автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Сложносочиненные предложения противительного типа в системном и текстовом аспектах

Полный текст автореферата диссертации по теме "Сложносочиненные предложения противительного типа в системном и текстовом аспектах"

На правах рукописи

БАКАЛОВА Зинаида Николаевна

СЛОЖНОСОЧИНЕННЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ

ПРОТИВИТЕЛЬНОГО ТИПА В СИСТЕМНОМ И ТЕКСТОВОМ АСПЕКТАХ

10.02.01 - русский язык

27я«вгоп

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Самара - 2010

4843051

Работа выполнена в Поволжской государственной социально-гуманитарной академии

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

Урысон Елена Владимировна;

доктор филологических наук, профессор Карпенко Людмила Борисовна;

доктор филологических наук, профессор Шестак Лариса Анатольевна

Ведущая организация -

Российский государственный педагогический университет им. А.И.Герцена

Защита состоится <<[%> « 2011 г. в часов на заседании

диссертационного совета Д 212.218.07 в Самарском государственном университете по адресу: 443011, г. Самара, ул. Академика Павлова, 1, зал заседаний.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Самарского государственного университета

Автореферат разослан ^Л^/4--/ • 201

1 года

Ученый секретарь ^ (

диссертационного совета Карпенко Г.Ю.

Общая характеристика работы

Под противительными отношениями на уровне сложносочиненного предложения в лингвистике подразумевается «вид сочинительных отношений, констатирующих противопоставление или сопоставление ситуаций, названных частями этого предложения» (А.М.Ломов. Энциклопедический словарь-справочник лингвистических терминов и понятий. 2008: 273). Противительные отношения формально создаются и обнаруживаются в первую очередь противительными союзами А, НО и др. как основными конституирующими элементами сложного предложения при поддержке его лексико-грамматического наполнения, т.е. разноуровневых средств русского языка (антонимов, синтаксического параллелизма, позиции предметов речи, форм сказуемых и пр.). В устной речи противительные отношения реализуются интонацией (логическими ударениями, паузами, тембром и другими голосовыми модуляциями произнесения компонентов сложного предложения), ибо просодия служит ярким и выразительным средством вербализации не только нюансов противительной семантики, но и эмоциональной оценочное™ содержания.

Синтаксическая наука характеризуется значительными достижениями в осмыслении сочинительных отношений русского языка, осуществленными на протяжении более полувека, начиная с работ И.А.Поповой (1950) и Е.И.Ди-бровой (1954). Однако основные принципиальные вопросы внутренней системной организации сочинительных конструкций, их соотносительности друг с другом и особенно вопрос о специфике их функционирования в тексте остаются неисчерпанными и дискуссионными. В наибольшей степени это, на наш взгляд, относится к противительным (адверсативным) предложениям. Союз А, например, до сих пор называют словом с «тонкой, почти неуловимой семантикой», а его значение «загадочным» (Е.В.Урысон).

Актуальность работы.

К настоящему времени круг актуальных проблем изучения сложносочиненных предложений адверсативного типа сводится к следующему:

- все еще несовпадающим образом квалифицируется семантика некоторых адверсативных союзов, включая доминирующие, казалось бы, многократно исследованные союзы А и НО;

- по-прежнему смешиваются значения самих союзов и их «употреблений», т.е. микроконтекстов с типизированным соотношением лексико-грам-матического состава сложного союзного предложения, что приводит к противоположным выводам об однозначности-многозначности союзов и даже об их семантичности-асемантичности;

- предлагаемые классификации противительных сложносочиненных предложений с каждым союзом либо не совпадают друг с другом по выделяемым структурно-семантическим вариантам - ССВ, (по-иному - подтипам, «субстанциональным значениям», регулярным реализациям, модификациям), либо не проясняют до конца специфику внутренних отношений таких ССВ, составляющих компоненты единой системы. В итоге отсутствует детализированное описание как системной организации предложений с отдельными сою-

зами, так и всей категории адверсативности на уровне русского паратаксиса. Лингвистический статус ССВ определяется по-разному: их называют то фактами языка, то фактами речи;

- несистематизированно и далеко не полно характеризуются в научной литературе парадигматические связи синонимического характера в области адверсативности;

- не существует полной убедительной и детализированной картины функционирования сочинительных, в том числе и противительных, союзов в текстах, в первую очередь, художественных. Результаты наблюдений такого рода в отдельных работах весьма разнородны, не подчинены каким бы то ни было общим критериям.

Эта совокупная дискуссионность или неразрешенность названных проблем осложняется сменой векторов лингвистических интересов в связи с новыми направлениями в языкознании: сдвигом научной лингвистической парадигмы от структурно-семантической к антропоцентрической; проявлением интеграции разных наук, обозначившим новые, нетрадиционные аспекты и возможности изучения языковых единиц; переакцентировкой современного языкознания с изучения языка как системы знаков на изучение языка как деятельности и ее результатов, на текстовые механизмы порождения смыслов; зкс-планаторностью (стремлением найти объяснение языковым и речевым фактам) как существенным признаком современных лингвистических исследований.

Проблемы изучения категории адверсативности обусловлены рядом объективных и субъективных трудностей теоретического и методического характера. Это:

- абстрактность значений союзов, доходящая, по мнению некоторых ученых, едва ли не до уровня «семантической опустошенности», когда семантика союза настолько широка, что допускает в рамках А-высказываний возможность реализации смыслов, близких к противоположным, например, соединительного сопоставления и несоответствия;

- явления семантической неоднозначности (т.е. наличие трудных для разграничения смыслов), именуемые в науке синкретизмом, диффузностью, переходностью, сращением, совмещением, комбинированием;

- в ряде случаев нечеткость лексико-грамматической (формальной) выраженности адверсативной семантики;

- имплицитность выражения инвариантных значений адверсативности на некоторых ее участках (например, при реализации несоответствия и ограничения);

- изучение адверсативных предложений в отрыве от широких контекстов их употребления, без учета дискурса и фоновых знаний, которые во многих случаях могли бы уточнить характер интерпретации конкретных использований союзов в речи;

- неразработанность четких методических путей изучения некоторых участков адверсативного знания, особенно в сфере синонимического взаимодействия союзов и функционирования союзов в речи.

Методологическая программа настоящей работы состоит в следующем:

I. Философская база исследования - основные положения материалистической диалектики о всеобщей связи явлений, о категориях общего и частного, конкретного и абстрактного, формы и содержания, об отношении языка к действительности, мышлению и психике человека.

II. Лингвистическая база исследования:

- понимание языка в целом как объекта, устроенного на основе системной дихотомии сходств и различий (Ф.Соссюр и др.), и такое же представление сложносочиненного предложения как синтаксического фрагмента языка во всех составляющих его звеньях (Н.Н.Холодов);

- представление системы синтаксических конструкций в виде поля с центром и периферией, с участками переходного характера (В.Г.Адмони, В.В.Ба-байцева);

- утверждение широких возможностей соотносительности звеньев одних и тех же общих синтаксических категорий, в том числе и категории противи-тельности;

- осознание функционализма как центрального принципа в современных исследованиях языка, в частности, синтаксиса (С.Г.Ильенко, А.В.Бондарко, Г.А.Золотова, М.А.Шелякин, В.Б.Касевич, Е.С.Кубрякова, К.Я.Сигал, Н.К.Онипенко, Е.И.Костанди и др.). «Функционализм в широком понимании -такой подход в науке, когда центральной ее проблемой становится исследование функций изучаемого объекта (назначения), приспособленность языковых средств к выполнению задач <...> Общим постулатом функциональной лингвистики служит положение о том, что язык представляет собой инструмент, орудие, средство, наконец, механизм для осуществления определенных целей и реализаций человеком определенных намерений - как в сфере познания действительности и ее описания, так и в актах общения, социальной интеракции, взаимодействия с помощью языка» (Е.С.Кубрякова);

- определение современной лингвистики как науки полипарадигмальной (Е.С.Кубрякова, В.А.Маслова, Н.Ф.Алефиренко и др.), объединяющей традиционную структурно-семантическую парадигму и возникшую в последней трети XX века антропоцентрическую парадигму, распадающуюся на ряд направлений (в терминологии некоторых исследователей самостоятельных парадигм, например, когнитивной и коммуникативной). Объектом структурно-семантической парадигмы служит анализ значений языковых единиц, облеченных в определенную форму. Антропоцентризм как особый принцип исследования заключается в том, что научные объекты изучаются прежде всего по их роли для человека, который ставится во главу угла во всех теоретических предпосылках научного изучения языка.

В настоящей диссертации осуществлена опора (в разной степени) на обе действующие парадигмы лингвистического знания, поскольку одна дополняет другую, что создает новые возможности теоретических интерпретаций языковых и речевых фактов. Обе названные парадигмы предполагают функциональный подход к языку. «Функционализм как таковой — не одна из существующих школ, это необходимое магистральное направление лингвистики, способное

интегрировать все позитивные аспекты, которые усматриваются в ряде существующих теоретических подходов» (В.Б.Касевич);

- необходимость дискурсивного анализа языковых единиц, т.е. органической связи с вертикальным и горизонтальным контекстами художественных произведений, пресуппозициями и интенциями автора;

- целесообразность обращения к смежным наукам: логике, психологии, литературоведению, без помощи которых в настоящее время невозможно полное лингвистическое знание в области языка и речи (по образному выражению Е.С.Кубряковой, без «экспансионизма»).

Методика исследования противительной связи должна соотноситься с методологией. Традиционно в рамках сложносочиненного предложения изучались обобщенные «употребления» сочинительных союзов (ССВ), выделяемые методом учета их типизации с точки зрения их формы и содержания (В.А.Белошапкова, Н.Н.Холодов, М.В.Ляпон и многие другие). Затем на основании сопоставления и анализа таких выделенных ССВ, а также сравнения противительных предложений с разными союзами объяснялось языковое значение конкретного союза (если утверждалась его однозначность), или его разные значения (при многозначности союза), или же отсутствие семантики союза (при констатации его асемантичности, то есть функции формальной скрепы); выстраивались умозаключения о системном строении сочинительных конструкций и высказывались предположения о взаимодействии предложений с разными союзами. Предпринимались попытки казавшегося более объективным логического анализа сочинительных союзов на материале русского (Ю.И.Левин, Г.Е.Крейдлин и Е.В.Падучева и др.) и английского языков (В.И.Жельвис и Т.А.Дебольская), небезынтересные для уточнения семантических «портретов» сочинительных союзов. Новая, антропоцентрическая парадигма потребовала своей методики, которая ориентировалась бы на человека, до сих пор остававшегося если не за бортом языкового исследования, то на его периферии. Таким человеком прежде всего является автор высказываний, отражающий в речевых актах свой взгляд на мир, свою «языковую картину мира». Основным способом изучения авторских интенций стала служить интроспекция как опора на «взвешенную» языковую интуицию исследователя, во избежание субъективизма подкрепленную лингвистическим или психолингвистическим экспериментом. В настоящей работе использовались все названные выше взаимодополняющие методы и приемы исследования вкупе с теми, которые будут указаны в пункте «Новизна исследования». Анализ выполнен, в основном, в направлении от формы к содержанию и к функциям.

Объектом настоящей работы стали сложносочиненные противительные конструкции современного русского языка, предметом - их системная организация, соотносительность и функционирование в тексте.

Исследование проводилось на материале сложносочиненных предложений, поскольку они с максимальной полнотой концентрируют почти все возможности выражения частных значений противительности. В целом было проанализировано 12000 сочинительных высказываний, извлеченных, главным

образом, из произведений русской литературы XX века, более 7500 из них составляют речевые факты, полученные методом сплошной выборки.

Цель настоящего исследования - выявление принципов и специфики системной организации сложносочиненных противительных предложений русского языка и особенностей их функционирования в русской художественной речи (текстах). Цель достигается посредством постановки и решения следующих основных исследовательских задач.

I. С учетом двух действующих лингвистических подходов к анализу языковых фактов - структурно-семантического и антропоцентрического - дать детальное представление о системной организации сложносочиненных предложений с каждым адверсативным союзом и о системном строении категории адвер-сагивности на уровне русского сложносочиненного предложения в целом.

II. Исследовать соотносительность (синонимичность) конструкций с доминантными сочинительными союзами А и НО, представив их синонимические отношения как микросистему с преимущественными отношениями подобия.

III. Описать систему функционирования адверсативных предложений в художественной речи двумя путями:

а) с учетом дискурсивных механизмов порождения адверсативных смыслов в произведениях русских писателей;

б) с опорой на понимание художественного текста как коммуникативного акта, предполагающего в качестве объекта сообщения денотативную, концептуальную и экспрессивную сферы семантического пространства художественного текста и пронизывающего их подтекста, что целесообразнее было проследить на материале одного произведения в его полном целостном виде - романа М.Булгакова «Белая гвардия», где сочинительная связь явно доминантна1. Именно: 1) проанализировать значимость сочинительной связи для выражения последовательности и иерархии описываемых ситуаций в первой главе «Белой гвардии» (денотативный, или информативный, план), а также дать образцы анализа семантической структуры фрагментов текста, которые, как на синтаксическом каркасе, основываются на сочинительной связи; 2) описать роль сочинительных конструкций в репрезентации базовых концептов булга-ковского романа (концептуальный, или понятийный, план); 3) выявить способы вербализации авторской экспрессии средствами сочинительных конструкций с учетом экстра- и интралингвистических факторов; 4) охарактеризовать специфику текстообразующей роли сочинительной связи; 5) выявить роль сочинительной связи при формировании подтекста в романе «Белая гвардия»;

1 При анализе романа «Белая гвардия» нами рассматриваются функции не только противительных союзов А и НО (малочастотные союзы единичны), но и соединительного союза И - по той понятной причине, что одно сочинительное отношение дополняет и оттеняет другое, создавая в совокупности неразрывную картину функционирования русского паратаксиса. По этой же причине в романе анализируются сочинительные связи сложносочиненного предложения в сравнении с другими текстовыми построениями (самостоятельными высказываниями, ССЦ, подглавками и главами романа).

6) раскрыть возможности средств сочинительной связи в отражении черт «текстовой личности» автора в мировоззренческом и профессиональном планах.

IV. Помимо научной интерпретации языкового материала, в диссертации ставится задача разработать надежную методику (способы и приемы) исследования адверсативных предложений в их двояком языковом проявлении: в виде противопоставления предложений с разными союзами и в виде их подобия (синонимии), а также о методике установления определенных закономерностей функционирования союзов в художественных текстах.

Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в утверждении:

1) трех основных теоретических положений, связанных с системной организацией категории противительности в языке и художественной речи:

- факта полевого характера систем адверсативных предложений с каждым конкретным союзом в виде ряда оппозиций ССВ и связанности их определенными инвариантными значениями, а также системного строения лексико-грамматической категории адверсативности в рамках сложносочиненного предложения;

- факта системных синонимических связей предложений с противительными союзами;

- наличия специфической речевой системы употребления основных сочинительных союзов в текстах художественного стиля;

2) ряда более частных положений, касающихся:

- синтаксического статуса ССВ, объединяющих признаки языка и речи;

- однозначности адверсативных союзов;

- их стилистической характеристики;

- возможностей передачи подтекстных смыслов средствами сочинительной связи;

- эффективности использования противительных союзов в организации «золотого сечения» художественного текста;

- методики изучения системно-текстового аспекта сложносочиненного предложения.

Практическая значимость. Материалы исследования могут быть использованы при дальнейшем научном анализе сложных союзных предложений русского и других языков, в вузовском преподавании русского языка и стилистики, в лексикографическом описании сочинительных союзов, а также в практике перевода с русского языка на другие.

Новизна исследования соотносится с его актуальностью. Она видится в том, что в диссертации:

- разрабатывается новый подход к системному описанию противительных предложений в виде их полевой организации;

- уточняется синтаксический статус адверсативного звена сложного предложения по его соотношению с другими разновидностями сложносочиненного предложения, со сложноподчиненным предложением, а также по признаку выражаемого эгоцентризма. Близость к гипотаксису доказывается значительной долей семантики несоответствия, синонимичного уступке (в А-системе -

25,5%, в НО-системе - 75%), а также возможностью взаимозамены союзов НО и ХОТЯ. Признак эгоцентризма видится в наличии у адверсативных высказываний (прежде всего с союзом А) элемента значения «эго» говорящего, проявляющегося в субъективном взгляде автора речи на утверждаемые различия предметов сообщения, иными словами, - в ощущении «Я» субъекта речи, обусловленного его миропониманием и его интенциями;

- впервые системно и детализирование прослеживается соотносительность доминантных адверсативных союзов А и НО и в основных чертах - их соотносительность с малочастотными противительными союзами. Выявляются причины, условия и результаты синонимического взаимодействия противительных союзов;

- адверсативная проблематика освещается путем комплексной методики исследования, объединяющей достоинства обоих действующих научных подходов: структурно-семантического и антропоцентрического. Такой синтез обусловил разноплановость рассмотрения русских противительных предложений;

- впервые коммуникативная предназначенность сочинительных предложений в художественной речи анализируется с позиций дискурса и проблематики художественных текстов. Доказывается, что исследование противительных высказываний в указанных аспектах служит ярким проявлением и уточнением функционально-коммуникативного направления анализа языковых единиц. Т.о., новизна функционального подхода состоит в создании концепции текстовой стилистики сочинительных конструкций и адекватной ей методики анализа, а также в доказательстве и иллюстрации того, что мощный функционально-коммуникативный заряд сочинительных конструкций целесообразно представлять и объяснять в конкретных идиостилях писателей, наиболее полно выявляющих эстетический потенциал сочинительных отношений.

Новым в методическом отношении служат: 1) использование оппозиционного приема анализа языковой А-системы; 2) применение полного набора логических схем для анализа семантики несоответствия как частной разновидности категории противительности и соотносительности союзов А и НО в этой сфере; 3) методика выявления синонимических связей предложений с союзами А и НО с учетом условий возможности или невозможности взаимозамены союзов; 4) проведение психолингвистического эксперимента со студентами-филологами в целях уточнения семантических различий союзов А и НО; 5) методика выявления текстовой роли синтаксических единиц служебного характера в связи с текстовыми категориями и дискурсом.

Положения, выносимые на защиту:

1. Инвариантным значением категории противительности на уровне сложносочиненного предложения является сопоставление как констатация актуальных различий объектов речи с точки зрения субъекта речи. Все противительные союзы русского языка, различные по своему семантическому объему, по стилистическим нюансам и по степени интенсивности проявления адверсативных смыслов, конкретизируют общее значение сопоставления в соответствии со своими специфическими особенностями. Наиболее широкий диапазон различий передает союз А. Другой доминантный противительный

союз - НО - реализует различия лишь противоположного характера (противопоставление), выраженные преимущественно имплицитно, в подтексте логической структуры адверсативности. Т.о., союз А, будучи выразителем наиболее абстрактного значения, находится с другим не менее распространенным в русском языке союзом НО, как и с малочастотными союзами ЖЕ, ОДНАКО, ЗАТО и пр., в логических отношениях «род-вид».

2. Противительные союзы, за некоторыми исключениями, по своей языковой природе стилистически нейтральны. Однако в союзах А и ЗАТО заложена потенциальная возможность проявления в определенных условиях кон-нотативных смыслов.

3. Сложносочиненные предложения русского языка с каждым противительным союзом представляют собой системную организацию по принципу синтаксического поля. За единицы полевой системы следует брать типизированные с точки зрения семантики и структуры варианты реализации адверса-тивных языковых моделей предложений с каждым конкретным союзом, которые противопоставлены друг другу по их дифференциальным значениям, детерминируемым лексико-грамматическим наполнением высказываний, но связаны единой языковой семантикой союза.

4. Структурно-семантические варианты как единицы адверсативных систем характеризуются размытым статусом языковой подмодели.

5. Инвариантность широкого сопоставительного значения, проявляющегося (пусть по-разному) во всей совокупности микрополей с каждым адверса-тивным союзом, дает основание утверждать факт моноцентричности адверса-тивной системы во всей ее целостности.

6. Общий синтаксический статус адверсативных конструкций в системе сложного предложения определяется не только традиционной семантической оппозицией адверсативности к соединительности и разделительности, но и их оппозициями 1) по близости-дальности к сложноподчиненному предложению и 2) по признаку выражения эгоцентризма. Противительные предложения в большей степени, нежели соединительные и разделительные, ближе к сложноподчиненному предложению и в большей степени связаны с субъектом речи (более эгоцентричны).

7. Адверсативные подсистемы с каждым союзом находятся между собой в синонимических отношениях, что проявляется в возможности взаимозамены союзов на значительных по объему речевых участках их функционирования. Взаимозамена иллюстрирует разные результаты в зависимости от характера взаимодействия вещественного наполнения предложения и противительного союза. Замена одного союза на другой имеет ряд ограничений логико-семантического, структурного, стилистического и фразеологического характера.

8. Системная организация адверсативных предложений существует не только в языке в виде синтаксических полей с превалирующими отношениями противопоставления и синонимических рядов с превалирующими отношениями подобия, но и в тексте. Текстовая адверсативная система в художественном произведении выражена менее четко, нежели языковая, поскольку в большей степени зависит от разнообразных внеязыковых факторов (пресуп-

позиций, мировоззренческих и психологических особенностей субъекта речи, его конкретных интенций и проч.), однако хорошо иллюстрирует прагматические цели повествования. Целесообразность обращения в нашем исследовании к одному литературному произведению - роману М.Булгакова «Белая гвардия» - обусловлена тем обстоятельством, что стилистическая значимость и эстетический потенциал сочинительных конструкций невозможно разноаспектно проиллюстрировать и досконально объяснить вне сплошного анализа «сочинительной поэтики» в конкретном идиостиле.

9. Адверсативные союзы принимают активное участие в реализации рационального и иррационального подтекстов художественного произведения.

10. Сочинительные союзы способны детерминировать «золотое сечение» отдельных глав художественных произведений.

11. Отбор и специфика употребления союзных противительных высказываний дает определенные основания для характеристики языковой личности субъекта речи и отчасти — русского национального характера.

Научной опорой при изучении сочинительных структур явилась ставшая классической статья И.А.Поповой «Сложносочиненное предложение в современном русском языке» (1950), основополагающие высказывания о служебных словах академика В.В.Виноградова, труды В.В.Виноградова и Л.В.Щербы по лингвостилистике, А.М.Пешковского о лингвистическом эксперименте, лингвистические идеи А.Н.Гвоздева и Е.С.Скобликовой по синтаксису современного русского языка и стилистике, диссертации, монографические работы и статьи исследователей сочинительной связи Е.И.Дибровой, Ю.И.Леденева, Н.Н.Холодова, Г.Ф.Гавриловой, Е.В.Скорлуповской, О.И.Гордеевой, Г.Е.Крей-длина, Ю.И.Левина, Н.М.Киселевой, Н.В.Усовой, И.Н.Кручининой, В.З.Сан-никова, Е.В.Падучевой, Е.В.Урысон, Т.М.Николаевой, Л.Д.Беднарской, Н.П.Перфильевой, Е.И.Костанди, К.Е.Сигала, С.И.Клецкой и др; теоретические работы общего характера Н.С.Трубецкого, Г.В.Валимовой, О.И.Мо-скальской, В.А.Белошапковой, Ю.Д.Апресяна, М.И.Черемисиной и Т.А.Колосовой, А.Ф.Прияткиной, З.Д.Поповой, Ю.А.Левицкого, В.А.Мишланова, В.А.Масловой, А.М.Ломтева, Н.С.Алефиренко, А.Вежбицка, Е.С.Кубряковой, В.Б.Касевича, Л.А.Шестак, В.Ю.Копрова; многочисленные работы основателя Санкт-Петербургской научно-педагогической школы по системному и функциональному синтаксису академика С.Г.Ильенко и ее единомышленников; труды А.В.Бондарко о функционально-семантических полях; труды о функционально-коммуникативном анализе языковых единиц М.А.Шелякина, А.Мустайоки, Г.А.Золотовой, Н.К.Онипенко, М.Ю.Сидоровой, Е.И.Костанди; работы, в той или иной мере затрагивающие вопросы эгоцентризма, В.А.Гу-реева, Е.В.Падучевой и др.; многочисленные работы по синтаксической синонимике: В.П.Сухотина, И.И.Ковтуновой, Е.П.Шендельс, М.П.Одинцовой, П.А.Леканта, М.Н.Везеровой и др.; исследование о природе коннотативных значений лингвистических единиц Е.М.Галкиной-Федорук, Н.А.Лукьяновой, И.А.Стернина, В.И.Шаховского, С.В.Марченко и др.; труды специалистов по когнитивной лингвистике Е.С.Кубряковой, Е.А.Золотовой, Н.Д.Арутюновой и многих других; учение В.Г.Адмони о полевом строении грамматических еди-

ниц; учение В.В.Бабайцевой о переходных явлениях в русском языке, Н.В.Черемисиной - о «золотом сечении», Ю.Н.Караулова и Н.Д.Голева -о языковой личности; специалистов в области стилистики и лингвистики текста - В.В.Одинцова, Н.М.Шанского, Л.А.Новикова; Н.А.Николиной, Н.С.Болотновой и др., монографии И.Р.Гальперина и Л.Г.Бабенко, представляющие художественный текст в виде сложного коммуникативного акта, а также труды Л.Н.Мурзина и Л.А.Голяковой о подтексте литературного произведения и его суггестивном воздействии, работы о литературной кинематографичное™ И.А.Мартьяновой. Были учтены все доступные нам труды по общим и частным вопросам сочинительной связи не только русского, но и европейских языков (французского, английского, немецкого, испанского), а также многих других языков народов стран СНГ. Мы ощущали помощь трех замечательных словарей последних лет издания - Стилистического энциклопедического словаря русского языка / Под ред. М.Н.Кожиной (2003); Нового объяснительного словаря русских синонимов / Под ред. Ю.Д.Апресяна (2004); Энциклопедического словаря-справочника. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочеты / Под ред. А.П.Сковородникова (2009).

Апробация работы.

Основные результаты исследования были изложены в 40 статьях, в монографии «Функционально-коммуникативный аспект сочинительных конструкций художественного текста (на материале романа М.А.Булгакова «Белая гвардия») (2007), в научных докладах на конференциях, главным образом, международного и всероссийского характера в гг. Самара, Черкассы, Кемерово, Новосибирск, Томск, Барнаул, Омск, Челябинск, Ульяновск, Санкт-Петербург, Москва, Стара Загора, Варна, Смоленск, Иваново, Тольятти, Н.Новгород. Диссертация обсуждена на кафедре русского языка, культуры речи и методики их преподавания Поволжской государственной социально-гуманитарной академии и на кафедре русского языка Самарского государственного университета. Диссертация явилась итогом почти 50-летней работы автора в вузах страны над темой «Сочинительные конструкции в языке и речи», что нашло отражение в разработанных спецкурсах и спецсеминарах, курсах по выбору, дисциплинах специализации, в руководстве дипломными сочинениями, в работе с соискателями.

Структура работы. Диссертация состоит из трех глав, Введения, Заключения, Библиографии, насчитывающей 624 наименования, и включает 4 таблицы и 17 схем.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается выбор темы исследования, его актуальность, формулируются цели и задачи диссертации, определяются методологическая база, методы анализа, новизна исследования, его теоретическая и практическая значимость, излагаются основные защищаемые положения.

Глава 1 - «Системная организация сложносочиненного предложения адверсатнвного типа» - состоит из шести параграфов.

В параграфе 1.1 выявляются принципиальные основы системного строения сложносочиненных предложений.

Параграф 1.2 посвящен анализу двух действующих научных парадигм, посредством синтеза которых проводится диссертационное исследование, -структурно-семантической и антропоцентрической. Обе парадигмы, предполагая в качестве основного предмета изучения семантику языковых единиц, базируются на разных ее показателях экстра- и интралингвистического характера. Структурно-семантическая парадигма предполагает принципиально важной структуру как необходимую форму выражения значения, утверждая тесную взаимообусловленность тандема содержания и формы. В рамках антропоцентрической парадигмы исследуются: 1) детерминированность значения языковых единиц жизненными ориентирами говорящего человека, его пониманием реального мира (иначе - его языковой картиной мира) и его психологическими особенностями и 2) прагматическая направленность языковых единиц. В диссертации утверждается целесообразность полипарадигмальности, т.е. необходимости учета достижений обеих названных парадигм ради более глубокого и разностороннего осознания сути адверсативных конструкций.

В параграфах 1.3-1.5 исследуется системное строение сложносочиненных предложений с каждым конкретным адверсативным союзом. Основная идея главы заключается в утверждении и обосновании принципа полевого характера строения адверсативных конструкций союзного типа, обладающего, на наш взгляд, значительной объяснительной силой. За единицы полевой системы приняты типизированные ССВ языковых моделей с противительными союзами, которые противопоставлены друг другу по своим специфическим признакам и связаны общим значением, идущим от самих союзов: сопоставлением предложений - с союзом А, противопоставлением с союзом НО, ограничением - с союзом ТОЛЬКО, возмещением - с союзом ЗАТО и т.д.

Параграф 1.3 посвящен системной организации A-предложений. Набор ССВ модели [ ] а [ ] представлен таблицей. Проценты исчисляются из абсолютной цифры 4121 предложение, составляющей корпус исследуемых высказываний с союзом А, собранный методом сплошной выборки.

«Чистое» сопоставление как констатация определенных различий без всяких семантических наслоений наиболее частотно (57,8 %) и заключает три разновидности в зависимости от степени (меры) утверждаемого несходства. Выбор объектов сопоставления определяется интенциями автора. Для сопоставления выбираются те из них, которые важны говорящему, сравнение проводится в таком ракурсе, который представляется ему целесообразным. Т.о., сопоставительные отношения отражают взгляд субъекта речи на положение дел. В других, менее частотных ССВ сопоставление (преимущественно в виде противопоставления) тоже имеет место, но оно осложнено названными в таблице противительными значениями, идущими от конкретного лексико-грамматического состава сложного предложения н выраженными либо эксплицитно, либо имплицитно. В зависимости от того, что автору нужно выразить в момент речи, он реализует один из них. Имплицитность сопоставления в виде противопоставления чаще всего свойственна предложениям с семанти-

кой несоответствия, где друг другу противопоставляются спрятанный в его логической структуре должный либо ожидаемый факт факту реальному, названному во втором компоненте: - Холод сильный, а мне жарко (В.Кетлинская,); -Тут в самом деле историческое событие, а вы леший знает что несете (А.Н.Толстой); - Нажился на поставках, денег девать некуда, а жена его возьми - с полячишком и убежала (А.Н.Толстой,); — Суетитесь на земле, - туда-сюда, туда-сюда, а толку никакого. Машин понаделали, а... тьфу! (В.М.Шукшин/

В большинстве случаев несоответствие построено по логической схеме П1-С2, где П1 означает причину (например, холод сильный), которая должна бы повлечь за собой предполагаемое следствие (С1 - не должно бы быть жарко,), а в реальности осуществляется другое следствие (С2 - мне жарко) какой-то иной причины П2, либо названной в последующем тексте, либо не известной вовсе. Такое положение дел при выражении его союзом А, как правило, окрашено эмоциями субъекта речи. Самые обилие причины несоответствия коренятся в языковой картине мира говорящего. Они могут совпадать с общечеловеческими или национальными представлениями, а могут быть и сугубо личными, субъективными. Например, общепринятой нормой, правилом поведения людей является необходимость и целесообразность окончания задуманных или начатых действий (о такого рода нормах см. в работах В.З.Санникова - 2008 и Е.В.Урысон - 2004).

Адверсативные союзы служат маркерами нарушения названных жизненных принципов, т.е. сигналами несоответствия, противоречия им (хотел, а...; начали было, а...). Примеры несоответствия в наших материалах составляют чуть более одной четверти всех А-высказываний. Это вполне объяснимо, поскольку между несоответствием и сопоставлением нет антагонизма: сравниваемые факты часто не только различаются, но и противоречат друг другу. Высокий процент предложений несоответствия в А-системе (а выражение несоответствия, как известно, - прерогатива союза НО), очевидно, объясняется не столько тем, что выявление несоответствия актуально для нашей жизни, сколько тем, что союз А дает возможность реализовать и послать реципиенту нужную для автора коннотативную окраску описываемого несообразного положения дел с эмоциональными оценками удивления, недоумения, возмущения и прочими, главным образом, негативными чувствами по этому поводу.

Тот факт, что сопоставление служит семантическим стержнем всех ССВ А-предложений, дает основание утверждать инвариантность его характера. Т.о., ССП с союзом А представляет собой четкую системную организацию как в смысловом, так и в структурном плане. Первое проявляется в наличии общей единой семантики сопоставления А-высказываний, реализуемой в 92,6 % (при этом не столь важно, эксплицитно или имплицитно, более отчетливо или менее отчетливо). Форма выражения сопоставления весьма способствует существованию и осознанию семантической системы, что проявляется в преобладании структурного типа, соответствующего передаче семантики сопоставления: центры сопоставления, их выдвижение в тематическую позицию, соответствие видо-временных и модальных форм глаголов-сказуемых, однотипность

строения в виде параллелизма синтаксической структуры. Возможны разновидности проявления сопоставления с нарушением идеального соответствия структуры сопоставительной семантике, но одно, как правило, неизменно -препозиция предмета речи по меньшей мере во втором компоненте сложного предложения с его функцией темы речевого высказывания, например: - Дедок позавидовал зайцу: на четырех подпорках хорошо, а человеку дано лишь два слабых столбика (Ю.Нагибин). В устной речи сопоставление реализуется дополнительными средствами в виде интонации противопоставления в большей или меньшей степени его проявления, логических ударений на сравниваемых предметах речи, пауз между компонентами сложного предложения, повышения голоса в первой его части и понижения в части второй. А-система имеет характер поля с четким сопоставительным ядром, коим служит немаркированный ССВ «чистого» сопоставления в трех своих ипостасях: соединительного, контрастного сопоставления и собственно сопоставления без крайних его проявлений. Сопоставление в целом иллюстрирует совпадение обобщенного значения различий (несходств) предметов речи и формы их вербализации, лидируя в количественном плане (занимая чуть менее двух третей полевого пространства, т.е. больше его половины). Другие ССВ, помеченные маркой какого-либо дополнительного к сопоставлению значения: несоответствия, ограничения, возмещения, обусловленности или присоединения в соответствующей им структурной «упаковке» - составляют околоядерные, правда, неодинаковые в количественном отношении, а также в плане отчетливости выражения сопоставления звенья сопоставительной системы. В них в большей или меньшей степени имеет место асимметрия формы и содержания, известное противоречие между конкретной семантикой сложного предложения и обобщенным логико-грамматическим значением языковой А-модели, однако сопоставительная семантика, тем не менее, всегда сохраняется. Изменяется до неузнаваемости и стирается сопоставительное значение только в сугубо периферийных «сдвинутых конструкциях» присоединения, находящихся уже «в иной синтаксической плоскости» (В.В.Виноградов), выражаясь в виде некоего добавления по ассоциациям и фиксируя разрыв типичных для сопоставления линейных связей. Это относит присоединение скорее к синтаксису речи, нежели к системе языка. Наглядное представление о полевой А-системе могут дать таблица № 1 и схема № 1.

Таблица 1

КЛАССИФИКАЦИЯ СЛОЖНОСОЧИНЕННЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ С СОЮЗОМА

№ п/п Структурно-семантические варианты (ССВ) языковой модели [ ], а [ ] Процентное соотношение ССВ Текстовые иллюстрации2

1 2 3 4

1 Сопоставление а) соединительное сопоставление как констатация незначительных слабовыраженных различий, близких к сходству (А=И) б) собственно сопоставление (А * И, НО) в) контрастное сопоставление как констатация противопоставления значительных различий (А—НО) всего 57,8 % 15,6 % 32,4 % 9,8 % а) На крыше что-то загрохотало, а пожарные ведра, которые висели оторочкой снаружи над огнем, задребезжали и зазвякали (Ф.Гладков): Лицо Рурского стало печальным. Толстый нос покраснел. а из-под очков выкатилась слеза (К. Симонов); б) На повороте Ивана и Николу увели в сторону, а я отправился дальше (А. Беляев); - Ну. Казанок, ты посматривай здесь, а я пойду погляжу, где Владимир Ильич (Ю. Нагибин); в) Нам. военным, хорошо, нас обязаны при всех случаях накормить, а гражданскшА жуть как тяжело (К. Симонов); Не имей сто рублей.

