытия, и проводится сопоставительный анализ немецких переводов фрагментов, наиболее отчетливо иллюстрирующих семантику этой категории в рамках православной картины мира романа.

Как и в любой религиозной системе координат, в православной концепции Достоевского многие явления носят вневременной характер или мыслятся как вечные, всегда присутствовавшие в мире. Этот смысл проявляется в характеристике института старчества («существовало старчество и у час на Руси во времена древнейшие9»), который, хоть и не осознается исконно православной традицией, но

9 Достоевский Ф. М. ПСС. Т. 14. С. 26. Далее все цитаты из романа «Братья Карамазовы» даются по академическому полному собр. соч. Ф. М Достоевского в 30-ти томах. Л., 1971-1990, е указанием в квадратных скобках тома (арабскими цифрами), затем, через точку, страницы.

мыслится как неотъемлемая составляющая многовековой духовной жизни русского народа, в частотном употреблении слов «вечный», «вовеки», «.всегда» и.т.п.

Второй важнейший аспект категории времени в православной картине мира романа раскрывает представление Достоевского о миссии русского народа и близости грядущего Царства Божия на земле и обозначается как мотив пороговой ситуации. В тексте этот смысл передается с помощью слов с семантикой близкой будущности: «грядущий», «близкий», «немедленный» и т.п. Указанный мотив проходит красной линией через беседы и поучения старца Зосимы, в которых угадываются и сокровенные надежды самого Достоевского о духовном преображении мира («Мечтаю виОеть и как бы уже вижу ясно наше гряоуин'е» [14. 28]). В словах старца о духовной миссии русского инока важную роль играют маркеры категории времени, высвечивающие интересное соединение прошлого, настоящего и будущего в одно неразрывное целое, что свидетельствует о теснейшей близости носителей православной веры народу и миру в целом, их неотрывном присутствии с миром на протяжении всей истории («Образ Христов хранят пока в уединении своем благолепно и неискаженно, в чистоте правды Божией, от древнейших отцов, апостолов и мучеников, и, когда надо будет, явят его поколебавшейся правде мира» [14. 284]).

Третий аспект категории времени в рамках православной картины мира романа, тесно связанный с мотивом пороговой ситуации, - мотив начала, или зарождения, нового преображенного мира. Здесь Достоевский переходит на уровень личности, показывая, что всецелое начинается с малого и что каждый может положить начало духовному единению людей. Характерно, что этот мотив реализуется почти исключительно через образ Алеши Карамазова и наиболее убедительно раскрывается в финальной главе «Похороны Илюшечки. Речь у камня». Ярким средством репрезентации мотива служит слово «отныне» и слова акцентировки настоящего мгновения: «сейчас», «теперь», «эта минута» и.т.п. Заключительные слова Алеши звучат гимном новой жизни, которая будет основана на добре и любви к ближним. Бесконечность нового, уходящего в светлое будущее пути подчеркивается многократным употреблением соответствующих средств категории времени.

Немецкие переводчики в целом внимательны к смысловым нюансам, связанным с категорией времени в православной картине мира романа. Успешный в большинстве случаев подбор эквивалентов слов-репрезентантов этой категории не в последнюю очередь обусловлен универсальным характером лексических единиц, в том числе слов, обладающих возвышенной окраской («во веки веков», «древнейший»). Тем не менее, некоторые слова с архаичным звучанием («грядущее», «вовеки», «отныне») передаются с потерей стилистической коннотации. Самым близким оригиналу в указанном аспекте является перевод Руоффа и Хоффманна, созданный в период зарождения филологического интереса к Достоевскому и поэтому справедливо характеризующийся сохранением полноты оригинала.

Раздел 2.3. «Категория пространства в православной картине мира романа и ее передача в немецких переводах». Категория пространства в православной картине мира романа напрямую соотносится с религиозными взглядами Достоевского и его идеалом Церкви, которая мыслится как всецелое и неделимое пространство, наполненное божественным. В таком понимании символом идеального пространства становится храм, «место Божия присутствия, иачаток Земли Обетованной, той Новой

Земли грядущего Царства Божия, где Бог будет всё во всем»10. На основе выделения фрагментов-репрезентантов концепта «храм» проводится анализ немецких переводов. Аксиологический потенциал концепта усиливается благодаря эпитетам «Божий» и «¡Ъсподень», которыми автор наделяет объекты материального и нематериального мира как имманентно находящиеся в «деснице Божией». В переводах этот компонент зачастую опускается, что говорит о невнимании переводчиков к особенностям православного мировидения писателя. Еще один важный аспект семантики концепта раскрывается через изображение природы как совершенного создания Божия, соприкосновение с которой рождает в душе человека сильное религиозное чувство. В переводе Е.К. Разин фраза «Божия слава» интерпретирована как «известность» («Ruhm»), а образы природы и Бога разграничены, что в совокупности рисует образ Бога не столько возвышенного, сколько возвышающегося над миром. У остальных переводчиков все важные коннотации семантики концепта переданы без существенных искажений. Показательно, что словосочетание «Божия правда» во всех переводах, кроме последнего, переводится как «справедливость» («Gerechtigkeit»), В контексте религиозной проблематики романа эта интерпретация соотносится с идеологической позицией Ивана, для которого несправедливость созданного Богом мира являлась сильнейшим аргументом неприятия мира земного. В трех переводах «правда», таким образом, понимается как восстановление утраченной справедливости земного мира. Перевод Гайер подразумевает, что даруемое верой умиротворение не компенсирует мирское зло, но примиряет человека духовно, дает силу прощения, и это понимание наиболее близко к православной концепции.

Мотив связи мира земного и мира небесного также ярко демонстрирует главную черту идеального пространства в православной картине мира романа - его синтетичность и всеохватность. Переводы соответствующих фрагментов близки по своим лексическим решениям, однако слово «горний» («небесный») передается, хоть и с потерей возвышенной коннотации, только у Г. Рёля. Разин же акцентирует не духовные смыслы, а эмоциональную интенсивность переживания героем связи с миром божественного («pulsierend lebendig»).

Идея мира как взаимосвязанного организма в противоположность совокупности разрозненных элементов проходит красной линией через беседы старца Зосимы («Любите все_ создание Божие, и целое, и каждую песчинку» [14. 289]). Принципиальных различий между переводами отрывка нет, однако прилагательное «gesamt», которое дают Руофф и Хоффманн, скорее относится к собранию отдельных единиц, в отличие от «ganz», что означает «целое, нераздельное, единое». Именно этим смысловым различием подчеркивается сущность православной соборности.

В полемике Ивана со старцами о будущем соотношении церкви и государства концепт «храм» выражает образ будущего главенства истинной веры. В этом плане большинство переводческих решений адекватны оригиналу. Это объясняется, в первую очередь, тем, что идея мирового господства религиозного или политического института оказывается созвучна умонастроениям немецкой интеллигенции в первой половине XX века.

Таким образом, смысловое наполнение концепта «храм» в большинстве случаев находит адекватную передачу в переводах. Наиболее близким оригиналу стоит признать перевод Гайер, которая чутко воспринимает православное содержание фрагментов и не видит необходимости в их семантической трансформации.

10 Касаткина Т. А. Предисловие // Роман Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» : соврем, состояние изучения / под ред. Т. Л. Касаткиной; Иц-т мировой лит. им. Л. М. Горького РАН. М., 2007. С. 4.

Раздел 2.4. «Категория человека в православной картине мира романа и ее передача в немецких переводах» посвящен анализу переводов фрагментов самой многогранной категории православной картины мира романа, в которой наиболее сильны нравственно-аксиологические смыслы.

Человек как органичная часть мироздания мыслится автором в принципиальной связи с миром и людьми. На основании этого выделяются три ключевые концепта категории человека: концепт «вера» воплощает идею о связи человека с Богом как важнейшей ипостасью, концепт «любовь» несет семантику любви к ближнему как ключевой ценности Православия и идею приоритета любящего сердца над голосом рассудка, концепт «народ» заключает смыслы жизненной связи человека с родной почвой и людьми, выражает ценности Православной соборности. Художественная реализация этих концептов связана, в первую очередь, с героями-носителями православного сознания: Алешей, старцем Зосимой, представителями религиозного круга и простыми верующими, что и определило выбор фрагментов для анализа.

