автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Роман Е. Замятина "Мы" как модель рецепции древнерусской литературы

Полный текст автореферата диссертации по теме "Роман Е. Замятина "Мы" как модель рецепции древнерусской литературы"

На правах рукописи

ФРОЛОВА НАТАЛЬЯ ВИКТОРОВНА

РОМАН Е. ЗАМЯТИНА "МЫ" КАК МОДЕЛЬ РЕЦЕПЦИИ ДРЕВНЕРУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Специальность 10.01.01 - русская литература

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Самара-2004

Работа выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы Самарского государственного университета.

Научный руководитель - доктор филологических наук,

профессор Голубков Сергей Алексеевич.

Официальные оппоненты : доктор филологических наук,

профессор Немцев Владимир Иванович;

Ведущая организация - Волгоградский государственный педагогический университет.

Защита состоится "8 " сентября 2004 г. в 14 — часов на заседании диссертационного совета К 212.216.01 в Самарском государственном педагогическом университете по адресу: 443099,Самара, ул. Л.Толстого, 47.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Самарского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан " £ "сЛшснйШ г.

Учёный секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук,

доцент Ольга Ивановна Сердюкова

кандидат филологических наук Шпак Валерия Геннадьевна.

//////

3

Общая характеристика работы

Актуальность избранной темы исследования определяется, с одной стороны, возникшим в конце 1980-х годов и сохраняющимся до настоящего времени широким читательским интересом к роману Е.Замятина "Мы", с другой - отсутствием в современном литературоведении исчерпывающего представления о многоаспектных связях анализируемого произведения со всем массивом отечественной литературы предшествующих эпох. Потребность же в установлении таких связей обусловлена спецификой самого замя-тинского романа. Роман "Мы"- литературное произведение, эпиграфом к которому могла бы стать цитата из лекции Евгения Замятина "Современная русская литература": "Искусство работает пирамидально: в основе новых достижений - положено использование всего, накопленного там, внизу, в основании пирамиды. Революций здесь не бывает, больше, чем где-нибудь -

111

здесь эволюция" .

Поэтика романа "Мы" представляет собой многослойное сложное художественное целое. Писатель осуществил эстетически оправданный синтез целого комплекса разнородных элементов, генетически восходящих к художественным системам, порожденным различными культурными эпохами.

К настоящему времени замятиноведами, целенаправленно изучающими широкий спектр соотнесений романа "Мы" с многомерным контекстом культуры, накоплен богатый материал: установлены интертекстуальные связи романа с мифологией, фольклором, произведениями русских и зарубежных писателей XIX - XX веков.Однако глубокое исследование романа "Мы" убеждает нас в том, что записи его центрального героя наделены также и такой совокупностью черт, которая позволяет рассматривать произведение в качестве своеобразной модели рецепции древнерусской литературы2.

Целью диссертационной работы является изучение функционирования элементов поэтики древнерусской литературы в структуре дневниковых записей героя-повествователя романа "Мы".

Цель предопределила решение следующих задач:

1) проведение анализа исследовательских концепций проблемы влияния культурных контекстов на поэтику романа;

2) установление точек соприкосновения поэтики романа с поэтикой древнерусской литературы;

3) выработку стратегии анализа повествовательной структуры романа Е.Замятина как пародийно окрашенной модели рецепции древнерусской литературы;

2005-4 12430

1 Замятин Е.И. Современная русская литература // Литературная учеба - 1988. - № 5. - С. 130. Термин "древнерусская литература" в контексте диссертационной работы употребляется в

качестве наименования условно-обобщённой модели совокупности поэтических черт, яв-

4) выявление «присутствия» элементов поэтики древнерусской словесности на разных уровнях структуры текста, порожденного сознанием героя-повествователя;

5) установление функций элементов поэтики древнерусской литературы, воплощённых в художественой ткани романа.

Объектом изучения является роман Е. Замятина "Мы".

Предмет исследования - рецепция аспектов поэтики древнерусской литературы, эксплицированная в сознании центрального героя, созидающего в своей "поэме" идеальную модель «математически безошибочного счастья».

Материалом исследования стали произведения древнерусской словесности: "Житие Авраамия Смоленского", "Житие Александра Невского", "Житие протопопа Аввакума", "Житие Сергия Радонежского", "Житие Феодосия Пе-черского", "Задонщина", "Летописные повести о монголо-татарском нашествии", "Повесть временных лет", "Поучение Даниила, митрополита всея Руси", "Повесть о Горе-Злосчастии", "Повесть о Петре и Февронии Муромских", "Повесть о разорении Рязани Батыем",

"Повесть о Савве Грудцыне", "Поучения Владимира Мономаха", "Сказание о Борисе и Глебе", "Слово о житии великого князя Дмитрия Ивановича", "Слово о законе и благодати", "Слово о погибели русской земли".

В качестве дополнительного материала, способствующего обоснованию значимости цели и задач, в процессе исследования были привлечены литературно-критические статьи и тексты лекций Е. Замятина.

Гипотеза исследования заключается в том, что художественно трансформированные элементы поэтики древнерусской литературы, воплощённые в тексте записей романного героя-повествователя, обладают в анализируемом произведении структурообразующей ролью, создавая пародическую двуплано-вость.

Научную новизну работы представляет сам факт рассмотрения повествовательной структуры романа "Мы" как целостной модели рецепции древнерусской литературы.

Методологическую и теоретическую основу диссертационной работы составили труды теоретиков и историков литературы: Р. Барта, М.М.Бахтина, М.М.Гиршмана, Б.О.Кормана, Ю.М. Лотмана, Д.С. Лихачева, Н.Т. Рымаря, В.П. Скобелева и др.

Именно такой обширный многоаспектный методологический базис и позволил произвести комплексное изучение романа "Мы" в заявленном ракурсе.

Каждый компонент ткани произведения Е.Замятина носит ярко символический характер и обусловлен сложным взаимодействием различных моделей художественного сознания. Отмеченное взаимодействие и является доминантой поэтики "Мы". При этом одним из важнейших структурообразующих компонентов основы художественной целостности романа становится культурный контекст. И если, по словам Н.Т.Рымаря и В.П.Скобелева, художественное произведение можно определить как "мир культуры в индивидуальном созна-

нии личности"1 или "прочитанный личностью текст культуры, границу текста культуры и личности, точку их встречи, которая стала личным высказыванием на языке культуры, личной переработкой текста культуры или наоборот - высказыванием культуры через личность, - границей культуры, обозначившейся в событии встречи с личностью, позволившей тексту культуры обнаружить какие-то свои упорядоченности'2, то, следовательно, культурный контекст можно рассматривать с двух, на первый взгляд, противоречащих друг другу точек зрения: как первопричину характера разработки автором жизненного материала и как результат диалогического взаимодействия авторского сознания с действительностью. Культурный контекст, являясь одновременно и первоисточником и итогом акта творческой деятельности писателя, воплощается на всех уровнях поэтики художественного произведения, в которой он сам становится и первоосновой, и следствием, формируя в то же время в единую художественную целостность все ярусы произведения.

Культурный контекст в произведении составляет базис поэтики, взаимосвязь всех элементов которой оформляет текст произведения в гармоническую целостность, делая его "живым организмом,... идейно-художественной системой, в которой все элементы взаимодействуют и соотнесены с целым"2.В этой идейно-художественной системе культурный контекст оказывается тесно связанным с авторским сознанием, авторской личностью, "по-своему организующей, переживающей, осмысливающей этот мир"4.При этом реализация культурного контекста в исследуемом произведении осуществляется в соответствии с концепцией "чужого слова" М.М.Бахтина, поскольку "слово" героя-повествователя романа Е.Замятина является знаком "чужой смысловой пози-

м5

ции" , мировоззрением

"другого", имеющего своего, а для автора - чужого - субъекта. Таким образом, если художественное произведение представляет собой единую "художественную целостность"6, где анализ любого элемента становится "путем к синтезу, путем к целостному пониманию и восприятию произведения словесного искусства", то, следовательно, анализ типологии и функционирования культурных контекстов в произведении можно также рассматривать в качестве пути постижения его целостности.

1 Рымарь Н.Т., Скобелев В.П. Теория автора и проблема художественной деятельности. -Воронеж: Логос-Траст, 1994.-С. 115.

2 Там же.-С. 115.

3 Корман Б.О. Изучение текста художественного произведения. - М.: Просвещение, 1972. -С. 19.

4 Рымарь Н.Т., Скобелев В.П. Теория автора и проблема художественной деятельности. -Воронеж: Логос-Траст, 1994.-С. 115.

5 Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. - 2-е изд. - М.: Сов.Россия, 1972. - С.246.

6 Гиршман М.М. Целостность литературного произведения // Проблемы художественной формы социалистического реализма: В 2-х т. Т. II. Внутренняя логика литературного произведения и художественная форма. - М.: Наука, 1971. - С. 49 - 97; Гиршман М.М. Литературное произведение. Теория и практика анализа. - М.: Высшая школа, 1991.

Исследуя функционирование культурных контекстов в поэтике литературного произведения, Р. Барт указывал на их определяющую роль в структуре художественного текста, который, по мнению Р. Барта, "сложен из множества разных видов письма, происходящих из различных культур и вступающих друг с другом в отношения диалога, пародии, спора."1. Подчеркивая определяющую роль функционирования культурных контекстов в произведении, Р. Барт выстроил концепцию имманентности такого функционирования, выдвинув даже идею отсутствия взаимосвязей текста с автором-творцом. Однако, по нашему мнению, функционирование культурных контекстов в произведении в тесном диалогическом взаимодействии с авторским сознанием имеет существенное значение, т.к. искусство, по словам Ю.М. Лотмана, прежде всего - "моделирующая система"2, и, следовательно, важен факт взаимодействия культурных контекстов с автором как личностью, организующей жизненный материал действительности в художественную форму, которая, согласно нашей концепции, включает в себя и сами культурные контексты, не исключая в определенной степени и их имманентности в тексте. Согласно же подчиненности всех элементов произведения единому художественному целому, авторское сознание является моделирующей сущностью по отношению к культурным контекстам, которые тем не менее не утрачивают имманентности и моделирующей функции по отношению к остальным элементам поэтики. Именно в таком ракурсе, по нашему мнению, и необходимо подходить к анализу романа Е. Замятина "Мы", художественная структура которого представляет собой "многосоставный синтезинтегрирующий множественность моделей художественного сознания, на что указывают в своих исследованиях многие замятиноведы.

И в качестве одного из видов культурного контекста в представляемой диссертационной работе рассматривается древнерусская словесность, являющаяся, согласно концепции Д.СЛихачёва, целостной поэтической системой, некоторые аспекты которой, по нашему мнению, нашли воплощение в анализируемом произведении.

Художественная специфика объекта диссертационной работы, её методологическая основа и цель обусловили использование в процессе исследования сочетание аспектов сравнительно-исторического и структурного подходов.

Положения диссертации, выносимые на защиту-

1. Существует определённая общность между принципами образопостроения в романе Е. Замятина "Мы" и принципами образопостроения в древнерусской литературе.

2. В художественной системе романа Е.Замятина структурообразующую роль играют записи героя-повествователя, в которых синтезированы жанровые элементы древнерусской литературы, вступающие в процесс продуктивного

Барт Р.Избранные работы. Семиотика. Поэтика. - М.Прогресс Универс: Рея, 1994. - С.390. Лотман Ю.М. Лекции по структуральной поэтике. - Тарту, 1964. - С. 27. Евсеев В.Н. Художественная проза Е.И. Замятина: Творческий метод. Жанры. Стиль: Автореферат дис... д-ра филол. наук. - М., 2001. - С. 1.

жанрового синтеза как с элементами жанров литературы нового времени, так и между собой.

3. Поэтика романа близка поэтике древнерусской литературе по ряду показателей стилистической специфики.

4. Обозначенные элементы поэтики древнерусской литературы, творчески экстраполированные на словесное пространство романа Е.Замятина, являются составляющими иронической оценки автором "Мы" сознания героя-повествователя и средствами пародирования им (в широком значении этого слова) модели "идеального государства".

Теоретическая значимость диссертационной работы заключается в обращении к проблеме исследования литературного процесса, что реализуется в установлении преемственных связей русской литературы XX века с древнерусской словесностью на примере одного из показательных произведений начала XX века, представляющего собой яркий пример взаимодействия художественных систем различных исторических эпох.

Практическая значимость исследования состоит в возможности использования материалов диссертации для разработки школьных и вузовских курсов литературы, посвященных изучению творчества Е. Замятина.

Апробация результатов исследования проводилась на международных научно-теоретических и научно-практических конференциях в Санкт-Петербурге (2002) и Коломне (2002). Материалы диссертации обсуждались на заседаниях кафедры русской и зарубежной литературы СамГУ (2004), а также на кафедральных семинарах докторантов и аспирантов (2003,2004).

Структура диссертационной работы включает введение, четыре главы, заключение, библиографический список. Объём работы - 159 страниц. Список использованной литературы включает 283 наименования.

Основное содержание работы

Во введении определяются актуальность, цель, задачи, объект, предмет, гипотеза, формулируется теоретическая и практическая значимость исследования, а также - теоретико-литературный аспект изучаемой проблемы.

В первой главе "Проблема влияния культурных контекстов на поэтику романа" даётся историографический обзор основных направлений изучения проблемы в современном замятиноведении и определяются аспекты поэтики произведения Е. Замятина, позволяющие выдвинуть гипотезу о генетической связи романа "Мы" с древнерусской литературой на уровнях принципов создания образов, жанровой структуры и стилистической специфики произведений.

