автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Российская государственность как социальная реальность

Полный текст автореферата диссертации по теме "Российская государственность как социальная реальность"

На правах рукописи

Лубский Роман Анатольевич

РОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ КАК СОЦИАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ: МЕТОДОЛОГИЯ МНОГОМЕРНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ, ТИПЫ, СПЕЦИФИКА РАЗВИТИЯ

Специальность 09.00.11 - социальная философия

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Ростов-на-Дону - 2015

Работа выполнена в ФГКОУ ВПО «Ростовский юридический институт Министерства внутренних дел Российской Федерации»

Научный консультант

Заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор философских наук, профессор Волков Юрий Григорьевич

Официальные оппоненты

Тощенко Жан Терентьевич,

Член-корреспондент РАН, доктор философских наук, профессор; ФГБОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет», заведующий кафедрой теории и истории социологии; главный редактор журнала «Социологические исследования»

Дегтярев Александр Константинович,

доктор философских наук, профессор; ФГБОУ ВПО «Южно-Российский государственный политехнический университет (НПИ) имени М.И. Платова», профессор кафедры «Социология и психология»

Кумыков Ауес Мухамедович,

доктор философских наук, профессор; ФГБОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет имени Х.М. Бербекова», профессор кафедры философии

Ведущая ФГБОУ ВПО «Адыгейский государственный

организация университет»

Защита состоится «15» мая 2015 г. в 10.00 на заседании Диссертационного совета Д 212.208.01 по философским и социологическим наукам в ФГАОУ ВО «Южный федеральный университет» (344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 160, Институт социологии и регионоведения ФГАОУ ВО «Южный федеральный университет», ауд. 34).

С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке им. Ю.А. Жданова при ФГАОУ ВО «Южный федеральный университет» (344103, г. Ростов-на-Дону, ул. Р. Зорге, 21 Ж).

Автореферат разослан « Q^f» апреля 2015 года.

Ученый секретарь диссертационного совета ^l^p-f^ A.B. Верещагина

1'огхиискля

■ пс;удлРС!1Ш1НАЯ .-,|.1Г-ГМ1)ТГ КА

. £15_________ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В эпоху позднего модерна складывается новая конфигурация «мироцелостности», в которой в качестве основных мегатрендов развития можно выделить тенденции глобализации и локализации. Глобализация обнаруживается в формировании единого экономического и информационного пространства; локализация - в стремлении цивилизационных, этнических и территориальных сообществ к автаркии, усилении чувства их исключительности и самодостаточности. Все это свидетельствует о наступлении эпохи неоглобализма, актуализирующей дискурсы о путях национального развития и «поисках» национальной идентичности.

Для российской государственности эти дискурсы имеют особое значение, поскольку речь идет о необходимости формирования цивилизационных «ответов» на «вызовы» глобализации в условиях, когда мир, как отмечают исследователи, «пресытился цивилизационным экспан-

ы

.2

сионизмом Запада»1, а прогнозы о «конце истории», связанные с «три-

умфом Запада и западной идеи» , остались «процветающей утопией после Холодной войны»3.

В начале XXI в. заметно усилилось присутствие государства в различных сферах жизни российского общества. Истоки этой тенденции специалисты усматривают «не только и не столько в самой власти, сколько в природе общества, делающей востребованным именно такой тип власти». В связи с этим они считают, что речь «идет о едином и достаточно последовательном процессе приспособления политической сферы к такому типу развития, при котором государство (власть) играет центральную роль в структурировании экономических, политических и социальных отношений»4.

Российское общество, относящееся по своей природе к обществу политического типа, базируется на государствоцентричной матрице

* Хантингтон С. Столкновение цивилизаций // Политические исследования, 1994. № 1.С. 33-36

2 Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопросы философии, 1990. № 3. С. 134 135.

3 КарафаноДж. Возвращение истории и конец мечтаниям // OioBoNWord, 2009. №63. [Электронный ресурс]. URL: http: // magazines.njss.ru/slovo/2008/58/ka4.html. Ф. Фукуяма, возвратившись в 2014 году к своей статье «Конец истории?», опубликованной в 1989 г., признал, что его гипотеза о конце истории пока не подтвердилась (См.: Фу-кунма Ф. Какое общество лежит в конце истории? // Переводика. [Электронный ресурс]. URL: http: // perevodika.ru/articles/24874.html

4 Ворожейкина Т.Е. Государство и общество в России: исчерпание государствоцентричной матрицы развития // Политические исследования, 2002. № 4. С. 60-61.

развития, поэтому российскую государственность можно рассматривать как государственно-организованное общество, в котором государство задает неформальную институциональную матрицу его функционирования и развития. Эта институциональная матрица, включающая «правила игры» и возможные модели социального поведения, выступает основой социокультурной «памяти» российской государственности, эволюция которой может быть описана теорией «path dependence». Смысл этой теории базируется на идее значимости институционального наследия прошлого для понимания современного институционального контекста социальных взаимодействий и социального развития'.

Все это придает теме диссертационного исследования особую социальную значимость, обусловленную тем, что научное изучение российской государственности позволяет, во-первых, выяснить, каким образом в российском государственно-организованном обществе, с одной стороны, постоянно воспроизводятся институты прошлого, а с другой -в его институциональной системе перманентно происходят изменения; во-вторых, понять, как его неформальная институциональная матрица и социотип развития определяют взаимодействие государства и общества, государства и человека, влияют на формирование национальной идентичности, ментальные программы и модели социального поведения в современном российском обществе.

В научной литературе содержатся самые разнообразные представления о том, что такое российская государственность и каковы ее особенности, обусловленные разными методологическими предпочтениями, которых придерживаются ученые, работающие в рамках той или иной научной дисциплины. В результате термин «российская государственность» в научном дискурсе превратился в рамочный концепт, под который подводят самые разные явления социальной действительности, а современные научно-исследовательские практики характеризуются односторонностью и фрагментарностью полученных теоретических знаний.

Преодоление фрагментарности научных дисциплинарных знаний и переход на иной уровень концептуализации предполагает разработку многомерного методологического конструкта социально-философского исследования российской государственности как целостной социальной реальности. Все это придаст теме диссертационного исследования на-

1 Суаменко Е.В. Феномен пат-зависимости в процессе институциональных изменений: Лвтореф. дисс. докт. филос. наук. Ростов н/Д, 2008. С. 13 14.

4

учную значимость, состоящую в том, что российская государственность становится предметом холистского мышления и концептуального социально-философского осмысления.

Стенень научной разработанности темы исследования. Различные аспекты российской государственности уже были предметом научного исследования в рамках отдельных парадигмальных подходов. При этом в рамках государствоведческого подхода представления о государственности коррелируются с понятиями государства или государственного строя (А.Б. Венгеров, Е.А.Лукьянова, А.А.Тимофеева)1. В русле кратологического подхода государственность рассматривается как комплекс элементов, структур и институтов публичной власти или особая организация верховной власти и механизм ее легитимации (A.A. Горшколепов, А.Ю. Мордовцев)2. В рамках системного подхода государственность понимается как общественная подсистема или форма организации общества (И.А. Исаев, H.A. Рябинин, A.B. Воронин)3; функционального подхода - как форма организации человеческой жизни с помощью государственных механизмов (В.А. Динес)4; институционального подхода - как политико-правовой институт (Т.П. Коржихина, A.C. Сенин, Г.Б. Гавриш, Е.А. Лукьянова, В.Е. Чиркин)5. В русле реля-ционистского подхода государственность рассматривается в контексте отношения государства и общества (И.Л. Солоневич, Л.А. Тихомиров,

1 Венгеров А.Б. Будущее российской государственности // Вестник МГУ. Серия 18, 1997. № 1.С. 20; Лукьянова Е.А. К вопросу о специфике российской государственности // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки, 2002. № 3. С. 14; Тимофеева A.A. Проблемы становления и развития российской государственности. М.: Флинта: МПСИ, 2009. С. 9.

2 Горшколепов A.A. Идеократическая государственность: политико-правовой анализ: Авторсф. дисс. канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2001. С. 8; Мордовцев А.Ю. Российская государственность в ментально-правовом измерении: Автореф. дисс. докт. юрид. наук. Ростов н/Д, 2004. С. 7.

3 Исаев И.А. История России: Традиция государственности. М.: ЮПИКС, 1995. С. 3; Рябинин H.A. Государственность и российский конституционализм // Конституционные основы организации и функционирования институтов публичной власти в Российской Федерации. Екатеринбург, 2001. С. 55-57; Воронин A.B. История российской государственности. М.: Проспект, 2002. С. 3.

4 Динес В.А. Российская государственность в контексте модернизации // Россия и современный мир, 2011. № 2. С. 15-22.

s Коржихина Т.П., Сенин A.C. История российской государственности. М.: Весть, 1995. С. 10-14; Гавриш Г.Б. Неоевразийский проект политико-правовой модернизации российской государственности: Автореф. дисс. канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2003. С. 7; Лукьянова Е.А. IIa стыке эпох и континентов. К истории российской государственности: Пособие для реформаторов. М.: Былина, 2002. С. 8-14; Чиркин В.Е. Государствоведение как отрасль знания и учебная дисциплина // Государство и право. 2008. № 4. С. 15.

М.А. Чешков, A.B. Лубский)1. При деятельностном подходе внимание исследователей акцентируется на практической деятельности государственных институтов или на способах решения государством сложившихся в развитии общества проблем (С.А. Авакьян)2.

В связи с этим в условиях мультипарадигмальности одни исследователи в ходе научных дисциплинарных практик рассматривают российскую государственность в узком смысле как политический институт (С.А. Авакьян, С.П. Овчинникова) или форму организации государственной власти (Г.Б. Гавриш, С.П. Федоренко)3, другие - в широком смысле как государственный организм (И.А. Исаев) или социальную структуру (А.Ю. Мордовцев)4.

В научной литературе существуют различные представления о том, каковы особенности российской государственности, обусловленные не только разными парадигмальными основаниями ее изучения, но и светским или религиозным ее пониманием. В рамках светского понимания специфика российской государственности усматривается в особенностях ее возникновения и развития (А.Н. Кокотов, А.Б. Венгеров), верховной власти в российском обществе (JI.A. Тихомиров, JI.M. Шураева), геополитического положения России между Востоком и Западом (A.A. Контарев), а также в том, что она является «продуктом высоко дезорганизованного общества» в условиях социокультурного раскола (A.C. Ахиезер). Специфику современной российской государственности некоторые исследователи видят в том, что на ее развитие серьезное влияние оказывает социокультурная традиция российского

' Солоневич И.Л. Народная монархия. М.: Издательская и рекламно-информационная фирма «Феникс» ГАСК CK СССР, 1991. С. 19; Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. СПб.: АО «Комплект», 1992. С. 27 31; Чешков М.А. Государственность как атрибут цивилизации: кризис, угасание или возрождение? // Международная экономика и международные отношения, 1993. № I. С. 31; Лубский A.B. Государственность как матрица российской цивилизации // Гуманитарный ежегодник. 4. Ростов н/Д: Издательство Ростовского университета, 2005. С. 104.

2 Авакьян С.А. Практика российской государственности // Вестник МГУ. Серия 18, 1997. № I.C. 44.

3 Авакьян С.А. Практика российской государственности С. 54; Овчинникова С.П. Российская правовая государственность: евразийский проект 11.11. Алексеева: Автореф. дисс. канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2001. С. 4 12; Гавриш Г.Б. Неоевразийский проект политико-правовой модернизации российской государственности: Автореф. дисс. канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2003. С. 5 11; Федоренко С.П. Государственно-правовая институ-ционализация имперского принципа в современной России: Автореф. дисс. канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2006. С. 4-9.

4 Исаев И.А. История России: Традиция государственности. С. 12-38; Мордовцев А.Ю. Российская государственность в ментально-правовом измерении. С. 5 19.

правосознания, а также идеология самодержавия и «российский вариант марксизма» (A.M. Яковлев). Ее изъяны во многом обусловлены, как полагают исследователя, культурными традициям и такими ментальными особенностями россиян, как правовой нигилизм и попечительское отношение к власти (А.И. Соловьев)1.

В рамках религиозного понимания одни исследователи специфику российской государственности объясняют особенностями православной культуры (И.Л. Солоневич), другие - практикой реализации христианских начал в политико-правовой сфере (A.M. Величко), третьи - единством религиозного и нравственного начала государственного строительства (Митрополит Иоанн)2.

В дискурсивных практиках создаются различные образы российской государственности3, соответствующие традиционному4, либеральному5 и гибридному ее типам как принципиально различным условиям социальности6.

