автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Русская духовность как социально-философская проблема

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русская духовность как социально-философская проблема"

На правах рукописи

Изместьева Надежда Николаевна

Русская духовность как социально-философская проблема

09.00.11 -социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Перми 2005

Работа выполнена на кафедре философии Пермского государственного технического университета

Научный руководитель:

доктор философских наук, профессор Железняк Владимир Николаевич

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор философских наук, профессор Калашников Михаил Федорович; кандидат философских наук, доцент Жохов Анатолий Владимирович

Удмуртский государственный универси-

Защита состоится 7 июня 2005 г. в 15 час. на заседании диссертационного совета Д 212.189.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук в Пермском государственном университете (614990, г. Пермь, ул. Букирева, 15), зал заседаний Ученого совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Пермского государственного университета

Ученый секретарь диссертационного совета, Кандидат философских наук, доцент

Л. А. Мусаелян

Общая характеристика работы

Актуальность исследования.

С последней трети XX в. человечество ощущает себя в кризисной ситуации духовного выживания в мире доминирующей техники, в котором технология, вытесняя природу, становится новой средой обитания человека. Эта ситуация привела к необходимости признать утверждение новой социокультурной модели - Постмодерна, основным содержанием которой является человек в информационном обществе, в котором информация из отражения превращается в самостоятельную сущность, новую субстанцию мира, проявляющуюся на всех его уровнях и во всех формах, трансформируя общество в социотехническую систему, заменяя непосредственное общение его членов коммуникацией, а культуру - технологией.

Новое состояние общества и культуры на границе Нового и постНового характеризует кризисную ситуацию как бурную жизнь сознания, не сопоставимую со стагнирующими тенденциями. Культура не может развиваться без кризисов, если она действительно развивается, сущность явления кризиса культуры составляет переоценка ценностных ориентиров, переосмысление духовных слагаемых ядра культуры. Это некое переходное состояние, сопряженное с самопознанием, постижением культурой своего потенциала. Если стадию процветания определить как самотождественость культуры, то состояние кризиса - это утрата культурой самотождественности. Иными словами, кризис — это пребывание смятенного сознания в состоянии поиска, который, как показал опыт человечества, с исторической необходимостью приводит к новому подъему человеческого духа.

В состоянии сознания эпохи постмодерна нетрудно заподозрить переход духовности и ее исторических типов тоже в состояние «пост». Сложившаяся в культуре новая ситуация не стремится к замене одной истины другой, одного эталона другим, старого жизненного идеала — новым, не старается стать «главной философией» современности, а лишь предпринимает попытки переосмыслить формы, модели, методы, доставшиеся в наследство. В мире, который мыслится как бесконечная перекодировка знаков, за пределом которых нет означаемых, в котором иерархия ценностей, оппозиционность, уникальность снимаются равноправным сосуществованием разных культурных моделей, возникает состояние безразличия.

В проекции на национальную культуру упрощение системы и элиминация уникальности и, как следствие, выход из диалогического отношения как во внутрикультурном, так и в межкультурном пространстве угрожает сознанию потерей синтезирующей энергетики и, в пределе, утратой творческих потенций. В кризисном состоянии перехода культуры к иным формам осуществления все, что описывалось понятием «русская духовность», можег отойги к истории культуры ушедших эпох. Потеря понятием основною содержания приведет его в список музейной терминологии или су/кению объема семантики, как следствия функционирования только в одной зоне кут,-

1урЬ1 - ЭС1СГИЧССКОЙ.

Кризис духовности на постсоветском культурном пространстве связан с российской проблемой идентичности в многополюсном и полицивилизаци-онном мире, решение которой вряд ли возможно в традиционном, со времен спора славянофилов и западников, ключе: противостоянии духовной «русской идеи» погибающему от «бездуховности» Западу и «возрождении» национального своеобразия русской культуры в этой парадигме противостояния. Для России поиски выхода из «самобытной нецивилизованности» не могут быть сведены к напоминанию миру о когда-то явленных культурных высотах или непременному призыву к духовности в различных концепциях «возрождения».

Проблема идентичности стоит в одном ряду с проблемой «противоядия» техницизму, экономическому универсализму и культурной однородности. Нынешняя обращенность российского сознания к своему культурному прошлому, поиски способов его прочтения, стремление к расшифровке великих текстов - свидетельство наличия степени напряженности сознания, позволяющей удерживать историческую память и, следовательно, готовность к декодированию матриц содержания исторического сознания, оказавшегося способным на реализацию великого замысла.

Состояние научной разработанности проблемы. Тема русской духовности возникла как реакция на кризисное для русской культуры и России время первой мировой войны и Октябрьской революции. Под впечатлением от духовного состояния общества переломного для страны времени этой теме отдали дань почти все отечественные мыслители. В работах русских религиозных философов НА Бердяева, С.А. Франка, Н.О. Лосского, Л. Шесто-ва, Е.Н.Трубецкого, Б.П. Вышеславцева, И.А. Ильина и др. тема русской духовности увязывается с идеей возрождения общества после крушения всех кумиров, которыми была соблазнена душа русского интеллигента XIX века.

Сегодняшняя ситуация духовного кризиса во многом перекликается с ситуацией конца XIX - начала XX века. Новый импульс проблема русской духовности получает сегодня не столько в связи с необходимостью компенсации претензий материального интереса, продиктованных глобализацией рыночных отношений, но, главным образом, со стремлением сознания постсоветской эпохи осмыслить процессы, протекающие в духовной жизни нынешнего российского общества. Современные авторы - С.Б.Крымский, Л.Б.Буева, В.А.Лекторский, Г.М. Пурыничева, И.Б. Чернова, И.В. Безгинова, Л.Н. Смирнова - связывают проблему духовности с укорененностью человека в самоценных, творчески осмысленных сферах бытия», решая ее в религиозном, этическом, эстетическом ключе. Общая для поисков в этом направлении мысль о способности личности переводить универсум внешнего бытия во внутренний мир перекликается с традицией русской религиозной философии.

В культурологическом направлении поиск часто уходит в облаем» исследования ментальности, что также имеет традиционные корни в творчестве таких представителей русской религиозной философии как-ЛА.Бердяев, Н.ОЛосский, Л.Шестов, Б.П.Вышеславцев При эюм понятия ментальное!ь

и национальный характер часто коррелируют. К.Касьянова, М.Коялович, Д.Лихачев, Н.Карлов, В.Осипов, Н.Розов сходятся на мысли о том, что исторически национальное самосознание невозможно без сознания религиозного, без чувства национальной самоопределенности и самоидентификации.

Выходом гуманитарного знания на новый уровень исследования исторического сознания, его большей специализированностью, которая вызвала соответствующую дифференциацию и спецификацию понятий, а также усложнением понятийных систем, объясняется приверженность российских исследователей традиции школы «Анналов». С появлением понятия «менталь-ность» историк из области идеологии переходит в область неформируемых комплексов коллективных представлений. Это позволяет исследователю приблизиться к пониманию чувств и мировидения людей изучаемой эпохи. Выявление определенных закономерностей в культурном процессе на ментальном уровне позволило В.С.Жидкову и К.Б.Соколову разработать свою концепцию российской культурной политики. Предпринятый анализ российской ментальности в решении проблемы взаимоотношений культуры и власти позволил авторам представить культурную жизнь России как динамическое поле взаимодействия носителей различных субкультур, ввести проблематику российской ментальности из предмета эссеистски-публицистических размышлений в систему достаточно строгого и логически непротиворечивого знания.

Во многих исследованиях с выделением понятия «русская духовность» из широкого семантического спектра и контекста употребления наблюдается тенденция отождествления его с понятием «ментальность». Это приводит к тому, что задача определения содержания и статуса понятия осуществляется оперированием двумя неизвестными и, как следствие, затрудняет анализ сущностных характеристик феномена.

Проблему специфики российской ментальности поднимают А.Огурцов, Г.Гачев, И.Пантин, А.Панарин, В.Кантор, А.Ерыгин. Развернутая авторами дискуссия напоминает отголосок спора западников и славянофилов, несмотря на применение исследователями тропологической классификации Поппе-ра-Уайта и призыв отечественных реформаторов к ответственности в обращении с инвариантами евразийской судьбы.

Наряду с интересом к исследованию ментальности в последнее время поддерживается интерес непосредственно к русской духовности как культурно-историческому феномену. Попытку интеграции учений и теорий этнографии, истории, иконографии, фолклористики, философии, культурологии, богословия представляет исследование АШумихиной генезиса русской духовности, который раскрывается автором в связи с концептуальным обоснованием феномена святости.

В исследованиях проблематики русской духовности заметна ассимет-рия в сторону ментальности, что приводит к отказу or самого понятия «русская духовность» или сведению его содержания к национальной самобытно -сти, а'исследовательское поле - к исторической конкретике Древней Руси или одной из зон культуры - православию или русской религиозной филосо-

фии. Недостаточная изученность проблемы, как показал анализ, привела к необходимости измененить ракурс ее рассмотрения. Актуальной, на наш взгляд, представляется осуществленная в настоящем исследовании попытка решения культурологической проблемы с социальнофилософских позиций, а также предпринятого комплексного изучения и раскрытия глубины и полноты изменения содержания общественного сознания в наличной культурно-исторической ситуации. Отсутствие социально-философского аспекта изученности обозначенной проблемы, а также ее актуальность для философского и теоретического осмысления обусловили необходимость настоящего диссертационного исследования по теме: «Русская духовность как социально-философская проблема».

Объект исследования - национальное историческое сознание. Предмет исследования - русская духовность как культурно-исторический феномен.

Цель исследования — показать, что русская духовность является формой объективации исторического сознания, обладающей способностью к духовному воспроизводству и неотделимой от целостного культурогенеза в пределах данного геокультурного пространства.

Анализ культурно-исторического феномена русской духовности осуществляется с позиций социальной философии.

В соответствии с предметом и целью исследования определяются задачи исследования:

1. Прояснить смысл и статус понятия «русская духовность» в социально-философской понятийной системе;

2. Описать культурно-исторический феномен русской духовности в социально-философском контексте;

3. Предпринять комплексное исследование поставленной проблемы на основе междисциплинарной методологии;

4. Осуществить описание культурно-исторического феномена, на основе результатов Анализа парадигм культурно-исторического сознания;

5. Выявить диалектику национального и общечеловеческого, исходя из методологического принципа диалогического моделирования;

6. Описать феномен русской духовности как типологическое основание русской культуры;

7. Раскрыть культуротворческие потенциалы феномена русской духовности.

Теоретико-методологическую основу настоящего диссертационного исследования составили: концепции русской философской традиции и современной отечественной философии, посвященные вопросам русской духовности и культуры.

Необходимость осуществления социально-философского анализа становящейся российской культурной парадигмы и ее проекции на кульгурно-историческую ситуацию общечеловеческою масштаба предлолагас! обращение к новейшим философским и социально-философским исследованиям мыслителей различных национальных.,школ - Ж.-Ф.Лио1ара, Ж.Бодрнйяра, У.Эко, Т.Имамичи, Г.Рормозера, Ю.Хабермаса, мявивших о проблеме по-

стмодерна. А также мы посчитали необходимым для описания в нашем исследовании постмодерной парадигмы обратиться к работам отечественных философов Г.С. Батищева, М.К. Мамардашвили и др. с целью углубить анализ проблемы, используя опыт российской философской рефлексии.

Основанием философско-исторической ретроспективы в исследовании культурно-исторического генезиса феномена русской духовности послужила классическая немецкая философия в разделе развития общественного сознания, его закономерностей и диалектики. Были использованы труды Канта, Гегеля, Шеллинга, а также философов неклассического периода.

Культурологический аспект и специфика предмета исследования расширили его теоретические основания. Наиболее эффективной исследовательской парадигмой нами признана диалоговая, методологическим основанием которой стали диалогизм М.М. Бахтина как метод и концепция мира, глубинная междусубъективность Г.С. Батищева, онтологика B.C. Библера и диалог культур Ю.М. Лотмана.

Расширение поля исследования за рамки проблематики русской религиозной философии вызвало необходимость обратиться к достижениям социологической, политологической и историко-этнологической мысли. В соответствии с требованиями междисциплинарной методологии в нашем исследовании предприняты ссылки на труды П.Н. Милюкова, Д.И. Иловайского, Г.В. Вернадского, Дж.Тойнби, Л.Н. Гумилева, П. Сорокина, А. Вебера, С. Хангтингтона.

Особое внимание на формирование исследовательской концепции оказало широкое использование литературного и художественного материала. Что в свою очередь, расширило возможности осмысления закономерностей проявления феноменов духовности и позволило прийти к решению поставленных задач.

Научная новизна исследования заключается в том, что

1) значительной новизной обладает обоснованный в работе тезис о безусловном приоритете понятия «русская духовность», будучи интегрировано в поливалентную социально-философскую понятийную систему, оно описывает культуру как процесс структурирования социума и имеет приоритетный статус для описания феноменов духовной жизни;

2) новым является широкое применение в социально-философском исследовании данного типа компаративистских методов анализа: доказано, что основным фактором формирования русской духовности, действующим внутри христианской культурной целостности, оставались межкультурные взаимоотношения Востока и Запада, моделируемые как медиативный диалог Русь - Византия — Западная Европа — для становления киево-византийской культурной парадигмы, и как директный диалог Россия — Запад — для классической нововременной культурной парадигмы;

3) впервые анализ эйдетической структуры феномена русской духовности позволил раскрыть два уровня ее содержания: инвариантный - как д\-

ховное основание русской культуры, и актуальный - как способность исторического сознания к духовному воспроизводству;

4) впервые для доказательства способности русской культуры к инновационному духовному воспроизводству выделяются три уровня ее конкретно-исторической актуализации: индивидный или личностный, в пределах культурной достаточности индивида; межличностный или внутри-культурный; и межкультурный, обнаруживаемый в диалоге культур;

5) доказана несостоятельность традиционного отношения к русской культуре как арьергардной европейской; на основании исследования объективной парадигмы национального исторического сознания снят вопрос об «отсталости» русской культуры на всех этапах ее исторического развития.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в

том, что его результаты могут быть использованы при дальнейшем изучении закономерностей развития исторического сознания и позволят уточнить методологические акценты ряда гуманитарных дисциплин.

Материалы диссертационного исследования могут найти применение в педагогической, культурно-просветительской и воспитательной работе, а также при разработке лекционных курсов и методических материалов по социальной философии, философии культуры, культурологии, а также спецкурсов по проблемам русской культуры и национальной духовности. На защиту выносятся следующие положения:

1. Русское национальное самосознание как культурно-исторический феномен описывается понятием «русская духовность», которое служит раскрытию его основных смыслов, обнаруживаемых в аксиологически-идеологических ориентациях.

