автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Семантика противительности и средства ее выражения в русском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Семантика противительности и средства ее выражения в русском языке"

На правах рукописи

;

МИЛОВАНОВА Мария Станиславовна

СЕМАНТИКА ПРОТИВИТЕЛЬНОСГИ И СРЕДСТВА ЕЕ ВЫРАЖЕНИЯ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ

Специальность 10.02.01 - русский язык

1000394

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

1 3 ОНТ 2011

Москва 2011

4856894

Работа выполнена на кафедре русского языка Московского педагогического государственного университета

Научный консультант:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук, профессор Бабайцсва Вера Васильевна

доктор филологических наук, профессор Солганик Григорий Яковлевич

доктор филологических наук, профессор Скворцов Лев Иванович

доктор филологических наук, профессор Сигал Кирилл Яковлевич

Российский университет дружбы народов

Защита состоится «%{? » 20 // г. в «А? » ч. в зале

Ученого совета на заседании диссертационного совета Д 212.047.01 Государственного института русского языка им. A.C. Пушкина по адресу: 117485, Москва, ул. Академика Волгина, 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Государственного института русского языка им. A.C. Пушкина.

Автореферат разослан «_

20 г.

' Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

И.И. Бакланова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В диссертации исследуется семантика противительности, чрезвычайно разнообразная с точки зрения средств выражения. Ярким проявлением этой семантики и носителями идеи противительности становятся слова против, напротив, с разной степенью частотности встречающиеся в современной речи, и союз но: - Я против, ты слышишь меня? Я не была в Греции! Никуда они не поедут (Л. Улицкая); Так что же - возмутитесь вы - значит, тайна не может быть правдой? Напротив, она-то именно и есть правда... (А. Пятигорский); Я знала: все умрут. / Но чтобы ты? Как все? (Вера Павлова).

Для современных лингвистических исследований характерно стремление описывать семантически сходные языковые единицы в рамках единого подхода, каким бы образом соответствующий смысл ни выражался: лексически, морфологически, синтаксически, что позволяет обнаружить общее в значении знаменательных противительных слов, противительных союзов, модальных слов, частиц, предлогов. Именно таким интегральным подходом и определяется актуальность данного исследования. Анализ фактов языка осуществляется в работе в соответствии с принципами структурно-семантического направления современной лингвистики. Благодаря синтезирующему подходу, при котором объединяются такие аспекты исследования, как логико-семантический, коммуникативный, когнитивный, исторический и другие, реализуется принцип системности в изучении языкового материала.

Исследование находится в контексте современных научных тенденций изучения языковых средств, декларирующих позицию субъекта и выражающих субъективную оценку (современная — антропоцентрическая - лингвистика предполагает исследование языка в непосредственной связи с индивидуумом). Факты противительности, символизирующей позицию противопоставления, отрицания и отрицательную оценку, можно рассматривать как

отражение актуальных мыслей современного человека (С.Д. Кацнельсон). Следствием актуализации мысли становится образование новой категории, именно поэтому изучение противительности представляется важным и своевременным.

Целью работы является многоаспектный анализ семантики противительности, обладающей в современном русском языке системой разноуровневых средств выражения, в ее статике (относительной) и динамике, что позволяет адекватно определить ее сущность. Проблема противительности исследуется с позиций синхронии - однако с привлечением материалов диахронных исследований, поскольку существующие в современном русском языке средства выражения противительной семантики отражают этапы ее формирования и историю актуализации смысла.

Для достижения цели исследования необходимо решение следующих исследовательских задач:

- сформировать теоретико-методологическую базу исследования и определить терминологический аппарат для описания противительности;

- проанализировать взаимодействие противительности с другими родственными смыслами, в первую очередь с семантикой отрицания и семантикой уступки;

- систематизировать средства выражения противительной семантики в современном русском языке;

- показать историю движения от пространственной семантики к семантике противительной, запечатленную в семантической структуре противительных слов.

Для решения поставленных задач были использованы определенные исследовательские методы: метод структурно-семантического описания; аналитический метод, позволяющий построить непротиворечивую модель систематизации противительных средств; метод трансформационного анализа;

метод компонентного анализа семантической структуры слова; этимологический анализ. С опорой на методы синхронных и диахронных исследований в работе используется прием своеобразного «челночного движения»: современность — история - современность.

Методологической основой исторической части исследования, включающей праисторию слов, послужили концепция исторической (генетической) памяти языка и слова в частности (Е.С. Яковлева, Т.М. Николаева, И.Г. Добродомов) и концепция В.Н. Топорова - его идея о транс-семантике, или за-семантике, предполагающая синтагматический принцип в изучении развития смысла - на фоне других смыслов (Топоров 1994). Этимологический анализ и семантическая реконструкция индоевропейского и славянского праслова осуществляется нами в соответствии с основным принципом работы О.Н. Трубачева над «Этимологическим словарем славянских языков», согласно которому семантика слова должна пониматься широко - и как лексическая, и как культурная.

Любая семантическая информация представляет собою субъективный образ явлений и отношений объективного мира (Колшанский 1965). С другой стороны, по мнению Л.В. Щербы, «все семантические наблюдения могут быть только субъективными» (Щерба 1957). Разделяя указанные точки зрения на субъективную сущность семантики и субъективность методов ее исследования, считаем необходимым объективировать семантические наблюдения, которые должны находиться в неразрывной связи с изучением средств выражения, являющихся по сути обоснованием объективности существования значений.

Поскольку противительная семантика производна от пространственной и может быть выражена как лексическими, так и грамматическими средствами языка, то в основе структурирования языковых противительных средств лежит принцип соотношения лексического и грамматического начала: при

этом принципе учитывается степень абстрагирования семантики слова (Зуб-кова 2010). В работе дополнительно к шкале переходности (Бабайцева 1967), иллюстрирующей разные стадии процесса лексикализации / грамматикализации противительного значения, используется другой прием описания - так называемая пирамида противительных средств.

Система средств выражения противительности представлена как оппозиция языковых средств лексического и грамматического уровней противительности: слова против - центра лексической противительности (Б) и союза но - центра грамматической (синтаксической) противительности (А). Связующим звеном между этими уровнями становится лексико-грамматический уровень (АБ), а также переходный между грамматическим и лексико-грамматическим уровнем грамматический продвинутый уровень противительности (Аб). Три основных уровня противительных средств соответствуют трем основным типам противительной семантики, которая рассматривается в работе как лексическая, лексико-грамматическая и грамматическая (типология противительности).

(а)

н0 грамматический уровень

Б

Условная пирамида отражает количественное соотношение средств выражения противительности и возможность их пополнения: представитель грамматического уровня и вершина пирамиды - союз но\ случаи перехода к лексико-грамматическому уровню и явления собственно лексико-

грамматического уровня характеризуются возможным, но не беспредельным пополнением средств; неограниченное пополнение числа противительных слов возможно на лексическом уровне, т.е. в основании пирамиды (слово против, его производные и синонимы).

В методологическом отношении необходимо избежать сведения языковых категорий к логико-философским и обозначить объект лингвистического исследования - структурно-семантическая категория противительности.

Непосредственный предмет исследования - система формальных языковых средств, выражающих противительную семантику и участвующих в создании категории противительности.

Научная новизна исследования заключается в лингвистическом осмыслении противительности как системы, отдельные элементы которой неоднократно становились объектом изучения (например, синтаксические противительные отношения и противительные союзы), однако противительность впервые исследуется в единстве семантики и разнообразных средств ее выражения. В диссертационном исследовании разработаны принцип и способы систематизации противительных средств, вариант типологии противительной семантики и методика изучения этой синкретичной по своей сути семантики. Предложен синхронно-диахронный подход в освещении противительности, с этой целью максимально расширены временные границы - от истории противительных слов, включая гипотетическую праисторию, до обозначения тенденций в современном развитии противительного значения. Область пространственно-противительных отношений была и остается малоизученной лингвистической проблемой, исследование которой также определяет новизну данного исследования.

Теоретическая значимость работы состоит в расширении объема и уточнении содержания понятия противительность — противительность освещается как явление не только синтаксическое, но и лексическое. В работе

представлена концепция изучения семантики на основе противопоставления лексического и грамматического начала в слове. Изучение семантики союза но не только в системе синтаксических противительных отношений, но и в системе синонимических связей со словами однако, только, зато, впрочем и др. дало возможность восстановить субъективный компонент редуцированного лексического значения (ограничение - уступка) и позволило выдвинуть гипотезу о происхождении слова но. Проведенное исследование вносит определенный вклад в развитие теории переходности, поскольку явление функциональной омонимии отражает способность противительного слова к функционированию на разных уровнях лексической и морфологической системы языка.

Практическое значение работы: материалы диссертации могут быть использованы в основных курсах по лингвистическим дисциплинам, в разработке спецкурсов и спецсеминаров по синтаксической и лексической семантике, в лексикографической практике, в практике перевода.

Основным источником примеров послужили художественные произведения разных жанров, тем не менее материал исследования не ограничивается какими-либо рамками, поскольку семантика противительности имеет широкое поле употребления в разных сферах и средах общения.

Основные теоретические положения, выносимые на защиту:

1. Противительностъ - синкретичная семантика, интегрирующая семы противопоставления, отрицания, уступки и ограничения как семантической доминанты в эхом смысловом единстве.

2. Противительность можно охарактеризовать как субъективное противопоставление, т.е. противопоставление Я - не-Я (ограничение - уступка), представленное под углом зрения субъекта (Я) и осложненное смысловыми субъективно-оценочными компонентами возражения, несогласия, отрицания, ограничения, враждебности, протеста, возмущения, негодования и т.д. Таким

образом, семантическая информация о противительности включает не только мыслительное, но и эмоционально-чувственное, субъективно-оценочное содержание.

3. Противопоставление ограничения как частичного отрицания и уступки {Я— не-Я) включено в семантическую структуру каждого противительного слова. При выполнении словом связующих функций это значение входит в общее грамматическое или лексико-грамматическое значение противопоставления. И только в структуре лексического значения слова против сема уступки нейтрализуется, а сема ограничения развивается настолько, что значение против сближается со значением субъективного отрицания. В семантической структуре против (*Я нет) соединяются понятия субъекта и отношения, которые являются основополагающими для характеристики противительности в целом. Исходное противопоставление субъекта объекту {Я - не-Я / ограничение -уступка) содержится в имплицитном виде.

4. Слова с противительной семантикой образуют систему средств (условная пирамида): оппозиционные центры лексической и грамматической противительности - слово против и союз но — связаны между собой явлениями переходного типа, сочетающими лексическое и грамматическое начало в разных пропорциях. Изменение соотношения лексического и грамматического начала в слове является ведущим системообразующим принципом в развитии семантики противительности. Формирование противительной семантики связано с процессами грамматикализации и лексикализации и отражает их результаты на разных уровнях современной морфологической системы языка.

5. В диахронии создание средств противительной семантики происходило на основе средств, выражающих пространственные отношения, - связь между исходным пространственным значением и новым противительным можно определить как соотношение объективного и субъективного. В значе-

ниях современных слов с пространственно-противительной семантикой сохраняется связь между пространственным значением - первичным, производящим и противительным - производным от пространственного и его метафорическим переосмыслением.

Структура работы: основной текст диссертации состоит из введения, трех глав (третья глава включает три части), заключения и библиографии.

Апробация. Основные положения и выводы исследования обсуждались на докторантском объединении кафедры русского языка Московского педагогического государственного университета (декабрь 2008), на заседании кафедры МПГУ (декабрь 2010) и на заседаниях кафедры общего и русского языкознания Государственного института русского языка им. A.C. Пушкина (март 2007, март 2008, ноябрь 2010). В течение 2005-2010 гг. по материалам исследования были сделаны доклады на международных и всероссийских конференциях: научная конференция «Структурно-семантическое описание единиц языка и речи» - Москва, 2005; научно-практическая конференция «Язык современных СМИ: основные проблемы и тенденции» - Нижний Новгород, 2005; Международная научная конференция «Научное наследие Б.Н. Головина и актуальные проблемы современной лингвистики» - Нижний Новгород, 2006; Научная конференция «Семантика языковых единиц разных уровней» - Калуга, 2006; Международная конференция «Северное Причерноморье: к истокам славянской культуры» (IV и V Чтения памяти академика О.Н. Трубачева) - Алупка, 2006, 2008; XI Конгресс МАПРЯЛ «Мир русского слова и русское слово в мире» - Варна, 2007; Международная научная конференция «Русская словесность в контексте мировой культуры» - Нижний Новгород, 2007; Международная научно-теоретическая конференция «Ценности современной науки и образования» - Киров, 2008; научная конференция «Активные процессы в современном русском языке» - Нижний Новгород, 2008; Международная конференция «Активные процессы в современной граммати-

ке» - Москва, 2008; XII Международная конференция «Текст. Структура и семантика» - Москва, 2009; Международная конференция «Активные процессы в современном дискурсе» - Москва, 2009; Международная научная конференция «Актуальные проблемы анализа единиц языка и речи» - Стер-литамак, 2010; Международная научная конференция «Язык, литература, культура» - Нижний Новгород, 2010; Международная научно-практическая конференция «X и XI Кирилло-Мефодиевские чтения» - Москва, 2009, 2010; Международная конференция «Русский язык и литература в международном образовательном пространстве: современное состояние и перспективы» -Гранада, 2010.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В первой главе - «Противительность как объект лингвистического исследования» - рассматривается основной терминологический аппарат исследования и анализируется семантика отношений, на основе которых или во взаимодействии с которыми формируется противительная семантика, выявляется ее специфика и определяется место семантики противительности в системе других семантик. В основе понятия противительности лежит явление противопоставления, неоднородное по сути. Говоря о противопоставлении, имеем в виду следующие его понятийные формы: пространственное (объективное), логическое (объективно-логическое), грамматическое (логико-грамматическое, или объективно-субъективное) и субъективное противопоставление, т.е. собственно противительность. Противительность связана сразу с несколькими разновидностями противопоставления.

Логическое противопоставление как форма организации мысли является логическим основанием существующих в языке противительных логико-грамматических отношений. Понятие логического противопоставления - базовое, исходное в исследовании противительных (противопоставительных) синтаксических отношений в языке. В диссертации разграничены два на-

правления - логическое и лингвистическое, что позволило сделать акцент на собственно лингвистическом аспекте (а не логическом или философском), на который и ориентирует термин противителъностъ.

Термины противительный и противителъностъ в современной лингвистической терминологии связаны в первую очередь с описанием синтаксических единиц и синтаксических конструкций. Подробные исследования посвящены грамматической (синтаксической) противительности - противительным отношениям и, в частности, противительным союзам а и ко как организаторам данного вида синтаксических отношений - это исследования И.А. Поповой, А.Ф. Прияткиной, Н.Н. Холодова, Ю.И. Леденёва, В.Н. Пере-трухина, И.Н. Кручининой, Т.А. Колосовой, Л.Д. Беднарской и др., в семантическом ракурсе - работы Ю.И. Левина, Г.Е. Крейдлина, Е.В. Падучевой, М.В. Ляпон, В.З. Санникова, Ю.А. Левицкого, К.Я. Сигала, Е.В. Урысон и др., в функционально-коммуникативном - исследование З.Н. Бакаловой и др.

Две формы противопоставления - объективное (логическое) и субъективное - обязаны своим происхождением отношениям пространственным, объективным по сути. Мысль о противительности и мысль о логическом противопоставлении соотносятся с двумя формами восприятия пространства - это реальное пространство и пространство геометра (В .И. Вернадский). Стремящееся к абсолютной объективности и нейтрализующее возможность субъективного отношения логическое противопоставление как принцип научного мышления в своей основе имеет упорядоченное, геометрически выверенное пространство. Противительная семантика (субъективное противопоставление) восходит к эмпирическому, стихийному восприятию пространства. Связь между пространственными отношениями и противительными можно определить как производность: отношения пространственные - производящие; противительные отношения - производные. Главным отличием грамматического (логико-грамматического) противопоставления от собст-

венно логического является субъективность, нейтрализованная в логических схемах, но обязательно присутствующая и даже актуализированная в естественном языке. Поэтому предлагаемое исследователями (Берестова 1987, Инь-кова 2001) включение понятий субъекта и субъективности в дефиницию грамматического противопоставления представляется необходимым: восприятие действительности, отраженное в языке, происходит под углом зрения человека / субъекта / лица - не просто мыслящего человека, но человека говорящего, способного к выражению собственной воли вопреки воле чужой.

За одним из противопоставляемых положений {противоположений) скрывается говорящий субъект, и смысл такого субъективного по своей сути противопоставления сводится к тому, что формально-логическое противопоставление А - не-А в языке имеет форму Я - не-Я, причем с обязательной перестановкой компонентов (не-Я - Я), указывающей на коммуникативную вы-деленность позиции говорящего. Актуализация второго компонента субъективного противопоставления определяется логической последовательностью: первая точка зрения - исходная посылка, утверждение, с которым говорящий не согласен полностью или частично, следовательно, находится в препозиции: - Ясность не в форме, а в любви, - сказала она, все более раздражаясь не словами, а тоном холодного спокойствия, с которым он говорил (Л.Н. Толстой); «Змея! Ах, она змея! - думал между тем Санин, - но какая красивая змея!» (И.С. Тургенев). Противительность - это асимметричное противопоставление с передвижением центра противопоставления и нарушением равновесия, баланса частей под влиянием точки зрения субъекта. Второе из противоположений маркирует коммуникативно важное сообщение и окрашено субъективными оттенками мысли о несогласии и чувства несогласия.

Противопоставление - это вещественная, материальная составляющая слова с противительным значением, тем не менее для возникновения проти-

вительности в языке существование отношений противопоставления - условие необходимое, но недостаточное, поскольку должны быть факторы неравнодушия, динамки, активного отношения / действия, конфликта. Проти-вительность есть выражение субъективных отношений: модальность, экспрессивность и оценочность составляют языковую сущность противительности, и в семантической структуре противительного слова значение противопоставления дополнено обязательным субъективно-экспрессивным, субъективно-оценочным компонентом. Противительность как смысл была рождена для выражения оценки - отрицательной реакции человека на явления действительности, по отношению к которым он не может остаться равнодушным, безучастным. Степень проявления экспрессии в семантической структуре противительного слова может быть различной и зависит от степени его «лексичности» - следовательно, она присутствует изначально в меньшей мере в союзе но и в максимальной степени в слове против - благодаря сформировавшемуся лексическому значению знаменательной части речи.

В современном отечественном языкознании концепция соединительных / тождественных / аналогичных и несоедшштельных / нетождественных / неаналогичных отношений и шире - соединительной и противительной семантики разрабатывалась H.H. Холодовым и учениками созданной им научной школы (В.Н. Анощенков, Е.А. Ларина, Ван Лиган, Е.В. Атаева, Ю.Н. Здори-кова, Т.В. Лобанова и др.). В рассмотрении семантики противительных отношений мы опираемся на концепцию H.H. Холодова, на наш взгляд, наиболее стройную и последовательную.

Противительные отношения являются отражением мысли о противопоставлении. Тем не менее сама идея противопоставления сформировалась постепенно и прошла свой путь развития. Процесс формирования новых отношений в языке - отношений различия (противительные отношения) на фоне

отношений тождества (не-противительные отношения) отражает система сочинительных союзов, которые фиксируют мельчайшие оттенки движения мысли в ее историческом развитии - от отношений тождества к отношениям различия и в своей совокупности отражают последовательный переход от непротивительных к противительным отношениям.

В современном русском языке противительные союзы а и но, традиционно считающиеся центром группы противительных союзов, отражают разные ступени грамматикализации исходного лексического значения. Союз а в выражении отношений сопоставления или не осложненного никакими оттенками противопоставления достиг высокой степени абстракции: он является носителем одновременно двух идей - идеи сходства и идеи противоположности (Анна А. Зализняк, И. Микаэлян 2005). Союз а является знаком, символом - это сигнал гипотетического противопоставления и гипотетической про-тивительности: как максимально абстрактный союз, он не обладает лексическим значением и собственной противительной семантикой и обнаруживает только способность к ее выражению в определенном лексическом окружении и определенной синтаксической конструкции. Даже значение противоречия, несоответствия во фразеологизированных структурах, оформленное союзом а, выглядит как представленная двумя параллельно существующими фактами, но единая ситуация - без предпочтений к какой-либо из них со стороны говорящего: Мужчина, а плачет; Апрель, а холодно; Пятница, а машин мало. Ср. при замене: Апрель, но холодно - союз но не только ограничивает положительную информацию первого компонента противопоставления, но и маркирует отрицательную оценку, обозначенную вторым компонентом.

Конструктивные возможности союза а (создание новых составных союзов, участие в разнообразных синтаксических конструкциях) велики в силу сравнительно недавнего перехода из системы соединительного типа в систему несоединительного (Стеценко, Холодов 1980): от выражения

не-противительных отношений - к выражению противительных (ср. в др,-рус.: Княземъ слава а (= и) дружииЬ; ср. в чеш.: Slovo a slovesnost (В. Матезиус)). Область пересечения значений противительных союзов а и но заканчивается там, где вторгается семантика ограничения: оба слова хранят память о своем происхождении и прежнем значении.

Процесс грамматикализации союза но остался незавершенным, и его противительная сущность выражается настолько ярко, что Ю.И. Леденев считает возможным говорить о лексическом значении, равном категориальному (грамматическому) значению союза (Леденев 1988). Придерживаясь точки зрения В.В. Виноградова о тождестве лексического и грамматического в служебных словах (Виноградов 1947), считаем нужным добавить, что лексическое значение присутствует в их грамматическом (основном) значении в растворенном виде, то есть речь идет о степени насыщенности этого лексико-грамматического «раствора». Если представить себе любой союз как прозрачный стакан с жидкостью, то большинство подчинительных союзов будет иметь вид стакана с хорошо заваренным чаем (к примеру), союз но - со слабо заваренным чаем, союз и- с простой водой; союз а - это стакан, в который наливают то простую воду, то с небольшим добавлением цвета.

Ш. Балли сформулировал мысль о существовании двух противоположных тенденций в языке, определяющих его развитие: тенденция к выразительности и аналитическая, интеллектуальная тенденция, устраняющая то, что чуждо идее в чистом виде (Балли 2003). Условная пирамида отражает в том числе и результаты действия этих двух тенденций при создании средств выражения противительной семантики: против - результат поиска новых средств выразительности (процесс лексикалшации и трансформации предлога против в знаменательную часть речи); но - результат действия второй тенденции, проявляющейся в нейтрализации субъективного, эмоционального начала, мешающего выражению в наиболее чистом виде идеи противопостав-

ления (исторический процесс грамматикализации слова но). Действительно, простые сочинительные союзы подверглись в ходе преобразования значения наиболее полной и существенной грамматикализации - семантическому опустошению, тем не менее но в намеках, скрытых оттенках сохраняет память о лексическом значении. Признание лексического значения союза но, которое оказалось растворенным в его общеграмматическом значении, однако сохранившимся в оттенках ограничения и уступки, дает возможность рассмотреть этот противительный союз с точки зрения его синонимических связей (глава III).

Синкретизм лексической семантики противительного слова отражает взаимоотношения и взаимосвязь уступительной, противительной семантики и семантики отрицания (синтаксическая семантика), что находит выражение во взаимодействии маркеров уступки (= согласие), протиеительности и отрицания: Постой, царевич. Наконец / Я слышу речь не мальчика, но мужа (A.C. Пушкин); Из города Киева, /Из логова змиева /Я взял не жену, а колдунью... (Н. Гумилев); Не робость, нет! - но произнесть / Иное не покорны губы... (А.К. Толстой); Я хоть час, но живу (К. Бальмонт); Вот семь лет почти живу в Москве, а всё-таки тянет меня на родину (М. Булгаков); Верь -не верь, а беги скорей подснежники собирать (С. Маршак); Почти мраморного холода рук и ног он сам не чувствовал, напротив, ему казалось жарко (М. Шишкин); И пусть говорят, да, пусть говорят, / Но - нет, никто не гибнет зря! (В. Высоцкий).

Единое, связанное с позицией субъекта семантическое пространство, крайние точки которого составляют утверждение и отрицание (уступка - ограничение, согласие - несогласие, да - нет), делится по-разному. В общей уступительно-противительной схеме Да, но... в зависимости от установленной субъектом границы могут быть реализованы разнообразные варианты такой комплексной семантики: согласие или уступка с оговоркой, возражение

или существенное ограничение с незначительной уступкой, возражение под видом согласия и т.д. Отношения корреляции противителыюсти и уступки являются основой для формирования нового - комплексного, комбинаторного смысла, отражающего промежуточную, переходную позицию между позицией да и позицией нет.

