автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Роман "Парфюмер. История одного убийцы" в контексте творчества Патрика Зюскинда

Полный текст автореферата диссертации по теме "Роман "Парфюмер. История одного убийцы" в контексте творчества Патрика Зюскинда"

Никитина Мария Валентиновна

На правах рукописи,

Роман "Парфюмер. История одного убийцы" в контексте творчества Патрика Зюскинда

Специальность 10.01.03 - литература народов стран зарубежья (литература стран германской и романской языковых семей)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Воронеж - 2006

Работа выполнена в Тамбовском государственном университете имени Г.Р. Державина

Научный руководитель - доктор филологических наук,

профессор Кауфман Лия Соломоновна

Официальные оппоненты - доктор филологических наук,

профессор Ботникова Алла Борисовна

кандидат филологических наук, доцент Воротникова Анна Эдуардовна

Ведущая организация - Орский гуманитарно-технологический институт

(филиал) государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования "Оренбургский государственный университет"

Защита состоится 21 июня 2006 года в .(.:.____ часов на заседании

диссертационного совета Д 212.038.14 в Воронежском государственном университете по адресу: 394006, Воронеж, пл. Ленина, д. 10, ауд. 14.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Воронежского государственного университета.

Автореферат разослан 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Бердникова О. А.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Немецкий писатель, драматург, сценарист Патрик Зюскинд (Patrick Süskind, p. 1949) считается "фантомом" современной немецкой литературы. Творческая палитра автора оригинальна и актуальна, что вызывает интерес читателей и исследователей во всем мире. Феномен П. Зюскинда постепенно раскрывается в контексте его произведений, где писатель выражает свое отношение к миру и человеку, а также свое понимание творчества.

Цель диссертации состоит в исследовании особенностей поэтики романа П. Зюскинда "Парфюмер. История одного убийцы" в контексте творчества писателя.

Для реализации указанной цели были поставлены следующие задачи:

1) выявить истоки формирования социально-политических и эстетических воззрений П. Зюскинда;

2) провести анализ жанровой структуры, определить структурообразующий принцип романа "Парфюмер";

3) уточнить представления о способах создания образа Гренуя;

4) проследить закономерности взаимодействия образов в художественной системе П. Зюскинда, включающей в себя роман, малую прозу и пьесу "Контрабас";

5) исследовать речевой уровень художественной прозы П. Зюскинда.

Предметом исследования является проблематика и поэтика романа

"Парфюмер. История одного убийцы" в его многоаспектных взаимодействиях с малой прозой и единственной пьесой П. Зюскинда "Контрабас".

В качестве объекта исследования выступает весь корпус текстов П. Зюскинда (за исключением сценариев): пьеса "Контрабас" ("Der Kontrabaß", 1980), роман "Парфюмер. История одного убийцы", 1985), рассказ "Голубь" (Die Taube, 1987), эссе "Германия, климакс" (Deutschland, eine Midlife-crisis,

1990), "История о господине Зоммере" ("Die Geschichte von Herrn Sommer",

1991), "Три истории и одно наблюдение" ("Drei Geschichten und eine Betrachtung", 1995): "Завещание мэтра Мюссара" ("Das Vermächtnis des Maitre Mussard", 1976), "Сражение" ("Ein Kampf', 1985), "Тяга к глубине" ("Der Zwang zur Tiefe", 1986), "Литературная амнезия" ("Amnesie in litteris", 1986).

Актуальность диссертации определяется ее связью с ведущими научными направлениями, исследующими закономерности функционирования художественного текста в эпоху постмодернизма; потребностью в определении путей развития немецкой литературы на рубеже XX — XXI веков; обострением внимания к малой прозе и недостаточной изученностью в отечественной науке творчества Патрика Зюскинда как целостного феномена.

Научная новизна настоящей диссертации заключается в том, что в ней впервые в отечественной науке роман "Парфюмер" осмыслен в контексте всего творчества П. Зюскинда, включающего и позднейшие, мало известные, тексты писателя. Исследование уточняет и дополняет представления об эстетических и социальных позициях автора, жанровых, поэтических и стилистических особенностях романа "Парфюмер", а также малой прозы и единственной пьесы П. Зюскинда "Контрабас".

Теоретико-методологической базой исследования стали положения, выдвинутые в трудах отечественных и зарубежных литературоведов Л.Г. Андреева, М.М. Бахтина, А.Б. Ботниковой, Д.В. Затонского, И.П. Ильина, Н.С. Лейтес, Р. Барта, Г. фон Вилперта, К. Додерера, Ф. Кришеля, В. Фрицена, K.M. Богдала и других.

В основу методики исследования положен системный подход с элементами культурно-исторического, типологического, интертекстуального, социологического, герменевтического, структурного и биографического методов и подходов.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Истоки формирования мировоззренческих позиций П. Зюскинда находятся в обстоятельствах детства писателя, особенностях его профессионального образования историка и личного окружения, а также связаны с кризисом культуры Федеративной Республики Германии 1960-80-х гг., характеризовавшимся утратой веры в воспитательные возможности искусства, сосредоточенностью на внутренних переживаниях личности, интересом к проблемам "культурной революции", "революции восприятия" и "сексуальной революции".

2. Жанровая структура творчества П. Зюскинда включает в себя эпические (роман, рассказ, история), драматические (пьеса, сценарий) и лиро-эпические (наблюдение, эссе) жанровые образования. Жанровая специфика романа "Парфюмер" заключается в сочетании пародии на "криминальный роман", "роман воспитания" и "роман о художнике". Структурообразующей метафорой романа "Парфюмер" является художественная интерпретация концепта "запах".

3. Образ главного героя романа "Парфюмер" формируется на основе диалога с культурными кодами предшествующих эпох и современности. Определены следующие уровни интерпретации образа Гренуя: библейский, классицистский, предромантический и романтический, социально-пСихологический, политический; прослежена его связь со знаковыми мифологемами (Бог, Дьявол, Прометей) и историческими личностями (Гитлер).

4. Многоуровневое взаимодействие интенций образов романа, малой прозы и драматургии позволяют говорить о внутренней интертекстуальности творчества П. Зюскинда. Тип центрального героя и общность проблематики являются знаковым для художественного пространства этого автора. Пространственно — временные характеристики включаются в структуру образов-персонажей, что способствует углублению смысловой перспективы художественного мира П. Зюскинда, а также обеспечивает диалогичность личных пространств отдельных персонажей.

5. Речевой уровень художественной прозы П. Зюскинда отличается разнообразием. Для творчества автора в целом характерно использование специальной лексики; новообразований; контрастов и оксюморонов; сниженной и экспрессивно-окрашенной лексики, диалектизмов; возвышенного стиля. Использование в "Парфюмере" библейских, классических и романтических стилистических структур наряду с лексикой современного разговорного языка подчеркивает постмодернистскую сущность романа.

Фактор называния произведений и персонажей имеет большое значение для П. Зюскинда.,

- Апробация работы. По теме исследования опубликовано 6 работ. Концепция и основные положения диссертации обсуждались на аспирантских семинарах и заседаниях кафедры истории зарубежной литературы Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина, вузовских научных конференциях - IX, X, XI "Державинских чтениях" (ТГУ им. Г.Р. Державина, Тамбов, 2004, 2005, 2006), Всероссийских научных конференциях - XV, XVI "Пуришевских чтениях" (МПГУ, Москва, 2003, 2004).

Научно-практическая значимость диссертации заключается в возможности использования ее материалов в общих курсах по истории зарубежной литературы второй половины XX века, теории литературы, истории немецкой литературы, в вузовских спецкурсах и спецсеминарах по проблемам современного романа и малых жанров, на уроках литературы в гимназиях и лицеях, а также в учреждениях среднего специального образования.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и примечания. Основное содержание изложено на 151 странице. Библиография включает 224 наименования, из них 88 на немецком и английском языках.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор темы диссертации, ее актуальность, новизна, формулируются цель и задачи, определяется методика исследования, характеризуется практическая значимость работы, дается краткий анализ рецепции творчества П. Зюскинда в России и Германии.

Эссе "Германия, климакс", в котором П. Зюскинд формулирует свое критическое отношение к недавнему прошлому и настоящему своей страны, позволяет говорить об активной гражданской позиции писателя и необходимости рассмотреть контекст эпохи, повлиявшей на формирование творческой личности П. Зюскинда.

Первая заявка на определение эстетических позиций, выбор типа героя и осмысление его места в контексте эпохи просматривается уже в одноактной пьесе Патрика Зюскинда "Контрабас" (1980). В первой главе "Да Грепуя: начало биографии образа. "Художник — филистер" в пьесе "Контрабас"" рассматривается центральный образ пьесы: творческая личность, музыкант, который, находясь в замкнутом пространстве своей комнаты, философствует о бессмысленности своего существования и о главенствующей роли контрабаса в его жизни. Контрабас для музыканта — это живое существо с уникальным характером. Его присутствие сковывает человека как в его повседневных житейских делах, так и на эмоционально-эротическом уровне. Музыкант чувствует себя под постоянным наблюдением. Контрабас, доминируя в жизни музыканта, оказывается более значительным, чем человек.

Рассматриваемая пьеса представляет собой монодраму, которая состоит из одного единственного акта, не разделенного на сцены и снабженного короткими авторскими ремарками. Сам монолог музыканта, обращенный к

воображаемой публике, можно рассматривать как одну из его фантазий. Свою комнату он превращает в сцену, на которой представляет себя партнером по разговору с самим собой. Вследствие этого традиционный прием внутреннего монолога героя приобретает в пьесе "Контрабас" новые черты. Внутренний монолог становится диалогичным и одновременно — близким потоку сознания.

В зависимости от настроения и речевых интенций контрабасиста, Патрик Зюскинд использует различные стилистические приемы и языковые средства: музыкальную и философскую терминологию, лексику высокого стиля, имена мифологических персонажей, которые, с одной стороны, призваны отобразить мир размышлений контрабасиста, акцентировать его обширные знания из истории культуры, рассудительность и склонность к морализаторству, а с другой - являются саморазоблачением контрабасиста, обнаруживая его псевдоинтеллектуальность. Короткие предложения, "телеграфный" стиль подчеркивают надменный тон высказываний музыканта и максимально приближают его монолог к устной речи. Сниженная лексика и диалектизмы, неправильное употребление грамматических форм в речи музыканта передают его эмоциональную нестабильность, обнажают контраст между показным и действительным в его личности.

На протяжении всей пьесы автор последовательно раскрывает перед читателем образ ограниченного бюргера, который хочет быть художником. То, что представляется ему собственным талантом на самом деле, скорее, является лишь способностью овладеть ремеслом. Его конфликт с миром обусловлен комплексом неполноценности, а самоизоляция таит в себе страх перед людьми. Контрабасист, по Зюскинду, — это знаковый образ современной эпохи, парадоксально сочетающий в себе черты культурных кодов художника и филистера; личность, имеющая художнические амбиции, но лишенная творческих возможностей для их реализации.

Пьесу "Контрабас" можно рассматривать как своеобразную интродукцию к роману "Парфюмер. История одного убийцы". Проблематика этой пьесы — личность и одиночество, ремесло и искусство, художник и филистер - находит дальнейшее развитие в романе П. Зюскинда.

Во второй главе "Роман "Парфюмер. История одного убийцы". Черты поэтики постмодернизма" рассматриваются жанрово-стилистические характеристики этого произведения и способы создания образа-персонажа.

В первом параграфе "Роман "Парфюмер. История одного убийцы". Типология героя и проблема жанра" охарактеризована жанровая природа романа, сочетающего и вместе с тем пародийно интерпретирующего элементы криминального романа, романа воспитания и романа о художнике.

Подзаголовок "История одного убийцы" указывает на наличие в романе структурной составляющей, которая восходит к криминальному роману. В центре внимания здесь находятся убийца, а не детектив, автора более всего интересует обоснование причин преступления, а не поиски убийцы. Особое внимание уделено тщательному анализу интуитивно-психологического начала личности преступника, а не рациональных основ преступного деяния. В качестве главной фигуры — "гения" — в этой истории выступает отнюдь не детектив, а сам убийца.

Вместе с тем постмодернистская игра элементами криминального романа сочетается здесь с пародией на детективный роман. G детективной линией сюжета связан образ Антуана Риши. Пародия состоит в том, что цель детектива Риши заключается не в преследовании и поимке преступника, а в попытке скрыться самому и быть в конце концов обнаруженным убийцей. Так осуществляется в тексте иронический акт смены ролен преследователя и преследуемого.

Убийства, в романе (кроме первого и последнего) не воссоздаются Зюскиндом наглядно, они являются лишь средствами достижения цели Гренуя. В концепции жизни гения Гренуя убийство, как и все остальные его действия, являются лишь средствами и не должны нарушать процесс творчества. Гренуй — врожденный убийца. Первая его жертва — мать.

Криминальная интрига начинает развертываться лишь в третьей части романа, что тоже несет в себе пародийное переосмысление романа криминального. Главы, повествующие о совершенных преступлениях, условно можно разделить на три блока: 1) изображающие подготовку преступления (гл. 35-39); 2) повествующие об убийствах и их расследовании, аресте, процессе и подготовке казни (гл. 40-48); воссоздающие образ вакханалии и ее последствий (гл. 49-50). В первом блоке нагнетается ситуация предварительной подготовки героя к преступлению; второй блок — соответствует схеме криминального романа; третий — построен на отрицании осуществления правосудия и возможности восстановления порядка. Каждая глава четко отражает этапы поступательного движения сюжета к тому, что, кажется, могло бы стать его завершающей стадией - аресту Гренуя. Но арест убийцы соответствует жанровому коду криминального романа только формально, так как здесь он не ставит завершающую точку в повествовании. Как' становится ясно из романа Зюскинда, заканчивающегося пиршеством каннибалов, правосудие бессильно перед гениальностью Гренуя. Тем самым деформируется традиционная схема криминального романа, финал которого призван восстановить мировой порядок, нарушаемый преступником.

Роман "Парфюмер" содержит в своей структуре и пародийно интерпретируемые элементы романа воспитания.

В немецком литературоведении традиционно выделяются три жанровых разновидности: Bildungsroman (роман образования), Entwicklungsroman (роман развития), Erziehungsroman (роман воспитания). Учитывая особенности каждой из этих разновидностей; мы, говоря о романе "Парфюмер", имеем в виду прежде всего пародию на Entwicklungsroman и Bildungsroman, характерной чертой которых является концентрация внимания на развитии героя, на поисках им собственного "Я", на процессе обретения им зрелости и интеграции в общество. !

Отсутствие собственного запаха делает Гренуя аутсайдером, создает' непреодолимую преграду на пути его социализации. Жизнь Гренуя и история становления его как художника завершается созданием грандиозного афродозиака, с помощью которого он соблазняет общество, отвергавшее его.

Если в первых трех частях романа "Парфюмер" воспроизводится классическая модель романа воспитания (рождение, взросление, годы учений и

странствий, достижение совершенства в ремесле), то четвертая часть, "самоуничтожение героя", вступает в противоречие с законами жанра. Вместо того, чтобы осознать свое место и предназначение в мире людей - как это бывало с героем романа воспитания, - Гренуй обнаруживает собственную неполноценность, которую он ничем не может компенсировать.

Апофеоз героя, к которому он стремится всю жизнь, оказывается невозможным по его собственной вине. И если в классическом романе воспитания герою удается, в конце концов, найти себя и свое место в мире, то в романе "Парфюмер" этому противопоставляется потеря героем самого себя. Он позволяет уничтожить себя без остатка и этим предает цель собственной жизни. Сознательное самоуничтожение героя укладывается в рамки постмодернистской игры с традиционными элементами, пародирующими жанр романа воспитания.

История происхождения и формирования Гренуя вступает в противоречие с традицией романа воспитания: вместо "родственных душ" и "дружеских чувств" людей, окружающих героя, — враждебность, попытки убийства и грубая, беспощадная эксплуатация; вместо разностороннего развития - концентрация всех возможностей на обонянии; вместо социальной интеграции - одиночество. Система ценностей, которую несет в себе роман воспитания, в "Парфюмере" разрушена. В том, что Гренуй становится серийным убийцей, содержится ироническое переосмысление поэтизированной в воспитательном романе идеи гуманистического воспитания. Таким образом, Зюскинд разрушает классическую структуру жанра, основанием которой является превосходство творческого начала и воспитывающего воздействия над разрушительными силами, и тем самым ставит под сомнение позитивную роль воспитания в становлении личности.