а имей сто друзей (Поговорка);

2 Несоответствие (противоречие, дисгармония) а) собственно несоответствие (с имплицитным сопоставлением) (А=НО, ХОТЯ) б) несоответствие + эксплицитное сопоставление (а = но, хотя) всего 25,5 % 18,9% 6,6 % а) И опять вторая неделя пошла, а не топят (КСимонов): Мы отступали перед натиском осатанелого врага, измотанные, обескровленные, а сердце не сдается, верит в победу (А. Андреев): б) Командир дивизии одно приказывает, а твои командиры по-другому делают (К. Симонов); -Ятебя спасаю, а ты дерешься. (А. Толстой);

3 Обоснование (причина и следствие) а) обоснование + сопоставление б) обоснование + сопоставление + несоответствие всего 6,6 % 6% 0,6 % а) - Какой-нибудь пьяный монтажник не так соединил провода, а ты копайся, выясняй (Д. Гранин); — У него (Кузьмы Кузьмича — З.Б.) астма, а все виноваты (А. Толстой); б) Начальники не умеют работать, а ты погибай! (В. Кетлинская)

1 2 3 4

4 Ограничение пределов распространения каких-либо явлений а) собственно ограничение б) ограничение + сопоставление (А=ТОЛЬКО) в) ограничение + несоответствие + сопоставление (А = ТОЛЬКО) всего 2,5 % 0% 1,7% 0,8 % а )--------------- б) — Все переменится, а я нeJwpeмeнlocь к нему, не смогу (К. Симонов); — Я всегда был хозяином положения, а сейчас я беспомощен (Ю. Нагибин); в) Ночь вызвездила ко вторым петухам, в Кремле все спят, а V государя в окнах свет (А. Толстой); — Люди за них (за деньги. - З.Б.) душу свою теряют, а для вас они так себе! (М. Горький):

5 Возмещение как компенсация негатива позитивом а) собственно возмещение б) возмещение + сопоставление (А=ЗАТО) всего 0,2 % 0% 0,2% а)--------------- б) - Сегодня вам придется полежать неподвижно, а завтра я разрешу вам вставать (А. Беляев): С его смертью во дворце наступило зловещее уныние, а по всей земле ликование: люди поздравляли друг друга (А.Н.Толстой);

6 Распространительно-присоединительное значение (информационные добавления) всего 7,4 % — Грех попутал, Макарушка... Старуха уговорша, а ночная кукушка, — она перекукует завсегда (М. Шолохов); Минует война, надо будет восстанавливать леса, а это дело, вы знаете, длительное (Л. Леонов); — Он был победителем, а победителей не судят (Д. Гранин).

2 Одной чертой подчеркнуты предметы сопоставления, двумя - их предикативные признаки. Дополнительное сопоставление (время, место и пр.) подчеркнуто точкой-тире.

Полевая организация сложносочинённых предложений с союзом А

''е

присоединение

Схема 1

¿У

Е о

= 8

о Ч

О ш

3 ?!

а> из

К

/

д

фф^

ч

ч,

Процентные данные призваны указать на вес частных разновидностей сопоставления в общей А-системе и на их количественные соотношения друг с другом. Круглые скобки с другими союзами по краям поля (ХОТЯ, ТОЛЬКО и пр.) помечают области пересечений с другими синтаксическими структурами. Ломаные линии на границах ССВ символизируют явления синкретизма, которые отнюдь не зачеркивают факт системной организации А-конструкций. Более того, согласно концепции В.В.Бабайцевой, переходные явления, имея универсальный характер, служат в грамматике «важнейшим системообразующим фактором». В диссертации показано, что системное строение конструкций с союзом А находит свое выражение и в различного рода оппозициях ССВ как элементов сопоставительной системы: многомерных, привативных, эквиполент-ных и градуальных, выявленных Н.С.Трубецким на фонологическом уровне еще в 1938 году, но оказавшихся изоморфными и для синтаксиса сложного предложения.

В параграфе 1.4 описывается системная организация сложносочиненных предложений с союзом НО, очень близкая к А-системе по полевому принципу и по набору ССВ, однако связанных друг с другом сопоставлением не широкого, а более узкого типа - противопоставлением, когда сопоставляются друг с другом не просто различные, но контрастные понятия. Это ССВ противопоставления, несоответствия, ограничения, возмещения, обоснования, противительного соединения и присоединения. Противопоставление вызвано желанием субъекта речи констатировать противоположность каких-либо объектов: - Раньше из бочки брали воду цветы поливать, но теперь никто ее не брал (К.Паустовский); Ранее институт был престижным местом, но после перестройки учреждение захирело (Д.Донцова). Высказывания по типу несоответствия актуализируют указания субъекта речи на противоречивость противопоставленных фактов. - У Софьи был муж, был просторный богатый дом, была праздность, были деньги, но она не чувствовала, что владеет хоть чем-нибудь (Н.Солнцева)

Семантика ограничения обусловлена авторской целью обнаружения неполноты проявления ситуации, которая представляется ему некоей общей закономерностью. Общая и частная ситуации противопоставлены друг другу: - Всего перечислить не могу, но воспоминание об этой картине сохраншось надолго (К.Паустовский). - В принципе я с вами совершенно согласен, но бывают некоторые частности (М.Веллер). Возмещение предполагает установку на такое противопоставление фактов, второй из которых с точки зрения субъекта речи способен компенсировать негативный характер первого: - Наука трудна, но плоды ее сладки (А.Н.Толстой); - Восхищались им редко, но не уважать его было невозможно (К.Симонов/ В немногочисленных предложениях противительного обоснования говорящему важно показать причинно- или условно-следственные отношения компонентов предложения. Противопоставление по типу должных и реальных фактов при этом глубоко спрятано в структуре сложной конструкции: - Пойми ты простую вещь: да, я тороплюсь, да, я перепрыгиваю через этапы, я рискую [я не должен бы этого делать], но [я это делаю, так как] только так можно чего-то добиться (Д.Гранин). Редкие случаи

противительного соединения с помощью рядом стоящих антонимичных союзов НО И автор использует для иллюстрации диалектической связи противоположных смыслов несоответствия и соединения. - Он ваш враг, но он и мой враг (неожиданные слова Даши Булавиной об отце из романа А.Н.Толстого «Хождение по мукам»/ Присоединительные высказывания, как и в случаях с союзом А, передают авторские добавления по каким-либо ассоциациям, при этом отношения противопоставления почти сходят на нет: — Все это верно, но не угодно ли вам пройти в столовую? Там все готово (А.Н.Толстой); - Зла ей никто не желал, ей многие завидовали, но зависть совсем другое (Т.Устинова/

Полевая организация сложносочиненных предложений с союзом НО представлена на схеме № 2.

¿У

гр^оодиненй® __

Схема 2

Как показал материал первой главы, ССП с союзами А и НО представляют собой довольно сложно структурированные системы. Их различия при всем их

несомненном сходстве состоят в совокупности следующих характеристик. Семантические различия выражаются: 1) в диапазоне инвариантных значений, именно: чрезвычайно широком отвлеченном значении указания на различия любых степеней и вариаций, включая сочетания с другими значениями в А-системе, и более узком значении сопоставления только контрастного типа (противопоставления) в НО-системе. Союз А, обладая наиболее широким денотативным пространством, как бы «годится» на многие случаи маркировки действительности из-за абстрактности значения этого союза от И- до НО-смыслов. А-значение оказывается родовым, НО - одним из видовых значений, наряду со значениями других адверсативных союзов; 2) в количественном преобладании «чистого» сопоставления (т.е. без дополнительных значений), занимающего позицию ядра в А-системе (57,8 %) и в сравнительно небольшом количественном выражении центра НО-поля в виде противопоставления (9 %); 3) в наиболее типичном проявлении НО-системы ввиде несоответствия, при котором инвариантное значение противопоставления обычно скрыто в контексте сложного предложения (75%). Преобладание НО-употреблений в виде несоответствия дает возможность программировать значение этого союза и обусловливает возможность его субстантивации в виде противоречия, противовеса, возражения (Надо взвесить все «но»; Его постоянные «но» мешают делу). Союз А, в отличие от НО, запрограммировать затруднительно из-за разнообразия частных значений сопоставления, по этим же причинам его субстантивация невозможна; 4) в неполном совпадении составляющих компонентов обоих адверсативных полей в виде набора их ССВ, именно: в принципиальной невозможности союза НО реализовать собственно сопоставление и сопоставление соединительного типа и в своеобразии семантики противительного обоснования и противительного соединения; 5) в более жесткой, более ощутимой, более весомой подаче союзом НО второй пропозиции как решающей, тогда как союз А обе пропозиции уравнивает (Ср.: -Сын хочет поехать учиться в Москву, но отец настаивает на Самарском университете; и — Сын хочет поехать учиться в Москву, а отец настаивает на Самарском университете). На это характерное свойство НО помечать факт доминирования второго компонента указывали В.Н.Перетрухин и Н.Н.Холодов, а В.З.Санников даже настаивает на его введение в толкование самого союза. Структурные различия заключаются в более широких формальных рамках функционирования союза НО без требования однородного состава, центров сопоставления, грамматического параллелизма и препозиции предметов речи. Стилистические отличия сводятся к тому, что союз НО используется преимущественно в стилистически нейтральной и книжной речи, лишь изредка проникая в экспрессивную разговорную речь. Последнее, на наш взгляд, иллюстрирует намечающуюся тенденцию к расширению стилистических рамок нейтральности союза НО.

Параграф 1.5 содержит системный анализ малочастотных союзов в традиционно выделяемых группах типа А (ЖЕ, ЕСЛИ ТО, МЕЖДУ ТЕМ, В ТО ВРЕМЯ КАК) и типа НО (ОДНАКО, ДА, ЗАТО, ТОЛЬКО, АН, ТАК).

Деление на группу А и группу НО несколько условно из-за перекрещивания значений союзов обеих групп. Каждый из перечисленных союзов имеет

свой специфический характер адверсативного значения, что оправдывает их существование в языке. Они по-своему варьируют инвариантное значение ад-версативности, отличаясь семантико-стилистическими нюансами, семантическим объемом, интенсивностью проявления адверсативных смыслов, частотностью употребления, структурой. В качестве примера приведем союз ЗАТО, являющийся одним из самых оригинальных в семантическом отношении и служащий хорошей иллюстрацией антропоцентрической сути языковых единиц, поскольку ЗАТО-высказывания, как правило, «пропитаны» субъективизмом. Языковое значение ЗАТО - возмещение негатива позитивом. Автор высказывания ставит маркер «ЗАТО» между двумя пропозициями в соответствии именно с таким видением соотношения двух ситуаций. Первая из них представляется ему неблагоприятной, тогда как вторая, более оптимистичная, компенсирует названное «прискорбное» обстоятельство. Будучи субъективным репрезентантом адверсативной семантики, союз ЗАТО, предполагая модусный компонент полярной оценки, нередко несет с собой яркую эмоционально-экспрессивную окраску — радость, удовлетворение, приятное изумление и проч.: - Да черт с ним, что прокатил на спине! Что, действительно, трудно, что ли? Зато теперь с моторолу будь он проклят! (В.М.Шукшин); - Баре, конечно, не милостивы, зато у них разума больше накоплено; не про всех это скажешь, но коли барин хорош, так уж залюбуешься! (М.Горький).

К периферийным значениям предложений с союзом ЗАТО относятся причинно-следственное, несоответствие, сопоставление без возместительной окраски по типу обратного возмещению соотношения: не «плохо-хорошо», а «хорошо-плохо», либо «нейтрально-нейтрально» в оценочном смысле. Причинно-следственное значение, указываемое в некоторых толковых словарях, архаично и не свойственно современному языку в узком смысле понимания современности как языка последних десятилетий. Факты несоответствия редки: — На улице сыро, промозгло, ноги промокли, зато почему-то душа пела. Реализацию модели обратного и нейтрального возмещения мы расцениваем как некую сравнительно недавно начавшую проявляться речевую тенденцию: — Большая картофелина оказалась, слава богу, просто загляденье, зато другая подвела, весь бок прогнил (А.Волос); - Он слушал все внимательней и удивленней, зато Наталья совсем перестала слушать (А.Битов). Высказывания по типу хорошо-плохо -свидетельства нарочитого авторского нагнетания негатива, направленного на оказание особого эмоционального воздействия на адресата. Их называют «псевдокомпенсацией», «ложным возмещением», а Ван Лиган уподобляет их оксюморонам с общей оценкой неприятия, отрицания, иронии, сарказма, создания эффекта абсурдов: - Прав было маловато, зато обязанностей вагон (В.Катаев); Пушки неспособны расстрелять идею, зато они великолепно убивают людей (В.Пикуль). Ядро полевой организации ЗАТО-высказываний, несомненно, возместительное (по подсчетам Н.П.Перфильевой оно занимает 74 %). Периферийные случаи употребления ЗАТО составляют небольшой процент от общего количества. «Законное» место ЗАТО в противительной системе определяется тем обстоятельством, что отрицательные и положительные факты противопоставляются друг другу, а значит, ЗАТО иллюстрирует один из вари-

антов адверсагивности. Союз ЗАТО стилистически отмечен. Он преобладает в художественной, публицистической и разговорной речи в связи с субъективизмом толкования описываемых с его помощью ситуаций и почти не используется в текстах аналитического или официально-делового характера.

В параграфе 1.6 в качестве итога речь идет о системном строении всей категории адверсативности в ССП русского языка. Прослеживаются соотношения противительных союзов по трем параметрам: семантике, стилистической характеристике и частотности употребления. Утверждается, что вся грамматическая категория адверсативности в целом также имеет полевую организацию, представляя поле, состоящее из пересекающихся друг с другом частных полей, которые только внешне создают впечатление полицентризма. Однако категория адверсативности моноцентрична, поскольку передает общее широкое значение сопоставления как установления актуальных различий предметов речи с точки зрения субъекта речи (говорящего). Все полевые структуры с различными противительными союзами суть проявления вариативности инвариантного значения категории адверсативности. Основным противительным союзом в силу высокой степени отвлеченности и широты его сопоставительного значения является союз А, функционально-семантический потенциал которого шире, чем у других противительных союзов.

Из результатов нашего исследования ясно также следующее:

- адверсативные союзы однозначны, а не многозначны. Различные частные разновидности (ССВ) общих значений, создаваемых союзами, - результат соотношения союзов и лексико-грамматического наполнения предложений;

- проблемы языковой или речевой сущности ССВ как модификаций адвер-сативных моделей в принципе не может иметь однозначного и категоричного решения, поскольку ССВ не иллюстрируют жесткого разделения признаков только языка или только речи, а совмещают статус того и другого с превалирующими признаками языка. Показателем языкового начала ССВ служит фактор их структурно-семантической типизации, вносящий ограничительные рамки в возможности лексико-грамматического состава конкретных высказываний. Признаками речевой сущности ССВ служат изменчивость лексико-грамматического состава компонентов адверсативных предложений и их возможная синкретичность;

- было бы неверным снабжать адверсативные союзы одним единственным стилистическим ярлыком. Так, широкое по стилистическому употреблению и по этой логике нейтральное слово «А», с одной стороны, свободно функционирует в научных и официально-деловых текстах, где необходимы точность и однозначность сопоставления понятий и отношений и где недопустима их субъективная эмоциональная оценка. С другой стороны, союз А чувствует себя вполне комфортно и в экспрессивной, сугубо разговорной речи, где он (и только он!) способен эксплицировать целую бурю эмоций и широкую гамму авторских оценок. Экспрессивность, видимо, потенциально заложена в языковое значение союза А (в отличие от НО), почему академик В.В.Виноградов и называл его «субъективным», и реализуется она в большей или меньшей степени в зави-

симости от намерений автора речи, а также от разнообразных ситуативных и текстовых условий.

Во второй главе - «Соотносительность сложносочиненных предложений с основными адверсативными союзами» - рассматриваются А- и НО-высказывания в аспекте их синонимических системных отношений, служащих иллюстрацией гибкости и разнообразия адверсативной системы. Следствием и показателем синонимии служит взаимозамена союзов. Причиной синонимии служит совпадение языковых значений союзов А и НО в виде сопоставления по типу контраста, иначе — противопоставления. Следовательно, областью проявления синонимических отношений являются те ССВ, которые реализуют это значение противопоставления явно или подтекстно. Это в первую очередь ССВ контрастного сопоставления и несоответствия. Описание синонимических отношений ведется в двух направлениях: анализ возможностей взаимозамены союзов (А=НО, НО=А) и анализ невозможности или неуместности их взаимозамены (А Ф НО, НО Ф А), т.е. ограничений по каким-либо причинам. Условия взаимозамены-невзаимозамены союзов оказались зависимы от ряда факторов логико-семантического, структурного, стилистического и фразеологического характера. Результаты субституции в разных условиях колеблются от идентичности значения до достаточно ощутимых различий.

Значение противопоставления вербализуется обоими союзами приблизительно в одинаковой степени частотности проявления: 9,8 % с союзом А и 9 % с союзом НО. При этом формальные показатели противопоставления при том и другом союзе в типичных случаях совпадают в виде лексических или грамматических антонимов: Теперь она умирала, а он оставался жить (К.Симонов); Многие из сынов неба падали мертвые, но многие достигали поверхности Тумы и были живы (А.Н.Толстой); Почему я сам не заметил склонностей Ольги, а Тавров, посторонний, зам^тип?_ (А.Коптяева); Раньше га бочки брмш воду цветы поливать, но теперь никто ее не брал (К.Паустовский). Значение высказываний с разными союзами здесь в принципе одинаковы по своей сути (за исключением большей весомости содержания второго компонента в предложениях с союзом НО), в чем можно убедиться, сравнивая трансформы типа: Он не видел в этом ничего особенного, но Крылов и Тулин были потрясены (Д.Гранин); Он не видел в этом ничего особенного, а Крылов и Тулин были потрясены, и рассматривая сходные в лексико-грамматическом смысле конкретные предложения: - Я-то не забыл, а меня, конечно, забыли (А.Н.Толстой); Я буду помнить тихое лицо Рубинова, но меня никто не вспомнит (Ю.Нагибин). Различия в характере проявления противопоставления с помощью конкурирующих союзов наблюдаются в двух случаях: 1) когда вещественное содержание сложного предложения потенциально заключает семантику несоответствия: Он меня давно разлюбил, к другой ходит - унижает, а я его люблю по-прежнему (Д.Донцова). Ср.: Он меня давно разлюбил, к другой ходит — унижает, но я его люблю по-прежнему 2) когда существующее параллельно с противопоставлением значение несоответствия формально поддерживается лексическими и грамматическими маркерами, например, глаголами целенаправленного, но безрезультатного действия, что, по данным нашего материала, бывает

в 11 раз чаще в структурах с союзом НО, чем с союзом А: - Он ждал, а она сидела и молчала, тяжело дыша, словно после долгой и трудной ходьбы (К.Симонов); - Он ждал, по она молчала и смотрела в окно (К.Симонов). В обоих случаях А подчеркивает различие сравниваемых ситуаций, обусловливая соответствующее устное произношение с акцентированием объектов речи (он - я; он - она). Союз НО актуализирует противоречия в положении дел в соответствии со своим типичным использованием. Употребление того или другого союза продиктовано авторской волей в констатации нужных ему смысловых оттенков.

Однако возможности параллельного функционирования обоих союзов имеют место не всегда. Проведенный нами анализ выявил существование сфер исключительного или преимущественного использования каждого из союзов. Область преобладающего функционирования союза А охватывает стилистическую сферу экспрессивной речи разговорного стиля и т.н. «субъективную контрастность», т.е. нарочитое подчеркивание субъектом речи констатируемых различий, что обычно также экспрессивно окрашено и сопровождается какой-либо эмоциональной оценкой: - Вы-то все порхаете, все порхаете, как птица голубь, а я-то, грешная, все сырею, все толстею - так и думаю: выйду в лихой день на крылечко, оступлюсь и расколюсь, как дыня (А.Н.Толстой). Функционирование союза НО в подобных случаях - явление чрезвычайно редкое. В книжной речи союз А в принципе употребим из-за широкого диапазона его стилистических возможностей. Однако в книжной сфере предпочтительнее НО, в котором даже потенциально не заложена экспрессивность. Т.о., сугубо книжная речь демонстрирует преимущественный характер стилистического использования НО: - Мы лишены возможности указать, кого конкретно имел в виду Лукин в Верхоглядове, но к какому кругу принадлежал этот герой, объяснил сам автор в пятнадцатом явлении «Щепетшьника» (П.Н.Берков).

Структурные особенности союза НО при выражении противопоставления связаны с его употреблением в модели типа он (ему, его), но он (ему, его), где повторяющийся выразитель одного и того же предмета речи находит свое место в начале второго компонента: -Я сыт, но я давно не пил, и кофе разогреет меня (А.Грин); — Ты представляешь материал, но у тебя нет ни малейшего понятия о логике (Г.Николаева). Союз А здесь невозможен, видимо, потому, что одни и те же предметы речи не могут сопоставляться друг с другом по их разным предикативным признакам. Союз НО осуществляет это противопоставление «в целом», в совокупности значений компонентов сложного предложения.

Анализ синонимии в ССВ несоответствия прежде всего показал логическую идентичность предложений с союзами А и НО. Оба союза проиллюстрировали возможность вербализовать все способы реализации логической структуры несоответствия. В первой главе была рассмотрена схема П1-С2 как самый частотный вариант полной логической формулы несоответствия П1С1, но (а)

С2П23. В таком четырехчастном виде она эксплицируется крайне редко из-за громоздкости и избыточности. Механизм языковой экономии создает обычно 8 возможностей языковой реализации этой общей схемы несоответствия, передающей ход логических рассуждений информанта и показывающие различные соотношения диктальных и модусных составляющих противительных предложений. Самые распространенные - двухэлементные варианты, в которых два недостающих элемента либо мыслятся в подтексте сложной конструкции - С1 и С2 (модусы), либо названы в контексте более широком, чем сложносочиненное предложение, или же понятны из общего опыта адресанта и адресата - П1 и ГО. Т.о., анализ сути несоответствия требует логических операций с восстановлением невербализованных логических звеньев адверсативных структур:

- П1 но (а) С2: — Вот едет мимо барин, смотрит и дивуется: конь идет, соха орет [должен бы быть человек], а человеке нет (А.Н.Толстой); - Д знаете, неделю прихожу встречать с поездом старых добрых знакомых, но га все нет (К.Паустовский);

- С1 но (а) С: Уже должна была проявиться усталость, но на лицах четырнадцати виртуозов было не утомление, а упоение боем (В.Кетлинская,); — Вода, по его мнению, должна бы уже показаться, а ее нет как нет (В.Солоухин);

- С/ но (а) П2: Екатерину Васильевну очень тянуло заглянуть в освещенное окно Стабесова, но [она не заглядывала, т.к.] было неловко (А.Н.Толстой); - Он все хотел жениться, а /не мог этого сделать, т.к.] девки за него не шли (В.Шукшин);

ГЦ но (а) П2: — У меня есть на складе несколько пар хороших туфель [следовательно, ты мог бы подобрать ей подходящие], но [на самом деле, видимо, не сможешь этого сделать, т.к.] ты, конечно, не знаешь номера ее обуви (В.Ажаев); - Когда Осип сказал «аминь», гетман взмахнул саблей [и должен был ударить], а [не сделал этого, т.к.] рука у него закостенела (А.Н.Толстой). Как видим, здесь самая большая модальная рамка.

В трехэлементных, менее экономных, вариантах несоответствия также используются оба союза:

- П1, но (а) С2П2: - Один солдат вскинул было винтовку, но другой толкнул его в плечо, и тот не выстрелил (М.Шолохов); — Я нажал на спусковой крючок, а выстрела не последовало: забыл спустить предохранитель (Ю.Нагибин).

3 Символическое обозначение П1 не отличается идеальной точностью. Оно употребляется, главным образом, с учетом соотношения причины первой и превосходящей ее причины второй, символизируя их сходства и различия. Дело в том, что наряду с действительной причиной, первый компонент ССП, обозначенный символом П1, может передавать условное значение. В предложении «Звонок прозвенел, но студентов в аудитории нет» П1 передает скорее условное, нежели причинное, значение. Обычно если звонок звенит, студенты собираются в аудитории на занятия. Нами взят символ П1, поскольку причинные смыслы в адверсативных предложениях в количественном отношении доминируют над условными.

— С1, но (а) С2П2: — Впору побежать купаться, по уже олень в воде рога мочил, — нельзя, грех (А.Н.Толстой); - Сейчас сульфидином надо бы лечить, а печень разыгралась, значит, стоп, нельзя! (А.Коптяева).

— П1С1, а (но) С2: - Наступил поздний вечер, и следовательно, надо было уснуть, но уснуть Поля не могла (Л.Леонов); - Вот и март приспел, вчера был день Алексея — божьего человека, должна бы вода с гор бежать, а морозно, хоть небо и ясно по-весеннему (М.Пришвин).

— П1С1, но (а) П2: - Было душно, хотелось распахнуть окно, но дотянуться до него было нельзя (К.Федин); - Я садовод, хочу и из нее садовода сделать, а она упирается (К.Паустовский).

Что касается формальных проявлений несоответствия, то, как уже видно из приведенных примеров, отчетливые типизированные структурные показатели несоответствия обычно отсутствуют. Конкретное содержание предложений несоответствия бесконечно разнообразно, как разнообразны и, очевидно, неисчерпаемы отношения реальной действительности. В самом общем виде структуру предложений несоответствия можно охарактеризовать как такое лексико-грамматическое наполнение, которое способно вербализовать семантику противоречия, дисгармонии. В связи с невозможностью семантической и структурной классификации высказываний несоответствия в работе и принята их типология по логическим основаниям. Однако некоторые логические разновидности все же позволили обнаружить определенную структурную типизацию. Это относится к логическому звену С1, т.е. должному или ожидаемому, предполагаемому следствию П1. Если это С1 выражено эксплицитно, то оно содержит различные языковые средства, лексически или / и формально «задающие» несоответствие. Передаче значения ожидаемости в первую очередь отвечают личные формы глаголов-сказуемых с семантикой предположения (ждали, но /а не дождались; был уверен, но / а не сбылось; предполагала, но / а на самой деле...). Семантика долженствования чаще всего вербализуется прилагательными «должен», «должен был бы» и пр. Такого рода лексемы выражают семантику несоответствия наиболее прямо и непосредственно. Существуют и другие формальные типизированные средства выражения С1, которые, не обладая сами по себе четким значением долженствования или предполагаемости, могут развивать его в условиях контекста. Это, например, сказуемые первого компонента сложного предложения, лексически и формально реализующие семантику возможности - невозможности (мог бы, но / а...), необходимости (нужно было, по/а...), целесообразности (было бы целесообразно, но...), намерения (намеревались, но / а...), готовности (были готовы, но /а...), желательности (хотела, но /а...; мечтали, но /а...). Все эти языковые средства в конструкциях несоответствия обусловливают наличие во втором компоненте прямо противоположного содержания, выраженного многообразными способами.

Сравнение синонимичных предложений в разных вариантах логических схем несоответствия показывает отсутствие каких-либо заметных смысловых различий между ними за исключением акцентирования союзом НО содержания второй части сложного предложения. Однако если микроконтекст сложного предложения совмещает семантику несоответствия с формально выраженным

сопоставлением, то слово А подчеркивает идею различия по меньшей мере за счет логических ударений на тематических частях компонентов высказывания, а НО актуализирует несоответствие. Ср.: - Сергей, ты меня презираешь, а я тебя люблю, честное слово (А.Н.Толстой) и: - Сергей, ты меня презираешь, но я тебя люблю, честное слово; Губы Налымова улыбаются, а лицо остается печальным (А.Н.Толстой) и: Лицо ее сияло удовольствием, но глаза выдавали растерянность и перепуг (К.Федин).

Логический анализ, показавший сходство значения несоответствия в предложениях с союзами А и НО, вскрыл тем самым причины их тесной соотносительности, однако не смог дать полного представления об их различиях, установление которых было целесообразно провести, обратившись к выявлению собственно семантических, структурных, стилистических и даже фразеологических критериев, или условий.

Семантические условия использования союзов, как выяснилось, связанны: 1) со степенью отчетливости значения несоответствия и 2) с возможностью проявления некоторыми структурами с союзом А русской национальной семантической специфики, чего лишен союз НО. Союз А оказался неспособным реализовать несоответствие в условиях неотчетливости его языкового выражения, он требует либо четкой семантики несоответствия, либо совмещения несоответствия с сопоставлением.

Семантическая национальная специфика употребления союза А проявляет себя в высказываниях типа «Мороз, а (но) сын выскочил на улицу раздетым», реализующих одну из разновидностей схемы П1 а (но) С2, где во втором компоненте речь идет о сознательных действиях каких-либо персонажей, несообразных с обозначенными обстоятельствами. Структурно-семантическая парадигма исследования языка при всех ее неоспоримых достоинствах не дает ключа для решения вопроса о тонких значениях, связанных с различием употребления разных служебных слов. На этот вопрос оказался возможным антропоцентрический ответ. Так, Анна Вежбицка связала употребление такого А-несоответствия с «неподконтрольностью» русского человека определенным обстоятельствам. Во фразе «.Мороз, а сын выскочил на улш(у раздетым» слово А служит сигналом неразумности поведения сына, не учитывающего погодных условий. Идея исследовательницы о проявлении русского национального характера в такого рода употреблениях слова «А» была развита в статьях Е.В.Падучевой (1997) и Е.В.Урысон (2004). Общее в их работах то, что высказывания А несоответствия, с точки зрения говорящего, передают бесконтрольное, странное, неудачное положение дел, не соответствующее общему представлению о правилах поведения и в связи с этим негативно оцениваемое, при этом причина поведения действующего лица во втором компоненте сложного предложения говорящему неизвестна. Союз НО, в отличие от А, предполагает поступок действующего лица уже не как неподконтрольный ситуации (парадоксальный, неожиданный), а как намеренный, имеющий достаточно убедительные основания, что нередко подтверждается последующим контекстом, объясняющим причины поведения объекта речи (так как, потому что ...), например: но сын выскочил на улицу раздетым, так как должен был догнать

друга и вернуть ему забытые тем документы. При этом важно и то, что анализ союзов соотносится с их национальной спецификой. А национальные языки, как известно, отражают особенности осознания их носителями языковой картины мира. Союз А объявляется идиоматичным, т.е. непереводимым на другие языки, поскольку связывается с особым характером русского человека, которому близки такие понятия, как: удаль, авось, так вышло (получилось) и проч. Такая А-специфика при переводе либо теряется, либо выражается в контексте дополнительными словесными средствами. В этом плане анализ А- и НО-конструкций относится к перспективному направлению лингвистики, выявляющему этнические особенности в типологически разных языках мира.

Основным инструментом исследования названных авторов в соответствии с антропоцентрическим принципом языкового анализа служит интуиция исследователя, призванная раскрыть и объяснить первопричину употребления того или иного служебного слова. Однако вряд ли можно абсолютизировать роль интуиции исследователя (интроспекции) как стопроцентно надежного инструмента анализа синтаксических структур. Целесообразно проверить выводы относительно различий союзов А и НО посредством объективизации полученных результатов методом психолингвистического эксперимента, как это убедительно сделано в монографии К.Я.Сигала, посвященной теоретико-экспериментальному анализу сочинительных отношений в простом предложении (2004). Нами проведен аналогичный эксперимент, где в роли испытуемых выступало 100 студентов-филологов. Было дано задание определить семантические различия сложносочиненных высказываний с союзами А и НО. Приведем некоторые из предложенных высказываний с типичными ответами испытуемых о специфике союзов А и НО:

А НО

1. У нее было всего 200 рублей на продукты, а она поехала на такси. Типичные мнения: легкомыслие, необдуманность, осуждение за транжирство. У трех человек: восхищение широтой и размахом русской души. 2. Специальность шофера в кармане, а ты ямы рыть. Нелогично, зря, абсурдно; упрек, осуждение. Один студент восхитился тем, что человек способен на такой поступок. 3. Дружили-дружили всю жизнь, а теперь она меня знать не хочет. Странно, с чего бы это? Зря, напрасно, она неправа; недоумение, осуждение, огорчение; неверная подруга. 1. У нее было всего 200 рублей на продукты, по она поехала на такси. Значит, надо было: опаздывала, торопилась, боялась не успеть, ответственная; намеренно, осознанно; вынуждали обстоятельства; констатация факта. 2. Специальность шофера в кармане, но ты ямы рыть. Наверное, там больше платят; вынудили обстоятельства; значит, ему так надо было; очевидно, поступок имеет основания, ему виднее. 3. Дружили-дружили всю жизнь, но теперь она меня знать не хочет.. Очевидно, была причина; значит, заслужила; нет дыма без огня.

Эксперимент, дополненный анализом наших выборок из русских художественных текстов, в общем подтвердил данные предшествующих исследователей. Однако целесообразно сделать ряд оговорок.

1. Во-первых, названные закономерности употребления союзов А и НО распространяются не на все конкретные случаи. Иногда при употреблении А-конструкций говорящему известны причины поступков действующих лиц или же он предполагает их, но не считает уважительными. Например, в новелле «Охота жить» В.М.Шукшина рассказчик так воспроизводит несобственно-прямую речь старика-охотника о парне, бежавшем из тюрьмы и укравшем у него ружье: Обидно было: пригрел человека, а он взял ружье. Ну не подлец после этого! Старик прекрасно понимал, что ружье нужно парню, чтобы не пропасть в тайге, но расценил поступок парня как эгоистичный, а его самого - как ответившего черной неблагодарностью за приют и доброе отношение. Отсюда прямые экспрессивные маркеры - обидно, подлец.

2. Если проводить антропоцентрический принцип исследования языковых единиц с должной последовательностью, то надо учитывать не только фигуру говорящего, но и фигуру воспринимающего (читателя, слушателя), поскольку жизнь (а значит, и язык как ее отражение) есть диалог (М.М.Бахтин). Исследователь-лингвист - тоже одна из разновидностей человека воспринимающего. Более того, есть еще одна немаловажная фигура, которую нельзя не учитывать. Это действующее лицо, о поступках которого идет речь. Это объект речи, но он тоже человек, а значит, тоже субъект, только не речи, а действия, и именно его сознанием и волей объясняются все его поступки. У него своя «правда» и свои резоны поведения, причем иногда очень убедительные. В примере из рассказа В.М.Шукшина «Специальность шофера в кармане, а ты ямы рыть!» парню важно заработать денег. При этом читатель художественного произведения по контексту обычно без труда понимает логику поведения героев и вполне может быть согласен с ней. В таких случаях все эмоции по поводу описываемой микроситуации предложения касаются только говорящего, не вполне владеющего макроситуацией, представленной в широком художественном тексте.

3. Эмоции говорящего тоже бывают негативными не всегда. Они могут быть нейтральными в аксиологическом смысле, например, удивление, недоумение: - Что за порядки?- деньгу принесли, а он не берет (М.Горький); Обидчик мой, а люблю - странно? (А.Н.Толстой). Они могут быть даже оценочно-позитивными (выражать восхищение). Например, в нашем эксперименте «поведенческие» ситуации № 1 и № 2 были оценены отдельными информантами именно так. Однако субъективизм говорящего касается лишь оценки фактов, а не объективной сути грамматических отношений компонентов сложного предложения. Информантам, противоположно оценивающим поведенческие реакции действующих лиц, понятна единая для всех объективная картина: действия персонажей неподконтрольны, странны, неожиданны, парадоксальны. А уж как это оценивать, - право отдельной личности. Эксперимент показывает, что в 98 % случаев оценка негативна. Редкие позитивные оценки - исключение из общего правила, а исключения, как известно, только подтверждают правило своей количественной незначительностью.

4. Наконец, национальная специфика реакций действующих лиц вполне возможна (допустим, в ситуациях риска и пренебрежения опасностью), но она не строго обязательна. Отсутствие национального колорита неподконтрольности или несоответствия поведения персонажей названным обстоятельствам можно проиллюстрировать третьим примером психолингвистического эксперимента (Дружили-дружили всю жизнь, а теперь она меня знать не хочет) и другими выдержками из рассказов В.Шукшина, главными героями которых служат простые русские люди: Соне тридцать уже, а она, все как маленькая, бегала к маме жаловаться («Мой зять украл машину дров»); - Надоела мне эта комедия: им рассказываешь, как добрым, а они, стерва, хаханьки строют («Версия»),

Т.о., и приведенные иллюстрации противительных высказываний, и психолингвистический эксперимент по большей части показывают, что в группах предложений, иллюстрирующих поведенческие реакции действующих лиц, имеют место объективные различия в использовании союзов. Союз А передает спонтанность, неподконтрольность, нерациональность поступков действующих лиц (С2), их необъяснимость с точки зрения субъекта речи, отсутствие разумного начала, что в совокупности вызывает негативную реакцию. Союз НО, напротив, предполагает обоснованность поступков персонажей. Он служит сигналом какого-то расчета, имплицитным свидетельством рационального начала. Как видим, речевая практика закрепила за ситуацией спонтанной неподконтрольности рациональным решениям употребление союза А. Это свидетельствует о связи языковой нормы с определенными дискурсивными типами ситуаций. При наличии таких ощутимых семантических различий синонимия А и НО нарушается, т.к. союзы обусловливают объективные различия в оценке ситуаций.