Благодаря отношениям ограничения возникает синонимическая близость маркеров семантики волевого ограничения (грамматикализованные довольно, полно, хватит, конец, всё и др.; шабаш, баста, стоп; AllesI Genug! That's all! Finita!) и противительных слов, сутью которых и является ограничение, обозначенное волей субъекта. Однако средства ограничительной семантики и отрицательное слово нет! (модальное значение ограничения; ср.: нельзя) вследствие своего междометного статуса и статуса частицы не имеют непосредственной, грамматически закрепленной связи с субъектом как носителем состояния протеста, а отрицательная частица не раскрывает позицию субъекта только в сочетании с модальными глаголами или другими модальными словами: не буду, не хочу, не надо, не стоит и др. Таким образом, значение несогласия как отношения и состояния субъекта выражают только лексические противительные средства: в семантику слова-корня против позиция субъекта включена изначально, поскольку элементарный смысл против *Я нет можно интерпретировать как значение 'субъект, говорящий нет\ (Ср. в др.-рус.: Азъ не противлюся, ни глю противу).

Противительные, уступительные отношения и отношения отрицания, связанные с понятием противопоставление (Лавров 1941, Перетрухин 1979, .Бахарев 1980, Бондаренко 1983, Теремова 1986, Ляпон 1986, Rudolth 1996, В.Апресян 2006 и др.), в современном русском языке образуют тесное единство, которое можно представить в виде голограммы, при экспликации двух смыслов третий присутствует имплицитно. Аналогичным образом может быть представлена и семантическая структура противительного слова: при

перераспределении доли участия каждого компонента (противопоставление, ограничение / отрицание, уступка) одни семы актуализируются, другие находятся в латентном состоянии.

Вторая глава - «Историко-этимологический аспект исследования противительной семантики», - посвященная изучению формирования средств выражения противительной семантики, важна для понимания закономерности проходившей в истории языка и происходящей на наших глазах семантической трансформации пространственного значения в противительное. На наших глазах - это развитие противительного значения слова прочь в условиях контекста художественной речи. В диахронии - это в первую очередь история слов, восходящих к одному этимологическому гнезду (макрогнезду с вершиной - индоевропейским корнем *рг-, включавшим расширители, или детерминативы) и составляющих основу современной противитель-ности. Источником развития противительного значения и носителем субъективного начала является корень слова, даже если он в процессе развития оказался модифицирован. С историко-этимологической точки зрения в работе проанализированы такие слова, как против / напротив, супротив / насупротив-, прочь, впрочем и прочий', поперек и вопреки; просто и прямо; правда и право.

В результате проведенного анализа, основанного на материалах истори-ко-этимологических словарей и исследований по исторической семантике, приходим к выводу, что в систему возникавших новых отношений, субъективных по своей сути, втягивались слова, в лексическом значении которых содержалось указание на линию, черту, препятствие, преграду, находящиеся впереди и обозначающие некую границу, предел. На основании этих выводов в работе выдвигаются две гипотезы - гипотеза о существовавшем в прасла-вянском языке, но впоследствии утраченном значении слова прочь ('линия горизонта'); и гипотеза о происхождении и первичном значении (празначении)

слова но - следы этого былого значения, связанного с представлением об ограничивающей воле субъекта, можно обнаружить в современном употреблении но и его современной семантике.

Таким образом, в главе второй рассматриваются проблемы становления и развития семантики противительности в ретроспективе. Прием так называемого челночного движения позволяет собрать данные для семантической реконструкции слов, исследуемых под углом зрения идеи противительности, носителями которой они являются в современном языке.

В лексическом значении слова ничто не исчезает, но «складируется», скрытые семы «распаковываются» по необходимости - актуализируются, и можно говорить о внутренней, глубинной памяти слова, о его потенциальной способности в необходимый момент и в подходящих условиях эту память оживить. Следовательно, слово с длительной историей развития представляет собой результат множественных наслоений последовательно сменяющих друг друга процессов «архивации» и «разархивации» сем и их возможных преобразований в новых условиях: историческое прошлое слова в той или иной форме живет в его настоящем. Естественно, что слова с длительной историей содержат семантические элементы разных стадий развития и разных лексических и морфологических воплощений. Тем не менее сохраняется общая закономерность: носителем лексического значения является корень слова, в том числе подвергшийся модификации, при этом новый корень включает в свою семантическую структуру и семантические элементы корня-производителя.

Общеизвестно, что пространственные значения являются основой для формирования всех прочих значений - и в этом смысле противительная семантика не только не является исключением, но, напротив, и на синхронном уровне демонстрирует сохранившуюся живую и непосредственную связь с пространственным значением. Этот тезис может быть проиллюстрирован

фактом существования в современном русском языке слов, обладающих пространственно-противительной семантикой, - против / напротив, супротив / насупротив, прочь и др.

Развитие субъективной противительной семантики отражает, например, ближайшая история слова противный (ср. пример В.И. Даля: две противных сосны = 'расположенные друг против друга, напротив') и новейшая история слова прочь, в семантике которого происходит движение в сторону системы противительных слов: значение слова-конструкции Прочь! в его художественном, отвлеченно-образном употреблении находится вне связи с понятием места и указанием направления — исходным и основным значением слова: Подошла к окну - в черном стекле лицо. Двоится. Оптический эффект понятный: рама двойная. Этаж четвертый. Нет, низко. Мрак гонит, подступает. Прочь. Прочь... (Л. Улицкая); Здесь, в Бпумбери, я остаюсь для повторения урока прошлого лондонского лета, хэлшстедского лета, хэмпширского лета... Прочь! (А. Пятигорский). Ср. также субъективно-модальное значение сочетания не прочь (~ не против).

Логика развития семантики таких слов, как просто и прямо, и их новейшая история свидетельствуют о связи пространственного и противительного значений - также на наших глазах происходит втягивание их в сферу противи-тельности: Знаю, просто но) вспомнить не могу; Прям(о) так я и буду делать домашнее задание!. Слово прямо становится способно выражать максимальную степень несогласия, протеста, что роднит его с модальной частицей вот еще! (~ нет!) - с одной стороны, с другой - со словом против (я против).

Многие современные слова, восходящие к гипотетическому праиндоев-ропейскому слову-корню *рго, обладают чрезвычайно сложной семантической структурой. Скрытые субъективные семы, оттенки прежних значений, сохраняющиеся генетической памятью слова, оказываются востребованными для выражения нового смысла и нового оттенка смысла.

Основой для формирования противительности в русском языке становятся две неразрывно связанные разновидности пространственного значения - это значение противопоставления (включая значение указания направлена на объект) и значение черты, линии, т.е. материальной или воображаемой границы, делящей пространство на две части. Метафорически пе-реосмыыенные, эти два значения были трансформированы в семантику модального ограничения и модального противопоставления - составные части единой противительной семантики. Однако противительность как смысл обязана своим происхождением не просто пространственному значению, но такому выражению пространственного значения, которое сопровождалось бы элементом волевого присутствия человека (субъекта). Этот зародыш волюнтаризма (С.Д. Кацнельсон) в синкретичной семантике праслова стал исходной точкой в развитии противительности. В отношении противительности как развитой и сформировавшейся семантики речь всегда идет о двух взаимосвязанных элементах - противопоставлении (субъекта объекту, в т.ч. и другому субъекту в качестве объекта) и ограничении - границе противопоставления, определяемой волей субъекта.

Слово но и слово против представляют две исторические линии в развитии идеи противительности: но - линия актуализированной семантики воле-юго ограничения и против - линия актуализированной семантики волевого гротивопоставления. Противительные слова но и против отражают движение из разных точек, но в одном направлении - это формирование средств для выражения позиции несогласия, протеста, возражения субъекта.

В современном языке союз но, абстрагируясь от лексического содержания, выражает идею границы, идею предельности; против сохраняет исходное вещественное содержание конкретного, материального противопоставления и трансформирует, его в лексическое абстрактное значение, преобразуя дейктический и релятивный компоненты пространственной семантики в зна-

чение субъективного отношения. Начиная с но лексическое значение всех противительных средств объединяет сема присутствия субъекта - это волевое начало, 1) перераспределяющее все под углом зрения важно / не важно', 2) проявляющееся в отрицательной оценке объекта; 3) преодолевающее границы и сопротивление.

О.Н. Трубачев «противительное *пъ» рассматривает в ряду таких слов, как праслав. *поуь, и.-е. *пеио$ 'новый', лат. пид 'кивать', праслав. *пупё, по-будительно-междометпое *пи (русск. ну!), *пикаН, *пипай / *пупаН 'качать, кивать, укачивать', *пуп 'мучиться, томиться; громко плакать' (Трубачев 2002). В семантическом плане этимологически родственные слова сближаются по одному признаку - присутствию субъективного начала, выражающегося коннотативной семой неудовольствия, несогласия (пейоративная сема) или, напротив, удовольствия и согласия (мелиоративная сема). Этот список семантических соответствий слов, имеющих отношение к этимологическому макрогнезду, можно продолжить русским но!, чешским и польским по! (= ну, ну же!) в их близком к междометному употреблении - в значении побуждения или волевого ограничения. Ср. чеш.: по, ро]с!\ по, по, тивйп « розрШ; попо, попопо! (Тгаушсек 1952); польск.: по, с!а] ьроко]! (чеш. аналог-но, с1е] рока]!)', р1яг по! Ср. в русском: - Но, но, но, милый... Нельзя так. Не хорошо (А.П. Чехов); - Как я понял, он хочет отомстить обидчикам. А магия, поверь мне, самая удобная штука для мести! //- Но-ио! //- Наравне с профессией рыцаря, - быстро поправился Щавель (С. Лукьяненко). В приведенных примерах противительное но-но! / по! имеет значение границы, определяемой субъектом и являющейся свидетельством его воли. При этом версия о междометной природе праславянского *пъ < *пи / по (Гамкрелидзе, Иванов 1984; ЭССЯ; Николаева 1997) также свидетельствует в пользу гипотезы об изначально субъективной природе пракорня *п-.

Система средств противительности, представленная как пирамида,

отражает результаты формирования этой семантики, причем в истории ее развития точкой отсчета является слово но (< нъ). Материалы исследования истории союза но свидетельствуют о том, что в русском языке противитель-ность и отрицание имеют не только внешнюю связь как близкие смыслы, но и генетическую связь. (Элемент отрицания, входящий в семантику современного союза но, интерпретируется как контраст, противодействие, препятствие (Левин 1970, Левицкий 1991)). Можно предположить, что русский союз но восходит к тому же макрогнезду индоевропейского корня *и- (ср. др.-болг. кг и др.-серб. ноу), к которому восходят и современные классические средства выражения отрицания в современных индоевропейских языках, соответствующие русской отрицательной частице не. Ср.: англ. по, нем. nein, фр. ne, итал. поп, исп. по, португ. пао; ср. также фр. и итал. mais и та = русский противительный союз но-, швед., норвеж., дат. mot со значением 'против'.

Таким образом, русская отрицательная частица не, имеющая легко реконструируемые родственные связи во всех современных индоевропейских языках, и но - реликтовое образование, обнаруживающее в синхронии редкие связи (в укр., белор., болг., серб.-хорв.), являются порождениями одного син-крета - праслова, семантическое строение которого могло бы соответствовать сочетанию значений слов Стоп! + Нет! + Прочь!. Современная модальность волевого запрета слова но восходит к этой синкретичной семантике, связанной с прототипической ситуацией указания на черту, линию как препятствующий знак - знак запрета (пространственная семантика материального противопоставления и ограничения). Благодаря генетической памяти слова, волевое, субъективное начало сохраняется в семантической структуре современных не и но и проявляется в их способности к выражению самых разно-

*поп —> нъ и но

образных оттенков суждения говорящего лица: противопоставления, ограничения, возражения, уступления (Виноградов 1947).

Противительность как смысл зародилась не из семантики отрицания, а рядом с ней, но развивалась дольше - по мере развития человеческого сознания и осознания человеком своего собственного Я. Противительность и отрицание - генетически родственные смыслы с неравномерным процессом развития: средства выражения противительности сформировались позже; еще позднее - средства уступки, смысла изначально и исконно субъективного. В исторической перспективе развитие семантики отрицания, противительности и уступки происходило по принципу «матрешки» - одно в другом, но с разным временем актуализации смысла, т.е. возникновения собственных маркеров (отрицание — противительность - уступка). Сема отрицания, представленная вариантом ограничения, органично входит в семантическую структуру всех противительных слов. В современном языке происходит сближение двух семантик - отрицания и противительности: они пересекаются в области эгоцентрического Я.

Тем не хменее но, так и оставшееся единичным, реликтовым образованием и сохраняющее лексическое значение лишь в тонких оттенках своей основной абстрактно-грамматической семантики, не было предназначено для дальнейшего развития семантики противительности. Противительность как вещественный смысл, как оформленное предметное значение (пусть и абстрактное по своей сути) связано в русском языке с другими корнями, в первую очередь с теми, которые ведут свое происхождение от праслова *рго, входившего в состав этимологического макрогнезда с корнем *рг-.

Следует заметить, что в индоевропейском, впоследствии и в древнерусском языке имелось несколько корней - носителей значения, восходящего к пространственному и способного к развитию противительности, однако их семантическое развитие пошло по другому пути и были реализованы другие

семантические потенции, например, корень *-рак- / -пак< служебные слова паки, пакы, пако, пакъ указывают на семантику противительности; значением слова пакость в древнерусском языке было 'препятствие', 'прекословие', 'вред' (Сквайре 2008). Ср. в диалектах: паопако - 'наоборот, навыворот, напротив, напротивку': Один глядит сюда, другой наопако (пространственное значение); Такой задор, всякому наопак отвечает! (противительное значение) (Даль 1994, II).

Несмотря на многочисленные фонетические и деривационные преобразования, производные от праслова корни современных слов, восходящих к этимологическому макрогнезду, хранят память об исходном значении корня *рг-. В процессе трансформации пространственного значения слов против / напротив, супротив / насупротив, прочь, вопреки, поперек и др. оказались разархивированы такие исконные компоненты, как модальность, коннотатив-ность, предикативность. Слова, обязанные своим происхождением гипотетическому корню *рг-, обладают определенной предрасположенностью к выражению субъективного начала и составляют лексическую основу современной ■противительной семантики.

Если углубиться в историю интересующих нас слов, то, возможно, этот корень включал указание на что-то находящееся вне эгоцентрического Я и противопоставленное - физически, материально, т.е. объективно, - ему. Например, в синкретичном значении праслова *рго ('побуждение к действию' + 'указание направления') подразумевалось присутствие одновременно субъекта и объекта: вперед! - следовательно, к какой-то цели, которую определяет говорящий субъект. Именно из этого первичного имплицитного противопоставления выросло противительное значение слов, включающих этот этимологический корень. Дальнейшее развитие противительного смысла привело к появлению в современном языке конструкции Я против, не нуждающейся в обязательном эксплицированном указании на цель, в назывании объекта (ср.

немецкое слово-пошггае - 'неосознанный, непонятный страх, тревога'; ср. значение глагола любить в безобъектном употреблении).

В конечном итоге история противительности - это история противопоставления субъекта объекту и проявления воли субъекта по отношению к объекту. По афористичному замечанию В. Дорошевского, «история слов - это история разнообразных контактов Я с не-Я» (Дорошевский 1973), История средств выражения противительной семантики одновременно является историей движения и развития идеи противительности.

В третьей главе - «Система средств выражения семантики противительности в современном русском языке» - освещено современное состояние системы средств выражения противительной семантики и дан их структурно-семантический анализ. Композиция этой главы, состоящей из трех частей, отражает замысел, связанный с представлением семантики противительности как системы оформляющих ее средств грамматического (включая грамматический продвинутый), лексико-грамматического и лексического уровней. В этой системе но является наиболее абстрактным средством выражения противительности, поскольку в ходе развития слова его лексическое значение трансформировалось в абстрактно-грамматическое: основной грамматический статус но - союз, оформляющий отношения противопоставления.

Часть первая. «Уровень грамматической противительности». Но — структурный и семантический центр синтаксических конструкций с его участием. По существу союз но является не только маркером грамматического уровня противительности, но и оплотом семантики противительности, поскольку роль организатора грамматического противопоставления сочетается в его семантической структуре со значением волевого, модального ограничения.

Союз но рассматривается как обладатель лексического противительного значения: генетическая память но сильнее, чем у союза а, и при выражении

абстрактной идеи грамматического противопоставления слово сохраняет лексическое значение, связанное с субъективным элементом семантики. Лексическое значение союза но, растворенное в его грамматическом значении, сохраняется на периферии семантического «сознания» слова. Потенция разнообразных модальных значений реализуется, во-первых, самим союзом но и его функциональными омонимами (союз-частица, междометие, субстантивированное но, синкретичные образования) в определенных коммуникативных условиях (в составе двойных градационных союзов; в специальных синтаксических конструкциях типа Пришел, но поздно; в условиях парцелляции и присоединения; при организации прерванных и самостоятельных нечленимых предложений); во-вторых, его преемниками на грамматическом продвинутом и следующем - лексико-грамматическом уровне.

Союз но является моносемичным, т.е. обладающим единственным значением - противительным (Виноградов 1947, Санников 1987, Урысон 2006): его семантика, представляющая собой сплав, соединение сем, или оттенков, остается монолитной. Выполняя роль организатора противопоставления (= грамматическое значение), союз но наполняет его собственным лексическим значением ограничения и уступки (уступка как знание о существовании другой - противоположной - позиции и частичное согласие с ней). Эти оттенки лексического значения противопоставлены в синкретичной семантике союза но. Границу согласия (уступки) и несогласия (ограничения / отрицания) определяет говорящий субъект.

Многогранная семантика союза рассматривается не только в системе организуемых этим союзом синтаксических отношений, отражающих разнообразные ситуации (а их - множество, и даже типизированных), но в первую очередь в системе синонимических отношений со словами однако, только, зато и др. - аналогами, семантическими конкретизаторами, синонимами слова но. Лексическое значение союза выявляется на фоне его синонимических

связей: синонимы развивают оба компонента его лексического значения - ограничения и уступки, причем область уступки может расширяться в зависимости от позиции слова в предложении.

При организации противопоставления союз но выражает разные вариации тех отношений, которые воспринимаются как в целом противительные -противительно-ограничительные, противительно-уступительные, противительно-возместительные и др. Его синонимы - представители грамматического продвинутого уровня - маркируют эти нюансы в зависимости от особенностей происхождения, внутренней формы, степени грамматикализации индивидуального лексического значения и т.д.: Уже май, цветут вишневые деревья, по (= однако) в саду холодно, утренник (Л.П. Чехов); В Швейцарии его поразили Альпы, по (= хотя) вид этих гор ничем не отличался для Левитана от видов картонных макетов, размалеванных крикливыми красками (К.Г. Паустовский); Протянул мне робко ты / Эти скромные цветы, / Но (= зато) они такие милые!

Противопоставление - это грамматическая семантика союза но и результат трансформации лексического значения. Ограничение и уступка как два основных компонента противительного лексического значения этого союза представляются нам взаимосвязанными и взаимозависимыми. Союз но обозначает передвижение границы под углом зрения говорящего и свидетельствует об изначальном неравенстве двух противопоставленных единиц:

Но ограничивает другую точку зрения в разной степени - в большей (первый

Синкретичная семантика союза но

круг), сводящей почти на нет важность первого утверждения, и в меньшей (второй круг), расширяющей область допустимости ее существования. Компонент уступки в структуре семантики союза но можно истолковать как имплицитное знание о другой точке зрения и частичное согласие с ней. Все синонимичные союзу но средства грамматического продвинутого уровня (плюс правда в роли союза и модального слова) призваны смягчить категоричность но в выражении ограничения другой точки зрения и увеличить степень согласия, т.е. расширить область уступки. В самом же союзе но всегда присутствуют оба компонента: сема ограничения в абсолютном большинстве, сема уступки - в минимальной степени.

Слово но обладает определенным запасом прочности при выражении значения субъективного противопоставления, тем не менее в силу абстрактности. зависит от лексико-грамматической ситуации всего предложения и демонстрирует диапазон - от бескомпромиссного отрицания до значительного сокращения доли этого значения в общей противительной семантике. Например: - Послушайте, но это же запрещено! Ср.: Нет, это запрещено! И напротив: зона уступки может расширяться, если во второй части противопоставления передается значение недостаточного основания или отвергаемого основания: Болен он был уже тяжело, но сил, жизненного и актерского блеска было в нем еще много (И.А. Бунин) (РГ-80, II: 624-625). В этих случаях союз но сближается по значению с уступительными союзами, однако, по нашему мнению, всё же не является, как утверждает «Русская грамматика», «непосредственным эквивалентом уступительного союза» (РГ-80, II: 624), поскольку именно союз определяет доминирующий смысл и семантику ведущих отношений: союз но - противительных, союз хотя - уступительных. При выборе но значение ограничения превалирует над значением уступки, ср. неравноценную замену союзом хотя: Болен он был уже тяжело, хотя сил было еще много.

В современном языке нет позиции полной нейтрализации значения ограничения в семантике союза но (ср.: не введи в искушение, по и) избавь от лукавого). Сочинительная конструкция с двойным градационным союзом не только - но и остается единственной, в которой союз но максимально ослабляет свое противительное значение, тем не менее сохраняя актуализирующую функцию: он маркирует позицию говорящего, представляя информацию как более ценную по сравнению с первой, вводимой первым элементом.

В семантике союза но содержатся связанные между собою значения -ограничения / отрицания, уступки и противопоставления. Абстрактное грамматическое значение и четко обозначенные рамки выполняемых функций препятствуют дальнейшему развитию значения. Синонимы но, втянутые в область противителыюсти и также сочетающие компоненты ограничения, уступки и противопоставления, отличаются от самого но меньшей силой и резкостью в выражении ограничения - следовательно, при оформлении противопоставления они развивают разные оттенки и грани уступительно-противительного значения, но не собственно значение противительности, в котором доминирующей семой является ограничение.

В случае с союзом но можно говорить о валентности слова в нетрадиционном понимании А.Ф. Лосева - как заложенной в слове потенции разнообразных значений (Лосев 1983). Потенция к развитию оттенков субъективного значения может быть реализована не самим союзом но, а другими, синонимичными ему словами и развитием их лексического значения, но нового - дифференцирующего типа. Слова с более мотивированным значением и более позднего происхождения развивают одну из этих намеченных словом но основных линий.

С одной стороны, развивается семантика экспрессивного ограничения на основе противопоставления, сближающаяся с семантикой слова нет со зна-

чением субъективного отрицания по степени выражения волевого и бескомпромиссного начала (напротив, наоборот, отнюдь и др.); с другой - средства грамматического продвинутого и лексико-грамматического уровней существуют для «ограничения ограничения», т.е. ослабления бескомпромиссности ограничения, выражаемого союзом но, и сокрытия позиции отрицания и несогласия. Следовательно, эти слова развивают и усиливают имплицитное уступительное значение союза но.

Средства грамматического продвинутого уровня (однако, только, зато, всё равно, всё-таки, всё же, впрочем, хотя и др.) по-разному распределяют долю участия семантики уступки и ограничения в общем значении субъективного противопоставления, с разной мерой четкости и резкости обозначают эту условную границу. Они характеризуются гибридными морфологическими свойствами и имеют статус союзов-частиц, частиц-союзов с возможным употреблением некоторых из них в качестве модальных слов; союзные функции совмещают с модальным значением - смысл такого сочетания и определяет специфику семантики аналогов союза но: они способны к выражению различных степеней уступки и затушевыванию, размыванию резкой границы противопоставления.

В отличие от но, обозначающего границу несогласия резко и однозначно, все средства этого уровня дифференцируют отношение говорящего к предыдущей точке зрения. Они характеризуются меньшей степенью абстрактности в выражении противительных отношений: внутренняя форма определяет варианты дифференциации противительного значения. Так, внутренняя форма слова впрочем указывает на несущественность предшествующей информации: следующая за ним часть высказывания оставляет в стороне («в прочем»!) всё сказанное раньше. Внутренняя форма может быть затемнена (однако, только, зато) и . становится понятной только благодаря этимологическому анализу и историческому комментарию, однако она - основа

модальных оттенков этих слов в современном русском языке (употребление сначала рядом с но и в дополнение к нему - функция семантического / лексического конкретизатора, или квалификатора, а затем и вместо него). Слова грамматического продвинутого уровня оказались втянуты в сферу выражения противительных синтаксических отношений благодаря лексическому значению, которое впоследствии было десемантизировано в пользу яркости модального значения, но сохраняется в семантических оттенках каждого слова. Утрата прежнего лексического значения слов - синонимов но сопровождается наполнением субъективными оттенками отношения к противопоставлению. Таким образом, союз но и его синонимы отражают два противоположных процесса: но имеет тенденцию к семантизации, его аналоги прошли путь де-евмантизации для выражения разных оттенков семантики противительности в формате ограничение - уступка.