2. Феномен русской духовности является многоуровневым единством, осуществляется на инвариантном и актуальном уровне, обладает функциями стабилизации и актуализации. На инвариантном уровне в функции стабилизации феномен русской духовности осуществляется как типологическое основание русской культуры, присутствуя во всех формах объективации общественного сознания. На актуальном уровне, в функции актуализации, русская духовность реализуется в положительной динамике социокультурогенеза. Феномен русской духовности, являясь формой объективации культурно-исторического сознания, осуществляется как реализация способности культурно-исторического сознания к инновационному духовному воспроизводству, имманентно культурогенезу и в пределах наличного геокультурного пространства.

3. Русская духовность как типологическое основание русской культуры сложилось в средневековой теоцентрической культурной парадигме на православном фундаменте. Фактором его формирования послужила консолидирующая национальная идея, воплощенная в финшарном символе. Завершением формирования духовного основания русской культуры явилось закрепление иерархии ценностей, свойственных тео-центрическому сознанию, высшей целью и

вался Бог, основным регулятивом - служение, подчиненное строительству единого богоизбранного царства. Оно обусловило свойственный русскому сознанию синкретизм форм духовного бытия: философской, художественной и подвижнической.

4. Осуществление типологии русской культуры по духовному основанию возможно в форме исторически реализованной судьбы восточного православного варианта христианской культуры, как автономной самовыраженности русского культурно-исторического сознания в геокультурном пространстве Руси-России, как русский национальный тип духовности, проявляющийся в любой форме объективации, как ядро специфических, обнаруживаемых на протяжении всего русского культурогенеза, смыслов.

5. Русская духовность и русская культура тождественны как понятия, фиксирующие реализованность судьбы русского культурно-исторического сознания. Русская духовность воплощена в степени выраженности, проявленности национального самосознания: как осуще-ствленность русской культуры в нововременном культурно-историческом проекте с присущими ему параметрами креативности культурной модели, с высоким уровнем синтезирующей энергии сознания, осуществляющего воспроизведение культуры в нестандартных личностных формах; как наличие нормативной идеи - опоры ценностных ориентации сознания и его исторических перспектив; как освоение межкультурного пространства и, в результате, окончательное оформление национальной культурной целостности в форме диалогического взаимодействия двух культурных систем - русской и западноевропейской.

Апробация результатов проведенного исследования. Основные положения, материалы и результаты исследования были представлены на научно-практических конференциях регионального и международного уровней (2002, 2003,2004,2005 гг.) и отражены в ряде публикаций.

Материалы диссертационного исследования были использованы при чтении основного лекционного курса культурологии и проведении семинарских занятий в представительстве Московского государственного университета технологий и управления.

Результаты исследования нашли свое отражение в пяти статьях. Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка литературы. Текст диссертации изложен на 126 страницах.

Во Введении обоснована актуальность диссертационного исследования с точки зрения значимости для философского и теоретического осмысления предпринятой попытки решения культурологической проблемы с соци-альнофилософских позиций, а также предпринятого комплексного изучения и раскрытия глубины изменения содержания культурноЛисторического соз-

ект, предмет исследования; сформулированы задачи и гипотеза, изложена методология. Охарактеризованы использованные методы; выделены его научная новизна, теоретическая и практическая значимость, приведены сведения об апробации результатов работы, изложены основные положения, выносимые на защиту.

В Первой главе «Русская духовность как типологическое основание русской культуры» раскрыто смысловое наполнение понятия «русская духовность» и осуществлено выделение его из широкого контекста употребления, определены статус и валентность понятия в социальнофилософской понятийной системе в результате рассмотрения оппозиционного отношения понятий «ментальность» и «духовность», являющихся в этой системе фундаментальными. Обоснована возможность описания феномена русской духовности благодаря эйдетической структуре с позиций учения об энтелехии Аристотеля и диалектической эйдологии А. Лосева, а также необходимость осуществления парадигмального анализа в исследовательском горизонте как операциональном поле, совпадающем с историческим пространством реализации средневековой и нововременной культурных парадигм. Предпринято диалогическое моделирование межкультурных отношений России и Западной Европы, исходя из принципа отечественной диалогики, выделены условия возникновения диалога культур, конкретизирована диалогическая модель Восток-Запад в зависимости от рассмотренных культурно-исторических ситуаций. В структуре феномена русской духовности выделен инвариантный уровень осуществления как типологического основания русской культуры по духовному основанию.

Во Второй главе «Актуальный уровень феномена русской духовности» отстаивается положение об эйдетической структуре феномена русской духовности как возможности описания изменений содержания культурно-исторического сознания в условиях становления новой культурной парадигмы. Выделены три уровня актуализации феномена: индивидный или личностный, в пределах культурной достаточности индивида, межличностный или внутрикультурный и межкультурный, обнаруживаемый в диалоге культур. Определены основные оппозиции, раскрывающие содержание русского сознания нововременной культурной парадигмы. Предпринято диалогическое моделирование нововременной ситуации межкультурных отношений России и Западной Европы на этапе перехода от реципирования к транслированию, отмеченное «чаадаевской точкой» в парадигмальном горизонте. Раскрыто основное содержание феномена русской духовности нововременной парадигмы как смыслового ядра, удерживаемого русской православной традицией и национальной идеей, консолидирующей оппозиционное сознание. Обосновано положение о том, что результатом инновационного духовного производства становится освоение русским нововременным сознанием нового культурного пространства с выходом за геокультурные пределы. Установлен момент внутрипарадигмальной соотнесенности русского и западноевропейского культурно-исторического сознания в нововременном культурно-историческом проекте, отрицающий традиционно признаваемую отсталость

историческом проекте, отрицающий традиционно признаваемую отсталость русской культуры от европейской. Выделены признаки национального типа духовности, достигшей классической формы выраженности и установлены условия сохранения устойчивости феномена русской духовности.

В Заключении обобщены результаты диссертационного исследования, сформулированы основные выводы, подтверждающие выдвинутую гипотезу и положения, выносимые на защиту.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Глава 1. Русская духовность как типологическое основание русской культуры.

Описание феномена русской духовности как многоуровневого единства осуществлялось нами с выделения инвариантного и актуального уровней. Принципиально важным для исследования было прояснение смысла понятия «русская духовность». Его смысловое наполнение раскрыто с позиций понимания культуры как социального феномена и как результата духовного функционирования социального единства. Это сделало необходимым ведение исследования в двух основных направлениях:

- социально-философскому раскрывающем функциональную значимость феномена русской духовности, и

- культурологическом, выявляющем его общекультурное содержание.

Рассмотрение оппозиционного отношения понятий «духовность» и «ментальность», фундаментальных для социально-философской понятийной системы, позволило определить статус и валентность понятия «русская духовность». Придание операциональной значимости понятию «ментальность» в новейших научных исследованиях (Жидкова B.C., Соколова К.Б., Смирнова И.П., Гачева Г.Д., Шумихиной Л.Н., Безгиновой И.В., Черновой И.В.) восходит к традиции школы «Анналов» и Л.Февра, который исходил из семантики самого слова «mens» (мышление, рассудок), наделяя содержание понятия «ментальность» смыслом возможности, признавая за ним функцию описания потенциалов сознания.

Ментальность, определяемая как присущая этносоциальной общности совокупность специфического склада мышления, ценностных ориентации и установок, представлений о мире, верований, мнений, уместна как понятие для оперирования в исследованиях картины мира, психической оснащенности носителей культуры, глубинных возможностей сознания. Достоинство концепций ментальности состоит именно в трактовке культурно-исторических процессов как потенциальных причин конкретного проявления сознания. Следовательно, погрешность исследования духовных феноменов в результате недифференцированного применения рассматриваемых понятий уводит в область социальной и этнопсихологии. Описание особенностей национальной культуры только на основе специфики национального характера ведет к получению неполной или искаженной картины. «Национальная ду-

(Г.П. Федотов, Н.А. Бердяев, К. Ясперс). Таким образом, ментальность является понятием,, необходимым для раскрытия содержания культурно-исторических явлений на социально-психологическом уровне, описание культурно-исторических феноменов, требующих многопланового осмысления на социально-философском уровне, с необходимостью выходит на поливалентную понятийную систему, в которой приоритеты будут отданы понятиям духовности. Такая система позволит раскрыть динамические составляющие рассматриваемого культурно-исторического феномена.

Поиск способа терминологической фиксации феномена русской духовности произведен в нашем исследовании в направлении его структурного и функционального описания с позиций учения Аристотеля об энтелехии и эйдологии А. Лосева. Возможность структурного описания феномена русской духовности как «русского эйдоса» была обеспечена на основе диалектической эйдологии А. Лосева. С позиций конструирования эйдоса как явленного смысла, как диалектики триадности - единого, идеи и жизни (становления), объединяемых на основе «иного», - как полагания в основании аристотелевского различения четырех причин «формальной», «действующей», «целевой» и «материальной», и рассмотрения явленной сущности «диалектически-динамически» через посредство «иного» в отношении эйдоса, нами задана эйдетическая структура для описания феномена русской духовности. Русский эйдос конституирован нами как единичность и идея, которая делится, становится единым ставшим на основе иного. Русская духовность как русский эй-дос описана нами как историческое оправдание нации, как актуализация ее деятельностного творческого начала, как устремление к абсолютному творчеству в соответствии с традицией русской религиозной философии (Соловьева В., Булгакова С, Флоренского П., Бердяева Н., Федотова Г.).

Под русской духовностью, описываемой как русский эйдос, мы понимаем актуализацию творческого начала русского сознания, описываемого диалектическим отношением становления-ставшего через иное.

Исследовательский горизонт, полагаемый нами для осуществления анализа парадигм сознания в рамках проведенного исследования, представляет собой авторское видение обозначенной проблемы в исторической перспективе становления христианской культурной целостности. Чтобы избежать дискуссивности вопроса о культурно-исторической периодизации, мы очертили исследовательский горизонт в пределах двух культурно -исторических проектов по традиционной схеме - Средневековье-Новое время. При этом мы приняли во внимание главным образом содержательную сторону их реализации - последовательную смену сакрального основания се-кулярным.

Это позволило снять вопрос о спорном статусе новой постмодерной парадигмы, претендующей стать следующим культурно-историческим проектом, равным предыдущим по масштабности. В этом вопросе мы придерживаемся позиции Ж.-Ф-Лиотара и Ж.Бодрийяра, отводящих постмодерну роль пока еще диагностирующей парадигмы, непротиворечиво следующей за модерном и не отрицающей его.

В соответствии с отстаиваемой нами позицией, основанием нового культурно-исторического проекта может быть только духовный синтез, сравнимый с тем, что определил средневековый и нововременной замысел мира, главным содержанием которого являлся человек, помысливший Бога, а затем восставший на Него. Поэтому именно горизонт, а не диахроническая ось, отражающая последовательность смены эпох, дает возможность вести анализ значения культурно-исторических явлений в парадигмальном соотнесении, выходя за хронологические пределы. Совпадая с историческим пространством реализации средневекового и Нововременного культурно-исторических проектов, парадигмальный горизонт позволил избежать в ходе исследования погрешности синхронного совмещения культурно-исторических феноменов в традиции линейной периодизации.

Принцип диалогического моделирования, реализуемый в нашем исследовании, позволил отойти от понятия «влияние» в оценке достижений русской культуры и избежать погрешностей дихотомного противопоставления русской культуры западноевропейской по уровню соответствия ее стандартам. В соответствии с традицией отечественной диалогики (Бахтина М.М., Батищева Г.С., Лотмана Ю.М., Библера B.C.) нами были выделены основные условия реализации диалога культур:

- минимально необходимое наличие двух участников и их попеременной реципирующе-транслирующей активности;

- наличие ассиметрии как непременного условия реципирования-транслирования;

- представление культуры как текста, как произведения, раскрывающего смыслы только в общении с иной культурой, иной сферой произведений в «их вопрошающе ответной модальности».

Исходя из этого, реализация диалога по принятой в диалоги ке абстрактной схеме Я-Другой, в которой один является условием другого, и оба становятся условием диалогового пространства, развернута в двух планах: как форма бытия в культуре, как диалог внутри культурного пространства, и форма бытия культур, как диалог в межкультурном пространстве. Для средневековья - это диалог Я с Абсолютным Другим, отражающий духовное напряжение сознания по вектору восхождения к Абсолюту. Нововременная парадигма сознания, в своей установке на неповторимое и индивидуальное самовыражение, задается диалогическим отношением Я с Универсумом

В рамках исследования модель диалога Восток-Запад структурировалась как медиативная и директная в зависимости от культурно-исторической конкретизации, отражая необходимость, насущность друг друга для русской и европейской культур, заложенную в едином для обеих культур духовном основании - христианстве.

Параллельность и синхронность развития подтверждает анализ парадигм осуществления культурно-исторического сознания в диалогической соотнесенности, в зависимости от культурно-исторической ситуации Отправной точкой в нашем исследовании в пределах очерченною горизонта, в кою-рой обе культурно-исторические формации обнаруживают схождение, явля-

ется момент Крещения или христианизации, активизировавшийся с IX в. в обоих направлениях и закончившийся к XII в. оформлением основных культурных систем: западного «Христианского мира», Византийской восточно-христианской целостности и Восточно-европейской целостности - Русской земли. Модель отношений Восток-Запад для средневековой культурной ситуации структурируется нами как медиативная: Западная Европа-Византия-Русь. Эта модель фиксирует доминирование византийской культуры над западной и восточной периферией в течение длительного времени, несмотря на последующий после 1054 г. раскол общехристианского культурного единства, и обеспечение ассиметрии в диалоге. Она представляет не прямые, а опосредованные отношения Востока и Запада - Русской земли и западноевропейского «Христианского мира». Удовлетворение потребности в Другом для обеих становящихся культур не могло быть реализовано иначе, чем в медиативном диалоге Западная Европа-Византия-Русь, структура которого отражает единственно возможную ситуацию межкультурного общения, обусловленную исторически.

Одним из основных факторов формирования духовного основания русской культуры мы выделяем наличие носителя культурного гена, как формы духовного бытия, проявившейся в интеллигенции, начиная с древнерусской книжности, и отличной от западноевропейского интеллектуализма. Книжники - русская интеллигенция периода оформления культурной модели Киевской, а затем Московской Руси, ставшая основным фактором формирования духовного ядра русской культуры, заложила его специфические, обнаруживаемые на протяжении всего культурогенеза, смыслы. Они раскрывают основное содержание русского национального типа духовности и отражаются в определенной шкале ценностей, проявляясь как национальная особенность и оставаясь инвариантными независимо от культурно-исторической конкретизации.

