автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.08
диссертация на тему: Риторические приёмы повествования

Полный текст автореферата диссертации по теме "Риторические приёмы повествования"

На правах рукописи

НИКИТИНА Елена Александровна

РИТОРИЧЕСКИЕ ПРИЁМЫ ПОВЕСТВОВАНИЯ: ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ И ТИПОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ

г

Специальность 10.01.08 - Теория литературы; Текстология

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 9 СЕН 2011

ТВЕРЬ 2011

4854780

Работа выполнена на кафедре русской классической литературы и теоретического литературоведения Государственного образовательного учреждения высшего

профессионального образования «Елецкий государственный университет им. И.А. Бунина»

Научный руководитель доктор филологических наук,

профессор Борис Павлович Иванюк

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор Игорь Алексеевич Каргашин

кандидат филологических наук, доцент Светлана Юрьевна Артёмова Ведущая организация Ивановский государственный университет

Защита диссертации состоится «6» октября 2011 г. в часов на заседании диссертационного совета Д 212.263.06 в Тверском государственном университете по адресу: 170002, пр. Чайковского, 70, ауд. 48.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тверского государственного университета по адресу: г. Тверь, ул. Володарского, 44а.

Автореферат разослан сентября 2011 г.

Ученый секретарь 1Л С.Ю. Николаева

диссертационного совета ЛиЛ|

доктор филологических наук, профессор I

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Интерес к риторике как науке о формах и методах речевого воздействия на аудиторию, способах отбора и структурирования словесного материала возрастает в XX веке в контексте общей научной тенденции, акцентировавшей внимание на анализе организации повествовательного высказывания. В 60-70 годах XX века под влиянием структуралистской методологии в разных областях знати - антропологии (К. Леви-Стросс), языкознании (Ф. де Соссюр, Р. Якобсон), семиотике (Л. Ельмслев) - формируется современная гуманитарная теория, получившая название «неориторики» (X. Перельман). В отечественной традиции важнейшими предпосылками формирования неориторики явились работы формальной школы (В. Шкловский, Ю. Тынянов, Б. Эйхенбаум), исследования в области структурной и порождающей поэтики (Ю. Лотман, А. Жолковский, Ю. Щеглов).

Параллельно с литературоведением риторический анализ применяется к разнообразному материалу в рамках других областей знания: лингвистики (Р. Якобсон), семиологии (Ю. Лотман, У. Эко), психоанализа (Ж. Лакан), теории коммуникации и аргументации (X. Перельман). В рамках семиотических исследований появляются работы по риторике таких невербальных систем коммуникации, как реклама (Р. Барт, У. Эко), архитектура, живопись, кинематограф (У. Эко, Ю. Лотман), мода (Р. Барт). В аспекте анализа языка художественных текстов внимание новой риторики в разное время сосредоточивается на проблемах риторики повествования и оожетосложе-ния (А.-Ж. Греймас, Ж. Женетт, Р. Барт, К. Бремон), риторических особенностей поэтической речи (Ц. Тодоров). Одним из главных подходов становится обращение при анализе нарративных структур к лингвистической теории, что обусловливает проекцию разного рода языковых категорий, таких как видовременные формы глагола, модальность, сочинительные ипод-

чинительные связи синтаксических единиц,1 на область повествовательного текста.

Важной теоретической проблемой новой риторики становится вопрос о функционировании тропов и фигур речи в структуре повествовательного развёртывания. Наряду с работами Ж. Женетга, Р. Якобсона, Ц. Тодорова существенным этапом в развитии этой области выступила публикация в 1970 году исследования «Общая риторика» - коллективной работы учёных Льежского университета, известных как «группа ц». В качестве базового условия обнаружения любого риторического приёма исследователями выдвигается известный ещё со времён античной риторики и получивший признание в работах современных теоретиков (Ж. Коэн, Ж. Женетт и др.) критерий нарушения. Обосновывая применение данного критерия, представители «общей риторики» объясняют появление фигуры не столько наличием отклонения как такового, сколько возможностью его «редукции»2 до нормы или смыслового инварианта. Данное исследование, посвященное анализу прежде всего поэтических текстов, предполагало возможность распространения указанного подхода и на область риторики повествования. Однако исследователи лишь намечают один из возможных способов анализа нарративных приёмов, апеллируя к повествованию как к одному из «почти неисследованных в риторике» типов дискурса.3 Обращение к проблеме функционирования риторических приёмов в повествовании и попытка произве-

1 Подробнее см.: Женетг, Ж. Повествовательный дискурс [Текст] / Ж. Женетт // Фигуры: в 2-х тт. Т.2; пер. с фр.; общ ред. С.Н. Зенкина. - М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1998. - С. 60-273; Todorov,Tz. The poetics of prose [Text] / Tz. Todorov; transl. from the French by R. Howard; with a new forew. by J. Culler. - Ithaca (N.Y.): Cornell univ. press, 1977.P.21,108-119.

2 См.: Общая риторика [Текст] / Ж.Дюбуа, Ф. Эделин, Ж.-М. Клинкенберг, Ф. Мэнге, Ф. Пир, А. Тринон; пер. с фр. Е.Э. Разлоговой, Б.П. Нарумова; общ. ред. и вступ. ст. А.К. Авеличева. - М.: Прогресс, 1986. - С. 42.

3 Там же. С. 279.

сти более точное описание механизма развертывания нарративных фигур и тропов определяют актуальность данного исследования.

Указанное выше рассмотрение критерия нарушения в качестве базового условия формирования повествовательной фигуры эффективно лишь в отношении ряда нарративных приёмов и не позволяет дать исчерпывающего описания всех видов риторических средств: «Не всякая фигура является аномалией, а следовательно, мы должны искать и другие условия её формирования».4 Привлечение дополнительного критерия «сукцессивности-симультанности» позволяет включить в научное описание ранее не задействованные приёмы, а также осуществить типологическую систематизацию фигур и тропов повествования - в этом состоит научная новизна диссертации.

