автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Романы "Мещане" и "Масоны" в творческой эволюции А.Ф. Писемского

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Тимофеев, Анатолий Викторович

Введение

Глава первая. В поисках положительного решения

60-е годы).

Глава вторая. "Мещане" (социально-бытовой роман).

Глава третья. Исторический роман ("Масоны").

Введение диссертации1984 год, автореферат по филологии, Тимофеев, Анатолий Викторович

А.Ф.Писемский принадлежит к числу авторов, жестоко обойденных литературной наукой".

Такими словами начал свою статью, которой открывалось издание писем писателя, М.К.Клеман. И затем, перечислив сравнительно немногие исследования творчества Писемского, вышедшие до революции, он продолжал:

Несравненно более богатая критическая литература о нем 50-х - 70-х годов погребена на страницах старых журналов""^.

С тех пор как были написаны эти строки,прошло более сорока лет, однако мало что изменилось за это время. Исследовательская литература о Писемском по-прежнему не богата. Правда, за эти годы были защищены три диссертации, в том числе одна докторская, вышли две монографии, есть глава в "Истории русского романа" и страницы, посвященные творчеству Писемского, в трехтомной "Истории русской литературы", нет-нет да появлялись в журналах и различных сборниках статьи, касающиеся частных вопросов изучения его творчества; однако статьи, составляющие большую часть современной исследовательской литературы о Писемском, представляют собой по преимуществу предисловия и послесловия к изданиям его произведений да выступления по случаю различных памятных дат. Эти статьи по условиям жанра носят фактографический или реабилитационный характер.

До сих пор удельный вес современной писателю критики в литературе о нем остается преобладающим. И дело, конечно, не только в большом количестве критических статей и рецензий, помещен

Т)-

Писемский А.Ф. Письма. М.-Л., 1936, с.З. ных в журналах при жизни писателя. Это чисто внешнее обстоятельство само по себе недостаточно для того, чтобы прижизненную литературную критику, каков бы ни был ее объем, включать в обзор научной литературы. Ведь она при всем разнообразии и богатстве содержания может, однако, иметь лишь археологический интерес, отражая борьбу мнений и идей, оставшихся в прошлом. Дело в том, что именно в современной Писемскому критике были определены существеннейшие особенности его таланта и художественной манеры, а также важнейшие черты миросозерцания; тогда же были сделаны первые попытки объяснения всего этого. Здесь мы находим первые, хотя и ограниченные, неполные, но уже достаточно определенные указания и на культурно-историческую и на психологическую интерпретацию художественного миросозерцания писателя. Многие идеи из литературной критики переходили в академическую науку, освобождаясь от общественно-политических пристрастий и полемического увлечения. Это позволяет рассматривать ее как первый этап осмысления творчества Писемского, как предтечу академической науки.

Вот почему "погребенная на страницах старых журналов11 литературная критика 50-х - 70-х годов прошлого века должна быть включена в обзор научной литературы. Причем не сложные перипетии литературной полемики, за которыми, как правило, стояла откровенная общественно-политическая борьба, вызванная к жизни требованиями того обнаженно-социального времени, должны быть здесь предметом рассмотрения, а те идеи, которые, перейдя в академическую науку, на десятилетия определили характер изучения творчества Писемского, потребовали решений, приведших к постановке новых проблем и к новым решениям старых, заложив тем самым основу подлинной преемственности научной мысли.

Писемский вступил в литературу на редкость вовремя. Об этом свидетельствует не только успех его произведений у публики, но и реакция критики. Однако бытующее в научной литературе мнение, будто бы произведения Писемского, появившиеся в первое десятилетие его творчества, встречались всеобщим одобрением, фактически не точно. Единодушия в оценке не только отдельных произведений писателя, но и общих тенденций его творчества в литературной критике не было с самого начала.

Начать хотя бы с общих тенденций. Критикой 50-х годов Писемский был сразу же единогласно причислен к последователям Гоголя. Однако если одних это обстоятельство искренне радовало, то других столь же искренне огорчало (см., например, рецензию в "Библиотеке для чтения", 1854, № 2). Что же до отдельных произведений, то здесь даже наиболее известные из них не встречали безусловно положительного приема. Достаточно вспомнить отзывы на роман "Тысяча душ". Похвалы в них относятся главным образом к таланту писателя вообще, а не к роману как конкретному свидетельству таланта. Из одного и того же произведения Писемского зачастую делались самые различные, а подчас прямо противоположные выводы. Если А.В.Дружинина "Очерки крестьянского быта" приводили в состояние душевной умиротворенности, то такой социально острый мыслитель, как Н.Г.Чернышевский, кстати, уже тогда, в 1857 году, не питавший никаких иллюзий насчет субъективной авторской точки зрения, делал тем не менее из этих же очерков противоположные выводы. Здесь разница оценок и выводов определялась разницей социальных позиций рецензентов. Однако разноречивые оценки творчества Писемского принадлежали и людям, по-видимому близким во многих отношениях. В то время как Чернышевский находил писательскую деятельность Писемского полезной, а отдельные его произведения считал литературным событием года; в то время как М.Ил.Михайлов увидел в Писемском "человека мыслящего, человека, глубоко понимающего смысл жизни и ее явлений""^, и вместе с тем художника, умеющего воплотить свое понимание жизни в созданиях, отвечающих высшим требованиям искусства; в то время как Д.И.Писарев с молодой стремительностью причислил Писемского к литературному генералитету, - в то же самое время Н.А.Добролюбов, писавший, как известно, много и не только о выдающихся литературных явлениях, фактически обошел молчанием творчество Писемского, ограничившись лишь несколькими брошенными мимоходом репликами, не лестными для писателя. Менялось отношение к Писемскому и во времени.

Но если оценки творчества Писемского были разноречивы, а отношение к нему изменчиво, то понимание его художественного своеобразия установилось сразу и практически не менялось с годами, лишь дополняясь и уточняясь, причем критики самых разных общественных и эстетических пристрастий в этом случае оказались на редкость единодушными. Это единодушие объясняется, по-видимому, не столько очевидной однозначностью художественной манеры писателя (такая однозначность всегда проблематична), сколько условиями времени, обострившими восприятие самых существенных сторон его творческой индивидуальности. В 50-е годы, когда ощущение необходимости перемен перерастает в сознание неизбежности скорого обновления всей жизни, происходит естественная в этих условиях поляризация общественного внимания: необычайно повышается спрос на достоверность, уравновешиваемый на противополож

Русское слово, 1860, Р 2, с.З. ном полюсе предельным напряжением веры, воплощаемой в различных социальных утопиях. Вот почему в такое время, с одной стороны, социальные реформаторы легко приобретают горячих адептов, а с другой - достоверность в художественном произведении нередко компенсирует в сознании современников недостаток или отсутствие других качеств. Этим объясняется устойчивый успех бесчисленных очерков народного, в особенности крестьянского быта, заполнявших страницы всех толстых журналов и игравших в эти годы суда над обреченным гибели порядком жизни роль свидетельских показаний. О том же свидетельствует и статья Чернышевского "Не начало ли перемены". Эту потребность общества в познании окружающего реального бытия во всех его будничных подробностях и удовлетворял в первую очередь Писемский.

Уже в самых ранних рецензиях Писемский расценивается как художник, в высшей степени наделенный способностью точного и объективного воспроизведения подробностей повседневной, будничной жизни, прозаических мелочей, часто ускользающих от наблюдения. Точность и объективность как доминирующие качества таланта признавали за Писемским все без исключения критики. Воронежский критик М.Ф.Де Пуле считал даже, что писатель снискал любовь публики, помимо мастерства рассказа, именно "объективным представлением нашей жизни, в чем г.Писемский не имеет соперников"^^.

Этот отзыв важен и интересен тем, что он отражает мнение провинциальной, то есть самой широкой читательской аудитории, в той, разумеется, степени, в какой вообще критика может претендовать на отражение читательских интересов. Характер же читатель

Русская беседа, 1859, № 2, с.8. ской аудитории необходимо учитывать, так как это та реальная социальная среда, в которой художественное произведение существует как живое явление, так как нередко именно она может подсказать исследователю решение самых различных проблем, связанных с творчеством писателя. Так, в частности, обстоит дело с объяснением давно известного в литературоведении факта участия В.С.Соловьева в работе над романом "Масоны", о чем будет речь в последней главе настоящей работы.

Столь же единодушны были критики всех направлений в признании за Писемским склонности к истолкованию жизни не просто с прозаической стороны, а даже с изнанки. В 50-е годы и в самом начале 60-х об этом писали спокойно, без раздражения все от Чернышевского до Н.Д.Ахшарумова, независимо от того, нравилось это пристрастие писателя критику или нет. Отношение критики к этой стороне таланта Писемского, как впрочем, и к его объективности, изменилось с 1863 года, когда он в романе "Взбаламученное море" фактически противопоставил себя всем тогдашним общественным течениям. Теперь обо всем этом писали с негодованием и раздражением, особенно критики радикально-демократического толка. С наибольшей полнотой как сложившееся за два десятилетия понимание творческого своеобразия Писемского, так и новое, после 1863 года, отношение к нему, выразившееся в радикальном, бескомпромиссном отрицании его, отразились в статье Н.В.Шелгунова "Люди сороковых и шестидесятых годов"^. Причем отрицание здесь не ограничивалось теми или иными частностями; оно было принципиальным.

Реализм г.Писемского, - писал критик, - это какая-то бес-х)Дело, 1869, № 9-12. сердечная, беспощадная инквизиционная сила, отталкивающая от него в такой степени читателя, что он чувствует полнейшее отсутствие всякой социальной и личной связи с автором с первых строк любого произведения его"^. И дальше:

После "Взбаламученного моря" сделалось ясно, что г.Писемский годится лишь для объективных изображений мелочей жизни, -мелочей скверных, мучительных, мешающих, тупых, - но не более как мелочей. .Он (Писемский) думал, что достаточно одного объективного рисования и принялся писать картинки, очень схожие, с натуры .

Ни точность, ни объективность не отрицаются критиком; но объективность признается теперь "всеразрушающей", а точность в качестве главного средства отражения действительности оказывается весьма сомнительным достоинством именно потому, что писателя подавляет масса житейских фактов, которых он никак не в состоянии обобщить до идеала или типа"^.

В 1857 году в рецензии на "Очерки крестьянского быта" Чернышевский определил эту особенность творческой индивидуальности Писемского как эмпиризм. Мысль же об отсутствии у Писемского идеала как высшего объединяющего критерия была впервые высказана А.Григорьевым еще в 1852 году и с тех пор стала общим достоянием литературной критики.

У него нет .прочного, определенного и вместе идеального миросозерцания, которое служило бы ему точкой опоры при

ТТДело, 1869, Jf° 9, с.5-6 .

2)Там же, № 9, с.7.

3)Там же, № II, с.41. разоблачении всего фальшивого в благородных, по-видимому, стремлениях. . .

Современной Писемскому критике принадлежит и первая попытка определить своеобразие взгляда писателя на человеческую личность. Именно тогда были сделаны первые указания на преобладание у него биологических мотивировок в объяснении поведения человека, на то, что теперь принято называть биологическим детерминизмом. Разумеется, терминологически это не было оформлено, однако наблюдения над художественным материалом, свидетельствующие о том, что в произведениях Писемского человек предстает в биологических определениях как в наиболее достоверных с точки зрения писателя, рассеяны в различных статьях, особенно по поводу "Взбаламученного моря" и позднее.

Так определяла характерные особенности творческой индивидуальности Писемского современная ему критика. Свидетельством объективной научной значимости наблюдений современников может, думается, служить то, что в определении этих особенностей сходились как те, кому они импонировали, так и те, у кого они вызывали раздражение, принципиальное отрицание или снисходительное презрение.

Однако современники не ограничились указанием на различные стороны творческой индивидуальности Писемского. Они определили его место в общей картине литературной жизни тех лет, проявив и в этом вопросе единодушие, независимо от партийных или эстетических пристрастий. Чаще всего манеру Писемского называли крайним реализмом. Термин этот в тогдашней критике по содержанию был близок, если не тождествен, термину натурализм, которым тогда же

Григорьев A.A. Литературная критика. - М.: Худож.лит., 1967, с.75. едва ли не первым воспользовался А.Григорьев. Он писал в 1859 году: Под чистым натурализмом разумею я не гоголевское творчество, и с другой стороны, и не то, что звали еще недавно натуральною школою, а простое изображение действительности без идеала, без возвышения над нею, - которое частью выразилось в подробностях "Обыкновенной истории" Гончарова, - особенно полно и ярко в крепком даровании Писемского.

