автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Роль метафоры в теоретическом познании и репрезентации социальной реальности (философский анализ)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Роль метафоры в теоретическом познании и репрезентации социальной реальности (философский анализ)"

государственный комитет российской федерации

по высшему образованию новосибирский государственный университет

РГ 8 ОД На правах рукописи

баранов

Георгий Самуилович

РОЛЬ МЕТАФОРЫ В ТЕОРЕТИЧЕСКОМ ПОЗНАНИИ И РЕПРЕЗЕНТАЦИИ СОЦИАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ

(философский анализ)

09.00.01 - диалектика и теория познания

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

НОВОСИБИРСК 1994

Диссертация выполнена на кафедре философии Новосибирского ордена Трудового Красного Знамени государственного университета.

Научный консультант - доктор философских наук,

Ведущая организация - Томский государственный университет, кафедра истории философии и логики философского факультета.

Защита состоится 13 мая 1994 г. в /5"час, на заседании специализированного совета- Д.063.98.04. по защите .диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук в Новосибирском государственном университете.

Адрес специализированного совета: 630090, Новосибирск,

ул.Пирогова, 2, НГУ.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Новосибирского государственного университета.

профессор В.П.ФОФАНОВ.

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор член-корреспондент РАН

К.Н.ЛЮБУТИН

А.В.ГАЙДА

В . А.КОЛЕВАТОВ

доктор философских наук, профессор доктор философских наук, профессор

Автореферат разослан

Ученый секретарь специализированного совета кандидат философских наук, доцент

В.И.ОЖОГИН

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. В настоящее время развитие научного познания характеризуется значительным ускорением прогресса в сфере социальных наук. Соответственно, резко возрос интерес к гносеологическим и логико-методологическим проблемам социального познания. Начавшиеся в стране радикальные реформы придали новый импульс переориентации философской мысли на анализ философско-гносеологической проблематики обществознания, поскольку сформировали настоятельный социальный заказ на подлинно научное исследование социальной действительности.

Одной из важнейших предпосылок качественного прорыва социальных наук к новым теоретическим горизонтам выступает всесторонняя философская рефлексия их гносеологических, методологических и логико-семантических оснований. Особое место здесь принадлежит анализу собственно теоретических форм познания и репрезентации. Актуальность такого анализа обусловлена привилегированной ролью теории в научном познании в целом. Подобный анализ направлен прежде всего на выявление гносеологических и логико-семантических особенностей структуры, функций и средств социально-теоретического знания и познания.

Весьма распространенным средством теоретического познания и репрезентации выступает в социальных науках метафора. Обиепризна -но, что теоретические структуры и язык общественных наук более метафоричны в сравнении с теориями и языком естествознания. Конечно, метафоры присутствуют также и в теоретическом языке естествознания; различие заключается пидъ в степени насшенности метафорами языков естественных и социальных наук. И все же очевидно, что данное различие существенно. Закономерно возникает вопрос о причинах этого факта и стремление его осмыслить.

Актуальность исследования роли метафоры в социально-теоретическом познании обусловлена, стало быть, уже самим фактом ее повсеместной представленности в языках социальных наук. Это ставит ряд как теоретических, так и практических проблем.

В теоретическом плане возникает следующий круг вопросов. (I) Что вообще представляет собой метафора как когнитивный и языковой феномен и каково ее место в научном познании в целом? (2)

В силу каких причин метафора играет более значительную роль в социальном познании, чем в естествознании, и, соответственно, более распространена в языках социальных наук? (5) Обоснованно ли из факта интенсивной метафоричности когнитивно-языковых средств социальных наук делать вывод об определенной "недонаучности" последних? (4) Как коррелирует между собой и трансфертируется (взаимопереносится) метафорика естествознания и обществознания, иных (вненаучных) форм общественного сознания? Можно ли здесь констатировать какие-либо закономерности? (5) Наконец, какие конкретные когнитивные функции выполняют метафоры в социальном познании?

В практическом плане встает проблема эффективного использова ния метафор в социальной коммуникации, управлении и пропаганде. Тут возникают вопросы, в какой степени позволяют метафоры управлять поведением людей и целенаправленно формировать их мировоспри ятие и каковы реальные механизмы этого. Какие функции присущи ме тафоре в сфере практической политики и управления? Научные рекомендации в данной области, думается, представляли бы интерес не только для ученых, но и для практических политиков.

Если же взять шире, то актуальность исследования определяете настоятельной необходимостью философско-рефлексивногJ осмысления специфических особенностей языка обществознания вообще. Очевидно, что на .фоне достижений в исследовании языков дисциплин естественнонаучного профиля (и роли метафоры в них), изученность лингво-с< мантической структуры языков социальных наук явно недостаточна.

Интегративные процессы, происходящие в современной науке, чрезвычайно актуализируют вопрос о природе средств, обеспечивающих взаимосвязь различных стратегий научного поиска, единство и целостность его результатов. Метафора, выступая своеобразным свя зующим звеном между языком, мышлением и предметным миром, как ра и является одним из таких средств. Поэтому проблема метафоры -это с необходимостью междисциплинарная проблема. Изучение метафо рообразовательных процессов в тех или иных сферах науки, желательно диаметрально противоположных, позволяет лучше понять природ и единство научного мышления в целом.

Метафора оказывается также средством продуцирования и верба лизации нового знания, и формой, в которой реализуется преемственность между старыми и новыми понятиями, теориями, парадигмами

днако философское осмысление и объяснение этих процессов в обще-твознании оставляет желать много лучшего. Как правило, если не сключительно, указанные процессы анализируются на фактуальном атериале естествознания.

На сегодня достаточно изучены многие когнитивные средства бществознания: исторический, логический, сравнительный, генера-изируюиий, индивидуализирующий, экспериментальный методы, анало-ия, гипотеза, экстраполяция, идеализация, наблюдение и мысленный ксперимент, моделирование и некоторые другие. Несмотря на повсе-естную распространенность в общественных: науках, в этом ряду дивительным образом не повезло метафоре, что является еще одним ргументом в пользу актуальности настоящего исследования.

Наконец, его актуальность видится в том, что оно ориентиро-ано на объективный анализ использования метафор в политической иторике. Такой анализ особенно необходим под углом зрения слоившейся в нашем обществе кризисной политической ситуации. "Война лов" вовсе не так безобидна, как это может показаться на первый згляд. В значительной мере она - реальная детерминанта дальней-его роста социальной напряженности. Ориентация на поиск консен-уса и гражданское согласие должна предполагать безусловный отказ т "конфронтационной метафорики" как с зарубежными, так и внутрен-ими участниками политического диалога и выработку метафорики хо-я и политически конкурентной, но не оскорбляющей ничье политичес-зе и гражданское достоинство.

Состояние разработанности проблемы. Проблема метафоры - одна з центральных в истории философии языка. Она уходит своими корня-л в античность, к Аристотелю. Однако в середине текущего столетия зожиданно выяснилось, что в общем не существует удовлетворитель-1гх и общепризнанных логико-семантических объяснений механизма семитических трансформаций естественного языка и самой природы мё-афоры. Это породило настоящий бум исследований, посвященных мета-эре, правда, почти исключительно в западной, прежде всего - ан-юязычной философии. На сегодня философская и лингвистическая ли-зратура по проблеме метафоры, без преувеличения, огромна.

В то же время, можно утверждать, что парадоксальным образом 5 существует общезначимых философских и логико-семантических зедставлений о сущности метафоры. Понятно, насколько это затруд-

няет выбор исходной теоретической базы исследования. Более того - предполагает самостоятельную ее разработку.

Собственно научная метафора также оказалась в фокусе внимания философов науки лишь в конце 50-х —начале 60-х годов. Немно--гие более ранние исследования отрицали, как правило, значение метафоры для науки. Это было связано со стандартным взглядом логического позитивизма на задачи и строение научного языка, который был призван быть языком идеально однозначным и строгим. С этой точки зрения, метафоре, трактуемой как фигуральное выражение, лишенное познавательного и информативного содержания, в науке принципиально не было места. Однако переход от попыток построения искусственного, строго однозначного языка к изучению реального, живого языка науки сделал бесспорным факт наличия в последнем значительного массива метафорических- терминов и выражений.