В научном дискурсе существуют различные представления об этатизме в России, в рамках которых одни исследователи рассматривают

1 Кокотов А.Н. Русская нация и российская государственность. Екатеринбург: Ур-ГЮА, 1994. С. 6-29; Венгеров А.Б. Будущее российской государственности С. 18-25; Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. С. 27-31; Шураева J1.M. Российская монархическая государственность в институционально-правовом контексте: Автореф. дисс. канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2008. С. 3 12; Контарев A.A. Проблема самобытности российской государственности. Ростов н/Д: РЮИ МВД России, 1998; Ильин В.В., Ахие-зер A.C. Российская государственность: истоки, традиции, перспективы. М.: Издательство Московского университета, 1997. С. 296; Яковлев A.M. Российская государственность (ис-торико-социологический аспект) // Общественные науки и современность, 2002. № 5. С. 79; Соловьев А.И. Цивилизационное пространство государственности (Противоречия западной и отечественной моделей) // Общественные науки и современность, 2010. № 3. С. 101-102.

2 Солоневич ИЛ. Царь и помещики // Паша страна, 1949. № 14. С. 1-2 // Наша страна. [Электронный ресурс]. URL: http: // www.nashastrana.net/wp-content/uploads/2012/05/30/NS 14online.pdf; Величко A.M. Философия русской государственности. СПб.: Издательство Юридического института (Санкт-Петербург), 2001; Митрополит Иоанн. Русь соборная: очерки христианской государственности. СПб. Издательство: Царское дело, 1995.

3 Кумыков A.M. Национальный идеал российской государственности: социально-философский анализ. М.: Социально-гуманитарные знания, 2007.

4 Шевцова Л.Ф. Как Россия не справилась с демократией: логика политического отката // Pro et contra, 2004. T. 8. № 3. С. 36-55.

5 Крыштановская O.B. Режим Путина: либеральная милитократия? // Pro et contra, 2003. T. 7. № 4. С. 158 180; Соловьев А.И. Цивилизационное пространство государственности (Противоречия западной и отечественной моделей) // Общественные науки и современность, 2010. № 3. С. 96-110.

6 Шевченко В. H. Глобализация и судьба российской государственности // Судьба государства в эпоху глобализации. М.: ИФ РАН, 2005. С. 161-198.

его как авторитарный политический институт (Н.С. Шкурко), другие -как комплекс этатистских традиций и максимальную концентрацию государственной власти (И.В. Ситнова)'. Особенности российского этатизма некоторые ученые усматривают в непотизме (Н.С. Шкурко), другие - в особом типе «властецентричной» политической культуры (Ю.С. Пивоваров), третьи - в «поглощении» человека государством (М. Кастельс, Э. Киселева, И.В. Ситнова)2.

В научной литературе существуют различные представления о патернализме в России. Одни исследователи рассматривают патернализм в качестве социокультурного маркера российской цивилизации (С.Г. Кара-Мурза, A.JI. Темницкий), другие - отличительной черты российской политической культуры (Т.Ф. Ермоленко), третьи - ментальной структуры или типа социальных отношений (Н.В. Шушкова)3. Особенности российского патернализма одни исследователи видят в наличии традиционных технологий авторитарно-патерналистского руководства (Е.З. Майминас), другие - стратегий управленческой деятельности и патриархальных традиций (В.В. Бочаров), третьи - «отеческой» заботы государства в лице его первого руководителя (С.А. Литвина)4.

Большое внимание в научной литературе уделяется особенностям развития российского общества, которые раскрываются через понятие

1 Шкурко U.C. Социокультурные истоки российского этатизма: Автореф. дисс. канд. филос. наук. Якутск, 2000. С. 7-11; Ситнова И.В. Ментальные ограничения институциональных изменений в современной России // Мониторинг общественного мнения, 2011. № 3 (103). Май - июнь. С. 18-26.

2 Шкурко Н.С. Социокультурные истоки российского этатизма. С. 3 7; Пивоваров Ю.С. Традиции русской государственности и современность. 1-я лекция // Academia. [Электронный ресурс]. URL: http: // www.tvkultura.ni/anons/show/episode id /l56639/brand_id/20898/(12.05.l4); Кастельс M., Киселева Э. Кризис индустриального этатизма и коллапс Советского Союза // Мир России, 1999. № 3. С. 18 -36; Ситнова ИВ. Ментальные ограничения институциональных изменений в современной России. С. 26 -29.

3 Кара-Мурза С.Г. Государственный патернализм - цивилизационное измерение // Научный эксперт (научный электронный журнал), 2009. № 12. С. 16 25; Темницкий АЛ. Социальные и культурные «скрепы» патерналистской цивилизации в России // Российское общество в современных цивилизационных процессах. СПб.: Интерсоцис, 2010. С. 461-467; Ермоленко Т Ф. Патернализм в России: опыт культурно-исторического анализа. Ростов н/Д.: Издательство Ростовского университета, 1999. С. 8-45; Шушкова N.B. Этот ускользающий патернализм: попытка построения концепции // Социологический журнал, 2007. № I. С. 39 57.

4 Майминас Е.З. О социально-экономических особенностях развития России // Общественные науки и современность, 1998. № 3. С. 116 123; Бочаров В.В. Политическая антропология и общественная практика // Журнал социологии и социальной антропологии, 1998. № 2. С. 132-143; Литвина С.А. Установки на патернализм по отношению к политической власти как транскоммуникативные образования и их взаимосвязи с элементами образа социального мира в ментальности россиян: Автореф. дисс. канд. псих. наук. Томск, 2005. С. 14 22.

мобилизационного типа. Характерные черты этого типа исследователи видят в экстенсивном характере экономического развития и систематическом обращении к чрезвычайным мерам для концентрации ресурсов на приоритетных направлениях развития, в использовании внеэкономических методов и рычагов административного контроля (А.Г. Фонотов)1.

Внимание ученых привлекает также проблематика, связанная с изучением ментальных особенностей человека в российском обществе. Эти особенности иногда выделяются путем сравнительного изучения типов личности, например, героического на Западе и мессианского в России (В. Шубарт)2. Некоторые отечественные ученые усматривают сущность западного человека в индивидуализме, а русского - в коллективизме (А.П. Андреев, А.И. Селиванов); другие исследователи предпочитают говорить о человеке в России как «соборной» личности, а о человеке на Западе - как свободном индивиде (С.Г. Кара-Мурза)3.

В научной литературе существуют различные представления о национальной идентичности в России. При этом некоторые ученые, стремящиеся показать специфику формирования этой идентичности, отмечают, что в российской традиции понятия государственного и гражданского самосознания не совпадают, и поэтому надо, во-первых, разводить понятии политической и гражданской нации, во-вторых, различать государственно-гражданскую идентичность, основу которой составляют государственное самосознание индивидов и этатистская культура, и национально-гражданскую идентичность, основой которой выступает гражданское самосознание и гражданская культура (Л.М. Дробижева, М.К. Горшков, О.Ю. Малинова)4.

' Фонотов А.Г. Россия: от мобилизационного общества к инновационному. М.: Паука, 1993; Фонотов А.Г. Россия: инновации и развитие. М.: БИНОМ. Лаборатория знаний, 2010.С. 130-136.

2 Шубарт В. Европа и душа Востока. М.: Русская идея, 2000.

3 Андреев А.П., Селиванов А. И. Западный индивидуализм и русская традиция //Философия и общество, 2001. № 4. С. 98-126; Кара-Мурза С.Г. Россия и Запад: Парадигмы цивилизаций. М.: Академический Проект; Культура, 2011.С. 5-34.

4 Дробижева Л.М. Российская идентичность и согласие в межэтнических отношениях: опыт 20 лет реформ // Вестник Российской нации, 2012. № 4-5. С. 17-18; Горшков М.К. Социальные основы формирования гражданской нации в современной России // Феномен идентичности в современном гуманитарном знании: к 70-летию академика В.А. Тишкова. М.: Наука, 2011. С. 103-114; Малинова О.Ю. Российская идентичность между идеями нации и цивилизации // Вестник Института Кеннана в России, 2012. Выпуск 22. С. 48 -56.

В научной литературе существуют различные представления о моделях социального поведения в современном российском обществе1. При этом одни исследователи рассматривают модели социального поведения как короткие поведенческие сценарии или образцы социальных действий (О.Б. Павленко), другие - как ментальную установку (А.К. Молодцов), третьи - как упрощенные представления о реальности (Н.Е. Шилкина)2. Большое значение для понимания модальных моделей социального поведения в современном российском обществе имеет вывод об антиномии как новой характеристике общественного сознания в постсоветской России (Ж.Т. Тощенко)3.

Наряду с этим целый ряд аспектов российской государственности еще не был предметом научных исследований. Речь идет об эволюции российской государственности и, соответственно, ее темпоральных типах, влиянии традиций российской государственности на функционирование и развитие государственно-организованного общества в современной России. Неформальная институциональная матрица российской государственности, ее влияние на социотип развития российского общества, нормативный тип личности и национально-государственную идентичность еще не выступали предметом научного исследования. Специально не рассматривались нормативная и модальные модели социального поведения в современном российском обществе.

Таким образом, в современных мультипарадигмальных научно-исследовательских практиках существуют различные представления о том, что такое российская государственность и каковы ее особенности, обусловленные разными методологическими предпочтениями, которых придерживаются ученые, работающие в рамках той или иной научной

1 Дегтярев А.К, Щербакова Л.И. Политическое поведение: интерпретация в социологическом воззрении М. Вебера и П. Бурдье // Социально-гуманитарные знания, 2013. №7. С. 63-69.

2 Павленко О.Б. Взаимосвязь ценностей культуры и моделей социального поведения // Альманах современной науки и образования. Тамбов: Грамота, 2010. № 10(41). С. 116 124; Молодцов А.К. К вопросу о социологических прогнозах в политике // Информационный бюллетень «Персонал», 1991. № 5. С. 79 86; Шилкина Н.Е. Теоретические и метод-ные аспекты социологического моделирования социального поведения индивида и группы // Современные исследования социальных проблем, 2012. № 9(17). [Электронный ресурс]. http: // cyberleninka.ru/article/n/teoreticheskie i metodnye-aspekty- sotsiologicheskogo -modelirovaniya-sotsialnogo-povedeniya-individa-i-gruppy

3 Тощенко Ж.Т. Антиномия - новая характеристика общественного сознания в современной России // Социологические исследования, 2010. № 12. С. 63 72; Тощенко Ж.Т. Экономическое сознание и поведение: состояние, тенденции, противоречия четверть века спустя // Социологические исследования, 2014. № 7. С. 51 63.

дисциплины. Такие представления о российской государственности являются дисциплинарно односторонними и парадигмально ограниченными, порождающими фрагментарность теоретических знаний. Но самое главное заключается в том, что российская государственность как целостная социальная реальность еще не была предметом научного исследования. Методологические основания научно-исследовательских практик, связанных с изучением российской государственности, также оказались вне зоны когнитивного интереса ученых.

Цель исследования - разработка социально-философской концепции российской государственности как целостной социальной реальности в рамках методологии ее многомерного научного исследования.

Задачи исследования:

1) выявить предметно-теоретическую специфику рассмотрения российской государственности в дискурсивных практиках;

2) установить основные проблемы концептуального осмысления российской государственности;

3) разработать методологический конструкт многомерного исследования российской государственности как целостной социальной реальности;

4) выявить особенности вотчинной, полицейской и дворцовой государственности в дореволюционной России;

5) показать особенности номенклатурной государственности в СССР;

6) раскрыть особенности клиентарно-корпоратистской государственности в современной России;

7)установить теоретико-методологические проблемы изучения этатизма и патернализма в современной науке;

8) показать специфику этатизма как доминанты неформальной институциональной матрицы российской государственности;

9) раскрыть специфику патернализма как доминанты неформальной институциональной матрицы российской государственности;

10) выявить теоретико-методологические проблемы изучения мобилизационного развития общества и его модернизации в современной науке;

И) показать влияние государственности на особенности мобилизационного развития российского общества;

12) раскрыть связь между российской государственностью и моделями модернизации в России;

13) выявить предметно-теоретическую специфику рассмотрения «человека политического» в научных дискурсивных практиках;

14) установить особенности «человека политического» как нормативного типа личности в государственно-организованном обществе;

15) раскрыть особенности национально-государственной идентичности и моделей социального поведения в современном российском обществе.

Объект исследования - российская государственность.

Предмет исследования - методология многомерного научного исследования российской государственности, ее сущность, темпоральные типы, социотип развития и особенности как современной социальной реальности.

Гипотеза исследования. Российскую государственность как социальную реальность не следует отождествлять с российским государством. Российскую государственность можно рассматривать как государственно-организованное общество, неформальную институциональную матрицу функционирования и развития которого задает государство. В рамках концептуального мышления изучение этой матрицы позволяет выявить типы российской государственности, принципы взаимодействия государства и человека, государства и общества, раскрыть особенности социотипа развития государственно-организованного общества и нормативного типа личности, специфику формирования национально-государственной идентичности, нормативной и модальных моделей социального поведения.

