автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Русский город Сибири конца XVI-XVIII вв. в археолого-исторической ретроспективе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русский город Сибири конца XVI-XVIII вв. в археолого-исторической ретроспективе"

На правах рукописи

Черная Мария Петровна

РУССКИЙ ГОРОД СИБИРИ КОНЦА XVI - XVIII ВВ. В АРХЕОЛОГО-ИСТОРИЧЕСКОЙ РЕТРОСПЕКТИВЕ

07.00.06 - археология

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Новосибирск - 2007

003163238

Работа выполнена на кафедре археологии и исторического краеведения исторического факультета Томского государственного университета

Научный консультант: доктор исторических наук, академик РАН

Молодин Вячеслав Иванович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Томилов Николай Аркадьевич, Омский филиал Института археологии и этнографии СО РАН

доктор исторйческих наук, профессор Зиняков Николай Максимович,

Кемеровский государственный университет

доктор исторических наук, профессор Плетнева Людмила Михайловна, Томский государственный педагогический университет

Ведущая организация: Новосибирский государственный

университет

Защита состоится 24 декабря 2007 г в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 003 006 01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Институте археологии и этнографии Сибирского отделения Российской Академии наук по адресу 630090, г Новосибирск, проспект Академика Лаврентьева, 17

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института археологии и этнографии Сибирского отделения Российской Академии наук

Автореферат разослан « 15 » ноября 2007 г

Ученый секретарь диссертационного совета доктор исторических наук ^ " С В Маркин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы определяется ключевой ролью русского города в колонизации Сибири, понимаемой как интеграция края в экономическую и политическую систему Русского государства, повлекшую за собой демографические, хозяйственные, социальные, этнокультурные изменения [Макаров, 1997] Конкретное содержание колонизационного процесса в Сибири в ХУН-ХУШ вв не может быть раскрыто вне связи с процессом основания и развития городов, через посредство которых шло преобразование региона, придание ему нового облика, темпов и перспектив развития Русский город выступал носителем многовековой культурной традиции, а сибирские города - локомотивом этой традиции на вновь осваиваемых землях, опорными пунктами ее укоренения в новом крае

В истории русских городов Сибири продолжился путь становления Российского государства как «страны, которая колонизуется», а колонизация является основным фактом российской истории, «с которым в близкой или отдаленной связи стояли все другие её факты» [Ключевский, 1956] Историко-культурные особенности русских сибирских городов определялись их предназначением в освоении Сибири, ее превращении в неотъемлемую органическую часть России Лидирующие позиции города в колонизационном процессе нашли отражение в их месторасположении, во взаимосвязанной структуре основных композиционных частей, архитектурном облике, социально-экономическом содержании, разнообразии сторон жизнедеятельности

Отношение к письменным источникам как самодостаточным для изучения XVI - XVIII вв и недооценка данных археологии предопределили запоздалое формирование этого направления в сибирском городоведении Видовые особенности источников обусловили проблематику исторических и археологических исследований и известный параллелизм в работе специалистов разных направлений Однако в осмыслении необходимости выхода на междисциплинарный уровень изучения русского города и практической реализации такого подхода археологи, в силу специфики своих материалов, опередили историков

При определяющем значении русского города в создании новой Сибири обобщающих работ по сибирским городам XVII - первой половины XVIII в , в отличие от фундаментальных работ по городам Европейской России, до сих пор крайне недостаточно В последние годы наблюдается оживление казалось бы давно устаревшей и обоснованно пересмотренной концепции о «завоевании» Сибири, и, как следствие, о преимущественно административно-ясачном характере сибирского города, его социально-экономической «отсталости», а также об «особом» пути развития Сибири, «самобытности» сибирской культуры, противопоставленных России и русской культуре Актуализирует тему диссертационной работы

необходимость обобщающей характеристики историко-культурных особенностей русского города, для полноты и адекватности которой требуется привлечение разнотипных источников

Профессиональные целенаправленные археологические исследования, более или менее масштабные по размаху, открыли новые горизонты в изучении средневековых русских городов Сибири Археология позволила вплотную приблизиться к объекту исследования - средневековому сибирскому городу в виде его ископаемых остатков Накопленные за десятилетия археологические источники, отличающиеся массовостью и видовым разнообразием, отражают истинную социально-экономическую сущность и культурный облик города в динамике, подтверждают его ключевую роль в процессе русского освоения Сибири

Качественный сдвиг в переосмыслении значения поздних памятников, к которым относятся и руинированные остатки русских городов Сибири произошел в отечественном археологическом сообществе сравнительно недавно и вмещается в жизнь одного поколения исследователей Процесс этот незавершён, что отражается в двойственной позиции академической науки к археологии позднего Средневековья и Нового времени С одной стороны, отношение к ней, как к маргинальной области и к поздним культурным напластованиям, как к балласту, начинает меняться С другой стороны, всё еще ставится вопрос дают ли поздние памятники новое знание по сравнению с другими источниками? Назревшая проблема «новых границ» современной археологии не только осознана, но и ставится на открытое обсуждение, как это, к примеру, было сделано на Круглом столе, организованном журналом «Российская археология» и Институтом археологии РАН в 2005 г [РА, 2005 № 1] Значение «поздних древностей» определяется потенциалом содержащейся в них исторической информации, а научная перспективность поздней археологии в постановке и осуществлении крупных проблемных исследований Положительным примером решения весомых научных задач является археологическое изучение процесса колонизации Крайнего Севера, Сибири, Аляски, а классические исследования такого рода - раскопки зимовья на о Фаддея, поморских становищ на Шпицбергене, Ачинского и Надымского городищ, Томского и Кузнецкого кремлей и других городов и острогов, которые наиболее объективно освещают освоение русскими северных и сибирских земель, в ряде случаев ведут к пересмотру исторической картины, созданной по письменным данным [Н А Макаров, В Ф Старков, Ю Б Цетлин].

Для Сибири эпохи русской колонизации археологические памятники представляют, безусловно, ценный самостоятельный источник, который нельзя заменить остальными источниками - овеществленная в археологических объектах информация не восполняется другими данными Процесс переселения и освоения Сибири русскими находил предметное воплощение, которое отражало бесконечное разнообразие аспектов

колонизации, что позволяет выйти на широкий спектр проблем локализации дорог и населенных пунктов, изучение культурного ландшафта, домостроительства, архитектуры, детальный анализ материальной культуры, предметно-технологической деятельности, хозяйственных занятий, культуры повседневности, православного погребального обряда, взаимодействия культур, динамики культурных трансформаций, социальных граней жизнедеятельности [Молодин, Новиков, 1992, Чёрная, 1993, 2000, Коников, 1994, Татаурова, 2002, Троицкая, Новиков, 2004, Артемьев, 2005] Все это актуализирует тему и значение русского города в культурно-исторической «цивилизационной» идентификации и национальной культуре Со времени перехода восточных славян к цивилизационной стадии, становления и эволюции Московского государства города становятся неотъемлемым фактором развития Этот процесс, посредством изучения богатейшего ископаемого городского наследия, прослеживается археологически, что придаёт городской археологии особый статус Исследование предметного мира, с которым имеет дело археология, от отдельных вещей до монументальных сооружений и городских комплексов представляет огромное поле работы по самоидентификации, поскольку предметный мир, это область, где происходил постоянный подспудный процесс самовыражения целого народа [Беляев, 2006]

Сибирские города в полной мере выполнили миссию в культурно-исторической «цивилизационной» идентификации, сыграв ключевую роль в освоении и преображении края Археологические исследования дали важнейшие свидетельства об уровне развития городов и острогов, их полифункциональности и типовой вариативности, раскрыли и детализировали особенности жизненной среды и быта Весь массив археологических данных выявляет русский облик сибирского города и его культуры, а также русский характер колонизации Сибири в целом

Проблемность диссертационного исследования состоит в вычленении тех историко-культурных особенностей, фиксируемых в ископаемом виде, которые отражают значение русского города как направляющего и организующего центра колонизации сибирского края Все нити управления сходились в кремле - укрепленном административно-политическом ядре города, на территории которого размещался двор назначаемого Москвой воеводы, державшем в своих руках бразды правления Поставленная проблема обусловила объект, предмет и цель исследования

Объект исследования - русский средневековый город Сибири как центр освоения и преображения края Предмет исследования - историко-культурные особенности русского сибирского города, отображённые в археологических источниках

Понятие «город», которым обозначен объект исследования, рассматривается в значении полифункционального поселения и административного центра своей округи В XVII - начале XVIII в в Сибири в

ходу был также термин «острог», обозначавший тип поселения в административном отношении рангом ниже города В процессе колонизации Сибири и связанного с ней градостроительства происходила эволюция терминов «город» и «острог» в двух направлениях С одной стороны, с укрупнением многих поселений, ростом их социально-экономического значения и расширением административных полномочий термины «город» и «острог» сливались в плане обозначения одного типа уездных административно-хозяйственных и культурных центров в отличие от сельских поселений С другой стороны, поселения, где превалировала какая-то функция, обозначались как остроги, например, «ясачные» [Резун, 1979] Как бы ни разнились между собой по административному положению и социально-экономическому содержанию поселения Сибири, они составляли единую взаимодействующую систему, ведущая роль в которой принадлежала городам как многофункциональным и административным центрам и поднявшимся до этого уровня острогам

Хронологические рамки: конец XVI - первая половина XVIII в С последней четверти XVI вив течение XVII в происходит становление и развитие русского сибирского города Лидеры этого процесса, в числе которых находился и Томск, к началу XVIII в вышли на уровень крупных торгово-промышленных центров с развитым сельскохозяйственным производством и промыслами Такие города втягивали в круговорот общегосударственной жизни все новые земли и населявшее их аборигенное население В первой половине XVIH в еще продолжалось основание новых опорных пунктов в наиболее отдаленных окраинах и одновременно уплотнялась сеть населенных пунктов на ранее освоенных территориях В первой половине XVIII в процесс «огосударствления» Сибири продолжался и нарастал, при этом разрыва с предшествующим этапом колонизации не было, и Сибирь всё более интегрировалась в систему Российского государства Хронологические рамки работы определяются также находящимся в распоряжении автора комплексом источников, основное значение среди которых принадлежит археологическим данным

Необходимо оговориться, что автор считает оправданным приложение к русскому городу Сибири рассматриваемого времени определение «средневековый» В современной науке сосуществуют разные взгляды на хронологические границы и периодизацию средневековой эпохи Одни исследователи по-прежнему ограничивают ее V - концом XV / началом XVI в Другие считают возможным говорить о более «продолжительном средневековье» с III в до второй половины XVIII и даже начала XIX в Последние исходят из констатации того факта, что многие формы мировосприятия и феномены, характерные для собственно средневековья, сохраняли свою ценность и устойчивость даже в период, называемый обычно Новым временем [Словарь средневековой культуры, 2003] Русский город в рассматриваемое время в основном сохраняет свое средневековое

содержание и облик При этом в толще средневековой возникают ростки новой культуры, в чем проявляется диалектика развития как русской культуры в целом, так и ее носителя - сибирского города

Территориальные рамки исследования охватывают сибирский регион, где в процессе колонизации основывались русские города Основное внимание уделяется Томску как одному из ведущих центров освоения края, городу, по которому автор располагает базовым комплексом источников

Томск внес весомый вклад в освоении сибирских земель С официальной даты основание города в 1604 г образуется Томский уезд В 1629 г, после разделения Сибири на два разряда, Томск назначается центром одного из них В состав Томского разряда вошли Сургутский, Нарымский, Кетский, Томский, Енисейский, Красноярский уезды Томскому воеводе было также передано управление вновь присоединенными восточносибирскими районами Только в середине XVII в Восточная Сибирь была включена во вновь выделенную третью - Енисейскую область

Усилиями томичей были поставлены ряд новых городов и острогов В течение XVII в. только в бассейне р Томи в пределах Томского уезда появилось свыше 50 русских населенных пунктов, а всего к концу XVII в в Томском крае было построено более 150 сёл и деревень. Из Томска отправлялись экспедиции для «проведывают» путей и «новых землиц» и посольства для установления и поддержания дипломатических отношений с ближними и дальними соседями экспедиции И Белоголова, В Тюменца, Д Копылова, И Москвитина, посольства В Старкова и В Тыркова и др В течение всего XVII в Томск целенаправленно и упорно расширял государственную границу на востоке и юге Проводивший активную политику и усиленно наращивающий свой социально-экономический потенциал Томск стал одним из ведущих центров присоединения, освоения и развития сибирского края

Две основные посылки определили цель и задачи исследования Город аккумулировал в себе основные черты и традиции народной культуры и одновременно активно участвовал в её формировании и развитии, выступая как бы огромным котлом-ускорителем этнических и культурных процессов [Рабинович, 1988]

Город как среда, обеспечивающая разностороннюю жизнедеятельность горожан, имел сложноорганизованную иерархическую структуру Не рассматривая здесь городское пространство в целом, обратимся к его пространственно-композиционному центру кремлю с воеводской усадьбой, составлявших административно-политическое и градообразующее ядро города В контексте колонизационного процесса значимость связки города со своим центром тем более важна и показательна, что Сибирь была государевой землей, сибирский город - государевым городом, кремль -олицетворением государевой власти, а воевода, занимавший на свой срок государев двор, ее проводником и исполнителем Во взаимообусловленном

функционировании города, кремля, двора воеводы предельно фокусировалась цель огосударствления Сибири Выполнение текущих дел, средне- и долгосрочных задач и работало на стратегию обживания нового края, превращения его в «свою землю», посредством укоренения национальной культуры В сложившуюся сеть русских поселений Сибири входили и мелкие пункты типа перевалочных, ясачных и т п, где не было и не предполагалось иметь своих кремлей и воеводских резиденций Однако они не выпадали из общей системы, находясь в подчинении того или иного уездного центра, и управлялись твердой властью воевод, сосредоточенной в кремлях крупных городов и острогов

Цель исследования - реконструкция историко-культурных особенностей русского средневекового города Сибири в археолого-историческом контексте Весь спектр качественных характеристик сибирского города в одной работе охватить невозможно, поэтому автор концентрирует внимание на местоположении города как центра притяжения осваиваемых земель, на облике кремля, в котором воплощалась его роль градообразующего, административно-политического, военно-оборонительного ядра города, на комплексе воеводской усадьбы как среды обитания и резиденции высшего должностного лица местной власти

Для достижения цели ставятся следующие задачи

• Дать историографическую оценку археологического и исторического городоведения Сибири

• Проанализировать в методическом и конкретно-историческом аспектах проблему местоположения города как форпоста освоения края

• Обосновать методическое решение идентификации и реконструкции археологических объектов по разновременным и разнотипным источникам (на основе материалов Томского кремля 1648 г )

• Выявить роль воеводской усадьбы в формировании социокультурного облика русского средневекового города

• Реконструировать застройку томской воеводской усадьбы на базе комплексного анализа археологических данных и междисциплинарного подхода

В основу исследования положены археологические источники, а также проведен сравнительно-исторический анализ письменных, картографических и изобразительных данных

Опорные археологические материалы получены в ходе раскопок средневекового Томска в 1968 г (В.И Мапощенко), в 1983-2007 гг (автор) Основной объем источников для реконструкции воеводской усадьбы не вошел в научный оборот и требовал специального рассмотрения Накопление материалов позволило восстановить застройку двора воеводы Существенные

данные были получены и в ходе авторских раскопок Кузнецка в 1989 г В широком территориально-хронологическом диапазоне в работе привлечены опубликованные и неопубликованные археологические данные из русских памятников европейской России и Сибири

Используемые в диссертации археологические источники по объему и качеству информации являются базовыми Важнейшее их достоинство заключается в способности непосредственно отражать историческую действительность, хотя и в специфической, материальной форме, тогда как в письменных, картографических, изобразительных источниках события, факты прошлого преломляются через личность информатора Вместе с тем фрагментарное состояние археологических источников, представляющих собой руинированные остатки прошлого, приводит к утрате значительного объема информации, особенно это относится к органическим материалам, верхним частям построек; недостаток археологических данных компенсируется за счет привлечения других источников, прежде всего письменных

В диссертации использованы опубликованные письменные источники различного характера, картографические данные XVIII в и изобразительные источники ХУП-ХУШ вв Научная критика особенностей каждого вида привлеченных источников, их достоинств и недостатков дана автором в каждой главе диссертации при решении поставленных в исследовании задач

Вместе с тем следует понимать, что источников, обладающих исчерпывающей информацией, не существует, поскольку любой из их видов является только частицей реальности, которой свойственно бесконечное разнообразие форм и содержания Синтез источников, каждый из которых обладает своими специфичными средствами отображения действительности, позволяет адекватно воспроизвести многомерность исторического явления В совокупности разнотипных источников историко-культурный облик русского средневекового города Сибири обрисовывается с возрастающей степенью детализации изображения от перспективно-обобщённого до крупного конкретизированного плана

Методологическая и методическая основа диссертации

Принцип историзма, положенный в основу диссертации, предусматривает рассмотрение города как развивающегося явления, а также подразумевает историческую сущность археологического городоведения, предметом которого является ископаемый город Исследование города, представляющего сложную структуру, предполагает применение системного подхода как наиболее плодотворного и перспективного направления научного познания Системный подход ориентирован на раскрытие целостности объекта, выявление в нем разнообразных типов связей

При построении обобщенной модели, отображающей множественность связей объекта, не обойтись без интеграции, многомерной аналитики

Специфика ископаемых источников и процедуры исследования изначально обрекли археологию на междисциплинарный подход, который, по сути, является фундаментальным направлением, призванным расшифровать информацию об исторических реалиях ушедших в небытие обществ и культур [Чиндина, 2002, Черная, 2002], а также порой дополнить и скорректировать ее

В последние десятилетия тенденция к интеграции с другими науками в археологических работах особенно усилилась [см Методология и методика археологических реконструкций, 1994, Междисциплинарные исследования в археологии и этнографии Сибири, 2002, и др ] Нарастание объёмов изыскательских работ и, как следствие, получаемых источников, усовершенствование методики их обработки и исторической интерпретации полученной информации подготовили условия для создания обобщающих работ по культуре русского города Сибири на междисциплинарном уровне, где археология имеет не подсобно-иллюстративное, а вполне самостоятельное значение

Учитывая специфику изучаемого периода, оставившего по сравнению с предшествующим временем гораздо больше разнотипных источников, их корреляция друг с другом методологически обязательна Она помогает раскрыть историческое содержание ископаемых объектов и их соотнесенность с историческими процессами В общем комплексе источников именно археологические данные зачастую помогают связать воедино разрозненные по времени и по типу фиксации сведения об исследуемом объекте, что, в свою очередь, расширяет возможности археолога в расшифровке овеществленной информации и её исторической интерпретации Актуализирует междисциплинарный подход и состояние источниковой базы, как в целом, так и её археологической составляющей Хотя археология памятников, оставленных русскими землепроходцами в Сибири, становится самостоятельным направлением в сибиреведении, даже подвергнутые масштабным раскопкам города исследованы не полностью Объёмы раскопок русских памятников в Сибири всё еще недостаточны, а полученные в ходе раскопок данные по различным городам не всегда сопоставимы

Единство исторической реальности предполагает и единство подхода в её изучении, которое выражается в совокупном использовании имеющихся источников и способов познания Сколь бы скудны и отрывочны не были сведения и ограничен современный методический инструментарий, их взаимодополнение помогает точнее отобразить прошлое, создать более объёмное видение многомерного и динамичного явления, каким был средневековый русский город Сибири

Междисциплинарный сплав гуманитарных и естественнонаучных материалов и методов позволил автору полнее раскрыть контекст разноплановых источников и решить поставленные задачи предложить

методику поиска и локализации исторических объектов, работающую и при значительных утратах информации, выполнить методически обоснованную, исторически достоверную и, насколько позволяет ресурс источников, полную реконструкцию городского центра на примере Томского кремля, воплотившего в своем облике типичные черты русских кремлей

Универсальным способом познания действительности в исторических и археологических исследованиях выступает сравнительно-исторический метод Основные его формы (сравнительно-типологический, сравнительно-генетический, сравнительно-диффузионный методы), в отличие от формальной типологии, выявляют динамику сходств и различий реально существовавших типов вещей и явлений, что обеспечивает надежный уровень аргументированности историко-культурной интерпретации археологических материалов и исторического моделирования культуры Сравнительно-исторический метод позволяет выявить то общее, основанное на генетическом родстве, что характеризует средневековый сибирский город, его культуру как неотъемлемую часть общерусской культуры, и вместе с тем то особенное, что отличает их от городов европейской России и сформировалось под влиянием времени, местных условий, творческой переработки культурных традиций

Существование общерусского культурного и архитектурного контекста делает обоснованным и необходимым проведение широкого историко-сравнительного анализа, что позволяет, в свою очередь, воспроизвести детали и общий облик русского средневекового города Сибири

Рабочим инструментом сравнительно-исторического исследования являются конкретные методы типологический, ретроспективный, стратиграфический, планиграфический, картографический, метод аналогий и графических реконструкций

Научной новизной обладает ряд положений диссертации 1 Впервые дан развернутый историографический анализ состояния археологического городоведения Сибири 2 Разработана методика поиска и локализации города на основе археологических данных и междисциплинарного подхода 3 Обозначена принципиально новая позиция о первоначальном местоположении Томска 4 Разработана методика идентификации и реконструкции археологических объектов по разновременным и разнотипным источникам 5 На базе археологических данных и междисциплинарного подхода реконструирована застройка воеводской усадьбы и выявлена ее роль в формировании социокультурного облика города 6 Предложена методика установления этажности ископаемых построек по археологическим данным 7 На основе археологических источников выявлен русский облик и содержание сибирского города, что доказывает его доминирующий характер в российской колонизации Сибири

Достигнутые результаты и методические разработки автора определили не только новизну диссертации, но и теоретическую значимость исследования Сложность восстановления ископаемых объектов, понесших значительные утраты, трудности интерпретации археологических данных и соотнесение их с другими источниками требуют выработки определенных методических приемов, позволяющих создавать модели, адекватные исторической действительности Выполненные на базе археологических источников и междисциплинарного подхода реконструкции кремлёвских укреплений и воеводских хором Томска дают методически выверенные основания при восстановлении подобных археологических памятников как в целом, так и по отдельным деталям

Практическая значимость работы состоит в использовании результатов исследования в изучении истории и культуры русских городов Сибири, русского деревянного оборонительного и гражданского зодчества, в обобщающих трудах по истории средневекового Томска, при подготовке энциклопедических изданий, учебников, научно-популярных книг, при разработке учебных курсов Теоретико-методологические положения могут быть применены в области просвещения и разработки государственных программ по сохранению культурного наследия Сибири и России

Апробация. Основные положения диссертации представлялись в выступлениях на 28 конференциях, в том числе 7 международных [«Американский и Сибирский фронтир (фактор границы в американской и сибирской истории), г. Томск, 1996 г, «Развитие исторических центров сибирских городов проблемы и новые подходы», г Новосибирск, 1997, «Интеграция археологических и этнографических исследований», г Москва, 1999, г Владивосток, 2000 г и др ], 14 всероссийских [«Русский вопрос история и современность», г Омск, 1993 - 1996, X - XIII Западно-сибирская археолого-этнографическая конференция, г Томск, 1995 - 2005, «Историческая наука на рубеже веков», г Томск, 1998, 2002, Научный совет музеев России, г Москва, 2001, «Междисциплинарные исследования в археологии и этнографии Западной Сибири», г Томск, 2001, «Культура русских в археологических исследованиях», г Омск, 2002; Всероссийский археологический съезд, г Новосибирск, 2006 и др ], региональных [Межрегиональный семинар «Охрана и реставрация культурного наследия Сибири», г Томск, 2000, «Культурное наследие народов Западной Сибири», г Тобольск, 2000, «400 лет Томск судьба регионального центра в России», г Томск, 2004; Геоморфологический семинар «Рельеф и человек», г Иркутск, 2004 и др ], областных и городских, а также в более чем 30 публикациях, в том числе в авторской и коллективной монографиях

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, выделенных в соответствии с целью и задачами исследования, заключения,

списков архивных источников (36), опубликованных источников и использованной литературы (792), иллюстративного альбома (140)

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обоснована актуальность темы, определены цель, задачи, объект и предмет исследования, обозначены хронологические и территориальные рамки, методология и основные методы исследования, охарактеризована источниковая база, раскрыта научная новизна диссертации, теоретическая и практическая значимость, апробация и структура работы

В Главе 1 «Археологическое и историческое изучение русского сибирского города: исследования, концепции, результаты, перспективы» дается историографическая оценка археологического и исторического изучения первых городов и острогов Сибири В современном сибиреведении сложилось несколько основных научных направлений, которые в той или иной степени занимаются городоведческой проблематикой - историческое и примыкающее к нему историко-этнографическое, археологическое направления Специфика источников, составляющих информационную базу конкретного направления, определяет объемы и аспекты исследования русского средневекового города Сибири

Пионерами в изучении сибирского города являются историки, фактологический багаж которых формируют письменные данные Обстоятельный анализ и обобщающая оценка вклада в становление и развитие сибирского городоведения досоветского периода даны Д Я Резуном [1978, 1982, 1987] В диссертации рассмотрены экспедиции и учёные, чьи исследования наиболее значимы для изучения сибирского города в целом и Томска, в частности

В XVIII в комплексное изучение Сибири осуществляли участники академических экспедиций (Г Ф Миллер, И Г Гмелин, П С Паллас И И Георги и др ), которые стоят у истоков научного сибирского городоведения Вклад этих ученых в изучение городов Сибири по полноте и обоснованности анализа различен, но описание ими как очевидцами того, что давно утрачено, имеет непреходящее значение Своим «величайшим усердием» по созданию источниковой базы и попытками осмысления и реконструкции реального исторического процесса они заложили научную базу дальнейших исследований, в том числе и сибирского городоведения

С 90-х гг XIX в начинается новый этап в изучении сибирского города, отличительными особенностями которого были постановка программных задач по исследованию городов Сибири XVII в, расширение источниковой базы, оформление научно-исследовательского и краеведческого направлений [Резун, 1978] Ведущая роль в разработке означенной проблематики принадлежала П Н Буцинскому [1889, 1893], ПМ Головачеву [1902, 1903, 1906], Н Н Оглоблину [1902, 1903,1904]

Значительный вклад в разработку городоведческой тематики, поднявшей ее на качественно новый уровень, внесла советская историография В постановке и изучении проблем сибирского города историков несколько опередили географы, по мысли которых, центральную роль в градообразующем процессе на первых порах играли внеэкономические факторы - оборона, принуждение местного населения, сбор ясака [Кабо, 1949, Покшишевский, 1951, Горбань, 1953, Воробьев В В , 1959]

Как справедливо отмечал ОН Вилков [1990], следствием отставания историков и недостаточной изученности ими темы возникновения и развития городов Сибири конца XVI - начала XVIII в явилось ее отсутствие во втором томе «Истории Сибири» (1968) Историческое городоведение формируется с 60-х и особенно активно в 70-х гг XX в Идет интенсивное накопление и осмысление источников, публикуются тематические сборники, наиболее заметная и важная из них - серия «Города Сибири» (1974-1987 гг) В советском сибиреведении стали глубоко прорабатываться вопросы причин возникновения, этапов развития сибирских городов, их типологии, социально-экономического содержания, административной, политической и культурной жизни, градостроительства, источниковедения и историографии, а также методологические и методические подходы к изучению города

При всех расхождениях дворянско-буржуазной и марксистской методологий советские историки фактически продолжили дореволюционную историографическую традицию изучения сибирского города Было развернуто и углублено положение о первостепенной значимости русских городов в исторической судьбе Сибири как опорных и регулирующих центров, высказанная основателями сибирского городоведения Г Ф Миллером [1757], ПН Буцинским [1889, 1903], ПМ Головачевым [1902, 1903; 1906]

Советская историография постепенно пересмотрена прямолинейный взгляд своих предшественников на эволюцию сибирского города, в том числе упрощенную трёхступенчатую схему его развития, предложенную В.И Сергеевым [1960, 1962]. Русские города Сибири в своем становлении и динамике подчинялись общим закономерностям и с момента возникновения были полифункциональны В определенный отрезок времени какие-то функции или функция становились главными и определяли облик конкретного города Различные типы поселений составляли устойчивый территориально-демографический, социально-хозяйственный и

этнокультурный комплекс поселений, воспроизводящий целостную структуру общества [Вилков, 1981, Вилков, Башкатова, 1985, Квецинская, 1984; Люцидарская, 1997,Резун, 1977, 1979,1984, 1987]

Все русские поселения Сибири на макроуровне представляли своего рода симбиоз Города и остроги множеством нитей были связаны друг с другом, своими округами и породившей их метрополией Посредством их

взаимообусловленного сосуществования воплощался в жизнь колонизационный процесс освоения русскими Сибири

Советская историческая наука преодолела узкое понимание сибирского города как сугубо промышленно-торгового центра с посадской общиной В сибирских городах невыраженность их посадов объясняется высокой экономической активностью служилого населения, значительный размах торгово-промышленной деятельности которого дает основание для вывода о фактическом замещении служилым населением посада сибирского города Среди сибирских служилых исследователи выделяют ремесленников, мелких и крупных товаропроизводителей и торговцев, те те же социальные группы, что и среди посадского населения российских городов XVII в Сибирские города в этом отношении не были исключением [Курилов, 1974, Леонтьева, 1978, 1989, Люцидарская, 1978, 1992, Никитин НИ, 1988, идр ]

Серьезно продвинулись советские историки и в вопросе об аграрной стадии развития сибирского города, расширив ограниченную трактовку связи города с хлебопашеством как свидетельство необеспеченности горожан продуктами и неразвитости сибирского города вследствие слабого отделения промышленности и торговли от земледелия Сельское хозяйство было первичным и необходимым элементом городской экономики, придавало ей устойчивость Обеспечивая приток средств в город, в том числе денежных, сельское хозяйство заложило базу для последующего роста торговли и промышленности и способствовало социально-экономическому прогрессу сибирского региона [Вилков, 1981, 1990, Квецийская, 1986, Курилов, 1981; Люцидарская, 1992] Формирование пашенных городов, прохождение ими аграрной стадии напрямую связано с земледельческой колонизацией Сибири Именно города первоначально выступали инициаторами и организаторами пашен По мере появления и роста пригородной округи ей передавалась сельскохозяйственная функция Развивалась сельская округа не сама по себе, но под постоянным «береженьем» города, его административным, экономическим, торговым протекторатом Сельскохозяйственные занятия присутствовали на всех стадиях развития как русских, так и западноевропейских феодальных городов, что обнаруживает значение земледелия и скотоводства в генезисе средневекового города в целом

Важным положением советского городоведения, получившим развернутое обоснование, стал тезис о первичности сибирского города по отношению к сибирской деревне Не деревня была «матерью городов», а сибирский город порождал ее Несомненная особенность городов Сибири конца XVI - XVII вв как исходных, пионерных пунктов освоения края вместе с тем не является их уникальной чертой Этот путь формирования городов был пройден в разных регионах России неоднократно, а в Сибири он стал магистральным Здесь процесс проходил в наиболее зрелой форме

Опережающий, пионерный характер появления сибирских городов, а также ускоренные темпы развития - «скороспелость», по Н Я

Новомбергскому [1906], были наиболее яркой их особенностью В отведенные историей сжатые сроки города должны были врасти в сибирскую землю и как можно шире раскинуть сеть подначальных поселений Города были нерасторжимо связаны с процессом развития Российского государства, играя в нем роль экономических, социальных, политических, культурных лидеров, в чем проявилась общность их исторических судеб В свое время сибирские города в полной мере выполнили свое предназначение как созидающих и объединяющих Сибирь и Россию центров

Нашла применение в Сибири практика строительства городов и острогов как опорных пунктов колонизации в местах проживания местного населения, на месте или рядом с туземными городками, освоенная на Руси с древности

Различные пути формирования и развития городов Сибири конца XVI -XVIII вв отражают многосложность исторической действительности, не укладывающейся в какую-либо одну схему или «социологическую формулу» Важнейшим по своей историко-культурной значимости и глубоко аргументированным стал вывод историков о национальном характере сибирского города По облику и по сути города Сибири были русскими, непосредственными наследниками городов Руси. В этом первостепенном вопросе советская историография выступила преемницей дореволюционной науки

В постсоветской историографии на волне критического отношения к советскому научному наследию, наблюдается отрицание положительного содержания и результатов колонизации, возврат к тезису о «завоевании», «покорении» края, некоей самобытности Сибири-колонии, под которой подразумевается ее противопоставление России [Агеев, 1997, Белаш, 1997; Измайлов, 1994, Казаркин, 2003, Мухамедьяров, 2000, Не купить ли , 2000, Шиловский, 2001]

Положение о том, что «русские шовинисты» огнём и мечом прокатились по непокорным «инородцам», а приобретение громадных пространств подорвало внутренние силы России, стоило ей цивилизации в европейском смысле слова, поскольку пустынная сибирская сторона явно не поддавалась в ту эпоху цивилизационному освоению, находится вне реального исторического процесса В истории России колонизация имела (имеет) громадное значение и является постоянно действующим фактором Русское государство росло и развивалось при непрерывном колонизационном процессе, самое непосредственное и активное участие в котором принимал русский народ, «движущийся этнос с самосознанием оседлого» [Щепанская, 1992] Государственные и народные интересы в освоении новых земель совпадали Государство стратегически было нацелено на интеграцию края в экономическую и культурную жизнь страны и ее политическую систему, что увеличивало его геополитический потенциал Народ шел в Сибирь за землей и волей

Государственная и стихийная (вольнонародная) составляющие колонизации, дополняя и взаимодействуя друг с другом, сливались в единый деятельный поток Главным в вольнонародном переселении был земледельческий интерес, а основой колонизации - земледельческое освоение Российское правительство, будучи заинтересованным в сельскохозяйственном освоении края, проводило гибкую и дальновидную политику, что проявилось, в частности, в снижении объема тягла, сохранении права передвижения, возможности смены статуса представителей разных социальных слоев Подобная практика снижала социальное напряжение, реализуя до известной степени стремление крестьян к воле

Полиэтническая и поликультурная среда способствовала формированию определенной терпимости, уважению к иной культуре, при том, что русский этнос оставался доминирующим Это принципиально отличает сибирскую колонизацию от американского фронтира, понимаемого не просто как «движущаяся граница», но как «встреча дикости и цивилизации», что предполагает неизбежное столкновение двух миров, в котором для «диких» индейцев не оставалось положительной исторической перспективы Отношение к «краснокожим» как к дикарям снимало с носителей «цивилизации», считавших себя избранниками Бога, нравственные запреты и породила определенный алгоритм поведения - физического, экономического, культурного уничтожения индейцев

Освоение Сибири, ее беспредельных пространств изменило мироощущение человека В мировосприятии русского сибиряка, смотревшего «на Россию как мать свою», преобладало жизнеутверждающее начало, находившееся в гармонии с его созидательной деятельностью

Русское заселение Сибири стало особым, ярчайшим этапом расширения русской этнической территории и распространения русской этнической культуры Ни русская народность, ни ее культура отнюдь не потерялись в Сибири Вливание в общий поток колонизации культурных традиций и особенностей, присущих различным регионам России, а также иноэтничных и инокультурных элементов, действие природно-географического фактора обусловило своеобразие сибирской культуры, придало ей характер локального (а точнее регионального - МЧ) варианта единого целого -общерусской культуры [Александров, 1981, 1997] В этом процессе не потерялись и малые народы, вовлеченные в орбиту русского государства через административно-политические, экономические, культурно-идеологические, бытовые связи и сохранившие свою культуру

Россия не стала «цивилизацией в европейском смысле слова», она создала свою цивилизацию, а, прирастив Сибирь, расширила ее до евразийских масштабов и преумножила свое могущество В становлении, развитии, укреплении русско-сибирской цивилизации ключевую роль сыграли города - своего рода локомотивы колонизации

Начало археологии памятников русской колонизации Сибири было положено в 40-е гг XX в раскопками временных стоянок промысловиков на о Фаддея и в заливе Симса на Таймыре [Окладников, 1948, Исторический памятник русского ,1951] В 1930-1970-е гг археологически обследовались Ляпинский городок, Ермаково городище, Братский, Лозьвинский, Казымский, Илимский, Зашиверский, Стадухинский, Ачанский, Албазинский, Верхозейский, Кумарский остроги, Верхотурье, Пелым, Томск, Красноярск (О Н Бадер, Р С Васильевский, В П Денисов, Н П Кипарисова, М Ф Косарев, А И Мартынов, В И Матющенко, В И Молодин, А В Никитин, И Б Николаева, В А Оборин, А П Окладников, А И Рассадович, ЕФ Седякина, В В Сухих, С А Федосеева и др) Работа на поздних памятниках вела к постепенному осмыслению значимости археологических источников для изучения истории и культуры русских городов Сибири Это нашло отражение в пленарном докладе А П Окладникова на конференции по истории Сибири и Дальнего Востока 1960 г., где был поставлен вопрос о необходимости археологического изучения русской культуры ХУП-ХУШ вв