Многие как отечественные, так и зарубежные литературоведы в своих исследованиях установили генетические связи романа Е.Замятина с мифологическими моделями. Исследования, посвященные данному аспекту проблемы, условно могут быть классифицированы на два тесно взаимосвязанных друг с другом направления, первое из которых, по определению Н. Кольцовой, "основано на рассмотрении романа как мифа о духовном состоянии человека XX ве-

ка"1, изображение которого достигается посредством определенных поэтических принципов архаических мифов, среди которых основополагающими являются:

первое: модель мира в романе во многом построена по законам мифологической поэтики;

второе: элементы мифологической поэтики обладают структурообразующей ролью;

третье: мифологическое (как знаковая система) тесно связано с авторским

сознанием и является одним из важнейших средств осмысления автором дей-

2

ствительности .

Второе направление изучения обозначенного аспекта проблемы посвящено исследованию функционирования в "Мы" элементов библейской поэтики. Представителями3 данного направления определен следующий ряд характерных особенностей произведения Е.Замятина:

во-первых, функционирование библейской модели в романе в качестве одного из источников сюжета;

во-вторых, актуализация библейской тематики и проблематики через аллюзии;

в-третьих, развитие библейских мотивов в романе в качестве основных; в-четвертых, кардинальная трансформация значения библейских сюжетов, образов, мотивов, нашедших отражение в поэтике романа.

Но два направления исследования мифологического в произведении Е. Замятина имеют множество точек соприкосновения друг с другом, обусловлен-

1 Кольцова Н. Мифологический подтекст романа Е. Замятина "Мы" в интерпретации англоязычной славистики // XX век: Проза. Поэзия. Критика. А. Белый, И. Бунин, В. Набоков, Е. Замятин... и Б. Гребенщиков. - М., 1996. - С. 79.

2 См. работы: Гаврилов ВА., Кривощапова Т.В. Семантика мифологизма в антиутопиях XX века // Литература и фольклор: Проблемы взаимодействия: Сб. науч. тр. - Вып. 5. - Волгоград, 1992. - С. 119 - 129; Галасьева Г.В. Е. Замятин и А. Платонов: к проблеме типологического исследования // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня: Научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы: В 6-ти кн. Кн. IV / Под ред. проф. Л.В. Поляковой.

- Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Ф. Державина, 1997. - С. 180 - 188; Каракан ТА Мифопоэти-ческая традиция в романе Е. Замятина "Мы" // Творчество Евгения Замятина: Проблемы изучения и преподавания: Материалы Первых Российских Замятинских чтений 21-23 сентября 1992 года / Под ред. проф. Л.В. Поляковой. - Тамбов: Изд-во ТГПИ, 1992. - С. 58 - 59; Ли Хюн Сук. Мифологические мотивы в романе Е. Замятина "Мы" // XX век: Проза. Поэзия. Критика. А. Белый, И. Бунин, В. Набоков, Е. Замятин... и Б. Гребенщиков. - М., 1996. - С. 59 - 67; Collins G. Zamyatinss "Weas" a Myth // Slavish and East European Journal. - 1966.

- № 2. - P. 85.

См. работы: Ануфриев А.Е. Библейские мотивы и образы в романе Е. Замятина "Мы" // Религия и церковь в культурно-историческом развитии Русского Севера. - Киров, 1996. - Т. 2.

- С. 90 - 92; Недзвецкий А. Благо и Благодетель в романе Е. Замятина "Мы" (о литературно-философских истоках произведения) // Изв. Рос. А.Н. Сер. лит. и яз. - 1992. - Т. 1. - № 5 (сентябрь - октябрь). - С. 20 - 28; Струве Н. Незамеченный юбилей. Символика чисел в романе Замятина "Мы" // Струве Н. Православие и культура / Предисл. Н. Позднякова. - М.: Христианское изд-во, 1992. - С. 252 - 258; Gregg RA. 'Two Adama and Eve in the Gristal Pa-lase: Dostoevsky the Bible and "We" // Slavil Revien. - № 4. - 1965. - Pp. 680 - 687.

ных общностью особенностей функционирования двух мифологических систем в романе, а именно:

1) насыщенностью текста романа пересекающимися мифологическими мотивами, образами, сюжетами;

2) жанрообразующей ролью мифологических элементов;

2) конструированием картины мира в романе по принципам мифологической поэтики.

В качестве воплощения фольклорной поэтики в структуре романа Е. Максимова рассматривает мотив Древнего Дома, "двойственность" которого, по ее мнению, используется Е. Замятиным для развенчания социальных реалий1.

Н.Р. Скалой проводятся параллели между мотивами обряда инициации в фольклоре и романе, реализующиеся, по мнению литературоведа, через образы старухи и Древнего Дома2

Следующий широко и глубоко изучаемый в литературоведении пласт взаимосвязей романа Е. Замятина "Мы" с другими художественными системами -это интертекстуальные связи с русской классической литературой XIX века.

Замятиноведами установлены связи романа с творчеством таких писателей, как А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, Н.Г. Чернышевский, И.С. Тургенев, Ф.М. Достоевский, М.Е. Салтыков-Щедрин. Причем интертекстуальность рассмотрена как в контексте целой эпохи, так и дифференцированно в соотнесении с произведениями каждого из упомянутых авторов2. К настоящему времени литературоведами открыто несколько аспектов интертекстуальных связей романа Е. Замятина с русской классической литературой XIX века, среди которых наиболее актуальны и значимы для нашего исследования следующие:

1 Максимова Е. Символика "дома" - "антидома" // Аврора. - 1994. - № 9 - 10.Л С. 70 - 75.

Скалон Н. Мотивы обряда инициации в романе Е. Замятина "Мы" // От текста к контексту.

- Ишим; Омск, 1988. - С. 126 - 127. 3 См. работы: Живолупова Н.В. "Записки из подполья" Достоевского. Соврм. пробл. интерпретации. Достоевский и Замятин / Горьк гос. пед. ин-т иност. яз. Им. НА Добролюбова. -Горький, 1989. - 16 с. Деп. В ИНН АИ СССР № 393817 от 22.08.89;Кольцова Н. Роман Е. Замятина "Мы" и "петербургский текст" русской литературы // Вопросы литературы. - М., 1999. - Вып. 4. - С. 65 - 7б;Ло Ливей. Е. Замятин и Ф. Достоевский: культурно-исторические истоки романа "Мы": Автореферат дис... к-та филол. наук. - М., 1994; Михайлов О. Гроссмейстер литературы. (1884 - 1937) // Замятин Е. Избранное. - М.: Правда, 1989. - С. 3 -28;Недзвецкий В.А. Е.И. Замятин и Ф.М. Достоевский: судьба антиутопической традиции // Мир филологии. - М., 2000. -С. 126 - 142;Скворцова А.И. Цитаты из произведений Ф.М. Достоевского в романе Евг. Замятина "Мы" // Материалы XI научной конференции профессорско-преподавательского состава (18-22 апреля 1994 года) / Волгоградск. гос. ун-т. - Волгоград, 1994. - С. 3 97 - 401 ;Юнусов И.Ш. Антиутопия Е. Замятина "Мы" и русская литература второй половины XIX века // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы: В 2-х ч. / Под ред. проф. Л.В. Поляковой. - Тамбов: Изд-во ТГПИ, 1994. - Ч. И. - С. 199 - 201;Beauchamp Gorman L. Zamiatin's "We" // No Place Else:. Explorations in Utopian and Oystopian Fiction / Ed. By E.S. Rabkin, M.H. Greenberg & J.D. Olander. - Carbondale: Southern Illinois UP, [1983]. - Pp. 56 - 77. - (Alternatives.);Sicher Efraim. By Underground to Crystal Palace: The Oystopian Edem // Comparative Literature Studies. - University Park, PA, 1985. - Vol. 22. - № 3. _ pp. 377 _ 393 и др.

1) генетическая связь текста романа "Мы" с поэмой А.С. Пушкина "Медный всадник", повестью Н.В. Гоголя "Записки сумасшедшего" и романами Ф.М. Достоевского "Записки из подполья", "Братья Карамазовы", "Преступление и наказание", проявляющаяся в единстве звучания мотивов одиночества, отторженности, сумасшествия, а также сходстве принципов создания и функционирования образов;

2) параллелизм библейских мотивов в романе Е. Замятина, поэме А.С. Пушкина "Медный всадник" и романе Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы";

3) опровержение в романе "Мы" теории социального устройства, представленной Н.Г. Чернышевским в романе "Что делать?", реализующееся у Е. Замятина через трансформацию мотива прозрачного стекла и интерпретацию темы любви;

4) использование в романе Е. Замятина в сатирических целях мотивов регламентации, шпионства, ритуализации, а также создание модели замкнутого пространства, что восходит к художественному миру повести М.Е. Салтыкова-Щедрина "История одного города";

5) структурная близость романа с произведениями русских писателей XIX века, выражающаяся в единстве художественно-эстетических принципов: сходстве субъектно-объектных организаций и принципов создания образов.

Установлены литературоведами и многогранные связи как с конкретными произведениями писателей и поэтов начала XX века, так и с разными художественными концепциями. Изучение романа Е. Замятина "Мы" в контексте русской литературы начала XX века позволило

исследователям 1 обозначить несколько аспектов поэтики произведения:

1) генетическую связь принципов построения художественного пространства с соответствующими компонентами художественных структур романа А. Белого "Петербург" и поэмы А. Блока "Двенадцать";

2) пародирование мотивов марша и стилистической манеры поэмы В. Маяковского "150 000 000" как отрицание идеи поглощения личности массой;

3) полемику на образном, хронотопическом, сюжетном уровнях с романом А. Богданова "Красная звезда";

4) опровержение на тематическом, образном, мотивном, лексическом уровнях концепций футуризма и Пролеткульта.

1 См. работы: Бесчетникова СВ. Об одном из источников романа-антиутопии Е.И. Замятина

"Мы" //Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Научные доклады, статьи,

очерки, заметки, тезисы: В 2-х ч. / Под ред. проф. Л.В. Поляковой. - Тамбов: Изд-во ТГПИ,

1994. - Ч. 1. - С. 161 - 169;Долгополов Л.К. Е. Замятин и В. Маяковский: (К истории соз-

дания романа "Мы") // Русская литература. - 1988. - № 4. - С. 182 - 185Доронченков И .А.

Об источниках романа Е. Замятина "Мы" // Русская литература. - 1989. - № 4. - С. 188 — 199;Кольцова Н. Роман Е. Замятина "Мы" и "петербургский текст" русской литературы // Вопросы литературы. - М., 1999. - Вып. 4. - С. 65 - 76;Слободнюк С Л. К вопросу о гностическом элементе в творчестве А. Блока, Е. Замятина, А. Толстого (1918 - 1923) // Русская литература. - 1994. - № 3. - С. 86 - 89.

Насыщенность романа культурно-философскими контекстами обусловлена спецификой художественного сознания, присущего русской литературе начала XX века.

Е.Г. Мущенко пишет, что "литературно-философских реминисценций в романе Замятина более, чем достаточно, и в этом смысле писатель продолжил поиски отечественного романа начала века"1.

В плане культурной контекстуальности - роман Е. Замятина - роман своего времени, роман "серебряного века" русской литературы, с его повышенным интересом к древним художественным системам.

Обращение к поэтическим системам древних культур пронизывает в начале XX века творчество самых разных писателей и поэтов. Культурные контексты по-разному воплощаются в художественных текстах: то будучи представленными в качестве истоков, то как средство для "вывода" на "поверхность" подсознательного начала героев, то как иная символическая реальность.

Таких ипостасей функционирования различных аспектов поэтических систем древних культур в произведениях русских писателей и поэтов начала XX века множество.

По-разному преломляясь, эти аспекты присутствуют в творчестве почти всех авторов "серебряного века", но в особенности — представителей русского символизма, которому, по словам Е.В. Ермиловой, принадлежит "одно из центральных мест в осмыслении и формировании идеи памяти, культуры как па-мяти..."2.

Подробно исследуя поэтику символистского искусства, Е.В. Ермилова пишет: "В поисках обобщающих жизнестроительных мифов современности его поэты и теоретики погружаются в античность, в мифологию северных и восточных народов, обращаются к собственным славянским корням и современному народному творчеству. Острый и по-разному направленный интерес вызывает искусство средневековья" .

Как основной мотив звучит мотив древности и в романе Е. Замятина, который определял сущность своего творческого метода как синтез реализма и символизма. Но в этом произведении отмеченный аспект поэтики функционально значит гораздо больше, чем просто мотив. В романе "Мы" древнее представлено как моделирующая система, как важнейшее структурное звено, одним из компонентов которого являются элементы поэтики древнерусской литературы.

Как уже было отмечено ранее в нашей работе, на присутствие в поэтике романа элементов древних поэтических систем указывается во многих работах замятиноведов, хотя подробно ими изучаются только отдельные образы и мотивы, т.к. авторы исследований не ставили перед собой задачу комплексно изучить систему соотношений поэтики "Мы" с фольклором и мифологией.

'Мущенко Е.Г. Е.И. Замятин (1884 - 1937) // Мущенко Е.Г. В художественном мире А. Платонова и Е. Замятина: Лекции для учителя-словесника. - Воронеж: Логос-Траст, 1994. - С. 66.

2 Ермилова Е.В. Теория и образный мир русского символизма. - М.: Наука, 1989. - С. 149.

3 Там же. - С. 149.

В целом ряде исследований устанавливается также генетическая связь творчества Е. Замятина с литературой Древней Руси.

Т.М. Пшеничнюк рассматривает древнерусскую литературу в качестве одного из истоков романа в связи с принадлежностью "Мы" к произведениям "серебряного века" .

