автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Риторический компонент в публичном дискурсе носителей элитарной речевой культуры

Полный текст автореферата диссертации по теме "Риторический компонент в публичном дискурсе носителей элитарной речевой культуры"

На правах рукописи

Иванчук Ирина Анатольевна

Риторический компонент в публичном дискурсе носителей элитарной речевой культуры

Специальность - 10.02.01. — русский язык

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Саратов - 2005

Работа выполнена на кафедре управления персоналом и профессиональной коммуникации Северо-Западной академии государственной службы

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Ирина Павловна Лысакова;

доктор филологических наук, профессор Иосиф Абрамович Стернин;

доктор филологических наук, профессор Татьяна Васильевна Кочеткова

Ведущая организация - Томский государственный

педагогический университет

Защита состоится

2005г. в часов на заседании

диссертационного совета Д 212.243.02 в Саратовском государственном университете имени II.Г. Чернышевского по адресу: Саратов, ул.Астрахапская, 83, корпус 11 , филологический факультет.

Отзывы о диссертации можно прислать по адресу: 410012, Саратов, ул.Астраханская, 83, филологический факультет, ученому секретарю диссертационного совета Ю.Н. Борисову.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Саратовского государственног о университета.

Автореферат разослан

Л

ноября 2005г.

Ученый секретарь диссертационного совета -кандидат филологических наук профессор

IO.ll. Борисов

Социальные перемены в жизни России конца XX в.: смена государственного устройства, демократизация общества, отмена цензуры, развитие многообразных форм СМИ — придали публичной речи значимость особо активной формы социального самовыявления личности. В этих условиях общественной жизни неизмеримо возрастает роль риторики как науки об эффективных формах речевого воздействия. Изменяется и место риторики в системе гуманитарных наук.

Конец XX — начало XXI в. ознаменованы интегративным процессом в области гуманитарного знания — формированием новой науки речеведения (М.Н. Кожина. Т.В. Шмелева, О.Б. Сиротинина, В.Е. Гольдин и др.) - и активной интеграцией культуры речи и риторики (JI.K. Граудина, О.Б. Сиротинина, С.И. Виноградов, И.А. Стернин, E.H. Ширяев, В.И. Аннушкин, И.П. Лысакова, Н.С. Болотнова). Утверждается новая теория нормы как «выбора», а не как «запрета» (М.В. Панов, Е.А. Земская, E.H. Ширяев, Л.К. Граудина, С.И. Виноградов и др.), развивается новая концепция культуры речи, ориентированная на престиж личностного волевого начала в речевой коммуникации и особое место в ней риторических навыков говорящего (Л.К. Граудина, О.Б. Сиротинина, E.H. Ширяев, Д.П. Сковородников, С.И. Виноградов и др.), формируется новая наука -теория речевого воздействия (И.А. Стернин).

Активную роль в интеграции культуры речи и риторики, а также стилистики, теории речевых актов, социолингвистики играет новая, развивающаяся с 80-х - 90-х гг., лингвокультурологическая концепция типов речевой культуры (Н.И. Толстой, О.Б.Сиротинина, В.Е. Гольдин, Т.В. Кочеткова), в рамках которой выделяются разные варианты внутринациональной речевой культуры, в том числе и в пределах литературного языка. Центральным понятием этой концепции, на которое ориентирована современная теория культуры речи, является понятие высшего типа речевой культуры — элитарной, или полнофункциональной. Эта концепция и служит методологической основой данного исследования, посвященного изучению риторического аспекта элитарной речевой культуры (далее ЭРК).

Эффективность воздействия публичной речи достигается не только сочетанием интеллектуальных, нравственных, духовных свойств говорящего, но и активным владением риторическими средствами речи, обеспечивающими как силу убеждения, эмоционального воздействия на адресата, так и возможность выразить особенности своей личности, создать неповторимый образ оратора.

Рассматривая риторический компонент дискурса как релевантный для речевой культуры говорящего, мы выдвигаем следующую гипотезу исследования: высокий уровень общей культуры, широта эрудиции, богатство накопленных и хранимых долговременной памятью идиом, фактов русской языковой культуры, креативные способности носителей ЭРК служат основой владения риторическими средствами, которое необходимо для эффективного воздействия на адресата. Осознанное и мотивированное использование риторических средств следует рассматривать как риторическую компетенцию и этим признаком дополнить корпус признаков элитарной речевой культуры.

Исследование посвящено тем языковым средствам, которые придают речи носителей ЭРК силу убеждения, воодушевляют адресата, создают своеобразие стиля оратора: это экспрессивные единицы языка, тропы, фигуры, афоризмы. Эти средства присущи ораторской речи, начиная с античности, но в каждую эпоху и в каждой национальной языковой культуре они получают особое преломление.

Будучи объектом изучения в риториках разных исторических эпох, эти средства риторического воздействия анализируются в специальных разделах и современных исследований (А.К. Михальская; H.H. Кохтев; E.H. Зарецкая; Л.А. Введенская, Л.Г. Павлова; Т.Г. Хазагеров, Л.С. Ширина; И.А. Мартьянова, М. Колтунова и др.). Вместе с тем, как справедливо отмечают многие теоретики риторики (В.И. Аннушкин, Л.К. Граудина, М.Ю. Федоскж, E.H. Зарецкая и др.), они, как правило, рассматриваются на материале художественной литературы или образцов красноречия прошлого.

В исследованиях публичной речи последних десятилетий, в том числе и речи носителей ЭРК («Хорошая речь», М.А. Кормилицына, Т.В. Кочеткова, C.B. Куприна, Г.Г. Инфантова, В.В. Башкеева, H.A. Купина, Т.В. Матвеева, М.В. Китайгородская, H.H. Розанова, М.А. Ягубова и др.), риторические средства, как правило, привлекаются для анализа коммуникативных категорий дискурса или коммуникативных неудач и нарушений норм культуры речи, но не служат специальным объектом изучения. Исключением является фундаментальное исследование М.Р. Желтухиной, раскрывающее анализом тропов природу суггестивности современного публичного дискурса в СМИ. Теоретическому изучению подвергнута метафора одной из разновидностей публичной речи - политического дискурса — в ряде исследований когнитивно-прагматического' направления (А.Н. Баранов, Ю.Н. Караулов; А.П. Чудинов, H.A. Кузьмина, Е.И. Шейгал, С.Л. Ерилова). Однако названные исследования не затрагивают нормативного аспекта риторического компонента и не дифференцируют его функционирование в разных типах речевой культуры, что лежит в основе избранного нами пути анализа риторических средств.

Предмет нашего исследования — риторический компонент в дискурсах носителей ЭРК как способ усиления воздействия на адресата при сохранении говорящим «культурной рамки общения» (С. И. Виноградов) и как реализация антиномий стандарт / экспрессия, общее / индивидуальное, традиционное / конкректно-историчсское; отражение в публичной речи носителей ЭРК современных процессов развития литературного языка и её. влияние на языковое развитие; генезис риторического компонента (его составляющей — разговорности) и связь его современной модификации с историческими традициями.

Объектом исследования служат риторические средства публичных дискурсов носителей ЭРК: риторической категории разговорности как способа оптимизации коммуникативного акта и риторических универсалий: самого активного тропа — метафоры, наиболее действенной фигуры — синтаксического параллелизма (в контаминации с другими фигурами), а также афоризма как способа экспрессивизации публичной речи (далее ПР).

социальной жизни и необходимостью изучения её интенсивных изменений, так и влиянием на эти процессы IIP носителей ЭРК. Выявление механизма современных новаций и их преломления в ПР носителей ЭРК позволяет объективно оценить современные изменения узуса и их соотношение с традициями русской речевой культуры.

Актуальность работы определяется и обращением к недостаточно освещенным в науке теоретическим вопросам.

Новизна исследования проявляется в том, что в нём впервые предпринята попытка сквозь призму нового понимания нормы как основного понятия культуры речи и с позиции теории типов речевой культуры представить риторический компонент ПР в пределах того типа речевой культуры, который ríe только обеспечивает реализацию функций воздействия, но и приближает ПР говорящего к современному риторическому идеалу, во многих случаях служит проявлением ораторского искусства.

Впервые риторические средства рассматриваются на широком срезе институциональных дискурсов говорящих, относящихся только к носителям высшего типа речевой культуры — культуры эталонной.

Впервые риторические категории в узусе ПР соотносятся с современными языковыми процессами. Новым является и то, что в пределах типа речевой культуры феномен риторического компонента подвергается целостному изучению в трёх направлениях: в аспекте культуры речи — как особой формы реализации риторических задач в пределах высшего типа речевой культуры; в аспекте прагматическом — как способа выражения интенции адресанта, проявления в языковом знаке когнитивной природы личности, которой свойственны гуманистическое мировоззрение, высокие этические нормы, творческий языковой потенциал; в аспекте риторическом — как способа наиболее эффективного воздействия на адресата.

В терминологический аппарат исследования вводятся новые термины, позволяющие уточнить и конкретизировать анализ риторического аспекта ЭРК: риторема, макро- и микрофункции речевых средств риторем, подтипы ЭРК.

Впервые рассматривается генезис современной разговорности — одной из важнейших составляющих риторического компонента, критерии её оценки с позиций ЭРК, служащей продолжением и развитием пушкинских языковых принципов.

Цель и задачи исследования.

Целью работы в соответствии с тенденцией современной филологии -интеграцией культуры речи и риторики - является исследование особого признака ЭРК — риторической компетенции, средств её реализации и роли в ПР.

Достижение названной цели потребовало решения следующих задач:

- охарактеризовать узус ПР носителей ЭРК, выявив состав основных языковых средств, используемых в целях речевого воздействия, и определив их функциональное назначение;

- определить структурные и функциональные свойства риторических средств с точки зрения антиномий стандарт / экспрессия, общее / частное;

- установить критерии допустимого / целесообразного в выборе риторических средств воздействия и на этой основе выявить еще один критерий оценки говорящего как носителя ЭРК;

- раскрыть влияние на функционирование риторических средств разновидностей Г1Р и её жанров, прагматического характера дискурсов, социальных и психологических свойств языковых личностей;

- установить преемственность и своеобразие современного состояния ЭРК в его риторическом аспекте по отношению к первому этапу формирования ЭРК - пушкинской эпохе, рассмотрев на материале писем Пушкина и его современников, а также свидетельств мемуарной литературы сложение разговорной и светской речи в системе литературного языка нач. XIX в. - основу складывавшейся риторической категории разговорности/

- определить общее направление влияния носителей ЭРК на развитие современного литературного языка;

- на основании проведенного исследования аргументировать взгляд на природу ПР и её место в системе функциональных стилей русского литературного языка;

- наметить возможные направления языковой политики в преодолении деструктивных процессов в современной ПР и развитии риторической компетенции носителей литературного языка.

Материалом исследования служит публичная речь выдающихся представителей гуманитарных профессий, для которых работа со словом — основа их профессиональной деятельности: писателей, учёных, актёров, режиссёров, политиков, государственных деятелей. Источниками материала являются собственные аудио- и видеозаписи интервью, обращений, бесед, встреч, выступлений на заседаниях Государственной Думы, презентаций, творческих вечеров, дискуссий, ток-шоу и т.п. представителей названных профессий на центральном радио и телевидении 1985 - 2004 гг. объемом в 48 часов звучания, а также записи интервью с ведущими деятелями культуры, театрального искусства на ГТРК «Иртыш» в 1993 г. (объемом 6 часов), расшифрованные автором; стенографические отчёты заседаний Государственной Думы 1998 - 1999 гг., тексты речей в Интернете, стенограммы встреч писателей в Останкине, аудиозаписи публичных лекций учёных-театроведов. Привлекаются материалы газетных интервью («Аргументы и факты», «Известия»).

Аудио- и видеозапись как основной метод фиксации целостных дискурсов мы дополняем ручными записями изучаемых фактов.

В историко-сопоставительном разделе, посвященном характеристике складывающейся разговорной речи начала XIX в. как компонента первой формации ЭРК, источниками материала служат энистолярий A.C. Пушкина и его друзей, тексты публичных выступлений нач. XIX в., свидетельства мемуарной литературы, в том числе сборника «Разговоры Пушкина» (М., 1929), данные словарной картотеки Института лингвистических исследований РАН.

Методы исследования определяются спецификой многоаспектного предмета изучения и представляют собою интеграцию методов разных наук: культуры речи, риторики, прагматики, собственно лингвистики, теории комму-

никации, стилистики, культурологии, - основами которой служат описательный, сопоставительный и семантико-стилистический методы анализа текста. В исследовании разговорности как одной из составляющих риторического компонента применяется, кроме основного для работы синхронного, и диахронический подход: проводится анализ обиходной (отражённой в письмах) и светской речи Пушкина и его окружения, образцов красноречия пушкинской эпохи как первого этапа формирования ЭРК, послужившего началом традиции русской элитарной речевой культуры.

Методологической основой исследования служит понимание языка в органической взаимосвязи его структурной, когнитивной, социальной сущности и исторической динамики его развития, подход к публичному дискурсу как единству двух разнонаправленных интенций участников коммуникации, осуществляющих деятельность адресанта по передаче информации и эмотивного содержания иллокуции и их рецепцию адресатом.

Системный подход к языковым фактам существен для нас в аспекте взаимосвязи тезауруса языка и тезауруса языковой личности как индивидуально-творческого варианта общенационального лексического фонда, содержащего всю полноту кодифицированных и некодифицированных лексических единиц и совокупность соответствующих им смыслов. Системный подход реализуется и в лингвокультурологическом аспекте, предполагающем соотнесённость индивидуальной языковой системы с конкретно-историческим этапом развития общенародного и литературного языка.

Теоретическая значимость исследования определяется дальнейшей разработкой типологии речевых культур. Исследование риторического компонента в ПР носителей ЭРК позволяет определить релевантность этой составляющей дискурса и возможность выделения в ЭРК особого признака - риторической компетенции.

Введение термина риторема как единицы риторической компетенции, определение макро- и микрофункций риторических средств в ПД носителей ЭРК, выделение двух подтипов ЭРК способствует дальнейшей разработке структуры ЭРК.

Широкий диапазон фактов разговорности в самом авторитетном типе культуры позволяет уточнить как критерии отнесения говорящего к данному типу речевой культуры, так и сами принципы решения проблемы дихотомии норма / экспрессия.

Диахронический подход к категории разговорности раскрывает истоки современных риторических процессов, позволяет рассматривать современное оразговоривание всех стилей литературного языка как закономерное звено в поступательпом процессе развития литературного языка, позицию же A.C. Пушкина в вопросах языка — как прообраз языковых принципов носителей ЭРК, воплощающих и развивающих пушкинские традиции.

Теоретическая значимость проявляется и в дальнейшей разработке таких недостаточно освещенных в науке вопросов, как различие эстетической и риторической разговорности, соотношение IIP и ораторского искусства, таких спорных проблем теории коммуникации, как природа публичной речи, ее место в

системе литературного языка, границы стилистического синтеза.

Практическая ценность работы — в возможности использования её положений и выводов в вузовских курсах стилистики, риторики, культуры речи, теории коммуникации, теории и истории литературного языка, в спецкурсах по СМИ.

Материал и его интерпретация может представлять интерес для политиков, журналистов и всех тех, чья публичная речь входит в круг их профессиональной деятельности.

Характеристика узуса ПР и роли в нём дискурсов носителей ЭРК может служить основанием для определения направлений регулирующей политики в области языка, содействовать повышению общей риторической культуры.

Положения, выносиммс на защиту:

1. Современные процессы ГТР (экспрессивизация, «оразговоривание», снижение речевого стандарта и т.д.) в дискурсах носителей элитарного (полнофункционального) типа речевой культуры получают особое преломление, проявляющееся в антиномичных тенденциях: корреляции с происходящими изменениями (в приглушенных, сглаженных формах) и противостоянии этим изменениям на основе связи с традициями русской речевой культуры.

2. Эффективность воздействия ПР носителей ЭРК достигается не только сочетанием интеллектуальных, духовных, нравственных свойств говорящего, но и активным владением риторическими средствами языка, обеспечивающими как силу убеждения, эмоционального влияния на адресата, так и возможность выразить особенности своей личности, создать неповторимый образ оратора. Проведенный анализ подтвердил справедливость гипотезы исследования: осознанное и мотивированное использование риторических средств носителями ЭРК следует рассматривать как риторическую компетенцию и этим признаком дополнить корпус признаков элитарного типа речевой культуры.

3. Для характеристики способов реализации риторической компетенции считаем необходимым ввести понятие риторемы как риторической единицы дискурса, ориентированной на достижение максимального коммуникативного эффекта и имеющей свое содержание (функции) и свою форму проявления (языковые средства).

Основными риторемами в современном публичном дискурсе носителей ЭРК являются риторсма разговорности и риторемы риторических универсалий: тропы (их главная разновидность — метафора), фигуры (их наиболее активная единица - синтаксический параллелизм) я афоризмы.

4. Риторема разговорности имеет существенные отличия от эстетической разговорности, главным из которых является большая строгость «культурной рамки общения».

Будучи одной из важнейших риторем современного публичного дискурса, риторсма разговорности выполняет два типа функций: общую, основную, или макрофункцию, — оптимизации общения — и частные, реализующие эту макрофункцию, или микрофункции: номинативную, экспрессивно-характеризующую, эмотивную, функцию стилизации, эстетическую.

Разный состав риторемы разговорности и характер функционирования ее единиц в дискурсах носителей ЭРК позволяет выделить в этом типе речевой

культуры два подтипа: напряженно-экспрессивный (с тенденцией более смелого обновления языка) и умеренно-экспрессивный (ориентированный на традиционную языковую норму), - взаимодействие которых обеспечивает динамическое равновесие стабильности и эволюции литературного языка.

5. Генезис риторемы разговорности восходит к первой половине XIX века — эпохе формирования разговорной речи под влиянием Пушкина и его литературного окружения и развития полуофициальной светской речи, прообраза речи публичной.

Диахронное сопоставление начального этапа формирования риторической категории разговорности и ее современного воплощения помогает уточнить критерии целесообразного и допустимого в Г1Р, глубже понять дихотомию экспрессии/стандарта, выявить проявления языковых традиций в современном полистилизме дискурса носителей ЭРК, определить роль в их языковом сознании традиций русской речевой культуры.

6. Риторемы универсалий: метафора, синтаксический параллелизм и афоризмы, - выполняя макрофункцшо экспрессивизации, находятся в активном взаимодействии с риторемой разговорности, выступающей в макрофункции оптимизации общения.

Каждая из риторем универсалий выполняет своеобразные микрофункции, имеет специфику в составе языковых единиц, механизмах их действия, связях со стратегиями и тактиками говорящего. Вместе с тем, риторические универсалии отражают общие закономерности:

- преобладание экспрессии над стандартом;

- единство тенденций риторем к индивидуальному в противовес общему, что позволяет выделять типы ораторов и сближать ПР выдающихся носителей ЭРК с ораторским искусством, а тем самым, и с речью художественной;

- широту применения и значимость риторем для выражения социальной оценки, которая проявляет общность ПР как устной формы публицистического стиля с его письменно-книжной разновидностью.

7. Являясь важным компонентом элитарной речевой культуры, риторическая компетенция влияет на дальнейшее развитие литературного языка по пути его обогащения и сохранения преемственных связей с традициями русской речевой культуры.

Апробация результатов исследования. Основные результаты исследования отражены в монографии (26,9 печ. л.), статьях и материалах конференций, опубликованных в Москве, Санкт-Петербурге, Воронеже, Саратове, Красноярске, Иванове, Самаре, Нижнем Новгороде. Общий объем публикаций по теме исследования составляет более 50 печатных листов. Теоретические положения и результаты исследования были представлены и обсуждены на 22 конференциях, в том числе: на П-ой, Ш-ой, 1У-ой, VI -ой, У11-ой, УШ-ой, 1Х-ой международных конференциях по риторике и речевой коммуникации (Москва, Санкт-Петербург), на международных научных конференциях: «Культура России в переломную эпоху» (Санкт-Петербург, 1997г.), «Русистика: лингвистическая парадигма конца XX в.» (РГТТУ им. А.И. Герцена, 1998г.); на международных научно-практических конференциях «Русистика и современность» (РГПУ им. А.И.

Герцена, 2001 и 2005 гг.); на всероссийских конференциях: «Русский язык на рубеже тысячелетий» (РЛПРЯЛ, СПбГУ; 2000г.), «Слово. Словарь. Словесность: Экология языка (к 250-летию со дня рождения A.C. Шишкова) (РГПУ им. А.И. Герцена, 2004г.), на «Пушкинских чтениях» (Ленинградский гос. университет им. A.C. Пушкина, 2005г.), на межрегиональных и межвузовских конференциях: «Средства массовой информации в современном мире» (СПбГУ, фак-т журналистики, 1997г.), «Культура речевого общения: теория и практика» (СПб, 2000г.), на других всероссийских, зональных конференциях, на научной конференции Санкт-Петербургского Лингвистического общества (2002г.) и др.

Структура работы: диссертация состоит из введения, 4-х глав, заключения, списка литературы и лексикографических трудов, перечня источников материала и принятых в работе сокращений; в приложении даны образцы расшифрованных аудио- и видеозаписей.

В главе I. «Теоретические основы исследования. Базовые понятия»

дается характеристика современных языковых процессов и основных направлений. их интерпретации, представлена теоретическая база исследования и подвергнуты анализу центральные для работы понятия и термины, имеющие неоднозначное осмысление в современной лингвистике.

В разделе 1.1. рассматриваются социальные причины происходящих в конце XX - нач. XXI в. изменений в языке и осмысление их лингвистами.

Определяющим процессом современного языка исследователи (В.Г. Костомаров, Е.А. Земская, О.Б. Сиротинина, O.A. Лаптева, Ю.А. Бельчиков, С.И. Виноградов и мн.др.) считают непомерно возросшее влияние на публичную речь речи разговорной, причем не только ее литературного варианта как функциональной разновидности литературного языка, но и просторечия и даже жаргонов.

«Оразговоривание» современной публичной коммуникации осмысляется как экспрессивизация (Е.А. Земская, В.Г. Костомаров, А.П. Сковородников, H.A. Купина, И.А. Стернин; В.И. Шаховский дополняет ее второй формой -«эмоционализацией»); сдвиг в понимании эталона хорошей речи (О.Б. Сиротинина), усредненность, массовизация языкового стандарта (Г.П. Нещименко), детабуизация грубопросторечной, бранной, обсценной лексики (Ю.Н. Караулов, М.В. Горбачевский, В.М. Шаклеин, Ю.А. Бельчиков), интимизация публичного речевого общения (В.И. Карасик) и т.д.

В оценке и истолковании этих процессов наметились два направления. Одно из них, рассматривающее эти явления в свете общих процессов литературного языка как естественные и закономерные, соотносит современную языковую ситуацию с языковыми ситуациями предшествующих эпох (Л.И. Скворцов, Ю.А. Бельчиков, А.И. Горшков, В.Г. Костомаров, B.C. Елистратов).

Другое направление оценивает состояние современного русского языка как разрушение не только языковой, но и общей культуры, как оскудение и даже вырождение ее. Так воспринимают «порчу» языка, в основном, неспециалисты, озабоченные судьбой русской речевой культуры (см.: Ю.Н. Караулов 1991).

Г.П. Нещименко видит корни происходящих процессов в изменившихся условиях жизни общества, связывая их не с демократизацией языка, а с «пересмотром «литературноцентристской» социолингвистической концепции». Придерживаясь первого из названных направлений - точки зрения на современную языковую ситуацию как на особый вариант процесса, определяющего для всей истории русского литературного языка, — его демократизации, мы понимаем термин демократизация не как коннотированный оттенком одобрения и оправдания всех проявлений нового, а как объективную характеристику сближения литературного языка с некодифицированными сферами. В поисках экспрессии идет преодоление излишней книжной стандартности, канцелярской безликости, тенденциозной идеологизации речи и как следствие — укрепление национальных основ языка. Наша точка зрения в этом вопросе близка концепции В.Г. Костомарова, представленной в его новаторской монографии «Наш язык в действии» (2005), которая вышла уже после завершения нашей работы и не могла быть в ней представлена: в причудливых смешениях разнородных стилистических средств исследователь видит не только неиссякаемый источник «наипростейшего, бесхитростного и незатейливого удовлетворения конструктивной жажды экспрессии», но и «доказательство усиления единства русского языка, необходимо вызываемого усложнением стилевой дифференциации» (Костомаров 2005: 234). Издержки этого процесса, разрушение традиционных норм целесообразно рассматривать как гипертрофию естественных и закономерных тенденций, которые и в результате саморегуляции языкового процесса, и с помощью государственной политики, и при активном вмешательстве деятелей культуры будут преодолены.

В разделе 1.2. рассматриваются иитегративиые процессы в современной риторике. В нем содержится краткий экскурс в историческую динамику взаимодействия риторики с другими гуманитарными науками: логикой, диалектикой, эстетикой, стилистикой и т.д., - отмечается упадок авторитета риторики во второй половине XIX в. и первой половине XX в. и дается характеристика процесса возрождения ее в конце XX — начале XXI вв.

На фоне широкого взаимодействия риторики с другими науками основной, определяющей интегративной тенденцией исследователи (Л.К. Граудина, О.Б. Сиротинина, В.И. Аннушкин, С.И. Виноградов, E.H. Ширяев и др.) справедливо считают интеграцию риторики с культурой речи.

В основании этого процесса мы выделяем два определяющих фактора: 1) изменение центрального понятия культуры речи - понятия нормы и 2) развитие теории типов речевых культур.

Новому осмыслению нормы в современной языковой ситуации не как «нормы запрета», а как «нормы выбора» (М.В.Панов) соответствует переход от «лингвистики языка» к «лингвистике общения» (С.И. Виноградов), которая опирается теперь на липгвопрагматику, теорию речевых актов, риторику. И норма понимается как синтез трех ее параметров: ортологическош, этического и коммуникативного (С.И. Виноградов, E.H. Ширяев). Л.К. Граудина считает, что в этом синтезе «роль риторики едва ли не первостепенна».

Интеграция культуры речи с риторикой тесно связана со второй новацией

в лингвистике — с развивающейся в 90-е гг. концепцией типов речевой культуры (Н.И. Толстой, О.Б. Сиротинина, В.Е. Гольдин).

Теория типов речевых культур помогает в решении таких глобальных лингвистических проблем, служащих объектом изучения и риторики, и культуры речи, как дихотомия норма/экспрессия; роль языковой личности в развитии литературного языка, принципы антропологического подхода к языку, критерии нормы этического и коммуникативного характера (С.И. Виноградов).

Интеграция проблем, категорий и методов названных наук выдвигает изучение риторических средств ораторской речи в качестве актуальной проблемы, но не орнаментального плана красноречия (как это неоднократно было в истории риторики), а коммуникативной целесообразности, усиления воздействующей силы, соответствия этико-эстетическим и социально-нравственным критериям публичного речевого общения. Возникает необходимость рассмотрения понятия риторического мастерства в разных типах речевой культуры, прежде всего - элитарном. Риторическое мастерство при этом понимается как «наиболее эффективное использование всех языковых возможностей» (О.Б. Сиротинина).

Одной из главных задач новой культуры речи, интегрированной с риторикой, считаем поэтому изучение современного риторического узуса в его лучших образцах - в дискурсах носителей высшего типа речевой культуры.

Раздел 1.3. посвящен рассмотрению современных теорий публичной

речи.

В современной риторике, культуре речи, теории литературного языка и стилистике нет единого определения понятия «публичная речь». Разные интерпретации ПР обусловлены исследовательскими концепциями структуры литературного языка и природы его функциональных разновидностей, а также разноплановостью критериев, положенных в основу определений ПР.

Наиболее развернутая характеристика ПР представлена в исследованиях O.A. Лаптевой. В её концепции структуры современного русского литературного языка важна оппозиция форм речи: устной и письменной.

ПР рассматривается O.A. Лаптевой как одна из разновидностей устно-разговорного типа литературного языка, проявляющих специфику устного речепроизводства, и демонстрируется системность особенностей устного синтаксиса: слабооформленные структуры и детально структурированные типизированные модели. Ю.А. Бельчиков, с одной стороны, акцентирует признак уст-ности в ПР, с другой — относит- публичную речь к «сфере книжной речи».

Вторая концепция ПР, которой придерживаемся и мы, представлена исследованиями Е.А. Земской, М.В. Панова, О.Б. Сиротининой, Д.Н. Шмелева, И.П. Лысаковой, Т.В. Кочетковой, М.А. Кормилицыной, Н.Л. Шубиной и др. В ее основе — понимание публичной речи как устной формы публицистического стиля русского литературного языка и ориентации ее на книжную кодифицированную норму. Публичная речь при этом выделяется па основе не языковых примет устности (как в концепции O.A. Лаптевой), а на основе коммуникативной природы, тематического и ситуационного своеобразия публичных выступлений.

Отличительные свойства публичной речи связываются с общими чертами публицистического стиля - его единством содержания и языковой формы разных письменных и устных жанров. В ряду определяющих свойств исследователи называют тип отраженного в ПР сознания - познавательно-оценивающего - и как следствие этого - подчинение ПР организующей доминанте - социальной оценочное™ (Б.Н. Головин, О.Б. Сиротинина, А.П. Васильева, Ф.М. Березин, Т.В. Кочеткова, Г.Я. Солганик), многотемность, многожанровость, полисти-лизм, своеобразие текстовых категорий IIP, особенности соотношения спонтанности и подготовленности в процессе порождения речи, разный характер адресации и др. (Т.В. Матвеева, Ю.А. Бельчиков, Л.Г. Кайда, H.A. Купина и ДР-)-

Как типологическое свойство всех разновидностей стиля выделяется сочетание устно-разговорных и книжно-письменных речевых средств (О.Б. Сиротинина, Т.В. Кочеткова, М.А. Кормилицына, А.И. Горшков, М.Н. Кожина, и мн. др.). Как и в пределах 1-й концепции, рассматриваются варианты данной интерпретации ПР (А.Н. Васильева; Л.П. Крысин; Е.А. Земская, E.H. Ширяев; М.В. Китайгородская, H.H. Розанова и др.)

Третья точка зрения, получившая развитие в последнее десятилетие, прежде всего, в исследованиях Л.К. Граудиной, представляет интерпретацию ПР как особого феномена в системе литературного языка, не соотносимого ни с устно-литератур ной речью (О. А. Лаптева), ни с публицистическим стилем (О.Б. Сиротинина и др.).

Л. К. Граудина предлагает вернуться к античной традиции и вместо термина публичная речь использовать номинацию ораторский стиль, что, с точки зрения ученого, более точно передает специфику этого рода коммуникации, отражающей искусство речи воздействующей, экспрессивной, проявляющей индивидуалыгую манеру говорящего.

Отмечая ряд принципиальных положений, объединяющих концепции Л.К. Граудиной и О.Б. Сиротининой: различия устной разговорной и ораторской речи в выборе тем общения и доминирующих функциях коммуникации, установку в ОР на убеждающую эффективную речь, обусловленную образовательной, часто воспитательной, этической и эстетической задачами, - мы считаем, что признание ПР устной формой публицистического стиля не противоречит выводу Л.К. Граудиной об особом статусе ораторской речи (ОР) в системе литературного языка, так же, как, например, признание языка художественной литературы стилем литературного языка (В.В. Виноградов, О.Б. Сиротинина, М.Н. Кожина, Б.Н. Головин, O.A. Лаптева и др.) не исключает его оценки как особого стиля, обладающего особой доминантной функцией - эстетического отображения жизни - и противостоящего по этому параметру другим функциональным разновидностям литературного языка (A.B. Федоров, В.Д. Левин, В.П. Григорьев, А.Д. Григорьева, А.И. Горшков и др.).

Солидаризуясь с характеристикой ОР Л.К. Граудиной, мы в то же время рассматриваем IIP как более широкую сферу, находящуюся в особых отношениях с ОР. Мы исходим из следующих определений:

публичная речь - это речь в официальных условиях общения, направлен-

пая на группового или массового адресата, реализующаяся как в монологической (преимущественно), так и в диалогической форме; представляющая собой устную форму публицистического стиля; сочетающая элементы книжно-письменной и устно-разговорной форм литературного языка; посвященная общественно значимым темам разнообразных сфер общественного сознания: культуры, искусства, религии, права, идеологии, политики, этики;

ораторская речь - это не функциональная разновидность языка (хотя она и приурочена к функционально-тематическим сферам политики, судопроизводства, культуры, военной практики), а категория речевого искусства, индивидуального мастерства, креативных свойств личности.

Б разделе 1.4. многоаспектному рассмотрению подвергается термин элитарный тип речевой культуры, основной для исследования, и, в соответствии с его толкованием, уточняется объект анализа.

На основании сопоставления словарных дефиниций, а также современных контекстов употребления в научном и публицистическом стилях прослеживается история этого термина, впервые примененного по отношению к типу речевой культуры Н.И. Толстым, затем получившего интерпретацию в исследованиях О.Б. Сиротининой, В.Е. Гольдина, Т.В. Кочетковой и др., а в последнее десятилетие, после того, как был накоплен большой материал и сделаны его теоретические обобщения, замененного О.Б. Сиротининой на термин полнофункциональный.

Разделяя мнение о большей точности определения «полнофункциональный», отражающего доминантный языковой признак этого типа, мы все же сохраняем прежнюю номинацию - «элитарный тип речевой культуры» (ЭРК), т.к. для нас важна прозрачная оценочноегь его семантики не чисто лингвистического и не социального, а культурно-этического, нравственного, духовного и творческого аспекта, его связь с особой степенью владения речью - по градации В. В. Колесова, риторической речью, или причастностью к ораторскому искусству.

Для характеристики ЭРК как объекта изучения это понятие рассматривается в соотношении с интерпретацией высших типов языковой культуры в других концепциях современной лингвистики (теориями Л.П. Крысина, Г.П. Не-щименко, В.В. Колесова и др.).

В выборе объектов изучения риторического аспекта ПР мы ориентируемся на круг известных выдающихся авторитетных деятелей русской культуры, науки, литературы, театра, политики и государственности, удовлетворяющих следующим требованиям:

1) высокий уровень общей культуры, нравственных, этических принципов и норм общения, которые проявляются в практической деятельности и получили достаточно широкую известность и признание в обществе;

2) принадлежность к гуманитарной сфере и к тем, для кого слово является инструментом повседневной практической деятельности: писателям, журналистам, деятелям театра и кино, ученым гуманитарного профиля (в наших материалах это филологи и театроведы), политикам, государственным деятелям;

3) привычка и опыт публичных выступлений;

4) следование ортологическим нормам русского литературного языка, т.е.

владение речью «правильной» и «культурной» (В. В. Колесов). Эти признаки помогают ограничить круг информантов до состава наиболее вероятных и наименее спорных представителей ЭРК. (Заметим, что бесспорных носителей ЭРК, как показывают опросы, - единицы (О.Б. Сиротинина).

В разделе 1.5. анализу подвергается понятие разговорности (далее — Р) в теории элитарной культуры, специфика этого компонента публичной речи, роль его в стратификации подтипов ЭРК, в определении границы допустимого и целесообразного в ПР. Вводится специальный термин риторема, которая понимается нами как риторическая единица языковой организации дискурса, ориентированная на достижение максимального риторического эффекта, имеющая свое содержание (функцию оптимизации общения, экспрессивизации речи и т.д.), и форму (риторические средства выражения).

Отправляясь от интерпретации Р в рамках теории типов речевой культуры, мы определяем специфику каждой из двух разновидностей Р: эстетической и риторической — на основании 5 критериев: форма реализации; функциональная природа; специфическая направленность каждого из вариантов Р (вектор их действия); разные типы воздействия; антиномичность риторической Р как источника экспрессии и как воплощения более строгой сохранности «культурной рамки общения», чем в категории эстетической Р.

Все приведённые различия позволяют говорить об особой природе риторической категории Р и делают целесообразным выделение её как о/гной из риторем - риторсмы разговорности.

Предлагаемый нами термин «риторема» наиболее близок терминам коммуникативной стилистики — «информема» и «прагмема», обозначающим осознание адресатом микроцелей дискурса в рамках общей коммуникативной стратегии (Н.С. Болотнова).

Риторема разговорности - это единица сниженного стилистического регистра, привлекаемая в публичную речь для создании впечатления иекнижно-сти, служащая риторической цели оптимизации общения, имеющая антино-мичную природу (подчинённость задачам экспрессии и требованиям языковой, этической и коммуникативной нормы).

Исходя из специфики риторемы Р, мы проводим разграничение её функций: выделение общей, основной - оптимизации общения - как макрофункции - и более частных, служащих её реализацией — микрофуикции: номинативной, экспрессивно-характеризующей, амотивной, стилизации, эстетической.

Принятое толкование риторемы разговорности и дифференциация её функций позволяют конкретизировать роль этой риторемы в публичной речи носителей элитарной речевой культуры. Изучение состава и функций риторемы Р помогает уточнить критерии допустимого и целесообразного в реализации новой нормы не «запрета», а «выбора».

По способам реализации риторической Р целесообразно выделить два подтипа элитарной речевой культуры: умеренно-экспрессивный и напряженно-экспрессивный. Первый характеризуется большей сдержанностью в использовании экспрессивов, иптимизацией дискурса, в основном, средствами

синтаксиса, строгим отбором просторечно-жаргонных средств и в то же время выразительной стилистической динамикой, искусством найти меткое слово, привлечь из разговорной речи то «чуть-чуть», в котором Брюллов видел суть искусства. Второй подтип ЭРК - напряженно-экспрессивный - представлен в речи носителей ЭРК в аффективно напряженных дискурсах, когда говорящие прибегают к грубой инвективной и повышенно эмоциональной лексике, однако и в этих дискурсах риторема Р не несёт прямой оскорбительности, унижающей человека, она не связана с этнической или иной социальной враждой, с циничным негативизмом, но порождена гуманными убеждениями и реализует иллокутивную интенцию, направленную на защиту гуманистических ценностей.

В разделе 1.6. рассмотрены разные понимания термина дискурс (Д), разные направления в подходах, систематизации и методах изучения этого сложного и многоаспектного лингвистического феномена.

Особое значение для настоящей работы имеет интерпретация Д в аспекте культуры речи (С.И. Виноградов, JT.K. Граудипа, E.H. Ширяев). Дискурс в этом аспекте осмысляется как «завершенное коммуникативное событие, заключающееся во взаимодействии участников коммуникации посредством вербальных текстов и/или других знаковых комплексов в определенной ситуации и определенных социальных условиях общения» (С.И. Виноградов). Это определение С. И. Виноградова близко культурно-ситуативному толкованию дискурса Н. Д. Арутюновой, на которое ориентировано и наше исследование. В центр научного подхода к Д С.И. Виноградов выдвигает теорию типов речевых культур и, прежде всего, ЭРК. Именно носителей ЭРК исследователь считает способными реализовать важнейшую категорию публичного дискурса - его успешность. Разрабатывается система факторов, составляющих коммуникативную компетенцию, которая обеспечивает оптимальность дискурса: психофизиологические особенности личности; культурный фонд личности; языковая компетенция личности; прагматика личности. Все эти факторы соответствуют признакам, выделенным в ЭРК. Они служат основой, на которую опирается еще один уровень оптимального дискурса, выделяемый нами, - риторическая компетенция, превращающая Д говорящего в речь ораторскую (или приближающая ее к ораторской речи). Не видя противоречия в понимании дискурса и как речевого акта, и как текста, мы называем дискурсом: 1) конкретное речевое событие, обладающее определенными социокультурными свойствами и протекающее в определенной ситуации; 2) совокупность текстов (как устных, так и письменных) и характерных для них языковых средств, соответствующую определенным сферам деятельности, общественным институтам и определенной тематике (т.е. институциональные Д, в терминологии В.И. Карасика).

Мы используем и особый термин «дискурсивное пространство» в значении: совокупность дискурсов, устного и письменного характера, и их типологических языковых средств, отражающая социокультурные процессы и тенденции литературного языка в определенный период развития общества.

Риторическая компетенция носителей ЭРК, ориентированная на квали-фикативные признаки оптимального дискурса, имеет, как нам представляется, три основных аспекта своего проявления:

1) достижение оптимальности общения путем установления гармонизирующего контакта с адресатом при соблюдении культурной рамки;

2) проявление экспрессии и эстетических качеств речи, содействующих раскрытию когнитивных основ личности и усиливающих выразительность Д;

3) реализация культурного потенциала и творческих способностей говорящего.

В разделе 1.7. раскрываются исторические корки понятия риторические универсалии и современное функционирование его в риторике.

В работе представлен исторический аспект идеи универсализма, восходящей к античной грамматике, а затем активно распространявшейся, начиная с XVII века, в европейской науке в связи с развитием рационалистического направления в лингвистике. Отмечается особое внимание к таким всеобщим средствам выразительности речи, как тропы и фигуры, в европейских, в том числе русских, риториках.

Приводятся разнообразные подходы к универсалиям: интерпретативно-динамический (Г.П. Нещименко), аспект разноуровнего проявления (Л.А. Масленникова), коммуникативно-стилистический (П. С. Болотова), стилистико-риторический (льежская школа) и др. Анализируется собственно риторический подход к универсалиям в XX в. В последние годы идея универсализма развивается в работах А.К. Граудиной, O.A. Лаптевой, М.Р. Желтухиной.

Для характеристики риторических средств воздействия, свойственных ПР, мы предлагаем термин риторические универсалии как еще один из видов риторсм. Мы используем термин «риторическая универсалия» (РУ) с ориентацией на его лингвистическую основу (как и при выделении коммуникативных универсалий в коммуникативной стилистике). Определяющей для нас служит точка зрения Г.О. Винокура: «Слово риторическое, т. е. слово выразительное, рассчитанное на максимальное воздействие». В этом аспекте РУ - это универсальные языковые средства создания экспрессии изобразительности и выразительности в целях повышения воздействующей силы слова. При этом «универсальные» понимается нами как восходящие к античной риторике и свойственные всем последующим этапам развития европейского (а возможно, и мирового) ораторского искусства (мы ограничиваем это определение рамками европейских языков, отдельные образцы ораторских текстов которых приводятся нами для сопоставления).