Пионерами в данной области можно по праву считать М.Блэка, Д.Берггрена, Э.Маккормака, К.Тарбейна, Р.Харре, М.Хессе, положивших начало исследованию когнитивных, моделирующих и объяснительных потенций научных метафор. К работам этих авторов примыкают и< следования Р.Бойда, Д.Гентнер, Т.Куна, Дж.Мартина, С.Маркуса, Д.Пойа, З.Пыльгшина, Д.Ротбарта, С.Тальягамбе, Р.Хоффмана. Сущест вует также солидная литература, раскрывающая социальные, антропо морфно-иетафорические корни многих научных понятий. Здесь можно выделить работы Б.Барнеса, Д.Блура, В.Гейзенберга, А.Зон-Ретеля, Р.Карнапа, М.Малкея, Э.Марквита, Р.Мертона, Р.Холтона, Э.Цильзел

В отечественной философии проблема научной метафоры тоже пр обрела известную актуальность. Наличие разнообразных метафор в языке науки констатируют Н.Д.Арутюнова, Н.С.Автономова, Г.Я.Буш, Е.Д.Бляхер, Т.С.Воропай, Л.М.Волынская, В.А.Героименко, К.К.Жол! Е.И.Калмыкова, С.Б.Крымский, А.Н.Лук, Э.А.Лапиня, Э.Б.Маркарян, В.Л.Матросов, В.В.Налимов, А.П.Огурцов, Б.Я.Пахомов, А.Л.Пумпянский, Е.Г.Трубина. Но большинство указанных авторов просто ограничиваются констатацией наличия тех или иных метафор в языке науки без сколь-нибудь углубленной попытки проанализировать гноев! логическую природу научных метафор.

Круг отечественных исследований, претендующих на разработк; теории научной метафоры или ее отдельных аспектов, пока что вес ма ограничен. Сюда относятся прежде всего работы О.М.Бессоновой

С.С.Тусева, Г.Г.Кулиева и В.В.Петрова. Данные авторы не только дают аналитическую критику современных зарубежных концепций научной метафоры, но высказывают новые нетривиальные идеи в их развитие, самостоятельно разрабатывают различные фрагменты теории научной метафоры.

Тем не менее, несмотря на накопленный внушительный массив как зарубежных, так и отечественных работ, в той или иной степени касающихся проблематики научной метафоры, нельзя сказать, что выработана какая-либо целостная и общеприемлемая ее теория.

Что касается роли метафоры в социальном познании, то таких отечественных исследований вообще нет. Выгодно отличается в этом отношении палитра зарубежных лингвофилософских исследований.

Всестороннему изучению метафорики ряда конкретных социальных наук уделяется на Западе значительное внимание. Это работы Р.Бла-кара, Д.Болинджера, Р.Брауна, Х.Вайнриха, Л.Вэквонта, У.Герхард, А.Демандта, А.Джаконо, В.Дасорджеса, К.Еджимы, Л.Крзфта, Г.Кабиэи-уса, М.Ласки, К.Миноги, Ф.Мировски, Ю.Ф.Миллера, С.А.Мусто, Р.Нис-бета, А.Г.Нигроу, Н.Пагон, Х.Перельмана, Д.Розенталь, Р.Дж.Стерн-берга, С.Сакмэн, Дж.Соскайс, Е.Стоддард, Р.Турангою, Г.Файса, Л.Херста, Р.Холтона, Р.Хэддена, Л.Чилтона, М.Чарлзуорта, М.Иварца, Д.Шона, М.Штегу, А.Эржавека, Р.Эшкрафта, Д.Т.Ямадьг и некоторых других авторов.

Однако эти исследования имеют преимущественно описательный, эмпирический характер. Их целью является описание отдельных метафор конкретных социальных наук и теорий, но не формулирование каких-то общих закономерностей образования и функционирования метафор в структуре социально-теоретического знания, не осмысление их специфических функциональных особенностей в сравнении с метафорами тех же естественных наук. Обобщающие философские работы о роли метафоры в теоретическом познании и репрезентации социальной реальности отсутствуют в современной западной философии науки точно так же, как и в отечественной.

Короче говоря, сегодня нам не известна ни одна философская или лингвистическая работа, которая бы систематически анализировала роль и функции научной метафоры в социальном познании в целом.

Цель и задачи исследования. Цель настоящей работы как раз и заключается во всестороннем исследовании роли метафоры в теоретическом познании и репрезентации социальной реальности, выявлении ее функций в структуре социальной теории и осмыслении места метафоры в системе когнитивных средств обществознания.

Реализация указанной цели предполагает постановку и последовательное решение следующих задач:

- разработку модельно-семиотического подхода к научной метафоре, на базе которого осуществлялось бы развернутое исследование роли и функций метафоры в социально-теоретическом познании;

- осмысление онто-гносеологического содержания категории "социальная реальность" и формулирование концепции социальной реальности как реальности, конституирующейся в процессе непрерывного коммуникативного взаимодействия людей друг с другом и окружающим миром и имеющей необходимым условием своего "бытийствования" мышление и язык;

- раскрытие специфических гносеологических характеристик социальной реальности, влекущих вынужденное обращение к метафоричес кому мышлению как средству квази-наглядной репрезентации свойств, атрибутов и структур, "чувственно-сверхчувственных" по своей природе;

- демонстрацию креативных и репродуктивных потенций мётафорь в процессе постоянного воспроизводства и творения социальной реальности;

- систематическое исследование разнообразных когнитивных, репрезентативных и интерлретативньгх функций метафоры в социально» познании;

- выработку соответствующей функциональной классификации метафор в социальном познаний;

- конкретный анализ когнитивных метафор ряда социальных науг и теорий.

Методологические основания, теоретические и эмпирические источники исследования. Методологической основой исследования служат фундаментальные философские идеи относительно взаимоотношений между мышлением, языком и реальностью таких классиков мировой философской мысли,как Платон, Аристотель, Д.Локк, Дж.Беркли, И.Кант, В.Гумбольдт, Г.Гегель, К.Маркс, Г.Фреге, А.Мейнонг,

М.Вебер, Б.Уорф, К.И.Льюис, Л.Витгенштейн, Х.Ортега-и-Гассет, А.Ф.Лосев, Э.Фромм, Х.-Г.Гадамер; а также взгляды, развиваемые двумя представителями современной американской лингвистической философии - Дж.Лакоффом и М.Джонсоном.

На базе своеобразного синтеза различных подходов к объяснению феномена метафоры был разработан самостоятельный методологический подход, условно называемый "модельно-семиотическим", и соответствующая ему концепция научной метафоры.

Основополагающая конструкция модельно-семиотического подхода сформировалась под влиянием многих плодотворных идей большой группы зарубежных и отечественных исследователей. В качестве теоретических источников в этом плане можно указать на работы Аристотеля, Р.Арнхейма, Л.А.Абраияна, Н.Д.Арутюновой, О.М. Бессоновой, А.В.Бессонова, Р.А.Будагова, Г.А.Брутяна, М.Блэка, Д.Берггрена, М.Вартофского, М.Вертгеймера, Л.С.Выготского, Б.С. Грязнова, С.С.Гусева, М.Даммита, М.Джонсона, Д.Дэвидсона, К.К. Жоля, В.И.Жуковского, В.А.Звегянцева, В.Н.Карповича, М.С.Козловой, В.А.Колеватова, Л.С.Коршуновой, Г.Г.Кулиева, Т.Куна, К.И. Льюиса, Дж.Лакоффа, В.А.Лекторского, Э.Маккормака, А.Мейнонга, Ч.У.Морриса, Дж.Миллера, Х.Ортеги-и-Гассета, Э.Ортони, Ч.С.Пирса, В.З.Панфилова, Д.В.Пивоварова, В.В.Петрова, И.А.Ричардса, П.Рикера, Д.Ротбарта, В.Б.Родоса, Ф.де Соссюра, Дж.Серля, Дж. Стерна, Д.Стюарта, В.А.Серебренникова, А.В.Славина, В.Н.Шелия, К.Тарбейна, Б.Уорфа, Ф.Уилрайта, А.И.Уемова, Г.Фреге, Р.Zappe, М.Хессе, К.Хаусмзна, Р.Хоффмана, В.В.Целищева, Э.М.Чудинова.

Теоретическими.источниками при содержательной разработке концепции социальной реальности послужил иной круг работ. Сюда следует отнести работы Т.Адорно, У.Аутвейта, Л.А.Абрамяна, Г.А. Антипова, В.С.Барулина, Г.С.Батищева, Г.С.Батыгина, А.П.Велика, Р.Бхаскара, М.Вебера, А.В.Гайдн, Д.И.Дубровского, А.А.Дукачева, М.Л.Завьяловой, Э.В.Ильенкова, В.Е.Кемерова, В.А.Колеватова, А.М.Коршунова, Э.Г.Классена, Б.Г.Кузнецова, К.Н.Любутина, М.К. Мамардашвили, К.Маркса, В.В.Мантатова, В.В.Мшвениерадзе, A.A. Новикова, Т.И.Ойзермана, Ю.К.Плетникова, Д.В.Пивоварова, А.И. Ракитова, М.Н.Руткевича, Г.Л.Тульчинского, Н.И.Смоленского, В.Г. Федотовой, В.П.Фофанова, Э.Фромма, Р.Харре, П.Н.Шихирева. В них разрабатываются вопросы категориального анализа понятия "реаль-

ность", соотношения материального и идеального в общественной жизни, онтологических и гносеологических характеристик социального бытия.