М.А. Резун в диссертации "Малая проза Е.И. Замятина. Проблемы поэтики" исследует "чудеса" Е.Замятина как стилизующие жанр жития, что, по мнению литературоведа, проявляется в сюжетной основе "чудес" Е.Замятина, которую, по её оценке, составляет "необходимый элемент житийных жанров - чудо"2. При этом Резун отмечает, что несмотря на иронизирование писателем над житийными представлениями о чуде духовного подвига, само понятие "чудо" в его произведениях не утрачивает того значения, которым оно обладает в житиях и "предстаёт как "чудо" жизни"3.

Т. Давыдова в статье "Антижанры Е.Замятина", исследуя произведения писателя, приходит к выводу, что "нечестивые рассказы" Е.Замятина воплотили в своей поэтике типологические мотивы древнерусских житий - мотивы греха, искушения героя дьяволом, чуда, которые, по мнению Т.Давыдовой, приобрели в произведениях писателя противоположный смысл и использованы им для пародии на картину мира, свойственную житиям. В этой же работе литературовед констатирует, что повесть Е.Замятина "Уездное" представляет собой антижитие, основу сюжета которого составляют история жизни грешника и трансформированная библейская притча о блудном сыне4.

Однако, по нашему мнению, сфера генетических связей художественных произведений Е.Замятина с произведениями древнерусской литературы не ограничиваются только малой прозой писателя и распространяется и на поэтику самого известного произведения писателя - романа "Мы", поскольку поэтика этого произведения наделена такой совокупностью особенностей, которая может быть рассмотрена как отчасти генетически восходящая к поэтике произведений древнерусской литературы.

Во второй главе "Принципы создания образной системы в древнерусской литературе и их творческое использование в романе Е.Замятина" утверждается, что генетические связи поэтики романа "Мы" с поэтикой древнерусской литературы проявляются: 1) в "антидиалогичности" сознания героя-повествователя; 2) в объектной позиции субъекта повествования; 3) в применении абстрагирования как "принципа художественного обобщения"; 4) в акценте на "религиозности" как доминанте сознания героя-повествователя; 5) в использовании "принципа монументального историзма" и 6) принципа

Пшеничнюк Т.М. Роль гротескной культуры в формировании стиля Е. Замятина // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы: В 10-ти кн. Кн. VIII / Под ред. проф. Л.В. Поляковой. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2000. - С. 14 - 15.

Резун МА Малая проза Е.И.Замятина. Проблемы поэтики: Дисс... к-та филол. наук. -Томск, 1993.-С. 164. 3 Там же.-С. 171.

Давыдова Т. Антижанры в творчестве Е.Замятина// Новое о Замятине. Сборник материалов. - М.: Мик., 1997. - С.20 - 35.

зовании "принципа монументального историзма" и 6) принципа "цельности изображения".

В "Мы" образ Д-503 в его взаимоотношениях с миром строится по законам антидиалога. В ходе развития сюжета произведения происходит процесс поглощения зарождающегося личностного сознания Д-503 идеологией Единого Государства. Сознание героя-повествователя с первой по последнюю запись «конспектов» по сути монологично. Создавая рукопись, Д-503 занимает отнюдь не позицию, свойственную автору литературы нового времени, в которой автор всегда подчеркнуто индивидуален и творчески активен. Позиция Д-503 как. автора конспектов, представленных в романе, соотносима с ролью автора произведений древнерусской литературы, для которой была характерна установка на отказ от творческой индивидуальности.

Объектная позиция субъекта повествования в романе проявляется в том, что оценка героем-повествователем описываемых исторических событий сходна с оценкой исторических событий повествователями в древнерусской литературе. Подобно древнерусским повествователям герой-повествователь Д-503 даёт, на первый взгляд, субъективную оценку описываемых «исторических событий» и «деятелей». Но помимо воли строителя Интеграла эта оценка оказывается предопределённой идеологией Единого Государства, что отчётливо подчёркивает зависимость сознания повествователя романа от установок внешнего мира и демонстрирует его объектное положение по отношению к этому миру.

Абстрагирование как принцип художественного обобщения,-являющий одним из основных принципов древнерусской поэтики, в романе Е. Замятина «Мы» реализуется в нескольких аспектах: 1) в создании героем-повествователем в «поэме» о величии Единого Государства образов-идей; 2) в ориентации героя-повествователя на "литературные каноны", существующие в обществе, которому он принадлежит; 3) в проявлении абстрагирования в качестве одной из доминант сознания героя-повествователя.

Герой-повествователь замятинского романа создает не психологически достоверные и многомерные характеры, а психологически обедненные образы, в которых доминируют лишь отдельных качества, представляющие особую ценность в рамках идеологии того социума, к которому герой-повествователь себя относит. Принципы создания таких образов сходны с соответствующими принципам средневековой идеализации, ставшей, как отмечает Д.СЛихачёв, основной в древнерусской литературе. В качестве одного из основных свойств литературного этикета Д.С. Лихачёв обозначает стремление писателя "ввести свое творчество в рамки литературных канонов", "писать обо всем как "подобает", "подчинить литературным канонам все то, о чем он пишет"1. В романе такое стремление свойственно Д-503 как автору записей: он пишет, выполняя миссию, свой долг перед государством, не создавая произведение словесного искусства, а постоянно соотнося свою "поэму" с "творческими постулатами", существующими в Едином Государстве.

1 Лихачёв Д.С. Поэтика древнерусской литературы. - 2-е изд. - Л, 1971. - С. 107.

При этом значимостью, подобной "Священному Писанию" для древнерусского повествователя, обладает для него Государственная Газета, являющаяся синтезатором высших духовных ценностей Единого Государства, фрагменты текстов из которой герой тщательно переносит в свой конспект.

Сущность абстрагирования как принципа художественного обобщения, по определению Д.С.Лихачёва, состоит в том, что художественное впечатление создавалось не "конкретно представимыми образами", а "неуловимой значительностью ассоциаций или крайним обобщением идей" и вызывалось стремлением древнерусских авторов увидеть во всём "временном" и "тленном", в явлениях природы, человеческой жизни, в исторических событиях символы и знаки вечного, вневременного, духовного1.

Все элементы мира Единого Государства, предстающего в романе, воспринимаются Д - 503 не только как предметы реального мира, но и как обладающие скрытым внутренним значением. Так, Д-503 в окружающих его вещах, явлениях, особенно в вещах-знаках государственной системы видит некую возвышенную духовную сущность. Предметы материального мира становятся для него носителями высшего, духовного содержания, идеологическими символами, функционирующими во вневременном, вечном контексте.

Религиозность сознания героя-повествователя проявляется в том, что рассуждения религиозной направленности осмысление в таком духе сущности государственных атрибутов содержатся почти в каждой из глав дневника Д-503. Реальность осмысляется героем посредством религии, но религии особой — "религии Единого Государства", общей для всех нумеров религии всеобщего счастья. Идеология сакрализуется, приобретает черты своеобразной религией. При этом восприятие героем окружающего мира носит характер либо религиозного преклонения, либо религиозного фанатичного неприятия. Подобное мироощущение Д-503 как автора записей формально сходно с мироощущением средневековых авторов.

"Религиозное мироощущение" героя-повествователя, накладывающее отпечаток на всю создаваемую им образную систему, позволяет говорить и о функционировании в повествовании элементов стиля "монументального историзма", который был общим эстетическим и мировоззренческим началом, характерным для древнерусской культуры в целом.2 Стиль "монументального историзма" предполагал, что "каждое произведение искусства стремится в той или иной мере "объять мир": произведения литературы поражают своей энцикло-педичностью, стремлением рассказать сюжет от начала до конца, передать ми-

1 Понятие «абстрагирование» Д.С. Лихачёвым трактуется как характерный стилистический принцип древнерусской литературы, основу которого составляет специфическое средневековое мировоззрение. В данной главе термин «абстрагирование» используется в качестве определения сущности мировосприятия героя-повествователя романа. Особенности абстрагирования как совокупности стилистических приёмов подробно исследуются в четвёртой главе диссертационной работы. См. Лихачёв Д.С. Поэтика древнерусской литературы. -Л., 1971.-С. 123.

2 Лихачев Д.С. Развитие русской литературы X - XVIII веков: эпохи и стили. - Л., 1973. -С. 90-91.

ровую историю "от Адама" или от Вавилонского столпотворения до настоящего времени"1. Средневековый автор стремится представить не отдельный исторический факт или событие, взятые сами по себе, а определить их роль в мировой истории.

Так и Д-5ОЗ в своих конспектах пытается представить историю Единого Государства не как автономную историю отдельной страны, а как часть мировой истории, причем важную её часть. Собственно Д-5ОЗ и создает свои записи с целью запечатления великого исторического события - интегрирования пространства вселенной с помощью "грандиозного вселенского уравнения".

Герои романа "Мы" - нумера Великого Государства, миссия которого грандиозна - оставить великий след в истории вселенной. Человек в романе значим лишь как показатель осуществления долга перед Государством в его стремлении расширить свои идеологические границы. Он представляется прежде всего как участник истории и на фоне истории. Мироощущение Д-5ОЗ оказывается самым тесным образом связанным со всеобщим историческим развитием.

Записи Д-5ОЗ строятся как художественный мир, подчинённый закону цельности изображения. Закон цельности изображения, лежащий в основе поэтики древнерусской литературы, предполагает: 1) единство темы и сюжета;2) традиционность художественных приемов;3) статичность и неподвижность художественных образов;4) однолинейность и заданность в разработке эволюции идей и проблем в произведении;5) замкнутость и однонаправленность пространственно-временных моделей мира;6) иерархичную систему образов.

Тема величия русского государства, характерная для древнерусской литературы, определяет и основную тематику записей героя-повествователя в романе "Мы". Все остальные мотивы, проблемы и конфликты для Д-5ОЗ являются сопутствующими, существующими на периферии данной темы.

Закон цельности изображения обусловил также статичность образов романа "Мы". Представляя собой в восприятии Д-5ОЗ воплощение абстрактных, типизированных качеств, они находятся в состоянии абсолютной статики: наиболее ярким воплощением такой неподвижности является образ Благодетеля.

Столь же замкнуто и неподвижно художественное время в романе "Мы". Это время точно отграниченной эпохи — эпохи Единого Государства. Личное время Д-5ОЗ тоже заключено в тесные рамки, его действия расписаны до минут и секунд, за пределами которых никакой иной реальности не существует. Разрушение же границ этого строгого времени - перемещение, скажем, за Зеленую Стену, по мнению героя-повествователя, негативно влияет на его сознание. Статично и всеобщее историческое время в романе. История мировой цивилизации предстает как нечто цельное и единое, неизменное и неразрушимое.

Столь же статично и замкнуто пространство изображаемого мира: оно четко очерчено и выход за его пределы для нумеров невозможен. Более того, невозможно существование за его пределами для их сознания. Прозрачность "стеклянного рая" рождает лишь зыбкую иллюзию отсутствия каких-либо границ, иллюзию свободы. Но на деле стеклянные стены становятся теми самыми око-

1 Лихачев Д.С. Развитие русской литературы X - XVIII веков: эпохи и стили. - Л., 1973. - С. 66.

вами, которые ограничивают, порабощают, подчиняют себе волю героев. Все действия "нумеров" регламентированы, подчинены исполнению Единого закона.

Сближают записи героя-повествователя романа "Мы" с древнерусской литературой и композиционные решения, прежде всего, концентрическая композиция системы образов. Как и в литературе Древней Руси, все образы в "Мы" группируются вокруг одного, ведущего образа - образа Единого Государства. Подобная организация образной системы свойственна и некоторым произведениям древнерусской литературы, в частности, летописям, житиям, в которых художественным концентром обязательно оказывается "государственный" или "религиозный авторитет".

Наделяя Д-5ОЗ менталитетом автора древнерусской литературы,Е.Замятин создает ироническую дистанцию между сознанием концепированного автора и сознанием героя-повествователя. Всё это делает возможным введение семантически ёмкого иронического подтекста.

В заключении второй главы сделаны следующие выводы: автор романа реализует свою философскую концепцию в том числе и посредством применения принципов создания образов, сходных с принципами создания образов в древнерусской литературе. Однако эти "принципы" в контексте романа приобретают значение прямо противоположное тому, каким обладали в древнерусской литературе, так как подчёркивают ограниченность представляемой идеологии и модели государственного устройства.

В третьей главе " Жанровые элементы древнерусской литературы в структуре романа" роман Е. Замятина исследуется как жанровая модель, синтезировавшая в себе элементы различных жанровых форм.

Замятиноведы определяют жанр произведения Е. Замятина как роман-антиутопию, поэтика которого наделена чертами дневника, исповеди, запи-сок1. Однако помимо жанров литературы нового времени в ткани романа воплотились и элементы жанров древнерусской литературы, которые, вступив во взаимодействие как друг с другом, так и с жанрами новой литературы, стали составляющими романа как большого синтетического целого.

В структуре романа проявляются черты таких жанров древнерусской литературы, как летопись, поучение, слово, житие, бытовая повесть.

Сопоставление текста романа с текстами древнерусских летописей позволяет говорить о наличии целого ряда сходныхчерт.

И повествователь в романе, и древнерусские летописцы представляют исторический процесс: в летописях - историю русской земли, в "Мы" - историю Единого Государства. Повествование составляет изложение разрозненных исторических фактов, но переживание повествователями происходящего становится общим объединяющим началом и в романе "Мы", и в летописях. При

1 См. работу Зюлиной О.В. Специфика формы повествования в романе Е. Замятина "Мы" // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы: В 6-ти кн. Кн. VI / Под ред. проф. Л.В. Поляковой. - Тамбов, 1997.-С. 67-69.