Несмотря на неполноту определения, совершенно ясно, что речь здесь идет не о следовании Гоголю, а о принципиально ином, отличном от реализма искусстве. О натурализме Писемского писали многие, даже такой блюститель чистоты искусства, как Ахшарумов (см., например, его рецензию на роман "Тысяча душ"). Внимание к натуралистическим тенденциям в литературе в эту пору естественно , потому что в 50-е годы и в начале 60-х натурализм по причинам, о которых уже шла речь, оказывал большие услуги общественному сознанию.

Если бы современная Писемскому критика лишь установила характер творческой индивидуальности писателя, то даже в этом случае ее нельзя было бы обойти в обзоре научной литературы. Но, как уже было замечено, простой констатацией фактов дело не ограничилось. Тогда же были сделаны первые попытки объяснить миросозерцание Писемского. Объяснения эти были сделаны по конкретным поводам, но имели принципиальный характер. Здесь следует обратить внимание на статьи А.В.Дружинина по поводу романа "Тысяча

Григорьев A.A. Литературная критика. - М.: Худож.лит., 1967, с.244. душ" и Е.Н.Эдельсона по поводу романа "Взбаламученное море". Дружинин увидел истоки миросозерцания Писемского в условиях русской провинциальной жизни, в которых писатель находился много лет. Эдельсон, сочувственно сославшись на эту мысль Дружинина, принял ее и развил. Вместе с тем он сделал одно существенное обобщение, касающееся характера таланта Писемского: его творчество критик осмыслил в подчеркнуто национальном плане, как проявление "чисто русских начал", свободное от влияния европейских идей. Таким образом, именно в литературной критике зародилось то объяснение творческого своеобразия Писемского, которое, перейдя затем в академическую науку, стало достоянием культурно-исторической школы. Да и не только это объяснение, но и все, что было найдено критикой, переходило в академическую науку уже не как повод для полемики, отражающей злобу дня, а как материал историко-литературного осмысления творчества писателя.

Первым из ученых обратился к творчеству Писемского О.Ф.Миллер. Случилось это в 1874 году, когда писательский кредит Писемского в глазах значительной части критики, особенно радикально-демократической, был окончательно подорван, вскоре после того как Шелгунов произнес над еще недавно одним из популярных писателей надгробную речь, лишенную даже приличий траура; но когда, с другой стороны, творчество Писемского начало приобретать европейскую известность благодаря переводам его романов на немецкий, а затем и на французский язык. Одну из своих публичных лекций о развитии русской литературы после Гоголя Миллер посвятил Писемскому. Свое внимание профессор сосредоточил на художественном своеобразии или (по его терминологии) направлении Писемского в ряду писателей-современников. Отметив вслед за критикой объективность Писемского, его натурализм, пристрастие к изображению будничности с ее пошлостью"^, Миллер делает вывод об эпическом характере творчества писателя, которого в отличие от художников-психологов, таких как Гончаров, Тургенев и Достоевский, обращающихся, главным образом, к внутреннему миру человека, "занимает собственно мир деяний(в оригинале набрано курсивом

А.Т.) в их последовательности, в неразрывном сцеплении причин 2) и следствий.

Следующая академическая работа о Писемском появилась через три года после смерти писателя, в 1884 году. Это был вышедший отдельным изданием критико-биографический очерк С.А.Венгерова. Человеческий и писательский путь Писемского был завершен, и поэтому стало возможно подвести итог, обобщить весь биографический и художественный материал. Заслуга Венгерова состояла в том, что он первым систематизировал весь доступный тогда биографический материал, использовав его как средство объяснения творческого своеобразия писателя. Он исследовал ту культурно-историческую среду, ту духовную атмосферу, в которой Писемский развивался как личность, в которой складывалось его миросозерцание и мировоззрение, и в связи с этим дал общую характеристику творческой индивидуальности писателя, раскрыв ее на материале его произведений.

Что же касается самой этой характеристики, то здесь Венге-ров, по существу, лишь подытожил то, что было сделано его предшественниками, критиками 50-х - 70-х годов. Не называя Писемского натуралистом, исследователь в своем обобщении объединил те качества его индивидуальности, которые позволили другим расценить его творческие тенденции именно как натуралистические.

Миллер О.Ф. Русские писатели после Гоголя. СПб., 1886,ч.2,с.38. 2^Там же, с.35.

Здесь и объективность как высшее, с точки зрения Писемского, выражение правды в искусстве, и пристрастие к "о б ы д е н н ос т и (здесь и дальше в оригинале курсив - А.Т.), который у Писемского вследствие того, что он был малообразован и не особенно развит и вообще ближе к толпе, было больше, чем у остальных тонко развитых представителей знаменитой плеяды""^; здесь и указание на то, что в своем творчестве Писемский исходил из частных наблюдений, конкретных фактов, а человека показывал преимущественно с его биологической, животной стороны, что "ненавидел всякие абстракции и постоянно преследовал их иронией и 2) насмешками" ; что "у Писемского почти не было положительных идеалов", что "он был скептик до мозга костей, в известной степени даже циник, одинаково смеявшийся над людьми всех слоев и

О) направлений'; что в мировоззренческом плане "у Писемского никогда никакого определенного направления не был о"^; что он одинаково отрицательно относился ко всем идейным течениям своего времени. В объяснеФ ние этого мировоззренческого индиферентизма Писемского Венгеров, помимо малой образованности и слабого понимания общественных и философских вопросов, ссылался на то, что у писателя была "нату

5) ра такая скептическая и раздраженная" , апеллируя, таким образом, к индивидуальной психологии как к последней причине явления, снимая тем самым возможность его конкретно-исторического истолкования.

Венгеров С.А. А.Ф.Писемский. СПб.-М., 1884, с.41. 2)Там же, с.19.

О")

Там же, с.5-6.

4)Там же, с.141.

5)Там же, с.141.

А.М.Скабичевский, выступивший в 1894 году с критико-биогра-фическим очерком о Писемском в популярной серии "Жизнь замечательных людей", следовал в главных своих положениях и выводах за Венгеровым. Правда, ему удалось избежать тех крайностей индивидуально-психологического объяснения таких проявлений общественного сознания, как мировоззрение писателя, до которых дошел Венгеров и которые уже в то время могли быть свидетельством научной наивности исследователя.

Анализируя условия развития личности Писемского, а затем и его творческую индивидуальность, как она раскрылась в художественной практике писателя, Скабичевский с резкой однозначностью старого журнального бойца подчеркивает провинциальность его миросозерцания, называя его "уездным" и "захолустным", а все творчество по отраженной в нем общественной позиции автора "беспринципным". В сущности это было лишь крайнее выражение тех тенденций, которые обнаружились в книге Венгерова, но у Скабичевского восходящих, пожалуй, не к этой книге, а к его же собственной статье, напечатанной в "Отечественных записках" еще в 1868 году и посвященной русскому антинигилистическому роману вообще и "Взбаламученному морю" в том числе. Несмотря на публицистическую прямолинейность этих определений и их бранный тон, на них следует обратить внимание, хотя бы в плане постановки проблемы; ведь характер миросозерцания писателя в очень большой степени определяет и круг его читателей.

Таким же логическим завершением, итогом предшествующего критического и исследовательского опыта стало в работе Скабичевского определение направления творчества Писемского как натуралистического. Если прежде в критике о натурализме Писемского писали преимущественно по тому или иному частному поводу, а в тех случаях, когда, как это сделал А.Григорьев, пытались дать общие определения, они получались далеко не полными, то теперь, после того как стал возможен анализ всей совокупности различных сторон миросозерцания писателя и характера его творчества, после того как основная работа по собиранию материала и его систематизация в значительной степени была проделана Венгеровым, понятие "нату-рализм"применительно к Писемскому приобрело более полное, научное, так сказать, терминологическое значение. Не случайно же Скабичевский сближает, даже отождествляет, творческую манеру Писемского с творческой манерой Э.Золя, принадлежность которого к натуралистическому направлению была бесспорна, а авторитет его как теоретика натурализма непререкаем. Все это также необходимо иметь в виду в качестве материала для постановки вопроса о творческом своеобразии Писемского.

Значение монографии И.И.Иванова, вышедшей в 1898 году, определяется не частными наблюдениями над характером творчества и своеобразием мировоззрения Писемского (здесь автор остается в пределах, очерченных его предшественниками), а принципиально новым по сравнению с ними,хотя и в русле той же культурно-исторической школы, решением общих вопросов, связанных с творчеством писателя как частью литературного процесса. Выведение писательской родословной Писемского от Гоголя было делом весьма обыкновенным еще в 50-е годы, когда едва ли не всех реалистов последнего поколения возводили к автору "Мертвых душ". Позднее сопоставление Писемского с Гоголем встречается довольно часто, но всегда оно носит характер чисто внешний, формальный. Обычно это ссылки на пристрастие обоих писателей к сатирическому изображению быта провинциального захолустья.

Что же сделал Иванов? Он включил в свою концепцию творчества

Писемского идеи, сформулированные в первоначальном виде Эдельсо-ном в уже упоминавшейся статье о романе "Взбаламученное море", доведя их до логической и методологаческой завершенности. Оставаясь на исходных позициях культурно-исторической школы, он вместе с тем осмыслил основные мотивы творчества Писемского и его миросозерцания как выражение определенного типа национальной психологии. Это в свою очередь позволило ему ввести Писемского в устойчивый национально-психологический ряд и рассмотреть его творчество как определенное явление национальной культуры. Преодолевая замкнутость, ограниченность индивидуально-психологического объяснения, Иванов включал творчество Писемского как отдельное явление в общую картину, где связующим началом становилось психологическое единство, обусловленное общностью доминирующих особенностей, а ими для Писемского и писателей, близких к нему по психологическому складу, являются, с точки зрения исследователя, практическая житейская мудрость, здравый смысл, относящийся с недоверием к каким бы то ни было теориям, и обостренное национальное чувство. Руководствуясь этими признаками, исследователь поставил Писемского в ряд русских писателей-сатириков, начинавшийся Фонвизиным и через Крылова приводивший к Гоголю как предтече Писемского. Не становясь более конкретным в историческом отношении (поскольку речь шла не о движении этого психологического типа во времени, а его единстве независимо от времени), творчество Писемского включалось таким образом в определенный устойчивый ряд литературных явлений.

Следующим шагом в изучении творчества Писемского должен был стать переход к конкретно-исторической постановке вопроса. Однако этого шага Иванов не сделал. Его монография, применительно к изучению творчества Писемского, стала высшим обобщением опыта культурно-исторической школы и вместе с тем одним из очевидных свидетельств ее кризиса. Чем же иным, кроме более или менее ясного сознания недостаточности аргументации культурно-исторической школы, можно объяснить обращение исследователя к принципам психологической школы? О том же свидетельствуют исследования, появившиеся в последние предреволюционные годы. Они уже ничего не могли добавить к сделанному раньше и были обречены на повторение. Таковы посвященные Писемскому страницы в книге К.Ф.Головина (Орловского) "русский роман и русское общество" и работа Ч.Ветринского (Вас.Е.Чешихина), помещенная в "Истории русской литературы XIX века" под редакцией Д.Н.Овсянико-Куликовского. '

Культурно-историческая и психологическая школы сделали свое дело. Их возможности были исчерпаны. Проблемы конкретно-исторического анализа художественных явлений решала новая школа, генетически связанная с развитием социологической мысли. Применительно к литературе новые принципы воплотились в статьях В.И.Ленина о Толстом и Герцене, в многочисленных работах Г.В.Плеханова, посвященных истории русской литературы и общественной мысли. Таким образом, принципы историко-социологического анализа явлений художественной литературы, первоначально складывались и последовательно применялись на практике за пределами академической науки. Однако вскоре эти принципы стали и ее достоянием.