Анализ риторики повествовательного высказывания требует уточнения ряда общетеоретических проблем:

- определения понятия композиции, предполагающего как узкую, так и расширенную трактовку данного явления;

- конкретизации представления о «норме» или «нулевой ступени» повествования, по отношению к которой риторические фигуры могут идентифицироваться как трансформации;

- рассмотрения вопроса о соотношении синтагматических и парадигматических связей элементов в повествовательном высказывании.

Объектом диссертационного исследования являются повествовательные тексты вербальных (литература), а также невербальных (кинематограф) знаковых систем.

4 Перевод с английского: «Every figure is not an anomaly, and we must seek, out a criterion other then transgression» (из книги: Todorov, Tz. The poetics of prose [Text] I Tz. Todorov; transl. from the French by R. Howard; with a new forew. by J. Culler. - Ithaca (N.Y.): Cornell univ. press, 1977.-P.38.).

Предметом исследования являются риторические приёмы повествовательного высказывания в качестве одного из базовых компонентов его структуры.

Исследование направлено на решение следующих задач:

- определение «нормы» или «нулевой ступени» повествования, по отношению к которой риторические фигуры могут идентифицироваться как трансформации;

- определение условий и границ применения критерия «нарушения»;

- поиск дополнительных критериев описания риторических средств;

- разработка методологического аппарата анализа риторических

приёмов повествования;

Решение поставленных задач позволяет описать механизм развертывания риторических приемов в структуре повествования, а также создать их систематическую классификацию, включающую в анализ ранее не учтённые нарративные явления, в чём заключается основная цель настоящей работы.

Методологической базой диссертации являются разработки в области «общей» и «новой» риторики (концепции группы ц, Ц. Тодорова, Р. Барта), исследования по структурной поэтике, сюжетосложению, общей теории повествования (работы В.Шкловского и других представителей формального направления, а также Ю. Лотмана, И. Тамарченко, В. Тюпы, Ж. Женегга, В. Шмида, К. Кремона, А. Жолковского, Ю. Щеглова), исследования в смежных областях знания: лингвистике и семиотике (работы Ф. деСоссюра, Р.Якобсона, Л. Ельмслева, Э. Бенвениста, У. Эко), психоанализе (работы З.Фрейда), теории кино (теоретические разработки С. Эйзенштейна).

Основными методами исследования являются структурно-семантический, системный, сопоставительный, типологический.

Теоретическая значимость диссертации обусловлена созданием модели описания риторических приёмов нарративного высказывания. Анализ и систематизация тропов и фигур в структуре повествовательного тек-

ста позволяют зафиксировать условия формирования производимого на читателя «риторического эффекта», что само по себе может быть рассмотрено в качестве вклада в общую теорию повествования.

Практическая значимость работы заключается в расширении возможностей анализа крупных повествовательных единиц, что может быть востребовано при подготовке общих курсов по истории и теории литературы, спецкурсов по теории повествовательных уровней, нарратологии, неориторике.

Апробация работы. Результаты диссертационного исследования систематически обсуждались в рамках научно-практических конференций и заседаний кафедры русской классической литературы и теоретического литературоведения Елецкого государственного университета имени И. А. Бунина. Основные положения работы докладывались на XXXI Международных толстовских чтениях «Л. Н. Толстой - это целый мир» (г. Тула, Ясная Поляна, 8-12 сентября 2008 г.), на Международной научно-теоретической конференции «II Кабдоловские чтения», посвященной теоретическим и методологическим проблемам современного литературоведения и фольклористики (г. Алма-Аты, 11 декабря 2009 г.), в рамках Международного научного семинара «Роман И. А. Гончарова «Обломов» в контексте современного гуманитарного знания» (г. Елец, сентябрь 2007 г.), а также на междисциплинарном научном семинаре «Метафизическая драма Льва Толстого», проходившем по инициативе и при участии Центра общественных наук при Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова (г. Елец, июль 2005 г.). По материалам исследования опубликовано 8 (восемь) статей, среди которых две - в изданиях, рекомендованных ВАК РФ.

Положения, выносимые на защиту:

1. Неотъемлемым условием порождения повествовательного текста является использование риторических приемов, обеспечивающих реализацию его поэтической функции и являющихся элементами его композиционной структуры.

2. Функционирование в тексте риторического приёма обеспечивается двумя условиями:

- критерием «нарушения» или отклонения от «нулевой ступени» повествовательного уровня художественного высказывания;

- установлением симультанных/сукцессивных связей между элементами тропа, фигуры.

3. Определяющую роль в организации риторической структуры повествования играют четыре типа риторических приёмов повествования: сук-цессивные фигуры, симультанные фшуры, сукцессивные тропы, симультанные тропы.

Структура работы обусловлена целями и задачами исследования. Текст диссертации состоит из введения/трёх глав, заключения и библиографического списка в составе 169 позиций.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность диссертации, определяются объект и предмет работы, ее цель и задачи, излагаются научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации, указываются методологические ориентиры, формулируются положения, выносимые на защиту.

Первая глава - «Понятие риторики повествования: исторический и функциональный аспекты» - носит теоретический характер и посвящена раскрытию понятия «риторика повествования», а также освещению предпосылок актуализации научного интереса к данной области знания в настоящее время. Рассматривается ряд отечественных и зарубежных традиций (формальное направление, московско-тартуская школа, теория аргументации X. Перельмана), предопределивших возрастающий с начала XX века интерес к анализу крупных повествовательных единиц с точки зрения как композиционной, так и риторической составляющих.