этом повествователи и летописей, и романа не мыслят себя вне связей с историей, они поглощены ее ходом, который оказывается для них предельно значимым.

В связи с этим в процессе изучения функционирования элементов летописи в романе особую актуальность приобретает проблемно-тематическая общность. Поле точек соприкосновения романа "Мы" с древнерусскими летописями в этом плане широко и охватывает целый ряд мировоззренческих проблем: историзма, патриотизма, коллективизма и религиозности. Повествователи древнерусских летописей и романа "Мы" - "истинные патриоты", чем и обусловлена субъективность их оценок, т.к. все явления воспринимаются ими с точки зрения соответствия / несоответствия утверждаемой государственной идеологии.

Кроме того, в романе история Единого Государства представляется в контексте истории всемирной, и даже вселенской: герой-повествователь включает в свои конспекты фрагменты из текстов Государственной Газеты, которые содержат напоминания нумерам о том, что тысячу лет назад их "героические" предки покорили власти Единого Государства весь земной шар, а им предстоит ещё "более славный подвиг"- подчинить разуму неведомые существа, обитающие на других планетах. Более того, процесс осмысления идеологии Единого Государства Д-503 осуществляется в постоянном соотношении с его представлениями о христианском вероучении, и, в частности, он неоднократно обращается к библейской легенде об Адаме и Еве.

И древнерусские летописцы описывают ход истории русского государства на фоне всеобщей истории народов, что проявляется в описании событий всемирной священной истории как предваряющих собственно историю "русской земли".

Черты летописного жанра функционируют в романе Е. Замятина и на уровне хронотопа, проявляя себя в нескольких ипостасях. В "Мы" отсутствует образ будущего времени: Д-503 знает начало истории своей цивилизации, но не может предсказать, что ожидает ее впоследствии. Такое отношение к будущему характерно и для древнерусской литературы, в которой "имея четко выраженное начало, летописи часто не имеют конца, "концовки", т.к. конец как бы поступательно уничтожается настоящим"1.

Внимание повествователей к отдельному историческому факту и в романе, и в летописи создает впечатление неохватного обилия событий человеческой жизни, её непостижимости, её величия и богонаправляемости.

Сходство выявляется и в пространственных моделях романа и древнерусских летописей: в "Мы" представлен образ пространства в пространстве, которым является Единое Государство, имеющее свои ценности и закрытое для остального мира. При этом конфликт "нумеров" с теми, кто за Зеленой Стеной, подобен летописному конфликту с иноплеменниками.

Но «летопись» Единого Государства включает в себя еще и элементы поучения и слова, являющихся образцами красноречия. Красноречие как жанрово-

1 Лихачев Д С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. - М.-Л., 1947. - С. 382.

стилевое явление - неотъемлемая составляющая древнерусской литературы. Произведения древнерусского красноречия по своему содержанию и форме традиционно разделяются медиевистами на два вида: учительское и торжественное.

Жанром учительского красноречия является поучение, а жанром торжественного - слово.

Однако определять поучение и слово в качестве жанровых форм исключительно дидактически-функциональных было бы ошибочно, поскольку, как справедливо было отмечено И.П.Ереминым, характеризуемые жанры - это еще и жанры философско-полемические1.

Именно философско-полемический аспект поучения и слова используется автором романа "Мы". Черты учительского красноречия проявляются в повествовательных особенностях создаваемой героем "поэмы" о величии Единого Государства.

Герой-повествователь Д-5ОЗ, обращаясь к предкам, утверждает новую политическую мораль. При этом утверждение новой политической морали сопровождается выражением героем чувства религиозного благоговения перед законами Единого Государства.

Рассказывая о великих событиях, Д-5ОЗ, как и древнерусские повествователи, постоянно погружается в лирические размышления о справедливости Закона своего Государства, о благодати подчинения ему, о своей скромности и покорности. Подобные мотивы можно отметить и в древнерусских поучениях. Распространены в романе и мотивы, сходные с религиозными мотивами, свойственными древнерусским поучениям. Лирические размышления Д-5ОЗ часто сопровождаются выражением чувства религиозного благоговения перед атрибутами идеологии Единого Государства. Религиозную направленность носят и поучения древнерусской литературы, где осмысление каких-либо нравственных ценностей невозможно без обращения к религиозному контексту.

Общую направленность имеет и характер дидактизма повествователя, поскольку герой обращается не только к "неверному читателю", но и к своим современникам, которых стремится предостеречь от возможных преступлений.

Как древнерусский повествователь пытается оградить читателя от нарушения Закона Божьего, так и Д-5ОЗ хочет предупредить своих современников о последствиях нарушения законов Единого Государства.

Но жанровые признаки поучения функционируют в едином комплексе с компонентами слова.

Записи Д-5ОЗ - это своеобразное слово о Едином Государстве, мудрости Благодетеля, справедливости Машины Правосудия.

Роман воплощает некоторые аспекты идейного своеобразия древнерусского слова: прославление мощи Государства и призыв к защите его могущества и верности его законам.

1 Еремин И П Лекции и статьи по истории древней русской литературы. - Л, 1987. - С. 283.

Рассказ о важном историческом событии - строительстве Интеграла обладает приподнятым тоном и прерывается многочисленными отступлениями, пояснениями и комментариями повествователя.

Аналогичные характеристики как жанровые признаки свойственны и древнерусскому слову.

Поэтика романа содержит в себе также и трансформированные элементы древнерусской житийной литературы.

В записях Д-5ОЗ достаточно отчетливо прослеживаются черты "классического" жития: 1) наличие образа повествователя, преследующего агиографические цели; 2) структура дневника в записях; 2) использование идеализации как принципа художественного обобщения в создании образа героя.

Однако, наряду с чертами сходства с "классическим" житием, в произведении прослеживаются и многочисленные отступления от изначальных канонов, имеющие в сочетании с "классическими" житийными чертами, художественно-идеологическое значение.

Отступлениями от принципов изображения "классического" жития являются:!) повествование, ведущееся не от третьего, а от первого лица: воспевая идеологию Единого Государства и Благодетеля как правителя этого государства, Д-5ОЗ одновременно пишет о своей собственной жизни; 2) Д-5ОЗ не причислен к лику святых, не канонизирован, и сам таковым себя не ощущает; 2) образ Д-5ОЗ не соответствует образу абстрактного идеала, который разрушается в его исповеди из-за душевных колебаний; 4) объект изображения оказывается не способным к исключительным геройским поступкам: он лишь человек из массы. По отмеченным показателям прослеживается очевидное сходство романа с первым "неклассическим" житием древнерусской литературы - "Житием протопопа Аввакума".

Общность романа с бытовыми повестями прослеживается в сходстве многих аспектов любовных сюжетов в романе и в повестях "Повесть о Горе-Злосчастии" и "Повесть о Савве Грудцыне": 1) активное искушение героев со стороны женщин-соблазнительниц; 2)сопротивление героев соблазну; 2)страдания и душевные болезни героев;4) "грехопадения" героев;5)духовные и физические мучения героев;6)" чудесное исцеление" героев: Д-503 подвергся Великой Операции, молодец послушался совета добрых людей, Савва Грудцын был исцелён Пресвятой Богородицей ; 7)обретение героями "праведности" и спокойствия: Д-503 напрочь избавлен от иррационального и вновь становится одним из "преданных" нумеров Единого Государства, молодец и Савва Груд-цын становятся монахами (разница между героем романа "Мы" и героями древнерусских повестей заключается лишь в том, что молодец и Савва Груд-цын свой выбор делают самостоятельно, а Д-503 подвергают Великой Операции принудительно). При этом для всех героев "грехопадение " в дальнейшем абсолютно исключено.

Осуществляемый в записях героя-повествователя синтез отмеченных выше жанровых элементов древнерусской литературы в результате подключаемого писателем семантически емкого иронического подтекста активно способствует реализации антиутопичности этого произведения. Трансформация элементов

древнерусских жанров направлена на создание в романе широкого пародирования модели тоталитарного государства и типа тоталитарного сознания, которым наделён герой-повествователь.

В заключении третьей главы делаются следующие выводы: система соотношений творчески переработанных элементов древнерусских жанров в структуре романа представляет собой их синтез, направленный на создание в романе широкого пародирования модели тоталитарного государства и типа тоталитарного сознания, которым наделён герой-повествователь.

В четвертой главе "Переработка стилистических элементов древнерусской литературы в романе" словесная "ткань" романа Е. Замятина изучается в ракурсе генетической связи со стилями древнерусской литературы.

В романе можно обнаружить целый ряд выразительных стилистических особенностей, позволяющих установить сходство между поэтикой романа и поэтикой древнерусской литературы: включение в текст "чужого" слова, орна-ментальность,монологическая структура повествования.

Субъект "чужого слова" в романе совершенно особый: он не противопоставлен остальным героям, а является частью общественной среды: Д-503 - типичный, абсолютно обычный нумер, носитель массового "народного" сознания, тогда как "классический" герой-повествователь новой литературы зачастую дистанцирован от остальных персонажей и иногда даже иронизирует над ними. В романе "Мы" эта ирония проявляется только лишь на уровне соотношения сознания концепированного автора и героя-повествователя. Неразделимость сознания героя-повествователя с сознанием «окружающих», его стремление соответствовать идеалу нумера Единого Государства поражают своей абсолютностью и создают пародийную ситуацию.

Повествователь в романе "Мы" является субъектом "чужого" слова по отношению к концепированному автору.

Манера повествования и "чужое" слово в романе сопровождаются орнамен-тальностью, которая представляет собой стилевое явление, характерными особенностями которого являются ассоциативность и наличие лейтмотивов.

Отмеченные признаки орнаментальности в исследуемом произведении выражены достаточно отчётливо и отчасти взаимосвязаны и соотносимы с некоторыми особенностями произведений древнерусской литературы.

Текст романа насыщен компонентами, предполагающими возникновение в сознаниях читателей ассоциаций, которые становятся в "Мы" одной из составляющих образов-символов.

Орнаменталъностъ стиля романа проявляется также и в системе лейтмотивов, развивающихся параллельно процессу раскрытия образов. Так, через всё повествование красной нитью проходит мотив поклонения Благодетелю и Единому Государству. И испытывающий искушение обрести смысл отдельного, персонального существования Д-503 возвращается в итоге к изначальным ценностям: верности идеологии Единого Государства.

Причем комплекс лейтмотивов во многом соотносим с соответствующими составляющими поэтики произведений древнерусской литературы, где одним из основных является мотив поклонения ценностям государства, а побочными:

абсолютное почитание государственных деятелей; патриотические настроения; превалирование государственных интересов над личными интересами; четкая регламентированность представлений, единые нравственные устои, предопределённые государственной идеологией.

Однако необходимо отметить, что система лейтмотивов, свойственная древнерусской литературе, в романе существенно трансформирована в сторону усиления ограниченности, несвободы, абсолютной размеренности и, вследствие этого, вызывает не восхищение "провозглашаемыми" ценностями, а, наоборот - ироническое их отрицание.

Разновидностями лейтмотивов являются в романе также цветообозначения и цифрообозначения, которые обладают символическими значениями.

Цветообозначения символичны уже в силу того, что цветовая гамма неразрывно связана с определенными образами. Такая система цветообозначений напоминает принципы цветообозначений в произведениях Древней Руси, в которых принадлежность цветов различным реалиям абсолютно постоянна, неизменна и переходит из произведения в произведение, сопровождая одни и те же образы.

Столь же символична и система чисел в романе. По словам Н.Струве, "цифры испещряют книгу, входя в ее построение", а "ключевой шифр романа - число 13", которое имеет особую смысловую нагрузку и означает "динамическое неблагополучие"'.

В целом же синтез в стиле Е.Замятина элементов "чужого слова" и орна-ментальности придаёт тексту романа экспрессивность, сближающую поэтику "Мы" с поэтикой произведений древнерусской литературы

Особую роль в романе играет также и монологическая структура повествования. Использовани "чужого" слова в тексте мотивировано оценкой автором всех представляемых явлений. Монологизация речи героя-повествователя выступает в романе средством художественной реализации идеи отрицания кон-цепированным автором изображаемого порядка.

Образ мира Единого Государства, казалось бы, не допускает существования каких бы то ни было противоположных точек зрения. Любое инакомыслие наказывается, а инакомыслящие уничтожаются. Так формально развивается сюжет, таков, на первый взгляд, смысл финала в романе.

Однако объективация в изображении повествователя обеспечивает диалогическую сущность романа: сознание автора не принимает "чужое" слово Д-503 и выводит его в объекты пародии.

Диалогическая жанровая структура романа, включающая монологическую структуру повествования, формально сходную с повествовательным уровнем произведений древнерусской литературы, фактически отрицает эту монологичность, "демонстрируя" в ходе развития сюжета ее стремление к абсолютности и тем самым развенчивая ее.

1 См. работу Струве Н. Незамеченный юбилей. Символика чисел в романе Замятина "Мы" // Струве Н. Православие и культура. - М., 1992. - С. 254.

Повышенная художественная выразительность как стилевая доминанта романа Е. Замятина во многом достигается также и за счет включения в поэтику произведения средств поэтической выразительности - метафор-символов, специфика функционирования которых восходит к древнерусской поэтике.