Подраздел 2.4.1. «Передача семантики концепта «вера» в немецких переводах романа». Одним из способов художественного воплощения концепта выступает изображение автором монастырского пути как идеала, реализуемое через образ Алеши. Если первые три перевода интерпретируют высказывание «идеал исхода рвавшейся из мрака мирской злобы к свету любви души его» [14. 17] как спасение от мирского зла, то Светлана Гайер опускает слово «исходу/, в результате чего образ монастырского пути становится символом идеального мира вообще.

Приобщение Алеши к религиозному пути совершается почти неосознанно, словно по воле некой высшей силы, имя которой остается неназванным («Всего вероятнее, что он тогда и сам не знал и не смог бы пи за что объяснить: что именно такое как бы поднялось вдруг из его души и неотразимо повлекло его на какую-то новую, неведомую, но неизбежную уже дорогу» [14. 21]). В переводе Разин герой представлен так, словно его желания неопределенны и неясны, а само рождение веры происходит случайно. Она также опускает слова «ни за что», «вдруг», «неотразимо», что снижает интенсивность эмоционального переживания героем произошедшей в нем перемены, снимает ощущение таинства.

Ряд фрагментов-репрезентантов концепта связаны с мотивом рождения веры в душе человека. Почти все герои романа задаются вопросом о том, как обрести веру в Бога. Ответу на него посвящены не только беседы и поучения старца Зосимы, но и многие сюжетные решения. Универсализм идеи деятельной любви как пути обретения веры в общехристианском понимании и отсутствие ярко выраженной национально-культурной окраски ее текстового воплощения определяют адекватную передачу этого смысла во всех переводах.

Почтительное отношение народа к представителям института старчества как к ближайшим носителям божественной истины выявляется в широком круге реализаций концепта «вера». Семантика оригинала передается в переводах большей частью адекватно, однако Руофф и Хоффманн вносят свое понимание мирской неправды как несправедливости, тем самым вера народа представляется мотивированной поиском защиты от мирского зла, а не высокого нравственного идеала.

Описание духовной миссии иноков преподносится с возвышенной окраской. Иночество для Достоевского - не просто трудный путь самоотречения, но и подвиг служения высоким идеалам Божией правды. Одно из ключевых понятий в данном контексте - «иноческий подвиг» [14. 257] - передается во всех переводах с потерей аксиологической коннотации: как «монашеская жизнь» («Мдпск$1еЬеп») у Рёля и

Руоффа и Хоффманна, как «монашеская служба» («Laufbahn als Mönch») у Разин, и вообще не переводится у Гайер. Очевидно, смысл понятия, присущего православной традиции, остается труден для восприятия немецкими переводчиками. При этом, однако, решение Гайер, наиболее близкой по своему происхождению русской культуре, представляется по меньшей мере неожиданным. В то же время, стоит признать удачные находки переводчицы при передаче выражения «принять иноческий сан» [14. 259], метафоричного сравнения веры со знаменем, гордо прославляющим истину («Веруйте и знамя держите. Высоко возносите его [14. 149]), а также мотива зерна, символизирующего первый опыт постижения веры юным Зосимой («первое семя слова Божьего»[14. 264]).

Можно заключить, что фрагменты текстовой репрезентации концепта «вера», маркированные православной спецификой, представляют трудность для немецких переводчиков, а описательный подход к их передаче на немецкий язык неизбежно влечет за собой потерю аксиологической коннотации. Во многих случаях перевод Гайер в точности соответствует сущности авторского замысла и православного контекста.

В подразделе 2.4.2. «Передача семантики концепта «любовь» в немецких переводах романа» подвергаются анализу фрагменты, репрезентирующие идею любви к ближнему, которая обладает ценностным потенциалом в общехристианской парадигме.

В характере своего героя Алеши Достоевский с самого начала подчеркивает доминанту любящего сердца: «Был он просто ранний человеколюбец» [14. 17]. Представляется неожиданным, что все переводчики выбирают словарный перевод ключевого слова оригинала («Menschenfreund»)11, несмотря на то, что его внутренняя форма (буквально - «друг людей») вызывает ассоциации скорее с секуляризованным гуманизмом, чуждым мировоззрению автора. Отсутствие в переводах прямого указания на ключевой для Достоевского смысл «любовь» значительно снижает семантический потенциал слова и нарушает единство концептосферы православной картины мира романа. Достоевский связывает веру в Бога с верой в человека, тем самым признавая в нем наличие божественного начала: «Но людей он юобил: он, казалось, всю жизнь жил, совершенно веря в людей» [14. 18]. В переводах Реля и Руоффа и Хоффманна «вера» заменяется на «доверие» («Vertrauen»), что рисует образ несколько наивного, простодушного человека и полностью снимает религиозный подтекст фрагмента. Деятельная любовь, по словам Зосимы, и есть прямой путь к Богу («А будешь любить, то ты уже Божья» [14. 48]. Разин и Гайер удачно предлагают «Gottes Kind» («Божье дитя»), созвучное сквозному мотиву отеческой любви, принадлежности высшему, единому для всех Богу как отцу. Слово «умиление», отмеченное национальной спецификой, является частотным способом выражения любви к миру. Переводы демонстрируют частичную передачу всех коннотативных значений слова. Наряду с «любовью деятельной», важная роль в православной картине мира романа отводится понятию «любовь смиренная», которое характерно именно для русского религиозного сознания. Оно противопоставляется внешнему насилию и в то же время само является силой - внутренней, духовной, действие которой заметно не сразу, но при этом становится только глубже и прочнее: «Всегдарешай: «Возьму смиренною любовью». <... > Смирение любовное - страшная сила, изо всех сильнейшая, подобно которой и нет ничего» [14. 289]. Рёль не разграничивает два понятия, а Гайер наделяет «смирение» характером активной,

" Вариант «Menschenlieben), принятый в христианском дискурсе, представляется более адекватной заменой.

деятельной любви (активное причастие «liebende»), что соответствует авторскому замыслу.

Таким образом, в большинстве случаев переводческие эквиваленты для передачи семантики концепта «любовь» совпадают или являются близкими синонимами, что связано с универсальной ценностью любви в христианском мире. Элементы, обладающие ярко выраженной православной коннотацией («умиление») и несущие специфические смыслы авторского мировоззрения («человеколюбец») передаются с потерей аксиологической коннотации. Отметим и снятие религиозной окраски слова в некоторых примерах перевода Разин и Рёля. Очевидно, это связано со стремлением немецких переводчиков приблизить перевод к немецкому читателю и нейтрализовать инаковость православного содержания оригинала. Несмотря на некоторые существенные упущения, перевод Гайер демонстрирует наибольшую адекватность передачи смыслового содержания данной категории.

Подраздел 2.4.3. «Передача семантики концепта «народ» в немецких переводах романа». Само слово «народ» в православной картине мира «Братьев Карамазовых» функционирует преимущественно в значении общественного сословия. Немецкие переводчики тонко улавливают эту особенность и выбирают эквивалент «Volb> («простой народ»). В одном примере Г. Рёль акцентирует это значение добавлением слова «einfach» («простои»).

Наиболее ярко и эксплицитно идеи об избранности и особой духовной силе русского народа выражены в беседах старца Зосимы. Достоевский наделяет русский народ ореолом святости, предполагая его сопричастность Богу («Кто же уверовал в народ Божий, тот узрит и святыню его» [14. 267]). Гайер и Руофф и Хоффманн понимают слово «святыня» не как «атрибут поклонения» («Heiligtum»), как в остальных переводах, а как глубинную святую сущность народа («Sein Heiliges», «Heiligkeit»), что напрямую соотносится с ключевой мыслью о русском народе как о богоносце.

В соответствии с представлением Достоевского об исторической роли русского народа, в понятии «народ-богоносец» [14. 285] заключена идея духовного спасения не только Руси, но и мира в целом. Наиболее близко воспроизводит структуру понятия перевод Разин («das GoUlrägervolbv). Интересной находкой является такой на первый взгляд незначительный элемент, как определенный артикль «das», подразумевающий исключительность русского народа. Такое решение Разин можно объяснить идеологической установкой Артура Мёллера ван ден Брука, выдвигавшего на первое место идеи национального превосходства. В интерпретации Рёля акцент смещается с божественной сущности народа на православие как единственно правильную религию («der Träger des göttlichen Glaubens» - «носитель божественной веры»). Православный потенциал семантики снижается и в третьем переводе («trägt Gott im Herzen» - «несет Бога в сердце»), Разин и Гайер («trägt Gott in sich») более верно передают смысл оригинала - несения Бога в себе и несение его миру.