Прорыв в сибирском археологическом городоведении был связан с раскопками «златокипящей» Мангазеи в 1969-1973 гг (М.И. Белов, О.В Овсяников, В Ф Старков), которые дали новое знание о Мангазее как о типично «непашеююм» русском сибирском городе, наработавшем исключительно ценный опыт создания городского поселения как центра ремесла и торговли в зоне вечной мерзлоты, подтвердив прогноз ВН Чернецова, сделанный ещё в 1946 г Мангазейская экспедиция занимает особое место в истории русской археологии Сибири Она стала первой столь масштабной в Сибири (вскрыто 15 ООО кв м, более 80 построек), одной из наиболее масштабных в стране и комплексной по характеру Материалы раскопок были обобщены в двухтомной монографии, которая стала своего рода рубежом археологических исследований русских памятников Сибири 1940-1970-х гг

Научно-информационный потенциал археологических источников, накопленных за четыре десятилетия, позволял обратиться к реконструкции многообразных сторон городской жизни и культуры, характеристике важных моментов продвижения русских на восток Однако осмысление и историческая интерпретация русских памятников сдерживались как состоянием исторической науки в целом, так и сложившимися приоритетами в научной проблематике Объемы раскопок и глубина проработки полученного материала различались весьма существенно Для большинства исследователей «русская» тема оставалась на периферии их непосредственных научных интересов, поэтому начавшиеся изыскания не получали должного развития Работа с «поздними» памятниками требовала привлечения других видов источников (прежде всего письменных) и овладения методикой комплексного источниковедения, что осложняло и замедляло исследования по русской тематике В то же время традиционное, а

точнее стереотипное, отношение к письменным источникам как к главным и самодостаточным для освещения поздних периодов истории оставляло в тени археологические материалы Все это приводило к тому, что выделение русской археологии в самостоятельное направление сибиреведения затягивалось [Черная, 1996, 2000, 2007] Тем не менее за прошедшие десятилетия был заложен фундамент археологического городоведения Сибири, что стало основным результатом исследований этого периода

В 1980-е гг раскопки русских поселений Сибири приобретают все более целенаправленный характер Это уже не случайные, эпизодические или авральные (в случае угрозы физического разрушения памятника) работы, как зачастую было в предшествующие годы, а планомерные исследования, воплотившие меняющееся отношение к поздней археологии, представленной первыми в Сибири русскими городами и острогами Постепенно, но неуклонно упрочивалось положение русской археологии в общей структуре исследований по истории Сибири Изучение русских памятников переставало быть археологической экзотикой, расцвечивающей якобы хорошо известное по письменным данным, но становилось полноправным научным направлением, раскрывающим неизведанные грани процесса присоединения Сибири и по-новому освещающим ранее изученное

В 1980-2000-х гг археологическим обследованием был охвачен широкий круг памятников, оставленных русскими землепроходцами Среди них были как вновь открытые, так и те, раскопки которых начались в предшествующий период Лозьвинскйй, Карачинский городки, Верхотурский, Томский кремли, Кузнецкий, Усть-Тартасский, Чаусский, Умревинский, Саянский, Алазейский, Стадухинский, остроги и ряд острогов в Забайкалье, Приамурье и Прибайкалье, в том числе, Албазин и Нерчинск, лагерь трагической зимовки В Беринга, Мангазея, поселение-острожек Большая Хета, Оленекское зимовье, сельские поселения Изюк и Бергамак в Омском Прииртышье, форпосты Ишимской линии, археологические наблюдения, сборы, шурфовка, раскопки ведутся в Тобольске, Тюмени, Барнауле, Енисейске, Красноярске, Благовещенске (АН Алексеев, АР Артемьев, А П Бородовский, Г П Визгалов, А А Воробьев, С В Колонцов, П А Корчагин, Л В Лбова, В Д Леньков, Г В Мартынова, А В Матвеев, В И Молодин, А В Новиков, В А Оборин, С Г Пархимович, В И Семенова, Г Л Силантьев, С Г Скобелев, А К Станюкович, В Ф Старков, А Ю Тарасов, М Г Тарасов, С Ф Татауров, Л В Татаурова, Т Н Троицкая, М В Фролов, М П. Черная, А В Шаповалов, Ю В Ширин, В О Шубин и др ) Получены материалы по фортификационным, культовым объектам, жилищно-хозяйственным и погребальным комплексам Кроме внедрения массива новых источников, дающих представление о разных сторонах жизнедеятельности русских в Сибири, археологические данные могут дать основания для корректировки некоторых ранее сделанных выводов

Кардинально изменилось отношение специалистов к комплексам не только ХУП-ХУШ вв, но даже XIX - начала XX в Это уже не досадный балласт, на который приходится растрачивать силы, но ценные и перспективные памятники для изучения их с позиции археологии и этноархеологии [Молодин и др, 2002], важные и с точки зрения разработки методики наблюдения за археологизирующимися объектами

За 60 лет русская археология Сибири прошла большой и плодотворный путь, начавшись с яркого эпизода нечаянной находки на Таймыре Лишь постепенно изучение русских памятников перерастает в особое специализированное направление сибиреведения, без которого суть новой -российской - эпохи в истории Сибири не будет полностью раскрыта Общее состояние русской археологии Сибири характеризуют черты, определяемые накопленным багажом, сегодняшними возможностями, задачами и перспективами

Масштабы раскопок разных памятников, как и прежде, отличаются, но усиливается тенденция к проведению полномасштабных полевых исследований, которые позволяют создать более цельное и верное представление о характере памятника, особенностях ископаемых архитектурных объектов

Создана значительная источниковая база Насыщенность культурного слоя находками обеспечивает массовость археологического материала, что вместе с высокой степенью типизации русской культуры увеличивают возможности сравнительного анализа, установления датировок и атрибуции находок Накопление «критической массы» археологических данных, внедрение современных методик их обработки обеспечили переход от простого количества к новому качеству - самостоятельного, самоценного, необходимого, объективного источника, который не только дополняет, уточняет или иллюстрирует уже известные по другим источникам сведения, но даёт новое глубоко и разносторонне фундированное знание

Максимально приблизив исследователей к городу, археология помогла рассмотреть грани, невидимые по другим источникам, принципиально расширила возможности объективной и многоплановой характеристики облика и внутренней жизни города

Именно археология позволила подступиться к решению сложнейшей задачи локализации исторических объектов в пространстве, что зачастую невозможно сделать по приблизительным письменным и картографическим данным Археологические исследования с максимальной конкретностью локализуют объекты и не просто уточняют ориентировочные данные других источников, но кардинально меняют сложившиеся на их основе неверные представления Так было с Кокуй-городком, отрезком Бабиновской дороги в границах г Верхотурья, местонахождением Томска 1604 г и Кузнецкого острога 1618 г

Важной проблемой позднесредневековой археологии является изучение памятников русского зодчества В этой области преимущества археологических данных выражаются в разнообразии представленных типов построек (оборонительных, культовых, гражданских), в степени детализации конструктивных элементов в отличие от условности и схематизма описаний, рисунков, планов ХУП-ХУШ вв Даже в такую наиболее изученную историками архитектуры часть русского зодчества, как оборонительная, археология вносит самостоятельный существенный вклад В ходе раскопок раскрывается богатейший набор вариантов, каждый из которых является реализацией строительного, военно-инженерного опыта и традиций применительно к конкретной ситуации Различные варианты острожных стен исследованы в Верхотурье, Кузнецком, Братском, Саянском, Албазинском, Стадухинском острогах Разнообразие конструктивных приемов отличает и рубленый тип крепостных стен, что демонстрируют материалы раскопок Старой Мангазеи, Зашиверска, Илимска, Томска Все больше накапливается ископаемых материалов о жилых, хозяйственных, производственных сооружениях и таком важнейшем объекте как усадьба, выступавшем основным модулем городской застройки Выявляются планиграфические, архитектурные, конструктивные, технические особенности построек и комплексов, детали интерьера

Данные раскопок констатируют, что архитектурно-строительные особенности, зафиксированные этнографами в XIX - начале XX в как традиционные, складывались постепенно и в течение длительного времени существовали различные варианты подклетов, внутренней планировки помещений, направления настила полов и т д

В археологическом отражении русские города Сибири обретают не только свой размытый временем конкретно-исторический внешний облик, но раскрывают внутреннее содержание, предъявляя разнообразные свидетельства своей многоплановой деятельности Практически на всех поселениях, где были достаточно широкие раскопки, представлены многочисленные остатки сельскохозяйственных, ремесленных, промысловых занятий Массовый археологический материал высветил те стороны жизнедеятельности, которые были скупо отражены в документах и оставались в тени

Раскопки сибирских городов и острогов дали массовые материальные свидетельства о налаживании и развитии гончарного, железоделательного, кузнечного, литейного, сапожно-кожевенного, косторезного ремесел Несколько менее представлено стеклодувное, ювелирное дело, деревообработка, изготовление простых саржевых и полотняных тканей, плетеных, вязаных, берестяных изделий Степень развития последних производств, возможно, была меньшей и не везде поднималась до уровня ремесла, что отразилось в объеме ископаемых источников

Массив остеологических, ихтиологических данных, находки промыслового снаряжения свидетельствуют о занятиях скотоводством, птицеводством, охотой, рыболовством, роль которых была большей или меньшей в разных широтах, но они обязательно присутствовали в хозяйственной деятельности горожан Разводили свиней, крупный и мелкий рогатый скот, лошадей, собак, мангазейские материалы зафиксировали даже факт содержания кошек Из домашней птицы разводили в основном кур, гусей и уток Охота была отнюдь не только пушной, но и в определенной степени мясной Обилен был и рыбный стол сибирского горожанина, на котором присутствовали разные породы рыб, в том числе, ценные

Изучение памятников первых русских- землепроходцев дало новые источники по их духовной культуре, основанной на христианстве, позволило на качественно новом уровне проводить ставрографические исследования [Молодин, 2001,2002; Старков, 2005]

Археологический материал заставляет исследователей отказаться от прямолинейного суждения о хозяйственном окультуривании русских сибирскими инородцами в области охоты и рыболовства На первых порах знания о путях миграции животных, основных мест нереста русские получали от аборигенного населения, но способы добычи зверя и рыбы у русских были свои, принесенные «с Руси», вполне традиционны и самостоятельны Изучение русских археологических памятников в Сибири и в Европейской России создаёт в этом отношении надёжную доказательную базу в широком пространственно-временном диапазоне Анализ этнографических материалов также позволяет сделать обобщающий вывод об устойчивости русской этнической культуры в новых для нее условиях, приспособление к которым происходило, главным образом, на базе культурного потенциала, наработанного на исторической родине [Рындина, 2003]

В разнообразном множестве археологических источников сибирские города предстают именно как русские города Изучая материальную культуру русских ХУП-ХУШ вв в Сибири, мы изучаем общерусскую культуру, поскольку русские несли навыки своей социальной, хозяйственной, духовной, бытовой, досуговой культуры, укоренение и адаптация которой в сибирском крае совершались на своей этнической культурной основе В археологическом материале практически не отражено присутствие иноэтничных и инокультурных элементов, которые поглощались русской средой и культурой В археологическом контексте какие-то частности, отраженные в письменных документах, сглаживаются, растворяются, зато предметно и выпукло выступает суть процессов и явлений Археология объективно и конкретно выявляет русскую природу сибирского города и его созидательную роль в преображении громадного региона

Успехи русской археологии внесли важный вклад в изменение отношения к русским, как к этносу, давно ставшему коренным не менее, чем

малые аборигенные народы, и который, по выражению С В Бахрушина, «трудом и культурой» осваивал Сибирь

Исследуя ископаемый русский город Сибири, который являлся двигателем исконных культурных традиций и фактором цивилизационного преображения края, поздняя археология обнаруживает два важнейших своих качества Во-первых, погружая нас в подлинный материальный мир эпохи освоения нашими предками Сибири, выступает как «национальная археология», помогая в процессе самопознания и самоидентификации, что делает «науку о древности» остросовременной Во-вторых, раскрывая историческую подоплеку событий и процессов, скрытую в овеществлённых остатках прошлого, археология обнажает свою историческую сущность

Появление массива источников, новых для изучения ХУ1-ХУШ вв в сибирской истории, в силу особенностей кодирования в них информации, во многом по-новому осветило данный период и исторический облик города, поскольку русская археология Сибири это прежде всего городская археология. Успешное решение научных задач обусловлено ещё одним обстоятельством Археологическое городоведение активно работает в междисциплинарном ключе, используя многообразие и богатство источников, доставшихся от эпохи Средневековья и Нового времени, и современный методический инструментарий, что позволяет дать более точную расшифровку археологической информации и создавать реконструкции, соответствующие исторической реальности

Процесс оформления русской археологии в самостоятельное направление сибиреведения ещё не завершился, но накопленный научный потенциал, широкие долгосрочные исследовательские перспективы, которые открывает изучение русских памятников, обеспечивают данному направлению отечественной археологической науки заслуженный престиж, рост профессионального интереса и динамичное развитие Для успешной реализации положительных тенденций необходимо организационное объединение археологов-русистов, возможно, в форме Научного Совета при одном из научных центров, куда бы вошли все ведущие специалисты, а также разработка комплексной программы археологического сибирского городоведения Объединение и координация усилий специалистов будет способствовать закреплению статуса археологического городоведения

Города, возникшие как важнейший фактор формирования цивилизации, накладывают характерный отпечаток на свою эпоху, вызвав целый комплекс изменений, утвердив стереотипы нового образа жизни, стимулируя различные виды активности, усилив тенденции к стандартизации культуры и культурной интеграции [Массон, 1999] В сибирском крае ХУ1-Х\Ш1 вв города выполнили свою миссию, открыв новую эпоху в истории Сибири и России

Каков бы ни был возраст города, он представляет исторический организм, который в сотнях и тысячах реликтов прошедших десятилетий или

эпох, постоянно заново рождает свое прошлое и при этом живет в настоящем [Лотман, 1984] Эта диалектика сопряжения прошлого с современностью создает определенную атмосферу, влияющую на умы, настроение, образ жизни горожан Изучение города как специфического исторического и социокультурного организма, социопсихологического контекста, обусловленного городским образом жизни и запечатленного в фактах повседневности, урбанизации как исторического и культурного процесса помогает нам узнать и понять самих себя Правильное осмысление невозможно без обращения к истокам города и городской культуры, исследованием которых занимаются археологи, историки, этнографы Это означает востребованность, актуальность, перспективность городоведения во всех его аспектах не только как научного направления в истории, но и как инструмента социальной ориентации и адаптации горожан в современной жизни

Глава 2. «Месторасположение города как форпоста освоения новых земель: методический и конкретно-исторический аспекты». Средневековый город, включенный в естественно-географическую среду, его положение и функции были диалектически взаимосвязаны По каким бы природно-климатическим зонам ни пролегали пути колонизации, в каком бы месте ни основывались поселения они должны были служить опорными пунктами освоения новых земель Эта задача решалась посредством функций, структура которых определялась стратегической целью (интеграция Сибири в Российское государство), конкретно-исторической ситуацией и, опосредованно, природным фактором Даже самый суровый климат и связанные с ним трудности обживания северных сибирских территорий не останавливали колонизационный процесс Города и остроги основывались и в тех районах, где ощущалось холодное неласковое дыхание Ледовитого океана Прочное освоение земель, в том числе и в зоне с неблагоприятными естественными условиями, обеспечивалось комплексным характером хозяйствования русских Сочетание производительных и присваивающих занятий, в разном их соотношении, подкрепленное административно-идеологическим и военно-политическим ресурсом, позволяло пустить корни в самую «бедную» почву, приспособиться к самой неблагоприятной среде Ярким подтверждением являются расположенные на Крайнем Севере Мангазея, Алазейский, Стадухинский остроги, археологические исследования которых подтвердили многофункциональный характер этих поселений. Их жители занимались не только пушным и рыболовным промыслами, оптимальными для выживания в Заполярье, но ремеслами, торговлей и, казалось бы, невозможным в местных экстремальных условиях сельским хозяйством разводили, хоть и в ограниченном количестве, крупный рогатый скот, свиней, кур, лошадей, даже настойчиво пытались завести пашню, огороды Правомерен вывод А Н

Алексеева о том, что русские приезжали на север Сибири надолго и обосновывались прочно

По ходу продвижения и оседания в любых районах Сибири землепроходцы, безусловно, брали в расчет особенности географической среды, природно-территориального комплекса с характерным для него геологическим строением, рельефом, почвами, растительным покровом, животным миром, климатом, что определяется понятием ландшафта Естественный ландшафт как природная основа процесса колонизации в ходе целенаправленной многоплановой деятельности переселенцев изменялся, окультуривался Умение приспособить окружающую среду к своим насущным потребностям и самим приспособиться к ней во многом определяло успешность освоения Сибири даже в самых малоподходящих районах

Адаптированным к ландшафту было и место, выбранное под город Строители использовали защитные свойства местности (береговые откосы, овраги, ручьи, реки, возвышенности), чтобы усилить оборонительные качества укреплений и уменьшить трудозатраты Город должен был быть также обеспечен и необходимым земельным фондом, включённым в хозяйственный оборот Характерная для средневекового города вписанность в ландшафтную ситуацию помогает в решении проблемы его локализации при отсутствии планов, описаний или их неточностей

Анализ ландшафтной ситуации помог археологам найти позабытое местонахождение Ермакова городища, неопределяемое по письменным источникам, точное расположение Лозьвинского городка, выявить факт перемещения Пелымского кремля в XVII в с первоначальной площадки, установить достоверную трассу Бабиновской дороги в Верхотурье, искаженной на планах XVIÍI-XIX вв, доказать несостоятельность версии о переносе Кузнецка, опирающейся на противоречивые описания, пересмотреть локализацию отдельных отрезков Ишимской оборонительной лини, неверно указанную в документах и т п

Проблема локализации существует и в отношении средневекового Томска, а точнее места его основания в 1604 г

Вопрос о несостоятельности традиционной точки зрения о южном мысе Воскресенской горы как первоначальном местоположении Томска, был поставлен и обоснован автором [Черная, 1999, 2002] Сегодня эта тема получила дальнейшее развитие На основе междисциплинарного синтеза автором высказана принципиально новая позиция о вероятном месте основания Томска в 1604 г - северо-западном мысе Воскресенской горы Значительно расширена аргументация ранее высказанных положений об особенностях составления описей и чертежей городов в XVII в. и обстоятельствах включения Томской землицы в состав Российского государства В настоящей главе изложены основные конкретно-исторические и методические аспекты решения проблемы местоположения города

История присоединения «Томской землицы» к Русскому государству отразила характерные черты, свойственные процессу присоединения и освоения Сибири на государственном этапе русской колонизации конца XVI-XVII в.

Постановка городов на новых землях в Московском государстве осуществлялась по отработанной, строго регламентированной схеме Строительство города не могло начаться без предварительного разведывания земель, в ходе которого собирались сведения о географических, природно-климатических условиях местности, проживающих или кочующих здесь народах, перспективах и формах взаимоотношений с ними, возможностях заведения пашни и содержания скота, поиска.полезных ископаемых и т д По итогам «досмотра» составлялись описания, карты, рекомендации с оценкой шансов развития намечаемого города в будущем Зимовья и острожки на этом этапе играли роль опорных пунктов проведывания новых землиц, центров сбора ясака, военно-административных резиденций, где размещались облеченные властью лица, гарнизон, могли остановиться промысловики, купцы, переселенцы Они служили также штабами, которые налаживали и укрепляли дипломатические, посреднические, торгово-обменные и прочие отношения с местным населением, что было жизненно важным для выполнения задачи принятия аборигенами русского подданства и включения их земель в состав России при отсутствии сколько-нибудь реального превосходства сил, отдаленности и трудности связей с метрополией

Освоение Томской волости шло по испытанному пути, задолго до официальной постройки государева города, и было весьма эффективным Уже первые переселенцы сумели наладить контакты с местным населением, что обеспечило успешный характер русской миссии во главе с В Ф Тырковым В 1601 г был построен временный укрепленный острог, а затем в 1604 г постоянный государев город

«Немые» археологические источники красноречиво свидетельствуют о твердом намерении русской стороны наладить добрососедские отношения с местным населением и настойчивом следовании этой политике Получение доказательств в ходе раскопок показательно в политическом смысле, поскольку данные археологии, вследствие ряда их специфических черт, позволяют с максимальной объективностью иллюстрировать формы русского освоения Сибири [Молодин, Новиков, 1994]

Археологическими исследованиями установлен факт отсутствия до середины XVII в русского города на южном мысе Воскресенской горы Русские не стали размещать город на удобной, выгодной площадке, поскольку здесь находились захоронения предков томских татар, что также выявлено в ходе раскопок Игнорирование наличия могильника перечеркнуло бы все усилия предшествующих лет, восстановило еуштинцев против русских, привело к вооруженному конфликту, наиболее вероятным исходом

которого было бы взаимное истребление, что крайне затруднило бы и отодвинуло на неопределенное будущее строительство важного опорного пункта русской колонизации в Томской волости, а значит, и закрепление за Россией земель далее к юго-востоку

Лишь в 1648 г по прошествии более сорока лет, когда изменилась политическая ситуация, прочно закрепилось положение Томска как важнейшего форпоста русской колонизации, городской кремль был размещён на южном мысе Воскресенской горы - в самом центре застройки, что обеспечивало его господство в архитектурно-планировочной среде, было оптимальным и для реализации военно-оборонительной функции, отражало и подчеркивало суть кремля как объединяющего центра, который доминирует, направляет и вместе с тем сплачивает в единое целое многогранную жизнь города

Доказательство несостоятельности традиционной точки зрения об основании Томска на южном мысе Воскресенской горы ставит вопрос о его первоначальном местоположении На сегодняшнем этапе исследований, в условиях явного дефицита источников, доступным и перспективным является анализ ландшафтных предпосылок размещения города, их корреляция с имеющимися картографическими, изобразительными, письменными материалами

Необходимость ландшафтного анализа при определении возможного местоположения Томска 1604 г, а значит и находившейся на его территории воеводской усадьбы вызвана не только чрезвычайной скудостью источников Ландшафт как природный территориальный комплекс в градостроительстве допетровского времени являлся естественной основой, в которую вписывался город Связь города с ландшафтом была взаимообусловленной, гибкой и потому гармоничной Ведущим элементом ландшафта, принимаемым во внимание градостроителями, был рельеф, в соответствии с которым выбиралось место для города и расставлялись композиционные акценты Рельеф не был и не мог быть единственным фактором, определявшим место закладки города и перспективы его развития, но геоморфологические характеристики в первую очередь учитывались при рекогносцировочной оценке местности основателями городов

Картографический анализ показывает, что пойменные болота в исторической зоне Томска исчезли под воздействием антропогенного фактора или сохранились в погребённом виде

Применительно к Томску геоморфологический анализ и его корреляция с письменными, картографическими, археологическими данными позволили выявить наиболее перспективную площадку для предпосылки размещения города в 1604 г на северо-западном мысе Воскресенской горы

В комплексе предпосылок, определявших выбор места под строительство, ландшафтные условия были важны и всегда учитывались как краткосрочный, так и долгосрочный фактор действия Однако при всей

необходимости анализа ландшафтной ситуации он недостаточен при решении вопроса о выборе строительной площадки и требует привлечения источников с определенными данными о местоположении города Перспективными в решении проблемы локализации города, в том числе места основания Томска, могут быть достаточно масштабные археологические раскопки При явной нехватке других источников ландшафтные особенности становятся важными указателями в археологическом поиске

Принципиально новая позиция о вероятном месте основания Томска в 1604 г представляет не только вариант решения конкретно-исторической задачи локализации памятника, но имеет методологическое значение Местоположение города, его функции и окружающий ландшафт образовывали многомерные динамичные связи Эти связи находят отражение в археологических, письменных, картографических источниках, которые следует рассматривать не как простую сумму данных, но в соответствии с отображаемой исторической действительностью как взаимосвязанную систему

В Главе 3 «Городской кремль: роль в жизни города и проблемы реконструкции (на основе материалов Томского кремля 1648 г.)» рассматривается роль кремля в жизни средневекового города и обосновывается методическое решение идентификации и реконструкции археологических объектов по разновременным и разнотипным источникам В жизнеустройстве средневекового русского города кремлю принадлежала незаурядная роль Русский кремль представлял особое явление в отечественной истории и градостроительстве, имел многовековые традиции Со времён Древней Руси кремль являлся главным средоточием важнейших функций города, его общественно-политическим и культурным центром, где размещались официальные резиденции светских и духовных властей, общегородской цитаделью, в соответствии с чем занимал главенствующее положение в планировочной структуре города - на высоком, «красном» яру, выгодном с военно-тактической точки зрения Кремль выступал главной архитектурно-силуэтной доминантой поселенческого комплекса, служил важнейшим узлом городских магистралей, расположение его ворот было органично связано с основными дорогами, ведущими в разные части поселения

В органичном единстве своего внутреннего содержания и внешних характеристик кремль-град - административно-политический, культурно-идеологический, общественный, военно-оборонительный центр являлся ядром города, неотделимым от поселения в целом, кульминацией его композиционного строения Кремль русского города олицетворял государственную власть, под сенью которой человек ощущал себя защищенным

Значение общегородского центра кремль сохраняет и в русских городах Сибири конца XVI - середины XVIII в В контексте освоения сибирских земель и их интеграции с Россией роль кремля как проводника государственной политики была, несомненно, весомой

Руководящая, объединяющая, оборонительная роль кремля воплощалась в его облике, для изучения и реконструкции которого раскопки открыли новые возможности Первая попытка восстановления архитектурного облика кремля была реализована на основе материалов раскопок Мангазеи Удалось восстановить планиграфию, состав, конструктивные особенности кремлевских построек, особенно подробно и полно оборонительных стен и башен [Белов и др, 1980] Археологические исследования в Верхотурье, Тобольске, Тюмени, Кузнецке и др, пока ограниченные по масштабам, закладывают базу для создания моделей кремлей в будущем Накоплены археологические данные для реконструкции Томского кремля 1648 г Его укрепления, сочетавшие в себе традиционные и новейшие принципы и элементы фортификации, подчеркивали значимость кремля как оборонительного центра, административно-политическую и культурно-историческую важность Томска как одного из ведущих центров колонизационного процесса, а в целом - роль русского города в приращении Сибири к России

Исторически адекватное восстановление облика кремля, сохранившегося в ископаемом состоянии, возможно только на комплексной базе данных Это ставит проблему идентификации археологического объекта по разновременным и разнотипным источникам В диссертации проблемы идентификации и реконструкции ископаемых объектов решаются с точки зрения возможных методических подходов и рассматриваются в соответствующих разделах главы.

3.1. Методические подходы к решению проблемы идентификации археологического объекта по разновременным и разнотипным источникам. В первом разделе главы разработана методика решения сложной проблемы идентификации конкретного археологического памятника с картографическими и письменными данными на примере Томского кремля середины XVII - XVIII в Ранее автором рассматривалась только «Чертежная книга Сибири», в докторской диссертации проанализированы все сибирские атласы С У Ремезова Включение в работу ремезовского чертежного наследия расширило источниковую базу и позволило полнее и глубже обосновать методические принципы установления тождественности памятника по разнотипным и разновременным материалам Выявлены характерные черты национальной методики картосоставления XVII в., которой следовал Ремезов, и XVIII в - следующего этапа в развитии отечественной картографии Особенности чертежей XVII в и планов XVIII в 15

(обобщенный характер чертежей, выполненных по протооригиналам, изображение построек в одной плоскости, отсутствие единой ориентировки по сторонам света, низкая геометрическая точность, формальный масштаб, неравномерное изображение элементов плана) обусловили многовариантность изображений одного объекта Поэтому необходима дифференцированная оценка рисунков и планов, одни элементы которых соответствуют исторической реальности, другие расходятся с ней Автором впервые выполнен сравнительный анализ всего ремезовского наследия и карт первой трети - середины XVIII в с археологическими материалами, что доказывает их отношение к одному объекту - Томскому кремлю 1648 г, устанавливает временные рамки его существования, выявляет особенности фортификационных элементов Оказался результативным сделанный автором сравнительный анализ чертежей Ремезова с данными раскопок Мангазеи, Кузнецка

Корреляция источников позволяет установить тождество археологического объекта с его более поздними описаниями и изображениями, выявить утраченные черты, полнее и точнее восстановить облик архитектурного объекта Решение проблемы идентификации объекта по разнотипным и разновременным источникам даёт основание для его целостной, объективной реконструкции

3.2. Междисциплинарный подход к решению проблемы реконструкции ископаемых оборонительных объектов. Восстановление облика города, главного его формообразующего элемента - оборонительных сооружений кремля является актуальной проблемой сибирского городоведения. Для выполнения этой задачи необходим комплексный подход, чтобы свести к минимуму число вариантов восстановления одного и того же объекта Комплексное использование различных исторических источников умножает их научно-информационный потенциал и позволяет создать целостную и исторически адекватную реконструкцию утраченного архитектурно-археологического памятника. Синтез источников снижает уровень предположительности, но не снимает ее совсем Любая реконструкция есть лишь модель некогда существовавшей исторической реальности, степень адекватности которой определяется прежде всего насыщенностью источниковой базы

Археологические исследования русских городов Сибири показали высокую научную результативность и дали материал для реконструкции историко-архитектурных объектов В настоящее время на археологической базе сделаны графические реконструкции гражданских и оборонительных сооружений, усадеб, систем укреплений и общего вида некоторых русских поселений Сибири - Мангазеи, Верхотурья, Кузнецкого, Умревинского, Саянского, Алазейского, Албазинского острогов Реконструкции выполнены с разной степенью проработанности и полноты, важно однако, что при создании графических моделей использованы остатки подлинных

сооружений Выразителен пример с укреплениями Албазина, остатки которых выявлены при раскопках Тыновые стены острога, неспособные противостоять пушкам маньчжуров, во многом предопределили быстрое падение Албазина в 1685 г Урок был усвоен, тын заменили деревоземляными укреплениями, устроенными по типу «китай-города» При обстреле ядра застревали внутри стен, где они и были обнаружены археологами [Артемьев, 1999]

Проработанная автором методика реконструкции ископаемых оборонительных сооружений основана на междисциплинарном подходе к восстановлению облика памятника, который включает в себя, комплексную источниковую базу при ведущем значении археологических данных, критический анализ разнотипных источников с точки зрения особенностей отражения и сохранения в них информации об архитектурно-конструктивных свойствах объекта, их коррелирующее сочетание Применение данной методики позволило создать объемную реконструкцию укреплений Томского кремля 1648 г, максимально приближенную к реальному историческому объекту

Оборонительная система Томского кремля представляла органичный сплав традиционных элементов фортификации в виде тарасных стен с обламами и выступающими за линию стен башнями и новейших бастионов, выдвинутых на передовую линию огня и создававших контрштурмующие узлы защиты Сочетание оборонительных элементов позволяло вести стрельбу в разных направлениях и на разные дистанции, обеспечивая неприступность крепости Неслучайно Томский кремль ни разу не был взят, хотя подвергался нападениям всю вторую половину XVII в Воевода О Щербатый, рапортуя в Москву о завершении постройки кремля в 1648 г, имел все основания заключить «И такова, государь, города образцом в Сибири нет»

Глава 4. «Роль воеводской усадьбы в формировании социокультурного облика русского средневекового города». Глава имеет 3 раздела

4.1. Усадьба как среда обитания. Место воеводской усадьбы в структуре и жизни города Основным, постоянным местом обитания человека в средневековом русском городе и деревне был двор Двор как определенным образом обустроенное и организованное жизненное пространство включал в себя широкий круг объектов и предметов, удовлетворявших повседневные нужды (жилой дом, амбары, сараи, помещения для скота, мастерские, орудия труда, предметы быта и проч) Разнообразие жизнедеятельности, протекавшей в границах двора, определяло его функциональное содержание и архитектурно-предметное оформление Средообразующая роль усадьбы определила её место в структуре города В средневековом городе нет

обитаемой территории вне дворов, вследствие чего именно усадьба являлась основным модулем городской застройки

В дворовом комплексе нашло воплощение многообразие сторон человеческой жизнедеятельности, поэтому усадьба воспроизводит образ жизни и занятия горожанина, крестьянина, и ее изучение позволяет выявить бытовые, социальные, культурные, этнические черты поселения

Важная роль в характеристике этих черт принадлежит воеводской усадьбе, которая на протяжении веков являлась неотъемлемой частью русской городской культуры в целом Вместе с тем в соответствии со своим административно-политическим статусом она занимала особое место в архитектурно-планировочной структуре города и в его социальной жизни, являясь одним из узлов градообразующего центра

Ряд признаков указывает на социальную значимость воеводского двора расположение в кремле, значительная площадь, количество и разнообразный состав построек, повышенная высотность основных хором, качество строительного материала, внешней и внутренней отделки, наличие дорогих и престижных предметов обихода Названные признаки не были исключительными атрибутами воеводских дворов, но присущи хоромам представителей социальной элиты, богатых людей Это показывает вписанность воеводской усадьбы в общегородской и общекультурный контекст и подчеркивает ее важность для выявления и изучения характерных черт города Большое значение имеет отражение этих признаков в археологическом материале

4.2. Состав и динамика жилой застройки томской воеводской усадьбы: археолого-историческая реконструкция. Изучение томской воеводской усадьбы имеет большое научное значение, учитывая два обстоятельства

1. В Сибири археологическому обследованию подверглись единичные усадебные комплексы, а воеводские дворы только в Мангазее и Верхотурье, при этом деревянный дом верхотурского воеводы не сохранился

2. Усадьба воевод Томска - одного из ведущих городских центров Сибири - соединила в себе наиболее характерные черты средневековых усадеб русских городов, что выводит ее исследование за пределы узких областных рамок, поднимает на региональный и общероссийский уровень

На основе комплексного анализа источников выполнена реконструкция застройки томской воеводской усадьбы, включавшей в себя объекты жилого, хозяйственного, животноводческого, коммуникативного назначения.

Основными источниками для реконструкции в силу их предельной конкретности служат археологические, которые связывают остатки построек в единую временную шкалу, что позволяет установить относительную хронологию функционирования усадьбы Письменные и картографические источники относятся либо к начальному, либо к конечному периодам

существования усадьбы, скудны на подробности, но по ряду моментов они незаменимы и играют главную роль обозначение абсолютных дат нескольких эпизодов строительства, названия конкретных сооружений двора, прорисовка общей планировки усадьбы и элементов верхнего яруса хором Каждый из привлекаемых источников необходим, но недостаточен и даже их синтез не дает исчерпывающей информации Важным подспорьем служат близкие по типу и облику объекты русских средневековых городов, сохранившиеся лучше в целом или в какой-то части Высокая степень сходства в конструкциях, приемах русского деревянного зодчества делает обоснованным привлечение аналогий

В диссертации проведен методический анализ признаков, предположительно указывающих на повышенную этажность археологически исследованных построек Автор пришел к заключению, что большинство признаков (усложненные фундаменты, большие размеры строений, наличие дополнительных несущих стен), кроме крылец и лестниц, не были обязательными атрибутами высоких зданий изначально, и все эти элементы в плане археологической «уловимости» не могут служить безусловными критериями вертикального членения построек Установить этажность дома по ископаемым остаткам возможно в редких, если не исключительных случаях, к которым относится и томский пример особенности устройства крыльца в виде вертикальной набирки вместе со столбами-опорами для галереи и балкона позволяют доказательно говорить о высотности и ярусности главной хоромины на дворе томских вое вод

В ходе раскопок полностью или частично выявлено более 10 объектов, входивших в усадебный комплекс Установлен факт частичной перестройки и перепланировки усадьбы томских воевод за время её существования Проведён терминологический анализ усадебных построек и их частей (горница, комната, сени, подклет, казёнка и др ), что важно для определения их назначения и устройства

Ядром дворового комплекса являлся дом-связь, в котором жил воевода с домочадцами Выявлены планировка и конструктивные особенности этого главного на усадьбе объекта В композиционном плане дом представлял тройную двухэтажную связь (общей площадью не менее 170 кв м), в конструктивном - сруб с шестью несущими стенами с сенями посередине Под окладной венец и некоторые углы дома были подведены опорно-нивелировочные фундаментные столбы, вкопанные без определенной схемы, что указывает на выравнивающую роль столбов как ведущую функцию фундамента Подклетный этаж не заглублялся, а был наземным В подклете находилось три помещения, судя по наличию печей, жилых, восточное, кроме того, служило сапожной мастерской Пол настилался между первым-вторым венцами и опирался на лаги Каждое помещение в подклетном ярусе имело самостоятельный вход Печи располагались по-разному по отношению

ко входу Томский пример подтверждает вывод археологов, изучавших русское жилище Х-ХУШ вв об отсутствии строго фиксированного местоположения печи Планировка с установкой печи на определенном месте сложилась позднее и этнографически зафиксирована для построек конца XVIII - XIX в От расположения печей и входов зависело размещение волоковых и косящатых окон со слюдяными и, возможно, стеклянными оконницами Окна прорубались на обоих ярусах Воеводские покои находились во втором ярусе дома-шестистенка, куда входили через высокое парадное крыльцо у приемных сеней Печи в верхних покоях располагались, вероятно, над подклетными, были облицованы красными терракотовыми изразцами и поливными муравлеными изразцами, предназначались для обогрева и украшения покоев На основе найденных при раскопках образцов сделаны варианты изразцовой облицовки

Выявлены конструктивные особенности деревянных сооружений двора установка большинства построек без фундамента, на грунт или с подсыпкой песка для выравнивания участка или на слой щепы, рубка «в обло» с выборкой чаши в нижнем бревне, устройство пола на лагах, использование бересты для изоляции нижнего венца и пола от сырости, а войлока для утепления окон и дверей, различные типы печей на рамочном, столбовом и срубном опечках. Печи, топившиеся «по-белому», выкладывали из болыпемерного кирпича и облицовывали изразцами

Дом и двор воеводы в Томске обладал узнаваемым обликом, определённым типологическим сходством основных конструктивных и композиционных элементов, узлов и приёмов, обусловленным внутренним единством русской строительной традиции и культуры, перенесенной на сибирскую почву и здесь укоренившейся.