Метафоры-символы определяются Д.С. Лихачевым в качестве характерных художественных средств древнерусской поэтики, сущность которых, состоит в трансформации метафоры в символ, вызванной "по преимуществу абстрагирующей идеалистической богословской мыслью"1.Эти поэтические средства древнерусской литературы строятся, таким образом, по закону символа, главный признак которого - сочетание в себе двух противоположных реалий, двоемирие, которое носит "богословский" характер. Размышления и оценка мирских событий и дел для древнерусского повествователя немыслимы без обращения к их соотношению с потусторонним миром. Этим обусловлено изобилие религиозной символики, вызванное поисками "вечного", "общего", которое, согласно средневековому художественному миросозерцанию, можно найти лишь в божественном. При этом объекты "материального" мира являются символами "идеального". Подобные черты использованы и при создании романа "Мы".

Герой-повествователь на всем протяжении своих записей проводит постоянные параллели между идеологическими ценностями Единого Государства и духовными ценностями древних.

Многие материальные и нематериальные атрибуты повседневной жизни нумеров, а также описываемые происходящие события воспринимаются Д-5ОЗ как символы, выражающие сущность идеологии Единого Государства: с одной стороны, воплощающие ее, а с другой - выводящие сознание воспринимающих их к постижению истинности, значимости, глобальности этой идеологии.

Благодетель в сознании героя-повествователя ассоциируется с "пауком", который выступает не только метафорой, но и символом, являющимся, как отмечает исследователь А.В.Харчевников, аллюзией "на представления предков о "Боге-Пауке", "Великом Пауке", связавшем "паутиной зародыш Вселенной"2.

Круги трибун в сознании повествователя соотносятся с представлениями о "паутине", которая также здесь одновременно и метафора, и символ.

Бляхи нумеров Д-5ОЗ уподобляет метафоре-символу "солнцу", подчеркивающей деформацию мироустройства.

В результате использования метафор-символов создается целостная символическая картина сошествия Благодетеля к нумерам.

Метафоры-символы придают также тексту романа патетическую тональность, сходную с патетической тональностью произведений древнерусской литературы.

1 Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. - 2-е изд. -Л., 1971. - С. 179.

2 Харчевников А.В. Функциональная роль литературно-классических и фольклорно-мифологических реминисценций в создании эстетико-философской концепции эпохи в романах Е.И. Замятина "Мы" и А.П. Платонова "Чевенгур" // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы: В 2-х ч. / Под ред. проф. Л.В. Поляковой. - Тамбов, 1994. - Ч. 1. - С. 180.

Достижению яркой выразительности и экспрессивности стиля романа "Мы" способствует включение автором в его поэтику целого комплекса языковых средств по своей структуре и функциям сходных с соответствующими языковыми средствами древнерусской литературы, среди которых наиболее ярко проявляют себя: сложный синтаксис; нагромождение лексических и синтаксических синонимов; стилистические повторы; тавтология; сложные слова; особенности употребления морфологических форм слов.

Сложный синтаксис является основной составляющей художественного стиля романа Е.Замятина. Нарушения синтаксических правил построения текста, незаконченные предложения, индивидуальные особенности употребления знаков препинания - все это делает текст исследуемого романа сходным с текстами произведений древнерусских авторов.

В романе также прослеживается нагромождение лексических и синтаксических синонимов, аналогичное подобному приему в древнерусской литературе. Синонимия часто сопровождается в тексте романа Е.Замятина стилистическими повторами, особенно в описаниях либо наиболее значимых событий в истории Единого Государства, либо событий, наиболее значимых для индивидуального сознания героя-повествователя.

С идентичной целью и в произведениях древнерусской литературы, и в романе Е. Замятина используется тавтология: с её помощью выделяется основная, идейно значимая сема предложения.

Показателен в романе и "триадный" прием обозначения признаков предметов и "лиц", суть которого состоит в том, что "при одном определяемом используется три определения..."1. "Триадный" принцип и в романе Е. Замятина героем-повествователем, и в произведениях древнерусской литературы повествователями "используется" для описания самых значительных явлений и "лиц", которые по их оценке — наивысшее воплощение той идеологии, которую они "проповедуют".

В качестве общей поэтической особенности романа и произведений древнерусской литературы можно также рассматривать и наличие в текстах большого количества сложных слов. При этом обращает на себя внимание, что в сопоставляемых художественных произведениях сложные слова употребляются при определении провозглашаемых философем.

Созданию экспрессивности поэтического стиля романа служит также и специально отобранная лексика. В частности, лексика с семантикой "ощущений" и в романе Е. Замятина, и в произведениях древнерусской литературы способствует отражению мировосприятия героя-повествователя и древнерусских повествователей, реализует противопоставление двух миров, составляющее основу картин мира, "выстраиваемых" ими в произведениях.

Раскрытию основной идеи романа подчинен также и выбор морфологических форм слов, которые сходны с морфологическими формами слов и особенно-

1 См. работу Зверева А.Д. О предикатных структурах в художественных текстах Е. Замятина // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы: В 6-ти кн. Кн. ГУ / Под ред. Л.В. Поляковой. - Тамбов, 1997. - С. 212.

стям их употребления в древнерусской литературе. Во-первых, это форма пер-воличного повествования, сближающая стиль романа со стилем вступлений древнерусских житий. Во-вторых, наиболее распространенные в тексте романа грамматические категории глаголов - это категории 3-го лица, среднего рода, единственного числа, которые придают стилю повествования многозначительный, торжественный и одновременно - напряженно-драматический характер, создают своего рода «стилизацию»1 под древнерусскую форму повествования.

В заключении четвёртой главы делаются следующие выводы: стилевая ткань романа вобрала в себя элементы, сходные со стилистическими элементами произведений древнерусской литературы и способствующие ироническому развенчанию идеологии героя-повествователя.

В заключении подводятся общие итоги научной работы, намечаются перспективы дальнейшего исследования заявленной проблемы, определяются функции элементов поэтики древнерусской литературы, использование которых в романе «Мы» обусловлено творческой установкой писателя на «синтетизм». Элементы поэтики древнерусской литературы, творчески переработанные и воплощённые в поэтике романа «Мы», используются автором в качестве составляющих иронии, объектами которой выступают сознание героя-повествователя и модель того "идеального " государства, которое представлено в образе Единого Государства.

Термин «стилизация» употребляется нами в значении, определённым Е.Замятиным в лекциях по технике художественной прозы: «... «язык среды» -... не буквальный язык среды, а художественный синтез языка среды, стилизованный язык среды ... У опытного мастера всегда есть умение... дать художественно-синтезированное впечатление подлинного языка изображаемой среды». При этом реализация стилизации, по определению ЕЗамятина, происходит посредством воспроизведения в произведении специфики строя языка, синтаксиса, характера мышления, хода мыслей, которые присущи каждой среде, эпохе, нации. (См. работу: Замятин Е.И. Техника художественной прозы // Литературная учёба. -1988. - №6. - С. 80).

Основное содержание диссертации изложено в следующих работах автора:

1. Фролова Н.В. Роман Е.Замятина «Мы» и эстетика древнерусской литературы: опыт сопоставительного анализа // Художественный язык эпохи: Межвузовский сборник научных трудов. - Самара: Изд-во «Самарский университет», 2002. - С. 169-182.

2. Фролова Н.В. Об идентичности пространственно-временных моделей романа Е.Замятина «Мы» и произведений древнерусской литературы // VI Царскосельские чтения. Международная научно-практическая конферен-ция.Том VII / Под. общ. ред. проф. В.Н. Скворцова. - С. 91 - 92.

2. Фролова Н.В. Функциональность жанровых элементов и жанрового синтеза древнерусской литературы в поэтике романа Е.Замятина «Мы» // Фролова Н.В. Поэтика романа Е Замятина «Мы». - Самара: Изд-во «Самарский университет», 2002. - С. 2 - 7.

4. Фролова Н.В. Общность стилистической специфики романа Е.Замятина «Мы» и древнерусской литературы // Фролова Н.В. Поэтика романа Е Замятина «Мы». - Самара: Изд-во «Самарский университет», 2002. - С. 8 - 16.

Подписано в печать 16 июня 2004 г. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Печать оперативная. Объем 1,2 п.л. Тираж 100 экз. Заказ № !Й2 442011 г. Самара, ул. Академика Павлова, 1. Отпечатано ООО «Универс-групп»

»15297

РНБ Русский фонд

2005-4 12430

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Фролова, Наталья Викторовна

Введение

Глава 1. Проблема влияния культурных контекстов на поэтику романа

Глава 2. Древнерусские принципы образопостроения в романе

2.1. «Антидиалогичность» сознания героя-повествователя

2.2. Объектная позиция субъекта повествования

2.3. Принцип художественного обобщения

2.4. Религиозность как ключевое понятие сознания героя-повествователя

2.5. Принцип " монументального историзма "

2.6. Принцип цельности изображения

Глава 3. Жанровые элементы древнерусской литературы в структуре романа

3.1. Летописный характер повествования

3.2. Жанровые черты слова и поучения в романе

3.3. Элементы жития в структуре романа

3.4. Внесубъектная общность романа с бытовыми повестями

3.5. Функциональность синтеза элементов древнерусских жанров

Глава 4. Переработка стилистических элементов древнерусской литературы в романе 121 ■ 4.1.Стилевые особенности древнерусской литературы в построение образов романа

4.2. Древнерусская "специфика" функционирования изобразительных средств в романе

4.3. Древнерусские аспекты использования языковых средств в романе 136 Заключение 149 Список использованной литературы

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Фролова, Наталья Викторовна

Искусство работает пирамидально: в основе новых достижений — полоэ/сено использование всего, накопленного там, внизу, в основании пирамиды. Революций здесь не бывает, больше, чем где-нибудь — здесь эволюция.

Евг. Замятин «Современная русская литература»

Художественное наследие Евгения Замятина со времени опубликования первых произведений писателя и по сегодняшний день воспринимается и оценивается критиками и литературоведами как явление противоречивое и ярко индивидуальное.

Рецензии критиков и исследования замятиноведов содержат неоднозначные оценки творчества писателя как с интерпретационной, так и с методологической точек зрения.

Основная часть работ по изучению творчества Е. Замятина посвящена его роману "Мы"1, который, став своеобразным воплощением художественных принципов всей прозы писателя, несомненно, представляет особый интерес для исследования.

1 См. исследования Ануфриева А.Е., Бесчетниковой С.В. Голубкова С.А., Доронченкова И.А., Долгополова Л.Н., Евсеева В.Н., Живолуповой Н.В., Кольцовой Н.З., Панина Б.A., Jlo Ливей, Михайлова О., Недзвецкого В.А., Павловой О.А., Поляковой Л.В., Поповой И.М., Туниманова В.А. Фигуров-ского Н.Н., Чаликовой В.А., Шайтанова И.О., Шенцевой Н.В., Эткинда А., Яковлевой И.П., а также Beauchamp Gorman L., Collins G., Gregg R.A., Huntington John, Salajczykowa J., Sicher Efraim, Zimmerman G. и др., представленные в библиографическом списке диссертационной работы.

Многозначность образов романа, сложность его жанровой структуры и стилистическая специфика обусловили сосуществование в современном литературоведении ряда точек зрения на художественное своеобразие этого произведения.

Однако именно учет многоэлементности поэтики "Мы" и является ключом в процессе изучения его природы.

Каждый компонент ткани романа Е.Замятина носит ярко символический характер и обусловлен сложным взаимодействием различных моделей художественного сознания. Именно такое взаимодействие и является доминантой поэтики изучаемого произведения. При этом одним из важнейших структурообразующих компонентов основы художественной целостности романа становится культурный контекст. И если, по словам Н.Т.Рымаря и В.П.Скобелева, художественное произведение можно определить как "мир культуры в индивидуальном сознании личности"1 или "прочитанный личностью текст культуры, границу текста культуры и личности, точку их встречи, которая стала личным высказыванием на языке культуры, личной переработкой текста культуры или наоборот - высказыванием культуры через личность, - границей культуры, обозначившейся в событии встречи с личностью, позволившей тексту культуры обнаружить какие-то свои упорядо-ценности" , то, следовательно, культурный контекст можно рассматривать с двух, на первый взгляд, противоречащих друг другу точек зрения: как первопричину характера разработки автором жизненного материала и как результат диалогического взаимодействия авторского сознания с действительностью. Культурный контекст, являясь одновременно и первоисточником и итогом акта творческой деятельности писателя, воплощается на всех уровнях поэтики художественного произведения, в которой он сам стано

1 Рымарь Н.Т., Скобелев В.П. Теория автора и проблема художественной деятельности. -Воронеж: Логос-Траст, 1994. - С. 115.

2 Там же. - С. 115. вится и первоосновой, и следствием, формируя в то же время в единую художественную целостность все ярусы произведения.

Так культурный контекст в произведении составляет базис поэтики, взаимосвязь всех элементов которой оформляет текст произведения в гармоническую целостность, делая его "живым организмом,. идейно-художественной системой, в которой все элементы взаимодействуют и соотнесены с целым"

В этой идейно-художественной системе культурный контекст оказывается тесно связанным с авторским сознанием, авторской личностью, "по-своему организующей, переживающей, осмысливающей этот мир"2.

Таким образом, если художественное произведение представляет собой единую художественную целостность, где анализ любого элемента становится "путем к синтезу, путем к целостному пониманию и восприятию произведения словесного искусства"3, то, следовательно, анализ типологии и функционирования культурных контекстов в произведении можно также рассматривать в качестве пути постижения его целостности.

Исследуя функционирование культурных контекстов в поэтике литературного произведения, Р. Барт указывал на их определяющую роль в структуре художественного текста, который, по мнению Р. Барта, "сложен из множества разных видов письма, происходящих из различных культур и вступающих друг с другом в отношения диалога, пародии, спора."3. Подчеркивая определяющую роль функционирования культурных контекстов в произведении, Р. Барт выстроил концепцию имманентности такого функционирования, выдвинув даже идею отсутствия взаимосвязей текста с ав

1 Корман Б.О. Изучение текста художественного произведения. - М.: Просвещение, 1972. - С. 19.

