автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Семантическое поле "пустота" в идиолекте М.И. Цветаевой

Полный текст автореферата диссертации по теме "Семантическое поле "пустота" в идиолекте М.И. Цветаевой"

На правах рукописи

Бобрышева Ирина Александровна

СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ «ПУСТОТА» В ИДИОЛЕКТЕ М.И. ЦВЕТАЕВОЙ

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 о ДПР 2313

Ростов-на-Дону - 2013

005052036

Работа выполнена в ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, доцент

Табаченко Людмила Владимировна

Официальные оппоненты: Изотова Наталья Валерьяновна, доктор филологических наук, профессор, ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет», профессор кафедры русского языка

Глинка Елена Витальевна, кандидат филологических наук, доцент, ФГБОУ ВПО «Брянский государственный университет им. акад. И.Г. Петровского», доцент кафедры русского языка

Ведущая организация: ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский

федеральный университет»

Защита состоится 26 апреля 2013 г. в 1200 часов на заседании диссертационного совета Д 212.208.09 по филологическим наукам при Южном федеральном университете по адресу: 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 150, факультет филологии и журналистики ЮФУ, ауд. 22.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Южного федерального университета (344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 148).

Автореферат разослан «¿3ч> марта 2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Самигулина Фанира Габдулловна

Реферируемая диссертация посвящена исследованию семантического поля (далее - СП) «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой.

Индивидуальная языковая картина мира автора представлена в системе его идиолекта. Вслед за В.В. Леденевой под идиолектом мы понимаем индивидуальную «версию» общенародного языка, которая сохраняется в текстах (Леденева 2001).

Языковая картина мира - это «представление о действительности, отраженное в значениях языковых знаков - языковое членение мира, языковое упорядочивание предметов и явлений, заложенная в системных значениях слов информация о мире» (Попова, Стернин 2010, с. 54). Системный анализ лексики, в частности семантических полей, является одним из ведущих направлений современной лингвистики и заключается в изучении языка как средства отражения картины мира его носителей. В отечественной науке о языке основы полевой теории были заложены Г.С. Щуром, данная теория имела последующее развитие в работах таких исследователей, как Ю.Д. Апресян, Л.М. Васильев, В.В. Виноградов, В.Г. Гак, Ю.Н. Караулов, A.M. Кузнецов, А.И. Кузнецова, Ю.И. Левин, З.Д. Попова, И.А. Стернин, A.A. Уфимцева и др.

Пустота является одним из центральных понятий в русской языковой картине мира, она связана с категорией пространства, которое, как отмечает Ю.М. Лотман, имеет большое значение в создании картины мира любой культуры. Значимость пустого пространства для русского человека определяется географическими особенностями - обширностью больших открытых пространств.

Важность слов с пространственной семантикой определяется использованием их в метафорическом значении по отношению к ментальному, духовному и чувственному миру человека. Пустота обладает глубоким философским содержанием, так как связана с фундаментальными категориями онтологии бытие/небытие, которые раскрываются в творчестве М.И. Цветаевой через оппозицию быт/бытие. Кроме того, в произведениях автора пустота

на разных уровнях текста помогает создать острохарактерность фактуры, которая является отражением барочного стиля.

О некоторых особенностях феномена «пустота» в языковой картине мира М.И. Цветаевой писали такие исследователи, как В.А. Маслова, Л.В. Зубова, О.Г. Ревзина.

Актуальность работы связана с антропоцентрической направленностью современной лингвистики и особой значимостью исследований, посвященных анализу авторского идиолекта как средства отражения индивидуальной языковой картины мира. Важность изучения феномена «пустота» с позиций когнитивной лингвистики определяется склонностью человеческого мышления воспринимать и оценивать окружающий мир в пространственных категориях. Актуальность работы определяется необходимость комплексного исследования феномена «пустота» как нулевого члена оппозиции бытие/небытие в идиолекте М.И. Цветаевой.

Объект исследования — совокупность языковых единиц идиолекта М.И. Цветаевой, объединенных семантикой пустоты.

Предметом исследования в данной работе являются индивидуально-авторские особенности семантики и функционирования данных единиц как составляющих СП «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой.

Цель исследования - на основе анализа СП «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой выявить его специфику в сравнении с одноименным СП в русском языке и установить место СП «пустота» в языковой картине мира автора.

Поставленная цель определила необходимость решения следующих задач:

-обозначить существующие подходы к выделению СП, обосновать понимание СП как совокупности языковых единиц, служащих для выражения одного понятия и объединенных наличием интегральной семы (или комплекса интегральных сем);

- описать СП «пустота» в русском языке для сопоставления фрагментов авторской и общеязыковой картин мира;

-обосновать использование полевого подхода при исследовании пространства художественного текста;

-выявить и проанализировать в произведениях М.И. Цветаевой контексты, в которых реализуется значение 'пустота';

- определить, какие изменения происходят в семантической структуре значения слова под влиянием контекста, проанализировать механизмы актуализации узуальных и окказиональных сем;

-проанализировать СП «пустота» в тесной связи с ключевыми СП в идиолекте М.И. Цветаевой (СП «творчество» и СП «бытие»);

- на основе анализа СП «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой раскрыть особенности авторской языковой картины мира.

Источником исследования являются поэтические и прозаические произведения М.И. Цветаевой, опубликованные в Собрании сочинений в семи томах. - Москва: Эллис Лак. 1994-1995 гг. (Цитаты приводятся по этому изданию с указанием тома и страницы).

Материалом для исследования послужила картотека контекстов со значением 'пустота', составленная в результате сплошной выборки из указанных источников и на основе данных «Словаря поэтического языка Марины Цветаевой». В отдельных случаях используются материалы «Из записных книжек и тетрадей» и писем. Общее количество исследованных контекстов -544 единицы.

В работе используются следующие методы исследования: описательный метод, метод компонентного анализа в сочетании с полевым, метод контекстологического анализа.

Новизна работы состоит в том, в том, что впервые СП «пустота» исследовано в идиолекте М.И. Цветаевой в сравнении с одноименным СП в русском языке, определены особенности его структуры и способы актуализации сем у репрезентантов данного СП. Новым является анализ пересечения

СП «пустота» с ключевыми СП в идиолекте автора и исследование особенностей феномена «пустота» в картине мира М.И. Цветаевой.

Теоретическая значимость исследования состоит в развитии полевого подхода как средства моделирования языковой картины мира автора, в совмещении семасиологического и ономасиологического аспектов в выделении СП. Результаты исследования составляют определенный интерес для дальнейшей разработки теоретических вопросов, касающихся лингвистической поэтики, в частности изучения семантических преобразований и приращения смысла языковых единиц в семантическом поле художественного текста. Диссертационная работа вносит вклад в развитие концепции семантической емкости слов как одной из ведущих черт поэтического идиолекта М.И. Цветаевой и исследование специфики цветаевского идиолекта.

Практическая значимость работы обусловлена возможностью использования материала и результатов исследования при изучении не только идиолекта М.И. Цветаевой, но других авторских идиолектов, при составлении полного словаря языка М.И. Цветаевой. Результаты диссертации можно применить в вузовских курсах по творчеству М.И. Цветаевой, филологическому анализу текста, лексикологии и стилистике.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Единое поле художественного текста представляет собой систему микрополей, пересекающихся в своих периферийных зонах и находящихся в тесной взаимосвязи друг с другом. На основе анализа СП «пустота» в разных художественных произведениях можно определить особенности СП «пустота» в идиолекте автора. Структура поля отражает специфику приоритетов личности, а содержание поля репрезентирует фрагмент языковой картины мира.

2. Исследование СП «пустота» в тесной связи с ключевыми СП в творчестве М.И. Цветаевой позволяет не только максимально полно описать анализируемое СП, но и определить его место в идиолекте, а следовательно, и языковой картине мира автора.

3. СП «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой тесно связано с оппозицией быт/бытие, которая является одной из центральных в художественном мире автора. Маркированность пустоты зависит от того, с каким членом данной оппозиции она соотносится.