4.3. Хозяйственно-бытовой комплекс томской воеводской усадьбы: историческое содержание в археологическом контексте. Усадьба томских воевод включала в себя, кроме жилых, подсобно-хозяйственные, коммуникативные объекты и постройки комбинированного характера, использовавшиеся как жильё и мастерская одновременно Хозяйственно-бытовой комплекс усадьбы представлен погребом, колодцем, мостовыми, ямой, предположительно связанной с выплавкой железа Выявлены конструктивные особенности построек, имевших типологическую близость с подобными объектами в русских городах Европейской России и Сибири Постройки и собранный при их раскопках вещевой комплекс позволяют реконструировать хозяйственно-бытовые стороны жизнедеятельности обитателей усадьбы

Анализ томской археологической коллекции металлических изделий выявил знание мастерами основных технологических и физических свойств железа и стали, их дифференцированное использование по отдельным категориям предметов Кузнецы владели разными приемами - от

упрощённых до сложных технологий и работали в типично русской кузнечной традиции Присутствие в одной коллекции изделий хорошего качества и низкокачественных поковок свидетельствует о разном уровне квалификации кузнецов Эта особенность присуща и археологической коллекции железных находок, собранной автором при раскопках Кузнецка

Применение высококачественной стали, кричного железа, загрязненного примесями, подтвердил и конкретизировал процесс поиска подходящего сырья, зафиксированного письменными источниками Наличие кузнечных изделий «доброго мастерства» является не только следствием ввоза товаров с Руси, но констатирует реальные успехи местной металлообработки, что приводит к спаду ввоза изделий из метрополии во второй половине XVII в

Томская археологическая коллекция металлоизделий обладаёт емким историческим содержанием, не просто статично фиксируя набор предметов обихода и орудий труда, но позволяет проследить развитие кузнечного дела в разных его проявлениях и в динамике

Об обработке цветных металлов в усадьбе томских воевод свидетельствуют находки фрагментов толсто и тонкостенных тиглей, выплески металла и виде бесформенных кусков меди и бронзы, обломок литейной формы.

На усадьбе держали домашний скот (крупный и мелкий рогатый скот, свиньи, лошади) Наличие в культурном слое костных остатков, представляющих пищевые и производственные отходы, является общей особенностью культурного слоя русских средневековых городов, а их концентрация на усадьбе объясняется характером этого комплекса и использованием костей для мощения двора в целях благоустройства К занятиям животноводством относится и разведение в Томске кур.

Об охотничьем промысле свидетельствуют кости диких зверей и птиц, с преобладанием водоплавающих, и костяные наконечники стрел

Рыболовство также нашло отражение в археологических материалах и представлено поплавками, грузилами, костяными иглами для плетения сетей, костями и чешуёй рыб. При малом видовом составе рыб вкусовые предпочтения прослеживаются достаточно выразительно, с большим отрывом первые места занимают нельма, щука, осётр

Костные остатки и промысловый инвентарь подтверждают распространение среди томичей в ХУИ-ХУШ вв. традиционных для русских занятий животноводством, рыболовством, охотой.

Содержание в культурном слое большого количества фрагментов не только готовых кожаных изделий (главным образом, обуви), но множества обрезков кожи, вместе с находками усьморезных ножей, шильев свидетельствуют о занятиях сапожным ремеслом Несколько меньше обнаружено костяных изделий, но наличие наряду с ними обрезков и заготовок доказывает, что на усадьбе занимались и косторезным делом

Изготовление предметов обихода непосредственно в усадьбе и характерно для дворов крупных феодалов, к которым, несомненно, относится и двор томского воеводы

Будучи резиденцией высшего должностного лица в городе, воеводская усадьба вместе с тем являлась средой, в которой протекает повседневная жизнь его обитателей, не только самого воеводы с семьей, но и многочисленной челяди Облик воеводской усадьбы многогранен, ее изучение позволяет не ограничиваться одной лишь управленческой стороной, но воспроизвести домашние и хозяйственные занятия, образ жизни, досуг горожанина от социальных верхов до низов, о чем рассказывает выразительная коллекция игральных предметов Усадьба была основным модулем архитектурно планировочной среды средневекового города В силу своего административно-политического статуса воеводская усадьба занимала в этой структуре особое место, но не выпадала из нее, поскольку множеством нитей была связана с общегородской жизнью

В Заключении подводятся итоги проведенного исследования

В диссертации дана историографическая оценка исторического и археологического городоведения Сибири, необходимая для определения степени изученности темы, выявления особенностей развития городов региона и их роли в освоении края

Присоединение Сибири превратило Россию в евразийскую державу, «шестую часть Земли» и придало ей статус неоспоримого, в силу объективности положения, геополитического лидера Ведущую роль в колонизационном процессе, расширении и укреплении российской цивилизации играл город Именно русскому городу Сибирь обязана своим преображением, выходом на новый виток исторического развития Города способствовали освоению территории и как локомотивы втягивали ее в круговорот общественной жизни страны Микроистория города неразрывно связана с макропроцессом колонизации, огосударствления Сибири Это тем более верно, что Сибирь не знала другого типа города кроме государева Сибирские города, которые появляются лишь в конце XVI - начале XVII в, в отличие от своих европейских собратьев, эволюционировавших постепенно, были вынуждены буквально «пробежать» основные стадии развития, что диктовалось необходимостью превращения края в неотъемлемую часть России и опиралось на богатый колонизационный опыт

Раскопки принципиально расширили возможности изучения сибирского города Археология представила тысячи вещественных доказательств того, что сибирские города не были отсталыми Горожане активно занимались сельским хозяйством, ремеслами, промыслами, составлявших основу их экономического существования и развития Структура хозяйственных занятий зависела от территориально-хронологической переменной Но и в

самых первых городах и в суровых условиях заполярных городов их деятельность не ограничивалась военно-ясачной функцией Раскопки сел и деревень дополняют картину культурно-хозяйственного освоения округ, подчиненных городам

Все активнее исследуются археологами некрополи - объекты, очень слабо освещенные в других источниках Раскопки погребальных комплексов не только дают богатый материал для изучения культово-обрядовой деятельности с выходом на моделирование духовной культуры Сам факт появления стационарных кладбищ свидетельствует о прочном обосновании русских переселенцев на новых землях

В археологическом отражении доминирующим, определяющим качеством колонизационного процесса является его созидательный характер

Вместе с тем, археология наглядно показала, сколь многообразным и подчас жертвенным был процесс обживания сибирского края Остатки погибшей таймырской экспедиции, трагической зимовки команды В Беринга, братская могила защитников Албазинской крепости — это открытые археологами для потомков памятники, олицетворяющие мужество и целеустремлённость наших предков, осваивавших Сибирь

Изучение истории на микроуровне выявляет детали, сохраняющиеся почти исключительно в овеществленном ископаемом виде архитектурные и конструктивные элементы застройки, предметный мир, воспроизводящий образ жизни первопоселенцев, лица реальных людей, реконструированные по антропологическим останкам и проч На макроуровне археология генерализирует основное, наиболее существенное На этом уровне процесс колонизации предстает российским с точки зрения государственности и русским по культуре. Среди переселенцев были представители разных народов, что зафиксировано в письменных источниках Но в многочисленных археологических памятниках их вклад растворен в общерусском культурном контексте, составлявшим основу колонизации как процесса расширения этнической территории, распространения национальной кульутры и российской государственности

Археология не просто представила еще один вид источников, что само по себе важно Но предложила новые методические приемы, обусловленные спецификой археологических материалов, чем обогатила возможности реконструкции историко-культурных особенностей русского средневекового города Сибири В диссертации автором поставлены задачи и рассмотрены пути их решения для исследования некоторых качественных характеристик сибирского города Проанализирована проблема местоположения города как форпоста освоения края Проработанная автором методика поиска локализации исторических объектов на основе совокупных гуманитарных и естественнонаучных данных была апробирована на томском материале Междисциплинарный подход позволили выйти на аргументированное

решение конкретно-исторической задачи и обосновать принципиально новую позицию о вероятном месте основания Томска

В диссертации разработаны и применены методические подходы к решению проблем идентификации и реконструкции конкретного археологического памятника по разновременным и разнотипным источникам (на основе материалов Томского кремля 1648 г) Методика соотнесения археологических данных с более поздними описаниями и рисунками помогла автору положительно решить проблему идентификации археологизированного исторического объекта - Томского кремля середины XVII—XVIII в. и восстановить его оборонительную систему, сочетавшую традиционные и новейшие элементы фортификации

Реконструирована застройка томского воеводского двора середины XVII - середины XVIII в, вобравшего в себя черты усадебных комплексов средневековых русских городов Общий вид усадьбы, многообразие повседневных административных, охранно-оборонительных, хозяйственных, бытовых занятий ее обитателей, представлены в ископаемом материале, выявляет роль воеводской усадьбы в формировании социокультурного облика русского средневекового города Как часть городской структуры в целом воеводская усадьба наиболее ярко и полно воплотила разнообразные черты человеческой жизнедеятельности, что дает возможность выйти на характеристику бытовых, социальных, культурных, политических, этнических черт города

Апробированные автором методические приемы установления этажности ископаемых построек, реконструкции их облика и идентификации с разновременными и разнотипными источниками могут найти широкое применение при изучении и восстановлении руинированных остатков средневековых русских поселенческих комплексов

Города Сибири воплощали в себе наиболее характерные, типичные черты русского средневекового города и вместе с тем обладали своеобразием, обусловленным конкретно-исторической ситуацией За этой индивидуальностью проглядывает общенациональный и

общегосударственный характер сибирских городов

Основным результатом диссертационного исследования является реконструкция историко-культурного облика средневекового русского города Сибири с присущими ему особенностями как в конкретном территориально-хронологическом плане, так и в общерусском историческом масштабе

Основные положения диссертации изложены в следующих авторских публикациях, общим объемом 35,9 п.л.:

Статьи, опубликованные в периодических изданиях, рекомендованных ВАК Российской Федерации

1 Черная М П Были и небыли Томского кремля // Вестник ТГУ Сер История Краеведение Археология Этнология 2004 № 281 С 70-75 0,9 п л

2 Черная М П Исторический облик средневекового Томска от субъективного преломления к объективному отражению //Вестник ТГУ Сер История Краеведение. Этнология Археология 2005 № 288 С 98-102 0,4 п л

3 Черная М П Русский город как новый символ в картине мира сибирского общества // Археология, этнография и антропология Евразии 2004 № 3 (19) С 121-126 0,5 п л

4. Чёрная МП. Проблема места основания Томска и роль ландшафтной оценки в его выявлении // Археология, этнография и антропология Евразии 2004 №4 С. 141-148 (в соавторстве с Н В Осинцевой) 0,7 п л

5 ChernayaM.P 16th- 17th Century Russian Town as a New Symbol ш Siberian Ideology // Archaeology, Ethnology & Anthropology of Eurasia 3 (19) 2004 P 121-126 0,5 пл.

6 Chernaya M.P The Initial Location of Tomsk a Geographical Assessement (in co-authorship with N V Osintseva) // Archaeology, Ethnology & Anthropology of Eurasia 4(20) 2004 P. 141-148. 0,7 п л

Монографии и главы в коллективных монография

7 Черная М П Томский кремль середины XVII-XVIII в Проблемы реконструкции и исторической интерпретации Томск Изд-во ТГУ, 2002 187 с 20,58 п л

8 Чёрная М П Азартные игры в досуге томичей. предварительные замечания к социально-психологическому анализу // Традиционное сознание Проблемы реконструкции Колл монография / А К Байбурин, JIГ Березовая, Ю В Балакин и др Томск HTJI, 2004 С 286-296 0,5 п л

Статьи, опубликованные в других научных изданиях

9 Черная М П Исследования в Томске и Томской области // АО 1984 года М Наука, 1986 С 205 0,03 п л

10 Черная МП Раскопки на Воскресенской горе в Томске // Исследования памятников древних культур Сибири и Дальнего Востока Новосибирск [Б и], 1987 С 28-30 (в соавторстве с М В Фроловым) 0,1 п л

11 Черная М П Археологическое изучение русских средневековых городов Сибири // Проблемы историко-культурной среды Арктики Тезисы международного симпозиума Сыктывкар, 1991 С 141-142 0,3 п л

12.Черная МП Томская крепость по археологическим данным // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в ХУП-Х1Х вв (историко-археологические исследования) Владивосток ДВО РАН, 1992 Т 1 С 85-104 0,7 п л

13 Чёрная МП Томская крепость XVII в по археологическим источникам// Вопросы этнокультурной истории народов Западной Сибири Томск [Б и], 1992 С 57-76 0,7 пл

14 Черная М.П Проблемы сибирского археологического городоведения // Проблемы культурогенеза и культурное наследие СПб [Б и ], 1993 Ч 2 Археология и изучение культурных процессов и явлений С 28-33 0,3 пл

15.Черная МП Историко-археологическая оценка русской колонизации Сибири // Методика комплексных исследований культур и народов Западной Сибири Томск [Б и], 1995 С 206-208 0,1 п л

16 Чёрная МП Нарымский острог // Земля Парабельская Томск- Изд-во ТГУ, 1996 С 94—116 0,7 п л

17 Чёрная М П Проблемы русской колонизации и христианизации Сибири (опыт комплексного анализа) // Материалы и исследования культурно-исторических проблем народов Сибири Томск [Б и], 1996 С 129-143 0,6 п л

18 Черная МП Реконструкция оборонительных стен Томского кремля середины XVII в // Актуальные проблемы древней и средневековой истории Сибири Томск Изд-во ТГУСУР, 1997 С 327-342 0,8 п л

19 Черная М П Роль христианизации в русской колонизации (ХУП-Х1Х вв) // Американские исследования в Сибири Вып 2 Американский и сибирский фронтир Мат-лы междунар науч конф «Американский и сибирский фронтир (фактор границы в американской и сибирской истории)» 4-6 октября 1996 г Томск Изд-во Том ун-та, 1997 С 115-124 0,5 п л

20 Черная М П Оборонительные сооружения Томска середины XVII в как элемент системы жизнеобеспечения средневекового и современного города // Система жизнеобеспечения традиционных обществ в древности и современности Теория, методология, практика материалы IX ЗападноСибирской археолого-этнографической конференции Томск Изд-во ТГУ, 1998 С 150-156 0,3 п л

21 Черная МП Проблема преемственности в расположении Томского города первой половины XVII в и кремля 1648 г // Приобье глазами археологов и этнографов Томск Изд-во ТГУ, 1999 С 120-126 0,5 п л

22 Черная М П Археологическое изучение средневекового Томска (к 400-летию города) // Интеграция археологических и этнографических исследований. М , Омск Изд-во ОмГУ, 1999 С 144-146 0,2 п л

23 Черная М П Некоторые проблемы изучения археологического наследия русского населения Сибири Н Русские старожилы Материалы III Сибирского симпозиума «Культурное наследие городов Западной Сибири» Тобольск, Омск Изд-во ОмГУ, 2000 С 127-130 0,4 п л

24 Черная М П Томский кремль середины ХУП-ХУШ в в оборонительной системе Сибири // Интеграция археологических и этнографических исследований М.Владивосток Изд-воОмГТГУ,2000 С 170-172 0,3 пл

25 Чёрная М П Костные остатки животных из Томского кремля // Русские старожилы Материалы Ш-го Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири» Тобольск, Омск- Изд-во ОмГУ, 2000 С 488-492 (в соавторстве с П А Косинцевым) 0,2 п л

26 Черная М П Азартные игры в быту томичей // Пространство культуры в археолого-этнографическом измерении Западная Сибирь и сопредельные территории Томск Изд-во ТГУ, 2001 С 88-92 0,5 п л

27. Черная М П Томский кремль // Народы и культуры Томско-Нарымского Приобья Материалы к энциклопедии Томской области Томск Изд-во ТГУ, 2001 С 170-173 0,1 п л

28 Черная М П Изразцы из воеводских хором Томского кремля // Культура русских в археологических исследованиях Омск Изд-во ОмГУ, 2002 С 188-197 0,5 п л

29. Черная М П Комплексный подход в изучении позднесредневекового русского города Сибири // Междисциплинарные исследования в археологии и этнографии Западной Сибири Томск Изд-во ТГУ, 2002 С 162-172 0,4 п л

30 Черная М П Естественно-научный анализ археологических источников по средневековому Томску // Археолого-этнографические исследования в южнотаежной зоне Западной Сибири Томск Изд-во ТГУ, 2003 С 65-67 0,3 п л

31 Черная M П Роль воеводской усадьбы в формировании социального облика средневекового города // Факторы формирования духовного мира и социального облика населения Западной Сибири Сб ст Томск Изд-во HTJI, 2004 С 223-231 0,5 п л

32 Черная M П Колодец как культурная реалия контексты бытия // Проблемы историко-культурного развития древних и традиционных обществ Западной Сибири и сопредельных территорий Томск Изд-во ТГУ, 2005 С 119-125 0,8 п л

33 Черная M П Средневековый Томск в исторической ретроспективе и перспективе // Труды / Том гос ун-та Сер Историческая 2005 Т 267 С 13-19 0,4 я л

34 Черная МП Реконструкция высотных деревянных построек по археологическим данным методический аспект // Современные проблемы археологии России Новосибирск Изд-во Ин-та археолог и этногр СО РАН, 2006 Т 2 С 251-253 0,3 п л

35 Чёрная МП Становление и развитие русской археологии Сибири // Археологические материалы и исследования Северной Азии древности и средневековья Томск Изд-во ТГУ, 2007 с 327-330. 0,3 п л.

36 Chernaya M Р The Archaeological Study of two medieval Russian Towns m Siberia Tomsk and Kuznetsk // Specimma Sibirica 1992 T 5 P 63-70 0,2 пл.

Подписано в печать 15 10 2007 Формат 60x84 '/1б Бумага для множительных аппаратов Печать плоская Печ л 2 50, уел -печ л 2 24 , уч -изд л 2 32 Тираж 100 экз Заказ №

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Черная, Мария Петровна

Введение

1. Археологическое и историческое изучение русского сибирского города: исследования, концепции, результаты, перспективы

2. Месторасположение города как форпоста освоения новых земель: методический и конкретно-исторический аспекты

3. Городской кремль: роль в жизни города и проблемы реконструкции на основе материалов Томского кремля 1648 г.)

3.1. Методические подходы к решению проблемы идентификации археологического объекта по разновременным и разнотипным источникам

3.2. Междисциплинарный подход к решению проблемы реконструкции ископаемых оборонительных объектов

4. Роль воеводской усадьбы в формировании социокультурного облика русского средневекового города

4.1. Усадьба как среда обитания. Место воеводской усадьбы в структуре и жизни города

4.2. Состав и динамика жилой застройки томской воеводской усадьбы: археолого-историческая реконструкция

4.3. Хозяйственно-бытовой комплекс томской воеводской усадьбы: историческое содержание в археологическом контексте Заключение Архивные источники

Список опубликованных источников и использованной литературы Список иллюстраций Альбом иллюстраций

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

ААН Архив Академии наук

АИА Архив Института археологии РАН

АН Архитектурное наследство

АО Археологические открытия

АСГЭ Археологические сообщения Государственного Эрмитажа

ВГО Всесоюзное географическое общество

ВИ Вопросы истории

ВИА Всеобщая история архитектуры

ГАТО Государственный архив Томской области

ГМГ Градостроительство Московского государства

ГПБ Государственная публичная библиотека

ГЭ Государственный Эрмитаж

ДАИ Дополнение к актам историческим

ДРВ Древняя Российская Вивлиофика жмнп Журнал Министерства народного просвещения

ИА Институт археологии

ИРГО Императорское Русское Географическое общество

КЗ Книга Записная

КСИА Краткие сообщения Института археологии

КСИИМК Краткие сообщения института истории материальной культуры

ЛГУ Ленинградский государственный университет

МГУ Московский государственный университет

МИА Материалы и исследования по археологии микпх Материалы по истории крестьянского и помещичьего хозяйства

МКСА Международный Конгресс славянской археологии

МОИДР Московское общество истории и древностей российских

НГУ Новосибирский государственный университет ниси Новосибирский инженерно-строительный институт

ПСУПР Полное собрание ученых путешествий по России

РА Российская археология

РАН Российская Академия Наук

РГАДА Российский государственный архив древних актов

РГВИА Российский государственный военно-исторический архив

СА Советская археология

САИ Свод археологических источников ск Служебная книга

СНРРТ Словарь народно-разговорной речи г. Томска

СО АН СССР Сибирское отделение Академии Наук СССР

СО РАН Сибирское отделение Российской Академии Наук

СРЯ Словарь русского языка

СЭ Советская этнография сямп 4 Словарь языка мангазейских памятников тгв Томские губернские ведомости

ТГОАМ Томский государственный объединённый историкоархитектурный музей тгпи Томский государственный педагогический институт

ТГУ Томский государственный университет тксг Таможенные книги сибирских городов токм Томский областной краеведческий музей хк Хорографическая книга чкс Чертежная книга Сибири

ЧОИДР Чтения в Обществе истории и древностей Российских

Введение диссертации2007 год, автореферат по истории, Черная, Мария Петровна

Русский город сыграл ключевую роль в колонизации Сибири, понимаемой как интеграция края в экономическую и политическую систему Русского государства, повлёкшую за собой демографические, хозяйственные, социальные, этнокультурные изменения [Макаров, 1997, с. 7]. Конкретное содержание колонизационного процесса в Сибири в ХУП-ХУШ вв. не может быть раскрыто вне связи с процессом основания и развития городов, через посредство которых шло преобразование региона, придание ему нового облика, темпов и перспектив развития. Русский город выступал носителем многовековой культурной традиции, а сибирские города - локомотивом этой традиции на вновь осваиваемых землях, опорными пунктами её укоренения в новом крае.

В истории русских городов Сибири продолжился путь становления Российского государства как «страны, которая колонизуется», а колонизация является основным фактом российской истории, «с которым в близкой или отдалённой связи стояли все другие её факты» [Ключевский, 1956, с. 31, 32]. Историко-культурные особенности русских сибирских городов определялись их предназначением в освоении Сибири и её превращении в неотъемлемую органическую часть России. Лидирующие позиции города в колонизационном процессе нашли отражение в их месторасположении, во взаимосвязанной структуре основных композиционных частей, архитектурном облике, социально-экономическом содержании, разнообразии сторон жизнедеятельности.

При определяющем значении русского города в создании новой Сибири обобщающих работ по сибирским городам ХУП - первой половины XVIII в., в отличие от фундаментальных работ по городам Европейской России, до сих пор крайне недостаточно. В последние годы наблюдается оживление казалось бы давно устаревшей и обоснованно пересмотренной концепции о «завоевании» Сибири и, как следствие, о преимущественно 6 административно-ясачном характере сибирского города, его социально-экономической «отсталости», а также об «особом» пути развития Сибири, «самобытности» сибирской культуры, противопоставленных России и русской культуре. Актуализирует тему диссертационной работы необходимость обобщающей характеристики историко-культурных особенностей русского города, для полноты и адекватности которой требуется привлечение разнотипных источников.

Профессиональные целенаправленные археологические исследования, более или менее масштабные по размаху, открыли новые горизонты в изучении средневековых русских городов Сибири. Археология позволила вплотную приблизиться к объекту исследования - средневековому сибирскому городу в виде его ископаемых остатков. Накопленные за десятилетия археологические источники, отличающиеся массовостью и видовым разнообразием, отражают истинную социально-экономическую сущность и культурный облик города в динамике, подтверждают его ключевую роль в процессе русского освоения Сибири.

Качественный сдвиг в переосмыслении значения поздних памятников произошёл в отечественном археологическом сообществе сравнительно недавно и вмещается в жизнь одного поколения исследователей. Процесс этот незавершён, что отражается в двойственной позиции академической науки к археологии позднего Средневековья и Нового времени. С одной стороны, отношение к ней, как к маргинальной области и к поздним культурным напластованиям, как к балласту, начинает меняться. С другой стороны, всё ещё ставится вопрос: дают ли поздние памятники новое знание по сравнению с другими источниками? Назревшая проблема «новых границ» современной археологии не только осознана, но и ставится на открытое обсуждение, как это было сделано, к примеру, на Круглом столе, организованном журналом «Российская археология» и Институтом археологии РАН [Археология позднего периода истории, 2005, с. 81-99]. Основная задача поздней археологии, сформулированная H.A. Макаровым, 7 заключается в способности решать действительно серьёзные научные проблемы, что определяется потенциалом исторической информации, содержащейся в «поздних древностях». Научная перспективность поздней археологии не в том, чтобы пополнять коллекции, спасать от уничтожения отдельные предметы, выполнять антикварную функцию и иллюстрировать уже хорошо известное, а также не в ограниченном изучении исторических частностей, локальных сюжетов, но в постановке и осуществлении крупных проблемных исследований. Положительным примером решения весомых научных задач является археологическое изучение процесса освоения Крайнего Севера, Сибири, Аляски, а классические исследования такого рода - раскопки зимовья на о. Фаддея или сибирских острогов XVII в. [Там же, с. 97-99].

Ю.Б. Цетлин высказал принципиальное дополнение о соотношении информативности вещественных и письменных источников. Там, где прирост конкретных знаний, полученных в ходе археологических исследований, сводится к уточнению и не ведёт к пересмотру исторической картины, созданной по письменным данным, сфера археологии заканчивается. Верхняя хронологическая граница археологической науки для разных периодов и территорий неодинакова [Там же, с. 97-99].

В.Ф. Старков отнёс Сибирь и архипелаг Шпицберген к территориям, где объекты археологии ХУ1-ХУШ вв. представляют полновесный яркий источник по истории позднего Средневековья и раннего Нового времени. Здесь исследование памятников освоения края стало самостоятельным научным направлением. Изучение более 50 поморских становищ на Шпицбергене, Ачинского и Надымского городищ, Томского и Новокузнецкого (Кузнецкого - М.Ч.) кремлей и других пунктов рисует наиболее объективную картину освоения русскими северных и сибирских земель [Там же, с. 93-94].

Для Сибири эпохи русской колонизации археологические памятники представляют, безусловно, ценный самостоятельный источник, который 8 нельзя заменить остальными источниками - овеществлённая в археологических объектах информация не восполняется другими данными. Процесс переселения и освоения Сибири русскими находил предметное воплощение, которое отражало бесконечное разнообразие аспектов колонизации, что позволяет выйти на широкий спектр проблем: локализации дорог и населённых пунктов, изучение культурного ландшафта, домостроительства, архитектуры, детальный анализ материальной культуры, предметно-технологической деятельности, хозяйственных занятий, культуры повседневности, православного погребального обряда, взаимодействия культур, динамики культурных трансформаций, социальных граней жизнедеятельности [Молодин, Новиков, 1992, с. 30-36; Чёрная, 1993, с. 2832; 2000, с. 127-129; Коников, 1994, с. 9-13; Татаурова, 2002, с. 3-7; Троицкая, Новиков, 2004, с. 129-134; Артемьев, 2005, с. 7-14].

Существует ещё один аспект, актуализирующий тему русского города, связанный с его местом и значением в культурно-исторической «цивилизационной» идентификации и национальной культуре. Поэтому Л.А. Беляев относит городскую археологию, которую он осмысливает через археологию Москвы, справедливо распространяя значение столицы на общероссийский государственный контекст, к области «национальной археологии». Со времени перехода восточных славян к цивилизационной стадии, становления и эволюции Московского государства города становятся неотъемлемым фактором развития. Этот процесс, посредством изучения богатейшего ископаемого городского наследия, прослеживается археологически. Исследование предметного мира, с которым имеет дело археология, от отдельных вещей до монументальных сооружений и городских комплексов представляет огромное поле работы по самоидентификации, поскольку предметный мир, это область, где происходил постоянный подспудный процесс самовыражения целого народа [Беляев, 2006, с. 3-9]. 9

Сибирские города в полной мере выполнили миссию в культурно-исторической «цивилизационной» идентификации, сыграв ключевую роль в освоении и преображении края. Археологические исследования дали важнейшие свидетельства об уровне развития городов и острогов, их полифункциональности и типовой вариативности, раскрыли и детализировали особенности жизненной среды и быта. Весь массив археологических данных выявляет русский облик сибирского города и его культуры, а также русский характер колонизации Сибири в целом.

Проблема видится в вычленении тех историко-культурных особенностей, фиксируемых в ископаемом виде, которые отражают значение русского города как направляющего и организующего центра колонизации сибирского края. Все нити управления сходились в кремле - укреплённом административно-политическом ядре города, на территории которого размещался двор назначаемого Москвой воеводы, державшем в своих руках бразды правления. Поставленная проблема обусловила объект, предмет и цель исследования.

Объект исследования - русский средневековый город Сибири как центр освоения и преображения края. Предмет исследования - историко-культурные особенности русского сибирского города, отображённые в археологических источниках.

Понятие «город», которым обозначен объект исследования, рассматривается в значении полифункционального поселения и административного центра своей округи. В XVII - начале XVIII в. в Сибири в ходу был также термин «острог», обозначавший тип поселения в административном отношении рангом ниже города.1 В процессе колонизации Сибири и связанного с ней градостроительства происходила эволюция

1 Термины «город» и «острог» употреблялись, кроме того, для обозначения различных композиционно-планировочных частей поселения: 1) «городом», а также «малым городом», «кремлем» называлось укрепленное ядро города, его административно-политический, общественный, идеологический, оборонительный центр; 2) «острогом» называли городской посад, имевший внешнее кольцо острожных стен. Существовала еще более узкая трактовка «города» и «острога» как особого типа укреплений в виде рубленых или острожных стен. Постепенно какая-либо связь города и острога с ограждавшими их укреплениями исчезала: те и другие обносились как рублеными, так и острожными стенами, имели разное количество башен. (См. об этом подробнее: Черная, 2002в, с. 6-8).

10 терминов «город» и «острог» в двух направлениях. С одной стороны, с укрупнением многих поселений, ростом их социально-экономического значения и расширением административных полномочий термины «город» и «острог» сливались в плане обозначения одного типа уездных административно-хозяйственных и культурных центров в отличие от сельских поселений. Нарым, Кетск, Кузнецк, Красноярск, Енисейск, Илимск одновременно и равнозначно назывались «городами» и «острогами». С другой стороны, поселения, где превалировала какая-то функция, обозначались как остроги, например, «ясачные» - Братский, Балаганский, Баргузинский, Ангарский. При этом современники свободно ориентировались в применении терминов «город» и «острог», либо употребляя их как синонимы в отношении тех поселений, которые они признавали городами, либо разграничивая их в соответствии со значением и функциями населенного пункта [Резун, 1979, с. 172 - 176].

Как бы ни разнились между собой по административному положению и социально-экономическому содержанию поселения Сибири, они составляли единую взаимодействующую систему, ведущая роль в которой принадлежала городам как многофункциональным и административным центрам и поднявшимся до этого уровня острогам.

Хронологические рамки: конец XVI - первая половина XVIII в. С последней четверти XVI в. и в течение XVII в. происходит становление и развитие русского сибирского города. Лидеры этого процесса, в числе которых находился и Томск, к началу XVIII в. вышли на уровень крупных торгово-промышленных центров с развитым сельскохозяйственным производством и промыслами. Такие города выступали тягачами, втягивали в круговорот общегосударственной жизни всё новые земли и населявшее их аборигенное население. В первой половине XVIII в. ещё продолжалось основание новых опорных пунктов в наиболее отдалённых окраинах и одновременно уплотнялась сеть населённых пунктов на ранее освоенных территориях. В первой половине XVIII в. процесс «огосударствления»

11

Сибири продолжался и нарастал, разрыва с предшествующим этапом колонизации не было, и Сибирь всё более интегрировалась в систему Российского государства. Хронологические рамки работы определяются также находящимся в распоряжении автора комплексом источников, основное значение среди которых принадлежит археологическим данным.

Необходимо оговориться, что автор считает оправданным приложение к русскому городу Сибири рассматриваемого времени определение «средневековый». В современной науке сосуществуют разные взгляды на хронологические границы и периодизацию средневековой эпохи. Одни исследователи по-прежнему ограничивают её V - концом XV / началом XVI в. Другие считают возможным говорить о более «долгом средневековье»: с III в. до второй половины XVIII и даже начала XIX в. Последние исходят из констатации того факта, что многие формы мировосприятия и феномены, характерные для собственно средневековья, сохраняли свою цепкость и устойчивость даже в период, называемый обычно Новым временем [Словарь средневековой культуры, 2003, с. 5]. Русский город в рассматриваемое время в основном сохраняет свое средневековое содержание и облик. При этом в толще средневековой возникают ростки новой культуры, в чём проявляется диалектика развития как русской культуры в целом, так и её носителя -сибирского города.

Территориальные рамки исследования охватывают сибирский регион, где в процессе колонизации основывались русские города. Основное внимание уделяется Томску как одному из ведущих центров освоения края, городу, по которому автор располагает базовым комплексом источников.

Томск внёс весомый вклад в освоении сибирских земель. До 1604 г. Томской город упоминается в источниках под 1593, 1594, 1601 гг., а в 1602 г. в нём появляются первые воеводы, которые «первой и город Томской поставили рубленой» [КЗ, 1973, с. 9]. С официальной даты основание города в 1604 г. образуется Томский уезд, северо-восточный рубеж которого проходил в бассейне р. Чулыма, западный - по среднему течению р. Оби,

12 южный - по границам с Кузнецким уездом и кочевьями киргизских князьков. В 1629 г., после разделения по решению Москвы Сибири на два разряда, Томск назначается центром одного из них. В состав Томского разряда вошли Сургутский, Нарымский, Кетский, Томский, Енисейский, Красноярский уезды. Томскому воеводе было также передано управление вновь присоединёнными восточносибирскими районами. Только в середине XVII в. Восточная Сибирь была включена во вновь выделенную третью -Енисейскую область.

Усилиями томичей были поставлены новые города и остроги: Кузнецкий (1618 г.), Мелесский (1621 г.), Ачинский (1642, 1656 г.), Верхотомский (1657 г.), Сосновский (1657 г.), Уртамский (1684 г.), Каштакский (1698 г.), Умревинский (1703 г.), Чаусский (1713 г.), Мунгатский (1715 г.), Каинский, Убинский, Усть-Тартасский (1722 г.). Приняли участие томичи и в строительстве Красноярска. В течение XVII в. только в бассейне р. Томи в пределах Томского уезда появилось свыше 50 русских населённых пунктов, а всего к концу XVII в. в Томском крае было построено более 150 сёл и деревень.

Из Томска отправлялись экспедиции для «проведывания» путей и «новых землиц» и посольства для установления и поддержания дипломатических отношений с ближними и дальними соседями. Трижды делались попытки найти короткий и удобный путь в Китай: в 1608 г. отрядом И. Белоголова, в 1616 г. - В. Тюменца и лишь в 1618-1619 гг. томские казаки под предводительством И. Петлина достигли столицы Поднебесной империи. Видимо, неслучайно томичи были позднее включены в состав большого посольства, отправленного в 1686 г. «в Даурские городки и Китайское царство». В 1636 - 1638 гг. отряд томских служилых во главе с атаманом Д. Копыловым совершил нелёгкий поход по Енисею, Верхней Тунгуске, Лене, Алдану, в верховьях которого основал Бутальский острожек. Отсюда же с верховьев Алдана в 1639 г. отправилась « на большой морея окиян» экспедиция И. Москвитина, которая достигла берега Охотского моря и

13 основала там первое русское селение. Именно москвитинцы в 1639-1641 гг. первыми из русских собрали широкую информацию о значительной части отечественного Дальнего Востока и его аборигенах. В 1637-1638 гг. томское посольство В. Старкова побывало в ставке монгольского Алтын-хана. На Алтае томичи открыли Телецкое озеро [Записки к сибирской., 1788, с. 118, 133, 149, 163, 260; Из истории земли Томской, 1978, с. 33, 34, 40-42, 59, 60; КЗ, 1973, с. 8, 9; Очерки истории г. Томска, 1954, с. 10-20; Очерки истории Томской., 1968, с. 22-30; Полевой, 1988, с. 146-147; Резун, Васильевский, 1989, с. 90-93, 127-128, 172-173, 178, 193, 205-207, 235-236, 274-280, 283, 284; Томская область, 1994, с. 55-59; Тураев, 1992, с. 4-29; Яковлев, 2004, с. 16-18].