Цель Зюскинда состояла в том, чтобы воссоздать не столько историю великого ольфактолога-убийцы, сколько историю становления гения, "художника запаха", целиком посвятившего себя достижению своей цели. Способность различать запахи еще никто не возводил в ранг искусства. Парфюмер в представлении общества никогда не был художником, а всегда считался ремесленником. Зюскинд, трактуя Гренуя как образ универсального художника и великого гения, возводит его ремесло в ранг искусства.

Автор откровенно иронизирует по поводу романтической веры в исцеляющую силу искусства, обращая внимание на теневые стороны природы художника. Гренуй, трактуемый автором как гениальный художник, вместе с тем являет собой образ антигероя - хладнокровного, равнодушного, бесчувственного индивидуалиста, соответствующего постмодернистским представлениям. Роль гениальности в общественной жизни ставится под сомнение. Исключительность героя и его уникальное положение в. мире становятся его собственной трагедией и несут трагедию в мир. Таким образом, искусство как инструмент господства, являющееся центральной проблемой романа "Парфюмер", прочитанного как роман о художнике, не в состоянии, по мнению автора, одержать победу над действительностью.

Второй параграф ""Запах" как структурообразующий принцип романа "Парфюмер"". Выбор П. Зюскиндом центральной метафоры "запах",

рассматриваемый в диахроническом аспекте, порождает новый спектр значений и-позволяет полнее раскрыть индивидуальность героя. Его исключительность, обусловленная отсутствием запаха, и положение в мире (отдаление от других людей) являются решающими факторами в поисках и открытии собственного "Я". От этого, по мнению Гренуя, зависит его интеграция в общество.

Изготовление Гренуем афродозиака, выбранное автором как одна из линий повествования, иллюстрирует состояние внутреннего мира героя и его поведение. Его убежденность в правильности избранного пути и целеустремленность основываются на том, что запах наиболее полно и мощно представляет личность человека. Именно запах передает атмосферу времени, его движение и создает новые коннотации.

В третьем параграфе "Образ Гренуя: игра с традицией" рассматриваются социально — психологические, политические и эстетические импликации на уровне образа главного героя: Гренуй - Нарцисс, Гренуй -Прометей, Гренуй — Мессия, Гренуй — демон, Гренуй — отшельник, Гренуй — сверхчеловек, Гренуй — гений, Гренуй — вождь. Вместе с тем он неудачник, жертва своей собственной идеи, своей ненависти к миру и отношения мира к нему.

Год рождения Гренуя (1738 г.) отсылает нас в эпоху Просвещения. Автор, скрываясь под маской рассказчика XVIII века, иронически дистанцируется от выражения своего отношения к происходящему. Стратегия автора направлена на то, чтобы под поверхностью повествования явно просматривались негативные пласты: не только психоанализ преступления, но и нарративный анализ тоталитаризма нашего столетия, воссоздание его психогенеза. Тоталитарный миф, основанный на разрушительных идеях Гренуев, порожден отношением Зюскинда к истории его века, когда отдельные носители идей пытались изменить окружающий мир, не останавливаясь перед колоссальными жертвами, приносимые их маниакальным замыслам. Этими монстрами, страдавшими манией величия, двигала уверенность в том, что вселенная готова покориться их фантазиям.

Четвертый параграф: "Речевой уровень романа "Парфюмер"" посвящен анализу характерных стилистических особенностей этого текста.

Отличительной чертой стиля Зюскинда является его внимание к названиям произведений, где автор выделяет объект, который лежит в основе действий и краха героя, дискурсы: запах, контрабас, голубь, глубина, сражение; и "говорящим" именам героев, которые подчеркивают иронию автора и наделяют образы дополнительными смыслом, в то время как их отсутствие становится знаком универсальности ситуации и личностного нивелирования.

Имя протагониста "Jean Baptiste" (Жан-Батист)в романе "Парфюмер" переводится как "Иоанн Креститель". В Новом Завете Иоанн возвещает приход Христа. Главный герой Зюскинда своим преступлением возвещает, скорее, приход антихриста. Такое толкование подтверждается и семантикой фамилии "Grenouille" (Гренуй) - "лягушка". В Откровении (16:13) лягушка определена как нечистый дух и иногда ассоциируется с ересью.

Для обозначения главного героя в тексте романа используются различные и часто противоположные эпитеты, чем подчеркивается многоликость Гренуя,

мозаичность этого образа и одновременно отображается тот путь, который проходит Гренуй от "гениальной и самой отвратительной фигуры" до "ангела".

Стиль романа "Парфюмер" отличается выразительностью благодаря использованию различных лексических средств: сравнений (для описания запахов и передачи чувственных впечатлений); контрастов и оксюморонов (для отображения нюансов запахов); повторов (для усиления значения сказанного, для повышения или снижения темпа повествования); однородных членов предложения (для наглядности, передачи изобилия, чрезмерности качеств или действий); прилагательных в превосходной степени (для описания самых ярких моментов в жизни героев и их наиболее выдающихся качеств); новообразований; диалектизмов и разговорной лексики; терминологии парфюмерии.

Особенностью стиля П. Зюскинда является целый арсенал приемов, который строится на ироническом смешении различных образцов: стилистика повествования в духе Г. фон Клейста и И.В. фон Гете; сближение стиля повествования с библейским. Такая пестрота стиля подтверждает постмодернистскую позицию Зюскинда.

Третья глава "Малая проза. Проблематика и особенности художественной структуры" посвящена мало исследованной прозе П. Зюскинда: "Голубь" (1987), "Тяга к глубине" (1986), "Сражение" (1985), "Завещание мэтра Мюссара" (1976), "Литературная амнезия" (1986), "История о господине Зоммере" (1991).

Первый параграф ""Голубь": проблема жанра" посвящен анализу жанровой структуры этого произведения. Необходимость такого анализа была продиктована тем, что вопрос о жанре "Голубя" до сих пор не нашел однозначного решения. Литературные критики и исследователи в России называют его повестью, рассказом или новеллой, несмотря на то, что сам автор определил его как рассказ ("Erzählung").

Рассмотрение специфических признаков этих жанровых форм на основе сложившихся теоретических представлений позволило автору диссертации сделать вывод о том, что "Голубь" наиболее соответствует жанровому определению рассказа, но некоторые черты, присущие новелле, также характерны для него. Это позволяет говорить о синтетичности жанра "Голубя", совмещающего в себе черты новеллы и рассказа.

Во втором параграфе ""Голубь": специфика хронотопа" рассматриваются способы создания образа главного героя рассказа, охранника-марионетки, современного бюргера, обывателя с заниженной самооценкой, выражающего характерные черты целого социального слоя.

Пространственные характеристики играют первостепенную роль в создании этого образа. Они подчеркивает ограниченность и замкнутость мира Ноэля и, вместе с тем, демонстрируют условия его формирования. Жизненное пространство Ноэля постепенно заполняется теми деталями, которые определяют его существование и интересы. Замкнутость и изолированность комнаты становятся частью сознания и поведения Ноэля, а он становится частью этого пространства. Изолируясь от большого мира в узком пространстве

своей комнаты, Ноэль пытается достичь состояния внутреннего равновесия и монотонного покоя.

Появление голубя лишает Ноэля власти над его пространством. Теперь единственной его поддержкой остается время, которое он неизменно отмечает со всей скрупулезностью, расчетливостью и методичностью. Жизнь главного героя выписана денотативно отчетливо. Действие рассказа происходит в течение одного дня. Палитра чувств и эмоций, которые испытывает герой в течение этого времени, многообразна и динамична, что еще раз подчеркивает решающую, переломную роль этого дня в жизни Ионатана Ноэля.

Финал рассказа открыт. Изображая своего героя на протяжении всего произведения иронически, подчас гротескно, автор дает читателю возможность собственной интерпретации финала.

В третьем параграфе ""Голубь": символика и ее художественные функции" проведен анализ образа голубя в рассказе Зюскинда на основе сопоставления с его традиционными интерпретациями, существующими в истории культуры.

Голубь — символ мира, любви, безмятежности, надежды, долголетия. Но в запрограммированном героем мире он воплощает анархию и хаос.

Голубь - символ Святого духа, любви Бога к человеку, примирения и благословения. Снисхождение Святого Духа в виде голубя на Спасителя перед Его общественным служением указывает на спасительную миссию, связанную с самопожертвованием (голубь - жертвенная птица), чистотой, невинностью и святостью. В рассказе П. Зюскинда голубь, напротив, представлен как символ разрушения. Запачкав коридор своим пометом, птица заставляет Ноэля бежать из созданного им пространства, не помышляя о возвращении.

Голубиные глаза в Священном писании выражают кротость и нежность. Но именно глаза голубя, напоминающие линзу фотоаппарата своей неподвижностью и безжизненностью, вызывают у Ионатана Ноэля ужас.

Четвертый параграф ""Тяга к глубине": художник и критика''. В 1970-е годы художники Федеративной Республики Германии оживленно полемизировали с суждениями критиков, упрекая их в небрежности и отсутствии концептуальной основы творчества. "Тяга к глубине" П. Зюскинда явилась своеобразным актом участия в этой полемике, декларацией активной позиции художника и выражением отношения к критике и ее оценкам. Прислушаться к суждениям критиков значит, по мнению Зюскинда, отказаться от собственного пути в творчестве и погубить свой талант, как это происходит в истории о художнице. Талантливый художник не должен зависеть ни от чьего мнения. В противном случае он утрачивает индивидуальность, что, по мысли Зюскинда, равносильно утрате жизни.

Центральное место в этом сюжете занимает дискурс "глубины" ("die Tiefe"). Стремясь понять смысл этого слова, героиня разрушает не только свой талант, но и себя. Загадочная метафизическая "глубина", с одной стороны, манит своей непостижимостью, а с другой — вселяет чувство страха и безысходности. П. Зюскинд подчеркивает, что не существует истинного определения глубины в искусстве. Создавая произведение, каждый художник представляет "свою глубину". Художник имеет право на собственную

трактовку мира и человека, на акцентирование определенных мотивов, оценку действий и побуждений героев.

Глубинная суть этого сюжета многосмысленна. Здесь и жесткая констатация той власти, которую обрели в мире современного искусства досужие филистеры от художественной критики, и образное подтверждение известной мысли об особой духовной организации художника и его повышенной восприимчивости, ранимости. Финальное сообщение о трагической кончине художницы, воспринявшей критическое замечание об "отсутствии глубины" как вердикт, не подлежащий обжалованию, исполнено горькой иронии, направленной как на критику, так и на художника, не имеющего достаточно силы, чтобы идти своим путем в искусстве.

В пятом параграфе ""Сражение": художник и толпа" дается краткий обзор сложившихся представлений о феномене толпы, характерными чертами которой являются инстинктивное начало, повышенная внушаемость, стремление к подчинению, имморализм. Индивид в толпе перестает быть самим собою и лишается собственной воли.

Проблема художника и толпы занимает центральное место в истории "Сражение", что позволяет соотнести ее с романом "Парфюмер". Черты художника несет в себе образ Жана - талантливого шахматиста, оригинальной, творческой личности. Толпа одновременно чтит и ненавидит настоящий талант за то, что он выше окружающих. Появление человека, который, как ей кажется, может унизить и даже уничтожить художника, встречается с восторгом. Толпа мгновенно реагирует на сенсацию, ее настроение меняется, она обожествляет своего нового кумира и идет за ним.

Как и Гренуй ("Парфюмер"), шахматист Жан изображен непревзойденным мастером своего дела. Подобно Греную, он раздражает толпу неприятной внешностью и способностью не допускать ошибок в своем деле. (Гренуя, единственного в своем роде, также не любили и не ценили окружающие. Его мастерство всегда вызывало у окружающих не только удивление, но и опасения). Гренуй и Жан недовольны своей ролью в этой жизни, хотя каждый из них достиг в своей области совершенства (Жан не проиграл ни одной партии в шахматы; Гренуй создал абсолютный аромат в парфюмерии). Трагедия их заключается в том, что они стремятся быть принятыми и понятыми окружающими людьми, но не находят этого в мире. Потому, потерпев поражение от толпы, они, в конце концов, терпят поражение от самих себя и совершают акт самоуничтожения. При этом, если Жан уничтожает себя как шахматиста, прекратив играть в шахматы, то Гренуй самоуничтожается физически, отдав себя на съедение бродягам. Тем самым в художественном мире П. Зюскинда смерть таланта и смерть физическая оказываются соотнесенными друг с другом.

Труд и талант Гренуя не ценятся окружающими, и только благодаря волшебной помощи аромата ему удается создать вокруг себя магнетическую ауру. Это позволяет соотнести его с еще одним персонажем "Сражения" — с новым игроком, окруженным, по словам автора, "аурой экзотичности". В обоих случаях, и это подчеркивает автор, герои сконцентрированы на самих себе, и тот и другой не учитывают последствий, которые может вызвать, их поведение.

Рассказ "Сражение" построен на контрасте двух встретившихся игроков, что увеличивает пропасть между ними и усиливает напряжение ситуации. Противопоставляются юность и старость, внешняя претенциозность и будничная неприглядность, самоуверенное неумение и нерешительное мастерство. Победа таланта, пропущенная через призму восприятия толпы, оборачивается для него поражением. Контраст между героями подчеркивает иронию автора по отношению к обожествляемым кумирам, "героям одного дня", добившимся этого не своими заслугами, а внешней привлекательностью и ледяной самоуверенностью.

Патрик Зюскинд выражает откровенное недоверие к толпе, движимой инстинктивной жаждой подчинения и зачарованной магической притягательностью кумира. Писатель приходит к горестному заключению, что судьба художника в мире может зависеть от настроения толпы.

В шестом параграфе ""Завещание мэтра Мюссара": художник и естественнонаучное знание" рассмотрены художественные рефлексии П. Зюскинда по поводу путей и способов постижения человеком мира. В "Завещании мэтра Мюссара" искусство и наука трактуются как два способа постижения мира, при этом делается иронический акцент на рациональном познании. Отмечаются сходство отдельных сюжетных ситуаций "Завещания мэтра Мюссара" и романа "Парфюмер", что становится основанием для их сопоставления. В "Завещании мэтра Мюссара" и "Парфюмере" действие происходит в XVIII веке, во Франции. История Мюссара напоминает об открытиях эпохи Просвещения, при этом воззрения Мюссара обнаруживают черты сходства с теорией маркиза де ла Тайад-Эспинасса ("fludium letale") из романа "Парфюмер". Значительными для обоих произведений являются мотивы "раковины" и "тумана".

"Открытие" Мюссара и наивные попытки объяснения им природных явлений отражают ироническое и одновременно критическое отношение Зюскинда к теориям отдельных мыслителей эпохи Просвещения, искавших способы рационального объяснения своего индивидуального опыта взаимодействий с миром.

В седьмом параграфе ""Литературная амнезия": художник и творчество" анализируется текст П. Зюскинда, названный "наблюдением" ("Betrachtung"), в котором выражено представление автора об искусстве, в частности, постмодерне. На замечания критиков, характеризующих его стиль как "собрание цитат", Зюскинд иронически отвечает декларацией "литературной амнезии" - полной утратой художником памяти о том, что было им прочитано ранее. Эту "болезнь" автор считает обязательным условием сочинительства, так как именно она формирует "легкомысленно-пренебрежительное отношение к плагиату, без коего не может возникнуть ничего оригинального".

Литературная деятельность Зюскинда сложилась в эпоху постмодерна. Постмодернизм, по мнению автора, показывает несостоятельность многих литературных постулатов. И именно критика этой несостоятельности нашла свое отражение в творчестве П. Зюскинда.