К числу РУ относим тропы, фигуры, афоризмы. РУ используются во всех типах речевых культур, но в ЭРК они отличаются своеобразием и только в сочетании с остальными способами риторического воздействия и другими признаками ЭРК придают речи свойства подлинного ораторского искусства.

В состав РУ мы не включаем риторсму разговорности, т.к. она - свойство только ЭРК, в остальных же типах отсутствуют главные ее признаки - осознанность, мотивированность, стремление к оптимальности общения, гармонизации отношений и соблюдение «культурной рамки». Это не универсалия и потому, что Р свойственна ПР не всех этнических культур и тем более не всем её жанрам.

Наш подход к РУ предполагает рассмотрение их не только в плане общей теории речевой коммуникации как способа гармонизации общения, но и в ас-

пекте ораторского искусства как типичного средства красноречия, форм ораторского мастерства. Этот аспект реализуется нами в соответствии с выдвинутой О.Б. Сиротининой актуальной задачей современной риторики: «соблюдение риторических норм и риторическое мастерство не тождественны, и вопрос о соотношении требований к элитарному типу речевой культуры и риторического мастерства пока не нашел своего освещения».

В связи с РУ возникает и ряд задач, которые лежат в общем русле нерешенных вопросов, выдвигаемых O.A. Лаптевой как наиболее актуальные в изучении устной литературной речи. К их числу относятся: 1) раскрыть «контекстные преобразования» языковых единиц, типичные для ПР; 2) строить анализ в соотнесении с «нормативными аспектами» литературного языка; 3) обследование устного текста проводить с ориентацией на два момента: контекстуальной обусловленности РУ и соотнесенности их с нормой. Мы стремимся ответить на вопросы об особенностях структурно-строевого (формального) и функционально-семантического характера РУ как риторем.

Из-за объективной невозможности детального рассмотрения всех составляющих РУ наше внимание останавливается на наиболее актуальных в современном публичном дискурсе: метафоре, синтаксическом параллелизме и афоризме - как не только типичных для публичного дискурса, но и наиболее полно отражающих риторический компонент ЭРК.

Глава II. «Риторема разговорности как средство оптимизации коммуникативного процесса в публичном дискурсе» посвящена исследованию одной из наиболее характерных для современного дискурса категорий — риторемы разговорности. На основе анализа функций ее составляющих выявлена зависимость Р от типа дискурса и интенции говорящего. Рассмотрен генезис риторемы Р путем сопоставления современной ЭРК и ее первого этапа — формирования основ ЭРК в Пушкинскую эпоху. Специальному анализу подвергается пушкинский принцип стилистического синтеза, доказано его преломление в современном дискурсивном пространстве.

В разделе 2.1. рассматривается состав риторемы Р, дана классификация её составляющих - сниженных лексических единиц, привлекаемых в целях воздействия, с учетом противоречивости понятия «просторечие» — объединения в нем двух разнородных классов слов: 1) лексики ненормативной, служащей элементом речи необразованных слоев населения, vi 2) лексики экспрессивной, имеющей сниженный стилистический статус и эмоциональную окраску разной степени грубости и вовлекаемой в узус образованной части общества, т. н. «литературного просторечия». В пределах второго типа просторечия границы между просторечной и разговорной экспрессией условны, в процессе анализа эти разговорно-просторечные единицы рассматриваются нами, как и большинством исследователей, как единый пласт лексики (см.: H.A. Лукьянова, Л.Г. Бабенко, Г.Н. Скляровская, В.В. Химик и др.).

В дискурсах носителей ЭРК вычленяются следующие классы сниженной лексики: I. Элементы т.п. натурального просторечия - неэкспрессивные его формы, представляющие собою отступления от ортологических норм ли-

гературлого языка. П. Функционально-стилистическое просторечие: традиционные (характерные для литературного языка XIX-XX во.) разговорно-просторечные экспрессивы, имеющие широкую прагматическую направленность. III. Жаргонизмы. IV. Разговорно-просторечные дериваты.

Разговорность в изучаемых дискурсах проявляет специфику в самом составе языковых единиц. Элементы так называемого натурального просторечия, восходящего к архаической простонародно-просторечной лексике, в материале анализа на фоне многих сотен сниженных единиц социально-функционального типа представлены единичными лексемами. Для носителей ЭР К они служат источником речевых средств только при специальной мотивировке: намеренная архаизация в духе традиций барской речи второй половины XIX века - манера подчеркивать просторечием близость к простым людям, ставшая модой в современной ПР; подчеркивание солидарности с народной мудростью; использование как приема языковой игры и т.д. Таковы слова намедни, загодя, промеж и под. Как правило, подобные модные слова не способствуют эффективности речи говорящих, что справедливо отмечается исследователями. Их архаическая просторечность на фоне литературно строгой речи п дискурсах носителей ЭРК выглядит надуманно и претенциозно.

Преобладающими, широко представленными во всех типах и жанрах публичной речи носителей ЭРК являются традиционные экспрессивы, которые фиксируются БАС, БТСРЯ как пласт сниженного стилистического регистра пометами прост, и разг., что выделяет изучаемые дискурсы на общем фоне современной публичной речи, характерной чертой которой является интенсивное взаимодействие с молодёжной и уголовной субкультурой (В.Г. Костомаров, В.В. Химик, Е.В. Какорина, А.П. Чудинов и др.),

Состав экспрессивов широк, основную массу их составляет эмоционально-оценочная лексика пейоративного характера, однако она лишена грубости, вульгарности (слова с такими пометами словарей единичны). Обсцен-ная лексика в широком спектре дискурсов, которые оказались в иоле нашего зрения, отсутствует, и это соответствует таким признакам носителей ЭРК, как высокий уровень общей культуры, строгое соблюдение этических норм, правил речевого этикета; уважение к адресату речи, толерантность.

Своеобразен состав жаргонной лексики, которая привлекается несравненно более сдержанно, чем это свойственно вообще современной публичной речи: жаргонизмы представлены такими единицами, которые только генетически принадлежат криминальной среде, но уже теряют свою социальную прикрепленность, хотя в ряде случаев и сохраняют ассоциации с уголовным миром. Это лексика т.н. «общего жаргона». Главное отличие употребления всей ненормированной лексики в дискурсах носителей ЭРК -в мотивации, намеренности ее употребления, в сознательном и целенаправленном использовании регистра с определёнными прагматическими целями.

В ряду сниженных экспрессивных средств в публичных дискурсах (далее - ПД) изучаемого круга говорящих активны разговорные дериваты (узуальные и окказиональные), отражающие процессы, свойственные живой разговорной речи и просторечию, и участвующие в оптимизации дискурсов.

Анализу подвергаются модели разговорного словопроизводства, в кругу которых активны диминутивы, приобретающие в дискурсах многообразные коннотативные семы, а также образования с разнообразными экспрессивными суффиксами: -ушк, -еньк, -чук и др.

Одна из наиболее ярких черт Р, обладающая в дискурсах большим зарядом экспрессии, - окказионализмы. Сложность оценки их коммуникативной целесообразности обусловлена необходимостью подчинять ПР оппозиционным требованиям к вербальному взаимодействию: с одной стороны, известный принцип кооперации Г.П. Грайса требует выражаться ясно, с другой — задача эффективности общения диктует использование приемов речевого воздействия, обеспечивающих оригинальность подачи материала, эмоциональное впечатление от речи.

Экспрессивная природа окказионализма обусловлена не только новизной семантического наполнения непривычной языковой единицы, но и тем, что неизвестная ранее языковая единица несет с собою языковую рефлексию -сознательное отношение к строению слова, ощущение сиюминутности творчества, что повышает авторитет говорящего, оптимизируя общение.

По традиции (Е.А. Земская, Э. Ханпира и др.) термин «окказионализм» употребляется нами в его родовом и видовом значении.

Характерной чертой новообразований в ПД является превалирование потенционализмов над собственно окказионализмами. Из двух названных типов именно потенционализмы соответствуют максимам П. Грайса: ясности, простоты, смысловой прозрачности, при сохранении новизны, неожиданности и экспрессивности.

Природа потенционализмов в ПД имеет существенные отличия от соответствующих новообразований в РР. Неузуальные слова в ПД не ситуативны, не основаны на общности апперцепционной базы адресата и адресанта, но понятны широкому кругу лиц или даже всем носителям узуса, связаны как с коллективными представлениями и общественной практикой людей, так и с индивидуальным сознанием говорящего; тем самым они оказываются ближе к новообразованиям художественной речи.

Экспрессивная сила потенционализмов увеличивается, если новообразование создастся говорящим на основе стилистически сниженного корня. (Ср.: Чем хамоватее, чем, так сказать, нахальнее, хапистее, чем наглее, чем пробойнее, тем сегодня жив человек (М. Ульянов)).

Характерной особенностью ПД является актуальность в них новообразований - сложных слов отвлечённой семантики. Ср.: межчеловеческий (язык) (В. Розов); самостроительство (Ф. Абрамов), формотворчество, формотвор-ческие (истины) (А. Демидова); опрозрачивание (мира) (И.Соловьёва); многосерьезное (действо), протопъеса (А. Смелянский) и т.д.

Сила экспрессивности окказионализма велика. Влияние окказионализма на слушателей может быть сопоставлено только с воздействием на их воображение индивидуальной метафоры. Не случайно окказионализм, как и метафора, может выступать в ПД в роли ключевого слова, конденсирующего важный для говорящего концептуальный смысл. Примером такой функции может

служить ключевое слово усредоточитъся в дискурсе А. Смелянского.

Окказионализмы являются активным компонентом риторемы разговорности. Вместе с тем, проявляя творческое своеобразие мышления, конструктивную роль в дискурсе, окказионализмы выступают как средство реализации творческих возможностей, креативных способностей говорящего, что роднит ПД с речью художественной.

Раздел 2.2. посвящен анализу многообразных особенностей функционирования составляющих риторемы Р. Принципом классификации материала является при этом именно функционально-стилистическая заданность проявления риторемы, а не его генезис или семантическая природа. Классификационным признаком служит типовое применение сниженных единиц - их прагматическая направленность и стилистическое назначение. Естественно, что в процессе анализа учитываются стилистико-генетические свойства анализируемых языковых средств, которые отражаются в их функционировании,. Отдельные проявления риторемы, наиболее ярко отражающие общие тенденции, становятся объектом самостоятельного анализа.

Функционально-регистровое поведение сниженных форм речи характерно для всех носителей литературного языка, однако в пределах ЭРК привлечение нелитературных средств имеет свою специфику.

Отличительные признаки функционально-регистрового поведения названного класса слов у языковых личностей ЭРК: 1) общее отношение к Р как ритореме, оптимизирующей общение; 2) мотивированность экспрессивов функциями, не свойственными речи носителей сниженных типов речевой культуры или не получающими в них столь же разнообразного проявления.

Макрофункцию оптимизации общения мы рассматриваем в системе ее реализации микрофункциями. При классификации микрофункций используются элементы систематизации языковых функций Р. Якобсона и В.В. Химика.

1. Номинативная микрофункция. Прагматическая обусловленность обращения говорящего к сниженным номинациям вызвана либо стремлением к языковой экономии, когда в литературном языке отсутствует однословное именование понятия, либо желанием преодолеть стандарт, найти более эффективную форму воздействия в тех случаях, когда коннотативные компоненты семантики субстандартных номинаций уточняют значение по сравнению с их нормированными параллелями.

Номинативная функция характерна, прежде всего, для жаргонных единиц, которые, хотя и получили широкое распространение, фиксируются словарями (ТС XX; ТСОЖ, БТСРЯ) как жаргонные.

Привлечение жаргонных номинаций (тусовка, наезд, разборка и др.) сопровождается активным отношением к их семантике, их коннотативным потенциям, умением извлечь из них нужный экспрессивный эффект. При этом идут процессы сужения, расширения, эмоционально-оценочного осложнения смысла слова. Обострённое у говорящих чувство семантических возможностей слова и построение комментирующего контекста способствует его смысловой динамике и стилистической ассимиляции. Таково,

например, употребление слова общего жаргона разборка в дискурсе В. Фокина, схохмить в дискурсе А. Смелянского и др.

Употребление жаргонизмов для выражения нужного смысла, не имеющего в норме особого знака, или для обновления номинации встречается в дискурсах и журналистов (Н. Сванидзе, Е. Киселёва, В. Флярковского, М. Соколова), и государственных и политических деятелей (С. Степашина, А. Чубайса), и писателей (А. Солженицына, J1. Петрушевской, Е. Евтушенко, Т. Толстой), и деятелей театра и кино (С. Говорухина, В. Фокина, Л. Додина), однако случаи обращения к жаргонизмам для каждого из носителей ЭРК единичны и ни один из них не проявляет повышенной склонности к жаргонизации речи.

2. Экспрессивно-характеризующая микрофункция. Основная масса сниженных лексических единиц служит эффективным способом передачи экспрессии как выразительной характеристики предмета речи с целью воздействия на адресата. Её прагматическое назначение - представить какое-то явление, процесс, поведение лиц или групп оценочно, привлечь к определённой проблеме внимание, выразить субъективный взгляд на ситуацию. Сниженное слово, создавая отрицательно-оценочную характеристику явления, подкрепляет фактическую аргументацию говорящего.

Наиболее резкая, подчёркнуто отрицательная оценочность слова в данной функции свойственна политическому дискурсу, особенно индивидуальным стилям ряда политических обозревателей, например, II. Сванидзе, речь которого отличается рельефной ощутимостью словесных образов, личностным тоном характеристик. Например: Сталин позволил Гитлеру сожрать Польшу и сам оттяпал её кусок.

Оценочность экспрессивов может варьироваться, не совпадая с узуальной, в чём проявляется повышенное чутьё к слову как черта творческого, активного отношения говорящего к языку, его креативная память, хранящая историко-литературные ассоциации. Это проявляется, например, в коинотативной семантике таких сниженных слов, как баба, девка, мужик. Слова эти рассматриваются нами в их семантико-стилистической динамике, начиная с языка A.C. Пушкина. Контексты слов в современных дискурсах обнаруживают отсветы их экспрессивного применения в традиции русской художественной речи. Таково употребление слова баба в дискурсе Ф. Абрамова, где, на фоне его современной отрицательной коннотации, оно становится основой высокого напряженно-патетического контекста, своеобразного гимна русской женщине:... когда у нас говорят, пишут в истории, что второй фронт был открыт в 1944 году, это неверно. Второй фронт был открыт русской бабой еще в 1941 году, когда она взвалила на себя всю эту мужскую непосильную работу, когда на нее оперся всей своей мощью фронт, армия, война ... И конечно же, русская баба, русская женщина достойна великих памятников.

3. Эмотивная микрофункция. Свойство слова нести эмоциональную информацию тесно связано с его характеризующей ролью, микрофункции эмотивная и экспрессивно-характеризующая часто сочетаются (В.И. Шаховский, H.A. Лукьянова и др.).

Среди всех типов дискурса по активное™ эмотивной микрофункции выделяется дискурс политический. Сниженная лексика, в том числе и грубо ин-вективная, широко привлекается в атональных жанрах современной публичной речи: парламентских, предвыборных дебатах, на митингах, - выступая средством политической борьбы, способом дискредитировать противника. Однако вербальная агрессия, аффектация, форсированное выражение эмоций, отношения резкой конфронтации не характерны для дискурсов носителей ЭРК. Не свойственно им распространённое в СМИ употребление пейоративов как маркеров межэтнических конфликтов, отсутствуют в их речи грубые, вульгарные слова как знаки «чуждости», т.к. агрессивные прагматические смыслы таких употреблений несовместимы с гуманистическими взглядами носителей ЭРК, с русской культурной традицией толерантности, которую они продолжают. Рациональность, информативность, логическая аргументация, ирония, насмешка заменяют в их речи крайние формы атональной стилистики. Таковы политические речи А.Д. Сахарова, Ю.Н. Афанасьева; в тонах корректной полемики, свободной от бранных инвектив, были проведены, например, предвыборные дебаты Н.С. Михалкова и C.B. Кириенко.

Вместе с тем, сдержанность в проявлении эмоций не означает бесстрастности политических речей, отсутствия в них резких оценок при любых обстоятельствах. Так, в моменты трагических событий политические деятели прибегали к сильным, эмоционально напряженным пейоративам. Показательны выступления в трагические дни террористического акта в театральном центре Москвы в 2002 г. Неоднократно встречался в них жаргонизм отморозок (в речи В. Васильева, Н. Сванидзе). Такова сильная инвектива в адрес террористов в Обращении Президента В.В. Путина: Дорогие соотечественники! В эти дни мы вместе пережили страшное испытание. Все наши мысли были о людях, оказавшихся в руках вооружённых подонков. Однако прагматические смыслы криминонимов направлены при этом на объединение сил общества перед лицом общей опасности, на защиту общечеловеческих ценностей, а не на агрессивное противостояние внутри общества. Подобные экспрессивные речевые единицы не нарушают ни языковой, ни этической нормы, оставаясь в границах возможного, допустимого, и продолжают традицию русской публицистики - обращение к эмоционально насыщенным социальным оценкам, риторически действенным формулам.

4. Функция стилизации. Стилизация - сознательное подражание тому или иному стилю, имитация, подчеркнутая «подделка» под оригинал - требует особенно тонкого чутья к слову, его семантико-стшшстическим возможностям, изощренного владения стилями литературного языка. Функция эта в исследованных устных дискурсах получает две основных формы: несобственно-прямой речи и речевой маски.

Несобственно-прямая речь предполагает включение в авторский текст форм речи чужой среды, это своеобразная скрытая цитата, вид интертекстуальности. Переход на чужой код драматизирует речь, придает ей живость; «чужое слово» помогает раскрыть психологию, сознание иной среды. Ср. в дискурсе Л, Додина жаргонные вкрапления, передающие пессимистические

настроения определенных слоев общества: Куда вернее обвинить в пессимизме того, кто уверен, что жизнь понять невозможно, что она того не заслужива етI что вообще все по фигу, однова живем - таких, мне кажемся, сегодня очень много. Я думаю, что наша работа <...>- это наш способ оптимизма.

Второе, более сложное проявление стилизации - это создание речевой маски, иллюзии особого образа говорящего, аналог образа повествователя в художественном тексте. Этот тип представлен дискурсами телеведущего передачи «Итого», сатирика В. Шендеровича, при помощи сниженных лексических единиц создающего маску наивного, доверчивого, немудрящего рассказчика, за которой просвечивает язвительная ирония памфлетиста.

Функция стилизации не только содействует повышению экспрессивной силы воздействия, но и вызывает у адресата чувство удивления речевым перевоплощением говорящего, доставляя удовольствие театрализацией дискурса. Поэтому можно говорить об общности ее с эстетической функцией.

Стилизация свойственна дискурсам писателей (В. Розов, Л. Петрушев-ская, В. Шендерович, С. Каледин), актеров (К. Райкин, И. Смоктуновский), т. е., в основном, тем, кто связан с миром литературы и театра, но определяющим началом в обращении к этому приему служит все же психологическое своеобразно личности — склонность к розыгрышу, экстравертивпая открытость и эмоциональность.

Эстетическая микрофункция. В этом разделе рассматривается идея родства ораторской речи и речи художественной, которая лежит в основе античных теорий риторики. При этом уточняются соотношения понятий эстетическая категория Р и эстетическая микрофункция риторической категории Р. Эстетическая категория Р — это один из компонентов языка художественного произведеиия как реализации эстетической функции языка, воплощения художественной действительности. Эстетическая же микрофункция риторической Р - это вторичная, дополнительная функция, наслаивающаяся на основное назначение Р - служить средством оптимизации общения, усиления воздействия на адресата.

В публичном дискурсе говорящий преследует экспрессивные, а не художественно-изобразительные цели, стремясь сделать речь выразительной, уйти от стандарта, добиться дополнительного эффекта воздействия новой, неожиданной, а потому доставляющей слушающему удовольствие формой речи. Выразительными средствами этой формы речи служат образность и речевая экспрессия.

Среди эстетически мотивированных элементов Р в изучаемых дискурсах наиболее активны: метафоры (эстетическую функцию выполняют и метонимии, эпитеты, сравнения и другие тропы, хотя и менее интенсивно), фразеологические единицы, языковая игра, сниженные элементы в составе афоризмов и риторических фигур.

Эстетический потенциал разговорной метафоры в публичном дискурсе осмысляется в аспекте понятия «поэтической энергии слова» - ее «образного напряжения, поэтической силы и интенсивности» (Н.Ф. Алефиренко). «Энергия» метафоры рассматривается как результат действия ряда факторов: системы

миропонимания (копгиативной природы данного тропа), креативных свойств личности говорящего, коммуникативно-прагматической направленности речи.

Как реализация эстетической функции активны в дискурсах фразеологические единицы (ФЕ), которые способствуют более действенному, впечатляющему влиянию на сознание адресата. Выделяются многообразные способы варьирования узуальных ФЕ, роднящие ПР как с речью разговорной, так и с художественной.

Избранный в работе аспект исследования языковой игры - интерпретация её как способа воплощения категории комического в форме иронии, шутки, юмора, сатиры (Е.Л. Земская, М.В. Китайгородская, H.H. Розанова; В.И. Кара-сик; И.Н. Горелов, К.Ф. Седов). Нам близок и концептуальный подход к языковой игре В.И. Шаховского как к особой - высокоинтеллектуальной - форме выражения эмоций и проявлению креативной способности языковой личности, а также мнение ученого о том, что языковая игра не реализуется в каком-нибудь одном аспекте, но выступает всегда как сочетание нескольких ее аспектов. В частности, можно утверждать, что языковая игра в ПР и эмоционально воздействует на адресата, и производит эстетический эффект, придавая особый артистизм дискурсу и тем самым сближая публичную речь с художественным текстом. Существенен для нас и социолингвистический аспект интерпретации языковой игры: как характерной черты речевого поведения представителей интеллигенции, отличающей их от носителей языка из иных социальных слоев (Л.П. Крысин). Тем более присуща эта черта носителям ЭРК, обладающим широкими познаниями в области языка и особым творческим отношением к слову.

В языковой игре в зависимости от се прагматического назначения и соотношения с содержательным планом речи выделяются два типа, две «стихии» -балагурство, не связанное, с передачей содержания речи, и острословие, отличающееся оригинальной формой и глубиной мысли (Е.Л. Земская, М.В. Китайгородская, H.H. Розанова).

Анализ языковой игры подтверждает справедливость мнения (Т.В. Ко-четкова, C.B. Куприна), что она не является релевантным признаком ЭРК, т.к. не служит обязательной приметой речевого поведения любого носителя этой речевой культуры. Специфика же языковой игры в изучаемых дискурсах - в арсенале лексических единиц и их прагматической направленности: в отсутствии грубых форм комикования, экспрессии оскорбительного характера, адресной издевки, агрессивной тональности, а также в неожиданности смысловых ходов, оригинальных ассоциативных сближений; в прагматической оправданности языковых трансформаций.

Своеобразие эстетической микрофункции Р в изучаемом типе речевой культуры проявляется, таким образом, как на коммуникативном уровне (характер интенций, прагматические смыслы), так и на языковом: в отборе языковых средств, в их активности и особенностях функционирования.

Раздел 2.3., содержащий анализ генезиса риторической категории Р, состоит из 3-х подразделов, посвященных: 1) русской разговорной речи нач. XIX в., отраженной в эпистолярии Пушкина и его окружения; 2) светской речи нач. XIX в. как первому этапу сложения риторической категории Р; 3) стили-

стическому контрасту в современном публичном дискурсе носителей ЭРК как продолжению традиций пушкинского синтеза стилистически разнородных элементов.

Объективным подтверждением не только правомерности, но и особой значимости соотнесения языковых процессов современности и Пушкинской эпохи является характер языковых ситуаций: в начале XIX в., как и в современную эпоху, определяющую роль в языковых процессах играет разговорная речь. В этот период, во многом под влиянием Пушкина, формируется разговорная речь как функциональная разновидность литературного языка, что изменило всю его структуру. Огромная роль, которую стала играть в жизни общества разговорная речь как разновидность литературного языка (и в устно-бытовом ее варианте, и в форме речи салонной), выдвижение ее в центр русской речевой культуры делают анализ ее реализации в Пушкинскую эпоху значимым и актуальным для решения задач нашего исследования.

Источником изучения разговорной речи Пушкина и его современников служит частная переписка и домашняя литература (дневники, мемуары, записи и т.д.). Обращаясь к эпистолярию Пушкина как свидетельству состояния литературной устной речи, мы учитывем, что дружеское письмо в начале XIX в. приобретает особую литературную форму, становится своеобразным «фактом литературы» (Ю.Н. Тынянов, Б. Казанский, Н. Степанов и Др.).

Изучение разговорной речи Пушкина и его окружения ведется на фоне двух противоборствующих сил нач. XIX в.: так называемого «нового слога» Карамзина и архаизаторских принципов Шишкова, которые отражают разные подходы к взаимодействию языка литературы и живой речи и разное понимание природы самой разговорной речи. Процесс формирования разговорной речи нач. XIX в. связан с развитием ее новых отношений с просторечием. Прослеживается употребление в письмах Пушкина и его друзей разных групп просторечия. Для выявления стилистической динамики слов привлекаются данные толковых словарей XIX —XX — XXI вв., «Словаря языка Пушкина» и материалы картотеки Словаря современного русского языка Института лингвистических исследований РАН (СПб). Показателями стилистического статуса слова в языке Пушкина служат широта его жанрового применения, лексико-стилистический облик контекста, экспрессивная окраска слова, синонимические отношения лексических единиц, частотность употребления.

Анализ лексики эпнстолярии Пушкина и его современников показывает, что разговорная речь Пушкина и его кружка вольнее, непринужденнее в отношении экспрессивной ненормированной лексики, чем в карамзинской среде. Пушкин смело раеншряет стилистический диапазон лексики, создавая эмоциональную раскованность разговорного слога. Лексика писем Пушкина отражает и буйную веселость, и интимную грубоватость, и яркую оценочность — все оттенки юмора, иронии, сарказма. Вместе с тем, письма Пушкина содержат стилистическое переосмысление ряда слов неэкспрессивного просторечия (таких, как помереть, ечерась, бишь). Благодаря активному творческому воздействию Пушкина на язык и созданию писателем особых эстетических условий употребления подобные просторечные слова выходят за границы разговорно-

литературной нормы, что способствовало очищению речевого обихода образованного общества от просторечной архаики. Стилистический облик многих слов в языке Пушкина ближе к современному нам, чем к нормам Словаря 1847г.

Не меньшее значение для формирования в нач. XIX в. новой разговорной речи и развития литературного языка имела и другая форма устной речи образованного общества - светская беседа. В последние десятилетия XX - нач. XXI в. светская беседа изучается в аспекте непрямой коммуникации как разновидность фатики (В.В. Дементьев), в пределах теории речевого воздействия и культуры речевого поведения (И.А. Стернин), с точки зрения «хорошей речи» (Т.А. Милехина), в аспекте общекультурного и языкового развития (Ю.М. Лот-ман, Б.А. Успенский, И.А. Паперно). Для решения поставленных в работе задач особенно значим последний аспект, позволяющий определить меру исторической преемственности традиций, степень закономерности тех процессов, которые характерны для современного развития публичной речи.

И.А. Стернин подчеркивает историческую конкретность и специфичность светской формы общения в каждом обществе, на каждом историческом этапе его развития, в разных социальных группах. Тем более это положение существенно для нач. XIX в., когда происходит резкое культурное размежевание общества. Светская беседа в нач. XIX в. имела разные формы и разные грани. С одной стороны, это была разновидность фатической речи, близкая к болтовне, приятному времяпрепровождению, с его легкой развлекательностью, остроумием, стихотворными экспромтами. В то же время с законами света, а тем самым и светской беседы, особенно в пределах «большого света и двора», связаны и представления пушкинской эпохи о неискренности, фальши, интригах, зависти, тайных кознях, бездушии, злословьс и т.д., скрывающихся под маской приветливости и непринужденности светского разговора.

С другой стороны, в пушкинскую эпоху существовал и другой свет, подчинявшийся другим законам отношений и имевший иной узус речевого общения, - это те слои дворянской и, тогда еще в меньшей мере - разночинной, интеллигенции, которые были названы Пушкиным «хорошим обществом» - обществом людей «умных, честных и образованных». Такие люди часто создавали дружеские кружки и объединения, подчинявшиеся принятым в их среде ритуалам, которые скрепляли эти объединения. Дружеские кружки были характерны, прежде всего, для литературной среды: это «Арзамас», «Зеленая лампа», кружок Оленина (Ю.М. Лотман; И.А. Паперно). «Разговоры» в свете, по их убеждению, не адекватны речевому обиходу домашней, повседневной речи. В исторических свидетельствах этого периода постоянно говорится о необходимости иметь «язык гражданский», «гражданское наречие» (Н.И. Гнедич), об употреблении языка «в обществах наших» (И.М. Муравьев-Апостол). Для характеристики светской беседы (СБ) «в обществах» существенны свойства, которые выделяет как ее жанровые доминанты В.В. Дементьев: «соревновательное» и «концертное» начала, а также полилогический характер СБ, обусловливающие «частичную публичность СБ и частичную официальность». Именно два последних доминантных начала: частичная публичность и частичная официальность — оп-

ределяют существо светской беседы как «гражданского языка» нач. XIX в. Они предполагают возможность (хотя и необязательность) обращения к более общим темам, чем при личностном неофициальном общении. Именно светский салон, особенно литературный, становится главной сферой обсуждения волнующих общество проблем русской культуры, политики, литературно-языковой борьбы.

В этом разделе приводятся многочисленные свидетельства современников о необходимости развития этого нового общественного языка и об огромной роли в этом языковом процессе Пушкина. Анализу подвергаются высказывания поэта, которые «повторялись в обществах» и были зафиксированы современниками. В них выделяется три мотива, которые отмечаются в воспоминаниях о Пушкине: 1) отношение к живой народной речи, 2) оригинальность, остроумие определений, реплик, реакций поэта, 3) «одушевленность разговора»: блестящее красноречие, афористическая емкость и живость импровизаций, благородство и глубина мысли. Соответственно анализу подвергаются: 1) народная лексика; 2) многообразные формы языковой игры (каламбуры, трансформации ФЕ, использование потенциальных возможностей единиц всех уровней языка); 3) сочетание разговорной простоты и экспрессии книжных языковых средств.

В становлении устной речи сферы просвещенного общения, речевого единства образованной части общества исключительна роль Пушкина. Блестящее красноречие пушкинской светской беседы, новые стилевые принципы художественной речи, ориентированной на синтез книжности и разговорности, способствовали обновлению не только разговорной речи, но и всего литературного языка.

Именно в пределах нового синтеза происходит формирование разговорности риторической. Начало сложения риторической разговорности демонстрируется lía примере одной из речей генерала М.Ф. Орлова: показано, что категории риторической разговорности уже в пушкинскую эпоху свойственна свобода обращения к сниженным речевым единицам, тяготение к оригинальным экспрессивным формам выражения мысли, неприятие языкового пуризма и в то же время осторожность и сдержанность в применении ненормированного.

Пушкин формулирует новые критерии «истинного вкуса» в речи как проявления чувства «соразмерности и сообразности» - важнейшего принципа и современной речевой культуры.

Черты речевого узуса, отраженные в эпистолярии Пушкина и его литературных друзей, в свидетельствах современников, позволяют считать, что речевая практика Пушкина и его окружения знаменуют первый этап сложения элитарного типа речевой культуры, совершенным воплощением которой была языковая личность самого Пушкина.

Другой важнейший компонент новой стилистической системы, сложившейся благодаря творческой деятельности поэта, - стилистический синтез, сочетание, органическое слияние гетерогенных элементов русского языка - рассмотрен в разделе 2.4..

Вовлечение в разновидности письменно-литературного языка речевого ' 1 ■ ( 28

материала нелитературных стратов, начатое пушкинской языковой реформой, под влиянием экстралингвистических факторов в последующие периоды развивалось с большей или меньшей интенсивностью и в современную эпоху, как известно, получило особенно широкое преломление в двух формах: интенсивной демократизации как воплощении общерусского многовекового процесса и расшатывания нормы, массовизации, усреднения форм литературного выражения. В речевой практике наиболее культурного слоя - носителей ЭРК, продолжателей пушкинских языковых традиций - нашла выражение и защиту первая из названных тенденций.

В широте привлечения в нейтральный или книжный контекст окололитературных и нелитературных пластов национального языка Т.Г. Винокур видела ещё в 80-е годы XX в. новую форму публичной речевой коммуникации, выделяя в узусе литературного языка конца XX в. две общие закономерности стилистической организации текста: стилистическое согласование и стилистический контраст - в зависимости от расстояния между стилистической окраской речевых единиц контекста.

Стилистический контраст немотивированный, стихийный - показатель низкого уровня владения языком, нарушения обязательных литературных норм. Этот тип контраста нами не рассматривается, т.к. не свойствен дискурсам носителей ЭРК. Но и в пределах мотивированного контраста наблюдается два типа его функционирования: оправданный и недопустимый, хотя и производимый сознательно. Деление на недопустимое стилистическое объединение разнородных лексических единиц и закономерное сочетание, мотивированное сближение их в контексте служит отражением самых существенных различий элитарного и неэлитарных типов речевой культуры.

Стилистический контраст - одно из самых экспрессивных средств организации речи, и его роль в передаче субъективных, эмоционально-оценочных моментов дискурса исключительна. Мы связываем ее с социально-культурной категорией толерантности. Еще не вполне сложившаяся стилистическая и этическая категория толерантности проявляется в стилистическом облике современных дискурсов: в неэлитарных типах речевой культуры это отражается в форме неоправданного экспрессивно-стилистического контраста, в резких стилистических сломах, стилистическом разнобое, чересполосице, противоречащих не только стилистическим, но и этическим и коммуникативным нормам дискурса. В сниженных типах речевой культуры проявляются две типичные функции стилистического контраста: 1) эпатаж, глумление над современными ценностями социального и нравственного характера и 2) агрессивная подчеркнутость деления на «своих» и «чужих».

Стилистический контраст в дискурсах носителей ЭРК выполняет многообразные функции, не нарушающие принципа толерантности, но усиливающие выразительность и суггестивность (внушаемость) речи, направленной на непредвзятое, правдивое осмысление происходящего, на защиту общечеловеческих и демократических ценностей. Именно такой, мотивированный целями созидания, а не разрушения, дискурс мы расцениваем как проявление оправданного контраста, соответствующего пушкинскому принципу стилистической ге-

терогенности текста. Такой контраст считаем целесообразным выделить на фоне модного в современном дискурсивном узусе полистилизма особым термином синтез стилистически разнородных элементов, подчёркивая этой формулой органичность, внутреннюю слитность, воспринимаемую как единство, целостность, слияние единиц разных стратов национального языка и разновидностей литературного языка.

Это особое проявление стилистического контраста имеет в дискурсивном пространстве носителей ЭРК своеобразные черты, некоторые из которых оказались неожиданными. Так, отмеченная исследователями как преобладающая в узусе СМИ, особенно письменных её формах, ироническая функция оказалась в изучаемых дискурсах далеко не самой активной и отмечается нами как характерная черта только определённых жанров и определённых языковых личностей. Другой особенностью синтеза в дискурсах носителей ЭРК является то, что, при разнообразии состава сочетаемых стилистических пластов, самым активным типом контраста является синтез не полярно удалённых элементов, а стилистически окрашенных единиц нелитературных стратов или разговорной речи в нейтральном или общекнижном контексте, при этом контрастность ощущается острее на семаптико-тематическом, а не на собственно-стилистическом уровне. При резких сломах понятийных сфер и эмотавности этот контраст обладает большой экспрессивной силой и выразительностью. Еще одна черта синтеза касается его структурных особенностей: типичным в изучаемых дискурсах является дистантный, а не контактный контраст. Это проявляется в стилистической однородности каждого из фрагментов, контрастных друг другу.

Любой из видов контраста в дискурсах изучаемого типа не производит впечатления нарочитости, претенциозности или любования парадоксальным несоответствием. Напротив, создаётся ощущение естественного развития речи, мотивированной и оправданной стилистической динамики, единства, слияния. Особняком стоят подчёркнутые контрасты в стилизованных дискурсах и дискурсах с элементами сатирической окраски речи. Их особый синтез получает эстетическую нагрузку.

Наиболее активными функциями контраста в дискурсах носителей ЭРК являются функции смехового эффекта и усиления эмотивности. В этих функциях проявляется не только уровень риторической компетенции оратора, но и его индивидуальные стилевые склонности, типичные черты его риторической манеры. Это положение иллюстрируется дискурсами В. Астафьева, Г. Явлинского, В. Шендеровича.

На основе анализа форм контраста и выявления его существенной роли в риторической компетенции как типологического признака ЭРК мы рассматриваем контраст как еще один критерий диффсренцированпости элитарного типа речевой культуры - деления его па подтипы: умеренно-экспрессивный и напряженно-экспрессивный.

Умеренно-экспрсссивный подтип представлен контрастом книжных единиц и реализации риторемы Р, находящихся не на полюсах социально-речевых стратов национального языка и стилистических пластов литературного языка. В

этом подтипе Р отражается в основном синтаксическими, т.е. «слабыми» средствами и строгим отбором ненормированных единиц. Просторечно-жаргонные средства функционируют, прежде всего, как номинативные единицы с метатек-стовым их комментарием или выступают в функции цитации. Состав этих ненормированных единиц - негрубое просторечие и единицы «общего жаргона». В качестве образца этого подтипа анализируются фрагменты рассказа Т.Г. Винокур об учениках Д.Н. Ушакова и интервью со Светланой Алексиевич.

Фрагменты воспоминаний Т.Г Винокур раскрывают ее особое речевое дарование, талант непринужденности, речевой свободы. В отборе ею слов, движении речи проявляется языковая личность, которой чужд снобизм, высокомерное отношение ко всему нелитературному, пуризм претенциозной «дистиллированной» беседы. Высокая языковая культура человека, впитавшего богатство языка с детства, владеющего тайнами словесного искусства благодаря уникальной образованности, профессиональной компетенции, природному дару, отражается в широте диапазона лексики, свободе и мастерстве стилистического варьирования речи.

Вариант 1-го подтипа ЭРК, близкий к письменным формам публицистики, представляет стиль С. Алексиевич, строгий и философичный, политически насыщенный и публицистически экспрессивный, ориентированный на скрытую контрастность: синтаксическую разговорную экспрессию и публицистическую, книжность. Носителями 1-го подтипа могут быть названы также Д.С. Лихачёв, В.В. Путин, Э. Радзинский, В. Познер, В. Молчанов, В. Рыжков и другие.

Второй подтип ЭРК, выделяемый нами на основе объёма, характера Р и структуры контраста, - напряжённо-экспрессивный — представлен дискурсами, в которых контраст создаётся резкой противопоставленностью книжных и разговорных (в широком понимании) элементов,- активной транспозицией в общекнижный по своей публицистической природе текст пластов сниженной экспрессивной и жаргонной лексики. Как проявления этого подтипа анализируются дискурсы Э. Рязанова и А. Вознесенского. Семантические сцепления, стилевая динамика, контрасты в их дискурсах являются результатом огромной предварительной работы - овладения всеми тонкостями, всеми потенциальными возможностями языка, итогом духовного развития и общекультурной компетенции, следствием особой языковой (а у А. Вознесенского - и поэтической) одарённости говорящего.

Главные выводы главы П-ой: 1) риторема Р — существенный компонент риторической компетенции; 2) современный дискурсивный узус отражает новый этап в развитии литературного языка, когда расширение границ функционально-стилистического просторечия происходит в самом высоком типе речевой культуры. Литературное просторечие при этом всегда выступает в позициях глубоко мотивированного стилистического средства, оно лишается грубой, вульгарной, оскорбительной экспрессии, является не только активным способом оптимизации коммуникативного процесса, но и источником экспрессивной и эстетической силы слова.

В главе III «Риторические универсалии как риторемы экснрессивиза-цни в публичном дискурсе носителей ЭРК» рассматриваются закономерности функционирования экспрессивной составляющей дискурса - риторических универсалий.

В разделе 3.1. представлены задачи многоаспектного анализа риторических универсалий как риторем экспрессивизации на примере их наиболее активных составляющих в современном дискурсивном пространстве - метафоры, являющейся не только тропом, исключительным по частотности, но служащим , в сущности, ядром всего тропологического поля, и синтаксического параллелизма - наиболее значимой риторической фигуры, играющей особую роль в логической и эмоциональной организации дискурса.

В разделе 3.2. дается характеристика современных течений в теории метафоры, обусловленных утвердившимся принципом антропоцентризма и развитием когнитологии. Метафора рассматривается в аспектах, актуальных для проблематики работы: семантический механизм метафоры, её моделирующие возможности, воплощающие способы осмысления мира; классификация типов метафор, отражающих антиномию стандарт/ экспрессия; метафора как сфера проявления интертекстуальности.

В метафорическом словоупотреблении публичных выступлений проявляются общие тенденции современных семантических процессов. Одним из них является разнообразие тематических групп лексики, подвергающихся метафо-ризации. Это и бытовая лексика (какой-то идет «рубленный помол» (о языке); литературный институт — это не институт по выпечке драматургов или прозаиков (В. Розов); это наименования представителей фауны: когда смотрите на такого ихтиозавра (японца, прекрасно владеющего русским языком -И И.) - такая, понимаете, такая живая прелестная маска (И. Смоктуновский) и.т.д. ....

Второй процесс в семантическом развитии лексики современного языка, отразившийся в публичных выступлениях, - это активизация типичных метафорических моделей, устойчивых и связанных с определенной системой взглядов, национальным менталитетом или представлениями людей определенной социальной ориентации.

