автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.02
диссертация на тему: Русская народная музыкальная культура бассейна реки Псёл

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русская народная музыкальная культура бассейна реки Псёл"

Карачаров Иван Николаевич

РУССКАЯ НАРОДНАЯ МУЗЫКАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА БАССЕЙНАРЕКИ ПСЁЛ (БЕЛГОРОДСКО-КУРСКОЕ ПОГРАНИЧЬЕ)

Специальность 17.00.02-«Музыкальное искусство»

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

на правах рукописи

Карачаров Иван Николаевич

РУССКАЯ НАРОДНАЯ МУЗЫКАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА БАССЕЙНА РЕКИ ПСЁЛ (БЕЛГОРОДСКО-КУРСКОЕ ПОГРАНИЧЬЕ)

Специальность 17.00.02-«Музыкальное искусство»

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

Работа выполнена на кафедре истории русской музыки Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского

Научный руководитель:

доктор искусствоведения, профессор Вячеслав Михайлович Щуров

Официальные оппоненты:

доктор искусствоведения, профессор Игорь Владимирович Мациевский

кандидат искусствоведения Наталья Юрьевна Данченкова

Ведущая организация:

Саратовская государственная консерватория им. Л. В. Собинова

Защита состоится 2005 года в 16 часов на заседании

диссертационного совета Д 210.009.01 при Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского (125009, Москва, Б. Никитская ул., д. 13).

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Московской консерватории им. П.И. Чайковского

Автореферат разослан

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат искусствоведения

Ю. В. Москва

ОБШДЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Русская народная музыкальная культура, при всей своей целостности и монолитности, объединяет в себе ряд разнообразных региональных песенных и инструментальных традиций, о которых к концу XX столетия в отечественной музыкальной фольклористике сложилось достаточно полное представление. Были определены территории и выявлены важнейшие черты основных русских музыкальных стилей (севернорусского, западнорусского, среднерусского, южнорусского и других).

В настоящее время особенно актуальными становятся углублённые детализированные исследования локальных местных «манер», обнаруживающих наиболее характерные глубинные качества русского музыкального фольклора.

Изучение южнорусской народной музыкальной культуры, активно проводившееся во второй половине XX столетия, позволило обнаружить в ней ряд самостоятельных песенных традиций. Однако работу по исследованию локальных явлений в южнорусском музыкальном фольклоре еще нельзя считать завершенной.

Материалы, полученные нами в результате экспедиций в русские сёла Белгородско - Курского пограничья (северо-западные районы Белгородской и юго-западные Курской областей) позволили выдвинуть предположение, что здесь расположена стилистически единая локальная песенная традиция, существенно отличающаяся от других известных на Юге России. Проведенные исследования подтвердили данную гипотезу. Выяснилось, что в результате воздействия исторических, природных, социальных и других факторов в верховьях реки Псёл сформировалась своеобразная песенно - инструментальная традиция, обладающая многими общими свойствами южнорусской музыкальной культуры и в то же время имеющая яркие индивидуальные черты.

Основные цели исследования заключаются в определении главных признаков, характеризующих русскую народную музыкальную культуру в бассейне Псла, установлении границ ее распространения. Одна из центральных проблем работы состоит в выявлении характерных черт исследуемого локального песенного стиля, а также в выделении в нем региональных (относящихся к южнорусской традиции) и общерусских составляющих. Одновременно ставится задача выявления узкоместных особенностей в певческих традициях отдельных сел изучаемого ареала. Одним из

главных в работе является вопрос: взаимодействия коренных и переселенческих традиций, участвующих в формировании целостной стилевой системы.

Методологические основы исследования» Методологический подход исследования основан на положениях, выработанных фольклористами-музыковедами Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского - К. Квиткой. А. Рудневой и последовательно продолженных в трудах В. Щурова. И. Гиляровой, Н. Савельевой, Т. Старостиной. Помимо этого, учитывались методики, применяемые Е. Гиппиусом, Б. Ефименковой. М. Енговатовой, О. Пашиной и другими отечественными учеными.

Основным методом исследования является системное описание традиции (выделение основных компонентов, форм и способов их взаимодействия) с анализом музыкальных материалов в русле сравнительного этномузыкознания. Местная традиция рассматривается с трех точек зрения: музыкально-этнографической, музыкально-стилевой и исполнительской. Использование средств структурного и стилевого анализа песенных напевов, а также выявление особенностей лавровой системы песенного фольклора, помогает определить путы формирования и развития народной музыкальной традиции в исследуемом локусе.

Материалы, привлекаемые к исследованию. В ходе экспедиционной работы (с 1991 по 2002 г.г.) было обследовано свыше 50 населенных пунктов на территории Ивнянского, Ракитянского, Прохоровского районов Белгородском области и Обоянского, Беловского, Суджанского, Большесолдатского, Медвенского районов Курской области.

Общий фонд звукозаписей, выполненных автором в рассматриваемом ареале, насчитывает более полутора тысяч единиц (песни, репортажи). Большая часть фонограмм была произведена способом многомикрофонной записи, позволяющим определить мельчайшие детали голосоведения в многоголосной фактуре народного ансамблевого пения.

При подготовке диссертации использовались экспедиционные материалы, имеющиеся в фондах кабинета народной музыки Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского, а также издания песен, записанных в исследуемом районе другими авторами.

Научная новизна исследования определяется свежестью вводимого в науку музыкального фольклорного материала: абсолютное большинство привлекаемых в исследование песен

собраны самим автором и ранее не публиковались. Фольклористика пополняется новыми музыкально-этнографическими сведениями, полученными в результате экспедиционной работы. В диссертации анализируются музыкально-стилевые и музыкально--исполнительские особенности русского народного пения, многие из которых ранее не были подробно изучены. В работе детально описаны наиболее характерные для рассматриваемой песенной культуры типы слогоритмических структур, особенности многоголосной песенной фактуры, выделены своеобразные ладовые свойства песен, принципы варьирования напева. В диссертации определяется территория (ареал) одной из весьма самобытных локальных традиций в русском народном песенном творчестве.

Практическая значимость исследования заключается в перспективах использования его результатов при составлении общерусского атласа музыкальных диалектов, в возможности применения музыкальных примеров в педагогической практике (для студентов народных вокальных и народных хоровых отделений, будущих композиторов и музыковедов). Нотные материалы с учётом их музыкально - стилевого анализа могут найти также применение в исполнительском искусстве профессиональных и самодеятельных певцов, хоровых коллективов, в композиторском творчестве, в музыкальном оформлении кинофильмов и театральных спектаклей.

Структура диссертации. Диссертация состоит из вступления, двух глав, заключения и приложения в виде нотных примеров. Во введении раскрываются основные методологические принципы диссертации. Первая глава посвящена характеристике сложившейся системы музыкальных жанров и этнографического контекста, в котором бытует псельская песенная традиция; вторая - музыкальной стилистике изучаемого песенного материала и народному исполнительству. В заключении излагаются основные выводы исследования. В нотном приложении даны песенные примеры.

Апробация работы. Диссертация обсуждена на заседании кафедры истории русской музыки Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского 05.10. 2004 г. и рекомендована к защите. Основные положения исследования освещены автором в монографии «Песенная традиция бассейна реки Псёл (Белгородско -Курское пограничье)», отражены в устных сообщениях и (после научного обсуждения) представлены в публикациях материалов российских и международных научно-практических конференций в Москве, Харькове, Курске, Саратове, Белгороде, Таганроге.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснован выбор темы диссертации, обозначены цели и задачи работы, определены методы исследования, дан обзор литературы, связанной с представленной проблематикой.

Глава I состоит из двух разделов. В ней рассматриваются исторические предпосылки формирования музыкальной традиции бассейна Псла и ее музыкально-этнографические особенности.

1. Исторические условия формирования русской народной песенной культуры Белгородско- Курского пограничья.

История формирования русской народной песенной культуры Белгородско-Курского пограничья тесно связана со сложными эволюционными процессами, происходившими на территории Курского края на протяжении многих веков. В процессе освоения славянами, а затем и русскими исследуемого локуса выделяются три основных периода. Первый связан с существованием в верховьях Псла с давних исторических времен (по крайне мере с IX века) аборигенного славянского населения - северян. Второй период обусловлен колонизационными процессами Московской Руси XVI -XVII веков и строительством Белгородской оборонительной черты. В это время на территории Попселья возникает множество поселений, основанных военными людьми - переселенцами из разных районов государства. Правительственная колонизация соседствует с вольной -на свободные земли приходят переселенцы из Малой и Белой Руси, крестьяне из-за польско-литовского рубежа, беглые крепостные и вольные казаки. Третий период (К^П в.) связан с продолжающейся вольной колонизацией (уже не такой интенсивной) и принудительным переселением на южнорусские земли крестьян помещиками

Несмотря на первоначально разнородный состав населения, музыкальная культура Попселья является достаточно целостной, единой. Этому способствовало несколько факторов. Порубежный характер края определял единый образ жизни людей южнорусского пограничья XVI - XVII в.в., основными занятиями которых были ратный труд и землепашество. Военные люди составляли единый класс земельных собственников, владевших землей по частному «четвертному» праву. Это выгодно отличало их от простых «экономических» крестьян и ограничивало проникновение в среду

«четвертников» представителей других сословий. Другим объединительным фактором была концентрация торговой и культурной жизни вокруг местных административно-хозяйственных центров XVIII в. - Суджи, Обояни, Богатого, способствовавших контактам населения. Также следует учитывать и культурные традиции древнего автохтонного населения (славян - северян), которые вполне могли стать одним из факторов, способствовавших формированию в бассейне реки Псёл единой народной музыкальной культуры.

Новые переселенческие традиции с течением времени видоизменялись, приобретали общие черты, сохраняя, тем не менее, и некоторые из своих прежних качеств в виде очаговых, точечных микротрадиций. Некоторое воздействие на формирование отдельных песенных жанров оказали контакты местных жителей с украинским населением. Это отразилось в заимствовании отдельных образцов поздней песенной лирики, но не коснулось основных, центральных жанров традиции.

2. Система музыкальных жанров и формы бытования песенного фольклора в Попселье.

Характер сложившейся в Попселье системы музыкальных жанров и формы бытования песенного фольклора позволяют рассматривать исследуемую традицию как составную часть крупного южнорусского песенного стиля. Общими для русского Юга чертами в ней можно считать, прежде всего, доминирование хороводного и свадебного жанров, небольшой удельный вес календарных обрядовых песен, наличие единой системы календарных и семейных праздников и обрядов.

Самобытность псельской музыкальной культуры на «внешнем» уровне проявляется в целом ряде признаков, связанных, прежде всего, с особенностями бытования песен и инструментальных наигрышей. В центре жанровой системы Попселья находятся календарно ориентированные хороводные песни с ярким плясовым началом, проявляющимся в активной моторной ритмике, насыщенной множеством острых ритмических фигур (пунктирный ритм, синкопы, полиритмия). Местные хороводы отличаются самобытной оригинальной хореографией. Следует особо подчеркнуть, что ни в одной из соседних, а тем более -территориально удалённых традиций, плясовые хороводы с сопровождающими их песнями в таком изобилии не встречаются.

К самобытным, сугубо местным формам хореографии, прежде всего, следует отнести традицию вождения танков, представленных в Попселье большим количеством разнообразных форм: «в два ряда», «в четыре ряда», «петельками», «кривой», «в кругу» и другими. Древнее происхождение танков подчеркивается доминированием в них общественного, коллективного начала. Подобные хороводы невозможны без четкого, согласованного действия всех участников. Местные танки обычно имеют точную календарную приуроченность. Основное время их бытования ограничено периодом от Масленицы до Пасхи. Характерной местной особенностью следует считать наличие специальных «говеенских» танков, исполнявшихся во время Великого Поста, что в целом не свойственно для южнорусской традиции. К оригинальным формам местной хореографии можно также отнести хороводы с поясами и «ширинки» - хороводы с рушниками.

По-своему оригинальна сама система местных календарных обрядов. Некоторые обычаи, распространенные повсеместно, в Попселье имеют свои специфические названия. Например, зимние молодежные посиделки здесь называют «досветками» или «кулючками». Редко встречающийся в других местностях христианский праздник в день жен-мироносиц на исследуемой территории называют «маргосками». Проявлением одной из местных микротрадиций (с. Меловое Ракитянского р-на Белгородской области) может служить присутствие рождественских подблюдных песен - жанра весьма редкого для Юга России.

По представлениям современной музыкальной диалектологии, оригинальность определенной песенной культуры может быть подчеркнута не только наличием, но и отсутствием какого-либо компонента, присущего соседним традициям. Так, собственно календарные обрядовые песни, исполняемые без хореографического движения, в Попселье представлены отрывочно, фрагментарно. Например, жанр новогодних поздравительных песен (колядок, щедровок), весьма распространенный на соседней Украине, здесь зафиксирован в единичных образцах, а в некоторых районах и вовсе отсутствует. Во многих селах колядки, как и «посевания», не пелись, а исполнялись ритмизованным говорком.