Стилистические факторы функционирования высказываний с союзами А и НО в основном такие же, как и в сфере противопоставления. Союз А используется преимущественно в эмоционально-экспрессивной речи разговорного и даже просторечного характера: - Тебе дело говорят, а ты ругаешься, сукин ты сын, мерзавец! (В.Кетлинская); - Мало я на тебя слов срасходовал, уговаривал, а ты опять за старое! (М.Шолохов). Сферой использования союза НО снова (за некоторыми исключениями) служит книжная или нейтральная речь. В стихотворной речи НО имеет более высокий поэтический статус. Союз может способствовать созданию торжественности и возвышенности описываемых ситуаций, в то время как А упрощает такой настрой, привнося некую стилистическую сниженность. Т.о., союз НО предполагает экспрессию иного рода - как бы более высокого ранга: Я звал тебя, но ты не оглянулась, я слезы лил, но ты не снизошла (А.Блок). Структурным условием употребления НО, исключающим А, является, как и в случае контрастного сопоставления, организация предложения по модели: он..., но он... У союза А другое структурное условие исключительного употребления - «обратный» порядок следования компонентов со значением несоответствия, при котором реальный факт предшествует и противопоставляется ожидаемому, а не ожидаемый - реальному, как это бывает в большинстве случаев (т.е. С2, а С1 и П2, а С1), где союз НО оказывается невозможным: - Убил ты ее, медведш/у, а у ей двое маленьких, подохнут. Пога-

ное дело - душу на зверье тешить (В.М.Шукшин); - Нажрался, гад, сверх покрышки, а дрова неколоты, огород неполитый (В.Липатов). Подобного рода высказывания обычно эмоционально маркированы.

Союзы А и НО отличаются также спецификой синтаксической фразеоло-гизации. Фразеологизирующими элементами в А-высказываниях служат слово «ЕЩЕ» после союза и сочетание «ТУДА-СЮДА», «КАК-НИКАК» до союза: -Трус, трус, а еще жениться хочешь; - Эх, варвары, а еще марсиане; - Возмутительно, а еще студент! (А.Н.Толстой). В таких случаях первый компонент передает либо какое-то отрицательное качество (трус, варвары), несовместимое, с точки зрения субъекта речи, с содержанием компонента второго, либо только одни эмоции: возмущение, упрек, негодование и проч. Сочетание «КАК-НИКАК» имеет обобщенно-уступительное значение типа «ЧТО НИ ГОВОРИ», КАК БЫ ТО НИ БЫЛО»; — Все-таки, знаете, как-никак, а царь сейчас — это символ (М.Булгаков/ «ТУДА-СЮДА» передает обобщенно-уступительное значение типа «ЧТО БЫ НИ ДЕЛАЛИ»: - Туда-сюда, а платить ей триста червонцев за две роскошные колшаты (А.Н.Толстой). Составные части А ЕЩЕ, ТУДА-СЮДА, А, КАК-НИКАК, А утратили свое прежнее лексическое значение и прежние категориальные признаки частицы (ЕЩЕ) и наречия (КАК-НИКАК, ТУДА-СЮДА). Подвергшись делексикализации, они стали едиными и неделимыми застывшими формами с немотивированным значением каждого отдельного компонента, т.е. фразеологизировались. Одновременно они грамматикализовались, т.к. стали, наподобие уступительных союзов, строевым элементом модели сложного предложения. Т.о., рассматриваемые сочетания превратились в синтаксические фразеологизмы. Тяготеют к фразеологизации и конструкции с союзом НО типа «СТРАННО, НО», «ПРОСТИТЕ, НО» и т.п.: - Извините, но я должна идти (К.Паустовский); — Странное дело, но когда читали этот жестокий приказ, он, Синцов, испытывал радость (К.Симонов). Характер ограничений употребления конструкций с союзами А и НО особенно ярко иллюстрирует специфику каждого из союзов.

В диссертации исследуются синонимические отношения и в других ССВ. В сфере ограничения констатируются примерно те же условия преимущественного и исключительного употребления обоих союзов, что и в сферах противопоставления и несоответствия. ССВ возмещения допускает синонимические контакты только в редких случаях реализации возмещения сопоставительного типа. ССВ сопоставительного и противительного обоснования, а также соединительного сопоставления и противительного соединения оказались несоотносительными вследствие неповторимой специфики каждого из них. Присоединение, будучи бесконечно разнообразным вследствие обилия связей по практически неисчислимым ассоциациям, не дало возможности выстроить четкие синонимические закономерности.

Анализ синонимии высказываний с союзами А и НО, помимо богатства их семантико-стилистических оттенков, еще раз, но уже по-новому продемонстрировал системность и антропоцентричность русской категории противительно-сти. В предложениях с обоими союзами оказалось возможным прочертить довольно четкие линии системных синонимических взаимодействий семантиче-

ского, стилистического, структурного и фразеологического характера. Выяснилось, что за каждым союзом закреплены зоны его отдельного употребления. Эти зоны А- и НО-союзов противопоставлены друг другу и, как правило, не допускают проникновения «чужого» союза. Некоторые нарушения общего правила заключаются в не всегда строго исключительном, а только преимущественном употреблении одного из союзов. Антропоцентризм языковых синонимических систем состоит в авторской воле по реализации в речи единственно нужного нюанса одного из синонимичных союзных высказываний в связи с целесообразностью иллюстрации какого-либо актуального на данный момент конкретного положения дел.

Данные второй главы позволили поддержать следующие теоретические положения по дискуссионным в науке вопросам, рассмотренным в § 2.1:

- синтаксическими синонимами являются синтаксические единицы, характеризующиеся близостью (реже тождеством) вещественного и грамматического значения, соотносительностью лексического состава (при значительном совпадении) и определенными формальными различиями (см., например: Везерова, 1999);

- взаимозамена союзов есть результат, следствие синонимических сходств грамматического значения синтаксических конструкций. Степень устанавливаемых синонимических отношений может быть разной: от идентичности до ощутимых различий. Однако взаимозамена союзов имеет место лишь в определенных зонах денотативного пространства и не служит строго обязательным критерием и показателем синонимических отношений при всех контекстных условиях. Вполне возможны ограничения взаимозамены союзов в зависимости от ряда причин. Теоретические дискуссии по поводу обязательности-необязательности признака синонимии в виде взаимозаменяемости, думается, во многом объясняются фактом неучета уровней синонимического взаимодействия. Так, на уровне моделей [], а (но) [] и в большинстве случаев их ССВ она обязательна, в тексте же могут сработать ограничения в связи с разнообразными речевыми условиями;

- единицей синтаксических синонимов следует считать как всю синтаксическую конструкцию (что никем не отрицается), так и ее основные конституирующие части, передающие их грамматическое значение, т.е. союзы. Вряд ли можно признавать синонимичность конструкций, отрицая синонимичность его элементов, ибо одно обусловливается другим;

- дискутируемый в лингвистике вопрос о пределах семантических расстояний синтаксических синонимов в теоретическом плане в общем и целом сформулировать, думается, невозможно. В каждом конкретном случае синонимии они будут разными. Важно одно: чтобы синонимическая близость ощущалась говорящим и слушающим.

Третья глава - «Функционально-коммуникативный аспект сочинительных конструкций» - посвящена третьему системному аспекту исследования противительных предложений - речевому, точнее, текстовому. В лингвистической литературе неоднократно утверждалось, что текстологический уровень наиболее сложен и малоизучен. Настоящее диссертационное исследование

ведется на материале художественного стиля как наиболее богатого, выразительного, совершенного, наиболее полно реализующего весь потенциал языковых средств. Вопрос о функционировании противительных предложений в художественной речи в той или иной мере затрагивался в работах А.А.Тютяевой, Т.И.Коноваловой, Т.А.Павлюченковой, Г.Ф.Гавриловой, К.Я.Сигала, Ю.С.Здо-риковой, Т.А.Лобановой, Е.В.Падучевой, Е.В.Урысон, С.И.Клецкой, Е.А.Красновой, в значительно большей степени - в монографии И.Н.Кручининой «Структура и функции сочинительной связи в русском языке» (1988), где много интересных и свежих мыслей, главным образом, о функционировании союза И, и в серии статей Е.И.Костанди рубежа веков о коммуникативно-прагматических функциях различных синтаксических средств, в том числе и сочинительных союзов. Однако исчерпывающей научной картины роли сочинительных и особенно противительных конструкций в русских художественных текстах не существует. Проблема сочинительной связи в художественном плане пока не решена системно, во всем многообразии ее взаимосвязанных проявлений, и специально, а не в попутной связи с другими проблемами или анализом какой-либо одной разновидности сочинительных структур. Можно сказать, что вопрос о художественной роли русского паратаксиса и изоморфных с ним конструкций находится на стадии постановки проблемы, накопления материала и интерпретации первых опытов. Поэтому анализ любого нового материала может внести свой вклад в разработку теории текстовых функций сочинительных конструкций. В третьей главе описываются теоретические основы, методика и результаты изучения: 1) текстообразования средствами сочинительной связи и 2) главным образом, художественной роли сочинительных конструкций русского языка.

В начале главы III дается понятие о сущности функционально-коммуникативного анализа текста, приводятся сведения о его истории, рассматриваются взаимоотношения сложносочиненного предложения и текста. В дальнейшем проводится анализ текстообразующей роли союзов посредством выявления способов и характера их текстовых связей с предшествующим или / и последующим фрагментами художественного произведения и определения результатов этих связей в динамике текста. Если союз И реализует развертывание повествования в русле сходства соединяемых компонентов сложного предложения, то противительные союзы - в русле различий или противоречий. Конкретная сущность противительного распространения текста определяется коммуникативными установками говорящего.

Большую часть третьей главы занимает анализ эстетической роли союзов с опорой на понимание художественного текста как сложного коммуникативного акта с его двумя участниками (пишущим и читающим), предполагающего в качестве объекта сообщения совокупность трех сфер семантического пространства художественного произведения: денотативную (информативную), концептуальную (понятийную) и экспрессивную (эмотивную), теоретически разработанных И.Р.Гальпериным и получивших развитие в трудах Л.Г.Бабенко. Этот путь реализован на материале романа М.Булгакова «Белая гвардия». Следует оговориться, что деление содержательной стороны художественного про-

странства на три названные сферы условно из-за их взаимопроникновения, однако оно вполне допустимо как методический прием, направленный на более обстоятельное изучение объекта. Другой путь исследования состоит в выявлении коммуникативных функций сочинительных высказываний в их связи с широким дискурсом художественных произведений и с литературоведческими понятиями пафоса, художественного образа, мотива, художественной детали, динамики текста, элементов комического и пр. Он реализуется в диссертации на материале русских писателей преимущественно XX столетия.

Отражение художественного мира романа «Белая гвардия» осуществляется через поэтическое описание взаимосвязанных жизненных ситуаций, иерархически организованных и охарактеризованных, интерпретированных автором, т.е. посредством денотативного анализа. Одной из таких ситуаций выступает в начале романа смерть матери Турбиных:

Умирающая мать, уже задыхаясь и слабея, цепляясь за руку Елены плачущей, молвила: Дружно живите! * * * Но как жить? Как же жить?

Этим союзом «НО» начинается новый фрагмент текста (тесно связанный с предыдущим) с уже новой микротемой мучительных раздумий детей над грозными и непонятными событиями. Трудный вопрос повисает в воздухе, оставаясь без ответа.

Следующие микроситуации первой главы романа - тягостные раздумья и тяжкие предчувствия - соприкасаются, перекликаясь тремя сходными синтаксическими структурами: - Ну, думается, вот перестанет, начнется та жизнь, о которой пишется в шоколадных книгах, но она не только не начинается, а кругом становится все страшнее; 2) Мать сказала детям: «Живите». А им придется мучиться и умирать; 3) А ведь только что вернулся, думал, наладим жизнь, и вот...

Три разных союза — НО, А, И - реализуют сходные значения противоречия светлого ожидаемого и грозной реальности. В случае с И с многоточием эта семантика предполагается в невербализованном виде. Противительная семантика предвосхищает последующие контексты, емко и кратко закладывая все те идеи и оценки, которые получат дальнейшее развитие в романе. При этом не только определяется субъективный взгляд на вещи, но с первой же фразы начинается эстетическое, художественное воздействие на читателя, отчасти неосознаваемое, суггестивное, когда читатель настраивается на ту же эмоциональную волну, что и герои романа, мировоззрение которых очень близко автору текста. Фраза № 2 с союзом А в виде единства авторской и прямой речи является «золотым сечением» первой главы романа, т.е. ее гармоническим центром, под которым подразумевается фрагмент текста, наиболее значимый в смысловом отношении и непременно эмоционально окрашенный (Н.В.Черемисина, 2000). Эти слова определяют точную проекцию всего последующего содержания, представляющего повествование о страданиях беззащитных жителей Города от непредсказуемой жестокости гражданской войны.

Концептуальная сфера литературного произведения — это совокупность концептов как инструментов познания мира. Под художественным концептом обычно подразумевается понятие в индивидуально-авторском рациональном и

чувственном осмыслении, во всех текстовых и подтекстных реализациях слова, передающего понятие во всех его контекстуальных семах и ассоциативных связях, иначе говоря, в совокупности его эксплицитного и имплицитного значений. Однако слово - основное, но не единственное средство вербализации художественного концепта. Всю полноту такового можно выразить только совокупностью языковых средств, включающих в себя грамматические формы слов, синтаксические конструкции и стилистические изобразительно-выразительные приемы. В романе «Белая гвардия» по меньшей мере три ключевых концепта: гражданская война, с одной стороны, с другой - дом и Город, которые противопоставлены друг другу по их объективной сути и по оценке автора и персонажей. Концепт «Война», по нашим наблюдениям, состоит из четырех компонентов: денотативного, образно-оценочного, эмоционального и «результативного» (в виде последствий войны), тесно связанного с информативным содержанием. Все они перекрещиваются друг с другом, не проявляясь в изолированном виде (как и сферы художественного пространства литературного произведения). Сочинительные высказывания участвуют в реализации каждого из них, причем попутно с А-союзами используются и А-частицы.

Приведем несколько адверсативных «штрихов» к авторскому концепту «гражданская война». В грозный 1918 год Киев попеременно захватывают разные военные силы. Население в постоянном ожидании худшего: - А вдруг? А вдруг? А вдруг? Неопытные юнцы, мобилизованные на защиту Города, - в растерянности от панических слухов, например, о перемирии с Петлюрой: Отчаяние и недоумение в юнкерском голосе: - Но, позволь, ведь тогда же нужно прекратить сопротивление? Тоска в юнкерском голосе: — а черт их знает! Ужас, отчаяние и хаос войны сквозят в эпизоде смерти Най-Турса. Все ясно уже из двух высказываний, где союз А, близкий к И, объединяет сходно-разные проявления его последних минут: Из полковника через левый рукав стала вытекать кровь, а глаза у него зашли к небу; Кровь потекла изо рта на подбородок, а голос начал вытекать по капле, слабея на каждом слове. Николке Турбину, на руках которого скончался Най-Турс, страшно: Никакие конные не наскакивали больше сбоку, но очевидно все были против Николки, а он последний, совершенно один; ужасно, когда лежишь, а тебя рубят. Турбин вскочил и полетел по переулку. И тут неизвестный в тулупе «обхватил Николку левой рукой, а правой уцепился за его левую руку и стал выкручивать ее за спину». А на противоположной стороне «бежала какая-то дама, и шляпа с черным крылом сидела у нее на боку, а в руках моталась серая кошелка, и из нее выдирался отчаянный петух и кричал на всю улицу «пэтурра, пэтурра». У Алексея Турбина, пережившего ранение и реальную опасность смерти, впечатление от войны настолько глубоки, что не оставляют в покое даже во время сна: «Беззвучно стреляли, и пытался бежать от них Турбин, но ноги прилипали к тротуару на Мало-Провальной, и погибал во сне Турбин».

Иллюстрацией эмоционально-экспрессивной сферы могут быть рефлексии героев и по другим жизненным поводам, также вербализованные с помощью адверсативной связи. Это терзание Турбина-старшего, не сумевшего достойно отреагировать на предательство мужа его сестры: «Мерзавец он, а я действи-

тельно тряпка»; растерянность Елены после внезапного бегства Тальберга с немцами: «Уехал, и в такую минуту. Но, позвольте, он очень резонный человек и очень хорошо сделал, что уехал... Но в такую минуту...»; отчаянные сомнения Алексея Турбина в момент опасности: «Спасла бы... Спасла бы...Но, кажется, не добегу... Сердце мое; Спасла бы, но тут вот и конец -кончик... ноги слабеют...»; страстная молитва Елены о брате: «Отымаешь, отымай, но этого смертью не карай...Все мы в крови повинны, но ты не карай...». Эмоциональна не только прямая и внутренняя речь героев, но и манера речи самого повествователя, стилизованная под раскованную разговорную речь, идущую как бы из глубины народного сознания, напоминающая несобственно-прямую речь типичных обывателей: - Если гайдамаки свищут в пяти верстах, то спрашивается, на что надеется гетман? Может быть, немцы за него заступятся? Но тогда почему же тумбы-немцы равнодушно улыбаются в свои стриженые немцевы усы? Может быть, с Петлюрой соглашение, чтобы мирно впустить его в Город? Но тогда какого черта белые офицерские пушки стреляют в Петлюру? В работе описываются разнообразные речевые и композиционно-речевые проявления изобразительно-выразительных возможностей сочинительных высказываний.

В диссертации определяются соотношение взаимосвязанных понятий экспрессивности, эмоциональности и эмотивности, получивших в лингвистической литературе неоднократное толкование. Вслед за рядом исследователей (Е.М.Галкина-Федорук, В.И.Шаховский, С.В.Марченко и др.) мы понимаем экспрессивность как общую категорию, включающую на правах частных категорий эмотивность (эмоции и оценки), интенсивность, образность и стилистическую характеристику языковых единиц. Эти понятия, тесно переплетенные друг с другом, составляют совокупность изобразительно-выразительных средств, формирующих воздействующую силу речи, - экспрессию, или коннотацию (Н.А.Лукьянова, 1986). Изучение экспрессивной сферы речи актуально уже в связи с тем, что «любая коннотация уже есть часть прагматики» (Ю.Д.Апресян, 1995). Вопрос о роли адверсативных союзов в плане возможностей выражения экспрессии не изучен, вполне вероятно, из-за его необычности: разве могут выражать эмоции сами союзы, а не только союзные высказывания в целом, экспрессия которых очевидна? При определенных условиях могут. В художественной речи союзы, будучи поставленными автором в нужном месте и в нужное время, активно способствуют выразительности текстовых фрагментов. Без союзов они рассыпались бы и не существовали бы в присущем им качестве.

Отдельный параграф посвящен сочинительным конструкциям в связи с подтекстом романа «Белая гвардия». По определению Л.А.Голяковой, «подтекст - это скрытый личностный смысл, который актуализируется в сознании воспринимающего текст благодаря направленному ассоциативному процессу воздействия лингвистического контекста на целостный потенциал личности» (1999). Методологическими принципами изучения подтекста, как и текста, считаются принципы антропологический и деятельностный. За каждым подтекстом стоит языковая личность, владеющая системой языка и обеспечивающая

этой системе деятельностный, динамический характер. Бесконечное своеобразие авторской индивидуальности проявляет себя в движении подтекста, созданном бесконечно разнообразным комбинированием языковых средств. Поиск глубинной подтекстовой информации связан со значением и смыслом. Значение есть категория языка, тогда как смысл проявляется в речи. Изучают его лингвистика текста и пограничная наука психология. Адверсативные высказывания, естественно, не остаются в стороне от реализации подтекста. Так, фраза полковника Щепкина, погубившего бездарным распоряжением часть киевского офицерства, должна бы, по его замыслу, передавать сочувствие оставшимся в живых: «Это геройство. Ах, какая потеря! Но что делать, - жертвы!» Однако читатель без какого-либо прямого выражения обозначений фальши и лицемерия полковника, на суггестивном уровне сразу улавливает их из-за связей с предшествующим контекстом и пресуппозиций как предварительных знаний автора, персонажа, читателя: обладающий властью военный чин обязан думать о вверенных ему людях. Во фрагменте об освещенности дома без явной вербализации эмоций тоже подтекстно заложены оценочные смыслы: Нижний хозяйский этаж Лисовича «...засветился слабенькими желтенькими огнями <...>, а в верхнем — сильно и весело загорелись турбинские окна». Интенции автора находят выражение в идее сопоставления и сквозят через подбор лексико-грамматических средств высказывания по вполне нейтральному в аксиологическом смысле поводу. В сопоставительных условиях слова «сильно и весело» обретают позитивные приращения смысла, а «слабенькие желтенькие огни» — негативные, что невольно проецируется на обитателей квартир и закладывается в восприятие читателя. Т.о., сопоставление высказываний оказывается значимым не только в информативном, но и в оценочном смысле, что находит под-текстное выражение, действующее на бессознательную сферу читателя. Надо помнить, разумеется, что союзы участвуют в экспликации подтекста не одни, а в системе с другими языковыми единицами, коррелирующими с личным авторским замыслом и со всем макроконтекстом литературного произведения.

Второй путь исследования художественной роли адверсативных союзов связан с дискурсивными механизмами порождения смыслов противительных высказываний. Адверсативные союзы могут активно способствовать осознанию основных идей художественного текста, восприятию его пафоса, мотивов, участвовать в изображении героев, служить сигналами поворотов сюжета, быть языковым средством изображения комических ситуаций и одним из средств создания художественных приемов и обрисовки художественных деталей, служить стимулом динамики повествования и пр. Так, НО служит одним из ключей к пафосу романа М.Шолохова «Тихий Дон» уже в первом его томе: - С холодным презрением играл он чужой и своей жизнью, оттого прослыл храбрым: четыре георгиевских креста и медалей выслужил. На редким парадах стоял у полкового знамени, овеянного пороховым дымом многих войн: но знал, что больше не засмеяться ему, как прежде; знал, что ввалились у него глаза и остро торчат скулы; зпал, что трудно ему, целуя ребенка, открыто глянуть в ясные глаза; знал Григорий, какой ценой заплатил за полный бант крестов и производства. Союз НО ставит официальные заслуги и самоощущения героя в от-

ношения резкой противоположности. Он символизирует их несовместимость, водораздел, пропасть. Отчаянно храбрый Мелихов, будучи одновременно человеком честным и совестливым, осознал, что массовые убийства оправдать нельзя. Аморальная братоубийственная война показана автором как величайшая трагедия, имевшая тяжелые последствия и для личности, и для страны в целом. Союз как знак основного мотива - безысходности жизни Кольки Паратова -можно проиллюстрировать рассказом В.Шукшина «Жена мужа в Париж провожала». Основную коллизию здесь составляет столкновение супругов как двух совершенно разных типов людей с несовпадающими жизненными ценностями:

- Он бы уехал в деревню, по как подумает, что тогда лишится дочери, так...; -Дочка смеялась, а Кольке впору было заплакать злыми бессильными слезами;

- Думал и ничего не мог придумать. Представление о характере персонажа метко дается одной из фраз другого рассказа В.Шукшина - «Обида», где продавщица магазина по-хамски оскорбляет Сашку Ермолаева, ошибочно приняв его за вчерашнего пьяницу-скандалиста: - Может быть, она и поняла, что обозналась, но не станет же она, в самом деле, извиняться перед кем попало. С какой стати! Это шукшинское НО, равное ВОПРЕКИ, тоже весьма значимо. В нем уже заложено объяснение сути продавщицы, привычная развязная вседозволенность которой в роли хозяйки положения не допускает возможности собственной неправоты и тем более извинений. Пусть лучше пострадает чужой и безразличный ей человек, чем ее собственное самолюбие. Начало того же рассказа с другим противительным союзом служит художественным приемом стимулирования размышлений читателя, поскольку содержание рассказа скорее опровергает сентенцию повествователя, нежели ее подтверждает: Благоразумие (читай: непротивление злу, покорность, пассивность) - вещь не из рыцарского сундука, зато безопасно. Эстетический и прагматический потенциал противительной связи находит свое выражение и в создании юмористического эффекта, что иллюстрируется выдержками из рассказов А.П.Чехова. В диссертации приводятся образцы текстов, семантическая структура которых построена на противительной связи. Т.о., под влиянием дискурса адверсативные союзы приобретают статус художественного приема. Они становятся эффективным инструментом порождения разнообразных текстовых и подтекстных смыслов. Проведенный анализ подтверждает справедливость слов академика В.В.Виноградова о том, что сочинительная связь способна управлять «движением словесной стихии», а также тезисов Н.А.Николиной «успешность интерпретации художественного текста связана с определением характера отношений в тексте <...> и установлением связи его элементов» (2003) и Е.И.Костанди о том, что «связь в целом - важнейшее средство реализации общей авторской установки в определенных коммуникативных условиях, средство формирования коммуникативно-прагматической направленности речи» (1999).

Заключение

Проведенный в диссертации анализ позволил утверждать системную организацию сложносочиненных предложений противительного характера. На язы-

ковом уровне системное строение представлено двояким образом. Это синтаксические поля предложений с конкретными союзами с отношениями противопоставления составляющих их частей (ССВ) и их связанности определенным общим значением: сопоставлением (союз А), противопоставлением (союз НО), ограничением (союз ТОЛЬКО), возмещением (союз ЗАТО) и пр. Категория ад-версативности в целом, заключая в виде составных частей эти частные подсистемы, связывает их инвариантным значением сопоставления, что дает ей основание называться моноцентричной. Одновременно системная организация противительного звена русского паратаксиса зиждется на основе еще и отношений подобия. В этом случае в виде подсистем этой общей системной организации выступают синонимические ряды предложений с противительными союзами. Синтаксические поля и синтаксические синонимические ряды вместе взятые дают основание считать категорию противительности русского языка системно упорядоченной. Нельзя не сказать и о том, что полевая система и система синонимических взаимодействий не отличаются безоговорочной жесткостью. Они достаточно гибкие, допускающие возможность некоторых исключений из общих правил. Проявления определенной нечеткости в полевых адверсативных системах заключается в синкретичности (способности совмещения двух и более частных противительных значений, что несколько размывает границы секторов противительных полей. А проявления нечеткости синонимических систем заключаются, например, в случаях не исключительного, а преимущественного употребления одного из союзов, оставляющего некоторые возможности функционирования другого союза в нетипичных для него реализациях. Все это, очевидно, характеризует вполне естественный динамизм противительной системы, например, постепенное проникновение традиционно книжного союза НО в спонтанную разговорную речь и постепенное движение этого союза к стилистической нейтральности.

Системные отношения противительных (шире - сочинительных) предложений прослеживаются и на текстовом уровне в художественной речи. Проявляются они в связи союзных высказываний с дискурсом литературного произведения, его проблематикой и со специфическими сферами его художественного пространства, что обусловливает различного рода текстовые приращения и подтекстные смыслы. Текстовая система менее строгая, по сравнению с языковой. Давая лишь общее представление о системных связях противительных высказываний, она изменчива в зависимости от многочисленных и разнообразных дискурсных и текстовых факторов, начиная с личности автора и его творческих устремлений.

Более точно проведенное исследование противительных предложений следует назвать системно-функциональным, представленным как на уровне языка (1-я и 2-я главы), так и на уровне текста (3-я глава). Более общей языковой функцией категории противительности на уровне ССП является функция моделей типа [] а [] и др., состоящая в передаче значения союзов как их потенциального назначения. Совокупность ССВ как коммуникативных возможностей, «способов поведения» моделей адверсативных предложений представляет собой их функциональную парадигму. Мы солидарны с Н.К.Онипенко в том, что

ССВ, в ее терминологии «коммуникативные регистры», «одной своей стороной (парадигматической) обращены к языку-системе, другой - к языку-тексту» (2001) и с А.В.Бондарко, утверждающим, что типовые «категориальные ситуации функционально-семантического поля» (в нашей терминологии ССВ) «связывают элементы парадигматической системы языка с речевой синтагматикой» (2008). Поэтому статус ССВ следует назвать нечетким статусом языковой модели из-за подвижности их речевого лексико-грамматического наполнения. Комплекс ССВ адверсативных моделей, в свою очередь, есть тот функциональный потенциал, который программирует конкретное поведение союзов в речи в связи с разнообразными экстра- и интралингвистическими факторами (средой): макро- и микроконтекстами, речевыми ситуациями как отношениями участников речевого акта, интенциями автора, фоновыми знаниями, лексико-грамматическим наполнением высказываний. При этом имеются в виду функции не только семантические, но и стилистические (в том числе экспрессивные). Конкретные высказывания выполняют самую узкую коммуникативно-прагматическую нагрузку - речевую, зависящую от многообразных названных факторов, отвечая идее целесообразности и уместности языкового средства в каждом единичном случае речевого общения.

Все три проанализированные системы в языке и художественном тексте оказались взаимосвязаны. Полевая языковая система предвосхитила системные синонимические отношения, показав взаимосвязи ССВ. Анализ синтаксической синонимии, в свою очередь, позволил подтвердить основы системной организации адверсативности, уточнил смысловые, структурные, стилистические и фразеологические рамки употребления А и НО, а значит, их специфику, показал существование отдельных признаков противительности не в абсолютном виде, а в тенденции, продемонстрировав связь языковой нормы значений противительных союзов с дискурсивными типами ситуаций. Речевая система, являясь производной от языковой, дополнила системную картину категории противительности в ССП зависимостью функционирования адверсативных высказываний от самых разнообразных факторов дискурса, в первую очередь, от интенций автора речи, обусловливающих появление приращений текстовых смыслов. В принципе любой союз - одно из средств осуществления авторских целей в утверждении характера соотношений компонентов противительного высказывания, а значит, прагматической направленности речи, в терминологии исследований последнего времени - одно из средств передачи субъективизма, эгоцентризма, иллокутивности. Однако каждый союз осуществляет иллокутивную функцию в разной степени, т.к. говорящий выбором союза подчеркивает различные нужные ему аспекты соотнесенности компонентов. В большей степени соответствует художественно-изобразительному регистру союз А, поскольку он, помимо участия в описании сопоставляемых ситуаций, во многих случаях участвует и в создании их эмоциональной оценки (эмотивности). Союз НО в значительно меньшей степени способен играть роль языкового «эгоцен-трика» (термин, принятый Е.В.Падучевой и др.) или «штифтера» (термин Р.Якобсона), т.е. слова, которое «выражает связь сообщения с речевым актом: с субъектом речи и с субъектом восприятия речи» (Гуреев, 2004). При этом на-

до сознавать, что прагматическая направленность союзов обусловлена и характером описываемых дискурсивных ситуаций, в зависимости от чего конкретные противительные предложения даже с одним и тем же союзом бывают субъективированы в большей или меньшей степени.

Учет языковых значений и разнообразных функций в их отношении к говорящему, т.е. учет эгоцентризма как присутствия в грамматических единицах личностного начала говорящего, обусловленного его видением мира и иллокутивными намерениями, - один из важных аспектов системно-функционального анализа - аспект, на который русская лингвистика обратила пристальное внимание относительно недавно, в последние десятилетия. Признак эгоцентризма адверсативных предложений дает основание назвать русскую категорию адвер-сативности субъективно-объективной категорией. Антропоцентрический взгляд помогает понять причины употребления противительных предложений, коренящиеся в языковой картине мира говорящего, и показывает, как противительные высказывания (пусть лишь в определенной мере) служат зеркалом личности автора речи, а на некоторых участках своего функционирования - даже некоторых особенностей русского национального характера. Рассмотрение грамматических категорий под антропоцентрическим углом зрения, сохраняя строго системный подход к языковым единицам, выработанный структурно-семантической традицией, позволяет сочетать описательный аспект адверсативных конструкций с объяснительным. В связи с этим тандем структурно-семантической и антропоцентрической парадигм представляется актуальным и перспективным для изучения русского синтаксиса. Открывшиеся возможности разнообразнейшей роли адверсативных высказываний в художественной речи дают основания предполагать, что русский синтаксис имеет огромные потенциальные, пока еще до конца не изученные ресурсы реализации своих эстетических функций, что также сопряжено с перспективами дальнейших исследований.

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

Монография

1. Бакалова З.Н. Функционально-коммуникативный аспект сочинительных конструкций художественного текста (на материале романа М.А.Булгакова «Белая гвардия») [Текст ] / З.Н.Бакалова. - Самара, 2007 (9 п.л.).

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:

2. Бакалова З.Н. Сочинительные союзы как ключи художественного текста [Текст] / З.Н.Бакалова // Актуальные проблемы гуманитарных наук. Известия Самарского научного центра РАН. - Самара, 2008 (0,4 п.л.).

3. Бакалова З.Н., Краснова Е.А. Художественная роль сочинительных союзов (на материале рассказов В.М.Шукшина) [Текст] / З.Н.Бакалова, Е.А.Краснова // Вестник ВГУ. Серия Лингвистика и международная коммуникация. № 3. - Воронеж, 2008 (0,4 п.л.) (степень участия З.Н.Бакаловой - 50 %).

4. Бакалова З.Н. Соотносительность противительных союзов в антропоцентрическом аспекте [Текст] / З.Н.Бакалова // Вестник Самарского научного центра РАН. - 2008. - № 4. - Самара, 2008 (0,3 п.л.).

5. Бакалова З.Н., Починяева (Ананьева) O.A. Монтаж экспрессивного художественного текста средствами разделительной связи [Текст] / З.Н.Бакалова, О.А.Починяева (Ананьева) // Вестник Самарского научного центра РАН. -2008. - № 4. - Самара, 2008 (0,4 п.л.) (степень участия З.Н.Бакаловой - 50 %).

6. Бакалова З.Н. Функционально-коммуникативный аспект языковых единиц художественного текста [Текст] / З.Н.Бакалова // - Великий Новгород, 2008 (0,4 п.л.).

7. Бакалова З.Н. Русский союз «ЗАТО»: семантическая и стилистическая специфика с антропологических позиций [Текст] / З.Н.Бакалова // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. Филология и искусствоведение. № 4 (2). - Киров, 2009 (0,4 п.л.).

8. Бакалова З.Н. О двух действующих парадигмах изучения русского паратаксиса [Текст] / З.Н.Бакалова // Вестник Самарского научного центра. Серия гуманитарных наук. - Самара : СамГУ, 2010 (0,4 п.л.).

Статьи, опубликованные в других научных изданиях:

9. Умова (Бакалова) З.Н. К вопросу о значении противительного союза НО в сложносочиненных предложениях современного русского языка [Текст] / З.Н.Умова // Уч. зап. Куйбышевского педин-та. Вып. 52. - Куйбышев, 1967. (1 п.л.).

10. Умова (Бакалова) З.Н. К вопросу о синонимике сложносочиненных предложений с противительными союза А и НО [Текст] / З.Н.Умова // Уч. зап. Кемеровского пед. ин-та. Вып. 26. - Кемерово, 1971. (0,9 п.л.).

11. Умова (Бакалова) З.Н. Употребление противительных союзов А и НО в синонимических сложносочиненных предложениях (с сопоставительно-ограничительными отношениями между компонентами) [Текст ] / З.Н.Умова //Уч. зап. Кемеровского пед. ин-та. Вып. 30. - Кемерово, 1972. (0,9 п.л.).

12. Умова (Бакалова) З.Н. Значение несоответствия в сложносочиненных предложениях с противительной связью (на материале конструкций с союзом А) [Текст] / З.Н.Умова // Теоретические и методические проблемы грамматики и стилистики русского языка. - Барнаул, 1974 (0,5 п.л.).

13. Бакалова З.Н. Об однозначности союза А (на материале сложносочиненных предложений русского языка) [Текст] / З.Н.Бакалова // Вопросы языкознания и сибирской диалектологам. -. Вып. 7. - Томск, 1977 (0,4 п.л.).

14. Бакалова З.Н. Системная организация сложносочиненных предложений с союзами «А» и «НО» и их соотносительность [Текст] / З.Н.Бакалова : авто-реф. ... канд. филолог, наук. - Томск, 1980 (1,2 п.л.).

15. Бакалова, З.Н. Идентификация семантико-синтаксических значений ограничения и несоответствия [Текст] / З.Н.Бакалова // Вопросы структуры и функционирования русского языка. - Томск, 1980 (0,4 п.л.).

16. Бакалова З.Н. Предложения со значением сопоставительного следствия [Текст] / З.Н.Бакалова // Вопросы структуры и функционирования русского языка. -Томск, 1981 (0,4 п.л.).