Вопрос о духовном основании русской культуры связан с проблемой ее типологизации. При всем несходстве с западноевропейской русскую культуру невозможно описать как только православную, восточнославянскую или евразийскую. Выбор критерием типологизации конфессионального, этнокультурного или геополитического признака оценивается нами как недостаточный по основанию. В соответствии с логикой нашего исследования, русскую духовность следует рассматривать как типологическое основание русской культуры, которое сформировалось на православном фундаменте с консолидирующей идеей Божества (Троицы) и регулятивной идеей служения, выработанной русским исихазмом. Провозглашение культа Троицы является поворотным моментом в русском культурогенезе благодаря деятельности преп. Сергия Радонежского. Тринитарная идея единения, реально соответствовавшая историческим интересам формирования великорусской народности в процессе объединения земель вокруг Москвы, стала объектом религиозного культа и фактически определила за русской культурой статус национальной.

Таким образом, мы рассматриваем Московскую Русь с окончательно сложившимся к XVI в. русским национальным государством и русской на-

циональной церковью как исторически реализованную судьбу восточного православного варианта христианской культуры. Исходя из этого, осуществление типологиирусской культуры возможно вдвухпозиционнойпредикации как

- автономной самовыраженностирусского культурно-исторического соз-

нания в геокультурном пространстве Московской Руси;

- национального типа духовности, присутствующей влюбой форме объек-

тивации какядро специфических, обнаруживаемыхна протяжениирус-

скогокулыпурогенеза смыслов.

Становление культурной парадигмы Московской Руси протекало в уникальной диалогической ситуации, которую описывают как изолированное, монологическое состояние культуры на фоне развития западноевропейской. Развивая теоретическое положение Ю.Лотмана о попеременной активности транслирующей и реципирующей культур, мы придерживаемся мнения о том, что механизм диалога не всегда осуществим в идеальной модели. Монологичность культуры эпохи Андрея Рублева, понятая как закрытость для другой культуры, объясняется нами не отсталостью от входящей в эпоху Возрождения западноевропейской культуры, а её парадигмальной замкнутостью, самодостаточностью. При соотнесении парадигм культурно-исторического сознания в точке Ренессанса мы обнаруживаем момент пара-дигмального расхождения в исследовательском горизонте. Установление ди-ректного диалогического отношения культур России и Западной Европы было невозможно, т.к. обе культуры находились в состоянии «ставшести», но в разных парадигмах.

Выделяемый нами момент «паузы» в диалоге соответствует ситуации межпарадигмального общения, характеризуемого самодостаточностью культурных систем, когда установление ассиметрии как инвариантного условия диалога культур невозможно. В связи с чем возникает необходимость пересмотра самого подхода к периодизации истории культуры. Если следовать логике различения парадигм сознания, можно сделать вывод о том," что русская матрица духовной самореализации отличается от традиционно принятой за основу европейской. Отказываясь от метода стадиального моделирования социокультурной истории, принимающего в качестве критерия оценки культурного опыта тот или иной ярко проявившийся этнический вариант к>ль-турной системы, такой как итальянский Ренессанс или французское Просвещение, мы видим возможность представить матрицу содержания русского сознания как осуществление киевской, московской и петербургской культурных парадигм. На этом основании киевская культура определяется нами как высказанностьрусского сознания в пределах византийской модели. Московская культура характеризуется авторской самовыраженностью русского православного сознания, а петербургская модель определяется выходим в межкультурное пространство и осуществлением в нововременном проекте, когда дальнейшая судьба христианской культурной целостности определяется общением двух самостоятельных культурных систем - русской и западноевропейской.

Глава 2. Актуальный уровень феномена русской духовности.

В соответствии с выдвинутой нами гипотезой, культурно-историческое сознание достигает полноты раскрытия содержания и высвобождения своих потенциалов в ситуации трансформации уже сложившихся схем социокультурного воспроизводства, когда решается проблема перехода от традиции к инновации. Отстаивая положение об эйдетической структуре феномена русской духовности, мы предприняли описание изменений содержания культурно-исторического сознания в условиях становления новой культурной парадигмы. К осмыслению процесса формирования нововременной модели русской культуры и выделению признаков новой диалогической ситуации русско-европейского межкультурного общения позволило приблизиться фиксирование изменения идейно-эйдетической структуры феномена.

Мы выделили три уровня актуализации феномена русской духовности: индивидный или личностный, в пределах культурной достаточности индивида, межличностный или внутрикультурный и межкультурный, обнаруживаемый в диалоге культур. Ситуация смены московской культурной парадигмы петербургской описана как переход от консонансной модели, сосредоточенной на государственной идее, к диссонансной, противопоставившей национальную идею государственной. Содержание культурно-исторического сознания формирующейся петербургской культуры прочитывается как освобождающий результат бесконечного ряда оппозиций. Прежде всего, во всем тексте петербургской культурной модели присутствует оппозиция Петербург-Москва как противостояние традиционного национально-православного и заимствованного секулярного в русской культуре петровской и послепетровской эпохи. Как переоценка просвещенческих гуманистических принципов и переосмысление русской культурной традиции сложилась оппозиция традиции-инновации, обеспеченная наличием оппозиционного внутрикультурного пространства, сформировавшегося за счет межполюсного напряжения культурно-исторического сознания. Русское сознание в своем устремлении к национальной идее после утраты опоры в государственной противопоставило новое понимание русских национальных начал казенному имперскому патриотизму. Условием и результатом становления новой эмансипирующей культурной модели стал «великий спор», рожденный оппозицией славянофилов и западников. Эта дискуссия инициировала поиск решения «вечных» проблем русского философствования и фундировала его развитие не на одно столетие.

Новое развитие межкультурных отношений, начиная с этапа прямого реципирования западноевропейского текстового потока, когда русская культура включается в реализацию нововременного культурно-исторического проекта, описывается в нашем исследовании с применением директной диалогической модели Россия-Запад. В соответствии с заявленной гипотезой, осуществление духовного синтеза, актуализирующего смысловое ядро всего массива духовного опыта культуры, возможно только при наличии поля напряженности исторического сознания, т.е. обнаружении насущности Друго-

го. В парадигмальном горизонте мы фиксируем сосредоточение синтезирующей энергетики русского сознания «точкой Чаадаева». Значение философского откровения Чаадаева для русского культурогенеза рассматривалось нами с двух позиций: как актуализация содержания феномена русской духовности, отраженная на его структурных уровнях, и как центр средоточия изменившегося сознания эпохи. Выстраивая собственную позицию на основаниях отечественной диалогики, мы рассматриваем феномен Чаадаева как реализацию субъектом «логики культуры» в горизонте личности, как саморефлексию русского сознания с «выходом на грань культур». Россия осмыслена философом как культурное пространство, пребывающее на стадии самоопределения. Мысль Чаадаева об осуществлении народа как нравственной личности обнаружила выход русского сознания к новому горизонту, к самореализации русской культуры в нововременной творческой модели. *

Диалогическое моделирование сложившейся в XIX в. в русском культурогенезе ситуации позволило установить момент перехода русской культуры к транслированию. Соответствующие новой культурной парадигме изменения содержания русского сознания отражает идейно-эйдетическая структура феномена русской духовности. Фиксируемая актуализация содержания феномена на межкультурном уровне является условием и результатом инновационного духовного производства с выходом в межкультурное пространство. Выделение актуального уровня феномена русской духовности на стадии межкультурного общения позволило установить признаки завершения формирования классической традиции русского национального типа духовности:

- креативность культурной модели, обеспеченной высоким уровнем синтезирующей энергии культурно-исторического сознания, осуществляющего воспроизведение культуры в нестандартных личностных формах;

- наличие нормативной идеи как опоры ценностных ориентации культурно-исторического сознания и исторической перспективы;

- освоение межкультурного пространства.

Русская культура с ее спецификой опережения художественной объективации достигла полноты самовыраженности и самовысказанности в творчестве Достоевского. С позиций диалогического моделирования, выход культурно-исторического сознания на персонифицированном уровне за пределы внутрикультурного пространства фиксирует переход культуры к трансляции Признание Достоевского западной культурой означает не только установление внутрипарадигмальной соотнесенности двух типов духовности, но и выход русского сознания к новым горизонтам. Достоевский оказывается следующим шагом после Шопенгауэра в освоении метафизики воли и предшествует ницшеанскому нигилизму в критике формальной, рационалистической этики С отрицанием Достоевским гуманизма, пекущегося о «самом забитом, последнем человеке», как предстояния перед ужасом лжи и притворства, с отрицанием тысячелетнею царства «разума и свободы» начинается переоценка ценностей.

Иной Запад в русском сознании как воплощение «ставшей» социокультурной реальности неразделен с образом российской отсталости. В этой межполюсной напряженности откровение Достоевского о «всемирной отзывчивости» русской души воспринималось русской интеллигенцией как усмотрение проблемы нормативной идеи русского «устремления духовного становления». Ее разработка, начатая с поисков славянофилами национальной идеи в оппозиции государственной, осуществлялась из русских православных начал на основе полного отрицания Запада с его универсализирующей претензией. Новые христианские перспективы введены Вл.Соловьевым, отказавшимся от противопоставления России и Запада. В «русской идее» Соловьева и Достоевского русская мысль осуществила в новом понимании исторического призвания русского народа, как несущего в мир гуманность христианскую, выход за пределы национального культурного пространства. Идея нации, понимаемая как участие в жизни Вселенской Церкви, в развитии великой христианской цивилизации - это осмысление исторической ответственности на общечеловеческом уровне.

Рассмотрение трактовки национальной идеи русской философией как идеи христианского универсализма, разворачивающейся во всемирной истории, позволяет подойти к следующему заключению. Независимо от того, насколько ее содержание считалось утопичным, сама формулировка национальной идеи, восходящая к Соловьеву, является утверждением новой парадигмы русского сознания, обнаруживающей его универсализирующие тенденции. Понимание национальной идеи как идеи духовного универсализма, как идеи осуществления нации в христианской цивилизации снимает проблему утверждения «ставшести» или идентификации русской культуры. Вопрос о специфике русского культурогенеза проясняется при рассмотрении сложившейся диалогической ситуации Россия-Запад к моменту, перехода русской культуры к трансляции, характер которой определился ее самоосуществлением в христианской культурной целостности. Являясь доминирующей культурной системой в общечеловеческом культурном пространстве, христианская культурная целостность обеспечивает равную возможность транслирования и русской, и западноевропейской культуре.

«Ставшесть» русской культуры переживалась историческим сознанием как проблема перехода в новое цивилизационное состояние. Рассмотрение культурной ситуации «убыли духа» позволило описать пределы устойчивости феномена русской духовности. В ходе нашего исследования признано, что креативность культурной модели обеспечивается определенным условием - усмотрением проблемы в Другом. Она диагностируется устойчивостью эйдетической структуры феномена русской духовности благодаря осуществлению диалектического отношения становления-ставшего на основе иного. Согласно чему, важным для воспроизводства культуры как национального типа духовности признается диалог на межличностном уровне во внутри-культурном пространстве. Именно этот уровень диалогического отношения выделен нами как отвечающий за судьбу национальной культуры. От того, насколько культурно-историческому сознанию удается сохранять состояние

напряженности в пределах способности слышать своих гениев, настолько оно способно обеспечить положительную динамику социокультурного развития.

В нашем исследовании переход в русском культурогенезе от осуществления классической модели национального типа духовности к неклассическому мы рассматриваем на персонифицированном уровне в творчестве Вл.Соловьева. С его именем связана попытка русской мысли решить задачу органического синтеза всего, что было уже высказано и западноевропейской, и русской философией, задачу, увиденную не в новом понимании ключевых тем, а в претворении их в целостную систему. Его учение стало своеобразным итоговым воплощением всего опыта не только русской, но и западноевропейской мысли в русской философской парадигме.

Продолжая традицию преодоления секулярного духа философии, идущей от славянофилов, он утверждает цель человеческого существования в развитии общечеловеческого организма как религиозного целого и задает традицию в понимании Абсолюта, актуализированную в русской философии как проблема особого характера человеческого бытия, которая ставила под вопрос основу всей классической философии. Осуществление радикального сдвига в понимании человека было связано с наступлением новой эпохи, идущей на смену эпохе целостного ощущения личности, максимального самоопределения человека как конкретной индивидуальности, активно действующей в мире. В русской философии, как и в русской культуре в целом, проблема личности отозвалась как попытка избежать разрушительного действия индивидуализма наступающего человекобожества, о котором предупреждал Достоевский.

В русле традиции Соловьева, придававшего первостепенное значение человеческой деятельности в реализации всей полноты Абсолюта, определяющей для ярких и оригинальных представителей русской философии (Н.Бердяева, Л.Шестова, С.Франка, Г.Шпета, Л.Карсавина) стала проблема отношения личности и Абсолюта и констатация их тождества. Доминанта русского сознания формировалась в традиции Соловьева на основе этического требования к человеку — непрерывной борьбы за совершенство и гармонию против зла и страданий, господствующих в мире. Присутствие этой доминанты сказалось в обращенности художественного сознания к теме не-сбывшести, несостоявшести, трагедии неосуществленности личности, невозможности творческой высказанности.

Эту проблему как болевую точку русской культуры высветил символизм. «Мертвая», «ставшая» мысль проектирует и мертвую цивилизацию. Символизм обеих ориентации, религиозно-философской (Д.Мережковский, В.Иванов, А.Белый) и этической (А.Блок, В.Брюсов, К.Бальмонт), порожденный эпохой переоценки ценностей, провозгласил «смелость отрицания» в ситуации цивилизационного варварства среди грандиозных изобретений техники, накладывающих печать на отношения толпы к творческой личности. Опираясь па философию «всеединства» Вл.Солоньена, как на начало, обеспечивающее синтетический стиль культуры, «национальный ренессанс» ставил

грандиозную задачу нового культурного синтеза. Обращаясь к возрождению идеалов и принципов русской классики, «серебряный век» остался в истории русской культуры лишь метафорой ренессанса, «утонченым упадничеством». Аморфность, однородность внутрикультурного пространства обусловил не отрыв элиты от основного демократического слоя, а отсутствие обращенности друг к другу в оппозиционном противостоянии, в ослаблении напряжения, рассеивании творческой энергетики сознания. В этом сказался духовный кризис эпохи, снизивший продуктивность противостояния творца и толпы.

В логике нашего исследования, условием духовного воспроизводства является оппозиционность культурно-исторического сознания, позволяющая поддерживать положительную динамику социокультурогенеза. Сохранение во внутрикультурном пространстве минимального межполюсного напряжения остается условием формирования проблемопорождающих полей, препятствующих эволюции стагнирующих процессов в культуре. В логике нашего исследования, основным содержанием цивилизационной культуры со всеми ее характеристиками ставшести остается возможность выхода из уже сложившейся парадигмы в другую, не обязательно регрессирующую, наличие кризисных ситуаций, способствующих развитию кльтуры, является подтверждением этому.