2 Рымарь Н.Т., Скобелев В.П. Теория автора и проблема художественной деятельности. - Воронеж: Логос-Траст, 1994. - С. 115.

3 Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика, - М.: Прогресс Уни-верс:Рея, 1994. - С. 390. тором-творцом. Однако, по нашему мнению, функционирование культурных контекстов в произведении в тесном диалогическом взаимодействии с авторским сознанием имеет существенное значение, т.к. искусство, по словам Ю.М. Лотмана, прежде всего -"моделирующая система"1, и, следовательно, важен факт взаимодействия культурных контекстов с автором как личностью, организующей жизненный материал действительности в художественную форму, которая, согласно нашей концепции, включает в себя и сами культурные контексты, не исключая в определенной степени и их имманентности в тексте. Согласно же подчиненности всех элементов произведения единому художественному целому, авторское сознание является моделирующей сущностью по отношению к культурным контекстам, которые тем не менее не утрачивают имманентности и моделирующей функции по отношению к остальным элементам поэтики.

Именно в таком ракурсе, по нашему мнению, и необходимо подходить к анализу романа Е. Замятина "Мы", художественная структура которого представляет собой "многосоставный сипу тез"-, интегрирующий множественность моделей художественного сознания, на что указывают в своих исследованиях многие за-мятиноведы3.

Изучение функционирования культурных контекстов в романе "Мы" Е. Замятина тоже многоаспектно, многосоставно и разно

1 Лотман Ю.М. Лекции по структуральной поэтике. - Тарту, 1964. - С. 27. ' Евсеев В.Н. Художественная проза Е.И. Замятина: Творческий метод.

Жанры. Стиль: Автореферат дис. д-ра филол. наук. - М., 2001. - С. 1.

3 См. работы: Кольцова Н.З. "Мы" Евгения Замятина как неомифологический роман: Дисс. канд. филол. наук. - М., 1998; Ланнн Б.А. Роман Замятина "Мы". - М.: Алконост, 1992; Михайлов О. Гроссмейстер литературы. (1 884 - 1937) // Замятин Е. Избранное. - М.: Правда, 1989. - С. 3 - 28; Попова И.М. "Чужое слово" в творчестве Е.И. Замятина: (Н.В. Гоголь, М.Е. Салтыков-Щедрин, Ф.М. Достоевский): Автореферат дисс. д-ра филол. наук. - М., 1997; Шайтанов И.О. Евгений Замятин и русская литературная традиция: Фрагм. из учеб. пособия // Русская словесность. - М., 1998. - № 1. - С. 27 - 35; Шенцева Н.В. Художественный мир Е.И. Замятина: Учебно-методическое пособие. - Йошкар-Ола, 1996 и др. направленно, т.к. роман обнаруживает интертекстуальные связи с произведениями самых различных этапов развития мировой художественной литературы.

Литературоведы выявили интертекстуальные связи романа с мифологией, фольклором, творчеством А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, Н.Г. Чернышевского, И.С. Тургенева, М.Е. Салтыкова-Щедрина, Ф.М. Достоевского, А.П. Чехова, с произведениями современников Е. Замятина, с зарубежными романами-антиутопиями и с произведениями преемников художественной традиции писате

Однако в последнее время особенно актуализируется исследование творчества Е. Замятина в сопоставительном аспекте и с древнерусской литературой2.

Интерес к изучению взаимосвязей романа с мифологией, фольклором, и древнерусской литературой тесно связан с исследованием творческого метода писателя, обусловленного спецификой развития русской литературы начала XX века, когда традиционный реализм был потеснен разнообразными неореалистическими тенденциями с обостренным вниманием к мифологии^ фольклору и средневековой словесности.

1 См. работы: Ануфриева А.Е., Бардышевой О.В., Бесчетниковой С.В., Геллера JL, Голубкова С.А., Доронченкова И.А., Долгополова Л.К., Живо-луповой Н.В., Кольцовой Н.З., Ланина Б.А., Ли Хюн Сук, Ло Ливей, Максимовой Е., Михайлова О., Мущенко Е.Г., Недзвецкого В.А. Поповой И.М., Пьяных М.Ф., Скворцовой А.П., Такиуллиной И.Ф., Харчевникова А.В., а также Collins G., Gregg R.A., Sicher Efraim и др.

2 См. работы: Давыдова Т. Антижанры в творчестве Е. Замятина // Новое о Замятине. Сборник материалов. - М.: Мик, 1997. - С. 20 - 35; Евсеев ВН. Художественная проза Е.И. Замятина: Творческий метод. Жанры. Стиль: Автореферат дисс. д-ра филол. наук. - М., 2001; Пшеничшок Т.М. Роль гротескной культуры в формировании стиля Е. Замятина // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы: В 10-ти кн. Кн VIII / Под ред. проф. Л.В. Поляковой. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2000. - С. 14 - 25; Резун М.А. Малая проза Е.И. Замятина: Проблемы поэтики: Дисс. к-та филол. наук. - Томск. 1993.

Т.М. Пшеничнюк, указывая на взаимосвязь произведений Е.

Замятина с культурой "серебряного века", отмечает, что изучение корней художественного творчества писателя уводит "к мифу, фольклору, литературе Древней Руси"1.

Отмеченный пласт литературных истоков представляет особый интерес, т.к. некоторые особенности поэтики, присущие древне2 русской литературе , нашли воплощение в исследуемом произведении.

Актуальность настоящего исследования заключается в обращении к одному из аспектов фундаментальной проблемы замя-тиноведения - проблемы влияния культурных контекстов на поэтику романа "Мы".

Целью является изучение функционирования элементов поэтики древнерусской литературы в поэтике романа «Мы». Цель предопределила решение следующих задач: Г) проведение анализа исследовательских концепций проблемы влияния культурных контекстов на поэтику романа;

2) установление точек соприкосновения поэтики романа с поэтикой древнерусской литературы;

3) выработку стратегии анализа романа Е.Замятина как целостной модели рецепции древнерусской литературы в контексте теории автора, понятия о целостности художественного произ

1 Пшеничнюк Т.М. Роль гротескной культуры в формировании стиля Н. Замятина // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы: В 10-ти кн. Кн. VIII / Под ред. проф. Л.В. Поляковой. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Ф. Державина. 2000. - С. 15.

2 Термин "древнерусская литература" в контексте-диссертационной работы употребляется в качестве наименования условно-обобщённой совокупности поэтических черт, составлявших основу древнерусских произведений словесности на разных этапах её развития. ведения, а также с учётом особенностей творческого метода1 писателя;

4) рассмотрение трансформированных элементов поэтики древнерусской словесности на разных уровнях структуры произведения.

Объектом изучения является роман Е. Замятина "Мы".

Предмет исследования - рецепция некоторых аспектов поэтики древнерусской литературы, воплощённая в поэтике исследуемого произведения.

В качестве дополнительного материала, способствующего обоснованию значимости обозначенных цели и задач, в процессе исследования были привлечены литературно-критические статьи2 и тексты лекций3 Е. Замятина.

Научная гипотеза заключается в том, что переосмысленные и художественно преобразованные элементы поэтики древнерусской литературы, воплощённые в романе "Мы", обладают в анализируемом произведении структуросоставляющей ролью.

1 Понятие «творческий метод» трактуется нами в соответствии с определе нием Н.Т. Рымаря «не как готовая концепция человека и мира, а как способ переработки практического опыта человека в соответствии с какой-то творческой задачей, ориентацией на выработку из материала действительности каких-то ценностей». Соответственно, анализ сущности художественного метода Е.Замятина, воплотившегося в романе «Мы», в диссертационной работе производится посредством исследования того как «способ этой деятельности обнаруживается во внутренней динамике строения произведения, в соотношениях его элементов и уровней, в которых и происходит превращение, организация исходного материла в художественный мир». (См. указанное определение в монографии: Рымарь Н.Т., Скобелев В.П. Теория автора и проблема художественной деятельности. - Воронеж: Логос -Траст, 1994. - С. 238).

2 Замятин Е. О синтетизме; Новая русская проза; О литературе, революции, энтропии и о прочем; О сегодняшнем и современном // Замятин Е.И. Избранные произведения. - М.: Сов. Россия, 1990. - С. 410 - 418; 418 - 431; 431 - 437; 47 - 448.

J Замятин Е. Современная русская литература // Литературная учеба. - 1988. - № 5. - С. 130 - 143, Замятин Е. Техника художественной прозы // Литературная учеба. - 1988. - № 6. - С. 79 - 100.

Научную новизну работы представляет рассмотрение романа "Мы" как оригинальной и целостной модели, содержащей в себе в том числе и рецепцию поэтики древнерусской литературы.

Методологическую и теоретическую основу диссертационной работы составили труды теоретиков и историков литературы: Р. Барта, М.М. Бахтина, В.В. Виноградова, М.М. Гиршмана, Б.О. Кормана, Ю.М. Лотмана, Д.С. Лихачева, Н.Т. Рымаря, В.П. Скобелева и др.

Художественная специфика объекта диссертационной работы и её цель обусловили использование в процессе исследования сочетание аспектов сравнительно-исторического и структурного подходов.

Теоретическая значимость диссертационной работы заключается в установлении преемственных связей литературного произведения, созданного в начале XX века, с произведениями древнерусской словесности.

Практическая значимость исследования состоит в возможности использования материалов диссертации для разработки школьных и вузовских курсов литературы по изучению творчества Е. Замятина.

Структура диссертационной работы включает семь частей:

1)во введении представляются актуальность, цель, задачи, объект, предмет, гипотеза, теоретическая и практическая значимость, а также теоретико-литературный аспект исследуемой проблемы;

2) в первой главе "Проблема влияния культурных контекстов на поэтику романа" даётся историографический обзор основных направлений изучения проблемы в современном замятино-ведении и определяются аспекты поэтики произведения Е. Замятина, позволяющие выдвинуть гипотезу о генетической связи романа "Мы" с древнерусской литературой на уровнях создания образного ряда, жанровой структуры и стилистической специфики произведений;

3) во второй главе "Древнерусские принципы образопо-строения в романе" в качестве истоков основных принципов создания образов в романе "Мы" рассматриваются ведущие принципы древнерусской образности;

4) в третьей главе " Жанровые элементы древнерусской литературы в структуре романа" выявляется совокупность элементов некоторых древнерусских жанров (летописи, поучения, слова, жития), которая трактуется как важнейший показатель жанровой специфики анализируемого произведения, служащий одним из средств реализации идеи романа;

5) в четвертой главе "Переработка стилистических элементов древнерусской литературы в романе" стилистический уровень романа Е. Замятина изучается в ракурсе генетической связи со стилями произведений древнерусской литературы;

6) в заключении подводятся итоги научной работы, формулируются выводы и определяется их значимость как для дальнейшего изучения романа "Мы", так и творчества Е. Замятина в целом;

7) список использованной литературы содержит перечень источников и научно-критических работ, составивших базис проведенного исследования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Роман Е. Замятина "Мы" как модель рецепции древнерусской литературы"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Развитие русской литературы в начале XX века представляло собой сложный, неоднозначный и необычайно художественно насыщенный процесс: литературные тенденции данного периода многогранны и разнообразны.

Раскол социально-исторического мироустройства, общественно-политическая нестабильность, расширение спектра философских и культурных концепций обусловили трансформацию существующих и появление новых литературных течений, которые постоянно взаимодействовали между собой.

Русская литература начала XX века являла собой сложное сочетание кардинально-противоположных по своей сути направлений: реализма и модернизма, которые находились в отношениях взаимовлияния.

При этом в творчестве большинства русских писателей этого периода воплотилась интеграция лучших аспектов русской литературной традиции с чертами модернизма, который основывался на "субъективном типе творчества", "исключительной индивидуальности"1 процесса освоения авторами действительности и воплощения ее в художественном мире произведений.

Творческое наследие Е. Замятина комплексно и ярко отражает все характерные тенденции русского художественного сознания начала XX века, поскольку сочетает в себе аспекты разных худо

1 Моклица В.М. К вопросу о модернизме Е. Замятина // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы. В 2-х ч. / Под ред. проф. JI.B. Поляковой. - Тамбов: Изд-во ТГПИ, 1994. - Ч. II. - С. 296. жественных методов, что, по определению самого писателя, составило основу "синтетического" мироощущения, присущего большинству писателей его эпохи1.

Основу художественного синтетизма Е. Замятина составило взаимодействие в его творчестве тенденций символизма и реализма, что позволило ему причислить себя к представителям неореалистического течения: ".во втором десятилетии XX века пришли неореалисты, принявшие в наследство черты как прежних реалистов, так и черты символистов.

К этому литературному течению относятся: Андрей Белый., в определенных вещах - Федор Сологуб; Алексей Ремизов, Иван Новиков, Сергеев-Ценский, Михаил Пришвин; Ал. Толстой; Шмелев, Тренев. К этому же течению принадлежу и я.".

Раскрывая сущность своего творческого метода Е.Замятин писал: «Если искать какие-нибудь слова для определения той точки, в которую сейчас движется литература, я выбрал бы слово синтетизм: синтетического характера формальные эксперименты, синтетический образ в символике, синтезированный быт, синтез фантастики и быта, опыт художественно-философского синтеза. И диалектический реализм - тезис, символизм т антитезис, а сейчас

- новое, третье, синтез, где будет одновременно и микроскоп реализма и телескопические, уводящие в бесконечность стёкла з символизма».