В течение всего XVII в. Томск целенаправленно и упорно расширял государственную границу на востоке и юге. Проводивший активную политику и усиленно наращивающий свой социально-экономический потенциал Томск стал одним из ведущих центров присоединения, освоения и развития сибирского края.

Две основные посылки определили цель и задачи исследования.

Город аккумулировал в себе основные черты и традиции народной культуры и одновременно активно участвовал в её формировании и развитии, выступая как бы огромным котлом-ускорителем этнических и культурных процессов [Рабинович, 1988, с. 3, 269].

Город как среда, обеспечивающая разностороннюю жизнедеятельность горожан, имел сложноорганизованную иерархическую структуру. Иерархическая неоднородность городской ткани, сотканной из многообразных и разнокачественных элементов и характеризующейся как последовательной соподчинённостью однотипных построек, так и непредсказуемым сочетанием разнотипных сооружений, придавала городу жизнестойкость, гибкость, способность к органическому развитию [Бондаренко, 1996, с. 120, 121]. Не рассматривая здесь городское пространство в целом, обратимся к его пространственно-композиционному

14 центру: кремлю с воеводской усадьбой, составлявших административно-политическое и градообразующее ядро города. В контексте колонизационного процесса значимость связки города со своим центром тем более важна и показательна, что Сибирь была государевой землёй, сибирский город - государевым городом, кремль - олицетворением государевой власти, а воевода, занимавший на свой срок государев двор, её проводником и исполнителем. Во взаимообусловленном функционировании города, кремля, двора воеводы предельно фокусировалась цель огосударствления Сибири. Выполнение текущих дел, средне- и долгосрочных задач и работало на стратегию обживания нового края, превращения его в «свою землю», посредством укоренения национальной культуры.

В сложившуюся сеть русских поселений Сибири входили и мелкие пункты типа перевалочных, ясачных и т.п., где не было и не предполагалось иметь своих кремлей и воеводских резиденций. Однако они управлялись твёрдой властью воевод, сосредоточенной в кремлях крупных городов и острогов. Мелкие поселения не выпадали из общей системы, находясь в подчинении того или иного уездного центра, и выполняли возложенные на них конкретные задачи.

Цель исследования - реконструкция историко-культурных особенностей русского средневекового города Сибири в археолого-историческом контексте. Весь спектр качественных характеристик сибирского города в одной работе охватить невозможно, поэтому автор концентрирует внимание на местоположении города как центра притяжения осваиваемых земель, на облике кремля, в котором воплощалась его роль градообразующего, административно-политического, военнооборонительного ядра города, на комплексе воеводской усадьбы как среды обитания и резиденции высшего должностного лица местной власти. Для достижения цели ставятся следующие задачи.

• Дать историографическую оценку археологического и исторического городоведения Сибири.

15

• Проанализировать проблему местоположения города как форпоста освоения края в методическом и конкретно-историческом аспектах.

• Методически обосновать решение проблемы идентификации и реконструкции археологических объектов по разновременным и разнотипным источникам (на основе материалов Томского кремля 1648 г.).

• Выявить роль воеводской усадьбы в формировании социокультурного облика русского средневекового города.

• Реконструировать застройку томской воеводской усадьбы на базе комплексного анализа археологических данных и междисциплинарного подхода.

В основу исследования положены археологические источники, а также проведен сравнительно-исторический анализ письменных, картографических и изобразительных данных.

Опорные археологические материалы получены в ходе раскопок средневекового Томска в 1968 г. [Матющенко, 1969, АИА. Р. I, № 3682] и автором в 1983-2007 гг. (см. список отчётов М.П. Чёрной). Основной объём источников для реконструкции воеводской усадьбы не вошёл в научный оборот и требовал специального рассмотрения. Дальнейшее накопление материалов позволило восстановить застройку двора воеводы. Существенные данные были получены и в ходе авторских раскопок Кузнецка в 1989 г. [Чёрная, 1990, АИА. Р. I, № 14385-14387]. В широком территориально-хронологическом диапазоне в диссертации привлечены и опубликованные и неопубликованные археологические данные из русских памятников европейской России и Сибири.

Используемые в настоящей диссертации археологические источники по объему и качеству информации являются базовыми. Важнейшее достоинство археологических источников заключается в их способности непосредственно отражать историческую действительность, хотя и в специфической, материальной форме, тогда как в письменных,

16 картографических, изобразительных источниках события, факты прошлого преломляются через личность информатора. Вместе с тем фрагментарное состояние археологических источников, представляющих собой руинированные остатки прошлого, приводит к утрате значительного объема информации, особенно это относится к органическим материалам, верхним частям построек; недостаток археологических данных компенсируется за счет привлечения материалов из других источников, прежде всего письменных.

В диссертации использованы опубликованные письменные источники различного характера, картографические данные XVIII в. и изобразительные источники XVII—XVIII вв. Научная критика особенностей каждого вида привлечённых источников, их достоинств и недостатков дана автором в монографии [Чёрная, 2002в, с. 8-14], а также в каждой главе диссертации при решении поставленных в исследовании задач.

Вместе с тем следует понимать, что источников, обладающих исчерпывающей информацией, не существует, поскольку любой из их видов является только частицей реальности, которой свойственно бесконечное разнообразие форм и содержания. Совокупность разных видов источников, каждый из которых обладает своими специфичными средствами отображения действительности, позволяет адекватно воспроизвести многомерность исторического явления.

Согласно современной методике источниковедения «правильное исследование любой проблемы истории должно опираться не на специфически ограниченную группу источников, а на исчерпывающую совокупность этих источников или же на достаточно репрезентативное их сочетание. Источниковедение обязано быть комплексным. .Синтез источников в едином исследовании - главное средство развития исторической науки сегодня. Цельное здание истории может твердо стоять только на цельном фундаменте источниковедения» [Янин, 1977, с. 20, 21].

Письменные, картографические, изобразительные источники

17 описывают, показывают, рассказывают о прошлом, материальные остатки которого воплощены в археологических источниках, ископаемые данные помогают отслеживать и восстанавливать неразличимые по другим источникам подробности исторической реальности. В совокупности разнотипных источников историко-культурный облик русского средневекового города Сибири обрисовывается с возрастающей степенью детализации изображения от перспективно-обобщённого до крупного конкретизированного плана.

Методологическая и методическая основа диссертации.

Принцип историзма, положенный в основу диссертации, предусматривает рассмотрение города как развивающегося явления, а также подразумевает историческую сущность археологического городоведения, предметом которого является ископаемый город.

Исследование города, представляющего сложную структуру, предполагает применение системного подхода как наиболее плодотворного и перспективного направления научного познания. Системный подход ориентирован на раскрытие целостности объекта, выявление в нём разнообразных типов связей. При построении обобщённой модели, отображающей множественность связей объекта, не обойтись без интеграции, многомерной аналитики. Специфика ископаемых источников и процедуры исследования изначально обрекли археологию на междисциплинарный синтез. Междисциплинарность, по сути, является фундаментальным направлением, призванным расшифровать информацию об исторических реалиях ушедших в небытие обществ и культур [Чиндина, 2002, с. 5; Чёрная, 20026, с. 162], а также дополнить и скорректировать её.

В последние десятилетия тенденция к интеграции с другими науками в археологических работах особенно усилилась [См. Методология и методика реконструкций, 1994; Междисциплинарные исследования., 2002; и др.]. Нарастание объёмов изыскательских работ и, как следствие, получаемых источников, усовершенствование методики их обработки и

18 исторической интерпретации полученной информации подготовили условия для создания обобщающих работ по культуре русского города Сибири на междисциплинарном уровне, где археология благодаря её сугубой предметности, позволяющей воссоздать живую картину прошлого, имеет не подсобно-иллюстративное, а вполне самостоятельное значение. Даже комплексное исследование не может быть исчерпывающим, но синтез различных источников и методов исследования создаёт объёмное видение многомерного и динамичного явления, каким был средневековый русский город Сибири.

В археологическом исследовании не следует сужать круг разных источников из боязни того, что археологические источники «утонут» среди других. Многообразие и богатство источниковой базы, доставшейся от эпохи позднего Средневековья и раннего Нового времени создаёт, по выражению В.И. Матющенко, «замечательную ситуацию» [2001, с. 143], расширяющую возможности более точного прочтения информации и более полной её интерпретации.

Комплексный подход не отменяет и не снижает значения археологии, но выводит исследование на качественно новый уровень, когда археологические памятники изучаются не только с позиции вещеведения, а раскрывается историческое содержание ископаемых объектов и их соотнесённость с историческими процессами. В силу специфики изучаемого периода, оставившего по сравнению с предшествующим временем гораздо больше разнотипных источников, их корреляция друг с другом методологически обязательна. В общем комплексе источников именно археологические данные зачастую помогают связать воедино разрозненные по времени и по типу фиксации сведения об исследуемом объекте, что, в свою очередь, расширяет возможности археолога в расшифровке овеществлённой информации и её исторической интерпретации. Актуализирует междисциплинарный подход и состояние источниковой базы, как в целом, так и её археологической составляющей. Хотя археология

19 памятников, оставленных русскими землепроходцами в Сибири, становится самостоятельным направлением в сибиреведении, даже подвергнутые масштабным раскопкам города исследованы не полностью. Объёмы раскопок русских памятников в Сибири всё ещё недостаточны, а полученные в ходе раскопок данные по различным городам не всегда сопоставимы как по объектам, так и по причине краткости публикаций. Приходится использовать археологический материал в пределах того, что есть на сегодняшний день.

Единство исторической реальности предполагает и единство подхода в её изучении, которое выражается в совокупном использовании имеющихся источников и способов познания. Сколь бы скудны и отрывочны не были сведения и ограничен современный методический инструментарий, их взаимодополнение помогает точнее отобразить прошлое, создать более точную его модель.

Междисциплинарный сплав гуманитарных и естественнонаучных материалов и методов позволил автору полнее раскрыть контекст разноплановых источников и решить поставленные задачи: предложить методику поиска и локализации исторических объектов, работающую и при значительных утратах информации, выполнить методически обоснованную, исторически достоверную и, насколько позволяет ресурс источников, полную реконструкцию городского центра на примере Томского кремля, воплотившего в своём облике типичные черты русских кремлей.

Универсальным способом познания действительности в исторических и археологических исследованиях выступает сравнительно-исторический метод. Основные его формы (сравнительно-типологический, сравнительно-генетический, сравнительно-диффузионный методы), в отличие от формальной типологии, выявляют динамику сходств и различий реально существовавших типов вещей и явлений, что обеспечивает надёжный уровень аргументированности историко-культурной интерпретации археологических материалов и исторического моделирования культуры. Сравнительно-исторический метод позволяет выявить путем сравнения то

20 общее, основанное на генетическом родстве, что характеризует средневековый сибирский город, его культуру как неотъемлемую часть общерусской культуры, и вместе с тем то особенное, что отличает их от городов европейской России и сформировалось под влиянием времени, местных условий, творческой переработки культурных традиций.

Для выявления историко-культурных особенностей сибирского города и его облика приходится использовать широкий сравнительный материал, что позволяет в какой-то мере восполнить недостаточность и отрывочность сведений, присущих всем видам привлекаемых источников. Поскольку особенности рассматриваются в основном через призму пространственно-композиционных и архитектурных форм, встаёт вопрос о правомерности сопоставления построек городских и сельских (крестьянских), господских и рядовых, ранних с более поздними, а также расположенных в различных районах Российского государства.

Возможность и обоснованность сравнения городской и сельской архитектуры обусловлена их исторической и генетической взаимосвязанностью, которая распространяется на культуру в целом. М.Г. Рабинович рассматривал городскую и крестьянскую составляющие как части единой народной культуры, которые тесно контактировали и обменивались своими достижениями, что обеспечивало их общее поступательное развитие [1988, с. 4, 265—267]. Сельское строительство древнёе и выступает предтечей по отношению к городу как стадиально более позднему явлению: исходные элементы, формы, типы, приёмы зародились на сельской почве. Формирующиеся города естественным образом воспринимали накопленный строительный опыт, традиции, тем более, что их носители - выходцы из деревень постоянно пополняли ряды горожан. Постепенно города становятся основной строительной площадкой, лидерами в развитии всех форм и видов архитектуры. Тогда на новом витке развития и новом достигнутом уровне происходит возвратно-поступательный процесс: творчески переработанные и обогащённые новым содержанием (ибо город более открыт для инноваций)

21 архитектурно-строительные идеи, воплощённые в разнообразных деревянных сооружениях, возвращаются в деревню. Между ранней деревней, выступающей питательной средой, и ранним городом, произрастающим на ней, нет хронологического отрыва, что даёт основания для их прямых аналогий. Ископаемые материалы, а ранние города и селища известны, главным образом, по раскопкам, демонстрируют принципиальную однотипность городских и сельских архитектурных объектов. При смене ролей образуется временной разрыв. Город не только находится в авангарде, но и развивается ускоренными темпами, за которыми не успевает деревня. Городские дома быстрее растут в высоту и обзаводятся крытыми лестницами и переходами, галереями-гульбищами, балконами, приобретают усложнённые конструктивные связи и планировку, усовершенствованные элементы внешней и внутренней отделки. Деревня воспринимает городские «новшества» постепенно, через десятилетия, а то и более столетия. Такое запаздывание создаёт своего рода исследовательский фонд на будущее: усваивая медленно, деревня и сохраняет дольше. Архитектура, которую город уже утратил, оставив лишь фрагментарные письменные, изобразительные, руинированные реплики, предстаёт в деревне, пусть не везде и не полностью, в натуральном виде. Дожившие до этнографической современности деревенские постройки позволяют воочию исследовать архитектурные формы, уходящие корнями в ХУ1-ХУП вв. и глубже. В Сибири, где город ХУ1-ХУП вв. выступает первичным по отношению к деревне типом поселения, его ведущая роль в создании и развитии архитектуры (новой для этого региона) особенно очевидна.

Экстраполяция ранних материалов на поздние натурные памятники принципиально допустима, поскольку русская средневековая архитектура как историко-культурное явление обладала целостностью на протяжении всего своего развития. Но при экстраполяции необходимо учитывать происходившие и накапливающиеся со временем изменения. Качества, зафиксированные этнографами, архитекторами на объектах конца XVIII

22 начала XX в. в сложившемся виде и воспринимаемые как привычные, традиционные, в течение предшествующих 100-200-300 и более лет ещё только формировались, устанавливались и прошли более или менее долгий путь эволюции. Это относится к усадебному типу застройки и типам усадеб, пятистенкам и трёхчастным домам-связям, постройкам, поднятым на подклеты, галереям и балконам, приёмам настила полов и устройства окон, типам внутренней планировки жилища и т.д.

Неоднократно высказанная в литературе мысль об отличиях господских и рядовых хором в целом отражает историческую ситуацию [Засурцев, 1963, с. 10, 54; Громов, 1965, с. 48; 1977, с. 194-196; 1979; с. 193201; Рабинович, 1975, с. 170-174; Копанев, 1988, с. 175; Люцидарская, 1997, с. 156; и др.]. Такие социально-иерархические признаки, как размеры усадеб и домов, их высотность, внешняя и внутренняя отделка, наличие чердаков, вышек с гульбищами, состав построек, включающий в себя горницы, комнаты, повалуши, поварни, хлебные и пивные избы, которые не встречались на крестьянском подворье XVII в. и во дворах городской бедноты, характерны для обустройства жизненного пространства социальной элиты. Однако сравнение усадеб и домов сословных верхов и низов будет некорректным без учёта экономического критерия, введение которого даёт весьма существенную поправку. Зажиточный горожанин мог позволить себе увеличить подворье, число строений, их размеры и богатое убранство, что сближало его усадьбу с господскими хоромами. Усадьба же мелкого, захудалого дворянина по всем параметрам мало, чем отличалась от крестьянской.

Существование сельского и городского домостроительства, ранжирование построек и усадеб по социально-экономическому признаку, разновременность памятников в более, чем тысячелетнем диапазоне, их распространённость на громадной территории от Карелии на западе до Тихого океана на востоке, Северного Ледовитого океана на севере и степей на юге объединяет их принадлежность единой архитектурной традиции и

23 культуре в целом. Исследователи, изучавшие образцы русского деревянного зодчества - гражданского, оборонительного, культового - по археологическим, письменным, изобразительным, натурным материалам, отмечая дифференцированность сооружений по территориально-хронологическому, социально-экономическому, административному показателям, приходят к общему выводу о типизации, стандартизации архитектурно-строительных элементов, конструкций, приёмов, планов и форм [Александров, 1960, с. 55; Бартенев, Фёдоров, 1968, с. 57; Бломквист, 1956, с. 22-24, 454-458; Бломквист, Ганцкая, 1967, с. 131-132; Власова, 1997, с. 57-63; Воронин, 1934, с. 118; Габе, 1955, с. 81, 82, 100; Ганцкая, 1967, с. 166; Даркевич, 1994, с. 189, 190; Засурцев, 1959, с. 264; Кутовой, 1984, с. 67; Маковецкий, 1954, с. 143; 1961, с. 319, 320, 326; 1962, с. 7, 14, 24, 28, 29; Максимов, 1975, с. 8, 155; Малкин, Обертас, 1989, с. 93, 94; Милославский, 1956, с. 45, 110; Мильчик, Ушаков, 1981, с. 121, 122; Молодин, Новиков, 1992, с. 32, 33; Носов, 1977, с. 11, 16; Оборин, Шмыров, 1986, с. 14; Рабинович, 1952, с. 52, 75; 1975, с. 156; Русский Север, 2001, с. 199-207; Сидорова, 1958, 76, 77; Соколова, 2001, с. 122-124; Успенская, 1968, с. 198, 199; Ушаков, 1974, с. 4-6; Харламов, 1983, с. 57; Чечулин, 1893, с. 24; и др.].

Особенности, отличавшие постройки различных категорий населения, разного времени и регионов, покоятся на мощном фундаменте общерусской культуры и архитектуры, линия развития которой, по выражению М.Г. Рабиновича [1975, с. 44] была единой и непрерывной. Отсюда устойчивость традиций, приверженность обычаям, сохранение характерных черт в зодчестве. Отсюда общность простого домашнего мастерства, знакомого почти каждому селянину, и высоких обширных церквей о тринадцати верхах, о двадцати стенах, о двадцати пяти углах «вельми преудивленных и чудных», ещё более обширных городских стен с башнями и воротами, огромных дворцов и хором государевых, о которых говорил И.Е. Забелин [1895, с. 32]. «Могущественность старьгк обычаев», опиравшуюся на «опытность и знание техники мастерства и искусства архитекторского», идущую от древней поры

24 и простирающуюся до этнографической современности, можно считать общепризнанной.

В сибирский край основной опыт строительства был перенесён из европейской России. В разнообразии деревянных сооружений Сибири от простейших зимовья, заимки, клетской избы, до усадьбы, величественного храма, развитого города и кремля с передовой строительной фортификацией воплотилась ускоренная, сжатая в считанные десятилетия, эволюция русского деревянного зодчества предыдущих столетий, и воспроизведение на новой земле старых, проверенных архитектурно-строительных методов и форм. Появление под влиянием местных условий своеобразных черт (простота и лаконизм архитектурных решений и декора, компактность, разнообразие планировок и т.д.) не привело к утрате сибирской архитектурой национального лица, она осталась значительной по масштабности и значению ветвью общерусской архитектуры, носительницей её древних, самобытных традиций [Алексеев, 1996, с. 31, 32; Артемьев, 1999, с. 170; Ащепков, 1950, с. И, 137; 1953, с. 20-22; 1964, с. 1-9; Баландин, 1974, с. 737; 1987, с. 21-26; Баландин, Филиппова, 1994, с. 91, 93, 97, 102; Белов и др., 1981, с. 12, 23; Вагнер, 1956, с. 52 - 68; Васильевский и др., 1978, с. 215, 216, 228; Вилков, 1999, с. 15; Крадин, 1988, с. 76; 1989, е. 81, 85, 86; Лебедева, 1973, с. 91 - 105; Липинская, 1975, с. 40-41; 1996, с. 67-71, 94-104, 253-255; Липинская, Сафьянова, 1974, с. 200, 201; Люцидарская, 1992, с. 36-39; Маковецкий, 1971, с. 116, 130; Миненко, 1975, с. 104, 105; 1991, с. 5, 6; Овсянников, 1972, с. 41; Русакова, 1982, с. 125-132; Шелегина, 1981, с. 114117; и др.].

Существование общерусского культурного и архитектурного контекста делает обоснованным и необходимым проведение широкого историко-сравнительного анализа, что позволяет, в свою очередь, воспроизвести полустёртые временем детали и облик русского средневекового города Сибири.

25

Общерусская основа вместе с тем не означает неизменности культуры, застывшей в раз и навсегда данных или найденных формах, а также замкнутости «в себе и для себя» культуры разных областей России, крестьянской, городской культуры, как и культуры высших и низших классов. Методологический принцип в оценке природы народного искусства и исторической последовательности изменения его форм сформулировал более 80 лет назад А.И. Некрасов: «Никакая среда ничего не усваивает без собственного преломления, которое заключается не только в том, что что-нибудь от воспринимаемого отбрасывается, но также и в том, что воспринимаемое искажается. Искажение это уже есть творчество. Самое преломление может быть различным в различные эпохи» [1924, с. 11].

Рабочим инструментом сравнительно-исторического исследования являются конкретные методы: типологический, ретроспективный, стратиграфический, планиграфический, картографический, метод аналогий и графических реконструкций.

Научной новизной обладает ряд положений диссертации.

1. Впервые дан развёрнутый историографический анализ состояния археологического городоведения Сибири.

2. Разработана методика поиска и локализации города на основе археологических данных и междисциплинарного подхода.

3. Обозначена принципиально новая позиция о первоначальном местоположении Томска.

4. Разработана методика идентификации и реконструкции археологических объектов по разновременным и разнотипным источникам.

5. На базе археологических данных и междисциплинарного подхода реконструирована застройка воеводской усадьбы и выявлена ее роль в формировании социокультурного облика города.

6. Предложена методика установления этажности ископаемых построек по археологическим данным.

26

7. На основе археологических источников выявлен русский облик и содержание сибирского города, что доказывает его доминирующий характер в российской колонизации Сибири.

Достигнутые результаты и методические разработки автора определили не только новизну диссертации, но и теоретическую значимость исследования. Сложность восстановления ископаемых объектов, понёсших значительные утраты, трудности интерпретации археологических данных и соотнесение их с другими источниками требуют выработки определённых методических приёмов, позволяющих создавать модели, адекватные исторической действительности. Выполненные на базе археологических источников и междисциплинарного подхода реконструкции кремлёвских укреплений и воеводских хором Томска дают методически выверенные основания при восстановлении подобных археологических памятников как в целом, так и по отдельным деталям.

Практическая значимость работы состоит в использовании результатов исследования в изучении истории и культуры русских городов Сибири, русского деревянного оборонительного и гражданского зодчества, в обобщающих трудах по истории средневекового Томска, при подготовке энциклопедических изданий, учебников, научно-популярных книг, при разработке учебных курсов. Теоретико-методологические положения могут быть применены в области просвещения и разработки государственных программ по сохранению культурного наследия Сибири и России.

Апробация. Основные положения диссертации представлялись в выступлениях на международных [«Проблемы историко-культурной среды Арктики», г. Сыктывкар, 1991; «Проблемы культурогенеза и культурного наследия», г. Тюмень, 1993; «Американский и Сибирский фронтир (фактор границы в американской и сибирской истории), г. Томск, 1996 г.; «Развитие исторических центров сибирских городов: проблемы и новые подходы», г. Новосибирск, 1997; «Интеграция археологических и этнографических исследований», г. Москва, 1999, г. Владивосток, 2000 г.], всероссийской (с

27 международным участием): «Культура Сибири и сопредельных территорий в прошлом и настоящем», г. Томск, 2003, всероссийских [«Русский вопрос: история и современность», г. Омск, 1993, 1994, 1996; X, XI, XII, XIII Западно-сибирская археолого-этнографическая конференция, г. Томск, 1995, 1998, 2001, 2005; «Историческая наука на рубеже веков», г. Томск, 1998, 2002; «Междисциплинарные исследования в археологии и этнографии Западной Сибири», Томск, 2001; «Культура русских в археологических исследованиях», г. Омск, 2002; «Культуры и народы Западной Сибири в контексте междисциплинарного изучения», Томск, 2003; Всероссийский археологический съезд, г. Новосибирск, 2006], региональных [Межрегиональный семинар «Охрана и реставрация культурного наследия Сибири», г. Томск, 2000; «Культурное наследие народов Западной Сибири», г. Тобольск, 2000; Научный совет музеев России (Сибирский филиал) и научно-практический семинар, г. Кемерово, 2001; «400 лет Томск: судьба регионального центра в России», г. Томск, 2004; Геоморфологический семинар «рельеф и человек», г. Иркутск, 2004], областных [«Мы живём на берегах Томи», г. Томск, 2004] и городских конференциях, а также в более чем 30 публикациях, в том числе в авторской и коллективной монографиях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырёх глав, выделенных в соответствии с целью и задачами исследования, заключения, списков архивных источников, опубликованных источников и использованной литературы, иллюстративного альбома.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Русский город Сибири конца XVI-XVIII вв. в археолого-исторической ретроспективе"

Заключение

В результате русской колонизации Сибирь приобрела совершенно новый, не свойственный ей ранее облик. Россия стала «прирастать» сибирскими богатствами, равно как и Сибирь стала укрепляться мощью России и богатеть за счет ее экономического, политического, и культурного потенциала. Присоединение Сибири превратило Россию в евразийскую державу, «шестую часть Земли» и придало ей статус неоспоримого, в силу объективности положения, геополитического лидера. Ведущую роль в колонизационном процессе, расширении и укреплении российской цивилизации играл город. Именно русскому городу Сибирь обязана своим преображением, выходом на новый виток исторического развития. Сам город конца XVI—XVII в. являл собой символ новой жизни и связанного с ней миропонимания. Город-символ являет собой макрокосм государства, а в России XVII в. - квинтэссенцию исторического процесса обновления страны [Кантор, 1992, с. 79-80]. Это тем более верно для Сибири, не знавшей другого типа города кроме государева.

Освоение громадных сибирских просторов произошло в феноменально короткие исторические сроки. Города способствовали освоению территории и как локомотивы втягивали её в круговорот общественной жизни страны. Микроистория города неразрывно связана с макропроцессом колонизации, огосударствления Сибири. В отличие от своих европейских собратьев, эволюционировавших постепенно, сибирские города были вынуждены буквально «пробежать» основные стадии развития, что диктовалось необходимостью превратить край в неотъемлемую часть России и опиралось на богатый колонизационный опыт [Чёрная, 2004г, с. 121; СИегпауа, 2004, р. 121].

Организующим началом на местах, через которое осуществлялось практическое руководство процессом объединения окраин с метрополией, выступали кремли. Это был плацдарм, с которого начинал расти город,

382 постепенно обраставший посадами и расширявший границы подчинённой ему округи. В соответствии со стратегической целью - интеграцией вверенной городу территории в структуру государства - и тактическими задачами по управлению повседневной жизнью кремль занимал доминирующее положение в городе как его административно-политический, военно-оборонительный, общественный и культурный центр. Расположение кремлей на возвышенностях подчёркивало их градообразующую и руководящую роль и позволяло держать местность под контролем в прямом и переносном смысле. Одетый в броню стен и башен кремль выступал не только внутренней крепостью города, но олицетворял государственную власть, демонстрировал силу и нерушимость Русской державы. Кремлёвские укрепления внушали уважение, заставляя близких и дальних соседей считаться с силой, воплощённой в монументальных и строгих крепостных строениях.

В кремле располагалась воеводская усадьба - резиденция лица, находившегося на вершине иерархической структуры местной власти. Размещение воеводской усадьбы в кремле закономерно и вытекает как из административно-политического статуса кремля, так и должностного и социального статуса воеводы. Такое положение сохраняется на протяжении веков, пока кремли служат полифункциональным центром города, а воеводы его главой.

Археологические раскопки принципиально расширили возможности изучения сибирского города. Археологическое изучение сибирских городов за шестидесятилетний период своего существования показало свою состоятельность, востребованность, перспективность как в области микроистории, высвечивая детали, не отражённые в других источниках, так и в области макроистории.

Археология представила тысячи вещественных доказательств того, что сибирские города не были отсталыми. Горожане активно занимались сельским хозяйством, ремёслами, промыслами, составлявших основу их

383 экономического существования и развития. Структура хозяйственных занятий зависела от территориально-хронологической переменной. Но и в самых первых городах и в суровых условиях заполярных городов их деятельность не ограничивалась военно-ясачной функцией. Раскопки сёл и деревень дополняют картину культурно-хозяйственного освоения округ, подчинённых городам.

Всё активнее исследуются археологами некрополи - объекты, очень слабо освещённые в других источниках. Раскопки погребальных комплексов не только дают богатый материал для изучения культово-обрядовой деятельности с выходом на моделирование духовной культуры. Сам факт появления стационарных кладбищ свидетельствует о прочном обосновании русских переселенцев на новых землях.

В археологическом отражении доминирующим, определяющим качеством колонизационного процесса является его созидательный характер.

Вместе с тем, археология наглядно показала, сколь многообразным и подчас жертвенным был процесс обживания сибирского края. Остатки погибшей таймырской экспедиции, трагической зимовки команды В. Беринга, братская могила защитников Албазинской крепости - это открытые археологами для потомков памятники, олицетворяющие мужество и целеустремлённость наших предков, осваивавших Сибирь.

Изучение истории на микроуровне выявляет детали, сохраняющиеся почти исключительно в овеществлённом ископаемом виде: архитектурные и конструктивные элементы застройки, предметный мир, воспроизводящий образ жизни первопоселенцев, лица реальных людей, реконструированные по антропологическим останкам и проч. На макроуровне археология генерализирует основное, наиболее существенное. На этом уровне процесс колонизации предстаёт российским с точки зрения государственности и русским по культуре. Среди переселенцев были представители разных народов, что зафиксировано в письменных источниках. Но в многочисленных археологических памятниках их вклад растворён в общерусском культурном

384 контексте, составлявшим основу колонизации как процесса расширения этнической территории, распространения национальной кульутры и российской государственности.

Археология не просто представила ещё один вид источников, что само по себе важно. Но предложила новые методические приёмы, обусловленные спецификой археологических материалов, чем обогатила возможности реконструкции историко-культурных особенностей русского средневекового города Сибири. В диссертации автором поставлены задачи и рассмотрены пути их решения для исследования некоторых качественных характеристик сибирского города. Проанализирована проблема местоположения города как форпоста освоения края. Проработанная автором методика поиска локализации исторических объектов на основе совокупных гуманитарных и естественнонаучных данных была апробирована на томском материале. Междисциплинарный подход позволил выйти на аргументированное решение конкретно-исторической задачи и обосновать принципиально новую позицию о вероятном месте основания Томска [Чёрная, Осинцева, 20046, с. 141-148; СИегпауа, Овт^еуа, 2004, р. 141-148].

В диссертации разработаны и применены методические подходы к решению проблем идентификации и реконструкции конкретного археологического памятника по разновременным и разнотипным источникам (на основе материалов Томского кремля 1648 г.). Методика соотнесения археологических данных с более поздними описаниями и рисунками помогла автору положительно решить проблему идентификации археологизированного исторического объекта - Томского кремля середины ХУП-ХУШ в. и восстановить его оборонительную систему, сочетавшую традиционные и новейшие элементы фортификации.

Реконструирована застройка томского воеводского двора середины ХУП - середины XVIII в., вобравшего в себя черты усадебных комплексов средневековых русских городов. Автором сделан терминологический анализ усадебных построек, что важно для определения их назначения и устройства.

385

Общий вид усадьбы, многообразие повседневных административных, охранно-оборонительных, хозяйственных, бытовых занятий её обитателей, представленных в ископаемом материале, выявляет роль воеводской усадьбы в формировании социокультурного облика русского средневекового города. Как часть городской структуры в целом воеводская усадьба наиболее ярко и полно воплотила разнообразные черты человеческой жизнедеятельности, что даёт возможность выйти на характеристику бытовых, социальных, культурных, политических, этнических черт города.

Апробированные автором методические приёмы установления этажности ископаемых построек, реконструкции их облика и идентификации с разновременными и разнотипными источниками могут найти широкое применение при изучении и восстановлении руинированных остатков средневековых русских поселенческих комплексов.

Невозможно отрицать влияние колонизации, раздвинувшей перед человеком пространственные горизонты, на активизацию инициативы, предприимчивости, на изменение мировоззрения человека до глобальных масштабов: «В Сибири 100 вёрст не крюк, а всё наша волость» [Шелегина, 2002, с. 16].

Исследователи отмечают, что со второй трети - середины XVII в. в недрах старой традиционной зарождаются предпосылки новой культуры, одно из проявлений которой видится в переходе от внеличностного к личностному типу культуры, выраженному, в частности, в стремлении личности к деятельному вмешательству в жизнь [Краснобаев, 1983, с. 78; Русская культура., 1992; и др.]. В переходное время, требовавшее особенно много человеческой энергии, активность людей заметнее всего проявлялась в области «государевой службы». Активная жизненная позиция побудила воеводу О.И. Щербатого, руководимого честолюбивым желанием отличиться на томском воеводстве в 1644(5)—1649 гг., использовать свой административный ресурс, чтобы переломить противодействие части томского мира строительству нового кремля. Но, пожалуй, наиболее полно

386 черты человека новой культурной ориентации воплотились в характере главы плотничьей артели Петра Терентьева - подлинного вдохновителя и организатора городского строительства в Томске в 1648 г. Незащищённый высоким сословным и должностным статусом, но ведомый авторским самосознанием, любознательностью, стремлением найти, усвоить новое, он сумел внедрить передовые инженерно-строительные идеи и создать один из лучших образцов русского оборонного зодчества в Сибири.

Ещё одним признаком новой культуры, вызревавшей внутри средневековой, является ее открытость. Эта черта характерна для города как явления нового и неизвестного до прихода русских в Сибирь. Через город состоялось действительное открытие Сибири для русских и России, а через нее и для мира. Открытие русской культуры для местных народов и их культуры для русских способствовало взаимному расширению кругозора и встроенности сибирских народов в общемировой контекст. Город, укореняясь на сибирской земле, создавал новую картину мира, по-своему окультуривая пространство, задавал определенный алгоритм и динамизм. «Врастая» в Сибирь, город становился символом новой эпохи, новых темпов развития и новых исторических перспектив [Чёрная, 2004г, с. 126; СЬегпауа, 2004, р. 126].

Города Сибири воплощали в себе наиболее характерные, типичные черты русского средневекового города и вместе с тем обладали своеобразием, обусловленным конкретно-исторической ситуацией. За этой индивидуальностью проглядывает общенациональный и общегосударственный характер сибирских городов.

Основным результатом диссертационного исследования является реконструкция историко-культурного облика средневекового русского города Сибири с присущими ему особенностями как в конкретном территориально-хронологическом плане, так и в общерусском историческом масштабе.

387

Список научной литературыЧерная, Мария Петровна, диссертация по теме "Археология"

1. План города Томска, составленный Второй Камчатской экспедицией // ААН. Ф. 21, оп. 5, д. 39/14.

2. Панорама г. Томска, выполненная И.-Х. Беркханом // ААН. Ф.21, оп. 5, д. 39/43.

3. Панорама г. Томска, выполненная И.-В. Люрсениусом // ААН. Ф. 21, оп. 5, д. 39/45.

4. Государственная публичная библиотека (г. Санкт-Петербург)

5. Служебная чертежная книга Сибири / Сост. С.У. Ремезовым // ГПБ, отд. рук. Эрмитажное собрание. № 237.

6. Российский государственный архив древних актов (г. Москва)

7. Российский государственный военно-исторический архив (г. Москва)

8. План Томска 1748 г., составленный инженер-майором С.Плаутиным // РГВИА. Ф. 349, оп. 39, д. 2218.

9. План Томска 1768 г., составленный П.Григорьевым // РГВИА. Ф. ВУА, д. 22677.

10. Панорама г. Томска, выполненная П.Григорьевым // РГВИА. Ф. ВУА, д. 22677.

11. Институт археологии РАН (г. Москва) Отчёты

12. Васильевский P.C. Отчёт о работах Ангаро-Илимской экспедиции в зоне Усть-Илимской ГЭС в полевой сезон 1973 г. Архив Института археологии РАН. М., 1974. Р. I. № 5114. л.388

13. Косарев М.Ф. Отчёт о разведочных работах, производившихся в июле 1959 г. Лозьвинским отрядом Западно-Сибирской экспедиции ИА АН СССР Архив Института археологии РАН. М., 1960. Р. 1. № 2053. 18 л.