В Заключении излагаются общие выводы исследования. Результаты проведенного диссертационного исследования подтвердили выдвинутую гипотезу и позволили сформулировать ряд положений и выводов.

1. Понятие «русская духовность» функционирует в поливалентной социаль-нофилософской понятийной системе, описывающей культуру как феномен структурирования социума и имеет для описания феноменов духовности приоритетный статус. Выполняя роль терминологической фиксации содержания феномена русской духовности, оно служит раскрытию основных его смыслов, обнаруживаемых в аксиологически-идеологических ориентациях культурно-исторического сознания.

2. Эйдетическая структура феномена русской духовности разворачивается как диалектика триадности становления-ставшего, объединяемых на основе иного. Русская духовность, понимаемая как актуализация деятельност-ного творческого начала русского сознания, обладает функциями стабилизации и актуализации, обнаруживаемыми в динамике социокультурогене-за. В функции стабилизации феномен русской духовности осуществляется как типологическое основание русской культуры, проявляя основное свойство присутствия во всех формах объективации сознания. В функции актуализации - как реализация способности культурно-исторического

' сознания к инновационному духовному воспроизводству.

3. Русская духовность как типологическое основание русской культуры формировалось на общем для русской и западноевропейской культурных систем< христианском фундаменте. Сложившись в процессе реализации

• средневекового и нововремениого культурно-исторических проектоп в русскую православную традицию, она постепенно. оформилась как классический вариант'национального типа духовности. Основным фактором

её формирования, действующим внутри христианской культурной целостности, оставались межкультурные взаимоотношения двух систем - Востока и Запада, моделируемые как медиативный диалог Русь-Византия-Западная Европа, для становления киево-византийской культурной парадигмы, и как директный диалог Россия-Запад - для классической нововременной культурной парадигмы.

4. Основные смыслы русской духовности заложены ее носителем - русской , интеллигенцией. Утвердив «книжную» традицию в киево-византийской

культурной парадигме, она оставалась выразителем доминирующих идеалов на протяжении всего русского культурогенеза. Идея жертвенного служения, организующая систему ценностей и конституирующая содержание феномена русской духовности, была заложена как синергическая и развита в рамках русской православной традиции в идею внутренней свободы человека по образу и подобию Божьему. В нововременной секуляр-ной парадигме она эволюционировала в понимание свободы как аристократизма духа. Посвящение жизни осуществлению высоких идеалов отозвалось формированием этоса жертвенности - специфической русской системы ценностей.

5. Русская духовность как форма объективации культурно-исторического сознания обнаруживается в его способности к инновационному духовному воспроизводству. Актуализация феномена осуществляется на трех уровнях: индивидном или личностном, в пределах культурной достаточности индивида; межличностном или внутрикультурном и межкультурном, обнаруживаемом в диалоге культур. Результатом и условием актуализации всего массива накопленного духовного опыта является оппозиционное внутрикультурное пространство осуществления оппозиционного культурно-исторического сознания.

6. Русская духовность, как предельная самовыраженность культурно-исторического сознания осуществляется в классической нововременной культурной парадигме. Гениальность нации является результатом инновационного духовного производства, когда русским нововременным сознанием осваивается новое культурное пространство, превосходящее геокультурные пределы.

7. Русская духовность как критерий типологизации позволяет выйти на решение проблемы типологии русской культуры, которую можно осуществить по духовному основанию как определение автономной самовыраженности русского сознания в пределах российского геокультурного пространства со сложившимся классическим вариантом национального типа духовности, обнаруживаемым в любой форме и на любой исторической стадии объективации сознания как ядро специфических смыслов.

8. Русская духовность как регулятив осуществляется в реализации культуро-творческих потенциалов. Это достигается благодаря устойчивости феномена главным образом в кризисных для русской культуры ситуациях. Диалектическая устойчивость отношения станоиления-ставшего, конституирующая русский эйдос, указывает на условие осуществления феномс-

мена главным образом в кризисных для русской культуры ситуациях. Диалектическая устойчивость отношения становления-ставшего, конституирующая русский эйдос, указывает на условие осуществления феномена русской духовности - насущность в Другом. Наличие данного условия позволяет диагностировать креативность культурной модели. Она обнаруживается в минимальной способности культурно-исторического сознания удерживать оппозиционное внутрикультурное пространство осуществления культурного воспроизводства на уровне сохранения национального типа духовности.

9. Русская духовность и русская культура тождественны как понятия, фиксирующие реализованность судьбы русского культурно-исторического сознания. Русская духовность в этом контексте прочитывается как степень выраженности, проявленности его национального типа в классическом варианте, как осуществленность русской культуры в нововременном культурно-историческом проекте с параметрами креативности культурной модели, обеспеченной высоким уровнем синтезирующей энергии сознания, осуществляющего воспроизведение культуры в нестандартных личностных формах; наличия нормативной идеи как опоры ценностных ориентации сознания и исторической перспективы; освоения межкультурного пространства и, в результате, окончательного оформления христианской культурной целостности как результата диалогического взаимодействия двух культурных систем - русской и западноевропейской.

Основные положения исследования отражены в следующих публикациях автора:

1. Изместьева, Н.Н. Русская интеллектуальная традиция и аксиологические критерии современного образования //Философия образования и реформа современной школы: материалы город, научно-практич. конференции. - Пермь: Центр развития образования, 2002. - С. 126-128.

2. Изместьева, Н.Н. Постмодерная культурная парадигма и аксиологические критерии непрерывного образования //Проблемы управления качеством подготовки специалистов в системе непрерывного образования. Сб. материалов IX Международной научно-методич. конференции. Вьт.7:в2т.-М.:МГТА,2003.-ТЛ.-С. 113-121.

3. Изместьева, Н.Н. К содержанию образования и воспитания студентов в новом российском культурно-историческом проекте // Пути совершенствования и развития воспитательной системы вузов: материалы научно-практич. конференции вузов Пермской области. - Пермь: ПГПУ,2003.-С.118-124.

4. Изместьева, Н.Н. Постиндустриальное образовательное пространство и модульные технологии //Модульные технологии обучения в системе непрерывного профессионального образования. Сб. научных тр\-дов X Международной научно-методич. конференции. Вып.8. - М . МГУТУ,2004 -С.69-74.

5. Изместьева, Н.Н. Аксиологические основания современного образовательного пространства //Повышение качества дополнительного образования в условиях модернизации: сборник методических материалов. - Пермь: Изд-во ПОИПКРО, 2005. - С.21-29.

Подписано в печать 29.04.2005. Формат 60x84/16. Бум. офс. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,. Тираж 100 экз. Заказ 172

Типография Пермского университета. 614990. г.Пермь, ул. Букирева, 15

t'

1 ^ '""»Г

I o I..J.U..J - - ' л ~

1497

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Изместьева, Надежда Николаевна

Введение.

Глава 1. Русская духовность как типологическое основание русской культуры.

§ 1. Прояснение смысла понятия «русская духовность».

§ 2. Диалог культур как условие формирования национального типа духовности.

§ 3. Инвариантный уровень осуществления феномена русской духовности

Глава 2. Актуальный уровень осуществления феномена русской духовности.

§1. Актуализация феномена русской духовности на личностном уровне.

§2. Актуализация феномена русской духовности на межличностном уровне.

§3. Устойчивость феномена русской духовности.

Введение диссертации2005 год, автореферат по философии, Изместьева, Надежда Николаевна

1. Актуальность темы исследования

С последней трети XX в. человечество ощущает себя в кризисной ситуации духовного выживания в мире доминирующей техники, в котором технология, вытесняя природу, становится новой средой обитания человека, «бытийной тотальностью машинных образований» [111]. Это привело к необходимости признать утверждение новой социокультурной модели - Постмодерна. Ее основным содержанием является человек в информационном обществе, в котором информация из отражения превращается в самостоятельную сущность, новую субстанцию мира, проявляющуюся на всех его уровнях и во всех формах, трансформируя общество в социотехническую систему, заменяя непосредственное общение его членов коммуникацией, а культуру - технологией.

Новое состояние общества и культуры описывается в новейшей исследовательской литературе через префикс «пост-», раскрывающий, по мнению П.Козловски, смысл нашего века, который заключается в необходимости понять, чем мы не являемся [135,234]. На границе Нового и пост-Нового признается завершенной эпоха «сверхповествований», претендующих на целостное мировоззрение: христианство, марксизм, фрейдизм, традиционный либерализм. Размежевание с эпохой модерна означает отказ от культа индивидуальности, с ренессансно-романтическим цветением личности, с духом критицизма, новизны, историзма, отказ от принципа cogito, заложенного в нововременной модели. Принципа не только свободной мысли, но и ответственности человека за себя и созданный им мир, принципа нравственной и духовной вменяемости «я», мыслящего и потому существующего [167].

Культурная парадигма Нового времени или Модерна, поставившая человека в центр Универсума, была подвергнута переоценке еще Шопенгауэром и Ницше. В дальнейшем представление об уникальности человека разрушила философия жизни, признав его «дезориентированным относительно самого себя» [193,322]. Критика деяний человека закрепила за ним авторство кризиса существующей цивилизации с его параметрами: энергетический тупик, демографический взрыв, экологическая угроза, самоубийственность гонки вооружения, пороки рыночного хозяйства, подавление культуры антикультурой.

Европейские мыслители связывали кризисные эпохи с распадом конкретного типа целостности [284] или с изменением установки, обеспечивающей идентичность культуры в любой ее стадии [79]. О.Шпенглер предрек гибель европейской культуры с ее вхождением в стадию цивилизации или завершения [271].

Современные теории глобалистики и альтернативистики, как пессимистично так и оптимистично настроенные на кризисную проблематику, пытаются предложить каждая свой путь спасения человека от человечества [26].

Бурная жизнь сознания не сопоставима со стажирующими тенденциями, наоборот, она характеризует кризисную ситуацию как развитие. Историческое значение кризиса культуры определил Ф.Ницше, назвав его «моментом высочайшего самосознания» перед лицом истории человечества. Культура не может развиваться без кризисов, если она действительно развивается, сущность явления кризиса культуры составляет переоценка ценностных ориентиров, переосмысление духовных слагаемых ядра культуры. Это некое переходное состояние культуры, сопряженное с ее самопознанием, постижением своего потенциала. Если стадию процветания определить как самотождественость культуры, то состояние кризиса - это утрата культурой самотождественности. Иными словами, кризис - это пребывание смятенного сознания в состоянии поиска, который, как показал опыт человечества, с исторической необходимостью приводит к новому подъему человеческого духа.

В состоянии сознания эпохи постмодерна, определяемом в новейшей исследовательской литературе как невменяемость [233], за отходом от идеалов-абсолютов и принципа humanitas, включающего требование суверенитета свободно мыслящей личности и признание безусловного приоритета этических проблем [89], нетрудно заподозрить переход духовности и ее исторических типов тоже в состояние «пост».

Сложившаяся в культуре новая ситуация не стремится к замене одной истины другой, одного эталона другим, старого жизненного идеала - новым, не старается стать «главной философией» современности, а лишь предпринимает попытки переосмыслить формы, модели, методы, доставшиеся в наследство. Обилие, нагромождение смыслов, интерпретаций, авторских позиций несет опасность потери «дома своей души» [233].

В мире, который мыслится как бесконечная перекодировка знаков, за пределом которых нет означаемых, в котором иерархия ценностей, оппозиционность, уникальность снимаются равноправным сосуществованием разных культурных моделей, возникает состояние безразличия. Как констатирует Ж.Бодрийяр, нужен другой субъект для субъекта, «нет Другого - нет Вас» [30].

В проекции на национальную культуру упрощение системы и элиминация уникальности и, как следствие, выход из диалогического отношения как во внутри культурном, так и в межкультурном пространстве угрожает сознанию потерей синтезирующей энергетики и, в пределе, утратой творческих потенций.

В кризисном состоянии перехода культуры к иным формам осуществления все, что описывалось понятием «русская духовность», может отойти к истории культуры ушедших эпох. Потеря понятием основного содержания приведет его в список музейной терминологии или сужению объема семантики вследствие функционирования только в одной зоне культуры - эстетической.

Кризис духовности на постсоветском культурном пространстве связан и с кризисом российской идентичности в межкультурном пространстве. Межкультурные различия, по заключению одного из исследователей этой проблемы, С.Хантингтона, более фундаментальны, чем политические и идеологические. Основной «культурный разлом» он видит в противостоянии Запада, исламского Юга и конфуцианского Китая и Японии на Востоке [256,34]. Но решение российской проблемы идентичности в многополюсном и полицивилизационном мире вряд ли возможно в традиционном, со времен спора славянофилов и западников, ключе: противостоянии духовной «русской идеи» погибающему от «бездуховности» Западу и «возрождении» национального своеобразия русской культуры в этой парадигме противостояния.

Если Евроатлантизм, находясь на вершине своего могущества, сможет найти выход из духовного кризиса, по мнению С.Хантингтона, в усвоении ценностей других культур [256,216], то России, прежде всего, предстоит увидеть и переосмыслить ценности своей культуры. Ответ на вопрос «что делать?» у каждой страны может быть только свой собственный. Для России поиски выхода из «самобытной нецивилизованности» не могут быть сведены к напоминанию миру о когда-то явленных культурных высотах или непременному призыву к духовности в различных концепциях «возрождения». Самоценность любого народа как общечеловеческое достояние возможна только «благодаря героизму разума» [81,666].

Проблема идентичности особенно остро воспринимается в сочетании с потребностью в «противоядии» техницизму, экономическому универсализму и культурной однородности. Нынешняя обращенность российского сознания к своему культурному прошлому, поиски способов его прочтения, стремление к расшифровке великих текстов - свидетельство наличия степени напряженности сознания, позволяющей удерживать историческую память и, следовательно, готовность к декодированию матриц содержания исторического сознания, оказавшегося способным на реализацию великого замысла. Прав А.Камю, утверждавший, что «русский народ может, безусловно, поделиться с Европой своей жертвенной силой, а Америка - созидательной мощью. Но юность мира вечно цветет на одних и тех же берегах. мы уроженцы Средиземноморья, » продолжаем жить все тем же светом» [116,352].

2. Состояние изученности проблемы

Тема русской духовности возникла как реакция на кризисное для русской культуры и России время первой мировой войны и Октябрьской революции. Под впечатлением от духовного состояния общества переломного для страны времени этой теме отдали дань почти все отечественные мыслители. В работах русских религиозных философов Н.А.Бердяева, С.А.Франка, Н.О.Лосского, Л.Шестова, Е.Н.Трубецкого, Б.П.Вышеславцева, И.А.Ильина и др. тема русской духовности увязывается с идеей возрождения общества после крушения всех кумиров, которыми была соблазнена душа русского интеллигента XIX века.