Лейтмотивом всего "наблюдения" "Литературная амнезия" является цитата из стихотворения Р.М. Рильке: "Ты должен жизнь свою переиначить!", выбор которой еще раз подчеркивает ироническую оценку Зюскиндом мнения большинства авторов о том, что чтение способно изменять читающего.

В восьмом параграфе ""История о господине Зоммере": автобиографическое начало и проблема человека" рассматривается еще одна интерпретация проблемы современного человека, которая складывается под влиянием личных впечатлений П. Зюскинда. Истории главных героев (мальчика и господина Зоммера) имеют много общего с биографией самого Патрика Зюскинда. Сюжет истории разворачивается в послевоенное время, на которое приходится и детство писателя. Баварский пейзаж так же близок Зюскинду, как и его героям. Образы отца, старшего брата, учительницы музыки, уроки игры на фортепиано, первая любовь, застенчивость и чувство одиночества, а также непродолжительные контакты с обществом и желание найти покой - все это восходит к событиям, воспоминаниям и переживаниям из детства и отрочества автора.

Повествование "Истории о господине Зоммере" разворачивается в двух планах: с позиции зрелого человека (повествователь вспоминает время своего детства и юности) и с точки зрения ребенка (от лица подростка, описывающего детские впечатления и пытающегося сохранить атмосферу школьных лет).

Структура повествования включает два диаметрально противоположных полюса, так как время Зоммера и время мальчика не совпадают. Их пути в физическом мире пересекаются неоднократно, но контакт между ними так и оказывается невозможным.. Взросление рассказчика протекает на фоне постоянно длящегося "бегства" от мира господина Зоммера, который, в поисках покоя, испытывает присущие многим людям беспомощность и страх перед будущим. Попытки установления контактов он отгоняет фразой: "Да оставьте же вы меня наконец в покое!"

В сюжетном пространстве прослеживается одностороннее влияние господина Зоммера на повествователя, который, оставаясь на заднем плане, . тайно наблюдает за господином Зоммером и бездействует, не пытаясь предотвратить его самоубийство. Проблема самоубийства поставлена в произведении дважды: в связи с самоубийством Зоммера и в связи с суицидальными намерениями мальчика. Пересечение жизней Зоммера и повествователя происходит в точке их отношения к смерти.

В трагической фигуре господина Зоммера во многом раскрываются отдельные черты характера Патрика Зюскинда и его поведения. Эта особенность, которую мы наблюдаем в произведениях Зюскинда, заключается в сочетании стремления уйти от социальных контактов с активной жизненной позицией.

В Заключении формулируются основные выводы исследования.

Анализ творчества Патрика Зюскинда, несмотря на замкнутый образ жизпи писателя, подтверждает активную, критическую позицию автора по отношению к современности. Герои произведений Зюскинда, помещенные в культурный контекст Германии и Франции, обладают преемственными чертами: аутсайдерство, неудавшаяся социализация, пронзительное

одиночество, отсутствие любви, склонность к безумию, неудовлетворенность сложившейся жизненной ситуацией. Одновременно Зюскинд создает новые современные типажи: "художник-филистер" ("Контрабас"), "охранник-марионетка" ("Голубь"), "критик-бездарность" ("Тяга к глубине"), "лже-гений" ("Сражение"). Концепция человека у Зюскинда обусловлена индивидуальной картиной мира автора. Проблематика творчества Зюскинда актуальна и значительна: любовь и ненависть, гениальность и обыденность, художник и обыватель, творческая личность и толпа, отвращение к жизни и самоубийство. Типология героя и общность проблематики позволяют говорить о внутренней интертекстуальности творчества Зюскинда.

Стилистические приемы, используемые автором, способствуют раскрытию образов персонажей и более глубокому их пониманию. Важную роль играют названия произведений П. Зюскинда и "говорящие" имена и фамилии его героев. Широкая жанровая палитра творчества П. Зюскинда свидетельствует о постоянных творческих поисках автора и оригинальности его замыслов.

Авторская ирония, являясь ведущим приемом, позволяет осветить ситуацию изнутри, усилить колорит повествования и, вместе с тем, подчеркнуть сомнительность происходящего. Ирония служит не только выражению авторской позиции, но и выступает как средство постижения действительности.

Проблема пространства и времени - одна из центральных в художественном мире Зюскинда. Пространство, в которое помещены его герои, либо замкнуто и сужено до границ комнаты ("Голубь", "Контрабас", "Тяга к глубине"), библиотеки ("Литературная амнезия"), дома с садом ("Завещание мэтра Мюссара"), пещеры ("Парфюмер"); либо разомкнуто и расширено до размеров парка ("Сражение"), окрестностей деревни ("История о господине Зоммере") и города ("Парфюмер"). Временная перспектива персонажа, сочетаясь с перспективой пространственной, способствует созданию многомерного образа.

Центральный роман П. Зюскинда "Парфюмер. История одного убийцы" является постмодернистским произведением, что подтверждают:

• жанровая специфика романа, сочетающего в себе пародию на "криминальный роман", "роман воспитания" и "роман о художнике";

• общественно - политические, социально - психологические и эстетические импликации на уровне главного героя, раскрытию индивидуальности которого способствует выбор центральной метафоры "запах";

• речевой уровень романа "Парфюмер", а именно использование речевых структур, характерных для различных эпох, наряду с лексикой современного разговорного языка.

Вместе с тем исследование творчества П. Зюскинда как целостного феномена дает основание предположить, что и созданный в романе "Парфюмер" постмодернистский дискурс явился лишь одним из очередных иронических экзерсисов талантливого художника, позднее декларативно

отвергшего самую возможность литературной памяти, а значит — и возможность игрового манипулирования сюжетами и образами мировой культуры.

Художественный мир Патрика Зюскинда самобытен и многозначен. Его изучение далеко не исчерпывается настоящей диссертацией и представляется актуальным и перспективным для дальнейшего углубления представлений о путях развития современной художественной прозы.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Никитина М.В. Гренуй: эстетический опыт и становление творческой личности (на материале романа П. Зюскинда "Парфюмер. История одного убийцы") / М.В. Никитина // XV Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры: сб. ст. и материалов. - М.: МПГУ, 2003. - С.180-181.

2. Никитина М.В. Проблема любви в романе П. Зюскинда "Парфюмер. История одного убийцы" / М.В. Никитина // Литературоведение. Лингвистика. Лингводидактика: сб. научных трудов, посвященный 85-летию профессора Л.С. Кауфман. - Тамбов: Изд-во ТГУ им Г.Р. Державина, 2003. - С. 412-413.

3. Никитина М.В. Гренуй - больной гений постмодернизма / М.В. Никитина // Вопросы филологии: сб. ст. - СПб.: СПб. гос. политехи, ун-т, 2003. -Вып. 9.-С. 116-121.

4. Никитина М.В. Гренуй — убийца. Криминальный роман? / М.В. Никитина // IX Державинские чтения: материалы науч. конф. преподавателей и аспирантов. Февр. 2004 г. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2004. - С. 62-63.

5. Никитина М.В. Концепт "запах" в романе П. Зюскинда "Парфюмер. История одного убийцы" / М.В. Никитина // XVI Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры: сб. ст. и материалов. - М.: МПГУ, 2004. - С. 132-133.

6. Никитина М.В. Автобиографическое начало и проблема человека в творчестве П. Зюскинда ("Голубка", "Контрабас", "Повесть о господине Зоммере") / М.В. Никитина // Функциональные аспекты изучения языковых явлений: межвузовский сб. науч. тр., посвященный юбилею И,-Э.С. Рахманкуловой. — Москва-Мичуринск: Изд-во Мичуринского гос. аграрного ун-та, 2005. - С. 192-199.

Участок оперативной полиграфии РНКЦ «Ренакорд» г. Воронеж, Ленинский пр-т, 160 Подписано в печать 17.05.06. Формат 60 х 84/16. Бумага для множительных аппаратов. Усл. печ. л. 1,0. Уч.-изд. л. 1,0. Тираж 100 экз. Заказ № 75

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Никитина, Мария Валентиновна

Введение.

Глава 1. До Гренуя: начало биографии образа. "Художник-филистер" в пьесе "Контрабас".

Глава 2. Роман "Парфюмер. История одного убийцы". Черты поэтики постмодернизма.

2. 1. Роман "Парфюмер. История одного убийцы". Типология героя и проблема жанра.

2. 1. 1. Гренуй - убийца? Криминальный роман?.

2. 1. 2. Гренуй - "воспитуемый"? "Парфюмер" - пародия на роман воспитания.

2. 1. 3. Гренуй — гений? Роман о художнике и пародия на него.

2. 2. "Запах" как структурообразующий принцип романа "Парфюмер".

2. 3. Образ Гренуя: игра с традицией.

2. 4. Речевой уровень романа "Парфюмер".

Глава 3. Малая проза. Проблематика и особенности художественной структуры.

3.1. "Голубь": проблема жанра.

3. 2. "Голубь": специфика хронотопа.

3. 3. "Голубь": символика и ее художественные функции.

3. 4. "Тяга к глубине": художник и критика.

3. 5. "Сражение": художник и толпа.

3. 6. "Завещание мэтра Мюссара": художник и естественнонаучное знание

3. 7. "Литературная амнезия": художник и творчество.

3. 8. "История о господине Зоммере": автобиографическое начало и проблема человека.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Никитина, Мария Валентиновна

В 2004 году швейцарское издательство Diogenes к своему 50-летнему юбилею опубликовало альбом с портретами и аннотациями творчества авторов, активно сотрудничающих с ним. О Патрике Зюскинде1 (р. 26.3.1949, Амбах на Штарнбергском озере) и о его творчестве здесь можно прочитать следующее: "Den Helden Patrick Siiskinds gehort unser Herz. Wir leiden mit ihnen, wir klagen an mit ihren Worten, wir frieren mit ihnen vor Verlorenheit. Sogar, wenn man sie toten will, weil sie gemordet haben, sympathisieren wir mit ihrem Stolz. Denn sie verkorpern etwas, wonach wir uns im tiefen Innern sehnen: Freiheit, Fernsein von den Zwangen der Masse, von den gewohnlichen Dingen, vom Larm des ublichen Lebens. Patrick Siiskinds Figuren verkorpern also gerade jene Sehnsiichte, die beim Lesen in uns lebendig werden. Dadurch schenkt er uns etwas von der Essenz der Literatur" [цит. no: 202; 51].

Фотография Патрика Зюскинда заслуживает особого внимания и комментария (см. Приложение). Вместо портрета писателя мы видим чемодан и шляпу. Самого человека нет. Но это не просто авторская находка фотографа. Этот портрет имеет свой смысл.

Немецкий писатель, драматург, сценарист Патрик Зюскинд считается "фантомом" [цит. по: 170; 7] современной литературы. Несмотря на свою огромную популярность, писатель ведет замкнутый образ жизни, не позволяет себя фотографировать, не выступает в ток-шоу и литературных передачах, отказывается от интервью, отклоняет престижные премии за свои произведения (Gutenberg-, Tukan- und FAZ (Frankfurter Allgemeine Zeitung) -Literaturpreis).

1 Patrick Suskind, Ambach am Starnberger See.

2 Наше сердце принадлежит героям Патрика Зюскинда. Мы страдаем вместе с ними, мы жалуемся на жизнь их словами, мы мерзнем с ними от чувства потерянности. Даже если их хотят убить из-за того, что они убили сами, мы симпатизируем их гордости. Так как они воплощают в себе то, о чем мы тоскуем в глубине души: свободу, удаленность от необходимости быть в толпе, от повседневных вещей, от шума будничной жизни. Фигуры Патрика Зюскинда воплощают в себе именно те желания, которые оживают в нас при чтении. Через них он дарит нам частичку литературной эссенции.

3 Премия Гутенберга связана с именем немецкого изобретателя, создавшего европейский способ книгопечатания, присуждается за заслуги в области книгопечатания, а также за литературные работы,

О своей социальной позиции и ее истоках П. Зюскинд рассказывает в эссе "Deutschland, eine Midlife-crisis" ("Германия, климакс", 1990), написанной в дни, когда было объявлено о воссоединении "двух Германий". Этот острый момент побудил П. Зюскинда на время отказаться от обычно присущего ему эскапизма и прямо сформулировать свое отношение к недавнему прошлому и настоящему.

В этом эссе мы находим доказательства того, что автор пристально следит за событиями, которые происходят в Германии. Его позиция расходится с официальной. Патрик Зюскинд вырос в "невзрачном, маленьком, нелюбимом, практичном" [7; 262] государстве - Федеративной Республике Германии, где уже со школьной скамьи детям внушалось, что "раскол Германии - это ненадолго" [7; 260]. Он сравнивает такое существование в его Германии с жизнью в "роскошной, процветающей времянке" [7; 260]. В знак национальной солидарности "с братьями и сестрами в зоне" [7; 260] в окнах зажигались поминальные свечи.

Большое внимание Зюскинд уделяет позиции западногерманской молодежи, считавшей проблемы, связанные с ГДР, устаревшими и ненужными. То, что находилось на Западе и на Юге, было им ближе, чем Восточная Германия, с такими "захолустьями, как Саксония, Тюрингия, Анхальт, Меклен или Бранденбург" [7; 260]. Такие города, как Лейпциг, Дрезден и Галле, для них ничего не значили. Этим автор подчеркивает, что для послевоенного поколения немцев, выросших в Западной Германии, противостояние с Восточной Германией было, в лучшем случае, частной проблемой. Для большинства же ГДР просто не существовало. "Раздел Европы на Восток и Запад, раздел Берлина, раздел мира на два враждебно настроенных, ощерившихся оружием военных блока" [7; 260] казался им имеющие огромный тираж и способствующие таким образом развитию книгопечатания. Эта премия включает в себя денежное вознаграждение в размере 10000 евро и свидетельство. Премия "Тукан" ежегодно присуждается мюнхенским писателям за интересные новинки в области беллетристики (6000 евро).

Литературная премия Ф.А.Ц. (газеты Frankfurter Allgemeine) присуждается за выдающиеся достижения в области литературы. логическим следствием мировой войны, . которую спровоцировала гитлеровская Германия" [7; 260].

Историческая ситуация сложилась так, что даже после воссоединения 1871 года Германия, центральное место в которой занимала Пруссия, не представляла собой единой государственной системы. Ее многовековая раздробленность, большое количество мелких княжеств, епископских владений, городов-государств, пестрота законодательств, обычаев, диалектов, - все это не могло не сказаться на культурных процессах в стране. Новая Германия в 1871 году предстала как союзное государство (Bundesstaat), сохранив конституцию Северогерманского союза. Южнонемецкие государства механически вошли в созданную империю. Император получил всю военную и дипломатическую власть. Все остальные отрасли -культура, народное просвещение, промышленность, администрация, , остались в ведении регионально-административных единиц. Ранее самостоятельные земли: Тюрингия, Саксония, Бавария и другие стали периферией. Но в сознании народа прочно закрепилось осознание самостоятельности федеральных земель.

Так, Западная Германия после 1945 года состояла в свою очередь из отдельных государственных систем, самостоятельных обществ, федеральных земель: Баварии, Баден - Вюртемберга и др., о чем свидетельствует вопрос Зюскинда: "Неужели даже нас, баварцев?" [7; 257]. То есть автор не относит себя к немцам, а считает себя баварцем. И такие взаимоотношения кажутся ему самыми разумными. Именно потому, что разделение Германии на отдельные земли вполне приемлемо, столь быстрое возвращение к границам старой Германии для автора непостижимо. Зюскинд, историк по профессии, очень хорошо разбирается в политических проблемах и понимает, что две устоявшихся системы не могут мгновенно обрести единства во всем, о чем и свидетельствует дальнейшая история объединения. Это первая проблема.

Вторая проблема заключается для Зюскинда в том, что, трезво оценивая ситуацию, он осознает, что "разные общества, разные правительства, разные экономические системы, разные системы воспитания, разный уровень жизни, принадлежность к разным блокам, разная история" [7; 258] не могут привести к абсолютному единству страны. Иронически автор замечает, что рано еще пить за Германию, которую отделяют от прошлого всего 50 лет. Необходимо отметить, что, прямо не высказывая в своих художественных произведениях своей позиции по отношению к недавнему прошлому, именно здесь Зюскинд подчеркивает, что прошлое -это война, Освенцим, агрессивная гитлеровская Германия.