17. Бакалова З.Н. Соотносительность сложносочиненных предложений с союзами А и НО в семантической сфере несоответствия [Текст] / З.Н.Бакалова // Синтаксические связи в русском языке. -Владивосток, 1981 (1 п.л.).

18. Бакалова З.Н. Значение противительного союза НО в современном русском языке [Текст] / З.Н.Бакалова // Семантическая структура слова. - Кемерово, 1984 (0,5 п.л.).

19. Бакалова З.Н. Сопоставительные конструкции. Структура и функционирование [Текст] / З.Н.Бакалова // Предложение в русском языке. Структура, семантика, функционирование. - Омск, 1985 (0,9 п.л.).

20. Бакалова З.Н. Сложносочиненные противительные предложения в художественной речи [Текст] / З.Н.Бакалова // Художественная речь: общее и индивидуальное. - Куйбышев, 1988 (0,5 п.л.).

21. Бакалова З.Н., Долинская Л.Д. Логическая структура несоответствия в сложносочиненных противительных предложениях русского и английского языков [Текст] / З.Н.Бакалова, Л.Д.Долинская // Художественная речь. Функциональный и сопоставительно-функциональный анализ текста. - Самара, 1992 (0,75 п.л.) (степень участия З.Н.Бакаловой - 70 %).

22. Бакалова З.Н. О системной организации сложносочиненного предложения [Текст] / З.Н.Бакалова // Актуальные проблемы русистики : материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 80-летию со дня рождения проф. Л.И.Алексеева (9-12 сентября 1998 г.). - Самара, 1998 (0,2 п.л.).

23. Бакалова З.Н. О соотносительности сложных предложений со значением уступки-несоответствия [Текст] / З.Н.Бакалова // Семантика языковых единиц : материалы международной конференции в МГОПУ (2-5 марта 1998 г.). - М., 1998 (0,6 п.л.).

24. Бакалова З.Н. Синонимия как метод выявления системной организации сложносочиненного предложения [Текст] / З.Н.Бакалова // Синтаксические связи и синтаксические отношения в русском языке : материалы Всероссийской конференции (28-29 мая 1998 г.). - Ставрополь, 1998 (0,3 п.л.).

25. Бакалова З.Н. Изучение сложносочиненного предложения в школе [Текст] / З.Н.Бакалова // Воспитание языковой личности. - Самара, 1999 (0,4 п.л.).

26. Бакалова З.Н., Муковнина Е.Т. Сочинительные конструкции в публицистической речи (телевидение) [Текст] / З.Н.Бакалова, Е.Т.Муковнина // Педагогический процесс как культурная деятельность : материалы и тезисы докладов 3-й научной конференции (4-8 дек. 2000 г.). - Самара, 2000 (0,2 п.л.) (степень участия З.Н.Бакаловой - 50 %).

27. Бакалова З.Н. Суггестивная роль сочинительной связи в романе М.Булгакова «Белая гвардия» [Текст] / З.Н.Бакалова // Человек. Язык. Искусство : материалы международной научно-практической конференции 1416 ноября 2000 г. -М., 2001 (0,2 п.л.).

28. Бакалова З.Н. Художественная роль сочинительной связи [Текст] / З.Н.Бакалова // Русский язык и литература: вопросы истории, современ-

ного состояния и методики преподавания в вузе и школе. Общероссийская научная конференция языковедов России (6-8 мая 2001 г. Самара). Ч. 1. - Самара, 2001 (0,5 п.л.).

29. Бакалова З.Н. Изучение сочинительной связи русского языка в функциональном аспекте [Текст] / З.Н.Бакалова // В.И.Даль в парадигме идей современной науки: язык - словесность - самосознание - культура : материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 200-летнему юбилею В.И.Даля (Иваново, 5-7 апреля 2001 г.). - Т. 2. - Иваново, 2001 (0,75 п.л.).

30. Бакалова З.Н. Композиционно-языковые средства выражения экспрессивной сферы художественного пространства литературного произведения (на материале романа М.Булгакова «Белая гвардия») [Текст] / З.Н.Бакалова // Языковые средства в системе текста и дискурса. Памяти А.Н.Гвоздева. -Ч. II. - Самара, 2002 (0,4 п.л.).

31. Бакалова З.Н., Ананьева O.A. Нетрадиционные пути изучения сложносочиненного предложения [Текст] / З.Н.Бакалова, О.А.Ананьева // Непрерывное образование. Опыт, проблемы, перспективы. - Вып. 7. - Самара, 2002 (0,2 п.л.) (степень участия З.Н.Бакаловой - 50 %).

32. Бакалова З.Н. «Золотое сечение» в романе М.Булгакова «Белая гвардия» [Текст] / З.Н.Бакалова // Филологическая проблематика в системе высшего образования : межвузовский сб. научных трудов. - Вып. 1. - Самара, 2002 (0, 3 п.л.).

33. Бакалова З.Н., Ананьева O.A. О функционально-коммуникативном аспекте изучения разделительных конструкций с союзом ИЛИ [Текст] / З.Н.Бакалова, О.А.Ананьева // Слово. Словарь. Словесность: из прошлого в будущее (к 225-летию А.Х.Востокова) : материалы Всероссийской научной конференции. Санкт-Петербург, 15-17 ноября 2006 г. / Отв. ред. В.А.Козырева. -СПб., 2006 (0,25 п.л.) (степень участия З.Н.Бакаловой - 50 %).

34. Бакалова З.Н. О некоторых экспрессивных эффектах сочинительных высказываний в романе М.Булгакова «Белая гвардия» [Текст] / З.Н.Бакалова // Наука и культура России : Международная научно-практическая конференция (2008; Самара). V Международная научно-практическая конференция. Наука и культура России. 26-27 мая [посвященная Дню славянской письменности и культуры памяти святых равноапостольных Кирилла и Мефодия: материалы] / Ред. кол.: А.В.Ковтунов [и др.]. - Самара, - 2008 (0,25 п.л.).

35. Бакалова З.Н. О подтексте художественного произведения [Текст] / З.Н.Бакалова // Русская словесность в контексте мировой культуры : Международная конференция в г. Нижний Новгород. (3-5 октября 2007 г.). - Нижний Новгород, - 2008 (0,3 п.л.).

36. Бакалова З.Н., Краснова Е.А. Художественная роль сочинительных союзов в рассказе В.М.Шукшина «Срезал» [Текст] / З.Н.Бакалова, Е.А.Краснова // Материалы V юбилейной международной научно-практической конференции «Татищевские чтения»: актуальные проблемы науки и практики // Гуманитарные науки и образование. Часть II. - Тольятти, -2008 (0,4 п.л.) (степень участия З.Н.Бакаловой - 50 %).

37. Бакалова З.Н. Сочинительные конструкции художественной речи в функциональном аспекте [Текст] / З.Н.Бакалова // Проблемы современной лингвистики и методики преподавания языковых курсов: труды международной научно-практической конференции (Кемерово, 4 июля 2008 г.) / Под ред. Л.А.Араевой. - Кемерово, - 2008 (0,2 п.л.).

38. Бакалова З.Н. Роль сочинительной связи в вербализации концепта «Дом» в романе М.Булгакова «Белая гвардия» [Текст] / З.Н.Бакалова // Языковая картина мира : лингвистический и культурологический аспекты. - Бийск, 2008 (0,3 п.л.).

39. Бакалова З.Н. Художественный текст как высший акт коммуникации глазами лингвиста [Текст] / З.Н.Бакалова // Структура и семантика : доклады XII международной конференции. - Т. 1. - М., - 2009 (0,4 п.л.).

40. Бакалова З.Н. О синонимии сложносочиненных предложений адверсативно-го типа [Текст] / З.Н.Бакалова // Русский язык: исторические судьбы и современность : труды и материалы IV Международного конгресса исследователей русского языка. 20-23 марта 2010 г. - Самара, 2010 (0,25 п.л.).

Подписано к печати 26.10.2010. Бумага типографская Формат 60x84 1/16. Печать оперативная. Заказ № Объем 2,5 п.л. Тираж 100 экз.

Отпечатано УОП СамГУ 443011, г. Самара, ул. Академика Павлова, 1

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Бакалова, Зинаида Николаевна

Введение

Глава 1. Системная организация сложносочиненных предложений адверсативного типа

1.1.0 принципиальных основах системной организации сложносочиненных предложений.

1.2. О двух действующих парадигмах изучения 37 адверсативных конструкций.

1.3. Системная организация сложносочиненных предложений 51 с союзом А (А-система).

1.4. Системная организация паратактических предложений с союзом НО (НО-система).

1.5. Малочастотные союзы адверсативного характера.

1.6. Система категории адверсативности на уровне русского сложносочиненного предложения. К вопросу о системной организации сложносочиненного предложения в целом.

Выводы по главе

Глава 2. Соотносительность сложносочиненных предложений с основными адверсативными союзами союзами

2.1. Об истории и теории синтаксической синонимии.

2.2. Соотносительность сложносочиненных предложений с союзами А и НО в семантической сфере контрастного сопоставления (противопоставления).

2.2.1. Возможности синонимического употребления сложносочиненных предложений с союзами А и НО.

2.2.2. Область преимущественного функционирования союза А.

2.2.3. Область исключительного и преимущественного функционирования союза НО.

2.3. Семантико-грамматический вариант несоответствия и соотносительность союзов А и НО.

2.3.1. Варианты логической формулы несоответствия в предложениях с союзами А и НО.

2.3.2. Логико-семантические условия возможности и целесообразности употребления союзов А и НО.

Национальная специфика союза А.

2.3.3. Стилистические условия функционирования союзов А и НО.

2.3.4. Структурные условия преимущественного или исключительного употребления союзов НО и А.

2.3.5. Явления синтаксической фразеологизации в конструкциях с союзами А и НО

2.3.6. Возможности и результаты взаимозамены союзов НО и А при реализации семантики несоответствия.

2.4. Семантико-синтаксические варианты ограничения, возмещения, обоснования и возможности синонимического взаимодействия союзов в этих сферах.

2.4.1. Семантико-синтаксические варианты сложносочиненных ограничительных предложений с союзами А и НО и их соотносительность.

2.4.2. Сопоставительное ограничение.

2.4.3. Ограничение сходства различиями.

2.4.4. Условное ограничение.

2.4.5. Ограничение полноты проявления признака.

2.4.6. Ограничение практического применения (использования) явления

2.4.7. Структурно-семантические варианты сложносочиненных возместительных предложений с союзами А и НО и их соотносительность.

2.5. Сущность значения обоснования в сложносочиненных предложениях с союзами А и НО и возможности соотносительности ССВ сопоставительного и противительного обоснования.

Выводы по главе 2.

Глава 3. Функционально-коммуникативный аспект сочинительных конструкций художественного текста

3.1. Функционально-коммуникативный аспект языковых единиц.

3.1.1. Понятие о функционально-коммуникативном анализе текста.

Из истории функционализма как новой научной парадигмы.

3.1.2. О термине «функция».

3.2. Функционирование сочинительных конструкций в романе М.Булгакова «Белая гвардия».

3.2.1. Текстообразующая роль сочинительных предложений.

3.2.1.1. Взаимоотношения сложносочиненного предложения и текста.

3.2.1.2. Союз И в аспекте текстообразующих возможностей.

3.2.1.3. Роль противительных союзов в текстодвижении.

3.2.1.4. Текстовые построения с сочинительной связью в динамике текста

3.2.1.4.1. Сложносочиненные предложения и текстовые построения.

3.2.1.4.2. Роль позиции союзов в текстовых построениях.

3.2.2. Художественная роль сочинительных конструкций в романе М.Булгакова «Белая гвардия».

3.2.2.1. О теоретических основах анализа художественных функций языковых единиц в литературном произведении.

3.2.2.1.1. Художественный текст как высший акт коммуникации.

3.2.2.1.2. Художественная речь как словесное искусство.

3.2.2.1.3. Автор как основная составляющая триады коммуникативного акта.

3.2.2.1.4. Читательское восприятие литературного произведения.

3.2.2.2. Сочинительная связь в денотативной сфере художественного пространства романа «Белая гвардия».

3.2.2.3. Сочинительная связь и концептуальная сфера.

3.2.2.4. Экспрессивная сфера художественного текста и сочинительные конструкции.

3.2.2.4.1. О терминах экспрессивной сферы содержательного пространства литературного произведения.

3.2.2.4.2. Причины и условия проявления изобразительно-выразительных свойств сочинительных высказываний.

3.2.2.4.2.1. Речевые условия возникновения экспрессии сочинительных высказываний.

3.2.2.4.2.2. Композиционно-речевые условия экспрессивного звучания сочинительных высказываний.

3.2.2.4.2.3. О некоторых экспрессивных эффектах сочинительных высказываний.

3.2.2.4.3. Сочинительные высказывания и подтекст в романе «Белая гвардия».

3.3. Коммуникативные функции адверсативных союзов в связи с дискурсом художественных произведений.

Выводы по главе 3.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Бакалова, Зинаида Николаевна

Необыкновенный язык наш есть еще тайна.

Н. В. Го голь

Под противительными отношениями на уровне сложносочиненного предложения в лингвистике подразумевается «вид сочинительных отношений, констатирующих противопоставление или сопоставление ситуаций, названных частями этого предложения» (Ломов, 2008: 273). Противительные отношения формально создаются и обнаруживаются в первую очередь противительными союзами А, НО и др. как основными конституирующими элементами сложного предложения при поддержке его лексико-грамматического наполнения, т.е. разноуровневых средств русского языка (антонимов, синтаксического параллелизма, позиции предметов речи, форм сказуемых и пр.). В устной речи противительные отношения реализуются интонацией (логическими ударениями, паузами, тембром и другими голосовыми модуляциями произнесения компонентов сложного предложения), ибо просодия служит ярким и выразительным средством вербализации не только нюансов противительной семантики, но и эмоциональной оценочности содержания.

С тех пор, как в отечественной языковедческой науке впервые были обозначены ракурсы изучения русского сложносочиненного предложения как специфического феномена, отличного от других сложных предложений, прошло 60 лет (Попова, 1950; Диброва, 1954). За этот период постепенно, то более, то менее динамично шел процесс освоения сочинительных конструкций. При этом традиционно важное место занимали вопросы семантики паратактических структур, в меньшей мере - их системных связей, а к концу XX века появился активный интерес и к их поведению в речи, главным образом - художественной. Несмотря на значительные достижения в осмыслении сочинительных отношений, можно констатировать, что в синтаксической науке сложилась едва ли не парадоксальная ситуация, когда на фоне многочисленной лингвистической литературы, посвященной русскому паратаксису, все еще утверждается, что основные, принципиальные вопросы о системном строении сочинительных конструкций, их соотносительности, даже о семантике союзов, а особенно о специфике их функционирования в речи - остаются неисчерпанными, дискуссионными и во многом нерешенными. Основатель Смоленско-ивановской синтаксической школы изучения русского паратаксиса Н.Н.Холодов, имея в виду сочинительные союзы, утверждал, что эти «мини-слова» представляют собой уникальное и чрезвычайно сложное явление. Одно из очевидных свидетельств тому, как считает ученый, - «неясность даже для современной науки» и спорность понимания «самых элементарных свойств союза И» (1991: 10), - от себя добавим: и противительных союзов в равной степени. Одна из активных современных исследовательниц русского сочинения Е.В.Урысон называет сопоставительное значение союза А «загадочным», а сам союз — словом с «тонкой, почти неуловимой семантикой» (2004: 17). А ведь это такое знакомое с самого раннего нашего детства слово, кажущееся столь простым, привычным, далее аксиоматичным (что, кроме различий, может оно передать: «Коля пишет, а Петя рисует»?!), это первая лексема любого толкового словаря, казалось бы, неоднократно объясненная отечественными лексикографами!

Каждый современный исследователь описывал сложносочиненные предложения (ССП) - в том числе и противительные - со своей точки зрения, имея в виду свои преимущественные цели и стороны изучения (аспекты изучения, разумеется, могли и перекрещиваться друг с другом). Это было (чаще всего) значение паратактических структур (И.А.Попова, Е.И.Диброва, Ю.И.Леденев, С.Ф.Кондрусова, Ю.И.Левин, Н.Н.Холодов, В.3.Санников, Г.Е.Крейдлин и Е.В.Падучева, Е.В.Скорлуповская, Н.П.Перфильева, Н.В.Усова и др.), противительная семантика в связи с ее системной организацией в ССП (Н.Н.Холодов, В.А.Белошапкова, З.Н.Бакалова, В.3.Санников, Е.В.Урысон), затрагивались синонимические связи доминантных адверсативных союзов (И.А.Попова,

Е.И.Диброва, Ю.И.Левин, А.Н.Гвоздев, Е.С.Скобликова, З.Н.Бакалова), описывалась история адверсативных структур (А.Н.Стеценко, Е.А.Ларина, З.К.Тарланов, Т.М.Николаева, Л.Д.Беднарская и др.), их функционирование в речи (А.Ф.Гав-рилова, И.Н.Кручинина, Т.А.Павлюченкова, Е.И.Костанди, З.Н.Бакалова, С.И.Клецкая, Е.А.Краснова и др.), обсуждалась специфика адверсативных структур на разных ярусах синтаксиса (Е.И.Диброва, Т.М.Киселева, Т.И.Катри-ченко, Д.И.Ишханова, К.Я.Сигал) и в русских диалектах (О.И.Гордеева). Специально изучалось даже аксиологическое (оценочное) значение в семантической структуре сложносочиненного предложения (Л.В.Кованцева), в последнее время исследуются противительные союзы в свете теории семантических примитивов (А.Вежбицка, Московская семантическая школа Ю.Д.Апресяна) и в связи с новым, антропоцентрическим подходом к языку (В.З.Санников, Е.В.Падучева, Т.М.Калькова, А.А.Зализняк, Е.В.Урысон и др.). И это многообразие аспектов - факт сам по себе положительный, поскольку единое здание противительных конструкций во всех его возможных проявлениях в принципе складывается из разных составных частей и деталей. Однако столь мощный хор лингвистических голосов далеко не всегда звучит в унисон. Несмотря на несомненные успехи в изучении русского паратаксиса и его категории адверсатив-ности, как были, так и остаются вопросы и проблемы, что не очень согласуется с бытующим мнением о синтаксисе как организующем центре русской языковой системы: «Исследование значимых единиц языка должно осуществляться в связи с их синтаксической ролью в предложении и в тексте», <.> поскольку «именно в синтаксических структурах запечатлена речемыслительная активность человека» (Онипенко, 2001: 89). А «служебные слова» — союзы, уникальная роль которых - передавать отношения синтаксических единиц, - «выступают в качестве настолько важных функциональных элементов синтаксиса, что без них синтаксическая система русского языка не могла бы функционировать» (Леденев, 1987: 75). Итак, каков же круг проблем современного изучения русских сочинительных конструкций, а значит, актуальность такого изучения?

Первая проблема, формально лежащая как бы «на поверхности» (поскольку союзы видны при их прочтении и слышны при произнесении), - это семантика союзов. Так, многие исследователи единодушны в утверждении семантики союза А как семантики сопоставительной, хотя остается неясным, инвариантное это значение или же наиболее частое из перечня других возможных самостоятельных значений, да и значение ли это самого союза А как части речи или же только его «употребление», то есть результат соотношения лексико-грамматического состава соединяемых компонентов сложносочиненного предложения. Нет полного единодушия и в формулировке семантики союза НО: противопоставление ли (Л.А.Булаховский, 1947; В.В.Виноградов, 1971; З.К.Тарланов, 1969, 1976; Н.М.Киселева, 1967), несоответствие ли (Ю.И.Леденев, 1973; Рябова Г.Н., 1971; З.Н.Бакалова, 1984) или же ограничение (И.А.Попова, 1950; Е.И.Диброва, 1954, 2008; Е.М.Галкина-Федорук, 1958; А.Н.Гвоздев, 1973). До сих пор неясно даже, многозначны ли сочинительные союзы (А.И.Хандажинская, 1965; Н.И.Формановская, 1967; Р.М.Гречишникова, 1971; Р.П.Рогожникова, 1972, 1974; Ю.И.Леденев, 1973; М.В.Ляпон, 1980; Е.В.Урысон 2004, 2006 и др.), однозначны ли они (В.А.Белошапкова, 1967, 1981; Н.М.Киселева, 1967; Н.Н.Холодов, 1975, 1977; З.Н.Бакалова, 1977 и др.) или же некоторые из них асемантичны (например, А), то есть вовсе лишены значения и представляют собой простую синтаксическую скрепу (Ф.И.Серебряная, 1964; В.В.Бабайцева, 1974). Высказывались несовпадающие мнения и относительно сферы стилистического использования союзов.

Вторая проблема - системная организация сложносочиненных предложений в целом и каждого их союзного звена в отдельности. Если уж по поводу какого-либо одного союза такие споры, то что говорить насчет всего сложного механизма связей и отношений, называемого русским паратаксисом, в частности, адверсативным?! Ответы здесь не очевидны, не лежат на поверхности языковых фактов и предполагают необходимость их аналитического осмысления.

Попытки охарактеризовать русский паратаксис как языковую систему предпринимались неоднократно - В.А.Белошапковой (1967, 1981), Н.Н.Холодовым (1977), З.Н.Бакаловой (1980), В.З.Сашшковым (1989, 2008), Е.В.Урысон (2004). Однако при всех их неоспоримых достоинствах они были либо достаточно общими, либо не совсем бесспорными и нуждались в более детальном осмыслении. Кроме того, они были построены на разных, несоотно-сящихся друг с другом основаниях. Системное строение оказалось, по-видимому, настолько сложным для анализа, что высказывалось мнение, будто сложносочиненные предложения вообще нельзя назвать системным устройством (Карцевский, 1961).

Фрагментарными, несистематизированными и дискуссионными сведениями представлены в научной литературе и парадигматические связи синонимического характера противительных союзов (И.А.Попова, 1950; Е.И.Диброва, 1954, 2008; А.И.Хандажинская, 1965; Н.И.Формановская, 1967; Ю.И.Леденев, 1973; Н.Н.Холодов, 1975; Е.С.Скобликова, 1993; Е.В.Падучева, 1997; Е.В.Урысон, 2004, 2006). Это третья проблема изучения синтаксиса адверса-тивного сложносочиненного предложения.

Семантика адверсативных релятивов и их таксономическое (системное) представление - понятия языковые, но языковые единицы проявляют себя во всем их потенциально возможном разнообразии только в речи, они и существуют лишь для того, чтобы функционировать в речи. Поведение сложносочиненных предложений, в том числе противительных, в связном тексте — это уже новая, четвертая, проблема.

Примерно с середины 1970-х годов стала развиваться новая область русского языкознания - лиигвистика текста. Эти и последующие годы с легкой руки С.Г.Ильенко образно называют временем «осады текста», которая, в сущности, продолжается и по сей день. Предпринимаются попытки функционально-коммуникативного анализа и сочинительных высказываний. Идет постепенное накопление и осмысление наблюдений в функциональном ключе, прокладываются пути изучения характера употребления сочинительных структур преимущественно в художественной речи. При этом результаты каждый раз эмпирически интересны, но они настолько разнородны, что не позволяют утверждать более или менее определившуюся линию функционально-коммуникативного анализа русских сочинительных высказываний в художественной речи (Г.Ф.Гаврилова, 1978, 1984; И.Н.Кручинина, 1988; С.И.Клецкая, 2003; О.А.Ананьева, 2005; З.Н.Бакалова, 2007; Е.А.Краснова, 2005, 2006, 2009). Определенное и общепризнанное системное представление функционирования русского паратаксиса в художественных текстах по-прежнему остается terra incognita, как, впрочем, и надежная эффективная методика изучения функционирования сочинительных структур. Система сочинительных высказываний в речи хотя бы в силу относительной новизны вопроса, видимо, оказалась для исследователей едва ли не труднее системы языка.

Таким образом, не будет преувеличением сказать, что, несмотря на внушающие уважение позитивные результаты изучения русских сложносочиненных предложений, в том числе и предложений противительного типа, они еще далеки от завершения. Эта совокупная недоразрешенность всех названных проблем сложносочиненного предложения связана еще и с новыми процессами в языкознании: со сдвигом научной лингвистической парадигмы и явлениями интеграции наук, обозначившими новые ракурсы и возможности изучения логико-грамматической категории адверсативности.

На рубеже XX—XXI веков в силу недостаточности объяснения языковых и речевых фактов только с позиций структурно-семантического подхода лингвистическая парадигма сменилась на антропологическую как реализацию нового взгляда на исследуемые языковые сущности1. Центральной проблемой современного языкознания становится «человек в языке» с его важной составляющей - индивидуальной языковой сущностью говорящего субъекта, с его восприятием мира, отражаемого в языковых конструкциях, его языковыми намерениями, манерой речи и проч. В лингвистической среде заметно растет ин

1 Надо подчеркнуть, что одно научное направление не зачеркивает другого, а лишь уточняет и дополняет его результаты, позволяя в определенной мере переосмыслить или откорректировать прежние достижения. терес к психолингвистике, изучающей язык как психический феномен, согласно чему он, язык, соотносится прежде всего с внутренним миром говорящего и слушающего, с их психологическими особенностями. Представители психолингвистики рассматривают язык не как систему языковых средств (фонетических, лексических, грамматических), а как «систему ориентиров» в окружающем человека мире. Предметом психолингвистики, по формулировке А.А.Леонтьева, является соотношение личности со структурой и функциями речевой деятельности, с одной стороны, и языком как главной «образующей» образа мира человека, с другой (1999: 19). Ключевым понятием лингвистики и психолингвистики объявляется значение, которое становится основной познавательной (когнитивной) единицей, формирующей языковую картину (образ) мира человека с его типовыми когнитивными ситуациями. В этих условиях научный мир последних десятилетий предпринимает попытки нового осмысления некоторых известных теорий и фактов, во-первых, с антропоцентрических позиций, то есть с учетом глубокого, а не просто декларируемого проникновения в интенции автора, с уяснением особенностей авторской языковой личности и его языковой картины мира; во-вторых, с интегральных позиций, то есть с учетом достижений смежных «стыковых» наук: психолингвистики, культурологии, философии, социолингвистики, литературоведения и других более далеких, но все же контактирующих друг с другом областей знания. Интегративные тенденции захватывают в настоящее время даже, казалось бы, далекие друг от друга науки технические, естественные и гуманитарные, в том числе и лингвистику. Все эти контакты с другими науками дают нетрадиционный взгляд на языковые объекты, новые аспекты их видения, новые моменты их изучения, например, экстралингвистические причины употребления языковых единиц, их прагматическую направленность, даже «золотое сечение» в художественном тексте, (понятие, пришедшее из архитектуры) и др.

Профессор Н.Н.Холодов, помимо серии вопросов для более глубокого обдумывания синтаксиса сложносочиненного предложения, констатировал и «откровенные заблуждения» в сведениях о русских сочинительных отношениях, тиражируемые в школьном и вузовском преподавании. «Мир от этого, — пишет он, - не перевернулся, угроза атомной войны не нарастает. Но истина.» (1991: 7). Стилистический прием апосиопезы заставляет свободно домыслить неверба-лизованное продолжение не только профессионалу, но даже дилетанту-любителю русской словесности. Как же уточнить и детализировать эту «истину» о сочинительных (противительных) союзах русского паратаксиса? Поиск этой истины, в нашем случае выяснение дискуссионных вопросов и стремление по возможности «доделать недоделанное», может быть осуществлен при условии постановки четких целей исследования русских адверсативных структур и вытекающих из них конкретных задач, а также при условии четкого осознания характера и причин трудностей изучения противительных конструкций.

Начнем с трудностей (проинформирован значит вооружен!). Расхождения лингвистов в первую очередь обусловлены объективными причинами и лежат в самом языковом материале. Это прежде всего абстрактность значений сочинительных союзов, доходящая, по мнению некоторых ученых, почти до уровня «семантической опустошенности», когда значение союза настолько широко по диапазону, что допускает соединение едва ли не противоположных частных смыслов. Особенно ярко проиллюстрировать это может союз А, позволяющий выражение как гармонии сопоставляемых фактов, так и их дисгармонии, противоречия (Ср.: На небе ласковое солнышко, а на земле тоже благодать: девушки надели сарафанчики и загорают; На небе ласковое солнышко, а люди мерзнут). Действительно, если всякому рядовому носителю русского языка ясно, что «так как» или «потому что» передают причину, «если» - союз условия, «хотя» — маркер уступки, то однозначный ответ на вопрос о значении слов А и НО может поставить в тупик даже профессионала, поскольку эти союзы могут использоваться в очень далеко отстоящих друг от друга «употреблениях» сложного предложения, где они так «растворяются» в контексте, что бывает чрезвычайно трудно вычленить значение союза из значения всего высказывания.

Вторая причина, вытекающая из первой, - семантическая неоднозначность частных разновидностей противительной связи с определенным союзом, размытость их семантических границ, наличие трудных для разграничений переходов между разными семантическими вариантами, когда исследователь не может с уверенностью отнести высказывание ни к одному из типичных проявлений адверсативности. Это явление называется близкими друг другу терминами «синкретизм», «диффузностъ» или «переходность» (В.В.Бабайцева) предложений, лексико-грамматическое наполнение которых допускает одновременное выражение двух или даже трех разновидностей смысловых отношений. Совмещение значений с неизбежностью делает любую классификацию противительных конструкций несколько огрубленной, условной и прямолинейной, поскольку синкретизм высказываний вынуждает квалифицировать конкретную фразу как таковую на основании какого-либо наиболее важного в представлении исследователя и ярко выраженного, с его точки зрения, преобладающего смыслового компонента. Таким образом, объективные причины классификационных трудностей начинают осложняться субъективными.

Третья причина связана не с семантическими, а со структурными особенностями: сложность исследования усугубляется нечеткостью грамматикализации (формальной выраженностн) адверсативной семантики (например, при реализации несоответствия или присоединения). В тех условиях, когда некоторая часть из совокупности типизированных средств выражения частных значений не имеет строго регулярной реализации, когда формальные средства выражения различных значений, как уже было сказано, перекрещиваются и совпадают, квалификация того или иного частного случая вынуждена опираться только на семантические основания, что снова чревато субъективизмом.

Четвертая причина связана с третьей, т.к. тоже имеет структурные корни. На определенных участках функционирования систем предложений с противительными союзами адверсативные значения получают имплицитное выражение, и их приходится домысливать (иногда приблизительно) методом восстановления недостающих логических звеньев.

Пятая причина трудностей в современном представлении сложносочиненного предложения связана не со структурно-семантической, а со складывающейся антропологической системой взглядов на язык, способной дать некоторые исследовательские результаты, на первый взгляд, едва ли не противоположные традиционным. Т.Кун, автор термина «научная парадигма», утверждал, что путь соединения двух парадигм при условии их согласия «в исследовательской работе необычайно труден» (Куп, 1977).

Шестая причина сложностей и неверных суждений в изучении сочинительных высказываний во многих случаях состоит в их абстрагировании от широких контекстов их употребления, от дискурса и фоновых знаний, которые нередко служат «генеральным судьей» использования союза в речи. Именно контекстуальные связи и пресуппозиции во многом определяют семантические и функциональные свойства сочинительных предложений, а они далеко не всегда учитываются при анализе конкретных высказываний.

Наконец, исследователь сталкивается не только с теоретическими вопросами изучения категории адверсативности, но и с проблемами методическими. Так, чрезвычайно сложно найти методические способы отграничения значения союзов от значения высказываний с этими союзами". В научной литературе недостает и полного систематизированного описания надежных приемов анализа синонимических взаимодействий союзов и тем более — их функционировании в речи (не в языке). В условиях всех этих трудностей изучения категории адверсативности исследователю важно определиться с надежной методологией и найти эффективную методику изучения союзов, адекватных предмету изучения.

Методологическая программа настоящей работы состоит в следующем: I. Философская база исследования - основные положения материалистической диалектики о всеобщей связи явлений, о категориях общего и частного, конкретного и абстрактного, формы и содержания, об отношении языка к действительности, мышлению и психике человека.

2 Исследователи, включая авторов толковых словарей, обычно описывают значение сочинительных конструкций, а не сам союз. Недаром В.3.Санников утверждал, что «значение конструкций, включающих сочинительный союз, изучено гораздо лучше, чем собственно значение сочинительных союзов» (2008: 2).

II. Лингвистическая база исследования:

- понимание языка в целом как объекта, устроенного на основе системной дихотомии сходств и различий (Ф.Соссюр и др.) и такое же представление сложносочиненного предложения как его синтаксического фрагмента во всех составляющих его звеньях (Н.Н.Холодов);

- представление системы синтаксических конструкций в виде поля с центром и периферией, с участками переходного характера (В.Г.Адмони, В.В.Бабайцева);

- утверждение широких возможностей соотносительности звеньев одних и тех же общих синтаксических категорий, в том числе и категории противи-тельности;

- осознание функционализма как центрального принципа в современных исследованиях языка, в частности, синтаксиса (С.Г.Ильенко, А.В.Бондарко, Г.А.Зо-лотова, Н.К.Онипенко, М.Ю.Сидорова, М.А.Шелякин, В.Б.Касевич, Е.С.Кубря-кова, К.Я.Сигал, Е.И.Костанди и др.). «Функционализм в широком понимании — такой подход в науке, когда центральной ее проблемой становится исследование функций изучаемого объекта (назначения), приспособленность языковых средств к выполнению задач <.> Общим постулатом функциональной лингвистики служит положение о том, что язык представляет собой инструмент, орудие, средство, наконец, механизм для осуществления определенных целей и реализаций человеком определенных намерений - как в сфере познания действительности и ее описания, так и в актах общения, социальной интеракции, взаимодействия с помощью языка» (Кубрякова, 2009: 55-56). Функции назывались центральной проблемой синтаксиса и рядом зарубежных ученых, например, А.Мартине;

- определение современной лингвистики как науки полипарадигмаль-ной (Е.С.Кубрякова, В.А.Маслова, Н.Ф.Алефиренко и др.), объединяющей традиционную структурно-семантическую парадигму и возникшую в последней трети XX века антропоцентрическую. Объектом структурно-семантической парадигмы служит анализ значений языковых единиц, облеченных в определенную форму. Антропоцентризм как особый принцип исследования заключается в том, что научные объекты изучаются прежде всего по их роли для человека. Он означает тенденцию поставить человека во главу угла во всех теоретических предпосылках научного исследования. В настоящей диссертации осуществлена опора (правда, в разной степени) на обе действующие парадигмы лингвистического знания, поскольку одна дополняет другую, что создает новые возможности теоретической интерпретации. Обе названные парадигмы предполагают функциональный подход к языку. «Функционализм как таковой — не одна из существующих школ, это необходимое магистральное направление лингвистики, способное интегрировать все позитивные аспекты, которые усматриваются в ряде существующих теоретических подходов» (Касевич, 2009: 61-62);

- учет того, что язык представляет собой систему интегрального характера, т.е. системны не только конкретные языковые единицы по отдельности (например, ССП с каким-либо одним союзом), но в системной взаимосвязи должны рассматриваться единицы разных языковых уровней, в нашем случае: 1) союз и лексико-грамматическое наполнение компонентов сложной конструкции, 2) предложения с разными адверсативными союзами в их соотношении друг с другом, поскольку в сравнении более точно выявляется специфика языкового средства, 3) противительное сложносочиненное предложение в его соотношении с соединительными и разделительными разновидностями;

- необходимость дискурсивного анализа поведения языковых единиц в речи, т.е. органической связи с вертикальным и горизонтальным контекстами, особенно художественных произведений, с пресуппозициями и интенциями автора;

- целесообразность обращения к смежным наукам: логике, психологии, литературоведению, без помощи которых в настоящее время невозможно полное лингвистическое знание в области языка и речи (по образному выражению Е.С.Кубряковой, без «экспансионизма»).