Истинное духовное единение, по мнению русского философа И.Ильина, стоит духовно и религиозно на собственных ногах, т.е. носит в себе самом живые источники духовного опыта и религиозной веры [110,141]. В поисках путей духовного пробуждения и духовной свободы мыслители обращались к иррациональным «душевно-духовным глубинам», находя путь к истине в вере, в духовном творчестве.

Сегодняшняя ситуация духовного кризиса во многом перекликается с ситуацией конца XIX-начала XX века. Слова, сказанные С.Франком об исключительной трагичности характера современной ему эпохи, очень актуальны и для сегодняшнего «обилия зла и слепоты», расшатанности всех обычных норм и жизненных устоев, предъявляющих к человеческой душе непомерно тяжелые требования, с которыми она часто не в силах справиться [250,148]. Новый импульс проблема русской духовности получает сегодня не столько в связи с необходимостью компенсации претензий материального интереса, продиктованных глобализацией рыночных отношений, но главным образом со стремлением сознания постсоветской эпохи осмыслить процессы, протекающие в духовной жизни нынешнего российского общества. Осуществившаяся в нашей стране в течение короткого, с исторической точки зрения, периода переоценка ценностей, резкое, до противоположности, изменение ориентиров, ошеломляющее воздействие российских реалий, дефинируемых через «де-»: дестабилизация, дезинтеграция, деколонизация, демонополизация, деидеологизация, деполитизация и т.д. - все это стало причиной и выражением глубокого духовного кризиса в обществе. Значительное место занимает проблема формирования новой системы ценностей, способной ответить смысложизненным устремлениям человека, восполнить образовавшийся духовный вакуум. Сегодняшние авторы — С.Б.Крымский, Л.Б.Буева, В.А.Лекгорский, Г.М. Пурыничева, И.Б. Чернова, И.В. Безгинова, Л.Н. Смирнова - связывают проблему духовности с укорененностью человека в «самоценных, благодатных и творчески первозданных сферах осмысленного бытия», решая ее в религиозном, этическом, эстетическом ключе [84,21; 138,21; 204; 261; 217;14]. Общая для поисков в этом направлении мысль о способности личности переводить универсум внешнего бытия во внутренний мир перекликается с традицией русской религиозной философии.

Проблема духовности рассматривается новейшими философскими и социальнофилософскими теориями как проблема выхода человека за рамки узко эмпирического бытия, «жизнетворчества», несогласованности функционального развития человека с духовным, реализации «сущностных сил человека» [84; 115; 217; 248].

В культурологическом направлении поиск часто уходит в область исследования ментальности, что также имеет традиционные корни в творчестве таких представителей русской религиозной философии как Н.А.Бердяев, Н.О.Лосский, Л.Шестов, Б.П.Вышеславцев. При этом понятия «ментальность» и «национальный характер» часто коррелируют. К.Касьянова, М.Коялович, Д.Лихачев, Н.Карлов, В.Осипов, Н.Розов сходятся на мысли о том, что исторически национальное самосознание невозможно без сознания религиозного, без чувства национальной самоопределенности и самоидентификации. Авторы поднимают вопрос о национальной идее как «императиве разума» [212,13; 84; 149].

Н.Розов рассматривает российский менталитет как фактор, во многом мешающий реализации решений о каком бы то ни было переустройстве общества, т.к. препятствия заложены в сердцевине «народного духа», на глубинном цивилизационном и ценностном уровне [212,23].

Приверженность российских исследователей традиции школы «Анналов» объясняется выходом гуманитарного знания на новый уровень исследования исторического сознания, его большей специализи-рованностью, которая вызвала соответствующую дифференциацию и спецификацию понятий, а также усложнение понятийных систем.

Появление понятия «ментальность» можно расценить как своего рода коррективы, внесенные XX веком. Исходно, как оговаривается у самого Л.Февра [235,142], mentalite означает нечто общее, лежащее в основе сознательного и бессознательного, логического и эмоционального, т.е. глубинный и потому трудно фиксируемый источник мышления, идеологии, веры, чувства и эмоций. Принято считать, что Л.Февр историю высказываний великих людей потеснил историей потаенных мыслительных структур, которые присущи всем членам общества. Их универсальная распространенность и неосознанность отражается в формировании социального поведения людей. Историк из области идеологии переходит в область неформируемых комплексов коллективных представлений. История ментальностей Л.Февра интерпретирует понятие культуры в антропологическом или этнологическом смысле - как образ жизни и мышления людей определенной общности. Это позволяет историку приблизиться к пониманию чувств и мировидения людей изучаемой эпохи.

Выявление определенных закономерностей в культурном процессе на ментальном уровне позволило В.С.Жидкову и К.Б.Соколову разработать свою концепцию российской культурной политики [92]. В попытке проследить историю национальной картины мира авторы приходят к выводу о том, что судьба национальной культуры - это закономерное следствие изменения и реализации внешних, связанных с окружающей средой, и внутренних генетических факторов. Предпринятый анализ российской ментальности в решении проблемы взаимоотношений культуры и власти позволил авторам преодолеть односторонность системного подхода с его вниманием к проблемам сохранения целостности сисю тем. Благодаря рассмотрению в рамках теории, представляющей культурную жизнь как динамическое поле взаимодействия носителей различных субкультур, культурная политика на протяжении российской истории показана в монографии такой, какой была, по мнению авторов, «на самом деле». Проблематика российской ментальности из предмета эссеистски-публицистических размышлений была введена авторами в систему достаточно строгого и логически непротиворечивого знания.

Во многих исследованиях с выделением понятия «русская духовность» из широкого семантического спектра и контекста употребления наблюдается тенденция отождествления его с понятием «менталь-ность». Это приводит к тому, что задача определения содержания и статуса понятия осуществляется оперированием двумя неизвестными и, как следствие, затрудняет анализ сущностных характеристик феномена [248;204;261;14].

Проблему специфики российской ментальности поднимают А. Огурцов, Г. Гачев, И. Пантин, А. Панарин, В. Кантор, А. Ерыгин. Развернутая авторами дискуссия напоминает отголосок спора западников и славянофилов, несмотря на применение исследователями тропологиче-ской классификации Поппера-Уайта и призыв отечественных реформаторов к ответственности в обращении с инвариантами евразийской судьбы [189;52; 198; 195; 121 ;88].

Наряду с интересом к исследованию ментальности в последнее время поддерживается интерес непосредственно к русской духовности как культурно-историческому феномену. Книга А.Шумихиной «Генезис русской духовности» представляет попытку интеграции учений и теорий этнографии, истории, иконографии, фольклористики, философии, культурологии, богословия [275]. Генезис русской духовности раскрывается автором в связи с концептуальным обоснованием феномена святости. и

В исследованиях проблематики русской духовности заметна асси-метрия в сторону ментальности, что приводит к отказу от самого понятия «русская духовность» или сведению его содержания к национальной самобытности, а исследовательское поле - к исторической конкретике

0 Древней Руси или одной из зон культуры - православию или русской религиозной философии. Недостаточная изученность проблемы, как показал анализ, привела к необходимости измененить ракурс ее рассмотрения. Актуальной, на наш взгляд, представляется осуществленная в настоящем исследовании попытка решения культурологической проблемы с социальнофилософских позиций, а также предпринятого комплексного изучения и раскрытия глубины и полноты изменения содержания общественного сознания в наличной культурно-исторической ситуации.

3. Предмет и задачи исследования

4Г

Отсутствие социально-философского аспекта изученности обозначенной проблемы, а также ее актуальность для философского и теоретического осмысления обусловили необходимость настоящего диссертационного исследования по теме: «Русская духовность как социально-философская проблема».

Объект исследования - национальное историческое сознание.

Предмет исследования - русская духовность как культурно-исторический феномен.

Цель исследования - описание культурно-исторического феномена русской духовности с позиций социальной философии.

Гипотеза исследования состоит в том, что русская духовность является формой объективации исторического сознания, содержание которого определяется его способностью к духовному воспроизводству, имманентно культурогенезу в пределах геокультурного пространства.

Для достижения поставленной цели и проверки гипотезы ставятся следующие задачи исследования:

- определить содержание и статус понятия «русская духовность» в социально-философской понятийной системе;

- описать культурно-исторический феномен русской духовности в социально-философском контексте;

- предпринять комплексное исследование поставленной проблемы на основе междисциплинарной методологии;

- осуществить описание культурно-исторического феномена на основе результатов анализа парадигм культурно-исторического сознания;

- выявить диалектику национального и общечеловеческого, исходя из методологического принципа диалогического моделирования;

- описать феномен русской духовности как типологическое основание русской культуры;

- раскрыть культуротворческие потенциалы феномена русской духовности.

4.Теоретико- методологические основания исследования

Теоретико-методологическую основу настоящего диссертационного исследования составили концепции русской религиозно-философской традиции и современных отечественных школ, посвященные вопросам русской культуры и русской духовности.

Необходимость осуществления социально-философского анализа становящейся российской культурной парадигмы и ее проекции на культурно-историческую ситуацию общечеловеческого масштаба предполагает обращение к новейшим философским и социально-философским исследованиям мыслителей различных национальных школ -- Ж.-Ф. Лиотара, Ж. Бодрийяра, У. Эко, Т. Имамичи, Г. Рормозера, Ю. Хаберма-са, заявивших о проблеме постмодерна. А также мы посчитали необходимым для описания постмодерной парадигмы обратиться к работам отечественных философов Г.С. Батищева, М.К. Мамардашвили, В.Н. Железняка с целью углубить анализ проблемы, используя опыт российской философской рефлексии.

Основанием философско-исторической ретроспективы в исследовании культурно-исторического генезиса феномена русской духовности послужила классическая немецкая философия в разделе развития общественного сознания, его закономерностей и диалектики. Были использованы труды Канта, Гегеля, Шеллинга, а также философов неклассического периода.

Культурологический аспект и специфика предмета исследования расширили его теоретические основания. Наиболее эффективной исследовательской парадигмой нами признана диалоговая, методологическим основанием которой стали диалогизм М.М.Бахтина как метод и концепция мира, глубинная междусубъективность Г.С.Батищева, онто-логика В.С.Библера и диалог культур Ю.М.Лотмана.

Расширение поля исследования за рамки проблематики русской религиозной философии вызвало необходимость обратиться к достижениям социологической, политологической и историко-этнологической мысли. В соответствии с требованиями междисциплинарной методологии в нашем исследовании предприняты ссылки на труды П.Н. Милюкова, Д.И. Иловайского, Г.В. Вернадского, А. Дж.Тойнби, Л.Н. Гумилева, П. Сорокина, А. Вебера, С. Хангтингтона.

Особое внимание на формирование исследовательской концепции оказало широкое использование литературного и художественного материала, что, в свою очередь, расширило возможности осмысления закономерностей проявления феноменов сознания и позволило прийти к решению поставленных задач. б.Научная новизна исследования

Научная новизна исследования вытекает из поставленной цели и заключается в том, что

1) в результате исследования понятие «русская духовность» выделено из широкого контекста применения, определен его статус в соци-альнофилософской понятийной системе, раскрыто его содержание;

2) выдвинуто и обосновано положение о том, что основанием исследования феномена русской духовности должна являться междисциплинарная методология;

3) использование эйдетической структуры для описания феномена русской духовности позволило раскрыть два уровня его содержания: инвариантный - как духовное основание русской культуры, и актуальный - как способность исторического сознания к духовному воспроизводству;

4) выстраивание исследования, исходя из методологического принципа диалогического моделирования, позволило выйти на понимание русской духовности как исторически реализованной судьбы восточного православного варианта христианской культуры;

5) использование результатов анализа парадигм исторического сознания позволило пересмотреть традиционное отношение к русской культуре как арьергардной европейской и снять вопрос об ее отсталости на всех этапах истории развития. б.Теоретическая и практическая значимость исследования

Теоретическое и практическое значение социально-философского анализа русской духовности состоит в том, что его результаты могут быть использованы при дальнейшем изучении закономерностей развития исторического сознания и позволят уточнить методологические акценты ряда гуманитарных дисциплин.

Материалы диссертационного исследования могут найти применение в педагогической, культурно-просветительской и воспитательной работе, а также при разработке лекционных курсов и методических материалов по социальной философии, философии культуры, культурологии, а также спецкурсов по проблемам русской культуры и национальной духовности.

7. На защиту выносится

1. Русская духовность как культуро-исторический феномен описывается понятием «русская духовность», которое функционирует как приоритетное, раскрывающее содержание феноменов духовности, в поливалентной социальнофилософской понятийной системе, описывающей культуру как феномен структурирования социума. Выполняя роль терминологической фиксации содержания феномена русской духовности, оно служит раскрытию основных его смыслов, обнаруживаемых в аксиологически-идеологических ориентациях.

2. Феномен русской духовности является многоуровневым единством, осуществляется на инвариантном и актуальном уровнях, обладает функциями стабилизации и актуализации. На инвариантном уровне в функции стабилизации феномен русской духовности осуществляется как типологическое основание русской культуры, проявляя основное свойство присутствия во всех формах объективации сознания. На актуальном уровне в функции актуализации обеспечивает положительную динамику социокультурогенеза. Феномен русской духовности, являясь формой объективации культурно-исторического сознания, осуществляется как реализация способности культурно-исторического сознания к инновационному духовному воспроизводству, имманентно культурогенезу в пределах геокультурного пространства.

3. Русская духовность как типологическое основание русской культуры сложилось в средневековой теоцентрической культурной парадигме на православном фундаменте. Фактором его формирования послужила консолидирующая национальная идея, воплощенная в трини-тарном символе Божества. Завершением формирования духовного основания русской культуры явилось закрепление иерархии ценностей, свойственных теоцентрическому сознанию, высшей целью и критерием которого оставался Бог, основным регулятивом - служение, подчиненное строительству единого богоизбранного царства. Оно обусловило свойственный русскому сознанию синкретизм форм духовного бытия: философской, художественной и подвижнической.

4. Осуществление типологии русской культуры по духовному основанию возможно как исторически реализованной судьбы восточного православного варианта христианской культуры, как автономной самовыраженности русского культурно-исторического сознания в геокультурном пространстве Руси-России, как русский национальный тип духовности, проявляющийся в любой форме объективации как ядро специфических, обнаруживаемых на протяжении русского культурогенеза смыслов.

5. Основной фактор формирования русской духовности, действующий внутри христианской культурной целостности - это межкультурные взаимоотношения двух систем - Востока и Запада, моделируемые как медиативный диалог Русь-Византия-Западная Европа для киево-византийской культурной парадигмы и как директный диалог Россия-Запад-для классической нововременной культурной парадигмы.