Автор понимает, что канцлер Коль, провозглашая тост "За Германию!" [7; 258], тем не менее, смотрел в будущее, и высказывает свое мнение по отношению к позиции Коля: невозможно, опираясь на "дарвинистический" [7; 258] подход к будущему страны, не оставляя времени на "ретроспекцию" [7; 258], одним махом перешагнуть через прошлое, а значит и через него, автора этой статьи. Неоднократно возвращаясь к термину: "дарвинистически настроенная история" [7; 258], Зюскинд подчеркивает, что Германии могут угрожать в связи с этим тяжелые социальные конфликты, могут вызреть новые войны, в том числе гражданские.

Фразу бургомистра Берлина Вальтера Момпера: "немецкий народ -самый счастливый народ в мире" [7; 257] Зюскинд воспринимает с иронией. Само определение "немецкий" он находит некорректным. "Может, у этого господина не все дома? [.] Кого он имел в виду, говоря о "немецком народе"? Граждан ФРГ или ГДР?" [7; 257] Фраза бургомистра сама по себе кажется Зюскинду возвращением к недавнему гитлеровскому прошлому, когда считалось, что немецкому народу, самому умному и в своем единении самому сильному народу Европы, не хватает лишь завоевания мира.

Понимание народа у Зюскинда четко отражает его социальную позицию. Из массы немецких обывателей автор выделяет молодых немцев, для которых объединение предстало как окончание холодной войны. Это поколение, за счет своей молодости и стремления к переменам, бурно восприняло разрушение стены. Зюскинд иронически замечает, что наряду с молодежью, возликовало "поколение полит - и культурстарцев военного и довоенного образца", словно им "вкололи допинг" [7; 261]. "Блеклые дамы и потрепанные господа" [7; 259], чьи имена недавно составляли историю страны, провозглашают себя народом: "Мы и есть народ!" и скандируют лозунг: "Гер-ма-ни-я-е-ди-но-е-о-те-чест-во!" [7; 259], что можно интерпретировать как возвращение к старому лозунгу: "Германия - превыше всего!"

Более трезво это событие восприняли "сорокалетние дети Федеративной республики" [7; 261]. С долей иронии Зюскинд отмечает, что после многих заблуждений и срывов, они создали свое представление о политической и частной жизни. Их более или менее стабильную картину мира автор сравнивает со старым комодом, оснащенным множеством ящичков, в которые засунуты "тысячи камней преткновения" [7; 261] их существования: морально-этические и политические представления, страхи и неврозы, секс и семья, профессия и финансы. И вдруг этот комод развалился. Кризис произошел именно в том возрасте (и Западной Германии, и Зюскинду по сорок лет), когда шум, грохот и "головокружительное ускорение событий" [7; 261] утомляют и хочется "передохнуть [.], оглянуться назад, подвести итоги и постепенно настроиться на вторую половину жизни" [7; 261].

Таким образом, это эссе указывает на то, что Патрик Зюскинд отождествляет себя со своей страной — Западной Германией и вместе с ней переживает "климакс в образе немецкого единства", что подчеркивает активную и одновременно критическую общественно-политическую позицию автора.

Эскапизм П. Зюскинда не имеет ничего общего с желанием выделиться. Его анонимность и нежелание впускать других людей в свое личное пространство являются для писателя серьезным, можно даже сказать, жизнеопределяющим принципом. Писатель живет сегодня замкнуто, то в Германии (в Мюнхене), то во Франции (в Париже, Монтолье). Героев своих произведений он также помещает в эти страны, между которыми для самого автора не существует границ: художница, контрабасист, господин Зоммер живут в Германии; Мюссар, участники шахматного поединка, Гренуй, Ноэль - во Франции. Так, Патрик Зюскинд расширяет рамки национальной, в частности немецкой литературы, до границ европейской.

Феномен Зюскинда постепенно раскрывается в контексте его произведений, где писатель откровенно, чаще всего иронично, выражает свое отношение к окружающему миру и свое понимание творчества.

Патрик Зюскинд рос в литературной семье. Его отец Вильгельм Эмануэль Зюскинд (Wilhelm Emanuel Suskind, 1901-1970) был известным публицистом и литературным критиком. Его научные работы посвящены в основном проблемам лингвистики: "Vom ABC zum Sprachkunstwerk" ("От азбуки до художественного мастерства", 1940); "Worterbuch des Unmenschen" ("Словарь нелюдя" (о разлагающем влиянии языка национал-социалистов), 1957).

После окончания школы и альтернативной службы Патрик Зюскинд изучает историю в Мюнхене (1968-1974), одновременно работая в отделе патентов и договоров в компании "Сименс", в танцевальном баре "Летучий Голландец" и добровольным партнером по теннису, слушает в течение года лекции по французскому языку и французской культуре. Одновременно он занят написанием сценариев и прозаических произведений, о чем впоследствии вспоминает с долей иронии: "Тогда же я выступил как автор коротких неопубликованных прозаических отрывков и длинных непоставленных сценариев. Я находил развлечение в них, а также в изготовлении опусов, которые из-за отточенного стиля с неохотой отклонялись телевизионными редакторами" [10; 6].

Успех пришел к писателю лишь в 1981 году, после театральной премьеры его одноактного монолога "Der KontrabaB" ("Контрабас", 1980). Тогда же, в 80-е годы, в соавторстве с режиссером Хельмутом Дитлем (Helmut Dietl), Патрик Зюскинд пишет сценарии к сериалам "Monaco Franze.

Der ewige Stenz" ("Монако Франц") и "Kir Royal. Aus dem Leben eines Klatschreporters" ("Кир Рояль"), изданные позднее в 1987 году.

Произведением Патрика Зюскинда, принесшим автору мировой успех и популярность, был роман "Das Parfum. Die Geschichte eines Morders" ("Парфюмер. История одного убийцы", 1985).

Далее следуют произведения: "Die Taube" ("Голубь"4, 1987); "Die Geschichte von Herrn Sommer" ("История о господине Зоммере"5, 1991).

В 1995 году издательством Diogenes опубликованы "Drei Geschichten und eine Betrachtung" ("Три истории и одно наблюдение"). Это переиздание ранних произведений Патрика Зюскинда, написанных в 70-ые и 80-ые годы и опубликованных преимущественно в журналах: "Das Vermachtnis des Maitre Mussard"6 ("Завещание мэтра Мюссара", 1976), "Ein Kampf'7 ("Сражение", 1985), "Der Zwang zur Tiefe"8 ("Тяга к глубине", 1986), "Amnesie in litteris"9 ("Литературная амнезия", 1986).

Последний известный нам проект П. Зюскинда - это сценарий (в соавторстве с Хельмутом Дитлем) к комедии "Rossini oder Die morderische Frage, wer mit wem schlief' ("Россини или убийственный вопрос, кто с кем спал", 1996). Этот сценарий был отмечен рядом премий: Министерства внутренних дел для сценаристов (1996), премией Эрнста-Любича (1997), Федеральной премией (Золотая пленка) за лучший немецкий фильм (1997), Баварской кинопремией (1997) и вышел на экраны весной 1997 года.

Творческое наследие автора не велико, но очень значимо и актуально. Оно представляет особый случай в немецкой литературе. "Это прекрасно: осознавать, что наша литература пополнилась еще одним удивительным

4 В диссертации используется перевод текста рассказа Э.Венгеровой. Однако мы не соглашаемся с ее переводом названия "Голубка", так как в рассказе нет ссылки на род птицы, а немецкое слово "Die Taube" переводится как "Голубь", несмотря на женский род слова.

5 В диссертации используется перевод текста истории Э.Венгеровой. Однако перевод названия "История о господине Зоммере" кажется нам более удачным, так как немецкое слово "Geschichte" переводится как "история", а понятия "повесть" в немецкой литературе не существует (см. об этом подробнее на стр. 108 данной работы).

6 Первое издание "Das Vermachtnis des Maitre Mussard" //Neue Deutsche Hefte. - Nr.149. - Berlin, 1976.

7 Первое издание "Ein Kampf' //TintenfaB. Das Magazin fur den Uberforderten Intellektuellen. - Nr.12. - Ziirich: Diogenes Verlag, 1985.

8 Первое издание "Zwang zur Tiefe" // Das Buch der Niedertracht. - MQnchen: Verlag Klaus G. Renner, 1986.

9 Первое издание "Amnesie in litteris"//L'80. Zeitschrift fur Literatur und Politik. - Heft 37. - K6ln, 1986. талантом", - пишет о П. Зюскинде мэтр немецкой литературной критики Марсель Райх-Раницкий [196; 143].

В центре каждого произведения Зюскинда (кроме сценариев) стоит нелюдимый, странный человек, ушедший в себя аутсайдер, пытающийся разобраться в своих проблемах, демонстративно чуждающийся общества, всегда недовольный окружающим миром. Экгард Франке отмечает в литературном справочнике, что "образы Зюскинда - это, скорее антигерои, погрязшие в путанице своих неврозов, беспомощные и неизлечимые. [.] Будь то одинокий музыкант, гений обоняния, или простой охранник: они все душевно травмированы, находятся в состоянии, при котором окружающий мир воспринимается ими как враждебный. Их тотальное самопогружение сопровождается агрессивным настроем по отношению к миру других людей" [166; 2].

Послевоенная Западная Германия прошла в своем развитии ряд непростых социально-культурных и историко-политических событий, что не могло не отразиться на литературе этой страны и соответственно на сознании граждан. Учитывая профессию Патрика Зюскинда и его активную гражданскую позицию, сообразно рассмотреть в нашем исследовании контекст эпохи (50-е - 80-е гг), повлиявший на формирование творческой личности Патрика Зюскинда.

На протяжении 50-х годов на культурную жизнь ФРГ оказывала влияние франкфуртская школа (М. Хоркхаймер, Т.В. Адорно, Г. Маркузе, Э. Фромм), в образе которой литературно-художественная интеллигенция и оппозиционно настроенная молодежь видела активных пропагандистов "новых веяний". Вторая половина 50-х годов ознаменовалась глубоким кризисом сознания у значительной части западногерманской интеллигенции. Разочарование, охватившее писателей перед лицом "непреодоленного прошлого", породило новое мироощущение. Литература как будто утратила веру в воспитательные возможности искусства.

Результатом этого стала "культурная революция" 60-х годов "в духе Мао". Литература этого периода воспринимает себя как орудие борьбы против культуры. И для того, чтобы выполнить эту свою функцию, литература должна в первую очередь ликвидировать культуру (культурную традицию) в самой себе, в каждом отдельном произведении, т. е. заняться "самоликвидацией" [см. об этом: 39; 559].

Произведения этого времени тяготеют к определенной "мифологеме" — новой концепции человека, выраженной не столько логически, сколько эстетически. Важнейшим "неомарксистским" (эклектическое соединение марксистских идей с ницшеанскими или фрейдистскими, неогегельянскими или экзистенциалистскими, гуссерлианскими или структуралистскими) произведением, очертившим круг идей и образов, можно считать "Диалектику просвещения" ("Dialektik der Aufklarung") М. Хоркхаймера (Мах Horkheimer, 1895-1973) и Т.В. Адорно (Theodor W. Adorno, 1903-1969) — книгу, написанную ими в США и опубликованную в 1947 г. в Амстердаме. Идеи этой книги были ассимилированы Г. Маркузе (Herbert Markuse, 1898— 1978), чьи работы и доклады имели большой резонанс в Западной Германии во второй половине 60-х годов.

Авторы "Диалектики просвещения" подняли вопрос о "конце" культуры на исходе второй мировой войны. Причем идея "конца" была сфокусирована на вопросе о человеческой индивидуальности. Под сомнение ставилась сама возможность существования индивида в наш век, который рисуется ими как период полного торжества насильственных и тоталитарных тенденций и — соответственно — полного и окончательного поражения индивида и апеллирующей к нему культуры. Согласно Адорно, в искусстве получает выражение некая объективная тенденция, суть которой заключается в "падении" личности и индивидуальности, перестающей быть активным и сознательным носителем общественного содержания.

Так возникла философия истории франкфуртской школы — история западного индивида и его культуры, увиденная с вершины "негативного абсолюта" [39; 564].

Отношение к природе характеризуется страхом, который заставляет человека двигаться по стезе насильственного овладения природой с помощью науки и техники. Субъект выступает как абсолютный господин над чем-то абсолютно чуждым ему. Но именно в этой своей непоколебимой "чуждости" природа пробуждает в человеке древний ужас — аналогичный тому, который испытывал первобытный человек в присутствии всего необычного, выходящего за привычный круг его повседневного опыта. Индивид, по Хоркхаймеру и Адорно, стал личностью, лишь ценой принесения в жертву своей природы — как "внешней", так и "внутренней": отсюда ненависть индивида ко всему природному, отсюда — его параноидальное стремление видеть в любом проявлении живой природы "происки враждебных сил". Отклик этих идей мы встречаем в произведениях Патрика Зюскинда: "Голубь" и "Завещание мэтра Мюссара". В рассказе "Голубь" перед нами индивид-робот, которого повергает в ужас "посланник живой природы" в образе голубя. В "Завещании мэтра Мюссара" раковины, найденные в саду, являются причиной создания нелепой научной теории, с помощью которой герой пытается объяснить это природное явление, и, следовательно, получить контроль над ним.

Адорно делает вывод о парадоксальности нынешнего существования литературы, которая, с одной стороны - не может, не имеет морального права существовать, а с другой — не может не существовать, так как на это она также не имеет права. Разрешением этого парадокса, по мысли франкфуртского философа, и должно быть экстравагантное существование литературы — в форме самоотрицания, саморазоблачения, самодеструкции, ибо только так оно может "моделировать" реальное состояние современного человека и человечества. "Чрезмерное" в реальной жизни, оборачивающееся убийством миллионов ни в чем не повинных людей, не должно быть забыто.

Вот почему искусство, просто-напросто покончившее с собой, устранившее себя перед лицом кошмаров Освенцима и Дахау, совершило бы моральное преступление: оно способствовало бы забвению того, что не может и не должно быть забыто.

Западногерманская литература второй половины 60-х — начала 70-х годов оказалась весьма восприимчивой к идеям "новых левых". Их проникновение в литературу походило на стихию, внезапно нахлынувшую и разом поглотившую литературный процесс, что во многом формировало творчество вступавших в литературу молодых писателей и оказывало влияние на уже сложившихся мастеров (Г. Бёлль, М. Фриш, Г. Грасс).

Эстетика "новых левых" сводилась к отрицанию традиционного реалистического искусства и литературы. Искусство, по словам Г. Маркузе, должно было "очищать и растворять то, что непримиримо, несправедливо, бессмысленно в жизни. Поэтому истинные художники нашего времени направляют свой бунт против существования искусства вообще". Революция, по уверениям Г. Маркузе, должна быть "чувственной", она должна быть и ' революцией восприятия" [цит. по: 39; 577].

Отрицание прежней литературы под флагом "новых левых" осуществлялось на практике по двум направлениям: прямая политическая агитация, ставящая своей целью освоение конкретной общественно-политической и экономическо-бытовой реальности и воздействие на нее, и предельная субъективизация в рамках формального эксперимента, декларирующего себя как "антиискусство". Между этими тенденциями, в виде своеобразного моста между ними, помещалась сплотившаяся вокруг Дитера Веллерсхофа (Dieter Wellershoff, p. 1925) "кельнская школа", иногда называемая также "кельнской школой нового реализма",— ее задачей оставалось постижение реальности, но через расширение личного опыта, через возможно более широкий спектр чувственных ощущений. В романе П. Зюскинда "Парфюмер" ощущения главного героя, с помощью которых он познает и воспринимает реальность, сужены до рамок обоняния. Зюскинд, создавая обширную палитру ощущений на основе восприятия запаха, предлагает свое прочтение ''революции восприятия".