Практически все противительные средства, синонимичные но, выражают значения смягченного, сглаженного ограничения, чему во многом способствует их протяженность, сказывающаяся на интонации, и фонетический облик, ср.: однако, только, хотя, всё же и др. (исключение составляют зато и впрочем, которые обозначают границу так же резко, как но): Незрячему Пилату в уши ударила звуковая волна: «Га-а-а...», однако он выждал некоторое время... (М.А. Булгаков); Я очень спокойная. Только не надо / Со мною о нем говорить (А. Ахматова); Гостиная казалась пустой, лишенная роялей и кресел, зато она открывала теперь свое пространство, годное для фехтования и одиночества (К Окуджава). Зона уступки в противительной семантике слов-синонимов но шире, чем у самого но. Более того, эта зона способна к расширению - при передвижении слова в глубь второго компонента противопоставления и употреблении его в позиции вводно-модального слова (ср.: он выждал, однако, некоторое время) или частицы (ср.: не надо только со мною о нем говорить; она открывала зато теперь пространство (разг.)).

Важнейшим условием для синонимии с союзом но у рассматриваемых уступительно-противительных слов становится пограничная позиция между противопоставляемыми компонентами.

Для возникновения другого мнения необходимо наличие исходного -точки отсчета или отталкивания, поэтому элемент присоединительности противопоставляемого компонента неизбежен. Однако присоединительное значение, лишь намеченное в семантике союза но и являющееся скорее его функцией как сочинительного союза, разворачивается в значениях его преемников и входит в их семантическую структуру как обязательный компонент.

Противопоставление с участием но и его аналогов (синонимов) всегда осуществляется под углом зрения важно / не важно с позиции говорящего субъекта и соответствует коммуникативной формуле не-Я - Я. Союз но и средства грамматического продвинутого уровня маркируют коммуникативно значимую информацию; обратимость компонентов противопоставления с их участием невозможна - в противном случае главное /важное и неглавное/не важное меняются местами.

Таким образом, союз но имеет непосредственное отношение к проблеме сочинения и подчинения, поскольку является точкой поворота-, все синтаксические построения с его участием нарушают логическую стройность оппозиции сочинение - подчинение и на любом синтаксическом уровне занимают зону переходности. Противопоставляемая часть с союзом но всегда является главной - с позиции говорящего. Именно этим фактом объясняется невозможность обратимости элементов, связанных союзом но, в то время как «при союзе а перестановка иногда возможна, иногда - нет» (Падучева 1997): возможна, если а организует отношения сопоставления или нейтрального противопоставления, невозможна - если его семантика (благодаря лексическому окружению) сближается с семантикой союза но. Общее правило для конструкций с союзом но: он переносит границу и становится маркером неравно-

правия противопоставляемых компонентов, сигналом предпочтений говорящего - субъективной оценки по степени важности. Следовательно, союз но нарушает два основных принципа сочинения - принцип равноправия и линейности и устанавливает новый порядок - иерархический по сути, однако принцип расположения компонентов не только объективный (логический), но и волевой, субъективный. В противоположность подчинению компонент, вводимый союзом но, всегда в фокусе внимания говорящего, т.е. главный с его точки зрения.

С конструкций, структурным и семантическим центром которых является союз но, начинается деление на главное / важное, значимое, нужное, ценное и второстепенное / менее важное, значимое, нужное, ценное. Мысль о главном и второстепенном обретает свой законченный вид уже в структуре сложноподчиненного предложения. Проиллюстрировать этот тезис можно вариантами синонимической замены союзов но и хотя. При допустимой обратимости частей Я вас люблю, хоть я бешусь... (A.C. Пушкин) и Хоть я бешусь, я вас люблю не меняется представление о главном и второстепенном. Союз но полностью меняет такое представление: Я бешусь, по я вас люблю или Я вас люблю, но я бешусь - в первом варианте главным для говорящего является чувство любви, во втором - другие чувства, сопровождающие любовь.

В то время как все аналоги но отличаются по какому-либо одному или нескольким основаниям, хотя является антагонистом но, так как союзу хотя свойственны: некатегоричное обозначение границы противопоставления; выражение смысловой незначительности, вторичности, дополнительности вводимого компонента; наконец, соотношение компонентов уступки и ограничения «с точностью до наоборот» в сравнении с семантикой союза но. Семантику союза хотя / хоть можно охарактеризовать как уступку с ограничением - небольшим и не влияющим на главное: хотя - это незаметное но. Перераспределение сем уступки и ограничения в семантической структуре

союза хотя свидетельствует об окончательном размежевании двух семантик -противительности и уступительности, несомненными маркерами которых на синтаксическом (грамматическом) уровне становятся но и хотя-, но -классический противительный союз, хотя - классический уступительный союз (Урысон 2006, 2011; В. Апресян 2006,2009).

Часть вторая. «Уровень лексико-гралшатической противительно-сти». На пути от грамматических к лексическим средствам выражения про-тивительности важным звеном оказываются лексико-грамматические средства - это слова, сохраняющие в той или иной степени лексическое значение знаменательного слова, но приспособленные к выполнению новой роли -связующей функции для передачи разнообразных отношений (правда, право, напротив, наоборот-, наречия-предлоги против, вопреки, (на)поперек, наперекор); а это свойство не-знаменательных частей речи - союзов, предлогов, частиц, модальных слов.

Представители лексико-грамматического уровня в синхронии имеют связи со знаменательными словами и являются их производными - функциональными омонимами. Слова лексико-грамматического уровня развивают значение противительности на лексической основе - благодаря полновесному, семантически значимому корню. По этому формальному основанию включаем слово правда в группу лексико-грамматических средств противительности - несмотря на то, что слово правда, обладающее синкретичной семантикой (уступка + ограничение), безусловно, сближается с представителями грамматического продвинутого уровня: правда как оформитель уступительно-противительных отношений занимает зону переходности от грамматического продвинутого уровня к лексико-грамматическому.

Степень грамматикализации слов может быть различна, однако она меньше, чем у представителей грамматического продвинутого уровня: у слов правда, наоборот, напротив в роли союза, частицы, модального слова лекси-

ческое значение сохраняется в большей степени, чем у слова впрочем, и тем более - чем у слов однако и только. Связующие слова лексико-грамматического уровня по сравнению с союзом но обладают более сложной семантической структурой и имеют особое лексико-грамматическое значение. Например, оба компонента значения союза но - абстрактно-грамматический (объективные отношения противопоставления) и лексический (субъективная сема отрицания) - развивает слово напротив как маркер лексико-грамматической противительности: это значение напротив выражает дважды - лексически (значение, заключенное в корне слова) и грамматически (связующие функции при организации противопоставления).

Современные функциональные омонимы слова напротив свидетельствуют о том, что напротив, выполняя связующие функции, организует противопоставление на более высоком (по сравнению с пространственным значением) уровне абстракции - субъективно-объективном: это логико-грамматическое противопоставление двух компонентов предложения или текста, отражающее субъективное противопоставление двух мнений. Такой переход наречия напротив в союз, частицу и модальное слово был подготовлен субъективным компонентом лексического значения наречия в словосочетаниях говорить /сказать / (с)делать напротив.

М.В. Ляпон отметила и удачно сформулировала семантические различия в передаче противительной семантики союза но и его синонимов - с одной стороны и слов напротив и наоборот - с другой: первые - экспликаторы компромисса, вносящие поправку; вторые - экспликаторы антитезы, акцентирующие противоположность ситуаций. Тем не менее принцип компромисса меньше всего соблюдается самим союзом но, который демонстрирует бескомпромиссную волю говорящего, минимально учитывающую противоположную точку зрения; еще большую степень бескомпромиссности демонстрируют функциональные омонимы но (Ляпон 1986).

Слово напротив становится продолжателем именно этой линии развития противительного значения - практически полного избавления от семантики уступки и сближения с семантикой субъективного отрицания: напротив ~ нет. В напротив, благодаря лексическому значению корня, преодолевается синкретизм уступительно-противительного значения: в его семантической структуре находит выражение значение субъективного противопоставления с актуализированной семой отрицания. Начиная с напротив в лексическом значении противительных слов нейтрализуется сема уступки - лексическая про-тивительность обнаруживает сближение с семантикой отрицания, не имеющей специфических средств для выражения субъективного отрицания. Благодаря пограничной позиции в противительной лексической семантике слова напротив усиливается субъективно-модальный компонент отрицания. На-против-союз и частица напротив, а также масса гибридных образований, сочетающих свойства союза и частицы, обладают синкретичной семантикой, которую можно представить как напротив = нет + но. Это отрицание одной и утверждение прямо противоположной точки зрения: «Извините, но прежде всего я не имею чести знать вас». Он улыбается и самым уверенным тонам отвечает: «Напротив, я убежден, что вы меня знаете...» (А.И.Куприн). Ср. семантическую структуру уступительно-противительного слова правда в связующей функции, что определяется лексическим значением функционального омонима - существительного: правда - да + но.

Однако в современном русском языке дальнейшее развитие лексического значения противительности связано не со словом напротив (имеем в виду все его функциональные омонимы), а с однокоренным словом - наречием-предлогом против. То есть не союзная линия, начиная с но, а линия предлогов определила становление противительного лексического значения.

Часть третья. «Уровень лексической противительности». Маркером лексической противительности становится знаменательное слово против,

морфологический статус которого в конструкции Я против можно было бы определить как категория субъектного состояния, ср.: Я в шоке / в ауте / в шоколаде / на нервах / в контрах и т.д. (Ср.: против - категория состояния (Морковкин 2003)).

Слово-корень против, отвечающее требованию семантической неразложимости (монолитности) и являющееся элементарным носителем противительного смысла, становится своеобразным семантическим оператором: с его помощью можно истолковать все производные слова, в свою очередь с их помощью - все прочие исконные (с другими корнями) и заимствованные слова. Приведем некоторые примеры. 1. Наперекор - 'против' (наперекор судьбе = против судьбы)-, вопреки - 'против' (вопреки приказу, желанию, здравому смыслу = против приказа, желания, здравого смысла)-, соперник - 'противник'; перечить, прекословить - 'говорить против, противоречить'; идти поперек (перепоен., разг.) - 'идти против, делать что-л. против'; поперечный (переноси., разг.) - 'противительный' (разг.). Ср.: перекорщик - 'противник', 'тот, который говорит, делает против'; поперечник - 'противный', т.е. 'говорящий, делающий против' (Даль 1994, III); ср. антонимическую пару непере-чливый - 'такой, который не возражает, не поступает наперекор', т.е. 'не говорящий против, не делающий против' - противнущий - 'упрямый, настырный, вредный, неуступчивый', т.е. 'делающий все напротив' (диалектн.) (Блинова 2003); 2. Протест (лат. protestan) - 'решительное возражение, заявление против чего-л.'; оппозиция (лат. opposition - противоположение) - 1) 'противодействие, сопротивление'; 2) 'группа лиц, ведущая политику противодействия, сопротивления большинству'; 3) 'то же, что противопоставление'; оппонент (лат. opponens - возражающий) - 'лицо, оппонирующее кому-н.' = 'тот, кто против'; антитеза (греч. antithesis) - 'противопоставление, противоположность'; контрадикция (лат. contra - против + die tío - высказывание) - 'противоречивое суждение, высказывание, нарушающее законы формаль-

ной логики'; контраст (фр. contraste) - 'резко выраженная противоположность'.

Принцип гнездования является организующим и позволяет описать ту часть лексической противительной системы, которая непосредственно прилегает к центру, - слова, производные на базе знаменательного слова против. Теоретические основы составления и описания толково-словообразовательного гаезда, структурно-семантического по своей сути, представляющего собой неразрывное единство структуры и семантики, были разработаны И.А. Ширшовым и воплощены в жизнь при создании им Толково-словообразовательного словаря русского языка (2004).

В целом весь трудно организуемый лексический противительный материал может быть описан с помощью концентрических кругов с центром -словом против (исходный лексический элемент в выражении противительно-сти и вершина толково-словообразовательного гнезда): - 1-й круг: 1) слова с корнем против, мотивированные знаменательным словом против (единицы толково-словообразовательного гнезда); 2) слова с префиксом противо-, мотивированные наречием-предлогом против; - П-й круг: слова, связанные синонимическими отношениями с центром и словами 1-го круга, - их значение эксплицируется благодаря слову против и его производным с корневой морфемой или префиксом: 1) исконные слова (типа перечить, соперник)-, 2) заимствованные слова (типа оппозиция и типа versus)-, 3) слова с заимствованными префиксами анти- и контр(а)-. За пределами второго круга располагается пространство слов, связанных с противительными словами опосредованными .семантическими отношениями (типа борьба / бороться): объединяющей семой является сема 'преодоление', в семантическом содержании слова против представленная вариантом 'внутренняя борьба'.

В круг известных экспдикаторов противительности напротив, против, наперекор, в противность, в противовес, вопреки, вразрез, назло, в пику (Аб-

рамов 1911) включаются и другие слова, значение которых начинает устойчиво ассоциироваться с противительностью: Всем радостям поперек, / Всем низостям наотрез! (М.Цветаева); Всё горше, обидней, иначе, / навыворот, наоборот (М. Алигер); - А прямо вот всегда так! - не выдерживает и топает ногой. - Как нарочно! //- Как назло! - подхватываю я (А. Яковлев. Небольшой шанс); Мне всегда стыдно, если я промолчу, если не встану поперек; Это великие истории про людей, которые защищали других людей, не боялись идти наперекор обстоятельствам; Это такое специальное думанье наоборот: не от частного к общему, а прочь от общего к частному... (Из интервью с художником и писателем М. Кантором).

Что касается основания пирамиды, т.е. средств выражения лексической противительности, то оно постоянно укрепляется - следовательно, непрерывно пополняется лексический фонд противительности. Перечислим основные пути и способы этого пополнения.

1. Образование новых слов по традиционным или единичным, но ставшим продуктивными моделям (например, префикс анти- + всё что угодно в значении признака или предмета; префикс контр- - контр-культура/контрмодерн)-, расширение сочетаемости этих слов (например, антикризисный + всё что угодно); возникновение окказионализмов, - слов, образованных от слов лексико-грамматического противительного уровня или служебных морфем, например: вопрекист (ЛГ, № 52, 2008) - от наречия-предлога вопреки, интернет-слово антик ('тот, кто против'), семантически связанное со значением префикса анти-; человек-против (ЛГ, № 8, 2010) - нетрадиционное образование по аналогии со словами человек-оркестр, человек-словарь, созданными по традиционной схеме сущ. + сущ.

2. Расширение поля деятельности слова, в результате чего создается межстилевой «буфер обмена»: например, оппонент или versus - слова, перешедшие из строго очерченного круга научного (шире - книжного) употребле-

ния в профессиональную (сфера СМИ и рекламы), а затем и в общеупотребительную лексику: Тогда победу одержал Магомед Алиев, а два его оппонента были убиты в ходе вооруженной стычки (Новая газета, 05.03.07); Сафин разозлился на оппонента (Дни.Ру); Спортивный директор «Штутгарта»: «Нам достался очень сильный оппонент» (Sports.ru); Московские против питерских. Питер V* Москва {НТВ, т/п, 2010); Ве/гее vs А. Емельяненко (реклама магазина и книг А. Емельяненко).

3. Трансформация лексического значения слова и переход его в разряд субъективно-оценочных (например, прочь) или актуализация периферийного, стилистически окрашенного значения (разг.: Ну что ты такая поперечная?).

4. «Разархивация» слова - например, в ироничном контексте употребления: разг. Ты что, супротив отца?\ А в вашем благополучном театре затевалось когда-нибудь нечто супротив? (М. Райкина).

5. Активизация традиционных синтаксических моделей, в результате чего возрастает число употреблений слова против, структурным и семантическим центром которых оно является, - такие конструкции формируют мини-текст современного заголовка: субъектно-объектные {Мама против папы)-, бессубъектные {Против богов)-, безобъектные {Народ против. Пентагон против. А Баба-Яга против...).

Кроме того, в современном языке существует пласт слов, которые можно назвать потенциальными в плане развития лексической противительности, так как на периферии языка - в разговорной речи и диалектах - устойчиво сохраняется и в любой момент может быть востребовано и активировано . противительное значение (слова с корнями -против-, -перек-{-переч-) / -прек-(-преч-), -кор-). А.И. Солженицын среди слов, «никак не заслуживающих преждевременной смерти», называет, например, такие противительные слова, как: противить ('мешать, делать что-либо наперекор'), супротивье ('противоборство'), супротивный, поперечный, перекорный человек ('строптивый'),

супротивность ('препятствие, ослушание, враждебность'), противка ('со-противленье, перекор'), перечитъся ('спорить, препираться, не соглашаться'), вопречные слова, поступки, вопречник ('спорщик') и др. (Солженицын 1990).

В стилистическом плане длительное развитие противительной семантики, шедшее по двум линиям - книжной и разговорной, характеризуется, на наш взгляд, новым этапом: это слияние двух стихий для выражения противительного смысла.

В заключении диссертации обобщаются основные результаты исследования, намечаются перспективы дальнейшей разработки выдвинутых научных положений.

В основе изучения семантической трансформации пространственного значения в противительное лежит понятие отношения, воплощенное в терминах релятивность и модальность. В семантике пространственных слов, выражающих значение объективного противопоставления, элемент релятивности изначально заложен, что и позволяет им передвигаться по шкале лек-сичности / грамматичности от знаменательных слов к служебным и - в виде исключения - наоборот.

Признак релятивности - в основе перехода (процесс грамматикализации) нолнозначных слов в предлоги и союзы (Черкасова 1967, 1973). Однако, как показывает проведенное нами исследование, релятивность, заложенная в лексико-грамматическом значении полузнаменательного слова против - нетипичного представителя класса неполнозначных слов, является условием для обратного перехода и трансформации в полноценное лексическое значение (процесс лексикализации).

Лексическая противительная семантика формируется в связи с переосмыслением значения слова, выражающего пространственное противопоставление: слово в качестве связующего средства включается в структуру, выражающую новое - грамматическое противопоставление (абстрактно-

грамматические отношения). Объективные пространственные отношения, отраженные в лексическом значении слова с элементом релятивности, постепенно преобразуются в субъективно-модальные противительные через стадию объективно-субъективных, или объективно-модальных, отношений. Выразителями этого вида отношений являются представители грамматического продвинутого и лексико-грамматического уровней: с одной стороны - связующие союзные средства (противительные модальные союзы, частицы, модальные слова); с другой стороны - предложные средства, имеющие живые и непосредственные связи со знаменательными словами.

В фокусе пересечения двух линий средств, организующих субъективное противопоставление - союзных и предложных, - оказывается корень слов и против и напротив. Противительные средства грамматического и лексико-грамматического уровней сочетают в своей синкретичной семантике значение уступки и ограничения (частичного отрицания), причем с разной степенью категоричности его выражения. Начиная с напротив и против (лексико-грамматический уровень) все прочие члены словообразовательного гнезда с корнем -против- (лексический уровень) являются носителями значения категорического и полного ограничения, соприкасающегося со значением отрицания.

Несмотря на то, что предлоги отражают не сами понятия о предметах и явлениях, а только те отношения, которые между ними существуют, но именно такие отношения получают в результате метафоризации дальнейшее развитие и приводят к созданию лексической противительной семантики, носителем которой становится слово против. При эллипсисе глагола связи устанавливаются непосредственно между субъектом и объектом действия, ср.: Я выступаю / борюсь и т.д. против беззакония и Я против беззакония. Слово против, по происхождению обладающее лексическим значением (пространственное значение наречия), пусть и ослабленным предложной функцией, в

новых синтаксических условиях оказывается способным к его развитию. Специфика нового лексического значения против определяется выполняемой ролью предиката в конструкциях Я против кого-ч.-л. и Я против, в которых и оформилось в чистом виде лексическое значение противителыюсти.

Таким образом, в субъектно-предикатной структуре предложения типа Я против отношения из объективно-грамматических сначала перерастают в субъективно-грамматические (объективно-субъективные, или объективно-модальные), а затем обретают значение отношение субъекта. Противопоставление субъекта объекту сохраняется, однако носит имплицитный характер, важнейшим же становится новое противопоставление - внутреннее противопоставление субъекта предикату. Полновесное лексическое значение противительности слова против формируется благодаря усилению субъективного отрицательного компонента противительной семантики и преобразованию значения грамматического отношения (релятивность предлога) в отношение совсем другого рода - отношение-состояние, в силу чего лексическое значение знаменательного слова против характеризуется высокой степенью абстрактности.

Понятие субъекта трансформируется при переходе от грамматического к лексическому уровню семантики противителыюсти. Позиция субъекта эксплицируется в результате изменения характера противопоставления, суть которого заключается в следующем: противопоставление двух мнений, двух положений под углом зрения говорящего субъекта, находящегося за кадром, заменяется новым противопоставлением, в котором одну из позиций занимает субъект, другую - объект. Новая синтаксическая позиция и новые синтаксические отношения отражают новую коммуникативную установку: необходимость эксплицированного выражения сформированной позиции субъекта по отношению к объекту.

Субъективное противопоставление реализуется на разных уровнях язы-

ковой системы с разной степенью выраженности «несогласной» позиции субъекта: - на грамматическом уровне (в том числе грамматическом продвинутом)-. слабая экспликация позиции субъекта, возникающая исключительно благодаря разнообразным модальным оттенкам средств связи, сопровождающим основное значение грамматического противопоставления и лексическому содержанию противопоставляемых компонентов; - на лексико-грамматическом уровне: модальность противопоставления усиливается лексическим значением связующих слов, - следовательно, экспликация позиции несогласия сильнее. Максимальное проявление - при употреблении в ответной реплике диалога напротив-частицы (- Вы чем-то недовольны? И - Напротив нет), мне всё нравится!)-, - на лексическом уровне: позиция субъекта эксплицирована полностью, поскольку само понятие субъекта входит в лексическое значение знаменательного слова. Субъектом в этом случае является вовсе не обязательно лицо говорящее - это любой субъект (= Я) в качестве носителя предикативного признака. В результате персонификации как результата развития антропоэгоцентрического начала в жизни человека и языка статус субъекта получает вовсе не обязательно лицо (= человек = обобщенное Я). Ср.: Гены против нас-, Рок против наркотиков и др.

Элементарную структуру семантики слова-корня против можно представить в виде формулы, включающей два обязательных компонента - субъект в сочетании с позицией отрицания: *Я нет. Так в семантической структуре против соединяются понятия субъекта и отношения, которые являются основополагающими для характеристики противительности в целом. Исход. ное противопоставление субъекта объекту Я - не-Я содержится в имплицитном виде. В этой субъективно-модальной области нейтрализуются понятия противопоставления и отрицания и соединяются в понятии противительности - субъективного противопоставления, отражающего волю субъекта и его позицию несогласия, возражения, враждебности по отношению к экспли-

дированному или имплицитному объекту. Противительность как субъективное противопоставление, в отличие от субъективного отрицания, имеет собственные средства выражения - именно поэтому можно говорить о ней как о самостоятельной категории.

Основные положения исследования нашли отражение в следующих публикациях.

Монографическое издание:

]. Милованова М.С. Пространственно-противительная семантика слова: лексическое и грамматическое выражение. - М.: Икар, 2008. - 264 с. (16,5 пл.)

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК РФ для публикации основных положепий диссертации:

2. Милованова М.С. Слово напротив в стихотворении А. Ахматовой «Третий Зачатьевский» // Русская речь. - 2003. -№5.-С. 27-29. (0,2 п.л.)

3. Милованова М.С. Напротив - какая часть речи? Подробности морфологического разбора // Русская словесность. - 2003. - № 8. - С. 44-48. (0,3 п.л.)

4. Милованова М.С. Противопоставление как художественный прием и как прием научного исследования // Русская словесность. - 2007. - № 1. - С. 62-66. (0,3 пл.)

5. Милованова М.С. Объективное и субъективное в слове // Русская словесность. - 2007. -№5.-С. 76-78.(0,2 п.л.)

6. Милованова М.С. Семантика русского слова против и синонимичных ему приставок // Русский язык за рубежом. - 2009. - № 1. - С. 76-80. (0,3 п.л.)

7. Милованова М.С. «Люблю Отчизну я, но странною любовью...» Разнообразные особенности одной синтаксической конструкции // Русская словесность. - 2009. - №4. - С. 61-65. (0,3 пл.)

8. Милованова М.С. Логический синтаксис Анны Ахматовой // Русский язык в школе. -2010.-№ 12.-С. 15-17. (0,2 п.л.)