4. Сема 'потенциальность', относящаяся к периферии общеязыкового СП «пустота» в русском языке, в цветаевском СП входит в ядро, о чем свидетельствуют частая актуализация данной семы у языковых единиц в пространстве художественного текста, а также значимость этой характеристики пустоты для понимания особенностей мировоззрения М.И. Цветаевой. Таким образом, пустота в творчестве автора характеризуется энантиосемией, совмещая в себе ущербность и возможность.

Апробация работы

Основные положения и промежуточные результаты исследования были представлены и обсуждались на конференциях различного уровня: на IV международном конгрессе исследователей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность» (МГУ, Москва, 2010); на международном симпозиуме «Лексикография и фразеография в контексте славистики» (Магнитогорский государственный университет, Магнитогорск, 2011); на IV Всероссийской научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Молодежь XXI - будущее Российской науки» (РГУ, Ростов-на-Дону, 2006); на международной научной конференции «IX Кирилло-Мефодиевские чтения» (Институт русского языка им. A.C. Пушкина, Москва, 2008); на Неделе науки (ЮФУ, Ростов-на-Дону, 2009); на международной научной конференции «Слово и текст: коммуникативный, лингво-культурный и исторический аспекты» (ЮФУ, Ростов-на-Дону, 2009); на международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы гуманитарных наук» (Ростовский институт иностранных языков, Ростов-на-Дону, 2009); на XVI международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (МГУ, Москва, 2009); на международной научной конференции «Русский язык в контексте национальной

культуры» (Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева, Саранск, 2010); на международной научной конференции «Язык как система и деятельность - 3» (ЮФУ, Ростов-на-Дону, 2012).

По теме диссертации опубликовано 13 научных статей общим объемом 3,75 п.л., 3 из которых в журналах, рекомендованных ВАК РФ.

Структура диссертационного исследования включает введение, две главы, заключение и библиографический блок, состоящий из списка научной литературы и списка источников.

Во Введении обосновывается выбор темы и актуальность работы, определяются цель, задачи, материал исследования, его методы, раскрываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации, формулируются положения, выносимые на защиту.

Первая глава «СП "пустота" в русском языке» посвящена теории СП в отечественной и зарубежной науке, а также языковому СП «пустота», репрезентирующему особенности этого феномена в русской языковой картине мира. В § 1.1. «Понятие СП в современном языкознании» освещаются два подхода к выделению СП (семасиологический и ономасиологический), обосновывается возможность их соединения в рамках настоящего исследования. В параграфе анализируются разные точки зрения на сущность СП, природу его единиц и связей, существующих между ними, выделяются основные признаки СП.

Существует два подхода к выделению СП. В исследованиях, выполненных в русле семасиологического подхода, отправной точкой является слово как единица системы языка. При ономасиологическом подходе ученые анализируют понятия и средства их выражения в речи. Идиолект представляет собой индивидуальную версию общенародного языка, которая функционирует в художественном произведении, поэтому представляется возможным соединение двух подходов в данном исследовании.

Несмотря на отсутствие единства в понимании СП, можно выделить следующие его признаки, отмечаемые всеми исследователями:

1. Связь элементов поля. Объединение единиц языка в поле осуществляется благодаря наличию общего компонента значения, интегральной семы. Чаще всего интегральный признак, объединяющий все единицы поля, выражается лексемой с обобщающим значением (словом-доминантой, номинатом поля). Дифференциальные семы отличают друг от друга элементы поля.

В отдельных полях в качестве интегральной составляющей может выступать не одна сема, а совокупность нескольких сем. Во многом это связано с особенностями вычленения минимальных семантических компонентов у слов с абстрактным значением, к которым относится существительное пустота, выступающее номинатом анализируемого поля наряду с прилагательным пустой.

У абстрактных слов денотатом является группа однотипных ситуаций, которые объединены определенными признаками, а сигнификатом - совокупность этих признаков. Семы, фиксирующие общие признаки, будут являться интегральными в рамках СП. Таким образом, существительное пустота и прилагательное пустой имеют следующие семы: 1) 'отсутствие'; 2) 'функциональная значимость'; 3) 'в двух- или трехмерном пространстве'. Совокупность этих сем, отражающих признаки понятия «пустота», является общей для репрезентантов анализируемого СП.

Единицы СП связаны с его номинатами эпидигматически, парадигматически или синтагматически.

2. Выделение ядра, центра и периферии, при этом границы между ними не являются четкими. Ядро поля включает одну или несколько единиц, выражающих общее значение СП и являющихся номинатами поля. Центр составляют единицы, в лексическом значении которых кроме интегрального значения СП выделяются дифференциальные семы. К периферии относятся единицы, у которых 'пустота' является дифференциальной семой, через свое основное значение они входят в другие СП. Каждый автор, отбирая единицы общеязыкового СП в соответствии с задачами художественного текста, создает авторское СП.

3. Взаимосвязь полей в пределах всего словаря. В рамках нашего исследования можно говорить о взаимосвязи полей в художественном тексте и идиолекте в целом.

4. Специфичность поля в разных языках и в художественном творчестве. СП в идиолекте отличается от языкового поля по составу и наполненности, связь между единицами такого СП характеризуется большей ассоциативностью, его границы размыты.

В настоящем исследовании под СП понимается совокупность иерархически организованных языковых единиц, служащих для выражения одного понятия и обладающих комплексом интегральных сем.

Семантическому полю как инструменту анализа художественного текста посвящен § 1.2. «СП художественного текста». Художественная речь обладает семантической осложненностью. Слово участвует в создании семантического пространства художественного текста не всем своим значением, а отдельными семами. Оно перестает быть единицей статической языковой системы и претерпевает трансформацию семной структуры: особое значение приобретают потенциальные и окказиональные семы.

Перемещение фокуса внимания с ядра лексического значения на его периферию отражает представление о функциональной подвижности, «принципиальной нелимитируемости» лексической семантики (Лебедева 2010). Одним из основных в современной семасиологии становится принцип включения в область семантики (в широком смысле) всей информации, которую имеет в виду говорящий при развертывании высказывания.

Полевый подход в данном исследовании используется не только для структурирования компонентов лексического значения, но и при анализе текста в целом. СП текста является формой систематизации значений и смыслов, реализованных в тексте, и определяется как «пространство, организованное множеством значений, имеющих общий семантический компонент, иногда с максимальной точностью и насыщенностью представленный в ключевом слове» (Черных 2003, с. 6). Поля, выделяемые в тексте, взаимодействуют в

своих периферийных зонах, поэтому единое СП текста представляет собой систему микрополей, которые накладываются друг на друга и образуют зоны постепенных переходов.

На основе изучения СП «пустота» как одного из микрополей отдельных художественных текстов можно построить СП «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой и сделать выводы об особенностях языковой картины мира автора.

§ 1.3. «СП "пустота" в русском языке в сравнении с одноименным СП в идиолекте М.И. Цветаевой» посвящен анализу СП в русском языке и авторском идиолекте.

В семиотике модели мира описываются через набор основных семантических противопоставлений. При таком подходе рассматриваемый феномен «пустота» является членом одной из базисных оппозиций пустота/полнота и занимает левую позицию по отношению к положительно маркированной полноте. Языковое знание о мире реализуется в значениях слов через отдельные семантические компоненты. Значения лексемы пустота, зафиксированные в словарях, подтверждают наличие отрицательности {не-, ни-), лишения (без-, бес-), «отсутствия» в описании пустоты. Негативная маркированность пустоты также выявляется на основе анализа фразеологизмов, паремий и примет.

Основным номинатом анализируемого СП является существительное пустота, но, так как это понятие реализуется чаще всего как свойство, а также потому, что основа прилагательного пуст- является производной для остальных однокоренных слов, в качестве номинатов поля выделяются слова пустота и пустой. В русском языке для характеристики пространства чаще используется прилагательное пустой, а при описании ментального и духовного мира человека применяется существительное пустота.