Оригинальность исследуемой традиции подчеркивается наличием в ней такого редкого и самобытного народного музыкального инструмента, как кугиклы - русские флейты Пана. В белгородско-курских селах их использование связано с определенной спецификой ансамблевого исполнения, не имеющей, насколько нам

известно, аналогов в других регионах. Характерно псельской следует также считать устоявшуюся форму совместного музицирования кугикл с другими традиционными инструментами - скрипкой, жалейкой, дудкой. В Попселье существует определенный набор характерных местных наигрышей, сопровождающих карагодную пляску: «Тимоня», «Батюшка», «Жарко пахать», «Дивчина» и некоторые другие. Важно обратить внимание на своеобразие припевок, исполняемых при этом танцорами. Вплетённые в общую музыкальную ткань, они обладают характерными свойствами поэтического содержания и структуры.

Довольно многочисленная группа песен в Попселье связана с основными обрядами жизненного цикла человека - свадебным и погребальным. Местный свадебный обряд, находясь, в целом, в рамках южнорусского, обладает и собственными оригинальными чертами. Своеобразие местной традиционной свадьбы во многом связано с наличием в ней бодрых, энергичных плясовых песен, определяющих жизнеутверждающий, оптимистический характер обряда. Специфическими чертами обладают свадебные обрядовые песни, исполняющиеся в наиболее важные драматургические моменты. Как характерно местную черту следует отметить наличие множества корильных песен, предназначавшихся различным свадебным персонажам. Местной особенностью можно считать отсутствие «девичника» - обязательного для большинства русских традиций.

Музыкальную основу местного погребального обряда составляют духовные стихи - «псальмы» (в основном поздние по происхождению) и плачи.

Оригинальными чертами в Попселье обладает пласт протяжных лирических песен, в котором нашли отражение историко-стадиальные факторы, присущие жанру в данной местности. Раннетрадиционные лирические песни (называемых в местных селах «бурлацкими»), во многом сохранили календарную приуроченность и характерные для местных календарных обрядовых песен черты стиля. Другую группу псельской лирики составляют песни более поздние по происхождению. В своем большинстве они не обладают какими-либо местными стилевыми особенностями и часто представлены примерами, имеющими широкое территориальное распространение.

Подтверждением своеобразия псельской культуры в её широких проявлениях могут служить особенности местного декоративно -прикладного искусства. На данной территории сложился устойчивый, целостный комплекс народного костюма, имеющий особые местные черты, причем его ареал практически полностью совпадает с границами распространения псельского музыкального стиля.

Глава II Музыкально-стилевые свойства песен Белгородско-Курского пограничья.

1. Основные виды слогоритмической организации напевов.

Полнее всего самобытность исследуемой традиции проявляется на «внутреннем» уровне - в особенностях музыкальной стилистики местных песен и инструментальных пьес. Для музыкального стиля бассейна Псла характерно большое количество слогоритмических структур, известных далеко за пределами ареала, в основном - в западнорусской и южнорусской песенных культурах, в музыкальном фольклоре Белорусского Полесья и Украины. Вместе с тем, в нем отмечены и оригинальные слогоритмические формы.

Абсолютное большинство традиционных псельских песен имеет слоговую ритмику, основанную на пропевании силлабического (постоянно цезурованного) стиха. Несмотря на довольно широкое распространение песенной силлабики на всей южнорусской территории, именно в селах Попселья она выражена наиболее ярко и последовательно.

Главной характерной особенностью местных слогоритмических структур в большинстве традиционных песенных жанров (прежде в хороводном и свадебном) является их декламационная (строгослоговая) форма с простым соотношением длительностей и ограниченным количеством слоговых распевов. Стабильная активная ритмика пляски, сопровождающая песню, является ее ритмическим стержнем и создает благоприятные условия для возникновения прихотливых ритмических рисунков в напеве.

Традиционные протяжные лирические песни в исследуемом ареале по ритмической основе во многом близки календарным обрядовым. В них, в большинстве случаев, выявляется четкая силлабическая основа. В то же время их конкретный слогоритмический рисунок достаточно сложен, изыскан, прихотлив, что придает подобным песням яркую жанровую характерность.

Слоговая ритмика поздней лирической песни и духовных стихов основана на «музыкальном прочтении» стопного силлабо-тонического стиха. Произведения данного жанра были принесены в местную традицию в поздний исторический период из города либо из окрестных украинских сел. В своем большинстве подобные примеры имеют чрезвычайно широкое территориальное распространение и, как правило, обладают общими стилевыми чертами, поэтому не могут рассматриваться как характерно местные.

Оригинальны и самобытны псельские ритмоформы, возникшие в результате комбинирования разных слогоритмических моделей в одной структуре. Например, в песне с. Березовка Ивнянского района Белгородской области «Да и винная чарочка» объединены две ритмоформулы, отличающиеся друг от друга не только ритмически, но и метрически:

и } .м .Н Ъ } * V* ^ Ъ

На

ли - ку сто - я - ла

ви - ном мё - дом на • ли - та

Подобный принцип действует и на уровне объединения слогоритмических формул, создавая особые новые ритмообразования:

О ; .м л ^ л

А е го - лу - бен - ке си - де® - чи

I* ^ .VI.

на сво-е ста- д еч- ко

гая-дев- чн.

Своеобразие местной песенной традиции проявляется и в наличии слогоритмических структур, объединяющих бинарный и тернарный принципы ритмической пульсации, что, вероятно, можно объяснить как своеобразную трансформацию древнеславянских тернарных ритмоструктур в местности с доминирующей хороводной культурой, основанной на бинарной («шаговой») пульсации. Подобное объединение нередко воплощается в оригинальных слогоритмических конструкциях, насыщенных множеством синкопированных, «хромающих» ритмов, как, например:

Л

За - р?

Л А .А Л

•1

бе - ла

сол - це яс

2. Особенности метрической организации напевов.

Песенный репертуар Белгородско-Курского Попселья строится по определенным законам, особым образом согласующим стих и напев в единых слогоритмических структурах. В нашей работе метрика рассматривается в широком значении - как закономерная организация ритмических построений. Метрическое устройство местных песен преимущественно определяется их жанровой принадлежностью. Так, например, метрика плясовых песен во многом связана с особенностями местной пляски. Кроме того, в соотношении ритмических мотивов в местных песнях прослеживается достаточно четкая зависимость от принципов взаимосвязи различных форм народно-песенного стиха с

напевом, В силлабических формах роль такта зачастую играет музыкально-стиховое построение, в котором стиховая и мелодическая цезуры, совпадая одна с другой, выполняют функцию тактовой черты. Меньшим удельным весом в репертуаре Попселья обладают примеры, построенные по акцентному, тоническому принципу, где основным метрически организующим началом выступает ударение стиха, подкрепляемое музыкальным акцентом. Нередки в местной традиции образцы, сочетающие в себе как акцентные, так и силлабические признаки. Силлабо-тонические формы сочетания стиха и напева встречаются в более позднем песенном пласте, где главную роль в метрической организации напева играет взаимодействие стиховых стоп (первичных и высшего порядка) с музыкальными акцентами.

В местной певческой культуре, где главенствующими жанрами являются хороводный и свадебный, подавляющее большинство песен имеет равномерную метрику, связанную с определенной моторностью плясового движения. Для них типичны ритмические периоды, образующиеся из последования равных двух-, трех- и четырехдольных тактов. Вместе с тем, характерно местными, показательными для исследуемой традиции следует считать примеры, в которых четкая внутренняя ритмическая пульсация, обусловленная пляской, облекается в неквадратные и несимметричные метрические формы, что сообщает им особую изобретательность, затейливость, изысканность.

3. Особенности музыкальной ритмической организации напевов.

Особый, самостоятельный уровень временной организации песенных мелодий представляет собственно музыкальная ритмика. Она связана со спецификой песни как синтетического жанра, объединяющего в себе словесный, музыкальный, а нередко и хореографический компоненты. Поэтому собственно музыкальная ритмика песен возникает на пересечении слоговой и внутрислоговой ритмики. Если первая зависит от количества слогов в стихе песни (включая .все возможные вставки и дробления), то вторая добавляет к ней ритмику смены высотного положения звуков во время внутрислоговых распевов. Ритм хореографического движения (шага, пляски), со своей стороны, оказывает влияние на собственно музыкальную ритмику лишь опосредованно. В некоторых случаях музыкальная и слоговая ритмика совпадают, причем во многих примерах ритм напева, соответствующий припевным словам, почти

полностью согласуется с ритмом распевания смыслонесущей строки, закрепляя основной ритмический рисунок.

В местной музыкальной традиции широко распространены самые разнообразные способы ритмического дробления мелодии. Так, большое значение в ритмике хороводных и плясовых песен имеют различные частицы-вставки («ой», «да», «эх» и пр.), особенно часто применяемые в началах ритмических построений.

Иногда исполнители применяют довольно оригинальный способ ритмической активизации песни за счет повторения отдельных элементов стиха:

15. Капа-чеЙ ку- пи-ти, ка-ла-чей ку- пи -*1И, ге - бя на - кор * ми - т

Следует отметить, что данный прием применяется певцами строго дозировано и не носит постоянного характера. Одной из существенных особенностей ритмики песен, связанных с хороводным движением, является связь мелодического ритма с разнообразными ритмами местного шага, упомянутыми А. В. Рудневой как пляска "в две" и "в три ноги". На уровне координации ритма пляски и мелодического ритма просматривается следующая тенденция: если в начале построения ритмы пляски и мелодии полностью совпадают, то в его конце мелодический ритм дается в противоположном сочетании дробных и крупных длительностей. Подобная ритмическая организация вероятнее всего обусловлена необходимостью подготовки нового ритмического импульса мелодии при завершении построений.

Ритмическое соотношение голосов по вертикали в местных песенных ансамблях позволяет нам говорить о высокой степени скоординированности исполнителей, тонко чувствующих не только звуковысотную, но и ригмическую связь между отдельными голосами песни. Одним из основных организующих моментов здесь является ритм пляски, ощущаемый певцами в любой момент пения (даже если данный ритм не воспроизводится реально, например, когда исполнители поют сидя). Подобное ритмическое ощущение позволяет певцам в одних случаях выбирать единый ритмический рисунок, в других - создавать ритмически контрастные мелодические линии.

4. Композиционное строение песен Попселья.

Одной из ярких отличительных черт псельской песенной культуры является особая концентрированность, «сжатость» присутствующих в ней музыкальных форм. Это в полной мере относится и к традиционным протяжным лирическим песням Попселья, которым не присуща масштабность построения.

Рассматривая внутреннее строение местных песенных форм, чаще всего приходится оперировать понятиями «мотив», «фраза», «предложение» и почти никогда - «период». Использующиеся нами понятия «двух -», « трех -», «четырехчастность» не имеют прямых аналогий с классическими понятиями музыкальной формы. В данном случае они обозначают лишь количество входящих в народную «миниатюру» элементов.

В псельской традиции преобладают песни, композиционное строение которых связано со строфической организацией поэтического текста. Одна из наиболее распространенных стиховых структур состоит из одного смыслонесущего стиха и припевных слов (А + П), которые в свою очередь могут подразделяться на два или три элемента:

1) А (аб) + П (пп) 2) А (абв) + П (ппв) Музыкальные построения, координируясь со стиховой структурой № 1, образуют две композиционные разновидности:

1. Музыкальная композиция состоит из одной фразы (А) и ее вариантного повтора (А1):

A (aal) + А1 (а2аЗ) или A (ab) + A1 (albl)

2. Музыкальная строфа состоит из двух контрастных частей, каждая из которых построена по принципу "пары периодичностей":

A(aa1) + B(bb1).

В песнях с трехэлементным строением стиха в вышеуказанной поэтической структуре (А+П) припевные слова нередко включают третью слоговую группу смыслонесущего стиха -А (абв) + П (ппв).

Следует отметить, что в псельской традиции это одна из самых распространенных структур в хороводных и свадебных песнях с силлабическим стихом 4+4+3 и 4+4+6 . Музыкальная форма подобных примеров представляет собой двукратное вариантное повторение одного музыкального построения, в свою очередь состоящего из трех мотивов-элементов. Если каждый элемент использует новый музыкальный материал, то структура музыкально-поэтической строфы выглядит следующим образом:

абв п п в

Песни с трехмастным строением музыкально-поэтической строфы не являются редкостью в псельской музыкальной культуре, хотя и имеют значительно меньшее распространение, чем двухчастные.