Метафорические модели в ПД носителей ЭРК коррелируют со спектром моделей, вообще свойственных современному русскому языку (О.П. Ермакова) и политическому дискурсу (А.Н. Баранов, Ю.Н. Караулов). Они отражают типичные для современного узуса ассоциативные связи элементов разных понятийных сфер.

При совпадении основного состава метафорических моделей в изучаемых нами дискурсах с моделями, выделенными в политическом дискурсе и СМИ (А.Н. Баранов, Ю.Н. Караулов; А.П. Чудинов, М.Р. Желтухина), отдельные метафорические модели в дискурсах носителей ЭРК отсутствуют, т.к. не соответствуют, их языковой «картине мира». Это распространенные в узусе, особенно в СМИ, метафоры, связанные с понятием «криминального мира», в основе которых - аналогия законов и отношений в этой социальной сфере с государственным устройством страны и моральными, нравственными нормами современно-

го общества, характеристика политических деятелей и партий в номинациях главарей, членов, действий криминальных объединений (Л.П. Чудинов, О.П. Ермакова, Е.А. Земская). Данная метафорическая модель, характерная для СМИ и шире - вообще для представителей сниженных типов речевой культуры, неприемлема для носителей высшей речевой культуры, ориентированной на стремление к политической и государственной стабильности, на толерантность, готовность активно содействовать укреплению правопорядка и государственности. Отрицательная же экспрессия таких метафор, как пахан, крестный отец и под., содержит циничную и враждебную оценочность, несовместимую с речевым узусом изучаемых информантов.

Метафорические модели отражают способы осмысления действительности, актуальные для носителей изучаемого типа речевой культуры. Они представлены нами в виде регулярно воспроизводящихся пар соотнесения понятийных сфер.

Метафорическая модель болезни/здоровья - одна из старейших базовых универсальных моделей, основанных на биологической аналогии социальных явлений с организмом человека, это одна из самых устойчивых метафор последних десятилетий. При этом в дискурсивном пространстве она получает разную оценочность, связанную с разной системой взглядов, менталитете в людей определенной социальной ориентации. В речи людей, не принимающих социальных и идеологических основ современного общества, метафора болезни приобретает черты, роднящие ее по экспрессии с криминальной метафорой: резкая критика, пейоративная оценка существующего строя, власти, тенденций культуры как ведущих К распаду, разложению, гибели (А.П. Чудинов). В речи людей, лояльно настроенных к социальному порядку и власти и обеспокоенных судьбами своей страны и русской культуры, метафора болезни не содержит семы безнадежности, а получает коннотацию тревоги, веры в возможность благоприятного исхода, готовности искать способы вывести страну, культуру и т.д. из этого тяжелого состояния. Напр.:

Этим (увлечением обсценной лексикой - ИМ.) надо переболеть, это очередная наша корь... переболеют — и-и пройдет (Н. Садур).

Модели: движение (путь, способы, средства передвижения) жизнь человека и общества, ее события и ситуации; природные явлении —> процессы, явления социальной жизни; война, борьба -» явления социальной и политической жизни - широко представлены в изучаемых дискурсах. Метафоры последней модели наиболее активны в политическом дискурсе при характеристике политических конфликтов, действий террористов, отношений с другими государствами. Ср. в обращении В.В. Путина к народу после трагических событий в Ееслаке 2004 г.: Северная Осетия у нас форпост на юге. <...>Одной из целей террористов было посеять межнациональную вражду и взорвать нам Северный Кавказ (В.В. Путин).

Эта метафорическая модель выступает в дискурсах и с особой идеологической коннотацией - служит сигналом политической ориентации говорящего. Известно, что эта метафорическая модель была излюбленным средством образности в доперестроечной прессе. В современной публичной речи эта ассоциа-

ция свойственна старшему поколению, воспитанному на военизированном слоге прессы, она свидетельствует о внутренней связи говорящего с языковыми вкусами прошлого, с его стилистикой и системой взглядов. Так, в дискурсах В. Розова: идет атака па российскую культуру, бешеная атака на духовные ценности наших людей, идет ломка; мы сломались, мы надломились; нас победили геополитически и разрушили нашу страну и т.д.

В публичном дискурсе в образной реализиции мысли говорящего сочетаются, с одной стороны, черты, сближающие дискурс с разговорной стихией речи, в которой нужна привычность и понятность образов, с другой - формы образности, соответствующие прагматической установке на интересную информацию, часто с дидактическими целями, что определяет ориентацию на стили книжно-письменного языка — публицистического, научно-популярного, художественного.

Убеждающая, воздействующая сила метафоры зависит от степени ее «свежести», неожиданности и от восприятия ее двуплановости. Языковые метафоры свойственны всем изучаемым нами дискурсам, но в их функционировании большую роль играют способы обострения двуплановости метафоры, создающие в границах привычной ассоциативной модели более ощутимый и выразительных образ. Это сравнения: Язык — это такая стихия, ну, как дождь, как ветер, как море, река. Язык никому не подвластен (Л. Панченко); изменения контекстных связей слов или их синтаксической функции: (о трагедии в Бесла-не) Каждый из нас в эти дни глубоко страдал и пропустил через свое сердце все, что случилось с людьми (В.В. Путин) и др. Характерен и тип потенциальных метафор, которые являются результатом расширения лексического состава языковых метафор, своеобразным преломлением типичной языковой модели, что создает ощущение новизны образа. Например, синонимическая параллель, представляющая развитие, продолжение узуальной ассоциации в метафоре: каждый раз русская речь существовала на грани, на краткой пленке, на тонкой пленке, как бы грозящей вот-вот ее превращению, ее уничтожению (В. Библер).

Наиболее активны во всех исследованных дискурсах риторические метафоры, «это своего рода художественные штампы, клише» (Г.Н. Склярев-ская). Активность этого типа метафор естественна, так как привычность ассоциации, легшей в основу метафоры, ее узнаваемость и вместе с тем сохранение двуплановости, экспрессии делает такую метафору надежным средством риторического воздействия на большую и разнохарактерную аудиторию. Однако существенно, что риторическая метафора, так же, как и языковая, обычно не воспроизводится буквально. В речи разными способами осуществляется оживление, обострение ее стершейся от привычного употребления образности. Среди них: а) включение в контекст синонимических метафор, входящих в общий ассоциативный ряд; б) материализация значений компонентов; в) расширение лексического состава в структуре метафорической модели; г) развитие широкого образного контекста.

Коммуникативные и прагматические задачи дискурса особенно эффективно решаются при развертывании метафоры в образный контекст. Как правило,

образный контекст реализует концептуально важные для говорящего понятия, связанные с авторской стратегией дискурса - замыслом, отношением к обсуждаемой проблеме, прагматическими интересами. Ср....: Люди стали задумываться о своих социальных болезнях, и ... тогда, чтобы поставить диагноз, вот на первый план выдвинулось слово. ... Диагноз был поставлен, и деигьше самый последний таксист знал, как лечить, но как бы общество не двигалось ни туда, ни сюда ..., то театр стал тут отставать, потому что надо бьшо давать рецепты, ну, именно выходить из болезни (А. Демидова).

В публичном дискурсе носителей элитарной речевой культуры находит воплощение и метафора самой высокой степени экспрессии — метафора индивидуальная, для которой характерны смысловая емкость и многоплановость, новизна ассоциативных сближений. В такой метафоре, дальше всего отстоящей от стереотипа, особенно активно проявляется творческое начало говорящего. Примером могут служить две метафоры в речи Н, Садур. Человек глубоко религиозный и способный философски осмыслить идеи христианства, природу веры, роль ее в судьбе человека, Н. Садур так ощущает соотношение слов в поэзии и молитвах: Молитва, кроме эстетических своих достоинств, она несёт необычайный заряд. Это слова к Богу. Это не стихи светские, которыми мы даём читателю наслаждаться. Это слова золотые, жгущие ... и ...не ... сравнимые ни с чем. Ни с Данте, ни с Шекспиром. Метафоры здесь, при кажущемся совпадении с общеязыковыми, глубоко своеобразны, они ориентированы на христианскую символику и не совпадают по характеру лежащих в их основе ассоциаций с общенародными переносами.

На фоне общих тенденций экспрессивизации речи в метафорике публичных выступлений обнаруживаются и некоторые черты индивидуальной и социальной обусловленности этого экспрессивного средства речи. Наиболее явно проявляется влияние на метафорику индивидуальных свойств говорящего. Степень активности метафоры, выбор её разновидностей интенсивность се трансформаций, в том числе и как формы языковой игры, обусловлены склонностью автора дискурса к логико-интеллектуальной или эмоциональной оценке явлений, событий, идей, типом его темперамента — интра- или экстравсргивно-го. Так, в речи Д.С. Лихачева, отличающейся логической последовательностью, ровностью и прозрачной ясностью слога интраверта, постоянно привлекается языковая метафора. Речь же человека с ярко выраженными чертами открытого проявления эмоций, импульсивного экстравертивного темперамента рождает нестандартную метафору. Как правило, это преобразованные риторические модели. Таковы метафоры Л. Петрушевской, К. Райкипа.

Ряд особенностей метафор может быть соотнесён (хотя и с учетом нежёсткой зависимости) с профессией говорящего. Так, в дискурсе актеров встречаются профессионально-сленговые метафорические клише, отражающие современную меитальность людей этой творческой профессии: понимание актёрского мастерства, прежде всего, как природного дара, а не достигнутой трудом актёрской техники, осознание высокого назначения актёра. Речи писателей (Ф. Абрамова, А. Вознесенского, Н. Садур, Ф. Искандера и др.) свойственна преимущественно индивидуальная метафора.

Антропоцентризм современного языкознания: интерес к личности, к социокультурной, психологической, коммуникативной стороне ее речевой деятельности — выдвигает и такой актуальный аспект изучения метафоры, как соотношение её с национальной языковой культурой, со всем богатством накопленных его представлений, образов, семантических моделей, которые служат выражением духовной жизни человека, определяют его представления о мире. Метафора входит в «концептосферу языка» - совокупность концептов, которая реализует потенциальные возможности языка, служит воплощением всей культуры народа (Д.С. Лихачёв). Связь индивидуального речевого опыта человека с предшествующим общекультурным опытом нации отражена в актуальной теории современной филологии - теории прецедентных текстов, интертекстуальности (Ю.Н. Караулов, И.В. Арнольд, Е.В. Падучева, В.В. Красных, H.A. Кузьмина, В.В. Прозоров и Др.), объектами изучения которой становятся реминисценции, пародии, имитации, парафразы, слухи, молва, в последние годы - прецедентные феномены: собственные имена, прецедентные события, ситуации (В.В. Красных).

Коммуникативный подход к интертекстуальности выдвигает еще один объект её изучения — образные средства, и, прежде всего, самое значимое в когнитивном плане средство — метафору — как проявление разных форм «чужого слова» в процессе публичной речи. Метафора как форма интекста (включенного текста) привлекала внимание исследователей повтора, эмотивности (Т.Е. Ас-тен, И.В. Арнольд), однако в качестве специального объекта исследования представлена не была.

Интертекстуальный характер метафоры в публичной коммуникации носителей ЭРК мы рассматриваем как типологическую особенность данной речевой культуры. Этот аспект метафоры в работе реализован на примере глагольной метафоры. Принимая за основу классификацию типов интертекстуальности И.В. Арнольд, выделяющей языковую, или кодовую, и текстовую интертекстуальность, мы дополняем предложенную ученым классификацию, вводя новые разновидности данной категории.

I. Языковые, или кодовые, включения — это языковые единицы, принадлежащие к иной стилевой сфере, отличной от представленной в тексте.

Значительный объем иностилевых для официальных условий общения языковых метафор относится к разговорным экспрессивам и представлен типичными для языка когнитивными моделями. Большую часть метафоризирую-щихся в публичном дискурсе глаголов составляют, как и в языке вообще, глаголы, относящиеся к семантической области «Человек».

Активны сниженные глаголы семантической сферы «Человек как физическое существо». Ср.: Я буду карабкаться, биться, добиваться всего сам (Г. Явлинский). (Таковы же: заглатывать, ползать, пощипать, скомкать, надломиться, урвать, напичкать и др.).

Однако наиболее типичным проявлением метафоры-интекста в изучаемых дискурсах являются глаголы конкретного действия, не получающие в словарях стилистически ограничительных помет, но тем не менее воспринимаемых, благодаря принадлежности к конкретно-бытовой, обыденной сфере действий и ио-

ведения человека, как стилистически сниженные. (Ср.: Авторская программа, она. по моим расчётам, через пять лет превращает человека во что-то другое, так сказать, пропускает человека через мясорубку, и лет через пять, максимум через пять, начинает вызывать раздражение, и то подсознательно (М. Захаров).

Чем более подчёркнуто и явственно выражены двупдановость и образность метафоры как её типологические свойства, тем более заметным становится контраст сниженного, конкретного, физически ощутимого образа, принадлежащего к сфере реальных действий, и стилистической доминанты окружающего контекста, связанного с интеллектуальной или социальной сферой. Стилистическая спижен-ность метафоры, будучи источником экспрессивной силы высказывания, в речи образцовой должна иметь пределы, которые определяются и чувством меры и такта, и умением экспрессивно, но не грубо выражать свою позицию в самой острой дискуссии. Кодовые переключения должны регулироваться психологической дисциплиной и ясностью стратегий, оправданностью целей коммуникации.

И. Текстовая интертексгуальность - это тип интсртекстуальпости, основанный на влиянии определённых прецедентных текстов, метафоры которых входят в культурологическую компетенцию говорящего и претерпевают многообразные текстовые трансформации. Мы предлагаем выделить в текстовой пн-тертекстуальности метафоры нескольких разновидностей.

II. 1. Метафора-цитата, Цитирование метафорического контекста или использование индивидуально-авторской метафорической модели как единицы прецедентного текста раздвигает границы содержательного и ассоциативного пространства дискурса, создает его культурологическую перспективу. (Ср.: Это и есть разница между пьесой, написанной умом, и пьесой, написанной, как говорил ... кто это? Блок, что ли: «Он достал её оттуда» (В. Розов). Другая форма метафоры-цитаты — ссылка на образное выражение, построенное по образцу пословичного афоризма. Например, на вопрос интервьюера о здоровье интервьюируемого последний (М. Швыдкой) отвечает без комментариев: Вольтер говорил «Надтреснутый кувшин дольше не разбивается».

11.2. Когнитивная интертскстуальность метафоры. Она проявляется в сохранении основных семантических признаков метафорической модели прецедентного образа. В культурной памяти индивидов, особенно индивидов, наделённых лингвокреативными способностями, творческим мышлением, языковым чутьём и эмоциональной восприимчивостью, хранится особый фонд образов, ассоциаций, аналогий, реализующихся в символах метафор, в смысловой общности концептуальных слов. Пресуппозиция авторов многих современных дискурсов связана с той атмосферой концептов, тем, мотивов, образов, которые наполняют русскую литературу и русскую концептосферу и которые становятся ассоциативным фоном инноваций в речи широко образованных, обладающих лингвокреативными свойствами людей. Как иллюстрация этой закономерности нами рассматривается один из дискурсов Н. Садур, в котором концепт «русский язык» получает многоаспектную характеристику в цикле метафор, в когнитивном плане соотнесенных с образами - слагаемыми этого концепта п творчестве Л.С. Пушкина и Н.В. Гоголя и в то же время сугубо своеобразных.

II. 3. Метафора как компонент стиля автора прецедентного текста.

Самым сложным и редким проявлением интертекстуальности метафор служит их участие в воспроизведении целостности чужого стиля как семанти-ко-стилистической системы, соответствующей картине мира другой личности, прежде всего, личности писателя - подлинного носителя стилевого своеобразия. В качестве примера такой стилизации в работе анализируется слово памяти A.C. Пушкина на Санкт-Петербургском телевидении известного историка русской литературы и русской культуры, акад. A.M. Панченко. Этот дискурс содержит описание дуэли поэта, выдержанное в духе пушкинской прозы, ее стилевой системы: анализируемому фрагменту присущи строгость объективной тональности, простота синтаксиса, повышенная глагольность, фиксирующая все моменты трагического поединка, особая ритмическая организация и на этом фоне — прозрачная ясность глагольных метафор, свойственная слогу Пушкина. Нет сомнения, что в дискурсе A.M. Панченко это не намеренная литературная стилизация, а свойство говорящего, которое В.В. Виноградовым было названо «мышлением литературными стилями», т.е. внутреннее переключение, погруженность в определенную эстетическую систему. A.M. Панченко как бы переносится в атмосферу трагического события и невольно, а вероятно, и сознательно, входит в мир настроений, образов, ритмов писателя и вводит в этот мир слушателей.

Таким образом, метафора в публичном дискурсе носителей элитарной речевой культуры, реализуя риторему экспрессивизации современной речи, служит отражением индивидуального видения мира, широты национально-культурной пресуппозиции личности, её стремления к эффективности коммуникации.

Раздел 3.3., посвященный синтаксическому параллелизму и его функционированию в дискурсах, содержит многоаспектную характеристику этой риторсмы экспрессивизации.

Своеобразие публичной речи проявляется в близости к художественному стилю в одной из определяющих её черт — синтезе книжных и разговорных элементов языка. Концентрацией стилистической природы книжности служит в ПР структура синтаксического параллелизма (далее СП). В научной литературе существует множество интерпретаций параллелизма. В словесно-образном аспекте рассматривали эту структуру А.Н. Веселовский, Д.С. Лихачев, Ю.М Лот-ман и др. Лингвистическое толкование СП, включающее семантическую аналогию, но не рассматривающее ее как основу этой экспрессивной структуры, делает акцент на тождестве синтаксических позиций, на формально-структурном единстве и связанных с ним семантических отношениях компонентов и их функций. При этом подчеркивается связь СП с общей категорией повтора или осмысление его как разновидности повтора. Так, Р. Якобсон понимает СП как синтаксические единицы, оказывающиеся «в аналогичных позициях». На синтаксическую организацию ориентировано определение СП С.Е. Никитиной и Н.В. Васильевой: «тождественное расположение синтаксических позиций в смежных частях текста». Это определение и лежит в основе нашего анализа. При всем разнообразии интерпретаций СП в лингвистике и риторике: как сред-

ства экспрессивного синтаксиса (А.П. Сковородников, Ю.М. Скребпев, Т.Г. Ха-загсров), как элемента метатаксиса (Ж Дюбуа и др.), фигуры связанности (В.И. Корольков), единицы равновесия и уподобления (Э.М. Береговская), его релевантными свойствами следует признать тождество синтаксических позиций, структурное единство, целостность, симметрию, экспрессию, интонационно-мелодическую гармонию.

СП получает претворение еще в ораторской практике Демосфена, Цицерона, Цезаря, Квинтилиана. Высокие образцы риторического использования СП встречаем у русских ораторов средневековья - митрополита Иллариона и Кирилла Туровского, Ивана Грозного и протопопа Аввакума, у известных мастеров русского судебного красноречия XIX в.: А.Ф. Кони, Ф.Н. Плевако, П.С. По-роховщикова, Н.П. Карабчевского и др. Столь же характерно это средство красноречия и для ораторов других национальных культур. Показательно, что в самые драматичные моменты истории в выступлениях выдающихся политиков XX в.: Рузвельта, Черчилля, III. де Голля, Кеннеди - СП служит доминирующим приемом риторической организации речи. Универсальность СП подтверждается исследованиями этой структуры в других языках (Э.М. Береговская, Е.А. Калашникова, Ю.В. Васильева и др.)

Структурные типы СП в публичной речи носителей ЭРК многообразны. СП представлен как мопо- и полипредикативными единицами, так и их частями.

Многообразие прагматических функций СП в публичной речи определяется его участием в реализации двух главных интенций ПР — убеждать силой аргументов и воздействовать не только на интеллект, но и на эмоции слушающих. При этом СП отличается как силой интеллектуальной выразительности, так и особой эмотивностыо, т.к. он связан с симметрической организацией речи, а тем самым с ритмомелодикой, всегда эмоционально значимой. Степень активности каждой из двух интенций и своеобразие форм их реализации позволяет выделить несколько видов и разновидностей прагматических функций СП: 1) логико-семантическая (ее разновидности: выделительная, детализирующая; реализующая отношения нротивительного характера и др.; 2) эмо-тивно-усилительнаи (ее разновидности: эмативно-акцентирующая, эмотив-но-убеждающая); 3) образно-характеризующая; 4) ритмо-мслодическая.

Функции СП в публичном дискурсе, сосредоточивая внимание на центральных моментах сопоставляемых явлений, углубляют восприятие целостного явления в разнообразии, соположении или противопоставлении его свойств, помогают выстроить аргументирующие цепочки, передать авторскую эмоцию и оценку предмета речи. СП как одна из универсальных риторем экспрсссивизации чрезвычайно активен в публичном дискурсе, т.к. приводит к концентрации внимания слушателей и тем самым создает условия для большей эффективности коммуникации. Задача привлечь внимание к самому сообщению вызывает обращение говорящего к структурным средствам, с помощью которых достигается соразмерность, гармоничность речи. Одним из таких средств служит симметрия. Симметрическое построение кроме заботы о «красоте выражения», в публичном дискурсе сопровождается другими интенциями, ещё более значимыми для любой риторемы, - стремлением убедить, воздействовать на чувство. Эти интенции

сочетаются с состоянием волнения, подъема, особого творческого напряжения говорящего, которое усугубляет стремление к эмоционально воздействующей симметрии. Вместе с тем, СП в устном дискурсе представляет собою антиномию: с одной стороны, симметрическое построение - релевантное свойство СГ1, основа его структурной специфики, с другой - он почти никогда не сохраняет строгой однотипности, полного и точного тождества своих компонентов.

Классический СП — это регулярная единица, строго и последовательно выдерживающая синтаксическую симметрию всех его строевых единиц, структура же СП в ПД — это отступление, отклонение от строгой симметрии и трансформация ее в структуру «иррегулярную» (М.Я. Дымарский). Причин таких отклонений, расшатывания жесткой определенности конструкции СП несколько. Во-первых, это устный характер публичного дискурса, спонтанность которого затрудняет сохранение точного и строгого соответствия компонентов; во-вторых, это дополнительные элементы информации, приходящие в сознание говорящего в момент кристаллизации мысли и осложняющие СП; в-третьих, это этико-эстетическис причины, связанные с типом риторического идеала: необходимость проявлять такт, осторожность в обращении к выразительным средствам речи, что подчеркивалось еще античными теоретиками. Соблюдение такта в синтаксической организации речи и проявляется в умелом сочетании в СП регулярных и иррегулярных синтаксических единиц. Этот процесс мы называем модификацией СП и рассматриваем его варианты как трансформации, основанные на сокращении и добавлении.

Экспрессивная действенность СП особенно возрастает при его конвер-генцни с другими фигурами, особенно с анафорой, хиазмом, антитезой и единицами других уровней (метафорой, стилистически окрашенной лексикой), что и раскрывается в работе последовательным анализом сцепления этих единиц. Выявляются две тенденции лексического наполнения СП. Доминирующей служит экспрессивно-стилистическое соответствие этой единице, традиционно принадлежавшей к «высокому слогу», т.е. его наполнение, реализация в такой же «высокой» книжной лексике, преимущественно относящейся к сферам нравственно-психологической, социальной, культурологической, а также в лексике научно-терминологической. Другая тенденция — контраст стилистической природы СП и наполняющей его сниженной лексики как реализация особого типа эмотивности - иронической, шутливой, саркастической.

СГ1 как риторема экспрессивизации в изучаемом типе дискурса, выполняя существенные типовые функции, в то же время служит важным показателем своеобразия речевого поведения говорящего. Стилистическая природа СП как приметы высокой книжной речи, подчеркнуто экспрессивной, эмоционально самодостаточной, играет особую роль в реализации иллокутивных намерений говорящего, придает повышенно эмоциональную тональность и ритмичность речи, служит средством выражения пафоса, приподнятости, риторичности. Сквозь призму этой риторической универсалии в ее сочетании с другими риторическими средствами мы стремимся выявить черты ораторского облика носителей ЭРК, что соотносится с определением Ю.Н. Карауловым разных уровней языковой личности, его методикой интерпретации «речевых произве-

дений отрывочного характера»: отдельных высказываний, слова в его ассоциативных связях, - ,а также направлению в изучении языковой личности М.В. Ля-пон и М.А. Канчер, в основе которого поиск «доминанты речевого поведения».

Предлагаемая нами классификация современных ораторов ориентирована на типологию ораторской речи В.В. Виноградова, в основе которой свойства фонически-смысловой, синтаксической экспрессии, вместе с формами моторной экспрессии, характер эмоционально-смысловой атмосферы, лексико-семантическое многообразие и стилистическая соотнесенность лексических и синтаксических форм.

В.В. Виноградов выделяет три основных типа ораторов:

1) Тип эмоционально-фонический. Это ораторская речь, в которой говорящий стремится воздействовать главным образом «мелодикой синтаксических форм»; речь, в которой «главное - фоника, смена интонаций - словом, синтактика словесных рядов в их звучании», «лексика лишь приспособлена к равномерному синтаксическому движению».

2) Ораторская речь, облик которой определяется общей композиционной системой, в которой «поражает правильная четкость логических скреп в движущихся словесных рядах», «синтаксические формы упорядочены в смысле сближения с привычно-частыми, простыми конструкциями публичной, письменной речи»; согласована с «такими стилевыми устремлениями и лексика. Она из того же письменно-делового обихода, хотя и с уклоном в сторону высокого стиля», синтаксис и лексика служат здесь «средством словесного оформления стройной логической схемы». ■■

3) Ораторская речь, представляющая собой «вершину воздействия», сила которого «в конфигурациях и в узорных сцеплениях словесных элементов»; это «эффективные смены экспрессивных тональностей»,- • «прием напрягающихся контрастов», блестящие антитезы, градационные размещения и т.д. Данный тип ораторской речи ближе всего к выделяемой античной риторикой речи возвышенной, великолепной, т.н. «высокой». В античной теории первые два типа прямых аналогов не имеют, но широко представлены в изучаемых публичных дискурсах и достаточно отчетливо дифференцированы в практике современных ораторов. 3-й тип в современном дискурсе редок, и это служит еще одной иллюстрацией тезиса В.В. Колесова об исчезновении высокого стиля в современной речи.

К ораторам 1 типа могут быть отнесены В. Розов, В, Познер, Л. Петру-шевская, И Соловьева, А. Смелянский и др. Основная черта дискурсов этого типа ораторов - соответствие простоты синтаксических единиц, формирующих СП, и ровного нейтрально-разговорного облика лексических рядов. Синтаксическая организация таких дискурсов - ориентация на простые пли сложносочиненные предложения. СП содержит буквальные повторы, т.н. конгруэнтные члены, причем единицы СП обычно представлены непредикативными сочетаниями слов. Ср.: «существовало как бы два мира: мир жестокости, с гулага-ми, с психушками, со всякими издевательствами над человеком, и мир светлый, дружбы, веры в какие-то идеалы». «Когда слово, когда слово является только проводником эмоции, и только проводником, то это хорошо. Если же слово яв-

ляется только информацией, это совершенно неинтересно» (В. Розов).

Во фрагменте речи В. Познера этот тип оратора проявляется и в формах диалогизации - риторических вопросах, на которые полемически реагирует говорящий, развивая свою точку зрения в антитетическом развертывании дискурса, с антонимами и семантическими повторами. В результате создается образ оратора, искренне заинтересованного, взволнованного, стремящегося приблизить к себе своих слушателей, утвердить с аудиторией взаимопонимание. Например: Почему это чувство жалости — плохое чувство? Чувство жалости — это замечательное чувство, это хорошее чувство. Пожалеть больного человека, пожалеть своего ребенка, пожалеть свою жену, пожалеть своего друга, пожалеть человека, который попал в беду. Кто нас когда-то научил тому, что жалеть — это тохо? Вот презирать — это плохо (В. Познер).

2-ой тип ораторов характеризуется переносом центра тяжести в составе риторических средств с экспрессии разговорных интонационно-синтаксических структур на средства логического убеждения, строгой аргументации. Логически последовательное, доказательное движение речи в дискурсе ораторов этого типа реализуется, в основном, в границах конструкций литературно-книжных, свойственных письменно-публицистической и научной, особенно научно-популярной, речи. Лексическое наполнение речи соответствует стилистической тональности синтаксического оформления и представлено, в основном, нейтральной лексикой, в том числе абстрактного значения, общеупотребительными терминами. СП как одна из самых экспрессивных примет речи книжной (литературно-художественного и публицистического стиля) играет в красноречии ораторов этого типа особенно активную роль.

Такой тип ораторской речи проявляется в дискурсах Д.С. Лихачева. Публичный дискурс Д.С. Лихачева, выделяется в дискурсивном пространстве конца XX .в. так же, как и стиль Лихачева-исследователя, особой глубиной и стилистической гармонией. Для СП в речи Лихачева характерна насыщенность концептуальной лексикой, обилие идеологем, актуальных в концептосфере конца XX в. («культура», «человечность», «жизнь», «добро», «счастье» и т.д.). Про, зрачная ясность мысли эксплицируется в легкой и четкой членимости СП, в ограниченной протяженности его единиц, в афористичности слога: Я не знаю такой профессии, которая не могла бы быть в каком-то отношении полезной, где бы нельзя было бы проявить человечность, где нельзя было бы работать чуть лучше, чем другие. Это очень важный принцип: надо работать чуть лучше в своей области, чем другие. Тогда будешь получать удовлетворение. СП .используется в контекстах, расшифровывающих концептуальное содержание ; идеологем, причем глобальные понятия бытия толкуются в СП при помощи ¡ общеупотребительной лексики. В таких контекстах СП часто сочетается с анти-■ ; тезой, которая реализуется подчеркнуто простыми словами, иллюстрирующими природу соотносимых понятий. Однако завершается такой СП ясной и четкой формулой, содержащей высокую по своей семантической природе лексику: - Смысл жизни должен быть большой, это прежде всего. Жизнь — это драго-,, -. ценнейший дар, он дается не зря: не для мелочей, не для собирания мебели и у :устройства своей квартиры, не для покупки машин. Он дается для какой-то

огромной, великой цели. Многообразие видов риторических универсалий, доминирующая роль СП, общий аргументативный книжный строй дискурсов и гармоническая соотнесённость их со стилистическим обликом лексики создают особый, неповторимый слог Лихачева-оратора.

Второй тип оратора представлен также дискурсами В.В. Путина. В литературе не раз обсуждались черты его ораторского стиля, содействующие его политическому успеху (O.A. Лаптева, О.Н. Паршина, Т.Н. Колокольцева и др. Книжную ориентацию синтаксического строя речи мы считаем отличительной чертой стиля и главным проявлением риторической компетенции Путина-оратора. Успех речи политика (а высокий рейтинг Путина, несомненно, обязан ее высокой оценке) создается в ряду других риторических средств экспрессией повтора в самых разнообразных формах и, прежде всего, в форме синтаксического параллелизма, определяющего ритмико-интонациошшй строй его речи.

В дискурсе В.В. Путина находит органическое воплощение главная черта оратора данного типа: такое соотношение синтаксиса и лексики, когда они подчинены логическому заданию, служат средством словесного оформления единой логической цепи суждений. Именно логическая стройность, сила фактической аргументации, ясность и четкость формулировок - отличительные черты дискурсов В.В. Путина.

Одна из особенностей воздействующей силы дискурсов В.В. Путина - в сочетании уверенности, решительности, властного волевого начала с эмогивно-стью искренности, доброжелательности, веры во взаимопонимание. Показателен фрагмент инаугурационной речи Президента 2000 г.: Убежден, что вы голосовали за наше общее будущее, за наши общие цели, за лучшую жизнь, за процветающую и сильную Россию. У каждого из нас свой опыт, свои взгляды. Но мы должны быть вместе, нам многое предстоит сделать сообща. <...>

Мы не должны забывать ничего. Мы должны знать свою историю, знать ее такой, какая она есть<...>.

Мы сохраним эту память и мы сохраним эту связь времен. И все лучшее из нашей истории, все лучшее мы передадим потомкам.

У нас одна Родина, один народ, у нас с вами одно общее будущее. Компонентом, возвышающим регистр речи, служат разнообразные структуры СП, пронизывающие весь текст и насыщающие речь патетикой. Они делают речь Президента не только информативной, но создают гражданский пафос, который поддерживается и высокой лексикой контекста (средоточие, вершилось), и книжными публицистическими формулами (извлекать уроки, отстаивать достоинство, связь времен). Строгая логика построений СП сочетается с эмоциональной приподнятостью, рассчитанной на ответную эмоциональную реакцию. Вместе с тем, пафосное звучание не перерастает в громогласные декларации, а носит характер искреннего, доверительного разговора. Это достигается характером словесного наполнения риторических фигур: лексика в СП, в основном, стилистически нейтральная. Эмотивность текста создается не коннотациями экспрессивов, а семантикой номинаций: лучшая жизнь, словосочетание «сильная Россия», позывающее ключевой концепт эпохи, синонимическим повтором — великим, мощным, могучим. Главным текстообразую-

щим риторическим средством служит СП, создающий особую ритмизован-ность, мелодику дискурса. Экспрессия СП повышается конвергенцией - сочетанием его с анафорой и антитезой (Мы не должны... Мы должны...).

Своей логической ясностью, сочетанием спокойной уверенности и эмоциональности речь В.В. Путина создает образ Президента не только как сильной личности - носителя власти, но и как человека, близкого народу, живущего с ним одними помыслами, искреннего, любящего Родину и стремящегося сохранить все лучшее из прошлого и добиться ее процветания в будущем.

Рассмотренные два типа ораторской речи являются наиболее типичными для носителей ЭРК. Ко второму типу ораторов могут быть отнесены также писатели Ю. Бондарев и В. Распутин, политики Е. Гайдар, Г. Явлинский, А. Чубайс, актеры А. Демидова, В. Рецептер, хотя дискурсы каждого из них представляют собой индивидуализированные варианты данного типа.

3-ий тип ораторов, соотнесенный в типологии В.В. Виноградова с особым характером речи защитника, приближающейся к речи художественной (и в силу близости к демонстрационному регистру речи, и в соответствии с индивидуальными стилевыми предпочтениями), относительно редок. К нему относятся ораторы, для речи которых характерны особенно экспрессивные, эстетизиро-ванные средства риторического построения: разнообразие словесных рядов разной стилистической природы, повышенная образность, гибкая и тонкая система семантико-стилистической динамики, искусство смены экспрессивных и интонационных тональностей, контрасты на всех уровнях, неожиданные и оригинальные антитезы и т.д. В этой гамме риторических средств важное место принадлежит СП.

Пример ораторской речи этого типа - дискурсы писателя Федора Абрамова. Высота нравственных оценок, мучительные поиски писателем ответов на вечные вопросы и социальные, политические проблемы современности, редкий дар слова во многом определили, вместе с другими разнообразными причинами, особый — богатый и самобытный — слог писателя, который проявился и в его устном публичном слове. Сквозь призму такой доминантной в стилевом отношении фигуры, как CII, просвечивают наиболее значимые особенности его дискурса, позволяющие видеть в Ф. Абрамове воплощение особой риторической креативности. Основные свойства построений СП — богатство мотивов, ключевых слов-концептов, образный строй речи, поражающий слушающих силой чувств и неожиданностью ассоциаций; тонкие эффекты стилевой динамики, нестандартность словесных сцеплений. Ср.: Что я понимаю под душевной работой каждого? Это самовоспитание, самостроительство, строительство собственной души, каждодневная самопроверка, самоконтроль, высшим судом которого является для человека совесть. Совесть — это как раз та сила, которая помогает сдирать с человека коросту эгоцентризма, коросту всякой затхлости и грязи.

За дискурсом Ф. Абрамова — масштаб человеческой души, с ее болью, восторгом, горечью и юмором. Ср. восторженную характеристику северного сказочника Писахова в неповторимых формулах, окказиональном сочетании слов, гиперболических оценках, мягком юморе:

... среди сказочного мира первого десятка, конечно, Писахов занимает особое место. Такого разгула фантазии, такого невероятного вранья и завира-ния, такой невероятной изобретательности, таких взлетов воображения, да и такого слова, которое написано литератором, знающим, что такое литературное слово, пожалуй, не найти.

В дискурсе Ф. Абрамова особенно ярко проявляется роль СИ в современном ораторском слоге - служить средством романтического пафоса, как его понимает современная риторика: по определению A.A. Волкова, романтический пафос «связан с повышающей аргументацией, то есть с развитием представлений аудитории в направлении более высоких идеалов, а, следовательно, позволяет ритору вести за собой аудиторию, предлагая новые для нее идеи и хорошо разработанные обоснования».

Анализ риторемы СП в современном дискурсе носителей элитарной речевой культуры свидетельствует о том, что:

• СП является актуальным средством экспрессии во всех жанрах и типах публичной речи носителей ЭРК, в дискурсах ораторов всех трех разновидностей.

• В ритореме СП отражается специфика публичного дискурса по сравнению со всеми другими формами коммуникации - синкретизм книжности и разговорности, обусловленный одновременной ориентацией ее ira письменно-книжную и устно-разговорную формы.

• Наиболее характерны проявления СП для публичной речи воодушевляющей, убеждающей, призывающей к действию и соответственно - для таких разновидностей институционального дискурса, как дискурс политический и массово-информационный.

• Исторически связанная с традициями церковно-книжпого стиля, а позже — высоким стилем в поэтике классицизма, фигура СП в публичной речи последних десятилетий выступает как своеобразная реликтовая форма высокого стиля, отсутствующего как самостоятельная подсистема стилистического строя в современном литературном языке.

Риторическая фигура СП продолжает в современном русском красноречии играть роль риторической универсалии, она входит в ряд риторем, владение которыми составляет риторическую компетенцию носителей ЭРК, и может рассматриваться как типологическая примета этой речевой культуры.

Раздел 3.4. посвящен изучению когнитивной, стилистической и структурной природы афоризма.

Афористичность речи рассматривается в работе как следствие высокого уровня аналитнко-синтетических способностей человеческого разума, проявление особого генерализующего дара сознания. К афоризмам подходим с когни-тологических позиций как к отражению нравственного идеала, этических норм поведения, широты культурологической ориентации человека.

Как одна из самых древних примет риторическог о мастерства афоризмы (далее А.) стоят в ряду универсальных риторем экспрессивизации.

В разделе дается обзор разных подходов к А.: как к самостоятельному жанру или фрагменту художественного текста, как зафиксированному на пись-

ме или бытующему в устной речи в ряду других элементу паремиологии. Отмечается методологическое значение семиотического исследования афористики политического дискурса Е.И, Шейгал, разработка проблем А. Т.В. Кочетковой в аспекте риторики, теории культуры речи и лингвопрагматики как этической компоненты конкретной языковой личности - носителя элитарной речевой культуры. В узусе же публичной речи А. специальному исследованию не подвергался.

При всей неоднозначности интерпретации А. в современной лингвистике, в качестве его релевантных признаков большинством исследователей выделяются: обобщающий характер мысли, законченность, лаконизм и ясность выражения, отточенность (Н.Д. Арутюнова; Н.Т. Федоренко, ЛИ. Сокольская; В.Ф. Фельцына; С.Е. Никитина; Т.В. Кочеткова; В.В. Лопатин, Л.Е. Лопатина и др.). Часто отмечается художественность, образность (С.Е.Никитина, Н.В. Васильева; Н.Т. Федоренко, Л.И. Сокольская), ряд авторов называют парадоксальность, изощрённость формы, языковую игру, остроумие (Т.В. Радзиевская, Ю.С. Мар-темьянов, Л. Успенский, В.И. Карасик).

Анализ материала публичных дискурсов носителей элитарной речевой культуры обнаруживает, что одни из названных признаков релевантны для А. публичной речи: обобщённость, глубина мысли, ясность и выразительность формы, другие - факультативны: художественность, образность, парадоксальность.

В публичной речи нами выявлен ряд свойств А., обусловленных устной формой дискурса, языковыми процессами современной коммуникации, экстралингвистическими факторами. А. публичных дискурсов представлен в двух формах: интертекстуальной (цитаты или преобразования прецедентного текста) и оригинальной, творческой (создание новых афористических единиц). ПД обнаруживает доминирование в нём не собственно афоризма, но афористических суждений, которым присущи многие, но не обязательно все релевантные свойства афоризма. Актуализированные в публичной речи А. мы называем афористическими высказываниями (далее АВ) и рассматриваем АВ как единицу дискурса, обладающую относительной коммуникативной самостоятельностью, глубиной смысла, обобщённостью, структурным и функциональным своеобразием.

Итак, под афористикой дискурсов ЭРК мы понимаем, таким образом, совокупность собственно афоризмов, входящих в состав общекультурного интернационального или национального языкового фонда, и оригинальные афористические выражения, создаваемые спонтанно или полуспонтанно.

Афоризм как прецедентный текст, т.е. А—цитата, несет в дискурсах большую силу экспрессии: меткие, оригинальные афористические выражения служат свидетельством эрудиции говорящего, передают в яркой, часто эмоционально-образной форме значительные по своим нравственным категориям и социальной направленности мысли и тем самым повышают авторитет говорящего. Цитирование А. — примета не любого публичнот выступления. Оно предопределено, как и обращение к метафоре, жанром, содержанием, иллокутивной направленностью речи, её аргументирующей силой, индивидуальными

свойствами личности говорящего. Чисто информативным, деловым жанрам этот тип А., как правило, не свойствен. В жанрах интервью, политической речи, социально-бытового красноречия А. выступает как важное средство риторического воздействия, хотя и не является обязательным или частотным (в публичном выступлении обычно не более одного, редко двух А.-цитат).