Методологическая основа исследования. Методологическую основу диссертационного исследования составляют принципы многомерного научного исследования, направленного на холистское осмысление социальной реальности и концептуализацию научного знания на метатеоретическом уровне, а также когнитивная стратегия неоклассической модели научного исследования, базирующаяся на принципе конструктивного реализма1.

При решении научно-исследовательских задач, связанных с изучением неформальной институциональной матрицы российской государственности, использовался методологический потенциал неоинституцио-

1 Лекторский В.А. Кант, радикальный конструктивизм и конструктивный реализм в эпистемологии // Вопросы философии, 2005. № 8; Лубский A.B. Неоклассическая модель социологического исследования // Социально-гуманитарные знания, 2012. № 7.

нализма и концепции институциональных матриц1. Научно-исследовательские задачи, направленные на выявление особенностей со-циотипа развития российской государственности, разрешались на основе теоретических представлений о мобилизационном и инновационном типах общественного развития2, специфике России как политическом, вла-стецентристском, государствоцентристском, клиентистском и мобилизационном обществе3. В качестве методологического основания использовались концептуальные идеи о классификации моделей модернизации, первичной и вторичной модернизации, особенностях национальной модернизации4, специфике человека в России и на Западе5, особенностях формирования национальной идентичности в России6, кентавризме сознания и поведения парадоксального человека в современном российском обществе .

В диссертационном исследовании использовались методы дискурсивного моделирования, системного, структурно-функционального, институционального, феноменологического и компаративного подходов, а также принципы дискурс-анализа и контент-анализа.

1 НортД. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М.: Фонд экономической книги «Начала», 1997; КирдинаС.Г. Институциональные матрицы и развитие России. М.: ТЕИС, 2000.

2 Фонотов А.Г. Россия: от мобилизационного общества к инновационному. М.: Наука, 1993; Фонотов А.Г. Россия: инновации и развитие. М.: БИНОМ. Лаборатория знаний, 2010.

3 Крыштановская О.В. Современные концепции политической элиты и российская практика // Мир России, 2004. T. XIII. № 4; Пивоваров Ю.С. Русская политика в ее историческом и культурном отношениях. М.: РОССПЭН, 2006; Ворожейкина Т.Е. Государство и общество в России: исчерпание государствоцентричной матрицы развития // Политические исследования, 2002. № 4; Афанасьев М.Н. Клиентелизм и российская государственность. М.: Издательство Центра Конституционных исследований МОНФ, 1997; Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России: Вехи исторической эволюции. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006.

4 Побережников И.В. Модернизация: теоретико-методологические подходы // Экономическая история. Обозрение. Выпуск 8. М.: Центр экономической истории (ЦЭИ) МГУ, 2002; Красильщиков В.А. Мировые модернизации и судьбы страны. Статья первая // Свободная мысль, 1999. № 1; Федотова В.Г. Теория модернизации и Россия // Гуманитарный ежегодник. 3. Ростов н/Д: Социально-гуманитарные знания, 2004.

5 Шубарт В. Европа и душа Востока. М.: Русская идея, 2000.

6 Дробижева J1.M. Российская идентичность и согласие в межэтнических отношениях: опыт 20 лет реформ // Вестник Российской нации, 2012. № 4- 5; Малинова О.Ю. Российская идентичность между идеями нации и цивилизации // Вестник Института Ксннана в России. Выпуск 22, 2012.

7 ТощенкоЖ.Т. Парадоксальный человек. 2-е изд., перераб. и доп. М.: ЮПИТИ-ДЛНЛ, 2009; ТощенкоЖ.Т. Кентавр-проблема (опыт философского и социологического анализа. М.: Новый хронограф, 2011.

Новизна исследования:

1. Разработан методологический конструкт многомерного научного исследования, направленный на преодоление предметно-дисциплинарной и парадигмальной ограниченности в изучении российской государственности и на ее концептуальное осмысление как целостной социальной реальности.

2. Создана социально-философская концепция российской государственности как государственно-организованного общества, включающая теоретические представления о ее эволюции, темпоральных типах, социотипе развития, доминантах неформальной институциональной матрицы, нормативном типе личности, национально-государственной идентичности и моделях социального поведения в современном российском обществе.

3. Выделены вотчинный, полицейский, дворцовый, номенклатурный и клиентарно-корпоратистский типы российской государственности и раскрыты их особенности в контексте качественной определенности и темпоральной преемственности.

4. Выявлены закономерности развития российской государственности, связанные с воспроизводством в ее неформальной институциональной матрице принципов предшествующих неформальных институциональных практик.

5. Установлено, что каждый тип российской государственности, отрицая предыдущий, воспроизводит на новом уровне развития характерные черты государственности, предшествующей предыдущему типу.

6. Показано, что доминантами неформальной институциональной матрицы российской государственности являются этатизм и патернализм, задающие принципы взаимодействия государства и человека, государства и общества в России.

7. Раскрыта мобилизационно-модернизационная специфика со-циотипа развития российской государственности и выявлены особенности проведения в современной России модернизации «сверху» в рамках различных ее моделей в условиях воспроизводства социально-экономических и институциональных практик ресурсного государства и мобилизационного общества.

8. Выявлены характерные черты «человека политического» как нормативного типа личности в российском государственно-организованном обществе, выступающего ценностно-смысловым осно-

ванием традиционной национально-государственной идентичности, соответствующей неосознанным структурам его ментальной программы.

9. Раскрыто содержание различных проектов «nation-building» и установлено, что в современной России сложилась полиэтническая нация как макрополитическое сообщество, объединяющее граждан Российской Федерации, на основе которого сформировались такие разновидности национально-государственной идентичности, как консервативная и либеральная, соответствующие осознанным структурам ментальной программы индивидов.

10. Показано, что традиционная национально-государственная идентичность обусловливает нормативную модель коллективного поведения, а консервативная (доминирующая) и либеральная (маргинальная) - модальные модели социального поведения, которые на практике имеют преимущественно гибридный характер.

Положения, выносимые на защиту:

1. Отдельные аспекты российской государственности уже были предметом мультипарадигмальных исследований в различных научных дисциплинах. В рамках государствоведческого, кратологического, системного, функционального, институционального, реляционистского и деятельностного подходов, доминирующих в современных научно-исследовательских практиках, существуют разные представления о природе и своеобразии российской государственности. Результаты этих исследований характеризуются дисциплинарной односторонностью и фрагментарностью полученных знаний. Изучение российской государственности как целостной социальной реальности предполагает разработку многомерного методологического конструкта социально-философского исследования, направленного на преодоление методологической ограниченности различных парадигмальных подходов и дисциплинарной фрагментарности теоретических знаний. Такой методологический конструкт был разработан в русле трансдисциплинарного подхода, интегрирующего дисциплинарные теоретические знания на более высоком уровне концептуализации, и неоклассической модели научных исследований, основу которой составляет принцип конструктивного реализма, синтезирующий познавательные установки различных научно-исследовательских практик.

2. В рамках многомерного методологического конструкта социально-философского исследования российская государственность рассматривается как государственно-организованное общество, нефор-

мальная институциональная матрица функционирования и развития которого задается государством. Когнитивная стратегия этого конструкта направлена на выявление, с одной стороны, общего, придающего качественную определенность российской государственности в целом, а с другой - особенного, присущего российской государственности на различных этапах ее развития. Теоретические представления о неформальной институциональной матрице государственно-организованного общества складывались на основе синтеза когнитивной, конструктивно-нормативной и деятельностной концепций социальных институтов и неоинституциональных идей, а также теории символического капитала власти. Изучение трансформации неформальной институциональной матрицы позволяет выявить особенности российской государственности на разных этапах ее эволюции и, соответственно, выделить ее темпоральные типы. Концептуальный анализ особенностей различных типов российской государственности способствует установлению закономерностей ее развития, происходящего как бы по спирали: каждый тип государственности, с одной стороны, отрицает предыдущий, а с другой - воспроизводит на новом уровне характерные черты государственности, предшествующей предыдущему типу, поэтому каждый тип российской государственности, отрицая предыдущий, с одной стороны, сопровождается возникновением новой неформальной институциональной матрицы, с другой - сохранением некоторых базовых принципов предшествующих неформальных институциональных практик. Это позволяет показать зависимость неформальной институциональной матрицы современной российской государственности от траектории ее развития в прошлом, обусловленной социокультурной спецификой.

3. В дореволюционной России можно выделить вотчинный (конец XV - вторая половина XVII в.), полицейский (первая половина XVIII в.) и дворцовый (середина XVIII - начало XX в.) темпоральные типы государственности. Особенностями вотчинной государственности являются: I) властецентричность и сильная государственная власть; 2) авторитарно-властное господство, служение государю и тотальное холопство;

3) неразделенность государственной власти и собственности, господство служебно-раздаточного хозяйства, основанного на принципе «кормить и править». Особенности полицейской государственности -это: 1) абсолютизация государственной власти; 2) огосударствление различных сторон жизни общества; 3) служение отечеству (государству);

4) полицеизм как политика «всепоглощающего государства», попечи-

тельство как общественное «благо» и обязанность государства перед обществом, социальная практика и ментальная установка людей;

5) политика социальной мобилизации и вера в возможность достижения прогресса путем государственного насилия. К особенностям дворцовой государственности можно отнести: 1) разгосударствление различных сторон жизни общества, сопровождаемое отказом «дворца» от вмешательства в повседневную жизнь подданных в обмен на монопольное распоряжение богатствами страны; 2) превращение государственной собственности в «дворцовое» владение, а государственных учреждений - в экономически доходные предприятия по освоению государственной казны; 3) забвение идей служения Отечеству, национального блага, попечительского долга; 4) перераспределение власти и собственности в рамках представлений о государстве как царско-дворянской вотчины, абсолютизация экономических интересов и практики «служебного кормления»; 5) отсутствие независимых от «Дворца» крупных собственников и отказ «дворцовых» акторов от признания за населением (народом) права контроля за деятельностью государственных учреждений;

6) отчуждение государства и общества, выражающееся в дистанцировании «Дворца» от общества и актуализации неформальных социальных связей.

4. Номенклатурный тип государственности сложился в советскую эпоху и доминировал до начала 90-х гг. XX в. Особенности номенклатурной государственности - это: 1) господство социалистической собственности и огосударствление всех сфер жизни общества; 2) государственное попечительство как способ достижения всеобщего блага в обмен на политическую лояльность; 3) социальная мобилизация и идеологизация общественных отношений, тотальный контроль над всеми сферами жизни советского общества; 4) социально-политическое доминирование в обществе номенклатуры как привилегированного партийно-бюрократического слоя, выступавшего коллективным владельцем социалистической собственности и представлявшего собой систему кланов как сплоченных социальных групп; 5) господство властесобст-веннических отношений, основанных на номенклатурных привилегиях, представлявших собой советскую форму служебного «кормления»; 6) отчуждение номенклатуры и социалистического строя, обусловленное стремлением номенклатурных работников с помощью административных ресурсов превратить государственную собственность в частную.

5. В современной России сложился клиентарно-корпоратистский тип государственности, к особенностям которого можно отнести:

1) господство постноменклатурного патроната, синкретически соединившего политическое и экономическое могущество;

2) патримониальный характер государственного господства;

3) доминирование личных связей как основы социальных коммуникаций и клиентарно-организованных социальных сетей, определяющих реальное функционирование государственных и общественных учреждений;

4) неформальный и, как правило, «теневой» характер клиентарных связей и товарно-денежный контекст клиентарных отношений;

5) отчуждение «государства-корпорации» и общества, сопровождаемое невмешательством государства в частную жизнь людей в обмен на их лояльность и отказ от гражданского контроля. Особенность клиентарно-корпоратистского типа российской государственности состоит также в том, что в превращенных формах она воспроизводит неформальные институциональные практики вотчинной, полицейской, дворцовой и номенклатурной государственности.

6. Доминантами неформальной институциональной матрицы российской государственности выступают этатизм и патернализм. В современных научно-исследовательских практиках этатизм понимается преимущественно как концепция государственной власти, абсолютизирующая мобилизационную роль государства, или как процесс государственного вмешательства во все сферы индивидуального и коллективного бытия. Под патернализмом подразумевается, с одной стороны, забота о населении, удовлетворение его потребностей за государственный счет, с другой - потребность населения в государственной опеке и попечении на основе делегирования государству полномочий по обеспечению индивидуального и социального благополучия. Патернализм рассматривается также как социальный институт, направленный на создание и поддержание «комфортных» условий социального существования и обеспечения социального контроля. В контексте представлений о российской государственности как государственно-организованном обществе этатизм выступает принципом взаимодействия государства и человека, патернализм - принципом взаимодействия государства и общества.