К творчеству Писемского академическая наука вновь обратилась в 30-е годы, после двадцатилетнего перерыва; причем это обращение имело характер открытия и по фактическому материалу, и по методологическим основам исследования. Главной фигурой здесь стал М.К.Клеман. Прежде всего, его заслуга состоит в том, что он осуществил при участии А.П.Могилянского научное издание писем писателя, остающееся и до сих пор самым полным. Однако его деятельность не свелась к роли текстолога и комментатора. Он выступил и как исследователь, впервые поставивший изучение Писемского на конкретную социально-историческую основу. Правда, здесь его деятельность ограничилась двумя предисловиями (к однотомнику избранных произведений Писемского 1932 года и к изданию его писем 1936 года), однако это тот редкий случай, когда предисловие имеет значение полноценного научного исследования. Естественно, что в пределах двух небольших по объему статей, из которых одна к тому же в большей своей части посвящена вопросам, связанным непосредственно с изданием писем, исследователь мог, не входя в рассмотрение частностей, сформулировать лишь самые общие положения, касающиеся осмысления творчества Писемского в целом, что он и сделал. Отсюда преимущественно методологический характер его статей. Несмотря на категорическую прямолинейность отдельных выводов и фантастический характер некоторых суждений, основные исходные положения, сформулированные Клеманом в этих статьях, до сих пор не утратили практической научной ценности.

Прежде всего, именно Клеман впервые поставил вопрос о конкретном социально-историческом содержании творчества Писемского, о связи его с историческим процессом и решил этот вопрос в общей форме. В интерпретации Клемана творчество Писемского предстало как своеобразное художественное отражение общего кризиса дворянской культуры, обусловленного теми социальными сдвигами, современником которых был писатель.

Кроме того, дореволюционная литературная критика и академическая наука делили творчество Писемского на два неравноценных периода, до и после 1863 года, рассматривая последний как свидетельство упадка таланта писателя. Клеман первым поставил вопрос о пересмотре этой традиционной точки зрения. Он считал, что творчество Писемского представляется "на всем протяжении его литературной работы очень последовательной и цельной системой"^ И затем, подытоживая свои доказательства несостоятельности мнения о падении таланта писателя и принципиальном изменении его позиции с начала 60-х годов, он делает следующий вывод:

Об изменении направленности творчества писателя приходится говорить лишь постольку, поскольку в нем отражалась все обострявшаяся и усложнявшаяся в новых хозяйственных условиях борьба мелкопоместного дворянства с враждебными ему классовыми группировками'.

И, наконец, еще один важный вопрос, касающийся писательской судьбы Писемского, поставил Клеман и наметил пути его решения. Дело в том, что буржуазная академическая наука решала этот вопрос, опираясь исключительно на показания современной писателю литературной критики. А известно, что после 1863 года писательский кредит Писемского в глазах критики сильно пошатнулся и не был восстановлен до конца его жизни. Отождествив мнение критики с мнением всей читательской аудитории, исследователи, в частности Иванов, делали вывод не только о посмертном, но и о прижизненном забвении Писемского. Клеман подошел к этому вопросу совершенно иначе. Он обратил внимание на то, что меньше чем за три десятилетия, с 1884 по 1911 год, было издано четыре полных собрания сочинений писателя; причем об успехе этих изданий свидетельствовали их большие по тому времени тиражи (особенно двух последних, вышедших подряд в 1910 и 1911 годах приложением к журналу "Нива"). Это последнее обстоятельство

Писемский А.Ф. Письма. М.-Л., 1936, с.7# 2)Там же, с.8. послужило Клеману не только основанием для заключения о том, что Писемский оставался читаемым писателем независимо от того, как складывалась его судьба в литературной критике и науке, но и для выяснения характера той читательской среды, для которой творчество Писемского сохраняло живой, а не археологический интерес. Читателями Писемского были подписчики "Нивы" - самая широкая, массовая, в социальном и идеологическом отношении пестрая читательская аудитория. Это был принципиально новый подход, открывавший возможность по-новому осмыслить различные аспекты творчества писателя, начиная с общих вопросов, таких, как его место в историко-литературном процессе, и кончая частными проблемами, как, например, история того или иного замысла. Вместе с тем Клеман дал первое конкретно-историческое объяснение причин, по которым творчество Писемского оказалось чуждым как радикально-демократической критике, так и буржуазной науке.

Критика капиталистических отношений, - писал он, - велась Писемским с реакционных по существу позиций и не могла примирить с ним революционную демократию. Резкость этой критики обусловила, однако, то, что творчество Писемского оказалось неприемлемым для широкой буржуазной аудитории, сорганизовавшейся в восьмидесятых и девяностых годах, а именно эта аудитория переоценивала на рубеже XIX и XX столетия наследие дворянской литературы. Писемский не был причтен к кругу "классиков", а вместе с тем и изучение его творчества было отодвинуто в литературной историографии на второй и на третий план"^.

Таковы принципиальные положительные итоги исследовательской работы Клемана. Что же касается прямолинейности отдельных суждений, известной недостаточности понимания диалектики связи соци

Т^Писемский А.Ф. Письма. М.-Л., 1936, с.10. ального бытия и художественного творчества как своеобразной формы его отражения, имеющей наряду с общими и свои внутренние законы существования, то это были неизбежные спутники молодости; ведь социологическая мысль в литературоведении находилась тогда в поре своей молодости, да и время было обострено социально и по-молодому категорично. Диалектика приходит со зрелостью.

Следующий этап в изучении творчества Писемского открывается юбилейной работой Ш.И.Евнина (1945) и диссертациями А.П.Могилян-ского (1944) и А.А.Рошаль (1946). Эти работы обозначили две основные тенденции в современной литературе о Писемском. • Об одной из этих тенденций речь уже шла в самом начале настоящей работы. Это статьи по поводу памятных дат и многочисленные предисловия и послесловия к изданиям произведений писателя. Они носят обзорно-информационный характер и в этом своем качестве необходимы. В названных же диссертациях отразилось то, что затем стало характерно для собственно научной литературы. Если до сих пор исследователи опирались на все творчество Писемского, и поэтому их работы имели обобщающий характер, то теперь они, ограничив материал, с тем чтобы рельефнее обозначились подробности, обратились к отдельным, частным проблемам, связанным с различными сторонами мировоззрения и художественной практики писателя. Исследование своеобразия мировоззренческой позиции Писемского в идейной борьбе конца 40-х - начала 50-х годов и ее отражение в произведениях писателя этого периода стало главной задачей Рошаль в ее диссертации, определив отбор материала и круг проблем. Причем интерес исследователя к этой проблематике оказался устойчивым, о чем свидетельствует вышедшая в 1971 году книга "Писемский и революционная демократия".

Выяснению общественной позиции Писемского, анализу его идейных исканий посвятил статью Б.П.Козьмии.

Однако не только идеологические, мировоззренческие аспекты привлекают внимание исследователей. Ведь' речь идет о писателе. Здесь и проблемы становления творческой индивидуальности Писемского, и анализ его творческих тенденций на конкретном материале в связи с движением русского реализма (см., например, статьи Н.И.Пруцкова и раздел о творчестве Писемского, написанный И.П.Видуэцкой в книге "Развитие реализма в русской литературе"). Причем поначалу круг исследуемого материала ограничивался первым десятилетием творчества писателя. Таким образом,вне научного осмысления оставались романы, снискавшие высокую или положительную оценку таких читателей, как Лесков, Толстой и Тургенев. Предпринятая Клеманом попытка преодолеть сложившуюся в науке практику имела чисто теоретический характер лишь как постановка проблемы. Ее практическое осуществление было отодвинуто более чем на два десятилетия.

Лишь в начале 60-х годов исследователи обращаются к последнему десятилетию писательского пути Писемского. Появившиеся за эти годы работы разнообразны по материалу, задачам и проблематике. Есть здесь исследование эволюции творческого метода писателя, характерной именно для последнего периода (диссертация Н.Н.Грузинской); есть работы, посвященные проблематике того или иного отдельного произведения в связи с антибуржуазными тенденциями в литературе 70-х годов прошлого века (см., например, доклад А.Рошаль о "Мещанах"); появились, наконец, и монографические исследования, охватывающие весь творческий путь писателя, в которых последний период осмыслен как равноценная часть целого. Причем, если Клеман в своих статьях сравнительно мало оперировал конкретным материалом, оставаясь главным образом на почве обобщенных характеристик, и постановки проблем, то современные исследователи строят свои работы на анализе конкретного историко-литературного материала. Такими монографиями являются глава в "Истории русского романа", написанная Л.М.Лотман, и книга П.Г.Пустовойта "А.Ф.Писемский в истории русского романа".

Характерной особенностью современного этапа изучения творческого наследия Писемского, связанной, думается, с интересом к конкретному материалу, к углубленному изучению отдельных проблем, является обращение к рукописному фонду, к черновикам, к различным подготовительным материалам (см. статью Рошаль о материалах к роману "Масоны", статьи и монографию Пустовойта, а также статьи А.П.Могилянского). При всей неполноте и незавершенности, по-видимому неизбежной на начальном этапе изучения, эта работа имеет большое значение, так как позволяет глубже заглянуть в творческую лабораторию писателя, проследить не только эволюцию стиля, но и рождение замысла произведения.

Таковы основные тенденции изучения творчества Писемского в настоящее время.

Но каким бы частным или общим проблемам изучения творчества Писемского ни были посвящены исследования последних двадцати пяти лет, едва ли не все они страдают недостатком той научной исторической объективности, которой отличались работы Клемана, особенно тогда, когда дело касается мировоззрения писателя и его общественной позиции. Одни (таких, правда, единицы) обвиняют Писемского в консерватизме и даже реакционности; другие (таких подавляющее большинство) стремятся во что бы то ни стало реабилитировать Писемского, превратить его в демократа, если не революционного, то во всяком случае близкого "Современнику", как будто демократизм мировоззрения определяет историко-литературное значение творчества писателя.

Задача, стоящая перед современным исследователем творчества Писемского, как, впрочем, и многих других писателей его поколения, заключается, очевидно, не в том, чтобы в одних случаях осудить, в других - оправдать писателя. Эта часть дела была с достаточным талантом, темпераментом и искренностью выполнена современной писателю критикой.

Что касается Писемского и многих его современников, то здесь необходимо объяснить, почему крупнейшие представители русской культуры, люди, достигшие возрастной зрелости, когда уже приобретается известная устойчивость миросозерцания, вырабатывается определенное, тоже достаточно устойчивое мировоззрение, -почему эти люди не могут обрести идеологической устойчивости, не могут остановиться на какой-либо одной положительной идее. Ведь было же время, когда люди вырабатывали твердые убеждения в куда более раннем возрасте и потом следовали им на протяжении всей жизни. Да и теперь, среди младших современников Писемского, демократов-шестидесятников подобных примеров тоже было достаточно. А тут люди, уже занимающие видное место в общественной жизни своего времени, чувствуют себя, как человек, лишь вступающий в жизнь, определяющий свои позиции в ней, чувствуют себя начинающими. И в то же время, как человек, у которого дорога жизни уже позади. Относиться как к заблуждению ко всему тому, что еще недавно казалось непререкаемой истиной, - стало для них не только лозунгом, но внутренней необходимостью. Все те идеи, которые еще лучшим представителям предшествующего поколения казались совершенными, теперь, в глазах поколения 40-х годов, утратили свою безупречность. И если один из патриархов русского либерализма эпохи Александра I Н.И.Тургенев благословил реформы, увидев в них осуществление положительных идей, которыми жили лучшие люди его времени, то И.С.Тургенев уже не увидел в этом социальном акте решения всех проблем.

Время этих идей прошло.

Жизнь оказалась сложнее.

Необходимо было пересмотреть идейное наследие "отцов". Люди 40-х годов - поколение ищущих. Они постоянно в поиске. Причем диапазон поисков необычайно широк: от анархического коммунизма Бакунина до вполне средневековой идеи теократического государства. Это же поколение открыло широкую русскую эмиграцию в Западную Европу, не всегда революционную, но всегда оппозиционную официальной России. Это поколение выдвинуло и католических проповедников европейского значения, и защитников революционных баррикад.

Поиски приводили к самым различным,часто неожиданным результатам. Питомец александровского лицея, Салтыков, карьера которого в качестве просвещенного и либерального администратора была, казалось »предопределена его воспитанием, общественным положением, всеми сословными традициями, в историю русской общественной жизни вошел как человек нового, демократического миросозерцания и мировоззрения. Тот же процесс демократизации миросозерцания, но с диаметрально-противоположными Салтыкову выводами в социально-политическом и философском плане пережил Достоевский. И Достоевский, и Салтыков, несмотря на все различия в их мировоззрении, несмотря на взаимное неприятие друг друга, основанное на этих различиях, - дети одной эпохи, писатели-демократы. Толстого поиски положительной идеи привели к "Исповеди". Иные же писатели, переходя от доктрины к доктрине, в конце жизни, подводя итоги, признали социальную беспомощность всякой положительной

- 27 идеи. И все это было знамением времени.