Разнообразны функции А.-цитат. Они обусловлены той большой мыслительной и структурной ролью, которую говорящие отводят афоризму и которой соответствует его наиболее значимое, «ударное» место в начале или в конце дискурса или его фрагмента. Так, декларативно-информативная функция А.-цитаты, служащей опорой рассуждения, соответствует, как правило, положению в приступе, зачине речи, выполняя роль исходного тезиса. Типичная ответная реакция на А. в зачине - одобрение, признание ценности мысли и распространение изложенной закономерности по аналогии. В этой функции А. часто вызывает у говорящего ответную реакцию уточнения, конкретизации, например: Какой-то из бесчисленных владеющих самой высокой властью высказал такое, значит, что из всего, что я делаю, 25 % - это то, что я хочу, а 75% - это то, что мне надо делать. Вся наша жизнь заключается в этих семидесяти пяти, а в театре даже я назвал бы восемьдесят восемь (М. Ульянов).

Более сложной в зачине является функция Л. побудительно-творческая, проявляющаяся в его модально-смысловом «переакцентуировании» (М.М. Бахтин). Так, философическому складу мысли и речи В. Рецептора свойственно развитие, творческое истолкование цитаты - афористической строфы Пастернака: «Смягчается времён суровость, теряют новизну слова. Талант - единственная новость, которая всегда нова». Может быть, всё, что происходит, надо воспринимать как часть судьбы. И слушать, слушать время. Оно претворится в художнике.

Иные функции свойственны А. в другой типичной позиции - в заключении всего дискурса или его фрагмента. Наиболее характерна подтверждающая функция А. как топа свидетельство и обобщающая функция, когда А. конденсирует смысл предшествующих рассуждений, генерализует аргументы говорящего.

Кроме прямого цитирования в публичном выступлении актуальны преобразования А.- осложнённые интертекстуальные включения. Преобразования А. в публичной речи - одно из проявлений общего процесса современного языка, в котором под влиянием либерализации общественной жизни, усиления личностного начала коммуникации происходит образование т.н. «экфорем» (Н.Д. Бурвикова, В.Г. Костомаров) — активная модификация крылатых слов, фразеологизмов как прецедентных текстов. Осложнение иитертекстуальных включений Л. в публичном дискурсе реализуется разными способами. Среди них наиболее активны: а) полемическое противоположение прецедентного А. трансформированному, б) построение нового А. по аналогии с прецедентным, в) переосмысление образной структуры А., г) конвергенция — сочетание нескольких способов преобразования. Иптертекстуалыюсть дискурса свидетельствует об активном владении носителями ЭРК афористикой как риторическим

средством, проявляет их высокий интеллектуальный потенциал и творческие возможности.

Ещё большее значение как показатель лингвокреативных свойств языковых личностей данного типа имеют оригинальные афоризмы, создаваемые в дискурсе спонтанно или полуспонтанно, - афористические высказывания (АВ). В тематической приуроченности АВ в публичном дискурсе отмечается большое разнообразие. Они посвящены осмыслению нравственно-философских проблем, вопросам культуры, искусства, экономики, политики и т.д.

Структурно-смысловая природа АВ представлена в публичном дискурсе двумя типами: это ЛВ-сентенции (термин «сентенция» используется на основе его этимологического значения (лат. зеЫепйа — мнение, суждение), а не в смысле «нравоучительного изречения») и АВ-«пословичные изречения» (В.И. Даль), построенные как образно-иносказательные обобщения.

АВ-сентенции, содержат «ключевые слова» - идеологемы, относящиеся к философско-этическим, нравственным, социальным категориям. Идеологемы (Ю.Н. Караулов, Н.А. Купина) получают в АВ толкования, обусловленные миропониманием, системой взглядов, иерархией понятий в тезаурусе говорящих. Эти толкования концентрируют мыслительную энергию дискурса и наиболее ярко проявляют интеллектуально-нравственную позицию говорящего. Например: Добро побеждает. Добру не надо бороться. Добро, которое борется, оно становится злом (А. Демидова).

АВ пословичного характера, построенные на основе семантических переносов слов конкретного значения, вызывают в сознании слушателей образные ассоциации, усиливая эмоциональное воздействие речи: Так важно увидеть противоположный берег, а не барахтаться в бурлящем море (Н. Михалков); Писатель должен взбодрить читателя, дать ему глоток кислорода (Ф. Искандер). Этот тип АВ обладает чертами «крылатых слов», оставляя в сознании слушателей «след-образ» (О.А. Дмитриева, Т.В. Кочеткова), обогащающий их эмоциональную память.

Сентенции значительно активнее в публичном дискурсе, чем пословичные изречения. Основной причиной такой диспропорции является, очевидно, сложность кристаллизации образных АВ в процессе устной речи. Те немногие АВ пословичного типа, которые представлены в дискурсе, скорее всего, являются не результатом сиюминутного творчества, а извлекаются из «длительной памяти» говорящего как единицы его культурологического и образного тезауруса.

В исследованных дискурсах происходит срастание АВ с контекстом, своеобразное погружение АВ в стихию устного говорения: они осложняются средствами выражения авторской интенции, субъективной модальности, явлениями усгности. Черты устности и разговорности АВ обусловлены, с нашей точки зрения, не только природой АВ как фрагмента звучащей речи, но и общим иллокутивным свойством современного публичного дискурса - стремлением передать не категорическое суждение, не дидактический импульс, не директивные наставления, что было характерно для форм публичных выступлений предшествующих периодов, но результат длительных размышлений, получивших форму логического итога, который осмысляется как возможная, а не

обязательная интерпретация явлений и закономерностей действительности. Другой стимул погружения данного компонента дискурса в разговорный контекст - желание придать авторской сентенции форму естественной, непосредственной, близкой адресату речи и тем самым осуществить коммуникативную задачу дискурса - оптимизировать общение, чтобы убедить в истинности, объективности своих суждений. Эта черта современной публичной речи, свойственная ЭРК, может быть сформулирована как синтез познавательной и коммуникативной установок речи. Формы срастания, «растворения» ЛВ в устном дискурсе разнообразны: это частицы, вводные слова и предложения, присоединение и др. Они снижают «книжный» колорит сентенциопного фрагмента, стилистически выравнивая текст, создавая синтез книжности и разговорности, в котором не ощущается стилистический контраст.

Стилистические средства, служащие основой текстообразованин АВ, - те свойства афоризма, которые получают в дефинициях термина определение «художественность формы», «неожиданность», «изящество», «парадоксальность» и т.д., - в речевой практике авторов публичного дискурса факультативны. Объясняется это, как представляется, двумя причинами: во-первых, АВ - результат напряжённой интеллектуальной работы сознания в условиях спонтанной речи, а не итог тщательного обдумывания и письменной фиксации; во-вторых, разговорность АВ связана не только с устпостью, но и с сознательной установкой оратора на риторический идеал эпохи.

В современном публичном дискурсе преодолевается догматизм, дидактический пафос, пропагандистская ритуальность публичного слова доперестроечного периода. Возвращаются к жизни идеал и традиции старого русского красноречия - искусства речи XIX - нач. XX вв., когда определяющим свойством была сила убедительности, гуманистическая природа мысли, её высокий нравственный заряд, облекаемый в отточенную и для каждого оратора своеобразную форму. В основе современных представлений об образцовой публичной речи - стремление к экспрессивности как средству убеждения, предпочтение форм простой, ясной, правдивой и искренней речи в противовес нарочитости, украшенности и осложнённости языка.

АВ лишены изощрённости, поражающей неожиданности формы, они не обладают, как правило, воспроизводимостью (среди афористики политического дискурса, получившей распространение в узусе, как показали материалы Е.И. Шейгал, собственно афоризмы единичны), однако они насыщены глубокой мыслью, свидетельствуют об интеллектуальном и творческом потенциале говорящего, многие из них обладают чертами эстетической организации, придающей речи экспрессию и красоту.

В лексико-стилистической организации АВ современного дискурса выделяется ряд наиболее типичных разновидностей.

1) Образное словоупотребление. АВ, основанные на тропах, наиболее сближают их с классическим афоризмом. Их основные формы:

а) АВ-иносказания: Если у президента болит челюсть, это не значит, что у него выпали зубы (Г. Явлинский). Так важно видеть противоположный берег, а не барахтаться в бурлящем море (II. Михалков);

б) АВ, основанные на одиночной метафоре:

Любая недоброжелательность всегда воздвигает стену непонимания (Д. Лихачёв); Мудрость — это ум, настоянный на совести (Ф. Искандер);

2) Определение как одно из звеньев риторической аргументации в составе АВ. В последовательном развитии дискурса одно из важнейших мест занимает аргументация, в составе которой большую роль играет топ определение, оно выступает в дискурсе в своих разных функциях основные из которых -объяснительная (Интеллигенция — это слой населения, который ищет, который жаждет, который ждет (Л. Ахеджакова) и оценочная (Русская литература - великая литература, это счастье и утешение (A.M. Панченко).

3) Парадокс. Парадоксальность АВ связана с непривычностью соотнесения понятий, противоположностью принятым оценкам, нарушением устоявшегося автоматизма соположений. Употребление парадокса требует большого такта, и риторическая компетенция носителей элитарной речевой культуры проявляется в умении предвидеть возможную реакцию аудитории на необычность сочленения понятий и прибегать к парадоксу, только будучи уверенным в адекватном его понимании и благоприятной реакции адресата.

АВ-парадокс часто основан на антонимии и реализуется в структуре стилистического приёма антитезы. Например: В России нужно быть бедным и больным, а не богатым и здоровым (А. Кончаловский). Парадоксальность АВ может быть связана с игрой слов, ложной этимологией: Посмотрите: чего захотел русский человек? Он захотел стать президентом, министром, мэром. Мэром, а ведь по-русски это от слова мерин, я думаю. Не так ли? (A.M. Панченко).

Наиболее характерны АВ-парадоксы для языковых личностей, обладающих высоким интеллектом, отличающихся критичностью мышления, оппозиционными настроениями или непримиримостью к своим политическим оппонентам: для А. Кончаловского, А. Панченко, В. Шендеровича, М. Леонтьева, М. Соколова, — и, напротив, они чужды Д.С. Лихачеву, В. Молчанову - людям, более склонным не к агональным формам коммуникации, а к развитию позитивных мотивов, тяготеющих к романтическому отношению к жизни.

Актуальным для АВ современного дискурса является риторическая организация их синтаксической структуры. Наиболее типичны такие риторические фигуры, как СП, повтор, антитеза.

Специальному рассмотрению в работе подвергаются АВ как реализация такгичсских и стратегических задач. В концепции Н.И. Формановской, на которую мы ориентируемся, стратегия интерпретируется как способ осуществления замысла, «сверхзадача речи», тактики - как частные речевые действия, опирающиеся на умение и навыки говорящего и проявляющиеся в доступных непосредственному наблюдению формах. Актуальными для нас являются положения теории коммуникативной грамматики, касающиеся неравнозначных способов выражения стратегии в разных типах текстов - художественных и дидактических. Реализуя задачи тактического характера, АВ, как и другие риторические средства, участвуют в достижении стратегических целей дискурса, поэтому в процессе функционирования моменты тактики и стратегии взаимо-

действуют и могут стать «трудноотделимыми» (Г.А. Золотова и др.).

Будучи проявлением обобщённого, наиболее абстрактного типа текста -генеритивного регистра, АВ возвышаются над всей структурой дискурса или его фрагмента и выполняют особую доминантную в смысловом и экспрессивном отношении роль.

Функционирование АВ как средства реализации тактик и стратегий в динамике коммуникативных регистров прослеживается на примерах нескольких дискурсов: выступлений А. Кончаловского на «Встрече в Останкине», В. Познера в телепередаче «Мы» и др. В определении тактик и стратегий учитываются их классификации И.Н. Борисовой, Г.Г. Хазагерова, Е.Е. Корниловой, О.Н. Паршиной. Выделяется ряд наиболее активных стратегий и реализующих их тактик, например, стратегии диктальнаи (соответствующие ей тактики разъяснительная, аргументативная), полиинтенциональная (соответствующие ей тактики убеждения, информации и регулятивная) и др.

Характерной особенностью изучаемых АВ является их открытая связь со стратегией дискурса, а не только с его тактиками, - закономерность, аналогичная соотношению А. и авторской интенции в художественных текстах с нрав-ствеино-дидактической установкой. И афористической формой экспрессивного образования (с риторическими фигурами и окказиональной семантикой), и содержательным планом АВ выполняют роль интегратора интенций, тем самым участвуя в осуществлении общего стратегического замысла дискурса. Стратегия говорящего складывается из последовательности логических звеньев дискурса, во взаимодействии тактик.

В прагматическом аспекте в АВ выделяются, в соответствии с предложенной Т.В. Радзиевской типологией, два типа высказываний с точки зрения коммуникативных задач и характера коммуникации. Первый тип, к которому могут быть приурочены АВ А. Кончаловского и А. Баталова (в передаче «Мы») содержит АВ, в которых самое существенное — «направленность коммуникации на результат», выдвижение на первый план содержательного аспекта и второстепен-ность средств «подачи» мысли. Второй тип афоризмов - это единицы, ориентированные на языковую игру как основной способ достижения коммуникативной цели. Подобное функционирование АВ чаще встречается в речи говорящих, относящихся к экстравертному типу людей. Как правило, такие АВ выполняют более частные, чем АВ первого рода, функции, выступая как равноправные, а не доминирующие, в ряду других языковых средств реализации тактических задач дискурса. Этот тип проявляется, например, в дискурсе A.M. Панченко в форме парадоксального суждения. Стратегию такого дискурса можно отнести к шоковой: Кстати, вот только в Советском Союзе до не давнего времени сочиняли книжки о происхождении языка. Основываясь, конечно, на глупости Энгельса, что язык произошёл в процессе труда. Ну, а я, скажем, скажу соответственно глупость: язык произошёл в процессе отдыха.

Как показывает сопоставление АВ представителей разных профессий, социальная дифференциация в пределах этой риторемы идёт по двум основным путям: гуманитарная / негуманитарная профессия (афоризмов мало в выступлениях представителей технических наук) и по признаку пола (так, например, среди актёров к

афористичности тяготеют, как обычно и в других профессиях, мужчины).

По склонности к прагматическим типам АВ различаются носители разных темпераментов: АВ с выдвижением содержательного плана свойственны интравертам, АВ, построенные на языковой игре, образности, парадоксах, -экстравертам. Вторые из них - обычно острословы, оригиналы, иногда - фрондеры и оппозиционеры, часто - авторы сатирических (В. Шендерович) или полемических (М. Леонтьев, М.Соколов) жанров.

Интерпретация афоризма как приметы элитарной речевой культуры ни в коей мере не исключает возможности порождения данного компонента красноречия в среднелитературном, фамильярно-литературном и других типах. Но совмещение всех примет афоризма: глубины обобщённо-философской мысли, оригинальности формы, лаконизма и отточенности структуры — в других типах речевых культур встречается реже, не является в них закономерностью. В своих творческих формах этот параметр риторической организации публичной речи не является релевантным для носителей элитарной речевой культуры, а служит проявлением скорее желаемого идеала публичного дискурса, свойством одарённых ораторов.

Основные выводы главы III:

1. РУ, являющиеся, начиная с античных времен, активными средствами экспрессии в ПР, в современном ПД носителей ЭРК играют роль риторемы экс-прессивизации, содействуя вместе с риторемой разговорности оптимизации общения.

2. В дихотомии ПД экспрессия / стандарт РУ активизируют экспрессию, многообразными способами преодолевая стандарт.

3. Владение РУ служит одной из типичных примет риторической компетенции носителей ЭРК, хотя активное использование этой важнейшей составляющей риторического компонента ПР не становится обязательным и не является прерогативой носителей данного типа речевой культуры.

Глава IV «Риторическая компетенция и взаимодействие ее составляющих как один из признаков элитарной речевой культуры (подведение итогов)» обобщает выводы исследования риторем разговорности и риторических универсалий, выявляя закономерности их взаимодействия, их значимость в реализации функции воздействия и влияние на развитие литературного языка, уточняет место ПР в стратификации литературного языка.

Исследование публичной речи носителей ЭРК на фоне современного дискурсивного пространства показало, что в ней проявляются как процессы, общие для всей системы современного русского литературного языка (устнизация, «оразговоривание», экспрессивизация, эмоционализация), так и специфические принципы организации дискурса носителей высшей формы речевой культуры, свойства, характерные для того или иного типа оратора, особенности индивидуальной манеры говорящих.

Проведённое исследование обнаружило, что современное дискурсивное пространство, отражающее социальные изменения конца XX - начала XXI в., в публичных дискурсах носителей ЭРК представлено антиномичными тенденциями корреляции с этими изменениями и противопоставленности им: с одной

стороны, процесс опрощения, снижения, массовизации публичного общения у них проявляется, но в приглушённых, сглаженных формах (корреляции с языковыми процессами), с другой - развивается противостояние названным тенденциям на основе связи с традициями публицистического стиля, устной формой которого является публичная речь, а также традициями всей системы литературного языка, восходящими к Пушкинской языковой реформе (противопоставленность современным процессам). Первая тенденция направлена на расширение выразительных возможностей литературного языка за счёт элементов нелитературных стратов, вторая - на укрепление нормы, оттачивание новых принципов «нормы выбора».

Взаимодействие двух тенденций отчётливо выявляется в дискурсах носителей высшего типа речевой культуры: выдающихся писателей, учёных-филологов, журналистов, деятелей театра - всех тех, для кого активное отношение к слову - основа их профессиональной деятельности. Это те носители литературного языка, которые проявляют себя в дискурсах как языковые личности, в совершенстве владеющие всеми стилями литературного языка, глубоко проникающие в природу соотношений книжно-письменной и устно-разговорной речи; обладающие высоким уровнем образованности, толерантностью, коммуникативной, этической и эмогивной компетенцией; это люди, наделённые креативными способностями, особым языковым чутьём и вкусом, а часто и врождённым (и развитым, выпестованным) ораторским даром.

Успешность коммуникации носителей ЭРК обеспечивается, наряду с перечисленными их свойствами как языковых личностей, глубоким владением риторическими средствами языка, позволяющими достичь максимального коммуникативного эффекта.

Воздействие риторических средств на адресата может быть представлено в двух основных аспектах: 1) оптимизация, достижение кооперативного эффекта наиболее благоприятной атмосферы общения с адресатом и 2) усиление воздействующей силы слова адресанта - экспрессивизация его речи. Реализация первого аспекта связана, прежде всего, с риторемой разговорности публичной речи, второго - с действием универсальных ригорем экснрессивизации. Проведенный анализ показывает, что оба аспекта функционирования риторических средств в составе исследованных риторем являются актуальными для дискурсов носителей ЭРК, находятся в активном взаимодействии, получают многоплановое и эффективное преломление в их речевой деятельности и подтверждают справедливость основной гипотезы исследования: кроме коммуникативной компетенции носителям ЭРК свойственна особая - риторическая - компетенция.

К.Ф. Седов, посвящая коммуникативной компетенции специальное исследование, связывает её с дискурсивным мышлением и выделяет следующие ее свойства: «умение строить эффективную речевую деятельность и эффективное речевое поведение, которые соответствуют нормам социального взаимодействия, присущим конкретному этносу» (Седов 2004). Все названные параметры предполагаются включёнными и в понятие риторической компетенции. Однако это понятие не совпадает с понятием коммуникативной компетенции, т. к., во-первых, выделяет её особую стадию - самый высокий уровень, яв-

ляющийся достоянием людей, которые не только владеют системой литературного языка и всеми его стилями, обладают этической, ортологичсской компетенцией, знанием норм социального взаимодействия, но отличаются и широтой эрудиции, креативными свойствами личности, творческим характером мышления, богатством ассоциаций, особым чувством слова, языковым вкусом и т.д. Во-вторых, риторическая компетенция предполагает владение особыми языковыми средствами усиления экспрессии речи, придающими ей повышенную выразительность и способность суггестивного воздействия на адресата.

Итак, предлагаемый нами признак ЭРК - риторическая компетенция -это исторически конкретная, сложившаяся категория сознания, объективируемая в речевых навыках и речевом поведении личности, обладающей не только ортологической, этической, эмотивной и коммуникативной компетенцией, по и знанием риторических возможностей языка, умением в определённых ситуациях общения прибегнуть для усиления воздействия к риторическим средствам, свойственным системе литературного языка, традиции красноречия, современному риторическому идеалу.

Основными итогами исследования считаем следующие.

Действие риторических средств в аспекте оптимизации общения связано, прежде всего, с категорией широко понимаемой разговорности, которая в связи с социальными и культурно-идеологическими процессами последних десятилетий получила особую актуальность в публичной речи как ее риторема.

Категория разговорность, рассматриваемая в теории типов речевых культур в своих двух проявлениях - как риторическая категория в публичной речи и эстетическая в речи художественной (О.Б. Сиротинина), - подвергается нами дальнейшей разработке с точки зрения её природы, состава и функционирования в дискурсах ЭРК как одной из важнейших риторем современного публичного дискурса. Нами выявлены различия риторической и эстетической разновидностей категории Р, формы её реализации.

Своеобразие природы риторической Р обусловило введение особой единицы - риторсмы разговорности, которая понимается как единица сниженного регистра в ПР, воплощающая все параметры риторической Р. Введение этого термина позволяет конкретизировать анализ риторической категории Р в ПР тех, кто представляет или приближается к реализации «идеала языка» (Г.О. Винокур), или «идеальной нормы» (E.H. Ширяев), выявить отражение в Р современных языковых процессов, определить характер функционирования этой риторической категории.

Главное отличие современного расширения состава разговорной риторе-мы в ПР носителей ЭРК от общего процесса «опрощения», усреднения - в мотивации, намеренности употребления сниженных слов и форм, в сознательном и целенаправленном их использовании как специального функционально-стилистического регистра. Основное свойство этого регистра - многофункциональность составляющих риторемы.

Анализ функционирования риторемы разговорности выявил два типа их функций: это общая, основная - оптимизация общения как макрофункция и частные, реализующие эту макрофункцию, или микрофункции: номинативная,

экспрессивно-характеризующая, эмотивная, функция стилизации, эстетическая. Микрофункции активно взаимодействуют, сочетаясь и контекстах, и выделяются на основе доминирующей роли той или иной микрофункции сниженных языковых средств.

В функционировании риторемы активную роль играют оценочные коннотации составляющих ее единиц. Реализация микрофункций подчиняется дихотомии стандарт/экспрессия, выделенной В.Г. Костомаровым для книжно-письменных форм публицистического стиля и свойственной в той же мере устным публичным дискурсам носителей ЭРК.

Воздействующая сила риторемы разговорности определяется как семантикой (коннотативными семами), так и стилистической природой лексических единиц. Замена стандартных, чисто информативных форм выражения экспрессивными, которые помогают конкретизировать мысль, сделать её более впечатляющей, передать оценочно-субъективное отношение говорящего, способствует реализации основной для носителей ЭРК коммуникативной стратегии -кооперативности общения, выполняя функцию его оптимизации.

Микрофункции языковых средств риторемы разговорности, при их специфичности, проявляют внутреннее единство: реализация дихотомии экспрессия/стандарт осуществляется в них преимущественным выбором первого компонента не только в силу общей тенденции современного языка, но и вследствие особого внимания носителей ЭРК к выразительной и изобразительной силе слова, владения его потенциальными возможностями.

Прагматический аспект этой риторемы проявляет своеобразие дискурсов носителей ЭРК. Так, широко распространённое применение в современном дискурсивном пространстве грубых экспрессивов как открытых форм агрессии в атональных жанрах (в парламентской дискуссии, ток-шоу, предвыборных дебатах, на митингах), нарушающих языковые и этические нормы, создающих отношения резкой конфронтации, чужды ПР носителей ЭРК. Грубые, вульгарные слова как знаки «чуждости», пейоративы как маркеры межэтнических конфликтов, несовместимые с принципом толерантности, с гуманистическими взглядами носителей ЭРК, в их дискурсах не встречаются. Эмоциональное напряжение, страстность оценок в защите общечеловеческих ценностей, всегда присущие публицистическому стилю, получают отражение в особых средствах риторемы разговорности - инвективах. Однако сильные, эмоционально-напряжённые пейоративы появляются в этих дискурсах лишь в экстремальных ситуациях и имеют особые прагматические смыслы: они привлекаются для выражения гнева и возмущения против таких злодеяний современного мира, как терроризм, разгул преступности, направлены на защиту гуманистических принципов и консолидацию всех здоровых сил общества.

Дополнение синхронного анализа Р диахроническим — сопоставлением Пушкинского периода в развитии русского литературного языка и современного - позволило глубже проникнуть в природу этой категории и уточнить её современную специфику. Периоды эти не только органически связаны, но обнаруживают и явные черты аналогии. Их сближает необычайная значимость влияния разговорной речи во всех формах общения, устно-разговорного и

письменно-книжного, особая актуальность вопроса о характере публичной речи (для пушкинской эпохи - полуофициальной, светской), границ целесообразного, допустимого в речи и критериев нормативного и т.д. Это и обусловило наше обращение к вопросу о стилистическом статусе складывающейся в пушкинскую эпоху под значительным влиянием Пушкина и его окружения разговорной речи в её двух проявлениях - фатической, обиходно-бытовой форме (отражённой в письмах, Пушкина и его литературного окружения) и светской - предтече будущей публичной речи, а также к вопросу исторических изменений в пушкинскую эпоху канонических форм красноречия.

Творчество Пушкина, знаменующее завершение формирования русского национального литературного языка, определяет, с одной стороны, дифференциацию двух его разновидностей - книжно-письменной и устно-разговор-иой, с другой - их взаимодействие, т.е. определяет один из основных признаков первого проявления элитарного типа речевой культуры, в основе которого и теоретическими высказываниями, и творческой практикой Пушкина утверждается стилистическая гетерогенность, полистилизм, возможные только в системе сложившейся поливалентности литературного языка.

Именно эта общая закономерность пушкинской стилевой системы (и в результате её влияния - всей системы русского литературного языка) определила принцип сочетаемости гетерогенных единиц языка - природу синтеза высокого и простого, книжно-письменного и устно-разговорного, что получило отражение в гениально сформулированном Пушкиным афоризме: «истинный вкус состоит не в безотчётном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности». Этот принцип остаётся и сегодня основным критерием совершенного слога, границ допустимого и целесообразного в речевом отборе, соотношения книжного и разговорного и, в случае соответствия этому закону, возможности признания способа выражения совершенным, а его автора - носителем высшего типа речевой культуры.

В этом законе, как в микрокосме, отражён макрокосм риторической античной теории с ее двумя главными постулатами: связь слова с мыслью (Аристотель) - «соразмерность», и уместность слова (Цицерон) как соответствие жанру, ситуации, адресату - «сообразность». Этот закон отрицает «норму запрета» и актуален для современной «нормы выбора».

Конкретизация пушкинского закона применительно к современным языковым процессам означает отрицание как прямолинейного пуризма - запрета, декретирования, не совместимых с реальными процессами развития живого организма языка, так и произвола, безграничной свободы, попирающей законы этики, человечности, толерантности, нарушающей законы меры как основного критерия вкуса, противоречащей ментальности народа и разрушающей его традиции.

Для теории речевой культуры существенным является современное воплощение полистилизма - гетерогенности контекста - как типичной черты речевой практики интеллигенции (Л.П. Крысин). Наш анализ выявил, во-первых, особый характер гетерогенности (полистилизма), который представляет собой органическое слияние, внутреннее взаимодействие, подлинный синтез семантически и стилистически контрастных единиц; во-вторых, показал, что этот синтез

не является константным по составу своих элементов и может рассматриваться как основа для классификации ЭРК на два подтипа: напряжённо-экспрессивный и умеренно-экспрессивный. Они проявляются в обращении говорящих к разным пластам лексики, различающимся степенью удалённости от нормы на стилистической шкале языка. Если первому подтипу свойствен более резкий контраст объединяемых в контексте лексем, более свободное обращение к стилистически сниженной лексике, инвективам, то для второго подтипа характерны контрасты, прежде всего, семантического характера и умение говорящих извлечь значительный эффект из гармонизации объединяемых элементов.

Соотнесение двух эпох обнаружило, что сближение форм разговорной и книжной речи в современном публичном дискурсе носителей ЭРК оправдано традициями прецедентных текстов русской художественной литературы и публицистики, для которых стилистический синтез, начиная с Пушкинской эпохи, - одна из определяющих черт. Типичной нормой современного риторического сознания, риторического идеала является большая, чем ранее, свобода в отступлениях от ортологической нормы, ио при этом соблюдаются этические, эмо-тивные, коммуникативные нормы, та «культурная рамка», которая позволяет сохранять дух традиций русской языковой культуры, ориентироваться на них и противостоять всем деструктивным процессам. Па эту двойственную природу языковой стратегии указывал Л. В. Щерба, отмечавший, что только подлинное знание нормы позволяет почувствовать «всю прелесть отступлений от неё».

Разделяя два аспекта функционирования риторических средств в публичном дискурсе: оптимизацию общения (Р) и экспрессивизацию (РУ), - мы подчёркиваем условность этого деления, т.к. обе функциональные сферы взаимодействуют и служат единой цели - повышению силы риторического воздействия. Особенно тесную связь между риторической разговорностью и риторическими универсалиями проявляют тропы как универсальная риторема экспрес-сивизации и, прежде всего, центральный троп, объединяющий в ряде исследований все тропы, основанные на семантическом сдвиге, - метафора.

Анализ материала показал, что метафорика в дискурсах носителей ЭРК имеет как универсальные, так и своеобразные черты.

1. Универсальными являются общие законы мышления, которым подчиняются метафоры: ассоциативная природа лежащих в их основе образов, их роль как средства познания и вербализации картины мира. Универсален антропоцентризм восприятия неживой природы и «опредмечивание» сознания и эмоций человека, явлений социальной жизни. Универсально само наличие базисных метафор (метафорических моделей) и закономерности действия механизмов метафоры: проявление в метафоре общего (узуального) и частного (индивидуального) на уровне лексического разнообразия «символа метафоры» (Г.Н. Скляревская) и семантического варьирования образных смыслов (ср. метафоры, реализующие модель строения как социальных институтов, болезни как состояния общества и т. д.)

2. Своеобразие метафорики в изучаемых дискурсах проявляется в степени активности отдельных разновидностей метафоры, в семантических и стилистических процессах метафорики, в формах реализации универсальных меха-

низмов тропа:

• При корреляции метафорических моделей в широком спектре дискурсов носителей ЭРК с метафорикой современного русского литературного языка они обладают особой когнитивно-прагматическои природой: образный компонент речи подчинен некоторым законам речемышления и речевого поведения личностей - носителей ЭРК: в метафорическое поле включаются образы, соответствующие принципам высокой социальной этики, толерантности, гуманистическим взглядам на мир.

• Типичной для изучаемых дискурсов особенностью является чрезвычайная активность данного риторического средства: метафора свойственна всем изученным дискурсам, получая разнообразные формы реализации в своём лингвистическом воплощении.

• Своеобразием метафор в речи носителей ЭРК является многообразие форм оживления или акцентирования их двуплановости как способа преодоления стандарта.

• Метафора в ПД носителей ЭРК проявляет мотивированность социальными (профессиональными) и личностными (темперамент, психологические доминанты личности) свойствами говорящего (эти тенденции особенно свойственны речи писателей, учёных, актёров).

• Типологической приметой метафоры в изучаемых дискурсах служит проявление в них интертекстуальности, понимаемой нами широко: не только как формы реализации прецедентных текстов, но и как разнообразных взаимодействий лексико-стилистического характера (соединение стилистически гетерогенных элементов, отражение в метафорической структуре культурно-исторической памяти говорящего; проекция стилевой доминанты метафорики адресанта на слог определённого автора).

Преодоление в тропе стандарта и тем самым усиление экспрессивности реализуется в связи с общим процессом «оразговоривания» публичного дискурса: происходит погружение разговорно-просторечной метафоры в стилистически далёкий контекст, т.е. разговорная риторема и метафорическая универсалия в ПД носителей ЭРК активно взаимодействуют.

• Стилистические переключения в формах кодовой интертекстуальности метафоры, смысловая общность в интерпретации образов концептосферы национальной культуры, способность воссоздать метафорой особенности стилевой системы прецедентного текста свидетельствуют о высоком уровне риторической компетенции носителей элитарной речевой культуры, о лингвокреатив-ных способностях личности.

Известный тезис Аристотеля: «быть искусным в метафорах» — «признак таланта, которому научить нельзя» - признание исключительности образов истинного поэта или оратора, что не противоречит взгляду на метафору как слагаемое риторической компетенции, владению которым следует обучать. Свобода и эффективность обращения говорящего к метафоре предопределена не только генетической одарённостью, но и широтой литературно-языковой эрудиции, развитием языкового вкуса, владением всеми тонкостями семантической и стилистической жизни слова, т.е. требует активного совершенствования язы-

ковых знаний и умений и поэтому так же поддаётся обучению, как и всё другие слагаемые риторической компетенции. И в этом смысле справедливее и точнее звучит известный оптимистический афоризм Цицерона: «Поэтами рождаются, ораторами становятся». Между риторической компетенцией и ораторским искусством нет непроходимой грани: это понятия не разной природы, а разной степени совершенства, к которому следует стремиться и которое достигается культурой, преданностью идее и упражнением.

Экспрессивизация дискурсов носителей ЭРК столь же активно, как в области тропов, происходит на уровне фигур речи. Одной из наиболее эффективных фигур в реализации функции воздействия является синтаксический параллелизм, который также можно считать одной из универсальных риторем экспрессивизации. Выразительные возможности СП определяются сочетанием в нём экспрессии лексико-синтаксической и ритмико-мелодической. Последнее свойство определяет особую роль СП в стилистической организации дискурса: СП служит одним из наиболее явных и выразительных компонентов книжно-письменного языка на синтаксическом уровне, отражающим специфику ПР-синтез в ней книжно-письменного и устно-разговорного начал. В результате анализа выделены типичные структуры СП, определены его функции. СП является настолько активной, выразительной и многожанровой структурой, что может рассматриваться как существенный компонент разных ораторских систем, в которых она взаимодействует с другими риторическими средствами. На основе типологии, разработанной В.В. Виноградовым, выделены три типа ораторов, соотносимые с тенденциями современного красноречия. Проведённое исследование позволяет по-новому оценить роль СП в риторической организации современного публичного дискурса и в связи с этим высказать некоторые соображения об отношении современного ораторского узуса к традиции красноречия. В истории красноречия (античные риторики, М.В. Ломоносов, Ж. Дюбуа и т.д.) и в практике ораторского искусства СП всегда выступал как одна из главных фигур, служащих средством создания особого эмоционального напряжения, пафоса, патетики и рассматривался как риторическое средство высокого стиля. Большая активность этой фигуры в современном дискурсе позволяет предположить, что на фоне утраты в современной речевой практике высокого слога СП выступает его своеобразным реликтом и выполняет функцию повышения стилистического регистра речи, создания ее патетического звучания, выражения подчеркнутой субъективной оценки говорящего.

Афоризмы - еще одна разновидность универсальных риторем экспрессивизации в ПД носителей ЭРК, которая проявляет своеобразные черты, обусловленные современными общеязыковыми и коммуникативными процессами:

• творческое преобразование в них прецедентных текстов (экфоремы) как отражение субъективации современного дискурса;

• функционирование оригинальных афоризмов в особой форме афористических высказываний, которым свойственны: предпочтительное обращение к простой, ясной и правдивой форме речи в противовес нарочитой красивости и изощрённости выражения как отражение современного речевого идеала;

• динамика смены текстовых регистров, сближающая публичную речь с

художественным текстом, и в то же время естественность и структурная близость к устной разговорной речи.

Эти свойства АВ служат повышению коммуникативного эффекта общения и создают условия для интеллектуального и эмоционального сближения субъекта речи и адресата, оптимизируют коммуникацию. АВ как средство риторической организации публичной речи и типологическое свойство ПР элитарной речевой культуры воплощают высшую форму ораторского мастерства особо одарённых языковых личностей.

Проведённый анализ позволяет сделать выводы, касающиеся совокупности риторических универсалий (универсальных риторем экспрессивизации):

1. Многоплановость и многофункциональность РУ в изучаемых дискурсах, преобладание экспрессии над стандартом в их структуре и функционировании (оживление метафор, активность в дискурсах образных контекстов, изменение символа метафоры как отражение оригинальности ассоциаций, своего взгляда на мир; конверг енция СП с другими фигурами и тропами, преобразования афоризмов и др. ) демонстрируют близость современной ПР в ее образцовых проявлениях к художественно-литературному стилю вообще и, в том числе, к поэтическому языку (ср. повышенную активность метафоры, интенсивность применения СП в поэтической речи и публичном дискурсе в противовес нехарактерности этой фигуры для языка современной реалистической прозы).

2. Публичную речь роднит с литературно-художественным стилем и реализация дихотомии общее/особенное. Индивидуальное в речи носителей ЭРК проявляем общие тенденции (экспрессивизацию, эмоционализацию), однако происходит это в формах особых, личностных, что позволяет рассматривать риторические средства в речи наиболее выдающихся носителей ЭРК как проявление индивидуального стиля - аналога идиостиля писателя (ср. роль СП как доминанты типов ораторской речи).

.3. Функционирование РУ может служить одним из аргументов в пользу положительного решения дискуссионного вопроса, «является ли хорошая речь риторически организованной» (О.Б. Сироти пина). Хотя мнение, что само наличие или отсутствие тропов и фигур ещё не определяет ораторского мастерства (В.И. Корольков), и справедливо, однако широта их употребления и многофункциональность говорят о том, что эти универсальные средства речевого воздействия — актуальные и эффективные способы достижения коммуникативных целей.

Не будучи обязательной приметой речи элитарного типа, РУ тем не менее свидетельствуют, что признаки этой речевой культуры в ПР должны быть дополнены риторической компетенцией как умением, потенциальной возможностью в определенной ситуации общения прибегнуть для усиления воздействия к риторическим средствам, свойственным системе языка, традиции красноречия, современному дискурсу.

Общие тенденции активно проявляются и в функционировании двух основных составляющих риторического компонента: риторем разговорности и риторических универсалий (ср. особую экспрессивность метафорического употребления сниженных лексем, метафоризацию жаргонизмов как путь их посте-

пенного вхождения в норму; значимость интертекстуальных вкраплений из разговорной речи в метафорику ПР; активное проникновение черт разговорности в книжную структуру СП и лексико-синтаксическую организацию гениритивного регистра - афоризма и др.).

Заключение содержит выводы теоретического, методологического и прогностического характера, намечает пути дальнейших исследований риторического аспекта ПР.

1. Широта применения и значимость экспрессивных средств лексики и РУ, их насыщенность субъективной оценкой проявляет общность ПР как устной формы публицистического стиля с его книжно-письменной разновидностью.

2. Диахронический аспект анализа риторического компонента подтвердил справедливость вывода о критериях допустимого, возможного при отступлении от кодифицированных норм: этими критериями могут быть этические требования и чувство вкуса, основанное на пушкинском принципе соразмерности и сообразности. Данный критерий должен лежать и в основе решения вопроса о возможности/невозможности отнесения определённой личности к носителям ЭРК. Применение такого подхода исключит субъективность и категоричность оценок, что особенно существенно для интерпретации такого неоднозначного явления в современной стилистической системе, как стилистический контраст.

3. Функционирование риторемы разговорности и закономерности применения универсальных риторем экспрессивизации отражают особые формы проявления в ПД носителей ЭРК современных тенденций развития литературного языка: оразговоривание, снижение, стандартизация не затрагивают основ узуса носителей высокой речевой культуры, в речи которых эти тенденции получают сдержанное, осторожное отражение. Однако носителям ЭРК чужда и догматичность пуризма, и они вносят свой вклад в демократизацию литературного языка, обогащение его за счёт новых экспрессивных средств.

4. В свете концепции О.Б. Сиротиноной о направлениях развития литературного языка в зависимости от преобладания в нем полнофункционального (и неполнофупкционального) или сниженных типов речевой культуры (Сироти-нина 2004) особенно значимы факты и закономерности публичных дискурсов носителей ЭРК, которые свидетельствуют о наличии объективных предпосылок утверждения в будущем именно эталонной речевой культуры: залогом этого служит существование двух подтипов ЭРК, один из которых хранит традиционную норму, а другой в сдержанной форме воплощает современные тенденции обновления языка, и их взаимодействие, которое создает динамическое равновесие стабильности и эволюции в развитии литературного языка.

5. Для утверждения высшего типа речевой культуры необходимы усилия и теоретиков-нормализаторов, и слоя интеллигенции, владеющего эталонной речевой культурой, и государственная программа развития культуры, нацеленная не только на гуманитаризацию, но и на гуманизацию личности.

6. Риторическая компетенция должна быть признана релевантным признаком ЭРК, наряду с владением функциональными стилями, этической и коммуникативной компетенцией и др. Именно она, вместе с другими признаками, обеспечит гармоническое сочетание языковых традиций и обогащения языка новациями, решит дихотомию стандарта и экспрессии, поможет акт!Iвизировать

тнорческие потенции говорящих на фоне новой кормы выбора и тем самым будет способствовать прогрессу языкового развития.

Перспективы исследования риторического аспекта ПР автор видит в дальнейшем изучении жанровой специфики риторических средств, развитии диахронического плана анализа риторем, в сопоставлении риторических тенденций в ПР носителей разных речевых культур, в соотнесении коммуникативных универсалий и универсалий риторических.

Основные положения исследования отражены в следующих публикациях автора:

Монография

Иванчук И.А. Риторический компонент в публичном дискурсе носителей элитарной речевой культуры. - Санкт-Петербург - Саратов: Научная книга, 2005.-431с.

Статьи в изданиях, соответствующих списку ВАКа РФ:

1. Иванчук И.А. Риторическая категория «разговорность» в публичной речи носителей элитарного типа речевой культуры: ее специфика и функции // Вестник Томск, гос. пед. ун-та. Серия «Гуманитарные науки» / Филология /. -Томск, 2004. Вып.1 (38). - С.5-12.

2. Иванчук И.А. Риторическая категория «разговорность» в публичной речи носителей элитарного типа речевой культуры: эстетический аспект // Вестник Саратов, гос. соц.-эконом. ун-та. 2003. Вып.6. — С.141-150.