Методика исследования противительной связи должна соотноситься с методологией. Традиционно в рамках сложносочиненного предложения изучались обобщенные «употребления» сочинительных союзов (структурно-семантических вариантов - будем пользоваться сокращением ССВ), выделяемые методом учета их типизации с точки зрения их формы и содержания (В.А.Белошапкова, Н.Н.Холодов, М.В.Ляпон и мн. др.)- Затем на основании сопоставления и анализа таких выделенных ССВ, а также сравнения противительных предложений с разными союзами объяснялось языковое значение конкретного союза (если утверждалась его однозначность), или его разные значения (при многозначности союза), или же отсутствие семантики союза (при констатации его асемантичности, то есть функции формальной скрепы); выстраивались умозаключения о системном строении сочинительных конструкций и высказывались предположения о взаимодействии предложений с разными союзами. Предпринимались попытки казавшегося более объективным логического анализа сочинительных союзов на материале русского (Ю.И.Левин, Г.Е.Крейдлин и Е.В.Падучева и др.) и английского языков (В.И.Жельвис и Т.А.Дебольская), небезынтересные для уточнения семантических «портретов» сочинительных союзов. Новая, антропоцентрическая парадигма потребовала своей методики, которая ориентировалась бы на человека, до сих пор остававшегося если не за бортом языкового исследования, то на его периферии. Таким человеком прежде всего является автор высказываний, отражающий в речевых фактах свой взгляд на мир, свою «языковую картину мира». Основным способом изучения авторских интенций стала служить интроспекция как опора на «взвешенную» языковую интуицию исследователя, во избежание субъективизма подкрепленную лингвистическим или психолингвистическим экспериментом. В настоящей работе использовались все названные выше взаимодополняющие методы и приемы исследования вкупе с теми, которые будут указаны в пункте «Новизна исследования». Анализ выполнен в основном в направлении от формы к содержанию и к функциям.

Объектом настоящей работы стали сложносочиненные противительные конструкции современного русского языка, предметом - их системная организация, соотносительность и функционирование в художественных текстах.

Исследование проводилось на материале, главным образом, сложносочиненных предложений, поскольку они с максимальной полнотой концентрируют почти все возможности выражения частных значений противительности. В целом было проанализировано 12000 сочинительных высказываний, извлеченных, в основном, из произведений русской литературы XX века, в том числе и из полного собрания сочинений А.Н.Толстого. Более 7500 из них составляют речевые факты, полученные методом сплошной выборки.

Цель настоящего исследования - выявление принципов и специфики системной организации сложносочиненных адверсативных предложений русского языка и особенностей их системного функционирования в художественной речи (текстах).

Цель достигается путем постановки и решения следующих исследовательских задач.

I. С учетом двух действующих лингвистических парадигм - структурно-семантической и антропоцентрической - дать детальное представление о системной организации сложносочиненных предложений с каждым адверсатив-ным союзом на основе соотношения их модификаций, иначе регулярных реализаций, типизированных ССВ как единиц системы, а в качестве итога высказать свои соображения о системном строении категории адверсативности на уровне русского сложносочиненного предложения в целом.

II. В деталях описать картину соотносительности (синонимичности) конструкций с доминантными союзами А и НО, представив их синонимические отношения как микросистему с преимущественными отношениями подобия.

III. Описать систему функционирования адверсативных предложений в художественной речи двумя путями: а) с учетом дискурсивных механизмов порождения адверсативных смыслов в литературных произведениях русских писателей; б) с опорой на понимание художественного текста как коммуникативного акта, предполагающего в качестве объекта сообщения денотативную, концептуальную и экспрессивную сферы семантического пространства художественного текста и пронизывающего их подтекста, что удобнее было проследить на материале одного произведения в его полном целостном виде — романа М.Булгакова «Белая гвардия», где сочинительная связь явно доминантна. При этом, помимо адверсативных союзов, к анализу привлекался союз И в целях создания более полной художественной картины силами русского паратаксиса. Более конкретно задачи данного пункта следует сформулировать следующим образом:

1) проанализировать значимость сочинительной связи для выражения последовательности и иерархии описываемых ситуаций в первой главе «Белой гвардии» (денотативный, или информативный, план), а также дать образцы анализа семантической структуры фрагментов текста, которые, как на синтаксическом каркасе, основываются на сочинительной связи;

2) описать роль сочинительных конструкций в репрезентации базовых концептов булгаковского романа (концептуальный, или понятийный, план);

3) выявить способы вербализации экспрессии средствами сочинительных конструкций с учетом экстра- и интралингвистических факторов;

4) охарактеризовать специфику текстообразующей роли сочинительной связи;

5) выявить роль сочинительной связи при формировании подтекста в романе «Белая гвардия»;

6) раскрыть возможности средств сочинительной связи в отражении черт «текстовой личности» автора в мировоззренческом и профессиональном планах.

IV. Дать представление о надежной методике (способах и приемах) исследования адверсативных предложений в их двояком языковом проявлении: в виде противопоставлений предложений с разными союзами и в виде их подобия (синонимии), а также в установлении определенных закономерностей функционирования противительных союзов в художественных текстах.

Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в утверждении 1) трех основных теоретических положений, связанных с системной организацией категорий противительности в языке и речи:

- факта полевого характера систем адверсативных предложений с каждым конкретным союзом в виде ряда оппозиций ССВ и связанности их определенными инвариантными значениями, а также системного строения лексико-грамматической категории адверсативности в рамках сложносочиненного предложения;

- факта системных синонимических связей предложений с противительными союзами;

- наличия речевой системы основных сочинительных союзов в художественном стиле современной русской речи;

2) а также в утверждении ряда более частных положений, касающихся:

- синтаксического статуса ССВ, соединяющих признаки языка и речи;

- однозначности адверсативных союзов;

- их стилистической характеристики;

- возможностей передачи подтекстных смыслов средствами сочинительной связи;

- эффективности использования противительных союзов в организации «золотого сечения» художественного текста;

- методических путей изучения системно-текстового аспекта сложносочиненного предложения.

Практическая значимость. Материалы исследования могут быть использованы при дальнейшем научном анализе сложных союзных предложений русского и других языков, в вузовском преподавании русского языка и стилистики, в лексикографическом описании сочинительных союзов, а также в практике перевода с русского языка на другие.

Новизна исследования соотносится с его актуальностью. Она видится в том, что в диссертации:

- разрабатывается новый подход к системному описанию сложносочиненных противительных предложений в виде их полевой организации;

- уточняется синтаксический статус адверсативного звена сложного предложения по его соотношению со сложносочиненным и со сложноподчиненным предложением, а также по признаку эгоцентризма. Эта близость к гипотаксису доказывается значительной долей несоответствия (в А-системе - 25,5%, в НО-сис-теме - 75%)3 и синонимией предложений с союзами НО и ХОТЯ. Признак эгоцентризма усматривается в наличии у адверсативных структур (прежде всего с союзом А) элемента значения «эго» говорящего с его субъективным взглядом на утверждаемые различия предметов сообщения, иными словами «Я» субъекта речи, обусловленного его миропониманием и интенциями, чем тоже не отличаются соединительные и разделительные конструкции (во всяком случае в такой степени);

- впервые системно и детализирований прослеживается соотносительность доминантных адверсативных союзов А и НО и в основных чертах - их соотносительность с малочастотными противительными союзами. Выявляются причины, условия и результаты синонимического взаимодействия противительных союзов;

- адверсативная проблематика освещается путем комплексной методики исследования, объединяющей достоинства обоих действующих научных подходов: структурно-семантического и антропоцентрического. Такой синтез обусловил разноплановость рассмотрения русских противительных предложений;

- впервые коммуникативная предназначенность сочинительных предложений анализируется в свете проблематики художественных текстов. Доказывается, что исследование противительных высказываний в дискурсивном аспекте служит ярким и эффективным проявлением функционально-коммуникативного направления анализа языковых единиц. Новизна функционального подхода состоит в создании концепции текстовой стилистики сочинительных конструкций и адекватной ей методики анализа, а также в доказательстве и иллюстрации того, что

См. наши работы об исследовании русских и английских сочинительных структур в плане их сопоставления друг с другом (З.Н.Бакалова, Л.Д.Долинская, 1992) и о синонимических отношениях предложений с союзами ХОТЯ и НО (З.Н.Бакалова, 1998). мощный функционально-коммуникативный заряд сочинительных конструкций целесообразно представлять и объяснять в конкретных идиостилях писателей, наиболее полно выявляющих эстетический потенциал сочинительных отношений.

Новым в методическом отношении служат:

1) использование оппозиционного приема анализа языковой А-системы;

2) применение полного набора логических схем для анализа семантики несоответствия как частной разновидности категории противительности и соотносительности А и НО в этой сфере;

3) методика выявления синонимических связей предложений с союзами А и НО с учетом условий возможной или невозможной взаимозамены союзов;

4) проведение психолингвистического эксперимента со студентами-филологами в целях уточнения различий союзов А и НО;

5) методика выявления текстовой роли синтаксических единиц служебного характера в связи с текстовыми категориями и дискурсом.

Основные защищаемые положения

1. Инвариантным значением категории противительности на уровне сложносочиненного предложения является сопоставление как констатация различий объектов речи, актуальных с точки зрения субъекта речи. Все противительные союзы русского языка, различные по своему семантическому объему, по стилистическим нюансам и по степени интенсивности проявления ад-версативных смыслов, конкретизируют общее значение сопоставления в соответствии со своими специфическими особенностями. Наиболее широкий диапазон различий передает союз А. Другой доминантный противительный союз — НО - реализует различия лишь противоположного характера (противопоставление), выраженные преимущественно имплицитно, в подтексте логической структуры адверсативности. Таким образом, союз А, будучи выразителем наиболее абстрактного значения, находится с другим не менее распространенным в русском языке союзом НО, как и с малочастотными союзами ЖЕ, ОДНАКО, ЗАТО и проч., в логических отношениях «род-вид».

2. Противительные союзы, за некоторыми исключениями, по своей языковой природе стилистически нейтральны. Однако в союзах А и ЗАТО заложена потенциальная возможность проявления в определенных условиях коннота-тивных смыслов.

3. Сложносочиненные предложения русского языка с каждым противительным союзом представляют собой системную организацию по принципу синтаксического поля. За единицы полевой системы следует брать типизированные с точки зрения семантики и структуры варианты реализации адверса-тивных языковых моделей предложений с каждым конкретным союзом (ССВ), которые противопоставлены друг другу по их дифференциальным значениям, детерминируемым лексико-грамматическим наполнением высказываний, и связаны единой языковой семантикой союза.

4. ССВ как единицы адверсативных систем характеризуются нечетким статусом языковой подмодели.

5. Инвариантность широкого сопоставительного значения, проявляющегося (пусть по-разному) во всей совокупности микрополей с каждым адверсатив-ным союзом, дает основание утверждать мопоцентричность адверсативной системы во всей ее целостности.

6. Синтаксический статус адверсативных конструкций в системе сложного предложения определяется не только традиционной семантической оппозицией адверсативности к соединительности и разделительности, но и их оппозициями 1) по близости-дальности к сложноподчиненному предложению и 2) по признаку эгоцентризма (субъективизма). Противительные предложения в большей степени, нежели соединительные и разделительные, ближе к сложноподчиненному предложению.

7. Адверсативные системы связаны друг с другом также отношениями соотносительности (синонимии), что проявляется в возможности взаимозамены союзов на значительных по объему участках их функционирования. Взаимозамена иллюстрирует разные результаты в зависимости от характера взаимодействия вещественного наполнения предложения и противительного союза. Замена одного союза на другой имеет ряд ограничений логико-семантического, структурного, стилистического и фразеологического характера.

8. Системная организация адверсативных предложений существует не только в языке в виде синтаксических полей с отношениями противопоставления и синонимических рядов с отношениями подобия, но и в художественной речи. Текстовая адверсативная система в художественном произведении выражена менее четко, нежели языковая, поскольку в большей степени зависит от разнообразных внеязыковых факторов (пресуппозиций, мировоззренческих и психологических особенностей субъекта речи, его конкретных интенций и проч.), однако хорошо иллюстрирует прагматические цели повествования.

9. Адверсативные союзы принимают активное участие в реализации рационального и иррационального подтекстов художественного произведения.

10. Сочинительные союзы способны детерминировать «золотое сечение» отдельных глав художественных произведений.

11. Отбор и специфика употребления союзных противительных высказываний дает определенные основания для характеристики языковой личности субъекта речи и отчасти — некоторых особенностей русского национального характера.

Научной опорой при изучении сочинительных структур явилась ставшая классической статья И.А.Поповой «Сложносочиненное предложение в современном русском языке» (1950), основополагающие высказывания о служебных словах академика В.В.Виноградова, труды В.В.Виноградова и Л.В.Щербы по лингвостилистике, А.М.Пешковского о лингвистическом эксперименте, лингвистические идеи А.Н.Гвоздева и Е.С.Скобликовой по синтаксису современного русского языка и стилистике, диссертации, монографические работы и статьи исследователей сочинительной связи Е.И.Дибровой, Ю.И.Леденева, Н.Н.Холодова, Г.Ф.Гавриловой, Е.В.Скорлуповской, О.И.Гордеевой, Г.Е.Крейд-лина, Ю.И.Левина, Н.М.Киселевой, И.Н.Кручининой, В.З.Санникова,

Е.В.Падучевой, Е.В.Урысон, Т.М.Николаевой, Л.Д.Беднарской, Н.П.Перфильевой, Е.И.Костанди, К.Е.Сигала, С.И.Клецкой, и др; теоретические работы общего характера Н.С.Трубецкого, Г.В.Валимовой, О.И.Москальской, В.А.Бело-шапковой, Ю.Д.Апресяна, М.И.Черемисиной и Т.А.Колосовой, А.Ф.Прияткиной, З.Д.Поповой, Ю.А.Левицкого, В.А.Мишланова, В.А.Масловой, А.М.Ломтева, Н.С.Алефиренко, А.Вежбицка, Е.С.Кубряковой, В.Б.Касевича, Л.А.Шестак, В.Ю.Копрова; основателя научно-педагогической школы по системно-функциональному синтаксису в Санкт-Петербурге академика С.Г.Ильешсо и ее единомышленников Р.М.Гречишниковой (Теремовой), М.Я.Дымарского и мн. др.; работы А.В.Бондарко о функционально-семантических полях; труды о функционально-коммуникативном анализе языковых единиц М.А.Шелякина,

A.Мустайоки, Г.А.Золотовой, Н.К.Онипенко, М.Ю.Сидоровой, Е.И.Костанди; работы, в той или иной мере затрагивающие вопросы эгоцентризма,

B.А.Гуреева, Е.В.Падучевой и др.; многочисленные работы по синтаксической синонимике: В.П.Сухотина, И.И.Ковтуновой, Е.П.Шендельс, М.П.Одинцовой, П.А.Леканта, М.Н.Везеровой и др.; исследования о природе коннотативных значений лингвистических единиц Е.М.Галкиной-Федорук, Н.А.Лукьяновой, И.А.Стернина, В.И.Шаховского, С.В.Марченко и др.; труды по когнитивной лингвистике Е.С.Кубряковой, Е.А.Золотовой, Н.Д.Арутюновой и мн. др.; учение В.Г.Адмони о полевом строении грамматических единиц; В.В.Бабайцевой о переходных явлениях в русском языке, Н.В.Черемисиной о «золотом сечении», Ю.Н.Караулова и Н.Д.Голева о языковой личности; специалистов в области стилистики и лингвистики текста - В.В.Одинцова, Н.М.Шанского, Л.А.Новикова; Н.А.Николиной, Н.С.Болотновой и др., монографии И.Р.Гальперина и Л.Г.Бабенко, представляющие художественный текст в виде сложного коммуникативного акта, а также книги Л.Н.Мурзина и Л.А.Голяковой о подтексте литературного произведения и его суггестивном воздействии, монография о литературной кинематографичное™ И.А.Мартьяновой. Были учтены все доступные нам работы по общим и частным вопросам сочинительной связи не только русского, но и европейских языков (французского, английского, немецкого, испанского), а также многих других языков народов стран СНГ. Особое значение имели замечательные словари последних лет издания: Стилистический энциклопедический словарь русского языка (под ред. М.Н.Кожиной, 2003); Новый объяснительный словарь русских синонимов (под ред. Ю.Д.Апресяна, 2004); Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочеты (под ред. А.П.Сковородникова, 2009).

Диссертация явилась итогом почти пятидесятилетней работы автора в вузах страны над темой «Сочинительные конструкции в языке и речи», что нашло отражение в спецкурсах и спецсеминарах, курсах по выбору, дисциплинах специализации, в руководстве дипломными сочинениями, в работе с соискателями, в 40 статьях, в монографии «Функционально-коммуникативный аспект сочинительных конструкций художественного текста (на материале романа М.А.Булгакова «Белая гвардия») (2007), в научных докладах на конференциях, главным образом, международного и всероссийского характера в городах Самара, Черкассы, Кемерово, Новосибирск, Томск, Барнаул, Омск, Челябинск, Ульяновск, Санкт-Петербург, Москва, Стара Загора, Варна, Смоленск, Иваново, Тольятти, Нижний Новгород. Диссертация обсуждена на кафедре русского языка, культуры речи и методики их преподавания Поволжской государственной социально-гуманитарной академии и на кафедре русского языка Самарского государственного университета.

Структура работы. Диссертация состоит из трех глав, введения, заключения и списка используемых источников и литературы, включающего 625 наименований. Она содержит 4 таблицы и 19 схем.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Сложносочиненные предложения противительного типа в системном и текстовом аспектах"

Выводы по главе 3

Оба описанные в диссертации контекстно-дискурсионные пути системного изучения художественной роли сочинительных союзов (связь со сферами содержательного пространства литературного произведения, с дискурсом и литературоведческими категориями) предполагают прежде всего учет активной «дирижерской» позиции автора. Авторской позицией скреплены изнутри все элементы поэтики художественного произведения. Для выражения интенций автора используется широкий спектр языковых средств. Однако в художественных системах каждого писателя в зависимости от пристрастий художников слова одни элементы несут большую эстетическую нагрузку, другие меньшую. Как было показано, сочинительные конструкции служат излюбленным художественным средством из числа синтаксических способов репрезентации содержания в романе «Белая гвардия».

Прежде всего сочинительные союзы под пером М.Булгакова выполняют активную текстообразующую функцию, организуя и обеспечивая поступательное движение романного текста посредством нанизывания одной художественной детали на другую по принципу их взаимосоответствия или же, наоборот, противопоставления, а также в силу всевозможных ассоциативных взаимодействий компонентов сочинительной связи друг с другом.

Во-вторых, с помощью сочинительной связи достигается поэтическое описание жизненных ситуаций как сменяющихся взаимосвязанных фрагментов общей информативной картины художественного мира «Белой гвардии». Так сочинительная связь участвует в вербализации денотативной сферы художественного пространства булгаковского романа.

В-третьих, не без активного присутствия сочинительной связи выражается концептосфера художественного произведения в целом и каждый концепт в отдельности. Через призму вербализации базовых концептов «война» и «дом» в романе «Белая гвардия» становится ясной авторская картина мира. Она представляет собой не просто отражение объективной действительности. Результаты познавательной деятельности пропускаются через разум и душу писателя, благодаря чему облик языковой картины мира, отраженный в концептах, определяется эмоционально-оценочным взглядом субъекта речи. М.Булгаков осознает и художественно наглядно показывает трагизм братоубийственной бойни, несущей дикое, шальное уничтожение ни в чем не повинных людей и совершенно непонятной обывателю по ее целям. Лишь к концу романа автор приглядывается к красной звезде как символу большевизма, пытаясь понять, не стоит ли за ней здравая правда.

Спасение от ужаса войны видится им только в «доме», то есть в дружной семье как островке покоя и счастья посреди бушующего, злого и непредсказуемого, опасного и непонятного моря гражданской стихии. В такой интерпретации войны как проклятия Города и Дома как спасения и оплота семьи заключается в романе «Белая гвардия» своеобразие этих концептов и их художественная роль. Сочинительная связь, как оказалось, сыграла немаловажную роль в репрезентации концептов «война» и «дом», конкретизируя и высвечивая разнообразные оттенки смыслов, связанных с обоими ключевыми понятиями.

Наконец, творческое использование сочинительных высказываний позволяет автору создать экспрессию художественного текста, то есть его чувственную изобразительно-выразительную воздействующую силу.

Таким образом, сочинительная связь обслуживает все сферы семантического пространства художественного произведения. Сфера экспрессивная заслуживает специального внимания, поскольку она оказывается наиболее способной реализовать разнообразные ипостаси сочинительных конструкций. Именно здесь наблюдается обилие контекстуально обусловленных текстовых разновидностей сочинительных конструкций или приращения их смыслов. Именно в экспрессивной сфере сочинительная связь особенно наглядно проявляет субъективную модальность в форме оценки описываемых событий автором и персонажами. Казалось бы, сами по себе сугубо стилистически нейтральные, в соответствующих контекстуальных окружениях союзы в совокупности с лексико-грамматическим наполнением предложений оказываются действенным способом выражения эмоционально-оценочных смыслов и стилистических нюансов самого широкого диапазона: от мрачной торжественности до спокойного повествования, от бури негодования до мирной шутливой усмешки.

Все это становится возможным под воздействием определенных факторов и условий. Надо помнить, что сочинительные структуры, как и любые языковые единицы, выступают в коммуникативном аспекте не сами по себе, а как часть текста, «регулируемого» его творцом - автором. Причина того или иного использования языковых средств, в том числе и сочинительных высказываний, - несомненно, воля создателя литературного произведения. Условия проявления экспрессии сочинительных конструкций могут быть экстра- и интра-лингвистическими. Экстралингвистические условия - это личность автора, характер описываемых им ситуаций, суть избранных им объектов изображения и фоновые знания. Интралингвистические же - внутритекстовые - предпосылки экспрессивных эффектов сочинительных конструкций складываются из использования разнообразных речевых и композиционно-речевых средств, а также из соотношения сочинительных структур с верхним или нижним контекстом при контактной и дистантной их связи. Речевые условия включают фонетический и интонационный рисунок фразы, лексические, грамматические и даже пунктуационные маркеры. Композиция художественного текста, понимаемая как организация языкового материала художественного произведения, также может быть значима в качестве условия, определяющего выразительно-изобразительные воздействующие качества сочинительных высказываний. Это стилистические фигуры, включая повторы, «золотое сечение» как композиционные центры текстовых фрагментов, постановку союзов в абсолютное начало текстовых построений и пр. Таким образом, текстовая экспрессия сочинительной связи детерминирована многочисленными как вне-, так и внутритекстовыми параметрами.

Значительный вклад в роман «Белая гвардия», особенно в его когнитивную и экспрессивную сферы, внесли также полидетермипированные подтекстные смыслы, воспринимаемые читателем либо чисто интуитивно, бессознательно (иррационально), либо более или менее осознанно (рационально). Иррациональный подтекст создается прежде всего на звуковом и акцентологическом уровнях, рациональный же - во многом теми же средствами, что и текст: имплицитным способом передачи эмоционального содержания, аллюзиями, контактной и дистантной связью, повторами и проч., и проч. Однако все эти средства «работают» по-иному, чем в тексте. В тексте они передают смысл, лежащий на поверхности, в подтексте же они могут извлекать его как бы из глубины текста, когда читатель по каким-либо ассоциациям догадывается о том, что закодировано автором. Граница иррационального и рационального восприятия подтекстов очень зыбка. Не будучи образованным человеком, лишенный языкового чутья читатель может не понять, как создается, с нашей точки зрения, рациональный подтекст. Он его просто ощутит в силу его экспрессивного воздействия. Ведь причинами, определяющими истинный подтекстный смысл сочинительных высказываний служат в каждом конкретном случае, с одной стороны, лингвистический контекст как совокупность заданных автором языковых условий вкупе с контекстом вертикальным и фоновыми знаниями, с другой же, - личностный потенциал читателя литературного произведения. Восприятие подтекстных смыслов сугубо индивидуально.

Таким образом, эвристические возможности анализа сочинительных высказываний в художественном тексте оказались разносторонними и многообразными, так как позволили проиллюстрировать формальный (текстообразую-щий) и содержательный планы сочинительных конструкций, а также разные ипостаси проявления содержательных отношений в виде денотативной, концептуальной и экспрессивной сфер. Учет названных векторов анализа сочинительных отношений с неизбежностью приводит к выводу о системных взаимоотношениях сочинительных высказываний на уровне художественной речи.

Например, денотативная конкретика в виде отражения реальных экстралингвистических ситуаций, которые облекаются в языковую форму сочинительных высказываний, не может не привести к неким обобщениям в виде авторских концептов и эмоциональных оценок описываемых ситуаций и затрагиваемых понятий. Ведь идейно-когнитивный фактор, эмоциональное восприятие и авторские оценки есть результат осмысления автором денотативной сферы художественного пространства его произведений.

Таким образом, отношения разных сфер содержательного пространства художественного текста можно квалифицировать как отношения взаимной дополнительности. Надо отметить, что системные отношения на уровне художественной речи не носят глобального характера и не высвечиваются столь отчетливо, как в языке, в виде, например, полевого строения синтаксических единиц или их синонимических взаимосвязей. Так, связи денотативного, с одной стороны, и концептуального, а также экспрессивного характера, с другой стороны, в принципе могут иметь различные вариации, конкретно проявляясь лишь в конкретных художественных произведениях.

Системные отношения сочинительных высказываний художественных текстов дают выход в языковую картину мира их авторов и в определенное представление о языковых личностях писателей.

Декодирование сочинительных конструкций в определенной мере помогает понять и М.Булгакова, автора романа «Белая гвардия». Личность писателя определяется совокупностью и переплетением таких главных ее критериев, как собственно лингвистические (профессиональные), чисто человеческие (психологические, в том числе эмоциональные) и когнитивные, связанные с представлениями об описываемой жизни: о предназначении человека, о его гражданской позиции, нравственных нормах и пр. Авторская личность и стилистика порождаемого ею текста тесно сопоставимы друг с другом, поскольку автор всегда имеет свой характер языкового самовыражения. Язык художественного произведения определяет «языковую концепцию автора, то в большей, то в меньшей степени им осознаваемую» (Ильенко, 2003: 581). Отпечаток сущности языковой личности Булгакова и его «почерка», несомненно, несет и творческое использование им синтаксических структур. Раскрывая трагизм гражданской «авантюры» и «катастрофы», писатель демонстрирует нам и свою человеческую боль, и гражданскую позицию. «Своеобразие авторской личности проявляется как в системе характерных для него концептов (некоторые из которых становятся ключевыми), так и в средствах их репрезентации и способах приобщения к ним читателей» (Болотнова, 2007: 466). М.Булгаков, безусловно, креативная языковая личность, писатель-профессионал, поскольку он создатель оригинальных и уникальных способов употребления сочинительных структур, передающих идейно-содержательные смыслы (включая подтекстные) и имеющих яркие эмоционально-оценочные характеристики в его яркой и страстной художественной речи.

Сочинительная связь с ее многочисленными изобразительно-выразительными возможностями, вплоть до суггестии, являясь доминантной синтаксической связью, служит яркой приметой идиолекта и идиостиля Булгакова. В то же время в ней, сочинительной связи, как в капле воды, отражаются живописующие возможности языковых средств русского языка вообще - богатого, выразительного, стилистически развитого, рождающего феномен литературных произведений, их эстетический эффект, весь прекрасный и неповторимый по1 этическии мир. 1

Все рассмотренные союзы (И, А, НО) - по данным словарей молчаливо предполагающиеся как стилистически нейтральные в языке - в речи обладают заметной силой художественного воздействия, будучи способными создавать эмоциональную оценку и стилистическую маркированность. На них, как на синтаксическом каркасе, держатся многие фрагменты художественного повествования. При этом каркас - не просто структура, он помогает создавать разнообразные эстетические впечатления. Анализ функционирования сочинительных союзов в художественном тексте, несомненно, уточняет и дополняет их речевой лингвистический портрет. Этот портрет включает не только основное языковое значение союза, уточненное в его типизированных «субстанциональных» разновидностях, но и потенциально возможные реализации в виде разнообразных текстовых приращений: 1) смысловых, например, способность союза И эксплицировать противительные смыслы противопоставления и несоответствия, идущие вразрез с его языковой семантикой, 2) экспрессивных: эмоциональных и оценочных, или аксиологических (со знаком «плюс-минус»), служащих выразителями ценностной позиции автора, 3) стилистических (торжественность, величавость, юмористическое звучание и др.); при этом все они, как правило, совмещаются друг с другом. Языковая и речевая ипостаси сочинительных союзов отличаются тем, что в разных условиях речевого (текстового) употребления союзы «играют» разными своими гранями, как художественное полотно в разных условиях его хранения в музее: в темном углу — тускло и невыразительно, под лучом солнца - весело и радостно.

Осталось затронуть один дискуссионный вопрос: экспрессивны ли сочинительные союзы сами по себе или таковы лишь союзные высказывания в целом. Экспрессию союзных высказываний трудно поставить под сомнение, она очевидна. Проблематично другое: могут ли стилистически нейтральные (по утверждению учебников и словарей) союзы передавать экспрессию? Сразу скажем: при определенных условиях - могут. Союзы нейтральны в языке, в речи же, будучи поставлены автором в нужном месте и в нужное время, союзы активно способствуют выразительности текстовых фрагментов. Ведь именно на них — основных, конструктивных элементах сочинительных высказываний - держатся экспрессивные речевые построения, а без них они бы рассыпались и не существовали в присущем им качестве. Именно союзами создается и динамика полисиндетона, и энергия кратких, емких фраз. Конечные союзы с многоточием способны создавать эффект интриги и позволяют читателю с волнением домысливать продолжение невербализованных компонентов сочинительных конструкций. На сочинительной связи держатся детали объемных художественных картин, дающих почти зримое театрально-кинематографическое представление о сказанном. Речевые условия, проникая друг в друга и друг друга дополняя, позволяют проявлять потенциальные изобразительно-выразительные возможности союзов. В лингвистической литературе неоднократно упоминается о «дремлющих» смыслах слов. Это вполне касается и слов служебных. Они на службе не только абстрактно-смысловой, в качестве средств экспликации отвлеченных синтаксических отношений, но и на чисто художественной, помогая реализовать эстетическую функцию литературного произведения. Между союзами и художественным текстом существует двойная обратная связь. Союзы способны актуализировать текстовые и подтекстные смыслы, участвуя в формировании информативной, концептуальной и экспрессивной сфер семантического пространства художественного произведения, в осознании его в качестве художественного целого. А художественная речь, в свою очередь, активизирует коммуникативные возможности сочинительных союзов и подчиняет их решению художественных задач.

Полученные результаты позволяют подтвердить целесообразность некоторых указанных в лингвистической литературе перспективных путей дальнейшего развития лингвистики текста. Это касается почти не исследованной, а лишь намеченной Н.В.Черемисиной роли «золотого сечения» в художественном тексте; подтекста, в частности, механизма суггестивного воздействия художественного текста; универсальности роли сочинительной связи как изобразительно-выразительной краски в русской и мировой литературе; вопроса о сильных позициях художественного текста, выраженных средствами языка. Так, в один ряд с описанными в филологической литературе сильными позициями - эпиграфом, названием, зачином и концовкой - можно поставить еще и композиционные центры художественного текста, т.е. «золотое сечение». Оно, возможно, сильнее всех других композиционно-языковых средств, так как значимо в масштабах крупных текстовых объединений (подглавок, глав, частей и всего литературного произведения в целом) и служит своеобразным ключом к их пониманию.

Исследование других литературных произведений русских писателей позволяет подтвердить и расширить результаты изучения художественных функций сочинительных союзов, полученные в процессе анализа текста романа М.Булгакова «Белая гвардия», и дополнить наши представления об эстетической роли этих служебных слов с учетом влияния дискурса литературных произведений и проявления литературоведческих понятий идейного содержания, пафоса, художественного образа, мотивов, художественной детали и пр. Дискурс литературного произведения и названные категории литературоведения во многом определяют те речевые системные механизмы, то есть закономерности функционирования языковых единиц, которые обеспечивают решение субъективных установок автора посредством выбора языковых единиц, расстановки различного рода акцентов, смысловых приращений, постановки в фокус внимания читателя определенных языковых средств и пр. Такие механизмы в руках художника слова делают текст максимально оптимальным для выражения авторской воли. Сочинительные конструкции, будучи организованы системным образом, служат эстетическим кодом художественных текстов, т.е сигналами эстетической информации. Специалист осуществляет раскодировку сознательно, рядовой читатель - во многом интуитивно. Так или иначе, но код писателей будет воспринят, пусть и в разной степени.

К перспективам научной работы следует отнести методические пути изучения таких механизмов функционирования в художественной речи других союзов, например, подчинительных.

405

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенный в диссертации анализ позволил утверждать наличие системной организации сложносочиненных предложений противительного характера. На языковом уровне системное строение представлено двояким образом. Это синтаксические поля предложений с конкретными союзами с отношениями противопоставления составляющих их частей (ССВ) и их связанности определенным общим значением: сопоставления (союз А), контраста (союз НО), ограничения (союз ТОЛЬКО), возмещения (союз ЗАТО) и пр. Категория адверсативности в целом, заключая в виде составных частей эти частные подсистемы, соединяет их широким инвариантным значением сопоставления, что дает ей основание называться моноцентричной. Одновременно системная организация противительного звена русского паратаксиса зиждется на основе еще и отношений подобия. В этом случае в виде подсистем этой общей системной организации выступают синонимические ряды предложений с противительными союзами. Синтаксические поля и синтаксические синонимические ряды вместе взятые дают основание считать категорию противительности русского языка системно упорядоченной. Нельзя не сказать и о том, что полевая система и система синонимических взаимодействий не отличаются безоговорочной жесткостью. Они достаточно гибкие, допускающие возможность некоторых исключений из общих правил. Проявления определенной нечеткости в полевых адверсативных системах заключаются в синкретичности (способности совмещения двух и более частных противительных значений, что несколько размывает границы секторов противительных полей). А проявления нечеткости синонимических систем заключаются, например, в случаях не исключительного, а преимущественного употребления одного из союзов, оставляющего некоторые возможности функционирования другого союза в нетипичных для него реализациях. Все это, очевидно, характеризует вполне естественный динамизм противительной системы, например, постепенное проникновение традиционно книжного союза НО в спонтанную разговорную речь и постепенное движение этого союза к стилистической нейтральности.

Системные отношения противительных (шире — сочинительных) предложений прослеживаются и на текстовом уровне в художественной речи. Бытует мнение, что коммуникативный подход к языку возник как альтернатива системному рассмотрению языковых единиц и отношений между ними (Сигал, 2004: 18). Не отрицая истоков такого возникновения, мы должны сказать о сути связи системного и коммуникативного аспектов языка: они соединяются не на основе альтернативы, а на основе системного взаимодополнения. Текстовый (а значит, коммуникативный) анализ языковых единиц отнюдь не исключает системных проявлений. Более того, он иллюстрирует двойную систему. Во-первых, текст дублирует систему языковую. Иначе быть не может: речь — это язык в действии. Во-вторых, художественный текст иллюстрирует качественно новые системные связи языковых единиц, поскольку они (связи) детерминируются дискурсом, макро- и микроконтекстом, а в самую первую очередь - авторской личностью с его интенциями и творческими способностями. Методом текстового анализа языковых единиц, вслед за В.А.Масловой, мы считаем «процедуры интерпретации, включающие в себя выводные знания» (2008: 116).

По сравнению с языковой, текстовая система менее строгая. Она изменчива в зависимости от многочисленных и разнообразных дискурсных и текстовых факторов (специфики сфер художественного произведения, литературоведческих категорий, частных речевых и композиционно-речевых условий и пр.) и личности автора литературного произведения. Все это вместе взятое обусловливает различного рода текстовые приращения и подтекстные смыслы языковых единиц, в том числе и сочинительных высказываний.

Более точно проведенное исследование противительных предложений следует назвать системно-функциональным, представленным как на уровне языка (главы 1 и 2), так и на уровне художественной речи (глава 3). Более общей языковой функцией категории противительности на уровне ССП является функция моделей типа [ ] а [ ] и др., - состоящая в передаче общего абстрактного значения союзов как их потенциального назначения. Совокупность ССВ как коммуникативных возможностей, «способов поведения» моделей адверсатив-ных предложений представляет собой их функциональную парадигму частных подмоделей. Мы солидарны с А.В.Бондарко, утверждающим, что типовые «категориальные ситуации функционально-семантического поля» (в нашей терминологии ССВ) связывают элементы парадигматической системы языка с речевой синтагматикой (2008). Комплекс ССВ адверсативных моделей, в свою очередь, есть функциональный потенциал, который программирует конкретное поведение союзов в речи в связи с разнообразными экстра- и интралинтеистическими факторами (средой): макро- и микроконтекстами, речевыми ситуациями как отношениями участников речевого акта, интенциями автора, фоновыми знаниями, лексико-грамматическим наполнением высказываний. При этом имеются в виду функции не только семантические, но и стилистические (в том числе экспрессивные). Конкретные высказывания выполняют самую узкую коммуникативно-прагматическую нагрузку - речевую, зависящую от многообразных названных факторов, отвечая идее целесообразности и уместности языкового средства в каждом единичном случае речевого общения.