Задача относительно Писемского состоит, таким образом, в том, чтобы, не впадая в оценочный тон по каждому частному случаю, раскрыть своеобразие миросозерцания писателя, поскольку оно отразилось на характере его духовной эволюции, на его творчестве (в идейных и творческих концепциях, воплощенных им в художественной практике, в проблематике, в выборе материала и, наконец, в художественном своеобразии его произведений). Здесь же неизбежно возникает вопрос о мировоззрении писателя, о пределах, в которых он пытался найти свою доктрину, обрести идеологическую устойчивость, о связи характера этих поисков с миросозерцанием. Вместе с тем нужно вскрыть те тенденции общественного развития, знамением которых явилось творчество писателя, определить влияние, которое оказывали эти тенденции на формирование миросозерцания и мировоззрения художника; и в то же время, поскольку речь идет о вполне определенном, ограниченном историко-литературном материале, необходимо показать, как эти исторические тенденции преломлялись в индивидуальном миросозерцании писателя, приобретали неповторимый характер в его произведениях. Только в этом случае миросозерцание писателя, воплощенное в его творчестве, приобретет историческую определенность, станет симптомом времени.

Кроме того, поскольку творчество Писемского существует не изолированно, поскольку оно является частью историко-литературного процесса, следует соотнести его с творчеством других писателей, современников Писемского, установить внутренние историко-литературные связи. Это позволит показать Писемского как художника со своим неповторимым отношением к жизни, со своим материалом и темами, со своей проблематикой и решениями, со своей трактовкой событий и человеческих характеров.

Такая задача может быть решена только в том случае, если необходимый материал предстанет как совокупность, все факты как часть единого целого, во взаимосвязи и движении, как определенные моменты внутренней, духовной биографии писателя. В противном случае целостная картина будет невозможна; она неизбежно распадется на ряд частных случаев, лишенных внутренней связи подробностей.

Когда вся эта работа будет проделана, тогда станет ясно, какое место занимает творчество Писемского в историко-литературном процессе, или, поскольку речь идет о его романах, в истории русского романа.

Трудно найти в современной научной да и научно-популярной литературе о творчестве Писемского работу, в которой так или иначе не затрагивался бы вопрос о художественном методе писателя. Все без исключения современные исследователи единодушно объявляют Писемского реалистом (вступительная статья М.П.Еремина к девятитомному собранию сочинений писателя так и назьюается "Выдающийся реалист"). Когда же встает вопрос о своеобразии реализма Писемского, то его обычно определяют как социально-бытовой или реже конкретно-чувственный. Недостаточность этих определений очевидна. Ведь первое из них касается лишь одной из сторон художественной системы Писемского; второе - хотя имеет более общий характер, учитывает лишь внешний, формальный аспект. Если же эти определения представляют собой евфемистическое выражение понятия натурализм, то выражение это следует признать крайне неопределенным, а значит и неточным. Ведь натурализм, как известно, не сводится ни к воспроизведению бытовых подробностей в их достоверности, ни к конкретно-чувственному воспроизведению действительности. С таким же успехом натурализм может быть назван биологическим или естественно-научным реализмом, если иметь в виду исходные принципы трактовки человеческой личности или требование соответствия художественного изображения данным прикладных, преимущественно естественных наук. Таким образом, один из важнейших вопросов для определения историко-литературного значения творчества писателя - вопрос о художественных тенденциях его творчества, кажущийся ясным и определенным, остается до сих пор, по существу, открытым. Решение этого вопроса требует, думается, такого изучения творчества писателя, при котором выяснялся бы, прежде всего, характер его мировосприятия и миросозерцания, т.е. та основа, которая в существеннейшей степени определяет не только характер художественного творчества, но и влияет на мировоззрение. И хотя мировосприятие да и миросозерцание писателя отражает индивидуально-психические особенности его личности, однако конкретное содержание и форму выражения оно обретает в определенных социально-исторических условиях. То, что данный тип мировосприятия реализуется в художественной форме и таким образом становится фактом общественного сознания, объясняется условиями времени. Время выбирает своих выразителей.

Анализ миросозерцания Писемского как оно отразилось в его общественной позиции, в идейных исканиях, воплотившихся в художественной практике писателя, - таково содержание первой главы настоящей работы. Хронологически это 60-е годы - самый бурный, критический период писательской биографии Писемского. По внутреннему содержанию это история поисков и разочарований, причем разочарований, которые лишь укрепляли писателя в сознании его правоты. Здесь и 1862 - 1864 годы - поиск положительных практических решений, стремление разобраться в сложном сплетении идей, порожденных общественным движением, вступить в борьбу, заняв в ней свое место; здесь же и 1869 год - последняя попытка обрести союзников. Правда, эти хронологические рамки расширяются привлечением в необходимых случаях материалов, относящихся к 50-м и 70-м годам. Материал главы - это романы "Взбаламученное море" (1863) и "Люди 40-х годов" (1869), очерковый цикл "Русские лгуны" (1864), публицистика 1862 года и переписка; причем художественное творчество привлекается в этой главе лишь постольку, поскольку оно необходимо для понимания смысла идейных исканий Писемского. Однако главное здесь не идеи сами по себе, хотя, разумеется, и о них идет речь, главное то, что стоит за мировоззрением, - сущность миросозерцания, определившая характер и мотивы идейных скитаний писателя.

Вторая и третья главы работы представляют собой монографический анализ двух последних романов Писемского "Мещане" (1877) и "Масоны" (1880). Выбор на эти романы пал не случайно. Дело в том, что позднее творчество Писемского до сих пор остается наименее исследованной частью литературного наследия писателя. Причем это касается не только частных, но и самых общих вопросов, таких например, как место этих романов в литературном процессе, в истории жанра. Вот почему настоящее исследование носит по преимуществу историко-литературный характер.

Роман "Мещане" рассматривается как социально-бытовой антибуржуазный роман, своеобразие которого определяется не критикой буржуазной России (здесь Писемский близок едва ли не всем своим современникам от Салтыкова до Толстого), а тем, что противопоставляет писатель этой России в качестве положительного начала и как осмысливает свое противопоставление. Тем самым устанавливается своеобразие Писемского как художника со своим материалом, соответствующим требованиям жанра, со своим идейно-художественным миром. И вместе с тем Писемский как автор "Мещан" занимает свое место в ряду писателей, объединенных социально-исторической общностью. Этим объясняется введение в главу материала о Герцене, Толстом, Тургеневе, Гончарове и Лескове. Что же касается исторической обстановки, в которой создавался роман, то исчерпывающей характеристики ее здесь, естественно, нет. В главе использовано лишь то, что непосредственно отразилось в замысле романа. Это не только социально-исторический, но и историко-культурный материал; последний особенно важен, потому что позволяет раскрыть в романе Писемского, наряду с общими социальными тенденциями, своеобразие индивидуального мировосприятия писателя. А между тем материал такого рода до последнего времени практически не использовался в исследовательской литературе о Писемском.

Масоны" - роман итоговый не только потому, что им завершился писательский путь Писемского (это обстоятельство внешнее). В этом романе сходятся многие важнейшие нити творчества писателя, причем авторское обобщение сделано на уровне философии истории, философии жизни. Структура анализа романа и круг рассматриваемых в настоящей работе проблем подсказаны самим романом. Прежде всего, это проблемы, связанные с определением жанрового своеобразия этого романа Писемского как исторического и его места в истории жанра. Главным образом, это вопрос об отборе исторического материала и его интерпретации как форме выражения исторической проблематики романа. Исторический материал и проблематика романа Писемского анализируются в сопоставлении с романом-эпопеей Толстого как с произведением, определившим характер развития жанра исторического романа.

Особое место в главе занимает вопрос об участии в работе над романом "Масоны" В.С.Соловьева.

Другую группу составляют проблемы, связанные с масонством в романе. Здесь и критика буржуазного обновления жизни, которого писатель не принимает как моралист, и проблема соотношения идеала и реального бытия, и в связи с этим вопрос о сущности жизни, какой она представляется Писемскому; здесь же концепция человека и связанные с нею нравственные проблемы.

Весь материал, вошедший в настоящую работу, вся ее проблематика объединяются следующей задачей: учитывая особенности миросозерцания писателя как индивидуальное отражение определенных общественно-исторических тенденций и как основу художественного творчества, выяснить идейно-художественное своеобразие двух последних романов Писемского, определить их значение в творческой эволюции писателя и место в истории жанра, исследовать объективные и субъективные причины, обусловившие характер творческой индивидуальности художника и его идейной позиции.

Обнаружившийся с конца 50-х годов повышенный интерес к историко-литературному процессу оказался чреват как появлением обобщающих работ, так и обращением к тем писателям, творчество которых подготавливало появление вершин или завершало развитие тенденций, нашедших высшее воплощение в произведениях великих художников. К числу таких писателей относится А.Ш.Писемский, чье творчество на протяжении тридцати лет свидетельствовало о кризисе самых различных идей от социально-политических до художественных. Изучение творчества Писемского обогащает, усложняет наше представление о разнообразии идейно-художественных тенденций в русской литературе 50-х - 70-х годов прошлого века, помогает проследить исторические судьбы различных идей, выяснить перспективы эволюции литературных жанров. Кроме того, наблюдения и выводы, содержащиеся в настоящей работе, могут, думается, оказаться не бесполезными при осмыслении некоторых явлений современного литературного процесса, чрезвычайно усложнившегося в последние годы.

Два последних романа Писемского до сих пор остаются наименее исследованной частью его творческого наследия. А между тем они являются не только органическим завершением идейно-художественной эволюции писателя, но заметным явлением, этапом в развитии жанра социально-бытового романа ("Мещане") и исторического романа ("Масоны").

В настоящей работе систематически и последовательно художественная практика и мировоззрение Писемского рассматриваются как результат взаимодействия субъективных и объективных факторов: миросозерцания писателя и конкретно-исторических условий, в которых оно могло реализоваться. Следствием этого стал вывод об эволюции Писемского-романиста от реализма с натуралистическими тенденциями в начале творческого пути к натурализму, разнообразно и сложно проявляющемуся как в идейных концепциях, так и в элементах художественной структуры, в конце его. Причем натурализм Писемского рассматривается в связи с проблемой натурализма в русской литературе; устанавливается отличие натурализма Писемского по социально-историческим и идеологическим истокам от натурализма молодой демократической литературы 60-х годов и буржуазного натурализма позднейшего времени. Этот вывод опирается на анализ проблематики, идейных концепций, принципов отбора писателем материала, различных элементов художественной структуры произведения, что обусловило монографический характер глав, посвященных романам "Мещане" и "Масоны", с естественным смещением акцентов на те стороны анализируемого материала, которые либо до сих пор оставались за пределами внимания исследователей, либо получили объяснение, представляющееся недостаточным или неудовлетворительным, противоречащим объективному материалу в его полноте и внутренней взаимосвязи.

Так, во второй главе работы главное внимание сосредоточено на характере и художественной материализации противопоставления, на котором основан роман "Мещане" и в плане проблематики, и композиционно, что позволило раскрыть своеобразие социально-бытового романа Писемского как произведения, в котором быт стал единственно реальным средством полемики с буржуазной современностью и вместе с тем свидетельством идеологического кризиса писателя.

Что касается романа "Масоны", то в предлагаемой работе всесторонне проанализирована его историческая проблематика и воплощающий ее материал; а это, в свою очередь, привело к постановке и решению проблемы;Писемский и Л.Н.Толстой как автор "Войны и мира". Все это не только позволило обосновать жанровое определение романа Писемского как исторического, но и установить его место в истории жанра. Принципиально новым является и подход к масонскому материалу в романе. Этот материал рассматривается в связи с концепцией жизни, истории и человека, что позволило сделать вывод о натуралистическом характере романа.

Кроме того, предложено объяснение мотивов, побудивших В.С.Соловьева принять участие в работе над романом "Масоны". И хотя здесь это проблема частная, однако ее постановка и решение важны для характеристики идейного движения конца 70-х - начала 80-х годов прошлого века.