14. Мартынова Г.С. Отчёт об археологических исследованиях, проведенных на территории Кузнецкой крепости в г. Новокузнецке в 1973 г. Архив Института археологии РАН. М., 1974. Р. I. № 5656.

15. Матющенко В.И. Отчёт об археологических исследованиях, проведенных Томским госуниверситетом летом 1968 г. Архив Института археологии РАН. М., 1969. Р. I. № 3682. 60 л.

16. Мол один В.И. Отчёт о раскопках Илимского острога Архив Института археологии РАН. М., 1975. Р. I. № 5517. 49 л.

17. Оборин В.А. Отчёт о раскопках в Пермской и Свердловской областях в 1967 г. Архив Института археологии РАН. М., 1968. Р. I. № 3654. 53 л.

18. Оборин В.А. Отчёт о раскопках в Гагаринском районе Свердловской области в 1974 г. Архив Института археологии РАН. М., 1975. Р. I. № 5404. 70 л.

19. Оборин В.А. Отчёт о раскопках в г. Верхотурье Свердловской области на территории Верхотурского кремля в 1989 г. Архив Института археологии РАН. М., 1990. Р. I. № 13660. 40 л.

20. Пархимович С.Г. Отчёт о раскопках Карачинского и Лозьвинского городков в 1983 г. Архив Института археологии РАН. М., 1984. Р. I. № 9993.23 л.

21. Ю.Рассадович А.И. Отчёт о раскопках Уральского госуниверситета и Нижне-Тагильского краеведческого музея летом 1977 г. (раскоп № 1). -Архив Институт археологии РАН. М., 1978. Р. I. № 6848. 57 л.

22. П.Седякина Е.Ф. Отчёт о раскопках Илимского отряда Ангаро-Илимской экспедиции Института истории, филологии и философии СО АН СССР за 1971 г. Архив Института археологии РАН. М., 1972. Р. I. № 4543. 24 л.

23. Семёнова В.И. Отчёт об археологических исследованиях в Тюмени в 1989 г. Архив Институт археологии РАН. М., 1989. Р. I. 48 л.

24. Фролов М.В. Отчёт об археологических исследованиях на Воскресенской горе в г. Томске в 1983 г. (раскоп № 1). Архив Институт археологии РАН. М., 1984. Р. I. № 10006. 15 л.

25. Чёрная М.П. Отчёт об археологических исследованиях на Воскресенской горе в г. Томске в 1983 г. (раскоп № 2). Архив Института археологии РАН. М., 1984. Р. I. № 10008. 33 л.

26. Чёрная М.П. Отчёт об археологических исследованиях на Воскресенской горе в г. Томске в 1984 г. Архив Института археологии РАН. М., 1985. Р. I. № 10481.50 л.

27. Чёрная М.П. Отчёт об археологических исследованиях на Воскресенской горе в г. Томске и на территории Троицкой церкви в г. Енисейске в 1985 г. Архив Института археологии РАН. М., 1986. Р. I. № 10795. 42 л.389

28. Чёрная М.П. Отчёт об археологических исследованиях на Воскресенской горе в г. Томске в 2004 г. Архив Института археологии РАН. М., 2005. 22 л.

29. Чёрная М.П. Отчёт об археологических исследованиях на Воскресенской горе в г. Томске в 2006 г. Архив Института археологии РАН. М., 2006. 9 л.

30. Государственный архив Томской области (г. Томск)

31. Дела комиссии по постройке Гаубвахты и Острога (7 марта 1825 г. 17 января 1828 г.) // ГАТО. Ф. 6, оп. 1, д. 3.390

32. Список использованных источников и литературы

33. Агеев А. Д. Американский «фронтир» и сибирский «рубеж» как факторы циви-лизационного разлома // Американский и сибирский фронтир. Томск: Изд-во Том. гос. унта, 1997. С. 30-36.

34. Адрианов А. В. Томск в прошлом и настоящем. Томск: Сиб. кн. магазин Михайлова и Макушина, 1890. 476 с.

35. Адрианов А. В. Томская старина. Томск, 1912. 83 с.

36. Александров В. А. Русское жилище в Восточной Сибири в XVII начале XVIII века // СЭ. 1960. № 2. С. 44-56.

37. Александров В. А. Русское население Сибири XVII начала XVIII в. (Енисейский край). М.: Наука, 1964. 303 с.

38. Александров В. А. Особенности феодального порядка в Сибири (XVII век) // ВИ. 1973. №8. С. 39-58.

39. Александров В. А. Этнография русского крестьянства Сибири XVII середины XIX в. М.: Наука, 1981. Введение С. 3-7.

40. Александров В. А. Кто мы, русские? // Русские: Историко-этнографические очерки. М., 1997. С. 4-13.

41. Александров В. А., Липинская В. А., Сафьянова А. В. Жилище и хозяйственные постройки русского крестьянства Сибири // Этнография русского крестьянства Сибири (XVII середина XIX в.). М., 1981. С. 102-141.

42. Алексеев А. Н. Первые русские поселения XVII- XV Л1 вв. на северо-востоке Якутии. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии СО РАН, 1996. 152 с.

43. Алексеев С. И. Новые данные о городской культуре Костромы // Материальная культура народов России. Новосибирск: Наука, 1995. Т. 1: Культура народов России. С. 43-51.

44. Алешковский М. X. Новгородский детинец 1044-1430 гг. // Архитектурное наследство. 1962. № 14. С. 3-26.

45. Алферова Г. В. Русские города XVI-XVП вв. М.: Стройиздат, 1989. 210 с.

46. Амеландов А. С. Области применения слюды в промышленности и история развития слюдяной промышленности в СССР // Слюды СССР. Л.; М.: Гл. ред. геологораз-вед. и геодез. лит., 1937. С. 115-133.

47. Андреев А. И. Труды Семена Ремезова по географии и этнографии Сибири ХУП-ХУШ вв. // Проблемы источниковедения. М.; Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1940. Вып. 3. С. 85-126.

48. Андреев А. И. Сибирские зарисовки первой половины XVIII века // Летопись Севера. М.; Л.: Изд-во Главсевморпути, 1949. С. 123-135.

49. Андреев А. И. Очерки по источниковедению Сибири. М.; Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1960. Вып. 1: XVII век. 380 с.

50. Андреев Я. Томская старина // Томские губернские ведомости. 1858. № 7.

51. Артемьев А. Р. Новый памятник русских первопроходцев XVII в. на Верхнем Амуре // Материалы по средневековой археологии и истории Дальнего Востока СССР. Владивосток, 1990. С. 170-175.

52. Артемьев А. Р. Археологическое изучение памятников XVII начала XVIII века на Дальнем Востоке // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII - начале XIX в.: Историко-археологические исследования. Владивосток: ДВО РАН, 1992. Т. 1. С. 39-53.391

53. Артемьев А. Р. История и археология Албазинского острога // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в ХУН-Х1Х вв.: Историко-археологические исследования. Владивосток: ДВО РАН, 1995. Т. 2. С. 55-89.

54. Артемьев А. Р. Города и остроги Забайкалья и Приамурья во второй половине XVII XVIII в.: (Историко-археологические исследования): Автореф. дис. . д-ра ист. наук. Владивосток: Б. и., 1997. 60 с.

55. Артемьев А. Р. Города и остроги Забайкалья и Приамурья во второй половине XVII -XVIII в. Владивосток: Б. и., 1999. 336 с.

56. Артемьев А. Р. Некоторые итоги исследований Тальцинского стекольного завода (1784-1956 гг.) // Интеграция археологических и этнографических исследований. М.; Владивосток: Йзд-во Омск. гос. пед. ун-та, 2000. С. 183-184.

57. Артемьев А. Р. Исследования Амурской экспедиции // АО 2001 года. М.: Наука, 2002 а. С. 383-385.

58. Артемьев А. Р. Охота и рыболовство русского населения в Забайкалье и Приамурье во второй половине XVII XVIII вв. // Культура русских в археологических исследованиях. Омск Изд-во Омск. гос. ун-та, 2002 б. С. 29-33.

59. Артемьев А. Р. Исследования Амурской экспедиции // АО 2002 года. М.: Наука, 2003. С. 320-322.

60. Артемьев А. Р. Исследования Амурской экспедиции // АО 2003 года. М.: Наука, 2004. С. 362-366.

61. Артемьев А. Р. Археологические исследования русских памятников нового времени в Прибайкалье, Забайкалье и Приамурье // РА. 2005 а. № 1. С. 155-166.

62. Артемьев А. Р. Основные направления археологических исследований памятников истории освоения русскими Сибири и Дальнего Востока // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2005 б. С. 7-28.

63. Артемьев А. Р., Артемьева Н. Г. Керамика Албазинского острога // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII начале XIX в.: Историко-археологические исследования. Владивосток: ДВО РАН, 1992. Т. 1. С. 165-170.

64. Артемьева Н. Г. Керамика Нерчинского острога // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в ХУП-Х1Х вв.: Историко-археологические исследования. Владивосток: ДВО РАН, 1995. Т. 2. С. 124-131.

65. Археология позднего периода истории: Материалы Круглого стола // РА. 2005. №1. С. 81-99.

66. Асташова Н. И. Ювелирное ремесло и изделия из цветного металла средневеко вого Смоленска // Труды / Гос. ист. музей. 1990. Вып. 74: Проблемы археологии Евразии: (по материалам ГИМ). С. 93-101.

67. Ащепков Е. А. Русское народное зодчество в Западной Сибири. М.: Изд-во Акад. архитектуры СССР, 1950. 140 с.

68. Ащепков Е. А. Русское народное зодчество в Восточной Сибири. М.: Гос. изд-во по строительству и архитектуре, 1953. 280 с.

69. Ащепков Е. А. Особенности развития архитектуры народного жилища Сибири. М.: Наука, 1964. 9 с.

70. Бабкин Ю. А., Коробейников А. В., Третьякова О. Ю. Где искать следы Сара-пульской крепости XVIII? // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2005. С. 315-325.

71. Багаутдинов А. 3. Иркутск в XVII в. (1661-1701) // Записки Иркутского областного краеведческого музея. 1961. Вып. 2: К 300-летию Иркутска. С. 21-39.

72. Багашёв А. Н., Антонов А. Л. Антропологические особенности русских старожилов Омского Прииртышья // Русские: Материалы VII Сиб. симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири». Тобольск: Изд-во Омск. пед. ун-та, 2004. С. 10-12.

73. Бадер О. Н. Археологические памятники Тагильского края // Ученые зап. / Молотов. ун-т. 1953. Т. 8. Вып. 2. С. 301-362.392

74. Байбурин А. К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л.: Наука, 1983 а. 189 с.

75. Байбурин А. К. К описанию структуры славянского строительного ритуала // Текст: семантика и структура. М.: Наука, 1983 б. С. 206-227.

76. Баландин С. Н. Оборонная архитектура Сибири в XVII в. // Города Сибири. Экономика, управление и культура городов Сибири в досоветский период. Новосибирск: Наука, 1974. С. 7-37.

77. Баландин С. Н. Архитектурно-строительная деятельность геодезистов в Сибири в XVIII в. // Изв. вузов. Сер. Геодезия и аэрофотосъемка. 1980. № 5. С. 118-128.

78. Баландин С. Н. Из истории архитектуры русских земледельческих поселений в Сибири (XVII-XX вв.) Новосибирск: Изд-во НИСИ, 1984. 67 с.

79. Баландин С. Н. Эволюция русского деревянного зодчество Сибири с конца XVI -до начала XX веков: Автореф. дис. . д-ра архитектуры. М.: Б. и., 1987. 47 с.

80. Баландин С. Н. Жилища воевод в Сибири в XVII первой половине трети XVIII в. // Городская культура Сибири: история памятники, люди. Новосибирск: Изд-во Ново-сиб. гос. ун-та, 1994. С. 110-116.

81. Баландин С. Н., Филиппова Н. Н. Жилища русских первопроходцев в Сибири в XVII первой половине XVIII в. // Городская культура Сибири: история, памятники, люди. Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. ун-та, 1994. С. 90-104.

82. Барашкова В. С. Из истории хозяйственной деятельности и быта посадского г. Белоозера в XVI веке // История СССР. 1975. № 2. С. 119-126.

83. Бардина Е. П. Быт русских сибиряков Томского края. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 1995. 224 с.

84. Бартенев И. А., Фёдоров Б. Н. Архитектурные памятники Русского Севера. М.; Л.: Б. и., 1968. 259 с.

85. Бахрушин С. В. Научные труды. Т.З, ч.1: Вопросы русской колонизации Сибири в XVI-XVII вв. М.: Изд-во Акад. наук, 1955. 376 с.

86. Башкатова 3. В. «Памятники Сибирской истории» о создании городской промышленности и об обеспечении её развития рабочими кадрами и сырьём // Города Сибири: (эпоха феодализма и капитализма). Новосибирск: Наука, 1978. С. 104-124.

87. Башкатова 3. В. Влияние металлургической промышленности на развитие городов тоска и Кузнецка // Сибирские города XVII начала XX века. Новосибирск: Наука, 1981. С. 129-144.

88. Башкатова 3. В., Половинкин И. Ф. К истории рода Поломошных и их деятельности в Сибири // Историко-архитектурный музей под открытым небом: Принципы и методика организации. Новосибирск: Наука, 1980. С. 141-157.

89. Безбородов М. А. Стеклоделие в древней Руси. Минск: Изд-во Акад. наук БССР, 1956. 307 с.

90. Белаш Н. Ю. Образ фронтира в США и России // Американский и сибирский фронтир. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 1997. С. 37-40.

91. Беленькая Д. А. Красные изразцы из Китай-города // КСИА. 1973. Вып. 135. С. 109-115.

92. Беликов Д. Н. Старинные монастыри Томского края. Томск: Б. и., 1898. 280 с.

93. Беликов Д. Н. Старинный Свято-Троицкий Собор в гор. Томске: (отдельный оттиск). Томск: Б. и., 1900. 30 с.

94. Белковец Л. П. Томск в известиях западноевропейских путешественников и учёных XVII-XVHI вв. // Томску 375 лет. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 1979. С. 21-32.

95. Белковец Л. П. Иоганн Георг Гмелин (1709-1755). М.: Наука, 1990. 144 с.

96. Белов М. И. Раскопки русского заполярного города // Летопись Севера. М., 1972. Вып. 6. С. 162-181.

97. Белов М. И., Овсянников О. В. Раскопки древней Мангазеи // АО 1968 года. М.:3931. Наука, 1969. С. 246-248.

98. Белов М. И., Овсянников О. В., Старков В. Ф. Мангазея. Л.: Гидрометеоиздат, 1980. Ч. 1: Мангазейский морской ход. 164 с.

99. Белов М. И., Овсянников О. В., Старков В. Ф. Мангазея. М.: Наука, 1981. Ч. 2: Материальная культура русских полярных мореходов и землепроходцев ХУ1-ХУП вв. 147 с.

100. Беловинский Л. В. Изба и хоромы. М.: Профиздат, 2002. 352 с.

101. Белоусова О. А. Из опыта археологических раскопок Кузнецкой крепости // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. пед. ун-та, 2002. С. 34-37.

102. Беляев Л. А. Археология Москвы и проблемы истории культуры позднего Средневековья // Современные проблемы археологии России. Новосибирск: Изд-во ИАЭ СО РАН, 2006. Т. 1. С. 3-12.

103. Берг Л. С. Географические труды В. Н. Татищева // Вопросы географии. 1953. Вып. 31. С. 31-38.

104. Бломквист Е. Э., Ганцкая О. А. Типы русского крестьянского жилища середины XIX начала XX в. // Русские: Историко-этнографический атлас (земледелие, крестьянское жилище, крестьянская одежда середины XIX - начала XX в.). М.: Наука, 1967. С. 131-165.

105. Богоявленский С. К. Научное наследие: О Москве XVII века. М.: Наука, 1980. 271 с.

106. Бондаренко И. А. Иерархическая структура древнерусского города (в реализации идеальной «вечной гармонии») // Город и искусство: субъекты социокультурного диалога. М.: Наука, 1996. С. 117-122.

107. Бондаренко И. А. Формирование градостроительной структуры современной Москвы // Архитектурное наследство. 1997. № 42. С. 6-25.

108. Борисевич Г. В. Хоромное зодчество Новгорода // Новгородский сборник: 50 лет раскопок Новгорода. М.: Наука, 1982. С. 269-294.

109. Бородовский А. П. Археологические исследования Умревинского острога // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2002. С. 258-265.

110. Бородовский А. П. Продолжение исследований Умревинского острога // АО 2002 года. М.: Наука, 2003. С. 337-339.

111. Бородовский А. П. Сохранение и использование национально-культурного наследия на примере Умревинского острога // Русские: Материалы VII Сиб. симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири». Тобольск: Изд-во Омск. пед. ун-та, 2004. С. 440^42.

112. Бородовский А. П., Воробьёв А. А. Некрополь на территории Умревинского острога // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2005. С. 191-202.

113. Бородовский А. П., Косарева И. 3. Умревинский острог: три столетия сибирской истории. Новосибирск: Сиб. горница, 2003. 72 с.

114. Бояршинова 3. Я. Население Томского уезда в первой половине XVII в. // Труды /Том. гос. ун-т. 1950. Т. 112. С. 23-210.

115. Бояршинова 3. Я. К вопросу о развитии русского земледелия в Томском уезде в XVII веке // Вопросы географии Сибири. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 1951. Вып. 2. С. 95-140.394

116. Бояршинова 3. Я. Опыт и традиции первых русских земледельцев Сибири (XVII в.) // Вопросы истории Сибири. Томск, 1953 а. Вып. 9. С. 85-91.

117. Бояршинова 3. Я. Основание города Томска // Вопросы географии Сибири. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 1953 б. Вып. 3. С. 2-48.

118. Бояршинова 3. Я. Томск в XVII-XVIII вв. // Очерки истории города Томска (1604 -1654). Томск, 1954. С. 1-36.

119. Бояршинова 3. Я. Волнения в Томске в XVII в. // ВИ. 1956. № 6. С. 109-115.

120. Бояршинова 3. Я. К вопросу о присоединении Западной Сибири к Русскому государству // Труды / Том. гос. ун-т. Сер. соц.-экон. и ист. наук. 1957. Т. 136. С. 147-156.

121. Бояршинова 3. Я. Некоторые вопросы истории сибирского крестьянства феодальной эпохи // Проблемы истории советского общества Сибири. Новосибирск, 1970. Вып. 2: История крестьянства Сибири досоветского периода. С. 95-140.

122. Бояршинова 3. Я. Заселение Сибири русскими в XVI первой половине XIX в. // Итоги и задачи изучения Сибири досоветского периода. Новосибирск: Наука, 1971. С. 40-56.

123. Булгаков М. Б. О некоторых сторонах хозяйственной деятельности посадских людей г. Путивля в первой половине XVII в. // Город и горожане России в XVII первой половине XIX в. М„ 1991. С. 74-93.

124. Бурдинская Е. И. История археологического изучения русских острогов на территории Притомья // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2005. С. 37-41.

125. Буцинский П. Н. Заселение Сибири и быт её первых насельников. Харьков: Б. и., 1889. 345 с.

126. Буцинский П. Н. К истории Сибири: Сургут, Нарым и Кетск до 1645. Харьков: Б. и., 1893 а. 28 с.

127. Буцинский П. Н. Мангазея и Мангазейский уезд (1601-1645). Харьков: Б. и., 1893 б. 66 с.

128. Былины. М.: Худож. лит., 1986. 300 с.

129. Вагнер Г. К. Деревянное зодчество старожилов в Среднем Приангарье // СЭ. 1956. №3. С. 52-68.

130. Вагнер Г. К. Проблема жанров в архитектуре Древней Руси // Архитектурное наследство. 1988. Вып. 36. С. 5-21.

131. Васильевский Р. С., Аксенов М. П. Археологические исследования в 1968 г. в зоне затопление Усть-илимской ГЭС // Материалы полевых исследований Дальневосточной археологической экспедиции. Новосибирск, 1971. Вып. 2. С. 258-261.

132. Васильевский Р. С., Бурилов В. В. Археологические исследования в 1967 г. в зоне затопление Усть-илимской ГЭС // Материалы полевых исследований Дальневосточной археологической экспедиции. Новосибирск, 1971. Вып. 2. С. 138-140.

133. Васильевский Р. С., Молодин В. И., Седякина Е. Ф. Исследования Илимского острога// Древние культуры Приангарья. Новосибирск: Наука, 1978. С. 215-232.

134. Вдовин И. С. Анадырский острог: исторический очерк // Краеведческие записки. Магадан: Магадан, кн. изд-во, 1960. Вып. 3. С. 31-48.

135. Вдовин И. С. Из истории русских на Анадыре в XVII-XVIII вв. // Этнокультурные контакты народов Сибири. JL: Наука, 1984. С. 5-13.395

136. Векслер А. Г. Москва в Москве: История в недрах столицы. М.: Моск. рабочий, 1982. 238 с.

137. Векслер А. Г., Беркович В. А. Археологическое изучение Замоскворечья // РА. 2003. №4. С. 116-128.

138. Вершинин Е. В. Воеводское управление в Сибири (XVII век). Екатеринбург: Развивающее обучение, 1998. 204 с.

139. Вершинин Е. В. О соотнесении данных письменных источников и археологии при раскопках Мангазеи // Русские: Материалы VII Сиб. симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири». Тобольск: Изд-во Омск. пед. ун-та, 2004. С. 19-24.

140. Визгалов Г. П. Хозяйство и занятия посадского населения Мангазеи (по материалам раскопок 2001-2004 гг.) // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2005. С. 97-105.

141. Визгалов Г. П. Мангазея первый русский город в сибирском Заполярье (по материалам новых археологических исследований): Автореф. дис. . канд. ист. наук. СПб., 2006 а. 21 с.

142. Визгалов Г. П. Мангазея первый русский город в сибирском Заполярье (по материалам новых археологических исследований): Дис. . канд. ист. наук. Екатерибург, 2006 б. 309 с.

143. Визгалов Г. П. Местные ремёсла посадского населения города Мангазеи по результатам археологических исследований 2001-2005 гг. // Современные проблемы археологии России. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2006 в. Т. 2 С.218-220.

144. Визгалов Г. П., Пархимович С. Г. Результаты археологических исследований городища Мангазеи в 2000-2003 годах // Научный вестник. Салехард, 2005. № 4 (35): Об-дорск: история, культура, современность. С. 36-40.

145. Вилков О. Н. Сибирский город конца XVII первой четверти XVIII века в современной русской советской историографии // Сибирь в прошлом, настоящем и будущем. Новосибирск, 1981. Вып. 1: Сибирь в эпоху феодализма и капитализма. С. 39^-2.

146. Вилков О. Н. К проблеме наёмного труда в сибирской промышленности конца XVI начала XVIII в. // Промышленность Сибири в средневековую эпоху (конец XVI середина XIX в.). Новосибирск: Наука, 1982. С. 31-60.

147. Вилков О. Н. Очерки социально-политического развития Сибири конца XVI -начала XVIII в. Новосибирск: Наука, 1990. 368 с.

148. Вилков О. Н. Некоторые особенности административной и строительной культуры Тобольска в конце XVI начале XVIII в.: Препринт / Рос. Акад. наук, Ин-т истории. Новосибирск: Б. и., 1999. 49 с.

149. Вилков О. Н., Башкатова 3. В. Общее и особенное в возникновении и развитии городов Сибири конца XVI начала XVIII в. // Феодализм в России. М.: Наука, 1985. С. 132-143.

150. Власова И. В. Этнокультурное взаимодействие и исторические судьбы населения Северного Предуралья (XVII-XX вв.) // Русские: историко-этнографические очерки. М„ 1997. С. 57-65.396

151. Власова И. В. Северорусская крестьянская усадьба: типы жилых построек XVI-XVIII вв. // Русский Север: Этническая история и народная культура XII-XX века. М.: Наука, 2001. С. 199-207.

152. Власть в Сибири: XVI начало XX века. Новосибирск: Сова, 2005. 696 с.

153. Вознесенская Г. А. Технология изготовления кузнечных изделий в древнем Пскове // Археология и история Пскова. Псков, 1996. Вып. 3. С. 219-228.

154. Волков М. Я. Города Европейской России во второй половине XVII начале

155. XVIII века // Город и горожане России в XVII первой половине XIX века М., 1991. С. 25-46.

156. Воробьёв А. А. Об одном из вопросов изучения славянской керамики Азиатской части России // Культура и история древних и современных обществ Сибири и Дальнего Востока. Омск: Изд-во Омск. гос. пед. ун-та, 2002 а. С. 393-395.

157. Воробьёв А. А. Реконструкция промысловой ямы XVIII XIX в. (по материалам новосибирского Приобья) // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск; Ханты-Мансийск: Изд-во Омск. гос. пед. ун-та, 20026. С. 106-107.

158. Воробьёв В. В. Города южной части Восточной Сибири: (Историко-географические очерки). Иркутск: Иркут. кн. изд-во, 1959. 147 с.

159. Воронин Н. Н. Очерки по истории русского зодчества XVI-XVII вв. М.; JL: ОГИЗ Гос. соц.-экон. изд-во, 1934. 129 с.

160. Воронин Н. Н. К итогам и задачам археологического изучения древнерусского города//КСИИМК. 1951. Вып. 41. С. 9-13.

161. Воронов Н. В. Изразцы // Русское декоративное искусство от древнейшего периода до XVIII в. М., 1962. Т. 1. С. 265-290.

162. Воронов Н. В., Блохина Н. Б. Ярославские изразцы // Краеведческие записки. Ярославль, 1956. Вып. 1. С. 113-133.

163. Воронов Н. В., Сахарова Н. Г. О датировке и распространении некоторых видов московских изразцов // МИА. 1955. № 47. С. 77-115.

164. Враская О. Б. Отечественные города в гравюре (кроме Москвы и Ленинграда) // Фонд гравюр как исторический источник изучения архитектуры русских городов. Л.: ГПБ, 1978. С. 103-131.

165. Временник МОИДР. М.: Б. и., 1850. Кн. 7. 260 с.

166. Всеобщая история архитектуры: В 12 т. М.: Стройиздат, 1968. Т. 6: Архитектура России, Украины и Белоруссии (XIV первая половина ХЕХ в.). 568 с.

167. Габе Р. М. Интерьер крестьянского жилища // Архитектурное наследство. 1955. № 5. С. 81-100.

168. Ганцкая О. А. Строительная техника русских крестьян // Русские: Историко-этнографический атлас (земледелие, крестьянское жилище, крестьянская одежда середины

169. XIX начала XX в.). М.: Наука, 1967. С. 166-187.

170. Ганцкая О. А., Лебедева Н. И., Чижикова Л. Н. Материальная культура русского населения западных областей (во второй половине XIX начале XX в.) // Материалы истории и этнографии русского населения европейской части СССР. М., 1960. С. 5-71.

171. Географический Лексикон Российского государства, или Словарь. собранный. Ф. А. Полуниным. М.: Бевер, 1773. 479 с.

172. Герберштейн С. Записки и о московицких делах. СПб.: Б. и., 1908. 382 с.

173. Главацкая Е. М. Власть и «сибирские инородцы» в XVII в. // Сургут, Сибирь, Россия. Екатеринбург, 1994. С. 44-47.

174. Главацкая Е. М. Христианское освоение Обдорского края (XVII начало XX в.)3971.! Русское освоение Ямала до начала XX века (документы и исследования). Салехард; Екатеринбург: Банк культурн. информации, 2005. С. 150-186.

175. Гнучева В. Ф. Материалы для истории экспедиций Академии наук в XVIII и XIX вв. М.; Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1940. 312 с.

176. Гнучева В. Ф. Географический департамент Академии наук XVIII в. М.; Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1946. 446 с.

177. Головачев П. М. Ближайшие задачи исторического изучения Сибири // ЖМНП. 1902. №9. С. 49-68.

178. Головачев П. М. Желательный тип сборников материалов для сибирских городов XVII в. М., 1903. 263 с.

179. Головачев П. М. Очерк заселения Сибири. СПб.: Б. и., 1906. 44 с.

180. Головчанский Г. П., Мельничук А. Ф. О некоторых результатах археологических исследований в пос. Орёл в 1993-2000 годах // Интеграция археологических и этнографических исследований. Нальчик; Омск, 2001. С. 100-103.

181. Голубева Л. А. Весь и славяне на Белом озере X-XIII вв. М.: Наука, 1973. 210 с.

182. Гольденберг Л. А. Семён Ульянович Ремезов сибирский картограф и географ (1642 - после 1720). М.: Наука, 1965. 262 с.

183. Гольденберг Л. А. Атласы Сибири С. У. Ремезова как источник для истории сибирских городов // Города Сибири (эпоха феодализма и капитализма). Новосибирск: Наука, 1978. С. 163-171.

184. Гольденберг Л. А. Изограф земли Сибирской: Жизнь и труды С. Ремезова. Магадан: Магадан, кн. изд-во, 1990. 391 с.

185. Гольденберг Л. А., Новлянская М. Г., Троицкий С. М. И. К. Кирилов и его труд «Цветущее состояние Всероссийского государства» // Кирилов И. К. Цветущее состояние Всероссийского государства. М.: Наука, 1977. С. 3-24.

186. Горбань Н. В. Из истории строительства крепостей на юге Западной Сибири // Вопросы географии. 1953. Вып. 31. С. 206-227.

187. Город у Красного Яра: Документы и материалы по истории Красноярска, XVII-XVIII вв. Красноярск: Краснояр. кн. изд-во, 1981. 278 с.

188. Город юности на Томи. Томск: D'Print, 2004. 176 с.

189. Города Сибири. Экономика, управление и культура городов Сибири досоветского периода. Новосибирск: Наука, 1974. 300 с.

190. Города Сибири. Эпоха феодализма и капитализма. Новосибирск: Наука, 1978. 336 с.

191. Горюнова В. М. В изменениях в домостроительстве городка на Ловати в X-XII вв. // Проблемы изучения древнего домостроительства в VIII-XVI вв. в северо-западной части СССР. Рига: Зинатне, 1983. С. 8-12.

192. Горюшкин Л. М. Место Сибири в составе капитализма // Исторический опыт освоения Сибири. Новосибирск, 1986. С. 37-50.

193. Горюшкин Л. М., Миненко Н. А. Историография Сибири досоветского периода (конец XVI начало XX в.) Новосибирск: Наука, 1984. 317 с.

194. Гравировальная палата Академии наук XVIII века: Сб. док. Л.: Наука, 1985. 293с.

195. Градостроительство Московского государства XVI-XVII веков. М.: Стройиз-дат, 1994. 317 с.

196. Греков В. И. Очерки из истории русских географических исследований в 1725— 1765 гг. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1960. 425 с.

197. Громов Г. Г. Альбом Мейберга как источник по истории русского крестьянского жилища //СЭ. 1955. № 1.С. 164-171.

198. Громов Г. Г. Русское крестьянское жилище XV-XVIII вв. по письменным источникам // Вестник МГУ. 1965. № 6. С. 35-48.398

199. Громов Г. Г. Русское крестьянское жилище XV-XVIII вв.: (по графическим источникам) // Вестник МГУ. 1967. № 3. С. 62-78.

200. Громов Г. Г. Русская материальная культура XVII века // ВИ. 1975. № 4. С. 106-124.

201. Громов Г. Г. Жилище // Очерки русской культуры XVI века. М.: Изд-во МГУ, 1977. Ч. 1.С. 182-201.

202. Громов Г. Г. Жилище // Очерки русской культуры XVII века. М.: Изд-во МГУ, 1979. Ч. 1.С. 134-201.

203. Гудзинская А. П., Михайлова Н. Г. Графические материалы как источник по истории архитектуры помещичьей и крестьянской усадеб в России XVIII в. // История СССР. 1971. № 5. С. 214-227.

204. Гуляницкий Н. Ф. Образ Москвы XVI первой половины XVII в. // Архитектурное наследство. 1997. № 42. С. 85-101.

205. Гуревич Ф. Д. Жилые и хозяйственные постройки городов Чёрной Руси // Проблемы изучения древнего домостроительства в VIII XVI вв. в северо-западной части СССР. Рига: Зинатне, 1983. С. 12-16.

206. Гурьев В. Историограф Миллер в Томске // Русский вестник. М.: Изд-во университет. тип. М. Каткова, 1881. Т. 156. С. 62-72.

207. Давидан О. И. Староладожские изделия из кости и рога // АСГЭ. 1966. Вып. 8. С. 103-115.

208. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М.: Гос. изд-во иностр. и национальных слов., 1955. Т. 1. 700 е.; Т. 2. 779 е.; Т. 3. 555 с.

209. Даркевич В. П. Раскопки на Южном городище Старой Рязани (1966-1969) // Археология Рязанской земли. М.: Наука, 1974. С. 19-71.

210. Даркевич В. П. Усадьбы XVII века в Старой Рязани // РА. 1994. № 1. С. 180190.

211. Денисов В. П., Оборин В. А. Исследования в Пермской и на севере Свердловской областей // АО 1967 года. М.: Наука, 1968. С. 105-106.

212. Длужневская Г. В., Калинин В. А., Субботин А. В. Кремли России XV-XVII вв. СПб.: Литера, 2005. 336 с.

213. Добжанский В. Н. Керамика Илимского острога // Сибирь в древности. Новосибирск: Наука, 1979. С. 122-127.

214. Добжанский В. Н., Усков И. Ю. Новый документ о сереброплавильном промысле на р. Каштак // Кузнецкая старина. Новокузнецк: Кузнецкая крепость, 2003. Вып. 5 С. 35^43.

215. Добжанский В. Н., Ширин Ю. В. Кузнецкий острог 1618 в 1620 гг. // Аборигенные и русские старожилы Притомья. Кемерово; Городок: Кузбассвузиздат, 2002. С. 221— 242.

216. Долгих Б. О. Новые данные о плавании русских Северным морским путём в XVII в. // Окладников А. П. Русские полярные мореходы XVII века у берегов Таймыра. М.; Л.: Изд-во Главсевморпути, 1948. С. 117-157.

217. Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографической комиссией. СПб.: Б. и., 1857. Т. 6. 509 с.

218. Древняя Русь: Город, замок, село. / Г. В. Борисевич, В. П. Даркевич, А. Н. Кирпичников и др. М.: Наука, 1985. 432 с. (Археология СССР).

219. Дубовик M. М., Либман Э. П. Две жизни чудесного камня: Из истории слюдяного промысла в России. М.: Недра, 1966. 188 с.

220. Дубынин А. Ф. К истории московского посада // КСИИМК. 1957. Вып. 68. С. 123-128.

221. Евтеев О. А. В. Н. Татищев и русские государственные съемки первой половины XVIII в.: (по материалам фонда Сената ЦГАДА) // Вопросы географии. 1958. Вып. 42. С.189-195.399

222. Евдокимов И. Север в истории русского искусства. Вологда: Изд-во Союза северных кооп. союзов, 1921. 230 с.

223. Емельянов Н. Ф. Город Томск в феодальную эпоху. Томск: Изд-во Том. гос. унта, 1984. 224 с.

224. Жеравина А. Г. Томск в XVIII веке // Томск 375 лет. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 1979. С. 33^13.

225. Жеравина А. Г. Особенности заселения и сельскохозяйственного освоения Сибири в конце XVIII — первой половине XIX в. // Американский и сибирский фронтир. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 1997. С. 45-53.

226. Жеребов Д. К., Майков Е. И. Русское военно-инженерное искусство в XVI-XVII вв. // Из истории русского военно-инженерного искусства. М.: Воениздат, 1952. С. 25-50.

227. Забелло С. Я. Каргопольская экспедиция // Архитектурное наследство. 1955. № 5. С. 5-18.

228. Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. М.: Б. и., 1895. Ч. 1. 530 с.

229. Замятнин С. Н. О старинных русских шахматах // Исторический памятник русского арктического мореплавания XVII в.: (Археологические находки на о. Фаддея и на берегу залива Симса). JL: Изд-во Главсевморпути, 1951. С. 147-152.

230. Записки, к Сибирской истории служащие // Древняя Российская вивлиофика. М.: Б. и., 1788. Ч. 3. С. 104-288.

231. Записки путешествия академика Фалька // Полное собрание ученых путешествий по России. СПб.: Акад. наук, 1824. Т. 6. 446 с.

232. Заплавный С. А. Рассказы о Томске. Новосибирск: Зап.-сиб. кн. изд-во, 1980. 320 с.

233. Засурцев П. И. Постройки древнего Новгорода // МИА. 1959. № 65. С. 262-298.

234. Засурцев П. И. Усадьбы и постройки древнего Новгорода // МИА. 1963. № 123: Жилища древнего Новгорода. С. 5-165.

235. Зеленин Д. К. Восточнославянская этнография. М.: Наука, 1991. 511 с.

236. Зиннер Э. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и учёных XVIII века. Иркутск: Вост.-сиб. кн. изд-во, 1968. 247 с.

237. Зиняков Н. М. Чёрнометаллические изделия поселения Изюк-I: технологическая характеристика // Культура русских в археологических исследования. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2005. С. 275-289.