9. Милованова М.С. Противительность как структурно-семантическая категория // Филологические науки. - 2010. -№ 3. - С. 40-50. (0,6 л.л.)

Ю.МиловановаМ.С. Противительное значение в разной степени его грамматикализации и лексикализации // Вестник Орловского государственного университета. - 2010. - № б. - С. 225228. (0,5 пл.)

11.Милованова М.С. Семантика противительности и категория оценки // Вестник Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского. - 2010. - № 4. - Ч. II. - С. 71-76. (0,5 п.л.)

12.Милованова М.С. Взаимоотношения противительной семантики и семантики уступки // Вестник Орловского государственного университета. -2011. -№ 1.-С. 191-194. (0,6 пл.)

13.Милованова М.С. Проблемы составления и описания толково-словообразовательного гнезда с вершиной против И Филологические науки. - 2011. - № 1. - С. 45-54. (0,5 п.л.)

Статьи, опубликованные в сборниках научных трудов:

14.Милованова М.С. Этимология слова против // Язык и текст в пространстве культуры: Сборник статей научно-методического семинара «ТехШв». - СПб-Ставрополь: Изд-во СГУ, 2003. - Вып. 9. - С. 239-241. (0,5 п.л.)

15.Милованова М.С. Слово напротив в составе текста // Текст. Структура и семантика: Доклады IX Международной конференции. - М.: СпортАкадемПресс, 2004. - С. 257-259. (0,25 пл.)

1 б.Милованова М.С. Популярное слово против // Язык современных СМИ: основные проблемы и тенденции: Сборник материалов научно-практической конференции 15 ноября 2005 г. -Н. Новгород: Изд-во НГУ, 2006. - С. 38-42. (0,3 п.л.)

17.Милованова М.С. О праславянском слове "ргокь и понятии горизонт // Материалы Международной конференции «Северное Причерноморье: к истокам славянской культуры». IV Чтения памяти академика О.Н. Трубачева. Алупка - Херсонес, 22-26 сентября 2006 г. - Киев-Москва, 2006. -С. 32-35. (0,25 пл.)

18.Милованова М.С. Из истории слов против / напротив, супротив / насупротив // Русский язык и литература для школьников. - 2004. - № 1. - С. 53-55. (0,2 п.л.)

19.Милованова М.С. Синхрония и диахрония слова прочь // Структурно-семантическое описание единиц языка и речи. - М.: Прометей, 2006. - С. 241-248. (0,5 пл.)

20.Милованова М.С. Современная синтаксическая модель «X против У» П Научное наследие Б.Н. Головина и актуальные проблемы современной лингвистики: Сб. статей по материалам Международной научной конференции, посвященной 90-летию профессора Б.Н Головина -Н. Новгород: Изд-во НГУ, 2006. - С. 254-256. (0,3 п.л.)

2 ЬМилованова М.С. Дискуссионные вопросы функциональной омонимии // Материалы XI Конгресса МАПРЯЛ «Мир русского слова и русское слово в мире». - Варна, 17-23 сентября 2007 г. - Sofia: Heron Press, 2007. - T.I. - С. 154-159. (0,7 п.л.)

22.Милованова М.С. Синкретизм словообразовательного элемента противо- // Русская словесность в контексте мировой культуры: Материалы Международной научной конференции РОПРЯЛ 3-5 октября 2007 г. - Н. Новгород: Изд-во НГУ, 2007. - С. 307-311. (0,6 п.л.)

23.Милованова М.С. Противительное слово напротив как значимая единица текста И Ценности современной н^ки и образования: Материалы Международной научно-теоретической конференции 3-4 апреля 2008 г. - Киров: Изд-во ВятГГУ 2008 - Т 2 - С 197-201 (0,3 пл.)

24.Милованова М.С. Метаязык описания категории противительности // Активные процессы в современном русском языке: Сб. научных трудов, посвященный 80-летию со дня рождения

B.Н. Немченко. - Н. Новгород: Изд-во НГУ, 2008. - С. 150-153. (0,4 пл.)

25.Милованова М.С. Влияние семантики на грамматический статус слова: против и прочь Н Активные процессы в современной грамматике: Материалы международной конференции 19-20 июня 2008 г. - М.-Ярославль: Ремдер, 2008. - С. 157-161. (0,3 п.л.)

26.Мипованова М.С. Своеобразие синтаксической конструкции Пришел, но поздно // Слово. Предложение. Текст: Коллективная монография. - Орёл: ГОУ ВПО «ОГУ» 2009 - С 269-274 (0,4 пл.) '

27.Милованова М.С. Структурно-семантическая, категория противительности // Текст. Структура и семантика: Доклады XII Международной конференции. - М : ТВТ Дивизион 2009 -Т. 2. -С. 142-149. (0,5 п.л.)

28.Милованова М.С. Противигельность и экспрессивность // Актуальные проблемы анализа единиц языка и речи. - Стерлитамак: Изд-во Государственной педагогической академии 2010 -

C. 127-134. (0,5 пл.)

29.Милованова М.С. Семантика противительности и вопрос о происхождении союза но // Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие: Материалы Международной научно-практической конференции «X Юбилейные Кирилло-Мефодиевские чтения», 12-14 мая 2009 г. -М., 2009.-С. 28-32. (0,3 п.л.)

30.Милованова М.С. Соотношение лексического и грамматического в словах с противительным значением // II Международная конференция «Русский язык и литература в международном

• образовательном пространстве: современное состояние и перспективы», Гранада, 8-10 сентября 2010 г. -Granada: Heron Press, 2010. - Т. I. - С. 173-177. (0,6 пл.)

3 Шаповалова М.С. Противительно-уступительная семантика слова правда // Структура и семантика языковых единиц: Сборник научных трудов в честь юбилея доктора филологических наук профессора В.В. Бабайцевой. - М.-Ярославль: Ремдер, 2010. - С. 146-150. (0,3 пл.)

32. Милованова М.С. Генезис семантики противительности в русском языке // Русский язык во времени и пространстве / К 45-летию Гос. ИРЯ им. А.С.Пушкина. - М 2011. - С 105-114 (0,6 пл.)

ГееИРЛП Ли. № té3"m-.ip. г. -

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Милованова, Мария Станиславовна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ПРОТИВИТЕЛЬНОСТЬ КАК ОБЪЕКТ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ.

§ 1. Логические основания противительности: логический уб. лингвистический понятийный материал.

1.1. Противопоставление как основа противительности.

1.2. Тождество и различие: не-противителъные и противительные отношения.

1.3. Соотнесенность понятий противопоставление и противителъ-ностъ.

§ 2. Специфика семантики противительности.

§ 3. Противительное значение в разной степени грамматикализации и лексикализации.

§ 4. Составные компоненты субъективной сущности противительной семантики.

4.1. Противительность и модальность.

4.2. Противительность и экспрессивность.

4.3. Противительность и оценочность.

§ 5. Пространственная семантика и семантика противительности: отношения производности (парадигматические отношения).

§ 6. Противительность в кругу дружественных смыслов: отношения корреляции (синтагматические отношения).

6.1 Противительность и отрицание.

6.2 Противительность и уступительность.

6.3 Противительность - отрицание - уступительность.

6.4 Противительность и семантика ограничения.

Выводы по первой главе.

Глава 2. ИСТОРИКО-ЭТИМОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ ПРОТИВИТЕЛЬНОЙ СЕМАНТИКИ.

§ 1. Мысль о генетической памяти слова: постановка проблемы в отношении противительной семантики.

§ 2. Этимологическое макрогнездо с вершиной — гипотетическим корнем

§ 3. Пространственная семантика как источник возникновения и развития противительно сти.

§ 4. Из истории этимологически родственных слов с пространственнопротивительной семантикой.

4.1. Против и напротив.:.

4.2. Супротив и насупротив.

4.3. Прочь, прочий и впрочем.

4.4. Поперек и вопреки.

4.5. Просто и прямо.

4.6. Правда и право.

§ 5. Гипотеза о существовавшем значении слова прочь.

§ 6. Гипотеза о происхождении союза но.

Выводы по второй главе.

Глава 3. СИСТЕМА СРЕДСТВ ВЫРАЖЕНИЯ СЕМАНТИКИ ПРО

ТИВИТЕЛЬНОСТИ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ.

Часть 1. Уровень грамматической противительности.

§ 1. Союз но как маркер грамматической противительности.

1.1. Союз но: структурно-семантический аспект.

1.1.1. Вопрос о семантике отношений, оформляемых союзом но.

1.1.2. Вопрос о семантике союза но.

1.1.3. Вопрос об условиях пересечения семантики союзов нона.

1.1.4. Союз но и проблема сочинения и подчинения.

1.2. Союз но: коммуникативный аспект.

1.2.1. Градационные (расчлененные) союзы с участием но.

1.2.2. Союз но в конструкциях типа Пришел, но поздно.

1.2.3. Формально разделенные синтаксические структуры с союзом но.

1.2.4. Союз но как организатор прерванных предложений.

1.2.5. Союз но в роли структурно самостоятельного предложения.

§ 2. Синонимы союза но - представители грамматического продвинутого уровня противительности.

2.1. Однако.

2.2. Только.

2.3. Зато.г.

2.4. Хотя.

2.5. Всё же, всё-таки, всё равно и др.

2.6. Впрочем.

Предварительные выводы.

Часть 2. Уровень лексико-грамматической противительности.

§ 1. Полнозначные слова в роли союзных противительных средств.

1.1. Правда.

1.2. Просто.

1.3. Напротив как маркер лексико-грамматической противительности.

1.3.1. Противительное лексическое значение наречия напротив.

1.3.2. Связующая функция противительного слова напротив.

1.3.3. Семантические и структурные связи напротив-союза. с группой типичных сочинительных союзов.

1.3.4. Возможности актуализации противительной семантики слова напротив.

1.4. Наоборот — синоним и преемник напротив.

§ 2. Полнозначные слова в роли предлогов (наречия-предлоги).

2.1. Противительная семантика наречий-предлогов вопреки, наперекор, (на)поперек, против.

2.2. Развитие противительного лексического значения в наречии-предлоге против.

2.2.1. Перераспределение значений в семантической структуре современного слова против.

2.2.2. Переход наречия-предлога против в полнозначное слово.

2.2.3. Слово против в условиях регулярной субстантивации.

2.3. Противительная семантика слова прочь (Прочь!).

Предварительные выводы.

Часть 3. Уровень лексической противительности.

§ 1. Слово-корень против как центр лексической противительности.

§ 2. Проблемы составления и описания противительного толковословообразовательного гнезда.

§ 3. Толково-словообразовательное гнездо с вершиной — словом против.

§ 4. Заимствованные слова и префиксы, синонимичные слову против и приставке противо-.

Предварительные выводы.

Выводы по третьей главе.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Милованова, Мария Станиславовна

В диссертации исследуется семантика противительности, чрезвычайно разнообразная с точки зрения средств выражения. Ярким проявлением этой семантики и носителями идеи противительно сти становятся слова против, напротив, с разной степенью частотности встречающиеся в современной речи, и союз но: - Я против, ты слышишь меня? Я не была в Греции! Никуда они не поедут (Л. Улицкая); Так что же — возмутитесь вы - значит, тайна не может быть правдой? Напротив, она-то именно и есть правда. (А. Пятигорский); Я знала: все умрут. / Но чтобы ты? Как все? (Вера Павлова).

Актуальность исследования. Для современных лингвистических исследований характерно стремление описывать семантически сходные языковые единицы в рамках единого подхода, каким бы образом соответствующий смысл ни выражался: лексически, морфологически, синтаксически. Интегральный подход к проблеме изучения противительной семантики позволяет обнаружить общее в значении знаменательных слов, противительных союзов, модальных слов, частиц, предлогов. Исследование находится в контексте современных научных тенденций изучения средств, выражающих субъективную оценку и декларирующих позицию субъекта. Факты противительно сти, символизирующей отрицательную оценку, можно рассматривать как отражение актуальных мыслей современного человека (С.Д. Кацнельсон), свидетельствующих о его актуальном интересе (JI.B. Щерба). Следствием актуализации мысли становится образование новой категории - именно поэтому изучение противительности представляется важным и своевременным, т.е. актуальным.

Категориальность как необходимая форма организации человеческого ума раскрывает и подчеркивает факт существования единства действительность — мысль - язык в их неразрывной диалектической-связи. Система категорий-присутствует в каждой конкретной* науке и меняется с развитием нашего познания. Стремление к языковому «градуированию» мира (С.Д. Кацнельсон) воплощено в лингвистических исследованиях, например посвященных категории отрицания (А.И. Бахарев, В.Н.Бондаренко, JI.B. Савельева и др.), категории уступки (Б.В. Лавров, P.M. Теремова, В.Ю. Апресян и др.) и мн. др.

Противительность как одна из «рубрик», возникающих при языковой категоризации, может быть рассмотрена с разных сторон: сложность и многогранность самой категории, сложность взаимодействия с другими категориями предполагает многоаспектный подход к ее изучению. Анализ фактов языка осуществляется в работе в соответствии с принципами структурно-семантического направления современной лингвистики: структурно-семантический подход позволяет объединить такие аспекты исследования и описания языкового материала, как логико-семантический, коммуникативно-прагматический, когнитивный, исторический и др.

Любая семантическая информация представляет собою субъективный образ (Г.В. Колшанский) явлений и отношений объективного мира. С другой стороны, по мнению Л.В. Щербы, «все семантические наблюдения могут быть только субъективными» [Щерба 1957: 28]. Разделяя точки зрения Л.В. Щербы и Г.В. Колшанского на субъективную сущность как самой семантики, так и методов ее исследования, считаем необходимым объективировать семантические наблюдения, которые должны находиться в неразрывной связи с изучением средств выражения семантики, являющихся по сути обоснованием объективности существования самих значений: если существуют магериальные средства выражения значений, следовательно, объективно существуют и сами значения.

В первую очередь речь идет о слове как основной единице языка, которое представляет собой единство содержания и формы. В классическом определении слова как внутреннего, конструктивного единства лексического и грамматического значений (В.В. Виноградов) отражена и основная проблема слова — взаимоотношение и взаимовлияние лексического и грамматического. Проблему изучения противительной семантики* и средств ее выражения можно представить как проблему лексического и грамматического в слове.

Грамматическое значение, особенно грамматическое значение знаменательных слов, заключенное в систему грамматических форм, находит выражение в более четких, легче устанавливаемых структурах, нежели лексическое значение (вообще- смысл слова), однако и лексическая семантика слова может быть раскрыта также без обращения к психоречевой деятельности человека [Адмони 1979: 11].

Для всестороннего изучения проблемы слова целесообразно соединить исследования в двух областях - исторической и современной. При таком подходе достигается «системное осмысление современного состояния исторически изменившихся элементов языка и их взаимных отношений» [Добродомов 2002: 103-108]. Когда речь идет о системе и развитии, восстанавливаются элементы системы, чтобы увидеть целое; тем более «имеет смысл посмотреть на дело шире, поскольку речь идет о нескончаемом двустороннем процессе — грамматикализации лексического и лек-сикализации грамматического» [Трубачев 2002: 6].

Методологической основой исторической части исследования, включающей праисторию слов, послужили две концепции: концепция исторической памяти языка и слова в частности (Е.С. Яковлева, Т.М. Николаева, И.Г. Добродомов) и концепция В.Н. Топорова - его идея о транс-сежттике, или здг-семантике, предполагающая синтагматический принцип изучения развития семантики на фоне других смыслов. Этимологический анализ и семантическая реконструкция индоевропейского и славянского праслова осуществляется нами в соответствии с основным принципом работы О.Н. Трубачева над «Этимологическим словарем славянских языков», согласно которому семантика слова должна пониматься широко - и как лексическая, и как культурная [Трубачев 2002].

Целью работы является многоаспекгный анализ семантики противительности, обладающей в современном русском языке системой разноуровневых средств, в ее статике (относительной) и динамике, что позволит адекватно определить ее сущность. Проблема противительности исследуется с позиций синхронии - однако с привлечением материалов диахронных исследований, поскольку существующие в современном русском языке средства выражения противительной семантики отражают этапы ее формирования и историю актуализации смысла.

Для достижения цели исследования необходимо решение следующих задач:

- сформировать теоретико-методологическую базу исследования и определить терминологический аппарат для описания противительности;

- проанализировать взаимодействие противительности с другими родственными смыслами, в первую очередь с семантикой отрицания и уступки;

- систематизировать средства выражения противительной семантики в современном русском языке;

- показать историю движения от пространственной семантики к семантике противительной, запечатленную в семантической структуре противительных слов.

Для решения поставленных задач были использованы определенные исследовательские методы: метод структурно-семантического описания, опирающегося на анализ материала с учетом системных связей и отношений, что позволяет построить непротиворечивую модель систематизации противительных средств; метод трансформационного анализа; метод компонентного анализа семантической структуры слова; этимологический анализ. С опорой на методы синхронных и диахронных исследований в работе используем прием своеобразного «челночного движения»: современность — история — современность.

Поскольку противительная семантика производна от пространственной и может быть выражена как лексическими, гак и грамматическими средствами языка, то в основе струюурирования и описания лежит принцип соотношения лексического и грамматического начала в слове, сформулированный Л.Г. Зубковой [Зубкова 2010] для описания оппозиции «знаменательные - служебные» части речи (шкала лексич-ности / грамматичности). При этом принципе учитывается степень абстрагирования семантики слова, т.е. соотношение лексического и грамматического значения при выражении семантики.

Система средств выражения противительности представлена в работе как оппозиция языковых средств лексического и грамматического уровней: слова против

- центра лексической противителыюсти и союза но - центра грамматической (синтаксической) противительности. Связующим звеном между этими уровнями становится лексико-грамматический уровень, а также переходный между грамматиче ским и лексико-грамматическим уровнем — грамматический продвинутый уровень противительности. Три основных уровня противительных средств соответствуют трем основным типам противительной семантики, которую в диссертации предлагается рассматривать как лексическую, лексико-грамматическую и грамматическую , (типология противительности).

Лингвистическое исследование, имеющее объектом изучеиия язык как объективно существующую данность, опирается не только на определенные методы его изучения, но и на определенные принципы его описания. Например, в грамматических исследованиях - принцип поля в теории полей (Адмони 1964, 1968; Гулыга, Шендельс 1969; Бондарко 1976 и др.) или принцип шкалы в теории переходности В.В. Бабайцевой. Эти приемы позволяют показать более общий и фундаментальный принцип современного познания - принцип оппозиций. Принцип оппозиций находится в диалектической связи с другим гносеологическим принципом - принципом переходности, заключающимся в описании существующих в языке переходных явлений, не находящих (или не нашедших) места в крайних (оппозиционных) ! точках.

В нашем понимании выбор принципа описания отражает субъективный взгляд исследователя, стремящегося к объективному отражению языка как факта действительности - одну из точек зрения на объект и один из способов его системного описания. В работе дополнительно к шкале переходности (В.В.Бабайцева), дающей возможность иллюстрировать разные стадии процесса лексикализа-ции/грамматикализации противительного значения, используется другой прием описания — так называемая пирамида противительных средств.

Система средств выражения противительности представлена как оппозиция языковых средств лексического и грамматического уровней противительности: слова против - центра лексической противительности (В) и союза но — центра грамматической (синтаксической) противительности (А). Связующим звеном между этими уровнями становится лексико-грамматический уровень (АБ), а также переходный между грамматическим и лексико-грамматическим уровнями — грамматический продвинутый уровень противнтельности (Аб). Три основных уровня противительных средств соответствуют трем основным типам противительной семантики, которую предлагаем рассматривать как лексическую, лексико-грамматическую и грамматическую (типология противнтельности). грамматический уровень А грамматический продвинутый уровень Аб лексико-грамматический уровень

АБ лексическии уровень Б

Условная пирамида отражает количественное соотношение средств выражения противительности и возможность их пополнения: единственный представитель грамматического уровня и вершина пирамиды - союз но\ случаи перехода к лекси-ко-грамматическому уровню и явления собственно лексико-грамматического уровня характеризуются возможным, но не безграничным пополнением средств; неограниченное пополнение числа противительных слов возможно на лексическом уровне, т.е. в основании пирамиды.

Научная новизна исследования заключается в лингвистическом осмыслении противительности как категории, отдельные элементы которой неоднократно становились объектом изучения (например, синтаксические противительные отношения и противительные союзы), однако противительность впервые исследуется в единстве семантики и разнообразных средств ее выражения. В диссертационном исследовании разработаны принцип и способы систематизации противительных средств, вариант типологии противительной семантики и методика изучения синкретичной по своей сути семантики. Предложен синхронно-диахронный подход в освещении противительности, с этой целью максимально расширены временные границы — от истории противительных слов, включая гипотетическую праисторию, до обозначения тенденций в современном развитии противительного значения. Область пространственно-противительных отношений была и остается малоизученпой лингвистической проблемой, что также определяет новизну данного исследования.

Теоретическая значимость работы состоит в определении объема и содержания понятия противителъностъ — расширяется представление о противительно-сти как явлении не только сугубо синтаксическом. В работе представлена концепция изучения семантики на основе противопоставления лексического и грамматического начала в значении слова. Проведенное исследование вносит определенный вклад в развитие теории переходности, поскольку явление функциональной омонимии отражает способность противительного значения к реализации на разных уровнях морфологической системы языка.

Практическое значение работы: материалы диссертации могут быть использованы в основных курсах по теоретическим дисциплинам, в разработке спецкурсов и спецсеминаров по лингвистической семантике, в лексикографической практике, в практике перевода.

Основным источником примеров послужили художественные произведения разных жанров, тем не менее материал исследования не ограничивается какими-либо рамками, поскольку семантика противителыгасти имеет неограниченное поле употребления в разных сферах и средах общения.

Во избежание возможного спора о понятиях считаем необходимым прокомментировать выбранную точку зрения на трактовку основных терминов, используемых в работе, поскольку в результате активного употребления в научной лингвистической литературе появилось множество их интерпретаций. (Ярким примером такого «разнопланового» использования становится, на наш взгляд, понятие субъективности, «столь расплывчато и иногда легкомысленно употребляемое в современном научном жаргоне» [Демьянков 1992: 25].)

Понятие субъекта становится центральным в исследовании противительной семантики, непосредственно связанной именно со сферой жизни человека. Проти-вительность есть форма реализации в языке фундаментального противопоставления Я-не-Я, следовательно, «нас интересует^в качестве действующего субъекта, а действующий субъект - это субъект, который существует в отношениях к тому, что является внешним» [Дорошевский 1973: 37]. Многогранная сущность действующего субъекта — обобщенного Я, за которым скрывается понятие человек (— лиг/о), находит разные формы воплощения: субъект мыслящий, чувствующий, говорящий, наблюдающий, оценивающий, возражающий и т.д.

Под субъективным противопоставлением здесь понимается противопоставление, осложненное субъективно-оценочными смысловыми компонентами возражения, несогласия, протеста, враждебности, ограничения, отрицания- и т.д. Проти-вительность как субъективное противопоставление — это всегда асимметрия, в пользу точки зрения говорящего субъекта (субъект = обобщенное Я).

Таким образом, в понимании субъективности в языке мы возвращаемся к положению, сформулированному Э. Бенвенистом: «Субъективность, о которой здесь идет речь, есть способность говорящего представлять себя в качестве субъекта» [Бенвенист 2008 (1974): 293]. Одним, из направлений человеческого-познания является стремление к созданию объективной картины мира, в основе имеющей, представление о его цельности, но даже и в этом случае всегда- остается доля субъективности при максимально объективном отражении действительности. Возможен и обратный процесс, являющийся следствием не только осознания собственного Я, но и результатом индивидуализации жизни отдельного человека и его стремления к субъективизации мысли. В этом случае - случае гипертрофированного осознания собственного Я - доля субъективности крайне расширяется, и «внешний объект' выделяется не по собственным признакам, независимым от говорящего лица, а по совершенно случайному для него признаку соотнесенности' с говорящим лицом» [Кацнельсон 1965: 6]. (Ср.: говорить на белое — черное и наоборот.)*

При взгляде на соотношение языка и речи придерживаемся точки зрения> что это не разные явления, а разные стороны одного явления [Ломтев'1976: 60]: язык как система и речь как форма обнаружения элементов языка [Кацнельсон 1972: 95]; речь представляет собой не что иное, как актуализацию языка [Бенвенист 2008: 298]. То есть мы избегаем резкого соссюровского противопоставления язык - речь. Для данного исследования.оказывается безусловно важной другая оппозиция: язык логики — естественный язык. Несмотря на тесную и неразрывную связь языка и мышления, в методологическом отношении необходимо избежать сведения языковых категорий к логико-философским и обозначить объект лингвистического исследования — структурно-семантическую категорию противительности. Противи-тельностъ есть языковая интерпретация идеи противопоставления. Таким образом, в поле зрения попадают не все факты противопоставления, разновидностью которого является противительность, а только те, которые соответствуют предлагаемому нами лингвистическому пониманию противительности как субъективного противопоставления - противопоставления Я - не-Я, включенного в семантическую структуру каждого противительного слова. Непосредственный предмет исследования - система формальных языковых средств, выражающих противительную семантику и участвующих в создании категории противительности.