Анализ употреблений слов пустота и пустой, приведенных в Словаре современного русского литературного языка (БАС), показывает, что пустыми называются разные виды пространства, в которых отсутствует то, что необ-

ходимо для гармоничного существования: недостаток мебели и вещей, заполняющих комнату, отсутствие людей, которые являются неотъемлемым компонентом жизненного пространства (пустота вокруг, пустота около кого-л.), отсутствие чувств и эмоций, наполняющих сердце и душу человека {пустота в душе (в сердце), пустая душа), отсутствие мыслей (пустая голова).

По данным «Нового объяснительного словаря синонимов русского языка», отличительными признаками в значениях слова пустой и других лексем, называющих пустоту и отражающих особенности русской языковой картины мира, являются следующие: 1) тип отсутствующих объектов (безлюдный, пустынный, глухой, необитаемый, нежилой, незаселенный, ненаселенный — отсутствие людей, необитаемый также указывает на отсутствие некоторых видов животных, порожний — отсутствие неодушевленных предметов), 2) тип отсутствия: постоянное УБ. временное УБ. актуальное, т.е. отсутствие в момент наблюдения (полый, пустотелый, нежилой — постоянный признак, незаселенный — временный, необитаемый — актуальный), 3) тип объектов, в которых что-то отсутствует (безлюдный, пустынный характеризуют открытые помещения или просторные места, нежилой - помещения, предназначенные для обычной жизни, порожний — вместилища).

В идиолекте М.И. Цветаевой пустым также называется пространство, где отсутствует что-то важное, чего следовало бы ожидать в данном месте. Пустым может быть пространство помещения (пустой зал; коридоры пусты); небольшое пространство, которое предназначено для его заполнения (над пустым табуретом; и плита (надгробная. - И.Б.) осталась пустой; пустой лист); вместилище (желтый сундук — пуст; две пустых корзинки); слова, стихи (какое вялое слово! Пустое; скреплены строками пустыми и незначительными; стихи растерянные, бледные, пустые); внутреннее состояние и чувства человека (какая на сердце пустота; между полнотой страдания и пустотой счастья мой выбор был сделан отродясь; через морской край

наполненной, а не пустой, как счастливая любовь); всё, что лишено самого главного (пустой чай (без сахара. - И.Б.); пустые жесты; пустая смерть).

В произведениях М.И. Цветаевой пустое пространство помещения, отсутствие стесняющих границ и заполнения физического пространства приобретают особую ценность для реализации творческой личности, поэтому маркируются положительно. Пустота ментального, духовного, эмоционального «пространства» человека получает негативную окраску. Таким образом, противопоставления внутреннее/внешнее, сущность/форма играют важную роль при анализе СП «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой.

Такой особенностью восприятия и осознания окружающего мира, приоритетами и ценностными ориентирами автора определяется отождествление пустоты с красотой и святостью. Красота - это, в первую очередь, форма, внешнее мерило, не подразумевающее внутреннего наполнения (Чистое явление гения, как чистое явление красоты. Красоты, то есть пустоты» («Наталья Гончарова», IV, с. 84)). Фиксация только внешних особенностей человека обозначает, что внутренние качества не обладают значимостью.

При отождествлении пустоты со святостью за основу берется признак отсутствия связи со страстями, страхами и переживаниями мира сущего: «Лицо его было спокойно, без следов страха или страдания. Вот мнение одного простого женского сердца: - Я никогда не видела такого мертвого. Он лежал совсем пустой - как святой» («Поэт-альпинист», V, с. 436).

Прилагательное пустой и его дериваты в произведениях М.И. Цветаевой выступают определениями при описании времени, в которое жила М.И. Цветаева, отдельных личностей (С. Разин, Н. Гончарова, В. Брюсов, С. Есенин, Ж. Дантес), населенных пунктов (Коктебель, Геркуланум, Талицы), отдельных реалий начала XX века и предшествующих веков (литературная группировка «Ничевоки», фижмы - стальные обручи, представлявшие собой каркас для юбки в XVIII в.), а также некоторых других реалий окружающей действительности (яма, океан, спорт, пузырь и др.).

Н.Р. Суродина в работе «Лингвокультурологическое поле концепта "пустота" (на материале поэтического языка московских концептуалистов)» на основе этимологического родства слов пустота и пустой с глаголом пустить и модальной частицей пусть/пускай и анализа системных отношений прилагательного пустой выдвигает предположение, что в семантическую структуру номинатов анализируемого поля в качестве периферийной входит сема 'потенциальность'. Пустота - это то, что впускает, дает возможность существовать. Исследователь доказывает свою точку зрения обращением к европейской и восточной философии, считая, что они оказали непосредственное влияние на русское мировоззрение.

Вслед за Н.Р. Суродиной мы выделяем на семном уровне в исследуемом СП противопоставленные друг другу семы 'отсутствие как ущербность' и 'отсутствие как потенциальность', которые отражают двойственность русского представления о пустоте.

Анализ СП «пустота» в русском языке показал, что оно имеет следующую структуру. Ядром рассматриваемого поля являются слова-номинаты пустота и пустой, реализующие ядерное значение 'функционально значимое отсутствие кого-либо или чего-либо в двух- или трехмерном пространстве'. Центр СП образуют языковые единицы, у которых это значение является интегральным (опустошенность, пустопорожность; полый, порожний, пустопорожний, пустотелый, пустотный, пустующий, пустовавший, опустевший, опустелый, незанятый; пустовать, опустеть, пустошить, опустошать, опорожнять; пусто, пустовато и др.). Ближнюю периферию составляют единицы, у которых сема 'пустота' является дифференциальной {простор, пространство, пустошь, пустыня, пустырь, пустынник, пустынножитель, пустослов, пустословие, пустословить, пустозвон, пустомеля, пустоплёт и др.). Дальняя периферия включает ассоциаты слов-номинатов СП (вечность, тишина, молчание, темнота, пропасть, глубина, пространство, ерунда, космос, хаос, трещина, обрыв и др.).

Вторая глава «Связь СП "пустота" с ключевыми СП в идиолекте М.И. Цветаевой» посвящена авторскому СП «пустота», которое рассматривается через связь с СП «творчество» и «бытие».

В § 2.1. «Связь СП "пустота" с СП "бытие" феномен «пустота» анализируется в тесной связи с одним из ключевых СП в идиолекте М.И. Цветаевой.

Бытие — фундаментальная категория онтологии, которая может быть осмыслена только в совокупности с категориями небытия и инобытия.

Многие исследователи творчества М.И. Цветаевой указывают, что языковая картина мира автора строится на основе противопоставлений, которые характеризуются амбивалентностью. Такое объединение членов оппозиций в гармоничное целое свидетельствует об антиномичности мышления художника. Антиномия как «единство взаимоисключающих категорий» признается сущностью подлинно художественного произведения (Штайн, Петренко 2011). Феномен «пустота» является срединным, нулевым элементом оппозиции бытие/небытие, так как принадлежит сфере бытия, обладая признаками небытия.

На наш взгляд, базовая оппозиция бытие/небытие в творчестве М.И. Цветаевой раскрывается через противопоставление быт/бытие. Важность этих двух категорий в её языковой картине мира отмечают исследователи В.А. Швейцер, Л. Кертман и др.

Примером реализации оппозиции быт/бытие является поэма «Крысолов», в которой при описании жителей города Гаммельна, их ценностей и внутренних качеств духовный мир человека опредмечивается: «Но, вразумите, к чему — душа? // Не глубоко ль негодный / — Как жардиньерка — гамак — кларнет - / В нашем быту - предмет?» (III, с. 52). Истинным бытием, по мнению М.И. Цветаевой, признается только то существование на земле, которое связано в первую очередь с творческой, духовной, а не телесной, бытовой жизнью. У выражения ни души, которое относится к отсутствию человека в целом, под влиянием контекста актуализируется значение 'отсутствие

духовности'. Люди, заполняющие город Гаммельн, приравниваются к телам: «В городе Гаммельне — ни души. // Но уж тела за это!». Одним из значений слова тело является 'труп'. Таким образом, отсутствие духовной жизни, преобладание материального начала в человеке делает бессмысленным его существование и приравнивается к смерти.