238. Зиняков Н. М., Баштанник С. В. Возможности использования естественнонаучных методов в изучении ведущих отраслей экономики русского населения Сибири // Культура русских в археологических исследования. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2002. С. 63-66.

239. Зольникова Н. Д. «Нарымское дело» 1642-1647 гг. // Древнерусская рукописная книга и её бытование в Сибири. Новосибирск: Наука, 1982. С. 211-234.

240. Иваницкий Н. Сольвычегодский крестьянин, его обстановка, жизнь и деятельность //Живая старина. 1898. Вып. 1. С. 3-74.

241. Иванов А. И. Забытое производство: Очерк изразцовой промышленности Владимирского края. Владимир: Тип. Владролиграфа, 1930. 56 с.

242. Иванов П. И. Обозрение геодезических работ в России со времени Императора Петра Великого до сочинения генеральной ландкарты Российской империи в 1776 г. // Записки ИРГО. 1853. Кн. 9. С. 423-464.400

243. Из глубины столетий: Музей археологии Москвы. М.: Б. и., 1998. 64 с.

244. Из истории земли Томской: Сб. док. и материалов. Томск: Зап.-сиб. кн. изд-во, 1978. Вып. 1. 224 с.

245. Измайлов И. Счёты и просчёты имперских историков // Родина. 1994. № 8. С. 28-32.

246. Исаченко Б. А. Церковная археология в Амурской области (история становления и перспективы развития) // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в ХУП-Х1Х вв. (историко-археологические исследования). Владивосток: ДВО РАН, 2003. С. 339-345.

247. Историко-этнографический атлас Сибири. М.; Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1961.498 с.

248. Историография городов Сибири конца XVI начала XX в. Новосибирск: Наука, 1984. 179 с.

249. Исторические акты XVII столетия (1633-1699): Материалы для истории Сибири. Томск: Тип.-лит. Михайлова и Матюшина, 1890. Вып. 1. 113 с.

250. Исторические памятники Второй Камчатской экспедиции. М.: Науч. мир, 2002. 216 с.

251. Исторический памятник русского арктического мореплавания XVII в.: (Археологические находки на о. Фаддея и на берегу залива Симса). Л.: Изд-во Главсевморпути, 1951. С. 147-152.

252. История городов Сибири досоветского периода (XVII начало XX века): Сб. ст. Новосибирск: Наука, 1977. 303 с.

253. История названий томских улиц. Томск: Водолей, 1998. 320 с.

254. История названий томских улиц. 2-е изд. доп. и испр. Томск: Б'Ргнй, 2004. 401с.

255. История Сибири с древнейших времен до наших дней: В 5 т. Л.: Наука, 1968. Т. 2: Сибирь в составе феодальной России. 538с.

256. Источниковедение и историография городов Сибири конца XVI первой половины XIX в. Новосибирск: Наука, 1987. 288 с.

257. Кабо Р. М. Города Западной Сибири: Очерки историко-экономической географии (XVII первая половина XIX в.). М.: Гос. изд-во геогр. лит., 1949. 220 с.

258. Казаркин А. П. Регионализм перекрёсток мнений // Сибирь в контексте мировой культуры: Опыт самоописания: Колл. моногр. / Б. Ф. Егоров, Н. В. Моравский, В. М. Кулемзин и др. Томск: Сибирика, С. 4-7.

259. Каменецкий И. П. Торгово-промышленная деятельность служилых людей Кузнецкого острога в XVII начале XVIII вв. // Обменные операции городов Сибири периода феодализма. Новосибирск, 1990. С. 3-12.

260. Кантор А. М. Общественный перелом в России конца XVII века: Судьбы городской мысли // Русская культура в переходный период от средневековья к новому времени. М.: Изд-во Ин-та рос. ист. РАН, 1992. С. 79-89.

261. Каргер М. К. Крепостные сооружения г. Свияжска // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казан, ун-те. 1929. Т. 34, вып. 3-4. С. 131-151.

262. Каргер М. К. Тайник под развалинами Десятинной церкви в Киеве // КСИИМК. 1941. Вып. 10. С. 75-85.

263. Карлов В. В. О факторах экономического и политического развития русского города в эпоху Средневековья: (к постановке вопроса) // Русский город. М.: Изд-во МГУ, 1976. Вып. 2. С. 32-69.

264. Карлов В. В. К вопросу о понятии раннефеодального города и его типов в отечественной историографии // Русский город. М.: Изд-во МГУ, 1980. Вып. 3. С. 66-83.401

265. Кауфман А. О. Ремесло и торговля Кузнецка XVII века // Кузнецкая старина. Новокузнецк: Кузнецкая крепость, 1994. Вып. 2. С. 47-60.

266. Кауфман Ю. Б. Изразцы в Кузнецке в XVII в. // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2005. С. 294-300.

267. Качалов Н. Стекло. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1959. 465с.

268. Квецинская Т. Е. Ремесла г. Верхотурья в XVII в. // История городов Сибири досоветского периода (XVII начало XX в.). Новосибирск: Наука, 1977. С. 97-111.

269. Квецинская Т. Е. Город Верхотурье в XVII начале XVIII в. в отечественной историографии // Историография городов Сибири конца XVI - начала XX в. Новосибирск: Наука, 1984. С. 61-70.

270. Квецинская Т. Е. Хлебная торговля г. Верхотурья в XVII в. // Торговля городов Сибири конца XVI начала XX в. Новосибирск: Наука, 1987. С. 68-85.

271. Кильдюшевский В. И. Постройки XV века: из раскопок Орешка // КСИА. 1972. Вып. 129. С. 84-89.

272. Кильдюшевский В. И. Раскопки древнего Орешка// АО 1975 года. М.: Наука, 1976. С. 17.

273. Ким Е. А. Томск в 1721 г. глазами иностранцев // Человек текст - эпоха. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2004. Вып. 1: Формирование жизненной среды и менталитет. С. 74-88.

274. Кипарисова Н. П. Новые данные об археологических памятниках Тагильского края // Ученые зап. / Пермск. ун-т. 1956. Т. 11, вып. 3. С. 113-116.

275. Кириллов В. В. Сибирский приказ и его роль в организованном строительстве // Архитектурное наследство. 1980. Вып. 28. С. 13-19.

276. Кириллов В. В. К проблеме изучения древнерусского города XVI-XVII вв. // Русский город. М.: Изд-во МГУ, 1984. Вып. 7. С. 4-39.

277. Кирпичников А. Н. Крепости бастионного типа в средние века в России // Памятники культуры: Новые открытия: Ежегодник. 1978 год. Л., 1979. С. 471 499.

278. Киселёв И. Слюдяные оконницы // Декоративное искусство СССР. 1981. № 4. С. 15-18.

279. Ключевский В. О. Сочинения. М.: Гос. изд-во полит, лит., 1956. Т. 1, ч. 1: Курс русской истории. 428 с.

280. Книга Записная. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 1973. 115 с.

281. Ковязин А. М. Некрополь Умревинского острога // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2005. С. 317-319.

282. Колединский Л. В., Ткачёв М. А. Строительная техника и строительные материалы средневекового Витебска // Проблемы изучения древнего домостроительства в VIII-XIV вв. в северо-западной части СССР. Рига: Зинатне, 1983. С. 19-23.

283. Колесников А. А. Из истории заселения Среднего Прииртышья // Известия Омского отдела ГО СССР. 1963. Вып. 5 (12). С. 137-151.

284. Колонцов С. В. Музейный комплекс под открытым небом «Умревинский острог» опыт реконструкции // Русские: Материалы VII Сиб. симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири». Тобольск: Изд-во Омск. пед. ун-та, 2004. С. 460—461.

285. Колонцов С. В., Воробьёв А. А. Материалы Усть-Тартасского форпоста // Вестник археологии, антропологии и этнографии. 2001. Вып. 3. С. 154-158.

286. Колчин Б. А. Обработка железа в Московском государства в XVI в. // МИА. 1949. № 12. С. 192-297.

287. Колчин Б. А. Техника обработки металла в Древней Руси. М.: ГНТИ машино-строит. и судостроит. лит., 1953. 160 с.

288. Колчин Б. А. Ремесло //Древняя Русь: Город, замок, село. М.: Наука, 1985. С. 243-297.402

289. Колчин Б. А., Рыбина Е. А. Раскоп на улице Кирова // Новгородский сборник: 50 лет раскопок Новгорода. М.: Наука, 1982. С. 178-238.

290. Колызин А. М. Игрушки и игры XII XVII вв.: (по данным археологических исследований Московского Кремля) // РА. 1998. № 2. С. 113-122.

291. Комогорцев И. И. Из истории чёрной металлургии Восточной Сибири в XVII-XVIII вв. // Сибирь периода феодализма. Новосибирск: Изд-во СО Акад. наук СССР, 1962 Вып. 1: Сибирь ХУП-ХУШ вв. С. 97-120.

292. Кондрашенков А. А. Русская колонизация Зауралья в ХУП-ХУШ веках // Учёные записки / Курган, гос. пед. ин-т. 1964. Вып. 6. С. 3-93.

293. Коников Б. А. О перспективах и задачах русской археологии в Среднем Прииртышье // Русский вопрос: история и современность. Омск, 1994. Ч. 2. С. 9-13.

294. Коноплёва М. С. М. И. Махаев (1716-1770) // Труды / Всерос. акад. художеств. Л.; М.: Искусство, 1947. Т. 1. С.87-98.

295. Контев А. В. Тычковские клейма га кирпичах из построек ХУПТ-Х1Х вв. // Новое в археологии Сибири и Дальнего Востока. Томск: Б. и., 1992. С. 123-124.

296. Копанев А. И. Двор крестьянина в Подвинье в XVII в. // Культура Русского Севера. Л.: Наука, 1988. С. 174-182.

297. Копылова С. В. Каменное строительство в Сибири (конец ХУП-ХУШ в.). Новосибирск: Наука, 1979. 255 с.

298. Корзухина Г. Ф. Из истории игр на Руси // СА. 1963. № 4. С. 85-102.

299. Корчагин П. А. Комплексные историко-археологические исследования КАЭ ПГУ в Верхотурье // Археологические и исторические исследования г. Верхотурья. Екатеринбург: Банк культурн. информации, 1998. С. 67—80.

300. Корчагин П. А. Археологическое изучение усадьбы конца XVII века в г. Верхотурье // Интеграция археологических и этнографических исследований: Материалы VI Всерос. науч. семинара. М.; Омск: Изд-во Омск. гос. пед. ун-та, 1999. С. 146-149.

301. Корчагин П. А. История Верхотурья (1598-1926): Закономерности социально-экономического развития и складывания архитектурно-исторической среды города. Екатеринбург: Банк культурн. информации, 2001. 180 с.

302. Косинцев П. А. Костные остатки из города Мангазея // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2002. С. 73-75.

303. Косинцев П. А., Лобанова Т. В. Животноводство в хозяйстве населения Манга-зеи // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2005. С. 105-112.

304. Косинцев П. А., Подопригора И. Н. Домашние животные Верхотурья // Археологические и исторические исследования г. Верхотурья. Екатеринбург: Банк культурн. информации, 1998. С. 81-91.

305. Косинцев П. А., Чёрная М. П. Костные остатки животных из Томского кремля // Русские старожилы: Материалы III Сиб. симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири». Тобольск; Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2000. С. 488-492.

306. Косова Л. С. Изменение гидрографической сети в черте г. Томска // Человек и вода. Томск, 1990. С. 27-29.

307. Косова Л. С. Первые карты города Томска // Вопросы географии Сибири. Томск, 1997. Вып. 22. С. 231-238.

308. Костомаров Н. И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI -XVII столетиях. СПб.: Б. и., 1887. 428 с.

309. Косточкин В. В. Русское оборонное зодчество конца XIII начала XV в. М.:403

310. Изд-во Акад. наук СССР, 1962. 287 с.

311. Кочедамов В. И. Строительство Тюмени в XVI-XVIII вв. // Ежегодник Тюменского областного краеведческого музея 1961-1962. Тюмень, 1963. Вып. 3. С. 83-106.

312. Кочедамов В. И. Первые русские города Сибири. М.: Стройиздат, 1978. 190 с.

313. Крадин Н. П. Русское деревянное оборонное зодчество. М.: Искусство, 1988. 192 с.

314. Краснобаев Б. И. Русская культура второй половины XVII начала XIX в. М.: Изд-во МГУ, 1983. 228 с.

315. Краснов Ю. А., Каховский В. Я. Средневековые Чебоксары. М.: Наука, 1976. 192 с.

316. Красноярск и красноярцы. Красноярск: Кн. изд-во, 1978. 510 с.

317. Кудрявцев М. П., Кудрявцева Т. Н. Ландшафт в композиции древнерусского города// Архитектурное наследство. 1980. Вып. 28. С. 13-19.

318. Куза А. В. Древнерусские поселения // Древняя Русь: Город, замок, село. М.: Наука, 1985. С. 39-94.

319. Кузин А. А. Развитие чертежного дела в России (до XVIII в.) // Труды / Ин-т истории естествознания и ботаники. 1955. № 3. С. 131-169.

320. Куратов А. А., Овсянников О. Б. Новейшие археологические исследования на территории Архангельской области // Северный археографический сборник. Вологда, 1978. Вып. 6. С. 3-12.

321. Курилов В. Н. Участие служилых людей в становлении г. Тюмени как торгово-промышленного центра в XVII в. // Города Сибири: (экономика, управление и культура городов Сибири в досоветский период). Новосибирск: Наука, 1974. С. 76-86.

322. Курилов В. Н. Изба Поломошных (опыт описания) // Историко-архитектурный музей под открытым небом: Принципы и методика организации. Новосибирск, 1980. С. 158-163.

323. Курилов В. Н. О некоторых закономерностях развития сибирского города XVII в. // Сибирские города XVII начала XX века. Новосибирск: Наука, 1981. С. 109-119.

324. Курилов В. Н. Наемные работники Сибири XVII в., их социальное положение и борьба // Промышленность Сибири в феодальную эпоху (конец XVI середина XIX в.). Новосибирск: Наука, 1982. С. 60-74.

325. Курилов В. Н. Из истории шатрового зодчества в Сибири XVII в. // Памятники быта и хозяйственного освоения Сибири. Новосибирск: Наука, 1989. С. 87-94.

326. Курилов В. Н., Резун Д. Я. Новые материалы по истории и архитектуре Заши-верского острога XVII в. // Проблемы охраны и освоения культурно-исторических ландшафтов Сибири. Новосибирск: Наука, 1985. С. 219-238.

327. Курлаев Е. А. Церковная археология: раскопки в Николаевском монастыре г. Верхотурья в 1989-1990 гг. // Археологические и исторические исследования г. Верхотурья. Екатеринбург: Банк культуры, информации, 1998. С. 92-109.

328. Кусов В. С. Карту создают первопроходцы. М.: Недра, 1983. 69с.

329. Кусов В. С. Картографическое искусство Русского государства. М.: Недра, 1989. 97 с.404

330. Кутовой А. И. Усадьбы как основные элементы градостроительства структуры древнерусского города // Древнерусский город: Материалы Всесоюз. археолог, конф. Киев: Наукова думка, 1984. С. 65-67.

331. Кызласов Л. Р. История Южной Сибири в средние века. М.: Высш. шк., 1984. 167 с.

332. Кызласов Л. Р. Южная Сибирь // История народов Восточной и Центральной Азии с древнейших времен до наших дней. М.: Наука, 1986. С. 286-287.

333. Кызласов Л. Р. Письменные известия о древних городах Сибири: Спецкурс / МГУ им. М. В. Ломоносова, Ист. фак. М.: Изд-во МГУ, 1992. 132 с.

334. Лабутина И. К. Двор в средневековом Пскове (некоторые аспекты археологического изучения) // Проблемы изучения древнего домостроительства в УШ-Х1У вв. в Северо-западной части СССР. Рига: Зинатне, 1983. С. 23-26.

335. Лабутина И. К. Из истории средневековой застрой Пскова XV -XVII вв. // Восточная Европа в средневековье. М.: Наука, 2004. С. 297-312.

336. Лапшина Е. Д. Структура и динамика болот поймы р. Оби: (на юге Томской области): Дис. . канд. биол. наук. Томск, 1987. 282 с.

337. Лебедева А. А. Северные традиции в материальной культуре русских переселенцев в Забайкалье // Фольклор и этнография Русского Севера. Л.: Наука, 1973. С. 86105.

338. Лебединский Б. И. Из наблюдений над крестьянским зодчеством Иркутского округа (дер. Грановщина). Иркутск: Б. и., 1929. 12 е.: 26 рис.

339. Леньков В. Д., Силантьев Г. Л., Станюкович А. К. Лагерь Второй Камчатской экспедиции на острове Беренга // Проблемы археологических исследований на Дальнем Востоке СССР. Владивосток, 1986. С. 79-99.

340. Леньков В. Д., Силантьев Г. Л., Станюкович А. К. Командорский лагерь экспедиции Беринга: (Опыт комплексного изучения). М.: Наука, 1988. 127 с.

341. Леонтьев А. К. Нравы и обычаи // Очерки русской культуры XVI века. М.: Изд-во МГУ, 1977. Ч. 2. С. 33-75.

342. Леонтьев А. К. Быт и нравы // Очерки русской культуры XVII века. М.: Изд-во МГУ, 1979. Ч. 2. С. 5-29.

343. Леонтьева Г. А. Роль служилых людей в торгово-промышленной жизни Нерчинска во второй половине XVII начале XVIII в. // Города Сибири: (эпоха феодализма и капитализма). Новосибирск: Наука, 1978. С. 76-94.

344. Леонтьева Г. А. Роль служилых людей в экономическом становлении и развитии сибирского города в XVII первой четверти XVIII в.: (историография) // Историография городов Сибири конца XVI - начала XX в. Новосибирск: Наука, 1984. С. 100-124.

345. Леонтьева Г. А. Застройка Тюмени и ее государственное обеспечение в конце XVI начале XVIII в. // Памятники истории, археологии и архитектуры Сибири. Новосибирск: Наука, 1989. С. 54-69.

346. Либман Э. П. Из истории слюдяного промысла в России. М.: Гос. изд-во лит. по строит, материалам СССР, 1954. 91 с.

347. Линдер И. М. У истоков шахматной культуры. М.: Знание, 1967. 351 с.

348. Линдер И. М. Шахматы на Руси. М.: Наука, 1975. 207 с.

349. Липинская В. А. Поселения, жилища, одежда русского населения Алтайского края // Этнография русского населения Сибири и Средней Азии. М.: Наука, 1969. С. 6-76.

350. Липинская В. А. Типы застройки усадьбы русского населения Западной Сибири //СЭ. 1975. №5. С. 31—41.

351. Липинская В. А. Русские сельские поселения Сибири // Этнография русского крестьянства Сибири (XVII середина XIX в.). М.: Наука, 1981. С. 57-267.

352. Липинская В. А. Старожилы и переселенцы: Русские на Алтае (XVIII начало XX века). М.: Наука, 1996. 268 с.405

353. Липинская В. А., Сафьянова А. В. Жилище русского населения южной части Тюменской области (середины XIX начала XX в.) // Проблемы изучения материальной культуры русского населения Сибири. М.: Наука, 1974. С. 170-201.

354. Лотман Ю. М. Символика Петербурга и проблемы семиотики города // Ученые зап. / Тартус. ун-т. 1984. Вып. 664. С. 30-45.

355. Лукина С. М. Промышленное освоение Предбайкалья в XVII в. // Хозяйственное освоение и заселение районов Сибири: (Дореволюционный период). Иркутск, 1997. С. 48-55.

356. Лучшева Б. Ю., Ширин Ю. В. Эволюция укреплений Кузнецка в ХУИ-ХУШ вв. // Аборигены и русские старожилы Притомья. Кемерово; Городок: Кузбассвузиздат, 2002. С. 250-273.

357. Львов Ю. А. Характер и механизмы заболачивания территории Томской области // Теория и практика лесного болотоведения и гидромелиорации. Красноярск: Изд-во Ин-та леса и древесины, 1976. С. 36-44.

358. Люцидарская А. А. Промышленное развитие г. Томска во второй половине XVII в. // Города Сибири (экономика, управление и культура городов Сибири в досоветский период). Новосибирск: Наука, 1974. С. 60-75.

359. Люцидарская А. А. К вопросу о развитии сибирского судостроительного промысла в XVII в. // Промышленность и рабочие кадры досоветской Сибири. Новосибирск: Наука, 1978 а. С. 56-69.

360. Люцидарская А. А. К вопросу о формировании торгово-промышленного населения Томска второй половины XVII в. // Города Сибири (эпоха феодализма и капитализма). Новосибирск: Наука, 1978 б. С. 65-76.

361. Люцидарская А. А. Усадебный комплекс в Восточной Сибири начала XVIII // Памятники быта и хозяйственное освоение Сибири. Новосибирск: Наука, 1989. С. 144149.

362. Люцидарская А. А. Старожилы Сибири: историко-этнографические очерки (XVII начало XVIII в.). Новосибирск: Наука, 1992. 197 с.

363. Люцидарская А. А. Имена собственные как источник изучения социальных и духовных процессов общества (сибиряки-старожилы: XVII начала XVIII в.) // Русский вопрос: История и современность. Омск, 1994. Ч. 2. С. 14-18.

364. Люцидарская А. А. Колонизация Сибири: человек и пространство // Народы Сибири: История и культура. Новосибирск: Наука, 1997. С. 152-158.

365. Люцидарская А. А. Вещный мир сибирского горожанина XVII века // Археология, этнография и антропология Евразии. 2005 а. № 1 (21). С. 141-145.

366. Люцидарская А. А. Первопоселенцы Сибири: двор, семья, имя // Курилов В. Н., Люцидарская А. А., Майничева А. Ю. Освоение Сибири: Сохранение и трансформация русской культуры в XVII начале XX в. Новосибирск: ПреПресс-Студио, 2005 б. С. 6-28.

367. Майничева А. Ю. Опыт описания и реконструкции сибирских изб и дворов ХУИ-Х1Х вв. // Проблемы культурогенеза и культурное наследие. СПб., 1993. Ч. 3: Этнография и изучение культурных процессов и явлений. С. 40-45.

368. Майничева А. Ю. Развитие традиционного жилища русских крестьян Западной Сибири // Народы Сибири: История и культура. Новосибирск: Наука, 1997. С. 120-127.

369. Майничева А. Ю. Деревянные постройки в поселениях Колыванского района Новосибирской области // Русские Сибири: культура, обычаи, обряды. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 1998. С. 143-160.

370. Майничева А. Ю. Деревянные церкви Сибири XVII века: формы, символы, образы. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2000. 64 с.

371. Майничева А. Ю. Архитектурные традиции крестьянства северной части Верхнего Приобья: Проблемы эволюции и контактов. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2002. 144 с.

372. Майничева А. Ю. Сибирские избы и дворы ХУП-ХУШ вв. // Проблемы изуче406ния этнической культуры восточных славян Сибири XVII XX вв. Новосибирск, 2003. С. 48-70.

373. Макаров Н. А. Колонизация северных окраин Древней Руси в XI—XIII вв.: По материалам археологических памятников Белозерья и Поонежья. М.: Скрипторий, 1997. 336 с.

374. Маковецкий И. В. Памятники древней промышленной архитектуры в Прикамье // Сообщения Института истории искусств. 1954. Вып. 4-5: Живопись, скульптура, архитектура. С.136-144.

375. Маковецкий И. В. Памятники народного творчества Русского Севера. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1955. 183 с.

376. Маковецкий И. В. Архитектура крестьянских построек // История русского искусства. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1961. Т. 6. С. 316-326.

377. Маковецкий И. В. Архитектура русского народного жилища (Северное и Верхнее Поволжье). М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1962. 338 с.

378. Маковецкий И. В. Деревянное зодчество Среднего Приангарья (XVII-XX вв.) // Быт и искусство русского населения Восточной Сибири. Новосибирск: Наука, 1971. Ч. 1 : Приангарье. С. 106-143.

379. Маковецкий И. В. Архитектура русского народного Забайкалья // Быт и искусство русского населения Восточной Сибири. Новосибирск: Наука, 1975. Ч. 2: Забайкалье. С. 33-47.

380. Максимов П. Н. Творческие методы древнерусских зодчих. М.: Стройиздат, 1975. 240 с.

381. Малкин А. Я., Обертас В. А. Особенности архитектуры и застройки населённых мест Камчатки XVIII-XIX веков // История культуры Дальнего Востока СССР XVII-XX вв: (дооктябрьский период). Владивосток, 1989. С. 91-104.

382. Мальм В. А., Фехнер М. В. Раскопки стеклозавода близ деревни Большое Бунь-ково // КСИИМК. 1957. Вып. 68. С. 142-145.

383. Малый город. Социально-демографическое исследование небольшого города. М.: Изд-во МГУ , 1972. 272 с.

384. Маслих С. А. Русское изразцовое искусство XV-XIX веков. М.: Изобразительное искусство, 1983. 13 е.: 112 л. ил.

385. Массон В. М. Урбанизация и городской образ жизни // Археологические вести. 1999. №6. С. 15-16.

386. Матвеев А. В. Переправы через р. Иртыш в свете изучения сибирских оборонительных линий XVII в. // Пространство культуры в археолого-этнографическом измерении: Западная Сибирь и сопредельные территории. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2001. С. 52-54.

387. Матвеев А. В. Дороги Верхнего и Среднего Приошья в XVII-XVIII вв. (попытка исторической реконструкции) // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. пед. ун-та, 2002 а. С. 82-88.407

388. Матвеев А. В. Поиск форпостов Ишимской линии XVIII века // АО 2001 года. М.: Наука, 2002 б. С. 444-446.

389. Матвеев А. В., Аношко О. М., Измер Т. С. Раскопки в Ингальской долине и на территории Тюмени // АО 2003 года. М.: Наука, 2004. С. 435-436.

390. Матвеев А. В., Измер Т. С., Молявина Е. Ю. Новые материалы по архелогии Тюмени // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2005. С. 71-79.

391. Матвеев А. В., Трофимов Ю. В. Русские военно-оборонительные сооружения Среднего Прииртышья // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2005. С. 79-96.

392. Материалы для истории Императорской Академии наук. СПб., 1886. Т. 3. 898 с.

393. Материалы по истории крестьянского и помещичьего хозяйства первой четверти XVIII в. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1951. 372 с.

394. Матющенко В.И. Сибирская археология в 1940 1950-е годы: Учебное пособие. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 1991. 101 с.

395. Матющенко В.И. Как это было? // Вестник Омск, ун-та. 2001. № 3. С. 141-145.

396. Матющенко В. И., Чиндина JI. А. Работы в Томской и Омской областях // АО 1968 года. М.: Наука, 1969. С. 196-197.

397. Медведев А. Ф. Водоотводные сооружения древнего Новгорода // КСИИМК. 1951. Вып. 40. С. 51-73.

398. Медведев П. П. Архитектура крестьянского жилого комплекса с бассейне реки Онеги (опыт ареального исследования) // Проблемы исследования, реставрации и использования архитектурного наследия Российского Севера. Петрозаводск, 1991. С. 7-31.

399. Междисциплинарные исследования в археологии и этнографии Западной Сибири: Материалы Всероссий. науч. Конференции. Томск, 28 29 марта 2002 г. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2002. 212 с.

400. Мельников Б. В. К проблеме изучения посуды археологических памятников Западной Сибири XVI-XVIII вв. // Вопросы истории исследования и историографии археологии Западной Сибири. Омск: Изд-во Омск. гос. пед. ин-та, 1992. С. 102-114.

401. Методология и методика археологических реконструкций. Новосибирск, 1994.

402. Миллер Г. Ф. История Сибири. Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1937. Т. 1. 607 с.

403. Миллер Г. Ф. История Сибири. Л.: Изд-во Акад. наук, 1937. Т. 1. Приложения к Истории Сибири. С. 329-465.

404. Миллер Г. Ф. История Сибири. М. -Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1941. Т. 2. 638с.

405. Миллер Г. Ф. Описание Сибирского Царства. М.: Либерея, 1998. Кн. 1. 416 с.

406. Милославский М. Г. Техника деревянного зодчества на Руси в XVI-XVII вв. // Труды / Ин-т истории, естествознания и техники 1956. Т. 7. С. 44-111.

407. Милославский М. Г. О малоизвестных методах отделочных работ в России XVII в. // Материалы по истории строит, техники. М.: Изд-во лит. по строит., 1971. Вып. 3 С. 220-231.

408. Милонов Н. П. Историко-археологический очерк г. Коломны // Историко-археологический сборник. М., 1948. С. 74-92.

409. Мильчик М. И. Древнерусский архитектурный ансамбль на чертежах и иконе XVII века // История СССР. 1974. № 2. С. 202-216.

410. Мильчик М. И. Эволюция крестьянского жилища в конце XVII XIX вв. как предпосылка возникновения домовых росписей на Ваге // Проблемы исследования, рес408таврации и использования архитектурного наследия Русского Севера. Петрозаводск, 1988. С. 95-104.

411. Мильчик М. И., Ушаков Ю. С. Деревянная архитектура русского Севера. Страницы истории. Л.: Стройиздат, 1981. 128 с.

412. Миненко Н. А. Северо-западная Сибирь в ХУП1 первой половине XIX в. Новосибирск: Наука, 1975. 308 с.

413. Миненко Н. А. «Описания» Томского и Кузнецкого уездов геодезиста И. Шишкова как историко-географический источник // Сибирское источниковедение и историография. Новосибирск: Наука, 1980. С. 73-80.

414. Миненко Н. А. Северно-русские традиции в культуре русских крестьян Сибири периода феодализма // Социально-культурное развитие Сибири: Бахрушинские чтения 1991 г. Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. ун-та, 1991. С. 3-12.

415. Миненко Н. А. Урал и Сибирь конца XVI первой половины XIX в. в новейшей отечественной историографии // Культурное наследие Азиатской России: Материалы I Сиб.-урал. ист. конгресса 25-27 нояб., 1997 г. Тобольск, 1997. С. 24-30.

416. Минерт Л. К. Памятники начального этапа градостроительства в Бурятии // Памятники истории, археологии и архитектуры Сибири. Новосибирск: Наука, 1989. С. 80 -107.

417. Михайловская А. И. Братский острог (историко-археологический очерк). Иркутск: Б. и., 1928.22 с.

418. Михалёв В. В., Тихомиров К. Н., Чудаков Д. В. К вопросу об изучении архело-гизирующихся объектов // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск; Уфа: Б. и., 1997. С. 106-107.

419. Молодин В. И. Археологическая разведка по реке Казым // Историко-архитектурный музей под открытым небом: Причины и методика организации. Новосибирск: Наука, 1980. С. 127-140.

420. Молодин В. И. Старообрядческие нательные кресты из Илимской коллекции // Исторический ежегодник. Спец. вып. Омск, 2001.

421. Молодин В. И. Кресты-тельники как объект научного изучения // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск, педагогии, ун-та, 2002. С. 96102.

422. Молодин В. И., Бородовский А. П., Троицкая Т. Н. Археологические памятники Колыванского района Новосибирской области. Новосибирск: Наука, 1996. 191 с.

423. Молодин В. И., Добжанский В. Н. Археологическое исследование Казымского острога // Древние культуры Алтая и Западной Сибири. Новосибирск: Наука, 1978. С. 191-202.

424. Молодин В. И., Новиков А. В. Некоторые технологические аспекты керамики Илимского острога // Проблемы изучения Сибири в научно-исследовательской работе музеев. Красноярск, 1989. С. 166-168.

425. Молодин В. И., Новиков А. В. Перспективы археологического изучения памятников русского освоения Сибири // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII -начале XIX в.: (Историко-археологические исследования). Владивосток: ДВО РАН, 1992. С. 30-38.

426. Молодин В. И., Новиков А. В. Археологические памятники Венгеровского района Новосибирской области. Новосибирск: Наука, 1998. 140 с.

427. Молодин В. И., Парцингер Г., Гаркуша Ю. Н. Исследования в Барабинской лесостепи // АО 2001 года. М.: Наука, 2002. С. 453-455.

428. Молочкова А. В. Состояние торговли в сибирских городах с точки зрения современного маркетинга // Модернизация и традиция в истории России. Новосибирск: Сова, 2005. С. 3-9.

429. Молявина Е. Ю. Археологические раскопки в историческом центре г. Тюмени //409

430. Традиционные культуры и общества Северной Азии (с древнейших времён до современности). Кемерово: Изд-во Кем. гос. ун-та, 2004. С. 327-328.

431. Монгайт А. Л. Древнерусские деревянные укрепления по раскопам в Старой Рязани//КСИИМК. 1947. Вып. 17. С. 28-37.

432. Монгайт А. Л. Древнерусские жилища Х1-ХШ веков (по раскопкам Старой Рязани) // СЭ. 1948 а. № 4. С. 54-69.

433. Монгайт А. Московские изразцы (по находкам на строительстве метрополитена I и II очереди) // Архитектурные памятники Москвы XVII—XVIII вв.: Новые исследования. М.: Изд-во Акад. архитектуры, 1948 б. Вып. 9. С. 67-79.

434. Монгайт А. Л. Старая Рязань // МИА. 1955. № 49. С. 5-198.

435. Моргунов Ю. Ю. К изучению южнорусских колодцев Х-ХШ вв. // РА. 2005. № 3. С. 141-148.

436. На путях из Земли Пермской в Сибирь: Очерки этнографии североуральского крестьянства ХУП-ХХ вв. М.: Наука, 1989. 350 с.

437. Наврот М. И. Окладная книга Сибири 1697 г. // Проблемы источниковедения. М„ 1956. Вып. 5. С. 182-209.

438. Не купить ли нам Сибирь? / Пер. и комм. Т. Филипповой // Родина. 2000. № 5. С. 6-9.

439. Некрасов А. Е. Кухонные остатки костей птиц и рыб из Верхотурского кремля // Археологические и исторические исследования г. Верхотурья. Екатеринбург: Банк культурн. информации, 1998. С. 113-124.

440. Некрасов А. И. Русское народное искусство. М.: Гос. изд-во, 1924. 163 с.

441. Некрасов А. И. Очерки по истории древнерусского зодчества в Х1-ХУП вв. М.: Изд-во Всесоюз. Акад. архитектуры, 1936. 400 с.

442. Немцова Н. И. Реконструкция изразцовых печей в доме Сапожникова в Гороховце // СА. 1985. № 4. С. 198-212.

443. Нескоров А. В. Тобольские изразцы как исторический источник (к постановке проблемы) // Русские старожилы: Материалы III Сиб. симпозиума «Культурное наследие городов Западной Сибири». Тобольск; Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2000. С. 400^403.

444. Нескоров А. В. Археология и реставрация (к вопросу о сохранении русского наследия в г. Тобольске) // Русские: Материалы VII Сиб. симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири». Тобольск: Изд-во Омск. пед. ун-та, 2004. С. 477-481.

445. Никитин А. В. Оборонные сооружения засечной черты ХУ1-ХУП вв. // МИА. 1955. №44. С. 116-213.

446. Никитин А. В. Братский острог // СА. 1961. № 2. С. 213-226.

447. Никитин А. В. Русское кузнечное ремесло XVI -XVII вв. М.: Наука, 1971. 84 с.

448. Никитин Н. И. Освоение Сибири в XVII веке. М., 1990. 144 с.

449. Никитин Н. И. Тобольская «литва» в XVII в. // Город и горожане России в XVII первой половине XIX в. М., 1991. С. 47-73.

450. Никитин Н. И. Служилые люди в Западной Сибири XVII века. Новосибирск: Наука, 1998. 155 с.

451. Никифорова И. А. Технология домостроительства русских Среднего Прииртышья // Традиционные культуры и общества Северной Азии (с древнейших времён до современности). Кемерово: Изд-во Кем. гос. ун-та, 2004. С. 340-342.

452. Никифорова А. А., Татаурова JI. В. Планиграфия жилищно-хозяйственного комплекса русских Сибири XVIII-XIX вв.: (по данным археологии и этнографии) // Историко-культурное наследие Северной Азии. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2001. С. 111-120.

453. Николаева И. Б. Раскопки на территории бывшего красноярского острога // Материалы и исследования по археологии, этнографии и истории Красноярского края. Красноярск: Краснояр. кн. изд-во, 1963. С. 115-123.

454. Никольская Т. Н. Работа Верхнеокской археологической экспедиции (1960— 1961)//КСИА. 1963. Вып. 96. С. 25-31.

455. Никольская Т. Н. К истории русского градостроительства // Древнерусский город: Материалы Всесоюз. археолог, конф., поев. 1500-летию города Киева. Киев: Наукова думка, 1984. С. 87-90.

456. Никулин П. Ф. Особенности аграрной колонизации Сибири и Северной Америки во второй половине XIX начале XX в. // Американский и сибирский фронтир. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 1997. С. 54-59.

457. Новиков А. В. Гончарное производство Усть-Тартасского форпоста // Древняя керамика Сибири: типология, технология, семантика. Новосибирск: Наука, 1990. С. 175— 181.