Особое внимание уделяется раскрытию понятий «фигура» и, в частности, «повествовательная фшура». Согласно существующим теоретическим концепциям определение фигуры традиционно связывается с представлением о нарушении, отклонении от существующей нормы. Теория нарушения получила широкое распространение в исследованиях по риторике (работы Ж. Женетта, Ж. Коэна, Б. Т омашевского и др.), имплицитно предполагая при любом аналитическом рассмотрении текста формулировку понятия некоего инварианта или «нулевой ступени» (нейтральной речи), по отношению к которой отклонения идентифицируются как фшуры. Данная традиция продолжается и в рамках «общей риторики» группы ц, ставившей перед собой в качестве одной из ключевых задач рассмотрение структуры и функционирования «метабол» (изменений, касающихся любого аспекта языка) в различных языковых областях: формообразующей области (смыслоразли-чигельные единицы), области синтаксиса, семаитики, логики. Распространяя указанный выше критерий нарушения на область фигур повествования, группа (I подвергает анализу ряд нарративных явлений, базирующихся на постулируемых операциях отклонения: сокращение, добавление, субституция, перестановка. Соглашаясь с основными выводами и правомерностью данного подхода, мы тем не менее отмечаем тот факт, что в ряде разбираемых исследователями случаев понятие нормы не получает точной и однозначной формулировки и не является до конца прояснённым. Так, если по отношению к фигурам, обусловленным соотношением длительности диеге-тического и повествовательного времени, последовательностью и хронологией событий, их причинно-следственными связями, нарушения могут быть зафиксированы вполне отчётливо, то в случае метабол представления пространства в дискурсе или фигур точки зрения определение «нулевой ступени» не является бесспорным. В последнем случае речь идёт не столько об отклонении, сколько о чередовании серии фрагментов, обусловленном сменой планов (к примеру, крупный и общий план в кино, литературе) и нарративной перспективы. К проблематизации и описанию подобных примеров мы обращаемся во второй главе данной работы.

Концептуальная часть исследования представлена во второй главе диссертации («Дихотомия «нормы» и «нарушения» как базовое условие описания риторических средств»), где раскрывается суть классической в определении фигур повествования дихотомии «нормы» и «нарушения», формируется представление о «нулевой ступени» нарративного высказывания, разрабатываются вопросы композиции. Рассматривая закрепившееся на данном этапе исследований в этой области представление о «норме» и «нарушении», мы приходим к выводу о том, что понятие «нормы» так и не получило отчётливой, однозначной формулировки; исследователи подразумевают под нормой различные явления, относящиеся к разным уровням художественного высказывания: естественный язык, являющуюся референтом текста действительность, правдоподобие, литературную традицию, непротиворечивость жанровому канону, приоритет диегезиса над дискурсом. Во втором, третьем и четвёртом параграфе главы освещается ряд подходов, в границах которых при определении нормирующего признака учитываются разные аспекты повествовательного высказывания: экстратекстуальный, интер- и интратекстуальный регистры.

Так, во втором параграфе «Экстратекстуальный аспект» говорится о возможности фиксации отклонений от нормы, формируемой:

1) естественным «практическим» языком;

2) референциальной действительностью, соответствие основным законам которой, а также описываемому объекту (означаемому) может рассматриваться в качестве «нулевой ступени».

В первом подпункте параграфа «Нарушения по отношению к естественному языку» рассматривается ряд признаков художественного высказывания: преобладание эстетической цели над собственно коммуникативной; авторефлексивность текста; актуализация всех компонентов языкового высказывания; неизменяемая со временем, в отличие от языка естественного, риторическая эффективность стилистических приёмов внутри текста; информативность отклонений, в границах естественного языка воспринимаемых в качестве шума в канале связи; невозможность передачи содер-

жания текста средствами других знаковых систем. Наличие вышеперечисленных характеристик указывает на существование особого кода, лежащего в основе поэтического языка и не сводимого к коду лингвистическому. Как следствие, рассмотрение языка художественного текста в качестве отклонения от языка естественного не представляется нам верным, поскольку это автономная система, задающая свои собственные норму и правила, причём как в контексте ряда произведений, так и внутри каждого конкретного высказывания на этом языке, структуре и уровням которого в рамках «грамматики» повествовательного текста неоднократно пытались дать научное описание (Р.Барт, В.Пропп, К. Бремон, А.-Ж. Греймас, Ц. Тодоров). Во втором подпункте параграфа «Нарушения по отношению к плану референции» доказывается тот факт, что норму следует искать не столько согласуясь с принципом «правдивости», предполагающим соответствие референту того или иного повествовательного высказывания, сколько учитывая категорию правдоподобия или непротиворечивость формируемому этим высказыванием контексту, определяемому различного рода сцеплениями (временными, причинно-следственными и др.) и задающему своего рода вектор последующего нарративного развёртывания, его угадываемое развитие.

Третий параграф («Интертекстуальный аспект») посвящен рассмотрению дихотомии «нормы» и «нарушения» с позиций интертекстуального подхода, в границах которого отклонения могут быть зафиксированы как по отношению к существующей стилистической, жанровой традиции, так и в сравнении с другими текстами. Мы обращаемся к концепции М. Риффатера, согласно которой текст может быть реконструирован с точки зрения его тематической составляющей, наличия в нём разного рода мифологем, жанрового и стилевого канона, принципов стихосложения. Одним из важных понятий в рамках данной теории является представление о дескриптивной системе, представляющей собой закреплённый традицией семантический концепт, элементы которого соподчинены друг другу и находятся между собой в метонимических отношениях: каждый элемент может замещать всю систему в целом и репрезентировать её. Любая дескриптивная

система в наложении на содержание конкретного произведения функционирует подобно фильтру, который отсеивает некоторые элементы и позволяет выявить актуализированные и не актуализированные компоненты темы. При применении данного понятия представляется возможным оценить новое и индивидуальное в произведении — то, что основано на несоответствии с устоявшейся нормой. Однако с позиций риторического анализа любого повествовательного высказывания данная задача может рассматриваться лишь в качестве предварительной, в то время как основная цель заключается не столько в установлении оказанных на текст влияний и выявлении традиционных, повторяющихся элементов, сколько в определении функции этих элементов в новой повествовательной структуре. В связи с последним утверждением актуальным в границах исследуемой нами проблематики риторических приёмов повествования становится рассмотрение различного рода уклонений от нормы лишь внутри каждого конкретного текста, на уровне присущего ему нарративного кода - этому посвящён четвёртый параграф данной главы «Интратскстуальный аспект».

