автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Семантическая изотопия "еда" в художественном тексте

Полный текст автореферата диссертации по теме "Семантическая изотопия "еда" в художественном тексте"

На правах рукописи

ФИЛИППОВА Елена Владимировна

СЕМАНТИЧЕСКАЯ ИЗОТОПИЯ «ЕДА» В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ (НА МАТЕРИАЛЕ МАЛОЙ ПРОЗЫ 60-80-Х ГОДОВ XX ВЕКА)

Специальность 10.02.01-русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Ставрополь 2004

Диссертация выполнена на кафедре современного русского языка Ставропольского государственного университета

Научный руководитель

Доктор филологических наук профессор Леденев Юрий Иванович

Официальные оппоненты

Доктор филологических наук профессор Буянова Людмила Юрьевна

Кандидат филологических наук доцент Красса Сергей Иванович

Ведущая организация

Кафедра русского языка Армавирскогогосуцарственного педагогического института

Защита диссертации состоится 25 марта 2004 года на заседании диссертационного совета Д 212.256.02 в Ставропольском государственном университете по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина, 1 -а, аудитория 416.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Ставропольского государственного университета по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина, 1 .

Автореферат диссертации разослан

Ученый секретарь диссертационного совета

Д212256.02

кандидат филологических наук доцент

Черная Т.К.

Актуальность исследования. Диссертационная работа посвящена исследованию семантической изотопии «еда» (далее-СИЕ), ее функционированию в малой прозе 60-80-х годов XX века. Данное исследование - попытка интерпретации, осмысления отдельной культурной области бытия, ограниченной пространством художественного текста, когда текст понимается как «событие и семиотическое, и лингвистическое, и коммуникативное, и культурологическое, и когнитивное» (Е. Кубрякова). Отдельной предметной областью, способной быть объектом описания, является изотопия «еда». В жизненной действительности еда выступает как знак, как особая эйфори-ческая система со своим кодом, распредмечивание которого осуществляется в составе художественного текста. В текстовом пространстве она получает статус темы и участвует в формировании макроструктуры (глубинной изотопии). Смыслопостроение единиц СИЕ производится на основе презумпции изотопии, благодаря чему репрезентируются функции и позиция СИЕ в событии.

Актуальность исследования обусловлена тем, что в число приоритетных вопросов языкознания выдвинулись проблемы лингвистики текста и процессов смыслопостроения, благодаря которым идентифицируются соответствующие смыслы, участвующие в создании ценностного и эмоционального слоев текста в процессе восприятия. В связи с этим в центре внимания находятся этические концепты, которые вовлекаются в коммуникативное взаимодействие ценностных сознаний в составе художественного текста, поскольку этическое в художественном языке не просто «охватывает язык, дискурс, идиостиль... но и составляет его сердцевину» (В. Григорьев). Ценностное содержание произведения гарантирует его художественную цельность, «единство напряжения,-благодаря эффекту поляризации всех образов художественного мира» (Л. Фуксон). Функциональные особенности СИЕ позволяют репрезентировать ситуации, способные отобразить поведение человека и утвердить вечные нравственные ценности. Соотношения, возникающие в структуре текста, выходят и за его рамки, когда устанавливаются диалогические отношения между автором и читателем, побуждая при этом последнего к ответному поступку, чем объясняется дидактич-ность литературы 60-80-х годов XX века.

Гипотеза исследования основана на представлениях о структурно-содержательных свойствах художественного текста. СИЕ представлена в художественном пространстве малой прозы (рассказах и повестях) как содержательная единица, с помощью которой активизируются эмоциональные и ценностные компоненты, необходимые для создания целостности художественного текста.

Целью работы является рассмотрение СИЕ как особой содержательной единицы, установление основных принципов функционирования СИЕ в тексте.

Для достижения этой цели в работе ставятся следующие задачи:

-теоретически обосновать явление семантической изотопии, установить понятийные корреляции в отечественной и зарубежной лингвистике;

-доказать, что явление бытовой жизни может служить объектом лингвистического исследования;

- выделить и описать основные составляющие категории «еда», характерные для исследуемого периода 60-80 годов XX века;

- осуществить л ингвокул ьтурологическое описание фрагмента языковой картины мира и модели лингвокультурологической единицы - концепта;

- рассмотреть основные сюжетные события, в состав которых входит СИЕ и исследовать пути образования глубинных смыслов;

- определить основные принципы структурной организации смысла СИЕ;

- выявить основные функции семантической изотопии «еда» в тексте.

Объектом исследования является семантическая изотопия «еда» в художественных текстах 60-80-х годов XX века.

Предметом исследования являются лингвистические средства выражения изотопии «еда» и их функционирование в составе художественного текста. В центре находятся вопросы смыслопостроения, типологии семантической изотопии «еда» в ткани художественных текстов.

Материалом исследования послужила сплошная выборка лексических единиц и коммуникативных блоков из рассказов и повестей писателей 6080-х годов XX века (121 рассказ, 16 повестей, включающих 1900 лексических единиц и 82 коммуникативных блока). Для анализа привлекались тексты как широкоизвестных, так и малоизвестных авторов, использующих в заглавии лексические единицы из СИЕ (К. Абатуров, М. Алексеева, Е. Богданов, А. Борщагов-ский, С. Воронин, М. Голуб, В. Грузин, Д. Гранин, В. Драгунский, В. Егоров, С. Залыгин, Ф. Искандер, Ю. Казаков, Ф. Кантор, Б. Каченовский, А. Ким, Р. Киреев, Б. Кириенко, В. Комлев, Г. Комраков, М. Красавицкая, Б. Лавров, В. Насущенко, Е. Носов, Н. Носов, Н. Петрунина, Р. Погодин, М. Рощин, А. Юфит и др.), и произведения, в заглавии которых вышеуказанные единицы отсутствуют (Ф. Абрамов, В. Распутин, В. Астафьев, В. Белов, Ю. Нагибин, В. Шукшин, А. Яшин). Для определения когерентности СИЕ в социальной и культурной среде 60-80 годов XX века использовались публицистические тексты С. Проскурина, И. Золотусского, Ю. Трифонова, Ф. Абрамова и др.

Методология исследования. В работе используется комплексный функциональный анализ, связанный с изучением СИЕ в составе художественного произведения, с ее способностью выполнять интегрирующую и дискретную функции, что дает возможность понимать СИЕ как смысловую область. Применяется компонентный, контекстуальный и дискурсивный анализ, оппозиционный анализ, описательный метод, методы когнитивной лингвистики.

Методы семного и когнитивного анализа позволяют выделять в составе текста мельчайшие элементы (семы) и выявлять их роль в создании единого концептуального смысла. Они же помогают репрезентировать более объемные образования на глубинном уровне — смыслы-оценки, темы, позволяя учитывать культурные и социальные знания человека о периоде 60-80-х годов XX века.

Теоретической основой исследования служит понятие изотопии, введенное в шестидесятых годах XX века Греймасом и развивающееся во французской лингвистике (Ф. Растье, М. Арриве, Катрин Кербра и др.), в немецкой (Агрикола) и отечественной - в трудах Н.Н. Николаевой, И. В. Арнольд, К.Э. Штайн. Поскольку СИЕ относится к культурным знакам, то ее изучение непосредственно связано с работами по семиотике К. Леви-Стросса и Р. Барта.

В разработке категориального аппарата, при построении лингвокульту-рологических полей используются выводы В.В. Воробьева, О.А Михайловой, при описании концепта и этнокультурного фрагмента языковой картины мира-наблюдения Ю.С. Степанова, Д.С. Лихачева, В.И. Карасика. Анализ СИЕ ведется в рамках исследований лингвистики текста (И. Р. Гальперин, М.Я. Дымарский, К.Э. Штайн, О.И. Москальская, Т.В. Матвеева, Н. Dry), стилистики текста (И.В. Арнольд, М.Н. Кожина, В.В. Одинцов), интерпретации текста (В.А Кухаренко, В.З. Демьянков, К.А Долинин, М. Langleben). Выявление смысла лексической единицы, текстового фрагмента или всего текста производится на основе теоретико-лингвистических принципов, опирающихся на когнитивный анализ в работах А. И. Новикова, А.А. Леонтьева, А. А. Залевской, Г.И. Богина, Н.И. Колодиной. Ценностные аспекты СИЕ прослеживаются при коммуникативном взаимодействии двух ценностных субъектов, получивших свое описание в трудах Айера, Хэара, Ноуэлла-Смита, Е. Вольф, М. Бахтина, Н.Д. Арутюновой. Жанровое своеобразие речи персонажей в ритуализованных действиях выявляется согласно теоретической концепции М.М. Бахтина, Дж. Серля, В.В.Дементьева, К.Ф. Седова, В.И. Кара-сика. Построение схемы ритуализованного действия производится с опорой на работы Е. Монич, В.И. Карасика.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые подвергнута многоаспектному комплексному анализу отдельная культурная область -семантическая изотопия «еда». СИЕ рассматривается как целостная смысловая структура (тема), принимающая участие в организации художественного текста, находящаяся в рамках эпистемы определенного периода и способная отображать пространственно-временной континуум. Реализуясь в тексте в виде лексических единиц (далее - ЛЕ) или соответствующих речевых жанров, СИЕ искусственно варьируется в различных сознаниях в рамках какого-то события, участвует в образовании смыслов, вследствие чего мы наблюдаем эквивалентность двух разных систем. СИЕ находится в определенном событийном отношении к ценностному сознанию, т.е. с ее помощью может создаваться коммуникативное взаимодействие, в результате которого идентифицируются и этическая, и эйфорическая функции, влияющие на образование смыслов-оценок СИЕ.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в нем выработана методика анализа одной семантической изотопии, которая может способствовать формированию адекватных научных представлений о различных явлениях культуры. Семантическая изотопия «еда» выявляется в ткани текста и влияет на образование смысловых структур, представленных в виде мельчайших единиц (сем), которые объединяются и образуют тему (глубинную изотопию). Смыслопостроение в структуре текста производится с помощью смыслов-оценок состояния, события, перцептивных характеристик, находящихся в прямой зависимости от ценностных сознаний, репрезентирующихся в тексте (ближний контекст) и пространственно-временном континууме (дальний контекст). В диссертации устанавливается соотношение между функциональными особенностями изотопии и типологией смысловых компонентов, а также принципы создания целостности текста на основе эмоциональных и ценностных компонентов. С помощью определенных лексических единиц и речевых жанров (далее - РЖ), входящих в состав СИЕ, реализуется содержательно-тематическое, композиционное и стилистическое единство текста; они создают определенную тональность, способствующую более эффективному раскрытию замысла автора и адекватному восприятию речевого сообщения читателем.

На защиту выносятся следующие положения:

1. СИЕ является органической частью художественного текста, способной оттенять и дополнять сюжетное событие в тексте культурно-историческими элементами, необходимыми для создания достоверности художественного изображения. Основные формально-структурные категории текста,

такие как сегментация, дают возможность рассматривать совокупность сегментов разных текстов, объединенных одной темой (темой еды), как единый дискурс со своими социокультурными особенностями, - в этом случае при определении семантики единиц можно говорить о презумпции изотопии.

2. СИЕ выступает как объемная семантическая категория, включающая в свой состав большое количество лексических единиц, которые являются частью художественного текста и вступают в семантические, синтаксические и смысловые связи. В текстовом пространстве с помощью СИЕ репрезентируются речевые жанры, эксплицирующие необходимые компоненты для создания целостности текста.

3. Поскольку в современной науке наблюдается взаимодействие между культурой, семантикой, историей, при анализе изотопии «еда» выделяются прототипические элементы: концепт 'хлеб' и изотопии 'вареное', 'печеное', необходимые для описания фрагмента языковой картины мира.

4. СИЕ в художественном тексте выступает как тема, основная функция которой состоит в том, чтобы способствовать выявлению глубинных изотопии. В художественном тексте СИЕ находится в событийном отношении к ценностному сознанию, т.е. она выступает составной частью сюжетного и речевого события и участвует в образовании мельчайших элементов смысла, формирующих затем тему на глубинном уровне текста.

5. Устанавливается взаимозависимость функциональных особенностей СИЕ и типологии смысловых компонентов. Этическая функция проявляется в тех случаях, когда СИЕ является частью события и выступает мотивом поступка, формирующим смыслы-оценки события, состояния героя, участвующим в построении социальной и ценностной картины мира. Гедонистическая функция репрезентируется посредством эмоционально-экспрессивных компонентов, когда элементы изотопии выступают в роли детали или обрамляют событие, что позволяет создать единую тональность текста.

6. Художественный текст представляет собой сложное переплетение различных сознаний, что позволяет при определении структурной организации лексических единиц СИЕ наблюдать тенденцию к слиянию признаков, уплотнению сознания и восприятию лексических единиц СИЕ как символических.

7. СИЕ может быть представлена как изображение, технологический процесс, процесс употребления, что находит отражение в соответствующих речевых жанрах. Изображение репрезентирует речевой жанр словесного натюрморта, технологический процесс - кулинарного рецепта, употребление - застолья. Застолье и приготовление рассматриваются как сложные

РЖ - ритуализованные речевые действия, имеющие в своем составе ряд простых РЖ и выстроенные по определенной схеме (в исследовании представлены как скрипты). Словесный натюрморт и кулинарный рецепт рассматриваются как простые речевые жанры. Все они способны участвовать в создании экспрессивности текста как основной формы воздействия на читателя.

8. Взаимодействие разных семиотических систем наблюдается при сопоставлении речевых жанров: рецепта в художественном произведении и словесного натюрморта- с кулинарным рецептом и живописным натюрмортом, которые имеют общие черты и различия.

9. СИЕ участвует в создании целостности текста за счет репрезентации оценочных и эмоционально-экспрессивных признаков.

Практическая значимость работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы в вузовских курсах по изучению лексикологии, семантики и стилистики русского языка, курсах культурологии, психолингвистики, на уроках литературы в общеобразовательной школе, посвященных проблемам анализа художественного текста, на уроках по развитию речи.

Апробация диссертационного исследования проводилась в форме докладов и выступлений на международных конференциях: «Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира», ИГУ, 2002; «Актуальные проблемы методики преподавания русского языка как иностранного», РГПУ, 2002; «Антропологическая парадигма в филологии», СГУ, 2003; региональной научно-практической конференции (г. Ставрополь), СГУ, 2002; ежегодных научных конференциях «Наука-региону», СГУ, 2000 - 2003. По теме диссертации опубликованы шесть статей.

Структура работы вытекает из решаемых задач. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения. Объем - 199 страниц машинописного текста, в том числе списки источников, словарей, использованной литературы.

Содержание работы. Во Введении обосновывается выбор темы исследования, ее актуальность, новизна; формулируются цели, задачи.

В первой главе «Теоретические основы семантической изотопии еда» определяется понятие семантической изотопии, приводятся основные точки зрения на этот счет зарубежной и отечественной науки. В этой же главе рассмотрена гносеологическая структура имен, относящихся к изотопии, которая определяет интенциональность предмета, его историчность (П. Флоренский). Формируется круг исследуемых текстов, особенности ком-

позиционной и жанровой структуры, находящиеся в зависимости от изучаемого периода, классификация текстов согласно их заглавиям.

Определение семантической изотопии в реферируемой диссертации производится в рамках психолингвистической, феноменолого-герменевтичес-кой концепций текста, направленных на изучение его восприятия и понимания с опорой на теорию изотопии поэтического текста К.Э. Штайн. Под текстом в работе понимается единая речевая целостность, имеющая диалогическую природу, взятая в динамическом коммуникативном взаимодействии между читателем и автором. Он имеет многослойную и многоуровневую организацию, которая всегда ориентирована на репрезентацию изотопии под определенным углом зрения.