Статьи и материалы конференций:

1. Иванчук И.А. Семантические процессы в лексике писем и прозы A.C. Пушкина (к проблеме становления норм разговорной речи) // Коммуникативная и поэтическая функция художественного текста. — Воронеж, 1982. — С. 156-164.

2. Иванчук И.А. Живая речь в письмах A.C. Пушкина // Русская речь, 1984.Xo3.-C.8-12.

3. Иванчук И.А. Культурно-речевой быт пушкинской среды // Проблемы истории, культуры, литературы, социально-экономической мысли. — Саратов: Изд-во СГУ, 1984. - С.117-126.

4. Иванчук И.А. Окказиональная метафора в эпистолярии A.C. Пушкина и его современников // Типы текста и специфика функционирования языковых средств / Куйбышевский гос. ун-т. — Куйбышев, 1986. - С. 130-140.

5. Ива1гчук И.А. Влияние Пушкина на становление стилистических норм русской разговорной речи (по материалам писем Пушкина и его современников) // Функционирование языка и норма. — Горький, 1986. — С.42-50.

6. Иванчук И.А. Функция разговорно-просторечной лексики в газетных жанрах очерка и репортажа // Журналист. Пресса. Аудитория. - JL: Изд-во ЛГУ, 1986. Вып.З. — С.151-159.

7. Иванчук И.А. Разговорная лексика в художественной и эпистолярной прозе Пушкина (о становлении русской разговорной речи) // Творческое наследие В.А. Малаховского и современность. Межвуз. сб. науч. тр. — Самара: Изд-во Сам. ГПИ, 1994. — С.108-116.

8. Иванчук И.А. Формирование стилистической окраски глагольных но- .

минаций // Номинативные свойства языковых единиц. - Саратов: Изд-во СГ"У, 1990.-С.64-71.

9. Иванчук И.А. Красноречие и гуманитаризация вузовского образования // Актуальные проблемы формирования культурологической компетенции студентов в процессе преподавания дисциплин гуманитарного цикла: Межвузов, науч.-метод. конф. СПбГУ технологии и дизайна (февр. 1996г.). - CI16., 1996. - С. 126-129.

10. Иванчук И.А. Некоторые особенности восприятия устной публичной речи // Проблемы преподавания русского языка и литературы в иностранной аудитории: Материалы докл. и сообщ. межвузов, науч.-метод. конф. Российск. гос. гидрометеоролог, ин-та. - СПб, 1996. - С.34-35.

11. Иванчук И.А. О значении курса «Практическая риторика» в деятельности журналиста // Средства массовой информации в современном мире / Санкт-Петерб. гос. ун-т., фак-т журналистики. — СПб, 1997. - С.58-60.

12. Иванчук И.А. Об искусстве и науке убеждать. Методологический аспект II Актуальные проблемы преподавания гуманитарных дисциплин в техническом вузе / Санкт-Петерб. гос. ун-т технологии и дизайна. - СПб, 1997. — С.59-61.

13. Иванчук И.А. Актуальные проблемы ораторского искусства конца XX столетия: риторика в формировании элитарного типа языковой личности // Культура в кризисные эпохи: Межрегиональная науч.-практ. конф. СЗАГС. -СПб.: Изд-во СЗАГС, 1997. - С.23-25.

14. Иванчук И.А. О перспективах преподавания курса «Практическая риторика» в системе вузовского образования // Языковое и литературное образование в школе и в вузе: Юбилейная Междунар. науч.-практич. конф. РГПУ им.А.И.Герцена. - СПб, 1997. - С.197-199.

15. Иванчук И.А. Культура речи в деятельности врача (к проблеме формирования элитарного типа языковой личности в профессиональной медицине) // Вопросы стилистики. - Саратов: Изд-во СГУ, 1998. Вып.27. - С.187-196.

16. Иванчук И.А. О роли практической риторики в формировании элитарного типа языковой личности (на примере анализа речевой практики отдельных профессиональных групп // Тенденции развития языкового и литературного образования в школе и в вузе: Материалы междупар. науч.-практ. конф. 22-23 апр. 1998г. - СПб, 1998. - С. 154-156.

17. Иванчук И.А. К вопросу о становлении разговорной речи в Германии и России в конце и середине XIX в. (на материале дружеской переписки Гете и Пушкина с их окружением) // Русистика: Лингвистическая парадигма конца XX в.: Материалы науч. практ .конф., поев. 80-летию филолог, фак-та РГПУ им.А.И. Герцена и 75-летию С.Г.Ильенко. - СПб: Изд-во СПбГУЭФ, 1999. -С.39-41.

18. Иванчук И.А. О стилевой уместности языковых средств в публичном выступлении (к вопросу формирования элитарного типа языковой личности) // Язык. Культура. Образование / Санкт-Петерб. гос. ун-т технологии и дизайна. — СПб, 1999. -С.113-115.

19. Иванчук И.А. Экспрессивизация речи в современном устном публичном выступлении (на материале интервью с носителями элитарной речевой культуры) // Риторика в современном обпазованни: Матепиалы Ш-ей Между-_нар. конф.поригор^-е ЛУ1осковск11Й пед. ун-ту^М., 1999.-С.29-31.

20. Иванчук И.А. Экспрессивизация устной публичной речи (на материале метафоры в интервью с носителями элитарной речевой культуры) // Вопросы стилистики. - Саратов: Изд-во СГУ, 1999. Вып.28. - С.174-186.

21. Иванчук И.А. Афоризм как риторическое средство публичной речи носителей элитарной речевой культуры // Проблемы речевой коммуникации: Межвуз. сб. науч. тр. - Саратов: Изд-во СГУ, 2000. — С.106-113.

22. Иванчук И.А. Афоризм как средство оптимизации речевого контакта в публичном дискурсе носителей элитарной речевой культуры // Риторическая культура в современном обществе: Тезисы IV Междунар. конф. по риторике 2628 янв.2000г. - М., 2000. - С.16-17.

23. Иванчук И.А. О роли практической риторики в формировании элитарного типа языковой личности // Речевое общение. - Красноярск, 2000. -Вып.2 (10). - С.53-57.

24. Иванчук И.А. Экспрессия риторических средств в публичной речи носителей элитарной речевой культуры (афоризмы). — Бюллетень Междунар. академии психолог, наук. — Саратов-Ярославль, 2000. С.151-163,

25. Иванчук И.А. Практическая риторика на рубеже веков: итоги изучения, проблемы, перспективы // Теория и практика преподавания русского языка. Традиции и перспективы: Материалы Всеросс. конф. «Русский язык на рубеже тысячелетий» 26-27 окт.2000г. / РАПРЯЛ, СПбГУ. - СПб., 2000. - С.25-32.

26. Иванчук И.А. Риторические универсалии в современном публичном дискурсе носителей элитарной речевой культуры (афористика) // Профессиональная риторика: Проблемы и перспективы: Материалы V-ой Междунар. конф. по риторике. - Воронеж, 2001. — С.90-91.

27. Иванчук И.А. Интертекстуальность метафоры в устном публичном дискурсе носителей элитарной речевой культуры // Изучение и преподавание русского языка: Юбилейный сборник - Волгоград: Изд-во ВГУ, 2001. — С.153-171.

28. Иванчук И.А. Риторический компонент элитарной речевой культуры (на материале публичного дискурса представителей гуманитарных профессий) // Культурологические и лингвистические аспекты коммуникации. Сб.науч.ст. — Саратов: Изд-во Моск. гос. соц. ун-та ИСО / Сарат. филиал/, 2001. Ч.И. — С.71-82.

29. Иванчук И.А. Актуальные проблемы современного риторического процесса // Риторические дисциплины в новых образовательных стандартах: Тезисы докладов участников VI-ой Международной конф. по риторике. — М., 2002. - С.39-40.

30. Иванчук И.А. Риторический аспект речевой культуры элитарного типа (афоризмы) // Русистика и современность: лингвокультурология и межкультурная коммуникация: Материалы Междунар. науч.-практ. конф. 28-29 июня 2001г. - СПб., 2002. - С.89-94.

31. Иванчук И.А. Разговорность как риторическая категория и ее реализация в публичной речи носителей элитарного типа речевой культуры // Риторика в системе гуманитарного знания: Тезисы VII-ой Междунар. конф. по риторике. / Гос. институт русского языка имени A.C. Пушкина. — М., 2003. С.

, 32. Иванчук И.А. Метафора как средство экспрессивизации публичного выступления и проявление творческого начала говорящего И Риторика в совре-

менном образовании. Сб.материалов III-V-ой Междунар. конф. по риторике. -М.: Изд-во «Флинта»; Изд-во «Наука», 2003. - С. 102-108.

33. Иванчук И.А. Речевой стандарт в структуре делового русского языка // Система государственной власти в управлении России: история, традиции, современность: Ежегодный междунар. науч. форум. - СПб.: Изд-во «Образование. Культура», 2003. - С.627-630.

34. Иванчук И.А. Риторические универсалии как средство воздействия в публичном дискурсе носителей элитарной речевой культуры (синтаксический параллелизм) // Язык и власть. Межвуз .сб. науч. тр. - Сарат ов: Изд-во СГУ, 2003. - С.44-58.

35. Иванчук И.А. Разговорность публичной речи носителей элитарного типа речевой культуры: некоторые вопросы теории // Проблемы речевой коммуникации. Межвуз. сб. науч. тр., поев. 80-летию О.Б. Сиротининой. — Саратов: Изд-во СГУ, 2003. - C.I67-177.

36. Иванчук И.А. Экспрессия риторических фигур в публичном дискурсе носителей элитарной речевой культуры (на материале синтаксического параллелизма) // Культурологические и лингвистические аспекты коммуникации. - Саратов: Изд-во Моск. гос. соц. ун-та ИСО /Саратов, филиал/, 2003. Ч.Ш. - С.22-33.

37. Иванчук И.А. Разговорность как эстетический компонент публичного дискурса носителей элитарной речевой культуры // Риторика в модернизации образования: Материалы докл. участ. VIII-ой междунар. конф. по риторике. (Москва, 24 февраля 2004г.). - М., 2004. - С. 101 -102.

38. Иванчук И.А. Метафора как средство экспрессивизации речи в современном публичном дискурсе // Русистика и современность: Материалы VII-ой Междунар. конференции 17-18 сентября 2004г. / РГПУ им.А.И. Герцена. - T.I. Лингвокультурология и международная коммуникация. СПб, 2005. - С.627-630.

39. Иванчук И.А. Генезис риторической категории «разговорность»: разговорная речь и светская беседа А.С.Пушкина и его окружения // Заметки Горного института. Риторика в системе коммуникативных дисциплин. В двух частях. Часть 1. — СПб: Изд-во Горного института / Технического ун-та, 2005. - С.27-29.

40. Иванчук И.А. Пушкин и светская речь начала Х1Хв.: первый этап сложения риторической категории «разговорность» // Пушкинские чтения: Лингвистические и методические аспекты системных отношений единиц языка и речи. Сб. науч. ст. - СПб.: САГО. 2005, - С.259-261.

41. Иванчук И.А. Риторическая категория «разговорность» и ее функции в публичном дискурсе носителей элитарной речевой культуры // Слово. Словарь. Словесность. Экология языка (к 250-лстию со дня рождения А.С.Шишкова). -СПб, 2005.-С.112-114.

Учебно-методические пособия:

1. Иванчук И.А. Риторика. Учебно-методическое пособие (для студентов СЗАГС). - СПб: Изд-во СЗАГС, 2005. - 60с. (в соавторстве).

2. Иванчук И.А. Риторика. Учебная тетрадь по курсу (для студентов СЗАГС). СПб: Изд-во СЗАГС, 2004. - 32с.

3. Иванчук И.А. Учебно-методические материалы по курсу «Русский язык и культура речи» (раздел «Риторика») (для студентов СЗАГС). - СПб: Изд-

во СЗАГС, 2002.

Подписано в печать 16.08.2005 г. Формат 60х84'Лб. Бумага офсетная. Гарнитура "Times". Тираж 150 экз. Ризопечать. Усл. печ. л. 4,25. Заказ № 51.

Отпечатано в типографии ООО "Аврора" 410054, Саратов, Б. Садовая, 239.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Иванчук, Ирина Анатольевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. БАЗОВЫЕ ПОНЯТИЯ

1.1. Современная языковая ситуация и ее влияние на публичную коммуникацию.

1.2. Интегративные процессы в современной риторике.

1.3. Публичная речь: современные интерпретации ее природы и места в функционально-стилевой стратификации литературного языка.

1.4. Элитарный тип речевой культуры: генезис, семантика термина. Содержание понятия. Объект исследования.

1.5. Разговорность публичной речи носителей ЭРК как риторическая категория.

1.6. Дискурс и современные аспекты его интерпретации.

1.7. Риторические универсалии.

ГЛАВА II. РИТОРЕМА РАЗГОВОРНОСТИ КАК СРЕДСТВО

ОПТИМИЗАЦИИ КОММУНИКАТИВНОГО ПРОЦЕССА В ПУБЛИЧНОМ ДИСКУРСЕ

2.1. Составляющие риторемы разговорности.

2.1.1. Элементы так называемого натурального просторечия.

2.1.2. Функционально-стилистическое просторечие.

2.1.3. Жаргонная лексика.

2.1.4. Разговорные дериваты (узуальные и окказиональные).

2.2. Функции составляющих риторемы разговорности.

2.2.1. Номинативная функция.

2.2.2. Экспрессивно-характеризующая функция.

2.2.3. Эмотивная функция.

2.2.4. Функция стилизации.

2.2.5. Эстетическая функция.

2.3. Генезис риторической категории разговорности: разговорная речь и светская беседа Пушкина и его дружеского окружения.

2.3.1. Эпистолярий Пушкина и его современников как отражение русской разговорной речи начала XIX в.

2.3.2. Пушкин и светская речь начала XIX в. Первый этап сложения риторической категории разговорности.

2.4. Пушкинский синтез стилистически разнородных элементов и стилистический контраст в современном публичном дискурсе носителей элитарного типа речевой культуры.

2.4.1. Категория толерантности как содержательная основа контраста.

2.4.2. Функции контраста в дискурсах.

2.4.3. Контраст как критерий дифференцированности элитарного типа речевой культуры - деления его на подтипы.

ГЛАВА III. РИТОРИЧЕСКИЕ УНИВЕРСАЛИИ КАК РИТОРЕМЫ ЭКСПРЕССИВИЗАЦИИ В ПУБЛИЧНОМ ДИСКУРСЕ НОСИТЕЛЕЙ ЭРК

3.1. Тропы и фигуры как экспрессивная составляющая публичного дискурса.

3.2. Метафора и ее функционирование в дискурсах.

3.2.1. Метафорические модели.

3.2.2. Типы метафор и способы оживления их двуплановости.

3.2.3. Социальная и индивидуальная мотивированность метафоры в дискурсах

3.2.4. Интертекстуальность метафоры в дискурсах.

3.3. Синтаксический параллелизм и его функционирование в дискурсах

3.3.1. Структурные особенности СП.

3.3.2. Прагматические функции СП.

3.3.3. Модификации СП.

3.3.4. Конвергенция СП с единицами других языковых уровней (разноуровневая редупликация).

3.3.5. СП и его лексическое наполнение.

3.3.6. СП в аспекте языковой личности говорящего.

3.4. Афоризм как экспрессивная составляющая публичного дискурса

3.4.1. Афоризм как объект научного анализа.

3.4.2. Афоризм как прецедентный текст

3.4.3. Лексико-тематическая и структурная организация АВ

3.4.4. Стилистические средства, служащие основой текстообразования АВ

3.4.5. АВ как реализация тактических и стратегических задач дискурса

ГЛАВА IV. РИТОРИЧЕСКАЯ КОМПЕТЕНЦИЯ И ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ЕЕ СОСТАВЛЯЮЩИХ - РИТОРЕМ - КАК ОДИН ИЗ

ПРИЗНАКОВ ЭЛИТАРНОЙ РЕЧЕВОЙ КУЛЬТУРЫ

ПОДВЕДЕНИЕ ИТОГОВ)

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Иванчук, Ирина Анатольевна

Социальные перемены в жизни России конца XX в.: смена государственного устройства, демократизация общества, отмена цензуры, развитие многот образных форм СМИ - придали публичной речи значимость особо активной формы социального самовыявления личности.

В современном мире реализуется всеобщий закон социального развития общества: «Демократизация является необходимым условием расцвета красноречия; соответственно красноречие является высшим свойством индивида -члена демократического общества» (Тодоров 1999: 58).

В новых условиях общественной жизни неизмеримо возрастает роль риторики как науки об эффективных формах речевого воздействия; как и всегда в эпоху общественных перемен, риторика «выходит на авансцену публичной жизни» (И.А. Стернин). Изменяется и место риторики в парадигме гуманитарного знания.

Конец XX - начало XXI в. ознаменованы интегративным процессом в области гуманитарного знания - формированием новой науки речеведения (Шмелева 1996, Кожина 1998, 2003; Сиротинина, Гольдин 2000 и др.) - и активной интеграцией культуры речи и риторики (JI.K. Граудина, О.Б. Сиротинина, С.И. Виноградов, Е.Н. Ширяев, Н.С. Болотнова). Утверждается новая теория нормы как «выбора», а не как «запрета» (М.В. Панов, Е.А. Земская, Е.Н. Ширяев, JI.K. Граудина, С.И. Виноградов и др.), развивается новая концепция культуры речи, ориентированная на престиж личностного волевого начала в речевой коммуникации и особое место в ней риторических навыков говорящего (JI.K. Граудина, О.Б. Сиротинина, Е.Н. Ширяев, А.П. Сковородников, С.И. Виноградов и др.). Ср.: «В трех основных компонентах культуры речи - нормативном, коммуникативном и этическом - роль риторики едва ли не первостепенна» (Граудина 1999:261).

Активную роль в интеграции культуры речи и риторики, а также стилистики, теории речевых актов, социолингвистики играет новая развивающаяся с 80-х - 90-х гг. лингвокультурологическая концепция типов речевой культуры (Н.И. Толстой, О.Б.Сиротинина, В.Е. Гольдин, Т.В. Кочеткова), в рамках которой выделяются разные варианты внутринациональной речевой культуры, в том числе и в пределах литературного языка. Центральным понятием этой концепции, на которое ориентирована современная теория культуры речи, является понятие высшего типа речевой культуры - элитарной, или полнофункциональной (см.: 1.4.). Эта концепция и служит методологической основой данного исследования. Оно посвящено изучению риторического аспекта элитарной речевой культуры (далее ЭРК).

Эффективность воздействия публичной речи достигается не только сочетанием интеллектуальных, нравственных, духовных свойств говорящего, но и активным владением риторическими средствами речи, обеспечивающими как силу убеждения, эмоционального воздействия на адресата, так и возможность выразить особенности своей личности, создать неповторимый образ оратора.

Рассматривая риторический компонент дискурса как релевантный для речевой культуры говорящего, мы предлагаем следующую гипотезу исследования: высокий уровень общей культуры, широта эрудиции, богатство накопленных и хранимых долговременной памятью идиом, языковых фактов русской языковой культуры, креативные способности носителей ЭРК служат основой владения риторическими средствами, которое необходимо для эффективного воздействия на адресата. Осознанное и мотивированное использование риторических средств следует рассматривать как риторическую компетенцию и этим признаком дополнить корпус признаков элитарной речевой культуры (см.: 1.4.).

Риторическая компетенция (далее РК) соотнесена с коммуникативной компетенцией личности; это исторически сложившаяся категория, проявляющаяся в речевых навыках говорящего, ориентированная на определенное состояние литературного языка, отражающая его процессы и корректирующая их в речевой практике с позиций высокой речевой культуры, её исторических традиций.

На основе форм реализации РК возможно выделение подтипов элитарной речевой культуры. Риторическая компетенция не тождественна ораторскому мастерству, которое является категорией словесного искусства, а не речевой культуры.

В соответствии с выдвигаемой гипотезой определяются предмет и объект исследования, источники материала анализа, формулируются задачи исследования (см.ниже).

Автор русской риторики, блестящий оратор, видный государственный деятель начала XIX в., М.М. Сперанский писал: «Основание красноречия . суть страсти. Сильное чувствование и живое воображение для оратора необходимы совершенно. <. .> Надобно, чтоб выражение было очень важной частью риторики, когда столь великие, я хотел даже сказать, сверхъестественные делают перемены в слове; надобно, чтоб мысли и расположение были пред ним ничто, когда оно одно составляет ораторов, когда им различествует творец громких од от творца «Телемахиды» (Сперанский 1959: 67, 79).

Диссертация и посвящена тем способам выражения, тем языковым средствам, которые придают речи носителей ЭРК силу убеждения, воодушевляют адресата, создают своеобразие стиля оратора: это экспрессивные единицы языка, тропы, фигуры, афоризмы. Эти средства присущи ораторской речи, начиная с античности, но в каждую эпоху и в каждой национальной языковой культуре получают особое преломление.

Будучи объектом изучения в риториках разных исторических эпох, эти средства риторического воздействия анализируются в специальных разделах и современных исследований (А.К. Михальская, Н.Н. Кохтев, Е.Н. Зарецкая, JI.A. Введенская, Л.Г. Павлова; Т.Г. Хазагеров, JI.C. Ширина; И.А. Мартьянова, М. Колтунова и др.). Однако, как справедливо отмечают многие теоретики риторики (В.И. Аннушкин, JI.K. Граудина, М.Ю. Федосюк, Е.Н. Зарецкая и др.), эти средства, как правило, рассматриваются на материале художественной литературы или образцов красноречия прошлого.

Привлечение литературно-художественных источников материала для иллюстрации риторических особенностей обыденной речи отмечает и О.Б. Сиротинина, подчёркивая необходимость изучения риторического аспекта коммуникации на фактах живой звучащей речи (Сиротинина 2000 а: 33).

Недостаточное внимание авторов риторик к современному риторическому узусу подчёркивает JI.K. Граудина: «Многим из вышедших новых учебников по риторике не хватает опоры на реальную языковую базу. Основные риторические категории (логос, этос, пафос) излагаются сами по себе, в несколько отвлечённом виде, оторванном от окружающей нас речевой материи» (Граудина 2000: 53).

В исследованиях публичной речи последних десятилетий, в том числе и речи носителей ЭРК (М.А. Кормилицына, «Хорошая речь», Т.В. Кочеткова, С.В. Куприна, Г.Г. Инфантова, В.В. Башкеева, Н.А. Купина, Т.В. Матвеева, М.В. Китайгородская, Н.Н. Розанова, М.А. Ягубова и др.), риторические средства, как правило, привлекаются для анализа коммуникативных категорий дискурса, но не служат специальным объектом изучения. Исключением является фундаментальное теоретическое исследование М.Р. Желтухиной, посвященное тропологической суггестивности масс-медиального дискурса (Желтухина 2003). Синтезируя методы психолингвистического, лингвокогнитивного, лин-гвопрагматического направлений, автор на основе анализа широко понимаемой метафоры раскрывает природу суггестивности современного публичного дискурса в СМИ.

Теоретическому изучению подвергнута метафора одной из разновидностей публичной речи - политического дискурса - в ряде исследований когнитивно-прагматического направления (Баранов, Караулов 1991, 1994; Чудинов 2000, 2003; Кузьмина 1999; Шейгал 2000; Ерилова 2003).

Названные исследования не затрагивают нормативного аспекта риторического компонента и не дифференцируют его функционирование в разных типах речевой культуры, что лежит в основе избранного нами пути анализа риторических средств.

Предмет нашего исследования - риторический компонент в дискурсах носителей ЭРК как способ усиления воздействия на адресата при сохранении говорящим «культурной рамки общения» (С.И. Виноградов) и как реализация антиномий стандарт / экспрессия, общее / индивидуальное, традиционное / конкректно-историческое; отражение в публичной речи носителей ЭРК современных процессов развития литературного языка и её влияние на языковое развитие; генезис риторического компонента (его составляющей - разговорности) и связь его современной модификации с историческими традициями.

Объектом исследования служат риторические средства публичных дискурсов носителей ЭРК: риторической категории разговорности как способа оптимизации коммуникативного акта и риторических универсалий: самого активного тропа - метафоры, наиболее действенной фигуры - синтаксического параллелизма (в контаминации с другими фигурами), афоризма - как способов экспрессивизации ПР.

Актуальность исследования обусловлена как ролью ПР в современной социальной жизни и необходимостью изучения её интенсивных изменений, так и влиянием на эти процессы публичной речи носителей ЭРК, отражающей и общую динамику языковых преобразований, и противостояние им на основе традиционных норм. Выявление механизма современных новаций и их преломления в публичной речи носителей ЭРК позволяет объективно оценить современные изменения узуса и их соотношение с традициями русской речевой культуры.

Актуальность работы определяется и обращением к недостаточно освещенным в науке теоретическим вопросам, в ряду которых степень релевантности риторических средств в публичной речи (далее ПР) носителей ЭРК, различия разговорности эстетической и риторической, соотношение функций экспрессивных единиц в дискурсе, а также обращением к таким спорным вопросам теории коммуникации, как природа публичной речи, её место в системе литературного языка, проблема границ стилистического синтеза, соотношение риторической компетенции и ораторского мастерства. Названные вопросы актуальны для теории культуры речи, важны для риторики, теории современного литературного языка.

Новизна исследования проявляется в том, что в нём впервые предпринята попытка сквозь призму нового понимания нормы как основного понятия культуры речи и с позиции теории типов речевой культуры представить риторический компонент ПР в пределах того типа речевой культуры, который не только обеспечивает реализацию функций воздействия, но и приближает ПР говорящего к современному риторическому идеалу, во многих случаях служит проявлением ораторского искусства.

Впервые риторические средства рассматриваются на широком срезе институциональных дискурсов говорящих, релевантными свойствами которых являются: совершенное владение ортологическими нормами, высокие этические нормы общения, гуманистическое миропонимание и толерантность, креативные свойства творческой личности, дар красноречия. Впервые риторические категории в узусе ПР соотносятся с современными языковыми процессами. Новым является и то, что в пределах типа речевой культуры феномен риторического компонента подвергается целостному изучению в трёх направлениях: в аспекте культуры речи - как особой формы реализации риторических задач в пределах высшего типа речевой культуры; в аспекте прагматическом - как способа выражения интенции адресанта, проявления в языковом знаке когнитивной природы личности, которой свойственны гуманистическое мировоззрение, высокие этические нормы, творческий языковой потенциал; в аспекте риторическом - как способа наиболее эффективного воздействия на адресата.

Новизна работы состоит и в попытке представить специфику современных риторических тенденций как конкретно-историческую форму реализации антиномий - стандарт / экспрессия, общее / индивидуальное. Впервые рассматривается генезис современной разговорности - одной из важнейших составляющих риторического компонента, критерии её оценки с позиций ЭРК, служащей продолжением и развитием пушкинских языковых принципов.

Новый подход к риторическому компоненту публичных дискурсов в пределах высшего типа речевой культуры обусловил необходимость уточнения терминологического аппарата исследования: введение нового термина риторе-ма, дифференциацию типа ЭРК на подтипы, введение понятия дискурсивное пространство, выделение макрофункции и микрофункций элементов разговорности, уточнение соотношения риторической и эстетической категории разговорности, соотношения риторической компетенции и ораторского искусства.

Цель и задачи исследования.

Целью работы в соответствии с тенденцией современной филологии - интеграцией культуры речи и риторики - является определение форм реализации и роли риторического компонента в ПР носителей ЭРК, раскрытие языкового механизма и функционирования каждого из выделяемых средств риторического компонента, обоснование в итоге исследования особого признака ЭРК - риторической компетенции; определение отношений риторической компетенции и ораторского искусства; рассмотрение генезиса современной разговорности и влияния её на динамику современного русского литературного языка.

Достижение названной цели потребовало решения следующих задач:

- охарактеризовать узус ПР носителей ЭРК, выявив состав основных языковых средств, используемых как средство речевого воздействия и определив их функциональное назначение;

- определить структурные и функциональные свойства риторических средств с точки зрения антиномий стандарт / экспрессия, общее / частное;

- установить критерии допустимого / целесообразного в выборе риторических средств воздействия и на этой основе выявить один из критериев оценки говорящего как носителя ЭРК;

- ввести в терминологический аппарат некоторые новые термины, позволяющие уточнить и конкретизировать анализ риторического аспекта ЭРК;

- раскрыть влияние на функционирование риторических средств разновидностей ПР и её жанров, прагматического характера дискурсов, социальных и психологических свойств языковых личностей;

- установить преемственность и своеобразие современного состояния ЭРК в его риторическом аспекте по отношению к первому этапу формирования ЭРК - пушкинской эпохе, рассмотрев на материале писем Пушкина и его современников, а также свидетельств мемуарной литературы сложение разговорной речи в системе литературного языка нач. XIX в. - основу складывающейся риторической категории разговорности;

- определить пределы допустимого в дихотомии норма / экспрессия и тем самым выявить критерий отнесения говорящего к носителям ЭРК;

- определить общее направление влияния носителей ЭРК на развитие современного литературного языка;

- на основании проведенного исследования аргументировать взгляд на природу ПР и её место в системе функциональных стилей русского литературного языка;

- наметить возможные направления языковой политики в преодолении деструктивных процессов в современной ПР и развитии риторической компетенции носителей литературного языка.

Материалом исследования служит публичная речь выдающихся представителей гуманитарных профессий, для которых работа со словом - основа их профессиональной деятельности: писателей, учёных, актёров, режиссёров, политиков, государственных деятелей. Публичная речь двух гуманитарных сфер -судебной и религиозной - не входит в круг избранных объектов изучения в связи с её особой спецификой. Источниками материала являются магнитофонные записи интервью, обращений, бесед, встреч, выступлений на заседаниях Государственной Думы, презентаций, творческих вечеров, дискуссий, ток-шоу и т.п. представителей названных профессий на центральном радио и телевидении 1985 - 2004 гг. объемом в 48 часов магнитофонного времени, сделанные и расшифрованные автором, а также записи интервью с ведущими деятелями культуры, театрального искусства на ГТРК «Иртыш» в 1993 г. (объемом 6 часов), расшифрованные автором, стенографические отчёты заседаний Государственной Думы 1998 - 1999 гг., тексты речей в Интернете, стенограммы встреч писателей в Останкине, магнитофонные записи публичных лекций учёных-театроведов. Привлекаются материалы газетных интервью («Аргументы и факты», «Известия»).

Следуя в методах сбора материала ПР за О.А. Лаптевой (Лаптева 1976), мы пользуемся и ручной записью языковых единиц, что связано с «разреженным» использованием риторических элементов в публичной речи. Магнитофонную запись как основной метод фиксации целостных дискурсов мы дополняем ручным методом целенаправленного поиска изучаемых фактов. О.А. Лаптева справедливо отмечает целесообразность такого сочетания: «Магнитофонная запись может длиться сколь угодно долго и при этом не отразить искомого факта, который <. .> может отсутствовать в это время в речи. В ней, таким образом, окажется много «руды». <.> ручная запись оперативнее» (Лаптева 1976: 117).

В привлечении малых контекстов, собранных ручной записью, мы руководствуемся и мнением Ю.Н. Караулова, который при изучении языковой личности считает правомерным использовать в составе объекта исследования, наряду с протяженными текстами, набор речевых произведений отрывочного характера, отдельных высказываний, представляющих слово в его ассоциативных связях (Караулов 1989).

В историко-сопоставительном разделе, посвященном характеристике складывающейся разговорной речи начала XIX в. как компонента первой формации ЭРК, источниками материала служат эпистолярий А.С. Пушкина и его друзей, тексты публичных выступлений нач. XIX в., свидетельства мемуарной литературы, в том числе сборника «Разговоры Пушкина» (М., 1929), данные словарной картотеки Института лингвистических исследований РАН.

Для межэтнических сопоставлений риторических универсалий привлекаются отдельные публикации речей выдающихся ораторов XX в.

Методы исследования определяются спецификой многоаспектного объекта изучения и представляют собою интеграцию методов разных наук: культуры речи, риторики, прагматики, собственно лингвистики, теории коммуникации, стилистики, культурологии - и объединение их в комплексную синтетическую методику. Её основами служат описательный метод с его составляющими (наблюдением, интерпретацией, обобщением, классификацией); традиционные всеобщие методы индукции и дедукции; сопоставительный и семантикостилистический методы, элементы комплексного и контекстуального анализа. В исследовании разговорности как одной из составляющих риторического компонента применяется, кроме основного для работы синхронного, и диахронический подход: проводится анализ обиходной (отражённой в письмах) и светской речи Пушкина и его окружения, образцов красноречия пушкинской эпохи как первого этапа формирования ЭРК, послужившего началом традиции русской элитарной речевой культуры.

Методологической основой исследования служит понимание языка в органической взаимосвязи его структурной, когнитивной, социальной сущности и исторической динамики его развития. Актуален подход к публичному дискурсу как единству двух разнонаправленных интенций участников коммуникации, осуществляющих деятельность адресанта по передаче информации и эмотивно-го содержания иллокуции и их рецепцию адресатом.

Системный подход к языковым фактам существен для нас в аспекте взаимосвязи тезауруса языка и тезауруса языковой личности как индивидуально-творческого варианта общенационального лексического фонда, содержащего всю полноту кодифицированных и некодифицированных лексических единиц и совокупность соответствующих им смыслов. Системный подход реализуется и в лингвокультурологическом аспекте, предполагающем соотнесённость индивидуальной языковой системы с конкретно-историческим этапом развития общенародного и литературного языка.

В исследовании риторических универсалий актуально разграничение языка и речи, соотношение интеллектуального и эмотивного в мышлении и речи, дихотомия узуального и окказионального на разных уровнях языка, когнитивная и прагматическая природа языкового знака.

Теоретической базой исследования, кроме названной выше концепции типов речевой культуры (Н.И. Толстой, О.Б. Сиротинина, В.Е. Гольдин), являются общефилологические труды (А.А. Потебня, JT.B. Щерба, В.В. Виноградов,

Г.О. Винокур, Б.А. Ларин, М.М. Бахтин, Ю.Н. Тынянов, Ю.М. Лотман, Б.Н. Головин, В.В. Колесов, Ю.Н. Караулов, Н.Д. Акутюнова, И.А. Стернин, З.Д. Попова, В.И. Шаховский, А.А. Залевская, В.В. Колесов, Е.С. Кубрякова, В.Н. Те-лия, В.И. Карасик и др.); исследования в области культуры речи (Б.Н. Головин, Л.К. Граудина, С.И. Виноградов, К.С. Горбачевич, О.Б. Сиротинина, Е.Н. Ширяев, Е.А. Земская, В.Г. Костомаров, М.В. Панов, Н.Д. Бурвикова, Т.В. Кочет-кова, Б.С. Шварцкопф, В.А. Ицкович, Л.И. Скворцов и др.); риторики (Ю.В. Рождественский, Л.К. Граудина, А.К. Михальская, В.И. Аннушкин, О.Б. Сиротинина, И.А. Стернин, А.А. Волков, Ю.С. Воронов, Н.Н. Кохтев, К.Ф. Седов, Г.З. Апресян, В.П. Вомперский и др.); социолингвистики (В.М. Жирмунский, Б.Н. Головин, Л.И. Баранникова, Л.П. Крысин, В.И. Карасик, Н.И. Форманов-ская, М.В. Китайгородская, Н.Н. Розанова, Н.А. Купина, Г.П. Нещименко и др.); стилистики (В.В. Виноградов, Т.Г. Винокур, В.Д. Левин, В.В. Одинцов, А.И. Горшков, А.Н. Васильева, М.Н. Кожина, Н.А. Купина, С.Г. Ильенко, В.Д. Черняк, М.Я. Дымарский, А.И. Федоров, Н.С. Болотнова, Ю.М. Скребнев, И.В. Арнольд, В.З. Санников и др.); семантики и прагматики (В.Н. Телия, Ю.Н. Караулов, А.Н. Баранов, З.Д. Попова, И.А. Стернин, В.Г. Гак, Ю.М. Скребнев, Л.С. Ковтун, Дж. Лакофф, А. Вежбицкая, А.Ф. Алефиренко, Р. Водак, ван Дейк, О.С. Иссерс, Ю.Н. Караулов, В.И. Карасик, Т.Г. Почепцов и др.); теории метафоры (Г.Н. Скляревская, Н.Д. Арутюнова, А.Н. Баранов, Ю.Н. Караулов, М. Джонсон, Дж. Лакофф, Дж. Серль, В.П. Москвин, В.Н. Телия, А.П. Чудинов, Н.И. Бахмутова, Д.Н. Шмелев, Л.В. Балашова и др.); экспрессивного синтаксиса (А.П. Сковородников, П.Я. Солганик, Г.Н. Акимова, С.Г. Ильенко, М.Я. Дымарский, З.К. Тарланов, В.И. Корольков, Э.М. Береговская и др.); теории и истории русского литературного языка (В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, Б.А. Ларин, А.И. Горшков, Ю.А. Бельчиков, О.А. Лаптева, А.И. Федоров, В.П. Вомперский, В.Д. Левин, Б.М. Гаспаров, Б.А. Успенский, Ю.М. Лотман, Ю.Н. Тынянов, Б.В. Томашевский, С.П. Лопушанская, А.И. Ефимов, Л.А. Булаховский и др.); анализа публицистического стиля и политического дискурса (Т.Г. Винокур, О.Б. Сиротинина, М.А. Кормилицына, М.Н. Кожина, Г.Я. Солганик, А.Н. Васильева, И.П. Лысакова, К.А. Рогова, Т.В. Кочеткова, В.И. Коньков, Е.В. Ка-корина, М.В. Китайгородская, Н.Н. Розанова, Е.И. Шейгал, Н.Н. Кохтев, К.С. Гаджиев, Б.Ю. Норман, А.П. Чудинов, М.Р. Желтухина и др.).

Теоретическая значимость исследования определяется дальнейшей разработкой типологии речевых культур. Исследование риторического компонента в ПР носителей ЭРК позволяет определить релевантность этой составляющей дискурса и возможность выделения в ЭРК особого признака - риторическая компетенция: умение найти ситуативно-целесообразные, соответствующие иллокуции средства риторического воздействия, позволяющие создать оптимальность коммуникативного процесса и добиться максимального эффекта воздействия на адресата.

Широкий диапазон фактов разговорности в самом авторитетном типе культуры позволяет уточнить как критерии отнесения говорящего к данному типу речевой культуры, так и самые принципы решения проблемы дихотомии норма / экспрессия.

Диахронический подход к категории разговорности помогает определить истоки современных риторических процессов, а аналогия языковой ситуации пушкинской эпохи и современной - рассматривать процессы современного оразговоривания всех стилей литературного языка как закономерное звено в поступательном процессе развития литературного языка, позицию же А.С. Пушкина в вопросах языка - как прообраз языковых принципов носителей ЭРК, воплощающих и развивающих пушкинские традиции.

Анализ риторического компонента позволяет раскрыть в ПР носителей ЭРК природу антиномии стандарт / экспрессия как проявления универсальной оппозиции общее / частное.

Риторический компонент в публичных дискурсах наиболее выдающихся ораторов отражает уровень современного красноречия, соотношение риторической компетенции и ораторского мастерства, типы современных ораторов и может служить целям определения современного риторического идеала.

Теоретическая значимость проявляется и в дальнейшей разработке структуры элитарного типа речевой культуры (выделении его подтипов), вопросов природы публичной речи и её места в системе стилей литературного языка, особенно её отношений с публицистическим стилем и со стилем художественно-литературным, соотношения ПР и ораторского искусства, в уточнении отличий риторической и эстетической категории разговорности, введении термина риторема как единицы риторического компонента ЭРК, определении макро- и микрофункций риторических средств.

Практическая ценность работы - в возможности использования её положений и выводов в вузовских курсах стилистики, риторики, культуры речи, теории коммуникации, теории и истории литературного языка, в спецкурсах по СМИ.

Материал и его интерпретация может представлять интерес для политиков, журналистов и всех тех, чья публичная речь входит в круг их профессиональной деятельности.

Характеристика узуса ПР и роли в нём дискурсов носителей ЭРК может служить основанием для определения направлений регулирующей политики в области языка, содействовать повышению общей риторической культуры.

Диссертация состоит из введения, 4-х глав, заключения, списка литературы и лексикографических трудов, перечня источников материала исследования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Риторический компонент в публичном дискурсе носителей элитарной речевой культуры"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. Широта применения и значимость экспрессивных средств лексики и РУ, их насыщенность субъективной оценкой проявляет общность ПР как устной формы публицистического стиля с его книжно-письменной разновидностью.

2. Диахронический аспект анализа риторического компонента - соотнесение современных языковых процессов с языковой ситуацией Пушкинской эпохи - подтвердил справедливость вывода о критериях допустимого, возможного при отступлении от кодифицированных норм: этими критериями могут быть этические требования и чувство вкуса, основанное на пушкинском принципе соразмерности и сообразности. Этот критерий (помимо системного подхода к оценке речевых фактов) должен лежать и в основе функционально-стилистического и прагматического анализа дискурса при решении вопроса о возможности/невозможности отнесения определённой личности к носителям ЭРК. Применение такого подхода исключит субъективность и категоричность оценок, что особенно существенно для интерпретации такого неоднозначного явления в современной стилистической системе, как стилистический контраст.

3. И функционирование риторемы разговорности, и закономерности применения универсальных риторем экспрессивизации отражают особые формы проявления в дискурсах носителей ЭРК современных тенденций развития литературного языка: общий процесс оразговоривания, снижения, стандартизации не затрагивает основ узуса носителей высокой речевой культуры, в речи которых эти тенденции получают сдержанное, осторожное отражение. Однако носителям ЭРК чужда и догматичность пуризма, и они вносят свой вклад в демократизацию литературного языка, обогащение его за счёт новых экспрессивных средств. Речевая практика подлинных носителей (в терминологии Г.П. Нещименко) литературного языка оказывает и должна оказывать всё большее влияние на сложение новой «нормы выбора», служить эталоном допустимого в силу авторитета известных учёных, политаков, деятелей культуры, руководителей государства на основе их эрудиции, творческого потенциала, их гуманистических идеалов, риторической компетенции, - всего, что позволяет им проявлять истинное ораторское искусство. Это красноречие не только убеждает и воодушевляет адресата, но, будучи образцом речевой культуры, служит стимулом к овладению ею.