7. В основе этатизма как доминанты неформальной институциональной матрицы российской государственности лежит идея государства как «творца» истории и «ядра» общественной жизни. В ней содер-

жится представление о таких отношениях между государем и подданными, где безусловный приоритет отдается государству, с которого все начинается, и власти государя, от которой все исходит в российском обществе. При этом государственная власть сообща переживается людьми как сакральная сущность, от которой зависит как хорошее, так и плохое в жизни. Идеологическая миссия такого государства и государственной власти, персонифицированной с государем, заключается в формировании у подданных «веры-ожидания», символом которой выступает «путь» или «длинная дорога». Спецификой российского этатизма является правовой нигилизм, сопровождаемый неверием в закон как средство борьбы с социальной несправедливостью.

8. Патернализм российской государственности, выступающий принципом взаимодействия государства и общества, обусловлен социокультурной традицией, в рамках которой общество «ощущает» себя патриархальной семьей во главе с государем, осуществляющим «отеческую» опеку над своими подданными. В связи с этим в российском обществе государство рассматривается как объект патерналистских ожиданий, а государственное попечительство - как «благо» и «обязанность» государственной власти перед обществом. Патернализм российской государственности - это общественная потребность в государственной опеке и сильном государстве, способном решать социальные проблемы и поддерживать в обществе социальный порядок. В этом плане государственный патернализм можно рассматривать в качестве одной из особенностей социального государства в России. Патернализм российской государственности - это не только политическая практика, осуществляемая государством, но и стиль социальной жизни, предполагающий отказ от социальной активности в обмен на социальный патронаж, «освященный» традициями прошлого, и твердые социальные гарантии «сверху».

9. Российской государственности изначально присущ мобилизационный социотип развития, который эволюционировал в мобилизаци-онно-модернизационный. С теоретической точки зрения мобилизационный социотип развития, являясь средством ускорения общественных процессов, представляет собой инструмент его адаптации к реалиям изменяющегося мира с помощью чрезвычайных мер для достижения экстраординарных целей, необходимых для выживания общества в условиях его стагнации или кризиса. Постановка таких целей предполагает использование внеэкономических методов и рычагов административного

воздействия, поэтому мобилизационный тип социального развития характеризуется преимущественно экстенсивным характером экономического роста, а общество мобилизационного типа постоянно стремится к расширению своей территории. Экспансия обществ инновационного типа заставляет мобилизационные общества реагировать на нее проведением форсированной модернизации «сверху». В научном дискурсе существуют различные представления о том, что такое модернизация, опирающиеся на разные ее теории. Во-первых, это классическая теория модернизации, в рамках которой можно выделить линеарные модели «первичной» (органической) и «вторичной» (неорганической) модернизации; во-вторых, неклассическая теория «частичной» модернизации, описывающая модель парциальной модернизации; в-третьих, это пост-неклассическая теория многолинейной модернизации и соответствующие ей модели национальных модернизаций.

10. Особенности мобилизационного социотипа развития российской государственности заключаются, во-первых, в гипертрофированной роли государства; во-вторых, в особой роли геополитических факторов, порождавших в условиях западноевропейской геополитической, а затем геоэкономической экспансии потребность в форсированном развитии на основе институциональных практик «насаждения сверху»; в-третьих, в специфике компенсационной системы, придающей мобилизационному развитию российского общества более или менее устойчивый характер; в-четвертых, в социокультурной специфике российского общества, получившей название «социокультурного раскола»; в-пятых, в особенностях властной элиты как бюрократического ядра российской государственности, которая формируется на основе «привилегий за службу». В современной России перманентно воспроизводятся институциональные практики мобилизационного социотипа развития в силу, с одной стороны, сохранения таких факторов компенсационной системы, как природные ресурсы, внеэкономическое принуждение и геополитические приобретения, а с другой - появление таких новых факторов, как валюта, позиция в административной системе, а также признанный обществом мандат на наведение порядка в стране.

11. Во второй половине XIX в. российская государственность переходит на мобилизационно-модернизационный социотип развития, специфика которого в современной России заключается, с одной стороны, в восстановлении ресурсной организации государства, а с другой - в проведении модернизации «сверху» в рамках различных ее моделей. В

90-х гг. прошлого века модернизационные усилия реформаторов были направлены на изменение вектора развития российского общества в русле «догоняющего развития» в либеральном направлении. Эту модель модернизации можно рассматривать как один из проектов самовестер-низации, осуществляющейся на основе культурно-цивилизационного опыта Запада. В 2000 г. в России была выбрана этатистская модель модернизации. В политическом дискурсе приоритетом стало формирование в России «сильного государства», а в практическом плане начался переход к реализации модели парциальной модернизации российского общества, направленной на первоочередное развитие инновационного и постиндустриального секторов российской экономики. В 2008 г. было решено отказаться от парциальной модели модернизации и перейти на модель линеарной модернизации с либеральной спецификой. Однако реализовать на практике модель линеарно-либеральной модернизации, получившей название инновационно-демократической, не удалось. В 2012 г. обозначился возврат к государствоцентричной матрице развития российского общества и произошел отказ от либеральной модели модернизации линеарного характера и начался возврат к ее имперской модели. Будущее российской государственности и модернизации, по-видимому, связано с реализацией модели многолинейной модернизации, включающей, во-первых, отказ от линеарной трактовки модернизации только как движения в сторону западных институтов и ценностей, во-вторых, признание позитивной роли государства и социокультурных традиций в процессе реализации модсрнизационного проекта.

12. В рамках российской государственности сформировался особый тип нормативной личности, применительно к которому можно использовать концепт «человек политический». В научном дискурсе существует различные представления о специфике «человека политического», обусловленные различными парадигмальными основаниями его научного исследования. Так, в рамках деятельностного подхода «человек политический» рассматривается как активный субъект политических изменений или личность, обладающая политической субъектностью. В рамках нормативистского подхода акцент делается на «человеке политическом» как идеальной личности, представляющей совокупность социально значимых и устойчивых личностных черт, характерных для индивидов, прошедших социализацию в рамках определенной культуры. В условиях «имплозии масс» «человек политический» как активный субъект политической деятельности вытесняется «человеком манипулируе-

мым», лишенным субъектности и уклоняющимся от социальной активности, и превращается в элемент «безмолвствующего большинства». В таких условиях особую значимость приобретает нормативистский подход, направленный на изучение «человека политического» в контексте его социальной идентичности. Моделью такой идентичности на неосознанном уровне выступает нормативная личность, а на осознанном уровне - личность модальная. Это «снимает» проблему понимания «человека политического» через определение его «политической» сущности как активного политического субъекта и позволяет рассматривать его в российском государственно-организованном обществе в качестве нормативного типа личности как культурного идеала.

13. В российском государственно-организованном обществе «человек политический» поглощен государством, поэтому в его ментальной программе доминирует предрасположенность перемещать решение всех жизненных проблем в государственную сферу. Отличительной чертой «человека политического» является апология государства и легитимация государственной власти на основе культурно-исторических традиций. Одной из типичных черт «человека политического» является авторитарность, которая в плане подчинения «вышестоящим» проявляется в терпеливости и покорности, «служебной» морали и социальной инертности, стремлении к справедливости; в плане подавления «нижестоящих» - нетерпимости и субъективизме, «разбойничьей» морали и завышенном уровне индивидуальных притязаний. В ментальной программе «человека политического» доминирует установка «быть как все». В современной Россия, наряду с традиционной моделью «человека политического» как нормативного типа личности, реактуализируются советская модель «человека-политического» как «человека лукавого». «Человек лукавый» наделен разными фобиями, он страшится неизвестности, не верит пропаганде и не имеет представлений о будущем. Он ориентируется на власть как на некую патерналистскую силу, которая должна обеспечить его очень скромное существование и гарантии на будущее, но при этом он относится к этой власти с большим недоверием, потому что не верит в исполнение ее обещаний.

14. «Человек политический» как нормативный тип личности, являясь моделью коллективной идентичности, выступает ценностно-смысловым основанием российской традиционной национально-государственной идентичности. Такая идентичность, являясь результатом неосознанного соотнесения членов «воображаемого сообщества» с

образом традиционной российской государственности, соответствует ментальной программе большинства граждан Российской Федерации. В современном российском обществе, кроме традиционной национально-государственной идентичности, существуют и такие ее разновидности, как консервативно-государственническая и либерально-государствен-ническая идентичность, основой которых на осознанном уровне выступает гибридный образ российской государственности. Различные виды национально-государственной идентичности в российском обществе обусловливают разные модели социального поведения. Нормативная модель коллективного поведения в современном российском государственно-организованном обществе обусловлена ментальной программой «человека политического» как нормативного типа личности. Модальные модели социального поведения - это модели осознанного социального поведения индивидов, составляющих определенные социальные группы. В начале XXI в. в российском обществе можно выделить две такие группы: представители меньшей из них ориентируются на либеральную модель социального поведения, представители большей группы - на консервативную. Если нормативная модель социального поведения в российском обществе является достаточно устойчивой, поскольку акторы, придерживающиеся ее, не рефлексируют по поводу своих действий, то модальные модели - подвижны, их границы взаимопроникаемы, что придает этим моделям гибридный характер, поэтому в реальности социальное поведение, которое мы относим к консервативному типу, может содержать элементы либерального типа социального поведения, и наоборот. В контексте российских реформ последних двух десятилетий в развитии российского общества обнаружилась тенденция, связанная с трансформацией модальных моделей социального поведения, обусловленная консервативным поворотом в массовом сознании россиян на рубеже столетий.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования. Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в разработке методологического конструкта многомерного научного исследования российской государственности. На основе этого конструкта создана социально-философская концепция российской государственности как государственно-организованного общества, неформальная институциональная матрица и социотип развития которого задаются государством. Социально-философская концептуализация неформальных институциональных практик позволяет показать зависи-

мость неформальной институциональной матрицы в современном российском государственно-организованном обществе от траектории его развития в прошлом, обусловленной социокультурной спецификой, выявить особенности его модернизации, формирования национальной идентичности и моделей социального поведения. Теоретические результаты исследования могут быть использованы в качестве методологических и объяснительных конструктов при дальнейшем изучении трансформирующегося российского общества в эпоху глобализации.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы при разработке различных концепций и проектов в области социально-политического управления, в деятельности органов государственной власти при принятии решений в сфере внутренней и внешней политики. Материалы исследования могут быть также использованы при разработке учебных курсов и подготовке учебной литературы по социальной философии, философии политики, политической антропологии, философии права, политологии, политической философии и политической социологии.

Апробация работы. Результаты диссертационного исследования докладывались на III Российском философском конгрессе «Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия» (Ростов-на-Дону, 2002 г.); международных научных конференциях: «Человек и общество: тенденции социальных изменений» (Санкт-Петербург, 1997 г.); «Лосевские чтения» (Новочеркасск, 2006 г.); «Современные направления теоретических и прикладных исследований» (Одесса, 2013 г.); «Приоритетные научные направления: от теории к практике» (Новосибирск, 2014 г.); всероссийских научных конференциях: «Власть и управление» (Ростов-на-Дону, 1997 г.), «Становление нового социального порядка в России» (Краснодар, 2000 г.), «Философия права и вопросы формирования современной государственно-правовой идеологии» (Ростов-на-Дону, 2001 г.), «Правовое и политическое взаимодействие» (Ростов-на-Дону, 2004 г.); «Методология, теория и история социологии» (Ростов-на-Дону, 2012 г), «Россия: вчера, сегодня, завтра» (Краснодар, 2012 г.); «Право и государство: проблемы методологии, теории и истории» (Краснодар, 2013 г.), «Социально-культурная консолидация в условиях модернизации современной России» (Майкоп, 2013 г.), «Формирование российской идентичности как фактора национальной безопасности» (Майкоп, 2014 г.), «Наука и практика: мировые, российские и регио-

нальные тенденции развития» (Сочи, 2014 г.); всероссийском научном форуме «Мир Кавказу» (Ростов-на-Дону, 2014 г.); региональных научных конференциях: «Российская государственность и правовая идеология» (Ростов-на-Дону, 1998 г.), «Политико-правовая культура и духовность» (Ростов-на-Дону, 2001 г.); межвузовских научных конференциях: «Политические и правовые институты» (Ростов-на-Дону, 2000 г.), «Порядок общества и правовой нигилизм» (Ростов-на-Дону, 2008 г.), «Правовой порядок» (Ростов-на-Дону, 2009 г.), «Порядок общества и правовые ценности» (Ростов-на-Дону, 2010 г.), «Порядок общества: проблемы правовой теории и практики в России» (Ростов-на-Дону, 2011 г.).

Теоретико-методологические положения диссертации использовались при проведении научных исследований в соответствии с грантами: 1) Совета по грантам Президента Российской Федерации (Распоряжение Президента Российской Федерации от 20 марта 2012 года № 95-рп «О присуждении грантов Президента Российской Федерации для поддержки творческих проектов общенационального значения в области культуры и искусства»); 2) Межрегионального общественного фонда «Защита» по оказанию социальной и благотворительной помощи работникам системы исполнения наказания (СИН), членам их семей, ветеранам, инвалидам, детям (Протокол № 1 от 12.03.2014 г.).