Второй важнейший аспект концепта «народ» в романе связан с идеей братства, единения народа, всеобщности судеб человека и человечества. В этой связи огромное значение имеют слова с корнем «един»: «единение», «объединение», «отъединение», «уединение». Их частотность в контекстах православной картины мира и иногда графическое выделение свидетельствуют о неслучайности их функционирования в тексте и глубинной взаимосвязи с мировоззрением писателя. Немецкие эквиваленты этих слов предполагают широкое синонимичное варьирование, и поэтому сохранение стилистической интенции автора - передачи смыслов однокоренными словами -

отходит на второй план, уступая приоритет передаче информативного компонента, к которому все переводчики внимательны. Каждый из вариантов перевода является адекватным переводческим решением, но эффект целостного восприятия фрагментов, создающий единство мотива в рамках семантики концепта, значительно ослабевает.

Концепт «народ», как и другие концепты категории человека, также реализуется в тесной связи с категориями времени и пространства, что говорит о цельности православной картины мира в сознании Достоевского. Старец Зосима рисует образ близко грядущего идеального мира, основанного на братстве: «Неужели так недоступно уму, что сие великое и простодушное единение могло бы в свой срок и повсеместно произойти меж наших русских людей?» [14. 287]. Вариант Руоффа и Хоффманна «Volke» («простой народ») сужает авторский замысел, поскольку речь идет именно об объединении различных слоев русского общества. Не случайно в этом случае Достоевский отходит от слова «народ» и пишет о «людях» вообще.

В целом, все переводы демонстрируют понимание смысловых нюансов авторской концепции исторической религиозной миссии русского народа, наделяемого ореолом богоносности, и лексических единиц с собственно православной семантикой. Это говорит о том, что во все периоды немецкой рецепции содержательный пласт романа, раскрывающий представление Достоевского об уникальности русского народа и его духовной сущности, представлял особенно большой интерес.

Раздел 2.4.4. «Переводы главы «Верующие бабы» в контексте передачи концептов категории человека» посвящен анализу немецких переводов небольшого фрагмента романа, в котором наглядно проступают все важнейшие смыслы категории человека в православной картине мира «Братьев Карамазовых», причем формой их выражения является здесь не столько лексическое наполнение, сколько синтактико-стилистические особенности.

Одним из ярких маркеров специфически «русского» в романе является речь персонажей-носителей православного народного сознания. Ее ритмический рисунок характеризуется самим рассказчиком как распевный, напоминающий причитания. Синтаксический строй речи представлен обилием повторов, однородных членов предложения, неполными предложениями, инверсией. В лексико-морфологическом плане самой яркой чертой является частое употребление слов с уменьшительно-ласкательными суффиксами, что отражает особое любовное отношение православного верующего к миру и людям. Важной особенностью речи является частое включение обращений в разговоре старца с женщинами из народа, что также указывает на специфическую форму восприятия другого в сознании православно верующих, на постоянную потребность в отзывчивом и сочувствующем сердце ближнего. В обращениях также часты уменьшительно-ласкательные суффиксы, либо сама их форма предполагает выражение любви к ближнему: «милый», «родной».

В переводах примера «Тебя повидать, отец, прибыла. Слышали о тебе, батюшка, слышали. Сыночка младенчика схоронила» [14. 45] наблюдаются опущения одного обращения и уменьшительно-ласкательного суффикса (Разин) и нарушения ритмического рисунка (Рёль, Руофф и Хоффманн). Вместе с тем в первом переводе стоит отметить удачное добавление местоимения «mein» («.мой»), передающее теплоту и непосредственность звучания фразы. В другом примере Разин также воздерживается от диминутивных суффиксов в обращении, но предлагает удачный вариант «du Guter» («~ хороший мой»), близкий немецкому узусу. Только Разин предпринимает попытку передать боль и надрывность матери в окказионализме «трёхлеточек» за счет уменьшительно-ласкательного суффикса («ein dreijähriges

Kindchen» - «трехлетний ребеночек»), в остальных же переводах передан лишь информативный компонент и снята вся стилевая специфика словоупотребления. В других фрагментах большая функциональная роль отводится ритмической организации речи персонажа, которая наиболее точно и гибко воссоздается в переводе Гайер.

В целях объективного представления переводческих решений приводятся статистические таблицы вариантов передачи всех случаев употребления существительных с уменьшительно-ласкательными суффиксами и обращений в речи старца Зосимы и женщин из народа, анализируются случаи использования переводчиками аналогичных ресурсов немецкого языка и их творческие находки, отмечаются потери семантических нюансов. В переводе Рёля самый высокий процент опущения уменьшительно-ласкательных суффиксов. В переводе Разин обращение «батюшка» заменяется на «отец». Очевидно, переводчица не принимает во внимание специфику русского православного мировосприятия, которая обусловливает ценность равных, неиерархических отношений между людьми, что и воплощается в идее духовного братства. Статистический анализ показывает, что два поздних перевода демонстрируют большую адекватность передачи элементов с национально-религиозной окраской, чем ранние версии. Это свидетельствует о динамике переводческой рецепции, идущей в направлении более внимательного отношения к авторскому слову и национально маркированному компоненту стиля романа.

В разделе 2.5. «Преломление семантики концептов православной картины мира в главе «Великий инквизитор» и ее немецких переводах» на основе применения рассмотренных выше категорий исследуется диалектическое единство православной картины мира романа и идеологически противопоставленной ей альтернативы мироустройства, которая выражена в поэме Ивана Карамазова.

Стиль «поэмы» в лексическом и синтактико-ритмическом плане удивительным образом органичен немецкому языку. Это, пожалуй, самый «универсальный» в языковом отношении фрагмент из всего наследия Достоевского, не маркированный какой-либо определенной национальной окраской. Необходимо учитывать и жанровую близость произведения европейской традиции: неслучайно оно неоднократно было обозначено как «легенда», то есть жанр, исконно зародившийся в русле западноевропейской литературы.

Категория времени несет в данной главе такие же смысловые реализации, что и в православных контекстах. Многочисленны употребления единиц со значением вечности, рисующих картину потенциального устройства общества по сценарию Великого инквизитора. В репрезентации концепта «храм» отмечается достаточно четкое противопоставление «неба» и «земли», подчеркивается ограниченность человеческого существования земным бытием, что контрастирует с концепцией духовного бытия в православной картине мира романа, где человек мыслится причастным высшему миру, а мир земной и мир горний органически неразрывны.

Наиболее многообразны в «Великом инквизиторе» случаи преломления концептов категории человека. Вместо слов, в которых заложена семантика «связи» с Богом и людьми, лейтмотивом звучит слово «свобода», предполагающая снятие всех связей. Концепт «вера» нередко связывается с понятием доказательства. Соблазн доказательства составляет одно из искушений «страшного и умного духа». Показательна сцена с воскрешением ребенка Христом. Этот эпизод соотносим со сценой из главы «Верующие бабы», где старец Зосима не пытается успокоить мать, потерявшую ребенка, иллюзиями о воскрешении, но уверяет ее в том, что ребенок

жив в царствии небесном. Это также подчеркивает оппозицию земли и неба в западном понимании и их единство в понимании православном, где весь мир видится как храм, как пространство бытия Божия. Интересны переводческие интерпретации фрагмента «Это могло бы быть одним из лучших мест по:>мы, то есть почему именно узнают его» [14. 226]. Переводы Разин, Рёля и Гайер («woran» - «по чему») подразумевают, что народ узнает Христа по какой-либо примете, что устанавливает перекличку с указанной идеей истинности веры, которая, по мысли Достоевского, не требует никаких материальных подтверждений. Таким образом, народ представлен в переводах в позиции, противоположной православному видению веры.

В словах инквизитора часто проявляется его стремление к власти над народом, что адекватно передается в большинстве переводов и особенно тонко у Гайер: она акцентирует приниженность положения народа, переводя «победить» как «unterwerfen» («порабощать, покорять»). Идеал мироустройства представлен инквизитором как «бесспорный общий и согласный муравейник» [14. 235]. Слово «gleichgesinnt» («единомышленный») в переводе Гайер подчеркивает объединение на основе разума, рассудка, а не веры. Этот тонкий прием разграничивает принципы человеческого единения в православном понимании и в представлении инквизитора.