4. О.Б. Сиротинина строит концепцию будущего развития литературного языка на основании роли в нём определённого типа речевой культуры, который будет превалировать над всеми остальными: «Осуществление будущего пути развития литературного русского языка зависит от того, какой тип речевой культуры его носителей возобладает в обществе или хотя бы станет в их сознании эталонным».

Победу над двумя разрушительными для литературного языка направлениями развития: неограниченной свободой привлечения иноязычных и нелитературных элементов, с одной стороны, и языковым пуризмом - с другой, - исследователь видит в 3-ем пути - возобладании или хотя бы утверждении в сознании носителей литературного языка эталонности полнофункционального и не-полнофункционального типа речевой культуры (Сиротинина 2004:27-28).

Проведённое исследование показало, что в современной языковой ситуации существуют объективные предпосылки для успешной реализации этого пути - значительный слой носителей ЭРК, языковые взгляды и речевая практика которых содействует утверждению именно высшей речевой культуры. Дискурсы носителей ЭРК отразили высокий уровень их риторической компетенции, соответствующей двум подтипам этой речевой культуры - напряжённо-экспрессивному (с тенденцией более смелого обновления языка) и умеренно-экспрессивному (ориентирующемуся на традиционную литературную норму), взаимодействие которых создаёт динамическое равновесие стабильности и эволюции в развитии литературного языка.

5. Для утверждения высшего типа речевой культуры необходимы усилия как теоретиков-нормализаторов, так и того слоя интеллигенции, который не только владеет в совершенстве нормой и всеми видами речевой компетенции, но и готов деятельно участвовать в их как можно более активном распространении.

Представляется, что реализация этих общих усилий должна осуществляться двумя программами: ближней (конкретными мерами повышения речевой культуры) и дальней (усилением общегуманитарного развития в школе и вузе, повышением значимости общей культуры личности, системой мер, содействующей не только гуманитаризации, но, прежде всего, гуманизации личности).

В этих программах особая роль должна принадлежать воспитанию риторической компетенции, которая будет способствовать активному участию личности в общественной жизни, гармонизации общения, развитию толерантности, сделает невозможными и чрезмерную свободу нарушений нормы, и безоговорочный пуризм.

6. Риторическая компетенция должна быть признана релевантным признаком ЭРК, наряду с владением функциональными стилями, этической и коммуникативной компетенцией и др. Именно она, вместе с другими признаками, обеспечит гармоническое сочетание языковых традиций и обогащение языка новациями, создаст равновесие стандарта и экспрессии, поможет активизировать творческие потенции говорящих на фоне новой нормы выбора и тем самым будет способствовать прогрессу языкового развития.

Перспективой исследования представляется дальнейшее изучение жанровой дифференциации в функционировании каждого из риторических средств и более глубокое соотнесение их с типами дискурсов, построение портретных характеристик ораторов на основе анализа слагаемых риторических компонентов в устных и письменных типах дискурса, диахронический план анализа каждой риторемы в сфере публичной речи. В перспективе исследования может быть проведено и сопоставление риторической компетенции носителей ЭРК и риторических навыков носителей других видов внутрилитературной и внелитературных типов речевой культуры, соотнесение коммуникативных универсалий и риторем разговорности и риторических универсалий.

Список научной литературыИванчук, Ирина Анатольевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Абрамов ФА. Так что же нам делать? / Из дневников, записных книжек, пи-се: Размышления, сомнения, предостережения, итоги. - СПб.: Нева, 1995.- 112с.

2. Авеличев А.К. Возвращение риторики // Дюбуа Ж. и др. Общая риторика. -М.: Прогресс, 1986. Вступ. ст. С.5-26.

3. Аверинцев С.С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. -М.: Языки русской культуры, 1996. 446с.

4. Акимова Г.Н. Новое в синтаксисе современного русского языка, М.: Высшая школа, 1990. - 168с.

5. Александров Д.Н. Риторика: Учеб. пособие для студентов вузов. М.: Юни-ти-дана, 1999.-534с.

6. Алефиренко Н.Ф. Поэтическая энергия слова: Синергетика языка, сознания и культуры. М.: Academia, 2002. - 392с.

7. Анисимова Т.В., Гимпельсон Е.Г. Современная деловая риторика. М.: Моск.психолого-соц.ин-т;- Воронеж: НПО «Модэк», 2002. - 432с.

8. Аннушкин В.И. Риторика: Учебное пособие / Ин-т усоверш. учителей. -Пермь: Изд-во ПОИПКРО, 1994. 104с.

9. Аннушкин В.И. История русской риторики. Хрестоматия. Учеб. пособие для студ. гуманит. фак-тов вузов. М.: Академия, 1998. - 416с.

10. Аннушкин В.И. Риторика и культура речи современного общества // Риторическая культура в современном обществе: Тез. IV Междунар. конф. по риторике. -М., 2000а.

11. Аннушкин В.И. Современная русская словесность: проблемы риторической критики // Речевое общение. Красноярск, 20006. - Вып.2 (10). - С. 12-19.

12. Аннушкин В.И. Риторика и риторическая культура // Мир русского слора. -2001. -№3.-С.87-91.

13. Аннушкин В.И. Риторика и культура речи в науке и речевой практике // Риторика в современном обществе и образовании: Сб. мат-лов III V Междунар. конф. по риторике. - М.: Флинта; Наука, 2003. - С.32-42.

14. Античные теории языка и стиля / Под общ. ред. О.М. Фрейденберг. М., JL: Соцэкгиз, 1936.-342с.

15. Апресян Г.З. Ораторское искусство. М.: Изд-во Моск.ун-та, 1969. - 160с.

16. Апресян Ю.Д. Избранные труды. -М.: Языки русской культуры, 1995. В 2-х т.: Т. I. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. 472с.; Т. И. Интегральное описание языка и системная лексикография. - 167с.

17. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопросы языкознания. 1995. - № 1. - С.37-67.

18. Аристотель. Об искусстве поэзии. -М.: Гослитиздат, 1957. 183с.

19. Аристотель. Соч. в 4-х тт. Т. IV. М.: Мысль, 1984. - 830с.

20. Аристотель. Риторика // Русская риторика: Хрестоматия/ Авт.-сост. Л.К. Граудина.-М.:Просвещение;Учебн.лит., 1996. -С.12-23.

21. Аристотель. Риторика. Поэтика. -М.: Лабиринт, 2000. -224с.

22. Арнольд И.В. Проблемы диалогизма, интертекстуальности и герменевтики (в интерпретации художественного текста): Лекции к спецкурсу. СПб.: Образование, 1997.-59с.

23. Арнольд И.В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность. СПб.: Изд-во СПб ГУ, 1999.-443с.

24. Арутюнова Н.Д. Метафора // Русский язык. Энциклопедия. М.: Сов. энциклопедия, 1979а.-С.140-141.

25. Арутюнова Н.Д. Языковая метафора (синтаксис и лексика)// Лингвистика и поэтика. -М.: Наука, 19796. С.147-174.

26. Арутюнова Н.Д., Падучева Е.В. Истоки, проблемы и категории прагматики / Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1985. - Вып. 16. - С.3-42.

27. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М.: Наука, 1988.-338с.

28. Арутюнова Н.Д. Дискурс. // Лингвистический энциклопедический словарь.- М.: Сов. энциклопедия, 1990а. С. 136-137.

29. Арутюнова Н.Д. Метафора // Лингвистический энциклопедический словарь.- М.: Сов. энциклопедия, 19906. С.296-297.

30. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс// Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990b.-C.5-32.

31. Арутюнова Н.Д. Жанры общения / Человеческий фактор в языке. Коммуникация, модальность, дейксис. М.: Наука, 1992. - С.52-56.

32. Арутюнова Н.Д. Национальное сознание, язык, стиль / Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы. Тез. междунар. конф. М.: Изд-во МГУ, 1995. -С32.

33. Арутюнова Н.Д. Стиль Достоевского в рамке русской картины мира // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. /Памяти Т.Г. Винокур. М.: Наука, 1996. - С.61-90.

34. Астен Т.Б. Формирование интертекстуалыюго эмоционального фона в художественных произведениях С. Моэма // Языковая личность: проблемы липгвокуль-турологии и функциональной семантики. Волгоград, 1999. - С. 186-194.

35. Ахметова Г.Д. Языковая композиция художественного текста (на материале прозы 80г 902 годов XX в./ Лит. инст. им. A.M. Горького. - М., 2002. - 264с.

36. Ашин Г.К., Понеделков А.В., Игнатов В.Г., Старостин A.M. Науч.ред. Г.К. Ашин. Основы политической элитологии. Учеб. пособие для вузов / Акад. полит, наук, Сев.-Кавказ.акад.гос.службы. -М.: Приор, 1999. 302с.

37. Бабенко Л.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. -Свердловск: Изд-во Урал.ун-та, 1989. 184е.

38. Базаров Б.Д. Парадоксы как выражение противоречий в познании. Автореф. дне. канд. филол. наук. -М., 1979. -22с.

39. Байкулова А.Н. Речевое поведение представителей элиты общества в зеркале СМИ // Язык и власть: Межвуз. сб. науч. тр./ Под ред. проф. М.А. Кормилицыгюй. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2003. - С. 112-120.

40. Балашова JI.B. Метафора в диахронии (на материале русского языка XI -XX веков). Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1998. - 216с.

41. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. / Пер. с франц.-М., 1955.-399с.

42. Балли Ш. Французская стилистика / Пер. с фр. М.: Изд-во иностр.лит-ры, 1961.-394с.

43. Баранникова Л.И. Социально-историческая обусловленность места разговорной речи в общенародном языке // Вопросы языкознания. 1970. - № 3. - С. 100109.

44. Баранникова Л.И. Просторечие как особый социальный компонент языка //Язык и общество. Саратов: Изд-во Сарат. уп-та, 1974. - Вып. 3. - С.3-23.

45. Баранникова Л.И. Просторечие и русская разговорная речь // Язык и общество. Саратов, 1977. - Вып. 7. - С.59-77.

46. Баранникова Л.И. К проблеме соотношения русского литературного языкь и общенародного койне // Типы наддиалектных форм языка. М.: Наука, 1981. - С.97-120.

47. Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Русская политическая метафора. Материалы к словарю / Инст. русского языка АН СССР. -М., 1991.- 193с.

48. Баранов А.Н. Метафорическая модель и смежные категории (к терминологии метафоры) Русский язык: Исторические судьбы и современность // Междунар. конф. исследователей русского языка. -М.: МГУ, 18-21 марта 2004 г. -М., 2004. -С.9.

49. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. Пер.с франц. М.: Прогресс, Универс.: Рея, 1994.-615с.

50. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.424с.

51. Башкеева В.В. Влиятельный ритор. Попытка анализа риторического стиля В.А. Садовничего // Риторика в современном образовании: Тез. докл. 3-ей Междунар. конф. по риторике. М., 1999.-С.12-14.

52. Безменова Н.А. Проблемы эффективности речи в перспективе неоритори;'и // Оптимизация речевого воздействия, М.: Наука, 1990. - 178с.

53. Безменова Н.А. Очерки по теории и истории риторики. М.: Наука, 1991.215с.

54. Белинский В.Г. Грамматические разыскания В.А. Васильева // Белинский В.Г. Полн. собр. соч. в 13 т. М.: Изд-во АН СССР, 1955а. Т. IX. - С.222-237.

55. Белинский В.Г. Общая риторика Н. Кошанского // Полн.собр.соч. в 13 тт. -М.: Изд-во АН СССР, 19556. T.VIII. С.503-514.

56. Вельский А.В. Метафорическое употребление существительных (к вопросу о генитивных конструкциях) // Уч. зап. МГПИИЯ, t.VIII. Экспериментальная фонетика и психология речи. М., 1954. - С.279-298.

57. Бельчиков Ю.А. Русский литературный язык во второй половине XIX века. -М.: Высшая школа, 1974. 192с.

58. Бельчиков Ю.А. К истории слов «интеллигенция», «интеллигент» // Филологический сборник (к 100-летию со дня рождения академика В.В. Виноградова). /РАН, Ин-трусск.яз. им.В.В. Виноградова.-М., 1995.-С.62-69.

59. Бельчиков Ю.А. Стилистика и культура речи. М.: Изд-во УРАО, 2000.160с.

60. Бельчиков Ю.А. Инвективная лексика в контексте некоторых тенденций в современной русской речевой коммуникации //Филолог, науки. 2002. - №4. - С.66-74.

61. Бердяев Н.А. Философия неравенства / Русское зарубежье. М.: ИМА-Пресс: Наука, 1991, -С.7-242.

62. Береговская Э.М. К теории фигур: семантико-функциональная характеристика хиазма. ИАН СССР. ОЛЯ. 1984. - Т. 43, № 3.- С.227-237.

63. Береговская Э.М. Молодежный сленг: формирование и функционирование // Вопросы языкознания. 1996. - № 3. - С.32-41.

64. Береговская Э.М. Риторические фигуры в интерстилевом пространстве // Риторика в свете современной лингвистики. Смоленск: Изд-во СГПУ, 1999. - С.10-12.

65. Береговская Э.М. Градация как универсалия // Риторика<-»лингвистика. -Смоленск, 2000.

66. Березин Ф.М., Головин Б.Н. Общее языкознание. М.: Просвещение, 1979. -416с.

67. Бехтерева Н.П. Здоровый и больной мозг человека. Л.: Наука, 1980.208с.

68. Блэк Макс. Метафора // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. - С. 153172.

69. Богданов В.В. Коммуникативная компетенция и коммуникативное лидерство // Язык, дискурс и личность. Тверь: Изд-во Тверск.ун-та, 1990а. - С.26-31.

70. Богданов В.В. Речевое общение. Л.: Наука, 19906. - 286с.

71. Богданова В.А., Кочеткова Т.В. Взаимодействие этических и коммуникативных норм // Хорошая речь (глава 5.3). Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2001. -С.197-211.

72. Богин Г.И. Модель языковой личности в её отношении к разновидностям текстов. Автореф. дис. докт. филол. наук. Л., 1984. - 32с.

73. Богин Г.И. Рефлексия и интерпретация: принцип потенциальной понятности всякого текста // Вопросы стилистики: Человек и текст. Саратов: Изд-во Сарат. унта, 1998. -С.62-68.

74. Болотнова Н.С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ единиц лексического уровня. Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1992. -312с.

75. Болотнова Н.С. Лексическая структура художественного текста в ассоциативном аспекте. Томск: Изд-во Томск., ун-та, 1994. - 212с.

76. Болотнова Н.С. О связи риторики и коммуникативной стилистики текста в речеведении // Риторическая культура в современном обществе: Тез. IV Междунар. конф. по риторике (Гос. ин-т рус. языка им. А.С. Пушкина, 26 28 января 2000 г.) -М., 2000.-С.9-11.

77. Болотнова Н.С. О соотношении прагмем и информем в поэтическом тексте как форме коммуникации (по данным эксперимента) // Художественный текст и языковая личность: проблемы изучения и обучения: Мат-лы II научно-практ. конф. -Томск, 20016.-С. 16-28.

78. Болотнова Н.С. Художественный текст как объект коммуникативного изучения: основные направления, результаты и перспективы // Художественный текст и языковая личность: Материалы III Всеросс. науч. конф. (29 30 окт. 2003 г.) - Томск, 2003.-С.6-10.

79. Бондарко А.В. Функциональная грамматика. М.: Наука, 1984. - 133с.

80. Борисова И.Н. Категория цели и аспекты текстового анализа // Жанры речи. -Саратов: Колледж, 1999. Вып. 2. -С.81-97.

81. Борисова И.Н. Непрямая коммуникация в речевой системе // Прямая и непрямая коммуникация. Саратов: Колледж, 2003. - С.60-71.

82. Бохадорова Н.Ю. Универсальные грамматики // Лингвистический энциклопедический словарь. -М.: Сов .энциклопедия, 1990. С.536-537.

83. Будагов Р.А. Человек и его язык. М.: Изд-во МГУ, 1974. - 261с.

84. БудаговР.А. Язык-реальность-язык.-М.: Наука, 1983.-262с.

85. Булатова А.П. Концептуализация знания в искусствоведческом дискурсе // Вести. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 1999. - № 4. - С.34-49.

86. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики) // Прагматика. Семантика. Лексикография. Вид. Время. Лицо. Модальность.-М.: Языки русской культуры, 1997. -576с.

87. Бурвикова Н.Д., Костомаров В.Г. Особенности понимания современного русского текста // Русистика сегодня: Лингвистическая парадигма конца XX века. -СПб.: Изд-во СПбУ, 1998. -С.23-28.

88. Буслаев Ф.И. Мои воспоминания. М., 1897. - 3 87с.

89. Быков В. Русские блатные пословицы и поговорки (лингвистические аспекты субстандартной паремии)// Структура и семантика художественного текста: Докл. VII Междунар. конф. М., 1999. - С. 11-28.

90. ВандриесЖ.Язык/Пер. с франц.-М.: Соцэкгиз, 1937.-410с.

91. Васильева А.Н. Курс лекций по стилистике русского языка. Научный стиль речи. М.: Русский язык, 1976. - 240с.

92. Васильева А.Н. Газетно-публицистический стиль речи. М.: Русский язык, 1982.- 134с.

93. Васильева А.Н. Основы культуры речи. М.: Русский язык, 1990. - 247с.

94. Васильева Ю.В. Повтор как принцип организации фольклорного текста (лексико-синтаксический повтор в произведениях русского и англо-шотландского фольклора). Автореф. канд. филол. наук. Саратов, 2004. -24с.

95. Ваулина Е.Ю. Глагольная метафора в современном русском языке (Материалы для спецкурсов по лексикологии). СПб., 1993. - 33с.

96. Введенская JI.A. Ассоциативный параллелизм средство создания экспрессии // Проблемы экспрессивной стилистики. - Ростов-н/Д.: Изд-во Рост.ун-та, 1987. -С. 106-111.

97. Введенская JI.A., Павлова Д.Г. Культура и искусство речи. Ростов н/Д.: Феникс, 1995. -573с.

98. Вежбицкая А. Речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1985. - Вып. XVI: Лингвистическая прагматика. - С.251-275.

99. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1996.411с.

100. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков / Пер. с англ. А.Д. Шмелева; предисл. Т.В. Булыгиной. М.: Языки русской культуры, 1999. -776с.

101. Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики. М.: Языки славянской культуры, 2001. - 272с.

102. Вепрева И.Т. Языковая рефлексия в постсоветскую эпоху. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 2002.-378с.

103. Верещагин Е.М. Костомаров В.Г. Язык и культура. М.: Русский язык, 1990.-246с.

104. Веселовский А.Н. Психологический параллелизм и его формы в отражениях поэтического стиля // «Поэтика». СПб., 1913. - С.130-225.

105. Виноградов В.В. Язык Пушкина: Пушкин и история русского литературного языка. М.; Л.: Academia, 1935. - 454с.

106. Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка. М.: Гос.уч.-пед.изд-во, 1938.-448с.

107. Виноградов В.В. Стиль Пушкина. М.: Гослитиздат, 1941. - 620с.

108. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). M.-JL: Учпедгиз, 1947.-784с.

109. Виноградов В.В. Общие проблемы и задачи изучения языка русской художественной литературы // Изв. АН СССР. ОЛЯ. 1957. Т. XVI, в.5. - С.407-429.

110. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М.: Наука, 1963.-255с.

111. Виноградов В.В. О теории художественной речи. М.: Высшая школа, 1971.-240с.

112. Виноградов В.В. Избранные труды. О языке художественной прозы. М.: Наука, 1980а.-360с.

113. Виноградов В.В. Поэтика и риторика // Виноградов В.В. Избранные труды: О языке художественной прозы. -М.: Наука, 19806. С.98-175.

114. Виноградов С.И. Слово в парламентском общении: функции и культурный контекст // Культура парламентской речи. М.: Наука, 1994. - С.46-57.

115. Виноградов С.И. Нормативный и коммуникативно-прагматический аспекты культуры речи // Культура русской речи и эффективность общения. М.: Наука, 1996.-С.121-151.

116. Винокур Г.О. Культура языка. (Задачи современного языкознания) / Печать и революция. М.: Ин-т рус.яз., 1923. - С. 100-111.

117. Винокур Г.О. Пушкин и русский язык // А.С. Пушкин. М., 1937. - С.3242.

118. Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз, 1959.-492с.

119. Винокур Г.О. Филологические исследования.-М.: Наука, 1990. -452с.

120. Винокур Г.О. О языке художественной литературы. М.: Высшая школа, 1991.-448с.

121. Винокур Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. -М.: Наука, 1980. -238с.

122. Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий: Варианты речевого поведения. -М.: Наука, 1993.-172с.

123. Винокур Т.Г. Десять заповедей культуры речевого поведения // Русский язык. — М., 2002. №31 (343).

124. Водак Р. Язык. Дискурс. Политика. Волгоград: Перемена, 1997. - 139с.

125. Вознесенский Андрей. Собр.соч.в трех тг. М.: Худож.лит., 1984. Т. 2.543с.

126. Войтак М. Проявление стандартизации в высказываниях религиозного стиля (на материале литургической молитвы)// Текст: Стереотип и творчество. -Пермь: Изд.ПГУ, 1998. -С.214-230.

127. Волков А.А. Основы русской риторики / МГУ им. Ломоносова, филол. фак-т.-М., 1996.-344с.

128. Волков А.А. Современная риторика и её состояние // Речевое общение. Красноярск, 2000. Вып. 2 (10). - С.8-12.

129. Волошинов В.Н. (Бахтин М.М.) Марксизм и философия языка. Основные проблемы социологического метода в науке о языке. М.: Лабиринт, 1993. - 190с.

130. ВольфЕ.М. Функциональная семантика оценки-М.: Наука, 1985. -228с.

131. Вомперский В.П. Русские риторики в России XVII XVIII вв. - М.: Наука, 1988.- 181с.

132. Воркачев С.Г., Жук Е.А., Голубцов С.А. Оценка, модальность, безразличие: субъективность в языке // Язык и антропологические сущности. Краснодар: Изд-во Куб ГУ, 1997. - С.216-259.

133. Воронов Ю.С., Новичкова В.И. Риторика и политика в лицах: XX век. Саратов, 2001.-212с.

134. Выготский JI.C. Мышление и речь. -М.: Лабиринт, 1996. -414с.

135. Гаврин С.Г. Афористическая фразеология как лингвистическая категория // Уч. зап. Перм. пед. ин-та. Пермь, 1971. Т. 87. - С.3-23.

136. Гак В.Г. Сопоставительная лексикология: На материале франц. и рус. яз,-М.: Международные отношения, 1977. 264с.

137. Гак В.Г. Метафора: универсальное и специфическое // Метафора в языке и тексте.-М.: Наука, 1988. -С.11-26.

138. Гак В.Г. Высказывание // Лингвистический энциклопедический словарь. -М.: Советская энциклопедия, 1990. -С.90.

139. Гак Г.М. Диалектика коллективности и индивидуальности. М.: Мысль, 1967.- 167с.

140. Галич А.И. Теория красноречия // Русская риторика: Хрестоматия. / Авт.-сост. Л.К. Граудина. -М.: Просвещение, 1996. С. 166-185.

141. Галкина-Федорук Е.М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке // Сб. статей по языкознанию. М.: Изд-во МГУ, 1958. - С.103-124.

142. Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка. -М.: Изд-во лит.па иностр.яз., 1958.-459с.

143. Гальперин И.Р. Информативность единиц языка. М.: Высшая школа, 1974.- 174с.

144. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981.- 140с.

145. Гаспаров Б.М. Устная речь как семиотический объект // Семантика номинации и семиотика устной речи. Лингвистическая семантика и семиотика / Тартус. гос.ун-т.-Тарту, 1978. -С.63-112.

146. Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существсва-ния.-М.: Новое лит. обозрение, 1996. -351с.

147. Гаспаров Б.М. Поэтический язык Пушкина как факт истории русского литературного языка.-СПб.: Акад.проект, 1999. -396с.

148. Гаспаров M.JI. Цицерон и античная риторика / Цицерон. Три трактата об ораторском искусстве. -М.: Наука, 1972. С.7-73.

149. Гаспаров M.JI. Фигуры //Литературный энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1987.-С.466.

150. Гаспаров М.Л. Избранные труды: В 3-х тг. T.I. О поэтах. М.: Языки русской культуры, 1997. - 660с.

151. Гиндин С.И. Риторика и проблемы структуры текста // Дюбуа Ж. и др. Общая риторика. Комментарий 1. М.: Прогресс, 1986. - С.355-364.

152. Гойхман О.Я., Надеина Т.М. Основы речевой коммуникации. М.: ИН-ФРА-М, 1997.-271с.

153. Голанова Е.И. Устный публичный диалог: Жанр интервью / Русский язык конца XX столетия (1985 1995). - М.: Языки русской культуры, 1996. - С.427-452.

154. Головин Б.Н. Язык художественной литературы в системе языковых стилей современного русского литературного языка // Вопросы стилистики. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1978. - Вып. 14. - С.113-122.

155. Головин Б.Н. Основы культуры речи. -М.: Высшая школа, 1988. -319с.

156. Гольдин В.Е. Речь и этикет. М.: Просвещение, 1983. - 109с.

157. Гольдин В.Е., Сиротинина О.Б. Речевая культура / Энциклопедия «Русский язык» / РАН и Большая Российская энциклопедия. М.: Дрофа, 1997. - С.413-415.

158. Гольдин В.Е., Сиротинина О.Б. Внутринациональные речевые культуры и их взаимодействие / Вопросы стилистики: Проблемы культуры речи. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1999. - Вып. 25. - С.9-19.

159. Гольдин В.Е., Сиротинина О.Б., Ягубова М.А. //Русский язык и культура речи. Учебник для студентов-нефилологов. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2001. -211с.

160. Гольдин В.Е. Толерантность как принцип культуры речи // Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности. Екатеринбург Изд-во Урал, ун-та, 2003. -С.525-537.

161. Гончарова Г.А. К вопросу об изучении категории «автор» через проблемы интертекстуальности //Интертекстуальные связи в художественном тексте. СПб., 1993.-С.20-28.

162. Горбаневский М.В., Караулов Ю.Н., Шаклеин В.М. Не говори шершавым языком / Под ред. Ю.А. Бельчикова. Изд. 2-ое. М.: Трэвойс, 2000. - 272с.

163. Горбачевич К.С. Вариантность слова и языковая норма. JL: Наука, 1978.-238с.

164. Горбачевич К.С. Русский язык: Прошлое. Настоящее. Будущее. М.: Просвещение, 1984,- 191с.

165. Горбачевич К.С. Нормы современного русского литературного языка. -М.: Просвещение, 1989. -208с.

166. Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. Учеб. пособие. -М.: Лабиринт, 1997. -220с.

167. Горшков А.И. Теоретические основы истории русского литературного языка. -М.: Наука, 1983. 160с.

168. Горшков А.И. Русская словесность: От слова к словесности. М.: Просвещение, 1995.-336с.

169. Горшков А.И. А.С. Пушкин в истории русского языка: Пособие для учителя. М.: Дрофа, 2000. - 286с.

170. Грайс Г. Логика и речевое общение / Новое в зарубежной лингвистике. -М.: Прогресс, 1985. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. - С.217-237.

171. Грамматика современного русского литературного языка / Отв. ред. НЛО. Шведова. М.: Наука, 1970. - 768с.

172. Граудина Л.К. Истоки риторики; Общая теория красноречия // Русская риторика: Хрестоматия. -М.: Просвещение, 1996. С.8-12, 38-56.

173. Граудина JI.K., Миськевич Г.И. Теория и практика русского красноречия. -М.: Наука, 1989.-256с.

174. Граудина J1.K. Эвфемизмы дисфемизмы, парламентские и непарламентские выражения // Культура парламентской речи. - М.: Наука, 1994. - С.77-90.

175. Граудина J1.K. О современной концепции отечественной риторики и культуре речи // Культура русской речи и эффективность общения (глава 5). М.: Наука, 1996. -С.152-177.

176. Граудина Л.К. О процессе интеграции языковедческих дисциплин культуры речи и риторики // Язык. Культура. Гуманитарное знание / Научное наследие Г.О. Винокура и современность. - М.: Научный мир, 1999. - С.258-267.

177. Граудина Л.К. О некоторых аспектах современной актуальной риторики // Речевое общение. Вестник Российской риторической ассоциации / Краснояр. гос. унт. Красноярск, 2000. - Вып. 1 (9). - С.53-57.

178. Григорьев В.П. Поэтика слова. М: Наука, 1979. - 344с.

179. Григорьев В.П. Хлебников и Пушкин // Структура и семантика художественного текста: Докл. VII Междупар. конф. М., 1999. - С.50-63.

180. Григорьев В.П., Иванова Н.Н., Некрасова Е.А., Северская О.И. Очерки истории языка русской поэзии XX века: Тропы в индивидуальном стиле и поэтическом языке. М.: Наука, 1994. - 272с.

181. Григорьева А.Д. Словарь языка Пушкина // Вопросы языкознания. 1962. -№3.-С.150-159.

182. Гридина Т.А. Языковая игра: стереотип и творчество / Уральский гос. пед.ун-т. Екатеринбург, 1996. - 214с.

183. Девкин В.Д. Ксеноденотативная направленность лексических сем // Теория и практика лингвистического описания разговорной речи. Горький, 1976. -Вып.7, ч. I.-С.139-145.

184. Девкин В.Д. Немецкая разговорная речь: синтаксис и лексика. М., 1979.-254с.

185. Девятайкин А.И. Устная речь писателей и учёных. Соотношение общеустного и функционально-стилевого. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 1992. - 181с.

186. Дейк ван Т.А. Язык. Познание. Коммуникация / Пер. с англ. М.: Прогресс, 1989.-312с.

187. Дементьев В.В. Светская беседа: жанровые доминанты и современность // Жанры речи. Саратов: Колледж, 1999. - Вып. 2. - С. 157-178.

188. Дементьев В.В. Непрямая коммуникация и её жанры. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 2000. - 247с.

189. Демьянков B.C. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. 1994. - № 4. - С.17-33.

190. Денисов П.Н. Язык русской общественной мысли конца XIX в. -перв.четв.ХХ в. -М: Изд-во МАЛП, 1998. 185с.

191. Дешериев Ю.Д. Социальная лингвистика. К основам общей теории. М.: Наука, 1977.-382с.

192. Дмитриева О.А. Афоризм в системе универсальных высказываний // Языковая личность и семантика: Тез.докл.научн.конф., 28-30 сент. 1994г. Волгоград: Перемена, 1994.-С.43-44.

193. Дмитриева О.А. Конститутивные признаки афоризмов //Языковая личность: Проблемы значения и смысла. Волгоград: Перемена, 19946. - С. 171-180.

194. Дмитриева О.А. Культурно-языковые характеристики пословиц и афоризмов (на материале французского и русского языков). Автореф. дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 1997. - 16с.

195. Долинин К.А. Стилистика французского языка. М.: Просвещение, 1987.-302с.

196. Донецких Л.И. Слово и мысль в художественном тексте. Кишинев: Штиница, 1990. - 166с.

197. Дончак С.Б. Лингвистический статус афоризма и парадокса // Риторика лингвистика.- Вып.2. Смоленск: Изд-во СГПУ, 2000.

198. Дридзе Т.М. Язык и социальная психология. М.: Высшая школа, 1980.224с.

199. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность и структура социальной коммуникации. М.: Наука, 1984. - 268с.

200. Друнина Ю.В. Избранное. -М.: Худож.лит., 1977. 397с.

201. Дубровская В.Т., Кормилицына М.А. Некоторые прагматические характеристики речевых жанров «осуждение» и «обвинение» // Жанры речи. Саратов: Колледж, 2002. - Вып. 3. - С.272-282.

202. Дускаева JI.P. Ораторская речь // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. М.: Флинта; Наука, 2003. -С.270-273.

203. Дымарский М.Я. Проблемы текстообразования и художественный текст. -СПб.: Изд-во СПб.ун-та, 1999. 281с.

204. Дэвидсон Д. Что означают метафоры // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. -С.173-194.

205. Дюбо Б.А. Рационализм и эмпиризм в немецких грамматических трудах XVI -XVII вв. СПб.: Изд-во СПб.ун-та, 2001. - 406с.

206. Дюбуа Ж., Мэнге Ф., Эделин Ф. и др. Общая риторика: Пер. с фр.; Общ. ред. и вступ. ст. А.К. Авеличева. М.: Прогресс, 1986. - 392с.

207. Евтушенко О.В. Оратор // Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник. -М.: Флинта; Наука, 2003. С.396.

208. Еленевская М.Н. Структура и функции афоризмов на материале английского языка. Автореф. дисканд. филол. наук. Л., 1983. - 20с.

209. Елина Е.Г. К теории эпистолярия // Поэтика и стилистика. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 1980. - С.26-34.

210. Елистратов B.C. Арго и культура. М.: Изд-во МГУ, 1995. - 231с.

211. Еремина В.И. Повтор как основа построения лирической песни // Исследования по поэтике и стилистике. Л.: Наука (Ленингр.отд.), 1972. - С.37-65.

212. Ерилова С.JI. Метафоризация как способ смыслопостроения в политическом дискурсе. Автореф. дисканд. филол. наук. Тверь, 2003. - 19с.

213. Ермакова О.П. Семантические процессы в лексике // Русский язык конца XX столетия (1985-1995).- М.: Языки русской культуры, 1996. С.32-66.

214. Ерофеева Т.И., Марамзина О.В. Тип темперамента человека и его речь // Живое слово в русской речи Прикамья. Пермь, 1992. - С.55-61.

215. Жанры речи. Саратов: Колледж, 1997. - 212с.

216. Жанры речи. Саратов: Колледж, 1999. - Вып. 2. - 287с.

217. Жанры речи. Саратов: Колледж, 2002. - Вып. 3. - 318с.

218. Желтухина М.Р. Комическое в политическом, дискурсе конца XX века. Русские и немецкие политики. М.; Волгоград, 2000. - 264с.

219. Желтухина М.Р. Тропологическая суггестивность масс-медиального дискурса: О проблеме речевого воздействия тропов в языке СМИ. М.; Волгоград: Изд-во ВФ МУПК, 2003. - 655с.

220. Жельвис В.И. Сквернословие как социальная проблема в языках и культурах мира. М.: Ладомир, 1997а. - 329с.

221. Жельвис В.И. Эмотивный аспект речи: Психолингвистическая интерпретация речевого воздействия. -Ярославль: ЯрГУ, 1990. 81с.

222. Жинкин Н.И. Язык. Речь. Творчество / Избранные труды. М.: Лабиринт, 1998.-386с.

223. Жирмунский В.М. Национальный язык и социальные диалекты. Л.: Гослитиздат, 1936.-297с.

224. Жирмунский В.М. Ритмико-синтактический параллелизм как основа древ-нетюркского народного эпического стиха // Вопросы языкознания. 1964. - №4. - С.З-24.

225. Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. Работы по поэтике выразительности // Инварианты Тема - Приемы - Текст. - М.: Прогресс, 1996. - 344с.

226. Журавлев А.П. Фонетическое значение. Л.: Изд-во ЛГУ, 1974. - 160с.

227. Журавлев В.К. Экология русского языка и культур^// Русский язык и современлность. Проблемы и перспективы развития русистики: Доклады. Ч. 1. М., 1991. - С.70-76.

228. Залевская А.А. Слово в лексиконе человека. Психолингвистическое исследование. Воронеж: Изд-во Воронеж.ун-та, 1990. - 207с.

229. Залевская А.А. Индивидуальное значение: специфика и принципы функционирования. Тверь: Изд-во Тверск.ун-та, 1991. - 136с.

230. Зарецкая Е.Н. Риторика: Теория и практика речевой коммуникации. М.: Дело, 1998.-480с.а

231. Зарубин Н.Н. Слово Даниила Заточника по редакциям XII и XIII вв. ь их переделкам. JL: Изд-во АН СССР, 1932. - 166с.

232. Звегинцев В.А. Язык и лингвистическая теория. М.: Изд-во МГУ, 1975.246с.

233. Земская Е.А. Русская разговорная речь: Проспект /АН СССР. Ин-т. русск.яз. М., 1968. - 99с.

234. Земская Е.А., Китайгородская М.В., Ширяев Е.Н. Русская разговоргдя речь: Общие вопросы. Словообразование. Синтаксис. -М.: Наука, 1981. -276с.

235. Земская Е.А., Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Языковая игра // Русская разговорная речь: Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. М.: Наука, 1983. -С.172-213.

236. Земская Е.А., Китайгородская М.А., Розанова Н.Н. Особенности мужской и женской речи // Русский язык в его функционировании: Коммуникативно-прагматический аспект. -М.: Наука, 1993. С.90-136.

237. Земская Е.А. Введение // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). -М.: Языки русской культуры, 1996а. С.9-13.

238. Земская Е.А. Цитация и виды ее трансформации в заголовках современных газет // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. / Памяти Татьяны Григорьевны Винокур.-М.: Наука, 19966. -С.157-168.

239. Земская Е.А. Язык русского зарубежья: два полюса. // Язык. Культура. Гуманитарное знание /Научное наследие Г.О. Винокура и современность. М.: Научный мир, 1999.-С.236-257.

240. Зильберт Б.А. Социо-психо-лингвистическое исследование текстов радио, телевидения, газеты. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 1986. - 211с.

241. Золотова Г.А. Говорящее лицо и структура текста //Язык система. Язык - текст. Язык - способность. / Ин-т рус. яз. РАН. - М.: Наука, 1995. - С. 120-133.

242. Золотова Г.А. Разговорные вариации в нормативном пространстве //Поэтика. Стилистика. Язык и культура / Памяти Татьяны Григорьевны Винокур. -М.: Наука, 1996.-С.181-189.

243. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка /РАН, Инст.русск.яз. им.В.В. Виноградова. М., 1998. - 528с.

244. Иванова Н.Н. Демократизация стихотворной речи: современный этап // Григорьева А.Д., Иванова Н.Н. Язык поэзии XIX XX вв.: Фет. Современная лирика. -М.: Наука, 1985.-С.139-230.

245. Иванчикова Е.А. Язык художественной литературы: Синтаксическая изобразительность. Красноярск: Изд-во Красноярск.ун-та, 1992. - 159с.

246. Иванчук И.А. Семантические процессы в лексике писем и прозы А.С, Пушкина (к проблеме становления норм разговорной речи) // Коммуникативная и поэтическая функция художественного текста. Воронеж: Изд-во Ворон.ун-та, 1982. -С.156-164.

247. Иванчук И.А. Культурно-речевой быт пушкинской среды // Проблемы истории культуры, литературы, социально-экономической мысли. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 1984а.-С.117-126.

248. Иванчук И.А. Живая речь в письмах А.С. Пушкина // Русская речь. -19846.-№3.-С.8-12.

249. Иванчук И.А. Разговорная лексика в художественной и эпистолярпой прозе Пушкина // Творческое наследие Малаховского и современность. Самара: Изд-во СамПГИ, 1984в. - С.108-116.

250. Иванчук И.А. Влияние Пушкина на становление стилистических норм русской разговорной речи (по материалам писем Пушкина и его современников) // Функционирование языка и норма. Горький, 1986а. - С.42-50.

251. Иванчук И.А. Окказиональная метафора в эпистолярии А.С. Пушкина и его современников // Типы текста и специфика функционирования языковых средств / Куйбышев.гос.ун-т. Куйбышев, 19866. - С.130-140.

252. Иванчук И.А. Экспрессивизация устной публичной речи (на материале метафоры в интервью с носителями элитарной речевой культуры) // Вопросы стилистики. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 1999. - Вып. 28. - С.174-186.

253. Иванчук И.А. О роли практической риторики в формировании элитарного типа языковой личности // Речевое общение. Красноярск, 2000. - Вып. 2 (10). - С.53-58.

254. Иванчук И.А. Интертекстуальность метафоры в устном публичном дискурсе носителей элитарной речевой культуры // Изучение и преподавание русского языка: Юбилейный сб-к. Волгоград: Изд-во Волгоград.ун-та, 2001а. - С.153-170.

255. Иванчук И.А. Практическая риторика на рубеже веков: итоги изучения, проблемы, перспективы // Русский язык на рубеже тысячелетий. Теория и практика преподавания русского языка: традиции и перспективы / Филолог, фак-т СПбГУ. -СПб., 20016.-С.25-32.

256. Иванчук И.А. Риторический аспект речевой культуры элитарного типа (афоризмы) // Русистика и современность: Лингвокультурологическая и межкультурная коммуникация: Материалы Междунар. науч.-практ. конф. 28-29 июня 2001г. -СПб., 2002. С.89-94.

257. Иванчук И.А. Риторическая категория разговорность в публичной речи носителей элитарного типа речевой культуры: эстетический аспект // Вестник Сарат. гос. соц.-эк. ун-та, 2003а. Вып.6. - С.141-150.

258. Иванчук И.А. Риторические универсалии как средства воздействия в публичном дискурсе носителей элитарной речевой культуры (синтаксический параллелизм)// Язык и власть. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 20036. - .44-58.

259. Иванчук И.А. Риторическая категория разговорность в публичной речи носителей элитарного типа речевой культуры: её специфика и функции // Вестник Томск.гос.пед.ун-та. Гуманитарные науки (филология). 2004. Вып. I (38). - С.5-12.

260. Ильенко С.Г. Синтаксические единицы в тексте / ЛГПИ им. А.И. Герцена. -Д., 1989.-84с.