В первом подразделе четвёртого параграфа («Фабула и сюжет») рассматривается одна из первых наиболее влиятельных порождающих моделей композиционного развёртывания - выдвинутая формалистами оппозиция фабулы и сюжета, включающая представление о фабуле как некотором нормирующем элементе, на фоне которого становятся очевидны отклонения от конкретного сюжетного построения. Сохранение базовых отношений «фабула - сюжет» («история» - «дискурс») характерно и для более поздних повествовательных моделей (Ц. Тодоров, Ж. Женетт, группа ц), причём именно на основе существования этой дихотомии, как правило, и выводятся различного рода отклонения. В качестве нормы нередко выступает своего рода иллюзия реальности или «прозрачность дискурса» (группа ц), которая ассоциируется с установленными отношениями этой реальности: временная последовательность, известная условность времени ска-зывания, причинно-следственный детерминизм событий. Однако в границах всех вышеперечисленных отношений речь идёт прежде всего о диегетиче-

ской составляющей истории или событиях повествуемого мира, а следовательно, и нарушение может быть зафиксировано лишь на уровне событийного ряда рассказываемой истории, предполагающего ту или иную хронологическую, а также каузальную логику своего развёртывания.

Сказанное нетрудно продемонстрировать в процессе анализа текстов с чётко выраженной диегетической (фабульной) составляющей, однако нередки примеры другого принципа организации «рассказывания», имеющего место, в частности, в бесфабульных повествованиях. Данный принцип, основанный на позиционной и семантической связи элементов, не учитывает аспекта «истории», обусловливая за рамками диегетической событийности прежде всего событийность нарративную5. Последнее требует обращения во втором подразделе параграфа («Композиция») к понятию текстовой композиции, рассматриваемой нами в узкоспециальном толковании данного термина, как упорядочивание внешних (элементы архитектоники) и внутренних (монтаж «голосов» присутствующих в тексте носителей речи) компонентов повествовательной структуры. Спроецировав концепцию «структуры предметности повествования» Г.В.Ф. Гегеля на собственно литературоведческую проблематику, а также рассмотрев теории нарративных уровней Ж. Женетта, В. Шмида, М. Баль, мы пришли к выводу о том, что оптимальное определение композиции охватывает три связанных значения:

1) композиция как упорядочивание множества разных голосов (точек

зрения) произведения, монтаж историй;

2) композиция как архитектоническое упорядочивание внешних элементов текстовой структуры;

5 «Событие рассказывания» в терминологии Н. Тамарченко. См.: Теория литературы: учеб. пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений: в 2-х т. [Текст] / Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпа, С.Н. Бройтман; под ред. Н.Д. Тамарченко. - Т.1: Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика / Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпа, С.Н. Бройтман. - М.: ИЦ «Академия», 2004. - С. 211.

3) композиция как упорядочивание сегментов в рамках одного повествовательного уровня, диспозиции эпизодов, не обязательно совпадающей с внешним членением на главы, части.

Лежащий в основе композиции принцип комбинации различных элементов текста, с одной стороны, позволяет делать разрывы в хронологии, включать пропуск того или иного диететического сегмента, с другой стороны, - сополагать внешне не связанные друг с другом части, повествовательные элементы и неповествовательные вставки. Если в вопросах фабулы и сюжета речь идёт об изображаемом мире текстового пространства, то применительно к композиции на первый план выходит сам процесс изображения или, если использовать термин Н. Тамарченко, «событие рассказывания». С данной точки зрения оппозиция фабулы и сюжета оказывается лишь виртуальной абстракцией, в то время как при близком аналитическом рассмотрении любой повествовательной единицы мы имеем дело с композицией как организацией дискурса субъекта (субъектов) высказывания. Таким образом, мы делаем вывод о том, что норма и её нарушение могут быть зафиксированы лишь на уровне истории, в то время как в плане композиции на первое место выходит контекстная комбинация всех элементов повествовательного высказывания, включённых в текст и находящихся друг с другом в отношениях сходства, смежности, противопоставления6. Риторический эффект в данном случае обусловлен не нарушением, но соположением двух несходных по тому или иному признаку повествовательных элементов (компонентов композиции), совмещение которых привносит в произведение дополнительный уровень коннотативного значения, нередко придавая замеченную в своё время В. Шкловским «странность» прочтения.

В пятом параграфе «Отсутствие нарушения» мы рассматриваем точку зрения ряда исследователей, указывавших на недостаточность критерия нарушения в определении риторических приёмов. Данная позиция

6 Указанные отношения соответствуют двум видам организации знака Р. Якобсона: селекции и комбинации.

представлена, в частности, в работах Ц. Тодорова, выдвигавшего в качестве критерия стилистической фигуры более широкий принцип "ощутимости" текста. Данный принцип созвучен традициям ОПОЯЗ'а, согласно которым лежащее в основе «остраннения» (В. Шкловский) переживание предмета в слове в отличие от его «прагматического» узнавания как раз и обусловлено ощутимостью этого слова в тексте. Указанный эффект может быть достигнут не только посредством нарушений внутри текста, но благодаря особенностям его композиционной структуры, предполагающей последовательную комбинацию всех включённых в этот текст компонентов. В соответствии с традиционным риторическим разделением фигур и тропов речи, согласно которому наличие нарушения правил нормативной речи с целью придания тексту большей выразительности предполагается лишь в первом из обозначенных понятий, приёмы повествования, формируемые с учётом действия фактора отклонения, соотносятся нами с понятием «фигура», в то время как приёмы, находящиеся вне оппозиции нормы-нарушения, но сохраняющие риторический эффект («ощутимости» формы), - с понятием «троп».