В то же время западногерманская литература этих лет провозглашает смерть литературы. "Литература как таковая полностью элиминирована, осталось лишь одно воспоминание о том, что она была" — говорит Петер О. Хотьевитц (Peter О. Chotjewtz, р. 1934) [цит. по: 39; 578]. В связи с этим, важнейшим жанром литературы на современном этапе становится публицистика. Интересно отметить, что рассказы Зюскинда "Завещение мэтра Мюссара", "Сражение", "Тяга к глубине" и его наблюдение "Литературная амнезия", а также пьеса "Контрабас" и эссе "Германия, климакс" тоже были впервые изданы на страницах журналов.

На страницах журналов разворачиваются дискуссии, в том числе о назначении литературы, о необходимости ее в современном обществе. В журнале "Курсбух" (Kursbuch), издаваемого поэтом Гансом Магнусом Энценсбергером (Hans Magnus Enzensberger, p. 1929) публикуются статья Карла Маркуса Михеля (Karl Markus Michel, 1929-2000) "Венок для литературы" ("Ein Kranz fur die Literatur", 1968), где ставится вопрос о том, зачем нужна "высокая поэзия" в нашу эпоху, когда мир переходит к перестройке собственных основ.

Одновременно с этим речь идет о глубоком кризисе критики. "Критика мертва", - утверждает Вальтер Белих (Walter Boehlich, 1921-2006) в своем "Autodafe". Петер Шнейдер (Peter Schneider, p. 1939) в своем критическом анализе "Недостатки современной литературной критики" ("Mangel der gegenwartigen Literaturkritik", 1965) говорит о том, что суждения критиков часто "падают с неба". Читатель часто слишком доверчив и личность критика для него порой важнее, чем его аргументы. Отношение между критиком и читателем строится на эмоциональном доверии, в то время как "большая часть критики - это лишь перечисление впечатлений, полученных от чтения произведений". Язык критики "не в состоянии развивать ход мысли и четко ее выражать", что является показателем "небрежности критика в построении своей критики". Шнейдер с недовольством указывает на такие черты рецензий Райнхарда Баумгардта, Ганса Майера, Гельмута Хайсенбюттеля, Гюнтера Блекера и Марселя Райх-Раницкого как отсутствие собственной концепции, тщеславный стиль письма, едва обнаружимые принципы суждения [см. об этом: 213; 48].

Мартин Вальзер (Martin Walser, p. 1927), утверждает, что "критик развил в себе способность, все ставить под вопрос. Этот критик знает наверняка, что диктаторство его позиции развивает в нем тщеславие и манию величия и этим наслаждается" [цит. по: 213; 48].

Известный критик Марсель Райх-Раницкий подтверждает существование спора, соперничества между художником и критиком, отмечая: "Литературная критика является всегда полемикой. Рецензент борется за или против книги, литературного направления" [цит. по: 213; 48].

Зюскинд не остается в стороне от этой полемики между художником и критикой. В рассказе "Тяга к глубине" он четко выражает свое негативное отношение к критике, к ее стремлению судить и пытаться таким образом изменить художника.

Согласно культу чувственного экстаза, провозглашаемого "новыми левыми" на передний план выходят такие конкретно-чувственные формы антиискусства, как поп-музыка или хэппенинг, который к концу 60-х годов представляет собой любой совершенный в публичной обстановке эксцентричный поступок, содержащий протест или вызов. В пьесе П. Зюскинда "Контрабас" музыкант собирается совершить такой хэппенинг, чтобы запомниться, выйти из толпы. Но этот поступок для него труден, практически немыслим. Человек искусства, юность которого прошла во времена культурной и сексуальной революций, когда любой эксцентрический поступок считался нормой, не может решиться на такой шаг, хотя и жаждет этого. На наш взгляд, именно в этом противоречии и заключается ирония Зюскинда.

Такие слоганы как "чувственность" (Sinnlichkeit) и "новая чувствительность" (Neue Sensibilitat) в бытовом плане находили себе параллель в "психоделических миражах", достигавшихся с помощью наркотиков, а в плане литературном — в сосредоточенности на глубинных переживаниях и ощущениях выломившейся из стандартного ряда личности, в описании "внутреннего мира" или "внутреннего мира внешнего мира внутреннего мира" ("Die Innenwelt der Aussenwelt der Innenwelt", 1969), как назвал одну из своих книг австриец Петер Хандке (Peter Handke, p. 1942), один из наиболее прославившихся в ту пору представителей "новой чувствительности". Чувственность при этом не сводилась лишь к эротике, хотя "сексуальная революция" играла большую роль и не замедлила проникнуть в театр, кино, хэппенинги, в литературу. Чувственная интроспекция, зондирование внутреннего мира вслед за Хандке стало художественной целью целого ряда молодых писателей.

Я стремлюсь к тому, чтобы показать мою собственную реальность" — эти слова Хандке можно было бы поставить эпиграфом к роману Рольфа Дитера Бринкмана (Rolf Dieter Brinkmann, 1940—1975) "Никто не знает больше" ("Keiner weiss mehr", 1968) [цит. по: 39; 580]. В этом автобиографическом романе отсутствует обычно присущая жанру хронологическая линия, последовательно излагающая события, имевшие место в жизни героя, она здесь совершенно размыта субъективными ощущениями и переживаниями, полностью заслоняющими реальность. Проблемы, волнующие главного героя, возникают не в объективированном виде, понятном постороннему лицу, читателю, а в виде недоговоренностей, намеков, промелькнувших мыслей, неясных ощущений, вступающих в причудливые и изменчивые сочетания. Не реальный мир, но его отражение в сознании героя интересует автора, причем отражение, которое в силу сугубо субъективных способов выражения его, в полной мере может расшифровать только сам автор, знакомый с реалиями ассоциативного потока. Мозг героя беззащитен перед наплывом хаотической реальности с ее беспорядочными смысловыми, световыми, шумовыми, осязательными проявлениями. Неупорядоченность сознания становится у Бринкмана и его коллег самоцелью, универсальным средством писательской реакции на действительность.

Для романов Бринкмана, Винера, Фихте, Хотьевитца характерна натуралистическая тенденция: бесстрастно фиксировать данность, механически перечислять и описывать все, что попало в поле зрения. Только направлен этот фотографический объектив не вовне, как у натуралистов прошлого века, а вовнутрь, обращен к текучему содержимому собственного сознания, лишающегося привычной аморфности лишь при отрицании, обретающего решительность лишь в акте бунта против традиционной культуры. В пьесе "Контрабас" мы наблюдаем хаотичный внутренний монолог музыканта, обращенный к публике.

В своей теоретической книге, сборнике статей "Литература и изменение" ("Literatur und Veranderung", 1969) Дитер Веллерсхоф пишет о том, что традиционная литература "вырождается в процессе длительного самоцитирования, а ее еще не утратившая способности к критическому сознанию часть превращается в апологетирующую идеологию для группы профессионалов, лишившейся возможностей опытного постижения действительности и занимающейся только самой собой" [цит. по: 39; 581]. Дитер Веллерсхоф, долгое время выступавший как литературовед и критик, в 60-е годы выступил и как романист. Провозглашенный им и близким к нему западноберлинским поэтом и критиком Вальтером Хёллерером (Walter Hollerer, р. 1922) курс на постижение "новой" реальности посредством расширения спектра ощущений привел к созданию целой группы последователей (Гюнтер Хербургер, Гюнтер Зойрен, Дитер Кюн, Рената Расп и др.), вошедших в заподногерманскую литературу в качестве "кельнской школы".

Поэтологические и идейные установки Веллерсхофа нашли отражение в его романах "Прекрасный день" ("Ein schoner Tag", 1966) и "Граница тени"

Die Schattengrenze", 1969). Эти книги во многом сходны между собой: в них просвечивает одна и та же бунтарски-обличительная идея, они решены в сходном стилистическом ключе, в них один и тот же наделенный автобиографическими чертами герой — изгой, аутсайдер, выломившийся из мира стандартов, человек, в борьбе с миром, вернее, в бегстве от него пытающийся найти средство утишить внутреннюю душевную боль, справиться с одиночеством и депрессией. Как было уже сказано выше, аутсайдерство, одиночество и доля автобиографизма является отличительной чертой большей части произведений П. Зюскинда.

К середине 70-х годов леворадикальное движение в ФРГ улеглось. Для поколения, бунтовавшего в эти годы в литературе, наступило время открытия классики, возвращения к ней. Изданный в 1977 г. дневник Хандке за два предыдущих года в этом отношении весьма показателен. Если раньше < преимущественное его чтение составляли "франкфуртисты", "новые левые", Фрейд и авангардисты, то теперь все свое внимание он отдает Гёте, Чехову, Додереру. Резкая переориентация произошла и в самой художественной практике.

Хандке в своем произведении "Несчастье без желаний" ("Wunschloses Ungliick", 1972) дал подлинно художественную, реалистическую картину жизни своей матери и ее поколения и провел точный социальный анализ описанных явлений. Этот пример подействовал на многих. В 1975 году возник реалистический репортаж Г. Ахтернбуша (Herbert Achternbusch, p. 1938) о своем детстве в баварской деревне "Час смерти" ("Die Stunde des Todes"). В предисловии к книге автор пишет: "Я ничего здесь не придумал, и все здесь соответствует моим мыслям. Я никак не стремился отделить мою собственную жизнь от жизни общей. Имеет ли моя жизнь отношение к общему, находит ли общее какие-либо определения через меня — судить об этом я предоставляю вам. Но для этого вам понадобится весь ваш опыт, как вы живете, о чем мечтаете, от чего страдаете, чего желаете себе, о чем вы задумываетесь [.], помните ли вы также те мгновения, когда остаетесь одни? Если вам знакомы минуты, когда ваша работа вам безразлична, когда вы забываете о том, что у вас есть семья, когда вы чувствуете, что религия, к которой вы принадлежите, ничегошеньки вам не говорит, когда вас подмывает что есть мочи расхохотаться над нашим правительством, когда вы находитесь в полном согласии с самим собой, так что вы могли бы взмыть в космос белым пятнышком и, вернувшись на землю, начать совершенно новую жизнь,— если с вами все это бывает, то вы получите удовольствие от этой книги" [цит. по: 39; 582].

Движение от формализма к реализму стало главенствующим в западногерманской (как и вообще западноевропейской) литературе 70-х годов. Это движение в сторону реализма сопряжено с накоплением жизненного опыта, глубокими раздумьями над историческими событиями современности. Литература встает на путь реалистических обобщений. Если раньше, в период подъема движения "новых левых", в цене были любые экстравагантные изъявления глубин собственного "я", мало считавшегося с объективным миром и с "мы", то теперь главенствует другой тон: поиск понимания, контакта с миром, с другими, поиск человеческой общности без отказа, разумеется, от индивидуальных особенностей, субъективных ощущений.

На рубеже 1970 - 80-ых выступают такие авторы как Б. Айлерт, X. Бургер, Р. Вольф, И. фон Кизерицки, Б. Кронауэр, С. Надольны, предпочитающие свободную пародийную игру и творение фикциональных миров художественному анализу проблем современной действительности. Именно в 80-ые годы стало возможным говорить о постмодернизме в немецкой литературе как массовом явлении" [36; 17].

Таким образом, с большой долей уверенности можно говорить о том, что изменения, происходившие в социально-политической и культурной жизни ФРГ, а также личное окружение повлияли на становление П. Зюскинда — писателя и синтезировались в его творчестве.

Творчество Патрика Зюскинда нашло исследователей в разных странах. Наибольший интерес вызывает роман "Парфюмер. История одного убийцы". Внимание авторов работ и статей о нем сосредоточено, прежде всего, на вопросе о месте романа в современном литературном процессе, о жанре романа. В Германии роману "Парфюмер" посвящены работы Александра Рааба, Экгарда Франке, Вернера Фрицена, Ганс-Петера Рейзнера, Бернда Мацковского, Вольфрама Кнорра, Вольфрама Шютте, Марселя Райх-Раницкого, Ульриха Покерна, Вольфганга Галлета и др.

Интерес исследователей Германии к малой прозе и драматургии П. Зюскинда обусловлен его интерпретацией проблемы современного человека (среди них: Фолькер Кришель, Карл Готц, Себастиан Фельдман, Адольф Финк, К.-Х. Крамберг, В. Дельзейт и др.).

В России творчество писателя Патрика Зюскинда на сегодняшний день исследовано в следующих работах.

Диссертация Н.В. Гладил ина "Гофманиана в немецком постмодернистском романе" (Москва, 2001) рассматривает влияние Гофмана на роман П. Зюскинда "Парфюмер". "Секрет успеха "Парфюмера", по мнению Н.В. Гладил ина, "во многом объясняется тем, что при кажущейся простоте фабулы и отсутствии формальных изощрений он "многослоен", "поликодирован", адресован нескольким уровням читательского восприятия. "Парфюмер" по праву считается образцовым постмодернистским "гипертекстом", составленным из пародийно переосмысленных тем, мотивов, образов и скрытых цитат из многочисленных произведений мировой литературы". В приложении к диссертации дается хронологическая таблица "гипотекстов", использованных в "гипертексте" Зюскинда.

В.А. Пестерев в докторской диссертации "Модификация романной формы в прозе Запада II половины XX столетия" (Волгоград, 2000) рассматривает "двуприродность развернутой романной метафоры в "Парфюмере" П. Зюскинда" (Часть 1, Глава 4).

Ю.С. Райнеке в диссертации "Исторический роман постмодернизма и традиции жанра (Великобритания, Германия, Австрия)" (Москва, 2002) трактует роман "Парфюмер" как "программное" произведение постмодернизма и историографический роман.

К исследованию произведений Патрика Зюскинда обращались такие литературоведы, как А.Б. Ботникова ("Наследие романтизма и современность", 2004), A.M. Зверев ("Преступление страсти: вариант Зюскинда", 2001), Д.В. Затонский ("Некто Жан-Батист Гренуй, или жизнь, самое себя имитирующая", 2000), Г.А. Фролов ("Роман постмодернизма в Германии", 1999), И.А. Черненко ("Библейские мотивы в романе П. Зюскинда "Парфюмер", 2004) и др.

И все-таки нам представляется, что творчество Патрика Зюскинда исследовано в отечественном литературоведении не достаточно разносторонне и полно, тем более что внимание российских ученых сконцентрировано на одном романе "Парфюмер".

Г.Г. Шпету принадлежит важнейшее пояснение, согласно которому в структурной данности "все моменты, все члены структуры всегда даны, хотя бы in potentia". При этом рассмотрение "не только структуры в целом, но и в отдельных членах требует, чтобы не упускались из виду ни актуальные данные, ни потенциальные моменты структуры". Комплексный подход к литературе важен именно потому, что все "имплицитные формы принципиально допускают экспликацию" [138; 382].

АКТУАЛЬНОСТЬ диссертации определяется ее связью с ведущими научными направлениями, исследующими закономерности функционирования художественного текста в эпоху постмодернизма; потребностью в определении путей развития немецкой литературы на рубеже XX - XXI веков; обострением внимания к малой прозе и недостаточной изученностью творчества Патрика Зюскинда как целостного феномена в отечественной науке.

ПРЕДМЕТОМ исследования является проблематика и поэтика романа "Парфюмер. История одного убийцы" в его многоаспектных взаимодействиях с малой прозой и единственной пьесой П. Зюскинда "Контрабас".

В качестве ОБЪЕКТА исследования выступает весь корпус текстов П. Зюскинда (за исключением сценариев).

ТЕОРЕТИКО - МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЙ БАЗОЙ ИССЛЕДОВАНИЯ стали положения, выдвинутые в трудах отечественных и зарубежных литературоведов Л.Г. Андреева, М.М. Бахтина, А.Б. Ботниковой, Д.В. Затонского, И.П. Ильина, Н.С. Лейтес, Р. Барта, Г. фон Вилперта, К. Додерера, Ф. Кришеля, В. Фрицена, К.М. Богдала и др.

В основу МЕТОДИКИ ИССЛЕДОВАНИЯ положен системный подход с элементами культурно-исторического, компаративного, типологического, социологического, герменевтического, структурного и биографического методов и подходов.