Эмпирическими для настоящего исследования являются источники, в которых под лингвистическим, историографическим или методологическим углом зрения описывается и анализируется метафорика отдельных социальных наук и теорий. Авторы зарубежных работ подобного типа были перечислены выше, при освещении степени разработанности диссертационной проблематики (отечественные исследования по данной теме, как говорилось, отсутствуют). В качестве эмпирических источников выступают также тексты таких классиков новоевропейской и современной социально-философской мысли, как Т.Гоббс, А.Смит, Ж.О.Ламетри, И.Кант, К.Маркс, М.Вебер, Э.Дюрк-гейм, Т.Ларсонс.

Важным дополнительным источником при осмыслении и объяснении природы научной метафоры, ее роли в теоретическом познании и репрезентации социальной реальности, оказываются работы, посвященные исследованию методов аналогизирования, моделирования, экстраполяции и интерпретации, выявлению особенностей социальных понятий, хотя тема научной метафоры в данных работах непосредственно не обсуждается. Укажем здесь авторов только некоторых, наиболее значимых в интересующем нас аспекте,работ. Это И.Д.Андреев,

A.Л.Андреев, В.А.Андрусенко, С.Д.Аллахвердян, А.С.Ахиезер, К.В. Батороев, Т.В.Барсова, В.И.Бартон, М.К.Буслова, Л.О.Вальт, А.И. Гавриляк, Б.А.Глинский, Д.П.Горский, Б.А.Грушин, А.В.Гулыга, М. Варгофский, В.А.Дудко, К.К.Коль, М.П.Завьялова, В.И.Кураев, В.К. Лукашевич, Г.Д.Левин, Х.Либшер, В.Н.Карпович, А.С.Майданов, B.C. Меськов, М.В.Мостепаненко, И.П.Меркулов, К.Макаревичус, И.Б.Новик

B.Т.Новиков, Э.А.Пармон, Г.И.Петрова, Н.Л.Попова, Д.В.Пивоваров, Т.Павловски, А.И.Ракитов, А.В.Славин, А.А.Старченко, В.С.Степин, А.К.Сухотин, Н.И.Смоленский, Г.Л.Тульчинский, Е.М.Титаренко, Р. Туомела, А.И.Уваров, А.И.Уемов, В.П.Фофанов, В.Г.Федотова, Н.Ха-гер, А.П.Чернов, В.А.Штофф, В.М.Шилков, В.А.Яковлев.

Совершенно очевидно, что этот список является далеко не полным, ибо речь идет только о тех работах, которые оказали наибольшее влияние на формирование собственной теоретической позиции автора.

Научная новизна исследования. Новизна диссертационного исследования выражается в разработке модельно-семиотического подхода к научной метафоре и в формулировании онто-гносеологической концепции социальной реальности с дальнейшим анализом на их основе особенностей познавательных процессов в обществознании. Центральным тезисом, красной нитью проходящим через всю работу, является тезис о креативной способности метафоры в отношении производства (конституирования) социальной реальности.

(1) Суть модельно-семиотического подхода к научной метафоре состоит в следующих положениях! выносимых ня защиту!

- в трактовке метафоры не столько как фигуры речи, сколько как специфически метафорической формы мысли, которая является результирующей от взаимодействия двух автономных типов мышления -концептуального (вербально-понятийного) и визуального (наглядно-образного) ;

- в уточнении отдельных логических понятий семантики К.И.Льюиса предложением построить так называемую "лестницу охватов" ("классификационную лестницу");

- в разработке на этой основе логико-семантических критериев метафоричности (асимметричность уподобления; трансформация семантики выражения как знака в целом; принципиальная неистиннозначи-мость метафорических выражений; их полная определяемость только в контексте всей научной теории или парадигмы; наконец, наличие элементов семантической, концептуально-теоретической или формальнологической противоречивости в содержании выражения - его "абсурдность");

- в выявлении специфики метафорической референции как референции к умозрительным и умопостигаемым модельным объектам - возможно-невозможным семантическим мирам;

- в доказательстве неистиннозначимости научннх метафор в рамках традиционной (двузначной) логики и отсутствия у метафор условий истинности в реальном, т.е. актуально существующем, мире;

- в аргументации модельно-когнитивного (познавательного) статуса научных метафор.

(2) Предлагаемая концепция социальной реальности может быть суммирована совокупностью положений, также отмеченных, как представляется, элементами научной новизны:

- интерпретацией социальной реальности как реальности, которая "пребывает" (существует, осуществляется, становится) лишь в процессе непрерывно возобновляющейся социальной коммуникации, а следовательно, необходимым условием существования которой являются мышление и язык; из чего вытекает наличие в континууме социальной реальности идеального виртуального пространства, а из этого, в свою очередь - "чувственно-сверхчувственная" природа ("представленность") собственно социальных качеств и свойств;

- установлением связи между "представленной";(т.е., чувственно ненаглядной) формой существования собственно социальных характеристик и проблемой их наглядной репрезентации в структуре социальной теории;

- доказательством и демонстрацией способности метафоры - в силу наличия в метафорическом мышлении элементов мышления визуального - быть эффективным средством квази-наглядной, модельно-об-разной репрезентации чувственно ненаглядных социальных атрибутов, качеств и свойств;

- обоснованием, что, поскольку сфера идеального и язык являются необходимыми условиями конституирования социальной реальности, а метафора оказывается средством конституирования самой мысли и языка, то, производя новые смыслы и новую семантику, метафора выступает средством порождения и креации ("животворения") социальной реальности как таковой;

- объяснением, вследствие сказанного, причин широкой,распространенности и неустранимости метафор в социальном познании. Мета форически структурируемая и чувственно ненаблюдаемая в своих атри бугивньгх качествах социальность вынуждает обращаться в целях своего познания, репрезентации, объяснения и понимания (интерпретации) к формам метафорического мышления и языка.

(3) Результатом применения модельно-семиотической концепции научной метафоры к познавательным процессам в сфере обществознани оказывается выявление и систематическое исследование разнообразны функций метафоры в познании и репрезентации социальной реальности На- защиту здесь также выносятся:

- функциональная классификация, подразделяющая в зависимости от доминантных функций всю совокупность метафор социального знани на когнитивные и социокультурно-интерпретативные метафоры. Послед

ние, в свою очередь, делятся на мобилизующие и демобилизующие в зависимости от своего суггестивного предназначения;

- система внезмпирических критериев эффективности и сравнимости когнитивного потенциала метафор, претендующих на репрезентацию и объяснение одной и той же области фактов;

- доказательство существования двух типов научно-теоретической репрезентации: абстрагирующе-обобщающего и аналого-моде-лирующего (модельно-метафорического);

- аргументация имманентной метафоричности концептуальной структуры и терминологического аппарата социальных теорий Э.Дюркгейма и К.Маркса.

Таким образом, научная новизна настоящего исследования состоит не в выдвижении каких-то достаточно частных положений и уточнении отдельных понятий, а в разработке и предложении целостных концепций научной метафоры и социальной реальности, а также в применении первой ко второй с целью фиксации и объяснения гносеологических особенностей социального познания.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Научная значимость настоящей работы заключается в ее вкладе в формирование проблематики и в содержательное развитие философской теории социального познания; теории, находящейся сегодня в стадии бурного становления. Подобное систематическое исследование роли и функций метафоры в теоретическом познании и репрезентации социальной реальности не предпринималось до сих пор не только в отечественной, но и, насколько нам известно, в зарубежной лингвофи-лософской литературе. Философская и методологическая рефлексия оснований научно-социального знания и познания все еще отстает по сравнению с философско-методологической рефлексией оснований естествознания, хотя сами общественные науки во второй половине двадцатого века ушли в своем развитии далеко вперед.

Теоретическое значение исследования обусловливается его своеобразно интегральным характером, поскольку оно выполнено "на стыке" эпистемологии, семиотики, лингвистики, логической семантики, культурологии, феноменологической социологии, теории социального познания и философской онтологии социального бытия. Отсюда его содержание и результаты могут представлять интерес для широкого круга исследователей: философов, лингвистов, специалистов в области

семиотики и семантики, культурологов, социологов, политологов, историков и других ученых социального профиля.

Настоящая работа может служить в качестве отправной теоретической базы дальнейшей конкретизации исследований роли метафоры в общественных науках (социологии, политологии, правоведении, этнографии, исторической и экономической науках и т.п.), а также для исследования метафорики иных - вненаучных - форм общественного сознания: мифологии, религии, идеологии, утопического сознания тоталитарного, либерально-демократического и т.д.

В практическом плане важной качественной характеристикой исследования является та его особенность, что его отдельные результаты могут быть непосредственно использованы в практике социального управления, в работе средств массовой информации, в деятельности политических партий и общественных организаций. Выводы о ро ли метафоры в социальном управлении, информации и пропаганде могу использоваться не только при теоретическом анализе воздействия, н и для непосредственного воздействия средств массовой информации н состояние общественного сознания и на умонастроение людей, что в условиях демократических реформ приобретает характер важной право вой и практической проблемы.