Под семантическим содержанием (семантикой) мы имеем в виду то содержательное - мыслительно-языковое и мыслительно-речевое - целое, разными аспектами которого являются языковое и мыслительное содержание. Таким образом, понятие семантического содержания отражает единство мыслительного содержания и содержательной стороны языка» [Бондарко 1978: 5]. Термин «семантика» сближается с понятиями-«смысл» и «значение», которые в работе мы употребляем как синонимы [Колшанский 1965: 28; Будагов>1974: 4; Солнцев 1974:7] - противительная семантика, противительный смысл, противительное значение.

Поскольку противительность — это смысл, т.е. семантика, имеющая многочисленные и разнообразные средства выражения на всех уровнях языка (словообразовательном, лексическом, грамматическом, текстовом), то под термином противительность подразумеваем собственно семантику и структурно-семантическую категорию.

Термин «категория» применительно к лингвистической сфере его употребления (т.е. в качестве специального лингвистического термина) имеет разные трактовки [Щерба 1957: 65; Головин 1966: 147; Ахманова 2007: 190-193; Булыгина 1968: 200-203; Бондарко 1976: 6-10]. В работе мы придерживаемся самого широкого понимания этого термина, общий смысл которого сводится к следующему: языковая категория - это единство значения/семантики и его/ее материального воплощения. О противительности можно говорить именно как о категории, если критерием выделения категорий считать общность семантики разных элементов разных уровней языка [Бондарко 1976].

Уточняющее определение при термине «категория» необходимо ввести для отграничения от имеющихся терминологических сочетаний, таких как «семантическая / грамматическая / морфологическая / синтаксическая / функциональносемантическая категории», обозначающих сложившиеся определенные лингвистические понятия (что свидетельствует о существовании типологии категорий в современной лингвистической науке). Выделение указанных категорий происходит по основному и единственному принципу наличия оппозиций: однородность содержания членов категорий как основание для сравнения (семантика в качестве интегрального признака) и средства выражения, т.е. члены рядов со своими дифференциальными признаками [Бондарко 1976: 11—15].

В случае с категорией противительности речь идет не только о системе оппозиций в рядах образующих ее членов, но и о системе постепенного перехода от одного уровня морфологических единиц к другому. Оппозиция, безусловно, существует, но в принципиально другом виде: с одной стороны - это изначальная оппозиция лексического и грамматического в самом слове как основной единице языка; с другой - это оппозиция* грамматических средств выражения семантики противительности и лексических средств ее выражения.

Таким образом, введение определения при термине «категория» {структурно-семантическая категория) представляется необходимым для понимания сути самой проблемы - не только оппозиция, но и взаимосвязь и соотношение лексического и грамматического начала в семантике противительного слова как формального средства выражения противительности.

Данная работа не претендует на исчерпывающее освещение проблемы противительности - на наш взгляд, такая задача не может быть выполнена в рамках одного исследования. Тем не менее мы стремились дать целостное представление об этой сложной семантике - о ее появлении, развитии и современном состоянии. В работе,предлагается один из вариантов решения проблемы противительности.

Основные теоретические положения, выносимые на защиту:

1. Противителъностъ — синкретичная семантика, интегрирующая семы противопоставления, отрицания, уступки и ограничения как семантической доминанты в этом смысловом единстве.

2. Прогивительность можно охарактеризовать как субъективное противопоставление, т.е. противопоставление Я — не-Я (ограничение — уступка), представленное под углом зрения субъекта (Я) и осложненное смысловыми субъективнооценочными компонентами возражения, несогласия, отрицания, ограничения, враждебности, протеста, возмущения, негодования и т.д. Таким образом, семантическая информация о противительности включает не только мыслительное, но и эмоционально-чувственное, субъективно-оценочное содержание.

3. Противопоставление ограничения как частичного отрицания и уступки (Я - не-Я) включено в семантическую структуру каждого противительного слова. При выполнении словом, связующих функций это значение входит в общее грамматическое или лексико-грамматическое значение противопоставления. И только в структуре лексического значения слова против сема уступки нейтрализуется, а сема ограничения развивается настолько, что значение против сближается со значением субъективного отрицания. В семантической структуре против (*Я нет) соединяются понятия субъекта и отношения, которые являются основополагающими для характеристики противительности в целом. Исходное противопоставление субъекта объекту {Я—не-ЯI ограничение — уступка) содержится в имплицитном виде.

4. Слова с противительной семантикой образуют систему средств (условная пирамида): оппозиционные центры лексической и грамматической противительности - союз но и слово против — связаны между собой явлениями переходного типа, сочетающими лексическое и грамматическое начало в разных пропорциях. Изменение соотношения лексического и грамматического начала в слове является ведущим системообразующим принципом в развитии семантики противительности. Формирование противительной семантики связано с процессами грамматикализации и лексикализации и отражает их результаты на всех уровнях современной морфологической системы языка.

5. В диахронии создание средств противительной семантики происходило на основе средств, выражающих пространственные отношения, — связь между исходным пространственным значением и новым противительным можно определить как соотношение объективного и субъективного. В значениях современных слов с пространственно-противительной семантикой сохраняется связь между пространственным значением - первичным, производящим и противительным — производным от пространственного и его метафорическим переосмыслением.

Структура работы: основной текст диссертации состоит из введения, трех глав (включающих три части), заключения и библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Семантика противительности и средства ее выражения в русском языке"

ВЫВОДЫ ПО ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ

Семантика иротивительности связана с двумя ключевыми понятиями, претерпевающими в ходе ее развития существенные изменения, — это понятие отношения и понятие субъекта.

I. Понятие отношения.

В основе изучения семантической трансформации пространственного значения в противительное лежит понятие отношения, воплощенное в терминах релятивность- и модальность. В семантике пространственных слов, выражающих значение объективного- противопоставления, элемент релятивности изначально заложен, что и позволяет им передвигаться по шкале лексичности / грамматичности от знаменательных слов к служебным! и - в виде исключения - наоборот.

Признак релятивности - в основе перехода (процесс грамматикализации) полнозначных слов в предлоги и союзы-[Черкасова 1967, 1973]. Однако, как показывает проведенное нами исследование, релятивность, заложенная в лексико-грамматическом значении полузнаменательного слова против — нетипичного представителя класса неподнозначных слов, является условием- для обратного перехода и трансформации в полноценное лексическое значение (процесс лексикализации).

Лексическая противительная семантика формируется* в связи с переосмыслением значения слова, выражающего пространственное противопоставление: слово в, качестве связующего средства включается* в структуру, выражающую'новое--грамматическое противопоставление (абстрактно-грамматические отношения).

Объективные пространственные отношения; отраженные в лексическом значении слова с элементом релятивности, постепенно преобразуются в- субъективно-модальные противительные через стадию объективно-субъективных, или объективно-модальных, отношений. Выразителями этого вида отношений являются' представители грамматического продвинутого и лексико-грамматического уровней: с одной1 стороны - связующие союзные средства (противительные модальные союзы, частицы, модальные слова); с другой стороны — предложные средства, имеющие живые и непосредственные связи со знаменательными, словами.

Таким образом, выделяем две основные линии в развитии противительного-лексического значения в русском языке: союзная и предложная. Объединяющим началом становится корень -против-: на лексико-грамматическом уровне маркерами субъективно-объективных отношений являются слово напротив и слово против в роли нетипичного предлога.

Разные потенции союзов и предлогов ^развитию нового значения связаны, на наш взгляд, с понятием перспективы, как ее определяет Д.Н.Овсянико-Куликовский: «Разница между предлогами и союзами в том, что первые выражают отношения в пространстве, во времени, указывают направление движения; цель, причину, служат для обозначения сходства, средства и т.д. — союзы же ничего подобного не выражают, а только, связывая ласти предложения (и целые предложения одно с другим), вызывают представления соединения, совместности и, противупо-ложения, противоречия но, а и другие, — и все это служит для создания,чисто формальной (синтаксической) перспективы внутри предложений и в сочетании'их, но не перспективы в самом содержании фразы, т.е. перспективы в пространстве, во времени и в других отношениях, как это делают предлоги» [Овсянико-Куликовский 1902- 270].

Перспектива модального связующего средства напротив (союз, частица, модальное слово) ограничена рамками синтаксических конструкций, в которых слово организует двухчастное грамматическое противопоставление двух «несогласных» мыслей. Напротив-преддот был переориентирован на оформление исключительно пространственных отношений: приставка неизбежно сужает сферу его деятельности.

Нетипичный предлог против, изначально связанный с перспективой в пространстве, принадлежит миру мыслей и миру предметов одновременно. Несмотря на то, что все предлоги отражают не сами понятия о предметах и явлениях, а только те отношения, которые между ними существуют [Черкасова 1966. 5-6], но именно такие отношения получают в результате метафоризации дальнейшее развитие и приводят к созданию лексической противительной семантики, носителем которой становится слово против.

По образному выражению К.С. Аксакова, предлог стоит на рубеже двух миров слова - глагола и существительного (цит. по [Виноградов 2001: 556]). При эллипсисе глагола связи устанавливаются непосредственно между субъектом и объектом действия, ср • Я выступаю/борюсь и т.д. против беззакония и Я против беззакония. Слово против, по происхождению обладающее лексическим значением,

372 » пусть и ослабленным предложной функцией, в новых синтаксических условиях оказывается способным к его развитию. Специфика нового лексического значения против определяется выполняемой ролью предиката в конструкциях Я против-ко-го-ч.-л. и Я против, в которых и оформилось в чистом виде; выкристаллизовалось лексическое значение противительности.

В- фокусе пересечения^ двух линий» средств; организующих субъективное противопоставление ,- союзных и предложных, - оказывается корень -против- слов. напротив и против. Противительные средства грамматического и лексико-грамматического'уровней сочетают в своей- синкретичной семантике значение уступки и ограничения как.значения частичного'отрицания, причем'с разной*степенью категоричности его выражения.- Начиная с напротив и против (лексико-грамматический уровень) все прочие члены словообразовательного гнездах корнем -против- (лексический уровень)!являются носителями-значения'категорического и полного ограничения;- соприкасающегося со значением отрицания.

Таким образом, с развитием новых конструкций отношения' из объективно-грамматических сначала перерастают в субъективно-грамматические (объективно-субъективные, или объективно-модальные), а затем приобретают характер и значение отношение субъекта, оформленное субъектно-предикатной структурой предложения типа Я против.

Для актуализации-семантики в безобъектной' конструкции Я против формально нарушается основной структурный принцип противопоставления,- двухкомпо-нентность. Противопоставление субъекта, объекту сохраняется, однако носит имплицитный характер, важнейшим, же становится новое противопоставление - противопоставление субъекта предикату [Ардентов 1965: 51]. Полновесное лексическое значение противительности слова против формируется благодаря усилению субъекгивного отрицательного компонента противительной семантики и преобразованию значения грамматического отношения {релятивность предлога) в отношение совсем другого рода — отношение-состояние.

II. Понятие субъекта.

Понятие субъекта трансформируется при переходе от грамматического к лексическому оформлению семантики противительности.

При оформлении объективно-субъективных противительных отношений носители противительной семантики грамматического, грамматического продвинутого и лексико-грамматического уровней, обладая модальными характеристиками, косвенно свидетельствуют о позиции субъекта. Но степень присутствия, субъекта усиливается по-мере продвижения, от абстрактно-грамматического (уровня к лексическому.

То есть в процессе диалога - явного или скрытого - формируется позиция говорящего, представляющая! собой.ту или иную«степень несогласия,с позицией собеседника: противопоставление двух мнений, эксплицирующее и маркирующее позицию говорящего, оформляется средствами грамматического, грамматического продвинутого и лексико-грамматического уровней. Происходит постепенное проявление самого субъекта и оформление его позиции, изначально имеющей1 возможность колебаний от возможной уступки, определенной доли согласия при,ограничении в разной мере и степени, - к существенному ограничению, полному и абсолютному несогласию.

Позиция субъекта эксплицируется* в результате изменения характера противопоставления, суть которого заключается в следующем: противопоставление двух мнений, двух положений под- углом зрения говорящего субъекта, находящегося за кадром, заменяется новым противопоставлением, в котором одну из позиций занимает субъект, другую - объект. Новая синтаксическая позиция и новые синтаксические отношения'отражают новую синтаксическую установку/задачу: необходимость эксплицированного выражения сформированной позиции субъекта по отношению к объекту.

Субъективное противопоставление реализуется на разных уровнях пирамиды с разной степенью выраженности «несогласной» позиции субъекта: на грамматическом уровне (в том числе грамматическом продвинутом): слабая экспликация позиции субъекта, возникающая исключительно благодаря разнообразным модальным оттенкам средств связи, сопровождающим основное значение грамматического противопоставления и лексическому содержанию противопоставляемых компонентов; на лексико-грамматическом уровне: модальность противопоставления усиливается лексическим значением связующих слов, - следовательно, экспликация позиции несогласия сильнее. Максимальное проявление возникает при употреблении в ответной реплике диалога напротив-частицы (- Вы чем-то недовольны? П -Напротив (= нет), мне всё нравится!)-,

- на лексическом уровне: позиция субъекта эксплицирована полностью, поскольку само понятие субъекта входит в лексическое значение знаменательного слова. Субъектом в этом случае является вовсе не обязательно лицо говорягцее - это любой субъект (= Я) в качестве носителя предикативного признака. В результате персонификации как результата развития антропоэгоцентрического начала в жизни человека и языка статус субъекта получает вовсе не обязательно лицо (= человек — обобщенное Я). Ср.: Карелия против кириллицы, Рок против наркотиков, Linux против Windows, Протеномика против геномики и т.д.

Элементарную структуру семантики слова-корня против можно представить в виде формулы, включающей два обязательных компонента - субъект в сочетании с позицией отрицания: %Я нет. Так в семантической структуре против соединяются понятия субъекта и отношения, которые являются основополагающими для характеристики противительности в целом. Исходное противопоставление субъекта объекту Я- не-Я содержится в имплицитном виде.

В этой субъективно-модальной области нейтрализуются понятия противопоставления и отрицания и соединяются ¡в понятии ¡противителъности - субъективного противопоставления, отражающего волю субъекта и его позицию несогласия, возражения, враждебности по отношению к эксплицированному, и имплицитному объекту.

Противителыюсть как субъективное противопоставление, в отличие от субъективного отрицания, имеет собственные средства выражения — именно поэтому можно говорить о ней как о самостоятельной категории.

375

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В Заключении представлены выводы, оформление которых стало возможно только после обобщения всех материалов исследования, т.е. после панорамного? рассмотрения 'проблемы противительности.

1. Противителъность — совокупность взаимосвязанных разноуровневых средств языка, которые выражают синкретичную семантику, интегрирующую семы противопоставления, отрицания, уступки1 и- ограничения как семантической доминанты в этом смысловом единстве.

Семантика противительности - сложное образование, представляющее собой сплав, соединение смыслов, подчиняющееся правилам их сложения (Л.В1 Щерба), в результате которого возникает не сумма смыслов, а новый смысл. Противительная семантика обнаруживает многообразные пересечения с другими семантиками как на уровне парадигматических (диахрония), так и на уровне синтагматических (синхрония) связей.

2. Противопоставление - это обязательная» составляющая слова с противительным значением, тем не менее для возникновения противительности в языке существование отношений противопоставления — условие "необходимое, но недостаточное, поскольку должны быть факторы неравнодушия, динамики, активного отношения/действия, конфликта. В семантической структуре противительного слова значение противопоставления дополнено обязательным субъективно-экспрессивным, субъективно-оценочным компонентом. Таким образом, противителъность как субъективное противопоставление — это противопоставление Я— не*

Я, представленное под углом зрения субъекта (Я) и осложненное смысловыми субъективно-оценочными компонентами возражения, несогласия, отрицания, ограничения, враждебности, протеста и т.д. При оформлении объективно-субъективных противительных отношений носители противительной» семантики грамматического, грамматического продвинутого и лексико-грамматического уровней, обладая модальными характеристиками, косвенно свидетельствуют о позиции субъекта. Степень проявления «несогласной» позиции субъекта усиливается по мере продвижения от абстрактно-грамматического уровня к лексическому.

Противопоставление Я — не-Я как противопоставление ограничения и уступки входит в семантическую структуру каждого противительного слова, однако при. выполнении словом связующих« фу нкций<это-значение включается в общее грамматическое или лексико-грамматическое значение-противопоставления. И только в структуре лексического значения/слова против сема* уступки, нейтрализуется,1 а, сема ограничения^ развивается'настолько, что значение против сближается со значением отрицания.

3. Связь между исходным пространственным значением и новым, противительным, можно определить как соотношение- объективного и субъективного. В систему возникавших новых отношений, субъективных по своей сути, втягивались слова, в лексическом значении которых содержалось указание1 на> линию, черту, препятствие, преграду, обозначающую некую границу, предел как показатель существующего или возможного противопоставления. Связь между пространственными И1 противительными отношениями можно- было бы определить, как производ-ность: отношения пространственные - производящие; противительные отношения - производные. Учитывая; что развитие нового метафорического противительного значения- слова происходит на основе пространственного, то пространственно-противительные отношения характеризуются как парадигматические.

В основе изучения-семантической, трансформации пространственного» значения »в противительное лежит понятие отношения, воплощенное в терминах релятивность и людальность. В семантике пространственных слов, выражающих значение объективного противопоставления, элемент релятивности изначально заложен, что и позволяет им передвигаться по шкале лексичиости / грамматичности от знаменательных слов к служебным и - в виде исключения — наоборот.

Признак релятивности — в основе перехода (процесс грамматикализации) полнозначных слов в предлоги и союзы. Однако, как показывает проведенное нами исследование, релятивность, заложенная в лексико-грамматическом значении полузнаменательного слова против - нетипичного представителя класса неполнознач-ных слов, является условием для обратного перехода и трансформации значения в полноценное лексическое противительное (процесс лексикализации).

Объективные пространственные отношения, отраженные в лексическом значении слова с элементом релятивности, преобразуются в субъективно-модальные противительные через стадию объективно-субъективных, . или объективно-модальных, отношений. Выразителями этого видаотношений являются представители^грс^татического продвинутого ^лексико-грстматическо стороны - связующие союзные средства^ (противительные: модальные: союзы; частицы, модальные слова); с другой стороны - предложные средства, имеющие живые и непосредственные связи со знаменательными словами.

Таким образом, в развитии противительного лексического значения в русском языке: выделяются« две основные, линии: союзная: и* предложная. Объединяющим началом, становится, корень -против-: на лексико-грамматическом;уровне;маркерами субъективно-объективных отношенийшвляются слово напротив и сяопотротив в;роли нетипичного предлога.

Лексическая противительная ¿семантика формируется» в связи: с переосмыслением значения слова; выражающего пространственноешротивопоставление: Разные потенции:СОЮЗОВ И ПреДЛОГОВ К раЗВИТИЮ НОВОГОЗНачеНИЯ связаны, на наш; ВЗГЛЯД; с понятием перспективы. Перспектива'модального связующего средства.напротив ограничена рамками, синтаксических конструкций, в которых слово организует двухчастное грамматическое противопоставление двух «несогласных» мыслей. Нетипичный предлог против, изначально связанный с перспективой^в. пространстве, принадлежит миру мыслей: и: миру предметов:.одновременно: Несмотря; на то; что все.предлоги отражают не сами понятия о предметах и явлениях, а только те отношения, которые между ними существуют, но именно-такие отношения; получают в результате метафоризации дальнейшее, развитие и приводят к созданию^лексической противительнойгеемантики, н о с ите л ем котор о го становится слово против.

С развитием новых синтаксических конструкций отношения из объективно-грамматических сначала перерастают в субъективно-грамматические (объективно-субъективные, или1 объективно-модальные); а затем приобретают характер и, значение отношение субъекта, оформленное субъектно-предикатной структурой предложения Я против.

Для актуализации семантики вбезобъектной конструкции Я против формально нарушается основной структурный принцип противопоставления — двухкомпо-нентность. При этом противопоставление субъекта объекту сохраняется, однако носит имилицитньтй;характер; важнейшим же становится новое противопоставление

- противопоставление субъекта предикату. Полновесное лексическое значение противительности слова против формируется благодаря усилению субъективного отрицательного компонента противительной семантики и преобразованию значения грамматического отношения {релятивность предлога) в отношение совсем другого рода — отношение-состояние.

4. Противительность как смысл проходит свой путь развития в тесном контакте'с другими смыслами — отрицанием и уступкой. Противительная семантика, семантика уступки и отрицания в современном ^русском языке образуют тесное единство: при экспликации двух смыслов1 третий все равно присутствует имплицитно. Взаимоотношения между этими тремя дружественными смыслами в современном языке характеризуются как отношения, корреляции, или синтагматические отношения. Именно отношения корреляции противительности и уступки являются основой для формирования нового - комплексного, контаминированного смысла, отражающего промежуточную, переходную позицию между позицией да и позицией нет. В исторической перспективе развитие семантики отрицания, противительности и уступки происходило по принципу «матрешки» - одно в другом, но с разным временем актуализации смысла, т.е. возникновения собственных маркеров (отрицание — противительность —уступка).

5. Формирование противительной семантики связано с процессами грамматикализации и лексикализации средств ее выражения. Результаты этих процессов имеются на всех уровнях современной морфологической системы языка. Современные маркеры противительности против и но - представители полярных уровней с точки зрения лексичности / грамматичности содержания — изначально обладали семантикой, связанной-с выражениехМ эгоцентрического сознания, носителем которого является человек —мыслящий субъект (= обобщенное Я).

Понятие позиции субъекта трансформируется при переходе от грамматического к лексическому оформлению семантики противительности.

В процессе диалога — явного или скрытого — формируется позиция говорящего, представляющая собой ту или иную степень несогласия с позицией собеседника: противопоставление двух мнений, эксплицирующее и маркирующее позицию говорящего, оформляется средствами грамматического, грамматического продвинутого и лекспко-грамматического уровней. Происходит постепенное проявление самого субъекта и оформление его позиции, изначально имеющей возможность колебаний от усгупки, определенной доли согласия при ограничении в разной мере и степени, - к существенному ограничению, полному и абсолютному несогласию.

Лексическое противительное значение формируется в. результате оформления словом противопоставительных / противительных отношений, т.е. лексическое значение вырастает из грамматического значения слова, выполняющего роль организатора отношений! противопоставления. Развитие семантики противительности идет по линии расширения лексического (вещественного, предметного) начала и форми! ровання. лексического противительного значениям средствах, организующих грамматическое противопоставление. Степень проявления «несогласной» позиции субъекта увеличивается по мере продвижения от чисто грамматических, (логико грамматических, абстрактно-грамматических) средств выражения противительных отношений (союз но и его синонимы) к лексическим маркерам противительности:

Союз но как единственный представитель грамматической^ уровня противительности является обладателем лексического,противительного значения (в отличие от союза а), этим объясняется его способность к субстантивации, дополнительной семантизации, функциональной омонимии (частица-союз, междометие, субстантивированное слово, синкретичные образования), к организации прерванных предложений (структурный, семантический и коммуникативный центр) и т.д.

Союз но является, моносемичным, т.е. обладающим единственным значением - противительным (В.В. Виноградов). Тем не менее само противительное значение неоднородно, не монолитно: организуя» противопоставление (грамматическое значение), союз но наполняет его собственным лексическим значением - ограничения и уступки (второе — имплицитно - как знание предыдущей информации и определенное с ней согласие). Эти оттенки лексического значения противопоставлены в двухкомпонентной семантике союза но.

Союз но выражает разные вариации тех отношений, которые воспринимаются в целом как противительные - противительно-ограничительные, противительно-уступительные, противительно-возместительные. Его синонимы - представители грамматического продвинутого уровня маркируют эти нюансы в зависимости от особенностей происхождения, внутренней формы, степени грамматикализации индивидуального лексического значения и т.д. Однако все синонимы обязательно наследуют двухкомпонентную семантику этого союза и по-разному демонстрируют значение ограничения я. уступки.

Позиция субъекта эксплицируется в результате изменения характера» противопоставления, суть, которого заключается^ в следующем: противопоставление двух мнений, двух положений под углом зрения; говорящего субъекта, находящегося-за кадром,.заменяетсяшовым,противопоставлением, в котором'одну из позицийзани-мает субъект, другую - объект. Новая синтаксическая позиция и новые синтаксические отношения' отражают новую ^ синтаксическую установку/задачу: необходимость эксплицированного выражения сформированной позиции; субъекта по* отно-шению«к объекту (Я'против).