458. Новомбергский Н. Я. В поисках за материалами по истории Сибири. СПб.: Б. и., 1906. Разд. 2: Сибирские города на исходе XVII века. С. 20-36.

459. Носов Е. Н. Некоторые вопросы домостроительства Старой Ладоги // КСИА. 1977. Вып. 150. С. 10-17.

460. Носов Е. Н. Происхождение первых городов Северной Руси // Феодальная Россия (новые исследования). СПБ., 1993. С. 5-10.

461. Обдорский край и Мангазея в XVII веке: Сб. док. Екатеринбург: Тезис, 2004. 200 с.

462. Обменные операции городов Сибири периода феодализма: Сб. науч. тр. Новосибирск: Б. и., 1990. 183 с.

463. Оборин В. А. Орёл-городок русский опорный пункт в Прикамье (XVI -XVII вв.) // Ученые зап. / Молотов, ун-т. 1957. Т. 10, вып. 3. С. 145-164.

464. Оборин В. А. Некоторые вопросы археологического изучения уральских городов XVI-XVII вв. // Памятники древнейшей истории Евразии. М., 1975. С. 264—270.

465. Оборин В. А. Использование русским населением в XV-XVII веках поселений нерусского населения на Урале // Древности Волгокамья. Казань, 1977. С. 119-126.

466. Оборин В. А., Русанова К. М., Шмыров В. А. Раскопки русского города Пелыма и Пелымского поселения // АО 1971 года. М.: Наука, 1972. С. 166-167.

467. Оборин В. А., Шмыров В. А. Характеристика источников по истории городов Урала XV-XVII вв. // Деревня и город Урала в эпоху феодализма: Проблемы взаимодействия. Свердловск: УНЦ Акад. наук СССР, 1968. С. 14-22.

468. Овсянников О. В. Красные печные изразцы из древних Холмогор // КСИА. 1967. Вып. 110. С. 24-29.

469. Овсянников О. В. Заметки о северных косторезах // СЭ. 1969. № 4. С. 114-118.

470. Овсянников О. В. Из истории русского оборонного зодчества XVII в. // КСИА. 1972. №129. С. 37-41.

471. Овсянников О. В. Дом и усадьба в сибирском городе XVII в. // КСИА. 1973 а. Вып. 136. С. 41-46.411

472. Овсянников О. В. О керамике древней Мангазеи // Проблема археологии Урала и Сибири. М., 1973 б. С. 269-272.

473. Овсянников О. В. Укрепленные усадьбы XIV-XV вв. как памятники оборонного зодчества русского Севера// КСИА. 1981. Вып. 172. С. 97-104.

474. Овсянников О. В. Архангельский деревянный город XVI-XVII вв. // КСИА. 1989. Вып. 195. С. 92-97.

475. Овсянников О. В. Пескова А. А. Замки и ключи из раскопок Изяславля // КСИА. 1982. Вып. 171. С. 93-99.

476. Овсянников Ю. М. Русские изразцы: Альбом. М.: Худож. лит., 1968. 135 с.

477. Оглоблин H. Н. Обозрения столбцов и книг Сибирского приказа (1592-1768 гг.). Ч. 4: Документы центрального управления // Чтения в обществе истории древностей российских. М., 1902. Кн. 1 (200). С. 1-288.

478. Оглоблин H. Н. К истории Томского бунта 1648 года // Чтения в обществе истории древностей российских. М., 1903. Кн. 3. (206). С. 3-30.

479. Оглоблин H. Н. Бытовые черты начала XVIII века // ЧОИДР. М., 1904. Кн. 1 (208), Разд. 3: (Смесь). С. 5-6.

480. Огурцов А. Ю. Типологическая классификация русских укрепленных пунктов в конце XVII середине XVIII в. // Проблемы охраны и освоения культурно-исторических ландшафтов Сибири. Новосибирск, 1986. С. 129-138.

481. Огурцов А. Ю. К вопросу о датировке чертежа «Града Кузнецкого» С. У. Реме-зова//Кузнецкая старина. Новокузнецк, 1993. Вып. 1. С. 103-107.

482. Огурцов А. Ю., Ширин Ю. В. К вопросу о метоположении первого Кузнецкого острога // Памятники быта и хозяйственного освоения Сибири. Новосибирск: Наука, 1989. С. 59-63.

483. Окладников А. П. Русские полярные мореходы XVII века у берегов Таймыра. M.; JL: Изд-во Главсевморпути, 1948. 158 с.

484. Окладников А. П., Васильевский Р. С., Молодин В. И. Раскопки Илимского острога // АО 1971 года. М.: Наука, 1972. С. 225-226.

485. Окладников А. П., Гоголев 3. В., Ащепков Е. А. Древний Зашиверск: Древнерусский заполярный город. М.: Наука, 1977. 211 с.

486. Олеарий А. Описание путешествия в Московию. Смоленск: Русич, 2003. 480 с.

487. Описание Тобольского наместничества / Сост. А. Д. Колесников. Новосибирск: Наука, 1982. 321 с.

488. Ополовников А. В. Русское деревянное зодчество. Гражданское зодчество. М.: Искусство, 1983. 288 с.

489. Ополовникова Е. А. Русские крепости в сибирском Заполярье // Памятники быта и хозяйственного освоения Сибири. Новосибирск: Наука, 1989. С. 64-75.

490. Осипов Д. О., Фараджева H. Н. Археологические раскопки на месте воссоздания Успенского кафедрального собора в Ярославле // Современные проблемы археологии России. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2006. Т. 2. С. 239240.

491. Орфинский В. П., Гришина И. Е. Деревянные крестьянские амбары Русского Севера и Сибири. Генезис и эволюция // Проблемы исследования, реставрации и использования архитектурного наследия Русского Севера. Петрозаводск, 1989. С. 42-66.

492. Островская JI. В. Христианство в понимании русских крестьян пореформенной Сибири (народный вариант православия) // Общественный быт и культура русского населения Сибири (XVIII начало XX в.). Новосибирск, 1983. С. 135-150.

493. Очерки истории города Томска. Томск: Б. и., 1954. 326 с.

494. Очерки истории Томской области. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 1968. 184 с.

495. Паллас П. С. Путешествия по разным местам Российского государства. СПб.: Б. и., 1786. Ч. 2, кн. 2. 571 е.; 1788. Ч. 3, кн. 1. 624 е.; Ч. 3, кн. 2. 480 с.412

496. Памятники быта и хозяйственного освоения Сибири: Сб. науч. тр. Новосибирск: Наука, 1989. 192 с.

497. Памятники истории, культуры и градостроительства Сибири. Новосибирск: Наука, 1991. 144 с.

498. Панин JI. Г. Лексика западносибирской деловой письменности (XVII первая половина XVIII в.). Новосибирск: Наука, 1985. 205 с.

499. Пархимович С. Г. Исследования памятников Зауралья и Западной Сибири // АО 1983 года. М.: Наука, 1985. С. 235-236.

500. Пархимович С. Г. Некоторые итоги изучения памятников русской колонизации Восточного Урала и Западной Сибири (XVI-XVII вв.) // Проблемы Урало-Сибирской археологии. Свердловск: Изд-во Урал. гос. ун-та, 1986. С. 138-143.

501. Пархимович С. Г. Магические строительные обряды в Мангазее // Русские: Материалы VII Сиб. симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири». Тобольск: Изд-во Омск. пед. ун-та, 2004. С. 47-53.

502. Пархимович С. Г. Мангазейские шахматы // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2005. С. 300-314.

503. Петров H. М. Опыт восстановления плана Томского города и острога начала XVII в. // Труды / Том. обл. краевед, музей. 1956. Т. 5. С. 59-78.

504. Петренко В. П. Планировка и постройки Ладоги X в. // Проблемы изучения древнего домостроительства в VIII -XIV вв. в Северо-западной части СССР. Рига, 1983. С. 32-36.

505. Петренко В. П. Исследования Ивангорода // КСИА. 1991. Вып. 205. С. 61-71.

506. Покровский H. Н. Начальные челобитные Томского восстания 1648-1649 гг. // Литература и классовая борьба эпохи позднего феодализма в России. Новосибирск, 1987. С. 70-104.

507. Покровский H. Н. Томск в 1648 -1649 гг. Воеводская власть и земские миры. Новосибирск: Наука, 1989. 388 с.

508. Покшишевский В. В. Заселение Сибири (историко-географические очерки). Иркутск: Иркутск, обл. гос. изд-во, 1951.-208 с.

509. Полевой Б. П. Новое о Василии Тыркове, основателе Томска // Сибирские города XVII начала XX века. Новосибирск, 1981. С. 57-63.

510. Полевой Б. П. О первом русском выходе на Дальний Восток и Тихий океан в 1639 1641 гг. // Историография и источники изучения опыта освоения Сибири. Новосибирск, 1988. Вып. 1: Досоветский период. С. 146-147.

511. Полное собрание учёных путешествий по России. СПб.: Изд-во Акад. наук, 1824. Т. 6. 446 с.

512. Полонская Н. Д. Историко-культурный атлас по русской истории. Киев: Б. и., 1913. Вып. 1. 58 е.; Вып 2. 260 с.

513. Попов А. И. Томск. М.: Гос. изд-во лит. по строит, архитектуре и строит, материалам, 1959. 133 с.

514. Порохова О. Г. Лексика сибирских летописей XVII века. Л.: Наука, 1969. 204 с.

515. Постников А. В. Развитие картографии и вопросы использования старых карт. М.: Наука, 1985. 215 с.

516. Потанин Г. Н. Привоз и вывоз товаров города Томска в половине XVII столетия //Вестник ИРГО. 1859. Ч. 27. С. 125-199.

517. Преображенский А. А. У истоков народной историографической традиции в освещении проблемы присоединения Сибири к России // Проблемы истории общественной мысли и историографии. М.: Наука, 1976. С. 376-384.

518. Преображенский А. А. Город, деревня и государственная власть в России в XVII-XVIII вв. // Деревня и город Урала в эпоху феодализма: проблема взаимодействия. Свердловск: УНЦ Акад. наук СССР, 1986. С. 3-13.413

519. Прибыткова А. М. Деревянное зодчество Томска // Архитектурное наследство. 1955. Вып. 5. С. 101-114.

520. Принцева Г. А. К истории создания гравированных видов городов Сибири и Поволжья // Труды / Гос. Эрмитаж. 1970. Вып. 11. С. 57-62.

521. Промышленность Сибири в феодальную эпоху (конец XVI середина XIX в.). Новосибирск: Наука, 1982. 133 с.

522. Проскурякова Т. С. Планировочные композиции городов-крепостей Сибири // Архитектурное наследство. 1976. Вып. 25. С. 57-71.

523. Пугачёв А. Р. Томск в XVII веке // Томск: Альманах. 1947. № 2. С. 154-177.

524. Пугачёв А. Р. Кузнец-рудознатец Фёдор Еремеев. Томск: Том. кн. изд-во, 1961.58 с.

525. Пугачёв Д. А., Воробьёв А. А. Стеклянные изделия из погребений Нагорного кладбища г. Барнаула // Культурология и история древних и современных обществ Сибири и Дальнего Востока. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2002. С. 441-443.

526. Пути развития и формирования традиции в кузнечном ремесле Древней Руси // Н. Н. Терехова, JI. С. Розанова, В. И. Завьялова, М. М. Толмачёва. Очерки по истории древней железообработки в Восточной Европе. М., 1997. С. 265-295.

527. Рабинович М. Г. Московская керамика // МИА. 1949. № 12. С. 57-105.

528. Рабинович М. Г. Дом и усадьба в древней Москве // СЭ. 1952. № 3. С. 50-75.

529. Рабинович М. Г. Материалы по истории великого посада Москвы // Труды / Музей истории и реконструкции Москвы. 1954. Вып. 5: Археологические памятники Москвы и Подмосковья. С. 57—94.

530. Рабинович М. Г. Из истории быта городского населения Руси в XI XVII вв. // СЭ. 1955. №4. С. 33-55.

531. Рабинович М. Г. О древней Москве: Очерки материальной культуры и быта горожан в X XVI вв. М.: Наука, 1964. 353 с.

532. Рабинович М. Г. Русское жилище в XIII -XVII вв. // Древнее жилище народов Восточной Европы. М.: Наука, 1975. С. 156-244.

533. Рабинович М. Г. Деревянные сооружения городского хозяйства в древней Руси // Средневековая Русь. М.: Наука, 1976. С. 30-38.

534. Рабинович М. Г. Очерки этнографии русского феодального города: Горожане, их общественный и домашний быт. М.: Наука, 1978 а. 329 с.

535. Рабинович М. Г. О земледелии в русском феодальном городе // Древняя Русь и славяне. М.: Наука, 1978 б. С. 129-132.

536. Рабинович М. Г. К типологии восточнославянских городов (средневековая Москва и города Московского княжества) // Проблемы типологии в этнографии. М.: Наука, 1979. С. 39^3.

537. Рабинович М. Г. Город и традиционная народная культура // СЭ. 1980. № 4. С. 12-24.

538. Рабинович М. Г. К определению понятия «город» (в целях этнографического изучения) // СЭ. 1983. № з. с. 19-24.

539. Рабинович М. Г. Очерки материальной культуры русского феодального города. М.: Наука, 1988.312 с.

540. Размустова Т. О. Город как культурно-исторический организм (опыт методологических подходов) // Проблемы культуры городов России. Омск: Сиб. филиал Рос. ин-та культурологи, 1996. Ч. 1. С. 12-16.

541. Раппопорт П. А. Русское шатровое зодчество конца XVI в. // МИА. 1949. № 12. С.238-304.

542. Раппопорт П. А. Очерки по истории русского военного зодчества X-XIII вв. М. Л., 1956. 184 с. (МИА. 1956. № 52).

543. Раппопорт П. А. Очерки по истории военно-оборонного зодчества северовосточной и северо-западной Руси X-XV вв. М.; Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1961. 242 с.414

544. Раппопорт П. А. Древнерусское жилище. Л.: Наука, 1975. 179 с.

545. Раппопорт П. А., Колчин Б. А., Борисевич Г. В. Жилище // Древняя Русь: Город, замок, село. М.: Наука, 1985. С. 136-154.

546. Раппопорт П. А., Шолохова Е. В. Новые материалы о жилищах Старой Рязани // Археология Рязанской земли. М.: Наука, 1974. С. 72-75.

547. Рассадович А.И. Освоение русскими Урала по данным археологии // IV Уральское археологическое совещание: Тез. пленарных и некоторых дискуссионных докл. М., 1977. С. 31-33.

548. Рассамахин Ю. К. Кетская дорога // Труды / Том. гос. объед. ист.-архитект. музей. 1994. Т. 7. С. 95-104.

549. Резун Д. Я. К характеристике документов приказного делопроизводства как источника по историографии сибирского города XVII в. // История городов Сибири досоветского периода (XVII начало XX в.). Новосибирск: Наука, 1977. С. 11-26.

550. Резун Д. Я. К истории изучения сибирского города XVII в. в русской дореволюционной исторической науке (к постановке вопроса) // Города Сибири (эпоха феодализма и капитализма). Новосибирск: Наука, 1978. С. 143-163.

551. Резун Д. Я. Эволюция понятий «город» и «острог» в приказном делопроизводстве XVII в. // ВИ. 1979. № 10. С. 172-176.

552. Резун Д. Я. К истории «поставления» городов и острогов в Сибири // Сибирские города XVII начала XX в. Новосибирск, 1981. С. 35-57.

553. Резун Д. Я . Очерки истории изучения сибирского города конца XVI первой половины XVIII века. Новосибирск: Наука, 1982 а. 221 с.

554. Резун Д. Я. О работе Г. Ф. Миллера над источниками по истории городов Сибири XVII в. // Древнерусская рукописная книга и её бытование в Сибири. Новосибирск, 1982 6. С. 142-247.

555. Резун Д. Я. Русские в Среднем Причулымье в ХУН-Х1Х вв.: (Проблемы социально-экономического развития малых городов Сибири). Новосибирск: Наука, 1984. 187 с.

556. Резун Д. Я. «Написание о поставлении городов и острогов в Сибири.» // Источниковедение и историография городов Сибири конца XVI первой половины XIX в. Новосибирск: Наука, 1987. С. 259-267.

557. Резун Д. Я. Современная урбанистика и сибирское городоведение XVIII первой половины XIX в. // Источниковедение и история городов Сибири конца XVI - первой половины XIX в. Новосибирск: Наука, 1987 а. С. 222-247.

558. Резун Д. Я. Современные энциклопедии Франции как источники зарубежных представлений об истории Сибири // Литература и классовая борьба эпохи позднего феодализма в России. Новосибирск: Наука, 1987 б. С. 168-174.

559. Резун Д. Я. О названиях русских церквей Западной Сибири в XVIII в. // Памятники быта и хозяйственное освоение Сибири. Новосибирск, 1989. С. 94-112.

560. Резун Д. Я. Выходцы из стран Центральной и Западной Европы на русской казачьей службе в Сибири XVII в. // Гуманитарная наука в России: Соросовские лауреаты: История. Археология. Культурная антропология. Этнография. М., 1996. С. 125-129.

561. Резун Д. Я. О некоторых моментах осмысления истории фронтира в Сибири и Северной Америке ХУП-ХУШ вв. // Американские исследования в Сибири. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2001. Вып. 5. С. 135-145.

562. Резун Д. Я. Слободы как протогорода Сибири // Современное историческое си-биреведение XVII начала XX вв. Барнаул, 2005. С. 71-92.

563. Резун Д. Я., Васильевский Р. С. Летопись сибирских городов. Новосибирск: Новосиб. кн. изд-во, 1989. 304 с.

564. Резун Д. Я., Элерт А. X. Сибирские города как памятники истории и культуры XVIII в.: (по материалам Второй Камчатской экспедиции) // Памятники истории, культуры и градостроительства Сибири. Новосибирск: Наука, 1991. С. 5-25.415

565. Реставрация памятников архитектуры / С. С. Подъяпольский, Г. Б. Бессонов, Л. А. Беляев, Т. М. Постникова. М.: Стройиздат, 1988. 264 с.

566. Родной край: Очерки истории. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 1974. 401 с.

567. Розанова Л.С. Кузнечная продукция и техника её производства на северо-востоке Руси в X-XIII вв. // Материалы по средневековой археологии Северо-восточной Руси. М„ 1991. С. 202-225.

568. Розанова Л. С. Традиции в технологии железообработки Изборска // Труды VI Междунар. Конгресса славянской археологии. М.: Фонд археологии, 1997. Т. 2: Славянский средневековый город. С. 316-325.

569. Розенфельдт Р. Л. Красные московские изразцы // Памятники культуры. М., 1961а. Т. 3. С. 228-241.

570. Розенфельдт Р. Л. О дренажных сооружениях в Зарядье // СА. 1961 б. № 1. С. 288-290.

571. Розенфельдт Р. Л. Московское керамическое производство XVII-XVIII вв. М.: Наука, 1968 а. 214 с. (САИ. 1968. Вып. Е1-39).

572. Розенфельдт Р. Л. Серия изразцов мастерской Троице-Сергиева монастыря // Славяне и Русь. М., 1968 б. С. 463^67.

573. Розенфельдт Р. Л. Инструменты московских ремесленников // Древности Московского кремля. М.: Наука, 1971. С. 253-267.

574. Романовский 3-й. Изследования нижнего яруса южной части Подмосковнаго каменноугольнаго образования. Составил Корпуса Горных инженеров Г-н Подпоручик Романовский 3-й // Горный журнал. 1854. Ч. 3, № 9. С. 305-351.

575. Румянцев В. Е. Археологическая заметка по вопросу: почему с половины XVII в. воспрещалось строить церкви с высокими шатровыми покрытиями // Древности: Труды Имп. Моск. археолог, общества. М., 1881. Т. 9, вып. 1. С. 87-88.

576. Русакова Л. М. Традиции и инновации в строительстве жилищного комплекса у русских крестьян Сибири (дооктябрьские период) // Известия АН СССР. Сер. Общественные науки. 1982. Вып. 1, № 1. С. 125-132.

577. Русская культура в переходный период от средневековья к новому времени. М.: Изд-во Ин-та рос. истории РАН, 1992. 176 с.

578. Русские остроги XVIII века на территории Новосибирской области / Сост. А. П. Бородовский, Е. Л. Бородовская. Новосибирск: НПЦ по сохран. ист.-культурного наследия, 2003. 44 с.

579. Русские морские экспедиции XVIII века. Очерки комплексного изучения памятников материальной культуры / Белковский А. Н., Диваков И. В., Звягин В. Н. и др. М.: Б. и., 1996. 240 с.

580. Русские: Этнотерритория, расселение, численность и исторические судьбы (XII-XX вв.). М.: Народы и культуры, 1999. Т. 1. 188 с.

581. Русское население Сибири эпохи феодализма: Сб. док. XVII первой половины XIX века. Новосибирск: Б. и., 2003. 128 с.

582. Рыбаков Б. А. Ремесло Древней Руси. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1948. 792 с.

583. Рыбина Е. А. Из истории шахматных игр // СА. 1991. № 4. С. 86-101.

584. Рындина О. М. Традиция и новация в системе жизнеобеспечения русских На-рымского края // Археолого-этнографические исследования в южнотаёжной зоне Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2003. С. 73-82.

585. Рябинин Е. А. Новые данные о раннем ладожском домостроительстве // Проблемы изучения древнего домостроительства VIII -XIV вв. в северо-западной части СССР. Рига: Зинатне, 1983. С. 39-43.

586. Салмина Е. В. Рыболовство средневекового Пскова по данным археологии // Труды VI Междунар. Конгресса славянской археологии. М.: Фонд археологии, 1997. Т. 2: Славянский средневековый город. С. 334-342.416

587. Сафонов А. А. Некоторые особенности русской печи в традиционном крестьянском доме Сибири // Проблемы исследования, реставрации и использования архитектурного наследия Русского Севера. Петрозаводск, 1989. С. 104—108.

588. Сафронов Ф. Г. Крестьянская колонизация бассейнов Лены и Илима в XVII веке. Якутск: Якутск, кн. изд-во, 1956. 207 с.

589. Сафьянова А. В. Народное крестьянское жилище Вологодской области (по материалам экспедиции 1966 г.) // Фольклор и этнография Русского Севера. Л.: Наука, 1973. С. 47-66.

590. Сахаров А. М. Ремесленное производство в городах Северо-восточной Руси XIV XV веков // ВИ. 1955. № 4. С. 59-71.

591. Свешников И. К. Древнерусский город Звенигород и его торговые связи с Востоком // Тезисы VI Междунар. Конгресса славянской археологии. М.: Наука, 1990. С. 195197.

592. Святов В. Н., Старков А. В., Чаиркин С. Е. Археологические исследования в г. Верхотурье в 1997 г. // Археологические и исторические исследования г. Верхотурья. Екатеринбург, 1998. С. 144-157.

593. Седов В. В. Из полевых исследований 1961 г. (К изучению оборонительных сооружений Владимира) // КСИА. 1963. Вып. 96. С. 37-43.

594. Седов В. В. Восточные славяне в VI-XIII вв. М.: Наука, 1982. 328 с.

595. Седов В. В. Исследования Изборска// АО 1984 года. М.: Наука, 1986. С. 25-26.

596. Седов В. В. Изборск протогород. М.: Изд-во Ин-та археологии, 2002. 97 с.

597. Седякина Е. Ф. Раскопки Илимского острога // АО 1971 года. М.: Наука, 1972. С.225-226.

598. Сербина К. Н. Очерки из социально-экономической истории русского народа. Тихвинский посад в XVI-XVIII вв. М.; Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1951. 488 с.

599. Сергеев В. И. Первые сибирские города, их военное, экономическое и культурное значение // Вестник истории мировой культуры. 1960. № 3 (21). С. 113-123.

600. Сергеев В. И. Основание городов Западной Сибири: Автореф дис. . канд. ист. наук. М., 1962. 15 с.

601. Сергеев В. И. Железоделательное производство в Томске и Кузнецке в первой трети XVII в. // Русское население Поморья и Сибири (период феодализма). М.: Наука, 1973. С. 125-128.

602. Сериков Ю. Б. Некоторые проблемы изучения сибирского похода Ермака (по материалам археологических раскопок) // Памятники истории, археологии и архитектуры Сибири. Новосибирск: Наука, 1989. С. 26-35.

603. Сибирские города XVII начала XX века. Новосибирск: Наука, 1981. 222 с.

604. Сидорова Т. Реалистические черты в архитектурных изображениях древнерусских изображений (материалы к исследованию) // Архитектурное наследство. 1958. Вып. 10. С. 73-100.

605. Синяев В. С. Окончательный разгром Кучума на Оби в 1598 году // Вопросы географии Сибири. Томск, 1951. Вып. 2. С. 141-156.

606. Скалон В. Н. Русские землепроходцы-исследователи Сибири XVII в. М.: Б. и. 1952. 200 с.

607. Скобелев С. Г. Развитие хозяйства местного населения Среднего Енисея // Кузнецкая старина. Новокузнецк: Кузнецкая крепость, 1994. Вып. 2. С. 3446.

608. Скобелев С. Г. Керамическая посуда Саянского острога // Интеграция археологических и этнографических исследований. М.; Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 1999. С. 204-208.

609. Скобелев С. Г. Результаты и проблемы реконструкции внешнего вида Саянского острога // Интеграция археологических и этнографических исследований. Нальчик; Омск, 2001. С. 116-121.417

610. Скобелев С. Г. Проблемы реконструкции внешнего вида Саянского острога // Аборигены и русские старожилы Притомья. Кемерово; Городок: Кузбассвузиздат, 2002 а. С. 243-249.

611. Скобелев С. Г. Саянский острог как памятник археологии // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2002 б. С. 137-149.

612. Скобелев С. Г., Шаповалов А. В. Оборонительные сооружения Саянского острога // Военное дело и средневековая археология Центральной Азии. Кемерово, 1995. С. 138-148.

613. Скрябина JI. А. Русские Притомья: Историко-этнографические очерки (XVII -начало XX в.). Кемерово: Кузбассвузиздат, 1997. 130 с.

614. Сладкова JÏ. Н. Раскопки в городе Тобольске // АО 1998 года. М.: Эдиториал УРСС, 2000. С. 331-333.

615. Словарь Географический Российского государства. собранный А. Щекато-вым. М.: Тип. Любия, 1808. Ч. 6. 796 стлб.

616. Словарь народно-разговорной речи г. Томска XVII начала XVIII века. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2001. 336 с.

617. Словарь русского языка XI XVII вв. М.: Наука, 1989. Вып. 15. 288 е.; 1990. Вып. 16. 295 с.

618. Словарь средневековой культуры. М.: Росспэн, 2003. 632 с.

619. Словарь языка мангазейских памятников XVII первой половины XVIII вв. / Сост. А. Цомакион. Красноярск: Б. и., 1971. 583 с.

620. Словцов П. А. Историческое обозрение Сибири. СПб.: Изд. Сибирякова, 1886. Кн. 2. 364 с.

621. Слудняков А. О. Стол и красный угол в интерьере крестьянской избы Северо-запада России и Верхнего Поволжья // ЭО. 2006. № 5. С. 86-100.

622. Смирнов В. И. Свайные постройки Костромского района // СЭ. 1940. № 4. С. 149-167.

623. Смоктунович Л. Л. Из опыта научно-технической обработки картографических материалов // Исторический архив. 1955. Вып. 5. С. 180-188.

624. Соболева Н. А. Российская городская и областная геральдика XVIII XX вв. М.: Наука, 1981.253 с.

625. Соболева Н. А. Русские печати. М.: Наука, 1991. 239 с.

626. Соколова H. Е. Изразцы Верхотурского кремля // Археологические и исторические исследования г. Верхотурья. Екатеринбург, 1998. С. 165-170.

627. Соколова H. Е. Городские усадебные постройки Прикамья XVII XVIII вв. // Интеграция археологических и этнографических исследований. Нальчик; Омск, 2001. С. 122-125.

628. Соколова H. Е. Хронология предметов материальной культуры русского населения уральского города XVI XIX вв. // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск; Ханты-Мансийск: Изд-во Омск., 2002. С. 148-150.

629. Соловьёва Е. И. Промыслы сибирского крестьянства в пореформенный период. Новосибирск: Наука, 1981. 315 с.

630. Сорокин А. Н. Благоустройство усадеб в древнем Новгороде // Историческая археология: Традиции и перспективы. М.: Памятники ист. мысли, 1998. С. 248-276.

631. Соснин Г. Р., Белоненко В. В. О местонахождении Идинского острога (Бохан-ский район Иркутской области) // Культурология и история древних и современных обществ Сибири и Дальнего Востока. Омск: Изд-во ОмГУ, 2002. С. 451-^454.418

632. Спегальский Ю. П. Жилища Северо-Западной Руси IX XIII вв. Л.: Наука, 1972. 273 с.

633. Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. СПб.: Б. и., 1895-1900. Т. 2, вып. 1-3.

634. Станкевич Я. В. Бытовой инвентарь // Исторический памятник русского арктического мореплавания XVIII века: Археологические находки на острове Фаддея и на берегу залива Симса. Л.; М.: Изд-во Главсевморпути, 1951. С. 167-171.

635. Станюкович А. К. Археологические исследования на Командорских островах // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII XIX вв.: Историко-археологические исследования. Владивосток: Изд-во ДВО РАН, 1992. Т. 1. С. 80-84.

636. Станюкович А. К. Археологические комплексы лагеря экспедиции Бегинга на правом берегу реки Командор // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в ХУН-Х1Х в.: Историко-археологические исследования. Владивосток: ДВО РАН, 1998. Т. 3. С. 115128.

637. Станюкович А. К., Черносвитов П. Ю. Кузница Командорского лагеря экспедиции Беринга // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в ХУП-Х1Х вв.: Историко-археологические исследования. Владивосток: ДВО РАН, 1998. Т. 3. С. 129-160.

638. Старков В. Ф. Русское арктическое мореплавание в XVI в. и походы на Шпицберген // Проблемы изучения и формирования историко-культурной среды Арктики. М., 1990. С.136-149.

639. Старков В. Ф. Очерки истории освоение Арктики. М.: Науч. мир, 1998. Т. 1: Шпицберген. 96 с.

640. Старков В. Ф. Очерки истории освоение Арктики. М.: Науч. мир, 2001а. Т. 2: Россия и Северо-восточный проход. 116 с.

641. Старков В. Ф. Русское мореплавание и освоение северо-запада Западной Сибири в XVI начале XVII в. // Пространство культуры в археолого-этнографическом измерении: Западная Сибирь и сопредельные территории. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 20016. С. 78-80.

642. Старков В. Ф. Русские памятники ХУ1-Х1Х вв. на архипелаге Шпицберген // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. пед. ун-та, 2002. С.149-153.

643. Старков В. Ф. Оленёкское зимовье русское поселение XVII в. в Заполярной Сибири // Культура Сибири и сопредельных территорий в прошлом и настоящем. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2003. С. 258-259.

644. Старков В. Ф. Духовная культура северорусского населения (по данным археологии) // Проблемы историко-культурного развития древних и традиционных обществ Западной Сибири и сопредельных территорий. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2005. С. 337339.

645. Степанов С. В. Некоторые данные о Псковском жилище XV XIV вв. // Археология и история Пскова и Псковской земли 1988 год. Псков, 1989. С. 5-8.

646. Стругова О. Карты в жизни // Пиковая дама. Карты в жизни. Жизнь в картах: Собрание Гос. ист. музея. М., 2002. С. 11-23.

647. Струмилин С. Г. История чёрной металлургии в СССР. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1954. Т. 1: Феодальный период (1500- 1860 гг.). 355 с.

648. Судаков В. В. Челяпов В. П., Буланкин В. М. Переяславль-Рязанский: (Итоги археологических исследований 1979-1995 гг.) // Труды VI Междунар. Конгресса славянской археологии М.: Фонд археологии, 1997. Т. 2: Славянский средневековый город. С. 371-382.419

649. Сухих В. В. О месторасположении памятников археологии XVII в. в верхнем течении Амура и Зеи // Известия СО Акад. наук. СССР. Сер. общественных наук. 1976. Вып. 1,№ 1. С. 89-93.

650. Сухих В. В. Полуземлянки Албазинской крепости // Археологические материалы по древней истории Дальнего Востока СССР. Владивосток, 1978. С. 138-144.

651. Сухих В. В. Хозяйственное освоение Приамурья русскими в XVII в.: (по материалам раскопок Албазинской крепости): Автореф. дис. . канд. ист. наук. Новосибирск. 1980. 15 с.

652. Таможенные книги сибирских городов XVII века. Новосибирск: РИПЭЛ плюс, 1999. Вып. 2: Туринск, Кузнецк, Томск. 125 с.

653. Тарасов А. Ю. Исторические некрополи Красноярска XVII-XVIII вв. // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск; Ханты-Мансийск: Изд-во Омск. гос. пед. ун-та, 2002. С. 192-194.

654. Тарасов А. Ю. Археологические исследования в г. Енисейске // Современные проблемы археологии России. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2006. Т. II. С. 244-246.

655. Тарасов М. Г. К вопросу о межнациональных браках русских поселенцев с местными «инородками» в Красноярске XVII века // Культурология и история древних и современных обществ Сибири и Дальнего Востока. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2002. С. 455-457.

656. Татауров С. Ф. Хозяйственные занятия русских Среднего Прииртышья // Русские старожилы: Материалы III Сиб. симпозиума «Культурное наследие городов Западной Сибири». Тобольск; Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2000. С. 418^-20.

657. Татауров С. Ф. Русские в Тарском Прииртышье // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2002. С. 153-157.

658. Татауров С. Ф. Временный хозяйственный комплекс середины XX в. // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2005. С. 1 IS-HS.

659. Татаурова Л. В. Некоторые итоги изучения керамики этнографо-археологического комплекса//История и культура Сибири. Омск, 1996. С. 100-102.

660. Татаурова Л. В. Археология о культуре русских Омского Прииртышья // Русские старожилы: Материалы III Сиб. симпозиума «Культурное наследие городов Западной Сибири». Тобольск; Омск: Изд-во Омск. гос. ун-т, 2000 а. С. 421^23.

661. Татаурова Л. В. Заметки об использовании глиняной посуды русскими в XVII -XX вв. // Русский вопрос: История и современность. Омск, 2000 б. С.

662. Татаурова Л. В. Культура русских Сибири в археологических исследованиях // Культура русских в археологических исследованиях, Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2003. С. 3-8.

663. Татаурова Л. В. Этнокультурные аспекты погребального обряда русских Среднего Прииртышья // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2005. С. 221-235.

664. Татаурова Л. В., Сорокоумов Д. В. Этнограф и археолог или этноархеолог? // Интеграция археологических и этнографических исследований. М.; Омск: Изд-во Омск, гос. ун-та, 1999. С. 90-92.420

665. Текстиль Мангазеи (начало XVII века) / Г. П. Визгалов, С. Г. Пархимович, Т. Н. Глушкова и др. // Археология, этнография и антропология Евразии. 2006 № 1 (25). С. 117131.

666. Терещенко А. В. Быт русского народа. М., 1999. Ч. 4-5: Забавы. Игры. Хороводы. 336 с.

667. Тимощук Б. А. Оборонительный вал XII-XIII вв. Ленковецкого городища // КСИА. 1967. Вып. 110. С. 98-111.

668. Тихонов С. С. Русские деревни XVIII века в Среднем Прииртышье // Русские старожилы: Материалы III Сиб. симпозиума «Культурное наследие городов Западной Сибири». Тобольск; Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2000. С. 424-425.

669. Тихонове. С. Археологизирующиеся поселенческие комплексы русских XIX-XX веков в Нижнеомском районе Омской области // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. гос. пед. ун-та, 2002. С. 161-169.

670. Тихонов С. С. Ананьино: Этногорафо-археолгический комплекс // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2003. С. 361— 367.

671. Тиц А. А. Русское каменное жилое зодчество XVII в. М.: Наука, 1966. 355 с.

672. Ткачёв А. А., Багашёв А. Н., Волков Е. Н. Поселение русских землепроходцев Большая Хета в Красноярском Приполярье // Вестник археологии и этнографии. 2006. № 7. С. 100-109.

673. Ткачёв М. А., Колединский Л. В. Постройки древнего Витебска XII-XVI вв. // Древнерусский город: Материалы Всесоюз. археолог, конф., поев. 1500-летию города Киева. Киев: Наукова думка, 1984. С. 123-126.

674. Томилов Н. А. Русские Нижнего Притомья (конец XIX первая четверть XX в.). Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2001. 198 с.

675. Томилов Н. А. Археологическое и этнографическое изучение русских Западной Сибири в последней четверти XX века // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. пед. ун-та, 2002. С. 8-14.

676. Томсинский С. В. Наземные жилища раннесредневекового Суздаля // Материалы по средневековой археологии Северо-восточной Руси. М., 1991. С. 101-113.

677. Томск в XVII веке: Документы и материалы. Приходные и расходные книги Томского города. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2005. 184 с.

678. Томск в XVII веке: Материалы для истории города. Томск: Б. и., [Б. г.]. 169 с.