Теоретические положения диссертации были апробированы при чтении учебных курсов «Основы философии», «Философия», «Философия права» и «Конфликтология» для студентов и курсантов Ростовского юридического института МВД России.

Основное содержание диссертационного исследования отражено в 56 научных публикациях, общим объемом 58,8 п.л., включающих 5 монографий и 22 статьи в рецензируемых научных журналах, входящих в Перечень, утвержденный ВАК Минобрнауки Российской Федерации.

Структура работы. Работа состоит из введения, пяти глав, пятнадцати параграфов, заключения и списка научной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении рассматривается актуальность темы исследования, степень ее научной разработанности; ставится проблема исследования; определяется его цель, задачи, объект, предмет, методологические основы, новизна; формулируются основные положения, выносимые на защиту; показана теоретическая и практическая значимость результатов исследования и их апробация.

В первой главе «Российская государственность: теоретико-методологические проблемы научного исследования» российская государственность рассматривается как предмет дискурсивных практик и проблема концептуального мышления, а также предлагается методологический конструкт ее многомерного научного исследования.

В первом параграфе «Российская государственность как предмет дискурсивных практик» отмечается, что в научном дискурсе российская государственность в узком смысле трактуется как государственный или политико-правовой институт, наполненный национальной спецификой, или как форма организации государственной власти; в широком смысле как государственный организм или общественная структура.

Своеобразие российской государственности одни исследователи связывают с политикой внешней экспансии и внутренней централизации; геополитическим положением России между Востоком и Западом; борющимися азиатско-византийскими и европейскими политическими традициями; эволюцией ее институтов в русле форсированного социального развития; политикой реформ путем «насаждения сверху» тех или иных новаций, заимствованных на Западе; решающей ролью государства в становлении национального самосознания русского народа. Другие исследователи своеобразие российской государственности усматривают в идеологии самодержавного абсолютизма; оппозиции вечевого (традиционного) и либерального идеалов; авторитарно-централизованном стиле управления; закрытом типе принятия государственных решений; дискреционных методах правления; деинституали-зированной публичной сфере и вытеснении гражданского участия; дефиците внутренней солидарности населения. Третьи исследователи своеобразие российской государственности видят в социокультурном расколе общества; попечительстве, правовом нигилизме и политической нетерпимости; власти пространства над русской душой. В рамках религиозного понимания сложилась традиция связывать специфику россий-

ской государственности с ее православной природой; практикой реализации христианских начал в политико-правовой сфере; соборностью; симфонией духовной и светской властей; единством духовной власти и религиозно-нравственных оснований державного строительства.

В дискурсивных практиках сложилось два противоположных образа российской государственности, соответствующих традиционному и либеральному ее типам как принципиально различным способам воспроизводства и производства общественной жизни. С учетом поиска национального пути России в эпоху глобализации формируется гибридный образ российской государственности на основе инкорпорации в ее традиционный тип либеральных элементов и принципов социальной справедливости.

Во втором параграфе «Российская государственность как проблема концептуального мышления» отмечается такая недостаточность дисциплинарных научно-исследовательских практик, как фрагментарность теоретических знаний, полученных при изучении российской государственности в рамках тех или иных парадигмальных подходов. В рамках государствоведческого подхода представления о государственности коррелируются с понятиями государства или государственного устройства с национальной спецификой. В рамках кратологического подхода государственность рассматривается как комплекс институтов и структур публичной власти или как особая организация верховной власти, соответствующая духовно-нравственным стремлениям нации. Сторонники системного подхода рассматривают государственность как социальную систему, включающую государственные учреждения, идеологию, взаимоотношения государства и общества, связи с другими государствами, или форму организации общества, включающую принципы и идеологию властвования, государственный аппарат и государственно-правовые явления; представители функционального подхода - как форму организации общественной жизни с помощью государственных механизмов или большую социокультурную общность, существующую в условиях государственной организации социального порядка; сторонники институционального подхода - как политико-правовой институт. В рамках реляционистского подхода под государственностью понимается отношение между верховной властью и союзом людей; взаимосвязь государства и общества; матрица локальной цивилизации и доминантная форма социальной интеграции; в рамках деятельностного подхода особое внимание уделяется практическим формам деятельности

органов государственной власти, способам решения государством сложившихся в развитии общества проблем. В условиях парадигмального плюрализма возникает необходимость в разработке в контексте холист-ского мышления концептуальной категории государственности, эффективной при научном изучении российской государственности как целостной социальной реальности.

В третьем параграфе «Методологический конструкт многомерного научного исследования российской государственности» отмечается, что разработка многомерного методологического конструкта осуществляется в рамках трансдисциплинарного подхода, претендующего на холистское изучении социальной реальности и концептуальную интеграцию дисциплинарных теоретических знаний на более высоком уровне абстракции. Когнитивная стратегия многомерного научного исследования направлена на выявление, с одной стороны, общего, придающего качественную определенность российской государственности в целом, а с другой - особенного, присущего российской государственности на различных этапах ее развития. Разработка многомерного методологического конструкта осуществляется также с учетом таких методологических принципов неоклассической модели научного исследования, как конструктивный реализм, контскстуальность и плюрализм, направленных на преодоление парадигмальных «односторонностей» в изучении российской государственности путем перехода от одномерных ее интерпретаций к многомерным на основе позитивных познавательных установок классической и неклассической науки.

В рамках многомерного методологического конструкта российская государственность в качестве целостной социальной реальности рассматривается как государственно-организованное общество, неформальная институциональная матрица функционирования и развития которого задается государством. Такое определение российской государственности методологически обусловлено, во-первых, теоретическими представлениями о том, что в России сложилась такая традиционная модель взаимоотношения государства и общества, основу которой составляет государствоцентричная матрица развития. Во-вторых, данное определение российской государственности базируется на теоретических представлениях о России как политическом обществе, в котором главным фактором его функционирования и развития выступает государственная власть. В понимании российской государственности как государственно-организованного общества особое значение придается

тому, что неформальная институциональная матрица его функционирования и развития задается государством. В рамках неоклассической модели научного исследование представление о неформальной институциональной матрице государственно-организованного общества в России складывается на основе синтеза когнитивной, конструктивно-нормативной и деятельностной концепций социальных институтов и неоинституциональных идей, связанных с интерпретацией структуры институтов, их формирования и развития, а также теории символического капитала власти.

Неформальная институциональная матрица функционирования и развития государственно-организованного общества, с одной стороны, включает принципы взаимодействия государства и человека, государства и общества, с другой - обусловливает социотип его развития, а также формирование в государственно-организованном обществе нормативного типа личности, выступающего основой национальной идентичности. Социотип развития российской государственности, национальная идентичность нормативный и модальный тип личности формируют в обществе различные модели социального поведения.

Изучение трансформации неформальной институциональной матрицы позволяет выявить особенности российской государственности на различных этапах ее эволюции, выделить ее темпоральные типы, а также показать зависимость неформальной институциональной матрицы в современном российском государственно-организованном обществе от траектории его развития в прошлом, обусловленной социокультурной спецификой.

Во второй главе «Эволюция российской государственности и ее типы» рассматриваются особенности вотчинного (конец XV - вторая половина XVII в.), полицейского (первая половина XVIII в.), дворцового (середина XVIII - начало XX в.), номенклатурного (XX в.) и клиентарно-корпоратистского (конец XX - начало XXI в.) темпоральных типов российской государственности.

В первом параграфе «Вотчинная, полицейская и дворцовая государственность в дореволюционной России» отмечается, что в основе вотчинного типа российской государственности лежит теория вотчинного государства, различные аспекты которой получили разработку в работах О.Э. Бессоновой, А.Д. Градовского, М.В. Довнар-Запольского, И.П. Ермолаева, К.Д. Кавелина, В.О. Ключевского, Т.С. Кондратьевой, Р. Пайпса и Ю.С. Пивоварова. Особенности вотчинной государственности обуслов-

лены ее неформальной институциональной матрицей, основу которой составляют принципы: 1) властецентричности и сильной государственной власти; 2) авторитарно-властного господства; 3) служения государю и тотального холопства; 4) неразделенное™ государственной власти и собственности (власти-собственности); 5) централизованной редистрибуции;

6) служебно-раздаточного хозяйства, 7) «кормить и править». Полицейский тип российской государственности базируется на идеях полицеизма и регулярного, полицейского государства, получивших разработку в научном творчестве A.B. Оболонского, A.C. Jlanno-Данилевского, В.П. Макаренко, Б.И. Сыромятникова, Г.В. Флоровского, Л.А. Черной, А.И. Щербинина. Особенности полицейской государственности обусловлены ее неформальной институциональной матрицей, основу которой составляют такие принципы, как: 1) абсолютизация роли государственной власти; 2) огосударствление различных сторон общественной жизни; 3) служение отечеству (государству); 4) патриотизм; 5) полицеизм как политика «всепоглощающего государства»; 6) попечительство как общественное «благо» и обязанность государства перед обществом, а также социальная практика власти и ментальная установка людей; 7) социальная мобилизация и вера в возможность достижения прогресса путем государственного насилия. Основу дворцового типа российской государственности составляет теория дворцового государства, которая была предложена В.О. Ключевским, а затем использована И.И. Глебовой в качестве «понятия из прошлого» при изучении специфики современного российского государства. Особенности дворцовой государственности обусловлены ее неформальной институциональной матрицей, основу которой составляют такие принципы, как: 1) разгосударствление различных сторон жизни общества, сопровождаемое отказом «дворца» от решения социальных проблем; 2) невмешательство в повседневную жизнь подданных в обмен на монопольное распоряжение богатствами страны; 3) превращение государственной собственности в «дворцовое» владение, а государственных учреждений - в экономические доходные предприятия по освоению государственной казны; 4) забвение идей служения Отечеству, национального блага и попечительского долга; 5) перераспределение власти и собственности в рамках государства как царско-дворянской вотчины; 6) абсолютизация экономических интересов в контексте практик «служебного кормления», «казнокрадства» и «корпоратизма»;

7) эмансипация служилого сословия от деспотизма верховной власти, превращение его в господствующий и управляющий класс, стремящий-

ся к «приватизации» государства; 8) отсутствие независимых от «Дворца» крупных собственников и отказ «дворцовых» акторов от признания за народом права контроля над их деятельностью; 9) отчуждение государства и общества, выразившееся в дистанцировании «Дворца» от общества, в разрыве юридических и нравственных сторон государственных и общественных отношений.

Во втором параграфе «Номенклатурная государственность в СССР» рассматриваются особенности номенклатурного типа государственности, в основе которого лежат идеи М. Джиласа о партийной номенклатуре как «новом классе» в коммунистических странах, М.С. Восленского о номенклатуре как советском правящем классе,

B.П. Мохова о советской номенклатура как политическом институте,

C.Д. Хайтуна о номенклатуре как «разумной системе», а также концепт номенклатурного государства, предложенный Е.Т. Гайдаром. Особенности номенклатурной государственности обусловлены ее неформальной институциональной матрицей, основу которой составляют такие принципы, как: 1) господство социалистической собственности; 2) огосударствление всех сфер жизни общества; 3) политическое и идеологическое единообразие; 4) государственное попечительство как способ достижения всеобщего блага в обмен на политическую лояльность; 5) социальная мобилизация и идеологизация общественных отношений; 6) тотальный контроль над всеми сферами жизни советского общества; 7) социально-политическое доминирование в обществе номенклатуры как привилегированного партийно-бюрократического слоя, выступавшего коллективным владельцем социалистической собственности и представлявшего собой систему кланов как сплоченных привилегированных социальных групп; 8) господство в обществе «властесобственнических» отношений, основанных на централизованной редистрибуции, номенклатурных привилегиях, которые являлись советской формой служебного «кормления», порождавшего разнообразные формы злоупотребления представителями номенклатуры служебным положением; 9) отчуждение номенклатуры от социалистического строя, обусловленное стремлением номенклатурных работников превратить государственную собственность в частную с помощью административных ресурсов.

В третьем параграфе «Клиентарно-корпоратистская государственность в современной России» раскрываются особенности клиентар-но-корпоратистского типа российской государственности, основу которого составляет теория клиентарных отношений М.Н. Афанасьева, идеи

И.А. Ильина о государстве как корпорации и учреждении, а также представления А.И. Фурсова, К.В. Маркаряна и А.Н. Окары о современном российском государстве как государстве-корпорации. Базовыми принципами неформальной институциональной матрицы современной российской государственности являются клиентелизм как система неформальных норм взаимодействия акторов в рамках модели «патрон - клиент», соединяющей личную зависимость и солидарность, господство и стремление к установлению доверительных отношений, обмен услугами и ресурсами, необходимыми для подтверждения социального статуса, и корпоратизм как система неформальных норм взаимодействия организованных групп интересов и государства, реализуемых на практике в принятии государственных решений на основе соглашения с определенной группой интересов.