Мертвящей пустоте бездуховной жизни посвящено стихотворение «Читатели газет». Представление газет как символа пустоты осуществляется в контексте всего произведения путем их отождествления с растратами, читателей газет — с глотателямн пустот, а процесса чтения — с накачиванием тгцетой. У лексем растраты, глотатель, тщета сема 'пустота (опустошение)' является потенциальной и актуализируется при их попадании в соответствующее СП.

Альтернативной реальностью миру сущему для М.И. Цветаевой было творчество. Анализу взаимодействия СП «творчество» и «пустота» посвящен § 2.2. «Связь СП "пустота" с СП "творчество"».

В очерке «Наталья Гончарова» автор формулирует одно из основных условий творчества: «Только пустота ничего не навязывает, не вытесняет, не исключает. Чтобы всё могло быть, нужно, чтобы ничего не было» (IV, с. 68). Важность пустоты как стимула к творчеству («зов» того, что должно быть создано) и как его условия анализируется в § 2.2.1. «Пустота как свободное физическое и личностное пространство творца».

Такая пустота в произведениях автора проявляется в свободном окружающем пространстве и отсутствии людей. Расширение, «опустошение» пространства в произведениях М.И. Цветаевой осуществляется благодаря использованию не только центральных, но и периферийных единиц СП «пустота».

При описании мастерской художницы в очерке «Наталья Гончарова» автор использует единицы, входящие в центр СП (пустота, место пусто), ближнюю периферию (пространство, простор, пустыня) и дальнюю периферию (покой, рай, свет). При характеристике Коктебеля («внешнего» про-

странства М. Волошина) в произведении «Живое о живом» семантика пустоты выражается репрезентантами место пусто, пустырь, пустынный, редкие проезжающие, одиночество, один.

В отличие от русской языковой картины мира, где одиночество маркируется отрицательно, в авторской языковой картине мира оно становится необходимым состоянием, характеризуемым как поэтическое, творческое. Важность добровольности отказа от общества подчеркивается выделением в рамках СП «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой репрезентантов уединение и уединенный. «Я -в стране уединенных, а оно (время. - И.Б.) - пустыня со все редеющими сторожевыми постами (скоро - просто кустами - с костями) («Из записных книжек и тетрадей», IV, с. 601). В данном фрагменте можно выделить два ключевых слова, называющих два противоположных мира и выступающих центром пересечения СП «творчество» и «смерть» с СП «пустота», - это лексемы уединенные и пустыня. Автор различает пустоту продуцирующую, являющуюся залогом творчества ('отсутствие как потенциальность'), и уничтожающую, выступающую символом вырождения ('отсутствие как ущербность').

В § 2.2.2. «Потенциальная "полнота" творца и пустота ничтожности» внутреннее пространство творческой личности противопоставляется ущербности «прожигателей» жизни и внешнему бытовому миру. Полнота внутреннего мира творца заключается в неисчерпаемой возможности будущих творений: «Творец, это все завтрашние творения, всё Будущее, вся неизбывность возможности: неосуществленное, но не неосугцествимое -неучтимое — в неучтимости своей непобедимое: завтрашний день» (IV, с. 14).

В очерке «Наталья Гончарова» противопоставление гениальности художницы Н. Гончаровой и A.C. Пушкина внутренней пустоте жены русского поэта (как видит её М.И. Цветаева) и Ж. Дантеса выражается рядом антонимов (в том числе контекстуальных): переполненность - пустое место; гений

— красота; сущность, личность, печать, труженица — красавица; весомость

— ничтожество; всё — ничто, ноль; давшая — взявшая и т.д.

В языковой картине мира М.И. Цветаевой обыватели характеризуются внутренней пустотой, которая требует заполнения извне, поэтому особую группу репрезентантов СП «пустота» составляют слова, которые в целом выражают значение 'опустошение, поглощение, уничтожение путем собственного наполнения' и различаются дифференциальными семами. Словами данной группы (берущий, жгущий, жрущий, поглощение, прожигатель, сосущий, спрут и др.) моделируется ситуация, состоящая из нескольких стадий: получение в распоряжение; разрушение путем уничтожения или поглощения; прекращение существования предмета/лица, на которое направлено действие, или его опустошение; собственное наполнение; неудовлетворенность результатом действия, приводящая к желанию повторить его. Эти единицы СП «пустота» находятся в семантических зонах пересечения трех СП: «пустота», «бытие» и «творчество».

Чуждость творца тесноте вещного мира и пустоте потребителей противопоставлена его связи с природным миром, которой посвящен § 2.2.3. «Внутренний мир творца и природный мир».

М.И Цветаева неоднократно в своем творчестве обращалась к взаимосвязи внутреннего мира поэта и природного мира (циклы «Куст», «Деревья», «Облака», «Ручьи»). Центральной эта тема является в цикле «Куст». Оппозиция куст/поэт, по мнению О. Г. Ревзиной, соединяет три тематических плана (человек - природа, природа - искусство, человек - искусство).

Куст, как элемент природного мира, самодостаточен, совершенен, а значит, полон: сема 'полнота' актуализируется у слов мощь, плехць, гуща, имущий, полная чаша. Но куст не вечен, в природном мире он рождается и гибнет, поэтому он хочет войти в поэтический текст, чтобы получить новую форму существования, обрести бессмертие. Недостаточность полноты куста выражается лексемой нужно: «Что нужно кусту — от меня? // Имущему -от неимущей!» (II, с. 317). Поэт обладает творческим даром как способно-

стью к непрерывному рождению нового, поэтому куст идет ему «<? очи, а в мысли, и в уши». Одновременно поэт ощущает свою несамодостаточность, свою «неполноту», которая выражается словами неимуи/ая, пуста.

Куст и поэт внутренне наполнены, но наполнены недостаточно для гармоничного существования, и эти противоположные смыслы аккумулируются в строках: « Что, полная чаша куста, / Находишь на сем — месте пусте?» (II, с. 317). Так возникает между ними взаимная «надоба» как условие возможной гармонии.

Одной из оппозиций, с которой в идиолекте М.И. Цветаевой связаны СП «творчество» и «пустота», является белый/чёрный. Анализу этого противопоставления посвящен § 2.2.4. «Связь СП "пустота" с оппозицией белый/чёрный».

Лексемы белый и чёрный в идиолекте М.И. Цветаевой, попадая в текстовое СП «пустота», получают дополнительные окказиональные значения. У лексемы белый в произведениях М.И. Цветаевой актуализируется сема 'потенциальность', являющаяся одной из ядерных в СП «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой: «Взятые же отдельно: до -явно белое, пустое, до всего, ре -голубое, ми - желтое (может быть - midi?)...» (V, с. 10). Нота «до», совпадающая по звучанию с предлогом, соотносится с тем, что было до всего: пустотой, первозданной незаполненностью. В данном фрагменте лексема белый, относящаяся к СП цвета, одновременно входит в СП «пустота» и СП «бытие» и находится в семантической зоне пересечения этих СП. Потенциальность в данном случае связана с непроявленностью мира, с существованием его в свёрнутом виде.

Сема 'потенциальность' реализуется у лексемы белый и в тех контекстах, где СП «пустота» взаимодействует с СП «творчество», например: «Скульптор зависит от мрамора, резца и т.д. Художник - от холста, красок, кисти - хотя бы белой стены и куска угля!» (IV, с. 590). Белая ('пустая') стена — это пустое пространство, которое стимулирует творца к заполнению (ср. «темен - oceeuiy, сер - расцвечу, тих - оглашу, ветх - укреплю»

(II, с. 70). У М.И. Цветаевой таким пространством является белая бумага, белая страница, белый лист, новая тетрадь, пустая тетрадь: «... чего не могу жечь, так это - белой бумаги... Точно не тетрадку дарю, а все в ней написавшееся бы бросаю в огонь... » (IV, с. 131). «Пустая тетрадь! Оду пустой тетради! Белый лист без ничего еще, с еще-уже-всем» (IV, с. 133-134).