Все три проанализированные системы в языке и речи оказались взаимосвязаны. Полевая языковая система предвосхитила системные синонимические отношения, показав взаимосвязи ССВ. Анализ синтаксической синонимии, в свою очередь, позволил подтвердить основы системной организации адверса-тивности, уточнил смысловые, структурные, стилистические и фразеологические рамки употребления А и НО, а значит, их специфику, показал существование отдельных признаков противительности не в абсолютном виде, а в тенденции, продемонстрировав связь языковой нормы значений противительных союзов с дискурсивными типами ситуаций. Речевая система, являясь производной от языковой, дополнила системную картину категории противительности в сложносочиненном предложении зависимостью функционирования адверсативных высказываний от самых разнообразных факторов дискурса, в первую очередь, от интенций автора речи, обусловливающих появление приращений текстовых смыслов. В принципе любой союз — одно из средств осуществления авторских целей в утверждении характера соотношений компонентов противительного высказывания, а значит, прагматической направленности речи, в терминологии исследований последнего времени — одно из средств передачи субъективизма, эгоцентризма, иллокутивности. Однако каждый союз осуществляет иллокутивную функцию в разной степени, т.к. говорящий выбором союза подчеркивает разные нужные ему аспекты соотнесенности компонентов. В большей степени соответствует художественно-изобразительному регистру союз А, поскольку он, помимо участия в описании сопоставляемых ситуаций, во многих случаях участвует и в создании их эмоциональной оценки (эмотивности). Союз НО в значительно меньшей степени способен играть роль языкового «эгоцен-трика» (термин, принятый Е.В.Падучевой и др.) или «штифтера» (термин Р.Якобсона), т.е. слова, которое выражает связь сообщения с речевым актом: с субъектом речи и с субъектом восприятия речи (Гуреев, 2004). При этом надо сознавать, что прагматическая направленность союзов обусловлена и характером описываемых дискурсивных ситуаций, в зависимости от чего конкретные противительные предложения даже с одним и тем же союзом бывают субъективированы в большей или меньшей степени.

Учет языковых значений и разнообразных функций в их отношении к говорящему, т.е. учет эгоцентризма как присутствия в грамматических единицах личностного начала говорящего, обусловленного его видением мира и иллокутивными намерениями, - один из важных аспектов системно-функционального анализа - аспект, на который русская лингвистика обратила пристальное внимание относительно недавно, в последние десятилетия. Признак эгоцентризма адверсативных предложений дает основание назвать русскую категорию адвер-сативности субъективно-объективной категорией. Антропоцентрический взгляд помогает понять цели и причины употребления противительных предложений, коренящиеся в языковой картине мира говорящего, и показывает, как противительные высказывания (пусть лишь в определенной мере) служат зеркалом личности автора речи, а на некоторых участках своего функционирования — и даже некоторых особенностей русского национального характера. Рассмотрение грамматических категорий под антропоцентрическим углом зрения, сохраняя строго системный подход к языковым единицам, выработанный структурно-семантической традицией, позволяет сочетать описательный аспект адверса-тивных конструкций с объяснительным. Антропоцентрический ракурс делает «грамматику одушевленной, соотнесенной с образом говорящего, с его местом во времени и пространстве, с его интенциями, с его взглядом на мир» (Онипенко, 2008: 184). В связи с этим тандем структурно-семантической и антропоцентрической парадигм представляется актуальным и перспективным для изучения русского синтаксиса. Открывшиеся возможности разнообразнейшей роли адверсативных высказываний в речи дают основания предполагать, что русский синтаксис имеет огромные потенциальные, пока еще до конца не изученные ресурсы реализации своих эстетических функций, особенно в художественном стиле, что тоже сопряжено с перспективами дальнейших исследований.

Список научной литературыБакалова, Зинаида Николаевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Источники Художественная литература

2. Акунин Б. Внеклассное чтение : роман / Б.Акунин. М. : ОЛМА-ПРЕСС, 2002.-382 с.

3. Акунин Б. Любовница смерти / Б.Акунин. — М. : Захаров, 2001. 246 с.

4. Акунин Б. Пелагия и белый бульдог : роман / Б.Акунин. М. : ACT МОСКВА, 2007. - 285 с.

5. Акунин Б. Статский советник / Б.Акунин. — М. : Захаров, 2003. 288 с.

6. Андреев А. Очень хочется жить / А.Андреев. М. : Молодая гвардия, 1977.-656 с.

7. Беляев А. Собрание сочинений : в 8 т. / А.Беляев. — М. : Молодая гвардия, 1963-1964.-8 т.

8. Битов А.Г. Уроки Армении / А.Г.Битов. — М. : Молодая гвардия, 1972. — 288 с.

9. Быков В. Собрание сочинений : в 4 т. / В.Быков. М. : Молодая гвардия, 1985.-4 т.

10. Гладков Ф.В. Вольница / Ф.В.Гладков. М. : Художественная литература, 1971.-535 с.

11. Ю.Голубов С. Когда крепости не сдаются : роман в 2 кн. / С.Голубов. — М. : Советский писатель, 1955. Кн. 1-2. - 920 с.

12. Горький М. Детство / М.Горький. М. : Советская Россия, 1982. - 208 с.

13. Горький М. Жизнь Матвея Кожемякина / М.Горький. М. : Огиз ; Гослитиздат, 1948.-504 с.

14. Горький М. Мать / М.Горышй. Л. : Лениздат, 1970. - 320 с.по

15. Список использованных источников и литературы приводится в соответствии с ГОСТ «Библиографическая запись. Библиографическое описание : общие требования и правила составления : ГОСТ 7.1-2003. М., 2004».

16. Горький М. Рассказы / М.Горький. — М. : Художественная литература, 1985.-462 с.

17. Горький М. Фома Гордеев / М.Горький. М. : Правда, 1974. - 266 с.

18. Гранин Д. Иду на грозу / Д.Гранин. М. ; JI. : Лениздат, 1977. - 365 с.

19. Гранин Д. Искатели / Д.Гранин. Л. : Советский писатель, 1971. - 447 с.

20. Грин А. Новеллы / А.Грин. М. : Московский рабочий, 1984. - 416 с.

21. Долинина Н. Сколько стоит хлеб / Н.Долинина. — М. ; Л. : Советский писатель, 1963.-195 с.

22. Донцова Д. Дама с коготками / Д.Донцова. М. : Эксмо-Пресс, 2009. — 320 с.

23. Донцова Д. Дантисты тоже плачут / Д.Донцова. М. : Эксмо-Пресс, 2003.-432 с.

24. Донцова Д. Главбух и полцарства в придачу / Д.Донцова. М. : Эксмо-Пресс, 2008.-352 с.

25. Донцова Д. Любовь-морковь и третий лишний / Д.Донцова. М. : Эксмо-Пресс, 2008. - 352 с.

26. Донцова Д. Микроб без комплексов / Д.Донцова. М. : Эксмо-Пресс, 2009.-352 с.

27. Егоров Г. Солона ты, земля / Г.Егоров. Барнаул. : Алтайск. кп. изд-во, 1970.-404 с.

28. Иванов A.C. Вечный зов / А.С.Иванов. М. : Правда, 1987. - 592 с.

29. Иванов A.C. Тени исчезают в полдень / А.С.Иванов. М. : Сов.Россия, 1972.-654 с.

30. Инбер В. Лилины интересы / В.Инбер // Инбер В. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 4. - М. : Художественная литература, 1966. — 535 с.

31. Инбер В. Место под солнцем / В.Инбер // Инбер В. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 4. - М. : Художественная литература, 1966. - 535 с.

32. Кетлинская В. Мужество / В.Кетлинская. М. : Молодая гвардия, 1972. -687 с.

33. Коптяева А. Иван Иванович / А.Коптяева. М. : Художественная литература, 1952.-434 с.

34. Корженевская И. Девочка Царцаха / И.Корженевская. Куйбышев : Куйбышев. кн. изд-во, 1967. - 274 с.

35. Леонов Л. Рассказы / Л.Леонов. М. : Художественная литература, 1957. -522 с.

36. Леонов Л. Русский лес / Л.Леонов. М. : Молодая гвардия, 1975. - 720 с.

37. Леонов Л. Соть / Л.Леонов. Л. : Лениздат, 1975.-312 с.

38. Липатов В. Повести / В.Липатов. М. : Молодая гвардия, 1970. - 640 с.

39. Макаренко А. Педагогическая поэма / А.Макаренко. М. : Молодая гвардия, 1977.-639 с.

40. Марков Г. Сибирь : роман : в 2 кн. — М. '.Художественная литература, 1980.-588 с.

41. Нагибин Ю. Собрание сочинений : в 4 т. / Ю.Нагибин. -М. : Художественная литература, 1980-1981. 4 т.

42. Николаева Г. Битва в пути / Г.Николаева. Л. : Лениздат, 1978. - 605 с.

43. Николаева Г. Жатва : роман / Г.Николаева. М. ¡Советский писатель, 1956.-484 с.

44. Островский Н. Как закалялась сталь / Н.Островский. — М. : Молодая гвардия, 1982.-366 с.

45. Паустовский К. Собрание сочинений : в 8 т. / К.Паустовский. — М. : Художественная литература, 1967-1970. 8 т.

46. Погодин Н. Собрание драматических произведений : в 5 т. / Н.Погодин. -М. : Искусство, 1960-1961. 5 т.

47. Полевой Б. Избранные произведения : в 2 т. / Б.Полевой. -М. : Художественная литература, 1969. 2 т.

48. Пришвин М. Рассказы и очерки / М.Пришвин. М. : Правда, 1986. - 464 с.

49. Пушкин A.C. Евгений Онегин. Драматические произведения. Романы, повести / А.С.Пушкин. М. : Художественная литература, 1977. - 736 с.

50. Сартаков С. Философский камень / С.Сартаков. М. : Молодая гвардия, 1972.-494 с.

51. Семенов Ю. Испанский вариант / / Ю.Семенов // Семенов Ю. Альтернатива. Политические хроники. В 4 кн. Кн. 2. — М. : Московский рабочий, 1976.-630 с.

52. Симонов К. Солдатами не рождаются / К.Симонов. М. : Советский писатель, 1965. - 614 с.

53. Солоухин В. Зимний день : рассказы / В.Солоухин. М. : Советский писатель, 1969.-288 с.

54. Солоухин В. Мать-мачеха : роман / В.Солоухин. М. : Советский писатель, 1966.-347 с.

55. Стаднкж И.Ф. Война : роман : в 3 кн. -М. : Воениздат, 1981. -495 с.

56. Толстой А.Н. Собрание сочинений : в 10 т. / А.Н.Толстой. — М. : Художественная литература, 1958-1961. 10 т.

57. Тренев К. Избранные произведения : в 2 т. / К.Тренев М. : Гослитиздат, 1955.-2 т.

58. Устинова Т. Близкие люди / Т.Устинова. М. : ACT, 2003. - 349 с.

59. Устинова Т. Богиня прайм-тайма / Т.Устинова. М. : Эксмо, 2006. — 320 с.

60. Устинова Т. Гений пустого места / Т.Устинова. М. : Эксмо, 2007. - 352 с.

61. Устинова Т. Колодец забытых желаний / Т.Устинова. М.: Эксмо, 2007. -352с.

62. Фадеев А. Молодая гвардия / А.Фадеев. J1. : Лениздат, 1975. - 656 с.

63. Фадеев А. Последний из Удэге / А.Фадеев. М. : Советский писатель, 1959.- 588 с.

64. Федин К. Костер : роман : в 2 кн. / К.Федин. М. : Советский писатель, 1978.-630 с.

65. Федин К. Необыкновенное лето : роман / К.Федин. М. : Художественная литература, 1974. - 720 с.

66. Федин К. Первые радости : роман / К.Федин. М. : Современник, 1971.— 368 с.

67. Чаковский А. Блокада : роман. В 5 кн. Кн. 1,2// Чаковский А. Собрание сочинений. В 7 т. -Т. 2. - М. : Советский писатель, 1989. - 509 с.

68. Чехов А.П. Рассказы / А.П.Чехов. — М. : Художественная литература, 1974.-303 с.

69. Шишков В. Угрюм-река : роман : в 2 т. / В.Шишков. М. : Современник, 1972.-2 т.

70. Шолохов М. Ранние рассказы / М.Шолохов. М. : Советская Россия, 1967.-300 с.

71. Шолохов М. Поднятая целина ; Судьба человека / М.Шолохов. -М. : Художественная литература, 1978. — 654 с.

72. Шукшин В.М. Собрание сочиненийю В 6 т. / В.М.Шукшин / сост. Л.Федосеева-Шукшина; коммент. Л.Аннинского. Т. 2. - М. : Молодая гвардия, 1992. - 558 с.

73. Шукшин В.М. Собрание сочиненийю В 6 т. Т. 3 / В.М.Шукшин / сост. Л.Федосеева-Шукшина; коммент. Л.Аннинского. — М. : Молодая гвардия, 1993.-607 с.1. Критика и публицистика

74. Белинский В.Г. Собрание сочинений : в 3 т. / В.Г.Белинский. -М. : Гослитиздат, 1948. 3 т.

75. Зорин В. Некоронованные короли Америки / В.Зорин. М. : Политиздат, 1968.-368 с.

76. Ленин В.И. Полное собрание сочинений / В.И.Ленин. М. : Политиздат, 1958-1965.-55 т.

77. Толстой А.Н. Публицистика / А.Н.Толстой. М. : Воениздат, 1984. - 318 с.1. Законодательные материалы

78. Гражданин: Большой сборник законов Российской Федерации. — Новосибирск : Сибирское университетское изд-во, 2006. — 702 с.

79. Конституция Российской Федерации. М. : Известия, 1992. - 112 с.

80. Новый сборник законов Российской Федерации. М. : Славянский дом книги, 2001.-752 с.1. Тексты научного характера

81. Берков П.Н. История русской комедии XVIII века / П.Н.Берков. — JI. : Наука, 1977.-392 с.

82. Буланин Л.Л. Фонетика современного русского языка / Л.Л.Буланин. — М. : Высшая школа, 1970. 208 с.

83. Бунятян A.A. Анестезиология и реаниматология / А.А.Бунятян, Г.А.Рябов, А.З.Маневич. М. : Медицина, 1977. - 432 с.

84. Бытько Н.Д. Физика / Н.Д.Бытько. М. : Высшая школа, 1972. - 336 с.

85. Виноградов О.С. Гиппокамп и память / О.С.Виноградов. М. : Наука, 1975.-332 с.

86. Гвоздев А.Н. Очерки по стилистике русского языка / А.Н.Гвоздев. — М. : Просвещение, 1965. 408 с.

87. Грамматика русского литературного языка. М. : Наука, 1970. - 676 с.

88. Гребенникова Е.А., Рябов Ю.А. Поиски и открытия планет. М. : Наука, 1975.-216 с.

89. Гутира Ф. Частная патология и терапия домашних животных / Ф.Гутира, И.Марек. М. ; Л. : Сельколхозгиз ; ОГИЗ, 1932. - 1096 с.

90. История биологии (с древнейших времен до наших дней) / под ред. Л.Я.Бляхера. М. : Наука, 1972. - 659 с.

91. Краткая история СССР. М. : Наука, 1983. - 432 с.

92. Куприянович Л.И. Биологические ритмы и сон / Л.И.Куприянович. — М. : Наука, 1976.- 120 с.

93. Курбатов Г.Jl. История Византии / Г.Л.Курбатов. М. : Высшая школа, 1984.-207 с

94. Ноздрюхина Л.Р. Биологическая роль микроэлементов в организме животных и человека / Л.Р.Ноздрюхина. М. : Наука, 1977. - 184 с.

95. Рубахин В.Ф. Психологические основы обработки первичной информации /

96. В.Ф.Рубахин. Л. : Наука, 1974. - 296 с.

97. Сломинский М.С. Полупроводники / М.С.Сломинский. М. : Наука, 1974. -174 с.

98. Успенский Л. Слово о словах / Л.Успенский. Л. : Лениздат, 1974. - 719 с.

99. Шведов Ю.Ф. Вильям Шекспир : исследования / Ю.Ф.Шведов. М. : МГУ, 1977.-391 с.

100. Шкловский И.С. Вселенная, жизнь, разум / И.С.Шкловский. М. : Наука, 1987.-320 с.

101. Экономические аспекты научно-технического прогнозирования. — М. : Экономика, 1975. — 222 с.1. Словари

102. БАС. Словарь современного русского литературного языка : в 17 т. / под ред. В.И.Чернышёва. М. ; Л.: АН СССР, 1948-1965. - 17 т.

103. ЛЭС. Литературный энциклопедический словарь / под общ. ред. В.М.Кожевникова, П.А.Николаева. -М. : Сов. энциклопедия, 1985. 750 с.

104. MAC. Словарь русского языка : в 4 т. / под ред. А.П.Евгеньевой.-М. : Русский язык, 1981-1984. 4 т.

105. НОСС. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка / РАН, Ин-т рус. яз. им. В.В.Виноградова ; В.Ю.Апресян [и др.] ; под общ. руководством Ю.Д.Апресяна. М. : Языки славянских культур ; Вена : Wiener slavistische almanach, 2004. - 1417 с.

106. НОСС. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка / Ю.Д.Апресян, О.Ю.Богуславская, И.Б.Левонтина [и др.] ; под общ. рук. Ю.Д.Апресяна ; РАН, Ин-т рус. яз. им. В.В.Виноградова. Вып. 1. -М. : Школа ; Яз. рус. культуры, 1999. - 511 с.

107. СО. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка : 80 ООО слов и фразеологических выражений / С.И.Ожегов, Н.Ю.Шведова ; РАН, Институт русского языка им. В.В.Виноградова. М. : Азбуковник, 1999. - 944 с.

108. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов / О.С.Ахманова. -М. : Советская энциклопедия, 1966. 608 с.

109. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов / О.С.Ахманова. — M. : URSS, 2007. 569 с.

110. Ефремова Т.Ф. Толковый словарь служебных частей речи русского языка / Т.Ф.Ефремова. М. : Астрель ; ACT, 2004. - 814 с.

111. Золотова Г.А. Синтаксический словарь / Г.А.Золотова. М. : Наука, 1988.-439 с.

112. Краткий словарь когнитивных терминов / Е.С.Кубрякова, В.З.Демьянков, Ю.Г.Панкрац, Л.Г.Лузина ; под общ. ред. Е.С.Кубряковой. М. : Филол. фак. МГУ, 1996.-245 с.

113. Краткий справочник по современному русскому языку / Л.Л.Касаткин, Е.В.Клобуков, П.А.Лекант ; под ред. П.А.Леканта. М. : Высшая школа, 1991.-381 с.

114. Лингвистический энциклопедический словарь / Институт языкознания АН СССР ; гл. ред. В.Н.Ярцева. М. : Советская энциклопедия, 1990. - 682 с.

115. Русский язык : Энциклопедия / гл.ред. Ю.Н.Караулов. М. : Большая российская энциклопедия ; Дрофа, 1998. - 704 с.

116. Словарь литературоведческих терминов / ред.-сост. Л.И.Тимофеев, С.В.Тураев. М. : Просвещение, 1974. - 509 с.

117. Словарь служебных слов русского языка / А.Ф.Прияткина, Е.А.Стародумова, Г.Н.Сергеева, Е.С.Шереметьева и др. Вып. 1. — Владивосток : Дальневосточный гос. ун-т, 2001. - 363 с.

118. Советский энциклопедический словарь / гл.ред. А.М.Прохоров. — М. : Советская энциклопедия, 1985. 1600 с.

119. Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред. М.Н.Кожиной. М. : Флинта ; Наука, 2003. - 694 с.

120. Стилистический энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочеты / под ред. А.П.Сковородникова. М. : Флинта ; Наука, 2009. - 480 с.

121. Толковый словарь русского языка : в 4 т. / под ред. Д.Н.Ушакова.-М. : ОГИЗ ; Изд-во ин-ых и нац-ых словарей, 1935-1940. 4 т.

122. Энциклопедический словарь юного филолога: Языкознание / сост. М.В.Панов. М. : Педагогика, 1984. - 352 с.

123. Энциклопедический словарь-справочник лингвистических терминов и понятий. Русский язык. В 2 т. / А.Н.Тихонов, Р.И.Хашимов, Г.С.Журавлева и др. / под общ.ред. А.Н.Тихонова, Р.И.Хашимова. Т. 1. - М. : Флинта ; Наука, 2008. - 840 с.

124. Энциклопедический словарь-справочник лингвистических терминов и понятий. Русский язык : в 2 т. / А.Н.Тихонов, Р.И.Хашимов, Г.С. Журавлева и др. / под общ. ред. А.Н.Тихонова, Р.И.Хашимова. Т. 2. - М.: Флинта ; Наука, 2008.-816 с.1. Научная литература

125. Адмони В.Г. Обладают ли модели предложения обобщенным грамматическим значением? / В.Г.Адмони // Грамматические исследования : сб.науч.тр. Ч. I. / Ленинград, гос. пед. ин-т. - Л., 1975. — С. 3-25.

126. Адмони В.Г. Основы теории грамматики / В.Г.Адмони. М. ; Л. : Наука, 1964.- 105 с.

127. Адмони В.Г. Статус обобщенного грамматического значения в системе языка / В.Г.Адмони // Вопросы языкознания. 1975. - № 1. - С. 39-54.

128. Адмони В.Г. Типология предложения / В.Г.Адмони // Исследования по общей теории грамматики. М. : Наука, 1968. - С. 232-291.

129. Адмони В.Г. Типология предложения и логико-грамматические типы предложения / В.Г.Адмони // Вопросы языкознания. 1973. -№ 2. - С. 46-57.

130. Алефиренко Н.Ф. Современные проблемы пауки о языке : учебное пособие / Н.Ф.Алефиренко. М. : Флинта ; Наука, 2009. - 416 с.

131. Алпатов М.В. О антропоцентричном и системоцентричном подходах к языку / М.В.Алпатов // Вопросы языкознания. 1993. - № 3. - С. 15-26.

132. Альникова В.Ю. Полипредикативные сложносочиненные предложения в современном русском языке : автореф. дис. . канд. филол. паук / В.Ю.Альникова. Харьков : б.и., 1988. - 15 с.

133. Ананьева O.A. Полипредикативные разделительные предложения с союзом «ИЛИ»: строение, семантика : автореф. дис. . канд. филол. наук / О.А.Ананьева. Самара : б.и., 2005. - 20 с.

134. Анощенков В.Н. «Но» между отрезками речи разных лиц / В.Н. Анощенков // Синтаксические отношения в предложении и тексте : сб. науч. тр. / Иванов, гос. ун-т. Иваново, 1984. - С. 52-60.

135. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка : попытка системного описания / Ю.Д.Апресян // Вопросы языкознания. 1995. - № 1. - С. 37-66.

136. Ардентов Б.П. Русский синтаксис / Б.П.Ардентов. Вып. I. - Кишинев : б.и., 1969.-334 с.

137. Артеменко Е.Б. Факультативный курс по синтаксической стилистике / Е.Б.Артеменко, Е.А.Назикова, А.К.Соколова, Р.Ф.Титова. Воронеж : Воронежский гос. ун-т, 1970. - 89 с.

138. Арутюнова Н.Д. Истина: фон и коннотации / Н.Д. Арутюнова // Логический анализ языка : культурные концепты. М. : Наука, 1991. - С. 21-30.

139. Атаева Е.В. Синтаксические построения со словом «однако» и вопрос о его семантике : автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.В.Атаева. Иваново : б.и., 1998. - 14 с.

140. Бабайцева В.В. Лингво-методические основы изучения сложного предложения в 8 классе / В.В.Бабайцева // Русский язык в школе. 1974. - № 3. — С. 18-27.

141. Бабайцева В.В. Русский язык: Синтаксис и пунктуация / В.В.Бабайцева. -М. : Просвещение, 1979. 268 с.

142. Бабайцева В.В. Явления переходности в грамматике русского языка /

143. B.В.Бабайцева. М. : Дрофа, 2000. - 640 с.

144. Бабалова Л.Л. Об употреблении союзов И, А, НО в сложном предложении / Л.Л.Бабалова // Русский язык за рубежом. 1980. - № 4. - С. 57-62.

145. Бабенко Л.Г. Лингвистический анализ художественного текста. Теория и практика : учебник ; практикум / Л.Г.Бабенко, Ю.В.Казарин. М. : Флинта ; Наука, 2004.-496 с.

146. Бакалова З.Н. «Золотое сечение» в романе М.Булгакова «Белая гвардия»/ З.Н.Бакалова // Филологическая проблематика в системе высшего образования : межвузовский сб. науч. тр. Вып. 1. - Самара : СамГАПС, 2002. —1. C. 96-100.

147. Бакалова З.Н. Значение противительного союза НО в современном русском языке / З.Н.Бакалова // Семантическая структура слова. — Кемерово : КемГУ, 1984.-С. 140-147.

148. Бакалова З.Н. Об однозначности союза А (на материале сложносочиненных предложений русского языка) / З.Н.Бакалова // Вопросы языкознания и сибирской диалектологии / Том. гос. ун-т. Вып. 7. - Томск, 1977. - С. 127-136.

149. Бакалова З.Н. Системная организация сложносочиненных предложений с союзами А и НО и их соотносительность / З.Н.Бакалова : автореф. дис. . канд. филол. наук. Томск : б.и., 1980. — 19 с.

150. Бакалова З.Н. Функционально-коммуникативный аспект сочинительных конструкций художественного текста (на материале романа М.А.Булгакова «Белая гвардия») : монография / З.Н.Бакалова. Самара : СГПУ, 2007. -148 с.

151. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка / Ш.Балли. — М. : Иностранная литература, 1955. -416 с.

152. Баталии Н. Русский синтаксис на основании исследований гг. Потебни, Мик-лошича и Гейзе : для ср. учеб. заведений / Н.Баталин. М. : б.и., 1883. — 104 с.

153. Баудер А.Я. Союзы-синонимы хотя — правда — впрочем в современном русском языке / А.Я.Баудер // Вопросы синтаксиса русского языка / Калуж. пед. ин-т. Калуга, 1971. - С. 57-74.

154. Бахтин, М.М. Проблемы поэтики Достоевского / М.М.Бахтин. -М. : Художественная литература, 1972. 407 с.

155. Бахтин М.М. Собрание сочинений. В 7 т. / М.М.Бахтин ; РАН, Ин-т мировой лит. им. М.Горького. Т. 2. - М. : Русские словари, 2000. - 799 с.

156. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / М.М.Бахтин. -М. : Художественная литература, 1979. — 412 с.

157. Беднарская Л.Д. Основные закономерности в развитии сложного предложения в языке русской художественной прозы XIX-XX столетий : монография / Л.Д.Беднарская ; Моск. пед. гос. ун-т им. В.И.Ленина. М. : Прометей, 1994.-193 с.

158. Белова Б.А. Усложненные сложносочиненные предложения в современном русском литературном языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / Б.А.Белова. Ростов -н/Д : б.и., 1967. - 26 с.

159. Белошапкова В.А. Сложное предложение в современном русском литературном языке : Некоторые вопросы теории / В.А.Белошапкова. — М. : Просвещение, 1967. 160 с.

160. Белошапкова В.А. Современный русский язык / В.А.Белошапкова, Е.А.Земская, И.Г.Милославский. — М. : Высшая школа, 1981. 560 с.

161. Берестова А.И. Семантические и грамматические особенности противи-тельности (на материале современного английского языка) : автореф. дис. . канд. филол. наук / А.И.Берестова. Л. : б.и., 1987. - 14 с.

162. Богомолова A.B. Уступительные конструкции с союзом ХОТЯ (ХОТЬ) в современном русском литературном языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / А.В.Богомолова. JI. : б.и., 1955. - 18 с.

163. Богородицкий В.А. Общий курс русской грамматики / В.А.Богородицкий. М. ; Л. : Соцэкгиз, 1935. - 354 с.

164. Болотнова Н.С. Филологический анализ текста : пособие для филологов/ Н.С.Болотнова. Ч. I. - Томск : ТГУ, 2001. - 129 с.

165. Болотнова Н.С. Филологический анализ текста : учебное пособие/ Н.С.Болотнова. М. : Флинта ; Наука, 2007. - 520 с.

166. Болотнова Н.С. Коммуникативная стилистика художественного текста / Н.С.Болотнова // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред. М.Н.Кожиной. М. : Флинта ; Наука, 2003. - С. 157-162.

167. Болотнова Н.С. Стилистика художественной речи на рубеже XXI в. / Н.С.Болотнова // Филология на рубеже XX-XXI веков : тезисы международной научной конференции / Пермский гос. ун-т. Пермь, 1996. - С. 15-16.

168. Болотнова Н.С. Филологический анализ текста : учебное пособие/ Н.С.Болотнова. М. : Флинта ; Наука, 2007. - 520 с.

169. Бондарко A.B. Теория значения в системе функциональной грамматики / А.В.Бондарко. М. : Языки славянских культур, 2002. — 736 с.

170. Бондарко A.B. Функциональная грамматика / А.В.Бондарко // Актуальные проблемы современной лингвистики : учебное пособие / сост. Л.Н.Чурилина. М. : Флинта ; Наука, 2009. - С. 63-86.

171. Бондарко A.B. Грамматика функционально-семантических полей и категориальных ситуаций / А.В.Бондарко // Труды по русской и славянской филологии. Лингвистика XI. Язык в функционально-прагматическом аспекте. — Тарту : б.и., 2008. С. 28-45.

172. Борисова Е.Б. Художественный образ в британской литературе XX века: типология лингвопоэтика — перевод : монография / Е.Б.Борисова. - Самара : ПГСГА, 2010.-356 с.

173. Боскова М.Е. Некоторые особенности сочинительных союзов в современном русском литературном языке / М.Е.Боскова // Ученые записки / Даугав-пилс. педин-т. Т. 8 : Сер. Филологическая, вып. 5. - б.м., 1963. - С. 79-88.

174. Будагов P.A. Система языка в связи с разграничением его истории и современного состояния / Р.А.Будагов // Вопросы языкознания. 1958. -№4.-С. 37-50.

175. Булахов М.Г. К вопросу о выражении сопоставительных отношений в современном русском языке / М.Г.Булахов, И.А.Рабчинская // Русско-белорусские языковые связи / Белорус, гос. ун-т. — Минск, 1976. С. 7-22.

176. Булаховский Л.А. Союзы и союзные слова / Л.А.Булаховский. — Киев : Ра-дяньска школа, 1947. 44 с.

177. Булыгина Т.В. Грамматические оппозиции // Исследования по общей теории грамматики. М. : Наука, 1968. - С. 175-231.

178. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. Синтаксис / Ф.И.Буслаев. Ч. И. - М. : Бр. Салаевых, 1875. - 382 с.

179. Быков В.Б. Синонимия сложных предложений в современном русском литературном языке / В.Б.Быков // Синтаксические отношения в предложении и тексте : сб. науч. тр. / Смолен, гос. пед. ин-т. Смоленск, 1981. - С. 51-60.

180. Валгина Н.С. Синтаксис современного русского языка / Н.С.Валгина. — М. : Высшая школа, 1973. 423 с.

181. Валимова Г.В. Функциональные типы предложений в современном русском языке / Г.В.Валимова / Ростов, ун-т. Ростов н/Д, 1967. - 531 с.

182. Ван Лиган. Синтаксические построения со словом ЗАТО и вопрос о его значении : автореф. дис. . канд. филол. наук / Лиган Ван. Иваново : б.и., 1994.-20 с.

183. Ванников Ю.В. Синтаксис речи и синтаксические особенности русской речи / Ю.В.Ванников. М. : Русский язык, 1979. - 296 с.

184. Введение в литературоведение: Литературное произведение: основные понятия и термины / Л.В.Чернец и др. М. : Высшая школа, 2000. - 556 с.

185. Вежбицка А. Введение из книги «Семантические примитивы» / А.Вежбицка // Семиотика / под ред. Ю.С.Степанова. М. : Радуга, 1983. — С. 225-252.

186. Вежбицка А. Язык. Культура. Познание / А.Вежбицка. М. : Русские словари, 1996.-412 с.

187. Везерова М.Н. Грамматическая синонимика в современном русском языке : учебное пособие / М.Н.Везерова, Е.Г.Сиверина. — Самара : СамГПУ, 1999. -163 с.

188. Везерова М.Н. Синтаксис сложного предложения: структура, семантика, функционирование в тексте : учебное пособие / М.Н.Везерова, Е.Г.Сиверина. Самара : СГПИ, 1994. - 106 с.

189. Веккессер М.В. Полисиндетон как стилистическая фигура (на материале современного русского языка) : автореф. дис. . канд. филол. наук/ М.В.Веккессер. Красноярск : б.и., 2007. - 25 с.

190. Величук А.П. О специфике присоединительной связи в современном русском языке (сочинение и присоединение) : автореф. дис. . канд. филол. наук / А.П.Величук. Тбилиси : б.и., 1961. - 16 с.

191. Виноградов В.В. О категории модальности и модальных словах в русском языке / В.В.Виноградов // Труды института русского языка. Т. 2. - М. ; JI. : АН СССР, 1950.-С. 38-79.

192. Виноградов В.В. Проблемы авторства и теории стилей / В.В.Виноградов. -М. : ГИХЛ, 1961.-614 с.

193. Виноградов В.В. Русский язык / В.В.Виноградов. М. : Высшая школа, 1972.-614 с.

194. Виноградов В.В. Стиль «Пиковой дамы» / В.В.Виноградов // Виноградов В.В. Избранные труды: о языке художественной прозы. М. : Наука, 1980.-С. 176-239.

195. Виноградов В.В. Стиль Пушкина / В.В.Виноградов. М. : Наука, 1999. -704 с.

196. Виноградов В.В. О теории художественной речи / В.В.Виноградов. — М. : Высшая школа, 1971. 240 с.

197. Винокур Г.О. «Горе от ума» как памятник русской художественной речи / Г.О.Винокур // Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. -М. : Учпедгиз, 1959. С. 257-300.

198. Винокур Г.О. О языке художественной литературы / Г.О.Винокур. -М. : Высшая школа, 1991.- 448 с.

199. Воднев Ю.А. Эллиптические сложносочиненные предложения с вопросительной функцией и формально соотносимые с ними конструкции (на материале современного русского языка) : автореф. дис. . канд. филол. наук / Ю.А.Воднев. Л. : б.и., 1975.-25 с.

200. Волкова Д.А. К вопросу о синонимии служебных слов / Д.А.Волкова // Ученые записки МОПИ им. Крупской. Т. 249 : Английский язык, вып. 25.-М., 1972.-С. 152-159.

201. Волохина Г.А. Многокомпонентные сложные предложения как микротекст / Г.А.Волохина, З.Д.Попова. Воронеж : Истоки, 2003. - 199 с.

202. Выготский Л.С. Педагогическая психология / Л.С.Выготский. — М. : ПедагогикаПресс, 1999. 536 с.

203. Выготский Л.С. Психология искусства / Л.С.Выготский. М. : Педагогика, 1987.-334 с.

204. Гаврилова Г.Ф. Сложносочиненное предложение и связный текст / Г.Ф.Гаврилова // Русский язык в школе. 1984. - № 2. - С. 93-97.

205. Гаврилова Г.Ф. Сложносочиненные предложения со сложноподчиненной частью в их составе / Г.Ф.Гаврилова // Вопросы синтаксиса русского языка / Ростов, гос. пед. ин-т. Ростов н/Д, 1978. - С. 119-132.

206. Гаврилова Г.Ф. Усложненное сложное предложение в русском языке / Г.Ф.Гаврилова / Ростов, ун-т. Ростов н/Д, 1979. - 229 с.

207. Гаврилова Г.Ф. Функционирование сложносочиненного предложения в тексте / Г.Ф.Гаврилова // Сложное предложение в тексте : сб. науч. тр. Калинин : б.и., 1988. - С. 4-16.

208. Гаврилова Г.Ф. Сложносочиненное предложение и связный текст / Г.Ф.Гаврилова // Русский язык в школе. 1984. - № 2. - С. 93-97.

209. Гак В.Г. Теоретическая грамматика французского языка. Синтаксис / В.Г.Гак. М. : Высшая школа, 1981.-208 с.

210. Галкина-Федорук Е.М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке / Е.М.Галкина-Федорук // Сборник статей по языкознанию. М. : МГУ, 1958.-С. 103-124.

211. Галкина-Федорук Е.М. Современный русский язык. Синтаксис / Е.М.Галкина-Федорук, К.В.Горшкова, Н.М.Шанский. М. : Учпедгиз, 1958.- 199 с.

212. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования / И.Р.Гальперин. М. : Наука, 1981. - 139 с.

213. Гвоздев А.Н. Современный русский литературный язык. Ч. 2. Синтаксис / А.Н.Гвоздев. - М. : Просвещение, 1973. - 350 с.