Особенности клиентарно-корпоратистского типа российской государственности состоят, во-первых, в господстве постноменклатурного патроната, синкретически соединившего политическое и экономическое могущество, приватизировавшего, с одной стороны, политическую силу прежней номенклатуры, а с другой - государственную собственность, ограничив к ней доступ абсолютного большинства населения страны; во-вторых, в патримониальном характере господства, воспроизводящегося в отношениях между управляющими и управляемыми, а также в практике социального взаимодействия между самими управляющими; в-третьих, в доминировании личных связей как основы социальных коммуникаций и клиентарно-организованных социальных сетей, определяющих специфику функционирования государственных и общественных учреждений, с одной стороны, восполняющих «дефицит государства», с другой - подрывающих официальные публичные институты, лишая их правового содержания; в-четвертых, в неформальном характере клиентарных связей, которые, в условиях погони за прибылью и отсутствия механизмов «идеологического сдерживания» со стороны государственных органов власти, приобретают неустойчивый и альтернативный характер, что приводит к стагнации политической элиты; в-пятых, в товарно-денежном контексте клиентарных связей, формирующих в массовом сознании, с одной стороны, представления, отождествляющие коррупцию и клиентарные связи, которые, на практике, однако, несмотря на присутствие в них коррупционной составляющей, не сводятся к оказанию платных услуг, а включают также взаимоотношения, основанные на личной преданности и покровительстве, что является за-

логом успешного карьерного роста; с другой стороны, определенное понимание «закона» вертикальной мобильности, облегчающего путь «наверх» при наличии клиентарных связей; в-шестых, в отчуждении «государства-корпорации» и общества, сопровождаемом невмешательством государства в частную жизнь людей в обмен на их лояльность и отказ от гражданского контроля.

Концептуальный анализ особенностей различных темпоральных типов российской государственности позволяет выявить закономерности ее развития. Одна из них состоит в том, что развитие российской государственности происходит как бы по спирали: каждый последующий тип государственности, с одной стороны, отрицает предыдущий, а с другой -воспроизводит на новом уровне характерные черты государственности, предшествующей предыдущему типу. В этом плане можно отметить генетическую связь, с одной стороны, между вотчинным, дворцовым и клиен-тарно-корпоратистским типами, а с другой стороны, между полицейским и номенклатурным типами российской государственности. Другая закономерность развития российской государственности проявляется в том, что каждый ее тип, отрицая предыдущий, с одной стороны, сопровождается возникновением новой неформальной институциональной матрицы, с другой - сохранением некоторых принципов старых матриц. В результате в современной российской государственности сохраняются традиции вотчинного, дворцового и отчасти полицейского и номенклатурного типов государственности. Все это придает неформальной институциональной матрице клиентарно-корпоратистской государственности кентаврообраз-ный характер.

В третьей главе «Этатизм и патернализм российской государственности» рассматриваются теоретико-методологические проблемы изучения этатизма и патернализма в современной науке, а также раскрываются особенности этатизма и патернализма как доминант неформальной институциональной матрицы российской государственности.

В первом параграфе «Теоретико-методологические проблемы изучения этатизма и патернализма в современной науке» отмечается, что специфика теоретико-методологических проблем, связанных с изучением этатизма и патернализма российской государственности, обусловлена наличием различных дисциплинарных ракурсов и пара-дигмальных оснований их научного исследования. В социологии одни авторы под этатизмом понимают систему социального присвоения материальных и нематериальных благ; другие - тип «инквизиторской» со-

циальности и социальную установку на поддержку государства. В свою очередь, патернализм рассматривается как стереотип восприятия государственно-властных институтов и структур или как совокупность «церемониальных» и «функциональных» практик социального поведения, обеспечивающих «комфортные» условия социального существования и социальный порядок в обществе. В экономической науке одни исследователи рассматривают этатизм как теорию и практику активного участия государства в экономике; другие - как теорию и практику формирования государственного сектора в экономике с помощью методов централизованного планирования, контроля и распределения. Патернализм в экономической науке трактуется как обязанность государства осуществлять заботу о гражданах в плане удовлетворения их разнообразных потребностей за государственный счет или как социальная помощь состоятельных экономических акторов другим слоям населения. В политической науке под этатизмом понимается или политическая доктрина, абсолютизирующая роль государства в жизни общества, или структура политического менталитета, «оправдывающая» государственное вмешательство в различные сферы индивидуального и коллективного бытия. Патернализм в политической науке рассматривается как институт государственного управления, связанный, с одной стороны, с социальной заботой о своих гражданах, с другой - с ограничением свободы их социального выбора или как социальная установка населения по отношению к органам государственной власти. В юридической науке под этатизмом подразумевается концепция государственного права или государственная воля, выраженная правовым способом. Патернализм в правовой науке понимается как способ формально-правовой регламентации государственной опеки над населением или как форма попечительства государственных органов власти над гражданами, в рамках которого приобретается непропорциональный объем юридических прав и обязанностей, выражающийся в неравенстве их правового статуса. В культурологии этатизм рассматривается как совокупность архаичных представлений о власти в контексте приоритета государства над человеком. Патернализм трактуется, с одной стороны, в русле патримониальных традиций и понимается как архетип общественного сознания, оказывающий влияние на поведение человека в обществе, с другой стороны, как субкультура бедности, основу которой составляет установка на «бедность» и «теплоту нищеты», страхующая человека от индивидуальных и социальных проблем. В контексте представлений о российской

государственности как государственно-организованном обществе этатизм и патернализм рассматривается в качестве доминант неформальной институциональной матрицы его функционирования и развития.

Во втором параграфе «Этатизм как доминанта неформальной институциональной матрицы российской государственности» отмечается, что этатизм представляет собой принцип взаимодействия государства и человека в государственно-организованном обществе. В основе этатизма российской государственности лежит образ государства, персонифицированного с государем, как «творца» истории и «ядра» общественной жизни. Идеологическая миссия такого государства, в котором господствует культ «вездесущей власти», состоит в доходчивом объяснении подданным сложностей окружающего их мира и формировании у них «веры-ожидания», символом которой выступает «путь», или «длинная дорога». Отправляя человека в «путь», российское государство выступает «зачинщиком» реформ и реорганизаций, предпринимая при этом меры общественного принуждения посредством социальной мобилизации и контроля. Насилие как атрибут взаимодействия государства и человека выступает основанием его государственного «поглощения», которое, с одной стороны, позволяет осуществлять мобилизацию человеческих и материальных ресурсов для государственно значимых целей, а с другой - порождает либо сопротивление человека, либо его «уход» от государства. Этатизм как принцип взаимодействия государства и человека, помимо рационального его обоснования со стороны «управляющих», включает и ментальную легитимацию этатистского порядка со стороны «управляемых». Особенностью российского этатизма является правовой нигилизм и неверие в закон в качестве средства борьбы со злом и воплощения справедливости.

Этатизм российской государственности оказывает непосредственное влияние на функционирование в государственно-организованном обществе института собственности, доступ к которой находится под контролем государства. Функционирование института собственности в современной России происходит, с одной стороны, в условиях возрождения этакратических традиций авторитарно-бюрократического общества, в котором отношения собственности подчинены отношениям власти, а государство стремится к монопольному управлению экономической жизни в контексте слияния власти и собственности, что находит свое выражение в «раздаточной экономике» и «кормленческой функции власти». С другой стороны, функционирование института собственно-

сти обусловлено появившимися в постсоветское время неоэтакратичен-скими тенденциями, связанными с процессами приватизации собственности представителями политической элиты и деятельностью частных корпораций, использующих государственные активы без всякого контроля со стороны государственной власти, а также со стремлением частных предпринимателей использовать государство для получения экономических преференций.

В третьем параграфе «Патернализм как доминанта неформальной институциональной матрицы российской государственности» отмечается, что патернализм российской государственности выступает основным принципом взаимодействия государства и общества. В этом плане патернализм российской государственности представляет собой систему неформальных нормативных ограничений, задающих определенную модель социального поведения, гарантирующую различным акторам защиту от социального отчуждения и давления социальных структур. Патернализм российской государственности обусловлен определенной культурной традицией, в рамках которой общество «ощущает» себя патриархальной семьей во главе с государем, осуществляющим «отеческую» опеку над своими подданными. В таком социокультурном контексте государство рассматривается как объект патерналистских ожиданий, а государственное попечительство - как «благо» и «обязанность» государственной власти перед «обществом». Патернализм российской государственности - это не только установка государственной власти на попечительство над обществом, но и стремление к контролю над различными сферами общественной жизни. Целью государственного патернализма является лояльность общества и получение политической поддержки с его стороны в обмен на социальный патронаж. Патернализм российской государственности - это также общественная потребность в государственной опеке и сильном социальном государстве, способном решать социальные проблемы и поддерживать в обществе социальный порядок, поэтому патернализм российской государственности - это не только политическая практика, осуществляемая государством, но и стиль социальной жизни, предполагающий отказ от социальной активности в обмен на социальный патронаж, «освященный» традициями прошлого, и твердые социальные гарантии «сверху».

Патерналистские отношения между государством и обществом, сопровождаемые стремлением к «свободе от государства», приводят к тому, что неформальные институты российской государственности, ус-

танавливающиеся «сверху», приобретают неустойчивый и амбивалентный характер. В результате в российском государственно-организованном обществе перманентно актуализируется установка «разочарованного патернализма», связанная с тем, что общество ждет от государства «отеческой заботы», но государство реально ничего ему не может дать, поскольку государственная власть в России, постоянно испытывая социальные «перегрузки», раздает такие социальные обещания, которые она не в состоянии выполнить.

Патернализм современной клиентарно-корпоратистский российской государственности носит противоречивый характер. С одной стороны, современное российское государство в духе дворцовой государственности пытается сбросить с себя «бремя» патерналистских обязательств перед обществом, порождая рост патерналистских настроений. С другой стороны, в ситуации «разочарованного патернализма» государство, стремясь обеспечить легитимность своей деятельности, прибегает в духе советской государственности к традиционным технологиям авторитарно-патерналистского руководства.

В четвертой главе «Государственность и мобилизационно-модсрнизационный социотип развития российского общества» рассматриваются теоретико-методологические проблемы изучения мобилизационного развития общества и его модернизации в современной науке, а также влияние государственности на мобилизационный характер развития российского общества и особенности его современной модернизации.

В первом параграфе «Теоретико-методологические проблемы изучения мобилизационного развития общества и его модернизации в современной науке» раскрываются особенности мобилизационного социотипа развития, который, являясь способом адаптации социума к изменяющимся реальностям внешнего мира, выступает инструментом государственного ускорения общественных процессов или средством выхода общества из кризисного состояния. Особенности мобилизационного социотипа развития заключаются, во-первых, в том, что он является реакцией общественной системы на внешние условия, угрожающие ее существованию; во-вторых, в систематическом обращении к чрезвычайным мерам, которые позволяют сконцентрировать различного рода ресурсы на приоритетных направлениях для достижения экстраординарных целей; в-третьих, в постановке таких целей, которые предполагают высокую интенсивность функционирования социальной системы,

в том числе и за счет использования внеэкономических методов и рычагов административного контроля; в-четвертых, в преимущественно экстенсивном характере экономического развития; в-пятых, в постоянном стремлении общества мобилизационного типа к увеличению своей территории, сопровождаемом периодами то ее «расширения», обусловленного экономическим, социально-политическим и культурно-идеологическим подъемом, то «сжатия», возникающим в результате кризиса мобилизационного развития. Специфика мобилизационного со-циотипа развития отчетливо проявляется в рамках организации и функционирования соответствующей системы хозяйства, структура которой включает экономическую, компенсационную и административно-командную подсистемы.

Экспансия обществ инновационного типа заставляет мобилизационное общество реагировать на нее реформами, представляющими собой форму его приспособления к изменяющимся социальным реалиям, одной из которых является форсированная модернизация «сверху». В научном дискурсе существуют различные представления о том, что такое модернизация общества, опирающиеся на разные версии теории модернизации. Во-первых, это классическая теория модернизации, описывающая ее линеарную модель, в рамках которой модернизация рассматривается как универсальный процесс перехода традиционного общества к обществу современному как в развитых странах Запада, так и в тех странах, которые вступили на путь модернизации под их влиянием, поэтому в теории выделяют модели «первичной» (органической) и «вторичной» (неорганической) модернизации. Политические проекты «вторичной» модернизации в разных странах оставались, как правило, незавершенными. В результате классическая теория модернизации оказалась в кризисе и стали создаваться различные концепции «частичной» модернизации, в рамках которых возникла модель парциальной модернизации. Появление множества «модернизмов», складывающихся на локальном уровне, привело к формированию в научном дискурсе представлений о национальных моделях модернизации, переход к которым диктуется национальными потребностями и соответствует интересам национальных государств, самостоятельно решающих задачи модерни-зационного развития в ответ на «вызовы» постсовременности. Представления о национальных моделях модернизации привело в русле не-омодернизационных исследований к разработке теории многолинейной модернизации.