1 См. работы Е.Замятина: Современная русская литература // Литературная учеба. - 1988. - № 5. - С. 130 - 143; Техника художественной прозы // Литературная учеба. - 1988. - № 6. - С. 79 - 100; О синтетизме // Замятин Е.И. Избранные произведения. - М.: Сов. Россия, 1990. - С. 410 - 418; Новая русская проза // Там же. - С. 418 - 431; О литературе, революции, энтропии и о прочем // Там же. - С. 431 - 437; О сегодняшнем и современном // Там же. - С. 437 - 448.

2 Замятин Е. Современная русская литература // Литературная учеба. - 1988.

- № 5. - С. 132.

Замятин Е. Новая русская проза // Замятин Е.И. Избранные произведения.

- М.: Сов. Россия 1990. - С. 431.

То есть Е.Замятин в качестве базиса неореализма рассматривал синтез, который трактовал не только как совокупность черт реализма и символизма, а как некое новое по своей сущности художественное явление. И это художественное явление объективно вобрало в себя не только аспекты художественных систем, присущих русской литературе конца XIX - начала XX века, но также и элементы художественных систем разных культурных эпох.

Одним из литературных пластов, генетические связи романа Е.Замятина «Мы» с которым устанавливаются на нескольких уровнях, является древнерусская литература, которую писатель рассматривал в качестве источника, способного обогатить ткань литературного произведения: «.мы не сделаем ошибки, если в поисках за словесными жемчужинами поднимемся . вверх по течению, к самым источникам русского языка: к' памятникам древне-славянским»

Общность художественного метода Е. Замятина и древнерусских авторов прослеживается на образном, жанровом, стилевом уровнях произведений и, используясь автором романа в контексте приёма иронического утверждения, сущность которого заключается в намеренном формально-демонстративном утверждении какой-либо идеи2, предполагающем её полное отрицание, является идейно-значимым фактором.

Исследование генетических связей романа с произведениями древнерусской литературы, проведенное в представляемой работе, Замятин Е. Техника художественной прозы // Литературная учеба. - 1988. -№ 6. - С. 83.

2 Сущность приёма иронического утверждения раскрыта Е.Замятиным в лекции по технике художественной прозы. См.: Замятин Е. Техника художественной прозы // Литературная учёба. - 1988. - №6. - С. 79 - 100. позволило выявить функционирование в поэтике романа древнерусских принципов создания художественных образов.

Одним из тождественных принципов древнерусской поэтики и поэтики романа Е. Замятина становится «антидиалогичность» сознания героя-повествователя, сущность которой заключается в структурно-формальном соответствии образа героя-повествователя категории главного героя в литературном произведении и фактическом противоречии этому понятию в контексте поэтики романа вследствие монологичности сознания героя.

Кроме того, при исследовании текстов древнерусской литературы и романа Е. Замятина "Мы" обнаруживается идентичность их повествовательных * организаций, выражающаяся в объектных позициях субъектов повествования. Позиция Д-503 в романе "Мы" соотносима с позицией древнерусского повествователя. Д-503, являясь на структурном уровне субъектом организации речи, фактически - только лишь объект того мира, который представляется читателю сквозь призму его сознания. Такая структурная особенность свойственна и древнерусским произведениям. При этом высокая степень объективации образа Д-503 позволяет сделать выводы об отрицании автором романа ценностей, "провозглашаемых" героем-повествователем.

Подобным с соответствующим принципом древнерусской литературы становится в произведении Е.Замятина и припцин художественного обобщения, проявляющийся в крайней типизации и обобщённости художественных образов: создании образов-идей, образов-понятий посредством внесения в их изображение черт средневековой идеализации, а также приподнятости образов над реальной действительностью, их функционированием лишь в мире "авторского идеала" героя-повествователя, высокой степенью их условности, постоянным поиском героем-повествователем в процессе осмысления сущности этих образов аналогий с существующими в мире, к которому он принадлежит, идеалами, "традиционностью" его "восприятия" и "создания" этих образов.

Кроме того, элементами реализации принципа художественного обобщения в романе являются: ассоциативность, схематичность изображения, иносказательность, идеологический символизм, би-нарность художественного мышления героя.

При этом принцип художественного обобщения в романе Е.Замятина, подобный аналогичному принципу, присущему поэтике произведений древнерусской литературы, в «Мы» гиперболизирован, что служит идее отрицания ценностей, «воспеваемых» повествователем.

Общность произведений древнерусской литературы и романа Е. Замятина прослеживается и при исследовании основ сознания Д-503. Одной из таких основ является крайняя религиозность миросозерцания и мироощущения, "свойственная" герою Е. Замятина, которая возведена в романе до уровня абсурдности и тем самым отрицается автором, выводящим на "поверхность" все негативные стороны такой религиозности.

Присутствуют в романе также и элементы принципа «монументального историзма», восходящего к характерной особенности древнерусской литературы - стилю «монументального историзма», проявляющегося в определенном ракурсе восприятия героем-повествователем тех событий, о которых он повествует:

1) стремление отразить историю своего Государства в контексте мировой истории;

2) обращение к законам и ценностям "вечного" и "вневременного";

3) выбор истории государства в качестве основного объекта изображения и возведения его в ранг феномена;

4) оценка и интерпретация фактов с точки зрения их исторической значимости;

5) изображение человека на фоне исторических процессов, трактуемых вселенски значимыми;

6) величие образа истории по отношению к единичным образам и событиям.

Принцип «монументального историзма» образует в романе Е. Замятина своеобразную канву, основу художественного мира, высвечивая, еще ярче подчеркивая тоталитарность общественной системы, предстающей в произведении.

В поэтике романа Е. Замятина реализуется также и принцип цельности изображения:

1) единство темы и сюжета;

2) традиционность художественных приемов;

3) статичность художественных образов;

4) однолинейность в разработке идей и проблем произведения;

5) замкнутость и однонаправленность пространственно-временной модели романа;

6) иерархичность построения системы образов, которая имеет пирамидальную структуру.

Принцип цельности изображения функционирует в тексте романа Е. Замятина на всех уровнях и соотносится с законом цельности изображения в древнерусской литературе во многих деталях и элементах.

Таким образом, поэтика романа Е. Замятина включает в себя некоторые принципы создания художественных образов древнерусской литературы: «антидиалогичность» героя-повествователя, объектность позиции субъекта повествования, принцип художественного обобщения, религиозность сознания героя, принцип монументального историзма и принцип цельности изображения.

Аспекты древнерусской поэтики обнаруживаются и в ходе анализа жанровой специфики романа Е. Замятина. Общность выражается в наличии многоликих жанровых элементов как в романе, так и в текстах древнерусской литературы, в сложном синтезе жанровых элементов, проявляющемся во взаимопроникновении черт различных жанровых начал.

В ткани романа присутствуют и функционируют элементы как жанров новой литературы (романа-антиутопии, дневника, записок), так и элементы жанров средневековой русской литературы.

В ходе исследования нами были отмечены в романе элементы летописи, слова, поучения, жития, бытовой повести.

Связь жанровой структуры романа "Мы" с летописью проявляется: в погодной записи изложения материала, в субъектно-объектной позиции героя-повествователя, сходной с субъектно-объектной позицией повествователей древнерусских летописей, в проблемно-тематической общности, т.е. представлении осмысления в определенном ракурсе целого ряда проблем: историзма, патриотизма, коллективизма и религиозности, в особой ритмичности, размеренности изображения хода времени и в замкнутости пространственной модели.

Черты учительского и торжественного красноречия героя-повествователя проявляются в лирических размышлениях, пояснениях и комментариях героя- повествователя, сближающих произведение с жанрами поучения и слова.

Помимо указанных жанровых признаков в романе функционируют и компоненты "классического" житийного жанра:

1) наличие образа повествователя, преследующего агиографические цели;

2) структура дневника в записях;

3) принцип художественного обобщения в создании образа героя-идеала, сходный с подобным принципом древнерусской поэтики.

При этом в структуре текста присутствуют и отступления от "классических" образцов жития, представляющие собой более поздние житийные формы древнерусской литературы:

1) повествование от первого лица;

2) отсутствие черт святости в образе героя-повествователя, который рассказывает и о себе.

Отступления от канонов классического жития в романе функционально значимы и формируют структуру антижанра со всеми элементами комического отрицания идей Единого Государства: абсолютного разума, всеобщего счастья, единой идеологии и закона.

Генетические связи романа с древнерусскими бытовыми повестями проявляются на уровне сюжетов произведений:

1)сюжеты произведений отчасти восходят к библейской легенде об Адаме и Еве и имеют подобные этапы развития ;

2)идентична подоплёка некоторых поступков героев;

3)близки идеологически-нравственные трактовки авторами произведений значимых моментов их сюжетов.

Однако в идеологическом отношении внесубъектная организация романа Е.Замятина, в нескольких аспектах восходящая к вне-субъектным организациям древнерусских повестей, противопоставлена субъектной организации произведения, за счёт чего отчасти и достигается автором "Мы" реализация заложенной им идеи.

Синтез элементов древнерусских жанров в романе способствует отрицанию целого комплекса идей, а структура антижанра становится основой антиутопии, выполняющей роль жанрового центра в произведении Е. Замятина.

Так элементы древнерусских жанров в поэтике романа Е. Замятина "Мы" становятся составляющими его жанровой структуры, способствуя реализации отрицания ценностей Единого Государства.

Характерные черты древнерусской поэтики нашли в романе воплощение и на уровне стиля. Элементы стиля древнерусской литературы выявлены в ходе сопоставления текстов древнерусских произведений и романа в построении художественных образов и выражаются в особой роли "чужого" слова, орнаментальности, монологической структуре повествования.

Отмеченные черты, находясь в сложном взаимопроникновении как между собой, так и с другими уровнями поэтики романа, образуют поле взаимодействия ткани романа с поэтикой произведений древнерусской литературы.

Все указанные выше стилистические черты делают поэтику исследуемого произведения сходной с поэтикой произведений древнерусской литературы и становятся составляющими пародии на идеологию тоталитаризма и статичности.

Художественный стиль романа Е. Замятина сближается со стилем произведений древнерусской литературы и характером использования автором средств поэтической выразительности -метафор-символов, которые раскрывают сущность мировосприятия героя-повествователя, выявляют тождественность этого мировосприятия средневековому типу мировосприятия.

Подобным же целям служит и использование языковых средств романа "Мы", которые сходны с аналогичными языковыми средствами древнерусских текстов: сложный синтаксис, нагромождение лексических и синтаксических синонимов, стилистические повторы, тавтология, сложные слова, лексическая специфика, особенности употребления морфологических форм слов.

Перечисленные языковые средства создают «стилизацию» языка древнерусских произведений, являющегося показателем средневекового мировоззрения, многие особенности которого близки идеологии той государственной системы, которая воплотилась писателем в модели Единого Государства.

Так стилистические средства древнерусской литературы, используемые Е. Замятиным в качестве составляющих пародии, выступают в поэтике романа важнейшим инструментом реализации авторского замысла. Они являются мельчайшими деталями, наиболее ярко и открыто указывающими на близость художественных миров романа и произведений древнерусской литературы.

Выявленное нами сходство элементов древнерусской поэтики и поэтики романа Е. Замятина указывает на идейно значимое функционирование этих элементов в исследованном произведении, поскольку они составили основу принципов построения образов, стали важнейшими составляющими жанровой и стилевой структур «Мы».

Материалы и результаты представленного исследования целесообразно использовать для изучения новых аспектов проблемы функционирования культурных контекстов в поэтике романа Е. Замятина "Мы", так как установленные в нашей работе связи романа с древнерусской литературой закладывают перспективы для открытия новых художественных особенностей поэтики произведения.

Не менее актуально проведенное исследование и для постижения особенностей творческого метода Е. Замятина, основу которого составляют синтез и синтетизм, предполагающие в том числе и включение произведений писателя в межкультурное (предполагающее в том числе и интертекстуальное) пространство.

Список научной литературыФролова, Наталья Викторовна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Житие Авраамия Смоленского // Памятники литературы Древней Руси: XIII век. М.: Худож. лит., 1981. - С. 65 - 104.

2. Житие Александра Невского П Памятники литературы Древней Руси: XIII век. М.: Худож. лит., 1981. - С. 426 - 439.

3. Житие протопопа Аввакума // Памятники литературы Древней Руси: XVII век. Кн. 2. М.: Худож. лит., 1989. - С. 351 -397.

4. Житие Сергия Радонежского // Памятники литературы Древней Руси: XIV середина XV века. - М.: Худож. лит., 1981. -С. 256 - 429.

5. Житие Феодосия Печерского // Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. XI начало XII века. -М.: Худож. лит., 1978. - С. 305 - 391.

6. Задонщина // Памятники литературы Древней Руси: XIV -середина XV века. М.: Худож. лит., 1 981. - С. 94 - 1 1 1.

7. Замятин Е.И. Мы // Замятин Е.И. Избранные произведения. В 2 т. М.: Худож. лит., 1990. - Т. 2. - С. 3 - 155.

8. Летописные повести о монголо-татарском нашествии // Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы: XIII век. М.: Худож. лит., 1981. - С. 132 - 182.

9. Повесть временных лет // Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. XI начало XII века. - М.: Худож. лит., 1978. - С. 23 - 278.

10. Поучение Даниила, митрополита всея Руси // Памятники литературы Древней Руси. Конец XV первая половина XVI века. - М.: Худож. лит., 1984. - С. 520 - 533.

11. Повесть о Горе-Злосчастии // Памятники литературы Древней Руси: XVII век. Кн.1. М.: Худож. лит., 1988. - С. 28 -38.

12. Повесть о Петре и Февронии Муромских // Памятники литературы Древней Руси. Конец XV первая половина XVI века. - М.: Худож. лит., 1984. - С. 626 - 647.