Результаты исследования нашли отражение в чтении автором философских курсов на ряде факультетов Кемеровского университета, в частности, таких спецкурсов, как "Специфика познания социальной действительности", "Методологические особенности теоретизации социального знания", "Социальная реальность и метафора".

Апробация работы. Основные концептуальные положения исследования докладывались автором на У (Звенигород, 1984) и У1 (Тбилиси 1986) Всесоюзных школах молодых философов, на У (Чехов, 1985), У1 (Звенигород, 1986) и УН (Москва, 198?) Всесоюзных философских чтениях молодых ученых, на Копнинских чтениях (Томск, 1986), на Всесоюзных научно-теоретических и научно-практических конференциях в Новосибирске (1986, 198?, 1991) и Перми (1987), на ряде региональных научных конференций в Братске (1987), Омске (1988), Кемерово (1986, 1987» 1988, 1991, 1992), на Всесоюзном совещании по философским и социальным проблемам науки и техники (Москва, I9B7)» на республиканской научно-теоретической конференции "Русская философия и духовная культура современности" (Иркутск, 1991)

рческая деятельность человека по познанию и преобразованию действительности может рассматриваться как в известном смысле предшествующая бытию. Ведь реальность наделяется экзистенциальными свойствами именно в процессе деятельности человека, его мышления, а также его взаимодействия с другими людьми.

Из этого вытекает, что категории человеческого разума возникают из нашего взаимодействия с миром и друг с другом, а свойства, фиксируемые этими категориями, являются не свойствами объектов как таковых, а интерактивными свойствами, основывающимися на присущем человеку перцептивном аппарате, на человеческих представлениях о пространственных и временных отношениях, о функциях и т.д. Поскольку же именно с помощью метафор "задаются" такие интерактивные категориальные свойства, постольку метафора играет очень существенную роль в установлении того, что является для нас реальным.

В рамках собственно'научного познания еще одна проблема заключается в выявлении гносеологических механизмов соотнесения теоретических понятий с эмпирической реальностью в условиях, когда сама эта реальность существенно ненаблгадаема в своих атрибутивных качествах. Такое соотнесение становится возможным лишь с участием визуального мышления, которое составляет значительный компонент в структуре мышления метафорического. Метафора оказывается, тем самым, своеобразным знаковым средством, благодаря которому ненаблюдаемые атрибуты социального становятся "видимыми", репрезентируются в наглядной форме. Следовательно, роль метафоры в социальном познании обусловлена также ее способностью быть эффективной формой наглядно-образной репрезентации как абстрактно-идеализированных, так и эмпирических, но чувственно невоспринимаемых объектов социально-теоретического знания.

Экспликация содержания категории "социальная реальность" подводит к выводу, что социальное познание органически предполагает участие метафорических форм мышления и языка, поскольку метафора способна служить теоретическим инструментом умозрительно-наглядной репрезентации чувственно невоспринимаемых атрибутов и свойств социальной реальности. Сама социальная реальность, включающая в се^ бя сферу идеального и язык, в значительной степени организуется (структурируется) метафорически. А это предполагает и адекватные, т.е. метафорические, формы ее познания и репрезентации.

В третьей главе "Роль метафоры в теоретическом познании и репрезентации социальной реальности" осуществляется непосредственное применение модельно-семиотической концепции научной метафоры к анализу процесса познания социальной реальности и всестороннее развертывание этой центральной темы исследования. Глава насчитывает пять параграфов.

Первый параграф "Классификация и функции метафор в социальном познании" посвящен построению функциональной классификации метафор в социальном познании. В сфере социального познания метафоры реализуют ряд особых, не только "чисто познавательных", функций. Социальная теория, в сравнении с естественнонаучной, более непосредственно, более тесно связана с культурным окружением и обусловлена им, а язык социальных наук - более близок естественному по своему словарю и строению. В результате метафоры, функционирующие в научно-социальном познании в качестве когнитивных, довольно часто начинают функционировать также в роли массового средства социокультурной интерпретации, т.е. в роли "объяснительной матрицы", служащей целям пропаганды, управления и "заражения" общественного сознания политически желательными массовыми настроениями И состояниями. Подобные функции не свойственны естественнонаучным метафорам.

.В связи с этим метафоры, используемые в социальном познании, подразделяются на два больших подкласса, в зависимости от тех фун' кций, которые.они выполняют; (I) когнитивные (теоретико-познавате льные) метафоры и (2) социокультурно-интерпретативные метафоры. Тем самым, основанием для выделения первого подкласса служит роль метафоры в формировании социальных теорий и доктрин, а второго -ее роль в интерпретации социальных процессов массовидным сознанием и в управлении (манипулировании) социальной психологией масс. При этом одна, и та же метафора может функционировать то как когни тивная, то как социоинтерпретативная.

Соответственно своему функциональному предназначению, когнитивные метафоры реализуют моделирующую, гипотетирующую, аналогизи рующую, экстраполирующую, объяснительную, концептуализирующую, аб страгирующую, идеализирующзпо, креативную, "онтологизационную", ре презентационную, трансляционную, номинативную функции.

Социокультурно-интерпретативные метафоры имеют иной круг

Непосредственная связь между операционально понимаемым визуальным мышлением и метафорой проявляется наиболее очевидным образом в том, что метафора выступает и результатом, и средством умозрительной рекатегоризации, обеспечивающей новую легитимацию родо-видовых отношений или, другими словами, новое видение реальности. Тем самым метафорическая рекатегоризация мышления и языка, достигающаяся действием синтезирующей силы воображения, открывает доступ к новым глубинам реальности. Как отмечают Дж.Лакофф и и. Джонсон, в этом смысле метафоры действительно обладают способностью творить новую реальность. Это может случиться, если мы начнем постигать опыт на языке метафоры и,■более того, если ыы начнем на ее языке действовать. Очевидно, что при этом метафоры выступают инструментом конструирования в первую очередь именно социальной реальности.

Во втором параграфе "Аналогия, уподобление и научная метафора" продолжается исследование креативных потенций метафоры. Главная идея параграфа заключается в том, что синтезированное (креациро-ванное) сходство образует собственный объект указания (референции) иетафоры, т.е. ее семантическое значение. С целью аргументации этого положения, раскрывается содержание понятий "сравнение", "аналогия", "подобие" и "сходство". Автор выделяет (I) буквальное зимметричное сравнение; (2) буквальное асимметричное сравнение ("аналогию"); (3) небуквальное асимметричное сравнение ("уподобление"). Уподобление - это тип аналогии, которая не предполагает ре-цукции содержания высказывания к набору общепринятых условий истинности, поэтому попытка сопоставить уподобление с общезначимыми условиями истинности (т.е. интерпретировать его буквально) всегда Уудет сигнализировать о его ложности.

Отсюда делается вывод, что именно уподобление как тип срав-1ения лежит в основании метафоры. Однако, по сравнению с уподоб-тением, метафора как бы делает следующий шаг в утверждении собст-зенного, метафорически-моделируемого возможного мира ("ирреального" с точки зрения стандартных условий истинности): она превраща-;т эмпирически ложное сравнение в; ¿е^античе^ски^ теоретичес«1_им логически. абсу2,дно_е высказывание, обладающее внутренне противоре-IIIвым смыслом.

Таким образом, общей стратегией, позволяющей отличать уподоб-

ления от метафор, является редукция не просто к ложным, а именно к абсурдным смыслам при восприятии выражения как буквального, что и сигнализирует о необходимости поиска либо метафорической интерпретации, либо - при безуспешности таких попыток - признания выражения бессмысленным.

Главная же особенность метафоры в том, что она, творя новые сходства, тем самым созидает новые объекты указания, новые референции. Метафора не только впервые выделяет эти новые объекты умопостигаемого мира, но и дает им имя, что чрезвычайно важно для понимания ее роли в конструировании социальной реальности. Аналогия и уподобление играют для метафоры роль вспомогательного средства в деле креации этих новых референций, новых объектов указания.

Метафора оказывается настолько свободной формой языкового и когнитивного творчества, что не только не нуждается в апелляции к условиям истинности-в-реальносги, но ив соответствующей стандартной (буквальной) семантике языка. Метафора как "языковое орудие" конструирования возможных миров конс^тт^уует_для_зтих ¡¿елей; и. собственную семантику. Метафора - не просто форма переописания и переопределения объектов. Она - столь уникальное определение, что его результатом оказывается новая референция метафорически используемых выражений и терминов.

Метафора дает имя, а то, что поименовано, становится объектным, действительным, видимым для мышления, т.е. тем, с чем мышление может оперировать теперь как с предметом.