Во втором параграфе «Государственность и особенности мобилизационного развития российского общества» отмечается, что особенности мобилизационного развития российского общества, обусловленные его государствоцентристской природой, заключаются, во-первых, в гипертрофированной роли государства, которое использует различные меры регламентации функционирования всех его подсистем с помощью властно-принудительных методов; во-вторых, в особой роли геополитических факторов, порождающих, в условиях западноевропейской политической, а затем экономической экспансии, потребность в форсированном развитии на основе институциональных практик «насаждения сверху»; в-третьих, в специфике компенсационной системы, придающей мобилизационному развитию российского общества более устойчивый характер, основными структурными элементами которой являются природные ресурсы и колонизация новых земель, принудительный труд, внеэкономические способы принуждения, а также военные приобретения; в-четвертых, в социокультурной специфике российского общества, получившей название «социокультурного раскола», который выражается в том, что актуализация ценностей модернизации в одной части российского общества, как правило, активизирует традиционные ценности мобилизационного развития в другой; в-пятых, в специфике властной элиты как бюрократического ядра российского государственно-организованного общества, формирующейся не на основе меритократического принципа, а в силу «привилегий за службу».

Российское государство, стремясь ликвидировать технико-экономическое отставание России от передовых западноевропейских стран, время от времени прибегало и прибегает к политике модернизации российского общества «сверху». Однако модернизация «сверху» в рамках «догоняющего развития» с использованием мобилизационного потенциала периодически заканчивалась катастрофическими срывами российской государственности, а российское государственно-организованное общество оказывалось в тупике «догоняющего развития». В связи с этим в научном дискурсе применительно к России появились концепции рецидивирующей и абортивной модернизации. Особенности мобилизационного социотипа развития наглядно проявились в период социалистического строительства в СССР, в ходе которого мобилизация всех ресурсов, в том числе и социальных, выступала основным фактором развития страны вплоть до середины XX в, потому научном дискурсе советское государство иногда рассматривается как ре-

сурсное, в котором жизнь страны строилась на мобилизации самых различных ресурсов. Традиции ресурсного государства сохраняются в современном российском обществе прежде всего в существовании экстенсивных форм эксплуатации природных и социальных ресурсов. В современной России, с одной стороны, постоянно воспроизводятся институциональные практики мобилизационного развитии в силу сохранения таких старых факторов компенсационной системы, как природные ресурсы, внеэкономическое принуждение, геополитические приобретения и появления новых - финансовых и административных ресурсов; с другой стороны, остро встала проблема поиска путей модернизации государственно-организованного общества.

В третьем параграфе «Государственность и модели модернизации в современной России» рассматриваются проблемы модернизации в России в конце XX - начале XXI вв., специфика которой заключается в том, что она проводилась государством «сверху» в рамках различных ее моделей. В 90-х гг. модернизационные усилия реформаторов были направлены на изменение вектора развития российского общества в русле «догоняющего развития» в либеральном направлении. Эта модель модернизации, направленная на экономическую либерализацию и политическую демократизацию российского общества, сопровождалась институциональными сбоями и завершалась экономическим кризисом 1998 г., деиндустриализацией, сокращением социальной базы преобразований и ростом негативного отношения россиян к реформам. В 2000 г. в России была выбрана этатистская модель модернизации. В политическом дискурсе приоритетом стало формирование в России «сильного государства», а в практическом плане начался переход к реализации модели парциальной модернизации, направленной на первоочередное развитие инновационного и постиндустриального секторов российской экономики. В 2008 г. было решено отказаться от парциальной модели модернизации и перейти на модель линеарной модернизации с либеральной спецификой. Однако реализовать на практике модель линеарно-либеральной модернизации, получившей название инновационно-демократической, не удалось. В 2012 г. вновь произошла смена политической повестки дня: был обозначен возврат к государствоцентричной матрице развития российского общества и необходимости его «обновления». В результате приоритеты развития России изменились, а сама тема модернизации российского общества в политическом дискурсе постепенно становится маргинальной. Об этом свидетельствует, в частно-

сти, контент-анализ президентский посланий Федеральному Собранию Российской Федерации. В Послании 2009 г. слова модернизация и инновация (и производные от них) употреблялись соответственно 18 и 14 раз; в Послании 2012 г. слово модернизация - всего 2 раза, инновация -ни разу. В Послании 2013 г. слово модернизация встречается 1 раз, инновация - 3 раза, но в критическом контексте (в плане необходимости провести серьезную инвентаризацию институтов развития, связанных с инновациями). В Послании 2014 г. слово модернизация вообще не упоминается. Все это свидетельствует о том, что в контексте актуализации дискурса об особенностях культурно-исторического кода российского общества и необходимости формирования на его основе национальной идентичности, очередного «витка» противостояния Западу и реализации Евразийского проекта, а также модернизации вооруженных сил в России произошел отказ от либеральной модели модернизации линеарного характера. В контексте взаимодействия России с Западом обозначился возврат к имперской модели модернизации, которая прежде всего затрагивает сферы общественного производства, тесно связанные с потребностями развития военной промышленности и вооруженных сил. Задачи этой модернизации состоят также в том, чтобы заимствовать у своего западного «оппонента» лишь то, что позволяет противостоять ему, и сформулировать адекватные «ответы» на «вызовы» глобализации в условиях американской геополитической, геоэкономической и гуманитарной экспансии.

В настоящее время развитие российского общества приобретает гибридный - мобилизационно-модернизационный - характер, с доминированием в этом развитии государственно-бюрократического начала, поэтому будущее российской государственности и модернизации связано с реализацией модели многолинейной модернизации, которая включает, во-первых, отказ от линеарной трактовки модернизации только как движения в сторону западных институтов и ценностей, во-вторых, признание конструктивной роли государства и социокультурной традиции в ходе реализации модернизационного проекта.

В пятой главе «"Человек политический", национально-государственная идентичность и модели социального поведения в современном российском обществе» анализируются представления о «человеке политическом», сложившиеся в научно-исследовательских практиках, особое внимание уделяется «человеку политическому» как нормативному типу личности государственно-организованного общест-

ва и формированию национально-государственной идентичности, рассматриваются нормативная и модальные модели социального поведения в современной России.

В первом параграфе «"Человек политический" как предмет научных дискурсивных практик» отмечается, что в рамках российской государственности сложился особый тип нормативной личности, применительно к которому можно использовать концепт «человек политический». В научном дискурсе существует различные представления о «человеке политическом», обусловленные дисциплинарной спецификой и разными парадигмальными основаниями его научного изучения. В рамках деятельностного подхода акцент делается на политической природе человека, поэтому «человек политический» рассматривается как активный субъект политических изменений или личность, обладающая политической субъектностью. В рамках нормативистского подхода акцент делается на «человеке политическом» как идеальной личности, представляющей совокупность социально значимых и устойчивых личностных черт, характерных для индивидов, прошедших социализацию в рамках определенной культуры. В условиях «имплозии масс», которая наблюдается в современном российском обществе, особую значимость приобретает нормативистский подход, направленный на изучение «человека политического» в контексте его социокультурной идентичности.

Во втором параграфе «"Человек политический"» как нормативный тип личности государственно-организованного общества» показано, что «человек политический» как нормативный тип личности является продуктом эволюции российской государственности. В его ментальной программе доминирует стремление перемещать решение всех жизненных проблем, в том числе приватных, в государственно-политическую сферу. Отличительной чертой «человека политического» является апология государства, «государственно-центристских» отношений и легитимация государственной власти на основе культурно-исторических традиций. Идеалом государственной власти для «человека политического» является власть единоличная (ответственная), сильная (авторитетная) и справедливая (нравственная). Типичной чертой «человека политического» является авторитарность, которая синкретически вбирает в себя и предрасположенность к подчинению «вышестоящим», и склонность к подавлению «нижестоящих». Установка на подчинение «вышестоящим» проявляется в терпеливости и покорности, «служебной» морали и социальной инертности, стремлении к справед-

ливости. Установка на подавление «нижестоящих» выражается в субъективизме, догматизме, нетерпимости, «разбойничьей» морали, завышенном уровне индивидуальных притязаний и личной самооценки. В ментальной программе «человека политического» доминирует установка «быть как все». При этом речь идет о добровольном и особо не замечаемом усвоении принятых в данной общности стереотипов мышления, «семиотических» кодов и образцов социального поведения, которые рассматриваются как единственно возможные. С одной стороны, причастность к «мы» («своим») наделяет «человека политического» гордостью и чувством превосходства; с другой - стремление «быть как все» проявляется в том, что ответственность как установка деятельности и внутреннего ее контроля заменяется у «человека политического» следованием внешним предписаниям и стандартам поведения.

В современной Россия сложилась ситуация, в которой, с одной стороны, возрождается традиционная модель «человека политического» как нормативного типа личности государственно-организованного общества, а с другой - реактуализируются советская модель «человека лукавого», жизненная стратегия которого, состоящая в умении жить в «согласии» с «вездесущей» государственной властью, направлена на выживание часто ценой ограничения собственных потребностей и запросов. По отношению к государству «человек лукавый» демонстрирует лояльность, участвует во всех социальных ритуалах и политических выборах, не видя, однако, в этом никакого смысла.

В третьем параграфе «Национально-государственная идентичность и модели социального поведения в современном российском обществе» отмечается, что российская государственность нуждается в легитимации со стороны национального сообщества, степень которой во многом обусловлена уровнем национальной идентичности, сложившейся в ходе реализации проекта, связанного с формированием российской полиэтнической нации как макрополитического сообщества, объединяющего граждан Российской Федерации. Такую нацию можно назвать политической, она базируется на лояльности граждан государству и общности государственных (национальных) интересов. На основе российской политической нации сформировалась национально-государственная идентичность, которую, однако, следует рассматривать не в контексте принадлежности индивидов к национальному государству или российской нации, а в контексте принадлежности их к российской государственности как государственно-организованному общест-

ву. Национально-государственная идентичность в России является результатом соотнесения индивидами себя с образами российской государственности, которые соответствуют их ментальным программам. Один из таких образов соответствует традиционному типу российской государственности, базовым концептом которого выступает «русская власть» как метафорическое понимание и теоретическое обоснование «пути России» в современном мире. Другой образ соответствует либеральному типу российской государственности. Третий образ российской государственности носит гибридный характер, специфика которого состоит в том, что в традиционный тип российской государственности выборочно включаются либеральные элементы, а также принцип социальной справедливости.

Образы традиционной, либеральной и гибридной российской государственности выступают идентификационными матрицами, на основе которых формируются три разновидности национально-государственной идентичности индивидов, соответствующие их ментальным программам. При этом в российском обществе около 90% процентов индивидов обладают национально-государственной идентичностью, основу которой на неосознанном уровне составляет образ традиционной российской государственности. На осознанном уровне основой национально-государственной идентичности в российском обществе выступает гибридный образ российской государственности, порождающий консервативно-государственнический и либсрально-государственнический виды идентичности. Различные виды национально-государственной идентичности в российском обществе обусловливают разные модели социального поведения. Нормативная модель коллективного поведения в современном российском государственно-организованном обществе обусловлена ментальной программой «человека политического» как нормативного типа личности. Эта модель носит неосознанный характер, и поэтому с трудом поддается трансформации. Модальные модели - это модели осознанного социального поведения индивидов, составляющих определенные социальные группы. В современном российском обществе можно выделить две такие группы: представители меньшей из них ориентируются на либеральную модель, представители большей группы - на консервативную. Модальные модели социального поведения достаточно подвижны, их границы взаимо-проникаемы, что придает этим моделям гибридный характер.

В контексте российских реформ последних двух десятилетий в развитии российского общества обнаружилась тенденция, связанная с трансформацией модальных моделей социального поведения. Эта трансформация связана с консервативным поворотом в массовом сознании на рубеже столетий, который был зафиксирован социологическими исследованиями, проведенными сотрудниками Института социологии РАН. В результате этого поворота в российском обществе сократилось число тех, кто ориентировался на либеральную модель социального поведения'. В настоящее время, по нашим подсчетам, сделанным на основе данных «Левада-центра»2, только 9% россиян придерживаются модальной модели социального поведения либерального типа в чистом виде. На практике эта модель носит гибридный - «либерально-государственнический» - характер, поскольку включает элементы консервативной модели поведения. Большинство россиян придерживаются модальной модели социального поведения консервативного типа. Таковых в экономической сфере примерно 60-65%; социальной - 65-70%; политической - 60-65%; правовой - 50-55%; духовной сфере - 70-75%. Консервативная модель социального поведения в российском обществе также носит гибридный характер, поскольку включает элементы либеральной модели. Особенно это наглядно проявляется в политической сфере, где больше половины россиян считают, что России нужна демократия.