В целом, все переводы стилистически созвучны подлиннику, и каждый из них решает конкретную задачу адекватной передачи художественного содержания главы «Великий инквизитор». Представители немецкой культуры, впитавшие в себя дух немецкой философии, не могли не почувствовать некоторую родственность этого текста своему духовному и языковому опыту, как по форме, так и по содержанию. В ряде примеров перевод Гайер демонстрирует тонкость понимания оригинала и его диалогической связи с контекстами православной картины мира.

Таким образом, можно заключить, что переводчики внимательны к смысловым нюансам категорий православной картины мира, связанным с общехристианскими концепциями времени, пространства и человека, но собственно православная картина мира романа «Братья Карамазовы» остается не до конца расшифрованной немецкими переводчиками. Важнейшую роль в переводческой интерпретации играет эпоха создания переводов, диктуемые ей подходы к тексту оригинала и господствующая в Германии в данный период парадигма рецепции творчества Достоевского. Заметна эволюция переводческой рецепции этой смысловой линии романа. В переводе Светланы Гайер наряду с 16 случаями потери смысловой глубины были отмечены 14 случаев особенно тонкого и проницательного восприятия сущности авторской мысли (у остальных переводчиков - по 1-2 примера). Это объясняется как происхождением переводчицы и ее близостью православному типу сознания, так и наблюдаемым в сегодняшней России возрождением интереса к православию, что не могло не отразиться на современном прочтении последнего романа Достоевского.

Глава 3 «Воссоздание концепции русского национального характера в немецких переводах романа «Братья Карамазовы»» посвящена анализу передачи в переводах особенностей представления Достоевского о психологической стороне русского человека.

В разделе 3.1. «Авторская концепция национального характера в рецепции отечественной критики» представлен обзор взглядов русских философов и литературоведов на специфику представления писателя о человеке. Первым о душевных безднах, страстях и противоречивости героев Достоевского заговорил H.A. Бердяев. Он показал национальные корни «жуткой, огненно-страстной русской

стихии»12. Выявленные им в человеке Достоевского иррациональность, стихийность и полярность начали рассматриваться как ключевые черты русского характера, в том числе изображенного в романе «Братья Карамазовы».

Работы М.М. Бахтина и Д.С. Лихачева закрепили представление о чрезвычайной сложности героев Достоевского, их постоянной душевной динамике. Труды Г.К. Щенникова раскрывают национальные особенности психологии героев писателя. Новый угол зрения на концепцию человека и русской идеи у Достоевского был представлен современными исследованиями Н.Д. Арутюновой и Ю.Н. Караулова, в которых анализ идиостиля писателя тесно переплетается с рассмотрением психологии героев. Согласно их категоризации фундаментальных черт языка и национального сознания, русская ментальность характеризуется стихийностью, склонностью к оценке событий как происходящих под действием некоей неизвестной силы, в противоположность сознательным силам человека. Исследователи приходят к выводу о том, что Достоевскому и его концепции человека присущи все категории русского языкового сознания. Это позволяет выделить ключевые категории неопределенности и стихийности в психологическом портрете героев романа для последующего анализа переводов.

В разделе 3.2. «Категория неопределенности как составляющая концепции человека в романе» обосновывается теснейшая взаимосвязь формы и содержания при создании психологического портрета человека в романе. Средства категории неопределенности - неопределенные местоимения и слова со значением «кажимости» - употребляются автором в подавляющем большинстве в отрывках, описывающих эмоциональное состояние героя (приводится соответствующая статистика). Неопределенность описания связана с представлением Достоевского о языке как о несовершенном инструменте для выражения всей сложности душевных процессов человека. Автор лишь бесконечно приближается к истине о человеке, которая находится за гранью доступного нам языка. Важной отличительной особенностью авторского почерка является тенденция к употреблению средств неопределенности в сценах диалогов (но не в прямой речи), где они даны в своего рода перспективе взгляда «другого». Особенно это показательно для Алеши - героя, который изначально ориентирован на постижение душевных забот ближнего. Неопределенные местоимения редки или вовсе отсутствуют в двух кульминационных и идеологически противопоставленных фрагментах текста. В «Великом инквизиторе» единственное употребление «что-то» (после поцелуя узника) несет важнейшую функциональную нагрузку, меняя характер повествования и подрывая стройность идеологии инквизитора. Несмотря на формально диалогическое оформление бесед старца Зосимы, речь героя также представляет собой монолог, т.е. выражение собственной позиции, а не восприятие позиции другого. По замыслу автора, в данном случае этот монолог - Слово истины, выражающей идеал человеческого бытия, а потому речь старца Зосимы определенна, лишена элементов двойственности и зыбкости.

Раздел 3.3. «Передача функциональной роли категории неопределенности в немецких переводах романа» посвящен исследованию рецепции немецкими переводчиками указанных особенностей психологического портрета героев романа. Приводимые 18 фрагментов относятся к разным героям романа и в разных сюжетных ситуациях, что позволяет представить объективную картину функционирования средств неопределенности в психологическом портрете русского человека. Так, неопределенные местоимения особенно частотны при изображении душевной смуты

12 Бердяев II. Л. Откровение о человеке в творчестве Достоевского. М., 1968. С. 69.

Ивана. Наиболее показательными фрагментами психологической динамики образа Ивана являются сцены бесед с его идейными двойниками - Смердяковым и чертом. Эти диалоги бросают вызов сознанию Ивана, обнажают его внутреннее «шатание», сложные и неподвластные самому герою изменения его состояния: «Что-то как бы перекосилось и дрогнуло в лице Ивана Федоровича» [14. 249]. Лишь Разин передает оба элемента с семантикой неопределенности, но при этом, однако, Разин гиперболизирует смысл второй части высказывания и оформляет его отдельным предложением {«Ks war, als ob sich in Iwan Fjodorowitschs Gesicht etwas verzerrte. Er zitterte am ganzen Körper» - «Было, словно в лице Ивана Федоровича что-то исказилось. Он дрожал всем телом.»). Это создает впечатление интенсивного и патетического переживания и идет вразрез с теми тонкими штрихами, которые Достоевский использует для создания психологического облика Ивана. Это подтверждает предположение о том, что на раннем этапе рецепции творчество писателя воспринималось в Германии в рамках традиционной мистико-романтической парадигмы с ее вниманием к бушующим в душе человека страстям.

Женские образы романа органично включаются в авторскую концепцию русского национального характера и обладают теми же важнейшими признаками, что и мужские, - внутренней неустойчивостью, необъяснимостью мотивов поступков и склонностью к гиперболизации страстей и страданий. Именно с ними в первую очередь связано емкое понятие «надрыв» - одно из ключевых в психологии героев Достоевского. Детали внешнего портрета Грушеньки подчеркивают неуловимую внутреннюю сущность героини: «полная, с мягкими, как бы неслышными даже движениями тела, как бы тоже изнеженными до какой-то особенной слащавой выделки» [14. 136]. Во всех переводах, кроме последнего, неопределенные местоимения подменяются сравнительными конструкциями или выражениями «кажимости», а трактовка внутренней сущности героини за счет добавления усилительных наречий «ganz» и «ebenso» теряет амбивалентность. Только Гайер переносит в перевод прагматику оригинала, сохраняя повтор местоимения, что может восприниматься немецким читателем как отклонение от нормы, но в то же время демонстрирует особенности авторского стиля и тонкие нюансы психологии человека в представлении Достоевского.

Таким образом, переводчики часто заменяют неопределенные местоимения сравнительными конструкциями, а иногда полностью опускают элементы с неопределенной семантикой, по-видимому, не воспринимая данные единицы как семантически нагруженные, предпочитают пожертвовать передачей национального и индивидуального стилистического колорита и заметно адаптируют перевод для читательского восприятия. Наименьший процент случаев опущения средств с семантикой неопределенности при наибольшем их сохранении наблюдается в переводе Светланы Гайер, что объясняется современным подходом к переводу, ориентированным на сохранение всей полноты художественной ценности текста.

Предметом рассмотрения в разделе 3.4. «Категория стихийности в изображении русского национального характера» выступают закономерности изображения Достоевским иррационального, стихийного, неподвластного рассудку поведения героев. В героях «Братьев Карамазовых» стихийное начало проступает, пожалуй, более явственно, чем в каких-либо других героях автора. Оно объединяет всех членов семьи и неслучайно рождает понятие «карамазовщины». Оценочная окраска «стихийности» различна для разных героев, однако принципы текстовой реализации семантики категории едины для всех них. Герои романа обнаруживают

тенденцию к проявлению стихийности именно в тех фрагментах, где активно функционирует и категория неопределенности. Сами наименования эмоций, как правило, сопровождаются элементами с неопределенной окраской, что свидетельствует о цельности авторской концепции психологии человека и об отношении Достоевского к языку как несовершенному инструменту выражения сложнейших движений человеческой души.