8. Апробация работы

Основные положения, материалы и результаты исследования были представлены на научно-практических конференциях регионального и международного уровней (2002, 2003, 2004 гг.) и отражены в ряде публикаций [102; 103; 104; 105].

Материалы диссертационного исследования были использованы при чтении основного лекционного курса культурологии и проведении семинарских занятий в представительстве Московского государственного университета технологий и управления.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Русская духовность как социально-философская проблема"

Заключение

Результаты проведенного диссертационного исследования подтвердили выдвинутую гипотезу и позволили сформулировать ряд положений и выводов.

1. Понятие «русская духовность» функционирует в поливалентной со-циальнофилософской понятийной системе, описывающей культуру как феномен структурирования социума и имеет для описании феноменов духовности приоритетный статус. Выполняя роль терминологической фиксации содержания феномена русской духовности, оно служит раскрытию основных его смыслов, обнаруживаемых в аксио-логически-идеологических ориентациях культурно-исторического сознания

2. Эйдетическая структура феномена русской духовности разворачивается как диалектика триадности становления-ставшего, объединяемых на основе иного. Русская духовность, понимаемая как актуализация деятельностного творческого начала русского сознания, обладает функциями стабилизации и актуализации, обнаруживаемыми в динамике социокультурогенеза. В функции стабилизации феномен русской духовности осуществляется как типологическое основание русской культуры, проявляя основное свойство присутствия во всех формах объективации сознания. В функции актуализации - как реализация способности культурно-исторического сознания к инновационному духовному воспроизводству.

3. Русская духовность как типологическое основание русской культуры формировалось на общем для русской и западноевропейской культурных систем христианском фундаменте. Сложившись в процессе реализации средневекового и нововременного культурноисторических проектов в русскую православную традицию, она постепенно оформилась как классический вариант национального типа духовности. Основным фактором формирования русской духовности, действующим внутри христианской культурной целостности, оставались межкультурные взаимоотношения двух систем - Востока и Запада, моделируемые как медиативный диалог Русь-Византия-Западная Европа, для становления киево-византийской культурной парадигмы, и как директный диалог Россия-Запад - для классической нововременной культурной парадигмы.

4. Основные смыслы русской духовности заложены ее носителем - русской интеллигенцией. Утвердив «книжную» традицию в киево-византийской культурной парадигме, она оставалась выразителем доминирующих идеалов на протяжении всего русского культурогенеза. Идея жертвенного служения, организующая систему ценностей и конституирующая содержание феномена русской духовности, была заложена как синергическая и развита в рамках русской православной традиции в идею внутренней свободы человека по образу и подобию Божьему. В нововременной секулярной парадигме она эволюционировала в понимание свободы как аристократизма духа. Посвящение жизни осуществлению высоких идеалов отозвалось формированием этоса жертвенности - специфической русской системы ценностей.

5. Русская духовность как форма объективации культурно-исторического сознания обнаруживается в его способности к инновационному духовному воспроизводству. Актуализация феномена осуществляется на трех уровнях: индивидном или личностном, в пределах культурной достаточности индивида; межличностном или внутри-культурном и межкультурном, обнаруживаемом в диалоге культур.

Результатом и условием актуализации всего массива накопленного духовного опыта является оппозиционное внутрикультурное пространство осуществления оппозиционного культурно-исторического сознания.

6. Русская духовность, как предельная самовыраженность культурно-исторического сознания осуществляется в классической нововременной культурной парадигме. Гениальность нации является результатом инновационного производства, когда русским нововременным сознанием осваивается новое культурное пространство, превосходящее геокультурные пределы.

7. Русская духовность как критерий типологизации позволяет выйти на решение проблемы типологии русской культуры, которую можно осуществить по духовному основанию как определение автономной самовыраженности русского сознания в пределах российского геокультурного пространства со сложившимся классическим вариантом национального типа духовности, обнаруживаемым в любой форме и на любой исторической стадии объективации сознания как ядро специфических смыслов.

8. Русская духовность как регулятив осуществляется в реализации куль-туротворческих потенциалов. Это достигается благодаря устойчивости феномена главным образом в кризисных для русской культуры ситуациях. Диалектическая устойчивость отношения становления-ставшего, конституирующая русский эйдос, указывает на условие осуществления феномена русской духовности - насущность в Другом. Наличие данного условия позволяет диагностировать креативность культурной модели. Она обнаруживается в минимальной, способности культурно-исторического сознания удерживать оппозиционное внутрикультурное пространство внутрикультурное пространство осуществления культурного воспроизводства на уровне сохранения национального типа духовности.

9. Русская духовность и русская культура тождественны как понятия, фиксирующие реализованность судьбы русского культурно-исторического сознания. Русская духовность в этом контексте прочитывается как степень выраженности, проявленности его национального типа в классическом варианте, как осуществленность русской культуры в нововременном культурно-историческом проекте с параметрами креативности культурной модели, обеспеченной высоким уровнем синтезирующей энергии сознания, осуществляющего воспроизведение культуры в нестандартных личностных формах; наличия нормативной идеи как опоры ценностных ориентаций сознания и исторической перспективы; освоения межкультурного пространства и, в результате, окончательного оформления христианской культурной целостности как диалогического взаимодействия двух культурных систем - русской и западноевропейской.

Список научной литературыИзместьева, Надежда Николаевна, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Аверинцев, С.С. Византия и Русь: два типа духовности //Новый мир.- 1988. №7. - С.210-220; - №9. - С. 227-239.

2. Аверинцев, С.С. Судьбы европейской культурной традиции в эпоху перехода от античности к средневековью //Из истории культуры Средних веков и Возрождения. М.: Наука, 1976. - С.17-64.

3. Аксаков, К.А. О русском воззрении //Русская идея. М.: Республика, 1992.-С. 11-112.

4. Аксаков, К.А. Еще несколько слов о русском воззрении //Русская идея. -М.: Республика, 1992.-С. 112-117.

5. Аристотель. О душе. СПб.: Питер, 2002. - 224 с.

6. Аристотель. Метафизика//Аристотель. Сочинения: в4т. -М.: Мысль, -1981.- Т.1.-613 с.

7. Ахиезер, А.С. Об особенностях современного философствования. Взгляд из России //Вопр. философии. 1995. - №12. - С.3-19; - 1998.- №2. С. 3-17; - 1999. - №8. - С.3-18.

8. Бальмонт, К.Д. Элементарные слова о символической поэзии //Серебряный век. М.: Локид, 2000. - С. 16-18.

9. Бандиленко, М.М. Византийские интеллектуалы второй половины XIV- первой половины XV веков //Вопр. истории. 1999. - №11-12. - С. 134-140.

10. Барабанов, Е.В. Русская философия и кризис идентичности //Вопр. философии. 1991.-№8.-С. 102-116.

11. И.Батищев, Г.С. Найти и обрести себя. Особенности культуры глубинного общения //Вопр. философии. 1995. - №3. - С. 103-129.

12. Бахтин, М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Худ. лит., 1975. -504 с.

13. Бахтин, М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Худ. лит., 1872. -470с.

14. Безгинова, И.В. Духовный феномен древнерусской культуры: теоретический аспект: дис.канд. культуролог, наук. Екатеринбург, 1999. -172с.

15. Белинский, В.Г. Полное собрание сочинений. М.: Изд-во АН СССР, 1953-1954.

16. Белый, А. Символизм //Серебряный век. М.: Локид, 2000. - С. 18-25.

17. Бердяев, Н.А. Новое Средневековье //Бердяев, Н.А. Философия творчества, культуры и искусства: в 2т. М.: Искусство, 1994. -Т.1. -542с.

18. Бердяев, Н.А. Откровение о человеке в творчестве Достоевского //Бердяев, Н.А. Философия творчества, культуры и искусства: в 2 т. -М.: Искусство, 1994. Т.2. - С.151-175.

19. Бердяев, Н.А. Русский духовный ренессанс начала XX в. и журнал «Путь» //Бердяев, Н.А. Философия творчества, культуры и искусства: в 2 т. М.: Искусство, 1994. - Т.2. - С. 301-321.

20. Бердяев, Н.А. Смысл творчества // Бердяев, Н.А. Философия творчества культуры и искусства: в 2т. М.: Искусство, 1994. - Т.1. - С. 37342.

21. Бердяев, Н.А. Русская идея // Византизм и славянство. Великий спор. М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. - С. 487-734.

22. Бердяев, Н.А. О рабстве и свободе человека // Бердяев, Н.А. Творчество и объективизация. Мн. : Экономпресс, 2000. - С. 9-139.

23. Бердяев, Н.А. Смысл истории. М.: Издательство ACT, 2003. - 345.

24. Бердяев, Н.А. Судьба России //Бердяев, Н.А. Сочинения. М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. - С. 267-479.

25. Бердяев, Н.А. Философия свободы //Бердяев, Н.А. Сочинения. М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. - С. 26-266.

26. Бестужев-Лада, И.В. Альтернативная цивилизация. М.: Гуманист, изд. центр ВЛАДОС, 1998. - 352с.

27. Бибихин, В.В. Новый ренессанс. М.: МАИК «Наука», 1998. -496с.

28. Библер, B.C. Из «Заметок впрок» //Вопр. философии. 1991. - №6. -С. 15-45.

29. Библер, B.C. Итоги и замыслы (Конспект философской логики культуры) И Вопр. философии. 1993. - №5. - С.75-93.

30. Бодрийяр, Ш. Символический обмен и смерть. М.: Логос, 2000. -387с.

31. Бодрийяр, Ш. О соблазне. (Фрагменты из книги) //Иностр. лит. 1994. -№ 1. - С.59-66.

32. Борхес, Х.Л. Девять эссе о Данте //Вопр. философии. 1994. - №1. -С.129-148.

33. Брюсов, В.Я. Ключи тайн //Серебряный век. М.: Локид, 2000. - С. 14-16.

34. Булгаков, С.Н. Свет Невечерний: Созерцание и умозрение. М.: Издательство ACT, 2001. - 672с.

35. Булгаков, С.Н. Трагедия философии //Русские философы: антология. М.: Кн. палата, 1993. - С.89-103.

36. Булкагов, С.Н. Православие. М.: Издательство ACT, 2001. -480с.

37. Валицкий, А. По поводу «русской идеи» в русской философии //Вопр. философии. 1994. - №1. - С.68-72.

38. Введение христианства на Руси. М.: Мысль, 1987. - 302с.

39. Введенский, А.И. Судьбы философии в России //Очерки истории русской философии. Свердловск: Издательство Урал, ун-та, 1991. -С.26-66.

40. Вебер, А. Избранное: Кризис европейской культуры. СПб.: Университетская книга, 1998. - 565с.

41. Вейдле, В. Умирание искусства. М.: Республика, 2001. -447 с.

42. Игумен Вениамин (Новик). О православном миропонимании (онтологический аспект)//Вопр. философии. 1993. - №4. - С. 135-146.

43. Вернадский, Г.В. Начертание русской истории. СПб.: Лань, 2000. -320с.

44. Веселовский, А.Н. Противоречия итальянского Возрождения // Весе-ловский А.Н. Мерлин и Соломон: избранные работы. М.: Издательство ЭКСМО-Пресс, 2001. - С.483-637.

45. Византия. Южные славяне и Древняя Русь. Западная Европа: искусство и культура. М.: Наука, 1973. - 580с.

46. Виндельбанд, В. Философия в немецкой духовной жизни //Виндельбанд, В. Избранное. Дух и история. М.: Юрист, 1995. -С.294-363.

47. Виндельбанд, В. История новой философии в ее связи с общей культурой и отдельными науками: в 2т. М.: Терра, 2000. - Т.1. - 640 с. -Т.2.-512 с.

48. Вышеславцев, Б.П. Этика преображенного Эроса //Русские философы: антология. М.: Кн. Палата, 1993. - С.135-160.

49. Вышеславцев, Б.П. Русский национальный характер //Вопр. философии. 1995. - № 6. - С.112-121.

50. Гаврюшин, Н.К. Русская философия и религиозное сознание //Вопр. философии. 1994. - №1. - С. 65-68.

51. Гарнак, А. Сущность христианства // Раннее христианство: в 2 т. М.: Издательство ACT, 2001. - Т. 1. - С. 9 -180.

52. Гачев, Г.Д. Ментальность или национальный космопсихологос /Российская ментальность (материалы «круглого стола») //Вопр. философии. 1994. - №1. - С. 13-29.

53. Гачев, Г.Д. Национальные образы мира. М.: Издательство центр «Академия», 1998. -432 с.

54. Гегель, Г.В. Ф. Философия религии. М.: Мысль,1975. - Т.1. - 532 с. -Т.2. -573с.

55. Гегель, Г.В.Ф. Философия истории. СПб.: Наука, 1993. - 480с.

56. Генис, А. Вавилонская башня //Иностр. лит. 1996. - №9. - С. 206253.

57. Георгий Палама. Триады в защиту священно безмолствующих. М.: Канон, 1995.-384 с.

58. Гердер, И.Г. Идеи к философии истории человечества. М.: Наука, 1997.-703с.

59. Герцен, А.И. Конец и начало// Герцен, А.И. Собр. соч.: в 30 т. М.: АН СССР, 1964-1965.-Т. 16, 1959.-С. 129-198.

60. Герцен, А.И. Prolegomena //Герцен, А.И. Собр. соч.: в 30 т. М.: АН СССР, 1954-1965. -Т.20, 1960. - С.50-79.

61. Герцен, А.И. Россия // Герцен, А.И. Собр. соч.: в 30 т. М.: АН СССР, 1954-1965.-Т.6, 1955.-С. 187-223.

62. Герцен, А.И. Развитие революционных идей в России //Герцен, А.И. Собр. соч.: в 30 т. М.: АН СССР, 1954-1965. - Т.7. - С. 137-266.

63. Гершензон, М.О. Образы прошлого: Избранное: в 3 т. СПб.: Униве-сит. книга, 1999.

64. Гоголь, Н.В. Письмо к гр. А.П. Т.му//Гоголь, Н.В. Полн. собр. соч.: в 7т. М.: Худ. лит., 1984. - Т.6. - С. 253-255.

65. Гоголь, Н.В. Нужно проездиться по России //Гоголь, Н.В. Полн. собр. соч.: в 7т. М.: Худ. лит., 1986. - Т6. - С. 255-262.

66. Горфункель, А.Х. Философия эпохи Возрождения. М.: Высшая школа, 1980.-368 с.

67. Греков, Б.Д. Киевская Русь. Л.: Госполитиздат, 1953. - 568с.

68. Гройс, Б. Поиск русской национальной идентичности //Вопр. философии. 1992. - №1. - С.52-60.

69. Громов, М.Н. Максим Грек. -М.: Мысль, 1983. 199с.

70. Громов, М.Н. Вечные ценности русской культуры к интерпретации отечественной философии //Вопр. философии. 1994. - №1. - С. 5461.