Рассматривая координацию в песне трех видов структур -стиховой, ритмической и ладомелодической, - следует подчеркнуть, что для местной песенной традиции характерным является совпадение границ данных построений, делающее композицию песен четкой и ясной. Многие структуры, присутствующие в местных песнях, типичны либо для Юга России, либо в целом для русской культуры. Вместе с тем набор музыкальных форм в Попселье имеет свои особенности. Так, например, здесь лишь в единичных образцах встречается стиховая структура «ААбб», весьма распространенная в хороводных песнях белгородско-воронежского региона. Данная форма связана с особенностями местной пляски, которая не встречается в Попселье.

В хороводно-плясовых песнях белгородско-воронежского региона отмечены музыкально-стиховые формы, вообще не использующие припевных слов. Для аналогичного жанра, бытующего в Белгородско-Курском Попселье - это скорее исключение.

Наряду с преобладающим распространением в местной традиции песен со строфическим строением, изредка встречаются произведения, не образующие строфической формы. Как правило, это жанры, связанные с определенной импровизационностью исполнения - колядки, плачи, некоторые образцы свадебных обрядовых песен.

5. Основные разновидности ладовых структур,

В изучаемой нами локальной песенной традиции на первый план выступают историко-стадиальные факторы, не всегда проявляясь в жанровой стилистике напевов: песни разных жанров, принадлежащие, по всей вероятности, к одному историческому пласту, обладают некоторыми общими ладовыми свойствами.

Ладовые структуры в традиции Попселья рассматриваются, начиная от олиготонных систем, очевидно, исторически ранних, к

более широким по звуковому составу, соответствующим, по-видимому, более позднему музыкальному мышлению. Подобный историко-стадиальный подход к изучению ладовых явлений широко применялся в современной отечественной музыкальной фольклористике К. Квиткой. А. Рудневой, В. Щуровым и другими учеными.

В местных песнях олиготонные ладовые структуры чаще всего представлены трехступенным звукорядом в объеме малой или большой терции. Как правило, они характерны для колыбельных, плачей, некоторых обрядовых песен.

Очевидно, к достаточно раннему, архаическому пласту местного фольклора принадлежат примеры ангемитонных трехступенных ладовых образований в объеме кварты. В подобных ладах тяготения выражены достаточно слабо, и при частой переменности устоев трудно выделить тот или иной звук в качестве основного тона.

Кроме широко распространенных диатонических четырехступенных ладов, большую роль в звуковом «портрете» Белгородско-Курского Попселья играют бесполутоновые ладовые структуры, например, различные виды четырехступенной квинтовой ангемитоники:

Одними из самых показательных для Попселья ангемитонных структур являются целотоновые четырехзвучные образования в объеме ув. 4:

Их роль и вес в отдельных микротрадициях исследуемого р-на (например, в с. Плехово Суджанского р-на Курской области) настолько велика, что можно говорить об их особой значимости и характерности для музыкальной стилистики местных песен. Хотя подобные последовательности не являются редкостью для других

локальных южнорусских традиций, формы ладовой реализации и заполнения целотонового звукоряда в напевах Попселья во многом могут считаться оригинальными.

Своей неординарностью выделяется четырехзвучная ладовая структура, которая состоит из ув.2, м.2, м.3:

Подобные ладовые конструкции в представленном выше виде были зафиксированы нами в свадебных песнях с. Березовка Ивнянского р-на Белгородской области. В ряде сел Ивнянского и Прохоровского р-нов, расположенных неподалеку от Березовки, данные характерные интонации иногда проявляются фрагментарно, выступая как определенное видоизменение ангемитонной последовательности. Поскольку сфера рассматриваемых интонаций присуща, прежде всего, свадебным обрядовым песням этого небольшого локуса, подобное явление может рассматриваться как определенное проявление жанровой музыкальной стилистики.

Кроме широко распространенных на данной территории пентахордов мажорного и минорного наклонения (аналогичных первым пяти ступеням мажора или минора) с главным устоем у основания звукоряда, встречается еще несколько пятиступенных разновидностей. Для Попселья не являются редкостью пентатонные ладообразования:

6. Принципы сложения полифонической фактуры в ансамблевом пении Попселья.

На территории Белгородско-Курского пограничья сфорхмировалась своеобразная принципиально многоголосная народная музыкальная культура. Место сольных жанров в ней весьма незначительно. Как правило, это колыбельные песни и плачи (свадебные и погребальные).

Многоголосная фактура местных песен связана в первую очередь с законами жанра, а кроме того, - с особенностями распева и

способами варьирования, характерными для конкретного (порой узколокального) местного стиля. Это во многом и определяет своеобразие псельской песенной культуры, делая неповторимым ее музыкальный облик.

Централизующие жанры традиции - свадебный и хороводный -представлены, в основном, гетерофонным типом многоголосия, который является весьма характерным и показательным в местной музыкальной стилистике. Примечательно, что в гетерофонной фактуре реализована даже псельская традиционная лирика, что, вероятно, свидетельствует о ее генетической связи с обрядовыми жанрами.

Большинство местных песен обладают плотным насыщенным многоголосием, формирующимся в небольшом звуковом диапазоне, однако, встречаются примеры и с достаточно прозрачной фактурой. Так, например, в бассейне реки Пены (притока Псла), распространенным является такое строение партитуры, в котором голоса развиваются в одном общем «звуковом русле» кратковременно отходя от него и затем возвращаясь обратно (пример №1). Данный вид многоголосия предлагается называть «простейшей гетерофонией».

Пример №1

В более насыщенных типах песенной фактуры нередко наблюдается тенденция к обособлению, индивидуализации отдельных голосов. Так, в обрядовых, ранних жанрах песенного фольклора в локусе села Лучки Прохоровского района Белгородской области от «многоголосной мелодии» в основных голосах «отслаивается» верхний подголосок (пример №2). Условно назовем этот вид фактуры «контрастно-гетерофонным».

В рассматриваемой традиции особо следует выделить группу песен сел Плехово и Борки Суджанского р-на Курской области (в основном - карагодных и свадебных), отличающихся развитым полифоническим многоголосием с трехголосной основой (пример №3). Подобное образование многоголосной песенной ткани нигде более на территории Попселья (как впрочем, и на соседних территориях) нами отмечено не было Несмотря на весьма ограниченный район своего распространения, данная фактура является весьма значимой, показательной, добавляя неповторимый штрих в общую картину народной музыкальной традиции Белгородско - Курского пограничья. Подобный тип многоголосия должен занять в русском народном ансамблевом пении свое особое место и может быть условно определён как «южнорусская насыщенная гетерофония с элементами контрастного трехголосия».

Пример №3

Зачастую степень насыщенности гетерофонной фактуры местных песен связана с особенностями их исполнения. В ходе экспедиционной работы было отмечено, что негромкое пение создает партитуру, насыщенную разнообразными сочетаниями вокальных линий. Та же песня, исполненная громко, даже несколько крикливо (что является одной из особенностей местной манеры пения), отличается большей монолитностью, меньшим количеством вариантов и, как следствие, - довольно разреженной фактурой.

Исторически более поздние жанры имеют в Попселье и иную, по сравнению с раннетрадиционными, многоголосную организацию. Лирические песни общерусского распространения, а также заимствованные из репертуара соседних украинских сел, представлены либо контрастно-полифонической фактурой с двухголосной основой (с относительной самостоятельностью голосов), либо двухголосием терцового ленточного типа. В обоих случаях отмечается наличие основного голоса и подголоска, с большим или меньшим уровнем свободы, независимости последнего. Характерной чертой для песен данной группы является наличие завершающего октавного унисона.

Духовные стихи в местной традиции представлены, в основном, параллельно-терцовым двухголосием, в котором иногда просматривается стремление исполнителей выстроить полные трехголосные аккорды, что, очевидно, объясняется влиянием церковного служебного пения.

Многоголосная организация духовных стихов и лирических песен позднего происхождения в сёлах Попселья не обладает определённой местной спецификой и во многом сближается с фактурой подобных песен в других регионах России. Однако их присутствие в некоторой мере сказывается на общем характере местной традиции ансамблевого пения.

Во многом характер многоголосной организации местных песен в процессе их исполнения от начала к концу определяется особенностями развития голосов, способами формирования в НЕХ вариантов и взаимодействия между вокальными линиями по вертикали. Специфика варьирования в песенной традиции Белгородско - Курского пограничья во многом определяется законами жанровой и узколокальной местной стилистики. Варьирование в доминирующих жанрах традиции (хороводных и свадебных песнях) в большинстве случаев связано с изменением звуковысотного контура напева на уровне мелодической синтагмы. Ритмоинтонационные изменения внутри основных слогоритмических

единиц выражены менее ярко и не являются определяющими в модификации напева. Варьирование музыкального ритма зависит главным образом от особенностей стихового строения песен и влияния на собственно музыкальный ритм дробных рисунков пляски.

Следует особо подчеркнуть, что именно фактура песен, наряду с другими проявлениями музыкальной стилистики (такими, как лад, мелодика, ритмика), во многом определяет специфику, своеобразие характеризуемой локальной народной музыкальной культуры.

7. Особенности исполнения традиционных народных песен.

Особенности исполнения местных песен рассматриваются не только в узком певческом аспекте, но и в самом широком смысле, включая сюда вокальные, хореографические и прочие компоненты, ток или иначе сказывающиеся на облике местной песенной культуры, придающие ей особые характерные черты. Подавляющее большинство псельских песен исполняется ярким открытым звуком. В данной местности широко распространен не характерный для на русского Юга термин «кричать» песню, который типичен для западнорусской и верхневолжской (костромской) традиций. Выражение кричать» в Белгородско - Курском Попселье связано с манерой пения на открытом воздухе, когда особенно ценится звонкость, яркость вокала, когда песня разносится на большое расстояние. Местные песни, связанные с движением и пляской, как правило, исполняются очень экспрессивно, эмоционально. Порой певцы так увлекаются, что их пение начинает напоминать ритмически определенное звуковысотное скандирование. В такой ситуации термин «кричать» песню может восприниматься почти буквально.

Для исполнения традиционной протяжной песни характерна яркая открытая манера пения с четкой ритмической пульсацией, «игрой» акцентов, подчеркиванием острых ритмических фигур.

Духовные стихи в Попселье «поют». Обычно произведения этого жанра исполнялись у гроба усопшего в ночь перед похоронами. Понятно, что сама ситуация требовала другого звучания - негромкого и сосредоточенного.

Исполнение плачей, как правило, пением не считается и обозначается местными жителями термином «голосить».

8. Заключение.

На основании данных, полученных в результате исследования, было подтверждено, что в верховьях реки Псёл сформировалась особая локальная русская народная музыкальная культура. Ее наиболее характерные черты проявляются в песенных традициях русских сел Ивнянского, Ракитянского районов Белгородской области и Ведовского, Суджанского, Обоянского районов Курской области.

Одну из ее основных особенностей составляет сочетание древних корней со средневековыми привнесениями, позволяющее проследить возможные пути становления и развития псельской музыкальной культуры. Стилистическое сходство с западнорусским музыкальным фольклором, основанным на древних славянских истоках, свидетельствует о наличии следов славянской архаики в традиционных жанрах исследуемого локуса. Не вызывает сомнения и влияние на местную музыкальную культуру традиций служилых ратных людей южнорусского пограничья, пришедших в эти районы в XVII - XVIII столетиях.

Несмотря на то, что отдельные стилевые проявления, характерные для песен Белгородско-Курского пограничья, можно обнаружить в других региональных и локальных песенных традициях (это касается ритмических, мелодических, ладовых, композиционных приемов), конкретное сочетание всех стилевых компонентов в псельской песенной традиции неповторимо, уникально.

Отдельно следует указать на резкое несходство песенных форм русского Попселья с соседними украинскими, бытующими ниже по течению Псла (в Сумской и Полтавской областях), обладающими собственными специфическими чертами. Среди обрядовых жанров русского Попселья близкими по форме и характеру с украинскими можно считать лишь корильные свадебные припевки. В данном случае, очевидно, правильнее говорить не о возможном украинском влиянии на русскую псельскую традицию, а о параллельном формировании сходных явлений в обеих национальных культурах на основе более ранних славянских прототипов.

Завершение данного этапа исследования русской народной музыкальной культуры бассейна Псла намечает перспективы ее дальнейшего изучения. Например, возможно многоаспектное рассмотрение определённого музыкального жанра или сопоставление ранних и современных звукозаписей с целью выявления процессов видоизменения традиции во времени.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Карачаров, И. Песенные традиции бассейна реки Псёл -древнейший очаг русской народной музыкальной культуры / И. Карачаров // Духовное наследие русской культуры : Тез. и докл. второй регион. науч.-практ. конф. - Курск, 1998. - С. 1316. [0,16 п. л.]

2. Карачаров, И.Н. Особенности исполнения традиционных русских народных песен в бассейне реки Псёл (Белгородско-Курское пограничье) / И.Н. Карачаров // Народная художественная культура Белгородчины на рубеже веков: состояние и перспективы : Тез. и докл. науч.-практ. конф. (Белгород, 21-22 дек. 2000 г.). - Белгород, 2001. - С. 189-192. 10,16 п. л.]