В данном фрагменте раскрывается внутренняя форма прилагательного пустой ('тот, что впускает, дает возможность существовать'). Сема 'потенциальность' актуализируется также благодаря употреблению конструкции «написавшееся бы» и авторского сочетания с егце-уже-всем.

Чёрный в большинстве произведений М.И. Цветаевой связан с семантикой полноты, заполненности. Например, в очерке «Пленный дух»: «Блок оборвался, потому что Блок — чего, и если у Блока — черно, то это черно — чего, весь плюс черноты; чернота, как присутствие, наличность, данность» (IV, с. 236-237). Сема 'полнота' у прилагательного чёрный актуализируется словами плюс, присутствие, наличность, данность, словоформой чего. Чёрный цвет, в отличие от русского языка, в идиолекте М.И. Цветаевой приобретает положительные коннотации и часто выступает репрезентантом СП «творчество». Чёрный, закрепляясь на основе детских впечатлений сначала как ассоциация с личностью Пушкина, используется при создании образов многих поэтов (например, Б. Пастернака, М. Кузмина и др.).

Прилагательное чёрный в идиолекте М.И. Цветаевой характеризуется энантиосемией: оно приобретает и значение 'пустой', например, при характеристике глаз {черные ямы, черные дыры, черные круги). Также семантика пустоты по отношению к глазам выражается существительным бездна (подземной бездны зеркала). В то же время благодаря таким семантическим маркерам, как зарево, жерло, солнце, обугленный и дымить, у прилагательного чёрный реализуется значение 'огонь, жар, пожар', которое не закреплено в словарях русского языка и является авторским. Через данное значение слово чёрный входит в СП «творчество».

Похожие культурные и индивидуально-авторские смыслы концептов «белый» и «черный» выделены в работе С.А. Верескун (Верескун 2012) в результате исследования ассоциативно-смысловых полей этих концептов в прозаических произведениях М.И. Цветаевой.

§ 2.3. «"Тот свет" и "этот свет" в идиолекте М.И. Цветаевой» посвящен характеристике высшего мира и мира сущего. В произведениях М.И. Цветаевой реализуется мотив физической смерти ради духовного вознесения в иной, свободный от земных ограничений и несовершенств мир.

Заполненность земного мира суетой трагической обыденности противопоставлена гармоничной освобождающей пустоте вечного мира в стихотворении «Сад». Для номинации «этого света» используется слово ад, для номинации «того света» - сад (в значении 'рай'). Земную жизнь автор описывает словами и словосочетаниями с негативным значением: бред, беда, мука, рабочих лет, горбатых лет, собачьих лет, горячих лет. Образ сада (рая) создается следующими языковыми единицами: клад, прохладный, одинокий (в значении 'не содержащий никого и ничего лишнего'); тот сад, тот свет; сад без ни-лица, без ни-дуиш; сад: ни шажка, ни глазка, ни смешка, ни свистка; без ни-ушка, без ни-дугика. Большая часть представленных слов обозначает отсутствие всего лишнего на «том свете», то есть пустоту как гармоничную, пустоту, которая не стесняет, дарит покой и свободу.

В ряде произведений (стихотворения «Осыпались листья над Вашей могилой», «Памяти A.A. Стаховича», «Уроненные так давно», поэма «Новогоднее» и фрагмент очерка «Дом у старого Пимена»), посвященных смерти близких людей, «тот свет» характеризуется неоднозначно. С одной стороны, через лексемы бесконечность, беспредельность, пустота, объединенные общим значением 'огромное пространство, не имеющее границ', создается образ небытия как бездны, простирающейся за пределами бытия. С другой стороны, небытие представляется в текстах как инобытие, а место упокоения души - «как место воплощения звука (сути поэта), как пустота и высота, свобода для творчества» (Зубова 1999, с. 106). Такое понимание небытия реали-

зуется в поэме «Новогоднее», где словосочетания место зычное, место звучное одновременно входят в СП «пустота», «творчество» и «бытие» благодаря актуализации одновременно нескольких значений: ядерного и периферийных.

В § 2.4. выделяются следующие способы актуализации сем СП "пустота" в идиолекте М.И. Цветаевой:

1. Прием метадефиниций. Под метадефиницией вслед за О.С. Сало понимается единица знания, «в строении которой отражается структура художественной реальности и отношение автора к характеризуемому им явлению» (Сало 2007, с. 10). Структура метадефиниции состоит из трех частей: термина, связующей части и метатекста. Метадефиниции как прием актуализации сем в основном встречаются в прозаических текстах {«Маша — пустое место всякой первой любви, Екатерина - пустое место всякой авторской не-любви...» (о героях «Капитанской дочки») («Пушкин и Пугачев», V, с. 512); «Красивость - внешнее мерило, прекрасность - внутреннее» («Живое о живом», V, с. 277); «Фижмы, это нечто невидимое, что поддерживает внешний вид, нечто пустое, что придает пышность» («Кедр», V, с. 258) и др.).

2. Уточнение: «Воля - та единица к бессчетным миллиардам наития, благодаря которой только они и есть миллиарды (осуществляют свою мил-лиардность) и без которой они нули - то есть пузыри над тонущим» («Искусство при свете совести», V, с. 348); «Чистое явление гения, как чистое явление красоты. Красоты, то есть пустоты» («Наталья Гончарова», IV, с. 84).

3. Сравнение: «Море — взаимное, тот единственный случай взаимности — до краев и через край наполненной, но не пустой, как счастливая любовь» («Мой Пушкин», V, с. 91).

4. Ряды оппозиций. При использовании этого приема правые и левые части противопоставлений сближаются, становясь контекстуальными синонимами: «Так по какой примете сравниваю двух Гончаровых? <...> Эту ее-

сомостъ - с тем ничтожеством? Это всё - с тем ничто? <...> «Дело в роде Гончаровых, давшем России одну Гончарову взявшую, другую - давшую. Одну - Россию омрачившую, другую - возвеселившую. <...> Красавица Россию, в лице Пушкина, каждым острием своих длинных ресниц, проглядела, труженица Россию, каждым своим мазком и штрихом, - явила» («Наталья Гончарова», IV, с. 88-89).

5. Использование рядов однородных членов: «Я все знаю, Человек, знаю, что Вы поверхностны, легкомысленны, пусты, но ваша глубокая зверин ость затрагивает меня сильнее, чем другие души» («Флорентийские ночи», V, с. 465); «В огромном зеленом кресле, окружавшем, обступавшем, обнимавшем ее, как лес» («Повесть о Сонечке», IV, с. 313). Слова, входящие в перечисление, часто в идиолекте М.И. Цветаевой становятся контекстуальными синонимами: «У тех глаза были совсем белые, а у Памятник-Пушкина - совсем черные, совсем полные» («Мой Пушкин», V, с. 61); «Первое мое видение музея — леса. По лесам, - как птицы по жердям, как козы по уступам, в полной свободе, высоте, пустоте, в полном сне...» («Музей Александра III», V, с. 156).

К рядам однородных членов примыкает «нанизывание ассоциаций по сходству», которое в качестве особой черты идиолекта М.И. Цветаевой выделил M.JI. Гаспаров: «Во-первых, глаза: совершенная вода без ничего, кроме первого впечатления честности. Честная голубая вода. Нестерпимо-честная. На вас глядели два честных пустых места. В детстве такие глаза именуются небесными, позже - честными» («Жених», V, с. 180)

6. «Семантическое заражение» определяемого слова от определения и наоборот. Слово, употребляясь в узком контексте с другим словом, приобретает семы, характерные для него: «Выход свтценника, создаюгцего вокруг себя пустоту. Ту священническую, священную. Круг пустоты, создаваемый нечеловеческим. Передвигающийся круг» («Твоя смерть», V, с. 200); «Черпая, как зрачок, как зрачок, сосущая / Свет - люблю тебя, зоркая ночь»

(«Черная, как зрачок, как зрачок, сосущая...», I, с.285) (в данном примере «семантическое заражение» сочетается со сравнением) и др.