Проанализировав в качестве примера механизм действия таких риторических приёмов, как метафора и аллегория, мы обнаружили, что последние, несмотря на различие в образовании, формируются не посредством принципа нарушения, но благодаря присутствию «двойного» значения, второго «скрытого» элемента (смысла), существующего in absentia и восстанавливаемого в процессе редукции до некоторого смыслового «инварианта». Применяя описанные в своё время Ф. де Соссюром понятия сукцессив-ных (последовательных) и симультанных (одновременных) связей языковых знаков к области риторических средств, мы обнаружили, что, если часть повествовательных приёмов может быть идентифицирована на основе анализа синтагматического контекста путём восстановления его линейной структуры (эллипсис, инверсия, перестановка) либо фиксации отношений сходст-

7 См.: Todorov, Tz. The poetics of prose [Text] / Tz. Todorov; transi, from the French by R. Howard; with a new forew. by J. Culler. - Ithaca (N.Y.): Cornell univ. press, 1977. - P. 38.

ва/противопоставления между составными элементами тропа или фигуры (параллелизм), то другая часть требует построения своего рода парадигмы, выходящей за пределы «визуализированных» знаков (аллегория, метафора). Первый из указанных видов связи между компонентами тропа, фигуры был охарактеризован отношениями in praesentia (соприсутствующие в тексте элементы), в то время как другой - отношениями in absentia (элементы отсутствующие и присутствующие в повествовании). Возвращаясь к терминологий Ф. де Соссюра, в первом случае (in praesentia) мы идентифицировали отношения сукцессивиости (последовательности, соприсутствия), в то время как во втором (in absentia) — симулътанности (одновременности, выбора).

Введение дополнительного критерия сукцессивности/симультанности позволило дать более полное описание механизма риторических приёмов повествовательного текста, характеризующихся четырьмя видами отношений составляющих компонентов тропа или фигуры. Наряду с известными риторической традиции трансформациями: добавление (повтор), сокращение, субституция, перестановка (транспозиция), - основанными на нарушении той или иной нормы, стал очевидным механизм действия таких фигур, как чередование, параллелизм и некоторых других риторических средств, не предполагающих отклонения как такового, однако не теряющих от этого своего суггестивного потенциала. Наложение двух критериев — фактора нарушения и оппозиции сукцессивных/симультанных связей между элементами тропа или фигуры - позволило определить четыре типа риторических приёмов повествования: сукцессивные фигуры, симультанные фигуры, сук-цессивные тропы, симультанные тропы.

Фигуры Тропы

(нарушение) (норма)8

Сукцессивность сукцессивные сущессивные

(т ргае$епйа) фигуры тропы

Симультанность симультанные симультанные

(ш аЬзеппа) фигуры тропы

Третья глава диссертационного исследования носит практический характер и посвящена верификации концепции фигур и тропов повествования. В качестве эмпирического материала привлекаются работы 28 (двадцати восьми) авторов в составе 42 (сорока двух) повествовательных тестов: произведения Д. Фаулза, Л. Толстого, Н. Гоголя, Д. Боккаччо, И. Гончарова, И. Бунина, И. Друцэ, Д. Джойса, Ф. Достоевского, М. Сервантеса, М. Пруста, Б. Пастернака, У. Коллинза, А. Кристи, Л. Стерна, А. Чехова, Э. Т. А. Гофмана, Э. По, А. Алле. Привлекаются фильмы А. Хичкока, Л. Бунюэля, Ф. Феллини, П. Уира, А. Куросавы, М. Антониони, В. Аллена, а также киноленты и теоретические разработки С. Эйзенштейна. Каждая из постулируемых групп риторических приёмов верифицируется на материале романа Д. Фаулза «Женщина французского лейтенанта», что показывает возможность проверки теоретической концепции в границах одного повествовательного текста. Обращение к другим авторам демонстрирует универсальный характер вводимых положений, а также способствует более полному раскрытию механизма действия нарративных приёмов в ряде их текстовых вариаций. Каждый из четырёх разделов третьей главы диссертационного исследования по названию выделяемых групп нарративных фигур и тропов («Сукцессивные фигуры», «Симуль-

8 Понятие «норма» рассматривается нами не в качестве компонента бинарной оппозиции «нулевая ступень» - «отклонение», но с точки зрения отсутствия самого факта аномалии.

тайные фигуры», «Сукцессивные тропы», «Симультанные тропы»)

включает разные примеры риторических средств, демонстрируя тот факт, что несходные на первый взгляд приёмы повествования могут быть объединены механизмом своего функционирования.

В заключении диссертационной работы подводятся итоги, подтверждается актуальность и теоретическая значимость проведённого исследования, обобщаются результаты анализа заявленной проблемы. В дальнейшем выдвигаемая концепция может быть апробирована на более обширном материале литературы и кинематографа, а также других повествовательных или включающих элементы повествования знаковых систем: живописи, музыки, архитектуры, рекламы. Представленные выводы могут способствовать дальнейшим научным поискам в области риторического анализа крупных нарративных единиц, поскольку тропы и фигуры речи, являющиеся предметом данной работы, составляют лишь часть (хотя, быть может, и самую важную) тех языковых феноменов, которые должна принимать во внимание риторика.

Основные положения диссертации отражены в следующих

публикациях автора.

Публикации в научных изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Никитина, Е.А. О некоторых семантических оппозициях в контексте метафорических сравнений Л.Н. Толстого [Текст] / Е.А. Никитина // Вопросы филологии. - 2008. - №4. - С. 128-133.

2. Никитина, Е.А. Сукцессивные и симультанные тропы повествования [Текст] / Е.А. Никитина // ®miologos. - Выпуск 8. - Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2011. - С. 23-32.

Публикации в других изданиях:

3. Никитина, Е.А. К проблеме композиционной метафоры Л.Н. Толстого (на примере романа «Анна Каренина») [Текст] / Е.А. Никитина // Студенческий филологический вестник. - Выпуск 2. -Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2006. - С. 12 - 20.