3. Карачаров, И. Свойства многоголосной фактуры народных песен Белгородско-Курского пограничья / И. Карачаров // Музыка устной традиции : Сб. докл. третьей междунар. конф. памяти А.В. Рудневой. - М, 2004. - С. 315-323. [0,56 п. л.]

4. Карачаров, И. Русская народная музыкальная культура бассейна реки Псёл (Белгородско-Курское пограничье) / И. Карачаров // Фольклор: традиции и современность : Сб. науч. тр. II Сев.-Кавказ, науч.-практ. конф. - Таганрог, 2003. - Вып. 2.-С.4-8. [0,28п. л.]

5. Карачаров, И. Песенная традиция бассейна реки Псёл (Белгородско - Курское пограничье) / И. Карачаров. -Белгород, 2004. - с. 424 [52 п. л.]

6. Народные песни сел Купино и Большое Городище Щебекинского района Белгородской области : Для пения (1,2, 3 голоса) без сопровожд. / Белгород, центр нар. творчества; Сост. и авт. вступ. статьи И. Карачаров; Авт. предисл. В.М. Щуров. - Белгород: Везелица, 1995. -132 с. [8, 8 п. л.]

• -"55 5

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата искусствоведения Карачаров, Иван Николаевич

Введение.:.

Обзор литературы по теме.

Глава I. Исторические условия формирования песенной традиции бассейна Пела и ее j музыкально-этнографические особенности.

1. Исторические условия формирования русской народной песенной культуры Белгородско -Курского пограничья.7.

2. Система музыкальных жанров и формы бытования песенного фольклора.

Танки.

Карагоды.1.

Календарные обрядовые песни.

Протяжные лирические песни.

Драматургия традиционного свадебного обряда в селах бассейна Пела.

Символика свадебного обряда.

Музыка погребального обряда.j.х;.

Детский;музыкальный фольклор и фольклор для детей.

Особенности псельского народного костюма./.

Глава II. Музыкально-стилевые се 1. Основные виды слогоритмичес ой органи: ойства пефн. эции напевов.

2. Особенности метрической организации напевов.

3. Особенности музыкальной рит!ической организации напевов.

4. Композиционное строение песен Попселья.1.'.

5. Основные разновидности ладовых структур.i.

6. Принципы сложения полифонической фактуры в аксамблевом пении Попселья.

7. Особенности исполнения традиционных |ародных|песен.

Введение диссертации2005 год, автореферат по искусствоведению, Карачаров, Иван Николаевич

Постановка проблемы. Русская народная музыкальная культура, как известно, при всей своей целостности и монолитности, объединяет в себе ряд разнообразных региональных традиций. К концу XX столетия в отечественной музыкальной фольклористике о подобного рода явлениях в русском народном музыкальном творчестве сложилось достаточно полное представление. Были определены территории и выявлены важнейшие стилевые черты основных региональных традиций (северорусской, западнорусской, среднерусской, южнорусской и других).

В настоящее время особенно актуальным становится углублённое детализированное изучение локальных местных стилей, раскрывающих наиболее характерные региональные составляющие общерусского музыкального фольклора.

Работа по изучению южнорусской народной музыкальной культуры, активно проводившаяся во второй половине XX столетия, позволила обнаружить ряд входящих в нее достаточно самостоятельных песенных традиций. Исследователи отмечали (122) определенную общность песенных стилей в сёлах, расположенных вокруг бывших городов-крепостей Белгородской засечной черты - Усёрда, Верхососенска, Палатова. Однако работа по выявлению узколокальных особенностей в южнорусском музыкальном фольклоре еще далека от завершения.

Материалы, полученные нами в результате полевых исследований на территории Белгородско - Курского пограничья (северо-западные районы Белгородской и юго-западные Курской областей) позволили выдвинуть предположение, что в бассейне реки Псёл расположена стилистически единая песенная традиция, существенно отличающаяся от других известных нам на Юге ' России. Анализ собственных записей, а также материалов, опубликованных другими исследователями, подтверждает эту гипотезу.

Исторические документы указывают на сложный характер заселения области верхнего Попселья. В далекие исторические времена (по крайней мере, с IX в.) она была освоена славянами-северянами. Монголо-татарское нашествие XIII в. привело к опустошению южнорусских земель. Вторичное заселение территории произошло в XVI - XVII в.в., что было связано со строительством Белгородской оборонительной черты. Значительную часть новых мигрантов составляли ратные люди - защитники южных рубежей Московского государства. Миграционные процессы не прекращались и в XVIII столетии.

Под воздействием исторических, природных, социальных и других факторов в бассейне реки Псёл сформировалась песенная традиция, обладающая многими свойствами южнорусской музыкальной культуры и имеющая, в то же время, яркие индивидуальные черты.

Предмет исследования - специфика традиционного музыкального мышления сельских певцов в селах Попселья, рассматриваемая на фоне историко-географических факторов, этнографического контекста. Для исследования привлекаются материалы по истории заселения, этнографии, диалектологии, материальной и духовной культуре края.

Основная проблема нашей работы - в разделении признаков общерусских, региональных (относящихся к южнорусской традиции) и характерных черт локального песенного стиля Попселья. Одновременно ставится задача выявления узколокальных особенностей в певческих традициях отдельных сел исследуемого нами ареала. Здесь на первый план выступают вопросы взаимодействия коренных и переселенческих традиций, участвующих в формировании целостной стилевой системы.

Актуальность работы заключается в ее востребованности для составления общерусского атласа музыкальных диалектов.

Основные цели нашей работы мы формулируем следующим образом:

1. Выявить и определить основные стилистические черты, характеризующие русскую народную музыкальную культуру бассейна Пела.

2. Установить основные границы распространения традиции и обозначить ее ядро.

Методы исследования - системное описание традиции, (выделение основных компонентов, форм и способов их взаимодействия), анализ музыкальных материалов в русле сравнительного этномузыкознания.

Мы рассматриваем местную традицию с трех точек зрения: музыкально-этнографической, музыкально-стилевой и исполнительской. Пользуясь средствами структурного и стилевого анализа песенных напевов, а также выявляя особенности жанровой системы песенного фольклора, мы стремимся определить пути формирования и развития народной музыкальной традиции в исследуемом нами локусе.

Материалы, привлекаемые к исследованию. В ходе экспедиционной работы (с 1991 по 2002 г.г.) нами были обследованы свыше 50 населенных пунктов на территории Ивнянского, Ракитянского, Прохоровского районов Белгородской области и Обоянского, Беловского, Суджанского, Большесолдатского, Медвенского районов Курской области.

Общий фонд звукозаписей, сделанных автором в рассматриваемом ареале, насчитывает более полутора тысяч единиц (песни, репортажи). Большая часть звукозаписей была произведена многомикрофонным способом, позволяющим определить мельчайшие детали голосоведения в многоголосной фактуре народного ансамблевого пения.

Абсолютное большинство привлекаемых для анализа песен были собраны и нотированы самим диссертантом (и его студентами) и ранее не публиковались. Помимо нового музыкального материала исследование вводит в науку свежие музыкально-этнографические сведения, полученные в результате экспедиций последних лет.

При подготовке диссертации использовались обширные экспедиционные материалы, имеющиеся в фондах кабинета народной музыки Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского.

Нами учитываются издания песен, записанных в исследуемом районе другими авторами. Прежде всего, это публикации А. Рудневой «Народные песни Курской области» (86), песенные примеры из ее монографии «Курские танки и карагоды» (84), песни села Плехово Суджанского района Курской области из сборника «Русские народные песни в многомикрофонной записи» (83), а также нотные примеры (относящиеся к исследуемой традиции) из монографии В. Щурова «Южнорусская песенная традиция» (124). Структура работы. В соответствии с избранной исследовательской проблематикой, диссертация состоит из нескольких разделов. Во введении раскрываются основные методологические принципы диссертации. Первая глава посвящена характеристике сложившейся системы музыкальных жанров и того этнографического контекста, в котором бытует песенная традиция в интересующем нас локусе, вторая - музыкальной стилистике изучаемого песенного материала и народному исполнительству. В заключении излагаются основные выводы исследования. В нотном приложении даны песенные примеры.

В диссертации описаны местные обряды и обычаи, связанные с народным пением, охарактеризованы основные стилевые черты, присущие рассматриваемой песенной культуре: подробно описаны характер и формы бытования музыкального фольклора, наиболее характерные типы ритмических и мелодических структур, определяются их ритуальная и эстетическая функции. При определении стилевых свойств исследуемой традиции характеризуются основные свойства многоголосной песенной фактуры, выделяются своеобразные ладовые особенности, закономерности варьирования напева. Специальное внимание в работе уделено принципам вокального ансамблевого народного исполнительства. В работе рассматривается местная народная инструментальная музыка, но лишь в той мере, в какой она помогает раскрыть особенности песенной традиции.

Автор надеется, что результаты исследования и многочисленные музыкальные примеры в нотном приложении найдут применение в педагогической практике (для студентов народных вокальных и народных хоровых отделений, будущих композиторов и музыковедов), в исполнительском искусстве народных певцов и хоровых коллективов, в композиторском творчестве, в музыкальном оформлении кинофильмов и театральных спектаклей, в деятельности культурно-просветительских учреждений России. Не исключено, что они заинтересуют зарубежных специалистов, и в первую очередь - этномузыкологов в славянских странах.

Обзор литературы по теме.

Все имеющиеся в нашем распоряжении печатные источники по теме мы разделяем на две части. Одну часть составляет литература, посвященная истории формирования исследуемой традиции. Во второй части представлены работы, характеризующие музыкальную стилистику местных песен, особенности жанрового состава и музыкальной этнографии. Здесь же проводится обзор основных нотных публикаций.

Среди изданий, посвященных истории формирования традиции, выделим труды, рассматривающие процессы образования населения на территории Курского края. В публикациях Д. Багалея «История северской земли до половины XVI столетия (7), «Очерки из истории колонизации степной окраины Московского государства» (8) и В. Мавродина «Очерки истории левобережной Украины» (60) в связи с историей заселения южнорусских территорий упоминаются и автохтонные жители этих мест - славяне - северяне. Более подробный материал о древнем племени северян дан в статье Б. Рыбакова «Поляне и северяне» (89). В частности, на основе археологических исследований ученым определены границы северянских поселений, охватывающие, в том числе, и территорию верхнего течения реки Псёл, где располагается исследуемая традиция.

Однако в представленных работах учеными не рассматривался вопрос о сохранении аборигенного населения во времена монголо-татарского нашествия и о возможной преемственности современных жителей Белгородско-Курского края и древних северян. Считалась, что после монголо-татарского нашествия, вплоть до XVI в., вся территория южнее Оки была «диким полем» и не имела русского населения. Этой точки зрения придерживаются и многие фольклористы, относя Белгородско - Курский регион к районам позднего заселения. Например, профессор В. Щуров в монографии «Южнорусская песенная традиция» (124) писал, что аборигены этих мест, по всей видимости, под натиском кочевников отошли на север в более лесистые места, однако, уточняя, что их потомки могли вернуться назад в рядах новых колонистов XVI -XVII веков.

Одним из первых мысль о сохранении населения Курского края в период монголо-татарского нашествия высказал А.Танков в «Исторической летописи Курского дворянства», изданной в начале XX века (105).

Того же мнения придерживался историк М. Тихомиров, который в книге «Россия в XVI столетии» (106) писал, что «говорить о том, что область «польских городов1» была заселена лишь в XVI веке, нет оснований. Вероятно, она никогда не испытывала полного запустения» (106, с. 422).

Среди краеведческих работ по истории Курского края следует отметить основательный труд Г. Булгакова «Схематический обзор Курского края в культурно-историческом отношении» (15), где подробно рассматриваются вопросы колонизации, социальный, этнографический составы местного населения. Этой же теме посвящены публикации курянина В. Самсонова «Прошлое старых городов Курской области» (95), «Из прошлого Курского края» (94) и белгородца М. Бойкова «Краткое обозрение Курской губернии в географическом и историческом отношении» (14).

Несмотря на постоянный интерес фольклористов к русским народным музыкальным традициям Белгородско-Курского пограничья, они все еще сравнительно мало изучены. До настоящего времени ни в одном из научных трудов народная культура бассейна реки Псел не была выделена как цельная самостоятельная, обладающая самобытными характерными чертами. Всё опубликованные материалы лишь в той или иной степени касались различных сторон этой традиции.

Обзор специальной литературы, посвященной музыкальному фольклору Белгородско-Курского Попселья, мы будем вести, группируя материал по тематическому принципу. Так, например, отдельно рассматриваются работы (или их разделы), анализирующие жанровую систему традиции, особенности музыкальной стилистики местных песен, специфические исполнительские приемы.