В § 2.5. «Особенности СП «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой» характеризуется структура СП «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой, которая в целом совпадает со структурой одноименного СП в русском языке. Ядро СП составляют прилагательное пустой и существительное пустота, поскольку именно они чаще всего выступают репрезентантами анализируемого СП (пустой — 161 употребление, пустота — 56. Ср. ничто — 50 употреблений, пустыня — 38, черный — 27, остальные репрезентанты насчитывают от 1 до 21 из 978 употреблений всех репрезентантов СП «пустота»).

Можно выделить следующие особенности СП «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой:

1. Ядро СП «пустота» на семном уровне включает противопоставленные друг другу семы 'отсутствие' и 'потенциальность', что приводит к внут-риполевой полисемии (энантиосемии) знака.

2. Состав единиц СП «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой расширяется за счет авторских репрезентантов, которые отражают особенности индивидуальной языковой картины мира.

3. Репрезентантами выступают не только лексемы, но и другие единицы: фразеологизмы (общеязыковой пустое место, авторский место пусто и др.), словосочетания (бездонная дыра, свиным видением заполненные и др.), авторские лексико-синтаксические окказиональные образования (за-пустыня, белая-свет-пустыня безнадежно-пустой, заведомо-пустой и др.), предлоги (до, без), буквы (о), звуки (о, ч).

4. Репрезентантами выступают ненормативные грамматические формы: пустоты, тесноты, нулевее. Чаще всего в произведениях М.И. Цветаевой встречается употребление абстрактных существительных в форме множественного числа и степеней сравнения, противоречащих норме русского языка.

В Заключении подводятся основные итоги, обобщаются результаты работы, намечаются перспективы дальнейшего исследования.

СП «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой обнаруживает общие и отличные черты в сравнении с одноименным СП в русском языке. Ядерной в общеязыковом СП на семном уровне является сема 'отсутствие'. Периферия включает семы, противопоставленные ядру и основанные на понимании пустоты как потенциальности. Такое представление возникает благодаря обращению к этимологии слова. Идиолект М.И. Цветаевой характеризуется возрождением внутренней формы слова, выдвижением на первый план периферийных языковых значений. Частотность семы 'потенциальность' в рамках СП «пустота» в произведениях М.И. Цветаевой, важность его для понимания особенностей мировоззрения автора и для связи анализируемого СП с ключевыми СП в идиолекте автора позволяют включить эту сему в ядро наряду с интегральными семами, выделяемыми в общеязыковом СП.

Пространство художественного текста представляет собой систему взаимосвязанных микрополей, что обусловливает необходимость исследования СП в тесной связи с другими СП. «Пустота» в разных контекстах взаимодействует с рядом семантических полей, среди которых были выделены СП «творчество» и СП «бытие» как ключевые в идиолекте М.И. Цветаевой.

Основные положения и результаты исследования отражены в следующих публикациях:

1. Бобрышева И.А. Фразеологизмы как репрезентанты концепта «пустота» в идиолекте (материалы к словарю языка М.И. Цветаевой) // Проблемы истории, филологии, культуры. - 2011. - № 3 (33). - 0,28 п.л. (Перечень ВАК РФ).

2. Бобрышева И.А. Ключевое слово глаза в рамках семантического поля «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой // Вестник Ленинградского государственного университета имени A.C. Пушкина (серия Филология). - 2012. -№ 2 (Т. 1). - 0,55 п.л. (Перечень ВАК РФ).

3. Бобрышева И.А. Связь семантических полей «пустота» и «творчество» в идиолекте М.И. Цветаевой // Известия ЮФУ. Филологические науки. - 2012. - № 3. - 0,4 п.л. (Перечень ВАК РФ).

4. Бобрышева И.А. Оппозиция пустой/полный в цикле "Куст" М.И. Цветаевой // Материалы докладов IV Всероссийской научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых учёных «Молодёжь XXI века» (2006). - Ростов-на-Дону: Издательство ООО «ЦВВР»,

2006.-0,15 пл.

5. Бобрышева И.А. Концепты 'пустой'/'полный' в идиолекте М.И. Цветаевой (в сравнении с общеязыковой картиной мира) // Доклады молодых исследователей. Сборник научных статей. — Ростов-на-Дону: НМЦ «Логос»,

2007. - 0,2 п.л.

6. Бобрышева И.А. Пространственные оппозиции в очерке М.И. Цветаевой "Наталья Гончарова // Вопросы языка и литературы в современных исследованиях: Материалы Международной научно-практической конференции «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие» IX Кирилло-Мефодиевских чтений. - Москва-Ярославль: Ремдер, 2008. - 0,4 п.л.

7. Бобрышева И.А. Смысловое поле концепта 'пустота' в идиолекте М.И. Цветаевой // Доклады молодых исследователей: Материалы недели науки - 2008/2009. - Ростов-на-Дону: НМЦ "Логос", 2009. - 0,2 п.л.

8. Бобрышева И.А. Фразеологизмы место пусто и пустое место как реализация семантического поля «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой // Слово и текст: коммуникативный, лингвокультурный и исторический аспекты: Материалы международной научной конференции. - Ростов-на-Дону: НМЦ «Логос», 2009. - 0,22 п.л.

9. Бобрышева И.А. Амбивалентность как основная характеристика пустоты в идиолекте М.И. Цветаевой (на примере цикла «Куст») // Актуальные проблемы гуманитарных наук: Материалы международной научно-практической конференции. - Ростов-на-Дону: РИНЯЗ, 2009.-0,35 п.л.

10. Бобрышева И.А. Микрополе «пустыня» как часть семантического поля «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой (на примере поэтических текстов) // Русский язык: исторические судьбы и современность. IV Международный конгресс исследователей русского языка: Труды и материалы. - М.: Издательство МГУ. - 0,15 п.л.

11. Бобрышева И.А. Оппозиция белый/чёрный как реализация семантического поля «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой // Русский язык в контексте национальной культуры: Материалы Международной научной конференции. - Саранск: Издательство Мордов. ун-та, 2010. - 0,22 п.л.

12. Бобрышева И.А. Микрополе «ничто» («ничего») как реализация семантического поля «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой (на материале прозаических текстов) // Коммуникативная парадигма в гуманитарных науках: Материалы международной научно-практической конференции. -Ростов-на-Дону: РИНЯЗ, 2010.-0,3 п.л.

13. Бобрышева И.А. Связь семантических полей «пустота» и «смерть» в идиолекте М. Цветаевой // Язык как система и деятельность - 3: Материалы Международной научной конференции. - Ростов-на-Дону: НМЦ «Логос». -2012.-0,33 п.л.

Печать цифровая. Бумага офсетная. Гарнитура «Тайме». Формат 60x84/16. Объем 1,0уч.-изд.-л. Заказ № 2970. Тираж 100 экз. Отпечатано в КМЦ «КОГШЦЕНТР» 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Суворова, 19, тел. 247-34-88

Текст диссертации на тему "Семантическое поле "пустота" в идиолекте М.И. Цветаевой"

Федеральное ] осударствешюе автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Южный федеральный университет»

Па правах рукописи

Бобрышева Ирина Александровна

СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ «ПУСТОТА» В ИДИОЛЕКТЕ М.И. ЦВЕТАЕВОЙ

Диссертация на соискание учёной степени кандидата филологических наук С15 Специальность 10. 02. 01. - русский язык

ю м ю £

{V} О Научный руководитель-

1£> доктор филологических наук,

СО доцент Табаченко Л.В.'