В узком понимании изотопия (отдельной конкретной области) рассматривается как семантическая категория, имеющая в своем составе лексические единицы, участвующие в организации текста. В широком понимании— как содержательная единица (тема), отображающая соответствующие смыслы и используемая с целью создания однородного семантического и смыслового пространства текста для воздействия на реципиента. Изотопия является меняющимся моментом свершающегося события, т.е. выступает частью диалогического пространства текста, когда в динамическом взаимодействии находятся сознания персонажей, повествователя, автора и читателя. Ее эстетическая ценность определяется единством всех компонентов целого произведения и создается посредством отношения напряженной «вне-находимости» автора, когда он «способен дополнить героя до целого теми моментами, которые ему самому в нем самом недоступны» (М. Бахтин). Семантическая изотопия строится на принципах избыточности, которая обеспечивает распределение смыслов в речевой цепи за счет наличия итеративных (повторяющихся) сем. С ее помощью осуществляется взаимодействие тем в текстовой ткани произведения, что приводит к образованию концептуального смысла, который входит в культурную парадигму, устанавливая более обширные смысловые связи.

В текстовой ткани изотопия может присутствовать в виде номинативных и предикативных лексических единиц с семантическим элементом 'еда'. Она может быть представлена и в составе РЖ, как диалогической целостной структуры, способной интонировать эмоционально-ценностное целое произведения. Простой речевой жанр репрезентируется на границе двух сознаний и его выбор «определяется спецификой данной сферы речевого общения, предметно-смысловыми соображениями, конкретной ситуацией речевого общения, персональным составом его участников и т.п.» (М. Бах-

тин). На формирование жанра оказывает влияние речевой замысел говорящего и автора, поэтому РЖ в составе художественного текста носит вторичный характер. Рамки речевого жанра определяются сменой речевых субъектов. Совокупность РЖ, объединенных авторским замыслом, образует комплексный жанр, который принимает ритуализованные формы, поскольку на основе традиции осуществляется объединение символически значимых действий.

. Процесс понимания и интерпретации текста предусматривает взаимодействие трех составляющих: автор-текст-читатель. Актуализация СИЕ в составе речевого взаимодействия приводит к образованию глубинных структур — смысла-оценки, лежащего в основе бинарной оппозиции. Смысл-оценка-это «логическая форма мысли» (Н. Колодина), минимальная единица понимания, возникающая в рамках одного сознания, отражающего поступок героя, психологическое состояние героя и внешность персонажа. Оценочные смыслы распределяются по ценностным основаниям между сознаниями в составе сюжетного события и позволяют репрезентировать глубинные темы (глубинные изотопии), эмоциональные, ценностные компоненты, участвующие в создании единой тональности текста. Интерпретация производится исходя из презумпции изотопии, действие которой изотопии состоит в том, что все тексты определенного периода осознаются как единое целое и какими бы разнообразными ни были смыслы, возникшие в нашем сознании, все они воспринимаются нами как органическая часть единого дискурса. То есть изотопия конкретной области, представляя собой единое целое, сформированное в рамках человеческой культуры, может задавать целый пучок дальнейших значений, а его собственный глубинный смысл откроется только после понимания всего произведения. В этом случае в процессе интерпретации мы движемся от текста к элементам, т.е. презумпция изотопии позволяет актуализировать некоторые конкретные семы, полученные на основе анализа контекста.

Отдельная культурная область «еда» представляет собой особый язык -«язык культуры: не только потому, что здесь находит себе выражение в материальных формах духовное содержание, но и потому еще, что текст на этом языке читается лишь на основе культурно-исторических ассоциаций» (Г. Кна-бе). Семантическая изотопия «еда» становится средством выражения общественного мироощущения, обладающего отчетливым культурным содержанием, т.е. сущность семантической изотопии «еда» сводится к отображению, когда «семантическую изотопию одного типа можно представить как образ пространственно-временной изотопии другого типа» (К. Штайн).

В реферируемой диссертации рассматривается группа текстов периода 60-80 годов XX века, имеющих особенности в композиционной структуре, позволяющей более рельефно представить функционирование изотопии «еда»: 1) ограниченное число действующих лиц, что дает возможность сосредоточить внимание на отдельном поступке и на существенных чертах характера персонажей; 2) внимание к деталям, которые «стягиваются» под-текстовыми связями и собираются вокруг образов-символов, благодаря чему достоверность и точность в передаче событий пересекается с условно-обобщенными, символическими средствами психологического анализа. Изменения возникают и в речевой структуре произведения: диалогические формы повествования приходят на смену монологическим, поэтому преобладает речь персонажей. Особое внимание уделяется внутренней речи, как основному способу передачи психологического состояния героя. Авторская речь выполняет контекстуальную и интеграционную функции, концентрирует внимание на последовательности событий.

Исходя из презумпции изотопии, устанавливается круг текстов, в которых семантическая изотопия «еда» функционально значима, т.е. способна участвовать в создании единого прочтения текста и устанавливать смыслы: детская литература (А. Давыдов «На камбузе», В. Драгунский «Рыцари», «Далекая Шура», Н. Носов «Мишкина каша»), литература воспоминаний (В. Комлев «Лепешка», М. Коробейников «За молоком для Саньки», И. Лавров «Вишневый пирог»), военная литература (М. Голуб «Шляхом неведомым», В. Астафьев «Макаронина», Д. Гусаров «Банка консервов»), литература о жизни 60-80-х годов XX века (С. Залыгин «Блины», К. Абатуров «Липовый мед», Ф. Абрамов «Пелагея», «Алька», В. Егоров «Маринованное мясо «ке»).

Во второй главе «Лингвокультурологические особенности изотопии

«еда», изотопия рассматривается как категория, которая включает в себя ряд родовых и видовых изотопии, критериями выделения которых служат фреймовые характеристики способов приготовления и употребления, перцептивные характеристики.

Поскольку еда рассматривается как жизненное явление, имеющее визуальное выражение, лексические единицы изотопии «еда» относятся к конкретной лексике и образуют категорию, которая включает в свой состав родовые и видовые изотопии. Родовые изотопии (классы) определяются по реккуренции родовой семы, т.е. семы, позволяющей установить сходство двух близких семем относительно более общего класса. Видовые изотопии устанавливаются по реккуренции видовой изотопии, т.е. семы, позволяю-

щей противопоставить по собственным характеристикам две очень близкие семемы (Ф. Растье). Каждая лексема изотопии «еда» идентифицируется по признаку 'способ приготовления' и входит в одну из видовых изотопии: вареное /жареное/печеное/моченое/соленое/квашеное; по общей семе 'состав': алкогольные/безалкогольные; 'форма, вид': овощи/фрукты/ ягоды. На высшей ступени обобщения выделяются макрородовые изотопии: съестноеI напитки, в которых реккурентным признаком является 'способ употребления'. Поскольку любая категория строится на основе бинарной оппозиции, то выделяем два класса- 'естественное' и 'кушанья'. Чем выше степень обобщения, тем дальше понятие отходит от конкретной лексики и стремится к абстрактной. Этим можно объяснить появление у обобщенных понятий синонимов: напитки - питье, пойло.

Предикативные единицы СИЕ объединяются в составе трех фреймов: способ приготовления (а) глаголы приготовления чего-либо, б) глаголы приготовления впрок); визуальные характеристики (форма, цвет, размер, запах, вкус, слух), способ употребления (а) отнесенность к определенному классу, б) количество еды, в) ролевые функции). Все вышеперечисленные лексические единицы, образующие СИЕ, репрезентируют особенности познавательного опыта конкретного этноса и черты его материальной и духовной культуры, вместе с тем они не только отражают современную культуру общества, но и накапливают, сохраняют достижения познавательной деятельности людей.

В реферируемой диссертации лингвокультурологические особенности репрезентируются на примере ядерных компонентов изотопии: прототипи-ческого элемента изотопии - хлеб и микрородовых изотопии 'вареное' и 'печеное'.

Свойствами прототипа в составе изотопии «еда» обладает концепт хлеб, потому что именно с ним в сознании человека еще с древних времен связываются представления о жизни. Концепт характеризуется комплексом значений, которые приобретает языковой знак, выражая национально значимый смысл. Они включаютв себя, помимо предметной отнесенности, всю коммуникативно значимую информацию. Семиотизация концепта хлеб в культуре связана с переживанием субъектом его внешнего вида («теплая большая, тяжелая», «серый, черствый кусок», «румяная с хрустящей корочкой») и состава («лепешки из запаренной кипятком мякины или половы с примесью размолотых желудей», «творожные на медке»), которые обусловлены социокультурными изменениями в стране. В исследуемых текстах активизируются признаки 'голодный', 'военный', что оказывает влияние на

сознание реципиента и вырабатывает у него негативное оценочное отношение но не к хлебу, а ко времени, которое, исходя из описания, маркируется как тяжелое, военное. Репрезентация разветвленной системы наименований хлебных изделий в текстах («налитушки», «посыпушки», «губник», «саламатннк», «луковик», «ягодник», «подорожники», «жаворонки») выступает означаемым для социального фактора - миграция в города, а посредством перечисления наименований разновидностей хлеба авторы стараются привлечь внимание к патриархальности сельской жизни с ее буйством еды (В. Астафьев «Ода русскому огороду», В. Солоухин «Мед на хлебе» и др., А. Белов «Лад»). Путем компонентного анализа были выделены три эквивалентных элемента при репрезентации концептахтеб- 'земля', 'человек', 'дух'.

На основе сопоставления или установления отношений между количеством номинативных единиц и структурой (наполняемостью фреймов), с учетом некоторых этнографических составляющих: а) географического положения страны (плодородные почвы и мягкий климат определили земледельческий вид деятельности); б) особенностей русской печи (определили приемы тепловой обработки), относительно номинативных, предикативных и признаковых единиц с семантикой «пища» и включения их в состав определенных событий можно выделить наиболее релевантные для данной культуры изотопии 'вареное 'и 'печеное, поскольку «семантика коррелирует со структурой мышления и способом познания внешнего мира у того или иного народа» (О. Михайлова). Смысл лексических единиц, употребленных в тексте, зачастую выходит за пределы их значений, зафиксированных в словарях. Они способны образовывать эквивалентные структуры, находящиеся под влиянием социологических и культурологических факторов, в частности, изотопии 'вареное' и 'печеное' отражают социальные процессы, напрямую связанные с жизнью человека (суп с луковицами сараны, похлебка (голод) - наваристый, кипятково-красный борщ (благополучие)), с культурными традициями народа (каравай, куличи, веснянки), этническими особенностями (ватрушки, шаньги, пряглы). Исходя из анализа, можно сказать, что кухня всегда «была вполне национальна, т.е. основывалась на обычае, а не на искусстве» (В. Костомаров).

В третьей главе «Текстовые составляющие семантической изотопии «еда» осуществляется наполнение смыслового пространства изотопии «еда» и формирование двух семиотических полей, устанавливается позиция семантической изотопии в текстовом пространстве и ее соотношение со смысловыми компонентами, выделяются более крупные лингвистичес-

кис образования - речевые жанры, структура которых направлена на создание общей целостности текста и экспрессии как средства воздействия на читателя.

Анализ высказываний в реферируемой диссертации показал, что с помощью СИЕ формируется два семиотических поля: 'человек' и 'еда'. Признаки выделяются на основе выявления избыточного компонента и на основе презумпции изотопии. В высказываниях актуализируются такие семы, которые затем участвуют в создании связности текста на основе итерации семантических компонентов. При доминировании поля 'еда' описываются свойства еды, исходя из ее положительного воздействия на человека- 'целебные', 'апотропеические'. Если репрезентируется поле 'человек', то активизируются некоторые человеческие качества: трудолюбие, отзывчивость, гостеприимство. В каждом классе преобладают именно такие признаки. Класс 'естественное' оценивает внешние данные человека, для русского обыденного самосознания эти характеристики воспроизводятся только для женского пола. Класс 'кушанья' - трудовые навыки, поскольку качество продуктов зависит от приложенныхлюдьми усилий. Класс 'напитки'- эмоциональное состояние человека и его изменение после принятия спиртных напитков.

Описание осуществляется в трех направлениях, СИЕ рассматривается как составляющая речевых жанров: словесного натюрморта, кулинарного рецепта и ритуализованных действий - приготовления и застолья (застолье, чаепитие, распивание спиртных напитков), последнее в тексте получает статус сюжетного события. Ритуализованные действия, связанные с застольем являются органической частью текста и выполняют роль смысловой рамки. Они выступают в виде скриптов и строятся по определенной схеме: 1) еда, 2) разговор, 3) танцы, 4) песни, 5) тосты. Перечень этих признаков при описании действий может присутствовать не полностью. Особое внимание уделяется тональности беседы: для обычного застолья характерны веселье, песни, танцы; для чаепития - покой, погруженность в собственные переживания; для распивания спиртных напитков- нетерпение, надежды, ожидания. Интонации, присущие этим ритуализованным действиям, «проникают во все содержательные моменты мысли, эмоционально-волевой тон обтекает все смысловое содержание мысли» (М. Бахтин). С начала и до конца действия участники находятся на сцене, естественно, что в этом случае «повышается семиотичность поведения», значимыми становятся все речи и жесты участвующих в застолье. Исходя из замысла автора и целостности художественного текста, выделяются следующие критерии: 1) участники, 2) ку-

шанья и напитки, находящиеся на столе, 3) речевой жанр. Участники разграничиваются по следующим признакам: 1) возраст, 2) социальное положение, 3) пол. Идентификация темы производится в процессе коммуникативного взаимодействия, необходимой составляющей которого является тип диалога, учитывающего тональность разговора, предметно-смысловую исчерпанность темы, состав участников. Выделяются следующие типы диалогов: непринужденный, информационный, акционально-практический (И. Борисова). Тип диалога детерминирует структуру РЖ и темы.

В информативном диалоге (Е. Богданов «Чаепитие у Секлеты», В. Зорин «Шматок сала», «За вечерним чаем») в рамках одного комплексного жанра функционирует несколько видов РЖ, предусматривающих взаимодействие прямой и чужой речи: рассказ о прошлом, рассказ выдуманных историй (их основная функция состоит в фиксации стилистических особенностей говорящих), которые чаще всего активизируются в ритуализованном действии чаепития. В акционалыю-предметном типе (Ф. Абрамов «Алька»,

B.Егоров «Маринованное мясо «ке», В. Шарыпов «Грибы в сметане») жанры находятся в прямой зависимости от социального статуса участников. РЖ с низким социальным статусом интерпретируются в два приема: «основной - выражает сущность конкретного РЖ, а дополнительные - представляют собой выражение мотивировки, демонстрацию уважительного отношения, дополнительные ходы реализуются на определенной дистанции» (В. Карасик). Например, в РЖ просьба может сопровождаться обещанием, объяснением или самоуничижением (Ф. Абрамов «Пелагея»).