ЦЕЛЬ ДИССЕРТАЦИИ состоит в исследовании особенностей поэтики романа П. Зюскинда "Парфюмер. История одного убийцы" в контексте творчества писателя.

Для реализации указанной цели были поставлены следующие ЗАДАЧИ:

1) выявить истоки формирования социально-политических и эстетических воззрений П. Зюскинда;

2) провести анализ жанровой структуры, определить структурообразующий принцип романа "Парфюмер";

3) уточнить параметры образа Гренуя;

4) проследить закономерности взаимодействия образов в художественной системе П. Зюскинда, включающей в себя роман, малую прозу и пьесу "Контрабас";

5) исследовать речевой уровень художественной прозы П. Зюскинда.

ГИПОТЕЗА исследования заключается в следующем. Современное научное осмысление романа "Парфюмер" возможно только при условии исследования его прямых и обратных связей с другими текстами П. Зюскинда, как предшествующими роману, так и созданными позднее. Творчество П. Зюскинда представляет собой подвижный идейно-эстетический комплекс. Интенции образов, созданных писателем в разные годы творчества, бросают свои "отсветы" друг на друга и тем самым достраивают эти образы в сознании реципиента. Это в первую очередь относится к художественной системе романа "Парфюмер", содержание которой получило возможность нового истолкования вследствие изучения малой прозы писателя.

ПОЛОЖЕНИЯ, ВЫНОСИМЫЕ НА ЗАЩИТУ:

1. Истоки формирования мировоззренческих позиций П. Зюскинда находятся в обстоятельствах детства писателя, особенностях его профессионального образования историка и личного окружения, а также связаны с кризисом культуры Федеративной Республики Германии 1960-80-х гг., характеризовавшимся утратой веры в воспитательные возможности искусства, сосредоточенностью на внутренних переживаниях личности, интересом к проблемам "культурной революции", "революции восприятия" и "сексуальной революции".

2. Жанровая структура творчества П. Зюскинда включает в себя эпические (роман, рассказ, история), драматические (пьеса, сценарий) и лиро-эпические (наблюдение, эссе) жанровые образования. Жанровая специфика романа "Парфюмер" заключается в сочетании пародии на "криминальный роман", "роман воспитания" и "роман о художнике". Структурообразующей метафорой романа "Парфюмер" является художественная интерпретация концепта "запах".

3. Параметры образа главного героя романа "Парфюмер" формируются на основе диалога с культурными кодами предшествующих эпох и современности. Определены следующие уровни интерпретации образа Гренуя: библейский, классицистский, предромантический и романтический, социально-психологический, политический; прослежена его связь со знаковыми мифологемами (Бог, Дьявол, Прометей) и историческими личностями (Гитлер).

4. Многоуровневое взаимодействие интенций образов романа, малой прозы и драматургии позволяют говорить о внутренней интертекстуальности творчества П. Зюскинда. Устойчивый тип центрального героя и общность проблематики являются знаковым для художественного пространства этого автора. Пространственно -временные характеристики включаются в структуру образов-персонажей, что способствует углублению смысловой перспективы художественного мира П. Зюскинда, а также обеспечивает диалогичность личных пространств отдельных персонажей.

5. Речевой уровень художественной прозы П. Зюскинда отличается разнообразием. Для творчества автора в целом характерно использование специальной лексики ("Контрабас", "Парфюмер", "Сражение"); новообразований ("Голубь", "Парфюмер"); контрастов и оксюморонов ("Парфюмер", "Сражение"); сниженной и экспрессивно-окрашенной лексики, диалектизмов ("Парфюмер", "Голубь", "Контрабас"); возвышенного стиля ("Парфюмер", "Контрабас"). Использование в "Парфюмере" библейских, классических и романтических стилистических структур наряду с лексикой современного разговорного языка подчеркивает постмодернистскую сущность романа. Фактор называния произведений и персонажей имеет большое значение для П. Зюскинда.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА настоящей диссертации заключается в том, что в ней впервые в отечественной науке роман "Парфюмер" проанализирован в контексте всего творчества П. Зюскинда, включающего и позднейшие, мало известные, тексты писателя. Исследование уточняет и дополняет представления об эстетических и социальных позициях автора, жанровых, поэтических и стилистических особенностях романа "Парфюмер", а также малой прозы и единственной пьесы П. Зюскинда "Контрабас", недостаточно изученных в отечественном литературоведении.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ диссертации заключается в том, что ее материалы могут использоваться в общих курсах по истории зарубежной литературы второй половины XX века, теории литературы, истории немецкой литературы, в вузовских спецкурсах и спецсеминарах по проблемам современного романа и малых жанров, на уроках литературы в гимназиях и лицеях, а также в учреждениях среднего специального образования.

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ: Результаты исследования апробированы в ходе выступлений на аспирантских семинарах и заседаниях кафедры истории зарубежной литературы Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина, вузовских научных конференциях IX, X, XI "Державинские чтения" (ТГУ им. Г.Р. Державина, Тамбов, 2004, 2005, 2006), Всероссийских научных конференциях XV, XVI "Пуришевские чтения" (МПГУ, Москва, 2003, 2004), а также в 6 публикациях по теме диссертации.

СТРУКТУРА ДИССЕРТАЦИИ. Логика исследования и специфика избранного предмета изучения, а также особенности поставленных задач определили структуру диссертации: работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения. Основное содержание изложено на 151 странице. Библиография включает 224 наименования, из них 88 на немецком и английском языках.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Роман "Парфюмер. История одного убийцы" в контексте творчества Патрика Зюскинда"

Заключение

Анализ творчества Патрика Зюскинда подтверждает активную, критическую связь автора с современностью, несмотря на замкнутый образ жизни писателя. Будучи историком по профессии и хорошо разбираясь в социально-политических проблемах времени, Зюскинд отражает события недавней немецкой истории (нацистская Германия, разделение Германии на две противостоящие друг другу системы), преломляя их через собственное сознание ("Германия, климакс") и сознание героев своих произведений ("Парфюмер", "Сражение"). Именно в историческом, а также в общественно-политическом и культурном развитии Западной Европы, и в частности Федеративной Республики Германии, заложены истоки формирования мировоззрения Патрика Зюскинда - писателя.

Характерным для творчества автора является его пристальное, но недоверчивое отношение к эпохе Просвещения. Он ставит под сомнение утверждение о разумном субъекте, отдавая предпочтение фактору интуиции; иронизирует по поводу многочисленных открытий эпохи Просвещения, когда каждый мыслитель пытался найти свое собственное рационалистическое объяснение мира ("Парфюмер", "Завещание мэтра Мюссара").

Ирония является ведущим приемом автора в его стремлении осветить ситуацию изнутри, усилить колорит повествования и, вместе с тем, подчеркнуть сомнительность происходящего. Ирония - это не только позиция автора, но и средство познания им действительности.

Герои произведений Зюскинда помещены в западноевропейский культурный контекст и обладают преемственными чертами: аутсайдерство, неудавшаяся социализация, пронзительное одиночество, отсутствие любви, склонность к безумию, неудовлетворенность сложившейся жизненной ситуацией. Одновременно Зюскинд создает новые современные типажи: "художник-филистер" ("Контрабас"), "охранник-марионетка" ("Голубь"), критик-бездарность" ("Тяга к глубине"), "лже-гений" ("Сражение"). Концепция человека Зюскинда обусловлена индивидуальной картиной мира автора.

Проблематика, затронутая П. Зюскиндом в своих произведениях актуальна и интересна: проблемы любви и ненависти, гениальности и обыденности, художника и обывателя, творческой личности и толпы, отвращения к жизни и самоубийства.

Устойчивый тип героя и общность проблематики позволяют говорить о внутренней интертекстуальности творчества Зюскинда.

Для творчества писателя важна проблема пространства и времени. Пространство, в которое помещены герои произведений Зюскинда либо максимально замкнуто и сужено до границ комнаты ("Голубь", "Контрабас", "Тяга к глубине"), библиотеки ("Литературная амнезия"), дома с садом ("Завещание мэтра Мюссара"), пещеры ("Парфюмер"); либо разомкнуто и несколько расширено до размеров парка ("Сражение"), окрестностей деревни ("История о господине Зоммере") и города ("Парфюмер"). Пространственная перспектива помогает раскрытию образа героя во времени.

Широкая жанровая палитра творчества П. Зюскинда свидетельствует о постоянных творческих поисках автора и оригинальности его замыслов:

• пьеса / Theatersttick ("Контрабас");

• роман / Roman ("Парфюмер");

• рассказ / Erzahlung ("Голубь");

• история / Geschichte ("Тяга к глубине", "Сражение", "Завещание мэтра Мюссара", "История о господине Зоммере");

• наблюдение / Betrachtung ("Литературная амнезия");

• эссе / Essay ("Германия, климакс");

• сценарий / Fernsehskript ("Монако Франц", "Кир Рояль", "Россини или убийственный вопрос, кто с кем спал").

Центральный роман П. Зюскинда "Парфюмер. История одного убийцы" является постмодернистским произведением, что подтверждают:

• жанровая специфика романа, сочетающего в себе пародию на "криминальный роман", "роман воспитания" и "роман о художнике";

• общественно - политические, социально - психологические и эстетические импликации на уровне главного героя, раскрытию индивидуальности которого способствует выбор центральной метафоры "запах";

• речевой уровень романа "Парфюмер", а именно использование речевых структур, характерных для различных эпох, наряду с лексикой современного разговорного языка.

Стилистические приемы, используемые автором, способствуют раскрытию мира героев и более глубокому их пониманию.

Для решения конкретных задач автор широко использует сравнения, повторы, однородные члены предложения, прилагательные в превосходной степени, телеграфный стиль, неправильные грамматические формы, машинную лексику. В то же время можно выделить ряд основных, характерных для творчества П. Зюскинда речевых явлений: специальная лексика (музыкальная терминология, философские термины ("Контрабас"), терминология, связанная с запахами и изготовлением духов ("Парфюмер"), шахматная терминология ("Сражение")); новообразования; контрасты; сниженная и экспрессивно-окрашенная лексика; диалектизмы; возвышенный стиль. Названные стилистические приемы служат для решения писателем различных задач (например, возвышенный стиль в "Парфюмере" отсылает нас к образцам других эпох, в то время как в "Контрабасе" — это желание подчеркнуть надменный тон музыканта).

Важную роль в произведениях Зюскинда играют названия произведений, в которых отражен объект, находящийся в центре внимания и являющийся причиной краха главного героя: запах, контрабас, голубь, глубина, сражение. "Говорящие" имена и фамилии героев наделяют образы дополнительным смыслом, в то время как их отсутствие становится знаком универсальности ситуации и личностного нивелирования.

Художественный мир Патрика Зюскинда самобытен и многозначен. Его изучение далеко не исчерпывается настоящей диссертацией и представляется актуальным и перспективным для дальнейшего углубления представлений о путях развития современной художественной прозы.

Список научной литературыНикитина, Мария Валентиновна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Suskind, P. Das Parfum. Die Geschichte eines Morders / P. Siiskind. - Zurich: Diogenes Verlag, 1985. - 320 S.

2. Suskind, P. Der KontrabaB. Texte und Inteфretationen / P. Suskind. - Bamberg: C.C. Buchners Verlag, 1998. - 68 S.

3. Suskind, P. Deutschland, eine Midlife-crisis / Suskind P. // Der Spiegel. - 17.9.1990.-S. 128-134.

4. Suskind, P. Die Geschichte von Herm Sommer / P. Suskind. - Zurich: Diogenes Verlag, 1991. - 129 S.

5. Suskind, P. Die Taube / P. Suskind. - Zurich: Diogenes Verlag, 1987. - 100 S.

6. Suskind, P. Drei Geschichten und eine Betrachtung / P. Suskind. - Zurich: Diogenes Verlag, 1995. - 129 S.

7. Зюскинд, П. Германия, климакс: Пер. с нем. Э. Венгеровой / Зюскинд П. // Иностранная литература. - 1999. - №6. - 257-262.

8. Зюскинд, П. Голубка. Три повести и одно наблюдение: Пер. с нем. Э. Венгеровой / П. Зюскинд. - СПб.: Азбука, 2000. - 256 с.

9. Зюскинд, П. Парфюмер. История одного убийцы: Пер. с нем. Э. Венгеровой / П. Зюскинд. - СПб.: Азбука, 2000. - 298 с.

10. Зюскинд, П. Контрабас: Пер. с нем. П.С. Литвинец / П. Зюскинд. - СПб.: Азбука, 2000. - 128 с.

11. Зюскинд, П. Повесть о господине Зоммере: Пер. с нем. Э. Венгеровой / П. Зюскинд. - СПб.: Азбука, 2000. - 149 с.152II.

12. Анастасьев, Н.А. Обновление традиции: Реализм XX века в противоборстве с модернизмом: Монография / Н.А. Анастасьев. - М.:Советский писатель, 1984. - 352 с.

13. Андреев, Л.Г. Художественный синтез и постмодернизм / Андреев Л.Г. // Вопросы литературы.- 2001.- Хй \._ с. 221-245.

14. Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов / О. Ахманова. - М.: Советская энциклопедия, 1969. - 608 с.

15. Барт, Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Р. Барт. - М.: Прогресс, 1989.-610 с.

16. Батай, Ж. Литература и зло / Ж. Батай. - М.: Изд-во Московского ун-та, 1994.-166 с.

17. Бахтин, М.М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет / М.М. Бахтин. - М.: Художественная литература, 1975. — 504 с.

18. Бахтин, М.М. Эпос и роман / М.М. Бахтин. - СПб.: Азбука, 2000. - 304 с.

19. Бехтерев, В.М. Избранные труды по социальной психологии / В.М. Бехтерев. - М.: Наука, 1994. - 398 с.

20. Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового Завета. - SGP, 1994.-300 с.

21. Большая советская энциклопедия: В 30 томах / Гл. редактор A.M. Прохоров. - М.: Изд-во "Советская энциклопедия", 1970-1978.

22. Большой немецко-русский словарь / Под руковод. проф. О.И. Москальской. Том 1. - М.: Советская Энциклопедия, 1969. - 760 с.

23. Большой немецко-русский словарь / Под руковод. проф. О.И. Москальской. Том 2. - М.: Советская Энциклопедия, 1969. — 676 с.

24. Ботникова, А.Б. Немецкий романтизм: диалог художественных форм / А.Б. Ботникова. - Воронеж: Воронежский государственныйуниверситет, 2003. - 341 с.153

25. Ботникова, А.Б. Поэзия и правда Э.Т.Гофмана / Ботникова А.Б. // Hoffmann Е.Т.А. - Moskau: Auswahl, 1984. - 483 - 499.

26. Ботникова, А.Б. Э.Т.А.Гофман и русская литература (первая половина XIX века) / А.Б. Ботникова. - Воронеж: Изд-во Воронежскогоуниверситета, 1977. - 236 с.

27. Бочкарева, Н.С. Роман о художнике как "роман творения" в литературах Западной Европы и США конца XVIII - XIX вв.: Генезис ипоэтика: Дис. ...доктора, филол. наук: 10.01.03 / Бочкарева НинаСтаниславовна. - М., 2001. — 391 с.

28. Вайнштейн, О.Б. Грамматика ароматов. Одеколон и "Шанель №5" / Ванштейн О.Б. // Иностранная литература. - 2001. - JN28. - 260-273.

29. Веселовский, А. Н. Историческая поэтика / А. Н. Веселовский. - М.: Высшая школа, 1989. - 406 с.

30. Виноградов, В.В. О языке художественной прозы / В.В. Виноградов. - М: Наука, 1980.-360 с.

31. Волков, И.Ф. Теория литературы. Учеб. пособие для студентов и преподавателей / И.Ф. Волков. - М.: Просвещение, 1995. - 256 с.

32. Вольтер. Кандид, или Оптимизм / Вольтер. - М.: Художественная литература, 1971. - 409-489.

33. Гей, Н.К. Художественность литературы. Поэтика. Стиль / Н.К. Гей. - хМ.: Наука, 1975.-472 с.

34. Гете, И.В. Годы странствий Вильгельма Мейстера / И.В. Гете. - М.: Художественная литература, 1978. — Том 8. — 461 с.