Среди средств реализации категории стихийности выделяются речевые проявления героев, их стилистические нюансы и ритмические особенности, а также ремарки, вводящие прямую речь. Здесь часты глаголы со значением неожиданности: «вскричал», «завопил» и т.п. Этот эффект усиливается за счет употребления наречий «внезапно», «вдруг», «неожиданно» и т.п. Немаловажное значение в реализации категории стихийности имеют наименования эмоциональных состояний героев, которые преимущественно сопровождают их прямую речь: «воскликнул <...> в негодовании», «воскликнул он с каким-то мгновенным пафосом» и т.д. Интересно, что Достоевский предпочитает наречиям (напр., «восторженно») предложные конструкции («в восторге» или «с восторгом»), в которых эмоция мыслится как некая независимая сила, овладевающая человеком, что еще раз подтверждает представление писателя о стихийной природе душевных процессов.

В разделе 3.5. «Передача семантики «карамазовской» стихийности в немецких переводах романа» предметом исследования стали тенденции обращения переводчиков с прямой речью героев как проявлением их стихийности и соответствующими ремарками.

Одним из ярчайших проявлений стихийности является шутовское поведение Федора Павловича Карамазова в келье старца. Его речь насыщена преувеличенно высокопарными словечками и оборотами: «Ваше преподобие! - воскликнул он с каким-то мгновенным пафосом» [14. 38]. Наименее полно степень экспрессии оригинала передана у Рёля, а в переводе Разин, наоборот, за счет дополнительного синонима («mit einem ganz plötzlichen, unerwarteten Pathos» - «с совершенно внезапным, неожиданным пафосом») намеренно усилено значение неожиданности. Это может объясняться особенностями раннего этапа рецепции Достоевского в Германии, когда внимание немецкого читателя было обращено к достаточно легко читаемым в его текстах проявлениям чрезмерности, экспрессивности и необычности в поведении героев. В двух более поздних переводах наблюдаются интересные варианты интерпретации. Осознанно или нет, но за счет включения слов «Anfall» («приступ») (Руофф и Хоффманн) и «Anflug.» («порыв») (Гайер) переводчики сумели передать ключевую черту стихийности русского характера - подчиненность неким внешним силам, управляющим поведением человека. В остальном, при передаче в переводе прямой речи Федора Павловича стилистическая окраска архаизмов и элементов чрезмерности зачастую теряется. При анализе отдельных значимых высказываний Дмитрия, Ивана, Грушеньки, иллюстрирующих их стихийность, в которых большую роль играет ритмическое оформление, выявляются способы воссоздания переводчиками стилистического эффекта. Наибольшей точностью передачи функциональной роли ритмического рисунка, иногда за счет отступления от подлинника, отличается перевод Гайер. В то же время, некоторые элементы реализации категории стихийности (например, частица «-то», отражающая «демоническое» в поведении Грушеньки), остаются непереводимыми, поскольку обладают национальной и индивидуально-авторской спецификой.

При переводе «стихийных» высказываний героев два более поздних перевода демонстрируют более вдумчивое отношение к авторскому слову.

В лексическом поле категории стихийности выделяются такие наименования эмоций, как «восторг» и «исступление». Достоевский рисует богатую палитру эмоциональных оттенков: восторг может быть «сладким» (Митя), неистовым (Иван) и т.п. В отношении героев «карамазовского» полюса особая роль отводится слову «безудерж» и его вариациям. Именно оно становится лейтмотивом речи прокурора на суде Мити и относится не только к обвиняемому, но и другим героям, словно неразрывно связанным одной цепью своей стихийности, - Ивану, Катерине Ивановне, Грушеньке. Переводы большинства таких лексем адекватны и проявляют тонкое понимание переводчиками контекстуальных значений слов.

В разделе 3.6. «Стихия православной веры в романе н его немецких переводах» раскрывается глубокое единство концепции национального характера и мистико-религиозных воззрений автора и проводится анализ фрагментов, связанных с Алешей и старцем Зосимой, где ярко эксплицируется эта взаимосвязь.

Для Достоевского принципиально важно было показать личностное восприятие человеком Бога как откровение, как личностное событие, в противоположность традиционному пониманию религиозности как пассивного усвоения определенных норм и непреложных истин. Как отмечалось выше, активное функционирование категории неопределенности у Достоевского связано с его отношением к языку. Этот аспект приобретает еще более глубокое измерение при религиозно-философском подходе. Неопределимость божественного передается обилием неопределенных местоимений во фрагментах, описывающих духовный опыт героев. Кроме того, поведение героя в минуты сильнейшего духовного напряжения отличается стихийностью, неконтролируемостью, словно он подчиняется некой высшей силе.

В отношении героев православного начала стихийность приобретает иную окраску, чем в героях полюса «карамазовщины», и ассоциируется со смирением, благодарным принятием слова Божия. Ее словесная репрезентация фокусируется на словах «восторг» и «исступление», как в словах старца Зосимы: «всех люби, все люби, ищи восторга и исступления сего с... > Исступления же сего не стыдись» [14. 292]. Отметим вариант «Begeisterung» как перевод слова «восторг» у Гайер: корень слова «geist» («дух») позволяет донести коннотации духовного порядка. Кроме того, в этом слове присутствует коннотация широты, наполненности, в то время как вариант «Verzückung» у других переводчиков акцентирует лишь быстроту перехода в восторженное состояние. Возвышенная коннотация фразы «проникновение духовное» из воспоминаний Зосимы о своем первом религиозном опыте не передается ни в одном переводе.

Своеобразной микромоделью прохождения человеком пути от неверия и сомнения через перерождение к вере и воскресению является глава «Кана Галилейская». Страницы главы пронизаны чувством сближения с некой мощной силой, где подчеркивается ее таинственность, а ощущение стихийности происходящего пронизывает все описание поведения Алеши. Переводя фразу «полная восторгом душа его» [14. 328], только Гайер продолжает линию духовного подтекста («Begeisterung»), в то время как другие переводчики находят совершенно разные интерпретации чувства героя - от радости до торжества. В предложении «Что-то горело в сердце Алеши, что-то наполнило его вдруг до боли, слезы восторга рвались из души его...» [14. 327] ярко проступает характерное для почерка Достоевского соединение антиномий: «боль», «слезы» и «восторг» сливаются в одно сильное,

мощное ощущение, что подчеркивается плавностью синтаксиса и неразрывностью понятий, а повтор неопределенных местоимений усиливает эффект невыразимости этого душевного состояния. Только в переводе Гайер сохранено синтаксическое единство предложения, в то время как в остальных из-за его разбиения цельность эмоции теряется. В переводах Разин и Руоффа и Хоффманна также отмечаются отдельные успешные решения.

Можно заключить, что в понимании стихийной природы религиозного чувства и передаче соответствующих смыслов оригинала переводчики преимущественно оказываются более точны, чем при восприятии психологических сторон русского характера: за исключением второго перевода, здесь наблюдается гораздо более высокий процент удачных переводческих решений. Невнимание Германа Рёля к тонким и необъяснимым процессам обретения человеком веры на фоне эпохи создания перевода (1924 г.), когда в Германии наблюдался высочайший подъем интереса к Достоевскому как религиозному мистику, представляется неожиданным. Вероятным объяснением может служить индивидуальная позиция переводчика, его установка на передачу других сторон художественного содержания романа.

В заключении подводятся основные итоги исследования, намечаются перспективы и пути дальнейшего изучения вопроса. В работе предпринята попытка многоаспектного анализа четырех разновременных немецкоязычных переводов романа «Братья Карамазовы», в котором текст оригинала выступает как носитель информации об особенностях национальной культуры и национального менталитета и как отражение авторской картины мира. Рассмотрение переводов через призму передачи смысловых компонентов русского мира как особого пласта идейно-художественного содержания романа, обладающего национально-культурной спецификой, позволило выявить точки притяжения и отталкивания в немецкой рецепции православной картины мира романа и авторской концепции русского национального характера. На основании результатов исследования можно говорить о наличии немецкой традиции переводов романа, эволюция которой ярко проявляется именно при анализе восприятия и репрезентации русского мира.