Субъективное противопоставление реализуется- на разных уровнях «пирамит ды» с разной степенью выраженности «несогласной» позиции субъекта:

- на грамматическом уровне (в том числе грамматическом продвинутом): слабая: экспликация несогласной" позиции субъекта, возникающая исключительно благодаря разнообразным модальным оттенкам противительной семантики средств связи, сопровождающим основное значение грамматического противопоставления;

- на лексико-грамматическол! уровне: модальность противопоставления усиливается лексическим значением слов, - следовательно, экспликация позиции несогласия сильнее; максимальное проявление — при употреблении в ответной-реплике диалога напротив-частицы;

- на- лексическом уровне: позиция субъекта эксплицирована полностью, поскольку само понятие • субъекта входит в лексическое значение знаменательного слова. Субъектом в этом случае является вовсе не обязательно лицо говорящее — это любой субъект (= Я) в качестве носителя предикативного признака. В результате персонификации как результата развития антропоэгоцентрического начала в жизни человека и языка статус субъекта получает вовсе не обязательно лицо (= человек = Я).

В этой субъективно-модальной области нейтрализуются понятия противопоставления и отрицания и соединяются в понятии противителъности — субъективного противопоставления, отражающего волю субъекта и его позицию несогласия, возражения, враждебности по отношению к эксплицированному или имплицитному объекту.

Противительность как субъективное противопоставление, в отличие от субъективного отрицания, имеет собственные и очень специфические средства выражения - именно поэтому можно говорить о ней как о самостоятельной категории.

6. Маркером лексической противительности является знаменательное слово против, имеющее морфологический статус категории состояния (специфика: субъектное состояние). Слово против, отвечающее требованию семантическойше-1 разложимости (монолитности) и являющееся элементарным носителем противительного смысла, становится своеобразным семантическим оператором: с его помощью можно истолковать все производные слова; в свою очередь с их помощью -все прочие исконные (с другими корнями) и заимствованные слова.

Элехментарную структуру семантики слова-корня против можно представить в виде формулы, включающей два обязательных компонента: наличие субъекта (Я) + 1 наличие позиции отрицания - субъект в сочетании с позицией отрицания, т.е. семантическая формула против = 'Я нет. Так в семантической структуре против соединяются понятия субъекта и отношения, которые являются основополагающими для характеристики противительности в целом. Исходное противопоставление субъекта объекту Я— не-Я содержится в имплицитном виде.

В целом весь трудно организуемый материал лексической противительности может быть организована систему благодаря слову-корню против, которое является исходным семантическим элементом в выражении противительности и вершиной толково-словообразовательного гнезда.

7. Современная система противительных слов в русском языке (условная пирамида) отражает результаты процесса грамматикализации / лексикализации. Разнообразие средств выражения нюансов противительности свидетельствует об актуальности этого смысла в современном русском языке. Итогом действия этих двух процессов - лексикализации и грамматикализации — становится формирование категории противительности в современном русском языке, в котором существует система средств, выражающих грамматическую, лексико-грамматическую и лексическую противительную семантику — мысль о противительности.

Некоторые положения и квалификации при дальнейшем изучении могут быть уточнены, ограничены, детализированы, дополнены или расширены. Тем не менее сохраняется уверенность в том, что сама идея противительности как актуальная идея заслуживает внимания.

Перспективы изучения проблемы противительности.

1. Семантика противительности относится к числу языковых универсалий. Это положение требует доказательств, основанных на материале других языков, в том числе на материале их сравнительного изучения.

2. Кроме того, проблема противительности может быть рассмотрена с любой другой принятой в современной лингвистической науке и актуальной точки зрения - когнитивной, коммуникативно-прагматической, дискурсивной и т.д.

3. Тема «Противительность и текст» как самостоятельная проблема может стать предметом отдельного исследования, что, несомненно, будет вкладом в развитие как семантики текста (включая проблему текстовой модальности), так и противительной семантики.

4. В данной работе рассматриваются только вербальные средства выражения семантики противительности, но очевидно, что невербальные средства ее выражения имеют реальную перспективу дальнейшего серьезного описания, поскольку паралингвистические средства дополняют семантику любого вербального сообщения и становятся некоторым информационным характеризующим показателем говорящего. Отдельного изучения, на наш взгляд, заслуживает очень специфическая противительная интонация.

383

Список научной литературыМилованова, Мария Станиславовна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Абрамов Н. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. - 3-е изд. - СПб., 1911. - 176 с.

2. Агишев Х.Г. О специфике русских словосочетаний, выражающих контрастные значения // Вопросы языкознания. 1969. — № 2. - С. 46-57.

3. Адмони В.Г. Основы теории грамматики. М.; Л.: Наука, 1964. - 105 с.

4. Адмони В.Г. Полевая природа частей речи (на материале числительных) // Вопросы теории частей речи (на материале языков различных типов). Л., 1968. -С. 98-106.

5. Адмони В.Г. Синтаксис современного немецкого языка. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1973. - 366 с.

6. Адмони В.Г. Структура грамматического значения и его статус в системе языка // Структура предложения и словосочетания в индоевропейских языках. Л., 1979.-С. 6-36.

7. Андреев Н.Д. Периодизация истории индоевропейского праязыка // Вопросы языкознания. 1957. - №2. - С. 3-18.

8. Анощенков В.Н. Но между отрезками разных лиц // Синтаксические отношения в предложении и тексте. Межвузовский сборник научных трудов. Иваново, 1984.-С. 52-60.

9. Анощенков В.Н. Диалогические единства с сочинительной связью в современном русском языке. АКД. Иваново, 1991. - 16 с.

10. Антипова A.A. Способы обозначения степени интенсивности эмоционального состояния в русском и итальянском языках. АКД. М., 2008. - 18 с.

11. Антонова Т.И. Сочинительные союзы в научном тексте // Русский язык в школе. 1987. -№ 1. - С. 72-77.

12. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. — М., 1974.-366 с.

13. Апресян Ю.Д. О Московской семантической школе // Вопросы языкознания.-2005.-№ 1.-С. 3-30.

14. Апресян В.Ю. Уступительность в языке и слова со значением уступки // Вопросы языкознания. 1999. - №5. - С. 24-45.

15. Апресян В.Ю. Уступительность как системообразующий смысл // Вопросы языкознания. 2006. - № 2. - С. 85-110.

16. Апресян В.Ю. Семантические источники уступительности // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: По материалам ежегодной международной конференции «Диалог 2009» (Бекасово, 27-31 мая 2009). М.: РГГУ, 2009.-Вып. 8 (15).

17. Ардентов Б.П. Мысль и язык. Кишинев: Штиинца, 1965. - 157 с.

18. Артюшков И.В. Прерванные предложения в современном русском языке. АКД.-М., 1981.-16 с.

19. Артюшков И.В. К вопросу о соотношении прерванных и неполных предложений // Предложение как многоаспектная единица языка. Межвузовский сборник научных трудов. М., 1984. - С. 54-64.

20. Артюшков И.В. Внутренняя речь и ее изображение в художественной литературе (на материале романов Ф.М. Достоевского и JI.H. Толстого). -М.: МПГУ, 2003.-348 с.

21. Арутюнова Н.Д. Об объекте общей оценки // Вопросы языкознания. -1985. -№3.- С. 13-24.

22. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки славянской культуры, 1997.-896 с.

23. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. Логико-семантические проблемы. М.: Издательство ЛКИ, 2007. - 384 с.

24. Асмус В.Ф. Логика. М.: Госполитиздат, 1947. - 388 с.

25. Атаева Е.В. Семантические построения со словом однако и вопрос о его семантике. КД. Иваново, 1998. - 187 с.

26. Атарщикова E.H. К вопросу о сочетании союзов и частиц // Неполнознач-ные слова: Сборник научных трудов. Ставрополь, 1980. - С. 88-97.

27. Ахманова О.С. Очерки по общей и русской лексикологии. М.: Учпедгиз, 1957.-295 с.

28. Ахманова О.С. К вопросу об основных понятиях метаязыка лингвистики // Вопросы языкознания. 1961. -№ 5. - 115-121.

29. Ахманова 1969 Англо-русский словарь / Под ред. О.С. Ахмановой. - М.: Советская энциклопедия, 1969. -613 с.

30. Ахманова О.С. Словарь омонимов. -М.: Сов. энциклопедия, 1974.-448 с.

31. Ахманова О С. Словарь лингвистических терминов. М., 2007. - 576 с.

32. Бабайцева В.В. Переходные конструкции в синтаксисе. Конструкции, сочетающие свойства односоставных и двусоставных (безличных именных) предложений. Воронеж: Центр. Чернозем, кн. изд., 1967. - 391 с.

33. Бабайцева В.В. Русский язык: Синтаксис и пунктуация. М.: Просвещение, 1979.-270 с.

34. Бабайцева В.В. Зона синкретизма в системе частей речи русского языка // НДВШ, Филологические науки. 1983. - №5.

35. Бабайцева В В. Явления переходности в грамматике русского языка. М.: Дрофа, 2000. - 640 с.

36. Бабайцева В.В. Избранное. 1955-2005: Сборник статей. М.; Ставрополь, Изд-во СГУ, 2005. - 520 с.

37. Бабайцева В.В. Структурно-семантическое направление в современной русистике // Филологические науки. 2006. - № 2. - С. 54-64.

38. Бабайцева В.В. Избранное. 2005-2010. Сборник статей. М.: Ставрополь, изд-во СГУ, 2010.-400 с.

39. Бабайцева В.В. Вводные вставные и присоединительные компоненты // Русский язык в школе. 2011. - № 7. - С. 67-73.

40. Бабалова Л.Л. Об употреблении союзов и, а, но в сложном предложении // Русский язык за рубежом. 1980. - № 4. - С. 57-62.

41. Бабалова Л.Л. Сложное предложение в преподавании русского языка как иностранного. М.: Русский язык, 1983. - 128 с.

42. Багдасарян В.Х. К вопросу об имплицитности в языке // Философия и методологические основы науки. Ереван, 1977. — С. 90-98.

43. Бакалова З.Н. Системная организация сложносочиненных предложений с союзами а и но и их соотносительность. АКД. Томск, 1980. - 19 с.

44. Бакалова З.Н Функционально-коммуникативный аспект сочинительных конструкций художественного текста (на материале романа М.А. Булгакова «Белая гвардия»). Самара: Изд-во СГПУ, 2007. - 148 с.

45. Бакалова З.Н. Сложносочиненные предложения противительного типа в системном и текстовом аспектах. АДД. Самара, 2010. - 47 с.

46. Балли Ш. Язык и жизнь. М.: Едиториал УРСС, 2003. - 232 с.

47. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Едиториал УРСС, 2001. - 416 с.

48. Баранов А.Н., Плунгян В.А., Рахилина Е.В. Путеводитель по дискурсивным словам русского языка. М.: Помовский и партнеры, 1993. - 207 с.

49. Басистов П. Система синтаксиса. -М., 1878. 101 с.

50. Баудер А.Я. О лексико-грамматических признаках слова правда II Русский язык в школе. 1970. - № 6. - С. 79-82.

51. Баудер А.Я. Союзы-синонимы хотя — правда — впрочем в современном русском языке // Вопросы синтаксиса русского языка. Межвузовский сборник научных трудов. Калуга, 1971. - С. 243-246.

52. Баудер А.Я. Какой частью речи является слово простой II Русский язык в школе.- 1975.-№6.-С. 81-86.

53. Баудер А.Я. Части речи структурно-семантические классы слов в современном русском языке. - Таллин: Валгус, 1982. - 184 с.

54. Баудер А.Я. Явления переходности в грамматическом строе современного русского языка и смежные явления // Явления переходности в грамматическом строе современного русского языка. Межвузовский сборник научных трудов. М., 1988.-С. 13-19.

55. Бахарев А.И. Отрицание в логике и грамматике. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1980. 77 с.

56. Бахарев А.И. Категория отрицания в русском языке. (Способы выражения и пути развития). Ташкент: Фан, 1990. - 81 с.

57. Бахарев А.И. Отрицание и средства его выражения в русском языке. Балашов: Изд-во БГПИ, 2000. - 84 с.

58. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. -М., 1972.

59. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. — М., 1979.

60. Беднарская Л.Д. Основные закономерности в развитии сложного предложения в языке русской художественной прозы XIX-XX столетия. М.: Прометей, 1994.- 194 с.

61. Беднарская Л.Д. Синтаксис романа A.C. Пушкина «Евгений Онегин». -Орел: ГОУ ВПО «ОГУ», 2008. 372 с.

62. Белошапкова В.А. Сложное предложение в современном русском языке. (Некоторые вопросы теории). М.: Просвещение, 1967. - 160 с.

63. Белошапкова В.А. Сложное предложение в современном русском языке. ДД.-М., 1970.

64. Белошапкова В.А. Современный русский язык / В.А. Белошапкова, Е.А. Брызгунова, Е.А. Земская, И.Г. Милославский и др. / Под редакцией В.А. Бе-лошапковой. 2-е изд. - М.: Высшая школа, 1989. - 800 с.

65. Бенвенист Э. Индоевропейское именное словообразование. М.: Изд. иностранной литературы, 1955. - 260 с.

66. Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. М.: Про-гресс-Универс, 1995.-495 с.

67. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009.-448 с.

68. Березина E.H. Концептуализация пространства: предлоги against, opposite в современном английском и их русские соответствия. КД. М., 2008. - 177 с.

69. Берестова А.И. Семантические и грамматические особенности противительности (на материале современного английского языка). АКД. Л., 1987. - 14 с.

70. Бернштейн С.Б. Очерк сравнительной грамматики славянских языков. -Т. I.-M., 1961.-350 с.

71. Бернштейн С.Б. Болгарско-русский словарь. — М.: Советская энциклопедия, 1966.-586 с.

72. Блинова О.И. Словарь антонимов сибирского говора. Томск: Изд-во Томского университета, 2003. - 242 с. - 607 с.

73. Блумфилд Л. Язык. М.: Прогресс, 1968.

74. Богородицкий В.А. Общий курс русской грамматики (из университетских чтений). 3-е изд., значительно дополненное. Казань, 1911. - 494 с.

75. Богородицкий В.А. Краткий очерк сравнительной грамматики арио-европейских языков. 2-е изд., испр. и значительно дополненное. Казань, 1917. — 208 с.

76. Богуславский А. Просто просто II Язык как материя смысла. Сборник статей в честь академика Н.Ю. Шведовой. М.: Азбуковник, 2007. - С. 87-98.

77. Богуславский И.М. Исследования по синтаксической семантике: сферы действия логических слов. -М.: Наука, 1985.- 175 с.

78. Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию: В 2-х т.-М., 1963.-Т. 1.

79. Боева Н.Б. Грамматическая антонимия в современном английском языке. ДД. -М., 2001.

80. Большой польско-русский словарь. Wielki slownik rosyjsko-polski. В 2 кн. -М.: Советская энциклопедия, 1970. 1456 с.

81. Бондарко A.B. Теория морфологических категорий. JL: Наука, 1976. -255 с.

82. Бондарко A.B. Грамматическое значение и смысл. Д.: Наука, 1978. -175 с.

83. Борковский В.И. Синтаксис древнерусских грамот. Ч. II. Сложное предложение. -М.: Изд-во АН СССР, 1958. 186 с.

84. Борковский 1965 — Борковский В.И., Кузнецов П.С. Историческая грамматика русского языка. 2-е изд., доп. М.: Наука, 1965. - 555 с.

85. Борковский 1978 Историческая грамматика русского языка. Синтаксис. Простое предложение / Под ред. В.И. Борковского. - М., 1978.

86. Борковский 1983 Структура предложения в истории восточнославянских языков / Под ред. В.И. Борковского. - М., 1983.

87. Бондаренко В.Н. Отрицание как логико-грамматическая категория. М.: Наука, 1983.-212 с.

88. БРП Большой русско-польский словарь. Wielki slownik rosyjsko-polski. В 2-х тт. -М.; Варшава, 1970.

89. Будагов P.A. Очерки по языкознанию / АН СССР, Институт языкознания. М.: Изд. Академии наук СССР, 1953. - 280 с.

90. Будагов P.A. История слов в истории общества. М.: Просвещение, 1971. -268 с.

91. Булаховский JI.A. Курс русского литературного языка. 2-е изд., испр. и доп. - Харьков: Радянська школа, 1936. — 328 с.

92. Булыгина Т.В. Грамматические оппозиции (К постановке вопроса) // Исследования по общей теории грамматики. М., 1968. - С. 175-232.

93. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики) . М.: Школа «Мастера русской культуры», 1997. -574 с.

94. Бурцева 2005 Словарь наречий и служебных слов русского языка. Сост. В .В. Бурцева. - М.: Рус. яз. - Медиа, 2005. - 750 с.

95. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. Ч. I. Этимология. -М., 1875.

96. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. Ч. И. Синтаксис. -М., 1875.

97. Валгина Н.С. Синтаксис современного русского языка. М.: Высшая школа, 1978.-439 с.

98. Валгина Н.С. Трудные вопросы пунктуации. М.: Просвещение, 1983. -176 с.

99. Ван Лиган Синтаксические построения со словом зато и вопрос о его значении. КД. Иваново, 1994. - 194 с.

100. Введенская Л.А. Словарь антонимов русского языка. М.: Астрель. ACT, 2004.-445 с.

101. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. -М.: Русские словари, 1996. -416 с.

102. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М.: Языки русской культуры. 1999. - 776 с.

103. Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики. М.: Языки славянской культуры, 2001. - 272 с.

104. Вендина Т.И. Словообразование как источник реконструкции языкового сознания // Вопросы языкознания. 2002. - № 4. - С. 42-72.

105. Вернадский В.И. Размышления натуралиста: Пространство и время в неживой и живой природе. Кн. 2. М., 1975.

106. Вернан Ж.-П. Происхождение древнегреческой мысли. М.: Прогресс, 1988.-220 с.

107. Виноградов В.В. Стиль «Пиковой дамы» // Временник Пушкинской комиссии, т. 2, 1936. С. 75-86.

108. Виноградов B.B. Очеркипо истории русского литературного языка XVII-XIX вв. М., 1938.

109. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). 4-е изд. - М.: Русский язык, 2001. - 718 с.

110. Виноградов В.В. История слов / Российская академия наук. Отделение литературы и языка: Научный совет «Русский язык». Институт русского языка им. В.В. Виноградова РАН / Отв. ред. академик РАН Н.Ю. Шведова. - М., 1999.

111. Виноградов В.В1 О взаимодействии лексико-грамматических уровней с грамматическими в структуре языка // Мысли о современном русском языке. М., 1969.

112. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1959. - 655 с.

113. Виноградов В.В. Предикативность и интонация сообщения как основные грамматические признаки предложения // Грамматика русского языка. Т. И. Ч. 1. - М.: Изд-во АН СССР, 1954.

114. Винокур Г.О: Маяковский'- новатор языка. М.: Советский писатель, 1943.-133 с.

115. Волконский С.Н. Выразительное слово. СПб, 1913.

116. Вольф Е.М. Варьирование в оценочных структурах // Семантическое и формальное варьирование. -М.: Наука, 1979. С. 273-294.

117. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1985. -261 с.

118. Вольф Е.М. Оценочное значение и соотношение признаков хорошо/плохо // Вопросы языкознания. 1986. - №5. - С. 98-106.

119. Всеволодова М.В. Функциональная грамматика предлога: система и норма // Текст. Структура и семантика. Доклады X Международной конференции. -М., 2005.

120. Выготский JI.C. Вопросы детской психологии. СПб.: Союз, 1999. -210 с.

121. Высоцкая И.В. Лексико-грамматическое описание омокомплекса просто // Филологические науки. 1999. - № 2. - С. 71-77.

122. Высоцкая И.В. Синкретизм в системе частей речи современного русского языка. М.: МПГУ, 2006. - 304 с.

123. Гаврилова Г.Ф. Сложносочиненное предложение и связный текст // Русский язык в школе, 1984, № 4. С. 93-97.

124. Гак В.Г. Сопоставительная лексикология. На материале французского и русского языков. -М., 1977.

125. Галкина-Федорук 1957 Современный русский язык. Синтаксис / Под ред. Е.М. Галкиной-Федорук. - М.: Изд-во Московского университета, 1957. -515 с.

126. Галкина-Федорук Е.М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке: Сборник статей по языкознанию / Е.М. Галкина-Федорук. М.: Изд-во Моск. унта, 1958.-С. 103-124.

127. Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и1 индоевропейцы: Реконструкция п историко-типологический анализ праязыка и протокуль-туры. Кн. 1-2. Тбилиси, 1984.

128. Гвоздев А.Н. Формирование у ребенка грамматического строя русского языка. В 2 ч. М.: изд-во Академии пед. наук РСФСР, 1949. - Ч. I. - 267 с. Ч. II. -192 с.

129. Гвоздев А.Н. Вопросы изучения детской речи. М.: изд-во Академии пед. наук РСФСР, 1961.-471 с.

130. Гвоздев А.Н. Очерки по стилистике русского языка. М.: КомКнига, 2009.-408 с.

131. Говоров К. Логические отношения мыслей как основа сочетания предложений. Воронеж, 1862. - 34 с.

132. Голукович А.Е. Репрезентация концепта концессивноетъ в английской языковой картине мира. АКД. Воронеж, 2007. 22 с.

133. Гольдин Е.В. Речь и этикет. М., 1983.

134. Гррский Горский Д.П., Ивин A.A., Никифоров A.JI. Краткий словарь пологике. -М.: Просвещение, 1991. 208 с.

135. Грамматика-70 Грамматика современного русского литературного языка. АН СССР / Под ред. Н.Ю. Шведовой. - М.: Наука, 1970.

136. Греч Н. Чтения о русском языке. Часть II. СПб., 1840.

137. Гречко В.А. Лексическая синонимика современного русского литературного языка. Саратов: издательство Саратовского университета, 1987.- 153 с.

138. Гридин В.Н. Экспрессивность // Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 19901

139. Грищснко А.И. Семантика и функционирование в современной русской речи предложений типа Нет войне II Активные процессы в современной грамматике. М.-Ярославль: Ремдер, 2008. С. 50-55.

140. Гудкова Я.А. Антонимия в первичном и вторичном поэтическом тексте , (на материале произведений Дж. Г. Байрона «Дон Жуан» и A.C. Пушкина «Евгений Онегин» и их поэтических переводов). АКД. Ростов-на-Дону, 2010. — 20 с.

141. Гулыга Е.В., Шендельс Е.И. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке. М., 1969.

142. Гулыга Е.В. О взаимодействии смысла и синтаксической семантики предложения // Филологические науки. 1976. -№ 1. - С. 67-75.

143. Гумбольдт В фон. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс,1984.

144. Гуреев В.А. Языковой эгоцентризм в новых парадигмах знания // Вопросы языкознания. 2004. - № 2. - С. 57-67.

145. Гухман М.М. Понятийные категории, языковые универсалии и типология // Вопросы языкознания. 1985. - №3. - С. 3-12.

146. Давыдов И. Опыт общесравнительной грамматики русского языка. -СПб., 1852.

147. Даль Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х тг.-М., 1994.

148. Данилевская Т.А. Соединительные и противительные отношения в русском сложном предложении. КД. Воронеж, 2008. 141 с.

149. Денисенко В.Н. Семантическое поле как функция // Филологическиенауки. 2002. - №4. - С. 44-52.

150. Диброва Е.И:, Донченко Н.Ю. Поэтические структуры антонимии. М.,2000.

151. Диброва Е.И. Лексикология. Фразеология. Синтаксис текста. T. II. М.,2008.

152. Диманте И. Становление и эволюция лексем против и prêt в русском и латышском языках // Valoda, 1997. Humanitäräs fakultâtes VII zinätniskie lasïjumi. Fonëtika un gramatika. Leksika Daugavpils, 1999. - С. 70-75.

153. Диманте И. Наречие в становлении и трансформации // Русский язык: система и функционирование. Материалы Международной конференции. В 2-х ч. Ч. 1. Минск. 2002. С. 67-71.

154. ДС Дискурсивные слова русского языка: опыт контекстно-семантического описания / Под ред. К. Киселевой и Д. Пайара. - М.: «Метатекст», 1998.-447 с.

155. Добродомов И.Г. Еще раз об исторической памяти // Вопросы языкознания. 2002. - №2. - 103-108.

156. Дорошевский В. Элементы лексикологии и семиотики. М.: Прогресс, 1973.-287 с.