4. Никитина, Е.А. О некоторых композиционных сравнениях в романе И.А. Гончарова «Обломов» [Текст] / Е.А. Никитина // «Обломов» И.А. Гончарова: комплексное исследование романа: коллективная монография. -Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2008. - С. 81-93.

5. Никитина, Е.А. Оппозиция «зверь» - «механизм» в метафорических сравнениях Л.Н.Толстого [Текст] / Е.А.Никитина // Толстовский сборник - 2008. Л.Н. Толстой - это целый мир: материалы XXXI Междунар. Толстовских чтений, посвященных 180-летию со .дня рождения Л.Н.Толстого. - Ч. I. - Тула: Издательство Тул. гос. лед. ун-та им. Л.Н. Толстого, 2008. - С. 249 - 258.

6. Никитина, Е.А. Об одном аспекте риторики повествования [Текст] / Е.А. Никитина // Филок^оэ. - Выпуск 6 (№№3-4). - Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2009. - С. 11-20.

7. Никитина, Е.А. К вопросу о фигурах повествования [Текст] / Е.А. Никитина // «II Кабдоловские чтения» (теоретические и методологические проблемы литературоведения): материалы международной научно-теоретической конференции. 1 часть. - Алматы: Казахский национальный университет имени Аль-Фараби. - 2010. - С. 176-185.

8. Никитина, Е.А. Симультанные и сукцессивные фигуры повествования [Текст] / Е.А. Никитина // Фило^об. - Выпуск 7 (№№ 3-4). - Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2010. - С. 12-20.

Технический редактор: А.В.Жильцов Подписано в печать 02.09.2011. Формат 60x84 1 /16. Усл. печ. л. 1,25. Тираж 100 экз. Заказ № 350. Тверской государственный университет Редакционно-издательское управление Адрес: 170100, г. Тверь, ул. Желябова, 33. Тел. РИУ: (4822) 35-60-63

Текст диссертации на тему "Риторические приёмы повествования"

61 11-10/1192

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ

ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «ЕЛЕЦКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

им. И.А.БУНИНА»

На правах рукописи

Никитина Елена Александровна

РИТОРИЧЕСКИЕ ПРИЁМЫ ПОВЕСТВОВАНИЯ: ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ И ТИПОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ

10.01.08. - теория литературы; текстология

ДИССЕРТАЦИЯ на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Научный руководитель: Иванюк Борис Павлович доктор филологических наук, профессор

ЕЛЕЦ 2011

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение....................................................................................4

Глава 1. Понятие риторики повествования: исторический и функциональный аспекты..........................................................................10

1.1. Предпосылки возникновения...................................................10

1.2. Формальная школа.................................................................13

1.3. Теория аргументации.............................................................18

1.4. Структурная поэтика..............................................................21

1.5. Теория фигуры......................................................................24

Глава 2. Дихотомия «нормы» и «нарушения» как базовое условие описания риторических средств..............................................................29

2.1. Понятие о «норме» и «нарушении».............................................29

2.2. Экстратекстуальный аспект.......................................................32

2.2.1. Нарушения по отношению к естественному языку....32

2.2.2. Нарушения по отношению к плану референции........38

2.3. Интертекстуальный аспект.........................................................44

2.4. Интратекстуальный аспект.......................................................................50

2.4.1. Фабула и сюжет................................................52

2.4.2. Композиция......................................................58

2.4.3. Роль контекста................................................65

2.5. Отсутствие нарушения............................................................84

Глава 3. Фигуры и тропы повествования........................................93

3.1. Сукцессивные фигуры.............................................................93

3.2. Симультанные фигуры..........................................................106

3.3. Сукцессивные тропы.............................................................113

3.4. Симультанные тропы............................................................125

Заключение............................................................................134

Библиография........................................................................139

ВВЕДЕНИЕ

Интерес к риторике как науке о формах и методах речевого воздействия на аудиторию, способах отбора и структурирования словесного материала возрастает в XX веке в контексте общей научной тенденции, акцентировавшей внимание на анализе организации повествовательного высказывания. В 60-70 годах XX века под влиянием структуралистской методологии в разных областях знания - антропологии (К. Леви-Стросс), языкознании (Ф. де Соссюр, Р. Якобсон), семиотике (Л. Ельмслев) - формируется современная гуманитарная теория, получившая название «новой» или «неориторики» (X. Перельман). В отечественной традиции важнейшими предпосылками формирования неориторики явились работы формальной школы, посвященные анализу поэтического (художественного) языка лирических структур и крупных повествовательных единиц, а также теория диалога и исследования по риторике М.М. Бахтина1.

Наряду с собственно литературными текстами риторическому анализу подвергался разнообразный материал из других областей знания: лингвистики (Р. Якобсон), семиологии (Ю. Лотман, У. Эко), психоанализа (Ж. Лакан), теории коммуникации и аргументации (X. Перельман). В рамках семиотических исследований появляются работы по риторике невербальных систем коммуникации, таких как реклама (Р. Барт , У. Эко), архитектура, живопись, кинемато-

1 См.: Бахтин, М.М. Проблемы творчества Достоевского [Текст] / М.М. Бахтин. - Л.: Прибой, 1929. - 244 е.; Бахтин, М.М. Проблема речевых жанров [Текст] / М.М. Бахтин // Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. - М.: Искусство, 1979. - 424 с. - С.237-280; Бахтин, М.М. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве [Текст] / М.М. Бахтин // Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. -М.: Художественная литература, 1975. - 504 с. - С.6-71; Бахтин М.М. Слово в романе [Текст] / Вопросы литературы и эстетики. - М.: Художественная литература, 1975. - С.72-233; Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского [Текст] / М.М. Бахтин. - М.: Советская Россия, 1979.-320 с.