Способ, которым метафора креацирует новые объекты умопостигаемой действительности - асимметричное уподобление объектов друг другу так, что креативный референт метафорического выражения становится продуктом коллективного со-означения двух или более участвующих в метафоризации терминов. В результате метафора, впервые креацируя уникальное сходство, впервые и именует его, то есть создает новое значение, парадоксальным образом не увеличивая словарь языка.

Сходство в метафоре - это и основа понимания, и компонент ее семантического значения. Метафорическое сходство (или ассоциация, или образ) - значимо. Именно оно является объектом указания метафорического выражения.

Подобный вывод предполагает обращение к вопросу о референци-

альных основаниях научной метафоры.

Анализ этих оснований предпринимается в третьем параграфе "Референция, модель, метафора". Отталкиваясь от предложенных К.И.Льюисом четырех логических характеристик семантики языковых выражений и терминов - денотации, охвата, интенсионала и сигнификата, - автор вводит "лестницу охватов" (охват-1, охват-2, охват-3, охват-4), степень классификационной пустоты которых нарастает по мере возрастания противоречивости выражений: от противоречивости уровня стандартной семантики к противоречивости классически логической через промежуточные стадии противоречий концептуального и парадигмально-теоретического характера. Различаются понятия "денотация", "референция", "интенсионал", "экстенсиональная область выражения".

Уточненная таким образом льюисовская семантика, расширяя класс обозначающих выражений, позволяет четко зафиксировать, что объекты метафорического указания "пребывают" не в действительном, но в семантически, теоретически или логически возможных и, более того, невозможных мирах. Данные объекты суть воображаемые, умозрительно-абстрактные модели, а не актуально существующие реалии действительности.

Центральный тезис, отстаиваемый автором, заключается в том, что метафора обеспечивает репрезентацию, номинацию и концептуализацию вновь познаваемого фрагмента умопостигаемой действительности досх) едет во]/ Лведения_издельног_о дк£Т£али1«гди£Ти^ч£Ск_о£о_р£фер_ед-

'в-&МРВР£.72.тИ.еа0И 2£тзе_д_о трго_момента^ _пока не_быда £фор^лидована_м£тафора. Чтобы быть способным осуществить подобную функцию, референт креативной метафоры должен соответствовать двум условиям: уникальности и экстралингвистячности, - смысл которых раскрывается в параграфе.

Далее обосновывается корректность определения "модели" как не только материально-физической (вещной), но и умозрительной (наглядно-образной) репрезентации определенных свойств и фрагментов моделируемого прототипа. Доказывается, что именно такие "умственные репрезентации" выступают в качестве объектов референции метафорических выражений. При этом умозрительная модель фиксирует в реальности нечто, что не лежит на ее поверхности, используя для этого необычную конфигурацию смыслов буквальных терминов, образу-

ющих метафору, без чего попытка выразить данное нечто была бы вообще неосуществима.

Таким образом, для метафорической референции характерна пос-тупенчатость, опосредованность й многослойность соотнесения с реальностью. На собственно метафорическом уровне осуществляется референция к контрфактическим моделируемым ситуациям (возможно-невозможным мирам) и лишь их посредством - к объектам и ситуациям актуально существующей действительности. Вследствие этого, можно говорить об определенной самореферентности метафор.

Референция научных метафор относится к той пограничной полосе, где начинается мир непознанного и неизвестного и где сознание впервые вторгается в этот мир, пытаясь его постичь и навести в нем хотя бы относительный порядок согласно собственным стандартам и представлениям. Поэтому референция научных метафор с необходимостью имеет гипотетический, модельно-предположительный характер. Метафоры не могут сказать, "как обстоят дела на самом деле", но кх значение заключается в их способности сказать, "как с определенной степень» вероятности могут обстоять дела" или "как это могло бы выглядеть".

Когнитивная природа метафор определяется тем, что без них мы не могли бы не только говорить, но и мыслить о доселе неизвестных феноменах реальности.

Развитая в третьем параграфе система аргументов в пользу модельной природы метафорической референции, а следовательно, и самих метафор, находит свое завершение в четвертом параграфе "Научная метафора и истина".

Здесь анализируется семантическое понятие истины, различные точки зрения на соотношение метафоричности и истинности, вводятся понятия истинности-в-действительном-мире и истинности-в-модели. С помощь» понятия истины-в-модели характеризуются метафоры с логическим охватом-1 (непротиворечивые). Большинство же метафор (с ох-ватом-2,5,4) как "самопротиворечивые" выражения вообще не имеют, по мнению автора, отношения к истинности. Хотя нередко метафоры принимают форму суждений, функционально они таковыми не являются. Действительная цель метафоры - креация, номинация и выражение (символизация) вновь возникающего аспекта семантического значения, а не истина или ложь.

Метафора - это идеальный образ теории. Метафора "маркирует" образную модель, поэтому от нее заведомо нельзя требовать истинно-значимости. На этом этапе возникает проблема соотношения модели и ее языкового описания, а не проблема соотношения модели и ее прототипа. Функция метафорического выражения - не логически правильное (истинное) умозаключение, но моделирующее объяснение и эвристическая аналогия. Будучи развернутым понятием, метафора не обладает истинностным значением, ибо понятие как логическая форма мысли лишено истинностного значения, хотя, конечно, может иметь объективное содержание. Выражение может быть референциальным и, одновременно, неистиннозначимым. Однако всякое истиннозначимое выражение обязательно референциально.

В заключение дается краткое определение научной метафоры, делается вывод, что метафора как форма взаимодействия концептуального и визуального мышления обладает'органической способностью переводить вербально-смысловой ряд соозначений в визуальный, наглядно-образный. В этом плане метафора оказывается эффективным средством наглядно-теоретической репрезентации ненаблюдаемых феноменов. Фор- ' мулируются критерии метафоричности научных понятий и выражений.

Тезис о креативной роли метафоры имеет смысл прежде всего относительно социального бытия, т.е. такого бытия, предпосылкой, творцом и органическим элементом которого является сам человек. Дальнейшее обоснование данного тезиса предполагает определенную концепцию социальной реальности.■.

Ее изложение представляет собой задачу второй главы "Социальная реальность как объект теоретического познания и репрезентации".

В первом параграфе "Категория "реальность" и ее частнонаучньте версии" разводятся понятия "реальность", "объективная реальность", "частнонаучные картины реальности" (например, "физическая реальность"). Конкретизация предельно общей категории "объективная реальность" к тем или иным сферам науки дает возможность делать разноплановые "срезы" объективной реальности, выделять отдельные ее фрагменты, которые, будучи "вовлеченными" в деятельность научного сообщества, выступают в качестве непосредственного объекта отражения и исследования. Таким фрагментом в обществознании оказывается "социальная реальность". Ее анализ облегчается наличием в современной социальной философии хорошо разработанной категории "соци-

альная форма движения материи".

Опираясь на содержание указанной категории, во втором параграфе "Социальная реальность и проблема ее теоретического познания и репрезентации" автор предпринимает попытку выявить специфику социальной реальности с точки зрения ее гносеологических характеристик, т.е. особенностей ее научно-теоретического познания и репрезентации. Атрибутами, имманентно присущими социальной реальности являются прежде всего сфера идеального и язык.

В параграфе анализируется экзистенциальный статус идеального, его онтологические и гносеологические определения. Идеальное, по мнению автора, не существует только в голове отдельного индивида; оно "пребывает" в межличностном, функциональном, виртуальном пространстве, т.е. функционирует в системе общественных связей и отношений.

Такое понимание чрезвычайно важно для раскрытия содержания категории "социальная реальность", а также роли метафоры в консти-туировании социальной реальности как таковой. Ведь если социальна? реальность имманентно содержит в себе идеальное, повсеместно опосредована им, а метафора является одним из основных языковых и категориальных средств репрезентации именно абстрактных, умопостигаемых феноменов, то, автоматически, метафора оказывается важнейшим орудием упорядочивания, категоризации и творения социальной действительности.

Рассматривается соотношение явлений идеальности и "представленности". Указывается, что сфера идеального не покрывает собой всю область отношений представленности. За границами идеального остается значительная часть отношений представленности, которые имеют социально-материальный, а не идеальный статус. Идеальное -это особый тип представленности - репрезентация в форме мысли, идеального образа.

Таким образом, категория "социальная реальность" содержит в себе указание на двойственную в гносеологическом отношении природ социума как объекта познания: с одной стороны, социальная реальность объективна, поскольку исследователь имеет дело с вещными ил знаковыми "объективациями" сознательной деятельности людей, а с другой - социальная реальность (в отличие, скажем, от физической реальности) содержит в себе "субъективную реальность" как сферу

идеальных побудительных мотивов человеческой деятельности. Существуя вне и независимо от сознания исследователя, социальная реальность не существует независимо от сознания вообще (в частности, общественного сознания).