В непршгужденном диалоге доминирует модально-фатический блок, отражающий особую значимость для участников коммуникативного акта корпоративной этики, которая определяет общую этическую тональность дискурса. В художественном тексте особое внимание уделяется непринужденному разговору (Е. Носов «Пятый день осенней выставки», Ю. Нагибин «Эх, дороги», А. Ткаченко «Горькое пиво на пристани» и др.), возникающему в ритуализованном действии распивания спиртных напитков, когда создается мифически-идеальная атмосфера для беседы, которая «выражается в стремлении как бы к полному слиянию говорящего с адресатом речи» (М. Бахтин) (рассказы и повести В. Шукшина, Б. Лихоносова, Ф. Абрамова,

C. Проскурина и др.). Такое действие обрело статус ритуализованного благодаря своей распространенности, наличию структурных канонов, возникшей позже знаковой природе и речевым определениям описанного явления, которое репрезентировали как «выпивку», «на троих», «на двоих», и существенному отличию от предыдущих действий мужским составом по

сравнению со смешанным, в котором могли принимать участие и мужчины, и женщины. Участниками становились даже незнакомые люди, дружественный, доброжелательный настрой сплачивал их. Такая ситуация дает возможность создать диалог не только между сознаниями в рамках текста, но и с самим читателем, эксплицировать проблемы действительности, получающие оформление в составе XX в форме определенного речевого жанра, поскольку темы и образы таких бесед - это насущные проблемы современности 60-80-х годов XX века. Выделяются жанры тревоги, жалобы, сожаления, восхищения, умозаключения, совета, разворачивающихся вокруг тем: работа, национальный характер, будущее, быт и т. д.

Речевые жанры, эксплицирующиеся в речи повествователя или внутренней речи героя, представляют собой коммуникативные блоки, принадлежащие какому-либо сознанию, находящемуся, в свою очередь, в диалогической позиции по отношению к другим сознаниям, репрезентирующим поступок персонажа, что создает условия для формирования аффективной стороны восприятия текста или экспликации его эмоционально-ценностного слоя. Смысловое содержание фрагмента может находиться в отношении взаимодополнения или контраста, его основными составляющими являются: а) эмоционально-оценочный компонент как средство создания целостности текста; б) экспрессивность как основная форма воздействия на реципиента. Выделяются эмоционально-перцептивные смыслы и эмо-ционально-жестовыву критериями для их выделения служит репрезентация лексических элементов, их фреймовых составляющих в контексте события. Перцептивные характеристики (преимущественно РЖ словесного натюрморта), участвующие в создании оптимистической картины мира, активизируют эмоциональные смыслы: 'радость', 'счастье', 'свет'. Это происходит с помощью: а) языковых единиц, обозначающих преимущественно теплые и чистые цвета, передающих звуковые и вкусовые ощущения («Большая тарелка с огромным куском жареного мяса, обложенного салатом и ломтиками румяного картофеля, поверх мяса золотисто переливался и шипел только что вынутый из масла лук»,); б) различных тропов: метафоры, сравнения, гиперболы («За столом уже орудовал дед Жох, прижимая к груди огромную, с добрый таз величиной, булку хлеба, он нарезал косые ломти» (В. Ярош. Особый вкус хлеба)).

Особенности моторной экспрессии проявляются в передаче поведения и жестов персонажей, показанных в ситуации приготовления или употребления пищи. В зависимости от места фрагмента в целом художественного текста активизируются ситуативныйэмоциональный смысл и доминант-

иый эмоциональный смысл. Ситуативный эмоциональный смысл репрезентируется в определенном событии текста, в котором передается настроение героя в данный момент, например, «Кружка жгла руки, Варька завернула ее в холодные листья конского щавеля. Вытянув сторожко губы и кося к носу глаза, она легонько потянула крепко пахнущий напиток» (Е.Носов. Варька). Чаще всего эксплицируются следующие признаки: 'настороженность', 'спокойствие', 'радость', 'удовлетворение', 'уверенность'и т.д. Доминантное эмоциональное состояние рассматривается как сущностное свойство персонажа, как его характерологическая позиция (Л. Бабенко), оно заключает в себе авторскую интенцию по отношению к персонажу (экслицируется посредством РЖ приготовления и фреймовых составляющих 'способ употребления'). В реферируемой диссертации устанавливается, что средствами его выражения являются смысловые компоненты с отрицательной оценочностью, когда аффективный компонент способен сильнее влиять на читателя и создавать особое поле напряжения: «Фрол Па-лыч, покосившись на Алену, взял Севкин стакан и выпил одним духом. Скривившись, долго ловил заскорузлыми пальцами скибку огурца в рассоле» (Е. Носов. На рассвете); «Содержимое в бокале Кучерова крутанулось водоворотом и вылетело в рот, словно в форточку» (В. Шарыпов. Грибы в сметане). Вербализованные эмоционально-оценочные отношения к действительности являются той составляющей восприятия, которая ответственна за поиск аналогов . И аналогия здесь направлена из мира вокруг человека в человека как в мир, т.е. жестовые характеристики позволяют конкретизировать основные черты характера персонажей, активизировать познавательный опыт читателя.

Семантическая изотопия «еда» является частью события в ткани художественного произведения и вступает во взаимодействие с его составляющими. По отношению к герою она выступает изнутри его - как его «кругозор», как «кругозор его действующего, поступающего сознания» (М. Бахтин). В этом случае поступок героя необходимо взять изнутри, в его ответственности. Семантическая изотопия «еда» находится в событийном отношении к ценностному сознанию и занимает определенную позицию в композиционной структуре произведения. При изменении позиции СИЕ в композиционной структуре изменяются функции еды (гедонистическая, этическая) и наоборот. Это проявляется в композиционной структуре произведения: 1) с помощью СИЕ обрамляется сюжетное событие текста, создается необходимая тональность, при этом элементы СИЕ (например, РЖ словесного натюрморта или кулинарного рецепта) приобретает роль детали в текстовом пространстве; 2) СИЕ включается в состав сюжетного события (по-

ступка) и участвует в определении его смысловых характеристик, СИЕ выступает в качестве мотива поступка. При изменении позиции СИЕ в композиционной структуре изменяются функции еды (эйфорическая, жизнеобеспечивающая, этическая) и наоборот.

СИЕ может отражать особенности поведения человека, т.е. выступать как ценностная составляющая и входить в состав этической системы. Это объясняется и тем, что во второй половине XX века преобладала моралистическая тематика в литературе и философии, «предъявивших повседневному сознанию упрек в криводушном самообмане», который именуется «спокойной совестью» (С. Зенкин). Этическая тематика восстанавливается согласно тематике, активизированной в эпистемологическом контексте (война, детство, послевоенное время, вещизм, молодежь, работа, национальная самоидентификация, пьянство), и включается в коммуникативное взаимо -действие между разными сознаниями, где получает отрицательную и положительную оценки.

Идентификация оценки была предпринята нами для того, чтобы показать стремление идеологии 60-80-х годов XX века к построению ориентиров, поэтому она весьма условна. Положительная оценка формирует идеал для общества того времени, человека-героя, для которого подвиг становится не редкостью, а повседневностью. Идеальные черты личности проявляются: а) в РЖ похвалы, осуждения (поступка), приказа; б) в речи повествователя, формирующего перцептивный образ приготовленных блюд; в) во внутренней речи, связанной с передачей переживаний героя, с активизацией смыслов-оценок: 'трудолюбие', 'мастерство', 'верность', 'совесть', 'долг', 'внутренняя духовная красота деревенского человека', 'жалость', 'сострадание', 'милосердие'. Это те качества, о которых написано в статье «О хлебе насущном и хлебе духовном»: «Время властно требует другого человека, человека-хозяина, человека с развитым самосознанием, обостренной гражданской совестью, с широким историческим кругозором, способного не только мыслить по-государственному, по-хозяйски, но и отвечать за все происходящее в стране, т.е. поступать по-хозяйски» (Ф. Абрамов).

Отрицательная оценка идентифицирует пороки общества с помощью характеристики отрицательных качеств человека: 'обман', 'предательство', 'безразличие', 'обвинение', 'черствость', 'духовная пустота', 'труд ради выгоды', 'дружба с целью приобретения социальных связей', реализующихся во внешней речи одного из героев, связанной с его прошлым или будущим - в форме РЖ предложения, рассказа; речи повествователя, отражающей действие в момент речевого события.

Процессы смыслопостроения тесно связаны со взаимодействием сознаний в составе художественного текста. Продуктивность смыслопостроения состоит в совмещении в одном ценностном сознании нескольких или в обогащении позиции каждого из участников точками зрения, лежащими в кругозоре других участников, что позволяет при определении структурной организации изотопии наблюдать тенденцию к слиянию признаков, уплотнению сознания. В реферируемой диссертации устанавливается символический характер многих единиц СИЕ в составе художественного текста и их способность репрезентировать смыслы отрицательной оценки, т.е. терять свою внутреннюю сущность (денотативные признаки) и приобретать статус психологической сущности (способной отображать психологические переживания персонажа). Смыслы отрицательной оценки призваны участвовать в формировании нравственной тематики в тексте художественного произведения путем образования смыслов-оценок.

Эйфорическая функция СИЕ репрезентирует эмоционально-экспрессивную и сенсорно-вкусовую оценки еды, которые актуализируются в ритуа-лизованном действии застолья с помощью РЖ похвалы, тоста, песни. Выделяется также «памятная» функция: пища позволяет человеку ежедневно приобщаться к своему национальному прошлому, такой способностью обладают технические приемы - приготовление, считается, что в них заключены опыт и мудрость предков, в которых проявляется патриархальность, призванная «представлять сладостное зрелище неумирающей деревенской старины» (Р. Барт). Во время принятия пищи блюда обладают гастрономической ценностью, с помощью которой сохраняется «мифический след примиряющей силы» (Р. Барт), когда застолье способствует установлению взаимопонимания между людьми. Все ритуализованные действия и РЖ натюрморта и рецепта создают особую тональность согласия и умиротворенности, готовности к обсуждению и разрешению жизненно важных задач.

В реферируемой диссертации определяется позиция изотопии «еда» в эпистемологическом пространстве художественной литературы. Выступая в качестве темы, изотопия отображает принцип мышления авторов определенного периода и социокультурные изменения в пространственно-временном континууме, причем эти параметры находятся во взаимодействии. Смысловое пространство художественных произведений 60-80-х годов XX века зависит от приемов композиционного построения, где семантическая изотопия «еда» принимает символические формы (через наглядность формируются смысловые компоненты, отображающие психологические состояния персонажей и позволяющие раскрыть этическую тематику) или

интонирует событие. В последнем случае с помощью изотопии создаются условия для развития темы, непосредственно связанной с пространственно-временным контину- умом, и для формирования концептуально-значимого смысла текста. Смыслопостроение единиц изотопии «еда» производится на основе создания смысловой рамки и наращивания смыслов. Авторский замысел таким образом переводится в сознание читателя

В Заключении дается обобщение результатов проведенного исследования.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Застольная беседа в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души» // Материалы Международной конференции студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов». - М.: Центр студентов МГУ, 2001. -Вып. У1.-С. 410-411.

2. Национальная специфика концепта «хлеб» в рассказах 60-80-х годов XX века // Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира. Материалы международной научной конференции (21-23 мая 2002 года). -Архангельск: Изд-во Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова, 2002. - С. 195-197.

3. Организация смысловой структуры семем, входящих в изотопию «еда» (на примере рассказов 60-80-х годов XX века)//Актуальные проблемы методики преподавания русского языка как иностранного. Материалы научно-практической конференции.-Ростов-на-Дону: Изд-во РГПУ, 2002. - С. 292-296.

4. Региональные особенности лексики, проявляющиеся в составе изотопии «еда» //Русский язык и региональная языковая культура: история и современность (Материалы региональной научно-практической конференции (Ставрополь. 15- 17октября2002г.).-Сгаврополь: Изд-во СГУ,2002-С. 198-202.

5. Функционирование топоса «еда» в романе И.А. Гончарова «Обломов» //Принципы и методы исследования в филологии: конец XX века. Сборник статей научно-методического семинара «ТЕХТи8».-Спб-Ставрополь: Изд-во СГУ,2001.-Вып. 6.-С. 241-244.

6. Художественное воплощение русского национального характера в тексте с помощью фразеологических единиц (на примере рассказов 60-80-х годов XX века) //Антропоцентрическая парадигма в филологии. Материалы международной научной конференции (Ставрополь, 14-15 мая, 2003 г.). -Ставрополь: Изд-во СГУ, 2003. -Часть II. Лингвистика. - С. 359-366.

Изд. лиц. серия ИД № 05975 от 03.10.2001 Подписало в печать 12.02.04

Формат 60x84 1/16 Усл.печл. 1,22 Уч.-изд.л. 1,02

Бумага офсетная Тираж 100 экз. Заказ 11

Отпечатано в Издательско-полнграфическом комплексе Ставропольского государственного университета. 355009, Ставрополь, ул.Пушкина, 1.

p - 4 1 1 3

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Филиппова, Елена Владимировна

Введение

I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СЕМАНТИЧЕСКОЙ ИЗОТОПИИ «ЕДА»

1.1. Семантическая изотопия: определение понятия, основные точки зрения.

1.2. Гносеологическая и онтологическая сущность изотопии «еда». 18 1.2.1. Синхронный срез изучения изотопии «еда».

1.3. Принципы анализа семантической изотопии «еда». 32 Выводы.

II. ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ СЕМАНТИЧЕСКОЙ ИЗОТОПИИ «ЕДА»

2.1. Изотопия «еда» как семантическая категория.

2.2. Предметно-логическое содержание семантической изотопии «еда».

2.3. Фрагмент языковой картины мира, репрезентируемый семантической изотопией «еда».

2.4. Концепт 'хлеб' как прототипический образ семантической изотопии «еда». 61 Выводы.

III. ТЕКСТОВЫЕ СОСТАВЛЯЮЩИЕ СЕМАНТИЧЕСКОЙ ИЗОТОПИИ «ЕДА»

3.1. Полевые элементы семантической изотопии «еда». 68 3.1.1. Метафорическое выражение семантической изотопии «еда».

3.2. Реализация семантической изотопии «еда» в событийном пространстве текста. 86 3.2.1 .Структурная организация смысла семантической изотопии «еда».

3.3.Речевые жанры, активизирующиеся с помощью семантической изотопии «еда».

3.3.1. Словесный натюрморт.

3.3.2. Кулинарный рецепт.

3.3.3. Застолье, чаепитие, распивание спиртных напитков.

3.3.3.1. Типы диалога.

3.3.3.2. Ритуализованные речевые жанровые формы. 158 Выводы. 163 Заключение 167 Список использованных источников 176 Словари 183 Список использованной литературы 184 Принятые сокращения

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Филиппова, Елена Владимировна

Диссертационная работа посвящена исследованию семантической изотопии еда (далее - СИЕ), ее функционированию в малой прозе 60-80-х годов XX века. Данное исследование - попытка интерпретации, осмысления отдельной культурной области бытия, ограниченной пространством художественного текста, когда текст понимается как событие и семиотическое, и лингвистическое, и коммуникативное, и культурологическое, и когнитивное. Отдельной предметной областью, способной быть объектом описания, является изотопия «еда». В жизненной действительности еда представляется как знак, как особая эйфори-ческая система со своим кодом, распредмечивание которого производится в составе художественного текста, где она выступает в виде темы, которая участвует в формировании макроструктуры (глубинная изотопия). Смыслопостроение единиц СИЕ производится на основе презумпции изотопии, благодаря чему репрезентируются функции СИЕ в речевом и сюжетном событии.