2 См.: Барт, Р. Риторика образа [Текст] / Р. Барт; пер. с фр. С.Н. Зенкина // Избранные работы: Семиотика: Поэтика / Р. Барт; пер. фр.; сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К. Косикова. -М.: Прогресс, 1989. - 616 с. - С.297-318.

граф (У. Эко3, Ю. Лотман4), мода (Р. Барт5). В аспекте анализа языка художественных текстов внимание новой риторики в разное время сосредоточивается на проблемах риторики повествования и сюжетосложения (А.-Ж. Греймас, Ж. Женетт, Р. Барт, К. Бремон), риторических особенностей поэтической речи (Ц. Тодоров). Одним из главных подходов становится обращение при анализе нарративных структур к лингвистической теории, что обусловливает проекцию разного рода языковых категорий, таких как видовременные формы глагола, модальность, сочинительные и подчинительные связи синтаксических единиц,6 на область повествовательного текста.

Важной теоретической проблемой новой риторики становится вопрос о функционировании тропов и фигур речи в структуре повествовательного развёртывания. Наряду с работами Ж. Женетта, Р. Якобсона, Ц. Тодорова существенным этапом в развитии этой области является публикация в 1970 году исследования «Общая риторика» - коллективной работы учёных Льежского университета, известных как «группа р». В качестве базового условия обнаружения любого риторического приёма исследователями выдвигается известный ещё со времён античной риторики и получивший признание в работах современных теоретиков (Ж. Коэн, Ж. Женетт и др.) критерий нарушения. Обосновывая применение данного критерия, представители «общей риторики» объясняют появление фигуры не столько наличием отклонения как такового, сколько воз-

3 Об исследованиях по риторике архитектуры, рекламы, живописи и кинематографа см.: Эко, У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию [Текст] / У. Эко; пер. с итал.

B.Г. Резника и А.Г. Погоняйло. - СПб.: Симпозиум, 2004. - 544 с.

4 См.: Лотман, Ю.М. Театральный язык и живопись (К проблеме иконической риторики) [Текст] / Ю.М. Лотман // Статьи по семиотике культуры и искусства (Серия «Мир искусств») / Ю.М. Лотман. - СПб.: Академический проект, 2002. - С. 388-400.

5 Барт, Р. Лингвистика дискурса / Р. Барт; пер. с фр. С.Н. Зенкина // Система моды. Статьи по семиотике культуры / Р. Барт; пер. с фр., вступ. ст. и сост. С.Н. Зенкина. — М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2003. - 512 с.

6 Подробнее см.: Женетт, Ж. Повествовательный дискурс [Текст] / Ж. Женетт // Фигуры: в 2-х тт. Т.2; пер. с фр.; общ ред. С.Н. Зенкина. - М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1998. -

C. 60-273; Todorov, Tz. The poetics of prose [Text] / Tz. Todorov; transl. from the French by R. Howard; with a new forew. by J. Culler. - Ithaca (N.Y.): Cornell univ. press, 1977. P. 21, 108119.

можностью его «редукции» [82, 42] до нормы или смыслового инварианта. Данное исследование, посвященное анализу прежде всего поэтических текстов, предполагало возможность своего распространения и на область риторики повествования. Однако исследователи лишь намечают один из возможных способов анализа нарративных приёмов, апеллируя к повествованию как к одному из «почти неисследованных в риторике» типов дискурса [82, 279]. Обращение к проблеме функционирования риторических приёмов в повествовании и попытка их типологической систематизации определяют актуальность данного исследования.

Указанное выше рассмотрение критерия нарушения в качестве базового условия формирования повествовательной фигуры эффективно лишь в отношении ряда нарративных приёмов и не позволяет дать исчерпывающего описания всех видов риторических средств: «Не всякая фигура является аномалией, а следовательно, мы должны искать и другие условия её формирования»7 [169, 38]. Привлечение дополнительного критерия «сукцессивности-симультанности» позволяет включить в научное описание ранее не задействованные приёмы, а также произвести более точное описание механизма развертывания риторической фигуры в структуре повествовательного текста - в этом научная новизна диссертации.

Анализ риторики повествовательного высказывания требует уточнения ряда общетеоретических проблем:

- определения понятия композиции, предполагающего как узкую, так и расширенную трактовку данного явления;

- конкретизации представления о «норме» или «нулевой ступени» повествования, по отношению к которой риторические фигуры могут идентифицироваться как трансформации;

7 Перевод с английского: «Every figure is not an anomaly, and we must seek out a criterion other then transgression» [169,38].

- рассмотрения вопроса о соотношении синтагматических и парадигматических связей элементов в повествовательном высказывании.

Объектом диссертационного исследования являются повествовательные тексты вербальных (литература), а также невербальных (кинематограф) знаковых систем.

Предметом исследования являются риторические приёмы повествовательного высказывания в качестве одного из базовых компонентов его структуры.

Исследование направлено на решение следующих задач:

- определение «нормы» или «нулевой ступени» повествования, по отношению к которой риторические фигуры могут идентифицироваться как трансформации;

- определение условий и границ применения критерия «нарушения»;

- поиск дополнительных критериев описания риторических средств;

- разработка методологического аппарата анализа риторических приёмов повествования;

Решение поставленных задач позволяет описать механизм развертывания риторических приемов в структуре повествования, а также создать их систематическую классификацию, включающую в анализ ранее не учтённые нарративные явления, в чём заключается основная цель настоящей работы.

Методологической базой диссертации являются разработки в области «общей» и «новой» риторики (идеи группы ц, Ц. Тодорова, Р. Барта), исследования по структурной поэтике, сюжетосложению, общей теории повествования (работы В.Б. Шкловского и других представителей формального направления, а также Ю.М. Лотмана, Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпы, Ж. Женетта, В. Шмида, К. Бремона, А.К. Жолковского, Ю.К. Щеглова), исследования в смежных областях знания: лингвистике и семиотике (работы Ф. де Соссюра, Р. Якобсона, Л. Ельмслева, Э. Бенвениста, У. Эко), психоанализе (работы 3. Фрейда), теории кино (теоретические разработки С. Эйзенштейна).