Тем самым пространство социальной реальности образуется значительной совокупностью принципиально ненаблюдаемых феноменов. В самом деле, чувственно ненаблюдаемы (лишены "вещества чувственности") процессы исторического прошлого и будущего; общественные институты, структуры и связи; отношения представленности; все явления идеальной сферы (смыслы, ценности, нормы, мотивы и т.п.) Это обостряет задачу их наглядно-чувственной репрезентации средствами теории. Тут и вступает в свои права метафора как эффективный инструмент представления ненаглядного в квази-наглядных формах.

Имманентным социальной реальности образованием является также язык. Эта фундаментальная структура придает социальной реальности еще большее гносеологическое своеобразие. В отличие от природы, об--щество саморефлексивно: оно самоосознает, самовыражает и самоорганизует себя в значительной степени через язык и его посредством.

Язык выступает в качестве "объективированного" статического образования с относительно жесткой семантической структурой, которая служит средством классификации и организации человеческого опыта. Вся сфера идеального (мысли, идеи, образы), прежде чем она станет интерсубъективным достоянием, должна предварительно пройти через данные семантические структуры как "первичные фильтры" языка, т.е. в обязательном порядке сообразоваться с его структурой. Язык, следовательно, не только воспроизводит идеальное содержание и опыт, но и организует их определенным образом.

В результате термины, выражения и семантические формы языка представляют собой, вместе с синтаксисом, что-то вроде предварительной интерпретации мира, описываемого посредством этих форм. Из этого вытекает, что метафора как формальное средство категоризации и рекатегоризации мышления и языка участвует в структурировании реальности, и это особенно верно в отношении собственно человеческой, социальной реальности. Ведь язык и культура в некотором смысле синонимичные понятия, поскольку в их основе лежит одна и та же система исторически определенных метафор.

Но если другие языковые категории "упорядочивают" и "стабили-

зируют" социальную реальность, то метафора оказывается также основным лингво-понятийным средством ее трансформации, преобразования. Придавая новый смысл человеческому опыту и обеспечивая его структурную связность, высвечивая одни его аспекты я затемняя другие, метафоры действительно творят социальную реальность. Являясь одним из основных орудий изменения семантики языка и содержания понятийной системы, а следовательно - и человеческого понимания и восприятия реальности, метафора, тем самым, является средством формирования, преобразования и трансформации социальной реальности как таковой.

В третьем параграфе "Метафора как средство теоретической репрезентации атрибутов, свойств и феноменов социальной реальности" уточняются и углубляются основные аргументы предшествующего параграфа. В известном смысле культура может рассматриваться как конфигурация значений, предполагающих постоянно воспроизводимые интерпретацию и понимание. С помощью языка люди производят социальную реальность, конституируют свой социальный мир. Если повседневный язык в значительной степени метафоричен, то "метафоричен" и производный от него мир социальной действительности.

Социальный процесс - это перманентный процесс взаимодействия индивидов по "опредмечиванию" и "распредмечиванию" окружающей действительности. Это взаимодействие опосредовано совокупностью символов как специфически социальной компоненте, отличающей деятельность человека от поведения животного. Символизация предполагает обязательную операцию интерпретации, а метафора и является одной из самых распространенных ее форм.

В определенном смысле вся неупорядоченная реальность внешнего мира не существует в качестве объекта познания до тех пор, покг воспринимающий эту реальность индивид не сможет сформулировать дл! себя, осознать происходящее. Социальная реальность и конституируе-ся как таковая в ходе этого взаимоосознавания, взаимопонимания и интерпретации субъектами социального взаимодействия "фактов" окружающего бытия. То есть сам процесс приписывания значения упорядочивает социальный факт, который "вырабатывается", а не является изначально данным. ,

Если исходить из того, что "чистого", абсолютно независимого от человека "в-себе-и-для-себя-бытия" вообще не существует, то тв<

на УШ Международном конгрессе по логике, методологии и философии науки (Москва, 198?). Результаты исследования обсуждались на школах-семинарах докторантов при ИЛК Уральского университета (Екатеринбург 1987, 1990), на секторе теории познания Института философии АН СССР во время стажировки (Москва, февраль - май 1989 г.), а также на кафедрах философии Кемеровского и Новосибирского университетов.

По теме диссертации опубликовано 24- печатных работы. Из них - 3 монографии общим объемом 2?,5 п.л.

Структура работы. В соответствии с- целью и логикой исследования, структура работы отражает последовательность решаемых задач. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографического списка литературы.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность теми, формулируется проблематика исследования и степень ее разработанности, его основная цель и задачи, элементы научной новизны и положения, выносимые на защиту, раскрывается научно-практическая значимость полученных результатов.

Первая глава "Метафора как средство научно-теоретического познания и репрезентации" посвящена развернутому изложению сути модельно-семиотического подхода к научной метафоре и состоит из четырех параграфов.

В первом параграфе "Метафора как форма взаимодействия концептуального и визуального мышления" аргументируется существование двух достаточно автономных типов мышления - концептуально-логического (словесно-понятийного) и визуального (наглядно-образного); даются их контекстуальные определения. Далее обосновывается неправомерность взгляда на метафору только как на языковое явление (языковый троп). Метафора - это также и определенная форма мысли, т.е. лингво-когнитивный феномен. Своеобразие метафорической формы мысли заключается, кроме всего прочего, в том, что она является специфической формой взаимодействия концептуального и

визуального мышлений; формой, объективирующей продукты данного взаимодействия в вербальном языке, используемом при этом несвойственным ему иконическим образом..

Слова в контексте метафорического употребления приобретают несвойственную им изобразительную функцию, - нечто вроде красок, которые кладет на холст художник: они не рассматриваются как носители атомарного и устойчивого смысла, но совместной динамической палитрой смысловых оттенков со_зидаютА от^зир^ют,_П£0я:вляют. _внов_ь £0Э1Н21какщее_ £мысло_во_е _знач_ени_е, которое есть симбиоз взаимодействующих смыслов всех лексических единиц выражения. Тем самым иконизированный смысл предъявляется субъекту в метафоре в форме умозрительного (квази-наглядного) паллиатива. Будучи органически симбиозной (концептуальной и наглядно-образной) мыслительной формой, метафора обладает имманентным свойством представлять ненаглядное - наглядным.

Метафора - это изобразительное средство, "рисование словами". Такое "рисование словами" имеет место не только в поэзии, мифологии, религии, художественном творчестве, но и в науке. Однако в последней оно не имеет целью вызвать эмоциональные реакции у слушателя или читателя; оно используется с тем, чтобы выразить новое понимание в ситуации, когда старые понятия уже очевидно неприменимы к новым фактам, а адекватные этим фактам новые понятия еще не выработаны. Тогда возникает "концептуальный вакуум" ("семантические окна"), который и заполняет метафора как этап поиска и становления новых понятий.

Благодаря наличию в метафорическом мышлении значительных элементов визуального мышления, метафора обладает продуктивной силой (способностью) или, иначе, "креативной" функцией. Как показал еще И.Кант, воображение по самой своей природе деятельностно, операционально, т.е. способно не только "отражать", но и достаточно произвольно творить реальность. Продуктом синтетической силы воображения является установление такого рода сотворенных сходств которые, быть может, не имеют релевантных прототипов в "объективном мире", а выражают опыт перцептивной интеракции человека с окружающим миром и, как следствие, являются проекцией человеческого сознания на действительность. Именно метафорические сходства синтезируются, как правило, продуктивной силой воображения.

функций: коммуникативную, интерпретативную, типизирующую, идеологическую, эмотивно-оценочнуга, суггестивную.

Далее следует подробный анализ вышеперечисленных функций.

Во втором параграфе "Метафора как средство экстраполяции, моделирования и гипотетирования" исследуются экстраполяционная, трансляционная, моделирующе-аналогизирующая, гипотетирующая (эвристическая) и (частично) репрезентационкая функции метафоры.

Указывается, что интеграционные процессы, идущие в современной науке, автоматически возводят метафору в ранг основного орудия концептуальных переносов между разными научными дисциплинами. Ценным качеством метафоры является ее способность связывать неизвестное с известным, приписывая неизвестному (основному субъекту метафоризации) некоторое наглядное свойство, характеризующее денотат вспомогательного термина.

Метафора фиксирует соответствующую гипотезу, оформляя ее концептуально и терминологически, предлагая тем самым систему понятий и терминов, посредством которых научное сообщество получает возможность говорить об исследуемом феномене. Метафора направляет процесс изучения в определенное русло. При этом она имплицитно содержит принцип фиктивности отождествления. В результате метафора обеспечивает эпистемный доступ к неизвестному или новые пути в понимании уже известного. Данные факторы делают метафору эффективным методологическим средством экстраполяции, аналогового моделирования и гипотетирования.

В параграфе рассматривается широкий круг примеров концептуальных метафорических переносов из антропоморфно-мифологического мышления в зарождающееся естествознание, а оттуда - в сферу научного обществознания. Отмечается, что на современном этапе поток концептуальных инноваций идет в основном из естественных наук в общественные и свидетельствует о том, что первые служат своеобразным эпистемологическим идеалом для вторых.