Актуальность исследования связана с тем, что проблемы лингвистики текста и процессов смыслопостроения выдвинулись в число приоритетных вопросов языкознания, благодаря которым идентифицируются соответствующие смыслы, участвующие в создании ценностного и эмоционального слоев текста в процессе восприятия. В связи с этим в центре внимания находятся этические концепты, которые вовлекаются в коммуникативное взаимодействие ценностных сознаний в составе художественного текста, поскольку этическое в художественном языке не просто «охватывает» язык, дискурс, идиостиль. но и составляет его сердцевину (Григорьев 2000). Ценностное содержание произведения гарантирует его художественную цельность, «единство напряжения, благодаря эффекту поляризации всех образов художественного мира» (Фуксон 1997, с. 22). Функциональные особенности СИЕ позволяют репрезентировать ситуации, способные отобразить поведение человека и постулировать вечные нравственные ценности, передающиеся из поколения в поколение и позволяющие ориентироваться в любом социальном пространстве. Соотношения, возникающие в структуре текста, проявляются и за рамками текста, когда устанавливаются диалогические отношения между автором и читателем, побуждая при этом последнего к ответному поступку, чем объясняется дидактичность литературы 60-80-х годов XX века.

Гипотеза исследования основана на представлениях о структурно-содержательных свойствах художественного текста. СИЕ представлена в художественном пространстве малой прозы (рассказах и повестях) как содержательная единица, с помощью которой активизируются эмоциональные и ценностные компоненты, необходимые для создания целостности художественного текста.

Целью работы является рассмотрение СИЕ как особой содержательной единицы, установление основных принципов функционирования СИЕ в тексте.

Для достижения этой цели в работе ставятся следующие задачи:

- теоретически обосновать явление семантической изотопии, установить понятийные корреляции в отечественной и зарубежной лингвистике;

- доказать, что явление бытовой жизни может служить объектом лингвистического исследования;

- выделить и описать основные составляющие категории «еда», характерные для исследуемого периода, т.е. периода 60-80 годов XX века;

- осуществить лингвокультурологическое описание фрагмента языковой картины мира и модели лингвокультурологической единицы — концепта;

- рассмотреть основные сюжетные события, в состав которых входит СИЕ и исследовать пути образования глубинных смыслов;

- определить основные принципы структурной организации смысла СИЕ;

- выявить основные функции семантической изотопии «еда» в тексте .

Объектом исследования является семантическая изотопия «еда» в художественных текстах 60-80-х годов XX века.

Предметом исследования являются лингвистические средства выражения изотопии «еда» и их функционирование в составе художественного текста. В центре находятся вопросы смыслопостроения, типологии, функций семантической изотопии «еда» в ткани художественных текстов.

Материалом исследования послужила сплошная выборка лексических единиц и коммуникативных блоков из рассказов и повестей писателей 60-80-х годов XX века (121 рассказ, 16 повестей, включающих 1900 лексических единиц и 82 коммуникативных блока). Для анализа привлекались тексты как широкоизвестных, так и малоизвестных авторов, использующие в заглавии лексические единицы из СИЕ (К.И. Абатуров, М.И. Алексеева, Е.П. Богданов, А. Борщаговский, С.А. Воронин, М. Н. Голуб, B.J1. Грузин, Д. Гранин, В. Драгунский, В. Егоров, С. Залыгин, Ф. Искандер, Ю. Казаков, Ф. Кантор, Б. Каченов-ский, А. Ким, Р. Киреев, Б. Кириенко, В. Комлев, Г. Комраков, М. Красавицкая, Б. Лавров, В. Насущенко, Е. Носов, Н. Носов, Н. Петрунина, Р. Погодин, М. Рощин, А. Юфит и др.), и произведения, в заглавии которых вышеуказанные единицы отсутствуют (Ф. Абрамов, В. Распутин, В. Астафьев, В. Белов, Ю. Нагибин, В. Шукшин, А. Яшин). Для определения когерентности СИЕ в социальной и культурной среде 60-80 годов XX века использовались публицистические тексты С. Проскурина, И. Золотусского, Ю. Трифонова, Ф. Абрамова и др.

Методология исследования.

В работе используется комплексный функциональный анализ, связанный с изучением СИЕ в составе художественного произведения, с ее способностью выполнять интегрирующую и дискретную функции, что дает возможность понимать СИЕ как смысл. Применяется компонентный, контекстуальный и дискурсивный анализ, оппозиционный анализ, описательный метод, методы когнитивной лингвистики.

Методы семного и когнитивного анализа позволяют выделять в тексте мельчайшие элементы (семы) в составе текста и направлять их на создание единого концептуального смысла. Они же помогают репрезентировать более объемные образования на глубинном уровне — темы (глубинной изотопии), позволяя учитывать «сложные ментальные схемы и сценарии, организующие социальные и политические знания» (Дейк 1989, с. 134).

Теоретической основой исследования служит понятие изотопии, введенное в шестидесятых годах XX века Греймасом и продолжающее развиваться во французской лингвистике (Ф. Растье, М. Арриве, Катрин Кербра и др.), в немецкой (Агрикола), в отечественной лингвистике в трудах Н. Николаевой, И. Арнольд, К.Э. Штайн. Поскольку СИЕ относится к культурным знакам, то она непосредственно связана с семиотическими работами К. Леви-Стросса и Р. Барта.

В разработке категориального аппарата, построении лингвокультурологи-ческих полей используются разработки В.В. Воробьева, О.А. Михайловой, при описании концепта и этнокультурного фрагмента языковой картины мира -Ю.С. Степанова, Д.С. Лихачева, В.И. Карасика. Анализ СИЕ ведется в рамках исследований лингвистики текста (И.Р. Гальперин, М.Я. Дымарский, К.Э. Штайн, О.И. Москальская, Т.В. Матвеева, Н. Dry), стилистики текста (И.В. Арнольд, М.Н. Кожина, В.В. Одинцов), интерпретации текста (В.А. Кухаренко, В.З. Демьянков, К.А. Долинин, М. Langleben). Выявление смысла лексической единицы, текстового фрагмента или всего текста производится на основе теоретико-лингвистического анализа, опирающегося на когнитивный анализ в работах Г.И. Богина, Н.И. Колодиной, А.И. Новикова, А.А. Леонтьева, А.А. Залев-ской. Ценностные аспекты СИЕ выявляются на основе коммуникативного взаимодействия двух ценностных субъектов, получивших описание в трудах Айера, Хэара, Ноуэлла-Смита, Е. Вольф, М. Бахтина, Н.Н. Арутюновой. Жанровое своеобразие речи персонажей в ритуализованных действий выявляется согласно теоретической концепции М.М. Бахтина, Дж. Серля, В.В. Дементьева, К.Ф. Седова, В.И. Карасика. Построение схемы ритуализованного действия производится с опорой на работы Е. Монич, В.И. Карасика.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые подвергнута многоаспектному комплексному анализу отдельная культурная область — семантическая изотопия «еда». СИЕ рассматривается как целостная смысловая структура, принимающая участие в организации художественного текста, находящаяся в рамках эпистемы определенного периода и способная отображать пространственно-временной континуум. Реализуясь в тексте в виде лексических единиц (далее - ЛЕ) или соответствующих речевых жанров, СИЕ искусственно варьируется в различных сознаниях в рамках какого-то события, участвует в образовании смыслов, вследствие чего мы наблюдаем эквивалентность двух разных систем. СИЕ находится в определенном событийном отношении к ценностному сознанию, т.е. с ее помощью может создаваться коммуникативное взаимодействие, в результате которого идентифицируются этическая, и эйфо-рическая функции, влияющие на образование смыслов-оценок СИЕ.

В исследовании СИЕ представлена как тема, которая является частью ткани произведения и взаимодействует с другими изотопиями, участвует в построении композиционной и смысловой структуры текста, так, что произведение литературы открывается как поле смысловой многослойности. Это бесконечная смысловая глубина создает разомкнутость в пространство культурной традиции, поскольку активизация смыслов осуществляется на основе базовых знаний обо всем континууме изучаемого периода (60-80-е годы XX века). Совокупность всех смысловых характеристик позволяет говорить о СИЕ как об особом дискурсе, отражающем деятельность человека в окружающем мире. Кроме того, с помощью СИЕ активизируются ритуализованные действия и речевые жанры (далее - РЖ), способные отразить культурные явления своего времени, а автору создать особую тональность текста как средство воздействия на читателя.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в нем выработана методика анализа одной семантической изотопии, которая может способствовать формированию адекватных научных представлений о различных явлениях культуры. Семантическая изотопия «еда» выявляется в ткани текста и при взаимодействии с другими изотопиями влияет на образование смысловых структур, представленных в виде мельчайших единиц (сем), которые объединяются и образуют тему (глубинную изотопию). Смыслопостроение в структуре текста производится с помощью смыслов-оценок состояния, события, перцептивных характеристик, находящихся в прямой зависимости от ценностных сознаний, репрезентирующихся в тексте (ближний контекст) и пространственно-временного континуума (дальний контекст). Результатом понимания становятся смыслы, выявляемые в художественном произведении на поверхностном (текстообразование) и глубинном (смыслообразование) уровнях и сохраняемые в памяти реципиента. В диссертации устанавливается соотношение между функциональными особенностями изотопии и типологией смысловых компонентов, а также принципы создания целостности текста на основе эмоциональных и ценностных компонентов. С помощью определенных лексических единиц и речевых жанров, входящих в СИЕ, реализуется содержательно-тематическое, композиционное и стилистическое единство текста, они создают определенную тональность, способствующую более эффективному раскрытию замысла автора и адекватному восприятию речевого сообщения читателем.

На защиту выносятся следующие положения:

1. СИЕ является органической частью художественного текста, способной оттенять и дополнять сюжетное событие в тексте культурно-историческими элементами, необходимыми для создания достоверности художественного изображения. Основные формально-структурные категории текста, такие как сегментация, дают возможность рассматривать совокупность сегментов разных текстов, объединенных одной темой (темой еды), как единый дискурс со своими социокультурными особенностями, - в этом случае при определении семантики единиц можно говорить о презумпции изотопии.

2. СИЕ выступает как объемная семантическая категория, включающая в свой состав большое количество лексических единиц, которые являются частью художественного текста и вступают в семантические, синтаксические и смысловые связи. В текстовом пространстве с помощью СИЕ репрезентируются речевые жанры, эксплицирующие необходимые компоненты для создания целостности текста.

3. Поскольку в современной науке наблюдается взаимодействие между культурой, семантикой, историей, при анализе изотопии «еда» выделяются прототипические элементы: концепт 'хлеб' и изотопии 'вареное', 'печеное', необходимые для описания фрагмента языковой картины мира.

4. СИЕ в художественном тексте выступает как тема, основная функция которой состоит в том, чтобы способствовать выявлению глубинных изотопий. В художественном тексте СИЕ находится в событийном отношении к ценностному сознанию, т.е. она выступает составной частью сюжетного и речевого события и участвует в образовании мельчайших элементов смысла, формирующих затем тему на глубинном уровне текста.

5. Устанавливается взаимозависимость функциональных особенностей СИЕ и типологии смысловых компонентов. Этическая функция проявляется в тех случаях, когда СИЕ является частью события и выступает мотивом поступка, формирующим смыслы-оценки события, состояния героя, участвующим в построении социальной и ценностной картины мира. Гедонистическая функция репрезентируется посредством эмоционально-экспрессивных компонентов, когда элементы изотопии выступают в роли детали или обрамляют событие, что позволяет создать единую тональность текста.

6. Художественный текст представляет собой сложное переплетение различных сознаний, что позволяет при определении структурной организации лексических единиц СИЕ наблюдать тенденцию к слиянию признаков, уплотнению сознания и восприятию лексических единиц СИЕ как символических.

7. СИЕ может быть представлена как изображение, технологический процесс, процесс употребления, что находит отражение в соответствующих речевых жанрах. Изображение репрезентирует речевой жанр словесного натюрморта, технологический процесс — кулинарного рецепта, употребление — застолья. Застолье и приготовление рассматриваются как сложные РЖ — ритуапизован-ные речевые действия, имеющие в своем составе ряд простых РЖ и выстроенные по определенной схеме (в исследовании представлены как скрипты). Словесный натюрморт и кулинарный рецепт рассматриваются как простые речевые жанры. Все они способны участвовать в создании экспрессивности текста как основной формы воздействия на читателя.

8. Взаимодействие разных семиотических систем наблюдается при сопоставлении речевых жанров: рецепта в художественном произведении и словесного натюрморта - с кулинарным рецептом и живописным натюрмортом, которые имеют общие черты и различия.

9. СИЕ участвует в создании целостности текста за счет репрезентации оценочных и эмоционально-экспрессивных признаков.

Практическая значимость работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы в вузовских курсах по изучению лексикологии, семантики и стилистики русского языка, курсах культурологии, психолингвистики, на уроках литературы в общеобразовательной школе, посвященных проблемам анализа художественного текста.

Структура работы вытекает из решаемых задач. Диссертация состоит из «Введения», трех глав, «Заключения». Объем — 201 страница машинописного текста, в том числе списки источников, словарей, использованной литературы

Апробация диссертационного исследования проводилась в форме докладов и выступлений на Международных конференциях: «Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира», ПГУ, 2002; «Актуальные проблемы методики преподавания русского языка как иностранного», РГПУ, 2002; «Антропологическая парадигма в филологии», СГУ, 2003; Региональной научно-практической конференции г. Ставрополь, СГУ, 2002; Ежегодных научных конференциях «Наука — региону», СГУ, 2000 - 2003. По теме диссертации опубликованы шесть статей.

I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СЕМАНТИЧЕСКОЙ ИЗОТОПИИ

ЕДА»

Заключение научной работыдиссертация на тему "Семантическая изотопия "еда" в художественном тексте"

Выводы

СИЕ является частью художественного текста и участвует в организации его пространства.

1. СИЕ, вступая в пространство художественного текста, приобретают избыточный компонент, на основе которого выстраиваются два лексико-семантических поля: 'человек' и 'еда' с соответствующими признаками. В высказываниях актуализируются такие семы, которые затем участвуют в связности текста на основе итерации семантических компонентов. При доминировании поля 'еда' описываются свойства еды, исходя из ее положительного воздействия на человека: 'целебные', 'апотропеические (оберегающие) свойства'. Если репрезентируется поле 'человек', то активизируются некоторые человеческие качества: 'трудолюбие', 'отзывчивость', 'гостеприимство'. Кроме того, в каждом классе преобладают определенные признаки, характеризующие человека. Класс 'естественное' характеризует внешние данные человека, для русского обыденного самосознания эти характеристики воспроизводятся только для женского пола. Класс 'кушанья' характеризует трудовые качества человека, поскольку качество продуктов зависит от приложенных человеком усилий. Класс 'напитки' характеризует эмоциональное состояние человека.

2. Особую роль играют метафорические выражения, выступающие в роли речевого шва и представленных в виде игры многочисленных изотопий, наслоенных друг на друга и соперничающих друг с другом (Рикер 1995). Высказывания с JIE СИЕ входят в состав фрейма 'психологическое состояние', 'деятельность и обстоятельства'. Но СИЕ сама себя же и определяет: в пословице облекается в иронико-эмфатическую форму, в XT обладает интенциональностью, становятся частью события, еда приобретает статус живого существа, и ее уподобляют справедливому судье («мучителю»), могущественному властителю, обладающему большим количеством достоинств и т.д.

3. СИЕ находится в событийном отношении к конкретно утвержденной ценности и становится моментом действительного сознания в рамках развертывающихся сюжетных событий. По отношению к герою она выступает изнутри его - как его «кругозор», как «кругозор его действующего, поступающего сознания». СИЕ позволяет «в семиотических понятиях описать тот момент, когда система соединяется с социально-исторической практикой» (Барт 2003), в результате чего СИЕ стремится к событийности. СИЕ рассматривается как составная часть технологии изготовления или роскошного зрелища и в то же время как отражение поведения человека.