Одно из центральных мест в монографии А. Рудневой «Курские танки и карагоды» занимает хороводная культура верхнего течения реки Псёл (84). Исследовательница отмечала, что именно «центральные и южные районы Курской области следует считать основной областью распространения курских танков и карагодов» и что «трудно установить, почему именно Курско-Белгородская зона оказалась благоприятной почвой для расцвета таночно

1 Здесь - городов, расположенных на поле. карагодного жанра в XVI- XVIII в.в.» (84, с. 137). Поскольку исследование А. Рудневой имело более широкие территориальные рамки, мы, прежде всего, выделим в нем то, что касается хороводов Белгородско-Курского пограничья.

Собирательница отмечала присутствие на данной территории двух основных хореографических форм - карагодов и танков, представленных большим количеством характерно местных самобытных форм. Каждый описанный А. Рудневой хоровод является уникальным и в подобном сочетании музыкального и хореографического материала нигде, кроме исследуемой территории, не встречается.

Одним из подобных хороводов является танок «в одну линию» из с. Будище Большесолдатского района, исполнявшийся под песню «Таня, Танюшка». В нем «девушки и женщины, взявшись за руки, в один ряд двигались вдоль улицы по особому способу, как бы вдевая нитку в иголку. Этот вид танка называется «ворота» или «поясок»« (84, с. 101).

Танок, который двигался двумя параллельными линиями, А. Руднева записала в с. Высоком Медвенского района Курской области. Его водили под песню «Маша да Машерочка моя». «Девушки в параллельных рядах берутся за руки, располагаясь друг против друга. Танководницы - крайние в каждом ряду, держат в руках «паясы» - длинные мужские пояса с махрами на концах, образуя ворота, в которые проходят следующие за ними девушки по принципу выворачивания рукава, так, что последние становятся первыми» (84, с. 100).

Танок с петельками, в котором движение происходило по зигзагообразной линии, был зафиксирован А. Рудневой в 1954 году в с. Долженково Обоянского района Курской области. Исполнялся он под песню «Ой, ты купчик, бел голубчик». «Построившись в замкнутый круг и взявшись за руки, начинали двигаться «посолонь» (то есть по солнцу), волнообразно изламывая линию круга, то к центру, то от него: сначала делали одно углубление, потом второе, третье и т.д. Наконец отклонялись от круга в форме зубцов гребешка» (84, с. 103).

Кривой танок» (зигзагообразная линия), по словам собирательницы, некогда бытовал в селе Плёхово Суджанского района Курской области. Он представлял собой одну линию, которую возглавляла девушка или парень. Двигаясь зигзагами по улице, хоровод направлялся в поле.

Танок в замкнутом кругу исполнялся в с. Любостань Большесолдатского района Курской области. В нем женщины брались за руки, образуя круг, а мужчины стояли внутри круга и пели, иногда приплясывая (84, с. 106).

При описании карагодов, которые водили под инструментальную музыку, А. Руднева указывала, что они были «распространены почти на всей южной территории Курской и соседней Белгородской областей», выделяя две характерные формы - «Журавля водить» и «Тимоню».

Журавля водить» - значит, вести массовый танец так, чтобы к концу его развернуть огромный круг. Для этого малый незаполненный круг несколько раз поворачивался по солнцу и против солнца, отчего он значительно расширялся. Получалось нечто вроде лабиринта, из которого трудно было выбраться (84, с. 114).

Карагод «Тимоня» в народном быту - массовая круговая пляска. Общий «хор» - состоит из музыкантов, играющих на народных музыкальных инструментах. Все музыканты обычно стоят лицом внутрь круга. Второй, наружный круг - карагод - составляют танцующие. Они движутся по кругу обязательно против солнца (84, с. 116).

Свой вклад в изучение народной хореографической культуры Попселья внесли и другие исследователи.

В монографии В. Щурова «Южнорусская песенная традиция» (124) описан «говеенский» (исполнявшийся во время Великого поста) танок в четыре ряда с большим разнообразием хореографических построений. В качестве характерного примера для его сопровождения автор приводит песню «Заря наша вечерняя» (№ 142). Там же содержится описание хоровода с полотенцами - «ширинками», который водили на «Красную горку» в сопровождении песни «Соловей мой, соловьюшка» (124, с. 54). По своему хореографическому построению он весьма напоминает танок с поясами, описанным А. Рудневой.

Две оригинальные разновидности танков в четыре ряда мы находим в книге И. Веретенникова «Южнорусские карагоды» (18), изданной в качестве практического пособия по освоению южнорусской хореографии. Хороводы были записаны автором в двух соседних селах - Богатое и Драгунка Ивнянского района Белгородской области.

Весь представленный исследователями материал по хороводной культуре Попселья позволяет нам сделать следующие выводы:

1. Территория Попселья (юго-западные районы Курской и северозападные районы Белгородской областей) является центром распространения южнорусских хороводов, представленных большим количеством характерно местных самобытных форм, почти не встречающихся за пределами обозначенного ареала.

2. Как правило, исполнение хороводов было календарно ориентированным, то есть, было приурочено к определенным датам народного календаря.

3. Хороводы-танки сопровождались пением самих участников, а карагоды, обычно, исполнялись под аккомпанемент местного инструментального ансамбля.

Наряду с хороводами, другой важнейшей частью народной музыкальной культуры Белгородско-Курского пограничья являлся свадебный обряд. Свадебные песни были значимы и составляли весомую часть репертуара местных сел.

Из немногочисленных научных публикаций, касающихся свадебных традиций Попселья, прежде всего, выделим статью О. Токмаковой «Свадебные песни южных районов Курской области (110).

Автору удалось рассмотреть обряд с точки зрения его ритуальной стороны. Она установила определенную зависимость структуры напевов свадебных песен от их места в обряде. Вместе с тем, О. Токмакова подает песенную традицию в верховьях Пела как некое открытие, основанное на собственных заключениях, не указывая уже имеющиеся по данной теме публикации2.

Традиционная инструментальная музыка является весьма показательной характерной составляющей народной музыкальной культуры Попселья. Оригинальный курский инструментарий издавна привлекал внимание ученых -фольклористов. Одним из первых собирателей советского периода, начавших его серьезное изучение, был К. Квитка. Его неизданные при жизни труды были посвящены в основном одному из древних местных инструментов - флейте Пана - кугиклам. В статье «Об историческом значении флейты Пана» (48) ученый, прежде всего, рассматривает вопрос «истории организации собственно звукового материала».

2 Карачаров И Песенные традиции бассейна реки Псел - древнейший очаг русской народной музыкальной культуры II Духовное наследие русской культуры / Тезисы и доклады второй региональной науч -практ. конференции. Курск, 1998.

Наиболее полные сведения о курских музыкальных инструментах содержатся в уже упомянутой нами книге А. Рудневой «Курские танки и карагоды». В работе приводится описание инструментов, способов изготовления и игры на них, показаны примеры сольных и ансамблевых наигрышей.

Особенно ценным для нас является замечание автора о том, что ансамблевая игра на музыкальных инструментах распространена «во многих южных и юго-западных районах области». А. Руднева писала, что «основным ядром такого ансамбля являются народные духовые деревянные инструменты: жалейки (рожки), дудки, пыжатки, кугиклы; к ним присоединяются струнные -балалайка, скрипка (а прежде и гудок); в настоящее время включаются гармоника, баян, реже гитара. На духовых инструментах играют и женщины (кугиклы) и мужчины (рожки, дудки, пыжатки). На струнных инструментах и гармонике заняты преимущественно мужчины» (84, с. 138).

По мнению исследовательницы, ансамблевая игра в Курской области не случайное явление, а многовековая традиция. Уникальны партитуры плясовых пьес для инструментальных ансамблей с пением в составе кугикп, дудок, пыжаток, жалеек и скрипок. Полиритмия и сложнейший по трудности воспроизведения канонообразный ход трех кугикл, а также необычайно редкий случай сочетаний голоса и кугикл в игре одной исполнительницы до сих пор не встречались нигде, кроме Курско-Белгородской зоны, Брянской и Калужской областей. Не менее оригинальны по устройству, звучанию пыжатки и дудки.

Более известен повсеместно распространенный «рожок» (то есть жалейка), органически сочетающийся с партией дудки и пыжатки. Здесь он не столь самостоятелен, как в других областях страны, где является сольным инструментом.

Как отмечала собирательница, в местном ансамбле оригинально используется скрипка. В отличие от украинской она имеет всего три струны: четвертая, если и натянута, то только «для красоты». Учитывая, что еще в конце прошлого века непременным участником ансамбля был гудок, скрипка должна представлять для нас двойной интерес, ибо ее партия предположительно аналогична партии гудка» (84, с. 138 - 139).

Несколько иной состав инструментального ансамбля отметил на территории Белгородского Попселья (в Ивнянском р-не Белгородской области) В. Щуров. В книге «Южнорусская песенная традиция» им описан такой ансамбль:

1. «Три - четыре дудки (продольные флейты с пятью или шестью отверстиями в стволе для пальцев).

2. «Двухголоски» - большие по размеру и более низкие по звучанию продольные флейты.

3. Рожок - тростниковая дудочка типа кларнета с пищиком на месте мундштука и коровьим рогом на конце.

4. Кугиклы (флейты Пана), здесь называемые свирелями.

5. Ударным инструментом было лезвие косы.

Кроме того, в быту в качестве музыкальных инструментов употреблялись ложки, гребни» (124, с. 56). Также автор отмечает наличие собственного набора инструментов у местных мещан - гитары, мандолины, скрипки.

Существенно уточняются приемы игры на кугиклах, а также внутреннее строение ансамблевой партитуры в статье Т. Старостиной «По следам А. В. Рудневой (заметки о курской инструментальной традиции)» (103). Особое внимание автор уделяет специфической ладовой организации кугикальных наигрышей.

Проблема логики построения наигрышей на кугиклах занимает центральное место в статье О. Величкиной «Сохранение курской традиции многоствольной флейты (по материалам экспедиций в с. Плёхово)» (17). Путем моделирования функциональной схемы наигрышей автор пытается наметить пути современного освоения этого уникального инструмента.

Подводя итоги обзора псельской инструментальной традиции, следует отметить:

1. На территории Белгородско-Курского Попселья наблюдается большое разнообразие самобытных народных инструментов.

2. Набор местных музыкальных инструментов, способы игры на них во многом уникальны и характерны именно для исследуемой традиции.

3. Оригинально строение партитуры псельского инструментального ансамбля.

4. Не исключено достаточно древнее происхождение некоторых местных инструментов.

Одним из главных свойств псельской песенной культуры по праву может считаться своеобразная многоголосная организация местных песен.

Проблему многоголосного строения курских песен подняла А. Руднева в своей монографии «Курские танки и карагоды», указав на наличие полифонического и гомофонного многоголосия в разных районах области» (84, с. 279). Там же исследовательница выделила несколько на её взгляд наиболее ярко выраженных видов многоголосия. Она также отметила наличие «обязательного полифонического трехголосия», присутствующего в плеховских партитурах. Однако, обширный характер работы и большое количество привлекаемого разнородного материала, очевидно, не позволил исследовательнице уделить особенностям многоголосного строения курских песен должное внимание. В предисловии к публикации тринадцати песен села Плёхово Суджанского района Курской области, записанных многомикрофонным способом (86), А. Руднева уточнила, что «хоровая партитура плеховского стиля складывается из трех обязательных партий: ведущей, вторы и подголоска. Ведущая охватывает весь звукоряд песни, а нижний и верхний голоса составляют обрамление из крайних звуков амбитуса ведущей партии» (86, е.).

Особенности южнорусской гетерофонии, преимущественно на псельском материале, рассматривал В. Щуров в «Южнорусской песенной традиции» (124). Он справедливо отмечал, что «отличительная особенность южнорусской гетерофонии состоит в том, что уже в рамках этой простейшей формы многоголосия намечается путь к индивидуализации голосов» (124, с. 79).

Все замечания, сделанные исследователями о многоголосной организации народных песен в бассейне Пела свидетельствуют о наличии в них разнообразных фактурных форм. Однако в зону внимания этих ученых попала лишь малая часть одного из наиболее характерных составляющих исследуемой традиции, что не могло дать целостного представления обо всем разнообразии местных разновидностей многоголосия.

Нотография

Одни из первых записей псельских песен, сделанные при помощи звукозаписывающей аппаратуры, появились в 1957 году в нотном сборнике А. Рудневой «Народные песни Курской области» (83). Представленные в нем музыкальные примеры, были нотированы с общего канала (со звукозаписи на один микрофон). Это существенно затрудняло получение полного и достоверного представления о «внутреннем» движении и взаимодействии голосов в песенных партитурах.

Теми же слабостями обладают и нотировки, помещенные А. Рудневой в монографии «Курские танки и карагоды» (84). Следует отметить, что данный недостаток был обусловлен лишь техническим несовершенством звукозаписывающей аппаратуры, имевшейся тогда в распоряжении собирательницы.