35. Гете, И.В. Годы учения Вильгельма Мейстера / И.В. Гете. - М.: Художественная литература, 1978. - Том 7. - 525 с.

36. Гладилин, Н. В. "Гофманиана" в немецком постмодернистском романе: Дис. ...канд. филол. наук: 10.01.03 / Гладилин Никита Валерьевич. - М.,2002.-220 с.

37. Гогун, А. Черный PR Адольфа Гитлера / А. Гогун. - М.: Яуза — ЭКСМО, 2004.-415 с.154

38. Гофман, Э-Т.А. Житейские воззрения кота Мурра. Повести и рассказы / Э.Т.А. Гофман. - М.: Художественная литература, 1967. - 788 с.

39. Давыдов, Ю.Н. Леворадикальная идеология и "неоавангардизм" 60-70- X годов / Давыдов Ю.Н., Архипов Ю.И. // История литературы ФРГ.Академия наук СССР. - М.: Наука, 1980. - 558-583.

40. Даль, Р. Ночная гостья. Новести / Р. Даль. - СНб.: Азбука-классика, 2004.-224 с.

41. Дронова, О. А. Человек и история в романах Г. Фаллады: Автореф. дис. ...канд. филол. наук: 10.01.03 / Дронова Ольга Александровна. - М.,2005. - 14 с.

42. Дружинин, А.В. Д. Крабб и его произведения / А.В. Дружинин. - СНб.: Азбука, 1994.-274 с.

43. Дружников, Ю.А. Жанр для XXI века / Дружников Ю.А. // Новый журнал. - 2000. - 218-221.

44. Дудова, Л.В. Модернизм в зарубежной литературе: Учеб. пособие по курсу "История зарубежной литературы XX века" / Л.В. Дудова, Н.Н.Михальская, В.П. Трыков. - М.: Флинта, Наука, 1998. - 240с.

45. Еникеев М.И. Общая, социальная и юридическая психология. Краткий энциклопедический словарь / М.И. Еникеев, О.Л. Кочетков. - М.:Юрид. лит-ра, 1997. - 448 с.

46. Есин, А.Б. Нринципы и приемы анализа литературного произведения / А.Б. Есин. - М.: Флинта, Наука, 2002. - 248 с.

47. Жирмунский, В.М. Теория литературы. Ноэтика. Стилистика / В.М. Жирмунский. - Л.: Наука, 1977. - 404 с.

48. Заворыкина, О.И. Традиция немецкого романтизма в романе Н. Зюскинда "Нарфюмер" / Заворыкина О.И. // Роль художественнойлитературы в становлении личности школьника / Нод общ. ред. проф.Л.В. Поляковой. - Тамбов, 1996. - 155-162.155

49. Заворыкина, О.И. Черты поэтики романа П Зюскинда "Парфюмер" / Заворыкина О.И. // Вестник Тамбовского университета. — Тамбов, 1996.-Вып. 3-4.-С. 52-58.

50. Зарубежная литература XX века: Учебник / Под ред. Л. Г. Андреева. - М.: Высшая школа, 1996. - 575 с.

51. Зарубежная литература XX века: Учебное пособие для студентов высш. учеб. заведений / Под ред. В.М. Толмачева. - М.: Изд. центр"Академия", 2003. - 640 с.

52. Затонский, Д.В. Искусство романа и XX век / Д.В. Затонский. - М.: Художественная литература, 1973.-535 с.

53. Затонский, Д.В. Модернизм и постмодернизм / Д.В. Затонский. - Харьков: Фолио, 2000. - 256 с.

54. Затонский, Д.В. Художественные ориентиры XX в. / Д.В. Затонский. - М.: Советский писатель, 1988. — 416 с.

55. Зверев, A.M. Преступления страсти: вариант Зюскинда / Зверев A.M. // Иностранная литература. - 2001. - №7. - 256-262.

56. Зверев, A.M. XX век как литературная эпоха / Зверев A.M. // Вопросы литературы. - 1992. - Вып. II - 3-56.

57. Зинченко, В.Г. Система "литература" и методы ее изучения / В.Г. Зинченко, В.Г. Зусман, З.И. Кирнозе. - П. Повгород: ЫГЛУ им. Н.А.Добролюбова, 1998. - 208 с.

58. Ивин, А.А. Социальная философия / А.А. Ивин. - М.: Гардарики, 2003. -334 с.

59. Ильин, И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа / И.П. Ильин. - М.: Интрада, 1998. - 256 с.

60. Ильин, И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм / И.П. Ильин. - М.: Интрада, 1996. - 256 с.

61. Искусство и художник в зарубежной новелле XIX века / Сост. И.С. Ковалева. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1985. - 496 с.

62. История всемирной литературы: В 9 томах. - М.: Наука, 1976-1994. 156

63. История зарубежной литературы XX века: Учебник / Под ред. Л.Г. Михайловой и Я.Н. Засурского. - М.: ТК Велби, 2003. - 544 с.

64. Калугина, Т.П. Постмодернистская парадигма как защитный механизм культуры // Вопросы искусствознания. - 1996. -№1. - 192-202.

65. Кауфман, Л.С. Модерн в Германии, или мир художественно- интеллектуальной элиты на рубеже XIX - XX вв. / Кауфман Л.С. //Сборник науч. статей. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина. -2003. - Вып. 3.-С. 56-60.

66. Кауфман, Л.С. Творчество писателей-антифашистов в Германии в годы нацизма. Проблематика. Поэтика: Дис... доктора филол. наук: 10.01.03/ Кауфман Лия Соломоновна. - М.: МГУ, 1983. - 420 с.

67. Кауфман, Л.С. Человек и время в творчестве Э. Вихерта 20-30-х годов / Кауфман Л.С. // Образ героя - образ времени: Межвузовский сборникнауч. трудов. - Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1984. -С. 96-101.

68. Квятковский, А.П. Поэтический словарь / А.П. Квятковский. - М.: Просвещение, 1994. — 375 с.

69. Керлот, Х.Э. Словарь символов / Х.Э. Керлот. - М.: Лабиринт, 1966. - 603 с.157

70. Кнабе, Г. Вторая память Мнемозины / Кнабе Г. // Вопросы литературы. - 2004. - январь-февраль. - 3-24.

71. Кожинов, В. В. Новелла / Кожинов В.В. // Словарь литературоведческих терминов. - М.: Просвещение, 1974. - 239-240.

72. Кожинов, В. В. Рассказ / Кожинов В.В. // Словарь литературоведческих терминов. - М.: Просвещение, 1974. - 309-310.

73. Краткая литературная энциклопедия в 9 томах / Гл. редактор А.А. Сурков.-М.: Советская энциклопедия, 1971.

74. Лебон, Г. Психология народов и масс / Г. Лебон. - СПб.: Изд-во Ф. Павленкова, 1896.-329 с.

75. Лейтес, Н.С. Конечное и бесконечное. Размышления о литературе XX в.: мировидение и поэтика: Учеб. пособие по спецкурсу / Н.С. Лейтес. -Пермь: ПГУ, 1993.-120 с.

76. Лейтес, Н.С. Роман как художественная система. Учеб. пособие по спецкурсу / Н.С. Лейтес. - Пермь: ПГУ, 1985.- 80 с.

77. Лейтес, Н.С. Черты поэтики немецкой литературы нового времени. Учеб. пособие по спецкурсу / Н.С. Лейтес. - Пермь: ПГУ, 1980. - 91с.

78. Липовецкий, М.Н. Русский постмодернизм: Очерки исторической поэтики / М.Н. Липовецкий. - Екатеринбург: Урал, 1997. - 274 с.

79. Литературная энциклопедия терминов и понятий. — М: Интелвак, 2003. - 1600с.

80. Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В.М. Кожевникова и П.А. Николаева. - М.: Советская энциклопедия, 1987. -752 с.

81. Локс, К. Рассказ / Локс К. // Литературная энциклопедия терминов и понятий. - М: Ннтелвак, 2003. - 677-678.

82. Лотман, Ю.М. Структура художественного текста / Ю.М. Лотман. - М.: Наука, 1970.-383 с.158

83. Лукинова, Е.М. Концепция человека в малой прозе Э. Вихерта 1920-30- X годов: Дис. ...канд. филол. наук: 10.01.03 / Лукинова ЕленаМихайловна. - М., 2004. - 243 с.

84. Луков В.А. История литературы: Зарубежная литература от истоков до наших дней: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / В.А.Луков. - М . : Изд. центр "Академия", 2003. - 512 с.

85. Маньковская, Н.Б. Эстетика постмодернизма / Н.Б. Маньковская. - СПб. Иаука, 2000. - 260 с.

86. Марузо, Ж. Словарь лингвистических терминов / Ж. Марузо. - М.: Изд- во иностранной лит-ры, 1960. - 436 с.

87. Мелик-Пашаев, А.А. Мир художника / А.А. Мелик-Пашаев. - М.: Прогресс-Традиция, 2000. - 271 с.

88. Мельников, Д.Е. Адольф Гитлер - преступник K2I I Д.Е. Мельников, А.П. Черная. - М.: "Яуза ЭКСМО", 2004. - 543 с.

89. Михайлин, В.Ю. Патрик Зюскинд. "Голубка" / Михайлин В.Ю. // Волга. -1995. - .№7. - 170-173.

90. Михайлов, А.В. Роман и стиль / Михайлов А.В. // Теория литературы. Роды и жанры (основные проблемы в историческом освещении). - М.:ИМЛИ РАИ, 2003. - 279-352.

91. Михайловский Н.К. Герои и толпа: Избранные труды по социологии в 2-х томах / Н.К. Михайловский. - СПб.: Алетейя, 1998. - Т.1. - 361 с. -Т.2.-405С.

92. Мотылева, Т.Л. Зарубежный роман сегодня / Т.Л. Мотылева. - М.: Советский писатель, 1966. - 472 с.

93. Мотылева, Т.Л. Роман - свободная форма: Статьи последних лет / Т.Л. Мотылева. - М.: Советский писатель, 1982. - 400 с.

94. Пазаретян А.П. Агрессивная толпа, массовая паника, слухи / А.П. Пазаретян. - СПб.: Питер, 2004. - 192 с.

95. Нинов, А. Рассказ / Нинов А. // КЛЭ. - М.: Советская энциклопедия, 1971.-Т. 6.-С. 190-193.159

96. Ницше, Ф. По ту сторону добра и зла / Ф. Ницше. - М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999. - 1056 с.

97. Овидий, П.Н. Метаморфозы / Н.Н. Овидий. - М.: Худ. лит-ра, 1983. - 533 с.

98. Огурцов, А.Н. Философия науки энохи Просвещения / А.П. Огурцов. - М.:Наука, 1993.-213 с.

99. Ортега-и-Гассет, X. Избранные труды: Пер. с иен. / X. Ортега-и-Гассет. - М.: Изд-во "Весь Мир", 2000. - 700 с.

100. Ортега-и-Гассет, X. Эстетика. Философия культуры / X. Ортега-и- Гассет. - М.: Искусство, 1991.- 588 с.

101. Павлова, Н.С. Тинология немецкого романа 1900-1945 / Н.С. Павлова. - М . : Наука, 1982.-279 с.

102. Пашигорев, В. Н. Роман воснитания в немецкой литературе XVIII - XX веков. Генезис и эволюция: Автореф. дис. ...д-ра, филол. наук: 10.01.03/ Пашигорев Владимир Николаевич. - М., 2005. - 31 с.

103. Пашигорев, В.Н. Роман воснитания в немецкой литературе XVIII-XX веков / В.Н. Пашигорев. - Саратов: Изд-во Саратовского университета,1993. - 143 с.

104. Пестерев, В. А. Модификации романной формы в нрозе Занада второй ноловины XX столетия: (Снособы художественного синтезирования):Дис...д-ра филол. наук: 10.01.03 / Пестерев Валерий Александрович. -Волгоград, 1999.-337с.

105. Пестерев, В.А. Роль автора в современном зарубежном романе как художественная нроблема / В.А. Пестерев.— Волгоград: Изд-воВолГУ, 1996 - 76 с.

106. Полная нонулярная библейская энциклонедия. - М.: ООО "Издательство Астрель", 2000. - 720 с.

107. Поснелов, Г.Н. Вонросы методологии и ноэтики / Г.Н. Поснелов. - М.: Изд-во московского университета, 1983. — 336 с.160п о . Поспелов, Г.Н. Рассказ / Поспелов Г.Н. // ЛЭС. - М.: Советскаяэнциклопедия, 1987.— 318.

108. Постмодернизм и культура: Материалы "круглого стола" // Вопросы философии. - 1992. - №3. - 3-45.

109. Потебня, А.А. Теоретическая поэтика / А.А. Потебня. - М.: Наука, 1990.-342 с.

110. Преступная толпа. - М.: Институт психологии РАП, изд-во "КСП+", 1999.-320 с.

111. Райнеке, Ю.С. Исторический роман постмодернизма и традиции жанра (Великобритания, Германия, Австрия): Дис. ...канд. филол.наук:10.01.03 / Райнеке Юлия Сергеевна. - М., 2002. - 167 с.

112. Реан, А.А. Психология личности. Социализация, поведение, общение / А.А. Реан. - СПб.: "прайм ЕВРОЗНАК", 2004. - 416 с.

113. Руднев, В.П. Словарь культуры XX века: Ключевые понятия и тексты / В.П. Руднев. - М.: Аграф, 1999. - 381 с.

114. Рымарь, П.Т. Введение в теорию романа / Н.Т. Рымарь. - Воронеж: Изд-во Воронеж. Университета, 1989. - 270 с.

115. Рымарь, Н.Т. Поэтика романа / Н.Т. Рымарь. - Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1990. - 256 с.

116. Скобелев, В.П. Слово далекое и близкое: Народ - герой - жанр / В.П. Скобелев. - Самара: Кн. изд-во, 1991. - 278 с.

117. Словарь литературоведческих терминов / Редакторы-составители: Л.И. Тимофеев, В. Тураев. - М.: Просвещение, 1974. - 509 с.

118. Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины. Энциклопедическийсправочник. - М.: Интрада-ИНИОН, 1999. - 312 с.

119. Стрельцова, Г. В. Пародия на втором этапе романтизма: Автореф. дис. ...канд. филол. наук: 10.01.03 / Стрельцова Галина Вячеславлвна. - М.,2004. - 16 с.161

120. Тамарченко, Н.Д. Методологические проблемы теории рода и жанра в поэтике XX века / Тамарченко Н.Д. // Теория литературы. Роды ижанры (основные проблемы в историческом освещении). - М.: ИМЛИРАН, 2003.-С. 81-98.

121. Тимофеев, Л.И. Основы теории литературы / Л.И. Тимофеев. - М.: Нросвещение, 1971.-464 с.

122. Томашевский, Б.В. Теория литературы. Ноэтика: Учеб. пособие для вузов / Б.В. Томашевский. - М.: Аспект Нресс, 1999. - 334 с.

123. Тресиддер, Д. Словарь символов: Hep. с англ. Налько / Д. Трессидер. - М.: Фаир-пресс, 1999. - 448 с.

124. Философская мысль в афоризмах IV - XVIII веков / Сост. Л.Е. Лавренова. - СНб.: "Наритет", 1999. - 352 с.

125. Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия, 1983. - 837 с.

126. Филюшкина, Н. Зарубежная литература XX века: раздумья о человеке. Учебно-методическое пособие / Н. Филюшкина. -Воронеж: Воронежский государственный университет, 2002. - 166 с.

127. Фролов, Г.А. Роман постмодернизма в Германии / Фролов Г.А. // Филологические науки. - 1999. - №1. - 71-80.

128. Хабермас, Ю. Модерн - незавершённый проект / Хабермас Ю. // Вопросы философии. - 1992. - Х«4. - 40-52. 129. Хализев, В.Е. Теория литературы: Учебник / В.Е. Хализев. - М.: Высш. шк., 2002. - 437 с.

130. Хараш, А.У. Монолог и диалог в общении / Хараш А.У. // Социальная психология. - М.: МГУ, 1999 - 230-290.