Из общих проблем, решаемых в настоящей работе, можно указать еще следующие: впервые применительно к Писемскому разработан вопрос об отражении авторской позиции в объективном материале (движении сюжета, композиции, подборе деталей предметной изобразительности, авторском слове); это позволило не приписывать писателю того, что принадлежит его персонажам. Кроме того предпринят опыт функционального анализа различных элементов художественной структуры романов Писемского.

В работе также широко использован разнообразный историко-культурный материал, что позволило более полно показать ту реальную основу, на которой вырастала художественная действительность романов Писемского.

В основу исследования положена историко-литературная интерпретация материала, опирающаяся на конкретно-исторический его анализ. Что же касается анализа художественного своеобразия романов Писемского, то здесь использован функциональный метод.

Данные, полученные в результате исследования, могут быть использованы при изучении литературного движения 60-х - 70-х годов XIX века в специальных курсах, посвященных творчеству Писемского, по истории русского романа вообще и исторического романа в частности; по истории возникновения и развития натурализма в русской литературе.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Романы "Мещане" и "Масоны" в творческой эволюции А.Ф. Писемского"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Если составить перечень периодических изданий, в которых за тридцать с лишним лет литературной работы сотрудничал Писемский, то перечень этот получится фантастически пестрым. В нем будут издания едва ли не всех ориентации и самого различного масштаба: от крупнейших журналов до иллюстрированных еженедельников. Причем нигде писатель не задерживался надолго; ни в одном издании он не становился своим; везде Писемский был гостем, .нередко случайным. Однако за этой внешней калейдоскопичностью стоял не капризный характер мнительного человека; в ней отражалась историческая закономерность, определившая конкретное содержание мировоззрения писателя и своеобразие его миросозерцания.

Общественно-политические антипатии Писемского с большой определенностью выражены в его письме А.А.Краевскому по поводу цензурного запрещения драмы "Бойцы и выжидатели":

Такая гадость стала, что гораздо хуже прежнего.А все эта дурацкая революция, вызвавшая реакцию и давшая .возможность всей гадости российской снова поднять голову"^.

Это позиция "между реакцией и радикализмом", по удачному выражению американского исследователя творчества Писемского Чарльза Мозера, позиция либерала. Однако политический либерализм - явление в социальном отношении неоднородное. Для либерала А.Н.Островского процесс демократизации отождествлялся с идеей общественно-политического прогресса. Иное дело Писемский. Пореформенной, демократической России он как идеолог не принял. Процесс социальной демократизации в его сознании отражался как процесс деградации. Таким образом, позиция Писемского - это позиция дворянского либерала. Но и это еще не все.

Писемский не находил окончательного решения и в либеральных идеях, выработанных дворянской культурой. Они не давали ему практического решения проблем, непрерывно порождаемых жизнью. Однако отрицательное отношение писателя к современному общественному движению во всех его видоизменениях, его недоверие ко всякой доктрине, будь то общественно-политическая программа, рассчитанная на широкое социальное действие, или философская система, обобщающая разнородные явления, не имело ничего общего с разрушительным нигилизмом верящей в себя молодости. Не было здесь и признания того факта, что нет такой вечной истины, которая с течением времени не стала бы ложью, признания относительности всякой истины. Перебирая идеологический инвентарь эпохи, сопоставляя идеи с реальной сложностью повседневной жизни. Писемский отбрасывал их одну за другой, потому что жизнь в ее единичных проявлениях всегда оказывалась шире любой, самой универсальной идеи. Это был скептицизм старости, предчувствующей, а затем и сознавшей свое бессилие.

Скептицизм с самого начала определял и характер эволюции мировоззрения Писемского, и восприятие жизни независимо от идеологических соображений. Однако в начале 60-х годов, когда Писемскому, как и всем его современникам, хотелось найти ответ на вопрос "что делать?", он попытался преодолеть эту тенденцию, провозгласив в качестве положительной идеи "здравый смысл" как опору в практической деятельности и необходимость духовного обновления человека, призванного обновить жизнь.

Однако этой программы хватило не надолго. Жизнь довольно бесцеремонно показала писателю ее иллюзорность. И, казалось, пессимизм или последовательный цинизм, а возможно, и то и другое вместе, были неизбежны. Однако Писемский нашел другое решение, свидетельством чего стал роман "Масоны". Как единственную не подлежащую сомнению, безусловную ценность он принял полноценную, физически здоровую жизнь в сложившихся формах социального и частного бытия, реальную повседневную жизнь частного человека, свободную от каких бы то ни было идеологических мотивов.

Субъективно за этим всеобъемлющим идеологическим скептицизмом стоял психологический негативизм, определивший кризисный характер миросозерцания Писемского. В художественном же плане это обернулось натурализмом.

Натурализм - явление сложное, многоликое как в историко-литературном плане, так и в социально-историческом; к тому же применительно к русской литературе мало изученное.

Натурализм находится в прямом родстве с реализмом, относясь к нему как часть к целому. Между этими явлениями нет той непере-ходимой грани, которая отделяет реализм от классицизма или романтизма. Натурализм почти постоянно сопутствует реализму, но конкретное историко-литературное да и социально-историческое значение его всегда различно. Он может быть свидетельством творческой незрелости, неизбежной при зарождении нового художественного явления, как это было у разночинных беллетристов 60-х годов, Н.Успенского и Решетникова, например; он может свидетельствовать о распаде реализма как художественного направления, таков натурализм начала XX века; может сопутствовать высокому реализму как художественное выражение кризиса, воплощавшегося в реалистических произведениях в иных формах.

Обычно, когда речь заходит о натурализме, внимание исследователей сосредоточивается исключительно на социальных и философских корнях этого явления. Такой подход закономерен, но едва ли достаточен, о чем речь ниже. Традиционно натурализм связывают с буржуазным сознанием и философским позитивизмом. Этот вывод верен, но лишь как частный случай.

Действительно, в 60-е - 70-е годы прошлого века в России развитие буржуазных отношений, а также широкое распространение естественно-научных идей и философского позитивизма, вызванное большими успехами экспериментального и теоретического естествознания, не остались без серьезных последствий для художественной литературы, как, впрочем, и для других форм общественного сознания. Наиболее полное художественное оформление получили эти социальные и идеологические тенденции в произведениях П.Д.Боборыки-на - писателя, претендовавшего на роль русского Золя. Не в этом ли объяснение вторичности творчества создателя "Василия Теркина" и "Китай-города".

Писемский интересен именно тем, что натурализм в его творчестве не был выражением буржуазных общественных отношений и соответствующего им сознания, а также философского позитивизма. Писатель остался чужд всем этим новым тенденциям. Что касается позитивизма, то эта философская система в глазах Писемского была ничем не лучше любой другой, так как, подобно всякой доктрине, ничего не меняла и не объясняла в повседневной практической жизни. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить те главы романа "Люди 40-х годов", где речь идет о поклоннике Огюста Конта Салове. Социальная же ориентация Писемского определена, думается, уже достаточно.

К тому же натурализм как тенденция существовал в творчестве Писемского с самого начала. По времени зарождения он восходит к "натуральной школе", где в изначальном синкретическом единстве безболезненно уживался с реализмом как следствие сужения его задач. Среди первых, кто обратил внимание на своеобразие художественной манеры Писемского, был Тургенев. Вот что писал он Е.М.Феоктистову в 1851 году по поводу романа "Брак по страсти":

Роман Писемского хорош - но уж слишком объективен."^. Это "но" очень важно и симптоматично. Оно противопоставляет автора "Брака по страсти" привычной традиции реалистической прозы того времени. Тургенев чутьем последовательного и сознательного реалиста сразу угадал, что в этом произведении Писемского отразилось иное видение мира. Особенно ясно это становится при сопоставлении уже приведенного суждения с отзывом того же Тургенева о произведении Писемского иного ряда. Вот что писал он в 1857 году П.В.Анненкову в связи с рассказом "Старая барыня":

Тургенев И.С. Полн.собр.соч. и писем: В 28-ти т. - М.-Л.: АН СССР, 1960.Письма, т.2,с.24.

Вот Писемский - мастер. Как рисует этот человек! Его "Старая барыня" изумила меня твердостью и верностью очертаний, Писемский - профессор литературного рисунка"-^.

И никаких "но". Это и естественно; ведь речь идет о рассказе, написанном в лучших традициях реалистической прозы.

Таким образом, ни хронологически, ни по существу мотивировок традиционная точка зрения ничего не объясняет относительно происхождения и своеобразия натурализма Писемского как историко-литературного явления.

Чтобы объяснить истоки натурализма Писемского как художественной системы, надо обратиться к своеобразию миросозерцания писателя.

Лишенная внутреннего единства жизнь распадалась в сознании Писемского на частные случаи, достоверные в своей единичной, неповторимой конкретности и очевидности. Отсюда та роль, которую играют в повествовании Писемского подробности самого различного масштаба от мелких деталей быта, внешности, поведения персонажей до целых эпизодов, ничего не значащих в развитии действия и появляющихся как бы только для того, чтобы засвидетельствовать свое существование в общей картине жизни. Этим же объясняется фактическое отсутствие в романах Писемского внутреннего монолога и других субъективных средств раскрытия внутреннего мира персонажей. Более того, писатель нередко декларирует свое нежелание разбираться в душевном состоянии героев, предоставляя это самим читателям. Едва ли не единственным средством раскрытия человеческих характеров у Писемского является действие и диалог, то есть те объективные формы, достоверность которых гарантируется возможностью непосредственного наблюдения. Тургенев И.С. Полн.собр.соч. и писем: В 28-ти т. - М.-Л., АН СССР, 1960.Письма,т.3,с.Ю9.

Другая особенность миросозерцания Писемского - потенциальная возможность цинизма как следствие психологического негативизма, что дало основание Ч.Ветринскому назвать его "самым безочарованным из русских писателей""^. Освобождая жизнь от всех покровов, Писемский доходил до тех последних объяснений, которые не оставляли места ни для Каратаева и Левина, ни для князя Мышкина и отца Зосимы, ни для "очарованных" героев Лескова, ни для Василькова и Великатова; они снимали и тургеневский лиризм, и тот находящийся за пределами художественной ткани идеал, которым освещены произведения Салтыкова.

Обращаясь к жизненной реальности как объекту художественного отражения, Писемский не щадил ничего и никого. По-разному входили в его произведения подробности, обнажающие изнанку жизни, и разные это были подробности. Но каковы бы они ни были, писатель вводил их внешне спокойно, бесстрастно, в лучшем случае с иронической отстраненностью человека, знающего истинную цену всему. Он просто делился с читателем своими наблюдениями, не наслаждаясь ими, не делая из них пугала, не рассчитывая на скандал, даже литературный, ибо во всем этом не видел ничего экстравагантного. Для него как натуралиста, это было естественное состояние человеческого бытия. Так создавалась иллюзия объективности.

Своеобразие миросозерцания Писемского материализовалось, конечно, и в слове как первоэлементе художественной структуры. Слово у Писемского обнажено, его смысловые и эмоциональные границы предельно четки. Писатель не обыгрывает его, как Лесков, не стремится к акварельной живописности, как Тургенев. У Писемского оно как бы констатирует, обнажая часто изнанку явления. Эмоци

История русской литературы XIX века. /Под ред.Овсянико-Куликовского Д.Н. - М.: Мир, 1911, т.З, ч.З, с.247. онально окрашенные слова и выражения, встречающиеся в авторской речи, писатель заимствует из арсенала рассказчика, но рассказчика своеобразного, не увлекающегося словесной мозаикой. Связь авторской речи в романах Писемского с устной традицией легко объясняется, если вспомнить, что в 50-е - 60-е годы Писемский, наряду с И.Ф.Горбуновым, пользовался большой известностью как незаурядный рассказчик.

Эти беглые заметки о стиле Писемского, как и рассеянные в работе частные наблюдения, отнюдь не претендуют на полноту анализа и описания. Их цель - найти объяснение художественного своеобразия писателя, с тем чтобы анализ стиля не сводился к простому перечню приемов.

Однако ни так называемые натуралистические подробности, ни объективность повествования и отстраненность автора, ни словесное оформление сами по себе еще не свидетельствуют о натурализме, так как возможны практически в любом произведении независимо от художественного направления. Но у Писемского все эти внешние признаки объединяются натуралистической концепцией жизни и человека, с наибольшей последовательностью и завершенностью воплотившейся в последнем романе. Причем сложилась эта концепция отнюдь не к концу жизни писателя. Еще в 1851 году этот последовательный ниспровергатель всех и всяких теорий в одном из писем сформулировал следующее теоретическое положение, очень важное для понимания сущности творческой концепции Писемского:

Всякая претензия в человеке условливается некоторыми при-врожденными наклонностями" ^.