71. Гумилев, Л.Н. Этногенез и биосфера земли. М.: Айрис-пресс, 2001. - 560с.

72. Гумилев, Л.Н. Конец и вновь начало. М.: Институт ДИ-ДИК, 1997. -544с.

73. Гумилев, Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М.: Мысль, 1989. — 764с.

74. Гумилев, Л.Н. От Руси до России: очерки этнической истории. М.: Экопрос, 1992. - 336 с.

75. Гумилев, Л.Н. Тысячелетие вокруг Каспия. М.: Айрис-пресс, 2003. -384 с.

76. Гуревич, А.Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1972.-318 с.

77. Гуревич, А.Я. Популярное богословие и народная религиозность средних веков //Из истории культуры средних веков и Возрождения. -М.: Наука, 1976.-С. 65-91.

78. Гуревич, П.С. Философия культуры. М.: Изд. дом NOTA BENE, 2001.- 352 с.

79. Гуссерль, Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология //Гуссерль, Э. Логические исследования. М.: Харвест, 2000. - С. 543-624.

80. Гуссерль, Э. Картезианские размышления //Гуссерль, Э. Логические исследования. М.: Харвест, 2000. - С. 289-542.

81. Гуссерль, Э. Кризис европейского человечества //Гуссерль, Э. Логические исследования. М.: Харвест, 2000. - С. 625-666.

82. Данилевский, Н.Я. Россия и Европа. М.: Книга, 1991. - 574 с.

83. Достоевский, Ф.М. Пушкин. Очерк//Пушкин, А.С. Сочинения: в 10 т. -М.: Правда, 1981. Т. 10. - С. 253-265.

84. Духовность, художественное творчество и нравственность, (материалы "круглого стола") //Вопр. философии. 1996. - №2. - С. 3-40.

85. Евлампиев, И.И. История русской метафизики в XIX-XX веках: в 2 т. -СП.б.: Алтейя, 2000. Т. 1. - 415 с. - Т.2 - 413 с.

86. Елдин, М.А. Византийская святоотеческая традиция и судьбы русской духовности: Философско-этический анализ: дис. . канд. филос. наук.- Саранск, 2000. 179 с.

87. Ермичев, А.А. Ладья у подножия креста. О проблеме разума у П.Я.Чаадаева //Вопр. философии. 2000. - №12. - С. 171-179.

88. Ерыгин, А.Н. Российский менталитет и феномен «западничества» / Российская ментальность (материалы «круглого стола») //Вопр. философии. 1994. - №1. - С.45-49.

89. Железняк, В.Н. Феноменология рациональной воли. Пермь: Перм. гос. техн. ун-т. 1997. - 170с.

90. Железняк, В.Н. Медиум. Опыт онтологического истолкования кан-товской философии. Пермь.: Перм. гос. техн. ун-т, 1997. - 249с.

91. Железняк, В.Н. Метафизика воли в прямой и обратной перспективе. -Пермь: Перм. гос. техн. ун-т, 1997. 120с.

92. Жидков, B.C., Соколов, К.Б. Десять веков российской ментальности. -СПб.: Алетейя, 2001. -640с.

93. Затонский, Д. Постмодернизм: гипотезы возникновения //Иностр. лит. 1996. - №2. - С. 273-283.

94. Звеерде, Э. ван дер. Конец русской философии как русской? //Вопр. философии. 1998. - №2. - С. 127-135.

95. Зеньковский, В.В. История русской философии: в 2 т. Ростов н/Д.: Феникс, 1996.-Т.1.-541 с. - Т.2. - 544 с.

96. Иванов, В.В. Классика глазами авангарда //Иностр. лит. 1989.— №11.-С. 226-2131.

97. Иванов, В.Г. История этики средних веков. СПб.: Лань, 2002. - 464с.

98. Иванов, В.И. О русской идее //Русская идея. М.: Республика, 1992. -С. 226-240.

99. Иванов, В.И. Две стихии в современном символизме //Русские философы: антология. М.: Кн. палата, 1993. - С. 213-242.

100. Иванов Разумник. История русской общественной мысли: в 3 т. -М.: Республика, 1997.

101. Игнатов, Д. Русская философия истории: романтический консерватизм //Вопр. философии. 1999. - №11. - С. 102-121.

102. Иларион Киевский. Слово о законе и благодати //Альманах библиофила: вып. 26. Тысячелетие русской письменной культуры (988-1988). М., 1989. - С. 155-207.

103. Иловайский, Д.И. Становление Руси. М.: Издательство ACT,2003. 860с.

104. Ильин, И.А. Россия есть живой организм //Русская идея. М.: Республика, 1992. - С. 430-435.

105. Ильин, И.А. О сопротивлении злу силою // Ильин, И.А. Путь к очевидности: сочинения. М.: Издательство ЭКСМО-Пресс, 1992. - С. 617-846.

106. Ильин, И.А. Путь духовного обновления //Ильин, И.А. Религиозный смысл философии. М.: Издательство ACT, 2003. - С. 85-342.

107. Имамичи, Т. Моральный кризис и метатехнические проблемы //Вопр. философии. 1995. - №3. - С.74-82.

108. Иноземцев, В.Л. Современный постмодернизм: конец социального или вырождение социологии? //Вопр. философии. 1998. - №9. -С.27-37.

109. Казин, А.Л. Философия искусства в русской и европейской духовной традиции. СПб.: Алетейя, 2000. - 432 с.

110. Кайдалов, В.А. Деятельность, творчество, культура //Новые идеи в философии: межвуз. сб. науч. трудов. Пермь, 1992. - Вып. I. - С. 66-70.

111. Калашников, М.Ф., Калашникова, Е.М. Духовность и индивидуальные сущностные силы человека //Новые идеи в философии: межвуз. сб. науч. трудов. Пермь, 1998. - Вып. 7. - С. 99-105.

112. Камю, А. Бунтующий человек. М.: Политиздат, 1990. - 415 с.

113. Канке, В.А. Основные философские направления и концепции науки. Итоги XX столетия. М.: Логос, 2000. - 320 с.

114. Кант, И. Критика чистого разума. Ростов н/Д.: Феникс, 1999. -672с.

115. Кант, И. Критика практического разума //Кант, И. Сочинения: в 8 т. М.: Чоро, 1994. - Т.4. - С. 373-566.

116. Кант, И. Характер народа //Кант, И. Антропология с прагматической точки зрения. СПб.: Наука, 1999. - С. 413-430.

117. Кантор, В.К. Меняется ли российская ментальность (материалы, «круглого стола») // Вопр. философии. 1994. - №1. - С.39-45.

118. Карлов, Н.В. Честь имени, или о русском национальном самосознании //Вопр. философии. 1997, - №4. - С.3-18.

119. Карсавин, Л.П. О личности // Карсавин, Л.П. Путь православия. -М.: Издательство ACT, 2003. С. 223-454.

120. Карсавин, Л.П. Восток, Запад и русская идея //Русская идея М.: Республика, 1992. - С. 314-323.

121. Карсавин, Л.П. Святые отцы и учители Церкви ( раскрытие Православия в их творениях). М.: Издательство МГУ, 1994. - 176 с.

122. Кемеров, В.Е. О философской моде в России //Вопр. философии. -2000. -№11. -С. 3-12.

123. Киреевский, И.В. Избранные статьи. М.: Современник, 1984. -384 с.

124. Киреевский, И.В. В ответ А.С. Хомякову //Русская идея. М.: Республика, 1992. - С. 65-72.

125. Киселева, М.С. Древнерусские книжники и власть //Вопр. философии. 1998. - №7. - С. 217-247.

126. Киселева, М.С. Раскол и конец древнерусской книжности //Вопр. философии. 1999. - №10. - С. 110-134.

127. Клибанов, А.И. О характеристике мировоззрения Андрея Рублева //Андрей Рублев и его эпоха. М.:Искусство, 1971. - С. 62-102.

128. Ключевский, В.О. Курс русской истории //Ключевский, В.О. Сочинения: в 9 т. М.: Мысль, 1987-1990.

129. Кнабе, Г.С. Русская античность. М.: Российский гос. гуманитарный ун-т, 2000. - 240 с.

130. Коган, J1.А. «Самостоянье человека»: философское кредо Пушкина //Вопр. философии. 1999. - №7. - С. 47-59.

131. Козловски, П. Миф о модерне: Поэтическая философия Эрнста Юнгера. М.: Республика, 2002. - 239 с.

132. Козловски, П. Современность постмодерна //Вопр. философии. -1995.-№10.-С. 85-94.

133. Кондаков, И.В. Культура России. М.: Книжный дом. «Университет», 2000. - 360с.

134. Крымский, С.Б. Контуры духовности: Новые контексты идентификации //Вопр. философии. 1992. - №12. - С. 21-32.

135. Курицын, В. Постмодернизм: новая первобытная культура //Новый мир. 1992. - №2. - С. 225-232.

136. Кутырев, В.А. Пост-пред-гипер-контр-модернизм: концы и начала //Вопр. философии. 1998. - №5. - С. 135-143.

137. Лазарев, В.Н. Византийское и древнерусское искусство. М.: Наука, 1978.-336 с.

138. Лазарев, В.Н. Андрей Рублев и его школа //История русского искусства. М.: Издательство АН СССР. - Т.З, 1955. - С. 102-186.

139. Лебедев, А.А. Любовь без радости (опыты посильных прочтений Чаадаева) //Вопр. философии. 1992. - №7. - С. 77-91.

140. Левшун, Л.В. История восточно-славянского книжного слова XI -XVII вв. Минск: Экономпресс, 2001. - 352с.

141. Леонтьев, К. О всемирной любви. Речь Ф.М.Достоевского на Пушкинском празднике //Русская идея. М.: Республика, 1992. - С. 152-170.

142. Леонтьев, К. Византизм и славянство //Византизм и славянство. Великий спор. -М.: Издательство ЭКСМО-Пресс, 2001. С. 21-154.

143. Лиотар, Ж.-Ф. Заметки о смыслах «пост» //Иностр. лит. 1994. -№1. - С. 53-59.

144. Литаврин, Г.Г. Византия и славяне. СПб.: Алетейя, 2001. -608с.

145. Лихачев, Д.С. Раздумья о России. СПб.: Издательство " logos", 1999.-672с.

146. Лихачев, Д.С. Русская культура. М.: Искусство, 2000. - 440 с.

147. Лихачев, Д.С. Великое наследие. М.: Современник, 1975. - 367с.

148. Лосев, А.Ф. История античной эстетики: в 2 т. М.: Искусство, 1975. -Т.1.-775 с.-Т.2.-715 с.

149. Лосев, А.Ф. Эстетика Возрождения. М.: Мысль, 1992. - 623 с.

150. Лосев, А.Ф. Методологическое введение //Вопр. философии. -1999.- №9.-С. 76-99.

151. Лосев, А.Ф. Родина //Русская идея . М.: Республика, 1992. - С. 421-428.

152. Лосев, А.Ф. Русская философия //Очерки истории русской философии. Свердловск: Издательство Урал, ун-та, 1991. - С. 67-95.

153. Лосский, Н.О. Россия и русский народ //Лосский, Н.О. Ценность и бытие. Харьков: Фолио; М.: Издательство ACT, 2000. - С. 818843.

154. Лотман, Ю.М. Беседы о русской культуре. СПб.: Искусство, 1994.496с.

155. Лотман, Ю.М. Внутри мыслящих миров //Лотман, Ю.М. Семиосфе-ра. СПб.: Искусство-СПб, 2000. - С. 150-391.

156. Лотман, Ю.М. История литературы и культуры //Лотман, Ю.М. История и типология русской культуры. СПб.: Искусство-СПб, 2002. -С. 342-751.

157. Лотман, Ю.М. Культура и взрыв //Лотман, Ю.М. Семиосфера. -СПб.: Искусство СПб, 2000. С. 12-149.

158. Лотман, Ю.М. , Успенский, Б.А. О Семиотическом механизме культуры //Лотман, Ю.М. Семиосфера-СПб.: Искусство-СПБ, 2000. С. 485-503.

159. Лотман, Ю.М. Семиотика и типология культуры //Лотман, Ю.М. История и типология русской культуры. СПб.: Искусство-СПб, 2002. -С.22-157.

160. Лотман, Ю.М. Статьи и исследования //Лотман, Ю.М. Семиосфера.- СПб.: Искусство-СПб, 2000. С. 462-664.

161. Лотман, Ю.М. Текст как семиотическая проблема //Лотман, Ю.М. История и типология русской культуры. СПб.: Искусство - СПб,- 2002.-С. 158-221.

162. Малинин, В.А. Русь и Запад. Калуга : Издательство Н. Бочкаре-вой, 2000. - 552с.

163. Мамардашвили, М.К. Как я понимаю философию. М.Прогресс-Культура, 1992.-415 с.

164. Мамардашвили, М.К. Эстетика мышления //Мамардашвили, М.К. Философские чтения. СПб.: Азбука-классика, 2002. - С. 173-507.

165. Мамардашвили, М.К. Картезианские размышления //Мамардашвили, М.К. Философские чтения. СПб.: Азбука-классика, 2002. - С. 507-815.

166. Мамардашвили, М.К. Классический и неклассический идеал рациональности //Мамардашвили, М.К. Мой опыт нетипичен. -СПб.:Азбука, 2000. С. 219-245.

167. Мандельштам, О.Г. Сочинения: в 2 т. М.: Худ. лит., 1990. -Т.2. -464 с.

168. Маркс, К., Энгельс, Ф. Немецкая идеология //Маркс,. К., Энгельс, Ф. Сочинения. М.: Госполитиздат. - Т.З, 1955. - С. 5-544.

169. Медведев, И.П. Византийский гуманизм XIV-XV вв. П.: Наука, 1976.-256 с.

170. Межуев, В.М. О национальной идее //Вопр. философии. 1997. -№12.-С. 3-14.

171. Мень, А. История религии: в 2 кн. М.: Форум-ИНФРА-М, 1998. -Кн.1. - 232 с. - Кн.2. - 224 с.

172. Мережковский, Д. О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы //Мережковский Д. Акрополь. М.: Кн. палата, 1991.-С. 158-172.

173. Милюков, П.Н. Очерки по истории русской культуры: в Зт. М., 1995.

174. Милюков, П.Н. Интеллигенция и историческая традиция //Вопр. философии. 1991. - №1. - С. 106-159.

175. Непомнящий, B.C. Удерживающий теперь //Новый мир. 1996. -№5.-С. 162-190.

176. Непомнящий, B.C. Феномен Пушкина в свете очевидностей //Новый мир. 1998. - №6. - С. 190-215.

177. Неретина, С.С. Средневековое мышление как стратегия мышления современного//Вопр. философии. 1999. - №11. - С. 122-150.