В заключении концептуально оформляются основные результаты диссертационного исследования и делаются основные выводы, к которым пришел автор при изучении российской государственности как государственно-организованного общества.

1 Горшков М.К. Российское общество как оно есть: (опыт социологической диагностики). М.: Новый хронограф, 2011. С. 640 644.

Левада-Центр. [Электронный ресурс]. URL: http: //www.levada.ru

Основные результаты исследования отражены в следующих работах автора

Монографии:

1. Лубский P.A. Политический менталитет: методологические проблемы исследования. Ростов н/Д: Издательство СКНЦ ВШ, 2002. 5,5 п.л.

2. Лубский P.A. Российский политический менталитет в конце XX века. Ростов н/Д: Издательство СКНЦ ВШ, 2006. 7,5 п.л.

3. Лубский P.A. Политический менталитет в России на рубеже веков. Монография. Саарбрюккен: Издательство LAP LAMBERT Academic Publishing, 2013. 7,5 п.л.

4.ДауевР.С., Дауев С. А., Драч Г.В., Лубский A.B., Лубский P.A. Формирование российской идентичности на базе единого культурного пространства Российской федерации как условие стабильности и безопасности. Ростов н/Д: Издательство СКНЦ ВШ ЮФУ, 2013. 15,5 п.л./1,5 п.л.

5. Лубский P.A. Российская государственность как социальная реальность. Ростов н/Д: Фонд науки и образования, 2014. 14,0 п.л.

Статьи, опубликованные в изданиях Перечня рецензируемых

научных журналов, утвермеденного ВАК при Министерстве образования и науки Российской Федерации:

6. Лубский P.A. Государственность и повседневные политические представления в России // Социально-гуманитарные знания. Дополнительный выпуск, 2006. 0,4 п.л.

7. Лубский P.A. Установки и аттитюды в структуре российского политического менталитета // Научная мысль Кавказа. Дополнительный выпуск 2, 2006. 0,4 п.л.

8. Лубский P.A. Государственность в России: проблемы изучения в контексте методологии системного исследования // Философия права, 2011. №4. 0,4 п.л.

9. Лубский P.A. Проблемы изучения российской государственности в контексте методологического плюрализма // Философия права, 2011. №5. 0,4 п.л.

10.Лубский P.A. Традиции полицейского государства в России как воплощение идеи общей пользы во имя общего блага // Философия права, 2012. №2. 0,4 п.л.

11. Лубский P.A. Вотчинное государство в России: традиции и современность // Философия права, 2012. № 3. 0,4 п.л.

12. Лубский P.A. Сущность и характерные черты полицейского государства в России // Общество и право, 2012. № 3. 0,4 п.л.

13. Лубский А.В., Лубский Р.А. Человек в России и на Западе: концепты дискурсивного мышления И Научная мысль Кавказа, 2012. № 4. 1,0 п.л./0,5 п.л.

14 .Лубский Р. А. Патернализм как предмет научного дискурса // Философия права, 2012. № 5. 0,4 п.л.

15. Лубский Р.А. Государственность и патернализм в России // Философия права, 2012. № 6. 0,4 п.л.

16. Лубский Р.А. Этатизм как принцип взаимодействия человека и государства в России // Историческая и социально-образовательная мысль. Научный журнал, 2012. № 6. 0,4 п.л.

17. Лубский Р.А. Мобилизационный социотип развития России: методология трансдисциплинарного исследования и социальная реальность // Социально-гуманитарные знания, 2012. № 11. 0,4 п.л.

18. Лубский Р.А. Этатизм: методологические проблемы научного исследования // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки, 2013. № 1. 0,4 п.л.

19. Лубский Р.А. Понятие мобилизационного типа общественного развития // Философия права, 2013. № 4. 0,4 п.л.

20. Лубский Р.А. Методологические особенности постнеклассиче-ского исследования «человека политического» // Философия права, 2013. №5. 0,4 п.л.

21. Лубский Р.А. «Человек политический» в России // Социально-гуманитарные знания, 2013. № 11. 0,5 п.л.

22. Лубский Р.А. Модернизация как предмет российского политического дискурса // Социальная политика и социология, 2013. № 4. 0,5 п.л.

23. Лубский Р.А. Государственность и модели социального поведения в современной России // Научная мысль Кавказа, 2014. № 1. 1,0 п.л.

24. Лубский Р.А. Проекты nation-building и формирование национально-государственной идентичности в России // Социально-гуманитарные знания, 2014. № 7. 0,5 п.л.

25. Лубский Р.А. Государственность и концепты модернизации в России // Общество и право, 2014. № 3. 0,4 п.л.

26. Лубский Р.А. Российская государственность как предмет концептуального мышления // Философия права, 2014. № 6. 0,4 п.л.

27. Лубский Р.А. Российская государственность: многомерный методологический конструкт трансдисциплинарного исследования // Социальная политика и социология, 2014. № 3. 0,4 п.л.

Статьи, онубликованиые в иных научных изданиях:

28. Лубский A.B., Лубский P.A. Цивилизационная идентичность как фактор формирования российской государственности // Философия права и вопросы формирования современной государственно-правовой идеологии: Материалы Всероссийской научно-теоретической конференции 24-25 октября 2001 года. Ростов н/Д: РЮИ МВД России, 2001. 0,6 п.л./0,4 п.л.

29. Лубский A.B., Лубский P.A. Типы правосознания в политической культуре России // Политико-правовая культура и духовность: Материалы региональной научно-теоретической конференции. Ростов н/Д: РЮИ МВД России, 2001. 0,5 п.л./0,4 п.л.

30. Лубский P.A. Цивилизационная специфика российской государственности // Лосевские чтения: Труды Международной ежегодной научно-теоретической конференции. Новочеркасск, май 2006 г. Новочеркасск: УПЦ «Набла» ЮРГТУ (НПИ), 2006. 0,4 п.л.

31. Лубский P.A. О некоторых аспектах реализации и осуществления региональной власти в современных условиях развития российского общества // Региональная власть: политико-правовые аспекты реализации и осуществления. Межвузовский научный сборник. Т. 1. Ростов н/Д: Издательство ЮФУ, 2007. 0,4 п.л.

32. Лубский P.A. Представления о социальном порядке в структуре российского политического менталитета // Порядок общества: идеал в истории политико-правовой мысли и современность. Межвузовский научный сборник. Ростов н/Д: Издательство ЮФУ, 2007. 0,4 п.л.

33.ЛубскийP.A. Социальный порядок общества как ценностный элемент структуры российского политического менталитета // Порядок общества: актуальные проблемы социально-правовой теории, Межвузовский научный сборник. Ростов н/Д: Издательство ЮФУ, 2008. 0,4 п.л.

34. Лубский P.A. Государственность как доминантная форма цивилизационного развития России // Порядок общества и правовой нигилизм. Межвузовский научный сборник. Ростов н/Д: Издательство ЮФУ, 2008. 0,4 п.л.

35. Лубский P.A. Этатистско-патерналистские образы государства и права как утилитарная форма нигилистического сознания // Правовой порядок. Межвузовский научный сборник. Ростов н/Д: Издательство ЮФУ, 2009. 0,4 п.л.

36. Лубский P.A. Российская государственность в контексте российских политических традиций // Порядок общества и правовые ценности. М.: Вузовская книга, 2010. 0,4 п.л.

37. Лубский P.A. Институты судебной власти в современных условиях генезиса российской государственности // Порядок общества: проблемы правовой теории и практики в России. М.: Вузовская книга, 2011.0,4 п.л.

38. Лубский P.A. Российская государственность: методологические проблемы макросоциологического исследования // Методология, теория и история социологии: сборник научных статей. Материалы всероссийской научной конференции «Методология, теория и история социологии» (Ростов-на-Дону, 23-24 ноября 2012 г.) Ростов н/Д: Издательство Южного федерального университета, 2012. 0,4 п.л.

39. Лубский P.A. Вотчинное право как традиция в России // Вестник Краснодарского университета МВД России, 2012. № 2. 0,4 п.л.

40. Лубский P.A. Этатизм в контексте соотношения собственности как абсолютного владения и государственной власти как абсолютного управления // Вестник Краснодарского университета МВД России, 2012. № 4. 0,4 п.л.

41. Лубский P.A. Этатизм как тип политической культуры в России // Россия: вчера, сегодня, завтра: Сборник материалов III всероссийской научной читательской конференции. Краснодар: Научно-издательский центр «Наука и образование», 2012. 0,4 п.л.

42. Barkov F.A., Lubsky A.V., Lubsky R.A. Transformation of Intellectual Discourse on Collective Identities // Middle-East Journal of Scientific Research 17(10): 1425-1428, 2013.1,0 п.л./0,4 п.л.

43. Лубский P.A. Российская государственность: от вотчинного государства к дворцовому // Esse quam videri. Выпуск 2: К 90-летию Ю.И. Серого (1922-1986). Ростов н/Д: Издательство «Антей», 2013. 1,0 п.л.

44. Лубский A.B., Лубский P.A. Этатизм и патернализм как культурные маркеры цивилизационной идентичности в России // Гуманитарий Юга России, 2013. № 3. 1,0 п.л./0,5 п.л.

45. Лубский P.A. Государственность и правовой нигилизм в России // Право и государство: проблемы методологии, теории и истории: материалы III Всероссийской научно-практической конференции. Ч. 1. Краснодар: Краснодарский университет МВД России, 2013. 0,5 п.л.

46. Лубский P.A. Государственность и концепты модернизации в России // Социально-культурная консолидация в условиях модернизации современной России: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (12-14 марта, 2013 г., Майкоп). М., Майкоп, Ростов н/Д: Издательство АГУ, 2013. 0,5. п.л.

47. Лубский P.A. Российская государственность и политический менталитет // Сборник научных трудов SWorld. Материалы междуна-

родной научно-практической конференции «Современные проблемы и пути их решения в науке, транспорте, производстве и образовании». Выпуск 2. Т. 21. Одесса: КУПРИЕНКО, 2013. 0,5 п.л.

48. Лубский P.A. «Полицейское право» как признак российской государственности // Сборник научных трудов SWorld. Материалы международной научно-практической конференции «Современные направления теоретических и прикладных исследований». Выпуск 1. Т. 25. Одесса: КУПРИЕНКО, 2013. 0,5 п.л.

49. Лубский P.A. Образы российской государственности и формирование национально-государственной идентичности в России // Формирование российской идентичности как фактора национальной безопасности: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (24-25 апреля, 2014, Майкоп). Ч. I. М.; Майкоп; Ростов н/Д: Издательство АГУ, 2014. 0,5 п.л.

50. Лубский P.A. Особенности теории модернизации в советской и постсоветской науке // Приоритетные научные направления: от теории к практике: сборник материалов XII Международной научно-практической конференции. Новосибирск: Издательство ЦРНС, 2014.0,4 п.л.

51 .ЛубскийP.A. Специфика модернизационного развития России в конце XX - начале XXI веков // Приоритетные научные направления: от теории к практике: сборник материалов XII Международной научно-практической конференции. Новосибирск: Издательство ЦРНС, 2014. 0,4 п.л.

52. Лубский P.A. Государственность и правосознание в России // Наука и практика: мировые, российские и региональные тенденции развития. Материалы Всероссийской научно-практической конференции, 2014 г. Сочи, Ставрополь: Издательство ИП Прокопенко Георгий Валерьевич, 2014. 0,4 п.л.

53 .Лубский P.A. Государственность и модели модернизации в современной России // Гуманитарий Юга России, 2014. № 1. 1,0 п.л.

54. Лубский P.A. Государственность // Теория и методология исторической науки. Терминологический словарь. М.: Аквилон, 2014. 0,2 п.л.

55. Лубский P.A. Этатизм // Теория и методология исторической науки. Терминологический словарь. М.: Аквилон, 2014. 0,2 п.л.

56. Лубский P.A. Государственность и национально-государственная идентичность в России // «Мир Кавказу». Результаты исследований и материалы всероссийского научного форума. Ростов н/Д.; Издательство «Фонд науки и образования», 2014. 0,4 п.л.

Сдано в набор 12.02.2015. Подписано в печать 12.02.2015. Формат 60x84 1/16. Цифровая печать. Усл. печ. л. 1,9. Бумага офсетная. Тираж 100 экз. Заказ 1202/03.

Отпечатано в ЗАО «Центр универсальной полиграфии» 340006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 140, телефон 8-918-570-30-30 www.copy61.ru, e-mail: info@copy61.ru

¡Л --4485

2012477309

2012477309