Это было до того, как позитивизм и естествознание завладели умами русских людей, и не осталось только декларацией. В своей художественной практике Писемский-прозаик очень часто ссылается в качестве последней, самой достоверной мотивировки на врожденные наклонности и даже инстинкты.

В советском литературоведении на эту особенность концепции человека Писемского впервые обратили внимание П.Н.Берков и М.К.Кле-ман. Вот что писали они в статье "Литературный путь Писемского", помещенной в книге "Избранные произведения" А.Ф.Писемского:

Люди у Писемского "изображаются не со стороны психологической, не как сложные итоги различных перекрещивающихся и своеобразно влияющих социальных воздействий и причин, а лишь как некоторые биологические характеры, которые и должно изображать, без посторонних примесей и наслоений"^.

Наблюдение это, несмотря на некоторую прямолинейность, в принципе верно. Единственное, что здесь нуждается в уточнении, это утверждение о внесоциальности человека Писемского. Напротив, человек в произведениях Писемского всегда социально однозначен, как, впрочем, и у большинства натуралистов. Он не свободен ни от социальных, ни от моральных, ни от каких бы то ни было других вненатуралистических мотивировок. Просто здесь все они не являются последними в определении характера человека, его поведения. Последнее слово остается всегда за натурой. И здесь нельзя не согласиться с Берковым и Клеманом. Однако из верного наблюдения они сделали неожиданный вывод, связав концепцию человека Писемского не с натурализмом, а с классицизмом. Фантастичность этого вывода настолько очевидна, что о нем можно было бы теперь и не писать. Но дело в том, что эта идея оказалась жизнеспособной и вновь введена в научный обиход, о чем свидетельствует статья С.Чупринина, помещенная в журнале "Вопросы литературы" № 7 за

Т1------

Писемский А.®. Избранные произведения. - М.-Л.:ГИХЛ,1932,с.13.

1979 год. Правда, натуралистическая концепция человека в этой статье связывается с классицизмом применительно уже не к одному какому-либо писателю, а к натурализму в целом. В наше время, когда историзм мышления считается требованием, доступным едва ли не каждому школьнику, такой вывод производит странное впечатление. В самом деле, как-то трудно представить себе рядом Буало и Золя, Сумарокова и Боборыкина.

Итак, натуралистическая концепция Писемского, как и вся его художественная система, вырастала из непосредственного житейского опыта, осложненного кризисным миросозерцанием, независимо от естествознания, философского позитивизма и буржуазного сознания.

Но каковы бы ни были потенциальные возможности миросозерцания художника, реализуются они в объективных условиях конкретного исторического времени. И в этом отношении кризисное по своему характеру миросозерцание Писемского пришлось как нельзя более кстати. Объективно творчество Писемского-романиста в его идейно-художественном своеобразии стало порождением и свидетельством того общего кризиса дворянской культуры, который, углубляясь, привел Толстого к "Исповеди", Тургенева к Циклу "$елШа", П.И.Чайковского к трагическим концепциям его зрелых произведений. У Писемского этот кризис, помимо идеологического скептицизма, отразился в эволюции творчества от реализма с натуралистическими тенденциями к последовательному, разнообразно и сложно проявляющемуся натурализму, что в конечном счете привело к созданию натуралистического исторического романа, едва ли не единственного в русской литературе.

Список научной литературыТимофеев, Анатолий Викторович, диссертация по теме "Русская литература"

1. Ленин В.И. Развитие капитализма в России. Поли.собр.соч., т.3,с.1-609.

2. Ленин В.И. Памяти Герцена.Полн.собр.соч.,т.21,с.255-262.

3. Ленин В.И. Лев Толстой, как зеркало русской революции. Полн.собр.соч.,т.17,с.206-213.

4. Ленин В.И. Л.Н.Толстой. Полн.собр.соч., т.20, с.19-24.

5. Ленин В.И. Л.Н.Толстой и современное рабочее движение. Полн.собр.соч., т.20, с.38-41.

6. Ленин В.И. Л.Н.Толстой и его эпоха. Полн.собр.соч.,т.20, с.100-104.П

7. Писемский А.Ф. Полн.собр.соч.:В 24-х т.СПб.-М.,1895-1896.

8. Писемский А.Ф. Полн.собр.соч.: В 8-ми т. СПб., 1910.

9. Писемский А.Ф. Собр.соч.: В 9-ти т. М.: Правда, 1959.

10. Писемский А.Ф. Письма. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1936. -926 с. '

11. Письма А.Ф.Писемского (1855-1879) / Предисл., публикация Ива Мийе (Франция). В кн.: Литературное наследство. - М.-Л.: Наука, 1964, т.73, кн.2, с.125-194.Ш

12. Алмазов Б.Н. А.Ф.Писемский и его 25-летняя литературная деятельность. Русский архив, 1875, № 4, с.453-467.

13. Берков П.Н., Клеман М.К. Литературный путь Писемского.-В кн.: "Писемский А.Ф. Избранные произведения. М.-Л.: ГИХЛ, 1932, с.3-22.

14. Венгеров С.А. А.Ф.Писемский (Критико-биографический очерк). СПб. М., 1884. - 192 с.

15. Ветринский Ч. (Чешихин В.Е.) А.Ф.Писемский. В кн.: История русской литературы XIX в. J Под ред. Д.Н.Овсяннико»Куликовского. - М.: Мир, I9II, т.З, с.232-252.

16. Видуэцкая И.П. Психологическое течение в литературе критического реализма. А.Ф.Писемский. В кн.: Развитие реализма в русской литературе в 3-х томах. - Т.2, кн.1. Расцвет критического реализма 40-70 годов. - М.: Наука, 1973, с.90-124.

17. Виноградов В.В. Эволюция русского натурализма. Гоголь и Достоевский. Л., 1929. 391 с.

18. Виноградов В.В. Проблема авторства и теория стилей. -М.: ГИХЛ, 1961, с.487-555.

19. Головин К.Ф. (Орловский). Русский роман и русское общество. 3-е изд. - СПб., 1914. - 520 с.

20. Горький A.M. История русской литературы. М., 1939. -253 с.

21. Грузинская H.H. Об изучении мировоззрения и метода А.Ф.Писемского в советском литературоведении. Уч.зап. Томск, гос. ун-та им.В.В.Куйбышева, 1964, № 48, с.106-115.

22. Грузинская H.H. Эволюция реализма А.Ф.Писемского-романиста (романы 70-х годов XIX века "В водовороте" и "Мещане"). -Дис. канд.филолог.наук. Томск, 1966. - 252 л.

23. Евнин Ф.И. А.Ф.Писемский. К 125-летию со дня рождения/ Под ред. И.Клабуновского. М.: Гослитмузей, 1945. - 31 с.

24. Еремин М.П. А.Ф.Писемский. М.: Знание, 1956. - 32 с.

25. Еремин М.П. А.Ф.Писемский (Критико-биографический очерк). В кн.: Писемский А.Ф. Сочинения: В 3-х т. - М.: Гослитиздат, 1956, с.5-47.

26. Еремин М.П. Выдающийся реалист. В кн.: Писемский А.Ф.

27. Собр.соч.: В 9-ти т.- М.: Правда, 1959, т.1, с.3-52.

28. Зелинский В.В. А.Ф.Писемский, его жизнь, литературная деятельность и значение его в истории русской письменности.

29. В кн.: Писемский А.Ф. Полн.собр.соч.: В 24-х т. СПб. М., 1895, т.1, с.ХУ-CLX.

30. Иванов И.И. Писемский. Пб: Мир божий, 1898. 226 с.

31. История русской литературы в 3-х т. Т.З. Литература второй половины XIX - начала XX веков. М.: Наука, 1964, с.887 (указатель имен).

32. История русской литературы в 4-х т. Л.:Наука, 1981. -Т.2, с.648 (указатель имен). - Т.З, с.865 (указатель имен).

33. Карташева И.В. Эстетические взгляды А.Ф.Писемского. -В кн.: Итоговая научная конференция Казанского государственного университета им.В.И.Ульянова-Ленина за 1961 г. Казань, 1962,с.53-55.

34. Кирпичников А.И. Достоевский и Писемский (опыт сравнительной характеристики). Одесса, 1894. 88 с.

35. Клеман М.К. Судьба литературного наследия Писемского. -В кн.:' Писемский А.Ф. Письма. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1936,с.3-20.

36. Листратова А.В. О литературно-общественной позиции Писемского 60-х годов. Уч.зап.Ивановского гос.пед.ин-та им.Д.А.Фурманова, 1967, т.38, с.35-56.

37. Лотман Л.М. Писемский-романист. В кн.: История русского романа. - М.: Наука, 1964, ч.2, с.121-248.

38. Мартынов И.А. Писемский. В кн.: История русской литературы: В 10-ти т.- М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1956, т.8, чЛ, с.462-483.

39. Миллер О.Ф. Русские писатели после Гоголя. СПб., 1886, ч.2, с.35-78.

40. Петров С.M. Исторический роман. В кн.: История русского романа. - М. : Изд-во АН СССР, 1962, чЛ, с.203-250.

41. Петров С.М. Русский исторический роман XIX века. М., 1964, с.434-437.

42. Пруцков Н.И. Творчество Писемского 40-50-х годов и гоголевское направление. Уч.зап. Омского пед.ин-та. Сер.филолог., 194I, вып.1, с.3-54.

43. Пруцков Н.И. Проблемы художественного метода передовой русской литературы 40-50-х годов XIX века. Грозный, 1947, с.102-105.

44. Пруцков Н.И. Русский роман 40-50-х годов. В кн.¡История русского романа. - М. : Изд-во АН СССР, 1962, чЛ, с.372-402.

45. Пустовойт П.Г. А.Ф.Писемский в истории русского романа.-М.: Изд-во Моск. ун-та, 1969. 270 с.

46. Серебрянский М. Советский исторический роман. M., 1936, с.40-41.

47. Скабический A.M. А.Ф.Писемский, его жизнь и литературная деятельность. Пб., 1894. 95 с.

48. Скабический A.M. История новейшей русской литературы (1848-1908). СПб., 1909, с.341-353.

49. Урбан У. Из наблюдений над становлением реализма в творчестве Писемского. Тр. Ленингр.пед.ин-та им.А.А.Герцена, 1961, т.219, с.I2I-I50.

50. Чупринин С.И. Фигуранты среда - реальность (К характеристике русского натурализма). - Вопросы литературы, 1979, № 7, с.125-160.

51. Чупринин С.И. Натурализм в русской литературе 80-х -90-х годов XIX века. -Дис. канд.филолог.наук. Москва, 1979.198 л.

52. Charles A. Moser. Pisemski A. Provinsial Realist. -Harvard University Press Cambridge, Massachusetts.1969. 269 с.:)1У

53. Авсеенко В.Г. (А) Практический нигилизм. Русский вестник, 1873, Т.СУ1, № 7, с.389-427.

54. Авсеенко В.Г. Памяти А.Ф.Писемского (письмо из Петербурга). Московские ведомости, 1881, № 26, 26 января.

55. Авсеенко В.Г. "Мирович". Исторический роман в 3-х частях Данилевского. Русский вестник, 1879, № 9, с.398-399.

56. Акимова В.А. Роман Писемского "Взбаламученное море" в критике 60-х годов XIX века. Статьи по филологии Таджикского университета, 1976, вып.5, с.62-76.

57. Анненков П.В. По поводу романов и рассказов из простонародного быта. Современник, 1854 (февраль), № 2, отд.Ш, с.53-70; 1854 (май), № 3, отд.Ш, с.1-22.

58. Анненков П.В. Деловой роман в нашей литературе. Атеней, 1859, т.1, № 2, с.246-257.

59. Анненков П.В. Г-н Писемский. Петербургские ведомости, 1863, № 250, 9 ноября.

60. Анненский И.Ф. Три социальных драмы. "Горькая судьбина"-В кн.: Книга отражений. М.: Наука, 1979, с.44-63.

61. Антонович М.А. Современные романы ("Взбаламученное море"). Современник, 1864, т.СЬ, №4, отд.П, с.201-236.