214. Гвоздев А.Н. Очерки по стилистике русского языка / А.Н.Гвоздев. — М. : Просвещение, 1965. 408 с. ; M. : URSS, 2005. - 407с.

215. Ю.Р.Гепнер. Сложное предложение и принципы его изучения / Ю.Р.Геп-нер. Харьков: б.и., 1963 .-90 с.

216. Говоров К.Г. Логические отношения мыслей как основа сочетания предложений : проб, лекция / К.Г.Говоров. Воронеж : тип. В.Гольдштейна, 1862.-34 с.

217. Гольдина E.B. Трехкомпонентные сложносочиненные предложения в современном русском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.В.Гольдина. М. : б.и., 1989. - 16 с.

218. Голякова Л.А. Подтекст как полидетерминированное явление / Л.А.Голякова. Пермь : Пермский ун-т, 1999. - 208 с.

219. Гордеева О.И. О семантической классификации сложносочиненных предложений закрытой структуры / О.И.Гордеева // Русские говоры Сибири : сб. ст. / Том. гос. ун-т. Томск, 1981. - 194 с.

220. Гордеева О.И. Сложносочиненные предложения в диалектной речи / О.И.Гордеева // Семантико-синтаксические процессы в русском языке (на материале сложного предложения) : сб. науч. тр. / Барнаул, гос. пед. ин-т. — Барнаул, 1981.-С. 19-25.

221. Горский Д.П. К вопросу о соотношении логики и грамматики / Д.П.Горский, Н.Г.Комлев // Вопросы философии. 1953. - № 3. - С. 192-198.

222. Горшков А.И. Русская словесность: От слова к словесности / А.И.Горшков. М. : Просвещение, 1995. - 368 с.

223. Грамматика русского языка. Т. 2. - Ч. 2. - М. : АН СССР, 1954. - 444 с.

224. Грамматика современного русского литературного языка. М. : Наука,1970.-767 с.

225. Гречишникова P.M. Сложные предложения с фразеологизирующими средствами выражения уступительных отношений в современном русском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / Р.М.Гречишникова. Л. : б.и.,1971.-16 с.

226. Грищенко A.A. Структура сложносочиненного предложения в современном украинском литературном языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / А.А.Грищенко. Киев : б.и., 1965. - 19 с.

227. Громаковская O.A. Структурный и смысловой параллелизм сложноподчиненных предложений с придаточными подлежащными и придаточными дополнительными и их синонимия : автореф. дис. . канд. филол. наук / O.A.Громаковская. Куйбышев : б.и., 1963. —21 с.

228. Гулыга Е.В. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке / Е.В.Гулыга, Е.И.Шендельс. М. : Просвещение, 1969. - 183 с.

229. Гумбольт В. фон. Избранные труды по языкознанию / В. фон Гумбольт. -М. : Прогресс, 1984. 400 с.

230. Гуреев В.А. Языковой эгоцентризм в новых парадигмах знания / В.А.Гуреев // Вопросы языкознания. 2004. - № 2. - С. 57-68.

231. Гуц JI.M. Синонимика бессоюзных и союзных сложных предложений в современном русском языке (на материале конструкций с условно-следственными и причинными отношениями) : автореф. дис. . канд. филол. наук / Л.М.Гуц. Киев : б.и., 1973. - 23 с.

232. Данилевская Н.В. Лингвостилистический анализ художественного текста / Н.В.Данилевская // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред. М.Н.Кожиной. М. : Флинта ; Наука, 2003. - С. 195-204.

233. Дерибас Л.А. О замене деепричастных оборотов синонимическими конструкциями (из наблюдений над синтаксической синонимикой) / Л.А.Дерибас // Русский язык в школе. 1962. - № 5. - С. 18-22.

234. Диброва Е.И. Самостоятельные предложения, объединенные союзами А и НО в современном русском языке / Е.И.Диброва // Лексикология. Фразеология. Синтаксис текста: Избранные работы. Т. II. - М. : ТВТ Дивизион, 2008.-С. 240-470.

235. Диброва Е.И. Структура самостоятельных предложений, соединенных союзами А и НО в современном русском литературном языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.И.Диброва. Ростов н/Д : б.и., 1954. - 19 с.

236. Долгов Ю.С. К вопросу о синтаксической синонимике / Ю.С.Долгов // Ученые записки / Курск, гос. пед. ин-т. Т. 72 : Краткие очерки по русскому языку, вып. 3. - Курск, 1970. - С. 56-61.

237. Домашнев А.И. Интерпретация художественного текста : учебное пособие / А.И.Домашнев, И.П.Шишкина, Е.И.Гончарова. — М. : Просвещение, 1983.-192 с.

238. Дымарский М.Я. Сложное синтаксическое целое в функциональном аспекте (на материале конструкций с локальным темпоральным детерминантом в инициальной позиции) : автореф. дис. . канд. филол. наук / М.Я.Дымар-ский.-Л. : б.и., 1989.- 18 с.

239. Есин А.Б. Принципы и приемы анализа литературного произведения : учебное пособие для студ. и препод, филол. фак-тов, учителей-словесников / А.Б.Есин. М. : Флинта ; Наука, 2003. - 248 с.

240. Жельвис В.И. К вопросу об условиях формирования уступительных отношений / В.И.Жельвис, Т.А.Дебольская // Ученые записки Ярослав, пед. ин-та. -Романо-германские языки, вып. 70. Ярославль, 1968. - С. 71-82.

241. Жилин И.М. Синонимика в синтаксисе современного немецкого языка : пособие по спецкурсу для студентов фак. иностр. яз / И.М.Жилин. Б.м., 1974.- 185 с.

242. Жинкин Н.И. Психолингвистика : Избранные труды / Н.И.Жинкин. -М. : Лабиринт, 2009. 288 с.

243. Жинкин Н.И. Речь как проводник информации / Н.И.Жинкин. -М. : Политиздат, 1982. 250 с.

244. Жирмунский В.М. Теория стиха / В.М.Жирмунский. Л. : Советский писатель, 1975. -664 с.

245. Завязкина И.Н. Семантические, грамматические и функциональные особенности слова «так» в современном русском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / И.Н.Завязкина. Ставрополь : б.и., 2003. - 20 с.

246. Зализняк A.A., Микаэлян И. Русский союз А как лингвоспецифичное слово Электронный ресурс. Режим доступа : http: //www.dialog-21.ru/ Archive/2005/ZalizniakMikaelian/ ZalizniakMikaelian.pdf.

247. Запорожцев В.И. Двухкомпонентные союзные сложносочиненные предложения в современном немецком языке : автореф. дис. . канд. филол. наук /

248. B.И.Запорожцев. Калинин : б.и., 1973. -25 с.

249. Запорожцев В.И. О противительных сложносочиненных предложениях в современном немецком языке / В.И.Запорожцев // Вопросы грамматики и стилистики немецкого языка / Ставроп. гос. пед. ин-т. Ставрополь, 1972. —1. C. 25-51.

250. Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи/ В.А.Звегипцев. М. : Эдиториал УРСС, 2001. - 312 с.

251. Звегинцев'В.А. Теоретическая и прикладная лингвистика / В.А.Звегин-цев. М. : Просвещение, 1968. - 336 с.

252. Звегинцев В.А. Язык и лингвистическая теория / В.А.Звегинцев. -М. : МГУ, 1973.-247 с.

253. Згурская О.Г. Функционирование синтаксических конструкций с градационными союзами в современном русском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / О.Г.Згурская. СПб. : б.и., 2000. - 20 с.

254. Здорикова Ю.С. Сложносочиненные предложения с союзом «НО» и соотносительные с ними текстовые построения : автореф. дис. . канд. филол. наук / Ю.С.Здорикова. Иваново : б.и., 1999. - 17 с.

255. Зелепукин P.O. Парцелляция в художественной прозе В.Токаревой : структура, семантика, текстообразующие функции : автореф. дис. . канд. филол. наук / Р.О.Зелепукин. М. : б.и., 2007. - 17 с.

256. Зиннатуллина К.З. Сложносочиненные предложения в русском и татарском языках / К.З.Зиннатуллина // Ученые записки Казанск. пед. ин-та. — Вып. 186. Казань, 1978. - С. 66-83.

257. Знаменская A.B. Сложносочиненное предложение с союзом ТАК в современном русском языке / А.В.Знаменская // Известия Воронежского пед. ин-та. Т. 207. - Воронеж, 1980. - С. 50-59.

258. Золотова Г.А. Коммуникативная грамматика русского языка / Г.А.Зо-лотова, Н.К.Онипенко, М.Ю.Сидорова ; РАН, Ин-т рус. яз. им. В.В.Виноградова, Моск. гос. ун-т им. М.В.Ломоносова. Филол. фак. — М. : Ин-т рус. яз. РАН им. В.В.Виноградова, 2004. 540 с.

259. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса / Г.А.Золотова // Актуальные проблемы современной лингвистики : учебное пособие / сост. Л.Н.Чурилина. М. : Флинта ; Наука, 2009. - С. 101-107.

260. Золотова Г.А. О структурных основаниях синтаксической синонимии / Г.А.Золотова // Русский язык в национальной школе. 1968. - № 6. - С. 5-10.

261. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка / Г.А.Золотова // Актуальные проблемы современной лингвистики : учебное пособие / сост. Л.Н.Чурилина. М. : Флинта ; Наука, 2009. - С. 86-101.

262. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка / Г.А.Золотова. М. : Наука, 1973. - 351 с.

263. Золотухина Т.В. Квалификация типологии отношений между репликами диалогической речи на основе анализа языкового материала / Т.В.Золотухина // Отношения аналогичности и неаналогичности в языке / Иванов, гос. ун-т. Иваново, 1983.-С. 148-157.

264. Иванова JI.A. Союзные противительные конструкции в современном английском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / Л.А.Иванова — М. : б.и., 1971.-21 с.

265. Ильенко С.Г. Каково соотношение между структурой предложения и его содержимым? / С.Г.Ильенко // Науч. доклады высшей школы. Филол. науки. 1962. - № I. - С. 216-220.

266. Ильенко С.Г. Коммуникативно-структурный синтаксис современного русского языка : учебное пособие / С.Г.Ильенко ; отв. ред. М.Я.Дымарский. -СПб. : РГПУ им. А.И.Герцена, 2009. 398 с.

267. Ильенко С.Г. О семантическом «радиусе действия» предложения в тексте / С.Г.Ильенко // Теория языка. Методы его исследования и преподавания (к 100-летию со дня рождения Л.В.Щербы). — Л. : Наука, 1981.-С.21-32.

268. Ильенко С.Г. Русистика: избранные труды / С.Г.Ильенко. СПб. : РГПУ им А.И.Герцена, 2003. - 674 с.

269. Ипполитова H.A. Текст в системе обучения русскому языку в школе : учебное пособие / Н.А.Ипполитова. М. : Флинта, 1998. — 170 с.

270. Исламова Н.Ф. Сложносочиненные предложения фразеологизированной структуры в современном русском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / Н.Ф.Исламова. Л. : б.и., 1983. - 17 с.

271. Исследования по общей теории грамматики : сб. работ. М. : Наука, 1968.-292 с.

272. Ишханова Д.И. Противительные отношения на различных ярусах синтаксиса : автореф. дис. . канд. филол. наук / Д.И.Ишханова. Ставрополь : б.и., 2007. - 19 с.

273. Казмин В.В. Сочинительные союзы между однородными придаточными/

274. B.В.Казмин // Ученые записки Краснодар, пед. ин-та. Вып. 22. - Краснодар, 1957.-С. 3-14.

275. Калашникова В.Г. Сложносочиненные предложения в удмуртском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / В.Г.Калашникова. Тарту: б.и., 1974.-23 с.

276. Калькова Т.М. Противительные отношения и языковая картина мира / Т.М.Калькова // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии : труды междунар. конф. «Диалог-2003». Протвино, 11-16 июня 2003 г. М., 2003.

277. Камынина A.A. Синонимическое употребление второго именительного и творительного предикативного имен существительных в современном русском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / А.А.Камынина. ~ — М. : б.и., 1954.- 15 с.

278. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность / Ю.Н.Караулов. -М. : Едиториал УРСС, 2003. 261 с.

279. Карцевский С.О. Бессоюзие и подчинение в русском языке /

280. C.О.Карцевский // Вопросы языкознания. 1961. -№ 2. - С. 3-13.

281. Касевич В.Б. Семантика. Синтаксис. Морфология / В.Б.Касевич// Актуальные проблемы современной лингвистики : учебное пособие / сост. Л.Н.Чурилина. М. : Флинта ; Наука, 2009. - С. 61-63.

282. Катриченко Т.Н. Выражение сопоставительно-противительных отношений в летописях старшего периода : автореф. дис. . канд. филол. наук / Т.Н. Катриченко. М. : б.и., 1980.-25 с.

283. Кехо Д. Подсознание может все! / Д.Кехо ; пер. с англ. Минск : Попурри, 2009.- 176 с.

284. Киселев В.Н. Синонимия отглагольных имен прилагательных и причастий в современном русском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / В.Н.Киселев. М. : б.и., 1991. - 16 с.

285. Киселева Н.М. Из истории изучения противительных союзов русского языка / Н.М.Киселева // Ученые записки МГПИ им. В.И.Ленина. Т. 264 : Вопросы лексики и грамматики русского языка. - М., 1967. - С. 349-363.

286. Киселева Л.П. Синтаксическая синонимия конструкций, выражающих условные отношения : автореф. дис. . канд. филол. наук / Л.П.Киселева. Л. : б.и., 1984.- 18 с.

287. Киселева Н.М. Противительные союзы в простом предложении современного русского литературного языка : автореф. дис. . канд. филол. наук / Н.М.Киселева. М. : б.и., 1967.-16 с.

288. Клецкая С.И. Конструкции с сочиненными рядами глаголов-сказуемых и их стилистические функции в языке прозы М.Булгакова : автореф. дис. . канд. филол. наук / С.И.Клецкая. Ростов н/Д : б.и., 2003. - 18 с.

289. Кобахидзе A.M. Союзы в русском и грузинском языках : автореф. дис. . канд. филол. наук / А.М.Кобахидзе. Тбилиси : ТГУ, 1955. - 20 с.

290. Кованцева Л.В. Аксиологические значения в семантической структуре сложносочиненных предложений современного русского языка : автореф. дис. . канд. филол. наук / Л.В.Кованцева. Иваново : б.и., 1990. - 16 с.

291. Ковтуненко И.В. Текстообразующая функция русских и французских сочинительных союзов в сложном синтаксическом целом (на материале прозы В.Токаревой и Ф.Саган) : автореф. дис. . канд. филол. наук / И.В.Ков-туненко. Ростов н/Д : б.и., 2009. - 22 с.

292. Ковтунова И.И. О синтаксической синонимике / И.И.Ковтунова // Вопросы культуры речи. Вып. I. - М., 1955. - С. 115-143.

293. Кодухов В.И. Синтаксическая фразеологизация / В.И.Кодухов // Проблемы фразеологии и задачи ее изучения в высшей и средней школе. Вологда : Сев.-Зап. кн. изд-во, 1967.-С. 123-137.

294. Кожевникова H.A. Словоупотребление в романе М.Булгакова «Белая гвардия» / Н.А.Кожевникова // Литературные традиции в поэтике Михаила Булгакова : межвуз. сб. науч. тр. / Куйбышев, гос. пед. ин-т. Куйбышев, 1990.-С. 112-129.

295. Кожина Н.М. Речеведение // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н.Кожиной. М. : Флинта ; Наука, 2003. -С. 332-339.

296. Кожина М.Н. Стилистика русского языка : учебное пособие для фак. рус. яз. и лит. пед. ин-тов / М.Н.Кожина. М. : Просвещение, 1977. - 223 с.

297. Кожина М.Н. Язык и стиль в функциональном аспекте (к определению предмета и структуры лингвистики) / М.Н.Кожина // Основные понятия и категории лингвостилистики. Пермь : б.и., 1982. — С. 15-46.

298. Козел Н.Я. Синтаксическая синонимия в способах выражения субъекта предложения : автореф. дис. . канд. филол. наук / Н.Я.Козел. М. : б.и., 2002.-23 с.

299. Козьма М.П. Подтекст как вторичная моделирующая система (на материале художественных произведений английских и американских писателей) : автореф. дис. . канд. филол. наук / М.П.Козьма. Самара : б.и., 2009. - 19 с.

300. Колосова Т.А. О двух планах анализа семантики сложных предложений / Т.А.Колосова // Исследования по современному русскому языку / Моск. гос. ун-т им. М.В.Ломоносова. -М., 1970.-С. 121-131.

301. Колосова Т.А. О диктуме и модусе в сложном предложении / Т.А.Колосова // Науч. доклады высшей школы. Филол. науки. 1979. - № 2. - С. 47-53.

302. Колосова Т.А. Русские сложные предложения асимметричной структуры/ Т.А.Колосова. Воронеж : Воронежский ун-т, 1980. - 164 с.

303. Колосова Т.А. Семантические отношения в сложных предложениях // Науч. доклады высшей школы. Филол. науки. 1972. — № 5. - С. 61-72.

304. Колосова Т.М. О принципах классификации сложных предложений / Т.М.Колосова, М.И.Черемисина // Вопросы языкознания. 1984. - № 6. -С. 69-80.

305. Кондаков Н.И. Введение в логику / Н.И.Кондаков. М. : Наука, 1967. - 467с.

306. Кондрусова С.Ф. Утверждение и отрицание в сложносочиненных предложениях с сопоставительными и противительными отношениями : автореф. дис. . канд. филол. наук / С.Ф.Кондрусова. Ростов н/Д : б.и., 1977. - 21 с.

307. Коновалова Т.И. Функционирование сложносочиненных предложений в художественной речи : автореф. дис. . канд. филол. наук / Т.И.Коновалова. Киев : б.и., 1983. - 25 с.

308. Кононенко В.И. Синонимика синтаксических конструкций в современном русском языке / В.И.Кононенко. Киев : Наукова думка, 1970. - 143 с.

309. Кононенко В.И. Системно-семантические связи в синтаксисе (на материале русского языка в сопоставлении с украинским): автореф. дис. . докт. филол. наук / В.И.Кононенко. Киев : б.и., 1976. - 19 с.

310. Конькова И.П. Сложносочиненное союзное предложение в современном английском языке / И.П.Конькова. Душанбе : б.и., 1969. - 240 с.

311. Копров В.Ю. Семантико-функциональный синтаксис русского языка в сопоставлении с английским и венгерским / В.Ю.Копров. Воронеж : О.Ю.Алейников, 2010. - 328 с.

312. Коротаева Э.И. К истории союзов-частиц лишь, только / Э.И.Коротаева// Вопросы исторической лексикологии и лексикографии восточнославянских языков. М. : Просвещение, 1974. - С. 327-332.

313. Костанди Е.И. К вопросу о функциональных особенностях сочинительной связи / Е.И.Костанди // Языковые функции: семантика, синтактика, прагматика : труды по русской и славянской филологии. Лингвистика. Новая серия. VIII. Тарту : б.и., 2002. - С. 62-73.

314. Кострова O.A. Экспрессивный синтаксис современного немецкого языка/ О.А.Кострова. М. : Флинта, 2004. - 240 с.

315. Краткий словарь когнитивных терминов / Е.С.Кубрякова, В.З.Демьянков, Ю.Г.Панкрац, Л.Г.Лузина ; под общ. ред. Е.С.Кубряковой. М. : Филол. фак. МГУ, 1996.-245 с.

316. Крейдлин Г.Е. Значение и синтаксические свойства союза а / Г.Е.Крейдлин, Е.В.Падучева // Научно-техпич. информ. ВИНИТИ. 1974. -№ 10.-С. 32-37.

317. Крейдлин Г.Е. Значение и синтаксические свойства союза А / Г.Е.Крейдлин, Е.В.Падучева // Научно-технич. информ. ВИНИТИ. Информ. процессы и системы. 1979. - № 9. - С. 31-37.

318. Крейдлин Г.Е. Служебные слова в русском языке (семантические и синтаксические аспекты их изучения) : автореф. дис. . канд. филол. наук / Г.Е.Крейдлин. М. : б.и., 1979.-21 с.

319. Кручинина И.Н. Сочинительная связь и эмфаза / И.Н.Кручинина// Язык: система и функционирование. М. : Наука, 1988. - С. 135-144.

320. Кручинина И.Н. Структура и функции сочинительной связи в русском языке / И.Н.Кручинина. М. : Наука, 1988. - 212 с.

321. Крючков A.JI. Синонимика односоставных и двусоставных предложений с модальным значением необходимости : автореф. дис. . канд. филол. наук / А.Л.Крючков. М. : б.и., 1988.- 18 с.

322. Кубрякова Е.С. Коммуникативный аспект речевой деятельности / отв.ред. Б.А.Серебренников ; Акад. наук СССР, Ин-т языкознания. -М., 1986. 160 с.

323. Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине XX века (опыт парадигмального анализа) / Е.С.Кубрякова // Актуальные проблемы современной лингвистики : учебное пособие / сост. Л.Н.Чурилина. М. : Флинта ; Наука, 2009. - С. 46-60.

324. Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине XX века (опыт парадигмального анализа) / Е.С.Кубрякова // Язык и наука конца XX века. М. : РГГУ, 1995. - С. 144-238.

325. Кузнецова Е.И. Экзистенциальная концептосфера в рассказах Л.Андреева 1900-1910 гг. : автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.И.Кузнецова. Ростов н/Д : б.и., 2009. - 19 с.

326. Кузнецова Э.В. Язык в свете системного подхода : учебное пособие / Э.В.Кузнецова. Свердловск : УрГУ, 1983. - 96 с.

327. Кузьмин B.B. Соотношение бессоюзных сложных изъяснительных предложений с другими синтаксическими структурами в современном русском литературном языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / В.В.Кузьмин. — Ростов н/Д : б.и., 1972. 17 с.

328. Кулагин А.Ф. Сложносочиненные предложения в аспекте коммуникативной целеустановки / А.Ф. Кулагин // Вопросы синтаксиса и стилистики русского языка / Ульян, гос. пед. ин-т. Вып. 1. - Ульяновск, 1975. - С. 70-83.

329. Кун Т. Структура научных революций / Т.Кун // Актуальные проблемы современной лингвистики : учебное пособие / сост. Л.Н.Чурилина. — М. : Флинта ; Наука, 2009. С. 17-41.

330. Купина H.A. Филологический анализ художественного текста : практикум : учебное пособие для студентов вузов / Н.А.Купина. М. : Флинта ; Наука, 2003.-405 с.

331. Кухаревич Н.Е. Сложноподчиненные предложения с уступительной придаточной частью в современном русском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / Н.Е.Кухаревич. М. : б.и., 1955. - 16 с.

332. Кухаренко В.А. Интерпретация текста / В.А.Кухаренко. М. : Просвещение, 1988.-192 с.

333. Лакшин В.Л. О прозе Михаила Булгакова и о нем самом / В.Л.Лакшин // Булгаков М. Избранная проза. М. : Художественная литература, 1996.- С. 3^44.

334. Лакшин В.Л. Вступительная статья / В.Л.Лакшин // Булгаков М.А. Собрание сочинений : в 5 т. Т. 1. - М. : Художественная литература, 1989. - С. 3-12.

335. Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя / Б.А.Ларин. Л. : Художественная литература, 1974. - 295 с.

336. Ларина Е.А. Сложносочиненные предложения в русском литературном языке второй половины XVIII века : автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.А.Ларина. Иваново : б.и., 1987. - 16 с.

337. Левин Ю.И. Об одной группе союзов русского языка / Ю.И.Левин // Машинный перевод и прикладная лингвистика / Моск. гос. пед. ин-т иностр. яз. — Вып. 13. М., 1970. - С. 64-88.

338. Левицкий Ю.А. Основы теории синтаксиса : учебное пособие по спецкурсу / Ю.А.Левицкий. М. : УРСС, 2002. - 234 с.

339. Левицкий Ю.А. Проблемы сочинения : учебное издание / Ю.А.Левицкий. — Пермь : Пермский гос. ун-т, 1980. 81 с.

340. Левицкий Ю.А. Синтаксическая система языка : учебное пособие по спецкурсу / Ю.А.Левицкий. Пермь : Пермский гос. ун-т, 1983. - 88 с.

341. Левицкий Ю.А. Сложносочиненное предложение : учебное издание / Ю.А.Левицкий. Пермь : Пермский гос. ун-т, 1991. — 176 с.

342. Леденев Ю.И. К вопросу о соединительных отношениях в сложносочиненных предложениях с союзом А в современном русском языке / Ю.И.Леденев// Ученые записки МГПИ им. В.И.Ленина. Т. 132 : Кафедра русского языка, вып. 8.-М., 1958.-С. 199-210.

343. Леденев Ю.И. О грамматических значениях слов «только» и «лишь» / Ю.И.Леденев // Русский язык в школе. 1961. - № 1. - С. 69-73.

344. Леденев Ю.И. Состав и функциональные особенности класса неполно-значных слов в современном русском литературном языке : автореф. дис. . докт. филол. наук / Ю.И.Леденев. М. : б.и., 1973. - 39 с.

345. Леденев Ю.И. Союзные сложносочиненные предложения в современном русском литературном языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / Ю.И.Леде-нев.-М. : б.и., 1957,- 19 с.

346. Леденев Ю.И. Язык как система : учебное пособие / Ю.И.Леденев. Ставрополь : СГПИ, 1987. - 63 с.

347. Леденева B.B. Особенности идиолекта Н.С.Лескова : монография /

348. B.В.Леденева. М. : МГПУ, 2000. - 121 с.

349. Лекант П.А. Рациональный и эмоциональный аспекты русского предложения / П.А.Лекант // Русский язык в школе. 2004. - № 4. - С. 75-78.

350. Ленин В.И. К вопросу о диалектике // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 29. - М. : Изд-во политической литературы, 1967. - С. 316-322.

351. Леонтьев A.A. Восприятие текста как психологический процесс / А.А.Леонтьев // Психолингвистическая и лингвистическая природа текста и особенности его восприятия. Киев : Вища школа, 1979. - С. 18-30.

352. Леонтьев A.A. Основы психолингвистики / А.А.Леонтьев. М. : Смысл, 1999.-278 с.

353. Лесскис Г.А. Триптих М.Булгакова о русской революции: «Белая гвардия», «Записки покойника», «Мастер и Маргарита» : комментарии / Г.А.Лес-скис. М. : ОГИ, 1999. - 427 с.

354. Лисовицкая Л.Е. Лингвистический анализ художественного текста : учебно-методическое пособие / Л.Е.Лисовицкая. Самара : СГПУ, 2005. - 96 с.

355. Лобанова Т.А. Синтаксические условия функционирования слова НО в простом предложении : автореф. дис. . канд. филол. наук / Т.А.Лобанова. — Иваново : б.и., 2000. 15 с.

356. Ломакина Е.Е. Сложносочиненные предложения с союзом И и соотносительные с ними текстовые построения : автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.Е.Ломакина. Иваново : б.и., 2001. -23 с.

357. Ломоносов М.В. Труды по филологии. 1739-1758 гг. / М.В.Ломоносов. -М. ; Л. : АН СССР, 1952. 995 с.

358. Ломтев Т.П. О некоторых вопросах структуры предложения / Т.П.Ломтев // Филологические науки. 1959. -№ 4. - С. 3-17.

359. Лукин В.А. Художественный текст. Основы лингвистической теории и элементы анализа : учебник для филол. спец. вузов / В.А.Лукин. М. : Ось-89, 1999.- 192 с.

360. Лукьянова H.A. Экспрессивная лексика разговорного употребления: проблемы семантики / Н.А.Лукьянова. Новосибирск : Наука, Сибирское отделение, 1986. - 227 с.

361. Львов М.Р. К вопросу о типах лексических антонимов / М.Р.Львов // Русский язык в школе. 1970. - № 3. - С. 71-76.

362. Львов М.Р. Основы теории речи : учебное пособие для студентов пед. вузов / М.Р.Львов. М. : Academia, 2000. - 245 с.

363. Ляпон М.В. Сложносочиненные предложения / М.В.Ляпон // Русская грамматика. Т. 2. Синтаксис. - М. : Наука, 1980. - С. 615-633.

364. Мазур A.B. Служебные единицы с семантикой несоответствия в высказывании : автореф. дис. . канд. филол. наук / А.В.Мазур. Воронеж : б.и., 1994.-21 с.

365. Макаренко A.B. Союзы-частицы как средство установления синтаксической связности и семантической квалификации : автореф. дис. . канд. филол. наук / А.В.Макаренко. Ставрополь : б.и., 2006. - 20 с.

366. Макаренко Е.В. Сложные сопоставительные предложения с формализованной частью : автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.В.Макаренко. — Ростов п/Д : б.и., 1975.- 19 с.

367. Максимов Л.Ю. О грамматической синонимии в русском языке / Л.Ю.Максимов // Русский язык в национальной школе. 1966. - № 2. — С. 3-10.

368. Малычева Н.В. Сложное синтаксическое целое с сочинительным союзом в современном русском литературном языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / Н.В.Малычева. Ростов н/Д : б.и., 1994. - 21 с.

369. Манаенко Г.Н. Осложненное предложение в языке и речи : очерки по теории и методологии исследования / Г.Н.Манаенко. Ставрополь : СГУ, 2003. -255 с.

370. Мартемьянов Ю.С. Опыт терминологизации общелитературной лексики: О мире тщеславия по Ф. де Ларошфуко / Ю.С.Маргемьянов, Г.В.Дорофеев // Вопросы кибернетики: Логика рассуждений и ее моделирование. — М. :МГУ, 1983.-С. 38-103.

371. Мартьянова И.А. Кнновек русского текста: парадокс литературной кинематографичное™ / И.А.Мартьянова. СПб. : САГА, 2002. - 240 с.

372. Марченко Е.П. Полипредикативные отрицательно-противительные предложения в современном русском языке / Е.П.Марченко // Синтаксис сложного предложения. — М., 1978. — С. 12-21.

373. Марченко Е.П. Полипредикативные сложные предложения в современном русском языке: структурно-семантические, коммуникативные и текстообра-зующие потенции : автореф. дис. . докт. филол. наук / Е.П.Марченко. -Краснодар : б.и., 2004. 43 с.

374. Марченко C.B. Функционирование языковых средств выражения эмотив-ности и экспрессивности в повестях и рассказах И.С.Тургенева 1871— 1884 гг. : автореф. дис. . канд. филол. наук / С.В.Марченко. Самара : б.и., 2001.- 19 с.

375. Маслова В.А. Введение в когнитивную лингвистику : учебное пособие / В.А.Маслова. М. : Флинта ; Наука, 2004. - 293 с.

376. Маслова В.А. Лингвистический анализ экспрессивного текста : учебное пособие / В.А.Маслова. Минск : Высшая школа, 1997. - 156 с.

377. Маслова В.А. Современные направления в лингвистике : учебное пособие для студ. высш. учеб. заведений / В.А.Маслова. М. : Академия, 2008. -272 с.

378. Маслова В.А. Филологический анализ художественного текста : монография / В.А.Маслова. — Минск : Высшая школа, 2000. 173 с.

379. Медведева Т.В. Ключевые концепты в лирике А.С.Пушкина (лингвостили-стический анализ) : автореф. дис. . канд. филол. наук / Т.В.Медведева.-Самара : б.и., 2002. 22 с.

380. Меделец Н.М. Определительные придаточные предложения и причастные обороты как синтаксические синонимы : автореф. дис. . канд. филол. наук / Н.М.Меделец. Л. : б.и., 1953. - 27 с.

381. Милованова М.С. Пространственно-противительная семантика слова: лексическое и грамматическое выражение. М. : Гос. ин-т русского яз. им. А.С.Пушкина, 2008. - 264 с.

382. Милованова М.С. Структурно-семантическая категория противительно-сти / М.С. Милованова // Текст. Структура и семантика : доклады XII международной конференции. Т. 2. - М. : ТВТ Дивизион, 2009. - С. 142-149.

383. Мишланов В.А. Семантика и структура русского сложного предложения в свете динамического синтаксиса / В.А.Мишланов. — Пермь : Пермский ун-т, 1996.-268 с.

384. Мозгалова Н.В. Построения с частицей «и» и вопрос о ее семантике : авто-реф. дис. . канд. филол. наук / Н.В.Мозгалова. Иваново : б.и., 1987. - 18 с.

385. Мокурангуолали Ж. Сложносочиненные предложения с союзом «И.И.» : автореф. дис. . канд. филол. наук / Ж.Мокурангуолали. Иваново : б.и., 1996.-20 с.

386. Морозкина О.Б. Семантические условия употребления союзов И, А, НО / О.Б.Морозкина // Сложное предложение. Калининград : б.и., 1974. -С. 60-69.

387. Морозов JI.C. Структурно-семантические типы союзного сложносочиненного предложения современного немецкого языка с побудительным компонентом в его составе : автореф. дис. . канд. филол. наук / Л.С.Морозов. — Л. : б.и., 1977,- 16 с.

388. Морозова E.H. Причинное определительное предложение и конструкции с причастием в современном немецком языке как грамматико-стилистические синонимы : автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.Н.Морозова. Л. : б.и., 1956.- 18 с.

389. Морозова С.Е. Начинательные союзы в романе Л.Н.Толстого «Война и мир» / С.Е.Морозова // Язык и стиль произведений Л.Н'.Толстого : респ. сб. науч. тр. / Тул. гос. пед. ин-т. Тула, 1979. — С. 35—38.

390. Москальская О.И. Текст два понимания и два подхода / О.И.Москальская // Русский язык. Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст.-М. : Наука, 1984.-С. 154-162.

391. Мурзин Л.Н. Текст и его восприятие / Л.Н.Мурзин, А.С.Штерн. Свердловск : Уральский ун-т, 1991. - 172 с.

392. Мурзин Л.Н. Еще раз о языке и речи / Л.Н.Мурзин // Филология на рубеже ХХ-ХХ1 вв. : тезисы докладов международной научной конференции / Перм. гос. ун-т. Пермь, 1996. - С. 13-14.

393. Мурзин Л.Н. О суггестивно-магической функции языка / Л.Н.Мурзин // Фатическое поле языка (памяти проф. Л.Н.Мурзина) : межвуз. сб. тр. / Перм. гос. ун-т.-Пермь, 1998.-С. 108-114.

394. Мурзин Л.Н. Полевая структура языка: фатическое поле // Фатическое поле языка (памяти проф. Л.Н.Мурзина) : межвуз. сб. тр. / Перм. гос. ун-т. — Пермь, 1998.-С. 9-14.

395. Мурзин Л.Н. Синтаксическая деривация / Л.Н.Мурзин. Пермь : Перм. ун-т, 1974.- 170 с.

396. Мурзина М.Н. Синонимика словосочетаний с согласованными и несогласованными определениями : автореф. дис. . канд. филол. наук/ М.Н.Мурзина. Саратов : б.и., 1961. - 19 с.

397. Мустайоки А. Теория функционального синтаксиса. От семантических структур к языковым средствам / А.Мустайоки. М. : Языки славянских культур, 2006. - 512 с.

398. Мухина Л.Д. Союзно-бессоюзные сложносочиненные предложения в композиции рассказа «Дама с собачкой» / Л.Д.Мухина // Проблемы языка и стиля А.П.Чехова : сб. ст. / Ростов, гос. ун-т ; отв. ред. М.К.Милых. Ростов н/Д, 1983.-С. 81-94.

399. Назаров Изаяддин Джаны. Сложносочиненные предложения усложненного типа в современном азербайджанском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / Изаяддин Джаны Назаров. Баку : б.и., 1973. - 17 с.

400. Назикова Е.А. Синонимия сложносочиненных и сложноподчиненных, выражающих временные отношения / Е.А.Назикова // Вопросы синтаксиса русского языка. Калуга : б.и., 1971.-С. 5-16.

401. Назикова Е.А. Синонимия сложносочиненных и сложноподчиненных предложений, выражающих причинно-следственные отношения / Е.А.Назикова// Известия Воронеж, гос. пед. ин-та. Т. 126 : Вопросы грамматики и лексики русского языка. - Воронеж, 1972. - С. 3—12.

402. Назикова Е.А. Синонимия сложных предложений, выражающих условно-следственные отношения / Е.А.Назикова // Русский язык в школе. 1974. -№ 1. - С. 77-83.

403. Назикова Е.А. Синонимия сложных предложений, выражающих уступительно-противительные отношения / Е.А.Назикова // Известия Воронеж, гос. пед. ин-та. Т. 191 : Русский синтаксис, вып. 3. - Воронеж, 1977. - С. 69.