В третьем параграфе "Метафора как средство абстрагирования и идеализации" анализируются абстрагирующая, идеализирующая, "он-тологизационная" (наделения теоретических объектов ¡экзистенциальными свойствами), репрезентационная, объяснительная функции.

Любой абстрактный объект вполне обоснованно может интерпретироваться как идеальная (мысленная) модель, передающая сущност-

нме характеристики моделируемого оригинала (класса явлений). При этом сущностные характеристики выступают как бы в "чистом", "идеальном" виде. Но метафора и есть лингвокогнитивное средство моделирования, а следовательно - и средство "конструирования" абстрактных объектов научной теории.

: Идеальное (мысленное) моделирование широко используется во всех без исключения социальных науках. Тем самым метафора оказывается одним из самых распространенных средств задания абстрактных объектов социально-теоретического знания.

Характерным признаком абстрактно-идеализированных теоретических понятий и соответствующих им терминов, образованных в результате метафориэации, является некоторая нестрогость, недоопределен-ность и неоднозначность их смысда. Речь идет не об абсолютной, а о такой неоднозначности, которая имеет характер полисемии. В логике подобным терминам сопоставляют понятия "семейного сходства". В параграфе выявляется роль данных понятий и терминов в построении социальных теорий.

Подчеркивается, что абстракции и идеализации вводятся в стру» туру социально-теоретического знания не только посредством метафоры, но и путем стандартного отвлечения (с дальнейшим обобщением) свойств от объектов познаваемой социальной области. В связи с эти) предлагается различать два типа репрезентации в социальном познании: (I) абстрагирующе-обобщающий и (2) аналого-моделирующий (мо-дельно-метафорический). Второй тип репрезентации имеет ярко выраженный операционально-инструментальный характер.

В четвертом параграфе "Метафора как средство номинации, кре-ации и концептуализации социальной реальности" рассматриваются концептуализирующая, креативная и номинативная функции, представляющие собой некоторый синкретический сплав когнитивных и социо-интерпретативных функциональных элементов. Это позволяет расширит фактуальную базу анализа. Дается определение интерпретации, в том числе - интерпретации метафорической.

Понятия упорядочивают воспринимаемую человеком реальность, способы поведения в мире и контакты с другими людьми. В то же вре мя понятийная система человека существенно метафорична. Отсюда вытекает основополагающая роль метафоры в концептуализации и кре-ации ("животворении") социальной реальности.

На ряде конкретных примеров демонстрируется концептуализирующая и креацирующая роль метафоры в "производстве" социальной реальности, особенно - реальности политической. Номинация и концептуализация политики посредством метафор делает политические реалии видимыми и осмысленными (понятными, объяснимыми), а следовательно, и значимыми как для отдельного индивида, так и для общества в целом.

Метафорическая концептуализация, интерпретация и номинация имеют не только познавательно-объясняющий, но и нормативно-ценностный характер. Это обусловливает соииокультурно-интерпретатинные, прагматические потенции социальных метафор, которые и становятся предметом исследования в пятом параграфе "Функции метафоры в социальном управлении, пропаганде, информации". Речь идет о коммуникативной, интерпретативной, типизирующей, идеологической, эмо-тивно-оценочной, суггестивной функциях социальной метафоры.

Данные функции обусловлены уже самой способностью языка служить инструментом социальной власти. Возможность структурировать и определять опыт другого лица есть фактическое осуществление власти над ним. Такое властное воздействие может осуществляться и через язык. Он может быть целенаправленно использован, чтобы сформировать выгодную власть придержащим позицию индивида по отношению к тому или иному социальному событию, явлению, процессу. Так как позиция определяет поведение, формируя позицию, можно управлять поведением.

Это свойство языка сознательно используется в мифологии, религии, идеологии, политике, искусстве, социальном управлении, работе средств массовой информации и т.д. При этом используемые метафоры действуют как шоры, которые позволяют людям воспринимать только часть информации, поскольку задают определенные понятийные рамки восприятия - гипотетические модели реальности, что ограничивает пределы понимания событий аудиторией. Определяя ситуацию с помощью эмотивно-оценочных образных метафор, идеологи создают своего рода "смирительные рубашки", прочно ограждая, умы от более широкого, непредвзятого восприятия социальных реалий.

Идеологическая, оценочная и суггестивная функции - в своей основе функции директивные, предписывающие. В связи с этим социо-интерпретативные метафоры могут быть подразделены на мобилизующие

и демобилизующие. Первые призваны активизировать социальные реакции и действия, вторые, наоборот, нейтрализовать их.

"Ценностная нагруженность" характерна не только для социо-интерпретативных, но и для когнитивных метафор социального знания. Понятия социальных теорий зачастую нормативны, т.е. определяются в терминах долженствования и возможности. Причины этого автор усматривает в том, что сама социальная деятельность имманентно нормативна, ибо является производной от идеальных целей, ценностей, норм и мотивов. Данная особенность теоретических понятий и метафор обществознания как раз и способствует их относительно легкой усвояемости массовым сознанием и той роли, которую они играют в практике социального управления и в политике.

В четв'ёртой главе "Метафора в структуре социальных теорий" с целью охвата всего объема фактуального материала и углубления аргументов в пользу развиваемого в работе взгляда на роль метафоры в теоретическом познании и репрезентации социальной реальности анализируются метафоры ряда конкретных социальных наук, а также концептуально-метафорическая структура ыакросоциологических теорий Э.Дюркгейма и К.Маркса. Глава включает пять параграфов.

В первом параграфе "Социология, история и метафора" рассматриваются метафорические образы социологии и исторической науки. Доказывается, что критерием сравнимости метафор, претендующих на описание одной и той же фактуальной области, не может служить соответствие данных метафор "фактам", ибо сами факты в значительной степени формируются под воздействием метафоры. Критерии отбора имеют, скорее, внеэмпирический характер. В качестве таких крите-" риев предлагаются: (I) соответствие метафоры когнитивным задачам, которые ставит перед собой исследователь; (2) практическая экономность метафоры; (3) последовательность и цельность метафоры; (4) способность метафоры к саморазвитию и охвату своим объяснением других областей (т.е. своеобразная "широта диапазона" метафоры).

Показывается, что концептуальный и категориальный аппарат социологии и истории во многом формируется с участием метафор. Ме тафора позволяет вычленять из стохастического потока событий объекты научного познания и опыта и, в конечном счете, определяет их научно-теоретическую репрезентацию, концептуализацию, объяснение и понимание.

Во втором параграфе "Метафора и экономическая наука" предметом анализа становятся отдельные метафоры экономической науки и экономического сознания, в частности, метафора "невидимой руки" А.Смита или метафора "Время - деньги".

Общий вывод заключается в том, что метафора способствует концептуализации экономических явлений ие только в границах научно-теоретического знания; она также направляет и регулирует массовое экономическое мышление и, в какой-то мере, предопределяет тем самым результаты народнохозяйственной деятельности.

В третьем параграфе "Метафора, политология и право" продолжается исследование метафорических средств политологии и (прежде всего - международного) права.

Аргументируется, что метафора, определяя концептуализацию политических событий, определяет также формирование и осмысление политических проблем. Способ словесного оформления проблемы во многом предопределяет способ ее разрешения. Проблемы не даются "изначально готовыми". Они формируются людьми в серии попыток извлечь смысл из сложных и тревожных ситуаций. При этом политики всегда имеют определенный выбор средств для "кодирования" наличной информации. Задавая контекст восприятия политических событий посредством их технологичного и "управляемого" вербально-концеп-туального оформления, они» вводят процесс осознания этих событий в желательные границы, т.е. навязывают их "рамочную реконструкцию".

Таким образом, при целенаправленном ее использовании метафора в политике способна не только ориентировать, но и дезориентировать; не только "открывать глаза", но и "одевать шоры", достаточно сильно искажающие ракурс видения, а то и не позволяющие видеть вообще.

В четвёртом параграфе "Биологические метафоры в социологии Э.Дюркгейма" выявляется функциональная роль метафоры в социологической теории Э.Дюркгейма. Демонстрируется, что концептуальный аппарат указанной теории в значительной степени сложился путем метафорических переносов отдельных категорий, принципов и проблем биологии на область социологии и, частично, под воздействием молеку-лярно-химических аналогий.

Доказывается, что дюркгеймовская экстраполяция биологических понятий на область социологии не означает редукционистского объяс-

нения социальных явлений в биологических, психологических и прочих терминах. Для концептуального оформления своей теории Дюрк-гейм прибегает именно к метафорическому (т.е. небуквальному) использованию заимствованных из биологии понятий, то есть к их теоретической переинтерпретации. Он резко возражал против попыток буквального биологического редукционизма в социологии.