4. СИЕ занимает определенную ценностную позицию по отношению к каждому сознанию. При изменении позиции СИЕ в композиционной структуре изменяются функции еды (эйфорическая, жизнеобеспечивающая, этическая) и наоборот. Это проявляется в композиционной структуре произведения: 1) с помощью СИЕ обрамляется событие текста и создается тональность согласно авторскому замыслу. При этом элементы СИЕ (например, РЖ словесного натюр» морта или кулинарного рецепта) приобретают роль детали в текстовом пространстве; 2) СИЕ включается в состав сюжетного события (поступка) и участвует в определении его смысловых характеристик, СИЕ выступает в качестве мотива поступка и определяет ценностные ориентиры персонажей.

5. Процессы смыслопостроения связаны с отражением СИЕ самой себя и изотопии «человек» с помощью мельчайших единиц - сем, участвующих в построении более объемных образований — тем на глубинном уровне текста. Семы, активизирующиеся в высказываниях (в сознании героя или повествователя), выражающие отношения к событию, состоянию внешней среды (словесным натюрморт), психологическому состоянию персонажа представляют собой логические формы мысли — смыслы-оценки.

6. Смыслы-оценки устанавливают диалогические отношения в тексте по поводу того или иного события. СИЕ выступает мотивом в событии (поступке) и отражает черты характера героев и особенности социальной действительности. При этом наблюдается различная позиция автора на репрезентацию концептуального смысла текста, касающаяся и героев и действительности. 1) СИЕ является частью сюжетного события, где автор самостоятельно формулирует смысл; 2) СИЕ является частью сюжетного события, где диалогическое взаимодействие между сознаниями выносится за пределы произведения и вступает в диалог с читателем, целостность текстового пространства при этом не нарушается, но заставляет читателя занять активную позицию по отношению к поступку героя.

7. Все смыслы-оценки распределяются на две условные группы: отрицательные оценки и положительные. Положительная оценка формирует идеал для советского общества, человека-героя, для которого подвиг становится не редкостью, а повседневностью. Взаимодействие между героями носит гармонический характер, сопровождаемый РЖ похвалы, восхищения. Активизируются такие семы как 'трудолюбие', 'забота', лежащие в основе концепта 'добро' Отрицательная оценка выступает универсальным конструктом представлений о действительности: социальной и нравственной. Эта тематика формирует концепты: труд, вещизм, взаимоотношения между людьми, вокруг которых активизируются следующие смыслы: 'трудолюбие' / 'лень', 'честный труд' / 'труд ради выгоды'; 'любовь' / 'безразличие', 'предательство' / 'верность'; 'послушание' / 'самовольство'; 'дружба' / 'дружба с целью приобретения социальных связей', 'долг перед обществом' / 'долг перед близкими', 'алкоголизм' / 'трезвость'.

8. Процессы смыслопостроения тесно связаны с взаимодействием сознаний в составе XT. Продуктивность смыслопостроения состоит в совмещении в одном ценностном сознании нескольких или в обогащении позиции каждого из участников точками зрения, лежащими в кругозоре других участников. Это позволяет признать символический характер многих единиц СИЕ в составе XT и их способностью репрезентировать смыслы отрицательной оценки, т.е. терять свою внутреннюю сущность (денотативные признаки) и приобретать статус психологической сущности (способной отражать психологические переживания).

9. СИЕ реализуется в тексте в составе ритуализованных речевых действий сложных речевых жанров) и простых речевых жанров. Ритуализованные действия приготовления, застолья, чаепития, распивания спиртных напитков. Они выступают в виде скриптов и строятся по определенной схеме: приготовление: предложение, процесс, приговоры (текст-оберег), оценка вкусовых качеств; три последних: 1) еда, 2) разговор, 3) танцы, 4) песни, 5) тосты, тональность и способны организовывать сюжетное событие. РЖ имеют определенную схему построения. Схема кулинарного рецепта включает ряд последовательно сменяющих друг друга действий, сообщающих при каких условиях должен получиться указанный в заголовке продукт, причем для достижения наилучшего результата действия должны находиться в строгом порядке. С помощью простых и сложных РЖ создается тональность текста, соответствующая авторскому замыслу.

167

Заключение

Понятие семантической изотопии было введено в лингвистику А. - Ж. Греймасом и использовалось для исследования нарратива. Понимание этого термина в лингвистике неоднозначное, оно объединяет различные определения и толкования. Оно использовалось в зарубежной лингвистике в трудах Э. Агриг колы, М. Арриве, В. Дресслера, Ф. Растье, З.И. Шмидт и других исследовате-' лей. В отечественном языкознании под семантической изотопией понимается непрерывное отображение семантических блоков, разные части которого характеризуются наличием инвариантного значения (Штайн 1996). Семантическая изотопия строится на принципах избыточности, которая обеспечивает распределение смыслов в речевой цепи за счет наличия итеративных (повторяющихся) сем.

СИЕ представляет собой отдельную область «пространственно-временного континуума» и служит необходимым звеном в процессе интерпре> тации текстов. СИЕ состоит из ряда элементов, входящих в состав художественного целого и репрезентирующих определенные смыслы, которые находятся во взаимодействии и позволяют достичь единого прочтения текста. Т.е. СИЕ выступает как закрытая объемная семантическая (состоящая из номинативных и предикативных единиц) система, раскрывающаяся в художественном тексте и получающая определенные смыслы, способные сконструировать представления о современности.

В текстовом пространстве СИЕ выступает в роли темы, которая наряду с другими структурами включается в эпистему определенного исторического периода. Тема еды органично входит в череду решаемых искусством 60-80 годов проблем. Она становится частью описания бытовой сферы общества того времени, которая со временем сама становится формой существования искусства (Кнабе 1989). На фоне бытовой жизни общества разворачиваются этические конфликты, находящие отражение в художественном творчестве писателей: в рассказах, повестях, публицистике, письмах.

Функционирование в различных типах текстов дает основания рассматривать ее как «единый феномен, данный нам в целостности, и говорить о том, что смыслы актуализуются по презумпции изотопии. Действие презумпции изотопии состоит в том, что все тексты определенного периода осознаются как единое целое и какими бы разнообразными ни были смыслы, возникшие в нашей мысли, они все понимаются нами как органическая часть единого дискурса (под дискурсом понимается группа текстов). То есть мы можем предполагать, что СИЕ, представляя собой единое целое, сформированное в рамках человеческой культуры, может задавать целый пучок дальнейших значений, а его собст-» венный глубинный смысл откроется только после осмысления всего произведения. По презумпции изотопии устанавливается круг текстов в которых СИЕ функционально значима, т.е. способна участвовать в образовании единого прочтения текста и устанавливать смыслы: детская литература (А. Давыдов «На камбузе», В. Драгунский «Рыцари», «Далекая Шура», Н. Носов «Мишкина каша»); литература воспоминаний (В. Комлев «Лепешка», М. Коробейников «За молоком для Саньки», И. Лавров «Вишневый пирог»); военная литература полностью посвящена теме войны, когда еда наделяется статусом хранителя, источника жизни (М. Голуб «Шляхом неведомым», В. Астафьев «Макаронина),' Д. Гусаров «Банка консервов»); литература о современности 60-80-х годов (С. Залыгин «Блины», К. Абатуров «Липовый мед», Ф. Абрамов «Пелагея», «Аль-ка», В. Егоров «Маринованное мясо «ке»).

Лексические единицы, входящие в СИЕ имеют двойственную природу, они что-то значат и для чего-то служат, у вещи всегда есть смысл, который не покрывается ее применением (Барт 2003). Поэтому любая номинативная единица представлена как имеющая денотативное и коннотативное значение. Денотативное значение тесно связано с фреймовой реализацией способ приготовt ления (а) глаголы приготовления чего-либо, б) глаголы приготовления впрок), визуальные характеристики (форма, цвет, размер, запах, вкус, слух), способ употребления (а) отнесенность к определенному классу, б) количество еды, в) ролевые функции). Все вышеперечисленные единицы, образующие СИЕ и репрезентирующие особенности познавательного опыта конкретного этноса и черты его материальной и духовной культуры. Вместе с тем ЛЕ отражают не

169 > только современную культуру общества, но накапливают и сохраняют достижения познавательной деятельности людей.

Благодаря этим составляющим СИЕ рассматривается как семантическая категория, которая имеет родовые изотопии: естественное, кушанья, напитки и видовые изотопии: овощи, фрукты, ягоды, моченое, печеное, соленое, вареное, жареное, квашеное, алкогольные, безалкогольные. Каждая видовая изотопия представлена рядом концептов. Категория СИЕ со всем ее лексическим наполнением (понятия, признаки, действия), сконструированная на основе семанти-ко-тематического сходства представляет собой тезаурус, который выражаеу сущность еды как жизнеобеспечивающего и жизненно необходимого явления. Категория, отражающая денотативные признаки, инертна, замкнута в себе, индифферентна, но именно это «конкретное разнообразие, которое дается природой и которое культура, завладевая им посредством видового утверждения, делает интеллигибельным» (Барт 2003, с. 65).

Коннотативное значение устанавливается исходя из контекста, из способности СИЕ быть частью ситуации, т.е. человеческой коммуникации, а эта коммуникация представляет некоторую систему значений, выявляемую на основе синтагматических и парадигматических связей. На основе первого типа отношений репрезентируются два семиотических поля: 'еда' и 'человек', критериями вычленения которых является избыточный компонент и ментальный опыт человека.

При доминировании поля 'еда' описываются свойства еды, исходя из ее положительного воздействия на человека: 'целебные', 'апотропеические' свойства. Если репрезентируется поле 'человек', то активизируются некоторые человеческие качества: 'трудолюбие', 'отзывчивость', 'гостеприимство'. Кроме того, в каждом классе преобладают определенные признаки, характеризующие человека. Класс 'естественное' характеризует внешние данные человека, для русского обыденного самосознания эти характеристики воспроизводятся только для женского пола. Класс 'кушанья' характеризует трудовые качества человека, поскольку качество продуктов зависят от приложенных человеком усилий. Класс 'напитки' характеризует эмоциональное состояние человека и его изменение после принятия спиртных напитков.

V'

Особую роль играют метафорические выражения, выступающие в рол-,' речевого шва и представленных в виде «игры многочисленных изотопий, наслоенных друг на друга и соперничающих друг с другом» (Рикер 1995, с. 120). Высказывания с элементами СИЕ входят в состав фрейма 'психологическое состояние', 'деятельность и обстоятельства'. Но СИЕ сама себя и определяет: в пословице облекается в иронико-эмфатическую форму, в XT обладает интен-циональностью, является частью события, где приобретает статус живого существа, и ее уподобляют справедливому судье («мучителю»), могущественному властителю, обладающему большим количеством достоинств и т.д.

На основе сопоставления или установления отношений между количеством номинативных единиц и структурой (наполняемостью фреймов), с учетом некоторых этнографических составляющих: а) географического положения страны (плодородные почвы и мягкий климат определили земледельческий вид деятельности); б) особенностей русской печи (определили приемы тепловой обработки), относительно номинативных, предикативных и признаковых единиц с семантикой «пища» и включения их в состав определенных событий можно выделить наиболее релевантные для данной культуры изотопии 'вареное' и 'печеное', поскольку «семантика коррелирует со структурой мышление и способом познания внешнего мира у того или иного народа» (Михайлова 1998, с. 135). JIE не только значат то, что заключено в словаре, но и способны образовывать другие структуры, находящиеся в сфере социологии и культуры, в частности изотопии 'вареное' и 'печеное' отражают социальные процессы напрямую связанные с жизнью человека (черный хлеб - каравай), с культурными традициями народа (каравай, куличи, веснянки), этническими особенностями (ватрушки, шаньги, пряглы).

Описание осуществляется в трех направлениях: СИЕ рассматривается как составляющая словесного натюрморта, кулинарного рецепта, ритуализованны,: действий: приготовления и застолья (застолье, чаепитие, распивание спиртных напитков), последнее в тексте получает статус сюжетного события. Ритуализо ванные действия застолья, чаепития, распивание спиртных напитков являютс органической частью текста, часто выполняя роль смысловой рамки. Они вы ступают в виде скриптов и строятся по определенной схеме: 1) еда, 2) разговор,. 3) танцы, 4) песни, 5) тосты. Перечень этих признаков может не полность присутствовать при описании действий. Особое внимание уделяется тонально сти беседы, так как для застолья характерны веселье, песни, танцы, для чаепи тия — покой, погруженность в собственные переживания. Интонации, присущи этим ритуализованным действиям «проникают во все содержательные моменты мысли, эмоционально- волевой тон обтекает все смысловое содержание мысли» (М. Бахтин). С начала и до конца действия участники находятся на сцене, естественно, что в этом случае «повышается семиотичность поведения», значимыми становятся все речи и жесты участвующих в застолье. Исходя из замысла автора и целостности XT выделяются следующие критерии: 1) участники, 2; кушанья и напитки, находящиеся на столе, 3) речевой жанр. Участники разграничиваются по следующим признакам: 1) возрастные, 2) социальное положение, 3) половые. Идентификация темы производится в процессе коммуникативного взаимодействия, необходимой составляющей которого является тип диалога, учитывающего тональность разговора, предметно-смысловую исчерпанность темы, состав участников. Выделяются следующие типы диалогов: непринужденный, информационный, акционально-практический. Тип диалога детерминирует структуру РЖ и темы.

В информативном диалоге (в рассказах Е. Богданова «Чаепитие у Секлеты, В. Зорина Шматок сала, За вечерним чаем) в рамках одного сознания функционирует несколько видов РЖ: рассказ о прошлом, рассказ выдуманных историй (их основная функция состоит в фиксации стилистических особенностей говорящих), которые чаще всего активизируется в ритуализованном действии чаепития. В акционально-предметном типе (Ф. Абрамов «Алька», В. Егоров «Маринованное мясо «ке», В.Шарыпов «Грибы в сметане») жанры находятся в прямой зависимости от статуса и интерпретируются в два приема. В этом типе диалога наблюдается два вида ходов: основные - выражают сущность конкретного РЖ, а дополнительные - представляют собой выражение мотивировки, демонстрацию уважительного отношения, дополнительные ходы реализуются на определенной дистанции (Карасик 2002). Например, РЖ просьба может сопровождаться обещанием, объяснением или самоуничижением.