13. Повесть о разорении Рязани Батыем // Памятники литературы Древней Руси: XIII век. М.: Худож. лит., 1981. - С. 184 -199.

14. Повесть о Савве Грудцыне // Памятники литературы Древней Руси: XVII век. Кн.1. М.: Худож. лит., 1988. - С. 39 -54.

15. Поучения Владимира Мономаха // Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. XI начало XII века. -М.: Худож. лит., 1978. - С. 393 - 413.

16. Сказание о Борисе и Глебе // Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. XI начало XII века. -М.: Худож. лит., 1978. - С. 279 - 304.

17. Слово о житии великого князя Дмитрия Ивановича // Памятники литературы Древней Руси. XIV середина XV века. - М.: Худож. лит., 1981. - С.208 - 229.

18. Слово о законе и благодати // Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы XI начало XII века. -М.: Худож. лит., 1978. - С.281 - 296.

19. Слово о погибели русской земли // Памятники литературы Древней Руси: XIII век. М.: Худож. лит.,1981. - С.130 - 131.

20. Научная и критическая литература на русском языке

21. Агранович С.З., Саморукова И.В. Гармония цель - гармония. Художественное сознание в зеркале притчи. - М., 1997. -133 с.

22. Адрианова-Перетц В.П. Очерки поэтического стиля Древней Руси / АН СССР. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1974. - 188 с.

23. Азбелев С.Н. О художественном методе древнерусской литературы // Русская литература. 1959. - № 4. - С. 9 - 22.

24. Азбелев С.Н. Реализм и древнерусская литература // Русская литература. 1963. - № 1. - С. 45 - 78.

25. Акимов В. Помощь из прошлого: о "возвращенной" литературе // Аврора. 1988. - № 5. - С. 81 - 84.

26. Акимов В. Человек и Единое Государство: (Возвращение к Евгению Замятину) // Перечитывая заново. М., 1989. - С. 106 -135.

27. Алешковский М.Х. Повесть временных лет. Судьба лит. произведения в древней Руси. М.: Наука, 1971. - 135 с.

28. Ануфриев А.Е. Пространственно-временные отношения в романе Е. Замятина "Мы" // Анализ литературного произведения: Сб. научн. тр. Киров, 1995. - С. 95 - 100.

29. Ануфриев А.Е. Библейские мотивы и образы в романе Е. Замятина "Мы" // Религия и церковь в культурно-историческом развитии Русского Севера. Киров, 1996. - Т. 2. - С. 90 - 92.

30. Бардышева О.В. Замятин и народная художественная культура // Державинские чтения: Материалы научной конференции преподавателей / Отв. ред. проф. В.Н. Окатов. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 1995. - С. 43 - 45.

31. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс Универс: Рея, 1994. - 615 с.

32. Баталов Э.Я. В мире утопии: пять диалогов об утопии, утопическом сознании и утопических экспериментах. М.: Знание, 1989. - 1 16 с.

33. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. 4-е изд. - М.: Сов. Россия, 1979. - 318 с.

34. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет. М.: Худож. лит., 1975. - 502 с.

35. Бесчетникова С.В. Об одном из источников романа-антиутопии Е.И. Замятина "Мы" // Там же С. 161 - 169.

36. Бодров В.А. Творчество Е.И. Замятина в контексте журналистики Русского Зарубежья 20 80-х гг.: Автореферат дис. к-та филол. наук. - М., 1999.

37. Бырдина Г.В. "Мы все экземпляры одного словаря": Незавершенные высказывания в романе Е. Замятина "Мы" // Художественный текст и языковая система: Сб. науч. тр. - Тверь, 1996. -С. 47 - 58.

38. Ванюков А.И. О синтетизме Евгения Замятина // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы: В 2-х ч. / Под ред. проф. Л.В. Поляковой. Тамбов: Изд-во ТГПИ, 1994. - Ч. II. - С. 140 -142.

39. Виноградов В.В. О теории художественной речи: Учеб. пособие для филол. специальностей ун-ов и пед. ин-ов. М.: Высш. школа, 1971. - 240 с.

40. Виноградов В.В. О языке художественной прозы: Избр. тр. М.: Наука, 1980. - 360 с.

41. Волков И.Ф. Творческие методы и художественные системы. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Искусство, 1989. - 250 с.

42. Воробьева С.Ю. Приемы создания образа Руси в малой прозе Е. Замятина // Там же. С. 12 - 14.

43. Воробьева С.Ю. Поэтика диалогического в прозе Е.И. Замятина 1910 -20-х годов: Автореферат дис. к-та филол. наук. -Волгоград, 2001.

44. Воронский А. Евгений Замятин // Воронский А. Искусство видеть мир. М., 1987. - С. 104 - 122.

45. Гаврилов В.А., Кривощапова Т.В. Семантика мифологиз-ма в антиутопиях XX века // Литература и фольклор: Проблемы взаимодействия: Сб. науч. тр. Вып. 5. - Волгоград, 1992. - С. 119- 129.

46. Гальцева Р., Роднянская И. Помеха человек: Опыт века в зеркале антиутопии // Новый мир. - 1988. - № 12. - С. 217 - 230.

47. Геллер Л. Сологуб и Замятин // Геллер Л. Слово мера мира. М., 1994. - С. 103 - 1 13.

48. Геллер Л. Магия худших миров: Об'утопии, антиутопии, герметизме и Е. Замятине // Филологические записки: Вестник литературоведения и языкознания. Воронеж, 1994. - Вып. 3. - С. 51 - 61.

49. Гей Н.К. Художественность литературы. Поэтика. Стиль.- М.: Наука, 1975. 471 с.

50. Гиршман М.М. Целостность литературного произведения // Проблемы художественной формы социалистического реализма: В 2-х т. Т. II. Внутренняя логика литературного произведения и художественная форма. М.: Наука, 1971. - С. 49 - 97.

51. Гиршман М.М. Литературное произведение. Теория и практика анализа. М.: Высшая школа, 1991. - 139 с.

52. Голубков М.М. Утраченные альтернативы. Формирование монистической концепции советской литературы., 20 30-е гг. -М.: Наследие, 1992. - 199 с.

53. Голубков С.А. Комическое в романе Е. Замятина "Мы": Монография. Самара: Изд-во СамГПИ, 1993. - 124 с.

54. Голубчик Т.И. Метафора в романе Замятина "Мы" // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы: В 2-х ч. / Под ред. проф. Л.В. Поляковой. Тамбов: Изд-во ТГПИ, 1994. - Ч. II. - С. 25 - 226.

55. Грихин В.А. Проблемы стиля древнерусской агиографии XIV XV веков. - М.: Изд-во МГУ, 1974. - 64 с.

56. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1972. - 318 с.

57. Давыдова Т.Т. Традиции русской классики в ранних повестях Е. Замятина // Кредо: Научно-популярный и литературно-художественный журнал. 1995. - № 10 - 11.-С. 22-30.

58. Давыдова Т. Антижанры в творчестве Е. Замятина // Новое о Замятине. Сборник материалов. М.: Мик, 1997. - С. 20 -35.

59. Давыдова Т.Т. Творческая эволюция Евгения Замятина в контексте русской литературы первой трети XX века: Монография.- М., 2000. 128 с.

60. Десятов В.В., Куляпин А.И. Счастье =- (романзависть"

61. Е. Замятина "Мы" в творческой рефлексии Ю. Олеши и М. Булгакова) // Там же. С. 105 - 1 10.

62. Долгополов JI.K. Е. Замятин и В. Маяковский: (К истории создания романа "Мы") // Русская литература. 1988. - № 4. - С. 182 - 185.

63. Доронченков И.А. Об источниках романа Е. Замятина "Мы" // Русская литература. 1989. - № 4. - С. 188 - 199.

64. Древнерусская литература: Изображение общества. М.: Наука, 1991. - 241 с.

65. Евсеев В.Н. Семантизация пространства в романе Е.И. Замятина "Мы" // Художественная индивидуальность писателя и литературный процесс XX века: Тезисы докладов межвузовской научной конференции. Омск: ОмГПУ, 1997. - С. 63 - 65.

66. Евсеев В.Н. Проблемы интерпретации текста романа "Мы" Е.И. Замятина // Интерпретация художественного текста: Тезисы докладов межвузовской научно-практической конференции. -Бийск: ИИУ БиГПИ, 1997. С. 25 - 27.

67. Евсеев В.Н. Портретная деталь в романе "Мы" Е.И. Замятина // Ершовские чтения: Тезисы докладов и сообщений научных конференций. Ишим: Изд-во ИГПИ, 1998. - С. 1 1 - 12.

68. Евсеев В.Н. Модель антиутопического дискурса в романе Е. Замятина "Мы" // От текста к контексту: Сб. науч. стат / Под ред. А.А. Асояна. Омск: Изд-во ОмГПУ, 1998. - С. 186 - 197.

69. Евсеев В.Н. Роман "Мы" Е.И. Замятина (жанровые аспекты): Монография. Ишим: Изд-во ИГПИ, 2000. - 1 14 с.

70. Евсеев В.Н. Художественная проза Е.И. Замятина: Творческий метод. Жанры. Стиль: Автореферат дис. д-ра филол. наук. М., 2001.

71. Еремин И.П. Литература Древней Руси: Этюды и характеристики. М.-Л.: Наука, 1966. - 263 с.

72. Еремин И.П. Лекции и статьи по истории древней русской литературы. 2-е изд. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1987. - 326 с.

73. Ермилова Е.В. Теория и образный мир русского символизма. М.: Наука, 1989. - 174 с.

74. Живолупова Н.В. "Записки из подполья" Достоевского. Соврм. пробл. интерпретации. Достоевский и Замятин / Горьк. гос. пед. ин-т иност. яз. Им. Н.А. Добролюбова. Горький, 1989. - 16 с. Деп. В ИНН АИ СССР № 393817 от 22.08.89.

75. Живолупова Н.В. Проблема свободы в исповеди антигероя: От Достоевского к литературе XX века (Е. Замятин, В. Набоков, Вен. Ерофеев, Э. Лимонов) // Поиск смысла. Нижний Новгород, 1994. - С. 180 - 208.

76. Замятин Е.И. Современная русская литература // Литературная учеба. 1988. - № 5. - С. 130 - 143.

77. Замятин Е.И. Техника художественной прозы // Литературная учеба. 1988. - № 6. - С. 79 - 100.

78. Замятин Е.И. О синтетизме // Замятин Е.И. Избранные произведения. М.: Сов. Россия, 1990. - С. 410 - 418.

79. Замятин Е.И. Новая русская проза // Там же. С. 418431.

80. Замятин Е.И. О литературе, революции, энтропии и о прочем // Там же. С. 431 - 437.

81. Замятин Е.И. О сегодняшнем и современном // Там же. -С. 437 448.

82. Зверев А. "Когда пробьет последний час природы." Антиутопия. XX век // Вопросы литературы. 1989. - № 1. - С. 32 -42.

83. Зверева Л.И. Фантастика как средство выражения авторской концепции в творчестве Е. Замятина ("Мы") и А. Толстого

84. Аэлита") // Кредо: Научно-популярный и литературно-художественный журнал. 1995. - № 10 - 11.-С. 31 - 39.

85. Капустина С.Н. Тема дома в романах Е. Замятина "Мы" и Б. Пильняка "Голый год" // Там же. С 92 - 96.

86. Каракан Т.А. Категория детства в романе Е. Замятина "Мы" // Проблемы детской литературы. Петрозаводск, 1992. - С. 17 - 25.

87. Карасева О.Г. Поэтика рассказов Е.И. Замятина в контексте авторской концепции синтетизма (1920-е годы): Автореферат дне. к-та филол. наук. Ульяновск, 2001.

88. Катаев В.Б. "Все мы" Чехова и "Мы" Евгения Замятина // Чеховиана. М.: Наука, 1993. - С. 69 - 75.

89. Научная и критическая литература на иностранных языках

90. Beauchamp Gorman L. Zamiatirfs "We" // No Place Else: Explorations in Utopian and Oystopian Fiction / Ed. By E.S. Rabkin, M.H. Greenberg & J.D. Olander. Carbondale: Southern Illinois UP, 1983. - Pp. 56 - 77. - (Alternatives.).

91. Collins G. Zamyatinss "Weas" a Myth // Slavish and East European Journal. 1966. - № 2. - P. 85.

92. Gregg R.A. "Two Adama and Eve in the Gristal Palase: Dos-toevsky the Bible and "We" // Slavil Revien. № 4. - 1965. - Pp. 680- 687.

93. Huntington John. Utopian and Anti-Utopian Logic: H.G Wells and His Successors // Science Fiction Studies. Greencastle, in, 1982.- Vol. 9. № 2. - Pp. 122 - 146.

94. Salajczykowa J. Z dziejow rosyjskiej awangardy: Eugeniusz Zamiatin 1 "lewa satuka" // Literatura rosyjska XX wieku. Warsawa, 1992. - Ss. 77 - 86.

95. Sicher Efraim. Hard Times in Paradise: An Example of an inverted Biblical Pattern // Biblical Patterns in Modern Literature / Ed. & introd. by O.H. Hirsch & N. Aschkehasy. Chico, CA: Scholars,1984. Pp. 165 - 172.

96. Sicher Efraim. By Underground to Crystal Palace: The Oystopian Edem // Comparative Literature Studies. University Park, PA,1985. Vol. 22. - № 3. - Pp. 377 - 393.

97. Zimmermann Gisela. Faust and the Revolution // Zeitschrift fur Slavische Philologie. Hadelberd, 1994. - Bd. 54. - № 2. -Pp. 307 - 326.