Несколько нотных примеров песен из сел, расположенных по берегам реки Пены - притока Пела - приводятся в монографии В. Щурова «Южнорусская песенная традиция» (124). При всей ценности представленных там музыкальных материалов, они могут быть использованы в нашем исследовании лишь с определенными поправками. В частности, понятия, используемые автором, такие, как, например, «песни западных районов Белгородской области», нуждаются в уточнении, поскольку песенные манеры, бытующие в западных районах Белгородской области, всё же во многом несхожи. Так, музыкальные традиции Ивнянского, Ракитянского районов заметно отличаются от традиций Грайворонского и Борисовского районов Белгородской области. Нотные примеры, представленные ученым, выполнены, в основном, в транскрипции с общего канала, что также снижает возможность их использования в нашем исследовании (например, для анализа многоголосия, весьма специфического и показательного для Попселья).

Несмотря на относительное несовершенство большинства первых нотных публикаций, они позволили получить достаточно верное представление о многообразии и своеобразии южнорусского музыкального фольклора, составной частью которого является псельская песенная традиция.

Первые полноценные образцы псельских песенных партитур были представлены А. Рудневой в сборнике «Русские народные песни в многомикрофонной записи» (86), куда вошли тринадцать песен с. Плёхово Суджанского района Курской области.

Несколько примеров свадебных песен Белгородско-Курского пограничья, также выполненных многомикрофонным способом, помещены в двухтомное собрание «Русская свадьба» (составители А. Кулагина, А. Иванов) (87).

В данном обзоре мы специально не рассматриваем словесные и этнографические источники по исследуемой традиции, поскольку нас в первую очередь интересует собственно музыкальная стилистика псельского материала, тем более что подобные ранние источники подробно описаны в работах А. Рудневой (84) и В. Щурова (124).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Русская народная музыкальная культура бассейна реки Псёл"

Заключение.

На основании данных, полученных в результате исследования, мы утверждаем, что в верховьях реки Псел на территории смежных районов Белгородской и Курской областей сформировалась особая локальная русская народная музыкальная культура.

Её самобытность проявляется в целом ряде музыкально-этнографических признаков, в особенностях музыкальной стилистики песенной и инструментальной музыки, в характере исполнения местных песен. Облик псельской культуры определенным образом связан с ее географическим положением, которое характеризуется, с одной стороны - соседством с весьма мощной западнорусской традицией (на территории соседней Брянской области), а с другой - близостью с Украиной (Сумская область), обладающей своей самобытной национальной культурой.

Народная музыкальная культура бассейна Пела характеризуется, прежде всего, главенством в ней хороводных песен. Ни в одной из соседних, а тем более - территориально удалённых традиций, плясовые хороводы с сопровождающими их песнями и инструментальными наигрышами в таком изобилии не встречаются.

Если сравнить местные хороводы с другими южнорусскими и, шире -известными на всей территории, заселенной русскими, то они отличаются оригинальной хореографией и своим особым песенным репертуаром. К самобытным, сугубо местным формам хореографии, прежде всего, следует отнести традицию вождения танков, представленных в Попселье разнообразными фигурными построениями.

Разновидности танков и сопровождающие их таночные песни, встречающиеся в местных селах, в большинстве своём имеют сезонную, либо конкретно календарную приуроченность. Особо следует отметить вождение замысловатых многофигурных танков во время Великого Поста, называемых здесь «говеенскими». Насколько нам известно, в других районах русского Юга пост - это время запрета на любые хороводы. Так, например, в Белгородском Приосколье в пост не плясали, а, собравшись в кружок, лишь пели специальные постовые песни.

К оригинальным формам местной хореографии можно отнести ещё и хороводы с рушниками - «ширинками», а также хороводы с поясами.

На исследуемой территории известны календарные обряды, почти не встречающиеся в других местностях, например - «маргоски» - день жен-мироносиц. В нескольких селах Ракитянского и Ивнянского районов Белгородской области обнаружены рождественские подблюдные (гадальные) песни, весьма редкий для Юга России жанр.

Сама система местных календарных обрядов, сопровождаемых в большинстве случаев плясовыми хороводами, по-своему уникальна. Самобытен репертуар местных хороводных песен, как и средства их поэтической выразительности.

Подчас обычаи, распространенные повсеместно, на исследуемой нами территории имеют свои специфические названия. Так, например, зимние молодежные посиделки здесь называют «досветками» или «кулючками»27.

По представлениям современной музыкальной диалектологии, оригинальность определенной музыкальной манеры может быть подчеркнута не только наличием, но и отсутствием какого-либо компонента, присущего соседним традициям. Так, например, на исследуемой территории жанр новогодних поздравительных песен, (колядок, щедровок) весьма распространенный на соседней Украине, представлен фрагментарно, а в некоторых районах и вовсе отсутствует. Во многих селах Попселья колядки, как и «посевания», не пелись, а исполнялись ритмизованным говорком. В местной свадьбе отсутствует девишник - обязательный компонент обряда в большинстве русских традиций. Напомним, что в словаре В. Даля есть, как нам кажется, родственное этому слово «куляжки», что обозначает «святочные ряхи», «окрутники».

Без сомнения, оригинальность исследуемой традиции проявляется в наличии в ней такого редкого и самобытного народного музыкального инструмента, как кугиклы - русские флейты Пана. В белгородско-курских селах их использование связано с определенной спецификой ансамблевого исполнения, не имеющей, насколько нам известно, аналогов в других регионах.

Следует также отметить устоявшуюся форму совместного музицирования на традиционных инструментах, таких, как скрипка, жалейка, кугиклы, дудки. В Попселье существует определенный набор характерных излюбленных наигрышей под карагодную пляску: «Тимоня», «Батюшка», «Жарко пахать», «Дивчина» и некоторые другие. Как правило, во время их исполнения танцующие выкрикивали короткие припевки. В первую очередь, важно обратить внимание на своеобразие припевок, вплетённых в общую музыкальную ткань, обладающих достаточно характерными свойствами.

Подтверждением своеобразия псельской культуры в широких её проявлениях могут служить особенности местного декоративно - прикладного искусства, в частности - народной одежды. Ученые-этнографы отмечают, что на данной территории сложился устойчивый, целостный комплекс народного костюма, имеющий особые местные черты. Причем ареал его распространения практически полностью совпадает с границами бытования характерно «псельских» музыкальных форм.

Полнее всего самобытность исследуемой нами традиции проявляется на «внутреннем» уровне - в особенностях музыкальной стилистики местных песен и инструментальных пьес.

Основной характерной особенностью слогоритмических структур большинства традиционных песенных жанров Попселья (прежде всего хороводного и свадебного) является их декламационная (строгослоговая) форма с простым соотношением длительностей и ограниченным количеством слоговых распевов, связанная с главенством плясового начала в местных песнях. Стабильная активная ритмика пляски пронизывающая песню, стала ее ритмическим стержнем и создала благоприятные условия для создания характерно местных прихотливых комбинаций песенной ритмики.

В исследуемой традиции отмечены достаточно оригинальные слогоритмические формы, построенные путем комбинирования разных слогоритмических моделей в одной структуре. Тот же принцип проявляется на уровне объединения слогоритмических формул, что создает новые структурные единицы.

Своеобразие некоторых местных песенных микротрадиций проявляется в наличии слогоритмических структур, в которых происходит объединение бинарного и тернарного принципов ритмической пульсации. Это, вероятно, можно объяснить как своеобразную трансформацию древнеславянских тернарных ритмоструктур в местности с доминирующей хороводной культурой, основанной на бинарной («шаговой») пульсации.

Общими для песенной традиции бассейна Пела можно считать «классические» слогоритмические структуры известные далеко за пределами ареала, в основном - в западнорусской песенной культуре, в музыкальном фольклоре Белорусского Полесья и Украины. Это может свидетельствовать о ее древнеславянских корнях.

Многие местные песни отличаются своеобразием композиционного строения. Один из подобных необычных случаев - довольно редкая для Юга России целостная песенная структура, когда в качестве запевного материала для последующей строфы используется не целое построение, как обычно, а лишь последний музыкальный сегмент из предыдущей. Являясь для музыкальной стилистики Белгородского-Курского пограничья оригинальным, данный принцип формообразования сближает ее с западнорусской традицией, в которой подобные примеры тоже встречаются.

Сравнение музыкально-поэтических структур, бытующих в Попселье с композициями, использующимися в Белгородском Приосколье, выявило как сходство, так и ряд существенных различий. Так, в белгородско-курских селах лишь в единичных образцах встречается структура, присущая хороводным песням ААбб (122, №74-75). В Белгородском Приосколье она весьма распространена и продиктована особенностями местной пляски. Кроме того, если в хороводно-плясовых песнях Белгородско-Курского региона стиховая композиция, не использующая припевных слов, скорее - правило, то для того же жанра, бытующего в Попселье, - это исключение.

Наряду с общераспространенными, в данной традиции встречаются довольно оригинальные ладовые формы. Так, в качестве локального явления можно рассматривать наличие своеобразной ладовой конструкции с ув.2 в основании, характерной, в основном, для группы сел на границе Ивнянского и Ракитянского р-нов Белгородской области. Также весьма своеобразными и показательными можно считать ладообразования на основе целотонового звукоряда в объеме тритона. Хотя подобные последовательности не являются редкостью для других локальных южнорусских традиций, однако формы ладовой реализации и заполнения звукоряда в Попселье во многом могут считаться оригинальными.

Одной из наиболее специфичных черт музыкальной стилистики местной песенной культуры оказывается многоголосная организация песен. Доминирующим видом фактуры в исследуемой традиции является гетерофония, бытующая в многообразных формах: от довольно простых с достаточно прозрачной фактурой (как, например, в бассейне реки Пены) до более сложных, представленных насыщенными партитурами. Одним из наиболее ярких свойств насыщенной гетерофонной фактуры является тенденция к обособлению, индивидуализации отдельных голосов.

О существовании в Попселье редкого, сугубо местного многоголосия упоминала еще А. Руднева. Яркие его примеры были приведены исследовательницей в первом сборнике песенного многоголосия в многомикрофонной записи, составленном по инициативе и под редакцией В. Щурова (86). Оно было отмечено нами в районе сел Плехово и Борки Суджанского района Курской области. Причудливое сочетание гетерофонных и контрастно-полифонических принципов развития делает местные партитуры уникальными в своем роде. Полагаем, что данная разновидность многоголосия должна занять особое место в классификации народных видов фактуры, и может быть условно обозначена как «южнорусская насыщенная гетерофония с элементами контрастного трехголосия».

Подавляющее большинство псельских песен исполняется ярким открытым звуком. В данной местности широко распространен термин «кричать» песню, более не встречающийся на русском Юге и характерный для западнорусской и верхневолжской (костромской) традиций.

Отдельно следует указать на резкое несходство песенных форм русского Попселья с соседними украинскими музыкальными народными традициями, бытующими в селах по течению Пела (в Сумской и Полтавской областях). Киевские музыковеды, в частности, Т. Сопилка, зафиксировали на украинском Попселье обрядовые напевы, обладающие собственными специфическими чертами.

Среди обрядовых жанров русского Попселья сходными по форме и характеру с украинскими можно считать лишь корильные свадебные припевки. В данном случае, очевидно, правильнее говорить не о возможном украинском влиянии на русскую псельскую традицию, а о параллельном формировании сходных явлений в обеих национальных культурах на основе более ранних славянских прототипов. Прямое воздействие проявляется лишь в заимствовании русскими жителями Курско-Белгородского пограничья у соседей лирических песен с подводкой, часто исполняемых на украинском языке.

Следует обратить особое внимание на то, что отдельные стилевые проявления, характерные для песен Курско - Белгородского пограничья, можно обнаружить в других региональных и локальных песенных традициях. Это касается ритмических, мелодических, ладовых, композиционных приемов. Однако конкретное сочетание всех стилевых компонентов в псельской песенной традиции неповторимо, уникально.

То обстоятельство, что в стилистике местных песен обнаруживается сходство с западнорусским музыкальным фольклором, основанным на древних славянских истоках, позволяет говорить о наличие следов славянской архаики в традиционных жанрах исследуемого локуса. В то же время не вызывает сомнения и влияние на местную музыкальную культуру традиций служилых ратных людей южнорусского пограничья, пришедших в эти районы в XVII -XVIII столетиях. Подобное сочетание древних корней со средневековыми привнесениями составляет одну из основных особенностей псельской песенной традиции, позволяя проследить возможные пути ее становления и развития.

В целом, данное исследование, с одной стороны, является определённым итогом в работе по изучению основных характерных признаков русской народной музыкальной культуры бассейна Пела, а с другой - намечает перспективы дальнейшего исследования этой богатой народной музыкальной традиции. Возможно её более углублённое и детализированное исследование, например - многоаспектное рассмотрение определённого музыкального жанра. Интересно сопоставление и сравнение псельской традиции с сопредельными русскими народными музыкальными культурами. Расширяя исследование территориально, можно проследить бытование и видоизменение некоторых местных форм музыкального фольклора в русских сёлах соседних районов - Яковлевского, Белгородского, Грайворонского, а также поиск и изучение на этих территориях новых для науки музыкальных явлений.