Основными методами исследования являются структурно-семантический, системный, сопоставительный, типологический.

Теоретическая значимость диссертации обусловлена созданием модели описания риторических приёмов нарративного высказывания. Анализ и систематизация тропов и фигур в структуре повествовательного текста позволяют зафиксировать условия формирования производимого на читателя «риторического» эффекта, что само по себе может быть рассмотрено в качестве вклада в общую теорию повествования.

Практическая значимость работы заключается в расширении возможностей практического анализа крупных повествовательных единиц, что оправдывает обращение к результатам исследования в рамках учебного освоения курса теории литературы.

Апробация работы. Результаты диссертационного исследования систематически обсуждались в рамках научно-практических конференций и заседаний кафедры русской классической литературы и теоретического литературоведения Елецкого государственного университета имени И.А. Бунина. Основные положения работы докладывались на XXXI Международных толстовских чтениях «Л.Н. Толстой - это целый мир» (г. Тула, Ясная Поляна, 8-12 сентября

2008 г.), на Международной научно-теоретической конференции «II Кабдолов-ские чтения», посвящённой теоретическим и методологическим проблемам современного литературоведения и фольклористики (г. Алма-Аты, 11 декабря

2009 г.), в рамках Международного научного семинара «Роман И.А. Гончарова «Обломов» в контексте современного гуманитарного знания» (г. Елец, сентябрь 2007 г.), а также на междисциплинарном научном семинаре «Метафизическая драма Льва Толстого», проходившем по инициативе и при участии Центра общественных наук при Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова (г. Елец, июль 2005 г.). По материалам исследования опубликовано 8 (восемь) статей, среди которых две - в изданиях, рекомендованных ВАК РФ.

Положения, выносимые на защиту:

1. Неотъемлемым условием порождения повествовательно текста является использование риторических приемов, обеспечивающих реализацию его поэтической функции и являющихся элементами его композиционной структуры.

2. Функционирование в тексте риторического приёма обеспечивается двумя условиями:

- критерием «нарушения» или отклонения от «нулевой ступени» повествовательного высказывания;

- установлением симультанных/сукцессивных связей между элементами тропа, фигуры.

3. Выявляются четыре типа риторических приёмов повествования: сук-цессивные фигуры, симультанные фигуры, сукцессивные тропы, симультанные тропы.

Структура работы обусловлена целями и задачами исследования. Текст диссертации состоит из введения, трёх глав, заключения и библиографического списка в составе 168 позиций. Первая глава посвящена раскрытию понятия «риторика повествования» в её историческом и функциональном аспектах. Во второй главе раскрывается суть классической в определении фигур повествования дихотомии «нормы» и «нарушения», формируется представление о «нулевой ступени» нарративного высказывания, рассматриваются вопросы композиции. Третья глава носит практический характер и посвящена верификации теоретической концепции фигур и тропов повествования. В заключении представлены выводы о результатах работы, подтверждается актуальность и теоретическая значимость проведённого исследования.

ГЛАВА 1. ПОНЯТИЕ «РИТОРИКИ ПОВЕСТВОВАНИЯ»: ИСТОРИЧЕСКИЙ И ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТЫ

1.1. Предпосылки возникновения

Начало исследований риторики связного текста было положено ещё античными риторами, интересовавшимися не только законами сочетания крупных синтаксических единиц (колонов, предложений, периодов), но и анализом более крупных фрагментов (ekphrasis), целых композиционных построений (dis-positio). На протяжении ряда веков менялось представление и отношение к риторике как области познания. Интерес к риторике в античности был обусловлен прежде всего задачами прагматического характера, а именно развитием способностей и навыков убеждения (Аристотель, Исократ, Цицерон), обучением искусству красноречиво излагать свои мысли (Квинтилиан). Затрагивались такие вопросы, как функциональные типы речевых актов, способы организации сообщения, характер сочетания и расположения разнообразных синтаксических единиц.

Одним из достижений древней риторики явилась разработка её пятичлен-ного состава с выделением соответствующих разделов, известных как нахождение (inventio), расположение (dispositio), изложение (elocutio), запоминание, (memoria) и исполнение (actio), где собственно риторическую основу, в отрыве от конкретной ситуации произнесения речи говорящим, составляют только первые три раздела [77, 7]. Вопросы, связанные с тремя начальными разделами, нередко выступают в качестве приоритетных для ряда современных теорий и подходов к изучению риторических проблем. Так, инвенция предполагает определение темы, а также выбор соответствующей аргументативной стратегии, в соответствии с которой и осуществляется отбор необходимого для репрезентации темы материала. Тема не излагается «нейтрально», помимо соответствующих речевых установок (убедить, пояснить, установить контакт с аудиторией и прочее), фактическое изложение материала сопряжено с некоей «целевой» его

обработкой, тема подаётся через призму определенных идеологических установок. Выявление направлений аргументативной стратегии происходит в тесной связи с интенцией говорящего. Тематическое рассмотрение художественных текстов, а также «идеологический анализ» выявляемых объектов (тем) являются приоритетными направлениями для ряда современных исследований как применительно к смежным областям (лингвистика, исследования по семиотике), так и собственно литературоведческим планам (концепция «тема - текст»8 в теории А.К. Жолковского, Ю.К. Щеглова и др.).

В центре внимания второго раздела (диспозиции) находится расположение, организация материала. Отобранные в процессе инвенции элементы не упорядочены и представляют собой набор тематических концептов. Прибегая к семиотическим понятиям, можно охарактеризовать их как сигнал, который прежде, чем быть воспринятым, должен преобразоваться в сообщение. В статическую неупорядоченность информации (число равновероятных возможностей) вносится организующее начало кода, в данном случае кода речевого. Линейный принцип организации речи обусловливает соответствующий порядок и в концептуальной структуре темы, которая «материализуется» в соответствии с определёнными синтаксическими ил