Как показало исследование, вопросы национального своеобразия религиозной проблематики романа представляли большой интерес для принимающей культуры уже на этапе первого серьезного знакомства с творчеством Достоевского, что было обусловлено общеевропейской культурно-исторической ситуацией, и не теряли своей актуальности в течение всей последующей истории рецепции. Психологические особенности русского национального характера, напротив, стали завоевывать внимание немецкого читателя лишь во второй половине XX века и на современном этапе уже воспринимаются как значимый маркер «русскости» Достоевского и неотъемлемый элемент художественного своеобразия романа.

Таким образом, все переводы демонстрируют большее внимание к идейно-аксиологическим аспектам православной картины мира романа, чем к авторской концепции национального характера. Как правило, смыслы категорий и концептов православной картины мира романа, близкие общехристианской традиции, достаточно полно воссоздаются во всех переводах, а фрагменты, обладающие выраженной православной коннотацией, вызывают существенные трудности и передаются в переводах с потерей важной семантики. Анализ восприятия и способов передачи психологических аспектов авторской концепции русского национального характера продемонстрировал недостаточное внимание переводчиков к особенностям индивидуального стиля Достоевского, органически связанным с русским

самосознанием и русской языковой стихией. Можно говорить о том, что переводы Разин, Рёля и Руоффа и Хоффманна ориентированы на адаптацию смысловых аспектов авторской концепции национального характера для восприятия немецкого читателя. Поздний перевод, выполненный Гайер, отличается тонким пониманием функциональной роли средств выражения сложных процессов душевной жизни и близким соответствием оригиналу в их воспроизведении. В то же время, мистическая концепция религиозного чувства, для которой характерно глубокое смысловое соприкосновение как с православной картиной мира романа, так и с авторским представлением о стихийной подчиненности человека таинственной высшей силе, о непостижимости божественного, находит более глубокий отклик у переводчиков, в первую очередь, в силу генетической обусловленности многих сторон религиозного мировоззрения Достоевского влиянием немецкого романтизма.

Проекция результатов исследования на более широкий контекст современного гуманитарного знания позволяет сделать вывод о динамике переводческой мысли на протяжении приблизительно последнего столетия. Во-первых, в современной филологической парадигме все больше утверждается закономерность рассмотрения текста сквозь призму межкультурной коммуникации. Взгляд с точки зрения «чужого» помогает лучше понять свое, на конкретном материале выявить скрытую взаимосвязь авторского мышления с менталитетом и ценностями родной культуры. Исследование особенностей переводческих интерпретаций позволило выявить определенные новые аспекты религиозно-философского и художественного содержания романа. Во-вторых, серьезное внимание в настоящее время уделяется исследованию способов выражения смысла, а следовательно, и их передаче при переводе на иностранный язык. Отсюда становится понятным внимание Светланы Гайер к стилистическим особенностям оригинала, аккуратное обращение с тонкими нюансами авторского словоупотребления и стремление донести до немецкого читателя глубоко русского Достоевского.

В перспективах данного исследования - расширение корпуса немецкоязычных переводов романа, сопоставительное изучение немецкоязычных и англоязычных переводов романа в аспекте репрезентации русского мира, выявление национально-культурных особенностей рецепции его идейно-аксиологического и художественного содержания.

В Приложение 1 вынесены отдельные фрагменты и их переводы, относящиеся к Главе 2, значимые для анализа особенностей воссоздания православной картины мира в немецких переводах, но не проявляющие существенных различий в переводческих интерпретациях. Комментарии к этим фрагментам даются в основном тексте Главы 2. В Приложении 2 представлена статистическая таблица, иллюстрирующая успешность переводческих решений во всех фрагментах, рассмотренных в Главе 2. Аналогичная таблица оценки переводческих решений для фрагментов Главы 3 приведена в Приложении 3.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1) Кореневская О. В. Передача православно маркированной народной речи в немецких переводах романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Вестник Том. гос. ун-та. - 2010. - №341. - С. 16-19.

2) Кореневская О. В. Роман Достоевского «Братья Карамазовы» в англоязычных переводах. Проблема воссоздания ритмической структуры

оригинала II О. В. Кореневская, О. В. Седельникова. Достоевский : материалы и исследования. - СПб., 2010. - Т. 19. - С. 336-345.

3) Кореневская О. В. Ритмические особенности романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» в аспекте проблематики художественного перевода // Акутальные вопросы современной филологии: теоретические и прикладные аспекты. - Томск, 2006. - С. 78-88. (Вестник Том. гос. ун-та) (Бюл. оперативной науч. информ.; №85).

4) Korenevskaya О. "The Brothers Karamazov" in German Translations: Translating lhe Russianness of Dostoyevsky's Style. // Studii çi Cercetâri Filologice. Séria Lirnbi Strâine Aplicate. - 2010. - №9. - P. 61-66.

5) Кореневская О. В. Воссоздание авторской концепции национального характера в немецких переводах романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Прикладная филология : идеи, концепции, проекты : Сб. материалов VIII Междунар. науч.-практ. конф.-Томск, 2011.-С. 166-186.

6) Кореневская О. В. Анализ немецких переводов главы «Великий инквизитор» в свете преломления концептов православной картины мира // Достоевский и современность : материалы XXIV Междунар. Старорусских чтений 2010 года. - Великий Новгород, 2011. - С. 167-182.

7) Кореневская О.В. Проблемы сохранения семантики концепта «народ» в немецких переводах романа «Братья Карамазовы» // Прикладная филология : идеи, концепции, проекты : сб. трудов VII Междунар. науч.-практ. конф. - Томск, 2009. - С. 224-229.

8) Кореневская О. В. Проблемы воссоздания православной картины мира в немецких переводах романа «Братья Карамазовы» // Достоевский и современность : материалы XXIV Междунар. Старорусских чтений 2009 года. - Великий Новгород, 2010.-С. 125-143.

9) Кореневская О. В. Проблемы воссоздания семантики концепта «храм» в немецких переводах романа «Братья Карамазовы» // Коммуникативные аспекты языка и культуры : сб. материалов IX Междунар. науч.-практ. конф.студентов и молодых ученых. - Томск, 2009. - Ч. 4. - С. 50-57.

10) Кореневская О. В. Проблемы сохранения семантики неопределенности в переводах романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» на немецкий язык // Коммуникативные аспекты языка и культуры : сб. материалов VII Междунар. науч.-практ. конф. студентов и молодых ученых. - Томск, 2007. - Ч. 1. - С. 102-106.

11) Кореневская О. В. Своеобразие перевода романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» на немецкий язык в контексте диалога культур (на материале анализа категории неопределенности) // Русскоязычие и би(поли)лингвизм в межкультурной коммуникации XXI века : когнитивно-концептуальные аспекты : материалы Междунар. науч.-метод. Конференции. - Пятигорск, 2008. - С. 90-94.

12) Кореневская О. В. Современное немецкое достоевсковедение: основные подходы и проблемы // Сб. статей V Междунар. науч.-практ. конф. «Прикладная филология и инженерное образование». - Томск, 2007. - С. 180-189.

13) Кореневская О. В. Религиозно-философский аспект категории неопределенности в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» и проблемы его

перевода на немецкий язык // Прикладная филология : идеи, концепции, проекты : Сб. материалов VI Междунар. науч.-практ. конф. / Гл. ред. С. А. Песоцкая. - Томск, 2008 - Ч. 2. - С. 60-70.

14) Кореневская О. В., Седельникова О.В. Неопределенность как черта русского национального характера и проблемы перевода романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Актуальные проблемы переводоведения : материалы XXXIV Междунар. филол. конф.-СПб., 2005. -Вып. 2. -С. 123-131.

15) Кореневская О. В. Концепт «стихия» и проблема человека в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» (к постановке проблемы) // Актуальные проблемы лингвистики и литературоведения : материалы VI Всерос. науч.-практ. конф. молодых ученых / Под ред. А. А. Казакова. - Томск, 2005. - Вып. 6. Ч. 2: Литературоведение. - С. 104-106.

16) Кореневская О. В. Лексические средства реализации концепта «стихия» в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» и проблемы его перевода на английский язык // Коммуникативные аспекты языка и культуры : сб. науч. трудов V Всерос. науч.-практич. конф. студентов и молодых ученых / Гл. ред. С. Б. Велединская. - Томск, 2005. - Часть 1. - С. 162-172.

17) Кореневская О. В. Воспроизведение стилеобразующей категории неопределенности в англоязычных переводах романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Материалы Междунар. науч.-практ. конф. «Иноязычное образование: лингвистический и методический аспекты». - Барановичи, 2007. - С. 52-56.