157. Дронова Л.П. Становление и эволюция модально-оценочной лексики русского языка. АДД. Томск, 2006. 52 с.

158. Елистратов B.C. Словарь русского арго (материалы 1980-1990-х гг.). -М., 2000.

159. Зубкова Л.Г. Принцип знака в системе языка. М.: Высшая школа, 2010.

160. Евгеньева Словарь синонимов русского языка. В 2-х тг. Под ред. А.П.Евгеньевой. - М., 2001.

161. Енина Л.В. Лозунги протеста: утоление страстей или падение нравов? // Этика и социология текста: Сборник научных статей научно-методического семинара «TEXTUS». Вып. 10. СПб.-Ставрополь: изд-во СГУ, 2004. - С. 351-355.

162. Ермакова О.П. Лексические значения производных слов в русском языке. -М., 1984.

163. Ермакова О.П. Ирония и ее роль в жизни языка. Калуга, 2005.

164. Ермакова^О.П.Активные процессы в лексике и семантике // Современный русский язык. Активные процессы на рубеже XX XXI веков. - М., 2008. -С. 33-83.

165. Есперсен О. Философия грамматики. М., 1958.

166. Ефимова B.C. Нъ и другие союзы в старославянском // Славянские сочинительные союзы. М.: РАН. Институт славяноведения и балканистики, 1997. -С. 62-79.

167. Ефремова Т.Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный. В 2-х тт. М., 2000.

168. Журавлев В.К. Диахроническая морфология. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 208 с.

169. Зайчёнкова М.С. Союзы но и то есть в индивидуальном речевом дискурсе // Слово. Предложение. Текст. Коллективная монография. Орел: , 2009. — С.193-197.

170. Здорикова Ю.Н., Сложносочиненные предложения с союзом но и соотносительные с ним текстовые построения. КД. Иваново, 1999. 211 с.

171. Земская Е.А. Активные процессы современного словопроизводства // Русский язык конца XX столетия. М., 1996.

172. Знаменская A.B. Сложносочиненные предложения с союзом так в современном русском языке // Известия Воронежского государственного педагогического института. Т. 207-й. Воронеж, 1980. С. 50-59.

173. Золотова Г.А. О категории оценки в русском языке // Русский язык в школе. 1980. - №2. - С. 84-88.

174. Зубкова Л.Г. Принцип знака в системе языка. М.: Языки славянских культур, 2010.

175. Иванов В.В. Историческая грамматика русского языка. — М., 1990.

176. Иванов В.В., Потиха З.Л. Исторический комментарий к занятиям по русскому языку в средней школе. М.: Просвещение, 1985. - 160 с.

177. Иванова В.А. Антонимия в системе языка. Кишинев, 1982.

178. Иванова Т.К. Частица только в роли присоединительного союза // Уч. Зап. МГПИ им. В.И. Ленина. -№ 423. -М., 1971.

179. ИвинА.А. Основания логики оценок. — М., 1970.

180. Ивин A.A. Логика. М., 1998.

181. Ильенко С.Г. Текстовая реализация и текстообразующая функция синтаксических единиц // Текстовые реализации и текстообразующие функции синтаксических единиц. Л.', 1988.

182. Ильенко С.Г. Русистика. Избранные труды. СПб.: Изд-во РГПУ, 2003.

183. Ильин В.Н. Основная проблема теории познания // Вопросы философии. -2009.-№7.-С. 123-134.

184. Ильин И.А. Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека. СПб.: Наука, 1994. - 542 с.

185. ИС Словарь иностранных слов. - М.: Русский язык, 1988. - 608 с.

186. Инфантова Г.Г. Лингвистические результаты отмены цензуры и обязательного редактирования // Текст. Структура и семантика. Доклады XII международной конференции. T. I. М., 2009. - С. 57-64.

187. Инькова-Манзотти О.Ю. Коннекторы противопоставления во французском и русском языках. Сопоставительное исследование. М.: Изд-во МГУ, 2001. -430 с.

188. Исаченко A.B. О синтаксической природе местоимений // Проблемы современной филологии. Сб. ст. к 70-летию акад. В.В. Виноградова. М., 1967. -С. 159-161.

189. Истрина Е.С. Синтаксические явления Синодального списка 1-й Новгородской летописи. Петроград, 1923. 204 с.

190. Ишханова Д.И. Противительные отношения на различных ярусах синтаксиса. АКД. Ставрополь, 2007. - 19 с.

191. Ишханова Д.И. Средства выражения категории противительности // Филология, журналистика, культурология в парадигме современного научного знания.

192. Материалы 49-й иаучно-хметодической конференции «Университетская наука региону». Ч. II. Лингвистика. - Ставрополь, 2004.

193. Калькова Т.М. Противительные отношения и языковая картина мира // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии. Труды международной конференции «Диалог-2003». Протвино, 11-16 июня 2003 г. М., 2003. -С. 243-249.

194. Капралова JI.K. Семантическая структура сложносочиненного предложения // Филологические науки. 1986. - №2. - С. 47-54.

195. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987. -263 с.

196. Карлсон JI. Соединительный союз but II Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVIIT. Логический анализ естественного языка. М., 1986.

197. Карцевский С.О. Бессоюзие и подчинение в русском языке // Вопросы языкознания. 1961. - №2. - С. 125-131.

198. Карцевский С.О. Повторительный курс русского языка. М.; Л., 1928. -112 с.

199. Кацнельсон С.Д. О грамматической категории // Вестник ЛГУ. Л., 1948. - №2. - С. 114-134.

200. Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение, обозначение. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1965. - 110 с.

201. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1972. - 216 с.

202. Кацнельсон С.Д. О грамматической семантике // Общее и типологическое языкознание. Л., 1986. - С. 145-152.

203. Кацнельсон С.Д. Категории языка и мышления. Из научного наследия. -М.: Языки славянской культуры, 2001. 864 с.

204. Ким О.М. Транспозиция на уровне частей речи и явление омонимии в современном русском языке. Ташкент, 1978.

205. Ким 2004 О.М. Ким, E.H. Островкина. Словарь грамматических омонимов. - М.: ООО «Издательство Астрель», 2004. - 842 с.

206. Киселева Н.М. Противительные союзы в простом предложении современного русского литературного языка. АКД. М., 1967. - 16 с.

207. Клоков В .Т. Словарь французского языка в Африке^ Лингвоетрановедческие особенности. Сарагов, 1996.

208. Кобзев П.В. Присоединительные средства связи в русском литературном языке XVIII века // Филологические науки. 1980. - № 2. - С. 54-61.

209. Колесникова С.М. Новые тенденции в интерпретации градационных союзов // Активные процессы в современной грамматике. Материалы международной конференции 19-20 июня 2008 г. М., 2008. - С. 101-112.

210. Колесникова С.М. Функционально-семантическая категория градуально-сти в современном русском языке. М.: Высшая школа, 2010. - 279 с.

211. Колесов В.В. Антитезы в «Слове о полку Игореве» // Энциклопедия «Слова о полку Игореве». М., 1995.

212. Колесов В.В. Философия русского слова. СПб.: ЮНА, 2002.

213. Колесов В.В. Язык города. СПб., 2006.

214. Колосова Т.А. Русские сложные предложения асимметричной структуры-Воронеж: Изд-во Воронежского гос. ун-та, 1980. 164 с.

215. Колшанский Г.В. Логика и структура языка. -М.: Высшая школа, 1965. -240 с.

216. Комиссаров В.Н. Проблема определения антонима (О соотношении логического и языкового в семасиологии) // Вопросы языкознания. 1957. - № 2. -С. 49-58.

217. Комиссаров В.Н. Семантическая характеристика слов-антонимов. АКД. -М., 1961.- 16 с.

218. Кон И. Открытае Я// Новый мир. 1977. - № 8.

219. Копыленко И.М. О коммуникативных функциях часгиц. АКД. Алма-Ата,1981.

220. Коряковцева Е.И. Семантико-словообразовательная категория: модель описания // Язык как материя смысла. Сб. ст. в честь академика Н.Ю.Шведовой. -М„ 2007.-С. 341-353.

221. Краткий справочник по современному русскому языку / Под редакцией П.А. Леканта. 3-е изд. М., 2006.

222. Крейдлин Г.Е., Падучева Е.В. Значение и синтаксические свойства союза а IIНТИ. Сер. 2. 1974, №9.

223. Крейдлин Г.Е. Значение и употребление слова наоборот // Семиотика и информатика. Вып. 7. -М., 1976. С. 79-92.

224. Кривоносов А.Т. О некоторых аспектах соотношения языка и логики // Вопросы языкознания. 1979. - №6. - С. 17-31.

225. Кронгауз М.А. Семантика. М.: Издательский центр «Академия», 2001. -351с.

226. Кручпнина И.Н. Текстообразующие функции сочинительной связи // Русский язык. Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст. Виноградовские чтения ХІІ-ХІТІ. М.: Наука, 1984. - С. 203-211.

227. Кручинина И.Н. Структура и функции сочинительной связи в русском языке. -М.: Наука, 1988.-212 с.

228. Крючков С.Е. О присоединительных связях в современном русском языке // Вопросы синтаксиса современного русского языка. М.: Учпедгиз, 1950. -С. 397-411.

229. Крысько В.Б. Исторический синтаксис русского языка: Объект и переходность. М.: издательский центр «Азбуковник», 2006. - 486 с.

230. Курилович Е. Очерки по лингвистике. М.: Издательство иностранной литературы, 1962. - 456 с.

231. Лавров Б.В. Условные и уступительные предложения в древнерусском языке. -М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941. 144 с.

232. Лагута О.Н. Логика и лингвистика. Новосибирск, 2000.

233. Лаптева O.A. Самоорганизация движения языка: внутренние источники преобразований // Вопросы языкознания. 2003. - №6. - С. 15-29.

234. Лаптева O.A. Жизнь слова. М.: Высшая школа, 2009. - 557 с.

235. Ларина Е.А. Сложносочиненные предложения в русском литературном языке второй половины XVIII века. КД. Иваново, 1987. 171 с.

236. Латинско-русский словарь / Составил A.M. Малинин. М.: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1952. - 763 с.

237. Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. М., 1930.

238. Левин В.Д. О значениях предлога кроме в современном русском литературном языке // Сб. ст. к 60-летию акад. В.В. Виноградова. М., 1956. - С. 147-164.

239. Левин ЛО.И.Ободной группе союзов русского языка // Машинный перевод и прикладная лингвистика. Вып. 13. М., 1970. - С. 64-88.

240. Левицкий Ю.А. Семантика русских сочинительных союзов // Проблемы структурной лингвистики. 1978. М.: Наука, 1981. - С. 83-91.

241. Левицкий Ю.А. Проблемы сочинения. Учебное пособие по спецкурсу. Пермь, 1980.-82 с.

242. Левицкий Ю.А. Сложносочиненное предложение. Пермь: Издательство Томского университета. Пермское отделение, 1991. - 123 с.

243. Левицкий Ю.А. Основы теории» синтаксиса: Учебное пособие. М.: УРСС, 2005.-367 с.

244. Леденев Ю.И. О грамматической роли слов только и лишь в современном русском литературном языке // Русский язык в школе. 1961. - №1.

245. Леденев Ю.И. Неполнозначные слова / Материалы в помощь студентам филологического факультета. Ставрополь: СГПИ, 1974. 53 с.

246. Леденев Ю.И. Неполнозначные слова в русском языке. Ставрополь: СГПИ, 1988.- 88 с.

247. Леденев Ю.И. Неполнозначные слова как средства связи на различных уровнях синтаксиса // Неполнозначные слова как средства связи: Сборник научных статей. Ставрополь, 1985. - С. 3-18.

248. Лейчик В.М. Люди и слова. М., 2007.

249. Лейчик В.М. Противоположные тенденции как импульс .развития языка в современную эпоху (эссе по общему языкознанию) // Язык и действительность: Сборник научных трудов памяти В.Г. Гака. М.: ЛЕНАНД, 2007. - С. 114-121.

250. Лекант П.А. Очерки по грамматике русского языка. М.: Изд-во МГОУ, 2002.-311 с.

251. Лекант 2006 Краткий справочник по современному русскому языку. / Под ред. П.А. Леканта. - М., 2006.

252. Лобанова Н.В. Адверсативные отношения на уровне сложного предложения и сверхфразового единства. Эксплицитные и имплицитные средства их дифференциации. КД. М., 2005. - 185 с.

253. Лобанова Т.В. Синтаксические условия функционирования слова но в простом предложении. КД. Иваново, 2000. 162 с.--- 255- Ломоносов^М.В. Российская^грамматика //„Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений. В 10 тт. М., Л., 1952.

254. Ломтев Т.П. Очерки по историческому синтаксису русского языка. М.: Издательство Московского университета, 1956. - 596 с.

255. Ломтев Т.П. Предложение и его грамматические категории. М.: Издательство ЖИ, 2007. - 200 с.

256. Ломтев Т.П. Язык и речь // Ломтев Т.П. Общее и русское языкознание. -М., 1976.

257. Лопатин 2008 Толковый словарь современного русского языка. В.В.Лопатин, Л.Е. Лопатина. - М:, 2008.

258. Лосев А.Ф. Языковая структура: учебное пособие. М.: МГПИ им. В.И.Ленина, 1983.-374 с.

259. Лотман Ю.М. К структуре диалогического текста в поэмах Пушкина // Пушкин. СПб.: «Искусство - СПБ», 1995. - С. 228-236.

260. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Структура стиха // О поэтах и поэзии. СПб.: «Искусство - СПБ», 2001. - С. 18-39.

261. Лукин В.А. Слово «противоречие», одноименное семантическое поле и концепт противоречия в русском языке // Словарь. Грамматика. Текст. -М., 1996.

262. Лукин В.А. «Противоречие» и «согласие»: языковые концепты, дискурс-ные стратегии, текстовые свойства // Вопросы языкознания. 2003. - № 4.

263. Лурия А.Р. Язык и сознание. М.: Изд-во МГУ, 1998.

264. Львов М.Р. Словарь антонимов русского языка / Под ред. Л.А.Новикова. -М.: Русский язык, 1984. 381 с.

265. Ляпон М.В. Модальность и явления лексического аналитизма в древнерусских текстах XVI века // Филологические науки. 1973. - № 2. - С. 42-52.

266. Ляпон М.В. Смысловая структура сложного предложения и текст. К типологии внутритекстовых отношений. -М.: Наука, 1986. 199 с.

267. Макаев Э.А. Реконструкция индоевропейского этимона // Вопросы языкознания. 1967. - №4. - С. 26-33.

268. Макаев Э.А. Структура слова в индоевропейских и германских языках. -М.: Наука,1970. 283 с.

269. Макаренко A.B. Союзы-частицы как средство установления синтаксической связности и семантической квалификации. АКД. — Ставрополь, 2006. 20 с.

270. Мальчуков A.JI. Наблюдения над семантикой и типологией противительных конструкций // Типологические обоснования в грамматике. К 70-летию профессора B.C. Храковского: Сб. статей. М.: Знак, 2004.

271. Маркс К. К критике гегелевской философии права // К. Маркс и Ф.Энгельс. Сочинения.'Т. 1. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1954. С. 219-368.

272. Мартынов В.В. Язык в пространстве и времени. К проблеме глоттогенеза славян. М.: УРСС, 2004. - 108 с.

273. Марузо Ж. Словарь лингвистических терминов. — М:: Изд-во иностранной литературы, 1960.

274. MAC Словарь русского языка: В 4 тт. / Под ред. А.П. Евгеньевой. - М., 1981-1984.

275. Маслова В.А. Истоки праславянской фонологии: учебное пособие. М.: Прогресс-Традиция, 2004. - 408 с.

276. Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. -М.: JL: Гос. соц.-экон. изд-во, 1938. 509 с.

277. Мейе А. Общеславянский язык. 2-е изд. - М.: Прогресс, 2001. - 492 с.

278. Мельничук A.C. О сущности беглого s- II Этимология 1984. М.: Наука, 1986.-С. 137-146.

279. Мигирин В.Н. Очерки по теории процессов переходности в русском языке.-Бельцы, 1971,-199с.

280. Миланова 1959 Шведско-русский словарь / Составила Д.Э.Миланова. -М.: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1959. — 1238 с.

281. Миллер E.H. Антонимия номинативных единиц в современном немецком языке. Куйбышев: КГПИ, 1985. - 89 с .

282. Миллер E.H. Природа лексической и фразеологической антонимии. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1990.-221 с.

283. МиловановаМ.С. Этимология словапротив // Язык и текст в пространстве культуры. Научно-методический семинар «ТехШэ». -С.-П.-Ставрополь, 2003. -С. 239-241.

284. Милованова М.С. Слово напротив в стихотворении Анны Ахматовой «Третий Зачатьевский» // Русская речь. 2003. - № 5. - С. 27-29.

285. Милованова М.С. Функциональные омонимы звуковых комплексов против/напротив и их грамматический статус. АКД. -М., 2004. 17 с.

286. Милованова М.С. О праславянском слове *ргокъ и понятии горизонт ¡1 Международная конференция «Северное Причерноморье: к истокам славянской культуры». IV Чтения памяти академика О.Н. Трубачева. Киев-Москва, 2006. -С. 32-35.

287. Милованова М.С. Синкретизм словообразовательного элемента противо-// Русская словесность в контексте мировой культуры. Материалы Международной научной конференции РОПРЯЛ 3-5 октября 2007 г. Нижний Новгород, 2007. -С. 307-311.

288. Милованова М.С. Пространственно-противительная семантика слова: лексическое и грамматическое выражение. — М.: Икар, Гос. ИРЯ им. А.С.Пушкина, 2008.-264 с.

289. Милованова М.С. Семантика русского слова против и синонимичных ему приставок // Русский язык за рубежом. 2009. - № 1. - С. 76-80.

290. Милованова М.С. «Люблю Отчизну я, но странною любовью.» Разнообразные особенности одной синтаксической конструкции // Русская словесность. -2009.-№4.-С. 61-65.

291. Милованова М.С. Семантика противительности и вопрос о происхождении союза но // Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. — М.,2010.-С. 28-32.

292. Милованова М.С. Противительность как структурно-семантическая категория // Филологические науки. 2010. - № 3. - С. 40-50.

293. Милованова М.С. Проблемы составления и описания толково-словообразовательного гнезда с вершиной против // Филологические науки. —2011.-№1.-С. 73-81.

294. Миргородская B.B. Семантическое употребление союзов а и «о ^ Филологические науки. 2005. - №5. - С. 95-101.

295. Морковкин 1997 Словарь структурных слов русского языка / В.В Морковкин, ILM. Луцкая, Г.Ф. Богачева и др. / Под ред. В.В .Морковкина. - М.: Лазурь, 1997.-420 с.

296. Морковкин 2003 Система лексических минимумов современного русского языка. 10 лексических списков от 500 до 5000 самых важных русских слов / Под ред. В.В. Морковкина. - М., 2003.

297. Мусатова Г.А. Семантика уступки. КД. Рязань, 2008. - 176 с.

298. Мюллер В.К. Англо-русский словарь. -М.: Русский язык, 1990.

299. Неология 2005 Попова Т.В., Рацибурская Л.В., Гугунава Д.В. Неология и неография современного русского языка: учеб. пособие. - М.: Флинта: Наука, 2005.- 168 с.

300. Николаева Т.М. Функции частиц в высказывании. На материале славянских языков. М. УРСС, 2004. - 169 с.

301. Николаева Т.М. Сочинительные союзы а, но, и: история, сходства, различия // Славянские сочинительные союзы. М.: РАН, Институт славяноведения и балканистики, 1997. - С. 3-24.

302. Николаева Т.М. «Скрытая память» языка: попытка постановки проблемы // Вопросы языкознания. 2002. — № 4. - С. 25—41.

303. Николина H.A. Структурно-семантические особенности предложений типа «Жизнь есть жизнь» // Предложение как многоаспектная единица языка (русский язык). Межвузовский сборник научных трудов. М., 1984. - С. 38-46.

304. Николина H.A. Структурные и семантические особенности несвободных синтаксических конструкций Не А, а В II Предложение и его структура в языке. Межвузовский сборник научных трудов. М., 1986. - С. 20-29.

305. Николина H.A. Сложное предложение // Современный русский язык. Теория. Анализ языковых единиц. В 2 ч. - Ч. II. Морфология. Синтаксис. - М., 2001.-С. 478-640.

306. Николина H.A. От морфемы к слову // Языковая деятельность: переходность и синкретизм. М.-Ставрополь, 2001. - С. 54-58.309НовиковЛ.А. Семантический анализ противоположности в лексике:принципы, аспекты, метод // Филологические науки. 1973. - № 3.

307. Новиков Л.А. Антонимия в русском языке. (Семантический анализ противоположностей в лексике). М., 1973.

308. Новиков Л.А. Русская антонимия и ее лексикографическое описание // М.Р.Львов. Словарь антонимов русского языка. М., 1984*. - С. 5-30.

309. Новиков Л.А. Антонимы // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.Н. Ярцевой. М.: Советская энциклопедия, 1990.

310. Новиков Л.А. Оппозитивный метод в поэтике // Структура и семантика художественного текста: Доклады VII Международной конференции. М.: Изд-во «СпортАкадемПресс». 1999. - С. 269-279.

311. Овсянико-Куликовский Д.Н. Синтаксис русского языка. СПб., 1902. -312 с.

312. Огольцева Е.В. Антонимия образных значений в русском языке // Проблемы современного филологического образования. М.; Ярославль, 2007.

313. Откупщиков Ю.В. Из истории индоевропейского словообразования. Л.: Изд-во ЛГУ, 1967.-323 с.

314. Откупщиков Ю.В. К истокам слова. Рассказы о науке этимологии. 2-е изд. - М.: Просвещение, 1973. - 256 с.

315. Павидис С. Теория индоевропейского корня и формирование этимологического макрогнезда при помощи моделирования фономорфологических вариантов корня в германских языках // Научные труды. Лингвистика. -Riga, 2004. С. 34-45.

316. Падучева Е.В. Эгоцентрическая семантика союзов а и но II Славянские сочинительные союзы. — М.: РАН, Институт славяноведения и балканистики, 1997. -С. 36-47.

317. Панкратова T.B. Сочинительныесрюзы.а,но(дп^, but) в русских и английских синонимичных и изоморфных синтаксических конструкциях. АКД. — Ростов-на-Дону, 2007. 23 с.

318. Панфилов В.З. Философские проблемы языкознания: Гносеологический аспекг / АН СССР, Институт языкознания. М.: Наука, 1977. - 286 с.

319. Панфилов В.З. Гносеологические аспекты философских проблем языкознания. -М., 1982.

320. Парамонов Д.А. Взаимодействие грамматически выраженных модальных значений и экспрессивности в современном русском языке. — М.: Икар, 2008. -285 с.

321. Перетрухин В.Н. Проблемы синтаксиса однородных членов предложения в современном русском языке. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1979. -209с.

322. Перфильева Н.П. Уступительно-противительные конструкции с двусторонней связью в современном русском языке. АКД. Томск, 1984. - 16 с.

323. Перфильева Н.П. Уступительно-противительные союзные скрепы // Служебные слова и синтаксические связи: Межвуз. темат. сб. — Владивосток, 1985. -С. 128-138.

324. Петерсон М.Н. Очерк синтаксиса русского языка. М.; Петроград, 1923.

325. Печенкина Т.Г. Семантическая категория уступительности и средства ее выражения в русском языке 2-й половины XIX века. АКД. Л., 1978. — 20 с.

326. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. М.: Эди-ториал УРСС, 2001. - 432 с.

327. Пешковский A.M. Избранные труды. М., 1959.

328. ПРС 1949 Польско-русский словарь / Под ред. H.H. Грекова и М.Ф.Розвадовской. - М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1949. -664 с.

329. Польско-русский словарь. Slownik polsko-rosyjski. М.: Русский язык; Warszawa: Wiedza powszechna, 1980. - 840 с.

330. Попов A.B. Синтаксические исследования. Воронеж, 1881.

331. Попов П.В. Сочинительные конструкции с союзом а в древнерусском языке. КД.-Л., 1952.

332. ЗЗб-Попов Ф.В. Отрицательногутвердительные союзы в современном русском языке // Русский язык в школе. 1975. - №5. - С. 85-89.

333. Попова И.А. Значение и функции союза а в древнерусском языке // Научный бюллетень Ленинградского гос. ун-та, №2. Л., 1945. - С. 46-50.

334. Попова И.А. Сложносочиненные предложения в современном русском языке // Вопросы синтаксиса современного русского языка. М.: Учпедгиз, 1950. -С.355-396.

335. Потебня A.A. Из записок по русской грамматике. Т. 1-2. М., 1958.

336. Потебня A.A. Мысль и язык. Киев: СИНТО, 1993. 191 с.