131. Черненко, И.А. Библейские мотивы в романе Н. Зюскинда "Нарфюмер" / Черненко И.А. // Литература в диалоге культур - 2: Материалымеждународной научной конференции. - Ростов - н/Д, 2004. - 246-252.162

132. Чучин-Русов, А.Е. Новый культурный ландшафт. Постмодернизм или неоархаика? / Чучин-Русов А.Е. // Вопросы философии. - 1999. - К^4. -С. 24-41.

133. Шкловский, В.Б. О теории нрозы / В.Б. Шкловский. - М.: Просвещение, 1985.-265 с.

134. Шкуратов, В.А. Историческая психология / В.А. Шкуратов. - М.: Смысл, 1997.-505 с.

135. Шпет, Г.Г. Сочинения / Г.Г Шпет. - М.: Наука, 1989. - 382-383.

136. Эко, У. Имя розы / У. Эко. - М.: Книжная палата, 1989. - 486 с.

137. Эпштейн, М.Н. Искусство авангарда и религиозное сознание / Эпштейн М.Н. // Новый мир. - 1989. - №12. - 222-235.

138. Эпштейн, М.Н. Новелла / Эпштейн М.Н. // ЛЭС. - М.: Советская энциклопедия, 1987. - 248.

139. Эпштейн, М.Н. Парадоксы новизны: О литературном развитии XIX-XX веков / М.Н. Эпштейн. - М.: Советский писатель, 1988. - 416 с.

140. Adams, J. Narcissism and Creativity in the Postmodern Era: The Case of Patrick Suskind's "Das Parfum" / Adams J. // The Gemanic review. Volume75. - 2000. - № 4. - P. 259 - 279.

141. Alings, G. Dufte / Alings G. // Die Tageszeitung. - 4.04.1985.

142. Arnold, H. L. Grundzuge der Literatur - und Sprachwissenschaft / H.'L. Arnold, V. Sinemus. - Munchen: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1974. -

143. Arnold, H. L. Grundzuge der Literaturwissenschaft / H. L. Arnold, H. Detering. - Munchen: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1996. - 804 S.

144. Beer, U. Fuhren in Deutschland. Massenpsychologie zwischen Manipulation und menschlicher Verantwortung / U. Beer, G. Naujokat. - Brendow:Moers, 1986.-283 S.

145. Berger, N. Patrick Suskind. Das Parfum / Berger N. // Praxis Deutsch 86. - Seelze, 1987.-S.58-62.163

146. Bogdal, К. М. "Mein ganz personlicher Duft". "Das Parfum", die Didaktik und der Deutschunterricht / Bogdal K. M. // Diskussion Deutsch. - Heft 130,1993.-S. 124-133.

147. Bogdal, K. M. Lektiire-Praxis am Beispiel von Suskinds "Das Parftim" / Bogdal K. M. // Der Deutschunterricht. -К23,1996. - S. 3 - 4.

148. Bohme, H. Syntetischer Zauber / Bohme H. // Literatur Konkret. - Heft 10, 1985 / 86.-S. 28-30.

149. Bothe, K. Worter - "Botschafter" unsere Sinne? / Bothe K. // Der Deutschunterricht. - Я» 3, 1996. - S. 37 - 41.

150. Brenner, P. J. Neue deutsche Literaturgeschichte / P. J. Brenner. - Tubingen: Mx Niemezer Veriag, 1996. - 380 S.

151. Burkhardt, L. Der Junge und der Selbstmorder / Burkhardt L. // Frankfurter Rundschau.-24.3.1992.

152. Corbin, A. Pesthaus und Blutenduft. Eine Geschichte des Geruchs / A. Corbin. - Frankftirt: Fischer, 1988. - 125 S.

153. Dammrich, Horst S. Themen und Motive in der Literatur / H.S. Dammrich, I.G. Dammrich. - 2. Auflage. - Basel: Francke, 1995. - 410 S.

154. Delseit, W. Die Taube. Erzahlung / Delseit W. // Reclams Romanlexikon. - Band 5. 20. Jahrhundert. Stuttgart: Philipp Reclam, 2000. - 572 S.

155. Delseit, W. Patrick Suskind. Das Parftim. Erlaterungen und Dokumente. / W. Delseit, R. Drost. - Stuttgart: Philipp Reclam, 2000. - 107 S.

156. Dictionary of Literary Terms. By H. Shaw, 1999. - 734 p.

157. Die Bibel in heutigem Deutsch. Die Gute Nachricht des Alten und Neuen Testaments. - Stuttgart: Deutsche Bibelgesellschaft, 1991.

158. Dilthey, W. Das Erlebnis und die Dichtung. Lessing, Goethe, Novalis, Holderlin. 16. Auflage. Gottingen: Vandenhoeck & Ruprecht. 1985. S. 272.

159. Doderer, K. Die Kurzgeschichte in Deutschland / K. Doderer. - Darmstadt: WissenschaftlicheBuchgesellschaft, 1969.-103 S.164

160. Dorfler, Н. Das Feature-Modell zur ErschlieBung von Patrick Suskinds Roman "Das Parfum" / Dorfler H. // Modeme Romane in Unterricht. -Frankfurt a.M.: Scriptor, 1988. - S. 107 - 130.

161. Dorfler, H. Wie zur Lekture fiihren? / Dorfler H. // Der Deutschunterricht. - .№3, 1996.-S. 11-21.

162. Frank, N. Fluchtig wie Parfum / N. Frank // Brigitte. - Heft 7 v. 19.03.1986. - S . 118-122.

163. Franke, E. Patrick Suskind / Franke E. // Kritisches Lexikon zur deutschsprachigen Gegenwartsliteratur. - 42. NGL. - Munchen: edition text+ kritik, 1992.- S. 1 -12.

164. Frenzel, E. Stoff - , Motiv - und Symbolforschung / E. Frenzel. - Stuttgart: J.B. Metzlerische Verlagbuchhandlung, 1963. - 112 S.

165. Frise, A. Deflnitionen. Essays zur Literatur / A. Frise. - Frankfurt a.M., 1963.-376 S.

166. Frizen, W. Das gute Buch ftir jedermann oder Verus Prometheus / Frizen W. // Deutsche Vierteljahrsschrift fur Literatur und Geistesgeschichte. -Stuttgart-Weimar: Verlag J.B. Metzler, LXVIII. Band, 1994. - S. 757 - 786.

167. Frizen, W. Patrick Suskind. Das Parfum. / W. Frizen, M. Spancken. - Munchen: Oldenbourg Verlag, 1998. 174 S.

168. Frizen, W. Patrick Suskinds "postmodeme" Didaktik / Frizen W. // Der Deutschunterricht. - X» 3. -1996. - S. 26 - 31.

169. Glaser, H. Kleine Kulturgeschichte der Bundesrepublik Deutschland 1945- 1989 / H. Glaser. - Bonn: Bundeszentrale ftir politische Bildung, 1991. -

170. Goethe, J. W. v. Wilhelm Meisters Lehrjahre / J. W. v. Goethe. - Krefeld: Scheфe-Verlag, 1967. - 820 S.

171. Gotze, K. H. Morderischer Wohlgeruch. Patrick Suskinds Roman "Das Parfum" / Gotze K. H. // Deutsche Volkszeitung. - N2 35. - 30.8.1985. - S.2.

172. Haffner, S. Anmerkungen zu Hitler / S. Haffner. - Frankfurt a. M.: Stroemfeld, 1991.-253 S.165

173. Hage, V. Deutsche Literatur 1984 / V. Hage, A. Fink. - Stuttgart: Philipp Reclam, 1985.-272 S.

174. Hage, V. Deutsche Literatur 1986 / V. Hage, A. Fink. - Stuttgart: Philipp Reclam, 1987.-352 S.

175. Hallet, W. Das Genie als Morder. Uber Patrick Suskinds "Das Parfum" / Hallet W. // Literatur Шг Leser. - 3/4.1989. - S. 275 - 288.

176. Носке, Т. Duftige Mordratsel aus dem Paris Watteaus / Носке Т. // Rheinischer Merkur/Christ und Welt. - №13. - 23.03.1985. - S. 21.

177. Hoestrey, I. Verschlungene Schriftzeichen. Intertextualitat von Litreratur und Kunst in der Modeme / Postmodeme / L Hoestraey. - Frankfurt a.M.:Athenaum Verlag, 1988. - 285 S.

178. Jacobson, M. R. Patrick Suskind's "Das Parfum": A Postmodern Kunstlerromen / Jacobson M. R. // The German Quarterly. - Volume 65. - JSTe1.-1992.-P.201-211.

179. Kaiser, J. Viel Flottheit und Phantasie. Patrick Suskinds Geschichte eines Monsters /Kaiser J. // Suddeutsche Zeitung. - 28.03.1985.

180. Kammler, C. "Lieber Monsieur Suskind, danke!" / Kammler С // Der Deutschunterricht. - № 3. - 1996. - S. 5 - 10.

181. Kasper, J. Die Nase als Nabel der Welt / Kasper J. // Der Deutschunterricht. -№3.-1996.-S.42-48.

182. Kayser, W. Das sprachliche Kunstwerk / W. Kayser. - Tubingen und Basel: Francke Verlag, 1992. - 460 S.

183. Kelter, J. Warum Paris? / Kelter, J. // Stuttgarter Zeitung. - 27.6.1987.

184. Klein, J. Wesen und Erscheinungsformen der deutschen Novelle / J. Klein // Sonderausdruck aus Novelle. - Darmstadt: WissenschaftlicheBuchgesellschaft, 1968. - S. 195 - 221.

185. Kleist, H. v. Michael Kohlhaas / H. v. Kleist. - Frankfurt a.M.: Stroemfeld, 1990.-625 S.

186. Knopp, G. Hitler - Eine Bilanz / G. Knopp. - Munchen: Deutscher Taschenbuchverlag, 1997. - 248 S.166

187. Krischel, V. Erlauterungen zu Patrick Suskind. Der KontrabaB / V. Krischel. - Hollfeld: Bange Verlag, 2002. - 76 S.

188. Langer, W.C. The Mind of Adolf Hitler. The Secret wartime report / W.C. 1.anger. — N.Y.: Basic Books Inc., 1972. - 372 p.

189. Lavater, J.C. Genie / Lavater J.C. // Sturm und Drang. Dichtungen und theoretische Texte. - Muenchen, 1971. - S. 347.

190. Liebrand, C. Frauenmord fur die Kunst / Liebrand C. // Der Deutschunterricht. -1996. - №3. - S. 22 - 25.

191. Malyszek, T. Asthetik der Psychoanalyse: Die Intemalisierung der Psychoanalyse in den lit. Gestalten von Patrick Suskind u. Sten Nadolny / T.Malyszek. - Wroclaw: Wydaw. Uniw. Wroclawskiego, 2000. - 216 S.

192. Mann, T. Gesammelte Werke / T. Mann. - Berlin, Bd. 11, 1956. - 762 S.

193. Matzkowski, B. Erlauterungen zu Patrick Suskind. Das Parfum. / B. Matzkowski. - Hollfeld: Bange Verlag, 2000. - 150 S.

194. Mercier, L.S. Tableau de Paris. Bilder aus dem vorrevolutionaren Paris / 1..S. Mercier, Ausw. u. Ubers. v. Wolfgang Tschoke. - Zurich: Diogenes,1990.-280 S.

195. Modick, K. Steine und Bau. Uberlegungen zum Roman der Postmodeme / K. Modick. - Munchen: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1989. - 116 S.

196. Nietzsche F. Der tolle Mensch / F. Nietzsche. - Munchen: Schlechta, 1966. - Bd.2. - 225 S.

197. Nietzsche, F. Samtliche Werke. Kritische Studienausgabe in 15 Banden / F. Nietzsche. - Munchen, 1980. Bd. XIII. - 485 S.

198. Pokem, U. Der Kritiker als Zirku(lation)sagent. Literaturkritik am Beispiel von Patrick Suskinds "Das Parfum. Die Geschichte eines Morders" /Pockem U. // Text + Kritik. Zeitschrift ftir Literatur. - Heft 100. - Munchen,Oktoberl998.-S.70-76.

199. Poppe, R. Patrick Suskind. Das Parfum / R. Poppe. - Hollfeld: Joachim Beyer Verlag, 2000. - 58 S.167

200. Raab, A. Patrick Suskind. Das Parflim / A. Raab, Dr. E. Oswald. - Munchen: Mentor Verlag, 1997. - 64 S.

201. Raab, J. Die soziale Konstruktion olfaktorischer Wahmehmung. Eine Soziologie des Geruchs. Dissertation zur Erlangung des akademischenGrades des Doktors der Sozialwissenschaften an der Universitat Konstanz /Raab J. - September 1998. - 268 S.

202. Reich, W. Die sexuelle Revolution / W. Reich. - Frankfurt a. M.: Fischer Verlag, 1985.-255 S.

203. Reich-Ranicki M. Des Morders betorender Duft. Patrick Suskinds erstaunlicher Roman "Das Parfum". / Reich-Ranicki M. // FrankfurterAllgemeine Zeitung. - Nr. 81 v. 2.3.1985.

204. Reisner, H.P. Lekturenhilfen. Patrick Suskind. Das Parfum. / H.P. Reisner. - Stuttgart: Ernst Klett Verlag, 1998. - 136 S.

205. Rimmel, E. Magie der Dlifte. Die klassische Geschichte des Parftims / E. Rimmel. - Stuttgart: Parkland Veriag, 1993 - 298 S.

206. Rindisbacher, H. The Smell of Books. A Cultural-Historical Study of Olfactory Perception in Literature / H. Rindisbacher. - Ann Arbor:University of Michigan Press, 1992. - 267 S.

207. Ryan, J. Pastiche und Postmodeme / Ryan J. // Beitrage zur deutschsprachigen Gegenwartsliteratur. - Frankfurt a.M., 1991. - S. 91 -103.

208. Safranski, R. Das Bose / R. Safranski. - Munchen: Carl Hanser Verlag, 1997.-141 S.

209. Schmidt, J. Die Geschichte des Genie-Gedankens in der deutschen Literatur. Philosophie und Politik 1750-1945 / J. Schmidt. - Darmstadt, 1988. - 163 S.

210. Schnell, R. Die Literatur der Bundesrepublik. Autoren, Geschichte, 1.iteraturbetrieb / R. Schnell. - Stuttgart: J.B. MetzlerscheVerlagsbuchhandlung, 1986. - 432 S.

211. Schott, Ch. Mit dem NuBbaumstecken durch die Einsamkeit / Schott Ch. // Deutsches Allgemeines Sonntagsblatt. - 6.12.1991.168

212. Schutte, W. "Parfum" und Unmenschlichkeit / Schutte W. // Frankfurter Rundschau. - 6. 04. 1985.

213. Schutte, W. Parabel und Gedankenspiel / Schutte W. // Frankfurter Rundschau. - 5. 07. 1985. - S. 17.

214. Spinner, K. H. Stiletuden zu Suskind / Spinner K. H. // Der Deutschunterricht. - Ш 3,1996. - S. 32 - 36.

215. Stadelmaier, G. Lebens-Riechlauf eines Duflmorders / Stadelmaier G. // Die Zeit. - 15.03.1985.

216. Stadler, H. Literatur / H. Stadler, K. Dickopf. - Frankfurt a. M.: Fischer Taschenbuch Verlag, 1979. - 344 S.

217. Stolz, D. "Niemand weiB, wie gut es gemacht ist". Uber Patrick Suskinds "Parfum" / Stolz D. // Sprache im technischen Zeitalter. - Hefl 155, 2000. -S. 312-324.

218. Vestner, H. Das Parfum. Die Geschichte eines Morders. / Vestner H. // Kindlers Neues Literaturlexikon. - Munchen: Kindler Verlag, Band 16,1991.-S. 76.

219. Wallmann, J. P. Der Dufl des groBen kleinen Genies / Wallmann J. P. // Deutsches Allgemeines Sonntagsblatt. - 14. 04. 1985.

220. Wilpert, G. v. Sachworterbuch der Literatur / G. v. Wilpert. - Stuttgart: Alfred Kroner Verlag, 1989. - 1054 S.169