679. Томск: История города от основания до наших дней. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 1999. 684 с.

680. Томск от А до Я: Краткая энциклопедия города. Томск: Изд-во НТЛ, 2004. 238с.

681. Томская старина и сибирская старина // Томские губернские ведомости. 1858.7.

682. Томские экскурсии. Томск: Изд-во Том. гос. пед. ун-та. 2004. 212 с.

683. Торговля городов Сибири конца XVI начала XX в. Новосибирск: Наука, 1987. 237 с.

684. Троицкая Т. Н., Воробьёв А. А. Орнаментированная русская керамика с памятников Новосибирской области // Интеграция археологических и этнографических исследований. М.; Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 1999. С. 208-209.

685. Троицкая Т. Н., Молодин В. И., Соболев В. И. Археологическая карта Новосибирской области. Новосибирск: Наука, 1980. 183 с.

686. Троицкая Т. Н., Новиков В. А. Археология Западно-Сибирской равнины: Учеб. пособие. Новосибирск, 2004. 136 с.

687. Троицкий В. А. Новые находки на острове Фаддея // Известия ВГО. 1973. Т. 105, вып. 1. С. 62-67.

688. Троицкий В. А. Русские поселения на севере полуострова Таймыр в XVIII веке II03. 1975. №7. С. 120-126.

689. Трухин Г. В. Выход русских в устье р. Томи в начале XVII века // Ученые зап. / Том. пед. ин-т. 1948. Т. 5. С. 60-70.

690. Трухин Г. В. Начало освоения русскими Кузнецкого и Енисейского краёв в первой половине XVII века // Ученые зап. / Том. пед. ин-т. 1949. Т. 7. С. 94-107.

691. Трухин Г. В. Описание археологических памятников по берегам р. Томи в пределах Томской области // Ученые зап. / Том. пед. ин-т. 1952. Т. 9. С. 64—65.

692. Тураев В. А. Первая русская экспедиция на Тихий океан. Опыт изучения и проблемы // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII начале XIX в.: Историко-археологические исследования. Владивосток: ДВО РАН, 1992. Т. 1. С. 4-29.

693. Тураев В. А. О характере купюр в публикациях документов русских землепроходцев XVII в. // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII-XIX вв. (историко-археологические исследования). Владивосток: ДВО РАН, 1995. Т. 2. С. 154-169.

694. Уманский А. П. Телеуты и русские в XVII-XVIII веках. Новосибирск: Наука, 1980. 296 с.

695. Успенская A.B. Металлургическое производство по материалам древнерусских селищ // Труды / Гос. ист. музей. 1959. Вып. 33: Очерки по истории русской деревни X— XIII вв. С. 105-122.

696. Успенская А. В. Древнерусское крестьянское жилище по материалам селищ // Славяне и Русь. М., 1968. С. 194-199.

697. Устюгов Н. Рецензия. // Вопр. геогр. 1950. № 20. С. 303-306. Рец. на кн. Р. М. Кабо Р. М. Города Западной Сибири. М.: Гос. изд-во геогр. лит., 1949. 217 с.

698. Уханова И. Н. Слюда в русском народном искусстве // Музей русского народного искусства и художественные промыслы: Сб. тр. / НИИПХ. М.: Изобразительное искусство, 1972. Вып. 5. С. 148-168.

699. Ушаков Ю. С. Деревянное зодчество Севера. Л.: Б. и., 1974. 32 с.

700. Фальковский И. Н. История водоснабжения в России. М.; Л.: Изд-во Мин-ва коммун, хоз-ва РСФСР, 1947. 308 с.

701. Фараджева Н. Н. Становление и развитие строительной культуры древнего Новгорода // Труды VI Междунар. Конгресса славян, археологии М.: Фонд археологии, 1997. Т. 2: Славянский средневековый город. С. 401-410.

702. Фель С. Е. Картография России в XVII в. М.: Изд-во геодез. лит., 1960. 228 с.

703. Филиппов А. В. Древнерусские изразцы XV-XVII века. М., 1938. Вып. 1. 90 с.

704. Флеров В. С. Восстания 30^40-х годов XVII века в Томске // Ученые зап. / Томск, пед. ин-т. 1954. Т. 12. С. 287-315.

705. Фролов М. В., Чёрная М. П. Раскопки на Воскресенской горе в Томске // Исследования памятников древних культур Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1987. С. 28-30.

706. Харламов В. А. Архитектура жилых деревянных комплексов Киева X-XIII вв. // Проблемы изучения древнего домостроительства VIII -XIV вв. в северо-западной части СССР. Рига: Зинатне, 1983. С. 54-57.

707. Хелли Р. Стоимость строительных материалов в Московском государстве в XVII в. // Культура средневековой Москвы. XVII в. М., 1999. С. 233-248.422

708. Хорошев А. С. Новые материалы по археологии Неревского конца // Новгородский сборник: 50 лет раскопок Новгорода. М.: Наука, 1982. С. 239-268.

709. Хорошев А. С. Замки, ключи и замочные принадлежности // Археология с древнейших времён до средневековья: Древняя Русь. М.: Наука, 1997. С. 14-17.

710. Храмы Томска: Альбом / Сост. Г. В. Скворцов. Томск: Б. и., 1990. 24 фото.

711. Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири (вторая половина XIX начало XX в.): Сб. ст. Л.: Наука, 1979. 227 с.

712. Худяков Ю. С. К вопросу об укреплённых поселениях и оборонительных сооружениях Южной Сибири // Кузнецкая старина. Новокузнецк: Кузнецкая крепость, 1999. Вып. 4. С. 104-119.

713. Цейтлин М. А. Очерки по истории развития стекольной промышленности в России. М.; Л.: Гос. изд-во легкой пром-ти, 1939. 205 с.

714. Цирлин А. Д. Передовые черты русского военно-инженерного искусства // Из истории русского военно-инженерного искусства. М.: Воениздат, 1952. С. 3-24.

715. Чагин Г. Н. Природная среда и особенности культурно-бытовых традиций народов Среднего Урала в середине XIX начале XX века // Материальная культура народов России. Новосибирск: Наука, 1995 а. Т. 1. С. 122-139.

716. Чагин Г. Н. Этнокультурная история Среднего Урала в конце XVI первой половине XIX века. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1995 б. 364 с.

717. Чернецов А. В. Древнерусские изображения кентавров // СА. 1975. № 2. С. 100—119.

718. Чернецов В. Н. О работах мангазейской экспедиции // КСИИМК. 1947. Вып. 21. С.159-162.

719. Чертежная книга Сибири, составленная тобольским сыном боярским Семеном Ремезовым в 1701 г. СПб.: Б. и., 1882. 6 е.: 25 карт.

720. Чечулин Н. Д. Русские деревянные жилые постройки в XVI веке // Записки Русского археологического общества. Новая серия. 1983. Т. 6, вып. 3-4. С. 297—309.

721. Чёрная М. П. Исследования в Томске и Томской области // АО 1984 года. М.: Наука, 1986. С. 205.

722. Чёрная М. П. Археологическое изучение русских средневековых городов Сибири // Проблемы историко-культурной среды Арктики: Тезисы междунар. симпозиума. Сыктывкар, 1991. С. 141-142.

723. Чёрная М. П. Томская крепость по археологическим данным // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII-XIX вв.: Историко-археологические исследования. Владивосток: ДВО РАН, 1992 а. Т. 1. С. 85-104.

724. Чёрная М. П. Томская крепость XVII в. по археологическим источникам // Вопросы этнокультурной истории народов Западной Сибири. Томск, 1992 б. С. 57-76.

725. Чёрная М. П. Проблемы сибирского археологического городоведения // Проблемы культурогенеза и культурное наследие. СПб., 1993. Ч. 2: Археология и изучение культурных процессов и явлений. С. 28-33.

726. Чёрная М. П. Историко-археологическая оценка русской колонизации Сибири // Методика комплексных исследований культур и народов Западной Сибири. Томск, 1995. С. 206-208.

727. Чёрная М. П. Нарымский острог // Земля Парабельская. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 1996 а. С. 94-116.

728. Чёрная М. П. Проблемы русской колонизации и христианизации Сибири (опыт комплексного анализа) // Материалы и исследования культурно-исторических проблем народов Сибири. Томск, 1996 б. С. 129-143.423

729. Чёрная М. П. Реконструкция оборонительных стен Томского кремля середины XVII в. // Актуальные проблемы древней и средневековой истории Сибири. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та систем упр. и радиоэлектроники, 1997. С. 327-342.

730. Чёрная М. П. Археологическое изучение средневекового Томска (к 400-летию города) // Интеграция археологических и этнографических исследований. М.; Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 1999 а. С. 144-146.

731. Чёрная М. П. Проблема преемственности в расположении Томского города первой половины XVII века и кремля 1648 г. // Приобье глазами археологов и этнографов. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 1999 б. С. 120-126.

732. Чёрная М. П. Томский кремль середины XVII-XVIII века в оборонительной системе Сибири // Интеграция археологических и этнографических исследований. Влади-восток;Омск: Изд-во Омск. гос. пед. ун-та, 2000 б. С. 170-172.

733. Чёрная М. П. Азартные игры в быту томичей // Пространство культуры в ар-хеолого-этнографическом измерении: Западная Сибирь и сопредельные территории. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2001 а. С. 88-92.

734. Чёрная М. П. Томский кремль // Народы и культуры Томско-Нарымского При-обья: Материалы к энциклопедии Томской области. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 20016. С. 170-173.

735. Чёрная М. П. Изразцы из воеводских хором Томского кремля // Культура русских в археологических исследованиях. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2002 а. С. 188-197.

736. Чёрная М. П. Томский кремль середины XVII-XVIII в.: Проблемы реконструкции и исторической интерпретации. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2002 в. 187 с.

737. Чёрная М. П. Естественно-научный анализ археологических источников по средневековому Томску // Археолого-этнографические исследования в южнотаёжной зоне Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2003. С. 65-67.

738. Чёрная М. П. Были и небыли Томского кремля // Вестник Том. гос. ун-та. Сер. История. Краеведение. Археология. Этнология. 2004 б. Вып. 281. С. 70-75.

739. Чёрная М. П. Роль воеводской усадьбы в формировании социального облика средневекового города // Факторы формирования духовного мира и социального облика населения Западной Сибири: Сб. ст. Томск: Изд-во НТЛ, 2004 в. С. 223-232.

740. Чёрная М. П. Русский город как новый символ в картине мира сибирского общества // Археология, этнография и антропология Евразии. 2004 г. № 3 (19). С. 121-126.

741. Чёрная М. П. Исторический облик средневекового Томска: От субъективного преломления к объективному отражению // Вестник Том. гос. ун-та. Сер. История. Краеведение. Этнология. Археология. 2005 а. Вып. 288. С. 98-102.424

742. Чёрная М. П. Колодец как культурная реалия: контексты бытия // Проблемы историко-культурного развития древних и традиционных обществ Западной Сибири и сопредельных территорий. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2005 б. С. 119-125.

743. Чёрная М. П. Средневековый Томск в исторической ретроспективе и перспективе // Труды. Сер. Историческая / Том. гос. ун-т. 2005 в. Т. 267. С. 13-19.

744. Чёрная М. П. Реконструкция высотных деревянных построек по археологическим данным: методический аспект // Современные проблемы археологии России. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2006. Т. 2. С. 251-253.

745. Чёрная М. П. Становление и развитие русской археологии Сибири // Археологические материалы и исследования Северной Азии древности и средневековья. Томск: Изд-во ТГУ, 2007. с. 327-330.

746. Чёрная М. П., Осинцева Н. В. Проблема места основания Томска и роль ландшафтной оценки в его выявлении // Археология, этнография и антропология Евразии. 2004 б. №4. С. 141-148.

747. Чижикова Л. Н. Жилище // Этнография восточных славян: Очерки традиционной культуры. М.: Наука, 1987. С. 223-258.

748. Чиндина Л. А. Из истории междисциплинарного синтеза западносибирской археологии // Междисциплинарные исследования в археологии и этнографии Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2002. С. 5-7.

749. Чиняков А. Г. О некоторых особенностях древнерусского градостроительства // Архитектурное наследство. 1960. Вып. 12. С. 3-22.

750. Чистякова Е. В. Томское восстание 1648 г. // Русское население Поморья и Сибири. М.: Наука, 1973. С. 72-93.

751. Чистякова Е. В. Городские восстания в России в первой половине XVII века (30-40-е годы). Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1975. 248 с.

752. Чупров А. С. Антифеодальный протест русского населения Сибири в первой половине XVII в.: Дис. . канд. ист. наук. Томск, 1984. 165 л.

753. Шаповалов А. В., Деев В. Г. Пограничные остроги Южной Сибири: от археологии к электронным архивам // Русские: Материалы VII Сиб. симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири». Тобольск: Изд-во Омск. пед. ун-та, 2004. С. 37-41.

754. Шаповалов А. В., Скобелев С. Г. Раскопки Саянского острога в 1986 1991 гг. // Новое в археологии Сибири и Дальнего Востока. Томск, 1992. С. 121-122.

755. Шафрановский К. И. Реэстр ландкартам, чертежам и планам 1748 г.: (к 200-летию со дня выхода в свет) // Известия ВГО. 1949. Т. 81, вып. 3. С. 321-325.

756. Шелегина О. Н. Жилище русских крестьян Западной Сибири. Конец XVII -первая половина XIX в. // Культурная жизнь Сибири XVII XX вв. Новосибирск: Наука, 1981. С. 114-118.

757. Шелегина О. Н. Адаптация русского населения в условиях освоения территории Сибири: Социокультурные аспекты. XVIII-начало XX в. М.: Логос, 2002. Вып. 2. 160 с.

758. Шелегина О. Н. Адаптационные процессы в культуре жизнеобеспечения русского населения Сибири (XVIII начало XX века) // Археология, этнография и антропология Евразии. 2005. № 3 (21). С. 151-158.

759. Шеляпина Н. С. Археологические наблюдения в Московском кремле в 19631965 гг. // Древности Московского Кремля. М.: Наука, 1971. С. 117-157.425

760. Шеляпина Н. С., Авдусина Т. Д., Панова Т. Д. Археологические наблюдения в Московском кремле // АО 1976 года. М., 1976. С. 99-100.

761. Шенников А. А. Крестьянские усадьбы в XVI-XVIII веках (средняя и южная часть Европейской России) // Архитектурное наследство. 1962. Вып. 14. С. 63-74.

762. Шенников А. А. О «крытых дворах» в Старой Ладоге и Белозерье // СА. 1970. № 4. С. 239-244.

763. Шерстобоев В. Н. Илимская пашня. Иркутск: Иркутск, обл. гос. изд-во, 1949. Т. 1.596 с.

764. Шибанов Ф. А. О некоторых вопросах из истории картографии Сибири XVII в. // Ученые зап. / Ленингр. ун-т. 1949. Т. 104, вып. 5. С. 270-306.

765. Шибанов Ф. А. Очерки по истории отечественной картографии. Л.: Изд-во ЛГУ, 1971. 160 с.

766. Шиловский М. В. К вопросу о колониальном положении Сибири в составе Русского государства // Европейские исследования в Сибири. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2001. Вып. 3. С. 6-16.

767. Ширин Ю. В. Археологическое изучение Кузнецкого острога // Разыскания: Историко-краеведческий альманах. Кемерово: Кем. кн. изд-во, 1990. Вып. 1. С. 91-96.

768. Ширин Ю. В. Археологические памятники г. Новокузнецка // Кузнецкая старина. Новокузнецк, 1993. С. 10—45.

769. Ширин Ю. В. Священные реликвии Кузнецкой крепости // Кузнецкая старина. Новокузнецк: Кузнецкая крепость, 1999. Вып. 3. С. 88-97.

770. Ширин Ю. В. Охранные раскопки в Среднем Притомье // АО 1998 года. М.: Эдиториал УРСС, 2000 а. С. 357-358.

771. Ширин Ю. В. Поселенческие и погребальные комплексы российских переселенцев XVII XVIII вв. // Русские старожилы: Материалы III Сиб. симпозиума «Культурное наследие городов Западной Сибири». Тобольск; Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2000 б. С. 441-443.

772. Ширин Ю. В. Керамика XVIII века из деревень в окрестностях Кузнецка // Кузнецкая старина. Новокузнецк: Кузнецкая крепость, 2003 а. Вып. 5. С. 17-34.

773. Ширин Ю. В. К реконструкции Вознесенской часовни XVIII века на территории Кузнецкой крепости // Кузнецкая старина. Новокузнецк: Кузнецкая крепость, 2003 б. Вып. 5. С. 140-155.

774. Шовкопляс А. М. Некоторые гутные изделия из Киева // Культура средневековой Руси. Л.: Наука, 1974. С. 81-85.

775. Шор Д. И. Русское военное инженерное искусство XVI XVII вв. в свете «Устава ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки» // Военно-инженерное искусство и инженерные войска русской армии. М., 1958. - С. 18-35.

776. Штакельберг Ю. И. «Окончина слюдяная» из Старой Ладоги // Археологический сборник / Гос. Эрмитаж. 1975. Вып. 7. С. 60-64.

777. Шубин В. О. Русские поселения на Курильских островах в XVII-XIX веках // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII-XIX вв.: Историко-археологические исследования. Владивосток: ДВО РАН, 1992. Т. 1. С. 54-79.

778. Шунков В. И. Очерки по истории колонизации Сибири в XVII начале XVIII веков. М.; Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1946. 226 с.

779. Шунков В. И. Очерки по истории земледелия Сибири (XVII век). М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1956. 432 с.

780. Щепанская Т. Б. Культура дороги на Русском Севере // Русский Север: Ареалы и культурные традиции. СПб.: Наука, 1992. С. 102-126.

781. Щукин Н. С. Поездка в Якутск. СПб.: Б. и., 1844. 315 с.

782. Элерт А. X. Описание уездов Сибири Г. Ф. Миллера как исторический источник // Источники по истории русского общественного сознания периода феодализма. Но426восибирск, 1986. С. 97-104.

783. Элерт А. X. Историко-географическое описание Томского уезда Г. Ф. Миллера (1734 г.) // Источники по истории Сибири досоветского периода. Новосибирск: Наука, 1988. С. 97-104.

784. Элерт А. X. Экспедиционные материалы Г. Ф. Миллера как источник по истории Сибири. Новосибирск: Наука, 1990. 247 с.

785. Этнография русского крестьянства Сибири XVII середина XVIII в. М.: Наука, 1981.270 с.

786. Юшко А. А. Звенигород московский и удел звенигородских князей. М.: Б. и., 2005. 135 с.

787. Яковлев Я. А. Томск город на реке. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2004. 94 с.

788. Янин В. JI. Очерки комплексного источниковедения. Средневековый Новгород: Учеб. пособие. М.: Высш. шк., 1977. 240 с.

789. Янин В. Л., Носов Е. Н. Археологическое изучение городов Северной Руси: (итоги перспективы) // Современные проблемы археологии России. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2006. Т. 1. С. 91-93.

790. Яснецкий Н. Деревенское строительство в Печорском крае (Псковская область) // Материалы и исследования по этнографии русского населения Европейской части СССР. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1960. С. 287-316.

791. Ястребов Е. В. Географические карты и планы в ЦГАДА // Вопросы истории, естествознания и математики. 1970. Вып. 3. С. 79-80.

792. Remezov S. The Atlas of Siberia / Ed. by L. Bagrow. 's-Gravenhage: Mounton, 1958, 1 atlas (17 p., facsim.: 171 1.) : maps.

793. Chernaya M.P. 16th 17th Century Russian Town as a New Symbol in Siberian Ideology // Archaeology, Ethnology & Anthropology of Eurasia 3 (19) 2004. p. 121-126.

794. Chernaya M.P., Osintseva N.V. The Initial Location of Tomsk a Geographical Asses-sement // Archaeology, Ethnology & Anthropology of Eurasia 4(20) 2004. p. 141-148.

795. Chornaja M.P. The Archaeological Study of two medieval Russian Towns in Siberia: Tomsk and Kuznetsk // Specimina Sibirica. Savariae. 1992. T. 5. P. 63-70.

796. Die Grosse Nordiscle Expedition Georg Wilhelm Steller (1707-1746) ein Lutheraner erforseht Siberien und Alaska. Halle, 1996. 347 p.4271. Список иллюстраций

797. Рис. 1. Города и остроги Сибири (конец XVI XVIII вв.) Артемьев, 1999, с. 214.

798. Рис. 2. Фрагмент плана современного Томска. Исторический район. Томск-2006, 2006.

799. Рис. 3. Месторасположение Томского кремля 1648 г. южный мыс Воскресенской горы. Современный вид (со стороны пр. Ленина). (Фото автора).

800. Рис. 4. Возможное место основания Томска в 1604 г. северо-западный мыс Воскресенской горы со стороны ул. Кузнечный взвоз. (Фото автора).

801. Рис. 5. Современный вид на северо-западный мыс Воскресенской горы со стороны ул. Октябрьской. (Фото автора).

802. Рис. 6. Современный вид с южного мыса на северо-западный мыс с Воскресенской церковью и связывающая их ул. Бакунина (бывшая Ефремовская), на которой в XVII-XVIII вв. находился верхний острог. (Фото автора).

803. Рис. 7. Вид Томска с гравюры Ю.В. Флека. Северо-западный мыс с Воскресенской церковью. 1860-е гг. Томск: история города в иллюстрациях. 1604-2004. 2004, с. 49.

804. Рис. 8. Фрагмент плана Томска. Конец XIX в. (север слева) Храмы Томска, 1990.

805. Рис. 9. Фрагмент плана Томска. 1797 г. (север слева) Градостроительство Московского государства., 1994, с. 133.

806. Рис. 10. Фрагмент плана Томска, составленного П. Григорьевым. 1768 г. (север слева) РГВИА. Ф. ВУА, 22677.

807. Рис. 11. План Томского кремля с плана Томска, составленного П. Григорьевым. 1768 г. (север слева) РГВИА. Ф. ВУА, 22677.

808. Рис. 12. План Томского кремля с плана Томска, составленного С. Плаутиным. 1748 г. (север справа) РГВИА. Ф. 349, оп. 39, д. 2218.

809. Рис. 13. Разрезы башен Томского кремля по обмерному чертежу С. Плаутина. 1748 г. Попов, 1959, с. 17.

810. Рис. 14. План г. Томска, составленный Второй Камчатской экспедицией. 1734-1740 гг. (север вверху). ААН. Ф. 21, оп. 5, д. 39/14.

811. Рис. 15. План Томского кремля с плана г. Томска, составленного Второй Камчатской экспедицией. 1734-1740 гг. (север вверху) ААН. Ф. 21, оп. 5, д. 39/14.

812. Рис. 16. Панорама Томска И.-В. Люрсениуса. 1734-1740 гг. ААН. Ф. 21, оп. 5, д. 39/45.

813. Рис. 17. Панорама Томска И.-Х. Беркхана. 1734-1740 гг. ААН. Ф. 21, оп. 5, д. 39/43.

814. Рис. 18. Вид Томского кремля с панорамы г. Томска И.-В. Люрсениуса. 1734-1740 гг. ААН. Ф. 21, оп. 5, д. 39/45.428

815. Рис. 19. Вид Томского кремля с панорамы г. Томска И.-Х. Беркхана. 1734-1740 гг. ААН. Ф. 21,оп. 5, д. 39/43.

816. Рис. 20. План Томского кремля с плана г. Томска, составленного И. Шишковым. 17391741 гг. (север вверху) РГАДА. Ф. 192, on. 1, д. 10.

817. Рис. 21. «Град Томской». С.У. Ремезов. «Хорографическая книга» (Л. 130).

818. Рис. 22. «Град Томской». С.У. Ремезов. «Хорографическая книга» (Л. 168).

819. Рис. 23. «Город Томской». С.У. Ремезов. «Чертежная книга Сибири» (Л. 11).

820. Рис. 24. «Град Томской» С.У. Ремезов. «Служебная книга» (Л. 80).

821. Рис. 25. «Град Кузнецкой». С.У. Ремезов. «Хорографическая книга» (Л. 131).

822. Рис. 26. «Град Кузнецкой». С.У. Ремезов. «Хорографическая книга» (Л. 168 об.).

823. Рис. 27. «Град Старая Мангазея». С.У. Ремезов. «Чертежная книга Сибири» (Л. 13).

824. Рис. 28. «Град Старая Мангазея». С.У. Ремезов. «Служебная книга» (Л. 84).

825. Рис. 29. Старая и Новая Мангазея. С.У. Ремезов. «Хорографическая книга» (Л. 169 об.).

826. Рис. 30. Реконструкция плана Томского города и острога по «Росписи» 1627 г. Автор Н.М Петров Петров, 1956, с. 63.

827. Рис. 31. Макет Томского города первой половины XVII в. по «Росписи» 1627 г. Авторы Н.М. Петров, Н.И. Залесский, К.И. Винтер Томск: история города в иллюстрациях. 16042004.2004, с. 19.

828. Рис. 32. Реконструкция стен Томского кремля XVII-XVIII вв. Автор А.И. Попов. Попов, 1959, вклейка между с. 18-19.

829. Рис. 33. Реконструкция плана и вида Томского кремля середины XVII в. по плану 1748 г. Автор В.И. Кочедамов Кочедамов, 1978, с. 60, 61.

830. Рис. 34. Ситуационный план раскопок Томского кремля (середины XVII XVIII в.) на южном мысе Воскресенской горы.

831. Рис. 35. Погребения татарского Воскресенского могильника.

832. Рис. 36. Соотношение слоев русского города и дорусского могильника. Прорисовка и фотография. Снято с юго-запада. (Фото автора).

833. Рис. 37. Стратиграфия памятника в восточной части мыса. С остатками тарасной стены. Рис. 38. План восточного прясла тарасной стены кремля. Фрагмент.

834. Рис. 39. Ячейка тарасной стены кремля (обрубная часть). Снято с юго-востока. (Фото В.А. Кондратьева).429

835. Рис. 40. Фрагмент тарасной стены кремля. Снято с северо-востока. (Фото В.А. Кондратьева).

836. Рис. 41. Профили поперечных стенок тарас.

837. Рис. 42. Обрубная часть поперечной стенки тарас, заглубленная в траншею. Снято с северо-запада. (Фото В.А. Кондратьева).

838. Рис. 43. Профиль поперечной стенки тарас в культурном слое.

839. Рис. 44. Профиль траншеи под обрубную часть поперечной стенки тарас (снято после извлечения бревен). Снято с запада. (Фото В.А. Кондратьева).

840. Рис. 45. Профиль продольных стенок тарас в культурном слое. Снято с юго-востока. (Фото В.А. Кондратьева).

841. Рис. 46. Профиль продольных стенок тарас в культурном слое.

842. Рис. 47. Угол тарасной ячейки: соединение поперечной и внутренней продольной стенок. Снято с юга. (Фото Д.Ю. Рыбакова).

843. Рис. 48. Фундаментный столб-стул под нижним венцом тарасы. Снято с запада. (Фото В.А. Кондратьева).

844. Рис. 49. Тарасная стена Томского кремля. Внешний и внутренний фасады. Реконструкция и рисунок автора.

845. Рис. 50. Схема организации стрельбы в Томском кремле 1648 г. (север справа). Рис. 51. Схема организации стрельбы из стен кремля.

846. Рис. 52. Участок южного мыса Воскресенской горы, занятый во второй половине XVII -середине XVIII в. воеводской усадьбой. Современный вид (Фото автора).

847. Рис. 53. Археологический план расположения построек воеводского двора.

848. Рис. 54. План и разрез постройки № 4.

849. Рис. 55. Северо-восточная часть постройки № 8 и северо-восточный угол и опечек постройки № 4. Снято с северо-востока. (Фото автора).

850. Рис. 56. Фрагмент окладного венца и опечек постройки № 4. Снято с юго-запада. (Фото автора).

851. Рис. 57. План опечка и окладного бревна постройки № 4.

852. Рис. 58. Окладное бревно с чашкой постройки № 4. Снято с севера. (Фото автора).

853. Рис. 59. Контуры подпечной ямы и столбы опечка постройки № 5. Снято с юго-запада. (Фото автора).

854. Рис. 60. Фрагмент плана и профиль восточной стенки постройки № 6.430

855. Рис. 61. План и фрагмент поперечного профиля постройки № 7.

856. Рис. 62. Расчистка северной части постройки № 7. Снято с юго-востока. (Фото автора).

857. Рис. 63. Северо-восточный угол и печной столб постройки № 7. Снято с севера. (Фото автора).

858. Рис. 64. План шестистенного дома-связи № 8.

859. Рис. 65. Расчистка опечка в средней части дома-связи № 8. Снято с юго-востока. (Фото автора).

860. Рис. 66. Профиль подпечной ямы в средней части дома-связи № 8. Снято с юга. (Фото автора).

861. Рис. 67. Разрез постройки № 8 по линии 1-1 (запад-восток).

862. Рис. 68. Дом-связь № 8: сени и чулан в восточном крыле.

863. Рис. 69. Дом-связь № 8. Восточное крыло. Разрез по линии П-П (запад-восток).

864. Рис. 70. Дом-связь № 8. Настил пола в чулане (северо-восточная часть восточного крыла дома). Снято с северо-востока. (Фото автора).

865. Рис. 71. Чулан и сени постройки № 8 с разделяющей их перегородкой. Внизу остатки постройки № 4. Снято с запада. (Фото автора).

866. Рис. 72. Дом-связь № 8. Деталь южного крыльца (юго-западный угол): сочленение бревна-стойки с горизонтальными брёвнами-обвязками, в пазы которых вставлены вертикальные закладки-доски. Снято с северо-востока. (Фото автора).

867. Рис. 73. Дом-связь № 8. Деталь южного крыльца (юго-восточный угол): сочленение бревна-стойки с горизонтальными брёвнами-обвязками, в пазы которых вставлены вертикальные закладки-доски. Снято с северо-запада. (Фото автора).

868. Рис. 74. Фасад небольших хором на дороге в д. Максимку Милославский, 1956, с. 96. Сени на подсенье, выполненном в технике вертикальной забирки.

869. Рис. 75. Изображения построек в источниках XVII в.

870. Рис. 76. Изображения построек в источниках XVII в.

871. Рис. 77. Изображения воеводских домов и дворов в «Чертежной книге Сибири» С.У. Ремезова.

872. Рис. 78. Дом олонецкого воеводы (1671 г.) Мильчик, Ушаков, 1981, с. 117.

873. Рис. 79. Дом Елизарова из д. Середка, Карелия (Южный фасад. Крыльцо с лестницей и часть галереи) Ополовников, 1983, с. 82- 83.431

874. Рис. 80. Дом Елизарова из д. Середка, Карелия (Восточный и западный фасады. Обмеры) Ополовников, 1983, с. 85.

875. Рис. 81. Расчистка северного прируба-крыльца дома-связи № 8. Снято с запада. (Фото автора).

876. Рис. 82. Разрез постройки № 8 по линии III-III (север-юг)

877. Рис. 83. Юго-западный угол западных срубных сеней постройки № 8 и столбы-опоры галереи и балкона. Снято с востока. (Фото автора).

878. Рис. 84. Детали дверного поднаряда.

879. Рис. 85. Детали дверного поднаряда.

880. Рис. 86. Терракотовый печной изразец с геральдическим сюжетом.

881. Рис. 87. Терракотовый печной изразец с геральдическим сюжетом «большой руки».

882. Рис. 88. Терракотовый печной изразец с фантастическим сюжетом.

883. Рис. 89. Терракотовый печной изразец с растительно-геометрическим сюжетом.

884. Рис. 90. Муравленый печной изразец с геральдическим орлом, натягивающим тетиву лука. Реконструкция.

885. Рис, 97. Вариант комбинированной печной облицовки муравлеными и терракотовыми изразцами.

886. Рис. 98. Вариант комбинированной печной облицовки муравлеными и терракотовыми изразцами.

887. Рис. 99. Слюда и стекло из оконниц.

888. Рис. 100. Берестяной лемех.

889. Рис. 101. Реконструкция дома-связи № 8.

890. Рис. 102. Реконструкция застройки томской воеводской усадьбы.432

891. Рис. 103. План и профили погреба (объект № 9).

892. Рис. 104. Расчистка погреба (объект № 9). Снято с юго-запада. (Фото автора). Рис. 105. Профиль погреба (объект № 9).

893. Рис. 106. Двойная северная стенка погреба. Снято с запада, сверху. (Фото автора). Рис. 107. Врубка брёвен северо-западного угла погреба. Снято с запада. (Фото автора). Рис. 108. План колодца (объект № 10).

894. Рис. 109. Южная стенка и юго-восточный угол колодца. Снято с юго-востока. (Фото Д.Ю. Рыбакова).

895. Рис. 110. Колодец (объект № 10). Снято с юго-востока. (Фото Д.Ю. Рыбакова).

896. Рис. 111. Южный профиль колодезной ямы с тетивой лестницы внизу. Снято с юга. (Фото Д.Ю. Рыбакова).

897. Прорисовка южного профиля колодезной ямы.

898. Рис. 112. Северная стенка и северо-западный угол колодца. Снято с северо-запада. (Фото Д.Ю. Рыбакова).

899. Прорисовка северного профиля колодезной ямы.

900. Рис. 113. Южная стенка и юго-западный угол колодца. Снято с юго-запада. (Фото Д.Ю. Рыбакова).

901. Рис. 118. Сосновый пень — остаток колодезного журавля. Снято с северо-востока. (Фото Д.Ю. Рыбакова).

902. Рис. 119. Поливная кринка из колодца.

903. Рис. 120. Крышка бочки около руин постройки № 8. Снято с северо-запада. (Фото автора)

904. Рис. 121. План и разрез ямы (объект № 11) и деревянного настила (объект № 13).

905. Рис. 122. Находки, связанные с металлообработкой.1. Рис. 123. Инструменты.1. Рис. 124. Ножи.1. Рис. 125. Ножи.4331. Рис. 126. Коса.1. Рис. 127. Кресала.1. Рис. 128. Гвозди.1. Рис. 129. Светцы.

906. Рис. 130. Костяные наконечники стрел.

907. Рис. 131. Принадлежности рыболовного промысла.

908. Рис. 132. Находки, связанные с сапожным ремеслом.

909. Рис. 133. Находки, связанные с сапожным ремеслом.

910. Рис. 134. Находки, связанные с сапожным ремеслом.

911. Рис. 135. Находки, связанные с сапожным ремеслом.

912. Рис. 136. Находки, связанные с сапожным ремеслом.

913. Рис. 137. Костяные изделия.

914. Рис. 138. Предметы из воеводской канцелярии.

915. Рис. 139. Остатки частокола и мостовой (объект № 12).1. Рис. 140. Атрибуты игр.

916. Чертежи составлены автором и обработаны М.М. Кукушкиной.

917. Рисунки выполнены O.E. Нечаевой (рис. 111, 113, 114, 126), Е.В. Рыльцевой (рис. 115), О Родионовой (рис. 127).

918. Компьютерная обработка всего иллюстративного материала и монтаж печной облицовки JI.B. Чёрная.

919. Набор текста JI.B. Чёрная, B.C. Володина.

920. Сканирование находок и фотографий, составление и монтаж таблиц Е.В. Чёрная. Автор приносит всем свою глубокую благодарность.1. Ленина1жя гоомоо*}438

921. Рис. 5. Современный вид на северо-западный мыс Воскресенской горы со стороны ул. Октябрьской. (Фото автора).

922. Рис. 6. Современный вид с южного мыса на северо-западный мыс с Воскресенской церковью и связывающая их ул. Бакунина (бывшая Ёфремовская), на которой в ХУЛ-ХУЛ! вв. находился верхний острог. (Фото автора).

923. Рис. 7. Вид Томска с гравюры Ю.В. Флека. Северо-западный мыс с Воскресенской церковью. 1860-е гг.

924. Томск: история города в иллюстрациях. 1604-2004.2004, с. 49.443

925. Рис. 11. План Томского кремля с плана Томска, составленного П. Григорьевым. 1768 г.север слева) РГВИА. Ф. ВУА, 22677.

926. Рис. 12. План Томского кремля с плана Томска, составленного С. Плаутиным. 1748 г.север справа) РГВИА. Ф. 349, он. 39, д. 2218.

927. Из экспликации к плану: «Описание на плане города Томска. Строение в городе нагоре. 1. Соборная церковь

928. Рис. 18. Вид Томского кремля с панорамы г. Томска И.-В. Люрсениуса. 1734-1740 гг. ААН. Ф. 21, оп. 5, д. 39/45.450

929. Рис. 20. План Томского кремля с плана г. Томска, составленного И. Шишковым. 1739-1741 гг. (север вверху) РГАДА. Ф. 192, оп. 1, д.454

930. Рис. 25. «Град Кузнецкой». С.У. Ремезов. «Хорографическая книга» (Л. 131).

931. Рис. 26. «Град Кузнецкой». С.У. Ремезов. «Хорографическая книга» (Л. 168 об.)1. Г. ГЙИЧГгу /45 V-»з * Го1. Ово*Г л «М1. ИМ»*-».г«/,,,1. А.мл**. ^ Л