18) Кореневская О. В. Проблемы сохранения смысла православно маркированных единиц в художественном переводе (на материале англоязычных переводов романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы») // Коммуникативные аспекты языка и культуры : Сб. науч. трудов IV Всерос. конф. студентов и молодых ученых. - Томск, 2004. - С. 177-180.

Подписано к печати 19.07.2011. Формат 60x84/16. Бумага «Снегурочка». Печать XEROX. Усл.печ.л. 1,52. Уч.-изд.л. 1,37. _Заказ 1024-11. Тираж 100 зкз._

Томский политехнический университет Система менеджмента качества Томского политехнического университета сертифицирована NATIONAL QUALITY ASSURANCE по стандарту ISO 9001:2008

изшеаьствож'тпу. 634050, г. Томск, пр. Ленина, 30

Тел./факс: 8(3822)56-35-35, www.tpu.ru

Текст диссертации на тему "Репрезентация русского мира в немецких переводах романа Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы""

ТОМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ (ТГУ)

РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ РУССКОГО МИРА В НЕМЕЦКИХ ПЕРЕВОДАХ РОМАНА Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО «БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ»

Специальность 10.01.01 — Русская литература

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

На правах рукописи

04201165006 Кореневская Ольга Владимировна

Научный руководитель д-р филол. наук, проф. Э.М. Жилякова

Томск 2011

СОДЕРЖАНИЕ

Стр.

Введение.................................................................................................... 4

ГЛАВА 1. Рецепция личности и творчества Ф.М. Достоевского в Германии.......... 21

1.1. Начальный этап рецепции (1846-1905 гг. ).................................................... 22

1.2. Второй этап рецепции (1906-1930 гг.)......................................................... 27

1.2.1. Роль первого издания собрания сочинений Ф.М. Достоевского под

редакцией Артура Мёллера ван ден Брука (1906-1919 гг.)....................................................27

1.2.2. Неоромантическое направление рецепции личности и творчества Достоевского в Германии (1905-1930 гг.)..............................................................................................36

1.2.3. Достоевский в восприятии экспрессионистов (1910-1925 гг.)............................................42

1.2.4. Социологическое и социал-демократическое направления рецепции Достоевского в 1910-1930 ..................................................................................................................................48

1.3. Филологический этап рецепции творчества Ф.М. Достоевского в Германии................52

ГЛАВА 2. Воссоздание православной картины мира в немецких переводах романа «Братья Карамазовы»................................................................................... 59

2.1. Православная картина мира в романе «Братья Карамазовы»............................... 59

2.2. Категория времени в православной картине мира романа и ее передача в немецких переводах............................................................................................. 63

2.3. Категория пространства в православной картине мира романа и ее передача в немецких переводах................................................................................. 73

2.4. Категория человека в православной картине мира романа и ее передача в

немецких переводах..................................................................................................................................................................87

2.4.1. Передача семантики концепта «вера» в немецких переводах романа..............91

2.4.2. Передача семантики концепта «любовь» в немецких переводах романа..................100

2.4.3. Передача семантики концепта «народ» в немецких переводах романа......................Ю7

2.4.4. Переводы главы «Верующие бабы» в контексте передачи концептов

категории человека........................................................................... 45

2.5. Преломление семантики концептов православной картины мира в главе «Великий

инквизитор» и ее немецких переводах.......................................................... 126

>

ГЛАВА 3. Воссоздание концепции русского национального характера в немецких

переводах романа «Братья Карамазовы»....................................................................................................................137

3.1. Авторская концепция национального характера в рецепции отечественной

критики................................................................................................................................................................................................137

3.2. Категория неопределенности как составляющая концепции человека в романе............142

3.3. Передача функциональной роли категории неопределенности в немецких

переводах романа........................................................................................................................................................................146

3.4. Категория стихийности в изображении русского национального характера......................164

3.5. Передача семантики «карамазовской» стихийности в немецких переводах романа.. 168

3.6. Стихия православной веры в романе и его немецких переводах....................................................180

Заключение..................................................................................................................................................................................................191

Библиографический список......................................................................................................................................................195

Приложение 1. Дополнительные фрагменты репрезентации православной картины

мира........................................................................................................................................................................................................................216

Приложение 2. Статистическая таблица переводческих решений при воссоздании

православной картины мира.............................................................................. 229

Приложение 3. Статистическая таблица переводческих решений при воссоздании

авторской концепции человека....................................................................................................................................................233

ВВЕДЕНИЕ

В современной парадигме гуманитарного знания, на фоне подъема интереса к

проблемам национальной идентичности, все большую актуальность приобретают вопросы

взаимодействия и взаимовлияния культур. Художественный перевод является той сферой,

где происходит встреча двух культур, двух менталитетов, двух картин мира, и поэтому

предоставляет богатые возможности для изучения межкультурного диалога на глубинном

уровне. Важнейшая роль в процессах переводческой рецепции как формы межкультурной

коммуникации принадлежит шедеврам национальной литературы, которые являются

уникальным источником информации о ценностях и идеалах культуры, об особенностях

мировидения народа в осмыслении автора. Одним из таких знаковых произведений в диалоге

русской и мировой культур стал роман Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». Особенный

интерес представляют немецкоязычные переводы романа, помещенные в контекст не только

литературных, но и общекультурных связей двух стран. Именно в Германии Достоевский на

протяжении большей части рецептивной истории воспринимался не просто как иноязычный

писатель, но и как фигура исторического масштаба, а его произведения привлекали

внимание самых широких кругов немецкой общественности.

Несмотря на неослабевающий интерес к личности и творчеству Достоевского за

рубежом, проблемы перевода его произведений на иностранные языки до сих пор остаются

мало исследованными. Данному вопросу, в частности, посвящены диссертационные работы

Т.В. Васильченко1, в которой представлен всесторонний обзор истории англоязычных

переводов романа «Братья Карамазовы» и на основе описания передачи особенностей

ключевых образов выявлено своеобразие каждого из рассматриваемых переводов, Т.В. 2

Васильевой , ставящая своей целью исследовать приемы воссоздания индивидуального стиля Достоевского в трех немецких переводах романа «Преступление и наказание»3, IO.JI. Оболенской4, в которой исследуется столетняя история переводов произведений Достоевского в Испании и приводится их лексико-стилистический анализ, M.J1. Алексеевой5, рассматривающей приемы перевода русских реалий в немецких переводах романов писателя

1 Васильченко Т. В. Роман Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» в англоязычных переводах : дис. ... канд. филол. наук. Томск, 2008.

2 Васильева Т. В. Роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» в интерпретации немецких переводчиков : дне.... канд. филол. наук. Великий Новгород, 2008.

Несмотря на сходство предметов исследования настоящей работы и диссертации Т. В. Васильевой, подход к вычленению единиц анализа в тексте оригинала и методы исследования переводов существенно разнятся.

4 Оболенская Ю. JT. Переводы Ф. М. Достоевского в Испании : исторический обзор и лексико-стилистический анализ : автореф. дисс. ... канд. филол. наук. М., 1980.

Алексеева М. JI. Приемы передачи русских реалий в немецких переводах романов Ф. М. Достоевского : дис. ... канд. филол. наук. Екатеринбург, 2007.

практически исключительно с точки зрения лингвистики и теории перевода6. Важная работа ведется Д.О. Добровольским по исследованию корпуса параллельных текстов Достоевского и их переводов7. Англоязычные переводы произведений Достоевского также исследовались В. Террасом8. Одной из вероятных причин недостаточной изученности переводов наследия писателя является отсутствие четко разработанной методики анализа перевода крупного прозаического художественного текста, в рамках которой произведение рассматривалось бы как носитель культурного «заряда», т.е. как богатый источник информации о специфике и ценностях исходной культуры, обладающий потенциалом к порождению мощного отклика в культуре принимающей.

Актуальность диссертационного исследования, таким образом, обусловлена возросшим интересом современной филологической науки к компаративным аспектам процесса межкультурной коммуникации и художественному переводу как их наиболее репрезентативной форме, важностью изучения творчества Ф.М. Достоевского в контексте русско-немецких культурных связей, активизацией изысканий в области индивидуального стиля писателя, а также необходимостью разработки методологии анализа переводов крупного прозаического текста.