О

Ростов-на-Дону 2013

СОДЕРЖАНИЕ

Введение 3

Глава I. СП «пустота» в русском языке 13

§1.1. Понятие СП в современном языкознании 13

§ 1.2. СП художественного текста 23 § 1.3. СП «пустота» в русском языке в сравнении с одноименным СП в

идиолекте М.И. Цветаевой 36 Глава II. Связь СП «пустота» с ключевыми СП в идиолекте

М.И. Цветаевой 68 §2.1. Связь СП «пустота» с СП «бытие» 69 § 2.2. Связь СП «пустота» с СП «творчество» 77 § 2.2.1. Пустота как свободное физическое и личностное пространство творца 78 § 2.2.2. Потенциальная «полнота» творца и пустота ничтожности 91 § 2.2.3. Внутренний мир творца и природный мир 104 § 2.2.4. Связь СП «пустота» с оппозицией белый/черный 110 § 2.2.4.1. Белый цвет как знак потенциальности пустоты 114 § 2.2.4.2. Черный цвет в характеристиках поэтов 118 § 2.2.4.3. Черные глаза. Связь с огнем 119 § 2.3. «Тот свет» и «этот свет» в идиолекте М.И. Цветаевой 124 § 2.4. Способы актуализации сем СП «пустота» в идиолекте 138 М.И. Цветаевой

§ 2.5. Особенности СП «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой 142

Заключение 153

Библиография 156

Список использованных источников 179

ВВЕДЕНИЕ

Творчество М.И. Цветаевой - значимое явление в русской литературе XX века. Большое количество работ, посвященных изучению художественных произведений автора, позволяет выделять цветаеведение как особую междисциплинарную научную область, которая формируется, по мнению Е.Б. Коркиной, в 60-е годы XX века [Коркина 1990, с. 3]. В зависимости от аспекта исследования выделяются следующие направления: биографическое [Лосская 1992; Швейцер 1992; Разумовская 1994; Кудрова 1995, 2002а, 20026, 2003; Фейлер 1998; Саакянц 1999, 2002; Фоменко 2001; Труайя 2004; Головко 2007; Белкина 2008 и др.], литературоведческое [Ельницкая 1990; Эткинд 1996; Осипова 1997, 1998, 2000; Гаспаров 1997, 2001; Мещерякова 1998; Боровикова 1999, 2003; Шевеленко 2002; Айзенштейн 2003; Радомская 2005; Викулина, Цаликова 2005; Стрельникова 2009 и др.] и лингвистическое [Седых 1973; Зубова 1982, 1987, 1988, 1989, 1990, 1991, 1998, 1999; Север-ская 1988; Ревзина 1989а, 19896, 1995, 2009; Маслова 2000, 2004; Козакова 2000, 2007, 2008; Ляпон2001, 2002, 2010; Дударева 2002; Нарынская 2004; Фещенко 2005 и др.].

Язык художественных произведений отдельного автора давно привлекает внимание исследователей. В этом смысле художественное наследие М.И. Цветаевой представляет особый интерес. Идиолект М.И. Цветаевой — это пространство новых форм, окказиональных образований и различных формальных приемов, всегда отражающих неординарное, сложное содержание. Он представляет собой самобытное явление, в котором отразилось своеобразие видения мира поэтом. На то, что язык отдельного человека неразрывно связан с его мышлением, духовной сущностью, особенностями восприятия мира, указывали еще В. Гумбольдт [Гумбольдт 2000], A.A. Потебня [Потебня 1999], Э. Сепир [Сепир 1993], Б. Уорф [Уорф 1960], Л. Вейсгербер [Вейсгербер 2004]. Язык - это «сетка, которую человек набрасывает на

внешний мир в процессе познания, но в то же время это промежуточный мир, характеризуемый особыми приемами подхода к действительности, который только и доступен нашему познанию» [Гухман 1961, с. 135].

Развитие этих идей привело к тому, что в современной лингвистике одним из господствующих является антропоцентрический принцип, который предполагает изучение языка в тесной связи с человеком, его сознанием, духовно-практической деятельностью и культурой. Язык поэта, писателя - это особая система, отражающая не только общеязыковую (в настоящем исследовании русскую) картину мира, но и собственно авторскую, которые, накла-дываясь друг на друга, не всегда совпадают.

Понятие «картина мира», применяемое по отношению к языку с 60-х годов XX в., отражает модель, образ окружающей действительности и характеризует самого человека, создающего этот образ. «Введение понятия "картина мира" в антропологическую лингвистику позволяет различать два вида влияния человека на язык - феномен первичной антропологизации языка (влияние психофизиологических и другого рода особенностей человека на конститутивные свойства языка) и феномен вторичной антропологизации (влияние на язык различных картин мира человека - религиозно-мифологической, философской, научной, художественной)» [Постовалова 1988, с. 11].

Языковая картина мира формируется в недрах языка, при этом сам язык выражает другие картины мира человека, которые входят в язык через посредство специальной лексики. Не только каждый язык преломляет, концептуализирует действительность по-своему, но и за одним и тем же словом определенного языка для отдельного человека могут стоять различные представления. Языковая картина мира - это «представление о действительности, отраженное в значениях языковых знаков - языковое членение мира, языковое упорядочивание предметов и явлений, заложенная в системных значениях слов информация о мире» [Попова, Стернин 2010, с. 54].

Индивидуальная картина мира автора представлена в системе его идиолекта. Традиционно под идиолектом понимается «индивидуальный язык, языковые навыки данного индивидуума в определённый период времени» [Григорьев 1987, с. 115]. Художественный, или поэтический, идиолект является важной составляющей индивидуального стиля (идиостиля) автора. При таком понимании идиолект и идиостиль трактуются как поверхностная и глубинная структуры. Другая точка зрения о соотношении этих понятий представлена в работах H.A. Фатеевой, которая определяет идиолект как совокупность созданных автором текстов в хронологической последовательности (или той последовательности, которая определяется самим автором, если тексты подвергались переработке), а идиостиль - как «совокупность глубинных текстопорождающих доминант и констант определенного автора, которые определили появление этих текстов именно в такой последовательности» [Фатеева 1996, с. 12]. Соотношение понятий «идиолект» и «идиостиль» освещается также в работах С.Т. Золяна [Золян 1989], О.Г. Ревзиной [Ревзина 1990], В.В. Леденевой [Леденева 2001] и др. Вслед за В.В. Леденевой под идиолектом мы понимаем индивидуальную «версию» общенародного языка, которая сохраняется в текстах [Леденева 2001].

Системный анализ лексики, в частности семантических полей, является одним из ведущих направлений современной лингвистики и заключается в изучении языка как средства отражения картины мира его носителей. В отечественной лингвистике основы полевой теории были заложены Г.С. Щуром [Щур 1974], последующее развитие она получила в работах таких исследователей, как Ю.Д. Апресян [Апресян 1962], Л.М. Васильев [Васильев 1971], В.В. Виноградов [Виноградов1977], В.Г. Гак [Гак 1971], Ю.Н. Караулов [Караулов 1976], A.M. Кузнецов [Кузнецов 2000], А.И. Кузнецова [Кузнецова 1963], Ю.И.Левин [Левин 1966], З.Д.Попова, И.А. Стернин [Попова, Стер-нин 2010], A.A. Уфимцева [Уфимцева 1961, 1968] и др. Полевый подход широко используется при сравнительном изучении литературного языка с диалектами, с системой других языков, а также с идиолектом отдельных авто-

ров, что имеет особое значение для настоящего исследования. Использование полевого подхода как основного позволяет оперировать одними и теми же понятиями на уровне анализа семантической структуры текста и исследования СП в идиолекте автора. Кроме того, СП, с одной стороны, когнитивно по своей природе, а с другой - вербально закреплено в языке, в отличие от концепта, который может быть выражен не только в вербальных единицах. Исследование феномена «пустота» в творчестве М.И. Цветаевой именно в рамках СП позволило детально проанализировать актуализацию этого значения у репрезентантов данного поля в зонах его пересечения с другими СП идиолекта.

СП «пустота» является одним из центральных в языковой картине мира, так как связано с семантикой пространства, которое, как отмечает Ю.М. Лотман, имеет большое значение в создании картины мира любой культуры [Лотман 1999, с. 205]. На принадлежность пространства к одной из ключевых категорий мира также указывают такие исследователи, как Е.С.Яковлева [Яковлева 1994], A.A. Гвоздева [Гвоздева2004], А.Г. Спиркин [Спиркин 2006], A.A. Ивыгина [Ивыгина 2012] и др. В.А. Маслова среди центральных концептов, составляющих картину мира М.И. Цветаевой, называет «пространство» [Маслова 2004, с. 43]. Пространство в творчестве М.И.Цветаевой анализируется в работах Ю.В. Пухначева [Пухначев 1981], Н.О. Осиповой [Осипова 1994], Д.А. Салимовой [Салимова 2009] и др.