261. Ильенко С.Г. Текстовая реализация и текстообразующая функция синтаксических единиц // Ильенко С.Г. Русистика: Избранные труды. СПб.: Изд-во РГПУ им.А.И.Герцена, 2003. - С.359-376.

262. Имплицитность в языке и речи. М.: Языки русской культуры, 1999.200с.

263. Инфантова Г.Г. О типах элитарной речевой культуры // Предложение и слово. Саратов: Изд-во Сарат.пед.ин-та, 1999. - С.272-276.

264. Иорданская JI.H. Попытка лексикографического толкования групп русских слов со значением чувства // Машинный перевод и прикладная лингвистика / МГПИ-ИЯ им. М. Тореза. -М., 1979. Вып. 13.

265. Иссерс О.С. Коммуникативная стратегия и тактика русской речи / Омск, гос. ун-т. Омск, 1999. -285с.

266. История лексики русского литературного языка конца XVII начала XX вв. -М.: Наука, 1981. -374с.

267. Казанский Б. Речь Ленина // Леф. 1924.-№ 1.-С.111-139.

268. Кайда Л.Г. Эффективность публицистического текста. М.: Изд-во МГУ, 1989.- 183с.

269. Какорина Е.В. Стилистический облик оппозиционный прессы // Русский язык конца XX столетия. М.: Языки русской культуры, 1996. - С.409-426.

270. Какорина Е.В. Стилистические заметки о современном политическом дискурсе // Облик слова. Сб. статей памяти Д.Н. Шмелева. М., 1997. - С.226-242.

271. Калашникова Е.А. Синтаксический параллелизм как средство организации эпического текста (на материале былин киевского цикла и рун «Калевалы»). Автореф. дис. канд. филол. наук. СПб., 1998. - 22с.

272. Каменская О.Л. Текст и коммуникация. М.: Высшая школа, 1990. - 151с.

273. Капанадзе Л.А. Лексико-семантические особенности разговорной речи // Русская разговорная речь: Фонетика. Морфология. Жест. М.: Наука, 1983. - С. 142171.

274. Капанадзе Л.А. Современное городское просторечие и литературный язык // Городское просторечие. Проблемы изучения. М.: Наука, 1984. - С.5-12.

275. Карамзин Н.М. Отчего в России мало авторских талантов // Карамзин Н.М. Сочинения Т.З. - СПб., 1848.

276. Карасик В.И. Язык социального статуса / Ин-т яз. РАН; Волгоград, гос. пед. ин-т.-М., 1992.-330с.

277. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке / Языковая личность: культурные концепты / Сб. науч. тр. ВГПУ; ПМПУ. Волгоград-Архангельск: Перемена, 1996.-С.З-16.

278. Карасик В.И. О категориях дискурса / Языковая личность: социолингвистические и эмотивные аспекты: Сб. науч. тр. / ВГПУ; СГУ. Волгоград: Перемена, 1998.-С.185-197.

279. Карасик В.И. Языковой круг: Личность, концепт, дискурс. Волгоград: Перемена, 2002. - 476с.

280. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. М.: Наука, 1976. - 355с.

281. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность М.: Наука, 1987.264с.

282. Караулов Ю.Н. Русская языковая личность и задачи её изучения // Язык и личность. М.: Наука, 1989. - С.3-8.

283. Караулов Ю.Н. О состоянии русского языка современности // Русский язык и современность. Проблемы и перспективы развития русистики: Всесо-юзн.научн.конф. Москва, 20-23 мая 1991г. М.: Изд-во ИРЯЗ, 1991. - 4.1. - С.252-263.

284. Караулов Ю.Н. Словарь Пушкина и эволюция русской языковой способности. М.: Наука, 1992. - 162с.

285. Карнеги Д. Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей. Как вырабатывать уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично. Как перестать беспокоиться и начать жить/ Пер. с англ. М.: Прогресс, 1998. - 712с.

286. Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. М.-Л.: Наука, 1965.- 111с.

287. Кацнельсон С.Д. Типология языка и языковое мышление. Л.: Наука, 1972. -216с.

288. Квинтилиан М.Ф. Двенадцать книг риторических наставлений. В 2х ч. -СПб., 1834. 4.1 486с., 4.II - 522с.

289. Квинтилиан Марк Фабий. Правила ораторского искусства (Книга десятая) // Русская риторика: Хрестоматия/ Авт.-сост. докт. филол. наук Л.К. Граудина. - М.: Просвещение; Учебн.лит., 1996. - С.30-37.

290. Кибрик А.Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания (универсальное, типовое и специфическое в языке). М.: Изд-во МГУ, 1992. - 336с.

291. Кирилл Туровский. Слово на антипасху // Хрестоматия по истории русского языка / Авторы-сост. В.В. Иванов, Т.А. Сумникова, Н.П. Панкратова. М.: Просвещение, 1990. - С.140-148.

292. Киселёва Л.А. Вопросы теории речевого воздействия. Л.: Наука, 1978.188с.

293. Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Устный текст как источник социокультурной информации // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. /Памяти Т.Г. Винокур. М.: Наука, 1996. - С.222-232.

294. Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Речь москвичей: Коммуникативно-культурологический аспект / РАН. М., 1999. - 395с.

295. Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Современная политическая коммуникация // Современный русский язык: Социальная и функциональная дифференциация. М.: Языки славянской культуры, 2003. - С.151-240.

296. Ключевский В.О. Речь, произнесённая в Торжественном собрании Московского университета // Очерки и речи. Второй сб-к ст. М.: Типогр. П.П. Рябушин-ского, 1913.-514с.

297. Ковтун Л.С. Соотношение эстетического и логического компонентов в лексической номинации //Языковая номинация: Общие вопросы. -М.: Наука, 1977. -С.207-229.

298. Кожевникова К. Спонтанная устная речь в эпической прозе. Прага, 1970. - 168с.

299. Кожевникова Н.А. Об обратимости тропов // Лингвистика и поэтика. М.: Наука, 1979.-С.215-224.

300. Кожина М.Н. Сопоставительное изучение научного стиля и некоторые тенденции его развития в период научно-технической революции // Язык и стиль научной литературы. М.: Наука, 1977. - С.3-25.

301. Кожина М.Н. Стилистика русского языка. М.: Просвещение, 1993.224с.

302. Кожина М.Н. Речеведение и функциональная стилистика: вопросы теории // Избр. труды. Пермь, 2002. - 475с.

303. Кожина М.Н. Истоки и перспективы речеведения // Проблемы речевой коммуникации. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 2003. - Вып. 3. - С.34-46.

304. Кожина М.Н. Речеведение // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. М.: Флинта; Наука, 2003. - С.332-339.

305. Колесов В.В. Жизнь происходит от слова. СПб.: Златоуст, 1999. - 364с.

306. Колесов В.В. «Как наше слово отзовётся». СПб.: «Иван Федоров», 2001. -347с.

307. Колесов В.В. Философия русского слова. СПб.: ЮНА, 2002. - 445с.

308. Колесов В.В. История русского языкознания. СПб.: Изд-во СПб.ун-та, 2003а.-471с.

309. Колесов В.В. Как слово наше отзовётся . (Русский язык в современной России) // Современные языковые процессы. СПб.: Изд-во СПб.ун-та, 20036. - С.32-46.

310. Колокольцева Т.Н. Специфические коммуникативные единицы диалогической речи / Волгоград, гос. ун-т. Волгоград, 2001. - 258с.630 -7

311. Колтунова МБ. Деловое общение: устная и письменная формы (к вопросу о стилевой принадлежности). Автореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов, 1998. -23с.

312. Колшанский Г.В. Паралингвистика. -М.: Наука, 1974. 81с.

313. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. -М.: Наука, 1975.-231с.

314. Колшанский Г.В. Лингво-гносеологические основы языковой номинации //Языковая номинация: Общие вопросы. -М.: Наука, 1977. С.99-146.

315. Колшанский Г.В. Контекстная семантика. -М.: Наука, 1980. 149с.

316. Кон И.С. В поисках себя: Личность и ее самосознание. М.: Политиздат, 1984.-335с.

317. Кондратьева-Фишер И.С. Особенности устных выступлений носителей элитарной речевой культуры // Вопросы стилистики: Проблемы культуры речи. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 1993. - Вып. 25. - С.151-160.

318. Кони А.Ф. Избранные произведения. В 2-х т. М.: Госиздат; Юридич,лит., 1958. Т. I. Статьи и заметки. Судебные речи. - 627с.

319. Кони А.Ф. Собр. соч. в 8-ми тт. Т. 2. -М.: Юридич. лит., 1966. 504с.

320. Кононенко Е.Т. Ритмико-синтаксическая структура художественной прозы /на материале прозы Ш.О. Кейси/. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1973. -24с.

321. Коньков В.И. СМИ как речевая система // Мир русского слова, СПб. -2002. - № 5 (13). - С.75-80.

322. Кормилицына М.А. Языковая личность В.В. Виноградова в его письмах к жене / Вопросы стилистики: Язык и человек. Саратов: Колледж, 1996. - Вып. 26. -С.63-71.

323. Кормилицына М.А. Рефлексивы в речевой коммуникации // Проблемы речевой коммуникации. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 1999. - Вып. 1. - С.20-25.

324. Кормилицына М.А. Риторическая организация речи (адресованность речи) // Хорошая речь (глава 5.4). Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 2001. - С.211-221.

325. Кормилицына М.А. Экспрессивные синтаксические конструкции в современной прессе // Проблемы речевой коммуникации Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 2003.-С.55-62.

326. Корнев В. Чувства глазами кибернетика// Юность. 1966. - № 9.- С.98-99.

327. Корольков В.И. К теории фигур // Сб-к научных трудов МГПИИЯ им. Мориса Тереза. М., 1973. - Вып. 78. - С.60-93.

328. Костомаров В.Г. Русский язык на газетной полосе: Некоторые особенности языка современной газетной публицистики. М.: Изд-во АН СССР, 1971. - 267с.

329. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи: Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. М.: Педагогика-пресс, 1994. - 248с.

330. Костомаров В.Г., Бурвикова Н.Д. Символы прецедентных текстов в коммуникации // Изучение и преподавание русского слова от Пушкина до наших дней / Волгогр. гос. ун-т. Волгоград, 1999. - С.7-14.

331. Костомаров В.Г., Бурвикова Н.Д. Карнавализация как этап в развитии языка // Изучение и преподавание русского языка: Юбилейный сборник. Волгоград: Изд-во Волгоград.уп-та, 2001. - С.28-37.

332. Кохтев Н.Н. Ораторская речь: стиль и композиция. М.: Изд-во МГУ, 1992а.-174с.

333. Кохтев Н.Н. Основы ораторской речи. М.: Изд-во МГУ, 19926. - 238с.

334. Кохтев Н.Н. Риторика. М.: Просвещение, 1994. - 207с.

335. Кочеткова Т.В. Публицистический стиль // Функциональные стили и формы речи. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 1993. - С.65-136.

336. Кочеткова Т.В. Проблема изучения языковой личности носителя элитарной речевой культуры (обзор) / Вопросы стилистики: Язык и человек. Саратов: Колледж, 1996. - Вып. 26. - С.14-24.

337. Кочеткова Т.В. Языковая личность в лекционном тексте. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 1998а. -216с.

338. Кочеткова Т.В. Языковая личность носителя элитарной речевой культуры (социолингвистический аспект) / Языковая личность: социолингвистический и эмо-тивный аспекты. Волгоград-Саратов: Перемена, 19986. - С.20-28.

339. Кочеткова Т.В. Языковая личность носителя элитарной речевой культуры. Автореф. дисс. докт. филол. наук. Саратов, 1999. - 54с.

340. Кошанский Н.Ф. Общая риторика. СПб., 1836. - 130с.

341. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? М.: Гнозис, 2003.-375с.

342. Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? (Человек. Сознание. Коммуникация). М.: Диалог МГУ, 1998. - 352с.

343. Красных В.В. Основы психолингвистики и теории коммуникации: Курс лекций. М.: Гнозис, 2001. - 270с.

344. Крейдлин Г.Е. Структура афоризма // Проблемы структурной лингвистики.-М.: Наука, 1989.-С.196-206.

345. Кругликов В.А. Образ «человека культуры» /АН СССР. Ин-т философии. -М.: Наука, 1988.- 151с.

346. Крылова О.А., Максимов Л.Ю., Ширяев Е.Н. Современный русский язык. Теоретический курс. -М.: РУДН, 1997. 257с.

347. Крысин Л.П. Русский язык по данным массового опроса: опыт конкретного социо-лингвистического исследования: Проспект. /АН СССР. Ин-т русск.яз. М., 1968.-114с.

348. Крысин Л.П. Речевое общение и социальные роли говорящих / Социально-лингвистические исследования. М.: Наука, 1976. - С.42-52.

349. Крысин Л.П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка. -М.: Наука, 1989. 187с.

350. Крысин Л.П. Религиозно-проповеднический стиль и его место в функционально-стилистической парадигме современного русского литературного языка // Поэтика. Стилистика. Язык и культура /Памяти Татьяны Григорьевны Винокур. М.: Наука, 1996.-С.136-138.

351. Крысин Л.П. Кодовые переключения как компонент речевого поведения человека // Речевое общение: Специализированный вестник. Красноярск, 2000. -С.61-64.

352. Крысин Л.П. Речевой портрет представителя интеллигенции // Современный русский язык: Социальная и функциональная дифференциация. М.: Языки славянской культуры, 2003а. - С.481-495.

353. Крысин Л.П. Формы существования (подсистемы) русского национального литературного языка // Современный русский язык: Социальная и функциональная дифференциация. М.: Языки славянской культуры, 20036. - С.33-78.

354. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М.: Наука, 1986.- 158с.

355. Кузнецова А.А. Функционирование конструкций синтаксического параллелизма в научных текстах современного русского литературного языка // Речевое общение. Красноярск, 2000а. - Вып. 3/11. - С. 118-122.

356. Кузнецова А.А. О стилистическом статусе синтаксического параллелизма в современном русском литературном языке: К постановке проблемы // Риторика *-* лингвистика. Смоленск, 20006.

357. Кузнецова А.А. Синтаксический параллелизм // Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / Под общим руков. Л.Ю. Иванова, А.П. Сковородникова, Е.Н. Ширяева. М.: Флинта; Наука, 2003. - С.625.

358. Кузьмина Н.А. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка. Екатеринбург - Омск, 1999а. - 268с.

359. Кузьмина Н.А. Энергия интертекста // Русский язык в контексте культуры. -Екатеринбург, 19996. -С.211-223.

360. Куликова Г.С. О влиянии профессии на речь актёров // Вопросы стилистики: Человек и текст. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 1998. - С.103-110.

361. Культура парламентской речи. М.: Наука, 1994. - 361с.

362. Культура русской речи и эффективность общения. М.Наука, 1996.441с.

363. Культура русской речи. Учебник для вузов / Под ред. проф. JI.K. Граудиной и проф. Е.Н. Ширяева. М.: НОРМА-ИНФРА, 1998. - 560с.

364. Купина Н.А. Идеологическое состояние лексики русского языка / Русское слово в языке, тексте и культурной среде. Екатеринбург: Арго, 1997. - С.134-146.

365. Купина Н.А., Матвеева Т.В. От культуры речи к новой русской риторике // Вопросы стилистики. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 1993. - Вып.25. - С.45-54.

366. Купина Н.А., Михайлова О.А. Лингвистические проблемы толерантности // Мир русского слова. СПб. - 2002. № 5 (13). - С.22-27.

367. Куприна С.В. Устная и письменная монологическая речь одного лица. Ав-тореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов, 1998. - 19с.

368. Лазуткина Е.М. Культура речи среди других лингвистических дисциплин // Культура русской речи и эффективность общения. Глава 3. М.: Наука, 1996. -С.65-121.

369. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живём // Теория метафоры.-М.: Прогресс, 1990.-С.З 87-415.

370. Лаптева О.А. Русский разговорный синтаксис. -М.: Наука, 1976. 307с.

371. Лаптева О.А. Устная публичная речь // Русский язык. Энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1979. - С.360-363.

372. Лаптева О.А., Барнет Вл. Устная публичная речь: проблемы изучения и обучения // Современное состояние и основные проблемы изучения и преподавания русского языка и литературы: Докл. сов. делег. (V Коигр. МАПРЯЛ). М., 1982.

373. Лаптева О.А. Живая русская речь с телеэкрана. Сегед; Jate, 1990а,* М.: Едито-риалУРСС, 1999.-517с.

374. Лаптева О.А. Устная публичная речь // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 19906. - С.540-541.

375. Лаптева О.А. Устная речь в свете теории литературного языка // Филологический сборник. /К 100-летию со дня рождения ак.В.В. Виноградова / РАН. М., 1995. -С.283-292.

376. Лаптева О.А. Стилистические приёмы создания языковой иронии в современном газетном тексте // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. /Памяти Татьяны Григорьевны Винокур. -М.: Наука, 1996. -С.150-157.

377. Лаптева О.А. Теория современного русского литературного языка. М., 2003а.-351с.

378. Лаптева О.А. Нерешенные задачи изучения структуры современного русского литературного языка и устной литературной речи в его составе // Проблемы речевой коммуникации. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 20036. - Вып. 3. - С.270-274.

379. Ларин Б.А. Лекции по истории русского литературного языка (X середина XVIII в.). - М.: Высшая школа, 1975. - 328с.

380. Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя. Л.: Худож.лит., 1974. - 286с.

381. Левин В.Д. Очерки стилистики русского литературного языка конца XVIII- начала XIX в.: Лексика. М.: Наука, 1964. - 407с.

382. Левин В.Д. Литературный язык и художественное повествование //Вопросы языка современной русской литературы. М.: Наука, 1971. - С.9-96.

383. Левин Ю.И. Структура русской метафоры // Труды по знаковым системам.- Тарту, 1965. Т. 2. С.293-299.

384. Лексика русского литературного языка XIX начала XX в. - М.: Наука, 1981.-359с.

385. Леонтьев А.А. Основы теории речевой деятельности. М.: Наука, 1974.368с.

386. Леонтьев А.А. Психология общения. М.: Смысл, 1997. - 364с.

387. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Госполитиздат, 1977.-304с.

388. Лихачёв Д.С. Арготические слова профессиональной речи // Развитие грамматики и лексики современного русского языка. М.: Наука, 1964. - С.311-359.

389. Лихачёв Д.С. Поэтика древнерусской литературы. Л.: Наука, 1967.372с.

390. Лихачев Д.С. Заметки о русском.-М.: Сов.Россия, 1981.-70с.

391. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Изв. РАН. ОЛЯ. Т. 52. -1993а.-№1.-С.З-9.

392. Лихачев Д.С. О русской интеллигенции // Новый мир. 19936. - № 2.1. С.3-9.

393. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Русская словесность: от теории словесности к структуре текста. Антология. - М.: Academia, 1997. - С.280-287.

394. Ломоносов М.В. Краткое руководство к красноречию // Полн. собр. соч. в XI тт., т. VII., М.: Изд-во АН СССР, 1952. - 996с.

395. Лопушанская С.П. Русское слово в системе языка и в тексте А.С. Пушкина // Изучение и преподавание русского слова от Пушкина до наших дней. Волгоград: Изд-во Волгоград.ун-та, 1999. - С.19-26.

396. Лосев А.Ф. Знак, символ, миф. Труды по языкознанию. М.: Изд-во МГУ, 1982.-478с.

397. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Л: Просвещение, 1972. -271с.

398. Лотман Ю.М. Функции устной речи в культурном быту пушкинской эпохи.// Уч. зап. Тартуск. ун-та. Семантика устной речи. Лингвистическая семантика и семиотика. И. 1979. Вып. 481. - С.107-121.

399. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII XIX вв.). - СПб.: Искусство, 1994. - 399с.

400. Лукьянова Н.А. Экспрессивная лексика разговорного употребления: Проблемы семантики-Новосибирск: Наука, Сиб.отдел., 1986.-230с.

401. Луначарский А.В. О музыке и музыкальном театре. М.: Музыка, 1981.431с.

402. Лурия А.Р. Язык и сознание. М.: Изд-во МГУ, 1979. - 320с.

403. Лысакова И.П. Тип газеты и стиль публикации: Опыт социолингвистического исследования. Л.: Изд-во ЛГУ, 1989. - 183с.

404. Лысакова И.П. Язык газеты: социолингвистический аспект. Л.: Изд-во ЛГУ, 1981.- 103с.

405. Львов М.Р. Риторика. Учеб. пособие для учащихся 10-11 классов. М.: Academia, 1995.-252с.

406. Ляпон М.В. Языковая личность: поиск доминанты // Язык система. Язык - текст. Язык - способность. / Ин-т рус. яз. РАН. - М.: Наука, 1995. - С.260-277.

407. Маймин Е.А. Дружеская переписка Пушкина с точки зрения стилистики // Пушкинский сборник. Псков, 1962. - С.77-87.

408. Макаров М.Л. Интерпретативный анализ дискурса в малой группе. -Тверь: Изд-во Тверск.ун-та, 1998. 200с.

409. Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М.: Гнозис, 2003. - 280с.

410. Максимов Л.Ю. Литературный язык и язык художественной литературы // Анализ художественного текста. М.: Педагогика, 1975. - Вып. 1. - С. 11-20.

411. Малаховский В.А. Язык писем Пушкина // Литературный критик. 1937. -№2.-С.90-105.

412. Мамалыга А.И. Структура газетного текста. Киев: Вища школа, 1983.137с.

413. Маркичева Т.Б., Ножин Е.А. Мастерство публичного выступления. М.: Наука, 1989.- 176с.

414. Мартемьянов Ю.С. Афоризм: проблема построения имплицитного текста // Имплицитность в языке и речи (гл. III. 5). М.: Языки русской культуры, 1999. -С.115-123.

415. Мартьянова И.А. Основы риторики (пособие-хрестоматия для старшеклассников). СПб.: Сова, - М.: Эксмо-Пресс, 2002. - 287с.

416. Марченко О.И. Риторика как норма гуманитарной культуры. М.: Наука, 1994.-191с.

417. Марченко О.И. Основы техники речи. Четыре урока голосо-речевого тренинга // Педагогическая риторика / Под ред. Н.А. Ипполитовой. М., 2001. - С.352-381.

418. Маслова В.А. Параметры экспрессивности текста // Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности. М.: Наука, 1991. - 214с.

419. Мастера красноречия. М.: Знание, 1991. - 144с.

420. Матвеева Т.В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий: Синхронно-сопоставительный очерк. Свердловск: Изд-во Уральск.ун-та, 1990. -168с.

421. Медведев Рой. Владимир Путин. Предварительные итоги // Российская газета, 31 мая 2000 г.

422. Меликян В.10. Очерки по синтаксису нечленимого предложения. Ростов н/Д.: Изд-во Ростов.пед.ун-та, 2001. - 136с.

423. Мельников Г.П. Язык как система и языковые универсалии // Языковые универсалии и лингвистическая типология. М.: Наука, 1969. - С.34-45.

424. Милехина Т.А. Светская беседа // Хорошая речь / Под ред.д.ф.н.проф. Кормилицыной, д.ф.н.проф. О.Б. Сиротининой. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 2001. -С.131-151.

425. Михайлова Н.И. Творчество Пушкина и русская ораторская проза первой трети XIXв. Автореф. дис. докт. филол. наук. -М., 1988. -48с.

426. Михайловская Н.Г. Просторечная и разговорная лексика в судебных выступлениях //Литературная норма и просторечие. М.: Наука, 1977. - С.146-164.

427. Михальская А.К. К современной концепции культуры речи // Филолог, науки. 1990.- №5.- С.50-60.

428. Михальская А.К. Утрата и поиски речевого идеала // Социум М., 1992. -№ 9.-С.8-15.

429. Михальская А.К. Основы риторики: Мысль и слово. М.: Просвещение, 1996а.-416с.

430. Михальская А.К. Русский Сократ: Лекции по сравнителыю-историчес-кой риторике. М.: Academia, 19966. - 192с.

431. Михневич А.Е. Ораторское искусство лектора. Хрестоматия. М.: Знание, 1984.- 192с.

432. Мишланов В.А. Молитва как жанр // Прямая и непрямая коммуникация. -Саратов: Колледж, 2003. С.290-302.

433. Мокиенко В.М. Русская бранная лексика: цензурное и нецензурное // Мак-Киенго У. Словарь русской брани. Калининград: КЛ и МА-Т, 1997. - С.7-25.

434. Морозова О.И. Современная публичная речь и её место в функционально-стилистической системе языка // Речевое общение: Вестник Российской риторической ассоциации. Красноярск, 2000. - Вып. 1. - С.63-67.

435. Мукаржовский Я. Преднамеренное и непреднамеренное в искусстве // Структурализм: «за» и «против». М.: Прогресс, 1975. - С.164-192.

436. Муравьёва Н.В. Риторические средства: от практики к теории и обратно // Речевое общение. Красноярск, 2000. - Вып. 2(10).- С.27-32.

437. Мягкова E.IO. Эмоционально-чувственный компонент значения слова / Курск, гос. пед. ун-т. Курск, 2000. - 112с.

438. Набоков В. Собр. соч. в 4-х тт. Т. 4. М.: Изд-во «Правда», 1990. - 480с/

439. Нещименко Г.П. Язык и культура в истории этноса // Язык Культура -Этнос. - М.: Наука, 1994. - С.78-98.

440. Нещименко Г.П. Динамика речевого стандарта современной вербальной коммуникации: Проблемы. Тенденции развития // Вопросы языкознания. 2001. - № 1. -С.98-132.

441. Николаева Т.М. Универсалии // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов.энциклопедия, 1990. - С.535-536.

442. Никольский А.С. Основания Российской словесности. Части 1, 2. Часть 2. Риторика // Русская риторика: Хрестоматия. М.: Просвещение, 1996. - С.109-131.

443. Новикова Т.В. Синтаксический параллелизм как фигура экспрессивного синтаксиса (на материале современной французской литературы). Автореф. дис. . канд. филол. наук. Смоленск, 1992.

444. Новое в зарубежной лингвистике. М., 1985. - Вып. 16. Лингвистическая прагматика. - 500с.

445. Новое в зарубежной лингвистике. М., 1979. - Вып. 9. Лингвостилистика. -471с.

446. Ножин Е.А. Мастерство устного выступления. М., 1989. - 254с.

447. Ножкина Э.М. Языковая личность в структуре интервью // Проблемы речевой коммуникации. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 2003. - Вып. 2. - С.39-51.

448. Ножкина Э.М. Языковая личность в структуре письма / Вопросы стилистики: Язык и человек. Саратов: Колледж, 1996. - С.53-63.

449. Норман Б.Ю. Грамматика говорящего.-СПб.: Изд-во СПбУ, 1994. -228с.

450. О культуре полемики. Л.: Наука, 1991. - 127с.

451. Одинцов В.В. Политическое красноречие декабристов // Русская речь. -1975.-№6.-С.25-31.

452. Одинцов В.В. Стилистика текста. М.: Наука, 1980. - 263с.

453. Ожегов С.И. Лексикология. Лексикография. Культура речи. М.: Высшдг;:., 1974.-352с.

454. Олянич А.В. Презентационная теория дискурса. Волгоград: Парадигма, 2004.-506с.

455. Орлова О.В. Коммуникативные универсалии в механизме сквозной репрезентации концепта «язык» в творчестве И. Бродского // Коммуникативная стилистика художественного текста: Лексическая структура и идиостиль. Томск, 2001. - С.285-301.

456. Ортега-и-Гассет Хосе. Две великие метафоры // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990.-С.68-81.

457. Остин Дж. Слово как действие / Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. - Вып. 17. Теория речевых актов. - С.22-129.

458. Павлючко А.А. Эмотивность языковой личности в творческом ракурсе // Языковая личность: социолингвистические и эмотивные аспекты. Волгоград-Саратов: Перемена, 1998. - С.116-126.

459. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесённость с действительностью. -М.: Наука, 1985.-271с.

460. Падучева Е.В. Семантические исследования: Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива. М.: Языки русской культуры, 1996. - 464с.

461. Панов М.В. Из наблюдений над стилем сегодняшней периодики // Язык современной публицистики. М.: Наука, 1988.

462. Паперно И.А. О двуязычной переписке пушкинской эпохи.// Уч. зап. тар-туск. ун-та, 1975. Вып. 358. Труды по русской и славянской филологии. - № 24. -С.148-156.

463. Паперно И.А. О реконструкции устной речи из письменных источников // Уч. зап. Тартуск. ун-та, 1978. Вып. 442. - С.122-134.

464. Паперный В.З. Культура «Два». -М.: НЛО, 1996. -382с.

465. Парсамов B.C. П.И. Пестель как архаист // Проблемы истории, культуры, литературы, социально-экономической мысли. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 1984. -С.126-146.

466. Парсамова В.Я. Языковая личность учёного в эпистолярных текстах (на материале писем Ю.М. Лотмана) Автореф. дис. канд. филол. наук. Саратов, 2004. -23с.

467. Паршина О.Н. Риторический анализ предвыборных теледебатов 1999— 2000 гг. // Язык и власть. Межвуз. сб. науч. тр. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 2003. -С.34-44.

468. Паршина О.Н. Стратегия и тактика речевого поведения современной политической элиты России / Астрахан. гос. техн. ун-т. Астрахань, 2004. - 196с.

469. Пекарская И.В. Контаминация в контексте проблем системности стилистических ресурсов русского языка. Хакасск. ун-т им.Н.Ф.Катанова. 4.1. - Абакан, 2000.-247с.

470. Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским / Отв. ред. Д.С. Лихачев. -Л.: Наука, 1979.-432с.

471. Петрова Н.Г. Лексические средства регулятивное™ в поэтических текстах К.Д. Бальмонта. Автореф. дис. канд. филол. наук. Томск, 2000. - 23с.

472. Полищук Г.Г. Язык научно-популярной лекции. В помощь лектору. М.: Знание, 1982.-40с.

473. Полищук Г.Г. Номинации разговорной речи.// Разговорная речь в системе функциональных стилей современного русского литературного языка. Лексика. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 1983. - С.195-211.

474. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. Воронеж: Истоки, 2001.- 191с.

475. Потебня А.А. Мысль и язык. Харьков. 1913. - 226с.

476. Поцепня Д.М. Образ мира в слове писателя. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1997.-264с.

477. Почепцов Г.Г. Теория коммуникации. М.: Рефл-бук; Киев: Веклер, 2001. -651с.

478. Поэтика. Стилистика. Язык и культура. /Памяти Татьяны Григорьевны Винокур. М.: Наука, 1996. - 336с.

479. Прозоров В.В. Словарь крылатых слов и выражений в комедии Н.В. Гоголя «Ревизор»// Прозоров В.В. «Ревизор» Гоголя, комедия в пяти действиях. Саратов: Добродея, 1996. - С.66-72.

480. Прозоров В.В. Крылатые выражения и ситуации // Жанры речи. Саратов: Колледж, 2002. - Вып. 3. - С.75-83.

481. Прозоров В.В. Другая реальность. Саратов: Лицей, 2005. - 207с.

482. Прокопович Феофан. De ars poetica. О поэтическом искусстве // Сочинения / Под ред. И.П. Еремина. М.: Изд-во АН СССР, 1961. - 502с.

483. Проскуряков М.Р. Концептуальная структура текста. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 2000.-237с.

484. Прохватилова О.А. Православная проповедь и молитва как феномен современной звучащей речи. Волгоград: Изд-во Волгоград.ун-та, 1999. - Зб'к.

485. Прямая и непрямая коммуникация. Саратов: Колледж, 2003. - 354с.

486. Психология личности. М.: Изд-во МГУ, 1982. - 287с.

487. Радзиевская Т.В. Прагматический аспект афористических текстов // Изв. АН СССР. ОЛЯ. 1988. Т. 47, № 1.-С.89-98.

488. Разговорная речь в системе функциональных стилей современного русского литературного языка. Лексика / Под ред. О.Б. Сиротининой. Саратов: Изд-во Са-рат. ун-та, 1983. - 253с.

489. Разговорная речь в системе функциональных стилей современного русского литературного языка. Грамматика / Под ред. проф. О.Б. Сиротининой. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1992. - 311с.

490. Резанова З.И., Мишанкина Н.А., Катунин Д.А. Метафорический фрагмент русской языковой картины мира: ключевые концепты. Воронеж: РИЦ ЕФ ВГУ, 2003. -210с.

491. Речеведение: теоретические и прикладные аспекты / Сост. Шмелева Т.В./ Новгор. гос. ун-т. Новгород, 1996. - 20с.

492. Ричарде А. Философия риторики // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. - С.44-67.

493. Рождественский Ю.В. Риторика публичной лекции. М.: Знание, 1989. - 63с.

494. Рождественский Ю.В. Общая филология. М.: Новое тысячелетие, 1996. - 326-'.

495. Рождественский Ю.В. Теория риторики. М.: Добросвет, 1997. - 598с.

496. Рождественский Ю.В. Принципы современной риторики. М.: СвР-Аргус, 2000.- 136с.

497. Розанова Н.Н. Сфера религиозной коммуникации: храмовая проповедь // Современный русский язык: Социальная и функциональная дифференциация. М.: Языки славянской культуры, 2003. - С.341-356.

498. Романенко А.П. Типы советской культуры и язык // Вопросы стилистики. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 1999. - Вып. 28. - С.29-48.

499. Романенко А.П. Советская словесная культура: Образ ритора. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 2000. - 212с.

500. Русская грамматика. М.: Наука, 1980. - Т. I. - 689с.; Т. 2. - 709с.

501. Русская риторика: Хрестоматия / Авт.-сост. JI.K. Граудина. М.: Просвещение, 1996.-559с.

502. Русские писатели о языке. Л.: Советский писатель, 1954. - 834с.

503. Русский язык в его функционировании. Коммуникативно-прагматический аспект. М.: Наука, 1993. - 224с.

504. Русский язык в его функционировании. Третьи Шмелёвские чтения: Тез. докл. междунар. конф. / РАН. Ин-т рус.яз. им.В Б .Виноградова. М., 1998. - 125с.

505. Русский язык и культура речи / Под ред. д.ф.н.проф. В.Д. Черняк. М.: Высшая школа, 2002. - 509с.

506. Русский язык конца XX столетия (1985-1995)/ РАН, Ин-т рус.яз.им.В.В. Виноградова. М.: Языки русской культуры, 1996. - 478с.

507. Русское слово в языке, тексте и культурной среде / Под ред. И.Т. Beripe-вой. Екатеринбург: Арго, 1997. - 270с.

508. Салимовский В.А. Жанры речи в функционально-стилистическом освещении. Пермь: Изд-во Перм.ун-та, 2002. - 236с.

509. Сандалова Т.А. Интертекстуальные включения как средство языковой игры в тексте советского газетного фельетона (на материале центральных газет с 19/0 по 1991 гг.). Автореф. дис. канд. филол. паук.-СПб., 1998.-20с.

510. Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. М.: Языки русской культуры, 1999. - 544с.

511. Седов К.Ф. Типы языковых личностей и стратегии речевого поведения (о риторике бытового конфликта)/ Вопросы стилистики: Язык и человек. Саратов: Колледж, 1996. - Вып. 26. - С.8-14.

512. Седов К.Ф. Жанр и коммуникативная компетенция // Хорошая речь (глава 4, раздел 4.1.)-Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 2001.-С.107-118.

513. Седов К.Ф. Агрессия как вид речевого воздействия // Прямая и непрямая коммуникация. Саратов: Колледж, 2003а. - С. 196-212.

514. Седов К.Ф. Этическая составляющая типологии речевых культур // Проблемы речевой коммуникации. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 20036. - Вып. 3. - С.193-201.

515. Седов К.Ф. Дискурс и личность: эволюция коммуникативной компетенции. М.: Лабиринт, 2004. - 320с.

516. Селищев А. Язык революционной эпохи. М.: Работник просвещения, 1928.-248с.

517. Семен Г.Я. Лингвистическая природа и функционирование стилистического приёма парадокса. Автореф. дис. канд. филол. наук. Одесса, 1986. - 16с.

518. Сенека, Честерфилд, Моруа. Если хочешь быть свободным. Книга о воспоминании. М.: Политиздат, 1992. - 379с.

519. Сергеева Е.В. Религиозно-философский дискурс B.C. Соловьёва: Лексический аспект. СПб.: Изд-во РГПУ им.А.И, Герцена; Сага, 2002. - 126с.

520. Сергеич П. Искусство речи на суде. М: Гос.изд-во юридич.лит-ры, 1960.- 372с.

521. Серио П. Как читают тексты во Франции // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса: пер. с фр. и португ. М.: Прогресс, 1999. - С.14-53.

522. Серль Дж., Вандервекен Д. Основные понятия исчисления речевых актов // Новое в зарубежной лингвистике. Пер.с англ. М.: Прогресс, 1986,- Вып. 18. Логический анализ естественного языка. - С.242-263.

523. Симонов К. Собр. соч. в шести тг. Т. I. М.: Худ.лит., 1966. - 639с.

524. Сиротинина О.Б. Современная разговорная речь и её особенности. М.: Просвещение, 1974.- 144с.

525. Сиротинина О.Б. Лекции по синтаксису русского языка. М.: Высшая школа, 1980.- 141с.

526. Сиротинина О.Б., Гольдин В.Е. Внутринациональные речевые культуры и их взаимодействие // Вопросы стилистики: Проблемы культуры речи. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 1993.-С.9-19.

527. Сиротинина О.Б. Тексты и текстоиды, дискурсы в разговорной речи.// Человек. Текст. Культура / Коллективная монография. Екатеринбург, 1994. - С.105-124.

528. Сиротинина О.Б. Устная речь и типы речевых культур // Русистика сегодня /РАН.-М., 1995. -№4.-С.3-21.

529. Сиротинина О.Б. О терминах «разговорная речь», «разговорность», «разговорный тип речевой культуры» //Лики языка / Институт русского языка РАН. М., 1998а.-С.348-358.

530. Сиротинина О.Б., Беляева А.Ю., Нагорнова Е.В., Соколова О.И., Аблаева Е.В. Зависимость текста от его автора // Вопросы стилистики. Человек и текст. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 19986. - С.3-9.

531. Сиротинина О.Б. Ещё раз о роли Пушкина в становлении современных норм литературного языка // Изучение и преподавание русского слова от Пушкина до наших дней. Волгоград: Волгогр.гос.ун-т, 1999а. - С.15-18.

532. Сиротинина О.Б. Некоторые размышления по поводу терминов «речевой жанр» и «риторический жанр»// Жанры речи. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 19996. -Вып. 2.-С.20-31.

533. Сиротинина О.Б., Кормилицына М.А. Изменения в публицистическом стиле // Русский язык, литература и культура на рубеже веков: IX Междунар. конгр. МАПРЯЛ. Братислава, 1999в. Т. I. - С.158-159.

534. Сиротинина О.Б. Обыденная риторика: Проблемы и способы её изучения //Речевое общение. Красноярск, 2000а. - Вып. 2 (10). - С.33-37.

535. Сиротинина О.Б. Соотношение элитарного типа речевой культуры и риторического мастерства.// Риторическая культура в современном обществе: Тез. докл. IV Междунар. конф. по риторике. М., 20006.

536. Сиротинина О.Б., Гольдин В.Е. Речевая коммуникация и её изучение // Проблемы речевой коммуникации. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 2000в. - СЗ-5.

537. Сиротинина О.Б., Ягубова М.А. Русский язык и средства массовой информации // Речевое общение. Специализированный вестник. Красноярск, 2000. - Вып. 3 (II). - С.64-70.

538. Сиротинина О.Б. Основные критерии хорошей речи //Хорошая речь (глава 1).-Саратов, 2001а. -С.26-28.

539. Сиротинина О.Б. Культура русской речи // Сиротинина О.Б., Гольдин В.Е., Ягубова М.А. Русский язык и культура речи. Учебник для нефилологов (раздел III). -Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 20016. С.95-125.

540. Сиротинина О.Б. Элитарная речевая культура и хорошая речь // Хорошая речь (глава 6, раздел 6.1). Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 2001в. - 222-228.

541. Сиротинина О.Б. Речевая культура // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. М: Флинта; Наука, 2003а. - С.343-347.

542. Сиротинина О.Б. Риторическая грамотность как составляющая речевой и общей культуры человека // Риторика в системе гуманитарного знания: Тез. VII Меж-дунар. конф. по риторике. М., 20036. -С.309-310.

543. Сиротинина О.Б. Характеристика типов речевой культуры в сфере действия литературного языка // Проблемы речевой коммуникации. Саратов, 2003. - С.З-20.

544. Скворцов Л.И. Теоретические основы культуры речи. М.: Наука, 1980.352с.

545. Скворцов Л.И. Культура языка достояние социалистической культуры. -М.: Просвещение, 1981,- 188с.

546. Скляревская Г.Н. О соотношении лексикографических понятий «разговорное» и «просторечное»: Автореф. дис. . канд. филол. наук.-Л., 1973.-21с.

547. Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка СПб.: Наука, 1993. - 152с.

548. Сковородников А.П. Экспрессивные синтаксические конструкции современного русского литературного языка. Томск: Изд-во Томск.ун-та, 1981. - 256с.

549. Сковородников А.П. О соотношении процессов экспрессивизации и вульгаризации русской публичной речи конца XX века // Активные языковые процессы ХХв. IV Шмелевские чтения: Тез. докл. Междунар. конф. РАН. -М., 2000. С. 155-156.

550. Сковородников А.П., Копнина Г.А. Об определении понятия «риторический приём»// Филолог.науки. 2002. - №. 2. - С.75-80.

551. Сковородников А.П., Копнина Г.А. Риторический приём // Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник. М.: Флинта; Наука, 2003а. -С.598.

552. Сковородников А.П., Копнина Г.А. Экспрессивность речи // Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник. М.: Флинта; Наука, 20036. -С.765.

553. Скребнев Ю.М. Очерк теории стилистики. Горький: Изд-во ГГПИ, 1975. - 178с.