337. Потебня A.A. Слово и миф. М.: Правда, 1989. - 282 с.

338. Преображенский А. Этимологический словарь русского языка. — Т. 1—2. -М., 1910-1914.

339. Прияткина А.Ф. Союзные конструкции в простом предложении в современном русском языке. ДД. Владивосток, 1977.

340. Прияткина А.Ф. О союзе хотя в современном русском языке // Русский язык в школе. 1968. - № 2. - С. 83-88.

341. Прияткина А.Ф. К изучению союзных связей «вторичного» характера // Современный русский язык. Ученые записки Дальневосточного государственного университета. Т. XII. Владивосток, 1971.

342. Прияткина А.Ф. Союзы в простом предложении. М.: Изд-во МГУ, 1977.-72 с.

343. Прохоров Ю.Е., Стернин И.А. Русские: коммуникативное поведение. 2-е изд. - М.: Флинта: Наука, 2006. - 328 с.

344. Пушкин Словарь языка Пушкина. Т. 1-4. - М., 1956-1961.

345. Раевская О.В. Новый французско-русский и русско-французский словарь. М., 2002.

346. РГ- 80 Русская грамматика / Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. - В 2 тт. - М., 2005. - Т. II. - 712 с.

347. Реформатский A.A. Введение в языковедение. М.: Аспект Пресс, 1996. -536 с.

348. Рогожникова Р.П. Градационные союзы в русском языке // Русский язык в школе, 1971.-№3.-С. 84-89.

349. Розенталь Д.Э.„Справочник по пунктуации. М.: Книга, 1984. -272 с,

350. Розенталь Д.Э. Справочник по русскому языку. Управление. -М., 1998.

351. РСЧ Русский синтаксис в сопоставлении с чешским. Praha, 1982. -282 с.

352. Рубцов Н.Г. Двухместные уступительно-противительные союзы как средство выражения отношений логического несоответствия // Неполнозначные слова и проблема их функционального и лексикографического описания. Ставрополь, 1993.

353. РФ Бирих А.К., В.М. Мокиенко, Степанова Л.И. Русская фразеология. Историко-этимологический словарь. - М.: Астрель: ACT: Люкс, 2005. - 926 с.

354. Савельева Л.В. Умирает ли слово отнюдь? // Русская речь. 1980. - №1. -С. 145-149.

355. Савельева Л.В. Развитие синтаксических форм отрицания в русском языке донационального периода. АДД. Л., 1989. - 35 с.

356. Савинов A.B. Логические законы мышления. АДД. М., Калинин. 1953. -84 с.

357. Савинов A.B. Логические законы мышления. (О структуре и закономерностях логического процесса). Л.: ЛГУ, 1958.-371 с.

358. Савицкая М.А. Опыт семантического анализа существительных с взаимно противоположным значением. АКД. -М., 1977. 17 с.

359. Саркисян С.Г. О семантических особенностях противительно-разделительной связи // Русский язык в школе. 1974. - № 5. - С. 88-92.

360. Санников В.З. Русские сочинительные конструкции. (Семантика. Прагматика. Синтаксис). ДД. М., 1987.

361. САР Словарь Академии Российской. - В 6 тт. - СПб., 1822.

362. Седов В.В. Славяне. Историко-археологическое исследование. -М.: Языки славянской культуры, 2002. 624 с.

363. Середа Е.В. Место междометий в системе частей речи. АКД. — М., 2004. 16 с.

364. Сигал К.Я. Сочинительные конструкции в тексте: Опыт теоретико-экспериментального исследования (на материале простого предложения). -М.: Гуманитарий, 2004. 404 с.

365. Сквайре Е.Р. Русско-ганзейские дипломатические акты как источники для этимологических решений И Scientific papers of the University of Latvia Linguistics: Studia Etymologica Germano-Balto-Slavica. Riga: University of Latvia, 2008. - C. 59-72.

366. Скворцов Л.И. Большой толковый словарь правильной русской речи: ок. 8000 слов. М.: Оникс: Мир и образование, 2009. - 1100 с.

367. Скиба Ю.Г. Союзы как средства оформления паратаксиса и гипотаксиса // Неполнозначные слова как средства оформления в синтаксисе: Сборник научных трудов. Ставрополь, 1988. С. 48-57.

368. Скиба Ю.Г. Синонимия союзов одного ряда в русских и других славянских языках // Неполнозначные слова как средства выражения семантических и синтаксических отношений: Межвузовский сборник научных трудов. Ставрополь, 1990.-С. 25-31.

369. Славский Ф. Из опыта работы над этимологическим словарем польского языка // Вопросы языкознания. 1967. - №4. - С. 55-59.

370. Сл. XI-XVII Словарь русского языка XI-XVII вв. - Вып. 1-27. - М., 1975-2005.

371. Сл. XVIII Словарь русского языка XVIII века. - СПб., 2004.

372. Словообразование 2001 Современный русский язык: Теория. Анализ языковых единиц / Под ред. Е.И. Дибровой. В. 2 ч. - М.: Academia, 2001. - Ч. I. С. 487-526.

373. Смирницкий А.И. К вопросу о слове // Труды Института языкознания АН СССР. Т. 4.-М.: Изд-во АН СССР, 1954. С. 199-203.

374. Смирницкий А.И. Сравнительно-исторический метод и определение языкового родства: Материалы к курсам языкознания / Под ред. В.А.Звегинцева. -М.: Изд-во Московского университета, 1955. — 56 с.

375. Собинникова В.И. Сложные предложения с союзом а то в русских и украинских говорах // Материалы по русско-славянскому языкознанию. Воронеж, 1967.-С. 43-51.

376. Соболевский А.И. Труды по истории русского языка. В 2 тт. М., 2004, 2006.-712 е., 688 с.

377. Современный русский язык: В 3 ч. -М.: Просвещение, 1981.

378. Солганик Г .Я. О текстовой модальности как семантической основе текста // Структура и семантика художественного текста. Доклады VII Международной конференции. М., 1999. - С. 364-372.

379. Солганик Г.Я. Очерки модального синтаксиса. М.: Флинта: Наука, 2010.- 136 с.1

380. Солженицын 1990 Русский словарь языкового расширения / Сост. А.И.Солженицын. - М.: Наука, 1990. - 272 с.

381. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. (К проблеме онтологии языка). АДД. М., 1970. - 57 с.

382. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. М. Наука, 1971.-292 с.

383. Солнцев В.М. К вопросу о семантике, или языковом значении (вместо предисловия) // Проблемы семантики. М., 1974. - С. 3-11.

384. Солодуб Ю.П. Структура лексического значения // Филологические науки. 1997. - №2. - С. 54-67.

385. Солодуб Ю.П. Типология значений языковых единиц докоммуникатив-ного уровня (функциональный аспект анализа) // Филологические науки. 1988. — №5.-С. 37-46.

386. Солодуб Ю.П. Роль словесного комплекса-прототипа в реализации кон-нотативных возможностей фразеологизма // Филологические науки. 1996. - №1. -С. 67-79.

387. Солодуб Ю.П. Сопоставительный анализ структуры лексического и фразеологического значений // Филологические науки. 1997. - № 5. - С. 45-54.

388. Солодуб Ю.П., Альбрехт Ф.Б. Современный русский язык. Лексика и фразеология современного (сопоставительный аспект) . М.: Флинта: Наука, 2002. -264 с.

389. Сорокина М.А. Функционирование омокомплекса правда в современном русском языке. АКД. М., 2002. - 16 с.

390. Соссюр де Ф. Труды по языкознанию. М., 1997.

391. СОШ Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. -М.: АЗЪ, 1993.-960 с.

392. Срезневский Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка. Репринт. изд. -М., 1989. Т. 1-3.

393. Срезневский И.И. Мысли об истории русского языка. -М., 1959.

394. Словарь-справочник лингвистических терминов. / Розенталь Д.Э., Телен-кова М.А. М., 2001.

395. СССРЛ Сводный словарь современной русской лексики. В 2 тт. - М.: Русский язык, 1991. - 800 е., 739 с.

396. ССРЛЯ Словарь современного русского литерагурного языка: В 17 тт. М.-Л., 1950-1965.

397. СССРЯ Словарь служебных слов русского языка. / А.Ф. Прияткина, Е.А. Стародумова, Г.Н. Сергеева и др. Владивосток, 2001. - 362 с.

398. СТ Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь трудностей русского языка. - М.: Русский язык, 1984. - 624 с.

399. Стародумова Е.А. Функции ограничительного слова только в современном русском языке // Синтаксические связи в русском языке. Межвузовский сборник научных трудов. Владивосток, 1974.

400. СС Старославянский словарь (по рукописям Х-Х1 вв.). Под ред. Р.М.Цейтлин, Р. Вечерки, Э. Благовой. - М., 1994.

401. Степанов Ю.С. Основы языкознания. М., 1985.

402. Степанов Ю.С. Счет, имена чисел, знаки чисел в индоевропейских языках // Вопросы языкознания. -1989. №4. С. 46-72; 1989. -№5. - С. 5-31.

403. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М., 2001.

404. Степанов Ю.С. Имена, предикаты, предложения (семиологическая грамматика) . 2-е изд, стереотипн. - М.: УРСС, 2002. - 360 с.

405. Степанов Ю.С. Концепты. Тонкая пленка цивилизации. М.: Языки славянских культур, 2007. - 246 с.

406. Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1985. - 170 с.

407. Стеценко А.Н. Сложносочиненное предложение в древнерусском языке. -Томск, 1962.

408. Стеценко А.Н. Исторический синтаксис русского языка. М.: Высшая школа, 1977.

409. Стеценко А.Н., Холодов H.H. Об основных тенденциях и путях развития системы сочинения в русском языке // Вопросы языкознания. 1980. - №2. - С. 99110.

410. Сыров H.A. Способы реализации категории связности в художественном тексте. АДД. М., 2005. - 45 с.

411. Сыров И.А. Сочинение и присоединение в художественном тексте // Актуальные проблемы анализа единиц языка и речи. Стерлитамак, 2010. С. 148-154.

412. Теремова P.M. Семантика уступитсльности и ее выражение в современном русском языке. Л., 1986. - 74 с.

413. Тихонов А.Н. Словообразовательный словарь русского языка. В. 2-х тт. -М„ 1985.

414. Токарчук И.М. Частицы в языковом и речевом аспектах: На материале частиц просто и прямо. КД. Владивосток, 2002. - 237 с.

415. Топоров В.Н. Исследования по балтийской этимологии (1957-1961) // Этимология. М., 1963.

416. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: Семантика и структура. — М., 1983.-С. 227-284.

417. Топоров В.Н. Из индоевропейской этимологии. V. (1) // Этимология 1991-1993.-М., 1994.

418. Торопова H.A. К исследованию логических частиц // Вопросы языкознания, 1978.-№5.-С. 82-92.

419. Торопова H.A. Семантика и функции логических частиц. Саратов, 1980.

420. Троицкий Е.Ф. О неполной противопоставленности сочинения и подчинения // Синтаксические отношения в предложении и тексте. Межвузовский сборник научных трудов. Иваново, 1984. С. 30-37.

421. Троицкий Е.Ф. Равноправные компоненты сочинительной конструкции. -Смоленск, 1988.

422. Троицкий Е.Ф. Два типа отрицательно-утвердительных конструкций // Филологические пауки. 1988. - №2. - С. 78-80.

423. Трофимов В.А. К вопросу о выражении отрицания в современном русском литературном языке // Ученые записки ЛГУ. Серия филологических наук. Вып. 15, № 156.- 1952.

424. Трубачев О.Н. Лингвистическая периферия древнейшего славянства. Индоарийцы в Северном Причерноморье // Вопросы языкознания. 1977. - № 6. -С. 13-29.

425. Трубачев О.Н. Опыт ЭССЯ: к 30-летию с начала публикации (1974-2003) // Вопросы языкознания. 2002. - №4. - С. 3-24.

426. Трубачев О.Н. Этногенез и культура древнейших славян. Лингвистические исследования. М.: Наука, 2003. - 489 с.

427. Трубецкой Н.С. Избранные труды по филологии. М.: Прогресс, 1987. -560 с.

428. Трубецкой Н.С. Основы фонологии. М.: Аспект Пресс, 2000. - 352 с.

429. ТСУ Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова. В 4 тт. -М.: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 19351940.

430. Улуханов И.С. Единицы словообразовательной системы русского языка и их лексическая реализация. М., 1996. - 222 с.

431. Урысон Е.В. Союз а как сигнал поворота повествования // Логический анализ языка. Семантика начала и конца. М., 2002.

432. Урысон Е.В. Союзы а и но и фигура говорящего // Вопросы языкознания. -2004,-№6.-С. 64-83.

433. Урысон Е.В. Семантика союза но: данные языка о деятельности сознания // Вопросы языкознания. 2006. - №5. - С. 22-42.

434. Урысон Е.В. Опыт описания семантики союзов: Лингвистические данные о деятельности сознания. — М.: Языки славянских культур. — 336 с.

435. Усова Н.В. О некоторых свойствах скрепы зато в противительных конструкциях с союзом но II Служебные слова и синтаксические связи. Межвузовский тематический сборник. Владивосток, 1985.-С. 138-145.

436. Усова Н.В. Противительные конструкции с союзом но в современном русском лшературном языке. КД. Томск, 1986. - 186 с.

437. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4 тт. М., 2004.

438. Федоров А.К. Система подчинительных союзов в современном русском языке. (Проблема взаимосвязи значения союза и структуры сложного предложения). АДД. М„ 1972. - 39 с.

439. Федоров А.К. Спорные вопросы теории сложноподчиненного предложения. Курск, 1982.

440. Федосюк М.Ю. Неявные способы передачи информации в тексте: Учебное пособие по спецкурсу. М.: МГПИ им. В.И. Ленина, 1988. - 84 с.

441. Филин Ф.П. Происхождение русского, украинского и белорусского языков.-Л., 1972.

442. Филин Ф.П. Очерки по теории языкознания. М.: Наука, 1982. - 336 с.

443. Филипенко М.В. Проблемы описания предлогов в современных лингвистических теориях (обзор) // Исследования по семантике предлогов. М.: Русские словари, 2000. - С. 12-54.

444. Финско-русский словарь / Под ред О.В. Кукконен, Х.И. Лехмус, И.А.Линдрос. М.: Государственное изд-во иностранных и национальных словарей, 1955.-606 с.

445. ФОРЯ Фразеологические обороты русского языка. Н.М. Шанский, Е.А.Быстрова, В.И. Зимин. - М.: Русский язык, 1988. - 389 с.

446. ФС Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. - 4-е изд. - М.: Политиздат, 1980.-444 с.

447. Формановская Н.И. Стилистика сложного предложения. 2-е изд. - М.: КомКнига, 2007. - 240 с.

448. Формановская Н.И. Сложное предложение в современном русском языке. Теория и упражнения. М.: Русский язык, 1989. - 192 с.

449. Фортунатов Ф.Ф. Сравнительное языковедение. Избранные труды. Т. 1. -М., 1956.

450. Фужерон И. О некоторых особенностях русских сочинительных союзов. Союзы и и а, союзы а и но II Славянские сочинительные союзы. М.: РАН, Институт славяноведения и балканистики, 1997. - С. 25-35.

451. Хандажинская А.И. Противительные и присоединительные конструкции с союзом хотя (хоть) в современном русском литературном языке. АКД. Д., 1965.-20 с.

452. Химик В.В. Категория субъективности в современном русском языке (эгоцентрический потенциал субъектных компонентов высказывания). АДД. — СПб., 1991.-33 с.

453. Холодов H.H. Союз да в сложносочиненных предложениях // Русская речь.- 1970.-№3,-С. 59-61.

454. Холодов H.H. Сложносочиненные предложения с союзом только, синонимичным союзу но И Русский язык в школе. 1970. - №6. - С. 83-87.

455. Холодов H.H. Строение и значение сложносочиненных предложений с союзом но II Русский язык в школе. 1974. - №1. - С. 71-76.

456. Холодов H.H. Сложносочиненные предложения в современном русском языке. Учебное пособие. Ч. I. Смоленск, 1975.

457. Холодов.H.H. Сложносочиненные предложения с разделительными союзами // Русский язык в школе. 1975. - №4. - С. 65-70.

458. Холодов H.H. О семантике соединительных отношений и союзе и II Русский язык в школе. 1976. - №5. - С. 86-90.

459. Холодов H.H. Проблемы исследования сложносочиненных предложений в современном русском языке. АДД. М., 1978. - 28 с.

460. Холодов H.H. Проблемы исследования сложносочиненных предложений в современном русском языке. ДД. М., 1977.

461. Холодов H.H. Система грамматических значений сложносочиненных предложений // Русский язык в школе. 1983. - №5. - С. 87-92.

462. Холодов H.H. Проблема отношений аналогичности и неаналогичности в синтаксисе // Вопросыязыкознания. 1985. — № 5. - С. 94-103.

463. Холодов H.1I. О соединительной связи и основном противопоставлении в системе сочинения // Русский язык в школе. 1987. - № 1. — С. 64-71.

464. Холодов H.H. За древними тайнами русского слова и тайны иных масштабов. Иваново, 1991.

465. Цыганенко Г.П. Этимологический словарь русского языка. Киев, 1970.

466. Черемисина М.И., Колосова Т.А. Очерки по теории сложного предложения. Новосибирск: Наука, Новосибирское отд-ние, 1987. 197 с.

467. Черкасова Е.Т. Переход полнозначных слов в предлоги. М.: Наука, 1967.

468. Черкасова Е.Т. К вопросу о самобытности синтаксического строя русского языка // Вопросы языкознания. 1972. - № 5. - С. 77-81.

469. Черкасова Е.Т. Русские союзы неместоименного происхождения. — М.: Наука, 1973.-222 с. ,

470. Черных П.Я. Историческая грамматика русского языка. М., 1968. -375 с.

471. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. В 2 тт. М.: Рус. яз. - Медиа, 2006.

472. Чернышев В.И. Отрицание не в русском языке. Д., 1927.

473. Чешско-русский словарь. Cesko-rusky slovnik. -М.: Русский язык, 1976. — 845 с.

474. Чин Суан Тхань. Сложные предложения, выражающие уступительно-противительные отношения в русском литературном языке. АКД. М., 1971. -15 с.

475. Чупановская М.Н. Репрезентация противоположности в семантике производных антонимов (на материале словарей русского языка). АКД. Новосибирск, 2007.-21 с.

476. Шанский 1961 Шанский Н.М., Иванов В.В., Шанская Т.В. Краткий этимологический словарь русского языка. - М.: изд-во Министерства просвещения РСФСР, 1961.

477. Шанский 1963 Этимологический словарь русского языка. Изд-во Московского университета. Под ред. Н.М. Шанского. - М., 1963.

478. Шанский Н.М. Очерки по русскому словообразованию. М., 1968.

479. Шапиро А.Б. Очерки по синтаксису народных говоров. — М., 1953.

480. Шапиро А.Б. Основы русской пунктуации. М.: Издательство Академии Наук СССР, 1955.-398 с.

481. Шапошников А.К. Indoarica в Северном Причерноморье // Вопросы языкознания. 2005. - №5. - С. 30-67.

482. Шафф А. Введение в семантику. М.: Изд-во иностр. лит., 1963. - 304 с.

483. Шахматов A.A. Синтаксис русского языка. — JL: Учпедгиз, 1941.

484. Шведова Н.Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1960. - 378<с.

485. Шведова Н.Ю. Типология односоставных предложений на основе их парадигм // Проблемы современной филологии. Сборник статей к 70-летию академика В.В. Виноградова. М., 1965. - С. 282-287.

486. Шеидельс Е.И. Отрицание как лингвистическое понятие // Ученые записки 1-го МГПИИЯ. Т. 19.-М., 1959.

487. Шерцль В.И. О словах с противоположным значением (или о так называемой энантносемии). Воронеж, 1884.

488. Шилов A.JI. Прибалтийско-финская лексика и восточнославянское языкознание // Вопросы языкознания. 2005. - № 2. - С. 27-38.

489. Ширшов И.А. Множественность словообразовательной мотивации в современном русском языке. АДД. М., 1983. - 33 с.

490. Ширшов И.А. Типы словообразовательной мотивированности // Филологические пауки. 1995. -№ 1. - С. 41-50.

491. Ширшов И.А. Типы полисемии в производном слове // Филологические науки. 1996. - № 1. - С. 55-66.

492. Ширшов И.А. Границы словообразовательного гнезда // Филологические науки. 1996. - №5. - С. 43-54.

493. Ширшов-И.А. Типы производности слов в русском языке // Филологические науки. 1997. - № 5. - С. 55-65.

494. Ширшов И.А. Теоретические проблемы гнездования. М., 1999.

495. Ширшов И.А. Толковый словообразовательный словарь русского языка. М.: Русские словари, 2004. - 1022 с.

496. Ширяев E.H. Дифференциация сочинительных и подчинительных союзов на синтаксической основе // Филологические науки. — 1980. — № 2. С. 49-54.

497. Шмелев А.Д. Русская языковая модель мира: Материалы к словарю. -М., 2002.

498. Шмелев Д.Н. Экспрессивное отрицание // Вопросы языкознания. 1953. -№ 6.

499. Шмелев Д.Н. Экспрессивно-ироническое выражение отрицания и отрицательной оценки в современном русском языке // Вопросы языкознания. 1958. -№ 6. - С. 63-75.

500. Шмелев Д.Н. О «связанных» синтаксических конструкциях в русском языке // Вопросы языкознания. 1960. - № 5. - С. 17-60.

501. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. М.: Просвещение, 1964.-244 с.

502. Шмелев 1973 Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. -М.: КомКнига, 2006. - 280 с.

503. Шолохов — Словарь языка Михаила Шолохова. — М., 2005.

504. Штайн К.Э. Системный подход к изучению динамических явлений на синхронном срезе языка. Ставрополь: Изд-во СГУ, 2006. - 292 с.

505. Шувалова С.А. О соотнесенности смысловых отношений и союзных средств в сложносочиненных предложениях // Сложное предложение в конструктивно-семантическом аспекте. Межвузовский сборник научных трудов. Калинин: Калининский гос. ун-т, 1984. - С. 44-52.

506. Щерба JI.B. Современный русский литературный язык // Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз, 1957. - С. 113-129.

507. Щерба JI.B. Избранные работы по языкознанию и фонетике. Т.1. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1958. - 182 с.

508. Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974. - 432 с.

509. ЭССЯ Этимологический словарь славянских языков: Праславянский лексический фонд. Вып. 1—31. -М., 1974-2005.

510. Якобсон Р. Избранные работы. М.: Прогресс, 1985. - 455 с.

511. Яковлева Е.С. О некоторых моделях пространства в русской языковой картине мира // Вопросы языкознания. 1993. - №4. - С. 48-62.

512. Яковлева Е.С. О понятии «культурная память» в применении к семантике слова) // Вопросы языкознания. 1998. - №3. - С. 43-71.

513. Ян Бо. Функции антонимии в художественной и научной речи (на материале поэзии В.Я. Брюсова,и научных сочинений Л.В. Щербы). АКД. М., 2004. -17 с.

514. Янко-Триницкая H.A. Словообразование в современном русском языке. -М., 2001.

515. Borys W. Slownik etymologiczny j?zyka polskiego. Krakow, 2005.

516. Brückner Brückner A. Slownik etymologiczny j?zyka polskiego. Warszawa,1957.

517. Dimante I. Adverbu transpozTcija un to evolücija krievu un latviesu valodä konstrastlvä aspektä // Baltu filologija IX: LU Zin. raksti. 625. Sej. Riga. 2000. C. 515.

518. Dimante 1. Adverbu transpozTcija un evolücija // Latvijas Universitäte. Riga,2001.

519. Cruse D.A. Lexical semantics. Cambridge, 1986.525. ltaliano-russo. Russo-italiano. Antonio Vallardi Editore, 2008. 220 p.

520. Lakoff R. Ifs, and's and but's about conjunction // Studies in Linguistic Semantics.-New York, 1971.-P. 115-150.

521. Machek V. Etymologicky slovnik jazyka ceskeho. 2. vyd. Praha, 1968.

522. Rudolph E. Contrast. Adversative and concessive relations and their expressions in English, German, Spanish, Portuguese on sentence and text level. Berlin, New York, 1996.

523. SlawskiF. Slownik etymologiczny j?zyka polskiego/ Krakow. 1952-1959.

524. Stern G. Meaning and change of meaning. Göteborg, 1931.

525. TrävnicekF. Slovnik jazyka ceskeho. Praga, 1952.

526. Webster Webster's New School and Office Dictionary. Fawcett crest. New York. 1974. - 888 p.

527. WierzbickaA. Semantic Primitives. Frankfurt, 1972.