178. Николай Кузанский. Об ученом незнании. СПб.: Азбука, 2001. -320 с.

179. Ницше, Ф. По ту сторону добра и зла //Ницше, Ф. Сочинения: в 2 т. М.: Мысль, 1990. - Т.2. - С. 238-406.

180. Ницше, Ф. Человеческое слишком человеческое //Ницше, Ф. Сочинения: в 2 т. -М.: Мысль, 1990. Т.1. - С. 232-490.

181. Ницше, Ф. Казус Вагнер //Ницше, Ф. Сочинения: в 2 т. М.: Мысль, 1990.-Т.2.-С. 525-555.

182. Ницше, Ф. Сумерки идолов //Ницше, Ф. Сочинения: в 2 т. М.: Мысль, 1990. - Т.2. - С. 556-630.

183. Ницше, Ф. Антихрист //Ницше, Ф. Сочинения: в 2 т. М.: Мысль, 1990.-Т.2.-С. 631-692.

184. Ницше, Ф. Воля к власти: опыт переоценки всех ценностей. М.: REFL-book, 1994.-352 с.

185. Огурцов, А.П. Трудности анализа ментальности/ Российская ментальность (материалы «круглого стола») //Вопр. философии. -1994.- №1. С.50-53.

186. Орлов, В.В. Философский манифест: накануне двадцать первого века //Новые идеи в философии: межвуз. сб. науч. трудов. Пермь, 1998. — Вып.7. — С. 4-14.

187. Орлова, И.Б. Евразийская цивилизация. М.: Издательство НОРМА, 1998.-280 с.

188. Ортега-и-Гассет, X. Восстание масс/Юртега-и-Гассет, X. Избранные труды. М.: Весь мир, 2000. - С. 43-163.

189. Ортега-и-Гассет, X. Вокруг Галилея ( схема кризисов) /Юртега-и-Гассет, X. Избранные труды. М.: Весь мир, 2000. - С. 133-403.

190. Памятники литературы древней Руси: в 12т. М.: Худ. лит., 19781993.

191. Панарин, А.С. Процессы модернизации и менталитет/Российская ментальность:( материалы «круглого стола») //Вопр. философии. -1994.-№1.-С. 3-37.

192. Панарин, А.С Православная цивилизация в глобальном мире. М.: Издательство ЭКСМО, 2003. - 544 е.

193. Пантин, И.К. Проблемы самоопределения России: историческое измерение //Вопр. философии. 1999. - №10. - С. 3-18.

194. Пантин, И.К. Национальный менталитет и история России/Российская ментальность: (материалы «круглого стола») //Вопр. философии. 1994. - №1. - С. 29-33.

195. Панченко, A.M. О русской истории и культуре. СПб.: Азбука, 2000.- 464с.

196. Песков, A.M. Германский комплекс славянофилов //Вопр. философии. 1992. - №8. - С. 105-120.

197. Платон. Федр //Платон. Диалоги. Ростов н/Д: Феникс, 1998. - С. 230-311.

198. Платон. Федон //Платон. Диалоги. Ростов н/Д: Феникс, 1998. - С. 372-475.

199. Полторацкий, Н.П. Русская религиозная философия //Вопр. философии. 1992. - №2. - С. 126-140.

200. Пурыничева, Г.М. Сущность и истоки русской духовности: Социально- философский анализ: дис. .д. филос. наук. М., 1999. -350с.

201. Радищев, А.Н. Путешествие из Петербурга в Москву. СПб.: Наука, 1992. - 671 с.

202. Радлов, Э.Л. Очерк истории русской философии //Очерки истории русской философии. Свердловск: Издательство Урал .ун-та, 1991.-С. 96-216.

203. Рассел, Б. История западной философии. Ростов н/Д.: Феникс, 2002. - 992 с.

204. Рейнгольд, С. «Отравить монаха», или Человеческие ценности по Умберто Эко //Иностр. лит. 1994. - №4. - С. 269-274.

205. Ренан, Э. Рим и Христианство //Раннее христианство: в 2 т. М.: Издательство ACT. - Харьков: Фолио, 2001. - Т.2. - С. 9-86.

206. Розанов, В.В. О писательстве и писателях. М.: Республика, 1995.- 734 с.

207. Розанов, В.В. Мимолетное. Соч. М.: Республика, 1994. - 541 с.

208. Розов, Н.С. Национальная идея как императив разума //Вопр. философии. 1997. - №10. - С. 13-28.

209. Рормозер, Г. Ситуация христианства в эпоху «постмодерна» //Вопр. философии. 1991. - №5. - С. 75-86.

210. Россия и Запад: взаимодействие культур (материалы «круглого стола» //Вопр. философии. 1992. - №6. - С. 3-49.

211. Смирнов И.П. Мегаистория. К исторической типологии культуры. -М.: Аграф, 2000. 544с.

212. Смирнова, З.В. Проблема разума в философской концепции Чаадаева //Вопр. философии. 1998. - №11. - С. 91-101.

213. Смирнова, Л.Н. Феномен духовности: Социально-философский аспект анализа: дис. .канд. филос. наук. М.: 1997. - 151с.

214. Соловьев, B.C. Философские начала цельного знания //Соловьев B.C. Сочинения: в 2 т. М.: Мысль. 1990. - Т.2. - С. 139-288.

215. Соловьев, B.C. Россия и Вселенская Церковь.//Соловьев, B.C. Чтение о Богочеловечестве. СПб.: Азбука, 2000. - С. 250-384.

216. Соловьев, B.C. Чтения о Богочеловечестве //Соловьев, B.C. Чтения о Богочеловечестве. СПб.: Азбука. 2000. - С. 37-249.

217. Соловьев, B.C. Оправдание добра. Нравственная философия //Соловьев, B.C. Сочинения: в 2 т. М.: Мысль, 1990. - Т.1. - С.47-549.

218. Соловьев, B.C. Великий спор и христианская политика //Византизм и славянство. Великий спор. М.: Издательство ЭКСМО-Пресс, 2001.-С. 198-324.

219. Соловьев, B.C. Русская идея //Русская идея. М.: Республика, 1992.-С. 185-204.

220. Соловьев, B.C. Значение поэзии в стихотворениях Пушкина //Соловьев, B.C. Философия искусства и литературная критика. -М.: Искусство, 1991. С. 316-370.

221. Сорокин, П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992.-543 с.

222. Степун, Ф.А. Россия между Европой и Азией //Гумилев, Л.Н. Черная легенда. М.: Айрис-пресс ,2003. - С. 483-491.

223. Субботин, М.М. Теория и практика нелинейного письма //Вопр. философии. 1993. - №3. - С. 36-45.

224. Тиме, Г.А. Пессимизм духа и оптимизм Абсолюта («Переживание» мысли Шопенгауэра и Гегеля в России XIX века) //Вопр. философии. 2000. - №7 - С. 91-107.

225. Тойнби, А. Дж. Постижение истории. М.: Айрис-пресс, 2003. -640с.

226. Трубецкой, Е.Н. Старый и новый национальный мессианизм //Русская идея. М.: Республика, 1992. - С. 241-257.

227. Трубецкой, Е. Смысл жизни //Трубецкой, Е. Избранные произведения. Ростов н/Д.: Феникс, 1998. - С. 17-337.

228. Тульчинский, Г.Л. Об одной ошибке русской философии //Вопр. философии. 1995. - №3. - С. 83-94.

229. Тульчинский. Г.Л. Слово и тело постмодернизма, от феноменологии невменяемости к метафизике свободы //Вопр. философии. -1999.-№10.-С.35-53.

230. Тютчев, Ф.И. Россия и Германия //Русская идея. М.: Республика, 1992.-С. 91-103.

231. Февр, Л. Бои за историю. М.: Прогресс, 1991. - 530 с.

232. Федотов, Г.П. Письма о русской культуре //Русская идея. М.: Республика, 1992. -С.380-419.

233. Федотов, Г.П. Святые Древней Руси. Ростов н/Д.: Феникс, 1999. -384с.

234. Федотов, Г.П. Судьба и грехи России: в 2 т. СПб.: Наука, 1991. -Т.1.-380 с.-Т.2.-328 с.

235. Флоренский, П.А. Иконостас. М.: Издательство ACT, 2001. 208 с.

236. Флоренский, П.А. У водоразделов мысли //Флоренский, П.А. Сочинения: в 4 т. -М.: Мысль, 2000. -Т.3.(1).-621с. -Т.3(2). -623 с.

237. Флоренский, П.А. Православие //Флоренский, П.А. Христианство и культура. М.: Издательство ACT, 2001. - С. 465-489.

238. Флоренский, П.А. Записки о христианстве и культуре //Флоренский, П.А.Христианство и культура. М.: Издательство ACT, 2001. - С. 465-489.

239. Флоренский, П.А. Храмовое действо как синтез искусств //Христианство и культура. М.:Издательство ACT, 2001. -С. 508520.

240. Флоровский, Г. Вселенское предание и славянская идея //Флоровский, Г. Из прошлого русской мысли. М.: Аграф, 1998. -С.256-264.

241. Флоровский, Г. Восточные отцы Церкви. М.Издательство ACT, 2003. - 633 с.

242. Флоровский, Г. Евразийский соблазн //Флоровский, Г. Из прошлого русской мысли. М.: Аграф, 1998. - С. 311-343.

243. Флоровский, Г. Блаженство страждущей любви //Флоровский, Г. Из прошлого русской мысли. М.: Аграф, 1998. - С. 68-73.

244. Фомина, З.В. Проблема человеческой духовности: Онтологические и аксиологические аспекты: дис. .д. филос. наук. Саратов, 1997. -319с.

245. Франк, С.А. Религиозно-исторический смысл русской революции // Русская идея. М.: Республика, 1992. - С. 326-340.

246. Франк, С.А. Крушение кумиров //Франк, С.А. Сочинения М.: Издательство ACT, 2000. - С. 147-246.

247. Франк, С.А. Непостижимое //Франк, С.А. Сочинения. М.: Издательство ACT, 2000. - С.247-796.

248. Фукуяма, Ф. Конец истории и последний человек. М.: Издательство ACT, 2004. - 588 с.

249. Хабермас, Ю. Модерн незавершенный проект //Вопр. философии. - 1992. - №4. - С. 40-52.

250. Хабермас, Ю. Будущее человеческой природы. М.: Издательство «Весь мир», 2002, - 244 с.

251. Хайдеггер, М. Основные понятия метафизики //Вопр. философии. -1989. №9.-С. 116-163.

252. Хантингтон, С. Столкновение цивилизаций. М.: Издательство ACT, 2003.-603 с.

253. Хёйзинга, Й. Осень средневековья. М.: Наука, 1988. - 540 с.

254. Хомяков, А.С. О старом и новом. Статьи и очерки. М.: Современник, 1988.-462 с.

255. Хомяков, А.С. О старом и новом //Русская идея. М.: Республика, 1992.-С. 52-64.

256. Чаадаев, П.Я. Полное собрание сочинений и избранные письма: в 2т.-М.: Наука, 1991. -Т.1.-798 с.-Т.2.-672 с.

257. Чернова, И.Б. Религиозный аспект византизма и русская национальная духовность: дис. . канд. филос. наук. Ростов н/Д., 2000. -157с.

258. Чучин-Русов, А.Е. Новый культурный ландшафт: постмодернизм или неоархаика? //Вопр. философии. 1999. - №4. - С. 24-41.

259. Шамолин, Р.В. Самореализация человека как феномен русской ментальности: дис. . канд. филос. наук. Томск, 2000. - 223 с.

260. Шеллинг, В.Ф. Сочинения. М.: Мысль, 1998. - 1664 с.

261. Шеллинг, В.Ф. Философия искусства. М.: Мысль, 1999. - 608 с.

262. Шестов, Л. Апофеоз беспочвенности. М.: Издательство ACT, 2000. - С. 452-620.

263. Шестов, Л.Достоевский и Ницше //Шестов, Л. Апофеоз беспочвенности. М.: Издательство ACT, 2000. - С. 308-451.

264. Шестов, Л. Киргегард и экзистенциональная философия //Шестов, Л. Апофеоз беспочвенности. М.: Издательство ACT, 2000. - С. 308-451.

265. Шестов, Л. Добро в учении гр. Толстого и Ницше //Шестов, Л. Апо-. феоз беспочвенности М.: Издательство ACT, 2000. - С. 207-307.

266. Шопенгауэр, А. Мир как воля и представление //Шопенгауэр, А. Сочинения: в 6 т. СПб.: Терра, 1999. - Т. 1. - 496 с. - Т.2. - 560 с.

267. Шпенглер, О. Закат Европы: в 2 т. М.: Айрис-пресс, 2003. -Т.1. -528 с.-Т.2.-624 с.

268. Шпет, Г.Г. Очерк развития русской философии //Очерки истории русской философии. Свердловск: Издательство Урал, ун-та., 1991.-С. 217-591.

269. Шпет, Г.Г. Проблемы современной эстетики //Шпет, Г.Г. Психология социального бытия. М.: Ин-т практической психологии, 1996. - С. 373-413.

270. Шпет, Г.Г. Введение в этническую психологию //Шпет, Г.Г. Психология социального бытия. М.: Ин-т практической психологии, 1996. -С. 261-372.

271. Шумихина, Л.Н. Генезис русской духовности. Екатеринбург: РАН, Урал, отделение, 1998. -400 с.

272. Эко, У. Средние века уже начались //Иностр. лит. 1994. - №4. - С. 259-267.

273. Эко, У. Заметки на полях «Имени Розы» //Эко, У. Имя Розы. М.: Кн. палата, 1989. - С. 427-467.

274. Экономцев, И.Н. Православие. Византия. Россия. М.: Христианская лит., 1992.-233 с.

275. Энгельс, Ф. Происхождение семьи и частной собственности //Маркс, К., Энгельс, Ф. Сочинения. М.: Госполитиздат. - Т.21, 1961.-С. 23-176.

276. Эпштейн, М. Постмодерн в России. Литература и теория. М.: Издание Р.Эрлина, 2000. - 368 с.

277. Юлихер, А. Религия Иисуса и начала христианства до Никейского собора //Раннее христианство: в 2т. М.: Издательство ACT, 2001. -Т.1.-С. 181-303.

278. Юнг, К. Психология бессознательного. М.: ACT, 2001. - 400 с.

279. Якимович, А. О лучах просвещения и других световых явлениях. (Культурная парадигма авангарда и постмодерна) //Иностр. лит. -1994.-№1.-С. 241-248.

280. Ясперс, К. Смысл и назначение истории. М.: Политиздат, 1991. -527с.

281. Яусс, Х.Р. К проблеме диалогического понимания //Вопр. философии. 1994. - №12. - С. 97-106.