Пустота участвует в образовании так называемых «складок» (термин Ж. Делёза [Делёз 1997]) и создает перцептивность текста. Т.Н. Воронина отмечает такую особенность произведений М.И. Цветаевой, как фактурность, понимая под фактурой «чувственно конкретный план текста, непосредственно действующий на восприятие произведения как гармонического целого» [Воронина 2000, эл. ресурс]. Мир в его «материальной значимости» помогают ощутить фигуры «вздымания, накопления, множества, совокупности», фоном для которых является пустота [Воронина 2003, с. 98]. Таким образом, пустота на разных уровнях текста помогает создать острохарактерность фак-

фоном для которых является пустота [Воронина 2003, с. 98]. Таким образом, пустота на разных уровнях текста помогает создать острохарактерность фактуры, которая является отражением барочного стиля в творчестве М.И. Цветаевой.

Кроме того, значимость исследования феномена «пустота» как в общеязыковой, так и в авторской картинах мира обусловливается тем, что пустота обладает глубоким философским содержанием, будучи связанной с фундаментальными категориями онтологии.

Актуальность работы определяется антропоцентрической направленностью современной лингвистики и особой значимостью исследований, посвященных анализу авторского идиолекта как средства отражения индивидуальной языковой картины мира. Важность изучения феномена «пустота» с позиций когнитивной лингвистики связана со склонностью человеческого мышления воспринимать и оценивать окружающий мир в пространственных категориях. Актуальность работы определяется необходимостью комплексного исследования феномена «пустота» как нулевого члена оппозиции бытие/небытие в идиолекте М.И. Цветаевой.

Отдельные исследования, посвященные СП «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой, еще не проводились, хотя о некоторых особенностях данного феномена в ее поэтическом мире писали разные исследователи. В.А. Маслова [Маслова 2004] обращается к свойствам пустоты при анализе концептов «пространство», «разлука» и цветаевской концептосферы цвета. В работе отмечается двойственность символики черного цвета: его связь с опустошенностью и смертью, с одной стороны, и с яркой позитивной оценкой - с другой. В.А. Маслова также подчеркивает значимость в творчестве поэта мотива одиночества, которое рассматривается в настоящем исследовании как одна из форм пустоты.

На связь пустоты с символикой белого и черного цветов как одних из центральных среди цветообозначений в идиолекте поэта указывают также Л.В. Зубова [Зубова 1997] и С.А. Верескун [Верескун 2012]. По мнению ис-

опустошенность после полноты событий. В нашей работе мы опираемся на эту идею и подробно анализируем связь СП «пустота» с оппозицией белый/черный.

О.Г. Ревзина при изучении цикла «Куст» обращается к исследованию фразеологизмов пустое место и место пусто, которые являются единицами анализируемого СП и отражают энантиосемию пустоты [Ревзина 1995].

Концепт «пустота» в русском языковой картине мира анализируется в работе Н.Р. Суродиной [Суродина 1999]. Автор рассматривает пустоту как нулевой член оппозиции бытие/небытие, исследует концептуализацию пустоты в русском языке и в языке поэзии московских концептуалистов. В работе B.C. Севастьяновой «Поэтика не-бытия в русской литературе 1900 -1920-х гг.» [Севастьянова 2012] пустота изучается в связи с категорией небытия как господствующей на рубеже XIX-XX вв. Автор анализирует поэтику небытия в произведениях А. Блока, О. Мандельштама, Н. Минского, Ф. Сологуба, В. Брюсова, 3. Гиппиус, Вяч. Иванова и др. авторов начала XX в. Значимость данной работы определяется важностью изучения историко-культурного контекста творчества М.И. Цветаевой.

Анализ СП «пустота» в тесной связи с ключевыми полями в идиолекте М.И. Цветаевой («творчество», «бытие») обусловил ценность работ, посвященных этим категориям. Проблема жизни и смерти в творчестве автора исследована в нескольких аспектах: в философском [Лаврова 1994; Лос-ская 1994], в культурологическом [Осипова 1995], в литературоведческом [Венцлова 1992; Федосеева 1992; Фрейдин 1994; Бабушкина 1998; Крохина 1998] и в лингвистическом [Грельц 1998; Дзюба 2001; Черных 2003]. Анализ концепта и СП «творчество», а также концепта «поэт» представлен в работах С.Ю. Лавровой [Лаврова 2000], Н.В. Черных [Черных 2003], О.Ю. Шишкиной [Шишкина 2003], В.А. Масловой [Маслова 2004], О.В. Четвериковой [Четверикова 2007] и др.

Выбор и формулировка темы данной работы обусловлены спецификой материала. В произведениях М.И. Цветаевой как поэтических, так и прозаи-

ческих, особое значение имеют слова со значением пустоты для понимания отдельного произведения и картины мира поэта в целом. СП «пустота» в идиолекте автора тесно связано с СП «творчество» и «бытие»

Объект исследования - совокупность языковых единиц идиолекта М.И. Цветаевой, объединенных семантикой пустоты.

Предметом исследования в данной работе являются индивидуально-авторские особенности семантики и функционирования данных единиц как составляющих СП «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой.

Цель исследования — на основе анализа СП «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой выявить его специфику в сравнении с одноименным СП в русском языке и установить место СП «пустота» в языковой картине мира автора.

Поставленная цель определила необходимость решения следующих задач:

-обозначить существующие подходы к выделению СП, обосновать понимание СП как совокупности языковых единиц, служащих для выражения одного понятия и объединенных наличием интегральной семы (или комплекса интегральных сем);

- описать СП «пустота» в русском языке для сопоставления фрагментов авторской и общеязыковой картин мира;

-обосновать использование полевого подхода при исследовании пространства художественного текста;

- выявить и проанализировать в произведениях М.И. Цветаевой контексты, в которых реализуется значение 'пустота';

-определить, какие изменения происходят в семантической структуре значения слова под влиянием контекста, проанализировать механизмы актуализации узуальных и окказиональных сем;

-проанализировать СП «пустота» в тесной связи с ключевыми СП в идиолекте М.И. Цветаевой (СП «творчество» и СП «бытие»);

- на основе анализа СП «пустота» в идиолекте М.И. Цветаевой раскрыть особенности авторской языковой картины мира.

Источником исследования являются поэтические и прозаические произведения М.И. Цветаевой, опубликованные в Собрании сочинений в семи томах. - Москва: Эллис Лак. 1994-1995 гг. (Цитаты приводятся по этому изданию с указанием тома и страницы).

Материалом для исследования послужила картотека контекстов со значением 'пустота', составленная в результате сплошной выборки из указанных источников и на основе данных «Словаря поэтического языка Марины Цветаевой». В отдельных случаях используются материалы «Из записных книжек и тетрадей» и писем. Общее количество исследованных контекстов -544 единицы.

В работе используются следующие методы исследования: описательный метод, метод компонентного анализа в сочетании с полевым, метод контекстологического анализа.

Новизна работы состоит в том, что впервые СП «пустота» исследовано в идиолекте М.И. Цветаевой в сравнении с одноименным СП в русском языке, определены особенности его структуры и способы актуализации сем у репрезентантов данного СП. Новым является анализ пересечения СП «пустота» с ключевыми СП в идиолекте автора и исследование особенностей феномена «пустота» в картине мира М.И. Цветаевой.

Теоретическая значимость исследования состоит в развитии полевого подхода как средства моделирования языковой картины мира автора, в совмещении семасиологического и ономасиологического аспектов в выделении СП. Результаты исследования составляют определенный интерес для дальнейшей разработки теоретических вопросов, касающихся лингвистической поэтики, в частности изучения семантических преобразований и приращения смысла языковых единиц в семантическом поле художественного текста. Диссертационная работа вносит вклад в развитие концепции семантической

ческой емкости слов как о