В непринужденном диалоге доминирует модально-фатический блок, отра? жающий особую значимость для участников коммуникативного акта корпоративной этики, которая определяет общую этическую тональность дискурса. Основной его целью является общение в целях поддержания контакта и отношений, социального самоутверждения ценности личности, ради удовольствия от общения. В XT особое внимание уделяется непринужденному разговору (Е. Носов. Пятый день осенней выставки, Ю. Нагибин. Эх, дороги, А. Ткаченко. Горькое пиво на пристани и др.), возникающему в ситуации распивания спиртных напитков, когда создается мифически-идеальная атмосфера для беседы, которая выражается в стремлении как бы к полному слиянию говорящего с адре* сатом речи (Бахтин 1997) (рассказы и повести В. Шукшина, Б. Лихоносова, Ф. Абрамова, С. Проскурина и др.). Такая ситуация дает возможность создать диалог не только между сознаниями в рамках текста, но и с самим читателем, эксплицировать проблемы действительности, получающие оформление в составе XT в форме определенного РЖ, поскольку темы и образы таких бесед это насущные глубокие вопросы, отвечающей самому существу истины - истины серьезной, свободной, бесстрашной. Выделяются жанры тревоги, жалобы, сожаления, восхищения, умозаключения, совета, разворачивающихся вокруг тем: работа, национальный характер, будущее, быт и т.д. '

Эмоциональную окраску придают сюжетному событию РЖ словесного натюрморта, тоста, приглашения к столу, похвалы. Словесный натюрморт и рецепт выступают в виде коммуникативных фрагментов, воспроизведенных в речи повествователя или героев, и выполняющих познавательную, комментирующую и диалогическую функции. С помощью познавательной функции дополняется образ каким-то знанием, связанным с бытовой жизнью героя. Две другие функции находятся в зависимости от эмоционально-экспрессивных компонентов, активизирующихся в коммуникативном фрагменте. И находящихся в позициях: а) поддерживающей смысловое единство текста, б) диалога с другими смысловыми компонентами текста. В словесном натюрморте эмоциональность создается за счет цветообозначений {Большая тарелка с огромным куском жареного мяса, обложенного салатом и ломтиками румяного картофеля, поверх мяса золотисто переливался и шипел только что вынутый из масла лук), в РЖ рецепт сопровождается перцептивными характеристиками, которые выполняют эмоционально-экспрессивную функцию (Сверху румяная' будто яблоко, в середине как масло; борщ наваристый, душистый прямо на удивление). Диалогическая форма взаимодействия между РЖ и сюжетным событием репрезентируется, когда критерием для двух смысловых сфер выступает оценочный компонент. Фрагменты ритуализованного речевого действия выполняют текстообразующую функцию, обеспечивая оценочность XT. Оценка героя осуществляется в речи повествователя и героев с помощью стилистически маркированной лексики. Отрицательная оценка при описании приготовления участвует в оценке поступка героя, получающего отражение в сюжетном событии, и выделения макроструктур.

СИЕ выступает как содержательная единица, которая отражает понимание текста, «того, что признано важным». Поскольку текст представляет собой сложное переплетение сознаний героев и автора, то СИЕ выступает по отношению к сознанию героя изнутри, «как кругозор действующего, поступающего сознания. СИЕ включается в состав речевого и сюжетного события, первое представляет собой тип речевого взаимодействия различных ценностных сознаний. При этом СИЕ занимает определенную позицию в каждом из них, т.к. предмет становится меняющимся моментом свершающегося события, т.е. обретает заданность (М. Бахтин). СИЕ как тема представляет собой коммуникатив* ную единицу с функцией установления связи и отношений между элементами события, которые необходимы для смыслообразования. Процесс понимания и интерпретации текста предусматривает взаимодействие трех составляющих: автор - текст - читатель. Актуализация СИЕ в составе речевого взаимодействия приводит к образованию глубинных структур - смысла-оценки, лежащего ., основе бинарной оппозиции. Смысл-оценка — это «логическая форма мысли» (Колодина 2001, с. 71), минимальная единица понимания, возникающая в рам ках одного сознания, отражающего поступок (событие) героя, психологическое состояние героя, внешность персонажа, тональность текста (эмоциональная сема). Эти смыслы открывают путь к нравственной тематике литературы 60-80 годов, формирующейся на глубинном уровне. Формирование разных типов оценочности в разных сознаниях приводит к возникновению диалога между сознаниями в составе текста и за текстовым пространством, в сознании читателя. Здесь проявляется двойственная сущность СИЕ: характеризовать поступок человека и репрезентировать функциональные особенности еды.

На основе смыслов-оценок выявляются две основные функции: этическая, эйфорическая. При активизации этической функции в коммуникативном взаимодействии СИЕ выступает мотивом поступка, строящим социальную и нравственную систему, т.е. изотопия способна отражать особенности поведения человека, входить в состав этической системы. Это объясняется тем, что во второй половине двадцатого века преобладала моралистическая тематика в литературе и философии, «предъявивших повседневному сознанию упрек в криводушном самообмане», который именуется «спокойной совестью» (Зенкин 2003, с. 11). Этическая тематика восстанавливается согласно тематике, активизиро^-ванной в эпистемологическом контексте (война, детство, послевоенное время, вещизм, молодежь, работа, национальная самоидентификация, пьянство), и включается в коммуникативное взаимодействие между разными сознаниями, где получает отрицательную и положительную оценки.

Положительная оценка формирует идеал для советского общества, человека-героя, для которого подвиг становится не редкостью, а повседневностью. Взаимодействие между героями носит гармонический характер, сопровождаемый РЖ похвалы, восхищения. Активизируются такие семы как 'трудолюбие', 'забота', лежащие в основе концепта 'добро' Отрицательная оценка выступает универсальным конструктом представлений о действительности: социальной и нравственной. Эта тематика формирует концепты: труд, вещизм, взаимоотношения между людьми, вокруг которых активизируются следующие смыслы: 'трудолюбие* / 'лень', 'честный труд' / 'труд ради выгоды'; 'любовь' / 'безразличие', 'предательство' / 'верность'; 'послушание' / 'самовольство'; 'дружба' / 'дружба с целью приобретения социальных связей', 'долг перед обществом' / 'долг перед близкими', 'алкоголизм' / 'трезвость'.

Эйфорическая функция репрезентирует сенсорно-вкусовую оценку, которая актуализируется с помощью РЖ похвалы. Выделяется также памятная функция: пища позволяет человеку ежедневно приобщаться к своему национальному прошлому, такой способностью обладают технические приемы -приготовление, считается, что в них заключены опыт и мудрость предков, в которых заключена патриархальность, призванная представлять сладостное зрелище неумирающей деревенской старины. Во время принятия пищи блюда об:-ладают гастрономической ценностью, с помощью которой сохраняется «мифический след примиряющей силы» (Барт 2003, с. 305). Все ритуализованные действия и РЖ натюрморта и рецепта создают особую тональность согласия и умиротворенности, готовности к обсуждению и разрешению жизненно важных задач.

Таким образом, СИЕ выступает темой в тексте, выполняет текстообра-зующую функцию за счет использования автором избыточных компонентов — оценочных и эмоционально-экспрессивных и создает особую тональность текста. '•

Список научной литературыФилиппова, Елена Владимировна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Алешкин П. Киселев // Алешкин П. Рассказы. Самара, 1979. Астафьев В. Ода русскому огороду; Сашка Лебедев; Руки жены; Бери да помни; Курица - не птица // Астафьев В. Рассказы. - М., 1987. Астафьев В. Макаронина // Рассказ - 84. - М., 1985.

2. Базанков М. Стакан земляники // Базанков М. Самая сладка рябина. — М., 1979.

3. Балков К. А поезда идут куда-то; По правде; Гармонист // Балков К. А поезда идут куда-то. М., 1989.

4. Белов В. За тремя волоками. Под извоз // Белов В. За тремя волоками. -М., 1988.1. Белов В. Лад. -М., 1989.

5. Богданов Е.П. Чаепитие у Секлеты // Богданов Е.П. Нюансы бытия. — М., 1990.

6. Богомолов В. Кругом люди; Сердца моего боль

7. Борщаговский А. Седая чайка; Ночью; Любовь Петровна, Сергей Иванович; До порогов; Не чужие; Зимний туман // Борщаговский А. Седая чайка. -М., 1984.

8. Васильев Ф. Ананасный арбуз // Молодой Ленинград-76. Л., 1976. Воронин С.А. Пышки с изюмом // Воронин С.А. Собрание сочинений в 3 т -М., 1982.

9. Голуб М. Шляхом неведомым. Ставрополь, 1985.

10. Горышин Г.А. Хлеб и соль // Горышин Г.А. О чем свистнул скворец. — Л., 1975.

11. Грузин B.JI. Зимние яблоки // Грузин Л.Ф. Жажда: Повести. Рассказы. -М., 1987.

12. Гусаров Д.Я. Банка консервов // Гусаров Д.Я. Партизанская музыка. М., 1988.

13. Давыдов А. На камбузе // Давыдов А. Рассказы. М. 1978. Драгунский В. Рыцари; Далекая Шура // Драгунский В. Рыцари. - Иркутск, 1979.

14. Егоров В.В. Маринованное мясо «ке» // Егоров В.В. Знайте наших: Повести и рассказы. М., 1988

15. Екимов Б.П. Пирожки на прощание // Екимов Б.П. Донос: Повести и рассказы-М., 1990.

16. Елисеев В. Буфет у вокзала // Юность. 1980. - №3.

17. Емельянов B.C. Пельмени. Оливки. // Емельянов B.C. О времени, о товарищах, о себе. М., 1968.

18. Искандер Ф. Праздник, ожидание праздника; Чаепитие и любовь к морю // Искандер Ф. Рассказы. — Воронеж, 1978.

19. Казаков Ю.П. Запах хлеба // Казаков Ю.П. Избранное: Рассказы. М., 1985.

20. Кантор В.К. Наливное яблоко // Кантор В. К. Историческая справка: Повести. рассказы. М., 1988.

21. Карелин Л.К. Пучок редиски // Карелин Л.К. Что за стенами? Роман. Повести. рассказы. М., 1981.

22. Карпов Е. Мои родственники // Карпов Е. Ясный день. Тамбов, 1974. Касаткин М. Малиновый чай // Касаткин М. Трудный экзамен — Воронеж, 1982.

23. Каченовский Б. Мамины щи // Каченовский Б. П. Добрый город. Тула, 1970

24. Киреев Р.Т. Картошка // Киреев Р.Т. Неудачный день в тропиках. Повести, рассказы. — М., 1977.

25. Кириенко И. В. Как испечь хлеб // Кириенко И.В. Камни и зерна. Куйбышев, 1968

26. Климушкин В.М. Чай с малиновым вареньем // Климушкин В.М. Чай с малиновым вареньем: Повести и рассказы Свердловск, 1982. Ковалевич Г.Е. Стакан молока // Ковалевич Г.Е. От света и до света. — М., 1984

27. Коконин JI.B. Семьсот граммов хлеба // Коконин JI.B. Одного поля ягода: Повести и рассказы-Ярославль, 1984.

28. Колесников В. Поля, полные перепелов; Испорченная охота // Колесников В. Поля, полные перепелов. Ставрополь, 1982.

29. Комлев В. Лепешка // Комлев И. Ковыль: Повести, рассказы. Иркутск, 1985.

30. Комраков Г.Б. Запах антоновских яблок // Комраков Г.Б. За картошкой: Повести и рассказы. М., 1984.

31. Конорев Л. Ф. Шмелиный мед // Конорев Л. Ф. Шмелиный мед: Рассказы, повесть. — М., 1977

32. Коныхов Л. Мама варила картошку // Коныхов Л. Там у нас, на Куреневке. -Киев, 1971.

33. Коробейников М. За молоком для Саньки // Рассказ-83 М., 1984. Коробейников М. Я тогда тебя забуду. - М., 1986.

34. Коробков Г.Я. Котлеты. Кулинарные пирожки // Коробков Г.Я. Конец игры: Повести и рассказы Волгоград, 1989. Красавицкая М. Горшочек с медом // Юность. - 1983. -№ 4. Кузнецова А. Трактат о счастье // Кузнецова А. Рассказы, повести. — М., 1978.

35. Лавров И.М. Вишневый пирог // Лавров И.М. Уплывает лодка Новосибирск, 1983.

36. Ласкин С. Гороховый суп // Юность. 1981. - №8.

37. Лидин В. Ночная уха. Краюшка // Лидин В. Песня лавочников М., 1971. Логунов А.А. Банка соленых огурцов // Логунов А.А. Мой пшеничный сноп: Рассказы. - М., 1979.

38. Машук Б.А. Горькие шанежки. Рыбный суп // Машук Б.А. Горькие шанежки: Рассказы. М., 1988.

39. Мусаханов В. Шашлычная у дороги // Мусаханов В. Мосты: Роман, повести, рассказы. Л., 1988.

40. Нагибин Ю. Лунный свет; Чужая; Эх, дороги! // Нагибин Ю. Старая крепость. -М., 1989.

41. Насущенко В.Е. Хлеб с маслом // Насущенко В.Е. Белый свет. Л., 1988. Носов Е. Шуруп; Во субботу, день ненастный; И уплывают пароходы, и остаются берега; Пятый день осенней выставки; Красное вино победы // Носов Е. Избранное. - М., 1987.

42. Носов Н. Леденец. Огурцы. Мишкина каша. М., 1983.

43. Пархомов М.Н. Черный хлеб // Пархомов М.Н. Судьба товарища. — Киев,1975.

44. Петрунина Н.В. Божественный напиток // Петрунина Н.В. Нежность для Нивелии. — М., 1991.

45. Погодин Р. Черника // Погодин Р.П. Перейти речку вброд: Повести, рассказы. -М., 1979.

46. Полторакин В.В. По стакану сухого // Полторакин В.В. Наваждение: Повесть и рассказы. М., 1987.

47. Родичев Н.И. Теплый хлеб // Родичев Н.И. Родная ветка: Рассказы. — Тула, 1983.

48. Рощин М. Мой учитель Гриша Панин. — Тюмень, 1976.

49. Рыклин Г. Чудесный виноград // Рыклин Г. Семьдесят пять. М., 1969.

50. Самарин А. Я. Черная смородина // Самарин А .Я. В дороге. Воронеж, 1984.

51. Сергеев JI.A. Торт // Сергеев JI.A. До свидания, Аметьева: Рассказы и повести. -М., 1987.

52. Скалон А.В. Самый вкусный на свете чай // Скалон А. В. Рыжая лисица: Рассказы. М., 1982.

53. Смирнов Н. Сушеные грибы // Смирнов Н. Золотой пес. М., 1982. Снегирев Г.Я. Черничное варенье // Снегирев Г.Я. Чудесная лодка. - М., 1977.

54. Солоухин В. Похороны Степаниды Ивановны ; Мед на хлебе; Тоска по чужбине. Каравай заварного хлеба // Солоухин В Избранное. — Свердловск, 1978.

55. Сорокина Н. Майский жук; Мемуары о настоящем // Сорокина Н. Рассказы. Саратов, 1983.

56. Сорокина Н. Над городом; Скажите, пожалуйста, можно у вас лаять // Сорокина Н. Скажите, пожалуйста, можно у вас лаять. Калинин, 1979. Стерликов А.Е. Рыбка мала да уха сладка // Стерликов А.Е. Камышовые странники. - М., 1986.

57. Струдзюмов Н. Обед для взвода // Юность. 1986. - № 5. Суржко А.П. Ужин в день отъезда // Суржко А.П. Травма: Повести и рассказы. - Петрозаводск, 1988.

58. Тельпугов В.П. Вкус арбуза // Тельпугов В.П. Бессонные ночи: Повести. Рассказы м., 1988.

59. Тихомиров О. Вкус незрелых яблок // Тихомиров О. Н. Отцвели уж давно. : Повести, рассказы. М., 1982.

60. Ткаченко А.С. Горькое пиво на пристани. Икра // Ткаченко А.С. Четвертая скорость. М., 1979.

61. Торопов И. Шуркин бульон; Где ты, город. // Торопов И. Где ты, город. -М., 1982.

62. Тропников Н. Какао // Тропников Н. Уходя от костра.: Повесть, рассказы.-Л., 1989.

63. Усцелемова М.В. Картошка // Усцелемова М.В. По-над Юрмычем деревня. Рассказы. Свердловск, 1977

64. Федоров Б.Я. Рыбный пирог. Апельсины в апреле // Федоров Б.Я. Апельсины в апреле: Рассказы. Новосибирск, 1982.

65. Холендро Д. Хлеб // Холендро Д. Близкое небо: Повести. Рассказы Ташкент, 1981.

66. Цветнов А.И. Каша из одного котелка // Цветное А.И. На войне и после войны. Повесть, рассказы. Горький, 1980.