62. Ахшарумов Н.Д. "Тысяча душ". Роман в 4-х частях А.Писемского. СПб., 1858. В кн.: Весна (Литературный сборник на1859 год). Пб., 1859, с.291-344.т-}-----

63. К монографии Мозера приложена библиография, содержащая сведения о работах не только русских и советских, но и зарубежных исследователей творчества Писемского, а также о переводах произведений

64. Ахшарумов Н.Д. Мнение Н.Д.Ахшарумова о драме г.Писемского "Горькая судьбина". В кн.: Отчет о четвертом присуждении наград графа Уварова 25 сентября I860 года. СПб., I860, с.53-54.

65. Базанов В.Г. Тургенев и антинигилистические романы 60-х годов. В кн.: Карелия (Альманах, кн.4). Петрозаводск, 1940,с.160-169.

66. Виноградов H.H. Мелочи для биографии А.Ф.Писемского и А.А.Потехина. Изв.отд.русск.яз. и словесн., 1908, т.ХШ, с.322-327.

67. Виноградов H.H. А.Ф.Писемский (Материалы для его биографии и выяснения процесса творчества). Изв.отд.русск.яз. и словесн., 1916, т.XXI, № I, с.123-151.

68. Герцен А.И. Полн.собр.соч.: В 30-ти т. М.: Изд-во АН СССР, 1956, т.12, с.75.

69. Герцен А.И. Ввоз нечистот в Лондон. Полн.собр.соч.: В 30-ти т.- М.: Изд-во АН СССР, 1959, т.17, с.298-301.

70. Гин М.М. А.Ф.Писемский и его роман "Тысяча душ". В кн.: Писемский А.Ф. Тысяча душ. Петрозаводск, 1955, с.475-493.

71. Гин М.М. Собрание сочинений А.Ф.Писемского. Вопросы литературы, I960, № 10, с.211-217.

72. М.Горький о Ф.Достоевском/ Публикация С.И.Доморацкой.-Русская литература, Л., 1968, № 2, с.17-21.

73. Григорьев A.A. Русская изящная литература в 1852 году.-Москвитянин, 1859, т.1, № I, отд.У, с.27-33.

74. Григорьев A.A. Реализм и идеализм в нашей литературе (по поводу нового издания сочинений Писемского и Тургенева). -Светоч, 186I, № 4, отд.Ш, с.8-22.

75. Григорьев A.A. "Батька" и "Влюбленный черт". Светоч, 1862 (март), № 3, отд.Ш, с.1-13.

76. Григорьев A.A. "Взбаламученное море". Якорь, 1863,18.25, 28.

77. Григорьев A.A. Литературная критика. М.: Худож.лит., 1967. - 631 с.

78. Грузинская H.H. Средства раскрытия характера главного героя в романе А.Ф.Писемского "Мещане". В кн.: Вопросы литературы и языка. Томск, 1965, с.29-38. (Уч.зап. Томск.гос.ун-та,54..

79. Грузинская H.H. Художественное своеобразие романа А.Ф.Писемского "В водовороте". В кн.: Вопросы метода и стиля. Томск, 1966, с.261-274. (Уч.зап.Томск.гос.ун-та, № 62).

80. Грузинская H.H., Могилянский А.П. Писемский и революционная демократия. Русская литература, 1973, № I, с.224-226.

81. Грузинская H.H., Могилянский А.П. Американское исследование о Писемском. Русская литература, 1971, № I, с.216-218.

82. Де-Пуле М.Ф. "Тысяча душ". Роман в 4-х частях А.Писемского. Русская беседа, 1859, № 2, отд.Ш, с.1-46.

83. Де-Пуле М.Ф. "Старческий грех" совершенно романтическое произведение А.Писемского. Русская речь, 1861, № 22, 16 марта.

84. Дризен H.B. (Н.) Новые данные о А.Ф.Писемском. Ежегодник имп.театров, 1909, № I, с.9-14.

85. Дружинин A.B. "Очерки из крестьянского быта" А.Ф.Писемского. СПб., 1856. Библиотека для чтения, 1857, № I, отд.У,с.1-36.

86. Дружинин A.B. "Тысяча душ" А.Ф.Писемского. Библиотека для чтения, 1859, № 2, с.1-15.

87. Дудышкин С.С. (С.С.Д.). "Очерки из крестьянского быта" А.Ф.Писемского. СПб., 1856. Отечественные записки, 1856, t.CIX, № 12, отд.Ш, с.71-77.

88. Дудышкин С.С. "Тысяча душ". Роман в 4-х частях А.Ф.Писемского. СПб., 1858. Отечественные записки, 1859, т.СХХП, № I, отд.П, с.1-21.

89. Дудышкин С.С. Две новые народные драмы. Отечественные записки, 1860 (январь), № I, отд.Ш, с.37-57.

90. Евнин Ф.И. Предисловие. В кн.: Писемский А.Ф. Рассказы. М., 1955, с.3-22.

91. Еремин М.П. Писемский-драматург. В кн.: Писемский А.Ф. Пьесы. М., 1958, с.5-35.

92. Журналистика (без подписи). Отечественные записки, 1853, т.ЬХХХУ1, отд.У, с.87-108.

93. Зайцёв В.А. Взбаламученный романист. Русское слово, 1863, № 10, отд.П, с.23-44.

94. Зотов В.Р. Как оканчивают некоторые писатели. Северное сияние, 1864, Ш, с.621-640.

95. Измайлов А.А. А.Ф.Писемский. Ежемесячное литературное и популярно-научное приложение к "Ниве", 1909, № II, с.439-472.

96. Карташова И.В. Художественное своеобразие романа А.Ф.Писемского "Тысяча душ". Уч.зап.Казан.ун-та, 1963, т.123, кн.8, с.35-92.

97. Карташова И.В. Идейно-художественное своеобразие романа А.Ф.Писемского "Тысяча душ". -Дис. канд.филолог.наук. Казань, 1963. - 242 л.

98. Касторский В. А.Ф.Писемский. Северная правда, 1956, 3 февраля.

99. Касторский В. А.Ф.Писемский и Костромской край. В кн.: Кострома (литературный сборник, № 8). Кострома, 1956, с.233-241.

100. Касторский В. Писатели-костромичи (ХУШ-Х1Х вв.). Костромское кн.изд-во, 1958, с.49-69.

101. Кельсиев В.И. Современные типы. Всемирный труд, 1868, № 12, с.110-132.

102. Лакшин В.Я. Спор о Писемском драматурге. - Театр, 1959, № 4, с.94-97.

103. Лесков Н.С. Собр.соч.: В 11-ти т. М.: ГИХЛ, 1956, т.5, с.II2-II3, 577-580.

104. Литературная летопись (о "Взбаламученном море", о людях сороковых и шестидесятых годов) (без подписи). Отечественные записки, 1863, т.СЫ, № 12, отд.П, с.83-115.

105. Лобов Л.П. Славянофильство и его литературные представители (Писемский). Славянские известия, СПб., 1905, № 7,с.567-575.

106. Лобода A.M. "Горькая судьбина" Писемского и ее литературный прототип. Университетские известия, Киев, 1906 (сентябрь), №9,с.1-12.

107. Максимов C.B. За А.Ф.Писемского (По литературным воспоминаниям). Новое время, 1889, № 4880, 29 сентября.

108. Максимов C.B. Литературная экспедиция (По архивным документам и личным воспоминаниям). Русская мысль, 1890, № 2,с.17-41.

109. Малкин В.А. "Очерки из крестьянского быта" А.Ф.Писемского. НауковЬ записки Льв1вського пединституту, 1953, т.Ш, выпЛ, с.41-62.

110. Мартынов И.А. Алексей Феофилактович Писемский. В кн.: Писемский А.Ф. Избранные произведения. Ярославль, 1940, с.5-48.

111. НО. Мартынов И.А. Алексей Феофилактович Писемский. Правда, 1945, 23 марта. - Лит.газ., 1945, 24 марта.

112. I. Мартынов И.А. Послесловие. В кн.: Писемский А.Ф.

113. Тысяча душ. М.: Гослитиздат, 1949, с.472-495.112. "Масоны". Роман в 5-ти частях А.Ф.Писемского (без подписи). Вестник Европы, 1881, № 2, с.882-888.

114. ИЗ. Миловидов И.В. Две чухломские драмы: основа "Горькой судьбины" А.Ф.Писемского. Русская старина, 1889 (ноябрь), № II, с.339-360.

115. Милюков А.П. Мертвое море и взбаламученное море. (Разбор романа г.Писемского). Голос, 1863, № 317, 29 ноября.

116. Михайлов M.JI. "Горькая судьбина". Драма в 4-х действиях А.Писемского. Русское слово, 1860 (февраль), № 2, отд.П,с.1-9.

117. Михайловский М.К. Литературные заметки ("Мещане"). -Отечественные записки, 1878, т.ССХХХУШ, № 5, с.146-152.

118. Михайловский М.К. К теории вольницы и подвижников"Мирович". Исторический роман в 3-х частях Г.П.Данилевского). -Отечественные записки, 1878, № 8, с.267.

119. Могилянский А.П. Драма А.Ф.Писемского "Горькая судьбина". Изображение крестьянства в русской драматургии эпохи крепостничества от Лукина до Писемского. - Дис. канд.филолог, наук. - Ленинград, 1944. - 387л.

120. Могилянский А.П. Новые документы о Писемском. Ленинградская правда, 1946, №82, 6 апреля.

121. Могилянский А.П. Об издании романа "Тысяча душ". Новый мир, 1950, № 4, с.274-276.

122. Могилянский А.П. Новое издание "Тысяча душ".- На рубеже, 1956, № I, с.182-184.

123. Могилянский А.П. А.Ф.Писемский. Ленинградская правда, 1956, № 28, 2 февраля.

124. Могиляньский О.П. Писемський про Марка Вовчка. Радян-ське л^тературознавство, i960, № 2, с.117-120.

125. Могилянский А.П. Из начала новых очерков. Литературный архив, 1961, № б, с.19-24.

126. Могилянский А.П. Шевченко и Писемский. Труды Одесского гос.ун-та им.И.И.Мечникова. Сер.филолог.наук, 1962, вып.14,с. 27-3ä,

127. Могилянский А.П. Цензурная история пьесы Писемского "Хищники". Русская литература, 1965, № 2, с.162-172.

128. Могилянский А.П. Новые данные для характеристики отношений Писемского к Герцену. Русская литература, 1966, № I,с.165-169.

129. Могилянский А.П. К вопросу о качестве. Звезда, 1970, № Ю, с.210-212.

130. Налимов А.П. Забыт ли Писемский? Образование, 1901, № 7-8, с.125-139.

131. Некрасов H.A. Заметки о журналах за октябрь 1855 года.-Современник, 1855, t.LIX, № II, отд.У, с.78-81.

132. Никитенко A.B. Три литературно-критических очерка. СПб., 1866, с.1-16.

133. Новости литературы. "Масоны". Роман в 5-ти частях А.Ф.Писемского. СПб., 1881, изд.Германа Гоппе -Русский вестник, 1881 (январь), № I, с.438-465.

134. Новые книги (без подписи). Отечественные записки, 188I (январь), № I, отд.П, с.77-81.

135. Обзор жзфналов. Библиотека для чтения (без подписи). -Сын отечества, 1858, № 12, 23 марта, с.346-350.

136. Оганян Н.С. К вопросу оценки творчества А.Ф.Писемского русской литературной критикой. Научн.тр. Ереванск.гос.ун-та. Сер.филолог.наук, i960, вып.7, т.70,ч.1, с.93-124.

137. Оганян Н.С. "Очерки из крестьянского быта" А.Ф.Писемского и русская очерковая литература о народе 40-х 60-х годов

138. XIX века.-Дис. канд.филолог.наук. Ереван, 1974. - 227 л.

139. Островский А.Н. "Тюфяк", повесть А.Ф.Писемского. -Москвитянин, 185I, ч.П, № 7, с.374-382.

140. Писарев Д.И. Стоячая вода. Писемский, Тургенев и Гончаров. Женские типы в романах и повестях Писемского, Тургенева и Гончарова. Сочинения: В 4-х т. М.: ГИХЛ, 1955, т.2, с.160-273.

141. А.Ф.Писемский, как драматург (без подписи). Ежегодник имп.театров. Сезон 1905-1906, прилож., с.83-101.

142. А.Ф.Писемский, как драматург (без подписи). Библиотека театра и искусства, 1916 (январь), № I, с.3-18.