554. Скребнев Ю.М. Тропы и фигуры как объект классификации // Проблемы экспрессивной стилистики. Ростов н/Д.: Изд-во Ростов.ун-та, 1987. - С.60-65.

555. Слышкин Г.Г. Дискурс и концепт (о лингвокультурном подходе к изучению дискурса) // Языковая личность. Институциональный и персональный дискурс. -Волгоград: Перемена, 2000а. С.38-45.

556. Слышкин Г.Г. От текста к символу: липгвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. М.: Academia, 20006. - 128с/

557. Современный русский язык: Социальная и функциональная дифференциация / Под ред. Л.П. Крысина. М.: Языки славянской культуры, 2003. - 586с.

558. Соколова В.В. Культура речи и культура общения. М.: Просвещение, 1995.-192с.

559. Солганик Г .Я. К проблеме классификации функциональных стилей на ин-тралипгвистической основе // Основные понятия и категории лингвостилистики. -Пермь, 1982. -С.34-42.

560. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика (сложное синтаксическое целое).-М.: Высшая школа, 1991.- 182с.

561. Солганик Г.Я. Публицистический стиль // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. М.: Флинта; Наука, 2003а. -312-315.

562. Солганик Г.Я. Публицистический стиль // Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник-М.: Флинта; Наука, 20036. -С.527-528.i

563. Сопер П. Основы искусства речи: Книга о науке убеждать. Ростов н'Д.: Феникс, 1995.-448с.

564. Сорокин Ю.А., Тарасов Е.Ф., Шахнарович A.M. Теоретические и практические проблемы речевого общения. М.: Наука, 1979. - 147с.

565. Сорокин Ю.С. Просторечие как термин стилистики // Докл. и сообщ. филолог. ип-та Ленингр. ун-та, 1949. Вып.1. - С. 124-137.

566. Сперанский М.М. Правила высшего красноречия // Об ораторском искусстве. М.: Гос.изд-во политич.лит-ры, 1959. - С.67-87.

567. Степанов Н. Дружеская переписка 20-х годов // Русская проза / Под ред. Б. Эйхенбаума и 10. Тынянова. Л.: Academia, 1926. - С.74-102.

568. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка: семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. М.: Наука, 1985. - 335с.

569. Стернин И.А. О трёх видах экспрессивного слова.// Структура лингвистики и её основные категории. Пермь, 1983. - С.123-127.

570. Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. Воронеж: Изд-во Во-ронеж.ун-та, 1985.- 171с.

571. Стернин И.А. Практическая риторика / Воронеж, ин-т перепод. и усов, учителей. Воронеж, 1993.- 141с.

572. Стернин И.А. Коммуникативное поведение в структуре национальной культуры // Этнокультурная специфика языкового сознания./ Ин-т яз. РАН М., 1996а.- С.97-112.

573. Стернин И.А. Русский речевой этикет. Воронеж: ВОИПКПРО, 19966.125с.

574. Стернин И.А. Светское общение. Воронеж, 1996в. - 19с.

575. Стернин И.А. Русский язык конца XX века: кризис или развитие? // Вестник Воронеж, гос. ун-та. Сер. 1. Гуманитарные науки. Воронеж, 1998. - № 2. - С.4-30.

576. Стернин И.А. Практическая риторика как предмет преподавания // Речевое общение. Красноярск, 2000а. - Вып. 2(10).- С. 19-27.

577. Стернин И.А. Риторика и демократия // Речевое общение: Вестник Российской риторической ассоциации /Краснояр. гос. ун-т. Красноярск, 20006. - Вып.2. -С.78-82.

578. Стернин И.А. Введение в речевое воздействие / Ворон, гос. ун-т. Воронеж, 2001а.-252с.

579. Стернин И.А. О русском коммуникативном идеале (экспериментальное исследование) // Профессиональная риторика: Проблемы и перспективы. Воронеж, 20016. -С.12-14.

580. Стернин И.А., Шилихина К.М. Коммуникативные аспекты толерантности. -Воронеж, 2001 в. 110с.

581. Стернин И.А. Социальные факторы и публицистический дискурс // Массовая культура на рубеже XX XXI вв. Человек и его дискурс. - М., 2003а. - С.91-108.

582. Стернин И.А. Толерантность и коммуникация // Философские и лингво-культурологические проблемы толерантности. Екатеринбург: Изд-во Урал.ун-та, 20036. -С.ЗЗ 1-344.

583. Судебные речи известных русских юристов. М.: Госюриздат, 1958.871с.

584. Супрун А.Е. Текстовые реминисценции как языковое явление // Вопросы языкознания. 1995. - № 6. - С.17-29.

585. Супрун А.Е. Лекции по теории речевой деятельности / Пособие для студентов филологических факультетов вузов. Минск: Белорусский фонд Сороса, 19У6. -288с.

586. Таранов П.С. Секреты поведения людей. Симферополь: Таврия, 1995.534с.

587. Тарасов Е.Ф. Речевое воздействие: методология и теория // Оптимизация речевого воздействия. М.: Наука, 1990. - С.5-18.

588. Тарасов Е.Ф. Язык и культура: методологические проблемы // Язык -Культура Этнос. - М.: Наука, 1994. - С.42-57.

589. Тарасов Е.Ф. Языковое сознание и образ мира. / Ин-т языкозн. РАН. М., 2000.-318с.

590. Тацит Корнелий. Соч. в 2-х тт. Т. I. Л.: Наука, Ленингр.отд., 1969. - 534с.

591. Телия В.Н. Типы языковых значений: Связанное значение слова в языке. -М.: Наука, 1981.-269с.

592. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М.: Наука, 1986.- 143с.

593. Телия В.Н. Метафора как модель смыслопроизводства и её экспрессивио-оценочная функция // Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988а. - С.26-52.

594. Телия В.Н. Метафоризация и её роль в создании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке. -М.: Наука, 19886. С.173-204.

595. Телия В.Н. Предисловие // Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988в. -С.3-10.

596. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лип-гвокультурологический аспекты. М.: Языки русской культуры, 1996. - 288с.

597. Темникова H.IO. Фразеологические средства характеристики психических состояний героев в романах Ф.М. Достоевского. Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Самара, 2002.-20с.

598. Темяникова Э.Б. Языковые механизмы создания стилистического приёма парадокса // Лингвистическая мозаика. Волгоград, 1998. - Вып. I. - С.209-214.

599. Тодоров Ц. Теории символа. М.: Дом интеллект.книги, 1999. - 384с.

600. Толстой Н.И. Язык и культура (Некоторые проблемы славянской этнолингвистики)/ Русский язык и современность. Проблемы и перспективы развития русистики.-М„ 1991. Ч. I. -С.5-22.

601. Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. -М: Индрик, 1995. 512с.

602. Томашевский Б.В. Теория литературы: Изд.5. М.-Л.: Госиздат, 1930.240с.

603. Томашевский Б.В. Стилистика и стихосложение. М.-Л.: Учпедгиз, 1959. -535с.

604. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. -М.: Аспект-Пресс, 1999. -333с.

605. Тороп П.Х. Проблема интекста // Текст в тексте: Тр.по знак.системам. -Тарту, 1981.-Вып. 14.-С.ЗЗ-44.-С.ЗЗ-44.

606. Трескова С.И. Социолингвистические проблемы массовой коммуникации: принципы изменения языковой вариативности. М.: Наука, 1989. - 152с.

607. Трипольская Т.А. Эмотивно-оценочная лексика в антропоцентрическом аспекте. Автореф. дис. докт. филол. наук. СПб., 1999. - 38с.

608. Трошина Н.Н. Коммуникативная стратегия и стилистическая структура текста // Проблемы эффективной речевой коммуникации. М., 1989. - С. 134-150.

609. Труфанова И.В. Эмоции в речевой деятельности // Эмотивный код языка и его реализация. Волгоград: Перемена, 2003. - С.52-108.

610. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977.574с.

611. Тынянов Ю.Н. Словарь Ленина-полемиста// ЛЕФ. 1924. - № 1. - С.81-110.

612. Тюкова И.Н. Коммуникативные универсалии и формы их реализации в поэтических текстах Б. Пастернака (на материале книги лирики «Сестра моя -жизнь») // Художественный текст и языковая личность: Материалы III Всеросс. научи. конф. Томск, 2003.-С.53-61.

613. Уилрайт Ф. Метафора и реальность // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. -С.82-109.

614. Умрихина С. Заметки об эпистолярном стиле Пушкина.// Alexander Pushkin, a symposium on the 175 th Anniverrsary of his Birth. New Vork University Presse, 1976.

615. Успенский Б.А. Проблема универсалий в языкознании // Новое в лингвистике. М., 1970. - Вып. 5. Языковые универсалии. - С.5-30.

616. Успенский Б.А. Из истории русского литературного языка XVIII начала XIX века: Языковая программа Карамзина и её исторические корни. - М.: Изд-во МГУ, 1985.-216с.

617. Фатеева Н.А. Контрапункт интертекстуалыюсти, или Интертекст в мире текстов. М.: Агар, 2000. - 280с.

618. Федоренко И.А. Метафорическая и метатекстовая константы языковой личности В.В. Виноградова. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 2002. -23с.

619. Федоренко Н.Т. Меткость слова (Афористика как жанр словесного искусства). М.: Современник, 1975. - 255с.

620. ФедоренкоН.Т., Сокольская Л.И. Афористика.-М.: Наука, 1990.-419с.

621. Федоров А.И. А.С. Пушкин преобразователь русского литературного языка. - Новосибирск: Наука, 1993. - 161с.

622. Федосюк М.Ю. Нерешенные вопросы теории речевых жанров // Вопросы языкознании. 1997. - № 5. - С. 102-120.

623. Федосюк М.Ю. Об основной тенденции развития стилей русской речи в XX веке // Докл. на V Межд. конф. «Новое в теории и практике описания и преподавания русского языка», май 1998 г. Варшава, 1998.

624. Фонвизин Д.И. Письмо от Стародума // Об ораторском искусстве. М.: Гос.изд-во полит, лит., 1959. - С.95-96.

625. Формановская Н.И. Речевой этикет и культура общения. М.: Высш.шк., 1989.- 156с.

626. Формановская Н.И., Шевцова С.В. Речевой этикет. -М.: Высш.шк., 1990. 94с.

627. Формановская Н.И. Коммуникативно-прагматические аспекты единиц общения / Инст. рус. яз. им. А.С. Пушкина. М.: ИКАР, 1998. - 292с.

628. Франк C.JI. Пушкин как политический мыслитель // Русское зарубежье. -М, 1993. В. I.-C.65-86.

629. Функциональные стили и формы речи (Коллект. моногр.)/ Под ред. проф. О.Б. Сиротининой. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 1993. - 169с.

630. Хазагеров Т.Г. К вопросу о классификации экспрессивных средств (изобразительные схемы)// Проблемы экспрессивной стилистики. Ростов н/Д.: Изд-во Ростов.ун-та, 1987.-С.65-77.

631. Хазагеров Т.Г., Ширина JI.C. Общая риторика: Курс лекций и словарь риторических фигур. Ростов н/Д.: Феникс, 1994. - 191с.

632. Хазагеров Г.Г., Корнилова Е.Е. Риторика для делового человека. Учебное пособие / Моск.психолого-соц.инст. М.: Флинта, 2003. - 134с.

633. Хазагеров Г.Г., Лобанов И.Б. Риторика. Ростов п/Д.: Феникс, 2004.384с.

634. Ханпира Эр. Окказиональные элементы в современной речи // Стилистические исследования (на материале современного русского языка). М.: Наука, 1972. -С.245-317.

635. Хейзинга И. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М.: Прогресс, 1992.464с.

636. Химик В.В. Поэтика низкого, или просторечие как культурный феномен. -СПб.; Филол.фак-т СПбГУ, 2000. 190с.

637. Хлынова В.В. Способы выражения оценочности в телевизионной политической речи. Автореф. дис. канд. филол. наук. Саратов, 2000. - 20с.

638. Хорошая речь / Под ред. М.А. Кормилицыной и О.Б. Сиротининой. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 2001. - 320с.

639. Хомская Е.Д., Батова Н.Я. Мозг и эмоции. Нейропсихологическое исследование. М.: РПА, 1998. - 268с.

640. Худоногова Г.А. К проблеме разграничения конвергенции и контаминации стилистических фигур // Риторика в свете современной лингвистики: Тезисы докладов на межвузов, науч. конф. Смоленск: Изд-во СГПУ, 1999. - С.99-102.

641. Цветкова Т.М. Это сладкое слово «элита» // Политический дискурс в России - 4: Материалы рабочего совещания-семинара. - М.: Диалог - МГУ, 2000. -С. 102-107.

642. Цицерон. Три трактата об ораторском искусстве. М.: Наука, 1972. - 471с.

643. Цицерон Марк Туллий. Об ораторе // Русская риторика: Хрестоматия/ Авт.сост. JI.K. Граудина. М.Просвещение, Учеб.лит., 1996. - С.23-26.

644. Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности. -М.: Наука, 1991.-214с.

645. Человеческий фактор в языке: Коммуникация, модальность, дейксис. М.: Наука, 1992. - 280с.

646. Чернухина И.Я. Поэтическое речевое мышление. Воронеж: Петровский сквер, 1993.- 190с.

647. Чернухина И.Я. К проблеме языковой личности // Творческое наследие А.Н. Гвоздева и актуальные проблемы лингвистики. Самара: Изд-во Самар.ун-та, 1997.-С.48-54.

648. Чернышевский Н.Г. Что делать? /Полн.собр.соч. в 15 тт. T.XI. М.: Гослитиздат, 1939. - С.5-336.

649. Чернявская В.Е. Дискурс как объект лингвистических исследований. //

650. Текст и дискурс. Проблемы экономического дискурса. СПб.: Изд-во СПб.гос.ун-та<экономики и финансов, 2001. С. 11-22.

651. Черняк В.Д. Наброски к лексическому портрету маргинальной языковой личности // Русский текст, 1994. №2.

652. Черняк В.Д. Лексические особенности речевого портрета носителя просторечия // Russistik = Русистика. 1997. - №1/2. - С.61-72.

653. Чудинов А.П. Метафорическое моделирование образа России в современном агитационно-политическом дискурсе // Человек Язык - Текст. - Екатеринбург, 2000.

654. Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000). Екатеринбург: Изд-во УГПУ, 2001. -238с.

655. Чудинов А.П. Криминальная метафора в современных сферах массовой информации // Мир русского слова. СПб., 2002. № 5 (13). - С.104-110.

656. Шахнарович A.M. Языковая личность и языковая способность // Язык -система. Язык текст. Язык - способность. Ин-т рус. яз. РАН. - М.: Наука, 1995. -С.213-224.

657. Шаховский В.И. Эмотивный компонент значения и методы его описания: Учеб. пособие. / Волгогр.гос.пед.ин-т. Волгоград, 1983. - 94с.

658. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж: Изд-во Воронеж.ун-та, 1987. - 192с. ,

659. Шаховский В.И. Языковые стили и их конвергенция в художественном произведении // Филолог.науки. 1994. - № 2. - С.80-82.

660. Шаховский В.И. Экспрессивность как норма функционирования языка // Актуальные проблемы лингвистики в вузе и школе/ РАН, Инст. языкознания, Пенз. гос. пед. ун-т. М.; Пенза, 1999. - С.28-30.

661. Шаховский В.И. Введение; Реализация эмотивного кода в языковой игра // Эмотивный код языка и его реализация (Введение, гл. I. разд. 1). Кол. монография /ВГПУ. - Волгоград: Перемена, 2003. - С.3-4; 5-18.

662. Швырев B.C. Теоретическое и эмпирическое в научном познании. М.: Наука, 1978.-382с.

663. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. М.; Волгоград: Перемена, 2000.-368с.

664. Шейгал Е.И. Инаугурационное общение как жанр политического дискурса // Жанры речи. Саратов: Колледж, 2002. - Вып. 3. - С.205-214.

665. Ширяев Е.Н. Культура речи как особая теоретическая дисциплина // Культура русской речи и эффективность общения. Раздел I. Теоретические основы культуры речи. Глава I. М.: Наука, 1996. - С.7-40.

666. Ширяев Е.Н. Современная теоретическая концепция культуры речи // Культура русской речи. Учебник для вузов. М.: ИНФРА - М, 1998.

667. Ширяев Е.Н. Типы норм и вопрос о культурно-речевых оценках // Культурно-речевая сшуация в современной России. Екатеринбург: Изд-во УРТУ, 2000. - с. 13-21.

668. Шкловский В. Разнообразие форм, или своё другое // Вопросы литературы. 1968. - №> 1.-С.175-177.

669. Шмелев А.Д. Функциональная стилистика и моральные концепты // Язык. Культура. Гуманитарное знаиие / Научное наследие Г.О. Винокура и современность. М.: Научный мир, 1999. - С.217-236.

670. Шмелев Д.Н. Русский язык в его функциональных разновидностях. М: Наука, 1977.- 169с.

671. Шмелев Д.Н. Избранные труды по русскому языку. М.: Языки русской культуры, 2002. - 888с.

672. Шмелёва Т.В. О термине речеведение // Лингвистический ежегодник Сибири. Красноярск, 1999.- Вып.1.-С.32-38.

673. Шмелёва Т.В. Речеведение 2000 // Речеведение: Научно-методические тетради. Великий Новгород, 2000. - № 2. - С.6-19.

674. Шпет Г.Г. Внутренняя форма слова: Этюды и вариации на тему Гумбольдта, -М.: Интернац.типогр. Мосполиграфа, 1927. -219с.

675. Шпет Г.Г. Сочинения. М.: Правда, 1989. - 601с.

676. Щерба Л.В. Избранные работы по русскому языку. -М.: Учпедгиз, 1957.188с.

677. Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л.: Наука, 1974.428с.

678. Эмотивный код языка и его реализация: Кол. монография / Волгогр. гос. пед. ун-т. Волгоград: Перемена, 2003. - 175с.

679. Юнг К.Г. Психологические типы. М. - СПб.: Ювента; Прогресс-Универс, 1995.-716с.

680. Язикова Ю.С. Анализ метафор стиля повести М. Горького «В людях» // Уч.зап. Дальневосточного ун-та, 1962. Вып.5. - С.127-137.

681. Язык система. Язык - текст. Язык - способность / Сб. статей, поев. 60-летию чл.-корр. РАН Ю.Н. Караулова / Ин-т рус. яз. РАН. - М., 1995. - 286с.

682. Язык и власть: Межвуз. сб. науч. тр./ Под ред. проф. М.А. Кормилицыной. Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 2003. - 140с.

683. Язык и когнитивная деятельность / Ин-т языкознания. М. Наука, 1989.142с.

684. Язык и личность. / АН СССР. Ин-т рус. яз. М.: Наука, 1989. - 214с.

685. Язык и массовая коммуникация: Социолингвистические исследования. -М.: Наука, 1984.-277с.

686. Язык и национальное сознание: Вопросы теории и методологии. Воронеж: Изд-во Воронеж.ун-та, 2002. - 314с.

687. Язык. Сознание. Коммуникация. М.: МАКС Пресс, 2003. - Вып. 25.200с.

688. Языковая личность: Культурные концепты / Научно-исследовательская лаборатория «Язык и личность». Волгоград-Архангельск: Перемена, 1996. -260с.

689. Языковая личность: Система, норма, стиль / Научно-исследовательская лаборатория «Язык и личность». Волгоград: Перемена, 1998. - 132с.

690. Языковая личность: Социолингвистический и эмотивный аспекты / Научно-исследовательская лаборатория «Язык и личность». Волгоград-Саратов: Перемена, 1999.-234с.

691. Языковая номинация: Виды наименований. -М.: Наука, 1977. -357с.

692. Языковая номинация: Общие вопросы. М.: Наука, 1977. - 359с.

693. Языковые единицы в речевой коммуникации. JI.: Изд-во ЛГУ, 1991.155с.

694. Языковые универсалии и лингвистическая типология. М.: Наука, 1969.342с.

695. Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм: «за» и «против». -М.: Прогресс, 1975. С.193-230.

696. Якобсон Р. Избранные работы / Пер.с англ., нем., франц.яз. М.: Прогресс, 1985.-455с.

697. Якобсон Р. Грамматический параллелизм и его русские аспекты //Якобсон Р. Работы по поэтике. М.: Прогресс, 1987. - С.99-132.

698. Andrecht E.N. Wege zur Vermittlung rhetorischer Kompetenz im Englis-chunterricht der Oberstufe / Praxis des neusprachlichen Unterrichts. Dortmund, 1988. Jg. 35.-№1.

699. Barthes R. Rhetorique de l'image //Communication. Paris, 1964. - № 4.

700. Barthes Roland. "De Goeuvre du texte" Le bruissement de la lanque. - Paris: Seuil, 1984.

701. Bergsdorf W. Politik und Sprache. MunchenD Olzog, 1978.

702. Brandes S. Metaphors of Masculinity: Sexa. Staxus in Andalusian Folklore. -Philadelphia, 1980.

703. Campbell K.K., Jemieson K.H. Inauqurating the Presidenncy // Form, Genre and the Study of Political Discourse. Columbia (S. Car): Univ • of S. Car • Press, 1986.

704. Chomsky N. Reflections on language. -N.Y.: Panteon, 1975.

705. Dijk van T.A. Discourse as Structure and Process. Vol. I. London: Sage publications, 1998.

706. Dijk van T.A. Studies in the Pragmatics of Discourse. The Hague, 1981.

707. Dobrovol'skij D. Phraseologie als Objekt der Universalenlinguistik. Leipzig,1988.

708. Fiske J. Television Culture. London, NY: Routledge, 1993.

709. Genett G. Figure. P., 1972.

710. Gumperz J.J. Discourse Strategues. Cambridge: Camb. Univ. Press, 1982.

711. Heath J. Functional universals //BLS 1978. v. 4.

712. Jreenberg V.H. Language universals. The Hague. P. 1966.

713. Kraus I. On the sociolinguistics aspects of the notion of functional style / Reader in Czech sociolinguistics. Pr., 1986.

714. Lanham R. A Handlist of Rhetorical Terms. Los Angeles, 1968,

715. Leech G.M. Linguistiecs and Figures of Rhetoric. In: Essays on Style and Language - L., 1967.

716. Miller G.A. Language and Communication. N.Y., 1951.

717. Raskin V. Semantic Mechanisms of Humor. Dortrecht; Boston; Lancaster: D. Reidel Publishing Company, 1985.

718. Riffaterre M. Le Sylleps Intertextuelle // Poetique. 1979. -№ 40.

719. States B.O. Performance as Metaphor. In: Theatre Journal. L.: The Johns Hopkins University Press, 1996. - № 48.1. -P.l-26.

720. Stubbs M. Discourse Analysis: The Sociolinguistic Analysis of Natural Language. Oxford: Blackwell, 1983. - 272 p.

721. Weaver R. The Ethics of Rhetoric. Chicago, Regnery, 1953.

722. Лексикографические издания

723. Аристова T.C., Ковшова М.Л., Рысева Е.А., Телия В.Н., Черкасова Н.Н. Словарь образных выражений русского языка / Под ред. В.Н. Телия. М.: Отечество, 1995.-368с.

724. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. Около 7 тыс. терминов.- М.: Сов.энциклопедия, 1966. 608с.

725. Бабенко Л.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. -Свердловск: Изд-во Урал.ун-та, 1989. 184с.

726. Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Словарь русских политических метафор / РАН. Ин-т русского языка. М.: Помовский и партнеры, 1994. - 330с.

727. Большой толковый словарь русского языка / Автор и руководитель проекта, глав. ред. С.А. Кузнецов. СПб.: Норинт, 2002. - 960с.

728. Быков В. Русская феня: Словарь современного интержаргона асоциальных элементов. Смоленск: ТРАСТ-ИМАКОМ, 1994. - 222с.

729. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4тт. 4. - М.: Художлит., 1935.

730. Дуличенко Л.В. Словарь обидных слов (наименования лиц с негативным значением). Тарту: Изд-во Тартус.ун-та, 2000. - 270с.

731. Елистратов B.C. Словарь московского арго: Материалы 1980 1994 гг. - М.: Русские словари, 1994. - 700с.

732. Елистратов B.C. Язык старой Москвы: Лингвоэнциклопедический словарь.- М.: Русские словари, 1997. 701с.

733. Елистратов B.C. Словарь русского арго: Материалы 1980 1990 гг. - М.: Русские словари, 2000. - 694с.

734. Ермакова О.П., Земская Е.А., Розина Р.И. Слова с которыми мы все встречались: Толковый словарь русского общего жаргона. М.: Азбуковник, 1999. - 32Сс.

735. Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок. Около 1200 пословиц и поговорок. М.: Русск.яз., 1993. - 537с.

736. Краткая литературная энциклопедия. М., 1968.

737. Крылатые слова. Литературные цитаты. Образные выражения / Сост. Н.С. Ашукин, М.Г. Ашукина. М.: Худож. лит., 1955. - 667с.

738. Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. М.: Рус.яз., 1998.'848с.

739. Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / Под ред. Л.Ю. Иванова, А.П. Сковородникова и др. М.: Флинта; Наука, 2003. - 840с.

740. Лингвистический энциклопедический словарь. Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Сов.энциклопедия, 1990.-686с.

741. Литературный энциклопедический словарь. М.: Сов.энциклопедия, 1987.450с.

742. Лопатин В.В., Лопатина Л.Е. Русский толковый словарь: 35000 слов. М.: Рус.яз., 1997.-832с.

743. Михельсон М.И. Русская мысль и речь: Своё и чужое: Опыт русской фразеологии. Сборник образных слов и иносказаний. В 2-х тг. T.I. 779с., т.П. - 830с.

744. Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Большой словарь русского жаргона. СПб.: Норинт, 2000.-717с.

745. Никитина С.Е., Васильева Н.В. Экспериментальный системный толковый словарь стилистических терминов: Принципы составления и избранные словарные статьи. -М.: Ин-т языкознания РАН, 1996. 172с.

746. Николаева Т.М. Краткий словарь терминов лингвистики текста // Новое в зарубежной лингвистике.- М.: Прогресс, 1978. Вып. 8. Лингвистика текста. - С.467-472.

747. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Первый выпуск / Ю.Д. Апресян, 0.10. Богуславская, И.Б. Левонтина, Е.В. Урысон, М.Я. Гловинская, Т.В. Крылова. -М.: Языки русской культуры, 1997. 552с.

748. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Словарь русского языка. М.: Рус.яз., 1992.921с.

749. Павлович Н.В. Словарь поэтических образов. В 2-х т. М.: Эдиториал УРСС, 1999. T.I - 795с., т.И - 872с.

750. Русский ассоциативный словарь. В 2-х ч./IO.H. Караулов, Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов, Н.В. Уфимцева, Г.А. Черкасова. -М: Помовский и партнеры, 1994. 4.1. 224с.; М.: ИРЯ РАН, 1994. Ч.И. - 358с.

751. Русский язык: Энциклопедия / Гл. ред. Ф.П. Филин. М.; Сов. энциклопедия, 1979.-432с.

752. Скворцов Л.И. Культура русской речи: словарь-справочник. М.: Знание, 1995.-255с.

753. Словарь Академии Российской, производным путём расположенный. СПб, 1789- 1794. Т. 1-6.

754. Словарь Академии Российской, по азбучному порядку расположенный. -СПб, 1806- 1822. Т. 1-5.

755. Словарь иностранных слов / Под ред. И.В. Лехина и проф. Ф.Н. Петрова. -М.: Гос.изд-во иностр. и нац.словарей, 1955. 556с.

756. Словарь русского языка XI XVII вв. - М.: Наука, 1975 - 2002. Тт. 1 - 26.

757. Словарь русского языка: В 4 т. /АН СССР. Ин-т рус. яз. /Под ред. А.П. Ев-геньевой. 2-е изд., испр. и доп. М.: Русский язык, 1981-1984.

758. Словарь синонимов русского языка. В 4-х т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. -М.: Русск.яз., 1981 1984.

759. Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. / АН СССР. Ин-трусск. яз. -М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1948 1965.

760. Словарь церковно-славянского и русского языка, состав. Вторым отделением Академии наук. СПб., 1847. Т. I - IV.

761. Словарь языка А.С. Пушкина. Т. 1 4. - М.: Гос.изд-во иностр. и националов., 1956-1961.

762. Солганик Г.Я. Толковый словарь: Язык газеты, радио, телевидеиия. М.: Act; Астрель, 2002. - 749с.

763. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М.: Языки русской культуры, 1997. - 824с.

764. Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред М.Н. Кожиной. М.: Флинта; Наука, 2003. - 696с.

765. Толковый словарь русского языка конца XX в. Языковые изменения / Под ред. Г.Н. Скляревской / РАН, Ин-т лингвистических исследований. СПб.: Фолио-Пресс, 1998.-700с.

766. Толковый словарь русского языка. В 4-х т./ Под ред. Д.Н. Ушакова. N1., 1935- 1940.

767. Фельцына В.П., Прохоров Ю.Е. Русские пословицы, поговорки и крылатые выражения / Лингвострановедческий словарь / Под ред. Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова. М.: Русск.яз., 1979. - 240с.

768. Философский энциклопедический словарь. М.: Сов.энциклопедия, 1983.840с.

769. Фразеологический словарь русского языка. Свыше 4000 сл. статей / Л.Л. Воинова, В.П. Жуков, А.И. Молотков, А.И. Федоров/ Под ред. А.И. Молоткова. М.: Русск.яз., 1986.-543с.

770. Шаймиев В.А. Краткий лингвистический словарь-справочник в цитатах. -Уфа: РИО БашГУ, 2002. 164с.

771. Элитарная культура / Культурология. XX век. Словарь. СПб.: Унив.кн., 1997. -С.554-561.

772. Энциклопедия «Русский язык» / РАН и Большая российская энциклопедия. -М., 1997.-703с.

773. Список источников материала

774. Современные дискурсы носителей элитарной речевой культуры Телепередачи:

775. Авторская программа JI. Парфенова «Намедни».1. Вечер памяти Б. Окуджавы.1. Взгляд.1. Времена (с В. Познером).

776. Встреча в Останкине с А. Кончаловским.1. Герой дня.1. Глас народа.

777. Гражданская панихида по Д.С. Лихачеву. Зеркало (с Н. Сванидзе). И дольше века. (с В. Молчановым). Инаугурационные речи В.В. Путина (2000,2004).

778. Интервью с Е. Евтушенко, О. Басилашвили, М. Ульяновым, Ю. Афанасьевым и др.

779. Интервью с Президентом В.В. Путиным.1. Итоги (с Е. Киселевым).

780. Итого (с В. Шендеровичем).

781. К барьеру! (с В. Соловьевым).

782. Культурная революция (с М. Швыдким).

783. Линия жизни (с Л. Дуровым).1. Митинг в поддержку НТВ.

784. Момент истины (с А. Карауловым).1. Мы (с В. Познером).

785. Непутевые заметки (с Д. Крыловым).

786. Однако (с М. Леонтьевым, М. Соколовым).

787. Основной инстинкт (с С. Сорокиной).1. Памяти О. Ефремова.

788. Подробности (с Н. Сванидзе).

789. Пока все дома (с Т. Кизяковым).

790. Предвыборные теледебаты 1999-2000 и 2004 гг.

791. Свобода слова (с С. Шустером).1. Телебеседы Д.С. Лихачева.

792. Телеинтервью с А.И. Солженицыным Е. Ревенко.

793. Телерассказы Э. Радзинского1. Тема (с В. Познером).

794. Виражи времени (с А. Дементьевым). Диалоги о культуре (с Л. Борзяк). От первого лица (с Н. Бехтиной). Persona grata (с В. Ушкановым).

795. Магнитофонные записи заседаний Пленарное заседание Государственной Думы 17/IV 1997г.

796. Заседание Государственной Думы, посвященное импичменту Президента Б.Н. Ельцина.

797. Юбилейное заседание Ученого совета Санкт-Петербургского Технического университета (1999 г.).

798. Опубликованные стенограммы и расшифровки магнитофонных записей

799. Встречи и беседы с В. Рецептером, С. Калединым, В. Фокиным, J1. Додиным, П. Фоменко // Рождественские встречи. Международный рождественский фестиваль искусств. Новосибирск, 1997.

800. А. Бартошевич. «Его театр вырастает из русской поэзии» (Речь о Петре Фоменко) // Рождественские встречи. IV Международный рождественский фестиваль искусств. Новосибирск, 2001.

801. Винокур Т.Г. Десять заповедей культуры речевого поведения // Русский язык. -М., 2000, №31 (319).

802. Винокур Т.Г. Рассказы об «ушаковских мальчиках» // Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Устный текст как источник социокультурной информации // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. /Памяти Т.Г. Винокур. М., 1996.

803. Источники материала языка Пушкина и его современников

804. А.С. Пушкин в воспоминаниях современников. В 2-х т./ Под общ. ред. В.В. Григоренко, С.А. Макашина, С.И. Машинского, В.Н. Орлова. М.: Худ.лит., 1974.

805. Арзамас и арзамасские протоколы. Л.: Изд-во писат.в Ленинграде, 1935.304с.

806. Большая словарная картотека Института лингвистических исследований РАН. (СПб.).

807. Вельтман А.Ф. Воспоминания о Бессарабии // Пушкин в воспоминаниях современников. М., 1974. Т. I. - С.272-284.

808. Вигель Ф.Ф. Записки. Тт. I-II. М., 1928.

809. Вяземский П.А. Из «Старой записной книжки» //А.С. Пушкин в воспоминаниях современников. М., 1974. Т. 1.-С. 153-159.

810. Вяземский П.А. Из статьи «Взгляд на литературу нашу в десятилетие после смерти Пушкина»// А.С. Пушкин в воспоминаниях современников. М., 1974. Т. 1. -С.149-151.

811. Вяземский П.А. Остафьевский архив князей Вяземских / Под ред. и с прим. В.И. Саитова. СПб., 1899. Т. I.9. (Вяземский П.А.) Полное собр.соч. князя П.А. Вяземского. СПб, 1878-1887.Tt.I-XH.

812. Галахов А.Д. Воспоминания // Русская Старина. 1879. - №2.

813. Глаголев А. Сочинения в прозе и стихах // Труды общества любителей российской словесности. 1824. Ч. 5.

814. Глаголев А. Сочинения в прозе и стихах // Труды общества любителей российской словесности. 1824.4.1.

815. Гнедич Н.И. Рассуждение о причинах, замедляющих развитие нашей словесности // Описание торжественного открытия Императорской публичной библиотеки.-СПб, 1814.

816. Дмитриев И.И. Сочинения. Тт.Ш. СПб., 1893.

817. Живописное обозрение, 1837.

818. Жихарев С.П. Записки современника. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1955.836с.

819. Измайлов А. Новые басни и сказки, также разные мелкие стихотворения. -СПб.: Типогр. П. Греча, 1817.

820. Измайлов В.В. Рец.: Великодушие, или рекрутский набор. Драма Н. Ильина //Патриот, 1804, Т.П.

821. Карамзин Н.М. Пантеон российских авторов. 4.1, тетрЛ-IV. СПб, 1801-1803.

822. Карамзин Н.М. Читателям Вестника // Вестник Европы, 1802. №23.

823. Карамзин Н.М. Сочинения. Т.1-3. СПб., 1848.

824. Карамзин НМ Оиего в России мало ангорских талантов // Сочинения. -СПб, 1848. ТЗ.

825. Лажечников И.И. Знакомство моё с Пушкиным // А.С. Пушкин в воспоминаниях современников. М., 1974. Т. 1.-С. 167-182.

826. Макаров П. Критика на книгу под названием «Рассуждение о старом и новом слоге российского языка» // Московский Меркурий, 1805.4.IV.

827. Макаров П.И. Некоторые мысли издателей «Меркурия» // Московский Меркурий, 1803.4.1.

828. Мерзляков А.Ф. Рассуждение о российской словесности в нынешнем ее состоянии // Труды общества любителей российской словесности, 1812.4.1. С.67-68.

829. Муравьёв-Апостол И.М. Письма из Москвы в Нижний Новгород: Письмо 10-е// Сын Отечества, 1814, ч. 12. № 7.

830. Надеждин Н. Европеизм и народность в отношении к русской словесности // Телескоп, 1836.4. XXXI.

831. Орлов М.Ф. Речь, произнесённая в торжественном собрании Киевского отделения Библейского общества 11 августа 1819 г.// «Их вечен с вольностью союз». -М., 1983.-С.293-300.

832. Переписка Александра Ивановича Тургенева с кн. Петром Андреевичем Вяземским. Т. 1: 1814 1833 гг./ Под ред. и с примеч. Н.К. Кульмана. - Пг.: Росс.гос.акад.типогр., 1921.-542с.

833. Переписка Я.К. Грота с П.А. Плетнёвым. СПб., 1896. Т. I, II.

834. Письма П.В. Нащокина к А.С. Пушкину. // Русский архив, 1904, кн.З. Вып.П. -С.433-453.

835. Полевой К.А. Записки // Исторический Вестник. 1887. - №№ 5,6.

836. Полевой К.А. Из статьи «Александр Сергеевич Пушкин» // Пушкин в воспоминаниях современников. М., 1974. Т. 2. - С.65.

837. Полевой Н.А. Рецензия: Сочинения и Переводы в стихах Павла Катенина // Московский телеграф. -1833. 4.1, №8.

838. Прокопович-Антонский А.А. Речь на открытии Общества любителей российской словесности при Московском университете // Труды Общества любителей российской словесности, 1812.4.1.

839. Пушкин А.С. Переписка / Под ред. и с примеч. В.И. Саитова. СПб.: Изд-во Акад.Наук, 1906 - 1911. Т. I - III.

840. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений, тт. I, VI, XI-XVI. Изд. АН СССР, 1937-1949.

841. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 10 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1949. Т.Х. - 900с.

842. Пушкин Л.С. Биографическое известие об А.С. Пушкине до 1826 года // А.С. Пушкин в воспоминаниях современников. М., 1974. Т. I. - с.58-65.

843. Разговоры Пушкина / Собрали С. Гессен и Л. Модзалевский. М.: Политиздат, 1991. -XVIII, 318с. Репринт, изд.

844. Рассказы о Пушкине, записанные со слов его друзей П.И. Бартеневым. М., 1925.

845. Русский архив. 1886. - № 1.

846. Северные цветы» на 1825 г.

847. Фикельмон Д.Ф. Из дневника // Пушкин в воспоминаниях современников. -М., 1974. Т. II.

848. Шишков А.С. Рассуждение о старом и новом слоге российского языка. СПб., 1803.

849. Шишков А.С. Прибавление к сочинению, называемому «Рассуждение о старом и новом слоге российского языка» или Собрание критик, изданных на сию книгу, с примечаниями на оную. СПб., 1804.

850. Шишков А.С. Собр. соч. и переводов. СПб., 1824. ч. И.

851. Список принятых сокращений1. Термины.1. А афоризм.

852. АВ афористическое высказывание.д дискурс.

853. НЭРК носитель элитарной речевой культуры1. ОР ораторская речь.1. ПД публичный дискурс.р разговорность.1. РА речевой акт.

854. РК риторическая компетенция.1. РР разговорная речь.

855. РУ риторическая универсалия.1. СБ светская беседа.

856. СП синтаксический параллелизм.

857. СФЕ сверхфразовое единство.1. ФД ■ фрагмент дискурса.

858. ФЕ фразеологическая единица.

859. ЭРК элитарный тип речевой культуры.

860. Словари и источники материала.

861. Арзамас Арзамас и арзамасские протоколы. - Л., 1935.

862. БАС Словарь современного русского литературного языка: В 17 тг. /АН

863. СССР. Инст-т. русск.яз. — М.-Л., 1948-1965. БК Большая словарная картотека Института лингвистических исследований РАН (СПб).

864. БТС Большой толковый словарь русского языка / Автор и руководитель проекта, глав.ред. С.А, Кузнецов. - СПб., 2002.1. BE «Вестник Европы».

865. Вяз.ПСС (Вяземский П.А.) Полное собрание сочинений князя П.А, Вяземского. -СПб: Изд.гр. С.Д. Шереметева, 1878-1887, тт. I-XII.

866. ИВ «Исторический Вестник».

867. КЛЭ 51. Краткая литературная энциклопедия. - М., 1968. КРР - Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / Под ред. Л.Ю. Иванова, А.П. Сковородникова, Е.Н. Ширяева и др. - М., 2003.1. МЖ «Московский журнал».

868. ММ «Московский Меркурий». Осгафарх.кн. Вяз. Остафьевский архив князей Вяземских.

869. Переп. Пушкин А.С, Переписка /Под ред.и с примеч. В.И. Саитова. СПб., Пушк. 1906-1911.

870. ПСС Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 10 т. - М.-Л., 1949.

871. РП Разговоры Пушкина. - М., 1991.

872. Русск. русские писатели о языке. - Л., 1954. пис. о яз.

873. САР Словарь Академии Российской, произвольным путем расположенный. -СПб., 1789-1794.

874. САР2 Словарь Академии Российской, по азбучному порядку расположенный.-СПб., 1806-1822. Т. 1-5. СД Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1-4. - М., 1935.

875. Сл. 1847 Словарь церковно-славянского и русского языка, состав. Вторым отделением Академии наук. - СПб., 1847. Т. I-IV.

876. СП Словарь языка А.С. Пушкина. Т. 1-4. -М., 1956-1961. СУ - Толковый словарь русского языка. В 4-х т. /Под ред. Д.Н. Ушакова. -М., 1935.

877. СЭСРЯ Стилистический энциклопедический словарь русского языка /Под ред. М.Н. Кожиной. -М., 2003.

878. ТСРОЖ Ермакова О.П., Земская Е.А., Розина Р.И. Слова, с которыми мы встречались: Толковый словарь русского общего жаргона. -М., 1999.

879. ТСРЯХХ Толковый словарь русского языка конца XX в. Языковые изменения / Под ред. Г.Н. Скляревской / РАН, Ин-т лингвистических исследований. -СПб., 1998.

880. ФЭС Философский энциклопедический словарь. - М., 1983.