Рассматривая традицию главным образом в ее современном состоянии, мы лишь изредка привлекали данные более ранних записей, выполненных разными собирателями. Однако уже теперь очевидно, что нынешний облик исследуемой песенной культуры заметно отличается от того, каким он был зафиксирован в середине двадцатого столетия. Перспективным представляется сопоставление ранних и современных звукозаписей с целью выявления процессов видоизменения традиции во времени.

Надеемся, что данная работа, снабженная развернутым нотным приложением, помимо чисто научного применения может быть использована как основа для практического освоения песенной традиции Попселья в профессиональных и любительских певческих коллективах. Хотелось бы надеяться, что представленный нами материал будет способствовать сохранению и возрождению традиционной музыкальной культуры Белгородско-Курского пограничья. ч о

Список научной литературыКарачаров, Иван Николаевич, диссертация по теме "Музыкальное искусство"

1. Агапкина, Т.А. Мифопоэтические основы славянского народного календаря. Весенне-летний цикл / Т.А. Агапкина ; Отв. ред. С.М. Толстая. - М. : Индрик, 2002. - 814 с. - (Традиционная духовная культура славян : Современные исследования).

2. Алексеев, Э. Проблемы формирования лада : на материале якут. нар. песни. : Исследование / Э. Алексеев. М. : Музыка, 1976. - 288 с. : граф., нот. ил.

3. Алексеев, Э. Раннефольклорное интонирование: Звуковысот. аспект / Э. Алексеев. М. : Сов. композитор, 1986. - 240 с. : нот. ил.

4. Анашкина, С. Свадебная обрядность донецких казаков / С. Анашкина // Традиционное и современное народное музыкальное искусство : Сб. тр. ГМПИ им. Гнесиных. М., 1976. - Вып. 29.

5. Асафьев, Б. Музыкальная форма как процесс / Б. Асафьев ; Ред., вступ. ст. и коммент. Е.М. Орловой. Кн. 1 и 2. - 2-е изд. - Л. : Музыка. Ленингр. отд., 1971. - 376 с. : нот. ил.

6. Асафьев, Б. О народной музыке / Б. Асафьев ; Сост., вступ. ст. и коммент. И.И. Земцовского, А.Б. Кунанбаевой. Л. : Музыка. Ленингр. отд-ние, 1987. -248 с. : нот. ил.

7. Багалей, Д.И. История северской земли до половины XVI столетия: С картою и рис.: Истор. монография / Багалей Д.И. Киев : Ун-тская тип., 1882. - II, 310 е., ил., карт., табл.

8. Багалей, Д.И. Очерки из истории колонизации и быта степной окраины Московского государства : Исследование Д. Багалея. М. : Изд. имп. о-ва истории и древностей рос. при Моск. ун-те, 1887. - Т. 1. - История колонизации. - II, XVI. - 614 е., ил.

9. Балашов, Д. Русские свадебные песни Терского берега Белого моря / Д. Балашов, Ю.Е. Красовская; АН СССР, Петрозаводск, ин-т яз., лит. и истории. Л. : Музыка, 1969. - 168 е., ноты.

10. Балашов, Д. Русская свадьба : Свадеб, обряд на Верх, и Сред. Кокшеньге и на Уфтюге : Тарног. р-н Вологод. обл. / Д. Балашов, Ю. Марченко, Н. Калмыкова. М. : Современник, 1985. - 390 с.: ил., нот.

11. Беляев, И. О сторожевой, станичной и полевой службе на польской украине Московского государства, до царя Алексея Михайловича / И. Беляев. М. : В университет, тип., 1846. - 86 с.

12. Бершадская, Т. Основные композиционные закономерности многоголосия русской народной песни / Т. Бершадская. П., 1961. -160 с.

13. Бершадская, Т. С. Лекции по гармонии / Т.С. Бершадская. Л. : Музыка. Ленингр. отд-ние, 1978. -200 с. : схем., нот. ил.

14. Булгаков, Г.И. Схематический обзор Курского края в культурно-историческом отношении / Г.И. Булгаков // Курский край : Сб. по природе, истории, культуре и экономике Курской губернии. Курск, 1925.-С. 43-124.

15. Величкина, О. Мир детства в народной культуре / О. Величкина, А. Иванов, Е. Краснопевцева. М., 1986. - с. 147.

16. Величкина, О. Сохранение курской традиции многоствольной флейты (по материалам экспедиций в с. Плехово) / О. Величкина // Сохранение и возрождение фольклорных традиций. М., 1993. - Вып. 2, ч.1. - С. 77-100.

17. Веретенников, И. Южнорусские карагоды / И. Веретенников. -Белгород : Везелица, 1993. 114 с. : ноты.

18. Вернер, И. Курская губерния: Итоги статистического исследования / И. Вернер. Курск : Тип. Губ. земства, 1887. -488 с.

19. Владыкина-Бачинская, Н. Музыкальный стиль русских хороводных песен / Н. Владыкина-Бачинская. М.: Музыка, 1976. - 161 с. : нот. - (В помощь педагогу-музыканту).

20. Гилярова, Н. К вопросу о типологии свадебных песен Рязанской Мещеры / Н. Гилярова // Проблемы стиля в народной музыке : Сб. науч. трудов МГДОЛК. М., 1986. - С. 55-73.

21. Гилярова Н. Новогодние поздравительные песни Рязанской области / Н. Гилярова // Памяти К. Квитки. М., 1983. - С. 89-102.

22. Гиппиус, Е. О русской народной подголосочной полифонии в конце XVIII начале XIX века / Е. Гиппиус // Сов. этнография. - 1948. - № 2. -С. 86-104.

23. Гиппиус, Е. Проблемы ареального исследования традиционной народной песни в областях украинского и белорусского пограничья / Е. Гиппиус // Традиционное народное музыкальное искусство и современность : (Вопросы типологии). М., 1982. - С. 5-13.

24. Гиппиус, Е. Общетеоретический взгляд на проблему каталогизации народных мелодий / Е. Гиппиус // Актуальные проблемы современной фольклористики. Сост. В. Гусев. Л. : Музыка, 1980. С. 23-36.

25. Гошовский, В. У истоков народной музыки славян : Очерки по муз. славяноведению / В.Л. Гошовский. М. : Сов. композитор, 1971. - 304 с. ; нот. ил.

26. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х т. / В. И. Даль. М. : Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1955.

27. Дигун, Т. О многоголосном строении протяжных песен Северского Донца / Т. Дигун // Традиционное народное музыкальное искусство и современность : Сб. тр. ГМПИ им. Гнесиных. М., 1982. - С. 93-107.

28. Дигун, Т. Слоговая музыкально-ритмическая форма в донецких протяжных песнях / Т. Двигун // Традиционное народное музыкальное искусство и современность : Сб. тр. ГМПИ им. Гнесиных. М., 1976. -Вып. 29. - С. 182-205.

29. Дмитрюков, А. Статистическое описание г. Суджи и Суджанского уезда. Нравы, обычаи и образ жизни в Суджанском уезде Курской губернии / А. Дмитрюков // Московский телеграф. 1831. - № № 10, 11.

30. Дорохова, Е. Песни села Завгороднее / Е. Дорохова. М., 1987. - 221 с.

31. Дубравин, В. Русские календарные песни на Украине / В. Дубравин. -М. : Сов. композитор, 1974. 33 с. - (Из коллекции фольклориста).

32. Енговатова, М. Звуковысотная организация русских народных песен в свете структурно-типологических исследований (принципы анализа) / М. Енговатова, Б. Ефименкова // Материалы научно-практической этномузыкологической конференции. М., 1991. - С. 49-88.

33. Еремина, В.И. Поэтический строй русской народной лирической песни / В.И. Еремина. Л. : Наука. Ленингр. отд-ние, 1978. - 184 с. - (Из истории мировой культуры).

34. Ефименкова, Б. Ритмика русских традиционных песен : Учеб. пособие / Б. Ефименкова. М. : Изд-во МГИК,1993. -151 с. : нот ил.

35. Ефименкова, Б. Севернорусская причеть : Междуречье Сухоны и Юга и верховья Кокшенги (Вологод. обл.) Исслед. и тексты. / Б. Ефименкова. М. : Сов. композитор, 1980. - 392 с. 392 е., нот., карт.

36. Забылин, М. Русский народ: его обычаи, обряды предания, суеверия и поэзия : Репринт, воспроизведение изд. 1880 г. / М. Забылин. М., 1996.-496 с.

37. Зеленин, Д.К. Троецыплятница : (этногр. исслед.) / Д.К. Зеленин //Зеленин, Д.К. Избр. труды : Статьи по духовной культуре. 1901-1913 / Д.К. Зеленин. М., 1994. - С. 105-150.

38. Зеленин, Д.К. Великорусские говоры с неорганическим и непереходным смягчением задненебных согласных в связи с течением позднейшей великорусской колонизации / Д.К. Зеленин. СПБ.: Отд. рус. яз. и словесности Имп. Акад. наук, 1913. -XVI, 544 е., 1 л карт.

39. Из истории Курского края: Сборник документов и материалов. -Воронеж : Центр-Чернозем, кн. изд-во, 1965. -408 с. : ил. и карт.

40. Капралов, А. Песни села Сенного Севского р-на Брянской области / А. Капралов, Н. Савельева. М., 1986. - 97 с.

41. Карачаров, И. Песенные традиции бассейна реки Псёл древнейший очаг русской народной музыкальной культуры / И. Карачаров // Духовноенаследие русской культуры : Тез. и докл. второй регион, науч.-практ. конф. -Курск, 1998.-С. 13-16.

42. Карачаров, И. Многоголосное строение русских народных песен Белгородско-курского пограничья (бассейн реки Псёл) / И. Карачаров // Фольклор: современность и традиция : Материалы Третьей междунар. конф. памяти А.В. Рудневой. М., 2004. - С. 315-323.

43. Кастальский А.Д. Особенности народно-русской музыкальной системы / А.Д. Кастальский. - М ., Пг., 1923. - 58 с.

44. Квитка, К. Избранные труды : В 2-х т. / К. Квитка ; Сост. и коммент. В.Л. Гошовского ; Общ. ред. и предисл. П.Г. Богатырева Т. 1-2. - М. : Сов. композитор, 1971-1973.

45. Квитка К.В. Об историческом значении флейты Пана // Музыкальная фольклористика. М., 1986. - Вып. 3. - С. 244-257.

46. Квятковский, А. Поэтический словарь / А.П. Квятковский. М.: Сов. энцикл., 1966.-375 с.

47. Кирюшина, Т. Календарные песни бассейна реки Унжи / Т. Кирюшина // Традиционное народное музыкальное искусство и современность: (Вопросы типологии). М., 1982. - С. 46-63.

48. Круглов, Ю. Г. Русские обрядовые песни: Учеб. пособие / Ю.Г. Круглов М. : Высш. шк, 1982. - 272 с.

49. Кулаковский, Л. О русском народном многоголосии / Л. Кулаковский. -М. ; Л. : Музгиз,1951. 114 с. - (Музыка народов СССР).

50. Кулаковский, Л.В. Песня, ее язык, структура, судьбы : (На материале русской и украинской народной, советской массовой песни) / Л.В. Кулаковский. М. : Сов. композитор, 1962. - 342 с. : нот.

51. Лизарутин, А. Народные песни Жуковского р-на / А. Лизарутин. -Брянск., 1993. 71 с. - (Из цикла "Возрождение").

52. Линева, Е. Великорусские песни в народной гармонизации / Записаны Е. Линевой ; Под ред. Ф.Е. Корша : Вып. 1-2. Спб. : Имп. Акад. наук, 1904-1909. - Вып.1. - 1904. -XLVIII, 90 е., с нотами, 2 л. табл.

53. Лихачев, Д.С. Культура Руси эпохи образования русского национального государства : Конец XIV-нач. XVI в. / Д. С. Лихачев. Л. : ОГИЗ : Гос. изд-во полит, лит., 1946. - 159 е., ил.

54. Лобкова, Г. Гусельная игра Древней Руси / Г. Лобкова // Русская народная песня: стиль, жанр, традиция. Л., 1985. - С. 90-101.

55. Лобкова, Г. Древности Псковской земли: Жатвенная обрядность: Образы, ритуалы, художественная система / Г. Лобкова; Гос. учреждение культуры "Фольклор.-этногр. центр". СПб.: Дмитрий Буланин, 2000. - 223 с. : ил. : нот. ил., табл.

56. Лопатин, Н. Русские народные лирические песни / Н. Лопатин, В. Прокунин ; Под ред. и вступит, статьей В. Беляева. М. : Музгиз, 1956. -458 е., с нот.