404. Нгуен Тан Вьет. Причинные конструкции и их синонимика в современном русском литературном языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / Тан Вьет Нгуен. М. : б.и., 1987. - 23 с.

405. Немцев В.И. Михаил Булгаков: становление романиста /В.И.Немцев ; под ред. Н.П.Козлова. Самара : Саратовский ун-т, Самарский филиал, 1991. -162 с.

406. Немцев В.И. Функции повествователя в художественной речи романа Михаила Булгакова «Белая гвардия» / В.И.Немцев // Поэтика советской литературы 20-х годов / Куйбышев, гос. пед. ин-т. Куйбышев, 1989. - С. 72-98.

407. Нестеров И.В. Диалог и монолог // Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины / И.В.Нестеров ; под ред. Л.В.Чернец. М. : Высшая школа, 1999. - С. 75-87.

408. Николаева Т.М. Сочинительные союзы А, НО, И: история, сходства и различия / Т.М.Николаева // Славянские сочинительные союзы : сб. ст. — М. : РАН, Институт славяноведения и балканистики, 1997. — С. 3-24.

409. Николаева Т.М. Текст / Т.М.Николаева // Лингвистический энциклопедический словарь / Ин-т языкознания АН СССР ; гл. ред. В.Н.Ярцева. -М. : Советская энциклопедия, 1990. С. 507.

410. Николина H.A. Филологический анализ текста : учебное пособие для студ. высш. учеб. заведений / Н.А.Николина. М. : Академия, 2003. - 256 с.

411. Новиков Л.А. Лингвистическое толкование художественного текста / Л.А.Новиков. М. : Русский язык, 1979. — 256 с.

412. Новиков Л.А. Художественный текст и его анализ / Л.А.Новиков. -М. : Русский язык, 1988. 300 с.

413. Оганесова Р.Д. О выделении сочинительных союзов / Р.Д.Оганесова, Е.В.Скорлуповская // Материалы IX и X конференций Северо-Кавказского зонального объединения кафедр русского языка / Ростов, гос. ун-т. Ростов н/Д, 1971.-С. 94-102.

414. Оганесова Р.Д. О значении и функции союза / Р.Д.Оганесова // Спорные вопросы синтаксиса. М. : МГУ, 1974. - С. 226-243.

415. Одинцов В.В. Союз но в лирической композиции Пушкина / В.В.Одинцов // Стилистика художественной речи : межвуз. темат. сб. / Калинин, гос. ун-т. -Калинин, 1982.-С. 154-170.

416. Одинцов В.В. Стилистика текста / В.В.Одинцов. М. : Наука, 1980. -263 с.

417. Одинцова М.П. Вопросы теории и методики описания синтаксических синонимов : автореф. дис. . канд. филол. наук / М.П.Одинцова. М. : б.и., 1973.-29 с.

418. Онипенко Н.К. Грамматические категории в тексте // Лингвистика на рубеже эпох. Идеи и топосы / РГГУ. М., 2001. - С. 89-116.

419. Павлюченкова Т.А. О некоторых способах выражения оценки в сложносочиненном предложении / Т.А.Павлюченкова // Синтаксические отношения в предложении и тексте : сб. науч. тр. / Смолен, гос. пед. ин-т. Смоленск, 1981.-С. 44-55.

420. Павлюченкова Т.А. О сложносочиненных предложениях как средстве художественной выразительности / Т.А.Павлюченкова // Синтаксические отношения в предложении и тексте / Смолен, гос. пед. ин-т. Смоленск, 1981.-С. 20-26.

421. Падучева Е.В. Эгоцентрическая семантика союзов А и НО / Е.В.Паду-чева// Славянские сочинительные союзы: сб. ст. М. : РАН, Институт славяноведения и балканистики, 1997. - С. 36-47.

422. Палшкова М.П. О синонимике сложных предложений / М.П.Палшкова // Вопросы синтаксиса и лексикологии русского языка / Смолен, гос. пед. ин-т. — Смоленск, 1975.-С. 13-19.

423. Панкратова Т.В. Сочинительные союзы «А», «НО» («AND», «BUT») в русских и английских синонимичных и изоморфных синтаксических конструкциях : автореф. дис. . канд. филол. наук / Т.В.Панкратова. Ростов н/Д : б.и., 2007. - 25 с.

424. Панов М.В. Современный русский язык. Фонетика : учебник для ун-тов / М.В.Панов. М. : Высшая школа, 1979. - 256 с.

425. Паустовский К. Булгаков и театр / К.Паустовский // К.Паустовский. Собрание сочинений. В 8 т. — Т. 8. М. : Художественная литература, 1970. — С. 131-143.

426. Первышева Н.В. Полипредикативные сложносочиненные предложения в современном русском языке: структурно-семантическая и коммуникативная организация : автореф. дис. . канд. филол. наук / Н.В.Первышева. Краснодар : б.и., 2001.-27 с.

427. Перевлесский П. Начертание русского синтаксиса / П.Перевлесский. — М. : б.и., 1848.-207 с.

428. Перетрухин В.Н. Однородные члены предложения в современном русском языке : автореф. дис. . докг. филол. наук / В.Н.Перетрухин.- М. : б.и., 1980.-33 с.

429. Перетрухин В.Н. Семантико-синтаксические разновидности противительных отношений / В.Н.Перетрухин // Известия Воронеж, гос. пед. ин-та. — Т. 203 : Русский синтаксис, вып. 4. — Воронеж, 1979. С. 35-42.

430. Перетрухин В.Н. Семантико-синтаксические разновидности . сопоставительных отношений / В.Н.Перетрухин // Известия Воронеж, гос. пед. ин-та. Т. 207 : Русский синтаксис. - Воронеж, 1980. - С. 19-34.

431. Перфильева Н.П. Варьирование семантики слова ЗАТО / Н.П.Перфильева // Функциональная семантика слова : сб. науч. тр. / Свердлов, гос. пед. ин-т. Свердловск, 1992а. - С. 73-79.

432. Перфильева Н.П. Уступительно-противительные конструкции с двусторонней связью в современном русском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / Н.П.Перфильева. Томск : б.и., 1984. - 22 с.

433. Петерсон М.Н. Союзы в русском языке / М.Н.Петерсон // Русский язык в школе. 1952. - № 5. - С. 6-8.

434. Печеикина Т.Г. Основные и вторичные формы выражения уступительных отношений / Т.Г.Печенкина // XXV Герценовские чтения. Филологические науки. Лингвистика : краткое содержание докладов- Л. : б.и., 1972. — С. 89-91.

435. Печенкина Т.Г. Синтаксическая категория уступительности и формы ее выражения в русском литературном языке второй половины 19 в. : дис. . канд. филол. наук / Т.Г.Печенкина. Л. : б.и., 1976. — 182 с.

436. Печенкина Т.Г. Синтаксическая категория уступительности и формы ее выражения в русском литературном языке второй половины 19 в. : автореф. дис. . канд. филол. наук / Т.Г.Печенкина. Л. : б.и., 1976.- 18 с.

437. Пешковский А.М. Принципы и приемы стилистического анализа и оценки художественной прозы / А.М.Пешковский. М. : ГАХН, 1927. - 68 с.

438. Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении / А.М.Пешковский. М. : Учпедгиз, 1956. - 511 с.

439. Пирочкинас А. Сложносочиненные предложения в современном литовском литературном языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / А.Пирочкинас. Вильнюс : б.и., 1956. - 14 с.

440. Платонова М.О. Присоединительные конструкции в языке Л.Н.Толстого (на материале писем и романа «Анна Каренина») : автореф. дис. . канд. филол. наук / М.О.Платонова. Л. : б.и., 1973. - 18 с.

441. Покусаенко В.К. О компонентах сложного предложения / В.К.Покусаенко, Е.В.Скорлуповская // Научные доклады высшей школы. Филол. науки. -1965.-№4.-С. 112-123.

442. Попов П.В. Сочинительные конструкции с союзом а в древнерусском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / П.В.Попов. — Л. : б.и., 1953. 18 с.

443. Попова З.Д. Очерки по когнитивной лингвистике / З.Д.Попова, И.А.Стернин. Воронеж : Истоки, 2001. - 191 с.

444. Попова З.Д. Изучение сложных предложений в парадигматических рядах / З.Д.Попова // Научные доклады высшей школы. Филол. науки. 1966. -№2.-С. 31-42.

445. Попова З.Д. К вопросу о синтаксических вариантах / З.Д.Попова // Научные доклады высшей школы. Филол. науки. 1968. - № 6. - С. 3-11.

446. Попова И.А. Различные типы высказываний в современном русском языке. Структуры с союзом А / И.А.Попова // Доклады и сообщения филологического института.-Вып. 3,-Л. : ЛГУ, 1951.-С. 120-134.

447. Попова И.А. Сложносочиненное предложение в современном русском языке / И.А.Попова // Вопросы синтаксиса современного русского языка. — М., 1950.-С. 355-397.

448. Порошина В.А. Особенности функционирования выделительно-ограничительной части только в эпическом произведении / В.А.Порошина // Язык жанров русского фольклора : межвуз. науч. сб. / Петрозавод. гос. ун-т. -Петрозаводск, 1983.-С. 123-129.

449. Поспелов Г.Н. Теория литературы : учебник для филол. специальностей ун-тов. М. : Высшая школа, 1978. -351 с.

450. Прияткина А.Ф. Конструктивные особенности союза а в простом предложении / А.Ф.Прияткина // Исследования по современному русскому языку / Моск. гос. ун-т им. М.В.Ломоносова. -М., 1970. С. 190-194.

451. Прияткина А.Ф. Об экспрессивности союза / А.Ф.Прияткина // Экспрессивность на разных уровнях языка / Новосибирск, гос. ун-т. Новосибирск, 1984.-С. 6-19.

452. Прияткина А.Ф. Российский синтаксис в грамматическом аспекте (синтаксические связи и конструкции) : избранные труды / А.Ф.Прияткина. Владивосток : ДВГУ, 2007.-390 с.

453. Прияткина А.Ф. Союзные конструкции в простом предложении : автореф. дис. . докт. филол. наук/ А.Ф.Прияткина. М. : б.и., 1977. -46 с.

454. Прияткина А.Ф. Союзы в простом предложении : учебное пособие / А.Ф.Прияткина. М. : МГУ, 1977. - 72 с.

455. Прозоров В.В. Автор / В.В.Прозоров // Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины / под ред. Л.В.Чернец. — М. : Высшая школа ; Академия, 2000. 556 с.

456. Прохорихин А.Б. О значении и синонимии первичных предлогов, обозначающих пространственные и временные отношения (на материале немецкого языка) : автореф. дис. . канд. филол. наук / А.Б.Прохорихин. — Калинин: б.и., 1974.- 19 с.

457. Рабчинская И.А. Синтаксический параллелизм как способ организации сложных конструкций : автореф. дис. . канд. филол. наук / И.А.Рабчинская. Минск : б.и., 1976. - 23 с.

458. Распопов И.П. Вариантность синтаксических конструкций и коммуникативных единиц языка / И.П.Распопов // Научные доклады высшей школы. Филол. науки. 1962. -№ 2. - С. 198-202.

459. Распопов И.П. Синтаксическая деривация и синтаксическая синонимия / И.П.Распопов, С.Н.Сычева // Научные доклады высшей школы. Филол. науки. 1974. - № 3. - С. 66-72.

460. Ревзин И.И. К вопросу о грамматической синонимике / И.И.Ревзин // Иностранные языки в высшей школе : сб. ст. / Мин-во высш. образ. СССР, Метод. упр. Отд. преподавания иностр. яз в высш. учеб. заведениях. № 1. — М., 1952.-С. 49-64.

461. Реформатский А.Я. Введение в языковедение / А.Я.Реформатский. — М. : Аспект-пресс, 2001. 536 с.

462. Рзаев Г.Г. Синонимы причастных абсолютных конструкций и компонентов сложных предложений (на материале современного английского и азербайджанского языков) : автореф. дис. . канд. филол. наук / Г.Г.Рзаев. Баку : б.и., 1974. - 17 с.

463. Рихтер Г.И. Синтаксические синонимы в современном русском литературном языке / Р.И.Рихтер // Русский язык в школе. 1937. - № 3. - С. 48-57.

464. Рогожникова Р.П. О служебных словах русского языка / Р.П.Рогож-никова // Известия Академии наук СССР. Отделение литературы и языка. — Т. XXXI, вып. 4. М. : АН СССР, 1972. - С. 340-348.

465. Рогожникова Р.П. Служебные слова и принципы их лексикографического описания : автореф. дис. . канд. филол. наук / Р.П.Рогожникова. — М. : б.и., 1974.-25 с.

466. Ромашкин К.Ф. Логико-грамматическая характеристика сочинительных союзов (на материале современного немецкого языка): автореф. дис. . канд. филол. наук / К.Ф.Ромашкин. М. : б.и., 1972. - 20 с.

467. Руднев А.Г. Синтаксис современного русского языка / А.Г.Руднев. -М. : Высшая школа, 1968. 320 с.

468. Русская германистика : ежегодник российского союза германистов / отв. ред. Н.С.Бабенко. Т. 4. - М. : Языки славянских культур, 2008. - 388 с.

469. Русская грамматика. Т. 2. Синтаксис. - М. : Наука, 1980. - 709 с.

470. Русская разговорная речь. М. : Наука, 1973. - 485 с.

471. Рябова Г.Н. Семантико-синтаксические функции противительных союзов в современном немецком языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / Г.Н.Рябова. М. : б.и., 1975. - 30 с.

472. Саакьяп Р.Я. Сложносочиненное предложение с вопросительным предложением в своем составе : дис. . канд. филол. наук / Р.Я.Саакьян. Ростов н/Д : б.и., 1965.-23 с.

473. Саакьян Р.Я. Вопросы синонимии сложносочиненных предложений / Р.Я.Саакьян, Н.М.Чмыхова // Известия Северо-Кавказского науч. центра высш. шк. обществ, науки : науч. образоват. и прикл. журн. / Рост. гос. ун-т и др.. -№3.~Ростов н/Д, 1979.-С. 79-82.

474. Савченко П.И. Союзы в русской лингвистической литературе / П.И.Савченко // Науч. тр. Краснодарского пед. ин-та. Вопросы современного русского языка и истории его развития, вып. 54. - Краснодар, 1966. — С. 48-59.

475. Садовская Е.В. Автономная коннотация фигуры «другого» в смысловой реализации дискурса (на материале современных англоязычных научно-популярных статей) : автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.В.Садовская.— Самара: б.и., 2008. 21 с.

476. Санников В.З. Русские сочинительные конструкции: Семантика. Прагматика. Синтаксис / В.З.Санников. М. : Наука, 1989. - 266 с.

477. Санников В.З. Русский синтаксис в семантико-прагматическом пространстве / В.З.Санников. М. : Языки славянских культур, 2008. - 624 с.

478. Саркисян С.Г. О семантических особенностях противительно-разделительной связи / С.Г.Саркисян // Русский язык в школе. 1974. - № 5. - С. 88-90.

479. Сахарный JI.B. Человек и текст: две грамматики текста / Л.В.Сахарный // Человек текст - культура / под ред. H.A.Купиной, Т.В.Матвеевой. - Екатеринбург, 1994.-С. 7-59.

480. Семенихин В.П. О союзах / В.П.Семенихин // Русский язык в школе. — 1956.-№6.-С. 17-21.

481. Серебряная Ф.И. Некоторые наблюдения над одним типом сложных сочинительных союзов с опорным «а» / Ф.И.Серебряная // Русский язык в школе. 1969. - № 6. - С. 86-90.

482. Серебряная Ф.И. Союз ДА И в современном русском языке и его история : автореф. дис. . канд. филол. наук / Ф.И.Серебряная. М. : б.и., 1964. - 20 с.

483. Сигал К.Я. Синтагматика компонентов сочинительного ряда в когнитивно-дискурсивном аспекте / К.Я.Сигал // Вопросы филологии. 2002. - № 1 (10). — С. 14-19.

484. Сигал К.Я. Синтаксические этюды / К.Я.Сигал ; РАН, Ин-т языкознания. -М. : Акад. гумаиитар. исслед., 2006. 156 с.

485. Сигал К.Я. Сочинительные конструкции в тексте: опыт теоретико-экспериментального исследования (на материале простого предложения) / К.Я.Сигал. М. : Гуманитарий, 2004. - 403 с.

486. Сигал К.Я. Сочинительные предложения и дискурс / К.Я.Сигал // Известия РАН. 2001. - № 5. - С. 42-45.

487. Сигал К.Я. Существует ли в русском языке союз плюс? / К.Я.Сигал // Сигал К.Я. Синтаксические этюды / К.Я.Сигал ; РАН, Ин-т языкознания. -М. : Акад. гуманитар, исслед., 2006. С. 123-130.

488. Силукова В.А. Принципы употребления синонимичных союзов А и НО при однородных членах предложения в современном русском языке / В.А.Силукова // Ученые записки ЛГПИ. Т. 373 : Вопросы развития грамматики русского языка. - Л., 1968. — С. 236-246.

489. Сильман Т.И. Подтекст как лингвистическое явление / Т.И.Сильман // Научные доклады высшей школы. Филол. науки. 1961. - № 1. - С. 84-90.

490. Синтаксическая синонимия в русском языке : межвуз. сб. науч. тр. / под ред. П.А.Леканта. М. : МОПИ им. Н.К.Крупской, 1984. - 340 с.

491. Сиротинина О.Б. Современная разговорная речь и ее особенности / О.Б.Сиротинина. -М. : Просвещение, 1974. 144 с.

492. Скиба Ю.Г. Категория служебных слов и развитие языка как системы / Ю.Г.Скиба. Черновцы : б.и., 1974.-42 с.

493. Скирдов В.Д. Русские союзы, союзные слова и их соответствия в киргизском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / В.Д.Скирдов Фрунзе : б.и., 1962.- 18 с.

494. Скобликова Е.С. К проблеме грамматической системности в синтаксисе/ Е.С.Скобликова // Семантическая системность языковых единиц : сб. науч. ст. / Самар. гос. ун-т. Самара, 1996. - С. 8-16.

495. Скобликова Е.С. Синонимика сложноподчиненных предложений с соотносительными словами «который» «какой» / Е.С.Скобликова // Грамматический строй современного русского языка / Куйбышев, гос. пед. ин-т. — Куйбышев, 1964.-С. 129-147.

496. Скобликова Е.С. Современный русский язык. Синтаксис сложного предложения / Е.С.Скобликова. Самара : Самарский госпедуниверситет ; Самарский университет, 1993. — 226 с.

497. Скорлуповская Е.В. Союзные функции некоторых лексических элементов в русском сложном предложении : автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.В.Скорлуповская. М. : б.и., 1966. - 15 с.

498. Скребнев Ю.М. Фигуры речи / Ю.М.Скребнев // Русский язык : энциклопедия. М. : Большая Российская энциклопедия, 1998. - С. 591.

499. Скрелина J1.M. Грамматическая синонимия : учебное пособие к спецкурсу / Л.М.Скрелина. Л. : ЛГПИ, 1987. - 83 с.

500. Славянские сочинительные союзы : сб. ст. / под ред. Т.М.Николаевой. -М. : РАН, Институт славяноведения и балканистики, 1997. 80 с.

501. Слючарева Н.А. О некоторых проблемах иерархической организации языка // Единицы разных уровней грамматического строя языка и их взаимодействие. М. : Наука, 1969. - С. 269-272.

502. Смирницкий А.И. Морфология английского языка / А.И.Смирницкий. -М. : Литература на иностранных языках, 1959. — 440 с.

503. Смирницкий А.И. Синтаксис английского языка / А.И.Смирницкий. — М. : Литература на иностранных языках, 1957. 285 с.

504. Смирнова A.M. Об использовании сочинительных союзов в широком контексте / А.М.Смирнова // Синтаксические отношения в предложении и тексте : межвуз. сб. науч. тр. / Иванов, гос. ун-т. Иваново, 1984. - С. 78-84.

505. Соколовская Ж.П. Проблема лексической синонимии в современной лингвистике : пособие для студентов филологического факультета/ Ж.П.Соколовская. -Кишинев : КГПИ, 1970. -68 с.

506. Солгапик Г.Я. Синтаксическая стилистика / Г.Я.Солганик. М. : Высшая школа, 1973.-212 е.; М., 1991.-181 с. ; М. : Дрофа, 2001.-252 с.

507. Соссюр Ф. Труды по языкознанию / Ф.Соссюр. М. : Прогресс, 1977. -695 с.

508. Стародумова Е.А. Функции ограничительного слова «только» в современном русском языке / Е.А.Стародумова // Синтаксические связи в русском языке. Владивосток : Дальневосточный гос. ун-т, 1974. - С. 32-51.

509. Степанов В.А. Сложносочиненное предложение в современном русском языке / В.А.Степанов // Ученые записки Пятигорского гос. пед. ин-та. -Т. 15. Пятигорск, 1957. - С. 573-624.

510. Степанов Ю.С. Основы общего языкознания / Ю.С.Степанов. -М. : Просвещение, 1975. -271 с.

511. Степанов Ю.С. Современные связи лингвистики и логики / Ю.С.Степанов // Вопросы языкознания. 1973. - № 4. - С. 62-75.

512. Степанова И.Д. Использование сочинительных союзов между отрезками речи разных типов / И.Д.Степанова // Синтаксические отношения в предложении и тексте : межвуз. сб. науч. тр. / Иванов, гос. ун-т. — Иваново, 1984. — С. 70-78.

513. Стеценко А.Н. Исторический синтаксис русского языка / А.Н.Стеценко.— М. : Высшая школа, 1972. — 360 с.

514. Стеценко А.Н. Об основных тенденциях и путях развития системы сочинения в русском языке / А.Н.Стеценко, Н.Н.Холодов // Вопросы языкознания. 1980.-№ 2 С. 99-111.

515. Стеценко А.Н. Сложносочиненное предложение в древнерусском языке / А.Н.Стеценко. Томск : Томский ун-т, 1962. - 132 с.

516. Столярова Е.К. Синонимика реплик-реакций в русской диалогической речи : автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.К.Столярова. М. : б.и., 2001. -20 с.

517. Страшнова Н.В. Сложносочиненные предложения с референтно-тождественными подлежащими в современном русском языке : дис. . канд. филол. наук / Н.В.Страшнова. Иваново : б.и., 1988. - 192 с.

518. Тарасов Л.В. Кинематограф М.А.Булгакова: К проблеме кинематографичное™ художественного мышления писателя : автореф. дис. . канд. культуролог. наук / Л.В.Тарасов. Ярославль, 2006. - 22 с.

519. Тарланов З.К. Функции союзов а и да в языке русских пословиц / З.К.Тарланов // Ученые записки Карельского пед. ин-та. Т. 17. - Петрозаводск, 1969.-С. 56-65.

520. Тарланов З.К. Синтаксические функции союзов А и НО в языке Изборника 1076 г. / З.К.Тарланов // Проблемы исторического языкознания. История русского языка. Древнерусский период. Вып. I. - Л., 1976. - С. 157-164.

521. Терехина Е.Ф. Синонимика контрукций с соотносительными глагольными и атрибутивными сочетаниями в современном русском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.Ф.Терехина. Алма-Ата: б.и., 1978. - 20 с.

522. Тимофеева В.Т. Сложносочиненные предложения с противительными союзами в марийском языке / В.Т.Тимофеева // Труды Марийского НИИ языка, литературы и истории. Вып. 10. - Йошкар-Ола, 1957. - С. 130-134.

523. Ткаченко Е.М. Композиция стихотворения А.Блока с союзом но в полукадансе / Е.М.Ткаченко // Вестник Харьковского ун-та. № 217. - Харьков, 1981.-С. 55-58.

524. Троицкий Е.Ф. Компоненты сочинительной конструкции и их взаимоотношения : автореф. дис. . докт. филол. наук / Е.Ф.Троицкий. М. : б.и., 1990.-30 с.

525. Троицкий Е.Ф. Повторы и сочинительная связь / Е.Ф.Троицкий // Синтаксические отношения в предложении и тексте / Смолен, гос. ун-т. Смоленск, 1981. - С. 26-31.

526. Троицкий Е.Ф. Синтаксические функции союзов И и А (по материалам из фонда А.И.Безобразова) : автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.Ф.Троицкий. — М. : б.и., 1971.-21 с.

527. Трубецкой Н.С. Основы фонологии / Н.С.Трубецкой. М. : Инострання литература, 1960. — 372 с.

528. Тюпа В.И. Художественность / В.И.Тюпа // Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины / под ред. Л.В.Чернец. М. : Высшая школа, 2000. - С. 463-482.

529. Тютяева A.A. Сложносочиненные предложения в прозе М.Ю.Лермонтова : автореф. дис. . канд. филол. наук / А.А.Тютяева. Харьков : б.и., 1952. — 20 с.

530. Тяпкова И.В. Смысловая соотнесенность сложносочиненных предложений в современном русском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / И.В.Тяпкова. -М. : б.и., 1986. 16 с.

531. Умова (Бакалова) З.Н. К вопросу о значении противительного союза НО в сложносочиненных предложениях современного русского языка / З.Н.Умова (Бакалова) // Ученые записки Куйбышевского педин-та. — Вып. 52. Куйбышев, 1967.-С. 293-308.

532. Урысон Е.В. Семантика союза но\ данные языка о деятельности сознания / Е.В.Урысон // Вопросы языкознания. 2006. - № 5. - С. 22-42.

533. Урысон Е.В. Некоторые значения союза А в свете современной семантической теории / Е.В.Урысон // Русский язык в научном освещении. № 2 (8). — М. : Языки славянских культур, 2004. - С. 17-48.

534. Урысон Е.В. Русский союз и частица «И»: структура значения / Е.В.Урысон // Вопросы языкознания. 2000. - № 3. - С. 97-121.

535. Урысон Е.В. Синтаксическая деривация и «наивная» картина мира / Е.В.Урысон // Вопросы языкознания. 1996. - № 4. - С. 25-38.

536. Урысон Е.В. Союз ЕСЛИ и семантические примитивы / Е.В.Урысон // Вопросы языкознания. 2001. -№ 4. - С. 45-64.

537. Урысон Е.В. Союз ХОТЯ сквозь призму семантических примитивов / Е.В.Урысон // Вопросы языкознания. 2002. - № 6. - С. 35-54.

538. Урысон Е.В. Союзы А и НО и фигура говорящего / Е.В.Урысон // Вопросы языкознания. 2004. - № 6. - С. 4-83.

539. Усова Н.В. О некоторых свойствах скрепы ЗАТО в противительных конструкциях с союзом НО / Н.В.Усова // Служебные слова и синтаксические связи. Владивосток : ДВГУ, 1985. - С. 138-145.

540. Усова H.B. Противительные конструкции с союзом «но» в современном русском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / Н.В.Усова. — Томск : б.и., 1986.-19 с.

541. Усовик Е.Г. Роль дискурсивного анализа в реконструкции концепта художественного произведения / Е.Г.Усовик // Актуальные проблемы филологии в вузе и школе / Тверской гос. ун-т. Тверь, 2005. - С. 181-190.

542. Уткин Д.В. Вопросы синонимики падежных конструкций в русском языкознании / Д.В.Уткин // Ученые записки Петропавловского пед. ин-та. -Вып. 4. Петропавловск, 1960. - С. 25-61.

543. Уткин Д.В. К синонимике объектных конструкций в современном русском языке / Д.В.Уткин // Ученые записки Петропавловского педин-та. -Вып. 4. Петропавловск, 1960. - С. 85-144.

544. Федоров А.К. Связь лексической синонимии подчинительных союзов со структурой предложения / А.К.Федоров // Вопросы синтаксиса русского языка / Калужский гос. пед. ин-т. Калуга, 1971. - С. 15-18.

545. Фигуровская Г.Д. Системные связи сложных предложений в современном русском языке : автореф. дис. . докт. филол. наук / Г.Д.Фигуровская. -М. : б.и., 1997.-46 с.

546. Фигуровский И.А. Смысловые отношения между самостоятельными предложениями и грамматические средства их выражения : дис. . канд. филол. наук / И.А.Фигуровский. Б.м., б.г. (машинопись).

547. Фоменко Ю.В. Язык и речь : пособие для студентов-заочников / Ю.В.Фоменко. — Новосибирск : Новосибирский гос. пед. ин-т, 1974. — 25 с.

548. Формановская Н.И. Коммуникативная лингвистика: Поиск единиц / Н.И.Формановская // От слова к делу : сборник докладов X Конгресса МАПРЯЛ (Санкт-Петербург, 2003). М. : Ин-т рус. яз. им. А.С.Пушкина, 2003.-С. 359-368.

549. Формановская Н.И. Коммуникативно-прагматические аспекты единиц общения / Н.И.Формановская. М. : Ин-т рус. яз. им. А.С.Пушкина, 1998.— 291 с.

550. Формановская Н.И. Речевое общение: коммуникативно-прагматический аспект / Н.И.Формановская. М. : Русский язык, 2002. - 216 с.

551. Формановская Н.И. Современный русский язык. Сложносочиненное предложение / Н.И.Формановская. М. : МГУ, 1967. - 37 с.

552. Фрумкина P.M. Психолингвистика : учебное пособие для студ. высш. учеб. заведений / Р.М.Фрумкина. М. : Академия, 2006. - 320 с.

553. Хамзина Г.К. Об одном значении союза а в сложных предложениях разговорной речи / Г.К.Хамзина // Вопросы грамматического строя русского языка / Казап. гос. ун-т. Казань , 1970. - С. 145-156.

554. Хандажинская А.И. Противительные и присоединительные конструкции с союзом ХОТЯ (ХОТЬ) в современном русском литературном языке : авто-реф. дис. . канд. филол. наук / А.И.Хандажинская. Л. : б.и., 1965.- 18 с.

555. Хмелева В.Н. Фразеологические единицы с сочинительными союзами : ав-тореф. дис. . канд. филол. наук / В.Н.Хмелева. -М. : б.и., 1973. 19 с.

556. Холодов H.H. Анализ сложных конструкций с сочинением и подчинением как единых целых / Н.Н.Холодов // Ученые записки Смоленского пед. ин-та. Вопросы теории и методики изучения русского языка, вып. 22. -Смоленск, 1970. - С. 37-63.

557. Холодов H.H. За древними тайнами русского слова «и» — тайны иных масштабов : учебное пособие / Н.Н.Холодов. Иваново : Ивановский гос. ун-т, 1991.- 118 с.

558. Холодов H.H. О сочинительной связи вне предложения / Н.Н.Холодов // Синтаксические отношения в предложении и тексте. Смоленск: СГПИ, 1981.-С. 35-42.

559. Холодов H.H. Проблемы исследования сложносочиненных предложений в современном русском языке : автореф. дис. . докт. филол. наук / Н.Н.Холодов. М. : б.и., 1977. - 28 с.

560. Холодов H.H. Сложносочиненные предложения в современном русском языке : учебное пособие / Н.Н.Холодов. Ч. I. - Смоленск : Смоленский пед. ин-т, 1975. - 165 с.

561. Холодов H.H. Сложносочиненные предложения в современном русском языке : учебное пособие / Н.Н.Холодов. Ч. II. - Смоленск: Смоленский пед. ин-т, 1975. - 152 с.

562. Холодов H.H. Сложносочиненные предложения с союзом ТОЛЬКО, синонимичным союзу НО / Н.Н.Холодов // Русский язык в школе. 1970. -№ 6. - С. 83-87.

563. Цой A.A. Синтаксические синонимы и критерии их определе ния/ А.А.Цой// Синхроническое изучение различных ярусов структуры языка / Алма-Атин. пед. ин-тиностр. яз. Алма-Ата , 1963.-С. 99-101.

564. Черемисина Н.В. Гармония композиции и глубинный смысл произведения словесного искусства / М.И.Черемисина // Наука и школа. 2000. - № 3. -С. 5-13.

565. Черемисина М.И. Очерки по теории сложного предложения / М.И.Черемисина, Т.А.Колосова. Новосибирск : Наука, 1987. - 200 с.

566. Черемисина Н.В. Эстетический анализ художественного текста и подтекст/ Н.В.Черемисина // Анализ художественного текста : сб. ст. / Акад. пед. наук СССР, Науч.-исслед. ин-т преподавания рус. яз. в нац. школе. -Вып. 2. М., 1976. - С. 32-43.

567. Чернец Л.В. Функционирование произведения / Л.В.Чернец // Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины / под ред. Л.В.Чернец. М. : Высшая школа, 2000. - С. 452-463.

568. Чин-Суан-Тхань. Сложные предложения, выражающие уступительно-противительные отношения, в современном русском литературном языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / Чин-Суан-Тхань. М. : б.и., 1971. - 16 с.

569. Чичерин A.B. Роль противительной интонации в прозе А.П.Чехова / А.В.Чичерин // Проблема реализма и художественной правды / Львов, гос. ун-т.-Вып. 1,-Львов, 1961.-С. 194-197.

570. Шанский Н.М. Лингвистический анализ художественного текста / Н.М.Шанский. Л. : Просвещение, 1990. - 414 с.

571. Шанталина Ю.А. Речевая репрезентация мотива движения в поэзии Н.С.Гумилева: лингвокогнигивный аспект : автореф. дис. . канд. филол. наук / Ю.А.Шанталина. Самара : б.и., 2007. - 17 с.

572. Шафиро М.Е. Присоединение как явление речевого синтаксиса (квалификация в аспектах актуального и грамматического членения) : автореф. дис. . канд. филол. наук/М.Е.Шафиро. — Саратов : б.и., 1965. -23 с.

573. Шахматов A.A. Синтаксис русского языка / А.А.Шахматов. — Л. : Учпедгиз, 1941.-620 с.

574. Шаховский В.И. Проблема разграничения экспрессивности и эмотивности как семантических категорий лингвостилистики / В.И.Шаховский // Проблемы семасиологии и лингвостилистики / Рязанский пед. ин-т. Вып. 2. — Рязань, 1975.-С. 3-25.

575. Шведова Н.Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи / Н.Ю.Шведова. М. : АН СССР, 1960. - 377 с.

576. Швыдкая Л.И. Синонимия пословиц и афоризмов в английском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / Л.И.Швыдкая. Л. : б.и., 1973. - 20 с.

577. Шендельс Е.И. Понятие грамматической синонимии / Е.И.Шендельс // Научные доклады высшей школы. Филол. науки. 1959. - № 1. - С. 17-21.

578. Шмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексика : учебное пособие / Д.Н.Шмелев. М. : Просвещение, 1977. - 335 с.

579. Шорина А.И. Сложные предложения с сопоставительными союзами ЕСЛИ.ТО, В ТО ВРЕМЯ КАК, МЕЖДУ ТЕМ КАК, ТОГДА КАК в современном русском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / А.И.Шорина. -М. : б.и., 1956.- 16 с.

580. Шувалова С.А. Предложения с возместительными отношениями в современном русском языке / С.А.Шувалова // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1986. - № 6. - С. 31-37.

581. Щерба Л.В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании / Л.В.Щерба // Звегинцев В.А. История языкознания XIX— XX веков в очерках и извлечениях. В 2 ч. -Ч. I. М. , 1965. - С. 301-312.

582. Щерба Л.В. О частях речи в русском языке (1928) / Л.В.Щерба // Щерба Л.В. Избранные работы по русскому языку. -М. : Учпедгиз, 1957. С. 63-84.

583. Щерба Л.В. Опыты лингвистического толкования стихотворений. «Воспоминание» Пушкина / Л.В.Щерба // Щерба Л.В. Избранные работы по русскому языку. М. : Учпедгиз, 1957. - С. 26-45.

584. Щерба Л.В. Фонетика французского языка. Очерк французского произношения в сравнении с русским : пособие для студентов фак-тов иностр. языков / Л.В.Щерба. Л. ; М. : Учпедгиз, 1937. - 256 с.

585. Эйхенбаум Б.М. Мелодика русского лирического стиха / Б.М.Эйхенбаум // Эйхенбаум Б.М. О поэзии. Л. : Советский писатель, 1969. - С. 327-511.

586. Юрасова Л.Е. Употребление и синонимика инфинитивных предложений в составе сложноподчиненного предложения : автореф. дис. . канд. филол. наук / Л.Е.Юрасова. Куйбышев : б.и., 1971. - 19 с.

587. Юрин A.B. К вопросу о семантике служебных слов / А.В.Юрин. — Чарджоу : Туркменский пед. ин-т им. В.И.Ленина, 1960. 36 с.

588. Якобсон П.М. Психология художественного восприятия / П.М.Якобсон. -М. : Искусство, 1964. 87 с.

589. Ярцева В.Н. О грамматических синонимах / В.Н.Ярцева // Романо-германская филология / АН СССР. Вып. 2. - М., 1957. - С. 5-33.