67. Цеханович В.П. Каша была крутая. Краюшка в дорогу // Цеханович В.П. Амбразура, полная звезд: Рассказы и повести-Л., 1988. Чернов Г. Наследник бабушки Глаши

68. Чикин Л.А. Сухари // Чикин Л.А. дважды два. Новосибирск, 1984. Шалагинов В. Овсяные блины // Рассказ-80. - М., 1981. Шаров И. Хлеб на краю стола. Печенка // Шаров И. Межа на воде: Рассказы и повесть.-М., 1989.

69. Шарыпов В.Н. Грибы в сметане // Шарыпов В.Н. Чертежи Ильи Свирско-го-М., 1985.

70. Шашурин Д. В. Разломанный пряник // Шашурин Д. Разломанный пряник. -М., 1974.

71. Шкаев В.В. Ломтик хлеба, Березовый сок // Шкаев В.В. Березовый сок: Повести, рассказы. М., 1979

72. Юфит М.И. Бифштекс по-деревенски // Юфит М.И. Он, ты и я. М., 1988. Яковлев А. И яблок хотелось - Иркутск, 1985.

73. Якубовский А. Песня о каше // Якубовский А. Нивлянский бык М., 1979. Янгаузов В. Ванюшкин хлеб // Янгаузов В. Ванюшкин хлеб. - Ставрополь, 1984.

74. Федоров Б.Я. Апельсины в апреле. Саратов, 1981.183 Словари

75. Даль В. Толковый словарь: В 4-х т. — М., 1989.

76. Краткий словарь когнитивных терминов. / Под общей ред. Е.С. Кубряко-вой. — М., 1996.

77. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., и др. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1987. 312 с.

78. Лингвистический энциклопедический словарь. — М., 1990. — 685 с.

79. Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2-х т. — М., 1992.

80. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. — М., 1997.

81. Первый выпуск. — 552 с. (НОСС 1).

82. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. — М., 2000.

83. Второй выпуск. — LV, 488 с. (НОСС 2).

84. О вине и пьянстве: Русские пословицы и поговорки. М., 2001. - 286 с.

85. Ожегов С.И. Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1994.-928 с.

86. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. — М., 1995. -416 с.

87. Словарь русского языка: В 4-х т. — М., 1981-1984. (СРЯ).

88. Словарь современного русского литературного языка: В 17-ти т. — М.-Л., 1953-1956.

89. Фелицына В.П. Прохоров Ю.С. Русские пословицы, поговорки и крылатые выражения: Лингвострановедческий словарь М., 1988.

90. Фразеологический словарь русского языка. — М., 1967. — 543с. 15.Энциклопедия православной кухни. — М., 2000. — 786 с.

91. Список использованной литературы

92. Абрамов Ф. О хлебе насущном и хлебе духовном. М., 1988. - 206 с.

93. Апухтина В.А. Современная советская проза 60-70-х годов. — М., 1984. -232 с.

94. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. М., 1990.-398 с.

95. Арнхейм Р. Искусство и визуальное восприятие. Благовещенск, 1999. -433 с.

96. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека М., 1999. - 756 с.

97. Арутюнова Н.Д. Феномен молчания // Язык о языке. М., 2000. -С. 417-436.

98. Аспекты семантических исследований. М., 1980. - 345 с.

99. Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. Спб., 1993. - 239 с.

100. Байрамуков P.M. Речевое действие угрозы в рассказах В.М. Шукшина. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Ставрополь, 2001. - 24 с.

101. Байрамуков P.M. Первичные и вторичные речевые жанры в художественной сфере общения // Язык и текст в пространстве культуры. Сб. ст. научно-методического семинара «TEXTUS». Вып. 9. - СПб. - Ставро поль.-2003.-С. 43-48.

102. Бапли Ш. Французская стилистика. М., 1961.-350 с.

103. Баранов А.Г. Кунина М.Н. Дискурсивные характеристики текстов в предметной области «терроризм» // Жанры речи. Саратов, 2002. — С. 226-231.

104. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. — М., 1994. — 350 с.

105. Барт Р. Лингвистика текста // Текст: аспекты изучения семантики, прагматики и поэтики. — М., 2001. — С. 168-176.

106. Барт Р. Система Моды. Статьи по семиотике культуры. М., 2003. -512 с.

107. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. - 502 с.

108. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979. - 318 с.

109. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества, М., 1986.-441 с.

110. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М., 1990.-541 с.

111. Бахтин М.М. Работы 20-х годов. Киев, 1994. - 384 с.

112. Бахтин М.М. Собрание сочинении. Работы 1940-1960 годов. Т. 5. — М., 1997.-732 с.

113. Беда Г.В. Живопись и ее изобразительные свойства. М., 1977. 278 с.

114. Белая Г.А. Закономерности стилевого развития советской прозы. М., 1977.-267 с.

115. Беляевская Е.Г. Семантическая структура слова в номинативном и когнитивном аспектах. Автореф. докт. дисс. М., 1992. - 24 с.

116. Беме Я. Аврора или Утренняя заря в восхождении. СПб., 2000.- 412 с:

117. Блажес В.В. Комический дублет русского народного разговорного этикета // Культурно-речевая ситуация в современной России. — Екатеринбург, 2000. С. 186-196.

118. Богин Г.И. Субстанциальная сторона понимания текста. — Тверь, 1993. 137 с.

119. Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл. М., 1978. - 201 с.

120. Борисова И.Н. Замысел разговорного диалога в структуре коммуникации // Культурно-речевая ситуация в современной России. Екатеринбург, 2000. - С. 241-272.

121. Борисова И.Н. Нарратив как диалогический жанр // Жанры речи. -Саратов, 2002. Вып. 3 - С. 245-262.

122. Бочкарев А.Е. Примечания переводчика // Растье Ф. Интерпретирующая семантика. Нижний Новгород, 2001. - С. 303-341.

123. Брагина А.А. Лексика языка и культура страны. М., 1986. - 223 с.

124. Булгаков С. Философия хозяйства. New York, 1982.-330 с.

125. Булыгина Т.В. Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира: (На материале русской грамматики). М., 1997. — 456 с.

126. Бурмистрова Н.С. Семантическая сегментация текстовой структуры художественных прозаических текстов. Автореф. дис. канд. филол. наук.-Одесса, 1988.-45 с.

127. Вайль П. Генис А. Мир советского человека. М., 1998. - 368 с.

128. Вальденфельс Б. Повседневность как плавильный тигль рационально сти // СОЦИО-ЛОГОС. М., 1991. - С. 5- 29.

129. Васильев С.А. Синтез смысла при создании и понимании текста. Ки ев, 1988.-379 с.

130. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1996.-412 с.

131. Величковский Б.М. Современная когнитивная психология. — М., 1982 -367 с.

132. Верещагин Б.М. Костомаров В.Г. Язык и культура: Лингвострановеде ние в преподавании русского языка как иностранного — М., 1983.- 223 с.

133. Виноград Т. К процессуальному пониманию семантики // Новое в за рубежной лингвистике. М., 1983. - Вып. 12 - С. 34-67.

134. Виноградов В.В. О теории художественной речи. М., 1971. — 345 с.

135. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М.л 1972.-565 с.

136. Винокур Т.Г. Информативная и фатическая речь как обнаружение разных коммуникативных намерений говорящего и слушающего // Русский язык в его функционировании: коммуникативно-прагматический аспект. -М., 1993.-С. 67-82.

137. Волошинов В.Н. (М.М.Бахтин) Марксизм и философия языка: Основные проблемы социологического метода в науке о языке. М., 1993 (1929).- 156 с.

138. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 1985 — 320 с.

139. Воробьев В.В. Лингвокультурология. М., 1995. - 389 с.

140. Выготский Л.С. Психология искусства. М., 1987. - 354 с.

141. Вышеславцев Б.П. Русский национальный характер // Вопросы философии. 1995. - № 6. - С.45-67.

142. Габ М. А. Семантическая изотопия и ее роль в адекватном декодировании текста // Функционально-семантические и стилистические исследования французского языка. М., 1988. - С. 23-54.

143. Габ М.А. Семантическая изотопия и ее роль в адекватной интерпретации текста. Автореф. дис. - М., 1990. - 25 с.

144. Гадамер Х.Г. Истина и метод. М., 1988. 345 с.

145. Гак В.Г. Языковые преобразования. М., 1998. — 768 с.

146. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. -М., 1983.-254 с.

147. Гаспаров Б. М. Язык. Память. Образ. Лингвистика языкового существования. М., 1996. // http:// extertext.by.ru.

148. Гачев Г.Д. Национальные образы мира: Курс лекций.- М., 1998.— 356 с.

149. Гачев Г.Д. Вещают вещи. Мыслят образы М., 2000. - 396 с.

150. Генис А. Хлеб и зрелище // Звезда. 2000. - № 1. - С. 45-51.

151. Гинзбург Л.Я. О литературном герое. Л., 1979. - 241 с.

152. Голуб И.Б. Стилистика русского языка М., 1997. — 356 с.

153. Грайс Г.П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике.—Вып. 16. Лингвистическая прагматика. — М., 1985.— с. 217-237.

154. Греймас А. Ж. В поисках трансформационных моделей // Зарубежные исследования По семиотике фольклора —М., 1985.-С. 109-144.

155. Греймас А.Ж. Размышления об актантных моделях // Вестник МГУ. Сер. «Филология», 1996, № 1.-С. 123-145.

156. Греймас А.Ж. Курте Ж. Семиотика. Объяснительный словарь // Семиотика. М., 1983. - С. 511-520.

157. Григорьев В.П. «Заботясь о смягчении нравов» // Логический анализ языка. Языки этики. М., 2000. - С. 24-54.

158. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1984.-217 с.

159. Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры. М.: Прогресс, 1985. -326 с.

160. Гуссерль Э. Феноменология // Логос. 1991. —№ 1.-С. 23-37.

161. Данилов С.Ю. Речевой жанр проработки в тоталитарной культуре: Автореф. дис. канд. филол. наук. Екатеринбург, 2001.

162. Дейк Т.А. Ван. Вопросы прагматики текста // Текст: аспекты изучения семантики, прагматики и поэтики. М., 2001. - С. 90-168.

163. Дейк Т.А. Ван. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989. - 312 с.

164. Дементьев В.В. Фатические и информативные жанры непрямой ком муникации // Культурно-речевая ситуация в современной России. Ека теринбург, 2000. - С. 167-186.

165. Демьянков В.З. «Событие» в семантике, прагматике и в координата интерпретации текста // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. Т. 42. 1983.-№4.-С. 320-329.

166. Демьянков В.З. Интерпретация, понимание и лингвистические аспекть их моделирования на ЭВМ // http://www.infolex.

167. Демьянков В.З. Прагматические основы интерпретации высказывани // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. Т.40. 1983. - № 4. - С. 368-377.

168. Диброва Е.И. Донченко Н.Ю. Поэтические структуры антонимии. М., 2000.- 183 с.

169. Долинин К.А. Интерпретация текста. М., 1985. - 389 с.

170. Дорошевский В. Элементы лексикологии и семиотики. М., 1973. 275 с.

171. Дридзе Т.М. Язык и социальная психология. М., 1980. — 198 с.

172. Дымарский М.Я. Проблемы текстообразования и художественны текст. Спб., 2002. - 378 с.

173. Евсюкова Т.В. Словарь культуры как проблема лингвокультурологии Ростов-на-Дону, 2001 -256с.

174. Ельмслев J1. Пролегомены к теории языка // Новое в лингвистике. Вып. 1.-М., 1960.-С. 123-145.

175. Жинкин Н.И. Язык. Речь. Творчество. М., 1998. - 320 с.

176. Жирмунский В.М. Избранные труды. Теория литературы. Поэтика Стилистика. — J1., 1977.— 468 с.

177. Жогина К.Б. Имя собственное как средство гармонической организа ции поэтического текста (на материале лирических стихотворений М Цветаевой). Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Ставрополь, 1997.

178. Залевская А.А. Введение в психолингвистику. М., 1999. - 398 с.

179. Звегинцев В.А. Язык и лингвистическая теория. — М., 1973. — 276 с.

180. Звездина Ю.Н. Эмблематика в мире старинного натюрморта. М. 1997.- 160 с.

181. Зенкин С.Н. Ролан Барт и семиологический проект // Барт Р. Система Моды. Статьи по семиотике культуры. М., 2003. — С. 5 - 28.

182. Зимняя И. A. J1 ингвопсихология речевой деятельности. М., 2001.- 432 с.

183. Золотова Г.А. Роль ремы в организации и типологии текста // Синтак^ сис текста. М., 1979.-С. 113-133.

184. Игнатович А.Н. Чайное действие. М., 1997. - 245 с.

185. Ионин Л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. — М., 2000.-431 с.

186. Кант Э. Основы метафизики нравственности. М., 1999. — 1472 с.

187. Капанадзе Л.А. Развитие речевых жанров в русском языке // Русский язык. Opole, 1997.-С. 12-31.

188. Карасик В.И. О категориях дискурса // Языковая личность: социолингвистические и эмотивные аспекты: Сб. науч. тр. Волгоград Саратов: Перемена, 1998. - С.185-197.

189. Карасик В.И. Язык социального статуса. М., 2002. - 337 с.

190. Караулов Ю.Н. Лингвистическое конструирование и тезаурус литературного языка. М., 1981. - 245 с.

191. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987. - 264 с.

192. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. М., 1983. —468 с.

193. Кашкин В.Б. Подходы к сходствам и различиям языков истории языкознания //Теоретическая и прикладная лингвистика. Выпуск 1. Проблемы философии языка и сопоставительной лингвистики. — Воронеж, 1999.-С. 4-31.

194. Кибрик А.А. О некоторых видах знаний в модели естественного диалога // Вопросы языкознания. 1991. -№1. - С. 61-68.

195. Китайгородская М.В. Розанова Н.Н. Речь москвичей: коммуникативно-культурологический аспект. М., 1999. - 154 с.

196. Кнабе Г.Г. Диалектика повседневности // Вопросы философии. -1989.-№ 6.-С. 125-167.

197. Юб.Кнабе Г. Г. Принцип индивидуальности, постмодерн и альтернативный ему образ философии // http://www.russ.ru/edu.

198. Кобозева И. М. Как мы описываем пространство, которое видим: форма объектов //http://www.dialog-21.

199. Кожевникова Н.А. Типы повествования в русской литературе 19-20 веков.-М., 1994.-321 с.

200. Кожевникова Н.А. Из истории языка советской литературы // Облик слова. Сб. статей. М., 1997. - С.243-251.

201. Ю.Кожин А.Н. Крылова О.А. Одинцов В.В. Функциональные типы русской речи. М., 1982. - 215 с.

202. Кожина М.Н Стилистика русского языка.- М., 1993 . — 215 с.

203. И2.Колодина Н.И. Проблемы понимания и интерпретации художественного текста. Тамбов, 2001. - 184 с.

204. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. М., 1984.- 176 с.

205. Косиков Г.К. От Проппа к Греймасу // Вестник МГУ. Сер. Филология. 1996 -№ 1.-С. 114-117.

206. Костомаров Н.И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа: Утварь, одежда, пища и питье, здоровье и болезни, нравы, обряды, при^ ем гостей. -М., 1993.-435 с.

207. Кубрякова Е.С. Типы языковых значений: Семантика производного слова.-М.: Наука, 1981.-275 с.

208. Купина Н.А. Смысл художественного текста и аспекты лингвосмысло-вого анализа. Красноярск, 1983. - 191 с.

209. Купина Н.А. Тоталитарный язык. Екатеринбург, 2000. — 178 с.

210. Кухаренко В.А. Интерпретация текста. М., 1979. - 256 с.