57. Мавродин, В. Очерки истории Левобережной Украины: С древнейших времен до второй половины XIV века / В. Мавродин. Л. : Ленингр. гос. ун-т, 1940. - 320 с, 1 л. карт.

58. Мавродин, В.В. Очерки истории СССР: Древнерусское государство : Пособие для учителей / В.В. Мавродин. М. : Учпедгиз, 1956. - 264 е.: ил, карты.

59. Мазель, Л.А. Анализ музыкальных произведений: элементы музыки и методика анализа малых форм / Л.А. Мазель. М. : Музыка, 1967. -752 с. с нот. ил.

60. Маслова, Г.С. Народная одежда русских, украинцев и белорусов в XIX-начале XX в.в. / Г.С. Маслова // Восточнославянский этнографический сборник. М„ 1956. - С. 543-757.

61. Мельник, Е. Песенный тип и вариант в локальной традиции / Е. Мельник // Русская народная песня: стиль, жанр, традиция. Л., 1985. - С. 28-45.

62. Мехнецов, А. Устьянские песни / А. Мехнецов, Ю. Марченко, Е. Мельник. Л. : Сов. композитор, 1983. Вып. 1. - 79 с. - (Русские народные песни. Новые публикации).

63. Мехнецов, А. Свадебные песни Томского Приобья: Народные песни, записанные в Томской обл. / Запись, сост., предисл., примеч. А. М. Мехнецова. Л.; М. : Сов. композитор, 1977. -63 с. : ил., ноты.

64. Мехнецов, А. Народные песни Лениградской области. Старин, свадьба Сланцевского. района / Сост. А. Мехнецов, Е. Мельник . Л. Сов. композитор, 1985. - 124 с.

65. Можейко, 3. Календарно-песенная культура Белоруссии : Опыт систем.-типол. исслед. / 3. Можейко. Минск : Наука и техника, 1985. -247 е., ил., нот.

66. Можейко, 3. Песенная культура белорусского Полесья. Село Тонеж / 3. Можейко. Минск : Наука и техника, 1971. - 263 е., ил. и нот.

67. Музыкально-песенный фольклор Ленинградской области: В записях 1970-1980 г.г. / Ред.-сост. В.А. Лапин. Л., 1989. - Вып. 2. - 120 с.

68. Народные песни Белгородской области / Сост. Н. Элиаш, Л. Ульяновская. Белгород : Кн. изд-во, 1960. - 180 с.

69. Народные песни Курской области / Сост. Н. Гаврилова. Курск, 1995. -Вып.1. -71 с.

70. Описание Курского наместничества из древних и новых о нем известий вкратце собранное Сергеем Ларионовым, того наместничества Верхней Расправы прокурором. М., 1786. - 182 с.

71. Орлова, В.Г. Классификация южно-великорусских говоров в свете современных диалектных данных // Вопр. языкознания. М.,1955. -№6. - С. 3-8.

72. Повесть временных лет: В 2-х ч. / Подготовка текста Д.С. Лихачева ; Пер. Д.С. Лихачева, Б.А. Романова; Под ред. В.П. Адриановой-Перетц. М. ; Л : Изд-во АН СССР, 1950.

73. Потебня, А.А. Символ и миф в народной культуре: Собр. тр. / А.А. Потебня ; Сост., подг. текстов, ст. и коммент. А.Л. Топоркова. М. : Лабиринт, 2000.-480 с.

74. Пропп, В.Я. Исторические корни волшебной сказки / В.Я. Пропп ; Науч. ред., текст, коммент. И.В. Пешкова. М. : Лабиринт, 2000. - 336 с.

75. Пяртлас, Ж. Гетерофонное многоголосие русской народной песни: определение феномена, закономерности образования и строения : (На материале русско-белорусского пограничья) : Автореф. дис. .канд. искусствоведения / Ж. Пяртлас. Спб., 1992. - 16 с.

76. Рубцов, Ф.А. Основы ладового строения русских народных песен / Ф.А. Рубцов // Статьи по музыкальному фольклору. Л. ; М., 1973. - С. 8-81.

77. Рубцов, Ф.А. Русские народные песни Смоленской области в записях 1930 1940-х годов / Ф.А. Рубцов. - Л. : Сов. композитор. Ленингр. отд-ние, 1991.-159 с.

78. Рубцов, Ф.А. Соотношение поэтического и музыкального содержания в народных песнях / Ф.А. Рубцов // Статьи по музыкальному фольклору. -М. ; Л., 1973.-С. 105-145.

79. Рудиченко, Т. О песенной традиции родины A.M. Листопадова: (К вопросу о многоголосии донской казачьей песни) / Т. Рудиченко, // Традиционное и современное музыкальное искусство. М., 1976. -Вып. 29. - С. 205-226.

80. Руднева, А.В. Народные песни Курской области : Для пения без сопровожд. / А.В. Руднева ; Предисл. авт.; Общ. ред. С. Аксюка. М. : Сов. композитор. - 1957. - 127 с.

81. Руднева, А. Курские танки и карагоды: Таночные и карагодные песни и инструм. танцевальные пьесы / А.В. Руднева. М. : Сов. композитор, 1975. - 309 с. : ил., нот.

82. Руднева, А. Русское народное музыкальное творчество : Очерки по теории фольклора / А. Руднева. М. : Композитор, 1994 - 222, с. нот. ил.

83. Руднева, А. Русские народные песни в многомикрофонной записи / А. Руднева, В. Щуров, С. Пушкина. М. : Сов. композитор, 1979. -342 с.

84. Русская свадьба: В 2 т. / Под ред. А.С. Каргина; Сост. А.В. Кулагина, А.Н. Иванов. М. : ГРЦРФ, 2000.

85. Рыбаков, Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII -XIII в.в. / Б.А. Рыбаков. 2-е изд., доп. - М. : Наука, 1993. - 588 с. : ил.

86. Рыбаков, Б.А. Поляне и северяне / Б.А. Рыбаков // Сов. этнография. -М„ 1944.-Т. 6-7.-С. 83-105.

87. Савельева, Н.М. О региональных и локальных разновидностях типовых русских песенных структур / Н.М. Савельева // Проблемы композиции народной песни : Сб. науч. тр. Москов. консерватории. М., 1997. - С. 47-71.

88. Савельева, Н. О некоторых строфических формах свадебных песен: (к вопросу о местных песенных традициях) / Н. Савельева // Проблемы стиля в народной музыке : Сб. науч. тр. МГК. М., 1986. - С. 29-55.

89. Савельева Н. «Истоки». Календарные и свадебные песни с. Верещаки Брянской обл. в многомикрофонной записи / Н. Савельева. -Брянск, 1993. Вып. 1. 71 с.

90. Савельева Н.М. Народные песни русско-белорусско-украинского пограничья : Дис. . канд. искусствоведения. Л., 1988. - (На правах рукописи).

91. Самсонов В.И. Прошлое старых городов Курской области / В.И. Самсонов // Прошлое Курского края. Курск, 1940. - 158 с.

92. Самсонов В.И. Из прошлого Курского края / В.И. Самсонов // Краеведч. сб. Курск, 1952. - С. 13-52.

93. Свитова, К. Народные песни Брянской области : Для пения (соло, хор) без сопровожд. / К. Свитова ; Ред. Л.Н. Лебединский ; С предисл., коммент. и прим. М. : Музыка, 1966.-242 с.

94. Седов, В.В. Восточные славяне в VI XIII в.в. / В.В. Седов. - М. : Наука, 1982. - 328 с. : ил. - (Археология СССР).

95. Словарь литературоведческих терминов / Ред.-сост. Л.И. Тимофеев, С.В. Тураев. М. : Просвещение, 1974. - 509 с.

96. Смирнов, Б. Искусство владимирских рожечников / Б. Смирнов. М. : Музыка, 1965.-232 с.

97. Смирнов, Б. Искусство сельских гармонистов / Б. Смирнов ; Под общ. ред. С.В. Аксюка ; Предисл. авт. М. : Сов. композитор , 1962 - 171 с.

98. Смирнов, Б. Народные скрипичные наигрыши: Записанные на родине М. Глинки / Б. Смирнов ; Под общ. ред. С.В. Аксюка; Предисл. автора. -М. : Сов. композитор , 1961 80 е.

99. Сокальский, П. Русская народная музыка, великорусская и малорусская в ее строении мелодическом и ритмическом и отличие ее от основ современной и гармонической музыки : Исследование П.П. Сокальского. Харьков : Тип. А. Дарре, 1888. - 368 с.

100. Старостина Т.А. По следам А.В. Рудневой : (Заметки о курской инструментальной традиции) / Т.А. Старостина // Методы музыкально-фольклористического исследования : Сб. науч. трудов МГК. М., 1989. - С. 82-92.

101. Старостина, Т.А. Ладовое строение песенной строфы / Т.А. Старостина // Материалы Междунар. конференций памяти А.В. Рудневой. М., 1999.-С. 315-322.

102. Танков, А.А. Историческая летопись Курского дворянства. Сост член С. Петерб. археол. ин-та. А.А. Танков. М. : Изд. Курского дворянства, 1913.-Т. 1.-11,476, 156 е., ил.

103. Тихомиров, М.Н. Россия в XVI столетии / М.Н. Тихомиров. М. : АН СССР, 1962. -583с.

104. Традиционное и современное народное музыкальное искусство: Сб. ГМПИ им. Гнесиных. М., 1976. - Вып. 29. - 258 с.

105. Трембовельский, Е. Гетерофония: типология фактур эволюция ткани / Е. Трембовельский // Муз. акад. - 2001. - №4. - С. 165-175.

106. Фаминцин, А.С. Скоморохи на Руси / А.С. Фаминцын; Послесл. Н. Добронравина. СПб. : Алетейя, 1995. - 536 с. - (Славянские древности).

107. Фольклор и литература: проблемы изучения : Сб. ст. Воронеж : Воронеж, гос. ун-т, 2001. - 281 с. : ил., табл.

108. Фрейденберг, О.М. Поэтика сюжета и жанра / О.М. Фрейденберг; Подгот. текста и общ. ред. Н.В. Брагинской. М. : Лабиринт, 1997. -447 с. - (Философия риторики и риторика философии).

109. Харлап, М. Народно-русская музыкальная система и проблемы происхождения музыки / М. Харлап // Ранние формы искусства. М., 1972.

110. Холопов, Ю. Гармония : Теорет. курс : Учебник / Ю.Н. Холопов. М. : Музыка, 1988. - 510 с. : ил., нот ил.

111. Христиансен, Л.Л. Ладовая интонационность русской народной песни / Л.Л. Христиансен. М. : Сов. композитор, 1976. - 389 с.

112. Чекановска, А. Музыкальная этнография: Методология и методика / А. Чекановска. М. : Сов. композитор, 1983. - 190 с. : нот. ил.

113. Чижикова, Л.Н. Русско-украинское пограничье: История и судьбы традиц.- быт. культуры (XIX XX в.) / Л. Н. Чижикова; Отв. ред. К.В. Чистов. - М. : Наука, 1988.-251 с. : ил.

114. Щуров, В.М. Несимметричные ритмические структуры в русской народной песне / В.М. Щуров // Проблемы композиции народной песни : Сб. науч. тр. Московской консерватории. М., 1997. - С. 4-32.

115. Щуров, В.М. О явлениях полиморфизма в русской народной песне / В.М. Щуров // Проблемы композиции народной песни : Сб. науч. тр. Московской консерватории. М., 1997. - С. 32-41.

116. Щуров, В.М. Особенности многоголосной фактуры песен южной России' / В.М. Щуров // Из истории русской и советской музыки. М., 1971. - С. 301-334.

117. Щуров, В.М. О ладовом строении южнорусских песен / В.М. Щуров // Музыкальная фольклористика. М., 1973. - С. 107-137.

118. Щуров В.М. О региональных традициях в русском народном музыкальном творчестве / В.М. Щуров // Музыкальная фольклористика. -М„ 1986.-Вып. №3. — С. 11-48.

119. Щуров, В.М. Песни Усёрдской стороны. Белгородское Приосколье / В.М. Щуров. М. : Композитор, 1995. - 360 с. : ил.

120. Щуров В.М. Стилевые основы русской народной музыки. М. : Моск. гос. консерватория, 1998. -464 с. : нот.

121. Щуров В.М. Южнорусская песенная традиция / В.М. Щуров. М. : Сов. композитор, 1987. - 312 с. : ил. : ног.

122. ДевиИ Д. Народна музика Драгачева / Д. ДевиИ. Београд, 1986.

123. ДевиЬ Д. Народна музика L4pnope4Ja у светлости етногенетских процесса. Београд, 1990.

124. Кауфман, Н. Българската многогласна народна песен / Н. Кауфман. -София, 1968.

125. Муравський шлях 97: Матор1али фольклорно-етнограф1чно1 експедицп. -Харюв, 1998. - 360 с.129. nicHi слобщсько1 УкраЫи. Харюв, 1996. - 188 с.