Об исключительной роли творчества Достоевского в истории культурного диалога между Россией и Германией убедительно говорит бывший Президент немецкого общества Достоевского Лудольф Мюллер: «Ни для какого другого народа, кроме русского, не имеет великий русский писатель столь большого значения, как для немцев. Нигде за границей он не обратил на себя так рано огромное внимание, нигде о нем не написано столько, как в Германии, ни на какой другой язык он не был переведен так рано и не переводился столь часто, и ни на какую другую литературу он не оказал более глубокого влияния, чем на немецкоязычную»9. Именно в Германии было положено «начало европейской известности

6 Здесь необходимо упомянуть и диссертацию немецкой исследовательницы Марлизе Акерманн, посвященную сопоставительному анализу шести переводов главы «Великий инквизитор» на немецкий язык (Ackermann M. Dostoevskis "Grossinquisitor" in sechs deutschen Übersetzungen. Analyse, Kritik, Bewertung. Philosophische Dissertation, angenommen von der Neuphilologischen Fakultät der Universität Tübingen am 19. Dezember 1985. Tübingen, 1986). Автор анализирует варианты переводов отдельных предложений из данной главы на лексическом, синтаксическом, стилистическом и общем содержательном уровнях, выявляя удачные переводческие решения и ошибки разного плана, а также приводит собственный перевод данного фрагмента текста с учетом рассмотренного переводческого опыта.

7 Добровольский Д. О. Корпус параллельных текстов как инструмент анализа литературного перевода // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии : тр. Междунар. конф. «Диалог 2003». М., 2003. С. 126-131; Он же. Лингвистические аспекты перевода художественной прозы (на материале романа Ф. М. Достоевского «Идиот») // Языки в современном мире : мат. науч. конф. М., 2004. Т. 1. С. 30-45.

8 Terras V. Reading Dostoyevsky. The University of Wisconsin Press, 1998. См. также: Кореневская О. В. Ритмические особенности романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» в аспекте проблематики художественного перевода // Акутальные вопросы современной филологии: теоретические и прикладные аспекты. Томск, 2006. С. 78-88.

9 Müller L. Dostojewski und Deutschland. II F.M. Dostojewski: Dichter, Denker, Visionär. Tübingen, 1998. S. 235.

Достоевского»10. Все основные произведения Достоевского были переведены на немецкий язык еще при жизни писателя. Интерес к созданию новых переводов не ослабевает и в течение всей последующей истории литературных связей.

Роль Достоевского в диалоге русской и немецкой культур становилась предметом изучения в ряде работ отечественных и зарубежных исследователей. Влияние немецкой культуры на процесс эстетической эволюции русского писателя рассматривается, прежде всего, с точки зрения его интереса к немецким романтикам. Так, В.М. Жирмунскому принадлежит открытие глубокой родственности мировоззрения Достоевского и немецкого романтизма в понимании мистической природы религиозного чувства11. Особенности творческого осмысления Достоевским наследия И. Канта и В. Шиллера исследовал H.H. Вильмонт12. В центре внимания В.В. Кожинова13 оказываются аспекты влияния немецкой классической эстетики на русскую литературу и, в частности, на творчество Достоевского. Общее представление о фактах воздействия немецкой культуры на идейное и творческое становление Достоевского дает статья JT. Мюллера14. Другое направление исследований касается вопросов рецепции личности и творчества русского писателя в Германии. Здесь необходимо выделить фундаментальный обзор критической литературы о Достоевском с середины XIX века по 1970-е гг., сделанный K.M. Азадовским п В.В. Дудкиным15, и аналогичную по характеру современную работу А.Б. Криницына16. В диссертационном исследовании Золтана Андора Фехера17 рассматривается роль венгерского философа и литературного критика Георга (Дьёрдя) Лукача в развитии европейской рецепции Достоевского на рубеже XIX-XX веков, а также приводится обширная панорама откликов европейских мыслителей и общественных деятелей на творчество писателя. Монография Кристофа Гарстки18 посвящена изучению истории создания первого собрания сочинений Достоевского в немецком переводе в мюнхенском издательстве «Пипер» и раскрывает роль главного редактора издания Артура Мёллера ван ден Брука в становлении особого характера немецкой рецепции личности и творчества Достоевского в первой четверти XX века.

10 Азадовский К. М., Дудкин В. В. Достоевский в Германии // Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования. М., 1973. С. 659.

11 Жирмунский В. М. Немецкий романтизм и современная мистика. СПб., 1996.

12 Вильмонт Н. Н. Великие спутники. М., 1966.

13 Кожинов В. В. Немецкая классическая эстетика и русская литература // Традиция в истории культуры. М., 1978. С. 191-197.

14 Müller L. Op. cit.

15 Азадовский К. М., Дудкин В. В. Достоевский в Германии // Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования. М., 1973. С. 659-740.

,й Криницын А. Б. Достоевский в Германии // Достоевский и XX век. М., 2007. Т. 2. С. 178-249.

17 Feher Z. A. Georg Lukács's Role in Dostoevsky's Reception at the Turn of the Century : A Study in Reception. University of California, Los Angeles, Diss. Ph. D., 1978.

18 Garstka Ch. Arthur Moeller van den Bruck und die erste deutsche Gesamtausgabe der Werke Dostojewskijs im PiperVerlag : 1906-1919. Frankfurt am Main ; Berlin ; Bern ; New York ; Paris ; Wien, 1998.

Частные проблемы влияния русского классика на отдельных представителей немецкой литературы и культуры поднимаются в работах В.В. Дудкипа14, Ю. Давыдова20, И.И. Девицкого21, Э. Клюс22.

Как правило, среди факторов повышенного интереса одной культуры к яркому представителю другой можно выделить элементы родственности и непохожести, притяжения и отталкивания, «своего» и «чужого». Притягательность Достоевского для немецкого читателя обусловлена не только универсальным характером поднимаемых в его произведениях нравственно-философских проблем, но и фактами типологической близости творчества писателя немецкой литературной традиции. Речь идет, прежде всего, об уже отмеченных глубинных точках соприкосновения религиозного мировоззрения Достоевского с немецким романтизмом. Как подчеркивает В.М. Жирмунский, в заимствованном из немецкого романтизма мироощущении «проявляется подлинный религиозный дух, развивающийся из глубин русского народного сознания», который достигает наивысшего выражения в творчестве Достоевского23. Кроме того, как и романтиков, Достоевского всегда волновали вопросы национального своеобразия, национального самосознания и его роли в жизни как отдельного человека, так и народа и мира в целом. С другой стороны, не менее важным фактором высокого интереса к Достоевскому в Германии является присутствие в его произведениях всепроникающей стихии русского духа и русского сознания, т.е. то «чужое», что составляет иное мироощущение и иную культурную реальность, во многом полярно отличающиеся от немецкого взгляда на мир. Чрезвычайно важную роль при этом играет религиозный фактор - неотъемлемый элемент любого разговора о Достоевском. Как известно, несмотря на бытование в общехристианской традиции, между русским православием и западными ветвями христианства — католичеством и протестантизмом, примерно в равной степени распространенными в Германии , имеются существенные различия, что подчеркивал и сам писатель. Культурологи подчеркивают, что немецкая ментальность отлична от русской по целому ряду параметров25. Эти различия в культурном фоне, несомненно, будут накладывать определенный отпечаток на восприятие романов Достоевского немецкими читателями, в том числе переводчиками. Необходимо подчеркнуть,

19 Дудкин В. В. Достоевский в «размышлениях аполитичного» Т. Манна // Север. Петрозаводск, 1997. № 7. С. 142-154; Он же. Достоевский — Ницше (Проблема человека). Петрозаводск, 1994.

20 Давыдов Ю. Достоевский глазами Ницше // Лепта. М., 1992. № 1. С. 139-150.

21 Девицкий И. И. Томас Манн как автор «Доктора Фаустуса» и Ф. М. Достоевский // Научные доклады высшей школы филологической науки. М., 1990. № б. С. 102-106.

22 Клюс Э. Образ Христа у Достоевского и Ницше // Достоевский в конце XX века. М., 1996. С. 471-500.

23 Жирмунский В. М. Указ. соч. С. 205-206.

24 По официальным статистическим данным 2008 г., католики составляют 31% населения Германии, приверженцы Евангелической (протестантской) церкви Германии - 30,2%. Источник: URL: http://www.ekd.de/statistiIJmilgIieder.html

25 Гачев Г. Д. Ментальности народов мира. М., 2008.

что в текстах Достоевского элементы «чужого» не сводимы лишь к наличию слов, традиционно относящихся к нац