В результате биологические метафоры и иные метафорические понятия действительно образуют несущий концептуальный каркас дюрк геймовской социологической теории, а не являются каким-то иллюстративным "довеском" к ней. Стоит только мысленно изъять метафори ческие по происхождению понятия из структуры дюркгеймовской теории, и от самой теории ничего не останется.

В то же время, речь не идет о механическом переносе понятий биологии и молекулярной химии на сферу социальной жизни. Речь иде о такой их метафорической переинтерпретации, когда, благодаря вза имодействию "старых" смыслов с нетрадиционным контекстом употребления, термины наполняются новым содержанием и превращаются в мо-дельно-репрезентативные понятийные конструкты собственно социологической теории.

Наконец, в пятом параграфе "Метафоры и модели в социальной теории К.Маркса" развиваются и углубляются выводы предшествующего параграфа, но на примере другой социальной теории - макросоциоло-гической теории К.Маркса.

Обосновывается, что основные социологические категории Маркс имеют модельно-репрезентативный (модельно-метафорический), а не абстрагирующе-обобщающий характер. Они должны рассматриваться ка* когнитивно-метафорические модели, согласно аутентичному пониманик самого Маркса.

Оригинальность макросоциологической теории Маркса заключаете в Т01|, что она была задумана как модель моделей. Для этого Марксз пришлось использовать альтернативные модели и метафоры, интегрирз их в рамках;единой теоретической конструкции. Употребление тех и; иных моделей для описания и объяснения социальных процессов зависит от трех параметров: (I) исторического времени; (2) уровня абстрагирования; (3) фокуса анализа (направленности анализа на процесс или структуру). В соответствии с данными критериями все мар» совы модели и метафоры можно подразделить на структурно-функционг

льные и процессуально-генетические.

Все процессуально-генетические модели могут сочетаться в самюс различных комбинациях как между собой, так и с любыми структурно-функциональными моделями или со всеми ними одновременно. Результатом этих комбинаций становится многократное увеличение когнитивно-эвристического потенциала достаточно ограниченного числа исходных марксовых моделей/кетафор, классификация которых предлагается.

Из модельно-метафорического статуса марксовых социологических категорий с очевидностью вытекает недопустимость их онтологизации. Они - лишь средство исследования, т.е. следствие инструментального перенесения уже сложившихся концептуальных структур на вновь познаваемые области для их репрезентации в понятиях и терминах данных структур. При этом, однако, сами переносимые понятия подвергаются метафорической трансформации (переосмыслению). Отождествление такого рода модельных абстракций с социальной реальностью как таковой приводит к тому, что марксовы категории приобретают не-свойственный им онтологический статус: существование "базиса", "надстроек", "диалектических источников развития" и т.п. начинают трактовать буквально-натуралистически.

Общим результатом главы является демонстрация когнитивного потенциала метафоры в рамках конкретных социальных наук и теорий и ее роли в креации теоретической картины социальной реальности.

На примере теорий Э.Дюркгейма и К.Маркса наглядно показывается, как благодаря метафоре чувственно ненаблюдаемым (невоспринима-емьгм) характеристикам и структурам социума придается квази-чувст-венный, квази-наглядный статус, а сама социальная теория получает концептуальное оформление, законченность и цельность.

При этом оказывается, что метафора может служить не только когнитивным, но и анти-когнитивным целям, т.е. способствовать формированию ложных стереотипов, представлений и мифов, не позволяющих осуществить адекватную интерпретацию происходящего. Сама по себе метафора не истинна и не ложна; она - лишь вспомогательное орудие на тернистом пути познания.

В заключении подводятся основные итоги исследования и намечаются направления дальнейшей разработки проблематики роли метафоры в социальном познании и разных формах общественного сознания.

Основное содержание диссертационного исследования отражено в авторских монографиях:

1. Баранов Г.С. Понятие и образ в структуре социальной теории. Томск: Изд-во Том. ун-та, I99I. - 172 с. (9»5 п.л.).

2. Баранов Г.С. Научная метафора: Модельно-семиотический подход. 4.1. Современные лингвофилософские концепции метафоры. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1992. - 112 с. (6,5 п.л.).

3. Баранов Г.С. Научная метафора: Модельно-семиотический подход. 4.2. Теория научной метафоры. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1993. - 200 с. (11,5 п.л.).

А также в следующих публикациях и депонированных рукописях: Баранов Г.С. Метафоризация понятий как одна из форм концептуальной преемственности научного знания в социально-исторических исследованиях // Особенности современного научного познания: Сб. статей. Рукоп. деп. в ИНЙОН РАН № 19077 от 26.12.84. С.29-40.

5. Баранов Г.С. Логико-семантический анализ понятия в исторической науке // Современная наука и закономерности ее развития Томск, 1984. Вып.Х. С.135-144. '

6. Баранов Г.С. Аксиологичность как специфическая характери тика понятий социально-исторического знания // Человек, философи культура: Тез. У Всесоюз. школы мол. уч-х. М., 1984. Вып.2. 4.1. С.67-72.

7. Баранов Г.С. К проблеме аксиологичности социально-истори ческих понятий /'/ Материалы конф. мол. уч-х по общественным наук Томск, 1985. С.35-38.

8. Баранов Г.С. Полисемичные термины и понятия с "родственн ми значениями" в структуре философского знания // Специфика фило софского знания и общественная практика: Тез. УТ Всесоюз. школы мол. уч-х (Тбилиси, 1986). М., 1986. Вып.2. С.5-8.

9. Баранов Г.С. (в соавт. с М.П.Завьяловой) Преемственность как внутренняя закономерность развития общественного сознания и его форм // Сознание и личность. Барнаул, 1986. С.54-64.

10. Баранов Г.С. Метафора как средство связи естественнонауч ного, социального и технического знания // Развитие научного и технического знания как фактор ускорения развития производства: Тез. регион, науч.-теор. конф. Кемерово, 1986. С.73-75»

11. Баранов Г.С. Функции метафор в социальных науках

// ХХУТ1 съезд КПСС и актуальные проблемы марксистско-ленинской философии: Тез. У1 Всесогаз. филос. чтений мол. уч-х. М., 1986. 4.1. С.61-63.

12. Баранов Г.С. Социальная метафора как средство связи теории и практики // Взаимосвязь науки и практики в процессе перестройки: Тез. регион, науч.-теор. конф. Братск, 198?. С.130-132.

13. Баранов Г.С. Социальная метафора как форма связи общественного и научно-технического прогресса // Социально-экономические факторы ускорения научно-технического прогресса: Тез. Всесоюэ. науч. конф. Новосибирск, 1987. 4.1. С.46-50.

14. Баранов Г.С. Социальная метафора: общественные структуры, политические действия и человек //Социально-философские проблемы человека: Тез. УН Всесоюз. филос. чтений мол. уч-х. М., 1987.

С.171-173.

15. Баранов Г.С. Референциальяые аспекты метафоры в общество-знании // Методология развития общественных наук в условиях перестройки: Тез. докл. науч. конф. Кемерово, 1988. С.58-63.

16. Баранов Г.С. Социальная теория и метафора // Взаимодействие теории и практики в свете решений ХХУИ съезда КПСС. Кемерово, 1988. С.78-93-

17. Баранов Г.С. Диалектика понятия и образа в социальном познании. Рукоп. деп. в ИНИОН РАБ № 33373 от 11.04.88. - 223 с.

18. Баранов Г.С. Теория и метод в социальных науках: взаимодействие и связь с практикой // Динамика социального знания и практика. Томск, 1989. С.158-181.

19. Баранов Г.С. Специфика познания социальной действительности (методическая разработка). Кемерово, 1989- - 29 с.

20. Баранов Г.С. Когнитивно-эвристические модели и метафоры в социальной теории Маркса // Динамика научного познания и культура. Кемерово, 1990. С.55-89.

21. Баранов Г.С. Метафора "время - деньги": дилемма западной и русской национальной культуры // Исторические судьбы России: социокультурный подход; Тез. регион, науч. семинара. Кемерово, 1991. С.77-82.

22. Баранов Г.С. Референция научной метафоры // Наука, культура и человек. Кемерово, 1992. С.104-127.

23. Баранов Г.С. Метафора как средство социокультурной интерпретации постперестроечных региональных процессов // Региональные особенности социокультурных процессов: Тез. регион, науч. конф. Кемерово, 1992. С.37-39.

24. Баранов Г.С. Модели и метафоры в социологии К.Маркса // Социологические исследования, 1992, № 6. С.128-142.

БАРАНОВ Георгий Самуилович

РОЛЬ МЕТАФОРЫ В ТЕОРЕТИЧЕСКОМ ПОЗНАНИИ И РЕПРЕЗЕНТАЦИИ СОЦИАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ (ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Подписано в печать 21.03.94.

Формат 60 х 8Ц 1/16 Бумага писчая. Печать офсетная. Заказ № 37 Объем 2,2 п.л. Тира* 100 экз.

Кузбассвузиздат. 650043 Кемерово, ул.Ермака, 7.