143. Плетнев П.А. Мнения академика П.А.Плетнева. В кн.: Отчет о четвертом присуждении наград графа Уварова 25 сентября I860 года. СПб., I860, с.33-41.

144. Повести и рассказы А.Ф.Писемского. М., 1853 (без подписи). Библиотека для чтения, 1854, т.СХХШ, № 2, отд.'У, с.43-70.

145. Полевой П.Н. А.Ф.Писемский по его собственным автобиографическим заметкам. Исторический вестник, 1889, № II, с.276-295.

146. Последнее произведение Писемского "Масоны" (без подписи). Московские ведомости, 1881, № 27-29, 31.

147. Пруцков Н.И. "Механизм" жизни и "механизм" романа ("Тысяча душ" А.Ф.Писемского и "Униженные и оскорбленные" Ф.М.Достоевского). В кн.: Пруцков Н.И. Мастерство Гончарова-романиста*-М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1962, с.70-79.

148. Пустовойт П.Г. Строки не увидевшие света (о рукописях романов А.Ф.Писемского "Тысяча душ" и "Масоны"). Вопросы литературы, 1966, № 9, с.249-253.

149. Пустовойт П.Г. Портретное мастерство Писемского-романиста. Филологические науки, 1966, № 4, с.43-54.

150. Пустовойт П.Г. К истории романа А. Ф .'Писемского "Тысячадуш". Вестн.Моск.ун-та. Сер.филолог., 1966, № б, с.80-90.

151. Пустовойт П.Г. Способы мотивировки в романах Писемского 50-60-х годов. Филологические науки, 1967, № 2, с.3-13.

152. Пустовойт П.Г. Эстетические взгляды А.Ф.Писемского в 50-60-х годах XIX в. Вестн.Моск.ун-та. Сер.филолог., 1967* № 3, с.14-25.

153. Пустовойт П.Г. К вопросу об отношении А.Ф.Писемского к А.И.Герцену. Русская литература, 1967, № I, с.154-159.

154. Пыпин А.Н. "Масоны". Роман в 5-ти частях А.Ф.Писемского. Вестник Европы, 1881 (февраль), № 2, с.882-888.

155. Рошаль A.A. А.Ф.Писемский в Баку. Уч.зап.Азерб.ин-та русского языка и литературы им.М.Ф.Ахундова. Сер.филолог.наук, Баку, 1958, вып.7, с.49-64.

156. Рошаль A.A. Исторические и документальные источники романа А.Ф. Писемского "Масоны". Уч.зап.Азерб.гос.пед.ин-та русского языка и литературы им.М.Ф.Ахундова. Сер.филолог.наук, Баку,1963, вып.17, с.75-97.

157. Рошаль A.A. Из наблюдений над творческой историей романа А.Ф.Писемского "Масоны". Русская литература, 1963, № I, с.180-184.

158. Рошаль A.A. Роман А.Ф.Писемского "Мещане" и антибуржуазная тема в русской литературе 70-х годов XIX века. В кн.: Материалы 1-й республиканской конференции учебных заведений по проблемам филологии и педагогики. Баку, 1964, с.21-37.

159. Рошаль A.A. История одной литературной судьбы. Литературный Азербайджан, 1966, № 3, с.127-133.

160. Рошаль A.A. Писемский и революционная демократия. Баку, 197I. 126 с.

161. Русская литература в 1851 году (без подписи). Отечественные записки, 1852, т.ЬХХХ, № I, отд.У, с.15-36.

162. Салтыков-Щедрин М.Е. Петербургские театры. Современник, 1863 (ноябрь), №'И, отд.П, с.90-106.

163. Самочатова О.Я. Крестьянская Русь в литературе. Тула, 1972, с.58-71.

164. Сведенцев Н. Критическое обозрение. "Старческий грех" А.Писемского. Светоч, 1861, № 3, отд.Ш, с.1-20.

165. Сергеев Вс. А.Ф.Писемский и его трагедия "Самоуправцы". В кн.: Писемский А.Ф. Самоуправцы. М., 1955, с.60-64.

166. Силаев Н. А.Ф.Писемский.- В кн.:Писемский А.Ф. Боярщина. М., 1959, с.177-190.

167. Скабичевский A.M. Русское недомыслие. Отечественные записки, 1868, № 9, отд.П, с.1-46.

168. Скатов Н. Об одном эпизоде романа А.Ф.Писемского"Люди 40-х годов". Русская литература, 1964, № 3, с.201-203.

169. Соколов Н. Петр Великий и Вальтер-Скотт.- Могильщики.-Русская старина, 1894, № 2, с.191-193.170. (Страхов H.H.) Несколько слов о г.Писемском по поводу его сочинений. Время, 1861 (июль), № 7, критическое обозрение, с.13-19.

170. С.Р. "Тысяча душ" роман А.Писемского. Русский вестник , 1858 (октябрь), т.ХУЛ, № 10, с.304-308.

171. С.С. (Шашков С.С.) Историки-романисты и историки-журналисты. Дело, 1879, № 12, с.252.

172. Татищев Ю.В. Татищевы и Писемские. В кн.: Сборникстатей, посвященных М.Л.Савелову. Историко-родословное общество в Москве. M., 1915, с.70-78.

173. Тихомиров Н. Значение Писемского в истории русской литературы. Новь, 1894, I сентября, № 21, с.646-648.

174. Тихомиров Н. Две смерти: Писемский и Достоевский. (К двадцатипятилетию кончины обоих писателей). Из.кн.маг.М.О.Вольф, 1901, № 3-4, с.33-35.176.' Толстой Л.Н. Полн.собр.соч.: В 90-та т. М.-Л. : ГИХЛ, 1933, т.12, с.326.

175. Тургенев И.С. Полн.собр.соч. и писем: В 28-ти т. М.-Л.: Изд-во АН СССР, I960. Письма, т.2, с.24. - Т.З, с.109.

176. Тюнькин К.И. Послесловие. В кн.: Писемский А.Ф. Тысяча душ. - М.: Гослитиздат, 1958, с.481-492.

177. Тюнькин К.И. Писемский и Тургенев в их переписке.

178. В кн.: Литературное наследство. М., 1964, т.73, кн.2, с.129-137.

179. Тюнькин К.И. Роман Писемского о герое времени. В кн.: Писемский А.Ф. Тысяча душ. М., 1965, с.3-14.181. "Тюфяк". Повесть А.Ф.Писемского (без подписи). М., 1850. - Библиотека для чтения, 1851, т.СУП, № 5, отд.У1,с.1-13.

180. Усольцева 0. Алексей Феофилактович Писемский. К 75-летию со дня смерти. Кострома, 1956. 15 с.

181. Урбан A.A. Материалы к изучению жизни и творчества А.Ф.Писемского. Уч.зап.Ленингр.гос.пед.ин-та им.А.И.Герцена, 1963, № 245, с.237-259.

182. Хомяков A.C. Отзыв А.С.Хомякова о драме г.Писемского "Горькая судьбина". В кн.: Отчет о четвертом присуждении наград графа Уварова 25 сентября I860 г. СПб., I860, с.50-52.

183. Цебрикова М.К. Гуманный защитник женских прав (По поводу романа г.Писемского "Люди 40-х годов"). Отечественные записки, 1870, т.СЬХХХУШ, № 2, отд.П, с.209-228.

184. Чернышевский H.Г. Заметки о журналах. Современник, 1857, т.ЬХП, № 3, с.38-50.

185. Чичерин A.B. Писемский и старая Кострома. В кн.: Костромской альманах. Лит.худож. и публиц.сборник. Кострома, 1946, с.192-202.

186. Шелгунов Н.В. Люди сороковых годов ("Люди сороковых годов". Роман А.Писемского). Дело, 1869, №9, отд.П, с.1-29.10, отд.П, с.1-38. № II, отд.П, с.1-51. - № 12, отд.П, с.1-51.

187. Шулятников В.М. Памяти А.Писемского. Курьер, 1901, № 21, 21 января.

188. Шустов А. Н.Г.Чернышевский и А.Ш.Писемский в I86I-I862 годах (К истории конфликта). Освободительное движение в России, Изд-во Саратовек.ун-та, 1979, вып.9, с.77-87.

189. Эдельсон E.H. "Тысяча душ". Роман в 4-х частях А.Писемского. Русское слово, 1859, № I, отд.П, с.49-66.

190. Эдельсон E.H. "Взбаламученное море". Роман А.Писемского, Библиотека для чтения, 1863, №11, с.1-26.-№ 12, с.1-21.У

191. Боголюбов В. Н.И.Новиков и его время. M., 1916. 485 с.

192. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. СПб., 1871. 542 с.

193. Ешевский C.B. Материалы для истории русского общества ХУШ века. Несколько замечаний о Н.И.Новикове. Сочинения: В 3-х ч. M., 1870, ч.З, с.403-442.

194. Корф М.А. Жизнь графа М.М.Сперанского. СПб., 1861. -388 с.

195. Лонгинов М.Н. Н.И.Новиков и московские мартинисты. М., 1867. 560 с.

196. Незеленов А. Н.И.Новиков, издатель журналов 1769-1785 гг. СПб., 1875. 446 с.

197. Пыпин А.H. Русское масонство в ХУШ веке. Вестник Европы, 1867, т.2, отд.П, с.51-106. - Т.З, отд.П, с.1-59. - Т.4, отд.П, с.1-70.

198. Пыпин А.Н. Русское масонство до Новикова. Вестник Европы, 1868, № 7, с.167-222.

199. Пыпин А.Н. Русское масонство. ХУШ и первая четверть XIX века. П., 1916. 571 с.1. У1

200. Авсеенко В.Г. Кружок. Исторический вестник, 1909, № 5, с.444-446.

201. Анненков П.В. Художник и простой человек (Из воспоминаний об А.Ф.Писемском). Вестник Европы, 1882, № 4, с.623-660.

202. Апрелева Е.И. (Ардов Е. У А.Ф.Писемского. Русские ведомости, 1905, № 97, 10 апреля. - № 101, 14 апреля.

203. Боборыкин П.Д. Воспоминания в 2-х т. М.: Худож.лит., 1965, т.1. - 567 с. - Т.2. - 670 с.

204. Вейнберг П.И. Литературные спектакли. Ежегодник имп. театров. Сезон 1893-1894, прилож., № 3, Пб., 1895, с.96-100.

205. Горбунов И.Ф. Из моего дневника. Новое время, 1881, № 1778, 8 февраля.

206. Григорович Д.В. Литературные воспоминания. М.: Гослитиздат, 1961. - 215 с.

207. Достоевская А.Г. Воспоминания. М.: Худож.лит., 1971, с.58, 255-256.

208. Иванов А. (Урусов А.И.) . Театральные заметки и впечатления. Порядок, 1881, № 56, 26 февраля.

209. Кони А.Ф. А.Ф.Писемский. Собр.соч.: В 8-ми т. М.: Юридическая литература, 1967, т.6, с.240-247.

210. Либрович С.Ф. На книжном посту. П.-М., 1916, с.73-78.

211. Мартьянов П.К. Три встречи (из старой записной книжки). Исторический вестник, 1885, № II, с.413-421.

212. Никитенко A.B. Дневник в 3-х т. Л.: Гослитиздат, 1956. - т.З, с.18-320.

213. Панаева А.Я. Воспоминания (1824-1870). М.: Гослитиздат, 1956, с.163-165.

214. Пантелеев Л.Ф. Воспоминания. М.: Гослитиздат, 1958, с.205-253.

215. Потехин A.A. Из театральных воспоминаний. Сочинения: В 12-ти т. СПб., 1904, т.12, с.321-338.

216. Русаков Виктор (Либрович С.Ф.) Литературный заработок Писемского. Новь, 1890, № 5, I января, с.36-44.

217. Русаков В. (Либрович С.Ф.) Граф А.К.Толстой и А.Ф.Писемский (Из литературных воспоминаний). Изв.кн.маг. М.О.Вольф, 1900, № 12, с.150-153.

218. Русаков В. (Либрович С.Ф.) Писемский и Стрепетова. -Новь, 1903, № 283, 14 октября.

219. Шелгунов Н.В., Шелгунова Л.П., Михайлов М.Л. Воспоминания в 2-х т. М.: Худож.лит., 1967. - T.I. - 510 с. - Т.2. -633 с.

220. Штакеншнейдер Е.А. Дневники и записки (1854-1886). М.-Л., 1934. 582 с.