211. Лакофф Дж. Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Язык и моделирование социального взаимодействия. — Благовещенск, 1998. -С. 126-173.

212. Леви-Строс К. Мифологики. Сырое и приготовленное. — М., Спб., 1999.-406 с.

213. Леви-Строс К. Структурная антропология. М., 2001. - 512 с.

214. Лейбниц Г.В. Новые опыты о человеческом разумении автора системы предустановленной гармонии // Лейбниц Г.В. Соч.: В 4 т.- М., 1983. -Т.2.-С. 156-189.

215. Лейдерман Н.Л. Движение времени и законы жанра. — Свердловск, 1982-256 с.

216. Леонтьев А.А. Слово в речевой деятельности. М., 1965.— 254 с.

217. Леонтьев А.А. Психологическая структура значения // Семантическая структура слова. М., 1971.-С. 125-139.

218. Лихачев Д. С. Концептосфера русского языка // Известия РАН. сер. лит. и яз. — Т. 52. — 1993. — № 1 — С. 3-10.

219. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф: Труды по языкознанию. М., 1982.

220. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М., 1970. - 289 с.

221. Лотман Ю.М. Лекции по структуральной поэтике // Ю.М. Лотман и тартусско-московская семиотическая школа. М., 1994. — С. 13-65.

222. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст — семиосфера- история. М., 1996. - 464 с.

223. Лук А.Н. Мышление и творчество. М., 1976. - 144 с.

224. Лукьянова Н.А. Экспрессивная лексика разговорного употребления: проблемы семантики. Новосибирск, 1979. - 215 с.

225. Майданова Л.М. Структура и композиция газетного текста. Красноярск, 1987.-289 с.

226. Мамардашвили М.К. Пятигорский A.M. Символ и сознание. Метафизические расхождения о сознании, символике и языке. М., \9Ш с.

227. Мандельштам О.Э. Слово и культура. М., 1987. - 320 с.

228. Матвеева Т.В. Лексическая экспрессивность в языке. Свердловск, 1986.- 198 с.

229. Матвеева Т.В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий.- Свердловск, 1990. -172 с.

230. Мельчук И.А Опыт теории лингвистических моделей «Смысл-Текст». Семантика, синтаксис. М., 1999. -345 с.

231. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. Спб., 1999. — 605 с.

232. Мир звучащий и молчащий. Семиотика звука и речи в традиционной культуре славян. М., 1999. - 336с.

233. Мир советского человека. -М., 1983. 59 с.

234. Михайлова О.А. Ограничения в лексической семантике: Семасиологический и лингвокультурологические аспекты. — Екатеринбург, 1998.- 198 с.

235. Мокиенко В.М. Образы русской речи: историко-этимологические и этнолингвистические очерки фразеологии JL, 1986. — 251 с.

236. Молчанова Г.Г. Когнитивная лингвистика и стилистическая типология // Вестник Московского университета . — 2001. — №3. — С. 60-72.

237. Монич Ю. В. Проблемы этимологии и семантика ритуализованного действия // ВЯ. 1998. - №1. - С. 97-119.

238. Морковкин В.В. Основы теории учебной лексикографии. М., 1990.

239. Москальская О.И. Грамматика текста. М., 1981.-203 с.

240. Мостовая А.Д. Фрумкина P.M. Семантические отношения на именах конкретной лексики: опыт описания // Экспериментальные методы в психолингвистике. М., 1987. - С. 134-154.

241. Мур Дж. Принципы этики. М., 1983. — 197 с.

242. Найссер У. Познание и реальность. М., 1981. - 175 с.

243. Неретина С.С. Тропы и концепты // http://www.PHILOSOPHY.ru/iphras/library/neretina/index.html. :

244. Никитин М.В. Лексическое значение слова-М., 1983. — 356 с.

245. Николаева Т.М. Лингвистика текста. Современное состояние и перспективы // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1978. - Вып. 8. -С. 5-42.

246. Новиков А.И. Семантика текста и его формализация М., 1983.— 216 с.

247. Новиков А.И. Чистякова Г.Д. К вопросу о теме и денотате текста // Известия АН СССР Сер. лит. и яз. 1981. - Т. 40. - № 1. - С. 5-43.

248. Новиков Л.А. Семантика русского языка. -М., 1982. — 278 с.

249. Огнев А.В. Русский советский рассказ 50-70-х годов. — М., 1978.—123 с.л159.0динцов В.В. Стилистика текста.-М., 1980.- 134 с.

250. Павилёнис Р.И. Проблема смысла: Современный логико-философский анализ языка. М.: Наука, 1983.

251. Падучева Е. В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. — М., 2001.- 152 с.

252. Папина А.Ф. Текст: его единицы и глобальные категории. М., 2002.-368 с.

253. Петров-Водкин о натюрморте // Юный художник. 1987. — № 10. -С. 14-15.

254. Пиотровский Р.Г. Инженерная лингвистика и теория языка. Л., 1979.- 175 с.

255. Плутарх Застольные беседы. — JL, 1990. 605 с.

256. Полевые структуры в системе языка. Воронеж, 1989. — 275 с.

257. Потебня А.А. Мысль и язык. // Потебня А.А. Эстетика и поэтика. М.,1976.-С. 35-220.

258. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. М., 1958.

259. Пржиленский В.И. Феноменология и путь к повседенвности // Принципы и методы исследования в филологии: Конец XX века. Сб. ст. научно-методического семинара «TEXTUS». Вып.6. - Ставрополь, 2001. -С. 87-89.

260. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки // Пропп В.Я. Собрание трудов. Морфология. Исторические корни волшебной сказки М., 1998.-С. 23-75.

261. Проскурин П.Л. Порог любви // Проскурин П.Л. Лики земли М.* 1990.-С. 5-189.

262. Пудожгорский В.К. Рассказ и автор. Вологда, 1985. - 30 с.

263. Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. — Спб., 1994. 379с.

264. Растье Ф. Интерпретирующая семантика. Нижний Новгород, 2001. -263 с.

265. Рахилина Е.В. Когнитивная семантика: история, персоналии, идеи, результаты // Семиотика и информатика. М., 1998. - Вып. 36.- С. 274-374.

266. Рикер П. Герменевтика. Этика. Политика. М., 1995. - 160 с.

267. Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М., 1995 -620 с.

268. Риффатер М. Критерии стилистического анализа // Новое в зарубежной лингвистике.-М., 1980.-Вып. 9.-С. 123-171.

269. Рогощенков И.К. Память и надежды: О традициях в жизни и литературе.-М., 1988.-254 с.

270. Розина Р.И. Таксономические отношения в лексике и их отражение в словаре // Национальная специфика языка и ее отражение в нормативном словаре.-М., 1988.-С. 123-135.

271. Рузин И. Г. Когнитивные стратегии именования: модусы перцепции и их выражение в языке // Вопросы языкознания. 1994 - № 6 — С. 89-99.

272. Сапимовский В.А. Жанры речи как функционально-стилистический феномен // Культурно-речевая ситуация в современной России. Екатеринбург, 2000.-С. 151-167.

273. Салимовский В.А. Есть ли у жанроведения границы в пределах ком*, муникативной лингвистики? // Жанры речи. Саратов, 2002 - Вып. 3. -С. 52-62.

274. Салмина Д.В. Шубина H.JI. Лексико-синтаксическая основа коммуникативно-смыслового членения текста // Текстовые реализации и тексто-образующие функции синтаксических единиц. — Л., 1988. — С. 34-73.

275. Седов К.Ф. Речевое поведение и типы языковой личности // Культурно-речевая ситуация в современной России. Екатеринбург, 2000.-С. 25-49.

276. Семантика и категоризация. М., 1991.-214 с.

277. Слово в тексте и в словаре: Сб. статей. — М., 2000. 648 с.

278. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. М., 2000. - 128 с.

279. Смит Д. Тематическая структура и тематическая сложность // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1980. - Вып. 9. - С. 333-355.

280. Смысловое восприятие речевого сообщения. М., 1976.-264 с.

281. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика. М., 1973. - 235 с.

282. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языке: Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. — М., 1985. 305 с.

283. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М., 1997.-317с.

284. Степанова В.В. Обусловленность функционирования слов в тексте // Семантические и эстетические модификации слов в тексте. — JI., 1988. -С. 3-10.1. Г,

285. Стернин И.А. Лексическое значение в речи. — Воронеж, 1985. 190 с.

286. Сулименко Н.Е. О соотношении стилистических и эстетических качеств слов в тексте // Семантические и эстетические модификации слов в тексте.-Л., 1988.-С. 10-23.

287. Сусов И.П. Введение в теоретическое языкознание. М., 2002.

288. Сыров В.Н. О статусе и структуре повседневности (методологические аспекты) // Личность. Культура. Общество. М., 2000. - Т.2.-С. 147-159.

289. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. — М., 1996.

290. Теоретические проблемы социальной лингвистики. М., 1981. - 178 с.201 .Теория метафоры. М., 1990. — 432 с.

291. Тодоров Ц. Грамматика повествовательного текста // Текст: аспекты изучения семантики, прагматики и поэтики. М., 2001. - С. 176-189.

292. Томахин Г.Д. Прагматический аспект лексического фона слова // Филологические науки. — 1988. № 5. - С. 77-85.

293. Топорков А.Л. Русское пьянство: символика и ритуальные особенности // Кодови словенских культура. Храна и nul)e. Bpoj 2. Ред. Предраг. Пипер. Београд, clio. 1997. - С. 170-177.

294. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического М., 1995. — 415 с.

295. Туленов Ж.Т. Взаимодействие категорий диалектики. — М., 1986. — 96 с.

296. Тураева З.Я. Лингвистика текста (Текст: структура и семантика). — М., 1986.-234 с.

297. Успенский Б.А. Семиотика искусства. М., 1995. — 360 с.

298. Уфимцева А.А. Лексическое значение: Принцип семиологического описания лексики. М., 2002. - 254 с.2Ю.Флоренский П.А. У водоразделов мысли // Флоренский П.А. Избранные произведения: В 2 т. М., 1990.-С. 178-193.

299. Флоренский П.А. Напластования эгейской культуры // Флоренский П.А. Первые шаги философии. Сергиев Посад, 1917. - С. 34-145.

300. Фомин В. Разум и вещи. Ужгород, 1989. -203 с.

301. Фрумкина P.M. Концептуальный анализ с точки зрения лингвиста и психолога (концепт, категория, прототип) // Научно-техническая информация. Сер. 2. Информационные системы и процессы. 1992.-№ 3. С. 2-7.

302. Фрумкина P.M. Психолингвистика М., 2001.-286 с.

303. Фуксон Л.Ю. Символический и ценностный аспекты интерпретации литературного произведения // Известия АН. Серия литературы и языка, 1997. Т. 56. - № 5. - С. 22-29.

304. Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени. Томск, 1998. -315с.

305. Хинтикка Я. Логико-эпистемологические исследования: Сборник избранных статей. М., 1980. - 217 с.

306. Хованская З.И. Категория связности и смысловое развитие коммуникации // Лингвостилистические проблемы текста. М., 1980. — С. 100118.

307. Цивьян Т.В. Отражение звукового пейзажа в языке и тексте (на материале загадки) // Мир звучащий и молчащий. Семиотика звука и речи в традиционной культуре славян. -М., 1999. С. 149-179.

308. Чейф У. Л. Память и вербализация прошлого опыта // Текст: аспекты изучения семантики, прагматики и поэтики. — М., 2001 — С. 5-25.

309. Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. -М., 1989. -239 с.

310. Чернейко Л.О. Лингво-философский анализ абстрактного имени М., 1997.-231 с.

311. Чернухина И.Я. Очерк стилистики художественного прозаического текста: факторы текстообразования. Воронеж, 1977. - 234 с.

312. Черняховская JI.A. Смысловая структура текста и ее единицы // Вопросы языкознания. 1983.-№ 6.-С. 117-126.

313. Шабес В.Я. Событие и текст. М., 1989. 157 с.

314. Шаймиев В.А. Метадискурсивность научного текста. — Спб., 1999 — 281 с.

315. Шаймиев В.А. Плотность связанности высказывания // Предложение в текстовом аспекте. Вологда, 1985. - С. 24-32.

316. Шахнарович A.M. Прагматика текста. Психолингвистический подход //Текст и коммуникация. -М., 1991.-е. 75-165.

317. Шмелева Т. В. Речевой жанр: опыт общефилософского осмысления // Collegium. Киев, 1995.-№ 1-2. С. 84-121. <

318. Шмидт З.И. Текст и история как текстовые категории // Новое в зарубежной лингвистике. — Вып. 8. М., 1977. - С. 91-132.

319. Шпет Г.Г. Сочинения.-М., 1989.-315 с.

320. Штайн К.Э. Изотопическая симметрия в поэтическом тексте // Проблемы лингвистической семантики. Череповец, 1996а. — С. 111-119.

321. Штайн К.Э. «Глубокие истины» на службе филологии // Принципы и методы исследования в филологии: Конец XX века. Сб. ст. научно-методического семинара «TEXTUS». — Вып. 6. — СПб. — Ставрополь. — 2001.-С. 9-26.л

322. Штайн К.Э. Поэтический текст в научном контексте. — Спб.-Ставрополь, 1996.

323. Шубин Э. JI. Современный русский рассказ. — JL, 1974. 178 с.

324. Эйхенбаум Б.М. О литературе, М.: Советский писатель, 1987. — 215 с.

325. Эко У. Имя Розы. Роман. Заметки на полях «Имени Розы». Эссе. —1. Спб., 1997.-685 с.

326. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. М., 1998. -432 с.

327. Этов В.И. Современный рассказ. М. 1983. - 58 с.

328. Ягодовская А.Т. От реальности к образу. М., 1985. - 312 с.

329. Якобсон P.O. Работы по поэтике, М., 1987. 167 с.

330. Coseriu Е Sistema, Norma е «parola», Studi linguistici in onore di Vittore Pisani, Brescia, Paidea Editrice

331. Dillon G.L. «The nature of literary narrative» // Poetics 9, p. 163-180.

332. Dry H.A. Approaches to coherence in natural and literary narrative // Text connexity, text coherens: Aspects, Methods, Results / Emel So 2 er (ed) Hamburg: Helmut Buske Verlag, 1985.

333. Fillmore C.J. 1984 Lexical semantics and text semantics // J.E. Copeland ed. New directions in linguistics and semiotics.— A.: Benjamins, 1984. 123-147.

334. Franklin R. 1983 On understanding // PhPhR 1983, v.43, № 3: 307-328

335. Glasersfeld E. 1983 On the concept of interpretation // Poetics 1983, v.12, N 2/3:207-218.

336. Langleben M.M. A long way to the full interpretation // Text connexity, text coherens: Aspects, Methods, Results / Emel So 2 er (ed) Hamburg: Helmut Buske Verlag, 1985. •

337. Wilensky R. 1982 Points: A theory of the structure of stories in memory // W.G. Lehnert, M.H. Ringle eds. Strategies for natural language processing. -Hillsdale (N.J.); L.: Erlbaum, 1982. 345-3741991. Принятые сокращения

338. Аспекты 1980-Аспекты семантических исследований.-М., 1980.-345

339. JIE — Лексическая единица.

340. Мир 1983 Мир советского человека. - М., 1983. - 59 с.

341. НОСС 1 Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. М., 1997. — Первый выпуск. - 552 с.

342. НОСС 2 — Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. М., 2000. — Второй выпуск. 488 с.6. РЖ речевой жанр.

343. СИЕ — Семантическая изотопия «еда».

344. СРЯ Словарь русского языка: В 4-х т. — М., 1981-1984.

345. XT — Художественный текст.